С творчеством Чехова я познакомилась ещё в детстве
advertisement
ВОГОУ СПО Владимирской области Муромский педагогический колледж Научно-исследовательская работа, посвященная 150-летию со дня рождения А.П. Чехова Тема: «Музыкальные» детали в рассказе А.П. Чехова «Дама с собачкой» Выполнила: Студентка 1 курса музыкального отделения Кувшинова Анна Научный руководитель: Преподаватель литературы Васильева Людмила Викторовна С творчеством Антона Павловича Чехова я познакомилась ещё в детстве. Навсегда запомнила я Ваньку из одноимённого рассказа, Варьку из рассказа «Спать хочется», а затем в школе мы стали изучать ранние произведения Чехова. Читая рассказ « Толстый и тонкий», я испытывала противоречивые чувства, мне было и смешно, и горько, и больно за человека, который чувствовал себя таким маленьким и ничтожным. Были встречи и с другими рассказами, и вскоре я поняла : Чехов - мой писатель. Теперь я уже следила не только за судьбой героев, но и за тем, как писатель создаёт характеры, как выражает свою позицию. Чехов говорил: « Когда я пишу, я вполне рассчитываю на читателя, полагая, что недостающие в рассказе субъективные элементы он подбавит сам», то есть он полагался на сотрудничество с внимательным читателем, который должен уловить нить, заложенную Чеховым. И мне захотелось стать вдумчивым, серьезным читателем, к которому прежде всего обращался писатель. Я учусь на музыкальном отделении Муромского педколледжа на первом курсе. Я знаю, что Чехов очень любил музыку. Он сам признавался, что испытывает её особенное воздействие на себе. Читая рассказы Антона Павловича, я задалась вопросом, а не проявляется ли в них музыкальные темы, элементы? Вот почему меня заинтересовала проблема влияния музыки на творчество Чехова. Тема моей работы «Музыкальные» детали в рассказе А.П. Чехова «Дама с собачкой». Цель моей работы: определить роль «музыкальной» детали в раскрытии характеров главных героев рассказа. Задачи: 1. Отметить влияние музыки на Чехова и его творчество. 2. Определить роль «музыкальных» слов, звуковых деталей и других «музыкальных» элементов в рассказах Антона Павловича Чехова. Я прочитала много «музыкальных» рассказов Чехова: «Припадок», «Контрабас и флейта», «Черный монах», «Невеста» и др., в которых проявились музыкальная тема, музыкальные элементы. В них щедро разбросаны музыкальные слова, имеющие музыкальный подтекст: регенты, певчие, теноры, теноры, басы, рояли, скрипки, «фортепьяны», оркестры и др. Это наводит на мысль об особом внимании писателя к данным звукосимволам. Читая рассказы Чехова, я увидела много примеров прямого воздействия музыки на героя. Это и в «Черном монахе», и в «Невесте», и в «Черном монахе». «В скрипке Ротшильда» музыка не только воздействует на героя, но и помогает выразить то, что невозможно выразить словами. Гробовщик Яков незадолго до своей смерти всю свою тоску, все страдания души вкладывает в свою игру на скрипке, и Ротшильд вдруг понимает этого человека и сочувствует ему:»Испуганное, недоумевающее выражение на его лице малопомалу сменилось скорбным и страдальческим.» Едва ли не в каждом произведении Чехова что- то играют и поют. Текст для писателя, это не только слова, но и определённая звуковая структура. Пример музыкальности текста - слова барона Тузенбаха (из пьесы «Три сестры») Уходя на дуэль, он просит Ирину: «Скажи мне что-нибудь, (пауза) Скажи мне что-нибудь», В этих словах чувствуется мольба Тузенбаха. Именно пауза создаёт атмосферу ожидания и надежды. Подобно тому, как в музыке пауза может служить созданию напряжённости, напряжение этой сцены передается паузой. Эти и многие другие примеры показывают стремление Чехова усилить эмоциональное воздействие текста на читателя посредством звука и структуры речи персонажей. О том, что музыкальность текста действительно играла немалую роль в творчестве Чехова, он пишет и сам: «Корректуру я читаю не для того, чтобы исправлять внешность рассказа; обыкновенно в ней я заканчиваю рассказ и исправляю его, так сказать, с музыкальной стороны». Проза Чехова чрезвычайно богата звуковыми эффектами, которые сопровождают чуть ли не каждое значительное событие или образ, становясь символическим отзвуком в нашей памяти. Как не вспомнить «звук лопнувшей струны, замирающий, печальный» в «Вишнёвом саде», или громогласную и громоподобную игру Катерины Ивановны на рояле в «Ионыче». Так много сказано о роли детали в произведениях Чехова. Деталь-это средство словесного и живописного искусства, которому свойственна особая содержательная наполненность, символическая заряженность, важна и её композиционная роль. Деталь помогает писателю выхватить из множества вещей или явлений такое, что в сконцентрированном виде экономно и с большей экспрессивностью позволяет выразить авторскую идею произведения Подробнее остановимся на роли «музыкальной» детали в рассказе Чехова «Дама с собачкой». В заглавии и в зачине передан взгляд курортных обывателей на незнакомую женщину: «Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама собачкой». Вначале Гуров, главный герой рассказа, тоже отмечает этот внешний признак. Но постепенно автор словно приближает к нам героиню. Мы узнаем ее имя, отчество, фамилию. Перед нами раскрывается ее богатый душевный мир, жизненная драма. Познакомившись, герои не могли и предположить, что их курортный роман перерастет в сильное, глубокое чувство - любовь. Но они не могут воссоединиться. И в конце рассказа голос автора и голоса героев сливаются: «Как освободиться от этих невыносимых пут? Как? Как? Ответ на этот вопрос ни герои, ни Чехов не дают. Итак, главными героями рассказа являются Гуров и Анна Сергеевна. Одна-две детали, но самые существенные помогают нам ярче понять героев, раскрыть в их характерах самое главное. Мы узнаем, что Гуров по образованию филолог, Гуров, обладающий прекрасным голосом и готовился петь в частной опере, но “бросил”. Одно чеховское слово «бросил», и нет пояснений, да они и не нужны. Читатель понимает, что Гуров порывает с прекрасным, с искусством. Но вспоминает об искусстве герой под воздействием красоты. Мы читаем в рассказе: “Они (Анна Сергеевна и Гуров) гуляли и говорили о том, как странно освещено море; вода была сиреневого цвета, такого мягкого и тёплого и по ней от луны шла золотая полоса...”, то есть Гуров порвал с прекрасным, с тем, что не имеет отношения к службе в банке и владению двумя домами. Но само умение понимать, слышать и слушать музыку у Гурова останется, оно будет необходимо в дальнейшем повествовании, и Чехов оставляет эту подробность. И ещё одна деталь. Расставшись с Анной Сергеевной, Гуров возвращается в Москву. Он постоянно думает о ней, о тех поэтических днях, которые он провёл с «дамой с собачкой». Чехов пишет, как воспоминания у Гурова «разгорались всё сильнее. Доносились ли в вечерней тишине в его кабинет голоса детей, приготовлявших уроки, слышал ли он романс или орган в ресторане, или завывание в камине метели, как вдруг воскресало в памяти всё...” Это не мешает ему предаваться воспоминаниям. Казалось бы, разные и случайные подробности, однако это только на первый взгляд. Они расположены строго по восходящей линии. Воспоминания разгораются и тогда, когда рядом семья, когда трудно остаться наедине со своими мыслями; разгораются они и во время слушания романса. Особое значение имеет именно романс, у которого, как писал М.Петровский, “нет «тем», у него есть только одна тема: любовь. Как известно, Чехов избегает точного и развёрнутого определения какой-то детали, подробности сразу. Сначала это упоминание, называние, оно настраивает читателя на определённые ощущения, ассоциации, догадки, и подтверждения им возникают в рассказе несколько позже. Когда Гуров ходил по Старо-Гончарной и около забора поджидал случая увидеть Анну Сергеевну,, “он слышал игру на рояле, и звуки, которые доносились из дома Анны Сергеевны, были слабые, неясные. Должно быть, Анна Сергеевна играла”. А может быть ,звуков могло и не быть, их можно было не услышать: зима, двойные рамы... Но музыка всё-таки звучит. Почему? Неясные звуки соответствуют настроению Гурова, он не прислушивается – думает и ждёт. Эта маленькая “прелестная” подробность – музицирование Анны Сергеевны – придаёт особый смысл уже известной нам характеристике этой женщины. Она знает, понимает музыку, ей свойственны тонкость, чувствительность. Музицирование для Анны Сергеевны – способ “ухода” от реальности в себя, возможность остаться наедине с собой, с музыкой, излить чувства, найти утешение. Как и фразу о лакеемуже, ставшую понятной потом, когда Гуров его увидел, значение неясных звуков музыки также оцениваем позже, когда Анна Сергеевна говорит о себе: “Я так страдаю! <...> Я всё время думала только о вас, я жила мыслями о вас...” Музыка облегчала её страдание, давала возможность думать о любимом, уноситься мыслями к нему. С другой стороны, эта подробность подчёркивает, что Гуров ещё очень мало знает Анну Сергеевну. Любая деталь, подробность в рассказе Чехова почти никогда не существует отдельно, сама по себе; как правило, она находится в тесной связи не только с другими деталями, но и со всем повествованием. Например, Гурову “ещё утром, на вокзале... бросилась в глаза афиша с очень крупными буквами: шла в первый раз «Гейша». Он вспомнил об этом и поехал в театр”. Чехов обращается опять к той же детали, подробности, ранее только упомянутой, но теперь раскрывает её, заставляет звучать по-другому. Потеряв всякую надежду увидеть Анну Сергеевну, Гуров вспомнил о премьере оперетты «Гейша» и поехал в театр: “Очень возможно, что она бывает на первых представлениях”. Чехов создаёт удивительный, редко встречающийся музыкальный фон, на котором происходят события. Театр был полон, публика входила и занимала места, а Гуров всё “жадно искал глазами”. Этому тревожному и напряжённому психологическому состоянию героя как нельзя лучше соответствует звучание долго настраиваемого оркестра. Но стоило Гурову увидеть Анну Сергеевну, как “сердце у него сжалось, и он понял ясно, что для него теперь на всём свете нет ближе, дороже и важнее человека...” Теперь у него в сердце зазвучала только одна мелодия – любви, и пусть она звучала “под звуки плохого оркестра, дряных обывательских скрипок” (не впечатления ли это от ялтинской постановки?), Гуров не слушал их, а “думал о том, как она хороша. Думал и мечтал”. К звукам настраиваемого оркестра Чехов обратится ещё раз. В антракте Гуров подошёл к Анне Сергеевне. “Она взглянула на него и побледнела, потом ещё раз взглянула с ужасом, не веря глазам, и крепко сжала в руках вместе веер и лорнетку, очевидно, борясь с собой, чтобы не упасть в обморок. Оба молчали. Она сидела, он стоял, испуганный её смущением, не решаясь сесть рядом. Запели настраиваемые скрипки и флейта...” Так же, как и настраиваемые скрипки, добивающиеся единого, верного звучания, героиня в смятении разных чувств пытается понять неожиданное появление Гурова и принять какое-то решение. В скрипке сначала настраивается нота ля, затем настройка идёт по двум струнам – ля и ре, потом ля и ми, ре и соль. Камертон – нота ля – звучит всё время. Среди разных чувств героини – смятения, неверия, смущения, мольбы – любовь, как нота ля, звучит постоянно. Почему в рассказе на сцене идёт не просто какая-то оперетка а «Гейша»? Думается, это не только некий знак современности, – хотя писатель часто в своих произведениях использует музыку, только что услышанную, понравившуюся, часто звучащую, – но и обозначение какой-то тонкой связи между Анной Сергеевной, хрупкой, маленькой женщиной, сжимающей в руках веер, знающей, понимающей искусство, и главной героиней оперетты Мимозой. Здесь те же хрупкость, изящество, душевная тонкость, связь с искусством, возможность дать счастье любимому. Сюжет оперетты может иметь отношение к сюжету рассказа. На пути к счастью у героев оперетты «Гейша» стоит множество препятствий, но заканчивается она счастливо – соединением всех героев. Однако, что касается судьбы героев рассказа Чехова, то им “ясно, что до конца ещё далеко-далеко и что самое сложное и трудное только ещё начинается”. Сюжет оперетты подчёркивает драматизм их положения и одновременно указывает на возможное и при этом абсолютно иллюзорное развитие событий. Кажущаяся случайность, ненужность детали, подробности, используемых Чеховым, – одна из важнейших особенностей его поэтики. У Чехова всё будто случайно, невзначай, словно и необязательно даже... Но при внимательном рассмотрении видим, что каждая деталь, каждая подробность не случайна, у Чехова строгий, жёсткий, принципиальный отбор деталей, потому что целое раскрывается через деталь, вследствие чего она приобретает“особое, ответственное значение, выступает как средство художественной экономии” Чехов показывает закономерное через случайное, случайность становится закономерностью. Выбранная писателем из множества других, она необходима и незаменима. Каждый эпизод, каждая деталь полны смысла и значения, может, что-то и выглядит случайным, ненужным, но это только на первый взгляд, на самом деле всё оказывается подчинённым единому авторскому замыслу. Доказательством может служить цитата из рассказа «По делам службы», написанного в том же 1899 году, что и «Дама с собачкой»: «...в этой жизни...ничто не случайно, всё полно одной общей мысли, всё имеет одну душу, одну цель, и чтобы понимать это, мало думать, мало рассуждать, надо ещё, вероятно, иметь дар проникновения в жизнь, дар, который даётся, очевидно, не всем». Этим даром проникновения обладал Толстой, говоривший о Чехове: “Он странный писатель, бросает слова как будто некстати, а между тем всё у него живёт. И сколько ума! Никогда у него нет лишних подробностей, всякая или нужна, или прекрасна” Думаю, что это не последняя моя встреча с творчеством Антона Павловича Чехова, глубокого, проникновенного, « музыкального» писателя. Использованная литература 1. А.П. Чехов «Скрипка Ротшильда», Собрание сочинений в трех томах, том 2, М. 1994, стр. 499. 2. А.П. Чехов «Дама с собачкой» Собрание сочинений в трех томах, том третий, М. 1994, стр. 191. 3. М.Л. Семанова «Чехов – художник», М. Просвещение, 1976, с. 26 4. Корней Чуковский «О Чехове», изд. «Художественная литература», М. 1967, с. 54.
