И вот тогда, в тиши спальни, укрытый темнотой и

Глава 3
***
Серин проснулся от упоительного ощущения чужих губ на своих губах. Гвейлин
целовал его, нежно, но настойчиво, и Серин понял, что уже некоторое время, сам того не
зная, отвечает эльфу.
Сон наяву… - успел подумать Серин, обнимая Гвейлина за шею, притягивая к себе,
откидывая в сторону мешающее покрывало.
За окном все еще сияли звезды, и любопытные сестрички луны подглядывали в
приоткрытое окно. Судя по всему, Серин проспал всего пару часов, но он согласился бы и
на столетний сон ради такого пробуждения. Одно то, как эльф поцелуями спускался от
груди Серина вниз, к животу, и ниже, заставляло воина кусать губы в предвкушении.
Чтобы сорваться на стон удовольствия, острого и пряного, как в первый раз. Каждый раз –
как в первый.
А сейчас…Серин, наверное, удивился, если бы мог сейчас внятно размышлять,
тому, каким настойчивым в ласках был эльф, каким…жадным. И когда смоченные слюной
пальцы Гвейлина уверенно скользнули куда следовало, Серин закрыл глаза, мысленно
благодаря всех богов, каких мог в этот момент вспомнить. Гвейлин переместился удобнее,
мягко нажал…чтобы замереть, почувствовав упругое сопротивление при входе. Серин
тихо выругался. Эльф поднял голову.
- Вэйю! – обреченно взвыл Серин, приподнимая бедра. - Если ты сейчас
остановишься!...
Но Гвейлин уже убрал руку, отодвинулся от Серина, а потом и вовсе встал с
постели. Чтобы через секунду упасть обратно. Подмять под себя Серина. Жадно
поцеловать.
Эльфы, - с облегчением вздохнул Серин, - Только ты, золотко можешь
прерваться в самый неподходящий момент…хотя масло не помешает да…Совсем не
помешает.
Не прекращая ласки, Гвейлин уложил Серина на бок, спиной к себе, обнял, приник
губами к шее, предупреждающе сжал руку на бедре…
Сейчас…да…Че-е-ерт! Тише…
Серин вскрикнул, не сдержавшись, и эльф приостановился, чтобы через несколько
мгновений качнуться вперед. Назад. И снова вперед, до конца, так что у Серина
перехватило дыхание и все три луны ярко вспыхнули перед глазами.
- Дыши, - шепнул ему на ухо эльф и Серин понял, что все это время задерживал
дыхание.
– Дыши, - повторил Гвейлин, начиная двигаться.
1
Каждое движение новый вздох, каждая ласка – стон. Мир плыл, растворялся вокруг
них, и Серин тонул, погружаясь все глубже в наслаждение, смешанное с потом, слюной,
горьким, дурманящим запахом жасмина.
- Вэйю!...Золотко, - неразборчиво стонал он, - Черт…еще…вот так же…
Сопротивляющиеся мышцы постепенно расслабились, и Серин закрыл глаза,
отдаваясь ритму древнему, как сама жизнь. Послушное тело быстро вспоминало
подзабытое, чутко откликаясь на каждое движение, поцелуй, ласку. И когда Гвейлин на
мгновение разъединил их тела, поворачивая Серина лицом к себе, чующий нетерпеливо
рванул его на себя.
Я слишком долго ждал…
***
На горизонте загорелись первые зарницы, а гости Эвиларе только-только
собирались лечь спать. Когда жаркие объятия разомкнулись, Серин еще долго лежал,
раскинувшись на кровати, не потрудившись даже сдвинуть ноги. Он был довольным и
сонным, словно ребенок, наконец-то получивший долгожданную игрушку. И на этот раз
был черед Гвейлина позаботиться о воине, как тот сам помогал эльфу не так давно.
Хотя…не все было идеально.
- Кровь, - тихо сказал эльф, залезая под покрывало, - несмотря на мазь, все равно…
- Ерунда, - откликнулся Серин. Перевернулся на бок и скользнул к эльфу, Пройдет. Сам знаешь.
Гвейлин собрался было возразить, но передумал. Не сейчас. Эльф балансировал на
грани сна и яви, но он был слишком перевозбужден и утомлен, чтобы уснуть. Серин
лежал рядом с открытыми глазами. Его кожа, золотистая от летнего загара, сейчас
казалась бронзовой, спутанные кудри в беспорядке разметались по подушке. Серин
казался таким юным, таким беззащитным, что его хотелось взять на руки, прижать к
себе…Эльф протянул руку и кончиками пальцев провел по щеке чующего. Серин легко
поймал его руку.
- Ты был такой узкий…как мальчик, - удивляясь себе, зашептал эльф. – Такой
сладкий…
- Еще бы, - усмехнулся Серин. – Меня же исцеляли, помнишь?
- И? – Гвейлин качнул головой, откидывая челку в сторону. – Что-то…не так?
- Да нет, все так, - Серин едва заметно дернул губами. – Ну, девственницей мне
стать не дано, но…короче так почти всегда бывает, если исцеление достаточно сильное. А
Тай очень здорово надо мной постарался. Нет, я, конечно, не против был получить новое
тело, а остальное…дело времени. И умения.
2
- Почему ты мне не сказал? – игривое настроение разом покинуло эльфа. – Я бы…
- Ты бы что? – спокойно спросил Серин, - Вэйю, ты от меня, как от чумного
шарахался, не помнишь?
- Помню, - сглотнул эльф, - Извини.
- Мне казалось, что людям больше нравиться владеть, - немного помолчав, добавил
он.
- Как людям, не знаю, - зевнул Серин, - а я люблю, и дарить и получать. Я, между
прочим, больше полугода только дарил. Та ночь в Энру не считается, - зарывшись в
подушки и перемежая слова зевотой, еле выговорил он, - Слишком мало.
- А как же… - Гвейлин прикусил язык, но Серин услышал.
- Рани? – голос чующего был сонным и довольным, - будешь смеяться Вэйю, но он
не мог…ну сам не мог. Он любил лишь получать, ничего не давая взамен…И нечего его
вспоминать. Забыли. Давай спать.
- Давай, - с облегчением выдохнул Гвейлин. – Спокойных снов, Сирэ.
Но Серин его уже не слушал. Чующий уже спал. Крепко и сладко.
***
Мне кажется, что в последнее время я только и делаю, что киваю и соглашаюсь.
Розовая ткань на платье? Хорошо. Грудинка на завтрак? Замечательно. Погулять в
саду? Для цвета лица? Ладно.
Вот и гуляю…уже битый час. Что я здесь делаю?! Шейн, не жених, одно
название, со дня приезда в мою сторону даже не смотрит. Словно меня вообще нет! Если
это шутка, то она слишком затянулась. Надо сходить к нему и, наконец, поговорить. Но
его почти все время нет дома, он даже ночевать редко когда приходит! Да что же
здесь твориться?…
- Леди Лиана?
На скамейку рядом с Лианой неловко упал пышный букет бело-розовых роз. Рядом
переминался Гаро Уилрби. Как всегда подошедший тихо и незаметно, как всегда
поправляющий ленту, стягивающую волосы – зачем она ему вообще? Как всегда со
смущенной улыбкой на скуластом, загорелом лице.
- Доброе утро, Гаро. Спасибо. Садись, пожалуйста.
- Ох, да, конечно, - Гаро Уилрби вновь попытался поправить волосы, но от
неловкого движения лента совсем сбилась. Тогда он просто сунул ее в карман и сел,
прямо на цветы, тут же вскочил, спешно собрал смятый букет и снова сел. На самый
краешек скамейки.
3
- Доброе утро, леди Лиана, - глядя в розы, хрипло проговорил он. – Я
вот…шел…это ж ваши любимые. Вот я и…А вы тут…
- Спасибо, - повторила Лиана.
Она поправила подол бледно-голубого платья и вновь сложила руки на коленях.
Скамейку, на которой они сидели, окружали разросшиеся, давно не стриженые кусты роз.
Сад Уилрби-сен был небольшой и довольно запущенный, но Лиане здесь нравилось.
Особенно то, что раз садом никто не занимался, то здесь она могла быть наедине с собой и
в безопасности.
- Леди Лиана, может это и не мое дело, – кашлянул Гаро, – но вы все дома сидите,
ну или там в сад... Вам не скучно так?
- Гаро… - Скучно ли мне? Благослови тебя Единый, кажется, ты один помнишь,
что я вообще существую.
- Я вот что подумал, - торопливо заговорил Гаро, - может вам сходить куда?
- Куда? – эхом откликнулась Лиана.
- Ну…вот у нас на псарне щенята народились. Маленькие еще, недели нет. Хотите
посмотреть?
- Ну…- передразнила его Лиана.
От хозяйственных пристроек, мимо розария прошел Илбер Уилрби.
Остановившись за кустами, он посмотрел на сидящих на скамейке сына с будущей
невесткой, покачал головой и медленно пошел к дому. Но на выходе из сада младший
барон столкнулся с женой.
- Ох, - Клара Уилрби испуганно прижала к груди корзинку с вязанием.
- Дорогая, - посторонился Илбер, - извини, я задумался.
- Ты…видел?
Клара бросила многозначительный взгляд в сторону розария. Илбер промолчал.
- Это надо прекратить.
- Но…
- Никаких но. Илбер, очнись, пойдут слухи.
- Клара, - Илбер осторожно, но непреклонно взял жену под руку и повел ее из сада.
– Пусть сидят. Они почти родственники уже, какие слухи?
- Илбер…
- Дорогая, эта…эта Лиана, она первая, с которой Гаро сказал больше чем два слова.
Ты же так переживала, помнишь? Даже думала, что мальчик подцепил «эльфийскую
4
заразу», хотя непонятно от кого. А все дело в том, что ему, оказывается, по вкусу девушки
тихие, скромные. Таких в Барбате мало, сама знаешь. Вот он и маялся дурью, не зная чего
хочет. А теперь…
- И что? – опешила женщина, - Ты, что же это, предлагаешь…
- Клара, - укоризненно прогудел Илим Уилрби, - ну что ты. Теперь все будет
хорошо. Шейн женится, а потом мы и Гаро найдем девушку. В том же Шари-нэ или еще
где. Главное теперь знать, что искать.
***
Красивый…
Мысль пришла незваной, но верной, и потому не нарушила нежно-сонного
настроения эльфа. Солнце уже давно нагрело крыши Эвиларе, но Гвейлин даже не думал
вставать с постели. Проснувшись, эльф просто лежал рядом со спящим воином. Смотрел
на него. Смотрел так, словно видел впервые.
Красивый. Сильный, гибкий…нежный. Спутанная каштановая челка закрывает
высокий лоб, зацелованные за ночь губы маняще приоткрыты, правая рука небрежно
закинута за голову…Кто бы мог подумать, какое наслаждение могут дарить эти руки. И
принимать. Принимать так же, как и дарить, всего себя без остатка, отдавая даже свое
дыхание во власть ведущему. Так - что Гвейлину теперь было немного страшно. А еще
стыдно и неловко. И хорошо до того, что он с трудом смог заснуть.
Гвейлин покривил бы душей, сказав, что он навсегда определил себе роль
ведомого. Нет, нет, он желал себе роль ведущего, желал ее возможно с того дня, когда
воин впервые обнял его. И когда они впервые познали друг друга.
Но Гвейлин все время отставал на шаг, на день, на вздох от Серина который легко,
словно танцуя, лавировал меж обычаями, запретами, условностями и сложным этикетом
взаимоотношений не только двух разных народов, двумя разными пониманиями жизни. В
этих тонкостях можно было увязнуть до конца своих дней, а чующий скользил так
свободно, что успевал оставить место и для себя. Для любви. Для них обоих. А Гвейлин
продолжал мечтать. И сегодня был прекрасный шанс осуществить мечту, сделать все, так
как он хотел.
Но в мечтах все было красиво. Чувства должны были сливаться с желаниями тела.
И Гвейлин должен был бы вести Серина легко и уверенно, так, как сам воин вел его.
А я вместо этого набросился на него словно оголодавший зверь. – Гвейлин в досаде
закусил губу. - Не так все должно было произойти, не так!
Прошлая ночь многому научила эльфа. Но разве так следовало учиться? Ценой
крика любимого? А ведь Серин вскрикнул от боли, Гвейлин знал это. Да, потом было
удовольствие, потом были стоны страсти. Потом…
Почему я не могу сделать и десятой доли того, что так легко получается у тебя?
– в который раз спрашивал себя эльф. – Ты легко, даже не задумываясь, делаешь то, что
я начинаю только осознавать. И дело не в опыте, не только в нем. В тебе и правда
живет дар, Сирэ, дивный дар дарить и принимать любовь так, словно это в последний
5
раз, - эльф довольно улыбнулся, - и этот дар принадлежит мне. Мне одному. И что бы
ты не думал, я не намерен делится.
Словно услышав его мысли, Серин заворочался во сне, легкое покрывало
соскользнуло, Гвейлин поднял было руку поправить…и опустил ее обратно на простынь.
Сирэ…Любимый, неужели я мог забыть, как ты красив? Нет, я не забыл, но
позволил себе закрыть глаза.
Серин действительно был красив, даже в Калойканте не могли отрицать этого.
Человек. Отмеченный Даром, воин Триады. Самый скандальный дипломат со
времен Воины, успевший за короткое время перебывать в постелях почти всех князей
запада. Юноша только-только ставший мужчиной.
А тебе уже столько пришлось пережить, любовь моя. Вы, люди, так стремитесь
успеть за свою жизнь все, что хватаете ее, не глядя. Не думая о том, что она может
обжечь или ранить.
Наконец ощутив отсутствие покрывала, Серин сонно потянулся, попытался
зарыться в подушки, чихнул и наконец проснулся. И первое что он увидел, открыв глаза,
был Гвейлин.
- Ты не ушел, - еще не веря видениям сна, прошептал чующий. – Я не сплю?
Гвейлин мысленно поблагодарил духов прозрения. Хоть что-то он сделал
правильно.
- Нет, - погладив чующего по плечу ответил он. – Но спи, сколько хочешь, любовь
моя. Я буду охранять твой сон.
Серин внезапно подался вперед, с полувсхлипом крепче обнял эльфа, прижался к
нему словно маленький ребенок.
- Если бы ты знал, как долго я ждал этих слов, - прошептал он.
Гвейлин рефлекторно крепче сжал объятие. Опять начиналось непонятное.
- Ждал?
- Да, - Серин лег свободнее, и Гвейлин с удивлением увидел влагу в уголках глаз
воина. - Знал бы ты, как мне не хватало, чтобы кто-то охранял мой сон…там.
Там. Это означало – на юге. Так, и что еще там произошло? Что еще из того, что
Гвейлин не знал, не потрудился узнать?
- Расскажи мне, - удивляясь сам себе, попросил Гвейлин. – Расскажи.
Серин такая просьба напротив, совсем не удивила.
- Да, это так, ничего, - закрыл глаза он, - просто…Я ведь, правда, плохо помню все
это. Как под водой все время был. А когда «выныривал», то – каждый раз новое место,
новые…рожи вокруг. И с каждым разом все хуже. Как ночной кошмар…
6
И никого знакомого вокруг, - легко продолжил про себя Гвейлин. – Никого, кто
охранял бы твой сон, пока ты спишь. Кто поймал твой взгляд, когда ты проснулся. И
здесь то же самое, да? Сколько раз ты просыпался один, и в полутьме незнакомой
спальни, на грани сна и яви еще, не знал дома ли ты или все случившееся лишь сон и он
вновь на Аренах. Всего лишь игрушка, ждущая прихода новых Игроков. И сколько времени
тебе надо было, сколько ударов сердца, чтобы понять что это – не очередной кошмар,
что все хорошо, что я просто…гуляю?
Вот почему ты был так бледен по утрам, вот почему ты старался обнять меня
сильнее и крепче обычного, когда я, раскрасневшийся, довольный приходил с очередной
прогулки. Сирэ, ты искал тепла, ласки, доказательства того, что все вокруг тебя –
реально.
А я порой отталкивал тебя, говорил, что ты ненасытен и что даже эльфам
нужен отдых. И ты опускал руки. Любовь моя, я был так слеп. Пойми я ведь не
чувствовал тебя, как и ты меня, пойми!
Гвейлин, не жалея, нарочно растравлял себя, словно наказывая. Не замечая, что сам
в это время быстрыми поцелуями покрывает щеки, губы, шею воина.
- Вэйю…Вэйю… - шептал, обнимая его, Серин, - Золотко, что случилось?
Гвейлин с усилием поднял ставшую вдруг невероятно тяжелой голову и медленно
убрал выбившуюся вперед челку со лба Серина.
- Ты больше не будешь просыпаться один, - хрипло сказал он.
***
- Ну вот, а я теперь что, должна все делать одна? Хорошенькое дело!
Кати возмущенно уперла сжатые кулачки в бока. Полная грудь девушки
негодующе колыхнулась под светлой блузой. Кати с утра была расстроена, и было из-за
чего. Служанка леди Клары уже второй день не являлась в Уилрби-сен и это накануне
помолвки! Сначала Кати было сказано прибираться в комнатах леди Клары, а теперь еще
и вычищать весь верхний этаж. И это притом, что ее ежедневные обязанности никто не
отменял.
- Эй, Ринион, ты слушаешь меня или нет?
- Ой, Кати, ну что ты кричишь? – небрежно отмахнулась Рина, - Подумаешь
смахнуть пыль с пары лишних подоконников. Всего-то…
И она вновь повернулась к маленькому зеркальцу, что стояло на тумбочке в
комнате для прислуги, которую они делили с Кати. Комната была небольшой, но светлой
и уютной. Только вот сейчас даже солнце померкло, будучи не в силах соперничать с
раскрасневшимися щеками второй служанки.
- Всего-то? – от возмущения голубые глаза Кати стали совсем круглыми, - Да,
конечно! Тебе-то что! В комнатах Шейна и убирать-то нечего, разве что кровать, после
того как вы…вы…
7
- Что «мы»? – поправляя волосы, проворковала Рина.
- Могла бы, и помочь, между прочим! Третий этаж уже, наверное, сто лет не
открывали. Там куча работы и всем, слышишь, всем сказали заняться уборкой. Из-за этой
глупой помолвки у нас и так куча дел, а ты выходной берешь…Да ты и так всю неделю
гуляла!
- Мой хозяин – Шейн Уилрби. Раз он меня отпустил, значит…
- Да, конечно! – перебила ее Кати, - Так торопился отпустить, что все платье на
тебе помял. Смотри, как бы твой хранитель покоя не заметил. Вряд ли он захочет
делиться. Эй…
В мановение ока Ринион оказалась рядом и вцепилась в воротничок блузы Кати.
- Закрой рот! Не твоего ума дело! Если узнаю, что ты болтаешь почем зря –
проснешься в постели с болотной гадюкой. Поняла?!
Хотя Ринион сложно было назвать хрупкой девушкой, Кати легко могла выставить
подругу в коридор. Но сейчас девушка чувствовала, как у нее подгибаются колени. С
Рины станется запустить ей в постель ядовитую змею, это точно.
- Поняла?
- Да…
- То-то же.
Ринион ушла, а Кати еще долго сидела на своей постели, утирая вспотевшее лицо.
Болтать она не станет, она еще не выжила из ума. Но до чего же обидно – одним все, а
другим… Рина и с Шейном крутит и еще Единый знает с кем, а в то же время и жениха
имеет. И не из самых последних. Отец Бехмаза владеет несколькими лавками в Барбата,
хрусталь и все такое. Завидный жених. Только вот ревнивый и вспыльчивый без меры.
Хорошо еще часто ездит из Долины цветов по поручениям отца. Вспыльчивый, да…Кати
живо припомнила лиловые синяки на руках Рины, когда та возвращалась от Бехмаза. А
пару раз и по лицу доставалось…
А вроде бы Бехмаз скоро возвращается в Барбату…
***
- Обратная-то дорога длиннее получается.
Молодой слуга, Гвейлин так и не выяснил, как его зовут, оттер вспотевший лоб.
Солнце уже ушло с зенита, но жара и не думала спадать. Все были в мыле и лошади и
люди, хотя путь до Камней и назад был не таким уж сложным.
8
- Туточки в обход сдать придется. Крюка дадим, - продолжал слуга. Его светлые
волосы слиплись от пота и Гвейлин, который чувствовал себя свежим и бодрым, невольно
пожалел парня. – Вона что творится.
Лесной эльф послушно повернул голову. Ниже, спускаясь с холма, дорога, по
которой они ехали, разделалась на две. Если ехать прямо, то, миновав небольшой, но
весьма топкий лесок, можно было через пол часа достигнуть предела Триады, обогнув,
справа Уилрби-сен. Идущая же налево дорога терялась далеко в поле.
- Туда надо, заворачиваем, - махнул рукой слуга, - я пойду, скажу.
- Почему? – Гвейлин не отрывал взгляда от развилки. Там деловито суетилось с
десяток человек. В основном горожане, чуть дальше стояли два жреца в синих рясах –
служители Единого бога. Вокруг прыгали вездесущие мальчишки.
- Утопленницу из болота вытягали, вот что, - охотно пояснил молодой слуга.
Увидев суету впереди, он первым остановил тяжелую телегу, и отправился вниз, выяснять
причину странного оживления на боковой дороге. - Дело это конечно хорошее, да только
нам теперь крюка давать. На полчаса опоздаем, мниться мне, - изо всех сил стараясь
казаться важным и солидным, проговорил парень.
Гвейлин только молча кивнул. Лесного эльфа снедали дурные предчувствия. Зачем
он вообще отправился к этим глупым камням? Надо было остаться в Эвиларе, надо. Так
нет, Серин так его уговаривал, можно сказать выталкивал из дома.
- Езжай, проветришься. Тут всего часа полтора езды. От камней полную телегу
всякой всячины должны пригнать, а мне, - тут чующий понизил голос – тоже кое-что
пришлют. Конверт с бумагами. Заодно посмотришь, чтобы не потерялся.
Конверт сейчас уютно лежал за пазухой лесного эльфа, но зачем ему было ехать к
камням, Гвейлин решительно не понимал.
- Поехали вместе.
- Куда? – Серин взмахнул руками, - Ты меня совсем заездил, как я в седло сяду?
И вот тут Гвейлин сдался. Сказанное Серином было откровенной ложью. Значит,
ему просто хотелось, чтобы эльф ненадолго уехал. Вот только зачем? Гвейлин терялся в
догадках, и старался сократить время в пути, насколько это было возможно. Уже выехав
за ворота Эвиларе, он понял, что совершил ошибку, нехорошее предчувствие сдавило ему
сердце так, что он едва смог вздохнуть. Следовало повернуть лошадь назад, и он так бы и
сделал, если бы запряженного в телегу мерина не укусил овод, и он не принялся лягаться,
если бы у сопровождавшего телегу (или Гвейлина?) слуги не было такого болтливого
языка…если бы…
Когда Гвейлин полностью укрепился в мысли ненужности своего отъезда, было
уже глупо поворачивать назад. Они подъезжали к камням.
Ладно, каких-то сорок минут, ну час, и я буду дома, - уговаривал себя эльф, глядя,
как оба слуги быстро нагружают телегу. Но спокойствие эльфа было напускным, и рыжая
кобылка, которую ему заседлали сегодня, нервно косила карим глазом и норовила
повернуться задом к большой телеге.
9
А теперь еще и этот объезд. Гвейлин тоскливо посмотрел на дорогу. Даже если они,
рискнув перебранкой, поедут напрямик, ничего хорошего у них не выйдет. Он даже с
холма видел, что ненадежную боковую дорогу порядком развезло из-за всей этой суеты. И
ведь жара! Все должно быть сухо! Так нет – за Уилрби-сен начинались болота, благодаря
осушению которых Долина цветов собственно и получила свое название. Вот только эту
часть никто не осушал и лес здесь сам отвоевывал себе пространство. Но, увы, слишком
медленно.
- Надо в объезд, - подтвердил его мысли белобрысый слуга, - по главной, значит,
дороге. Может чуток помедленнее, да верно. Тут телега не пройдет.
Телега! А верховой как раз…
- Езжайте, - тихо сказал Гвейлин.
- А…
- А мне нужно кое-что сделать, - лесной эльф не привык отчитываться перед
слугами, тем более перед людьми. Какое им дело? Кроме того, он все равно будет в
Эвиларе раньше их.
Гвейлин ударил каблуками рыжую и быстрой рысью пустил ее вниз с холма.
***
Пять часов! Кхъяра, пять часов!
Гвейлин что есть сил, гнал рыжую кобылку вперед. Вот уже показались ворота
предела Триады. Красный шар солнца уже касался зенита у него за спиной, высвечивая
багровым пламенем белые строения Эвиларе. Еще бы – ведь эльф потерял на лесной
дороге целых пять часов.
Гвейлин и сам не мог толком объяснить, как так получилось. Он действительно
намеревался ехать напрямик и добился бы своего – какой смысл останавливать одинокого
верхового? Да и кто посмел бы… Но уже миновав гомонящую людскую толпу – духи
лесные, да их было-то, с десяток, а галдели как стая сорок – только вынырнув из-под
сомнительной защиты деревьев на открытое пространство, эльф заметил стоящую на
обочине дороги одинокую сгорбленную фигуру. Женщина, а Гвейлин почти не
сомневался в том, что это была женщина, была одета в запачканную черную юбку, такую
же блузу и неуместный по здешней жаре длинный, с большим капюшоном, плащ. На
груди женщины звенели много численные ожерелья и амулеты.
Давытча ховатча – догадался эльф.
Ховатча в этот момент передавала что-то молоденькой девушке, которую Гвейлин,
вот чудеса, сразу и не заметил на пустой дороге. Удивившись, эльф машинально натянул
поводья. Рыжая послушно встала.
10
- А, лесной принц, - хмыкнула ховатча, - ну-ну. Нечастые вы у нас гости. А ты,
дочка, иди, – кивнула она девушке. - Иди, все, что надо я тебе дала, а другого и не
требуется.
Девушка, судя по одежде, служанка, потеребила длинную черную косу, но
ослушаться ховатчи не посмела и, повернувшись медленно, поминутно оглядываясь,
пошла по дороге. В направлении Уилрби-сен.
- А ты, парень, слезь, - из-за низкого капюшона плаща Гвейлин не видел лица
ховатчи, но говорила она уверенно. – Нечего тебе на меня сверху вниз смотреть. Слезь.
***
Пять часов!
Уже возвращаясь в Эвиларе Гвейлин понял, что прошло целых пять часов. О чем
он там говорил с глупой деревенской ведьмой, было уже не важно. Вернуться как можно
скорее домой, вот что занимало лесного эльфа.
Глупо, ну как же глупо…
***
- Ой, глупенький, ну зачем же! Не надо было.
Ринион долго отнекивалась, но потом все же позволила Тарою застегнуть у нее на
запястье изящный золотой браслетик. Тарой гордо улыбнулся и отступил назад, насколько
позволяла небольшая комната. Рина в последнее время невзлюбила, когда он с порога
начинал «распускать руки». Зато она очень любила подарки. Даже такие незначительные,
как эта безделушка. Деньги, взятые Йпана перед отъездом из Радабарга, стремительно
таяли, но какое значение имели эти жалкие монетки, по сравнению с сияющими глазами
прекрасной Ринион? Ее стройной шеей, ее полной грудью. Ну и всем остальным, что под
платьем, которое, а Тарой ждал этого весь длинный день, скоро окажется снятым и
отброшенным в сторону.
Так и произошло.
Иногда Тарой задумывался, а что собственно нашла, такая замечательна девушка, в
таком как он? Но времени на раздумья у него катастрофически не хватало. Все вечера, а
иногда и ночи он проводил с прелестной Риной, а оставшееся время или предавался
воспоминаниям, или нетерпеливо ждал прихода девушки. Да и что тут думать? Он –
помощник самого Ланнаса Рибао, кроме того, он скоро распутает самый сложный и
опасный змеиный клубок. Найдет «Детей Скарга» и обрушит на них карающее возмездие
Хранителей покоя. Ну, не сегодня, так завтра. Послезавтра – обязательно.
Перед его затуманенным взором разворачивались великолепные сцены погонь,
сложнейших расследований и неминуемых разоблачений. Вот он, Тарой Йпана, грозный
обличитель злоумышленников, стоит перед всеми, потрясая пачкой несомненных
доказательств. Вот его чествует вся Барбата, его принимают в Уилрби-сен, и баронесса со
слезами на глазах целует ему руки, а барон…о, он будет долго извиняться за тот позор,
11
что пережил Тарой у его дверей. А вот Йпана возвращается в Радабарг. Возвращается
героем, увенчанным славой и под руку с прекрасной дамой.
А пока можно просто лежать на постели, целовать свою прекрасную даму, ласкать
ее грудь, запускать ей руки в такие места, о которых он раньше и думать стыдился. А она
так стонет, так ластится, говорит что он – самый-самый… «Дети Скарга» могут и
подождать.
- А я видела эльфа, - похвасталась Ринион перед помощником Хранителя покоя.
- Где? – удивился Тарой. – В Барбате?
Они лежали в постели в комнате Тароя в «Зеленом гусе». Почти нетронутый ужин
стыл на столе – Рина не жаловала большую залу и еду им всегда приносили в комнату.
Тарой не возражал. До еды ли им было? Хотя сейчас Тарой был бы не прочь перекусить.
- Даже ближе, – потянулась девушка, наполовину выскользнув из-под простыни. Он один из гостей Эвиларе, представляешь?
- Воин-эльф? – Тарой забыл и о сладком пироге, и о соблазнительной выпуклости
груди у себя перед носом. – А так бывает?
- Нет, - уверенно сказала Ринион, - Эльфов боги Даром не отмечают, это все знают.
Но в Эвиларе гостят не только воины. Хотя один сейчас там точно есть. И вообще – я не о
том!
- А о чем? – Тарой казалось, крепко задумался.
- А о том, что тот эльф – без волос!
- Совсем? – моргнул Тарой.
- Нет, ну как вот на юге стригутся. Слушай, - захихикала Рина, - может он это,
больной? Этой самой заразой. И теперь все в округе заболеют! И ты…Вот смотри,
заболеешь «эльфийской заразой» и…
Что будет с Тароем, Ринион сказать не успела, помощник Хранителя покоя дернул
простынь на себя, укрывая их обоих с головой. После чего весьма сносно
продемонстрировал, что никакая «эльфийкая зараза» ему не грозит.
***
Гвейлин шагнул в холл и резко остановился, словно натолкнувшись на невидимую
стену. Позади него тихо хлопнула дверь черного хода. Эльф склонил голову на бок,
словно прислушиваясь к чему-то. Беда, в доме была беда. Поняв это, Гвейлин сорвавшись
с места, побежал в Ястребинку, даже не задумываясь, зачем и куда бежит.
- А, это ты…
Развалившись в кресле, Серин отсалютовал эльфу полупустым стаканом.
12
- А я все гадал, вернешься или нет, - неприятно растягивая окончания, сообщил
эльфу Серин, - Сам с собой пари заключил. Глупо конечно…Выиграл, между прочим. И
проиграл…За это надо выпить…
И чующий потянулся к стоявшей рядом бутылке. К одной из бутылок, что в
изобилии стояли на столике перед креслом, на полу и на подоконнике. Комнату уже
пропитал гнилостный запах перебродившего вина и…отчаяния. Такое впечатление, что
Серин заперся здесь с той минуты, как Гвейлин уехал. И все это время изводил
себя…непонятно зачем.
Не зная, что делать, Гвейлин прислонился к косяку двери. Духи лесные, да что
здесь творится? Когда он уходил, все было в порядке, а сейчас…Эльфу казалось, что он по
ошибке попал в другой дом, нет, в другой мир.
- Сирэ…
Чующий его не услышал. Успев опустошить свой бокал, он был занят, наполняя
его вновь. И это был он, и дом был тот же. Но что, что могло произойти за каких-то пятьшесть часов, что эльфа не было в Эвиларе? И ведь не сам ушел, Серин попросил его. А
теперь…что случилось? Отчего Серину больно так, что он заливает свою боль вином?
Причем, как мог видеть эльф, безрезультатно.
- Сирэ, - Гвейлин быстро подошел к чующему и опустился перед ним на колени, что с тобой?
От сильного удара в лицо эльф отлетел назад и больно ударился затылком об пол.
От разбитого носа его спасло только то, что Серину было неудобно размахиваться, и удар
пришелся по касательной. Быстро сев на ковре, эльф потрясенно посмотрел на человека.
- Уходи, - внятно сказал ему Серин, - Уходи немедленно. Уходи, пока я достаточно
пьян, чтобы выдержать это.
Прижав ладонь к лицу, Гвейлин медленно поднялся на ноги. А Серин продолжал
говорить, глядя перед собой в пустоту, совершенно не заботясь, слушают его или нет.
- Как ты мог, а? Эльф еще называется. Тоже мне…Ближе к природе, любовь на всю
жизнь…Это любовь, да? Это не любовь, это пытка какая-то. Я не понимаю тебя, золотко.
И, наверное, никогда не понимал. А это тяжело. Тяжело слышишь?! Я тебе не игрушка –
сегодня люблю, завтра нет. Я живой, понятно? Сначала ты мне клянешься в вечной
любви, потом бегаешь от меня как от чумного, а на следующий день снова любишь и
ничего тебе другого не надо. А мне что делать? Ждать, когда ты снова кинешься в свой
лес? И молится, чтобы ты вернулся, и желательно в этом году? Я так не могу, Вэйю. Я…
Но Гвейлин уже стоял рядом с ним. Схватив человека за рубашку, он просто
выдернул его из кресла и встряхнул так, что у Серина зубы лязгнули.
- Ты?! – не отпуская Серина, воскликнул Гвейлин, - Ты! Ты! Ты! Только ты и
никого другого! А «ты» хоть раз задумался, каково здесь мне?! Мне, когда я пытаюсь
собрать по кусочкам себя и одновременно остаться с тобой? Ты хоть знаешь, что
предлагали мне, захоти я забыть тебя? Что пришлось сделать мне, чем заплатить за
возможность остаться?!
13
- Ты бы…хоть слово сказал, - выдохнул Серин, и Гвейлин поморщился от резкого
запаха перегара.
- Ты не понял бы…
- Ну да, конечно, - вновь завелся Серин, - Люди глупы, да? Правильно. А я самый
глупый из всех, раз позволил тебе играть с собой как кошке с мышью…
Кровь бросилась Гвейлину в голову. Оттолкнув от себя Серина, он наотмашь
ударил его по щеке. Серин вскинул руки, но Гвейлин схватил его за запястья и рванул на
себя.
- Кошка, да?
Серин не отвечая, рванулся вниз и назад, выворачиваясь из рук эльфа. Отскочив на
шаг, он рванул с правой руки браслет. Гвейлин прыгнул вперед и в этот момент Серин
ударил вновь. На этот раз Силой Дара. Гвейлин успел ощутить удар в грудь, и в тот же
миг мир с треском опрокинулся. Эльфу потребовалось несколько секунд, чтобы понять,
что он просто упал на спину, прямо на стоявший у стены низкий восточный столик. На
его счастье столик был так же по-восточному хрупок, и эльф отделался лишь легкими
ушибами. А вокруг царило настоящее светопреставление. Вертясь на месте, как безумный
Серин бил Силой направо и налево, ломая мебель, в клочья вспарывая диванные подушки,
разметывая книги, срывая картины со стен.
Он же вычерпает себя, как тогда…
Подобравшись, Гвейлин метнулся вперед. Странно, но первое, о чем он подумал в
этом кошмаре, это то, что воин сейчас просто-напросто израсходует больше, чем может
себе позволить. И тогда…Гвейлин поднырнул под пронесшийся над его головой почти
осязаемый поток Силы и, выпрямившись прямо перед Серином, с размаху ударил его в
лицо. На этот раз не сдерживая себя.
Серин рухнул на пол и замер, скорчившись на ковре. Помедлив, Гвейлин тяжело
сел рядом. Серин вздрагивал, давясь сухими рыданиями, но Гвейлин был опустошен
настолько, что даже не мог повернуть головы в его сторону. Да и не хотел. Он уже ничего
не хотел.
Никто из них не смог бы сказать, сколько прошло времени, когда Серин, наконец,
отнял руки от лица и тихо попросил:
- Дай…мне, - показав рукой в сторону браслета.
Гвейлин принес тяжелую полосу серого металла. Смирительный ошейник для
воинов Дара, как называл его чующий. Серин торопливо застегнул его на правом запястье.
Руки у него заметно дрожали.
- Ты как? – тихо спросил эльф.
- Ничего, - говорить Серину было трудно. Кровь из разбитого носа заливала ему
лицо, пачкая волосы, а расход сил был таким, словно он два дня подряд таскал мешки с
песком. Бегом.
14
- Прости меня, - Гвейлин сам не знал, откуда берутся слова. Словно это не он
говорил, а кто-то другой, – Но я не знал, что ты так…Что тебе будет так тяжело. Ну
почему ты не сказал мне, что хочешь, чтобы я остался, почему сам настоял, чтобы я
уехал?
- Я не знаю, - Серин попытался оттереть кровь, но только сильнее размазал ее по
лицу. – А тебе и правда лучше уехать, Вэйю. Ты посмотри вокруг, - Серин оглянулся,
словно только сейчас понимая, что он натворил, - если я еще раз…
Договорить ему не удалось. Разъяренный, Гвейлин опрокинул чующего навзничь,
навалился сверху и Серин успел только зажмурится, когда кулак эльфа с размаху
ударился в пол рядом с его головой.
- Еще раз хочешь?
Серин быстро облизнул губы.
- Нет.
- Тогда замолчи. И больше не смей даже вспоминать об уходе.
Гвейлин разжал стиснутые пальцы и тяжело опустился на пол рядом с воином. В
наступившей тишине неестественно громко тикали чудом уцелевшие часы. Дом казался
вымершим, а по самой комнате словно прошелся небольшой ураган. Медленно кружась,
на пол опускались последние перышки из разорванных подушек. Наконец, Серин
повернулся на бок и осторожно коснулся кончиками пальцев распухшей щеки эльфа.
- Синяк будет, - тихо сказал чующий.
- Пусть. Только не делай больше так, ладно? Давай договоримся – сначала говорим,
а уже потом…все остальное.
- Хорошо, - покорно согласился Серин. – А сейчас - поставь меня на ноги, ладно? А
то я усну прямо здесь.
***
Прошел еще один день, показавшийся Гвейлину вечностью. Серин проспал почти
все время, а Гвейлин, сидя рядом с ним в душе не находил себе места. Его рвало на части
желание сделать хоть что-то прямо сейчас, и непонимание, что именно следует
предпринять. А решать надо было немедленно. Видимое противостояние ушло, но осадок
остался. И он будет подниматься вновь и вновь, пока не будут приняты меры. Только вот
какие?
Сирэ, не могу же я вечно сидеть рядом с тобой. Ты сам, первый, не позволишь мне
этого. Я не нянька, а ты не ребенок. Мы должны доверять друг другу, иначе все
бессмысленно.
15
Гвейлин сидел на небольшом диване в Розовой комнате, а Серин пождав под себя
ноги, лежал рядом, положив голову на колени к эльфу. В центре комнаты стоял накрытый
стол с почти нетронутым ужином. Серин, проснувшись к вечеру, есть не захотел, только
пил воду в немыслимых количествах, а Гвейлин был слишком взвинчен, чтобы есть.
И одной из причин его нервозности был Зов. Лес звал его с самого утра, но как мог
он уйти? Как мог бросить Серина одного и отлучиться хотя бы на час? Страшно подумать,
что бы эльф нашел по возвращении.
И все-таки это не выход, - кусая губы, думал эльф, - так не может продолжаться
бесконечно. Кто-то из нас не выдержит первым. Кто-то…
Гвейлин закрыл глаза, давя рвущийся вздох. Лес звал. Зов был так сиен, что
Гвейлин до боли прикусил губу, стараясь сдержаться. Остаться на месте, а не вскочить на
ноги и не выбежать из дома, бросив за собой все. Бросив…Гвейлин посмотрел на
задремавшего на его коленях Серина. Чующий крепко держал эльфа за руку, словно
чувствовал, отпусти ее он и эльф исчезнет. Растворится в сумраке за окном.
Я никуда не уйду, Сирэ. Не беспокойся.
Даже думать было трудно. Зов леса звучал в каждой частичке его тела, будоражил
кровь, туманил глаза. Казалось – протяни руку и можно дотронуться до лесных ветвей.
Серин беспокойно повернулся, Гвейлин провел рукой по его щеке. И нахмурился.
Кожа Серина пылала огнем. Было ли это следствием недавно потраченных сил или их
поджидало новое испытание?
- Что такое?
Серин очнулся и теперь, смаргивая остатки дремоты, смотрел на эльфа снизу вверх.
Безобразный лиловый синяк еще не сошел и служил наглядным уроком им обоим. Серин
старался не думать о других синяках на спине эльфа и о собственном распухшем носе.
Вчера, разумеется, им сразу же принесли холодные компрессы, мази и настойки, но
прошло слишком мало времени, чтобы можно было говорить о результате.
- Ничего, - Гвейлин мягко взъерошил каштановую челку любимого. –
Просто…кажется, у тебя начинается жар.
- Подумаешь, - Серин потерся щекой о ласкавшую его руку. – Это из-за
вчерашнего. Голова просто раскалывается, но…Пройдет.
Гвейлин рассеяно кивнул.
- С тобой что? – продолжал Серин. – Ты весь дрожишь. Что такое?
- Лес. – Гвейлину приходилось сдерживаться, чтобы говорить спокойно. –
Он…зовет меня. Сложно объяснить. Словно с места сдергивает!
- Зовет? Так…иди. Я все равно спать буду, - сев рядом, неубедительно сказал
Серин.
16
- Нет, – уже сказав, Гвейлин понял, что поступает правильно. – Нет, я так не
пойду. Тут что-то странное. Зов такой сильный, но я не могу понять, что от меня нужно. Гвейлин устало прикрыл ладонью глаза.
- Я себя самого-то не всегда понимаю, - буркнул Серин, садясь на диване. От
резкого движения у него слегка закружилась голова. Наверное, у него действительно
поднимался жар.
– Слушай, если тебе надо – иди. Глупо нам с тобой…
Гвейлин только покачал головой, силясь услышать, понять, почему его так спешно
зовут. И куда. Но Серин не так истолковал его движение.
- Эй, со мной все в порядке, правда. Ну, хочешь…хочешь, я с тобой пойду? –
внезапно предложил чующий.
Тут Зов превратился в почти слышный уху ропот. Волна, зародившаяся в самом
сердце леса, хлынула к его опушкам, прокатилась по полю, прошла сквозь Эвиларе,
словно стен в доме не было вовсе. Встав было, Гвейлин рухнул обратно на диван, а Серин
удивленно приподнял руку, словно ловя что-то невидимое.
- Это… - чующий обернулся к эльфу, - Что это? Ты видел?
- Еще бы, - с трудом выравнивая дыхание, ответил эльф. – И…ты тоже? Что ты
почувствовал?
- Ветерок, - запнулся Серин. – Свежий такой. Приятный.
- Ветерок?! – опешил Гвейлин. – Ничего себе «ветерок». Нет уж, действительно
пошли. Второго такого «ветерка» я не выдержу, это точно.
***
Солнце клонилось к закату, на лугу, отделявшем предел Триады от опушки, было
еще светло, но в лесу уже ложились густые тени. Серин шел за лесным эльфом, не думая,
куда и зачем, не пытаясь запомнить дорогу. Даже если бы он захотел, у него бы вряд ли
получилось, он никогда не был силен ни в чем, что выходило за пределы города. Что
говорить о прогулке по лесу, который сам зовет тебя к себе?
Оставив проблему возвращения домой на откуп лесному эльфу, Серин просто
смотрел по сторонам. На лес. На тот мир, который отнимал у него любимого и с большой
неохотой возвращал его обратно. Серин смотрел – и не видел ничего особенного. Лес как
лес. Деревья, кусты всякие, корни под ногами. Вскоре светлые, широкие просеки
сменились густым, почти непроходимым подлеском, время от времени стали попадаться
ели, под плотно сомкнутыми кронами совсем стемнело. Как Гвейлин умудрялся находить
тропу в этих зарослях, Серин не брался даже гадать. Да и не тропа это была, так, звериная
тропка.
Лишь однажды Серин спросил.
- А куда мы идем?
17
Чтобы получить в ответ.
- Я не знаю.
Гвейлин действительно не знал, куда ведут его духи леса, знал лишь, что путь, по
которому они идут – верный. И что впереди их ждет что-то хорошее. Потому он не
особенно удивился, когда очередной поворот неприметной лесной тропы вывел их на уже
знакомую эльфу лесную поляну.
Они шли совсем другим путем. Эльф мог поклясться, что не ходил той дорогой
раньше. Но итог был один Яндари ясмали-нэ - волшебное, заповедное место. Повинуясь
скорее наитию, чем приказу, эльф отступил в сторону, давая Серину первым выйти на
поляну. Гвейлин не знал, не думал, что произойдет в этот раз у дивного озера. И
произойдет ли. В прошлый раз он был один, а такого рода силы не терпят посредников.
Но он чувствовал, что должен привести Серина сюда. И привел. Когда между деревьев
обозначился просвет, эльф просто остановился и подтолкнул Серина вперед.
- Туда. Иди первым.
Серин только кивнул.
***
Я, наверное, никогда не пойму, зачем я делаю это. Все это. Голоса, что шепчут мне
часто сложно понять. Иногда они настойчивы, иногда их едва слышно…
Вот лежит веревка. Смертоносные кольца туго свернуты. Она шероховатая на
ощупь и немного колючая. Может надо обернуть ее платком в следующий раз? Чтобы
тварь не поцарапала свое горлышко.
Эта мысль заставляет меня улыбаться. Хорошо. Ведь я нечасто улыбаюсь в
последнее время.
Конечно, приносить в дом веревку было ребячеством. Неблагоразумно быть может.
Опасно.
Но иногда так необходимо просто прикоснуться к ней, вспомнить, как побелели
костяшки пальцев, когда эта веревка петлей охватывала шею очередной твари. Как она
хрипела, как закатывались ее глаза. Потому веревка пока здесь, со мной. Позже я просто
брошу ее в камин.
Найти другую несложно.
Нож, конечно, спрятан. Кроме того, не он важен. Я могу взять любой другой.
Важна рука, что наносит удар.
В доме сегодня шумно. Все обсуждают помолвку, бегают, суетятся, шушукаются.
А мне нет до них дела. И до этой глупой помолвки. Никто из них не представляет, ЧТО я
на самом деле.
Что происходит со мной, когда я вижу этих тварей. Тех кто отнял у меня то, что
должно быть моим…Тогда красный туман застилает мне глаза.
Как они могут, они гнусные воровки, как могут они спокойно ходить,
разговаривать, улыбаться. Смеяться! Смеяться надо мной…И мне нет покоя до тех пор
пока я не увижу их кровь на лезвии ножа.
Как это все-таки просто – завлечь одну из тварей подальше, заговорить, опоить или
просто стукнуть палкой по голове. Придушить, чтоб не дергались. Они такие смешные
18
когда начинаешь их душить…А потом можно бить, резать, колоть…До тех пор пока я не
заглушу свой голод, не успокоюсь.
Тогда можно уходить. Всегда осторожно, обязательно незаметно. Ведь если меня
поймают – кто тогда настигнет их? Их, этих мерзких, похотливых тварей? Нет, мне нельзя
попадаться, нельзя.
И ведь это так легко – не попадаться. Вокруг или глупцы или слепцы, даже те, кто
видит, сами себя убеждают, что ничего не было.
Смешные.
А я спокойно возвращаюсь и делаю то, что и всегда. Даже посещаю храмы. И
ничья карающая сила не опускается на мою голову. Что доказывает только одно – то, что
я делаю – правильно.
Правильно, потому что, подходя к зеркалу, я вновь могу видеть свою красоту.
***
- Какая красота.
Остановившись в центре лесной поляны, чующий восхищено огляделся по
сторонам, и Гвейлин последовал его примеру. Поляна у дивного озера была другой. Эльф
приходил сюда на рассвете, а сейчас за холмами около Барбаты догорал закат и отблески
заходящего солнца высвечивали алым верхушки деревьев. От теплой воды понимался
густой туман. Он протягивал тонкие усики к поляне, цепляясь за стебли трав, обнимая
лесное озеро тонким серебристым кружевом.
- Как красиво, - повторил Серин, - Как на гравюре в книге, нет лучше. Словно мы
попали в старинную легенду. – Повернувшись к эльфу, Серин серьезно спросил: - И что
мне надо делать? Ведь это все – он провел рукой вокруг себя, - это не просто так, верно?
Гвейлин покачав головой, отступил на шаг. Серин должен был сам решить, и эльф
был не в праве вмешиваться. С магией леса шутить не следовало, он мог сам того не
желая, навредить любимому.
- Ясно, - судя по всему, Серин принял молчание эльфа как должное. – Ладно. Я во
всем этом не разбираюсь, да и не должен, в конце-то концов, так что…Ну не зря же я по
лесу столько таскался, верно? Хоть искупаюсь. - и он начал расстегивать рубашку. – Ты
будешь?
Гвейлин, отрицательно покачав головой, сел на траву. Дальнейшее от него не
завесило, он мог только смотреть. И это уже было своего рода наградой. Духи озера
вполне могли скрыть Серина за стеной тумана или вообще велеть Гвейлину уйти.
Награда и наказание тоже, - кусая губы, думал эльф. – Испытание. Сидеть вот
так и ничего не делать. Сирэ, понимаешь ли ты, что можешь вообще не вернуться? Что
духи могут как наградить тебя, так и…А я должен сидеть и смотреть на это, хотя
больше всего я сейчас желаю схватить тебя за руку и увести подальше отсюда, бегом.
Только…куда? Назад к тому, что было?
19
Серин, похоже, не думал ни о чем подобном. Раздевшись донага, он, не колеблясь,
снял браслет Триады и спокойно пошел к воде. Но не к тому месту, где эльф ступил в
озеро, левее, дальше. Не раздумывая, чующий зашел в воду и поплыл.
Серин плавал минуть десять-пятнадцать, а может быть целое столетие, время в
таких местах редко течет так же как в остальном мире. Чующий плыл, то исчезая в
тумане, то появляясь вновь, нырял, с наслаждением погружаясь в теплую воду, а Гвейлин
сидел на берегу и видел как сгущаются чары, как снуют в траве и воздухе разноцветные
крылья духов-хранителей, и ждал. Первое напряжение чуть отпустило эльфа. Он
чувствовал, что Серину не причинят вреда, что его лечат. Так же как и самого Гвейлина не
так давно. Надо было только подождать.
Изменения начались еще до того, как Серин полностью вышел из воды. Движения
его замедлились, он шел плавно, но не совсем уверенно, чуть замирая при каждом шаге.
По его коже стекала вода дивного озера, и озерные духи проворно подхватывали капли и
капельки, соревнуясь с духами трав. От их беспорядочного мельтешения даже поднялся
легкий ветерок, а стороннему наблюдателю показалось бы, что вокруг Серина плывет
прозрачная вуаль. Которая разлетелась вдребезги, когда воин дошел до середины поляны
и упал ничком в траву. Гвейлин стиснул руки. Он слишком хорошо помнил, что было с
ним, правда, до такого купания.
Духи лесные и водные, – взмолился про себя эльф. – Неужели он должен тоже
пройти через это? Неужели он недостаточно страдал?
Но Серин только перевернулся на спину и стал смотреть в опрокинутое небо над
собой. Его грудь часто вздымалась и опадала, по телу чующего время от времени
пробегала легкая дрожь, но Серин улыбался. Гвейлин медленно выдохнул. Что бы сейчас
не происходило, Серину это, похоже, даже нравилось. А это уже было подарком.
Чующий оставался в таком состоянии больше часа, Гвейлин не взялся бы считать,
сколько именно. Эльф просто сидел, наблюдая за мельканием духов вокруг себя, видя,
слыша и ощущая лес как должно. Как раньше.
В лесу давно стемнело, но на самой поляне было достаточно света, чтобы даже
человек мог оглядеться по сторонам. Что и сделал Серин, когда, очнувшись, сел и убрал
назад волосы. Впрочем, заметив Гвейлина, он тут же перестал озираться и улыбнулся.
- Вэйю…
Миг и эльф был рядом с ним. Обнимая, поворачивая к себе, требовательно
заглядывая в глаза. Но любые страхи были напрасны, Серин был тут, весь и телом и
душей. Дивное озеро не взяло у него ничего, лишь убрало ту беспросветную тоску из глаз,
что Гвейлин начал замечать не так давно. Повинуясь легкому касанию духов, Гвейлин сел
рядом с человеком и обняв его за плечи, стал смотреть на лесное озеро. Туман развеялся,
и оно словно гасло, исчезая в темноте. Духи вновь затрепетали, разлетаясь вокруг и Серин
невольно поежившись, крепче прижался к эльфу.
- Что это за место? – нарушил молчание Серин.
- Яндари ясмали-нэ – тихо ответил лесной эльф, - Дословно – «место, где дается
надежда». А вообще эти слова обозначают как место, так и состояние души.
20
- Понятно, - откликнулся Серин, которому было совершенно не понятно. Но
вдаваться в подробности не хотелось.
- Ты…сейчас думаешь?
Серин медленно повернул голову.
- Нет, – совсем не удивившись странному вопросу, ответил он, - Здесь вообще не
думается. Голова такая легкая…Давно мне так хорошо не было. Спасибо.
Гвейлин лишь обнял его крепче.
- Не меня надо благодарить. Лес. Хотя странно. Я здесь в тот раз почти все утро
пролежал. И думал-думал-думал.
- Ни одной мысли, - Серин демонстративно потряс головой. - Может это озеро на
меня неправильно действует?
- Не знаю. Если нет мыслей, тогда что?
- Чувства, - быстро ответил Серин, - Ощущения. Прямо с головой, я чуть не
захлебнулся. То, что раньше казалось смутным, сейчас стало таким отчетливым…странно.
Наверное, это на меня не правильно действует, да?
- Да нет, отчего, - Гвейлин сорвал травинку и покрутил ее в пальцах, - Интересно
получилось. Я - думал, ты – чувствуешь…
- И кто из нас эльф? – подхватил Серин.
- Я. У меня уши красивее, - фыркнул Гвейлин, - И что ты…чувствовал?
Серину не нужна была помощь странного озера, чтобы понять, ЧТО будет значить
его ответ. И сколь долго Гвейлин ждал, чтобы задать его.
- Что я хочу тебя, - уверенно сказал воин. - И что, к сожалению, здесь ничего
делать нельзя. Черт его знает почему.
В темной зелени глаз Гвейлина на миг проскользнула странная искорка. И пропала.
Облегчение? Обреченность? Серин не успел толком понять что, а Гвейлин уже вставал на
ноги.
- Тогда пойдем.
Но когда Серин поднялся следом, Гвейлин неожиданно обнял его, на миг
прижавшись всем телом.
- Я тоже соскучился. Устал сидеть тут и смотреть, как ты на траве валяешься.
- И думать, что на этой самой траве можно было бы сделать?
- Нельзя.
21
- Знаю. Идем?
До дома они, разумеется, не дошли. На опушке, перед лугом, что отделял Эвиларе
от леса, Серин остановился и требовательно схватил Гвейлина за локоть. Усмехнувшись
про себя, Гвейлин легко развернулся в пируете, и припечатал воина спиной к стволу
старой липы.
- Я до дома ждать не буду, – безапелляционно заявил Серин.
- Вижу, - Гвейлин скользнул
чувствую…Хочешь, да? А как?
рукой
ниже
пояса
брюк
воина.
–
И
- Все равно, - честно простонал Серин, стараясь не вздрагивать, когда эльф
сноровисто расстегивал его брюки, - Все равно…
- Тогда будет так.
И Гвейлин плавно опустился на колени, обнимая Серина за бедра.
***
- Ох, не сжимай меня так крепко, - проворковала Ринион, - а то у меня сердце из
груди выскочит.
Тарой неохотно ослабил объятие и отступил на шаг. Рина еще раз незаметно
оглядела его с головы до ног. Заморыш несчастный! Худой, вертлявый, на голове солома,
а не волосы. Издали посмотришь вроде мужчина, а с лица дите-дитем. И все эти
целования-обжимания каждый раз…
Но он – помощник Хранителя покоя Радабарга, а вскоре и Хранитель покоя. И с
этим надо было считаться.
И терпеть, - Рина спрятала стиснутые зубы за улыбкой и позволила Тарою еще раз
облапать свою грудь, - Шейн вон красавчик, кто спорит, да только толку то? У него вон
скоро жена будет, а мне что все время постели перестилать?
- Ладно, котик, до завтра, - наконец вырвалась она, - Мне уже бежать надо, правда.
- Я провожу…
- Куда? – Рина показала на стену, сложенную из плоских камней, - Уилрби-сен,
дальше только через ворота.
- А меня туда не пускают, - вздохнул Тарой, - ладно, иди. Только что за спешка, не
понимаю… - сделал несчастные глаза он.
Ой, ну что за нюня! – Ринион едва не передернуло.
- Да все дело в том, котик, - улыбнулась она, - что Алхо больше нет, и вся ее работа
на нас бедных свалилась. А тут еще эта помолвка.
22
- Больше нет? То есть?
- Да бросила она работу и сбежала. В Дале, к жениху своему да к родителям, отмахнулась Рина, - нагуляла пузо, да и испугалась.
Тут Рина запнулась. Этого говорить вовсе не следовало, такими разговорами
можно ухажеров запросто отпугнуть - она знала это точно, как имена всех трех лун. А
вредный Тарой как нарочно привязался.
- Ребенка? А ты уверенна?
- Д конечно уверена! Она к леди Кларе за травкой ходила, ну…за такой,
понимаешь… короче ходила. А та меня к ховатча посылала. Вот и знаю.
- А то, что э-э-э Алхо, да? Что она к родителям уехала ты откуда знаешь?
- Да ниоткуда, - Рина едва сдержалась, чтобы не топнуть ногой. – Сама знаю. Нет
ее ни в Уилрби-сен, ни в Барбате. Где ей быть? Домой сбежала, к жениху.
Тарой, задумавшись, привалился к серой стене.
- Не помогла травка, да?
- Нет, - буркнула Рина, - То есть…Не успела она. Я от ховатча только позавчера
настойку принесла, долго она что-то в этот раз. Я же тогда эльфа видела, помнишь? А
Алхо уже неделю как нет. И вообще, какое кому дело? – вновь взвилась девушка.
- Да нет-нет, - поднял руки Тарой, - это я так, просто…
Ринион подозрительно посмотрела на помощника Хранителя покоя. Ой, не
нравилось ей все это. Надо бы сейчас его отвлечь, да времени нет. Уже не идти, бежать
надо.
- Ладно. Я пошла.
- Ага.
Ринион ушла, а Тарой еще долго стоял около ограды, потом присев на корточки
рисовал что-то прутиком в придорожной пыли, пока солнце не начало садиться. Тогда он
встал, тщательно стер подошвой нацарапанное и пошел отвязывать свою лошадку. Каурая
изрядно потолстела за это время и выглядела не в пример довольнее хозяина.
- Что-то надо делать, - серьезно сказал Тарой кобылке, - что-то надо делать. А один
я не справлюсь хоть убей. Пора мне наведаться в Эвиларе. Давно пора.
Каурая только согласно кивнула головой.
***
23
В конце концов, Серин с Гвейлином оказались в Эвиларе уже далеко за полночь,
усталые настолько, что даже глаза у обоих отказывались закрываться. Слишком многое
произошло на лесной поляне, и далеко не все из этого даже Гвейлин мог осознать
настолько, чтобы объяснить словами. Но на этот раз Серин не настаивал на объяснениях.
Те чувства, что он испытал, только мимолетно прикоснувшись к Яндари-ясмали, делали
ненужными любые слова.
Даже то, что у них волшебным образом прошли все свидетельства недавней ссоры,
оба не сговариваясь, приняли как должное. Ровно как и то, что Серин больше не
чувствовал себя вытащенной на песок рыбой – последствия чрезмерно потраченной Силы.
Наполненные гудящей, целительной энергией Яндари-ясмали Серин с Гвейлином
прошли мимо приоткрытой двери в Розовую комнату и направились сразу же в Дрему.
Где сполна окупилось вынужденное воздержание на лесной поляне.
Потом, полностью измотанные, они долго лежали рядом, молча, не касаясь друг
друга, каждый на своей стороне кровати, и в то же время вместе. Наконец вместе.
И вот тогда, в тиши спальни, укрытый темнотой и тонким одеялом, Серин
заговорил. Он говорил тихо, почти без эмоций, не требуя от собеседника ответных
реплик. И по первым словам, по тону которым они были сказаны, Гвейлин понял, что
Серин сейчас выскажет то, что до этого так долго держал в себе. Скажет, возможно,
только один раз, и потому эльф жадно ловил тихие слова, в тот момент готовый убить
любого, кто помешает его возлюбленному высказаться.
- Не знаю, будет это для тебя откровением или нет, но то, что было там, на Аренах
– это у меня не единственный случай, когда я столкнулся с…жестокостью. Далеко не
единственный, хотя, не спорю, самый…запоминающийся. Не знаю, захочу ли я когданибудь говорить об остальных, захочешь ли ты слушать. Ну, при той жизни, что я себе
выбрал, осечки, они были неизбежны. И воспринимались как что-то неизбежное. Как
сказал бы Рэнф, я вставал, отряхивался и шел дальше. Но грязь, боль, она накапливалась,
просто, наверное, я старался не замечать этого. И вот когда я, наконец, смог остановится и
отдохнуть, когда все-все стало хорошо - ты знаешь, обычно, это бывает последняя
страница романа, только для нас любая страница - первая.
Серин помолчал, потом продолжил.
- Я не хотел пугать тебя, Вэйю, прости. Но видимо все то, что во мне накопилось,
прорвалось, наконец, наружу.
- Ты просишь прощения? – не выдержал Гвейлин. - За что?
- За то, что пытался как можно сильнее привязать тебя к себе, наверное, - помолчав,
ответил Серин. – В оправдание могу сказать лишь, что больше всего на свете я боюсь
потерять тебя.
- Глупости, какие, - Гвейлин провел ладонью по лицу и только сейчас заметил, что
руки у него дрожат. – Куда я пойду и зачем, если я все сделал только бы быть с тобой?
Вспомни, я через все срединные княжества за тобой гнался, до самого юга!
По юг вырвалось не нарочно, но сказанное слово обратно не возьмешь, и Гвейлину
оставалось только взывать к духам, чтобы это осталось незамеченным. Тщетно.
24
- Юг, да…Ты заметил, ведь то, что по идее должно было бы нас сплотить, наоборот
раскидывает все дальше? Стоит только упомянуть об этом и мы, ощетинившись,
разбегаемся по углам.
И как только Серину удавалось облачать в слова то, что Гвейлин лишь смутно
чувствовал? Ощущал, знал, но не мог сказать…даже себе. Эльфу оставалось лишь молча
подтвердить слова воина.
- А ты знаешь, что было для меня самым ужасным? – усмехнулся Серин. – То, что
ты видел меня…когда меня только вернули. Смешно да? Очнулся-то я чистеньким,
исцеленным, в полусотне миль оттуда, но я ведь помню. Помню, что было до.
У Гвейлина уже голова шла кругом от внезапной откровенности чующего. Но,
привыкнув вычислять главное, он ухватился за одно слово.
- Было? А теперь?
- Ну, - вздохнул Серин, - признаюсь, и сейчас мне не слишком уютно при мысли,
что ты тогда увидел. Но, время лечит, да?
- Мне следовало «лечить» тебя давным-давно, - с раскаянием вздохнул Гвейлин. –
Ты так просил…а я не мог. Не мог понять тебя.
- Брось. Оба мы хороши, если разобраться. Два больных, что с упорством пытаются
пичкать друг друга своими же лекарствами. Я - доставая тебя любовью и вниманием, ты предоставляя мне свободу и одиночество.
- Мы оба пытались дать друг другу то в чем так нуждались сами. Я больше не
допущу такой ошибки, Сирэ.
- Не зарекайся, - улыбнулся в темноте Серин, но Гвейлин легко увидел его улыбку.
– Если мы перестанем делать ошибки, то станем богами.
- А чем плохо быть богом?
- Их забывают, - зевнул Серин. – Кроме того, ты скорее станешь Духом, чем богом.
А если человеку и эльфу позволено любить друг друга, то богу и Духу это вряд ли
разрешат.
- Тогда останемся теми, кто мы есть, - шепнул Гвейлин, обнял чующего и закрыл
глаза.
Буря прошла, и с каждым днем оба чувствовали себя все лучше. Гвейлин,
восстанавливая последние крупицы связи с Духами леса, и Серин, нежась и отогреваясь в
тепле любви. Так все шло до того дня, когда некий незнакомец не постучал в парадную
дверь Эвиларе.
***
25
Только не смотри на волосы, только не смотри на волосы, - твердил про себя
Тарой, подходя к белой парадной двери Эвиларе, - Куда угодно, только не…Вообще не
смотри на него!
Но едва Тарой Йпана потянулся за резным молотком – постучать, как дверь
распахнулась, и на пороге показались двое молодых людей, удивленных внезапной
встречей ничуть не меньше самого Тароя.
Нет, не «людей», - тут же поправил он сам себя. – Один человек и один эльф. Черт,
как же странно видеть эльфа с короткими волосами. Но даже это не делает его
похожим на человека. Эльф, лесной эльф, без сомнения. Только стриженый. Значит…в
чем-то слухи были правдой. А ему ничего, нормально… Врут все, что эльфы без волос
уродами становятся.
- Ээ-э, простите?
Тарой едва не подпрыгнул. Черт! Он вел себя словно последний болван! А ведь
обещал же себе! А теперь…
- Вам что-то нужно? – вновь спросил его парень в синей рубашке, поправляя
растрепанную гриву каштановых волос. Воин Триады.
- Да! – резко выпалил Тарой, - Вы! Мне нужны вы.
***
Парень Серину понравился сразу же. Было в нем что-то этакое, с искоркой. Один
его взгляд, когда он выпаливал «Мне нужны вы» - наглый и растерянный одновременно,
заставил воина мысленно расхохотаться. Это ж надо же! Потом парень, конечно же,
спохватился и, наконец, представился. Тарой Йпана. Ну-ну, помощник и помощник,
дальше что? О, помощник самого Рибао, главного Хранителя покоя Радабарга? Скажите,
пожалуйста. Поговорить? Можно и поговорить. Серин нутром чувствовал, что говорить с
таким надо на своей территории, но они собрались на воздух.
- Мы хотели прогуляться, господин Йпана, если вы согласитесь составить нам
компанию…
В итоге они расположились в беседке у реки. А разговор и в самом деле вышел
интересным. Хотя, положа руку на сердце, Серин слушал большей частью ради самого
рассказчика. Надо отдать парню должное, что-что, а говорить Тарой умел. Даже Гвейлин
невольно начал прислушиваться, хотя поначалу эльф воспринял вторжение незваного
гостя гораздо холоднее воина.
- Понимаете, Самина, то есть Мина, она просто оказалась племянницей одного из
богатых торговцев из Радабарга. Потому меня и прислали сюда. Не случись этого – никто
бы и не пошевелился.
Зато теперь все просто забегают от страха, да?- хмыкнул про себя Серин.
- Радабарг, это главный город Эвиларе, Вэйю. – пояснил эльф эльфа чующий.
26
- Я знаю.
- Но Мина - она была не единственной, – торопясь продолжить, заговорил Тарой. –
Она не первая и что самое страшное, не последняя жертва этих убийц.
- Убийц? – поднял брови Серин. – Вот как. Так уже известно кто это сделал?
- Я пока не знаю, мне пока не известны все имена…Но я точно знаю что здесь
твориться! Просто я хотел, что бы вы…видели всю картину, весь размах того, что
происходит прямо у нас под носом.
Тарой встал и начал расхаживать по беседке, взмахами руки подчеркивая важность
своих слов.
- За последний год в окрестностях Барбаты погибло пять девушек. И все при очень
странных обстоятельствах. Смерть почти всех объявили несчастным случаем, остальных
сочли самоубийцами, но я видел доклады жрецов, они обязаны сообщать обо всех смертях
в оплот Хранителей покоя, таков порядок. Все эти девушки были задушены, а потом еще
и заколоты. Тела многих из них были обезображены. Но никто не поднимал шума – как я
уже говорил, девушки в большинстве были низкого происхождения, две вообще были
крестьянками, а потом… - Тарой повернулся и торжествующе посмотрел на слушателей, никто, совсем никто не потрудился прочесть все доклады жрецов. Я имею в виду все
вместе. Там ведь не сказано прямо – задушили, закололи, спрятали, нет. Почти все
написано недомолвками, о чем-то умалчивается, что-то подвергается сомнению.
Например, Мину, ну Самину вообще вытащили из болота, где она якобы утонула. Мне
самому потребовалось несколько недель, чтобы собрать все вместе. И я сделал просто
потрясающее открытие, - простер вперед руку Тарой.
- Всех этих девушек не просто убили, - резко понизил голос помощник Хранителя
покоя Радабарга, - это сделал один и тот же человек. Точнее люди.
Серин подавил желание зааплодировать. Красиво говорит, этого у парня не отнять.
Его бы ко двору какого-нибудь князя, указы объявлять, – отметил про себя он.
- Понимаете, - воодушевленный, как ему казалось, молчаливой поддержкой
слушателей Тарой говорил теперь почти не останавливаясь, - все это кажется странным. А
на самом деле надо просто обратиться к истории. Уже мало кто помнит что давным-давно,
сразу после заключения Мира в Эвиларе, в этой долине, были похожие убийства.
Множество молодых девушек было тогда убито членами страшной секты, поклонявшейся
Скаргу, богу безумия. В эту секту всегда входили только мужчины, которые называли
себя «Дети Скарга». Они душили несчастных девушек, глядя им в лицо, так как верили,
что могут забрать последний вздох их жизни. Якобы сам Скарг обещали им, что тогда они
продлят свою молодость и обретут высшее познание. На самом деле это была кучка
безумных извращенцев и то, что они творили с несчастными до того как убить, вообще
недостойно упоминать вслух.
Серин только хмыкнул, но молодой Йпана этого не заметил.
- Тогда секту быстро «успокоили», в то время с такими вещами не церемонились.
Но многие члены секты были из знатных родов и не все они попали под справедливое
возмездие хранителей покоя. Потом поговаривали, что ритуалы «последнего вздоха»
27
продолжали проводиться, просто в большей тайне. А потом и вовсе про это все забыли. А
теперь…теперь это зло вернулось вновь, - с горечью закончил Тарой.
- И господин Ланнас Рибао, главный Хранитель покоя Радабарга послал вас,
чтобы… - Серин не закончил.
- Ну, да, - неожиданно замялся Тарой, - в общем да. Подготовить почву так сказать.
Рибао сломал ногу, ужасная нелепость, он был так зол. И некоторое время он не может
выезжать из Радабарга. Поэтому он и послал меня.
Гвейлин потер переносицу и тихо призвал на помощь духов терпения. Убийства,
задушенные молодые женщины, древние культы и кровожадные боги. Как же им всего
этого не хватало для полноценного, спокойного отдыха. Весь рассказ, длившейся много
больше, чем ожидал эльф, Гвейлин стоически претерпел в полном молчании. Нет, таланта
рассказчика у Тароя было не занимать, Гвейлин действительно слушал его, вслушивался в
каждое слово. Но стоило парню замолчать, как наваждение рассеялось. Остались только
голые факты. И что, собственно, от них с Серином требуется?
- Все это очень интересно, - самой отработанной из улыбок улыбнулся Серин, - Но,
простите, при чем здесь мы?
- Понимаете, - Тарой нервно облизнул губы, - я пытался… Я честно пытался сам,
но…Они даже не хотят говорить со мной, - голос Тароя упал почти до шепота. – Даже не
хотят говорить. А ведь…Ведь большинство девушек или работало в Уилрби-сен или както к нему относилось. Мне просто необходимо поговорить с хозяевами дома, вы
понимаете? Ведь если рядом творится такое, то они не могут…
- Я все понял, - поднял руку воин, поняв, что сейчас Тарой начнет рассказывать все
сначала. – Вот только…Чем мы можем тебе помочь?
Положа руку на сердце Серин не смог бы внятно объяснить почему – но он
действительно собрался помочь помощнику главного хранителя покоя Долины Цветов. В
сущности, от него требовалось-то немного - дать знать в Уилрби-сен, что воины Триады
заинтересованы в скорейшем раскрытии этих убийств. Ну не воины, один воин, но
послание можно было составить так, что никто бы не догадался, чьи интересы стоят за
ним. Уж что-что, а подобные бумаги Серин умел писать мастерски. А в случае чего можно
было и съездить в Дом Розы. Всего-то часа полтора езды – прогулка. Но едва Серин
подумал об этом, как что-то словно толкнуло его в бок. Незаметно повернув голову,
Серин столкнулся глазами с Гвейлином. И взгляд эльфа чующему ох как не понравился.
Внешне эльф оставался безмятежно-спокойным, но взгляд у него был больной.
Прогони его, Сирэ, убери его отсюда, - молил он.
- Понимаешь, мы тут вроде как на отдыхе, - продолжил Серин, словно и не было
этой заминки, - Вообще-то никому и не положено знать, что мы здесь. Ты понимаешь?
Смена вы на «ты» не укрылась от Тароя.
- Я, - парень в замешательстве вновь облизнул губы, - Я просто подумал, что…
- Что милостью богов великая Триада пойдет тебе на помощь в этом трудном деле,
так?
28
- Я не… - начал было Тарой, но Серин вновь поднял руку, призывая к молчанию.
- Подожди, я не договорил. Все что ты рассказал – очень интересно. И не лишено
здравого смысла. Возможно, возможно Триада, рассмотрев все и вся, придет на помощь.
Возможно. Но в любом случае, обращаться надо в ближайшую крепость, а именно в
Суэрхат. Или в Дохуан. А это – Эвиларе, здесь воины Триады отдыхают, после того как
уже отдали все свои силы на благо Великого Мира.
К концу речи Серина Тарой совсем сник. Увлеченный собственной идеей, парень
явно рассчитывал на всестороннюю поддержку, а никак не на отповедь. Серин
сочувственно посмотрел на него.
- Послушай, - мягко закончил он, - В любом случае, тебе от меня не будет никакого
толку. Я не слышу чужих мыслей, не повелеваю снами и не могу сделать так чтобы
человек сам, добровольно пришел и покаялся во всех своих грехах. Да, и такое возможно,
- усмехался он, увидев, как загорелись глаза молодого помощника, - Только боюсь воина с
подобным Даром, вряд ли будут вызывать из самой Цитадели, чтобы найти убийцу двухтрех селянок.
Тарой опять сник.
- Кроме того, - вздохнул Серин, - Триада была создана вовсе не для того, чтобы
выполнять чужую работу. Воины не няньки, а вы не дети. Если вы будете обращаться за
помощью по любому поводу, то…
- Я все понял, - буркнул Тарой, вставая, - Простите, что я отнял у вас время. Я
никак не отел помешать вашему отдыху.
- Именно что отдыху, - Серин уже жалел, что был слишком резок. Та искорка, что
горела в парнишке почти совсем погасла и чующему отчего-то это совсем не понравилось.
– Это ведь Эвиларе.
Совсем сбитый с толку Тарой машинально вскинул глаза на воина.
- Здесь воины лечатся, – пояснил Серин. – Ты что, об этом не знал?
Тарой недоуменно нахмурился.
- Тебе что улыбается получить в помощники воина с изломанным Даром? Который
в любой момент может начать жечь дома одним прикосновением, вызывать молнии,
насылать на людей проклятья и болезни?
- Это – неправда! Это все сказки для детей!
- Может и сказки, - не стал спорить Серин, - Но в любой сказке есть доля правды,
так? Так что, извини, но…
- Да, да, я понял, - Тарой неловко протиснулся к выходу. - Ладно, я пойду.
Извините, что я…
- Единственное чем я могу помочь, - вновь остановил его Серин, - так это советом.
29
Тарой недоверчиво замер.
- Не ищи там, где нет, - серьезно сказал ему Серин. – Эти «обряды»,
«поклонения»…ты, что действительно в это веришь? Это же Эвиларе! И здесь, рядом с
пределом Триады? Да тогда проще устроить жертвенник рядом со стенами какой-нибудь
крепости.
- Но может быть…
- Нет. Не может. Ищи ревнивых жен и обманутых любовников, вот тебе мой совет.
А так ты просто потеряешь время.
- Ладно, - явно ничуть не убежденный, Тарой попятился из беседки. – Спасибо.
***
- Он расстроился, - прокомментировал Гвейлин, глядя, как Тарой быстрым шагом
удаляется от беседки.
- Еще бы, - Серин раздраженно потер подбородок, - А ты бы не расстроился, если
бы тебе показали на дверь? - Ты знаешь, а ведь он собрал все свое мужество, чтобы
прийти к нам, – добавил чующий.
- Знаю, - прикрыл глаза Гвейлин, - Он был уверен, что мы, что ты согласишься. Что
из сказанного тобой - правда?
- Правда? Все, – хмыкнул Серин. - Кроме разве что того, что Триада вмешивается
во все, что ей кажется интересным.
- Как в Дохкильге?
- Нет, - покачал головой воин. – Тогда была угроза равновесия Мира. Мы
вмешались бы несмотря ни на что. Тут – другое.
- И все-таки, если бы ты захотел?
- То никто бы мне ничего не сказал, - повернулся к эльфу Серин, - Ну, если бы я
вмешивался до определенных пределов, конечно. Но ведь ты не хотел, чтобы я
вмешивался, правда? Так не хотел, что мне казалось, что ты кричишь об этом. Что
случилось?
Гвейлин долго молчал. Серин не торопил его, на собственном опыте уяснив, что
иногда стоит потерпеть.
- Ничего, - открыв глаза наконец ответил он, - не знаю…У тебя бывают
предчувствия, Сирэ?
- Ну… - растерялся Серин, - бывают, наверное.
30
- И ты им веришь?
- Когда как. Слушай, что случилось?
- У меня было…люди назвали бы это предчувствием, - зябко повел плечами
Гвейлин. – Очень сильное. Такое чувство, словно…
- Кто-то еще умрет? – нахмурился Серин, - Очередная жертва?
- Нет, - Гвейлин мотнул головой, показывая сколь далеки ему проблемы жертв
«Детей Скарга», - не девушки. Это вообще не касалось посторонних. Что-то страшное
случиться здесь Сирэ. С нами.
Несмотря на погожий день, Серину стало холодно. Он почувствовал, как по его
спине резво пробежали мурашки. Нет, все это чушь конечно, Гвейлин ведь не Видящий,
так что его предчувствия остаются лишь…Предчувствиями эльфа, да. А как там со
сбываемостью, сто процентов, больше?
- И что случиться? Когда?
С кем?
- Я не знаю, - Гвейлин даже приподнял руки, показав Серину открытые ладони, Это все очень странно и расплывчато. Но я ощутил это, в тот момент, как ты уже был
готов дать согласие помочь. Ты знаешь, - в голосе эльфа промелькнуло что-то похожее на
растерянность, - я был удивлен, как легко ты поверил мне. Я думал мне понадобиться
больше…уговоров.
- А, ладно, - махнул рукой Серин, - я в Триаде такого навидался, что другим и не
снилось. И в предчувствия меня верить научили. На своем же опыте. Так что - нет
проблем. Будем держаться подальше от этого места и все. А если что-то еще случится, я
просто отправлю доклад в Доухан. Пусть там и разбираются. А нам – отдыхать положено.
- Хорошо, - Гвейлин старался говорить буднично, но его губы помимо воли
складывались в улыбку, - А этот мальчик…Ты знаешь, мне все время казалось, что он чтото недоговаривает. Нет, он верит во все, о чем он рассказал нам. Но о чем-то он умолчал,
это видно.
- Вот потому я ему и отказал, - пожал плечами Серин. – Надо быть более
откровенным, идя просить помощи у Триады. Ну что, пойдем гулять?
- Нет. – Гвейлин обнял себя руками за плечи, - Уже не хочется.
- По саду? Мы еще многого не видели, - настаивал Серин. После всех этих
разговоров воину хотелось немного развеяться.
Он подошел к Гвейлину и обнял его, отогревая своим теплом.
- День еще только начинается.
- Пойдем, - кивнул эльф.
31
***
- Проклятье, проклятье, проклятье!
Тарой обломанной по дороге веткой что есть силы, лупил по растущим вдоль
дороги кустам. От этого его лошадка фыркала и била головой, норовя уйти на середину
дороги, но Тарою было все равно. Даже наоборот, пусть кобылка заупрямится, пусть
встанет на дыбы, утащит его в поле. Тогда будет, куда слить накопившуюся обиду и
злость. Но смирная каурая послушно рысила вдоль дороги и даже не хотела подниматься
в галоп.
- Все против меня. Все!
Нет, ну как же так, а? И отсюда его выставили, причем не выгнали, не стали
насмехаться, нет. Ему просто вежливо указали на дверь. Лечатся здесь как же! Здоровые
оба как кони. Отсиживаются, наверное, или еще что. Да и не нужна ему их помощь, не
нужна! Но неужели так сложно было провести его в Дом Розы. Всего-то! Ладно, его из
Уилрби-сен вытолкали, это может даже и хорошо, что он никому там ничего не рассказал.
Все ниточки ведут туда, это же видно. Про обывателей и говорить не стоит, они тупы, это
нормально. Но воин Триады! Он же должен был понять как все это важно! Так нет,
выгнал, да еще советов в конце надавал. Очень надо!
Что же теперь делать?
Тарой изо всех сил сдерживал рвущиеся наружу слезы. Какой позор! Он так
распинался, рассказал все что знал, поделился даже своими открытиями, и что? Над ним
просто посмеялись и все. Особенно этот…воин. Тарой скрипнул зубами, вспомнив
сероглазого красавца, что, развалившись на шелковых подушках, словно князь, наставлял
его.
«Не ищи там, где нет», - передразнил его Тарой, - «Ищи ревнивых жен». Ага,
сейчас побежал искать! Легко сказать! Где их искать-то?! И как… «Я не слышу чужих
мыслей». Ну и что, что не слышишь! Мне и не надо, чтобы слышал. Я все сам сделаю. Но
неужели было так трудно хоть немного помочь? Тоже мне, Воины Хранители Мира.
Ну и не надо. Не надо, понятно?! Я сам все сделаю. Я все равно не отступлюсь. Я
найду этих тварей сам. И тогда посмотрю, какими глазами ты будешь на меня глядеть!
***
- Да они просто глупцы! Все они. А особенно этот чертов…Тоже мне – воин
Триады!
- Да, конечно, котик. А ты у меня самый умный, - тихо пробормотала Ринион.
Девушка казалась внешне спокойной и полной участия, но ее спрятанные под
фартуком руки сжимались в кулаки. Ай, как не вовремя! И зачем он поперся в этот
дурацкий предел Триады? Хорошо хоть живым вернулся. А ведь она вытащила Тароя
32
гулять совсем не для того, чтобы выслушивать очередные жалобы. У нее были совсем
другие планы.
Украдкой вздохнув, Ринион откинулась на мягкое сено. А она так старалась –
выпросила выходной на вечер, утащила этого недотепу гулять за Барбату, выбрала самый
романтичный стог сена…И все насмарку! А ведь сегодня она планировала провести
последнюю атаку – Тарой должен был уговорить ее поехать с ним в Радабарг. Именно так,
а не иначе. Что бы у нее, в случае чего было оправдание – он сам должен пригласить ее.
Да еще и хорошенько попросить. У Рины была такая речь заготовлена, Тарой обязательно
повелся бы.
А теперь все насмарку, - кусая губы думала Рина, - вон завелся, тараторит без
умолку. И кто его только надоумил? Какой Скарг, он в своем уме? Ясно же, что Мина
сама удавилась. Дура была потому что. Выпила бы травку и делов-то. Никто бы и не
узнал и жених ее в последнюю очередь. Так нет, перепугалась идиотка. Кто ж знал, что
ее дядюшка крик подымит? Вот и прислали недотепу, чтобы побыл тут написал какую
надо бумагу что все мол в порядке, все правильно – дура была эта Мина. Вот и все! Если
бы что серьезное было, так нормального ба Хранителя покоя прислали, а не этого…глаза
б не видели. Вон, молчит. Что молчит-то?
- Ты что задумался?
- Да так… - пожал плечами Тарой. – Я ведь чувствую, оно где-то рядом, совсем
близко. Но вот что – понять не могу. Знаю одно, тут дело вовсе не в обманутых мужьях,
чтобы мне не говорили. Тут…подумать надо.
- Ой, котик, ты у меня такой умный, - проворковала Рина, ластясь к юноше, - Ты
обязательно все-все придумаешь.
- Да-да, конечно…
Погруженный в свои думы, Тарой казалось, вовсе не замечал ни пламенных
взглядов девушки, ни прижимающихся к нему мягкостей и округлостей, ни проворных
ручек, потянувшихся было к его штанам. Может быть, ручки и направили его на путь
истинный, но именно в этот момент Тарой встал, помог Рине подняться и все так же
погруженный в себя проводил разъяренную девушку до Уилрби-сен. Рассеянно чмокнул
ее в щеку и ушел.
И все-таки я на верном пути, – идя к «Зеленому Гусю» думал Тарой. – Не хотят
помогать – не надо. Попробую с другой стороны. Может жрецы, что отправляли
доклады в Радабарг, что-то знают. Давно надо было к ним сходить. А эти, в
Эвиларе…пусть себе «отдыхают», пусть! Они еще увидят!
***
Один день неторопливо сменялся другом, но гостившие под кровом Эвиларе уже
не стремились подогнать время. Ровно, как и перестали считать уходящие часы. Они
просто жили, наслаждаясь каждым днем, нежась под жарким солнцем Эвиларе, не давая
друг другу остынуть короткими летними ночами. Время исцеления тела прошло, пришло
время для души.
33
Как ни странно не нужны были ни серьезные разговоры, ни вдумчивые беседы о
смысле жизни, о схожести и различии их рас. Серин с Гвейлином могли часами болтать
ни о чем или просто валяться на траве, упорно игнорируя покрывала и даже ковры,
которые слуги Эвиларе с не меньшим упорством раскладывали вокруг.
Серин, наконец, начал читать «О жизни эльфов». Книга поначалу шла с трудом,
чующий продирался сквозь замысловатые фразы, грязные и лживые по содержанию, но
как ни ужасно, верные по сути своей. Не раз у него возникало желание помыть руки после
чтения.
Вдвойне ужасно было то, что стоило ему поднять голову от пожелтевших от
времени страниц, как ему улыбались глаза самого прекрасного в мире эльфа. Любимого,
желанного. Контраст был таким, что читать поначалу было просто невозможно, и Серин
брал в руки книгу, только потому, что когда-то опрометчиво пообещал прочитать ее. Но
мало-помалу он втянулся, и теперь уже Гвейлину приходилось отбирать у него книгу,
когда эльф хотел внимания.
- У тебя слишком предвзятое отношение, - как-то раз сказал ему Гвейлин.
- О да, - вздохнул Серин и перевернул страницу. - «На своих отвратительных
празднествах они устраивают дикие оргии…» Это правда?
Эльф сел рядом на подушку и заглянул через плечо чующего в книгу. На этот раз
они, разнообразия ради, не побрезговали пышным ковром с разбросанными на нем
подушками. Тем боле кто-то заблаговременно расставил на нем блюда с фруктами и
холодным питьем. А день был жарким.
- О, вижу, ты уже добрался до оргий?
Эта глава была почти в самом конце книги. Серин улыбнулся самой невинной из
улыбок.
- Ну, я пролистнул несколько страниц. Потом наверстаю. Так это правда?
- Не знаю, - развел руками эльф, - Тут нужен взгляд со стороны, я думаю. Мне
наши праздники никогда не казались ни отвратительными, ни дикими.
- А оргиями? – ухмыльнулся Серин, - Я, между прочим, кое-что знаю. Этот ваш,
как его, Сувсаш – сплошная же оргия.
Гвейлин только удивленно поднял брови.
- А что? Сначала пир и все такое, песенки поете, а вот с наступлением ночи…Вы
пьете какую-то дрянь, а потом начинаете гоняться друг за другом по лесу. А там кто кого
найдет, тот того и…
Договорить ему не удалось. Гвейлин хохоча, упал спиной в подушки и не мог
успокоиться так долго, что Серину пришлось отпаивать его сладкой водой из кувшина.
Наконец, когда он пригрозил содержимое второго кувшина просто вылить на голову
эльфу, Гвейлин сел и оттер слезы с глаз.
34
- Ну, ты скажешь, - фыркнул он, - ничего себе. Нет, Сирэ, мне на это и сказать-то
нечего. Если ты это так видишь…
- Значит я прав.
Гвейлин не стал возражать.
- Здесь говорится про Нириэл - Серин потянулся к отброшенной в сторону книге. –
А это что за праздник?
- Это праздник начала весны. А, говоря твоими словами – мы беремся за руки,
встаем в кружок и распевам песенки.
- А на самом деле?
- На самом деле, - лесной эльф прикрыл глаза, успокаиваясь, - Это необыкновенное
чувство, Сирэ. Во внутреннем круге Нириэл могут стоять только избранные, остальные
замыкают узор. Но стоять в центре, о, это незабываемо. Вся сила просыпающегося леса
проходит сквозь тебя, наполнят тебя и волнами сходит по волосам вниз, в землю,
пробуждая ее ото сна. Это мало видеть - Нириэл надо испытать на себе, чтобы понять.
- Ты стоял во внутреннем круге?
- Всегда.
- Этой весной тебе обязательно надо поехать в Калойкант, - заключил чующий.
- Не этой весной, - тихо поправил его Гвейлин.
Серин прикусил язык, жалея в этот момент, что не может откусить его вовсе.
Ох, дурак! И каким местом ты слушал? «Спускаются по волосам прямо в землю»,
ну конечно! Еще бы его пустили во внутренний круг. Да его и «замыкать узор» не пустят,
чтобы это ни значило. Ну, я и кретин.
Но даже эта обмолвка не нарушила того равновесия, что установилось в Эвиларе.
Гвейлин просто протянул руку и взъерошил длинную челку воина.
- Прекрати. А то я заберу у тебя книгу. И вообще – читай по порядку.
Но Серин уже покончил с чтением на сегодня. Перехватив руку эльфа, он
опрокинул его на ковер. Гвейлин дернулся было вырваться, но губы воина уже коснулись
шеи эльфа. Как раз под самым ушком. Серин чуть прикусил зубами нежную кожу, лизнул,
прихватил губами мочку уха. Добился того, что Гвейлин задышал чаще, обнял его, стал
искать губами его губы.
Поцелуй получился долгим и сладким. Когда они оторвались друг от друга, оба
раскраснелись, а одежда оказалась расстегнутой в стратегически важных местах.
- Я первый, – шепнул эльф. И не дожидаясь ответа, скользнул вниз.
Серин только закрыл глаза. И тихо застонал, когда Гвейлин стал неторопливо
ласкать его ртом.
35
Припекало солнце, на синей глазури неба застыли барашки облаков, в траве
истошно верещали кузнечики, а сами травы и цветы Эвиларе источали пряный, терпкосладкий запах. Запах жасмина.
***
В счастливо-пьяном, сладко-влюбленном угаре незаметно пролетела неделя, когда
границы скромного предела Триады вдруг показались им тесны, и Серин с Гвейлином
решились на более длительную вылазку - в храм Единого бога.
Причиной послужил один случай.
Во время одной из верховых прогулок их застиг дождь. И в рощице, в которой они
хотели переждать летнее ненастье, Серин с Гвейлином наткнулись на старый храм Эржа,
бога покровителя рыбаков. Прямоугольный каменный храм был маленьким и очень, очень
старым. Он казался заброшенным, но к удивлению Серина, им навстречу вышел старый
жрец и предложил переждать грозу. Серин, с благодарностью, согласился.
Лошадей они увели в старую конюшню, а сами, воспользовавшись приглашением
жреца, прошли во внутренне помещение храма. Пока лил дождь, Серин коротал время,
болтая со жрецом, а Гвейлин ходил по храму, рассматривая древние фрески с
изображениями морей, рек и озер и всех тех, кто обитает в них. Как реально
существующих, так и вымышленных. Не оставил эльф без внимания и древний алтарь,
украшенный раковинами, кораллами и еще многим чем, непонятным Серину но явно
относящимся к воде. В целом время они провели очень даже неплохо, каждый по-своему.
На гладко отполированном куске гранита при входе стояла огромная морская раковина
для пожертвований. И когда дождь прекратился и Серин с Гвейлином попрощались, она
явно осталась не пуста.
- Ты даже не поговорил толком с Енси, - укорил эльфа Серин, - нехорошо.
- Он принял меня за человека. Не хотел его разочаровывать.
- За человека?
- Он пустил меня в храм, - Гвейлин придержал лошадь и удивленно повернулся к
воину. – Эльфов не пускают в человеческие храмы, ты разве не знаешь?
Конечно, Серин знал. Просто…он как-то постоянно забывал, что его любимый –
эльф.
- Тебе неприятно? – помолчав, спросил он.
- Нет, что ты, - откликнулся Гвейлин, - Наоборот, такой шанс. Попасть в подобный
храм удается немногим. А там было очень красиво.
- Ну, значит, я не зря все это время его отвлекал, – с облегчением вздохнул Серин, Хотя мне было не трудно, Енси хороший собеседник.
36
- Ты оставил ему золото, - тихо сказал Гвейлин, - И много. Больше чем требует
закон гостеприимства. Любишь рыбалку?
- Да нет, - махнул рукой Серин, - просто жалко стало. Он хороший человек, Вэйю,
и гордый. Тут уже несколько лет как построили храм Единого бога. И все местные храмы
мало помалу перешли в его владения. Этот – один из немногих оставшихся. Енси
слишком горд и слишком стар, чтобы менять все на корню. А деньги…Триада переживет.
- Храм Единого бога, - помолчав, сказал эльф, - я слышал о них. Говорят, что
жрецы Единого не уничтожают старые стати и алтари, а наоборот собирают в своих
храмах все самое лучшее, объявляя это ликами Единого. Это правда?
- Поехали завтра, посмотришь, - откликнулся Серин.
- Сирэ! Это не смешно. Кто меня пустит в человеческий храм?
- Но в этот же пустили? – парировал Серин, - А он вполне себе человеческий.
Поехали.
Идея была безумна, и Гвейлин открыл рот, чтобы остановить воина. И закрыл, так
ничего и не сказав. Собственно, а почему бы и нет?
***
- Вижу, уважаемый, ваш храм процветает, - вежливо сказал Серин, пропуская
жреца вперед.
- Милостью богов, - степенно ответил тучный лысый жрец. – И…нашими
молитвами.
И поправив темно-синюю рясу, он неожиданно с хитрецой подмигнул чующему.
Не ожидавший подобного от солидного уважаемого, Серин не сразу нашелся что
ответить.
- Молитвами? – пришел ему на выручку Гвейлин.
Вместо ответа уважаемый простер руку вперед, указывая на кипучую жизнь во
дворе храма. И дальше в пристройках, на полях и виноградниках.
- Рубиновое. Искра желания. Дар Единого. Поцелуй ветра, - медленно, смакуя
названия дорогих вин, сказал он. – Люди едут сюда со всего Эвиларе, чтобы отведать
нашего вина. И, - поднял сухой перст он, – чтобы принести жертвы Единому богу,
очиститься в жертвенном дыму костров и получить благословение.
Серин с Гвейлином только кивнули, не решившись как-то комментировать жреца.
Кивнув им, уважаемый пошел вниз по галерее, показывая, что визит в храм окончен.
Человек и эльф пошли за ним. Само проникновение в храм Единого бога оказалось до
смешного простым. Длинные волосы пришлось бы маскировать, но их не было,
оставались сущие мелочи. Головные повязки были уже не в моде, но их еще носили,
немного сажи и волосы эльфа потеряли свой насыщенный золотой свет, сделавшись
37
соломенно-тусклыми. Дальше уже Гвейлин сам, войдя во вкус, с помощью кисточек и
грима, слегка изменил разрез своих глаз и почти «стер» с лица брови и ресницы.
Довершил маскарад невесть откуда принесенный слугами темно-коричневый костюм. На
Гвейлине он сидел просто ужасно, но для их задумки подходил как нельзя лучше. Какихто полтора часа приготовлений и вот их спокойно пропускают в храм Единого. И даже,
мельком взглянув на размер пожертвования, устраивают им экскурсию. Серин с
Гвейлином побывали во внутреннем помещении храма, приложились к главному алтарю –
огромной, нетронутой резцом глыбе розового мрамора, где гладкой была только верхний
срез, открывавший изумительной красоты внутреннюю часть камня, прошли сквозь
наполненный благовониями очистительный дым и под конец попробовали несколько
образцов местных виноделен. Весьма, к слову, неплохих образцов. Последняя часть
осмотра прозаично намекала, что из храма можно унести не только успокоение и
благословление, но и материальные блага. По сходной цене.
- По дороге сюда мы видели храмы Эржа и Гайра - внезапно сказал Гвейлин. – Они
показались заброшенными. Молитвы их жрецов были недостаточно успешны?
- Нет, - обернувшись, усмехнулся жрец, - Довольно сложно содержать столько
храмов в порядке. Мы думали перенести алтари в главный храм, но потом решили, что
правильнее будет сделать новые. Лучше будет, если люди увидят все лики Единого в
одном доме, свежими и обновленными.
- Лики, – отметил Гвейлин. - То есть это один бог?
- Ну конечно, – кивнул уважаемый. - А, вы, наверное, наслушались всех этих
безумных проповедей?
Гвейлин промолчал. Когда они проходили последний участок галереи он заметил
во дворе храма одно очень знакомое лицо. И теперь усиленно не смотрел в ту сторону.
Лучше говорить о чужих богах, чем позволить Серину увидеть то же, что и он. Что бы ни
происходило, это их не касалось.
- Вот что я вам скажу, молодой человек, - назидательно сказал жрец. – Выкиньте из
головы эту ересь. Плодородие, богатство и мудрость всегда шли рука об руку. Потому что
они есть лики одного бога.
«Молодой человек» только кивнул, скрывая улыбку.
Уважаемый продолжал говорить, наставляя заблудшие умы, но Серин заметил, что
Гвейлин слушает его рассеяно и потому, постарался максимально сократить путь до
коляски, ожидающей их у храма.
- Ну что ты к нему прицепился? – добродушно пожурил он Гвейлина, когда оба уже
отъехали на некоторое расстояние от храма. – Он же жрец. Уважаемый человек. А ты в
его храме, хулишь его бога. Нехорошо.
Несмотря на менторский тон, Серин улыбался. Пожалуй, легкая пикировка
Гвейлина со жрецом была единственно интересной в этой поездке.
- Я не хулил, - фыркнул Гвейлин. – Просто...он стар. Мне хотелось узнать помнит
ли он. – Гвейлин задумчиво поправил волосы под повязкой. – Но нет, не помнит. Он
уверен в своих словах.
38
- Помнит о чем?
- Раньше, - тихо начал Гвейлин, - люди поминали богов по именам. Говорили
«хвала Бяуру», когда им улыбалась удача, звали Гайра чтобы, он сохранил их в пути,
приносили жертвы Скаргу – богу безумия, чтобы он оставил их…
Гвейлин помолчал, глядя вдаль, словно вспоминая те времена, чего на самом деле
никак не могло быть.
- А теперь вы говорите «хвала богам» так, словно это один бог, - продолжил он. –
Мне было просто интересно узнать мнение тот жреца, вот и все.
- Он ведь не помнит тех времен и ничего не знает о них, - отозвался Серин. – Люди
потеряли память после Войны. Лишь эльфы – помнят. Это ваша привилегия.
- Мы отдали половину своей жизни за это, – резко возразил Гвейлин.
- Половину? – опешил Серин, - Я думал…
- Половину, – устало кивнул Гвейлин. – Раньше мы спокойно доживали до пятисот
лет, а теперь…два, два с половиной века и все.
- Ничего себе «все». И так немало.
- Для человека. Не для эльфа, - возразил ему Гвейлин. – И потом, мы не
единственные кто помнит. Ночные тени сохранили память, кеймлины и другие…и все они
тоже платили, и цена была немалой.
- Ночные тени теперь не могут выйти на дневной свет, - тихо сказал Серин. – Он
убивает их. Страшная цена.
Гвейлин ничего не ответил, помня, как Серин однажды обмолвился, что когда-то
давно был влюблен в Ночную тень, а тот погиб. Подробностей той истории эльф так и не
услышал.
Коляска, мягко покачиваясь, катила по дороге. Поля уже закончились, и дорога
свернула в полосу леса. До Эвиларе еще было далеко, но легкого разговора, такого как по
дороге сюда, не стоило ждать. Серин сидел, чуть отвернувшись, погруженный в
собственные мысли.
- Не спи, свалишься! – Гвейлин протянул руку, намереваясь щелкнуть Серина по
носу. Тот легко увернулся.
- Не свалюсь, - Серин встряхнул головой, отгоняя тяжелые мысли. – Скажи, а ты
действительно помнишь то, что было до? До Войны?
- Не помню, - поправил Гвейлин. – Я ведь родился позже. Просто…знаю, наверное,
так. Наша память, это как знание, которое передается от одного к другому.
- Значит, вы можете рассказать остальным? – живо подхватил Серин.
39
- Нет. Рассказать мало. Это надо почувствовать. То, что было тогда, это сложно
передать словами.
- Истина теряется в словах, - процитировал Серин.
- Да. Кроме того, наше видение того, что было несколько отличается от
человеческого, - глядя на проплывающие мимо деревья, проговорил Гвейлин, - Так что
это знание – только для эльфов.
- Как и цена, - откликнулся Серин. - Все честно.
- Ну, - Гвейлин неожиданно лукаво посмотрел на Серина, - воины Триады тоже
что-то да знают, не так ли? Как вам удалось сохранить знание?
- Понятия не имею, - честно ответил Серин. – Почти все воины – люди и ты это
знаешь. Мы приходим в Триаду, не зная ничего, и отдаем за свои знания почти все, что у
нас есть. И все равно, всего нам не сообщают. Так, по чуть-чуть. Все известно наверное
лишь Трем, да их окружению. О том, чем они расплачиваются за это я даже, и думать не
хочу.
- Может так и правильно, - задумчиво сказал Гвейлин. – Знания это тяжкий груз.
- Кто много знает, тот плохо спит и мало живет, - криво усмехнулся Серин. – Тебя
вот твои знания не тяготят?
- Нет, – огорошил его Гвейлин. – Вообще. Я даже не задумываюсь об этом. Они
часть меня вот и все.
- Удобно.
- Оплачено.
- Ну да.
Лошади сонно перебирали ногами, тихо поскрипывали кожаные ремни коляски.
Оба молчали, но на этот раз молчание не тяготило. Гвейлин удовлетворенно откинулся на
сидении. Стена отчуждения, что было, вновь возникла между ним и Серином была
разбита. И не без его, Гвейлина помощи.
Я учусь, Сирэ, - улыбаясь про себя, думал эльф. – И, кажется, у меня что-то
начинает получаться. Интересно…может, мне и стоило сказать, что я видел в храме
того цыпленка. Или нет? И что бы ему там понадобилось?...
- Знания – часть тебя? – внезапно спросил Серин. – То есть ты помнишь? И
можешь рассказать?
- Нет, - отрезал эльф, - Ни к чему хорошему это не приведет.
Гвейлин еще не до конца выучил, что если Серин чем-то сильно увлечен, то проще
убить его или самоустраниться, чем объяснить, почему того-то и того-то делать не
следует.
40
***
Тарой уезжал из храма Единого бога со смятенной душей. Никакого просветления
мыслей он не почувствовал, наоборот, тяжелых дум в его голове только прибавилось.
Наученный горьким опытом, он не стал – как решил, было вначале – стучаться в
главные ворота и требовать аудиенции верховного жреца. Он скоромно заехал во
внутренний двор храма вместе с группой других паломников, улучив минутку, отстал, а
потом и вовсе «потерялся» среди хозяйственных построек. И представляться всем и
каждому, помощником Ланнаса Рибао, Тарой тоже не стал, уяснив, что громкое имя и
звание далеко не всегда открывает все двери и, что самое главное, уста.
В итоге Тарой Йпана унес с собой ворох свежей информации. А именно: все
убитые действительно учитывались в храме Единого и отчеты именно этих жрецов
отсылались в Радабарг. Отчеты составлялись разными младшими жрецами и в разное
время. Никто даже и не слышал ни о каких «Детях Скарга». Скарг – это один из ликов
Единого, а думать иначе – ересь.
Так же Тарой получил кучу сведений о местном вине, жалоб на жизнь в целом и на
скупость и тупость паломников в частности и еще массу весьма интересной, но
совершенно бесполезной информации.
И что с этим всем делать Тарой не знал. Вообще.
Он уже собирался было покинуть храм, как вдруг понял, что в самом храме-то он и
не был. Негоже оскорблять богов, - подумал Тарой, поднимаясь по гладким ступеням во
внутреннее помещение храма Единого, - сейчас мне ничья помощь не повредит.
В храме было просторно и неестественно тихо. Все паломники уже ушли, и Тарой
оказался в храме один. В солнечном свете, проникавшим в храм сквозь стрельчатые окна
под потолком, плясали задорные пылинки, дым благовоний клубился вокруг высоких
резных колонн, шершавые плитки пола сплетались причудливым узором - все это делало
шаг паломника бесшумным, а его самого – маленьким и незаметным.
Вот это – настоящий храм, - восхищенно подумал Тарой.
Он оставил подношение у главного алтаря и уже собрался уходить, как заметил
еще одного паломника. Не думая, что делает, Тарой юркнул за колонну. Грузный
рыжеволосый человек прошел мимо главного алтаря и, не заметив Тароя, свернул к
боковым нишам, где стояли алтари «ликов Единого».
Илбер Уилрби? – удивился Тарой. – Он-то что тут делает?
Илбера Тарой узнал сразу же, не даром он провел столько времени, наблюдая за
Домом Розы. Ну и Рину заодно встречал после работы, тоже дело, между прочим. Кстати
именно она и показала ему всех обитателей Уилрби-сен, снабдив каждого емкой
характеристикой. С ее слов Тарой помнил, что Илбер Уилрби не отличался особой
религиозностью. К тому же в поместье есть свой, домашний храм…
Тем временем Илбер Уилрби медленно подошел к алтарю дочери Единого Керити, богини любви и красоты, - и достал из-за пазухи порядком измятый букет цветов.
Положив его на алтарь, он неумело пригладил рассыпавшиеся стебли и быстро огляделся
41
по сторонам, словно опасаясь, что его застанут за чем-то неприличным. Потом резко
выдохнул, развернулся и пошел к выходу.
Илбер пришел простить богиню о любви? – рассмеялся про себя Тарой, - Так вот в
чем дело. У него не все ладно на супружеском ложе. Конечно, тогда какие дети. Ну-ну, в
его-то возрасте…
Но алтарь Керити был не единственным, где Илбер оставил приношения. Не дойдя
до выхода, он снова свернул в одну из ниш, провел там несколько минут и только тогда
вышел.
Тарой немедленно направился в опустевшую нишу. Интересно…
Нет, не интересно. А очень гадко и противно. Едва зайдя в нишу, Тарой
почувствовал острую необходимость оказаться на воздухе. В нише стояло каменное
изображение Скарга. Четырехрукое и четырехглазое божество в упор смотрело на
приросшего к полу Тароя, раскрыв зубастый рот, из которого высовывались три языка.
Алтарь – небольшой черный камень был обильно полит еще свежей кровью, а в центре его
лежало небольшое сердце.
Свиное сердце, свиное, - твердил про себя Тарой. – И это еще называют ликом
Единого! Нет, Скарг не может быть чьим-то ликом или Единый так же безумен, как и
он.
Невесть откуда прилетела жирная зеленая муха, и сев прямо на сердце начала
деловито перебирать лапками. Это было уже слишком. Развернувшись, Тарой выбежал из
храма.
***
Ринион просто трясло от злости. Не зная, куда деть накопившуюся ярость, она
запустила подушкой в угол. Потом, подбежав, что есть силы пнула ее ногой. Дура, какая
же она дура!
А все этот Тарой, чтоб его Скарг утащил! Сначала опоздал, и она как идиотка
прождала его у ворот Уилрби-сен, а потом, даже не поздоровавшись толком, начал
выспрашивать про Алхо, да про родню ее. Рина возьми да и скажи, что, мол, нечего
беспокоиться. Нашли Алхо. Вчера приезжали Хранители покоя Барбаты и рассказали что
утопленница, которую давеча в болоте нашли, вроде та самая Алхо и есть.
Вспомнив свою глупость Рина еще раз, как следует, пнула подушку. В комнате,
которую она делила с Кати, Рина сейчас была одна. Кати, наконец, получила заветный
выходной от леди Самины и убежала в город. Ах, как Рине хотелось, чтобы девушка была
сейчас здесь. Было бы с кем поругаться. Так нет! Все против нее!
А Тарой, вспоминать противно, вместо того чтобы успокоиться и замолчать,
вцепился в Ринион словно безумный. Кто нашел? Откуда узнали, что это Алхо? Когда она
пропала? Был ли у нее жених? Кто? Где живет? Были ли парни кроме жениха?
42
И ведь не хотела Рина отвечать, не хотела! Надо было заткнуть Тароя да и уйти. Но
он так выспрашивал, такие вопросы задавал, змей, что она волей-неволей рассказала ему
все-все что только знала об этой рыжей дуре. Чтоб ее на болоте гадюки погрызли!
А самое страшное – после того как Тарой все выспросил, он просто взял и ушел!
Ушел, подлый, противный, гадкий! Сказал что, мол, надо подумать. Подумать? О чем это?
Развернувшись на месте, Ринион схватила со столика глиняную вазочку и что есть
сил, грохнула ее об пол. Помогло. Девушка шумно выдохнула и села на постель Кати. Вот
прохвост! Ну, ничего, она ему еще покажет.
И только последний вопрос Йпаны Рина удивил девушку. Тарой спрашивал, как
Илбер Уилрби отреагировал на весть о гибели еще одной служанки Дома Розы. И не
собирается ли Илбер послать деньги родным Алхо. Этого Рина не знала и знать не желала.
Честно говоря к тому моменту она была разъярена настолько, что вообще ничего не
слышала. Самообладания у нее хватило только на то, чтобы не разругаться с Тароем, а
мило попрощаться и уйти к себе.
Все.
Ах, да. На прощание этот гаденыш попросил ее вести себя осторожнее. Беречь
себя. Ага, как же!
***
Все складывается как нельзя лучше, - размышлял Тарой, лежа на своей постели в
«Зеленом Гусе». Было уже далеко за полночь, но сон к помощнику Хранителя покоя не
шел. – Рина прелесть, а не девушка. Надо будет обязательно забрать ее отсюда. Нет,
кто бы мог подумать, такое уважаемое семейство оказалось змеиным гнездом! И я еще
хотел придти к ним и предложить свою помощь! Нет, правы жрецы Единого – все, что
не делает Многоликий, все к лучшему. А если бы со мной тогда поговорил этот мерзавец,
этот грязный убийца? И я бы ему все рассказал? О нет, конечно, не все, я бы не был
столь глуп, но он бы что-нибудь обязательно заподозрил бы!
По-хорошему сейчас следовало бежать с докладом к местным Хранителям покоя. А
там чем черт не шутит, может, они отправили бы доклад в ближайшую крепость Триады.
Не так давно Тарой так бы и поступил. Но теперь он был умнее. О нет, сначала он
достанет им доказательства, а уже потом будет писать доклады.
Или даже лучше – он сам поймает преступников. И предъявит их Хранителям
покоя. А то много сейчас развелось охотников погреть руки на чужой славе.
Тарой согласно кивнул собственным мыслям и перевернулся на другой бок.
Для начала следовало выяснить сколько «Детей Сакрга» находиться в Уилрби-сен.
Оба барона? Их сыновья? Или только этот жирный Илбер? Сколько их?
В поисках ему поможет Рина, она так верит в него. Единственная из всех. Надо
забирать ее оттуда и как можно скорее, вот что. Пусть только поможет еще немного и все.
Не женское это дело – убийц ловить.
Вот только как подобраться к ним поближе, как заставить выдать себя?
Тарой думал всю ночь напролет. Но так ни до чего не додумался. У него только
разболелась голова.
43
***
Такой головной боли Серин не помнил с самого детства. С момента…да, точно с
того момента как Дар полностью пробудился в нем и почти на сутки лишил Серина
рассудка.
Нет, тогда было лучше, - стараясь не морщиться от боли, думал Серин. Даже
легкое движение вызывало нестерпимые сполохи в висках. О том чтобы повернуть голову
и речи не шло – он все-таки не самоубийца. – Тогда я ничего не соображал – просто шел
по лесу и все. Пока не упал. А сейчас…Боги! За что мне такое? Неужели за короткий
рассказик, которого я, что самое обидное – вообще не помню.
Это была чистейшая правда. С первых слов Гвейлина, который после долгих
ухищрений воина согласился на ма-аленький рассказик, о том, что было до Войны, у
Серина начала болеть голова. А через пару минут, боль стала настолько сильной, что
чующий перестал слышать эльфа, схватился за голову и повалился на ковер. Где и лежал
сейчас. Слуги не стали трогать его, только принесли унимающую боль настойку, которую
Гвейлин безжалостно влил в чующего, ухитрившись расплескать на ковер лишь малую
часть. Сейчас Серин, к которому постепенно возвращались слух и зрение был, пожалуй,
благодарен ему за это. Хотя эльф мог бы быть и поласковее. В конце концов, все это – изза него.
- Я же говорил, что будет только хуже, - бесстрастно произнес эльф.
- Иди ты… - не уточнив куда, Серин сделав неимоверное усилие, повернулся на
бок. Спиной к Гвейлину.
Эльф недоуменно посмотрел на повернутую к нему спину. Опять. Опять он сделал,
что-то не так. Сказал что-то не то. Но что?! Он ведь был прав, прав с самого начала, когда
уговаривал Серина не расспрашивать его и честно предупреждал его о последствиях.
Почему же теперь, когда он лишь подтвердил свою правоту, Серину стократ больнее, чем
когда стонал от боли, перекатываясь по ковру? Почему?
Сирэ, я не могу так! – в отчаянии думал эльф, - Если мне все время придется идти
на ощупь, не зная куда, неизвестно зачем, то ничего хорошего из этого не выйдет.
Ошибки будут повторяться и повторяться, пока я не перейду грань дозволенного,
которая есть у каждого из нас. Ну, зачем, зачем мы начали этот разговор?! Сирэ, ты
порой, словно ребенок, выпрашивающий лакомство даже зная, что он ядовито!
Ребенок…
Внезапно Гвейлин ощутил, что он на правильном пути. С детства знакомое
каждому эльфу чувство – тебе надо куда-то выйти и ты просто поворачиваешься на месте
ища направление и вот, вот оно. Ты уже просто знаешь, куда надо идти и идешь не думая,
что и как надо делать.
Вот и сейчас, не задумываясь, что он делает, эльф лег на ковер рядом с Серином и
обнял его со спины. Серин не шелохнулся и Гвейлин, убедившись в правильности своего
решения, осторожно положил свободную руку под голову чующему.
- Это знание только для нас, Серин, пойми, - тихо начал эльф. Серин дернулся,
было, но эльф легко хлопнул его по руке. – Послушай меня хоть сейчас. Знание, что мы
44
имеем, оплачено нами, оплачено сполна, и никто кроме нас не может воспользоваться им.
Расскажи я то, что пытался рассказать тебе кому угодно другому, даже тому, кто в свое
время заплатил за частицу своего знания – Ночной тени, кеймлину, любому – будет то же
самое. Нет, они не забудут того, что я говорил – они просто меня не поймут. А люди,
просто люди – он меня не услышат.
Не услышат? Зачем же ты мне говорил…
- Любовь моя, прости, - в голосе эльфа было искреннее раскаяние, - я думал ты
знаешь. Люди Дара, воины, они могут слышать…совсем немного. И услышанное тут же
покидает их.
Серин промолчал. Он слишком живо помнил, как знание покидало его. Прав был
Гвейлин, не надо было затевать все это. Но ведь было интересно, кроме того, может, и
существовал крохотный шанс для него услышать и запомнить?
Чующий продолжал молчать, но Гвейлин чувствовал, как тот расслабляется под его
руками.
- И я не пойму никого их тех, кто заплатил за право знать и помнить. Сирэ, это
знание только для нас, для эльфов. А то, а что заплатили, к примеру, кеймлины, это только для них.
- А вы, - Серин сглотнул густую слюну. Говорить было еще больно, но
любопытство пересиливало. – Ну, эльфы, вы говорите об этом? Между собой?
- Нет – шепнул эльф, - Это не нужно. Знание, это то, чем владеем все мы. Разве
могут слова умножить то, что едино?
Больше они этой темы старались не касаться.
***
- Не говори со мной на эту тему!!!
- Но…
- И слышать тебя не хочу!
Уперев кулаки в бока, Ринион едва сдерживалась, чтобы не начать топать ногами.
А еще лучше вцепиться этому гаденышу прямо в соломенные патлы. Сколько времени она
убила, чтобы он, наконец, перестал поминутно вспоминать это дурацкое «расследование»
и вот опять! А она так надеялась, чуть ли не летела на встречу с этой крысой. Думала, что
он одумался, наконец, решил все закончить и ехать домой в Радабарг. Как же!!!
- Нельзя тебе попасть на помолвку, нельзя! Ты в своем уме? Если тебя обнаружат –
будет страшный скандал.
- Но Хранители покоя часто бывают…
45
- Когда их приглашают – перебила его Рина, - А если они приходят сами, это же
позор для хозяев, ты что не понимаешь?
- Да, но, - Тарой принялся ходить из угла в угол, чем взбесил девушку еще сильнее.
Как же она ненавидела эту его дурацкую манеру! И эту комнатенку в «Зеленом гусе» и
вообще – все! Прочь отсюда, прочь!
- Послушай, - вновь решилась она, - ты, конечно же, прав, но сам видишь – тебе
одному не справиться. Послушай, может быть стоит поехать в Радабарг?
А я бы поехала с тобой. А по дороге затащила бы в свою деревню, а оттуда в
первый попавшийся храм Единого. Жена помощника главного хранителя покоя Радабарга,
а там…Рибао Наоу говорят стар. Этот слизняк наверняка сын кого-то из благородных.
Ублюдок конечно, но его явно не оставляют родные. Иначе зачем бы Бао взял в
помощники такого рохлю?
- Милый, давай поедем в Радабарг, а?
Тарой остановился как вкопанный.
- И думать об этом забудь! Я справлюсь сам, понятно?!
- Да, понятно, - Ринион поднялась и пошла к двери. На пороге она обернулась –
Когда справишься, дай знать.
***
В этот день завтрак накрыли в Сиреневой комнате. И Гвейлин с удовольствием бы
похвалил слуг Эвиларе за такой выбор – если бы мог поговорить с кем-то здесь больше
минуты. Сиреневая комната была боковой, и свет нового дня проникал сюда с двух
сторон, сквозь большие незакрытые ставнями и занавесями окна. Солнечные зайчики
плясали на кромках прозрачных бокалов, скользили по начищенному серебру, отражались
в белоснежном фарфоре тарелок. Так и маня, эти самые тарелки скорее наполнить чем-то
легким и, несомненно, вкусным, что стояло здесь же, на вышитой белой скатерти. Даже
сытый не удержался бы при виде этого стола и присел хоть ненадолго. Впрочем,
некоторых даже объединенные старания природы и людей не могли заставить есть. Серин
только поковырял вилкой в тарелке и чуть пригубил свой бокал. Все утро чующий о чемто напряжено думал, даже сейчас, отойдя от стола, он сел на подлокотник широкого
дивана и уставился куда-то за окно. Гвейлин чуть нахмурился. Серин терял аппетит
только когда был чем-то сильно увлечен. Тогда, давно, в Дохкильге, он почти ничего не
ел, пока не разгадал загадку Пожирателя Душ.
Загадку… - Гвейлин встал из-за стола и подошел к дивану, - Ну конечно. Только
загадок нам тут не хватало для полного счастья.
- Ты почти не ел, - нарушил молчание Гвейлин, - о чем задумался?
- Я все вспоминаю этого мальчика, помощника Рибао, - признался Серин. – Он
конечно большой выдумщик, но даже в самой большой выдумке есть зерно правды.
46
- И в чем тут правда?
- Девушек кто-то убил. Подожди, - Серин поднял руку, прося эльфа не перебивать,
- дай я скажу. Их кто-то убил, причем этот кто-то действительно мог быть одним и тем же
человеком. Я тут размышлял – пять умерших и все молодые девушки, да? Как-то странно
для такого сонного края, не думаешь? И все тихо, все молчат. А это деньги, золотко,
большие деньги. Только они могут заставить замолчать и вместо громких криков о
справедливости, получиться тихий шепот благодарности.
- Ты говоришь об Уилрби, - уточнил Гвейлин.
- О них, - кивнул Серин, - деньги и громкое имя – самое убедительное сочетание.
- А мотив?
- Понятия не имею, - развел руками Серин, - С первого взгляда…ну, наверное,
наследство. Может Уилрби не хотят, чтобы у Шейна были бастарды? Или сам барон Илим
наблудил, а жена бдит. Или еще что. Но ведь почти все убитые, так или иначе, связаны с
Домом Розы. Заметь, этот Тарой приехал только потому, что чей-то там дядя
заволновался. В Радабарге. Здесь же все молчали как мыши. В чем-то Тарой прав…
- Это все выдумки его слишком богатого воображения, - пренебрежительно
хмыкнул Гвейлин, - если бы барон действительно хотел во чтобы то не стало
предотвратить появление незаконных детей, то…Есть же средства. Многие жены, устав от
детей, подливают своим мужьям разные…снадобья. И те теряют свою силу. А уж барон, с
его средствами мог добыть такое «лекарство», чтобы этот вопрос вообще «не вставал».
Серин весело фыркнул, но промолчал. Продолжая говорить, Гвейлин обошел
диван, на подлокотнике которого сидел воин, и встал за его спиной.
- А мог вообще заплатить кому-то из «колдунов», даже из Триады, и те решили бы
проблему раз и навсегда. Но не бегать по деревням с ножом, выискивая потенциальных
невесток.
- Ну, Триада на такое никогда бы не пошла, - не поворачиваясь, возразил Серин, По многим причинам. Да и заезжего «колдуна» вычислили сразу же, подобное
вмешательство оставляет яркий след, а барону, если это он, известность не с руки. В
остальном - ты прав – есть масса средств предотвратить появление наследника, а не
бороться с последствиями. Вон мне тут недавно местная ховатча целую лекцию
прочитала…
Лесной эльф внезапно побледнел и резко отвернулся к окну. Серин, не заметив
этого, продолжал сидеть, выбивая затейливую дробь на спинке дивана.
- Ну, что ты думаешь? – наконец спросил он эльфа. – Согласен, все это за уши
притянуто, и все же…
- И все же? – повернулся от окна Гвейлин.
- И все же их кто-то убил.
- Да, но это абсолютно…
47
- Не наше дело, - закончил за него Серин. – Я с тобой полностью согласен, ты ведь
слышал, что я ему ответил. Мы здесь отдыхаем.
Гвейлин скептически посмотрел на Серина. Тот с донельзя невинным видом изучал
пейзаж за окном. Эльф подошел и мягко, но властно запустил пальцы в каштановые кудри
любимого и развернул Серина лицом к себе.
- И все же?
- Мне интересно, - признался Серин. – Мне ужасно интересно узнать, кто же это
сделал. Этот Тарой так основательно все…разворошил. Странно, что он сам до сих пор
жив остался. Видно же, что только так его и остановишь. И…
- И?
- И я скучаю по Дохкильгу. По тем дням, когда мы сидели бок о бок, пытаясь
понять что за тварь шастает по окрестным лесам и такие мелочи как кланы, расы, форма
ушей или возраст были настолько далеки, что о них никто и не вспоминал.
- Я тоже помню, - взгляд Гвейлин смягчился. – Тогда будущее казалось таким
далеким…
- Да, - улыбнулся Серин, - ну и, кроме того, защищать покой невинных,
законопослушных женщин прямая обязанность любого воина Триада.
- Да-да, - кивнул Гвейлин, стискивая волосы Серина в кулаке. - А еще он
симпатичный.
- Тарой? – поморщился воин, - Да брось. Так себе.
- Ага-ага, - эльф мстительно вывернул кисть, заставляя воина запрокинуть голову, Именно поэтому ты его ел глазами все время.
- Я не… Ага! Это что – ревность?!
- Нет! Я не…
Воспользовавшись секундным замешательством эльфа, Серин ловко вывернулся и
упал спиной на диван.
- А что же это? – изобразил глубокое удивление Серин, закидывая ногу на низкую
спинку дивана.
Гвейлин, правильно поняв его маневр, склонился над воином, прижимая его плечи
к бархатной обивке дивана.
- Вот я тебе сейчас покажу что такое ревность, - тихо сказал он.
- Я весь внимание, - облизывая губы, пробормотал Серин.
48
***
- Интересно, как они будут оттирать обивку? Утром мы были
несколько…неосторожны, – Серин отбросил вилку и встал из-за стола, - Бархат в этом
отношении довольно мерзкая штука.
- Тебя это интересует? – Гвейлин положил салфетку на стол и тоже встал, - Пойди
и спроси.
Серин раздраженно отвернулся. Опять началось! Хотелось бы знать, что на этот
раз. Или нет, лучше не надо, а то… Тут он почувствовал как подошедший сзади эльф
мягко обнимает его со спины и целует в шею, отодвинув сбившиеся пряди волос.
- Извини, - тихо сказал Гвейлин.
Серин застыл, удивленный донельзя. Впервые Гвейлин извинился первым, признал
само то, что случилась размолвка.
- Просто, - помолчав, продолжил эльф, - просто меня задевает, когда ты говоришь о
слугах или их проблемах.
Серин видел, чувствовал по напряженным мускулам, по сдерживаемому дыханию,
насколько серьезным был для Гвейлина этот разговор. Что теперь делать? Продолжить
или…
- Почему?
Гвейлин долго молчал, потом вздохнул, согрев теплом дыхания напряженную шею
воина.
- Пойдем в Ястребинку, - сказал он. И добавил, - Я тебе перед сном расскажу.
***
- Рассказывай.
Илим Уилрби на секунду закрыл глаза, а потом поднял голову от бумаг и
улыбнулся жене.
- Ты не спишь, дорогая? Уже довольно поздно.
- Поздно, - не стала спорить жена, - и мне как раз интересно, что мешает тебе
подняться в спальню.
- Да вот все дела, дела. Мечтаю о супружеском ложе, да все иной долг зовет…
Усилием воли, подавив раздраженный вздох, леди Самина села на стоящий в
центре комнаты маленький диванчик и сложила руки на коленях. Разговор грозил
затянуться, а время действительно было позднее. Нет, каков лицемер – дела ему покоя не
49
дают. Постыдился бы врать-то. Его супружеского долга, поначалу весьма активного, едва
хватило на год, после чего Илим отдалялся от объятий жены все больше и больше.
Самина не сильно расстраивалась, эта сторона супружества никогда не казалась ей
особенно притягательной. Но вот то, что деньги уходили в никуда, это не могло ее не
беспокоить. Ох уж эти праздники!
- Только не надо мне лгать, - нарушила затянувшееся молчание леди Самина, - я
прекрасно знаю, что ты опять планируешь эту ужасную помолвку. Илим, мы не можем
себе этого позволить, пойми!
Еще одна блажь мужа – вечные праздники. Приемы, маскарады, пикники, балы и
банкеты – Илиму не было равных в организации подобных мероприятий. Слава о нем
гремела…пока не кончились деньги. А это произошло довольно быстро. И до сих пор
барон умудрялся устраивать «сюрпризы». С меньшим размахом, но с всегдашней
выдумкой. И вот опять…
- Илим, – твердо сказала жена.
- Дорогая, - барон, наконец, отошел от большого, заваленного бумагами стола. Но
лишь для того, чтобы взять жену за руку, поднять с дивана и подвести обратно к столу.
- Посмотри сюда. Никаких счетов, никаких расписок. Только история и генеалогия.
Самое приятное чтение на ночь…
- История? - Леди Самина бегло просмотрела бумаги, разбросанные по столу, –
Шари-нэ? Ты что-то нашел?!
- Да, - барон подал жене, густо исписанный лист, - Вот это.
Леди Самина послушно взяла бумагу в руки.
- Но...здесь говориться о горячке, которая…ммм… «свирепствовала в Шари-нэ».
Это было два года назад, Илим. Кроме того, этой Лианы в то время не было дома, она
ездила к каким-то родственникам. Когда она вернулась – все было кончено. Погоди…Так,
тут говориться что, именно горячка унесла ее родителей и брата. Да, вернулась она
наследницей. Но это мы и так знаем – она единственная наследница.
- Да, дорогая, - улыбнулся барон. Он поднял брошенный женой лист и положил его
обратно на стол. – Тут очень ценные ведения, знаешь ли.
Да он издевается над ней! Самина сжала пальцами складки платья.
- В таком случае – не буду отвлекать тебя, - тихо сказала она и вышла из комнаты.
Барон с улыбкой посмотрел ей вслед. Даже не хлопнула дверью. Воспитание и
порода, как ни крути. Порода и воспитание.
***
50
- Понимаешь, это все связано с воспитанием, - начал рассказывать Гвейлин, когда
они с Серином, перешли в Ястребинку.
С момента разгрома комнаты прошло не так много времени, но сейчас едва ли
можно было заметить, что недавно здесь устроил истерику Отмеченный Даром. Все что
можно было починить и вычистить висело и лежало на своих местах. А все что не
подавалось восстановлению – убрано и заменено на максимально похожее. Войдя, Серин
сразу забрался с ногами на свой любимый диван, Гвейлин расположился рядом. Разговор
предстоял долгий.
- Не только с моим, вообще с воспитанием любого эльфа.
- Поясни?
Серин удобнее сел на диване, так, чтобы ему было видно лицо Гвейлина. Свечи
еще не зажгли, и заходящее солнце беспрепятственно заглядывало в комнату, отчего по
углам легли теплые, уютные тени. В красных отблесках заката Гвейлин казался моложе и
более беззащитным, чем был на самом деле.
- Ты когда-нибудь видел молодого эльфа? Мальчика, девочку, ребенка, подростка?
Можешь не отвечать, знаю, что нет. А если и видел, то очень и очень редко и, скорее
всего, это был равнинный эльф, так?
- Так, - Серин перевернулся на бок и подпер щеку рукой, - И, представь себе, я
даже знаю с чем это связано. Воспитание, да?
- Да. Это и еще многое другое. Эльф останется эльфом, даже рожденный вдали от
своих. Духи его стихии примут его везде, ведь мы едины по крови. Но, если он не знает
обычаев своего народа, ему будет очень тяжело. То, чему нас учат с детства, помогает
найти ответы на вопросы, а не разучиться задавать их, как этому учат в ваших храмах.
- Обычаи, они очень много значат для вас,– решил опустить тему храмового
воспитания Серин, - Но это меч с двумя лезвиями, знаешь ли. Я мало что знаю, это правда.
Но даже тех крупиц мне хватило, чтобы сыграть однажды. И выиграть. Калойкант,
помнишь? Я смог вырвать для нас отсрочку именно благодаря обычаям твоих сородичей.
У вас были гости, и я сделал так, что хозяевам было нельзя отказать мне, не потеряв лицо.
- Так вот на чем ты сыграл, - протянул Гвейлин, - я был удивлен, как быстро и
легко ты смог договориться тогда.
- Дипломат я или кто?
- Давай не будем сейчас обсуждать этот вопрос. Кажется, мы говорили о
воспитании.
- Как дипломатично.
- Конечно. Так вот, мне с рождения предрекли быть чем-то особенным для
Калойканта. Мои родители безупречны, обе мои сестры идеальны, я же – единственный
сын в семье. И там где обычный лесной эльф считался взрослым после двадцати-тридцати
лет, мне понадобилось сорок. И то, мне просто дали передохнуть, если это можно было
51
назвать передышкой. Последние годы, меня готовили к тому, что я поеду на север, в
Беталбийз. И только вернувшись оттуда, я бы считался полноправным членом семьи.
- Почему так?
- Потому что я – лесной эльф.
- Ну и…что?
- Я в точности такой, каким должен быть лесной эльф, - усмехнулся Гвейлин, - Я
эталон. Образец, шаблон, с которым впору сравнивать всех остальных. Так что и
воспитание у меня должно быть…соответствующим.
Идеальный эльф. То есть Войвельсо! – Серин чуть не прижал руки ко рту,
сдерживая рвущиеся вопросы. – А если говорить о лесных, то…Алойевельсо. И мне это
говорят вот так, просто? Руку даю, что ему запрещено даже упоминать об этом!
- Вэйю, - осторожно начал Серин, - Постой. Может нам не стоит говорить об этом?
Я на все готов, чтобы узнать тебя лучше, но…Я не хочу, чтобы у тебя из-за этого были
неприятности.
- Это все равно есть в моих бумагах, что оставили вместе со мной в Доухан, успокоил его Гвейлин, - Ваш Глава, конечно, не будет распространяться, но я считаю, что
ты имеешь право знать.
Серин медленно покачал головой.
- Нет. В бумагах нет ни слова об этом. Дэлах дал мне прочитать все, даже те, что
были под золотыми печатями. Он – один из немногих кто понимает, что я люблю тебя,
люблю по-настоящему, а не просто притащил в крепость очередную прихоть, - Серин
скривился, поняв, что сказал лишнее, - Дэлах не стал бы мне лгать, Вэйю, поверь. В твоих
бумагах нет даже намека на то, что ты… Алойевельсо.
Гвейлин побледнел. Серин не лгал, он знал это. Что же тогда происходит?
Алойевельсо хранят как зеницу ока, кому как не Гвейлину это было знать. То, что воинам
даже не намекнули, кого они принимают под своим кровом, это было, по меньшей мере,
безумием. На первый взгляд.
- Дай мне подумать, - еле слышно прошептал эльф.
Серин только кивнул, в свою очередь, позволив себе расслабиться и сознать
услышанное. Гвейлин не поправил его, значит, он не ошибся в названии. Впрочем, как бы
он не назвал, сути это не меняло. Даже воины Триады знают об эльфах крайне мало. А
Войвельсо и вовсе были легендой. Чующий знал от наставников, что раз в несколько
столетий среди каждой расы эльфов рождается Войвельсо - идеальный эльф. Такой, каким
должен бы быть каждый из них. Эльф из книжки. Не только внешне, но и мыслями,
поведением и прочим он должен походить на тот идеал, к которому стремится каждая из
рас. Алойевельсо – так должен именоваться высший лесной эльф.
Ой, я дурак! – мысленно выл чующий. – Алойевельсо, ну конечно. А ведь мне чуть
ли не с первого дня впрямую намекали на это! А я, кретин, не видел и не слышал ничего.
52
А уж сколько было косвенных намеков. Начиная от того, что лесные скорее
простили бы Гвейлину его, Серина убийство, нежели обрезанные волосы и заканчивая его
положением среди лесных.
Ай-дин, он ведь должен был стать ай-дином. То есть дипломатом, в переводе на
всеобщий. Политиком. А ведь любого Войвельсо готовят к политической карьере. Чтобы
было кем похвастать. Кого выставить как образец. Да…нелегко, наверное, было
чувствовать, что с тобой постоянно сравнивают. Путь даже и в лучшую сторону. Я
теперь понимаю, почему ты хотел сбежать ото всех подальше, Вэйю. А может…и не
понимаю. Как там было написано: «Не пытайтесь понять…»? И все-таки…
Алойевельсо, с ума сойти можно!
- Что?
Серин резко вскинул голову. Гвейлин смотрел на него и слегка улыбался уголками
губ. До чего бы не додумался эльф, это было явно что-то приятное.
- Да так, ничего. - Серин был на грани нервного смеха.
- Эй, я остался тем же что и был, - Гвейлин пододвинулся ближе к Серину. –
Просто ты узнал обо мне чуть больше. Ты хотел ответов на вопросы, и ты получил их. Вот
и все.
Ага, - Серин чуть не вздрогнул, когда Гвейлин взял его за руку. – Может, и
правильно нас учат вообще не задавать вопросов. А то получишь однажды, то, что
желал. Алойевельсо живая легенда, подумать только! И где? У меня в постели.
Рассказать кому - не поверят.
Лесной эльф тем временем смотрел на человека. Серин был таким растерянным,
почти испуганным, что было совсем на него не похоже. И это странным образом
волновало эльфа так, что его мысли резко приняли совсем другой оборот.
- Иди-ка сюда, - хрипло пробормотал он, притягивая Серина к себе.
- Вэйю…
- Молчи, – приказал эльф, - сегодня моя очередь, так что - молчи.
И Серин молчал, почти оглушенный громким дыханием и стуком собственного
сердца. Словно неопытный мальчик, он не отвечал, наоборот - пытался уклониться от
горячих губ и дерзких рук, которые расстегивали крючки и застежки, забирались к нему
под одежду. Уже не в силах сидеть, он откинулся на диване, но Гвейлин неожиданно
встал, увлекая его за собой.
- Пойдем.
И Серин позволил увести себя в Дрему, раздеть, уложить на постель, где лесной
эльф брал его до тех пор, пока спальня не наполнилась громкими стонами страсти и
густым ароматом жасмина.
- Спасибо, - тихо сказал Серин, перед тем как заснуть. – Мне это было нужно.
53
Гвейлин крепче сжал объятие.
- Я остался прежним, Сирэ.
***
В конце-концов общим «советом» было решено послать Тароя и его загадки куда
подальше. Ведь в сущности это – не их дело. А их дело – отдыхать, набираться сил и не
вмешиваться в местные дрязги. Так в Эвиларе вновь воцарился мир и согласие. И наутро
Серин отправился с Гвейлином на давно запланированную прогулку. Только вдвоем.
Пешком, по лесу по полю, куда угодно. Вдвоем.
- Думаю, что сегодня уж е будет никаких неожиданностей, - оптимистично заявил
Серин. – Разве что, - он задорно улыбнулся эльфу, - ты заведешь меня в какую-нибудь
непролазную чащу, и мы там заблудимся.
- Непролазных чащ не бывает,
заблудиться…думай, что говоришь.
-
отмахнулся
Гвейлин.
–
А
в
лесу
***
Вынырнув из леса, Серин с Гвейлином оказались на широком поле, сплошь
заросшем еще не скошенной изумрудной травой. Это была южная граница Эвиларе,
дальше за овражком начинались владения Уилрби. Вдалеке, почти на середине поля, стоял
небольшой сарай, куда видимо собирали сено в дождливую погоду, рядом с ним стояла
лошадь, запряженная в небольшую телегу.
Серин довольно потянулся. Солнце мягко грело, не еще не припекало, трава
приятно пружинила под ногами.
- Хорошо как, – вздохнул чующий и подумал, что правильно все-таки Гвейлин
настоял идти пешком и не брать лошадей. Но вслух он этого, конечно, не сказал, - Ну что,
до конца поля и поворачиваем?
Гвейлин повернулся, чтобы ответить, но его перебили. Громко и надрывно.
- Милоо-орды! Милорды! Ско…Скорее!! Спасите-е-е!
Резко обернувшись в сторону крика, Гвейлин потянулся к ножу у пояса. Серин
схватился за застежку браслета. Но видимой опасности вблизи не оказалось. Только
вдалеке, через поле, какими-то нелепыми, дергаными скачками несся молодой парень в
серой рубахе и огромных, явно с чужого плеча серых же штанах. Штаны были подвязаны
куском толстой веревки, и Серин отстранено подумал, что развяжись она сейчас, и парень
упадет прямо в траву. И перестанет, наконец, орать.
Парень и упал. Но только когда добежал до них. На колени. И причитать, что самое
обидное, не перестал.
- Милорды – спасите! Я уже думал все, помирать! То есть не мне, конечно, но…А
может и мне. Я ж отвечаю…Да только не я это, не виноват я. Клянусь! Сама так хотела,
54
сама! И лошадь…и телегу…Мы ж ей говорили, не я один, все…вот даже матушка! А она ни в какую! А лошадь у меня хворая, я ж говорил! Нельзя ее, в такую то даль. Дома надо
было оставаться, там лекарь, там…Все там! Ну зачем ехать в Уилрби-сен, милорды, а? Я
ж не виноват, что лошадь так то, не виноват я, хворая она. А теперь…Она…она…
- Что?! – почти хором воскликнули Серин с Гвейлином.
- ОНА РОЖАЕТ!!!
На поле воцарилась благословенная тишина.
- Кто рожает? - вконец запутавшийся Гвейлин вспомнил про свою кобылу, Лошадь?
- Леди!!! Леди Реланэ! Я ж говорил…ВСЕ говорили! Я…
- Так, стоп! – воскликнул Серин у которого начало понемногу проясняться в
голове, - Что за леди? Где? Почему ты оставил ее одну?
- Так я ж говорил, она…
- ГДЕ?
- Да тут, на телеге у меня, - парень быстро вскочил на ноги, - Я провожу!
Полушагом, полубегом парень повел чующего и эльфа к телеге, постоянно
оглядываясь назад, словно боялся, что неожиданные спасители убегут обратно, едва он
только отвернется.
Почти посередине поля проходила хорошо наезженная дорога, соединяющая оба
владения. Шагах в десяти от сарайчика, сильно завалившись на левый бок, стояла самая
дрянная телега, которую Серин видел в своей жизни. Грязная, рассохшаяся, без половины
спиц в кривых колесах - ей было место в камине. И еще лет десять назад. Старая, больная
кобыла с ввалившимися боками и худой шеей, на которой болтался хомут, припадала то
на одну, то на другую ногу и все время норовила лечь. Видно было, что дальше
несчастная скотина не пойдет. Все это Серин успел отметить, еще подбегая к сараю. В
телеге же, откинувшись на солому, обхватив руками живот, стонала уже знакомая
чующему и эльфу молодая женщина.
- Леди Самро?
Большие карие глаза женщины удивленно расширились.
- А, что б вас! – громко выругалась она и прибавила еще несколько хлестких слов,
чтобы более ясно передать, как она рада видеть обоих знакомых в эту минуту. Потом
неожиданно громко вскрикнула, сорвавшись на протяжный стон. Стоявший рядом с
чующим Гвейлин резко сглотнул.
- Что встали, словно пни! – отдышавшись, срывающимся голосом крикнула леди
Самро-Реланэ, - Скажите…Скажите этому, чтобы он…ох…Чтобы он ехал, черт бы вас
всех побрал! Мне надо ехать!!! Ехать!
55
- Леди, - Серин, наконец, оправился от потрясения, - Вам нельзя никуда ехать,
опомнитесь. Вам наужен целитель или…
- Я сама знаю, ЧТО мне нужно! Мне нужно…а-а-а, чтоб вас! Что б тебе самому
живот надуло! И дружку твоему!!! И…и ВСЕМ ВАМ!! Что бы…знали…каково это! Че-еерт… - обессиленная женщина откинулась назад, с трудом переводя дыхание.
Серин ошарашено посмотрел на Гвейлина. Эльф беспомощно пожал плечами и, с
явной опаской, сделал шаг ближе к телеге. Леди Самро (или Реленэ?) была одета гораздо
более вызывающе, чем в прошлый раз. Ярко-красное платье, все в немыслимом
количестве оборок и рюшей, с открытыми сверх всех приличий плечами и руками, едва
прикрытыми тонкой кисеей. Странный наряд для женщины, которая вот-вот родит.
- Так, - Серин, кажется, принял решение, - Ты! – Он ткнул пальцем в спину
позвавшего их сюда парня, заставив того подпрыгнуть и обернуться к воину, - Здесь есть
недалеко деревня. За лесом, я знаю.
- Да! Да я …
- Так бегом туда! И приведи кого-нибудь, кто…Кто разбирается в…В этом!
Понятно?! Верхом приведи! И…и всякие там тряпки-воду…я не знаю что там надо, но
чтобы быстро!!!
- Я…Я…Да, да я сейчас…я…
- БЕГОМ!
Парень еще раз, видимо уже от облегчения, подпрыгнул, повернулся и побежал со
всех ног к лесу.
- Хорошо… - сказал воин, чувствуя себя как раз наоборот. – А мы…Слушай, там
сено есть?
Гвейлин недоуменно моргнул, потом, поняв, быстро подошел к сараю и заглянул
внутрь.
- Есть и довольно много. Прошлогоднее.
- Сойдет. Иди сюда, поможешь. Там все-таки лучше чем…
Но леди в красном явно имела свое мнение на этот счет.
- Как…что?! Вы что делаете? – взвизгнула она, едва Серин подошел вплотную к
телеге, - Вы что задумали?! Мне ехать надо! Ехать, понятно? Мне надо в Уилрби-сен,
ясно? Я…
- Леди, - стараясь говорить как можно понятнее, начал Серин, - Вы сейчас…у вас
будет…ребенок, вы понимаете?
- Я знала это девять месяцев, кретин! Повторяю специально для твоей набитой
опилками башки – МНЕ НАДО В ПОМЕСТЬЕ!!!
56
- Леди… - попытался подошедший Гвейлин, - Вам нельзя так кричать, вы…
- А тебя вообще кто спрашивал? – взвизгнула женщина. – Отрастил лопухи, а
слушать не научился? Так – заткнись и…А-а-ай!
Откинувшись в изнеможении на солому, леди Реланэ тяжело задышала, давя
стоны. Серин с Гвейлином в отчаянии переглянулись.
- Леди, - решился на еще одну попытку воин, - Послушайте. Вам никак не попасть
в поместье. Лошадь вот-вот падет, а даже будь она здорова, все равно туда не менее часа
пути, этой дорогой. А вы сейчас…вы что, так и хотите лежать здесь? Под солнцем? Или
все-таки позволите помочь вам… - не закончив фразу, чующий безнадежно махнул рукой.
Женщина с минуту напряженно размышляла. Лицо ее уже покрылось потом,
прическа – какое-то нелепое нагромождение завитков и косичек, перевитых дешевыми
стеклянными бусами – рассыпалась по соломе.
- А чтоб вас всех…- сдаваясь, простонала она. - Ладно!
Серин быстро, опасаясь, как бы своенравная леди не переменила решение,
склонился над телегой и, не без усилия, поднял ее на руки.
- Помогай.
Гвейлин, очнувшись, подхватил длинную юбку, чтобы Серин не запутался в
складках, и распахнул двери сарая.
-Так, леди, - Серин устроил тяжело дышащую женщину на охапке сена и
выпрямился, - вот теперь гораздо лучше, правда? Теперь мы… - он осекся, оглянувшись.
Ни о каких «мы» и речи не шло. Сарай за его спиной был пуст.
– Одну минуту. Я сейчас, - бросил чующий на полпути к выходу.
Гвейлин стоял снаружи, спиной к двери, обхватив себя руками за плечи. Лесного
эльфа слегка шатало.
- Вэйю, ты что? Пойдем, надо…
- Серин, я не могу, - не поворачиваясь, сказал Гвейлин.
- Эй… - Серин осторожно обнял эльфа за талию, - Что такое?
Гвейлин под его руками был как каменный.
- Она…она ведь сейчас…
- Родит, да. Ей нужна помощь. И мне тоже, слушай, я один не справлюсь. Я вообще
не знаю…что делать. – Серин почувствовал нарастающую панику, - Ты эльф или кто? Ты
там ближе к природе…и все такое. Я не знаю, что делать!
- А она – человек!
57
- А есть разница?!
- Нет…- нехотя выдавил Гвейлин, - Нет разницы. Но я не могу, не могу Серин,
понимаешь? – он, наконец, повернулся к Серину и с отчаянием посмотрел на человека, - Я
просто…она так…
- Я понимаю.
Серин ткнулся лбом в плечо Гвейлина и с тоской вздохнул. Он был в отчаянии, нет,
он был в ужасе. Чующий только очень, ОЧЕНЬ смутно представлял себе, что надо делать
и совсем не горел желанием проверять свои догадки на практике. Ему отчаянно нужна
была поддержка, хотя бы моральная. Но…к сожалению он понимал Гвейлина. Если он
сейчас пересилит себя и пойдет с Серином - помогать, то в лучшем случае его просто
вырвет. Лицо эльфа и так уже было опасного бледно-зеленого оттенка. Это, это как
Ренфарн, который категорически не переносил слез. Ни при каких условиях. Ему просто
становилось плохо настолько, что он уже не контролировал себя.
- Я понимаю. Подожди здесь. Увидишь, когда приедут – дашь знать.
- Сирэ… – Гвейлин недоверчиво посмотрел на чующего. У него было такое лицо,
словно он узнал, что палач передумал сажать его на кол, предложив вместо этого эльфу
перерезать себе горло. – А ты…ты как?…
- Как-нибудь, - Серину очень хотелось, чтобы в его голосе слышалось побольше
уверенности, - Ну, принимал же я жеребят. А здесь не должно быть ничего…особенного
и…
Тут изнутри раздался громкий, требовательный крик.
- Эй! Вы там сдохли, что ли? Че-е-ерт! Сволочи…заперли меня и сбежали…
Серин нервно переступил с ноги на ногу. У него не было никакого желания
стремглав бросаться в сарай, но…
- Снимай рубашку, - сквозь зубы выдавил чующий.
- Что?
- Рубашку. Надо же мне будет…во что-то…
Не дожидаясь пока Серин закончит предложение, Гвейлин, обрывая пуговицы,
стащил с себя рубашку.
***
В сарае было светло – солнце нахально пробивалось сквозь широкие щели меж
досок. Слишком светло, Серин предпочел бы, чтобы тут царила кромешная тьма. По
крайней мере, это спасло бы его от глаз разметавшейся на сене женщины. Леди Реланэ
была бледна, ее лицо блестело от пота, тонкие пальцы рук сжимались в кулачки, но взгляд
58
ее был все так же тяжел и убийственно насмешлив, как в тот день, когда Серин едва не
сбил ее с ног.
- Ну, - кривя побледневшие губы в усмешке, выдохнула она, - Ты хоть знаешь, с
какого края подходить-то к женщине, а? Небось, всю жизнь только с парнями и тискался!
Серин в замешательстве посмотрел на нее, потом подошел ближе и опустился на
колени около ее ног.
- И что ты намерен делать? – ядовито поинтересовалась она, - Помолиться?
- Что-нибудь придумаю… - пробормотал воин, доставая нож.
Леди Реланэ округлила глаза, но промолчала. Чтобы сорваться в крик, когда лезвие
пропороло красную ткань юбки почти напополам.
- Кретин! Ты что делаешь?! Достаточно просто задрать эту штуку, ты, варвар!
- Леди, - гордясь своей дипломатической выдержкой, спокойно сказал Серин, Если я поступлю, как вы велите - то вы просто задохнетесь…подо всем этим, - он
несколько демонстративно развел в стороны две половинки бывшей юбки, неохотно
сминавшиеся под тяжестью многочисленных рюшей. Леди Реланэ ошеломленно
моргнула, потом задумчиво посмотрела на Серина.
- А ты парень не промах, - наконец сказала она.
Серин благодарно кивнул, негнущимися пальцами подхватил край последней,
нижней юбки и, подавив паническое желание зажмуриться, решительно задрал ее выше
колен неожиданно зардевшейся леди.
***
Гвейлин кусал в кровь губы, раздираемый между непреодолимым желанием
сбежать куда глаза глядят и немедленно войти в сарай. Вот только для чего? Схватить
Серина и сбежать вместе с ним? Или…Вот об «или» Гвейлин старался вообще не думать.
Только получалось плохо. Стоны и вскрики слышимые снаружи так, словно стен сарая
вообще не было, звучали все чаще. А в перерывах слышалась такая брань, что горнякилюди, которых эльфу довелось видеть в Беталбийз, устыдившись, сбежали бы на равнины
и сделались фермерами.
Досталось всем. И небу и звездам и богам всем вместе и каждому по отдельности, и
лошадям и телегам и сараю и сену…но больше всех роду мужскому. Устав поминать всех
скопом, леди Реланэ перешла на частности, и Гвейлин узнал много нового о всех болееменее знакомых ему обитателях Эвиларе мужского пола, в том числе и о себе и о Серине.
Попутно его просветили о способе, которым, по мнению леди, они с Серином
удовлетворяются и под конец огорошили горячим желанием увидеть их обоих на ее месте,
дабы они уж точно «поняли какие они скоты». При чем тут они и неловкое положение
воинственной леди, в тираде не упоминалось. Впрочем, Гвейлин и не было особо
расположен вникать в частности.
С чувством громадного облегчения эльф увидел, как от опушки к ним
стремительно приближается крытая повозка, запряженная двумя темными лошадками,
59
которых вовсю погонял мужик в огромной шляпе. А рядом с ним, если глаза не
обманывали Гвейлина, сидел тот самый парень, что не так давно прервал их прогулку.
Встряхнувшись, эльф обернулся к сараю, чтобы предупредить Серина, и в этот
самый миг изнутри раздался победный детский крик, возвещавший всем и вся о рождении
новой жизни.
Вообще-то так и должно было быть. Все младенцы приветствуют этот мир и
эльфы тому не исключение. Но напряжение было так велико, что в первую секунду земля
едва не ушла у Гвейлина из-под ног. Пошатнувшись, он с трудом удержал равновесие. В
ту же секунду рядом загрохотала повозка, возница натянул вожжи, и толпа пухленьких
деревенских кумушек скатилась на землю и заторопилась к сараю. С порога начались охиахи и причитания, вперемешку с поздравлениями. Взмокшего, раскрасневшегося Серина,
безо всяких церемоний, попросту вышвырнули из сарая. Гвейлин быстро обнял чующего
за плечи и отвел подальше.
- Ты…как?
- Жеребята лучше, - отдышавшись, с трудом выдохнул Серин, - Жеребята – гораздо
лучше. Ох, Вэйю, я на ногах не стою.
- Так сядь, - мучимый раскаянием, Гвейлин крепче сжал руки.
- Нет, не буду. Я тогда тут до утра просижу. Домой хочу!
Внутри только набирала силу деловитая суета, встречающая каждого из нас, когда
мы только входим в жизнь. Мужчина на козлах уже делился первыми сплетнями с
оставшейся в повозке девушкой, мельтешащий рядом давнишний парень уточнял
подробности, леди Реланэ еще слабым, но непреклонным голосом раздавала указания,
младенец орал так, словно его резали…Гвейлин обняв воина за плечи, помог Серину
отойти за угол сарая, подальше от любопытных глаз.
- Как я сам домой хочу…
- Что бы я еще раз пошел гулять пешком, - пожаловался Серин, привалившись к
эльфу.
Он действительно, с радостью ушел домой бы, вот только ноги у него дрожали так,
что ему пришлось переждать.
- Да, погуляли.
- Одно я понял, - Серин впервые за весь день обвиняющее посмотрел на эльфа, Если со мной что-то случиться – лошадь сбросит или еще что, от тебя мне помощь ждать
бесполезно. Придется самому раны перетягивать.
Гвейлин даже задохнулся от неожиданности.
- Это…Это – другое!
- Ничего не другое! – возмутился Серин, - Вот что. Когда нам попадется
эльфийская леди которая…будет нуждаться в помощи – ТЫ будешь помогать. А я –
прохлаждаться!!!
60
- Нет, - совершенно спокойно отозвался Гвейлин, - Если мы все-таки встретим
эльфийскую леди, то это ТЫ будешь ей помогать.
- Это еще почему? - опешил Серин.
- А у тебя уже опыт есть.
Секунду Серин молча смотрел на эльфа, пытаясь понять, говорит тот серьезно или
просто издевается над ним. Потом, сдавшись, провел рукой по волосам, безуспешно
пытаясь пригладить непокорные кудри.
- Я сдаюсь! Все у нас…не как у всех. Мы даже поссориться нормально не можем!
- А ты хочешь ссориться? – выгнул золотистую бровь Гвейлин.
- Нет, я хочу вымыться. Пошли лучше домой.
- Пешком? – уточнил эльф.
- Ну почему пешком? Мы можем одолжить во-он ту развалюху, – и Серин показал
на маленькую телегу леди Реланэ. - Счастливой маме она уже вряд ли нужна. Уверен,
хозяин готов уступить нам ее…почти даром.
Гвейлин только фыркнул в ответ и первым зашагал к опушке. Их ухода
практически никто и не заметил. А кто заметил, тому было чем заняться.
***
61