Уголовная ответственность в контексте правовых и

Сидоренко Э.Л. Уголовная ответственность в контексте правовых и
философских теорий / Э.Л. Сидоренко // LEX RUSSICA - 2010 - № 4 –
С. 808 - 818
Уголовная ответственность в контексте правовых и философских
теорий
Ключевые слова: уголовная ответственность, наказание, уголовноправовое регулирование, меры принуждения, регулятивные и охранительные
уголовно-правовые отношения, объект и субъекты правоотношений
Бессилие современных мер борьбы с преступностью, очевидный, а
иногда и нелепый контраст между правоприменительной деятельностью и
мистическими теориями либерализма и радикализма указывают на
необходимость переосмысления и структуризации доктринальных оценок
уголовной ответственности как понятийной основы российского уголовной
политики.
В настоящее время вопрос о правовой природе ответственности нельзя
признать не только хорошо изученным, но и в полной мере поставленным.
Будучи введенной в российское законодательство без предварительного
теоретического обоснования, категория уголовной ответственности
послужила основанием для научной полемики по широкому кругу вопросов:
от признания легитимности уголовно-правовых запретов до установления
правовой природы отдельных составов преступления.
Большинство ученых при обращении к проблеме уголовной
ответственности ограничиваются ее поверхностным толкованием и выбором
из числа существующих той дефиниции, которая в наибольшей мере
отвечает целям и задачам автора.
Смещение исследовательских интересов в сторону техникоюридической и семантической оценки приводит к утрате категорией
ответственности ее онтологического содержания, размывает грань между
ответственностью и иными механизмами уголовно-правового регулирования.
Между тем, сущность ответственности как социального регулятора
неисчерпаема. «В каждой относительной научной истине есть элемент
абсолютной истины. И чем больше растет объем относительно истинного
научного знания, тем больше элементов абсолютной истины в нем
накапливается, т.е. на все более широкий круг вопросов дается ответ»1.
Несмотря на завуалированность
философской составляющей в
юридических определениях ответственности, нельзя отрицать ее значимость.
При изучении проблемы исследователь «смотрит» на нее сквозь призму той
онтологической модели реальности, которую он считает правильной. Именно
онтологическое мировоззрение определяет ту априорную установку, с
1
Диалектика познания/ Под ред. А.С. Кармина. Л., 1988. С. 67.
1
позиции которой автор подходит к изучению уголовной ответственности и
выстаивает «цепочку» умозаключений, выводов и предложений.
В целях восполнения дефицита в научном осмыслении философских и
правовых аспектов ответственности, отправной точкой анализа предлагаем
считать
онтологическую
основу
уголовно-правовых
дефиниций
ответственности. Это позволяет проследить эволюцию теории и практики
уголовной политики и выделить следующие философско-правовые подходы
к определению уголовной ответственности:
1. Философско-социальное направление классической школы
рассматривает уголовную ответственность как составной элемент
социальной ответственности. При этом социальная ответственность
определяется как: 1) социально явление, обладающее конкретноисторическим содержанием; 2) сознательное осуществление обязанности
(долга) лица перед обществом; 3) ее исполнение в немалой мере является
велением совести субъекта; 4) неисполнение долга предполагает ту или иную
степень осуждения лица обществом (общественной группой¸ отдельными
членами общества и т.д.)2.
В основе классической теории лежит дуализм объективных и
субъективных элементов ответственности. Объективный элемент выражается
в требованиях общества, которые предъявляются к деятельности лица, а
субъективный – в осознании виновным своих действий.
Объективный критерий ответственности был удачно выражен С.П.
Мокринским: «Назначение ответственности – определить условия, при
наличии которых государство может разумным образом позволить себе
намеренное причинение страданий отдельным лицам, и установить род и
меру последнего. Ее высший и единственный принцип – целесообразность»3.
Девизом классической школы является утверждение, что человек от
рождения одарен свободой воли (нравственной свободой) и вследствие этого
нравственно виновен и должен отвечать перед законом за свои преступления.
Этот тезис был положен в основу определения позитивной уголовной
ответственности. Под ней понимается «особое состояние индивида,
характеризующееся активным и добросовестным выполнением им своих
обязанностей»4; «мера требовательности к себе и другим»5; «убеждение в
недопустимости совершения общественно опасных преступных действий и
основанная на этом осознании практическая деятельность»6; «любое
правомерное поведение, в котором исполняются обязанности или
Мальцев В.В. Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной
деятельности. СПб., 2004. С. 328.
3
Мокринский С.П. Наказания, его цели и предположения/ В кн.: Философия уголовного
права/ ред. Ю.В. Голик. СПб., 2004. С. 208.
4
Смирнов В.Г. Уголовная ответственность и наказание // Правоведение. 1963. №4. С. 79.
5
Недбайло П.Е. Система юридических гарантий применения советских правовых норм //
Правоведение. 1971. №3. С. 50.
6
Беляев Н.А. Уголовно-правовая политика и пути ее реализации. Л., 1986. С. 54.
2
2
используются права»7; «средство воздействия на самоконтроль лица на
информационно-психологическом уровне»8 и др.
При наличии важной идеолого-правовой составляющей позитивной
ответственности нельзя не отметить уязвимость ее доктринальных оценок. В
частности, сведение позитивной ответственности к психологической оценке
поведения не отвечает ни сущности, ни функциям юридической
ответственности. Определение понятия через моральный долг приводит к
психологизации уголовной ответственности и «размывает» ее нормативное
содержание; в итоге, основание ответственности видится в ценностномотивационной сфере индивида, его моральных устоях, мыслях и чувствах, а
объективно правомерное поведение, вызванное страхом быть наказанным,
рассматривается как заслуживающий государственного порицания поступок.
Идеологическое содержание позитивной уголовной ответственности
размывает грань между ответственностью и качественно иным механизмом
правового контроля - правосознанием. Этот вывод подтверждает тезис
классической школы: «Чем глубже усвоены субъектом требования
уголовного закона, тем выше уровень позитивной ответственности, тем
менее вероятно нарушение им этих требований»9.
Возражение противников вызывает применение к ответственности
эпитета «позитивная» (положительная). Такое определение не согласуется с
уголовно-правовым видением искомого понятия. Позитивные действия не
могут вызвать ответственность, за них поощряют. «Основная часть людей не
совершает преступления не потому, что это может повлечь уголовную ответственность, а в силу абсолютного неприятия такого рода деятельности,
которая противоречит их взглядам и убеждениям. Невозможно представить
себе человека, который одновременно «несет позитивную ответственность»
чуть ли не за все преступления, перечисленные в УК РФ. Вместе с тем,
несомненно, что уголовный закон оказывает позитивное – воспитательное –
воздействие, но оно позитивной ответственностью не является»10.
Не теряет актуальности утверждение Э. Ферри: «Нельзя говорить, что
устрашимость человека является основанием его нравственной и уголовной
ответственности. Тот факт, что человек совершает преступление, означает,
что он именно не был устрашен и что при тех условиях, в которых он
находился в момент совершения преступления, ответственность не в силах
была устрашить его. Таким образом, из классической теории логически
вытекает, что ответственными являются только те лица, которые не
совершают преступления»11.
Шон Д.Т. Конституционная ответственность // Государство и право. 1995. №7. С. 39.
Цишковский Е.А. Позитивная и перспективная юридическая ответственность в системе
социального контроля: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2003. С. 10.
9
Клочков В.В. Социальная ответственность и уголовный закон // Правоведение. 1987. №2.
С. 10.
10
Ткачевский Ю. Уголовная ответственность // Уголовное право. 1999 г. № 3. С. 38-42.
11
Ферри Э. Уголовная социология/ Сост. и предисл. В.С. Овчинского. М., 2005. С. 423.
7
8
3
2. Если классический подход связывает содержание уголовной
ответственности с личностью преступника и его нравственными
переживаниями, то позитивистская школа рассматривает ответственность как
выраженное в объективной действительности средство отмщения и
устрашения. Идеи позитивизма составили основу уголовной политики
советского периода и выразились в абсолютизации публичной власти и
отождествлении посягательств на личность с посягательствами на
государственные и общественные интересы.
В позитивистской трактовке уголовная ответственность – это правовое
последствие преступления (В.С. Прохоров, Н.М. Кропачев, А.Н. Тарбагаев);
бремя принудительно-воспитательных мер (Н.А. Огурцов); ограничение
правового статуса лица (И.Я. Козаченко, В.В. Мальцев); претерпевание
субъектом ограничений личного или имущественного характера (А. С.
Сенцов) и пр.
Не отрицая справедливость приведенных оценок, нельзя не отметить,
что этот подход лишает уголовную ответственность динамического
содержания, не определяет ее функциональные признаки и место в системе
уголовно-правового регулирования.
3. Детализация нормативных признаков уголовной ответственности
привела к формированию в рамках позитивистской школы нового - техникоюридического - направления. Его сторонники выделяют материальные и
процессуальные признаки ответственности и отождествляют ее с
применением санкций12
и реальным претерпеванием виновным
13
определенных лишений .
С юридико-технической точки зрения, уголовная ответственность - это
«реальное применение уголовно-правовой нормы, результатом которого
является справедливое решение фактического социального конфликта,
выразившегося в совершении лицом преступления, путем отрицательной
оценки поведения этого лица специальным органом государства и
применения к виновному мер государственного принуждения»14.
Неверная расстановка акцентов в раскрытии феномена уголовной
ответственности приводит к тому, что процессуальная форма реализации
ответственности в нарушение законов логики начинает довлеть над ее
материально-правовым содержанием. При этом время возникновения
ответственности ошибочно связывается с «началом государственного
принуждения»15; «вынесением обвинительного приговора»16; «вступлением
приговора в законную силу»17; «исполнением уголовного наказания»18 и т.п.
Шаргородский М.Д. Детерминизм и ответственность // Правоведение. 1968. № 1. С. 46.
Келина С.Г. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности. М.,
1974. С. 26-27; Карпушин М.П., Курляндский В.И. Уголовная ответственность и состав
преступления. М., 1974. С. 21.
14
Уголовная ответственность и ее реализация в деятельности органов внутренних дел.
Учебное пособие/ Под ред. Н.И. Загородникова. М., 1987. С. 7.
15
Наумов А.В. Применение уголовно-правовых норм. Волгоград, 1973. С. 57.
12
13
4
4. Сформулированные на рубеже XIX - XX веков положения
марбургской неоклассической школы составили онтологическую основу
функционального направления в исследовании уголовной ответственности.
Основатель этой школы Ф. Лист уделял основное внимание функциям и
целям уголовно-правового принуждения. Функциями ответственности он
называл предупреждение преступлений, включающее в себя устрашение;
исправление и обезвреживание. Функциональный инструментарий уголовной
ответственности был дополнен Ламмашем: «Ответственность и наказание во
всех случаях преследуют задачу удовлетворить пострадавшего от
преступления, который требует возмездия виновному за причиненное зло;
оно стремится возместить ему то естественное отправление названной
потребности, которое заключается в акте мщения, возбраненном со стороны
государства порядка ради»19.
Разработанные более столетия назад положения неоклассической
школы оказали заметное влияние на развитие теории уголовного права,
обусловили потребность в тщательной дифференциации ответственности в
зависимости от общественной опасности деяния и личности преступника.
С точки зрения функционального подхода, ответственность – это
правовая категория, которая осуществляет регулятивную, превентивную,
карательную, восстановительную и воспитательную функции. По мнению Д.
Липинского, «отличительными чертами функций уголовной ответственности
являются их целевой характер, отражение направления воздействия, характер
воздействия, обусловленность закономерностями общественного развития и
совершенствования общественных отношений»20.
Спорным является вопрос о возможности выделения регулятивной и
восстановительной функций ответственности. Понимаемая как «направление
воздействия ответственности на общественные отношения, мораль,
правосознание, культуру»21, восстановительная функция не отражает
природу уголовной ответственности как меры государственного воздействия,
выраженной в обязывании и запрете. Реализация регулятивной функции
видится в воздействии уголовной ответственности на поведение субъектов
правоотношений и деятельность правоприменителя. «С одной стороны, отмечает Д. Липинский, - регулятивная функция закрепляет обязанности
граждан по соблюдению предписаний уголовно-правовых норм, а с другой –
Лесниченко И.Н. Понятие и основание уголовной ответственности: Лекция. Ставрополь,
2005 С. 12.
17
Прохоров В.С., Кропачев Н.М., Тарбагаев А.Н. Механизм уголовно-правового
регулирования: норма, правоотношение, ответственность. Красноярск, 1989. С. 179.
18
Стручков Н.А. Уголовная ответственность и ее реализация в борьбе с преступностью.
Саратов, 1978. С. 51.
19
Цит. по: Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право. Часть Общая (извлечение)/
Философия уголовного права/ Под ред. Ю.В. Голика. СПб., 2004. С. 219.
20
Липинский Д. Восстановительная функция уголовной ответственности// Уголовное
право. 2003. № 2. С. 23.
21
Там же. С. 24.
16
5
права и обязанности государства обеспечивать и содействовать
правомерному поведению»22. Если рассматривать регулятивную функцию в
предложенном контексте, теряется грань между уголовно-правовым
регулированием и ответственностью как средством ее осуществления.
Уголовная ответственность рассматривается также сквозь призму
универсальных свойств и трактуется как «правовое средство предупреждения
и разрешения конфликтов»23, «специфический способ или метод воздействия
на виновного в совершении преступления в определенных целях»24 и пр.
Функциональная оценка ответственности позволяет выявить ее
динамические свойства, но не раскрывает механизм правового воздействия.
5. Эволюция философских и правовых концепций привела к
формированию эклектической научной школы, объединившей идеи
социальной
дезорганизации,
интеракционизма,
постмодернизма
и
аболиционизма.
Изначально эклектический подход был ориентирован на объяснение
механизма
дифференциации
ответственности
за
неосторожные
преступления. Классическая школа, основанная на свободной и разумной
воле человека, испытывала затруднения при оправдании наказуемости, а
позитивистская – при объяснении мягкости наказания. В качестве основания
дифференциации ответственности указывалось на предположение умысла, на
наказание в виде исключения, на ответственность ради исправления и др.25
Эклектическая теория постаралась разрешить эти противоречия,
предложив концепцию ответственности как социального конструкта. Девиз
эклектиков выражен в утверждении: в сфере уголовно-правового
регулирования человек является участником правоотношений и потому
каждым своим деянием вызывает соответствующую социально-правовую
реакцию, в том числе - уголовную ответственность.
В настоящее время идеи эклектической школы лежат в основе
структурного подхода к оценке уголовной ответственности. В его рамках
выделяются следующие направления: 1) отождествление уголовной
ответственности и уголовно-правового отношения; 2) ограничение
ответственности содержанием правоотношений; 3) ее отождествление с
правовой обязанностью; 4) анализ ответственности как государственновластного полномочия.
По мнению Ю.М. Ткачевского, «уголовная ответственность – это
правоотношение, возникающее между преступником и государством»26. С
Липинский Д. Соотношение функций и целей уголовной ответственности // Уголовное
право. 2004. №2. С. 41
23
Прохоров В.С. Преступление и ответственность. Л., 1984. С. 135.
24
Тихонов К.Ф. Субъективная сторона преступления. Саратов, 1967. С. 44.
25
Ферри Э. Указ. соч. С. 420.
26
Советское уголовное право. Общая часть / Под ред. Г.А. Кригера, Б.Л. Куринова, Ю.М.
Ткачевского. М., 1981. С. 31.
22
6
ним соглашаются И.Я. Козаченко27, А.Е. Наташев, Н.И. Стручков28, С.Г.
Келина29, В.К. Дуюнов30 и др.
Между тем, наличие связи между уголовной ответственностью и
охранительными правоотношениями не дает оснований для их
отождествления. В противном случае трудно оценить ситуацию причинения
вреда при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, когда
совершение деяния
инициирует возникновение уголовно-правовых
отношений, но не уголовной ответственности.
Нередко сторонники структурного подхода сводят ответственность к
обязанности виновного «претерпеть неблагоприятные для него последствия в
виде мер уголовно-правового характера, предусмотренных законом,
применяемых специально на то уполномоченными органами»31;
«подвергнуться мерам воздействия, предусмотренным уголовным, уголовнопроцессуальным и уголовно-исполнительным правом»32; «держать ответ за
содеянное перед государством и претерпевать определенные лишения и
ограничения прав»33 и др.
Общей для этих определений является сентенция: уголовная
ответственность возникает и реализуется в рамках правоотношений, но несет
ее только одна сторона – виновный, на которого возлагается обязанность
претерпеть
меры
государственного
принуждения.
Обосновывая
целесообразность такого подхода, В.С. Егоров подчеркивает: «Он позволяет
в максимальной степени соотнести уголовную ответственность с более
широкой категорией – юридической ответственностью, которая являет собой
именно обязанность виновного претерпеть отрицательное воздействие в
ответ на нарушение нормативных предписаний»34.
Приведенные аргументы нельзя признать достаточными. В своем
семантическом значении обязанность трактуется не иначе, как «требование,
возлагаемая на человека задача»35; «то, что входит в круг обязательных
действий, поступков, согласно закону, или общественным требованиям, или
Козаченко И.Я. Уголовная ответственность: мера и форма выражения. Свердловск,
1987. С. 21.
28
Наташев А.Е., Стручков Н.И. Основы теории исправительно-трудового права. М., 1967.
С. 10.
29
Келина С.Г. Теоретические основы освобождения от уголовной ответственности. М.,
1974. С. 27.
30
Дуюнов В.К. Уголовно-правовое воздействие: теория и практика. М., 2003. С. 15.
31
Чистяков А.А. Уголовная ответственность и механизм формирования ее основания. М.,
2002. С. 52.
32
Тащилин М., Годило Н. Уголовная ответственность и формы ее реализации // Уголовное
право. 2004. №4. С. 54.
33
Ретюнских И.С. Уголовно-правовые отношения и их реализация: Учебное пособие.
Воронеж, 1997. С. 43.
34
Егоров В.С. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности. М.,
2002. С. 22-23.
35
Словарь по этике / Под ред. И.С. Кона. М., 1983. С. 235.
27
7
внутреннему убеждению»36. Под ответственностью же понимается
«категория, отражающая особое отношение личности и общества, которое
характеризуется выполнением правовых норм»37.
Смысловые различия между понятиями очевидны: обязанность
ограничивается обращенным к лицу требованием, а ответственность
выступает в качестве специфической социальной связи между субъектами.
Отсюда: ограничение юридической и уголовной ответственности только
обязанностями правонарушителя несостоятельно.
Определение ответственности как права государства применить к
виновному меры уголовно-правового воздействия38 также страдает
односторонностью и является не чем иным, как «оборотной стороной»
приведенной выше теории.
Под ответственностью понимается также объект правоотношений39. В
этом случае допускается подмена понятий, ибо объект – это то, по поводу
чего совершаются действия субъектов отношения, а ответственность – то,
что возникает при реализации субъектами своих прав и обязанностей.
Наиболее убедительно определение ответственности как права
государства
наказывать
и
обязанность
виновного
претерпеть
40
неблагоприятные уголовно-правовые последствия , однако и это
определение не универсально. За его рамками остается право преступника за
защиту его личных интересов, уважение чести и достоинства и
корреспондирующая ему обязанность государства.
Несмотря на то, что в структурном объяснении преступности заложен
особый теоретико-методологический и практический потенциал, в настоящее
время он реализуется далеко не полностью. Своего научного обоснования
требуют тенденция расширения диспозитивных начал уголовно-правового
регулирования, принципы и структурные механизмы освобождения от
уголовной ответственности и наказания, дифференциация ответственности и
др.
На эмбриональном этапе развития находится концепция уголовной
ответственности как структурной единицы регулятивных и охранительных
уголовно-правовых отношений. Исследование механизма дифференциации
уголовной ответственности неизбежно ставит вопрос об объекте
дифференциации и приводит к отказу от рассмотрения ответственности как
явления, существующего только в охранительных правоотношениях
«государство – преступник».
Криминализация деяний и установление уголовно-правовых запретов
направлены на сдерживание адресатов норм от совершения преступлений, и
Словарь русского языка. В 4 т. М., 1982. Т. 2. С. 582.
Философский словарь / Под ред. М.М. Розенталя. М., 1975. С. 290.
38
Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М., 1961. С. 318.
39
Божьев В.П., Фролов Е.А. Уголовно-правовые и процессуальные отношения // Сов. госво и право. 1974. №1. С. 89.
40
Иванов Р.Л. Некоторые вопросы юридической ответственности // Вестник Омского
университета. 1998. Вып. 1. С. 94-97
36
37
8
это является доказательством уголовно-правового регулирования на стадии
вступления уголовного законодательства в юридическую силу. При этом
очевидно, что для соблюдения норм права идеологического воздействия на
правосознание недостаточно. Требуется более действенный способ
регулирования. Им является уголовная ответственность.
Отрицая уголовную ответственность на стадии принятия уголовного
закона, противники этой теории аргументирую свою позицию тем, что само
по себе уголовное законодательство – это абстрактное право, область
правовой возможности и долженствования, в то время как охранительные
правовые отношения – это область превращения возможности в
действительность, должного в сущее.
Правосубъектность участников регулятивных правоотношений,
возникающих с момента вступления уголовно-правовых запретов в силу, не
следует соотносить с областью правовой возможности и долженствования.
Норма уголовного закона, предусматривающая ответственность за
совершение преступления, инициирует правоотношения между государством
и адресатами уголовно-правовых запретов самим фактом своего
существования.
При этом правосубъектность адресатов включает в себя три элемента:
правоспособность, дееспособность и деликтоспособность. Последняя
предполагает способность неопределенного круга лиц нести уголовную
ответственность за нарушение запретов. Это означает, что в регулятивных
отношениях
ответственность
презюмируется:
она
возникает
и
дифференцируется в нормах уголовного закона и отражается в
деликтоспособности адресатов этих норм. Следовательно, ответственность в
уголовном праве не ограничивается охранительными отношениями. Она
возникает с момента издания уголовного закона и является способом
обеспечения соблюдения уголовно-правовых запретов.
В охранительных отношениях ответственность проявляет себя уже не
как способ обеспечения обязанностей неопределенного круга лиц, а как
содержание правоотношений «государство – преступник». В целом,
уголовную ответственность в охранительных отношениях можно обозначить
как содержание правоотношений между государством и преступником по
поводу совершенного преступления, предполагающее право государства
требовать и обязанность виновного претерпевать установленные законом
негативные уголовно-правовые последствия.
9