Противопоставление добровольчества протестной активности в

Противопоставление добровольчества протестной активности
в самоописаниях российских добровольцев
Истомина А.Г.
Актуальность и проблематика В наиболее общей форме добровольчество определяется как
«любая активность, при которой время свободно отдается в пользу другого человека, группы или
организации»1, как «работа, которая выполняется без оплаты, без принуждения и организованно
на благо других людей, организаций или общества в целом»2. Согласно «токвиллевской»
теоретической предпосылке, активное добровольческое участие укрепляет социальные связи,
увеличивает социальный капитал, способствует общественному диалогу и укреплению
демократического общества. В пику данной позиции выступают сторонники «критической»
перспективы (под которой понимается совокупность критических подходов «к общему
представлению, что добровольчество является благой (good) и желательной (desirable)
деятельностью»)3. Так в частности Элиасоф подвергает положение теоретиков общественной
жизни, рассматривающих добровольцев в качестве участников прямого общественного диалога,
а добровольческое участие в качестве источника, вызывающего «чувство привязанности
(attachment) к более широкому миру»4, показывая, что в действительности большинство
американских волонтёров избегают политических вопросов и скорее «используют волонтерство
для
освобождения
себя
от
политической
ответственности
(attachment)».
Гражданское
обязательство (engagement) американских волонтёров оказывается на удивление «обычным»
(“ordinary”) и «близким к дому» “close to home»)5, волонтеры стараются избегать больших
вопросов, решение которых требует длительного обсуждения, фокусируясь на небольшом круге
проблем, определяемых ими как «неполитические и не связанные с широким кругом задач»6.
Тенденция добровольческого дискурса к де-политизации волонтерской деятельности отмечается
и другими исследователями7.
Цель доклада, эмпирическая база и способ анализа данных
В докладе предлагается рассмотреть «политичность» дискурса современных российских
добровольцев, т.е. представить содержательную интерпретацию качественного анализа
семантически насыщенных ответов волонтеров на вопрос о возможности разделения
1
Wilson J. Volunteering // Annual Review of Sociology. 2000. Vol. 26. P. 215.
van Daal H.J. Vrijwilligerswerk en Informele Hulp in Nederland. Gravenhage van Daal: NIMAWO, 1990. P. 7 (цит. по:
Hustinx L., Lammertyn F. Collective and Reflexive Styles of Volunteering: A Sociological Modernization Per-spective //
Voluntas: International Journal of Voluntary and Nonprofit Organizations. 2003. Vol. 14. No. 2. Р. 167).
3
Navigating Theories of Volunteering: A Hybrid Map for a Complex Phenomenon // Journal for the Theory of Social
Behaviour. Vol. 40. No. 4. P. 428.
4
Eliasoph N. Avoiding Politics: How Americans Produce Apathy in Everyday Life. Cambridge Univ Press, 2003. P. 11-12.
5
Eliasoph N. Avoiding Politics: How Americans Produce Apathy in Everyday Life. Cambridge Univ Press, 2003. (цит. по:
Hustinx L., Cnaan R.A., Handy F. Navigating Theories of Volunteering: A Hybrid Map for a Complex Phenomenon //
Journal for the Theory of Social Behaviour. Vol. 40. No. 428).
6
Eliasoph N. Avoiding Politics: How Americans Produce Apathy in Everyday Life. Cambridge Univ Press, 2003. P. 23.
7
Hustinx L., Cnaan R.A., Handy F. Navigating Theories of Volunteering: A Hybrid Map for a Complex Phenomenon //
Journal for the Theory of Social Behaviour. Vol. 40. No. 413.
2
добровольчества
информантами
на
в
протестное
основные
и
поддерживающее
понятия:
порядок.
«протестное»,
Смыслы,
вкладываемые
«добровольчество»,
«протестное
добровольчество», а также размышления по поводу отличия / схожести добровольчества и
протеста,
протестной
деятельности,
политической
деятельности
интерпретируются
и
рассматриваются как часть самоописательного («оправдательного») волонтерского дискурса,
проливающего
свет
на
социальную
самоидентификацию
добровольцев.
В
качестве
теоретической рамки используется «критическая» перспектива, позволяющая заглянуть «за»
самооописательное волонтерское определение добровольческой деятельности как априори
общественно благой.
Эмпирическим массивом выступили ответы 42 пермских волонтеров8 на вопрос гайда о
целесообразности разделения добровольчества на протестное, оппозиционное поддерживающее
порядок. Ответы информантов кодировались согласно процедуре анализа качественных данных,
разработанной О.А. Оберемко9. Первоначально весь массив был поделен на субдискурсы
«теоретиков» и «практиков», различающихся апелляцией их производителей10 к умозрительным
аргументам и опыту других либо к опыту собственной деятельности11. Отобранные для анализа
фрагменты разделились на (1) отрицающие и (2) утверждающие возможность разделения
добровольчества на протестное и за порядок12. В массиве отрицательных суждений были
выявлены
повторяющиеся
коды:
отрицание
возможности
протестной
добровольческой
деятельности раскрывалось через семантически (около) дихотомические понятия / коды,
характеризующую волонтёрскую и протестную активной. Далее дадим краткое описание
выявленных дихотомий.
Добровольчество представляется в дискурсе волонтёров «теоретиков» как этическая
(нравственно чистая) и автономная (самозамкнутая), т.е. находящаяся за пределами политики и
гражданского участия деятельность, направленная на предоставление другому блага.
Дихотомия 1: добро (позитив) vs негатив (отрицание)
Социальное добровольчество волонтеры противопоставляют
протестной активности.
Инструментом в защиту «моральной чистоты» добровольчества служит «этимология» слова.
Из первоначального массива данных ― 60 интервью по Пермскому краю (г. Пермь и г. Березники), собранных
летом 2012 года — были отобраны те, в которых задавался вопрос (за информантом закреплялось право не задавать
вопрос, равно как и частично изменять его) «Есть ли смысл делить добровольчество, как это иногда делают, на:
поддерживающее порядок и протестное, оппозиционное?».
9
См.: Оберемко О.А. Поэтапный анализ дискурсивных данных: кейс российского волонтерства / добровольчества:
Тезисы на Апрельскую конференцию.
10
Используется понятие О.А. Оберемко в рамках необартовского подхода к массиву качественных данных как
произведению, а информанту как производителю / неавтору.
11
Выделению субдискурсов «теоретиков» или «практиков» могла способствовать, и формулировка вопроса. В
ситуации интервью информант (как видно по анализу транскриптов) использовал как теоретический («Можно /
уместно разделять / делить добровольчество на x и у» в интервью ПИ-1-5, 16, 17, 18, 19, 20, 21,23, 30, 35, 39, 42 45,
46, 103,105, 108, 109, 104, 105), так и практический зачин («Существует (ли) / есть (ли) / может (ли) быть
добровольчество [по типу] x и у» ПИ-06, 10, 22, 25, 26, 29, 28, 29, 36, 37, 41, 45, 46, 110, 111).
12
Из массива были исключены семантически пустые ответы, сводящиеся к уходу от вопроса (в субдискурсе
теоретиков «Не понимаю / не задумывался» в интервью ИП-17, 36, и субдискурсе «практиков» «Не сталкивался с х \
у, следовательно, не знаю» в интервью ИП-2, 17, 110, 105, 41, 36).
8
Добровольчество, определенное через «добро», оправдано и морально: добровольческое
действие априорно несет благо другому. В отличие от действия протестного, которое трактуется
как отрицание, несогласие с чем-то (ПИ-01, 10, 09, 30, 39). А за любым несогласием, скорее
всего, скрывается неблаго для кого-то.
Дихотомия 2: действие vs слово
Добровольчество трактуется как конкретное практическое действие, ориентированное на
объект заботы и предусматривающие практический позитивный результат. Позитивному
результату добровольческого действия волонтера противопоставляются «слова», «болтовня»
протестующего.
Протестное
действие
декларируется
в
общественном
пространстве,
представляющее собой вербальное выражение каких-то идей. За протестом не может стоять
результативной деятельности, позитивной деятельности (ПИ-01,103). Однако такая дихотомия
теряет свою силу, когда моделируется ситуация, что и в рамках протестных практик можно не
только «декларировать идеи», но и осуществлять благие/ позитивные действия в пользу других
(ПИ-01).
Дихотомия 3: космополитизм vs политичность
Протестное действие реализуется внутри гражданско-политического пространства, в то
время как добровольческое действие выводится за пределы всего что может быть обозначено как
гражданско-политическая сфера (ПИ-04, 18, 108, 104, 105). Гражданско-политическая сфера,
редуцированная до «политики» видится «грязным делом». Чистоту «добровольчества» помогает
поддерживать космополитизм (ПИ-05).
Таким образом для добровольческой деятельности в социальной реальности вырисовывается
единственная перспектива: встраивание в существующую (властную) структуру и поддержание
ее статус-кво. Такое встраивание осознается некоторыми добровольцами и обозначается и в
качестве должного (ПИ-16, 26 и др.). Перспективу «теоретиков» можно свести к аналитическому
разделению добровольчества и активизма, предложенному социологами Мьюсаком и Уилсоном:
первое — нацелено на людей, второе — на структуры, волонтер ― сохраняет, активист —
изменяет13. Уязвимость такого разделения на становится заметнее на практике: в реальности
неотделимость (вписанность) людей (объекта заботы) от (в) структур(ы) приводит к
необходимости изменения структур (любого толка) для возможности совершения действия,
направленного на благо объекта заботы. Эта перспектива вырисовывается в субдискурсе
«практиков», в котором «изменяющее» и «сохраняющее» действие стремятся к балансу (ПИ-25,
19, 23, 28, 111) и дискурсивно выражаются «формулой»: «мы и поддерживающие порядок, и
протестные одновременно» (ПИ-25.). Освещении данной перспективы станет дополнительной
задачей в рамках доклада.
13
Musick M. A., Wilson J. Volunteers: A social profile. Bloomington, IN: Indiana University Press, 2008. P. 18