вербальные артефакты как средство актуализации

Нуруллина Г.М.
ВЕРБАЛЬНЫЕ АРТЕФАКТЫ КАК СРЕДСТВО АКТУАЛИЗАЦИИ
КАТЕГОРИИ РОДА ИМЕН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ
Работа
представлена
кафедрой
русского
языка
и
межкультурной
коммуникации факультета русской филологии Татарского государственного
гуманитарно-педагогического университета.
Научный руководитель – кандидат педагогических наук, профессор Закирова
Рушания Юсуповна.
В работе рассматриваются вербальные артефакты, анализируются
фольклорные
произведения
(пословицы,
поговорки,
фразеологизмы,
загадки), которые служат средством актуализации категории рода и
дидактическим материалом при обучении роду имен существительных.
In this work the verbal artefacts are examined, folklore products(proverbs,
sayings, phraseological units, riddles)
which serve as a reason of gender’s
actualization and a didactic material at the training of the gender of nouns.
В недавнем прошлом в науке о языке преобладал системноструктурный подход к изучению слова, которое выступало в качестве
лингвистической единицы в отрыве от внеязыковой действительности и
изучалось в основном в аспекте семасиологии и системных связей. Однако
перед лингвистами всегда встают вопросы, связанные с проблемой
«соотношения языка и общества, языка и истории, языка и культуры» [1].
Язык рассматривается как фактор культурного наследия.
Исследователь Н.Г. Комлев в работе «Компоненты содержательной
структуры слова» говорит о том, что лексическому понятию сопутствует
некий культурный компонент. Н.Г. Комлев утверждает о зависимости
«семантики языка от культурной среды индивидуума»[2]. М. Коул считает,
что человек и воспринимаемый им объект «связаны не только “прямо”, но
одновременно и “непрямо”, через посредника, состоящего из артефактов, культуры» [3].
По определению Л.И. Новиковой, «артефакты – это ценности
культуры, ее уникальные феномены» [4]. В русском языке многие слова (в
интересующем нас аспекте имена существительные) содержат в себе
национально-культурный компонент, историю духовной жизни народа.
Исходя из этого, мы попытались охарактеризовать основные «артефакты»,
актуализирующие категорию рода имен существительных.
Артефакты делятся на вербальные и невербальные. Вербальные
артефакты включают в себя фразеологизмы, пословицы, поговорки,
загадки, скороговорки, сказки, былины, народные песни, стихотворения.
Все указанные виды народной словесности, будучи отражением языка как
феномена культуры, способствуют формированию языковой личности
человека.
При анализе категории рода мы будем обращаться к поэтической речи,
к устному народному творчеству. «Факт родовой принадлежности слова в
поэтической
речи
предопределяет
характер
образа
(олицетворения,
сравнения)» [5]. С.Г. Тер-Минасова отмечает, что существование в русском
языке категории рода «свидетельствует о более эмоциональном отношении к
природе, к миру, об олицетворении этого мира» [6].
Расширяя объём обозначаемого понятия, слово или словосочетание в
поэтической речи нередко приобретает значение символа. Символическое
начало заложено в самой природе слова. Символами могут стать «слова, несущие
какой-то
очень
глубокий,
поддающийся
масштабному,
практически
неограниченному развертыванию смысл» [7]. При анализе грамматической
категории
рода
понятие
символ
нередко
будет
ключевым,
основополагающим. Символы вырабатываются у каждого народа на основе
сравнения. По определению Масловой, «сравнения есть самый древний вид
интеллектуальной деятельности, предшествующий счету. Так, у русских
женщина сравнивается с березой, цветком, рябиной…» [8].
Береза испокон веков связана с бытом русского человека. Она
освещала жилище (лучима), согревала (березовые дрова), мыла (веничек, с
которым ходили в баню), лечила (березовый сок
исстари ценился как
лакомство и как целительный напиток). В силу своей чистоты и свежести
береза почитается как женский символ.
К тому же тот образ, который создается поэтами, раскрывает
красоту девическую. Так, например, поэт С.А. Есенин создает образ
девушки-березки: у березок девическая грудь, зеленая прическа, она
зеленокосая, а осенью у нее золотистые косы, холщовый сарафан или
юбчонка белая и лунный гребешок.
Женская нежность, хрупкость, но и верность, стойкость славятся
поэтами в образе березы.
Во все времена чистота, свежесть, красота
березы соединяются с образом девушки, невесты, женщины.
Вероятно, именно сближение образа березы с образом женщины
послужило условием отнесенности этого священного дерева к женскому
роду.
Символы, отражающиеся в произведениях устной словесности,
придают
последним
культурную
маркированность.
Например,
рука
выступает как символ власти, ласточка как символ весны, лебедушка –
символ девушки, кровь – символ жизненной силы и т.д.
В фольклоре русского языка неживые предметы, явления природы
часто персонифицируются. Категория рода в таких случаях выполняет
художественно-поэтическую, художественно-изобразительную функцию.
Образное олицетворение, основанное на стилистическом использовании
существительных
определенного
рода,
может
служить
различным
выразительным целям. В загадках, например, для «идентифицирующей и
мотивирующей функции рода» (по Я.И. Гину).
В данном случае нас интересует мотивирующая функция. В загадках
наблюдается грамматическое олицетворение, где по биологическому полу
можно определить род отгадываемого слова. Например: Красна девица
сидит в темнице, а коса на улице. (Морковь); Сидит дед, во сто шуб одет.
Кто его раздевает, тот слезы проливает. (Лук). Иногда в загадках может
происходить и дифференциация полов. Так, существительное капуста
женского рода, а в загадках при олицетворении выступает в мужском и
женском лицах. 1) Был ребенок – не знал пеленок. Стал стариком – сто
пеленок на нем. 2) Расселась барыня на грядке, оделась в шумные шелка. Мы
для нее готовим кадки и крупной соли полмешка.
Исследователь
В.В.
Одинцов
высказывает
предположение
о
принадлежности одного слова к одному из родов одушевленного класса на
примере других слов. По его мнению, в тех языках, где вода
олицетворяется и обозначается одним из родов одушевленного класса,
обнаружились аналогичные воззрения и на огонь. Особенно интересен тот
факт, что известное еще по мифам, по народным сказаниям противопоставление (или сопоставление) воды и огня отразилось и в языке: во
многих языках вода — женского рода, огонь — мужского. Подобно паре
огонь — вода, лингвисты отметили ряд других противопоставлений,
например день (мужской род) — ночь (женский род), характерное для
многих
индоевропейских
языков.
Религиозно-мистический
характер
санскритского (санскрит — язык Древней Индии) обозначения света, дня
вне всякого сомнения. Недаром Юпитер для римлян прежде всего бог
света. Его называли Люцетиус (Светодающий). Мистический характер ночи
ощущался еще сильнее. Слова, обозначающие ночь, повсюду женского
рода. В многочисленных сказаниях именно ночью действует нечистая сила; об
этом же свидетельствует и поговорка: Не к ночи будь помянуто и др.
Нельзя не заметить, что в большинстве языков в слове земля
ощущается женское начало, производящее, рождающее, тогда как в слове
небо — мужское. Небу приписывалось мужское начало, земле — женское,
производящее, рождающее. Во множестве сказаний, песен, пословиц мать
сыра земля противопоставляется небу-батюшке.
Так, в основу изображения неба у Н.А. Некрасова положены
художественные образы, в которых можно пронаблюдать употребление
автором категории рода как прием стилизации.
Весной, что внуки малые,
С румяным солцем-дедушкой
Играют облака…
Из небольших, разорванных,
Веселых облачков
Смеется солнце красное,
Как девка из снопов.
(Н.А. Некрасов)
Имя существительное солнце в грамматике русского языка относится
к среднему роду. В словаре В.И. Даля мы наблюдаем, что со словом солнце
связана тема господства (“Ты наше красное солнышко, кормилец или
благодетель, радость и надежда”). При этом слова мужского рода
кормилец
и
благодетель
указывают
на
социальную
роль
и
общественную значимость, а слова женского рода радость и надежда
придают оценочное и экспрессивное значение. Мужское начало
солнца открывается нам в его имени (мужского рода) в Древней Руси —
Дажьбог. Дажьбог — сын Сварога. В одном из древних текстов читаем:
Солнце царь сынъ Свароговъ еже есть Дажьбогъ.
Существительное ветер относится к мужскому роду. Интересен тот
факт, что такие разновидности ветров, как смерч, тайфун, ураган, вихрь,
циклон, сквозняк, бриз и др. принадлежат к мужскому роду. Эти ветры
мощны по своей силе. Видимо, именно в силу своей мощи, могущества,
порывистого движения они были отнесены к мужскому роду.
В произведениях образ ветра предстает как «сердитый» (Л.Толстой,
К.Ушинский), «заунывный» (Н.Некрасов). В русской народной сказке
«Мороз, Солнце и Ветер» описывается сила ветра, его властность. Если
солнце будет печь, то ветер повеет, сразу «холодком и потянет». И «мороз не
мороз, когда ветра нет». В детских стихотворениях также подчеркивается
сила ветра. Например:
Осторожно ветер из калитки вышел,
Постучал в окошко, пробежал по крыше,
Поиграл немного ветками черемух,
Пожурил за что-то воробьев знакомых.
И, расправив бодро молодые крылья,
Полетел куда-то вперегонку с пылью.
(М. Исаковский)
Кроме ветра, в окружающем мире происходят и такие явления
природы, как гром (м.р.), град (м.р.), дождь (м.р.), ливень (м.р.), снег (м.р.),
туман (м.р.), роса (ж.р.), гроза (ж.р.), молния (ж.р.).
Все атмосферные осадки, кроме росы, относятся к мужскому роду. Роса
относится к женскому роду, видимо, по своей хрупкости, чистоте, блеску.
Эти качества трудно отнести к другим видам осадков, поскольку они
шумные, сильные.
Явления природы: гром, гроза, молния чаще всего наблюдаются
одновременно. Но среди них гром все же оказывается мужественнее, грознее:
«Басовитый и серьезный, у него характер крут, заворчит он очень грозно –
все тотчас же убегут!». В следующей загадке
прослеживается
грамматическое олицетворение молнии и грома: Прошла Маланья – зажглося
пламя; Пришел Пахом – затрясся дом.
Родовая принадлежность существительного в поэтическом тексте часто
определяет весь метафорический план стихотворения. Метафоры выполняют в
речи особенно яркую выразительную функцию. Например,
Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана,
Утром в путь она умчалась рано
По лазури весело играя.
(Лермонтов М.Ю)
Таким образом, олицетворение неодушевленных существительных
является одним из проявлений в языке так называемого «человеческого
фактора». Еще А.А. Потебня писал о том, что язык нередко отражает ре-
зультаты переноса на мир вещей категорий и элементов человеческого бытия
[9].
Процесс
антропоморфизации
неодушевленных
существительных
наблюдается, например, в стихотворении В. Брюсова:
Помоги мне, мать-земля!
... Мать, мольбу мою услышь,
С тишиной меня сосватай!..
Осчастливь последним браком!
Глыбы черные деля,
Ты венчаешь с ветром тишь,
Я стучусь к тебе лопатой.
Луг с росой, зарю со мраком.
(В. Брюсов)
Явление персонификации неодушевленных существительных следует
связывать с денотативным значением морфологической категории рода.
Неодушевленные существительные, которые на уровне языковой системы не
обладают денотативным значением рода, как бы приобретают это значение на
уровне художественной речи. Дело в том, что при метафоризации у языковой
единицы проявляются признаки образности, семантической двуплановости,
оценочной и экспрессивной насыщенности [10].
М.В.
Ласкова
отмечает,
что
«всепроникающий
характер
персонификации – это одно из доказательств, во-первых, семантичности
(мотивированности) рода, во-вторых, связи грамматического рода с
культурными традициями носителей языка» [11].
Описание реалий, лексики культуры позволяет усвоить национальнокультурную специфику языковых средств. Функционирование вербальных
артефактов играет большую роль для осознания категории рода имен
существительных, поскольку реальные коммуникативно-познавательные и
культурные потребности личности составляют основу системы обучения.
Примечания:
1. Брагина А.А. Лексика языка и культура страны: Изучение лексики в
лингвострановедческом аспекте. 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Русский язык, 1986.– 152 с.
2. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. – М.: Изд-во Моск.
Ун-та, 1969. – С.116-117
3. Коул М. Культурно-историческая психология: наука будущего. – М.: Когитоцентр: Институт психологии, 1997. – С.142
4. Новикова Л.И. Культуроведческий аспект обучения русскому языку в 5-9
классах как средство постижения учащимися национальной культуры. Монография. – М.:
Прометей, 2005. – С. 224
5. Одинцов В.В. Лингвистические парадоксы: Кн. для учащихся ст.кл. – М.:
Просвещение, 1988. – С.67
6. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация: Учеб. пособие для
студентов, аспирантов и соискателей по спец. «Лингвистика и межкультурная
коммуникация» / С.Г. Тер-Минасова. – М.: Слово / Slovo, 2000. – С. 159
7. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. – М.: КомКнига, 2006. – С.
203
8. Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ-тов высш. уч.
заведений. – М.: Академия, 2004. – С. 128
9. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике: В 4 т. Т.3: Об изменении
значения и заменах существительного. – М.: Просвещение, 1968. – С.462
10. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. – СПб.: Наука, 1993. – С. 40-42
11. Ласкова М.В. Грамматическая категория рода в аспекте гендерной лингвистики.
// Автореф. …докт. филол. наук. – Краснодар, 2001. – С. 7