Просто хорошие друзья

Лазарева И.В.
Проблема структурно-смысловой целостности рассказа
Дж. Арчера «Просто хорошие друзья»
(для студентов гуманитарных специальностей).
Для писателя в процессе создания художественного произведения бывает сложно
выдумать хороший сюжет, и требуется особая гениальность, чтобы заставить главных
героев говорить и делать то, что диктуется непосредственно развитием событий.
Иногда действующие лица наделяются вторичной важностью по отношению к
происходящему, что привлекает внимание реципиентов к определенным умным
ситуациям, которые он, наверняка, вспомнит, давно забыв героев. В других ситуациях
автор
представляет
психологический
серию
портрет,
событий,
сквозь
внутренний
мир,
призму
которых
внешность
(по
раскрываются
необходимости)
центральных фигурантов.
Интересным для анализа с точки зрения структурно-смысловой целостности, по
нашему мнению, является рассказ Дж. Арчера «Просто хорошие друзья» (Archer J.,
“Just Good Friends”). Этот рассказ, как и многие другие произведения данного автора,
имеет достаточно неожиданный финал, основанный на эффекте обманутого ожидания.
Вначале можно представить, что автор хочет поведать нам историю любви между
двумя мужчинами (поскольку в английском языке нет грамматических окончаний,
указывающих на пол говорящего), затем мы узнаем, что действующее лицо, ведущее
повествование, является женщиной, поскольку, перебирая в памяти прошлое, она
упоминает, что у нее были дети. Вскоре внимательный читатель начинает
задумываться, что здесь что-то не так. Благодарная своему спасителю женщина не
спешит отплатить ему заботой, хотя между ними, как кажется, полное взаимное
понимание, доверительность - отношения настоящих друзей.
Итак, вначале перед нами – полная любовная идиллия: “I woke up before him
feeling slightly randy (именно это последнее слово фразы более характерно для описания
состояния мужчины). … When he did eventually open his eyes I planned to pretend I was
still asleep – that way he would end up getting breakfast for me. … He didn’t seem to mind
what I got up to during the day. … My affection for him was unbounded. … He was the first
man I had really appreciated. … As I gazed at his unshaven face I was reminded that it hadn’t
been his looks which had attracted me in the pub that night.”
Из этого становится ясно, что отношения между ними продолжаются уже
некоторое время, разочарования по поводу присутствия второго лица не наблюдается
ни у одного из персонажей, другими словами, подчеркивается образ, представший
перед нами в заглавии рассказа. В это же время мысли повествующего обращаются к
началу их отношений. Таким образом, данный монолог представляет нам три плана
изображения – момент описываемых событий, образ алгоритма или стереотипа
ежедневного повторяющегося поведения и план прошлого, преследующий рассказчика.
Его мысли далее будут создавать ощущение нереальности, что, подчеркивается
использованием определенных грамматических конструкций и условного наклонения,
важность которого также реализуется в ходе развязки: He would’t be fully awake. … I
only wished I could find the words to let him know. … You might say it was our local.
Далее мы на время отправляемся конкретно в прошлое (In the pub that night – I had
first come across Rodger in the Cat and Whistle). Главная героиня ревностно и
внимательно следит за тем, что происходит с Роджером: He used to come in around eight
o’clock, order a pint of mild and take it to a small table in the corner of the room just beyond
the dartboard … He never played himself and I often wondered … if he were fearful of
relinquishing his favorite seat or just had no interest in the sport”.
Отметим, что второй персонаж на протяжении всего эмоционально-событийного
развития не совершает никаких самостоятельных действий, только как это
представляет или трактует повествователь: His was an anonymous almost commonplace
face but he had the warmest eyes and the kindest smile I had observed in any man”, его
психологический портрет навязан нам его «настоящим другом», читателю не
предоставляется право формирования собственного впечатления, представления, что,
само по себе, навязчиво объединяет невозможность и нереальность.
Рассказчица вспоминает, что приблизительно год назад у Роджера был
двадцатидневный роман, который, по ее мнению, он считал изменением к лучшему.
Она непрестанно незримо присутствовала при каждой встрече: …lasted for only twenty
days. I know because I counted every one of them. И тот факт, что женщина в шубе из
искусственного меха (что неоднократно с презрением подчеркивается в повествовании)
однажды вечером неожиданно ушла от столика Роджера, заставил главную героиню
занять ее место. И вот перед нами – немое взаимное понимание, дружеские отношения,
когда не нужны лишние слова: “He… made no attempt to offer me a drink; I began to
flutter my eyelashes in a rather exaggerated way. I felt a little stupid but at least it elicited a
gentle smile; He leaned over and touched my cheek; Neither of us felt the need to speak; We
were both lonely and it seemed unnecessary to explain why. We sat in silence”. Данное
состояние объясняет суждение известных людей о дружбе и друзьях: What’s a friend? A
single soul dwelling in two bodies. (Aristotle) True happiness consists not in the multitude of
friends but in the worth and choice (Johnson Ben).
Затем читателю предлагается познакомиться с прошлым главной героини, делая
реальное граничащим с нереальным за счет используемых конструкций, за счет
сбивчивых утренних мыслей: To prove my total devotion to Rodger I have never entered
Cat and Whistle since. An unusual man he didn’t question me about any of my past
relationships. Perhaps he should have. I would have liked him to know …
И если не Роджер, то мы узнаем о тяжелой жизни младшего ребенка в семье, в
которой не было кормильца, а мать сбежала с другим. Одна из сестер предупредила,
что она больше не вернется. Оставшись сиротой, с трудом оставаясь в ладах с законом,
скитаясь, она знакомится с Дереком, который плавал на коммерческом пароходе в
течение трех лет. Их увлечение длилось не долго, и вскоре после расставания у нее
появились две девочки-двойняшки, которых она пыталась воспитать, но у нее их
отобрали. Естественно, что в такой ситуации любому живому существу хочется
морального комфорта, душевного тепла, дружеских доверительных отношений, что ей
и дал Роджер: His unquestioning trust only makes me feel more guilty, and now I never seem
able to find a way of letting him know the truth.
Только спустя год после того, как они расстались с Дереком, ей посчастливилось
найти почасовую работу в пабе, в котором они позднее познакомились с Роджером, а
трактирщик был на столько жадным, что не обеспечивал ее ни едой ни питьем, если
она не выполняла своих обязательств их договора. Но из-за барной стойки она
услышала, как он заказал пол-литра слабоалкогольного напитка, что заставило
рассказчицу решить «I knew he was perfect for me the first time I heard him order a pint of
mild». И хотя буфетчицы с ним открыто флиртовали в то время, он, казалось, не
проявлял интереса к женщинам.
Мысли главной героини вновь возвращают нас к моменту повествования и
подчеркивают существо отношений, объединяя прошлое и настоящее, подчеркивая
стабильность и стереотипность: And so Rodger allowed me to spend the night with him …
I settled on what I assumed would be my side of the bed. Since that night he has never asked
me to leave, let alone, tried to kick me out. It’s an easygoing relationship. I’ve never known
him to raise his voice or scold me unfairly. Forgive the cliché but for once I have fallen on my
feet.
Дружелюбность подчеркивается и далее, когда Роджер проснулся, обнял ее,
помассировал спину, улыбнулся, потянулся и сообщил, что должен спешить на работу “suppose some females would have been annoyed by the predictability of our morning routine
– but not this lady. It was all part of a life that made me feel secure in the belief that at last I
had found something worthwhile. … I’ve learnt to live with what some would have called his
foibles while he has learned to accept his mania for cleanliness and a need to feel secure.
Тем не менее женщина, которая не работает, которая благодарна за своей
теперешний образ жизни, не торопится приготовить завтрак мужчине, с которым она
живет. Более того, услышав звук стула, царапающего линолеум в кухне, она тут же
спустилась в кухню. Он прекратил есть, улыбнулся, поблагодарил, что она
присоединилась.
Последние строчки объясняют, почему он и она остаются просто друзьями под
одной крышей, почему у них нет необходимости объяснять что-то друг другу или не
доверять: I padded over toward him and looked up expectantly. He bent down and pushed
my bowl toward me. I began to lap up the milk happily, my tail swishing from side to side.
It’s a myth that we only swish our tails when we are angry.
Теперь становятся понятными фразы, которые, очевидно, скрывали какой-то
подтекст, задерживали мысли внимательного читателя, подсказывали, что что-то не
так, что что-то надо додумать:
-
I gazed at the large expanse of the motionless white flesh lying next to me (не очень
доброжелательно о дорогом человеке);
-
I blinked and my eyes immediately got accustomed to half light (для человека
требуется некоторое время, чтобы глаза привыкли к темноте);
-
Rodger’s snoring never disturbed me;
-
He didn’t comment and certainly made no attempt to offer me a drink;
-
No one commented when we left together (но все внимательно следили и
сплетничали, когда за столиком Роджера появилась Мадлен, а затем также
неожиданно для всех ушла);
-
Once I even positioned myself on a nearby wall (не очень удобное и приличное
место для женщины);
-
A decent fur coat, the only thing my mother had left me;
-
I once tried to stretch across him (the alarm);
-
I’m a light-sleeper;
-
My mania for cleanliness;
-
I stretched my legs slowly, noticing my nails needed some attention. I had already
decided against a proper wash until after he had left for the office.
Таким образом, внимательный читатель, познакомившись с данным рассказом,
обязательно просмотрит его еще раз, чтобы понять основную идею. Возможно она
заключается в объединении реального и нереального, в совмещении образа женщины с
образом кошки. Нам не хочется до конца поверить в то, что главная героиня – просто
бродячая уличная кошка, нашедшая хозяина, с одной стороны. С другой стороны,
вероятно, женщина заслуживает тех же человеческих отношений: доброты, заботы,
доверия.
Представим в виде графика пространственно-временную сетку произведения, где
имеются следующие обозначения:
Происходящее в момент повествования
Происходящее в прошлом, в развитии
Нереальное или желаемое событие, без развития
Момент
повеств.
бар
Ее семья,
Дерек.
Как видно из представленной схемы, в рассказе больше нереального или
относящегося к прошлому. В момент повествования практически не происходит
никаких событий, кроме пробуждения кошки и хозяина, утренних процедур перед
уходом на работу и совместного завтрака (верхняя линия). Чуть ниже – бар,
являющийся своего рода судьбоносным барьером, отделяющим кажущееся нереальным
ужасное прошлое (на схеме видно, что это происходило до их встречи в баре) и мирное
настоящее (верхняя линия). Пунктирная линия, соединяющая точку бара с моментом
повествования, символизирует долгий путь к реальному счастью, о чем не без горечи
вспоминает повестователь.
Данный
рассказ
построен
на
мыслях,
воспоминаниях
и
переживаниях
субъективного повествователя, в нем не происходит никаких событий. Здесь также
отсутствует экспозиция, о том, что происходило с героями ранее, мы узнаем позднее, в
середине рассказа, а кто же на самом деле является рассказчиком, читатель
окончательно понимает, лишь прочитав последние строки.