Разговор о ритме поэтических текстов ... потому что связь между ритмом и содержанием ощущается непосредственно,

ВТОРОЕ ЗАНЯТИЕ 2015-2016 УЧЕБНОГО ГОДА
ПОЭТИЧЕСКАЯ ФОНИКА: РИТМ
Разговор о ритме поэтических текстов важнее изучения метрики,
потому что связь между ритмом и содержанием ощущается непосредственно,
в то время как соотношение последнего со стихотворным метром отнюдь не
очевидно (попытки утвердить представление об априорно данной семантике
того или иного размера неубедительны, хотя за некоторыми типами
жанрового содержания может в результате поэтической практики
закрепляться тот или иной размер – как традиция). Кроме того, даже знание
школьниками стихотворных размеров и умение правильно определять их
чаще всего никак не влияет на понимание смысла стихотворения, не служит
инструментом его раскрытия, превращаясь в начётническую характеристику
текста, существующую в качестве необязательной демонстрации ненужных
знаний. То, что знания такого рода требуется предъявлять при сдаче ЕГЭ
(вопросы части В), объясняется просто: компьютерной программе, созданной
для проверки этого рода заданий, нужны ответы, содержание которых легко
поддаётся формализации, а что может быть в этом смысле удачнее, чем
использование терминов – ямб, хорей…
Нагляднее всего роль ритма можно показать на примере
стихотворения, где ритмическая организация строф тесно связана со
смыслом:
Утес
Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана;
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя;
Но остался влажный след в морщине
Старого утеса. Одиноко
Он стоит, задумался глубоко,
И тихонько плачет он в пустыне.
В первой строфе, посвящённой описанию «весёлой тучки», ритм
гармоничный: каждый стих представляет собой законченную синтагму,
мерные паузы располагаются ровно на конце строк. Сбивчивый ритм второй
строфы соответствует драматизму темы утёса: перенос (enjambement) в
первой строке, по две паузы во второй и третьей строках.
Как правило, в таких очевидных примерах школьники сразу
улавливают связь между ритмом и содержанием. Задача заключается в том,
чтобы закрепить и развить навык «ритмического чутья» в работе с более
сложными текстами. Произведения для тренировки следует подбирать по
принципу ритмического разнообразия. Начинать, может быть, лучше с таких
стихотворений, где ритм не очень ощутим:
Михаил Кузмин (1875-1936)
Из «Александрийских песен»
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
все мы четыре любили, но все имели разные "потому что":
одна любила, потому что так отец с матерью ей велели,
другая любила, потому что богат был ее любовник,
третья любила, потому что он был знаменитый художник,
а я любила, потому что полюбила.
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
все мы четыре желали, но у всех были разные желанья:
одна желала воспитывать детей и варить кашу,
другая желала надевать каждый день новые платья,
третья желала, чтобы все о ней говорили,
а я желала любить и быть любимой.
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
все мы четыре разлюбили, но все имели разные причины:
одна разлюбила, потому что муж ее умер,
другая разлюбила, потому что друг ее разорился,
третья разлюбила, потому что художник ее бросил,
а я разлюбила, потому что разлюбила.
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
а, может быть, нас было не четыре, а пять?
Саша Чёрный (1880-1932)
Обстановочка
Ревет сынок. Побит за двойку с плюсом,
Жена на локоны взяла последний рубль,
Супруг, убытый лавочкой и флюсом,
Подсчитывает месячную убыль.
Кряxтят на счетаx жалкие копейки:
Покупка зонтика и дров пробила брешь,
А розовый капот из бумазейки
Бросает в пот склонившуюся плешь.
Над самой головой насвистывает чижик
(Xоть птичка божия не кушала с утра),
На блюдце киснет одинокий рыжик,
Но водка выпита до капельки вчера.
Дочурка под кроватью ставит кошке клизму,
В наплыве счастья полуоткрывши рот,
И кошка, мрачному предавшись пессимизму,
Трагичным голосом взволнованно орет.
Безбровая сестра в облезлой кацавейке
Насилует простуженный рояль,
А за стеной жиличка-белошвейка
Поет романс: "Пойми мою печаль"
Как не понять? В столовой тараканы,
Оставя черствый xлеб, задумались слегка,
В буфете дребезжат сочувственно стаканы,
И сырость капает слезами с потолка.
Школьники объясняют невыраженность ритма в стихотворениях М.
Кузмина и Саши Чёрного тем, что он повредил бы неспешному развитию
темы и описательно-повествовательной интонации (у Кузмина даже
устранено такое средство ритмизации, как рифма).
В следующем стихотворении учащимся предлагается услышать
суховатый, раздражающе однообразный ритм дробного барабанного боя –
главное фоническое средство, аккомпанирующее развёртыванию сюжета:
В. А. Жуковский. Ночной смотр
В двенадцать часов по ночам
Из гроба встает барабанщик;
И ходит он взад и вперед,
И бьет он проворно тревогу.
И в темных гробах барабан
Могучую будит пехоту;
Встают молодцы егеря,
Встают старики гренадеры,
Встают из-под русских снегов,
С роскошных полей италийских,
Встают с африканских степей,
С горючих песков Палестины.
В двенадцать часов по ночам
Выходит трубач из могилы;
И скачет он взад и вперед,
И громко трубит он тревогу.
И в темных могилах труба
Могучую конницу будит:
Седые гусары встают,
Встают усачи кирасиры;
И с севера, с юга летят,
С востока и с запада мчатся
На легких воздушных конях
Одни за другим эскадроны.
В двенадцать часов по ночам
Из гроба встает полководец;
На нем сверх мундира сюртук;
Он с маленькой шляпой и шпагой;
На старом коне боевом
Он медленно едет по фрунту;
И маршалы едут за ним,
И едут за ним адъютанты;
И армия честь отдает.
Становится он перед нею…
Можно предложить детям объяснить отсутствие рифмы в
стихотворении. Несложный эксперимент – подстановка в конец строк
рифмующихся слов (смысл не важен) – позволяет понять, что рифма в
данном случае перетягивает внимание на себя и ослабляет эффект ритма,
который особенно ощутим именно потому, что им в основном и держится
стихотворная форма:
В двенадцать часов по ночам
Из гроба встает полководец;
Та-та-та та-та-та очам;
Та-та-та та-та-та колодец…
Знаменитая баллада Н. Тихонова позволяет проиллюстрировать
понятие мужественного, отрывистого ритма:
Н. Тихонов (1896-1979)
БАЛЛАДА О ГВОЗДЯХ
Спокойно трубку докурил до конца,
Спокойно улыбку стер с лица.
'Команда, во фронт! Офицеры, вперед!'
Сухими шагами командир идет.
И слова равняются в полный рост:
'С якоря в восемь. Курс - ост.
У кого жена, брат Пишите, мы не придем назад.
Зато будет знатный кегельбан'.
И старший в ответ: 'Есть, капитан!'
А самый дерзкий и молодой
Смотрел на солнце над водой.
'Не все ли равно,- сказал он,- где?
Еще спокойней лежать в воде'.
Адмиральским ушам простукал рассвет:
'Приказ исполнен. Спасенных нет'.
Гвозди б делать из этих людей:
Крепче б не было в мире гвоздей.
Ритму стихотворения соответствует не только содержание, но и
лаконичный стиль стихотворения («телеграфный»). Ученики отмечают
мелкую, но характерную деталь: в двух последних строках даже частица
«бы» дана в усечённом виде – «б», хотя в ритмический рисунок вписывалась
бы и полная форма.
Тексты для самостоятельного наблюдения за ритмом
Игорь Северянин (1887-1941)
Букет незабудок был брошен небрежно
На письменном розовом дамском столе…
Покинуто было хозяйкой шалэ,
И солнце блистало в оконном стекле
Прощально и нежно.
У окон гостиной сох горько миндаль.
Эльгриной, уплывшей в исконную даль,
Букет незабудок был брошен небрежно
В ее кабинете; в гостиной рояль
Вздыхал так элежно…
Струнец благородный, он слушал прилежно,
Как плакал букет бирюзовых цветов,
И вторить букету рояль был готов,
И клавишил — это ль не песня без слов? —
«Был брошен небрежно…»
А. С. ПУШКИН
ЗАКЛИНАНИЕ
О, если правда, что в ночи,
Когда покоятся живые
И с неба лунные лучи
Скользят на камни гробовые,
О, если правда, что тогда
Пустеют тихие могилы,—
Я тень зову, я жду Леилы:
Ко мне, мой друг, сюда, сюда!
Явись, возлюбленная тень,
Как ты была перед разлукой,
Бледна, хладна, как зимний день,
Искажена последней мукой.
Приди, как дальная звезда,
Как легкий звук иль дуновенье,
Иль как ужасное виденье,
Мне всё равно: сюда, сюда!..
Зову тебя не для того,
Чтоб укорять людей, чья злоба
Убила друга моего,
Иль чтоб изведать тайны гроба,
Не для того, что иногда
Сомненьем мучусь... но, тоскуя,
Хочу сказать, что всё люблю я,
Что всё я твой: сюда, сюда!
ХРАНИ МЕНЯ, МОЙ ТАЛИСМАН
Храни меня, мой талисман,
Храни меня во дни гоненья,
Во дни раскаянья, волненья:
Ты в день печали был мне дан.
Когда подымет океан
Вокруг меня валы ревучи,
Когда грозою грянут тучи —
Храни меня, мой талисман.
В уединенье чуждых стран,
На лоне скучного покоя,
В тревоге пламенного боя
Храни меня, мой талисман.
Священный сладостный обман,
Души волшебное светило...
Оно сокрылось, изменило...
Храни меня, мой талисман.
Пускай же ввек сердечных ран
Не растравит воспоминанье.
Прощай, надежда; спи, желанье;
Храни меня, мой талисман.