Юристы теряют рынок

Юристы теряют рынок
Российское корпоративное право проигрывает борьбу англосаксонскому даже в
госкомпаниях, в результате российские юристы уступают рынок иностранным
конкурентам. Юристы спорят, кто в этом виноват: негибкие законы или консервативные
судьи, а чиновники — что делать: открутить гайки или немного подтянуть
Дмитрий Казьмин
Филипп Стеркин
Ведомости
27.01.2011, 13 (2779)
Российское гражданское, в том числе корпоративное право, в целом остается
зарегулированным, а суды исходят из принципа «запрещено все, что прямо не разрешено
законом», констатирует директор департамента Минэкономразвития Иван Осколков. В
результате договаривающиеся стороны, даже государственные банки и компании,
вынуждены заключать и исполнять важнейшие бизнес-сделки за рубежом, отмечает
министерство. Сложившаяся ситуация невыгодна как государству, так и самим
предпринимателям, резюмирует Осколков: наиболее важные для России экономические
сделки заключаются за ее пределами, по ним выносят решения иностранные судьи, а для
бизнеса серьезно вырастает цена правовой помощи.
Живем по уставу
Пример жесткости российского права и судов, его применяющих, — ситуация с
акционерными соглашениями. Поправки в законы об АО и ООО, позволяющие их
владельцам заключать соглашения об управлении компанией, заработали летом 2009 г.
Получившийся механизм уступал британскому в гибкости: в соглашении не могло быть
положений, лишающих акционера права голоса, а согласованную сторонами неустойку
суды могли снизить по своему усмотрению. Но один из первых же судебных споров
показал, что это только часть проблемы.
Владелец 20% ООО «Верный знак» Дмитрий Дмитриев оспорил соглашение, которое
заключил с другим совладельцем — Романом Щитковым (80%). В ноябре прошлого года
Арбитражный суд Москвы признал недействительными не только договоренности между
Дмитриевым и Щитковым, прямо запрещенные законом (например, о лишении права
голоса), но и те, которые разрешены, но не были предусмотрены уставом. Например, по
непропорциональному распределению прибыли, ограничению на распоряжение долями.
По подсчетам Минэкономразвития, в развитых правопорядках у юристов в распоряжении
до 11 инструментов перераспределения корпоративного контроля. В России — от силы
четыре, сказал Осколков. По британскому праву сторона сделки может потребовать
гарантий чистоты приобретаемого ею актива и продавец будет нести ответственность,
например, если обнаружатся какие-то долги или претензии, говорит управляющий
партнер Debevoise & Plimpton Дмитрий Никифоров: у нас прописать такую конструкцию
не получится. Типичный пример негибкости и неудобства российского права для
заключения коммерческих контрактов — правовой режим условных сделок, говорит
партнер «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Дмитрий Степанов. При том что
такой механизм необходим для проведения сделок по представлению синдицированных
кредитов, проектного финансирования, слияний и поглощений, замечает он. «В России
есть принцип свободы договора, но на практике ему сопутствует столько ограничений,
что скорее это несвобода», — заключает партнер «Нерр» Илья Рачков.
Чиновники спорят
Официально реформа корпоративного права продолжается уже несколько лет. В октябре
2009 г. президент Дмитрий Медведев одобрил концепцию реформирования
законодательства о юридических лицах, а в ноябре прошлого года президентский совет по
кодификации гражданского законодательства опубликовал проект нового Гражданского
кодекса (ГК).
Опрошенные «Ведомостями» практикующие юристы увидели в нем тренд на сужение
свободы договора. Так, новая редакция кодекса ограничивает возможности совладельцев
компаний договариваться об управлении: объем их прав определяется только в
соответствии с долями. В такой же логике правятся и нормы о сделках, совершенных под
условием. «Сделка не может быть совершена под условием, наступление которого
исключительно или преимущественно зависит от воли одной из сторон сделки, если иное
не установлено законом и не вытекает из существа сделки», — говорится в проекте новой
ст. 157 ГК. Если сейчас запрет сформировался на уровне судебной практики, то такая
поправка его узаконивает, говорит Степанов. Поправки к ГК управляющий партнер
Capital Legal Services Владислав Забродин называет «серьезно настораживающими».
Минэкономразвития, напротив, предлагает либерализовать положения о сделках.
Необходимо закрепить в законодательстве положения о действительности условий,
зависящих от сторон, говорит Осколков: эффективность акционерных соглашений можно
повысить, разрешив их исполнение «в натуре» (т. е. акциями), легализовав
«неснижаемую» неустойку. Нужно отделить регулирование публичных компаний,
которых в России всего 0,5%, от непубличных, говорит Осколков. Участники
непубличных компаний должны иметь возможность осуществлять любые прямо не
запрещенные законом действия, продолжает он: нужно разрешить им многоголосые и
разноголосые акции, непропорциональные права членов совета директоров, дать право
устанавливать разное значение кворума для принятия тех или иных решений.
«Скептическое отношение к проекту нового ГК во многом связано с невнимательным его
прочтением», — парирует начальник управления ВАС Роман Бевзенко. Сделки под
условием он не запрещает, продолжает Бевзенко: установленное в нем ограничение
действует только тогда, когда иное не предусмотрено сутью договора. «Я заплачу, если
захочу» — вот такие формулировки запрещает проект, говорит он. Вводить неснижаемую
неустойку неверно, уверен Бевзенко, а вот гарантии по покупаемому активу можно
прописать и по российскому праву, а суды будут их защищать. Следования за британским
правом в России быть не должно, заключает он, но признает необходимость усиливать
диспозитивность в ООО, разрешить постепенное формирование уставного капитала.
Юристы теряют
Активное применение крупными компаниями иностранного законодательства серьезно
сказывается на доходах российских юрфирм, говорит управляющий партнер «Юков,
Хренов и партнеры» Александр Хренов: используя в качестве применимого иностранное
право, клиенты предпочитают обращаться в иностранные юркомпании. Иногда выбор
обусловлен возможностью получить помощь иностранных специалистов страны, чье
право применяется к сделке, добавляет он, в этом случае контракты уходят даже не
работающим в России юристам. Сложилась практика, когда бизнес, который может себе
позволить использовать британское право, выбирает его, говорит Степанов: российское
же используют те, для кого это слишком дорого. «Сила юридического рынка — прямая
функция от конкурентоспособности национальной правовой системы, — говорит
замминистра юстиции Юрий Любимов. — Включая в гражданское законодательство
неоправданные ограничения, мы обманываем сами себя: не надо бояться подключать
новые институты, гибко структурировать отношения». На мировое господство
претендовать не стоит, но для соседей в странах СНГ мы можем предложить
конкурентоспособную модель, считает он, как минимум избавить наших
предпринимателей от необходимости прибегать к иностранному праву.
Российское право кодифицировано, поэтому изначально по нему невозможно
структурировать сделки так же гибко, как по британскому, говорит управляющий партнер
Goltsblat BLP Андрей Гольцблат: в Англии договор приобретает силу закона, у нас это
невозможно. Некоторые институты могут быть инкорпорированы в право, но суды
ментально не готовы их применять, считает он. Российское корпоративное
законодательство не настолько ужасно, чтобы его винить в проблемах отечественного
юридического бизнеса, считает Забродин: большая проблема — риски потенциальной
предвзятости российских судов и отсутствие сложившейся судебной практики по важным
вопросам.