Кумкваты для Снегурочки

Олег Михайлов
Кумкваты для Снегурочки
(Новогодняя комедия со стрельбой и теплым шампанским)
Действующие лица
Катя — врушка.
Максим — молодой архитектор.
Алена — его девушка.
Павел Иванович — отец Максима.
Людмила Васильевна — мать Максима.
Степанов — отец Кати.
Действие происходит в квартире-студии нового дома в последний день года.
Действие первое.
Однокомнатная и еще не до конца обжитая квартира-студия: кухня и жилая комната
составляют единое пространство. Небольшая прихожая. Рядом с входной дверью
расположена дверь в ванную. Кухню от комнаты отделяет диван и барная стойка, на
которую сложены пакеты с продуктами. Рядом с диваном журнальный столик и два
кресла. В углу новогодняя елка, перевязанная бечевкой. Она не установлена, а просто
прислонена к стене. Здесь же стоят не распакованные коробки с вещами. По центру
гостиной еще одна дверь — на балкон. На окнах портьеры, а за окнами зимнее и тусклое
декабрьское небо. День близится к концу…
По квартире расхаживает молодой парень — Максим. Он одет в костюм Деда Мороза.
Не хватает только шапки и бороды. В одной руке у него букет цветов, в другой
мобильный телефон.
МАКСИМ (в трубку). Алена, Аленушка, да пойми ты!.. Я не могу ехать без номеров! Я
говорил тебе. Нет, говорил. Говорил. Ты не слушала. Ты в последнее время меня вообще
не слушаешь. Я на тебя не кричу, это ты кричишь! Алена, я… Ну вот, трубку бросила.
(Обращаясь к телефону.) И как прикажете это понимать? А? Романтический Новый год
накрылся медным тазом? Ведь, казалось бы, ну чего проще — возьми такси и приезжай.
Нет, ей же непременно надо, чтобы я, чтобы… (Обращает внимание на букет, который
держит в руке.) Еще веник этот купил…
Максим бросает телефон на диван, берет с журнального стола вазу, идет в ванную.
Слышен звук текущей воды. Одновременно с этим кто-то пытается открыть входную
дверь. Лязгает, но не открывается замок. Наконец, дверь распахивается.
В квартиру входит мужчина. Он тоже в костюме Деда Мороза. Это Павел Иванович —
отец Максима. Но в отличие от Максима его образ новогоднего старика полностью
завершен: он в шапке, с бородой и усами, красным носом и щеками. Из ванной появляется
Максим, держа в руках вазу с цветами. Замирает, увидев Деда Мороза. Павел Иванович
тоже замирает. Оба явно не ожидали этой встречи.
МАКСИМ (удивленно). Папа?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (не менее удивленно). Максим? (Пауза.) С цветами, значит, папку
встречаешь?
МАКСИМ. Откуда у тебя ключи от моей квартиры?
1
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну… (Проходит в квартиру, осматривается.) А ты хорошо здесь
устроился, как я погляжу.
МАКСИМ. Спасибо, не жалуюсь. Еще не все вещи распаковал. Так откуда ключи?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. От слесаря.
МАКСИМ. От какого еще?.. Папа! Когда я сюда въезжал, мы договорились, что ключи
будут только у меня. Что вы с мамой не будете меня контролировать! Было такое?!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Не кричи на меня. Не бери пример с матери. Ишь, моду взяли — на
отца, понимаешь, кричать!
МАКСИМ. Прости, пап… Я не кричу, я…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Нет, ты кричишь! Кричишь!
МАКСИМ. Ну прости, прости! День просто с утра не задался. Сплошная непруха.
Понимаешь?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Понимаю. А уж у меня-то как не задался… (Садится на диван.)
Максим ставит вазу с цветами на столик.
МАКСИМ (садясь рядом). У мамы тоже есть ключи от моей квартиры?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А сам-то как думаешь? Чтобы у твоей матери чего-то да не было…
МАКСИМ. Ну, привет! То есть она тоже может прийти в любой момент!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (вздрогнув). Очень надеюсь, что это не придет ей в голову.
МАКСИМ (встает). Так, всё, давай мне ключи.
Пауза.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. У тебя замок заедает.
МАКСИМ. Знаю.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Починить бы надо.
МАКСИМ. Я уже приноровился. С первого раза открываю. Ключи мне отдай.
Павел Иванович встает, нехотя отдает ключи Максиму.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Не любишь ты папку.
МАКСИМ. Люблю. Очень люблю. (Внезапно ему в голову приходит мысль.) И вот еще
что… Ключи от своей тачки тоже давай.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Это еще зачем?
МАКСИМ. Я сейчас быстренько сгоняю кое-куда, а ты пока здесь посидишь, погреешься.
Отдохнешь с дороги. Ты прямо с вокзала, что ли?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да конференция, понимаешь, раньше закончилась… Решил сперва
к тебе заскочить… С наступающим поздравить…
МАКСИМ (нетерпеливо.) Вот и отлично. Тебя тоже с Новым годом. И давай уже ключи
от своей «ласточки».
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А твоя что? Не заводится?
МАКСИМ. Да всё она заводится, проблема не в этом…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я так и знал! Чуяло мое сердце, что мои неприятности сегодня
только начинаются!
МАКСИМ. Ты о чем вообще?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ты сбил человека?
МАКСИМ. Я?..
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Говорил я тебе: не гоняй! Не гоняй! Шумахер хренов!
МАКСИМ. Да с чего ты взял?! Пап, ты паникер такой, хуже мамы. Она тоже — чуть что,
сразу самое плохое думает.
2
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Правильно думает. Ведь одно жулье вокруг. (Небольшая пауза.)
Так кого ты сбил?
МАКСИМ. Да никого я не сбивал! Я вообще никуда поехать сейчас не могу.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. У тебя машину угнали, что ли?
МАКСИМ. Ой, папа!.. (Хватается за голову.)
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Вот! А я тебе что говорил? Ну вот на кой ляд тебе сдалась эта
спортивная? Тоже мне — физкультурник! Ты ж в руке ничего тяжелее карандаша
отродясь не держал. А купил бы российскую — никто б не позарился.
МАКСИМ. Все? Выступил? Концерт в поддержку российского автопрома окончен?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Водички мне плесни, что-то в горле пересохло.
Максим идет на кухню, возвращается со стаканом и графином воды.
МАКСИМ (наливая воду). На! И не говори потом, что я в старости не подал тебе стакана
воды. (Подает стакан Павлу Ивановичу.)
Павел Иванович жадно пьет воду.
МАКСИМ. У меня скрутили номера. Точнее — только передний.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (поперхнувшись). Ну, приехали! Так это ж ты теперь поехать никуда
не можешь.
МАКСИМ. Пап, я тебе об этом уже битый час толкую.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну? Номера скрутили. И чего дальше? Денег требуют? Так у меня с
собой нет. На подарок твоей матери последнее потратил. А она…
МАКСИМ. Да никто ничего не требует. Я сам развесил объявления: мол, так и так —
верните за вознаграждение. И сегодня позвонила какая-то девчонка.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Симпатичная?
МАКСИМ. Я как по телефону-то проверю?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А, ну да. И чего?
МАКСИМ. Говорит, гуляла с собакой и нашла мои номера. Их кто-то скрутил и спрятал.
Сказала, что зайдет сегодня и занесет. От денег, кстати, отказалась. Типа новогодний
подарок.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Куда зайдет?
МАКСИМ. Сюда. Прямо сюда и зайдет. Я ей адрес дал.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. С собакой?
МАКСИМ. Понятия не имею. При чем здесь собака?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Сынок, это наводчица. Точно тебе говорю. Придет с собакой,
разнюхают где у тебя что лежит, а потом тебя обнесут.
МАКСИМ. Пап, оглянись вокруг, у меня нечего красть.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Это ты так думаешь. Собака найдет.
МАКСИМ. Далась тебе эта собака. У меня личная жизнь рушится, а ты…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Сынок, держи себя в руках. Моя личная жизнь уже давно
разрушена твоей матерью. Но я не делаю из этого трагедии. Так что бери пример с меня.
Плюнь. Просто плюнь на все!
МАКСИМ. Пап, просто дай мне ключи от своей машины. Я съезжу на Аленой и сразу
вернусь.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. За Аленой? Это которая? Новая? Старая?
МАКСИМ. Не новая, не старая, а единственная. И неповторимая.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Такие еще остались?
МАКСИМ. Мне повезло.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А кто она?
МАКСИМ. Студентка. Занимается спортом. Учится, кстати, в твоем университете.
3
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Теперь понятно, почему ты нас не знакомишь. Сам знаешь, я
невысокого мнения о наших студентах.
МАКСИМ. Перестань, папа. Алена мне очень нравится. И я хочу предложить ей…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Умоляю тебя! Не женись! Не совершай моих ошибок!
МАКСИМ. Погоди, ты что-то не то говоришь. Если бы ты не женился на маме, то и меня
бы не было.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ты — единственное оправдание нашему браку. Слово-то какое —
брак. Аж передергивает от него.
МАКСИМ. Да не собираюсь я жениться. Во всяком случае — пока.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ты же сам сказал, что хочешь предложить ей…
МАКСИМ. Хочу предложить съехаться. Пожить вместе. Присмотреться друг к другу.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Это правильно. Надо сперва убедиться, что твоя Алена не храпит.
МАКСИМ. Она не храпит.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Уже хорошо. Если б я до свадьбы знал, что твоя мать храпит — ни
за что бы не женился. И вообще, если хочешь знать, наш брак спасли симпозиумы и
конференции. Я только в командировках нормально и высыпаюсь. Но, боюсь, они его и
погубят…
МАКСИМ (с подозрением). Папа, а почему ты с вокзала приехал ко мне, а не домой? И
почему ты в таком виде?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. На себя посмотри. Ты что, так и пойдешь?
МАКСИМ. Ну ты же так пришел.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А, ну да. Хотел сюрприз твоей матери устроить. Но она меня
опередила.
МАКСИМ. Снегурочкой оделась?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Не совсем. Но подарочек мне сделала отменный. Ладно, иди уже,
потом все расскажу.
МАКСИМ. Почему не сейчас?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Максим, сейчас твоему отцу надо побыть одному. Подумать.
(Протягивает ключи от машины.) Возьми ключи и поезжай.
МАКСИМ (беря ключи.) Ну, смотри… Хотя как-то подозрительно все это. (Идет к двери.)
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. И если твоя мать будет звонить, не говори ей, что меня видел.
МАКСИМ. Это еще почему?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Просто не говори. Можешь сделать отцу такое одолжение?
МАКСИМ. Но я должен знать…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Вот же зануду вырастил! Потом все объясню.
МАКСИМ. Слушай, пап, ну я не могу врать маме.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Тряпка. Тогда оставь свой телефон здесь. И если она позвонит, то
врать не придется.
Максим протягивает отцу телефон, но потом одергивает руку.
МАКСИМ. А если позвонит Алена?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А она должна позвонить?
МАКСИМ. Не думаю. Мы поругались немножко, она бросила трубку.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну вот и поезжай за ней. А я пока дом покараулю. (Забирает у
Максима телефон.)
Максим уходит.
Павел Иванович кладет телефон Максима на столик, идет в ванную. Слышен шум воды.
Телефон Максима начинает дребезжать и вибрировать, а «электронный» голос
произносит слова: «Неизвестный номер!».
4
Павел Иванович выглядывает из ванной в тот самый момент, когда звонок
прекращается. Ничего не услышав, Павел Иванович вновь скрывается за дверью.
В этот момент раздается звонок в дверь. Павел Иванович выскакивает из ванной. Он
успел снять бороду и смыть грим Деда Мороза. Из одежды на нем только семейные
трусы. Он идет к двери, останавливается, потом возвращается в ванную. В дверь
продолжаются звонить. Павел Иванович выходит из ванной, вместо банного халата на
нем теперь на нем накинут костюм Деда Мороза. Он идет к двери, открывает.
На пороге квартиры юная и прекрасная Снегурочка. Это Катя. В руках у нее красочный
бумажный пакет для подарков.
Какое-то время Дед Мороз и Снегурочка смотрят друг на друга.
КАТЯ. Здрасьте.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Здрасьте. Заборы красьте.
КАТЯ. Что?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ничего. Присловье такое. «Здравствуйте» надо говорить.
КАТЯ. Ага. С наступающим вас.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Взаимно. Вы к кому?
КАТЯ. Максим Павлович здесь проживает?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Он вас вызывал?
КАТЯ. Почему «вызывал»? Я сама пришла. (Показывая на пакет.) Принесла ему кое-что.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну, проходите, раз пришли.
Катя нерешительно входит в квартиру.
КАТЯ. Я на минуточку. С работы заскочила. Тороплюсь очень.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (внимательно оглядев её платье). И где же это у нас такую
униформу выдают? На какой-такой работе?
КАТЯ (оглядываясь). Где Максим?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я — Максим.
КАТЯ. Вы?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А что, не похоже?
КАТЯ. Значит, это с вами я говорила по телефону?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Девушка, вы принесли номера. Я правильно понимаю?
КАТЯ. Да, но… Меня Катя зовут.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Очень приятно, Катя. А собаку вашу как зовут?
КАТЯ. Какую собаку?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Вы гуляли с собакой и нашли номера от моей машины.
КАТЯ. А, да, так и было. Только это не моя собака, подружка попросила погулять…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Так давайте уже их! Моя «ласточка» по ним соскучилась.
КАТЯ. Ласточка?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну, машинка моя маленькая, птичка моя двухдверная, счастье мое
спортивное, красного цвета…
КАТЯ. Я поняла, поняла.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Вот и хорошо. Приятно встретить понятливую девушку. Давайте
номера, мне еще прикручивать их на морозе.
Катя идет по квартире, заглядывает за барную стойку, смотрит за диваном.
КАТЯ. И это вы ездите на двухместной спортивной машине?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я. А в чем, собственно, дело? Почему бы мне не ездить на этой
дурацкой колымаге?
КАТЯ. Да как-то…
5
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну? Что?
КАТЯ. Староваты вы для…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. То есть вы хотите сказать, что в моем возрасте поздно на что-то
надеяться?..
КАТЯ. Я такого не говорила!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Значит, в моем возрасте поздно начинать новую жить? Чего
молчите? Отвечайте? (Идет к Кате.)
Катя отскакивает от Павла Ивановича, достает из пакета пистолет.
КАТЯ. Ни с места! (Направляет на него оружие.)
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. О, как! Значит, не наводчица, а налетчица!
КАТЯ. Без разговоров! Руки вверх! (Пакет ей мешает, поэтому она бросает его за
диван.)
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Девушка, уберите пистолет, я отдам вам деньги… (Хлопает себя по
карманам.) Денег у меня нет… Вот! Часы возьмите… Нет, часы я не отдам, это подарок
сослуживцев.
КАТЯ. Хватит! Хватит зубы мне заговаривать! Что вы с ним сделали? Отвечайте!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. С кем?
КАТЯ. С Максимом!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ничего я с ним не делал, кроме того, что родил его.
КАТЯ. Что вы несете?!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я несу тяжкую родительскую ношу. Я его отец.
КАТЯ. Надо же. Как быстро вы меняете показания. То он Максим, то его отец…
Чувствуется опытный мошенник.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Кто? Я?
КАТЯ. Вы, вы… Видали мы таких.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Каких «таких»?
КАТЯ. Которые и отцом, и матерью могут прикинуться.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ничего я не прикидываюсь.
КАТЯ. Отец, значит? Ну хорошо, что не мать.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Боже упаси, только его матери здесь не хватает.
Катя задумывается, принимает какое-то решение.
КАТЯ. Так! Отвечать быстро, не задумываясь, глядя мне прямо в глаза.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Хорошо. Но я…
КАТЯ. В глаза мне смотреть!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да смотрю я, смотрю.
КАТЯ. Какого цвета?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Что?
КАТЯ. Глаза!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Чьи? Ваши?
КАТЯ. Вы идиот, что ли? Максима. Максима глаза. Какого цвета?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Э…
КАТЯ. Ну?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да как-то не соображу…
КАТЯ. Вот! Что и требовалось доказать! Не знаете! А еще отцом прикидывается.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Но я и правда его отец. Хотите я вам паспорт покажу?
КАТЯ. Показывайте. Но без резких движений. Ну?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Э… Паспорт остался в чемодане.
КАТЯ. Ха! Зубы мне заговариваете? А чемодан где?
6
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Чемодан остался… Понимаете, я только сейчас из командировки,
прямо с вокзала…
КАТЯ. Ну что вы врете? Вы постоянно врете. Несколько минут назад вы сказали, что мы с
вами говорили по телефону.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Тогда я врал. А сейчас говорю правду. Хотите я ему позвоню?
КАТЯ. Кому? Своему подельнику? Который на стрёме стоит? Знаю я ваши штучки!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да ничего вы не знаете! Давайте я позвоню Максиму — он вам
подтвердит, что я его отец.
КАТЯ. Давайте без давайте. Подтвердит он! Ага! Под дулом пистолета!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Какого еще пистолета? Девушка, милая, пистолет как раз у вас. Я
безоружен. И вообще… Откуда по-вашему я знаю, что вы принесли Максиму номера?
Про собаку вашу откуда я знаю?
КАТЯ. Понятия не имею. Может, вы пытали его. И он вам признался. Бандиты!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да оглянитесь вокруг. Что здесь красть?
Катя внимательно осматривает обстановку квартиры.
КАТЯ. Я сама ему позвоню. (Достает телефон, набирает номер.)
Телефон Максима вновь начинает дребезжать и вибрировать, а «электронный» голос
произносит слова: «Неизвестный номер!».
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А, значит это вы звонили. А я ванну как раз набирал. Думал, мне
послышалось.
КАТЯ. Боже мой… Вы его утопили…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Кого?
КАТЯ. Максима!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Не говорите ерунды. Зайдите в ванную и проверьте.
КАТЯ. Ага, нашли дурочку. Я зайду, а вы меня там закроете.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Это смешно! Последний раз я запирал девушек в душевой в
пионерском лагере.
КАТЯ. У вас богатое криминальное прошлое, как я погляжу.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А у вас, если пистолет не опустите, будет богатое криминальное
будущее.
КАТЯ. Я в последний раз спрашиваю: где Максим?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Его здесь нет. Он поехал…
КАТЯ. Куда? Куда он поехать без номеров! Не смешите меня!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Он взял мою машину и поехал за своей девушкой.
КАТЯ. Что вы сказали?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Он взял мою машину.
КАТЯ. Нет, потом. После этого.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. И поехал за своей девушкой. А что такое?
Пауза.
КАТЯ. Так у него есть девушка?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Э… Еще час назад точно была.
КАТЯ. Ну вот… опять повезло не мне, а какой-то корове.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я ее ни разу не видел, но если вы настаиваете…
КАТЯ. А?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Пусть будет корова.
7
Катя садится на диван. Она расстроена, почти готова заплакать.
КАТЯ. А я, дура, накрасилась, костюм этот дурацкий нацепила.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Вам очень идет.
КАТЯ. Думала, чтобы это… Во всеоружии чтобы.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. И для этого пистолет взяли?
КАТЯ. Что? Нет. Пистолет — это так… Чтоб не с пустыми руками приходить.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. В смысле?
КАТЯ. Он не настоящий. Зажигалка. В подарок. (Кладет пистолет на столик.)
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Понимаю. Вы его знакомая, да? (Садится рядом с Катей.)
КАТЯ. Чья?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Максима.
КАТЯ. Ну… Почти…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А вот теперь — не понимаю. Что значит «почти»?
КАТЯ. Вот сегодня и должны были познакомиться.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Оригинально. (Внезапно его осеняет.) Погодите… Так вы… Вы что
же, вы специально скрутили номера на его машине, чтобы познакомиться?
Катя молчит.
Ну, знаете ли! Это… это… черт знает что!
КАТЯ. Даааа… Вам легко рассуждать.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Мне?
КАТЯ. Ну вам, вашему поколению. У вас пионерские лагеря были. Студенческие отряды
всякие…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Угу… И вечера «Кому за тридцать».
КАТЯ. Вот-вот. А сейчас найти приличного парня – целая проблема.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну как-то же люди знакомятся. Не прибегая к сомнительным
способам.
КАТЯ. Да? Вот вы, например, как с девушками знакомитесь?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. С какими девушками?
КАТЯ. С разными. Как?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да кто вам сказал, что я с ними знакомлюсь?
КАТЯ. Они сами с вами знакомятся?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ни с кем я не знакомлюсь. Девушки обычно приходят ко мне с
зачётками. С большинством из них я вижусь только на экзамене, потому что лекции они
прогуливают.
КАТЯ. Вот видите — значит, знакомитесь все-таки. Вы — на работе. А остальные — где
придется. Вот, например, одна моя подруга, чтобы познакомиться, идет в магазин бытовой
техники. Выбирает отдел, где самый симпатичный консультант. И начинает
расспрашивать о товарах. В итоге начинают разговаривать о жизни…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Оригинальный способ. И что, работает?
КАТЯ. Все время там себе новых парней находит. А мне даже это не светит.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Понимаю… Продавцы бытовой техники не ваш уровень?
КАТЯ. Да при чем тут уровень… С моим отцом я вообще ни с кем нормально
познакомиться не могу. Ему никто из парней не нравится.
В тот момент звонить мобильный телефон Кати. Она смотрит на дисплей.
Вот. Нарисовался уже. Проверяет. Что-то он рано сегодня. Детское время.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Может, стоит ответить?
8
КАТЯ. Ну уж нет. Я не маленькая, чтобы меня постоянно контролировать. (Отключает
телефон, кладет его на столик.)
Слышен звук ключа в замочной скважине. Замок щелкает, но не отпирается.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (прислушиваясь). Кажется, Максим вернулся. (Идет к дверям.) Я
ему говорил, что замок заедает. А он: «Я приноровился, открываю с первого раза». Ну и в
каком месте ты приноровился? Так ведь до Нового года можно провозиться.
КАТЯ. В глазок посмотрите. Мало ли ворья бродит.
Павел Иванович хмыкает, но смотрит в глазок. Внезапно отскакивает от двери.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Боже мой, что же делать?!
КАТЯ. Дайте угадаю. Это не Максим?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Хуже. Намного хуже. Это его мать. (Мечется по квартире.) Куда
же спрятаться? (Внезапно останавливается.) Ты должна мне помочь!
КАТЯ. Да с какой стати?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А с такой, что твои фокусы со скручиванием номеров — это
подсудное дело!
КАТЯ. Вы что, вы мне угрожаете, что ли? Уголовным кодексом пугаете?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ты мне тоже угрожала пистолетом. Так что мы квиты.
КАТЯ. Я что-то не припомню, чтобы мы пили с вами на брудершафт.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Извини…те. Извините! (Падает на колени.) Помогите мне! Она не
должна меня здесь найти!
КАТЯ. Да ладно, ладно… Только что я должна говорить?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Господи, да что угодно! Но лучше молчать. Она сама все скажет.
КАТЯ. А если Максим вернется?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Тогда… тогда я пропал!
КАТЯ. Ладно. Прячьтесь. Как-нибудь выкручусь.
Павел Иванович заходит в ванную. Катя открывает входную дверь. В квартиру заходит
Людмила Васильевна — мама Максима. Она тоже одета Снегурочкой.
Некоторое время обе Снегурочки молчат, изучающе рассматривая друг друга.
КАТЯ. С наступающим!
Людмила Васильевна проходит мимо Кати вглубь квартиры.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Какое милое на вас платьице.
КАТЯ. Правда? Спасибо. Сама шила.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Оно и видно. (Идет на кухню, открывает холодильник,
заглядывает в шкафчики.) А что, Максима нет?
КАТЯ. Давайте вместе поищем. (Идет к Людмиле Васильевне.)
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. А-а-а… Кажется, я поняла… Вы?..
КАТЯ. Я — Катя.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Точно. Девушка, которую Максим так тщательно от меня
скрывает. (Идет к стене, включает верхний свет.) Дайте хоть рассмотреть вас.
Катя поворачивается в разные стороны, позволяя Людмиле Васильевне ее рассмотреть.
КАТЯ. И как я вам?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Говорю же: милое платьице.
9
КАТЯ. Вы портниха?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Я мама. Мама Максима. Людмила Васильевна.
КАТЯ. Очень приятно.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ну, это мы еще посмотрим.
КАТЯ. Максик мне о вас много рассказывал.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Вот как? Это на него не похоже.
КАТЯ. Ну что вы! Буквально все уши о вас пожужжал. Часами может про вас говорить.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Например?
КАТЯ. В смысле?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ну, что он обо мне рассказывал?
Катя замолкает. Оглядывает комнату. Неожиданно подходит к вазе с цветами,
достает из нее букет
КАТЯ. Что вы очень любите цветы. Этот букет он купил для вас. (Протягивает цветы
Людмиле Васильевне.) Мы вместе выбирали.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Уберите. У меня аллергия на цветочную пыльцу.
КАТЯ. Извините, я не знала. (Ставит цветы обратно в вазу.)
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ну что вы. Не извиняйтесь. Подарок как раз в стиле Макса.
Я не удивлена. Могу себе представить, что он обо мне наговорил.
КАТЯ. Только хорошее!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Видимо не хотел вас заранее пугать.
КАТЯ. Так я не из пугливых.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Я это уже поняла. Так вы здесь одна?
КАТЯ. Вы уже спрашивали.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Мне показалось, что я еще чей-то голос слышала.
КАТЯ. А я иногда люблю поговорить сама с собой.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Мужским голосом?
КАТЯ. Да. А что такого? (Мужским голосом.) Ну чо, как? «Арсенал» опять продул?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА (не сразу.) Кто продул?
КАТЯ. «Арсенал». Мы с Максиком болеем за эту команду.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Да? Никогда за ним не замечала. Так где Максим?
КАТЯ. За продуктами поехал. Новый год же. Праздник. Надо много есть.
Людмила Васильевна идет на кухню, заглядывает в пакеты, лежащие на барной стойке.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Здесь куча продуктов. Роту солдат можно накормить.
КАТЯ. Он забыл купить клубнику.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА (достает из пакета клубнику.) Да вот же она.
КАТЯ. Серьезно? Значит, забыл взбитые сливки.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Не забыл. Вот они. (Показывает ей баллончик со взбитыми
сливками.)
КАТЯ. И шампанское есть?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Разумеется. (Достает из пакета бутылку шампанского.) И
очень дорогое.
КАТЯ. А он основательно подготовился. Шампанское, клубника со сливками…
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Так я все-таки не поняла. Где Максим?
КАТЯ. А кумкваты?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Кто, простите?
КАТЯ. Ну, кумкваты. Цитрусовые такие. Как мандарины. Только очень-очень маленькие.
Можно есть с кожурой. Я просила его купить килограммчик.
10
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА (проверяя пакеты). Что-то не вижу я здесь никаких
кумкватов.
КАТЯ. Вот я тоже их не вижу. А какой новогодний стол без кумкватов.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. В мое время мы обходились обычными мандаринами.
КАТЯ. Ну! Когда это было!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Не будем уточнять. Да… С такими запросами, деточка, он
все свои гонорары спустит на эти ваши… кумкваты.
КАТЯ. Как спустит — так и заработает. Он ведь хорошо зарабатывает?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Неплохо. Максим — модный архитектор. Так что…
КАТЯ. Так он еще и архитектор!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. А он вам разве не сказал?
КАТЯ. Да как-то не успел… Он все больше про вас рассказывал.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Речь сейчас не обо мне. Если Максим, как вы говорите,
уехал, то почему его машина стоит внизу?
КАТЯ. А вы не обратили внимание, что на его машине нет номеров?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Как нет? Куда же они подевались?
КАТЯ. Спёрли. Столько ворья кругом. Так что, пока Максим новые номера не получит,
никуда поехать не сможет.
Пауза.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. И вы погнали моего мальчика на мороз за этими вашими
погаными кумкватами? (Неожиданно смеется.) А вы мне начинаете нравиться.
КАТЯ. Правда? С чего бы это?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Я считаю, что мужчину нужно держать в ежовых рукавицах.
Чтоб он не расслаблялся. Ни на минуту. Я своего мужа только так и воспитываю.
В этот момент из ванной доносится звук, похожий на сдавленное рыдание.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. В ванной кто-то есть?
КАТЯ. Нет.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ну как же «нет», когда я слышу…
КАТЯ. Вам туда нельзя!
Людмила Васильевна идет к ванной, Катя пытается ей помешать.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Кто там? Это Максим от меня прячется?
КАТЯ. Как вы могли такое подумать?!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Так кто же там?
КАТЯ. Там… там… Мой отец!
Пауза.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ваш отец? И что он там делает?
КАТЯ. Плачет.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Плачет?
КАТЯ. Да. Горючими слезами.
Людмила Васильевна подходит к двери в ванную, прислушивается.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Действительно. Какие-то странные звуки.
КАТЯ. Лучше ему не мешать. Пусть спокойно поплачет.
11
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Но почему он плачет в ванной моего сына?
КАТЯ. Так получилось.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ну? Как? Как получилось?
Катя делает глубокий вдох.
КАТЯ (выдохнув). Иду я по городу, никого не трогаю. И тут подваливает какой-то
незнакомый мужик. И говорит, что я очень похожа на женщину, которую он бросил
беременной много лет назад. И что я, скорее всего, его дочь.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Дочь? Вы? Незнакомого мужика?
КАТЯ. Вот я тоже сперва не поверила.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. И он вас сразу узнал? Когда просто увидел на улице?
КАТЯ. Да. Мы с мамой действительно очень похожи. Практически близнецы.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Какое-то индийское кино. «Зита и Гита».
КАТЯ. Вот мне бабушка тоже всегда говорила, что в индийских фильмах всё как жизни.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ну, хорошо… Предположим… Вы похожи на маму, мама на
бабушку… Я даже готова поверить, что вы действительно встретили на улице своего отца.
Но зачем вы привели его сюда? Пусть бы плакал где-нибудь в другом месте.
Катя делает глубокий вдох.
КАТЯ (выдохнув.) Родинка.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Какая еще родинка?
КАТЯ. Родинка необычной формы. У него такая же. Отец передал ее мне по наследству.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. При чем здесь родинка?
КАТЯ. Он должен был убедиться, что я — это я. А для этого хотел посмотреть родинку.
Не на морозе же мне было раздеваться.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ну… логично.
КАТЯ. А я как раз шла к Максиму. Поэтому взяла его с собой.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Хорошо. Дальше.
КАТЯ. Мы заскочили на минутку к Максиму, проверить родинку. А потом оказалось, что
в доме нету кумкватов. Максим пошел за ними. А папа так расчувствовался его заботой
обо мне, что заплакал.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Прям вот заплакал?
КАТЯ. Зарыдал. От раскаяния, что я в детстве лишена была его заботы. Потом пришли
вы. Он не хотел плакать при посторонних, поэтому ушел в доплакивать в ванную. (Идет к
двери ванной.) Папа, у тебя там все в порядке? (Прислушивается.) Все еще рыдает.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Какая тонкая натура. С удовольствием с ним познакомлюсь.
КАТЯ. Он может долго там сидеть.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ничего, я подожду. Не каждый день оказываешься
свидетелем рождественской сказки. (Садится на диван.)
КАТЯ. А у вас разве других дел нет?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Каких, например?
КАТЯ. Ну, не знаю… Перед Новым годом столько всякого… Постирушку
устроить…Продуктов домой купить…
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Продуктов, говорите? А мы сейчас позвоним Максиму. И он
купит кумкватов и на мою долю. (Достает телефон, набирает номер.)
КАТЯ. Звоните, конечно. Только он свой телефон дома забыл.
Телефон Максима играет леденящую кровь мелодию. (Например, «Имперский марш» из
«Звездных войн») А «электронный» голос произносит: «Тревога! Тревога! Это твоя
мамочка звонит!»
12
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА (вскакивая). Ну, знаете ли… Какое издевательство над
матерью! (Прекращает вызов.)
КАТЯ. Извините. Неудобно как-то получилось. Я попрошу его сменить звонок.
Людмила Васильевна походит к столику, берет в руки телефон Павла Ивановича.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. А это кто оставил?
КАТЯ. Понятия не имею. Вы думаете, я слежу за всем, что происходит в квартире?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. И напрасно. За мужчинами надо следить. Это телефон отца
Максима. Павла Ивановича. Я узнаю его по отпечаткам жирных пальцев на экране.
КАТЯ. О! Вот теперь вспомнила. Жирный такой. С пальцами. Звать Павел Иванович. Как
же, как же…
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Так он тоже был здесь?
КАТЯ. Был. Максим ушел за кумкватами, папа зарыдал. А Павел Иванович обнаружил,
что оставил паспорт в чемодане и…
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Зачем ему паспорт?
КАТЯ. Ну, я не знаю…
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Вот и я не знаю. Зачем человеку за несколько часов до
Нового года может понадобиться паспорт?
КАТЯ. Мало ли… Жениться, разводиться… Сами у него спросите.
Пауза.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Разводиться! Как я сразу-то не поняла! Ну, Паша! Ну, жук!
Жучара! Я тебя недооценила. Развестись и оттяпать у меня… Он сейчас, небось, вещи из
квартиры выносит … Змею я пригрела на груди! (Идет к дверям.)
КАТЯ. Уже уходите? Так быстро?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Да… Я вспомнила, что перед Новым годом у меня еще куча
дел. (Уходит.)
Катя запирает двери.
КАТЯ. Выходите, Павел Иванович. Горизонт чист.
Из ванной выбегает Павел Иванович.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну вы и врушка! Ужас просто! Такого наговорили!..
КАТЯ. А чего сразу врушка-то? Сами сказали: говори, что в голову взбредет.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Лучше бы вы молчали. Честное слово. До сих пор не верю, что
Людмила купилась на весь этот бред.
КАТЯ. И ничего я не врушка. У меня просто фантазия хорошо развита.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. И что, часто вот так приходится… фантазировать?
КАТЯ. От настроения зависит. Вот я, когда надо посуду мыть, а неохота, представляю,
будто я домработница своего любимого актера. И что он стоит сзади. И если я буду
стараться, то он меня отблагодарит и поцелует. Так что посуду я мою хорошо и быстро.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да это понятно. Я сам, когда жена со мной скандалит, представляю
на ее месте огромную курицу, которая кудахчет. Она ругается, а я улыбаюсь. Но вот эта
дикая история про отца… Как такое можно выдумать?
КАТЯ. А это никакая не выдумка. Это из опыта.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Из вашего опыта?
КАТЯ. Это… Это мне подружка рассказала.
13
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Та самая, что с продавцами знакомится?
КАТЯ. Она. Только не с продавцами, а с консультантами.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Неважно… (С сомнением.) Подружка, значит, рассказала?
КАТЯ. Ну, да. Идет она по городу, никого не трогает…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я это уже слышал, когда был в ванной. И что, действительно
оказался ее отец?
КАТЯ. Да вот еще! Совершенно посторонний мужик.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Как же она тогда?.. С незнакомым…
КАТЯ. А нормально. Зато теперь он ей денег подкидывает. В кафе водит, в кино. Про
жизнь спрашивает. Интересуется, советы всякие дает. А папаша ее в это время на работе
пропадает.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ужас. Кошмар.
КАТЯ. Ничего не ужас. Человек сам кузнец своего счастья. Так в сериале одном сказали,
мне понравилось.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Деточка, это сказал Аппий Клавдий в конце четвертого века до
нашей эры. И подразумевал он немного не это.
КАТЯ. Кто сказал?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Один римский консул… Впрочем, не важно. А римский
комедиограф Плавт уточнил, что способностью ковать свое счастье обладает только
мудрый. Так вот подруга ваша поступила очень и очень немудро. И ей это еще ой как
аукнется.
КАТЯ. Спасибо. Я ей передам.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Уж будьте любезны.
КАТЯ. Так и скажу: Павел Иванович передал. Она обязательно прислушается.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Перестаньте паясничать! Никакой подруги у вас нет. Это вы сами
обманули какого-то несчастного, выдав себя за его дочь.
КАТЯ. Ничего себе «несчастный»! Бросил беременную от него женщину. Ребенка бросил.
И он еще после этого несчастный?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну, хорошо. Он не несчастный. Но ваш поступок все равно очень и
очень…
КАТЯ. Да кто вы такой, чтобы меня поучать? Вы учитель, что ли?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Вообще-то — да. В некотором смысле. Я преподаю античную
литературу.
Катя неожиданно смеется.
Что? Непохоже?
КАТЯ. Да нет, все похоже. Просто представила вас в простыне.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. В тоге.
КАТЯ. Можно и в ней. Как римлянца.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Римлянина.
КАТЯ. Один хрен. Зато теперь и правда верю, что вы «преподом» работаете.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Почему это?
КАТЯ. Поправляете все время. (Пауза.) И если честно, то вы правы.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. В чем?
КАТЯ. Я плохо с тем мужиком поступила. Но это давно было, года два назад. Я тогда
глупая была.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А теперь, значит, поумнели?
КАТЯ. Типа того. Сейчас я бы не решилась незнакомому мужику такие «телеги» гнать.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А чего так? Это же так весело. Обмануть человека.
КАТЯ. Страшно. Мало ли какой извращенец окажется. Родинку полезет проверять.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Кстати, про родинку. Она у вас есть?
14
КАТЯ. Родинка есть. И у настоящего моего отца она тоже есть. Так что никакого
постороннего мужика со своим папкой я никогда не перепутаю.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А с тем, с другим отцом вы больше не видитесь?
КАТЯ. Нет. Как только он передо мной свой отцовский долг искупил — я исчезла.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А подруга?
КАТЯ. Подруга настоящая. Не выдуманная. Она этот прикол с номерами и придумала.
Сама-то я бы не додумалась. Да только вот какой облом случился. Не знала я, что у Макса
вашего есть девушка.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А если б знали?
КАТЯ. Ну… Все равно бы номера скрутила. Попробовать-то стоило. (Показывает на
вазу.) Это он ей цветы купил?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Скорее всего.
КАТЯ. Красивые. И она, наверное, красивая.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Этого я не знаю. Он нас еще не познакомил. Знаю только, что ее
зовут Алена. (Внезапно.) А хотите я вам эти цветы отдам?
КАТЯ. Не хочу. Они ж не для меня куплены.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Тогда давайте шампанского выпьем. Новый год все-таки…
КАТЯ. Ну… если не жалко.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А чего жалеть? Вы щедро вернули моему сыну номера, которые
правда сами же перед этим и скрутили. Надо же вас как-то отблагодарить.
КАТЯ. Если хотите отблагодарить, лучше расскажите, чем вы перед женой накосячили?
Она же вас разорвать была готова.
Павел Иванович идет на кухню, берет бутылку шампанского, возвращается к Кате.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Видите ли, Катюша… Это долгая история.
КАТЯ. А я никуда не тороплюсь. Отец до утра на дежурстве будет, так что до нового года
я совершенно свободна.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну, если вы настаиваете… (Начинает выкручивать пробку.)
КАТЯ (отстраняясь). Только я вас очень прошу… Не в мою сторону… А то глаз выбьете,
а мне еще замуж выходить…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. За кого?
КАТЯ. Думала за Максима, а теперь уж и не знаю…
Пробка вылетает из бутылки, шампанское заливает наряд Кати. Она визжит,
вскакивает.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Катенька, извините меня! Я не знал, что оно настолько теплое.
КАТЯ (отряхиваясь). Ну вот, пропал наряд…И чего мне теперь делать?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Надо застирать. Давайте я…
КАТЯ. Нет уж, давайте я сама. (Идет к ванной.)
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Там в ванной есть чистые полотенца… Можете пока одно из них
накинуть.
КАТЯ. Разберусь. (Скрывается в ванной.)
Оставшись один, Павел Иванович идет на кухню, споласкивает руки в кухонном
умывальнике. Возвращается в гостиную. Садится. Достает закрытую пачку сигарет,
открывает упаковку.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (прищурившись, читает надпись на пачке). О, с импотенцией. Все
как я люблю… (Достает сигарету.)
15
Берет со столика пистолет-зажигалку, оставленную Катей. Подносит к сигарете.
В этот момент кто-то пытается открыть входную дверь.
Павел Иванович замирает. Затем бросается к двери в ванную, дергает ручку, но Катя
заперлась изнутри. Павел Иванович бежит к окну и прячется за портьеру.
Дверь открывается, в квартиру входит молодая девушка — Алена. Она тоже в костюме
Снегурочки. Алена проходит в гостиную.
АЛЕНА. Макс? Максим…
Алена прислушивается. Из ванной слышен звук льющейся воды. Алена соблазнительно
улыбается, начинает раздеваться. В тот момент, когда она расстегивает лифчик, за
портьерой раздается деликатное покашливание. Алена вздрагивает, пытается
застегнуть лифчик, но у нее ничего не выходит. Из-за портьеры появляется Павел
Иванович. Халат Деда Мороза распахнут, видны семейные трусы. В руках Павла
Иванович по-прежнему незажженная сигарета и «пистолет».
Увидев вооруженного Деда Мороза, Алена визжит, придерживая лифчик руками.
АЛЕНА. Не подходи ко мне! Не приближайся!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (изумленно.) Телегина?
АЛЕНА (не сразу). Пал Иваныч?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Что вы здесь делаете, Телегина? В таком виде.
АЛЕНА. А вы…в таком виде… откуда?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я первый спросил.
АЛЕНА. Я к Максиму…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Откуда у вас ключи?
АЛЕНА. Он сам мне дал… Мы должны были Новый год встречать…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Вот как? И давно вы знакомы с моим сыном?
АЛЕНА. С вашим сы…? Я не знала, что он… С осени мы… С начала семестра…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Так вы поэтому прогуляли все мои лекции?
Пауза.
АЛЕНА. Почему вы прятались?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Думал, что вернулась жена.
АЛЕНА. Ну да?.. От жены не прячутся.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Вы не знаете моей жены.
Из ванной выходит Катя. Из одежды на ней только большое банное полотенце.
КАТЯ. Я с обезьянками полотенце взяла. Нормально? (Останавливается, увидев Алену.)
АЛЕНА. Ага… Кажется, я начинаю понимать. Гадость какая!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Нет, Телегина, вы как раз неправильно все понимаете.
АЛЕНА. Неужели? Ай да Зяблик. Ну молодец… Орел!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Что? Зяблик? При чем здесь?..
АЛЕНА. Кличка у вас такая. Погоняло.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Телегина, выслушайте меня спокойно. Как взрослый человек. Все
началось с номеров…
АЛЕНА. Вот-вот. С номеров всё и начинается. У меня папаша тоже такие номера
откалывал, пока мать его не выгнала.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да что вы такое говорите?!
АЛЕНА. Правду. Правду я говорю. Устроили тут — кобеляж. (Кате.) Ты, небось, тоже —
студентка его? С какого факультета?
16
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да если хотите знать… Катя…Катя — моя дочь!
АЛЕНА. Да ладно!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Дочь. Именно дочь. И вам, Телегина, должно быть стыдно за ваши
грязные подозрения!
КАТЯ. Папа, так ничего, что я это полотенце взяла?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Конечно, дочка.
АЛЕНА. Извините, Павел Иванович… Максим не говорил, что у него есть сестра.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Максим об этом еще не знает.
АЛЕНА. Вот так номер.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Давайте лучше все сядем и успокоимся. (Садится на диван, кладет
сигарету и «пистолет» на журнальный столик.)
КАТЯ. Папа, ты нас познакомишь?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да, конечно… (Показывает на Алену.) Это Телегина, моя
студентка. Впрочем, если не сдаст зачет, то, вполне возможно, бывшая студентка.
АЛЕНА. Ой, да сдам я, Пал Иваныч. Я учила!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Все вы так говорите. (Показывает Катю). Это Катя. Моя дочь.
АЛЕНА (Кате.) Я — Алена.
КАТЯ. Алена? (Павлу Ивановичу.) Та самая?
АЛЕНА. Что значит «та самая»? В каком смысле? Что вообще здесь происходит?
Павел Иванович делает глубокий вдох.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (на выдохе). Иду я по городу, никого не трогаю.
КАТЯ (тихо). Это мой текст.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (Кате). Извини. (Указывая на Катю.) Идет она по городу, никого
не трогает. Вдруг к ней подбегаю я.
КАТЯ. Папа, давай лучше я расскажу. Мне уже как-то привычно.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Конечно, дочка.
КАТЯ. Много лет назад он бросил мою маму, когда она была беременна мною.
АЛЕНА. Вот же сво… Ой, извините, Пал Иваныч.
КАТЯ. А потом случайно увидел меня на улице и подошел.
АЛЕНА. А как он тебя узнал-то?
КАТЯ. Мы с мамой очень похожи. Одно лицо.
АЛЕНА. И ты что, сразу его простила?
КАТЯ. Не сразу. Но он…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я извинился, я объяснил Кате, почему вынужден был уйти от ее
матери. Так сложились обстоятельства.
АЛЕНА. Все вы так говорите. У нас в общаге на каждом этаже штук по пять таких вот
жертв обстоятельств. Насмотрелась.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Но я раскаялся, я искренне готов искупить свою вину.
АЛЕНА. Чем? (Показывает на Катю.) Полотенцем с обезьянками? (Кате.) Ты чего
разделась-то?
КАТЯ. А ты?
АЛЕНА. Я хотела Максу сюрприз сделать. Новогодний.
КАТЯ. А я показывала папе родинку.
АЛЕНА. Да что вы мне тут бразильские сериалы в лицах пересказываете! За дуру меня
принимаете?
КАТЯ. Ну вот же!.. Родинка. (Распахивает полотенце, показывает Алене родинку.)
АЛЕНА (присматриваясь). Действительно. Необычная.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (внезапно). И у меня такая же. На том же самом месте. Я передал ее
Кате по наследству. Могу показать.
АЛЕНА. Не надо, Пал Иваныч. Не заголяйтесь больше. Я вам на слово верю.
17
КАТЯ. Я всем говорю, что это меня в детстве инопланетяне похищали. Метку свою
поставили. Многие, кстати, верят.
АЛЕНА. И многим ты эту родинку показываешь?
КАТЯ. Ой, вот давай только без намеков. Ты меня не знаешь, а туда же. Выводы какие-то
делаешь. На себя посмотри.
АЛЕНА. Я родинок никому не показываю. В отличие от некоторых.
КАТЯ. А я не про родинки. Ты б хоть лифчик застегнула.
АЛЕНА. Ой… (Начинает застегивать лифчик.)
На этот раз замок открывается тихо и с первого раза. В квартиру входит Максим.
Большая пауза.
Первой приходит в себя Катя.
КАТЯ (Максиму). Здрасьте…
МАКСИМ. Здрасьте… А что вы здесь делаете?
КАТЯ. А мы… Ванную принимаем. Кто следующий? (Павлу Ивановичу.) Вы пойдете?
Или сперва Алену пустите?
МАКСИМ. Папа, кто это?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А это… это надо у Алены спросить.
АЛЕНА. У меня?!!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну, да… Вы же вместе пришли. А я… я уже тут был.
АЛЕНА. А… ну да… вместе… Это…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (Алене). Ты меня так и не успела познакомить со своей… своей…
КАТЯ. Сестрой.
АЛЕНА. Сестрой? Да вы обалдели?!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Зачет «автоматом», Телегина!
МАКСИМ. Что?
АЛЕНА (обняв Катю.) Сестренка! Макс, это ж сестра моя любимая! Познакомься!
МАКСИМ. Я очень рад тебя видеть, Алена. И твою сестру тоже. Но, может, вы все-таки
оденетесь?
АЛЕНА. Да, да, конечно… (Лихорадочно одевается.)
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А кто-нибудь видел мои брюки?
КАТЯ. Я видела. В ванной.
Павел Иванович бежит в ванную.
Катя и Максим смотрят друг на друга. Очень внимательно смотрят. И в этот момент
что-то между ними происходит. Что-то смутное, неуловимое…
МАКСИМ. Я — Максим.
КАТЯ. Я знаю.
МАКСИМ. Откуда?
КАТЯ. Ну… мне про вас Алена говорила.
МАКСИМ. А мне вот про вас Алена ничего не рассказывала.
КАТЯ. С наступающим!
МАКСИМ. И вас.
Оба молчат. И это их хрупкое молчание нарушает громкий голос Алены.
АЛЕНА. Макс, я все, я оделась.
МАКСИМ. Что? Да. Очень хорошо.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (из ванной). Я почти тоже.
18
МАКСИМ. Очень хорошо, что вы оделись. Но мне все же интересно узнать, почему вы
перед этим разделись?
КАТЯ. Так я только приехала. Пошла сполоснуться с дороги.
МАКСИМ (Алене.) А ты?
АЛЕНА. А я…
КАТЯ. И она тоже.
МАКСИМ. Тоже «с дороги»?
КАТЯ. Почему «с дороги»? Просто так. За компанию.
МАКСИМ. Зачем?
КАТЯ. Чтобы чистой быть. Новый год надо в чистом встречать.
АЛЕНА. В общежитии воду отключили.
МАКСИМ. А я как раз за тобой поехал.
АЛЕНА. Правда? А мне Зяблик ни слова про это не сказал.
МАКСИМ. Зяблик?
АЛЕНА. Ой… В смысле — Павел Иванович.
Из ванной выходит Павел Иванович. Он уже надел брюки.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Максим, тебя так долго не было, все в порядке?
МАКСИМ. Папа, ты только не волнуйся…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Когда ты говоришь «не волнуйся», самое время начинать
волноваться. Ну?
МАКСИМ. Я поехал за Аленой… Меня долго не пускали в общежитие, а потом
выяснилось, что она уже ушла. И вот пока я ходил…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну? Что?
МАКСИМ. Эвакуатор увез твою машину. Я чудом поймал такси, чтобы вернуться. Отдал
последние деньги…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да при чем тут твои деньги?! Мою ласточку забрали!
МАКСИМ. Ты не волнуйся, после Нового года мы ее выкупим.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Что? И все праздники она проведет в заточении? Не бывать этому!
(Смотрит на часы.) Так, время еще есть. Катя, где пакет?
КАТЯ. Какой еще пакет?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. С номерами этого придурка.
КАТЯ. А я откуда знаю?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну так найди его.
КАТЯ. Я вам что, собака служебная?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (находит пакет.) Да вот же он! (Максиму.) Я беру твою машину.
Павел Иванович достает из пакета, который принесла Катя, автомобильный номер.
Максим покорно протягивает отцу ключи. Садится на диван.
Нет, мой дорогой, ты поедешь со мной.
МАКСИМ. Зачем это?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Сынок, что ж ты у меня такой тупой? А кто твою машину обратно
отгонит? Дед Мороз?
МАКСИМ. И оставим девушек одних? (Нехотя встает.)
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Надеюсь, они нас простят. Так ведь, милые барышни?
Катя кивает. Павел Иванович идет к дверям.
Алена подходит к Максиму, целует его. Катя отворачивается.
КАТЯ. Лижутся еще…
19
АЛЕНА. Не завидуй… сестренка.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Максим, а можно побыстрее? Нам еще номер обратно
прикручивать.
МАКСИМ (Кате). Я скоро вернусь. Не скучайте тут!
Павел Иванович и Максим уходят.
В комнате повисает молчание. Девушки не знают, о чем говорить.
Телефон Максима сообщает, что звонит Людмила Васильевна.
КАТЯ. О! Снова она.
АЛЕНА. Кто?
КАТЯ. Мать Максима. Страшная женщина.
АЛЕНА. Правда? Этого я и боялась.
КАТЯ. Ты ей не понравишься, зуб даю.
АЛЕНА. А ты?..
КАТЯ. А что я? От меня она в восторге!
АЛЕНА. Ну, она вообще знает, что ты дочка Павла Ивановича?
КАТЯ. Знает. Из всей семьи только Максим еще не в курсе.
АЛЕНА. Зато он уверен, что ты моя сестра.
КАТЯ. Да, это косяк. Но придется нам с тобой побыть сестренками, пока они не решат,
как сообщить Максиму, что он теперь не единственный ребенок в семье.
АЛЕНА. Не представляю, как он это воспримет.
КАТЯ. У тебя самой-то детей нет?
АЛЕНА. Ты в своем уме? Я что, похожа на рожавшую?!
КАТЯ. Я просто уточнила. Уж и спросить нельзя… А я люблю детей. У меня их будет
много.
АЛЕНА. Гадость какая.
КАТЯ. Ничего не гадость. Они милые.
АЛЕНА. Они шумные и надоедливые.
КАТЯ. Вот и поговорили.
Молчат.
АЛЕНА. И чего нам, просто так сидеть, ждать их?
КАТЯ. А какие будут предложения?
АЛЕНА. Я бы шампанского хлебнула. Составишь компанию?
КАТЯ. Нет уж, давай одна. Я еще с прошлого раза не просохла.
Алена идет в кухню, берет открытую Павлом Ивановичем бутылку. Делает глоток.
АЛЕНА. Гадость какая! Оно теплое…
КАТЯ. Все-то у тебя гадость. Поставь его в холодильник.
Алена заглядывает в холодильник.
АЛЕНА. Он, кажись, не работает.
КАТЯ. Тогда на балкон. И пробкой заткни, а то выдохнется.
АЛЕНА. Раскомандовалась!
Алена затыкает бутылку пробкой, идет к балконной двери, открывает. Ставит бутылку
на подоконник с наружной стороны. Возвращается в комнату.
20
Дубак какой.
Телефон Максима вновь сообщает о звонке Людмилы Васильевны.
Вот же неуёмная тетка.
В этот момент кто-то звонит в дверь квартиры. Настойчиво звонит.
Девушки замирают, переглядываются.
Может, это она? (Показывает на телефон.)
КАТЯ. У нее свои ключи.
Алена идет к двери, смотрит в глазок. Катя подходит к ней.
(Тихо.) Ну? Кто там?
АЛЕНА (тоже тихо). Дед Мороз.
КАТЯ. Хорош прикалываться. Я серьезно. Кто?
АЛЕНА. Сама посмотри.
КАТЯ (заглянув в глазок). И правда — Дед Мороз. Только я его откуда-то знаю.
АЛЕНА. Они все похожи. Шапка, борода, красный нос…Что делать-то будем?
КАТЯ. Притворимся, что никого нет дома.
МУЖСКОЙ ГОЛОС. Открывайте! Я видел, что в окнах горит свет!
АЛЕНА. Вот засада. А кто это?
В дверь начинают стучать.
МУЖСКОЙ ГОЛОС. Катя! Девочка моя! Откликнись! Ты здесь?!
КАТЯ (в ужасе). Папа?
АЛЕНА. Кто? У тебя же папа — Зяблик. Тьфу, то есть Пал Иваныч. А за дверью тогда
кто? Или у тебя что, два папы?
КАТЯ. Это… папик мой. Муж. Он старше меня, поэтому я его «папиком» зову.
АЛЕНА (с сомнением.) У тебя есть муж?
КАТЯ. Есть. И это… Очень ревнивый. К каждому столбу ревнует.
АЛЕНА. А как он тебя здесь нашел-то?
КАТЯ. Вот я тоже хотела бы это знать.
Стук в дверь продолжается.
МУЖСКОЙ ГОЛОС. Открывайте, а то хуже будет!
АЛЕНА. Может, вызвать кого-нибудь? Ну… Чтобы его забрали.
КАТЯ. Бесполезно. Он сам кого хочешь вызовет.
АЛЕНА. Гадость какая… Чего делать-то?
КАТЯ. Давай так. Я спрячусь, а ты ему откроешь.
АЛЕНА. Не-не-не…
КАТЯ. Он убедится, что меня здесь нет, и уйдет.
АЛЕНА. Не-не-не…
КАТЯ. А прикинь, если он дверь выломает? Тогда точно — мало не покажется. Он же у
меня бешеный. Псих.
МУЖСКОЙ ГОЛОС. Открывайте! Или я выломаю дверь! (Удары в дверь становятся
сильнее.)
КАТЯ. Надо открывать.
АЛЕНА. Я боюсь.
21
КАТЯ. Все будет хорошо. Мысленно я буду с тобой. (Скрывается в ванной.)
АЛЕНА. Вот же… гадость какая! (Открывает дверь.)
В квартиру врывается Степанов. Он тоже в костюме Деда Мороза.
АЛЕНА. Мужчина, перестаньте хулиганить!
СТЕПАНОВ. Где она?!
АЛЕНА. Кто? Я здесь одна!
СТЕПАНОВ. Катя! Где моя Катя? Я знаю, что она пошла сюда!
АЛЕНА. Никакой Кати здесь нет!
СТЕПАНОВ. Врешь! В глаза мне врешь! Вот это что? (Достает из-за пазухи
автомобильный номер.)
АЛЕНА. Да я понятия не имею!
СТЕПАНОВ. Хозяин этой тачки живет здесь. Я это точно знаю. По базе проверял.
(Бросает номер на диван.)
АЛЕНА. А я здесь при чем? Я здесь вообще не живу.
СТЕПАНОВ. Тогда какого хрена ты здесь делаешь?!
АЛЕНА. Уходите отсюда. Немедленно уходите! Или я вызову…
СТЕПАНОВ. Вызывай, кого хочешь! Думаешь, испугаюсь? Не на того напали!
АЛЕНА. Никто на вас не нападал. Вы сами…
СТЕПАНОВ. Чтоооооо?!!!!
АЛЕНА. Вы… вы…
СТЕПАНОВ. Что это?!
АЛЕНА. Где?
СТЕПАНОВ. Да вот!
Степанов указывает на журнальный столик, куда Катя положила свой телефон.
АЛЕНА (не понимая, о чем он). Ваза?
СТЕПАНОВ. Под дурочку косишь? (Хватает со стола телефон.) Вот! Это что?
АЛЕНА. Телефон.
СТЕПАНОВ. Это телефон Кати. Я его сам ей покупал. (Включает телефон.) Да, это её!..
Где она? Отвечай!
АЛЕНА. Никакой Кати я не знаю.
Степанов мечется по гостиной.
СТЕПАНОВ. Я как чувствовал, что она во что-то ввязалась. Нет, ее втянули. Она же
маленькая, глупая еще. (Принюхивается.) Да здесь бухлом пахнет. Вы что, спаивали ее?
Девочку мою спаивали! Сволочи! Я разнесу этот притон!
Алена хватает с журнального столика пистолет-зажигалку, направляет его на
Степанова.
АЛЕНА. Я стрелять буду.
СТЕПАНОВ. Думаешь, испугала меня? (Идет на Алену.)
Алена кричит от страха, нажимает на спусковой крючок, из дула пистолета появляется
пламя.
АЛЕНА. Ой!..
22
СТЕПАНОВ. Брось свою пукалку, дура. У меня тоже ствол имеется. Только настоящий.
(Достает пистолет.)
Алена бросает пистолет-зажигалку на пол, Степанов ногой отодвигает его под диван.
Идет на Алену.
СТЕПАНОВ. Ну? Говори!
АЛЕНА. Ой, не подходите ко мне! Я кричать буду.
СТЕПАНОВ. Зови, кого хочешь… Подельников своих зови… Всех порешу! Громче
кричи! Громче!
Алена отступает к балконной двери. Степанов идет на нее. Алена открывает дверь,
выходит на балкон. Степанов устремляется за ней. Через окно видно, как Алена хватает
бутылку с шампанским, стоящую на подоконнике, и бьет Степанова по голове. Он
падает. Алена переступает через его тело, выбегает с балкона с бутылкой в руках,
мечется по комнате. Наконец, ставит бутылку на барную стойку. Возвращается на
балкон, обыскивает карманы Степанова. Возвращается в комнату. В одно руке у нее
пистолет Степанова, а в другой — красные «корочки» с золотым тиснением. Алена
кладет пистолет на журнальный столик, открывает удостоверение Степанова.
АЛЕНА. Ой, мама… Мамочка! Что ж я наделала… Не хочу в тюрьму… (Подбегает
окну, запирает балконную дверь. Потом задергивает портьеры, скрывая и дверь на
балкон.) Так!.. Меня здесь не было… (Задумывается.) Паспорт, деньги, билет на поезд…
Когда его найдут, я уже буду далеко.
Алена бросается к дверям. В этот момент в квартиру входят Максим и Павел Иванович.
Они проходят мимо Алены, которая так и остается стоять в прихожей. В руках у Павла
Ивановича автомобильный номер.
Вернулись уже?
Максим идет на кухню, берет бутылку шампанского, делает несколько больших глотков.
МАКСИМ. Фу… теплое… И бутылка в чем-то испачкана.
Алена бежит к нему.
АЛЕНА. Ой, давай я протру.
МАКСИМ. Да не надо. (Ставит бутылку.)
Алена протирает бутылку, стирая свои отпечатки пальцев.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Где Катя?
АЛЕНА. В ванной. В ванной она.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (громко.) Катерина! Выходи, нечего прятаться.
КАТЯ (выходя из ванной уже в костюме Снегурочки.) Здесь я. Чего кричите? (Идет к
Павлу Ивановичу.) Да что случилось? (Оглядывается.) И где мой…
Павел Иванович швыряет на пол автомобильный номер.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Вот! Полюбуйся!
КАТЯ. Не прикручивается?
23
МАКСИМ. Представляете! Эта дрянь принесла не те номера.
АЛЕНА. Какая дрянь?
КАТЯ. Как не те?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (Кате.) А вот так! Не те. Чьи-то чужие номера принесла нам
неизвестная девушка! У нее видимо их много!
МАКСИМ. Вот мерзавка.
КАТЯ (Максиму). И зачем сразу обзываться? Подумаешь, ошиблась.
МАКСИМ. Папа, как она выглядела?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Кто?
МАКСИМ. Девчонка, которая приходила. Которая якобы номера мои нашла.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (глядя на Катю). Э…
МАКСИМ. Ну, какая она из себя?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Обыкновенная. Обычная такая. С собакой.
МАКСИМ. Она с собакой приходила?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да. Э… Она слепая, сынок. Собака — поводырь.
МАКСИМ. А я уверен, что она мошенница!
КАТЯ. Да почему сразу мошенница? Может, она сразу два номера нашла? Твой и еще
чей-то.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ага. Для себя и своей одинокой подруги. Которая у нее тоже
большая ловкачка.
МАКСИМ. А я ей сейчас позвоню. (Подходит к журнальному столику, где лежит его
телефон.) У меня ее номер сохранился. (Смотрит на монитор.) Мама уже сто раз
звонила… Так, где он? Вот! (Нажимает кнопку.)
Павел Иванович и Катя переглядываются, делают друг другу знаки.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ (пытается помешать Максиму). Максим, не надо, не звони. Зачем?
КАТЯ. Максим, слушай папу.
С балкона раздается тихий-тихий звонок телефона Кати.
МАКСИМ (прислушиваясь). Слышите?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ничего не слышу.
КАТЯ. Я тоже. Тебе показалось.
МАКСИМ. Да нет же, где-то в квартире звонит.
Алена, которая тоже слышит звонок, роняет с журнального столика вазу с цветами.
АЛЕНА. Ой!.. Максим, помоги мне! Я такая растяпа.
Максим обрывает звонок, кладет свой телефон. Берет с кухонной мойки тряпку, идет к
Алене. Вытирает лужу на полу.
МАКСИМ. А это что? (Подымает с дивана свой номер.) Папа, откуда здесь мой номер?
Он что, все это время был тут?
Павел Иванович смотрит на Катю.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Мистика какая-то, сынок.
КАТЯ (Павлу Ивановичу). А что вы на меня-то смотрите?
МАКСИМ. Ну так же не бывает. Алена, сюда в наше отсутствие больше никто не
приходил?
24
АЛЕНА (поспешно). Я никого не видела. Никовошеньки.
КАТЯ. А я вообще всю дорогу в ванной была.
МАКСИМ. Ну что, пап, может, на второй заход пойдем? Номер-то нашелся.
Павел Иванович устало садится на диван.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А смысл? Ты уже выпил.
МАКСИМ. Ну и что!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Даже если я сейчас сяду за руль и вызволю свою «ласточку», то как
ты обратно выпивший поедешь? Не на буксире же твой понтовый драндулет тащить.
МАКСИМ. Так я выпил-то чуть-чуть. Глоток шампанского.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А если остановят? Так ты не только номеров — прав можешь
лишиться. Всё, Максим, сидим ровно, ждем Нового года.
МАКСИМ. Может, маме позвонить? (Тянется к своему телефону.)
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Стоять! Вот ее точно в наши мужские дела посвящать не стоит.
МАКСИМ. Хорошо, как скажешь.
КАТЯ. Вы меня простите, но мне срочно надо покурить. Нервы. Где я могу это сделать?
МАКСИМ. Можно на балконе.
Катя направляется к балконной двери, но Алена преграждает ей путь.
АЛЕНА. Нет! Не пущу! Дубак такой. Насмерть хочешь замерзнуть?!
МАКСИМ. Тогда, наверное, лучше в ванной. Там хорошая вентиляция.
КАТЯ. А у кого-нибудь есть сигареты?
МАКСИМ. Не курю.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. У меня. Целая пачка. (Достает пачку.)
МАКСИМ. Ты же бросил.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да вот… купил сегодня… автоматически…
Павел Иванович отдает сигареты Кате.
И зажигалку не забудь.
Катя берет со стола пистолет Степанова.
МАКСИМ. Откуда у нас такая прикольная зажигалка?
КАТЯ. Это моя. (Уходит в ванную).
Пауза.
МАКСИМ. Пап, объясни мне, что у вас с мамой происходит?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Алена, дружок!
АЛЕНА (выходя из прострации). А?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Если не сложно, возьми бутылку шампанского и охлади в ванной
под струей воды. Справишься?
АЛЕНА. А оно разве теплое? (Берет бутылку.)
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Увы, детка, мой оболтус не догадался подключить холодильник.
МАКСИМ (смеется). А как ты догадался, что я не догадался?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Если бы он работал, даже такой лентяй как ты положил бы
продукты в холодильник.
МАКСИМ. Я сейчас вынесу их на балкон.
АЛЕНА (кричит). Нет! Не надо!
25
МАКСИМ. Алена, я так оглохну. Ты чего? Я просто вынесу еду на холод. Чтобы не
испортилась.
АЛЕНА. Шампанское я люблю холодное, а остальные продукты комнатной температуры.
МАКСИМ. Ты проголодалась?
АЛЕНА. Да, немного.
МАКСИМ. Пап, так, может, шампанское тогда лучше на балкон? (Пытается взять
бутылку из рук Алены.)
АЛЕНА. Нет! Что ты! Там потеплело. Оттепель практически! Я лучше в ванную отнесу.
МАКСИМ (спохватившись). И цветы захвати, пожалуйста. Я их для тебя купил.
АЛЕНА. Спасибо. Очень красивые. Надо их быстренько в воду…
Алена берет цветы, идет к ванной, открывает дверь.
ГОЛОС КАТИ: Стучаться надо!
АЛЕНА. Ой, извини...
Звук смываемой воды.
ГОЛОС КАТИ: Да входи уже.
Алена входит в ванную.
МАКСИМ. Какая-то она странная сегодня. Как будто подменили.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Обычно такое происходит уже после свадьбы.
МАКСИМ. Что? О чем ты?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. О подмене. Ты женишься на кроткой горлице, на ангеле во плоти.
А потом в один прекрасный день возвращаешься с работы, а твою любящую супругу
словно подменили. Будто прилетали инопланетяне и оставили вместо нее чудовище,
единственная цель которого — максимально отравить твою жизнь.
МАКСИМ. Моя Алена не такая.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да при чем тут… Я о матери твоей говорю.
МАКСИМ. Может, все-таки расскажешь нормально?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А чего рассказывать? Конференция закончилась раньше, мне
удалось поменять билеты. Прямо с вокзала лечу домой. Вхожу в квартиру. А там…
Из ванной слышен звук выстрела. Женский крик.
Максим и Павел Иванович замирают.
Из ванной медленно выходит Катя. На ее волосах и одежде осыпавшаяся белая
штукатурка. В руках у Кати пистолет. Во рту отстреленная пулей сигарета.
КАТЯ. Вызовите скорую. Кажется, я ее убила…
Темнота.
Действие второе.
Там же, через час.
В квартире только Максим и Катя.
Он нервно расхаживает по квартире.
Она уже привела свою одежду в порядок, сидит на диване.
КАТЯ. Это я во всем виновата.
26
МАКСИМ. Перестань, никто тебя не винит.
КАТЯ. Я сама, сама себя виню. Я ведь могла ее убить.
МАКСИМ. Не убила же. Рана не опасная. Царапина.
КАТЯ. Да? Тогда почему ты мечешься? Места себе не находишь?
МАКСИМ (останавливаясь.) Я не мечусь. Я спокоен.
КАТЯ. Ага, спокоен. Ты не присел с тех пор, как Павел Иванович ее в больницу увез.
Максим садится.
МАКСИМ. Вот, видишь? Я сижу. Сижу. Я спокоен. Довольна? (Сидит несколько секунд,
потом снова вскакивает.) Где этот чертов пистолет?!
КАТЯ. В ванной спрятала. Под полотенца.
МАКСИМ. Откуда он вообще взялся?
КАТЯ. Максим, я уже говорила тебе. Я не знаю, не знаю… У меня с собой была только
зажигалка… Блин, я больше никогда в жизни не буду курить!
МАКСИМ. Ну хоть что-то хорошее ты для себя из всего этого вынесла.
Пауза.
КАТЯ. Спасибо.
МАКСИМ. За что?
КАТЯ. Ну…Что никуда звонить не стали.
МАКСИМ. Думаешь, мне хочется новогоднюю ночь в обезьяннике провести?
КАТЯ. Нет, в обезьянник бы меня посадили. А вы свидетели.
МАКСИМ. Да кто бы стал разбираться? Новый год же.
КАТЯ. Это да. Все празднуют.
МАКСИМ. Вот в скорой, кстати, так и сказали. Быстрее, говорят, будет самим ее до
больницы довезти. (Вновь принимается расхаживать ко комнате.) Зачем я пил?! Это я
должен был ее в больницу везти. Я! А не отец! Он вообще дома сейчас должен быть, с
мамой…
Катя подходит к нему, останавливает.
КАТЯ. Максим, ну Максим. Все будет хорошо. Не думай об этом. Тебе надо отвлечься.
МАКСИМ. Как? Допить это мерзкое теплое шампанское и отрубиться?
КАТЯ. Ну, зачем так… Давай… (Оглядывается.) Давай елку нарядим. А?
МАКСИМ. Катя, не хочу я никакого праздника, как ты не понимаешь…
КАТЯ. Хочешь. Просто уговариваешь себя, что не хочешь. Все хотят праздника.
МАКСИМ. Я — не хочу.
КАТЯ. Ну Максим, ну давай… Давай елочку нарядим. Помоги мне! (Идет за елкой.)
МАКСИМ. Хорошо, хорошо… Только наряжать ее ты будешь сама.
Вдвоем приносят елку, прислоняют ее к дивану, разматывают бечевку, которой она
обвязана.
КАТЯ. Веревки-то намотал. Куда столько?
МАКСИМ. Принеси ножницы, разрежем.
КАТЯ. Зачем? Хорошая веревка в хозяйстве пригодится.
МАКСИМ. А ты, оказывается, хозяйственная.
КАТЯ. А что, по мне разве не видно?
Максим внимательно смотрит на Катю.
27
МАКСИМ. Видно. Ты хорошая. Знаешь, я, когда только увидел тебя… в полотенце…
КАТЯ. У тебя бы такой глупый вид…
МАКСИМ. И мне сразу захотелось написать твой портрет.
КАТЯ. В полотенце?
МАКСИМ. Что? Нет!..
КАТЯ. Без полотенца?
МАКСИМ. Да при чем здесь полотенце! Твои глаза… они должны удивительно выглядеть
под лунным светом.
КАТЯ. Ты и правда умеешь рисовать?
МАКСИМ. Думаешь, я вру?
КАТЯ. Нет, ну… просто парни иногда преувеличивают.
МАКСИМ. Открою тебе страшную тайну. Я вообще не умею врать.
КАТЯ. Совсем-совсем?
МАКСИМ. Абсолютно.
КАТЯ. А я постоянно вру. Не специально, конечно. Просто так получается. Рассказываю
истории, которые со мной происходили, а через какое-то время понимаю, что ничего
такого не было. Но все мне почему-то верят.
МАКСИМ. Ты не похожа на врушку.
КАТЯ. А ты на художника.
МАКСИМ. Я рисовал. Когда-то у меня хорошо получалось. Но потом забросил.
КАТЯ. Дай угадаю. Ты в детстве хотел стать художником?
МАКСИМ. Нет. Я хотел строить мосты. Как Патон.
КАТЯ. Люблю мосты.
МАКСИМ. Я тоже. Но строю дурацкие дачи.
КАТЯ. Ты же вроде модный архитектор?
МАКСИМ. Модный. Ага. Среди моей мамы и ее богатеньких друзей. Как видишь, мечты
сбываются не всегда. И не у всех.
КАТЯ. Ты мне еще будешь рассказывать. Я в детстве мечтала стать ветеринаром,
собиралась учиться на актрису, поступила на бухгалтера, а работаю в детском саду.
МАКСИМ. Нравится?
КАТЯ. Очень.
МАКСИМ. Я люблю детей.
КАТЯ. Я тоже.
Пауза. И вновь между Максимом и Катей что-то происходит. Их молчание
затягивается… Наконец, Максим его прерывает.
МАКСИМ. Так, я сейчас елочку установлю, а ты тащи игрушки.
КАТЯ (очнувшись). А где они?
МАКСИМ. В верхней коробке должны быть.
Максим устанавливает елку на крестовину.
Катя идет к стене, возле которой сложены неразобранные коробки с вещами.
Дотащишь?
КАТЯ (подымая верхнюю). Она легкая. (Приносит коробку.)
МАКСИМ. Елочка готова. Давай наряжать.
Катя открывает коробку.
28
КАТЯ. А здесь нет игрушек. (Достает из коробки альбомы и наборы карандашей и
красок.) Тут только… (Открыв один из альбомов.) Это твои рисунки?
МАКСИМ. Да. Я и забыл, где они… (Пауза.) И как тебе?
КАТЯ (листая рисунки). Очень… Очень красиво! Правда!
МАКСИМ. Рад, что тебе нравится. Только… глупости все это.
КАТЯ. Ничего не глупости! Зарывать в землю талант — вот это действительно глупо.
МАКСИМ. Скажи это моей маме.
КАТЯ. И скажу. Я много чего могу ей сказать.
МАКСИМ. Ты такая красивая, когда злишься.
КАТЯ. Ничего я не злюсь.
МАКСИМ. Злишься. Еще как злишься. (Внезапно.) Не двигайся. Замри.
Катя замирает.
Вот так и сиди. Не шевелись. Я сейчас, я быстро…
Максим хватает один из альбомов, находит чистый лист. Берет карандаш. Рисует.
КАТЯ. Ты меня рисуешь, да?
МАКСИМ. А кого еще? Ёлочку? Конечно — тебя.
КАТЯ. И…и… долго мне так сидеть?
МАКСИМ. Только набросок сделаю. (Быстро рисует.)
КАТЯ. Чувствую себя… Снегурочкой.
МАКСИМ (останавливается.) Нет, чего-то не хватает. (Задумывается.) Точно!
(Лихорадочно обыскивает свои карманы.) Да где же они?.. Вот, нашел. (Достает из
кармана бархатную коробочку.) Сейчас мы кое-что добавим. (Достает из коробочки
золотые серьги в форме маленьких мандаринов, протягивает Кате.) Надень. Только позу
не меняй.
Катя берет серьги, но не надевает.
Ну? Чего ты?
КАТЯ. Ты их для Алены купил?
МАКСИМ. И что?
КАТЯ. Ничего.
МАКСИМ. Не нравятся?
КАТЯ. Красивые серьги.
МАКСИМ. Так надевай. Ну зачем ты?.. Такая поза была удачная.
Катя рассматривает серьги. Неожиданно смеется.
Что смешного?
КАТЯ. Это я так, про свое. Всю жизнь мне казалось, что чего-то не хватает для счастья.
Но однажды я попробовала кумкваты.
МАКСИМ. Что?
КАТЯ. Кумкваты. Это такие маленькие…
МАКСИМ. Я знаю, что такое кумкваты. Просто не понимаю, при чем тут они. Ты их
попробовала… И что?
КАТЯ. И поняла, что это именно то, чего мне не хватало для полного счастья. Теперь я ем
кумкваты и хожу счастливая. Эти серьги похожи на кумкваты. Я не могу их надеть.
МАКСИМ. Почему?
КАТЯ. Они не мои. Ты купил их для Алены. Это все равно как взять чужое счастье.
29
МАКСИМ. Глупости какие. Она не обидится. Вы же сестры.
КАТЯ. Да… мы сестры…
МАКСИМ. Надевай.
Катя нехотя надевает серьги.
КАТЯ. Ну как?
МАКСИМ. Отлично! То, что нужно. Замри. Не двигайся. Так даже лучше. (Быстро
рисует.)
Телефон Максима сообщает о звонке матери.
Как не вовремя… (Отвечает на звонок.) Да, мама… С наступающим тебя! Нет, папы
здесь нет… Он был, но уехал… Погоди… Не кричи, пожалуйста… Я на тебя не кричу, это
ты кричишь!.. Нет, ты именно кричишь. Мама, я…. Ну вот, трубку бросила. (Кате.)
Кажется, сейчас сюда приедет моя мама.
КАТЯ. Слушай, я конечно не хочу вмешиваться в ваши дела… Но, может, ты сменишь
звонок? Представляешь, если твоя мама это услышит?
МАКСИМ. Ты просто не знаешь мою маму.
КАТЯ. Ну… Все мамы чем-то похожи.
МАКСИМ. Нет! Ты не знаешь мою маму. До этого я жил на съемных квартирах. Их
выбирала мама, поэтому ни в одной из них не было стиральной машины. И каждую
неделю она приходила за моим грязным бельем.
КАТЯ. Ей нравится стирать?
МАКСИМ. Ей нравится контролировать.
КАТЯ. О, это я заметила.
МАКСИМ. Когда? Ты же с ней незнакома.
КАТЯ. Ну… (Внезапно.) Хватит. Надоело. Я должна сказать тебе правду.
МАКСИМ. Не понимаю… Какую правду? О чем?
Катя делает глубокий вдох.
КАТЯ (выдохнув.) Мы с Аленой не сестры.
МАКСИМ. Да? А кто же вы?
КАТЯ. Совершенно посторонние друг другу люди.
МАКСИМ. Интересно. Продолжай, я слушаю.
КАТЯ. И ты должен знать… Это я скрутила номера на твоей машине.
МАКСИМ. Вот даже как? И зачем?
КАТЯ. Просто ты мне очень понравился… Я живу рядом, в соседнем дворе… И я не
знала, как с тобой познакомиться. Вот и решила…
МАКСИМ. Ну хорошо, я готов в это поверить, но как ты оказалась сестрой Алены?
КАТЯ. Я принесла номера, а здесь твой папа. Мы с ним сперва немного не поняли друг
друга…
МАКСИМ. С моим отцом это бывает.
КАТЯ. С моим тоже. Но потом пришла твоя мама. Он спрятался, а меня попросил…
МАКСИМ. Погоди-погоди… Мы говорим про моего отца?
КАТЯ. Да… Про Павла Ивановича.
МАКСИМ. Он спрятался от моей мамы?
КАТЯ. Да. В ванной.
Максим начинает хохотать
30
МАКСИМ. А-а-а… Я понял! Это шутка! Розыгрыш!
КАТЯ. Ничего не шутка, я правду говорю!
МАКСИМ. Слушай, Катя. Ты отличная девчонка, но врать совершенно не умеешь. Да я
никогда в жизни не поверю, что отец спрятался от мамы.
Пауза.
КАТЯ. Ладно. Отлично. Ты меня раскусил. Я неудачно пошутила.
МАКСИМ. Ну вот, а говоришь, что врушка. А сама соврать не смогла.
КАТЯ. Да, ты прав… Видимо, врать я не умею. (Встает.) Ну что, сеанс окончен?
МАКСИМ. Нет, погоди…
КАТЯ. Сейчас мама твоя приедет… Я, пожалуй, пойду.
МАКСИМ. Никуда я тебя не отпущу.
КАТЯ. Нет, Макс… Я пойду…
МАКСИМ. Куда? Ты же только сегодня приехала.
КАТЯ. В это… в общежитие. Там Алену подожду.
МАКСИМ. Не выдумывай. Я тоже не хочу с ней встречаться.
КАТЯ. С Аленой?
МАКСИМ. С мамой. Ты ведь ее испугалась?
КАТЯ. Ну…
МАКСИМ. Вот что! Мы уйдем вместе!
КАТЯ. Куда?
Максим быстро собирает альбом и карандаши.
МАКСИМ. Здесь… Недалеко… Там я тебя спокойно дорисую. (Хватает Катю за руку,
тянет к дверям.)
КАТЯ. Куда ты меня тащишь, сумасшедший?!
МАКСИМ. Увидишь! Тебе там понравится!
Уходят.
Телефон Максима играет рингтон: «Папа звонит сыну». Но ответить на звонок некому.
Затем открывается дверь, в квартиру входит Людмила Васильевна. На ней все еще
костюм Снегурочки.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Макс! Максим! Почему у тебя дверь не заперта?
(Прислушивается.) Максим, ты слышишь меня? (Запирает дверь.)
Людмила Васильевна проходит в квартиру, оглядывается. Проверяет в ванной.
Сбежал. Весь в отца. Ничего, я подожду.
Людмила Васильевна подходит к окну, раздвигает портьеры. За окном Степанов.
Людмила Васильевна визжит от страха. Степанов стучит в окно. Людмила Васильевна
открывает балконную дверь.
ЛЮДМИЛА АНДРЕЕВНА. Степанов? Что ты там делаешь?
СТЕПАНОВ. Замерзаю… Как собака… Люда, помоги мне…
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Пойдем. Пойдем скорее в комнату. (Ведет его в комнату,
усаживает на диван.) Как ты оказался на балконе?
СТЕПАНОВ. Я не очень помню… Кажется, меня чем-то ударили по голове…
31
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Какой ужас! Ты ведь мог замерзнуть насмерть. Надо срочно
тебя согреть.
СТЕПАНОВ. Да, Люда… согрей меня…
Людмила Васильевна идет на кухню, берет бутылку с шампанским, возвращается к
Степанову.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Вот, пей. Ничего другого нет.
СТЕПАНОВ (увидев бутылку.) Ааааааа… Нет, нет, нет, убери ее.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Это же просто шампанское…
СТЕПАНОВ. Им меня по голове и ударили!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Кто?
СТЕПАНОВ. А вот этого не помню.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Но ты хоть помнишь, как здесь оказался?
СТЕПАНОВ. Помню… Кажется, я искал дочь.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Какую дочь? У тебя есть дочь?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Кажется… Да, точно… У меня есть дочь.
ЛЮДМИЛА АНДРЕЕВНА. Может, у тебя и жена есть?
СТЕПАНОВ. А вот это тебя не касается.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Почему это? О моем муже тебе известно.
СТЕПАНОВ. О твоем муже я узнал, когда ты нашла в коридоре его чемодан.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Смотри-ка, кое-что ты все-таки помнишь. Не всю память
отшибло. Так что насчет жены?
СТЕПАНОВ. А что насчет жены?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Она у тебя есть?
СТЕПАНОВ. Нет. Она ушла от меня много лет назад. У меня осталась только Катя.
Девочка моя ненаглядна...
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Катя, значит?.. Так-так…
СТЕПАНОВ. Что «так-так»?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Так-так, Степанов… Кажется, я начинаю понимать.
СТЕПАНОВ. Да? Повезло. А я вот ничего не понимаю. Где Катя?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Значит, это ты плакал в ванной.
СТЕПАНОВ. В какой еще ванной? Люда, ты пьяная?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. В этой. В этой ванной. Я сама слышала твои рыдания.
СТЕПАНОВ. Ты головой ударилась, да? Зачем мне плакать в твоей ванной?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. От счастья. Что нашел дочь.
СТЕПАНОВ. Люда, у тебя бананы в ушах? Я ищу дочь. Ищу, потому что потерял.
Потерял. А не нашел.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Тогда я ничего не понимаю.
СТЕПАНОВ. Я это уже заметил.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА (прислушиваясь). Максим! Наконец-то… Сейчас мы все
выясним. (Идет к двери.)
СТЕПАНОВ. Какой еще Максим?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Мой сын. Это его квартира. И запомни: мы с тобой —
коллеги по работе.
СТЕПАНОВ. В глазок посмотри. Мало ли ворья бродит.
Людмила Васильевна хмыкает (точно также как Павел Иванович в первом действии), но
смотрит в глазок. Внезапно отскакивает от двери.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Боже мой, что делать?
СТЕПАНОВ. Что-то мне подсказывает, что это не твой сын.
32
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Хуже. Это муж!
СТЕПАНОВ. Ну и что? Он все равно нас видел.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ты не знаешь моего мужа. Я могу убедить его в чем угодно.
Но он не должен тебя здесь обнаружить.
СТЕПАНОВ. И что ты ему скажешь? Что ему всё привиделось?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Еще не придумала. Прячься!
СТЕПАНОВ. Ты с ума сошла? Куда?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. На балкон!
СТЕПАНОВ. Нет, только не туда! Я там уже сегодня был.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Тогда в ванную. Быстро!
Людмила Васильевна и Степанов скрываются в ванной.
В квартиру входят Павел Иванович и Алена. Рука Алены перебинтована в районе
запястья. Сама она практически висит на Павле Ивановиче. У нее слегка заплетаются
ноги и язык.
АЛЕНА. А где мы? Зяблик, куда ты меня привез?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. В квартиру Максима. И хватит уже называть меня зябликом.
АЛЕНА. Не-не-не… Мне сюда не надо.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. А куда тебе надо? Не в общежитие же тебя везти.
АЛЕНА. Мне надо подальше отсюда.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Почему?
АЛЕНА. А вот этого не помню. Как отрубило.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Последствия контузии, очевидно.
АЛЕНА. Помню, это как-то связано с шампанским. Я бы сейчас выпила.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Тебе нельзя.
АЛЕНА. Почему? А если я хочу?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Нет. Доктор не велел.
АЛЕНА. А за Новый год?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. И за Новый год — тоже. Доктор сказал, что после укола тебе нельзя
спиртное.
АЛЕНА. Какого укола?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Который тебе сделали.
АЛЕНА. Так я поэтому такая пьяная?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Это обезболивающее. Рука не болит?
АЛЕНА. Не болит. (Смотрит на руку.) Но выглядит… Гадость какая!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Не трогай повязку. Что ты как дите малое…
АЛЕНА (капризно). Она не красивая. Фу… (Пытается снять повязку.)
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Не делай этого. Сейчас я все исправлю. (Роется в карманах,
достает бархатную коробочку.)
АЛЕНА. Ой!.. А что это?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Браслет. (Надевает Алене браслет поверх повязки.) Так лучше?
АЛЕНА. Ой, какое чудо! Это ты для жены купил?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да, на Новый год.
АЛЕНА. А она не обидится?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Мне все равно. Пусть обижается.
АЛЕНА. Вы поссорились?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Что-то вроде того.
АЛЕНА. Это как? Не понимаю.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да нечего понимать. Сегодня я вернулся с конференции. Приехал
раньше, никого не предупредил. Хотел сделать сюрприз. Приезжаю домой, а там моя жена
в постели… с каким-то Дедом Морозом.
33
АЛЕНА. Какая гадость!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Не то слово.
АЛЕНА. И что ты сделал? Ты… ты… убил его?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Алена! Откуда эти кровожадные мысли? Мы ведь не животные!
АЛЕНА. А я бы убила… Значит, я животное?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ты? Нет!
АЛЕНА. Ты же сам только что сказал.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Если ты и животное, то очень симпатичное.
АЛЕНА. И какое? Какое я животное?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну… не знаю… Мышка?
АЛЕНА. Хорошо… Тогда ты — котик. Нет, ты тигр! Р-р-р-р-р!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ладно, пусть я буду тигр…
АЛЕНА. И что ты сделал, мой тигр? Ты разорвал любовника свой жены?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Нет. Тигр просто тихонечко убрался из квартиры, чтобы его не
заметили. Просто ушел.
АЛЕНА. А я бы его убила… (Внезапно.) Ой!.. Я убила. Убила человека.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Мышонок, не выдумывай.
АЛЕНА. Нет, правда. Какой ужас. Убила… И забыла об этом. Убила и забыла. Я
чудовище.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. И кого же ты убила? Надеюсь, не президента Кеннеди?
АЛЕНА. Кого?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Не важно. Так кого ты, по-твоему, убила?
АЛЕНА. Мужа.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Своего?
АЛЕНА. Нет. Мужа Кати.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Нет, это точно контузия. Доктор предупреждал, что ты можешь
начать заговариваться.
АЛЕНА. Не-не-не… Послушай меня! Вы с Максимом ушли, а он начал ломиться в дверь.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Кто? Кто сюда мог ломиться? Дед Мороз?
АЛЕНА (напрягая память). Да. Дед Мороз.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Тебе надо прилечь. Доктор сказал, что нужен полный покой.
АЛЕНА. Почему ты не слушаешь меня?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да я слушаю, слушаю. Дед Мороз ломился в квартиру. Правильно?
АЛЕНА. Потом я его впустила, а он начал угрожать мне пистолетом.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Час от часу не легче.
АЛЕНА. А потом я ударила его бутылкой по голове. И оставила там — на балконе.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Так, давай еще раз уточним. Всё это происходило здесь, в этой
квартире?
АЛЕНА. Да. А где же еще?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да где угодно!
АЛЕНА. Зяблик, почему ты мне не веришь?
Пауза.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Алена! Ты хочешь сказать, что если я сейчас выгляну на балкон, то
найду там тело Деда Мороза?
АЛЕНА. Именно это я и говорю.
Павел Иванович идет к балконной двери, берет за ручку.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я открываю.
АЛЕНА. Только осторожно. Вдруг он там притаился.
34
Павел Иванович открывает дверь, выглядывает на балкон.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Там никого нет.
АЛЕНА. Как?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Так. Там вообще ничего нет.
АЛЕНА. Ты обманываешь меня.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Выгляни сама.
Алена приближается к Павлу Ивановичу, осторожно выглядывает на балкон.
Возвращается в комнату.
Ну? Убедилась?
Алена идет к дивану, садится.
АЛЕНА. Значит, я сошла с ума. Меня запрут в психушку. (Плачет.)
Павел Иванович подходит к ней, садится рядом.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну, Алена, Аленушка… Нельзя же так. Не расстраивайся…
(Гладит ее по голове.)
АЛЕНА. Ой, как хорошо ты меня гладишь… Как приятно… Поцелуй меня…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Алена, что ты говоришь? Я женат.
АЛЕНА. Она тебе изменила. Отомсти ей.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ты девушка моего сына.
АЛЕНА. Отомсти и ему.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. За что?
АЛЕНА. Какая разница? Я потом придумаю. (Бросается на Павла Ивановича.)
Алена и Павел Иванович целуются. Они не замечают, что Людмила Васильевна вышла из
ванной. В руках у нее туалетный ёршик.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Какая прелесть! Нет, вы только посмотрите на это!
Павел Иванович вскакивает.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Люда? А что ты здесь делаешь?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Это я должна тебя спросить, что ты здесь делаешь. Чем ты
тут занимаешься, кобель? Ты к кому тут присосался, пиявка козлиная?!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Люда, что за слова? Выбирай выражения!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Я тебе сейчас выберу… Ох, я тебе сейчас выберу…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. По какому праву ты требуешь от меня отчет?!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Вот, значит, ты как заговорил? То есть пока я работаю,
горбачусь как проклятая…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ты работаешь?
ЛЮДМИЛА АНДРЕЕВНА. Да, я работаю, я пашу, впахиваю! На мне бизнес!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. В мое время это называлось спекуляцией.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Твое время прошло!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ах, вот даже как?!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Именно так! А я хочу класть лимон не только в чай, но и в
банк.
35
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Клади свои лимоны куда хочешь, а меня оставь в покое.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Что?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Что слышала!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Что ты сказал? Повтори!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Люда! Я ухожу от тебя. И это не обсуждается.
Пауза.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. И куда? Куда ты собрался? На улицу? В ночлежку?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Есть еще на свете добрые люди. Не пропаду!
АЛЕНА. Зяблик, ты можешь пожить у меня.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Спасибо, мышонок! У тебя золотое сердце.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Нет, ну почему она крыса — я понимаю. А почему ты вдруг
оказался зябликом?
АЛЕНА. Если вы выгоните его на улицу, он озябнет. Бедный мой зяблик.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА (Павлу Ивановичу). Она ненормальная?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. У нее контузия. Но это пройдет.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Похоже, контузия не только у нее. Но и у тебя.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Люда, Людочка, Людок…
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Паша, Пашенька, Пашок…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я все знаю! Я все видел!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Что ты знаешь? Что ты видел? У тебя зрение — минус сто.
Что ты мог видеть?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Всё! Я видел тебя с любовником!
Пауза.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА (очень спокойно). Паша, ты идиот. Это был коллега. Мы
работали с документами.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. С документами, значит?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Да, с документами.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Лежа в постели?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Да! Он тяжело болен. Врачи прописали ему строгий
постельный режим.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. В нашей постели?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. В офисе у меня постели нет, поэтому…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Хватит вранья! Лучше бы ты сказала, что он твой отец, который
бросил тебя, когда ты была беременна!
Пауза.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Друг мой, ты переутомился. (Глядя на Алену.) В твоем
возрасте вредны такие нагрузки. Она — молодая здоровая кобыла, а ты у меня уже
старенький. (Внезапно.) Погоди… Эту историю про отца, который кого-то бросил
беременной, я сегодня уже слышала.
АЛЕНА. Кстати, я тоже.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Тебя никто не спрашивает. (Мужу.) Так это ты прятался в
ванной, когда я приходила?
АЛЕНА. Нет, он прятался за портьерой. В трусах и с пистолетом.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Паша, уйми свою психическую. Или я за себя не ручаюсь.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Не смей оскорблять мою Алену!
АЛЕНА. Оооооо! Мой тигр!
36
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Тигр, значит? Тигр?!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да — я тигр! (Рычит на жену.) Р-р-р-р-р!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Не смей рычать на жену!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я тигр!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА (бьет его туалетным ёршиком). Я тебе такого тигра покажу!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Люда! Что ты делаешь?! Больно!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Больно? Сейчас еще больнее будет! Я выбью из тебя всю
дурь!
Людмила Васильевна гоняется за Павлом Ивановичем по квартире. Когда настигает —
бьет туалетным ёршиком. Павел Иванович подбегает к ванной, чтобы укрыться там.
Распахивает дверь. Замирает. Останавливается и Людмила Васильевна. Павел Иванович
делает шаг в сторону. Из ванной выходит Степанов. В руке у него пистолет.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я смотрю, постельный режим твоему коллеге больше не нужен.
СТЕПАНОВ. Руки вверх!
Увидев Степанова, Алена визжит, прячется за Людмилу Васильевну.
СТЕПАНОВ (Алене). И ты здесь! Отлично!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Я? Разумеется, я здесь. Где мне еще быть?
СТЕПАНОВ. Да не ты, а она. (Алене.) Руки! И держи их так, чтобы я видел.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Степанов, ты чего? Откуда ты ее знаешь?
АЛЕНА. Зяблик, это он!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Кто?
АЛЕНА. Дед Мороз!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ И ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА: Кто?!!
АЛЕНА. Труп! Труп, который я убила.
Пауза.
СТЕПАНОВ. Прекрасно. Вся шайка в сборе! (Подталкивает Павла Ивановича
пистолетом.) Иди вперед!
Павел Иванович идет, доходит до журнального столика.
Стоять!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Стою.
СТЕПАНОВ (Алене.) Ты тоже… иди сюда.
АЛЕНА. Я?
СТЕПАНОВ. Ты, ты… И дурочку мне не играй, второй раз я на это не куплюсь.
Алена подходит к Павле Ивановичу.
Оба садитесь на стол.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Зачем?
АЛЕНА. Почему на стол?
СТЕПАНОВ. Без разговоров!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Степанов, что ты делаешь? Объясни!
СТЕПАНОВ. Минутку терпения, сейчас все тайное станет явным. (Оглядывается, видит
бечевку, которой была перевязана елочка.) Люда! Бери веревку и вяжи их.
37
Только осторожно. (Показывает на Алену.) Вот эта хоть и одета Снегурочкой, но крайне
опасная преступница.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Паша, во что ты ввязался?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я понятия не имею!
СТЕПАНОВ. Не разговаривать с задержанными!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Хорошо, хорошо…
Людмила Васильевна берет бечевку и привязывает Павла Ивановича к Алене. Степанов
подходит, проверяет связанных.
СТЕПАНОВ. Сойдет. (Людмиле Васильевне.) Теперь садись к ним.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Степанов, ты с ума сошел? Я-то здесь при чем?
СТЕПАНОВ. Разберемся, гражданочка! Не впервой.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ах ты…скотина!
СТЕПАНОВ. Садись, садись…
Людмила Васильевна садится рядом с мужем. Степанов привязывает ее концом бечевки.
А теперь, граждане уголовнички, давайте поговорим. Покалякаем о делах наших
скорбных.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Степанов, что ты себе позволяешь? Откуда это жаргон?
СТЕПАНОВ (Алене). Куда мое удостоверение дела?
АЛЕНА. В кармане.
Степанов достает из кармана Алены свое удостоверение. Показывает его Павлу
Ивановичу и Людмиле Васильевне.
СТЕПАНОВ. Ну? Есть еще вопросы?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ты же мне сказал, что юристом работаешь.
СТЕПАНОВ. А я что, не юрист? Могу назвать статьи Уголовного кодекса, по которым вы,
граждане, присядете. И надолго присядете.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Чего вы от нас хотите?
СТЕПАНОВ. Я хочу знать, где моя Катя.
Молчание.
СТЕПАНОВ. Значит, в молчанку будем играть?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я понятия не имею, где сейчас Катя.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Я тоже.
АЛЕНА. Я вообще… контуженая.
Пауза.
СТЕПАНОВ. Так и запишем. Давать показания отказались. Но это ничего. Я сейчас
вернусь и мало никому не покажется.
Степанов идет в кухню, роется в ящиках стола.
АЛЕНА. Что он делает?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Полагаю, ищет то, чем будет нас пытать.
АЛЕНА. Зяблик, я боюсь.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Не знаю, утешат ли тебя мои слова, но я тоже боюсь.
38
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Трус!
Степанов идет в ванную.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Так, пока его нет, давайте согласуем показания. Нам надо говорить
одно и тоже.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Я не собираюсь ничего с тобой согласовывать. Ты мне
никто.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Люда! Хотя бы ради нашего общего сына.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. О сыне он вспомнил. Раньше надо было думать. (Помолчав.)
Я скажу правду.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Господи, какую правду? Здесь уже давно никто не говорит правду.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Я скажу, что Катя — девушка Максима. Все равно я больше
ничего не знаю.
АЛЕНА. Но это я девушка Максима!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ты? Мой сын никогда бы не связался с такой облезлой
курицей. Его девушка Катя.
АЛЕНА. Зяблик, я ничего не понимаю. Ты же мне сказал, что Катя твоя…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Тише! Бога ради, заткнись!
АЛЕНА. Не затыкай меня!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Какие вы оба жалкие!
Степанов выходит из ванной. Его рука спрятана за спиной.
СТЕПАНОВ (решительно). Извини, Людок, но я вынужден пойти на крайние меры.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Не пугай меня, Степанов.
СТЕПАНОВ. Только так я могу узнать правду.
АЛЕНА. Как?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Кажется, он собирается начать с нее.
СТЕПАНОВ. Тихо там! До вас тоже очередь дойдет.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Степанов, не надо.
СТЕПАНОВ. Людочка, это вынужденная мера. Речь идет о моей дочери. И у меня нет
другого выхода.
Степанов подходит. Достает из-за спины букет цветов.
АЛЕНА. А я вот сейчас не поняла… Зачем ему цветы?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Видимо, это какой-то новый метод. В мое время пытали
раскаленными утюгами.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Сволочь ты, Паша. Столько лет живем, сына вырастили, а
ты все никак не запомнишь, что у меня аллергия на цветы. Для меня даже видеть их —
пытка. А он помнит.
СТЕПАНОВ. Да, Людочка, я помню все, что касается тебя.
АЛЕНА (искренне). Как это романтично!
СТЕПАНОВ. Я даже подарок тебе приготовил. Только не успел отдать.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Правда? Что ты мне купил? Надеюсь, не браслет? Я их
терпеть не могу.
СТЕПАНОВ. Нет, что ты! Я помню.
Степанов достает из кармана коробочку, открывает.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Кольцо? Ты купил мне кольцо?
39
АЛЕНА. Зяблик, я тоже хочу кольцо.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. У тебя уже есть браслет.
СТЕПАНОВ. Ну я же не знал, что ты замужем. Вот хотел… Чтобы всё, как полагается…
(Встает на одно колено.) Хотел предложить… Сказать хотел…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Простите, так вы её пытать собираетесь или делать предложение
руки и сердца?
СТЕПАНОВ И ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА (Павлу Ивановичу). Заткнись!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Молчу…
СТЕПАНОВ. Люда, ты выйдешь за меня?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Да! Да, Степанов!
Степанов надевает ей на палец кольцо.
В квартиру входят Катя и Максим.
Огромная пауза.
СТЕПАНОВ. Катя!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Максим!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Наконец-то!
АЛЕНА. Помоги нам!
Степанов бросает букет, бежит к Кате. Максим бежит к матери.
СТЕПАНОВ. Девочка моя родная! Я так волновался! Где же ты была? (Обнимает дочь.)
КАТЯ. На крыше.
СТЕПАНОВ. Где?
КАТЯ. На крыше. Максим рисовал мой портрет. Вот, посмотри. (Показывает отцу
портрет.)
СТЕПАНОВ. Никогда больше так не делай. Я чуть с ума не сошел.
АЛЕНА. Чуть не сошел? Это называется «чуть»? Катя, да твой папик вообще с катушек
слетел. Такой беспредел здесь устроил!..
СТЕПАНОВ. Папик? Какой я тебе папик?!
КАТЯ (торопливо). Пап, а как ты меня нашел?
СТЕПАНОВ. Я перед дежурством домой заскочил, а тебя нет… Звоню, а ты
сбрасываешь… Звоню еще, а телефон отключен. Я волноваться начал. А потом номер
автомобильный в твоей комнате нашел. Что я, по-твоему, должен был подумать?
КАТЯ. Наверное, ничего хорошего…
СТЕПАНОВ. Вот именно! Пробил владельца номера по базе, прихожу по адресу…
(Показывает на Алену.) А она меня бутылкой по башке отоварила!
АЛЕНА. Ты мне пистолетом угрожал! Да меня любой суд оправдает!
СТЕПАНОВ. Да я сам тебя!.. (Идет на Алену.) Без суда и следствия!..
КАТЯ (удерживая отца). Папочка! Папуля! Хватит! Это была ошибка!..
Степанов останавливается, целует Катю.
Максим в это время развязывает Павла Ивановича, Людмилу Васильевну и Алену.
МАКСИМ. Мама! Что здесь происходит?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Твой отец сошел с ума. Он привел в дом любовницу, и они
вдвоем издеваются надо мной.
МАКСИМ. Папа?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Максим! Никого я не приводил. Алена пришла сама.
МАКСИМ. Алена?
АЛЕНА. Максим!
40
МАКСИМ. Алена!
АЛЕНА. Максим!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Стукни ее по голове, девочку заело.
МАКСИМ. Алена, ты… с папой?..
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Сынок, ничего не было!
МАКСИМ. Пусть она сама скажет.
АЛЕНА. Максим, я… Кажется, я люблю твоего отца!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА (Максиму). Вот! Ты видишь? Она даже не стесняется.
АЛЕНА. Прости меня, так получилось.
МАКСИМ. Алена, я тоже должен тебе кое-что сказать…
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Да! Скажи ей, сынок. Защити свою маму.
МАКСИМ. Я люблю Катю.
АЛЕНА (громко.) Катю? Свою сестру? Дочку Павла Ивановича? Гадость какая! Слышали,
он в родную сестру влюбился!
Огромная пауза.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Паша…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Люда…
МАКСИМ. Папа…
КАТЯ. Мамочки…
МАКСИМ. Катя…
СТЕПАНОВ. Какую еще сестру? Какую еще дочь Павла Ивановича? Кто это вообще
такой — Павел Иванович?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Павел Иванович — это я.
СТЕПАНОВ. Ах, ты!.. (Бросается на Павла Ивановича.) Я тебе покажу… дочь! Катя моя
дочь! Только моя!
Степанова с трудом оттаскивают от Павла Ивановича. Он немного успокаивается.
АЛЕНА. Ничего не понимаю. Как дочь? Какая дочь? Катя, ты разве не жена своего
папика?
СТЕПАНОВ. Да ты что такое болтаешь?! Извращенка! Да как язык только
поворачивается!.. (Бросается на Алену.)
Теперь Степанова оттаскивают от Алены.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Давайте все успокоимся.
СТЕПАНОВ. Сам успокаивайся. (Вырывается.) Задавлю, шляпа!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Почему сразу «шляпа»?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Да потому, что ты шляпа. Шляпа и есть!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Ну, знаешь, Людочка!..
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Что?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Развод!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Да с радостью! Только сына я забираю себе, а ты оставайся
со своей дочерью.
СТЕПАНОВ. С какой дочерью? Катя — моя дочь!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Тем более! Мы со Степановым поженимся. И у меня будут и
сын, и дочь. А ты так и останешься — шляпой!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да с чего ты взяла, что Катя – моя дочь?!
АЛЕНА. Зяблик, ты же сам мне сказал.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Ты сам сказал это своей мышке!
41
АЛЕНА. У тебя же родинка!..
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. У тебя родинка!
СТЕПАНОВ. Это у меня родинка!
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Это у него родинка, а тебя даже родинки нет, шляпа!
(Внезапно.) Постойте, какая родинка? Никакой родинки у него нет.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Нету у меня родинки.
СТЕПАНОВ. Зато у меня есть.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. У Степанова есть, я сама видела.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Когда? Когда ты ее видела?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. А это не твое дело!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Уж не тогда ли, когда работала с ним в постели с документами?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Тебя это не касается! Ты хотел развода? Ты его получишь!
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Отлично! Я тогда смогу жениться на Алене.
АЛЕНА. Зяблик, ты делаешь мне предложение?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да! Официальное!
АЛЕНА. Я согласна! (Бросается ему на шею.)
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Степанов! Слово за тобой!
СТЕПАНОВ. Катя… детка… Познакомься… Это моя будущая жена…
КАТЯ. Мы уже знакомы. Вроде как…
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА (Степанову). Катя — девушка моего сына.
СТЕПАНОВ. Катя!
КАТЯ. Максим…
Пауза.
Все смотрят на Максима, который стоит, не в силах вымолвить ни слова.
МАКСИМ (медленно). Я сейчас сойду с ума.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Сынок, мы все тебе объясним.
Все начинают говорить одновременно:
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я прямо с вокзала поехал домой. Захожу, а там твоя мать…
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. И она мне говорит, что отправила тебя за кумкватами. А
твой отец в это время прятался от меня в ванной…
АЛЕНА. Я догола разделась, а он как выскочит на меня из-за портьеры, в трусах и с
пистолетом…
СТЕПАНОВ. Она меня бутылкой шампанского по башке ударила, я думал, что окочурюсь
на балконе…
И только Катя молчит.
МАКСИМ (кричит). Тихо! Тишина!
Все постепенно затихают. Воцаряется тишина.
Я задам только один вопрос. Всего один. Тебе, папа.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да, сынок.
МАКСИМ. От ответа на него очень многое зависит, поэтому прошу тебя сказать правду.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Я постараюсь.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Вот что ты за человек. Постарается он. Тебя сын просит…
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Без советчиков как-нибудь разберусь.
МАКСИМ. Мама! Папа! Хватит! Это очень важно для меня.
42
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Говори, сынок. Задавай свой вопрос. Я отвечу правду.
Пауза.
МАКСИМ. Папа, ты сегодня прятался в моей ванной?
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Да. Но, понимаешь…
МАКСИМ. Всё! Это всё, что я хотел услышать.
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Всё?
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. Какой странный вопрос.
МАКСИМ (Кате). Отец прятался в ванной. Значит, всё остальное тоже правда. Вы с
Аленой не сестры.
КАТЯ. Нет.
МАКСИМ. Это ты скрутила номера на моей машине.
КАТЯ. Я.
МАКСИМ. И я тебе и правда нравлюсь.
КАТЯ. Да. Это так.
МАКСИМ. Ты мне тоже… тоже очень и очень нравишься. С тобой я чувствую себя
счастливым. Безо всяких кумкватов.
КАТЯ. Правда?
МАКСИМ. Я же тебе говорил, что не умею врать.
КАТЯ. Это не страшно. Зато я умею. Я буду врать за нас обоих.
Максим обнимает Катю.
ЛЮДМИЛА ВАСИЛЬЕВНА. При чем здесь кумкваты?..
ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ. Тссс! Оставь их. Не вмешивайся. Они сами разберутся.
Телефон Максима сообщает, что до Нового года осталась одна минута. Начинается
обратный отсчет времени. Все начинают метаться по квартире:
… Кто-то приносит бутылку с остатками шампанского, кто-то коробку с фужерами,
кто-то приносит коробку с елочными игрушками, а кто-то быстро-быстро наряжает
елку…
… И вот звонят колокола. Все чокаются шампанским. Пьют. Поздравляют друг друга с
Новым годом!..
… И никто не жалуется, что шампанское теплое. Все счастливы!
Темнота.
Занавес.
Конец.
© Олег Михайлов
([email protected])
43