божественная комедия

Рабле и философские «Опыты» Монтеня (Франция), это «Дон Кихот»
Сервантеса (Испания), трагедии и комедии Шекспира (Англия)...
ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ (DANTE ALIGHIERI)
1265-1321
БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ
Жизнь есть боль, причем боль безысходная, - гласит Ад
Жизнь есть боль, но не безысходная: преодолев страдание, обретем
радость и блаженство, - гласит Чистилище.
Жизнь есть радость и блаженство, - гласит Рай.
Божественная комедия – мотивы библейского мифа, старинная
космология и краски фантазии самого Данте.
Центр Вселенной – Земля, согласно учению Птолемея, неподвижная и
шарообразная.
Далеко от Земли – концентрические небесные сферы: Луна, Меркурий,
Венера, Солнце, Марс, Юпитер, Сатурн.
Далее звезды.
Девятое небо – ангельское, движущаяся кристальная сфера, над которой
Эмпирей – в представлении ранних христиан обитель божества.
девя
тое
небо
анге
льск
ое
знает, какая суровая судьба ждет ее сына...
Возрождение открыло человека во всем разнообразии его страстей — в
высоте и низости, благородстве и прелести. Пожалуй, наиболее ярко
этот мир предстал в Сикстинской капелле Ватикана, расписанной
Микеланджело. Фрески потолка созданы еще молодым художником и
полны восхищения миром, его могуществом и красотой. Библейские
сюжеты, как огромные, полные движения кадры, образуют свод
капеллы. Сотворение мира и человека — основной их мотив. Вот Бог
отделяет свет от тьмы, вот он создает звезды и планеты, разделяет
земли и воды, создает человека... Эти фрески полны величия и
нежности. Бог предстает всемогущим творцом Вселенной; в его
широких повелительных жестах — энергия и вдохновение созидания,
любовь к своим творениям. Какая взаимная нежность в пальцах
улетающего Бога и Адама: человек в изнеможении первого вздоха
тянется к своему создателю.
Единение с миром — общий закон фресок потолка. Даже грехопадение
Адама и Евы, всемирный потоп, внося тревогу, не разрушают общей
гармонии. И потому так удивленно, мудро, восхищенно смотрят со
сводов пророки и сивиллы, окаймляющие эти кадры библейских сцен.
И потому так сильны и изящны, дерзки и трепетны юноши,
поддерживающие свод. Потолок Сикстинской капеллы — это мир во
всем его величии и прелести.
Но с алтарной стены на нас смотрит фреска «Страшный Суд». Потоки
расплавленного закатного света и низвергающейся голубой воды
заливают корчащихся в муках, погрязших в пороках грешников.
Старик Микеланджело видит в человеке уже не «венец творения», а
«тварь дрожащую». И потому на фреске «Страшного Суда» в Ватикане
он представил Христа гневным и карающим. Но художник не лишил
грешных людей сострадания: Мадонна (мать Христа) смотрит на
людей с участием.
Потолок и алтарная стена Сикстинской капеллы сталкиваются как
возможность и реальность, возвышенность замысла и трагизм
осуществления.
Возрождение оставило нам произведения художественной
литературы, которые до сих пор вызывают живой интерес читателя.
Это лирика Петрарки и «Декамерон» Боккаччо (Италия), «Гаргантюа и
Пантагрюэль»
возвращиющийся мыслями на землю. Некоторые мысли его горестны. А
Беатриче безмятежна, разумна и прекрасна. Он любуется ею,
восторгается, и когда она вдруг покидает его в Эмпирее, возникает
внезапное ощущение пустоты, распавшейся любви. Но цель достигнута.
Из глубин ада поэт поднялся к вершине мироздания.
ВОЗРОЖДЕНИЕ
В начале главы о Данте мы уже
говорили об эпохе Возрождения:
она охватывает несколько веков,
в большинстве стран Европы - с
14 по 17 века, в то же время мы
знаем, что в некоторых странах
еще в первой половине 17 века
продолжалось Средневековье).
Первым по времени да и самым
ярким было итальянское
Возрождение; позднее всех
экономическое и духовное
возрождение охватило
раздробленные земли Германии.
После многовекового
религиозного подавления
личности человек вновь, как в
античном мире, ощутил свою
мощь, свои желания,
возможности. Страсти, мысли,
физическая красота вновь стали для художников предметом изучения и
поклонения.
В изобразительном искусстве эпохи Возрождения человек предстал
самым прекрасным творением природы, совершенным и сильным,
нежным и гневным, веселым и задумчивым. Вспомните «Мадонну
Литта» Леонардо да Винчи или его же «Мадонну Бенуа». Как роднит
этих женщин материнская нежность, как бережны их руки, ласкающие
дитя! Но одна из них беспечна и сама похожа на веселого ребенка, что
резвится на ее коленях, а у другой в тепло те взгляда таится грусть: она
Восставший против бога ангел Люцифер (падший ангел, дьявол)
вместе со своими сторонниками (демонами) был низвергнут с девятого
неба на землю и, вонзившись в нее, продолбил впадину-воронку до
самого центра – центра земли, Вселенной и всемирного тяготения:
дальше падать уже некуда. Застрял там в вечных льдах.
Образовавшаяся воронка – царство мертвых и есть АД, ждущий
грешников. Пришлось подождать, веди земля еще необитаемая,
грешники еще не успели, не только умереть, но и родиться.
Зияющая рана Земли затянулась. Сдвинутая в результате сотрясения,
вызванного падением Люцифера, земная кора закрыла основание
конусообразной воронки, вспучившись в середине этого основания
Голгофой.
Вход в подземелье Ада остался, согласно представлениям Данте, сбоку,
близ края углубления, на территории будущей Италии. Ад дождетсятаки своих жертв. Самым виновным придется терзаться в самом низу в когтях Люцифера, который из ангела превратился в чудовище. Комуто полегче и повыше, в одном из девяти кругов ада и в зависимости от
того, насколько тяжко провинился при жизни.
На противоположном полушарии, как раз напротив места падения
Люцифера – выросла огромная гора – из вытесненной им земной
массы. Вокруг него закипели волны хлынувшего туда мирового океана.
Гора-остров, это будущее ЧИСТИЛИЩЕ. Согласно убеждению
христиан-католиков, попадают люди хоть и не безгрешные, но
заслужившие избавления от Ада. Канувшие в Ад мучаются вечно, а
узники Чистилища – временно: примут очистительные, искупительные
муки – и смогут переселиться в Небесный Рай.
Однако, в момент падения Люцифера – земля необитаема, а выросшая
гора станет Чистилищем нескоро.
На зазеленевшей вершине возник чудесный, райский уголок, т.н.
Земной Рай. Бог поселил там первых людей: Адама и Еву. Вскоре
ослушники, поддавшиеся запретному искушению, были изгнаны
оттуда. После смерти не взяты в Небесный Рай, ни в Чистилище. Обоих
в Ад, в тот его участок (Лимб), где души не мучаются, а только
томятся. И такая же участь ожидала всех их потомков – все
дохристианское человечество: в АД!. Хороших людей поближе к
Адаму, плохих - в места похуже, но всех в Ад.
«Первородный грех» Евы и Адама, бременем легший на их потомство,
согласно христианскому вероучению, искупил лишь Христос тысячи лет
спустя, открыв человечеству доступ в Рай; он же освободил из Ада
Адама и Еву, сына их Авеля, некоторых дохристианских проповедников
и определил им место: кому в Чистилище, кому в Раю.
Обитатели Чистилища располагаются на семи ярусах этой
величественной горы. Отмучившись положенный срок, подымаются на
вершину, в Земной Рай, отдыхают там, забывают о былых искупленных
грехах своих и взлетают в небеса, уже в «настоящий» Рай. Самые
достойные – повыше и поближе к верховному божеству, пребывающему
в Эмпирее. Кому-то не дотянуться и выше Венеры, но и это в
представлении Данте неплохо.
О том, что происходило в Аду, Чистилище и Раю в 13000 году, Данте
рассказал якобы как очевидец, посетивший все три загробные царства,
тем самым, поставив себя в исключительное положение, так как вход в
потусторонний мир живым недоступен.
«Путь жизненный пройдя до половины», т.е. Данте было 35 лет, он
будто бы оказался в дремучем лесу, сбился с дороги и погиб бы в грехе,
но его спасла возлюбленная – небожительница Беатриче. Она из
Эмпирея спустилась на первый круг Ада, в Лимб, и попросила
скорбящего там поэта Вергилия помочь заблудшему. Тень Вергилия
покинула пределы Ада, встретила Данте и повела его за собой. Спасти
его - значило показать загробный мир: пусть сделает из увиденного
надлежащие выводы.
9 КРУГ АДА
Спустились на самое дно, где Люцифер терзает Иуду.
ЧИСТИЛИЩЕ
Далее узкий проход, ведущий из центра Земли к поверхности того
полушария, где, окруженная морем, высится гора Чистилища.
После чудовищных кошмаров подземного царства – свежий воздух,
морской простор и звезды на небе, как крупные сапфиры:
Сапфирной сини сладости сила...
Можно умыться прибрежной росой – смыть с лица копоть, осадок
дыма от адского пламени – и устремиться вверх, в гору. Мученики
Чистилища мудрые и уравновешенные. Здесь нет яростных,
клокочущих злобой, клянущих небо и судьбу. Здесь постигают
высшую целесообразность мироустройства и справедливость
неизбежного возмездия, верят в грядущее блаженство, ждут его и идут
к нему через искупительное страдание. Вергилий по-прежнему вместе
с Данте, предводительствует и покровительствует. Они поднимаются в
гору.
И только в чистилищной горы, в Земном Раю, Вергилий надолго
умолкает, а затем вовсе исчезает. В небеса, в небеса ему невозможно
подняться, поскольку при жизни он был язычником, поклоняться
лжебогам, и теперь ему предстоит опуститься первый круг ада – в
Лимб. Данте чувствует себя осиротевшим, но рядом с ним Беатриче.
Она снова спустилась из Эмпирея и готова лететь обратно туда вместе
с Данте.
Вход в Ад:
Войдите мной в страданье неизбежно;
Войдите мной в град скорби без конца;
Войди мной к погибшим неизбежно.
И начинается путешествие по кругам Ада. Спуск от одного круга к
другому. Торжествует высшая справедливость. Но многих – жаль:
Данте-гуманисту знакомо острое чувство сострадания. А порою
страшно: вдруг
РАЙ
Далее чудеса средневековой астронавтики. Ликующие небеса.
Перелеты с Луны на Меркурий, с Меркурия на Венеру, на Солнце и т.д.
Общение с душами праведников. Ангелы на девятом небе. У ангелов
нет желаний, памяти, ибо с ними всегда то, о чем стоило помнить и
чего стоило бы хотеть. Ангелы все время поют.
В Раю Данте остается живым человеком, довольно часто
на предельном подъеме всех духовных сил и эмоций человека.
Вопрос поняв мой, прокричал задорно:
«Как жил, таким я и пребуду мертвый!..
Зевсов кузнец пусть потеет у горна,
Выделывая стрелы громовые, Разить меня, как было встарь, упорно;
И пусть потеют мастера другие
На Монджибелло в кузнице померклой
Под крик: «Вулкан! Помоги-мого-и!..» Как это было в оны дни над Флегрой, Меня не сломит полновластный мститель,
Сколь не кидайся он лавой изверглой».
Самое потрясающее в этом крике то, что Капаней передразнивает
самого Зевса, изображая, кка тот взывает к помощи Вулкана. Капаней
рычит, а Вергилий отвечает ему.
Тогда воскликнул страстно мой учитель,
Так громко, как я не слышал доныне:
«О Капаней, ты сам себе мучитель,
Та непомерной исполнен гордыни,
Нет тебе пытки злей и непристойней,
Чем твоя ярость, - не такой в помине».
И, повернувшись ко мне, поспокойней
Промолвил: «Был из тех семи царей он,
Что Фивам древле угрожала бойней;
Презирал бога равно как теперь он;
Сказал ему я, что блюдет он строго
Себя: все так же, мол, высокомерен...»
Отозвавшись таким образом о Капанее, Вергилий предлагает Данте
идти дальше , но осторожно – так, чтобы Данте не ступил на
раскаленный молниями песок. Даже не верится, что все смолкло: в ушах
еще звенит от взрывов исполинских страстей, заглушившего извержения
Вулкана.
и на тебя набросятся адские фурии или черти! Но его сопровождает
мудрый вождь, древнеримский поэт Вергилий, который не даст своего
подопечного . «Отец мой сладчайший» - называет его Данте.
КОМЕДИЯ
«Божественная комедия» делится на три части: Ад, Чистилище, Рай.
От плохого к хорошему. Потому и «комедия», что хорошо кончается;
если бы наоборот – была бы «трагедия»., согласно средневековому
пониманию этих терминов. Эпитет эе «Боржественная» идет не от
Данте, а от его восторженных поклонников, читателей следующего
после него поколения. Сам поэт называл свое произведение
«Комедия».
Жизнь есть боль, причем боль безысходная, - гласит Ад
Жизнь есть боль, но не безысходная: преодолев страдание, обретем
радость и блаженство, - гласит Чистилище.
Жизнь есть радость и блаженство, - гласи Рай.
Чувствительно уязвленная католическая церковь покушалась сжечь
останки поэта и рукопись его книги.
«Комедию» картографировали. Ад – вид сверху, или воронка ада в
продольном разрезе.
Данте в совет произведении не только автор, но и герой.
Пафос единства и целостности отозвался и в самой композиции,
архитектонике дантовской поэмы. Её как бы пронизывает магия
тройственности: 3 - священное число.
Три части поэмы соответствуют трем частям загробного мира.
Каждая кончается словом «звезды» - своего рода симметрия.
В каждой части по 33 песни, но Данте счел нужным свести их не к 99, а
к круглому – 100.
Поэма написана трехстишными строфами – терцинами. Соблюдена
тройная рифмовка: рифмующиеся слова располагаются не парами, а
тройками. Рифмуются первые и последние строки.
Большую роль в расчетах играет число 9 – кратное 3.
О Данте говорили, что он не только великий поэт, но и великий
геометр.
ВСТУПЛЕНИЕ
Показана растерянность человека, заблудшегося в бездорожье леса;
растерянность ведет к слабости, создает опасность быть завоеванными
пороками, которые, как звери преследуют одинокого.
И вот, почти вначале под горою,
Проворный барс и скачет и кружит,
Красуяся одежды пестротою;
Прочь ни на миг от глаз не отбежит,
И я не раз сбирался в путь обратный –
Так зверь вперед мне двигаться претит.
Час ранний был, час утренний приятный,
И солнце вверх в сопутстве звезд текло:
Так в первый день по воле благодатной
Прекрасное создание пошло.
Кружился барс в пестреющей одежде:
Погода, час – мою все душу жгло,
И кожу взять в корысть я был в надежде№;
Но вдруг меня, явившись, напугал
Огромный лев, каких не видел прежде;
Он на меня, казалось, наступал,
Подъяв главу, и яростный, и гладный,
И воздух весь от рыка трепетал.
А вслед за ним волк ненасытно-жадный,
Пугающий чрезмерной худобой,
Губительной толикой безотрадной.
Человека спасает богатый опыт общения с искусством – появление
Вергилия, и любовь: Мадонна посылает Беатриче на помощь другу.
От робости душа в тебе упала.
Она людей и многих, каждый день,
Мутя их ум, от дел отводит честных:
Так в сумраке всего дрожит олень.
Знай, страхов сих не слушаясь невместных,
Что моего пришествия вина:
Поет на плитах, как труба.
Лишь в пристальном и тихом взоре
Равеннских девушек, порой,
Печаль о невозвратном море
Проходит робкой чередой.
Лишь по ночам, склонясь к долинам,
Ведя векам грядущий счет,
Тень Данта с профилем орлиным
О Новой Жизни мне поет.
А в следующей песни – покойник по прозвищу Чакко (свинья или
грязный). Наказан за обжорство, лежит в грязи, под вечным холодным
дождем. В целом же человек милый и обаятельный; Данте беседует с
ним сочувственно и уважительно.
Тем более уважение вызывают титанические фигуры некоторых
страдальцев:
- гордый, мужественный, презирающий Ад и не сломленный
муками Фарината,
- дерзко стремящийся познать неизвестное Улисс (Одиссей),
- встретивший вместе со своими детьми граф ужасную голодную
смерть граф Уголино, в ледяной яме озлобленно грызущий
череп своего убийцы, архиепископа Руджьери.
КАПАНЕЙ
Бывает так, что Данте не сочувствует своему персонажу, но читатель
любуется им. Таков царь КАПАНЕЙ, не признававший вообще
божественной власти и пораженный разгневанным Зевсом, который
метнул в строптивца молнию. Такие же молнии постоянно
низвергаются на голову Капаней в аду, а он не обращает на них
никакого внимания, и упорствует в ненависти к богам.
Что же это за человек, ни в ком еще не было такой всепожирающей
страсти, такой бешеной неукротимости, какою дышит он. Данте и
Вергилий не скажут о нем ни одного доброго слова. Но Капаней сам
стоит за себя.
«Кто сей огромный, - спросил поэт Вергилия о Капанее, - столь
мрачный и столь гордый?» но Вергилий не успел ответить. Ответил
тот, о ком спрашивали, - «сей огромный»; грянул его монолог-крик,
прозвучавший
1. Почему рассказ Франчески заставил Данте лишиться чувств?
2. Послушайте сонату-фантазию Ференца Листа «По прочтении
Данте» и увертюру - фантазию П. И. Чайковского " Франческа да
Римини». В чем различие этих музыкальных интерпретаций
поэмы Данте?
3. Прочтите стихотворение А. Блока и подумайте, что ценил XX
века в Данте, чем он близок Блоку.
А. Блок
РАВЕННА
Все, что минутно, все, что бренно,
Похоронила ты в веках,
Ты как младенец спишь, Равенна,
У сонной вечности в руках.
Рабы сквозь римские ворота
Уже не ввозят мозаик,
И догорает позолота
В стенах прохладных базилик.
От медленных лобзаний влаги
Нежнее грубый свод гробниц,
Где зеленеют саркофаги
Святых монархов и цариц.
Безмолвны гробовые залы,
Тенисти и хладен их порог,
Чтоб черный взор блаженной Галлы,
Проснувшись, камня не прожег.
Военной брани и обиды
Забыт и стерт кровавый след,
Чтобы воскресший глас Плакиды
Не пел страстей протекших лет.
Далёко отступило море,
И розы оцепили вал,
Чтоб спящий в гробе Теодорих
О буре жизни не мечтал.
А виноградные пустыни,
Дома и люди — всё гроба.
Лишь медь торжественной латыни
С другими я в преддверьях ада тесных
Был; предо мной явилася жена
Блаженная, с таким лицом прекрасным,
Что я спросил: что повелит она?
Глаза её звездам подобны ясным,
Речь тихая стройней небесных лир;
Так молвила языком сладкогласным:
«Сын Мантуи! С тобою будет мир!
Мой друг, судьбы изведавший гонения,
В глухой степи преткнут в пути своем,
Побег назад от страха и томления;
И в небе я то слышала о нем.
Что я боюсь, в сем затрудненье новом
Погибнет он, и мы уж не спасем.
Спеши ж к нему, чем можешь только, словом
И делом, дух в нем ободри к трудам,
Утешь меня и будь ему покровом.
Так обращается Беатриче к
Вергилию, потому что сама
она не может спуститься в
Ад.
АД
Узники ада не волнуются о
богословском вопросе. Их
помыслы о земле, о людях,
о том, какую память они о
себе оставили.
Политические победы и
поражения, участь
знакомых. Многие об этом
расспрашивают земного
пришельца – Данте,
отвлекаясь в это время от
терзающей их вечной боли,
и тот рассказывает,
некоторым обещает
напомнить о них
живущим, когда вернется на землю, и для большинства такое обещание
– великая отрада, ибо нравственные, душевные муки едва ли не
страшнее огненного дождя,
опаляющего их, кипящей смолы или дразнящей бичей.
Данте чтит высшее правосудие, обрекшее грешников на мучения в
преисподней. Веди среди них есть и насильники, и убийцы, и предатели,
и обманщики, сделавшие много зла. Так им и надо! Но, будучи
гуманистом, он часто не может согласиться с жестокостью приговора,
согласно которому в Аду оказались души людей достойных и
Любовь вела нас к смерти в дни былые,
Каина ждет того, кто жизнь сгубил».
Сказав нам это, тени шли немые.
Надолго вниз лицо я наклонил, поняв,
за что обижены те души. «Что думаешь?» — поэт меня спросил.
Ответил я, хоть голос мой стал глуше:
«Увы, желаний, мыслей нежный пыл толкнул на шаг,
который их разрушил!»
Потом я к ним лицо оборотил, сказав:
несчастных.
1 КРУГ АДА – ЛИМБА
(ВСЕ ДОХРИСТИАНСКОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО)
Прежде всего это касается язычников древнего мира: разве они
виноваты в том, что родились не вовремя – до христианства?
Величайший поэт Гомер, любимый поэт Вергилий, – неужели
справедливо то, что они томятся в Лимбе?
Самоубийцы, превращенные в растения, которые стонут и кровоточат,
когда их ранят железными клювами демонические птицы Гарпии.
Самоубийство – страшный грех и страшно карается, но ведь понятно:
при жизни человек намучился, иначе не ушел бы из нее добровольно, и
вот теперь за это же ему приходится теперь большие, горшие муки. Он
считается насильником, ибо самоубийство – насилие над собственной
плотью, и положение его в Аду не лучше, а может быть и хуже, чем у
других, настоящих насильников, запачканных не своей, а чужой кровью.
Сомнительная справедливость! Данте не может отвергнуть её, ибо она
исходит свыше, но как человек и гуманист он в несогласии с ней.
2 КРУГ
ПЯТАЯ ПЕСНЯ
Открывает круг, в котором томятся «невоздержанные» беспощадный и
точный суд Миноса (бывшего правителя острова Крит) отсылает
Взгляни — Елена. Времени сквернее, чем спор из-за нее, и не сыскать.
Сражен Ахилл, любовью пламенея,
Парис, Тристан...» Теней не сосчитать.
Их имена и вид мне доказали:
дано любви нас с жизнью разлучать.
После того как мне они предстали,
назвал знаток мой рыцарей и дам.
Я был почти смятенным от печали
И начал: «Мой поэт, я мог бы сам
«Франческа! Не унять блаженных и грустных слез, что о тебе я лил.
Но мне скажи: во время вздохов нежных
как вам Любовь дозволила узнать поток желаний, смутных и
безбрежных?»
И мне она: «Нельзя сильней страдать, чем вспоминая счастье в дни
терзанья,
и твой Учитель должен это знать.
Но если хочешь услыхать признанье, что было первым корнем тех
страстей, скажу,
слова мешая и рыданья.
Забавы ради, без дурных затей вдвоем читали мы о Ланчелотто1,
любовью сжатом. Чувства тех людей
дух захватили, как любви забота.
Не отрывались взоры, лик бледнел, но вот когда нас победило что-то:
любовник тот поцеловать хотел желанные уста, как мы читали. Кому
всегда со мною быть удел,
приник к губам моим, что трепетали.
Стал Галеотто, кто роман писал. В тот день мы книгу дальше не
читали».
Тень говорила, а другой рыдал.
И я, лишаясь чувств от состраданья,
как будто мертвым в самом деле стал,
пал мертвым телом, потеряв дыханье.
ВОПРОСЫ:
4. Какая картина рисуется вам, когда вы читаете начало песни?
5. Чем отличаются от толпы грешников Франческо и Паоло?
грешника в ту щель Ада, где ему уготовано наказание. Но действие
начинается со спора Данте и Вергилия с Миносом.
Минос – жестокий судья, призывающий никому не доверять в Аду.
сказать хоть слово тем, что вместе,
двое, идут и кажутся легки ветрам?»
А он: «Как будут ближе к нам с тобою,
ради любви, которой не изжить, проси — придут, хоть шли иной
тропою.
Их скоро ветром к нам должно прибить».
Я крикнул: «Коль дано прервать страданье, о души, к нам придите
говорить!»
Как голуби, услышав зов желанья,
по воздуху в гнездо родное вмиг летят на крыльях, полных трепетанья,
так из толпы, где стыл Дидоны лик,
вдруг вышли к нам за воздухом зловредным те двое.
Видно, пылким был мой крик.
«Добра созданье, как ты милосердно!
В мир, кровью запятнавший нас,
вступил ты смело, хоть пропащий воздух, вредный!
За твой покой наш голос бы молил,
когда бы другом нам был царь Вселенной,—
ведь ты разврат из жалости простил.
Спросить, сказать в беседе откровенной захочешь,
и расскажем всё до дна, пока молчит, как ныне, ветер скверный.
На той земле была я рождена,
где к побережью быстро
По несется, притоки взяв, становится смирна.
Любовь, что в сердце нежном вмиг зажжется,
он взял в прекрасном теле, что убить сумели, и во мне обида бьется.
Всем, кто любим, простив вину любить,
любовь дала мне радости такие,
что видишь: ни покинуть, ни забыть.
Диалог поэтов с Миносом и разговор Данте с Франческой предстают в
композиции песни как полюсы отношения к человеку: беспощадность и
милосердие. Характерно, что римский поэт Вергилий в своем рассказе
В подобных случаях сострадание его так велико, что он плачет, иногда
даже лишается чувств, падает в обморок. Так было в знаменитом
эпизоде с Франческой, рассказывавшей ему о своей «преступной»
любви, из-за которой она погибла. Франческа да Римини была выдана
замуж за некрасивого хромого Джанчатто Малатеста. Когда муж узнал,
что она полюбила его младшего брата Паоло, он убил их обоих. Со
своим избранником, погибшем вместе с нею, она неразлучна и в Аду.
Во втором круге: Вечно летают, подхваченные адским вихрем.
Конечно, это не кипящая смола, но ведь и грех-то невелик! Ни слова
осуждения в их адрес. Их имена – Паоло и Франческа – стали
символом высокой, трагической, победившей смерть любви: как Ромео
и Джульетта или Мастер и Маргарита.
но горе больше жалит криком мук...
Скажу, что души здесь без покрывал.
Знаток грехов во зле рожденных знает
ироничен по отношению к грешникам, а разговор ведет полный
сострадания Данте, поэт нового времени.
Адская буря гонит грешников с тем неистовством, с каким они
отдавались своим страстям. Но грехи плоти предстают в песне в
двойном освещении: это может быть и похоть, и одухотворенная
любовь.
- Семирамида – неверная жена вавилонского царя Нина,
наследовавшая от мужа престол.
- Дидона – мифическая царица, основательница Карфагена, вдова
царя Сикея, покончила с собой из-за любви к герою Троянской
войны Энею
- Клеопатра – царица Египта, по преданию – знавшая тайны
обольщения.
Три героини наказаны за разврат и потому не вызывают сочувствия
Вергилия.
После этих трех грешниц выступают тени Паоло и Франчески. Их
любовь была нежной и одухотворенной, но греховной с точки зрения
церковной морали, и потому влюбленные оказались в аду, как и
покаравший их убийца.
Главным мотивом всей песни является трагическое противоречие, но
чувства человека неодолимы, страсть – неизбежная потребность
нежного сердца. У Пушкина эта гуманистическая мысль Данте
отзывается дальним эхом в стихотворении «На холмах Грузии»
Франческо и Паоло вызывают у Данте сочувствие. Самое страшное
наказание ждет Каина – их убийцу в последнем кругу ада, где
наказываются убийцы ближних.
И сердце вновь горит и любит оттого,
Что не любить оно не может.
Песнь пятая в переводе Маранцмана
Спустились мы, оставя первый круг,
вниз, во второй, где места много меньше,
и каждому в Аду то место дал,
какое преступленью подобает...
В местах, где свет немеет, пропадает,
как в бурном море, рокот обнимал,
когда от встречных ветров бой вскипает.
Неистово вихрь Ада духов гнал
без остановок, с силой быстротечной,
вертел их, мучил, больно ударял.
Когда пригнал их к пропасти конечной,
поднялся воплей, жалоб, криков вал —
проклятья Божьей силе бессердечной.
По мукам грешников я понимал,
что их казнят за плоти грех природный,
за то, что ум желанью уступал.
Как крылья унесут порой холодной
скворцов и стаи ширится полет,
так грешников толкает вихрь бессонный.
Вниз — вверх, туда — сюда он их несет;
на отдых, уменьшенье наказанья
в них никогда надежда не мелькнет.
Как журавли летят, поют стенанья
и в небе цепи длинные плетут,
так тени шли, и жалобы дыханье
сливалось с бурей, пролетавшей тут.
И я спросил тогда: «За что. Учитель,
наказан черным ветром этот люд?»
«Та, что узнать хотел ты первой, зритель,
Императрицей некогда была прославленной,—ответил мой водитель.—
Как наводненье, похоть разлила, в закон ввела все прихоти желанья,
чтоб оправдать позорные дела.
Семирамидой. По преданью, наследовала Нину, как жена.
Те земли ныне — собственность султанья.
Другая, безнадежно влюблена, себя убила, прах предав Сикея.
Нет Клеопатре сладострастной" сна.