исторические аспекты развития российского
advertisement
Министерство транспорта Российской Федерации Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное агентство железнодорожного транспорта ОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ ОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА Коллективная монография Омск 2012 Печатается по решению редакционно - издательского совета Омского государственного университета путей сообщения, Омского государственного педагогического университета Редакционная коллегия д-р техн.наук, профессор В.Т. Черемисин д-р истор.наук, профессор С.П. Исачкин д-р философ. наук, профессор Д. М. Федяев д-р истор. наук, профессор В. Н. Худяков д-р истор. наук, профессор О. А. Никифоров канд. педагог. наук, доцент В. В. Закотнов канд. истор. наук, доцент И. И. Кротт Научные редакторы д-р истор. наук, профессор О. А. Никифоров канд. истор. наук, доцент И. И. Кротт Ответственный редактор д-р истор. наук, профессор О. А. Никифоров Рецензенты д-р истор. наук, профессор М.К. Чуркин д-р истор. наук, профессор А.В. Гайдамакин Исторические аспекты развития российского предпринимательства: коллективная монография / под ред. О. А. Никифорова, И. И. Кротта. - Омск: Амфора, 2012. Ч. 2. - 243 с. Коллективная монография является результатом работы II Всероссийской научной конференции «Предпринимательство как социально-экономический феномен в истории России», которая прошла в интернет-режиме с 19 по 24 марта 2010 г. в Омском государственном педагогическом университете. Участие в работе конференции приняли ученые России, Азербайджана и Белоруссии. В разделах монографии раскрываются актуальные проблемы развития российского предпринимательства. Данное издание адресовано научным сотрудникам, преподавателям вузов, аспирантам, студентам, работникам органов власти и управления, представителям бизнеса, а также всем тем, кто интересуется проблемами экономической истории, теории и практики. ©Омский государственный университет путей сообщения © Омский государственный педагогический университет Предисловие Нынешний, пятый по счету в истории России переход к рыночным отношениям сопровождается предпринимательства. В воссозданием связи с этим института отечественного востребованными оказались исследования, направленные на изучение опыта капиталистического развития страны в досоветский период. Знакомство с ним позволяет глубже понять такие актуальные вопросы, как взаимоотношения частного бизнеса и государства, национальная ментальность и практика предпринимательства, роль и место иностранного капитала в экономике, общие и региональные особенности развития торговли и промышленности. Вместе с тем, изучение истории развития отечественного предпринимательства исключительно в досоветский период не может сегодня дать полной картины формирования и развития данного феномена в России на современном этапе. Именно поэтому для исследователей несомненный интерес представляют и материалы монографии, которые затрагивают отдельные аспекты развития отечественного бизнеса в период нэпа, теневой экономики в СССР, в период становления рыночных отношений в постсоветской России. Таким образом, данная монография представляет собой комплексный исторический срез разнообразных аспектов формирования и развития бизнеса в нашей стране на разных этапах ее развития. Совершенно очевидно, что российское предпринимательство, как в дореволюционный период, так и в новейшей истории зарождалось и развивалось в сложной материальной и духовной среде, отличавшейся разнообразием и противоречивостью своего воздействия. Одни факторы ограничивали предпринимательскую деятельность, а другие – напротив, стимулировали активную деловую жизнь. Противоречивость воздействия среды породила определенную уникальность, специфику российской деловой жизни, которая отличается масштабностью разнообразием форм, тесной связью с государством. своего распространения, Раздел I. Методологические, историографические и источниковедческие аспекты изучения предпринимательства в России 1.1. Влияние факторов российской самобытности на культуру предпринимательства Нельзя раскрыть сущность культуры как российского, так и предпринимательства любой другой страны, не вскрыв и не уяснив истоки его возникновения, не поняв ту материальную и духовную среду, в которой оно зарождалось, а потом и развивалось. Носителями (субъектами) деловой жизни, как правило, выступают наиболее активные, предприимчивые представители того или народа, имеющие свой менталитет, свою трудовую и хозяйственную этику. Поэтому, по признанию ведущих ученых и практиков, нельзя не учитывать и тем более игнорировать национальные особенности и традиции в сфере бизнеса. В противном случае предпринимательство будет носить зависимый, ограниченный характер, действовать без должной эффективности и результативности. «Национальные традиции могут либо способствовать экономическому успеху нации, – пишут авторы книги «Идеология и конкурентоспособность наций», – либо, если они не учитываются, способствовать её застою» [О.А. Платонов. Русский путь в экономике // Русский путь в развитии экономики. – М., 1993.]. Национальная самобытность, деловая активность нации формируется под воздействием различных факторов как материального, так и духовного порядка. Особое место среди факторов первой группы занимает природно- климатическая, географическая и геополитическая среда проживания того или иного народа, которая оказывает существенное влияние на характер трудовой и деловой жизни, а в известной мере и на формирование ментальности его. Русский этнос сформировался на огромной лесостепной территории, которая находилась в зоне резко континентального климата, где зима была продолжительной, а лето – коротким. «Россия, – писал великий русский философ И.А. Ильин, – поставила нас лицом к лицу с природой, с безнадежной осенью и бурною, страстною весной» [И.А. Ильин. О России. М., 1991]. Другим сдерживающим фактором национальной деловой жизни можно считать автаркию, т.е. хозяйственную замкнутость страны, ограниченные возможности выхода к морским торговым путям. Несмотря на большие экспортные сырьевые ресурсы, выгодное геополитическое положение России, до 18 в. страна находилась в стороне от активной международной морской торговли. Сопредельные страны обогащались и развивались за счет морской торговли, накапливали опыт предпринимательской деятельности, постигали основы рыночной экономики. Русский народ довольно длительное время был лишен таковых возможностей. Он вынужден был расходовать огромные финансовые и материальные ресурсы, вести кровопролитные войны, чтобы завоевать выход к морским берегам и принимать стабильное и действенное участие в международной торговле. Скудность почвы, низкая плотность населения, с одной стороны, потребность и заинтересованность государства в принудительном, бесплатном труде, с другой стороны, в известной мере, не только породили крепостное право, но и предопределили длительность его существования. В таких условиях, когда подавляющее большинство населения страны было зависимым и бесправным, разумеется, свободное предпринимательство не могло развиваться в широких масштабах и в тех цивилизованных формах классического капитализма, в которых оно развивалось на Западе. В России того периода предпринимательство имело не только ограниченную сферу деятельности, но и приобретало специфические формы, характерные для традиционного общества, российской действительности. Носителями этих форм выступали не только купцы, дворяне, но и даже крепостные крестьяне, Так в конце XVIII в. в селе Иваново Владимирской губернии действовало 188 набоечных изб по производству тканей, которыми владели 20 крепостных крестьян [В.И. Сущенко. «История российского предпринимательства.– Ростов н/Д, 1997]. Преобладали среди таких крестьян, как правило, старообрядцы, которые отличались большим трудолюбием, порядочностью, предприимчивостью. В их среде зарождались будущие предпринимательские династии Прохоровых, Рябушинских, Третьяковых, ставшие затем национальной гордостью российского делового мира. Однако наряду с этими сдерживающими факторами материального порядка действовали позитивные факторы, которые содействовали становлению, а затем развитию национального предпринимательства и его культуры. К ним, вероятно, можно отнести такие факторы, как геополитическое положение страны, создававшее благоприятные условия для сухопутной внешней торговли, как с Востоком, так и с Западом, наличие богатой сырьевой базы и интерес к ней со стороны иностранных деловых кругов, наличие различных видов ремёсел и промыслов. Весьма формирования и сложной и противоречивой развития отечественного была духовная предпринимательства. сфера Она отличалась, прежде всего, разнообразием конфессий, а, следовательно, и естественностью их влияния на деловую активность различных национальностей, населявших территорию Российской империи. Подавляющее большинство населения было русским, исповедовавшим православное христианство. В отличие от протестантизма Запада, которое призывало к активной деловой жизни, к обогащению, православное христианство не ориентировало на предпринимательство, на достижения коммерческого успеха. Так, если на Западе богатство рассматривалось как успех, как знак Божьего благословения, то в России все это расценивалось иначе. Здесь стремление к богатству и предприимчивость не рассматривались в качестве угодной Богу деятельности, а богатство – в качестве благодатности. Однако это не говорит о том, что русскому менталитету, имевшему христианские основы, свойственно отрицание собственности, предприимчивости, деловой активности. В России, как и во всем православном мире, собственность рассматривалась не как абсолютное (вечное), а временное (земное) благо, которое требовалось использовать не только и не столько для себя, сколько для окружающих. Православие оказывало существенное влияние на формирование хозяйственной и предпринимательской этики, на характер деловых отношений. Под его влиянием зародились не только благотворительность, меценатство, но и сформировались ценные качества личности отечественного предпринимателя. Совершенно очевидно, что российское предпринимательство и его культура в дореволюционный период зарождались и развивались в сложной материальной и противоречивостью духовной среде, отличавшейся своего воздействия. Одни разнообразием факторы и ограничивали предпринимательскую деятельность, а другие – напротив, стимулировали активную деловую жизнь. Противоречивость воздействия среды порождала определенную уникальность, специфику российской деловой жизни, которая отличалась масштабностью своего распространения, разнообразием форм, преобладанием семейного капитала, тесной связью с государством. 1.2. Методологические и историографические аспекты в работе с источниками личного происхождения по истории купечества второй половины XIX – начала XX вв. Историография вопроса истории сибирского купечества заслуживает самостоятельного исследования. В данной работе, наряду с рассмотрением вопроса методологических подходов, необходимо обозначить проблему неопределенности в вопросах источниковедческой терминологии, слабой изученности такой группы как источники личного происхождения. Источниковедение в России как самостоятельная наука определилось в XIX в. О большом значении документов личного происхождения, которые первоначально не объединялись в единую группу, а подразделялись на мемуары, записки, эпистолярное наследие, говорилось уже в XIX в. Историк, источниковед XIX в. Н.Д. Чечулин в курсе лекций «Русские мемуары XVIII в.» высоко оценивал значение мемуаров как источников, отмечал, что главная задача исследователя не пересказывать содержание источника, а «стать посреди событий известной эпохи» [Чечулин Н.Д. Мемуары, их значение и место в ряду исторических источников. – СПб., 1891. – С. 4]. Определив основные направления исследовательской работы, Н.Д. Чечулину не удалось избежать идеализации мемуаров XVIII в., в то время как современных ему авторов он обвинял в стремлении описывать события и своё участие в них с выгодной для себя позиции. Субъективность является неотъемлемой чертой в целом мемуарных источников, вне зависимости от периода их создания. Важным выводом является указание на необходимость комплексного использования документов, при выявлении «характеристичного», что позволит наиболее точно изучить объект. В 1928 г. вышла работа Б.Б. Кафенгауза «Купеческие мемуары» [Кафенгауз Б.Б. Купеческие мемуары // Московский край в его прошлом. – М., 1928. – С. 105 – 128.], был определён новый вид мемуарного наследия, отмечался особый интерес к работам провинциалов, в том числе Н.М. Чукмалдина [Чукмалдин Н.М. Записки о моей жизни. – М., 1902.]. Автор характеризует купеческие мемуары как источник с «бытовым содержанием» [Кафенгауз Б.Б. Указ. соч. С. 106.], позволяющий изучить внутренний мир сословия. Исследованию были подвергнуты в основном работы авторов центральных районов. Длительный период эта работа оставалась последней в области изучения документов личного происхождения, источники по истории сибирского купечества не подвергались комплексному изучению. Интерес к мемуаристике на длительный период времени угас. Изучалось только наследие рабочего класса, очевидцев и участников смены старого и утверждения нового политического строя, которое создавалось под идеологическим давлением. Своеобразным прорывом стал выход в 1940 г. учебника С.А. Никитина «Источниковедение истории СССР. XIX в. (до конца 90-х годов)». Работа определила на несколько десятилетий вперёд направление источниковедческой работы, сделанные автором выводы не подвергались критике. С.А. Никитин рассматривал мемуары как самостоятельный вид источников, выделив характерные черты: субъективность, изложение исторических фактов с применением литературных приёмов при их описании, взаимосвязь и взаимовлияние личностных характеристик автора и манеры, стиля повествования. В качестве отдельной группы мемуаров были выделены купеческие мемуары, но автор указывал на возможность их использования только при изучении быта, взглядов буржуазии. Наблюдается совпадение понятий «купец» и «буржуа» [Никитин С.А. Источниковедение истории СССР. В 2т. Т. 2 XIX в. (до конца 90-х годов). – М., 1940]. Детально представлены периодические издания второй половины XIX в., что представляется важным, т.к. именно здесь первоначально были опубликованы многие мемуары. В 1959 г. опубликована работа М.Н. Черноморского «Мемуары как исторический источник», в которой была произведена классификация мемуарного наследия. Но документы личного происхождения как отдельный вид источника не выделены. Автор подразделяет мемуары на: 1) собственно мемуары, т.е. воспоминания о жизненном пути их автора; 2) воспоминания, которые целиком посвящены описанию только тех событий, в которых автор участвовал; 3) дневники; 4) литературные записки [Черноморский М.Н. Мемуары как исторический источник. – М., 1959. – С. 8 – 11]. Но дневники и литературные записки не являются мемуарами ни по форме повествования, ни по содержанию. Написание мемуаров предполагает прошествие некоторого периода времени, что совершенно невозможно при создании дневников, которые могут служить скорее основой для создания мемуаров в будущем. Возникает необходимость объяснения термина «мемуары» и их дальнейшей классификации. Данная проблема была обозначена в статье Л.И. Деревниной [Деревнина Л.И. О термине «мемуары» и классификации мемуарных источников (постановка темы и проблематики) // Источниковедение отечественной истории. 1975. – М., 1976. – С. 32 – 38.]. Термин «мемуары» определяется как общий для целого ряда источников, классификация которых производилась по форме и виду. Во второй половине 80-х – 90-е гг. в источниковедение входит новое понятие «документы личного происхождения», которое использовалось и в предшествующий период, но не было общеупотребимым, оставалось не ясным, что именно оно в себя включает. В 70 – 80-х гг. исследователи занимались детальным анализом источников, определяя формы работы с ними и их информационные возможности в целом. Огромное значение имеют выводы С.О. Шмидта, который определил источник как особую систему коммуникации, от того на сколько точно сможет её понять и расшифровать исследователь зависит его дальнейшая работа. На анализ содержательной части обращала внимание С.С. Минц [Минц С.С. Об особенностях эволюции источников мемуарного характера (к постановке проблемы) // История СССР. – 1979. - № 6. – С. 55 – 70.; Минц С.С. Об отражении особенностей социальной психологии в мемуарных источниках последней трети XIX в. // Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. – М., 1984. – С. 31 – 40.]. Она рассматривала проблему эволюции мемуарных источников, сочетания в них субъективности и субъективизма, документализации и художественности. С.С. Минц определяла мемуары не только как источник бытового содержания, но отражающий социальную психологию группы, к которой относился её автор и о ком он писал. Ведущим исследователем в области русской мемуаристики, изучающим её истоки, эволюцию, внешнее, внутреннее содержание является А.Г. Тартаковский [Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика. Опыт источниковедческого изучения. – М., 1980.; Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX вв. от рукописи к книге – М., 1991.]. В сферу его исследовательских интересов входит мемуаристика XVIII – первой половины XIX вв., но он работает и над выявлением общих черт свойственных отечественной мемуаристике. Им были определены требования к критике источников с целью максимального извлечения содержащейся в них информации. Но, зародившись в XVIII в., пройдя определённое развитие, мемуары претерпели существенные изменения ко второй половине XIX в. Под редакцией ведущего отечественного источниковеда И.Д. Ковальченко в 1981 г. издаётся учебник «Источниковедение истории СССР», в котором произошёл отход от выводов С.А. Никитина. Воспоминания, дневники, эпистолярное наследие И.Д. Ковальченко характеризовал как письменные исторические источники, близкие по содержанию, характеру и значению, но не объединял их в единую группу. В работе присутствует обобщение источниковедческих изысканий предшествующего периода, выводы сделанные в ней остаются актуальными до сих пор. В 80-е гг. XX в. исследование мемуаристики, эпистолярного наследия становится одной из ведущих тем [Чернуха В.Г. Мемуары столичного чиновничества второй половины XIX века // Вспомогательные исторические дисциплины. – Л., 1983. – С. 195 – 216.; Кучина Т.Г. К вопросу об изучении эволюции эпистолярных источников второй половины XIX – начала XX в. // Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. – М., 1984. – С. 40–48.; Воронкова С.В. Проблемы источниковедения истории России периода капитализма (итоги и задачи изучения). - М., 1985.; Аксёнов А.И. Происхождение, судьбы и семейные связи московских купцов – именитых граждан // Источниковедение отечественной истории. – М., 1986. – С. 211 – 237.]. Изучению подвергаются материалы купеческого, дворянского, чиновничьего происхождения, что считалось ранее не актуальным. Источники были по-новому осмысленны, результатом чего стало появление новых учебных пособий, в том числе под редакцией группы авторов «Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории». Впервые исследуемая группа источников, была объединена единым понятием «источники личного происхождения», поднимается проблема соотношения терминов «мемуары» и «воспоминания», целесообразности их совместного использования. Авторы в соответствии с традицией зарубежной источниковедческой школы разделяют мемуары на виды, выделяя «мемуары – современные истории», фиксирующие информацию об отдельно взятом событии, и «мемуары - автобиографии» [Источниковедение: Теория. История. Метод. источники российской истории. – М., 1998. – С. 472, 475.]. Не представляется необходимым использовать классификацию западного варианта, т.к. деление на мемуары – автобиографии и мемуары об отдельных событиях возможно в соответствии с изучением их содержательной части. При этом мы не отрицаем существования источников, объединяющих элементы автобиографии с описанием отдельных событий, которые могут подвергаться литературной обработке. Мемуары уже давно стали объектом научных интересов не только источниковедов, но и литературоведов, которые отмечают уникальность каждого из произведений, что является результатом индивидуального подхода к их изучению. Подобные выводы содержатся и в других работах по источниковедению, где мемуары, дневники, записки, эпистолярное наследие объединены в единую группу документов личного происхождения [Голиков А.Г., Круглова Т.А. Источниковедение отечественной истории. – М., 2000.; Ганелин Р.Ш., Куликов С.В. Основные источники по истории России конца XIX – начала XX вв.: Учебное пособие. – М., 2000.]. Таким образом, источниковедческие исследования документов личного происхождения производились в целом без выявления отдельных групп. Был накоплен практический опыт работы с данными материалами, что предоставляет возможность его использования при исследовании истории сибирского купечества второй половины XIX – начала XX вв. В современной исторической науке существует множество методологических подходов к изучению вопросов развития России периода капитализма. В 90-е годы XX в. наблюдалось повсеместное увлечение теориями цивилизационного, модернизационного подходов, наряду с критикой формационного. В последние годы исследователи стремятся к взвешенному использованию учений различных методологических школ. В своём развитии история проходит путь, который преодолевали все цивилизованные государства, при этом нельзя отрицать, что действующие сегодня и существовавшие в прошлом институты имеют национальную специфику. Россия, находясь в общемировом пространстве, обладает рядом специфических черт в развитии, но не стоит противопоставлять её западной цивилизации. Объективный ход истории подтверждает, что при всей схожести это два различных мира, цивилизации. Ещё во второй половине XIX в. в России была сформулирована теория локальных цивилизаций. Это происходило в рамках соотношения европейского цивилизационного и самосознания. формировавшегося При этом российского нецелесообразно противопоставлять Европу России, т.к. они оказывали воздействие на развитие друг друга. Бурные дискуссии и критику вызывает до сих пор, сформулированная во второй половине XIX в. теория культурно – исторических типов Н.Я. Данилевского. Он не отрицал факт взаимодействия локальных цивилизаций, но каждая последующая из них даёт более глубокие плоды своего развития. Н.Я. Данилевский рассматривал процесс исторического развития через культуру, в его теории «в полную силу зазвучал голос культуры» [Ионов И.Н., Хачатурян В.М. Теории цивилизаций от античности до конца XIX века. – СПб., 2002. – С. 376.]. За всеми явлениями стоит человек, общество, необходимо его понять, без чего невозможно понимание специфики в целом исторического развития. Он судит о ней не со стороны, через поколения, имея возможность сопоставления с последующими событиями, он находится «внутри» эпохи. Именно это и позволяют сделать материалы источников личного происхождения. Данная группа источников подразделяется на следующие виды: 1) мемуары – автобиографии; 2) мемуары купцов второй половины XIX – начала XX вв. и их потомков; 3) мемуары представителей различных социальных групп о сибирском купечестве второй половины XIX – начала XX вв.; 4) дневники; 5) эпистолярное наследие; 6) путевые заметки; 7) литературные записки и произведения. Главным стало изучение самобытности культуры, духовных традиций, влияния религии, психологических стереотипов. Начало XX в. связано в России с бурным экономическим ростом, который оказал значительное влияние на развитие и политической, и социальной сферы. Россия заимствовала опыт Западной Европы, это период «догоняющей модернизации». История подтверждает существование особого русского культурно – исторического мира. Западные ценности не стали основополагающими, без чего нельзя говорить об успехах модернизации, даже с учётом достижений в области экономики. Внутренний мир, одной из основ которого и являются культурные стереотипы, изменить практически невозможно, это генный код народа. Русские религиозные философы XIX в. отмечали, что западный индивидуализм не сможет подавить русскую соборность. Ему противопоставлялась терпимость и высокая духовность русских. Отечественная буржуазия, основой которой было купечество, не может отождествляться с западными собственниками, это явления различного порядка, хотя действовали в схожих сферах, в области экономического развития. Русская религиозная философия рубежа XIX – XX вв. рассматривала развитие экономики, политической, социальной сфер как проявление человеческой деятельности. С.Н. Булгаков в «Философии хозяйства» писал: «Каждый человек есть, в известном смысле, художник своей собственной жизни…История творится так же, как творится и индивидуальная жизнь. Труд человечества, рассматривающийся как связное целое, и есть человеческая история» [Цит. по кн.: Русская философия собственности (XVIII – XX). – СПб., 1993. – С. 227 – 228.]. Человек предстаёт как мера всех вещей, совокупность мнений и желаний людей определяет историческое развитие, а не экономическая система, рынок, которые не существуют без него. Изучение мотивов человеческой деятельности, основы его взаимоотношений с окружающим миром в конечном итоге при обобщении дают историческое знание. В этой связи первостепенное значение приобретает осмысление понятия «ментальность», объединяющего собой индивидуальные характеристики человека. А.Я. Гуревич определил «ментальность» как «мощный пласт сознания, где коренятся все автоматизмы и привычки, исторически обусловленные способы интеллектуального и аффективного освоения мира, тот духовный инструментарий, при помощи которого люди расчленяют и организуют картину мира» [Цит. по кн.: Аникеев А.А. Проблемы методологии истории. – Ставрополь, 1996. – С. 215.]. Все действия человека первоначально им осмысливаются, соотносятся с его системой ценностей, нормами, определяющими их характер и механизм осуществления. Источники личного происхождения позволяют историкам исследовать не только отдельные факты, но и ситуацию, в которой они происходили, понять контекст событий. Есть опасность сделать ложные выводы, идя за современниками эпохи, взяв за истину их интерпретацию. Источник поливариантен по своей сути. Но этого можно избежать, анализируя не только свидетельство, но и наследие представителей различных сословий. Изучение исторического процесса должно осуществляться с позиций человека, а не системы, в которой он живёт и которая изменяется под давлением человеческого фактора. Понимание внутреннего мира человека приведёт к осознанию мотивов его деятельности, факторов способствующих изменению его положения в обществе. При работе необходимо использовать специальные методы: контентанализ, герменевтический. Основу работы составляет изучение источника, его характеристик и извлечения из него соответствующей информации. В социологии широко применяется метод, именуемый контент-анализом, позволяющий извлечь латентно скрытую информацию, содержащуюся в источнике. Метод ориентирован на теоретическое осмысление изучаемого объекта, посредством всестороннего его исследования. Необходимо сопоставление информации из различных источников. Выявляя противоречия, мы должны определять характер их происхождения. При работе с документами личного происхождения возможно использование этого метода, в совокупности с герменевтическим. Герменевтика ставит своей задачей объяснение, истолкование, интерпретацию смысла изучаемого источника. Мир прошлого можно понять, только вживаясь в него, сопереживая, чувствуя. Сложность состоит в том, как можно сделать индивидуальный исторический опыт человека общественно значимым. Нужно понять язык, систему знаков, что приводит к повышению интереса к мемуарам, литературным произведениям, которые способствуют пониманию прошлой эпохи. Большое значение имеет не только содержание, но и характеристика стиля, избранного автором источника, круг вопросов, которые он избирает в качестве наиважнейших. Результатом использования этих методов становится установление полноты сведений, содержащейся в источниках, их достоверности и точности, определение факторов характеризующих автора и среду, в которой был создан документ. Задача исследователя состоит в выявлении, актуализации различных уровней источника, который должен представить в полном объеме историческую эпоху. 1.3. Историографические и источниковедческие аспекты изучения истории предпринимательства Чувашии в XIX – начале XX вв. Нынешний, пятый по счету в истории России переход к рыночным отношениям сопровождается предпринимательства. В воссозданием связи с этим института отечественного востребованными оказались исследования, направленные на изучение опыта капиталистического развития страны в досоветский период. Знакомство с ним позволяет глубже понять такие актуальные вопросы, как взаимоотношения частного бизнеса и государства, национальная ментальность и практика предпринимательства, роль и место иностранного капитала в экономике, общие и региональные особенности развития торговли и промышленности. Цель статьи – аккумуляция историографического и источниковедческого опыта изучения истории предпринимательства Чувашии в XIX – начале XX вв. В ней прослеживаются основные подходы к интерпретации узловых моментов становления ментальности бизнеса на в регионе, становление влияние «третьего чувашской сословия», национальной сделана попытка осмысления историографии предпринимательства в Чувашском крае, а также раскрываются проблемы документального обеспечения изучения жизни лидеров делового мира. Изучение территориальных групп в составе предпринимателей способно уточнить историографические представления о социальной стратификации российского общества, региональных особенностях экономического развития. Советская историография мало уделяла внимания изучению региональных групп предпринимательства, в том числе и в Чувашского края. Она представлена лишь редкими статьями отдельных авторов, написанных преимущественно в «разоблачительной» манере в русле марксистсколенинских догм. Современная отечественная историография по теме также представлена в основном небольшими по объему статьями. История предпринимательства и купечества Чувашии в XIX – начале XX вв. еще не стала предметом монографических исследований. Изучение крупных представителей делового мира региона как самостоятельный объект анализа утвердилось лишь в последнее время. Жизнь и деятельность самого влиятельного и известного из чувашей лесопромышленника П.Е. Ефремова стала предметом монографического исследования [В.В. Орлов. П.Е. Ефремов: легенды и действительность. – Чебоксары, 1997]. Словом, изучены лишь отдельные аспекты многогранной деятельности предпринимателей дореволюционной Чувашии. По опубликованным в печати статьям трудно представить общую картину их места и роли в общественно-экономической жизни края, определить основные сферы его влияния. Тем более, практически не выявлена степень вовлеченности в торгово-промышленную деятельность чувашей и других коренных народов Среднего Поволжья. Отсутствуют исследования общественно-политической, благотворительной и меценатской деятельности чувашских купцов и предпринимателей, их быта, нравов, семейных и религиозных воззрений. Крайняя фрагментарность и узость исследования историков, темы объясняется нехваткой кадров профессиональных неполнотой исторических источников, сложностью ведения поисков о деятельности чувашских купцов и промышленников по многочисленным архивным фондам. Основную проблему, которая высвечивается из анализа изданной литературы, можно обозначить следующим образом. Почему Чувашский край оказался одним из самых отсталых регионов Российской империи? Почему среди чувашей так низка была доля состоятельных лиц? Почему они оказались менее предприимчивыми, чем соседние народы? В чем причина их массовой бедности? Каковы причины крайне слабого развития торговли и промышленности в Чувашском крае? Действительно, в XIX в. предпринимательство в Чувашии находилось на крайне низком уровне развития по сравнению с центральными районами России. Даже современные предприимчивость чувашей, преимущественной их осторожности. историки что ориентации вынуждены усматривалось на признать главным хлебопашество, не образом в инертности и В отличие от своих соседей, особенно от русских и татар, чуваши на порядок реже были заняты в торгово-промышленной деятельности. И лишь единицы из них сумели подняться относительно высоко по лестнице доходов и стали заметными величинами в клубе деловых людей региона [В.В. Орлов. Деловая элита Чувашии в конце XIX – начале ХХ вв. // Предпринимательство Поволжья: истоки, традиции, проблемы и тенденции развития. – Чебоксары, 1998. – С. 188-212]. Дореволюционные исследователи причину крайне слабого развития торговли и промышленности среди чувашей видели главным образом в менталитете народа. Исследователь социально-экономического положения Казанской губернии полковник Генерального штаба М. Лаптев в 1858 г. указывал, что большинство чувашей «ни к торговле, ни к промыслам не имеют особого влечения». По его версии, ничтожное развитие торговых и промышленных занятий у них зависело от незнания русского языка, от скупости и осторожности, которые удерживали их рисковать копейкой и, наконец, от лени. «Чувашин скорее меньше поест, чем выйдет зимой из теплой хаты» [Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Т. 8. Казанская губерния / Сост. М. Лаптев. – СПб., 1861. – С. 239 - 240]. Примерно в таком же духе высказывались официальные лица – казанский губернатор, уездные предводители дворянств. Так, Казанский военный губернатор в ходе подготовки сведений о состоянии государственных имуществ и в отчете за 1851 г. отметил, что неразвитость ремесел среди чувашей, марийцев, удмуртов и татар объясняется «дикостью и невежественностью этих племен», т.е. более низким уровнем культуры по сравнению с русским населением. Бесспорно, причисление татар к числу не предприимчивых народов Поволжья является явной ошибкой авторов. Не секрет, что именно казанские татары наряду с русскими были главными агентами в сфере торговли и промышленности в крае. В их руках находилась почти вся розничная торговля мануфактурными и галантерейными товарами, скупка лошадей, коров и других домашних животных, обработка кожи и т.д. Современники объясняли слабое развитие торгово-промышленного предпринимательства среди чувашей и их боязнью от чиновничьих поборов и элементарной зависти соплеменников. Даже состоятельные чуваши старались одеваться, питаться, строиться и вообще выглядеть в глазах чиновников и односельчан как можно беднее. Тонкий знаток быта народов Среднего Поволжья этнограф В.А. Сбоев отмечал, что в этом был и свой расчет: «о человеке в пышном наряде нельзя не подумать, что он – богач; а подумают, смотришь, и притащут тебе сухую беду». Видимо, не случайно среди населения появилась поговорка: «Татарин богатеет – жену берет, русский богатеет – лошадь покупает, чувашин богатеет – беду платит». Советские историки предпринимательства причину среди слабого чувашей видели развития в торговли и дискриминационной национальной политике царского правительства, выразившейся в ограничении народам Среднего Поволжья заниматься кузнечным, слесарным и серебряным делом, продавать оружие. Так, по версии известного историка В.Д. Димитриева, после активного участия чувашей и других народов Среднего Поволжья в крестьянской войне в период смутного времени царское правительство на рубеже 20-30-х гг. XVII в. запретило нерусским народам края заниматься кузнечным и серебряным делом, чтобы они не могли производить оружие для использования его в народных восстаниях [В.Д. Димитриев. История Чувашии XVIII века. – Чебоксары, 1959. – С. 33]. Эта мера, по его мнению, привела к искоренению металлообработки у чувашей, впрочем, как и у других народностей Поволжья. Считается, что советские историки явно преувеличили значение для экономики края Указа о запрете народам Среднего Поволжья заниматься слесарным, кузнечным и серебряным делом. Тем более с начала XIX в. правительственная политика поощрения промышленного развития, при всей ее социальной ограниченности и непоследовательности, все же давала определенные Предпринимательство в положительные Чувашии в результаты перовой [Е.П. половине Погодин. XIX в.// Предпринимательство Поволжья: истоки, традиции, проблемы и тенденции развития. – Чебоксары, 1998. – С. 38 – 39]. Современные исследователи основную причину непредприимчивости чувашей видят в исторических условиях пребывания этноса в составе Российского государства, а также в ментальных чертах народа. Действительно, столкновение с кочевым миром для болгаро-чувашей обернулось утратой этнической государственности: в 1236 г. под ударами полчищ хана Бату Волжская Булгария исчезла с политической карты Европы, а затем превратилась в один из улусов Золото й Орды. Болгарские земли систематически разорялись отрядами ордынских ханов, новгородскими ушкуйниками и дружинами русских князей. В конце XIV – начале XV в. Болгарские земли окончательно обезлюдели и превратились в «дикое поле». Уцелела лишь та часть населения, которая, опасаясь от набегов, мигрировала на север – в лесные районы правобережья и левобережья Волги. Новые тяжелые испытания обрушились на болгаро-чувашей в составе Казанского ханства, появившегося на обломках Золотой Орды. В состав Московского государства они вошли уже этносом, слой духовной, светской и деловой элиты которого был почти низведен. Ограничительный курс, проводимый Российским самодержавием в отношении новоподданнных, окончательно лишил чувашей высшей страты. Конечной точкой в названном процессе стал перевод при Петре I чувашских князей, торханов и мелких служилых людей в состав одного из разрядов крестьянского сословия страны. [История Чувашской АССР. – Чебоксары, 1983. – С. 46-59, 110-111]. Словом, в эпоху модернизации чуваши вступили крестьянским этносом, что накладывало свой отпечаток на процесс проникновения в их среду рыночных отношений. Природа непредприимчивости чувашей имела не только историческую, но и глубокую социально-психологическую основу. Чувашское крестьянство создало свою систему социально-утопических представлений о богатстве и праведной жизни. Она зиждилась преимущественно на традиционных языческих верованиях. Даже во второй половине XIX – начале ХХ в. с христианским хлебопашца вероучением внутренний мир связывало сравнительно немногое. Для чувашского крестьянства, ментальные черты которого в полной мере отразились в произведениях устного народного творчества, жить богато и с достатком означало быть с хлебом. В несклонности соплеменников к предпринимательству чувашские крестьяне видели печать Судьбы: «Когда впервые появились деньги, чуваши отправились с кисетом, русские – с мешками, а татары – с подводами». Главный психологический скреп этноса – дух уравнительности и коллективизма. Богатство в шкале жизненных ценностей общинника занимало важное, но далеко не определяющее место. Причем, оно непременно должно быть нажито собственным трудом: иной путь к нему аморален. К богатству, если это будет угодно Всевышнему, придет всякий, кто ходит за плугом и выращивает хлеб. Социально-психологический портрет лиц, разбогатевших не угодных Богу способом, вызывающе отталкивающий: «продавшие душу черту» люди. В представлениях хлебопашцев жить по совести и правде обязательно включало право уравнительного пользования каждого хозяйства совместным достоянием общины. Отношения между социальными стратами строились не только на экономической составляющей бытия, но и этики, морали и сложившихся традиций. На фоне этнических народностей Среднего Поволжья чувашские богатые крестьяне в экономическом плане были менее продвинуты и, как следствие, более «приручены» обществом. Словом, по своему мировосприятию, в эпоху модернизации чувашские крестьяне являли собой неблагоприятную среду для проникновения капиталистических отношений [Г.А. Николаев. Богатство и богатые люди в представлениях средневолжского чувашского крестьянства второй половины XIX – начала ХХ вв. // Мир предпринимательства Поволжья в исторической ретроспективе. – Чебоксары, 2002. – С.19 – 40]. При определении основных причин крайне низкого уровня развития торговли и промышленности в регионе необходимо обратить внимание на два обстоятельства, которые практически остались вне поля зрения современных исследователей. Прежде всего, необходимо отметить, что Чувашский край оказался в стороне от процессов, связанных с «железнодорожной лихорадкой». За период 1865 – 1875 гг. железнодорожный бум привел к более чем 5кратному увеличению сети российских дорог с 3,5 тыс. км до 17,7 тыс. км. Вступление в строй железнодорожных магистралей создавало благоприятные условия для расширения зернового производства, способствовало повышению хлебных цен и снижению транспортных издержек. Перевозки по ним осуществлялись регулярно, независимо от времени года, с большой скоростью и обходились дешевле, чем гужевые и, в ряде случаев, водные. Скорость железнодорожных перевозок оказалась в 10 раз выше скорости гужевых перевозок, в 4,5 раза – пароходных. Резкое снижение транспортных издержек способствовало поднятию местных цен на зерно. Так, после строительства железной дороги, цены на хлеб выросли в Рыбинске на 50%, Орле, Мценске и Белеве – на 65%, Ливнах и Моршанске – на 70%, в Козлове – на 85%, а в Саратове – более чем на 100%. Усиливая зависимость сельскохозяйственного производства России от тенденций, присущих мировому рынку, первая железнодорожная сеть вызывала подъем хлебных цен, расширение зерновых посевов и вывоз хлеба. За 1857 – 1890 гг. рассчитанный по пятилетиям среднегодовой экспорт хлеба в стране увеличился в 5,7 раза. [И.Н. Слепнев. Влияние создания железнодорожной сети производства России (вторая половина на товаризацию зернового XIX века) // Поволжье в системе Всероссийского рынка: история и современность. – Чебоксары, 1999. – С. 5372]. Железнодорожная ветка через территорию Чуваши прошла лишь в 1893 г. – в период пика аграрного кризиса в мире и России. Уже в 1887 г. почти повсеместно стало убыточным производство самой массовой «крестьянской» культуры - ржи, в том числе Казанской, Симбирской, Саратовской, Самарской и Нижегородской губерниях, в районах компактного проживания чувашского населения. Аграрный кризис сопровождался сокращением посевов пшеницы и ржи, снижением хлебных цен, что, правда, способствовало отраслевой специализации промышленного производства. В условиях аграрного кризиса капитал в Чувашском крае находит новые сферы приложения – лесопиление и деревообработка, где доминировали русские промышленники, и яичную торговлю с преобладанием иностранных предпринимателей. Действительно, в 1890-е гг. вдоль линии железной дороги массово появились частные предприятия по деревообработке, которая с конца XIX в. становится основной отраслью промышленности Чувашии. В те же годы в регионе наряду с винокурением, торговлей хлебом и лесоматериалами огромное развитие получила заготовка куриных яиц и битой птицы, где ведущую роль играли германские фирмы. Кстати, Казанская губерния, в составе которой находилось большинство чувашских уездов, занимало второе место в России по вывозу яиц после Воронежской губернии. В 1910-е гг. в Казанской губернии действовало до 30 крупных яичных фирм с годовым оборотом около 12 млн. руб. Посредником между населением и купцами выступали перекупщики, среди которых преобладали русские и татарские крестьяне. В начале ХХ в. из Чувашского края ежегодно вывозилось около 100 млн. шт. яиц. Экспортные поставки осуществлялись главным образом на рынки Германии, Англии и Италии через Рыбинск и портовые города Ригу и Виндаву [Ю.В. Гусаров. Иностранное предпринимательство в Чувашском крае в конце XIX – начале ХХ вв. // Мир предпринимательства Поволжья в исторической ретроспективе. – Чебоксары, 2002. – С. 41- 96]. Второе обстоятельство, на которое также мало обращается внимания в отечественной историографии, связано с особенностями экономической активности чувашского народа, а именно, в преимущественном их занятии земледелием. Выделение крупных производителей товарного зерна в крае сдерживалось малоземельем, признаки которого стали проявляться уже с начала XVIII в. В следующем столетии поголовно все чувашское крестьянство страдало от малоземелья и общинных пережитков. Поэтому из их среды редко выделялись крупные землевладельцы. Опираясь на материалы земельной переписи 1905 г., исследователи пришли к выводу о том, что в регионе по этнической принадлежности крупные землевладельцы из крестьян в абсолютном большинстве были русскими. Они, намного превосходя по экономической мощи сельскую верхушку других национальных групп, сферой приложения капитала выбирали садоводство, огородничество и земледельческое производство, животноводство. С состоятельными крестьянами русской деревни в покупке земли в некоторой мере мог соперничать лишь немногочисленный слой «собирателей» сельскохозяйственных угодий из татар. Но в татарской деревне «крупных крестьян», занятых в сельском хозяйстве, также было немного: предприимчивые люди из татар чаще были заняты в сфере торговли. По экономической мощности «крепкие крестьяне» чувашской, как и марийской и мордовской деревень, заметно уступали соответствующей социальной группе из русских и татар [Г.А.Николаев. Предприимчивые люди Средневолжской многонациональной деревни в конце XIX – начале XX вв. (По материалам Казанской и Симбирской губерний // Предпринимательство Поволжья: истоки, традиции, проблемы и тенденции развития. – Чебоксары,1998. – С. 156 – 165]. Что же, допустим, стало бы с чувашскими землепашцами, скажем, в случае обеспечения их достаточным количеством земли – одним из главных факторов производства? Могли ли они встать «крепко на ноги» и стать поставщиками товарной сельскохозяйственной продукции? Насколько их такие ментальные черты, как трудолюбие и осторожность, природная смекалка и скромность влияли на складывание собственного уникального механизма предпринимательской активности? Оказывается, в конце XIX – начале ХХ вв. был проведен своеобразный социальный эксперимент. Примеры весьма успешной работы на земле показывали чувашские крестьяне – переселенцы. Так, по сведениям историка М.И. Роднова, в Уфимской губернии сложилась довольно многочисленная прослойка чувашских фермеров – сельских предпринимателей, имевших крупные товарные посевы, использующие современную сельскохозяйственную технику. Если в зоне традиционной полунатуральной экономики (Уфимский уезд) фермерская прослойка среди чувашей была небольшой и составляла всего лишь около 7%, то в южных так называемых «американских» уездах губернии (Стерлитамакском и Белебеевском) предпринимательские хозяйства составляли от 21% до 34% всех чувашских хозяйств. В волостях компактного проживания чувашского населения выделялись крупные хозяйства, настоящие «фабрики» по производству товарного зерна. Доля фермерско-кулацких хозяйств среди них достигала даже 32,9% – 44,4%. В целом, чувашское крестьянство входило в число наиболее «капиталистически развитых» народов Уфимской губернии, намного опережая удельный вес зажиточных хозяйств среди русских, удмуртов, всех групп татар, башкир и белорусов [М.И. Роднов. Фермерычуваши Уфимской губернии в начале ХХ века // Мир предпринимательства Поволжья в исторической ретроспективе. – Чебоксары, 2002. – С. 166-177]. Иными словами, при создании элементарных условий для сельскохозяйственного производства, прежде всего, в случае обеспечения достаточным количеством земли, трудолюбивое чувашское крестьянство вполне оказывалось предприимчивым и конкурентоспособным в сравнении с представителями соседних народов, более продвинутых в торгово- экономическом отношении. Таким образом, историографический и отчасти источниковедческий анализ показал отсутствие солидных монографических исследований истории предпринимательства Чувашии в XIX – начале ХХ вв., которая обладала ярко выраженной регионально-отраслевой спецификой торгово-промышленного развития. В исторической литературе еще не выяснены основные причины низкого уровня развития предпринимательства в Чувашском крае, что было обусловлено действиями географических, многих политических, факторов: исторических, социально-экономических, природноа также национального состава, особенностей этнической психологии чувашского населения, в которой было мало места «духу» капитализма и рыночным отношениям. Востребованы особенностей становления исследования, модели направленные на предпринимательской выявление активности, утвердившейся в Чувашском крае, которая базировалась на традиционных отраслях первичного сектора производства – сельское и лесное хозяйство, винокурение, переработка и реализация сельскохозяйственной продукции. Традиционные сферы приложения капитала – хлебная торговля и винокурение не требовали государственного вмешательства и крупных иностранных инвестиций. Слабое развитие товарного земледелия в крае тормозилось малоземельем местных крестьян и общинными пережитками. Вот почему предприимчивые чувашские крестьяне, имея сравнительно ограниченные возможности для расширения товарного земледелия, средства вкладывали в иные сферы деятельности. Прежде всего, кулеткачество, лаптеплетение, кожевенное, скорняжное, плотничное и столярное дело, изготовление колес, саней, музыкальных инструментов, где способы обогащения были крайне узкими и нормы прибыли несравненно меньшими, чем, скажем, оптовая и розничная торговля хлебом, вином, банковское или страховое дело. В литературе практически не выяснено влияние железнодорожного строительства на вовлечение Чувашского края в орбиту рыночных отношений. Фактически во второй половине XIX в. регион оказался в стороне от процессов, связанных с усиленным железнодорожным строительством, увеличением посевных площадей и ростом экспорта хлеба. Объективно железные дороги, удешевляя перевозки грузов, способствовали ликвидации полуфеодальной замкнутости сельскохозяйственных районов страны и усилению в них товарно-денежных отношений. Прокладка железных дорог по территории Чувашии в 1890-е гг. требовала большого количества лесоматериалов, что способствовало развитию деревообработки, которая в начале ХХ в. становится в ней основной отраслью производства. Железнодорожное строительство привело и к притоку иностранного капитала, что, как показано в литературе, доминировал в торговле яйцами и битой птицей. Работы последних лет, основанные на солидной документальной базе, показали, что на рубеже XIX – ХХ вв. в Чувашском крае также шел процесс интеграции крупных предпринимателей в элитную страту. Но в ней, в отличие от соседних регионов и в целом России, удельный вес крупной буржуазии, в составе которой преобладали русские и татары, в общей численности предпринимателей оказался намного ниже, в то же время их доля в доходах – намного выше. В целом, состояние историографической разработки проблемы требует проведения всестороннего анализа истории делового мира Чувашии, выявления форм и типов предпринимательской деятельности, влияние национального менталитета на становление буржуазии, изучения основных аспектов взаимоотношений предпринимателей с властью. 1.4. Социокультурная адаптация сельскохозяйственного предпринимательства Западной Сибири в годы революции и Гражданской войны: методологические аспекты исследовательской практики1 В последнее время в гуманитарной науке проблемы адаптации к физическому, политическому, социальному и культурному пространству Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта Президента РФ для государственной поддержки молодых российских ученых МК-3011.2009.6 1 являются чрезвычайно актуальными и представляют немалый исследовательский интерес. В данный момент изучение вопросов адаптации в западной гуманитаристике стало своеобразным научным «мэйнстримом», в русле которого активно сотрудничают представители профессионального сообщества историков, социологов, философов, психологов и культурологов. В новейших теоретических работах отечественных авторов также происходит расширение зоны действия адаптации. Если большинство советских ученых трактовали адаптацию как феномен социально- экономической жизни, то современные исследователи акцентируют внимание на многомерности этого процесса, выделяя адаптацию бытовую, социальноэкономическую, политическую, социокультурную, структурную (интеграция в социальные структуры общества), психологическую и др. Вообще адаптация является междисциплинарным термином, который активно используется во многих областях знаний. Он полисемантичен и употребляется как инструмент познания отдельных аспектов взаимодействия социальных и природных систем с окружающей их средой. При этом решение проблем адаптации имеет важное теоретическое значение, связанное с вопросами разработки методологически эффективных средств познания общих и индивидуальных параметров культурно-исторических процессов, а также представляет интерес и для проведения сравнительно-исторических исследований [Программа фундаментальных исследований Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям» (2006-2008 гг.). Электронный ресурс. Режим доступа: http://adaptation.iea.ras.ru/about]. В современной историографической ситуации центр научных интересов сместился от изучения функционирования структур и институтов к анализу поведенческих стратегий на микроуровне - ценностных ориентаций и мотиваций деятельности отдельных людей и социальных групп. Первоначально на западе, а чуть позже и в России активное распространение получили концептуальные подходы и методический инструментарий такого направления, как социальная история. В рамках данного направления представляется возможным осуществить изучение адаптации личности, социальных групп, как к эволюционным, так и к чрезвычайным, экстремальным условиям существования. В связи с этим, актуальность изучения адаптационных процессов в условиях социальных трансформаций, как в Европейской России, так и на территории Сибири несомненна. Своеобразие истории региона, в частности миграционные процессы и обновление локального социума, многообразие этнических контактов, особенности социально-экономических и природнохозяйственных условий наложили отпечаток на все сферы жизни населения, на взаимодействие его с природной и социальной средой. Обращение к данной проблеме, кроме того, позволит рассмотреть и целый ряд вопросов, непосредственно связанных с развитием в Сибири предпринимательского сообщества, его ментальных оснований, степени адаптации и стратегий поведения в период революции и Гражданской войны. Исследователь, сталкивается с обращающийся трудностями к изучению методологического прошлого, неизбежно выбора, проблемой формирования собственных исследовательских практик. Современный историк, определяющий методологическую основу своего исследования, осознающий важность методологической рефлексии, вынужден либо творчески интерпретировать и применять существующие модели, либо создавать собственную модель, что часто происходит на междисциплинарной основе. При этом, в новом полидисциплинарном пространстве, достаточно остро ставится вопрос о границах применимости и эффективности предлагаемых моделей и соответствующих практик [Сабурова Т.А. Сибирский регион в современных исторических исследованиях: социокультурные стратегии изучения социума // Тюменский исторический сборник / Отв. ред. В.М. Кружинов. - Тюмень, 2009. Вып. XII. - С. 59]. Большое значение для определения перспектив в изучении хозяйственного освоения Сибири, поведенческих стратегий отдельных социальных групп имеют результаты реализации в Институте истории СО РАН интеграционного проекта «Адаптивные механизмы и практики в традиционных и трансформирующихся обществах» [Проект выполнялся в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям». Подробнее см.: Ламин В.А., Шелегина О.Н. Условия заселения и освоения Азиатской России: основные итоги и перспективы изучения // Вестник Томского государственного университета. История. Томск, 2009. №3(7). - С. 63-68]. Его научная новизна определялась актуальностью, на современном этапе, комплексного исследования и определения в исторической динамике роли адаптационных процессов в условиях заселения и освоения территории Сибири. С этой целью осуществлялось изучение важнейших аспектов, связанных с этноэкологической адаптацией населения этнокультурной локального адаптацией пространства, социальных групп в хозяйственной и эволюционных и бифуркационных средах, социокультурной адаптацией жителей в ходе индустриального освоения региона, с адаптивными механизмами в социальноэкономическом комплексе Сибири в условиях постиндустриальных вызовов и императивов [Ламин В.А., Шелегина О.Н. Указ. соч. - С. 63.]. Использование современных методов и методик междисциплинарных исследований, внедрение в исследовательскую практику универсальной структуры адаптивных процессов в культуре жизнеобеспечения позволили авторскому коллективу данного проекта получить новые интегрированные результаты, являющиеся значимыми для отечественной и мировой науки. В современных условиях весьма перспективным является дальнейшее использование теоретической базы указанного проекта, полученных результатов при изучении адаптационных процессов в экономике, культуре, социальной сфере. В настоящее время в междисциплинарных исследовательских практиках под адаптацией понимают приспособление человеческих сообществ, социальных групп и отдельных индивидуумов к меняющимся природногеографическим и историческим (социальным) условиям жизни посредством изменения стереотипов сознания и поведения, форм социальной организации и регуляции, норм и ценностей, образа жизни и элементов картины мира, способов жизнеобеспечения, направлений и технологий деятельности, а также механизмов трансляции социального опыта [Культурология. XX в.: Словарь. СПб., 1997. - С. 15]. Отметим, что в новейшей научной литературе к этапам адаптивного процесса относят такие хронологические составляющие, как предадаптацию, инадаптацию и постадаптацию. Предадаптация - это начальный этап адаптации с использованием уже готовых элементов внутренней структуры адаптанта и приспособленных заранее форм при внезапных изменениях среды. Инадаптация - собственно адаптация с соответствующими средствами, способами, формами и другими характеристиками. Постадаптация - частное совершенствование приобретенной адаптации [Шелегина О.Н. Адаптивные процессы в культуре жизнеобеспечения русского населения Сибири в XVIII начале XX века: (К постановке проблемы). - Новосибирск, 2005. - С. 26-27]. Л.В. Корель выделяет три стадии адаптации: начальную, на которой формируется потребность в адаптации; мобилизацию адаптивных резервов или ресурсов; «ответ» на изменения среды [Корель Л.В. Социология адаптации: (Этюды апологии). - Новосибирск, 1997. - С. 124]. С точки зрения О.Н. Шелегиной, следует к этим стадиям добавить еще и четвертую – адаптированность [Шелегина О.Н. Указ. соч. - С. 27]. Первая стадия характеризуется возникновением адаптивной ситуации, при которой запускается механизм адаптации - совокупность средств, с помощью которых приводится в действие и самореализуется адаптивный потенциал (ценностно-нормативная структура адаптанта, его социальный, демографический и этнический статус, социально-психологические характеристики, жизненный опыт). От наличия адаптивного потенциала того или иного качества зависит возможность адаптанта освоиться в новом жизненном пространстве. Вторая стадия связана с активным сознательным поиском, выбором и освоением на ментальном уровне новых моделей поведения, первыми попытками трансформации сознания и поведенческих стереотипов, выработкой общих стратегий адаптивного поведения [Корель Л.В. Указ. соч. - С. 108]. Содержание стадии «ответ на вызов среды» является реализацией конкретных моделей адаптивного поведения, выбранных адаптантами согласно собственному пониманию происходящих в обществе перемен. Наконец, на четвертой стадии активная деятельность адаптанта «свертывается». На данном этапе, по мнению О.Н. Шелегиной, и наступает адаптированность - «результат процесса адаптации, некий относительный предел практического использования адаптивного потенциала для достижения конкретных целей, принимающего форму ресурса» [Шелегина О.Н. Указ. соч. С. 28]. В раках указанного проекта Института истории СО РАН установлено, что в традиционных и трансформирующихся обществах в эволюционных и бифуркационных средах наблюдается непрерывный процесс адаптации субъектов и социальных институтов к модернизирующимся природным и социально-экономическим условиям. Эволюция моделей адаптивного поведения населения локального сообщества происходила и происходит под влиянием экологических, этнических, экономических, социокультурных факторов с использованием адаптогенных средств и механизмов в виде общественных институтов, регулятивных норм, социально-психологических воздействий [Ламин В.А., Шелегина О.Н. Указ. соч. - С. 64]. Определяющее значение на всех этапах развития сибирского региона имела миграционная политика государства, претерпевающая в исторической динамике изменения, которые в свою очередь определяли адаптационные механизмы и практики основных социальных групп локального общества, особенно в конце XIX - первой четверти XX вв. [Мамсик Т.С. Из истории адаптивных этнокультурных трансформаций на раннем этапе освоения Сибири // Адаптационные механизмы и практики в традиционных и трансформирующихся обществах: опыт освоения Азиатской России. Отв. ред. В.А. Ламин, О.Н. Шелегина. - Новосибирск, 2008. - С. 51-53; Красильников С.А. Государственная переселенческая политика и адаптивные практики мигрантов в условиях массовых переселений на востоке страны в 1930-е гг. // Там же. - С. 19-24]. Необходимо отметить, что следует учитывать и такой факт, как «по доброй воли» или «по принуждению» осуществляется процесс адаптации. От положительных или отрицательных установок осваивания человека в новых условиях, зависели темпы, скорость, формы, успешность и другие характеристики адаптации. При освоении Сибири решающее значение имела добровольная адаптация. В большинстве своем в регион шли люди смелые, предприимчивые, желающие обрести большее поле деятельности. У них имелась положительная установка на новую жизненную ситуацию, а затем появлялась новая адекватная форма поведения во всех сферах жизни. При принудительных адаптациях субъект испытывал внутреннее сопротивление давлению среды, но уступал новым требованиям, подвергая корректировке стандарты поведения, жизненные ориентиры и ценности. Определенное значение для успешного течения адаптивного процесса имело поэтапное «включение» в адаптивную деятельность разных групп населения. Более того, востребованным являлся опыт субъектов с активной стратегией поведения. Наиболее удачные модели адаптивного поведения закреплялись и транслировались в локальном обществе. В результате трансформационных изменений от субъектов адаптации в регионе требовалось быстрое поведенческое реагирование на вызов среды. Накопленный субъектами с активной стратегией поведения опыт являлся позитивным, и экономил силы пассивных субъектов, которые заимствовали готовые формы поведения. Следует указать, что для сибирского социального пространства было характерно сочетание традиционных и инновационных адаптаций. Первые предполагали использование уже готовых адаптивных норм, форм и способов взаимодействия с изменяющейся средой. Они могли основываться на прошлом опыте, либо быть заимствованы посредством подражания, скопированы у других субъектов адаптации. Инновационные адаптации сопровождались созданием новых способов и стереотипов поведения, нацеленных на выживание или достижение жизненного успеха в изменяющихся условиях [Шелегина О.Н. Указ. соч. - С. 32-33]. Принципиальным является вопрос о завершении процесса адаптации, определении границы, достижение которой свидетельствовало бы о адаптированности. К критериям завершенности процесса адаптации О.Н. Шелегина относит: достижение полной гармонии со средой, наличие надежного набора решений различных проблем в тех или иных условиях; «встроенность» в новую социальную среду, под которой понимается степень освоения новых стандартов, актуальные реакции, возникшие под влиянием изменений во внешней среде; освоение новых идей, форм и способов поведения [Там же. - С. 34-35]. Адекватными считаются те адаптации, субъект которых верно понимает «вызов среды», происходящие в ней изменения и соответствующим образом корректирует свое сознание, поведение и практические действия. В сложной ситуации правильный выбор стратегии поведения зависел не только от способности субъекта адаптации к рациональному мышлению, но и от его интуиции, удачи. В целом адаптационные процессы необходимо рассматривать как взаимодействие субъектов адаптации с адаптогенными факторами среды (экологическими, этническими, экономическими и социокультурными), направленное на создание оптимальных новым условиям форм материальной культуры и формирование ментальных установок, способствующих стремлению к комфортному образу жизни. При изучении адаптационных механизмов в предпринимательском сообществе Сибири в конце XIX - первой четверти XX вв. следует учитывать их этапность, стадиальность, а также оценивать успешность данного процесса. Значительный интерес и практическую ценность при исследовании проблем социального структурных поведения преобразований предпринимательских общества, на наш кругов взгляд, в годы представляют методологические разработки П.А. Сорокина. Известный ученый обосновал теорию социальной мобильности, под которой понимал «любой переход индивида или социальной группы из одной социальной позиции в другую» [Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. - М., 1992. - С. 373]. По мнению П.А. Сорокина, существует два основных типа социальной мобильности: горизонтальная и вертикальная. Под горизонтальной социальной мобильностью, или перемещением, подразумевается переход индивида или социального объекта из одной социальной группы в другую, расположенную на одном и том же уровне. Для вертикальной социальной мобильности характерны отношения, которые возникают при перемещении индивида или социального объекта из одного социального пласта в другой. Именно вертикальная социальная мобильность сельскохозяйственного предпринимательства в условиях трансформации сибирского общества может стать предметом особого внимания, а точнее профессионального научного интереса. В зависимости от направления перемещения существует два типа вертикальной мобильности: восходящая и нисходящая, то есть социальный подъем и социальный спуск. Восходящие течения, в свою очередь, существуют в двух основных формах: проникновение индивида из нижнего пласта в более высокий пласт, и «создание такими индивидами новой группы и проникновение всей группы в более высокий пласт» [Там же. - С. 379]. Нисходящие течения также имеют две формы: первая заключается в падении индивида с более высокой социальной позиции на более низкую, не разрушая при этом исходной группы; другая форма проявляется в деградации социальной группы в целом, в понижении ее ранга на фоне других групп или разрушении ее социального единства. В рамках предлагаемого методологического инструментария важен тезис П.А. Сорокина о том, что «никогда не существовало общества, в котором вертикальная социальная мобильность была бы абсолютна свободной, а переход из одного социального слоя в другой осуществлялся бы безо всякого сопротивления» [Там же]. Указанные выше типы вертикальной мобильности были характерны для сибирского социума. Так, современные исследования в области адаптации переселенцев к сибирским условиям в конце XIX - начале XX вв. указывают на восходящую линию социальной мобильности в регионе. Большая часть мигрантов смогла сменить свой социальный статус, подняться по социальной лестнице, перейдя из низших слоев в высшие, либо смогла значительно укрепить свое социально-экономическое положение в рамках одного и того же социального слоя [Резун Д.Я., Шиловский М.В. Сибирь, конец XVI - начало XX века: фронтир в контексте этносоциальных и этнокультурных процессов. Новосибирск, 2005. - С. 111-112; Вибе П.П. Немецкие колонии в Сибири: социально-экономический аспект: Монография.- Омск, 2007. - С. 82-85; Он же. Адаптация немецких колонистов к сибирским условиям в конце XIX - начале XX вв.: слагаемые успеха // Известия Омского государственного историкокраеведческого музея / Науч. ред. П.П. Вибе. - Омск, 2009. - №15. - С. 112-117]. В целом, межгрупповая мобильность социальной структуры в Сибири была выше, чем в Европейской России, и являлась следствием как раз переселений и процесса колонизации [Горюшкин Л.М. Аграрные отношения в Сибири периода империализма (1900 - 1917 гг.). - Новосибирск, 1976. - С. 211]. В регионе аналогичные явления наблюдались и в предпринимательском сообществе. При этом на преобладание того или иного направления социальной мобильности в отдельные периоды оказывали воздействие политические, социально-экономические и культурные факторы. Ярким примером такого влияния был период революции и Гражданской войны. Следует отметить, что в послереволюционные годы в значительной степени целенаправленно и искусственно сибирское общество было переструктурированно. Политическая власть, деля социум на «своих» и «чужих», переводила в периферийное и дискриминационное состояние целые социальные слои и отдельные категории населения. Данные процессы порождали такое явление, как маргинальность [Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920 - 1930-е годы) / Отв. ред. С.А. Красильников. - Новосибирск, 2004. - С. 3-5; Красильников С.А. На изломах социальной структуры: Маргиналы в послереволюционном российском обществе (1917 - конец 1930-х гг.). Новосибирск, 1998. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.zaimka.ru/soviet/krasiln1.shtml]. Понятия «маргинальность», «маргиналы» были введены в науку в конце 1920-х гг. американским социологом Р. Парком и использовались им для изучения вполне конкретной этнокультурной ситуации («личность на рубеже культур»). Позже значение терминов стало расширяться и одновременно дифференцироваться. В предельно общем смысле маргинальность означает утрату индивидом или группой объективной принадлежности к той или иной социальной общности с последующим или без последующего вхождения в другое подобное сообщество. Главным признаком маргинальности служит разрыв связей «маргинальность» с прежней средой. обозначается В современной пограничность, науке термином периферийность или промежуточность состояния отдельных лиц, социальных или этнических групп либо общества в целом [Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920 - 1930-е годы)… - С. 3]. При классическом варианте маргинальность постепенно преодолевается путем включения маргиналов в новую среду и приобретения новых черт. Другой вариант маргинализации состоит в том, что состояние переходности и периферийности консервируется и сохраняется надолго, а маргиналы несут в себе черты деклассированного поведения. Такого рода маргинальность являлась результатом вертикальной мобильности с отрицательным знаком, то есть следствием перемещений сверху вниз, нисходящей мобильности. По мнению С.А. Красильникова, изучающего структуру российского социума в первой четверти XX столетия, «во всяком обществе… накануне и после революции в силу объективных и субъективных причин существовали и воспроизводились маргинальные группы» [Красильников С.А. На изломах социальной структуры: Маргиналы в послереволюционном российском обществе (1917 - конец 1930-х гг.)…]. При этом о естественной маргинальности следует говорить применительно к процессам экономического, социального или культурного характера, в силу которых, во всяком обществе имеется свое «дно» в виде разорившихся и опустившихся элементов и/или групп, а также антисоциальных элементов - тех, кого отвергает само общество. Другое затягивается, дело, а если в обществе маргинальность процесс становится переструктурирования чрезмерно массовым и долговременным социальным явлением. В этом случае, как утверждает С.А. Красильников, «маргиналы приобретают черты социальной устойчивости, «зависают» на изломах социальных структур» [Там же]. Это происходит, как правило, в результате искусственной сознательно маргинализации, то проводимой есть перевода властью в политики периферийное, дискриминационное или ограничительное положение большой массы людей. В рамках исследования поведенческих стратегий сибирского предпринимательства в период политических и социально-экономических трансформаций общества, маргинальность должна рассматриваться не как принадлежность к социальному «дну», а как состояние «статусного несоответствия» или «декомпозиции статусов» [Подробнее см.: Весоловский В. Классы, слои и власть. - М., 1981. - С. 160; Радаев В.В. Экономическая социология. - М., 2005. - С. 224-226]. Маргинальность для нас важна как характеристика социальной структуры, а не как личностная характеристика предпринимателей. Социальная трансформация сибирского послереволюционного общества характеризовалась не только выделением новых общностей в системе стратификации (лидерные, соответствующей возникающим базисные адаптацией этих статусно-ролевым и маргинальные группы), но социальных элементов ко функциям, переориентацией и вновь их индивидуальной и групповой социальной идентичности [Красильников С.А. На изломах социальной структуры: Маргиналы в послереволюционном российском обществе (1917 - конец 1930-х гг.)…]. В новых условиях предприниматели находились за рамками характерных, точнее искусственно формируемых политической властью, социокультурных норм и традиций. Они не только были ограничены в своих статусных позициях, но и оказывались не в силах реализовать творческие и хозяйственные возможности, тем самым обогатить общество материально и духовно. Укажем, что маргинальная ситуация возникающая в условиях технологических, социальных и культурных сдвигов часто бывала источником нового восприятия и осмысления социокультурной реальности, оригинальных поведенческих стратегий в экономическом пространстве локального сообщества. В заключении отметим, что в последние годы идет довольно интенсивный процесс накопления опыта в реализации новых методологических подходов и методик исследования исторического прошлого, синтеза методологий. Прежде всего, в таких историографических условиях, акцент делается на изучение не столько общественных институтов, социальных групп или ментальностей, а способа взаимодействия тех и других в развивающейся общественной системе и в изменяющейся культурной среде, которая эту систему поддерживает и оправдывает [Репина Л.П. Смена познавательных ориентаций и метаморфозы социальной истории (Часть II) // Социальная история. Ежегодник, 1998/99. - М., 1999. - С. 10]. В современных условиях наблюдается явное увеличение числа специальных работ посвященных истории предпринимательства и проблемам экономического развития Сибири в различные исторические эпохи. Однако, процесс конструирования междисциплинарных объектов способствует тому, что сегодня изучение предпринимательского сообщества региона должно осуществлятся в рамках социокультурного, историко-антропологического подхода, предполагающих анализ ментальности, адаптационных процессов, поведенческих особенностей личности и социальной группы в своеобразных условиях географической, психологической среды. социально-экономической, культурной и Раздел II. Российское предпринимательство в исторической ретроспективе 2.1. Сословно-социальные характеристики состава владельцев торговых домов Западной Сибири в конце ХIХ – начале ХХ вв. При изучении истории паевых товариществ (торговых домов) региона большой интерес представляет вопрос о сословно-социальных характеристиках состава их владельцев. Обращение к данному сюжету целесообразно, поскольку позволяет рассмотреть процесс вовлечения представителей различных сословий в организованные предпринимательские структуры, степень их деловой активности, масштабы их бизнеса, способность работать с крупными производственными и финансовыми ресурсами. В конце ХIХ – начале ХХ вв. многие крупные предприниматели Западной Сибири реорганизуют свои индивидуальные предприятия в форме паевых. Особенно интенсивно процесс учредительства торговых домов Западной Сибири проходил в конце ХIХ в., главным образом, в период промышленного подъема 90-х гг. ХIХ в. К 1892 г. в Западной Сибири в границах Томской и Тобольской губерний был зарегистрирован 41 торговый дом с суммарным капиталом в 2 815 470 руб., в том числе в Томском губернии 28 (12 полных товариществ, 5 – в форме товариществ на вере, 11 – сведений нет) - с капиталом в 845 470 руб., в Тобольской - 9 (4 - полных товарищества, 1 – на вере, 4 сведений нет) с капиталом 1 970 000 руб. Уровень территориальной концентрации торговых домов находился в прямой зависимости от степени экономического развития региона. Представление о территориальном размещении торговых домов по западносибирским городам дает следующая таблица: Таблица 1 Территориальное размещение торговых домов Западной Сибири к 1892 г. Название города Томск Тюмень Бийск Количество торговых домов 25 5 1 Суммарный капитал 740470 1580000 35 000 Омск 1 60 000 Курган 3 330000 Каинск 1 Н.с. Колывань 1 10000 Юрга 1 Н.с. Сведений нет 3 60000 Всего по Западной 41 2 815 470 Сибири Как следует из таблицы, подавляющее большинство торговых домов было сконцентрировано в двух городах – экономических центрах региона – Томске и Тюмени. В Томске размещалось 25 товариществ с капиталом в 740470 руб., а также 1 торговый дом из Каинска (торговый дом «Братья Ерофеевы»). В Томской губернии вне губернского центра был лишь торговый дом из г. Колывани («Рубанович и Толоконский») с капиталом в 10 тыс. руб. В других экономических центрах Западной Сибири буржуазия придерживалась более традиционных форм организации капитала, т.е. не создавала торговых домов. Это можно наблюдать во втором по экономической значимости городе Томской губернии - Барнауле. В 1892 г. здесь еще не было зарегистрировано ни одного торгового дома, и лишь в 1893 г. здесь были учреждены торговые дома «Д.Н. Сухова сыновья» и «Братья Ворсины и Олюнина». В другом торговом центре – г. Бийске был зарегистрирован лишь один торговый дом «Бийская компания пароходства и торговли», основанная бийскими купцами Глазуновым, Гусевым, Яновским, Сахаровым и Бирюковым в 1881 г. с основным капиталом в 35 тыс. руб. В конце ХIХ в. в сферу деловых отношений активно вовлекались представители различных сословий. Рассматривая главные социально- сословные характеристики состава владельцев торговых домов в начале 90-х годов ХIХ в., включавшие 92 человека, необходимо отметить, что 67,4% (62 чел.) составляли купцы и потомственные почетные граждане – 7,6% (7 чел.) – традиционная предпринимательская сословная группа. Крупнейшим из них по размеру основного капитала был торговый дом «У.С. Курбатов и И.И. Игнатов» («Пароходство и транспортировка кладей по рекам Западной Сибири»), основанный в 1883 г. тюменским купцом 1-й гильдии, крупным сибирским судовладельцем И.И. Игнатовым и казанским 1-й гильдии купцом У.С. Курбатовым. Основной капитал фирмы составил 900 тыс. руб.2 Товарищество владело судостроительным заводом, основанным в 1864 г. Завод имел литейное, слесарное, кузнечное, лесопильное, столярное, сборочное производство. Вторую позицию по размерам капитала (300 тыс. руб.) занимал торговый дом «Е.Н. Кухтерин и сыновья», учрежденный в Томске в июле 1887 г. Фирма вела самые разнообразные дела, в том числе масштабную доставку грузов, мукомольное, винокуренное, спичечное производство, торговлю мукой, чаем, спичками и проч. К крупным торговым домам, учрежденных представителями купеческого сословия относилось «Ростовское товарищество», основанное в октябре 1883 г. томскими купцы Е.И. Королевым, П.Н. Каймановичем и Р.А. Бейлиным.3 Торговый дом занимался винокуренным производством в Томской губернии, его капитал составлял 135 470 руб. Капитал в 150 тыс. руб. имело созданное в 1881 г. в Тюмени «Товарищество пароходства по рекам Западной Сибири. П. Ширков и Ко». Его владельцами являлись тобольский купец 1-й гильдии П.П. Ширков и коммерции советник, представитель известной иркутской купеческой династии А.К. Трапезников. К средним торговым домам с капиталом менее 100 тыс. руб., основанным представителями купеческого сословия следует отнести учрежденный в 1877 г. торговый дом «Г.П. Скобкин и Ко» с капиталом в 60 тыс. руб., сферой деятельности которого являлись казенные и частные подряды и торговля; заявленное 30 января 1883 г. полное товарищество «П.И. Ложников и Л.Д. Быховская», осуществлявшее винокурение и виноторговлю. К мелким торговым домам с капиталом менее 50 тыс. руб. следует отнести: торговый дом «Бийская компания пароходства и торговли», учрежденное в 1881 г. бийскими купцами Глазуновым, Гусевым, Яновским, Сахаровым и Бирюковым с основным капиталом в 35 тыс. руб.; коммандитное общество «И. и О. братья Фуксман», заявленное в г. Томске 13 декабря 1876 г. купцами И.Л. и О.Л. Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири в четырех томах. Т.2., Кн.1. – Новосибирск,1995.- с. 89. 3 ГАТО. Ф.149. Оп.1. Д.126. Л.147. 2 Фуксман (капитал 9 000 руб., производство виноторговли), товарищество на вере «Е. Сорокин и И. Галлер», основанное 1 июля 1877 г. томским купцом 2-й г. Е.И. Сорокиным и томским купцом 2-й г. И.Л. Галлер (капитал 5 тыс. руб., водочный завод, виноторговля). Среди прочих владельцев торговых домов выступали мещане - 3,2% (3 чел.). Участие лиц мещанского сословия отмечено: в заявленном в 1879 г. томском торговом доме «А. Пастухов и Ко», где купец А.Н. Пастухов действовал совместно с мещанином П. Казанцевым; основанном 1 января 1891 г. товариществе « Платон Сапожников и Ко», где томский мещанин Ф.С. Алексеев действовал совместно с купцом 2-1 гильдии П.И. Сапожниковым. Торговый дом принял форму полного товарищества с целью производства оптовой и розничной торговли чаем, жировыми, железными и др. товарами. Далее следует выделить торговый дом «Юкляевский и Шерлаимов», заявленный 3 августа 1887 г. купцом 2-ой гильдии Михаилом Васильевичем Юкляевским и мещанином Павлом Леонтьевичем Шерлаимовым. Торговый дом открывал свои действия с 1 июня 1887 г. для производства выделки на принадлежащей им мельнице крупчатой муки, а также торговли. В конце ХIХ в. состав владельцев торговых домов включал дворян и чиновников - 5,4% (5 чел.). Так, 24 ноября 1890 г. дворяне Викентий, Станислав и Иван Поклевские-Козелл учредили полное товарищество «Торговый дом наследников А.Ф. Поклевского-Козелл». Торговый дом был зарегистрирован в г. Тюмени с капиталом в 420 тыс. руб.4 Поклевские относились к числу крупнейших предпринимателей Урала и Западной Сибири, они владели сетью металлургических, винокуренных, водочных, пивоваренных, стекольных заводов, большим количеством питейных заведений. Участие дворян в качестве соучредителей торговых домов было отмечено в г. Томске. Так, 18 июля 1882 г. дворянин С.В. Мокиевский выступил соучредителем полного товарищества «Торговый дом С.В. Мокиевский и Шостакович» с основным капиталом 2 тыс. руб. 4 ГАТО. Ф. 233. Оп.3. Д. 495. Л.1. Из приведенных данных видно, что подавляющую часть владельцев торговых домов составляло гильдейское купечество, традиционная предпринимательская сословная группа. В эту группу входили представители известных купеческих династий региона, таких как - Кухтерины, братья И. и О. Фуксман (Томская губерния), Смолины, У. Курбатов, И. И. Игнатов, Поклевские-Козелл (Тобольская губерния). При этом следует отметить, что трое братьев Поклевские-Козелл, являясь потомственными дворянами, выбирали свидетельства купцов 1-й гильдии (они учтены нами как дворяне), а томский дворянин Степан Васильевич Мокиевский (член-учредитель Томского торгового дома «С.В. Мокиевский и Б.П. Шостакович) выбирал свидетельство купца 2 гильдии. Таковы основные показатели капиталистических предприятий в форме торговых домов и контингента их владельцев в конце ХIХ в. В начале ХХ в. в Западной Сибири в границах Тобольской и Томской губерний действовало уже 443 торговых дома с суммарным капиталом в 22427314 руб., в том числе в Тобольской – 199 с капиталом в 8419294 руб., в Томской губернии – 244 с капиталом в 14008020 руб. 197 торговых домов представляли собой полные товарищества с капиталом в 8207208 руб. 104 торговый дома было учреждено в форме товарищества на вере с суммой в 4 017706 руб. (у 142 торговых домов информация о типах товарищества отсутствует). Совокупный капитал учрежденных за 1893-1917 гг. торговых домов и товариществ составил 22427314 руб. Динамику учредительства торговых домов Западной Сибири можно проследить по данным составленного нами графика 1. Рис 1 Приведенные данные свидетельствуют о том, что динамика учредительства торговых домов имела свои пики и спады, которые отражали как общую социально-экономическую ситуацию в стране, так и экономическую конъюнктуру местных рынков. Процесс создания новых товарищеских ассоциаций интенсивно протекал в период с 1906 по 1913 гг., - время благоприятной финансовой конъюнктуры, когда было учреждено 157 предприятий (число торговых домов увеличилось на 35,4%). 5 Валовая сумма объявленных капиталов достигла 4736844 руб. При этом рост торговых домов происходил за счет сравнительно небольших предприятий. Спад численности товариществ наблюдался с 1914 г., связанный с началом первой мировой войны. Ухудшение экономической ситуации в стране, нарушение рыночных связей, снижение покупательской способности населения, рост цен – все это негативно сказалось на учреждении торговых домов. В 1914 г. было зарегистрировано 7 товариществ, в 1916 г. – 6, а в 1917 г. – уже 3. Обратим внимание на численность и состав «товарищей» торговых домов. Представление о круге совладельцев торговых домов Западной Сибири можно получить из табл. 2. 5 Имеются в виду лишь те торговые дома, для которых указан год основания товарищества. Таблица 2 Численность торговых домов и состав владельцев в начале ХХ в.* Местонахо ждение компании Количес тво торговы х домов Число владе Купц льцев ы Томск 83 188 Тюмень 82 227 Остальные 278 районы Всего в 443 Западной Сибири 764 1179 Сословно-социальный состав товарищей Почетные граждане Мещане Крестьяне Дво ряне Иностр анцы 83 44,1 10 5,3 20 1,06 15 8 3 1,6 - 50 22 222 29 355 30,1 6 2,64 25 3,27 41 3,47 59 26 176 23 255 21,6 38 16,7 96 12,56 149 12,63 4 1,76 14 1,8 21 1,78 5 2,2 10 1,3 15 1,27 * В числителе приведено общее количество лиц, а в знаменателе – их процент в общем составе группы в данном регионе. Всего был учтено 1179 человек, при этом состав «товарищей» стал более разнообразным, что отражало новые источники формирования буржуазии. Возросла роль крестьян и мещан в составе владельцев торговых домов. В среднем удельный вес данных сословных элементов достиг 34,23%, что несколько уступало общероссийским показателям, составившим почти 40%.6 Доля крестьян в составе владельцев торговых домов Западной Сибири составила 12,63% (149 чел.). Их представительство в качестве соучредителей торговых домов сильно колебалось по отдельным районам. Наибольшее их участие было отмечено в товариществах г. Тюмени и составило 38 чел. или 25,5% от всех учтенных лиц крестьянского сословия в составе владельцев торговых домов крестьянского региона. сословия г. Среди Тюмени, фирм, созданных наиболее представителями значительным являлось заявленное 21 апреля 1909 г. в г. Тюмени коммандитное общество «Верхотурское лесопромышленное товарищество», с основным капиталом в 89756 руб.7 Торговый дом был учрежден на основе принятого от товарищества 6 7 Боханов А.Н. Крупная буржуазия России (конец ХIХ в. – 1914 г.) – М.,1992. – с.118. ГАТюмО. Ф. – И – 82. Оп. 1. Д. 8. Л. 53. «Мягков и Колмаков» за долги лесопильного завода. Членом-распорядителем торгового дома стал крестьянин Верхотурского уезда А.Г. Калганов, внесший в основной капитал фирмы 22 тыс. руб.8 Представительство крестьян в составе владельцев торговых домов отмечено в Новониколаевске. Так, по сведениям Г.Х. Рабиновича, из 76 учтенных им предпринимателей - пайщиков торговых домов и товариществ крестьяне составляли 22 человека (29%)9. Здесь удельный вес выходцев из крестьян был выше, чем в других городах Сибири. Это объясняется тем, что в новом городе представители крестьянской верхушки испытывали сравнительно меньше конкуренции, чем в таких старых торговопромышленных центрах, как Томск, где сложились прочные группы потомственной буржуазии. В Новониколаевске новой крестьянской буржуазии обосноваться было сложнее, так как требовался более значительный первоначальный капитал. Новониколаевск притягивал к себе верхушку крестьянства преимущественно из южных районов Томской губернии, Барнаульского и Бийского уездов. Наиболее крупными из них были братья Винокуровы (торговый дом «А.И. Винокуров с сыновьями» из с. Камень-наОби Барнаульского уезда), братья В.С. и И.С. Корольковы (из с. ВерхАнуйского Бийского уезда), Т.С. Лобастов (крестьянин Покровской волости Барнаульского уезда) и др. В других районах роль крестьян в составе владельцев торговых домов была менее заметной. Размеры заявленных капиталов торговых домов, основанных представителями крестьянского сословия, уступали размерам капиталов товариществ, основанных представителями высших городских сословий, и в основном колебались на различных уровнях в пределах от 1 до 50 тыс. руб. Однако среди них следует отметить группу торговых домов с капиталом более 50 тыс. руб. Это зарегистрированное в 1910 г. в г. Омске «Товарищество братьев Маннафовых» с капиталом в 96,7 тыс. руб.10 Выходцы из крестьян Казанской губернии, Гариф и Саштир Маннафовы продавали оптом и в ГАТюмО. Ф. И – 1. Оп. 2. Д. 5. Л. 86. Рабинович Г.Х. Крупная буржуазия Новониколаевска в период капитализма.// Из истории Алтая. – Томск,1978. – с.72. 10 Киселев А.Г. Миней Мариупольский и другие (50 омских капиталистов). – Омск,1995.-с.43. 8 9 розницу сухие, свежие, прессованные фрукты, различные бакалейные, гастрономические, кондитерские товары, табачные изделия. Крестьяне Рязанской губернии С.А. Прорвина и ее сын П.М. Прорвин приняли участие в создании товарищества «Торговый дом наследников М.К. Прорвина и Ко» с основным капиталом в 95 тыс. руб.,11 сферой деятельности которого являлось лесопильное производство. 18 июля 1911 г. крестьянин Тюменского уезда П.М. Вяткин выступил соучредителем полного товарищества «Торговый дом М.А. и П.М. Вяткины» в г. Тюмени, с основным капиталом 50 тыс. руб. и вложил в дело 10 тыс. руб.12 Из крестьянской среды вышли такие крупные предприниматели, как Н.М. Чукмалдин, братья Колмаковы. Из крестьян Тюменского округа Тобольской губернии происходили «короли» тракта Е.Н. Кухтерин (торговый дом «Е.Н. Кухтерин и сыновья» и Ф.Х. Пушников (товарищество «Ф.Х. Пушников и Ко»). Из местных крестьян происходил богатый томский купец И.Г. Тихонов (торговый дом «И.Г. Тихонов»). В крестьянском сословии остался основатель торгового дома в Тюмени и владелец металлообрабатывающего завода Н.Д. Машаров. Основная часть фирм, учрежденных выходцами из крестьянского сословия, являлась семейными предприятиями, в форме полных товариществ. Среди фирм, созданных крестьянами, следует назвать бийские: компания «Братья А.и С. Чиканцевы», образованная в 1908 г. крестьянами села Черный Ануй с основным капиталом 10000 руб., занимавшихся универсальной торговлей; товарищество «Червяков Д. И. и Ко», основанное в 1911 г. крестьянами Усть-Чарышская Пристань с основным капиталом 30000 руб., занимавшееся скупкой сырья и универсальной торговлей; торговый дом «Братья Корольковы», заявленный в 1909 г. крестьянами с. Верх-Ануйское с основным капиталом в 30 тыс. руб., осуществлявший торговлю в Монголии. 11 12 ГАТюмО. Ф. И-1. Оп. 1.Д .306. Л. 6а. ГАТюмО. Ф. 1.Оп. 2.Д .5.Л. 70. Среди прочих групп владельцев торговых домов заметную роль играли мещане - 255 чел. (21,6% от всех учтенных лиц). Особенно ощутимым было влияние выходцев из этих сословий в торговых домах, зарегистрированных в г. Тюмени (59 чел.) На представителей этих лиц, проживающих в городе, приходилось 23,1% всего товарищеского состава. Наибольшее участие мещан было отмечено также в г. Бийске (22 чел. или 8,62%). Столь высокий уровень мещан в составе владельцев паевых структур объяснялся, по-видимому, тем, что Бийск относился к числу городов Западной Сибири с наибольшей долей мещанства (81,3%) в городском населении.13 Большинство торговых домов с участием мещан относилось к разряду мелких, их капитал не превышал 50 тыс. руб. Среди фирм, созданных представителями мещанского сословия, наиболее значительным являлось заявленное 19 марта 1907 г. «Бийское торговопромышленное товарищество» с капиталом 51627 руб., сферой деятельности которого являлось кожевенное, замшевое и рукавичное производство.14 Ощутимым влияние мещан в качестве соучредителей торговых домов было отмечено в г. Новониколаевске. Здесь были зарегистрированы: «Рыбопромышленное товарищество «Нептун», основанное в 1912 г. мещанами И.Е. Бубленниковым, Г.Ф. Лимонько и И.Ф. Сиденько с капиталом в 20 тыс. руб.; заявленное в 1912 г. товарищество на вере «Сенченко, Татарников и Ко», мещанами М.П. Сенченко, И.М. Татарниковым и И.В. Лукиным с капиталом в 16 тыс. руб., сферой деятельности которого являлась винно-бакалейная и мануфактурная торговля; основанное в 1910 г. полное товарищество «Братья Шлеймович» с капиталом в 6 тыс. руб., выполнявшее комиссионные операции и извозный промысел. В основном мещане принимали участие в сословно смешанных предприятиях, где они действовали наряду с представителями других сословий, что совпадает с замеченными А.Н. Бохановым особенностями состава российских товарищеских предприятий.15 Так, в числе «товарищей» торгового дома «Сибирские мукомолы» были мещане Т.И Беляков и Р.М. Скубневский В.А., Гончаров Ю.М. Города западной Сибири во второй половине ХIХ – начале ХХ в. Часть I.: Население. Экономика.- Барнаул, 2003. – с. 87. 14 ГААК. Ф. 174. Оп. 1 .Д. 418. Л. 51. 15 Боханов А.Н. Крупная буржуазия России (конец ХIХ в. – 1914 г.) – М.,1992. – с.118-119. 13 Копылов, крестьянин К.И. Богатов и купец И.И. Кротов. В «Южно-Алтайской мукомольной компании», осуществлявшей мукомольное производство и имевшее механический завод «Энергия», мещане М.Е. Луканин, А.И. Дмитриев, М.С. Кучеров действовали совместно с личным потомственным гражданином А.М. Луканиным. В «Дубровинском мукомольном товариществе» мещанин Ф.И. Ривво действовал совместно с крестьянином А.Г. Шмуйлович. В заявленном в 1910 г. товариществе на вере «Российском коммерческом обществе», осуществлявшем универсальную торговлю крестьянин И.А. Ненахов действовал совместно с мещанкой И.М. Горбачевой. В тюменском товариществе «Г.Г. Иванов и Ко» мещане Г.Г. Иванов и Н. Тартаковский действовали совместно с купцами В.А. Собенниковым, Н.О. Сергеевым и крестьянином Н.Д. Машаровым. В тюменском коммандитном товариществе «М.И. Хрякова и Ко» мещане М.И. Хрякова и К.К. Хряков действовали совместно с крестьянином П.З. Батуриным. Следует отметить, что горожане обычно были лучше, чем крестьяне подготовлены к торгово-промышленной деятельности, в силу более высокого образовательного уровня и более богатого жизненного опыта. Участие же в торговых домах представителей лиц «благородного сословия» было незначительным - 21 чел., что составляет 1,77% от общего числа участников торговых домов. Крупнейшим в их числе был тюменский торговый дом «Наследники А.Ф. Поклевского-Козелл» (капитал 420 тыс. руб., винокурение и виноторговля). Остальные дворяне-предприниматели приняли участие в относительно небольших фирмах. Это коммандитное общество «Стекло», одним из вкладчиков которого был дворянин М.В. Громов (капитал 84 тыс. руб.); барнаульское товарищество «Андроновский и сыновья» (капитал 30000 руб.); бийский торговый дом «Д.А. Шипилов и Ко» (капитал 22 тыс. руб.), одним из соучредителей которого выступил дворянин Н.Д. Нечай; бийское товарищество на вере, основанное в 1916 г. дворянином П.В. Орнатским, томский торговый дом «Мокиевский и Шостакович»; товарищество «Бийская книготорговля», одним из вкладчиков которого являлся дворянин И.В. Клюге (капитал 1400 руб.); томское товарищество «Волгарь», одним из учредителей которого являлся дворянин В.Ф. Коваржевский; тарский торговый дом «К.В. Балыков и Ко», сотоварищ - дворянин Н.В. Шанский; тюменское товарищество «Пароходство «Дружба» В.И. Перевалов и Ко» (капитал 11 тыс. руб.), соучредителем которого выступил потомственный дворянин Д.Г. Пушкарев. В составе владельцев торговых домов выступали иностранные подданные (15 человек или 1,27%). Больше всего их было в Новониколаевске. Это датские подданные Мартенс и Дантцер (торговый дом с капиталом в 100 тыс. руб., осуществлявший торговлю маслом и сепараторами), братья Вячеслав и Рудольф Елинек, австрийские подданные (торговый дом основан в 1910 г., имел пивоваренный завод с капиталом в 60 тыс. руб.), иностранные подданные Бернгард У. и Шевес А. («Российское торгово-промышленное товарищество», солодовый завод, капитал 125 тыс. руб.); иностранцы Якобсен и Дантцер (торговый дом основан в 1911 г., осуществлял торговлю маслом, сепараторами, сельскохозяйственной техникой).16 На долю иностранцев в Новониколаевске приходилось 41,7% от всего их числа по Западной Сибири. Заметный процент иностранцев приходился на торговые дома г. Тюмени. В городе действовал основанный в 1899 г. англичанами братьями Вардроппер торговый дом «Братья Вардроппер». Сферой деятельности фирмы, капитал которой составил 60 тыс., являлось пароходство. 3 февраля 1910 г. было учреждено «Товарищество Тюменской электрической станции», членамитоварищами которого выступили германский подданный Ф.Ф. Поль, а также британский подданный И.В. Джонс.17 Последний являлся членом-вкладчиком заявленного в 1910 г. товарищества на вере «Преемник П.Ф. Подкопаев и Джонс», сферой деятельности которого являлась торговля техническими товарами18. ГАТюмО. Ф. И – 82. Оп. 1. Д. 8. Л.54 об-55. Там же. Л. 52. 18 ГАТюмО. Ф. И - 1. Оп. 2. Д. 5. Л.24. 16 17 Доля представителей интеллигенции в составе участников торговых домов была незначительной. Участие представителей интеллигенции в составе владельцев торговых домов наиболее ярко проявилось в г. Томске. Отличительной чертой города стало участие в создании торговых домов не только инженеров, но и вузовской профессуры. Так, в числе членов Сибирского товарищества печатного дела (издание газеты «Сибирская жизнь» и книжная торговля) были известные профессора томских вузов М.Н. Соболев, В.А. Обручев, В.В. Сапожников. Г.А. Малиновский, Е.Л. Зубашев. Среди владельцев торговых домов следует выделить группу лиц с техническим образованием. Так, инженеры Ц. Любинский и Э. Векер выступили учредителями заявленного в 1911 г. в г. Томске полного товарищества «Ц. Любинский и Э. Векер». Инженер путей сообщения И.А. Туполев являлся членом – распорядителем тюменского торгового дома «Товарищество М.Е. Дементьева, И.А. и Н.П. Туполевы и И.С. Ломаев», заявленного 17 сентября 1916 г. с капиталом в 125 тыс. руб. Инженер С.И. Яздовский являлся членом омского товарищества «Довборы». Товариществу принадлежал маслобойный и лакокрасочный завод, открывшийся в г. Омске в 1898 г. Распорядителем томского «Товарищества технико-промышленного бюро и Ко» был инженер В.С. Реутовский. Давая характеристику сословносоциального состава владельцев торговых домов Западной Сибири, следует выделить группу провизоров: 5 человек, или 0,4%. Они были заняты главным образом в небольших фирмах, торговавших медицинскими препаратами и инструментами. Так, П.К. Громов и А.И. Герасимов являлись учредителями заявленного 23 мая 1912 г. тюменского товарищества «Торговля аптекарскими товарами провизоров Герасимова и Громова» с капиталом в 20 тыс. руб. Аптекари С.Б. Каунельсон и П.Х. Пейсахов выступили учредителями заявленного в 1910 г. в г. Томске торгового дома «Медицинское товарищество» с капиталом в 1000 руб. В торговых домах принимали участие и чиновники. Так, в состав «товарищей» «Новониколаевского крупчато-мукомольного товарищества и Ко», заявленного 30 августа 1909 г. наряду с крестьянами Т.С. Лобастовым, В.С. и И.С.Королевыми, купцом В. Жернаковым и мещанином А.В. Зориным действовал статский советник К.Ф. Леншкович. (ему принадлежало 44 пая на сумму 220 тыс. руб.) В числе «товарищей» бийского торгового дома «Бийская книготорговля» (книжная торговля) были чиновники А.Я. Флоренский, В.С. Пичугин, Л.Д. Нежина. Одним из совладельцев томского торгового дома «Волгарь» был чиновник А.А. Скороходов. Коллежский регистратор М. Ошурков выступил учредителем курганского торгового дома «М. Ошурков и К», коллежский асессор Н.А. Иванов действовал в омском «Товариществе Ф.Ф. Штумпфа». Среди владельцев торговых домов Тобольской губернии незначительную часть (20 человек, или 1,7%) занимали выходцы из Степного края. В регионе действовало несколько семей из богатых «бухарцев», выходцев из Средней Азии. Среди них: заявленный в 1913 г. тюменский торговый дом «Братья Муртазины и наследники Кабира Муртазина» (60000 руб.); основанный в 1908 г. тюменский торговый дом «Валики Ильчигулова наследники» (37275 руб., универсальная торговля)19; учрежденный 1 января 1915 г. тюменский торговый дом «Братья Сейдуковы» (торговля мануфактурой, сырьем и др. товарами); тарское товарищество «Ахунов и Инаятова»(торговля хлебом); заявленный в 1899 г. тарский торговый дом «Братья Айтыкины» (150 тыс. руб., торговля железными изделиями); учрежденный в 1906 г. тюменский торговый дом «Братья Мирсалимовы» (60 тыс. руб., торговля железными, скобяными товарами). Перечисленные торговые дома вели в Тобольской губернии широкую торговлю, а один из них Р. Айтыкин имел пароходство. Однако самую большую и авторитетную группу собственников торговых домов, как и ранее, составляли гильдейские купцы – 355 чел. или 30,1% всего товарищеского состава, превышающий общероссийские показатели (27%)20. Следует отметить, что в начале ХХ в. доля купцов в составе владельцев 19 20 ГАТюмО. Ф. И – 1 Оп. 1. Д. 306. Л. 4. Боханов А.Н. Крупная буржуазия России (конец ХIХ в. – 1914 г.) – М.,1992. – с.118 торговых домов сократилось в 2,2 раза, что было связано с реформой промыслового обложения конца 1890-х гг. Если в 1892 г. доля купцов в составе владельцев торговых домов составила 67,4%, то в начале ХХ в. – 30,1%. В двух крупных городах региона положение было различным. Купцы сохранили свои позиции в ведущем экономическом центре региона - в Томске, где удельный вес данного сословия в составе владельцев торговых домов по сравнению с другими городами Западной Сибири был значительным и составил 46,8% (88 человек). Объясняется это тем, что, в Томске сложилась прочная группа потомственного купечества, сохранившая до конца ХIХ в. ключевые позиции в экономической жизни края. По сравнению с представителями других сословий купечество находилось в более привилегированном положении. Здесь зачастую главную роль играл не финансовый ресурс предпринимателя, а различного рода связи с торгово-промышленными и административными кругами края, дававшими возможность получать выгодные заказы и кредитоваться. Купцы сохранили свои позиции в крупных фирмах: «В. Вытнов с сыном Петром» (капитал 120 тыс. руб.), «Е.Н. Кухтерин и сыновья», (300 тыс. руб.), «В.А. Горохов» (100 тыс. руб.), «Е.А. Осипов и М.Ф. Ярославцев» (100 тыс. руб.). В остальных районах доля купцов в составе владельцев торговых домов уступала томским. В Тюмени этот показатель был значительно ниже и составил 21,8% (50 чел.) В городе значительно выше была доля крестьян и мещан, составившая 17,46% и 25,76% против численных показателей данных сословных элементов в Томске - 8% и 1,06% соответственно. В Барнауле численный вес данных социальных элементов составил 28,1%, в Новониколаевске – 26%, в Бийске 17,8%. Иногда в качестве полных товарищей и вкладчиков помимо физических лиц выступали и юридические. Однако в целом, число юридических лиц в качестве сотоварищей торговых домов было небольшим. Так, в 1895 г. торговый дом «Е.Н. Кухтерин и сыновья» стал соучредителем «Товарищества технико-промышленное бюро и Ко для технического освещения в Томске». Из 400 паев этого товарищества Кухтериным принадлежало 8021. 11 августа 1901 г. тюменский торговый дом «П.И. Гилева Сыновья» выступил соучредителем товарищества на вере «Н.Д. Машаров и Ко», внеся в основной капитал фирмы 8,5 тыс. руб.22 19 октября 1911 г. полное товарищество «Братья Плишкины» выступило вкладчиком «Тюменской компании электричества». Торговому дому принадлежало 3 пая на сумму в 3 тыс. руб.23 9 апреля 1919 г. торговые дома «В.А. Горохов», «Е.Н. Кухтерин и сыновья» выступили пайщиками «Томского лесопромышленного товарищества». Чтобы представить процесс сословно-социального развития состава владельцев торговых домов, сравним показатели 1892 и 1917 гг. (табл. 3) Таблица 3 Показатели изменения состава владельцев торговых домов за 1892-1917 гг. * Местонах Прирос ождение т компании количес тва торгов ых домов Всего в 402 Западной Сибири Прирост числа владельце в 1087 Сословно-социальный состав товарищей Купцы 293 26,9 (-37,3%) Почетные граждане Мещане Крестьян е 34 3,1 (-4,13%) 252 23,1 (+18,4) 145 13,3 (+8,3%) Дворяне 17 1,56 (-2,62%) *В числителе приводится цифра абсолютного прироста, в знаменателе - % в общем составе группы на 1917 г., а в скобках показатель увеличения или уменьшения (в %) за указанный период. Тенденция выявляется на относительно небольшом отрезке времени. За 25 лет все характеристики, относящиеся к контингенту владельцев торговых домов, существенно изменились. Общий прирост числа сотоварищей торговых домов составил 1087 чел. При этом представительство купцов в составе владельцев торговых домов Западной Сибири увеличилось на 293 чел., что составило 26,9% в общем составе группы на 1917 г., потомственных почетных граждан – на 34 чел. или 3,1%, дворян – на 17 чел. или 1,56%. Значительным Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири в 4-х т. /под ред. Резуна Д.Я. Т.2. Кн.2.– Новосибирск, 1994. – с.157. 22 ГАТюмО. Ф. И – 1. Оп.2. Д.5. Л.33. 23 ГАТюмО. Ф. И-1. Оп.2.Д.5.Л.79. 21 был прирост владельцев торговых домов из числа мещанского сословия – 252 чел., или 23,1% и крестьян – 145 чел. или 13,3%. Вместе с тем, наиболее отчетливо прослеживается тенденция сокращения удельного веса традиционных предпринимателей из числа купцов и потомственных почетных граждан. (показатель уменьшения данных сословных элементов составил 37,3% и -4,13% соответственно). Однако наиболее существенно ряды владельцев торговых домов пополнились за счет двух групп: мещан (показатель роста +18,4%) и крестьян (+8,3%). Приведенные данные значительно выше общероссийских, составившие - +9,7% и +5,9% соответственно. Столь значительная перегруппировка отражает интенсивный процесс вовлечения в предпринимательство представителей «низших» сословий. Таким образом, в конце ХIХ - начале ХХ вв. в городах Западной Сибири быстрыми темпами шло создание торговых домов. В исследуемый период совладельцами паевых структур выступили представители различных сословий. К торгово-промышленной деятельности все более распространенным стало обращение представителей низов населения, прежде всего крестьян и мещан. Ключевые позиции в составе владельцев торговых домах занимали представители гильдейского купечества, хотя их удельный вес в начале ХХ в. несколько сократился, что было связано с реформой промыслового обложения 1898 г. Процесс развития товарно-денежных отношений привел к ослаблению принципа сословности в торгово-промышленной среде. Ряды «товарищей» торговых домов стали пополняться за счет представителей «низших» сословий: мещан и крестьян. На лиц мещанского сословия приходилось 21,6% всех участников торговых домов Западной Сибири, а на крестьян – 12,63%. 2.2. Система управления «Западно-Сибирского товарищества пароходства и торговли» (1898-1917гг.) В конце XIXв. в Западной Сибири было организовано «Западно-сибирское товарищество пароходства и торговли» (далее – Товарпар) для осуществления различных видов предпринимательской деятельности, связанных с Обь- Иртышской речной системой. стремились Семейные и создать монопольную корпорацию, объединив влиятельных пароходовладельцев региона: Курбатов», корпоративные учредители наиболее товарищества «Игнатов и «А. Трапезников и Ко», «А.Ф. Морозова, наследница Е.Г. Морозова» и Торговый Дом «Ф.С.Колмогоров Наследники»24. Эта организация, по мнению основателей, должна было стать единым организмом с функциональной, территориальной и производственной системой и т.д. Главное руководство компанией осуществило Общее собрание пайщиков. За весь период существования организации (1898-1917гг.) было проведено 45 собраний в среднем по одному: в осенний период - с целью составления сметы на ремонт судов и производство различных строительных работ, и весной (март) - для утверждения отчета и баланса за истекший год, подготовки нового годового плана, проведения выборов и назначения на различные должности и т.д. Для ведения собрания выбирался председатель, например, эту должность исполняли: Г.Г.Игнатов – владелец 262 паев, И.И.Корнилов – 652 паев, К.Ф.Леншкевич - 10 паев, Ф.Ф.Колмогоров – 70 паев. Большое влияние на ход и решения собрания оказывали не простые пайщики, а бывшие или настоящие руководители корпорации: председатели правления И.И. Игнатов, Г.Г. Игнатов, И.И.Корнилов, члены правления С.А. Карпов, М.Е. Иевлев, К.Ф. Леншкевич, Н.И. Казаков, директора-распорядители Н.И.Котельников, М.Г.Григорьев и др. С.Г. Селиверстов, Они, как правило, имея статус доверенных лиц, выступали от имени родственников – Корниловых, Игнатовых, Колмогоровых; от деловых предпринимательских объединений – партнеров - Карповых; от «Сибирской акционерной компании пароходства и торговли» и банковского консорциума.25 Практически всеми делами и имуществом пароходства между собраниями распоряжалось Правление, которому принадлежали большие права по Путеводитель по Иртышу и Оби на 1914. Тюмень,1915.- С.6-7; Устав товарищества Западно-Сибирского пароходства и торговли. М.,1896.- С.3.;Головин Б.Д. История парового судоходства в Обь-Иртышском бассейне.Омск,1947. С.14-16. 25 РГИА. Ф.223. Оп.14. Д.227. Л.:97-98 об.; Устав…-С.39-43. 24 сравнению с семейными компаниями предыдущего периода. В соответствии с уставными документами этот орган созывался не менее одного раза в месяц, а в период навигации – еженедельно. Впоследствии Правление собиралось на заседания в среднем 3-5 раз в год, в исключительных случаях – 6. Даже после переноса главной конторы текущие заседания проводились в Тюмени, где находилась ведущая контора. Заседания проводились по требованию пайщиков, по просьбе председателя для получения нужной информации, принять важное решение. Некоторые изменения в функциях главного органа произошли после переезда главной конторы в столицу, из-за разной географии проживания руководства. Выборы в этот орган осуществлялись на общем собрании, что способствовало созданию связующего центра между главной конторой, структурными подразделениями Товарпара и государственными учреждениями. Таблица №1 Состав Правления и ревизионной комиссии «Западно-Сибирского товарищества пароходства и торговли» (1898-1917гг.).* года председатель директора правления члены директорправления ревизионной распорядитель комиссии 1898И.И.Игнатов В.Ф.Кельман, С.Г.Селиверстов** Н.И.Котельников 1899 Г.Г.Игнатьев, канд. дир-ра Ф.Ф.Колмогоров 1899И.И.Игнатов В.Ф.Кельман, Г.Г.Игнатьев П.А.Андреев, В.И. Н.И.Котельников 1900 канд.в дир-ра Отрок-Говоруха, Ф.Ф. И.П.Палабужев Колмогоров. 1900И.И.Игнатов Ф.Ф.Колмогоров, П.А.Андреев, В.И. С.Г.Селиверстов 1901 В.Ф.Кельман Отрок** 1901И.И.Игнатов Ф.Ф.Колмогоров, П.А.Андреев, В.И. С.Г.Селиверстов 1902 В.Ф.Кельман ** Отрок-Говоруха** 1902И.И.Игнатов В.Ф.Кельман П.А.Андреев, В.И. С.Г.Селиверстов 1903 Ф.Ф.Колмогоров** Отрок-Говоруха** 1903И.И.Игнатов В.Ф.Кельман, Г.Г.Игнатов, П.А.Андреев, С.Г.Селиверстов 1904 Ф.Ф.Колмогров Н.Е.Головин и В.А. Отрок-Говоруха, Г.О.Сычев 1904И.И.Игнатов С.Г.Селиверстов ** Н.Е.Головин, Г.О. Ф.Ф.Колмогоров 1905 Сычев, В.И. ОтрокГоворуха 1905И.И.Игнатов Г.Г.Игнатов, канд. в дир-ра П.А.Андреев, Н.Е. С.Г.Селиверстов 1906 Н.И.Ковязина, 2 место Головин и В.А. Отроквакантно Говоруха. 1906И.И.Игнатов Н.И.Котельников, Н.И. П.А.Андреев, Н.Е. С.Г.Селиверстов 1907 Ковязин, Ф.Ф.Колмогоров Головин и В.А. Отрокканд. Г.Г.Игнатьев, Говоруха. И.В.Джонсон 19071908 И.И.Игнатов 19081909 Г.Г. Игнатов 19091910 Г.Г. Игнатов 19101911 19111912 19121913 19131914 19141915 19151916 19161917 1917г. Н.И.Котельников, канд. Г.Г.Игнатьев, И.В.Джонсон, Н.И.Ковязин И.И.Игнатов, Н.И.Котельников, Н.И.Ковязин канд. в дир-ра И.В.Джонсон Н.И.Котельников, С.А.Карпов, И.И.Игнатов Н.Е.Головин, П.А. С.Г.Селиверстов Андреев, В.И.ОтрокГоворуха Н.Е.Головин ** С.Г.Селиверстов Н.Е.Головин, Ф.А. Чащихин, М.С. Селиверстов Г.Г.Игнатов С.Карпов, М.А.Иевлев, Н.Е.Головин, Ф.А. И.И.Игнатов Чащихин, М.С. Селиверстов, К.Ф. Леншкевич, П.В. Останин Г.Г.Игнатов С.А.Карпов, И.И.Игнатов, Н.Е.Головин, канд. в дир-ра Ф.А.Чащихин, М.Е.Дементьев, С.Г.Селиверстов А.С.Чеботарев Г.Г.Игнатов Е.И.Корнилов, С.А.Карпов Н.Е.Головин, Ф.А. М.А.Иевлев, канд. М.Е. Чащихин, П.Ф. Дементьев, А.С.Чеботарев Плещеев, К.Ф. Леншкевич, И.И.Корнилов Е.И.Корнилов, Н.Е.Головин, Ф.А. Н.Котельников, Чащихин, П.Ф. М.А.Иевлев, С.А.Карпов Плещеев, К.Ф. Леншкевич, И.И.Корнилов Н.И.Котельников, Н.Е.Головин, Ф.А. М.А.Иевлев, канд. в дир-ра Чащихин, П.Ф. В.И.Корнилов, Плещеев, К.Ф. Ф.Ф.Колмогоров, Леншкевич, М.Е.Дементьев М.А.Криличевский, М.Е.Дементьев И.И.Корнилов Н.И.Котельников, Ф.А. Чащихин, К.Ф. Н.Е.Головин, М.А.Иевлев, Леншкевич, М.А. Е.И.Корнилов, канд. Криличевский, С.А. Н.И.Казаков, Карпов, П.Ф. Плещеев Ф.Ф.Колмогоров, В.Н.Котельников, В.И.Корнилов И.И.Корнилов М.А.Иевлев, Дементьев Ф.А. Чащихин, К.Ф. В.Н.Котельников, канд. в Леншкевич, М.А. дир-ра Е.И.Корнилов Криличевский, П.Ф. Плещеев, М.О.Сычев И.И.Корнилов М.А.Иевлев, М.Е.Дементьев Ф.А. Чащихин, К.Ф. В.Н.Котельников, канд. в Леншкевич, М.А. дир-ра Е.И.Корнилов Криличевский, П.Ф. Плещеев, М.О.Сычев С.Г.Селиверстов Н.И.Котельников Н.И.Котельников Н.И.Котельников М.Г.Григорьев М.Г.Григорьев М.Г.Григорьев М.Г.Григорьев М.Г.Григорьев *Источник: Акционерно-паевые предприятия России. М., 1915; Акционерно-паевые предприятия России. М., 1917-С.565; Акционерно-паевые предприятия России. М., 1912.-С.112; Вестник финансов и промышленности. Отчеты. СПб., 1905.-№21.-С.789-790; Вестник…СПб., 1905.-№22.-С.639-640; Вестник… СПб., 1905.--№25.С.788-789; Вестник…СПб., 1907.-№27.-С.1017; Вестник… СПб., 1908.-№28.-С.737; Вестник…СПб., 1916.-№9.С.576 **данные неполные или отсутствуют В функции Правления входило: приемка на хранение и выдача паев; распоряжение движимым и недвижимы имуществом и капиталом; внутреннее структурирование предпринимательской организации; определение условий и правил перевозки груза и пассажиров; приобретение необходимого оборудования и материалов; принятие решений о ремонте или реконструкции транспортных средств; возможное расширение сфер производственной и коммерческой деятельности; сдача и наем транспорта и другой недвижимости: проведение операций с разными категориями ценных бумаг; оформление договоров, контрактов, страхование имущества: открытие и закрытие новых контор, отделений и агентств; подготовка к проведению очередного собрания и т.д.26 Также члены Правления первыми рассматривали и утверждали составленный годовой отчет, при необходимости корректировали финансовый отчет на предмет неточностей или искажений, проверяли основные показатели бюджета. Фактически под контроль этого органа управления попадала вся административная и хозяйственная политика корпорации. права членов Правления довольно обширны, но Хотя функции и действовали они в соответствии с инструкциями, правилами, утвержденными на общем собрании пайщиков и российским законодательством. В состав Правления неизменно входило пять директоров и два кандидата в директора, избираемые на три года большинством голосов.27 Чтобы не привести к усилению власти отдельных руководителей, директора выбирались по жребию: на первые два года – два человека, на третий – один. Так, в 18981900гг. директорами были В.Ф.Кельман, Г.Г.Игнатов, 1900-1901гг. Ф.Ф.Колмогоров. Важно, что каждый из выбранных руководителей отвечал за определенное направление в коммерческой деятельности речной компании. Так, на 1915-1916гг. члены Правления Ф.А.Чащихин и Н.Е.Головин дали свое согласие на выполнение функций связанных с постоянными разъездами.28 В Устав …- С. 26-27 В некоторые годы должность кандидата в директора была вакантна по различным причинам. 28 РГИА. Ф.23.Оп.14.Д.227. Л.99 26 27 случай длительной отлучки или болезни одного из руководителей - его должность занимал кто-либо из директоров из кандидатов: С.А.Карпов выполнял обязанности Председателя Правления во время поездки Г.Г.Игнатова в Санкт-Петербург, затем в связи с собственным отъездом был выведен из состава руководства. Как правило, костяк Правления на протяжении длительного периода мало изменился. С начала деятельности компании в состав руководящего органа входили: Г.Г.Игнатов, И.И.Игнатов, Ф.Ф.Колмогоров, В.Ф.Кельман, Н.И.Котельников, С.Г.Селиверстов, И.И.Корнилов, Е.И.Корнилов, С.А.Карпов и т.д. Дольше всех должность директора выполняли Н.И.Котельников (7 лет), М.И.Иевлев, (7 лет), Ф.Ф.Колмогров (5 лет), В.Ф.Кельман (5 лет). Хотя были исключения: на один год были избраны бийский купец И.П.Палабужев (бывший служащий Е.И. Морозовой, а впоследствии муж ее племянницы О.А.Сычевой), А.С.Чеботарев, И.В.Джонсон, Н.И.Казаков, В.И.Корнилов.29 (См. таблица №2) Присоединение Торгового Дома «И.Н.Корнилова Наследники» (далее – «Корнилова Н-ки) и «Русско-Китайское акционерного общества пароходства и торговли» (далее – РКАО) отразилось на составе руководства Товарпара: в 1912г. Е.И. Корнилов и В.И.Корнилов были выбраны в Правления. После попадания под контроль предпринимательской корпорации представители или доверенные лица кредитующих учреждений к руководству были привлечены банковских учреждений В.Ф.Кельман, В.И.Отрок-Говоруха, Д.Е.Дементьев, М.А.Крилический. 29 Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. Новосибирск, 1996.Т.3.Кн.2- С.93. Таблица №2 Динамика пребывания на руководящих должностях 1917гг.) 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 8 8 9 9 9 9 9 9 9 9 9 9 9 9 9 9 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 1 1 8 9 0 1 2 3 4 5 6 7 8 9 0 1 И.И.Игн П П П П П П П П П П Д Д Д Д атов Г.Г.Игна Д Д Д Д К К П П П П тов В.Ф.Кел Д Д Д Д Д Д ьман Ф.Ф.Кол К Р Д Д Д Д Д Д могоров С.Г.Сел Р Д Д Д Д Д Д Д Д Д Д иверсто -Р -Р -Р -Р -Р -Р -Р -Р -Р -Р в Н.И.Кот Д Д Д Д Д Д Д Д ельнико -Р -Р -Р -Р в И.П.Пал К абужев П.А. Р Р Р Р Р Р Р Р Андреев В.И.Отр Р Р Р Р Р Р Р Р Р окГоворух а Н.Е.Гол Р Р Р Р Р Р Р Р Р овин Г.О.Сыч Р Р ев Н.И.Ков К Д К Д язин И.В.Джо К К нсон С.А.Кар Д Д Д пов Ф.А.Ча Р Р Р щихин М.И.Иев Д лев К.Ф.Лен Р шкевич П.В.Ост Р анин М.С.Сел Р Р иверсто в К.Ф.Пле щеев в Товарпаре (18981 9 1 2 1 9 1 3 1 9 1 4 1 9 1 5 1 9 1 6 1 9 1 7 П Д Д Д -Р Д Д Р Р Р Д Д Д Р Р Р Р Р Р Д Д Д Д Д Д Р Р Р Р Р Р Р Р Р Р Д.Е.Дем К К Р К Д Д ентьев А.С.Чеб К К отарев И.И.Кор П П П П П нилов Е.И.Кор Д Д К Д К К нилов Н.И.Каз К аков В.И.Кор К нилов М.Г.Гри Д Д Д Д Д горьев -Р -Р -Р -Р -Р М.А.Кр Р Р Р Р иличевс кий В.Н.Кот К Д Д ельнико в М.О.Сы Р Р чев Источники: *Источник: Акционерно-паевые предприятия России. М., 1915; Акционернопаевые предприятия России. М., 1917-С.565; Акционерно-паевые предприятия России. М., 1912.-С.112 **данные отсутствуют Товарпар представлял собой замкнутую корпорацию, но нуждающуюся в постоянных дополнительных деятельности компания новых партнеров или капиталовложениях, поэтому в своей использовала различные приемы для привлечения участников: что потенциальных конкурентов и расширению способствовало ликвидации ее коммерческие возможности. Деятельность пароходства регулировалась также различными объектами товаро-денежных отношений: органами местного самоуправления, властными структурами, биржами, купеческими группировками и т.д. Применяемые Правлением методы управления и принятые решения становились объектом общественного внимания, так как информация регулярно поступала в периодическую печать, отражалась в годовых отчетах собраний пайщиков. В соответствии с уставом компания была паевой, но в ее структуре большое значение имели семейные или давние деловые отношения. Первые два Председателя Правления И.И. Игнатов и Г.Г.Игнатов состояли в близких отношениях: дядя и племянник, в их близкое окружение входили родственники или давние партнеры – Казаковы, Карповы.30 конфедициальной Так, Г.Г.Игнатов состоял в переписке с С.А.Карповым, в которой он откровенно комментировал «начавшуюся» борьбу между группировками Правления в 1912г. : «Я лишил бы дальше… отнял у противников Правления возможности выслушать…». Корреспондент отмечал, что надо более тщательно готовить общие собрания, заранее договариваться о поддержке с разными пайщиками и т.д. Родные братья председателя Правления И.И.Корнилова - Ефим и Василий длительное время выполняли обязанности директора и кандидата в директора.31 Родственники принадлежали к предпринимательскому слою, который сохранил частично черты старого патриархального купечества, но благодаря образованию приобрел некоторые качества нового капиталиста. Хотя компания по типу была создана как паевая, но многие решения принимались в ходе встреч, личной переписки, т.е. фактически за семейным столом. Соответственно стратегическая и тактическая политика основывалась на идеи одного лица или отдельного клана родственников-партнеров. Правление представляло корпоративные интересы отдельных групп крупных пайщиков, которые стремлением к в начальный централизации период власти. В отличались силу активностью этих и особенностей предпринимательская компания исповедовала активный стиль работы, ориентированный на достижение конкретных результатов и стремилась увеличить прибыль. Кроме того, для поддержания стабильности важно было сохранить в руководстве присутствие крупных пайщиков или их представителей, что являлось гарантией для получения внешней финансовой помощи. Правление Товарпара стремилось активно участвовать во всех коммерческих операциях, беря на себя выполнение различных обязанностей, поэтому у мелких пайщиков сложилось устойчивое мнение: Не стоит беспокоиться по поводу своей доли в компании, так как в руководстве состояли Г.Г.Игнатов был основным наследником своего дяди И.И.Игнатова.см. РГИА. Ф.1102. Оп.2.Д.443.Л.47. 31 РГИА.Ф.23.Оп.14.Д.227.Л.35,Л.113 30 заинтересованные лица - учредители. Важно, отметить, что первый состав Правления обладал профессиональными знаниями и практическим опытом управления речными пароходствами. Фактически выборный орган управления представлял собой команду, которая не позволяла руководителю чувствовать себя в одиночестве, поддерживала его в сложной ситуации. Согласно традициям семейной компании, хозяин должен принимать окончательное порой непопулярное решение и ему необходима была помощь близких, заинтересованных в процветании организации. При необходимости Правление мобилизовало ресурсы, привлекало экспертов или активно вносило существенные изменения в предпринимательскую тактику. Из-за монопольного характера Товарпар зависел от отношения местных властей, поэтому члены Правления работали в различных общественных организациях региона: членами учетно-ссудного комитета в Тюмени состояли И.И.Игнатов, в Томске – П.А.Андреев, в городские думы избирались И.И.Игнатов, И.И.Корнилов, Е.Н.Головин, М.О.Сычев и др. Большое влияние на Правление оказывали особенности развития компании на том или ином этапе, что сказывалось на его составе. На первом заседании Правления был назначен Председатель, который впоследствии стал главой всей предпринимательской компании. Первый руководитель, как правило, избирался из крупных пайщиков. В его компетенции входило: определение программных документов, концептуальной линии поведения. Важной стороной деятельности главы компании было представительство в различных общественных, кредитно-финансовых организациях и т.д. Практическая линия руководителя определялась календарным принципом работы с анализом собранных данных для представления всему руководству, рассмотрения проекта бюджета, а также предварительным анализом и обсуждением с директорами, сотрудниками компании возможностей прошедшей и настоящей навигации. Председатель Правления составлял подробный комментарий по стратегии и тактике предпринимательской деятельности пароходства. Как упоминалось ранее, эту должность занимало три человека: Иван Иванович и Григорий Григорьевич Игнатовы и Иван Иванович Корнилов, которые принадлежали к известным предпринимательским родам Зауральского региона. Отличие между ними состояло в том, что первые два являлись учредителями корпорации, а третий – представитель семейной компании, присоединившейся к Товарпару позже. Личная и деловая переписка, делопроизводственная документация позволяют проследить изменение типов руководителей, а также использование двух тактических линии в политике объединения. К первому типу руководителей относились тюменские пароходовладельцы Игнатовы, для них характерно следование деловым традициям первой половины ХIХв.: здравый консерватизм, вложение капитала в проверенные отрасли деятельности и некоторое недоверие, точнее осторожное отношение к быстро разбогатевшим «новым» фамилиям. Белевский, а впоследствии тюменский купец Иван Иванович Игнатов стал учредителем товарищества «Курбатов У.С. и Игнатов И.И.», которое одним из первых в Западной Сибири организовало пароходство с собственным судостроительным заводом. Компании к концу XIXв. принадлежало 18 современных пароходов, что позволило участвовать в 1898г. в создании Товарапара в качестве учредителя. Современники отзывались об Иване Ивановиче как человеке добром, заботящемся о развитии и процветании края. Он пользовался общим уважение сибирского общества и известностью в регионе.32 Главным наследником капитала Ивана Ивановича и его преемником на должности Председателя компании стал его племянник Григорий Григорьевич. Именно он вел переговоры с крупнейшими банками столицы о длительном кредитовании на условии переноса главной конторы из Тюмени в Петербург. В 1916г. Г.Г.Игнатов продал все свои паи и права на недвижимость в Товарпаре.33 32 33 РГИА. Ф.587 Оп.41 Д.2517 Л.2об.-3об. По данным исследователей Г.Г.Игнатов продал пакет ценных бумаг нижегородскому предпринимателю Д.В.Сироткину. см. Рабинович Г.Х. Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца ХIХ-начала ХХ вв. Томск, 1975.С.200. Смена руководства в 1913г. была связана как с попаданием под влияние Сибирского банковского консорциума компании, так и с появлением в ее составе Торгового Дома Корниловых: И.И.Корнилов вначале был избран на должности председателя общего собрания, а затем - председателя Правления. Иван Иванович происходил из купеческой семьи Тобольска. По настоянию родителей он учился в Практической академии коммерческих наук в Москве. Вернувшись на родину, Корнилов занимал в Торговом Доме различные должности: уполномоченного по пароходству и торговле, возглавлял пароходной агентство в одном из населенных пунктов Тобольской губернии, был доверенным, а затем – управляющим семейной корпорацией. С 1913г. он стал первым руководителем крупного пароходства Обь-Иртышского водного бассейна. Для того, чтобы иметь возможность выбора самостоятельной политики и выполняя обещания банкам Иван Иванович окончательно перенес административную и финансовую контору пароходства в Санкт-Петербург.34 Через некоторое время выяснилось, что в нарушение российского законодательства и Устава компании - новый председатель Правления состоял совладельцем «Товарищество Верхне-Иртышского пароходства и торговли» и участником «Сибирского акционерного общества пароходства промышленности и торговли» (директор с 1917г.).35 Это давало возможность осуществлять управленческие функции, а также приносило шесть тысяч рублей годового жалованья и 5% от общей прибыли.36 В соответствии с традициями старых купеческих фамилий и уставными документами Товарпара это было запрещено, но именно активная позиция Ивана Ивановича способствовала усилению экономической роли корпорации в процессе монополизации речной системы азиатских территорий. В свою политику компания ввела элемент «агрессивности» при освоении новых направлений деятельности и расширении территории. Отметим, что новый руководитель поступал с конкурентами 34 35 36 РГИА.Ф.23.Оп.14.Д.227.Л.91. Среди руководителей компании были В.Н.Шаховский, министр торговли промышленности В.И.Тимирязев, крупный судовладелец Н.Н.Гадалов. Рабинович Г.Х. Крупная буржуазия и монополистический капитал…- С. 209. и Товарпара так же, как в прошлом «расправились» с семейной компанией Корниловых. Ему удалось расширить функции Председателя, убедив пайщиков, что это вынужденный и временный шаг. Вскоре подобные поступки стали совершать другие учредители, владельцы крупных пакетов ценных бумаг, наемные управленцы, что стало одной из причин окончательного перехода всей деятельности пароходной компании под контроль банковской группы. Не рассчитав своих возможностей, Председатель часть полномочий вынужден был передать, по настоянию банковского консорциума, наемным менеджерам. Из-за болезни, музыкальных и поэтических увлечений Корнилов оставался номинальным главой монопольного объединения, мало занимаясь текущими производственными делами, а главным показателем развития коммерческого предприятия считал высокий курс ценных бумаг. Поэтому за компаниями, присоединившимися к Товарпару в начале ХХв. сохранялась относительная производственная и финансовая самостоятельность, что по замыслу руководства удерживало пайщиков от желания вмешиваться в дела корпорации. Мотивы поведения руководителя и выбор тактики поведения диктовались разными причинами: деньгами, авантюризмом, традициями, идеями. Последние были надежными руководителями, так как воздействующий эффект убеждений считался более значимым. Идейные владельцы капитала, как правило, самостоятельно выбирали тактику и ориентировались на традиционные идеалы. Хотя условия развития компании на разных этапах ее деятельности менялись, но организационная структура управления оставалась единой. Многие аспекты эффективной политики и практики управления явились универсальными и использовались в пароходствах разного типа собственности, например, в большинстве компаний вводилась должность директора-распорядителя или наемного управляющего. Одной из важных задач, которые решал руководитель – это выявление профессионального соответствия работника и выработка ближайшей и далекой стратегии предприятия и т.д. Первое может быть решено разными способами: рекомендация, личный отбор, своеобразный конкурс, ситуационный отбор, предварительное обучение и т.д. Так, учредителю компании конца ХIХ – начала ХХ вв. приходилось не только выступать в роли первого руководителя, но и финансиста, логиста, менеджера, т.е. ему предстояло создать эффективно работающий коллектив, соблюдающего трудовую дисциплину, имеющего общую цель и задачи. В период развития капиталистических отношений усиливается тенденция к созданию коллективной деловой структуры, которая бы освободила владельца от ряда обязанностей. Так, в деятельности Председателя Правления выделяется 2 основных периода: первый - с 1898 по 1912гг. верховенство старых купеческих родов во главе с Игнатовыми, второй - с 1913 по 1918гг. установление жесткого контроля финансово-промышленной группировки во главе с Корниловым. Для избегания злоупотреблений существовал дублирующий состав Правления - кандидаты в директора, которые в период голосования набирали меньшее число голосов. Кандидатами в директора были в разное время: Ф.Ф.Колмогоров, Н.И.Ковязин, М.Е.Дементьев, А.С.Чеботарев, Н.И.Казаков, Е.И.Корнилов и т.д. К ним предъявлялись следующие требования: наличие организаторских способностей, знаний и практического опыта. Кандидаты в директора также как и члены Правления были тесно связаны с основным составом и Председателем. Обе категории руководства действовали, как правило, осторожно и осмотрительно, так как несли ответственность за общий капитал. Особой разницы между основным и дополнительным составом не было: Ф.Ф. Колмогоров в 1898г. был кандидатом, а в следующем году – директором Правления, Г.Г.Игнатов в 1903г. директором, в следующем году – кандидатом, а затем Председателем и т.д. Будучи пайщиками компании директора и кандидаты фактически выполняли фидуциарные обязанности инвесторов компании. Кроме своих профессиональных обязанностей выборные руководители должны были разбираться в финансовых вопросах, высказывать свое мнение по принятым решениям, выявлять случаи мошенничества, участвовать в коммерческих операциях и т.д. За весь период существования компании в состав Правления входило 18 человек, владеющих разным количеством паев. В этой среде довольно четко прослеживались родственносемейные отношения: Игнатовы (дядя-племянник), Корниловы (братья), Котельниковы (отец-сын), Селиверстовы (отец-сын). Также на составе Правления отразилась специфика развития капитализма в Сибири: старые фамилия не смогли адаптироваться к новым условиям и отходили от дел; новые капиталисты передавали свое предприятие наемным профессионалам и банковским учреждениям. Но Правление в соответствии с уставными документами состояло из владельцев капитала, а не специалистов в разных областях экономики, финансов и порой были не в состоянии решать не только частные, но и общие проблемы корпорации. Важно, что к 1910г. в самом руководстве начинается борьба между сторонниками привлечения пайщиков к управлению и сторонниками передачи не только производственной сферы, но и общего управления наемному персоналу. Это противостояние ярко проявилось в период решения вопроса о механизме вхождения, присоединения или подчинения Товарпару новых предпринимательских компаний - Корниловых и Русско-китайского акционерного общества. Это прослеживается вличной переписке Председателя Правления Г.Г.Игнатова и директора С.А.Карпова. Первый руководитель понимая, что противостоять банковскому консорциуму пароходство не сможет, предлагал принять условия финансовых учреждений, что обеспечивало бы Товарпару выгодные условия длительного кредитования. Так, Григорий Григорьевич настаивал на внесении изменения в Устав – увеличить размер основного капитала и количество паев. Его оппонент считал, что стоит выяснить позицию Министерства Финансов и Министерства Путей сообщения и получить их поддержку, а затем решать вопрос о присутствии представителей банков в управлении: «…надо увеличить число директоров. Предлагаю в правление М.Е.Дементьева, И.И.Корнилова, Е.И.Корнилова предлагалось 37 и представителей назначить знающего РГИА. Ф.1102. Оп.2.Д.443 Л.18. банков».37 Наемным пароходное дело управляющим Н.И.Котельникова, кандидатура которого устраивала обе противоборствующие стороны. Для принятия окончательного решения в столицу был командирован Г.Г.Игнатов. В телеграмме директору-распорядителю Председатель сообщал: «Прошу назначить общее собрание..», «.. с огромным трудом получил согласие банков…», «Банки настаивают для введения в правление своих представителей…» и т.д.38 Одно из важных мест в руководстве Товарпаром занимала ревизионная комиссия, в функции которой входили: проверка отчета и текущего баланса, осуществление контроля над деятельностью правления. Но при необходимости ее члены могли производить полный осмотр и ревизию всего движимого и недвижимого имущества, проверять бухгалтерскую и другую документацию любого из подразделений. Фактически эти выборные пайщики осуществляли финансово-хозяйственный и организационный контроль над деятельностью всего руководства и отдельных пайщиков. Вся отчетная документация предоставлялась для изучения данной комиссии, а после поступала для обсуждения на общее собрание пайщиков и передавалась в Министерство финансов, Министерство путей сообщения и местные органы управления. Помимо этого, в соответствие с российским законодательством годовой отчет компании публиковался в центральной и региональной печати, например, в Тобольских губернских ведомостях, Вестнике Министерства Внутренних Дел. В ревизионную комиссию на общем собрании выбирали трое или более владельцев капитала, которые собирались за месяц до годового отчетного собрания. Состав этого органа отражал изменениями происходившие, как и в самой компании, так и деловом мире Сибири: бывший управляющий пароходством Трапезниковых – С.Г.Селиверстов, банковской конторы П.А.Андреев, инициатор основатель частной учреждения отделения Сибирского Торгового банка в Тюмени - В.И.Отрок-Говоруха.39 Длительный период 38 39 владельцы крупных пакетов паев РГИА. Ф.1102. Оп.2.Д.443 Л.50-62. РГИА.Ф.23.Оп.14.Д.227.Л.113; Ф.638.Оп.1.Д.125.Л.1. стремились быть в курсе коммерческих мероприятий Товарпара, поэтому сами состояли в комиссии или имели там доверенных лиц – В.И.Корнилов, М.О.Сычев, Г.О.Сычев и т.д. Со временем по различным причинам они устранялись от непосредственного участия в разных видах деятельности компании, как правило, уделяя внимание собственным предприятиям. Им на смену пришли более мелкие пайщики нередко служащие высшей квалификации – Ф.А.Чащихин, П.В.Останин. Также среди членов комиссии появились представители новых пайщиков Товарпара - Председатель Русско-Китайского акционерного общества и Торгового Дома Плещеевых – П.Ф. Плещеев, распоряжающегося 13 голосами (собственных 10 паев и 121 пай Торгового Дома). Отметим, что в ревизионной комиссии пароходной компании состояли люди разного сословного и имущественного положения. Они, как правило, имели небольшое количество собственных паев: член общества по судоходству Н.Е. Головин (владелец 8, а затем 10 паев), служащий К.Ф. Леншкевич (10 паев) и др. Расширение региона деятельности и усиления позиций Товарпара в деловом мире привело к тому, что в органах управления появились жители не только Сибири, но и городов центра России, например, Петербурга - бухгалтер И.П. Шелудяков (10 паев). Так, обязанности секретаря правления Санкт-Петербурге выполнял почетный потомственный гражданин столицы Д.Д. Чернядев (8 паев). В его обязанности входило юридическое оформление всей документации, передача ее в правительственных и столичных учреждениях, сотрудничество с нотариусом и т.д. При небольшой численности выборного руководства, его деятельность в предпринимательской компании играла направляющую роль. Увеличивающийся фронт работ требовал наличия в компании не только постоянно действующего органа управления, но и руководителя, умеющего исполнять принятые решения, осуществляющего оперативное управление всей хозяйственной деятельностью. В Товарпаре была введена должность директора-распорядителя, которую могли занимать в соответствии с уставом наемный сотрудник или один из мелких пайщиков. Развитие корпорации, усиление ее влияния в Западной Сибири, вывод ценных бумаг на рынок заставил учредителей привлекать нанимать профессионалов для разных направлений деятельности. Управляющий, принимая решение работать в пароходстве должен иметь определенные представления о транспортной, финансовой и организационной структуре предпринимательской компании. При этом Правление директоров контролировало вопросы, связанные с рекомендацией следующего руководителя, ответственности, определением размеров привлечение кого-либо к установленного вознаграждения. Нередко мнение наемного сотрудника было противоположным – пайщиков, последние выслушивали аргументы, но решение оставалось за ними. Главными исполнительными директорами Товарпара с 1898г. по 1917г. были Николай Иванович Котельников, Степан Григорьевич Селиверстов, Михаил Григорьевич Григорьев. В период становления пароходства должность директора-распорядителя занимал Н.И. Котельников, представляющий интересы крупных пайщиков, казанских предпринимателей С.А. Карпова и С.А. Карповой.40 Еще один директор-распорядитель Степан Григорьевич Селиверстов был выходцем из потомственных торговцев, ранее выполнял обязанности управляющего разными пароходствами купцов Трапезниковых и Мельниковых.41 Впоследствии он котрое входил и его сын приглашен М.Г. Григорьев, был выбран в директора Правления, в М.С.Селиверстов. Затем в компанию был его родственники служили в компании тобольского судовладельца М.Д. Плотникова. Сам Михаил Григорьевич начинал свою карьеру с должности обычного конторского чиновника. За безупречную долголетнюю службу директора-распорядителя он получил возможность приобрести 34 пая компании. Это было характерно для крупной корпорации, в которой наемные менеджеры усиливали свое влияние во всех сферах. Такой руководитель, приобретая ценные бумаги, становился полноправным пайщиком – это обстоятельство гарантировало ему стабильное В время национализации речных компаний Западной Сибири Н.И.Котельников был назначен ликвидатором Товарпара. См. ГАРФ. Ф. 3416 Оп.1 Д.123. Л.108-111. 41 Краткая энциклопедия…Новосибирск, 1997.- Т.4.Кн.1.-С.30. 40 положение в пароходстве. По решению собрания от 4 июля 1916г. директорраспорядитель Григорьев вошел в состав правления Товарпаром, и с ним был подписан новый контракт еще на три года. В процессе работы в компании главный исполнитель пользовался поддержкой частных и корпоративных пайщиков, которые порой назначали его доверенным по распоряжению ценными бумагами. По данным источников, управляющие на общих собраниях представляли значительное количество голосов: 1913г. - 90 собственных и 1352 чужих паев (22,8% от объявленных), 1916г. - 115 и 1352 (33,5%), 1917г. - 54 и 1832 (35,1%). Для заключения контракта с кандидатом на должность директорараспорядителя требовался имущественный залог, чтобы защитить имущество компании от возможного недобросовестного исполнения обязанностей. На момент приглашения в Товарпар С.Г. Селиверстов состоял в тюменских купцах 2 гильдии. Он занимался торговлей гастрономическим и продовольственным товаром, содержал погреб русских и иностранных вин. Степан Григорьевич имел опыт руководства предпринимательской организацией, та как состоял учредителем семейной компании «С.Селиверстов и компания».42 Также в контракте оговаривались ограничивающие условия, например, на собраниях управляющий пользовался только совещательным голосом. Вместе с тем, распорядитель мог влиять или даже менять направление политики компании через коммерческие мероприятия. В некоторых случаях он пользовался правом подписи по доверенности и принятием решения за руководство, что было связано с особенностями регламентом работы пароходства и удаленностью главного органа управления от Западной Сибири. В период смены предпринимательской руководства большую роль в организации всей деятельности играла тюменская контора (даже когда главный офис находился в Санкт-Петербурге), где и находился директорраспорядитель. Он стремился сформировать работоспособную команду. Например, при Н.И.Котельникове распорядителями в 42 РГИА. Ф.23. Оп.13.Д Краткая…Новосибирск, 1997. Т.4.Кн.1. С.30. Тюмени были Г.Г.Игнатов, С.А.Карпов. На большинстве собраний Николай Иванович представлял интересы волжских предпринимателей С.А. Карпова и С.А. Карповой (1210 паев) по их доверенности. Во время председательства И.И.Корнилова директором-распорядителем был М.Г.Григорьев, при центральной конторе находились члены Правления - Е.И. Корнилов и М.Е. Дементьев, инспектором пароходства - В.И.Корнилов, главными агентами А.С. Чеботарева и А.А. Садырина.43 На собраниях М.Г.Григорьев действовал по доверенности М.А.Криличевского, а соответственно – банковского учреждения. Привлеченные наемные работники в сферу управления частными и корпоративными собственниками повлияли на изменения структуры, как деятельности, так и стиля управления. Профессионалы со временем взяли на себя не только полный производственные функции, но и установили практически стратегический контроль над всеми видами коммерческой деятельности и над всем имуществом Товарпара. Этот процесс сопровождался «борьбой»: на первом квалифицированных этапе владельцы специалистов-пайщиков стремились в конечных заинтересовать результатах: увеличивая жалованье, предоставляя бесплатные услуги, передавая часть ценных бумаг и т.д. При этом образовательного и профессионального уровня пайщиков сначала было достаточно для участия в управлении компании. Так, в состав Правления и ревизионной комиссии входил Федор Филимонович Колмогоров из потомственной предпринимательской династии Тюмени. Он в 1893г. с братьями коллежским секретарем Григорием, инженером путей сообщения и надворным советником Александром создал Торговый Дом «Ф.С. Колмогорова наследники», который по обоюдному согласию родственников вошел в состав учредителей Товарпара.44 Имея юридическое образование и практический опыт организации коммерческого предприятия, Ф.Ф.Колмогоров оказался полезным в новой транспортной организации. Как правило, на общих собраниях он действовал от имени всех родственников и распоряжался 212 43 44 Тюмень. Справочник-календарь по городу и уезду. Тюмень1913.-С.173. Краткая энциклопедия… Новосибирск, 1995.- Т.2.Кн.2.-С.35. паями. Наемные менеджеры стремились улучшить и усовершенствовать политику корпораций, найти поддержку в финансовых и правительственных кругах. При этом они фактически вытеснили владельцев даже крупных паев всех сфер управления. 45 Все это укрепило не только позиции директоров-распорядителей, но и финансово-кредитных учреждений. С начала ХХв. при решении проблем руководство Товарпара вынуждено было считаться с позицией банковской группы, установившей контроль над многими западносибирскими фирмами.46 Так, в период деятельности Товарапар в его руководстве выделилось четыре группы пайщиков: «старые» потомственные предпринимательские фамилии: И.И.Игнатов, Г.Г.Игнатов, Ф.Ф. Колмогоров, С.А. Карпов, И.И. Казаков; «новые капиталисты» - И.И.Корнилов, Е.И.Корнилов, В.И.Корнилов, П.Ф.Плещеев; корпоративные пайщики Т.Шварц, И.И.Линд;47 представители банковских учреждений: управляющий Тюменским отделением Сибирского Торгового банка В.И.Отрок-Говоруха, товарищ директора правления Русского для внешней торговли банка М.А.Крилический, представитель Русско-Азиатского банка М.А.Иевлев, директор Тюменского общественного банка М.Е.Дементьев, основатель частной банковской конторы П.А. Андреев.48 Таким образом, работа главного органа управления – Правления директоров регулировалась непосредственно решениями Общего собрания, ревизионной комиссии и происходящими изменениями в социальной политике государства. Правление со временем превратилось в стратегический орган управления, который осуществлял связь с финансовыми учреждениями: региональными и Сибирский торгово-промышленный календарь на 1898г. Томск, 1898. - С.14, РГИА. Ф.638.Оп.125.Д.1.Л.1. 47 В литературе есть упоминания, что И.И.Линд выкупал на 1917г. значительный пакет паев Товарпара. См. Рабинович Г.Х. Крупная буржуазия и монополистический капитал… С. 208-209. 48 РГИА.Ф.23.Оп.14.Д.227.Л.35, Л.113-113об. 45 46 столичными банками. В деятельности этого учреждения прослеживались следующие особенности: привлечение в компанию квалифицированных специалистов, имеющих опыт практической деятельности в коммерческих, государственных организациях с учетом их личной заинтересованности. Наличие нескольких уровней управления позволяло осуществлять более продуктивно работу, обеспечивало квалифицированное обсуждение и учет оперативной информации по существующим проблемам. Контроль за деятельность выборных руководителей директора выражалась, прежде всего, в том, что они сдавали свои паи на хранение в центральную контору или банк. Практически все члены Правления были знакомы с особенностями развития речного транспорта, Обь-Иртышского водного бассейна и Сибирского региона в целом. Повышение доверия и известности компании, возможно, было только при правильном формировании состава Правления и поддержки местного общества. управлении Приоритетное внимание сопровождалось в стратегическом преемственность в планировании политике, и набором квалифицированных специалистов, яркой рекламой и т.д. 2.3. «Общества потребителей» на Судженских копиях Л.А. Михельсона в начале ХХ в. Во второй половине ХIХв. деловом мире наблюдался процесс поиска новых путей Российского государства отношения предпринимателей с трудовыми коллективами, а также стремление рабочих консолидироваться по экономическим или социальным интересам. Изменились условия проживания наемных мелких служащих и рабочих. Они селились в окрестностях промышленных городов или вблизи крупных предприятий, что полностью или частично отрывало их работы в собственном хозяйстве. Но это обстоятельство нарушало традиционную структуру организации жизни рабочих, им приходилось продукты первой необходимости приобретать в торговых заведениях. Даже при расположении промышленных комплексов за городской чертой домашнее хозяйство становилось сферой деятельности не занятой на производстве части семьи. Поэтому распространение промышленного производства, увеличение численности населения требовало создания стабильной системы снабжения региона. Нередко работодатели занимались решением этих проблем: открывая собственную торговую сеть, увеличивая доход, контролируя расходы рабочих и пытаясь ограничить доступ к алкогольным напиткам и т.д. Наблюдалась обратная тенденция: выйти из-под трудовые коллективы стремились «опеки» торговцев, предпринимателей и Рабочий осознал, что от квалификации и местных властей. добросовестного выполнения обязанностей во многом зависел уровень его дохода. Располагая небольшими средствами, лишенный возможности вести собственное хозяйство он осознавал, что скудный ассортимент фабричных лавок и высокие цены не отвечали его потребностям.49 Именно основополагающим для это, по мнению Н.А.Рожкова, стало развития общественного движения пролетариата и создания различных неполитических организаций50. Одним из подобных направлений было появление сети потребительской кооперации. Механизм складывания общества был примерно одинаковым на территории всей России: оформление документации для открытия общественной организации, поиск необходимых средств, наем или покупка помещений, и реклама будущего предприятия. Важно, что зависела от результативность подобного проекта во многом реакции и отношения основного работодателя. Удаленность промышленных комплексов от населенных пунктов, торговых трактов объединяла усилия работодателей и потребительских обществ по обеспечению трудового коллектива и производства всем необходимым. В годы Первой Русской революции на Суджеских каменноугольных копиях было создано одно из первых в Западной Сибири – «Общество потребителей» (1905г.). Владельцы и администрация предпринимательской компании в сложной политической обстановке стремились найти компромисс в 49 50 ГАРФ 102 4д-во.1912.Д.144.Л.147 Сибирская жизнь 1917г. 22 января отношениях с рабочим коллективом. Основным акционером предприятия был бывший государственный чиновник Михельсон, которого от потомственных предпринимателей региона отличало наличие знаний в области технологий управления, принципов современного менеджмента и особенностей деятельности государства. Социальная политика в компании находилась под полным и жестким контролем администрации: жертвовались средства на городские нужды, материально поощрялись собственные рабочие, оказывалась помощь особонуждающимся и т.д. Главная задача Правления, по концепции владельца, способствовать тому, чтобы квалифицированный и рабочий связал свою трудовую биографию с данным предприятием.51 Поэтому создание общественных экономических приветствовалось общества и просветительских организаций руководством: Председатель Правления акционерного перечислил на счет потребительского кооператива средства в счет основного капитала. Помимо материальной помощи контора Михельсона сдала рабочей организации с минимальной арендной платой: помещение для ссудосберегательной кассы, две лавки, пекарню, склад под товар и помогла с приобретением необходимого инвентаря, дров, рогатого скота и т.д. Участие в кооперативе обеспечивало более лояльное отношение заводской администрации и повышало статус рабочего в коллективе Так, важной каменноугольные копии» потребительского стало общества обеспечение АО «Судженские участников коллектива товарами первой необходимости. В первом составе кооператива состояло 95 человек (1905г.). Небольшое число участников можно объяснить осторожным отношением старожильческого населения к общественным объединениям – для окраинных территорий характерна замкнутость и индивидуализм. По данным источников, численность кооператива отличалась нестабильностью: 1905г. состояло 95, 1909г. - 417, 1910г. – 457, 1911г. - 418, 1912г. – 318, 1913г. 51 Это обстоятельство не касалось низкооплачиваемых, временных или чернорабочих. Именно они становились объектами более жестокой эксплуатации со стороны предприятия. – 242 чел.52 Соответственно с 1905г. по 1913г. состав общества увеличился в целом на 254,7% или в 2, 5 раза. Самое большое число членов кооператива приходилось на 1910г. – 457 чел., т.е. на 79% - по сравнению с первым годом. Это стало возможным из-за стабилизации в экономическом развитии России, в том числе стремительном развитии промышленного производства на национальных окраинах России. Таблица №1. Динамика численности членов «Общества потребителей на Судженских копиях Л.А. Михельсона» (1909-1911гг.)53 1909 год 1910 год 1911 год состояло на 1 января действительных членов 249 чел. 341 чел. 360 чел. не внесших полной суммы паевых 1 чел. 6 чел. 6 чел. вступило в Общество действительных членов 161 чел. 104 чел. 50 чел. не внесших полной суммы паевых 6 чел . 6 чел. 2 чел. выбыло в течение года 70 чел. 16,8 % 91 чел. 19,9% 100 чел. 23,9% состоит на 1 января действительных членов 347 чел. 366 чел. 318 чел. не внесших полной суммы паевых 7 чел. 12 чел. 8 чел. 83,2% 81,1 % 73,1% всего 417 чел. 100% 457чел. 100% 418 чел. 100% В период с 1909г. по 1911г в общества состояло всего 1292 чел., из них выбыло 261чел., т.е. 20,2%. Однако наблюдается увеличение числа выбывших: в 1909г. – 70, 1910г. - 91, 1911г. – 100 чел. В основном по причине увольнения с предприятия. За это время в кооператив вступало 161 (1909г.), 140 (1910г.), 50 (1911г.), т.е. 351 чел., т.е. с учетом выбывших численность увеличилась только на 90 чел. Вначале в кооператив вступали только рабочие акционерного общества «Судженские каменноугольные копии», а затем служащие и технический персонал этой компании. Соответственно, основу общественной организации составляли представители трудового коллектива одной предпринимательской организации, обладающие определенным уровнем грамотности и образования. ГАТО. Ф.196.Оп.3.Д.489Л.100-101. ГАТО. Ф.196. Оп..3.Д.489. Л..41об-42, Л.90об.-91. 52 53 Учредителями и соответственно первыми руководителями потребительского кооператива стали выходцы из крестьян, мещан, представителей служащих и технической интеллигенции. Таблица №2. Список руководителей «Общества потребителей на Судженских копиях Л.А.Михельсона» (1909-1912гг.)54 список 1909 год 1910 год 1911 год 1912 год выборных должностей Председатель Акимов Акимов Акимов Акимов Правления члены Голубин Голубин Голубин Голубин Правления Быченников Быченников Фишер Фишер Фишер Фишер Быченников Быченников Бредихин Бредихин Бредихин Бредихин члены Соловьев Зальмунин Аубикович Аубикович ревизионной Нюхалов Блюменталь священник священник комиссии Черепанов Стефановский Рыжкин Рыжкин Белецкий Соловьев Соловьев Логинова Топорков Топорков Пономарев Пономарев Калин Калин секретарь Голубин Голубин Голубин Голубин Правления счетовод Печковский Печковский Печковский Печковский В составе потребительского кооператива выделилось несколько групп участников. Первую и самую влиятельную категорию составляли выборные руководители и актив организации. В соответствии с уставом главным органом управления было общее собрание всех пайщиков, которое собиралось, как правило, 2 раза в год. выборное Правление, Исполнительным органом управления являлось в функции которого входило: покупка товаров у поставщиков, аренда помещений, наем работников, определение продажных цен в торговых лавках, страхование имущества, хранение материальных ценностей, ведение всей документации, прием новых членов, подготовка и созыв общего собрания. Правление состояло из 5 человек, включая председателя. Контроль за его деятельностью, проверкой годового отчета, 54 ГАТО. Ф.196.Оп.3.Д.489.Л.53об.-54, Л.73об.-74, Л. 94об.-95 ревизией кооперативного занималась ревизионная комиссия. В начале деятельности кооператива выборные руководители и некоторые сотрудники получали ежегодное уменьшился. В вознаграждение, период с 1909г. по размер 1911гг. которого выплаты со временем руководству кооператива сократились в среднем на 1592руб. или на 38,6%. от общих выплат жалованье руководству составляло 1909г. - 62,4%, 1910г. – 9,9%, 1911г. – 9,6%, т.е. сократилось на 52,8%. Все за указанный период было получено 4727руб.26коп. выборным руководителям и сотрудникам, что составило 18,1% от всех выплат. По решению общего собрания, члены ревизионной комиссии с 1910г. не получали денежного жалованья - оно компенсировалось льготами на услуги товарищества. В качестве поощрения наиболее активных и деятельных членов кооператива выдавались единовременные премии, социальное пособие или предоставлялись льготы на услуги кооператива. Таблица №3 Денежные выплаты, осуществляемые «Общества потребителей на Судженских копиях Л.А. Михельсона» (1909-1911гг.)* наименование 1909 год 1910 год 1911 год руб.-коп. % руб.-коп. руб.-коп. % выплаты членам кооператива жалованье членам 1959-46 47,1 1134-44 9,9 1000-00 9,6 Правления вознаграждение 633-33 15,3 членам ревизионной комиссии всего 2592-79 62,4 1134-44 9,9 1000-00 9,6 выплаты наемным рабочим и служащим жалованье 1128-56 27,1 10315-79 90,1 7837-63 75,3 служащим награждение 437-00 10,5 служащих жалованье 1577-55 15,1 сторожам и развозчикам всего 1565-56 37,6 10315-79 90,1 9415-18 90,4 итого 4158-35 100 11450-23 100 10415-18 100 всего руб.-коп. 4093-90 633-33 4727-26 19281-98 437-00 1577-55 21296-53 26023-79 Вторую группу, участвующих в деятельности кооператива составляли наемные работники: в торговых лавках - приказчики, сторожа; в пекарне пекари, ученики пекарей; на оптовых складах – кладовщики и сидельцы. В статьях расходов кооператива на жалованье наемным работникам приходилось 1909г. – 37,6%, в 1910г. – 90,1%, 1911г. – 90,4%, как правило, оно выплачивалось в денежном виде, марками или ордерами или частичной выдачей продуктов питания. С целью стабильности состава и бесперебойной работы кооперативных предприятий на договорные работы привлекали, как правило, родственников членов организации. Также среди наемных работников было немало ссыльных, имеющих квалификацию в какой-либо отрасли деятельности. Эта категория сибирского населения по российскому законодательству не имела право вступать в какие-либо организации. Поэтому работа в учреждениях потребительского кооператива: приносила ссыльному стабильный доход, льготы на товары и услуги. При вступление в потребительский кооператив предусматривалось внесение вступительного пая, размер которого менялся: в 1906г. поступило 138руб., 1907г.-151 руб., 1908г.- 68 руб., 1909г.-167руб., 1910г.-634 руб., 1911г.686 руб. Затем пайщик ежемесячно вносил 1-2% от заработной платы в качестве взносов: в 1909г. поступило 2069руб.05коп., 1912г. - 5220руб.28коп., 1910г. – 7598руб.18коп.55 В начале деятельности товарищества: паи и взносы составляли главную статью доходов, поэтому при составлении бюджета на текущий год члены Правления стремились вложиться в имеющиеся средства. Из этих вложений, в 1909г. были выплачены: арендная плата конторе Михельсона - 384руб.40коп., проценты дивиденды пайщикам - 2437руб.26коп., Сибирскому Торговому банку - 109руб.25коп., перечисления в запасной капитал - 7руб. и на счет паевых взносов 3912руб.32коп.56 Примерно такая же картина наблюдалась в следующем году: 3528руб.83коп. пошли на покрытия текущих расходов, у кооператива осталось - 7598руб.18коп. 55 56 ГАТО. Ф.196.Оп.3.Д.489. Л. 36об.-37, , Л.58об.-59, 80об.-81 ГАТО. Ф.196.Оп.3.Д.489. Л. 36-81 В соответствии с уставной документацией при начислении дивидендов не учитывались возможные переплаты пайщиков, а только прибыль от продажи товаров посторонним лицам. Пайщики, не имеющие долгов перед кооперативом, могли рассчитывать на получение получить ссуды, материальной помощи и т.д. Важно, что все виды взносов выплачивались с учетом доходов и имущественных возможностей членов кооператива. Нередко в качестве ежемесячной суммы засчитывали начисленные дивиденды, что не требовало дополнительных затрат впоследствии. В кооперативе первоначально встала проблема наличных денег, поэтому вводились «ценные бумаги» - марок и ордеров. По договоренности администрации акционерного общества и членов кооператива многие денежные выплаты рабочим и служащим: жалованье, премии, поощрения, дивиденды выдавались специальными марками, которые могли использоваться для покупки товара в лавках товарищества и ордера - на оплату каких-либо услуг. В соответствии с уставом, сам пайщик, члены его семьи и ближайшие родственники могли осуществлять покупки в торговых учреждениях общества. Руководство общественной организацией стремилось вовлечь как можно больше членов трудового коллектива акционерного общества в приобретении товара в кооперативных торговых учреждениях. Так, на 1 января 1910г. у сторонних покупателей имелось в наличии марок на 1203руб.70коп. 57 Использование марок и ордеров превращало потребительскую организацию в монополиста: так как эти бумаги можно было обменять только в определенных торговых точках. В соответствии с изменениями российского законодательства: продажа без запрещалась, а заработная плата стала выдаваться 2 раза в месяц. денег По данным источников, при использовании ордеров в кассу кооператива поступало 64% всего жалованья рабочих акционерного общества, при выдаче наличных Вскоре 57 - только 35%, т.е. сократились поступления на 29%. пришлось выкупать у населения, выданные ранее марки и ордера: в ГАТО. Ф.196.Оп.3.Д.489. Л.42об-43 1909г. - на сумму 1203руб.70 коп., 1910г.- 90 руб.56 коп., 1911г. – 91 руб., 1912г. - 109руб.74коп. Так за четыре года было возвращено за ценные бумаги 1495руб., часть средств по-прежнему погашалась необходимости. Источники отмечают, что с 1911г. покупателей старалось в другие торговые заведения. товарами первой наблюдался отток Правление кооператива изменить ситуацию: снизив наценку на товар на 2,5-3%, расширив ассортимент товара и т.д. Впервые был применен метод опроса покупателей и выделены наиболее встречающиеся в ответах причины сокращения спроса. Немаловажную роль играла усилившаяся конкуренция: чтобы привлечь покупателя торговцы ближайших рынков снижали цены на товар. Эти обстоятельства отразились на сокращении численности членов потребительского общества: на 1 января 1912 г. состояло 318 человек, на начало следующего года только - 242 человек, т.е. выбыло 23,9%. 58 Одной из задач объединения малообеспеченного населения посредников, удаленности кооператив было снабжение продовольственными и промышленными товарами по доступным ценам. распространялась практика в В рабочих поселках, как правило, завышения цен на товар из-за присутствия от центра, наличия монополистов, а потребительские общества старались заключить договор непосредственно с производителем, оговаривая стоимость и качество товара. В системе потребительской кооперации практиковалось два пути решения этой проблемы. Первый - заключался в заключение договоров и подрядов на товар с посторонними организациями или учреждениями, как правило, обращались к наиболее известным оптовым фирмам в регионе. В этом случае поставщики предоставляли кооперавтивам значительные скидки, нередко в ущерб качеству. Вторым способом решения проблемы – организация собственных торговых, промысловых и промышленных учреждений с наемным штатом работников, закупкой товара 58 ГАТО. Ф.196.Оп.3.Д.489. Л.100об.-101 у непосредственного производителя по долгосрочным договорам и т.д. Кроме наличия начального капитала требовались специальных знаний: по ведению торговых операций, заключению разных соглашений, как с крестьянами ближайших деревень, так и крупными торговыми компаниями. В этом случае, важна была поддержка администрации предпринимательской компании, при которой кооператив создавался. Потребительскому несколько обществу Судженских копий принадлежало коммерческих заведений, которые не только обеспечивали своих членов дешевыми товарами, но и сбывали продукцию в ближайшей округе. В аренде у организации находилось 2 торговых лавок, оптовый склад пива, ренский погреб, пекарня, изготовлению железных изделий, мастерская по ремонту и несколько складов и библиотека- читальня. Кооперативное общество администрацией клиентами с момента образования было связано с предпринимательской товарищество больше компании. В отношениях руководствовалось с устоявшимися морально-этическими нормами, так как дорожило своей репутацией. Самыми значимыми коммерческими предприятиями общества стали две лавки. По данным источников, товарооборот и доходность этих заведений существенно отличался: в 1909г. на счету лавки №1 318957руб.62коп. против 87222руб.16коп. находилось у лавки №2, т.е. на 72,63% меньше; в 1910г. - 276675руб.53коп. против 81209руб.57коп. или с разницей 29,4%; в 1911г. - 263071руб.18коп. против 81162руб.78коп. или 31%. Соответственно, наиболее доходной стала лавка №1. Со временем в обеих торговых точках наблюдалось снижение прибыли: в лавке №1в 1910г. на 14%, в 1911г. на 18% по сравнению с 1909г., в лавке №2 в 1910г. уменьшение на 0,93% в 1910г. по сравнению с предыдущим. Таблица № 4. Товарооборот лавок «Общества потребителей на Судженских копиях Л.А. Михельсона» (1909-1911гг.)* ассортимент товара 1909 год (руб-коп) 27782-69 1910 год (руб-коп) 23077-54 Мануфактурного товара и платья Обувь и кожевенный 14457-04 11598-73 товар Галантерейный товар 9019-54 8734-85 Посуда, галантерея и 19660-37 12357-46 москательный товар Бакалея ** ** Хлебный товар 90222-15 85836-38 Мясо, мясопродукты 28684-38 19018-86 Разных съестных ** ** припасов Ювелирные украшения 1062-97 418-95 Алкогольные напитки 15108-55 8381-78 итого 205997-69 169424-55 *Источник: **- эти группы товаров не упоминаются 1911 год (руб-коп) 24753-83 всего (руб-коп) 53314-06 11299-76 37555-53 6943-65 13033-65 24698-04 45051-48 38078-21 62167-15 19597-13 12840-55 38078-21 238225-68 67300-37 12840-55 411-95 10225-05 199350-93 1893-87 18606-83 574773-17 Общий товарооборот торговых предприятий кооператива 1909г. – 205997руб.69коп., 1910г. – 169424руб.55коп., 1911г. – 199350руб.93коп. В целом товарооборот в 1910г. уменьшился на 36573 руб.14коп. или 17,7%, в 1911г. на 6646руб.76коп. или 3,3% по сравнению в 1909г. Всего за три года от торговой деятельности было получено 574773руб.17коп. В источниках выделяются основными группы товаров в 1909г.: хлебный товар, мясо и мясопродукты, мануфактурный товар и платья с товарооборотом 58,5% от общего; в 1910г. - хлебный товар, мануфактурный товар и платья, мясо и мясопродукты - 61%, в 1911г. - хлебный товар, бакалея и мануфактурный товар и платья - 62%. В 1911г. в основной группе товаров появились бакалея, разные съестные припасы с товарооборотом 25,5% от общего. В группе промышленных товаров сократился объем продажи обуви и кожевенного товара, посуды, галантереи и москательного товара. Представители кооператива пытались приспособиться к изменениям рыночной конъюнктуре, например, неиспользованное сырье перерабатывалось непосредственно на собственном производстве и новые изделия продавались в кооперативных лавках. Основными товарами в лавке №1 были продукты питания: мука разных сортов, крупы, хлеб, отруби и т.д. В течение первого десятилетия деятельности потребительского общества в ассортименте преобладали крупчатка и ржаная мука. В 1909г. было приобретено: первача 528 кулей по 5 пудов общей стоимостью 2640руб., пшеничной муки 2 сорта 688 кулей на 3440руб., 3 сорта - 15 кулей на 75 руб. В следующем году поступило в продажу: первача 400 кулей по 5 пудов и 50 кулей по 1 пуду на сумму 2050руб., муки 2 сорта - на 1075 руб., третьего сорта – 170 руб. пшеничной муки на 3600 руб., ржаной муки на 63 руб. 27 коп. В целом в 1909г. было продано муки разных сортов на общую сумму 6155 руб., в следующем году на 6895 руб. Однако на конец финансового года в торговых помещениях оставалась неиспользованной мука разных сортов, поэтому была открыта пекарня. Это позволило расширить ассортимент товара, поставляя свежие хлебобулочные изделия и тем самым привлечь новых покупателей. Например, в 1909г. из крупчатки было выпечено хлеба 2 сорта - 8236 пудов 27 фунтов, 3 сорта – 246 пудов 23 фунта; из ржаной муки – на 95 руб. 19 коп. Со временем ассортимент производимого товара в кооперативной пекарне расширился: помимо хлеба 2 и 3 сорта выпекались сайки и сушки. Таблица №5. Ассортимент хлебобулочных изделий пекарни «Общества потребителей на Судженских копиях Л.А. Михельсона» (1909-1911гг.) выпечено 1909 год 1910 год 1911 год (пуд-фунт) (пуд-фунт) (пуд-фунт) - хлеба из крупчатки 2 сорта 8236п 27ф 4562 п 05ф 3458п09ф 3 сорта 246 п 23 ф 52п 22ф - хлеба из ржаной муки 95 п 19 ф 86 п 35 ф - саек из крупчатки 4654 штук по ¾ 8163 штук по ¾ ф ф 87 п 09 ф 153п02ф - сушек из крупчатки 60 п. 09 ф 74 п 36 ф итого 8578 п 29 ф 4848п4ф 3686 п 07ф В течение 1909-1911гг. наблюдалось также сокращение объемов производства собственных изделий на 43%. Проблема состояла в том, что пекарня не имела специализированного помещения, а расположилась в подсобках лавки №1. Это сокращало расходы на перевозку хлебобулочных изделий: муку для выпечки получали из торгового заведения, где сбывался произведенный товар. Кроме того, для обслуживания и содержания пекарни не требовались дополнительные средства на уборку помещения, обогрев, аренду и т.д. Расходы пекарни включали приобретение в лавке №1 муки, масла, соли и других ингредиентов для производства на сумму 12260руб.22коп. (1909г.), 7394руб.69коп. составляла в (1910г.), 6988руб.43коп. (1911г.). 1909г. – 16323руб.01коп., 1910г. - 8463руб.59коп., т.е сокращалась 5,8% и 5,1%. Доходность пекарни 9595руб.56коп., 1911г. – После выплаты жалованья работникам 480 руб. (1909г., 1910г.), 452 руб. (1911г.), покупки дров на 518 (1909г.), 273-20 (1910г.), 220 руб. (1911г.) и других отчислений чистая прибыль пекарни составила 1909г. – 2528руб.06коп., 790руб.96коп. (1910г.), 279руб.20коп. (1911г.). Ситуация не изменилась даже при расширении ассортимента продукции. Рассматривая хозяйственные отрасли: пекарня в 1910г. выпекла хлеба на 4762 пуд. против 8483 пуда в предыдущем году, соответственно снизилась прибыль с 2548руб.68коп. до 790руб.96коп. В лавке №1 велась постоянная торговля мясом и мясным товаром. Чтобы повысить рентабельность этого предприятия скот, как правило, приобретался живьем. Так, в 1909г. было куплено крупного рогатого скота 514 штук, телят – 61 штука, овец - 85 штук на сумму 19723 руб. 99 коп. Последующая торговая операция выглядела следующим образом: продано живьем 13 голов крупного рогатого скота, 3 овцы, а остальные - отправлены на забой, отходы от производства также пошли на продажу. Организация собственной скотобойни стало вторым серьезным производством, открытым в кооперативе. Это позволило обеспечивать продукцией, как членов общества, так и работать на заказ. В течение года покупались разные виды скота: крупного рогатого, овец и телят. Таблица № 6. Сведения о группах купленных животных «Обществом потребителей на Судженских копиях Л.А. Михельсона» (1909-1911гг.) название 1909 год 1910год 1911год кол-во цена кол-во цена кол-во цена (штук) (руб.коп.) (штук) (руб.коп.) (штук) (руб.коп.) крупный рогатый скот 515 19209-05 * * 213 6251-17 овец 86 297-60 * * 19 81-80 телят 61 257-65 * * 35 99-50 итого 662 19764-30 * 6062-50 267 6432-47 * - сведения неполные Забой скота в основном производился наемными рабочими, получающими как жалование, так и натуральный продукты. Общий расход скотобойни, включая денежные выплаты, покупку, прокорм и забой скота, ветеринарные услуги и составил в 1909г. в 9639руб.89коп., 1910г. – 12021руб.90коп., 1911г. – 7756руб.81коп. При этом доходность этого заведения менялась на протяжении всего периода. Таблица №7.Доходность скотобойни «Общества потребителей на Судженских копиях Л.А. Михельсона» в 1909г. название крупного рогатого телят - 61 овец и баранов -82 скота - 510 кол-во цена кол-во цена кол-во цена (руб.(руб.(руб.коп.) коп.) коп.) кож 510 штук 3549-70 61 61 82 82 сбою 1086-90 * 24-40 * 16-40 сала 200п 25ф 1022-64 * * * мяса 3720п 13978-65 63п14ф 275-59 69п25ф 302-88 35ф итого 19637-89 360-99 401-28 Так, за 1909г. в лавку №1 со скотобойни поступили разные продукты животноводства: кожи, мяса, сала, сбою на 20400руб.16коп. Кроме того, частными лицами было приобретено: внутреннего сала на внутренностей животных, сучугов, 127руб.90коп., живого скота на 524руб.70коп. Соответственно доход этого направления предпринимательской деятельности составил 21052руб.76коп. Следующим дополнительным предприятием стало производство и продажа алкогольной продукции в ренском погребе и оптовом складе. Это направление деятельности преследовало несколько целей: явилось надежным вложением капитала, приносило дополнительный доход и способствовало установлению контроля над алкоголя употреблением рабочими и служащими компании. При этом, расходы на содержание этого производства также включались в смету лавки №1: например, в 1909г. затраты составили 960 руб.13коп., а доход - 15108 руб. 55 коп. Как отмечалось выше, в лавке №1 преобладал продовольственный ассортимент товара, в лавке №2 - промышленные товары. Доходность второго торгового предприятия была значительно меньше, но активность в организации дополнительных направлений была существенной. Главной причиной становилось наличие непроданного товара или сырья. Правление из него заказывало домашним мастерам производство различных изделий, например, верхнюю одежду из кожи собственной выделки и т.д. Нередко надомниками изготавливалась продукция из собственного материала, а сбывалась через торговую сеть кооператива. Помимо этого, при этом торговом предприятии оказывались дополнительные услуги: изготавливали белье и платье наемными работниками и членами кооператива. Также была открыта мастерская по производству и ремонту железных изделий. Основным изделием стали железные ведра, изготовление которых осуществлялось по заказу частных лиц, крестьянских кооперативов, а также для продажи. Небольшой доход кооперативу приносил сбыт переработанного сырья, например, дрова. Общество покупало оптом большую партию древесины или арендовало для вырубки лесные дачи в лесном ведомстве. Часть произведенной продукции использовались для своих нужд, остальные поступали в свободную продажу, конечно, приоритет принадлежал членам кооператива и их родственникам, затем шли рабочие копий. Такая же ситуация складывалась сеном: первоначально оно приобреталось для прокорма животных на скотобойне, а излишки выставлялись на продажу. Таблица № 8 Счет лавок «Общества потребителей на Судженских копиях Л.А. Михельсона» (1909-1911гг.) торговое помещение лавка №1 лавка №2 всего 1909 год общий счет счет (руб.-коп.) продаж (руб.-коп.) 318957-62 175128-99 78,5% 69,9% 87222-16 75540-03 21,5% 30,1% 406179-78 250669-02 1910 год общий счет счет (руб.-коп.) продаж (руб.-коп.) 276675-00 47778-02 77,3% 78% 81209-00 13452-04 22,7% 22% 357884-00 61230-06 Наиболее прибыльными для потребительского 1911 год общий счет счет (руб.-коп.) продаж (руб.-коп.) 263071-18 135107-68 76,4% 67,8% 81182-78 64243-25 23,6% 33,2% 344253-96 199350-93 общества, по данным, источников стали первые 5 лет деятельности (1905-1909гг.) Торговый оборот за первые пять лет составил 1157302руб.62коп. при чистой прибыли 66749руб.59коп. В последующий период чистая прибыли стала снижаться 1908г.-18182руб.20коп., 1909г.- 13654руб.46коп., 1910г.-9013руб.26коп., 1911г. -6722руб.50коп., 1912г.- 6327руб.45коп., т.е по сравнению с предыдущим периодом чистая прибыль сократилась примерно на 30%. Это связано как с проблемами организации предпринимательской деятельности кооператива, так и с социально-политической ситуацией в стране. Прежде всего, наблюдалось снижение численного состава членов общества. После отменены в 1910-е гг. системы ордеров и изъятия из оборота марок, которыми предпринимательская компания Михельсона выдавала часть жалованья рабочим копий, сократился круг покупателей и потребителей. Развитие промышленного производства в Российской империи способствовало увеличению товаропотока в отдаленные регионы, расширению местных рынков, усилило конкуренцию между производителями и продавцами. Вместе с тем, клиентура торговых лавок общества сокращалась, приобретался только кооперативов то, что по 1/3 данным товара. источников, Это была членами особенность общества российских большая доля продаж осуществлялась не членам кооператива, а посторонним. В кооперативе в среднем состояло до 200-300 человек, а в трудовом коллективе Судженских копий более 2 тысяч человек вместе с семьями и служащими. Именно этот факт обеспечивал пайщикам экономические льготы и дополнительный доход в виде дивидендов. Кроме того, члены кооператива в наиболее прибыльные годы могли рассчитывать дивиденды, которые в на 1908г. составляли 2082руб.93коп., 1909г. - 9674руб. 27коп. Одним из вариантов привлечения в потребительский кооператив новых участников была активизация социальной политики Правления. Так, членом кооператива помимо жалованья на выборных должностях, выдавали денежное вознаграждение, вспоможения и т.д. Часть прибыли отчислялась на повышение культурного уровня членов кооператива и образование, помощь в трудной ситуации. Например, 1909г. было выдано пособие служащему лавки №2 мальчику Борису Демьянцеву на похороны отца и т.д. Использовались различные моральные виды поощрения: устная благодарность, похвальные листы, льготы и т.д. Также члены кооператива и их родственники приобретали товар в торговых учреждениях кооператива по сниженным ценам, пользовались приоритетом. Отметим, что состав членов потребительского кооператива был представлен в основном рабочими и мелкими служащими, т.е. людьми без профессионального опыта предпринимательской деятельности. В ходе становления и развития кооператива выборные руководители сами приобретали знания и навыки. Со временем общество стало уделять значительное внимание организации своей финансовой политики: часть доходов вкладывалась в ценные бумаги с оговоренными процентами, принадлежащие потребительским обществам России и банковским учреждениям. Постоянным финансовым партнером потребительского кооператива были отделения Сибирского Торгового банка, через которые проходило большинство платежей общества. На общих счетах этого банка в 1909г. было размещено 114руб.35, паевых взносов на 109руб.75коп., запасного капитала 4тыс. руб., на особом счету из расчета 5,5% годовых еще 4 тыс. руб. Через несколько лет своей деятельности «Общество потребителей на Судженских копиях Л.А. Михельсона» стало активно сотрудничать с подобными организациями в разных частях страны. Важно, что кооператив стал членом Московского Союза Потребительских обществ России, в который к тому времени состояло 166 потребительских кооперативов (1912г.) с общим годовым оборотом в 300 тысяч рублей. Основная задача Московского Союза Потребительских обществ состояла в организации производства и обмена предметов потребления и домашнего хозяйства на принципах взаимопомощи. Эта общественная организация располагала экспертами по различным товарам, к которым при необходимости могли обратиться участники. Так по совету Союза кооператив стал выпускать свои ценные бумаги в виде векселей, что приносило стабильный доход. 2.4. Ханс Петер Ерл Хансен - предприниматель с Фюна в Сибири59 На датском острове Фюн есть несколько местечек с сибирскими названиями. Так, на южном Фюне, проехав через «Пенсильванию», вы попадаете в «Сибирь». Очевидно, названия этих мест связаны с крупными потоками датской эмиграции второй половины XIX – начала XX веков, когда 270 тысяч датчан отправились на Запад, в Америку, а около 2 тысяч избрали путь на Восток, в Россию, в Сибирь. Мы немногое знаем о «сибирских датчанах». Между тем результаты их деятельности в крае – профессиональной, коммерческой, предпринимательской имели весьма существенное значение для экономики, как России, Сибири, так и Дании. Пожалуй, наиболее известным в Дании «сибиряком» считается уроженец о. Фюн Ханс Петер Ерл Хансен, автор замечательных воспоминаний о сибирской одиссее – «Датские пионеры в Сибири». Зато в России он практически не известен даже специалистам-историкам. Характерно отсутствие его имени в наиболее полном на сегодняшней день справочном издании «Краткой энциклопедии по истории купечества и коммерции Сибири». Ханс Петер Хансен родился 27 апреля 1870 г. (второе имя — Ерл — впервые упоминается приблизительно в 1908 г.). Его отец, был столяром и 59 Авторы выражает благодарность Ерл-фонду за доступ к архиву Х. П. Ерла Хансена. мелким фермером в Асперуп Марк под городом Миддельфарт. У него было слабое здоровье и в 1879 г. мастерская в Асперупе была продана и семья переехала в Оденсе, где был куплен маленький дом. Вскоре однако отец Ханса Петера умер, и мать вынуждена была одна пытаться прокормить себя и девятилетнего сына. Несмотря на стеснённые жизненные обстоятельства, ей посчастливилось определить сына в Гиерсингссколе, которая в ту пору была платной школой. Ханс Петер был способным учеником и в 15 лет окончил школу с прекрасными отметками. С августа 1885 г., сразу после выпускных экзаменов, по рекомендации школы он начал работать учеником в конторе торговой фирмы Эсманна. Эдвард Фердинанд Эсманн (1835-1899 гг.), сын купца из Нюборга, создал свою фирму в Оденсе 1-го января 1884 г. Начинал с торговли лягушками и зерном, но все больше присматривался к масломолочному производству, быстро прогрессировавшему после установления прямых пароходных связей с Англией. Эпоха индустриализации в Европе вызвала рост благосостояния населения, в том числе увеличение потребления мясомолочной продукции. В 70-е гг. XIX в. это вызвало переориентацию датского сельского хозяйства с производства зерна, на развитие животноводства. Экономический тренд подкрепляли технологические и социальные новации. К первым относились изобретение сепаратора, открытие технологии пастеризация, получение кислотной культуры и создание холодильных установок. Главной социальной новацией стало зародившееся в 80-е гг. кооперативное движение – в 1882 г. в Дании была создана первая кооперативная маслобойня и кооперативная организация быстро распространилась в сельском хозяйстве страны. Всё это в совокупности привело к интенсификации датского сельского хозяйства, масломолочного производства и началу крупного экспорта масла в Европу. Уже к 1874 г. Э. Ф. Эсманн активно занимался маслоторговлей, и именно в это время в его фирме появился совсем еще юный конторский ученик Ханс Петер Ерл Хансен. Месячное жалованье молодого человека в 20 крон стало существенной добавкой к скудному бюджету семьи. Вскоре стало ясно, что способности и заинтересованное отношение ученика к делу пришлись ко двору. В Хансе Петере открылся настоящий талант способного организатора, хорошего купца. В возрасте 18-20 лет он становится «душой фирмы». Особую энергию и способность предвидения он проявил в торговле маслом. Понимая, что она не сводится только к купле-продаже, но прежде всего к созданию наилучших условий для производства и торговли, Х. П. Ерл Хансен ввел текущий контроль за гигиеной содержания скота, качеством кормов, процессом производства и транспортировки масла, неустанно заботился о тесном сотрудничестве с производителями и поставщиками, создавая хорошие условия не только для самой фирмы Эсманна, но и для своих контрагентов. В 1894 г. Ерл Хансен получил повышение и стал доверенным лицом, а вскоре возглавил новый филиал фирмы в Копенгагене. Здесь дело было расширено за счёт скупки яиц и выросло настолько, что оборот копенгагенского филиала Эсманна превзошёл оборот головной фирмы в Оденсе. Тут Ерл Хансен, находившийся в состоянии постоянного поиска, и обратил свой взор на Россию. Ерл Хансен в Сибири Между тем, примерно в это же время Россия всерьёз заинтересовала и других уроженцев Фюна – Карла Фредерика Риффесталя (1858-1917 гг.) из Гламсбьерга, и Карстена Коха (1868 г. рожд.), сделавшихся впоследствии партнёрами Ерла Хансена по сибирско-датскому масляному делу. Особая роль в развитии сибирского маслоделия и маслоторговли принадлежала Риффесталю. Отец его служил в Гламсбьерге управляющим имением Сёхольм. В Оденсе Карл Фредерик окончил ту же школу, что и Ерл Хансен, а затем сделался специалистом в области молочного хозяйства. В 1883 г. Риффесталь отправился в Россию, где работал в различных товарных молочных хозяйствах и завоевал репутацию хорошего специалиста в этой области. В 1891 г. российское Министерство государственных имуществ наняло К. Ф. Риффесталя на службу. На посту государственного консультанта он способствовал развитию кооперации, создал государственный штат консультантов, в обязанность которых входило обучение российских крестьян наиболее практичной и эффективной организации труда в молочном хозяйстве60. Во многих случаях это были датские специалисты, поступавшие на российскую государственную службу. К тому времени русское масло было уже известно в Дании. Датская торговая фирма Палиссена в Санкт-Петербурге с 1881 г. закупала российское масло и экспортировало его в Европу. В своих мемуарах Ерл Хансен рассказывает, что в 1896 г. в газете «Даннеброу» он прочёл заметку об уроженке острова Борнхольм, супруге Карстена Коха, которого Риффесталь привёз в Россию, и который сделался государственным инструктором молочного хозяйства. Пара поселилась в Вологде. Ерл Хансен, искавший новые рынки для скупки масла, написал Коху с целью получить сведения о возможностях развития молочного хозяйства в России. Кох затянул с письмом и в конце концов ответил весьма сдержанно. Ерл Хансен, тем не менее, решил собирать чемоданы и летом 1896 г. впервые отправился в Россию, в Вологду на встречу с Кохом и Риффесталем, а главное для того, чтобы своими глазами взглянуть на положение вещей. Датчане заметили, что русские по религиозным причинам не употребляли масло по постным дням, а поскольку таких дней в году в соответствии с канонами православной церкви было около 200, спрос на масло на внутреннем рынке был ограниченным. Если же интенсифицировать российское масломолочное производство «по-датски», то можно было бы производить огромное количество масла для западноевропейских рынков. Ерл Хансен был деловым человеком – уже во время своего первого посещения Вологды он открыл филиал фирмы «Эсманн», снял помещение для конторы и уговорил Карстена Коха взять на себя управление предприятием61. Филиал поставлял 60 С Сибирью связана и судьба младшего брата Карла Фредерика - Петера Вайле Риффенсталя (1864-1924), приехавшего в Сибирь в 1889 г. Петер Вайле принял участие в грандиозной стройке Транссиба как подрядчик, а в 1904 г. открыл собственную фирму в Иркутске, лозунгом которой было: «Масло Риффесталя немного дороже, но намного лучше!» 61 Карстен Кох родился в г. Ассенс в 1868 г. и умер в г. Фарум, год смерти точно не установлен (между 1938 и 1943 гг.). Его сыном был датский писатель Мортен Кох. Брат Карстена — Лауридс Кох — также приезжал в Сибирь и одно время возглавлял филиал фирмы Эсманн в Кургане. оборудование для молочных ферм местным крестьянам и взамен получал масло. В январе 1897 г., спустя всего два года после открытия филиала в Копенгагене, Ерл Хансен стал совладельцем фирмы Эсманн. В июле того же года он женился на Карен Маргрете Мюллер и тем же летом вновь отправился в Россию. Филиал в Вологде начинал хорошо, но потребление масла в русских городах стало расти. Местные маслоделы поэтому не имели проблем со сбытом своей продукции и потеряли интерес к датским экспортерам. Ерл Хансен, однако, не утратил веры в перспективы экспорта российского масла. Его взоры обратились к Сибири – огромной – около 12,5 млн. км2 – стране к востоку от Уральских гор, куда в 90-х годах XIX столетия каждый год прибывало от 100 до 200 тысяч новых поселенцев из европейской части России и где быстро развивалось животноводство. Ерл Хансен уговорил Коха отправиться в сибирский город Курган и открыть филиал фирмы Эсманн там. Уже в течение первых месяцев Коху удаётся подписать многолетние контракты с четырьмя местными молочными хозяйствами, что обеспечило филиалу ежегодную поставку 6 тыс. бочек. Ерл Хансен экспортировал в Сибирь принцип кооперации, принесший хорошие результаты в Дании, и стремился объединить крестьян, например крестьян одной деревни, повысить чувство их солидарной ответственности при эксплуатации оборудования для масломолочного производства, которое филиал фирмы Эсманн предоставляло им в кредит. В то же время маслоделы обязывались поставлять в филиал масло на комиссию. Задолженность по кредиту ликвидировалась следующим образом: всякий раз, когда крестьянин привозил масло, долг сокращался на рубль за каждый поставленный пуд масла. Условия, которые предлагал Ерл Хансен, были исключительно привлекательны, и местная пресса лестно отзывалась о фирме. Ерл Хансен начал осуществлять первые поставки сибирского масла на датский рынок, в основном в копенгагенские пекарни, но постепенно, по мере роста поставок и улучшения качества сибирского масла, оно стало вывозиться и на европейский рынок. Вскоре на рынке скупки масла в Сибири обнаружилась конкуренция. В 1898 г. в Кургане насчитывалось уже 9 контор экспортеров масла. Чтобы укрепить позиции фирмы, Ерл Хансен построил собственную маслобойню. Особенно сильным противником оказалась датская фирма Карл Хольбек, обосновавшаяся в Кургане в сентябре 1898 г. Карл Хольбек фактически скопировал принцип организации дела у Ерла Хансена, продавая инвентарь для масломолочного производства и скупая масло. В сентябре 1898 г. Ерл Хансен впервые приехал в Сибирь лично. Он пробыл в новом филиале в Кургане пару месяцев, чтобы самому войти в курс дела. Закупка масла в Сибири шла успешно – в марте 1899 г. филиал Эсманна в Кургане уже имел связи с 21-м молочным хозяйством в регионе. Ерл Хансен планировал расширить предприятие, открывая новые филиалы и устанавливая деловые связи со всё большим числом молочных хозяйств по всей Сибири. В 1899 г. Карстену Коху удалось наладить сотрудничество с Карлом Хольбеком. Фирмы поделили сибирский рынок – Карл Хольбек развивал скупку в районе между Транссибом и Камнем-на-Оби, в то время как филиалы Эсманна множились на территории между Барнаулом и Бийском на севере Алтая, в Восточной Сибири и в Забайкалье. В 1903 г. Эсманн располагал уже 16-ю филиалами в Сибири. Ассортимент продукции, предлагаемой ими, расширился от преимущественно масломолочного оборудования до широкого спектра сельскохозяйственной техники: молотилок, плугов и т.п. Ерл Хансен предпочитал, чтобы новыми филиалами в Сибири руководили датские управляющие и инструкторы. Нанятые датчане не только должны были привыкать к тяжелому климату, но и учить русский язык, без знания которого обойтись было невозможно. Другой проблемой в деле модернизации молочного производства в Сибири было суеверие местных крестьян. Крестьяне верили, например, что в сепараторе сидел сам чёрт, и это суеверие часто поощрялось местными купцами, которые ранее полностью владели рынком и могли не обращать внимания на конкуренцию иностранцев. Случалось, что маслозаводы уничтожались из-за суеверий крестьян. Один из инструкторов, работавший у Эсманна, погиб в результате трагического несчастного случая, происшедшего из-за подобного суеверия. Суеверия отступали по мере того, как сибирские крестьяне втягивались в выгодное для себя дело, росли их доходы и они становились более просвещёнными. Сибирская компания Российские и датские исследования свидетельствуют: крестьянские кооперативные молочные хозяйства работали успешно и число их в Сибири постепенно росло. В крестьянских хозяйствах улучшились условия содержания скота, увеличились надои, выросли заработки. Для скупщиков масла наступили золотые дни. Интерес к скупке сибирского масла рос почти взрывообразно. В 1903 г. в Кургане было 23 экспортные конторы и 9 из них были датскими 62. Абсолютным лидером среди датских предпринимателей в Сибири стали Э. Ф. Эсманн и Карл Хольбек. В 1904 г. они объединились в акционерное общество Сибирская компания, его директором стал Ерл Хансен. В том же году умер Кристиан Ф. Эсманн, принявший в 1899 г. от отца руководство фирмой, и Ерл Хансен стал владельцем фирмы Э. Ф. Эсманн. Штаб-квартира Сибирской компании была в Копенгагене, в то время как сибирская головная контора находилась в Омске. В Сибири Сибирская компания именовалась «Сибико» – так маркировались бланки деловой переписки и других документов фирмы, так обозначался и ее телеграфный адрес. Сибико была главным действующим лицом на сибирском масляном рынке, осуществляя, как установила датская исследовательница И. М. Ларсен, до трети суммарного оборота всех датских масляных фирм (1911 г.). Помимо масла Сибико закупала в Сибири и мясо. В филиалах Сибико сибирские крестьяне находили широкий ассортимент сельскохозяйственного инвентаря и орудий, только за один год, например, Сибико продала в Сибири 10 тысяч 62 Кроме фирм Esmann и Carl Holbek были фирмы Søren Randrup, Theodor Lund & Petersen, Rindom & Restoff, Klitgaard & Co, T. & S.Plum, Noack & Jacoby и Emil Hjort. плугов. Постепенно филиалы в интересах поставщиков масла начали расширять ассортимент за счет товаров повседневного спроса, таких как чай, табак, сахар, спички. Товарооборот был огромным, поставка, например, одних только спичек в филиалы Сибико достигала 60 железнодорожных вагонов. Руководитель Сибико Ерл Хансен был настоящим предпринимателем. При всей солидности, расчетливости, бережливости ему не чужд был и дух авантюры, приключения. В 1913 г. он выбрал автомобиль для того, что отправиться в поездку по филиалам «Сибико» в казахской степи. Это было рискованным предприятием, поскольку степные дороги в то время были просто колеёй и безнадежно «раскисали» в дождь. Как вспоминал впоследствии сам Ерл Хансен, автомобиль частенько застревал, и его нужно было тащить и толкать. Так что собственно деловые ожидания от поездки удались лишь частично. Накануне первой мировой войны Сибико экспортировала до 20 млн. кг сибирского масла ежегодно, оборот достигал 60 млн. крон. Согласно данным историка Г. А. Бочановой, «Сибико» осуществляла в то время четверть экспорта совокупного объема сибирского масла. «Сибико» имела не менее 40 филиалов в России, и большая их часть находилась в Сибири. Кроме того, компания построила собственную фабрику в Тюмени, к северу от Кургана, на которой производилось оборудование для переработки молока. Конец «масляной истории» Когда Германия объявила России войну в августе 1914 г., условия работы для датских фирм в Сибири осложнились в результате многих ограничений. Затем пришел 1917 год и гражданская война. Осенью 1919 г., когда в Сибири утвердились красные, предпринимательская деятельность была свёрнута, а предприятия национализированы. Датчане вынуждены были уезжать. Одна только эвакуация персонала из России обошлась Сибико в полмиллиона крон. С датской стороны к советским властям было выдвинуто требование о возмещении потерь от национализации собственности. Требования со стороны Сибико составили 27 млн. крон из общей суммы исков на 400 млн. крон. Для того, чтобы оценить размеры этой суммы напомним, что весь государственный бюджет Дании в 1917 г. составил 400 млн. крон. Ерл Хансен был членом делегации, направленной датским правительством в Москву весной 1923 г. для того, чтобы вручить советским властям требование о компенсации. Согласия по этому вопросу добиться не удалось, и Советский Союз так и не удовлетворил требования о возмещении убытков. В результате переговоров Сибико, единственная из датских компаний, все же получила концессию на производство масла в Советском Союзе и его экспорт. Концессия, которая была очевидным признанием вложений компании в Сибири, продлилась более трех лет. Но сотрудничество с советскими властями было трудным, и когда истек срок концессии, оснований для его продления не было. В конце 1926 г. «масляная история» Ерла Хансена в Сибири завершилась окончательно. 1-го марта 1930 г. акционерное общество Сибирская компания было распущено. Ерл-Хеде Когда сегодня житель Фюна вспоминает Ерла Хансена, он вспоминает не его деятельность в Сибири, а совсем иной результат его предприимчивости: музей под открытым небом Ерл-Хеде, который в 2010 г. отметил свое 100летие. В 1910 г. Ерл Хансен купил 400 га вересковой пустоши у озера Флюндерсё, к югу от Скиве, а позднее прикупил ещё 1100 га пустоши в том же районе. Существует распространённое заблуждение, что Ерл Хансен взял своё второе имя от названия пустоши. Это второе имя - Ерл - Х. П. Хансен придумал себе сам для того, чтобы отличаться от других датчан по фамилии Хансен. Земля, которую он купил в 1910 г., была частью района под названием Ельмпустошь и не имела как таковая никакого названия, в окрестностях же встречались названия Ерм и Ерк, поэтому было естественным назвать этот район Ерл-Хеде. В 1915 г. Ерл Хансен основал Ерл-фонд, целью которого стала охрана окружающей природы в неизменном виде. В 1928 г. Ерл Хансен решил, что часть этого района должна использоваться для сохранения старых деревенских построек. Так появился музей под открытым небом «Старая деревня» в Ерл-Хеде. В 1932 г. Ерл Хансен предпринял шаги, чтобы получить для музея статус заповедника. Сегодня ЕрлХеде является одной из туристических достопримечательностей Дании. Музей управлялся Ерл-фондом до 1979 г., когда он получил статус особого государственного культурно-исторического музея. Фонд по-прежнему зарегистрирован по адресу Ерл-Хеде, там, на улице Вадсёгорд, находится архив Хансена, в котором собраны около 5 тысяч деловых писем, бухгалтерских книг и многочисленные фотографии периода его предпринимательской деятельности в Сибири. Последующий взгляд на датских предпринимателей Ерл Хансен был талантливым весьма деятельным человеком. Он состоялся как крупный предприниматель, меценат, попробовал себя даже в политической деятельности, сделавшись, правда, на совсем короткое время министром финансов в правительстве Отто Лиэбе в 1920 г. Но у нас нет никакого сомнения, что сердце его, принадлежало масляной Сибири. Свою деятельность здесь он называл «делом своей жизни» и в последние годы, до самой смерти в 1946 г. работал над рукописью книги «Датские пионеры в Сибири». Ерл Хансен рассматривал деятельность датских первопроходцев в Сибири как своего рода культурную работу и как подарок судьбы для всех вовлечённых масляное дело людей. Датчане работали в Сибири в тех же условиях, что и местные жители, способствовали росту культуры сибирского животноводства и маслоделия. Экономически масляное дело оказалось выгодным для всех – прибыли торговцев-экспортёров позволяли расширять дело, сибирские маслоделы научились зарабатывать, дополнительный доход появился в крестьянских хозяйствах. После революции 1917 г. в России утвердился противоречивый взгляд на это: иностранцы были эксплуататорами. У советских историков сложилось противоречивое отношение к сибирскому «масленому» предпринимательству это была история успеха по-капиталистически, который трудно было толковать как экономическую эксплуатацию, и поэтому считалось просто неприличным заниматься её исследованием. В годы после распада Советского Союза своеобразные обстоятельства, связанные с маслоделанием в Сибири и датский вклад в этот регион, привлекли внимание датских и русских историков. По крайней мере, значительные исследования в этой области проводятся местными сибирскими историками. Можно, например, назвать исторические страницы в Интернете из Кургана63 и Омска64, на которых можно увидеть старые фотографии и прочитать тексты о предпринимательской деятельности датчан в западносибирских городах вплоть до начала ХХ века. Когда сегодня говорят о Сибири рубеже XIX и ХХ веков, то без преувеличения называют этот период золотым веком Сибири. Датчане датские предприниматели и специалисты в области молочного производства внесли свою лепту в создание этого золотого века; особенно неоценим датский вклад на ранней стадии развития производства масла в Сибири. С точки зрения российских историков, датское предпринимательство в Сибири до революции представляет большой интерес. Речь идёт о предпринимательстве, ранее неизвестном в Сибири, о его своеобразии, о проблемах его адаптации к местным условиям, связанных с взаимодействием и взаимовлиянием культур. Но это та область, которая всё ещё ждёт своих исследователей. До сих пор ни датскими ни российскими историками не проведено специального исследования деятельности Ерла Хансена и фирмы «Сибико» в Сибири. Хотя необходимо подчеркнуть, что книга датской исследовательницы Инги Марии Ларсен «Когда масло было золотом. Сибирское маслопроизводство и экспорт. 1895-1905 гг.», увидевшая свет в 2007 г., является блестящим и выдающимся исследованием датского «масляного приключения» в Сибири. 63 Улицы старого Кургана: http://www.article-writer.info/ulici-starogo-kurgana; Курган 100 лет назад — 100 фотографий: http://al-dedov.narod.ru/report11.html 64 Старый Омск, http://www.univer.omsk.su/omsk/old/old.win.html Современные датское предпринимательство в России, в том числе в Сибири, относительно скромно. Без сомнения, в наши дни деятельность датчан в Сибири далека от того, чтобы иметь такое же общественное и культурное значение, какое она имела во времена датских первопроходцев в Сибири в конце ХХ века. Современный датский бизнес в России выглядит совершенно иначе. Датские предприятия, которые сегодня наиболее заметны на российском рынке, - это «Данфосс» «Грундфос», «Камструп», «Велукс», «Ново-Нордиск» и «Карлсберг». Наиболее известные датские товары в России — пиво «Туборг» и «Карлсберг», игрушки «Лего», обувь «Экко», жевательная резинка «Стимороль» и «Дироль», а «Арла Фудс» пытается утвердиться на российском рынке молочных продуктов. Очевидно, что единственная в своём роде эпоха первопроходцев с Фюна в Сибири принадлежит прошлому. В условиях всё более стабильной российской экономики огромный российский рынок по-прежнему полон потенциальных возможностей для активных предпринимателей с Фюна. 2.5. Государство против подпольного винокурения в годы НЭПа Интерес к «алкогольной» тематике в отечественной исторической науке послеоктябрьского периода то вспыхивал, то затухал в зависимости от государственной конъюнктуры и обострявшихся социальных проблем, среди причин которых либо явно, либо скрыто в той или иной степени фигурировало чрезмерное потребление спиртных напитков советскими гражданами. Так было в годы новой экономической политики, когда пьянство стало действительно всеохватывающим явлением. Именно в этот период появилось огромное количество научных исследований, публицистических статей, посвященных данной пагубной привычке советского человека. Вновь всплеск интереса к последствиям пьянства и алкоголизма произошел в СССР уже в середине 1980-х гг. На волне нового государственного наступления на алкоголь, провозглашенного в мае 1985 г., вновь стали появляться многочисленные работы антиалкогольной направленности. Однако уже с начала 1990-х гг. исследовательский ажиотаж вокруг этой проблемы спал. Между тем, сегодняшние реалии социального неблагополучия российского общества вынуждают посмотреть на исторические аспекты пьянства и алкоголизма на переломных этапах развития страны. При этом необходимо уделить особое внимание причинам устойчивого воспроизводства и особенностям государственного противодействия подпольному производству суррогатов спирта. Нелегальное производство крепких спиртных напитков в России получило емкое название самогоноварение. По праву можно сказать, что данная форма противозаконного получения доходов нашими согражданами являлась наиболее популярной и массовой. Забегая вперед можно сказать, что ни один из политических режимов в стране на всем протяжении существования СССР никакими методами так и не смог ликвидировать нелегальное производство алкоголя. Антиалкогольные мероприятия большевиков последовали вскоре после их прихода к власти. Однако поломать в одночасье складывавшиеся десятилетиями стереотипы бытового поведения, в том числе и потребления крепких спиртных напитков, оказалось задачей непосильной даже и для пролетарской диктатуры. Практически одновременно с решительными действиями в отношении старых запасов спиртного, новая власть повела борьбу с подпольным производством алкоголя. В условиях резкого обострения в стране продовольственного положения для пресечения переработки хлеба на самогон в мае 1918 г. был принят совместный декрет ВЦИК и СНК о чрезвычайных полномочиях народного комиссара по продовольствию. За нелегальное производство спиртных напитков предусматривалась уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества и принудительными работами [Декреты Советской власти. - М.: Гос. изд. политической литературы, 1959. - Т. 2. - С. 261]. Однако в условиях начавшейся гражданской войны выполнение этого декрета оказалось чрезвычайно затруднено. Между тем продолжавшееся и в военных условиях тайное производство спиртных напитков грозило принять опасные размеры. Необходимо было в кратчайшие сроки принять меры для борьбы с этим явлением. Именно этому вопросу и был посвящен проект «Карательных правил для борьбы с тайным винокурением и корчемством, вином», предложенный Народным комиссариатом финансов РСФСР [Пархоменко А.Г. Государственно-правовые нормы мероприятий по борьбе пьянством в первые годы Советской власти // Советское государство и право. - 1984. - № 4 - С. 114]. 19 декабря 1919 г. СНК РСФСР принял постановление «О воспрещении на территории страны изготовления и продажи спирта, крепких напитков и не относящихся к напиткам спиртосодержащих веществ». В качестве санкции за нарушение данного законодательного акта предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок не менее 5 лет с конфискацией имущества. Такое же наказание грозило натурированного «за спирта, перегонку, лака, отцеживание, политуры и сдабривание других ... ... де- смесей, не предназначенных для питьевого употребления, в целях выделения спирта или ослабления их вкуса, запаха или цвета, за продажу, провоз и пронос таких переработанных изделий и смесей». За распитие незаконно приготовленных напитков и появление в общественных местах в состоянии опьянения полагалось лишение свободы на срок не менее 1 года. Запрет распространялся на алкогольные напитки крепостью свыше 12 градусов [Декреты Советской власти. - М.: Гос. изд. политической литературы, 1974. - Т. 7. - С. 34-38]. Однако, не смотря на столь жесткие репрессивные меры Советского правительства, тайный рынок спиртных напитков продолжал функционировать. Ведь сторона «спроса» для нелегальных производителей спиртного всегда имелась в наличии, причем число потребителей алкоголя не сокращалось. Анализируя причины широкого распространения пьянства в советской России, известный отечественный специалист-нарколог Цирасский писал: «Все специалисты сейчас, безусловно, сходятся в том, что современный алкоголизм отличается от довоенного. Война и революция с их потрясающими переживаниями, большее количество инвалидов и травматиков, в частности с ослабленной нервной системой, эпидемии, в особенности недоедание голодных годов и т. д., сделали многих менее устойчивыми против алкоголя, и реакции на алкоголь стали более бурными» [Цит. по: Воронов Д.Н. Алкоголь в современном быту. - М.-Л.: Госиздат, 1930. - С. 54]. После гражданской войны самогоноварение отнюдь не прекратилось, а, напротив, приобрело характер все нарастающей эпидемии. К тому же с лета 1921 г. из-за установленных низких закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию по сравнению с промышленной, крестьяне стали превращать хлеб в самогон и продавать его горожанам, так как это было выгоднее, чем продавать зерно. По подсчетам авторитетного специалиста 1920-х гг. по проблемам нелегального производства спиртного Д.Н. Воронова, выгонка 1 градуса самогона обходилось его производителю не дороже 1 копейки, тогда как рыночная цена в деревне была выше приблизительно в 2 раза, а в городе – в 3-4 раза [Воронов Д.Н. О самогоне. - М.; Л.: Госиздат, 1930. - С. 5]. В приказах Милиции РСФСР от 1922 г. борьба с самогоноварением все чаще называется первоочередной и политически важной задачей. «…По поступающим в Управление Милиции РСФСР сведениям во многих губерниях за последнее время тайная перегонка злаков в спирт (самогонщина) стала принимать угрожающие размеры. Принимая во внимание общее тяжелое продовольственное положение страны, усугубляемое неслыханным по своему размаху голодом, когда каждая крошка хлеба должна идти по своему прямому назначению – борьба с самогонщиной должна стать первоочередной задачей местных органов милиции…» [Центральный государственный архив СанктПетербурга (ЦГА СПб). Ф. 33. Оп. 2. Д. 272. Л. 75]. В начале нэпа сводки о массовом самогоноварении оттесняют на задний план все остальные: практически не оказалось ни одной губернии, не охваченной этой «эпидемией». В архивах сохранились донесения о всеохватывающем распространении пьянства в отдельных сибирских губерниях не только среди взрослых, но даже и среди несовершеннолетних [Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 65. Д. 2649. Л. 38]. Действительно, факты столь широкого распространения самогоноварения, а фактически - перевода ценных продовольственных продуктов для собственных корыстных целей в условиях массового голода, охватившего Поволжье, демонстрировали советской власти невысокую эффективность ее пропагандистской работы. Пролетарская солидарность у определенной части населения уступала место обычному коммерческому расчету. Как одно из свидетельств – статистика уголовного розыска советской России о динамике дел о тайном винокурении: в 1921 г. их было 2 403, в 1922 г. – 5 562, а в 1923 г. – уже 12 864 [Трайнин А.Н. Уголовное право РСФСР (особенная часть). - Л.: Госиздат, 1925. - С. 248]. Статистика местных органов милиции свидетельствовала, что за весь 1922 г. на территории 46 губерний страны было изъято 22 795 ведер суррогатов спирта, а только за 4 месяца 1923 г. – 51 646 ведер [Халфин В. Тайное винокурение и борьба с ним // Рабоче-крестьянская милиция. - 1923. - № 11 (октябрь)]. По оценкам российского специалиста С.А. Павлюченкова, в 1923 г. сельское население РСФСР употребило 186,9 млн. л. самогона, на производство которого было затрачено на 655,2 тыс. т хлеба больше по сравнению с государственным производством того же количества водки [Павлюченков С.А. Веселие Руси: революция и самогон / Революция и человек: быт, нравы, поведение, мораль. - М.: Институт Российской истории, 1997. - С. 133-142]. В 1924 г. ситуация с нелегальным производством спиртного также оставалась достаточно красноречивой. Так, по оценкам ЦСУ СССР за один года на самогон было переведено 2 430 000 (148 млн. пудов) различных продуктов [Алкоголизм в современной деревне. - М.: ЦСУ СССР, 1929. - С. 27]. При этом необходимо учитывать то, что на производство самогона тратились весьма ценные продовольственные товары: сахар, зерно, картофель. В приграничных районах Дальнего Востока нелегальная продукция советских самогонщиков было серьезно потеснена за счет контрабандных поставок дешевого китайского спирта и спиртосодержащей продукции. По сообщениям газеты «Амурская правда» от 7 декабря 1923 г. в 1922/1923 хозяйственном году население региона численностью в 1 млн. 800 тыс. человек потребило 1 млн. 200 тыс. ведер контрабандного и 300 тыс. ведер спирта советского производства [Амурская правда. - 1923. - 7 декабря]. В то же время контрабандный спирт на Дальнем Востоке не смог абсолютно перекрыть самогоноварение. В годы нэпа незаконное производство спиртного имело место в Забайкальской и Амурской губерниях, причем преимущественно в районах сельской местности, отдаленных от границы, куда не доходили ни контрабандный спирт, ни советская водка из магазинов государственной винной торговли. Поэтому здесь было развито так называемое «шинкарничество», то есть тайная продажа спиртных напитков гражданам (без официальной лицензии на торговлю спиртным). Широкое распространение самогоноварения, получившее распространение в стране с началом нэпа, поставило законодателя перед необходимостью повести решительную борьбу с этим явлением. Статья 140 Уголовного кодекса РСФСР 1922 г., содержащаяся в разделе «Хозяйственные преступления», положила начало планомерной борьбе с самогоноварением. Она гласила: «Приготовление с целью сбыта и самый сбыт вин, водок и вообще спиртных напитков и спиртосодержащих веществ без надлежащего разрешения или свыше установленной законом крепости, а равно незаконное хранение с целью сбыта таких напитков и веществ карается – лишением свободы на срок не ниже одного года с конфискацией части имущества» [Уголовный кодекс РСФСР. Пг., 1923. - С. 56]. Однако это уголовное преследование за тайное винокурение не дало желаемых результатов и уже в ноябре 1922 г. эта статья была дополнена следующим текстом: «140-а. Лица, занимающиеся незаконным приготовлением и хранением спиртных напитков в виде промысла (рецидивисты), караются лишением свободы на срок не ниже 3-х лет с конфискацией всего имущества. 140-б. Приготовление спиртных напитков и спиртосодержащих веществ без цели сбыта, а также хранение неоплаченных акцизом напитков и веществ карается штрафом до 500 рублей золотом или принудительными работами до 6 месяцев» [Уголовный кодекс РСФСР. - Пг., 1923. - С. 56]. Повод для распространения самогоноварения давали (своей слабой работой) и правоохранительные органы. Часть дел о самогоноварении находилась в милиции без движения. Не являлось препятствием для несанкционированного винокурения и наказание самогонщиков. Суды же в определении меры наказания не применяли в полной мере силу закона, а ограничивались незначительными штрафами, считая причиной самогоноварения «культурную» отсталость изготовителей и потребителей. Пьянство, выгонка, продажа и хранение самогона народными судами карались лишь в редких случаях лишением свободы и конфискацией имущества виновных. В основном к ним применялись условные наказания. В результате принижалась социальная опасность этого явления для общества в целом. Это в свою очередь порождало снисходительное отношение к привлекаемым к ответственности. Более того, лояльное отношение к «классового близким элементам», уличенным в самогоноварении, также не способствовало налаживанию эффективной борьбы с подпольным винокурением. В 1923 г. по губерниям РСФСР развернулась широкая борьба с нелегальным производством спиртных напитков. Наиболее типичное сообщение в прессе: «Всего по Омской губернии расходуется на самогонку 13 % хлеба. Поэтому борьба с самогонкой была объявлена срочной ударной задачей. За месяц по губернии было арестовано до 1000 самогонщиков, отобрано 900 аппаратов, обнаружено 700 самогонных заводов. В Омске за один день закрыто 23 притона пьянства» [Советская Сибирь. - 1923. - 19 апреля]. В соответствии с приказом по Петроградской губернской рабочекрестьянской милиции от 27 марта 1923 г., «борьба с самогонщиной» ставилась среди трех основных задач на первое место [Отдел специальных фондов и реабилитации жертв политических репрессий информационного центра Главного управления внутренних дел Санкт-Петербурга и Ленинградской области (ОСФ и РИЦ ГУВД СПб и ЛО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 7. Л. 225-226]. В целом, до начала официальной продажи водки «самогонные» дела являлись одними из самых распространенных в работе правоохранительных органов. Согласно данным статистического обзора НКВД, всего за период с апреля по июль 1924 г. было зарегистрировано 69328 случаев приготовления и сбыта самогона и прочих суррогатов спиртных напитков из общего количества 147 510 преступлений учтенных милицией, что составило 47 % от всех преступлений зарегистрированных органами внутренних дел за этот период [Семенов А. Самогон и русская горькая // Административный вестник. -1925. № 9. - С. 38]. М.Н. Гернет в своей работе «Преступность и самоубийства во время войны и после нее» проанализировал динамику борьбы правоохранительных органов с самогоноварением в 1924-1925 гг. (таблица 1) [Гернет М.Н. Преступность и самоубийства во время войны и после нее. - М.: Изд-во ЦСУ СССР, 1927. - С. 447-448]. Таблица 1 Отдельные показатели борьбы органов НКВД с подпольным производством спиртных напитков в РСФСР (1924-1925 гг.) 1924 г. 1925 г. в % 1925 г. Территории (9 мес.) (9 мес.) к 1924 г. 1. Обнаружено очагов тайного винокурения (единиц) Москва Ленинград Губернские города Уездные города и сельская местность 2223 687 30,9 2179 9986 620 7774 28,5 77,8 157546 158669 100,7 Всего 171934 167750 2. Конфисковано суррогатов спирта (ведер) 340 182 Москва Ленинград 1418 483 Губернские города 11130 10664 Уездные города и сельская 70731 150728 местность Всего 83619 162057 3. Изъято самогонных аппаратов (штук) Москва Ленинград Губернские города Уездные города и сельская местность Всего 97,5 53,5 34 95,8 213,1 193,8 55,8 525 293 851 4012 283 2142 33,2 53,3 92675 81452 87,8 98063 84170 85,8 Приведенные выше сведения о деятельности правоохранительных органов РСФСР по борьбе с самогоноварением в 1924-1925 гг. свидетельствуют о ряде характерных явлений. Обращает на себя внимание тот факт, что по таким показателям как количество конфискованных суррогатов спирта, изъятых самогонных «средств производства» лидировала колыбель революции – Петроград (Ленинград). При этом Петроградская милиция объективно оценивала результативность своей работы, считая, что ей удается изъять всего лишь 10-13 % от общего объема нелегального производимого спиртного [Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб). Ф. 100. Оп. 8. Д. 295. Л. 70]. Что касается выявления фактов подпольного производства спиртных напитков, то к осени 1925 г. практически повсеместно оно пошло на убыль. Особенно заметным это оказалось в столичных центрах и губернских городах. Значительно возросли объемы конфискованного суррогатного спиртного особенно в уездных городах и сельской местности. В этой связи совершенно логичным являлось уменьшение изъятых самогонных аппаратов по губерниям РСФСР в 1925 г. в сравнении с 1924 г. на 13 893 штуки. Таким образом, из потребляемых в середине 1920-х гг. 20 млн. ведер крепких спиртных напитков не менее 75 % приходилось на самогон. В целом по РСФСР за один хозяйственный год (с 1 октября 1925 г. по 1 октября 1926 г.) самогоноварение во многих губерниях ощутимо пошло на убыль [Статистический обзор деятельности местных административных органов НКВД. Вып. 7. - М., 1927. - С. 86-90]. Разительные успехи, достигнутые к середине 1920-х гг. в сфере противодействия властей подпольному производству спиртного, безусловно, объясняются совокупностью факторов. Прежде всего, это возобновление государственного производства водки и восстановление широкой розничной сети ее реализации от столичных центров до глубокой провинции, активная деятельность правоохранительных органов на этом направлении. Вся траектория, проделанная советской властью с начала 1920-х гг. в отношении спиртных напитков, это постепенное ослабление собственной твердой линии. Власть шла на все большее послабление ранее провозглашенного жесткого курса в отношении алкоголя. В 1921 г. было разрешено продавать виноградное вино крепостью 14 градусов, в 1922 г. допущена продажа пива, 30 января 1923 г. декретом СНК разрешено производство и продажа плодово-ягодных вин, настоек, наливок крепостью до 20 градусов, а в 1924 г. - до 30 градусов [Сборник действующего законодательства по административному праву РСФСР. Вып. 2. - Ростов-наДону, 1926. - С. 233-243]. Постановлением ЦИК и СНК СССР от 28 августа 1925 г. была введена государственная монополия на изготовление и продажу водки. В продажу выпускались сорокаградусная водка, коньяки и ликеры крепостью до 60 градусов. Одновременно ЦК ВКП(б) опубликовал тезисы, в которых давалось объяснение этому шагу. Продажа водки должна была ослабить рост самогоноварения, а доходы от спиртного давали государству возможность увеличить расходы «на восстановление крупной промышленности, развитие просвещения» и т.д. И.В. Сталин в своих выступлениях неоднократно, касаясь данного вопроса, заявлял, что «продажа водки есть зло», но меньшее, чем «кабала западноевропейских капиталистов». Руководитель советского государства поначалу публично оправдывался, говоря, что это мера временного характера, и, следовательно, рано или поздно власть от нее откажется [Сталин И.В. Сочинения. - М.: Гос. изд. политической литературы, 1954. - Т. 9. - С. 191; Т. 10. - С. 231-233]. Исключительное право на приготовление и продажу 40-градусной водки получил Центроспирт, который выбросил ее на рынок по цене в один рубль за бутылку. Фактически, это был внутренний демпинг, который нанес мощнейший удар по производителям самогона. Но резко усилившееся вследствие этого пьянство заставило Центроспирт уже через месяц повысить стоимость водки почти в полтора раза. И немедленно, например, только в Московской губернии «повышение стоимости хлебного вина на 36 % дало в январе-марте 1926 г. увеличение числа самогонных дел на 63 %» [Учеватов А. Тайное винокурение в городе и деревне (по данным Москвы и Московской губ.) // Проблемы преступности. Вып. 2. - М.; Л.: ГИЗ, 1927. - С. 113]. Рынок спиртных суррогатов стал приспосабливаться к зигзагам государственной водочной политики. Неизменное понижение или повышение цен на государственный алкоголь вызывало ценовые колебания и среди производителей самогонной продукции. Например, в Ленинграде весной 1928 г. бутылка самогона продавалась по 84 коп., бутылка водки в легальной торговле стоила 1 руб. 8 коп., а на нелегальном рынке ее стоимость уже достигала 1 руб. 65 коп. и дороже [Бюллетень Ленинградского облстатотдела. - Л.: Изд-во Леноблстатотдела, 1928. - С. 201]. Для широкого распространения пьянства и самогоноварения в 1920-е гг. существовали глубинные социально-экономические причины. При исследовании причин самогоноварения в 1928 г. обнаружено, что на рост производства и потребления, в большой мере влияют - продажная цена и доступность. Установившаяся в то время продажная цена была в 1,5-2 раза выше себестоимости изготовления, что выгодно производителю и на 30-50% ниже государственной цены на водку, что выгодно потребителю и в 2-3 раза ниже «тайной» продажной цены водки, что выгодно продавцам. Что касается доступности, то, чем дальше от потребителя находился государственный магазин, тем больше было потребление самогона. В 1920-е гг. пьянство охватило различные слои населения: от люмпенизированных слоев города и деревни до части партийного и государственного аппарата. Не смотря на постоянные заявления ЦК партии большевиков о контроле над государственным аппаратом, растущее моральное разложение советских, хозяйственных, даже правоохранительных органов особенно на местах прогрессировало. Об этом свидетельствуют сообщения территориальных органов ГПУ за 1922-1923 гг. Весьма симптоматичным являлось то, что деморализация коснулась и те органы, которые по роду своей деятельности должны были противодействовать пьянству и распространению самогоноварения. Например, в Симбирской губернии в начале 1923 г. было зафиксировано заметное снижение пьянства среди населения, однако появились районы, где «милиция поголовно пьянствует». Нередки сообщения агентов ГПУ о недостойном поведении налоговых и продовольственных государственных чиновников, занимавшихся откровенными поборами с населения [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 65. Д. 2648. Лл. 61, 91; Д. 2650. Л. 19]. В материалах приводилось алкоголем, к большое тезисам о количество откровенного пьянства госаппарате, фактов среди подготовленном морального отдельных ОГПУ, злоупотребления партийных и хозяйственных руководителей [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 65. Д. 2649. Л. 38]. Примеры падения коммунистов с большим партийным стажем можно приводить и по партийным организация, хозяйственным предприятиям. Например, назначенный в 1924 г. Учраспредом ВСНХ директором махорочной фабрики в Омске Самейт (коммунист с 1904 г.), окружил себя пьяной компанией, творил, что хотел. Дело дошло до того, что бумаги на подпись ему носили в пивную. Когда подняли дело, оказалось, что и на прежней работе в Моссельпроме он характеризовался отрицательно за халатность и пьянство [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 68. Д. 571. Л. 100-162]. В сводках некоторых губкомов указывалось, что пьянство захватывает целые партийные организации. Губкомы вынуждены были снимать оптом целые группы «руководящих товарищей» уездного масштаба. Абсолютное большинство, как отмечалось в справках, «пили с тоски». В. Молотов в 1927 г. вынужден был признать, что «часть партверхушки разлагается» [Молотов В. О партзадачах. - М.-Л.: Госиздат, 1927. С. 22]. В сводке информотдела ЦК ВКП(б) от 28 марта 1928 г. о болезненных явлениях в партийных организациях Иркутска, Славгорода, Херсона, Вельска приводится следующий случай: «Руководящая группа работников (не только узкий круг верхушки) в течение 2, а местами и 3 лет систематически занималась пьянством, кутежами, дискредитированием на этой почве партии, картежной игрой, растратой государственных денег, вербовкой в специальных целях сотрудниц учреждений [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 85. Д. 212. Л. 3]. Это были далеко не единичные факты. В общей справке Орграспредотдела ЦК о состоянии партийных организаций промышленных губерний к XIV съезду партии, как обобщающим выводом (не вошедшим в отчетные доклады партийных лидеров на съезде) говорилось, что пьянство охватывает почти все категории партработников [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 68. Д. 105. Л. 80, 88]. Орграспредотдел ЦК не решался фиксировать факты массового морального разложения среди работников выше уездного масштаба. Но в архиве имеется достаточное количество материала и на руководителей более высокого масштаба. Например, целое дело возникло по вопросу «О моральном разложении части членов Сызраньской городской партийной организации» [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 67. Д. 397. Л. 2-4.]. Его сущность состояла в том, что в городе Сызрани, в центре расположения советских партийных учреждений, в течение 1,5 лет находился притон, где проходили попойки и кутежи с проститутками ответственных работников, в том числе 8 агентов уголовного розыска, 2 членов судебной коллегии защиты, 4 профработников, секретаря железнодорожной ячейки, он же являлся членом бюро укома и членом губкома, 3 губернских работников и т.д. О степени разложения этой группы коммунистов можно судить по таким фактам. Зав. отделом банка несколько дней подряд пьянствовал в притоне, куда на подпись ему приносили финансовые документы. Бывший начальник милиции в пьяном виде вызывал милиционера для своей охраны. Характерным являлось то, что другие члены партии, знавшие о существовании притона и о посещении его местными ответработниками, никому не сообщали об этом, опасаясь не только за партийный билет, но и за свою жизнь. Открыт он был по заявлению одной из женщин, когда партработники, не удовлетворяемые постоянным контингентом женщин, стали приглашать туда безработных девушек, которые там спаивались и насиловались. Аналогичные, в той или иной степени «дела», с неизменным присутствием пьянства руководящих работников различного уровня, возникали и в других партийных организациях Смоленской, Астраханской, Курской [Известия ЦК ВКП(б). 1928. № 237-238. С. 15-16; № 275. С. 13; РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 2864. Л. 1-2; Ф. 17. Оп. 67. Д. 352. Л. 20-27]. Таким образом, необходимость изыскания средств для восстановления и развития народного индустриализации, хозяйства, борьбы с а в последующем самогоноварением и финансирования поставили Советское правительство перед необходимостью постепенно ослаблять запреты на производство и легальную продажу спиртных напитков. Означало ли это окончательную победу советского государства над нелегальным производством крепких спиртных напитков в стране? Последующие события показали, что этот промысел продолжал существовать, не смотря ни на какие запреты властей и репрессивные меры. 2.6. Тоталитарный режим и предпринимательство в СССР в 1930-е гг. Одним из мифов сталинской эпохи являлось утверждение о серьезном искоренении преступности, в том числе и в сфере экономики. Однако советская повседневность 1930-х гг. свидетельствовала о сохранении значительного криминального потенциала, утверждавшейся на руинах проистекавшего новой из базисных экономической оснований политики планово- централизованного хозяйства. В то же время нельзя понять особенности воспроизводства экономических преступлений в годы первых пятилеток, если не вернуться в предшествующее десятилетие. НЭП открыла простор предпринимательской инициативе. С октября по декабрь 1921 г. частниками было выбрано 185 тысяч патентов, в первом полугодии 1922 г. – около 450 тыс. и во втором полугодии – 522 тыс. патентов [Крон Ц.М. Частная торговля в СССР. -М.: Госиздат, 1926. - С.10]. Только за два месяца 1921 и 11 месяцев 1922 г. было сдано в аренду (по 30 губерниям) 3069 предприятий, а на 1 января обрабатывающей промышленности, национализированной 1923 что промышленности г. уже составляло 4330 предприятий 15-16% [Романов М. от всей Аренда национализированной промышленности / Экономическое обозрение. - 1923. С. 11]. Именно новые социально-экономические условия способствовали созданию чрезвычайно благоприятных условий для широкого распространения разнообразных хищений и махинаций на возродившемся товарном рынке, в государственном аппарате. В таблице 1 представлены наиболее часто вскрываемые в 1920-е гг. правоохранительными органами страны механизмы разворовывания государственных средств, финансовых афер и мошенничества при непосредственном участии отдельных коррумпированных совслужащих [См.: Кондурушкин И.С. Частный капитал перед советским судом. Пути и методы накопления по судебным и ревизионным делам 1918-1926 гг. - М.-Л.: Изд-во НКЮ, 1927]. Таблица 1. Наиболее распространенные методы и приемы преступной деятельности в сфере экономики и управления в СССР в период НЭПа Сфера проявления Использование Приемы и методы преступного обогащения 1. Использование всех связей и знакомств для служебного положения проникновения в госаппарат на правах для организации или служащего или для использования содействия нелегальной госаппарата в корыстных целях коммерческой деятельности 2. Организация торговых предприятий из подставных лиц с участием негласных пайщиков-служащих в госорганах 3. Создание фиктивных частных посреднических контор, орудовавших государственными материальными: ценностями между госорганами 4. Подряды в госорганах без всяких денежных и материальных ресурсов, без технической и рабочей силы у подрядчика 5. Поставки «воздуха» и поставки похищенного из государственных складов 6. Контрагентства на государственной продукции 7. Хищническая аренда госпредприятий Финансовое мошенничество 1. Кредитные операции в Госбанке на «дутые» документы и чужое имущество или без всякого обеспечения 2. Привлечение денежных средств населения под фиктивные проекты (жилищное строительство) Лжепредпринимательство 1. Дутая реклама частником своих дутых предприятий 2. Дутые акционерные общества 3. Дутые «потребиловки», т.н. лжекооперативы 4. Дутые концессионные предприятия 5. Работа частника под фирмой госучреждения, кооперации или в форме уполномоченного, но на правах подрядчика В целом, к началу активных мероприятий по свертыванию НЭПа основные статистические данные в сфере экономической преступности оказались безрадостными. Практически по всем показателям в 1920-е гг. криминализация экономики и сферы государственного управления оказалась весьма наглядной и недвусмысленной. В таблице 2 приведены сведения о количестве граждан СССР, привлеченных за различные виды экономических преступлений к уголовной ответственности в 1924-1930 гг. [Таблица составлена на основании: Мазохин О.Б. Право на репрессии: внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918-1953). - М., 2006. - С. 258, 262, 267, 273, 280, 289]. Таблица 2. Количество граждан СССР привлеченных к уголовной ответственности граждан СССР по обвинению в преступлениях в сфере экономики в 1924-1930 гг., человек Вид 1924 1925 1926 1927 1928 1930 В % 1930 преступления г. г. г. г. г. г. г. к 1924 г. присвоение, 220 368 1817 1947 3634 3151 143,2 364 454 2564 113 4407 2849 782,6 растрата, подлог получение взятки контрабанда 604 578 8880 9542 9357 3638 602,3 фальшивомо- 729 999 1979 1388 1551 502 68,8 нетничество Анализируя основные показатели борьбы с экономическими преступлениями во второй половине НЭПа, бросается в глаза, что практически по всем показателям произошел масштабный прирост. Особенно значительное увеличение наблюдалось по таким составам как «получение взятки» и «контрабанда». Единственный состав корыстного преступления, по которому произошло снижение, оказалось фальшивомонетничество. Естественно, экономики и факты чрезвычайно быстро криминализировавшейся части советского государственного аппарата не могли не вызывать озабоченности у партийно-государственной элиты страны. Не случайно уже в первые годы реализации нового экономического курса часть партаппарата не просто им тяготилась, но и высказывала свое отчетливо выраженное негативное отношение к НЭПу. В глазах партийной номенклатуры НЭП уводила страну от намеченного социалистического идеала, причем год от года все дальше и дальше. В конце 1920-х гг. – начале 1930-х гг. НЭП была свернута. Непомерное налогообложение частно-хозяйственной деятельности сделали всякие ее проявления не просто неэффективными, но и бессмысленными. Предпринимательство в большинстве своем перестало существовать как вид хозяйственной деятельности. Естественно, такое массированное наступление на хозяйчика и сферу негосударственных коммерческих отношений объективно имели своим следствием сужение сферы воспроизводства экономических преступлений. Ограничение поля деятельности частного предпринимательства, товарный голод конца 1920-начала 1930-х гг. практически свели на нет теневые капиталы, нажитые в период «военного коммунизма», а впоследствии приумноженные и частично легализованные в период НЭПа. Более того, демонстрировать свое материальное благосостояние стало не безопасно. Не случайно накануне крупных пролетарских праздников в практику вошли рапорты территориальных органов ОГПУ-НКВД об «ударных темпах» выявленных валютчиков, расхитителей государственной и общественной собственности, привлеченных к ответственности спекулянтов, самогонщиков, шинкарей и т.п. По мысли высшего руководства страны и утвердившегося представления о социальной справедливости подавляющего большинства населения страны, у обычного труженика и доходы должны были быть весьма скромными. Все кто не попадали под эту обыденную схему обывательского восприятия и своеобразного понимания социального равенства решительно отторгались общественным мнением. Главенствующим вектором общественного развития с начала 1930-х гг. являлась ориентация на всеобщее социальное равенство и его государственную поддержку, создание препятствий на пути обогащения отдельных граждан. В связи со свертыванием частной предпринимательской деятельности становилось не актуальным ростовщичество. Если раньше крупные предприниматели пускали день в рост – это было гораздо выгоднее, нежели размещать их в производство с постоянно увеличивающимся налоговым бременем, то теперь такой канал был перекрыт. С другой стороны, заработанные на нелегальных валютных операциях, скупке золота, контрабанде денежные средства на протяжении всего периода существования НЭПа довольно часто отмывались через частные фирмы. Причем для этого существовали и объективные причины. Более того, в 1920-е гг. спекулятивные операции и масштабные лжепредпринимательские аферы остро нуждались в теневых финансах. Слабость же органов финансового и налогового контроля, помноженная на практически повсеместную коррумпированность советского государственного аппарата, делали попытки наведения порядка в этой сфере мало результативными. Теперь эти операции становились технически невозможными. В целом, к концу 1920-х гг. репрессивная машина Советского государства работа достаточно активно и масштабно. Однако это вовсе не означало того, что вместе с несоциалистическими отношениями в экономике и социальной сферах автоматически исчезала спекуляция (перепродажа товаров из госторговли по завышенным ценам всевозможным дельцам), различные способы мошенничества, фальшивомонетничество, хищения государственного и общественного имущества, контрабанда, присвоения и растраты должностными лицами вверенного им социалистического имущества в целях личного обогащения. В самом начале 1930-х гг. в массовом сознании советских людей продолжалось сохраняться представление о массовом разворовывании государственных и общественных средств. Например, в спецсводке органов ОГПУ от 10 марта 1930 г. сообщалось, что 5 марта текущего года ленинградские рабочие лесопильного завода им. Калинина отказались от двухчасовой отработки в фонд коллективизации, мотивируя это тем, что «кругом воровство и растраты и наши деньги в прок не пойдут» [Центральный архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦА ФСБ РФ). Ф. 2. Оп. 8. Д. 655. Л. 240]. Безусловно, воспроизводство преступных проявлений в сфере экономики происходило в принципиально новых исторических условиях, возникших после отказа высшей партийно-государственной элиты СССР от принципов нового экономического курса, реализовывавшегося в стране с 1921 г. Разрушив хрупкий рыночный баланс продовольственного снабжения, сложившийся за годы НЭПа, Советское правительство сделало ставку на централизованное обеспечение жителей городов. Введенная с начала 1930 г. карточная система снабжения, по мысли ее создателей, должна была обеспечить минимальным набором самых необходимых для поддержания физиологического минимума продуктов питания. Но столь масштабное мероприятие как переход на карточную систему снабжения, да еще и в масштабах такой страны как СССР, не могло быть осуществлено быстро и без явных изъянов. Нарушение товарного обеспечения широких слоев городского населения способствовало всплеску спекулятивных операций, хищений государственной и общественной собственности [См. подробнее о механизмах спекулятивных операций на рубеже 1920-30-х гг.: Броневой А. Рвачи и комбинаторы: из практики спекулятивного капитала. - Харьков, 1930]. К одному из наиболее экономически существенных необоснованного капиталистических элементов из отрицательных форсированного народного результатов вытеснения хозяйства относилось возникновение так называемых торговых пустынь. Так, например, только 31 % из числа закрывшихся частных розничных предприятий в Сибири был восполнен вновь открывшимися предприятиями государственной торговли и кооперации [Алексеев О.Г. Торговля и снабжение населения в городах Восточной Сибири в период карточной системы 1928-1935 гг.: автореф. …дис. канд. ист. наук. - Красноярск, 2007. - С. 17-18]. Что касается сохранения фактов спекуляции после свертывания НЭПа, то большевистское руководство, как это уже стало традицией, объясняло их в большей степени субъективными факторами, нежели объективными обстоятельствами. Выступая на январском 1933 г. объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б) И.В. Сталин безапелляционно провозглашал: «Советская торговля - есть торговля без капиталистов - малых и больших, торговля без спекулянтов - малых и больших» [Сталин И.В. Вопросы ленинизма. Изд. 11-е. М., 1947. - С. 390]. Далее, продолжая свою мысль о возможности рецидива спекуляции в социалистическом обществе, естественно, «большевистские» базисные причины затаившихся сущность враждебных крестьянства. элементов, Руководитель и ее он видит исключительно воспроизводства: изначальную советского происки мелкобуржуазную государства говорит следующее: «Мы добились того, что за последний период вышибли совершенно из товарооборота частных торговцев, купцов, посредников всякого рода. Конечно, это не исключает того, что могут вновь появиться в товарообороте по закону атавизма частные торговцы и спекулянты, используя для этого наиболее удобное для них поле, а именно - колхозную торговлю. Более того, сами колхозники иногда не прочь пуститься в спекуляцию, что не делает им, конечно, чести. Но против этих нездоровых явлений у нас имеется недавно изданный закон Советской власти о мерах пресечения спекуляции и наказании спекулянтов. Вы знаете, конечно, что закон этот не страдает особой мягкостью. Вы поймете, конечно, что такого закона не было и не могло быть в условиях первой стадии НЭПа» [Сталин И.В. Вопросы ленинизма. Изд. 11-е. М., 1947. - С. 390]. Нехватка толкала хронически недоедавших рабочих, индустриальных новобранцев и членов их семей заниматься различными махинациями. В итоге тысячи рабочих в силу обстоятельств были вовлечены в мошеннические действия. Например, органами ОГПУ в Ростове было изъято 50 тыс. карточек, полученных мошенническим путем, в Баку - 20 тыс., на московском заводе им. Парижской коммуны – 5 тыс. [Труд. - 1933. - 6 января]. Часть рабочих вынуждена была идти на продажу вне завода даже своих талонов на обеды, создавая рынок «купонной валюты». Родственники и друзья составляли тщательно разработанные мошеннические схемы, используя поддельные документы о родстве и удостоверения о местожительстве, которые давали право на незаконные пайки большому количеству людей. Довольно широкое распространение получила практика, когда продавцы кооперативных магазинов перепродавали или многократно использовали пайковые купоны, которые они принимали от покупателей. Они припрятывали продукты для перепродажи на рынке и скрывали потери, манипулируя купонами, которые служили расписками в получении, продавали покупателям товары без купонов и присваивали себе деньги [Труд. - 1930. - 8 января, 7 февраля; 1932. - 17 ноября, 18 ноября, 5 декабря]. Таким образом, неприглядной стороной советской повседневности в 1930-е гг., в условиях лишений и нехватки становится то, что каждый гражданин, не защищенный особой заботой государства, мог стать потенциальным «спекулянтом». Хотя наличие особых привилегий в виде относительно высокой заработной платы, доступа к распределению товарно-материальных ценностей не всегда удерживали отдельных работников торговли, распределения от корыстных преступлений: хищений, растрат, спекуляции. В то же время экономические преступления провоцировали и «снизу». Недостаточные рационы питания изобретательности, и голод остроумных порождали происков бесконечное для разнообразие нахождения источников дополнительных заработков. При этом заметим, что практически подавляющее большинство вскрытых фактов мошеннических действий с продовольственными талонами совершались скорее в целях выживания, а не личного обогащения. Перекрывая один канал распространения спекуляции, власть оказывалась не в состоянии закрыть другие бреши, куда она просачивалась. Порой она принимала экзотические формы, вовлекая в сферу своего влияния совсем молодых людей. Довольно щепетильной проблемой, вставшей перед властями в начале 1930-х гг., стала так называемая «детская спекуляция», против которой велась особенно яростная борьба. У многих детей, родившихся после революции и не видевших капитализма, смутно помнивших НЭП неожиданно просыпалась коммерческая жилка, чего серьезно опасались власти. Советская печать первой половины 1930-х гг. публиковала многочисленные материалы о фактах спекуляции дефицитными товарами, получаемыми из торговой сети. Статьи фактически по «горячим следам» выходили как в общесоюзных, так и в местных газетах. Как правило, республиканские газеты перепечатывали из центральных газет статьи и сообщения о борьбе с расхитителями социалистической собственности, спекулянтами. В качестве примера можно привести статью из газеты «Правда Южного Казакстана» от 1 июня 1935 г. [Сохранена орфография оригинала]. «В открытой коммерческой сети за последнее время появилась в продаже мануфактура, обувь и готовое платье улучшенного ассортимента и высокого качества, но еще не в таком количестве, чтобы полностью удовлетворить растущий спрос. Этим обстоятельством воспользовались спекулянты. Скупая в магазинах Мосторга эти дефицитные товары (костюмы, драп, каверкот, патефоны и прочее), они сдают их по значительно повышенным ценам в комиссионные магазины, наживая на этом огромные суммы. Например, купленный в универмаге за 600 рублей отрез сукна тотчас же сдается в комиссионный магазин за 945 рублей, патефон, стоящий в гормосторге 245 руб., сдается в комиссионный магазин деткомиссии за 600 рублей. Отсюда понятно отношение комиссионных магазинов к трудящимся и многочисленные случаи обмана их. Признав, что политическую ответственность за условия, при которых комиссионные магазины были широко использованы частниками для спекуляции, несут заместитель наркомвнуторга Хлоплянкин и заместитель председателя президиума Центросоюза Эпштейн, Комиссия партийного контроля на непосредственных виновников безобразного руководства этими магазинами наложило суровые партийные взыскания, а пособники спекулянтов - расхитители, воры и жулики, присосавшиеся к этому делу, были арестованы и преданы суду еще в ходе проверки» [Правда Южного Казакстана. - 1935. - 1 июня]. В отдельных местах, видимо осознавая свое бессилие в борьбе со спекуляцией, власти пытались найти своеобразные «компромиссные» решения. В октябре 1935 г. Комиссия партийного контроля направила В.М. Молотову докладную записку «О спекуляции промтоварами на базарах», в которой приводился пример г. Харькова. Партийные функционеры информировали СНК о следующем: «В Харькове спекуляция фактически легализована. Милиция установила там такой порядок: спекулянт, постоянно торгующий на рынке, помимо разового сбора - (2 р.) уплачивает ежедневно милиции пятьдесять р. штрафу, после чего легально производит свои спекулятивные операции» [Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф.Р-5446. Оп. 16а. Д. 404. Л. 11-17]. Для воспроизводства спекуляции в СССР в годы первых пятилеток сложился преимущественно комплекс объективных причин. Среди них: ухудшение снабжения горожан товарами повседневного спроса, масштабное увеличение денежной массы на руках отдельных социально-профессиональных групп работников, введение «закрытой» торговли для некоторых групп населения. Эти факторы создавали благоприятные условия для «блата», взяток, спекулятивных операций со стороны работников торговли, их родственников, знакомых. Ажиотажный спрос на многие продовольственные и промышленные товары стал расти после отмены карточной системы в 1935 г. С начала 1940 г. фактически повсеместно наблюдались проблемы со снабжением населения товарами первой необходимости, что вело к росту цен на колхозных рынках, а с другой стороны – закладывало прочный фундамент под многочисленные спекулятивные операции. Сообщения с органов внутренних дел мест, письма граждан во власть убедительно свидетельствовали о тенденциях нарастания товарного дефицита. Картина с ажиотажем вокруг торговли одеждой была представлена в письме жителя Киева Н.С. Ковалева, адресованного Председателю СНК СССР В.М. Молотову. Он писал следующее: «Многотысячные очереди к магазинам собираются за мануфактурой и готовой одеждой еще с вечера. Милиция выстраивает очереди где-нибудь за квартал в переулке и потом «счастливцев» по 5-10 человек гуськом один за другого в обхват (чтобы кто не проскочил без очереди), в окружении милиционеров, как арестантов ведут к магазину. В этих условиях расцветает спекуляция жуткая, произвол милиционеров и говорят, что не без взяток… Честный рабочий человек, если он даже крайне нуждается, не может купить себе белья, брюки и пр. самое необходимое, разве что у спекулянтов за удвоенную цену» [ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 82. Д. 112. Л. 220-220 об.]. Итак, среди объективных причин сохранения экономических преступлений в 1930-е гг. можно указать: возникновение товарного голода и дефицита по широкому спектру товаров, чрезвычайная бюрократизация советского общества с неизбежным расширением системы клиентизма, ощущение всевластия и бесконтрольности определенными представителями партийногосударственного правоохранительных аппарата, органах наличие во властных коррумпированных структурах элементов, и сохранение определенных социальных групп профессиональными занятиями которых являлись криминальные промыслы в сфере экономики. Борьба с экономическими преступлениями в СССР в период становления авторитарного режима И.В. Сталина характеризовалась развертыванием противодействия этим явлениям на различных направлениях: законодательном, организационном, оперативном, идеологическом. В эти годы наметилась тенденция чрезмерной политизации экономических преступлений. Это в свою очередь вписывалось в логику представления СССР как «осажденной крепости» как внешними, так и внутренними врагами. Именно в данном контексте следует рассматривать многие нормативно-правовые акты 1930-х гг., направленные на организацию борьбы с различными проявлениями хозяйственной преступности в стране. 2.7. Российские розничные торговые сети: к истории становления и развития В постсоветской российской экономике возникло и получило развитие много новых институтов, заимствованных у развитых рыночных стран: к их числу можно отнести корпорации, предпринимательские союзы, биржи, коммерческие банки и многое другое. На этом фоне наибольшую динамику и развитие продемонстрировали сетевые формы организации розничной торговли продуктами питания, которые появились в середине 1990-х гг. К настоящему времени уже можно говорить о некоторой истории этих явлений, которая однако пока не получила адекватного отражения экономической теории и в экономической истории. в отечественной Источниками информации по данному вопросу остаются преимущественно журналистские публикации новостного или аналитического характера, отслеживающие текущую ситуацию на потребительском рынке, а также специализированные материалы, размещенные в Интернете. На фоне огромного интереса к истории дореволюционного отечественного предпринимательства игнорирование новейшей истории рыночных процессов и явлений едва ли можно считать обоснованным. Торговые розничные сети стали закономерным результатом перехода к рыночной экономике. На Западе их формирование выстраивалось постепенно по мере совершенствования форм и методов торговли. Массовое распространение сетей пришлось лишь на середину ХХ в., в то время как отдельные форматы магазинов самообслуживания появились в более ранние периоды. Важнейшие принципы работы розничных сетей родились в США в процессе возникновения будущей легендарной империи Woolworth. В 1879 г. в розничной торговле произошла революция – был основан первый магазин самообслуживания для эконом-класса, где впервые не было прилавка. Товары располагались прямо в торговом зале, не было даже консультантов. Впрочем, была еще одна инновация – дискаунт – товары продавались по низким фиксированным ценам. Через 20 лет сформировалась колоссальная сеть, насчитывающая 631 магазин в США и Канаде, а через еще 10 лет сеть Вулворт насчитывала свыше 1000 магазинов [Богуславский И. Американский успех: люди и символы – М.: Альпина Бизнес Букс, 2004 – С. 42-51; Бенюмов К. Бизнес на полку // Коммерсант-Власть, 2009, № 5]. Лишь в ходе современного кризиса в январе 2009 (после 130-летнего существования!) сеть Вулворт значительно пострадала, хотя ее потенциальный приход на российский рынок еще недавно ввергал его участников в состояние легкой паники. Идея создания продовольственных магазинов самообслуживания также впервые возникла в США в 1916 г. Это произошло в Мемфисе, где под вывеской Piggly Wiggly Кларенс Сондерс впервые стал продавать бакалейные товары в формате универсамов. Для того времени это была также новаторская идея, которая, впрочем, достаточно быстро завоевала признание и получила инновационное развитие. Например, в 1937 г. в продовольственных супермаркетах появились тележки [Бивен Дж. Войны супермаркетов. – М.: Эксмо, 2008. - С. 19]. Только после второй мировой войны идея супермаркетов перекочевала на европейский континент. Так, в Британии стал изучаться американский опыт новых форм торговой практики. С этой целью в рамках финансируемой государством инициативы по обучению английских бизнесменов современным технологиям отправились за океан Алан Сейнсбери и Джек Коэн (будущий основатель Теско). Первый супермаркет будущей крупнейшей сети Sainsbury появился в 1950 г. в Кройдоне на базе весьма почтенного возраста компании, основанной еще в 1869 г. как молочный магазин. Будущий гигант британского ритейла Tesko также начинала с единственного магазина в лондонском ИстЭнде в 1920 г. [Бивен Дж. Указ. соч. - С. 18]. Зарождение российских сетей продуктовых магазинов относится к середине 1990-х гг. Именно тогда появились первые сети розничной торговли, которые и по сей день являются крупнейшими на рынке: Перекресток (1995), Седьмой континент (1994), Дикси (1993), Лента (1993), Виктория (1993), Мария Ра (1993) и др. Помимо федеральных ритейлеров, здесь были представлены и региональные сети. При этом уже в этом списке обнаруживается значительный территориальный разброс: Виктория – Калининград, Мария Ра – Барнаул, Корзинка – Липецк [Информация с официальных сайтов компаний]. Появление сетевых супермаркетов стало значительным событием на российском потребительском рынке. Развитие шло стремительно. Если на Западе рождение продуктовых сетей, прежде всего, связывалось с новой формой магазинов самообслуживания, то для России сама идея самообслуживания была знакома. Другое дело – разнообразие ассортимента, качество товаров и обслуживания, которые были недоступны и незнакомы массовому советскому потребителю. В 1990-х гг. значительная часть населения пользовалась оптовыми и мелкооптовыми продуктовыми рынками. Супермаркеты демонстрировали новый образ жизни, воскресные походы за продуктами и сопутствующими товарами зачастую превращались в своего рода экскурсионную программу и развлечение для всей семьи. В тот период сетевая торговля в основном концентрировалась в столичных городах, но и здесь они занимали весьма небольшую долю в общем товарообороте: в 1997 г. – всего 1,7% [Ментюкова С., Канунников С. Магазины народного потребления // Коммерсант-Деньги, 2001, № 4 //www.kommersant.ru/doc.aspx? DocsID= 136370 &print=true]. Кризисные явления конца 1990-х гг., связанные с дефолтом, мало отразились на снижении объемов оборота супермаркетов, но дали новый импульс их развитию. По мнению издания «Коммерсант-Деньги», кризис 1998 г. даже оказал благотворное влияние на развитие отечественных сетей, поскольку дал возможность им окрепнуть до прихода западных конкурентов. Поначалу наметилось снижение доли супермаркетов до менее чем 1%, несмотря на то, что на рынке появились новые продуктовые сети: «Копейка», «Азбука вкуса», «Бин» и др. Но уже с 1999 по 2000 г. розничный товарооборот в Москве дал рост на 69% [Сергеев А.В., Тихонравов В.М. Супермаркет, гипермаркет…, а универсам рядом с Домом //Маркетинг в России и за рубежом, 2001, № 4 //www.cfin.ru/press/markening/2001-4/10.shtml]. В то же время в Польше доля супермаркетов равнялась 18%, в Бразилии – 36%. В 1999 г. уровень оборота всех московских супермаркетов составлял порядка 12% от объема продаж на оптовых и мелкооптовых продовольственных рынках (600 млн. долл. против 5 млрд. долл.), при этом 30-35% приходилось на лидеров. Действия московских властей по закрытию рынков оказали значительное влияние на их рост. В 2000 г. лидеры столичной торговли: «Рамстор», «Седьмой континент» и «Перекресток» дали прирост оборотов: на 130 млн. долл., на 70% (с 70 млн. долл.) и на 54% (до 150 млн. долл.) соответственно по сравнению с уровнем 1999 г. [Ментюкова С., Канунников С. Магазины народного потребления // Коммерсант-Деньги, 2001, № 4 // www.kommersant.ru /doc.aspx?DocsID=136370&print=true]. В начале 2000-х годов сети продолжили свое развитие, как за счет расширения лидеров и появления новых отечественных групп, так и за счет прихода западных торговых представителей с солидной репутацией. Это, прежде всего, насчитывавшие уже почти полувековую историю сети Groupe Auchan SA (основанная в 1961 г., Франция, Лилль), Metro AG (1964 г., Германия, Дюссельдорф), Billa (1953 г., Австрия, Винер-Нойдорф). При этом Metro занимала здесь особое место, поскольку компания позиционировала себя на продовольственном рынке в основном как предприятие мелкооптовой торговли. «Ашан» и «Билла» определили рынок территориально достаточно широко, распространяя его на регионы Центральной России («Билла») и даже Европейской России («Ашан») с включением Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Северного Кавказа [Официальные сайты компаний]. За 2001 г. по данным маркетингового агентства ACNielsen сеть супермаркетов России выросла на 50%, а товарооборот – почти вдвое, попрежнему концентрируясь в столичных городах [Годунова М. Как плетутся сети в розничной торговле //Экономика России: ХХI век 2002, № 8 //www.ruseconomy.ru/nomer8_200207/ec17.html]. В первой половине 2001 г. в Москве насчитывалось около 10 тыс. магазинов, кроме того, продолжало действовать 174 мелкооптовых рынка. По данным Правительства Москвы, 62% жителей столицы с невысоким и средним уровнем дохода продолжали делать покупки не в магазинах, а на мелкооптовых рынках. Всего же доля рынков в снабжении москвичей по разным группам товаров составляла от 20 до 50%. Среди торговых предприятий 90% товарооборота происходила через самостоятельные магазины и лишь 10% - через торговые сети [Сергеев А.В., Тихонравов В.М. Супермаркет, гипермаркет…, а универсам рядом с Домом //Маркетинг в России и за рубежом, 2001, № 4 //www.cfin.ru/press/markening /2001-4/10.shtml]. Однако к середине первого десятилетия XXI в. развитие современных форм торговли значительно ускорилось. К 2006 г. по сравнению с 2003 г. доля торговых сетей выросла почти в два с половиной раза и составила 25% от уровня общего объема розничного товарооборота. При этом наибольшую динамичность обнаружили крупные ритейлеры: «Пятерочка» в 2006 г. за год показала прирост на более чем 40%, сеть «Магнит» - на более чем 50%. С начала 2000-х гг. началось активное продвижение столичных ритейлеров в регионы. В основном объектом их интереса стали крупные города: Екатеринбург, Самара, Новосибирск, Нижний Новгород. В тот период западные компании еще слабо работали в этом направлении. Такие сети, как «Пятерочка», «Копейка», «Дикси», «Лента» активно расширили свое представительство в Санкт-Петербурге. Наметилось встречное расширение и выход некоторых региональных сетей на федеральный уровень («Монетка», «Виктория»). Отметим, что «Виктория», наряду с «Лентой» и «Копейкой», вошла в первую сотню рейтинга Forbes 200 крупнейших частных компаний России 2007 г. [Forbes, 2007, № 10. С. 156, 158, 226, 228]. В этот период стали происходить серьезные изменения в организации форм обслуживания и переход к мультиформатности сетей. В розничной магазинной торговле обычно выделяют традиционные прилавочные магазины и магазины самообслуживания, которые условно подразделяются на минимаркеты (бентамы) (90-300 кв.м), универсамы и супермаркеты (400-2000 кв. м) и гипермаркеты (свыше 3000 кв.м). По ценовой и ассортиментной политике, как «экономичный» правило, рассматриваются супермаркет, «мягкий» «классический» дискаунтер, супермаркет, «классический» дискаунтер. Формат магазинов наиболее ярко представлен в сетях, где наиболее четко сформулирована маркетинговая политика. Так, изначально к «классическим» супермаркетам относились магазины ТД «Перекресток», «Седьмой континент», «Бин»: им были свойственны высокое качество товаров, большой ассортимент (5000-12000 наименований), сравнительно высокие цены и хороший уровень обслуживания. Формату «экономичного» супермаркета в наибольшей степени соответствовали супермаркеты сети «Рамстор», где цены, как правило, были ниже, чем в «классических». Как «мягкие» дискаунтеры себя позиционировали «Мини-перекресток» и «Копейка» Их главные принципы – ограниченный ассортимент товаров из наиболее продаваемых марок (1500-2000 наименований), упрощенная выкладка товаров, минимум персонала и низкие цены. В качестве примера «классического» дискаунтера общего профиля можно до сих пор считать универсамы «Авоська» сети «Провиант». Сеть «Азбука вкуса» с самого начала позиционировала себя как магазин формата премиум-класса. В 2000 г. начинает активно развиваться новый формат магазинов – универсамы «бентам» или «магазин у дома». Эти относительно небольшие магазины, располагающиеся ближе к потребителю, нежели супермаркеты, при относительно меньшем ассортименте товаров (до 4000 наименований) были призваны обеспечивать высокое качество обслуживания [Сергеев А.В., Тихонравов В.М. Супермаркет, гипермаркет…, а универсам рядом с Домом //Маркетинг в России и за рубежом, 2001, № 4 //www.cfin.ru /press/markening/2001-4/10.shtml]. Однако по мере развития выявилась тенденция перехода к мультиформатности, действующая сразу в нескольких направлениях. Так, компания «Ашан», позиционировавшая себя как «классический» супермаркет осуществила движение одновременно по направлению к гипермаркетам и дискаунтерам, выступающим под брендом «Атак». Сеть «Дикси», изначально представляющая сеть дискаунтеров, приступила к созданию магазинов других форматов: супермаркетов и гипермаркетов. Этому переходу способствовали слияния и поглощения, происходящие по мере усиления конкуренции на рынке. Образованный в 2006 г. холдинг «Х5 Retail Group» в наибольшей степени выразил эту тенденцию, одновременно развивая сеть «экономичных» супермаркетов сети «Пятерочка», но также супермаркеты и гипермаркеты «Перекрестка». Наибольшие изменения продемонстрировал вошедший в группу Х5 Retail «Седьмой континент», отказавшийся от первоначально принятого формата «классический» супермаркет, и выступивший сразу в трех форматах: супермаркет, гипермаркет и «магазин у дома». «Metro Group Russia», изначально ориентированная на корпоративных клиентов, стала открывать сеть гипермаркетов в проекте «Реал», а «Лента» - сеть «магазинов у дома» [Мультиформатность – фактор эффективности торговых сетей // Yarmarka.net]. Кроме того, заметно усилилась работа, направленная в сторону охвата различных категорий покупателей, выведения на рынок новых брендов. Такие изменения стали результатом усиления конкуренции на сетевом продовольственном рынке. Приход на российский рынок западных компаний, обладавших значительным опытом и финансовыми возможностями, создала серьезную угрозу отечественным сетям. Их экспансия сопровождалась демпингом за счет высокого товарооборота, низкой торговой наценке и крупным закупкам у поставщиков. Этому также способствовала гибкая система скидок, высокий уровень технической оснащенности, продвинутые маркетинговые технологии, привлечение лучших специалистов за счет более высокого уровня оплаты труда, ориентация на корпоративных клиентов. Безусловно, они имели проблемы с неразвитостью отечественной законодательной базы, недостаточностью транспортной инфраструктуры и т.п. Но при этом объемы продаж российских и западных компаний по объему были несопоставимы: Обороты Auchan и AVA уже в 2000 г. составляли 22,5 млрд. долл. и 10,3 млрд. марок соответственно, в то время как оборот «Седьмого континента» в 2000 г. достигал всего около 120 млн. долл. [Годунова М. Как плетутся сети в розничной торговле //Экономика России: ХХI век 2002, № 8 // www.ruseconomy.ru/nomer8_200207/ec17.html]. Помимо того, что рост конкуренции вынудил российских ритейлеров прибегнуть к ряду мер, направленных на совершенствование внутренней организации, стали осуществляться первые усилия по направлению к консолидации и институциализации российского торгового бизнеса, а также движение по освоению региональных рынков. Так, в конце 2001 г. возникла ассоциация универсамов «Столица», включившая 11 супермаркетов и ряд других магазинов, ставившая целью проведение консолидации закупок для получения более выгодных условий от поставщиков. В 2001 г. был создан российский розничный альянс (РРА), объединивший крупные розничные сети: «Перекресток», «Копейка», «Дикси», «Мегамарт», задачей которого была защита национальных торговых компаний. Практически в это же время была создана Ассоциация компаний оптовой и розничной торговли (АКОРТ), преследовавшая, по сути, лоббистские цели – «участие в налоговом и нормативном регулировании, выработка политики поведения по отношению к иностранным компаниям». В 2001 г. был создан альянс «Шесть семерок», в который вошли «Седьмой континент», СпортМастер», «Старик Хоттабыч», «АрбатПрестиж», «М.Видео», автосалоны «АвтоКей», автоцентры «МВО-Холдинг». Альянс стремился объединить сети «для борьбы со стихийными рынками, для проведения совместной маркетинговой и рекламной политики компаний, торгующих различными группами товаров, для совместного строительства и аренды торговых площадей» [Годунова М. Указ. статья]. Нельзя сказать, что поставленные цели были реализованы. Безусловно, наиболее значимым событием стало уже упоминавшееся слияние ряда участников рынка в холдинг Х5 Retail, осуществленное под эгидой «Альфа-групп». Надо сказать, что данная ситуация оказалась вполне сопоставима с тенденциями развития европейских сетей. Так, известный исследователь сетей супермаркетов Дж. Бивен, отмечая определенные трансформации 2000-х гг., пишет, что с 1999 г. укрупнение сетей радикально изменило динамику розничной торговли продуктами питания: при этом наблюдался рост продажи товаров непродовольственной группы; если раньше внимание было сосредоточено на гипермаркетах городских окраин, то в 2000-х гг. сети стали создавать небольшие магазины в центральных районах городов и осваивать новые мест торговли – на автозаправочных станциях, усилилось движение по скупке предприятий по производству полуфабрикатов, все чаще на полках разных сетей стали появляться одинаковые товары [Бивен Дж. Войны супермаркетов. – М.: Эксмо, 2008. - С. 12-13]. Сходные явления наблюдаются в сетевых стратегиях российских компаний, усилившееся в условиях нынешнего кризиса. В 2009 г. основной задачей торговых сетей стало снижение издержек. Произошла переориентация со строительства гипермаркетов на окраинах крупных городов к формату «магазинов у дома». Также отмечен рост продажи товаров непродовольственной группы, повышение интереса к сетям дискаунтеров, расширение предложения продукции под собственными торговыми марками. Задачи оптимизации затрат ограничивают высокие логистические издержки, недостаточность транспортной инфраструктуры. Задачи развития транспортного парка и логистики выделяют как ключевое направление развития бизнес-процессов в ближайшие годы. Еще одно из возможных решений - переориентация закупок на местных поставщиков, что отчасти может понизить расходы на логистику [Продуктовый ритейл: конкурентный анализ и стратегии лидеров. Топ – 10 // Retail.ru]. В условиях снижения потребительского спроса произошла переориентация значительной части покупателей на магазины более демократичного формата, и наибольшую эффективность показали устойчивые дискаунтеры, «классические» супермаркеты активизировали работу по распространению дисконтных карт, проведению акций распродаж и прочих форм «борьбы за кошелек потребителя». Наиболее драматично кризис отразился на сети «Мосмарт», которая стала испытывать серьезные проблемы с возвратом кредитов с осени 2008 г. Попытки экономии на закрытии проекта «Мосмартики» (формат «магазины у дома», а всего их было закрыто более 50) не дали ожидаемых результатов. К лету 2009 г. прекратились поставки продуктов в супермаркеты сети. В июне 2009 г. Сбербанк России, его 100%-ная дочерняя компания ООО «Сбербанк Капитал», кипрская компания Samatus Trading Limited и Bacarella Holdings Corporation договорились о сотрудничестве по реорганизации группы компаний «Мосмарт», финансирование для для чего было реструктуризации предоставлено кредитной дополнительное задолженности и перезапуска сети [Исмаилов Р. «Мосмарт»: Еще много предстоит сделать, но компания уже вышла из состояния комы // www.retail.ru/interviews/41192]. Бурное развитие торговых сетей, а в настоящее время они обеспечивают уже 35% розничного товарооборота (в США – 90%), требуют усиления регулирования их деятельности [Дмитриев М., Юртаев А. Закон о торговле: Смерть конкуренции //Ведомости. 17.12.2009 //www/vedomosti.ru/newspaper /article/2009/12/17/221617]. Это объективный процесс, который происходит и в других странах. О деятельности правительственной комиссии по вопросам конкуренции на розничном продовольственном рынке Британии, активизация деятельности которой пришлась также на 2000-е гг., пишет уже упоминавшаяся Дж. Бивен [Бивен Дж. Войны супермаркетов. - С. 14-15]. Борьба с недобросовестной конкуренцией и монополизмом, контроль за качеством товаров и ценами, регулирование отношений с поставщиками – все эти вопросы нашли отражение в законопроекте «Об основах государственного регулирования торговой деятельности в Российской Федерации», который в настоящее время находится на рассмотрении в Государственной думе. Здесь планируется установление 25%-ной квоты на продажи предприятиями торговой сети в пределах муниципалитета, регулирование торговых наценок, запреты на слишком длительные отсрочки платежа, на слишком большие оптовые скидки и т.п. Безусловно, у будущего закона есть, как противники, так и сторонники. Остается надеяться, что регулирование торговой деятельности предприятий и, в том числе торговых сетей, будут способствовать развитию цивилизованных отношений в этой важной сфере экономики. 2.8. Финансовая культура и российское предпринимательство В многочисленных предпринимательства публикациях, в современной посвященных России, анализу среди становления причин, которые сдерживают этот процесс, отмечается невысокий уровень развития финансовокредитной системы, но крайне редко освещаются проблемы низкой финансовой культуры России. Между тем предпринимательство всегда формируется в конкретной среде, на которую не может не влиять культурный фактор. В знаменитой теории Й. Шумпетера предпринимательство понимается как новаторский стиль хозяйственного поведения, кредит и банки названы не столько посредниками, сколько производителями того нового, что рождает предпринимательство [Шумпетер Й.А. Теория экономического развития. М.:Наука, 1983. - С. 169]. Финансовая культура, являясь частью экономической культуры общества, представляет собой исторически сложившуюся совокупность способов деятельности в области финансового хозяйства, с помощью которой люди приспосабливаются к условиям своего существования. Ее результат представлен, прежде всего, качеством и разнообразием финансовых услуг и финансовой инфраструктурой. Если говорить об уровнях финансовой культуры, то они включают в себя: уровень развития финансовой науки, финансовую культуру лиц, принимающих важные экономические решения, и массовой финансовое сознание. В рамках отдельной статьи не представляется возможным остановиться на всех уровнях финансовой культуры. Поскольку наименее изученным представляется нижний пласт этой «пирамиды» – массовое финансовое сознание (массовая финансовая культура), подробнее остановимся на нем. Мировая финансовая мысль доказала, что ни в одной другой области экономики экономические достижения государства и фирм так сильно не зависят от ценностей, традиций и установок отдельного человека, как в сфере финансов. Известно, что сбережения домашних хозяйств в странах с развитой рыночной экономикой выступают самым значимым источником инвестиций. До 70 % валовых сбережений сосредоточено в этом институциональном секторе. В России эта цифра намного скромнее: около 10 % общих сбережений домашних хозяйств хранятся на счетах банков, в страховых компаниях, частных пенсионных фондах и т.п. Ф. Бродель в своем знаменитом труде «Материальная цивилизация, экономика и капитализм» отмечает, что «деньги и кредит образуют один и тот же язык, на котором всякое общество говорит по- своему, который обязан понимать любой индивид … не уметь считать означало бы осудить себя на невозможность выживания» [Бродель Ф. Структуры повседневности: возможное и невозможное. - М.: ВШ, 1986. - С. 507-508]. Именно на уровне массового финансового сознания существует колоссальная «культурная инерция», серьезное сопротивление многим новым финансовым проектам, даже если они работают на личный материальный интерес. В качестве примера можно привести отношение граждан к частным пенсионным фондам. На рынке финансов на граждан России обрушился огромный поток новой информации, разобраться в которой очень сложно. Этот рынок в современной России для большинства остается величайшей загадкой, тайной, где немногие «посвященные» говорят на непонятном языке. Определенную роль в решении этой проблемы могут сыграть демократизация финансовых институтов и серьезная просветительская работа. При этом наибольшую отдачу может принести работа с молодым поколением. Интересным примером подобной деятельности является инициатива некоммерческого фонда «Центр инвестиционного просвещения». Совместный проект этого фонда с журналом «Экономика в школе», в рамках которого в журнале будут размещены материалы по актуальным вопросам развития рынка финансовых услуг, а также разработаны учебные пособия для проведения элективных курсов, позволят учителям экономики более уверенно и современно представлять материал, затрагивающий проблемы финансов. Однако таких примеров, к сожалению, очень мало. До второй половины XIX века в России были только государственные финансово-кредитные учреждения, цели которых были далеки от запросов развивающегося капитализма. Частный капитал в этих условиях не мог осуществлять инвестиции в реальный сектор экономики. В ходе финансовой реформы второй половины XIX века началось формирование полноценных профессиональных частных коммерческих банков. Первый в России Акционерный Санкт-Петербургский частный коммерческий банк возник в 1864 году, а к середине 70-х годов таких банков насчитывалось уже 39 с суммарным капиталом в 1,06 млрд. рублей. В то же время основной капитал Государственного банка составлял 211 млн. рублей [Гусейнов Р. История экономики России. - М.: Проспект, 1999. - С. 210]. Первые серьезные испытания рынком показали, что без оздоровления денежно-кредитной системы, укрепления позиций Государственного банка эффективной кредитной системы не создать. Центрами государственной финансовой политики были Государственный банк, министерство финансов, казначейство, кредитная канцелярия, обладавшие мощными финансовыми ресурсами и огромным негосударственный влиянием финансовый на сектор. развитие Эта черта промышленности отражала и важную особенность российской хозяйственной и финансовой культуры [Платонов О.А. Русский путь в экономике // Русский путь в развитии экономики. – М.: АКиРН, 1993. – С. 46]. Оценить однозначно это явление невозможно. В то же время благодаря этой системе в России были созданы условия для устойчивого функционирования системы негосударственных финансовокредитных учреждений. Начав складываться поздно, благодаря правильно выбранной концепции реформ и профессионализму исполнителей, эта система представляла собой разнообразную гамму различных банковских учреждений. В зависимости от источников формирования оборотных средств можно назвать такие учреждения, как государственные, сословные, акционерные, общественные кредитные товарищества, общества взаимного кредита и т.п. Конечно, российская банковская система отличалась высоким уровнем монополизма, но в то же время обладала такой чертой, как демократизм. К 1913 году в России существовали разнообразные общественные кредитные образования: кредитные товарищества (9552), ссудосберегательные товарищества (3528), общества взаимного кредита (1108), земские кассы мелкого кредита (208) и т.д. [Земцов А.А. История финансовой системы России. Материалы к лекции. - Томск, 2000]. Огромную роль в формировании финансовой культуры народа играли не только общественные банковские учреждения, но и сама постановка сберегательного дела в России. В основу этой деятельности с самого начала было положено несколько простых, но разумных правил: разнообразие предлагаемых услуг, низкая цена услуг, эффективное размещение вкладов, позволяющее получить доход для выплаты достойных процентов. Так, например, основной статьей доходов государственных сберкасс были операции с государственными ценными бумагами – они составляли до 98 % от всей доходной части. В связи с чем, неслучайно кассы являлись самыми крупными инвесторами на российском фондовом рынке. Важной чертой сберегательного дела в России было то, что оно привлекало денежные средства всех слоев населения, наиболее крупными социальными группами вкладчиков были: служащие (до 31%), крестьяне (до 30%) и мелкие предприниматели (до 21,4%) от общего количества вкладчиков. Интересно, что сберегательные кассы разрешалось открывать не только при уездных казначействах, городских думах, но и при таможнях, управлениях железных дорог, на военных судах заграничного плавания и даже в школах [Сущенко В.И. История российского предпринимательства – Ростов н/Д : Феникс», 1997. – С. 681]. Таким образом, сберегательное дело стало не только мощным финансовым инструментом, предназначенным для работы с мягкими вкладами, но и средством формирования массовой финансовой культуры общества. Следует признать, что кредитно-финансовая система современной России по целому ряду позиций уступает досоветской системе. В частности, сегодня ощущается нехватка серьезной и продуманной работы по формированию разнообразных форм банковских учреждений и демократичности многих из них. Все это могло бы обеспечить не просто конкурентную среду на финансовом рынке и доступность кредита, но и влияло бы на формирование массовой финансовой культуры. Как представляется, повышение этой культуры позволит найти оптимальные пропорции участия в инвестиционном процессе государственных, коммерческих финансов и сбережений граждан. Раздел III. Роль предпринимательского сектора в решении социальных задач общества 3.1. Попытки реформирования промыслового налогообложения в России в 1917 г. Осложнение ситуации с выплатой промыслового налога происходит после событий Февраля 1917 г. Временной правительство, в надежде пополнить казну государства, также пошло по пути увеличения налогов и введения новых сборов. Ситуация складывалась просто катастрофическая. В докладной записке Комитета представителей акционерных коммерческих банков к министру финансов А. Шингареву от 27 июня 1917 г. отмечалось: «Новые налоги падают как на всех граждан, так и на торгово-промышленные предприятия, причем уплата их грозит серьезным расстройством и даже гибелью многих предприятий, а равно тяжелым ударом экономическому достатку средних и имущих классов… Налоговые источники при нынешнем расстройстве административного аппарата на местах вряд ли дадут казне в скором времени неотложно ей нужные большие средства» [Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. Ч.2. - М.: Изд-во АН СССР, 1957. - C. 407]. В этих условия фальшиво звучат призывы лидера московской буржуазии П. Рябушинского на II Всероссийском торговопромышленном съезде 3 августа 1917 г.: «Эта катастрофа, этот финансовоэкономический провал будет для России неизбежен, если мы уже не находимся перед катастрофой, и тогда уже, когда она для всех нас станет очевидной, нужна костлявая рука голода и народной нищеты, чтобы она схватила за горло лжедрузей народа, членов разных комитетов и советов, чтобы они опомнились… В этот трудный момент, когда надвигается новое смутное время, все живые культурные силы страны должны образовать одну дружную семью. Пусть проявиться стойкая натура купеческая! Люди торговые, надо спасать землю русскую!», однако «Буржуазия не хотела увеличения налогового бремени даже в условиях военного времени, приближающейся революции тем самым сужала возможности финансового маневрирования правительства» [Петров К. Финансовое положение России в 1914-1917 гг. (краткий обзор) // Вопросы экономики. 1995. №8. С. 99]. А на заседании экономического совета при Временном правительстве 10 августа 1917 г. А.Я. Фельдман говорил: «Я знаю, что сейчас по отношению к заводам требуют составить программу за месяца. Кто же знает, кто может сказать, что за это время может произойти в отношении сырья, топлива, финансовых средств?»/ В результате промыслового Временное обложения. правительство Напомним, что решается преобразования с введение подоходного налогообложения «в оклад подоходного налога подлежали зачету оклады основного промыслового налога на личные промысловые занятия», т.е. был сделан шаг к отмене патентного обложения, и этот факт нужно очень высоко оценивать. В сентябре 1917 г. в Казенные палаты республики Департаментом окладных сборов был разослан циркуляр № 9779, в котором указывалось, что с 1918 г. прекращалось взимание квартирного налога, военного налога и основного промыслового налога на личные промысловые занятия, кроме экспедиторов, биржевых маклеров, странствующих приказчиков. В прессе по этому поводу писали: «Нельзя не приветствовать это решение Департамента. Отмена непопулярных и мало дающих казне налогов, которые в то же время требуют много труда и сил у органов фиска, отвлекая их от более серьезной и производительной работы. Будем надеется, что раз вступив на правильный путь Министерство финансов решиться наконец отменить и налог с городских недвижимых имуществ, заменив его обще-поимущественным, а также патентную систему в промысловом обложении» [Хроника // Вопросы податного обложения. № 17. 1917. С. 15]. 24 сентября 1917 г. на заседании правительства было рассмотрено предложение Минфина «Об отмене дополнительного промыслового налога с предприятий и о порядке и размере процентного сбора с прибыли этих предприятий», которое было утверждено 13 октября 1917 г. за подписью министра–председателя А. Керенского. В нем сразу указывалось, что процентный сбор с прибыли взимался в размере 7,5 % с прибыли предприятий, с зачетом в счет сбора основного промыслового налога, уплачиваемого за данное предприятие и в 1916 г. истекло последнее трехлетье, на которое была назначена в законодательном порядке сумма раскладочного сбора (19,5 млн руб.), при чем эта же сумма была назначена и на 1917 г., т.е. назрела видимая необходимость реформ ввиду несовершенства раскладочной системы: «назначение контингента раскладочного сбора на три года при невозможности предвидеть в этот период действительную прибыль от торговли и промыслов; неизвестность хотя бы наивысшего размера сего сбора для каждого отдельного плательщика; независимость размера обложения отдельных предприятий не сколько от его доходности, сколько от изменения доходности других предприятий» [ГАРФ, ф. 1779, оп.2, д. 328, л.3 об.]. Можно сказать, что при ежегодном распределении по отдельным губерниям и областям контингента раскладочного сбора, согласно степени развития в них торговли и промышленности, главным исходным основанием служат предположения по ожидаемым по отдельным губерниям или областям сумм податных прибылей. Однако равномерное обложение раскладочным способом находится в зависимости от того, в какой степени предположение об ожидаемых прибылях совпадает с действительностью. Подобная зависимость отмечается и при дальнейшем распределении, следовательно, «обложение раскладочным сбором неизбежно является в действительности неравномерным как то отдельная губерния, так, в особенности, по отдельным податным участкам в пределах одной и то же губернии и даже одного города, где нередко однородные предприятия, расположенные на одной и той же улице несут сравнительно разное обложение раскладочными сборами». Действительно, колебания в области частновладельческих предприятий отмечались и в период нормального развития экономической жизни страны, когда движения податных прибылей поддавались хоть какому-то учету, но в сложное экономическое и социальное время 1917 г. достоверных исчислений в раскладочной прибыли достигнуть было не возможно, т.к. и доходность предприятий и само число их подвергается значительным изменениям и колебаниям. Отметим, что как особая форма обложения раскладочный сбор имел особое значение, если затруднительно было производить индивидуальную оценку обложения с одной стороны, и с другой стороны, когда важно было гарантировать для казны поступление известной суммы налога вперед на определенное время, но как раз ни одного из этих условий, оправдывающих наличие такого способа в действующей системе промыслового обложения, не имеется. Более того, с 1898 г. наряду с раскладочным сбором установлено было и окладное обложение с тех же самых предприятий, уплачивают и раскладочный сбор. При окладном обложении требуется индивидуальное определение прибылей, что в действительности и производиться раскладочным присутствием [ГАРФ, ф. 1779, оп.2.. д. 328, л.4 об.]. Можно сделать вывод, что сохранение раскладочной системы могло привести к еще большей неравномерности обложения не отчетных предприятий. Эти проблемы привели к тому, что в 1916-1917 гг. «Министерство финансов вынуждено было распределять суммы раскладочного сбора после исчисления раскладочными присутствиями прибылей предприятий, чтобы они повсеместно были обложены из одного и того же процента». Кроме этого, с началом войны падало финансовое значение раскладочного сбора по сравнению с процентным сбором: «в 1915 г. и 1916 г. разнородное обложение раскладочным сбором составляло в среднем 1,79 % и 1,09 % в отношении обложенных прибылей, тогда как обложение этих же прибылей процентным сбором составляло 7,5%». Если проценты показать в денежном эквиваленте, то выглядело это соотношение в следующем в виде (см. табл. ). Таблица Поступления процентного и раскладочного сборов в России в 1914 -1916 гг. Годы Процентный сбор (в млн руб.) Раскладочный сбор (в млн руб.) Составлено по: ГАРФ, ф. 1779, оп.2.. д. 328, л.5 об. Министерство финансов подчеркивало возможность без всякого риска отменить раскладочный сбор с переводом суммы этого сбора в окладную область, которой является процентный сбор с прибылей, а «размер процентного сбора точно определен в законе до 1906 г. – 3,3 %, 1906 – 1915 гг. – 5%, с 1917 г. – 7,5%» [ГАРФ, ф. 1779, оп.2.. д. 328, л.5 об.]. Величина надбавки составляла 2,74%, т.е. общий процент обложения равнялся 10,24%. Но, учитывая сложную ситуацию в стране, на 1918 г. «ввиду осторожности предполагается установить обложение неотчетных предприятий в размере 9,5 % от прибылей. Для предприятий, которые оказались бы свободными от процентного сбора при отмене раскладочного сбора установить норму в размере 7 %». Основные функции по взиманию этого налога передавались податным присутствиям, которые теперь самостоятельно устанавливать оклад налога, рассылать окладные листы, изменять по возражению плательщиков первоначальные решения по размеру налога, перечислять окладные сборы с предприятий, прекративших свою деятельность в течение окладного года, контролировать процесс поступлений. В окладных листах указывались не только суммы, но и размер, определенный для оборотов предприятий не по торговым книгам, а по средней норме прибыли, являющейся единственной реальной величиной [ГАРФ, ф. 1779, оп.2.. д. 328, л.6 об.]. В документе отмечалось, что открытым остался вопрос об апелляционной инстанции. На момент принятия предложения система представляла собой следующую схему: общее присутствие – губернское присутствие – казенная палата. Однако эта процедура была очень сложная. Следующим этапом реформирования должно было стать такое взаимодействие: участковое присутствие – губернское присутствие. Резолюций постановления были положения: установленный дополнительный промысловый налог в виде раскладочного сбора с неотчетных публичной отчетностью торговых и промышленных предприятий и личных промыслов отменить; раскладочные и особые раскладочные присутствия по промысловому налогу переименовываются в участковые и особые по промысловому налогу присутствия; Дополнительному промысловому налогу подлежат: - предприятия и личные промысловые занятия; процентный сбор взимается с прибылей в размере 7 % с зачетом в счет - этого сбора суммы основного промыслового налога, уплачиваемому по предприятиям и личным промысловым занятиям за этот окладной год, за который взимается процентный сбор (сумма менее 1 руб. не взималась). 4. в отношении освободившихся от обложения процентами предприятий и личных промысловых занятий, находящихся в особом затруднительном положении, обжалования постановлений губернского и областного по промысловому налогу присутствия переносятся на рассмотрение Сената. Так же необходимо отметить, что все принятые ставки налогов сохранились до 1918 г. для всех территорий, включая и «местности, освобожденные от неприятеля, и местности, из которых были временно эвакуированы податные органы» [РГИА, ф. 1276, оп.12, д. 592, л. 11-15]. Конечно, Это была одна из мер, направленная на стабилизацию положения в стране. Газета «Новая жизнь» от 27 сентября 1917 г. в передовой статье писала: «В некоторых отраслях торговли необходимо ввести государственную монополию, все важнейшие отрасли промышленности нужно объединить и поставить под контроль государства… За семь месяцев правительством не было сделано ничего для устроения хозяйственной разрухи, а крах промышленности и транспорта идет все сильнее» [Новая жизнь. 1917. 27 сент. (10 окт.). С. 1.]. Пришедшие к власти большевики, сразу же стали увеличивать налоговую нагрузку для владельцев торговых и промышленных предприятий, объясняя это крайне разорительным состоянием государственных финансов: «Революция 25 октября застала государственные финансы в самом плачевном состоянии. Невероятно разорительная война высасывала все жизненные силы государства и привела экономику и финансовое состояние в совершенную негодность. Государственные долги к началу войны не достигал 9 млрд. руб., а к моменту революции достигал 55 млрд., т.е. вырос в более чем 6 раз. Интересно при этом отметить, что, несмотря на громадное увеличение доходов имущих классов, они платили налоги чрезвычайно низкого размера и всю страшную тяжесть разорительной войны должны были нести на своих плечах рабочий класс и крестьяне» [РГАЭ, ф. 7733, оп.1, д.1. л.18.]. В результате на 1918 г. обложение фабрично-заводских и торгово-промышленных заведений увеличивается на 50 %. 3.2. Развитие пушного промысла на Обь-Иртышском Севере в 1920-е гг. В 1920-е гг. Советское государство и его экономика развивались в условиях нэпа. Альтернативы социально-экономического развития (с одной стороны коллективные хозяйства, государственная собственность, с другой частный сектор в экономике) приобрели, хоть и слабо выраженные, но реальные черты. Это можно отнести и к развитию традиционных отраслей на Севере Западной Сибири, в частности, к пушному промыслу, который очень активно развивался в 1920-е гг. Начало советского экспорта пушнины относится к 1921 году. Специалисты отмечали, что этот год надо было признать не только началом советского экспорта пушнины, но и началом экспорта русской пушнины русскими же организациями, так как в довоенное время не менее девяти де- сятых экспорта русской пушнины осуществлялось иностранными фирмами, преимущественно немецкими. В отношении экспорта пушнины довоенная Россия характеризовалась как типичная колониальная страна, располагавшая пушными ресурсами, которые эксплуатировались иностранным капиталом: «Иностранные фирмы в течение многих десятилетий были теми пушными "варягами", которые "правили и володели" нами с соответствующей пользой для себя и со значительным ущербом для промыслового населения и для пушного промысла. Этим фирмам отечественные скупщики пушнины, по мере своих сил и разумения, помогали обирать туземное население северных окраин, спаивать его и хищнически истреблять наши пушные ресурсы» [В.Я. Генерозов. Непреложные законы развития нашего охотничьего хозяйства // Уральский охотник. - 1927. № 1. - С. 14]. Первая мировая война в известной мере положила конец работе немецких фирм по пушнине в России, а приход к власти большевиков уничтожил частную торговлю ее. Для того чтобы иметь представление об обстановке, существовавшей в начале советского экспорта пушнины, необходимо принять во внимание следующий ряд обстоятельств: совершенное отсутствие у советских организаций какого-либо опыта во внешней торговле пушниной; отсутствие у них связей с заграничными фирмами; отсутствие достаточно налаженных политических и экономических отношений со странами, которые играли роль мировых рынков сбыта пушнины; ослабление роли германского рынка, вследствие войны и хозяйственной разрухи, с которым у отдельных работников экспортирующих организаций сохранились определенные связи; наличие в распоряжении экспортирующих организаций к началу советских экспортных операций пушнины ни по своему качеству, ни по своему ассортименту не соответствующей требованиям сортировки, которые предъявлялись пушнине в довоенное время. Таким образом, после непродолжительной передышки, связанной с первой мировой войной, революцией и последовавшей за ней гражданской войной, с 1923 - 1924 гг. вновь возобновляется интенсивная эксплуатация пушных ресурсов. Стихийная погоня за пушниной началась уже в 1920 - 1921 гг., когда север, как и вся страна, находился в тяжелом состоянии - голод, разруха, нехватка товаров первой необходимости. Продовольствие и необходимые промышленные товары на севере обменивались исключительно на пушнину, пушниной же выплачивалось жалование советским служащим, взимались налоги и разверстка. Продовольственную норму можно было получить только за пушнину. Даже служители культа за отправление обрядов устанавливали плату в пушном эквиваленте [И. Сосунов. Тобольский Север // Северная Азия. - М., 1925. Кн. 3-4. - С. 29]. Само существование человека на севере в эти годы напрямую зависело от пушнины. Во многом это объясняется тем обстоятельством, что в начале 1920-х годов пушнина являлась чуть ли не единственным источником валютных поступлений. Стоимость продукции всей национализированной сибирской промышленности за 1921 - 1922 гг. (при условии выполнения производственных программ) равнялась бы 81% стоимости сибирской пушнины на американском рынке в ценах сентября 1922 года [ГАРФ. Ф. Р3977. Оп. 1. Д. 45. Л. 15об]. Конъюнктура мировых рынков пушнины была очень благоприятной. Особенно американского, его обороты росли стремительно [Ви-Джи-Ни. Международная пушная торговля и участие в ней С.-А. Соединенных Штатов и России // Уральский охотник. - 1924. - № 4. - С. 16]. Современники, имевшие отношение к охотничьему хозяйству, отмечал тот факт, что оно «заброшено». Им специально никто не занимался. Доходы страны от охотничьего промысла, в частности от экспорта пушнины, и средства, выделяемые на охотничье хозяйство, были просто не сопоставимы. С 1917 по 1920 г. делами охоты поочередно ведали Наркомзем, Наркомснаб и ВСНХ. В сентябре 1920 г. было создано Главное управление по делам охоты при Наркомземе «Главохота», которое с этого времени вновь стало руководить охотничьим хозяйством. В 1923 г. вместо «Главохоты» в Лесэксплуатационном отделе Наркомзема была организована секция охотхозяйства. Таким образом, вопросами организации и ведения охотничьего хозяйства занимались в Лесном управлении НКЗ. Естественно, что лесному управлению некогда было заниматься вопросами охоты. Оно занималось своим делом – организацией лесного хозяйства. Руководство делами охоты в 1928 г. перешло от Наркомзема к ВСНХ СССР (к Главлеспрому), затем некоторое время охотой занимался Наркомснаб. В связи с тем, что в начале 30-х годов все пушно-меховое хозяйство страны было передано в ведение Наркомвнешторга (Союзпушнина), постановлением СТО от 31 октября 1931 г. этому же наркомату было поручено регулирование, надзор и руководство охотничьим хозяйством СССР. Все перипетии, связанные с судьбой охотничьего хозяйства страны, испытал на себе и Обь-Иртышский Север. А. Сарафанов констатировал, что пушной промысел Урала переживает глубокий и затяжной кризис, грозящий в ближайшие годы полным его разрушением, как в непромысловых округах Урала, так и в северных промысловых районах. Кроме того, вследствие большого количества заготовителей и конкуренции друг с другом процесс сбыта пушнины приобретал черты стихийности. К осени 1923 года заготовкой пушнины в стране занимались 20 организаций и ведомств [В.В. Соколов. История экологической политики в Российской Федерации (1920-е – 1930-е гг.). Дис… док. ист. наук. - СПб., 1995. - С. 193]. В сезон 1923 - 1924 года пушнину на Севере Урала скупали следующие организации: 1.Союзы охотников 7. Сельскозоюз 2. Центросырье 8. Уралтекстиль 3. Хлебопродукт 9. Облгосрыбторг 4. Кожсырье 10. Давритполь 5. Уралгосторг 11. Потребкооперация 6. Северосоюз 12. Частные лица [ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 695. Оп. 1. Д. 14. Л. 12об]. Можно привести и более конкретный пример. В селе Ларьяк Сургутского района работало 12 заготовительных организаций от Крымснабторга до Швейсиндиката включительно [А. Соколов. Урал // Пушное дело. - 1927. № 1. С. 124]. Имел место и такой факт. В 1925 г. на Обь-Иртышском Севере в заготовке пушнины участвовал «Союз петроградских прачек» [ГАСО. Ф. Р-241. Оп. 2. Д. 2507. Л. 139]. Такое обилие покупателей пушнины приводило к резким колебаниям цен. В сезон 1923 - 1924 года цена на белку в разное время колебалась в пределах от 25 копеек до 1 рубля 30 копеек за шкурку, на лису – от 8 до 30 рублей, на куницу – от 12 до 40 рублей и т.д. [ГАСО. Ф. Р-241. Оп. 2. Д. 2507. Л. 139] Причем заготовительные организации преследовали исключительно коммерческие цели (купить подешевле, продать подороже), действуя по принципу - цель оправдывает средства, особенно не обременяя себя заботами об охотниках-промышленниках. Рост цен на пушнину выражался в биржевых котировках, к которым охотник-промышленник не имел отношения. На Крайнем Севере вплоть до конца 1920-х гг., господствовали товарообменные операции. Как и в начале 1920-х гг. пушнина продолжала выполнять функцию денег. В результате это приводило к тому, что, сколько бы не добыл охотник пушнины, это не давало гарантии безбедного существования. В Сургутском крае скупка у промышленников продуктов охоты, почти исключительно пушнины, и снабжение их необходимыми товарами были сосредоточены в 15 наиболее населенных пунктах региона. Ведущие позиции по обороту пушнины и товаров занимало село Ларьяк - центр Ваховского бассейна, дававшее в среднем 250000 беличьих единиц ежегодно. Второе место занимал Сургут, дававший до 120000 беличьих единиц в год и служащий базой для большинства торговых организации, оперирующих в крае. На третьем месте было село Юган - центр Юганского бассейна, дававшее до 80000 беличьих единиц в среднем в год. Остальные торговые пункты располагались по р. Оби, за исключением юрт Охтиурьевских на р. Вахе [С.А. Куклин. Краткий обзор охоты в Сургутском крае (продолжение) // Наш край. - 1925. № 10-11. - С. 7]. Главная торговля производилась на ярмарках, проходивших почти в каждом торговом пункте по два раза в год в середине зимы и весной: или до ледохода, или сразу после него. В установленное время промышленники съезжались на эти ярмарки в ближайшие или излюбленные места, нередко за многие сотни верст. Успех той или иной торговой организации во многом зависел от умения завлечь в магазин тем или иным способом промышленника аборигена. До 1925 года, по примеру прошлого, каждая торговая организация содержала агентов, на обязанности которых лежало выслеживать на дорогах, еще за населенным пунктом, подъезжающих аборигенов и стараться завлечь их к своему хозяину. Приведенные сюда часто чуть не силою и не без боя с агентами конкурирующих организаций, промышленники и их семьи обильно угощались в уверенности, что стоимость этого угощения будет с лихвой покрыта прибылью от привезенной промышленниками пушнины. Затем встреча промышленников была запрещена. В Сургуте угощение промышленников аборигенов стало производиться в городской столовой за счет торговых организаций [С.А. Куклин. Краткий обзор охоты в Сургутском крае (продолжение) // Наш край. - 1925. № 10-11. - С. 8]. Следует отметить, что в деятельности торговых организаций не было должной согласованности. Нередко ситуация складывалась таким образом, что в одних районах заброска товаров значительно превосходила потребность в них, в других – наоборот. Большинство из оперировавших в Сургутском крае организаций оказывались недолговечными. Появившись и начав работу, они гасли, уступая место другим. При этих условиях не удивительно, что тесной связи торговых организаций с промышленниками не было. Вся деятельность торговых организаций сводилась к погоне, как говорили современники, за «беличьим хвостиком», без заботы о завтрашнем дне промышленника. Острые вопросы снабжения промышленников доброкачественным оружием, создания запасных фондов на случай неудачного промысла, вопросы о способах и сроках лова и, наконец, организации сбыта менее ценных, чем пушнина, продуктов охоты: пернатой дичи, пуха, пера и т. п. – все это мало интересовало торговые организации. Только Союз Охотников проводил, правда, в ограниченных размерах, опыт заготовки пушнины по принципу кооперативного сбыта с последующей выдачей охотнику прибыли, полученной от ее реализации. Таким образом, можно констатировать товарообменный, то есть натуральный, характер большинства сделок по заготовкам пушнины. Кредиты промысловому населению выдавались как в денежной, так и в натуральной форме. Практически все фактории на Севере занимались кредитованием под добычу пушнины. Такая система приводило к постоянной задолженности значительной части промыслового населения Севера, к ее количественному росту. По Обь-Иртышскому Северу на 1 октября 1926 г. можно привести следующие данные (таб. 1): Таб. 1. Задолженность промысловых хозяйств Обь-Иртышского Севера [ГАСО. Ф. Р-1812. Оп. 2. Т. II. Д. 183. Л. 19]. Район Количество Количество Сумма Средняя сумма хозяйств должников задолженности кредита Сургутский 1584 258 10729 41,5 Статистические данные рисуют исключительную картину задолженности промыслового населения Севера. Это очевидно, если соотнести количество хозяйств (12106) и количество должников (13158). Практически все хозяйства имели долги, некоторые, очевидно, имели задолженности в нескольких факториях. Причем размер задолженности варьировался довольно резко – от 5 до 200 рублей на хозяйство. Более детально задолженность промысловых хозяйств можно представить по следующей таблице (таб. 2): Таб. 2. Размер задолженности промыслового населения Обь-Иртышского Севера [ГАСО. Ф. Р-1812. Оп. 2. Т. II. Д. 183. Л. 20]. Район До 10 р. До 25 р. 25-50 р. 50-100 р. 100-150 Свыше Всего р. должни 150 р. ков В% 20,6 24,3 22,6 17,3 7,4 7,8 100 Исходя из приведенных статистических данных, становится очевидной постоянная зависимость промыслового населения Севера, в первую очередь аборигенов, от факторий. Это делало промысловиков зависимыми от заведующих факториями. Хозяйственные операции больше были похожи на произвол, а не на нормальную торговлю: «… заберет заведующий всех принесенных мной песцов, пересмотрит их и начнет щелкать на счетах. Затем спрашивает меня, а то и не спрашивает, а просто говорит: хлеба столько-то дам, муки столько-то, масла столько, чая столько, остальное чего хочешь. Тогда только начинаю говорить я, чего хочу остального. Я отвечу, тогда он еще больше защелкает на счетах. Гоняет костяшки туда, сюда, а я смотрю, ничего не понимая в этом, и жду. Кончил гонять их, что-то написал у себя на бумажке и говорит, что еще можно взять спичек или еще чего-нибудь не шибко дорогого, или говорит, что того-то даст меньше. Спорить с ним не могу, потому что сосчитать всего не могу. Получишь весь товар, смотришь на него и видишь, что песцов отдал много, а товара мало. И того не хватит до следующего промысла и другого, а проверить мы никак не можем» [ГАСО. Ф. Р-1812. Оп. 2. Т. IV.Д. 183. Л. 42.]. Задолженность промысловиков, натуральный характер хозяйственных операций факторий с аборигенами, дефицит товаров, их неудовлетворительное качество и ассортимент наряду с природно-климатическими факторами создавали неблагоприятные условия для охотников и их промысла. Это мешало аккумулированию денежных средств на Севере. Соответственно, задерживало и затрудняло модернизацию, рационализацию традиционного хозяйства, в первую очередь, охотничьего промысла. Все это приводило к чрезмерному давлению на промысловые ресурсы. Вообще вопрос о ценах на пушнину и их влиянии на численность животных неоднократно ставился на повестку дня в 1920-е гг. В частности, Коган в своем докладе в Государственном комитете по охране природы говорил о влиянии высоких рыночных цен на заготовку пушнины. Речь шла о том, что высокие цены стимулировали усиленную добычу пушных животных и приводили к их истреблению [ГАРФ. Ф. 3977. Оп. 1. Д. 458. Л. 117]. Поднятая проблема была сложной и не однозначной. В проблеме цен можно выделить два аспекта. Первое – это отношение к ценам на пушнину промыслового населения, в первую очередь, аборигенов Севера. По справедливому замечанию С.А. Бутурлина, «промысловое население (туземцы и русские старожилы), затрачивающее на свой промысел массу труда в чрезвычайно тяжелых условиях местности и климата и отчетливо понимающее необходимость беречь и лес, и зверя, как единственный свой жизненный ресурс, ни в коем случае не склонно промышлять ради промысла или ради увеличения своих сбережений. Это население озабочено лишь пополнением своего бюджета до необходимого размера» [ГАРФ. Ф. 3977. Оп. 1. Д. 458. Л. 117]. Следовательно, чем выше цена на добываемую промысловым населением пушнину, тем меньше оно занимается промыслом, так как меньшее число добытых животных покрывает их бюджет. Соответственно, каждое понижение реальной цены на пушнину заставляет охотников интенсифицировать свою промысловую деятельность, то есть усиливать давление на промысловые ресурсы. Другое дело непромысловое земледельческое население, «не связанное кровно с лесом и пушным промыслом», рассматривающее промысел как временный, случайный приработок, и профессиональные охотники, не связанные с Севером – «пришлый элемент», по терминологии 1920-х гг. Для этой категории заготовителей высокие цены на пушнину были серьезным стимулом для максимального увеличения добычи. Тем не менее, ситуация, безусловно, менялась. В 1924 г. Уралвнуторгом был установлен официальный список заготовителей пушнины, в который вошли Уралгосторг, Хлебопродукт, Охотничья, Потребительская и Сельскохозяйственная кооперации, Госрыбуправление, акционерные общества РАСО и ЦАТО. Таким образом, количество организаций, занимающихся заготовкой пушнины на Обь-Иртышском Севере, сократилось, а деятельность частных скупщиков была запрещена. Скупка пушнины сосредоточилась в руках государства (75%) и кооперативных организаций (25%) [ГАСО. Ф. Р-239. Оп. 1. Д. 565. Л. 6]. Предполагалось, что по мере дальнейшего развития специальной охотничьей кооперации потребительская и сельскохозяйственная кооперации вынуждены будут уйти с пушно-заготовительного рынка и в таком же направлении с заготовительного сезона 1927 г. должен был разрешиться вопрос о размежевании функций отдельных систем кооперации. Во избежание наблюдавшейся в первой половине 1920-х гг. конкуренции среди заготовителей, помимо урегулирования работы кооперации в области пушных заготовок, предполагалось провести дальнейшее сокращение списка заготовителей пушнины. Активная роль государства в организации пушного промысла способствовала стабилизации этой отрасли северного хозяйства, дальнейшую динамику которой можно проследить по нижеследующей таблице (таб.3) [И. Сосунов. Тобольский Север // Северная Азия.- М., 1925. Кн. 3-4. - С. 31; ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 695. Оп. 1. Д. 83. Л. 113 об] Таб. 3. Заготовка пушнины на Обь-Иртышском Севере в 1923-1926 гг. Ассортимент пушнины Количество добытой пушнины (шт.) Благоприятная конъюнктура рынка, связанный с этим рост цен на пушнину, конкуренция заготовительных организаций в борьбе за обладание «мягким золотом» выдвинули на первое место охотничий промысел в системе хозяйства Обь-Иртышском Севера, до 50% бюджетных средств которого тратилось на нужды охотничьего хозяйства [ГАРФ. Ф. Р-3977. Оп. 1. Д. 36. Л. 4]. Еще более явственно значение пушного промысла проявляется, если определить его долю в сырьевых заготовках Тобольского округа. По отчетным данным Уралвнуторга, основными заготовителями в пределах Уралобласти в 1924-25году было закуплено разной пушнины на 2.813.000 рублей. Если принять во внимание, что вследствие более высоких цен в районах, смежных с Уралом, значительная часть пушнины ушла за пределы Уральской Области, общий товарный выход пушнины для Урала в сезон 1924/25 года специалисты определяли в 3.200.000 рублей. Все сырьевые заготовки Уральской Области за сезон 1924/25 года, кроме хлеба, выражались в сумме 22.766.000 рублей, следовательно, на долю пушных заготовок приходилось от 14 до 15% всех сырьевых заготовок Уралобласти. По абсолютной величине только заготовки масла (8.936.000 р.) превосходили пушные заготовки. Примерно равное значение с пушниной имели заготовки мяса (3.261.000 р.) и кожи (3.139.000 р.) и значительно отставали от суммы пушных заготовок заготовки льна и кудели (1.774.000 р.), щетины (990.000 р.), рыбы (508.000 р.) и других видов сырья [А. Сарафанов. Пушной промысел Урала // Хозяйство Урала. - 1926. № 13-14. - С. 147]. По данным за 1924/25 г. доля пушнины в общем объеме сырьевых заготовок по Тобольскому округу составляла 69 % (рис. 1). 69% Сырьевые заготовки заготовка пушнины 100% Рис. 1. Сырьевые заготовки на Обь-Иртышском Севере в сезон 1924/25 г. [А. Сарафанов. Пушной промысел Урала // Хозяйство Урала. - 1926. № 13-14. С. 147]. Таким образом, совершенно очевидно, что пушной промысел играл для населения северных территорий Уральской области определяющее значение. Именно от состояния пушного промысла зависело благосостояние населения. Стремительное сокращение пушных ресурсов Обь-Иртышского Севера требовало незамедлительного осуществления комплекса мероприятий по восстановлению ресурсной базы охотничьего хозяйства и его рационализации. Необходимым условием подъема пушного промысла была его реорганизация, формы которой целиком зависели от происходящих в стране изменений – «мощной социалистической реконструкции всего сельского хозяйства». Предполагалось, что неорганизованный, индивидуальный, оторванный от сельского хозяйства пушной промысел должен стать составной частью коллективизированного земледелия и животноводства: «Только коллективизация охотничьего хозяйства и при наличии соответствующих условий организация охотничьих совхозов дадут возможность внести в пушной промысел необходимое плановое начало и решительно устранить все моменты, препятствующие правильному развитию охотничьего дела» [М.И. Коган. Советская Азия как пушнопромысловый район. - М., 1931. - С. 67-68]. Предполагалось, что рациональная организация пушного хозяйства позволит включить в сферу охоты, имеющиеся огромные запасы дичи, благодаря чему увеличится нагрузка, укрепится бюджет охотника, повысится эффективность промысла и будет обеспечена правильная эксплуатация пушных ресурсов. Вместе с тем создадутся новые, весьма ценные дополнительные источники для снабжения мясом страны. В целом необходимо отметить, что все рационализаторские идеи оставались в планах. Промысел осуществлялся за счет экстенсивных методов. Устройство охотничьих угодий, звероводство, улучшение технической оснащенности – все эти вопросы ставились, но для их реального воплощения было далеко. Государство выполнило свои регулирующие функции, промысел стабилизировался, однако искоренение частной инициативы, привело к бюрократизации хозяйственной жизни и сокращению эффективности промысла. 3.3. К вопросу об изучении проблемы формирования мобилизационной экономики в СССР в годы Великой Отечественной войны (на материалах Ханты-Мансийского автономного округа) Проблемы постсоветского этапа развития России охватили практически все сферы общественной жизни. Успев в период 2001-2008 гг. несколько оправиться от кризиса 1990-х гг. страна вновь оказалась в непростых экономических условиях. В 1990-х гг. в России часто говорили о том, что вывести ее из кризиса может только переход к мобилизационной экономике. И сегодня поиск неолиберальные путей рецепты развития национальной оказались экономики несостоятельны) вновь (поскольку заставляет обратиться к изучению этого типа экономики в исторической ретроспективе. Альтернативой мобилизационной экономики по характеру распределения общественного продукта и ресурсов между домохозяйствами и государством является "оптимизационная экономика". Вектор развития экономики современной России, считает Н.В. Рогова, определяется движением к "оптимизационной экономике", становление которой актуализирует проблемы формирования корпоративной культуры, как фактора эффективной социальноэкономической трансформации [Н.В. Рогова Институциональные изменения в мотивации трудовых ресурсов аграрного производства Урала в период Великой Отечественной войны. Автореф. дисс. … к.э.н., Волгоград, 2008.]. С чем трудно не согласиться, т.к. автор в ряде работ на примере современных корпораций пришел к схожим выводам [Л.В. Алексеева, С.А. Алексеев. Об использовании лозунгов эпохи социализма в корпоративной культуре современных российских организаций // «Мира не узнаешь, не зная края своего». Материалы 11 краеведческих чтений. Нижневартовск, 2007. С.148-152; Л.В. Алексеева, С.А. Алексеев Корпоративная модель лидерских компетенций ТНК-ВР // Социально-экономические проблемы регионального развития в условиях глобализации. Доклады и сообщения рег. науч.-практ. конф. Нижневартовск, 16 мая 2007 г. Нижневартовск, 2008. С. 127-130.]. По определению экономистов, мобилизационная экономика - это экономика, которая берет курс на приоритетное развитие некоторых стратегических областей. Существует мнение, что мобилизационная экономика невозможна без мобилизационной идеологии и без мобилизационной политики. С. Глазьев считает, что мобилизационная экономика - это такая система госрегулирования, использование при которой достигается максимально ресурсов для форсированного эффективное экономического роста, модернизации производства или решения внеэкономических задач (победа в войне или гонке вооружений, крупномасштабное строительство престижных объектов, освоение новых территорий и т. п.). По мнению С. Глазьева, мобилизационная экономика может основываться как на рыночных принципах, так и на административном распределении ресурсов. В первом случае основными инструментами мобилизации ресурсов являются госбюджет и банки, а также госрегулирование потребления и внешнеэкономической деятельности. Вводятся высокие налоги на непроизводственное потребление, ограничения на вывоз капитала и валютный контроль, ограничивается импорт потребительских товаров, в особенности предметов роскоши, широко используются методы целевого регулирования денежных потоков как для аккумулирования сбережений в банках и финансовых институтах, так и для их трансформации в производственные инвестиции. Во втором случае основными инструментами мобилизации ресурсов являются директивные планы, внеэкономическое принуждение, нормированное распределение. В XX веке наиболее масштабная мобилизационная экономика такого типа существовала в СССР в 30-60-х годах. К числу достоинств мобилизационной экономики, полагает С. Глазьев, можно отнести высокие темпы экономического роста, возможности быстрого повышения конкурентоспособности хозяйства за счет модернизации производственного потенциала, обеспечение полной занятости, поддержание необходимого минимума качества жизни для всего населения, способность эффективно противостоять внешним угрозам национальной безопасности. Из недостатков мобилизационной экономики следует отметить низкий уровень (и уравнительный характер) потребления населения, высокую уязвимость от субъективных мотивов действий облеченных властью лиц и, как следствие, невысокую устойчивость, большую вероятность неэффективного и даже расточительного потребления мобилизуемых ресурсов. Утрата четких целей социально-экономического развития, расточительное потребление правящей элиты, коррупция и некомпетентность в системе государственного регулирования могут свести на нет все преимущества мобилизационной экономики и быстро привести ее к краху [С. Глазьев Пора объявлять мобилизацию // Власть. 20.04.1999. № 15(316)] . Созданная в 1930-х годах система мобилизационной подготовки обеспечила победу СССР в годы второй мировой войны. Победа в Великой Отечественной войне укрепила убежденность советского руководства в том, что советская плановая экономика является наиболее эффективной системой мобилизации ресурсов государства и общества на случай войны. Она убедила руководство и в том, что высокая мобилизационная готовность страны важнее общих размеров её экономики . В годы Великой Отечественной войны Ханты-Мансийский национальный округ, как и вся страна, оказался в условиях полной мобилизации ресурсов. Какими методами это осуществлялось, какова цена мобилизации - это главные вопросы, на которые предстоит дать ответы в исследовании. Научная проблема состоит в исследовании системы формирования мобилизационной экономики в регионе. Логика развития экономической теории убеждает в том, что выявление особенностей трансформации системы управления в определенный исторический период возможно на основе институционального подхода, учитывающего совокупность правовых, социальных, экономических и культурных факторов. Использование данного подхода позволяет выявить специфику функционирования хозяйственного механизма промышленного и аграрного производства, а также промыслового хозяйства в период войны (1941-1945 гг.), являвшихся движущей силой мобилизационной экономики Югры. В связи с этим исследование институциональных изменений в системе формирования мобилизационной экономики на примере Югры имеет высокую теоретическую и практическую значимость и позволяет обосновать меры по институционализации новых форм развития в современных рыночных условиях. Исследование хозяйства Югры с позиций мобилизационной экономики не предпринималось отечественными учеными. Работ, в которых бы авторы целенаправленно изучали чрезвычайных условиях процессы институционализации войны с учетом экономики в специфики командно- административной модели на общероссийском материале, на сегодняшний день недостаточно. Изучение истории региона в годы Великой Отечественной войны в основном связано с именем историка из Тобольска Ю.П. Прибыльского [Ю.П. Прибыльский. Советский Север в годы Великой Отечественной войны (19411945 гг.). Томск, 1986; Ю.П. Прибыльский Великая Отечественная война // Югория. Энциклопедия ХМАО. Ханты-Мансийск, 2000. Т. 1. С. 149, и др.]. По его сведениям в округе было мобилизовано 17 890 человек, из которых 8 479 не вернулись. По мнению Ю.П. Прибыльского роль округа в обеспечении военного производства и населения стратегическим сырьем, материалами и продовольствием, значительна. Он сделал вывод, что ценные и доступные топливно-энергетические, минерально-сырьевые и биологические ресурсы региона использовались максимально. В короткие сроки были решены сложные организационные, производственно-технические и кадровые проблемы: эвакуация промышленных предприятий и их размещение на территории округа, перевод предприятий химической, судостроительной, деревообрабатывающей, легкой, местной и кооперативной промышленности на выпуск оборонной продукции; реконструкция и расширение производственных мощностей по добыче и заготовке деловой древесины; развитие рыбного хозяйства в бассейне Иртыша и Оби; увеличении его поставок промысловой и сельскохозяйственной продукции; обеспечение предприятий необходимой рабочей силой. Ю.П. Прибыльский обратил внимание на дальнейшую специализацию местного и пришлого населения. Коренные жители продолжали развивать традиционные отрасли хозяйства: оленеводство, пушной промысел, заготовку дикоросов. Труд заключенных и спецпереселенцев эксплуатировался крупнейшим в регионе производственно-техническим объединением Ханты-Мансийским рыбопромышленным трестом. Историк отметил положительную динамику в развитии хозяйства округа к концу войны. Им также рассматривалась деятельность населения по оказанию помощи военнослужащим, их семьям, раненым, инвалидам войны и жителям освобожденных районов страны . Попытки по изучению отдельных аспектов темы предпринимались и другими историками, однако, в меньшей степени и с иными научными результатами. Новые источники, иная методология, переоценка условий, факторов, методов, средств и результатов развития хозяйства Югры в военный период позволяют рассмотреть данные процессы с точки зрения формирования мобилизационной экономики. Представляется, что данное научное направление может быть выделено в качестве приоритетного на ближайшие годы. Источниковая база представлена незначительной группой опубликованных документов, периодическими изданиями, воспоминаниями. Основной массив источников сосредоточен в государственных архивах Омской и Тюменской областей, а также ГАХМАО, где хранятся уникальные документы по истории региона, начиная с конца 1920-х гг. Изучение экономической теории по исследованию вопроса мобилизационной экономики показало, что в чрезвычайных условиях военного времени усиливалась роль политических институтов, что влияло на трансформацию структуры хозяйственных задач. Первая группа задач являлась приоритетной (ей уделялось наибольшее внимание со стороны центральных и местных органов управления) сохранение : развитие рыбной промышленности, (увеличение) посевных площадей и поголовья скота, пушной промысел, заготовка древесины. Вторая группа максимальной мобилизации трудовых задач ресурсов, требовала широкой подготовки рыболовецких, сельскохозяйственных и выдвиженческих руководящих кадров. Война внесла корректировку в деятельность политических институтов, влияющих на экономику страны в целом. Это было обусловлено целым рядом факторов, как общего, так и специфического характера, подобные явления можно наблюдать в управлении Ханты-Мансийским национальным округом. Предполагаемые выводы исследования по мобилизационной экономике, которая сформировалась в СССР в годы Великой Отечественной войны (на материалах ХМАО) сводятся к следующему: 1. В мобилизационной экономике приоритетное развитие и государственную поддержку получила рыбная промышленность. 2. Сельскохозяйственное производство Югры в условиях мобилизационной экономики приобрело черты, характерные для развития сельского хозяйства страны в целом: централизация и бюрократизация управления; опора на внутренние материально-технические рентабельность производства. и трудовые ресурсы; низкая 3. Местная промышленность, лесозаготовки и промысловое хозяйство развивались преимущественно за счет внутренних ресурсов, обеспечивая госпоставки и минимальные потребности населения главным образом в предметах быта. 4. Состав трудовых ресурсов отличался разнородностью, значительной долей спецпереселенцев и эвакуированных. 3. В годы войны управление трудовыми ресурсами характеризовалось такими институциональными особенностями, как: удлинение рабочего дня; сокращение выходных; вовлечение в трудовой процесс неработающего населения; ориентация на моральные стимулы при минимизации материальных; гипертрофированная ответственность за результаты работы. 4.Мобилизационная использования экономика моральных показывает факторов значение мотивации труда и возможности для решения хозяйственных проблем. 3.4. «Теневая» экономика и нелегальное предпринимательство в послевоенном советском обществе (1945-1953 гг.) Проблематика экономической преступности в России в настоящее время продолжает сохранять свою актуальность. Столь пристальное внимание отечественных обществоведов к данному вопросу продиктовано не только конъюнктурным интересом, но и долгосрочной стратегией экономической безопасности страны. Кроме того, обращение к истории борьбы государства с преступными проявлениями в сфере экономики и управления в первые послевоенные годы позволяет обнаружить целый ряд особенностей. Это также подводит современников к ответу на вопрос: «Каким образом государству в столь сжатые сроки удалось нанести сокрушительный удар по общеуголовной, в т.ч. и экономической преступности?» Действительно, в первые послевоенные годы государственными органами страны были предприняты масштабные усилия по противодействию уголовной преступности. Фактически уже к концу 1947 г. удалось сбить вал уголовных преступлений, нанести серьезный удар по расхитителям государственной собственности и спекулянтам. Однако базисные причины воспроизводства экономической преступности скрывались в чрезвычайно жестком каркасе дефицитной советской экономической модели, при этом необычайно бюрократизированной. Советская власть, потеснив легальное предпринимательство, создала все для ухода его в тень. На самом деле мелкое предпринимательство в виде пошивочных и сапожных мастерских, фотографических услуг, изготовление кондитерских изделий, оказание различных ремонтных услуг населению продолжало сохраняться. Эту деятельность государство регламентировало выдачей соответствующих патентов. Однако поставленное в немыслимое с точки зрения налогообложения существование, оно не могло выжить, не будучи втянутым в «теневые» экономические отношения и хитроумные схемы хищений и спекулятивных операций. Именно в эти годы начинался процесс сращивания дельцов «теневых» производств, криминального мира и части коррумпированного советского чиновничества. Деятельность органов БХСС была направлена, в том числе и на противодействие незаконной предпринимательской деятельности. Однако, не смотря на серьезность наказания, этот вид нелегальной хозяйственной деятельности продолжал воспроизводиться, чутко реагируя на издержки функционирования советской экономической модели, организацию снабжения населения продовольственными и промышленными товарами. А иногда и удовлетворяя растущий спрос более состоятельных слоев населения на дефицитные товары. В этой связи было серьезным упрощением представление о всесилии сталинского режима в борьбе с экономической преступностью. Действительно, задавленная тотальным страхом, подавляющей бедностью и поиском внутренних врагов советская повседневность 1930-х гг. демонстрировала снижение преступлений в сфере экономики. Однако уже в годы войны ситуация начала меняться. Хищения, мошенничество, спекуляция пышно произрастали под прикрытием базарной торговли, стихийных «барахолок». Подлинный взлет экономической преступности наблюдался в первые послевоенные годы. Именно в этот период она окончательно профессионализируется и приспосабливается к тоталитарной государственности. Итак, попытаемся реконструировать основные события первых послевоенных лет. Первые послевоенные годы характеризовались всплеском как общеуголовной, так и корыстной хозяйственной преступности. 1945-1948 гг. обнажили весьма значительный рост неприглядную всех видов грань советской уголовной действительности преступности. За – первый послевоенный 1946 г. в СССР было зарегистрировано органами внутренних дел 1.014.274 преступлений. Это оказалось почти на 20% больше, нежели в 1945 г. В 1947 г. этот показатель неуклонно возрастал – зарегистрированных преступлений оказалось уже 1.234.377. Прирост в сравнении с 1945 г. составил чуть более 46% [Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. Р9401. Оп. 2. Д. 497. Л. 344-347]. Города вновь стали будоражить известия и слухи о дерзких ограблениях сберегательных касс, коммерческих магазинов, складов, нападениях на инкассаторов [ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 199. Л. 1169-185]. Это становилось приметой послевоенной жизни как крупных городов, так и советской глубинки. Весьма тревожной тенденцией послевоенной преступности являлось втягивание в ее ряды молодежи от 16 до 21 года и подростков. При этом около 68% попадавших на скамью подсудимых молодых людей ранее не привлекались к уголовной ответственности. Среди привлеченных к уголовной ответственности в 1946 г. несовершеннолетние составили 43%. Этой возрастной категорией, по сообщениям органов внутренних дел, совершались преимущественно кражи, грабежи, хулиганские действия, реже убийства [ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 234. Л. 20-50]. Только за первые два весенних месяца 1949 г. в городах СССР было зарегистрировано 399 преступлений, которые были совершены лицами без определенных занятий и места жительства [ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 235. Л. 349-355]. В настоящее время уже невозможно сказать, сколько из них совершили преступления из острой нужды, а, сколько преступлений приходилось на долю профессионального криминалитета. Криминализации советского общества способствовали следующие факторы: массовое передвижение эвакуированных, демобилизованных, репатриантов и т.д.; амнистия некоторых категорий заключенных по отдельным уголовным статьям в связи с победой над Германией; наличие у населения большого количества огнестрельного оружия, оставшегося со времен войны, что способствовало появлению вооруженных банд. Первые послевоенные годы характеризовались также и ростом экономической преступности. После войны резко увеличилось количество совершенных хищений (на 16% в 1946 г. по сравнению с 1945 г.) [ГА РФ. Ф. Р9401. Оп. 2. Д. 497. Л. 344-347], а также случаев спекуляции (на 40,4% в 1946 г. по сравнению с 1945 г.) [ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 497. Л. 344-347]. Спекуляция стала характерной чертой повседневной жизни советских городов в первые послевоенные годы. Милицейские сводки с мест фиксировали постоянный рост этого вида преступлений. Так, например, если в третьем квартале 1946 г. правоохранительными органами Ленинграда и Ленинградской области было возбуждено 100 дел по данному составу, то в четвертом квартале таких уже было 236 дел, в первом полугодии 1947 г. этот показатель уже составил 480 уголовных дел [Отдел специальных фондов и реабилитации жертв политических репрессий Главного управления внутренних дел СанктПетербурга и Ленинградской области (ОСФ РИЦ ГУВД СПб и ЛО). Д. 16. Л. 1; Д. 17. Л. 13; Д. 18. Л. 2; Д. 19. Л. 2]. Дефицит и явная нехватка продуктов питания создавали питательную почву для всевозможных махинаций с продуктовыми карточками. Пользуясь слабым контролем со стороны руководителей предприятий, учреждений и домоуправлений, карточных и контрольно-учетных бюро, уполномоченных по выдаче карточек, а иногда и руководители этих самых организаций, включали в списки на получение карточек вымышленных лиц. Получали на них карточки и сбывали их на рынках или отваривали в магазинах и спекулировали потом продуктами. Для наведения порядка и усиления контроля за выдачей карточек проводились проверки партийными организациями при участии милиции [ГА РФ. Ф. Р-9415. Оп. 5. Д. 95. Л. 54]. Так, например, только в октябре 1946 г. перепродажу продовольственных карточек в Ленинграде сотрудниками органов внутренних дел было задержано всего 2.387 граждан, из них 58 было предъявлено обвинение по соответствующей статье УК РСФСР [ОСФ РИЦ ГУВД СПб и ЛО. Ф. 1. Д. 135. Л. 236]. Активизировалась на данном направлении и работа органов внутренних дел. В соответствии с приказом МВД СССР от 6 сентября 1946 г. органами милиции за 3 месяца (октябрь-декабрь) было задержано на рынках страны за куплю и продажу карточек 66793 человека, из которых привлечено к уголовной ответственности 10063 человека. У привлеченных к уголовной ответственности было изъято: карточек и талонов на хлеб и другие продукты – 424.566; в переводе на хлебопродукты (в тоннах) – 4952; карточек и талонов на питание – 126.146; на промтовары – 330.940; денег – 5.109.316 руб. других ценностей на сумму 2.952.365 руб. Кроме того, практически повсеместно органы милиции фиксировали широкое распространение изготовления и сбыта фальшивых карточек [ГА РФ. Ф. Р9415. Оп. 5. Д. 95. Л. 54]. По мере обострения продовольственных сложностей в стране основным объектом преступных посягательств становилось продовольствие. С осени 1946 г. органы внутренних дел СССР стали фиксировать увеличение различные преступления в отношении государственного и колхозного имущества: от разбоев и грабежей до должностных подлогов и хищений [ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 168. Л. 411-434]. Министр государственного контроля СССР Л.З. Мехлис 3 августа 1946 г. направил довольно объемное (56 стр.) письмо И.В. Сталину и А.А. Жданову «О разбазаривании колхозной собственности руководителями ряда партийных организаций». В заключении он писал: «... Размеры беззаконий допускаемых в отношении колхозной собственности многими партработниками столь велики, что часто партийный аппарат не в состоянии занять принципиальную позицию в отношении лиц, разбазаривающих колхозную продукцию» [ГА РФ. Ф. 8300. Оп. 24. Д. 5. Л. 82]. Согласно информации Генеральной Прокуратуры СССР, в ноябре 1946 г. было привлечено к уголовной ответственности за хищение зерна 5407 колхозников, в том числе в Саратовской области – 517 граждан, Харьковской – 410, Днепропетровской – 365, Курской – 363, Херсонской – 318, Московской – 261, Воронежской -197, Запорожской – 185, Великолукской – 147, Могилевской – 106, Кировоградской – 109. Всего в названных областях по возбужденным прокуратурой уголовным делам было выявлено хищение 830 т зерна [ГА РФ. Ф. 8131. Оп. 27. Д. 3407. Л. 59]. В целом, осенью 1946 г. было осуждено за хищение хлеба 53369 человек, из них 36670 человек (74,3%) приговорены к лишению свободы. По закону от 7 августа 1932 г. осудили 1146 человек, из них 35 человек приговорили к расстрелу. Много осужденных по такого рода делам было в Красноярском и Ставропольском краях, в Башкирской АССР, Ростовской, Рязанской, Саратовской, Киевской, Харьковской, Одесской областях [ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 49. Д. 1614. Л. 99-102]. Огромное влияние на осложнение криминальной обстановки оказал голод 1946-1947 гг., охвативший практически всю страну. В этих условиях самым распространенным видом преступлений стало хищение хлеба. Судами за 10 месяцев 1946 г. было рассмотрено 93 уголовных дела, связанных с хищением хлеба из системы «Заготзерно» в количестве 5591 кг. Только за второе полугодие 1947 г. в Астраханской области было изъято у преступников 20848 кг хлебопродуктов [Федин С.А. Деятельность милиции по борьбе с преступностью и охране общественного порядка в 1945-1953 гг. (На материалах Нижнего Поволжья): автореф. дис. … канд. ист. наук. Астрахань, 2007. С. 16.]. Большую долю уголовных преступлений дали хищения государственного хлеба. К концу 1947 г. в тюрьмах и лагерях было примерно 80 тыс. человек, осужденных по Закону от 7 августа 1932 г., и 300 тыс. человек отбывало наказание по указам от 4 июня 1947 г. [ГА РФ. Ф. 8131. Оп. 27. Д. 3890. Л. 150] К 1947 г. на территории страны практически половину всех совершаемых уголовных преступлений составляли различные кражи и хищения – 49,2% от всех зарегистрированных преступлений [ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 497. Л. 344-347]. В целом по СССР число хищений всякого рода имущества выросло в 1947 г. относительно 1946 г. на 43,7%. Случаи бандитизма, разбоя и грабежа в 1947 г. были в 2 раза чаще, чем в предыдущем. Примечательно, что 32,7% краж было совершено женщинами. Среди расхитителей в 1947 г. коммунистов и комсомольцев было в 2 раза больше, чем в 1946 г. Собственно уголовная преступность носила отчетливо выраженную социально-классовую окраску. По всем видам правонарушений доминировали самые низкооплачиваемые группы трудящихся - рабочие и колхозники [ГА РФ. Ф. 9492. Оп. 6. Д. 14. Л. 20-32]. При этом усиливавшаяся идеологическая риторика по поводу сознательности и нетерпимости коммунистов и комсомольцев к любым проявлениям хищений государственного и общественного имущества оказывалась довольно слабым аргументом для многих представителей «авангарда» рабочего класса. Помимо хищений, серьезный вред общественной собственности наносили различные хозяйственные преступления: злоупотребление властью руководством предприятий, разбазаривание имущества и т.д. С такого рода преступлениями боролись всевозможными методами, в том числе экономическими, законодательными и, конечно же, репрессивными, отдавая предпочтение последним. Не только в высших руководящих кругах, но и в юридических кругах существовало мнение, что мягкая уголовная ответственность ведет к разгулу преступности в стране. И Министерство юстиции РСФСР ориентировало суды на ужесточение мер наказания. Официальная пропаганда в анализе причин сохранения преступности в СССР по-прежнему придерживались старой мифологемы – «наследия прошлого». Приведем наиболее типичное объяснение этому негативному явлению в жизни советского общества. Вот что было опубликовано в одном из номеров журнала «Пропаганда и агитация» за 1947 г. «В нашей стране паразитический образ жизни нетерпим, является преступлением. Отдельные паразитические элементы в нашем обществе – это носители гнусных привычек и пережитков капитализма, чуждых нашему обществу, глубоко противоречащих морали советского человека и правилам социалистического общежития. Именно такие пережитки капитализма в сознании людей, как эгоистическое стремление жить за счет других, отлынивание от честного труда, стремление к легкой наживе, моральная нечистоплотность к своему общественному долгу, пренебрежение общественными, государственными интересами ради своих корыстных личных интересов и так далее порождают такие преступления, как кража, расхищение социалистической собственности, спекуляция, растрата государственных и общественных средств, подлоги, взяточничество, мошенничество» [Пропаганда и агитация. 1947. - № 21. - С. 39]. Безусловно, официальная пропаганда в совокупности с жесткими репрессивными санкциями делали свое дело. Формировалась особая атмосфера неприятия проявлений стяжательства, мещанства, рвачества. На уровне массовой психологии отчетливо прослеживалось крайне негативное отношение к богатству. И, тем не менее, послевоенное советское общество постепенно расслаивалось, становилось все более дифференцированным и разобщенным. Это не могло не закладывать объективные основания для воспроизводства преступности в недрах советского социума. Первые послевоенные годы характеризовались всплеском как общеуголовной, так и корыстной хозяйственной преступности. Значительно увеличилось количество совершенных хищений (на 16% в 1946 г. по сравнению с 1945 г.) [ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 497. Л. 344-347], а также случаев спекуляции (на 40,4% в 1946 г. по сравнению с 1945 г.) [ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 497. Л. 344-347]. Как это уже стало традицией для идеологической машины советского государства объяснение причин оживления корыстной преступности шло по традиционной схеме. Как отмечалось в газете «Правда» от 17 сентября 1945 г.: «… в отдельных неустойчивых людях пробудились низменные чувства, стремление к наживе, к личному обогащению за счет чужого труда. Такие люди, пренебрегая общественными интересами и своим гражданским долгом, не занимаясь общественно-полезной деятельностью, становились на путь преступлений, нанося моральный и материальный ущерб государству и народу» [Правда.- 1945. - 17 сентября ]. Спекуляция стала характерной чертой повседневной жизни советских городов в первые послевоенные годы. Милицейские сводки с мест фиксировали постоянный рост этого вида преступлений. Так, например, если в третьем квартале 1946 г. правоохранительными органами Ленинграда и Ленинградской области было возбуждено 100 дел по данному составу, то в четвертом квартале таких дел уже было 236, в первом полугодии 1947 г. этот показатель уже составил 480 уголовных дел [ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО. Д. 16. Л. 1; Д. 17. Л. 13; Д. 18. Л. 2; Д. 19. Л. 2]. Объективными причинами для повсеместного разрастания спекулятивных сделок являлась существенная разница между ценами на товары в государственной торговле и на колхозных рынках. Не случайно количество зарегистрированных преступлений по обвинению в спекуляции в 1947 г. составило 4,3% от всех зарегистрированных органами милиции преступлений. Всего же за период с 1945-го по 1948 г. число преступлений, связанных со спекуляцией возросло на 59,3% [ГА РФ. Ф. Р-9415. Оп. 5. Д. 98.]. Спекуляция дезорганизовывала снабжение населения продовольственными и промышленными товарами, а также порождала другие более опасные виды преступлений. Население, настрадавшееся во время тяжелейших военных лишений, остро реагировало на вновь оживившуюся спекуляцию, хищения государственного и общественного имущества. По мнению известного советского правоведа А.А. Пионтковского, послевоенная разруха порождала множество соблазнов для должностных хищений [Пионтковский А.А. К вопросу о причинах преступности в СССР и мерах борьбы с нею // Советское государство и право. -М., 1959. - № 3. - С. 93]. Карточная система и запрещение хлебной торговли создавали благоприятные условия для обогащения расхитителей и «теневиков». В то время как в колхозах учитывался каждый килограмм зерна, на черный рынок оно текло рекой. Крупные поставки товара для спекулятивной торговли обеспечивались за счет разворовывания государственного и колхозного зерна. Так, во время голода 1946-1947 гг. на ниве государственной собственности укреплялась инфраструктура, и обогащались дельцы «теневого» рынка. В стихийную торговлю, многочисленные спекулятивные сделки были вовлечены самые разнообразные слои населения. В справке прокурора группы по делам несовершеннолетних при Генеральном прокуроре СССР младшего советника юстиции Преображенской о состоянии детской безнадзорности и борьбе с нею в городе Москве отмечалось следующее. Всего во втором полугодии 1945 г. правоохранительными органами в столице за торговлю было задержано 9146 несовершеннолетних, что составило чуть более одной трети от всех задержанных за различные правонарушения детей [ГА РФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2322. Л. 17-25.]. Таким образом, целенаправленные меры государственных и правоохранительных органов привели к тому, что уже к 1948 г. уровень преступности в стране снизился достаточно ощутимо – на 34,7% [ГА РФ. Ф. Р9401. Оп. 2. Д. 234. Л. 20-50]. В послевоенный период также начали появляться первые нелегальные цеховые производства, которые нацелены были на извлечение прибылей посредством выпуска наиболее дефицитных товаров (мыла, одежды, обуви, предметов домашней обстановки). Сырье для производства данной продукции, как правило, похищалось из государственных предприятий. Поэтому этот вид деятельности вряд ли можно назвать положительным примером предпринимательства. Таким образом, закат тоталитарной эпохи знаменовал зарождение профессиональной экономической преступности в СССР. 3.5. Социокультурная сфера железнодорожного транспорта в 1980-е гг. (по материалам города Тайги) Тайга - город железнодорожников, возникший, как и множество других небольших городов Сибири, благодаря строительству Великого Сибирского пути (Транссиба) в 1896 году. Маленький посёлок должен был стать связующим звеном между купеческим Томском и Магистралью – так тогда называли Транссиб. С момента возникновения и по сей день большинство жителей города – рабочие-железнодорожники: настоящие, бывшие и будущие. Даже герб города, учреждённый городским Советом депутатов трудящихся 29 октября 1976г.65 подчёркивает своим рисунком, что история города тесно связана с железной дорогой. Паровоз был не только на гербе Тайги, но и на главной городской площади в виде памятника. Его отремонтировали в локомотивном депо и установили как «живой свидетель» истории. В процессе развития станции Тайга и города Тайги сложилась уникальная ситуация – большинство дошкольных и образовательных учреждений состояли на балансе железной дороги, а вот жилой фонд и медицинские учреждения существовали параллельно: была городская поликлиника и железнодорожная (отделенческая), городская и железнодорожная «железнодорожные» и «городские». 65 Привалихин, В. И. Тайга - 100 лет: исторический очерк. С. 4. больницы, дома Такое разделение наложило свой отпечаток и на хранение архивов. Несмотря на наличие городского музея (с 2005г.), и музея локомотивного депо, архивной документации по истории города в них практически нет. Дело ещё в том, что за 115 лет своей истории город Тайга не имел стабильной административной принадлежности. Начинал он как населенный пункт Томской губернии (с 22 июля 1896г.), поэтому часть документации хранится в г. Томске; затем получил статус безуездного города той же губернии Высочайшим указом от 11 января 1911г.; стал городом областного подчинения во вновь созданной в январе 1943 г. Кемеровской области. Любопытно, что День города празднуют в Тайге в августе (первая суббота месяца – перед Днём железнодорожника) и отсчёт «возраста» ведут с 1896 г., а не с 1911г. Кстати, существует и ещё одна «дата рождения» города – июнь 1925г., когда постановлением Президиума ВЦИК был утверждён «Список городов Сибири» и там определён статус Тайги как города66. Может быть, поэтому электронная Народная энциклопедия городов и регионов России «Мой город» (и другие издания) указывает именно эту дату. Станция Тайга относилась сначала к Томской железной дороге (управление в г. Томске), затем к Западно-Сибирской (управление дороги в г. Новосибирске), Кемеровской (г. Кемерово) и снова к Западно-Сибирской, что затрудняет поиск документов, относящихся к деятельности железнодорожных предприятий Тайги (транспортные архивы хранятся отдельно). Такую историческую справку было необходимо сделать для понимания уникальной социокультурной среды Тайги. 80-е годы ХХ века – период расцвета города. Население Тайги и в те лучшие годы ненамного превышало 30 тысяч человек, большинство из которых работали на предприятиях железнодорожного транспорта. Тайгинские дети ходили в железнодорожные сады, затем в железнодорожные школы, а многие по окончании школы шли учиться в Тайгинский техникум железнодорожного транспорта (создан в 1943г.), чтобы 66 Привалихин, В. И. Тайга - 100 лет: исторический очерк. С.218-219. продолжить семейные династии. Молодых специалистов с радостью принимали не только предприятия Тайги, но и других станций Кемеровской (1979 – 1996) железной дороги. С 1979г. начальником крупнейшего железнодорожного предприятия на только что созданной Кемеровской железной дороге – локомотивного депо Тайга - был назначен Игорь Александрович Никитин. Грамотный специалист, болеющий душой не только за показатели предприятия, но и за условия труда и быта работников. Именно благодаря инициативе И. А. Никитина, с 1979 по 1986 гг. было сдано 300 тысяч квадратных метров благоустроенного жилья для железнодорожников. Это не только новый жилой микрорайон локомотивщиков в северо-западной части города (одно-, двух- и четырёхквартирные коттеджи, общим количеством 150 квартир), но и дома по ул. Строительной, 39а, проспекту Кирова, 11, ул. Щетинкина, 68а и др.67 Большинство этих домов возводились распространённым тогда «хозспособом», т. е. с помощью самих работников в свободное от работы время, что значительно снижало стоимость постройки. Благодаря Никитину И. А. и руководству отделения дороги для депо в 1987г. была построена новая мощная котельная, которая также снабжает теплом большинство домов и социальных объектов Тайги68. Не случайно тайгинцы позднее выбрали его своим мэром (1991- 2001гг). Игорь Александрович в последние годы возглавляет городской Совет ветеранов войны и труда, являясь Почётным гражданином города Тайги (с 2008г.), много делает для решения социальных проблем людей старшего поколения. О том, какое внимание уделялось в Тайге решению социальнокультурных проблем, можно судить хотя бы по отчёту с собрания профсоюзнохозяйственного актива Тайгинского отделения дороги. Представители всех железнодорожных предприятий говорили не только о производственных показателях и проблемах. Например, строительно-монтажное управление (СУ) № 1, несмотря на трудности, в 1981г. – первом году XI пятилетки – 67 68 Почётные граждане города Тайги. С. 71. Никитин И. Фантастическое детище Транссиба// Угольная магистраль России. С. 190. планировало освоить 2 миллиона 720 тысяч рублей на реконструкции локомотивного депо, строительстве яслей-сада на 280 мест, общежития техникума железнодорожного транспорта, 40-квартирного дома для строителей и т. п.69 Вагонное депо гораздо скромнее в своих планах – планировали начать строительство хозспособом 40-квартирного дома для своих работников. В целом на Тайгинском отделении дороги за тот же период планировалось ввести в эксплуатацию 18, 6 тысяч квадратных метров и капитально отремонтировать 13 тысяч квадратных метров жилья70. Такие темпы строительства планировались и на другие годы пятилетки. Это подтверждают воспоминания о 80-х годах главного инженера Тайгинского отделения Кемеровской железной дороги Николая Петровича Худолеева: «На нашем отделении, к примеру, в 1985 г. половина плановых объектов социальной сферы возводилась хозяйственным способом. Этому способу дал в своё время «зелёную улицу» А. С. Саплов, когда возглавлял тайгинских железнодорожников. Он неустанно заботился о том, чтобы на предприятиях функционировали столовые, гардеробные и душевые. Чтобы на линии работали магазины, детские сады и школы. И чтобы люди имели добротное жильё, хорошие больницы, поликлиники и профилактории»71. Одна из особенностей 80-х годов – планировать не только производственные и социальные показатели, но и повышение образовательного уровня работников предприятий – от получения среднего образования в вечерней школе до высшего профессионального в технических вузах региона. К примеру, коллектив Тайгинского отделения планировал «довести количество обучающихся с отрывом и без отрыва от производства в институтах до 74 человек, в техникумах – до 295 человек, вовлечь в вечерние общеобразовательные школы не менее 600 молодых железнодорожников…»72. Стимулом для такого планирования было техническое перевооружение дороги - замена устаревшей марки электровоза ВЛ-8 на более совершенную - ВЛ-10, а «Тайгнский рабочий» № 12 (7034) от 29 января 1981г. С. 2. «Тайгинский рабочий» № 12 (7034) от 29 января 1981г. С. 1. 71 Худолеев, Н. Всё, что имеешь, делу отдай! // Угольная магистраль России, С. 172. 72 «Тайгинский рабочий» № 12 (7034) от 29 января 1981г. С. 1. 69 70 маневровых паровозов на тепловозы ТЭМ-273. Благодаря активной работе Тайгинского техникума железнодорожного транспорта (одного из лучших в системе МПС74) и дорожной технической школы, технического училища № 54 проблема подготовки грамотных кадров для железной дороги решалась безболезненно. Постоянное обновление кадров привело к тому, что средний возраст машинистов в середине 80-х составлял 36 лет. Многие были с высшим образованием. Долгие годы центром культурно-просветительской деятельности в городе был и остаётся Дом культуры железнодорожников имени В. И. Ленина (сейчас имеет статус городского), построенный жителями ещё в 1925 -27 гг. В 80-е годы ХХв. в самодеятельности ДК – работали хор различные русской песни, кружки художественной агитбригада, вокально- инструментальный ансамбль, драматический театр, духовой оркестр, оркестр народных инструментов, клубы по интересам и кинолектории75. Инициатором и организатором многочисленных творческих мероприятий был музыкант, руководитель хора и ансамбля «Играй, гармонь!», директор Дома культуры железнодорожников (в течение 33 лет!) Виктор Семёнович Стифутин. Он является автором гимна города Тайги – песни «Милая Тайга» на стихи местной писательницы Людмилы Яковлевой. Многим жителям помнятся прекрасные мероприятия « В Дом культуры – всей семьёй», «Моё предприятие – моя судьба», «Молодецкие игры», «Играй, гармонь!». На базе ДК в 80-е годы проводились и такие мероприятия, как профессиональный смотр-конкурс «А ну-ка, парни!» на лучшего машиниста и помощника машиниста электровоза. Его готовили совместно с работниками клуба руководители и общественные организации локомотивного депо. Местная газета «Тайгинский рабочий» писала: «Конкурс проходил в семь туров, в каждом туре по одному вопросу. Что касается вопросов, то по своему содержанию они были различными: по знанию правил технической Привалихин, В. И. Тайга - 100 лет: исторический очерк. С. 180-181. Магистраль. Путешествие по Западной Сибири. С. 179. 75 Почётные граждане города Тайги. С. 75. 73 74 эксплуатации, инструкций по движению и сигнализации, по неисправностям электровоза. Кроме того, участники должны были интересно рассказать о своём городе, предприятии, товарищах по работе и т.д.»76. Жюри конкурса возглавлял заместитель начальника Тайгинского отделения дороги Г. В. Савко. Победителем из трёх участвующих команд стала команда грузового движения в составе В. А. Романова, Ю. С. Романова, А. Я. Огурцова, В. Ф. Дониса, Д. В. Терёшина. Такие конкурсы проводились не столько с развлекательной, сколько с познавательной и профориентационной целью. В 80-е годы, когда не то что компьютер, но и телевизор не в каждой семье был, люди читали гораздо больше. Эту потребность удовлетворяла библиотечная система города Тайги (Городская центральная и детская библиотеки, клуба им. Ленина и др.). Тем более, что в библиотеках проводилось много культурных мероприятий, на которых можно было встретиться с интересными людьми. Тайгинцы по праву гордятся тем, что замечательный советский писатель В. А. Чивилихин считал Тайгу своей «второй родиной», часто приезжал в город, устраивал читательские конференции, помогал землякам решать социальные вопросы (помог решить вопрос о выделении здания для городской библиотеки, способствовал строительству нового здания техникума). В 1982 г. за роман-эссе «Память» он получил Государственную премию СССР. В честь знаменитого земляка была названа одна из улиц города. Развитие системы здравоохранения города шло вместе с развитием железнодорожного узла. Всё начиналось когда-то с комнаты медицинской помощи при вокзале, но постепенно были построены и поликлиника, и стационар. Постоянно повышался уровень квалификации обслуживающего персонала. В 80-е годы совершенствовалось амбулаторное обслуживание железнодорожников, открывались новые кабинеты (рентген-кабинет, психо- 76 «Тайгинский рабочий» № 2 (7024) от 6 января 1981г. С. 1. наркологический). Терапевты тогда именовались производственными врачами, т.к. каждый был закреплён за железнодорожным предприятием. Кроме лечения больных, врачи читали лекции, проводили беседы по профилактике заболеваний, травматизма, укреплению здоровья, проводили диспансеризацию как в поликлинике, так и на производстве. Не случайно за большой вклад в развитие отраслевой медицины врачам - педиатрам В. Е. Архаровой и Л. Б. Шевкуновой, медсестре Е. А. Кононенко и фельдшеру В. Н. Пушкаревой и многим другим присвоено звание «Почётный железнодорожник»77. Для укрепления здоровья работников железнодорожного транспорта многие годы в городе действовал (и действует) санаторий-профилакторий «Железнодорожник». С 1978 по 1998 годы санаторий-профилакторий возглавляла Эльвира Александровна Ряпша. Ею был увеличен штат санатория, приобретено новое оборудование, аппаратура, благодаря поддержке председателя райпрофсожа и начальника отделения дороги. «Наш санаторий – профилакторий не был дворцом, но в нём всегда царили уют, чистота, доброжелательность, профессионализм, желание помочь людям», - вспоминает Эльвира Александровна78. Поскольку профессия железнодорожника требует не только профессиональных знаний, но и хорошей физической подготовки, в Тайге всегда в большом почёте находился спортивный клуб железнодорожников «Локомотив» со своим спортивным залом, расположенным в здании ДК железнодорожников и стадионом. Здесь в 80-е годы ХХ в. проводились спартакиады между предприятиями, спортивные состязания городского и районного значения. В детско-юношеской спортивной школе (ДЮСШ), открытой в 1983г., тренеры нацеливались не только на развитие массового спорта, но и на достижение определённых спортивных результатов. Приоритетными видами спорта для тайгинцев стали футбол, лыжи, баскетбол, самбо, дзюдо, греко-римская борьба. Воспитанники ДЮСШ неоднократно 77 78 Кузбасс: история и настоящее. С. 212. Там же, с. 135. показывали неплохие результаты на соревнованиях регионального и республиканского уровня. Большинство из них не стали профессиональными спортсменами, а пошли работать на предприятия железнодорожного транспорта, сохранив при этом азарт, дух борьбы и привычку к занятиям спортом. 3.6. Особенности развития предпринимательства в СССР в период перестройки: частная инициатива, криминальная среда и государство Перестройка, осуществление которой связано с именем избранного в марте 1985 г. нового Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева, оказала действительно революционное воздействие на все сферы жизни советского общества. Спустя два года, выступая на январском пленуме ЦК КПСС 1987 г., М.С. Горбачев признал, что масштаб проблем, стоящих перед страной и ее руководством, оказался куда большим, чем он предполагал [Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 2. Оп. 5. Д. 45. Л. 3]. Однако наряду с весьма позитивными преобразованиями, такими как гласность, демократизация, попытки обратить внимание на застаревшие острые проблемы, снижение уровня военного противостояния с Западом и угрозы глобального межблокового конфликта, целый ряд мероприятий объективно способствовал дальнейшей криминализации советской экономической системы и общественных отношений. Среди этих факторов можно назвать условия, в которые были поставлены узаконенные индивидуально-трудовая деятельность и кооперативные формы предпринимательской деятельности. Эти два явления имели далеко идущие последствия – фактическую легализацию «теневой» экономики в стране. Постепенно были сняты запреты на частнопредпринимательскую деятельность. Государство начало прогрессирующе утрачивать контроль над экономикой и социальными процессами. Приняв в 1986 г. Указ Президиума Верховного Совета СССР о борьбе с нетрудовыми доходами, государство, с другой стороны, спустя два года пошло на разрешение индивидуально-трудовой деятельности и кооперативов [Закон СССР от 19 ноября 1986 г. «Об индивидуальной трудовой деятельности» // Решения партии и Правительства по хозяйственным вопросам. - М.: Политиздат, 1988. - Т. 16. - Ч. 2. - С. 489-499]. Фактически это означал вывод из «тени» части нелегальных производств, капиталов и частной инициативы. Возрождение кооперативного движения и разрешение индивидуальнотрудовой деятельности в стране мыслились как приводные механизмы, которые способны насытить рынок потребительскими товарами, необходимыми услугами. Дополнительный приток товаров должен был решительно сократить дефицит, стабилизировать ситуацию с потребительским спросом [См.: Никифоров Л., Кузнецова Т. Судьба кооперации в современной России // Вопросы экономики. - 1995. - № 1. - С. 86-96; Глушецкий А. Кооперативная политика: итоги, противоречия, направления оптимизации // Экономические науки. - 1990. - № 4. - С. 52-68; Тенденции развития кооперации и преграда на ее пути // Экономические науки. - 1990. - № 11. - С. 34-40]. Однако эти пожелания так и остались в планах руководителей страны. Ситуация развивалась в диаметрально противоположном направлении. Тогда же началось активное изучение исторического опыта организации кооперации в России. Начали публиковаться ранее спрятанные в спецхраны книги, документы по вопросам кооперации, монографические исследования, научные статьи исторической и экономической проблематики [См.: Коржихина Т. Судьбы кооперации // Социалистический труд. - 1991. - № 9. - С. 73-76]. Все экономические союзные законы до и после закона о кооперации готовились правительственным аппаратом и выражали его интересы. Роль кооперации аппарат видел в том, что она будет дополнять государственный сектор, поможет сбалансировать потребительский рынок. Этот закон для высшей государственной бюрократии представлялся не столь значимым, поэтому его доверили составить группе ученых, во главе с академиком В. Тихоновым. Однако разрешение индивидуально-трудовой деятельности и кооперативов на самом деле оказали серьезное влияние на развитие советского общества. В следующей табл. приведены основные статистические сведения о развитии кооперативов в СССР и РСФСР в 1988-1990 гг. [Составлено по: Народное хозяйство СССР в 1990 г. - М.: Финансы и статистика, 1991. - С. 55; Народное хозяйство РСФСР в 1990 г. - М.: Финансы и статистика, 1991. - С. 70]. Таблица 1 Развитие кооперативов в СССР и РСФСР в 1988-1990 гг. Название показателей Число кооперативов Численность работающих (тыс. чел.) Доля продукции, реализованной населению (%) Удельный вес работающих в общей численности занятых в экономике (%) 1988 г. 100 100 СССР 1989 г. 249,2 344,7 1988 г. 100 100 РСФСР 1989 г. 262,7 379,7 1990 г. 316 436,7 1990 г. 346,0 496,0 39,1 15,3 12,6 37,8 13,7 10,4 1,2 4,2 5,4 1,1 4,1 5,5 Итак, из таблицы видно, что в период с 1988 по 1990 гг. увеличивалось и число кооперативов, и численность их работников. Однако в этот же период снижалась доля продукции, реализованной населению. В выступлении председателя КГБ СССР В.А. Крючкова на XXVIII съезде партии прозвучала следующая оценка кооперативного движения. «На 1 июня 1990 года в стране действовало около 200 тыс. кооперативов, в сфере деятельности которых занято 4,5 млн. человек. Это по официальным учетам. Фактически в этих кооперативах было занято людей больше. Кооперативный сектор развивается, но пока еще не содействует стабилизации потребительского рынка. Более того, рост фонда оплаты труда работающих в кооперативах обостряет инфляционные процессы в стране. Около четырех пятых всех кооперативов создано при предприятиях, организациях, у которых они арендуют основные фонды и приобретают большую часть сырья и материалов. Органами КГБ сейчас расследуется немало дел, связанных с организованной преступностью. Так, по одному из них, находящемуся в производстве московского управления КГБ, арестованы 6 человек из числа работников банковской системы и кооператива за финансовые операции по превращению безналичных денежных средств в наличные и хищения в особо крупных размерах. По делу изъято денег и ценностей, полученных преступным путем, на сумму более 5 млн. рублей» [XXVIII съезд Коммунистической партии Советского Союза, 2-13 июля 1990 г.: стеногр. отчет. Т. 2. - М.: Политиздат, 1990. - С. 122]. Как делает вывод в своем диссертационном исследовании С.А. Величко (2007), попытка возродить в СССР кооперативное движение не принесла положительных результатов. Созданные в годы перестройки кооперативы стали заниматься не производством, а перепродажей, что приводило к вымыванию из государственной торговли дешевых товаров и увеличению дефицита. На IX Пленуме Омского обкома партии (18 декабря 1987 г.) было отмечено: «Сейчас у нас зарегистрировано 96 кооперативов, 60 из которых действует. … Более 1100 граждан получили патенты и регистрационные удостоверения. … Кооператив «Омега» при объединении «Кружевница» скупает в государственной торговле готовые трикотажные изделия и переделывает их на шапочки, которые реализует на рынках города по спекулятивным ценам» [Величко С.А. Общественно-политическая жизнь в Сибири в 1985-1991 гг.: дис. … докт. ист. наук. - Кемерово, 2007. - С. 49]. Появление в массовом порядке «частника» и кооперативов вызвало неоднозначную реакцию в советском обществе. При опросе общественного мнения 45% респондентов поддержали кооперативное движение благодаря легальной возможности «получать не лимитированные доходы в соответствие с трудовым вкладом». С другой стороны, большинство граждан обвиняло возникшие кооперативы в спекуляции, и 40% опрошенных выступили против них из-за реальной опасности роста имущественного расслоения [Бабаева Л.В., Дмитриев А.В. Социальная справедливость в зеркале общественного мнения. М.: О-во «Знание» РСФСР, 1989. - С. 22]. Действительно, заработная плата кооператоров и промышленных рабочих за аналогичный вид деятельности стала резко разниться – соответственно 350500 руб. и 150-160 руб. [Стратегия обновления. Новый социальный механизм. М.: Политиздат, 1990. - С. 73]. Значительный перекос в заработной плате в пользу кооперативного и «теневого» сектора экономики привел к оттоку квалифицированных кадров из государственных предприятий, организаций. Государственные предприятия и учреждения фактически лишались самых мобильных и конкурентных специалистов, которых уже не привлекал сложившийся уровень оценки их трудового вклада. Еще одним из объективных индивидуально-трудовой имущественная и следствий деятельности социальная развития являлась дифференциация. кооперации и углубляющаяся Пользуясь полученной свободой предпринимательства, бесконтрольностью со стороны властных структур, многие из новых кооператоров в качестве приоритета своей деятельности поставили личное обогащение, уклонение от уплаты различных пошлин и налогов, запутывание бухгалтерской отчетности. Как отмечалось в научных публикациях начала 1990-х гг., если суммировать общие потери экономики за 1987 г., общую сумму вкладов населения в Сбербанке и возможные величины прибыли «теневого» сектора (около 240 млрд. руб.), то выявляется сумма в 1 134,9 млрд. руб., фактически эквивалентная объему валового продукта, который составлял 1 465 млрд. руб. [Социальное развитие СССР. Сборник статей. - М.: Наука, 1990. - С. 125] Как отмечалось в коллективном исследовании «Смешанное общество. Российский вариант» (1999): «Важнейшими итогами деятельности нового кооперативного предпринимательства были, во-первых, демонстрация того, что возможно вложение средств преимущественно самого населения в развитие производства и сферу услуг. Во-вторых, в ходе развития кооперации произошла легализация многих ранее теневых предпринимательских структур. Однако в то же время наблюдалось активное создание новых теневых конгломератов, куда было вовлечено и кооперативное и государственное хозяйство. В-третьих, было практически доказано, что в стране сохранились мощные социальные силы, включающие разные слои населения, готовые и способные развернуть широкую предпринимательскую деятельность в разных социально- экономических формах. Это означало наличие социальных основ движения страны к смешанной экономике и обществу смешанного типа» [Смешанное общество. Российский вариант. - М.: Наука, 1999. - С. 200]. Таким образом, разрешение индивидуально-трудовой и кооперативной деятельности в СССР во второй половине 1980-х гг. имело довольно противоречивые последствия для экономической и социальной сферы страны, что сыграло немаловажную роль в разрастании хозяйственной преступности в стране. Одним из проявлений сползания страны к национальной катастрофе явилось серьезное обострение криминогенной обстановки. С начала перестроечных процессов и до краха СССР ситуация с преступностью развивалась по нарастающей. Исключение составили лишь 1986 и 1987 гг., когда государственные органы предприняли значительные усилия по борьбе с пьянством и алкоголизмом, злоупотреблениями, нетрудовыми хищениями доходами, социалистической должностными собственности. На статистических показателях это отразилось следующим образом. В 1985 г. в стране было зарегистрировано 2 083 501 преступление, в 1986 г. – 1 987 283, в 1987 г. – 1 799 549, в 1988 г. – 1 867 549; в 1989 г. – 2461 692, в 1990 г. – 2 786 605 [Преступность и правонарушения в СССР: стат. сборник. 1989. - М.: Юрид. литература, 1990. - С. 10; Преступность и правонарушения в СССР: стат. сборник. 1990. - М.: Юрид. литература, 1991. - С. 9]. Примечательным оказывалось и то, что даже внутри этого непродолжительного хронологического отрезка советской истории (1996-1990 гг.) наименьшее количество преступлений было зарегистрировано в 1987 г. – 1798 549. Безусловно, это явилось следствием масштабной антиалкогольной кампании. Но уже в 1988 г. вновь возросла криминальная активность в советском обществе. В этом году было зафиксировано увеличение количества зарегистрированных преступлений. Рост составил на первый взгляд незначительное количество – чуть более 10%. В 1989 г. этот прирост составил уже 13,1% в сравнении с 1988 г. и 136,8% по отношению к 1987 г. В 1990 г. он продолжился и составил 11,3% и 15,5% соответственно. Рост преступность этот период наблюдался не только в абсолютных величинах, но и в расчете на 100 тыс. населения. Например, в РСФСР в 1985 г. этот показатель составил 991 преступление, в 1988 г. – 860,6, в 1989 г. – 1 098,5, в 1990 г. – 1 245,7, в 1991 г. – 1 466,7 [Долгова А. Преступность в России // Советская юстиция. - 1993. - № 14. - С. 22]. Еще более ощутимыми показатели преступности в СССР оказались в сравнении с серединой 1960-х гг. Так, например, к 1991 г. в сравнении с 1965 г. число зарегистрированных в стране преступлений увеличилось почти в 4 раза. Ситуация усугублялась еще и тем, что темпы прироста преступности имели тенденцию к постоянному увеличению: в 1960-е гг. среднегодовой прирост равнялся 1,3%, в 1970-е гг. – 3,6%, в 1980-е гг. – 5,4%. Во второй половине 1980-х гг. рост преступности наблюдался практически по всем видам: против личности, собственности, должностным преступлениям. Например, ситуация с зарегистрированными тяжкими преступлениями в РСФСР выглядела следующим образом. В 1989 г. здесь было выявлено 246 974 преступлений, в 1990 г. – 282 965, в 1991 г. – 309 446 [Состояние преступности и прокурорский надзор в Российской Федерации в 1992 году // Законность. 1993. - № 7. - С. 35]. В середине 1980-х гг. следственными бригадами прокуратуры Союза ССР при расследовании ряда хищений в особо крупных размерах, других хозяйственных и должностных преступлений были выявлены организованные группы расхитителей, представляющие собой качественно новое социальное явление – организованную преступность как опасный социальный институт, вполне самостоятельную управленческую систему [Волобуев А. Криминология теряет проблему организованной преступности. Выгода обоюдна / Изучение организованной преступности: российско-американский диалог. - М.: Олимп, 1997. - С. 107]. Появление совместных предприятий способствовало возникновению новых схем хищений государственной собственности, когда под видом отходов иностранным фирмам реализовывались крупные партии металлов и промышленных изделий. Хищения государственной собственности шли рядом со спекуляцией, довольно часто являясь взаимоувязанными компонентами крупномасштабных экономических преступлений. деятельности в кооперативами, стране Либерализация способствовала организациями, внешнеэкономической осуществлению совместными отдельными предприятиями крупных спекулятивных операций. Так, на предприятиях расхищалось сырье для перепродажи за границей. На вырученную валюту закупалась очень дефицитная в СССР импортная бытовая техника (телевизоры, видеомагнитофоны), которая затем реализовывалась через кооперативные, комиссионные магазины, спекулянтов. Многочисленные факты подтверждали то, что в стране постоянно увеличивалось количество преступных посягательств на государственную собственность. По сведениям председателя КГБ ССС В.А. Крючкова, в 1989 г. в ходе проверок и ревизий было выявлено недостач, хищений и приписок в отчетности на общую сумму 468 млн. рублей [XXVIII съезд Коммунистической партии Советского Союза, 2-13 июля 1990 г.: стеногр. отчет. Т. 2. - М.: Политиздат, 1990. - С. 122]. Властям казалось, что стоит провозгласить трудовой коллектив – собственником предприятия, то это сразу же приведет к возрождению чувства хозяина, ответственности за имущество завода, магазина, колхоза или совхоза. Однако это оказалось утопией. Проиллюстрируем это на примере сельскохозяйственных предприятий Западной Сибири. Несмотря на то, что в этом регионе на коллективном подряде и аренде к 1987 г. работало больше половины работников сельского хозяйства, потери рабочего времени хотя и сократились, однако представляли собой внушительную величину. Только за 1987 г. прогулы и неявки с разрешения администрации составили по колхозам Западной Сибири 261 тыс. человекодней. Целодневные простои в этом же году в колхозах Алтайского края, Новосибирской, Омской и Тюменской областей составили 242 тыс. человекодней. В 1986 г. колхозы Новосибирской области дали прибыль 41 млн. руб., а потери от недостач, хищений, падежа, порчи и бесхозяйственности составили 63 млн. руб. За первые девять месяцев 1987 г. потери мясных продуктов составили 5,8% от реализации мяса государству (в Чистоозерном районе – 19,6%, в Кыштовском – 14,9, в Татарском – 11,8%) [См.: Крестьянство и сельское хозяйство Сибири. 1960-1980-е гг. - Новосибирск, 1991; Никулина Е.В. Зарождение и развитие коллективного подряда в сельском хозяйстве Западной Сибири (конец 50-х – середина 80-х гг.) / Социальная активность трудящихся советской сибирской деревни. - Новосибирск, 1988; Ильиных В.А. Дисциплина труда в сельском хозяйстве Сибири в конце 70-х – середине 80-х гг. / Тенденции социального развития сибирской деревни в 80-е годы. - Новосибирск, 1990]. В 1985-1986 гг. в стране развернулась массовая кампания по борьбе с «негативными явлениями» - взяточничеством, хищениями государственной собственности, различными хозяйственными преступлениями. Большой резонанс получили расследования фактов крупных хищений, растрат и приписок в Узбекистане. М.С. Горбачев в отчетном докладе ЦК КПСС XXVII съезду открыто говорил: «Пожалуй, в наиболее острой форме негативные процессы, обусловленные отсутствием критики и самокритики, проявились в Узбекистане. Бывшее руководство республики, оторвавшись от жизни, взяло за правило говорить только о достижениях, замалчивать недостатки, а любые критические суждения вызывали нервозную реакцию. В республиканской партийной организации ослабла дисциплина, в чести оказались лица, для которых единственным принципом стали беспринципность, собственное благополучие и карьеристские соображения. Получили распространение подхалимство, безудержное восхваление «старших по чину». Все это не могло не сказаться на делах. Резко ухудшилось положение в экономике и социальной сфере, получили распространение разного рода махинации, хищения, взяточничество, грубо нарушалась социалистическая законность» [XXVII съезд Коммунистической партии Советского Союза, 25 февраля - 6 марта 1986 г. Стенографический отчет. В 3 т. - М.: Политиздат, 1986. - Т. 1. - С. 104]. Однако на снижение количества зарегистрированных растрат государственного имущества во второй половине 1980-х гг. оказал влияние преимущественно комплекс объективных явлений, а не государственная политика противодействия этому виду преступлений. В данном контексте необходимо учитывать фактически масштабную легализацию «теневого» сектора экономики, которая произошла в результате снятия запретов с частнопредпринимательской и кооперативной деятельности. На базе государственной собственности начали создаваться негосударственные производственные структуры, т.е. началась ранняя приватизация. Собственно хищение государственной или общественной формы собственности было ничто иное, как тайное завладение имуществом, в то время как переход части государственной собственности в пользование кооперативом был теперь совершенно узаконенный способ «увода» собственности из рук государства в частные. Итак, хищения государственной собственности выступали мощной финансовой подпиткой «теневого» сектора советской экономики. Так, в ответ на кампанию борьбы с алкоголизмом выросли прибыли от самогоноварения ежегодно до 23 млрд. рублей; доходы кооператоров, скрытые от налогообложения, составляли 1,4 млрд. рублей; хищения имущества граждан, организаций – около 4,9 млрд. рублей [Социальное развитие СССР: сб. статей. М.: Финансы и статистика, 1990. - С. 121]. Оценивая отдельные статьи доходов «теневой» экономики, рассчитанные по данным массовой статистики, социологических обследований, материалов обследований доходов домохозяйств и экспертным оценкам, Госкомстат СССР долю хищений государственного и общественного имущества в общем объеме криминальных капиталов определил: в 1989 г. в объеме 8,3% (4,9 млрд. руб.), в 1990 г. – 5,4% (5,4 млрд. руб.) [Народное хозяйство СССР в 1990 г. - М.: Финансы и статистика, 1991. - С. 50]. В целом, не смотря на снижение доли хищений в общем объеме доходов «теневой» экономики в 1990 г. в сравнении с 1989 г., в денежном выражении хищения возросли только за один год на 500 млн. рублей. К этому еще необходимо добавить получившее широкое распространение хищение бензина, запасных частей для техники, стройматериалы и т.д. Таким образом, хищения государственной собственности получили широкое распространение в условиях прогрессирующей эрозии политического режима в стране. В отличие от таких видов корыстных преступлений в сфере экономики, как растраты и взяточничество, спекуляция на протяжении всего периода перестройки имела тенденцию к постоянному росту. В 1990 г. в СССР было зарегистрировано 51 726 фактов спекуляции, что на 14,6% оказалось больше, чем в 1989 г. С 1961 г. их число возросло на 178,9%, а с 1986 г. – на 26,1%. При этом необходимо учитывать, что латентность этих явлений была весьма высокой [См.: Преступность и правонарушения в СССР: стат. сборник. 1989. - М.: Юрид. литература, 1990; Преступность и правонарушения в СССР: стат. сборник. 1990. - М.: Юрид. литература , 1991. С. 78]. Основной причиной постоянного воспроизводства спекуляции в советском обществе являлся год от года нарастающий дефицит на широкий круг товаров. 24 января 1986 г. министр торговли СССР Г.И. Ващенко представил в Совет Министров СССР докладную записку «О выполнении плана развития торговли за одиннадцатую пятилетку». Из его сообщения вырисовывалась следующая картина: «Продажа продуктов животноводства… в большинстве регионов страны в истекшем году по-прежнему осуществлялась с использованием различных форм рационирования. Не удовлетворялся спрос населения и на многие виды непродовольственных товаров… Обеспеченность розничной и оптовой торговли запасами товаров на 01.01.86 по сравнению с этой же датой прошлого года сократилась на 3 дня торговли… Ниже нормативов запасы почти всех основных продовольственных товаров, одежды, трикотажных, чулочно-носочных изделий и всех видов обуви» [Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 5446. Оп. 147. Д. 958. Л. 85]. По данным отечественных социологов 35 млн. советских граждан постоянно пребывали в различных очередях. Дефицит постоянно порождал и укреплял «теневой» сектор экономики. Примерно 1,5 млрд. рублей ежегодно советские граждане затрачивали на услуги всевозможных «теневиков», спекулянтов [Стратегия обновления. - М.: Политиздат, 1990. - С. 169]. К концу 1980-х гг., как показывали исследования, в Москве обувь и одежду у спекулянтов покупали 63% опрошенных [Теневая экономика. - М.: Экономика, 1991. - С. 18]. в спекулятивные сделки все активнее стали вовлекаться молодые люди. Спекуляция для отдельных молодых людей выступала более привлекательным, а главное – более доходным занятием, нежели работа на государственном предприятии, в учреждении или организации. Однозначно можно утверждать, что общественное сознание в СССР во второй половине 1980-х гг. все более «рыночнизировалось». В документах партийный форумов открыто уже стала звучать проблема девальвация духовно-нравственных ценностей у части молодого поколения. На январском 1987 г. Пленуме ЦК КПСС констатировалось следующее: «Возросла прослойка, в том числе среди молодежи, для которых цель жизни свелась к материальному благополучию, к наживе любыми способами. Их циничная позиция приобрела все более воинствующие формы, отравляла сознание окружающих, породила волну потребительства» [Материалы Пленума ЦК КПСС. 27-28 января 1987 г. - М.: Политиздат, 1987. - С. 12]. Однако вряд ли всплеск спекуляции в советском обществе в этот период можно свести исключительно к девальвации духовно-нравственных ценностей в советском обществе. Спекуляция подпитывалась двумя обстоятельствами: первое – фактическая легализация частнопредпринимательской деятельности с 1986 г., второе – все нарастающий дефицит на широкий круг товаров не только длительного пользования, но и повседневного спроса. Легализация частнопредпринимательской и кооперативной деятельности в условиях жесткой планово-централизованной экономики изначально ставила данные организационные формы производственно- коммерческой деятельности в подчиненное положение от государственного сектора, тем самым, способствуя массовым фактам противоправной хозяйственной деятельности. Отдельные предприимчивые граждане создавали кооперативы, делающие деньги, а не реальные товары. Они временно создавали кооперативы для проведения незаконных финансовых операций при посреднической деятельности. Лжекооперативы не производили товары, но их руководители получали огромные доходы путем «перекачки» товаров из государственной торговли к потребителю. Кооператоры-перекупщики создавали искусственный дефицит товаров широкого потребления и в условиях свободных цен завышали цены, скупая оптом товары у производителя по ценам значительно ниже рыночных. Как свидетельствуют результаты исследований, анализ обобщенной практики прокурорского надзора за соблюдением законов, в начале 1990-х гг. харьковские кооператоры-перекупщики совместно с должностными лицами парфюмерной фабрики умышленно создали в восточном регионе Украины искусственный дефицит зубной пасты. На «черном» рынке паста стоила от 2 до 3 рублей, при этом ее стоимость в государственных торговых учреждениях до спекулятивной аферы составляла от 40 до 80 коп. Харьковская парфюмерная фабрика производила несколько видов зубной пасты, которую оптом скупали кооператоры-посредники. Они поставляли пасту на рынок, в государственные торговые учреждения восточных областей Украины, диктуя свои посреднические цены на товар, который не производили. В целом, по экспертным оценкам доходы от перепродажи непродовольственных товаров по спекулятивным ценам в 1989 г. оценивались в размере 10,3 млрд. руб. или 17,4% от всего объема «теневой» экономики в СССР, а в 1990 г. – 23,1 млрд. руб. или 23,2% соответственно [Народное хозяйство СССР в 1990 г. - М.: Финансы и статистика, 1991. - С. 50]. С другой стороны, само государство открыло простор развитию частной инициативы в виде индивидуально-трудовой и кооперативной деятельности. Не случайно в период с 1983 по 1990 гг. судебная статистика фиксировала две тенденции в сфере частнопредпринимательской деятельности и коммерческого посредничества. Первая - с 1983 по 1986 гг. в СССР наблюдался рост числа выявленных фактов частнопредпринимательской деятельности и коммерческого посредничества: с 993 преступлений в 1983 г. до 1 241 преступления в 1986 г. Вторая – с 1987 г. началось снижение количества зарегистрированных фактов частнопредпринимательской деятельности и коммерческого посредничества: в 1987 г. – 867, в 1988 г. – 635, в 1989 г. – 483, в 1990 г. – 485. Деятельность спекулятивных торгово-закупочных кооперативов по перераспределению товаров (сырья, продукции) устраивала за определенную плату руководство предприятий и коррумпированных чиновников региональных, республиканских и центральных ведомств. По данным ЦСУ СССР, в условиях товарного дефицита частные лица, занятые в «теневом» секторе, получали около 1,5 млрд. рублей прибыли, завышая цены на товары и услуги до 83% от первоначальной стоимости [Материалы Пленума ЦК КПСС. 25-26 июня 1987 г. - М.: Политиздат, 1987. С. 31]. Как сообщил на II Съезде народных депутатов СССР министр внутренних дел СССР В.В. Бакатин, за 1980-1987 гг. число руководителей, участвовавших в экономических преступлениях, увеличилось почти в 3 раза, счетно- бухгалтерских работников – в 2 раза, членов КПСС, изобличенных во взяточничестве, - на 75%, комсомольцев, совершивших спекуляцию, в 4 раза [Известия. - 1989. - 23 декабря]. Итак, с 1986 г. власть делает ставку на внедрение новых форм хозяйствования, среди которых в том числе оказались кооперация и индивидуально-трудовая деятельность. Это явилось фактическим выводом из подполья нелегальной экономики. Однако в условиях существенной пробуксовки реформ в государственном секторе экономики, кооперативы и «индивидуальщики» были фактически изначально обречены на спекулятивные сделки, финансовые махинации и др. хозяйственные преступления. 3.7. Экономические интересы бизнеса и его социальная ответственность Экономические интересами интересы бизнеса предпринимательского представлены сообщества. В разнообразными экономическое пространство предпринимательского сообщества включены интересы и индивидуального предпринимательства, и среднего бизнеса, и транснациональных корпораций и других субъектов рыночной деятельности. Причем в зависимости от масштаба деятельности и в связи с активным развитием рыночных процессов в экономике России, экономические интересы различных хозяйствующих субъектов становятся все более разноплановыми, разноуровневыми, диверсифицированными. Экономические интересы, являясь активной, действенной стороной экономических отношений, задают вектор взаимодействия всех хозяйствующих субъектов, позволяют рассматривать социальные процессы как результат не однонаправленного воздействия, а действия многих интересов представителей бизнес-сообщества конкретного социума. Экономические интересы оказывают непосредственное влияние на активность или пассивность хозяйствующих субъектов или больших групп населения, так как в рамках того или иного способа производства у них расширяется или уменьшается степень свободы, риска, ответственности за принятые решения. Эта специфика была отмечена еще Энгельсом: «Экономические отношения каждого данного общества проявляются, прежде всего, как интересы» [К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., 2 изд., Т.18. – С. 271]. Содержание интересов неоднородно и проявляется в различной совокупности практических мотивов действия, целей и задач деятельности. Об этом мы читаем в современном экономическом словаре под редакцией Б. А. Райзберга – интересы трактуются как «… предмет заинтересованности, желания и побудительные мотивы действий экономических субъектов» [Б.А. Райзберг, Л.Ш. Лозовский, Е.Б. Стародубцева. Современный экономический словарь. – М.: ИНФРА – М, 1997. – С. 134]. При этом известно, что участники рыночных отношений не станут действовать в интересах сохранения и поддержания экономических отношений в ущерб собственным потребностям и доходам. Вместе с тем процесс удовлетворения собственных интересов не возможен без механизма их реализации, создания единой экономической среды и определённости во взаимоотношениях хозяйствующих субъектов. Неразвитые интересы, соответствующие неразвитым этапам общественной динамики, либо подавляются остаются групповыми разрозненными интересами и иного неупорядоченными, рода. Поэтому либо каждый хозяйствующий субъект осознает тот факт, что его процветание возможно только при помощи социальной кооперации. Взаимодействие в социуме априори предполагает социальную ответственность всех участников взаимодействия. На первых этапах зарождения в России либеральной экономики о социальной ответственности как-то никто не вспоминал, все были заняты кто выживанием, кто переделом собственности, кто еще чем-то более важным на тот момент времени. Но с развитием и расширением информационного пространства, все большей открытостью экономики и другими экономическими предпосылками, экономический нигилизм общества формированием разноплановых экономических стал заменяться интересов множества участников предпринимательской деятельности. Сформировалось правовое поле для защиты интересов бизнес-сообщества. Выстроилась вертикаль предпринимательского пространства в зависимости от масштабности бизнеса: малый, средний и крупный бизнес. Одновременно с этими процессами в обществе стала проявляться, а в дальнейшем и активно обсуждаться, проблема социальной ответственности бизнеса. Однозначного понятия феномена «социальной ответственности бизнеса» в современной науке нет. Существуют определения юридической, профессиональной, экономической, моральноэтической ответственности [С.В. Братющенко Социальная ответственность предпринимательства (обзор концепций) // Актуальные проблемы социальноэкономического развития: взгляд молодых ученых. Новосибирск: ИЭОПП СО РАН, 2005. – С.166 – 178]. Проблемы с определением феномена «социальная ответственность бизнеса», на мой взгляд, возникают из-за сложности сочетания ожиданий и интересов хозяйствующих субъектов и общества. Так, по опросам ВЦИОМ еще в предкризисный период развития российской экономики в 2004 году, было выявлено, что «по большинству позиций ожидания населения расходятся с теми благотворительными программами, которые осуществляют российские компании. Россияне ожидают от бизнеса существенных усилий в социальной сфере, большинство же компаний, по мнению опрошенных, стремятся ограничиться «облегченным» вариантом меценатства» [Е. Яковлева. Нельзя комфортно жить в нищей стране // Российская газета. № 3523, 9 июля 2004. – С. 5]. Если обобщить индикаторы социальной ответственности бизнеса с точки зрения ожидания различных социальных слоев, то они могут быть представлены следующими показателями: создание условий безопасного труда, стабильность и своевременность выплаты заработной платы, гарантия поддержания уровня социально значимой заработной платы, спонсорство и корпоративная дополнительное благотворительность, медицинское и охрана социальное окружающей страхование среды, сотрудников, взаимодействие с региональной властью, развитие человеческих ресурсов через обучающие программы и программы подготовки и повышения квалификации, выпуск качественных товаров и услуг. Это отнюдь не весь перечень ожиданий населения. С развитием экономики он будет все расширеннее, так как любая деятельность предполагает реализацию экономических интересов хозяйствующего субъекта. Но это одна сторона исследования обозначенной проблемы. А насколько само бизнес-сообщество готово соответствовать данным ожиданиям, что мешает? И какие ожидания от действия власти на федеральном и региональном уровнях существуют у предпринимателей? Обратимся вновь к результатам опроса ВЦИОМ 1200 российских предпринимателей, только проведенном уже в 2007 году в 40 субъектах Российской Федерации. Более половины российских предпринимателей (55%) считают, что власть видит в бизнесе, прежде всего «тугой кошелек». Только от 8 до 15% опрошенных предпринимателей полагают, что власть относится к бизнесу как к локомотиву развития экономики и общества, или как к конкуренту в борьбе за влияние в обществе, или как к равноправному партнеру. Как потребителя по отношению к бизнесу власть оценивают 61% владельцев и руководителей малых предприятий. При этом такого мнения придерживаются 51% представителей предпринимателей законодательных от крупного власти условий бизнес-сектора. связаны деятельности с Главные созданием бизнеса и их ожидания эффективных справедливым применением. На это указывают 64% предпринимателей. Доли тех, кто акцентирует внимание на поддержании благоприятной конкурентной среды, создании инфраструктуры для бизнеса, финансовой поддержке приоритетных предприятий и секторов, составляют от 23% до 27% [http: //www. wciom. ru]. Итак, социальная ответственность бизнеса предполагает реализацию собственных экономических интересов, но только такими способами и механизмами, которые не противоречат уже сложившейся системе ценностей общества и целям развития социума. Безусловно, что бизнес не может, да и не обязан заменять государство в решении определенных вопросов, но партнерство с государством и обществом просто необходимо, так как бизнес функционирует в определенном социуме с устоявшейся или формирующейся политико-культурной средой. Субъекты бизнеса не могут отрицать, стоять в стороне, игнорировать интересы общества. Только социальная кооперация является условием эффективного функционирования бизнеса. Формы этой кооперации могут быть различными – от бизнес-инкубаторов до ассоциации предпринимателей. В мировой экономике страны, реализующие принципы либеральной экономики, давно эффективно сотрудничают с представителями бизнес-сообщества. Так как в своем большинстве, предприниматели это талантливые люди, новаторы, на практике доказавшие, что они умеют находить пути решения сложных задач, созидать и сохранять общественнозначимые ценности. Они проявляют свою активность при обсуждении и решении проблем региона, в случаях защиты не только собственных интересов, но и общественных. Данный опыт через какое-то количество лет позволит сформировать более широкий, социально-ответственный взгляд на результаты своей деятельности каждого предпринимателя. Недаром уже сегодня в предпринимательском пространстве начинают формироваться саморегулируемые организации по видам деятельности, представителями делового сообщества Российской Федерации заключена Хартия об основополагающих социальных принципах ведения бизнеса. И деловому сообществу в целом удалось сохранить общественный позитив в условиях современного кризиса российской экономики. Так, по результатам опроса ВЦИОМ в июле 2009 года, россияне в большинстве своем хорошо относятся к предпринимателям (79%) [http: //www. wciom. ru]. Вопрос о соотношении и приоритетности общих интересов и частных локальных интересов всегда будет актуален, так как имеет большое значение для выработки и проведения в жизнь доминирующей экономической линии. Согласование личных, коллективных, общественных экономических интересов выступает основой построения эффективного хозяйственного механизма, стимулирующего инновационное развитие экономики. Поэтому большинство исследователей сходятся во мнении, что в результате решения данной проблемы можно было бы найти механизм сбалансированности экономических интересов или обосновать необходимость внесения корректив в перечень приоритетов. В качестве аргумента можно привести высказывание Л. И. Абалкина: «Недостаточное исследование механизма использования экономических законов в значительной мере связано с недооценкой экономической наукой проблемы интересов. Наши знания о них не проникают далее обыденных представлений, нам не известны в полной мере ни их структура, ни их соподчиненность» [Л.И. Абалкин. Политическая экономия и экономическая политика. – М.: Мысль, 1970. – С. 192]. В результате создаются ошибочные сценарии и модели экономического развития страны, так как на практике каждая экономическая стратегия опирается на сочетание персонифицированных экономических интересов. В идеале хотелось бы, чтобы каждый участник делового сообщества рассматривал бы себя в качестве ответственного члена общества и инициативно искал возможности внести свой вклад в развитие общества, при этом самостоятельно идентифицируя общественные интересы и действуя, не дожидаясь указаний или давления со стороны заинтересованных групп. Но такой уровень развития партнерства и ответственности, как впрочем, и формирование любых общественных ценностей требует временного лага. И только создав в обществе определенные условия, можно будет говорить о формировании класса российских социально-ответственных предпринимателей. 3.8. Развитие малого предпринимательства в условиях кризиса: проблемы и перспективы Динамика развития малого предпринимательства и его эффективное участие в решении социально-экономических проблем современного общества требует постоянного контроля за состоянием малого предпринимательства, анализа экономических и социальных аспектов его развития в современной России. Предпринимательская деятельность, осуществляемая субъектами малого бизнеса является важным фактором повышения гибкости, мобильности рыночной экономики, поскольку обеспечивает быстрое перемещение трудовых, финансовых, материальных ресурсов в соответствии со спросом. В конечном счете, это способствует оптимизации структуры экономики, увеличению доходной части бюджета, повышению уровня занятости, снижению социальной напряженности, формированию среднего класса. Все указанные и другие экономические и социальные функции малого предпринимательства ставят его развитие в разряд важнейших задач государства. Современная ситуация в секторе малого предпринимательства российской экономики развивается под воздействием как объективных, так и субъективных факторов, обусловленных кризисными явлениями как в мировой, так и в российской экономике. К объективным факторам необходимо отнести общую макроэкономическую ситуацию, характеризующуюся усилением процессов глобализации, сильнейшим влиянием общемировых тенденций на экономику России. Большинство экономистов сходятся во мнении, что мир стоит на пороге глобальных экономических изменений, связанных с завершением так называемой «эпохи потребления», где лидирующая роль отводилась США – крупнейшему потребителю в мире. Так, например, в Китае в первой половине 2008 г. (еще до того, как кризис окончательно проявился) согласно официальным данным, разорились около 67 тысяч фабрик. С января по февраль 2009 года объем поставок в США из-за рубежа уменьшился на 10% [Джош Грин. Надежны ли Ваши зарубежные партнеры? Harvard Business Review Россия. Ноябрь 2009.С.24]. Малый бизнес в России также будет ощущать влияние процесса глобализации, связанного с уменьшением объемов потребления США российских природных ресурсов, что отразится на покупательной способности россиян в целом, включая спрос на товаров и услуги малого бизнеса. Можно предположить, что кризис может вызвать значительное количественное сокращение субъектов малого предпринимательства, то есть уход с рынка части малых предприятий, вынужденных временно свернуть или полностью прекратить свою хозяйственную деятельность, что в свою очередь приведет к сокращению занятых в малом бизнесе, снижению объемов оборота и инвестиций в основной капитал, снижению рентабельности, уменьшению заработной платы и доходов и т.п. Еще до кризиса в Концепции государственной политики поддержки и развития малого предпринимательства в России были сформулированы следующие комплексные меры по поддержке малого предпринимательства: оптимизация нормативно-правовых основ государственного регулирования малого предпринимательства; совершенствование системы налогообложения малого предпринимательства; развитие системы финансово-кредитной поддержки малого предпринимательства; совершенствование механизмов использования государственного и муниципального имущества для развития малого предпринимательства; совершенствование информационной поддержки; укрепление и развитие системы подготовки кадров для малого предпринимательства; активная антимонопольная политика и пресечение недобросовестной конкуренции по отношению к малым предприятиям; совершенствование деятельности органов государственной поддержки малого предпринимательства. Вместе с тем в Концепции указывается, что центр тяжести государственной поддержки малого предпринимательства следует перенести на региональный уровень. В рамках указанного направления в Омской области постановлением Губернатора Л.К.Полежаева №49-п от 1 апреля 2009 г. утверждена долгосрочная целевая программа Омской области «Развитие малого и среднего предпринимательства в Омской области (2009 - 2013 годы)». В приложении №1 к данной программе указывается специфика работы малого бизнеса на территории Омской области в 2007 г. Всего по итогам 2007 года в сфере малого предпринимательства было занято порядка 17,8 процента трудоспособного населения Омской области (с учетом временно занятых). Объем отгруженных товаров собственного производства, выполненных работ, оказанных услуг за данный период составил 49710,1 млн. рублей. Инвестиции в основной капитал малых предприятий в 2007 году составили 5258,9 млн. рублей. Сложившаяся отраслевая структура свидетельствует о развитии малого предпринимательства преимущественно в сфере торговли. Малое предпринимательство в производственной отрасли и в инновационной сфере развивается не в достаточной мере [www.rbi-omsk.ru – официальный сайт Омского регионального бизнес-инкубатора]. Для вовлечения предпринимательского потенциала в развитие экономики требуется содействие государства в создании необходимых условий для эффективного функционирования малого предпринимательства, в устранении возникающих проблем. В настоящее время актуальным является выявление основных проблем субъектов малого бизнеса с учетом кризисных явлений в российской экономике с целью максимальной адаптации и расширения основных форм государственной поддержки малого предпринимательства при реализации антикризисных программ. На наш взгляд, анализ специфики малого предпринимательства позволяет обозначить проблемы субъектов малого предпринимательства, степень остроты которых во время экономического кризиса обостряется: высокая степень неустойчивости положения на рынке и связанный с этим возрастающий риск неплатежей в условиях снижения спроса на товары и услуги как со стороны потребителей, так и со стороны контрагентов; трудности в заимствовании дополнительных финансовых средств и получении кредитов в результате удорожания и сокращения размеров кредитования реального сектора со стороны банков; сокращение прироста инвестиций и, как следствие, невозможность приобретения необходимого оборудования, увеличение степени износа основного капитала; отсутствие оборотных средств на приобретение сырья, материалов, выплату заработной платы и т.п.; уплата налогов становится проблематичной, что требует поддержки, связанной с облегчением налогообложения, в том числе налоговые льготы, снижение налогового бремени, упрощение системы налогообложения; уплата процентов по кредитам и возврат самих кредитов становится невозможным из-за снижения спроса на продукцию, снижения прибыли и рентабельности деятельности субъектов малого предпринимательства; усиление административного давления на бизнес, увеличение числа проверок со стороны пожарного надзора, санитарно-эпидемиологической службы, лицензионной палаты, налоговой инспекции, отделов внутренних дел и др.; отсутствие свободного доступа к займам государственных и муниципальных фондов поддержки малого предпринимательства в связи с малыми размерами их финансовых активов и ограниченным бюджетным финансированием этих фондов. Существующие и потенциальные проблемы субъектов малого предпринимательства в основной своей массе носят финансовый характер. Как представляется, для решения указанных проблем и ослабления негативного влияния экономического кризиса на деятельность субъектов малого предпринимательства должны быть приняты меры, направленные, прежде всего, на укрепление финансовой базы малого бизнеса и повышение эффективности его деятельности. По нашему мнению, роль государства должна заключаться в формировании антикризисной программы и определении направлений, методов и инструментов ее реализации с учетом реальных предпринимательства в современной России. проблем малого Следует отметить, что правительство предложило широкий набор мер по оказанию помощи субъектам хозяйственной деятельности, в том числе по поддержке малого предпринимательства. Во-первых, оказание помощи субъектам малого предпринимательства путем сокращения налогов. Сокращение с 1 января 2009 года в России налога на прибыль с 24 % до 20 % является сильной стимулирующей мерой, которая положительно скажется на деятельности малых предприятий. Кроме того, для малого бизнеса втрое сокращены с 15 % до 5 % налоговые отчисления по упрощенной схеме. [Банковские услуги, №1. 2009. С.25.] Дискутируется вопрос о сокращении НДС, в России величина НДС составляет 18 %, тогда как, например, во многих странах Европы принято решение о сокращении НДС до 15 %. Более того, предлагается уменьшить базу для расчета налога на прибыль за счет исключения средств, предоставляемых предприятиям в рамках региональных и муниципальных программ поддержки малого бизнеса. На пленарном заседании Форума по малому и среднему предпринимательству обозначено, что предприниматели, уплачивающие налог на вмененный доход, должны быть освобождены от необходимости использования контрольнокассовой техники [Выступление Председателя Правительства Российской Федерации В.В. Путина на пленарном заседании Форума по малому и среднему предпринимательству. Деньги и кредит. №6. 2009.]. Во-вторых, в условиях кризиса необходима финансовая поддержка малого предпринимательства, которая осуществляется в России по трем ключевым направлениям: кредитование субъектов малого предпринимательства коммерческими банками; кредитование субъектов малого предпринимательства по линии кредитной программы «Российского банка развития» (РосБР) через банки партнеры и организации инфраструктуры поддержки малого и среднего предпринимательства (лизинговые, микрофинансовые, факторинговые компании, бизнес-инкубаторы, деловые центры и т.п.); финансирование программ поддержки малого предпринимательства через развитие гарантийных фондов в регионах, предоставляющих поручительства и залоги за субъектов малого предпринимательства. Прежде всего, необходимо решить проблему доступности кредитных ресурсов для малого бизнеса в коммерческих банках. «Известно, что потребность малого предпринимательства в банковском финансировании удовлетворяется не в полной мере, об этом свидетельствует место, занимаемое Россией по уровню кредитования малого бизнеса – 148-е в мире. Анализируя причины, ограничивающие развитие рынка кредитных услуг, в качестве основной банки отмечают высокий уровень риска. По данным исследования, проведенного Ассоциацией российских банков, почти 40 % кредитных организаций считали основным препятствием кредитования малого бизнеса отсутствие надежных заемщиков. В первую очередь это вызвано недостаточностью, либо отсутствием залогового обеспечения и поручителей у потенциальных ссудозаемщиков. Не способствует расширению кредитованию и размер процентной ставки, прелагаемой банками малому бизнесу. По данным мониторинга предприятий, проводимого Банком России, малые предприятия считали бы приемлемым для себя уровень процентной ставки, не превышающий 17 % годовых» [М.К. Сапунов. Большие надежды малого предпринимательства. Деньги и кредит. №5. 2009.С54]. Можно сделать вывод, что коммерческие банки не способны оказать необходимую финансовую поддержку малому предпринимательству в условиях сложившегося кризиса. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что необходимы новые адекватные государственные меры воздействия на сложившуюся ситуацию с целью стабилизации взаимоотношений банковского сектора и субъектов малого предпринимательства. По словам Председателя Правления Российского банка развития (ОАО «РосБР») С.П. Крюкова поддержка малого и среднего предпринимательства увеличивается в2009 г. и составит 100 млрд. руб. [С.П. Крюков. Поддержка малого бизнеса увеличивается. Деньги и кредит. №6. 2009. С.6]. Специфика финансирования субъектов малого предпринимательства РосБР заключается в механизме двухуровнего кредитования, т.е. РосБР не взаимодействует с субъектами малого бизнеса напрямую, а финансирует лишь региональные коммерческие инфраструктуры поддержки банки-партнеры, малого либо через организации предпринимательства (лизинговые, микрофинансовые, факторинговые компании, бизнес-инкубаторы, деловые центры и т.п.). Приоритетом будут пользоваться банки, финансирующие субъекты малого и среднего предпринимательства, занятые в сфере производства, транспорта и связи, или реализующие проекты в сфере науки, инноваций и высоких технологий. В РосБР разработаны следующие кредитные продукты [www.rosbr.ru – официальный сайт ОАО «РосБР»]: «Стартовый капитал» создаваемых субъектов - предназначен малого для кредитования предпринимательства с вновь целью формирования и укрепления его материально-технической базы; «Капитал для роста» - направлен на рост материально-технической базы, расширение производства, создание новых технологий действующего субъекта малого предпринимательства; «Оборотный капитал» - ориентирован на пополнение материальных запасов, приобретение товарно-материальных ценностей; «Регион» - кредитование приоритетных региональных проектов. Указанные продукты являются базовыми, что предполагает постоянное их совершенствование и разработку новых продуктов с учетом потребностей субъектов малого предпринимательства при изменении макроэкономических условий хозяйствования, что делает кредитную политику РосБР более гибкой. Усиление государственной предпринимательства может поддержки осуществляться субъектов через малого формирование и использование региональных гарантийных фондов, призванных обеспечить упрощение доступа субъектов малого предпринимательства к кредитным услугам наиболее надежных кредитных организаций, предъявляющих высокие требования к финансовой прозрачности заемщиков и экономической надежности финансируемых инвестиционных проектов. В условиях финансового кризиса резко снижаются финансовые показатели результатов финансово-хозяйственной деятельности, что негативно сказывается на оценке кредитоспособности субъектов малого предпринимательства, что неизбежно влечет за собой ужесточение требований банков к обеспечению кредитов и повышение процентных ставок с целью покрытия возрастающего риска неплатежей по процентам и основной сумме долга по кредитам. В целях решения указанных аспектов взаимодействия банков с субъектами малого бизнеса предприняты следующие меры: РосБР совместно с банками-партнерами использует субсидирование процентных ставок и ограничение маржи банков; РосБР предоставляет в качестве обеспечения по кредитам гарантии и поручительства региональных гарантийных фондов. Председатель Правительства РФ В.В. Путин в своем выступлении 22.04.09 г. на пленарном заседании Форума по малому и среднему предпринимательству заявил, что в 2009 году выделено 3,5 млрд.руб. на пополнение региональных гарантийных фондов, а также было принято решение дополнительно направить на эти цели 15 млрд. руб. Также в выступлении были обозначены следующие направления поддержки субъектов малого предпринимательства [Выступление Председателя Правительства РФ В.В. Путина на пленарном заседании Форума по малому и среднему предпринимательству. Деньги и кредит. №6. 2009. С.5]: гранты начинающим предпринимателям; безвозмездные субсидии на открытие своего дела (предположительно планируется выделить в 2009 году 15 тысячам предпринимателям гранты по 300 тыс.руб.); развитие микрофинансирования (в 2009 году при поддержке региональных и федеральных властей должно быть выдано не менее 20 тысяч займов в размере до 1 млн.руб.); субсидирование процентных ставок по кредитам малых предприятий (в 2009 году более 1,5 млрд.руб.). В третьих, важным инструментом государственной поддержки малого предпринимательства является система государственных заказов, позволяющая обеспечить субъектам малого бизнеса гарантированный рынок сбыта, ускорить процесс накопления капитала, а следовательно, расширить производственные мощности, модернизировать оборудование, укрепить их конкурентоспособность. По расчетам МЭР РФ, в 2009 г. малые и средние предприятия могут продать государству продукции на 1 трлн.руб., основными заказчиками выступят естественные монополии и армия [В.В. Кулешов. Условия выхода России из кризиса. ЭКО. №10. 2009. С.16]. Вместе с тем, перспективность сектора малого предпринимательства в современной российской экономике не следует рассматривать лишь как очередную кампанию в системе антикризисной политики Правительства РФ. Именно малые предприятия могут стать основой рыночных структур во многих отраслях, обеспечивая перелив инвестиций в высокотехнологичные производства, тем самым, обеспечить структурную перестройку российской экономики. Для стимулирования спроса на товары и услуги малых предприятий и замещения импорта на государственном уровне принято следующее: государственный заказчик на федеральном, региональном и муниципальном уровне обязан размещать 10-20% государственного заказа исключительно на торгах, проводимых для субъектов малого предпринимательства по отдельной номенклатуре товаров, работ, услуг, утвержденной Постановлением Правительства РФ; стоимость государственного заказа не должна превышать 3 млн. руб. на работы и товары и 2 млн. руб. на услуги. Указанные меры и направления поддержки малого предпринимательства, обозначенные федеральными органами власти требуют соответствующего развития на региональном и местном уровнях с учетом реальных возможностей на местах. По расчетам МЭР РФ все перечисленные меры позволят создать и сохранить от 350 до 500 тыс. рабочих мест [В.В. Кулешов. Условия выхода России из кризиса. ЭКО. №10. 2009. С.16]. В 2009 году Правительство Омской области внесло изменения в долгосрочную целевую программу по развитию малого и среднего предпринимательства до 2013 года, сообщается на сайте администрации региона. В частности, на 4 млн. рублей увеличены средства программы, необходимые для обеспечения софинансирования субсидий, которые выделяются из федерального бюджета. Это позволяет рассчитывать на дополнительное выделение Омской области 34,9 млн. рублей федеральных средств. Таким образом, всего на поддержку малого бизнеса в регионе из федерального бюджета в этом году выделяется почти 170 млн. рублей, что больше прошлогоднего уровня в 11,5 раз [www.omskportal.ru – официальный сайт Омской области]. Основная часть данной суммы перечисляется в фонд поддержки и развития малого бизнеса. В 2009 году в фонд в виде имущественного взноса будет передано более 125 млн. рублей, первые 36 млн. рублей уже профинансированы. Общий объем кредитов, привлеченных под поручительства фонда, превысил 210 млн. рублей [www.omskportal.ru – официальный сайт Омской области]. По данным Минэкономразвития РФ, Министерства сельского хозяйства и продовольствия Омской области, Министерства строительства и жилищнокоммунального комплекса Омской области в список системообразующих организаций Омска и Омской области в рамках государственной антикризисной поддержки вошли: 57 предприятий агропромышленного сектора, 4 – в области жилищного строительства, 18 – промышленных предприятий, 6 – производство продуктов питания и 2 предприятия жилищнокоммунального хозяйства [Спецпроект. Спасут государственные деньги? The CHIFF.Август.2009.С.35]. ли Омский бизнес В рамках общегородской целевой программы «Развитие субъектов малого и среднего предпринимательства г.Омска на 2008-2010 годы» 18 предприятий получили финансовую поддержку на муниципальном уровне. Анализ структуры оказываемой финансовой поддержки свидетельствует о широком спектре сфер деятельности финансируемых предприятий: научные исследования и производство – 5; сфера услуг – 13. Несмотря на заинтересованность государства и предпринимателей в том, чтобы российский бизнес пережил кризис, обе стороны указывают на противоречивость указанного процесса. Противоречивость со стороны государства проявляется в опасности профинансировать неперспективные предприятия с высокой степенью риска банкротства, поэтому к соискателям приходится собирать большой пакет документов. Бизнес, в свою очередь, указывает на отсутствие информации о способах поддержки и условиях конкурсов. Чтобы дать оценку механизму и структуре выданных финансовых средств в рамках антикризисной помощи малому предпринимательству, по нашему мнению, необходимо обратиться к специфике функционирования российской экономики. В России экономика делиться на три сектора: сверхрентабельный сырьевой, относительно благополучная сфера услуг (защищенная от внешней конкуренции) и депрессивная обрабатывающая промышленность (включая высокотехнологичные отрасли). Исходя из представленной классификации, можно говорить о необходимости реализации селективного подхода к отбору конкурсантов для оказания государственной финансовой поддержки. Таким образом, добывающие отрасли, как сверхрентабельные, - не нуждаются в государственной поддержке; сфера услуг – нуждается в поддержке только в условиях кризиса; тогда как обрабатывающая промышленность, включая высокотехнологичные отрасли – нуждается во всемерной и постоянной финансовой поддержке на всех уровнях государственного управления. Это позволит государству нести только оправданные риски, обезопасив себя от поддержки неконкурентоспособных предприятий, более взвешенно проводить политику государственной поддержки субъектов малого предпринимательства, прежде всего, в инновационной сфере с целью модернизации и повышения конкурентоспособности российской экономики. Например, как сообщает Омскстат, наиболее привлекательными сферами деятельности для малого бизнеса остаются операции с недвижимым имуществом, аренда и предоставление услуг, а также оптовая и розничная торговля; в 2008 году инвестиции в основной капитал осуществляли организации обрабатывающих производств - 30%, строительства – 25% и торговли – 23%[Антонова Ю.И., Ходыкина М.В. К вопросу о развитии субъектов малого предпринимательства г. Омска // Экономика региона: интеллект, инновации, предпринимательство. Омск. 2009. С.145]. Данные показывают, что потребность в инвестициях в обрабатывающих производствах многократно превосходит аналогичные потребности в сфере услуг, что объясняет необходимость поддержки приоритетной обрабатывающей государственной промышленности, финансовой включая наукоемкое производство. Учитывая современные и проблемы развития малого предпринимательства, можно прийти к выводу, что дальнейшее развитие и совершенствование всей системы государственной поддержки малого предпринимательства становится ключевым фактором его успешного развития. Важность развития малого предпринимательства предполагает комплексное решение следующих проблем: координацию деятельности всех структур государственной поддержки малого предпринимательства, в том числе на региональном и муниципальном уровнях; обеспечение малого предпринимательства финансовой поддержкой адекватной его потребностям и по доступности, и по объему, и по срокам, что представляется возможным при объединении усилий как государства, банковского сектора, так и представителей малого бизнеса; реализацию селективного подхода в применении мер государственной поддержки субъектов малого предпринимательства в соответствии со сферой его функционирования, а именно, только обрабатывающая промышленность, включая сферу НИОКР и высокотехнологичные производства, требуют применения налоговых, финансовых мер и системы государственного заказа в первоочередном порядке. 3.9. Малый бизнес и инновационная активность в регионах России Развитие сектора малых предприятий является неотъемлемой, краеугольной составляющей экономической политики развитых стран. Это обусловлено, Действительно, во-первых, необходимостью глобализация мирового диверсификации хозяйства приводит экономики. к росту специализации стран, как результат, росту зависимости экономики от внешней конъюнктуры. Россия и Китай, в частности, испытали на себе в результате мирового финансового кризиса последствия снижения внешнего спроса и падения цен. Малые предприятия, прежде всего относящиеся к отраслям промышленности, используют все доступные на данной территории ресурсы, что расширяет т.н. внутриотраслевую торговлю, а значит, снижает безработицу. Вторая причина заключается в том, что малые предприятия являются неотъемлемым элементом национальной инновационной системы в силу имманентно свойственных малому бизнесу оперативности в принятии управленческих решений и высокой мотивированности предпринимателя в результатах своего труда. Так, практика США показывает, что мелкие фирмы производят в 2,5 раза больше нововведений в расчёте на одного занятого [Разумнова И.И. Новые тенденции предпринимательской деятельности//СШАКанада: экономика, политика культура. – 2005 . - №9. – с. 97]. Соответственно, малые высокотехнологичные предприятия играют важную роль на ранних Работа выполнена при финансовой поддержке гранта Президента России молодым учёным-кандидатам наук МК-887.2009.6 «Инновационная активность и пути её стимулирования в России: региональный уровень». стадиях инновационного процесса: формирование концепции, создание макета, опытного образца, рыночное тестирование разработки, производство опытной партии – одним словом, вплоть до полномасштабного, промышленного освоения новшества, по сути, осуществляя функцию отбора нововведений для крупных фирм. К примеру, к инновациям, обязанным своему появлению малым предприятиям США, относятся: кондиционирование воздуха, конвейерное производство, магнитофоны, ФМ-радио, микропроцессор, персональный компьютер, безопасная бритва, мягкие контактные линзы, вакуумная трубка, зажигалка, автоматический набор в телефонах, синхронизатор орбит спутников, турбинные двигатели, звуковое кино, самопроявляющиеся фотографии, электрические калькуляторы [Don’t laugh at gilded butterflies//The Economist. – 2004. - №8372. – p. 76 и Баумол У. Предпринимательство, инновации и рост: симбиоз Давида и Голиафа//Проблемы теории и практики управления. – 2005. №2. – с. 7.] При этом некоторые малые фирмы при наличии поддержки венчурных фондов и благоприятной внешней среды, в том числе институциональной, превращаются в транснациональные корпорации. В качестве примера можно привести такие компании, как Microsoft, Intel, Sun Microsystems и др. Мировой финансовый кризис оказал неоднозначное влияние на развитие малого бизнеса в России. Так, согласно результатам опроса, проведённого в январе 2009 г. общественной организацией «Опора России», для малых предприятий менее острой стала проблема кадров и помещений: 46% опрошенных компаний отмечают, что подобрать персонал стало проще; ситуация с подбором помещений для бизнеса улучшилась для 40% респондентов [Мониторинг состояния малого и среднего бизнеса России в условиях кризиса//www.opora.ru]. С другой стороны, предприятиям стало труднее привлекать заёмные средства; более половины предприятий (65%) отметило значительный рост цен на продукцию/услуги поставщиков [Мониторинг состояния малого и среднего бизнеса России в условиях кризиса//www.opora.ru]. Также сохраняет остроту проблема получения земельных участков. В итоге малые предприятия вынуждены арендовать помещения на окраинах городов, что, разумеется, снижает их привлекательность как мест работы, снижает и конкурентоспособность, если компания занимается производством, скажем, скоропортящихся продуктов. Доступность складских помещений является низкой для трети опрошенных [Развитие малого и среднего предпринимательства в регионах России. «Индекс Опоры»//www.opora.ru]. При этом количество имеющихся квадратных метров отнюдь не характеризует доступность логистической инфраструктуры: дело в том, что ряд складов, построенных в 90-е гг., плохо адаптирован к требованиям современной транспортной инфраструктуры, но не допускает перепрофилирования. Сохраняется напряжённая ситуация с доступом к энергоснабжению. Так, согласно результатам исследования [Развитие малого и среднего предпринимательства в регионах России. «Индекс Опоры»//www.opora.ru], 27% предпринимателей считает, что подключиться к сетям очень сложно. Конечно, эта проблема имеет отраслевую специфику: в большей степени она значима для промышленных предприятий, в меньшей – для компаний сферы услуг. Выше мы отметили, что кризис несколько улучшил ситуацию с кадрами. Тем не менее, не следует воспринимать это как устойчивую тенденцию. Просто временное высвобождение ресурсов. Накануне кризиса ситуация была, на наш взгляд, довольно тяжёлой, особенно со специалистами технического профиля и квалифицированными рабочими. Так, 27 и 29% опрошенных предпринимателей соответственно считает, что найти инженеров и квалифицированных рабочих практически невозможно. Ещё по 16% полагают, что сделать это довольно трудно [Развитие малого и среднего предпринимательства в регионах России. «Индекс Опоры»//www.opora.ru]. Следует думать, что такую озабоченность высказывали прежде всего промышленные предприятия, входящие в выборку. Достаточно существенной является и проблема налогового администрирования: так полагает 36% опрошенных, - причём проблема более значима для предприятий, не находящихся на упрощённой системе налогообложения, т.е. промышленных прежде всего. Соответственно 30 и 25% предпринимателей полагает уровень административных барьеров и коррупции (организованной преступности) обременительными для бизнеса [Развитие малого и среднего предпринимательства в регионах России. «Индекс Опоры»//www.opora.ru]. Здесь следует заметить, что, по мнению экспертов, административные барьеры давно перестали быть значимым препятствием и стали просто частью издержек для малых предприятий. Действительно, ввиду их малого размера, а также появления закона, снижающего возможную частоту проверок, им приходится реже сталкиваться с коррупцией, чем средним и крупным компаниям. Согласно данным исследования [Развитие малого и среднего предпринимательства в регионах России. «Индекс Опоры»//www.opora.ru], в среднем малые предприятия тратят 6% выручки на коррупционные платежи. Впрочем, сами авторы исследования признают заниженность оценок, поскольку 75% ответивших указало, что взятки они не дают! Для сравнения: в 200% г. этот показатель составил 8,5%, в 2006 г. – 9,6%. Мы склонны полагать, что ситуация с развитием малого бизнеса в России складывается по-разному в регионах нашей страны, более того – кризис обнажил эти отличия, поскольку в условиях падения спроса неэффективным предприятиям стало труднее выживать. Кроме того, если в регионе экономика изначально была неустойчива, то резкое ухудшение конъюнктуры рынка повлекло за собой активизацию рейдерских захватов, рост давления со стороны различных государственных структур, повышение цен со стороны региональных монополий. С другой стороны, наличие в регионе до кризиса институтов финансирования малых предприятий, партнёрских отношений между региональной администрацией и бизнесом должно, гипотетически, позволять малым предприятиям легче пережить ухудшение доступности финансовых ресурсов со стороны частных компаний, падение спроса. Таким образом, целью настоящей работы является исследование различий в развитии предприятий малого и среднего бизнеса, обусловленных различиями в состоянии институтов на региональном уровне. Мы предполагаем, что благоприятная среда для развития малого и среднего бизнеса будет благоприятно сказываться на осуществлении предприятиями инноваций, которые также в значительной степени зависят от состояния институтов. Мы не посчитали нужным брать в качестве зависимых переменных параметры, характеризующие развитие малого бизнеса (например, долю малых предприятий в численности занятых, в выпуске и т.д.), поскольку эти показатели могут детерминироваться особенностями налогововго законодательства, размерами региона и т.д. Скажем, часто бизнесмен дробит бизнес на ряд малых предприятий (т.н. группу компаний) с целью минимизации налогов, хотя, по сути, это одно предприятие. Мы осуществили построение линейной регрессии следующего вида: ИАi А b1 * ВРП b2 * ПАТисп b3 * РАЗН b4 * ПРМИН b5 * АДМбар ei где: ИА – уровень инновационной активности в регионе; ВРП - размер ВРП; ПАТисп – количество используемых патентов; РАЗН – разница между нормативным и фактическим уровнем инновационной активности в регионе; ПРМИН – доля населения с доходами ниже прожиточного минимума; АДМбар. – значение индекса административных барьеров (составлен «Опорой России» в рамках исследования «Развитие малого и среднего предпринимательства в регионах России. «Индекс Опоры»//www.opora.ru); еi – случайный член. Выборка составила 35 регионов. Чтобы сгладить годовые колебания, обусловленные временными, конъюнктурными факторами, переменные были взяты как среднее за три последних года (обычно за 2005 –2007 гг., кроме ВРП, который был рассчитан за 2004-2006 гг.) Нормативный уровень инновационной активности был рассчитан следующим образом. Нами была определена структура промышленности в каждом регионе. Мы воспользовались информацией о численности занятых, а не о выпуске, поскольку возникают трудности с нивелированием фактора роста цен. Далее мы рассчитали нормативный уровень инновационной активности в промышленности по каждому региону как сумма произведений среднероссийского уровня инновационной активности в данной отрасли на долю отрасли в численности занятых. Данная переменная нивелирует влияние изначально довольно высокотехнологичной структуры местной промышленности. Качество модели оказалось очень хорошим: R2 равен 0,92; F-статистика значима при 1% уровне значимости. Однако t-статистика показала, что переменные ПРМИН и АДМбар. не являются значимыми. Таким образом, региональный бизнес-климат не играет особой роли применительно к инновационной деятельности. Определяющее значение имеют ресурсы, которые расположены в регионе. При этом более важным является размер рынка, но не дифференциация потребителей по уровню дохода. Подтверждается высказанная выше мысль, что предприятия свыклись с коррупцией, адаптировались к ней. Возможно, коррупция даже примерно одинакова по регионам (в относительном выражении). Значимость переменной РАЗН говорит о том, что фактор регионального управления имеет значение: коэффициент при данной переменной положителен. Другими словами, чем активнее в данном регионе ликвидируются неэффективные предприятия, поощряется создание эффективных, тем интенсивнее идут инновации, в том числе и в малом бизнесе, который органически связан с крупным. 3.10. Контрактные взаимосвязи власти и бизнеса в свете решения социальных проблем региона (на примере Кемеровской области) Обращение к проблеме «Контрактные взаимосвязи власти и бизнеса на региональном уровне» было обусловлено тем, что роль и значение региональных аспектов институциональной трансформации отечественной экономики не получили должного отражения как в современной научной литературе, так и в практике институционального проектирования. Это определялось ориентацией большинства исследований на трансформацию формальных институтов, которые устанавливаются преимущественно на общенациональном уровнен. Приоритетное внимание к формальным институтам отражает господствующие в рамках современной экономической науки подходы. Неоклассические и базирующиеся на них неоинституциональные модели исходят из наличия универсальных критериев эффективности и универсального в своей основе набора «качественных» институтов, способных обеспечить эффективное функционирование экономики. В практике институционального проектирования данный теоретический подход получил Вашингтонского Вашингтонского наиболее полное консенсуса. консенсуса воплощение Важнейшими являлись, как в рекомендациях принципами известно, политики либерализация, приватизация и финансовая стабилизация на основе жесткой монетарной и фискальной политик. В институциональном плане вся программа Вашингтонского консенсуса выступает как политика ускоренного внедрения в развивающихся и постсоциалистических странах набора унифицированных правил игры, ориентированных на интересы субъектов глобальной экономики. Реализация предложенной либеральной стратегии реформ в 1990-е годы привела к неоднозначным результатам. В частности возникло устойчивое рассогласование формальных и неформальных норм при примате последних. Это приводит к деформализации правил игры, означающей, что «либеральные» образцы законодательных актов либо не действуют, либо содержат в себе разного рода моменты, которые позволяют в практике правоприменения встраивать их в систему сетевых взаимосвязей. В результате этого произошел разрыв между нормативной «либеральной» и реальной моделью формирования контрактного государства в России. В результате проведенного институционального исследования нами были выделены два вида контрактного государства: «контрактное» государство «невидимой руки» и «контрактное» государство «помогающей руки». С целью отнесения того или иного государства к одному из видов контрактного государства был предложен оригинальный комплексный критерий государства с преобладанием контрактных начал, включающий в себя «формальный» и «экономический» компоненты. «Формальный» компонент данного критерия базируется на оценке состояния политического рынка, характер которого должен быть конкурентным и консенсусным. Оценка конкурентности и консенсусности строится на анализе как формальных, так и неформальных институтов [Соколова А.А. (Сурцева) Политический рынок России // Социально-экономические преобразования в России: сб. научных трудов / отв. ред. проф. В.А. Шабашев. – Выпуск 3. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 2004. – С. 508-514]. Демократические институты должны базироваться на неформальных институтах, в лице норм морали и обычного права, обеспечивающих преобладание идеологии «гражданского согласия». В качестве «экономического» компонента комплексного критерия государства с преобладанием контрактных начал предложен характер распределения «остаточного дохода» от деятельности государства, характеризующийся наличием широкого круга его получателей [Сурцева А.А. Проблемы становления контрактного государства в России: региональный уровень // Институциональная трансформация экономики на постсоветском пространстве: сборник статей международной научной конференции «Институциональная трансформация: федеральный и региональный уровни» - Кемерово, 2009. – С. 102-108]. Под остаточным доходом государства понимается сверхдоход, возникающий в результате использования монополии на принуждение, обеспечивающей эффективное производство таких общественных благ, как охрана правопорядка и спецификация прав собственности, что, в свою очередь, приводит к повышению отдачи от всех экономических ресурсов. Первый вид контрактного государства «невидимой руки» можно определить как классический, поскольку он близок к некой идеальной модели, отражающей закономерности развития рыночной экономики и гражданского общества в условиях европейской цивилизационной среды. Контрактное государство «невидимой руки» может обладать обширным государственным сектором, однако в рамках рыночного сектора оно действует как гарант деперсонифицированных норм и как некий ассистент «невидимой руки» рынка. Это означает, что в рамках рыночного сектора существует приоритет функций «государства защищающего» над функциями «государства производящего». Второй же вид контрактного государства возникает на этапе ускоренной модернизации, направленной на преодоление отставания в социальноэкономическом развитии в странах, не относящихся к европейской цивилизации. В таких условиях формальная демократизация зачастую оборачивается властью узких по составу групп интересов, причем во многом выступающих агентами экономических и политических интересов развитых стран. В этих условиях объективно требуется взятие государством на себя функции формулирования интересов общественного развития и целенаправленного выращивания субъектов хозяйствования с помощью селективных методов, что характеризует его как государство «помогающей руки». Такое государство определено как неклассическое контрактное государство. Его неклассический характер отражается в существовании разрыва между «контрактности» «формальным» государства. и По «экономическим» существу компонентами «неклассичность» такого контрактного государства заключается в том, что механизмы общественного контроля, обеспечивающие его превращение в агента интересов населения, формируется в рамках авторитарных (или полуавторитарных) политических структур. Результаты исследования привели к выводу о том, что формирование в России социального контракта и свойственного ему контрактного государства происходит не сверху вниз, а наоборот: зарождающиеся локальные региональные социальные контракты формируют общероссийские тенденции в этом экономического направлении. Именно компонента комплексного поэтому изучение критерия анализ контрактности государства следует проводить не только и не столько на основании изучения социальной основываясь направленности на действий региональных федеральных практиках властей, реализации сколько местными и региональными органами власти своих социальных функций. В свете последнего следует отметить, что в результате дефицитности бюджетов субъектов федерации и местных бюджетов реализация социальных функций осуществляется посредством софинансирования власти бизнесом, за счет выстраивания контрактных взаимосвязей между последними. Взаимодействия власти и бизнеса можно назвать контрактными, в случае если собранные через систему софинансирования средства бизнеса, используются властью для реализации социальных функций, направленных на широкие слои населения, что расширяет круг получателей «остаточного дохода» государства. Представляется, что до конца 1990-х гг. большую часть отношений государства и бизнеса составляли коррупционные сделки. В период реформ государство не являлось силой для защиты прав собственности появляющегося бизнеса, и данную функцию взяли на себя криминальные структуры. Тем самым можно с уверенностью говорить о наличии в тот период модели государства «грабящей руки». К настоящему же времени в реальной модели отношений власти и бизнеса присутствуют отношения, основанные на легальных, формальных институтах и методах, на неформальных коррупционных сделках, а так же имеют место и занимают большую часть, неформальные институты, принятие и исполнение которых бизнесом происходит за счет использования органами власти легальных и нелегальных инструментов. Во взаимоотношениях власти и бизнеса, где существуют формальные (основанные на законе) и неформальные (лежащие за пределами закона) практики сложилось три относительно обособленные зоны их взаимодействия: белая, черная и серая [Бремя государства и экономическая политика: либеральная альтернатива. – М., 2003. - С. 97-100; Курбатова М.В., Левин С.Н. Деформализация правил взаимодействия власти и бизнеса на региональном и муниципальном уровнях // Вопросы экономики. 2005. №10. - С. 122]. Серая зона – это и есть переплетение моделей «помогающей руки» с моделью «грабящей руки». - «Белая зона» охватывает формальные практики взаимоотношений власти и бизнеса: регулирование налоговых отношений, административного и экономического регулирования бизнеса (регистрации, лицензирования, контроля и принуждения к исполнению установленных норм и т.п.), конкурсы на выполнение государственных заказов и т.п. Однако имеют случаи, когда законы или другие нормативные акты препятствуют бизнесу и являются экономически нецелесообразными. административных барьерах. В таких Преодоление случаях бизнесом говорят об административных барьеров носит не всегда легальный характер, но так же относится к «белой зоне». В этих случаях может не быть нарушений со стороны государства, но к нарушениям подталкивается бизнес. - «Серая зона» охватывает двухсторонние неформальные взаимодействия бизнеса и власти. В этих случаях государство, располагая административным ресурсом, то есть способностью посредством использования своих легальных полномочий нанести ущерб конкретному бизнесу, принуждает его к дополнительным отчислениям на какие-либо общественно полезные цели. При этом предприниматель получает гарантии не ухудшения своего положения или даже обещания каких-либо привилегий и льгот. То есть в «серой зоне» происходит статусный торг с властью относительно условий функционирования конкретного бизнеса, а значит, имеет место переговорный процесс, процесс отстаивания интересов. - «Черная зона» неформальных отношений предполагает преступное взаимодействие с бизнесом не государственных институтов, а отдельных лиц в их личных корыстных интересах или неформальных коррупционных сетей с использованием служебного положения чиновников, их административного ресурса. Главной объективной причиной возникновения «серой зоны» является с каждым годом нарастающее несоответствие между исполнением региональными и местными властями своих функций по производству общественных благ и обеспечению социальных гарантий и законными источниками их финансирования. Реформирование постсоветского пространства привело к глубокому кризису экономики страны, что проявилось в резком падении доходов большей части населения. Для смягчения сложившейся ситуации федеральные органы власти пошли по пути раздачи социальных льгот. При этом обязанность их финансирования была спущена на региональные и местные бюджеты. Возникли так называемые возложенные «федеральные на мандаты», муниципалитеты в т.е. расходные соответствии с полномочия, законами и постановлениями федерального правительства. Эти «федеральные мандаты» не были подкреплены финансовыми ресурсами. Причем, федеральное правительство, решая проблему балансирования государственного бюджета, стало перетягивать в центр более устойчивые налоги и снижать долю региональных и местных бюджетов в консолидированном бюджете. Так, доля доходов муниципальных образований в ВВП сократилась с 10,2% в 1996г. до 6,5% в 2002г. [Чернявский А., Вартатенов К. Финансовая децентрализация и местное самоуправление в годы реформ // Вопросы экономики. 2003. №10. – C. 96]. Все это в условиях трансформационного спада российской экономики привело к существенной нехватке ресурсов для финансирования на местном уровне производства общественных благ и ресурсов на поддержку инфраструктуры, социальной сферы и т.п. При этом объемы дефицита региональных и местных бюджетов далеко не в полной мере отражают объемы недофинансирования территорий. Даже при сбалансированном бюджете данная проблема остается острой, так как при нехватке ресурсов «исполнение бюджета» переводится на «кассовую» основу, заключающуюся не в выполнении бюджетного плана, а в приведении в соответствие расходов и получаемых доходов [Христенко В.Б. Межбюджетные отношения и управление региональными финансами. – М., 2002. – с. 234]. Таким образом, федеральные органы власти с одной стороны увеличили функции и полномочия региональных и местных органов власти, а с другой забрала значительную часть источников их финансирования. В 1990-е гг. губернаторам и мэрам городов была дана свобода в установлении налогов. На местах стали вводиться различные местные налоги и сборы. Одновременно с этим начали выстраиваться неформальные отношения с бизнесом. Начиная же с 2000-х гг. в связи с реформированием налоговой системы, нормотворческие возможности региональной власти в сфере налогообложения с каждым годом стали сокращаться. Действующее законодательство ограничивает перечень региональных и местных налогов видами, заведомо недостаточными для финансирования региональных и местных расходов. Так, поступления в региональные и местные бюджеты от налогов, в отношении которых региональные и местные власти могут хоть както влиять на базу или ставку, т.е. поступления от так называемых «собственных» налогов, покрывают менее 40% расходных потребностей региональных бюджетов и лишь порядка 13% расходных потребностей местных бюджетов [Бремя государства и экономическая политика: либеральная альтернатива. – М., 2003. - С. 30]. При этом, поскольку и база налогообложения, и ставки большинства налогов, являющихся источниками формирования региональных и местных бюджетов, определяются федеральным законодательством, региональные и местные власти практически лишены легальных рычагов для проведения самостоятельной налоговой политики. Это не позволяет реализовать основополагающие принципы бюджетного федерализма, децентрализации бюджетной системы и существенно ограничивает бюджетную самостоятельность и ответственность региональных властей перед законом и избирателями. Так называемые собственные доходы субъекта федерации или муниципалитета на самом деле таковыми не являются. Это все те же отчисления от федеральных налогов, которые каждый год могут пересматриваться и пересматриваются. По сути дела, это та же финансовая помощь. В данных условиях привлечение бизнеса к софинансированию территории становится условием ее «выживания», а для бизнеса, такой добровольный или добровольно-принудительный взнос – инструментом достижения своих интересов. Подобный взаимообмен происходит в результате неформальных практик, где региональные и местные власти, позиционирующие себя «хозяином территории», обладая комплексом формальных и неформальных инструментов, имеют возможность использовать их «административные решения» [Апарина Н.Ф., Курбатова М.В. Институциональные условия регионального развития: взаимодействие региональной и местной администрации с бизнесом в процессе использования ресурсов региона // Местное развитие и практика. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 2003. – с. 51] в качестве метода воздействия и некоего «товара» высококонвертируемого в обмене с бизнесом. При этом, главной целью властей является обеспечение выполнения своих публичных функций. В данном контексте местный бизнес рассматривается не как самостоятельная экономическая и социальная сила, а как структура, призванная решать производственные и социальные задачи региона, установленные властями. В сложившемся типе взаимодействия региональные и местные органы власти выступают как «начальник», а бизнес как «подчиненный». Между ними идут «статусные торги» об объеме экономических и социальных обязательств бизнеса в масштабах области и города. Иерархия в отношениях между властью и бизнесом проявляется в неравноправии участников «торгов» и асимметрии информации. Итак, к настоящему моменту, в модели взаимоотношений между государством и бизнесом, как на федеральном, так и на региональном и местном уровнях, имеются в наличии элементы всех типов государства («невидимой руки» «помогающей руки» и «грабящей руки»), что ксожалению не предполагает широкого круга получателей «остаточного дохода» государства. Однако, наличие дифференцированного отношения к бизнесу, а значит отсутствие единых для всех «правил игры» не дает возможности анализировать государство на соответствие модели «невидимой руки». Так же российское государство никогда не ограничивалось функциями арбитра. Поэтому, исследование отношений государства и бизнеса на уровне региона возможно в рамках преобладания черт второго и третьего типа («помогающей» и «грабящей руки»). Сложившийся тип отношений между региональной и местной властью и бизнесом в Кемеровской области достаточно отчетливо прослеживается в результатах, проведенного анкетного опроса. На вопрос: «Какие ассоциации у вас вызывает понятие «местная власть» (допускалось не более 2-х вариантов ответа) – более половины предпринимателей выбрали варианты ответов с негативной окраской (аппарат принуждения для решения городских проблем – 48,9%, хозяин территории – 51,1%) и чуть более 10% останавливались на ответах, характеризующих ситуации господства формальных отношений, основанных на законе (гарантия закона – 10,6%, стабильные правила игры – 7,8%). Данные ответы четко координируются с ответами на вопрос, заданный к концу опроса: «Как Вы оцениваете роль местной администрации во взаимодействиях с бизнесом?». Здесь уже абсолютное большинство предпринимателей ответили: «аппарат принуждения для достижения интересов города» (см. таблицу 1). Таблица 1 - Как Вы оцениваете роль местной администрации во взаимодействиях с бизнесом? 1 партнер-координатор, участвующий в решении проблем бизнеса для реализации общегородских интересов 2 аппарат принуждения для достижения интересов города 3 гарант соблюдения "правил игры" в рамках закона Не ответившие ИТОГО: Чел % 30 16,7 105 36 9 180 58,3 20,0 5,0 100 При этом региональные и местные власти активно используют неформальные методы воздействия на бизнес, в том числе облагают его своего рода натуральным оброком, например по содержанию жилья и прочей социальной инфраструктуры (чаще всего через всевозможные внебюджетные фонды). В арсенале у них существует значительное количество инструментов воздействия на предпринимателей с целью привлечения их к дополнительным тратам (см. таблицу 2). Последние подвергаются воздействию сразу нескольких инструментов, одним из которых чаще всего бывает силовое давление. Предприниматели так характеризуют данную ситуацию: «Надо пройти через ряд городских и областных инстанций. Докопаться до любого столба может любая инстанция. Любой человек из этой структуры, - ну не нравишься ты ему, может потерять документы. Как максимум, они могут найти возможность и запретить. Это одна из самых популярных форм взяток и вымогательства» [руководитель рекламного агентства]. Действенным инструментом давления на бизнес является организация проверок. «Это инструмент, я сразу скажу, это инструмент давления… Только был отказ (имеется в виду отказ от финансирования одного их проектов администрации города), тут же появились пожарники, СЭС и составили такие счета, что мне пришлось такие деньги туда вкладывать. Поэтому выполнять распоряжения зачастую гораздо дешевле. Это давление страшное идет» [из интервью с бывшим руководителем промышленного предприятия]. Таблица 2 - Какие методы воздействия на предпринимателей чаще используются муниципальной властью для привлечения ресурсов бизнеса в решение городских проблем? (указать не более 2-х вариантов) (%) 1. Материальная заинтересованность предпринимателей (муниципальный заказ, налоговые льготы и др.) 2. Убеждение 3. Авторитет руководителя города 4. Моральное поощрение предпринимателей 5. Дифференцированное отношение к предпринимателям 6. Неформальные угрозы применения санкций 7. Сознательное затягивание сроков принятия решений в пользу бизнеса 27,5 20,8 21,3 17,4 25,8 23,0 16,9 8. Установление дополнительных барьеров в решении вопросов 14,0 (угроза учащения судебных проверок, судебных разбирательств) Все эти инструменты выступают аргументами власти в «статусных торгах» с бизнесом. В процессе «торга» региональные или местные власти предъявляют бизнесу требования по определенному объему дополнительных, помимо налоговых, отчислений в натуральном или денежном эквиваленте. Бизнес, соизмеряя выгоды от налаживания «хороших отношений» с органами власти, идет на соответствующие расходы. В данном контексте, следует отметить, что бизнес идет на дополнительные расходы не только по причине необходимости благоприятных взаимоотношений с властью, но и, зачастую, в связи с пониманием сложившихся проблем у федерального и регионального бюджетов. Вот слова Президента одной из крупнейших компаний Кузбасса – компании СУЭК О.Мисевра по данному вопросу: «Социальная обстановка в тех регионах, в которых мы работаем, нас сильно волнует. Наше государство сегодня пока не может решать эти проблемы, поэтому их берет на себя бизнес» [Иванова О. Угольно-социальный разрез // Эксперт. 2003. №15. – с. 127]. Взаимоотношения власти и бизнеса в рамках «серой зоны» - это уже давно не отдельные персонифицированные соглашения. В эти отношения втянуты практически все представители регионального и местного бизнеса. Тем самым неформальные нормы стали повсеместными методами по привлечению всех представителей бизнеса к дофинансированию. При этом, данные практики приобрели широкое распространение и будучи вынужденной мерой, они не являются временным явлением. Наоборот, практики дополнительных расходов бизнеса на поддержание территорий это один из реальных фактов включенных в процесс формирования нового социального контракта в России о переопределении прав основных хозяйствующих субъектов. И данное переопределение происходит в форме восстановления прежних (советских) схем взаимодействия власти и предприятий. При этом региональная и местная власть являются организаторами сбора и использования потока ресурсов бизнеса, направляемого на поддержку местного развития. По понятным причинам корректные количественные оценки неформальных воздействий государства на бизнес существенно затруднены. Однако в приблизительном виде их можно сделать на основе собственных и уже имеющихся исследований. Согласно В.Тамбовцеву средства собранные с представителей бизнеса на дофинансирование территорий используются в трех основных направлениях путем создания неких фондов. «На уровне регионов обычно формируется три типа фондов: 1) фонды развития региона; 2) фонды поддержки жилищного строительства; 3) фонды поддержки правоохранительной деятельности» [Бремя государства и экономическая политика: либеральная альтернатива. – М., 2003. - с. 97]. В Кемеровской области эта практика получила широкое распространение. Так, в январе 2004 года администрация г. Кемерово, потеряв на отмене местных налогов и сборов 156,6 млн. рублей, призвала предпринимателей осуществлять регулярные добровольные перечисления на социальное развитие города [Карзова В. Налог на любовь к городу // Кузбасс. 2004. 23 января]. В феврале 2004 года в администрации г. Кемерово было подписано соглашение о партнерстве в сфере социального развития города, которое предусматривало введение с предприятий платежа в размере одного процента от фонда заработной платы. В обмен на платежи власти пообещали смягчение административных способствующих программы развитию поддержки барьеров, промышленных местных учет рекомендаций, предприятий, товаропроизводителей разработку [Социальное партнерство: кемеровский вариант // Кузбасс. - 2004. - 27 февраля]. В 2006 году, по предварительным оценкам департамента экономического развития администрации Кемеровской области, в соответствии с подписанными соглашениями ведущие предприятия, компании и холдинги направят в социальную сферу около 4,8 млрд. руб. [Логинова Е. Союз по расчету // Деловой Кузбасс. 2006. №5. – с. 26]. По подсчетам исследователей годовые объемы фондов развития регионов оцениваются в масштабах РФ в 10-13% от суммы собираемых налогов или в 3-5% валового регионального продукта. В абсолютном выражении они составляют около 100 миллиардов рублей в год. Фонды жилищного строительства – 0,5 % собираемых налогов или 0,13% промышленной продукции региона, то есть примерно 5 млрд. руб. в год. Фонды поддержки правоохранительных органов – 0,7% собираемых налогов или 0,14% промышленной продукции, то есть примерно 7 млрд. руб. в год. Таким образом, в общей сложности ежегодное участие бизнеса в дофинансировании территорий составляет 110 млрд. рублей. Данные цифры свидетельствуют о достаточно широком и значительном распространении и использовании практик взаимодействия бизнеса и власти в пределах «серой зоны» в России. В неформальных практиках взаимоотношений власти и бизнеса переплетены писанные и неписаные правила, индивидуальные и общие требования. Однако общей тенденцией последнего времени является их постепенная формализация и деперсонификация. Тем самым неформальные требования, предъявляемые к бизнесу, относящиеся к «серой зоне» отношений постепенно легализуются, принимая форму формальных норм, а принятие их большинством бизнес-сообщества приводит к легитимизации данных взаимоотношений. Таким образом, к настоящему моменту в России существует ряд проблем, препятствующих формированию контрактного государства. Характер российских властных рынков не соответствует формальному компоненту комплексного критерия контрактного государства «невидимой руки». Это показывает ограниченность возможностей для формирования в России контрактного государства «невидимой руки». В то же время анализ практик взаимодействия власти и бизнеса на региональном уровне показал о развитии контрактных практик взаимодействия, свидетельствующих о наличии элементов контрактного государства «помогающей руки», что расширяет круг получателей «остаточного дохода» государства. К подобным практикам относятся заключаемые соглашения о социально-экономическом сотрудничестве и сформированная система софинансирования производства общественных благ властью и бизнесом на региональном уровне. Содержание Предисловие Раздел I. Методологические, историографические и источниковедческие аспекты изучения предпринимательства 1.1. Влияние факторов российской самобытности на культуру предпринимательства (О. А. Никифоров) 1.2. Методологические и историографические аспекты в работе с источниками личного происхождения по истории купечества второй половины XIX – начала XX вв. (Н. Ю. Кошенова) 1.3.Историографические и источниковедческие аспекты изучения истории предпринимательства Чувашии в XIX – начале XX вв. (В. В. Орлов) 1.4. Социокультурная адаптация сельскохозяйственного предпринимательства Западной Сибири в годы революции и Гражданской войны: методологические аспекты исследовательской практики (И. И. Кротт) Раздел II. Российское предпринимательство в исторической ретроспективе 2.1. Сословно-социальные характеристики состава владельцев торговых домов Западной Сибири в конце ХIХ – начале ХХ вв. (Н. Л. Сорокина) 2.2. Система управления «Западно-Сибирского товарищества пароходства и торговли» (1898-1917гг.) (О. А. Задорожняя) 2.3. «Общества потребителей» на Судженских копиях Л.А. Михельсона в начале ХХ в. (О. А. Задорожняя) 2.4. Ханс Петер Ерл Хансен - предприниматель с Фюна в Сибири (П. и Н. Нильсен, А. Г. Киселев) 2.5. Государство против подпольного винокурения в годы НЭПа (С. В. Богданов, В. Н. Орлов) 2.6. Тоталитарный режим и предпринимательство в СССР в 1930-е гг. (С. В. Богданов, В. Н. Орлов) 2.7. Российские розничные торговые сети: к истории становления и развития (С. К. Никитина) 2.8. Финансовая культура и российское предпринимательство (О. А. Никифоров) Раздел III. Роль предпринимательского сектора в решении социальных задач общества 3.1. Попытки реформирования промыслового налогообложения в России в 1917 г. (Е. С. Кравцова) 3.2. Развитие пушного промысла на Обь-Иртышском Севере в 1920-е гг. (Е. И. Гололобов) 3.3. К вопросу об изучении проблемы формирования мобилизационной экономики в СССР в годы Великой Отечественной войны (на материалах Ханты-Мансийского автономного округа) (Л. В. Алексеева) 3.4. «Теневая» экономика и нелегальное предпринимательство в послевоенном советском обществе (1945-1953 гг.) (С. В. Богданов, В. Н. Орлов) 3.5. Социокультурная сфера железнодорожного транспорта в 1980-е гг. (по материалам города Тайги) (Н. Н. Солодовникова) 3.6. Особенности развития предпринимательства в СССР в период перестройки: частная инициатива, криминальная среда и государство (С. В. Богданов, В.Н. Орлов) 3.7. Экономические интересы бизнеса и его социальная ответственность (Е. В. Панюшкина) 3.8.Развитие малого предпринимательства в условиях кризиса: проблемы и перспективы (Н. Л. Полтораднева, Т. Б. Суржикова) 3.9. Малый бизнес и инновационная активность в регионах России (К. И. Грасмик) 3.10. Контрактные взаимосвязи власти и бизнеса в свете решения социальных проблем региона (на примере Кемеровской области) (А. А. Сурцева) Сведения об авторах Алексеева Л. В. – доктор исторических наук, профессор, Нижневартовский государственный гуманитарный университет (г. Нижневартовск) Богданов С. В. – кандидат исторических наук, доцент, Губкинский институт (филиала) Московского государственного открытого университета (г. Губкин, Белгородская область) Гололобов Е. И. – доктор исторических наук, доцент, Сургутский государственный педагогический университет (г. Сургут) Грасмик К. И. – кандидат экономических наук, доцент, Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского (г. Омск) Задорожняя О. А. – кандидат исторических наук, доцент, Сургутский государственный университет (г. Сургут) Киселев А. Г. – доктор исторических наук, доцент, директор Института заочного и дополнительного образования Югорского государственного университета (г. Ханты-Мансийск) Кошенова Н. Ю. – кандидат исторических наук, Алтайский государственный университет (г. Барнаул) Кравцова Е. С. – кандидат исторических наук, Курский государственный медицинский университет (г. Курск) Кротт И. И. – кандидат исторических наук, доцент, Омский государственный педагогический университет (г. Омск) Никитина С. К. – доктор экономических наук, доцент, ГУ-Высшая школа экономики (г. Москва) Никифоров О. А. – доктор исторических наук, доцент , Омский государственный университет путей сообщения (г. Омск) Нильсен Н. -- экономист, переводчик, писатель (Оденсе, Дания) Нильсен П. - историк, писатель (Оденсе, Дания) Орлов В. В. –доктор исторических наук, доцент, Российский государственный заочный аграрный университет (г. Чебоксары) Орлов В.Н. - кандидат исторических наук, доцент, Губкинский институт (филиала) Московского государственного открытого университета (г. Губкин, Белгородская область) Панюшкина Е. В. – заместитель директора по учебной работе Омского техникума железнодорожного транспорта (филиал ОмГУПС) (г. Омск) Полтораднева Н. Л. – кандидат экономических наук, доцент, Омский государственный университет путей сообщения (г. Омск) Солодовникова Н. Н. – преподаватель Тайгинского института железнодорожного транспорта (филиал ОмГУПС) (г. Тайга, Кемеровская область) Сорокина Н. Л. - аспирант кафедры государственный университет (г. Барнаул) востоковедения, Алтайский Суржикова Т. Б. – кандидат педагогических наук, доцент, Омский государственный университет путей сообщения (г. Омск) Сурцева А. А. – кандидат экономических наук, доцент, Кемеровская государственная медицинская академия (г. Кемерово)
