Мешкова К.Н.

Трансформация шекспировского сюжета в комедии В. К. Кюхельбекера
«Шекспировы духи»
Мешкова Кристина Николаевна
Студентка Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова,
Москва, Российская Федерация
Вольная интерпретация драм У. Шекспира — частое явление в русской литературе
XIX века. Одной из ключевых фигур здесь можно считать В. К. Кюхельбекера. Он создал
несколько значительных пьес, ориентируясь на произведения английского драматурга. В
частности — комедию «Шекспировы духи», которая знаменует начало активного усвоения
Кюхельбекером шекспировской поэтики. Например, большинство образов в пьесе
заимствовано из знаменитых шекспировских драм: Оберон, Титания и Пак – из комедии
«Сон в летнюю ночь» (Midsummer Night's Dream), Ариэль и Калибан – из трагикомедии
«Буря» (The Tempest).
Ю. Д. Левину принадлежат общие замечания о сходстве шекспировских текстов и
комедии Кюхельбекера. В докладе мне хотелось бы сосредоточиться на более узкой проблеме
— проанализировать, каким образом Кюхельбекер трансформирует шекспировский сюжет.
«Шекспировы духи» — небольшая комедия (по определению автора —
«драматическая шутка») в двух действиях. В выборе названия и жанра сказывается желание
Кюхельбекера быть новатором [Тынянов: 94–95]: и то и другое имеет прямое отношение к
Шекспиру — реформатору ренессансной драмы. Далее, Кюхельбекер предпосылает своему
произведению обширное предисловие. Здесь обозначены некоторые принципы поэтического
творчества, из которых наиболее значима эстетическая позиция писателя: «Но мир поэзии не
есть мир существенный: поэту даны во власть одни призраки» [Кюхельбекер: 141].
Представления о сущности искусства, о мифотворчестве, о значении реального/ирреального
для писателя рассмотрены через призму двух явлений —шекспиризма и романтизма. Следует
отметить, что в 1825 году Кюхельбекером, только начавшим познавать «великого британца»,
Шекспир мыслится ключевым автором-романтиком [Левин: 287].
В предисловии автор наметил черты сходства и различия между своими героями и их
шекспировскими прототипами, привел свою классификацию и описание сказочных духов, а
также перевел фрагмент из «Сна в летнюю ночь» — начало 2-го действия, где рассказывается
о том, «каковы заботы и занятия духов». Все это должно навести читателя на мысль о том,
что шекспировские персонажи взяты как некие идеальные модели, литературные маски.
Предисловие вводит нас в определенный культурный контекст, который используется
автором для создания литературного фона в произведении: в данном случае это
«романтическая мифология». Стоит учесть, что предания и легенды — культурный код,
апеллирующий к бессознательному и коллективной (народной) душе. В этом случае было бы
закономерно предположить, что Кюхельбекер, обращаясь к фольклору, стремится создать
народное произведение. При этом понимание народности Шекспира у некоторых русских
писателей было специфическим: «Напомним, что и позже — для Гнедича, Андрея Тургенева,
Галинковского, а также и Кюхельбекера — народность была неразрывно связана с фантазией.
Самыми народными произведениями Шекспира все названные выше авторы считали „Сон в
летнюю ночь“ и „Бурю“» [Лотман: 363]. С учетом этого необходимо анализировать
кюхельбекеровский сюжет.
Главный конфликт произведения — в столкновении безоговорочной веры в
сверхъестественное (шире — потребности абстрагироваться от реальности) с рациональным
сознанием: «Из области духов, из области мечтанья, / Куда несусь душой, где зреют
дарованья, / Не увлекай меня в пределы суеты!» [Кюхельбекер: 150]. У всех пяти персонажей,
переодетых в действующих лиц «Сна в летнюю ночь» и «Бури», одна задача — проучить
мечтательного Поэта, который отказался писать стихи по случаю именин сестры.
Распределение ролей производит Юлия, младшая сестра Поэта, которая и задумала излечить
его от излишней мечтательности. Она объясняет свой поступок так: «Тобою стал он полным
сумасбродом, // Грех на твоей душе, божественный Шекспир!» [Кюхельбекер: 151].
Перевоплощения членов семьи в шекспировских героев призваны вызволить Поэта из
чертогов фантазии. Кюхельбекеровские Оберон, Титания, Пак, Ариэль и Калибан внешне ни
чем не отличаются от шекспировских персонажей: Пак, одаряющий «ослиными ушами
глупейшего из всех Афинских скоморох»; Калибан – «глупая скотина». Однако происходит
смешение сюжетов: Ариэль из «Бури» говорит, что послан Обероном из «Сна в летнюю
ночь». В распределении ролей прослеживается своя комическая логика. Например, дети
(проказницы-племянницы Аннушка и Катя) играют роль духов-шутников (Пака и Ариэля),
дядя, не любивший ученье и с ранних лет рифмовавший его с «мученьем», получил роль
невежды Калибана. Сам же выбор героев для представления пал не только на наиболее
типичные и характерные образы шекспировского мира, но и на ярких сказочных персонажей.
Всё вышеперечисленные приемы помогали усилить комический эффект «Шекспировых
духов». Нельзя не упомянуть о том, что Кюхельбекер сочетает в пьесе комическое и
трагическое, что способствует усилению выразительности.
Таким образом, шекспировские идеи и принципы также нашли яркое воплощение в
комедии. Кюхельбекер заимствовал у Шекспира ряд персонажей для решения определенных
творческих задач. Исходные образы не подверглись существенной трансформации. Взятые в
своей непосредственности, шекспировские персонажи необходимы для создания
возвышенной атмосферы и, собственно, специфической романтико-мифической коллизии.
Литература
Левин Ю. Д. Рассуждение В. К. Кюхельбекера об исторических драмах Шекспира //
Международные связи русской литературы. М.; Л., 1963. С. 286–320.
Лотман Ю. М. «Слово о полку Игореве» и литературная традиция XVIII — начала XIX в. //
Слово о полку Игореве — памятник XII века. М.; Л., 1962. С. 330–405.
Кюхельбекер В. К. Избр. произведения: В 2 т. Т. 2. М.; Л., 1967.
Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977.