С. Зайцев. ЕГЭ

С. Зайцев.
ЕГЭ.
(Пьеса в четырёх действиях)
Действующие лица.
Юра Хочев, брат-близнец Димы Хочева, выпускник 11 класса, 17 лет
Дима Хочев, брат-близнец Юры Хочева, выпускник 11 класса, 17 лет.
Вячеслав Игнатьевич Хочев, он же Слава, отец Юры и Димы, успешный
предприниматель,40 лет.
Роман Игнатьевич Хочев, он же Рома, родной дядя Юры и Димы, их учитель физики,
брат-близнец Вячеслава, 40 лет.
Инна Дмитриевна Хочева, она же Инна, жена Вячеслава, мать Юры и Димы, домохозяйка,
бывшая учительница русского языка и литературы, 40 лет.
Жанна, одноклассница Юры и Димы, выпускница 11 класса, 17 лет.
Дмитрий Маркелович Возницын, отец Инны Дмитриевны, 65 лет.
Странная женщина в тёмных очках и рыжем парике.
Сыновья странной женщины, внесценические персонажи.
Ира, возлюбленная Вячеслава Хочева, кассир в его магазине «Пигмалион»,
внесценический персонаж.
Отто, швед, внесценический персонаж.
Действие I.
Сцена 1.
Июнь 2009 года. На середине сцены стоят два юноши. Сзади, поодаль от них,
коттедж. На вид юношам можно дать лет по семнадцати; видно, что они близнецы.
Оба среднего роста, темноволосые, одеты в светлые рубашки с коротким рукавом:
один в светло-красную, другой в светло-жёлтую, в чёрные, в меру потёртые джинсы.
Обуты в кроссовки, по цвету перекликающиеся с их рубашками. Присмотревшись,
можно заметить, что один из них более уверен в себе. Это Дима, он предпочитает
красный цвет; он более развязан, чем брат, глаза его сверкают то лукавством, то
неподдельной весёлостью ; руки помогают выразить мысль – он ими размахивает.
Брат его более уравновешенный, однако медлительным его не назовёшь. Это Юра. Во
время разговора он неоднократно задумывается, находится на грани ухода в себя. У
Димы на голове наушники, на лбу тёмные очки. Он их несколько раз то опускает на
глаза, то снова водворяет на лоб. Юра и Дима стоят на лужайке. Справа от них
двухэтажный коттедж, слева, в глубине сцены, небольшая гора, поросшая молодыми
ёлочками и сосенками. К коттеджу от горы идёт дорога, по обочинам которой растут
кустарники и выделяется одна ёлка.
Дима. Слышишь, Юра!
Юра. Что?
Дима. Послезавтра ЕГЭ по физике.
Юра. И?
Дима. Что, и? Баллы нужны. Много баллов.
Юра. И?
Дима. «И – и». Выручать меня надо. А он – «и».
Юра. ЕГЭ по физике сдать легко, но…
Дима. Легко сам признался. Для тебя легко. А для меня нелегко. Так что пойдёшь
послезавтра и сдашь за меня. Никто и не догадается, что ты – это я. Мы ведь две капли.
Юра. Сдать не сложно, но…
Дима. Пойдёшь и сдашь, а «но» положи в самый дальний ящик своего письменного стола.
Юра. Ещё раз повторяю, сдать…
Дима. Короче, хочешь, чтобы я отвял от Жанки? Хочешь? Да или нет?
Дима вплотную подходит к Юре.
Юра. Не шантажируй меня.
Дима (грозно). Да или нет? Не слышу. (В голосе звучат властные нотки).
Дима отступает на шаг от Юры, расстёгивает пару пуговиц на рубашке,
включает музыку на мобильнике, который у него висит на груди.
Юра (обращается к зрителям, сконфуженный, несколько подавленный) Почему не
сделали ЕГЭ по современной музыке? Дмитрий бы сдал его блестяще. Однако зачем ему
ЕГЭ по музыке, когда он собирается учиться на лётчика? «В авиации большая зарплата,» –
болтает он. «Ты знаешь, – говорит он мне, - лётчики тоже там, в кабинке своей, в
наушниках сидят». Я ему говорю, что наушники им нужны для работы, а не для того чтобы
рэп слушать. А он: «Да ладно! За них всё компьютеры делают. Сиди да следи за
показаниями приборов». Наивный что ли? Или дурака включает?
Сцена 2.
Дима возвращается к разговору о ЕГЭ, продолжая слушать музыку, поэтому говорит
речитативом, растягивая некоторые слова.
Дима. Думай бы-стрей, думай ско-рей, ду-май да-вай. Думай бы-стре-е-е-е-ей, ско-о-о-оре-е-е-е-е-ей.
На сцене появляется Жанна.
Жанна. Ой, мальчики, а что это вы тут шумите?
Дима. Тебя не поделили, милая.
Жанна (удивляется) Что?
Дима (обращается в зал). Хочешь, чтобы тебе не поверили, скажи правду. У нас с братом
давняя байда из-за Жанки… С класса девятого… (Суживает глаза, морщит лоб). Кого она
любит? (Показывает пальцем на себя). Меня? Или его? (Показывает пальцем на Юру).
Может, никого. Нет, чтобы никого, такое невозможно. Женщина не может никого не
любить. Это у неё в крови, в генах, в таких глубинах, что… Дальше не помню. Так мой папа
говорит. А он, кстати сказать, любит деньги.
В течение всего времени, пока Дима произносит монолог, Юра
рассказывает Жанне о предложении брата сдать за него ЕГЭ по физике.
Жанна (обращается к Диме) Так всё безнадёжно с физикой?
Дима. Глухо, как в бронепоезде. Вот предлагаю братцу постараться, а он упирается. Я же
для дела. (Паясничает). Я же в лётчики хочу, пусть меня научат. (Имитирует управление
самолётом).
Юра. Но он не сказал главное.
Жанна. Что? Что он не сказал?
Юра. Цену.
Жанна. Что? (Подозревая какой-то подвох, разглядывает Юру с головы до ног –
внимательно).
Юра. Он тебе не сказал, на что готов пойти, если я сдам за него ЕГЭ по физике.
Дима. Слова, слова. И что? Пошутил. Цена шутки какова?
Юра. Смотря над кем пошутил.
Жанна. Я вас не понимаю, мальчики.
Дима (юродствуя, стариковским голосом обращается к Юре). А скажи-ка, братец
кролик, что будет, если я отвешу тебе подзатрещину, а? (Меняет голос. Говорит
менторским тоном). И это очень даже серьёзное заявление, осмелюсь вам доложить,
сударь.
Юра. Это что-то изменит?
Дима. А представь: изменит. (Делает шаг в сторону Юры). Если дам тебе подзатыльник –
значит, пошутил; не дам – сказал серьёзно. (Замахивается).
Юра перехватывает его руку и рывком, но аккуратно заламывает за спину.
Жанна. Прекратите! (Бросается к ним).
Юра. Всё сказал?
Дима. Дурак!
Юра. Подержать тебя в таком положении или отпустить?
Дима (шёпотом) Молчи. (Громко). Отпускай, Ван Дамм. Твоя взяла… но ненадолго.
Юра. Жизнь покажет.
Звучит музыка, сначала лиричная, потом постепенно изменяется, становится
маршевой.
Сцена 3.
В ворота ограды входит мужчина средних лет. Одет по-летнему; в одежде
преобладают бежевые тона.
Роман. Добрый день, ребята. Что это вы такие взъерошенные?
Дима. Здравствуй, дядя Рома.
Юра. Добрый день.
Жанна. Здравствуйте, Роман Игнатьич. (Слегка щурит глаза) Ой, что-то на горе сверкнуло.
Роман. Так чем, говорите, занимаетесь?
Дима (одевая очки на глаза). Готовимся к поединку под сурдинку. И вечный бой. Покой
нам только снится.
Роман. Ну что, Дима, пошли в дом, порешаем задачи на кинематику ещё раз. Пошли?
Идут к дому.
Дима (cнимая очки, потом водворяя их на лоб). А эти, дядя Рома, будут влюбляться без
меня? Их необходимо забрать с собой в дом. (Хихикает)
Жанна (медленно идёт рядом с Юрой. Резко останавливается, разворачивается в
сторону горы). Ой, опять что-то, там, на горе сверкнуло.
Действие II.
Сцена 1.
Комната в доме Хочевых. Слава и Инна сидят в уютных креслах – напротив друг друга.
Оба одеты в бриджи и футболки. В одежде Инны преобладает красный цвет, Слава
преимущество отдаёт белому цвету. Между ними журнальный столик, на котором –
мобильный телефон Славы. Сзади дорогая стенка, типа финской.
Инна. Опять до поздней ночи тебя не будет дома.
Слава. Скорее всего, да. Летний период. Торговля идёт интенсивнее. Приходится чаще
напрягать оптовые базы.
Инна. А они и рады стараться.
Слава. Они? Разумеется. У них же выручка возрастает.
Инна. Дети сдают экзамены. Ты в курсе, Слава?
Слава. Ещё как. Мне вчера Рома позвонил, сказал, что Димку надо поднатаскать по
физике. И проконтролировать.
Инна. Дима – шалапут. Голова – Дом советов, старание – ноль.
Слава. Ты не дослушала. Димка сдаёт экзамен по физике…
Инна (перебивает мужа). Послезавтра. Я знаю. И Рома сегодня придёт к нам и будет с
ним заниматься.
Слава. В этом доме все всё знают. Я как приложение к вашим знаниям.
Инна. А что тебя так задело?
Слава. Меня? Ничего.
Инна. Я вижу твоё недовольство.
Слава. И?
Инна. И - и.
Слава. Сама раздражённая, а я виноват.
Инна. Пойду прогуляюсь.
Слава. До магазина?
Инна. До магазина.
Слава. Опять пойдёшь на другой конец города?
Инна. Да. Полчаса туда, полчаса оттуда.
Слава. Мои магазины в двух шагах от дома. Почему бы тебе не отовариваться в них?
Инна. Я хочу в «Молодость». Там хорошие конфеты.
Слава. В моих не хуже. Неделю назад был привоз. Из Украины. Классные цукерки.
Инна (задумчиво). Неделю назад дети сдали ЕГЭ по математике.
Слава (не слушает жену). Зайдёшь в мой «Пигмалион», он ближе всех к нашему дому,
дисконтную карту тебе выдадут в секунды – я позвоню сейчас же.
Инна. Не стоит.
Слава. С первой же покупки тебе будут начисляться баллы. Соглашайся.
Инна (больше не слушает мужа, размышляет вслух). А если не хватит баллов, придётся
идти на платное обучение.
Слава (протягивает руку к столику). В это секунду раздаётся телефонный звонок.
(Отдёргивает резко руку). Договорить не дают. (Всё же берёт в руки телефон).
Инна. Опять звонит Ира?
Слава кладёт сотовый на столик, не отжав кнопку телефона.
Слава. Я не видел – кто.
Инна. А что, она очень даже ничего. И молодая совсем.
Слава. А ты уже состарилась?
Инна. Я уже не молода. И ты тоже, между прочим.
Слава. День как-то сумбурно начинается.
Инна. И закончится так же.
Слава. Что, что, не расслышал?
Инна. Я ухожу. (Идёт решительно к дверям).
Слава. Ну, иди, иди в свою «Молодость». Туда, кстати, Рома любит заглядывать. И ты об
этом знаешь.
Инна Дмитриевна сталкивается в дверях с Димой, за ним – Роман Игнатьевич.
Сцена 2.
Роман Игнатьевич, сухо, по-учительски, покашливает, несколько смущён. Дима стоит
рядом с ним. Юра встаёт сзади Димы. Жанна – ближе к Юре.
Инна (Диме). Проводи Романа Игнатьевича в свою комнату.
Роман Игнатьевич. А ты куда направилась, Инна?
Инна. Проветрить мозги, пока погода позволяет.
Слава. Представляешь, Ромка, моя жена не желает покупать продукты в моих магазинах.
Скажи, абсурд полнейший.
Инна. В твоих магазинах работают мои выпускницы. И среди них – Ира.
Слава. Ну вот, зациклилась на Ире, кассирше из «Пигмалиона».
Рома (несколько театрально). В нашей школе, Инна, тебя не забыли. Директор недавно
вспоминал: «Вот Инночка какая была замечательная учительница».
Инна (слегка церемонно). Да полно вам, Роман Игнатьич. Пять лет – не пять дней. Я уже не
представляю себя учительницей. Как в другой жизни всё было. Уроки, конспекты, тетради.
Теперь я домохозяйка самого крутого предпринимателя нашего миниполиса. (Вальяжно
раскланивается). И по совместительству его жена.
Слава (жене). Тебя что-то не устраивает? Пять лет назад ушла из школы и стала жить
спокойно. Спокойно воспитывать наших детей. И вот сейчас хочешь перечеркнуть эти пять
лет?
Инна. Жизнь не перечеркнёшь и заново не перепишешь.
Слава. Браво! Глубоко и своевременно сказано. А ты бы перечеркнула. Дай тебе
возможность.
Жанна. Ой! Как я не вовремя. (Смотрит в сторону горы).
Слава. Да успокойтесь вы, Жаночка. Отойдите от Юры, подойдите к Диме. Вы,
кажется, в него влюблены? (Развязывается ещё больше). Не отпускайте, друзья, на
улицу нашу уважаемую Инну Дмитриевну. Мы с ней так долго, как сейчас, я уже не
вспомню, когда говорили. Всё рывком, всё фрагментами, кусками, а вроде живём.
Рома (командирским голосом). Дмитрий, нам пора. Послезавтра ЕГЭ!
Дима. Мне кажется, дядя Ром, сегодня будет интереснее, чем послезавтра. Останемся,
дослушаем.
Рома. Ты уверен?
Дима. Вот увидите! Я чувствую. Интуиция!
Юра (Диме). Не надейся. (Показывает ему кукиш).
Дима (Юре). И ты не рассчитывай (Показывает ему тоже кукиш).
Слава. В этом доме столько тайн. Впрочем, мне пора. (Встаёт и уходит).
Жанна (обращается к зрителям). Сколько во всех них жеманства и желчи одновременно!
Жанна уходит. За ней – Слава, вслед за Славой – Инна. В комнате остаётся один
Юра, потому что Роман Игнатьевич и Дима тоже уходят. Играет лёгкая музыка.
Сцена 3.
Перед коттеджем Юра делает разминку, приседает. Из дверей выходит Дима,
подходит к брату.
Дима. Ну что, продолжим начатый разговор?
Юра. О ЕГЭ? Не лучше ли заняться подготовкой к ЕГЭ, чем болтать о ЕГЭ?
Дима (встаёт в стойку). Не совсем о ЕГЭ.
Пытается ударить Юру в плечо. Тот уходит от удара вправо, делает маленький шаг
вперёд, хватает Диму за плечи и резко подсекает. Дима падает, но Юра его
удерживает, рывком поднимает.
Юра. О чём хотел поговорить-то?
Дима (тяжело дышит). О чём хотел, о том уже не буду. (Достаёт из кармана джинсов
рубль). Ладно, Ван Дамм, решим наш спор так…
Юра (перебивает его). Я ни с кем не спорил.
Дима. Короче, подкидываю монету; если выпадает орёл – иду завтра с Жанкой в кафе,
тебя не возьму, не рассчитывай; если решка – иду с ней в ночной ресторан папаши, но не
завтра, а позже.
Юра (удивляется). В какой ресторан?
Дима. Не в какой, а в чей. Наш папа через две недели открывает ресторанчик. Ты не знал?
Юра. Где?
Дима. Рядом с «Дедалом», в пристрое.
Юра. По-моему, этот ресторанчик лишит нас перспективы учиться за деньги, если на
бюджетные места не пробьёмся. Сколько в него вбухано денег! Представляю!
Дима. Хм, думаешь?
Юра. Уверен. Почему мама в последнее время ходит такая задумчивая? И всегда что-то
недоговаривает.
Дима. У них с папашей по жизни недоговорённости какие-то. Пора привыкнуть, старик.
(Ободряюще). Пойдём учиться заочно куда-нибудь, где не надо платить. Прощай,
авиация!
Юра. Тебе ещё весело. Иди к дяде Роме, добивай свою физику, авиатор!
В это время из-за ёлки, что одиноко растёт у дороги между горой и коттеджем,
выглядывает Жанна.
Дима. Я не закончил.
Юра. Ты о чём?
Дима. О культурной программе на завтра с пробросом на следующие дни. Так вот,
старичок: если монета зависнет в воздухе, так и быть – Жанна твоя. Ха – ха – ха – ха – ха.
Классно придумано?
Жанна (выходит из-за ёлки, решительно направляется к братьям). Я, кажется, кое-что
поняла…
Дима (серьёзно). Не надо шума, дорогая.
Жанна. Послезавтра, после ЕГЭ, я с Юрой пойду в кино, или в дискотеку, или… просто
пойду. (Показывает язык Диме). Правда, Юра! Мы ведь давно собирались куда-нибудь
сходить. Вот историю только сдадим послезавтра.
Дима (рисуясь и паясничая). Какова вы, Жанна… Аллегория коварства. А впрочем, у
женщин так: с одним дружу, другого люблю, за третьего выйду замуж, четвёртого ценю,
держу в запасе. Так ведь, а? Так, Жанна? Молчишь, – значит, так.
Жанна (крутит у виска пальцем). Перегрелся, юноша, надо остыть.
Звучит маршевая музыка.
Действие III.
Сцена 1.
Вячеслав Игнатьевич Хочев стоит поодаль от магазина «Пигмалион» под деревом.
Разговаривает по телефону с Ириной.
Слава. Почему тебя нет на работе?
Голос Ирины. Я тебе сегодня звонила. Ты не пожелал со мной разговаривать.
Слава (волнуясь). И ты обиделась? Нашла когда звонить. Я в это время выяснял отношения
с женой.
Голос Ирины. Я помешала?
Слава. Нет, нет, ну что ты, дорогая (постепенно понижает голос, слово «дорогая»
произносит шёпотом).
Голос Ирины. Выясняй свои отношения с кем угодно и сколько угодно. Мне-то что?
Слава (недовольно). Захожу в «Пигмалион», мне докладывают – ты отпросилась на целый
день! С какой стати!
Голос Ирины. Может, и на больше.
Слава (хозяйским тоном). Что за новости, Ира?
Голос Ирины. Ты не ослышался. Может, и на больше. (Дерзко). Насовсем, например.
Слава. Не понимаю тебя. Это вызов.
Голос Ирины. Представь – вызов.
Слава. За что?
Голос Ирины. Просто – вызов. Ни за что.
Слава (отрывисто и нервно). Прибавить зарплату? Хочешь – прибавлю. Я могу. С
сегодняшнего дня.
Голос Ирины. Сейчас везде убавляют. А ты – прибавлю.
Слава. Хочешь, чтобы я унизился. (С вызовом). Хочешь? Что молчишь? Говори – хочешь?
Голос Ирины. Хочев, Вы мне в папаши годитесь. Надоел ты мне, Слава Хочев.
Слава. Нашла другого?
Голос Ирины. Я сейчас телефончик выключу и разговор наш захлопну. Хочешь этого,
Хочев? Ха – ха – ха – ха. Какая игра слов: хочешь, Хочев?
Слава. Дрянь!
Голос Ирины. Мерзкий двоеженец! Подлец! Видеть тебя не хочу. ( Вдруг неожиданно
смягчается). Смени фамилию, Слава.
Слава.Что? Не понял.
Голос Ирины. Смени фамилию.
Слава. Издеваешься, мерзавка.
Голос Ирины. Стань Нехочевым. (В телефоне раздаётся голос с акцентом: «Ира, Ира,
кто тебя так огорчи-и-и ил?» «Ничего серьёзного, Отто. Так, один козлик».
(Отключает телефон).
Сцена 2.
Вячеслав Игнатьевич Хочев стоит с опущенной головой по-прежнему под деревом. К
нему незаметно подходит жена.
Инна. Поздравляю тебя, Слава. Только что видела твою Иру с каким-то очень необычным
мужчиной. Он так и вьётся около неё. И она, по-моему, не против.
Слава. И что с того?
Инна. В смысле?
Слава. Что я должен делать? Плакать? Рвать на себе одежду? Что?
Инна. Тебе решать. Искать её, бороться за неё или просто оставить её.
Слава. Она свободный человек. Выбор – за ней.
Инна. Слушай, Слава, ты так же спокойно и мне заявишь, случись со мной такое.
Подражает мужу: «Инночка, ты совершенно свободна в своём выборе». А у тебя, между
прочим, – дети, которым ты должен дать образование. И, когда семья полная, это сделать
проще.
Слава. Знаешь, Инна, некоторые прикрываются семьёй, а живут для себя.
Инна. Браво, Слава! (Насмешливо). Ты-то не прикрываешься? Сейчас вот откровенно не
возражал мне ни слова против Иры. Хоть бы для вида сказал, что любишь только меня, а
Ира – наваждение, с ней всё кончено.
Слава. Ира – наваждение, с ней всё кончено.
Инна. Ещё раз скажи, но не вяло, а с пиететом. Ты же можешь, ну!
Слава. Вы меня сегодня решили добить?
Инна (удивлённо). Вы? Мы перешли с «ты» на «вы»? Поздравляю! Или вы – это я и ещё
кто-то? (Притворным голосом). Ой, ой, сейчас попробую отгадать: кто же это ещё? Так,
секундочку подумаю.
Слава. Хватит кривляться, не смешно нисколечко.
Инна. Да и мне давно уже не смешно. Но тебе-то сейчас, ой, как грустно! (Качает
головой).
Слава. Развесели.
Инна (несколько секунд думает). Да, пожалуйста. (Задорно, с огоньком). Обойди свои
магазины и скажи всем, кто в них работает, что ты разорён. И все помещения придётся
продавать, а зарплату платить нечем.
Слава. Ты это серьёзно?
Инна. Ну да.
Слава. Зачем?
Инна. Развеселишься.
Слава. Почему?
Инна (передразнивает). Зачем? Почему? Да потому, что половина твоих работников сразу
убежит от тебя. А ты будешь свидетелем трагедии, зная, что это комедия.
Слава. Куда?
Инна. Что куда?
Слава. Куда убегут?
Инна. А вот и посмотришь – куда … Заодно проверишь: кто есть кто… Ну, решайся же.
Скучно не будет. Увидишь.
Слава. Решаюсь.
Звучит лёгкая музыка.
Сцена 3.
Гостиничный номер. В нём средних лет женщина в тёмных очках, рыжеволосая. Одета
в спортивном стиле: футболка, джинсы, кроссовки. Начинает тихо говорить, к концу
монолога говорит громко и уверенно.
Кое-что изменилось и в этом заштатном городке за годы (про себя на пальцах
считает), что я здесь не была. Загородное место застроили основательно. ( Говорит
громче). Подумать только: коттеджный посёлок, магазины… а эта вот гостиница
осовременилась: ресепшн, горничные в спецодежде… Надо отсюда уезжать – побыстрее
… Но не встретиться и не объясниться с этими людьми я не могу. (Говорит значительно
громче). Они какие-то нервные. Эти юноши чуть не подрались. Конечно, из-за той
смазливенькой мордашечки. Из-за кого же ещё! Вот тебе и «шерше ля фам».
(Задумывается). А нужна ли я им со своими объяснениями? (Решительно). Стоп!
Отставить нытьё Я иду к ним. Нет, сначала на гору… А если я разрушу то, что не построила?
По диплому я – философ, а не сапёр… Ну где же Отто? Пошёл за пивом, называется. Часа
полтора уже нет. Да и мальчики-пацанчики мои куда-то ускользнули. Но, наверное, так
даже лучше. Я сижу одна, и мне (неожиданно всхлипывает) есть, о чём поразмышлять.
Звучит лёгкая музыка.
Действие IV.
Сцена 1.
Инна и Слава – около магазина «Пигмалион». В руках Славы пакет. Оба возбуждены –
сильно.
Инна. Убедился в очевидном?
Слава. Но как ты могла додуматься? Я бы ни в жизнь. Захожу в «Пигмалион» (кивает
головой в сторону магазина), говорю: мы разорены. Первый вопрос, знаешь, какой? Не
угадаешь.
Инна. Ну и какой?
Слава. Кто наш новый хозяин? И ни звука об увольнении. Ни одного ни от кого.
Инна. А в «Дедале» как отреагировали?
Слава. Так же. И в «Улиссе» так же. Они уже с видом всезнаек встречают. Из
«Пигмалиона» им позвонили, уверен. Когда успели? Я быстро передвигался, как метеор.
На всё про всё – десять минут. Команда быстрого реагирования!
Инна. Ты пятнадцать лет ходишь на работу пешком. «Тойота» твоя в гараже скучает.
Слава. Так работа в двух шагах.
Инна. Поехал бы на машине – не успели бы.
Слава. Что не успели бы?
Инна. Друг другу позвонить не успели бы.
Слава. И что?
Инна. Чистота эксперимента – вот что. А ты раз в неделю за руль садишься.
Слава. У Ромки вообще нет никакой машины.
Инна (не слушает). Зачем ты все свои точки древнегреческими именами назвал?
«Пигмалион», «Дедал», «Улисс»…
Слава. Улисс – древнеримское имя.
Инна. Ага, древнеримский вариант имени Одиссей. (Неожиданно становится
апатичной).
Слава (лезет в пакет, достаёт бутылку сухого вина и два пластиковых стакана).
Давай выпьем, а?
Инна (равнодушно). Давай.
Молча пьют. Слава достаёт из пакета конфетку, протягивает жене.
Слава. Скушай украинскую цукерку. Классная.
Инна равнодушно съедает. Немного оживляется.
Слава. Что ты имеешь против древнегреческих имён?
Инна. Слушай, Слава, давай доиграем до конца игру под названием «Ты разорился».
Слава. Трагикомедию «Я разорился»?
Инна. Да, да.
Слава (словно спохватившись). В смысле – как доиграем?
Инна. Ну, сейчас придём домой. Там дети – им скажем. Если Ромку застанем – ему.
Слава. А надо ли? Пошутили – хватит. Шутка не из разряда удачных.
Инна. Давай доиграем.
Слава. Желание женщины… Но сначала выпьем. В Древней Греции, кстати, были первые
Олимпийские Игры.
Лезет в пакет.
Cцена 2.
Около дома Хочевых – Роман Игнатьевич, Дима, Юра и Жанна слушают Дмитрия
Маркеловича Возницына, одетого просто: в просторную рубашку с короткими
рукавами и в просторные лёгкие брюки, на ногах – сандалии.
Дмитрий Маркелович. Ехал ночь в поезде, наслушался всякого. Вот в одном городе
учителя за учеников сдавали экзамены. Накрыли эту лавочку, и правильно. Но как так
можно: сдать экзамен учителю за ученика?
Юра. Да ладно тебе удивляться, дед. Твой внук подбивает меня сделать примерно то же
самое.
Дмитрий Маркелович (таращит глаза то на Диму, то на Юру). Вы, что, ребятки? В
своём уме такие шутки шутить?
Дима. Вот именно – шутки. Сказал ему в шутку.
Юра (с сарказмом). Шуточка, безобидная совсем.
Дима. А скажи – не шутка.
Роман Игнатьевич. Забудьте и переключитесь на что-то другое.
Жанна (с обидой). А мне, кажется, что Дима не шутил ни на вот столечко. (Показывает
кончик мизинца).
Дмитрий Маркелович. Один неверный штрих испортит всю картину жизни.
Юра. Согласен, дед, с тобой полностью.
Дима. А если я не шарю в физике, тогда что?
Дмитрий Маркелович. Сядь за книги, изучи. Не можешь – не лезь. Делай, что можешь.
Дима. Легко говорить: можешь – не можешь. Профессия моя нравится мне.
Юра. Так говорит, будто красный диплом в кармане.
Дима (стариковским голосом). Ты бы помолчал, братец кролик.
Дмитрий Маркелович. Всё-таки хотел ты, Дмитрий, сфальшивить с экзаменом!
Дима (перемещая очки со лба на глаза ). Ну, признаюсь: хотел…
Юра. И сейчас хочет.
Дима. Дядя Рома мудро заметил – забудем.
В ворота входят Вячеслав Игнатьевич и Инна Дмитриевна. Оба грустные.
Вячеслав Игнатьевич (кричит). Всё, ребята, finitа la comedia! Я разорён.
Роман Игнатьевич. То есть как так?
Вячеслав Игнатьевич. Так вот: разорён и нищ. (Обращается к Роману Игнатьевичу). Дашь
денег взаймы?
Инна Дмитриевна. Никого не желает видеть и слышать. Собирается на Кавказ к дяде.
Из-за спины Романа Игнатьевича выходит Дмитрий Маркелович.
Инна Дмитриевна. Ах, папа! (Бросается к отцу). Когда ты приехал? Хоть бы позвонил.
Дмитрий Маркелович. Я как снег на голову. Так интереснее. Видишь срез жизни, всё понастоящему. Никто не успевает притвориться.
Инна Дмитриевна (ему подмигивает, шёпотом говорит). Мы шутим, папа.
Дмитрий Маркелович (видимо, не расслышав слова дочери). Я думаю, Вячеслав так:
разорён – ещё не побеждён. Тебя есть кому поддержать.
Вячеслав Игнатьевич (в сторону). Сколько пафоса! (Обращается к Дмитрию
Маркеловичу). Ваша дочь? Нет! (Обращается к детям). Детишечки, вы поддержите
папочку-банкрота?
Дима. Папочка, по-моему, поднабрался.
Юра. В долговую яму не посадят, мы не дадим.
Инна Дмитриевна. Его сегодня бросила Ира. Он в трансе.
Дмитрий Маркелович. Кто у нас Ира? Его компаньонка по бизнесу, что ли?
Инна Дмитриевна. Хуже. Она его любовь.
Дмитрий Маркелович (дочери). Зачем ты с ним? С этим… (Вячеславу). Оборванец!
Ничтожество! Надо было тогда ещё забрать её в Котельники. (Дочери). Ты ведь родилась
там и выросла. Там всё родное. (Вячеславу). А я, старый пень, развесил уши: «Дмитрий
Маркелыч, ваша дочь и я влюблены друг в друга».
Инна Дмитриевна. Но ведь любовь и вправду была, папа.
Роман Игнатьевич. А теперь?
Вячеслав Игнатьевич. Что теперь?
Роман Игнатьевич (вмешивается). А теперь ты разорён, и тебе на всех начихать. Всех
оставляешь, сам к дяде на Кавказ? А дети мои?
Вячеслав Игнатьевич. Что? Что ты сказал? Ты, видно, перегрелся нынче, с Димкой
занимаясь. Предохранители задымились. (Передразнивает: «А дети мои?») Дети твои,
когда они на уроке физики у тебя в классе сидят. Только тогда они твои.
Роман Игнатьевич. Дети – мои, запомни.
Инна Дмитриевна (неподдельно вытаращила глаза). Дети – твои? Ты в своём уме, Рома?
Дима (перемещает очки на лоб). Я же говорил: сегодня будет интереснее, чем
послезавтра.
Роман Игнатьевич. В 91 году мы приехали сюда все вместе. Конец августа, солнечные дни.
Мы втроём ходим по незнакомому городу. Вот этого всего тогда не было (показывает на
дома и здания). Здесь росли деревья и кустарники. Потом наступил дождливый сентябрь.
Нам было интересно. Ещё бы: Славка – молодой учитель физкультуры, я – физик, Инна –
литератор. Работали вместе в одной школе. А сколько говорили об искусстве, литературе.
Астафьев, Распутин, Шукшин. Нас тогда всё интересовало.
Дмитрий Маркелович (тихо дочери). Ошиблась ты, дочка, ох, ошиблась. Роман-то лучше
твоего Славы. Душевнее.
Роман Игнатьевич (Инне). Я не знал, нравлюсь ли я тебе, но ты мне очень сильно
нравилась.
Вячеслав Игнатьевич. И у вас завязался роман. А я об этом узнаю через восемнадцать лет.
Поздравьте меня. Впрочем, мужья всегда узнают последними.
Роман Игнатьевич (брату). Ты тогда ещё не женился на Инне.
Вячеслав Игнатьевич. А ты уже тут как тут. Не дурак я: помню, как ты с цветами… Сколько
раз.
(Инне – громко, почти кричит). Я помню, дорогая! Я всё помню!
Инна Дмитриевна (обращаясь к Роману). И – дальше что?
Роман Игнатьевич (удивляясь). Как дальше что? Ты не помнишь разве? Ты пригласила
меня в гостиницу «Восход». Позвонила в общагу. Тогда шёл дождь, потом, ближе к вечеру,
прекратился, и я сухим пришёл к тебе, на окраину города.
Вячеслав Игнатьевич. Сухим вышел из воды. И до сих пор сухой. Вот такие пируэты нашего
бытия.
Роман Игнатьевич. А потом ты уехала на два месяца в Казахстан.
Дмитрий Маркелович. Я вызвал телеграммой. Заболел. Еле выкарабкался. Климат тот не
для моего здоровья. Да и жену там похоронил.
Роман Игнатьевич. Через два месяца ты с Дмитрием Маркелычем вернулась из
Казахстана, увезла его в Подмосковье, в Котельники, и…
Дмитрий Маркелович (перебивает). Откуда уехал, туда и приехал. Потерял двух жён, а
сам всё ещё скриплю. Доживаю век бобылём.
Роман Игнатьевич (Инне Дмитриевне). Ты вернулась, и тебя как будто подменили. Ни
слова о нашей встрече. Вышла замуж за Славу… Я посчитал: прошло девять месяцев, и
родились Димка с Ромкой.
Дима. Так мы, получается, Романовичи, а не Вячеславовичи. (Нарочито бодрым голосом)
Рюриковичи мы!
Юра. Надо ещё разобраться.
Инна Дмитриевна. Это блеф! Полный блеф! Ни в каком «Восходе» я ни с кем не была.
Вячеслав Игнатьевич (Инне) И ты мне тычешь Ирину? После всего, что я услышал сейчас, я
что должен делать, а? Просить прощение за Ирину. За то, что крутил с ней около года? А
ты? А ты что же? (С негодованием, переходящим в зло) Столько лет, столько лет, а? И ни
слова, ни одного слова. Про меня и Ирину весь город болтает. Но мы на виду. А ты
втихушечку, ты… ты…
Роман Игнатьевич (брату). Обзовёшь Инну – ударю.
Вячеслав Игнатьевич (грозно). И обзову. И тебе сейчас навешаю.
Надвигается на него, сжав кулаки.
Звучит жёсткая маршевая музыка.
Сцена 3.
Вячеслав Игнатьевич и Роман Игнатьевич стоят друг напротив друга, оба злые.
Между ними Инна Дмитриевна. Юра и Дима недоумённо на них смотрят. Дмитрий
Маркелович качает головой. Вдруг с горы слышится голос: «Стойте вы, стойте!» Все
замирают. Через минуту рядом с ними оказывается та странная в тёмных очках
женщина из гостиницы «Восход».
Женщина в тёмных очках (запыхавшись). Да стойте же вы, наконец. Сейчас я всё объясню.
Как всё-таки я вовремя! Первый раз в жизни вовремя.
Дмитрий Маркелович. Откуда ты взялась, милая?
Женщина в тёмных очках (машет рукой в сторону горы). Оттуда!
Дима. Мы все откуда-то берёмся. Вот дед с поезда сегодня взялся.
Юра. Не взялся, а сошёл. Это тебе надо взяться за ум, мой брат-насмешник и трюкач.
Дима. Ещё силач, ловкач и … (Жанне) Помоги с рифмой.
Женщина в тёмных очках. Меня зовут Любовь.
Инна Дмитриевна. Одна ушла, другая тут как тут. (Вполголоса). Это я об Ире и вот этой вот
Любови.
Вячеслав Игнатьевич. Ты говоришь с уверенностью ни в чём не виноватого человека.
Инна Дмитриевна. Так и есть.
Любовь. Я родилась сорок лет назад. Случилось так, что у одного крупного партийного
деятеля не было детей, а возраст уже к пятидесяти. (Волнуется, останавливается). Он
жил в соседней области. Чтобы не рисковать у себя дома, двинулся к вам, в Котельники
ваши.
Все (хором). Зачем?
Любовь. За ребёнком в ваш роддом. И нашёл нужное ему дитя.
Дмитрий Маркелович. Тебя?
Любовь ( кивает головой ). Медсестра продала меня за пятьсот рублей.
Вячеслав Игнатьевич. Я пока не пойму, куда вы клоните? Вы жили припеваючи, отказа ни в
чём не знали. Так? Или нет?
Любовь. Вы очень догадливый мужчина.
Роман Игнатьевич. Мне кажется, я Вас когда-то знал. Этот голос… знакомый.
Любовь. И Вы очень догадливы. (Снимает рыжий парик и очки. Все поражены
сходством с Инной Дмитриевной). Так больше узнаёшь, Ромочка? Восемнадцать лет
назад в «Восходе» я тебя так и называла… целую ночь.
Роман Игнатьевич. Так это Вы, ты… (теряется). В сентябре… звонок… Ещё дождь прошёл…
Любовь кивает: «Да, да, да».
Дмитрий Маркелович. Неужели… неужели…
Любовь. Да, да, папа.
Вячеслав и Роман (вместе). Папа?!
Любовь (показывая пальцем на Дмитрия Маркеловича) Да, он мой отец. (Обращаясь к
Дмитрию Маркеловичу). И сказали тебе в роддоме неправду. Второй твой ребёнок тогда
не умер. Как видишь: жива-здорова.
Дмитрий Маркелович качает головой.
Вячеслав Игнатьевич. Что это меняет? Как это соотносится с нами? В чём? Не понимаю.
Любовь (окончательно успокоившись). Когда мой приёмный отец, тот самый
высокопоставленный партиец, умирал, он мне всё и рассказал. Я узнала впервые о сестре.
Восемнадцать лет назад! Решила поехать в ваш город, встретиться с сестрой, если
получится. Остановилась в гостинице «Восход». В то время других здесь просто не было.
Вячеслав Игнатьевич. Все дороги ведут в Рим.
Любовь. И стала наблюдать за вашей жизнью. (Обращаясь к Инне). И завидовать тебе,
сестра. У тебя были два поклонника, у меня – ни одного. А чем я хуже? Денег после того
папашки осталась куча целая. Я могла бы на них прожить здесь годы – хватило бы. С
одеждой тогда было не так пёстро, как сейчас. В вашем городе все одевались примерно
одинаково. Переодеться в тебя – пара пустяков.
Инна Дмитриевна. Но зачем тебе это?
Любовь. Я была капризной девушкой, разбалованной. И чувствовала себя обделённой. Вы
ходили по парку, тому парку, что недалеко от полуразрушенной церкви…
Инна Дмитриевна. Её давно восстановили. Я там часто бываю.
Любовь. Я надевала парик и тёмные очки, как сейчас, и шла за вами по пятам. Пряталась
за клёны и берёзы. У вас была интересная жизнь, а я прозябала со своими тысячами в
кошельке.
Инна Дмитриевна. Но как ты узнала телефон Ромы?
Любовь. Я знала все телефоны, даже папин, когда он ещё был в Казахстане. Ты, сестрица,
по рассеянности оставила свой блокнотик на лавочке. И я решила попытать счастья.
Позвонила Роме от твоего имени…
Инна Дмитриевна. И не впрок. Ромка до сих пор не женатый.
Любовь. И я не замужем. Хотела украсть частичку счастья… чужого. Не получилось ни-чего. Хотя получилось. У меня родились два сына-близнеца, как у тебя, сестра.
Инна Дмитриевна. Перспектива личной жизни какова?
Жанна (в сторону). Как литературно звучит! Перспектива личной жизни!
Любовь. Собиралась за одного шведа. Да он пропал почему-то.
Вячеслав Игнатьевич. Когда?
Любовь. Сегодня.
Вячеслав Игнатьевич. Его зовут случайно не Отто?
Любовь. Да, Отто. А что? Ты о нём что-то знаешь? Где он?
Вячеслав Игнатьевич. Нет, нет, ничего не знаю. Так, догадки, пустяки.
Дима. Часть жизни отгадываешь загадки, а часть – строишь догадки. Когда жить?
Юра. Иди учи физику, философ.
Любовь. Ну, философия, это у нас в крови. Я, например, дипломированный философ.
Дима. А я в лётчики хочу. Думаете, получится?
Вячеслав Игнатьевич (отвечает за Любовь). Вряд ли. Я разорён. Платить за твоё
обучение нечем.
Юра. Отлетался, значит.
Инна Дмитриевна (мужу). Ладно, хватит играть. (Ко всем обращается). Он пошутил.
Дмитрий Маркелович. Как пошутил?
Инна Дмитриевна. Папа, он остался при деньгах. Он не разорился. Мы пошутили.
Дима. А я передумал в лётчики идти. Мне и на земле неплохо.
Юра. Иди в водолазы.
Дима (паясничая в рифму). Как? Так сразу? Если так скоро – лучше в шахтёры.
Дмитрий Маркелович. Зачирикали воробушки возле папиных денег.
Дима. Тебе-то что, дед, за нужда? Ты своё откоптил. Или поучить нас решил?
Инна Дмитриевна. Не смей, наглец, так с дедушкой разговаривать!
Дима. Нас учите, а сами запутались в трёх соснах.
Юра. Заблудились, болван!
Дима ( стариковским голосом ). О да, заблу-дились, ихи – хи – хи – хи –хи –хи.
Дмитрий Маркелович. Обман, блуд, зависть… Сколько пороков расплодили! Взрослые!
Сколько грехов! И на вас смотрят дети. Что им остаётся!
Вячеслав Игнатьевич. А Вы, уважаемый Дмитрий Маркелович, тоже грешите.
Дмитрий Маркелович. Это ещё чем?
Вячеслав Игнатьевич. Осуждением. Осуждаете нас. А это грех.
Дмитрий Маркелович. Рассуждаю, а не осуждаю.
Инна Дмитриевна. Пойду в церковь. На вечернюю. Суббота сегодня.
Звучит колокол.
Сцена 4.
Инна Дмитриевна уходит. Звенит звонок. Любовь подносит сотовый телефон к
правому уху, слушает минуты полторы. За это время уходит Жанна, Юра, судя по
всему, берётся её проводить. Дима исчезает в дверном проёме, за ним Дмитрий
Маркелович.
Любовь. Н – да – а – а. Новости не самые хорошие.
Роман Игнатьевич. Кто звонил?
Любовь. Мальчишки мои.
Роман Игнатьевич (оживляется). Что-то случилось?
Любовь. Не с ними. Со шведом этим неприятности.
Вячеслав Игнатьевич (слегка напрягается). Что с ним?
Любовь. Мальчики мои выяснили, что Отто преступник. Его разыскивает Интерпол. Они на
доске объявлений около местного отделения полиции его фото видели. Вот и узнали.
Роман Игнатьевич. Помогли задержать уголовного авторитета?
Любовь. Да нет, альфонса и грабителя – по совместительству. С ним какая-то местная
девица была. Когда его в машину грузили, рыдала.
Вячеслав Игнатьевич. Ира.
Любовь. Ты знаешь её?
Вячеслав. Да, приходилось.
Любовь. Кажется, всё выяснили. Пора расходиться.
Роман. Люба, я тебя провожу.
Любовь. Пойдём, с детьми познакомлю. Будут знать, как их папа выглядит.
Уходят вдвоём.
Вячеслав (один). Получается, Ира освободилась от «шведской неволи». ( Хихикает ).
Позвоню ей. (Задумывается). Нет, с Ирой всё покончено. Да и вообще пора начинать
жить по-новому. Пойду догоню жену.
Убегает. Звучит колокол.
2010 – 2012 г.г.