все истории ()
advertisement
В начале было слово Близится день великой битвы! Наш Бог пал от рук тирана, обрушившего неисчислимые беды на наши головы, и даже враги встали под наши знамена пред лицом этого зла.. Время забыть распри, ибо в этот день Спаситель с нами и мы нанесем сокрушительный удар силам тьмы! Мы одержим победу! Мы отомстим за нашего Бога! Речь Атрея Светозарного, наместника Бога. Год 35й от Схождения. О, Илия! Сквозь множество лун вела ты наш народ , укрыв под сенью древних лесов детей твоих! Ты не отвернулась от нас в день, когда тьма сгустилась над миром, и даже вечные боги врагов наших оставили свою паству… Сегодня пред сияньем взора твоего отступила мгла и сквозь тяжелую непроглядную пелену пробился первый рассвет! Сегодня ты поведешь детей своих навстречу предназначению! Тьма падет! Небеса содрогнутся от нашего гнева! Воззвание Иллириона Князя Зеленой Листвы, владыки эльфов. Год 35й от Схождения. Книга Обид помнит каждого, кто нас предал. Вероломство людей и надменность эльфов, трусость младших народов и предательство Бога кровью и болью наших предков пропечатано на ее страницах. Все они ответят за свои деяния! Но всему свой черед.. Сегодня мы не станем мстить. Тьма проникла даже под древние своды подгорных чертогов и многие пали. Народ наш закален в бесчисленных битвах, но одним нам не устоять. Сегодня мы встанем плечом к плечу с нашими врагами и отбросим тьму. А завтра… Завтра мы откроем Книгу Обид, и каждому воздастся по заслугам.. Запись в Книге Обид Гурни Злопамятного, Тана гномьего. Год 35й от Схождения. Тот, кто противится воле Апокалипсиса и не верит в превосходство Хаоса, чаще всего оказывается не прав, причем самым ужасным, отвратительным и болезненным образом. Из двух зол мы обычно выбираем то, что легче причинить. Не хотите по-плохому? Похорошему будет хуже! Послание, начертанное кровью на руинах первого оплота Альянса. Год 35й от Схождения. -Ыыыыыыыыыы! Моя быть Глумгор Череполом! -Босс говорить вам ничтожная, что она быть самый мудрый правитель и самый добрый вождя! -Моя быть самый большой и самый страшный! -Босс говорить, что никто из вас ничтожная червя не сравнится с его сила и великолепие! -У моя быть самый здоровый Чопа и самый крепкий череп! -У босса быть непробиваемый броня и всеколющая тесака! Волшееебная! -Моя собирать самый сильный и тупой парни в непобедимый Граааааа! Даже самый поскудный Гоблина быть мелкий капля в поток Граааа! -Босс предлагает вам сдаться на выгодных условиях! Половина из вас сдохнуть сразу, другая стать рабами гоблинов! -Моя быть босс и ваша быть слушаться моя иначе моя Чопа колоть ваша черепа! -Великой мудростью своей босс дает вам время подумать пока он ест! Варбосс Глумгор Череполом, год 64й от сотворения орков(переводил гоблин Подлиза) В незапамятные времена, когда Солнце еще только разгоралось и никакой жизни не было впомине, на огромном расстоянии, а может быть и в другой вселенной обитали Арны. Род их вел начало от многих цивилизаций, и множество культур вобрали они в себя. Их раса считала себя вечной. Владея древним знанием и активно его применяя, со временем они подмяли под себя все существовавшие тогда народы. Часть из них была уничтожена, часть ассимилирована. Эпоха властвования и расцвета Арнов длилась столь долго, что никто не помнит, что происходило раньше. Но даже самый яркий и длинный день однажды встречает свой закат. Их угасание началось с потерь воли к жизни. Пресыщение реальностью, которое сопровождались уходом в иллюзорные миры. Некоторые говорили, что их цивилизация состарилась. Многие считали, что таков естественный порядок вещей, и они должны уступить место более молодым видам. Но находились Арны, не согласные с этим. Они собирали немногих последователей и отправлялись в дальние странствия, единственной целью которой был поиск девственно чистых, свежих, не умерщвленных миров. Они называли это «длинный путь» из которого никто еще не вернулся обратно. Молодой Арн Глорий, хотя молод он был только по меркам самих Арнов, преуспел там, где потерпели неудачу многие до него. Его поход пролегал через миры сопряженные с империей Арнов. Миры истощенные, убитые, разорванные на куски. Но даже в этих ужасных пустошах теплились крохи жизни, которые дальновидный Глорий присоединял к своим братьям Арнам, в надежде, что их путь не окажется бесплодным, и, найдя пригодное место, он сможет возродить из этих жалких подобий живых существ гордые и полноценные народы. Он нашел чистый, девственный мир, которого еще не касалась ничья воля. Разделившие с ним долгий путь последователи счастливо внимали его речам о том, какой волшебной и прекрасной станет эта земля. О том, какие дивные города вознесутся здесь. Какие неведомые до сих пор существа населят эти города. Как их молодой огонь жизни зажжет сердца древних Арнов, как воспрянет их цивилизация из холода угасания. Применив древние знания, Глорий сотворил из наиболее слабых своих последователей, которых он нашел во время пути, расу людей. Прежде чем стать людьми они, подобно неприкаянным детям, скитались по осколкам выжженных, умерщвленных, разрушенных ужасными катастрофами миров. Если бы Глорий не нашел их во время странствия их участь была бы ужасна. Благодаря знаниям Арнов люди построили великие города на берегах полноводных рек и побережьях океанов. Над ними Глорий поставил одного из своих спутников по имени Велс, который изначально сопровождал его. Велсу нравилась вода и ветер, а также любил он жизнь и поэтому сотворил он в реках множество живых существ, чтобы кормить своих людей. А океан населил еще богаче. После, обратив свой взор в небо, он напитал жизнью облака и они родили птиц. Глорию понравились деяния Велса и он решил оставить их. Но многие пространства оставались незаселенными. Глорий порадовал свою спутницу, Илию, и создал эльфов. Прежде, до того как стать эльфами, эти существа жили в мире, разрушенном магической войной. Они изначально были сведущи в волшебных искусствах и очень горды. Именно гордость привела их к краху. Сотрясаемые чудовищными заклинаниями, их мир раскололся на множество кусков. Лишь на одном из этих осколков осталась небольшая колония, в которой едва теплилась жизнь. Такими их нашел Глорий. Илия приходилась женой Велсу, ей полюбились леса, водопады и ручьи. Именно там она поселила своих эльфов. Но, помня чем закончилось для них обладание магией, не стала их обучать своему искусству. Вместо этого она давала знания о природе, окружающей их. Она сотворила множество деревьев, которые приносили плоды и были пригодны в пищу. Также Илия научила их ткать великолепные ткани, которые приходились по вкусу и эльфам и людям. Будучи женой Велса, она всячески поощряла дружбу эльфов и людей. После населения лесов и побережий обратил Глорий внимание на горы. И даровал их своему третьему спутнику, Дариону. Который был воином, крепким как камень этих гор. Дарион полюбил пламя, которое дарует тепло и свет. Но, будучи использовано неправильно, способно отнять жизнь. Для своего друга Глория Дарион создал величественных крылатых змеев, которые могли порождать пламя. Но змеи сжигали леса и разрушали города во время своих игр, поскольку не были они разумны. Потому как не могли Арны творить разум. Дарион раскаялся в своей ошибке и совместно с Глорием и другими Арнами выступил против огнедышащих змеев. Так этот мир познал первую войну. Глорий увидел, что Дариону не хватает своего народа, о котором он мог бы заботиться и мог учить. Но вспомнил он, что в сопредельном мире, который уже умирал, видел расу рабов рудокопов, которые бесконечно ковыряли туннели в безжизненном камне их мертвого мира, в надежде найти хоть частичку тепла. Тогда Глорий покинул творимый им мир и отправился на поиски этого народа. Вместе с ним ушли те, у кого еще не было здесь своих владений и в мире остались только Весл и Илия из Арнов. Поход Глория был долог и труден, но все же увенчался успехом - Дарион так же обрел себе народ. Бывшие рабы с радостью отказались от своего прошлого и прошли превращение в расу, которую назвали гномы. Они как дети радовались теплым горам их нового мира. После освобождения рудокопов Глорий и Арны, не получившие своего народа бродили по сопредельным мирам в поисках других уцелевших остатков разума, дабы привести их в новый, гармоничный, полный жизни мир. Со временем, не осталось ни одного Арна, кроме самого Глория, у которого не было бы своего народа. И тогда последний оставшийся не у дел Арн, которым был сам Глорий, решил, что он создал прекрасный и гармоничный мир, казавшийся идеальным. Но сам он не вписывался в этот идеал, и, осознав это, Глорий покинул свой мир. Никто из других Арнов не знал куда именно он отправился, каждый из них был обременен своими заботами и делами. У каждого был свой народ великий или малый, который требовалось учить и направлять. Со временем народы, возглавляемые Арнами, перестали быть едины. Каждый считал себя лучше остальных и не было с ними Глория, который мог бы рассудить спорящих. Ссоры начали приводить к войнам, бывшие союзники и братья по великому походу рассорились между собой, каждый из них считал правым лишь себя, и только свой народ считал достойным остаться, а все остальные предлагал полностью уничтожить. И вот мир, который не был уже таким чистым, стал ареной войн. Союзы создавались и рушились. Не было дня, чтобы где нибудь не лилась кровь. Бессмертные вечные Арны уподобились смертным в своих диких и необузданных стремлениях к абсолютной власти над всеми живыми существами. Одни звери ели деревья, другие звери пожирали зверей, рыба охотилась на рыбу, гномы убивали эльфов, эльфы убивали людей, люди убивали всех до кого могли дотянуться. Великие Арны, стоявшие во главе своих народов, растрачивали свои силы на жуткие проклятья, насылаемые на соперников, и даже на убийство себе подобных. Многие из них погибли во время тех войн. И вот однажды, когда все уже забыли о Глорие и о первоначальном значении бессмертных в этом мире, которые должны были учить и наставлять, а не покорять и властвовать, на улицу обычного портового города из темного проулка вышел высокий человек. Одежда его состояла из множества различных деталей, некоторые из которых были невиданны в этом мире. Он разговаривал на очень древнем языке, который почти никто не понимал. Его глаза были наполнены мукой и невообразимой печалью. Нельзя было сказать какого он возраста, и что он мог видеть такого, что так сильно отразилось в его глазах. Он бродил по городам людей, поселениям эльфов, подгорным жилищам гномов. Отправляясь в каждое новое странствие, он становился еще более печальным. Его не радовало то, что он видел в своих путешествиях. Вернувшись сюда без оружия он очень скоро им обзавелся. Во время странствий тело его привыкло к тяжести брони без которой жить оказалось невозможно. Никто не знал сколько этому путнику лет. Много поколений бродил он неузнанным. Но вот однажды, когда древнейший Велс давал пир в своем дворце к нему явился этот странный путник. Ни один стражник не смог его остановить, ни один охранник не смог поднять на него руку. Все гости замерли в ужасе, когда он посмотрел в зал. Когдато его глаза светились золотом и лазурью. Теперь они были наполнены чернильной тьмой, в которой угадывались чудовищные силуэты. Он подошел к Велсу и ударом меча разбил его корону. Затем одной рукой поднял Арна со своего трона и сбросил вниз. Велс был в ужасе, ни один смертный не был способен на такое. Он встретился взглядом с путником и воскликнул:”Глорий! Что случилось? Почему ты поднял на меня руку?” Тогда Глорий, а странником был именно он, гневно посмотрел Велсу в глаза. “Ты больше не Арн”, прошептали его губы,-“Ты хуже всех тех, кого я встречал в своих странствиях. Ты хуже последнего разбойника, подстерегающего жертву у дороги. Ты истратил свою силу на никчемные, мелочные деяния. Твое бессмертие стало лишь средством удовлетворения непомерных амбиций. Вместо того, чтобы нести свет и знания, ты лишь тешил свою гордыню. Вместо того, чтобы помогать другим Арнам, ты убивал их. Ты больше не Арн, Велс.” После этих слов бывший король начал корчиться на полу. Из его рта и глаз шло пламя, тело искажалось в конвульсиях. Плоть сползала с костей и меняла форму. Очень скоро существо, лежащие в дорогих одеждах, уже ничем не напоминало гордого и прекрасного владыку. Гости застыли в ужасе, узрев это. Тогда Глорий произнес:”Я всего лишь уровнял то что было снаружи и то, что было внутри. Теперь он таков, каков есть на самом деле. И нет больше на нем маски благочестия и праведности. Он превратился в то, чем был уже давно. Он стал низкой, омерзительной, жестокой тварью, не ведающей ни милосердия, ни мудрости. И, начиная с этого места и с этого дня, я раскаиваюсь в том, что сотворил вас. Ваши народы получили начало из отбросов умерших цивилизаций. Мои братья Арны сами оказались низменными тиранами, не способными вести вас к свету и они привели вас во тьму. Так пусть же тьма, боль и разрушение поглотят вас и ваших лживых наставников. Я объявляю беспощадную войну своим бывшим друзьям и братьям. Я раскаиваюсь в том, что из за меня этот мир стал таким, каким он является сейчас. Он был стократ лучше до того как мы пришли сюда.” Как только умолкло эхо последнего слова в двери тронного зала ворвалась толпа ужасных рыцарей, их доспехи состояли из сияющих рун, шипованых стальных пластин и шкур неведомых монстров. На их лицах навечно отпечаталась злоба и ненависть к жизни во всех ее проявлениях. Их глаза полыхали безумием. Многие из них были изуродованы щупальцами и наростами. Из-под доспехов других сочилась гниль и мухи летали над ними. Среди них были твари полные низменного наслаждения, которое обещали всем в обмен на утрату разума и жуткую муку. Мертвенным, холодным светом, светились лица тех, кто был облачен в льдисто-синюю броню. Надписи на их доспехах обещали мудрость, но несли лишь безумие. Посреди этой вопящей, снующей туда-сюда и убивающей гостей бывшего короля толпы, шагал огромный воин. Его доспехи несли на себе отпечаток всех рыцарей, ворвавшихся в зал. Казалось, он представлял собой собирательный образ безумия, разложения, чудовищных соблазнов, и невыразимой ярости. Глорий безбоязненно подошел к чудовищному гиганту и монстр преклонил перед ним колено. “Наниматель”,- грохнуло под сводами зала тяжелое слово чудовища. “Я и мои наемники готовы очистить для тебя этот презренный кусок суши, а так же лужи вокруг нее. Наша цена будет обычной для подобных контрактов. Мы примем в свои ряды всех, кто захочет присоединиться к нам, и будет достоин этого. Я не возьму с тебя дополнительную плату за разрушение такого убогого мира как этот. Я, Апокалипсис, всегда верен слову.” Глорий положил узкую белую ладонь на плече чудовища. Его простая одежда и потрепанная броня ярко контрастировала с расфуфыренной пышностью облачения рыцаря. “Апокалипсис, я всецело полагаюсь на тебя в данном вопросе. Как бы мои братья не погрязли во зле мне больно убивать их самому. Но помимо тебя, я нанял и других разрушителей. Не подумай, что я не доверяю тебе, но битвы с Арнами это не то, к чему ты привык. Какими бы алчными и развращенными они не были раньше это был великий народ, владеющий множеством древних знаний. Твои колдуны Тзинча не справятся в магическом противостоянии с Арнами. И ты потерпишь неудачу без них. ”,- с этими словами он указал себе за спину. Там прямо из пыльной тени вышло бледное, почти прозрачное существо. Казалось, жизнь давно покинуло, а может быть никогда и не касалась его тела. Оно двигалось подобно сломанной кукле. Но, тем не менее, от него исходила пугающая сила. Он казался опаснее даже самого апокалипсиса, не смотря на то, что одет он был в простой рваный плащ серого цвета. “Мы, стервятники из далекого мира Фирекс.”, - прошелестел в головах у присутствующих тихий голос. “Вы собираетесь очистить этот мир от жизни, как мы слышали. Так вот, после смерти разумного существа остается никчемная субстанция, называемая душой, которая продолжит влачить жалкое существование в нашем мире. Более сильное проявление души можно найти в мертвом Арне. Он еще долго будет отравлять ваш очищенный мир своим гадким присутствием. Позвольте же нам присоединиться к доблестным воинам Апокалипсиса и помочь его самоотверженному труду по наведению порядка в ваших угодьях. Мы избавим вас от докучливых душ. А взамен не попросим совсем ничего. Лично мне, Кромаксу, больно видеть как вы страдаете Глорий, видя что творят ваши последователи. Я проникся к вам уважением еще при первой встречи, и по этому, с удовольствием помогу решить ваше небольшое затруднение”. Глорий обратил взгляд полный муки на Кромакса, он знал какой хитрый, беспринципной и коварной тварью является последний. Но, тем не менее, не мог обойтись без его услуг, чтобы провести полное очищение своего мира. “Да, бездушный. Ты можешь забирать их себе. Но, я, хоть мне это и больно, так же приму участие в очищении своего творения.” Его взгляд упал на Велса:”Ты встань. Отныне ты не Арн, отныне ты орк. Ты утратил свой разум и свои знания, но в тебе осталась алчность и честолюбие. Ты будешь самым большим и самым сильным из своего рода. Я буду творить других орков из всех кого встречу. Они войдут в твою орду, которая сметет все города. Убьет каждого человека, эльфа, гнома в этом мире. Ты вместе с Апокалипсисом и Кромаксом очистишь эти земли.” Существо подняло свое сгорбленное тело с пола из его рта выпирали огромные клыки. Было сомнительно, что эта тварь может разговаривать. В глазах светилась жажда убийства. Орк опустился на колено и проревел:”Грааааааааааа!” После Глорий отвернулся от своих омерзительных слуг, встал в тень и растворился в ней. Прошло совсем немного времени и мир познал что значит Война. Города уничтожались один за другим. Живые существа подвергались чудовищным пыткам и убивались тысячами. Полчища злобных тварей, одержимых боевым безумием, убивали всех кому хватило неосторожности встать на их пути. А ночью бестелесные призраки отбирали жизнь прикосновением и дыханием. Даже бессмертные Арны не могли противостоять этому злу. Вражда и разногласия были забыты среди них. Гордые, своевольные народы, привыкшие убивать друг-друга, были вынуждены мириться перед лицом общей опасности. Убоявшись гнева Глория, Арны в ужасе бежали из этого мира. Лишь ходили слухи, что Илия осталась мстить за Велса. И кто-то неведомый отвечал на молитвы, обращавшихся к нему. Эльфы, люди и гномы были вынуждены сплотиться перед лицом общей опасности. Орды чудовищных орков не щадили никого. Рыцари Апокалипсиса брали города один за другим и подвергали жителей страшным мукам. Бездушные сделали ночь совершенно непригодной для жизни. Глорий покинул этот мир, отправившись в погоню за своими бывшими братьями, а его чудовищные слуги остались. Будучи наиболее могущественным из Арнов, Глорий знал, что рано или поздно настигнет каждого из своих бывших братьев. Их развращенные души уже не давали им той силы, которая была изначально присуща им. Поэтому они не могли тягаться с Глорием. Тем не менее, на молитвы людей, эльфов и гномов кто-то откликнулся, в мир пришло существо. Оно спустилось осиянное светом в яркий солнечный день, впервые после прихода Апокалипсиса тьма расступилась перед более могущественным существом. Одетое в золотые одежды, с ликом исполненным мудрости и неземной благодати, оно простерло свою длань над страждущими. Прозревшие называли его владыка Ралл. Он помогал отгонять тьму и давал животворящий свет надежды всем кто приходил к нему. Он исцелял больных и немощных. Перед его взором склонялись даже орки и убегали прочь. Жители этого мира воспряли духом, наконец-то у них появилась надежда. Наконец кто-то ответил на их молитвы. Многие в тайне верили, что Ралл был Арном. Хотя он никогда себя так не называл. Владыка основал орден тех, кто помогал страждущим. Они называли себя прозревшие. И в доказательство своего прозрения рисовали на одежде глаз. Они бродили по городам людей, поселениям эльфов и подгорным владениям гномов, призывали всех сплотиться, войти в последний альянс. Ибо грядет решающая битва! Владыка Ралл обещал, что после не будет никаких войн и всем воздастся по справедливости. Каждый получит то, что заслужил, и только. Орден прозревших стал костяком нового альянса. А владыка Ралл бродил среди простых смертных и не чурался их дел. Он не удалялся от людей, эльфов или гномов и не делал меж ними различий. Его благодать снисходила даже на самый простой дом в котором он появлялся. Его часто видели входящим в хижину крестьян и жилища лордов. Он говорил со всеми как с равными себе. И не просил никаких почестей. И вот однажды альянс собрал достаточно сил для нанесения удара по тьме. Я считаю, что настал день, когда мы должны обратить оружие против зла. Выше я поведал вам истинную историю происходящего и причины того, что вы видите сегодня перед собой. Ничего не утаил я, ибо всем готов делиться с вами. Я обнажу свой меч в защиту вас. Завтра тот день, когда мы перестанем отступать и нанесем первое поражение тьме. Писано в год 35й от схождения, походный шатер лагерь прозревших. Писал я – Ралл. Речь мою прочесть перед каждым и донести до всех, кто завтра пойдет в битву. Все должны знать, что дело наше истинно и справедливо. Каждый должен понимать свою роль в грядущем сражении. Ибо от вклада каждого зависит наша победа. Книга Обид Кхулад пал. О, Дарион, они напали на нас! К этому мы не были готовы, никто не был готов. Они забрали наши горы, они забрали все! Никто не выжил.. Вырезали всех, всех до последнего. Те, кто шли в патруле под Кхуладом были вынуждены завалить ход, спасаясь от преследователей. Они видели не много, но и от этих немногословных рассказов стынет в жилах кровь. Запах тлена и гари ощущается даже во внешнем кольце тоннелей, нижние чертоги пострадали незначительно, но лаз в главный зал разрушен полностью. Повсюду руины. Сегодня день великой скорби, старейшие из нас пали в битве, защищая землю предков. Это не должно быть забыто, это нельзя простить. Я, Данургил Железнобородый, в день когда истлел триста восьмой огненный кристалл, клянусь покарать тех, что зовутся людьми. За каждого павшего гнома падет дюжина, за каждую пролитую нами каплю крови прольются реки крови людской. Они ответят сполна. Лживые твари! Вот цена их дружбе, вот цена их слову! Мы воззвали к древнему союзу, но те клятвы, данные народом Иллии, оказались не более чем словами. Пусть эти горы станут свидетелями того, как эльфы предали нас! Будь проклят, Эреон, князь зеленой листвы! Клянусь бородой, ты заплатишь за свою трусость! Войско Разад-Дула выступает с первыми лучами солнца, Запись сию вписал Данургил Железнобородый, в год когда истлел триста десятый огненный кристалл. Мой брат погиб. Пусть трижды будут прокляты эти эльфы! О, Дарион, где же ты был?! Почему не помог ему в этой битве? Почему ты молчишь?! Ответь! Даже ты отвернулся от нас.. Я совсем один.. Враги повсюду, и кровь гномов потоками стекает с гор. Неведомо им, что за опасность таят в себе эти горы.. Гнев и сила наша окрепнет глубоко под землей в чертогах Разад-Дула. Придет день и каждому воздастся по заслугам. Ярость наша палящим пламенем вырвется наружу! Кровавыми буквами будет записан он в историю этого мира, и Днем Гнева будет потомками наречен. Сию запись вписал я, Гатар Мудрый, Тан гномий, в год когда угас 310й огненный кристалл. Мы ждали слишком долго и в том моя вина, я, Гатар Мудрый, понял это сегодня. Понял лишь когда сын мой, презрев запреты Совета Старейшин, покинул стены Разад-Дула чтобы исполнить клятву своего отца.. Триста тридцать пятый кристалл почти угас, но нет вестей от отряда, что он увел за собой.. Его сердце пылало огнем, подобно жерлу вулкана. Тем огнем, что угас в моем сердце, уступив забвенью отчаянья. Я просто стар.. И моей крови едва хватит чтобы смыть жалкую долю моего позора. Я ухожу вслед за своим сыном, быть может в чертогах Дариона я встречу его вновь и он найдет в себе силы простить меня за мои ошибки. Сегодня, в день когда угас триста тридцать пятый огненный кристалл, Совет Старейшин нарек меня, Барума Мстительного, сына отца моего, Гатара Мудрого, Таном всего народа подгороного. Ибо нет более отца моего. Славные вести принес я с границ врагов наших, и радость возмездия скорого сотрясла стены Разад-Дула. Но не радостно мне как любому, прознавшему о грядущем. Велика скорбь в сердце моем. Пусть помнят потомки о том, как Гатар Злопамятный, Тан гномий, не дрогнул пред лицом врагов. Пусть будет каждый гном храбр как тот, кто один ушел навстречу верной смерти. Почему ты не дождался меня, отец? Почему не верил в того, в чьих жилах течет твоя кровь? Это мне придется искать тебя в чертогах Дариона и молить о прощении. Мне, а не тебе, ведь я повинен в твоей смерти, и нет мне оправданья. Быть может, близок тот миг, День Гнева не за горами. Ты был бы рад, узнав, что враги наши сошлись в смертельной схватке, забыв об обидах, что причинили гномам. Они не ждут нас, их взор затуманен яростью битвы. И пришло время каждому воздать по его заслугам. Сам Дарион явился мне во сне, и лик его был исполнен гнева. Завтра войско Разад-Дула выступает в поход, и я отомщу за тебя и все обиды, причиненные моему народу. Я, Барум Мстительный исполнил свою клятву, и Дарион тому свидетель. До сих пор у меня перед глазами искаженные от ужаса лица людей и эльфов в миг, когда армия РазадДула подоспела на поле брани. Мы ударили с такой яростью, что дрогнули даже Арны. Дарион не оставил нас и огненные вихри взметнулись до самых звезд, а небо стало черным, разразившись раскатами грома. Мы не щадили никого, хоть люди и бросались на колени, моля о пощаде, и лишь горделивые эльфы встречали свою смерть стоя во весь рост. Все они мертвы, и все же этой крови едва хватит, чтобы расплатиться даже за малую часть их предательства и лжи. Да запомнят потомки день, когда истлел триста тридцать пятый огненный кристалл как день великого возмездия, да будет он Днем Гнева наречен! Как было завещано Гатаром Мудрым, моим отцом, Таном гномьим. Люди показали свое истинное лицо, лицо трусливых недоумков, не способных даже умереть как престало воину! Кхулад сдан без боя. Глупцы, они надеялись на пощаду. На пощаду! Пощадили ли их отцы и деды наших предков? Пощадили ли они хоть одного гнома?! И даже после смерти от них сплошной вред. Многие ушибли бока, поскользнувшись на залитых их кровью камнях подгорных чертогов. Завтра в поход, хочу снять голову тому мерзавцу, что кличет себя Эреоном, и насадить на верхушку самого высокого льерна. Говорят у эльфов острые не только уши, но и зрение, так пусть видят, что ждет каждого из них. Глядишь, успеют помолиться кому они там молятся прежде чем мой топор доберется до их шей. Все, запись сделана в день когда угас триста тридцать пятый огненный кристалл Барумом Мстительным, Таном гномьим. Это просто невероятно! Эти письмена начертаны древнейшими из древних, чьи имена подобно золотой руде в недрах гор вписаны в историю моего народа.. Я, Тарун Справедливый, обрел эту святыню в день когда истлел пятьсот семнадцатый огненный кристалл. О, Дарион, сколько же всего произошло с тех пор.. След этой реликвии в летописях теряется в день, когда Барум Мстительный выступил в поход к границам Вечного Леса. Его армия попала в смертельную западню объединенных сил людей и эльфов, и лишь единицам было суждено вернуться из боя, чтобы поведать эту историю. Историю гибели одного из самых прославленных Танов народа подгорного. Много горя познали гномы, тысячи книг и тысячи огненных кристаллов не хватит, чтобы поведать о том. Все было.. Книга же сия была найдена на день восемьдесят четвертый от начала штурма оплота ненавистных эльфов. Осталось немного, и мы расплатимся с ними сполна. Нет ничего прекраснее музыки предсмертных воплей этих тварей и мерного потрескивания языков пламени, пляшущих над верхушками льернов Извечного Леса.. Я, двадцать второй летописец со времен Фандира, делаю эту запись со слов Тарума Справедливого. Ибо тяжело ранен Тан народа подгорного. То были чудовищные дни, и я не знаю, суждено ли пережить моему народу спустившуюся на мир ночь. Пелена забвения окутала мой разум, а черная немочь сковала изувеченное тело. Память вернулась лишь сейчас, подгорные чертоги освещает светом нетленным пятьсот восемнадцатый огненный кристалл. Но если верить докладам патрулей, солнце не всходит с того страшного дня, как земля под ногами содрогнулась от поступи чудовищных тварей. Я видел это… Поднялась буря, ветер взревел так, будто сотни тысяч гномьих пращуров завопили от ужаса из своих каменных усыпальниц. А потом пришли они.. Их были тысячи, нет, сотни тысяч, они были повсюду и не знали пощады. Был среди этих чудищ тот, что возвышался подобно горе средь холмов, и убивал он жестоко. Когда неподъемный меч одним легким взмахом разорвал в клочья первые ряды нашего хирда дрогнули даже закаленные в сотне боях воины. После чего великан взревел, будто вулкан готовый извергнуть в небо раскаленную лаву и уничтожить все на своем пути. Гномы испокон веков не страшились смерти на поле брани, никогда прежде наши воины не показывали врагу спину.. До этого дня.. Я помню немного, лишь бешенную пляску клинков кошмарных тварей да тяжелые удары исполинского меча, сминающего строй за строем, а затем все стихло. До Кхулада добралась лишь горстка уцелевших, они не бросили мое изорванное в клочья тело на растерзание неведомому злу. Совет Старейшин молвит, будто настал конец времен. Ибо видели воины как древний могущественный Арн шагал в образе человеческом, обращая всякого на своем пути в изрыгающих злобу созданий. И впредь, стены подгорных чертогов сотрясают непрерывные набеги этих монстров. Владыка Гор, Дарион, покинул нас, ибо Старейшины более не слышат его голос, а сам он глух к нашим мольбам. Не ведомо мне, суждено ли гномам увидеть свет пятьсот девятнадцатого огненного кристалла. По сему, повелеваю Книгу сию вместе с доспехами и оружием Танов усопших запечатать и укрыть в залах глубоких, дабы след наших деяний не был навечно песком времени занесен. Будто и не было нас в мире этом. Я, Гурни Злопамятный, в год 34й от Схождения, отдал приказ распечатать сокрытые залы Кхулада, последней из удерживаемых твердынь. Здесь покоится лучшее из того, что было создано моим народом. Близок день последней битвы, но острейшие рунные топоры и прочнейшие из доспехов лежат без дела. Да простят меня усопшие предки. Книга Обид помнит каждого, кто нас предал. Вероломство людей и надменность эльфов, трусость младших народов и предательство Бога кровью и болью наших предков пропечатано на ее страницах. Все они ответят за свои деяния! Но всему свой черед.. Сегодня мы не станем мстить. Тьма проникла даже под древние своды подгорных чертогов и многие пали. Народ наш закален в бесчисленных битвах, но одним нам не устоять. Сегодня мы встанем плечом к плечу с нашими врагами и отбросим тьму. А завтра… Завтра мы откроем Книгу Обид, и каждому воздастся по заслугам.. Запись сию вписал Гурни Злопамятный, Тан гномий. Год 35й от схождения. Летопись народа подгорного Я, Гурни Злопамятный, Верховный Тан подгорного народа, пишу это всем, кто будет жить после меня, так как гномы идут в последний бой. Это все, что мы сумели сберечь, лишь малая крупица нашей славной истории. Почти вся летопись подгорного народа развеяна прахом, целый клан, основанный Фандиром Летописцем, пал… Не одна сотня огненных камней погасла, с тех пор, как мы начали записывать нашу историю. Но все зря… Здесь то, что мы сумели сохранить. Великая летопись подгорного народа. Я, Фандир, начинаю писать эту книгу, как символ нашей новой жизни, в этом благословенном мире… (отсутствует большая часть страницы, и, очевидно, несколько последующих листов) …Мы признаем Великого Дариона, нашим Богом и владыкой, ибо нет более достойного среди Лучезарных Арнов. Многое сделал он для нас, научил изготавливать крепчайшую сталь, добывать огненные кристаллы, показал, как делать оружие и броню, чтобы уничтожать злобных огнедышащих змеев, что живут в глубоких пещерах…(далее лист опален настолько, что прочесть его не представляется возможным) …Мы построили последнюю, шестнадцатую, подгорную тведыню…(несколько строк испачканы кровью) 341 огненный кристалл истлел с тех пор, как мы пришли в этот мир, я пятнадцатый летописец со времен Фандира. Многое изменилось с тех пор, нас предали люди, эльфы покушаются на наши земли, Книга Обид вдоволь наполнена слезами и горем нашего народа. Терпение наше закончилось. Гномы выступают в великий военный поход. Верховный Тан собрал Владык Кланов, сначала мы уничтожим все поселения людей, что стоят на наших землях, а потом… Потом падут леса надменных эльфов, познав весь гнев секир и огня, гнев, который годами копился под землей… (далее множество листов утеряны) …Все предали нас, даже Дарион покинул нас, а на смену серому времени распрей, пришло черное время разрушения. Невиданные доселе твари уничтожают все на своем пути, скоро черед дойдет и до нас, но мы остоновим их любой ценой…(дальнейшие записи залиты кровью и прочесть их не возможно)… За писка Виликий и Мудлый Нюнчик Лизоблюд Дня Адзын. Здрасствуй, дарагая моя ванючяя читателя! Моя сёдня нахадить пиро и почти чистый бамашка, в него тока Грум сморкаться тфа разз. Моя быть граматный и писсать вся прафда о Виликий Паход Орка софсим бес асшыбог. Дня Тры. Наша виликая Босс убить на паедзинок другая босс, ни такая бальшая и сильная, как наша. Таперя наша Босс быть Вирховня Ваеначяльника совсим вся орки! Дня Ссесть Моя нахадить красивый камуссек! Моя он сильна-сильна нравицца и моя никаму его не давать. Грязлик хотеть атнять у моя камуссек, но палучать мая капё в брюха, и таперя уже ниичаго не ххатеть. Дня Ссем и Тры. Наша арда вырезать горад ушастых хлюпиков. Эти слабенькие ничтожаства не мочь даже толком сапративляцца, ведь наша нападать ночью, кады вси спят! Прафда, атрят Снарга принимать банда Грум за врага и фся их убивать. Мая не любить Грум – это здаровае уродие смаркаться в мой бамашка. Тек ему и нада! Ля-ля-ля! Дня Тфа раза по Ссем. Сигодня быть бальсой битва с человека. Она носить дурацкий тряпка и быть очинь многа. Моя сначала прятаться в канавка, а потом бижать марадерствавать, паэтому моя не видеть как наша бить врага. Зато моя нахадить почти новый сапога, наканечник стрела и красивый шлема. Ана быть даже лучше, чем камуссек. Но плохая больсая орка отнимать у моя шлема и давать мне пинка по жопа. Моя быть сильна больна! Дня Уже забыть какая. Наша встричать страшные и ужжаснные Воины Хаоса ( она сама так гаварить). Ихний Босс ( звать Чимпион ) вызывать наш на дуель. Они драться целый день, а потом им надоедать и они дружить. Дня какая – та. Чимпиона Хаоса уговорить наш Босс идти в гора. Там быть очень холадна и дуть гадский ветер. Очинь многа орка и гоблина умирать в поход. Но не моя! Моя быть очень сильная и смелая! Дня несчассная. Моя потерять свой камуссек! Моя не знать, как дальше жить! Дня исчё одна. Сёдня наша встречать войска жилезнабародый каратышка. Она быть маленькая , но очинь злая. Наша убивать вся каратышка, аднака каратышка сама убивать почти вся наша армия . Зато наша многа грабить и нахадить многа пива. Наша пить, а потом драцца друг с друга. Наша станавится исчё меньше. Дня многа-многа какая. Наша все идти - идти по песчера. Хавать быть нечего, поэтаму орка сжирать почти вся гоблина. Но моя быть хитрый, моя харашо прятаться. Моя никто не найдет! Сие произведение найдено гномским патрулем в кучке гоблинских костей. За писка Виликий и Мудлый Нюнчик Лизоблюд Севодня наша большааая начальника Арбаг Железный Коготь пнул моя особенна больна и назначил моя самый главный летозаписком. Его главность дать наша очень новый книгу с много-много пустой коричневый бамашки и острый маленький железка, который хорошо макать в кровь и песать. Арбаг Железный Коготь быть самый умный и самый сильный, он заставить пискать о всем что делать наша орда. Он говорить что это быть великий летопись орков. Больше барадатый коротышки не смоч говорить, что их самый умный. Наша ити в бой, бальшая начальника побить моя очень больна и заставить точна-точна записать его боевая речь. - Моя босс, моя самый сильный. Моя убивать каратышки, аррргх!!! Наша убить все! А потом наша жрать их мозги и бать варгааах! Крушиии!!! Моя жив, а всех убили каратышки, но моя залезть под трупы! Теперь моя писат, а потом спрятать летопись далеко-далеко в пещера. Моя нахадить мая летапись! Моя снова прити теперя наша ище больше и наша победить! Записки найдены на руинах первого оплота Альянса. Рядом найден труп гоблина с торчащей из тела секирой с отметками рыцарей хаоса. Там, где лишь ледяные звезды освещают пустоту пространства, Она узрела нас…Разрушенный, опустошенный могучими чарами мир предстал ее взору. Мир, что был когда-то прекрасен и светел, ныне лежал в руинах, ибо дети его вели жестокую войну против самих себя.…Но Она сняла пелену жестокости и недоверия с наших глаз и повела нас за собой в неизведанный мрак пустоты… И вот однажды, когда многие из нас уже стояли на краю Тьмы, готовые отдать себя в ее объятия, Она явила нам новый, доселе нетронутый мир. И взирая на жалкие остатки нашего великого народа, сказала Она: «То чудо что предстало очам вашим, отныне – дом ваш. Я, Илия, та, что спустилась со звезд в темнейший ваш час, та за которой шли вы сквозь тьму и пустошь, та, чьи помыслы отныне лишь о Детях своих… Явитесь же миру!» Так ли это было или иначе – неведомо. Ибо тех, кто помнил те времена, давно уже унесла смерть, как ветер уносит облетевшие листья… Легенды же гласят якобы у Вод Жизни, что питают корни Великого Древа, пробудился первый из нас, Эреон сын Илии звался он…Высок и статен был он, светом мудрости сиял его взор, сама Илия говорила его устами, даруя нам великие знания, о которых мы ранее и не думали… Ведь там откуда ушли мы, нам была подвластна неистовая сила стихий, города воздвигались и рушились по воле волшебства. Но здесь Богиня хранила нас от таких даров, веря, что неимоверная сила магии не поможет нам найти свое место в новом мире. Взамен же Она научила нас понимать птиц и диких зверей, сплетать туманы и говорить с деревьями. Многие и многие тайны природы открывала она нам, и радовались мы такому учению. Лес, что укрыл своими ветвями Воды Жизни, стал нашим домом. И среди ветвей величайшего из деревьев, мы возвели свои первые дома…Элверионом, Обителью Лиственной Тени нарекли его потомки, ибо так густы кроны Древа, что яркий свет дня редкий гость там и лишь блеск сотен эльфийских глаз, разгоняет тьму сумерек. Много раз цветок весны расцвел над миром, прежде чем князья наши обратили свой взор за пределы своих владений. Не знали они, да и никто не знал, что могло ожидать нас в неизведанных землях…. Не многие отправились в путь, Ариэн, сын Эреона, Князь Лунной Воды, возглавил их, ибо был он дерзок и храбр. Много дивных лесных угодий и кристальной воды рек даровал нам Ариэн, пролагая свой путь все дальше от родных рощ. Множество народов, тех, что Боги зовут Младшими, мы назвали Равными себе и приняли дар их дружбы. И дивились они нашим чудесам не меньше чем мы, пораженные их же творениями… Вот так, как гласят легенды, легкой поступью Ариэна Князя Лунной Воды, наш народ сделал первый шаг в мир… И вот когда ветры принесли дыхание моря на своих крыльях, Илия, да восславится имя Ее, поведала нам о Детях мужа своего, Велса, людьми звались они. Поведала так же и о том, что близок срок, когда путь Ариэна приведет его туда, где люди и эльфы впервые посмотрят в глаза друг другу. И это будет второй шаг народа эльфов…. Лайриан сидел и задумчиво смотрел на огонь. В этой завораживающей пляске огненных языков ему чудились сцены предстоящих сражений: крики, звон метала, свист стрел, безумная ярость и смерть, уносящая храбрых, как ветер опавшие листья. Листья… Однажды он где-то слышал, что смерть человека подобна павшему листу – пройдет немного времени и на его месте появиться новый, но смерть эльфа сравнима с падением столетнего дуба – минуют десятилетия, даже века, прежде чем его место займет другой… - ...мы предали их! – звонкий голос вырвал Лайриана из его дум. Подняв взгляд, он увидел, что напротив него сидят трое молодых эльфов и что-то оживленно обсуждают. Двух из них, как помнил рейнджер, причислили к копейщиками на сегодняшнем сборе, но третьего он так и не вспомнил. - Они такие же враги, как и гномы и… - Но они поверили нам! – вскричал копейщик, оглядевшись по сторонам, он увидел, что на него смотрят и другие эльфы - А когда повернулись спиной – мы накинулись на них, как дикие звери – почти шепотом добавил он. - Ирвиэл, да пойми же ты! Они все – наши враги, никакие они не друзья и союзники более. Они верны Вел… - он осекся – их Бог сошел с ума и теперь ведет их против нас. Ты помнишь, как они поступили с гномами? Их речи нацелены на сердца, таких как ты, которые, поверят им и не поднимут меча… - И падут от их руки – произнес подошедший эльф, его длинный плащ был расшит командирскими узорами, а движения выдавали в нем умелого воина –Не волнуйтесь, когда начнется свара, он вскинет меч и броситься в атаку и не вспомнит, что враги когда-то были нам друзьями – он ухмыльнулся – уж я то знаю… Бросив палено в огонь, он присел рядом с Ирвиэлом: - В тот день, когда гонцы безумного Бога подошли к нашим границам, чтобы положить конец распре меж Богиней и их Повелителем – я был там. И как и ты я много времени провел в печали, прознав о том, что мы вольны обратить на них оружие, если в том будет нужда… И как и ты я кричал что не сделаю этого. Но сделал. Поверь, это не так сложно, если делаешь это, защищая свой дом. Скоро, может быть даже завтра, ты сам поймешь это. - эльф встал, обвел взглядом сидящих у костра – Веселитесь, сегодня мы сразили грозную силу. И кто знает когда еще будет время для песен и смеха…Веселитесь! – улыбнувшись эльф пошел к дальнему костру лагеря. Подождав, когда он уйдет, Лайриан потянулся к лютне: - Да ладно вам…- он осекся, когда трое споривших, как по команде перевели взгляд на него. Помолчав, он продолжил: - Не думаю, что теперь дойдет до больших сражений – эльф улыбнулся, увидев усмешки на лицах слушавших – Мы отогнали врагов от нашего дома и никаких походов, я думаю, не будет. Теперь только отстаивать наши земли…Я надеюсь. Так чего же печалиться раньше времени? Сказав это, он тронул струны лютни и начал играть. - Эй! Давай что-нибудь повеселее! Сейчас не время трогательных баллад – один из сидевших у костра эльфов весело глянул на Лайриана. Из-под плаща он извлек флягу и протянул другому эльфу, тот, кивнув, принял её. - Что скажете? Четверка выжидающе смотрела на Лайриана. Он посмотрел по сторонам, улыбнулся и вдарил по струнам… Стражи Сумерек Ночную тишину нарушало лишь потрескивание веток в костре, у которого сидело несколько эльфов, о чем-то тихо переговариваясь. Один из них был явно старше других, это чувствовалось по его речам, по его одеждам, да и по виду он был куда опытнее остальных, хотя не многие заметят различие веков в глазах эльфа. Он неторопливо рассказывал одну из многочисленных легенд лесного народа, лишь изредка прерываясь, чтобы ответить молодым эльфам на возникшие вопросы. - Мне доводилось слышать, что гномы до сих пор считают, что на погибель им, а не на помощь высылал вас Эреон. Отчего же не сбылась воля Князя Великого Древа? – один из молодых эльфов продолжал донимать собеседника бесконечными расспросами. - Да, я тоже о том слышал, но только далеки от истины многие доводы горного народа. Все это было на закате Великой Весны(Золотая Эра) – малый срок чтобы память гномов окутал туман забвения…В то время Безумный Бог повел своих детей в скалистые земли севера, туда где властвовал Дарион. Но не с дарами и речами дружбы пришли люди к горным склонам, говорили и вели себя так будто то чего искали они здесь им и принадлежит…И пока Боги спорили в Своих небесных чертогах, а их дети спорили о том же стоя на золотых камнях. В Вечный Лес прибыл небольшой отряд гномов с просьбой о помощи и напоминанием, о древнем договоре меж народами лесов и гор. Добры и полны учтивости были их речи, почетными гостями были они в чертоге Великого Князя…В скором времени у Рощи Теней был собран большой отряд. Все умелые охотники и следопыты встали под его знамена, ибо путь был не близкий а времени оставалось мало. И все казалось бы шло хорошо, но со склонов горных вершин Дариона ветер донес лязг железа и запах пролитой крови…Гонцы гномов тоже принесли дурные вести о случившемся сражении. Эреон же лишь велел взять воинам оружие и отправляться в путь, как и было задумано…Но тут вмешались жрецы нашей Богини, да восславится Ее имя. Требовали они промедления похода ибо Илия молчит и не дает благословления воинам идущим в другие земли. Судя по речам великой жрицы Мориэль, голос Богини утонул в звоне оружия, что воины взяли с собой…Гномы же были в бешенстве от этих слов, в страшном гневе покинули они Вечный Лес обещая припомнить нам эту обиду… Шло время, вести с земель гномов приходили одна печальнее другой, но Илия молчала и Эреон тоже не нарушал тишины охватившей его чертоги, ибо вельможи отправились в свои угодья, жрецы взывали к Богине, а воины томились на северной границе, ожидая княжеского веления…Много полнолуний провели они в Роще Теней, много песен и легенд будет позже о них сложено, ибо спустя год после их сбора придет месть от гномов…Малый отряд воинов гор явится для поджога Рощи Теней под покровом ночи, но будет перебит тамошними воинами…Позже Великий Князь повелел нам оберегать границы Вечного Леса от посягательств любого врага, скрытого и явного. Вот так из гонцов дружеской помощи стали мы грозными стражами…Стражами Сумерек, и не укрыться от нас недругу ни днем, ни ночью – все видит наш взор ибо в Роще Теней принимали мы бой… Ветер мечей История возникновения. Первые из них были телохранителями Глирдана князя Вечной Песни, странствующего по землям Лесного Народа. Те воины сильно отличались от нынешних Поющих клинков, ибо не носили лат, да и вооружались они подобно Стражам Сумерек луками и кинжалами. И случилось так, что времена войны и раздора пришлись на юность князя Глирдана…и многие из эльфов пожелали примкнуть к небольшому отряду менестреля Вечной Песни, дабы защитить его в случае необходимости. Надо отметить, что молодой князь Глирдан был, любим своим народом, чуть ли не больше своего отца. Многие утверждали, что он воплощение всех тех радостей, что война затмила собой, и пока его песня оглашает Вечный Лес, в сердцах эльфов нет места отчаянию и печали…Князь-менестрель всегда держался легко и приветливо, как со своими братьями, так и с встреченным незнакомцем, ему не было разницы кто перед ним, любого он приветствовал, как старого друга…чем и снискал такую любовь среди Лесного Народа. По сему число его приближенных стремительно росло, и вскоре достигло числа небольшой армии… И вот однажды, после вероломной атаки гномов, погасившей пламень жизни многих эльфов и Детей Велса. Стражи Сумерек, те, что приняли на себя основной удар, более не могли сдерживать железный поток Народа Гор и отступали в глубь Вечного Леса, проклиная каждый шаг сделанный гномом по священной земле эльфов. Ближайшей укрепленной твердыней оказался Тир Галад, одна из крепостей Гилдеена, князя Лесной Тени, в ней-то и укрылись уставшие и израненные Стражи. С холодной решимостью готовились они к предстоящему штурму, надеясь продержатся до прибытия помощи… Но на закате, на расстоянии полета стрелы от стен Тир Галад, гномы выставили головы всех гонцов высланных из крепости…Угасавший день унес с собой все надежды на победу в этой битве. Не зная отдыха Стражи готовились к сражению, выставляя множество хитроумных ловушек. Жрецы и чародеи плели свои заклинания, вызывая туманы и миражи на подходах к стенам твердыни… Как только рассвет развеял ночные тени гномы пошли в атаку, выкрикивая проклятия и угрозы в адрес защитников…Но все они смолкли как только позади войска гномов, подобно порыву ветра, поднялась боевая песня князя Глирдана, что по воле Илии оказался поблизости. Яростный напев слился с звоном стали и не смолкал пока последний из захватчиков не пал замертво, сраженный эльфийским клинком. Весть о той славной победе ветром облетела Вечный Лес… «Если уж и песнь Глирдана обратилась к войне – на что уповают наши враги?...» - молвил тогда Эрион, князь Зеленой Листвы и, по просьбе своего младшего сына, повелел кузнецам Меглинель изготовить оружия и крепкой брони в великом множестве, дабы песня Поющих клинков могла звучать над полем брани презирая шепот смерти…И дабы встали они на защиту внутренних земель Вечного Леса… Так появилось братство Поющих клинков, тех, чья песнь звучит, лишь меч покинет ножны… Ветер Мечей. «Гномы сами сковали нам клинок» - эта пословица появилась после побоища у Тир Галад. И действительно, Стражи Сумерек и Поющие клинки родились в битвах с гномами, но это, пожалуй, единственное сходство между Тенью и Песнью… В отличии от Стражей Сумерек, Поющие Клинки облачены в прочные латы, скрывающие их тело с головы до ног. Это связано с тем, что им часто приходится иметь дело с тяжеловооруженным врагом, сумевшим прорвать линию Стражи…Вооружаются они, как правило, изящными двуручными клинками или копьями, иногда используют щиты, но это при защите своих позиций. В основном вид их вооружения зависит оп выполняемой задачи, например прикрытие Стражей или же прямое столкновение с напавшим врагом. В качестве знамени они используют герб Князя Вечной Песни, но никаких других одежд с обозначением их принадлежности к братству, подобно Стражам, они не носят. Это объясняется тем, что Сумеречные Стражи умышленно демонстрируют свои знаки отличия врагу, надеясь, тем самым, вселить в него страх, ибо их слава летит впереди стрел пущенных ими. Поющие Клинки – были внутренней армией Лесного Народа, так как эльфы вели оборонительную войну. И мало кто из них покидал пределы Вечного Леса. Но с пришествием Рала и образованием Альянса, возникла необходимость отправки значительной части сил на помощь вновь обретенным союзникам. И воины Вечной Песни затянули походную песнь не скрывая своего приближения… Жречество Иллии Глашатаи Илии существовали от самого рождения эльфийского народа. Во все времена они несли волю Богини Лесному Народу. В войне и в мире выступали они помощниками и советниками тех кто с оружием отстаивают свободу и честь народа эльфов…Сами же они острой стали касаются лишь соблюдая обычаи Вечного Леса. Один из них требует чтобы воину, собирающемуся на битву, оружие подал жрец, тем самым показывая что Илия благословляет его деяния и оградит воина в битве от опасности… В отличии от служителей Богов других народов, эльфийские жрецы не сковывают себя никакими клятвами и обетами, любой из них может любить, завести детей и жену(мужа), познать любые другие радости этого мира – Богиня ничего не забирает у своих слуг… Для того чтобы стать жрецом, эльф должен пройти определенные испытания, в ходе которых выявляются его духовные и магические возможности. И если они достаточно высоки, то испытуемого принимает к себе один из жрецов, как своего ученика. Проведя некоторое время в этой роли, эльф должен осознать готов ли он посвятить свою жизнь служению другим. Если нет – его не ждет никаких наказаний. Скорее всего он обратится к волшебству, как часто и бывало. Кроме того, большинство служителей Илии являются одновременно и наставниками молодых эльфов. С ранних лет эльфийские дети учатся у своих учителей-жрецов различным наукам и премудростям, постигая окружающий их мир. Таким образом жрецы Илии являются и учителями Лесного Народа, ибо к их речам прислушиваются и малые дети и великие властители…. Внутреннее устройство: В отличии от Стражей Сумерек и Вечной Песни, где нет строгой системы командования, жречество Вечного Леса имеет четко определенную иерархию… Возглавляет ее – Избранный, жрец или жрица находящийся у трона Элвериона, это, как правило, личный советник Великого Князя. В настоящее время Избранной является Фирвен, дочь Эреона, княжна Итильнэн. Ниже следуют Гонцы Звезд – четверо жрецов из княжеств Вечного Леса(Элхиэт, Гватаэр, Меглинель, Итильнэн). Так как Ларуир( Laeruir) не имеет земельных границ, и, по сути, является вымышленным княжеством, то его жрецы не входят в состав Гонцов Звезд. В самом низу иерархической лестницы расположены жрецы, целители, чародеи, а так же их ученики, все те, кто несет слово Илии в мелких поселениях и крепостях, расположенных иногда за пределами Вечного Леса. Нынешнее положение: В эти темные времена, большинство жрецов-мужчин сменили светлые одежды на крепкие доспехи и острую сталь, отправившись в поход, организованный объединенными силами Альянса. По сему жречество, в основном, состоит из женщин. В целом, среди служителей Илии сильна надежда на удачный исход этой войны и наступление долгого мира, ибо сама природа вышла на битву. Они надеются что мудрости Рала будет достаточно чтоб развеять затянувшуюся ночь и принести свет всем нам…Но и сами в не остаются в стороне, как и в былые времена эльфийские целители славятся на весь Альянс, их искусство врачевания не ограничено травами и бинтами… Им подвластны сложнейшие ритуалы при помощи которых жрецы способны укрепить воинов в бою, исцелять раненых, и даже возвращать к жизни павших… В эти темные и мрачные времена, когда все Боги, кроме Великой Илии, забыты или мертвы, сила жрецов Звездноясной ничуть не угасла, и в звоне клинков еще слышна их песнь…. Древо жизни Эреон, князь Зеленой Листвы, хранитель Великого Древа, повелитель Элвериона и всего народа Вечного Леса, взял в жены Ламириэль, ту, что многие считали дочерью Великого Древа, будто сам Лес породил ее, а не звезды зажженные Илией. С появление брачных уз, появился и Ласгален(Lasgalen – основное княжество Вечного Леса, вотчина Великого князя), а в последствии родился и Хариэл, первенец Эреона, первый рожденный князь эльфов. Повзрослев он основал Элхиэт( Eluithieth) к югу от Великого Древа, ибо многие эльфы поселились там. Но воля Эреона не могла достичь их сквозь плотные туманы тех земель, и Хариэл возглавил эльфов Элхиэта, вставь над ними князем, дабы нести им слово отца своего. Шло время, забот по освоению новых земель становилось все меньше и в сердце князя Звездных Туманов, наконец, нашлось место для той, что была прекраснее всех лунных цветов, что в великом множестве устилают земли Элхиэта…Индиль, звалась она. Воистину прекраснейшим украшением своего народа была она…Ее белая кожа, казалось, соткана из лучей лунного света, а блеск глаз соперничал с вечными звездами…впрочем, их не очень-то замечали в присутствии Индиль. С наступлением весны Хариэл попросил ее руки, отдав, на веки, свое сердце женщине…А с наступлением следующей, Вечный Лес огласился радостной вестью о женитьбе князя Звездных Туманов и рождении его брата, Гилдэена, который спустя сотню лет, в расцвете своей юности, укрепился в Роще Теней, основав, тем самым, Гватаэр(Gwathaur), княжество Лесных Теней, нынешнюю обитель Стражей Сумерек. К тому времени Хариэл, князь Элхиэта, обзавелся своим собственным сыном. Мергил Дитя Звезд было ему имя, ибо в подлунный час пришел он в этот мир. Мальчик сильно походил на отца, и лицом и помыслом. Достойный наследник славного отца, он во всем подражал своему прародителю и мало кто помнит те дни, когда по правую руку от Хариэла не стоял бы его сын… Гилдеен же, напротив, страшился мыслей о жене и спокойной жизни. Словно ветер облетал он свои владения, самолично убеждаясь в благополучии каждого эльфа, живущего в Гватаэре…Сыновья Эреона нравом своим разнились как свет и тень, хоть внешне и являли собой продолжение своих родителей… И случилось так, что Илия ниспослала князю Зеленой Листвы двух близнецов- братьев, дабы род его множился и вел Лесной Народ к процветанию…Алагос и Алглор нарекли их. От самого рождения братья были неразлучны, как неразлучны они и по сей день. Не было на памяти летописцев, дня чтобы Алагос и Алглор расстались или же пребывали в гневе друг на друга…Там где был один – тенью следовал и второй…Старшие же братья их, Хариэл и Гилдэен, смеясь рекли их Третьим Братом, подшучивая что это один эльф в двух телах. Илия, должно быть, посмеялась над Эреоном, послав ему сына разделенного надвое, для его пущего внимания к детям своим…Воистину не лишены истины были те шутливые речи, ибо Алагос и Алглор были схожи не только внешне, но и думами и деяниями, а речь одного продолжала другого, в точности выражая помыслы их обоих… Шли года, одна весна сменяла другую и в жизни близнецов наступило время, которое позже менестрели будут воспевать в многочисленных балладах, и даже среди Детей Велса найдутся те, чьи сердца окутает светлая печаль о двух братьях и Лиане, их возлюбленной…Но летописцы помнят те дни лишь основанием Меглинель(Meglinel), Обители Небесного Камня, где братья воссели на свой княжеский трон. И как ни светлы и радостны были дни их правления, обзавестись наследниками, подобно Хариэлу, было им не суждено…Ибо наравне с любовью к одной женщине, в сердце каждого из них жила любовь к брату, и никто из них не мог предать ее, склонив Лиану к себе… Так прошли многие весны, жизнь Вечного Леса шла спокойно и размерено и даже вольный, как ветер, Гилдеен начал задумываться об оседлой жизни. Чувства Алагоса и Алглора к прекрасной Лиане, настолько поразили его, что он разочаровался в простых прелестях своей буйной жизни, осознав, что главного счастья он так и не познал…Многие прекрасные девы искали его любви, но лишь Айгахэнвен, такая же буйная и не покорная, как и он сам, нашла ее… Вот так и случилось что все сыновья Эреона, познали любовь и обзавелись наследниками, дабы было кому вести Лесной народ сквозь грядущие столетия….И лишь когда родился Иллирион, сын Гелдеэна, тот что покроет себя великой славой в самые черные дни этого мира и унаследует престол Вечного Леса. Именно тогда Эреон вновь познал радость отцовтсва…Впервые в его роду появилась на свет женщина, Фирвен нарекли ее. Но она пришла в этот мир не одна…С ней вместе явился тот, чье царство будет не среди лесов и долин, но в сердцах и душах каждого эльфа. Великую любовь познает он, но и печали будет место на его пути. Ветер Мечей поведет он на битву и множество песен будет сложено о нем…Да и сам он воспоет многих из живущих и ушедших….Так родился последний, младший сын Эреона, Глирдан Вечная Песнь… Фирвен же, спустя много лет, на восточном берегу Вечного Леса, возведет свое княжество - Итильнэн (Ithilnen). Которое позже унаследует Ариэн, сын ее, величайший воитель эльфийского рода, снискавший великую славу за пределами эльфийских земель… В данной рукописи не содержится подробных сведений о внуках Эреона, и прочих родственниках. Здесь указаны лишь основные ветви рода и прямые наследники Вечного Леса.; Летопись народа Иллии(первая глава) Как не похожи были они на нас…Многое, очень многое было в нас различно. Они страшились ночных теней, предпочитая солнечный свет, звездному. Они строили большие каменные города, похожие на склепы древних королей, такие холодные и такие величественные. А этот взгляд…Множество раз ощущали мы его касание, когда кто-то из них уходил в Чертоги Арнов…кто-то кого мы видели еще ребенком…Дети Велса были подобны порыву ветра, такие же непостоянные, будто пламени жизни было тесно в оковах их смертной плоти и оно гнало их вперед, не позволяя оглянутся на свои деяния… Молодой Князь Ариэн, что нес слово народа нашего, тот что впервые встретил людей, был во многом схож с ними. Быстр на речи, быстр на деяния он не мешкая принял дар дружбы от Детей Велса и воздвиг на их землях свое княжество, где на чужой земле взросли семена льернов, тех что Князь привес с собой из Вечного Леса. И было то знаком, что подобно зеленым побегам могучих деревьев взрастет и окрепнет связь меж эльфами и людьми… «Покуда Боги наши связаны узами супружества, а мы их дети…отчего же не быть нам братьями нареченными?» - говаривали тогда многие из нас. Шло время, дружба между эльфами и людьми крепла день ото дня. Многому смогли научить друг друга Старшие Дети Богов, много прекрасного было создано, множество клятв было дано в те дни… Но и тревоге нашлось место в сердцах двух народов, ибо Боги наши вели войну против жутких порождений своего брата Дариона. Были создания те озлоблены на все живое, неумолимый огонь и горький пепел были им милей всего на свете. Но слишком сильное пламя бушевало в душах тех тварей, слишком тесны оказались чертоги дарованные им Дарионом…То неистовое пламя жизни коим наделил их Владыка Гор, теперь несло смерть и разорение северным землям, ибо никто кроме самих Богов не желал, да и не умел, противостоять этому врагу. Минуло время, дети людей сменили своих отцов, и гулкие раскаты грома не сотрясало более северных гор, а алое зарево, что освещало горизонт теперь погасло, погрузив Север во тьму. И тогда поняли мы что война окончена, минуло время огня и пепла, Боги смерили свой гнев и обратили взоры на детей своих…Все кроме Дариона, ибо пелена печали и тоски окутала его тугими путами, заставляя вновь и вновь искать среди прочих народов тех, кто смог бы заменить его народ. Но мы не понимали его знамений, люди принимали дары но были по прежнему преданы Велсу, Младшие же народы не снискали милости Владыки Гор….Дважды облетали листья на могучих ветвях Вечного леса прежде чем Дарион обрел таки покой и отыскал то чего так желал с последнего часа Дней Огня. Он отыскал своих детей… Долго Дивились мы и не верили глазам своим, когда с отрогов Северных Гор, тех что были опалены войной Богов, начали приходит отряды невиданных ранее созданий. Были они малы ростом, но велики волей и разумом, прочные латы скрывали их тела, и грозное оружие сжимали руки. Гномами назвали они себя….Но, не взирая на воинственный вид, были они дружелюбны и приветливы, многие диковинные вещи привезли они с собой в великом множестве. Долгое время казалось нам, что это родичи людей, пришедшие с севера, где никто из лесного народа не бывал, ибо более на детей Велса походили они нежели на нас, да и речи вели они о камнях да железе. Но в укор многим стали искать они дружбы Вечного Леса более крепкой, нежели дали мы им…Странно было это, но велик тот эльф, что понимает гнома….Уже когда все речи были сказаны а договоры скреплены, ветер донес речи молодого Аэрина князя Лунной Воды, о том что и дети Велса поклялись в верности дружбе с народом гор, чего покорно просили и от нас…Эреон же, сын Илии, презрев бумагу и писаные по ней речи, говоря за весь Лесной народ, принес ту клятву по обычаям Вечного Леса и даровал цветок Великого Древа каждому из правителей Старших народов…Так наступило время, которое спустя много лет потомки нарекут Золотой Эрой, мы же, Дети Илии, помним их как Дни Рассвета…помним до сих пор. То ли труд его был завершен, то ли печали охватили его душу, но Глорий ушел…Тот кто создал этот прекрасный мир, дал ему жизнь, даровал тем кого мы зовем Богами теперь покинул нас…Жрицы говорят что неугасимо в нем пламя созидания и не мог он более взирать на мир где нет его народа, на его-то поиски и отправился он. Все твердили, что он вернется, будь то люди или гномы все как один были тверды в своей вере в возвращение Глория, вторя, впрочем, вере своих Богов, которым было завещано хранить и украшать вверенный им мир. Более всего этого желал Велс, повелитель самого не постоянного народа. За многие годы соседства с людьми мы осознали почему же родина их у берегов великих океанов, поняли когда впервые узрели шторм…Кто знает, быть может та же стихия бушует в душах людей, в душе их Бога…Ибо никак иначе не могли мы оправдать нетерпение Мужа Звездноясной, призывающего своих собратьев к изменению своих владений на благо всех народов…Но глухи были они к его речам, Илия же, да защитит она нас, лишь смеялась над терзаниями мужа, обвиняя его в бездельничестве, на что тот злился подобно ребенку смертного… И вот, спустя почти три сотни лет Велс получил свое…Не в силах более ждать возвращения Глория он даровал Старшим народам золото…Две стороны были у того подарка, как и у монет, что в мгновение заполонили собой любые переговоры и купеческие споры. Велико же было удивление гномов и людей, что гостили в Вечном Лесу, когда видели они блеск золота на дне лесных ручьев и среди переплетений корней могучих древ…Волею Илии или же вопреки ей, но сияние злата не привлекало нас, не разжигало того огня, что плясал в глазах гномов и людей лишь только речь заходила о желтом металле. Мы лишь украсили дарованным золотом и без того прекрасные рощи, да тешили им своих детей…Люди же напротив полюбили дарованный им металл и искали путей его приумножения, в чем сильно соперничали с детьми Дариона, ибо горы и глубокие пещеры были их вотчиной, многие и многие тайны хранили они… одной из которых и были несметные запасы золотой руды. И если поначалу желтый металл мнился божественным то теперь он превратился в обычную руду, добытую в шахтах гномов… Вопреки ожиданиям Велса, дарованное им золото не принесло единства и не сплотило народы еще крепче, но посеяло среди них отчужденность и не понимание…и постепенно пришлось признать что Дни Рассвета сменились Веком Мечей и хвалебные речи и дружеские объятья все чаще встречались лишь в песнях о былых временах… Не успели отцы людей уйти в чертоги своего Бога, как их правнуки уже воспитывали своих сыновей, что сильно отличало народ Велса от детей Илии и сыновей Дариона. Там где совсем недавно стояли дремучие леса и дикие степи, теперь возвышались города Империи. Люди быстро множились, занимая все новые земли и требуя все большего расширения торговли и помощи от других народов. Не было, пожалуй, ни одной деревушки где не нуждались бы в эльфийском лекаре или кузнице из народа гномов. Конечно же там имелись и свои умельцы, но целитель Велса опускал взгляд лишь речь зайдет о Вечном Лесе, а кузнецы хмурились завидев гнома… Люди сулили золото всякому кто готов был внять их просьбам и помочь поселенцам на новых землях. И они держали свое слово…держали его до тех пор, пока золото у них, наконец, не иссякло. Воззвав к своему Богу они двинулись в тень Северных Гор, где возвышались твердыни гномов, но подобно своему Богу, что обратился к Дариону не с покорной просьбой, а повелением, они потребовали золота, будто оно им и принадлежало…Очень скоро не выдержав настойчивости Велса, Дарион отвел людям часть горных шахт где те могли бы добывать необходимое им золото. Велс был рад такому «дару», рад настолько, что даже не заметил что Илия, его возлюбленная, не разделяет его радости, как перестала разделять и чертоги,…но он не заметил того… Неизвестно кто первый поднял оружие люди или их Бог, но в темноте горных шахт начали звенеть клинки, проливая кровь на холодные груды золота и камней. В след за этими печальными известиями подоспели посланцы гномов с просьбой о помощи. В считанные дни было собрано большое войско опытных охотников, ибо договоры дружбы крепко держали наши сердца и мы не могли остаться глухи к мольбам горного народа…Но к ним была глуха наша Богиня, она похоже не слышала даже своих жрецов, ибо не отвечала даже на самые пылкие молитвы и воззвания. Гномы торопили нас всеми силами, жрицы же убеждали повременить и дождаться ответа Илии…И когда Эреон повелел, что без благословления Богини ни один воин Леса не покинет, все гонцы гномов попросив вооружить их, отправились восвояси, обещав не забыть нам этой задержки… Шло время, воины собранные в Роще Теней начали понемногу терять боевой пыл и многие поговаривали что их помощь уже не требуется и гномы сами примирились с людьми…Но все эти речи стихли как только Роща Теней озарилась огнем принесенным местью горного народа. Сделав это они пытались сжечь воинов лесного народа, чтоб те погибли как гибли их браться пока эльфы решались отправится в поход…В ту ночь рука эльфа впервые пролила кровь…С рассветом воины осознали что это лишь начало, что поднятое оружие это лишь малая часть того ужасного танца, что смерть исполнит на землях Вечного Леса…и великая скорбь сковала наши сердца… Выдержка из дневника Годфри Гранитного Молота Владыки Северных Врат. Большая часть рукописи опалена и не читаема. Уцелело лишь несколько страниц. Год 7 от Схождения. День 130 со времени прихода Ралла к нам. Осталась лишь одна крепость, которую мы удерживаем. Великий Ралл научил нас готовить пламенный порошок из огненных камней. Теперь он не взрывается при изготовлении. Кузнецы, во главе со мной, выковали четыре сотни пушек, и Ралл обещал их испытать завтра, на трех пленных рыцарях хаоса, которых мы с огромным трудом захватили 10 человеческих дней назад. Великий Ралл сказал, что если все получится, то мы увидим истинную силу пламени. Год 7 от Схождения. День 234 со времени прихода Ралла Великого в Кузнечные горы. Наконец мы выбили всех орков и тварей порожденных Хаосом с ближайших подступов к Громовым Чертогам. Пушки Ралла показали себя наилучшим образом. Теперь у нас есть оружие, с помощью которого мы можем уничтожить всех, кто причинял боль нашему народу. Год 8 от схождения. День первый по всеобщему времяисчислению. Мы предложили Великому Раллу править нашим народом и вести его в бой против всех, от кого мы страдали, но Ралл мудр и он убедил нас в том, что победа над Хаосом, орками и стервятниками может быть достигнута лишь в том случае, если мы объединимся народом людей и эльфов. Это мудрое решение, мы согласны забыть старым врагам все, но как только тьма падет, Книга Обид откроется вновь. Год 8 от схождения. День десятый по всеобщему времяисчислению. Великий Ралл покинул нас, вместе с ним отправились посланцы к эльфам и людям. Мы надеемся, что перемирие будет заключено. Найдено Уильданом Седобородым после битвы за Северные Врата 4го дня 10го года от Схождения. Хасос Хаос... Одним это имя внушает слепой, безотчетный ужас, пронизывающий до костей и морозом проходящий через все тело, другие же наоборот внямлят каждому знаку, посланному этой всемогущей и капризной стихией, заходясь в экстазе и фанатично следуя за своей не всегда понятной верой. Он был, есть и будет. Это первопричина и конец всего. Целые миры были созданны в один миг или полностью разрушены из-за одной лишь прихоти этой всепобеждающей силы. Иногда дейсвия Хаоса и слуг его поражают дальновидностью и изяществом многоходовых комбинаций, а иногда – удивляют нецелесообразностью и направленностью на разрушение того, что было с таким трудом достигнуто. Кто Он – великий мудрец или взбалмошный ребенок? Скорее Хаос можно сравнить с.. Хаосом! Его действия непредсказуемы, неуправляемы и каждый раз уникальны. Это крайне нестабильная и неоднородная система. Хаос – не одна конкретная сила, а сосредочение множества противоречивых, но в то же время неразрывно связанных сил. Обычно их называют Богами Хаоса. Последователи Кхорна, Владыки Черепов, несут его слово на лезвиях топоров и остриях копий, ценя превыше всего воискую доблесть и граничащую с безумием отвагу. Именно Кхорн вложит свое оружие в руку любого, кто жаждет сражаться и побеждать. Начав кровавую жатву, его последователь со временем превращается в неудержимую машину смерти, живущую только ради войны и череды бесконечных убийсв, пока не найдет покоя изрубленным на куски и втоптанным в грязь на полях сражений... Те же, кто избрал своим покровителем Тзинча, Архитектора Судеб напротив избрали своим оружием правдивую ложь и хитроумную интригу, при помощи которых эти великие стратеги достигают вершин знания и власти. Они - самые цепкие и изощренные умы своих эпох и народов, доводящие это мастерство до невиданнах высот, а иногда – до абсурда, запутываваясь в собственных хитросплетениях. Но несмненно, владеющий тайным знанием и мощнейшим оружием Чемпион Тзинча – грозный, почти непобедимый противник. Отпрыскам же Отца Нургла наплевать на воинскую славу и мимолетное прозрение. Они хотят совсем другого – бессмертия. Хотя по этим заживо гниющим, покрытым кровоточащими язвами и гноящимися фурункулами, страдающим множеством смертельных болезней разваливающим на ходу тварям этого не скажешь, но их стойкость и тяга к жизни вошли в легенды. Просто эти вечно больные и полудохлые существа настолько привыкли к свой участи, что им очень сложно причинить хоть какое-то неудобство. Агонизирующие Дети Нургла проживают многие века, оставляя за собой шлейф из полуразложився тел и заражая все новых и новых жертв своей инфекцией. Но самым извращенным и развращенным из четверки Богов Хаоса по праву считается Слаанеш, Темный Принц Наслаждений. Те, кто присытился жизнью и испытал казалось бы все что только возможно, неизменно приходят к нему. Он готов дать все – это и изысканные явства, немыслимая роскошь, чудовищные сексуальные извращения, самые невероятные и волнующие ощущения – но за соответсвующую плату. Прихвостни Слаанеша отличаются яркой внешностью и странной привлекательностью. Никто не может устоять перед этой порочной как сам грех красой и бесконечной как само безумие притягательностью, поэтому поток новых слуг Хаоса никогда не кончается, если только самовлюбленный и капризный Избранник Слаанеша соблагоизволит явить себя миру и творить свое черное дело... Также часто бывает, что целые миры поклоняются Хаосу Неделимому во всех его ипостасях. Фанатики Хаоса идут через вереницу миров, извращая все к чему прикасаются. Цель любого из них – стать Высшим Демоном, сверхсуществом обладающим могуществом полубога и силой титана. Но этот путь труден и длинее самой жизни. Сначала надо доказать свою преданность и нужность делу Хаоса. Те из них, кто снискал и пережил внимание Темных Богов, получают право зваться Чемпионами Хаоса. До вожделенного демоничесва остается один лишь шаг – но это шаг еще надо совершить, несмотря на все опасности и неожиданности. Одним из самых известных и сильных Высших Демонов по праву считается Апокалипсис Богоубийца. Эта могущественная сущность контролирует гигантский мирказарму, откуда его бесчисленные легионы, Пожиратели Миров, маршируют во всех направлениях. Это - одни из лучших наемников во вселенной. Они готовы сражаться почти с любым противником, лишь наиболее могущественные из них, такие как Арны, могут отвратить от себя угрозу Хаоса. Пожиратели Миров берут в оплату и золото, и редкие безделушки, и мощное оружие, и новых рекрутов – все, что им могут дать, если оно в достаточном колличестве. Они снискали себе славу настоящих профессионалов в своем деле, и многие боги, а также те, кто себя таковыми считает или просто в состоянии оплатить их услуги, использовали Рыцарей Апокалипсиса в своих целях. Апокалипсис с радостью откликнулся на желание Глория уничтожить свой собственный мир – ведь без защиты Арнов он превратился в крайне лакомый кусок. Демоны-Принцы, Чемпионы Хаоса и их несчетные войска готовы разорвать в клочья очередной мир... Размышления рыцаря Слаанеш о Хаосе. По рассказу Анниэль, Стражницы Сумерек. Светлые волосы, остренькие ушки и голубые глаза. Хотя сейчас они закрыты. Моя игрушка-насегодняшний-вечер сладко спит. Намучилась, бедняжка. Я ее понимаю. Хотя война идет уже довольно долго, все же, такое случается не каждый день. Спи, девочка. Скоро закончится моя смена, и Ант Чилот заступит на вахту. Рыцарь Слаанеш, как и я, он, однако, вряд ли дал бы тебе поспать. Ант - Художник с большой буквы, его полотна известны во многих мирах, как покоренных Хаосом, так и не осчастливленных пока нашим присутствием. А лучшими красками, по его мнению, являются внутренности и телесные жидкости жертвы, только что погибшей в его объятиях. Но сегодня Художник остался без красок, а мне повезло больше. Впрочем, тебе тоже, хотя ты, возможно и не считаешь это везением. Ты – моя, и скоро отправишься со мной в чащу этого темного леса, как и все, кто были до тебя. Вообще-то твое сумасшедшее везение началось еще утром. На рассвете, после дикого по скорости ночного марша через леса, мы ворвались в этот небольшой городок. Сам по себе он не представлял какой-либо ценности, ни как военная база, ни с точки зрения ресурсов. Просто командованию надо было убедить Альянс, что наступление главных сил Хаоса произойдет не там, где оно должно было начаться. Нужен был отвлекающий маневр, и это задание снова досталось нам. Лорды идеально спланировали операцию. Мы быстро нашли дорогу, появились неожиданно, и не встретили организованного сопротивления. Хотя, как выяснилось позже, гарнизон городка в два с половиной раза превосходил по численности наш эскадрон. Просто этим утром они спали, а мы – нет. Результат – из всего города к вечеру в живых только ты, милая девочка эльф. (Кстати, а что ты вообще делала в городе людей?) Когда с остатками гарнизона было покончено, в одном из переулков я нашел тебя. Вернее, она тебя нашла. Виктория – беспощадная убийца и прекрасная разрушительница, воплощение боевой мощи Хаоса и его первозданной красоты, истинный рыцарь Кхорна и с недавнего времени, командир нашего эскадрона. Ее меч уже был занесен над твоей шеей, но мне повезло больше. Сегодня вообще счастливый день. Минут за 15 до того, как клинок Вики собирался оборвать твою юную жизнь, (кстати, а сколько тебе лет? Ты ведь эльф, у вас все по-другому, да?) я обыскивал дом какого-то горожанина. Не бедного, судя по всему. И обнаружил замечательный метательный нож из голубого металла. Гномья работа, по-видимому. Я решил, что прошлому владельцу клинок больше не понадобится. Правда же, зачем мертвецу метательный нож? - Стой! – мой крик, усиленный эхом от стен переулка заставил воительницу Кхорна удержать свой меч за миг до удара. Понимая, что это не надолго, я помахал своей находкой, демонстрируя Вике голубое сияние гномьей стали. - Развратный ублюдок - одно из самых ласковых имен, которыми она меня называет. – если для тебя этот, пока живой, кусок эльфийского навоза стоит дороже произведения искусства, которое ты держишь в руке, то можешь ее забрать - обычно Виктория немногословна, но нож действительно прекрасен, а у убийц, знаешь ли, свои ценности. Легкий пинок кожаного сапога командира отправил эльфийку к моим ногам. Нежная кожа, прелестные ушки и потрясающие белокурые локоны – я залюбовался пленницей. На мой взгляд, она стоила десяти таких ножей, но рыцарь Кхорна считала по-другому. - Быстрее, или ты труп – голос командира спокоен, рука протянута в мою сторону. А вот это уже серьезно. Легонько бросаю нож ей в руку вперед рукоятью, конечно же. Быстро падаю, уходя в кувырок. И с удивлением наблюдаю, как из окна второго этажа медленно вываливается бронированный воин городской стражи. С грохотом и лязгом падает он в двух шагах от меня. Из окровавленного горла торчит все тот же прекрасный метательный нож работы неизвестного гномьего кузнеца. А арбалет в руках солдата так и остался заряженным. - Клинок и правда хорош – замечает Виктория, с философским видом вынимая нож и вытирая его об одежду воина. - Благодарю. Я не заметил стрелка. - Тебе было куда смотреть – презрительная усмешка и кивок в сторону эльфийки. – вы, слуги развратного бога, совершенно не думаете о выживании. Я очень уважаю Викторию. С ней действительно можно чувствовать себя спокойно. Поэтому к ее оскорблениям отношусь с легкой иронией, разумеется, не показывая ей этого. Жить, все же, еще хочется. Я посадил эльфийку на плечо, и пошел дальше, вперед, по улочкам пылающего города. Девочка с ужасом смотрела вокруг. А я хохотал. Похоже, это напугало ее еще больше. Хотя, знай она причину, должна бы радоваться. Сегодня ночью я вновь нарушу приказ. Она – единственная, кто останется в живых. Это – мой бунт против наших богов. Против Кхорна, требующего уничтожать любую форму жизни. Против Тзинча, считающего, что глупо оставлять жизнь пленным, находясь в глубоком тылу врага, тем более, давать им свободу. И Нурглу это тоже не понравится, потому как угрожает нашему выживанию. А Слаанеш, моя милая Слаанеш… Ант Чилот, да и многие с ним, почему-то считают ее мужчиной. «Темным Принцем Наслаждений», как они говорят. Чушь собачья! Просто они не в состоянии воспринимать ее по-другому. Я-то знаю, что Слаанеш – женщина-девочка неземной красоты. Тело юной гимнастки, темно-коричневые перепончатые крылья и полутораметровый, ядовитый скорпионий хвост, с жалом, свисающим над головой – вот что такое Слаанеш! Извращенная в удовольствии и боли, нежная, ласковая и по-детски жестокая, обладающая безграничной фантазией и чувством юмора, граничащим с издевательством, Слаанеш была богиней, которую я выбрал для себя. Тот мир, откуда я родом, не знал полчищ Апокалипсиса, а о Хаосе упоминалось лишь в легендах. Все было более чем упорядоченно, и демонические голоса очень редко звучали в сознании людей. Но тот, кто искал – находил. Помимо прочих «прелестей» наш мир отличала пуританская мораль. Одному мужчине – одна женщина, разница в возрасте – чем меньше, тем лучше, семья под контролем старейшин, а говорить об удовольствии считалось дурным тоном. Такой порядок вещей не устраивал меня с детства. Я бунтовал, с переменным успехом, набивая шишки и получая опыт. А потом решился на действие. Я сказал «Пойдем со мной» - и они пошли. Их было трое и они были молоды. Рисса, Анаст и Кларион. К дальним лесам и заброшенным замкам, туда, где о нас не знали, я вел их, и они шли за мной. В первый же день побега мы устроили оргию. «Дикую», по нравам нашего мира. «Так себе», если говорить с позиции теперешнего опыта. И это была Слаанеш, хотя тогда я и не знал этого. Дни проходили в радости и удовольствиях. Рисса, умная и с характером, могла как поднять мне настроение, так и испортить его на целый день. Дикая Анаст, как же трудно было приручить ее! Сама не желая, она учила меня мучить и получать удовольствие от этого. А Кларион... Кларион была идеалом. Такой, какой и должна быть женщина, по моему мнению. Красива, чувственна, умна, в меру послушна, мы, казалось, даже на расстоянии сливались воедино. Ее мысли звучали в моей голове, а она бросалась исполнять мое желание еще до того, как я успевал его высказать. И я допустил ошибку. Я безумно влюбился в нее. И захотел остаться только с ней. Забыв, что именно этому учили ненавистные мне предки. Именно этого хотела мораль. Именно от этого мы и бежали. Я оставил Риссу познавать мир и искать новых ощущений. Мы расстались легко. То, что нас связывало, было скорее рассудочным, осознанным влечением, чем порывом страсти. С Анаст было по-другому. Я не ожидал, что жертва может настолько привязаться к тому, кто постоянно мучил ее. А может, для нее это не было мучением. Я гнал, но она не хотела уходить. Я настаивал – и это было моей ошибкой номер два. Анаст ушла, и целых полтора месяца мы с Кларион наслаждались друг другом. Тогда мне казалось, что это и было счастье. А потом пришли люди. Анаст привела их, и в этом я никогда не винил ее. И были месяцы в темнице. Мой поступок был слишком неправильным для того мира. Старейшины долго решали, в чем его причина и что со мной делать. Мне, по большому счету, было плевать. Лицо Кларион день и ночь стояло передо мной, ее голос звучал в моих ушах, а тело помнило ее руки. И тогда я воззвал к Хаосу. В нашем мире это называлось «сойти с ума», хотя это и не совсем одно и то же. Воображение рисовало мне причудливые ритуалы, и я творил их, благо времени было много. Я призывал богиню, или то, что я считал, было богиней моей страсти, и она явилась ко мне. «Ты остановился на достигнутом и скатился назад. Или прими мораль и будь, как все, или иди моим путем. Но – окончательно. Хаос не приемлет умеренности и компромиссов. Страсть и Любовь должны подчиниться тебе. Не наоборот» - говорила она. «Да будет так» - отвечал я, -«только верни мне Ее!!». Она грустно улыбнулась в ответ. «Ты скоро узнаешь, стоит ли она тебя. И что ты будешь делать потом?» - голос богини растаял в воздухе, и дверь темницы открылась. Был темный поздний вечер. Стражники вывели меня за ворота. «Уходи» - сказали они. Я до сих пор не знаю причины этого. По меркам того мира такого просто не могло быть. Так думал я, отдыхая в лесопосадке у дороги, после долгого бега прочь. Через неделю я вновь увидел Риссу. Мы, как и раньше, помогали друг другу. И, как раньше, в наших действиях не было ни чувств, ни привязанности. Мы делали то, что считали нужным, то, что устраивало обоих. Потом я повстречал Анаст. Ее глаза говорили: «Возьми меня с собой, я так ждала тебя», но я не смог бороться с собою. Только Кларион была нужна мне тогда, только ее я искал, и это было третьей ошибкой. А потом я ее нашел. От прежней Кларион остался лишь очаровательный разрез глаз. Ее внешность изменилась, хотя я бы смирился и с этим. Сознание изменилось тоже. «Все это было неправильно. Я не хочу тебя видеть» - сказала она. И в тот момент я понял, что такое смерть. Состояние, когда не осталось вообще ничего. Глобальная потеря смысла жизни. И вспомнил слова богини. И пошел прочь. Искать смысл, искать свой мир, искать себя. Богиня явилась той же ночью. - Вот лежит герой - улыбалась она. - Ты наделал кучу вещей столь же великих для твоего мира, сколь и несуразных. Столько испытаний пройдено, и ты таки нашел ее. И ради чего? Кому это было нужно, кроме тебя? - Никому. - Так стоит ли жертвовать собой? Во имя чего бы то ни было? - Видимо нет. - Умница. Обожаю понятливых. - И что дальше? - Ищи. Сравнивай. Выбирай. Тебе решать – она усмехнулась и исчезла. Я переехал в другую страну, встретил других людей. Среди них был Он, вербовщик, меняющий лица. Безумие и холодный расчет, беспричинная злоба и обаятельная доброта, огромная сила и множество слабостей сочетались в Нем. И Он говорил о Хаосе. От Него я впервые услышал имя Слаанеш. Вступив в один из эскадронов легкой кавалерии, которую называли «Дыхание Смерти», я узнал, что такое война. Убийства никогда не прельщали меня, но и отвращения, как такового, тоже не было. Эскадрон постоянно находился в движении, то тут, то там требовалось наше участие, поэтому времени предаваться размышлениям особенно не оставалось. Как нет его и сейчас, моя милая пленница. Зачем я рассказываю тебе все это? Наверное, это способ привести мысли в порядок, нет? Что молчишь, я же вижу, что реснички дрожат, не спишь, значит. Хотя, может быть, у эльфов это и по-другому? Виктория появилась в эскадроне через неделю после меня. Наш командир, Мрэйф рыцарь Тзинча Архитектора Судеб, часто отправлял нас на задания вместе. Но воительница Кхорна не поддавалась моим ухаживаниям. Для нее смыслом жизни были убийства и разрушение, а удовольствие она получала в битвах. При потрясающей реакции и молниеносных рефлексах, в открытом бою с ней практически невозможно было справиться. Но в стратегическом планировании она мало что смыслила, а военные хитрости считала грязными уловками, которые ставила ниже своего достоинства. Военачальники Хаоса, как правило, берегли воинов и не рисковали ими понапрасну. Но в тот раз вышло иначе. Мрэйф приказал Виктории, которая всегда рвалась в бой, набрать дюжину добровольцев. Из всех нас, похоже я один понимал, что им не суждено вернуться. И попросился с ними, чем очень удивил Мрэйфа и вызвал легкую полуулыбку Вики. Она считала это просто очередным заданием, не понимая, на что мы идем. А отправляли нас в «отвлекающий» маневр. Предполагалось, что, попав в засаду Альянса, мы будем уничтожены. Но в то время, пока люди крошили нас на куски, эльфы расстреливали из луков, а гномы добивали молотами, большая часть эскадрона обходным маневром ворвалась в лесное святилище врага, унеся с собой какой-то нужный Лордам волшебный Кристалл, который и был целью операции. Из дюжины всадников Хаоса, посланных в ловушку, остались только мы с Викой. Со связанными руками мы шли за эльфами, пленившими нас, а копья людей подгоняли в спину. Понимая, что этот поход не будет долгим, и мы, скорее всего, обречены, я разговаривал с ней так, как будто терять уже было нечего. Когда нас подвели к дереву, с ветвей которого свисало две петли, я понял, что так оно и было. - О чем ты думаешь сейчас? - Жалею, что не успела убить еще больше этих тварей. - А я жалею о другом. - ??? - Этот лес... Представь, что здесь никогда не было войны. И этих людей, и эльфов, и уродов бородатых. Просто лес, тихий вечер, журчание ручья, розовый закат… - И что? Я собирался в ярких красках расписать ей то, что вертелось на языке, и подсказывала Слаанеш, но подумал, что сейчас это не лучший вариант. Пришлось слегка покривить душой: - Мы с тобой бежим по тропинке, смеемся и держимся за руки, нам тепло и радостно, а потом, по веткам этого дуба вверх, а оттуда, рывком в ручей, разбрасывая во все стороны теплые брызги. Он достаточно глубок, как думаешь, мы бы достали до дна? Она повернула ко мне лицо. Я никогда еще не видел ее такой. Детская улыбка сияющих глаз и… капелька влаги на щеке. Она подняла голову и засмеялась. Переливчатый детский смех. Все дальнейшее произошло как-то очень быстро. Казалось, что обрывки веревок, стягивавших ее запястья, еще не успели упасть на землю, а ее руки уже поднялись вверх. И лезвия ее, непонятно откуда взявшихся, острых кривых ножей через миг были в крови. Двое людей медленно оседают, роняя копья на землю, а мои руки почему-то больше не связаны. Стрела с зеленым опереньем еще дрожит в твердом дереве, в том месте, где только что находилась голова Виктории, а из горла того, кто стрелял, уже фонтаном бьет кровь. - Смерть Альянсу! – кричит черная воительница, привлекая к себе внимание всех, кто остался в живых. И, тихо, одними губами, в мою сторону: - Коней! В общем, каким-то чудом, мы вырвались. Пока будущая демонесса Кхорна заливала чужой кровью поляну того чудесного леса, мне удалось отвязать двух наших коней и покалечить всех остальных, чтобы исключить возможность погони. Труднее всего оказалось на всем скаку вломиться в гущу схватки и выдернуть оттуда Вику. Думаю, в глубине души, те, кто там остались, были мне благодарны. Мы бок о бок скакали по широкой тропе. Рыцарь Кхорна смеялась во весь голос. Как мало надо некоторым для счастья. Мне снова захотелось сказать ей что-то приятное. - Благодаря тебе мы избежали предназначенной нам судьбы. - Почему предназначенной? - Ну, Мрэйф вряд ли ждет нас живыми. - Ты хочешь сказать, что он сознательно послал нас в ловушку? – лицо девушки стало вдруг жестким. Веселье как рукой сняло. - Ну, это было очевидно. - Так – секундная задумчивость – ты знал это и пошел. Но ты же мог не идти. Когда я спрашивала, кто пойдет со мной, ты мог остаться, верно? - Ну да. - И почему ты пошел? - Когда ты стояла перед строем и смотрела на нас, твои глаза горели, а грудь… о, она так возбуждающе вздымалась под кожей доспеха… а попка, ну это вообще отдельная тема – на этот раз мне просто лень было врать и придумывать что-то. Иногда говорить правду тоже полезно. Чтобы не забыть, что это такое. - Идиот. Тупой, развратный придурок. Ты можешь думать о чем-нибудь еще, кроме… хотя нет, не можешь. Слаанеш, как я могла забыть. – и, уже другим тоном – Но это ничего не меняет. Эта тварь Мрэйф отправил нас на смерть. Ее он и получит. - Ты собираешься убить рыцаря Тзинча, своего прямого начальника? - Теоретически, мы с тобой мертвы. А на мертвых не действуют ограничения и запреты. Оставшуюся часть пути я уговаривал ее не врываться на всем скаку в эскадронный лагерь, а действовать разумно, скрытно и осторожно. Не знаю почему, но в этот раз она меня послушалась. На утро Мрэйфа обнаружили лежащим у себя в шатре с эльфийской стрелой в ухе. Видимо, на этот раз, мудрость и осторожность Тзинча оставили его. А ближе к обеду появились мы, с волшебным Кристаллом в мешочке и красивой историей о том, как мы отбили его у отряда эльфов, якобы ошивавшихся неподалеку. В штабе наш рассказ возражений не вызвал. Похоже, наличие Кристалла волновало Лордов гораздо больше, чем кадровый вопрос отряда, одного из многих, ходивших под их началом. Меня посвятили в рыцари, эскадрон получил пополнение, а Виктория – должность нашего командира. С тех пор, каждое утро она будит меня, иногда мягко, иногда – бесцеремонно вытаскивая из палатки, и заставляет часа по полтора фехтовать с ней. У девочки большие амбиции. Очень скоро она собирается получить повышение. И ей, видите ли, нужен заместитель, «чтобы было на кого выплескивать лишние эмоции, и чьи нелепые советы будут портить аппетит», как она однажды выразилась. А заместитель Демонессы Хаоса, по ее же словам, «должен уметь пользоваться саблей лучше, чем криворукий гоблин, которого только что научили ходить». Меня совершенно не привлекает власть, но Вике известны мои слабости. Она обещала оставлять жизнь любому количеству пленниц, которых я смогу захватить. Но главное это свободное от вахт время, которое я буду полностью посвящать им и Слаанеш. А это, я тебе скажу, стоит того. Сегодня вечером в моем шатре ты убедилась в этом, нет? Хмуришься? Значит, точно не спишь. У вас, эльфов, я слышал, тоже с моралью проблемы? Для вас любовь, это - играя на гитаре, смотреть ночью на звезды и говорить друг другу слова, которые ничего не значат, да? Заулыбалась. Ну а то, что было сегодня вечером, это как? Краснеешь? Сама-то помнишь, как кричала от боли и стонала от удовольствия? Как твой шепот «нет» и твой же крик «Еще!», звучали одновременно? Могут ли пять полнолуний и десять закатов дать такие эмоции? Вот именно. Если это хмыканье на эльфийском означает «благодарю», тогда пожалуйста, мне тоже понравилось. Ну, а нам с тобой пора. Тебе не говорили, что испуганной ты выглядишь возбуждающе? Поверь на слово. Я бы с радостью, еще и еще, но ночь не становится длиннее, а поспать все же надо. Ну вот, из лагеря нас уже не видно. А теперь… мне нужна твоя кровь. Да не шарахайся от меня так, глупая! Ладошку слегка порежь. Кто поверит, что я изнасиловал, убил и съел тебя, если на руках и губах моих не будет крови? Вот так, и вот сюда чуть-чуть. Умница. Ну, давай прощаться, что ли? В этом мешке - солонина, дня на два тебе хватит. Фляга пустая, но, судя по журчанию, ручей недалеко, воды сама наберешь. Здесь же лес, твоя вотчина, нет? Ты найдешь своих эльфов раньше, чем закончится следующий день. Ну, иди же. Что, не верится? Удивлена, что рыцарь нарушает приказ своего Лорда и волю всех своих богов? У вас в Альянсе, это, наверное, не принято? Но мы же Хаос, малышка! А Хаос – это наше все. И бунт против устоев, самих богов и неизбежности есть высшее его проявление. Именно за это наши боги и любят нас, если, конечно, они вообще способны любить. Счастливой дороги тебе, красавица. И, если почувствуешь Хаос в себе – возвращайся. Мой шатер всегда открыт для тебя. Записано мною Корнионом, командиром отряда Стражей Сумерек, со слов Анниэль, разведчицы, отправленной в город к людям, договориться о доставке провианта. (c)Lawren История одного демона. «…Я снова нашел записку. Она была прикреплена к шесту в конце деревни. Он явно со мной играет. Эта проклятая тварь всегда на шаг опережает меня. Я побывал в разоренных поселениях. Но оставшихся в живых, с каждым разом меньше. Они ничего не могут сказать. Ни о внешности, ни о манере нападения, ни о каких то предзнаменованиях. А он любит красивые зрелища. Он эстет. Но всему приходит конец. Когда-нибудь и эта игра закончится. Я не знаю кто победит, но Истинная Вера на моей стороне. Содержание записки: Здравствуйте, дорогой друг! Как напоминание вам оставляю эту записку и уничтоженную деревню. Чтобы у вас не отбивался интерес к моей личности, я вам оставил маленький подарок в подвале того, что люди называют питейным домом. Но не открывайте дверь сразу. Ведь, чтобы подарок был интересен, и желаем нужно чутьчуть подождать. Я знаю, вы сжимаете кулаки от злости, но не делайте этого, ведь в мире все предначертано и только Он может изменить чью-то судьбу. Только Он. И мы в его власти. Но это не значит, что надо оставлять битву. Надо сражаться до конца. Ведь мы должны получить, какой то результат. И если вы отправитесь к небесному отцу, это хоть и отрицательный результат, но тоже результат, а пока наслаждайтесь тем, что у вас есть свой путь. У вас есть цель. Это прекрасно, ведь счастье в пути! До скорой встречи. Когда вы прочитаете этот отрывок из нашей жизни, я ужу буду в Фонсебадоне или в том, что от него останется. До свидания. Искренне Ваш, Узиэль Многоликий. Я спустился в подвал таверны. Цепи были прикреплены к потолку и полу, а на них растянута девушка лет 15. Зрелище было кошмарным. Грудь отрезана, на коже повсюду надрезы, отрублены кончики пальцев, область гениталий настолько повреждена, что невозможно понять, что он там делал. В довершение оторвана нижняя челюсть. На потолке надпись кровью. «Все в этом мире проходящее». Меня бы стошнило, но это уже вошло в привычку. Не всегда, но он любит делать такие подарки. Это его вдохновляет. Но ничего в Фонсебадоне все решится. Я почти нагнал его. Я инквизитор Анастас. Инквизитор ордена Прозревших. Мое задание – поймать демона, который стал бесчинствовать в городах Империи. Никто его не видел. Но я повсюду нахожу обрывки его существования. А теперь он начал свой кровавый поход. А я свой против него. Теперь он знает, что я почти нагнал его. И издевается над моим бессилием. Но в Фонсебадоне все решится. Хоть он и разорил уже 3 деревни, но город ему не по силам. Слишком долго я преследовал его. И он понесет наказание за свои прегрешения. В Фонсебадоне меня тут же схватили городские стражи и передали отделению инквизиции города. Меня, без каких либо объяснений, заковали в кандалы и привезли в столицу. Там бросили в тюрьму и сказали, что завтра состоится суд. Я не понимаю в чем дело. Возможно, я не справился с заданием, но за это не судит инквизиция. Просто проваленное задание и частичное отстранение от дел. Но я один из лучших инквизиторов. Никто ничего не объясняет и похоже все выяснится на суде. Поскорей бы. Ночью я почувствовал странное ощущение чьего-то присутствия в камере. И услышал голос из темноты. - Вот мы и встретились. Как много сил было потрачено и все впустую, не считаешь ли ты, Анастас, что ты зря ловил воздух? - Сначала ответь, как ты подстроил мое заточение? - Я? Я ничего не подстраивал! Но если ты настаиваешь, то расскажу: Я попрежнему нахожусь вне этого мира. По сути, я лишь твоя больная выдумка. - А разоренные деревни, убитые люди и кошмарные жертвоприношения – тоже мои выдумки? - О, нет, конечно! Это все было в реальности. Все было именно так, как ты видел. Но все это сделал ты. Своими руками. Убийства, насилия. Помнишь, как ты разрубил ребенка на глазах матери? Или резал по кусочку девушек? Или выкалывал глаза? Или ты забыл про девушку, которой оторвал челюсть? - Боже… - перед глазами стали всплывать кошмарные образы. Реки крови потекли перед глазами. - Этого… этого не может быть. - Может. И ты знаешь…, тебе это нравилось. Как ты насиловал девочек, как головы стариков катились в стороны. - А теперь пришло время предстать перед судом! Завтра тебе все расскажут в деталях. Послушай, не пожалеешь – процесс тысячелетия. И потом тебя сожгут. Но я дам тебе шанс. Возьми, хоть тут темно и ты не видишь, но все же сможешь оправдаться. Тебе, конечно, не поверят, но мое имя будет увековечено вместе с твоим. Все это конечно – суета сует. Но даже мне иногда хочется славы. А теперь прощай. Ты мне больше не интересен. Мне под ноги упал маленький предмет, на ощупь он оказался сухим и пачкающим, скорее всего кусок извести. И вот я теперь написал свою историю, историю своего падения. Не верьте демонам, не соглашайтесь на уговоры. Но иногда они выбирают жертву. И тогда, вы не выкрутитесь. За свою жизнь я уничтожил и изгнал несколько десятков нарушителей реальности. Но Архитектор Судеб приготовил мне тяжелейшее испытание. Прошел ли я его? … Далее у заключенного закончился мел и разобрать не возможно. На утро заключенный был найден с откушенным языком. Смерть наступила в результате попадания крови в легкие.» Из секретных материалов Инквизиции. (c)Антон Анатольч Апокалипсис Богоубийца… Если и есть в наших сердцах непреложная вера, то это - стяг твой. Если и есть сила, способная обращать в прах души богов, то это – меч твой. Продолжать официальное восхваление, которое у нас зачитывают желторотым юнцам, только-только присоединившимся к ордам Хаоса, можно и дальше, но я не вижу в этом смысла. Единственное, что отличает его от сотен тысяч других подобных «опусов», тот забавный факт, что все написанное в нем – правда. О да, Богоубийца, твой послужной список удивляет порою даже сильнее, чем находчивость твоих палачей. Ты и есть воплощенный меч Владыки Кхорна, я верю в это. Только потому я и иду за тобой… Начало пути давно потеряно. Я не помню, что там было, по ту сторону войны. Мне, впрочем, и не интересно. Конец пути… Что станет достойным финалом нашего победного марша? Многомировая Империя под стягом Хаоса? Смешно. Хаос не созидает империй: это слишком мелко для Него. Не знаю. Мы просто идем вперед. Миры рождаются и ложатся в прах под нашими сапогами. Так было. О, эти бесконечные миры и мирки. Перепуганные ваши «творцы» и «заступники» дерутся за власть, как псы за кости, а потом приходим мы… Миры и мирки. Жемчужная россыпь в ладонях предвечной Тьмы. Крошечные огоньки порядка в море бушующего Хаоса. Красиво? А если так: жалкие кусочки упорядоченной материи?… Да просто мясо для наших псов, вот вы что такое! Я даже названий ваших не запоминаю. Только знаю, что вас, крошки мои, становится все меньше и меньше… А мы просто идем сквозь вас. И все равно мне, какого цвета небо над нашими головами – лазоревое или рубиновое, все равно, сколько двуногого скота выставят ваши царьки и божки, чтобы нас остановить. Ах да, чуть не забыла самое забавное: они действительно верят, что нас возможно остановить! Жалкие обитатели, клочки упорядоченной органики, которые завтра будут криком заходиться на наших дыбах, искренне верят, что уж они-то свой мир не отдадут. Станут последней плотиной на пути накатывающих волн Хаоса. Мы над ними уже даже не смеемся. Впрочем, и от этих жалких кусочков упорядоченной материи бывает польза. Ничто не дает нам, армии Хаоса, столько рекрутов, сколько опустошение очередного мирка. Удивлены? Ха! Мало я видела героев, которые предпочли пытки и смерть службе нам. Особенно когда выяснялось, что пытать мы можем до бесконечности. А есть еще убеждение, и обольщение, и золото. В каждом из зачищенных миров мы уводим за собой – лучших. Самых сильных и самых хитрых – обычное дело. Самых жестоких – всегда. И пускаем их впереди армии в следующем мире – для проверки. Та часть пушечного мяса, которая выживет, получит шанс возвыситься. И… сложит голову в следующей бойне. Красиво и безупречно, как логика Владыки Тзинча, Архитектора Судеб. А мы идем вперед. Так есть. Арны? Творцы? Заступники? Пророчество о нашем поражении и изгнании? Ну да, слышали. Я вволю посмеялась над словами пленника, гордо заявившего, что мы должны убираться и мира этого не получим. Посмеялась и показала ему, что мы на самом деле умеем. Распятый вверх ногами кусочек органики еще долго вызывал прилив энтузиазма у наших любителей метать дротики. А как он визжал, о Владыки… И вот это нас остановит?! Угрозы, проклятия, пророчества… Никогда не встречала доказательств, что кого-то убило именно пророчество, а не крепкий удар топором! Почему какому-то припадочному юнцу должно быть известно о будущем больше, чем нам, его непосредственным творцам? Я не вижу в этом мирке ничего такого, что отличало бы его от сотен других, пройденных нами. И мы пойдем за Апокалипсисом Богоубийцей до победного конца. А потом - можно ведь помечтать? – мы расправимся и с нашими драгоценными нанимателями, оскорбившими нас недоверием, и неплохо развлечемся с непосредственными «помощниками». Поговаривают, у орков повышенный болевой порог. Вот и выпадает прекрасный шанс проверить, чего на самом деле стоят эти грязные твари… Скоро еще один мирок упадет в ладони Вечности переспелым яблоком. Хрустнет под нашими сапогами, а мы пойдем дальше под стягом Богоубийцы. Так будет. Из размышлений Немексидэ, демонессы Слаанеш, о последней военной кампании Богоубийцы, записанных ею после очередной показательной казни самозваного «пророка». (c)Madelina-Demonra Дневник демонессы Эти жалкие кусочки упорядоченной органики снова орут и воют. Иногда у меня складывается впечатление, что ничего другого они не умеют вовсе. Высовываюсь из походного шатра: так и есть, наш молодняк, набранный в соседнем мире, - «щенки» развлекаются в меру собственной убогой фантазии. Сопливые идиоты, у которых еще полгода назад были все шансы оказаться на месте пытаемых, теперь радостно тыкают привязанных к кольям пленником всяческими колюще-режущими орудиями. О, где вы, благословенные деньки, когда высокое искусство пытки еще хоть во что-то ставили?! Меня душит огромное желание нашпинговать недорослей их же ножами, сопроводив все это действо подробными объяснениями и лекцией по анатомии. Но мой командир, Апокалипсис Богоубийца, конечно же, не одобрит, если я пущу недоумков в расход перед боем. Пусть лучше «щенки» своими трупами выстелют нам дорогу к победе, а пока, если уж им так хочется, пусть лают. Но я все равно не поленилась вылезти и прикончить одного из пленников. Второй от испуга даже орать перестал. «Щенки», гремя железом, сменили место дислокации, чего и следовало ожидать. Наступила блаженная тишина. Возвращаюсь в шатер. О, Владыки Хаоса, как же мне здесь скучно! Нет, пока мы бодро наступаем на паникующего противника и никаких оснований для печали вроде бы не найти. Часть континента уже зачищена, так что все идет своим чередом. Все гораздо тривиальнее: на днях я лишилась любимой игрушки. Мой зеленоглазый трофей из соседнего мирка – память о прошлой удачной кампании – не придумал ничего лучше, чем повеситься на собственной косице. Сказочек обчитался, сволочь остроухая! И, главное, все в толк не возьму, что ему не нравилось? Ну, подумаешь, наплела я ему еще в его родном мирке, что мы жителей не вырезаем, а просто эвакуируем. Ну, и его, понятное дело, «эвакуировала». Где его глаза два месяца были, если он такой принципиальный?! (Да знаю, в декольте в моем, ну и оставались бы там!) А тут эти «щенки» на днях выловили какую-то девчонку из имперских, страшную, как моя жизнь, и притащили в лагерь «позабавиться». Ну, верещала она громко, мой остроухий выглянул из шатра и, надо полагать, был сражен ужасной догадкой… Прихожу со зверского дежурства, усталая, как пес цепной, а он … висит! Прекрасное завершение прекрасного дня. Гоняла «щенков» до полуночи. Трое из них до сих пор формально выполняют некое «сверхсекретное задание». Ничего, пусть местные лисицы порадуются, недолго им радоваться осталось. И вот уже три дня моя компания на ночь – фолианты по тактике! Это ли завещала нам Владычица Слаанеш?! Нет, «щенки», те, что посмелее и поглупее, в очередь строятся, но на них ведь без слез не взглянешь. А до следующего леса остроухих нам еще идти и идти. В общем, все грустно. От невеселых размышлений меня отрывает тихий стон. Ох, надо было и второго прирезать сразу, чтоб не мешался. Снова выхожу с намерением исполнить задуманное. Комок бесполезной органики пытается гневно сверкать на меня очами. Из положения «прикрученный к колу» делать это, надо полагать, не слишком удобно. Оглядываю подарок судьбы. Хм, непонятного цвета колтуны на голове, невразумительно-сероватокакие-то глазки, украшенные отменными «фонарями», да еще и вши, почти наверняка. Нет, таких подвигов Владычица Слаанеш требовать бы не стала. - Вы все подохнете! – фальцетом взвизгнуло чудо. - В великих муках? – лениво интересуюсь я. Мне попадается уже третий «пророк» за два дня. Второго я не поленилась прилюдно колесовать… И тут пленника понесло… На меня вылили целый ушат информации по местной истории, которой я знать не знала и учить не собиралась, щедро сдобренной трехэтажными анафемами в мой адрес. Парень рассказал и про благих Андов, которые придут и всех спасут, и про Илию, и про драконов с единорогами… Я слушала, прикидывая, сказать ему или нет, что мы здесь по «приглашению» благого Анда Глория. Решила, что не стоит. А вот потом парню удалось меня действительно удивить. Непонятного цвета глазки закатились, а голос вдруг упал с фальцета до рычания: - Поднявшиеся по багровым рекам в них да низвергнутся! Кровь ваша в землю уйдет, люцерной поднимется… Он рычал и рычал. Вокруг уже стали тихо позвякивать доспехи: «щенки» приползли посмотреть, что же я такого тут такого невообразимого выделываю с пленником, если он так надрывается. - А тебя, Немексидэ, дочь Рэды, могила ждет в битве при…, - я перерезала подонку горло прежде, чем он успел договорить. Надеюсь, никто из собравшихся так и не сообразил нехитрой вещи: я пленному не представлялась. Мне стало очень не по себе. Иду в шатер. По дороге едва заметно киваю ближайшему «щенку», которого нахожу опрятнее прочих. После таких гадостей сидеть тет-а-тет с фолиантом по тактике не хочется совершенно. А «щенков» почти никогда не считают. Нет, я по-прежнему не сомневаюсь в нашей скорой победе. Меня не убьет никакое пророчество. Если мне и суждено пасть, то от меча и совсем-совсем не скоро. Апокалипсис Богоубийца поражений не знает. Да, среди наших командиров хватает бездарей, но он один стоит сотни. Мы воюем плечом к плечу уже не первое десятилетие и это не первый мир, который мы повергнем в прах. И даже не тысячный. Ничего нам не грозит. А с завтрашнего дня я прикажу убивать всех пророков, гадателей и тому подобную публику на месте. Не хватало еще деморализировать бойцов перед битвой. А сама… Могила ждет меня в битве? Отлично. Значит, битвам придется меня подождать. Поеду-ка я поищу какого-нибудь остроухого посимпатичнее, расскажу про «эвакуацию» или даже – почему бы и нет? – про собственное глубокое и искреннее раскаяние и разочарование в идеалах Хаоса, про жгучее желании служить добру и все такое. А потом вдруг прирежу военоначальника сопротивления или некстати для обороняющихся открою ночью ворота крепости. Не впервой, знаем, проходили. Пусть Владычицы Страстей посмеется, а Богоубийца в очередной раз убедится, что от нас, «развратных созданий», толку бывает поболее, чем от закованных в латы кретинов. И все же, о Владычица Слаанеш, как же мне скучно… Из дневника Немексидэ Рэда, демонессы Слаанеш. (c)Madelina-Demonra Дневник обращенного Да, как много я видел, столько миров... Я сбился со счета, так давно... Да и зачем мне помнить все то, что я уничтожил? Да, незачем, но есть в моей памяти один мир. Мир, где я впервые прекланил колени пред единым и нделимым. Мир который был разрушен до основания нами, Воинами Хаоса, Слугами Апокалипсиса. Мир, который я ненавидел столь же яростно, сколь страстно его любил. Мир, где смерть каждого убитого мной человека доставляла душе несказанную радость. Мир, частью которого я некогда был... Какое неописуемое счастье наполняло меня, когда я развлекался убивая баронов и слуг, насилуя детей на глазах их родителей, а потом было так приятно отрезать части их нежных и ароматных тел, уталять свою жажду теплой, немного солоноватой кровью этих детишек... Да, хорошие были времена... А ведь когда-то я был простым писателем, сочинял детские сказки, ростил двоих сыновей, любил жену, и, был рабом своей глупой жизни. А теперь, теперь я призераю каждую секунду той никчемной жизни. Ведь от Хаоса я получил все чего мог пожелать! Я могу убивать и насиловать, любить и творить, мучать и разрушать, я могу делать то, что хочу, тогда, когда пожелаю я и наши боги. Сегодня я вновь решил предаться воспоминаниям, и мне кажеться, что сейчас самое время написать о том, как я встал под черно-алые знамена Хаоса. Все началось тогда, когда один взбалмошный владыка нанял молодого, но уже довольно известного своей жестокостью, адепта Хаоса, Апокалипсиса. Он пришел для того, чтобы уничтожить всех врагов своего нанимателя. Но каждый, кто был достоин, и добровольно вставал под его знамена, оставался жив и обретал то, от чего трудно отказаться... Лишь спустя тридцать лет наш владыка понял какую ошибку он совершил. Апокалипсис выполнял свою работу так, как того требовал договор, а это означало, что за его спиной оставался лишь серый пепел на мертвой земле. И если бы все продолжалось так, как шло, владыка нашей страны мог стать властителем огромной безжизненной пустыни, но этого он точно не хотел. Договор с Апокалипсисом должен был быть срочно расторгнут, ведь его армия и так пополнилась, увеличившись вдвое. Наш владыка отправился к своему наемнику, но тот громко рассмеялся услышав требование о расторжении договора. "Ты глупец, - сказал он - я предупреждал тебя, что договор может быть расторгнут лишь если одна из сторон будет полностью уничтожена, и не сможет выполнить обязательств. Конечно ты можешь попробовать меня остановить, силой, в договоре об этом нет ни строчки..." У нашего владыки оставалось два выхода, ждать пока Апокалипсис уничтожит все кроме его страны, которая будет обречена на стремительное увядание, или начать войну с тем, кого он нанял. Наш владыка выбрал второе... Началась самая кровопролитная и жестокая война, которую знавал этот мир. Бывшие враги объединились против нового зла, на совете владык было решено вербовать в армию всех, кто способен держать в руках оружие - детей, женщин, стариков... Было решено разбить армию Апокалипсиса одним решающим ударом... Мы с женой и двумя сыновьями добровольно отправились на войну, ведь мы свято чтили долг перед своей страной и своим народом. Каким глупцом тогда я был... Прошло три месяца, и мы на своих шкурах убедились в том, что наш мир обречен. После безуспешной атаки на Воинов Хаоса, стало ясно, что наше численное превосходство - ничто, в сравнении с обученной, великолепно налаженной военной машине Хаоса. И вот, спустя три месяца, я узнал, что мои сыновья, моя жена - они погибли! Я не знал зачем мне теперь жить, ради чего? Именно в те дни я и начал впервые слышать голоса в своей голове. Мне казалось, что двое существ разговаривали со мной, иногда они общались друг с другом, но я не мог их понять. Целых две недели я мучался бессонницей, забыв обо всем, я мечтал лишь о том, чтобы заснуть. И вот, одним из вечеров, когда я, как обычно, не мог уснуть, в моей голове прозвучал четкий и понятный голос, который сказал: "Выйди из шатра!" Я не стал противиться и вышел на улицу. Мой шатер стоял на самой границе с лесом, за которым, в двух десятках метров располагались войска наших союзников - охотников из северных лесов, поэтому дозорных в той стороне и небыло. Вот, как раз, в той стороне я и увидел человека, он стоял спиной ко мне, и что-то рассматривал, поднеся к глазам. - Ты хочешь спать? - спросил голос в моей голове. - Да, - ответил я. - Тогда убей его, и забери то, что он держит в руках! - воскликнул голос. Я проснулся на следующий день, от криков и шума, доносившихся откуда-то снаружи. Наконецто голоса в голове замолчали и мне удалось отменно выспаться. Но за тканью временного жилища, определенно происходило что-то интересное, требующее моего внимания и обязательного присутствия. Я вышел из палатки и направился в сторону самого большего шатра, где толпились, похоже, все, у кого не было важных дел. Когда я спросил что происходит, мне ответили, что сейчас здесь будут судить предателя и убийцу. Протолкнувшись через толпу, моему взору предстал сам убийца и его жертва, а в голове пронеслись все подробности вчерашней ночи. - Иди в палатку - голос в моей голове звучал громко и четко, - там я кое-что тебе расскажу. Я держал в руках странный амулет, который представлял собой восемь стрелок, направленных в разные стороны от центра, заключенного в кольцо. Прошло 10 дней с тех пор, как я получил этот амулет. Я стал по долгу разговаривать с голосами в голове. Они рассказали мне огромное количество интереснейших вещей, например о том, что моя жена и дети не исчезли, а лишь стали частицей Хаоса; они научили меня объаться с семьей, используя силу амулета. Еще я узнал о том, что голоса эти - воплащения Тзинча и Кхорна, демоны Хаоса, Элбор и Андар. Но самое главное я понял, что Хаос, это не безумная сила разрушения, а система созидания, которую возможно понять, лишь став ее частицей. Так начался мой путь к Апокалипсису. Сегодня мне надоело вспоминать свою жизнь, и я больше не буду писать этот глупый дневник, ведь тому, кто его прочтет все равно не понять меня, ибо сейчас я Голод, Всадник Апокалипсиса, командующий легионом Смерти, комендант восемнадцати миров, один из четырех Лордовдемонов Единого и Неделимого Хаоса. А этот мир и его обитатели, слишком ничтожны, чтобы далее вдохновлять меня на этот дневник. Глорий был прав, в стремлении своем. Все здес достойно лишь смерти, страшной и неминуемой. Одного я не понимаю в деяниях Глория, зачем он создал этих тупых, уродливых и некчемных орков? Они вечно путаются под ногами и мешают, но пока мы с ними союзники и я сдержу свой гнев, но лишь пока... Обрывки дневника, написанные фиолетовыми чернилами на куске коже, содранного со спины девственницы. Эта девка плохая, мне вообще не нравятся местные женщины. Те которые потоньше и постройнее те еще так ничего, а остальные вызывают у меня приступы рвоты. Хотя в угоду Слаанешу я регулярно их насилую и убиваю. Иногда сначала убиваю, а потом насилую. Вот именно эта, кожей которой я воспользовался чтобы излить свои чувства меня удвалетворила из рук вон плохо. Ее кожа была не нежна, а волосы грязные. И вообще я не ел сладкого уже целый день! Мне скоро в битву, а на доспехе есть пятнышко ржавчены.. Последнюю шлюху я задушил вчера, а новая мне будет положена только завтра.. -Корявые рисунки, которые мы здесь не приводим чтобы пощадить вашу психикуМой командир не ценит мою индивидуальность! Я не могу стоять в дозоре с вонючими рыцарями Нургла! Хотя Глорум Гнилостный ничего так себе.. Его толстые щупальцы очень красиво смотрятся на фоне бледно-зеленых разлагающихся доспехов! -Изображения означенного Глорума(и правда гнилостный..)...Зато мой повелитель обращался ко мне через этой паскудной девственницы и этой крови едва хватило. Он обещал наградить меня сладенькой шлюшкой, которая полностью отвечает вкусам такого утонченного воина как Я! Ладно, я устал писать эту фигню, да и шкура у нее маленькая.. Пойду поем сладости, потом трахну труп этой вонючей девки с содранной кожей, потом немножко поупражняюсь с мечем, а может с копьем, а может с глефой, а может быть возьму огронмый шипастый гердан. Так что молитесь кому вы там молитесь! Но это вам все равно не поможет, потому что мой бог самый красивый. -Обрывок заканчивается невнятными размышлениями про достоинства тех или иных сладостей, поз для удволетворения животных сексуальных потребностей, а так же бессовестной похвальбой. Скорее всего автором являлся Люциан Сладенький рыцарь СлаанешаПредмет найден на остатках походного лагеря орд Хаоса летописцем Юстариусом. Первый рассвет (люди) (истинная природа происхождения записей: после того, как Глорий привел людей в этот мир и передал их Велсу, начал происходить сложнейший этап в жизни людей – изменение сознания. Велс тщательно старался собирать все результаты эксперимента божественного вмешательства. Все эти хроники были освящены им, поэтому сохранились до сих пор. Те рукописи, которые смогло разобрать новое поколение, приведены далее.) Данные хроники были найдены в секретной части библиотеки Того, в Кого мы верили, Того, Кого больше нет. За руку с богом. Обрывки страниц угасших воспоминаний… - Мы в ответе за тех, кого приручили… Льюис, Последняя редакция, 30 лет битвы. (1) Я … есть, … я дышу, я слышу, я чувствую. Я люблю. Память… Я помню … пытаюсь вспомнить … было что-то страшное, жуткое, чудовищное. Меня трясет, когда я пытаюсь вспомнить… И я слышу только гулкие удары сердца и иногда вижу…красные сполохи…тени…оружие…непереносимая боль…я чувствую Это. Но стоит мне открыть глаза, как кошмар исчезает. Я вижу ясное солнышко, чувствую запахи трав и моря, легкий ветерок бережно ласкает моё лицо и … мне не хочется закрывать глаза. Я … люблю и я … есть. Cонни. (2) Мне кажется, что во всех нас живет два человека. Все то, что нам показывают Глорий и Велс, все то, чему нас обучают, мы уже умели когда-то. Только все было как-то по другому. Сейчас я пишу эти строки, и в голове рождается мысль. Мне кажется, что я всегда умел писать, но буквы только теперь какие-то незнакомые, и почерк какой-то новый. И я смотрю на других, и они напоминают … напоминают, да, именно: людей без памяти… Мы забыли что-то, что было раньше, точнее все, кроме имени пожалуй. Но тело… наше тело, наша кровь ? она помнит. Мне страшно от этой мысли. Прошла неделя, как я … здесь. Это я помню. Три дня назад я хотел вспомнить… вспомнить всё. Ночью всем нам снится одно и тоже: красное небо, ветви, ветви шевелятся,… мы видим беснующееся пламя костров, и иногда слышим дикие нечеловеческие крики, от которых кровь стынет в жилах, крики, заставляющие нас просыпаться. Правда, открыв глаза, мы видим звезды, мы слышим море. И в эти минуты к нам часто приходят Они. Они смотрят на нас, и мы улыбаемся, нам становится так уютно, так хорошо, и мы … снова засыпаем. Сегодня мне уже не снился кошмар. Я гляжу на остальных и на своё отражение в воде, и мне чудится, что наши взгляды становятся всё более осмысленными что ли. Кирилл. (3) Наконец-то я научился писать! Правда сейчас мне кажется, что я и раньше умел. Странно, правда? Вообще меня достало уже, что в нашем лагере только и разговоры, что о памяти: помнишь – не помнишь, кто что во сне видал. Тьфу… Правда именно, что ничего не видел. Помоему вчера что-то вроде снилось… Твою мать! Достало. Достало! Даже сам уже начинаю говорить как они. Задира. (4) Весь наш лагерь – это очень странное место. Мы живем в палатках, а некоторые в хижинах. У нас есть оружие, еда, посуда, инструменты. Все это мы добываем сами: собираем грибы и ягоды, охотимся, ловим рыбу, валим лес, и все это происходит само собой. Такая жизнь как будто была всегда, и как будто… это сложно объяснить. Меня и моих друзей: Тара и Джорджа (да, имя у него редкое, я такого больше нигде не слыхал) удивляет то, что все вроде трудятся, отдыхают, живут, ну обычной жизнью, и все мы … счастливы?... Странно как-то. Мне правда хорошо. Только сейчас я это осознаю, хотя чувствовал всё время. Хм… Но есть люди… У них в глазах что-то незнакомое и странное… обрывки воспоминаний что ли… Они заглядывают в наши глаза и молчат… А потом спрашивают: А ты помнишь?.. А что тебе снилось сегодня? Мне лично становится не по себе от этих слов. Но еще более странно то, что два дня назад Элли спрашивала меня про сны, а сегодня даже и сама не помнит этого… да и взгляд у неё уже другой. Когда я размышляю на эту тему, то вспоминаю мысль, о том, что все сумасшедшие люди счастливы. Может быть, мы все … сошли с ума? Сонни. (5) Сегодня один из нас погиб, его звали Задирой. Ну такой молодой парень со светлыми длинными волосами, и с ехидной улыбочкой. Вообще он всегда много шутил, и многим нравился. Да и охотник был отличный. Его загрыз волк. Когда мы узнали об этом, то никто слишком сильно не удивился, и я в общем тоже. Но в тоже время, ведь я никогда раньше не видел волка. Как такое может быть? Сегодня шкура вожака стаи сохнет на главной площади, а завтра мы отнесём её Им. Я Их люблю. Мы все Их любим. Кирилл. (6) Они среди нас. Они живут с нами. Но Они не такие, как мы. Мы все их любим и почитаем. Они помогают нам. Но … я боюсь смотреть Им в глаза… никто не может. Хотя мне очень нравится быть рядом с Ними. Сегодня, когда я наловил рыбы и причалил лодку к берегу, ко мне подошел Он. Мы называем Его Велс, когда беседуем с ним, а между собой и даже в мыслях зовем Его Им. Он похвалил меня за большой улов, и мне стало так легко, как будто я целый день отдыхал, а не работал. Так стало спокойно, так радостно. Он посмотрел на меня, и мне захотелось ему что-нибудь рассказать, но я не мог подобрать слов. А потом он улыбнулся и сказал, что я, Роланд, многого достиг. Мне было странно слышать эту похвалу. Но Он сказал, что за мои старания научит меня как ловить еще больше рыбы. И начал рассказ… Теперь я знаю, что такое сеть. Завтра я сделаю еще такую же и наконец-то поймаю королеву рыб, которую однажды видел. Роланд. (7) Глорий. Его больше нет среди нас. Мы все чувствуем это. Велс говорит, что Он к нам еще вернётся, но не объясняет куда Он ушёл. Мы хотели отправиться за ним, но Он сказал, что мы может только навредить Ему этим. Еще Велс сказал, что теперь будет помогать нам с двойным усердием. Сегодня в небе было так много птиц. Как будто раньше их вообще не было… Кирилл. (8) Сегодня я видел очень странный сон. Как будто не сон. Я даже не знаю как написать об этом. Я видел вначале белый свет. Он был везде и нигде, а я … я тоже где-то был. Был в этом свете. А потом я увидел шар. Он был чёрный, мрачный. В нем было что-то отвратительное и неестественное. Впрочем, он показался мне знакомым. Мне не хотелось смотреть на него, но я не мог оторвать взгляд. И вдруг появился Он. Мне показалось, что весь свет вокруг исходит из Него. Он был великолепен. Его голубые глаза, казалось, могли зажигать новые звёзды. Он повел рукой, и его плащ слетел, будто под порывом ветра. Под ним обнаружился доспех… радужный доспех. Он постепенно менял цвета, и все вокруг изменяло цвет. И когда все вокруг стало нестерпимо красным Он поднял обе руки над головой, и в них возник меч. Огромный исполинский меч. И от него шло такое нестерпимое белое сияние, что я на миг закрыл глаза. Впрочем я успел увидеть, как Его руки, держащие это оружие, неумолимо опускались в направлении шара. Дальше я помню только лицо…эти голубые глаза, этот доспех…меч… И это был Велс. Сонни. (9) Три дня назад Роланд заболел. Мы пытались помочь, но ему только становилось хуже. Сегодня наш лекарь сказал, что ему может помочь только чудо. Толпа безнадежно опустила головы. Сонни всхлипнул, Тар выругался, Элли заплакала. Тогда к умирающему подошёл Велс. Он посмотрел на Роланда, и улыбка зажглась на Его губах. А потом Он докоснулся до лба больного ладонью, и… мы все видели, как лицо Роланда порозовело, он стал дышать ровно и спокойно. Болезнь отступала. Роланд сладко зевнул и заснул здоровым сном. Велс наклонился и взял несколько листов бумаги, на которых Роланд вел записи последнее время. Он провел рукой над листами и убрал их в заплечный мешок. И тут многие люди стали доставать какие-то свои записи и протягивать их Ему. И Он их собирал. Когда я допишу эту страницу, я тоже отдам Ему свои записи, насовсем. Кирилл. (10) Когда Кирилл протянул свои записи Ему, Он посмотрел в мою сторону. Я впервые смог взглянуть в Его глаза. В них была… бесконечность. Наверное я оцепенел. Когда я очнулся, то увидел, как Он стоит, подняв руки над головой, а вокруг Него люди стоят на коленях. Он ничего не говорил, лишь стоял, запрокинув голову к небу и протягивая руки к солнцу. Только сейчас я почувствовал, как же здесь жарко. Пот струился по лицу, а я даже не мог пошевелиться, даже не мог опуститься на колени. И тут вокруг Него сгустился воздух, засверкал, стал менять цвет. Велс стал подниматься над толпой, прямо вверх. В небо. И … исчез. Мы сидели, не шевелясь, и молчали. А потом грянул гром, и пошёл дождь. Сонни. (11) Роланд, ты жив. Ты жив. И будешь жить. Как сильно я люблю тебя. Мы будем счастливы, слышишь? Знаешь, что произошло? Я и сама не знаю. Это… это чудо.Мы все стояли на коленях. Один Сонни стоял на ногах. А Он … Он исчез. И пошёл дождь. А на тебя не падает ни одна капля. Он спас тебя. Он помогает нам всем. Я так растрогана. Элли. (12) Идет дождь, но мы слишком возбуждены, чтобы расходиться по домам. Джордж сказал, что хочет говорить с нами со всеми. Роланд спит, и на него дождь не капает. А рядом с ним сидит Элли. Она выглядит такой счастливой, хотя и плачет. Здесь я записал то, что нам сказал Джордж. Сегодняшний день перевернёт нашу жизнь. - “Люди. Вы всё видели своими глазами. Может быть ещё не все понимают, что произошло, но вряд ли у кого нибудь возникли сомнения в том, что Он ? не человек. Он ? Бог, говорю я вам. И Он помогает нам. Он всегда это делал. Сегодня Он спас Роланда. Это чудо.” К Джорджу подошел Тар. Тар сказал: - “Может всё это и так. Но разве вы не видите? Мы не заслужили его доверия, мы не отплатили благодарностью ему. И Он покинул нас.” Все молчали. Из-за дождя лица людей казались размытыми. Вообще, каждому казалось, что его окружает какая-то пелена, как будто, он смотрит на происходящее со стороны. И внутри появилось чувство, как будто сон и явь перемешались так тесно, что даже задумываться над этим лень, и хочется лишь просто досмотреть всё до конца. Через некоторое время Джордж продолжил: -“Он не мог бросить нас. Он вернётся. Он ещё оберегает нас. Достаточно взглянуть на Роланда, чтобы понять это. А теперь давайте посмотрим в небо. И поблагодарим Его.” Cонни. (13) Мне показалось, что следует записать эти строки. Чтобы я никогда не забыла этих слов. -“Я знаю, Ты слышишь меня. Ты всех нас слышишь. Я бесконечно благодарна Тебе. Ты спас Роланда. Ты, мне уже кажется, спас нас всех. Мы все будем помнить Тебя, Велс, всегда, и просить, чтобы Ты не покидал нас насовсем. Ведь я знаю, что мы тебе не безразличны, и Ты принимаешь наши слова и мысли.” Элли. (14) Проснулся Роланд, встал и засмеялся. Он засмеялся так легко и жизнерадостно, что никто не смог сдержать улыбку. Роланд сказал, что видел Его, и Он хочет с нами говорить. После этих слов я как будто уснул окончательно. И я слышал голос, Его голос: -“Я бесконечно благодарен своим детям за вашу любовь. Я никогда не покину вас. Пусть каждый знает это и помнит. Люди, верьте, и вы всегда будете счастливы. Вам не надо просить Меня быть с вами. Я уже с вами. А чтобы вы ничего не забывали, Я оставляю вам это.” Мы увидели как из земли выросла белая пирамида, обелиск. Он был из материала, вроде жемчуга, он был цельный. Высота обелиска равнялась восьми ростам взрослого человека. Это творение возвышалось над нами, и мы все преисполнились величием этого чуда. Через некоторое время мы снова услышали голос: -“Имя этому обелиску ? Монолит. Это память, чтите её. А еще я дарю вам этот камень. Заложите его в основание вашей новой крепости – Твердыне Исландэш, и я буду оберегать ваши города также, как и вас. Роланд, Я говорил тебе, что ты многого достиг. Я назначаю тебя первым императором людей. Ты должен будешь вести своих людей и заботится о них, как Я забочусь о вас. Я буду направлять тебя. Я вернусь к вам тогда, когда вы будете готовы.” Вот что я услышал. Я не могу выразить пока свои чувства. У меня нет слов. Сонни. (15) “Я не подведу Тебя. Я просто не могу Тебя подвести. Я докажу, что Ты не ошибся во мне. Люди услышали Твои Слова, и они согласны следовать за мной. С этого дня в нас родилась вера. И мы знаем, что идем вместе с Тобой. За руку с Тобой. За руку с богом.” Роланд, Первый император людей. Записи Первых. Первые дни от сотворения. Библиотека Тайн и Воспоминаний. Летопись Империи (Глава 1) (В кратком изложении Аврелия) Библиотека тайн и воспоминаний. Библиотека Ордена. Предисловие Этот мир придуман не нами, Этот мир придуман не мной… В настоящее время, к сожалению, не известно каким образом возник наш мир, и как на нём зародилась жизнь. Многие учёные и исследователи прошлого занимались этими вопросами, и хотя ответ на вопрос о создании мира так и не был получен, удалось установить, чтоэтот мир не единственный, и человеческая цивилизация зародилась не в нём. Эти утверждения были получены исходя из анализа записей Первых “За руку с богом”. В них говорится, что Велс и Глорий действительно были богами, и предполагается, что, именно благодаря их действиям, люди возникли в нашем мире. Похоже, что мир, откуда пришли люди, был ужасен, и чтобы избавить людей от тяжёлых мыслей и дать им возможность начать новую жизнь, боги стёрли всю память у первых людей о былых воспоминаниях. Для заполнения образовавшейся пустоты Велс и Глорий привнесли в человеческую жизнь многообразие, вызвали сильные чувства, смогли пробудить тягу к развитию и добились глубочайшей веры людей. Немного о религии (до окончания Золотой эры) Похоже, что Глорий слишком быстро покинул людей, а Велс, наоборот, пытался их слишком привязать к себе, что, к сожалению, удалось. Замечание мудреца Феодосия. Велс был для людей в то время не просто объектом веры, а сознанием и волей. Благодаря его воле, возник Монолит – белоснежный обелиск, одна из главных реликвий поклонения Велсу, а также воздвигнут первый город, в будущем столица империи, – крепость Исландэш, с недавнего времени “Периметр”. Крепость была основана в 45 году от возникновения людей (в дальнейшем датируется от в.л.). Исландэш был освящен Велсом, и в основе крепости заложен камень, обладающий по легендам могучей силой Велса. Первая символика тех лет – символ Веры в Велса: крепостная стена с воротами, перед которой расположен обелиск, над стеной голубое небо и солнце. Вера в Велса была единственной религией людей тысячу лет, и оставалась основной до Судного дня (Апокалипсиса). Недаром самой популярной книгой в первые полторы тысячи лет от в.л. был молитвослов “Слова божьи”, а фразу “Я люблю тебя, Велс” было, похоже, святым долгом каждого человека где-нибудь воспроизвести в течение двух тысячелетий. Во всех городах и деревнях строились алтари и храмы Велса. К 200 году от в.л. стали появляться монастыри Велса. Примерно со 150 года от в.л. каждый сезон в году начинался с празднества во имя Велса. На алтари возлагали лепешки, цветы, лучшие сорта рыбы, птиц и животных, а также изделия, сделанные для Велса. Считалось, что Велс может принимать любую форму живых существ, но более других предпочитает хищных птиц, благородного оленя и медведя, поэтому эти животные считались священными и неприкосновенными. Впрочем, благородный олень был очень редок и пуглив, в народе его именовали “красой леса”, а медведи тоже были малочисленны и впрямь не трогали людей практически до начала Темных времен. Понятно, что люди старались строить алтари вблизи обитания этих животных и радовались, когда дары принимались. Также на праздниках во имя Велса устраивали массовые гуляния по всей Империи. Люди верили, что Велс любит развитие, и поэтому в зимние и летние гуляния устраивали состязания по самым разнообразным направлениям: по владению оружием, стрельбе, строительству, рыболовству, музыке, поэзии, алхимии и многим другим. Такая глубокая любовь человечества в Велсу была во многом заслужена и поощрялась. Влияние Велса на людей было очень велико и, как считается магами и алхимиками, уже в те времена приводило к важнейшим изменениям в истории человечества. Начало времён или время начал (первые 300 лет от в.л.) Если даже история Вселенной имеет свое начало, то и нашей с чего-нибудь нужно начинаться… Поговорка ученых Первые люди жили в хижинах на побережье моря Свободы. Наибольшие поселения людей находились между реками Древняя и Зелёная. На северо-западе, западе и востоке простирались заливные луга, на севере же и северо-востоке начинались леса, в дальнейшем получившие названия Пуща и Тёмный. Первые люди жили охотой, рыболовством и собирательством. Они умели разводить огонь, в охоте применяли лук и стрелы, изучали свойства деревьев и трав, умели читать следы и ставить ловушки на дичь. Для ловли рыбы использовали гарпуны и сети, умели обжигать глину, из которой делали посуду. Также люди обрабатывали кожу, делали одежду. Основные инструменты того времени каменные, деревянные и костяные. Впрочем, считается, что у первых людей были какие-то предметы из их прошлого мира или подаренные Велсом, иначе как объяснить то, что уже в первые недели от в.л. была письменность, а бумага такого качества была получена только в Золотую эру и та, при помощи эльфов. В 1 год от в.л. Велс объявляет Роланда первым императором, правда пока будущей Империи, а также воздвигает Монолит. Практически с 1 года от в.л. активно развивается земледелие. Люди сажают первые фруктовые деревья: абрикосовые, яблони, груши, некоторые целебные травы. К 35 году от в.л. появляется первая зерновая культура, которая в дальнейшем, в результате селекции, станет называться пшеницей. Примерно в этоже время в поселения начинают наведываться волки и шакалы. Повсеместно начинается строительство частоколов и рвов. Постепенно осуществляется переход к качественной обработке камня. В 45 году от в.л. воздвигнута первая каменная стена вокруг основного поселения. Внутри заканчивается строительство первого, пока деревянного храма Велса и алтарь. Поселение получает название Исландэш. Все люди собираются в крепости, и Роланд становится достойным императором будущей Империи в глазах своих подданных. К 50 году от в.л. начинается более глубокое изучение растений. Так, например, соком сонтравы стали смазывать стрелы, что во многом облегчило охоту. Раненное животное быстро ослабевало и засыпало, а к этому времени “сонный” сок уже полностью растворялся, и в малой консистенции не действовал на тело человека. Также открыты свойства силицы. Это растение, высотой в рост высокого человека с широкими лопухообразными листьями. Листья зелёные мясистые, содержат много сока, по вкусу и цвету очень напоминающего молоко. Сок очень питательный и вкусный, листья также съедобные и по вкусу немного напоминают хлеб с пряностями. Естественно, что к 55 году от в.л. силица – основное сажаемое людьми растение на всех заливных лугах. К 60 году от в.л. начинается более глобальное освоение прилежащих территорий, в особенности Пущи и Темного леса, правда последний слишком дремуч, и поселений даже рядом с ним возникало мало. В 70 году от в.л. основан город Истья, в междуречье реки Древней и Светлой. Примерно в это время люди приручают первых животных: собаки, через некоторое время туда войдут свиньи и коровы. Роланд назначает Иннета императором, говоря людям, что это воля Велса. В 71 году от в.л. погибает Роланд. В 80 году от в.л. люди пересекают реку Светлую и на горизонте видят горы. Строятся несколько деревень на левом берегу реки Светлой, в том числе и деревня ВАХ. На левом берегу Светлой очень много дичи, но также диких собак и шакалов. В горы ходить очень опасно. К 85 году от в.л. население Империи составляет 5 тысяч человек. С 86 года от в.л. начинается массовое нашествие диких собак на деревни левобережья реки Светлой. Все деревни полностью истреблены, кроме деревни ВАХ, точнее той части деревни которая располагалась в лесу. Жители этой деревушки дождались помощи от Империи только через полгода. В этом же году люди приручают коней, и уже с их помощью начинают уничтожение диких собак. Впрочем, люди все равно в таких битвах часто несут потери, однако Иннет хочет исследовать горы и борьбы с псами продолжается до 90-ых. В 95 году от в.л. открыто железо. К сожалению, в горах на людей нападают кобольды – полусобаки-полулюди, что приводит к более серьезной борьбе. Кобольды охотятся стаями, отлично чувствуют приближение человека и пользуются палками и камнями, что вкупе с их волчьими челюстями и когтями делает их весьма опасными противниками. К 100 году от в.л. люди проходят насквозь достаточно узкую часть леса между Темным и Чащей. Им открывается вид на бескрайние луга, правда не заливные, а на востоке попрежнему величественно встают горы. В 105 году от в.л. борьба с кобольдами считается завершенной. Люди определили, что в горах, за которые они так яростно сражались, железа значительнее меньше, чем в горах севернее, куда можно попасть, пройдя через лес и переправившись через реку Светлую, тем более что там кобольдов нет. Все места южнее Чащи на левобережье Светлой с этого момента считаются собачьими, и люди покидают этот опасный и бесполезный край. ВАХ становится не зависимой от Империи деревушкой. Некоторые из жителей деревни стали первыми алхимиками, выбирая путь отшельничества и уходя в Чащу. О людях, которые остались в деревушке ВАХ, рассказывают массу историй, однако доподлинно известно, что эти люди нашли общий язык не только с лесом, но и с собаками. К 120 году от в.л. заложен город Нарог. Начинается добыча железа, ведется строительство первых шахт и штолен. Изготавливаются первые металлические изделия, в том числе оружие. В 140 году от в.л. основан город Нарог. Начало правления императора Льюиса. В Империи 12,5 тысяч человек. Возникает деревня Лесная. Территория правобережья реки Зеленой мало исследована, так как там начинаются болота. 150-170 годы от в.л. – производство бумаги. Развитие письменности, первые рисунки на бумаге, возникновение нотной грамоты, первые скульптуры. .начало работы Военной академии в Исландэше. Со 150 года от в.л. начинается сезонное отмечание праздника во имя Велса. 170 - 250 годы от в.л. – относительно мирная жизнь со множеством праздников и редкой борьбой с волками. В 199 году от в.л. – четвертый император Карл. В это время возникает первый театр “Шутка” в Исландэше. Ближе к 250 году от в.л. появляются первые ученые, историки и алхимики. В земледелии возникают зерновые культуры: пшеница, рожь, овес, ячмень, кукуруза. В 200 году от в.л. построен первый деревянный монастырь на севере от Истьи в Пуще. 257 год от в.л. – пятый император Георгий. Также к 300 году от в.л. люди строят первые парусные корабли, сплавляются по Древней и Светлой. Ходят на кораблях вдоль побережья. Верфи в Исландэше и Истье. К этому времени в бою преобладают копья, дротики, длинные и короткие луки, появляются первые мечи, кинжалы и метательные ножи. Доспехи в основном кожаные из толстых шкур животных, появляются первые металлические вставки на коже. В борьбе с кобольдами возникают кожаные шлема. Структура общества Во главе Империи стоит император, который все свои решения принимает от имени Велса. С образованием монастырей обычно самый просветленный патриарх становился императором. Люди живут в среднем 100 лет. Император составлял законы, которые немедленно доводились до масс герольдами, наиболее образованными людьми того времени. В Империи были как города, так и деревни. Крестьяне в основном занимались земледелием, скотоводством, охотой, рыбной ловлей, собирательством. Горожане же чаще всего принадлежали какому-нибудь цеху мастеровых, в дальнейшем к гильдии. Появляются первые ученые, историки, алхимики,и актеры, они наиболее уважаемые люди в городах, многие из них приближены к императору. Также в деревнях считалась очень почетной профессия травника, а в городах лекаря. Как видно, к 300 году от в.л. уже было настоящее разделение труда, однако вся торговля сводилась к мену. Причем, нередко всей деревней нужно было собирать провизию, чтобы поменять её на новую одежду, оружие или доспехи. Большинство горожан старались также заниматься земледелием, чтобы быть более уверенными в жизни. Появляются мастера своего дела: кузнецы, оружейники, письменности, картографии, искусств… Мастер старается передать свой опыт, что приводит к возникновению новых родов и гильдий мастеров. Еще одним интересным классом являются менялы. Это люди, которые занимаются обменом между горожанами и крестьянами, стараясь получить при этом для себя и одного и другого товара. Со времен борьбы с кобольдами возникает класс воителей – мастеров владения какимлибо оружием. Обучение новички в основном проходили в Военной академии в Исландеше. Смута Империи (Глава 1) Галео шёл быстрым шагом по одной из многочисленных тёмных улочек Бьорта. Идти было не особенно приятно. Сапоги противно шлёпали по грязи, то и дело на пути попадались кучи мусора, и немного подташнивало от сладковатого запаха преющих остатков пищи. Надо сказать, что мусор горожане частенько выбрасывали прямо из окон домов. Уже темнело, и Галео торопился достичь своего жилища прежде, чем найдёт себе на шею каких-нибудь из здешних неприятностей. На всякий случай в рукаве дорожной куртки он держал нож, и эта приятная тяжесть придавала решительности. Мысли упрямо пытались растерзать и без того усталую голову Галео, но парень всеми силами старался сосредоточиться на происходящем, чтобы просто добраться до дома. И это было не зря. Когда до дома оставалось каких-нибудь триста шагов, в ближайшей подворотне возник чей-то силуэт. Галео почувствовал, что разбойников как минимум двое. Денег у него не было. Заметив врагов, Галео подошел к стене соседнего дома, и сам оказался в тени. Парень потихоньку вынул нож и спрятал его в левой руке за спиной, наблюдая как двое незнакомцев в черных накидках неспешно приближаются. Когда расстояние сократилось до пяти шагов, Галео бросил на землю кошелек с парой медяков. Ближайший к нему незнакомец кинул оценивающий взгляд на добычу, и наступил на неё, вдавив в дорожную грязь, а потом осклабился, показывая желтые неровные зубы. – Куртку снимай живо, или жить расхотелось?! – прорычал другой и небрежно продемонстрировал неровный, иззубренный и как будто даже покусанный нож, длиною почти с локоть. По ножу, упитанности тела и голосу Галео легко распознал в этом типе довольно известного здешнего разбойника по кличке “Брюхатый”, и до него стало доходить, что дело совсем скверно. Умирать, конечно, не хотелось, но на куртке был вышит знак гильдии рабочих, а потеря знака автоматически означала и потерю работы в это и без того нелегкое время. В общем, оценив ситуацию, Галео предпочел довериться самому, как ему казалось, безопасному выходу – бежать. Сделав вид, что собирается снять куртку, парень отпрыгнул назад, чудом увернувшись от загребущей лапы бандита, и бросился по улочке в обратную сторону. Бежать было очень неудобно: скользя, спотыкаясь на грязи и мусоре и матерясь себе под нос, Галео всё же сумел немного оторваться от преследователей. К сожалению, через несколько домов его ждали. Откуда-то слева на дорогу выскочил третий разбойник, наотмашь махнул ножом. Галео, разогнавшись, уже не мог остановиться, поэтому прыгнул немного вправо, минуя смертельное лезвие, и бросил взгляд назад заметив непонятное движение. Это бандит, так неловко промазав мимо цели, поскользнулся на куске тыквы, его развернуло боком к жертве, и он махал руками, пытаясь восстановить равновесие. Галео не стал упускать свой шанс. Перехватив нож врага правой рукой, и нанеся удар ногой в бок, парень прижался к спине бандита, крикнул: “Замри!” и приставил свой нож к его горлу. Разбойник, все еще сжимая в руке нож, хотел отомстить, но почувствовав холодное железо у своего горла, опустил руку и испуганно посмотрел на своих напарников. Брюхатый со своим помощником наконец догнали Галео. Они тупо шли вперед, сжимая в руках ножи, и их глаза при этом не выражали ничего, кроме ярости. Галео крикнул: “Ни с места! Стоять, твари!”, его пленный тоже умоляюще смотрел на недавних союзников, но бандиты даже не остановились. Осознав, что приходит смерть, схваченный разбойник ударил локтем Галео, заставив его согнуться, правда бандит сам сразу же осел в грязь, хватаясь руками за рассеченное горло. Брюхатый же, наконец добравшись до скрывающейся жертвы, опрокинул парня на спину ударом ноги. Галео проехал пару шагов по грязи, перед глазами заплясали красные и черные круги, сердце бешено заколотилось… В голове мелькнула мысль: “Ну вот и все – конец.” Напарник Брюхатого подходил справа, Галео посмотрел врагу в глаза и выставил перед собой нож, правда встать он уже не успевал… Вдруг раздался свист, что-то бледное мелькнуло в воздухе, и разбойник молча свалился на Галео. В шее бандита торчала рукоять ножа. Брюхатый, оценив ситуацию, побежал прочь. Ему вслед полетел второй нож, но он лишь чиркнул разбойника по руке, оставив кровавую метку. Бандит ушел. Галео, оттолкнув от себя труп, стал искать своих избавителей, впрочем это было не сложно. Кто-то весело засмеялся за его спиной, а потом произнес: “Похоже этот жив. Приятно хоть что-то успевать вовремя.” – А тебя разве не волнует этот Брюхатый? Со вторым броском мне немного не повезло, – раздался другой голос. – Да ладно тебе. Делать нам больше нечего, как гоняться за этим мешком дерьма! Это… Здорово, парень. Мы рады, что ты жив. Ты неплохо действовал. Было приятно за тебя вступиться. Я, кстати, Марио, а мой товарищ – Эсгиль. – Эээ… Ну… вы мне жизнь спасли. Меня зовут Галео. Я могу вам как-нибудь помочь? – Послушай, парень, не стоит предлагать свои услуги даже дружелюбным незнакомцам… – Да иди ты, знаешь куда, Эсгиль! Ты совсем что ли с ума сошел? – перебил Марио, и неодобрительно уставился на своего друга. Впрочем сразу же повернулся к Галео и продолжил: “Эй, парень, не слушай, своего спасителя, он иногда треплет всякую чушь. Ты нам вполне можешь пригодиться. Пойдем с нами. Мы с Эсгилем как раз хотели немножко посидеть в “Пинте пива”, собственно, за тем самым пивом.” *** В “Пинте пива” сегодня нароу было немного. Марио весело поздоровался с трактирщиком, зазвенели монеты, и мужчины отправились пить пиво за столик в углу комнаты. Вокруг стоял полумрак, и от этого все выглядело весьма таинственно. Впрочем Галео поймал себя на мысли, что уже очень давно не видел ничего яркого. На дворе стояла унылая осень: вечнозатянутое облаками серое небо, иногда разражающееся гнусным проливным дождем, грязь, серые стены домов – все это так и норовило бросить нормального человека в депрессию. Сейчас же Галео смотрел на пламя свечи, слышал дружелюбные шутки Марио, потягивал, кстати, весьма неплохое, пивко, смотрел на лица окружающих, и ему становилось все теплее на душе. Вот напротив сидит Марио – высокий широкоплечий мужчина, лет тридцати, с добродушным лицом, готовым расплыться в улыбке. На нём надет синий камзол с серебряными пуговицами, вельветовые штаны, и широкополая шляпа. На правой стороне груди Марио красуется знак гильдии торговцев Империи. Рядом с ним, спиной к стене, сидит невысокий мужчина, примерно того же возраста, что и Марио. Эсгиль выглядит уверенно и решительно. Глядя на него, непроизвольно ощущаешь скрытую силу, и для этого даже не обязательно рассматривать на его оружие: парные короткие мечи и две перевязи через плечи, крест накрест, с метательными ножами. Длинные черные волосы Эсгиля перехвачены серебристой лентой, обнажая его высокий лоб. Мужчина одет в кожаную куртку с металлическими нашивками на плечах и груди, на руках надеты искусно сделанные металлические наручи. На правом наруче Галео разглядел пластинку со знаком Военной академии Исландэша. Через полчаса весьма веселых разговоров, Галео уже стал забывать все горести минувшего дня. Марио с Эсгилем отвели знакомого к себе в комнату на второй этаж, где продолжили разговор. Эсгиль вдруг поинтересовался: – А скажи, Галео, почему ты возвращался домой не по главной улице, а выбрал этот темный переулок? Галео на минуту замолчал, а потом ответил, что его товарища сегодня забрали за то, что в свои пятьдесят отказался от участия в битве на арене перед Его очами. – Твой товарищ весьма глуп. Мы с Марио уже слышали об этой новости. Твой друг не должен был называть Велса жирной свиньёй и отказываться от битвы. Теперь его уже вряд ли что –либо спасет. А ты…ты работал с ним в паре и просто испугался, что теперь эту почетную роль предоставят тебе, не так ли? Галео покраснел и сжал кулаки: – Да как вы смеете! Вы как будто не живете в Бьорте последние два года. Имперцы же не дают никакого покоя. Все время наборы в армию, поимка мнимых преступников, а теперь еще эта проклятая арена! Марио усмехнулся: – Мда, за такие слова, дорогой друг, тебя дома могут не дождаться. Впрочем это хорошо, что ты встретил нас. Мы действительно весьма недавно прибыли в этот город из Рама. Там сейчас тоже невесело, но все же не так как здесь. Мы согласны с тобой, и есть люди, которые тоже не очень-то рады нынешней веселой жизни, хе-хе. Ты и правда хороший парень, но советую тебе поменьше выражать свои идеи. Скажи нам свой адрес, а мы постараемся что-нибудь сделать для твоего товарища. Но даже не вздумай ничего предпринимать самостоятельно, и не ищи нас. Мы сами с тобой свяжемся. Эсгиль вдруг резко встал, и подошел к двери, прислушался и приоткрыл дверь в коридор. Потом громко произнес: – Тебе уже пора, Галео. Приятно было познакомиться. Домой можешь возвращаться по центральной улице, это все-таки более безопасно. И…удачи тебе. Галео попращался с Марио и Эсгелем и отправился домой. Сегодня что-то произошло, как ему казалось, настолько значимое, что-то такое, ради чего он теперь будет жить. Хотя что именно, Галео пока не осознавал. Глава 2 – И всё-таки, в пареньке определённо что-то есть, – который раз начал тему Марио. Они с Эсгилем по-прежнему находились в своей комнате. Эсгиль сидел у окна на табурете и правил и без того, острое как бритва, лезвие короткого меча. – Ну что ты все-таки думаешь? – не сдержался Марио. Эсгиль аккуратно положил клинок на стол и внимательно посмотрел в окно. Темные ветки, покачиваясь на ветру, нервно колотились об открытые ставни, бледный и мутный свет луны вводил в состояние прострации и меланхолии. Марио стоял рядом с Эсгилем и тоже сосредоточенно вглядывался в туманное свечение. Еще немного помолчали. Эсгиль достал трубку и закурил. Когда луна совершенно растворилась в облаках, Эсгиль, наконец, тихо произнес: – Знаешь, друг, мне и правда иногда кажется, что все бесполезно. Вот посмотри на мою трубку, угольки в ней тлеют и сгорают – навсегда ведь сгорают. Так и мы с тобой, как угольки, вдвоём, в этом одурманенном диком бесчеловечном мире – так, тлеем потихонечку… и даже сгореть-то нормально не можем. Согласись, мы уже три года по городам ходим. Помнишь Исландэш: эти величественные стены, храмы, где так много людей, грандиозные корабли на причале. А Рамм с его торговыми площадями, а Нарог с оружейными, мастерскими, шахтами. И везде…везде люди в напряжении. Все боятся, и все чего-то ждут. Что-то произойдет, уже скоро. А сколько людей не выдерживает. Сколько сумасшедших и бандитов ходит от города к городу. Да и кому, действительно, нравятся эти нынешние порядки? Чуть что – на рудники или вообще на Арену. Я пытаюсь найти выход, но никак не нахожу. Марио мрачно посмотрел на товарища. – Знаешь что. Мы с тобой это еще три года назад решили. Три года! Или забыл? Так не терпится молодых бойцов искусству боя обучать, чтобы в имперцы шли, друг друга убивали, ну этих, эльфов с гномами заодно, а кто выживет и немного честным будет – на арене подохнет? Так что ли, товарищ?! Нет уж. Ты мне эти свои речи брось, ишь что вздумал! Что делать он не знает, руки опустил, – Марио выдохся и протер лоб. Насладившись тем, что друг немного ожил, более миролюбиво продолжил: – Да! Дело непростое, конечно. Может быть, и не в наших оно силах-то. Но хотя бы разобраться, что к чему в этом деле, мы должны. Пока по городам с тобой ходили, ты все больше быт, вооружение и мастерство людей изучал, а я и в библиотеки заглядывал, да с историками и алхимиками беседовал. Скажу тебе, немного в Империи толковых книжек сохранилось в последнее время. Историю почти каждый город переписал, как ему, похоже, больше нравится, никто уж за этим и не смотрит. Темные времена все-таки, елкипалки. Но ты меня все-таки не перебивай, а выслушай. Не зря мы с тобой, дружище, в Бьорт пришли. Здесь библиотека неплохая, да и ученые имеются. В общем, слушай внимательно, и ставни закрой – холодно. Рассказ о Темных временах. – Падение Империи началось, я так разумею, с той поры, когда люди с эльфами договорились гномов-предателей победить. Много у нас с ними в истории битв было. И за золото, и за нашу кровь, и за непонимание, а теперь вот за предательство. – Не могли люди забыть дня Гнева гномов. В истории эта дата 592 годом от начала Золотой эры отмечена. Вообще странная у нас хронология. Считаем все от начала Золотой эры, а то, что закончилась она, уж все забыли когда, что-то никого не волнует. Может, мы и сейчас живем в Золотой эре, как думаешь, дружище? – Марио, наконец, позволил себе привычно расхохотаться. – Ну ладно. В общем, в битве Гнева, когда люди с эльфами сражались, гномы подоспели со всеми силами своими горными. Как они так далеко и быстро в Империю смогли проникнуть? Да что говорить. Ведь Оплот Кулака осадили, Тант обошли, Рамм осадили, и еще все главные силы смогли к этой нашей решающей битве с эльфами подтянуть. Ну и недалеко от Бьорта, у Вечного леса, все наше войско и положили, эльфам, правда, тоже весьма изрядно досталось. Осаду с городов мы через некоторое время, конечно, сняли, хотя как мы Оплот Кулака без эльфов бы отбили, вряд ли кто-нибудь представляет. А эльфы, как обезумили, даже про ненависть к людям временно забыли, гномов им, видите ли, подавай, да побольше. – Вот и договорились мы с эльфами. Отомстить хотелось, по хорошему. Так чтоб сразу, за всё. И вот теперь такой шанс через пятьдесят-то лет предоставился. Мечи, щиты и доспехи людей, длинные луки и скрытность, почти невидимость, эльфов, дисциплинированность солдат, выдержка и опыт седоусых ветеранов и бессмертная древняя кровь лесных воинов. Такая сила должна была отомстить. И отомстила! Ага. Хехе. Марио налил себе из кувшина кружку вина и стал медленно цедить, наблюдая за своим товарищем. Эсгиль наконец встал, и вышел на середину комнаты: лицом к двери, спиной к Марио, и глухо заговорил: “Да, друг, я был неправ. Нельзя терять надежду. Хорошо, что ты историю решил вспомнить… Эту битву я, правда, хорошо помню, еще по лекциям в Академии.” – Это был 642 год от Золотой эры. Думаю, не ошибусь, если скажу, что убивали мы гномов тогда тысячами. Вся великая степь кровью коротышек пошла. Но исколотые стрелами, изрубленные мечами и алебардами, искрошенные булавами и молотами подгорные воители отступали в свои крепости, но не сдавались. И вот настал день, когда подошли мы к вратам их твердыни, по-ихнему вроде Разад-Дул. Там и решили генеральное сражение дать. Там деревенька была “Тараканьи угодья” да лесок небольшой. Сейчас там правда и трава не больно-то растет, а тогда это, кстати, пришлось. – Стратегия была вполне очевидная. Исландэшские великолепно вышколенные воины – гордость нашей Академии – легион ”Твердость Велса”, латники-молотобойцы Нарога, алебардисты Рамма, кавалерия с легкой пехотой Истьи и Бьорта и отряды эльфов: лучники и их воины – танцующие с клинками. Всех и не упомнишь, но лучников у эльфов было множество. Все они укрылись в лесу и деревеньке и осыпали гномов стрелами, пока мы сражались с бородачами в ближнем бою. Говорят, гномы не просили пощады, умирали мужественно и сражались неистово, но умирали и умирали тысячами. А потом, когда и наше войско значительно поредело, а последние оставшиеся в живых гномы торопились укрыться в Разад-Дуле, … небо наполнилось стрелами, … эльфийскими стрелами. Эльфы били наверняка, закружились танцоры с клинками по отрядам Империи, кровь пошла рекой. Кто вернулся из боя, постарел лет на тридцать. Эльфов, после этого мы убивали, где могли, и веры с той поры ни гномам, ни эльфам не было, и нет. Впрочем, после битвы все разошлись по своим территориям. Даже эльфы, то ли посчитали себя частично отомщенными, то ли планировали что-то более страшное, нам, людям, не понять бессмертных, но все-таки убрались в свой лес, и больше таких внушительных битв в истории Империи с этими расами не было. – Хотя если месть эльфов в проклятии, то оно исполнилось лучшим образом. Империя вскоре распалась, и вроде считается, что с той поры и начались эти самые Темные времена. Дальше я мало знаю. Слышал, что Бьорт, Рамм, да Исландэш власть делили. В общем, передаю тебе слово. – А ты непрост, как я погляжу, дружище, – Марио довольно улыбнулся. –Многое знаешь, говорить не все хочешь. Но я тебе расскажу, что дальше было. Что мне насобирать удалось, слушай. – Так вот значит, после битвы люди вернулись в Империю. Война была проиграна. Население за годы войн на треть уменьшилось. Люди в леса уходить стали. Кто в алхимики, кто в бандиты, кто просто от властей прятался. Исландэш пытался порядок навести. Император Георгий приказал усилить военную дисциплину. В городах и деревнях опять наборы пошли. Вот люди и восставать стали. Но армия Империи быстро такие очаги тушила. Вскоре тайная служба появилась “Азаир”, в народе “Озарением” именуемая. Ну а как шпионы появились и начали людей “озарять”, то все города испугались. Доносы же ведь страшные пошли. То в стольном Раме городских казначеев в воровстве обвиняют, то кого-нибудь из знати в недостаточном почитании Велса, то писателей, за то что пишет, что в Империи не все в порядке… В общем император Георгий из оставшихся двух третей населения чуть ли не десятую часть изничтожил. И с эльфами на севере еще, к тому же, не все спокойно было, да и в горах опасно. – А потом еще одна беда страшная Империю постигла. Трясина Аш всегда считалась жутким местом, и много легенд страшных с этими топями связано, но после тех событий никто в их проклятии не сомневается. – Ну это лучше мне рассказать, – перебил Эсгиль, – История и впрямь занятная вышла. – Оплот Кулака, что на севере, всегда большой гарнизон держал, и конечно, временами он обновлялся. Отслужившие воины по городам расходились, а новые солдаты, наоборот, на службу заступали. В общем, один из отрядов Оплота был направлен на службу в Бьорт. Их человек сто пятьдесят было под командованием сотника Чембира. – Отряд по пути мимо Топей, естественно, проходил. А на болотах много трав целебных растет, а Чембир очень высоко ценил лекарское искусство. Так на одном из привалов сотник взял с собою несколько человек и решил потратить день на изучение местной флоры, благо время позволяло. Ну многие его отговаривали, что место де проклято. Да он не слушал. Весь день по болоту мотался, уж почти в лагерь вернулся, да вдруг услышал за спиной тоскливую неземную мелодию. Повернулся сотник и обомлел. Вдалеке на болоте, в самой трясине, стоит замок необычайной красоты: с высокими башнями, искусно сделанными украшениями, но весь в непонятных фиолетовых клубах тумана. И из замка музыка грустная слышится и поёт вроде кто-то. Ну, сотник испугался, конечно, и в лагерь вернулся, залез в походную палатку и заснул. А на утро обнаружилось, что все его образцы растений за ночь сгнили и фиолетовой плесенью непонятной покрылись. Чембир всю эту гадость хотел выбросить и дальше двигаться, да тут в палатку к нему вчерашние спутники зашли. Рассказали, что тоже испугались, конечно, когда замок увидели, да послышалось им, что голос из замка говорит о сокровищах несметных в болоте спрятанных. Сотник слушать солдат не стал, приказал дальше отряду двигаться. А ночью, многие, рассказов этих наслушавшись, решили все-таки узнать, что там в болотах за сокровища такие. – Что было с теми, кто вечером в болота пошел, думаю никому не известно, но обратно вернулась едва четверть, остальные с ума посходили, да в болотах потонули. А те, кто вернулся, довольные даже, только усталые, а в карманах у них и впрямь золото какое-то древнее, и никто не помнит, что случилось, откуда монеты. А на утро все золото, как и травы, сгнило, да фиолетовой плесенью покрылось, и у большинства людей в отряде лица фиолетовыми пятнами пошли. И все устали за ночь, как будто и не спали. – В Бьорт отряд все-таки добрался. Все люди, правда, с фиолетовыми лицами, и никто почти идти не мог, на телегах большинство везли. К лекарям отправили. Да болезнь какаято неизвестная, непонятная, страшная. Это её потом уже фиолетовой немощью назвали, и лечить научились. – Люди от болезни этой либо с ума сходили, либо от истощения сил умирали. Сон и тот, силы не восстанавливал. И заразная, просто жуть. В общем, сотнями люди гибли, а кто не заболел, тот в другие города поспешил. Хорошо, что больные очень быстро уставали настолько, что ходить не могли, и болезнь до других городов не дошла… Но те, кто выжил, императору доложили. – Император, как узнал об эпидемии, так в Бьорте карантин приказал объявить, и никого из города не выпускать, уничтожать без разговоров. Вот тогдашняя армия, что уже стольких своих людей убила и замучила, никого из города и не выпускала. Тогда и появилось это грязное, ругательное – “имперец”. Конечно, болезнь не удержали, и имперцы тоже заразились. Да на десятый день от начала болезни в Бьорт алхимики из Вечного леса пришли, болезнь травами побеждать. И победили. Вот такая история. – Да, да, Эсгиль, интересно. Я таких подробностей не знал. Здорово. – сказал Марио. Он уже давно сидел за столом и занимался тем, что засовывал в пламя свечи небольшие щепки из спинки обветшалого стула. От этого пламя трепетало, и порою вообще гасло. Но Марио не сдавался, и героически переносил огонь от другой свечи. Разворотив, наконец, свечку, Марио стряхнул на пол оставшиеся щепки, прекратил бесполезное занятие и продолжил рассказ: – Поскольку, градоправитель был жив, да и вообще много знатных людей в Бьорте вылечить смогли, то оставшиеся люди решили отколоться от Империи, и отдельно жить. Имперцев за стенами всех поубивали, а новые отряды император боялся к Бьорту посылать. Ещё в Империи болезни только не хватало. – Бьорт же тем временем с армиями в Танте и Оплоте Кулака объединился. Объявили Бьортское независимое королевство. Градоправителя Николая назначили первым королем. – Георгий через пару месяцев все узнал, конечно, и отправилась новая армия порядок в Бьорте наводить. Да не справилась, и вся почти полегла, а кто остался к Бьоту же и присоединился. – А в городе Рамме как увидели, что император слаб, обединились с Нарогом и, наслушавшись рассказов поэтов, историков, ученых и глупцов «Чарки радости» основали республику Нарого-Раммскую. Совет создали выборный, и из Рамма и Нарога, и Чарки. – Император не выдержал тяжести смотреть на распад империи, а он псих еще тот был, и в порыве гнева сгорел вместе с башней королевского дворца. Впрочем, вряд ли по своему желанию, гы-гы. – Ну дальше смута в оставшихся городах: Исландэше и Истье. Все-таки нового императора выбрали. Обвинили остальных людей в том, что против Велса пошли, хотя его по-прежнему везде почитали, и даже Чарка Радости свои обязательства не нарушила. – В общем, дальше еще лет триста междоусобиц, интриг, заговоров и крови. Хотя республике и королевству по первоначалу удавалось вполне мирно жить. Бьорт с алхимиками из Вечного леса сдружился. Многими знаниями алхимики королевство обогатили. В Нарого-Раммской республике культура даже еще один расцвет успела пережить. Да и железо с золотыми шахтами все по сути в республике оказалось. И все бы хорошо было, если бы Империя не пыталась бы вернуть все на место и покарать все и вся. А поскольку сил у неё явно не хватало, посылала шпионов и наемных убийц, пыталась разрушить что могла, иногда и боевые столкновения случались. – Потом в Исландэше железо заканчиваться стало. Очередной император Тарин решил его из гор на востоке добыть. Переправились через Светлую, до гор дошли. Оказалось, что в местах Собачьих собаки ни чуть не перевелись, а наоборот преумножились до несметных полчищ. А в горах и вовсе, с кобольдами столкнулись. Долго с кобольдами воевали, да до железа так толком и не добрались. Обратно остатки армии в столицу вернулись. Правда, что по сути хотели, все-таки достигли. Кобольды настолько всполошились в своих пещерах, что даже на север во множестве перекочевали, и там с нарожскими камнетесами встретились. Так пришлось республике познать всю прелесть войны с кобольдами. В результате войны, люди все пещеры на юг обвалили и оставили бестий пещерных в покое. – Вообще дальше повороты истории в книгах расходится. Но ясно только то, что в один прекрасный момент Империя все-таки собрала войско, и двинулось на республику. Королевство в это время с эльфами воевало. И одновременно с этими событиями из Темного леса вышли странные люди. Все в звериных шкурах, вооружение – огромные кости каких-то невиданных животных. Толком говорить не умеют, только ревут что-то невразумительное, а сила в них воистину звериная и агрессия страшная. Вандалы, одним словом. – Так свершилась страшная бойня в колыбели культуры Империи – в Чарке Радости. Университет Империи разрушили, множество историков, поэтов, ученых, скульпторов, художников лишили жизни. Одним словом, практически весь еще существовавший цвет культуры был изничтожен. – А потом, говорят, что на руины города прямо с неба сошёл сам Велс. Страшен был его лик, и многих неверных уничтожил он во гневе. Все люди перед ним на колени попадали, просить прощения у милостивца стали. Велс империю всё-таки пожалел. Но заявил, что довольно он людям волю и свободу полную давал, теперь сам нас учить будет. На глазах выживших разрушил огнем остатки бывшего весёлого городка и приказал строить на этом месте военный город “Лилию”. Себя Велс нарёк императором и отправился в тронный зал Исландэша. – Империя объединилась снова в один миг, естественно. Население, за несколько десятков лет, увеличилось, поспокойнее в стране стало. Правда Велс стал развлечений требовать, да побольше, и особенно ему военные игрища понравились. Так арену в Лилии возвели. И с тех пор на ней бои на смерть проводят. А потом всё совсем плохо стало. – Лет через тридцать опять вражда с эльфами и гномами возобновилась, да теперь и до сих пор не прекращается. А скоро и “Азаир” ожил. И все по-прежнему стало, только еще хуже. Историю, говорю, почти всю уничтожили. Сейчас вообще уже почти никто не помнит, что до Велса когда-то другие императоры были. Правда он и действительно уже более ста пятидесяти лет властвует. Только теперь и делает, что военные походы объявляет, казни массовые устраивает, да пиры у него вечные. А люди, как ни странно, в него до сих пор верят. Думают, что всё образуется как-нибудь. И при этом безумно боятся, умирать-то никому нынче не хочется. Ну, вот примерно такая она – история темных-то времён - то, – закончил мысль Марио. – Ты не уснул, дружище? – обратился он к Эсгилю. – Мда, я действительно почти ничего этого не знал. Знаешь, мне кажется, у меня появился план. Но я тебе его завтра расскажу, а сейчас: утро вечера мудренее. Да, еще. Паренёк нам и правда пригодится. Глава 3 Сегодня выпал первый снег. Тиалан открыл дубовую дверь и вышел на улицу. Морозный ветерок заставил плотнее запахнуть шерстяной плащ. Вообще скоро придет пора менять эту легкую одежду: рубаху, удобный кожаный жилет, коричневый легкий плащ, штаны из тонкой кожи и красивые сапоги до колен. Алхимики тоже люди. Зимой следует надевать меховую шапку, теплую шерстяную робу, меховую накидку, шерстяные штаны, и сапоги с мехом вовнутрь. И только кожаный пояс с символом и рангом алхимика здесь, на Поляне Изменений, является обязательным атрибутом одежды в любое время года. А то тем, кто о нас мало что знает, кажется, что мы и зимой только в тоненьких плащах с палочками бегаем, и все эликсирами с ног до головы увешаны. Ну не смешно ли? Тиалан улыбнулся и любовно коснулся приятной гравированной толстой кожи своего ремня, на ощупь он был даже тёплым. Потом слегка дотронулся до пряжки. Да, широкий пояс с золотым листом преображения – это вам не тонкий заплетённый в косичку кожаный шнурок подмастерья. Всё-таки я один из великих алхимиков. Более искусные только маги, но… они после этого… становятся совсем другими. Этой зимой, наверное, и мне надо будет… Или до лета подождать? Сомнения. Если сомневаешься – не делай, – одна из главных истин нашего брата. А с другой стороны, – не всё познаётся в теории. И тоже верно. Большинство самых необычных и интереснейших рецептов было получено именно экспериментально, если не сказать случайно. Тиалан шагал по Вечному лесу. Сегодня он, похоже, опять встал раньше остальных. Ноги сами несли алхимика к ручью. А вот и он – Источник. Вся земля вокруг покрыта пушистым свежим снегом, а из-под корней древнего дуба пробивается ручеёк и бежит себе где-то под землёй, наверняка, впадая на юге в Радужку. Тиалан присел на корточки и зачерпнул ладонями студёную родниковую воду, резко поднёс руки к лицу. Алхимик рассмеялся. Родниковая вода приятно обжигала руки и лицо, даря бодрость и энергию человеку на весь день. Как же это приятно позволять себе иногда такие простые радости жизни! Закончив умываться, Тиалан начал набирать воду в кожаную фляжку, снятую с пояса. На одной из сторон фляжки была искусно выполненная гравировка в виде разноцветной капли. “Вот теперь, я действительно чувствую, что начался очередной день”, – подумал алхимик. По дороге обратно Тиалан обратил внимание на свои следы. Там где он шёл, снег перемешался с грязью, и следы Тиалана выглядели уродливо на фоне девственно чистого снежного покрова. “Наверное, нельзя достичь никакой цели, ничего не изменяя”, – пришла в голову очередная мысль. *** Когда мужчина вернулся, в поселении уже во всю шла работа. Подмастерья и ученики носили воду, готовили еду, кололи дрова, часть людей собиралась отправиться на сбор, наверняка, одних из последних в этом году ингредиентов. Алхимики руководили процессом. Было шумно и весело. Великие же алхимики, как и сам Тиалан, жили не по установленным расписаниям, а исключительно согласно с собой. Катрин готовилась после трапезы продолжить обучение подмастерьев, учеников и алхимиков. “Сегодня она опять похоже будет рассказывать про свойства грибов семейства светящихся”, – подумал Тиалан, глядя как Катрин, довольно улыбаясь, идёт к хранилищу с редкими грибами и травами. Мольтест похоже ещё не проснулся, или по обыкновению читал какую-нибудь книгу. Вортан готовился сегодня идти договариваться на счёт очередной сделки с Бьортом. Как и обычно, мы получаем еду, одежду, некоторые инструменты, и книги, продавая разнообразнейшие растения, грибы, ягоды и, конечно же, распространенные и редкие эликсиры и снадобья. После обеда, кстати, возобновится производство этих самых эликсиров. В общем и целом, жизнь у алхимиков, как обычно, кипела и бурлила. И только одно было немного непривычно для Тиалана. В лагере вот уже месяц жил Ислайн – маг. Он стал последним магом лет пять назад и, наверное, первым за последние лет двадцать. А вот, собственно, и он. В красивом тёплом плаще, похоже уже сезонного белого цвета, в белых хорошо прошитых сапогах. И когда он только успевает следить за модой? Длинные волосы, собранные в хвост, серебристая шерстяная повязка на лбу, в руках посох. А сам весёлый, идёт, улыбается. Но вряд ли кто-нибудь знает, что он замышляет, и что скрывается за его, иногда замеревшими в глубокой задумчивости глазами. – Приветствую тебя, Избранный, – почтительно поздоровался алхимик. – Рад видеть тебя, Тиалан, – весело ответил маг. – Первый снег. Зима скоро. Это хорошо… хорошо. Есть время подумать, подготовиться. А весной опять жизнь проснётся, и всё снова своим чередом пойдёт. Ты, кстати, с Источника ведь идёшь? Я как раз туда направляюсь. Люблю я это место, как и ты впрочем. Тиалан вспомнил, что последний раз Ислайн говорил с ним просто так, ни о чём, ещё до Посвящения. Это значит, что что-то случилось, или просто так, – алхимик не понимал. Однако вдруг нахлынуло что-то. То, что уже давно хотелось спросить… у того, кто прошёл через это… – Ислайн, чего ты ждёшь? Зачем ты здесь? Ты-то понимаешь, что происходит? Мы много говорим о прошлом, много о настоящем, но…мы все боимся заглянуть в будущее. Почему ты молчишь? – слова сорвались с языка, и Тиалану стало и страшно за сказанное, и в тоже время необычно свободно. Так откровенно с магами никто на его памяти не разговаривал. Алхимик с силой сжал рукой фляжку на поясе, и сразу почувствовал себя лучше. Маг удивлённо посмотрел на собеседника, затем отвёл посох в сторону и… улыбнулся. Улыбнулся тепло, по-настоящему. – Знаешь, Тиалан, – тихо, но в тоже время как-то глубоко проговорил маг, – Ты уже почти готов. Иди… там ты сам всё поймёшь. И запомни, алхимик, правила придуманы не мной. Маги не могут делиться своими тайнами с алхимиками напрямую. Мы можем лишь говорить, что надо делать. И ответственность за всё произошедшее полностью ложится на нас. И потом, если я начну говорить, я уже не стану магом,… я стану никем. Не искушай меня, алхимик. – Зима закончится. Тогда я покину это место. А пока мне следует готовиться, как и тебе. Иди же, Тиалан! Я надеюсь, что когда-нибудь мы будем оба готовы продолжить этот разговор. А сейчас меня ждёт Источник. И маг, перехватив посох покрепче, быстро прошёл мимо застывшего на миг великого алхимика. Тиалан стоял и смотрел в пространство. Он не до конца понял сказанного, всё было ясно, и вместе с тем обидно. Но то, что следовало, алхимик понял и пошел,… пошел туда. *** Идти было не очень далеко, но вскоре пошёл снег. Он кружился большими хлопьями, попадая алхимику на глаза, заставляя человека то и дело протирать лицо. Впрочем, великий алхимик почти не глядел на дорогу. Он размышлял. Маги… Что мы знаем о них? Они приходят и уходят, иногда уводя за собой алхимиков. И они… редко возвращаются. Сколько в мире магов? Два, три, десять? Тиалан знал только одного Ислайна, да в раннем детстве пару раз видел Наобиса. И всё-таки магами не рождаются. Ими становятся. Кто становится? Да мы становимся! А сколько не выдерживают? Сколько людей не прошли Посвящения?... Не дошли до Центра Круга? Круга?... В общем-то, их было не много. Откровенно говоря, претендентов были единицы. А я? Что станет со мной, если я стану магом?... Хочу ли я вообще им быть? Тиалан вспомнил тот осенний день, когда Ислайн проходил своё Посвящение. На Поляне Изменений во Внутреннем Круге стояли великие алхимики и глядели в Центр. На Внешнем занимали места алхимики. Снаружи располагались подмастерья и ученики. Мы все боролись. Все… Чтобы он прошёл. Чтобы он стал тем, кем он стал. Тиалан помнил, как Ислайн с каким-то неживым лицом подошёл к Кругу. Он был одет в зелёную ритуальную рясу, да пояс на нем был, как сейчас на Тиалане. Впрочем, пояс Ислайн снял, прежде чем войти в Круг. Внешний Круг Ислайн прошёл легко, сразу же вступил во Внутренний. И тут, почти все алхимики во Внешнем круге попадали на колени. Тиалан вспомнил, как и его дыхание перехватило, как что-то стало давить на плечи, как в глазах людей появился испуг… и как Ислайн делал шаг за шагом к Центру. Он ступал босыми ногами по сырой влажной земле, а нам становилось всё тяжелее. И Тиалан вспомнил, как опустил голову, и глядел на эту цепочку возникающих следов и просил кого-то глубоко в душе, чтобы она не прервалась… И вот Ислайн вошёл в Центр. Тиалану показалось, что в Круге бушует смерч, и если он каким-то чудом ещё держится, ухватившись обеими руками за землю, что же чувствует Ислайн, находясь в эпицентре?.. Алхимик через силу оторвал от земли голову и взглянул перед собой. Через беснующуюся вокруг листву и грязь, великий алхимик разглядел человеческую фигуру. Это был Ислайн, и он… он стоял на ногах. Через некоторое время Тиалан всё-таки потерял сознание. Когда великий алхимик очнулся, всё уже завершилось. Было слышно, как поют птицы. Все вокруг сидели или лежали, отдыхали, смотрели в небо. Было удивительно здорово. Молчание было красноречивее любых слов. В Центре круга стоял Ислайн. Он не говорил никаких выспренных речей. Он лишь посмотрел вокруг, на свои ноги и руки, улыбнулся нам, поклонился и вышел из Круга. Тиалан помнил, что когда маг прошёл рядом с ним, всё внутри сжалось, и алхимик почувствовал, что Ислайн стал другим: сильнее, наверное, мудрее, но другим… совсем другим. Маг оставался человеком, но того алхимика, которого знал Тиалан, больше не существовало. Вскоре Ислайн вернулся, в его руке была молодая берёзка. Алхимики отвезли её в Бьорн, и вскоре магу вручили посох, который Ислайн затем зачаровал и окропил элексирами. Так на Поляне Изменений появился новый молодой маг. В начале весны Ислайн ушёл, и вернулся только теперь, через пять лет. Когда он уходил, ему было только двадцать два года… *** Так, размышляя, Тиалан сам не заметил, как оказался на Поляне Изменений. Бушевала метель, но всё равно алхимик видел знакомое очертание Круга, ограниченное могучими вековыми дубами. Алхимик немного постоял, прислонившись к дереву, молчаливо вглядываясь в Центр. “А в детстве казалось, что это обычная поляна”, – вдруг вспомнилось. Но хватит уже воспоминаний. Тиалан решительно шагнул в Круг. В голове привычно заплясали мысли, стало сложнее сосредотачиваться. Древние силы мешали идти. Но великий алхимик уже знал все уловки Внешнего Круга. И вот первый рубеж. Вот знакомое “родное” место. Алхимик уже миновал его. И…всё. Дальше ни шагу. Просто никак. На глазах у алхимика выступили слёзы. Он пытался идти вперёд, но это не удавалось. И вот непонятная сила придавила его к земле, ломая волю и веру. Тиалан сидел всего в нескольких шагах от Центра. Его заносило снегом. В голове звучало: “Ты ещё не готов, не готов, не готов…” *** Ислайн был у Источника. Он сидел, прислонившись к дубу и наклонившись к воде. Со стороны могло показаться, что маг спит. Однако это, конечно же, было не так. И вот чтото заставило мага вздрогнуть, ещё внимательнее всмотреться в воду, и, наконец, уже который раз за день, довольно улыбнуться. Ислайн умылся, и набрал воды. *** Тиалан вздрогнул. Ему почудилось, что он услышал древний и сильный голос: “Не торопи время. Чего тебе не хватает? Знания? Ты уже тот, кто есть. И ты способен на многое. Зачем тебе быть другим? Не отвечай мне. Спроси лучше это у себя. Не торопись, великий алхимик. Вспомни вашу истину про созерцание, подумай. А когда найдёшь ответ, вот тогда и действуй”. *** Его нашли двое подмастерьев, которые собирали последние травы в этом сезоне. Алхимик спал рядом с Кругом. Подмастерья принесли Тиалана домой и алхимики напоили его экстрактом Альдэ, дабы тело человека отогрелось, а разум прояснился. И, когда он проснулся, многие были удивлены: настолько спокойным и умиротворённым великого алхимика не видели давно. Потом Тиалан пошел к костру, немного поел и снова задремал. А Ислайн сидел рядом, глядел в костёр, и было удивительно здорово. Культ Кромакса Осколок Ордена Прозревших, среди Альянса больше известны как Черные Жнецы. Подобно собратьям из Ордена цель их существования сводится к изучению мира, разница лишь в методах. Философия их жизни, или скорее выживания, это философия смерти, уходящая корнями к тем далеким дням, когда орды Хаоса только пришли в этот мир, но пришли не они одни. Глорий знал, что даже самый слабый из Арнов не уступит в открытой схватке самому Апокалипсису, не говоря уж о его слугах. Империя Арнов познала множество войн, но все потери были ничем в сравнении с теми, что они понесли в одной единственной схватке с миром Ферексии. Его обитатели подобно самим Арнам являются энергетической формой жизни, или скорее не жизни. У этих безмолвных убийц много имен, но сами себя они зовут не иначе как Стервятниками, в переводе на наш язык. Парадокс их существования заключен в том, что ради выживания этого вида необходима абсолютная смерть другого, а в искусстве умерщвления их трудно превзойти. Так же Стервятники известны тем, что зачастую всю грязную работу за них выполняет кто-то другой. Сами же они лишь поглощают то, что остается от существа после его физической смерти. То, что можно назвать душой. Этот мир не стал исключением из правил, орды Хаоса устроили для Стервятников небывалый пир, но и этого было мало. Кромакс, а именно так звали их предводителя, разработал удивительный по своей простоте и эффективности план. Суть которого была в том, что жертвы по средствам ритуала сами отдавали ему свою душу, получая взамен “дар бессмертия”. Более того, Стервятники изменили законы самого мироздания, и жертва зачастую не осознавала на что она шла на самом деле. Первыми кто принял дар Кромакса стали люди, ведь жизнь их так скоротечна. Алхимики Ордена Прозревших в своих изысканиях преследовали одну цель – найти средства для выживания своего народа. Величайшим открытием своего времени стал Эликсир Бессмертия. Он делал живое существо абсолютно иммунным к любым болезням, голоду, холоду, и даже самые страшные ранения на поле боя не могли погубить того, кто хоть раз пригубил чернильно-черную, казавшуюся живой, жидкость. Побочный эффект обнаружился не сразу. Постепенно принявший эликсир практически полностью терял человеческий облик, обращаясь в подобие живого трупа, но и это было не все. Прежде чем алхимики Ордена осознали свою ошибку чреда жутких убийств пронеслась по Империи. Как выяснилось позже, процесс приготовления Эликсира Бессмертия стал тем самым ритуалом по средствам которого Стервятники получали власть над материей. Жертве оставалось лишь пригубить содержимое сосуда и Стервятники получали свое. Более того, лишенное души существо теряло всякую способность к высшей нервной деятельности. Оставалось лишь одно, стремление заполнить пустоту внутри, утолить голод. Крестовый поход против живых трупов продолжался не долго, военная машина Империи работала как часы, и вскоре все жертвы чудовищного эксперимента были уничтожены. Но это не конец истории. Человеческая жизнь скоротечна, не успеешь оглянуться, а ты уже старик. Да и редко кому в эти дни удавалось дожить до старости. Болезни, голод, и армия Хаоса не щадили ни молодых ни старых. Среди алхимиков Ордена Прозревших нашлись те, кому удалось усовершенствовать Эликсир Бессмертия. Приняв его, человек не терял разум, но становился существом иным. Мироздание открытой книгой лежало пред обращенным, а на изучение всего этого великолепия была вечность. Они нашли лазейку с помощью которой Кромакс получил их души, и сотворить аналог Эликсира Бессмертия для утоления собственного голода не составляло большого труда. Некоторое время они жили средь городов Империи, пируя душами их жителей, пока военная машина не заработала вновь. Единицам удалось избежать истребления, среди них оказался тот, кому удалось доселе невиданное. Благодаря ему обращенные перешли на новую ступень в своих познаниях, услышав голоса тех, кому они были обязаны своим бессмертием. Так был основан культ Кромакса, а средь слуг Империума они носили другое имя – Черные Жнецы. Запретный архив Библиотека Тайн и Воспоминаний; Становление Жнеца Вы когда-нибудь пробовали на вкус дистиллированную воду? Как ни странно она имеет вкус. Если вы скажете, что она безвкусна, то с таким же успехом можно сказать, что раствор поваренной соли тоже безвкусен. Все имеет свой вкус, и даже эта жидкость, в которой заключено время, власть, самообладание, сила, истинный разум, понимание вещей и окружающего мира, тоже имеет вкус. Я пока не знаю какой, но я точно знаю, что он есть. Но запаха она не имеет. Эта черная субстанция, полученная путем перегонки всех ингредиентов и осевшая на стенках реторты, ничем не пахнет. Я думал, она будет издавать аромат чего-то запретного, чего-то тайного. Как пахнет древний фолиант, взятый с полки, но не как книга, которую небрежно взяли, вытерли пыль и кинули на стол, а как фолиант, который, не дыша, как ребенка взяли, и бережно положили на пюпитр, нежно открыли и вняли этот аромат истинных знаний. Но жидкость не пахнет. Поначалу я даже боялся искать рецепт Эликсира. Но тяга к знаниям пересилила меня. Возможность провести всю жизнь, изучая науки, оставаясь полным сил, энергии и желания – это очень заманчиво! И я принял решение найти рецепт, хоть и 2/3 составляющих мне были известны, я не предполагал, как смешивать, последовательность и условия. Но удача благосклонна к прагматикам и мой здравый смысл сыграл мне еще раз на пользу. Нужно было проявить немного усердия, и я оказался в библиотеке ордена. Но там не было секретных материалов. Если они и были, то в комнате, куда был доступ магистру ордена и мастеру-ключнику. А комната мастера была как раз недалеко. Усыпить бдительность было достаточно просто, ведь усовершенствование сонного порошка было моей маленькой хитростью. Я на время позаимствовал ключ (слово украл совершенно неприменимо здесь!) и получил доступ к тайной библиотеке. Долго искать не пришлось, это была единственная черная книга в библиотеке, с черными страницами, но записи были сделаны серебряной краской. Все было просто. Надо было все смешать и пропустить, через перегонный куб. Я так же тихо вышел, повесил ключ к связке мастера и покинул библиотеку. А теперь я сижу в своей мастерской и наблюдаю за Эликсиром. Ночью я возьму все необходимое и тайно покину Орден. Теперь меня ждет совершенно иная жизнь. Ведь там была формула старого эликсира! Я смогу нанимать людей и превращать их в послушных слуг! Жаль, что я не смог унести черный фолиант. Но все будет хорошо. Кромакс! Скоро мы будем вместе! Прими в объятья своего преданного слугу… Этот дневник был найден в келье Алхимика Эйдена. После произошедшего, мастерключник был отстранен от дел. Отныне ключ хранится только у магистра Ордена. В мерах предосторожности библиотека строжайше охраняется и вход в нее алхимикам и послушникам только с разрешения Магистра. Мастер-Библиарий Хавьер. (c)Антон Анатольч; Дневник Жнеца душ 12 число. День после обращения. Как прекрасна жизнь! Что может быть лучше вечности? Здесь Я буду наслаждаться временем. 15 число. Пасмурный день. Корабли давно не приходят сюда. И этот маяк совсем забросили. Даже крысы сбежали отсюда. И лишь пауки, идеальные охотники, сплели здесь свои саваны смерти. Что ж, придется здесь обставить здесь все по своему вкусу. Единственное как я это сделаю? Ближайший город далеко на побережье. Деревня, конечно, не так далеко, но я слишком привык к роскоши. Вряд ли в деревне найдутся мягкие кресла и удобные диваны. Но я найду выход. И конечно было бы абсолютной глупостью пожирать души деревенских простолюдинов, хотя голод неутолим. 16 число. Очень солнечно. Кожа посерела и в забытом зеркале (странно, кому в маяке нужно было зеркало?) я вижу худого и бледного мужчину. Волосы стали как будто тяжелее и лежат один к одному. Глаза как будто провалились. Но в целом вид сносен, кажется, что я просто болен. И солнце стало резать глаза. И очень странно. Я перестал чувствовать тепло мне или холодно. Я даже не знаю как - холодно или тепло сейчас на улице. Ветер стал просто передвижением воздуха. 17 число. Сильный ветер с моря. Мне скучно до смерти! Завтра я отправлюсь в город и навещу одного жирного купцаростовщика! У него есть много денег, и они для меня будут очень кстати! Этот голод невозможно утолить. Я хочу есть! То, что было у меня с собой, не принесло никакого удовлетворения. 18 число. Вечер. Сегодня был изумительный день! Во мне появились огромные силы! Я одной рукой задушил этого купчину! Теперь в моей казне 5000 золотых монет! Этого хватит на приличный срок! Мало того, я тенью проскользнул из его дома, и меня не заметила его охрана, а вслед за мной вошел один из его кредиторов, сильный мужчина. На меня не подумают! Потом я зашел к лучшему плотнику. Он обещал через неделю все сделать. У портного я заказал замечательный камзол и плащ. И так же заказал отрез особой ткани. Все будет готово через 3 дня. 21 число. Вечер. Портной глупец. И алчный в довесок! Я сказал, что этот кусок ткани для мантии одного великого мага, и он предложил свои услуги. За мантию он запросил 2000 золотых. Хотя ей красная цена за работу – 500. Но я был умнее и согласился. Также я его уговорил поехать к магу и снять мерки. И вот Он прикован в моей комнате. Теперь у меня будет мантия абсолютной тьмы. Я заставлю портного сделать ее в день и час Сатурна! Потом сделаю курение из магнитного камня, семян черного мака и мандрагоры, сотру в порошок и добавлю кровь нетопыря и этого портного. 23 число (саббат, день Сатурна) Итак, я очертил круг Сатурна, облачился в новую мантию. У меня осталось курение Сатурна, и я приступил к ритуалу жертвоприношения Кромаксу. Портной сыграл свою последнюю роль. И я услышал его голос. Кромакс заговорил со мной! Теперь я его истинный слуга! Он мне сказал пить кровь их и есть плоть их. И я отправился в город. Доступные женщины оказались доступными во всем. Вкус крови стал вкусом напитка Богов. После этой проститутки я стал отчетливо слышать их голоса. И я хочу новых жертв во имя Повелителя. 25 число. Да, это хорошее кресло! Я забрал мебель и нанял возничего. Оказывается, у него нет семьи. Такого не хватятся. Когда он привез меня к маяку, он потребовал плату. Чтож пришлось отдать, но мог бы убить здесь. А когда я предложил извозчику выпить хорошего вина, и сослался на одиночество алхимика, он любезно согласился. Я действительно угостил его хорошим ужином и вином. А потом поужинал им. По крайней мере, он умер сытым, хмельным и довольным. 26 число. Чудесная ночь. Какая роскошь.… Умереть во сне. Вторая бабочка на моем счету. Она чертовски красива! Интересно! Почему никто мне не отказывает? Я так хорош собой? Нет. Я стал еще страшней. Но глаза притягательные. Это бесспорно! Но Кромакс стал требовать по нескольку душ в день. А голод стал сильнее. 29 число. Дети. Я решил прогуляться в лес и добыть необходимые ингредиенты для снадобий. Во всяком случае, я смогу их продавать торговцам и получать деньги. Я знаю такие зелья, о которых они только слышали! Но я отвлекся. В лесу я встретил двух девочек или девушек? На вид около 14 лет. Я с ними решил поговорить, но они несколько испугались меня и сказали, что им запрещено разговаривать с незнакомцами. Я представился городским алхимиком и попросил мне помочь найти одну траву. Она растет только на болотах. Я выглядел таким рассеянным и посулил им 10 золотых за помощь. В глубине леса я вкусил детской крови. Она оказалась вкусней, чем кровь прожженных матрон. И голоса. Я стал их отчетливей слышать. Теперь я перехожу на невинных детей. Я хочу говорить с Кромаксом полным голосом! Я хочу нести его волю в этот мир! 1 число. Дерзко, но красиво! Я украл мальчика из города. Сегодня я сделал ритуал «Жертва». И я вкусил снова кровь невинного дитя! Кромакс принял мою жертву и потребовал еще! Да еще! 3 число. О, Кромакс! Еще 3 мальчика из деревни. Не надо ходить в лес! Вам разве не рассказывали сказки про диких зверей? А страшные истории про ведьм и колдунов? Теперь ваши кошмары ожили! Далее дневник обрывается. В маяке было все разгромлено и лежало четыре трупа паладина. Городские власти думали о простом алхимике, который баловался черной магией. Но они ошибались, это оказался сильный Жнец Душ. Естественно он покинул свое убежище. Остались некоторые алхимические материалы и этот дневник. Ведется наблюдение за близлежащими заброшенными особняками и построениями. Более полный отчет представлю через день. Инквизитор Милфорд. Из секретных материалов инквизиции. (с)Антон Анатольч
