Ромеро

1
Сергей Васильев
РЕАБИЛИТАЦИЯ
Резюме:
Рассказ Сергея Васильева «Реабилитация», думаю, состоялся. Я сделал в нем небольшую
(косметическую, можно сказать) правку, и теперь он, как мне представляется, вполне готов к
публикации. Сюжет рассказа не слишком замысловат, но есть в этом рассказе свои преимущества:
хороший язык, правдоподобные реакции главного героя и остальных персонажей. Однако есть и
некоторые недостатки. Прежде всего – маловато живописи. Автор не совсем четко видит
обстановку внутри космобота, не совсем ясно прописан его пером облик инопланетянки Манны
Гриф. И все же в целом этот рассказ, украшенный мягким юмором, производит хорошее
впечатление.
Москва, июнь 2007 г.
Сергей Павлов
__________________________________________________________________________
Сергей Васильев
РЕАБИЛИТАЦИЯ
Она умирала.
Или нет? Астахов в этом ничего не понимал. Но уже не было сил слушать этот, то
затихающий, то нарастающий вой гланги. А еще называется «разумное существо»! Которое не
может сказать, что у него болит.
Астахов слегка кривил душой. Вполне возможно, гланга что-то и говорила, только понять
это было совершенно невозможно – переводчик не поддавался восстановлению после некоторого
воздействия на него. Основные усилия приложила гланга – когда Астахов затаскивал
вырывающуюся тушу в шлюз. Но и сам он был виноват – нельзя оставлять на проходе столь
хрупкий предмет, выдерживающий усилие всего лишь в одну сотую мегапаскаля.
Теперь сиди и слушай. Чего она хочет? Может, спинку почесать? Или несварением
желудка мучается? Еще бывают обширные внутренние повреждения, не обнаруживаемые при
наружном осмотре. Между тем, Астахов не понимал – где спина у гланги, не знал – есть ли у нее
желудок и не представлял – какой нормальный вид должен быть у этого вида разумных. Данных о
ней было с гулькин нос, и все умещались на личной карточке разумного, без которой ни один
нормальный не отправится на встречу с инопланетниками.
На всякий случай Астахов достал карточку и в очередной раз прочитал на универсальном:
«Гланга. Личное имя – Манна Гриф. Пол – средне-женский. Окислитель – кислород. Ученые
степени – академик. Занимаемая должность – инспектор по охране труда». В правом уголке
карточки красовалось лицо академика. По виду сильно смахивающее на противоположный его
конец – с несколькими щупальцами и перьеподобными выростами.
Так как Манна лежала на боку, Астахов, когда обращался к ней, смотрел на середину тела
– чтоб не обижалась. Вдруг она его и без переводчика понимает. Конфуз может выйти.
Информаторий никаких сведений о глангах не давал – в боте стояла старая версия
унифицированного каталога, не обновлявшаяся с момента приписки корабля к реперной станции.
Астахов в который уже раз поклялся себе, что как только вернется – сразу обновит. Его же прямая
обязанность – следить за программным обеспечением станции, и надо же – самому свое
разгильдяйство боком вышло. Проблема только одна – вернуться.
Аварийный сигнал он послал незамедлительно; оставалось только ждать, что на него ктонибудь когда-нибудь откликнется. И, желательно, в ближайшее время. Отправляясь
протестировать системы бота, Астахов не озаботился ни малейшими мерами безопасности. На
борту не было ни пищи, ни воды. Энергия и содержание кислорода соответствовали режиму
консервации. А про горючее он даже узнавать не стал. Ну, не был Астахов специалистом по
двигателям. И вполне исправный включать бы не стал, а тут, на экране, старательно мигала
красная надпись: «Неисправность двигателя».
Еще и гланга эта…
- Бот-три! Бот-три! Отвечайте! – проскрипел видеофон. Настройка барахлила. Но то, что он
включился, заговорил и даже пытался выдать радужное, хоть и плоское, изображение, несказанно
приободрило Астахова.
- Бот-три здесь! – радостно сказал Астахов, - кто на связи?
2
- Начальник участка Берендеев, - ответила станция. - Представьтесь и объяснитесь!
- Здравствуйте, Альберт Леонидович!! – душевно и ласково, как любимому человеку,
протянул Астахов, - это инженер Дмитрий Астахов.
- Что вы делаете в занимаемом секторе? – грозно и скрипуче поинтересовался Берендеев.
- Авария у меня, - тем же радостным тоном продолжил Дмитрий, счастливо улыбаясь.
- И чему вы радуетесь?
Астахов попытался сжать губы, прижал ладонь ко рту, чтоб убрать дурацкую улыбку с
лица, но получилось плохо.
- Тому, что вы меня не забыли и скоро спасете.
- Кто сказал, что скоро? – удивились на станции. – Вам придется подождать. У нас сейчас
нет судов для буксировки бота – все отправлены на встречу с транспортником. Как только вас
угораздило?.. Запас кислорода какой?
Дмитрий посмотрел на экран.
- На восемнадцать стандартных часов. Скорость удаления – четыреста метров в секунду.
Что с двигателем – не знаю.
- И не надо! Не хватало еще, чтоб вы в двигателе копались. Сидите, отдыхайте. Время
ожидания будет оплачено как за вынужденный простой. Через шесть часов вышлем буксир. Так
что вам предстоит девять часов отдыха. Можно даже выспаться, - Берендеев подмигнул
- Всё это хорошо. Даже замечательно. Но что мне делать с глангой?
- С кем?!
- Вот с нею, - Астахов посторонился от объектива и указал рукой на Манну Гриф.
- А как она к вам попала? – подозрительно спросил начальник участка. Будто Астахов
занялся похищением разумных и, того гляди, предъявит свои требования по выкупу.
- Эта штука долбанула мне в район двигателя, а потом оказалось, что оттуда вылазит это
существо, ну, я его и затащил в бот, потому как оно вроде без скафандра было… - Дмитрий
старался побыстрее объясниться, чтобы снять с себя возможные подозрения.
- Ничего не понял, - Бенедиктов выпятил челюсть. - Прибудете – напишете докладную на
мое имя. Только чтоб всё понятно было. До связи.
- Э-э-э, подождите, - опешил Астахов, - но, по-моему, она умирает.
- Гланга ваша?
- Ну, да. С ней явно что-то необычное происходит. Мне нужна консультация.
Начальник участка посмотрел в потолок, кратко сказал «Ждите!» и отключился.
- Сейчас всё образуется, - успокоил Манну Астахов. Разумеется, успокаивал он в первую
очередь себя – вряд ли гланга его понимала.
Действительно, ждать пришлось недолго. Видеофон включился, показав двоих, Берендеева и врача станции.
- Та-а-ак. Кто у нас болен? – профессиональным голосом спросил врач. – Вы?
- Не я. - Дмитрий помотал головой и указал пальцем: - Она.
- А-а-а... кто это? – опешил врач.
- Думаю, инопланетное разумное существо, - саркастически сказал Астахов. – Гланга. Вас
же как консультанта сюда пригласили, или я ошибаюсь?
- Что ж вы меня не предупредили?! – возмутился врач, повернувшись к начальнику участка,
- я думал, вы о человеке говорите!
- Ну, Валерий Вениаминович, - попытался оправдаться Бенедиктов, - вы же врач. Вам всё
должно быть под силу…
- Она ж по-русски не понимает! – продолжал возмущаться врач.
- Не понимает, - поддакнул Астахов. – И я ее – тоже. Переводчик поломался.
- Ответственность на вас будет, Альберт Леонидович, - Валерий надул щеки, а потом с
силой выдохнул. – Я бы и вплотную не смог ничего сделать, а тут давать консультацию
неспециалисту по видеофону относительно больного существа, о котором я ни сном, ни духом!..
Вообще.
- Ну, хоть что-то можно сделать? – чуть заискивающе попросил Дмитрий. – Очень уж она
сильно воет. Ее кораблик, что об меня разбился, совсем маленький был. Не иначе – спасательная
капсула. А в таком случае, есть крейсер, с которого она ушла и совсем недавно. Если поискать
крейсер, может, там смогут помощь оказать, пока я совсем с нею не загнулся. Он явно где-то
рядом. Реперная же точка.
Начальник участка опять выпятил челюсть, почесал подбородок и вынес решение:
- Будем искать этот крейсер. Черт с ним, с транспортником. Если один буксир снять –
ненамного опоздаем с разгрузкой, небольшие санкции будут. Как крейсер обнаружим – сразу
премию дадут. Но всё равно – буксир тебе сейчас не пошлю, только после поисков. Протянешь?
- Постараюсь, Альберт Леонидович! – Астахов ощутил огромное облегчение.
3
- Вы здесь с доктором покумекайте, а я – по делам. Да, кстати, оплату ваших переговоров
станция на себя возьмет, не беспокойтесь.
- Хорошее дополнение, - сказал Валерий, - приступим? Доставайте приборы и
инструменты.
Дмитрий с укоризной посмотрел на врача и не двинулся с места.
- Что не так? – поинтересовался Валерий.
- Какие приборы и где доставать? Нельзя ли получить более точные инструкции?
- Ах, это… - протянул врач. – Конечно, конечно. В отсеке тридцать два с левой стороны
находится панель, помеченная красным крестом. Откройте ее и скажите, что там лежит.
Астахов послушно нашел нужный отсек, вскрыл панель аварийным ключом и внимательно
рассмотрел лежащие там предметы.
- Ну что? – нетерпеливо спросил врач.
Астахов ругнулся про себя. Ответил:
- Квадратная коробочка с подсвеченным экраном на верхней стороне и градуированной
шкалой. Несколько синих трубочек, непонятно как соединенных и смотанных в клубок. Розовые
цилиндрические непрозрачные баночки из металла и пластика с непонятными надписями сбоку.
Черная клейкая лента полуметровой длины. Россыпь круглых блестящих шариков…
Врач поднял брови, почесал начинающую проглядывать лысину и сказал:
- Ничего не понял.
- Я тоже ничего не понимаю в вашей медицине! – Астахов раздраженно захлопнул панель.
Время уходило, а гланга стонала всё заунывнее. Да и на станции все какие-то непонятливые
оказались. Что врач, что начальник участка.
- Тогда принесите содержимое сюда, чтобы я смог посмотреть на него, - нашел выход
Валерий.
Дмитрий сгреб в пластмассовый контейнер всё, что находилось в медицинском отсеке,
принес на мостик и высыпал на консоль перед объективом видеофона.
Врач внимательно рассмотрел, скривился, аж экран рябью пошел, и пробормотал:
- Странно. Детский набор. Как он сюда попал? Кто эти боты оснащал? И вообще –
проходил ли он плановую проверку?
Астахов, сочтя его вопросы риторическими, не ответил. Да и чего подставляться?
Плановые проверки входили в круг обязанностей начальника участка, инженера по техническому
надзору и инженера по программному обеспечению, кем Дмитрий и являлся. Проводиться должны
были раз в три стандартных месяца. Но за полтора года, что Астахов провел на реперной станции,
Берендеев ни разу не собирал группу проверки. Видимо, зря.
Чтобы привлечь внимание заметно расстроенного врача, Дмитрий кашлянул и сказал:
- А этим ничего нельзя сделать?
- Вы пробовали носить детские вещи?! Есть детское пюре?! Да хоть забраться в домик на
детской площадке?!
Астахов стушевался и робко сказал:
- Но ведь гланга – не человек. У нее вообще, наверно, всё не так.
- Вот именно! – Валерий расцвел радужными полосами и замолчал, скрестив руки на груди.
Дмитрий подумал и решил действовать сам. Взяв в руку что-то вроде крупноячеистой
сетки, он спросил:
- Доктор, это что?
Валерий мрачно глянул и нехотя ответил:
- ЭСП – эмпатический синхронный преобразователь. Предназначен для определения
болезней у детей, которые не умеют еще говорить.
- Это как? – Теперь Астахов ничего уже не понимал.
- Ребенок до трех лет, а тем более младенец, не в силах отождествить место, которое у
него болит. Ему просто больно. Он плачет. Мы знаем, что с ним что-то не в порядке, но – что?
Даже достаточно большой укажет источник боли приблизительно. Для диагноза нужно знать всё
это точно. Врач надевает ЭСП, подсоединяется к мозгу ребенка и начинает чувствовать в себе то,
что испытывает больной. Собственное строение врач прекрасно знает и может объяснить – в чем
причина боли и плача ребенка. Ясно?
- Ясно. Как насчет обратной связи?
- Она есть - Врач задумался. - Не может не быть. По крайней мере, в момент исследования
дети становятся спокойнее. Им передается уверенность врача в благополучном исходе.
Астахов вдруг чему-то обрадовался:
– А если я к гланге подключусь?
У Валерия глаза навыкат:
- Вы так хорошо знаете строение своего организма? Да и совместить вашу эмпатическую
картину с ее попросту невозможно! Она физиологически совершенно не похожа на человека!
4
Вполне возможно, вы испытаете болевой шок, и придется спасать еще и вас. И как это сделать?
Только вашего трупа мне хватало для полного счастья!
- Я попробую, - решился Астахов. – Вдруг получится... Что почувствую – расскажу вам.
Там уж и решим, как ее лечить.
Врач покрутил пальцем у виска. Махнул рукой с явственной безнадежностью.
Дмитрий сравнил фото на личной карточке с обоими концами гланги и пришел к выводу,
что один из них всё же больше смахивает на лицо. Наверняка, мозг недалеко – лучше
подключаться именно здесь. Надел на голову сетку ЭСП, прилепил к гланге две присоски,
предварительно на них плюнув, присел рядом, чтоб не шлепнуться на палубу, если сознание
потеряет, и включил прибор.
- Ну и как? – нетерпеливо вопросил врач.
- Темно. Но при этом чувствуется какое-то странное свечение вокруг. Искрящееся, будто
сквозь дымку зеленого цвета, - глухо проговорил Астахов напряженным голосом.
- Что внутри?
- Внутри - свечение. Синее. И словно невозможно вдохнуть. Будто надо дышать
жидкостью.
- Конечности не беспокоят? - спросил Валерий по привычке. - Другие органы?
- Гибкости нет. Какая-то скованность... Тяжело шевелить ушами и носом....
- Снимайте ЭСП! Долой немедленно!
- Я говорю себе. Брат - брату. Сестра - сестре. Гланг - гланге. Не есть. Не быть. Не
находиться.
- Снимай!!! – рявкнул сильно побледневший врач.
Медленным движением Астахов смял сетку на голове и стянул ее с себя. Он сидел с
закрытыми глазами, чуть покачиваясь. Приходил в себя. В буквальном смысле.
К счастью, это странное состояние угнетало его не слишком долго... Судорожно моргая и
ощущая боль в голове, Дмитрий приоткрыл один глаз:
- Как-то очень уж ярко в рубке!.. Вы не находите, Валерий Вениаминович?
- Я не нахожу. А вот для гланги - действительно. И еще мне не нравится, что она не может
дышать. Оденьте-ка скафандр. Надеюсь, они у вас на боте в работоспособном состоянии.
Не прекословя и ни о чем не спрашивая, Астахов отвел захваты и поднял с палубы
полужесткий скафандр для работы в космосе. В два приема натянул его прямо на гелевый,
который так и не снял после предыдущего выхода в открытый космос.
- Дальше... что?.. - Астахова клонило в сон. Язык заплетался, не все слова
выговаривались.
- Снизьте давление! Уберите видимый свет!
Астахов резко кивнул так, что лицевая пластина сорвалась со стопора и захлопнулась. Он
приподнял ее и тихо спросил:
- Это поможет?
- Сейчас увидим. - Врач нервно потер ладони.
Дмитрий опустил лицевую пластину, включил аварийное удаление воздуха - крайне
необходимая мера при пожарах, выключил всё освещение, кроме зеленого аварийного, а потом,
подумав, и искусственную гравитацию для полного счастья.
Астахову стало хорошо. И главное - тихо. Он покрутил руками перед объективом
видеофона - дескать, сказать ничего не может - и улетел в дальний от гланги угол. Валерий что-то
говорил с экрана, стучал пальцем по правому виску, непонятно на что намекая, но Дмитрию стало
на всё это глубоко плевать. Гланга молчала. Либо звук не передавался в вакууме помещении,
либо наружный микрофон был выключен. Или испорчен... Или, может быть, Манне Гриф просто
полегчало?..
Дмитрий размышлял обо всем об этом с некоторым напряжением.
Между тем, обстановка в рубке менялась прямо на глазах. Голова была еще тяжелая,
мысль не поспевала анализировать происходящее. Гланга вдруг подлетает прямо к нему... Зачем?
Помахать перед его лицом всеми своими щупальцами?!.. Для чего открывает поочередно панель
жизнеобеспечения, навигационную панель и панель управления двигателем? И за каким,
извините, овощем лезет туда всеми имеющимися у нее щупоручнями и щупохожнями?!
Астахова отнесло обратно к видеофону – вниз головой. Заметно побагровевший Валера
страшно вращал глазами (будто сразу тремя!), быстро открывал и закрывал рот на лбу (ну право
дело - будто третьим глазом моргал!), потешно дергал челюстью на макушке! "Должно быть,
силится что-то сказать, - решил Дмитрий. - Подключиться надо". Он прицелился пальцем в разъем
микрофона и ткнул им с большим усилием.
- …Ну, полный! - больно ударило по ушам.
- В смысле, не худой? – наивно уточнил Астахов.
- Идиот ты полный!!! – завопил врач.
- Да?.. Ну что ж, как специалисту вам там виднее. - Дмитрий судорожно икнул.
5
Валерий, сменив тон, плаксиво запричитал:
- Она тебе сейчас бот разломает, направление сменит, никакой пеленгатор не найдет!
- Здорово! - восхитился Астахов. – И-ик... Ну, Альберт Леонидович теперь побегает! Или
полетает? И-ик, и-ик...
Дмитрий сделал усилие, чтобы собраться с мыслями. Ничего из этого не получилось неудержимая икота сбивала с толку и начала серьезно раздражать. Да еще Валера в ухо бубнит
советы по усмирению гланги. Вот черт, и-ик... надоел... и-ик!..
Астахов выдрал палец из разъема и совсем не удивился, что из поля зрения пропал
видеофон. Зато нарисовалась в этом поле злополучная Манна... и-ик!..
Дмитрия несло прямо на глангу. Конвульсивно дернув руками, ногами, Астахов налетел на
нее, неожиданно обнял, и при этом носком мунбута угодил точнехонько в середину раскрытой
панели.
И – о, чудеса! – внезапно включился маневровый двигатель бота. Астахова вместе с
Манной швырнуло на переборку и, как водится, довольно сильно тут припечатало. Поневоле
Дмитрий так и не выпустил глангу из своих не слишком-то нежных объятий.
Манна Гриф лежала между ним и металлической переборкой мягким надувным ковриком –
не шевелясь. Скорей всего, это означало, что Астахов ей что-нибудь там раздавил... какойнибудь внутренний орган...
"Ну дела!.. – в страшном волнении подумал Дмитрий. – Снова врачебная помощь нужна!
Он попытался сползти с обмякшего тела гланги – поерзал влево-вправо, вверх-вниз.
Ускорение прижимало их к переборке с такой силой, что оставалось только ждать, когда иссякнет
топливо в маневренном баке.
На счастье, горючего было немного. Астахова отбросило от Манны и прямо на вскрытые
панели. Гравитацию даже не пришлось включать - Дмитрий опять что-то задел, и два "же"
пригвоздило его к полу.
Чуть полежав, Астахов кряхтя поднялся на четвереньки, подобрался на карачках к пульту
и, не глядя, вернул все в привычное состояние. Вздохнул, снял шлем и уставился на экран
внешнего обзора.
- Валера! Это что? - недоуменно и тревожно спросил Дмитрий.
Как ни странно, врач услышал.
- Где?
- Ну, посмотри на экран.
Валерий некоторое время шевелил челюстью, думая, чтобы такое сказать – не очень
обидное для Астахова, не придумал и ограничился ядовитым вопросом:
- На какой?
Тут до Дмитрия дошло, что врач по видеофону видит только его самого и внутренние
помещения корабля.
- Ах, да. Сейчас включим.
Пощелкав кнопочками, Астахов нашел нужную опцию «Вывод внешнего изображения на
удаленный источник» и радостно ее врубил.
Валерий что-то подкрутил у себя на пульте и с полминуты разглядывал картинку.
Расширил глаза и запустил стандартный станционный определитель прибывающей техники.
Дмитрий ждал. Предчувствие чего-то нехорошего всё нарастало.
Получив ответ, Валера ухмыльнулся, выдержал паузу и, наконец, злорадно ответил:
- Это, Дима, чужой боевой крейсер. Сейчас ты в него впилишься. Чувствую, у меня
появится второй пациент. Это, Дима, я про тебя...
Признавать вину, не признавать - Дмитрий еще не решил. Совсем же маленькая она, да и
качеством совсем не такая, как Альберт Леонидович говорит...
Астахов скромно молчал, разглядывая царапину на титановой ножке стола начальства и
гадая - чем ее нанесли. Глядеть на Бенедиктова было тяжело: красный, потный, сильно
взволнованный, - зрелище весьма неприятное.
- Выговором не отделаетесь! Я вас в ремонтники отправлю! Это ж надо умудриться
порвать ботом инерционную сеть, врезаться в боевой корабль инопланетников, разворотить им
всю броню по левому борту и лишить энергоснабжения! Совершенно не понимаю, как это они вас
так запросто отпустили?! Ведь скандал, можно сказать, галактический! Вы нас с глангами в войну
хотите втравить?! Как выкручиваться?! Что делать?! От проверочных Комиссий теперь отбоя не
будет! Вся работа прахом пойдет! Никакие связи не помогут! Ну, Астахов!..
Обличительную речь Бенедиктова прервал прибывший от адмирала курьер. Не обратив
никакого внимания на изнемогающего от гнева начальника участка, он резким движением вытащил
из планшета конверт, подал его Дмитрию, отступил на шаг и четко сказал:
- Послание с рейдера глангов. Завизировано адмиралом Михайловым. Ознакомьтесь и
распишитесь.
6
Астахов взял конверт, нервно вскрыл и вынул послание. Заиграла непривычная музыка – у
стены возникло голографическое изображение старинного замка, разрисованное веселенькими
картинками. А на вынутом листке были видны только разноцветные полоски - ничего более...
- Переверните листок! – подсказал курьер тоном приказа.
- Слушаюсь! – ответил Дмитрий, машинально отдавая честь.
Музыка стихла. Радужные полоски дрогнули и как-то суетливо, но быстро сложились в текст
на русском языке:
"Выражаем благодарность за успешную реабилитацию Манны Гриф. Организованные
вашей стороной критические обстоятельства на грани выживания способствовали успешному и
наиболее полному восстановлению душевного спокойствия ценного специалиста, действительного
члена всегландской Академии наук. Безусловно, наше дальнейшее сотрудничество будет
крепнуть и расширяться. Надеемся вскоре устроить официальный прием инженера Дмитрия
Астахова у себя на борту в качестве полномочного представителя земной федерации для обмена
опытом по реабилитации. Верховный Совет Глангов".
Дмитрий выпустил листок из ослабевших вдруг пальцев и беспомощно развел руками.
(С) 2006. Сергей Васильев