09._Istoriya_i_mif

УДК101.1:32:94 (477)
Ставицкий А.В.
ИСТОРИЯ И МИФ:
К ВОПРОСУ ОБ ИХ ВЗАИМОДЕЙСТВИИ И СООТНОШЕНИИ
Актуальные проблемы гуманитарного образования в современных условиях:
Материалы региональной научно-методической конференции. Сборник научных
трудов / Сост. А.Н. Баранецкий, А.И. Коваленко, О.Л. Морева, А.В. Ставицкий, Севастополь, 2005. - С. 145-150.
[С. 145]
В современной науке до сих пор преобладает мнение, что она свободна от мифа и
принципиально с ним не совместима, что миф как нечто донаучное и иррациональное
успешно научным мировоззрением преодолевается. Но исследования
мифа в его
расширительном толковании, как образно-символически отражаемой действительности [См.:
1] показывают, что, несмотря на традиционное противопоставление науки и мифа,
последний активно и постоянно вторгается в сферу науки [См.:2], буквально ее переполняя
[3, с.4]. Происходит это уже хотя бы потому, что, будучи, продуктом определенного
исторического развития, наука вырастает из локальной деятельности человека и неизбежно
строится на знаниях локальных и относительных истин. При этом человек распространяет
свой опыт на всю природу, невольно прибегая к мифологизации и совсем не замечая, что
"творимая людьми в определенную историческую эпоху, реальная наука обрастает и
сопровождается своей мифологией" [2, с.203]; той мифологией, которая в отличие от мифа
архаичного его носителями как миф не распознается [См.: 4]. Тому примером может служить
хотя бы знаменитое изре[С. 146]
чение Исаака Ньютона «гипотез не измышляю». Но наука в силу локальности своего знания
не может обладать достаточной для абсолютно точного вывода информацией. В процессе
познания она вторгается в "сумеречную зону" непознанного, домысливая то, чего ей не
хватает, и потому, по мнению А.Ф. Лосева, работает исключительно с гипотезами [5, с.226227, 348]. Их задача - достаточно правдоподобно объяснить тот или иной открытый наукой
феномен. Затем, переходя от частных выводов к более обобщающим теориям, наука
завершает очередной этап процесса познания созданием соответствующей ему "научной
картины мира", лишний раз подтверждая, что за попытками через мировоззрение "осознать
научный опыт, кроется вполне определенная мифология"” [5, с.218].
К числу наук, старательно скрывающих свою "мифопроизводящую роль", в первую
очередь относится история, бывшая во все времена главным источником мифотворчества и
самой питательной средой "мифопроизводства". И тому есть ряд причин. Одной из них
является стремление достичь невозможного - дать ясную, полную и концептуально
исчерпывающую картину прошлого и, основываясь на принципах детерминизма, построить
модель будущего. По мнению П.С. Лапласа, если учесть всю совокупность данных о
вселенной, можно не только точно предсказать будущее, но и восстановить во всех
подробностях прошлое. Но возможности науки оказались ограничены: прошлое ни
эмпирически, ни логически ею не восстанавливается, а будущее математически не
просчитывается, заставляя историю вводить себя в обман "пустыми видимостями" [6, с.18].
И это еще не все. Чтобы история выполнила возложенную на нее задачу – отразить в
максимально возможной полноте прошлое, ей надо подняться над своей эпохой и стать на
позиции того времени, которое она отражает. "Задача истории как науки - реконструировать
прошлое по алгоритмам именно прошлого. а не того времени, в котором живет историк"писал А.М. Шлезингер-младший [7, c.539]. Но всегда ли история способна вырваться из
ловушки "эгоцентрических" представлений и преодолеть свои ретроспективные
заблуждения? Способна ли она освободиться от политических установок и быть выше
"партийных" требований и социальных ожиданий? Может ли она подняться над эпохой?
Однозначного ответа на эти вопросы нет. Возможности науки оказа[С. 147]
лись в значительной степени преувеличенными, расстояние от выводимости до истинности
стало непреодолимым, но обязательства, возложенные на историю, надо было выполнять. И
чтобы добиться желаемого, чтобы выполнить возложенный на нее социальный и
политический заказ, история поневоле переходит в режим мифа. С его помощью она
восполняет недостающие звенья и, делая предположительное и воображаемое
действительным, создает иллюзию ответа. И тогда становится ясным, что история
начинается с мифа и заканчивается им, обретая форму сказки, притчи или анекдота, где
первое развлекает нас и приобщает к прошлому, а второе и третье – помогает жить и,
опираясь на прошлое, творить будущее.
Зависимость историка от своей эпохи неизбежна. Как, впрочем, и любого творца:
"пусть он будет обладать самой богатой фантазией, ему все равно не удастся вытравить из
своего произведения отпечатки тех идей, в атмосфере которых оно было создано", - писал
американский философ Ральф Эмерсон [8, с.236-237]. Результатом этого становится
стандартное каталогизирование, ведущее к невольным или сознательным ретроспективным
искажениям, позволяющим не столько отразить прошлое, сколько обнаружить в нем свой
собственный след. В итоге, прошлое либо предстает как "недоразвитое настоящее", либо
"осовременивается". "Политическая, художественная и литературная история народов - дочь
их верований" [6, с.106], - считал Г. Ле Бон (Лебон). В ней они как в зеркале находят лишь
то, что ищут в настоящем, пытаясь с помощью прошлого его объяснить и оправдать.
Многочисленные толкования истории, всякие бесконечные дополнения, уточнения,
исправления и пометки, проводимые на разных уровнях социального и политического
осмысления, делают миф естественным заменителем истины. А поскольку истина состоит из
бесконечного множества, противостоящих, противоречащих, отрицающих и вытесняющих
друг друга всеми способами "правд", каждая из них равноудалена от нее и в силу своей
ограниченности не только относительно правдива, но и относительно ложна. Вопрос лишь в
том, будет ли она являться правдивой или ложной для большинства. По принципу: будем
считать, что это было вот так. Но истину не определяют большинством, и потому, когда
общественное мнение переменится, люди будут считать иначе. Им свойственно мыслить
поверхностно и считать кажущееся действи[С. 148]
тельным, а мнимое - реальным. Вот почему, нередко, как писал Г. Ле Бон, "самые
сомнительные события - это именно те, которые наблюдались наибольшим числом людей"
[6, с.147]. Что касается научного обоснования и логичности аргументации, то это
оказывается обычным "делом техники". И тогда каждая из этих "правд", при поддержке
власти и общественного мнения будет считаться действительно истинной до тех пор, пока
обществу это будет выгодно. "К историческим сочинениям следует относиться как к
произведениям чистой фантазии, фантастическим рассказам о фактах, наблюдавшихся плохо
и сопровождавшихся объяснениями, сделанными позднее", - заметил по этому поводу Г. Ле
Бон [6, с.147]. И тогда, кажущееся становится более важным, чем действительность, а
нереальное начинает преобладать над реальным.
Пример тому - жизнь великих людей, сыгравших значительную роль в разные периоды
истории человечества. Геракл, Моисей, Пифагор, Будда, Цезарь, Христос, Магомет... Список
их может быть бесконечен. Созданные о них мифы для нас интереснее и полезнее их
реальной жизни, так как они не только красочны, но и влияют на массовое сознание и на наш
менталитет. При этом сами подобные мифы каждый раз трактуются по-разному, в
зависимости от характера эволюции национальной ментальности и качества нашей
потребности в них. Поэтому даже образы Иеговы, Будды или Христа в разное время и в
разных странах могут разниться. И эти изменения образов в нашем сознании постоянны.
Марат и Наполеон, Рузвельт и Сталин - мы по-разному их воспринимаем и отражаем, в
зависимости от того, чего от них хотим, и какого рода примером они для нас в данный
момент являются. А свобода спекуляций, соединенная с мнимой простотой истолкования
прошлого, делает такой подход максимально доступным и эффективным. "Готов
согласиться, что история большей частью неточна и необъективна, - писал, учитывая это,
Дж.Оруэлл, - но особая мета нашей эпохи - отказ от самой идеи, что возможна история,
которая правдива" [9, c.255].
Пройдя уровень информационного осмысления, реальные события либо "исчезают" во
времени, иногда навсегда, либо становятся частью той символики, которая связана с
определенной исторической эпохой, с данной конкретной властью, поддерживая,
обосновывая ее или ниспровергая. По мнению некоторых мысли[С. 149]
телей, смысл истории в том, чтобы переписывать ее заново. И ее переписывают каждый раз,
смещая акценты в ту сторону, которая выгодна тем или иным политическим силам; меняя
прошлое, в зависимости от того, каким его хотят увидеть сейчас. В этом и заключается
основная задача социальной, политической и исторической мифологии. Так возникают
мифы: большие и малые, формирующие общественное политическое, социальное и
национальное сознание; определяющие стратегию и тактику развития конкретных
социальных систем и отношений; "отмывающие" или порочащие ту или иную систему,
отдельных политических деятелей или события, связанные с ними; вычеркивающие из
истории то, что на самом деле происходило, или создающие миф о том, что не произошло, но
в мифической действительности прошлого могло и даже должно было произойти. "Под
воздействием социальных мифов история возникновения и развития государств и этносов,
как правило, искажается настолько, что ее объективный анализ можно осуществить только
путем критического сопоставления различных источников. Однако так в теории. На практике
во многих случаях подобный анализ серьезно затруднен из-за пристрастной субъективности
авторов или заказного (т.е. изначально лживого) характера большинства источников
информации. По сути дела, вся письменная мировая история с самого начала является
объектом постоянных манипуляций" [10, с. 330]. В результате, перейдя в режим мифа, она
незаметно для всех превращалась из отрасли научного исследования в способ массового
самовнушения, когда люди принимают во внимание скорее не объективную, а субъективную
реальность, поскольку она понимается ими избирательно, субъективно, но воспринимается
как то, что произошло именно так, как они его хотят видеть и воспринимать.
Библиография
1. Ставицкий А. В. Социально-политический миф и проблема отношения к нему в
современной науке // Культура народов Причерноморья. – Симферополь, №35, декабрь
2002. – С. 135-140.
2. Ставицкий А. В. Наука и миф: некоторые проблемы взаимоотношения // Культура
народов Причерноморья. – Симферополь, №33, октябрь 2002. – С. 200-205.
3. Кравченко И.И. Политическая мифология: вечность и современность // Вопросы
философии. – 1999. - №1. – С.3-17.
[С. 150]
4. Ставицкий А. В. Миф архаичный и современный (опыт сравнительного анализа) //
Материалы международной научной конференции "Ломоносовские чтения 2003 года" /
Под ред. В. А. Иванова, В. И. Кузищина, А. Н. Новичихиной, В. А. Трифонова. –
Севастополь: НПЦ ЭКОСИ – Гидрофизика, 2003. – С. 124-126.
5. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Лосев А. Ф. Самое само: Сочинения. – М.: ЭКСМО –
Пресс, 1999. – с.205-405.
6. Лебон Г. Психология толп // Психология толп. – М.: Ин-т психологии РАН, Изд-во
КСП+, 1998. – 416 с.
7. Шлезингер-мл. А. М. Циклы американской истории. М.: Прогресс-Наука, 1992. – 686 с.
8. Эмерсон Р. Искусство // Р. Эмерсон. Эссе. - М.: Художественная литература, 1974. - 473
с.
9. Оруэлл Дж. Вспоминая войну в Испании // Дж. Оруэлл. «1984» и эссе разных лет. – М.:
Прогресс, 1989. – с. 249-262.
10. Крысько В. Секреты психологической войны. – Минск, 1999. – 448 с.