Когда умрёт Надежда?

«Когда умрет Надежда?»
Хомосова Анастасия
(пьеса для камерной сцены, 2014 год)
Действующие лица:
Анна – 23 года, одинокая девушка, спокойная по характеру, доброжелательная,
общительная, но не может открываться людям сразу, немного несуразная в движения, но
разумная и очаровательная.
Юрий – её младший брат по матери, 20 лет, тоже общительный и доброжелательный по
характеру как она, но вспыльчивый, упрямый.
Надежда – болеющая хозяйка квартиры, комнату в которой снимают ребята, 38 лет,
разведена, детей нет, близких родственников уже тоже нет.
Все действие пьесы происходит в квартире. Обстановка не дорогая, но не ветхая, уютная,
мебель не яркая, все примерно в одном тоне, вещей не много, нет бардака, ничего
лишнего.
Видна одна большая комната, между спальней и кухней снесена стена. В одной стороне
высокая кровать с толстым одеялом, двумя подушками, в кровати всегда лежит Надежда.
Посередине стол, такого размера, что за него свободно входят трое, стулья. На столе
лежат книги, какие-то распечатки, документы, посуда. В другом углу кухонный гарнитур
плита, раковина. Кухня много места не занимает. В открытую дверь виден небольшой и
темный коридор, входная дверь.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
В комнате на полу у стены, уткнувшись в неё головой, сидит Анна. В кровати, накрытая с
головой, не двигаясь, лежит Надежда. Проходит минута, Анна разворачивается лицом.
Она заплакана. Вытягивает ноги, облокачивается на стену, смотрит в потолок.
Анна: Как же мне успокоиться, чёрт побери?! Сил не остается от этого расстройства. Мне
бы решать, что делать, но нет-нет, в голове только мысли о том, как больно мне, больно,
больно… Ладно, надо время и все пройдет. Я сейчас посплю, а может поем…А может не
встану отсюда никогда, ничего не хочу! Зараза же эта попалась мне! Он будто чувствует
когда мне особенно плохо, видит в моих глазах, что ли, о чем я думаю. Сижу, все делаю
как надо, все вовремя, но он ничего замечать не желает. Думает только о том, что он
обязан найти ошибку, раз он опытнее меня. Разве можно своё мнение лишь считать
правильным, а чужое не ставить ни во что, не слушать, запрещать?!
Открывается входная дверь. Пришел Юрий. Бросает в коридоре спортивную сумку,
разувается, сначала проходит в другую комнату. Анна медленно и нехотя встает с пола,
вытирает лицо. Юрий заходит в комнату.
Юрий: О, сестра! Привет! Ты же на работе должна быть? Что такое? Что прогуливаешь?
Анна: Конечно, прогуливаю, Юра! Почему бы и нет? Это что сложно – мою работу взять
и прогулять?
Юрий: Чё, злая? Чё случилось?
Анна: Да, догадайся с одного раза! Довел меня он! Все! Даже моего терпения не хватило!
Что ему надо от меня? Я что ему конкурент? Деньги мешаю зарабатывать? Нет! Плохо
работаю?! Ну, нет же! Могу опоздать, с кем не бывает! Могу в документе мелкую ошибку
сделать, могу что-то не сразу понять, но что другие идеально работают?! Да, нет, у него
реальных поводов! Вот ненавидит меня и все! Стал мне опять выговаривать, что я
дозвониться до клиентов наших одних не могу, что я это нарочно, видимо, делаю,
стесняюсь чего-то будто. Чего я могу стесняться?! Я с людьми не разговариваю при нем
совсем что ли?! Вот с чего он этот бред взял?! Он с ними лично раза два виделся, а я их
знаю уже месяца три. Они не берут трубку, чтобы время с оплатой потянуть. Но
начальник мой распрекрасный считает, что дело во мне! Ты представляешь, не верит мне,
говорит, ты оправдываешься всегда!
Юрий: Ой, ладно-ладно, Ань! Ты больше себя мучаешь этими рассказами. Ну что тут
говорить долго? Он просто сволочь, полно таких. Мы же обсуждали уже: хотел бы
уволить, уволил, а так значит просто издеваться любит, власть показывать.
Анна: Да-да, понимаю я, понимаю. Просто не могу я, Юрка. Все, не могу. Я вроде думала,
что терпеть не сложно, но сама его ненавижу уже, видеть не могу. Вот думаю,
увольняться… А какая разница, все равно не выдержу, в рожу его противную все выскажу
как-нибудь и так напнет-обидется мало не покажется, ещё карьеру испортит, лучше так
уйду.
Юрий: Аня, ты подумай сначала. Куда пойдешь, знаешь? Место-то хорошее. Успокойся и
работай. Бей по вечерам подушку и терпи. Это же эмоции, дай выход и пройдет. Ты же не
по королевству бегаешь, замок по сказочнее ищешь. Весь мир в стрессе, надо так жить.
Анна: Ну… Я в общем вроде как больничный взяла. Тоже думаю, сначала успокоюсь,
подумаю. Но если решу, уйду. А может, выйду, да сам пошлет…
Юрий: Тогда пошлешь в ответ и будешь счастлива!
(смеются)
Юрий: Видишь, уже легче.
Анна: Да…Ладно. Рассказывай, как съездил.
Юрий: Неплохо. Женька с Олей своей познакомил. Нормальная вроде. Квартира у них
тоже ничего, своя, в ипотеку, конечно, но их выбор. Я говорил, снимали бы как мы с
тобой. Ответил, нет, решили так, думают, может на будущий год даже свадьбу сыграют.
Серьезно все у них. Ну ладно, счастья тогда и все такое. Тебе «привет» передавали и
прочие бла-бла…Кушать есть?
Анна: Нет.
Юрий: Ну ты же дома сидела…
Анна: Да сделаю сейчас что-нибудь.
Анна уходит на кухню, лезет в шкафы, готовит. Юра озирается в раздумьях, кидает взгляд
на Надеждину кровать, подходит к Анне.
Юрий (полушепотом): А, эта, что? Так спит, не слышит ничего?
Анна: Сам же знаешь. Спит.
Юрий (говорит нормально): Все нормально, только меня это напрягает.
Анна: В смысле?
Юрий: Живем вроде не первый год здесь, претензий нет, даже повезло в чем-то с
квартирой, а все равно не могу спокойно привыкнуть, что она так…
Анна: Тоже мне…Можно подумать она в туалет под себя ходит, а тебе мыть надо. Ночью
не лунатит, не стонет, припадков нет никаких страшных. Пусть себе лежит, не беспокоит.
И платим меньше, потому что помогаем Кате за ей ухаживать. Скажи спасибо, что хоть
соцработник какой-то есть. Волонтер же Катя, да? Не мы одни с ней.
Юрий: Все равно было бы легче, если б вон как у Пахи – тетка его раз в месяц приходит,
деньги берет и до свидания.
Анна: Паха твой живет за 100 километров, да ещё и с двумя пацанами. Они срач устроят,
потом перед днем оплаты ползают с бадуна, мусор и бутылки выносят, чтоб она их не
выгнала. А тебе только сильный шум запрещен, я готовлю, она лежит, ты, когда хочешь с
гулянки спать в коридоре, спишь, когда мне лень мыть полы, могу и не мыть. Райская
аренда у нас, не ной.
Юрий: Уговорила, я возрадовался (улыбается). Я в пойду вещи разберу там… Позовешь
как готово будет.
Анна: Ладно…
Юрий уходит. Анна продолжает готовить. Через минуты три одеяло медленно начинает
шевелиться, постепенно и тяжело вылезает Надежда, полулежа садится в кровати. Анна
оборачивается, смотрит, но молчит. Надежда закрывает рукой лицо.
Анна: Ты будешь есть? Надо что?
Надежда: Что спрашивать, наверное, ничего и нет опять…
Анна: Что?
Надежда: Нет, говорю. Пока нет.
Анна: Юра приехал. Я на больничном. Буду дома пару дней, может и больше, если что…
Надежда: А Юра что не болеет? Он с нами в это не играет?
Анна: В болезнь тут не играешь только ты. (грустно улыбается) Тебе что от шуток легче
становится?
Надежда: Может я великая актриса? Откуда ты знаешь?
Анна: И решила потратить талант на нас с Юрой?
Надежда: Это вполне может быть творческий эксперимент. Я потом встану с кровати,
созову СМИ, снимусь у Малахова и получу за свое сумасшествие, как и все, премию.
Анна: К Малахову про тебя рассказывать я не пойду, но за тебя буду рада.
Надежда: И не будешь мне завидовать?
Анна: Я тебе в любом случае завидовать не буду. Прости…
Надежда: Мда…А это моя мечта, чтобы мне завидовали. Неважно чему, хоть чему-нибудь
бы завидовали. Но чего нет, того нет. И не будет.
Анна: Если ты выздоровеешь, тебе будет завидовать огромное количество людей.
Надежда: Я не такой зависти хочу. Завидуют здоровью только когда умирают, а когда все
хорошо завидуют ерунде. Я хочу, чтобы завидовали какой-нибудь моей ерунде. Если в
жизни ерунда, значит жизнь живая. Вот.
Анна: Ну и потом, чтобы выздороветь, надо лечиться не так как ты. Не дома лежать, а в
больнице. Мало ли что…
Надежда: Там я чувствую себя обреченной.
Анна: А здесь ты делаешь себя обреченной. Там у тебя будет мотивация, будешь
выздоравливать, чтобы оттуда выйти. А тут тебе может казаться, что все нормально и
все…
Надежда: Меня увезут туда, я там умру, и вас выселят.
Анна: Если ты умрешь здесь, нас и так выселят. Ещё и увидим твой…
Надежда: Я видела мертвого, это не так страшно.
Анна: Ну не знаю…
Надежда: Это не так страшно, потому что ты-то в этом момент живой…
Анна: Все давай о другом!
Надежда: Хорошо. Почему ты прикидываешься больной?
Анна: Не прикидываюсь. Я больная. Больная на всю голову. Хочу с работы уйти. И не
сказать начальнику, что он козлинище…Самое козлиное козлинище. Выйду с
больничного, не успеет он рта раскрыть, а я уволюсь.
Надежда: Как у тебя все просто. Выйдешь и гордо уволишься.
Анна: Ну, вообще-то, если серьезно, это не так уж и смешно…Плохой он. Не могу я. Пока
молодая, не так рискую, надо уходить, искать что-то другое.
Надежда: Пока живая…
Анна: Надя…
Надежда: Да ладно, будто это главное. Мне можешь говорить правду, а не как брату.
Анна выходит с кухни, садится за стол, горбится, будто хочет спрятаться от Надежды за
кипой книг.
Надежда: Ну? Выговорись мне.
Анна: Зачем?
Надежда: Просто.
Анна: Это не стоит слов.
Надежда: Начальник-дурак стоит слов, а он, тот самый, не стоит.
Анна: Не знаю, что стоит, а что… Все оставь тему, если ты в курсе, значит знаешь, что я
не хочу говорить…
Надежда: Такой шанс, Анна. Выговоришься не стене, а мне. А я сохраню секрет…
Анна: Что мы девочки во дворе?! Это не секрет!
Надежда: Тогда брату расскажи.
Анна: Что ты издеваешься? Работу я обсуждаю, потому что ищу решение, а здесь решения
нет… Что говорить? Больше вспоминать его. А брату зачем рассказывать? Он что
подружка мне или сестренка?
Надежда: Родной.
Анна: Ему ни к чему.
Анна встает, идет на кухню. Еда готова, она накрывает на стол, суетится, нервничает, но
как-то очень печально, не сильно дергаясь, как в тоскливых размышлениях, которые стали
неощутимой привычкой.
Анна: Юрик, иди! Будем есть!
Юра (из другой комнаты): Да-да, иду!
Анна: Надя, я тебе тоже положу. Чуть-чуть хотя бы съешь.
Надежда: Ну, давай.
Анна несет тарелку Надежде. Отдает и не отходит.
Надежда (берет тарелку): Я же вижу, ты сама вроде хочешь сказать. Я что хуже стенки
собеседник?
Анна: Нет. Не хочу говорить не из-за тебя. Из-за него. Не хочу о нем думать больше.
Больно… (лицо сильно напряжено, отходит)
В комнату входит Юрий. Видит, что Надежда не спит. Идет быстро к столу.
Надежда: Что, Юра, как съездил?
Юрий: Хорошо.
Надежда: Как твой друг живет?
Юрий: Ммм… Хорошо живет. С невестой, в своей квартире, счастлив.
Надежда: Ну дай Бог… И у вас когда-нибудь будет своя квартира. Дело времени и трудов.
Юрий: Надеюсь…
Надежда: Трудись и жди, а не надейся. Я на вас завещание не напишу.
Юрий (с обидой и немного грубо): Мы и не просимся.
Анна: Она шутит.
Надежда: Я не шучу.
Анна: Я не об этом. Ты завещание, конечно, не напишешь. Я Юре. Чего так реагируешь?
Она знает, что мы не рассчитываем ни на что. У каждого свое. Нет проблем.
Юрий: Есть.
Анна: Все, заткнись и ешь.
Юрий: В таком положении не шутят…
Надежда (улыбаясь): Помоги мне перевернуться, и я буду шутить вверх тормашками.
Устроит?
Юрий: Извини, Надежда. Просто я понимаю, что юмор помогает переживать и все такое,
но как-то ты шутить не… Я, например, смотрел передачу, там показывали парня больного
раком что ли, так он вроде тоже не унывает , но говорит как-то не так странно, не
напрягая…
Надежда: Ну-ка, по подробней, в чем он лучше меня умирает?
Юра: Ни о чем разговор, короче…
Надежда укрывается с головой.
Анна: Юра, хватит. Что тебе надо? Человек говорит так, как хочет, чем тебя касается?
Юрий: Ничем. Хорошо. Просто меня, Надя.
Надежда (из под одеяла): Фак ю.
Юрий: Я вот так не могу! Это не нормально! Ты же тоже с ней говоришь обо всем, а мне
честно нельзя высказаться?! Я не оскорблял же?!
Анна: Ай, Юра, иди. Поел? Иди. Надо с ней проще, а ты слишком стереотипно думаешь.
Юрий: Здрасте! Я значит тут такой тупой и банальный получаюсь, а вы ахаха, королевы
черного юмора?!
Анна: Да, мы королевы черного юмора, а ты, увы, нет. Иди!
Надежда: Она меня послала.
Анна: Направление не запомнил, переспроси.
Юрий: Паха меня звал с ними жить, а я тебя не бросаю с ней.
Анна: А почему нет? Она не крокодил. Переезжай, живи с пацанами. Прямо иди сейчас и
собирайся, или не собирайся, только иди уже отсюда!
Юрий: На фиг! (уходит в другую комнату, закрывает дверь)
Анна собирает посуду, идет к Надежде за тарелкой.
Анна: Ты ещё не съела. Ешь.
Надежда: Давай, я ем, а ты выскажешься?
Анна: Хорошо.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Надежда лежит в постели на боку, голова опирается на руку и подушки, медленно ест.
Анна сидит за столом, спиной к Надежде.
Анна: Что собственно говорить то? С чего начать?
Надежда: Ну с чего хочешь. Можешь с самого начала. Про него главное расскажи, что
случилось между вами, что чувствуешь.
Анна: Так романтического рассказа не получится…Ничего между нами не случилось, от
этого мне очень больно. Вот и все.
Надежда: Давай, действительно, серьезно, о чем думаешь, то и говори.
Анна: Ты знала любовь?
Надежда: Испытовала. Было дело. Вышла замуж по любви. Он со мной развелся тоже по
любви. По любви к свободе от меня и любовнице.
Анна: А ты уже болела?
Надежда: Нет, конечно. Даже пережила, налаживала жизнь, потом только узнала через
несколько лет.
Анна: А он знает?
Надежда: Что болею я? Ну, может, общие знакомые и рассказали, только все равно, что не
знает. Ни звонка, ничего. Понятное дело, зачем ему. Помогать не собирается, чего
говорить со мной тогда. Я и на похороны свои его не пущу, если припрется.
Анна: Как?
Надежда: Как дело дойдет, узнаю как.
Анна: Что мне тебе говорить? Моя история по сравнению с твоей, наверное, глупость…
Надежда: Нет, говори.
Анна: Не могу забыть его. Давно уже не виделись, а я как вчера ему «Пока» сказала.
Сейчас думаю, надо было записать все, что происходило, когда мы встречались. Я бы
могла перечитывать, пересматривать. Я сама себе не верю, как со стороны иногда смотрю
на себя – как скучаю по нему, как вспоминаю. Удивляюсь, я вообще не могу понять, как
со мной такая влюбленность случилась? Что он такого сделал, что я так полюбила? Я
представляла, он скажет: «Я тебя люблю», и у меня сердце солнцем станет, я вся цветами
покроюсь от счастья. Я всегда четко знала: хочу хорошо отучиться, хочу работать в этой
сфере, хочу вот такую должность, хочу вот в этот город. Я никогда не думала, что могу
изменить своим мечтам. Изменила… С ним. Я первый раз в жизни поняла что это –
любить по-настоящему, как своего человека на всю жизнь. Это вот так. Чтобы поехать
туда, где он, работать по профессии, что ближе его миру, жить на столько средств,
сколько он может себе позволить. Он Дурашкин, и я готова быть Дурашкиной. А имя
его… Я нежнее быть не могу, чем в тот момент, когда произношу его имя. Оно теперь
одно из самых любимых. Но я так сына не назову, нет… Не смогу. Родится когда-нибудь
если сын, какое угодно имя, только не его… Он не знает, кстати, ничего. Что я его люблю,
не знает. Тогда когда он был рядом, я не смогла так сразу сказать. А может и к лучшему?
Я теперь не верю в красоту, в моду, в красивое платье и макияж. Все это достоинства
женщины, её гордость для мужчины, который рядом. Но если нет любви, просто не
случилось, ты можешь быть самой красивой, и даже самой умной, крутой, успешной во
всем мире, но он не твой и все. Понимаешь, Надь? Он меня не полюбил. И все. Не
изменил, не бросил, не обидел… Не полюбил меня. Нет тут обиды, на которую можно
свалить и разлюбить плохого. А он хороший, просто не полюбил и все. Он меня уже
забыл, а как иначе? Никто не будет ежедневно помнить всех, кто уже не встречается на
пути давно. Ненужная я, неважная. Вроде его вины нет, а обидно ужасно. Женщина без
любви - неудачница… Как же это горько и неприятно, так много чувствовать внутри, а
взамен ничего, ничего, ничего…Чертовы социальные сети, я же вижу его. Он счастлив. А
я нет. Вот такая у нас нелюбовь, Надежда.
Минута молчания. Анна встает. Надежда лежит молча. Анна поворачивается к залу.
Надежда (негромко, будто засыпая): Ты ещё будешь счастлива. Дождешься взаимной
любви. Аня, у тебя хорошее сердце. Достойное. Верь, не думай, это ещё не все. Жизнь –
это плохо и хорошо. Не найдешь сил пережить плохо, тогда твое хорошо будет для тебя
казаться мелким и незаметным. Думаешь, ты – неудачница? Ты знаешь, что такое
настоящая любовь! Настоящая! Без почему и зачем. Любовь. Ни выгода, ни цель, ни
свадебный договор, ни тест на совместимость, ни сладкое фото с совместного отдыха. Это
есть у всех и каждого. А вот такой любви как у тебя…У меня такой не было, и не
будет…А у тебя-то все впереди. Ты живешь, справишься со всем, если захочешь и
встретишь, то о чем мечтаешь. Ты теперь самая сильная, Аня!
Анна: Я сильная. Мне от этого и хуже всего. Я сильная? А она, что с ним, слабая? Ей
отдали мою любовь. Она без неё не смогла бы, и он её. А я сильная, и они вместе… Все, я
понимаю, судьба. Она, к моему несчастью, хорошая девушка. Я видела, добрая очень,
искренняя. Вот так все серьезно и насовсем… Мне кажется, что самое тяжелое – это
понимание, что наступит день, и моя любовь к нему закончится, чувства исчезнут. Да, я
буду при этом счастлива, встречу, кого ждала и это будут отношения с тем самым
единственным человеком, я буду благодарна за все, что случилось со мной раньше, старая
боль пройдет. Но сейчас пока я люблю его, мне плохо от мысли, что я когда-нибудь его
отпущу, он перестанет быть для меня прежним, я смогу может даже сказать «Счастья
вам»…Но нет, я прощу тогда никогда тебя больше не встречать. Пусть все останется так,
как в тот день, что мы с тобой простились, будто не навсегда. Мой хороший, я
потерплю… Я очень тебя люблю! Мне бы тебя обнять крепко-крепко, чтобы неведимкой
и ты меня не заметил, положить голову на плечо, взять за руку…Не могу с тобой
проститься…Надежда?
Анна подходит к кровати Надежды, та не двигается, глаза закрыты.
Анна: Надя? Надя? Тебе плохо стало? Я что не заметила? Чёрт! Надя! Юра!
Анна убегает позвать Юрия. Надежда открывает глава, медленно переворачивается и
встает. Смотрит в зал. Потом садится с трудом на кровати, свешивает ноги.
Надежда: Ну, наверное, пора…(встает)
Забегают Анна и Юрий. Испуганные, смотрят молча на Надежду. Потом все
разворачиваются в зал.
Юрий: Не перееду я к Пахе. Он свинтус…
Занавес.