Т.А. Исаченко вед.науч.сотр. НИО книговедения «Новый Иерусалим» в русской истории 1. Правление трех патриархов допетровской Руси - Никона (+1681), Иоакима (+1690) и Адриана (+1700), справедливо называют эпохой («эпохой последних патриархов»). Ею завершается патриаршества (1589-1700) и открывается первый период русского Синодальный период Нового времени. Что составляет содержание данной эпохи и почему раскрытие ее важно для нас, в год 400-летия со дня рождения святейшего патриарха Никона (род.1605)? Уместно при этом вспомнить, что в год восстановления патриаршества на Поместном Русском Соборе (1918), члены его совершили паломничество в Новый Иерусалим, дабы поклониться гробу святейшего патриарха Никона (Лев Лебедев, 1995, с.328). Ключевой доктриной всей второй половины XVII века становится доктрина Нового Иерусалима. Стремление к нему - самое главное в жизни и деятельности патриарха Никона (1605-1681). То же можно сказать о его преемниках- патриархах Иоакиме (1674-1690) и Адриане (1690-1700), которые, даже при некоторых личных разногласиях, последовательно проводили программу патриарха Никона в жизнь. 2. Образ Нового Иерусалима, заимствованный Никоном из Апокалипсиса, в каком=то смысле смыкается с теорией Рима у старца Филофея, выводя русскую религиозно-философскую мысль на единое прочтение средневековой русской истории. Учение о Риме, о Царстве, общее как для западного христианства, так и для восточного, не разделяет христианскую ойкумену, но интерпретируется в терминах соединения Вселенской (духовной) истории и истории земной. 3. Идея «Москвы- Третьего Рима» проникает «в пространство русского человека» (выражение Ермолая Еразма) как реакция на представления Николая Любчанина (Бюлева) о всемирном потопе, за которым стоит идея соединения церквей (Гольдберг , 1974; Синицына, 1995; Нарочницкая,2004; Исаченко, 2005). Патриаршество учреждается в России, когда она становится православным царством (1589 ), но пророческие слова старца Филофея о Третьем Риме звучат много ранее, в 1523-1524 гг. (Синицына, 1998). Учение навеяно рассуждениями астролога и врача Бюлева, его предсказаниями о великом потопе . Старец Филофей, критикуя астрологию Бюлева как еретическое заблуждение, выдвигает альтернативную теорию истории, основанную на вере: «Рим» как царство благочестия, ведущая роль которого отводится России («и четвертому не быть») – такова идея Филофея. Эсхатологическому прочтение теории старца Филофея мы видим в последних работах Н.В.Синицыной и серьезных исследованиях в области философско-религиозной мысли данного периода. Мы же обращаем Филофеем Н.А.Нарочницкой – наиболее образа потопа внимание на малоизвестный факт заимствования из Апокалипсиса. Учение о Третьем Риме, таким образом, получает эсхатологическое прочтение в связи с оценкой деятельности Николая Бюлева. Очевидно, что восприятие идеи вообще невозможно без разносторонней оценки деятельности Николая Любчанина (Бюлева) и других миссионеров западной культуры при дворе великих князей Ивана III и его сына Василия, ответной реакции русского общества на эту деятельность. Идея «безвластия», рождающаяся в умах религиозных вольнодумцев XVXVI вв. (ересь «жидовствующих» в к.XV-нач.XVI вв., ереси Феодосия Косого и Матвея Башкина, к.40-х - нач.50-х гг.), дает толчок к действиям, направленным на поднятие авторитета церковной власти, с которой, в свою очередь, неразрывно связывается идея «симфонии», «Священства и Царства». «Для тех, кто составил себе представление о доктрине «Москва-Третий Рим» не по источникам, а по…переживаниям этой темы в общественной мысли XIX века , такая четкая позиция московского самодержавия окажется неожиданной” (Нарочницкая, с.127-128). «Пророчества старца Филофея – грозное эсхатологическое предупреждение против соблазна земной властью»(там же). Действия папских легатов в Москве, как в эпоху старца Филофея, так и в “эпоху последних патриархов” – сплошная череда искушений королевской, царской, императорской короной, череда подстрекательств занять трон цезарей, захватив Константинополь, с параллельными замыслами о непререкаемости и авторитете Святого престола. Старец Филофей небезосновательно опасался, как бы вел.кн.Василий III, соблазнившись титулами и посулами, не сделал шаг отступления от православия. Иван III , в этом смысле, дал сыну пример такого отступления. Мысль об отступлении (апостасии)- на устах ведущих православных публицистов XVI в.: «В последния дни настанут времена люта, приидет прежде отступление…Се ныне уже прииде отступление….» (преп. Иосиф Волоцкий). 4. Комплекс «подмосковной Палестины» патриарха Никона является своеобразной иконой как Иерусалима исторического, так и Иерусалима Небесного, осмысленного в духе Откровения Иоанна Богослова (Откр.21,2). Перенесение Святой Земли в русское историческое пространство ставит Московскую Русь в положение благочестивого Царства последних времен, наполняя замысел патриарха Никона эсхатологическим содержанием. Решающим моментом в созревании патриаршего замысла о Новом Иерусалиме церковные историки признают появление в русском переводе «Скрижали» (1656). Историки архитектуры говорят о ряде «новоиерусалимских» образов в самой Москве. Прежде всего, это относится к Собору Василия Блаженного (Покрова Пресвятой Богородицы) на Красной площади (Кудрявцев). Каждый год, в Вербное Воскресенье к храму на бровке Москвы –реки совершается крестный ход во главе с патриархом. В честь праздника и тезоименитого предела (Входа Господня в Иерусалим) храм в народе зовется Иерусалим. «Немало изумлялись московскому диву и иностранные путешественники старого времени, например, XVII столетия. Они по большей части называли его Иерусалимом, говоря, что так он прозывался в то время в народе» (Забелин). Храм становится объектом молитвы, своеобразным алтарем Красной площади (Бунин). Такими же символами Нового Иерусалима в Москве являлись государев сад напротив Кремля, известный по картине В.М.Васнецова, Спасская башня, высотою в стену Горнего Иерусалима – 144 локтя (Откр.21,12-13-17), число ворот в стенах Белого города и Скородома– по 12 в каждой (Алферова, 1969). В зримых архитектурных образах русских церквей, монастырей, с их куполами, городов с их башнями и стенами, русским узорочьем, воплощено представление о русской земле как о Новом Иерусалиме, «обетованной земле» Царствия Небесного. 5. Патриархи, принявшие у Никона посох и вступившие на московский престол, следовали заданному пути – и в отношении царской власти, и в отношении Запада. Независимо от личных мотивов в отношениях патриарха Иоакима к своему предшественнику, при нем были завершены и отпечатаны все заявленные ранее издания - в 1682 г. увидел свет Чиновник архиерейского священнослужения , а в 1683 - Служебные Минеи , замысел переиздания которых вынашивал еще в 50-е годы патриарх Никон. При патриархе Иоакиме был продолжен, а при Адриане завершен никоновский по размаху замысел русского перевода толкового Номоканона - беспримерный подвиг чудовских иноков Епифания и Евфимия (1653, 1656, 1677, 1691-1695; перевод – в рукописях Синодального собрания ГИМ №№ 223-226, беловой список). Предисловие к этому огромному труду непосредственно ставит на каноническую основу «дело» патриарха Никона, связанное с его «отшествием» в 1658 году (Макарий, Субботин). Как известно Никона избирают патриархом в 1652 году после кончины патриарха Иосифа, по единогласному решению бояр и царя, условии будущего патриарха предоставить при твердом ему возможность обустроить Церковь. В 1654 году Патриарх Никон обращается к Собору с речью о Священстве и Царстве, но еще до этого, в 1649-1650 гг., увидела свет Первопечатная (Иосифо-Никоновской) Кормчая (далее ПК), канонически провозглашавшая принцип симфонии властей: Два убо великаа начала от Бога уставлена есть в мире: священство и царство . прочия ж вся власти под теми суть . Архиерею убо вся церкви и церковная, и освященная, и возложенная , и другая духовная вся. Царю ж – телесная токмо , и уроком дани, и человеческих вещеи промышление миру возложенная». Каноническая осведомленность удивляет современников: на Соборе 1650 года Никон цитирует предисловие к 6-ой Новелле Юстиниана , где формулирует 24 наставления о необходимости соблюдения церковных правил. «Архиерейская власть во дни, то есть над душами, а царская – в вещах мира сего, и Царь и Архиерей не выше один другого, но каждый имеет власть от Бога…», Никон, в области духовной, полагал «священство преболе царства». Цитируя уже на Соборе 1650 года предисловии в «6-ой новелле» Юстиниана, патриарх Никон, подобно составителю этой новеллы, говорит не о главенстве духовенства, но о единстве и согласии царства и священства внутри Церкви (Валентин Асмус, прот., Владислав Цыпин, прот.). Заботы вступившего на престол патриарха направлены в первую очередь на исправление важнейших нарушений церковного Устава и чинопоследований. Начиная с 1652 г. под наблюдением и при непосредственном участии патриарха готовятся к изданию: Ирмологий (1654 г.), Скрижаль (1656 г.), Требник (1658 г.), Пролог (1659-1660 гг.) С присоединением в России Украины заботы патриарха распространились на унификацию чина и обряда всех вошедших под юрисдикцию России территорий. На первом этапе замыслы патриарха полностью согласуются с позицией круга лиц, объединившихся вокруг царя Алексея . Ревность о благочестивом царстве, идея соборного сознания , представление о Москве как об апостольском граде и России –как о православном царстве Московия- все это полностью согласуются с мироощущением патриарха и его окружения. 6. Лица, для которых нарушения церковного устава кажется мелочью, различие в чинопоследовании Русской Церкви, да и сама проблема разногласия чинопоследования и обрядов в Поместных церквях и сегодня не представляется существенной. Между тем, в грамоте Константинопольского патриарха Паисия 1655 г, присланной в Москву, на которую часто ссылаются противники патриарха Никона («Да будем всегда соединены как во единой вере и во едином крещении, так и во едином исповедании…но если случится разнствовать в несущественном, то это никакого разделения между верующими не делает»), детально рассмотрены все 27 вопросов, заданных Вселенским патриархам русским патриархом Никоном. Ни Никону, ни Вселенским патриархам, разница в чинопоследовании Церквей, не представлялась несущественными. Доказательство тому является подробное изложение чина Божественной литургии, следовавшее грамоте за грамотой патриарха Паисия. В патриаршей специально подчеркивалась как важно держаться данного чинопоследования . 7. Исправления в богослужебных книгах, предотвращение их дальнейшей порчи, искоренение ошибок писцов – отдельная тема. Скажем только, что опасные «новины», поставленные в вину патриарху Никону, задолго до него являлись предметом спора в среде московских книжников. Эти споры не смогло преодолеть ни введение книгопечатания при митрополите Макарии (+1563), ни авторитет таких подвижников русского благочестия какими являются для нас старец Максим Грек и герой Троицкого «сидения» преп. Дионисий (Зобниковский), причисленные Православной Церковью к лику святых. Все эти лица задолго до патриарха Никона поверглись не меньшему, а даже большему политическому остракизму (преп. Максим был лишен причастия до конца своей жизни, а преп. Дионисий был отлучен от Церкви и отдан на поругание толпе). В связи с памятным событием 2005 года -400-летием со дня рождения святейшего патриарха Никона, следует вспомнить слова о нем митрополита Антония (Храповицкого) как об одной из самых величественных фигур русской истории . Эпоха патриарха Никона и сам патриарх должны рассматриваются сквозь призму его отношения к Вселенскому православию, о чем нередко забывают сегодня, пытаясь списать все разногласия между прежними единомышленниками патриарха к теме исправления книг.