Лекция 12. Каноническая оценка карловацкого собора. Послание
реклама
Лекции по истории Русской Православной Церкви В. М. Еремина №36 (№12). Церковное собрание в Сремских Карловцах – “Всезаграничный карловацкий лже-собор”. 1. Каноническая оценка карловацкого лже-собора. Пределы его компетенции. 2. Карловацкое собрание и Генуэзская конференция. 3. Послание от имени собора на Генуэзскую конференцию (март 1922 года). 4. Указ Святейшего патриарха Тихона от 5 мая (н.ст.) 1922 года № 348, 349. Прещение. Пределы компетенции Карловацкого лже-собора, даже если бы он не бесчинствовал, а оставался в каких-то рамках. 1. Архиереи-беженцы давно лишились своих церковных прав. По 16-му правилу Двукратного собора - епископы, бросившие свои епархии и в течение полугода не вернувшиеся, теряют честь и достоинство епископа1. Несколько выпадает (с натяжкой) из этого правила архиепископ Евлогий, так как в апреле 1921 года получил законное назначение (с согласия митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина) заведовать всеми зарубежными приходами, относившимися дотоле к Петроградскому викариатству. Все остальные архиереи были абсолютно церковно бесправными и, более того, уже утратившими честь и достоинство епископов. 2. Даже если бы беженские архиереи сохраняли епархии (как Евлогий и Вениамин Федченков), но на своих собраниях, без благословения патриарха и без его личного представителя собираемых, они могли оставаться только в рамках дел своих епархий. Поскольку, даже применяя принцип церковной икономии, по благословению Константинопольского Патриархата беженцы получили статус эпитропии – опеки русского беженства, то, стало быть, они могли заниматься только делами русского беженства, как и было обозначено в Константинопольском акте: посылка антиминсов, посылка иереев из числа эмигрантов и так далее. На Карловацком собрании был допущен беспримерно-бесчинный акт – они дерзнули говорить от лица всей Русской Церкви и от лица всей России; они самовольно совместили и функции поместного собора и функции земского собора (учредительного собрания). Поместный Собор 1917-1918 годов выработал новую формулу поминовения властей, но никак не дерзал решать вопросы – какое правление в России будет отныне. Такое отношение, тоже по каноническим правилам, начиная с 6 и с 81 Апостольских правил, что “люди, единожды вчиненные в клир, да не приемлют на Епископ, лишенный чести и достоинства епископа, не смеет касаться служения, когда-то ему порученного. Если он его касается, то отлучается от Церкви (Апост. прав. 28). 113 1 себя мирских попечений, не участвуют ни в каких органах народного управления и, вообще, мирских дел не касаются”. Карловацкое собрание делает постановление, что "династия Романовых продолжает царствовать". Это не только мечта, но, в сущности, это – абсолютно беспомощное, но и бесчинное заявление. Позднее, в 70-е годы XX-го века, оглядываясь на прошедшее, архиепископ Иоанн Шаховской напишет: “Беженская масса не окормлялась никак, а архиереи занимались политикой, плохой и беспомощной, оторванной от реальности не только церковной, но и политической” ("Белая Церковь"). Вопрос об управлении2, если он решается мирным путем, то он решается на земском соборе; и Учредительное собрание, которое было избрано законно, имело бы функции земского собора. Генуэзская конференция. Мирная конференция в Генуе была собрана в связи и в результате окончания I-й мировой войны. Цель конференции – ликвидировать остатки внутри-европейского противостояния и выработать начала международной жизни Европы, сообщив некоторую стабилизацию в новых условиях. К этому времени распалась Австро-Венгрия; явно начался распад Британской империи; образовались новые государства в Центральной Европе (Польша, Финляндия, Прибалтийские государства). Вот эти новые факторы европейской жизни, новую политическую географию Европы надо было закрепить. Надо было несколько успокоить Германию, чтобы она не слишком рвалась в бой на новую войну. С Германией не получилось, так как именно потому и пришли там к власти фашисты в 1933 году, потому что с их помощью Германия надеялась отыграться за позор I мировой войны и, особенно, за позор Версальского мира. Генуэзская конференция в качестве проекта возникла в январе 1922 года по инициативе союзных держав, то есть держав Антанты, держав-победителей. Карловацкий собор закончился 2 декабря 1921 года, когда Генуэзская конференция не существовала даже в проекте. Поэтому во время работы Карловацкого собора никакого обращения к европейским державам не было выработано. Однако допускается мошенничество, то есть мартовское обращение к Генуэзской конференции делается от имени “собора”. Автором обращения был Антоний Храповицкий и пишет так: “Собор (в Сремских Карловцах) единогласно уполномочил свой президиум обратиться к мировой конференции с мольбой о спасении русского народа”. Антоний подписал обращение как Председатель Высшего церковного управления за границей: "Антоний, митрополит Киевский и Галицкий". “Социальная концепция” РПЦ имеет характер пастырской рекомендации, но не государственного постановления; то есть, как себя вести, если человек хочет остаться и христианином. 114 2 На самом Карловацком собрании обсуждалась возможность обращения к правительствам разных государств, но самого обращения не было3. В январе 1922 года все европейские державы получили приглашение прислать своих представителей на Генуэзскую конференцию, посвященную урегулированию общеевропейских международных дел. Ближайшая цель ВЦУзагран (Высшее церковное управление за границей), избранного Карловацким собранием, была убедить руководство конференции не допускать на нее, как они называли, “Совдепию”. Начинается послание, сочиненное Антонием Храповицким, следующими словами: “Среди множества народов, которые получили право голоса на Генуэзской конференции, не будет только представительствовать двухсотмиллионный народ русский, потому что невозможно же назвать его представителями, притом единственными, его же поработителей, как нельзя было в Средние века признать гуннов представителями французских и германских племен в Европе”. Таким образом, это обращение с самого начала не просто откровенная демагогия, а, можно сказать, что это – послание для дураков. Гунны – многочисленный кочевой народ, который двигался на Европу из Азии. Большевики, пришедшие к власти, были все до единого рождены в Российском подданстве и в этом подданстве они не только получили образование, но и заразились революционными идеями. Дальше в послании идет – “Среди наших коммунистов евреев, латышей и китайцев втёрся известный процент русских и то не на первых ролях”. Ни китайцы, ни латыши в правительстве СССР (с 1922 года) не участвовали. Видимо, для беженцев было бы весьма приятно, чтобы на Генуэзскую конференцию были бы приглашены хоть какие-то представители беженской массы, но это никому не пришло в голову. Большевики в этой ситуации оказались далеко не дураками: советскую делегацию на конференции возглавлял Чичерин. Чичерин – старинный дворянин, превосходящий знатностью всех членов Карловацкого собрания, включая самого Храповицкого, который был из самых захудалых украинских дворян. Дальше Храповицкий пишет так: “Пусть теперь подумают вершители судеб человечества, какое гибельное оружие они дают в руки всех преступных“ и так далее "элементов своего населения". Если всемирная конференция, заменившая теперь совет королей и папы, введет в свою среду убийц и цареубийц, предателей своего отечества,4 разбросавших в чужие руки сотни квадратных километров своей территории и десятки миллионов населения”. По сравнению с территорией Российской империи, даже включая протектораты, отделились Финляндия, Польша и Прибалтика. Все эти государства Вениамин Федченков “На рубеже двух эпох”, гл. "Ближний восток". В чем предательство? Волошин четко заметил, что как только большевики пришли к власти, то они немедленно преобразовались в строителей государства, а не разрушителей. 115 3 4 образовались в результате Рижского мирного договора 1920 года. Рижский мирный договор был трехсторонний, то есть между вновь образованными государствами: РСФСР, Финляндией и Польшей. Три республики Прибалтики (Латвия, Эстония, Литва) были отделены по условиям Рижского мира. На рижских мирных переговорах государство-наблюдатель – Англия, представители которой на Генуэзской конференции, конечно же, хорошо знали, как все происходило с бывшими территориями России (всё было сделано с подачи именно европейских держав). Дальше. “Если на конференции или после конференции выяснится, что большевистская власть признана в России полноправной, то в одном за другим государстве начнутся большевистские перевороты, которые, как всем известно, настойчиво подготовляются интернационалом во всех народах”. Все получилось как раз не так: страны, участвовавшие в интервенции не только оружием, но и ограниченным контингентом войск, немедленно заражались революционными настроениями. Германия и Франция испытали на себе действие этой заразы, что и заставило их быстро покинуть Россию. Последний аккорд этого послания: “Народы Европы! Народы мира! Пожалейте наш добрый, открытый, благородный по сердцу народ русский, попавший в руки мировых злодеев. Не поддерживайте их, не укрепляйте их против ваших детей и внуков, а лучше помогите честным русским гражданам; дайте им в руки оружие, дайте им своих добровольцев и помогите изгнать большевизм – этот культ убийства, грабежа и богохульства из России и всего мира”. В это время большевистская власть была признана всем народом и везде уже происходит стабилизация. Последнее Тамбовское восстание, подавленное Тухачевским, давно прошло. "Честными русскими гражданами" по Храповицкому могли быть только эмигранты. В гражданскую войну все послания патриарха Тихона утверждали одно, что никакое иностранное вмешательство нашей разрухи остановить не может, что она может быть преодолена только всенародным покаянием самого православного народа русского. Участие в гражданской войне для паствы патриарха Тихона было запрещено. “Пожалейте бедных русских беженцев, которые за свой патриотический подвиг обречены среди вас на голод и холод, которые принуждены забывать все, чему учились, и быть лишенными даже таких необходимых удобств жизни, которые доступны последнему неграмотному чернорабочему”. В России тех лет это было выражено эзоповским языком – в 1923 году была написана сказка Корнея Чуковского “Тараканище”, которая и посвящена периоду русской истории от февральской революции, где все звери "едут и смеются, пряники жуют”, до Генуэзской конференции. После того, как Белая армия была разбита, сказано – “только и слышно, как зубы стучат, только и видно, как уши дрожат”. “И вскричал гиппопотам, что за стыд и что за срам – эй, быки и носороги, выходите из берлоги и врага на рога поднимите-ка. Но быки и носороги отвечают из берлоги – мы врага бы на рога бы, только шкура дорога и рога нынче тоже не 116 дешевы”. Серьезно отнестись к такому посланию никто не мог, как бы он не был настроен к Советскому правительству. 1. “дайте оружие” - оружие, заготовленное для I-й мировой войны, было уже истрачено в гражданской войне и надо было изготавливать его заново. 2. “дайте им добровольцев” – добровольцев можно увлечь идеей, послать можно ограниченный контингент регулярных войск, но дать добровольцев ни одна европейская страна физически не может. Вступать в новую войну после I-й мировой войны охотников нет. 3. “пожалейте бедных русских беженцев” – жалость - это призыв к милости и к милосердию, тогда оружие и добровольцы – не при чем. Послание Антония Храповицкого было немедленно опубликовано в газете “Новое время” №254 (от 1 марта 1922 года). Участник Карловацкого собрания профессор Троицкий как свидетель пишет так: “Даже Карловацкому собранию, если бы было такое послание прочитано, большинства оно бы не собрало” (ср. Троицкий С. В. О неправде Карловацкого раскола. Париж, 1960, с.86). Газету “Новое время” и другие издания большевистские эксперты получали и все было известно сначала правительству, а потом через них и патриарху Тихону. Самого патриарха и ведущих иерархов немедленно ознакомили с этими актами, но никаких решений навязывать не стали. В это время и Священный Синод Русской Православной Церкви и Высший Церковный Совет продолжали действовать. Все карловацкие акты, то есть деяния Карловацкого собора, которые были опубликованы в “Новом времени”, не вызвали никакой реакции со стороны Московской Патриархии. Трудно сказать, по каким мотивам; но самое вероятное, что в Москве было чем заняться и без этого (голод в Поволжье) и все можно было отнести к личному срыву. Но с обращением Антония Храповицкого к Генуэзской конференции, которая откроется 10 апреля и проработает до 19 мая 1922 года, было не так. Обращение было опубликовано 1 марта, а 10 апреля (н.ст.) 1922 года собирается объединенное присутствие Священного Синода и Высшего Церковного Совета, которое заслушивает доклад патриарха. Доклад патриарха. “Прилагаю при сём номера от 3 и 4 декабря 1921 года5 и 1 марта 1922 года6. В них напечатаны "послание" Карловацкого собора и обращение к мировой конференции. Акты эти носят характер политический и как таковые они противоречат моему посланию от 25 сентября 1919 года”. Послание Тихона от 25 сентября 1919 года беженцами было получено ещё в Крыму, но ведь это была общеобязательная инструкция для всех; и именно в силу 5 6 Акты Карловацкого собора. Послание Антония. 117 канонического послушания патриарху они обязаны были ей следовать. Хотя люди "вольны в своих убеждениях", как потом напишет Тихон, но в качестве законопослушных иерархов они были обязаны руководствоваться посланиями патриарха ко всей пастве. “Посему, во-первых, я признаю Карловацкий собор заграничного русского духовенства и мирян не имеющим канонического значения 7 и послание его о восстановлении династии Романовых и обращение к Генуэзской конференции не выражающими официального голоса Русской Православной Церкви. Во-вторых. В виду того, что заграничное русское церковное управление увлекается в область политических выступлений, а с другой стороны, заграничные русские приходы уже поручены попечению проживающего в Германии преосвященного митрополита Евлогия, Высшее Церковное Управление упразднить. В третьих. Священному Синоду иметь суждение о церковной ответственности некоторых духовных лиц за границей за их политические от имени Церкви выступления8”. По обсуждении изложенного предложения патриарха, постановлено: “Признать послание Всезаграничного церковного собора чадам Русской Православной Церкви в изгнании сущим о восстановлении в России монархии с царем из дома Романовых, напечатанное (там-то и там-то), и послание мировой конференции от имени русского Всезаграничного собора, напечатанное (там-то и там-то), актами, не выражающими официального голоса Русской Православной Церкви и, ввиду их политического характера, не имеющими церковно-канонического значения”. Постановление несколько смягчает предложение патриарха, то есть объединенное присутствие дает сразу пояснение “ввиду их политического характера”, а Тихон пишет просто – “не имеют канонического значения”. Второе. “Ввиду допущенных Высшим Церковным Управлением за границей означенных политических от имени Церкви выступлений и, принимая во внимание, что за назначением тем же Управлением преосвященного митрополита Евлогия заведующим русскими православными церквами за границей, означенное Высшее Церковное Управление за границей упразднить, сохранив временно управление русскими заграничными приходами за митрополитом Евлогием и поручить ему представить соображения о порядке управления названными церквами”. Другими словами, идет развитие нормальных отношений, если бы сам митрополит Евлогий не проявил слабость и малодушие. А именно. Кому надо было представить свои соображения об управлении русскими приходами? Конечно, в Московскую Патриархию. Вместо этого, Евлогий отправляется на четыре месяца Собор, не имеющий канонического значения, называется по другому, что “он вменяется, яко не бывший”; были отдельные срывы отдельных бесчинников. 8 Выступать от имени Церкви никто им права не давал. От имени Церкви обращаться к пастве имеет право только патриарх. 118 7 лечиться. Через четыре месяца ситуация поменялась в худшую сторону. Первое движение Антония Храповицкого было правильное – он дал телеграмму на французском языке – “Волю патриарха надо исполнить немедленно”. Евлогию надо было начать немедленно принимать дела. Акт соединенного присутствия был послан не ВЦУзагран, а ему лично (Евлогий позднее считал это своим главным грехом). Третье. “Для суждения о церковной ответственности некоторых духовных лиц за границей за их политические от имени Церкви выступления, озаботиться получением необходимых для сего материалов, и самые суждения, ввиду принадлежности некоторых из указанных лиц к епископату, иметь по возобновлении нормальной деятельности Священного Синода при полном, указанном в соборных правилах, числе его членов. О чем, для зависящих по предмету данного постановления распоряжений, уведомить Ваше 9 Преосвященство ”. Опубликовано тогда же за границей в “Церковных ведомостях” в 1922 году №№ 12 и 13. Члены Священного Синода были избраны на Соборе и к 1922 году значительная их часть уже сидела в советских узилищах. Для суда над епископом нужен кворум: епископа судят 12 епископов (см. Карф. Соб., прав. 12-е). Кворума не было и Священный Синод вынужден был воздержаться от суда над бесчинствующими архиереями. Русская Православная Церковь в ситуации террора, гонений сохраняла благое, святое спокойствие и полную каноническую ответственность. Впоследствии, эмигранты не послушаются патриарха и вместо временного ВЦУзагран организуют постоянный Синод под председательством митрополита Антония. Причем, хотя митрополиту Евлогию надо было представить свои соображения об управлении приходами за границей, но эмигранты так и говорили, что “мы будем устраивать свою жизнь за границей именно так, а патриарх все равно не свободен и знать ему об этом незачем”. Это буквальные слова Антония Храповицкого. Главный аргумент заграничных бесчинников состоял в том, что весь акт от 5 мая 1922 года был написан, когда патриарх был арестован, хотя и находился под домашним арестом. Сам по себе домашний арест не говорит о том, что указ патриарха был написан большевиками и утверждать это было, прежде всего, не добросовестно. Объединенное присутствие Священного Синода и Высшего Церковного Совета состоялось 10 апреля (н.ст.), когда еще не было никаких процессов и Тихона никуда не вызывали. Государственная власть признавала Тихона полномочным возглавителем Русской Православной Церкви и никто, ни единым словом, не осмеливался вмешиваться в его распоряжения. Утверждать, что Тихон писал свое постановление под диктовку означало прямую клевету. Клевета относится на церковно-каноническом языке к разряду, называемому “ковы”, то 9 То есть, митр. Евлогия. 119 есть интриги. За ковы против своего первоиерарха члены клира (епископы, пресвитеры) подлежат церковной ответственности по 18 правилу IV-го Вселенского Собора и 34 правилу VI-го Вселенского Собора. Каноническое прещение за таковое – извержение из сана. Патриарх Тихон в конце 1921 года заявил так: “Еще надо думать, да думать, надо ли восстанавливать в России монархию”. По этому поводу Вениамин Федченков 10 в некотором удивлении пишет так: “Уж если он, да при таком правительстве, нашел возможным так выразиться, значит, не слишком жалел о прошедшем, а уж он ли не знал тогда настоящее” ("На рубеже двух эпох", гл. "Ближний Восток"). При встрече патриарха Тихона и митрополита Вениамина Петроградского, когда митрополит сказал, что мы здесь готовы жертвовать собой ради Церкви Христовой и даже до смерти, то патриарх отвечал: “Умереть-то ныне не мудрено, а вот надо учиться как жить в новых условиях”. Под пастырским первосвятительским руководством патриарха Тихона вся Церковь консолидировалась; вся собирается, вся сплачивается вокруг своего патриарха – это и было ответом Церкви на требования самой жизни: “учиться жить в новых условиях”. Вениамин был человеком высокой ответственности за свои слова, и уж грехом празднословия никогда не был грешен. 120 10
