ВИНОГРАДЬЯ» В РЕПЕРТУАРЕ РУССКИХ КУЗБАССА

III Чтения, посвященные памяти Р. Л. Яворского (1925 – 1995): Материалы
Международной научной конференции. – Новокузнецк: РИО КузГПА, 2007. – 314 с.
32
В.Г. Богомолова
«ВИНОГРАДЬЯ» В РЕПЕРТУАРЕ РУССКИХ КУЗБАССА
Календарно-обрядовая поэзия русских Кузбасса малоизучена. Из
дореволюционных
исследований
следует
назвать
работу
М.В.
Красноженовой «Из народных обычаев крестьян деревни Покровки (Томской
губернии)». В 60-90-е гг. XX века календарно-обрядовый фольклор
записывался
32
студентами
и
преподавателями
Кемеровского
госуниверситета,
Новокузнецкого пединститута и Кемеровского института культуры, а также
отдельными собирателями (В.М. Потявиным, Е.И. Лутовиновой, В.Ф.
Похабовым, Л.А. Скрябиной, И.М. Турбиным). В силу ряда обстоятельств
объективного (угасание календарной обрядности, пассивное бытование
обрядовой поэзии) и субъективного характера (прежде всего недостаточная
подготовленность студентов в качестве собирателей) коллекция обрядовых
песен невелика, а основная часть записей хранится в личных архивах
фольклористов. Так, в фольклорном архиве КемГУ нами обнаружено около
двух десятков календарно-обрядовых песен. Незначительно и число
опубликованных текстов. Исчезновение поэзии аграрных праздников из
обрядовой жизни русских Кузбасса можно считать свершившимся фактом:
практически все записанные в 70-90-е гг. XX века календарные песни
бытуют пассивно, сохраняясь в памяти отдельных исполнителей старшего
поколения; количество записанных обрядовых песен значительно уступает
свидетельствам и рассказам о земледельческих праздниках, что, как
отмечают фольклористы, характерно и для других локальных традиций.
Количество записанных песен и многочисленные воспоминания позволяют
говорить о том, что наиболее сохранившимся обрядовым циклом русского
календаря Кузбасса являются Святки, что характерно для Сибири в целом.
Как и повсюду у русских Святки длились от Рождества до Крещения. От
информантов старшего поколения были записаны рассказы об обрядах и
ритуалах этого периода: рождественском и новогоднем обходе дворов с
пением поздравительных песен, ряжении, гаданиях, молодежных вечерках,
обрядовой еде. Лучше других жанров обрядовой лирики в кузбасском
репертуаре представлены зимние поздравительные песни: колядки, овсени,
щедровки, новогодние «посевания». Анализ материалов показал, что колядки
не были строго приурочены и могли исполняться и в навечерие Рождества, и
в течение всех Святок. Очевидно, правы те исследователи, которые считают,
что в Сибири это связано с сосуществованием в календаре различных
областных традиций. Колядовали как взрослые, так и молодежь, и дети.
Зачастую колядовали ряженые, которые могли поздравить хозяев и без песен,
что отличает старожильческую традицию.
В фольклорном архиве КемГУ нами был обнаружен текст
«виноградья», почти дословно совпадающий с образцом, записанным В.П.
Аникиным в 1969г. в Холмогорском районе Архангельской области.
Частично текст воспроизведен1. Это «виноградье» можно отнести к
обобщенному типу поздравительных песен. Основу сюжета составляет
восхваление хозяина с семьей, однако в повествование включается и брачный
мотив.
Ище по полю, полю
Красны девицы идут.
Виноградье красно-зелено моё.
33
Да красны девицы идут
Да разговаривают,
Переговаривают:
-Уж чей это дом?
Уж чей это терем?
Ты позволь, сударь-хозяин,
Ко двору прийти,
Ко двору прийти,
В светлу горенку зайти.
В светлу горенку зайти.
Да всем по лавкам сесть,
Да виноградье спеть.
Да во горенке во новой
Да Иван-господин.
Да Иван-господин,
Да Надежда-госпожа,
Да самый большой сын,
Да Петр-господин,
Да самая младшая дочь,
Да Вера-госпожа.
Да хозяин с хозяюшкой советовали:
-Уж где мы будем сыновей-то женить,
Да куда мы будем дочерей-то давать.
Уж мы сына женили
Да во Новгороде.
Дочерей будем давать
Да в каменну Москву.
У нас будут гости-горожаночки.
Да горожаночки-московляночки.
Чтобы им-то жилось да богателось,
Чтобы клеть живота,
Чтобы двор скота,
Чтобы семьдесят быков,
Да пятьдесят порозов.
Быки на воду идут,
Они наигрывают.
Подняли хвосты
Да на свои хребты,
Да на лопаточки.
Да еще чем хозяин
Будешь нам потчевать?
Уж мы пива-то не пьем,
34
Вина в рот не берем.
Сколько сойдется
Золотой казны,
Светлой денежки
Да нашим девушкам,
Да нашим девушкам.2
Не вызывает сомнения, что этот текст относится к традиции женского
колядования. Записанная песня сохраняет трехчастную структуру,
характерную для «виноградий»: зачин, рассказывающий о действиях
исполнителей («Ище по полю, полю/ Красны девицы идут…»); основная
часть, которую, согласно классификации Т.А. Бернштам и В.А Лапина3,
можно представить как Б+Ж2 - сокращенный вариант «благопожелания»
контаминирован с брачным сюжетом группы Ж («женитьба») - хозяин с
хозяйкой решают, куда отдавать дочерей замуж, где женить сыновей
(поскольку подобный мотив, хотя он и близок
Ж2 , в указанной
классификации не рассматривается, можно обозначить его как Ж5 , тогда наш
сюжет может быть записан как Б+Ж5). О том, что перед нами
контаминированный сюжет, свидетельствует трехчастная композиция
«виноградья». Т.А.Бернштам отмечает, что только сюжеты группы Б имеют
подобную структуру, сюжеты группы Ж трехчастны только тогда, когда
контаминируют с Б5. Концовка включает благопожелание и требование
одаривания.
Возможно,
изначально
просьба
о
вознаграждении
предшествовала благопожеланию. Аналогичное пожелание приплода скота
было записано в д. Кулига Холмогорского района Архангельской области,
однако оно исполнялось после одаривания6. Возможно, эта поэтическая
формула имела распространение в обозначенной локальной традиции.
Примечательно, что контаминированные сюжеты группы Б были
зафиксированы в бассейне Северной Двины, то есть в Архангельской
области7.
Сокращение основной части, исчезновение рефрена (во многих случаях
отсутствие рефрена затрудняет жанровое определение той или иной песни,
не всегда позволяет это сделать и анализ мотивов, поскольку, например,
аграрные мотивы жанрово не маркированы; порою единственным критерием
отнесения песни к той или иной группе является определение ее жанра
информантом)8 могло привести к появлению «виноградья», состоящего из
традиционного зачина и требования вознаграждения:
Чей, чей это дом,
Уж чей, чей это терем?
Позволь, сударь-хозяин,
Ко двору прийти,
На новы сени взойти,
В светлу горницу пройти,
35
Да всем по лавкам сесть.
Чем, чем же ты,
Государыня-хозяйка,
Будешь потчевать?
Уж ты нам пива дай,
Ты нам пива дай
Да вина подливай!9
Рассматривая аналогичные случаи деформации текстов, Т.А. Бернштам
и В.А. Лапин отмечали: «Поскольку трехчастная структура характерна для
«виноградья» группы Б, то можно считать, что оставшиеся две части - зачин
и концовка - тоже принадлежали когда-то виноградью этой группы»10.
Приведенные тексты позволяют нам предположить, что некогда
«виноградья» были более широко представлены в песенном репертуаре
русских Кузбасса. К сожалению, неполнота паспортных данных текстов не
позволяет нам безоговорочно отнести эти «виноградья» к старожильческой
традиции, так как выходцы из северных губерний были и среди новосёлов.
Небезынтересным является
наблюдение известного сибирского
фольклориста А.А.Мисюрева. Указывая на отсутствие былинной традиции в
Кузбассе, учёный отмечает, что «первые кузнечане пришли не из северных
губерний»11. Основываясь на том, что «говор старых обитателей Кузнецкой
котловины (т.е. Салаирского края) был акающим, т.е. южно- или
среднерусским, в отличие от окающего северорусского говора»12. Мисюрев
делает предположение, что «на территории Салаирского края жили потомки
выходцев из центральных, может быть, южных губерний. В этих частях
Европейской России эпическая традиция не была столь жизнестойкой, как в
Олонецком, Вологодском, Архангельском краях. Старорусский эпос не
проник в Кузнецкую котловину так обильно и мощно, как на южный Алтай.
Вот почему местный колорит заслонил собой влияние эпоса в салаирскокузнецких легендах и уступил свое место влиянию в легендах южного
Алтая»13. Важно отметить и отсутствие в Кузбассе сказок о богатырях14.
Косвенным свидетельством отсутствия былин в Кузбассе являются и
единичные записи «виноградий», которые были распространены в большей
степени в очагах богатой эпической традиции.
Наиболее очевидным представляется лишь то, что отсутствие
«виноградий» объясняется рядом факторов: историей заселения области,
бедностью календарно-обрядового фольклора старожилов и угасанием
обрядовой традиции новоселов.
Примечания:
1
Аникин В.П. Русское устное народное творчество. – М., 2001. – С. 93-94.
2
ГАКО, ф.Р-1255, оп.1, д. 111, л.43.
3
Бернштам Т.А., Лапин В.А. Виноградье – песня и образ. // Русский север. Проблемы этнографии и
36
фольклора. – Л., 1981. – С. 21.
4
Там же. С. 48.
5
Там же. С. 53.
6
Там же. С. 50.
7
Там же. С. 23.
8
Виноградова Л.Н. Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян. Генезис и типология
колядования. – М., 1982. – С. 37.
9
Народный календарь Кемеровской области. / Сост., автор вступ. статьи и примеч. Е.И. Лутовинова. –
Кемерово, 1998. – С. 137.
10
Бернштам Т.А., Лапин В.А. Указ. соч. С. 51.
11
Мисюрев А.А. Легенды и были. Фольклор старых горнорабочих Южной и Западной Сибири. /
Предисл. М. К. Азадовского. – Новосибирск, 1940.- С. 29.
12
Там же.
13
Там же.
14
Лутовинова Е.Н Сказочная традиция Кузбасса (по материалам архива кафедры русской и советской
литературы Кемеровского ун-та) // Традиции изучения фольклора, этнографии и диалектологии:
Материалы научной студ. конференции, посвящ. памяти известного сиб. диалектолога В.И. Панова. –
Новокузнецк, 1990. – С. 7.