Кривошеев М. В. Дворянство и крестьянство перед реформой
advertisement
МЕЖДУНАРОДНЫЙ БАНКОВСКИЙ ИНСТИТУТ INTERNATIONAL BANKING INSTITUTE Кривошеев М. В. Дворянство и крестьянство перед реформой 1861 г. Дворянство Рассматривая состояние такого разнородного класса, как русское дворянство, следует различать его между тремя составными элементами: богатыми, средними и бедными дворянами. Их взгляды весьма разноречивы, в основном, из-за их имущественного положения и поэтому дворянство вряд ли следует изучать как единый, сплочённый класс, опору государственного строя. В 1858-1859 гг. в России был приблизительно один миллион дворян обоего пола. Около одной трети из этого числа принадлежало к личному дворянству (в отличие от столбового), которому запрещалось без особого разрешения владеть крепостными. Наибольшее число помещиков - более трёх четвертей - состояло из малопоместного, более одной пятой - из среднепоместного и около одной двадцать шестой составляло разряд крупнопоместного дворянства. Для ясности стоит напомнить, что малопоместные дворяне обладали менее 20 душ мужского пола. По свидетельству сенатора Я. А. Соловьёва, «таких семей было достаточно, они со своими крестьянами составляют одно семейство, едят за одним столом и живут в одной избе». Вероятно в жизненные задачи такие дворяне ставили иные цели, чем владельцы тысяч крестьян. Претендовать на какие-либо государственные посты они не могли, да и законы были против них с 1730-х гг. Чтобы претендовать на какую-либо ступень государственной иерархии, необходимо было иметь не менее 100 душ. Помните, как в «Горе от ума» А. С. Грибоедова всё время подспудно возникал вопрос о количестве крепостных у того или иного «господина». Большего уважения добивались те у кого цифры были как минимум «о двух нулях». Такой же имущественный ценз давал или не давал право голоса в дворянских собраниях. Исходя из этого можно заключить, что эксплуатируя своих малочисленных крестьян по максимальной мерке, дворянству не хватало бы на жизнь. Возможность сносно пожить давала только государственная служба, от которой в большинстве своём они и зависели. Не очень хорошим правилом для таких дворян были закладные своих имений вместе с крестьянами, чтобы как-то избежать нищенского состояния. Лишь 18503 дворянина в 37 великорусских губерниях получали со своих имений достаточно дохода, чтобы пользоваться финансовой независимостью. Характерным примером были Ростовы, Болконские в «Войне и мире» Л. Н. Толстого. Столь сильная разнородность дворянства объясняется прежде всего дроблением земельных налогов при наследовании, что вело просто к обезземеливанию и отсутствию возможности прикупить и земли, и крестьян. Разумеется, для богатых наследников богатого отца такой проблемы не существовало. Подытоживая цифровые показатели получим в процентах, что 98% дворян или вообще не имели крепостных, или имели их так мало, что их труд и оброк не обеспечивали приличного жизненного уровня. Этим людям - если их только не поддерживали родственники или покровители - приходилось надеяться на щедрость короны. Если бедные, безземельные дворяне ждали от монархии должностей, то зажиточные обладатели поместий ждали от неё сохранения крепостного права. Ну и, конечно, никак нельзя сказать, что дворянство было расточительным классом и купалось в роскоши. Крестьянство Крепостное право оценивалось всегда однозначно - с негативной стороны. Оно мазалось, как правило, чёрной краской: помещики - эксплуататоры крестьян - нещадно использовали их труд, ничего не делая сами, а от безделья бесились с жиру, издеваясь над самими крепостными. Всплывает стереотип жестокой помещицы Салтычихи, забивавшей десятками своих дворовых. Довольно характерно по этому поводу высказывался американский историк Р. Пайпс: помещица - садистка Салтычиха для России, тоже самое, что Джек - Потрошитель для викторианской Англии, то есть, случай из ряда вон выходящий. Да, помещики применяли дисциплинарные меры вплоть до передачи непослушных крестьян властям для отправки в Сибирь, но прибегали к этому по России крайне редко - примерно 107 человек в год (это на 20 млн. крестьян). В статьях, листовках революционные демократы клеймили Россию крепостнической и отсталой, дряхлеющей страной. Но попробуем обратимся к некоторым цифрам середины XIX в. При общей численности населения - 74,5 млн. человек - 12 млн. составляли представители 1 МЕЖДУНАРОДНЫЙ БАНКОВСКИЙ ИНСТИТУТ INTERNATIONAL BANKING INSTITUTE некрестьянского сословия. Из всех крестьян (государственных, дворцовых и крепостных) крепостных насчитывалось около 23 млн. человек, которые составляли 37% населения. Причём, за Уралом процент крепостных не «добирался» до 0,1% (Цифры даны по 10 «Душевой ревизии»). В категории крепостных крестьян необходимо различать две части. Одна - те крестьяне, которые рассчитываются с барином по большей части оброком. Такие крестьяне бродили по стране в поисках заработка, нанимались на фабрики, рудники, батрачили или даже приторговывали, продолжая держать связь с родной общиной, выплачивая подушную подать и денежный оброк. Такая практика случалась в основном из-за скудно плодоносящей земли, которая была к северу от центральных губерний и для помещика была более выгодной. Сами крестьяне были почти предоставлены сами себе и не испытывали на своём хребте «тёмную руку негодяя - барина». Накануне освобождения 67,7% помещичьих крестьян сидело на оброке, в основном центральных губерний. Вторая группа крестьян - барщинные, в большинстве располагалась на Юге Империи, поскольку плодородие почвы давало возможность помещикам в своих имениях вести товарное хозяйство. Таким помещикам была нужна более рабочая сила, нежели оброк. Оброчных крестьян в южных губерниях было более 1/3. Положение крепостных крестьян Таким образом, если мы сопоставим количество оброчных и барщинных крестьян, то примерно получим равенство и, следовательно, как самых что ни на есть крепостных, мы можем рассматривать 10% всего российского населения. Кто не помнит радищевских строк о помещиках: «Звери алчные! Пиявицы ненасытные! Что крестьянину вы оставляете? То, чего отнять не можете - воздух!» Во всем его произведении «Путешествие из Петербурга в Москву» прослеживается аналогия крепостничества и рабства. Антикрепостническая литература последующего времени не отрицала её, а подчас и усиливала, что сделало подобное сравнение классическим в оппозиционных правительству кругах. Сопоставление крепостного и раба, по меньшей мере, преувеличено. А. С. Пушкин под впечатлением прочтения книги А. Н. Радищева тоже написал (в известной степени пародию) «Путешествие из Москвы в Петербург», где более широко взглянул на вопрос положения русских крестьян. Он замечал, что в отличие от раба Северной Америки, русский крестьянин жил в своей избе, а не в невольничьих бараках, что в сравнении положения нашего мужика и французского работника последний здорово проигрывает. Крестьянин в России имел собственный надел, и ему принадлежали плоды его труда, что не мог позволить себе раб на плантации. Многие зарубежные путешественники отличали более завидное положение крестьян в России, чем скажем в Ирландии, Шотландии. Английский путешественник Р. Бремер, посетивший Россию в 30-е гг. XIX в. писал: «Безо всяких колебаний ... говорю, что положение здешнего крестьянства куда лучше состояния этого класса в Ирландии. В России изобилие продуктов, они хороши и дешевы, а в Ирландии их недостаток, они скверны и дороги, и лучшая их часть вывозится из второй страны. Здесь в каждой деревне можно найти хорошие, удобные бревенчатые дома, огромные стога разбросаны по необъятным пастбищам, и целый лес дров можно приобрести за гроши ... Русский крестьянин может разбогатеть обыкновенным усердием и бережливостью». Путешествовавший по России в XIX в. англичанин Д. Д. Кокрейн замечал, что «в тех частях Великобритании, которые избавлены от ирландской нищеты, мы были свидетелями убогости, по сравнению с которой условия русского мужика есть роскошь, живет ли он средь городской скученности или в совершеннейших деревушках захолустья. Есть области Шотландии, где народ ютится в домах, которые русский крестьянин сочтет негодными для своей скотины. Пусть, однако, не думают, что раз мы признаем жизнь русского крестьянина во многих отношениях более спокойной, чем у некоторых из наших собственных крестьян, мы посему считаем его долю в целом более завидной, чем удел крестьянина в свободной стране вроде нашей. Дистанция между ними огромна, однако выражена быть может двумя словами: у английского крестьянина есть права, а у русского нет никаких». Помещик обладал, безусловно, властью над крепостными крестьянами, особенно в отношении земли, однако он был ответственен за крестьянина как налоговый агент и вербовщик. Недоимку по подушной подати спрашивали с помещика, как и отчётность по отправке в рекруты. Кроме того, помещик обязан был содержать крестьян в неурожайные годы, 2 МЕЖДУНАРОДНЫЙ БАНКОВСКИЙ ИНСТИТУТ INTERNATIONAL BANKING INSTITUTE за чем довольно строго следило правительство, начиная с XVIII века. Крепостничество было более хозяйственно-государственным механизмом, чем прямым рабовладением, неким замкнутым миром. Насколько можно понять, наиболее неприятным проявлением помещичьей власти для крестьянина было вмешательство хозяина в его семейную жизнь и в его привычный труд. Помещикам надо было, чтобы крестьяне женились молодыми, увеличивая, как можно быстрее число крестьян, и поэтому, возможно они подбирали девицам партнёров (и наоборот). Нередки случаи и половой распущенности крепостников. Помещики, желавшие улучшить крестьянскую долю эффективными нововведениями, заслуживали нелестной оценки своих подопечных. Более того, таких хозяев ненавидели порой больше чем бессердечных, поскольку меньше всего русский крестьянин любил, когда вмешиваются в традиционное, привычное жизненное русло. Другой чертой русского крепостничества были не злоупотребления помещичьей властью, а органически присущее ему беззаконие, то есть вечное подчинение крестьянина никак не стеснённой чужой воле. Крестьяне жили по обычаям, которые юридической силы не имели и посему могли быть нарушены безнаказанно. Крестьяне не могли жаловаться на помещика и просто давать показание в суде и, естественно, не имели защиты против лица, облачённого властью. Психология крепостных крестьян Не имея личных прав, крестьянин мечтал об идеальном своём состоянии - свободе, воле. Однако воля в его понимании означало полную необузданность, право на буйство, гулянку, поджёг. Воля - понятие для крестьянина разрушительное, акт мести по отношению к силам, которые терзают крестьянина. При первой возможности свободы крестьянин шёл не на манифестацию, митинг и т. п., а в кабак бить стёкла. По мнению В. Г. Белинского, в понятии нашего народа «свобода есть воля, а воля - озорничество. Не в парламент пошел бы освобожденный русский народ, а в кабак пошел бы он, пить вино, быть стекла и вешать дворян, которые бреют бороду и ходят в сюртуках, а не в зипунах ...». Поэтому количество крестьянских волнений не следует преувеличивать. Многие из них носили уголовный характер, и, тем более, ни одно из них не носило антимонархического настроя. Русские крестьянин почти никогда не бунтовали против царской власти, Л. Н. Толстой предсказывал, что мужик не поддержит попыток расшатать самодержавный строй. Крестьянин смотрел на царя, как на наместника Божьего на земле, созданного Господом, чтобы повелевать им и печься о нём. Всё хорошее он приписывал царю, а во всём дурном винил либо Божью волю, либо помещиков и чиновников. Он верил, что «царь знает его лично». Крестьяне верили в силу своих настроений, что царь хочет сделать их собственниками всей земли, что только помещики препятствуют этому желанию, но в один прекрасный день он преодолеет их сопротивление. Отмена крепостного права превратила эту веру в убеждение, и никакие «агитаторы» из революционных социалистов не смогли поколебать её (имеется ввиду движение «хождение в народ» в 70-е годы XIX в.). Тем не менее, монархизм русского крестьянина был скорее поверхностным, потому что он в нём видел не политику правительства, а только одно лицо - императора. Русский крестьянин был набожен, постоянно посещал службы, соблюдал посты, осенялся крестом, который всегда имел при себе и свято верил, что соблюдение церковных обрядов спасёт его душу. Нередко жизненные ситуации углубляли понимание духовного смысла веры (вспомните лесковского «очарованного странника»). Тем не менее, вера его всё более напоминала фатализм. «Божьей волей» оправдывались многие несчастные случаи, произошедшие даже по вине пострадавших. «На всё воля Божья!», «Бог дал - бог взял» - такие пословицы хорошо характеризуют религиозную восприимчивость народа. Одинаковая принадлежность к православию двигала крестьянином при обращении к равному. Все были рабами Божьими, а значит и братьями. Но отношение к властьимущим всегда было хитроуважительное. При встречи с барином - склонённая фигура со снятой шапкой, и кто его знает, что он в эту минуту думал про этого самого барина. Возможно, по свидетельству А. Н. Энгельгардта, каждый крестьянин в душе хотел быть таким же барином и, тогда уж, «на него все работать будут». Смиренность крестьянина во многом этим определялась, он мог терпеть любую эксплуатацию до времени, когда уже ему поблагоприятствует жизнь. 3 МЕЖДУНАРОДНЫЙ БАНКОВСКИЙ ИНСТИТУТ INTERNATIONAL BANKING INSTITUTE Печатается по: М. В. Кривошеев, Ю. В. Кривошеев. История Российской империи (18611894гг.) СПб., Гатчина, 2000. 4
