Средняя школа восточной сибири во второй половине 90

СРЕДНЯЯ ШКОЛА ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 90-Х ГОДОВ XIX В. – В ПЕРВЫЕ ГОДЫ XX В. (1896-1907)
А.И. Шилов
Промышленный подъём 90-х гг. вызвал быстрое развитие капитализма
в Восточной Сибири. Для развития промышленности и сельского хозяйства
региона особенно большое значение имела Великая сибирская железная дорога.
Рост населения городов, создание промышленных посёлков, железнодорожных узлов и станций содействовали росту как начальных и низших
профессиональных, так и средних школ. Если в 1886-1896 гг. открылось
только одно Нерчинское реальное училище, то с 1896 г. по 1906 г. было открыто 6 средних школ: Верхнеудинское реальное училище, три частных женских гимназии и две прогимназии – в Чите и Канске [5. С.522-531].
Период с 1896 г. по 1907 г. характеризовался не только количественным ростом средних школ, но и, главным образом, их качественными изменениями, связанными с преобразованием прогимназий в полные гимназии.
Так, Енисейскую мужскую шестиклассную прогимназию в 1905 г. преобразовали в восьмиклассную гимназию. К существовавшим до 1896 г. четырём
женским гимназиям (Енисейской, Иркутской, Красноярской и Троицкосавской) прибавились вторая Иркутская, Якутская, Читинская, Верхнеудинская
и все три частные гимназии в Иркутске [Там же]. Таким образом, к началу
1908 г. в Восточной Сибири имелось 8 полных мужских и 11 женских средних учебных заведений. Из оставшихся 7 женских прогимназий ещё 5 были
буквально на пороге их преобразования в полные гимназии. Всё это явилось
результатом начавшегося развития капитализма в Восточной Сибири и служило показателем качественных изменений в системе среднего образования.
О безусловном влиянии капитализма свидетельствуют и более быстрые
темпы реального образования, и ускоренный темп роста среднего женского
образования. Было подготовлено, с утверждением Министерством торговли
и промышленности 9 августа 1907 г. устава Иркутского коммерческого училища, начало коммерческому образованию.
Развитие капиталистических общественных отношений способствовало
пробуждению сознания трудящихся Восточной Сибири, ставших усиленно
тянуться к знаниям. Ярким свидетельством тому является количественный
рост числа учащихся и изменение сословного состава средних учебных заведений. Так, в мужских гимназиях количество учащихся с 1890 г. по 1907 г.
выросло в 2,2 раза (с 773 до 1722), в реальных училищах в 4,2 раза (с 215 до
899) и в женских школах в 2,75 раза (с 1576 до 4333) [Там же. C. 522-528].
По сословиям в мужских гимназиях ещё крепки были позиции чиновников в результате малочисленности мужских гимназий и их привилегированности (только гимназии давали доступ в университет). Детей дворян и
чиновников в 1900 г. в Красноярской гимназии было 47,5 % [1. C.26], в Енисейской - 43,6 % [17. Оп.1. Д.6. Л.7], в Читинской - 46,2 % [14. Оп.1. Д.159.
Л.19]. Тем не менее наблюдается рост количества детей средних и низших
сословий: в Красноярской до 41,7 %, в Енисейской до 46,1 %, в Читинской до
42,8 %. Эти данные показывают, что рост числа учащихся в мужских гимназиях шёл прежде всего за счёт городских сословий, опережавших рост числа
дворянских детей, как, например, в Красноярской гимназии, в которой число
детей городских сословий выросло с 22,3 % до 41,7 %, детей же дворян и чиновников только с 42,8 % до 47,5 %.
В реальных училищах количество детей дворян и чиновников к 1900 г.
снизилось до 35,2 % в Троицкосавском реальном училище, до 40,1 % - в
Якутском и до 32,1 % в Нерчинском, в то время как дети городских сословий
составили в этих же училищах соответственно 49,7 %, 45,3 % и 51,6 % [14.
Оп.1. Д.155. Л.31; Д.167. Л.11-12]. Изменение сословного состава учащихся
реальных училищ делало их более демократичным типом средней школы по
сравнению с классической гимназией.
В женских гимназиях и прогимназиях, как и в начале 90-х гг., преобладали дети городских сословий. Однако процентное соотношение детей городских сословий увеличивалось в их пользу по сравнению с детьми дворян.
Так, в 1907 г., по сравнению с 1896 г., в Иркутской второй гимназии количество детей чиновников снизилось с 35,7 % до 28,7 %, а детей городских сословий увеличилось с 41,9 % до 44,1 % [15. Оп.1. Д.78. Л.3]. В Енисейской
гимназии, по данным за эти же годы, число дворянских детей уменьшилось с
26,7 % до 18,5 %, а детей городских сословий увеличилось с 54,8 % до 62 %
[19. Оп.1. Д.3. Л.31]. В отличие от мужских учебных заведений, в женских
школах росло количество крестьянских детей. Так, в 1896 г. в Иркутской
гимназии детей крестьян было 7,5 %, а в Енисейской – 9,6 %; в 1907 г., соответственно, 10,4 % и 14,7 %.
Таким образом данные о характере изменений сословного состава учащихся средних школ в пользу детей городских средних и низших сословий
подтверждает ранее выявленную тенденцию перерастания сословной средней
школы в классовую. Характер её открытости для всех сословий знаменовал
закрепление признаков демократизации школы, но это ещё не решало вопроса о доступности средней школы для широких масс народа. Недоступность
средней школы для народа во многом обусловливалась незначительностью
их количества. Из существовавших 24 городов только в 13 были средние
школы, а мужские учебные заведения существовали только в 8 городах. Это
говорит о том, что средняя школа была недоступна не только для абсолютного большинства детей сельских сословий, но и значительной части городских
сословий.
Стабильное функционирование средних школ Восточной Сибири во
второй половине 90-х гг. и первые 1900-е гг. характеризовалось укреплением
их учебно-материальной базы. Это выразилось прежде всего в возрастании
бюджетов средних учебных заведений. Так, бюджеты четырёх классических
гимназий с 1891 г. по 1907 г. выросли с 182371 руб. 23 коп. до 274446 руб. 61
коп. (в 1,5 раза); в реальных училищах (без учёта Верхнеудинского училища,
открытого в 1906 г.) – с 54509 руб. 42 коп. до 106100 руб. 49 коп. (1,95 раза).
В женских учебных заведениях бюджеты выросли с 96392 руб. 54 коп. до
2
367359 руб. 38 коп. (в 3,8 раза). При этом в среднем бюджет одной женской
школы вырос с 7414 руб. 81 коп. до 20408 руб. 85 коп. (в 2,75 раза), т.е. опережающими темпами по сравнению с мужскими школами [5. C. 522-528].
Однако до полного уравнения материальной базы женских средних учебных
заведений с таковой в мужских было ещё далеко. Восточной Сибири предстояло пройти немалый путь промышленного развития, чтобы женская средняя школа в отношении материального обеспечения могла догнать школу
мужскую.
Об отсталости женских средних учебных заведения свидетельствует и
состояние их учебной базы. В фундаментальных и ученических библиотеках
мужских гимназий имелось 33637 томов, или в среднем по 8409,25 тома на
каждую гимназию. В реальных училищах было 22887 томов, или в среднем
по 5719,25 тома на училище. В женских учебных заведениях было 42655 томов, или в среднем по 2369,7 тома на учебное заведение [Там же]. Таким образом, мужские гимназии в среднем имели в 3,6, а реальные училища – в 2,4
раза больше книг в библиотеках, чем в среднем каждая женская школа, т.е.
библиотеки женских средних школ отличались значительной бедностью.
На библиотеки средних учебных заведений государство отпускало
средства в весьма ограниченных размерах. Поэтому учебная администрация
нередко использовала денежные пожертвования от частных лиц и различных
обществ, которые позволяли ежегодно, хотя и понемногу, пополнять эти
библиотеки учебной и художественной литературой, журналами и газетами.
Например, Читинской гимназией только за один 1903 г. было выписано периодических изданий в количестве 43 названий [9. С. 262; 14. Оп.1. Д. 21. Л.
67].
Однако и в отношении наполняемости книгами библиотек женских
гимназий и прогимназий наблюдалось их постепенное сближение с мужскими учебными заведениями. Так, количество книг в библиотеках женских
школ с 1890 г. по 1907 г. увеличилось в 3,1 раза, или в среднем в 2,3 раза на
каждое учебное заведение; в мужских гимназиях – в 1,6 раза, а в реальных
училищах – в 1,3 раза.
Оборудование учебных кабинетов, как отмечают ряд преподавателей
физики, не вполне удовлетворяло преподаванию этого предмета. Например, в
Читинской мужской гимназии в 1902 – 1903 учебном году большинство приборов находилось в испорченном состоянии, и поэтому использовать их было
невозможно, так как некому исправлять. Об этом же говорит и преподаватель
физики Красноярской гимназии, в физическом кабинете которой «по некоторым отделам, в особенности по теплу и свету, требовалось пополнение приборами. Списки же приборов, представляемые для пополнения в учебный
округ, не всегда удовлетворяются, а сибирские физические кабинеты в сравнении с европейскими находятся в неблагоприятных условиях вследствие
отдаленности от мастерских. Прибор, почему-либо испорченный, уже является непригодным, а привести его в исправность в Красноярске за отсутствием мастеров некому» [9. С. 267; 16. Оп.1. Д.183. Л. 22]. В женских прогимназиях физических кабинетов не было совсем, но имелись естественно3
исторические кабинеты. В наиболее богатой в материальном отношении Иркутской прогимназии в 1900-1901 учебном году в естественно-историческом
кабинете было 153 предмета, из них по зоологии, физиологии и анатомии –
115, по ботанике – 37 и по минералогии – 1 [15. Оп.1. Д.111. Л.16].
В этот период улучшилось положение с учительскими кадрами. Теперь
учителя стали прибывать из Нежинского и Петербургского историкофилологического институтов и ряда университетов (Московского, Петербургского, Киевского и др.). В женских гимназиях в старших классах стали
назначать на учительские должности только лиц с высшим образованием. В
младших классах гимназий и в прогимназиях преподавание вели штатные
учителя, в старших классах – как штатные учителя, так и совместители; однако последних стало намного меньше [7. C. 4-67].
Во второй половине 90-х годов – в первые 1900-е гг. дальнейшее развитие получила тенденция выравнивания женского среднего образования с
мужским. Во-первых, преобразование женских прогимназий в гимназии позволило поднять уровень женского образования и сблизить его с мужским; вовторых, более быстрыми темпами шло укрепление учебно-материальной базы женских школ, что сокращало отставание в оснащённости учебного процесса средствами обучения по сравнению с мужскими учебными заведениями; в-третьих, улучшилось комплектование учительскими кадрами штатов
женских гимназий и прогимназий; в-четвёртых, открытие восьмых дополнительных классов давало возможность ученицам по избранной специальности
получить знания, соответствующие курсу мужской гимназии;
в-пятых,
открытие частных женских гимназий, учебный план которых был ближе к
учебному плану мужских учебных заведений.
Вторая половина 90-х гг. – первые 1900-е гг. ознаменовались провозглашением «нового курса» политики в области народного образования.
Вступивший в 1898 г. на пост министра народного просвещения Н.П. Боголепов принужден был поставить вопрос о реформе среднего образования в
порядок дня своего министерства. При этом он не мог решиться на какоелибо радикальное изменение в положении школ, подчёркивая, что «учебное
дело не терпит грубой ломки». Комиссия, проводившая свою работу с 7 января по 7 марта 1900 г., разработала шесть проектов организации средней
школы, но радикальных изменений в средней школе они не предусматривали. Сохранили основы классической гимназии и реального училища как двух
главных типов общеобразовательной средней школы. Было намечено сблизить между собой оба эти типа школы, ослабив классицизм в гимназиях (латинский язык начинать только с третьего класса, а не с первого; греческий
язык сделать необязательным, и начинать его преподавание с четвёртого
класса, а не с третьего) и введя 8-й класс в реальных училищах, а также открыть доступ реалистам в университет на физико-математический и медицинский факультеты. Предприняли и другие шаги: в частности, циркуляром
от 1 августа 1900 г. ввели новые учебные планы по древним языкам, значительно сокращавшим грамматический материал, а высвобождавшееся время
отдавали чтению древних авторов. Были отменены экстемпоралии, полно4
стью отменены письменные экзамены по древним языкам [10. С. 267-269].
Циркуляром от 1 августа 1900 г. «О деятельности педагогических советов и
хозяйственных комитетов средних учебных заведений» и «О составлении
преподавателями средних учебных заведений подробных программ преподавания учебных предметов» сделана попытка оживить деятельность педагогических советов и развить творчество учителей. При составлении программ
преподавателям рекомендовали сообразовывать их «с учебными планами,
составом классов, силами учеников и количеством учебного времени». Преподаватель мог «сокращать или расширять те или другие темы, разделы, но
ни в коем случае не пропускать существенного и главного, а в особенности
того, что важно и необходимо для дальнейшего успешного изучения предмета». Рекомендовалось «наполнять ум ученика не возможно большим количеством сведений, а приучать работать сознательно, отчётливо и настойчиво»
[Там же. С. 279-284]. Циркуляром от 14 марта 1900 г. «По вопросу об изменении §36 правил об испытании учеников гимназий и прогимназий, утверждённого министерством 12 марта 1891 года», педагогическим советам
предоставили право перевода учащихся в следующие классы без экзаменов
по текущим отметкам, если итоговый балл по двум из следующих предметов:
русскому языку, древним языкам и математике – не ниже «4» [Там же. С. 7978]. Циркуляром от 5 апреля 1900 г. аналогичное право предоставлено педагогическим советам женских средних учебных заведений [Там же. С.104105]. Циркуляром от 2 августа 1900 г. отменены обязательные летние письменные работы по разным предметам, как не достигающие «тех целей, какие
имелись в виду при их установлении» [Там же. С. 263].
После смерти Н.П. Боголепова новый министр просвещения П.С. Ванновский издал в июне 1901 г. новый проект так называемой «единой общеобразовательной школы». С его изданием реформа средней школы получила
радикальное направление. По проекту средняя школа становилась семилетней. Первые три класса должны были иметь законченный курс и быть общими и обязательными для всех учеников. Учащиеся начальных школ могли
поступать учиться в 4 класс, но с дополнительными испытаниями по предметам, не вошедшим в программы этих школ. Начиная с 4 класса учащиеся
имели возможность выбора курса обучения: одни могли изучать дополнительный курс естествоведения и графические искусства, другие же вместо
этих предметов в те же часы могли изучать латинский язык.
Кроме того, признавалось необходимым усиление преподавания гимнастики, воинских и физических упражнений, введение подвижных игр,
школьных экскурсий и прогулок, а где к тому представится возможность – и
ручного труда [16. Оп.1. Д.183. Л.115].
Последнее свидетельствует о том, что комиссия П.С. Ванновского работала над вопросами не только образования, но и воспитания подрастающих
поколений.
С разрешения царя отдельные положения проекта стали вводиться в
жизнь с начала 1901-1902 учебного года сроком на один год. Так, циркуляром министра от 23 июня 1901 г. прекращено преподавание латинского языка
5
в первых двух классах и греческого языка в 3 и 4 классах, усилено преподавание русского языка и географии; введён в первый класс курс русской истории, нового иностранного языка и естествознания [Там же. Л. 59]. Соответствующие изменения были сделаны и в распределении уроков первых двух
классов реальных училищ.
Восточносибирские классические гимназии и реальные училища (последние изменяли только учебный курс первых двух классов) во исполнение
этого циркуляра получили распоряжение главного инспектора училищ Восточной Сибири, который своим циркуляром от 14 августа этого же года с
одобрения МНП ввел обязательное изучение второго нового языка с третьего
класса, вместо греческого языка. В 3 и 4 классах на изучение второго нового
языка отводилось по 4 часа. Ученики, которые в прошедшем году в 3 классе
не изучали второй язык, освобождались от обязательного его изучения и в
текущем учебном году. На первый иностранный язык в 1 и 2 классах устанавливалось по 5 часов [Там же. Л.102].
Таким образом, классицизм, просуществовав в восточносибирских
гимназиях в полной мере только примерно полтора десятилетия, значительно
ослабел (греческий язык был отменён, латинский язык заметно сокращён).
Гимназии по своим учебным программам приблизились к реальным училищам, но имели перед ними существенное преимущество в виде отсутствия
ограничения приёма в университет.
После отставки П.С. Ванновского его приемник Г.Э. Зенгер 10 июня
1902 г. получил от Николая II на своё имя рескрипт, в котором царь сам
определил направление реформы средней школы. Он требовал соединения
школьного образования юношества с «воспитанием в духе веры, преданности
престолу и отечеству и уважения к семье; а также заботы о том, чтобы с умственным и физическим развитием молодёжи приучать её с ранних лет к порядку и дисциплине» [6. С. 20]. Было издано несколько циркуляров, направленных на достижение этой цели. Так, в циркуляре от 15 августа 1902 г. обращалось внимание педагогических советов на здоровье учащихся и устранение их чрезмерного утомления. Педагогическим советам рекомендовалось
ежедневно проводить физические упражнения, ввести подвижные игры и
упражнения на снарядах. Было рекомендовано катание на коньках и лыжах, а
также плавание, гребля, езда на велосипеде, фехтование и ручной труд. Разрешено устраивать школьные гимнастические праздники и военные прогулки, ввести танцы, пение и обучение на музыкальных инструментах. Кроме
того, рекомендовано увеличить время перемен между уроками, ввести за минимально возможную плату горячие завтраки, сократить домашние задания и
т.д. [16. Оп.1. Д.196. Л. 37-38].
Однако из-за того, что эти мероприятия не были поддержаны особыми
финансовыми ассигнованиями, а их осуществление предполагалось выполнить «при участии городских и земских деятелей» [11. С. 447], то их выполнение оказалось затруднительным и часто сводилось к бумажной отписке.
Наибольшую трудность испытывали учебные заведения в организации занятий физическими упражнениями и других спортивных мероприятий из-за от6
сутствия спортивных залов и спортивных обществ в городах. Переустройство
помещений под спортивные залы вызывало большие трудности и было практически невозможным делом. Так, например, Енисейская мужская гимназия,
имевшая довольно просторное здание, проводила занятия физическими
упражнениями «в подвальном помещении, сыром и холодном. Другого, пригодного для гимнастических занятий, помещения у гимназии не было» [14.
Оп.5. Д. 3. Л. 25]. Город же удовлетворить ходатайство о постройке спортивного зала за неимением средств не мог. В Красноярской мужской гимназии
занятия физическими упражнениями проводили в коридоре, мешая, тем самым, вести занятия в классах по другим предметам. Выполняя циркулярное
распоряжение, потеснившись, нашли небольшое, малопригодное для гимнастических занятий помещение [16. Оп.1. Д.196. Л. 40]. Как показывают материалы исследования, подобное положение наблюдалось почти во всех мужских учебных заведениях. В женских школах занятия гимнастикой вообще не
проводили, а вместо них ученицам преподавали танцы в рекреационных залах [15. Оп.1. Д. 78. Л. 9].
В средних учебных заведениях все учащиеся регулярно осматривались
школьными врачами, а гигиеническое состояние помещений поддерживалось
на должном уровне ежедневной уборкой классных помещений после занятий,
а коридоров – и во время занятий; классные комнаты проветривали на каждой перемене.
Во всех учебных заведениях было введено хоровое пение для детей с
хорошим голосом [15. Оп.1. Д.167. Л. 2].
Во исполнение циркулярного распоряжения, с разрешения главного
инспектора учебные заведения вводили горячие завтраки по низким ценам, а
беднейшим из учеников давали бесплатно горячий чай с булкой из специальных средств учебных заведений. Так, например, в Красноярской гимназии из
специальных средств в 1903 г. выделили 150 руб. на покрытие расходов для
бесплатного кормления беднейших учеников [16. Оп.1. Д.196. Л. 58].
Г.Э. Зенгером 28 июня 1903 г. издан циркуляр «Об упадке дисциплины
в средних учебных заведениях и городских училищах», в котором министр
признал ряд фактов, свидетельствовавших об ухудшении дисциплины в
средних учебных заведениях. К таким фактам министр относил «действия
скопом», отказ учащихся от исполнения распоряжений учебной администрации, грубые и дерзкие выходки со стороны учащихся по поводу замечаний и
внушений преподавателей и т.д.
По мнению министра, это происходило потому, что лица учебновоспитательного персонала не следили должным образом за учащимися. Поэтому Г.Э. Зенгер потребовал, с одной стороны, усиления репрессивных мер,
а с другой – рекомендовал не допускать в отношениях с учениками грубых и
язвительных замечаний и воздействовать на них путём усиления воспитательной работы, чтобы не вызывать озлобления учащихся и тем самым оградить их от влияния посторонних агитаторов. В связи с этим было рекомендовано принять меры к улучшению педагогического процесса, организовать
руководство домашним чтением учащихся, проводить больше индивидуаль7
ных непринуждённых бесед, положив в основу их разбор домашних сочинений по словесности. При этом темы для домашних сочинений должны включать разносторонний материал, допускающий рассуждения по разным вопросам [13. С. 74-75]. Хотя этот циркуляр Г.Э. Зенгера являлся шагом назад по
сравнению с курсом, проводимым его предшественником, но и он носил некоторые черты компромисса. Возврата к прошлому быть не могло. Это подтверждают указания царя и циркулярные распоряжения министра. 20 июля
1902 г. царь особым повелением о временном устройстве учебной части в
гимназиях и реальных училищах ввёл новую таблицу уроков, согласно которой первые два класса гимназий и реальных училищ были совершенно одинаковы, что давало возможность некоторым учащимся реальных училищ после первых двух лет переходить в третий класс гимназий [Там же. С. 95-96].
28 марта 1903 г. Николай II утвердил указания, согласно которым гимназиям
разрешалось «приступить к постепенному, начиная 1903-1904 учебного года,
введению необязательного изучения греческого языка, если в этих гимназиях
изучение греческого языка начиналось с 5 класса. При этом будущие абитуриенты гимназий, не обучавшиеся греческому языку, могли поступить на
любой факультет без экзаменов, кроме историко-филологического и восточного факультетов». Но поскольку в 1902-1903 учебном году по плану 1901 г.
новые программы (разработанные при П.С. Ванновском) должны были вводиться в 3 и 4 классах, то таблицы уроков 1902 г. коснулись изменений и в
этих классах, которые теперь также были несколько сближены между собой
[11. С. 378-383].
Необходимо отметить, что «новый курс способствовал оживлению педагогической мысли в средней школе региона. Прибывшие из Европейской
России молодые преподаватели, воспитанные в старой школе и вынесшие
отчуждение к формам и методам её обучения и воспитания, содействовали
росту протеста среди преподавателей восточносибирской средней школы
против схоластики и муштры учащихся; больше внимания начали уделять
развитию мыслительной деятельности учащихся на уроках, применению новых форм и методов учебной работы (отказ от простого «спрашивания – задавания», применение эвристической беседы, проведение экскурсий и т.д.)
[5. С. 528; 16. Оп.1. Д.196. Л. 29-30]. Тем не менее «новый курс» нашёл неодинаковое отражение в учебной и воспитательной работе средних школ региона. Cистема муштры и зубрёжки ещё прочно держалась в стенах учебных
заведений. Так, например, в Читинской мужской гимназии, как это видно из
жалоб родителей на имя генерал-губернатора в 1900-1903 гг., преподавание
сводилось к тому, что детей буквально заваливали домашней работой, а в
классе была даже не проверка выученного дома, а только лишь преследование отметками, «притом преследование какое-то тайное, непонятное ни ученикам, ни их родителям». По многим предметам преподавание велось без
объяснений, а давалось задание выучить новый материал в классе самим ученикам «от сюда до сюда». От переутомления дети порой засыпали, стоя на
ногах. Сильное переутомление детей констатировал и гимназический врач
г. Шарп [14. Оп.1. Д. 67. Л. 23-24]. Дети в гимназии подвергались многочис8
ленным наказаниям, но особенно сильным было злоупотребление карцером.
Ни один ребенок, даже из лучших учащихся, и по поведению, и по учёбе не
был гарантирован от карцера. Так, один из учеников попал в карцер за то, что
во время прогулки упал в снег и тем нарушил строй. Другого мальчика отправили в карцер и продержали там 5 часов без еды. Но ещё печальнее то,
что «когда по просьбе матери директор гимназии расследовал это дело, то
оказалось, что мальчик сидел в карцере без всякой вины с его стороны. И такие случаи были не единичны» [Там же].
Вышеизложенное показывает, что реформирование среднего образования во многом зависело от педагогического персонала конкретной школы,
хотя и не являлось ведущим фактором этого развития учебного заведения.
В Восточной Сибири «новый курс» положил начало тенденции в воспитательной работе, связанной с переходом от исключительно внешних форм
надзора к усилению внимания на содержание воспитательной работы, а также упрочил тенденцию к усилению элементов творческого подхода в учебновоспитательной работе преподавателей средних школ. Возрастание роли реальных училищ, женских гимназий, открытие частных женских учебных заведений, отличавшихся большим демократизмом внутренней жизни; отмена
переводных экзаменов, ослабление классицизма, переход от мер пресечения
к мерам предупреждения проступков учащихся, усиление внимания к развитию инициативы, самодеятельности и сознания учащейся молодёжи и т.д.
выявили тенденцию постепенного изменения облика средней школы, её
направленность на личность ученика. Дальнейший толчок развитию средней
школы Восточной Сибири дала революция 1905-1907 гг.
Революционная ситуация 1901-1904 гг. и революционная волна 19051907 гг. всколыхнули Восточную Сибирь, в том числе нашли отражение на
всей жизни восточносибирской средней школы.
Как показывают материалы исследования, протест учащихся в основном выражался в следующем: в уходе с уроков и отказе отвечать на заданные
учителями вопросы, в устройстве баррикад, объявлении бойкотов учителям,
в отказе от ношения формы, в нарушении правил внешкольного поведения
(открытое курение, посещение увеселительных мероприятий и т.д.), в протесте при получении аттестатов зрелости. Например, учащиеся выпускного 6
класса Енисейской прогимназии, не выдержав притеснений и придирок со
стороны директора и преподавателей, объявили протест и покинули класс,
после чего этот класс был закрыт [18. Оп.1. Д.107. Л. 86]. В Троицкосавском
реальном училище учащиеся старших классов устроили бойкот преподавателю русского языка Шуневичу-Жицкому, который «не объяснял уроки лишь
задаваемые по учебнику и только спрашивал с придирчивостью и имел не
равномерное отношение к учащимся» [14. Оп.1. Д. 67. Л. 258]. И это были не
единичные примеры.
Более малочисленной была группа учащихся, находившихся под влиянием идей социал-демократов. Они связывали борьбу за изменение школьного режима с преобразованиями в области государственного устройства.
Например, в Иркутске группа учащихся в январе 1903 г. разослала письма9
прокламации к учащимся средних школ в другие города, содержание которых было направлено против самодержавия и против существовавшего
школьного режима [4. С. 78]. В Енисейске, Красноярске и Минусинске учащиеся средних школ, связавшись со ссыльными, организовали нелегальные
кружки по изучению истории революционного движения и т.п. [2; 3].
Какими бы организованными или стихийными, осознанными или неосознанными ни были формы проявления протеста учащихся периода третьей революционной ситуации, они были направлены против существовавшего
школьного порядка и в конечном счёте – против школьной политики царского правительства.
Спад революционной борьбы сопровождался отходом основной массы
ученической молодёжи от революционного движения. В известной мере это
связано с тем, что далеко не все родители поддерживали участие своих детей
в революционном движении. Родители учащихся рассматривали события
1905-1907 гг. с позиций буржуазного и мелкобуржуазного либерализма; точно также они смотрели на школу. Постановление родительских школьных
организаций, создание которых началось с октября 1905 г., поддерживали
учащиеся, как правило, в отношении их академических требований. Например, в Чите общее собрание родителей 23 октября не поддержало забастовку
учащихся, и большинство высказалось против разрешения общих сходок
учащихся всех учебных заведений в здании гимназии. Лишь небольшая часть
«с сочувствием отнеслась к забастовке учащихся и встретила выступление
гимназистов, объяснивших причину политической забастовки, аплодисментами». При этом, как объяснил директор гимназии, «большинство родителей
недоумевало». Что касается мер успокоения учащихся и «направлению их в
обычную колею жизни учебного заведения, родителями ничего предложено
не было, кроме их желания приостановить классные занятия ещё на неделю,
до 31 октября» [9. С. 310].
Борьба, развернувшаяся в годы революции, вовлекла в своё русло самые широкие массы населения, заставив их определенным образом организоваться в целях лучшего отстаивания своих интересов в области воспитания
подрастающего поколения. В ходе революции начали развиваться различные
организации родителей учащихся средней школы: родительские кружки, родительские комитеты, классные и общешкольные собрания родителей, делегатские совещания родителей и т.д. Как и в Европейской России, родители
учащихся восточносибирской средней школы теперь стали смелее и настойчивее в своих объяснениях со школьной администрацией по поводу своих
детей. Родительская общественность, разбираясь в инцидентах, происходивших в школе с их детьми, направляла в высшие инстанции жалобы, придавая
гласности «истории», происходившие в школе.
Революция 1905-1907 гг. отразилась и на педагогическом персонале
средних учебных заведений региона. В педагогическом составе средних
школ выделились три основные группы: консервативная, либеральнобуржуазная и революционно-демократическая. К первой группе относились
преподаватели, тесно сотрудничавшие со школьной администрацией и вы10
ступавшие противниками новых веяний, проникавших в стены школы. Они
выражали протест против сближения школы с семьёй, как, например, консерваторы Троицкосавского училища, которые решительно высказывались за
неудовлетворение каких-либо требований учащихся, изложенных в резолюции, и против собрания родителей, считая, что это «подорвёт дисциплину
среди учащихся и авторитет преподавателей вмешательством родителей» [14.
Оп.1. Д. 67. Л. 268-276].
Не менее значительная часть преподавателей поддерживала либерально-буржуазные настроения. Эти преподаватели сочувственно относились к
некоторым требованиям учащихся, имевшим академический характер. Они
возлагали вину за царящие в школе беспорядки не только на революцию, но
и на школьную бюрократию. Многие из преподавателей этой группы пытались оказывать своё влияние на учащихся посредством постоянного общения
с ними. Например, в Верхнеудинской женской гимназии учительница Макарова имела хорошие контакты с ученицами старших классов, которые часто
бывали у неё «на квартире, засиживались, брали для чтения книги». По этому
поводу Макаровой было указано председателем педагогического совета на
то, что она может взять на себя руководство внеклассным систематическим
чтением учениц, но должна составить программу чтений и представить в педагогическом совете на рассмотрение. В случае одобрения программы чтений она могла их проводить в гимназии «и отнюдь не на квартире» [9. С.314].
С наступлением спада революционного движения эта группа преподавателей вместе с учебной администрацией приступила к наведению порядка
в стенах школ.
Революционно-демократическая группа преподавателей средней школы была совсем немногочисленной. Она высказывалась в поддержку движения народных учителей и учащихся и призывала учителей всех городских
учебных заведений активно участвовать в революционной борьбе, выдвигая
при этом ряд требований по переустройству школы «на новых демократических началах» [Там же. С. 302].
Вышеизложенное позволяет сделать вывод, что несмотря на различное
отношение преподавателей восточносибирских средних школ к революции
1905-1907 гг. – от полного неприятия консерваторов до полной поддержки
революционно настроенных преподавателей – значительная часть преподавательского состава прониклась пониманием неизбежности реформирования
средней школы, демократизации её внутришкольного режима.
Подъём революционного движения, захватившего учащихся и их родителей, преподавательский состав и другие слои общества, принудил Министерство народного просвещения идти на уступки, ослабившие школьный
режим. Циркулярами от 17 и 25 ноября 1905 г. было отменено обязательное
ношение форменной одежды и расширены права педагогических советов.
Циркулярами от 27 января, 3 и 4 февраля и 29 марта 1906 г. отменено представление выписок из кондуита в высшую школу, сделан ряд уступок иноплемённым народностям и лицам других вероисповеданий, разрешён приём в
университеты окончившим реальные училища. Циркулярами от 29 августа,
11
12 октября и 12 ноября 1906 г. были расширены права женщин, получивших
высшее образование, - им было разрешено преподавать в младших классах, а
новые языки – и в старших классах средних учебных заведений [8. С. 97-99;
13. С.177]. Следует также отметить постановление Совета министров от 16
ноября 1905 г., когда было разрешено образовывать при каждой средней
школе общешкольные и поклассные совещания родителей для выборов родительского комитета в составе избранных представителей от родителей учеников каждого класса. На основании этого постановления Министерство
народного просвещения разработало новые правила организации и деятельности родительских комитетов и ввело их циркуляром от 5 августа 1906 г.
[12. С. 346-347].
Все эти уступки, относившиеся к работе средних учебных заведений,
имели прямое отношение и к школам Восточной Сибири. Это было, безусловно, завоевание революции 1905-1907 гг.
В итоге анализа развития средней школы Восточной Сибири во второй
половине 90-х гг. XIX в. – первые годы XX в. можно сделать следующие выводы.
Развитие капитализма в России, начавшее полномасштабно проникать
в Восточную Сибирь только во второй половине 90-х гг., стало оказывать заметное влияние на все сферы жизни местного общества, в том числе и на
народное образование, его качественные изменения. Главными и решающими факторами развития среднего образования были потребности социальноэкономического развития страны, общий научный прогресс и логика развития самой педагогической науки, общественно-педагогическое движение,
политика правительства в области народного образования. Либеральная буржуазия и демократическая интеллигенция на рубеже XIX – XX вв. выступили
против официальной педагогики, против пороков старой школы. Это побудило правительство заняться реформированием средней школы, выразившееся в «новом курсе» в области среднего образования.
Новый курс в значительной мере обусловил развитие демократических
начал в средней школе не только в европейской части России, но и на её
окраинах. Он способствовал: переходу количественных изменений в качественные в вопросах содержательной, методической и организационной работы средних учебных заведений; активизации педагогической мысли; изменению содержания мужского среднего образования. Поставил ряд важных
вопросов воспитательной работы с учащимися, получившей теперь самостоятельное значение.
В результате политики «нового курса» в школах региона вводились новые формы и методы учебной работы, направленные на оживление учебных
занятий; было усилено внимание содержанию воспитательной работы.
Дальнейшее развитие получили следующие тенденции:
- выравнивание женского среднего образования с мужским;
- возрастание роли реальных училищ и женских гимназий;
- ослабление классицизма, формализма, муштры и зубрёжки; развитие
инициативности, самодеятельности и самосознания учащихся;
12
- перерастание сословной средней школы в классовую;
- усиление нивелирующего воздействия капитализма, в результате которого восточносибирская средняя школа стала быстрее переходить в своём
развитии на путь полной унификации со школой Европейской России, в то
время как влияние на развитие школы региональных особенностей постепенно уменьшалось.
Буржуазно-демократическая революция 1905-1907 гг. отразилась на
всей жизни восточносибирской средней школы. Учащаяся молодёжь средних
школ региона приняла активное участие в революционном движении как
против академического строя жизни учебных заведений, так и против политического устройства самодержавной России.
Революционные события 1905-1907 гг. побудили широкие народные
массы определённым образом организоваться в целях лучшего отстаивания
своих интересов в области воспитания подрастающего поколения, положив
начало элементам общественного управления школой.
Революция 1905-1907 гг. наглядно показала многим преподавателям и
руководящим работникам образования, что нельзя выиграть борьбу за влияние на учащихся, преодолеть их отчуждённость от школы, не демократизируя жизнь в школе.
ЛИТЕРАТУРА
1. Жолудев Д.Г. Краткая история школ Красноярского края (до Великой Октябрьской социалистической революции) / Д.Г. Жолудев. - Енисейск,
1961. - 155 с.
2. Жолудев Д.Г. Они боролись против власти помещиков и капиталистов Д.Г. Жолудев // Енисейская правда. - 1958. - № 117.
3. Жолудев Д.Г Учащиеся Енисейска в революционном движении /
Д.Г. Жолудев // Енисейская правда. - 1958. - № 24.
4. Константинов Н.А. Очерки по истории средней школы (гимназии и
реальные училища с конца XIX в. до Февральской революции 1917 г.) / Н.А.
Константинов. - М., 1947. - 247 с.
5. Линьков А. Рост учебного дела в Восточной Сибири / А. Линьков //
Сибирский архив. - 1912. - № 7. - С. 505-534.
6. Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР.
Конец XIX – начало XX века / под ред. Э.Д. Днепрова, С.Ф. Егорова, Ф.Г.
Паначина, Б.К. Тебиева. - М., 1991. - 448 с.
7. Памятная книга управления гражданскими учебными заведениями
Восточной Сибири на 1902 год. - Иркутск, 1902. - С. 2-91.
8. Паначин Ф.Г. Педагогическое образование в России: Историкопедаго- гические очерки / Ф.Г Паначин. - М.: Педагогика, 1979. - 216 с.
9. Панчуков А.П. История начальной и средней школы Восточной Сибири / А.П. Панчуков. - Улан-Удэ, 1959. - 512 с.
10. Циркуляр по восточносибирским учебным заведениям Министерства народного просвещения за 1900 год. - Иркутск, 1901. - 400 с.
13
11. Циркуляр по восточносибирским учебным заведениям Министерства народного просвещения за 1904 год. - Иркутск, 1905. - 784 с.
12. Циркуляр по восточносибирским учебным заведениям Министерства народного просвещения за 1906 год. - Иркутск, 1906. - № 9-10.
13. Шамахов Ф.Ф. Школа Западной Сибири в конце XIX – начале XX
века Ф.Ф. Шамахов. - Томск, 1957. - 271 с.
АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ
Государственный архив Иркутской области (ГАИО)
14. Фонд 63. Главный инспектор училищ Восточной Сибири.
Опись 1. Дела 21, 67, 155, 159, 167.
Опись 5. Дело 3.
15. Фонд 125. Вторая Иркутская женская гимназия И.С. Хаминова.
Опись 1. Дела 78, 111, 167.
Государственный архив Красноярского края (ГАКК)
16. Фонд 348. Красноярская мужская гимназия.
Опись 1. Дела 183, 196.
Енисейский филиал государственного архива Красноярского края
17. Фонд 5. Енисейская мужская гимназия.
Опись 1. Дело 6.
18. Фонд 6. Енисейский естественно-исторический и культурно-бытовой музей Енисейской городской думы.
Опись 1. Дело 107.
19. Фонд 9. Енисейская городская управа.
Опись 1. Дело 3.
14