СТИХИ ПОХВАЛЬНЫЕ РОССИИ

С Т И Х И П ОХ ВА Л Ь Н Ы Е Р О С С И И
Начну на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальны:
Ибо все днесь мне ее доброты
Мыслить умам есть много охоты.
Россия мати! свет мой безмерный!
Позволь то, чадо прошу твой верный,
Ах, как сидишь ты на троне красно!
Небо российску1 ты солнце ясно!
Красят иных всех златые скиптры,
И драгоценна порфира, митры;
Ты собой скипетр твой украсила,
И лицем светлым венец почтила.
О благородстве твоем высоком
Кто бы не ведал в свете широком?
Прямое сама вся благородство:
Божие ты, ей! светло изводство2.
В тебе вся вера благочестивым,
К тебе примесу нет нечестивым;
В тебе не будет веры двойныя3,
К тебе не смеют приступить злые4.
Небо российску — ибо россиянину (старославянский союз «небо» или «не бо» — краткая форма от
«небонъ», «небоно»).
2
Божие... изводство — страна, избранная богом. В переработанном тексте 1752 г. соответствующие строки
говорят о том, что величие Рима и Византии перешло к России.
3
В тебе не будет веры двойныя. В изд. 1752 г. эта мысль выражена так: «И не двоякий твой догмат: Раскол
стремится только в ад». Некоторые исследователи усматривают здесь критику русских старообрядцевраскольников. Но Тредиаковский под словом «раскол», по-видимому, подразумевает иное —
обострившуюся борьбу между православной и католической церковью, что подтверждается словом
«догмат». Раскольники отстаивали не особый догмат, а некоторые церковные обряды. С католиками же
православных разделял прежде всего догмат об исхождении Святого Духа (от Отца или от Отца и Сына).
Этот раскол, как писал Феофан Прокопович в 1714 г., «отделил восток от запада и премногие и великие
ссоры, междоусобия, войны и почти бесконечные бедствия причинил во всей церкви... так утвердился
раскол сей, что наконец и надежды никакой к согласию не видно стало» (см.: Феофан Прокопович. Четыре
сочинения... М., 1773, стр. 3-4). От понимания слов «веры двойныя» и «раскол» зависит идея всего
стихотворения. Поэт видит Россию не изнутри, а извне, «чрез страны дальны». Говоря о пагубности «веры
двойныя», Тредиаковский, вероятно, имел в виду Польшу, где в 1720-х годах, после церковного собора в
Замостье, начались новые ожесточенные гонения со стороны католиков и униатов против православного
населения Западной Украины и Белоруссии. (Когда Вольтер - Иосиф Бургильон - написал книгу об этих
гонениях, Тредиаковский перевел ее на русский язык.) Польша - в начале XVIII в. единственное, кроме
России, самостоятельное славянское государство - и польская культура, естественно, привлекали внимание
Тредиаковского, который хорошо знал польский язык и широко использовал его для обогащения русского
словаря. Польскому вопросу (и французскому вмешательству) он посвятил оду о сдаче города Гданьска.
4
К тебе не смеют приступить злые. Живя в Париже, Тредиаковский непосредственно соприкасался с
деятельностью иезуитов. Еще в 1717 г. сорбоннские богословы добивались от русского правительства и
1
Твои все люди суть православны
И храбростию повсюду славны;
Чада достойны таковой мати,
Везде готовы за тебя стати.
Чем ты, Россия, не изобильна?
Где ты, Россия, не была сильна?
Сокровище всех добр ты едина,
Всегда богата, славе причина.
Коль в тебе звезды все здравьем блещут!
И россияне коль громко плещут:
Виват Россия! виват драгая!
Виват надежда! виват благая.
Скончу на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальны:
Сто мне языков надобно б было
Прославить всё то, что в тебе мило!
1728
духовенства объединения католической и православной церкви под властью римского папы. Эти
дипломатические шаги в области религии были, несомненно, связаны с политическими интригами Франции
в польских и других делах. Вместе с обращенною в католичество княгинею Ириной Долгоруковой в
качестве ее духовника иезуиты направили в Россию своего эмиссара Жака Жюбе, известного под именем
Лакура. 24 июня 1728 г. Сорбонна дала Жюбе официальные полномочия «употребить все средства» для
соединения церквей (см.: И. Чистович. Феофан Прокопович и его время. СПб., 1868, стр. 369-370). Через
родственников Ирины Долгоруковой Жюбе установил конспиративную связь с «верховниками» (в число
десяти «персон» Верховного тайного совета входили четыре князя Долгоруковых и два брата Ирины —
князья Голицыны). В этом ему помогал испанский посол герцог де Лирия. Впоследствии, при императрице
Анне Иоанновне, когда «верховники» подверглись опале, Жюбе был выслан из России, а княгине
Долгоруковой было указано возвратиться в православие. Тредиаковский имел непосредственное отношение
к этой акции Сорбонны. Когда Сорбонна обратилась за содействием к русскому послу в Париже А. Б.
Куракину, посол, собиравшийся в это время в отпуск (уехал из Парижа 11 июля 1728 г., возвратился 17
января 1729 г.), отвечал, что у него в Париже есть агент - Тредиаковский, к которому и следует обращаться.
«Это единственное средство, - прибавлял Куракин, - сделать мне приятное, и я вас прошу сделать
Тредиаковскому честь вашими поручениями» (см.: П. Пекарский. Наука и литература в России при Петре
Великом, т. 1. СПб., 1862, стр. 42). Вероятно, с этими идеологически и политически острыми делами и были
связаны размышления поэта о родине, запечатленные в «Стихах похвальных России».