Как и для современного немецкого языка, для
реклама
На правах рукописи ДУНАЕВ АРСЕНИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ АТРИБУТЫ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОГО В ЯЗЫКЕ РАННЕНОВОВЕРХНЕНЕМЕЦКИХ ГОРОДСКИХ ХРОНИК XV-XVI ВЕКОВ Специальность 10. 02. 04 – германские языки АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Самара – 2007 Работа выполнена на кафедре немецкой филологии Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Самарский государственный университет». Научный руководитель: Дубинин Сергей Иванович Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Федорцова Валентина Николаевна, профессор кафедры немецкой филологии НОУ ВПО «Международный институт рынка» кандидат филологических наук, доцент Шайхутдинова Лидия Романовна, доцент кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации ГОУ ВПО «Самарский государственный архитектурно-строительный университет» Ведущая организация: МОУ ВПО «Московский городской педагогический университет» Защита состоится «13» ноября 2007 г. в « 13.00 » часов на заседании диссертационного совета К-212.216.04 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук при Самарском государственном педагогическом университете по адресу: 443099, Самара, ул. М.Горького, 65/67, ауд. 9. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Самарского государственного педагогического университета по адресу: 443099, Самара, ул. М.Горького, 65/67. Текст автореферата размещен на сайте: www.ssttu.samara.ru Автореферат разослан «___» октября 2007 г. Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, доцент Г.В. Стойкович 2 В исследованиях, посвященных проблемам становления немецкого литературного языка, особое значение имеет рассмотрение тенденций и альтернатив его развития в аспекте внешней и внутренней истории. М.М. Гухман отмечала, что в роли качественных характеристик выступают, прежде всего, изменения в лексической системе и синтаксисе литературного языка, т.к. именно они наиболее непосредственно отражают его обработанность и социофункциональные параметры [Guchmann 1984: 25]. Поэтому, особый интерес приобретает исследование синтаксических феноменов, истоки которых восходят к начальному этапу становления немецкого литературного стандарта (XV – начало XVII вв.), чему посвящена, в частности, данная диссертация. К числу таких важнейших явлений относится т.н. «именной» (субстантивный) стиль» (Nominalstil), широко распространенный во многих жанрах современного немецкого языка [Адмони 1973: 40]. Данный феномен характеризует высокую насыщенность предложения существительными и членами группы существительного (обозначаемой также как именная группа), что характерно прежде всего для языка науки, техники и отчасти – прессы и публицистики. Расширение употребления и связанное с этим увеличение объема и сложности именной группы в немецком языке обусловлено ее значительным потенциалом в отношении возможности компактного выражения информации [Fleischer 1977: 232]. Истоки развития субстантивного стиля относятся к начальному этапу становления немецкого литературного языка (XV-XVII вв.), когда происходит перестройка и расширение группы существительного [Адмони 1966: 118 и сл.]. Поэтому именной группе посвящено значительное число исследований отечественных и зарубежных германистов. На современном материале это изыскания В. Бондцио, Г. Зайлера, К. Зоммерфельдта, Г. Лаутербаха, И.Д. Садовниковой, В. Тойберта, Н.И. Филичевой, Й. Шойблина, Э.Л. Шубиной и др. Из отечественных диахронических исследований следует назвать основополагающие труды В.Г. Адмони, М.М. Гухман, В.М. Павлова, Н.Н. Семенюк, из зарубежных - работы Г. Шиб, Г. ван дер Эльста, М. Рессинг-Хаген, М.-Е. Фритце, А.-М. Хайдер. Однако монографические исследования по синтаксису словосочетания в ранненововерхненемецком (далее – рнвн.) языке немногочисленны, а в изучении развития именной группы и становления именного стиля в центральных жанрах рнвн. языка имеются значительные лакуны.1 Это определяет актуальность исследования именной группы в городских хрониках XV-XVI вв., которые признаются исследователями одним из важнейших жанров немецкой письменности этого периода [Kleinschmidt 1982]. Выбор временного отрезка обусловлен также тем, что XV и XVI века маркируют к два разных этапа в развитии рнвн. языка, а именно начальный и Только одному типу именных сочетаний ― квантитативным сочетаниям в немецком языке XVII – XX вв. посвящена диссертация Э.Л.Шубиной [Шубина 2007]. Именной группе отведен специальный раздел в работе Р.П. Эберта [Ebert 1999] и в «Грамматике рнвн. языка» [Frünhd. Gr.1993], однако хроники в них представлены недостаточно ввиду малой их исследованности. 1 3 конечный [Адмони 1966: 107], а сопоставление позволяет выявить своеобразие каждого. Объектом данного исследования являются атрибуты (определения) существительного в рнвн. городских хрониках. Под атрибутами именной группы понимаются члены, грамматически зависимые от существительного – ядра группы и имеющие различное морфолого-синтаксическое оформление (прилагательное, существительное в родительном падеже или с предлогом, притяжательное местоимение, инфинитив, приложение, определительное придаточное предложение) [Engel 1995: 115-127]. Предметом исследования являются морфолого-синтаксические, семантические и жанрово-стилистические характеристики атрибутов существительного в рнвн. хроникальных текстах. Мы исходим из гипотезы, что для рнвн. городских хроник ввиду их близости к официально-деловой сфере и информативности характерна развитая и обширная субстантивная группа как основной элемент «именного» стиля. Особую важность для нашей работы приобретают положения исторической стилистики, поскольку именно в стилистике объединяются внутренние и внешние по отношению к языку причины, обусловливающие языковые факты [Кожина 1979: 15]. В диахронических изысканиях, когда письменный текст оказывается единственной данностью для исследователя, понятие функционального стиля ввиду своей обобщенности едва ли может выступать в качестве исходного. Реалистичнее опираться на стилистические параметры жанров и типов текстов, т.е. на их нормативно-стилистические и экспрессивно-стилистические языковые характеристики. Под жанром понимаются «более или менее стандартизованные и имеющие общую целевую направленность разновидности письменной коммуникации» [Семенюк 2000: 41]. С понятием жанра соотносится понятие «тип текста», которое охватывает типизированные тексты прагматической направленности, используемые в различных коммуникативных сферах (деловой, бытовой, отчасти научной) [Kästner 1985: 1355]. Оно оказывается особенно продуктивным для рнвн. эпохи, для которой характерна неотчетливость, «размытость» жанровых параметров и сближение прагматических и художественных текстов [Kleinschmidt 1982: 106]. Данная работа опирается на результаты исследований в проекте «Wissensorganisierende und wissensvermittelnde Literatur im Mittelalter» (шифр DFG / SFB 226), проводившемся в 1980-е – 90-е гг. в университете г. Вюрцбурга (ФРГ). Целью проекта было издание и исследование центральных типов (поздне)средневековой прозаической литературы, транслирующей знания (Wissensliteratur, далее – познавательная литература). Выполненные в рамках этого проекта работы В.Вегштайна [Wegstein 1982] и Н.Р. Вольфа [Wolf 1985], посвященные валентности существительного в рнвн. языке, использованы нами для формирования методологии и теоретической базы исследования. Данные о путях распространения, о рецепции и традировании историографических текстов, представленные в работах Г. Бруннера [Brunner 1987] и Г. Шнайдера [Schneider 1991], использованы для характеристики городских хроник как типов текста. 4 В данном исследовании предлагается многоаспектный подход: проводится синтаксический и семантический анализ атрибутов существительного в городских хрониках с последующими обобщениями относительно жанровостилистической обусловленности их употребления в данных типах текстов. На синтаксическом уровне используются положения как нормативной (В.Г. Адмони, Duden-Grammatik), так и валентностной (Н.Р. Вольф, Я. Корхонен, В. Тойберт, Г. Хельбиг, У. Энгель) грамматики. Мы исходим из того, что синтаксическая валентность слова, т.е. количество и грамматическая форма его валентностных партнеров, определяется семантикой слова и тесно связана с его семантической валентностью, т.е. потенциальной лексикофразеологической сочетаемостью [Wolf 1982]. Основная цель данного исследования заключается в выявлении и описании реализации различных морфологических и семантических типов атрибутов в рнвн. городских хрониках. Для выяснения специфики употребления атрибутов в данном жанре проводится также сопоставление их использования с иными жанрами немецкой письменности рнвн. периода в опоре на данные других исследователей (М.Е. Фритце, А. М. Хайдер, Г. ван дер Эльст, Г. Ролофф). Хотя авторы городских хроник в большинстве своем были сведущи в латыни, мы считаем автохтонную письменно-литературную традицию основополагающей и поэтому не рассматриваем в работе возможное влияние латинского синтаксиса на язык хроникальных текстов, что может быть темой отдельного исследования. Данная цель определяет постановку следующих задач исследования: 1. Охарактеризовать городские хроники как один из центральных жанров т.н. познавательной литературы рнвн. периода. 2. Проанализировать частотность употребления и морфологическую форму атрибутов существительного, определяемых как члены предложения II порядка. 3. Описать семантику атрибутов-актантов с позиции валентностной грамматики и определить способы морфологического выражения атрибутов различного типа. 4. Выявить связь между реализацией атрибутов-актантов и синтаксической функцией определяемого существительного и определить синтаксическую функцию слов-партнеров рассматриваемых существительных. Слова-партнеры определяются как члены предложения, делающие избыточной реализацию атрибутов существительных. 5. Сопоставить формальные характеристики атрибутов в городских хрониках с другими важнейшими жанрами немецкого литературного языка XV-XVI вв. 6. Определить жанрово-стилистическую, прагматическую обусловленность реализации атрибутов и дать общую характеристику именной группе. Научная новизна работы состоит в том, что, наряду с традиционным описанием различных синтактико-морфологических типов атрибутов, определяется валентностный статус атрибутов в зависимости от семантики ядра группы и дается семантическая характеристика атрибутов-актантов. Проводится сопоставление атрибутов группы существительного по двум временным срезам рнвн. языка – XV и XVI вв. и выявляются как интра-, так и 5 экстралингвистические факторы, влияющие на реализацию различных типов атрибутов существительного в городских хрониках. Грамматическому и семантическому анализу атрибутов предпослан анализ городских хроник как типа текста. В работе используется ряд методов исследования, основными из которых являются дистрибутивный анализ, методы контекстуально-интерпретационного анализа и корпусной лингвистики, метод семантической интерпретации синтаксических форм, количественно-симптоматический и сопоставительнодиахронический методы. В диссертации использован также метод компьютерного поиска примеров, позволяющий преодолеть ограничения, связанные с трудоемкостью работы с объемными текстами. Традиционно из исследуемых исторических текстов извлекались и каталогизировались только фрагменты, определяемые как наиболее репрезентативные. Между тем, количественные характеристики одного и того же явления могут значительно расходиться в различных частях текста хроник в зависимости, например, от того, насколько часто автор обращается к иным источникам. Поэтому электронное обследование целого текста дало более объективную картину исследуемого явления. При традиционном способе анализа в исследуемом фрагменте обычно берутся все группы существительного независимо от стержневого слова (В.Г. Адмони, М.Е. Фритце), тогда как компьютерный поиск позволил отобрать сочетания с определенным существительным в целостном тексте. Материалом для исследования послужил корпус текстов рнвн. городских хроник XV-XVI в. Это Аугсбургская хроника К. Зендера (1534-1536 гг.) [A], Базельская хроника Ф. Рифа (1514-1541, продолжение П. Рифа 15431585 гг.) [B1], Бернская хроника К. Юстингера (1420-1425 гг.) [B2], Бернская хроника В. Ансхельма (1530-е г., автор ее активно перерабатывал хронику К. Юстингера) [B3], Вормская хроника Ф. Цорна (ок. 1570 г., с добавлениями Ф. Флерсхейма) [W], хроника г. Майнца, написанная, предположительно, Н. Райзе (1440-е годы) [M],] Нюрнбергская хроника З. Майстерлина (1484-1488) [N] и анонимная хроника Цюриха 1415-1418 гг. [Z]. Выбор именно этих хроник обусловлен их культурно-исторической значимостью и репрезентативностью для данного жанра, одним из признаков чего, согласно данным фундаментального справочника «Deutsche Literatur des Mittelalters» (2-е изд.), является количество сохранившихся рукописей: их должно быть не менее трех. Исследуемые тексты, таким образом, были хорошо известны современникам, а Бернская хроника К. Юстингера использовалась позднейшими хронистами при компиляциях в качестве авторитетного источника. Все эти памятники использовались для классификации городских хроник как типа текста. Выборка существительных была произведена из четырех наиболее ценных в историческом и лингвострановедческом аспектах хроник [B1, B2, W, Z], дигитализированных нами. Включение в электронный корпус, наряду со швейцарскими хрониками, хроники г. Вормса обусловлено тем, что различия территориальных вариантов рнвн. литературного языка «средненемецкий ↔ южнонемецкий» мы считаем нерелевантными для синтаксиса. 6 Для получения электронного текста четыре названные хроники были отсканированы, а затем изображение распознавалось при помощи программы Fine Reader, после чего производилась сверка и редактирование текста. Из каждого текста были отобраны абстрактные и реляционные существительные, наиболее типичные в тематическом плане для жанра «городская хроника» (общественно-политическая, правовая, религиозная, экономическая тематика). Критерием «типичности» служило наличие существительного в нескольких хрониках, что позволило отобрать 115 существительных с числом примеров 1499, при этом атрибуты обнаружены примерно в 70% из них. Теоретическая значимость работы состоит в уточнении жанровых характеристик рнвн. городских хроник, в исследовании структуры и насыщенности именной группы в этом типе текста и выявлении преобладающих типов атрибутов. Делаются выводы относительно развития в данном жанре именной группы, несущей важную смысловую нагрузку во многих информативных жанрах немецкого литературного языка последующих столетий. Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее результатов, данных и методики в теоретических курсах по истории немецкого языка (в разделах «Исторический синтаксис», «Историческая стилистика»), грамматики (в разделе «Синтаксис текста», «Типология текстов»), при написании курсовых и дипломных работ и обучении студентов использованию новых технологий для лингвистических изысканий. Результаты работы могут быть полезны для исследований, выполненных в русле исторической стилистики и посвященных изучению развития субстантивной группы и «именного» стиля в диахронии, языковым особенностям и жанровой типологии рнвн. письменности. На защиту выносятся следующие положения: 1. Рнвн. городская хроника представляет собой историографическое сочинение, ориентированное на изложение преимущественно городской истории в широком контексте истории Германской империи. Этот термин охватывает как официальные, т.е. созданные по инициативе Городского совета, так и частные городские хроники. 2. Наиболее часто в городских хрониках реализуются атрибуты, выраженные существительными в родительном падеже, прилагательными и причастиями I и II. Более редки предложные атрибуты и придаточные определительные, а инфинитивы и распространенные причастные определения играют незначительную роль. 3. Из атрибутов-актантов преобладают субъектные и объектные актанты. Актанты содержания и цели, меры, ситуативы представлены значительно реже. Наименее часто реализуются актанты-адресаты. Субъектный и объектный актанты, актанты содержания, цели, вещества, терминов отношения, адресаты выражены генитивом, придаточным определительным или предложной группой. Актанты содержания и цели также выражаются инфинитивом, актанты вещества – приложением. Актанты-ситуативы выражаются 7 предложным определением, актанты термина отношения – генитивом и притяжательным местоимением. 4. Первое место по частоте реализации своих актантов занимают существительные в функции объекта и обстоятельства. Объектные актанты и актанты-ситуативы в группах имен деятеля и имен действия реализуются по преимуществу существительным в функции субъекта. Субъектные, объектные актанты, актанты терминов отношения, адресаты, экспериенсивы замещаются словом-партнером в функции субъекта или объекта. Субъектному и адресатному актанту также соответствует слово-партнер в функции атрибута. Актанты содержания и цели замещаются целостной предикацией. 5. По сравнению с художественными диалогами и дидактической литературой в хрониках чаще представлены генитивы и предложные конструкции. Прилагательные, причастия I и II играют меньшую роль, реже представлены приложения и придаточные определительные. 6. Невысокий удельный вес прилагательных и их стертый характер обусловлены вторичностью в хрониках такой стилистической черты, как экспрессивность. Значительный удельный вес препозитивного генитива объясняется частотностью личных имен и топонимов. Низкая частотность определительных придаточных вызвана нежеланием хронистов усложнять именную группу. Группу существительного следует квалифицировать как сжатую и компактную. Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации отражены в докладах, представленных на ежегодных научно-практических конференциях СамГУ (Самара, 2005-2007 гг.), на заседаниях кафедры немецкой филологии СамГУ (2006-2007 г.), на международной научно-практической конференции «Языковая личность – текст – дискурс» (Самара, СамГУ, 2006 г.), на международной научно-практической конференции немецкого Бюро академических обменов (DAAD) в Самаре (2005 г.). Структура работы: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и приложения. Библиографический список включает 200 наименований. Основное содержание работы Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, устанавливаются его предмет и объект, характеризуются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, определяются материал и методы исследования. В первой главе «Доминанты жанрово-стилистического расслоения ранненововерхненемецкого литературного языка» рассматриваются ведущие сферы и жанрово-стилистическая дифференциация немецкого письменнолитературного языка рнвн. периода, прослеживается развитие рнвн. городской 8 письменности XV-XVI вв., анализируется возникновение городской историографии в системе познавательной литературы эпохи и характеризуются городские хроники как значимые типы текста по критериям, разработанным В. Хайнеманном и Д. Фивегером [Heinemann / Viehweger 1991]. Развитие и дифференциация форм социальной практики в позднее Средневековье и ранее Новое время, распространение образования и расширение социальной базы письменно-литературного языка повлекло за собой расширение сфер и обогащение видов немецкоязычной письменности. В XIV-XV вв. ведущие позиции занимала немецкоязычная религиозная литература и административно-правовая письменность, оказывавшая индуцирующее воздействие на другие ее сферы [Гухман 1960: 264]. К XVI в. меняется соотношение функционально-стилистических единств (функциолектов, по Н.Р. Вольфу), маркирующих литературный язык. Канцелярский язык отступает перед «функциолектами» литературного языка, т.е. письменностью в широком смысле, за исключением грамот [Wolf 2004: 108]. В меняющейся и расширяющейся жанровой системе немецкой письменности XV-XVI вв. возрастают удельный вес и роль повествовательной литературы информирующего, познавательного характера. Основным «потребителем» этой литературы являлись гетерогенные слои городского населения, прежде всего высшая и средняя прослойка. Рецепция письменнолитературных текстов для них была важна не как эстетический, а как познавательный процесс. Для литературной практики города было характерно «коллективное» чтение, происходившее в местах собрания городских корпораций или в общественных местах, выполняя важную функцию – развитие чувства общности различных слоев горожан. Эта функция была закреплена и за городской историографией, располагавшейся между официально-деловой и историографической традицией и пользовавшейся в XV-XVI вв. большей популярностью, чем литературнохудожественные жанры. Исследователи сходятся во мнении относительно ведущей роли городской письменности для возникновения и развития городских хроник [Schmidt 1958: 21; Menke 1958: 39]. Некоторые хроники, прежде всего на севере Германии, «вырастали» из городских книг. Для большинства городских хроник значительную роль играл такой тип канцелярских документов, как реляции, которые перерабатывались автором или интегрировались в повествование в исходном виде. Межжанровый синкретизм, характерный для рнвн. письменности, является сущностной чертой городских хроник, интерполирующих в различной мере в нарративную структуру официальные документы в зависимости от функции произведения и доступности для автора городских архивов. Официальные городские хроники, создававшиеся по заказу городского Совета на основе документов городской истории и анналов, опирались также на фактологическую базу «всемирных» хроник, активно компилируя и перерабатывая названные источники. Основной функцией официальных городских хроник следует признать легитимацию истории и притязаний города, 9 однако на фоне самой общей функции – информирования. Помимо этого, они служили документированию событий, а также развлечению читателя. Частные хроники, возникшие из интереса к истории и желания выработать у потомков чувство сопричастности к истории города, по форме нередко близки к анналам. Легитимация городской истории или политики Совета занимает в них второстепенное положение. Обоим типам городских хроник присуще морализаторство, стремление наставить современников и потомков в добродетели, верности традициям. Ср.: ... umb das si oder di iren nachkommen umb die gnade und hilf, so inen Gotte erzöget hat, dester dankbarer syent, und iren gewalt...zu dem rechten bruchen [В2: 2]. Авторы официальных хроник – это, во-первых, городские писцы, из-под пера которых вышла и значительная часть городских хроник. Из рассматриваемых нами авторов это К. Юстингер и В. Ансхельм. Авторами могли выступать также гуманистически образованные монахи (З. Майстерлин). Группа авторов частных хроник отличается большей пестротой: это ратманы из патрициев, разбогатевшие купцы, монахи (Н.Райзе, К.Зендер). Авторов обоих типов хроник объединяет то, что они являлись должностными лицами в одном из органов городской власти. Среди признаков, характеризующих содержание хроник, основным является релевантность события для истории города. Однако, если официальные хроники сосредоточиваются на событиях «внешней» истории города, долженствующих подчеркнуть его значимость, то в частных хрониках больше внимания уделяется событиям в пределах городских стен, от социальных волнений до криминальных происшествий [Menke 1958: 47]. Определить ведущую композиционно-речевую форму для хроник сложно из-за совмещения в них фактологичности и субъективности оценочного характера. Для хроникальных текстов уместно говорить о сочетании двух способов изложения: строгого «сообщения» (Berichten) и более свободного «рассказа» (Erzählen). Соотношение двух этих форм менялось в зависимости от типа хроники и авторского стиля. Для макроструктуры городских хроник характерны отсутствие замкнутости и возможность отступлений от строго хронологической схемы. Типичной чертой официальных хроник является отчетливая интертекстуальность – включение официальных писем, грамот или цитация их фрагментов (хроники В. Ансхельма, К. Юстингера, В. Майстерлина). Это присуще и частным хроникам, но в меньшей степени, что объясняется отсутствием у авторов доступа к архивам Совета. Часто текст хроники начинался с предисловия, которое могло открываться традиционным молитвенным обращением. Ср. Бернская хроника В. Ансхельма: «In und zu lob dem namen, im welchem einig aller userweltrn heil stat, …namlich in dem allerheiligesten nammen Jhesu» [B3: 1]. Но заключение в хрониках, как правило, отсутствовало, т.к. они были рассчитаны на продолжение. Рассмотренные параметры позволяют выделить два подвида жанра «городская хроника»: частная и официальная. Однако, мы не считаем возможным говорить при этом о двух различных типах текста, т.к. набор 10 функций в обоих случаях одинаков, меняется лишь доминирующая функция. Общими чертами частных и официальных хроник являются также литературно обработанная форма, интертекстуальность, незамкнутая макроструктура и преимущественная ориентация на высшие слои города. Определяющим для языкового стиля хроник являлись такие факторы, как уровень образованности автора и его ориентация на канцелярскую прозу или собственно историографические жанры. Установка на информативность и полноту изложения, выражавшаяся в структуре и насыщенности предложения различными его членами, была присуща обеим разновидностям городских хроник. Во второй главе «Структура и объем определений в корпусе городских хроник XV-XVI вв.» анализируются различные морфологические типы рнвн. атрибутов, рассматриваются проблемы их выделения и описываются атрибуты группы существительного в корпусе трех хроник – Бернской, Вормской и Базельской. К этому примыкает синтактико-стилистический анализ именных УСК в хрониках и сравнение структуры и объема именной групы в корпусе хроник и текстах других значимых рнвн. жанров при опоре на данные других иследователей. Как и для современного немецкого языка, для рнвн. языка атрибуты выделяются прежде всего по функциональному признаку – как «специфицирующие» слова. Все (морфологические) типы атрибутов, существующие в современном немецком языке, сложились уже в свн. период, но в рнвн. языке именная группа характеризовалась рядом особенностей. Чаще были возможны отступления от принципа контактного расположения атрибутов и ядра группы (т.н. дистантное расположение атрибутов), иным по сравнению с современным немецким языком был состав элементов в пре- и постпозиции к определяемому существительному и отличалась их последовательность. Субстантивные атрибуты нередко располагались в препозиции, а прилагательные и причастия могли находиться в постпозиции к ядру группы [Адмони 1966: 120]. Именно в рнвн. языке происходит развитие структуры и рост объема группы существительного. В субстантивной группе в рнвн. языке Р.П. Эберт выделяет «предполье» и «заполье» [Ebert 1999: 81]. «Предполье» организовано достаточно строго, здесь располагались флективные элементы (детерминативы, прилагательные и причастия) и два типа нефлективных – наречие (определяющее прилагательное) и генитивные атрибуты. «Заполье» имело более «рыхлую» структуру, компонентами которой являлись генитивные, адъективные, причастные, предложные атрибуты, а также определительные придаточные. Перестройка субстантивной группы в направлении к более компактной и собранной организации, характеризующей современное языковое состояние, начинается в рнвн. языке. Важную роль играло при этом перераспределение согласуемых и несогласуемых определений и распространение монофлексии [Адмони 1966: 117 и сл.]. По итогам анализа типологии атрибутов в трех хрониках – Берна, Базеля и Вормса сделаны следующие выводы. В Бернской хронике сравнительно 11 высокий – по сравнению с другими определениями – показатель генитивных атрибутов можно рассматривать как стилистически значимый. По удельному весу с генитивом конкурируют только адъективные и причастные определения (см. таблицу 1). В качестве стилистически значимого следует рассматривать и распределение генитивных определений в пре- и постпозиции к стержневому существительному.2 Для данной хроники характерно расположение антропонимов перед ядром группы, что свидетельствует об определенном языковом консерватизме и тяготении к архаическому языковому узусу (что было типично и для текстов официально-деловой сферы). Ср., например: ... seit ein teile, es were des keysers getat daz si in daz lant komen weren (В2, S. 127); burgkart von sumeswalt…, der ouch ein helfer waz der grafen von kyburg (В2, S. 155). Имена неодушевленные (которые рассматривались нами без дальнейшей дифференциации на лексемы абстрактной и конкретной семантики), хотя и менее явно, тяготеют к постпозиции. Ряд признаков свидетельствует о том, что своими стилевыми чертами Бернская хроника значительно отличается от канцелярской письменности с ее структурной «тяжеловесностью». Так, здесь не обнаружено распространенных причастных определений. Глубина именной группы, т.е. насыщенность ее определениями более высоких порядков, значительна только в группах имен действия, деятеля и результата (соответственно 9%, 10% и 10% от числа примеров). Эта глубина в большинстве случаев создается за счет распространения атрибутов I порядка притяжательными местоимениями или прилагательными, образующими с ними семантически единое, комплексное, определение. Так, в следующем примере атрибутом I порядка к существительному fründe является генитив grafen, атрибутом которого служит прилагательное jung: …do namen der jungen grafen fründe ir sachen zu handen (В2, S. 106). Невелика и доля примеров, где ядро распространяется несколькими атрибутами. Она значительна только для групп имен результата и реляционных имен (13% и 15% соответственно), при этом одним из атрибутов обычно является прилагательное или притяжательное местоимение. Например: Darnach über lang wart der krieg bericht mit grossem schaden, den die stette enpfangen hatten (В2, S. 129); Die von berne butten sich zem rechten umb der herren und iro ansprach, daz si dem rechten gnug tun wolten (В2, S. 79). Таким образом, в области именной группы стиль Бернской хроники, хотя и близок к «канцелярскому» по ряду признаков и может быть охарактеризован как строгий, отличается большей сжатостью и языковым минимализмом. Определяемые существительные были распределены по семи семантическим группам согласно классификации В. Тойберта. Это имена действия, деятеля, результата, состояния, качества, имена реляционные и квантитативные [Teubert 1979]. 2 12 В хрониках Вормса и Базеля, в отличие от Бернской, топологические характеристики генитивных атрибутов близки к современным. Абсолютное большинство антропонимов в обеих хрониках находится в постпозиции, за исключением имен деятеля и реляционных в Вормской (соответственно 86% и 70%) и имен состояния в Базельской хрониках (86%). В постпозиции к ядру группы располагаются также генитивы, выраженные неодушевленными существительными (см. таблицу 1). Только в постпозиции и только с группами имен состояния (Вормская хроника) и результата (Базельская хроника) обнаружены сочетания с генитивом «изъяснительным» (definitivus) — соответственно 11% и 8% от числа постпозитивных генитивов, ср.: ... umb etwas miszhellung der ler desz heyligen abentmols halben (B1, S. 167); …eine nichtige person zum amt der kellerei erkiesen (W., S. 59). Партитивный генитив, отмеченный лишь с квантитативными именами, за единственным исключением, располагается после определяемого существительного. Предложные определения играют незначительную роль и распределены по группам неравномерно. Так, с именами деятеля и качества они не обнаружены, а наиболее часто они представлены с именами состояния (10% и 20% примеров в Вормской и Базельской хрониках соответственно) и реляционными (9% и 47% соответственно). За исключением этих групп, удельный вес предложных оборотов возрастает в хрониках XVI в. незначительно. Адъективные и причастные определения в хрониках Вормса и Базеля играют наиболее значительную роль в группах имен результата (17% и 27% соответственно) и состояния (25% и 19%). Насыщенность именной группы адъективными и причастными определениями в XVI в. не отличается значительно от узуса XV в. (см. таблицу 1). Число распространенных причастных определений ничтожно (в Вормской хронике – 5, а в Базельской – одно), т.е. в целом этот тип определений для городских хроник XVI в. нехарактерен. По данному признаку данный тип текста приближается к художественной, но не канцелярской, письменности. Приложения, как правило, выступают в роли атрибутов второго уровня зависимости, например: … welcher durch sonderlichen geistlichen eifer und anstiftung Wolframs, custos zu s. Paul, ... (W., S. 52); … Doctoris Simonis Sulzeri absterben (B1, S. 188).3 В качестве атрибутов I степени приложения играют значительную роль лишь с квантитативными именами (69% и 65% в Вормской и Базельской хрониках соответственно), где отчетливо преобладают над генитивом. Поэтому для этой семантической группы уместно говорить об отступлении авторов хроник XVI в. от консервативного языкового узуса, способствовавшего употреблению родительного падежа в конструкции «мера + вещество». Приложением к комплексу «имя + фамилия» (Simon Sulzer) является существительное doctor, согласующееся с определяемым словом и поэтому употребленное в форме р.п.. 3 13 Вместе с тем, можно констатировать известные синтактикоморфологические предпочтения лексем с семантикой меры. Так, существительное malter («мальтер», мера сыпучих веществ, объем которой различался по областям Германии) в Вормской хронике распространяется преимущественно приложением, а также soum «груз, поклажа» в Базельской хронике. Например: ... und galt ... das malter haber um 12 fl[orin]. (W., S. 202); … galt ein soum alt win sechsthalb pfundt (В1, S. 155). Но в примерах с существительным viertel («четверик», мера использовалась как для сыпучих, так и для жидких веществ) тип синтаксической связи различается. Так, в хронике Вормса это существительное распространяется исключительно генитивом, как в примерах, где обозначение вещества сопровождается атрибутом, так и в случае, когда обозначение вещества следует без определения. Тогда как в хронике Базеля оно, за единственным исключением, определяется приложением, ср.: … ist ... ein viertel weins 2 heller golten (W., S. 129); ... namlich galt ein fierzel korn dry gulden (B1, S. 101). Различие синтаксического оформления в подобных случаях может объясняться различием семантических отношений между обозначением меры и обозначением вещества, т.к. эти компоненты могут быть связаны как комплетивно-атрибутивным, так и квантитативно-атрибутивным отношением [Шубина 2007: 15-16]. Однако в приведенных примерах на первый план выдвигается квантитативно-атрибутивное отношение, поэтому использование различных типов синтаксической связи объясняется различием авторских стилей. Инфинитивов обнаружено крайне мало, однако, по сравнению с хроникой Берна, их употребление незначительно возрастает в хрониках XVI в. (см. таблицу 1). Доля придаточных определительных в Вормской хронике значительна только в группах имен результата и состояния (14% и 6%), в Базельской же этот тип атрибутов представлен исключительно в двух названных группах (6% и 4%). Различие в долях придаточных определительных между хрониками XV и XVI вв. незначительно: в хронике Базеля этот тип атрибутов используется несколько реже, чем в Бернской и Вормской хрониках. Релятивы распределены в трех хрониках следующим образом. В 35 примерах придаточное определительное вводится относительным наречием so, в 21 – релятивами корня d- (der, damit) и в 5 примерах – релятивом welcher, в 4 случаях присоединяется асиндетически, и по одному случаю – союзами ob и wie. Относительный союз welche(r), тяготевший к научной и теологической прозе, отмечен только в хронике Вормса, тогда как релятивы корня d-, занимающие в нашем материале второе место по частотности, принадлежали к нейтральному стилю. Поэтому, хотя релятивы книжного, «канцелярского» типа (so и welcher) преобладают, частое использование стилистически нейтрального союза der позволяет лишь констатировать близость хроник к официальным текстам. 14 Таблица 1. Типология атрибутов именной группы (по материалу трех рнвн.хроник) Хроника Число примеров С генитивом Генитивов в препозиции1 Генитивов в постпозиции Берн (XV в.) 490 17% (82)* 52% 48% Вормс (XVI в.) 571 27%(156) 24% 76% Семантические типы генитива в препозиции2 28%S, 37% Obj, 35% Pos 26% S, 16% Obj, 58% Pos Семантические типы генитива в постпозиции Антропонимы в пре- и постпозиции3 Имена неодушевленные в пре- и постпозиции Притяжательные местоимения Предложные обороты с von Предложные определения Адъективные и причастные определения Распространенные причастия Приложения ПридаточРестриктивные ные определительные Свободные Инфинитивы Именные группы с числом атрибутов больше одного Именные группы с атрибутами II уровня зависимости Дистантные атрибуты 56% S, 15% Pos, 13% Obj, 13% Part, 3% Qual 66% пре-, 34% пост20% пре-, 80% пост- Базель (XVI в.) 315 25%(79) 29% 71% 48% S, 17% Obj, 30% Pos, 5% Part 40% S, 37% Obj, 16% Pos, 5% Part, 2% Def 30% S, 46% Obj, 12% Pos, 8% Part, 2% Def, 2% Hebr 28% пре-, 72% пост17% пре-, 83% пост- 39% пре-, 61% пост14% пре-, 86% пост- 23% 20% 12% 0,06% 8% 6% 2% 11% 18% 12% 18% - 1% (5) 0,3% (1) 1% 5% 6% 4,5% 2% 2% 2% 0,2% 3% 0,4% 1% 3% 9% 9% 7% 6% 10% 14% 3% 1% 3% В скобках указано число примеров. По отношению к общему числу генитивов. 2 По отношению к общему числу генитивов в препозиции. 3 По отношению к общему числу антропонимов. Сокращения: Пре- препозиция Пост – постпозиция Sub.- genitivus subjectivus Obj. – genitivus objectivus Pos – genitivus possessivus Qual. – genitivus qualitatis Part – genitivus partitivus Def – genitivus definitivus Hebr – genitivus hebräicus * 15 Дистантные атрибуты наиболее редки в хронике Вормса (всего 5 примеров), в Бернской и Базельской хрониках они представлены соответственно в 17 и 11 случаях. Ср. характерные примеры: …grosse kriege und vigentschaft ufstunden zwüschent den von bern und dem grafen von nidowe (В2, S. 73). Здесь предложный атрибут отделен от определяемого слова финитной формой глагола. ...und aller kost in ein summe gerechnot gebürte 2 thusent pfunt pfennigen (В2, S. 220). Здесь в дистантной позиции располагается приложение. Herzog Moritz zu Sachsen sampt anderen teütschen fürsten machten einen bundt mit könig Heinrichen usz Franckrich wider den keiser (B1, S. 166). Управляющим словом здесь является имя собственное Heinrich, которое «вклинивается» между членами подчиненной конструкции. По сравнению с Бернской хроникой в хрониках XVI в. можно констатировать некоторое возрастание сложности («глубины») атрибутивной группы (см. таблицу 1). При сопоставлении наших данных с данными А. Хайдер, полученными на материале художественных диалогов Г. Сакса (1524 г., см. таблицу 2), выяснилось следующее. В хрониках чаще употребляются такая «книжная» конструкция, как генитив, а более высокий показатель предложных атрибутов в хрониках обусловлен информативностью данного жанра. Значительная разница в частотности прилагательных и причастий между хрониками и диалогами объясняется тем, что адъективные атрибуты придают языку большую яркость и живость – качество, необходимое для полемических жанров, но избыточное для многих повествовательных текстов познавательной литературы и особенно – официально-деловых текстов. В диалогах чаще происходит обращение к приложениям, характерным для разговорной речи, и придаточным определительным. При сравнении именных групп в нашем материале и в рассказах развлекательно-морализующего содержания Нюрнбергского проповедника Ф. Дитриха (XVI в.), исследованных ван дер Эльстом [van der Elst 1988], выявлено следующее. Если в его произведениях 17% существительных, образующих ядро субстантивной группы, распространяются генитивным или предложным атрибутом, то в нашем материале этот показатель составляет 31,5% (см. таблицу 2). Очевидно, это различие обусловлено стремлением хронистов к информативности изложения. Именные парные сочетания в рассказах Ф. Дитриха выполняют экспрессивную функцию и служат конкретизации обозначаемого понятия. В нашем материале использование этих сочетаний обусловлено прежде всего стремлением к уточнению понятия, а экспрессивность свойственна лишь отдельным парным сочетаниям – прежде всего, религиозным. Оценка швейцарских хроник XV в. как «минимума языкового материала» [Roloff 1970: 140] уместна и для хроник XVI в. Строгость и «деловитость» стиля, присущие ведущей композиционно-речевой форме данного жанра – сообщению (Berichten), характерны для городских хроник как XV, так и XVI в. Таблица 2. Атрибуты в городских хрониках и диалогах Г. Сакса Тип определения Родительный падеж Р.п. в препозиции (по отн. к общему числу генитивов) Р.п. в постпозиции (по отн. к общему числу генитивов) Притяжательные местоимения Предложные определения Прилагательные, причастия Приложения Придаточные определительные Распространенные инфинитивные и причастные определения Хроники Берна, Вормса, Базеля, Цюриха (% от числа примеров) 23% Диалоги Г. Сакса, (% от числа примеров) 20% 33,5% Нет данных 66,5% Нет данных 20% 31% 8,5% 4% 15% 58% 4% 8% 5% 27% 1,3% 0,7% В третьей главе «Атрибуты как валентностные партнеры существительного» проводится анализ валентностных характеристик атрибутов, их семантики, выявляется морфологическая форма атрибутовактантов и синтаксическая функция существительных, реализовавших эти атрибуты. Анализируется синтаксическая функция слов-партнеров. Лингвисты отмечают, что в рнвн., как и в современном немецком языке, валентность существительного конституирует именную группу [Wegstein/Wolf 1982: 124]. При этом в исследовании валентности существительных в рнвн. языке ввиду возможности ее насыщения контекстом критерий относительной частоты не достаточен [Wolf 1985: 209]. Помимо того, следует учитывать, что некоторые носители валентности относительно часто сочетаются со свободными распространителями определенного типа (в частности, существительные тяготеют к сочетанию с качественными прилагательными), поэтому подобные комбинации можно рассматривать как типические [Agel 1988: 145]. Необходимым, таким образом, становится семантический анализ определений и использование критерия ограничения актантов по сочетаемости. В анализе мы исходим из положения о логико-семантической природе валентности существительных и ее отражении на синтаксическом уровне. Нами получены следующие данные по реализации атрибутов- актантов в рнвн. городских хрониках. В группах имен действия и имен результата очевидны различия между частотой реализации субъектного и объектного актантов (ср. диаграммы 1 и 17 2). Ведущие позиции объектный актант занимает и в группе имен деятеля: 97%. Ср. примеры с этим актантом в группах имен действия и деятеля: …haben auch zu bestätigung des landfriedens zu ihm geschickt Wolframum Dierolfi in Holland (W., S. 103); …diewil durch die oberkeit als ein dienerin gottes zuvorderst das göttlich wort richlich ... gepflanzt werden soll (B1, S. 94). Тогда как для группы имен результата важнее оказывается «производитель» действия, т.е. субъектный актант, например: … der sich einer houptmanschaft oder andrer embter underzuche oder annem on wissen und verwilligung miner herren (B1, S. 149). Для групп имен действия, деятеля и результата можно говорить об иерархии актантов. В двух первых группах ведущие позиции занимает объектный актант и обозначение деятеля коммуникативно менее важно, чем указание на объект действия. Лицо или институт, являющееся адресатом действия, выражено в группах имен действия и результата редко: 6% и 7% соответственно, ср.: …sy wolten der sachen gern komen umb alle der herren ansprach uf gemein frome lüte (B2, S. 82). Диаграмма 1. Актанты имен действия Объектный 48% Субъектный 32% Адресат 6% Терминов Ситуатив отношения 7% 5% Содержания 2% Актанты терминов отношения реализованы в группах имен действия и результата примерно в равном соотношении, также и актанты содержания (ср. диаграммы 1 и 2). Имена действия изредка реализуют актанты-ситуативы (7% примеров), имена результата – актант цели (4%). Общая частотность реализации актантов для этих групп сходна, что объясняется близостью их семантики: нередко сложно с уверенностью отнести существительное к группе имен действия или результата (например, рнвн. лексемы verwilligung, manung, befehl и др.). 18 Диаграмма 2. Актанты имен результата Экспликатив 1% Адресат 7% Терминов Содержания отношения 2% 4% Цели 4% Субъектный 67% Объектный 15% Диаграмма 3. Актанты имен состояния Терминов отношения 45% Экспериенсив 12% Содержания 32% Цели 4% Экспликатив 2% Ситуатив Объектный 3% 2% Для имен состояния по сравнению с остальными семантическими группами важным оказывается актант содержания, поясняющий стержневое существительное или указывающий сферу, в пределах которой возникает определенное состояние. Это объясняется особым характером синсемантии данной группы абстрактных имен, требующих конкретизации своей широкой семантики и ее «ограничения» определенным процессом, явлением или предметом, ср.: Also wart innen solches offenbart … in hoffnung, sy wurtten in der sach handlen, das die gemeind wol zufriden würt sin (B1, S. 55); 19 Do wasz ein grosser schrecken in den bebstischen, hatten ein grosz geschrey und forcht, man wolt in die hüser durlouffen (B1, S. 51). Близкий по семантике актант цели, конкретизирующий объект определенного состояния (как правило, любви, ненависти, дружбы и т.д.) выражен в группе имен состояния всего в 4% примеров (с рнвн. лексемами lieb, vigentschaft), например: Und tringt aber unsz die lieb zu der ere gottes und zu einnem gutten friden einner ganzen stat basel (B1, S. 68). В хрониках выявлена следующая картина реализации актантов в зависимости от синтаксической функции определяемого существительного. Актанты наиболее часто реализуются у существительных в функции объектов и обстоятельств. Самый высокий удельный вес обстоятельств (63%) отмечен при реализации субъектных актантов. Например: In denselben ziten …von manung wegen dez küngs zoch hertzog ludwig von peyern ...mit grossem volk gen elsatz (B2, S. 233). Таблица 3. Синтаксические функции существительных, реализовавших актанты Актант Субъектный Объектный Термина отношения Терминов отношения Содержания Цели Адресат Ситуатив Экспериенсив Экспликатив Вещества Меры Всего реализаций (775) Субъект Объект Обстоятельство Атрибут 9,5% 27% 22% 24% 40% 34% 63% 26% 17% 3,5% 7% 27% 61 34% 48% 16% 2% 39 17 24 14 11 3 78 2 2% 8% 4% 50% 18% 35% - 53% 67% 50% 21% 55% 100% 50% 50% 45% 25% 42% 29% 27% 15% 50% 4% - 200 199 127 Некоторые актанты реализуются по-преимуществу или исключительно существительными в функции объекта, а именно экспериенсивы, экспликативы и актанты цели, например: ... und erzögten ir mordrye und vigentschaft, so si zu der kristanheit hant (В2, S. 29). Актант-экспериенсив представлен здесь притяжательным местоимением ir, а актант цели – определительным придаточным. … und sollich stroff der kranckeit sollicher schweren pestillenz von unsz zu nemen (B1, S. 163). Актант-экспликатив, соответствующий типу genitivus 20 definitivus / explicativus, представлен обширной атрибутивной группой kranckeit sollicher schweren pestillenz. При существительном в функции субъекта часто реализуются актанты ситуации, вещества и терминов отношения (см. таблицу 3), например: … beschach ein grosser stritte von tunngern zwüschent dem bischof vor lütke, geborn von hollant, dem hertzogen von hollant, dem hertzogen von burgunne und iren helfern (B2, S. 203). При существительном stritt выражено два актанта: ситуатив (von tunngern) и актант терминов отношения (представленный обширной предложной группой, вводимой zwüschent). Или: Aber uff der wisen mülly gemallen hat ein sack weitzen geben 10 sester mell minder (B1, S. 144). Синтаксическим субъектом является квантитативная группа ein sack weitzen, где реализован актант вещества. Реже всего реализуются актанты при существительном в функции атрибута, что связано с «нежеланием» хронистов усложнять именную группу определениями высших степеней зависимости. При существительном в этой функции сколько-нибудь часто реализуются только актанты термина отношения, специфические для группы реляционных имен, например: ...hat man alsbald die burgerschaft versammtet, die sind auch mit wißen und willen bischof Eberhards ernanntem Jacoben von Stein seinem diener in sein haus und hof ... gefallen (W., S. 113). Именное сочетание sein diener является приложением (т.е. атрибутом) к имени собственному Jacob von Stein, а притяжательное местоимение sein, отсылающее к епископу, репрезентирует актант термина отношения. Наибольшая реализация актантов у существительных в функции объектов и обстоятельств связана с насыщенностью хроникальных текстов этими членами предложения. Г. Ролофф на материале прозаического (переводного) романа XV в. «Мелюзина» отмечал значительную стилистическую нагрузку существительных в функции обстоятельства [Roloff 1970: 129]. В нашем материале «весомость» обстоятельств обусловлена информативностью хроник и стремлением авторов к подробному изложению событий и ситуаций. Информативность, обусловленная функцией хроник и являющаяся их сущностной чертой, проявляется не на уровне именной группы, а на уровне членов предложения I порядка и насыщенности цельного предложения элементарными. Т.е. для хроникальных текстов можно вести речь о гетерогенности и даже противоречивости их стилистических черт на разных синтаксических уровнях: если именная группа характеризуется четкостью и лаконизмом, то структура предложения – насыщенностью и информативностью. Такое расхождение стилистических характеристик на разных уровнях в одном и том же тексте представляло собой отличительную черту рнвн. литературного языка и было связано с перестройкой жанровой системы, неотчетливостью стилистических параметров письменнолитературных текстов. В заключении обобщаются результаты исследования и намечаются дальнейшие перспективы изысканий в данной области. 21 Выявленные закономерности в употреблении атрибутов в сравнении с их использованием в художественных диалогах и дидактических текстах позволяют квалифицировать стиль хроник как «книжный». Доказательством этого являются выявленные закономерности в употреблении атрибутов различных типов (невысокий удельный вес прилагательных и «стертый», клишированный характер их употребления, расположение генитива, значительный вес предложных определений, преобладание релятивов «канцелярского» типа), а также формульный характер именных УСК. Вместе с тем, ряд других характеристик – незначительное число инфинитивов и распространенных причастных определений, малая глубина именной группы говорит о большей «простоте» языка хроник по сравнению с официальными документами. Общий объем и насыщенность группы существительного в хрониках XVI в. по сравнению с хрониками XV в. кардинально не меняются (см. таблицу 1), поэтому говорить о заметном увеличении доли атрибутивных конструкций в хрониках XVI в. не представляется возможным. Гипотеза исследования подтвердилась лишь частично: хотя в именной группе хроникальных текстов представлены все типы определений, однако ее глубина и насыщенность атрибутами невелика. Это связано, во-первых, с ориентацией данных текстов на неподготовленного реципиента и широкую рецепцию, что делало нежелательным усложнение субстантивной группы. Во-вторых, в отличие от канцелярских текстов, для городских хроник соображения престижности языковых форм не играли большой роли. Это «позволяло» хронистам избегать таких стилистически отмеченных конструкций, как причастные обороты. Тем же фактором объясняется небольшое число атрибутов высших степеней зависимости. В-третьих, в рассматриваемую эпоху объем именной группы, значительно варьировавшийся в большинстве жанров познавательной литературы, достигался прежде всего за счет обширных «титульных» групп. Роль ведущего средства в выражении разнообразного содержания именная группа приобрела впоследствии, в письменно-литературном немецком языке XIX-XX вв., в сфере науки и публицистики. В перспективе представляется актуальным исследование становления именной группы и опирающегося на нее «именного» стиля в других ведущих жанрах рнвн. литературного языка. Синтаксические исследования должны быть дополнены изысканиями, посвященными лексике и фразеологии, что позволит создать целостную картину развития различных жанров рнвн. письменности и внесет вклад в развитие исторической стилистики. 22 Основное содержание публикациях автора: исследования отражено в следующих 1. Научные статьи а) опубликованные в ведущем российском периодическом издании ВАК: 1. Дунаев, А.Е. Определения группы существительного в ранненововерхненемецком языке (на материале городских хроник XV-XVI вв.) [Текст] / А.Е. Дунаев // Вестник Самарского государственного университета (Гуманитарная серия). – Самара: изд-во «Самарский государственный университет», 2006, №10 / 2 (50). – С. 119-126. б) опубликованные в международных, всероссийских и межрегиональных периодических изданиях, межвузовских и вузовских журналах, сборниках: 2. Дунаев, А.Е. Особенности валентности существительных ранненововерхненемецкого периода [Текст] / А.Е. Дунаев // Коммуникативное пространство дискурса в современных германских языках: международный сборник научных статей. – Самара: изд-во «Самарский университет», 2006. – С. 41-50. 3. Дунаев, А.Е. Немецкие городские хроники 15-16 вв. как типы текста [Текст] / А.Е. Дунаев // Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе: межвузовский сборник научных трудов. – Орёл: Орловский государственный институт искусств и культуры, 2006. – Вып. 3. – С. 234-243. в) опубликованные в сборниках материалов конференций : 4. Dunaev, A.E. Deutsche Stadtchroniken des 15.-16. Jahrhunderts als Textgrundlage für das Fach “Sprachgeschichte” [Текст] / Arsenij E. Dunaev // Das Wort. Germanistisches Jahrbuch Russland 2006. − Moskau: «Метатекст», 2006. – S. 59-67. 5. Дунаев, А.Е. Валентность существительного в языке ранненововерхненемецкого периода (на материале городской историографии Германии XV-XVI вв.) [Текст] / А.Е. Дунаев // Языковая личность – текст – дискурс: теоретические и прикладные аспекты исследования / Материалы международной научной конференции Самара, октябрь 2006 г.: в 2 ч. / СамГУ. – Самара: изд-во «Самарский университет», 2006. – Ч.1 – C. 229-231. 6. Дунаев, А.Е. Городская историография Германии 15-16 вв.: истоки, формы, синкретизм жанров [Текст] / А.Е. Дунаев // Дискурсивный континуум: текст – интертекст – гипертекст / Материалы Всероссийской научной конференции Самара, май 2006 г. – Самара : изд-во СГПУ, 2007. – С. 116-121. 23 Подписано в печать 05.10.07 г. Бумага офсетная. Печать оперативная. Объем 1,5 печ. л. Тираж 100 экз. Заказ № Отпечатано УОП СамГУ 24
