Интеграция с Россией

Валерий КАРБАЛЕВИЧ (Белоруссия)
ПАРАДОКСЫ БЕЛОРУССКО-РОССИЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ.
(Взгляд из Минска)
2 апреля 2000 г. в Беларуси отмечали пятилетний юбилей белорусскороссийской интеграции. Если подводить итоги этой пятилетней кампании, то
необходимо отметить, что она вся соткана из трудно разрешимых парадоксов.
Неопределенность смысла, конечной цели интеграции, причин и последствий, форм и
способов объединения сплелись в запутанный клубок. Отсутствуют понятные правила
игры, которые в ее процессе регулярно меняются. Без внятного объяснения остается
самый главный парадокс. В России практически нет противников интеграции. В РБ
единоличный правитель давно снискал славу главного объединителя славянских
народов. А между тем процесс интеграции, достигнув уровня таможенного союза еще
в 1995 г., на нем безнадежно застрял. Все последующие события – подписание все
новых бумаг с громкими названиями (подписано пять белорусско-российских
договоров, содержанием очень похожих один на другой), создание громоздких
бюрократических структур, помпезные заседания политиков обоих государств и часто
повторяющиеся призывы еще теснее объединяться – по большому счету не имели
серьезного практического значения для реального углубления интеграции.
Не только журналисты, но и полномочные представители обеих стран никак не
могут разобраться, как же называется существующее ныне белорусско-российское
образование. Официальные белорусские СМИ дают просто восхитительный пример
терминологической абракадабры: "выступление председателя Высшего госсовета
Союзного государства А. Лукашенко на заседании Парламентского собрания Союза
Беларуси и России" (курсив автора).
Этот парадокс объясняется скорее всего тем, что различные политические
силы, ведущие политические акторы вкладывают в этот процесс разное, часто
диаметрально противоположное содержание.
1
ВАЛЕРИЙ КАРБАЛЕВИЧ, главный эксперт Аналитического центра “Стратегия”, г.
Минск.
Интеграция с Россией во внешней политике Беларуси многофункциональна.
В наследство от СССР Беларуси осталась сильная экономическая зависимость
от России. Примерно 58% внешней торговли РБ приходилось на РФ. В настоящее
время практически 80% белорусских предприятий от 40 до 90% сырья и
комплектующих получают из России. Энергетическая зависимость составляет почти
100%.
Экономическая интеграция с Россией призвана была, по представлениям
правящей элиты РБ, помочь стране выйти из глубокого кризиса. Она проходила под
лозунгом "восстановления хозяйственных связей". Интеграция в какой-то мере
помогла сохранить белорусскую промышленность, но, с другой стороны, она
способствовала
консервации
промышленность,
ни
старой
сельское
советской
хозяйство
производственной
благодаря
интеграции
базы.
не
Ни
смогли
модернизироваться и завоевать новые рынки. Более того, белорусские экспортеры
начали вытесняться с российского рынка. И что еще более показательно, белорусские
товары стали терять белорусский рынок под напором российского импорта. И чем
больше продолжается интеграция, тем больше падает уровень жизни. Результат
вполне
закономерный,
предопределенный
самой
парадигмой
политики,
рассматривающей интеграцию как панацею.
Белорусская социально-политическая модель может выжить только при
условии поддержки со стороны России. Мобилизационная экономика РБ исчерпала
внутренние ресурсы и в значительной мере держится на российской помощи. По
некоторым оценкам объем российских дотаций составляет около 10% ВВП Беларуси.
(Белорусская газета, 6 августа 2001 г.).
Однако с самого начала политики интеграции белорусско-российские
хозяйственные
связи
не
являются
взаимовыгодными
отношениями
двух
экономических партнеров, а служат как бы дополнением к политическим отношениям,
подчинены им. Здесь политика первична, а экономика вторична.
Однако, несмотря на важность экономических причин, российский вектор
внешней политики Беларуси, пророссийская ориентация общества во многом
основывается и на социокультурных факторах, менталитете народа. Слабость
белорусской
национальной
идеи,
неопределенность
национальной
2
самоидентификации и государственного самоопределения создают для этого
благоприятные условия.
По данным социологического исследования, проведенного Независимым
институтом социально-экономических и политических исследований (НИСЭПИ) в
октябре 2001 г., в случае проведения референдума об объединении Беларуси и России
за объединение готовы проголосовать 51,3%, против - 26,4% граждан. При этом важно
обратить внимание на следующее обстоятельство. Сторонники интеграции с Россией в
своем большинстве являются приверженцами социализма. Т.е. популярность идеи
интеграции во многом обусловлена "советскостью" белорусского массового сознания.
Значительная часть населения Беларуси идейно-психологически продолжает жить в
СССР. На востоке от себя сторонники интеграции видят не сегодняшнюю реальную
Россию. Они отказываются осознавать, что она быстро капитализируется. Видимо, это
рассматривается как что-то временное, что должно скоро кончиться. Они видят там
бывший СССР. И России приписываются качества, которыми обладал Советский
Союз. Большое количество сторонников интеграции свидетельствует о стремлении
значительной части населения не столько объединиться с Россией, сколько о желании
вернуться в Советский Союз, в прежний советский социализм. То есть за идеей об
интеграции с Россией для многих людей скрыта неосознанная надежда на
возможность реанимировать СССР. В этой связи любопытна оценка политической
роли белорусского президента, данная известным польским политологом Адамом
Михником: "Лукашенко - это вовсе не московская марионетка; он - советская кукла"
(Gazeta Wyborcza, 1996, N 279).
До 2000 г. существовал еще один сильный двигатель интеграции. Сейчас уже
ни для кого не секрет, что в 1996-1999 гг. завоевание кремлевского посада было
идеей-фикс А. Лукашенко. Его поездки по российским регионам были не столько
визитами президента соседней страны, сколько предвыборными турне кандидата в
президенты России. Более того, можно утверждать, что внешняя политика РБ была в
значительной
мере
подчинена
реализации
этой
достаточно
авантюрной
и
сверхамбициозной идеи. Причем до самого последнего момента А. Лукашенко не
оставлял надежды подписать договор о союзном государстве и впрыгнуть на
платформу набирающей ход президентской избирательной кампании в России 2000 г.
С приходом к власти В. Путина А. Лукашенко понял всю тщетность своих надежд. И
это несколько охладило интеграционный пыл официального Минска.
С самого начала этого процесса белорусской стороной в саму идею
интеграции были заложены такие установки (часто взаимоисключающие), которые
3
делали ее противоречивой, малореальной, а само межгосударственное образование неестественным и конфликтогенным. Ни с одной другой страной мира Россия не
имеет столько конфликтов и скандалов, как с Беларусью.
Прежде всего, официальным Минском поставлены несовместимые одна с
другой задачи: объединение в союзное государство при сохранении национального
суверенитета государств - участников. Очевидно, что это юридический нонсенс. Если
две страны объединяются в одно государство, то они никак не могут сохранять свой
национально-государственный суверенитет и оставаться субъектами международного
права. Если же они остаются суверенными, то новое образование никак нельзя назвать
"союзным государством". Тогда это всего лишь некая форма межгосударственного
союза.
Такая установка объясняется тем, что в белорусском обществе и элите
парадоксально сосуществуют две на первый взгляд трудно сочетаемые идеи:
безальтернативности
государственности
интеграции
и
с
суверенитета.
Россией
и
Возвращаясь
ценности
к
белорусской
приведенным
выше
социологическим данным, необходимо одно уточнение. Хотя объединение с Россией
поддерживает 51,3% населения, только 24,6% готово при этом пожертвовать
суверенитетом Беларуси. 3/4 граждан хотят жить в независимом государстве.
Другая
принципиальная
установка,
о
которой
постоянно
твердит
А.
Лукашенко, неустанно повторяют белорусские государственные СМИ: непременным
условием объединения должен быть равный голос Беларуси и России в любом
союзном образовании. Нереальность согласия России интегрироваться на таких
условиях совершенно очевидна.
Таким образом, идея интеграции и в массовом сознании в Беларуси, и в
сознании элиты во многом иррациональна, основана не столько на четко
сформулированных и реальных задачах и целях, сколько на мифах.
На этапе глубокой трансформации характерными чертами общества являются
неустойчивость, неопределенность, несформированность интересов, государственных
институтов, политических элит, внешнеполитических приоритетов. И любая
интеграция,
построенная
на
такой
шаткой
основе,
будет
недолговечной,
нежизнеспособной, какие бы "исторические" документы между Беларусью и Россией
не были подписаны. Ссылки на то, что весь мир объединяется, несостоятельны,
поскольку интеграция может быть успешной только на здоровой рыночной,
демократической основе, осуществляемая естественным путем. Интеграция бедных
государств с не совсем рыночной экономкой, к тому же с авторитарными или
4
полуавторитарными
(применительно
к
России)
режимами
не
может
быть
эффективной. Кроме того, история не знает примеров жизнеспособной федерации или
конфедерации, состоящей только из двух государств. Тем более невозможно
представить прочное, равноправное объединение, состоящее из таких разновеликих
государств, какими являются Беларусь и Россия. Попытки искусственно, по
политическим соображениям подстегнуть процесс интеграции ни к чему путному
привести не могут.
Очевидно, что ни Сообщество, ни Союз, ни Союзное государство Беларуси и
России абсолютно непригодны для практической реализации идеи сближения,
углубления сотрудничества двух стран. Абсолютно все задачи, зафиксированные в
политических
договорах,
можно
решить
на
основе
обычных
двусторонних
межгосударственных соглашений по конкретным направлениям сотрудничества, с
четким механизмом реализации. Поэтому для развития и углубления отношений
между странами не нужны эти громоздкие бюрократические структуры (Высший
Государственный совет, Постоянный комитет, Парламент), помпезные заседания с
минимальным эффектом, а также обилие документов со звучными названиями, но по
сути являющимися протоколами о намерениях.
Очевидно, у значительной части политиков интеграция - это способ, средство
политической борьбы. Для многих из них в этой кампании важна не цель, конечный
результат, а процесс.
Сама идея интеграции оказалась неотделима от главных ее адептов. Главными
идеологами и двигателями интеграции являются политические силы (А. Лукашенко,
российские левые), ориентированные против реформ, на реставрацию в том или ином
виде СССР и прежней общественной системы, новую "холодную войну" с Западом.
Таким образом, идея объединения двух народов является оружием, источником
дополнительной силы для антиреформаторов.
Этим
политическим
силам
удалось
крайне
идеологизировать
идею
интеграции. Официозная пресса Беларуси сознательно уводит читателей от
рациональных аргументов, переводя проблему в сферу голой риторики и пропаганды.
В качестве иллюстрации можно привести такой пассаж: "Вокруг святого дела
воссоединения народов Беларуси и Российской Федерации антинациональными
силами
устроен постыдный торг. В прозападных СМИ и, к сожалению, в ряде
государственных изданий всевозможные политиканы подсчитывают, как на базаре,
выгоды... Светлое стремление нашего народа жить в единстве они пытаются сделать
разменной монетой в своих корыстных интересах". (Свабода, 21 мая 1997 г.). Нечто
5
похожее утверждал и сам А. Лукашенко. Во время визита в Смоленск в конце 1998 г.
он заявил: "Вопрос о его (объединении - В. К.) экономической целесообразности не
ставится вообще: если речь идет об объединении братских народов, о деньгах
говорить - кощунство". (Звязда, 4 января 1999 г.).
После прихода к власти в России В. Путина политика белорусско-российской
интеграции претерпела существенную корректировку и ревизию. Прежде всего, резко
возросла управляемость белорусско-российских отношений со стороны Кремля. Союз
стал более натуральным в том смысле, что начал явственно ощущаться политический
вес государств. Раньше, при Б. Ельцине основным катализатором и двигателем
политики интеграции был А. Лукашенко. Кремль был вынужден лишь вяло
реагировать. Теперь ситуация изменилась. Хвост перестал вертеть собакой, как это
иногда бывало во времена Б. Ельцина. Кремль пытается спрыгнуть с интеграционной
иглы, на которую его посадил А. Лукашенко в самом начале этой политической
кампании. Москва твердо взяла инициативу в свои руки и, понимая всю уязвимость
положения партнера, последовательно и методично дожимает его к ковру.
Другим важным моментом "нового курса" В. Путина стала смена модели
интеграции
с
пропагандистской
на
прагматическую.
Это
проявилось
в
рационализации белорусско-российских отношений, избавлении их от чрезмерной
идеологизации. Громкие крики о славянском братстве, на которое покушается
коварный Запад, уже не в цене. Москва делает попытку отделить политику от
экономики. В. Путин так формулирует свою позицию: "Любой интеграционный
проект необходимо рассматривать исключительно с точки зрения практической
полезности для России… Интеграция ради красивой картинки, ради лозунга, ради
собственно объединения нам не нужна". (Белорусская газета, 29 января 2001 г.). А.
Лукашенко вытеснен из российского политического поля. Прекратились шумные
поездки белорусского лидера по российским регионам.
Последняя встреча в Москве руководства двух государств в декабре 2001 г. еще
раз показала, что В. Путин очень последовательно и целенаправленно следует
изначально взятому курсу: сначала экономическая интеграция и лишь затем политическая.
экономически,
Логика
Москва
очень
прозрачная. Беларусь
приобретает
реальный
привязывается
контроль
над
к
России
белорусской
промышленностью, финансовой системой (с помощью введения российского рубля в
РБ), А. Лукашенко лишается реальной экономической власти в своей стране. Вот
тогда можно переходить и к политическому объединению, ибо Беларуси некуда
деваться.
6
Существенные коррективы в отношения двух государств внесла новая
геополитическая ситуация, возникшая после 11 сентября 2001 г. До сих пор Беларусь
была союзником России в противостоянии с Западом. Руководство РБ само отвело
своей стране роль российского "щита", приграничной крепости, героически
защищающей святые рубежи славянских народов от западных супостатов. Как
только обострялись отношения России с Западом, международный вес Беларуси
резко возрастал. Для содержания своей крепости в рабочем состоянии Москва была
готова платить немалую цену.
Теперь же во внешней политике Беларуси исчезла прежняя схема: Россия друг и союзник, Запад - враг. Между Россией и Западом намечается долговременное
сотрудничество. А лучший друг и союзник не может быть одновременно союзником
нашего врага. Тут надо что-то менять.
Во-вторых, теракты 11 сентября и последующие события похоронили еще
один идеологический столп внешней политики режима А. Лукашенко - идею
панславизма, с которой очень долго носился белорусский лидер. Идея объединения
славянских народов в противостоянии Западу и до сих пор была утопической. После
сближения России с Западом она стала совершенно неактуальной экзотикой.
Понятно, что официальный Минск явно не устраивает новый подход России.
Ибо он наносит очень болезненный удар в весьма чувствительное место
белорусского режима. Для А. Лукашенко заключение политических договоров и
крикливая пропагандистская кампания вокруг них - естественная среда обитания,
способ политического существования. И белорусский лидер пытается играть по
прежним правилам, традиционно переводить проблему в идеологическую сферу. Он
снова апеллирует к общественному мнению России, левой оппозиции. Однако
правила игры изменились. Той влиятельной левой оппозиции, как в ельцинские
времена, в России уже нет. Теперь в Москве только один центр принятия решений.
Новая модель интеграции вызвала серьезный кризис белорусско-российских
отношений, обусловленный неспособностью белорусского режима адаптироваться к
новой политике Кремля, органической несовместимостью экономической и внешней
политики Минска и Москвы. Это не просто разные позиции по конкретному вопросу.
Это конфликт стратегий, концепций о путях развития белорусско-российской
интеграции. Существовавший как бы в латентном виде, этот конфликт впервые так
грубо, зримо вышел на поверхность, стал публичным на заседании Высшего Госсовета
Союза Беларуси и России в декабре 2001 г.
7
Настойчивое требование со стороны А. Лукашенко принять Конституционный
акт Союзного государства кроме чисто политических дивидендов диктовалось и
голым прагматизмом, давало ему и чисто практические результаты. От принятия этого
документа белорусский лидер ничего не терял в смысле своих властных полномочий
в своем государстве. Ибо в обнародованных вариантах Конституционного акта
президент Беларуси имел право вето на любые решения союзных органов. В то же
время А. Лукашенко рассчитывал, что принятие этого документа позволит Беларуси
получить весомые экономические дивиденды. Речь идет о том, что на интеграционном
новоязе называется "равные экономические условия субъектов хозяйствования двух
стран". В переводе на русский язык это означает, что Беларусь хочет получать
энергоресурсы по внутренним российским ценам, снять вновь появившиеся
таможенные барьеры и др. Иначе говоря, под патетические рассуждения о "воле
народов" А. Лукашенко пытался в очередной раз всучить Москве свой вариант
бартерного обмена: виртуальный Конституционный акт Союзного государства взамен
на вполне реальные экономические дивиденды. Решать собственные хозяйственные
проблемы за счет России - идея старая, как сама интеграция.
Однако последовательно внедряя прагматическую модель интеграции, Кремль,
видимо, не учитывает одно специфическое обстоятельство. Дело в том, что попытка
рационализировать политику белорусско-российской интеграции может оказаться
весьма опасной для ее судьбы. Потому что вся она изначально зиждется на
иррациональных основаниях, имманентно встроенных в ее конструкцию. Питательной
средой для нее являются перманентные политико-пропагандистские кампании, а
движущей силой - политические силы, ориентированные в прошлое.
Каковы перспективы белорусско-российских отношений?
Для А. Лукашенко действительно объединяться в одно государство, пусть и
"союзное", особого смысла нет. С другой стороны, ему некуда деваться. Без
российской поддержки его режим выжить не сможет. Особенно в период сложных
отношений с Западом, нарастания экономических трудностей. Поэтому у А.
Лукашенко выбор весьма ограничен и поле для маневра очень узкое.
Что касается России, то ее общество, политическая элита не позволят
отказаться от единственного верного союзника, не простят политика, потерявшего
контроль над бесхозным доминионом, последним осколком империи, чудом
залетевшим на территорию метрополии после вселенского взрыва и распада
коммунистической цивилизации. Даже если за это приходится платить значительную
экономическую цену.
8
Таким образом, и белорусская, и российская сторона заинтересованы в
сохранении нынешнего статус-кво своих отношений. Поэтому можно прогнозировать,
что сегодняшняя ситуация в белорусско-российских отношениях законсервируется на
достаточно длительное время. И мы еще долго будем наблюдать процесс вяло
текущей интеграции, сопровождающийся заверениями в братской дружбе и,
одновременно, скандалами и взаимными упреками. Как и принято в большой семье.
6 января 2002 г.
9