Верность себе

Геннадий Бокарев,
сценарист, драматург, писатель
Верность себе
Вступительная статья
в книге: Борис Васильев «А зори здесь тихие…» Всероссийская серия «Мужество»: Средне-Уральское книжное издательство, 1986
В те памятные каждому восторженные годы, когда юноша в свой
срок открывает для себя окружающий его мир, начинает постигать его
глубину и неохватность, Борис Васильев тоже открывал мир. Этот мир был
тоже бездонно глубок, тоже необъятен. Но он был еще и беспредельно
жесток, несправедлив и кровав. Ибо тем миром, который открыл Борис
Васильев, была война.
Борис Васильев, как и миллионы его сверстников, прежде чем стать
кем-нибудь, стал солдатом. И остается им до сих пор, о чем бы ни писал: о
войне, о сегодняшнем дне или о далеком прошлом. Потому что главное,
что движет Борисом Васильевым в жизни и в искусстве,— это ненависть и
сострадание. «То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть».
Борис Васильев ненавидит по-прежнему, а потому и продолжает любить
по-прежнему.
Война, как это ни парадоксально, дала нашему искусству много
славных имен: Бондарев, Ежов, Чухрай, десятки и сотни других. Но еще
больше она отняла. И может быть, именно поэтому Борис Васильев пишет
так исступленно, словно стараясь закрыть бреши, оставленные в нашем
искусстве войной. Вот краткий перечень работ только одного периода его
жизни: 1969 г.— «А зори здесь тихие...», 1970-й — «Самый последний
день», 1973-й — «Не стреляйте в белых лебедей», 1974-й — «В списках не
значился»… И что ни повесть, то событие.
А начинал Борис Васильев трудно... Впрочем, никакому настоящему
писателю не бывает легко, и только уже потом, когда его творческая
судьба состоялась, когда, как следствие, устоялся его быт и появились
нормальные условия для работы и публикации, мы, читатели, начинаем
воспринимать это как данность. Что писатель всегда был таким, каким мы
его знаем, жил так и писал так. Если бы!..
Поскольку этот сборник военных повестей Бориса Васильева
выходит в Свердловске, нелишним будет вспомнить, что начинал он свою
работу в искусстве как киносценарист и что первый его сценарий был
поставлен на Свердловской киностудии. Можно добавить еще, что в конце
40-х годов и начале 50-х Борис Васильев жил в Свердловске и работал на
Уралмаше.
Начав с прозы, Борис Васильев, спустя много лет дебютировал в
журнале «Новый мир», возглавляемом тогда А. Твардовским, повестью
«Иванов катер», сразу обратившей на себя внимание.
29.04.2016
Но подлинный Борис Васильев возник в 1969-м. Журнал «Юность» «А зори здесь тихие...».
Вообще «Зори» — явление уникальное. Прежде всего, это яркий
факт литературы. Но и не менее яркий театральный факт - спектакль в
Театре на Таганке. А всем известный кинофильм? А, наконец, опера в
Большом? Не случайно «Зори» стали настоящей зарей, зарей-восходом
писателя Васильева, но вовсе не тихой, а громкой — заслуженно.
Пожалуй, одна из главных черт Васильева-писателя и, естественно,
Васильева-человека — рыцарское отношение к женщине. Рыцарское, в
самом прямом, никогда не устаревающем смысле. То самое рыцарство,
которое основательно повывелось сейчас и о котором так тосковали,
тоскуют и будут тосковать женщины во все времена.
Все герои его произведений, выражающие жизненное кредо автора,
непременно наделены этими качествами. Даже старшина Васков,
полуграмотный армейский служака, «ходячий устав», «сибирский
валенок», проявляется, в конце концов, как подлинный рыцарь своих
девчушек, которых железная рука войны поставила на самую острую
грань, грань между Жизнью и Смертью.
«Что ответить, когда спросят: что ж это вы, мужики, мам наших от
пуль защитить не могли? Что ж это вы со смертью их оженили, а сами
целенькие?» — мучается Васков, видя, как гибнут одна за одной его
девочки, гибнут в абсолютно неравном бою с бандой натасканных на
убийство фашистов.
Женщина на войне — это вообще одна из заметных тем писателя
Васильева. Потому что, с его точки зрения, нет ничего более трагичного,
чем столкновение Женщины и Войны. Не опосредованно, скажем, через
гибель любимых мужчин и детей, а так вот, впрямую, глаза в глаза. Как
эти пятеро из «Зорь», как Мирра из «В списках не значился», как героини
других его военных повестей.
Но есть для старшины Васкова, а стало быть, и для писателя
Васильева еще одно понятие, выше которого нет и не может быть ничего:
долг. В том его святом смысле, когда это — Долг перед Родиной, перед
Справедливостью, перед Жизнью. Во имя этого Долга старшина Васков
ценой жизни своих девочек преграждает дорогу врагу. Во имя этого Долга
он убивает сам. Но, убивая, не превращается в профессионального убийцу,
а остается солдатом, солдатом-защитником, солдатом-мстителем,
солдатом-профессионалом. И не перестает быть человеком.
«Плюнул Васков. На мертвых плюнул, хоть и грех это самый
великий из всех. Но ничего к ним не чувствовал, кроме презрения: вне
закона они для него были. По ту сторону черты, что человека определяет.
2
29.04.2016
Человека ведь одно от животных отделяет: понимание, что человек он.
А коли нет понимания этого — зверь. О двух ногах, о двух руках — и зверь.
Лютый зверь, страшнее страшного. И тогда ничего по отношению к нему не
существует: ни человечности, ни жалости, ни пощады. Бить надо. Бить, пока
в логово не уползет. И там бить, покуда не вспомнит, что человеком был».
Быть и остаться человеком — в этом весь Борис Васильев. И герои его,
при всей их непростоте и неоднозначности, четко делятся на людей и
нелюдей. О чем бы, повторяю, он ни писал: о современности, о недалеком
или очень далеком прошлом.
Есть писатели военного поколения, и писатели прекрасные, которые не
могут и не умеют писать ни о чем, кроме как о войне. Видимо, она настолько
потрясла их, впечатления ее были так ярки, что впечатления послевоенной
жизни казались им не в пример тусклее. Писатель Васильев, не изменяя теме
войны, сумел выйти далеко за ее рамки. Интересы его чрезвычайно
разносторонни, круг пристрастий и неприятий широк. Он всегда в свободном
поиске, и никогда не знаешь, что послужит материалом его очередной
повести или романа, какую форму самовыражения он изберет.
Писателя Васильева, писателя-профессионала, отличает высокое
мастерство, свободное владение русским языком и отчетливо
прослушиваемая музыкальность, ведь у прозы есть своя музыка, без которой
даже самая крепкая проза превращается в тривиальный текст. Впрочем,
этими качествами должен обладать и обладает каждый настоящий прозаик.
Но прозаик Васильев умеет еще и туго натянуть сюжет, построить
выверенный, четко персонифицированный диалог, быть в меру пространным
и в меру кратким в авторских отступлениях. Именно поэтому все написанное
им читается без той натужности, которая подчас так мешает читателю
докопаться до писательского «Я». А писательское «Я» — это и есть, в
сущности, произведение. Личность писателя не отражается даже, а прямо
выражается в произведении. Нет личности — нет и произведения. Нет, даже
если нечто вроде издано, снято, поставлено.
Думаю, что прозаику Васильеву очень во многом помогает
киносценарист Васильев. В отборе материала, в его организации в
построении фабулы и в смелом отказе от всего на первый взгляд важного, но
по сути лишнего, утяжеляющего.
Привлекает в прозе Васильева и его широчайший эмоциональный
диапазон — от самоиронии и откровенного юмора до подлинно высокой
трагедийности.
Определяющей же чертой всего творчества Бориса Васильева, на мой
взгляд, является отсутствие всякой литературной позы. Наряду с неизменной
жизненной и писательской позицией — верностью Правде, которая и есть та
самая почва, без которой нет и не может быть Искусства.
3