Краткий обзор новелл гражданского законодательства

Материал подготовлен
преподавателем кафедры гражданского права
юридического факультета Санкт-Петербургского
государственного университета
Н.В.Филипенко
Краткий обзор новелл гражданского законодательства о юридических
лицах
С 1 сентября 2014 года вступил в силу Федеральный закон от 5 мая 2014 года №
99-ФЗ1, которым были внесены изменения в главу 4 части первой Гражданского кодекса
Российской Федерации. Рассмотрим эти изменения.
Понятие юридического лица
Понятие юридического лица, зафиксированное в п.1 ст. 48 ГК РФ, подверглось
незначительной корректировке – было исключено указание на обязательное
наличие имущества у юридического лица на одном из вещных прав: праве
собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении. Тем самым
был уточнен материально-правовой признак юридического лица – имущественная
обособленность.
Данный признак включает в себя два аспекта: внешний и внутренний. В
первом случае речь идет о разграничении имущества юридического лица и иных
участников гражданского оборота, в том числе его членов, учредителей, во втором
случае – о формировании имущественной базы юридического лица и обеспечении ее
достаточности для осуществления организацией уставной деятельности. В области
реализации внутреннего аспекта имущественной обособленности юридических лиц
следует отметить две новеллы: запрет оплаты долей в уставных капиталах
хозяйственных обществ неденежными вкладами без проведения независимой
оценки (абз. 2 п. 2 ст. 66.2 ГК РФ) и обязанность некоммерческих организаций,
осуществляющих приносящую доход деятельность, формировать имущество
стоимостью, не менее минимального размера уставного капитала обществ с
ограниченной ответственностью (п. 5 ст. 50 ГК РФ).
Система юридических лиц
Существенно изменилась система юридических лиц. Согласно ст. 65.1 ГК РФ все
юридические лица подразделяются на две группы: корпоративные и унитарные.
Основным классификационным критерием выступает наличие (отсутствие)
членства в организации. Таким образом, и коммерческие, и некоммерческие
юридические лица, могут являться как корпоративными, так и унитарными
организациями. К корпоративным юридическим лицам относятся: хозяйственные
товарищества и общества, крестьянские (фермерские) хозяйства, хозяйственные
партнерства, производственные и потребительские кооперативы, общественные
организации, ассоциации (союзы), товарищества собственников недвижимости,
казачьи общества, внесенные в государственный реестр казачьих обществ в
Российской Федерации, а также общины коренных малочисленных народов
За исключением абзаца второго подпункта "г" пункта 3 статьи 1 указанного закона, который вступил в
силу со дня официального опубликования ФЗ № 99 - 5 мая 2014 года. Норма устанавливает обязанность
некоммерческой организации, уставом которой предусмотрено осуществление приносящей доход
деятельности, за исключением казенного и частного учреждений, обладать достаточным для осуществления
такой деятельности имуществом рыночной стоимостью не менее минимального размера уставного
капитала, предусмотренного для обществ с ограниченной ответственностью.
1
Российской Федерации. Разновидностей унитарных организаций меньше, чем
корпоративных. К ним относятся: государственные и муниципальные унитарные
предприятия, фонды, учреждения, автономные некоммерческие организации,
религиозные организации, публично-правовые компании.
Классификация
юридических
лиц
«корпорации/учреждения»
всегда
существовала в теории гражданского права, однако до 1 сентября 2014 года не была
отражена в законе. На сегодняшний день значение указанной классификации
возросло не только ввиду того, что в ГК РФ появилась посвященная ей отдельная
статья (ст. 65.1), но и благодаря тому, что система изложения нормативного
материала в обновленной Главе 4 ГК РФ построена в соответствии с
рассматриваемой градацией юридических лиц. Так в Кодексе теперь содержатся
общие положения о правах и обязанностях участников корпорации (ст. 65.2) и об
управлении в корпорации (ст. 65.3), а также §2 «Коммерческие корпоративные
организации», §6 «Некоммерческие корпоративные организации» и §7
«Некоммерческие унитарные организации».
Подверглось изменению традиционное деление юридических лиц в
зависимости от имущественных прав, приобретаемых учредителями при
образовании организации. В соответствии с указанным критерием до 1 сентября
2014 года выделялись три группы юридических лиц, учредители которых: 1)
обладали обязательственными правами в отношении организации; 2) обладали
вещными правами на имущество организации; 3) не обладали правами ни в
отношении организации, ни в отношении ее имущества (п. 2 и п. 3 ст. 48 ГК РФ в
первоначальной редакции). В действующей редакции п. 3 ст. 48 ГК РФ содержатся
положения о двух группах юридических лиц: 1) на имущество которых их
учредители имеют вещные права и 2) в отношении которых их участники имеют
корпоративные права.
Прежде всего обращает на себя внимание изменение классификационного
критерия – теперь в ст. 48 ГК РФ речь идет не только об имущественных правах
(вещных и обязательственных), но и о корпоративных правах 2 , которые
характеризуются
наличием
двух
составляющих:
имущественной
и
неимущественной (собственно «права участия»). В связи с этим возникает вопрос о
возможности выделения, помимо указанных в п. 3 ст. 48 ГК РФ двух групп, третьей
группы юридических лиц, учредители которых не обладают ни вещными, ни
корпоративными правами в отношении юридического лица (его имущества).
Предположим, что законодатель намеренно не выделил подобные организации в
самостоятельную группу, поскольку таковых не имеется. Наше предположение
проходит проверку на правильность в отношении общественных, религиозных
организаций, а также ассоциаций (союзов), которые сегодня признаются
некоммерческими корпорациями (ст. 65.1) и, следовательно, их члены обладают
корпоративными правами, однако опровергается примером фондов. Таким образом,
отраженное в п. 3 ст. 48 ГК РФ деление юридических лиц, не учитывая все
разновидности организаций, без известной корректировки, не может претендовать
на роль универсальной классификации.
К числу новелл гражданского законодательства следует отнести деление
хозяйственных обществ на публичные и непубличные. В соответствии с п. 1 ст.
66.3 ГК РФ, публичным является акционерное общество, акции которого и ценные
бумаги которого, конвертируемые в его акции, публично размещаются (путем
По всей видимости, замену словосочетания «обязательственные права» на «корпоративные права» в
статье 48 ГК РФ можно рассматривать как точку в давнем споре о природе прав участников
юридического лица и подтверждением торжества подхода об особой корпоративное природе прав
последних.
2
открытой подписки) или публично обращаются на условиях, установленных
законами о ценных бумагах; правила о публичных обществах применяются также к
акционерным обществам, устав и фирменное наименование которых содержат
указание на то, что общество является публичным. Общество с ограниченной
ответственностью, а также акционерное общество, не соответствующее
вышеобозначенным критериям, признаются непубличными (п. 2 ст. 66.3 ГК РФ).
В Концепции развития гражданского законодательства намерение закрепить
соответствующее деление юридических лиц в ГК РФ обосновывалось
необходимостью
отразить
особенности
функционирования
публичных
акционерных обществ, которые должны заключаться, в частности: 1) в повышенных
требованиях к минимальной величине уставного капитала; 2) в обязательном
вхождении в состав совета директоров независимых директоров; 3) в публичном
ведении таким обществом своих дел, проявляющемся в раскрытии информации о
его деятельности; 4) в наличии специализированного регистратора, ведущего
реестр акционеров и выполняющего функции счетной комиссии на общих
собраниях акционеров.3 К сожалению, содержащиеся в Концепции предложения в
полной мере не были реализованы в тексте Гражданского Кодекса. В нем нашли
отражение лишь идеи о независимом регистраторе (п. 4 ст. 97) и о раскрытии
информации (п. 6 ст. 97) 4 . Кроме того, деление хозяйственных обществ на
публичные и непубличные, будучи заимствованием из англо-саксонского права, не
лучшим образом стыкуется с имеющейся в российском праве градацией
хозяйственных обществ на общества с ограниченной отвественностью и
акционерные общества. Внедрение новой классификации несет в себе риски
уравнивания правового положения непубличных акционерных обществ и обществ с
ограниченной ответственностью (дублирование организационно-правовых форм
юридических лиц). На недопущение такой ситуации были направлены усилия
разработчиков Концепции развития гражданского законодательства и, в
дальнейшем, Проекта «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и
четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные
законодательные акты Российской Федерации» № 47538-6, обосновывавших
необходимость отказа от закрытых акционерных обществ. Остается надеяться, что
первоначальный замысел законодателя о закреплении особого статуса публичных
акционерных обществ будет реализован путем внесения изменений в закон об
акционерных обществах.
Одним из наиболее значимых нововведений является закрепление в ст. 50 ГК
РФ исчерпывающего перечня организационно-правовых форм юридических
лиц, как коммерческих (п. 2), так и некоммерческих (п. 3). Указанные положения в
купе с правилом п. 4 ст. 49 ГК РФ, согласно которому гражданско-правовое
положение юридических лиц и порядок их участия в гражданском обороте (статья
2) регулируется ГК РФ, являются гарантией стабильности корпоративного права,
исключая появление новых организационно-правовых форм юридических лиц, по
существу дублирующих существующие, в специальных законах. 5 Кроме того,
рассматриваемая
новелла
представляет
собой
решение
проблемы
П. 4.1.5 Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена
решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского
законодательства от 07.10.2009)
4 П. 6 ст. 97 ГК РФ, как и многие другие положения Кодекса, определяющие статус публичных
акционерных обществ (например, абз. 2 п. 4 ст. 67.2, п. 3 ст. 97, п. 7 ст. 97), является отсылочной
нормой и не содержит определенного правила поведения.
5 Характерным примером является организационно-правовая форма хозяйственных партнерств,
правовое положение которых практически полностью совпадает с правовым положением обществ с
ограниченной ответственностью.
3
противоречивости, непоследовательности и избыточности положений специальных
законов, определяющих статус многочисленных разновидностей некоммерческих
организаций. Теперь их правовое положение как участников гражданского оборота
регулируется ГК РФ. В то же время порядок осуществления некоммерческими
организациями своей основной деятельности (социальной, управленческой,
культурной и т.д.), не относящейся к предмету гражданского права, определяется
специальным законодательством (п. 6 ст. 50 ГК РФ). Подобный подход к
регулированию правового положения некоммерчесих организаций нельзя не
приветствовать, поскольку он позволит не только соблюсти принцип экономии
законодательного материала, но и исключить коллизий норм ГК РФ и специальных
законов, а также остановит процесс появления новых организационно-правовых
форм некоммерчесих организаций.
Правоспособность юридических лиц
В соответствии с п. 3 ст. 49 ГК РФ, правоспособность юридического лица
возникает с момента внесения в единый государственный реестр юридических лиц
сведений о его создании (а не с момента создания как было зафиксировано в
соответствующей норме в ред. Федерального закона от 02.07.2005 № 83-ФЗ).
Скорректированная формулировка п. 3 ст. 49 ГК РФ наводит на мысль, что с 1
сентября 2014 года любое образование юридического лица, даже посредством
издания федерального закона, должно завершаться регистрацией в ЕГРЮЛ, в
противном случае такая организация не обретет гражданскую правосубъектность,
не сможет участвовать в граждаско-правовых, прежде всего, имущественных
отношениях.
ЕГРЮЛ является основным источником информации о наличии/отсутствии у
организации правоспособности, т.е. о том, является ли она юридическим лицом.
Иные обстоятельства, характеризующие деятельность организации (например,
число участников(членов), управленческая структура, внутренние документы, в том
числе устав) не могут служить надежными доказательствами способности
участвовать в гражданском обороте и, в этом аспекте, конкурировать с записями
реестра.
Момент утраты гражданской правоспособности организацией, также как и ее
преобретение, связан с внесением в ЕГРЮЛ соответствующей записи (п. 3 ст. 49 ГК
РФ). При этом основания такой утраты (приобретения) могут различаться. Одним из
них выступает реорганизация юридических лиц. Нормы Кодекса о видах
реорганизации юридических лиц не изменились. Что же касается порядка
реорганизации, то основное нововведение состоит в возможности одновременного
сочетания различных ее форм (абз. 2 п. 1 ст. 57 ГК РФ). Также новеллой
гражданского законодательства в данной области следует считать нормы о
последствиях признания реорганизации несостоявшейся (ст. 60.2 ГК РФ) и
признания решения о реорганизации недействительным (ст. 60.1 ГК РФ). Анализ
данных положений позволяет заключить, что даже при таких непростых
обстоятельствах вопросы о моменте утраты правоспособности юридических лиц,
созданных в результате признанной несостоявшейся реорганизации, о моменте
восстановления правоспособности юридических лиц, существовавших до
реорганизации, а также о том, были ли образованы юридические лица в ходе
реорганизации, если соответствующее решение было признано недействительным,
разрешаются довольно просто при помощи сведений, содержащихся в ЕГРЮЛ (п. 3
ст. 49, пп. 1 п. 2 ст. 60.2 и п. 3 ст. 60.1 ГК РФ).
Помимо
собственно
наличия
гражданской
правоспособности,
для
юридического лица важен ее объем. Последний зависит не только от
принадлежности юридического лица к определенной категории (коммерческие или
некоммерческие организации), к отдельной организационно-правовой форме
(например, государственные и муниципальные унитарные предприятия,
специальная правоспособность которых установлена Федеральным законом «О
государственных и муниципальных унитарных предприятиях» от 14.11.2002 № 161ФЗ) или от воли учредителей (участников), которые вправе ограничить
правоспособность юридического лица, закрепив соответствующие положения в
уставе, но и от иных обстоятельств, с которыми закон связывает способность
юридического лица осуществлять отдельные виды деятельности. К таковым,
согласно абз. 3 п. 1 ст. 49 ГК РФ относятся членство в саморегулируемой
организации, наличие выданного ей свидетельства о допуске к определенному виду
работ или лицензии. Таким образом, можно судить об увеличении объема
правоспособности юридического лица с момента вступления в СРО, получения
допуска к определенному виду работ или лицензии и, наоборот, о его уменьшении
при отпадении вышеперечисленных обстоятельств (абз. 2 п. 3 ст. 49 ГК РФ).
Совершение юридическим лицом сделки вопреки требованиям закона в их
отсутствии означает выход за пределы правоспособности юридического лица и
свидетельствует о порочности сделки.
Дееспособность юридических лиц
Особенностью юридического лица как субъекта гражданского права по
отношению к лицу физическому является необходимость привлечения помощников
для участия в гражданском обороте.6 В теории гражданского права сформировались
два подхода, призванных объяснить как именно это происходит: теория
представителя и теория органа.
Теория представителя опирается на фикционное видение юридического лица,
согласно которому последнее выступает недееспособным и неволеспособным правовым
образованием, инструментом достижения целей учредителей (участников). В основе
представительской теории лежит идея договора поручения между юридическим лицом и
определенным физическим лицом, которое действует от его имени в гражданском
обороте. Полномочия указанного лица определяются договором.
Теория органа основана на восприятии юридического лица как организации,
обладающей самостоятельной волей, отличной от воли учредителей (участников)
юридического лица. Воля юридического лица формируется и изъявляется посредством его
органов. Компетенция органа, в отличие от полномочий представителя, не зависит от
условий сделки и определяется законом. Информация лицах, осуществляющих функции
волеизъявляющих органов, становится доступной для контрагентов организации
благодаря публичному реестру и(или) публикаций в прессе.
Существенное различие двух обозначенных подходов к трактовке правового
положения лица, действующего от имени организации, состоит в восприятии его
действий: либо как действий независимого субъекта гражданского права, лишь
порождающих правовые последствия для организации при соблюдении условий
представительства (представительская теория), либо как действий самого юридического
лица (теория органа). Логическим развитием первого подхода является признание сделки,
совершенной представителем с выходом за пределы полномочий (например, если они
ограничены внутренними документами организации), сделкой неуполномоченного лица,
не обязывающей юридическое лицо. Тем самым, на контрагентов организации ложится
Указанная особенность не проявляется при сопоставлении правового положения юридических лиц
и публично-правовых образований. В силу п. 2 ст. 124 ГК РФ к последним применяются нормы,
определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским
законодательством.
6
обязанность в каждом конкретном случае проверять полномочия представителя и нести
риск вступления в правоотношения с неуполномоченным лицом. При втором подходе
само по себе избрание конкретного лица в качестве волеизъявляющего органа
юридического лица уже свидетельствует о наличии у него полномочий действовать от
имени организации в любых гражданско-правовых отношениях. Выход за пределы
полномочий (содержащихся в уставе, положении о генеральном директоре и т.д.) не
приводит к признанию органа неуполномоченным лицом. Таким образом, третьи лица
освобождаются от обязанности исследовать внутренние документы юридического лица и
от риска вступления в правоотношения с неуполномоченным лицом, в то же время на
организацию (ее участников учредителей) возлагаются риски ненадлежащего
осуществления обязанностей лицом, осуществляющим функции волеизъявляющего
органа, в части совершения действий с выходом за пределы полномочий, установленных
внутренними документами организации.
Преимущество теории органа состоит не только в защите интереса контрагентов
вступать в правоотношения именно с организацией, но и в способности объяснить
внутренние отношения в юридическом лице (порядок принятия решений, формирования
воли). Кроме того, с позиции представительской теории невозможно обосновать
совершение организацией деликтов; владение; способность действовать добросовестно и
разумно; участие в публичных правоотношениях (налоговых, административных), участие
в организационных отношениях и т.п.
Одной из новелл гражданского законодательства является появление в п. 1 ст.
53 ГК РФ отсылки к п. 1 ст. 182 ГК РФ (понятие представительства), таким образом
новая редакция указанной нормы может расцениваться как отказ от традиционного
для теории гражданского права восприятия лица, действующего от имени
организации, как органа7, в пользу представительской теории. Новая редакции п. 1
ст. 53 ГК РФ входит в противоречие с иными положениями ГК РФ, в частности
определяющими юридическое лицо как организацию (п. 1 ст. 48 ГК РФ), а также
нормами о системе органов юридического лица, о формировании в ней постоянно
действующего исполнительного органа и единоличного исполнительного
органа(ов) (п. 2 ст. 54, п. 3 и п. 4 ст. 65.3 ГК РФ). Данное обстоятельство, по всей
видимости, является отражением противоборства взглядов (интересов) участников
законотворческой деятельности. Также нельзя не отметить, что регламентация
правового положения лиц, действующих от имени организаций, в специальных
законах осталась прежней.8
Необходимость включения в гражданское законодательство рассматриваемой
новеллы зачастую обосновывается потребностью в применении норм о
представительстве к органу юридического лица. Между тем, внимательный анализ
норм о представительстве приводит к обратному выводу: запрет совершения
представителем сделок в отношении себя лично, а также в отношении лиц,
представителем которых он одновременно является (п. 3 ст. 182 ГК РФ) для органа
является частным случаем сделок при наличии конфликта интересов,
соответствующие ситуации подпадают под регулирование положений о сделках с
заинтересованностью; функции руководителя юридического лица не совпадают с
функциями коммерческого представителя, поэтому применение соответствующих
норм практически нецелесообразно (ст. 184 ГК РФ); правила о доверенности также
Черепахин Б.Б. Волеобразование и волеизъявление юридического лица // Правоведение. 1958. № 2.
В них содержатся формулировка “без доверенности действует от имени юридического лица, в том
числе представляет его интересы и совершает сделки” (п. 3 ст. 40 ФЗ “Об обществах с ограниченной
ответственностью”, п. 2 ст. 69 ФЗ “Об акционерных обществах”, п. 5 ст. 17 ФЗ “О производственных
кооперативах”, абз. 2 п. 1 ст. 21 ФЗ “О государственных и муниципальных унитарных предприятиях”,
п. 3 ст. 22 ФЗ “О кредитной кооперации”, п. 3 ст. 44 ФЗ “О жилищных накопительных кооперативах”, п.
1 ст. 119 и п. 2 ст. 149 ЖК РФ и многие др. ).
7
8
неприменимы, поскольку полномочия директора определяются уставом и
возникают в связи с завершением процедуры формирования органа, а не выдачей
доверенности (ст. 185 и ст. 185.1 ГК РФ)9; применение п. 5 ст. 185 ГК РФ об объеме
полномочий нескольких директоров допустимо по аналогии, также как п. 1 и п. 2 ст.
183 ГК РФ об одобрении сделки неуполномоченного лица до 1 сентября 2014 года
применялись к сделкам органа с выходом за пределы ограничений, установленных
внутренними документами; сомнения вызывает практическая целесообразность
применения п. 1 ст. 186 ГК о годичном сроке доверенности, если срок полномочий
директора не установлен уставом (не является ли более благоприятным для
гражданского оборота признание наличия полномочий директора до назначения
новой кандидатуры на данную должность?); нормы о допустимости передоверия (п.
1 ст. 187 ГК РФ), о порядке передоверия (п.2 ст. 187 ГК РФ), о нотариальной форме
передоверия (п. 3 ст. 187 ГК РФ) очевидно не учитывают специфику отношений
волеизъявления юридического лица; правило о сроке доверенности, выданной в
порядке передоверия (п. 4 ст. 187 ГК РФ), как и правило об утрате силы передоверия
в связи с прекращением доверенности (п. 7 ст. 188 ГК РФ), будучи примененными к
руководителю организации, блокируют возможность выдачи юридическим лицом
полномочий на срок, превышающий срок полномочий директора, предопределяя
возникновение временной недееспособности организации в периоды смены
руководителей и, по всей видимости, ограничивая ее правоспособность; положения
о безотзывной доверенности (ст. 188.1 ГК РФ) могут служить поводом для
размышлений о том, нужен ли гражданскому обороту институт несменяемого
директора, однако в том виде, в котором они представлены на настоящий момент в
ГК, с учетом обеспечительной функции безотзывной доверенности, вряд ли
применимы к руководителю организации. Таким образом, новая редакция п. 1 ст. 53
ГК РФ, закладывая риски, характерные для представительской теории, в то же время
не предоставляет взамен ощутимых преимуществ по сравнению с предшествующей
редакцией данной нормы.
Множественность директоров
Еще одной значимой новеллой гражданского законодательства является
возможность предоставления учредительным документом полномочий выступать от
9
Ссылка сторонников представительской теории на п. 4 ст. 185 ГК РФ, согласно которому правила о
доверенности применяются также в случаях, когда полномочия представителя содержатся в
договоре, в том числе в договоре между представителем и представляемым, между представляемым
и третьим лицом, либо в решении собрания, если иное не установлено законом или не противоречит
существу отношений, не может служить весомым аргументом в пользу утверждения о том, что нормы
о доверенности применимы к директорам по следующим причинам: полномочия лица,
осуществляющего функции единоличного исполнительного органа не содержатся в решении о его
назначении, они определяются в основном уставом организации; решение может восприниматься
лишь и не во всех случаях как основание возникновение полномочий. Норма п. 4 ст. 185 ГК РФ
рассчитана на ситуации, когда от лица организации в отсутствии волеизъявляющего органа,
вынуждено действовать конкретное физическое лицо, наделенное соответствующими
полномочиями волеобразующим органом, объем которых фиксируется в решении данного органа,
которое при таких условиях имеет смысл рассматривать как документ, оформляющий выдачу
полномочия (например, абз. 2 п. 1 ст. 40 ФЗ “Об обществах с ограниченной ответственностью”:
Договор между обществом и лицом, осуществляющим функции единоличного исполнительного
органа общества, подписывается от имени общества лицом, председательствовавшим на общем
собрании участников общества, на котором избрано лицо, осуществляющее функции единоличного
исполнительного органа общества, или участником общества, уполномоченным решением общего
собрания участников общества, либо, если решение этих вопросов отнесено к компетенции совета
директоров
(наблюдательного
совета)
общества,
председателем
совета
директоров
(наблюдательного совета) общества или лицом, уполномоченным решением совета директоров
(наблюдательного совета) общества.)
имени юридического лица нескольким лицам, действующим совместно или независимо
друг от друга (абз. 3 п. 1 ст. 53 ГК РФ). Указанное положение находит развитие в п. 3 ст.
65.3 ГК РФ, согласно которому уставом корпорации может быть предусмотрено
предоставление полномочий единоличного исполнительного органа нескольким лицам,
действующим совместно, или образование нескольких единоличных исполнительных
органов, действующих независимо друг от друга. Наличие нескольких управляющих у
одного юридического лица давно допускается многими зарубежными правопорядками
(Германия, Франция, Великобритания и др.), способствует интенсификации гражданского
оборота (предоставление возможности юридическим лицам совершать большее
количество сделок в отдельно взятый период времени), а также исключению
обстоятельств временной утраты юридическим лицом дееспособности (например, в
случае болезни единственного директора, его очередного оплачиваемого отпуска и т.д.).
Рассматриваемое законодательное решение сулит очевидные преимущества для
субъектов хозяйственной деятельности, но, в то же время, и возлагает на организацию
риски совершения сделок, обязательства из которых заведомо не могут быть исполнены
надлежащим образом («взаимоисключающих»). Например, вещь, принадлежащая
организации на праве собственности, продается директорами, действующими независимо
друг от друга, нескольким контрагентам компании. Закон не определяет правовые
последствия совершения юридическим лицом «взаимоисключающих сделок», однако,
представляется, что в таком случае наиболее простым решением явилось бы
предоставление приоритета тому контрагенту, право требования которого к организации
возникло раньше, всем прочим юридическое лицо должно бы было возместить убытки (п.
2 ст. 396 ГК РФ)10.
Интересен вопрос о порядке совершения сделок юридическим лицом, если в его
уставе указано, что руководители организации действуют совместно. Возможны два
варианта толкования, предопределяющие различные правовые последствия для
юридического лица:
1.
Если рассматривать словосочетание «действующих совместно» как
«совместное ведение дел» в контексте норм о ведении дел в полном
товариществе (п.1 ст. 72 ГК РФ) и простом товариществе (п.1 ст. 1044 ГК
РФ), то можно прийти к выводу о том, что для совершения сделки
юридическим
лицом
потребуется
согласие
всех
управленцев.
Соответственно сделка, совершенная без согласия, оспорима (ст. 174 ГК
РФ), может быть признана недействительной при недобросовестности
контрагента. Порок сделки исцеляется последующим одобрением. При
указанном подходе под «действующими совместно» понимается условие
реализации полномочий, которым обладает каждый из директоров в
отдельности.
2.
Если трактовать словосочетание «действующих совместно» сквозь призму
положений п. 5 ст. 185 ГК РФ как совместное осуществление полномочий,
то неизбежен вывод о невозможности совершения сделки юридическим
лицом без волеизъявления всех руководителей, каждый из которых в
отдельности не обладает самостоятельным полномочием совершать сделки
от имени организации. Следствием подобной трактовки является
применение ст. 183 ГК РФ к сделкам в отсутствии волеизъявлений всех
совместно действующих директоров.
По всей видимости, именно второй вариант толкования «совместных действий»
подразумевался законодателем, ориентировавшимся в том числе на германское право 11. В
Данное решение не применимо к розничной купле- продаже в силу императивной нормы ст. 505 ГК
РФ.
11 §78 Закона об акционерных обществах Германии.
10
то же время, в отсутствии соответствующих сведений в ЕГРЮЛ12, и с учетом новеллы п.1
ст. 53 ГК РФ об органе-представителе, нельзя не учитывать опасность указанной
трактовки для участников гражданского оборота – контрагентов юридического лица, на
плечи которых ложатся риски вступления в правоотношения с неуполномоченным лицом.
Появление в организации нескольких лиц, изъявляющих ее волю, порождает
вопрос о вариантах распределения полномочий между ними. Нормы ГК РФ
определенно на указанный вопрос не отвечают, однако, по всей видимости,
допустимы различные решения: 1) руководители обладают равным объемом
полномочий и действуют независимо друг от друга; 2) полномочия каждого
директора, действующего независимо от других, ограничены уставом и не
пересекаются; 3) полномочия каждого директора определены уставом, в некоторой
части не пересекаются, в иной – руководители действуют совместно («смешанный»
вариант распределения полномочий); 4) при любых условиях действуют совместно.
В то же время, нельзя не отметить, что в Проекте «О внесении изменений в закон об
ООО» не предусматривается возможность включения в устав хозяйственного
общества «смешанного» варианта распределения полномочий. Вероятно это
обусловлено тем, что совместное действие директоров в корпорации ГК РФ
связывает с образованием коллегиального волеизъявляющего органа (п. 3 ст. 65.3
ГК РФ), который не может расформировываться или образовываться вновь в
зависимости потребности общества совершать определенные сделки.
В ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» не
вносились изменения, связанные с возможностью включения в реестр нескольких руководителей
организации, а также отражения объема их полномочий, в том числе включения фразы о том, что они
вправе действовать от имени юридического лица исключительно совместно.
12