О проблеме присутствия католиков в России

Ю.А.Шрейдер "О проблеме присутствия католиков в России"
В 1991 г. в СССР были созданы три новые Апостольские администратуры. Таким образом, в
момент образования России как независимого государства в ней оказались две Апостольские
администратуры - для католиков латинского обряда Европейской части России (до Урала) и для
католиков латинского обряда России и Дальнего Востока. Апостольским администратором
европейских католиков был назначен архиепископ Тадеуш Кондрусевич, получивший титул
епископа Гиппоно-Зарицкого, а администратором католиков Азиатской части России стал епископ
Йозеф Верт, который носит титул епископа Бульны.
Уже сами титулы архипастырей, окормляющих католиков на территории России, свидетельствуют,
что Апостольские администратуры не претендуют на статус территориальных епархий. В этой
титулатуре реализован тот же принцип, которого придерживается Русская Православная Церковь
при назначении своих архиереев окормлять иностранные приходы. Так, в Англии приходы,
входящие в юрисдикцию этой Церкви, окормляет митрополит Сурожский Антоний Блум. Сурож
находится в Крыму, а не в Англии, также Гиппон и Бульна находятся в Северной Африке, на
территории древнего Карфагена, а не в России. Присутствие в России римско-католических
епископов есть необходимое условие для того, чтобы русские католики могли бы ощутить наличие
своей Церкви в силу древнего принципа "где епископ, там и Церковь". Тем не менее в среде
русских православных время от времени возникают претензии по поводу появления католиков на
территории с традиционно православным большинством.
Сами эти претензии можно рассматривать и с позитивной стороны. Они являются признанием
принадлежности католиков и православных к Единой Апостольской Всемирной (Соборной) Церкви.
Только в Единой Церкви возможен спор о канонических территориях патриархатов. Подобные
претензии РПЦ не высказывает по отношению к другим христианским конфессиям (например, к
баптистам или даже к старообрядческим деноминациям).
Проблема "канонических прихожан"
Сегодня официальные представители Русской Православной Церкви уже не акцентируют
внимание на проблеме канонических территорий. Фактически Московская Патриархия признала
существование Апостольских администратур. Проблема территории ныне трансформировалась в
проблему "канонических прихожан", которыми охотно признаются лица польского, немецкого и
литовского происхождения, но приток в католические храмы русских прихожан рассматривается
как неуместный прозелитизм. Особенное неприятие вызывают случаи перехода из православия в
католичество, хотя практически они крайне редки. Гораздо больше случаев, когда некрещеные
русские по той или иной причине находят свой путь ко Христу в Католической Церкви. Но даже с
учетом вновь обратившихся католики составляют в России ничтожное меньшинство. Численность
их вряд ли достигает десятой доли от числа баптистов, но следует признать, что контингент
баптистов состоит из людей, которые вряд ли бы пошли в Православную Церковь, а католики - это
несостоявшиеся православные. На решение многих из них повлияло воспоминание о польских или
немецких предках. Но есть мотивы предпочтения и у русских людей. Один православный
прихожанин на мой вопрос, в чем он видит прозелитизм католиков в России ответил: "В самом
присутствии католиков как представителей Запада. Западное нас одновременно пугает и
притягивает - это и таит угрозу, и манит чем-то интересным, чего мы лишены".
Сказать, что само присутствие католиков есть приманка для православной или потенциально
православной паствы, как-то не совсем удобно. Католики вызывают интерес к себе. Все было бы
гораздо проще, если бы они вызывали только интерес к христианству, который бы удовлетворялся
в православном храме. Но с этой точки зрения уже использование русского языка в богослужении
выглядит прозелитизмом, ибо создает привлекательную возможность для русских.
Проблема прозелитизма вряд ли может быть снята, пока не будет достигнута достаточная степень
единения православных и католиков. Вопрос упирается в то, что допустимы только такие пути к
единению, которые не ущемляют взаимных интересов и сами по себе не вызывают подозрения в
прозелитизме. Конечно, есть и такие русские католики, которые чувствуют себя недостаточно
русскими, чтобы находиться в Православной Церкви. Однако сама идея, что каждый русский уже в
силу своего рождения предназначен быть православным, ассоциируется не столько с
христианством, где "несть иудея и эллина", но скорее с ветхозаветным иудейством, всерьез
считающим, что рожденный от матери еврейки принадлежит религии Моисея. В случае иудеев для
этого есть определенные основания - завет Авраама с Богом, но в случае русских таких оснований
нет. Христианство, в отличие от иудаизма, не может быть только национальной религией. И для
тех, кто не готов отождествить свою религиозную принадлежность с национальной
самоидентификацией, католичество указывает привлекательный образец - дает свидетельство
открытости христианства.
Установка Католической Церкви состоит в том, чтобы проповедовать Евангелие, но не переход в
католическое вероисповедание. Важнее увеличить количество православных, имеющих о
католичестве верное представление и дружественно (пусть даже и критически) к нему
относящихся, чем увеличить за их счет количество прихожан католических храмов. Однако
полностью избежать случаев перехода из православия практически невозможно, и было бы
неправильно перекрывать дорогу лицам из традиционно православной среды, особенно если речь
идет о людях, фактически не воцерковленных. Но важно сделать так, чтобы эти переходы
требовали бы от неофитов по крайней мере серьезного и обдуманного решения.
Уже непривычность для русской культуры латинского обряда составляет определенное
препятствие для прозелитизма среди потенциально православной паствы. Сам факт, что
Апостольские администратуры созданы только для католиков латинского, обряда ставит серьезное
ограничение для привлечения православных - им пришлось бы отказаться от привычного
византийского обряда. Мы не рассматриваем здесь сложный и болезненный вопрос об
отношениях греко-католиков и православных, никаких споров о приходах здесь нет и быть не
может. Русский греко-католик - это, в сущности, православный, жаждущий лично находиться в
общении с Римом, или, еще проще, оказаться независимым от своего священноначалия. Тягу к
католичеству восточного обряда в России можно понять еще и как феномен "истернизации"
российского католичества - попытку обосновать укорененность католичества на Востоке Европы.
Однако если количество желающих практиковать восточный обряд начнет заметно возрастать, а
это процесс непредсказуемый, то Католическая Церковь окажется перед трудной дилеммой:
создавать для этих прихожан автономные церковные структуры или допустить практику восточного
обряда в латинских приходах России. Возможно, в этих условиях второй вариант оказался бы
более безобидным и вызывающим менее подозрений в попытке организовать унию. По крайней
мере это лучше, чем возникновение нелегальных греко-католических общин.
Некоторые выводы
Реальный приток православных в Католическую Церковь в России и его явно преувеличенный
образ в православной среде имеют вполне объективные основания, а именно - "синдром близкого
иного". "Иное" неизбежно несет в себе и загадочную привлекательность, и таинственную
опасность утратить свою самоидентификацию. И то и другое резко усиливается ощущением, что
это "иное" есть нечто достаточно близкое, то есть достижимое на основе "своего". Сохранить
"свое" от нашествия "иного" можно двумя путями: либо путем подчеркивания, что это "иное"
достаточно далеко и чужеродно, либо путем осознания, что "иное" есть лишь разновидность
"своего". Соответственно проблема католического прозелитизма в России может быть решена за
счет развития представления о католицизме как религии практически "не христианской" (на уровне
обыденного сознания такое представление определяется дилеммой "христианин или католик?")
либо за счет углубления представления о католичестве и православии как достаточно
родственных ветвях Апостольской Церкви. В этом случае прозелитизм католиков потерял бы
всякие основания рассматриваться как "прозелитизм", подобно тому как не считается
"прозелитизмом" переход православных в старообрядческие деноминации.
Юлий Шрейдер
"Свет Евангелия", №35(140), 11 октября 1997 г.