юрий козловский: "хочу летать

ЮРИЙ КОЗЛОВСКИЙ: "ХОЧУ ЛЕТАТЬ!"
29.06.2009
Он подъехал к редакции на хорошей скоростной машине, без усилий вышел из нее и пошел навстречу.
Высокий, плечистый, уверенный в себе человек. Судя по размашистой походке, пилот или моряк. И
если не знаешь его уникальной биографии, ни за что не догадаешься, что это наш краснозаводский
Маресьев. За всю историю отечественной авиации уникумов, что лишились обеих ног и остались в
строю, говорят, только четверо. И один из них наш земляк Юрий Валентинович Козловский.
"Я родился на дороге"
Чтобы понять, откуда берутся силы у человека в самые драматические моменты жизни, надо заглянуть
в его детство. Юрий Валентинович говорит, что очень похож на маму, которой, к сожалению, уже нет в
живых. Только крепкая барышня из подмосковного села и могла выдержать суровую кочевую жизнь в
таежном Карымском районе под Читой. Отец Юрия, участник Гражданской войны, строитель и
механик, строил дорогу Чита — рудник Хапчеранга. Здесь родились все дети Козловских. В 43-м в селе
Ульзутуево появился на свет четвертый, младший — сын Юра.
Отцу довелось повоевать и на фронтах Великой Отечественной. Последнюю весточку семья получила
от него уже в Краснозаводске, куда перебралась к сердобольному брату мамы. Отец прислал с фронта
большие деньги по тем временам — тысячу рублей, и это помогло Козловским обзавестись
собственным углом. Больше от создателя читинской автомагистрали и начальника автобазы
Наркомсвязи вестей не было, пропал человек. Кормильцем семьи стал Краснозаводский химзавод.
От баранки до штурвала
Дерзкая мечта о крыльях появилась позже, когда он слушал рассказы двоюродных братьев — военных
летчиков да еще появился невероятно романтичный фильм "Звезды на крыльях". А маленький Юра спал
и видел, как бы оказаться за баранкой какой-нибудь полуторки. Готов был часами ассистировать в
гараже и под машиной, только бы дали подержаться за руль. И в девять лет на коленках соседского
шофера мальчишке впервые позволили управлять автомобилем. Подростком он так виртуозно водил
любые машины, что школьный учитель спокойно доверял ему вести урок автодела. И потом на заводе
ученик слесаря и токаря осваивал станочную технику вдвое быстрей ровесников. А в гараже
сватковской птицефабрики в 18 лет слыл опытным водителем, с которым уважительно советовался сам
завгар.
В военкомате с призывником долго не церемонились. Положили перед парнем стопку агиток из
военных училищ — и закрыли дверь на ключ. Дескать, не выйдешь отсюда, пока не примешь
окончательное решение. Когда на пороге появился комиссар, смелый юнец заявил, что не нашел в
стопке приглашений главного — в летное училище.
— Так ты надумал идти в летное? — оценил упорство призывника комиссар. — Тогда быстрей
отправляйся на медкомиссию. Она еще работает.
В Ейском высшем военном авиационном ордена Ленина училище летчиков претендентов тестировал
ученый из Ленинградского института авиационной медицины. Два земляка, прибывшие поступать
вместе с ним, срезались на этом психологическом экзамене один за другим. Козловский исследователя
явно заинтересовал. Он требовал запомнить сложные комбинации предметов и действий, давал задания
сразу для обеих рук и ног, просил прогнозировать вектор движения в разных обстоятельствах. Парень
справился со всеми, даже усложненными заданиями, хладнокровно и безошибочно.
— Ну, ты летчик божьей милостью, — заключил исследователь. — Считай, что ты уже курсант.
На экзамене на стол Юрия прилетела чужая шпаргалка. Преподаватель отобрал "шпору" и сурово
насупил брови. Это недоразумение могло закончиться выдворением из аудитиории. Но тут он услышал,
как давешний психолог посоветовал экзаменатору:
— Отнеси-ка ты ему эту шпаргалку обратно.
У преподавателя на лице было неподдельное изумление. Вмешался сам абитуриент, который доказал,
что в шпаргалках не нуждается.
Неудобный курсант
Юрий освоил винтомоторный Як-18, реактивный чешский учебно-тренировочный L-29, на третьем
курсе сел за штурвал МиГ-17. Но в тренировочных полетах возникла неожиданная проблема. Его
тщедушный инструктор физически не справлялся с перегрузками во время полетов с атлетом
Козловским. В какой-то момент наставник просто терял связь с окружающим, и получалось, что
курсант управлял самолетом самостоятельно, без страховки старшего. Но вместо того, чтобы честно
предупредить об этом казусе руководство училища, инструктор решил избавиться от слишком ретивого
курсанта. И по инстанции пошла бумага на отчисление Козловского из летного училища. Однако
нашелся человек, который сказал командиру полка Герою Советского Союза полковнику Назарову
простые слова:
— Прежде чем отчислять, слетайте с ним сами.
В полете на МиГ-15 Юрий так выполнил все маневры, что командиру захотелось "порулить" самому.
Увлекшись воздушной акробатикой, полковник не заметил, как загорелась лампочка аварийного остатка
топлива. Курсант спокойно привлек к этому внимание командира и сказал, что приступает к посадке с
ходу, без обычных маневров и с имитацией отказа двигателя.
Первая реакция полковника Назарова была: "Ты с ума сошел?" Вторая: "Делай, как знаешь..."
Аварийная посадка прошла безупречно, и командир полка нарушил летный этикет. Вопреки правилам
он дождался у самолета, когда выберется из кабины курсант, и тут же при всех премировал его
внеплановым полетом на реактивном самолете. Группа организаторов полетов обеспечила Козловскому
этот коридор.
На выпускных полетах для Юрия приглашали специального инструктора — с такой же косой саженью в
плечах, как у него самого. Выполнение всех фигур было признано отменным.
А боевой разворот со сложной траекторией назвали поистине королевским.
Второе рождение, опять в Чите
Шесть лет Козловский прослужил в Германии, в городах Альтеслагер и Брандт, был заместителем
командира эскадрильи и начальником штаба. В небе чувствовал себя в своей стихии, но хотелось еще
выше. Пытался попасть в отряд космонавтов, отбор проходил в советском военном госпитале в
Германии. Подвел рост, оказался на 1 сантиметр выше предельно допустимых 175.
— Сейчас это уже не препятствие, есть очень высокие космонавты, — говорит Козловский. — А в 66-м
этот сантиметр закрыл мне дорогу в космос.
Летная карьера привела в Забайкалье, в летную часть в Джиде. Здесь и произошло самое драматическое
событие в его жизни. Замкомандира эскадрильи Козловский был единственным в части летчиком, класс
которого позволял летать в облаках. Он и отправился 27 марта 73-го года на одноместном истребителе
Су-7Б на разведку погоды. На высоте 10 тысяч метров заметил, что радиокомпас "виляет". Связался с
землей, чтобы уточнить координаты, там предложили перейти на другой канал — и связь как отрезало.
Ни компаса, ни связи, ни визуальных ориентиров. В плотных облаках да еще ночью он летел
практически вслепую.
— Этот сбой связи — несчастный случай, — убежден Юрий Валентинович. — Подряд три перебежчика
в те годы улетели на запад вместе с кодами "свой-чужой". Приходилось еженедельно менять коды и
радиомаяки, перенастраивать радиостанции. Вот и произошла техническая накладка. Но добавилась и
элементарная халатность на пункте управления полетами. Мое приземление в расчетное время должны
были отследить. И если этого не произошло, самолет надо искать. А обо мне просто забыли. Я сам
потерялся в небе из-за паузы в радиоэфире, да меня еще и на земле потеряли...
Его настойчивые позывные случайно услышал замкомандира полка летчик Марат Тульнов, который в
этот момент сам был в полете. Пропажа нашлась, но у Козловского уже горела лампочка аварийного
остатка топлива. Тульнов предупредил, что внизу Чита, и надо тянуть, сколько удастся, за пределы
города. Юрий сумел отсрочить падение самолета на 40 долгих секунд — это около 8 километров лета.
Когда мелькнули последние огни, до земли оставалось всего 250 метров. Катапульта дает гарантию при
резерве высоты в полкилометра. Козловский без всякой автоматики сам срывал фонарь с кабины и даже
не стал пристегиваться к катапульте. И в этом ручном режиме выскочил из пикирующего самолета.
Парашют раскрылся за секунду до приземления.
Чудо жизнелюбия
— Я сразу понял, что лишился ног, — вспоминает Юрий Валентинович. — Открытый перелом, ступни
болтаются. В темноте ощупал свои потери руками, как мог, перетянул вены. Если бы не 20-градусный
мороз, добивший ноги, но остановивший кровотечение, меня бы уже не было...
С перебитыми ногами, в дикий холод он полз по тайге трое суток на звук дороги. Потом узнал, что,
теряя силы и сознание от кровопотери и боли, преодолел 7 километров! И все-таки выбрался к
автостраде.
С чудовищными ранами ухитрился преодолеть сплошной забор, ограждавший шоссе. Чтобы пролезть
под ним, сумел стащить с себя комбинезон, а на другой стороне — одеть все, что осталось от формы.
Последнее, что успел сделать, пока сознание окончательно его не покинуло, — упираясь ножом,
забраться на ближайшее возвышение. Верил до последней минуты сознания, что найдут. К счастью, в
это верил еще один человек — пилот вертолета Роберт Волков. Они даже не были лично знакомы, но
спасатель как чувствовал, что отыщет Козловского.
Больше трех суток в морозы и с жуткими ранами никто бы не продержался. Официально поиски
прекратили. Но Волков выпросил у командования еще один день на поиски летчика. И увидел, наконец,
распластанное тело на пригорке у пустой дороги, закрытой на ремонт. Его доставили в госпиталь с
температурой тела 33,2 градуса. Никто не верил, что после таких испытаний можно выжить, а он
держался неведомо на чем.
Несколько раз летчика навестил в палате главком ВВС СССР, начальник госпиталя дежурил у кровати.
Каждое утро в реанимации начиналось с вопроса врачей, в котором были изумление и восхищение: "Ты
еще жив?!" Кажется, медики сами не понимали, как этот 30-летний парень умудряется цепляться за
жизнь.
— Ты все равно умрешь, — сорвалось как-то у одного хирурга.
— Я выживу, даже не сомневайтесь, — отвечал чуть живой летчик.
В палате безотлучно были мама и сестра, приехавшие из Краснозаводска.
Сбежал из больницы без ног
Влажная гангрена не оставляла никаких шансов на спасение ног. В Читу откомандировали знаменитого
хирурга, но из-за непогоды он застрял в Новосибирске. Первую ампутацию провели врачи госпиталя,
медлить было нельзя. Потом будет еще две ампутации. Врачи были рады, что спасли упорному
пациенту колени. Два года лечения в столичных клиниках, больше 20 операций, осложнения на
суставах, пересадки кожи, кровавые подтеки на первых протезах. И... побег на такси из больницы с
чужими протезами в специализированный санаторий в Сочи. Где он тут же лицом к лицу столкнулся с
полковником Орловым из Военно-медицинской академии имени Кирова, который спасал ему ноги. Тот
был настолько потрясен жизнелюбием и неукротимой энергией своего беглого пациента, что вместо
выволочки распорядился выделить ему служебную машину на время отпуска в санатории.
"Еще полетаем!"
Ему присвоили майора и обещали найти работу в полку. Но он предпочел прозябанию где-нибудь в
военной канцелярии новую жизнь. Все два года лечения он был на довольствии и получал воинское
содержание. Как узнал позже, история с потерянным самолетом, которая едва не стоила жизни ему и
могла привести к многочисленным жертвам в Чите, получила продолжение. Весь командный состав
Забайкальского полка разбросали по другим гарнизонам, в часть пришли новые люди.
Он восстанавливал силы у матери в Краснозаводске, когда произошли важные для него события. Вопервых, 32-летний холостяк встретил, наконец, спутницу жизни. Имя у нее чудесное и очень
подходящее — Надежда. О летчике, который пожертвовал собой, чтобы спасти от катастрофы город, и
история болезни которого — пример личного героизма, рассказала сначала военная газета "Красная
Звезда", а потом и "Комсомольская правда". Вскоре Козловского и его молодую жену пригласили на
вручение высшей награды советского комсомола — ордена "Знак Почета".
Есть у него орден "За службу Родине в Вооруженных Силах СССР" III степени. Эту награду военное
начальство вручило летчику почти тишком. Приехал из Москвы генерал и в пустом дворе Загорского
военкомата, потупив глаза, быстро вручил Козловскому коробочку с орденом. Военные люди считают,
что его профессиональный и личный подвиг заслуживают большего. Союз ветеранов Афганистана
принял решение обратиться к президенту России с ходатайством о присвоении Юрию Козловскому
звания Героя России. Военные, что прошли Афганистан, считают так: как находят спустя десятилетия
своих обладателей ордена и медали Великой Отечественной и современных локальных войн, так и эта
награда должна найти героя.
Ему еще дважды пришлось начинать жизнь сначала. Почти полтора десятка лет проработал на
авиационном заводе — в ОКБ им. Сухого в специализированной лаборатории искусственного сердца. И
был уже в должности замначальника спецлаборатории, когда завод-институт обанкротился. Хотел
открыть свою пекарню, но малое производство придушили назойливой опекой и налогами. Сейчас
деятельный военный пенсионер работает заместителем гендиректора фонда "Московский ветеран". На
медкомиссиях Козловский неизменно доказывает, что способен полноценно трудиться. У него,
например, есть "окончательная бумага" из института протезирования, что имеет право водить обычную
машину и даже управлять грузовиком.
Спрашиваю у Юрия Валентиновича, чего ему хочется больше всего? Он, не задумываясь, отвечает:
"Летать!" Если не в кабине самолета, то под куполом парашюта. Он прыгал в прошлом году и совсем
недавно. Пока в тандеме с инструктором. Но у него есть план прыгнуть без посторонней помощи. Даже
специальную методику разработал, как это сделать на протезах. А уж если он что задумал, будьте
уверены, выполнит обязательно.
Светлана АНИКИЕНКО
Фото Алексея СЕВАСТЬЯНОВА
Газета "Вперед"