П о с л

С. Б. Горбатенко
По следам Петра I во Франции
(Шуази-ле-Руа и Пети-Бур)
В середине декабря 2005 года вышла в свет моя книга «Архитектура Стрельны»1. В
книге, наряду с историей собственно стрельнинского ансамбля, большое внимание было
уделено зарубежным путешествиям Петра I 1710-х годов, когда он энергично изучал
загородные европейские резиденции в поисках образа и возможных прототипов «русского
Версаля» — российской парадной резиденции в Стрельне. Конечно, главной целью царя
было увидеть дворцы и парки Парижа и его окрестностей, в первую очередь самого
Версаля, что и произошло в 1717 году.
Визиту царя во Францию в книге посвящена отдельная глава. При ее написании,
наряду с архивно-библиографическими источниками и достоверными сведениями из
Интернета, я широко использовал впечатления, полученные при посещении Парижа в
апреле 2004 года. Такие поездки дают очень многое: только при непосредственном
контакте с тем или иным ансамблем можно наиболее точно оценить особенности
композиции, ощутить его в пространстве, нередко «необъятном» (дальние виды и
перспективы — главная особенность французских парков эпохи барокко). Лишь после
этого по-настоящему оживают тексты, чертежи, гравюры, появляется возможность
эффективно анализировать произошедшие перемены.
Крайне важным является то, что Петр, имея богатую, постоянно пополняемую
библиотеку, собрание чертежей и гравюр, стремился увидеть и изучить ансамбли на
месте, а в наиболее полюбившихся из них, таких как Трианон или Марли, проводил по
нескольку дней. Он не просто отдыхал здесь (или даже предавался разгулу, как следует из
некоторых французских источников): одновременно царь «вживался» в архитектуру и
ландшафт, чтобы затем воспроизвести эти впечатления и воспоминания в Стрельне и
Петергофе. Предстояло пройти по его стопам, увидеть сохранившиеся ансамбли и
усадьбы, выявить на местности следы тех, которые были разрушены (Илл. 1).
Этого требовал не только научный интерес, но и стремление приобщиться к жизни
великого предшественника — создателю Петербурга, к проделанному им пути. Здесь
уместно привести слова выдающегося русского краеведа Н. П. Анциферова: «Интерес к
местам имеет весьма древнюю традицию. Посещение тех местностей, где совершались
великие события, — старая психологическая потребность… Словно место,
ознаменованное великим событием, таит в себе способность побеждать время. Нашему
восприятию кажется, что места впитали в себя и хранят долю энергии, излученную
памятными событиями... “Здесь это было” — и оживает прошлое. Такова возрождающая
сила историко-топографического чувства»2. Именно это чувство влечет миллионы
туристов к достопримечательным местам, и мне в ряде случаев предстояло стать,
вероятно, первым из них.
В 2004 году я не смог посетить некоторые местности, связанные с памятью о
Петре. Но сразу после выхода книги, в декабре 2005 года, как и было запланировано,
отправился в Париж, — в первую очередь с целью заложить основу для дальнейших
исследований. При этом нельзя было не использовать возможность увидеть ранее
«ускользнувшие» объекты, о которых приходилось писать на основании одних
документальных источников. Были изучены Сен-Жермен-ан-Ле (Saint-Germain-en-Laye),
откуда я дошел пешком до уже знакомого Марли; Сен-Дени (Saint-Dеnis), а также
Горбатенко С. Б. Архитектура Стрельны. СПб, 2006. Издательство «Дмитрий Буланин» указало 2006 год
на титульном листе по резонным соображениям: магазины лучше принимают для реализации «свежие»
издания.
2
Анциферов Н. П. Краеведный путь в исторической науке (историко-культурные ландшафты) //
Краеведение. 1928. № 6. С. 323.
1
2
единственное сохранившееся в Париже творение Ж.-Б. А. Леблона — отель Клермон на
улице Варенн3. Но наиболее яркие впечатления остались от путешествия в два бывших
имения — Шуази-ле-Руа (Choisy-le-Roi) и Пети-Бур (Petit-Bourg), лежащие в одном
направлении, в верхнем течении Сены к юго-востоку от Парижа.
В Шуази-ле-Руа Петр побывал на обратном пути из Фонтенбло, 21 мая / 1 июня
1717 года, где осматривал дом и сады, встречался с тогдашней владелицей имения
принцессой де Конти. Ансамбль был возведен в 1680-х годах «Великой Мадемуазель»
Анной-Марией-Луизой Орлеанской, герцогиней де Монпансье. Эта незаурядная женщина,
внучка Генриха IV и кузина Людовика XIV, в свое время была одной из активных
деятельниц фронды — именно она открыла ворота Парижа войскам принца Конде4. Не
менее известна романтическая история ее любви и брака с герцогом Лозеном —
знаменитым ловеласом и авантюристом, одним из самых ярких персонажей эпохи.
Интересно, что именно в Шуази «Великая Мадемуазель» пыталась держать мужа
взаперти, выводя его на прогулки по аллеям парка (король запретил герцогу жить ближе
двух миль от своих резиденций). В ответ Лозен жестоко поносил великолепный ансамбль:
«Совершенно бесполезное сооружение… Все эти террасы стоят бешеных денег…»5 В
конце концов из-за бесконечных измен супруга этот союз распался.
После смерти герцогини де Монпансье в 1693 году имение перешло по завещанию
к дофину, сыну ЛюдовикаXIV, однако король приказал обменять его на Медон (Meudon),
прежней владелице которого, мадам де Левуа, и отдал Шуази. По ее смерти в 1716 году
имение приобрела принцесса де Конти, внебрачная дочь Людовика XIV и Луизы де
Лавальер6. Именно она и встречала в Шуази русского царя (Илл. 2).
Гравюры XVII–XVIII вв. донесли до нас композицию ансамбля. На главной оси
располагался обращенный фасадом к Сене дворец (архитектор Жак IV Габриэль), перед
ним — устроенные А. Ленотром7 партеры-бродери8, боскеты и большой бассейн с
фонтаном; с другой стороны — курдонер и второй, передний двор, за которыми
простирался широкий бульвар. По сторонам главного ансамбля находились: к югу —
большой регулярный сад, к северу — оранжереи, птичий двор, овощной сад, за ними —
селение Шуази с церковью. К реке спускались столь ненавидимые Лозеном великолепные
террасы для прогулок и любования пейзажем (Илл. 3, 4).
В Шуази-ле-Руа я приехал 13 декабря, и довольно поздно — в начале третьего.
Выйдя на станции RER (скоростной электрички, связывающей Париж с пригородами, но,
подобно метро, пронизывающей центр города), оказался перед стеной бесстильных жилых
домов, стоящих на возвышенном уступе параллельно путям железной дороги. Однако за
их линией обнаружился пейзажный сад с прудом и многочисленными статуями второй
половины XIX века. Вытянутая прямоугольная конфигурация этого, несомненно,
позднего, сада неуловимо ассоциировалась с формой ядра старой усадьбы. Посредине
возвышалось двухэтажное здание старой мэрии — хорошая стилизация под особняк
XVIII века, отдельные черты которого, впрочем, выдавали позднее происхождение. Как
удалось выяснить, этот дом на бывшем переднем дворе ансамбля построил директор
металлургического завода и мэр Шуази М. Лагутт в эпоху Наполеона III, он же разбил
существующий ныне сад9. Мэрия приобрела это здание в 1903 году10 (Илл. 5).
На улицу выходят только корпуса служб, и проникнуть в парадный двор удалось лишь с помощью хорошо
владеющего французским языком саратовского исследователя С. А. Мезина, который разъяснил охраннику
суть планируемого «вторжения».
4
Егер О. Новая история. СПб.–М., 2002. С. 307.
5
Ленотр Ж. Повседневная жизнь Версаля при королях. М., 2003. С. 45.
6
Hofman J.-M., Vögele P.P. A la Recherche des Châteaux Disparus d`Ille-de-Franse // Demeurs Royales, Princières
et Privées. Genève, 2001. P. 31–35.
7
С Ленотром над садами работали его племянник Пьер II Дего и сын последнего Клод. См.: Créateurs de
jardins et de paysages en France de la Renaissance au XXI siècle. Paris, 2001. V. I. P. 72–75.
8
От франц. broderie — вышивка.
9
http://www.culture.gouv.fr/documentation/memoire/LISTES/bases/france-dpt.htm
3
2
3
Обогнув дом и расположенный перед ней большой круглый фонтанный бассейн, я
наконец обнаружил немногие сохранившиеся сооружения усадьбы Шуази-ле-Руа: две
кордегардии («Домики швейцарцев») с сухим рвом и перекинутым через него мостом. От
домиков дугой отходили каменные стены, ограничивая полуциркульную площадь перед
главным въездом в бывшую усадьбу (Илл. 6).
В одном из этих зданий (в нем размещаются муниципальные службы) на
лестничной площадке нашлась висящая в рамке великолепная копия плана дворца и сада
1783 года, которая тут же была сфотографирована (прекрасное изобретение эпохи,
цифровая фотокамера, должна быть всегда под рукой у историка архитектуры!). Этот план
запечатлел многие отличия, которые ансамбль претерпел в середине XVIII века, когда,
после смерти принцессы де Конти, в 1739 году его приобрел Людовик XV (именно с этого
времени селение Шуази получило приставку «ле Руа»11). По проекту Жака-Анжа
Габриэля, племянника первого строителя, дворец был окружен новыми садами и
усадебными постройками. Всю северную часть распланировали заново (в частности, здесь
разбили Собственной королевский сад, возвели большие конюшни, оранжереи, службы).
Боскеты регулярного сада получили новый рисунок, у Сены устроили обширный
Лабиринт. В городке возвели новую церковь, вдоль Сены возникли усадьбы
приближенных короля. Из Венеции для переправы и катания по реке доставили гондолы.
Именно в этот период были создано и сохранившееся оформление парадного
въезда, в том числе вышеописанные кордегардии. Таким образом, Петр I его не мог видеть
однако именно этот въезд и его кордегардии «держат» прежнюю главную ось ансамбля,
формируют пространство — носитель памяти о визите русского царя.
Шуази-ле-Руа избежал разгрома в годы Великой Французской революции, однако
продажа его с торгов положила начало постепенной деградации усадьбы. Процессы
урбанизации и, в частности, развитие фаянсового производства привели к разрушению
большинства дворцовых служб и уничтожению садов XVII–XVIII столетий. В 1840 году
по берегу Сены была проложена линия железной дороги, наследницей которой является
нынешняя RER. Эта трасса, как показало сделанное совмещение исторического чертежа с
современной подосновой, прошла практически через пятно застройки бывшего дворца,
который был снесен, вероятно, именно в связи с этим.
Из Шуази-ле-Руа я направился по той же железной дороге разыскивать ПетиБур — имение герцога Луи Антуана д’Антена, который постоянно сопровождал Петра во
время всего пребывания в Париже и заслужил его особенную благодарность.
Предупредительность герцога проявилась, в частности, в том, что он позаботился о
переводе на русский язык для Петра путеводителя по Парижу. А приехав в Пети-Бур,
Петр, по преданию, увидел свой портрет в полный рост и именно в той одежде, которую
он носил12 (Илл. 9).
Д’Антен, помимо того что был одним из первых лиц Франции и состоял в
Регентском совете, занимался вопросами архитектуры: с конца 1700-х годов он занимал
должность директора королевских строений. Герцог отвечал за строительные работы в
Версале и других резиденциях, а также открыл мраморные карьеры на юге Франции13.
В общем-то, начинать поиски Пети-Бура от платформы Шуази-ле-Руа, несмотря на
то, что они лежали в одном направлении, в тогдашних обстоятельствах было авантюрой:
без серьезной предварительной подготовки, с фрагментом карты Кассини XVIII века для
ориентирования, в четыре часа вечера, когда начинало смеркаться… К тому же, не
разобравшись в нюансах расписания, я сел на поезд, шедший по другой ветке. Пришлось,
выйдя на следующей станции, дожидаться встречного и возвращаться назад. Но
10
http://fr.wikipedia.org/wiki/Choisy-le-Roi
Le roi — король (франц.) Прим. Ред.
12
Вольтер. Анекдоты о царе Петре Великом (пер. с фр., коммент. и вступ. ст. С. А. Мезина) //
Историографический сборник. Вып. 19. Саратов, 2001. С. 184–199.
13
http://fr.wikipedia.org/wiki/Louis_Antoine_de_Pardaillan_de_Gondrin
11
3
4
отказаться от задуманного было невозможно: усадьба д’Антена (или то, что от нее
осталось) была где-то рядом. Бог весть, окажешься ли здесь, в 2000 километрах от
Петербурга, когда-нибудь еще? (Илл. 7)
Наконец, в наступающих сумерках я вышел на нужной мне платформе Гран-Бур:
далее вдоль Сены, где-то в километре, согласно карте Кассини, располагался Пети-Бур. На
станции было практически безлюдно; рядом — вход большой парк (явно «не мой»).
Вышедший из поезда молодой человек в ответ на вопрос о Пети-Буре лишь пожал
плечами. Единственный надежный ориентир — Сена, вдоль берега которой вилась узкая
тропинка. Необычное чувство — смесь восторга и некоего «блаженного испуга» —
охватило меня: так странно было оказаться одному в чужой стране, в сумерках у
маленькой станции, на берегу знаменитой реки… Погода была умиротворяющей: в
середине декабря здесь стояла теплая сырая «осень», многие деревья были еще покрыты
листвой, желтой, а иногда и зеленой.
Через сотню метров, на верхней террасе, которая тянулась вдоль Сены подобно
литориновому уступу вдоль Петергофской дороги, открылось ветхое необитаемое
усадебное здание — слишком рано, чтобы оказаться Пети-Буром. Затем вдали на реке
показалось загадочное инженерное сооружение: подойдя ближе, я увидел шлюзы из
источенного временем известняка, с деревянными створами, и при этом исправно
действующие (позже выяснилось, что они были построены в 1906 году14). К шлюзам
примыкала современная плотина с пешеходным мостом. Как было не подняться на него и
не полюбоваться шлюзами сверху (через них как раз проходили две баржи), не
насладиться зрелищем падающей с плотины воды! (Илл. 8)
Усадьба должна была находиться где-то рядом. Через узкий проход под насыпью
железной дороги я попал в лиственный лес, однако вскоре, по мере подъема по склону,
характер ландшафта изменился: открылся широкий луг с газоном, обрамленный по краю
деревьями разных пород, — настоящий пейзаж. На краю уступа возвышался современный
тринадцатиэтажный жилой дом в стиле Корбюзье, гигантская «машина для жилья» —
огромной протяженности, с ленточными окнами и плоской кровлей. Перед ним
располагалась терраса с лестницей, как показалось издали — бетонная, при ближайшем
же рассмотрении — каменная, покрытая живописной патиной и пятнами лишайника. По
бокам лестницы в ряд возвышались пьедесталы для скульптур, на нижнем уступе — две
симметричные площадки со скругленными углами, окаймленные каменными плитами.
Эти тщательно законсервированные, явно парковые элементы были обнадеживающим
сигналом (Илл. 12).
Далее за домом обнаружились традиционные для французских усадеб
композиционные элементы: засыпанный сухой ров (над землей выступал лишь каменный
бордюр), занятый парковкой передний двор, опять же с пустующими пьедесталами по
бокам, осевая дорога со старинными воротами, по ее сторонам — здания бывших
дворцовых служб. И наконец, пройдя между ограждающих дорогу каменных стен и выйдя
на шоссе, в которое упиралась ось ансамбля, я обнаружил табличку с названием: «Аллея
Луизы-Батильды де Бурбон, 1750–1822, владелицы замка Эври-Пети-Бур».
Цель наконец была достигнута! Жаль только, что не удалось подняться на верхние
этажи или крышу дома, чтобы изучить и сфотографировать открывающиеся с него виды.
С высоких точек топография местности и особенности исторического ландшафта
воспринимаются особенно хорошо — об этом убедительно писал еще учитель
Н. П. Анциферова И. М. Гревс15. Однако стоит ли говорить, с каким удовлетворением я
шел в почти полной темноте вдоль берега Сены, по бывшему бичевнику, превращенному
в аллею, на станцию Эври!
14
15
http://www.mairie-evry.fr/FR/evry.php?PAGEID=39
Лихачев Д. С. Книга беспокойств. М., 1991. С. 396.
4
5
Несколько дней спустя, во время занятий в библиотеке Центра Помпиду, в книге
Реджинальда Бломфильда «История французской архитектуры»16 нашлась репродукция
гравюры Перелле «Замок Пети-Бур, расположенный по дороге в Фонтенбло, апартаменты
герцога д’Антена». Она помогла представить, как выглядела усадьба после
преобразований, произведенных мадам де Монтеспан, и в пору посещения Петром.
Ансамбль был обращен к Сене. По сторонам П-образного в плане дворца простирались
партеры с фонтанами в центре. Главное пространство сада формировали два обширных
«английских» партера, спускавшихся к реке по пологому склону; перед ними
располагались буленгрины17. По сторонам — лес, превращенный в боскеты, в южной
части на верхней террасе — большой огород. Центральную эспланаду замыкала высокая
терраса на берегу Сены с большим квадратным фонтаном, с обеих сторон к ней
примыкала дамба, предохранявшая сад от речных разливов (Илл. 10).
Петр останавливался в Пети-Бур дважды: по пути в Фонтенбло 19 / 30 мая и на
следующий день, на обратном пути в Париж, когда переночевал в усадьбе. В одной из
версий его путевого журнала сказано: «…Встав рано, обошел он все прекрасные сады,
гулял по валу, служащему плотиною, или преградою реки Сены; потом, севши в гондолу,
поплыл по Сене…»18 По этому валу, или дамбе, и прошла проложенная в 1840 году
железная дорога.
Усадьба с большим регулярным садом появилась здесь в середине XVII века;
считается, что их создателем был известный архитектор Франсуа Мансар 19. В 1695 году
имение приобрела удаленная от двора бывшая возлюбленная Людовика XIV мадам де
Монтеспан. Она полностью преобразила усадьбу, сделав ее центром великолепного
дворцово-паркового ансамбля (именно он запечатлен на вышеописанной гравюре; идею
ландшафтных элементов сада предположительно дал А. Ленотр).
После смерти мадам де Монтеспан в 1707 году замок перешел по наследству к ее
сыну, герцогу д’Антену, который продолжил украшать имение. В 1710 году Антуан
Куазевокс выполнил для Пети-Бура статую молодой герцогини Бургундской, МарииАделаиды Савойской, в образе Дианы20. Около 1725 года здесь были установлены
находящиеся сейчас в Лувре статуи Людовика XV в образе Юпитера (скульптор Никола
Кусту) и его супруги Марии Лещинской, представленной Юноной (Гильом Кустустарший).
В Пети-Бур в гостях у д’Антена бывали короли Людовик XIV и Людовик XV.
Согласно одному из записанных Вольтером анекдотов, первому однажды показалось, что
аллея старых деревьев посажена не лучшим образом. На следующее утро он нашел ее
срубленной, а д’Антен на его вопрос ответил: «Государь, разве Вы хотели, чтобы она
осмелилась еще раз явиться перед Вами?...»21.
Во второй половине XVIII века Пети-Бур принадлежал герцогине Луизе-Батильде
де Бурбон, урожденной Орлеанской, матери расстрелянного Наполеоном герцога
Энгиенского. В 1827 году имение приобрел испанский банкир Агуадо, будущий мэр Эври.
Вероятно, именно в бытность его владельцем главный дом был реконструирован:
фотографии конца XIX века показывают, что архитектура здания претерпела
значительные изменения22. Огорченный прокладкой через сад железной дороги, Агуадо в
1840 году продал имение, которое было разделено на части (Илл. 11).
16
Blomfield R. A History of French Architecture: from the death of Mazarin till the death of Louis XV, 1661–1774.
New York, 1973. V. III–IV.
17
Заниженные газоны.
18
Журнал ежедневный пребывания в Париже государя императора Петра Алексеевича // Русский вестник.
1841. Т. 2. С. 403.
19
См.: Créateurs de jardins et de paysages en France... Р. 58.
20
http://www.bi-gardenantiques.com/inventory/statues_figural_2.htm
21
http://sweet.ua.pt/~fmart/vl14.htm
22
http://perso.wanadoo.fr/parc-elisabeth/historique.htm
5
6
Дворец Пети-Бур был сожжен немцами в 1944 году, незадолго до освобождения
города войсками генерала Патона. Его развалины снесли, и в 1950-х годах на этом месте
возвели вышеописанный гигантский дом23, ныне населенный преимущественно
выходцами из стран арабского мира.
Эта статья в «ненаучном» жанре путевых заметок написана по свежим
воспоминаниям, с использованием моего давнего опыта изучения историко-культурных
ландшафтов. В процессе этого эскизного исследования, наряду с традиционными,
применялись методические приемы конца ХХ — начала XXI столетий: использовались
Интернет, цифровая фотография, компьютерные программы — CorelDRAW,
позволяющая делать совмещения старых чертежей с современной топосъемкой,
программы распознавания текста и перевода, с помощью которых при наличии базовой
подготовки и электронных словарей можно сравнительно легко читать тексты на
незнакомых языках, замечательная географическая программа Microsoft AutoRoute,
которая мгновенно переносит в любую точку Европы... Хочется верить, что
представленные сведения помогут историкам и исследователям историко-культурных
ландшафтов.
23
http://www.mairie-evry.fr/FR/evry.php?PAGEID=59&lang=FR
6