Документ 3675768

Генуэзец Георгий Инмериано1, путешествовавший по
Абхазии в первой половине XVII в., южную границу Джигетии отодвигает до Буксовой гавани Cavco di Buxo), т. е. до
Бамборского рейда, близ Гудауты.
С XV века уже на историческую арену выступают турки
и занимают все восточное побережье Черного моря, устраивая везде свои укрепления и помещая в них свои гарнизоны. Сухум позже подпал под их влияние и заняли его в 1578
году, укрепив старую Сухумскую крепость.
Теперь пора указать на те черкесские племена, которые имели сношение с абхазцами. Греки, римляне, генуэзцы, венецианцы, арабы сходят понемногу с исторической
арены, а потому мы будем иметь дело с турками, абхазцами и черкесами. С абхазцами надо связать и джикетцев,
принадлежащих тоже к абхазскому племени.
К главным черкесским2 племенам принадлежали:
Абадзехи, занимавшие центральное положение по северному склону Кавказского хребта от истоков реки Белой до
Шебша. Шапсуги – на западе от абадзехов до реки Адагуша
и Псезуапе – по обоим склонам хребта. Сначала они жили
на берегу Черного моря от Анапы до р. Шахе и по низовой
части Закубанья, делясь на больших и малых. Натухайцы –
еще западнее в треугольнике между Адагушам, Кубанью и
морем. Убыхи – на южном склоне хребта против абадзехов.
Сначала они жили между реками Сочи и Псезуапе, а потом
между Шахе и Мзымтой. Bcе эти племена назывались
вольными черкесами. Затем шли мелкие общества: Бжедухи – между абадзехами и средней Кубанью; Мохоши на левом берегу реки Лабы; Егерухоевцы – на низовьях Лабы;
Темиргоевцы – тоже на низовьях Лабы; Бесленеевцы – на
Большой Лабе. Далее – Хакуцы, Кабардинцы – на Урупе,
которые были поселены Ермоловым в 1822 году. Кабарда
делилась на Большую и Малую. Зависимые от княжеских
родов. Башлибай – на верховье Урупа под властью князей
Маршаниевых; Кизильбск – между Большой и Малой Лабой
– тоже под властью Маршаниевых; Ловов3 аул – на Куме по
Интериано (ред.).
Все черкесы причисляли себя к племени «Адыге».
3 Лоов (ред.).
1
2
265
правую сторону Кубани; Дударуков аул – на левом берегу
реки Кубани против Баталпашинска. Приблизительно всех
черкесских племен насчитывались с лишним 500 т. душ
обоего пола.
Горная полоса между покорным карачаем на истоках
Кубани и истоками Белой были заняты абадзинами разных
именований.
Ногайцы, в числе 12 т. душ занимали левый берег Кубани, а карачаевцы – в числе 8 т. душ – верховья Кубани.
В Сухумской крепости хотя и жил турецкий паша, но он
управлял краем номинально. В сущности же управляли
народом члены фамилии Шервашидзе, сделавшей в своей
родине власть эту наследственной еще при грузинском царе Константине II (1293–1337 г.).
До знакомства с владетельными князьями Абхазии из
фамилии Шервашидзе, мы познакомим читателей с знаменитым турецким путешественником Эвлия-Эфенди, который сопровождал1 Гонийского начальника артиллерии, прикомандированного войску, осаждавшему в 1641 Азов, занятый казаками в 1637 г. В сопровождении 300 янычар –
стрелков, следовавших берегом по Черному морю, путешественники медленно двигались на лодках под веслами.
Эвлия отмечал проходимые места в путевом журнале.
Близь Гагр он поместил общество «кровных, по его словам,
абхазцев», называвшихся горными чандами. Гавань их
называет Кокур (Гагры по-абхазски Cacri). Близ «Кокура»,
где теперь «новые Гагры», он помещает деревню Хаке,
окруженную садами, протянувшимися вдоль узкого в этом
месте берега.
Быть может, деревня стояла там, где было большое
село Гагрипш. Тогда можно допустить, что Эвлия-Эфенди
назвал его Хаке-рипш или просто Хаке. Затем почтенный
путешественник указывает на общество «Больших Чандов»
в 25 деревнях, живших по долине Сандрипша. Число их доходило до 15 т., а гавань их называлась «Чандалар». Гавань Чандалар или Чандская находилась близ развалин
церкви при р. Сандрипш, или Цандрипш, как ее иначе назы-
1
Гонийский участок в Батумской области – в 25 вер. от г. Батума.
266
вали и называют, т. е. река Цандав, в которых легко узнать
Эвлиевских Чандов.
По нижнему течению р. Псху жило племя, «Кечилар, т.
е. общество «Геч». Берега Псоу, по свидетельству Эвлии,
были покрыты сплошным садом жителей «Кечь» (Геч).
Последнего гагрипшского жителя, всеми уважаемого
князя Решида Геч, приходилось не раз видеть нам в Сухуме. У него было 70 вассальных дворян, Эвлия тоже говорит, что у племени Кеч (кечи-лар) было до 75 аулов.
Быть может, Решида Геч, как говорит ДьячковТарасов, имел аул и на р. Псоу, указывая, что по карте Белая гавань Геч отмечена при устье Псоу, но такое указание
не противоречит ни тому, что такой князь, как Геч, мог
иметь владение и в Гагрипше и на р. Псоу, и ни тому, что
Псоускую гавань могли назвать именем Геч.
Следующее абхазское общество Эвлия называет Арто
(нынешний Адлер), а пристань «Артлар», которую он считает неудобной для причала судов, так как она со всех сторон
скрыта. Общество Авт1 было многолюднее Геч – однако
уступало последнему в мужестве, было менее склонно к
грабежам, занимались торговлею, особенно пушным товаром, воском, невольниками, разводило свиней, овец и коз.
Это общество имело одну еще пристань «Лиуш» (т. е. примыкающую к р. Мзымте долину «Лиеш») по замечанию
Эвлия, в Лиуше морские суда могли укрыться в течение 6ти месяцев.
Затем Эвлия отмечает общество или племя Садша, в
которых не трудно узнать «Садзуа, Садзев, Джигетов»,
позднее смешавшихся с приморскими обществами от р.
Хосты до р. Бзыби, что легко могло случиться, так как «Саджа»2, по свидетельству Эвлии, хорошо говорили поабхазски. Садша он насчитывает до 7 т. Племя это он считает из прибрежных абхазцев «самим лучшим и храбрым».
В числе горных абхазских племен Эвлия перечисляет:
Псху (псхувцы), – 7000 «буйных мужей», Ахчипсы (ахчипсхувцы), – 10,000, Беслеб 5700 – нapoд храбрый (башилба-
1
2
Арт (ред.).
Садша (ред.).
267
евцы) Мункеллебе — 30,000. Затем он перечисляет черкесские племена, смешивая с абхазцами.
Первым абхазским владетелем из фамилии «Шервашидзе» был Квап Шервашидзе, ничем особенно не проявивший себя кроме тихого и кроткого нрава. От него произошли три сына: Росто, Леван и Мурзакан. По смерти Квапа владение Абхазией принял старший сын его Росто и, по
принятии им на себя правления абхазским народом, он
наделил уделами братьев своих, т. е. Левана и Мурзакана –
первому предоставил Абжуйский округ, а последнему – Самурзакань, почему и самая местность названа «Самурзаканью», а так как в это время и в Самурзакани было самое
ничтожное население, то для увеличения одного было взято из Бзыбского округа, нынешнего Гудаутского участка, по
1 и по 2 семейства княжеских и дворянских фамилий с их
подвластными, которые и по настоящее время существуют
там.
Владетель Абхазии Росто постоянное место жительство имел в Соук-Су, нынешнее селение Лыхны, близ м.
Гудауты. Летняя резиденция у него была в Очемчирах. Леван Шервашидзе, правитель Абживского округа, скоро умер
бездетным, а владетель Росто после смерти своей оставил
7 сыновей: Хутуниа, Элкан, Торкан, Джигешия, Шерван-бей,
Сулейман-бей и Зураб.
Владение Хутуни Aбxaзиeй продолжалось недолго.
Наследники его, Тоулах Шервашидзе, по слабости характера не в состоянии был управлять своим наследием, почему
дядя его, т. е. брат Хутунии – Джигешия Шервашидзе, отличительным характером у которого были энергия и благоразумие, владение это взял себе силой оружия.
По завладении Абхазией, Джигешия принял к себе 3-х
родных братьев по матери: Шерван-бея, Сулейман-бея и
Зураба, а остальных 2-х братьев – Элкана и Торкана отправил к турецкому султану, как вредных для края людей. Оба
брата скоро умерли в Турции.
В это же время к султану были отправлены три брата:
Шерван-бей, Сулейман-бей и Зураб в виде аманатов на
тот предмет, чтобы турецкое правительство приняло их, как
залог верноподданности Абхазии. Старший из них, Шерванбей, как уже взрослый, был зачислен на турецкую службу, а
268
остальные двое — Сулейман-бей и Зураб - были определены в тамошнее учебное заведение для образования.
Шерван-бей, как умный и ловкий человек, достиг звания турецкого паши и впоследствии, по приказанию султана, командирован был с отрядом турецких войск в Египет,
где в военных действиях оказал знаменитые подвиги. Султан, желая вознаградить его достойным образом, спросил,
какую желал бы он получить награду. Шерван-бей попросил, чтобы повелитель правоверных отдал ему в вечное
потомственное владение город Батум со всеми его предместьями. Султан согласился и Шерван-бей даже был признан губернатором Батума и его окрестностей.
Сулейман-бей и Зураб, по окончании в учебном заведении курса наук, были взяты Шерван-беем в Батум, где и
находились при брате. Впоследствии Шерван-бей был
назначен главнокомандовавшим турецкой армией на Дунае,
когда возгорелась война между Россией и Турцией. Судьба
изменила ему, армия его была разбита наголову русскими
войсками, а сам Шерван-бей был взят в плен и водворен в
Poссию, где и умер.
С ним жил неразлучно преданный ему абхазец ЧакваАхмет, который впоследствии поселился в Келасурах (в 4-х
вер. от Сухума), прожив на свете более 100 лет. Историю
этой войны и о жизни Шерван-бея Чаква-Ахмет передавал
подробно бывшему члену сословно-поземельной комиссии
в Абхазии артиллерии полковнику А. Н. Введенскому.
Джигешия продолжал владеть Абхазией, а Шерванбей (до назначения его в Дунайскую армию) Батумом. Оба
они, с общего согласия, образовали из своих владений одно общее владение – от пределов Батума до Черноморской
береговой линии Гагры. Из числа береговых укреплений на
этом расстоянии не входило в состав Абхазии только одно
укрепление, именно – Редут-кале, при устье реки Хоби, которое принадлежало мингрельским владетелям из князей
Дадиани.
Пocтупившие со всех этих имений в Батум, так и в Абхазии, разных родов обычные доходы, всегда делились
между этими четырьмя братьями по ровной части, и между
ними никогда не было никаких неприязненных отношений.
269
В это время жители Цебельды и Дал произвели бунт
и, поддерживаемые горцами разных племен, напали на селение Дранд, Мерхеул и Квитоулы, где не обошлось без
кровопролития. Бунтовщики все разорили и многих жителей
взяли в плен. Затем все цебельдинцы переселились на линию (Северный Кавказ), боясь мщения со стороны владетеля Абхазии Джигешия; последний, действительно, не заставил себя долго ждать и двинулся на линию и, при содействии тамошних дворян и князей, принявших его с большими почестями, как владетеля, заставили беглецов вернуться назад. Возвращаясь через Ахчипсху, Джигешия сделал
привал около Адлера. Конвой его состоял из нескольких сот
отборнейших всадников. Именно в этом месте скрывались
5–6 разбойников, которые, увидя значительную силу, тотчас же скрылись. Владетель Абхазии, отойдя несколько в
сторону от лагерной своей стоянки, вдруг наткнулся на
скрывавшегося в чаще одного из упомянутых выше разбойников, который, не зная, что пред ним владетель, сделал
выстрел из ружья и убил Джигешию на месте. Тело Джигешия было погребено в Соук-Су при стечении всего населения Абхазии и даже жителей с линии. Джигешия не оставил
после себя наследников и Абхазия осталась без владетеля.
Хотя в Абхазии, именно в Бзыбском округе, жили князья Толухаровы Шервашидзе, потомки Хутунии Шервашидзе, но по слабости своей, не могли принять управление Абхазией1. Поэтому были собраны все почетные лица Абхазии и отправлены на 6-и кочермах (большие парусные суда)
в Батум для предложения Шерван-бею, или одному из братьев его – Сулейман-бею или Зурабу, принять управление
Абхазией, так как Aбxaзия принадлежит им. Но Шерван-бей
решительно отказался, потому что в то время он был турецким пашой и исповедовал магометанскую веру, а потому вместо себя он порекомендовал своих братьев, но последние отказались от этого предложения, сославшись на
свою магометанскую веpy. Абхазы исповедовали православную веру.
В Гудаутском участке и теперь живут потомки Толухара Шервашидзе.
1
270
Шерван-бей и Сулейман-бей, не желая оставить принадлежащую им Абхазию без владетеля, устроили следующий заговор: собрав всех прибывших к ним князей и дворян, порешили на том, чтобы они приготовились к решительному возвращению в Абхазию, посадили бы чернь на
качермы и были в готовности к отплытию в море. Когда будут сопровождать их Шерван-бей с братьями на кочермы,
то при прощании с ними (Зураб, как меньший брат, должен
был прощаться по обычаю после всех) схватить Зураба,
насильно посадить его на качерму и доставить в Абхазию.
Все это было в точности исполнено. Таким образом,
Зураб прибыл с ними в устье реки Гализга близ м.
Очемчиры. Там его встретили с подобающей честью и потом доставили в Илорский монастырь и окрестили его по
обряду Св. православной церкви. Затем отправились в Соук-Су и Зураб был водворен в своей резиденции. После
этого Шерван-бей начал хлопотать пред султаном, чтобы
Сулейман-бей получил назначение комендантом в СухумКале, что и было уважено султаном. Абхазия опять соединилась в одно целое (от Батума до Гагр) под управлением
3-х братьев.
Зураб, не имея детей, пригласил племянника своего
Келиш-Ахмед-бея, которого чаще называли Келиш-беем.
Но так как последний приобрел своим умом и храбростью
общую симпатию народа, стал немного непочтительно относиться к Зурабу, то вследствие этого Зураб выписал из
Батума другого племян.1 Бекир-бея, у Бекир-бея были сыновья Сафар-бей и Али-бей. Сафар-бей умер бездетным, а
у Али-бея остались три сына: Григорий (впоследствии генерал-лейтенант), Маджара и Гид. У Григория были сыновья
Иван (уже умер), Александр – нынешний Сухумский городской голова и Константин – ныне командир батальона Сухумского полка. Маджара оставил сына Михаила – ныне
штабс-капитана Эриванского полка, а Гид умер бездетным.
Зураб торжественно усыновил его в Соук-Су и представил
ему Абживский округ, а остальную часть Абхазии отдал он
Келиш-бею.
1
Племянника (ред.).
271
У Келиш-бея от первой жены был сын Аслан-бей, а от
второй, принадлежавшей к зависимой фамилии, Сафарбей. Первого он не любил, тем более, что Аслан-бей не раз
покушался на жизнь своего отца1, а второго он обожал и во
что бы то ни стало хотел он сделать его наследником своим. Вот, поэтому и Келиш-бей стал искать покровительства
через русские войска, расположенные в Редут-Кале и хлопотать о принятии подданства русскому Императору. Он
даже тайно исповедовал православную веру. Это обстоятельство и еще то, что Келиш-бей дал приют опальному
трапезундскому паше Тегеру, сильно стало вредить ему со
стороны султана.
Князь Цицианов вел переговоры с Келиш-беем через
поручика Амираджибова; через этого посланного владетель
Абхазии просил о секвестровании селений, прилегающих к
р. Ингуру. Селения эти находились в Самурзакани и Келишбей считал Самурзакань своей собственностью2. Желание
Келиш-бея осуществилось, но только после смерти его, о
чем будем говорить ниже, а теперь перейдем к другим событиям.
Русские войска впервые появились на Черноморском
побережье в 1804 г., когда стопушечный корабль «Тольская
Богородица» и фрегат высадили в Редут-Кале Белевский
полк.
Абхазией pусскиe стали овладевать постепенно,
подымаясь с юга на север. За Редут-Кале последовало в
1810 г. занятие Сухума, когда после междоусобиц в семье
Шервашидзе русское правительство признало необходимым вытеснить турок из Сухума. 9-го июля того же 1810 года в Сухумскую бухту прибыла эскадра, состоявшая из корабля «Воин» и 2-х фрегатов с десантом в 600 человек под
командою капитана II ранга Дотта. Эскадра бомбардировала крепость в продолжение 2-х дней; турки энергично отвечали из 64-х пушек. Разрушив в достаточной степени крепостные стены, Дотт спустил десант, батальон морской пеВторое покушение удалось Аслан-бею выполнить и отец его Келиш-бей был убит им в 1806 г. в Сухумской крепости, где и могила его, а не в «Лыхнах, как об этом говорил Мордовцев в своей
книге, под заглавием: «Прометеево потомство».
2 Акты археологической комиссии, том III (Тифлис).
1
272
хоты, под начальством мaйopa Конрадини. Последний,
овладев городом, в котором считалось до 6 т. жителей,
штурмовал крепость; pyccкиe, разбив ворота, бросились
внутрь: турки бежали. Батальон потерял 109 человек убитыми.
До 16 мая 1816 года Сухумский гарнизон был занят 4
морским полком, а с 16 мая — двумя ротами Белевского
полка. С 1819 года Белевский полк был заменен Мингрельским полком и комендантом Сухумской крепости был
назначен майор Могилянский (1821 г.).
Овладев главным городом Абхазии, pycскиe до некоторой степени обуздали ее хищническое население, и
набеги абхазцев на Мингрелию значительно сократились,
но пребывание русских здесь было сопряжено с такими
трудностями, что в Министерстве иностранных дел был
поднят вопрос о возвращении Сухума туркам; Ермолов
написал резкое письмо (20 марта 1820 г.) министру иностранных дел, отстаивая значение Сухума, как нашего
опорного пункта на Восточном побережье, и угрожая отставкой в случае неисполнения его желания.
Пора познакомиться с сыном Келиш-бея Сафар-беем
Шервашидзе. После смерти Келиш-бея Сафар-бей принял
добровольно подданство России и христианскую веру. Ему
была дана Высочайшая грамота, в силу которого князь
Шервашидзе признан наследным правителем Абхазии и
утвержден в подданстве России (в 1810 г.).
Вот просительные пункты Сафар-бея (в христианстве
Георгия):
«Всеавгустейшему и всемилостивейшему Монарху
нашему всеподданнейшее прошение и предание себя с
владением моим через cиe мое письмо следующим образом:
1) Я законный наследник и владетель Абхазии по совести моей обязываюсь и вступаю в подданство и службу,
как наследственный подданный всемилостивейшего Самодержца всей России и прочих Императора Александра
Павловича».
В следующих пунктах говорится: о предании владетелем вместе с собой Абхазии и всего находящегося в Абхазии в наследственное подданство и рабство престола все-
273
российского (п. 2.); об ознаменовании владетеля знаком,
как прочие князья, подданные Императорского престола
ознаменованы (п. 3); о пожаловании владетелю грамоты,
утверждающей его наследство, дабы он был начальником и
управляющим владением своим, а также сын его, внуки его
вечно и ненарушимо от начальства и владения наследственным своим владением не оставлялись (п. 4); об
ограждении владетеля Шервашидзе войсками Императора
(п. 5); о нелишении владетеля тех выгод и милостей, которые имел наследственный владетель абхазский КелишАхмед-бей, получавший ежегодное жалованье от порта оттоманской (п. 6); о желании владетеля до капли крови быть
верноподданным, о его покорности главноуправляющему
Грузией и об отпуске с его стороны леса, как получала
прежде порта Оттоманская, равно и заводов золотых и серебряных с уделением, однако, владетелю некоторой части
(п. 7). Эти просительные пункты были утверждены, как и
выше другие, Императорской жалованной грамотой 9 августа 1810 года.
Постоянные смуты, соперничество братьев и ежеминутные опасения за свою жизнь до того расстроили здоровье владетельного князя Сафар-бея Шервашидзе, что он
умер 7 февраля 1821 года, оставив после себя 4-х сыновей:
Дмитрия, Михаила, Александра и Константина.
По представлению генерала Ермолова князь Дмитрий
Шервашидзе был утвержден Государем в звании владетеля
Абхазии. Князь Дмитрий получил прекрасное образование в
Петербурге – в пажеском корпусе. Вся его многострадальная жизнь за время управления им Абхазией прекрасно
описана названным выше Мордовцевым в своей книге:
«Прометеево потомство».
Владетельного князя Дмитрия (Омар-бей) Шервашидзе — сына владетеля Сафар-бея – не надо смешивать с
другим Дмитрием (Сейт-беем) Шервашидзе, сыном Гасанбея Шервашидзе. У этого Гасан-бея, который был братом
Сафар-бея Шервашидзе, был тоже сын Дмитрий (Сейтбей), а у Дмитрия – ныне благополучно живущий князь Георгий Дмитриевич Шервашидзе.
Бывший член Государственной Думы, генерал-майор
Прокопий Шервашидзе, сын Бего Шервашидзе и внук Ма-
274
хмуд-бея Шервашидзе, тоже принадлежит к владетельской
фамилии. У Прокопия Шервашидзе был родной брат артиллерийский полковник Самсон Бегович Шервашидзе
(умер), который за свою храбрость, ум и энергию пользовался особым вниманием начальства и своих товарищей.
Его дочь Лили в замужестве за графа Соллогуба.
8 февраля 1821 года абхазцы, соседнего с Сухумской
крепостью селения Эширы1, подвластные Гасан-бею, брату
и личному врагу умершего владетеля, собрались толпой
около 200 человек и атаковали команду от рот Мингрельского полка, высланную в ближайший лес за дровами. Атака была отбита, но на другой день восставшие покушались
напасть на передовой форпост у крепости. Комендант майор Могилянский и тут отразил нападение, но донес начальству о всеобщем бунте, имевшем целью предать Абхазию в
руки Гасан-бея, причем просил о присылке ему помощи.
Начальник корпусного штаба генерал Веньяминов
предписал Могилянскому ограничиться охраной Сухумской
крепости, не вмешиваясь во внутренние дела Абхазии. Для
водворения порядка и прекращения бунта приказал схватить главного виновника Гасан-бея и выслать в Тифлис, а
командиру бригады генералу, князю Горчакову предложено
было выслать 2 роты и казаков на подкрепление Сухумского гарнизона. Но получение нового донесения от Могилянского об успокоении Абхазии заставило Горчакова отменить
высылку в Сухум подкрепления.
Могилянский, повинуясь предписанию Веньяминова и
имея личные счеты с Гасан-беем, заманил к себе последнего, арестовал и выслал его в Тифлис. Горчаков предвидел, что такая мера вызовет действительно всеобщее возмущение, просил Веньяминова освободить Гасан-бея. Веньяминов нашел восстание меньшим бедствием, чем освобождение Гасан-бея и последний, после явки в Кутаис, в
сопровождении поручика Бочкарова, был сослан в Сибирь.
Произошло действительно всеобщее восстание абхазцев. В апреле прибыл в Сухум сам Горчаков для ознакомления с делами Абхазии. Ему удалось только сменить
1
Ешыра (ред.).
275
Могилянского и назначить комендантом Сухума мaйopa 44
егерского полка Михаила.
По отъезде из Сухума князя Горчакова в Абхазии
вспыхнул открытый мятеж. Абхазцы требовали возвращения Гасан-бея, в особенности жители абхазского и Сухумского округа, наследственные уделы Гасан-бея. К тому же
прибыл из Турции в Абхазию и отцеубийца Аслан-бей.
Аслан-бей обложил Сухум, быстро овладел всей
Абxaзиeй и двинулся к границам Самурзакани. Видя такое
положение дела, князь Горчаков решился предпринять экспедицию в Абхазию и предварительно послал туда командира 44 егерского полка подполковника князя Алхазова.
Последний занял место на левом берегу р. Ингура – против
Самурзаканского селения Нобакева, ожидая дальнейшего
распоряжения. Горчаков ожидал приезда нового владетеля
Абхазии Дмитрия Шервашидзе. Алхазов, боясь участи Сухумского гарнизона, переправился через Ингур и стал двигаться к Сухуму и скоро прибыл до р. Гализги. Аслан-бей
занял и укрепил позицию между Кодорским мысом и деревней Келасуры, чтобы воспрепятствовать движению нашего
отряда.
Не доходя 4-х верст до Кодора, отряд был встречен
сильным неприятельским огнем. Особенную отвагу оказали
майор фон Ракопи1, поручик Коркия, подпоручик Палев,
штабс-капитан Гришков и прапорщик князь Бебутов, которого поразила здесь вражеская пуля. Наконец, при помощи
артиллерийского огня удалось Горчакову paссеять неприятеля и Аслан-бей с 7-ю приверженцами бежал в черкесские
пределы.
Скоро отряд вступил в Сухумскую крепость. Отдохнув
в Сухуме, отряд предпринял экспедицию в Цебельду, для
наказания главнейших виновников, принимавших участие
вместе с Аслан-беем.
Затем абхазский отряд прибыл в селение Соук-Су
(Лыхны). Здесь 30 ноября 1821 года, в присутствии многочисленного собрания князей, дворян и выстроенных в парад российских войск, генерал-майор, князь Горчаков торжественно объявил князя Дмитрия Шервашидзе владете1
Фон-Ракоци (ред.)
276
лем Абхазии, вручил ему знаки и меч, как знаки его верховного владычества. Затем, последовала присяга абхазцев на
верность русскому Императору.
По просьбе нового владетеля, в Соук-Су были оставлены 2 роты под командой мaйopa фон-Ракоци, прочие же
войска отправились обратно в Имеретию. За время отсутствия князя Горчакова командование войсками и управление Имеретией перешли полковнику князю В. У. Бебутову.
Мятежники все-таки не унимались. Поэтому, владетель Дмитрий Шервашидзе переехал в Сухумскую крепость
31 января 1822 г.; соседние джигеты и абхазцы, в числе нескольких тысяч человек под предводительством того же
Аслан-бея блокировали роты, расположенные в Соук-Су.
Неоднократно мятежники бросались в атаку с целью ворваться в слабое укрепление, но везде получили отпор,
благодаря отваге мaйopa Ракоци и штабс-капитана Граненко. Неудача набега и гибель многих храбрых людей, вместо
обещанной богатой добычи, вызвали кровавую распрю
между предводителями горцев, и около Гагр в междоусобной брани, погибло их около 60 человек. Главный представитель их Аслан-бей бежал в Анапу. Здесь же, т. е. при защите Соук-синского гарнизона, отличался 16-летний князь
Хамуд-бей (Михаил) Шервашидзе, будущий владетель Абхазии, награжденный чином прапорщика. Этот смелый и
опытный горский наездник, получивший классическое
гopское воспитание у одного убыхского князя Хаджи Берзека Дагумоко, превосходно знал натуру своего народа и своего родного края и умел ладить и с русскими, а потому и
мог править страной в течение 44 лет, полных приключений
и опасности умереть от пули, кинжала и яда.
Выездом князя Дмитрия Шервашидзе из Соук-Су в Сухум остался очень недоволен правитель Имеретии генерал-майор, князь Горчаков и предложил ему или жить в Соук-су для успокоения жителей или же взять оттуда в Сухум
оставленные там войска.
Абхазцы смотрели на нового владетеля, как на иноземца. При таком отношении подвластных, заброшенных
судьбой с далекого севера, из пышной столицы русских царей в дремучие леса Абхазии, жил пленником в своей земле, где за каждым его шагом следило 100 глаз. 17 октября
277
1822 года владетель Абхазии скончался в Соук-Су на руках
поручика Марачевского, наиболее близкого к нему из всех
офицеров Соук-синского гарнизона. Некоторые утверждают, что он умер от жестокой абхазской малярии, но это неверно, он был отравлен одним из приверженцев Аслан-бея.
В то же время корпусный командир Ермолов вошел с
представлением о назначении владетелем Абхазии князя
Михаила (Хамуд-бея) Шервашидзе, на что и последовало
Высочайшее утверждение 14 февраля 1823 года.
Первые годы его княжения были ознаменованы рядом
набегов Гагрских джигетов, переправлявшихся через р.
Бзыбь и грабивших абхазские села. Не всегда, впрочем, эти
набеги были удачными. Так, в 1823 г. партия убыхов и джигетов пробирались мимо гор. С окрестных гор абхазские
пастухи заметили ее и дали знать своим: абхазцы отрезали
ее от Гагринской береговой дороги и поголовно истребили.
Эти набеги заставили Михаила просить русских занять Гагринский проход; однако, русские не тотчас исполнили его
просьбу: необходимо было раньше стать твердой ногой в
Бзыбской Абхазии.
17 апреля 1824 г. в Сухуме дали знать, что Аслан-бей
со своей партией находится близ Сухума. Комендант Михаил вышел против него, но никого не нашел, а на возвратном
пути подвергся предательскому нападению и был убит со
значительным числом нижних чинов. Этой частной неудачи
достаточно было, чтобы в крае вспыхнул общий мятеж.
Гонцы были посланы к джигетам, убыхам, черкесам и цебельдинцам; все охотно отозвались на призыв и 12-и тысячное скопище с участием Аслан-бея и влиятельного во
всей Абхазии дворянина Кац Маргани1 двинулось в СоукСу, где в то время находился и владетель Абхазии князь
Михаил Шервашидзе с 22 верными абхазцами.
Комендант Соук-Су Марачевский отважно защищался
от неприятеля, но мятежники, обложив главным кольцом
этот гарнизон, отрезали все его сообщения с внешним миром. Дядя владетеля князь Али-бей Шервашидзе (сын БеBпоследствии Кац Маргани сделался приверженцем русских,
получил чин генерала и командовал отдельным абхазским отрядом.
1
278
кир-бея Шервашидзе) привез Сухумскому коменданту, капитану Лилиенфельду верные сведения о критическом положении Соук-синского гарнизона.
Корпусный командир Ермолов предложил тому же
князю Горчакову двинуться в Абхазию и выручить Соуксинский гарнизон, который погиб бы вместе с Михаилом
Шервашидзе, если бы этот гарнизон геройски не защищал
мужественный капитан Мураховский с 2-мя ротами 44 егерского Мингрельского полка.
Летние обильные дожди, полноводья рек, бездорожье
– мешали нашему отряду двигаться вперед быстро. Первая
стычка с восставшими была при переправе через р. Ингур.
Отряд только 8 июля прибыл к сел. Кодор, т. е. в сутки делал по 11 верст. В каменных развалинах Драндского монастыря 150 горцев хотели воспрепятствовать переправе
войск через р. Кодор, но это не удалось им. На 10 число отряду было велено перейти в наступление. Генераллейтенант князь Дадиани с милицией направился по проселочной дороге в обход неприятеля; Фрегату «Спешному»
приказано было подвинуться вперед и бросить якорь против главных завалов у Келасури и сбить неприятеля судовой артиллерией, а бриги «Орфей» и «Меркурий» должны
были действовать вдоль берега на расстоянии 8 верст.
Главные силы следовали по дороге, жаркое дело при взятии главного завала у Келасур, где особенно отличались
майор Индутный, штабс-капитан Горяинов, подпоручик Сорочинский, получивший смертельную рану, штабс-капитан
Ярженбский и прапорщики Мартос и Капустин. Неприятель
рассеялся к вечеру и отряд прибыл в Сухум. Общая потеря
в этот день равнялась 102 человекам. Достигнув Сухум,
Горчаков посадил сколько мог войска на бриге «Орфей» и
фрегат «Светлан» и двинул их в Бомборскую бухту. Сухопутным войскам пришлось иметь дело с многочисленными
завалами у р. Псырцха (Ново-Афонский монастырь), но,
тем не менее, наконец, удалось высадить десант на Бомборскую долину и двинуться на выручку Соук-синского гарнизона. До гарнизона пришлось сухопутным и морским
нашим войскам вынести ряд упорных стычек с восставшими, но все они были рассеяны и Мароховский с Михаилом
были освобождены.
279
Ермолов хотел опять взяться за карательные меры в
Абхазии и Цебельде для признания русской власти, но
князь Горчаков, зная положение края, отговорил его от такого предприятия, тем болee, что вскоре дела на Кавказской линии и осложнения с Пepcиeй отвлекли внимание
главного начальника Кавказского края, и Абхазия была
оставлена на произвол судьбы. Владетель Михаил Шервашидзе, женатый на дочери мингрельского князя Георгия
Дадиани, удалился в Мингрелию, а в Абхазии фактически
осталась в нашей власти территория Сухумской крепости.
Аслан-бей продолжал волновать Абхазию. Абхазию успокоил только возвращенный из Сибири по просьбе Михаила
– Гасан-бей Шервашидзе.
В 1827 году владетель Михаил Шервашидзе, вернувшись из Мингрелии в свое владение, настойчиво просил
русских занять Гагры, чтобы прекратить набеги на Абхазию
джигетов и убыхов, а также прислать отряд войск для личной его охраны. Русские избрали ближайшую к резиденции
владетеля равнину – Бомборы и генерал-майор Гессе дал
согласие на постройку здесь укрепления; оно оказалось как
раз на месте битвы генерала Горчакова с абхазцами в 1824
г. Укрепление устраивал генерал Пацовский, высадившийся
в Абхазии с 10 ротами своей 44 егерского полка, с 8 орудиями и командой казаков. Он же впоследствии заложил
укрепления в Пицунде и Гаграх. Этот генерал начал службу
на Кавказе с 1805 года. На глазах Цицианова, Котлеревского и Ермолова он брал с боя каждый чин. Будучи полковником, он при А. П. Ермолове был назначен сначала Тифлисским комендантом, а потом командиром 44 егерского полка.
Бомборы были окружены огородами, садами, возбуждающими удивление абхазцев. Кроме главного укрепления Пацовский построил редуты на берегу моря для склада провианта, и на р. Хипсте (Белой) – для охраны полковых лошадей, пасшихся здесь, а также на р. Мцыше (ныне Мычиш) – для защиты лесопильной мельницы каким-то бродячим техником. Абхазцы скоро его полюбили, вполне ему
доверяли, и солдаты могли безбоязненно заходить в отдаленные селения, оставаясь невредимыми и всюду встречая
гостеприимство. Живя в Бамборе Пацовский, во 1-х охранял владетеля, во 2-х, следил за тем, что делается в
280
стране и, наконец, отличаясь мужеством и справедливостью, постепенно сближался с абхазамими.
По окончании в 1829 году турецкой войны, генералфельдмаршал Паскевич-Эриванский представил свои соображения для одновременного и возможно быстрого покорения кавказских горцев и установления сухопутного сообщения по берегу Черного моря, чтобы воспрепятствовать
туркам проникать в земли черкесских и абхазских племен,
которых они снабжали порохом и разными другими припасами для постоянной борьбы с русскими. Турки распространяли среди кавказских прибрежных племен всевозможные нелепые слухи о скором прибытии к ним турецких
войск и о возвращении вновь Турции крепостей Анапы, Сухум-Кале и Поти.
Установившиеся в 1830 г. сношения абхазцев с турками обратили внимание Императора Николая I, который приказал с турецкими агентами, выходцами из Турции и захваченными в Абхазии, поступать как с бунтовщиками, а флоту
нашему осматривать все турецкие суда с отобранием военных припасов. Этих мероприятий достаточно было, чтобы
усилить против русских негодование абхазцев и дать им
повод к восстанию. Всегда беспокойные их соседи цебельдинцы присоединились к восставшим и стали производить
хищнические нападения на мирных жителей.
В апреле 1830 года абхазцы, собравшись у селения
Мерхеул, в 15 верстах от Сухума, в числе до 5 т. человек,
дали присягу оставаться непокорными русскому правительству и владетелю Абхазии. Произвели хищнические нападения на форштадт Сухумской крепости, ограбили Пицундский храм, напали на дом владетеля в Илори (в 4-х верстах
от м. Очемчиры) и разорили богатейший во всей Абхазии
монастырь Св. Георгия Илорского. Все усилия преданного
русским кн. Гасан-бея Шервашидзе отвлечь абхазцев от
возмущения оказались тщетными.
Началась новая экспедиция в Абхазии. Утром 1 июля
1830 года эскадра транспортов снялась с Редут-кальского
рейда и 3 числа прибыла в Сухум. Все войска высадились
на берег и расположились между крепостью и р. Беслеткой.
К вечеру того же дня прибыли казаки под командой Пацовского.
281
Надо было сначала разрушить надежды абхазцев получить помощь от джигетов, для чего нужно было не допустить последних в Бзыбский округ. Единственным средством для этого являлось занятие тесного горного прохода,
ведущего из земли Джигетов в Абхазию, и находящегося к
северу от разоренного монастыря Гагры, где отроги гор,
врезываясь утесами в море, прерывают береговое сообщение. Поэтому генерал Гессе решил высадить часть отряда у
Гагры, и с остальной частью двинуться сухим путем в СоукСу и занять затем Пицунду. На постройку укрепления в Гаграх вроде: «Кавказских Фермопил» настаивал граф Паскевич, видя в них ворота, преграждающие доступ в Абхазию
партиям джигетов и убыхов.
Надо при этом заметить, что генерал Гессе вполне соответствовал своему назначению. Он был известен как
опытный генерал: он взял Поти, построил пост св. Николая,
овладел Кинтришскими высотами и двинулся к Батуму
(1828 г.).
В 1830 г. Паскевич первый перешел Кубань с большим
отрядом и разгромил шапсугские аулы, принадлежащие
черкесским племенам. Для прикрытия линии на Кубани были построены укрепления: Мостовое, Алексеевское, Афипское и Ивано-Шебское.
В отряд для занятия Гагр назначен был батальон егерей, саперы и 2 орудия, всего 800 человек, которые 6 июля
посажены были в Сухуме на суда и 8 числа, рано утром, без
выстрела высадились на берег и заняли развалины монастыря Гагры. Следовательно, первое появление русских у
Гагры было в 1017–1022 под предводительством Мстислава Тмутораканского, а второе – 8 июля 1830 г. Остатки разрушенных башен в Гаграх послужили к устройству батареи
на два орудия впереди лагеря отряда.
Генерал Гессе, получив известие о занятии Гагры,
решил с остальной частью отряда выступить 13 июля, вечером, налегке из Сухума к Пицунде. Через 2 дня тяжелого
пути отряд, в составе 1531 человек с 376 лошадьми, прибыл в м. Бамборы, где и расположился лагерем. Но скоро
Гессе получил донесение о частых и отчаянных нападениях
горцев на Гагринский гарнизон. Гарнизон страдал при этом
и жестокой малярией. Солдаты не знали покоя ни днем, ни
282
ночью. В поисках за средствами к самозащите впоследствии солдаты завели собак, которые оказались истинными
помощницами их.
19 июля отряд двинулся из Бамборы к Пицунде и 21
июля подошел к Пицундскому монастырю. Отряд нашел в
храме довольно хорошо сохранившееся евангелие и некоторые церковные утвари. На ветви большого ореха, близ
церкви, висел упомянутый выше генуэзский колокол с датой
1529 г. В окрестностях монастыря русские нашли множество фруктовых деревьев с вьющимися лозами винограда –
остатки монастырских садов; знаменитая сосновая роща,
покрывающая Пицундский мыс, была чиста от лиан и деревьев других пород. Климат в Пицунде тоже вредно влиял на
здоровье солдат, соблазнившихся обилием фруктов и рыб
в озерах Инкит и Аныхшцара1.
В то же время в Гаграх было крайне беспокойно.
Окружающие горцы не переставали делать нападения на
укрепления. Один раз, 30 июля, с часу по полудни до вечера, три раза делали нападения на завалы, кидаясь в шашки. Во время рукопашных схваток даже собаки принимали
участие и погибали с солдатами, защищая Гагры. Они же
рыскали по кустам и открывали горцев. За то солдаты и
любили же их: раненную собаку нередко приносили на шинели в укрепление и лечили в лазарете наравне с солдатами. Они тоже получали казенный провиант. При первых
звуках барабана, призывавшего к сбору и выступлении, собаки были впереди команды. Выпущенные из укрепления,
они тотчас же рассыпались впереди стрелков и открывали
неприятеля. Каждый вечер после зари, вся стая собак во
главе со старыми выпускались из укрепления. Умные животные цепью облегали укрепления со всех сторон. По
примеру Гагр и другие укрепления побережья завели у себя
таких собак.
После джигетцев явились черкесы под предводительством князя Хаджи Берзека в числе более 2 т. человек, решив обложить Гагры с 3-х сторон и взять приступом укрепление. Но комендант крепости майор Поляков заставил их
Анышьх7ара // Анышьхцара. Озеро между Лдзаа и Пицундой,
связано с озером Инкит (ред.).
1
283
отступить с большими потерями. Такую же потерю причинил им и штабс-капитан Ячный. Отличались в схватке с
горцами поручик Ачкасов и пор. Теплов.
Схватки с абхазцами приходилось иметь и Пицундскому гарнизону. Правда, Гагры и Пицунда были приведены
в оборонительное положение, но они были отрезаны от
всего миpa. За укреплениями солдат следили 1000 зорких
глаз. Солдат не смел высунуться на бруствер из боязни получить пулю в голову. Горцы подползали к стенам и убивали часовых в упор.
«Есть на берегу моря, в Абхазии, говорит молодой,
сосланный на Кавказ, поэт Бестужев-Марлинский, впадина
между огромных гор. В этом ущелье построена крепостишка, которую враги бьют со всех сторон в окошки; где лихорадка свирепствует до того, что 1,5 комплекта в год умирает из гарнизона, а остальные – иначе не выходят оттуда,
как с смертоносными обструкциями или с водянкой. Одним
словом, имя Гагры, в самой гибельной для русских Грузии,
однозначуще со смертным приговором».
Гагры сильно страдали еще от недостатка воды летом, почему процент смертности был чрезвычайно велик.
Среди бесчисленных тревог, перенесенных Гаграми в
первые годы существования укрепления, особенно памятно
нападение 1836 года. Гарнизон состоял из 380 человек, из
них здоровых было 150 человек. Горцы стали показываться
даже с моря на галерах. Сознание полной изолированности
и отсутствие надежды на помощь заставили сражаться гарнизону отчаянно. Только на другой день гарнизон убедился,
какое опустошение он произвел в неприятельском стане.
Множество неприятельских тел было распростерто на земле; среди них найдено 6 княжеских, что указывало на панический страх, заставивший горцев покинуть поле битвы и
забыть священный завет предков—не покрывать себя позором и не оставлять трупов соотечественников в руках неприятеля. Между тем потеря гарнизона была удивительно
незначительна: один убитый рядовой и унесенный барабан.
Горцы все-таки недалеко отошли от укрепления; около
1000 человек расположились вдоль берега по направлению
к р. Бегерепсты. Часть же нападавших, отделившихся от
284
главной партии, угнала казачьих лошадей, пасшихся близ
Константиновского укрепления на р. Бзыбь.
Но тут энергичный генерал Пацовский и владетель
Михаил Шервашидзе с конной абхазской дружиной, с казаками поспешили на помощь к Гагринскому гарнизону. Помощь пришла вовремя, и неприятель был прогнан, хотя не
раз покушались на новые нападения.
Промежуток между 1833 и 1835 годом ознаменован во
1-х, посещением Кавказа и Черноморских портов Нефшательским профессором Фредериком Дюбуа де Монперьэ, а
во 2-х, знакомством с Абхазией и в особенности с черкесскими племенами военным лазутчиком по западному Кавказу бароном Торнау. Путешест. Дюбуа, описанное им в
особой книге1, а путешествие Торнау, описанное в книге
его, под заглавием: «Воспоминание Кавказского офицера»действительно заслуживают полного внимания читателей,
в особенности интересующихся этнографией западного
Кавказа и памятниками христианства в Абхазии.
В 1834 году было поручено отряду генерала Ахлестышева, заменившего Гессе, продолжать сухопутное сообщение от Редут-Кале до Сухума, и от Сухума до Бамборы и
далее. Ненастная погода во все время похода и трудные
переправы вследствие сильного разлива рек задерживали
войска, которые однако успели разработать и проложить
дорогу, требовавшую дальнейшего усовершенствования.
Были устроены также два укрепления: одно в Илори, а другое – у Драндского монастыря.
«Только безропотное терпение русского солдата могло перенести те труды, которые отряд испытал», доносит
генерал Ахлестышев корпусному командиру. «Я сделал
кампании 1812, 1813 и 1814 гг., всю минувшую турецкую и
польскую, но никогда не вcтpечaл столько трудностей как
теперь».
Жертвой трудных работ делались не только солдаты,
но и офицеры. Командир батальона майор Агеев так сильно заболел, что должен был передать вверенный ему батальон капитану Ячному. Много труда и энергии стоило ему,
См. Фредерик Дюбуа де Монперэ. Путешествие вокруг Кавказа.
Т. I. Сухуми, 1937 (ред.).
1
285
чтобы сделать стоянку в Илорах более или менее сносной.
Таким же опасностям подвергались штабс-капитан Позняков и майор Тихонов. Эти бравые офицеры попеременно
стояли то в Илорах, то в Драндах. В апреле 1835 года было
предписано 4-му батальону грузинского полка идти на дорожные работы между Сухумом и Бомборой.
Вот, что пишет очевидец Илорского редута: «Илорский
редут представлял неправильные кучи грязи, означавшие
места, на которых следовало находиться брустверу. Солдаты, жившие в балаганах, построенных из жердей и камыша, буквально утопали в грязи».
Не менее тяжела была и жизнь в Драндском укреплении. Солдаты помещались в полуземлянках, вырытых в
земле, чрезвычайно сырых, и имевших крышу, мало предохранявшую от дождя. Устроенные в землянках камины не
уничтожали сырости и не могли служить для обсушки нижних чинов. Покинутое здание монастыря было занято складом провианта и патронов.
Во время разработки дорог войскам приходилось
ежеминутно защищаться от нападений со стороны горцев; в
особенности
не
давали
покоя
Цебельдинцы.
Вот, что пишет Бестужев Марлинский о Цебельде 12 мая
1837 года: «Около 1 июля мы двинемся за Гагры; там народ
боевой и природа ужасна трудностями: надо будет по отвесным склонам пробивать дорогу под пулями врагов, под
градом каменьев и стрел. Но что невозможно русским? Государя ждут в конце сентября. Он увидит свое храброе войско на завоеванном мысе Аредларе (Адлере) — притоне
налетов черкесских и турецких контрабандистов; потом
вступит на землю в Поти... К чему служат моя опытность и
храбрость теперь? К тому, чтобы ходить в стрелковой цепи
наравне с прапорщиком из корпуса и быть подстреленным
в какой-нибудь дрянной перестрелке, в забытом углу леса?
Лестная перспектива!».
Письмо многострадального поэта оказалось пророческим: он был убит в стрелковой цепи в глухом углу леса в
Адлере. Последние минуты знаменитого писателя, увлекавшего молодежь 30-х годов, описаны капитаном Ф. Д. К.
(отечеств. записки 1860 г., июль) и подпоручиком К. А. Давыдовым (Русский Вестник 1870 г., июль).
286
Примечание. На приобретение современной, пошлой,
грязной, развращающей и безнравственной литературы не
скупятся нести сотни и тысячи рублей, а на сооружение памятника на том месте, где был убит или похоронен
несчастный поэт, не находят копейки.
Действия русских войск со стороны Абхазии в 1837 году заключались в решительном покорении воинственного
племени цебельдинцев, улучшении береговой дороги и занятии якорных стоянок к северу от Гагр. 30-го апреля 1837
года отряд из 8 батальонов пехоты с 22 орудиями под личным начальством командира Кавказского корпуса генераладъютанта барона Розена вступил из Сухума в Цебельду
без выстрела. Цебельдинцы выдали аманатов, возвратили
около 150 пленных и беглых солдат, приняли русск. управление и 21 мая 1837 года принесли присягу на верность
Государю Императору.
В этом же 1837 году в сентябре Государь Император
Николай I с наследником Цесаревичем предпринял путешествие на Кавказ, чтобы на месте узнать и увидеть нужды
Кавказских войск, благодарить их за боевую службу. Император имел нaмеpeниe посетить все пункты Кавказского побережья Черного моря, где стояла хотя бы рота, но свирепствовавшая в это время на море буря позволила высадиться только в Геленджике, а затем посетил Гагринскую бухту
и Поти. По полученным доносам и расследованиям, произведенным уже по личному приказу Императора, открыто
было множество злоупотреблений в некоторых частях
войск Кавказского корпуса. Инспекторские осмотры были
поручены флигель-адъютанту Его Величества полковнику
Катенину. Считая главным виновником этих злоупотреблений Барона Розена, Государь на Кавказе же устранил его от
занимаемой им должности и таковая предоставлена генералу Головину.
Благодаря турецким пропагандистам, скоро волнение
охватило население Псху, Ахчипсху и Джигетию. Это волнение чуть не передалось и цебельдинцам. Однако, благодаря увещаниям Цебельдинского пристава прапорщика Лисовского, Цебельдинцы отказались принять участие в восстании. В тоже время в г. Сухуме собирался отряд генерал-
287
мaйopa Симборского для движения к устью р. Сочи, с целью постройки Навигинского укрепления.
В 1839 году Государь Император нашел необходимым
дать Черноморской береговой линии новое устройство, более соответствующее ее положению и важности, почему
повелел: 1) все укрепления на восточном берегу Черного
моря, от устья Кубани до р. Ингура – границы Мингрелии, а
также Абхазию и Цебельду с войсками в них находящимися, соединить в одно управление, под названием Черноморской береговой линии, и 2) разделить эту линию на два
отделения: 1) первое от реки Кубани до форта Новагинского, у устья реки Сочи; второе от этого до границы Мингрелии; затем начальство всей линии вверено было генералулейтенанту Раевскому (другу великого русского поэта А. С.
Пушкина) с постоянным пребыванием в Новороссийске. Заведывание 2-х отделением возложено было на генералмaйopa Ольшевского, с пребыванием в Сухум-Кале.
Сильный голод в горах от неурожая хлеба и стремление воспользоваться провиантскими складами в береговых
укреплениях вызвали поголовное восстание среди горцев
Западного Кавказа. Зная недостатки оборонительных
средств русских укреплений, они в течение февраля и марта 1840 года завладели фортом Лазарева, укреплениями
Вельяминовским на р. Туапсе и Михайловским на р. Вулан.
Какой героической смертью пал Михайловский гарнизон и
что сделал рядовой Архип Осипов, взорвав пороховой погреб, об этом, вероятно, известно многим.
Надо знать, что все эти укрепления: Лазаревское (в
честь адмирала Лазарева - у реки Псезуапе), Михайловское
— (в честь Великого князя Михаила Николаевича), Вельяминовское (в честь генерала Вельяминова), Св. Духа – у
мыса Адлера, Ново-Троицкое – при устье р. Пшады, Тенгинское – при устье Шапсуго, Александрийское, переименованное потом в Навигинское – у устья Сочи, Новороссийское – у Цемесской бухты и Головинское (в честь Головина)
у реки Субаши – были воздвигнуты после посещения Кавказа Императором Николаем I.
По предложению адмирала Лазарева была заведена
особая флотилия из азовских баркасов, которая поддерживала сообщения между укреплениями, занималась ловлей
288
контрабандных и невольничьих турецких судов и истреблением горских галер. Эта флотилия оказала большую помощь крейсерам, так как последние близко не могли подходить к берегу и турецкие качермы легко входили в устье pеки или вытаскивались горцами на берег. Тем не менее солдатская жизнь была в ужасных условиях. «Bсе они были
ослаблены жестокими болезнями и неестественным порядком службы. Bсе ночи люди проводили под ружьем, ожидая
ежеминутного нападения, и ложились спать только тогда,
когда ободняет, а обходы осмотрят ближайшие местности»,
писал начальник штаба генерала Раевского – Г. И. Филиппсон. Раевский в своем рапорте доносил Головину: «добывание дров для варки пищи, пастьба скота, кошение сена,
копание огородов, похороны мертвых всегда сопровождаются перестрелкой и потерями с нашей стороны». А преемник Раевского генерал Анреп доносил военному министру
Чернышеву, что «гарнизон многих укреплений должны покупать ценой крови каждое беремя хворости для пищи». К
горю общему присоединялось и то, что ружья были тульские, кремневые, прослужившие более 26 лет, а пушки разного калибра чугунные, служившие с 1813 года с деревянными лафетами, которые были до такой степени гнилы, что
нередко разрушались после нескольких выстрелов. Bсе
просьбы Раевского о пополнении и увеличении гарнизонов
и высылке годного вооружения оставались без исполнения.
Равнодушие военного министра скоро дало печальные результаты: в 1840 году горцы овладели теми укреплениями,
о которых упомянуто выше. Эти ужасные катастрофы, связанные с потерями тысячи людей, наконец, побудили министра удовлетворить просьбу Раевского и на линию была
прислана одна пехотная дивизия и 4 Черноморских пехотных полка, и сделано распоряжение о сформировании 4-х
линейных батальонов для береговой линии.
В том же 1840 году стало заметно, что цебельдинцы, а
с ними соседи их дальцы и горные общества: Джгерде, Гуп
и Челоу начинают волноваться.
289
Отбитие у русской команды1 главаря восстанцев и организатора продажи рабов в Турцию – Измаила Джотуа2 с
одной стороны, с другой – малочисленность защитников
русских укреплений и упорные слухи о том, что на разъединенные укрепления готовится нападение самурзаканцев на
Илор, а цебельдинцев на Дранды – все это приподняло дух
восставших, даже мирных жителей. Заместитель майора
Тихонова подполковник Герич и остальные офицеры настаивали на усиление войсками занятых укреплений и на проведение более или менее сносной дороги в особенности по
Цебельде, где большей частью организовывалось всякое
нападение, но просьбы низших или не доходили до высших,
или оставлялись без внимания. Появление генераладъютанта барона Розена скоро было позабыто цебельдинцами, а тут еще выпущенный на свободу князь Шабат
Маршани, желая отомстить своим братьям – Хинкеросу и
Баталбею Маршаниевым – за то, что они выдали его русским, склонил Дальских жителей на свою сторону, призвал
непокорных Псхувцев и напал на преданных русским вышеназванных двух братьев Маршаниевых. Затем Дальцы
напали на дом пристава на Марамбе и на поселок русских
бывших пленных, причем пристав Лисовский, у которого в
своем распоряжении было всего 6 казаков, был ранен, а
все казенное имущество и дома поселян преданы огню. После этого восстанцы уничтожили мосты на р. Кодоре и таким образом окончательно прервали всякое сообщение
Нижней Цебельды с Дальским ущельем.
В это время ротой Черноморского батальона, расположенного в Дранды, командовал один из выдающихся боевых офицеров, коренной абхазец, штабс-капитан Званбай.
За боевые отличия в делах с горцами у Гагры, Адлера и
Сочи он имел ордена: Св. Станислава 3 ст., Св. Анны 3 ст. с
бантом и Высочайшую благодарность. Узнав о сожжении
Марамбы и намерении восстанцев сделать нападение и на
Драндское укрепление, где в гарнизоне состояло только 70
Целую ночь выбивалась из сил измученная команда из 60 человек, защищаясь от 300 нападавших, но когда число врагов стало
утраиваться, а из команды стали выбывать раненные и убитые,
то пленнику Джотуа удалось вырваться из плена.
2 Джопуа (ред.).
1
290
годных к бою солдат, Званбай обратился в Сухум с просьбой выслать ему подкрепление, что действительно немедленно было исполнено: были высланы штабс-капитан Сидера с 2-мя младшими офицерами и 85 нижними чинами.
Затем, под начальством исп. обязанность начальника
2 отделения Черноморской береговой линии подполковника
Козловского был сформирован отряд к выступлению из Сухума в Цебельду. Приказание туда же идти немедленно получил и Тифлисский егерский батальон, стоявший на разработке дороги из Джгерды в Дал, а через Сванетию с
нагорной стороны, в возмутившуюся Цебельду двигались 6
сотен милиции. Общее командование над всем отрядом
принял Владетель Абхазии генерал-майор, князь Михаил
Шервашидзе. Главныя силы направились через Келасуры и
Маджарское ущелье на Мерхеул, а 500 абхазских милиционеров через Панавский хребет по левому берегу Кодора в
Дал, к сел. Амзара. Главный отряд после неимоверных трудов почти по непроходимым тропинкам достиг селения Абзыквара – границы Цебельды. Такое быстрое появление
отряда удержало в повиновении колеблющееся население
Цебельды и устрашило главарей. Поэтому цебельдинские
старшины просили не вводить отряда в Цебельду, но князь
Михаил Шервашидзе остался непоколебим и продолжал
движение к с. Герзеул, у подошвы горы Апианча, где и расположился лагерем 19 июля 1840 года. Тем временем милиционеры освободили Хинкероса и Батал-бея Маршани. В
Герзеуле Цебельдинцы вновь дали клятву в верности Государю, выдали заложников, пленных, но, к сожалению, главные виновники, напр. князь Шабат Маршани и другие, не
явились.
Отряд вернулся в Сухум, исключая 2-х рот, оставленных в Марамбе для устройства дома приставу. Зная каким
важным пунктом является Марамба, начальник Черноморской береговой линии генерал-лейтенант Раевский, осмотрев эту позицию лично, приказал немедленно приступить к
постройке укрепления с переводом туда частей войск, расположенных в Драндах и Илори.
Видя ошибки предшественников при покорении Цебельды, Раевский считал единственным средством для
утверждения там русской власти построить на Марамбе
291
опорный пункт и соединить его хорошей дорогой с Сухумом. Чтобы не терять времени, Раевский даже не спросил
ceбе разрешения у командира Кавказского отдельного корпуса генерала от инфантерия Головина на постройку указанного укрепления. В конце сентября 1840 года постройка
укрепления Марамба была окончена. Здесь же с северной
стороны возникло русское поселение, под названием Богоявленское. Все жители этого поселка были беглые и пленные солдаты, некоторые – уже дряхлые старики, пробывшие в плену десятки лет, совершенно забывшие русскую
речь и принявшие магометанскую религию. Но горбатого
могила исправляет. Привыкшие к вольной жизни, поселенцы не охотно занимались земледелием и другими промыслами, хотя им оказывали всевозможную помощь. Скоро они
все разбежались в привольные леса и высокие горы. На
них стали постоянно нападать горцы, почему получалась
такая картина: глава семьи – Станислав Янковский, жена –
Гугу, сын – Тухи, дочь – Фатьма и т. п. По национальностям
поселенцы разделились так: русских – 24, немцев – 21, поляков – 13, татар – 9 и крещеный еврей 1.
За самовольную постройку укрепления Марамбы Раевский (конечно, благодаря донесения Кавказского начальства) получил Высочайший выговор; вследствие этого он
уволился со службы. На место его назначен был генерал
Анреп, вступивший в должность 7 марта 1841 году.
В лице Раевского русские войска потеряли лучшего
боевого генерала, прекрасно знавшего вверенный ему край
и его нужды, а население лишилось талантливого администратора. Устроенные Раевским ботанические сады в Сухуме и Бамборах до сих пор остаются в целости. Он же
обучал абхазцев хлебопашеству, виноградарству, выдавая
им лучшие сорта виноградных лоз из своего Крымского
имения, и принимал все меры дать им гражданское благоустройство.
11 июля 1840 года добровольно приняли покорность
жители, обитавшие в Псху – по верховьям реки Бзыбы.
Следовательно, из абхазских племен остались непокорными только жители Ахчипсху, Айбго и Джигетии. Абазинов,
родственных племён с абхазцами, мы не считаем врагами,
292
так как они, во 1-х, за Кавказскими горами, а во 2-х, не принимали никакого участия в нападении на русские войска.
Думали, что настал период отдыха, но не тут-то было:
в том же 1841 году, в конце сентября, появление убыхов на
р. Соча с намерением вторгнуться в Абхазию не замедлило
отозваться на настроение Цебельды. Подняли головы и
дальцы, подстрекаемые тем же беспокойным князем Шабатом Маршани, задавшим себе целью предварительно предать разорению укрепление Марамба.
Генерала Анрепа заменил новый начальник 3-го отделения Черноморской береговой линии полковник Н. П. Муравьев. Несмотря на все миролюбие нового начальника, он
должен был все-таки двинуться к дальцам и на месте наказать их за то, что они пред этим, предводимые князьями
Маршаниевыми, напали на абхазское село Мерхеул, ограбили его и взяли в плен 9 человек. Была на носу зима, но
Муравьев решил выступить с отрядом1 из Сухума 24 декабря, заручившись предварительно честным словом преданного ему князя Хинкероса Маршани, что он проведет обязательно милицию в Дал. Муравьев, преодолев все трудности, прибыл в укрепление Марамба.
Обманутый противник направлял все свои силы на
сел. Джгерды и р. Амшткел2, оставив совершенно свободным спуск у р. Гокии. Милиция, шедшая во главе колонны,
перешла вброд реку Кодор и овладела сожженным дальцами селом Амзара. Наконец, отряд 3-мя колоннами двинулся по 3 разным тропинкам к Багадским теснинам, которые до сего времени считались неприступными. Местность
в этом пункте представляет узкие ворота из гранитных
скал, подобные Дарьяльскому ущелью на ВоенноГрузинской дороге. В ворота с шумом прорывается Кодор.
Здесь берега сходятся так близко, что несколько переброшенных через реку бревен представляют мост, висящий на
80-ти саженной высоте над бешено пенящимся Кодором.
Правый берег Кодора отвесной скалой в несколько сот сажен возвышается над уровнем реки и скалистыми зубцами
сжимает ее русло. Полуаршинная пешеходная тропа змей1
2
1100 человек пехоты 900 чел. милиции – при 6-и орудиях.
Амткял (абх. Амтйьал9 (ред.).
293
кой вьется по этому обрыву, то подымаясь на гребень утеса, то круто спускаясь к его подошве. Левый берег более
полог. Изрезанный глубокими оврагами, они несколькими
мысами подходят к Кодору на расстояние ружейного выстрела от другого берега. Легкий мостик, переброшенный
со сблизившихся скал, был на половину разобран — остались лишь продольные лежни. Багада – ворота Дала и природа, казалось, истощили все свои усилия, чтобы сделать
ее неприступной. Дальцы возлагали на нее все свои
надежды, а все соседние соплеменные народы, вместе с
находившимися в русском отряде милиционерами, не верили в возможности взятия Багада.
Но колонны, предводительствуемые бесстрашными
начальниками во главе такого же бесстрашного начальника
отряда Муравьева, шли вперед, не отступая, а занимая высоты за высотами и все приближаясь к желанной Багаде.
Самурзаканская милиция завязала сильную перестрелку с
противником и теснила его к Багаде. В этой перестрелке
милиционер, носивший значек, увлекся вперед и, будучи
ранен, выпустил его из рук. Значек уже находился в руках
неприятеля. Но поручик Черноморского линейного № 10
батальона Шуплинский, находившийся при милиции, стремительно бросился в толпу дальцев, выхватил у них добычу и, прежде чем они успели опомниться, под градом пуль
благополучно возвратился к обрадованным самурзаканцам.
Так или иначе, но «Багадские Фермопилы» были взяты и Дальцы оттеснены. Особенную отвагу выказали здесь
штабс-капитан Званбай и Сидера, поручики: князь Абашидзе и Шупинский и штабс-капитан Перекрестов, а также поручик Кирилов.
Вот донесение Муравьева главному командиру Кавказского
корпуса:
«Только благословению Божью можно приписать столь малую потерю при успехе в деле необычайно-трудном, а вместе с тем, отличной храбрости войск и милиций, для которых в этом случае, не было ничего невозможного, – все
одинаково соревновали успеху дела».
Скоро отряд прибыл в сел. Варда и Лат. Видя, что дело везде проиграно, в наступивший день нового года (1841
года) явилась депутация дальцев к полковнику Муравьеву и
294
присягнула на верноподданство Государю. Главные же виновники князья Шабат и Батал-бей бежали в горы. Чтобы
показать грозный пример наказания всем горским народам,
а в особенности, для примера, неспокойной Цебельде, Муравьев решил очистить Дальское ущелье, населенное 500
семействами. Все жители были выселены, а жилища преданы огню. Укрепление Марамбо по-прежнему было занято
одной ротой под начальством военного начальника штабскапитана Перекрестова.
В том же году разнесся слух, что убыхи хотят вторгнуться в Цебельду и Абхазию; ввиду этого одна рота под
командой штабс-капитана Званбай вновь посетила Марамбу и делала поиски по Дальскому ущелью, но не найдя никого, вернулась обратно в Сухум.
Бранное поле в 1841 году переносится в Гагринский
район в делах с Джигетами и Убыхами. Особенную
неустрашимость и распорядительность показал и тут
штабс-капитан Званбай. Такую же неустрашимость высказал, пожелавший принять участие в делах с убыхами, и
штабс-капитан Перекрестов, но, получив тяжелую рану,
был перевезен для излечения на пароход «Могучий», где
11 октября скончался от этой раны, а 13 был предан земле
в г. Сухуме.
Ген. Муравьев (впоследствии Амурский), участвуя
лично в делах против убыхов, настоятельно просил разрешения построить башню в ущелье «Жуэквара», около Гагры, чтобы отнять возможность у горцев перебраться с одного единственного хребта на другой. Через нового начальника линии генерала Анрепа было дано Высочайшее разрешение на постройку такой башни. В распоряжение Муравьева были назначены тотчас 2 Черноморских казачьих
полка и 3 батальона Тенгинского полка. Эти войска были
перевезены в Гагры; Тенгинским батальоном командовал
подполковник К. Данзас –секундант А. С. Пушкина. Башня
была скоро выстроена.
В сентябре 1841 года в укрепление Св. Духа, возле
Адлера, сосредоточился большой отряд под начальством
генерала Анрепа, а в конце сентября прибыл Муравьев с
милициями: абхазской, мингрельской, имеретинской, гурийской и сванетской. Он прошел из Гагр в первый раз сухим
295
путем по узкой полосе между морем и береговыми скалами.
Покорность окрестных джигетов и тихая погода позволили
этот трудный переход. Анреп открыл действия против убыхов: несколько аулов были разгромлены, но внутрь страны
отряд не проник. В начале ноября отряд из Новиглинского
(Сочи) был отправлен на кораблях домой, а Муравьев с
2500 лошадьми успел вновь ускользнуть незамеченным в
Гагры.
Вот в это время, т. е. в 40 годах, расположение горцев
было таково: на Бзыби, к югу, жили Бзыбские абхазцы. Гагринский хребет от горы Мамдзышхи до Цандрипша (Хошупсе) занимало джигетское общество Цан. Главный его аул
Саучи, в котором жил княжеский род Цанба, был в ущелье
Цандрипша (Сандрипша), за береговым хребтом, из которого вытекают пещерные реки Бегерепста (холодная), ХодзеКута-Адзы (ныне Аныхашца), Цвеши-Кводза-Адзы, Репроа,
вытекающая из береговой пещеры в 2-х верстах от укрепления. Сильное общество Геч с аулом Кидыохи жило по р.
Псоу до Мзышты. На месте аула Кидыохи, где в 70 годах
еще были видны остатки «дворца» Геч Решида, последнего
гечского князя, ныне расположено селение Веселое. Близ
укрепления Св. Духа обитало общество Арто, управлявшееся князьями Арто. Выше сидело общество Цвиджа (Чвиджа).
Абхазское племя Медозюэ, они же Медовеевцы делилось на 4 общества: Ачипсоу (ахчипсоу – ахчипсхувцы) обитали в верховьях р. Мзышты, на поляне Кбааде (теперь город Романовск, где живут греки), Аибога (аибга – аибговцы)
– жили в верховьях р. Псоу (ныне Эстонская деревня Аибга); Чугжуча на р. Чужипсе (ныне Чвежипсе, Медовеевская
поляна, близ тоннеля – на Адлеро-Романовском шоссе;
Псоу (Псхувцы), жившие по верхнему течению р. Псоу, Лашипсе и Бзыби. Племени Медозюэ насчитывалось более 10
т. человек. Медозюэ говорили на абхазском языке несколько отличным от Бзыбского наречия, однако не в такой степени разнившимся от него, чтобы жители Бзыбской Абхазии
не понимали горцев верховьев Мзышты. Князьями Медозюэ
были Маршани, известная всему побережью фамилия.
Верхняя Малая Абхазия находилась также в живом сообщении с Бзыбским, через Гагры, берегом через ущелье
296
Сандрипша и перевал Мамдзышху и Арабика, из Аибга. По
всей Абхазии гремела слава о Медовеевских разбойниках.
Медозюэ были в дружеских отношениях с племенами северного склона; они называли себя аталыками Карамурзиных, Кабардинских князей, живших в верховьях Большой
Лабы.
Влияние соседних черкесских племен (адыге) сказалось в том, что джигетцы одинаково хорошо говорили почеркесски и по-абхазски (по-абазински); соседи их убыхи
также любили говорить по-черкески. Лингвисты утверждают, что корнем убыхского языка служит абхазский яз.
Приморские Джигеты (Цан, Геч и Арто) выразили покорность, как выше сказано, в 1841г., когда военная операция генерала Муравьева в сильной степени стеснила их.
Верхние же джигетские общества (Псоу, Ахчипсоу,
Чужгуча) были последними Кавказскими племенами, покорение которых в 1864 году закончило Великую Кавказскую
войну. Об этом мы будем говорить подробно ниже, когда
хронологически дойдем до 1864 года.
Надо знать при этом, что родственные джигетцам
племена на северном склоне были следующие: Тапанта
(басхяг, алтыкесек), Мыссылпара (башилбай), Шеггерай,
Там, Баг, Браккый и Кизилбек.
В мае месяце 1842 г. в Дальском ущелье опять появились дальские князья Маршаниевы, к которым примкнули
цебельдинцы и начали производить нападения на мирных
жителей. Последняя война как бы успокоила Цебельду, но
в середине августа восстанцы напали на Цебельдинские
селения Абгалахвару и Азаптху, сожгли их, разграбили
имущество, а 22 августа, в день коронования Государя Императора Николая I, решили сделать нападение на укрепление Марамбу. Действительно, было произведено нападение предварительно на поселенский и казенный скот, но
из самого парада солдаты бросились в штыки и в рукопашной схватке рядовой Софрон Родзиевский добрался до
главаря восстанцев князя Шабата Маршани и уложил его
на месте ружейным выстрелом в грудь. По докладе об этом
Государю Императору, Его Величество приказал наградить
Родзиенко знаком отличия военного ордена и произвести
его в унтер-офицеры.
297
В 1843 году из Самурзакани был образован особый
Самурзаканский округ в исключительном подчинении русскому управлению. Много лет на Самурзакань смотрели как
на свою собственную территорию то абхазский владетель,
то мингрельский, хотя, быть может, все права принадлежали первому. Самурзаканцы во главе своих представителей
присягнули, что они никогда не подчинялись ни одному из
этих владетелей, жили себе самостоятельно, имели своего
владетельного князя, а теперь хотят отдать себя во власть
русского правительства. Пользуясь таким заявлением, Кавказское начальство прислало им первого окружного
начальника подполковника Кирилова. Положение дела в
Самурзакане было самое ужасное: не только ночью, но и
днем производились грабежи, убийства, поджоги, нападения и продажа в плен рабов в отдаленную Абхазию. Даже
суровые меры мало помогали, так как злонамеренные люди
находили себе приют или в Абхазии или в Мингрелии. После Кирилова начальником округа был подполковник Абашидзе, затем майор Середин. Начальники имели свою резиденцию в Окуме. В Окуме же стояли по 2 или по 4 роты
солдат и по одной или по 2 сотни Донских казаков. Присутствие воинской силы и высылка преступников в Сибирь как
будто немного усмирили буйные головы, но при первом
ослаблении власти опять преступления усиливались.
Население стало привыкать к административной власти с
назначением управляющим Мингрелией генерала Колюбакина мирного. Строгий Колюбакин состоял военным губернатором Кутаисской губернии. Самурзакань была подчинена названному управляющему, который не раз приезжал в
Окум для ревизии округа при начальнике Самурзаканского
округа мaйopе Чернявском и помощнике его капитане Рещикове. В одно время округ состоял в подчинении Кутаисского военного губернатора князя Гагарина, который тоже
посещал тот же Окум.
На население церковь не имела никакого влияния, а о
школе никто не имел понятия. С назначением в 50-х годах
экзархом Грузии архиепископа Исидора, впоследствии митрополита С. Петербургского и Новгородского, стали обращать внимание на религиозное состояние самурзаканцев и
на распространение там православия. Для этой цели в ка-
298
честве миссионера был назначен благочинный священник
Давид Мачавариани. За 18 лет его пребывания в Самурзакани во всех селах были открыты приходы, построены
церкви и вся Самурзакань поголовно приобщена к православной вере. Первая Окумская школа, в которой было до
100 учащихся малых (от 8 до 15 л.) и взрослых (от 18 до 35
лет) была открыта им, Мачавариани. Затем стали открываться школы общества распространения православного
христианства на Кавказе, а потом только министерские.
Школы общества контролировались особыми инспекторами, между которыми заслуживали внимания Д. Бакрадзе, С.
Стрелецкий и Н. Лихачев.
Окумской школе многие молодые люди из самурзаканцев обязаны своим дальнейшим образованием и получением мест на разных поприщах государственной службы.
Эти же молодые люди получали офицерские чины и знаки
отличия военного ордена, участвуя с русскими войсками в
усмирении горцев. Такие же молодые люди из Мингрелии
обязаны тому же священнику, впоследствии протоиерею
Давиду Мачавариани, своим образованием и службой, так
как отец Мачавариани до прибытия в Самурзакань состоял
смотрителем обширного мингрельского духовного училища,
в сел. Мартвили, резиденции епископов и владетелей мингрельских.
Удивительна судьба упомянутого выше помощника
начальника Сухумского округа капитана Рещикова. Во время одной схватки с неприятелем он был похоронен вместе
с убитыми в одну общую могилу. Узнает об этом жена, приезжает и со слезами молит товарищей мужа раскопать могилу мужа, чтобы с ним проститься. Каково же было удивление всех присутствовавших, когда Рещиков подал признаки жизни, и он был вынут из могилы и сдан счастливой
жене. Эту историю мы слышали со слов жены Рещикова,
которая со слезами передавала всю эту историю.
Недолго помнили дальцы понесенные ими урон при
нападении на Марамбу, и в конце февраля 1843 года опять
напали на Дранды и окрестные селения, выжгли их и разгромили имущество. Стали нападать и на отдельные поселения цебельдинцев. К дальцам хотели присоединиться и
жители сел. Джгерды. Пришлось вновь усмирить их, в каком
299
усмирении по поручении Муравьева принимал деятельное
участие майор Званбай. Надо было усилить войска в
укреплении Марамба, для чего послана была туда еще одна рота и сводно-учебная команда. Начальником всех войск
и милиций назначен был тот же майор Званбай. Не раз
приходилось ему вести перестрелку с абреками в течение
1843 года.
В середине сентября хищники, пробравшиеся через
общество Псху, напали на абхазские деревни, разорили их,
но скоро удалились, перессорившись между собой. Соседями Псхувцев являлись и жители Ахчипсху. Жили они в
неприступных горах и ущельях. Главное занятие псхувцев
были грабежи и частью скотоводство. Последнему способствовали тучные альпийские пастбища. Первенствующими
князьями, как в Цебельде так и в Дальском ущелье, были
Маршаниевы. Дела же решали почетные старшины из дворян и крестьян.
Был сформирован отряд для наказания псхувцев.
Начальником отряда, как старший в числе, считался владетель Абхазкии, князь Михаил Шервашидзе, но и Муравьев
был также при отряде и руководил действиями. В отряде
было всего 1200 человек.
26 декабря 1843 г. отряд двинулся в деревню Ачандары, а затем следовал по ущелью р. Апсеа1. Дороги были
ужасные, но тем не менее, отряд вошел в предместье Псху.
Псхувцы, видя, что они окружены со всех сторон, попросили
пощады и 1 января 1844 года представили требуемое число аманатами. Поход на Псху не сопровождался кровопролитием, но он имел сильное влияние и на другие племена и
сложилось у них такое убеждение: «Кто летом заслужит
гнев русских, тот зимой увидит их в гостях». О походе в
Псху, который был действительно чем-то замечательным,
владетель Абхазии отзывался о нем так: «скажу утвердительно с опытностью и знанием здешнего уроженца, что в
Абхазии и окрестных землях через 50 лет будут вспоминать, что зимой русские с артиллерией прошли в Псху!».
Владетель, говоря это, сам видел воочию, как по всей дороге пред солдатиками и артиллерией встречались пропа1
Аа8сы (ред.).
300
сти, утесистые подъемы, крутые спуски и, ко всему этому,
глубокий по пояс снег.
Войска шли победоносно и всегда достигали намеченной цели, так как их водили к победам не «гражданские
офицеры», а действительно «военные люди», не зараженные гражданской фантазией. Все они руководствовались
Скоболевским натиском. Недаром к боевым офицерам и
нижним чинам отнесся с похвалой корпусный командир генерал-адъютант Нейгардт во время инспекторского смотра
в
Сухуме
и
в
Марамбе.
Нападения абхазцев на нижних чинов все-таки продолжались, как в 1844, так и в 1847 году. В конце 1847 года, самурзаканцы, не принявшие еще подданства России, подняли восстание для достижения самостоятельности. Стали
они производить частые нападения на своих соседей мингрельцев и грабить. Скоро был снаряжен особый отряд, который явился в Окум. Укрепление Илори было занято тогда
ротой штабс-капитана Данилевского. Появление отряда
вмиг успокоило население.
В 1849 году опять пошли неурядицы в Цебельде. Желая покончить дело миром, начальник 3-го отделения Черноморской береговой линии генерал-майор Гогенбах, пригласил цебельдинских князей Маршаниевых к себе в Сухум,
но недовольные и виновные намеревались бежать на северную покатость и захватить с собой своих поселян. Тогда
приказано было Цебельдинскому приставу арестовать князей и удержать их подвластных. Это удалось легко: были
вытребованы аманаты и успокоено население. Однако,
приверженцы главы восстания, князя Эсшау1 Маршани,
продолжали опять раздоры в Цебельде, а сам Эсшау принимал участие во всех действиях Магомета-Эмина (главного помощника Шамиля) на Северном Кавказе и оттуда
вторгнулся в Цебельду. И, действительно, Эсшау Маршани
с шайкой в 400 человек перешел горы и расположился в
верхней Цебельде, но абхазская милиция заняла все проходы теснины; кроме того, и Гренадерская рота по первому
приказу готова была двинуться из Марамба. Видя это, мятежники возвратились на северный склон.
1
Эшсоу (ред.).
301
Частые нападения горцев продолжались и в 1850 году, но они были так незначительны, что пропускаем мы их.
Высочайшим приказом в августе 1852 года командиром Черноморского линейного батальона был назначен
подполковник Званбай (Соломон Теймуразович). Его служебные опытность и знание военного дела обратили внимание начальства. Дух самоотверженной преданности Царю и Отечеству и братское чувство к своему батальону, высказались во всем величии в бою на р. Ингуре 25 октября
1854 года, о чем мы будем говорить ниже. Этот дух, внушенный предыдущими командирами Ковельским, Сидери и
князем Егором Микеладзе, довел подполковник Званбай до
maximuma.
В 1853 году хотя еще не была начата война между
Турцией и Россией, но этой войны ожидали все в каждую
минуту. Был слух о движении в Абхазию Магомета-Эмина.
Поэтому начаты были в Сухуме в июле того же 1853 г.
спешные работы по возведению оборонительных построек
с суши; принимались меры к укреплению Марамбы и Илоры
с усилением здесь и в Сухуме частей войск, численность
которых доходили до 1163, но этой силы было недостаточно для обороны края.
Пред началом войны в середине 1853 года начальником 3-го отделения Черноморской береговой линии вместо
Колюбакина, ушедшего из-за личных счетов с начальником
береговой линии адмиралом Серебряковым, был назначен
генерал-майор Миронов.
Скоро пришло известие в Сухум, что турки взяли пограничное наше укрепление Св. Николая. Так как это
укрепление входило в состав Черноморской береговой линии, то Миронов направился в это укрепление на пароходе
«Колхида», но после неудачного боя с неприятелем вынужден был вернуться в Сухум, похоронив в море убитых военных чинов и доставив раненых на Сухумский рейд. От
полученных ран скончался и капитан-лейтенант Кузьминский. Господство на Черном море неприятельского флота
прежде всего поставило в крайне опасное положение наши
гарнизоны, занимавшие укрепление Черноморской береговой линии. Разбросанные по ничтожным укреплениям, они
были совершенно разобщены друг от друга по отсутствию
302
сухопутного cooбщeния. В то же время 30 т. горцев западного Кавказа, возбужденных Магометом-Эмином, готовилось обрушиться на береговые укрепления с тыла при первом появлении англо-французских судов с моря. В середине марта 1854 г. они перешли открыто р. Бзыбь, напали
на наши укрепления в Абхазии, но были отбиты. 1 февраля
1854 г. четыре неприятельские парохода подходят к РедутКале и делают промеры, а 3 марта из-за мыса Кодора проходят 2 парохода под французским флагом мимо Сухума.
По Высочайшему приказу было предписано 25 марта
генерал-майору Миронову немедля снять все укрепления в
Абхазии. По такому же приказу было предписано контрадмиралу Помфилову снять гарнизоны средних укреплений
по Черноморскому побережью. 5 марта 1854 г. высадили в
Новороссийске 3489 человек, гарнизон укреп. Св. Духа 438
душ обоего пола вскоре был также доставлен в Новороссийск полковником Сколковым. Гагринский же гарнизон по
распоряжению преемника князя М. С. Воронцова, генерала
Реада – был оставлен на месте для прикрытия Абхазии от
вторжения горцев через перевал Псеашху, но горцы помимо Гагринского прохода знали и другие тропы и по ним двинулся названный наиб Шамиля Магомет-Эмин и стал прокладывать удобную дорогу по Гагринскому кряжу, чтобы
легче подступить к укреплению. Положение было отчаянное. Пошли ежедн. перестрелки и пришлось выдерживать
приступы от горцев. Несчастному гарнизону казалось, что
он обречен на гибель; один храбрый капитан Быховский,
комендант, упорно защищался против горцев в течение 6-и
недель, не падал духом и ободрял солдат надеждой на помощь.
Между тем в Керчи готовилось освобождение Гагр.
300 греков снарядили большой корабль «Св. Иоан», принадлежавший греку Фотиею Сарандо. Последний, взяв разрешение от Керчинского градоначальника князя Гагарина
снять Гагринский гарнизон, 14 апреля, на Пасхе, вышел в
открытое море. 20 числа он явился в Гагры, забрал пушки и
600 человек гарнизона и благополучно вернулся в Керчь.
Генерал Миронов решил собрать гарнизоны Пицунды,
Бомборы и Марамбы в Сухуме и затем двинуться в Мингрелию на усиление Гурийского отряда. Bcе войска в Абха-
303
зии еще 14 марта того же 1854 года были подчинены генералу-лейтенанту,
князю
Андроникову,
назначенному
начальником Гурийского и Ахалцихского отрядов. Хотя приказ об отправлении держали в секрете, но абхазцы, в особенности цебельдинцы узнали, что наши уходят.
Первое нападение на уходившее войско было сделано
в Марамбе ночью 2 апреля, но поручик Рубцов достойно
встретил нападавших, а затем в сопровождении преданных
нам князей гарнизон выступил в Сухум через гору Апианчо.
При спуске в Герзеул цебельдинцы повторили свое нападение, но и там они получали соответствующее угощение
от того же поручика Рубцова, 4 апреля гарнизон Мрамбский
прибыл в Сухум.
Больные, число которых доходило до 600 и около 300
лиц семейств военнослужащих, отправлены были морем в
Редут-Кале. Отряд торопился вперед, чтобы до половодья
успеть переправиться через р. Кодор и Ингур, но движение
было медленное, вследствие значительного числа по дороге горных речек.
В сел. Киндги шайка абхазцев, человек около 50, приблизилась к арриергарду и открыла стрельбу, но по приказанию начальника арриергарда штабс-капитана Здановича
стрелки скоро рассеяли толпу абхазцев. Такое же нападение было произведено и при переправе через р. Дгамыш.
Тут абхазцы напали на одного унтер-офицера и отняли у
него ружье; но другой унтер-офицер Круподер бросился в
кусты и нагнал хищника. Последний делает 2 выстрела,
легко контузит Круподера и намеревается убить его шашкой, но бравый унтер-офицер убивает его ружейным выстрелом, берет у него похищенное казенное ружье и с подоспевшей поддержкой разгоняет толпу хищников. За этот
подвиг Круподеру пожалован был знак отличия военного
ордена. По дороге к отряду присоединились части войск,
расположенные в Гудауты и в Очемчирах, а затем весь отряд переправился через реку Ингур у Анаклии и через четыре дня прибыл к месту назначения, именно в Зугдиды.
В апреле 1855 года вновь назначенный Высочайшим
приказом 24 ноября 1854 года главнокомандующий Кавказским отдельным корпусом генерал Муравьев посетил Гурию и Мингрелию и произвел смотр войскам, расположен-
304
ных
в
этих
областях.
В 1855 г. война начинает принимать обширные размеры.
Надо было одновременно ограждать Крым, Кавказское побережье, пограничные владения с Турцией, защищаться от
горцев и порой переходить к наступательным действиям. В
Крыму в числе войск, обложивших Евпаторию, находился
корпус генералисимуса Омера-паши. Он настаивал на проекте диверсии в Грузию, чтобы освободить Карс от блокады, которую устроил главнокомандующий генераладъютант Муравьев. Проект Омера-паши был одобрен и в
его распоряжение было отдано 40-т. человек, с которыми
он высадился в Сухум, а отсюда думал двинуться сначала
в Мингрелию, потом в Кутаис, а затем в Тифлис. В Сухуме
он бездействовал целый месяц и только неудовольствием
из Константинополя заставили его двинуть 5 октября первый эшелон турецких войск из Сухума к Ингуру под командой начальника штаба Фергат-паши. Затем следовали береговой дорогой главные силы. 22 октября турецкий корпус
занял правый берег р. Ингура и расположился в Самурзаканских селениях: Пахулани, Дихазурги, Чубирисхинджи,
став у переправы Оцарце. Таким образом, к 25 октября у
турецкого генералисимуса собрано было на р. Ингуре 30-т.
человек. Он был уверен, что русские войска не в состоянии
будут удержаться против турок и только за Кутаисом, может
быть осмелятся вступить в бой. Но начальник отряда генерал-майор княз. Багратион Мухранский, хотя и видел малочисленность своего отряда и невозможность удержать
натиск Омер-паши, все-таки решился ослабить армию противника, удерживая левый берег р. Ингура и давая, где
возможно, сражение.
Переправы через Ингур возможны были для войск на
пространстве от развалин крепости Рухи до устья реки
Джумы на протяжении 26-и верст. Вот эту огромную линию
приходилось защищать русским от нашествия турок. Самая
ответственная переправа, под названием «норманские переправы» была поручена подполковнику Званбаю, причем
последний должен был состоять в подчинении гвардии полковнику князю Дмитрию Шервашидзе (отцу гофмейстера
князя Георгия Шервашидзе - бывшего Тифлисского губернатора). Рухская позиция, усиленная батареями, была за-
305
нята сильнее всех, потому что здесь был узел лучших дорог
в Зугдиды и Цаиши. Рухская колонна была в подчинении
генерал-мaйopy, князю Григорию Дадиани.
В 9-ти вер. от рухской переправы была Кахатская переправа, где для обороны войска были расположены под
начальством того же генерал-майора Дадиани, а ниже
начинался ряд переправ, под общим названием: «норманские переправы». Помимо пехоты и кавалерии (казаков), в
состав русского отряда входили дружины из разных уездов
Кутаисской губернии. Помимо подполковника Званбай ответственные места при переправах занимали полковник
Иосселиани, войсковой старшина князь Эристов и поручик
Симонов. Небольшой отряд Клостермана оставался на переправе через р. Джума для защиты дороги в Анаклию.
Омер-паша знал, что у нас для обороны всей линии
Ингура 7 батальонов пехоты, 3 -т. милиции и беспорядочной толпы вооруженных туземцев, но, несмотря на неравенство сил, не решался пуститься вброд ввиду русских
войск, а потом и стал маневрировать. Чтобы замаскировать
свое движение турки построили 2 батареи против Рухи.
Здесь была колонна венгерца Искандер-паши. Неприятель
произвел первый выстрел из орудия против русских войск,
расположенных впереди русских позиций. В скорости к русским позициям явился и начальник отряда князь Багратион
Мухранский. Потом неприятель двинул часть своей пехоты
в реку, но встречными сетками, русскими выстрелами тотчас же обратился назад. Затем команда стала ослабевать и
к вечеру совершенно прекратились выстрелы.
В то же время Омер-паша, завязав перестрелку у Рух,
и видя сопротивление с русской стороны, оставил здесь
бригаду пехоты, с главными силами продвинулся, покровительствуемый густым лесом, намеченным ниже по течению
р. Ингура до переправ в Кок и занял позицию на длинном
острове, разделяющем реку на рукава. На высоте же Норманских переправ под начальством английской службы
подполковника Балларда для переправы в этом месте. Пикеты наши дали знать о намерении Балларда. Прошли приготовления встретить турок. Гренадерская рота под командой подпоручика Пшесмыцкого, две роты грузинского линейного батальона, только успевшие к этому времени при-
306
быть в Коки форсированным маршем с р. Цивы, пройдя 48
верст в течение 6-ти часов – начали подготовляться к атаке.
Турки открыли из-за кустов штуцерный и пушечный
огонь. Отвечали и pyccкиe изредка, не зная расположение
неприятеля, так как их закрывали кусты. Неустрашимый
подполковник Званбай, находясь впереди батареи под неприятельскими выстрелами, отдавал приказания. Между
тем, князь Дмитрий Шервашидзе прискакал с 2-мя конными
Имеретинскими дружинами, которые рассыпал по берегу за
завалами между Норманскими и Кавказскими перевалами.
Не ожидая сильного отпора, турки, под прикрытием страшного штуцерного и артиллерийского огня, решились начать
переправу прямо против устроенной нами батареи на Норманской переправе.
В эту решительную минуту взвод легких орудий осыпал неприятеля картечью; действие артиллерии было поддержано сильнейшим штуцерным и оружейным огнем. В
густых рядах переправлявшейся неприятельской пехоты
мгновенно образовались широкие прорывы. Посреди грохота жаркой перестрелки раздавались вопли отчаяния. Вскоре река очистилась от турок, оставшиеся на правом берегу
бежали в лес, пораженные ужасом. Но и русским это блистательное отражение стоило дорого. Первой жертвой в
этой перестрелке был храбрый подполковник С. Т. Званбай,
смертельно пораженный неприятельской пулей, вошедшей
в правое ухо и вышедшей в левое.
После смерти Званбай общее начальство над колонной принял полковник Иосселиани, а командование Черноморским линейным № 11 батальоном перешло штабскапитану Кобелеву.
Турки хотели устроить переправу выше Норманской
переправы, но и тут потерпели поражение. Но Омер-паша,
основывая свои надежды на малочисленность русских
войск, не отступал от довершения своего предприятия. В 2х в. выше от Норманской переправы колонна турок под командой английской службы полковника Симсона отыскала в
густом лесу весьма удобную переправу и успела перевести
через реку значительную часть пехоты. Т. образом, русская
батарея на Норманской переправе была обойдена с право-
307
го ее фланга, но это не поколебало несокрушимого мужества оборонявшихся. На опушке леса и по кустам загорелась морская перестрелка. Русские войска не поддавались
ни на шаг назад. Полковник Иосселиани был ранен в грудь,
а затем во время переноски на перевязочный пункт другая
пуля раздробила ему череп. И Кобелев получил смертельную рану. По старшинству начальство осталось за поручиком Рубцовым. Скоро подоспел и майор из Куринского полка Ивин.
Вдруг отряд Османа-паши появился прямо против
Кокской переправы. Pyccкие перерезали им путь, не давая
им возможности идти вперед, но что могли сделать две роты Литовского полка? Да притом турки успели перевести
значительную часть своей пехоты в верст. 1 ½ выше между
Кокскими и Норманскими перевалами. Войсковой старшина
кн. Эристов, видя себя обойденным, отдал приказание отступить за ближайший проток Ингура.
Омер-паша
все-таки
упорствовал
переправить
остальную часть своей армии как раз против Норманской
переправы. Посыпался губительный град ядер, картечи и
пуль. И все это снова сокрушалось об упорство русских
войск Норманской колонны. Снова Ингур подхватил целые
груды турецких тел, окрашивая воду в багровый цвет; снова
атака русскими была отражена и неприятель отступил на
правый берег. Но и русские потери были значительны.
Майор Ивин был смертельно ранен. Поручик артиллерии
Шкляревский убит. Каким-то чудом остался прапорщик Севастьянов. На месте Ивина командование принял капитан
Понфилов1.
Надо было отступить отрядам Норманской переправы,
чтобы не быть обойденными со всех сторон неприятелем,
но они сначала не хотели оставить свою батарею и пришлось лично приехать князю Дмитрию Шервашидзе и заставить их отступить, отражая на каждом шагу нападение
турок. И это дело не обошлось без жертвы: храбрый поручик Рубцов погиб за свой геройский подвиг при атаке неприятеля. Место покойного занял поручик Яндоловский.
1
Панфилов (ред.).
308
Началось отступление; пробивались штыками сквозь
толпы неприятеля. Подпрапорщик Евдокимов с частью своей роты, будучи окружен неприятелем, в ответ на предложение сдаться, бросается в рукопашную схватку, пролагает
путь штыками и присоединяется к другой части своего батальона, захватив с собой всех раненых и убитых.
Начальник отряда князь Багратион-Мухранский, узнав
о переправе турок, через р. Ингур, полетел с горстью казаков на неприятеля и произвел переполох своим неожиданным нападением. Турки вообразили, что к нам подошло какое-либо свежее войско, но скоро убедились в противном и
потому чуть не поплатились своей жизнью. Адъютант же
его Шамановский был смертельно ранен. Наступила ночь.
Турки не преследовали более, а pyccкиe отступали на
большую Дарчельскую дорогу, а затем в м. Зугдиды.
В апреле 1856 года жители Абхазии и Самурзакани
собрались в Сухуме и совещались о том, чтобы стать снова
под покровительство России и не быть наказанными. Владетель Абхазии князь Михаил Шервашидзе отправился в
Тифлис и уладил этот вопрос.
10 июля того же года наши вновь заняли разоренный
Сухум. В Пицунде уцелел храм, а в Бамборе, Гаграх и Марамбо все укрепления были в развалинах. В Цебельде были разрушены все мосты. По счастливой случайности
остался цел мост в Сухуме через р. Беслетку. Перевозка
всех назначенных войск в Сухум была окончена 16 сентября, но занятие Гагр и Пицунды для воспрепятствования
прохода горцам в Абхазии, за поздним временем года, было отложено.
В июле 1856 года генерал Муравьев оставил пост
главнокомандующего отдельным Кавказским корпусом и на
его место был назначен генерал-адъютант, князь А. М. Барятинский. По новому военно-административному делению
Кутаисскому генерал-губернатору были подчинены все войска, расположенные в Мингрелии, Самурзакани, Абхазии и
Цебельде. Князь Барятинский занялся направлением всех
средств и способов к одной заветной идее – положить конец нескончаемой Кавказской войне.
В марте 1857 года появились слухи о сборе джигетцев
с целью напасть на Абхазию. Действительно так и случи-
309
лось: 1 апреля Джигетский князь со скопищем в 500 человек
прошел беспрепятственно мимо Гагр, переправился через
реку Бзыбь, разорил некоторые ближайшие абхазские селения и захватил значительное количество скота и 30
пленных. Но генерал-майор Миронов выслал в Гагры две
роты на 3-х азовских баркасах, буксируемых двумя шхунами: «Эльбрус» и «Анапа», которые, нагнав джигетцев, причинили им значительный урон и затем вернулись в Сухум.
Надо было скорее занять Гагры и 16 мая того же 1857
года четыре судна достигли устья р. Гагрипша, а пароходы:
«Новороссийск» и «Редут-Кале» с буксируемой парусной
шхуной «Опыт», стали как бы в защиту десантов и занятие
Гагры совершилось без всякого кровопролития. С этого
времени Гагры приобрели славу здоровой местности по
своему побережью. Тогда же был учрежден госпиталь и
сюда высылали на поправку от малярии больных из Сухума, Поти и Редут-Кале, так что в Гаграх иногда бывало до
1000 больных.
Однако джигетцы и убыхи, недовольные занятием
Гагр, снова намеревались вторгнуться в Бзыбский округ.
Миронов усилил гарнизоны как Гагр, так и Пицунды, но неприятели не являлись.
В июле того же 1857 года был послан отряд из Сухума
через Цебельду в Сванетию, чтобы положить конец беспорядкам, вызванным раздорами между 2-мя отраслями князей Дадишкелиани. Отряд расположился лагерем близ разоренного укрепления Морамбы, но тут началась перестрелка между нашими и горцами. Оказалось, что нападавшие были жители Дальского ущелья, где пролегала дорога в Сванетию. Начальник отряда штабс-капитан Кузьминский по отсутствию проводника не решился сам двинуться дальше Морамбы и занялся производством счеток, и
осмотра места для будущего Цебельдинского укрепления.
В это время начали получаться сведения, что к северу
от Гагр, у устьев рек, тайно подвозят непокорным горцам
оружие и порох. Миронов накрыл контрабандистов, а горцев прогнал в глубь страны.
Чтобы укрепить нашу власть в Сванетии и лишить цебельдинцев возможности давать помощь своим соседям
сванетам, решено было предварительно, по выработанно-
310
му плану Кутаисского генерал-губернатора, князя Георгия
Эристова, утвердителя в Цебельде занятием важного пункта, расположенного на урочище р. Сшкуран, недалеко от
впадения ее в р. Амшткян1, – именно недалеко от нынешнего владения наследников полковника Захарова.
Пошла работа по проведению дороги в Цебельду,
именно к укреплению Морамбе2. Отряд, проводивших дорогу, состоял из пехоты и артиллерии под командой начальника войск в Абхазии генерал-мaйopa Лорис-Меликова. По
окончанию дороги, Кутаисский генерал-губернатор вызвал в
Сухум всех влиятельных дальцев и цебельдинцев, которым
объявил, что русское правительство, предавая забвению
прежние беспорядки в крае, отныне будет считать их ответственными в нарушении вновь учреждаемого у них порядка.
25 мая 1858 г. в присутствии названного генералгубернатора, князя Эристова, а равно дальских и цебельдинских старшин положено было основание укрепления (в
урочище Сшкуран), которое согласно Высочайшей воле
наименовано Цебельдинским. Для соблюдения спокойствия
в Дальском ущелье предложено было генералу ЛорисМеликову, одновременно с движением генерала Колюбакина в Сванетию, произвести туда же диверсию из Цебельды
через Дал и пройти до Багадского моста.
Псхувцы все продолжали являться беспокойным элементом, увлекая цебельдинцев и абхазцев в разных нападениях. От них были потребованы аманаты, но медлили и в
1859 году опять стали производить набеги на Абхазию. Тогда командующий войсками в Абхазии генерал-майор Лорис-Меликов для окончательного покорения псхувцев, считая январь самым удобным для движения во внутрь страны, собрал отряд и двинулся в Псху.
Не успел отряд явиться в сел. Ацы, как псхувцы почуяли приближение русских войск, но все-таки медлили выдать аманатов, но когда одна часть войска под начальством
полковника Котлеревского3 двинулась вперед, а другая пустилась по ущелью р. Апсты, то псхувцы выдали аманатов
Амткял (ред.).
Мрамбе (ред.).
3 Котляревского (ред.).
1
2
311
и приняли присягу в верности Государю. Таким образом,
дело обошлось без кровопролития. Также без применения
силы оружия были усмирены в том же году цебельдинцы, к
которым явился с отрядом через Морамбу, Герзеул и
Oпиaнy1 тот же Котлеревский для их усмирения.
В том же году начальник войска в Абхазии уничтожил
склады контрабандистов, которые в селе Вардене, в 8 вер.
южнее р. Шахе, производили контрабандную торговлю. Появление военной шхуны: «Соук-Су», на котором была расположена часть стрелковой роты под командой штабскапитана Яндоловского, сделало свое дело и шхуна возвратилась в Сухум.
В конце марта 1860 года убыхи, джигеты и ахчипсхувцы, хотя и знали о пленении Шамиля в 1859 году, но старались своими набегами нанести русским вред. Первое покушение было сделано на Гагры. Тогда вновь назначенный
начальник войск генерал-майор Корганов для наказания
непокорных горцев и обозрения берега моря от Гагры до
Вардане, решил высадить десант близ Адлера, у устья р.
Мзымта, для истребления с моря аулов, принадлежавших
непокорным князьям. Общее начальство над всеми стрелками возложено было на генерального штаба полковника
Кузьминского. Минуя разоренное Головинское укреплениe,
сначала подверг разрушению аул непокорных князей Аридбаевых. Чтобы сдать находившуюся близ Сочи турецкую
кочерму, начальник отряда приказал посадить на каждом
баркасе по 20 стрелков под командой особого офицера;
между ними находился поручик князь Дадиани. Как в Адлере, так и везде, куда не являлась эскадра, поднималась
тревога и горцы, как конные, так и пешие, ждали рукопашного боя. К устью р. Сюжсе также собрались горцы. Но
огонь с военных судов заставил их отказаться от своего
намерения. Пользуясь переполохом горцев, один баркас
быстро приблизился к турецкой кочерме и офицер с 4
стрелками вскочил в нее, обрубил якорный канат и взял ее
на буксир. Толпы убыхов бросились из ущелья в шашки, но
было поздно.
1
Апианча (ред.).
312
Тем не менее, волнения не прекращались ни в Псху,
ни в Цебельде. К псхувцам присоединились ахчипсхувцы и
аибговцы, известные под общим названием «Медовейцев».
В начале августа 1860 года Корганов1 потребовал решительным тоном от псхувцев аманатов. Требование было
неисполнено. Поэтому был сформирован летучий цебельдинский отряд и части с других войск, и 6 августа того же
года в урочище Шурукон2 было собрано 2200 человек, не
считая 3-т. милиции. Продовольствием отряд запасся на 14
дней. Чтобы отвлечь внимание джигетов и убыхов, было
предписано начальнику Сухумской морской станции капитану I ранга Греве крейсировать в течение нескольких дней
у неприятельских берегов до Вардане, подходить иногда к
населенным местам и бомбардировать их.
Милиция Абхазского округа была направлена через
Гумское ущелье на перевал Доу; Бзыбской милиции приказано было подняться вверх по реке Бзыби и занять перевал Амак3, а Абживской – идти вверх по p.p. Амткял и Чхалта на перевал Адингсэ4 и присоединиться к главному отряду у истоков р. Бзыби, где сходятся дороги через Хитса5 и
Адингсэ6. Войска двигались но долине р. Сечха7 и Абгалохвара8. Тропа эта, известная у жителей «воровской», соединяла Псхоу9 с Цебельдой. Дальнейшее шествие было
ужасно затруднительно, но отряд прошел через перевал
Алквара10, через ущелье Альбаки11 и по гребню Цумкари12 и
достиг хребта «Дзыхва»13. Пройдя ущелье р. Гумисты, на
Карганов (ред.).
Шакуран (ред.).
3 По видимому Ама6ь, Ама6ьа6ъа. См. В.Е. Кварчия. Указанное
соч., с. 286 (ред.).
4 Аданге (ред.).
5 Хьытса. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 356 – (ред.).
6 Аданге (ред.).
7 Сыхча, Цхча, Цыхьча. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 334
(ред.).
8 Абгалащъара. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 332 (ред.).
9 Псху (ред.).
10 Алкуара. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 359 (ред.).
11 Алба6ь. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 473 (ред.).
12 Цъымйыр. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 162 (ред.).
13 Ёыхъа. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 159 (ред.).
1
2
313
хребте Химса отряд достиг «Псхувских ворот», затем перейдя Бзыбь, отряд вступил в Псхувскую землю. По распоряжению Корганова1 линейному № 36 батальону велено
было идти из Джерды2 в общество Псхоу3 через Амткял и
перевал Адингсэ4 и на р. Бзыбь. После этого отряд выдвинулся на полянку Ахваква, а отсюда, перейдя ущелье р.
Псыш на гору Гуамштхва5. Псхувцы, лишившись сильнейшей позиции на р. Гуаштхва, решили явиться с покорностью, хотя они же не пропустили милицию через перевал
Доу на соединение с отрядом, спешно укрывая свои семейства в безопасных местах, и ожидая все-таки помощи от
джигетов и убыхов. Были и такие известия, что джихеты и
убыхи соединились с псхувцами и хотят оказать вооруженное сопротивление у позиции Агризби. Но стремительная
атака со стороны начальника авангарда Кузьминского так
ошеломила псхувцев, что успели сделать только 1 залп и,
перебежав овраг Агризба6, присоединились к ахчипсхувцам
и к другим враждебным русским племенам. Майор Армашевский бросился на штурм и завязался отчаянный рукопашный бой, в котором участвовал командир стрелковой
роты князь Нижарадзе. Горцы дрались отчаянно, но видя,
что защитников остается мало, скопища псхувцев, ахчипсхувцев, аибга, джигетов и убыхов обратились в бегство. Последняя надежда у горцев была на укрепленную позицию
Цибашхо7, но и оно было взято. После этого псхувцы явились в русский лагерь, приняли присягу и выдали аманатов.
Скоро отряд, следуя через перевал Албаки-Дзихва8,
вступил в Цебельду. Но прибыли в Цебельду, в день годовщины покорения Восточного Кавказа, 25 августа 1860
года, в лагере, возле цебельдинского укрепления, назначен
был парад войскам. Вызванный из Сухума священник от-
Карганов (ред.).
Джгерк (ред.).
3 Псху (ред.).
4 Аданге (ред.).
5 Гъаш0хъа, См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 158 (ред.).
6 Агрибза (ред.).
7 Цыбышха (ред.).
8 Алба6ь иёыхь. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 171 (ред.).
1
2
314
служил благодарственный молебен Господу Богу, ниспославшему победу, и затем панихиду по убитым воинам.
Для укрепления в Псху и проведения дороги по Гумскому ущелью к перевалу Доу, в 1861 г. приступлено было к
работам под общим начальством Кутаисского генералгубернатора, генерал-лейтенанта Н. П. Колюбакина и под
командой полковника Шатилова. В этом же году начали получаться тревожные сведения, что псхувцы с значительным
числом союзников, убыхов и джигетов, перевалили через
хребет Доу для нападения. А между тем, до этого удачно
шло проложение дороги у подошвы горы Агрик (Агирцху),
приступив уже к проведению дороги к селению ЛакубиЦута1.
Вследствие указанных сведений генерал Колюбакин
лично предпринял рекогносцировку местности по направлению к перевалу Доу, к так называемой Маршаниевской
гopе (Маршани-хва)2. В это время такую же рекогносцировку учинил генерального штаба капитан Барахович. Но когда
из кустов был смертельно ранен солдат фуражир, то пришлось считать «покорных» псхувцев врагами. Неприятель
уже теперь смелее стал открывать ожесточенный огонь и
потому пришлось полковнику Бибикову ответить тем же.
Горцы несколько раз бросались в шашки, но всякий раз были отбиты. Затем стали распространяться слухи, что на помощь псхувцам идут партии убыхов, числом 3-т. человек во
главе Хаджи-Берзеком.
Большой защитой для горцев являлись горы и лесистое ущелье реки Хабста (Ахипсу)3, а потому выполнить
усмирение их с отрядом в 4 т. человек представлялось
трудным. Поэтому нужно было такое усмирение перенести
на другое время, усилив части войск. Отряд возвратился в
Сухум, причем выяснилось, что для сообщения с северным
склоном Кавказа удобнее всего проложить дорогу через
Цебельду на Марухский перевал, а не через земли Псхоу4.
Примечание: Нам кажется, что тут были допущены
две ошибки: 1) надо было установить сообщение Сухума с
Лайъб ицу0а, См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 142 (ред.).
Марщан-иху (ред.).
3 Ахипс, Щъы8сы, См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 166 (ред.).
4 Псху (ред.).
1
2
315
северным склоном не через Марухский, а через Клухорский
перевал, и во 2 х., брать аманатами побольше влиятельных
горцев, в особенности из молодого поколения, причем этих
молодых людей не отпускать на родину без получения образования в русских учебных заведениях. Нам не раз приходилось видеть Бзыбского князя Толупара Анчабадзе,
принимавшего участие в 1848 году в кампании против венгерцев и он удивлялся допущенным русскими ошибкам и
нерешительностью.
1861 год надолго останется памятным Кавказским
войскам. Государь Император Александр II в сентябре месяце посетил Кавказ. 14 сентября Государь выехал из Новороссийска на Императорской Яхте «Ливадия» и направился вдоль бывшей Черноморской береговой линии в Сухум. Ровно в 12 часов дня 15 сентября яхта «Ливадия» отдала якорь на Сухумском рейде. Государь Император пересел в гребной катер и направился к пристани. С крепости
был произведен установленный салют. Полковник Шатилов
встретил Государя Императора с почетным рапортом. Все
войска стояли шпалерами от пристани к дому начальника
отдела, в котором было приготовлено помещение для Августейшего Гостя. На набережной собрались жители Сухума
и представители горских племен.
Приняв рапорт и пропустив почетный караул церемониальным маршем, удостоив его похвалы, Государь отправился пешком к дому начальника отдела, здороваясь по
дороге с войсками. Здесь представились Его Величеству
начальствующие лица Сухумского гарнизона и города, а
также почетные князья, дворяне Абхазии и депутации горских племен.
После завтрака, предложенного полковником Шатиловым, Император отправился осматривать Сухум. Он посетил Сухумский военный госпиталь, милостиво разговаривая
с ранеными и больными чинами. Затем посетил казармы
линейных батальонов, расспрашивая офицеров и солдат
об их службе. В штаб квартире Кавказского линейного № 35
батальона Его Величеству угодно было видеть состоящих
еще на службе участников славного Ингурского боя, а также
всех георгиевских кавалеров и участников последней экспедиции в Псху. Всех их благодарил за храбрость и поне-
316
сенные труды, расспрашивая подробно про кровавый Ингурский бой, о котором ему докладывал капитан Яндаливский. На отличившихся в последней экспедиции в Псху
нижних чинов Государь Император собственноручно возложил знаки отличия военного ордена.
В 5 часов вечера, когда Император сел на катер для
переезда на яхту, обратился к полковнику Шатилову со
следующими словами:
«Прощайте, генерал, Благодарю вас за службу и за
тот порядок, какой я нашел в Сухуме». Восторженное
«ура!» войск и народа, собравшихся провожать монарха,
долго раздавалось эхом в соседних горах. Через час Императорская яхта вышла из Сухумского рейда по направлению к Поти.
Еще в сентябре 1861 года начались семейные и другие недоразумения в Цебельде, возбужденные дальскими
князьями Маршани. С наступлением весны 1862 г. они
начали насильно переселять в верхнюю часть Дала своих
крестьян, отказавшихся принять участие в восстании. Однако, цебельдинские князья и жители не сочувствовали
дальцам и заявили готовность действовать вместе с русскими войсками.
Опять началась новая экспедиция. Быстрый сбор отряда в Цебельде повлиял успокоительно на умы народа.
Но надо было усмирить дальцев, поэтому генерал Шатилов
из 2-х путей в Дальское ущелье: через урочище Пскял – к
Багадскому мосту и через горы Джампал и Джергел, решил
двинуться на Джергел. Скоро подошли к р. Джампал –
Амткял, где переправа была чрезвычайно затруднительна,
так как мост сделан был из сплетенных виноградных лоз,
который качался под тяжестью человека над сердитым горным потоком. Так или иначе, отряд, перейдя через Джергельский снеговой хребет (Багадский мост был уничтожен
неприятелем), занял село Лата, где предали огню огромные
запасы горцев. Надо было обойти урочище Пскял, что и
было выполнено стрелковым отрядом, а потом отряд, не
вступая в бой с неприятелем, вернулся в Сухум, минуя благополучно деревню Хенги и осыпы1 Гопачхери1.
1
Осыпи (ред.).
317
В 1863 годах шли работы по проложению участка Военно-Сухумской дороги—между Сухумом и Герзеулом,
имея в виду произвести рекогносцировку к Марухскому перевалу.
В сентябре 1863 года появились упорные слухи, что в
конце месяца убыхи и другие горские племена поголовно
выступают с орудиями на штурм Гагры, угрожая и Бзыбскому округу. Сейчас генерал Шатилов отправляется из Сухума в Гагры на шлюпке «Бомборы» и Корвете «Ястреб» на
помощь Гагринскому гарнизону, но горцы не решились сделать нападение и отряд вернулся в Сухум.
С этого года горцы стали просить позволения переселиться в Турцию. В период 1858 по 1864 год выселилось
джигетцев:
Из Адлера .... 2618 человек.
Из устья р. Псоу . . . 5040 человек
Из Цандрипша . . . 4215 человек
Псхувцев (из Псоу) . . . 3642 человек
Ахчипсхувцев, Цандрипши . . 4000 человек
Всего 19,515 человек.
Джигетцев считалось 10,318, псхувцев и цан
(Цандрипш) – 3700 и ахчипсхувцев 4000 ч. В это число не
входили те из псхувцев, что занимали бассейн верхнего течения р. Бзыби. Во всяком случае, сообщенные официальные цифры ниже действительности, так как регистрация
отплывающих в Турцию не могла вестись точно: много горцев тайно садились на качермы. Не все, однако, джигеты
покинули страну предков; некоторые остались, особенно из
князей. Так, правитель общества Цан, или Цамба2 даже
был офицером; впоследствии вернулся на родину и глава
общества Геч, князь Решид Геч.
Скажем теперь несколько слов о покорении и выселении указанных горцев, именно псхувцев и ахчипсхувцев,
живших по верховьям рек между Сочи и Бзыбь. Для их покорения главнокомандующий Кавказской армией Великий
князь Михаил Николаевич, видя, что эти горцы не желают
променять свою вольность на мирную гражданскую жизнь,
1
2
Коначхир (ред.).
Цанба (ред.).
318
нашел необходимым перейти к наступательным действиям
с 2-х сторон, от моря—по рекам Мзымта и Бзыбь отрядами
ахчипсхувским и псхувским, а со стороны Кубанской области двигался Мало-Лабинский отряд через Главный хребет
в верховья реки Мзышты1. Кроме того, колонна генерала
Геймана – Доховский отряд, направлялась от устья р. Сочи
вверх по ней до главного хребта, а затем следовала в общество Ахчипсху.
Ахчипсхувским отрядом командовал генерал, князь
Святополк-Мирский и отряд этот высадился в Адлер у устья
р. Мзышты. Псхувским отрядом командовал генерал Шатилов. К 17 апреля 1864 года они сошлись в Гаграх. Этим отрядам велено было двинуться по р. Псху через землю Аибго и соединиться в Ахчипсху с другими отрядами. Псхувский
отряд в полном составе двинулся из Гагр береговой дорогой и расположился по p.p. Бегерепста и Чугухвансхва2 для
проложения дорог к р. Псоу и постройки мостов. Затем двинулся через долину р. Цандрипш в урочище Микельрибш и
занял позицию при слиянии р. Псоу с р. Пхых на урочище
Хушкарипш3. Здесь у сел. Лакирха отряд был встречен незначительной перестрелкой, но он все-таки продолжал двигаться на урочище Багрипш. Здесь опять появились горцы,
но были отбиты. Затем отряд двинулся в землю Аибго, заняв урочище Хубгаларта-Ахуякя и хребет Алква. Тем временем горцы устроили по дороге к урочищу Абшарбабара
несколько крепких завалов, куда двигался из Ахчипсхувского отряда генерал Батезатул, но горцы вынуждены были
оставить эти завалы, и, таким образом, колонна Псхувского
отряда вошла в соприкосновение с колонной Ахчипсхувской. Пройдя среди аулов племени Аибго4, отряд заставил
жителей смириться и исполнить требования русских властей. 18 мая отряд двинулся в землю общества Ахчипсху и
после незначительной перестрелки занял единственную
поляну на урочище Кбаада. Здесь сосредоточились уже
Мзымты (ред.).
Видимо Чыгъырхъа-ныха, См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с.
179 (ред.).
3 Хышъщары8шь, См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 189 (ред.).
4 Аибга (ред.).
1
2
319
остальные отряды, и местные жители были поражены появлением русских войск со всех 4-х сторон.
Этим походом Псхувский отряд под командой генерала Шатилова завершил собою последнюю страницу истории Кавказской войны. Он заставил последних вольных
борцов Кавказа сложить opyжиe и признать над собой
власть Русского Царя.
20 мая по утру, собравшиеся накануне на урочище
Кбаада, войска составили громадный четырехугольник, в
середине которого помещалась ставка Великого князя. К
вечеру того же дня прибыл в ставку Великий князь и объехал все войска отряда.
Утром, 21 мая, урочище Кбаада оживилось необычайной мирной деятельностью боевых кавказских войск— они
готовились к параду. На параде собралось 30 т. русских
войск к подножью Кавказских седых великанов и на торжественном молебне была принесена благодарственная молитва Господу Богу об окончании продолжительной кровопролитной войны с Кавказскими горцами. Священники в
светлых ризах у аналоя, развевающиеся знамена, Великий
князь со свитой и вновь награжденные георгиевские кавалеры, а далее со всех сторон стройные густые колонны
войск со сверкающими штыками с непокрытыми головами –
все это образовывало картину, достойную кисти великого
художника. После молебна Великий князь объехал войска,
благодарил каждую часть отдельно за совершенное «трудное великое дело».
Его Высочество донес телеграммой о совершившемся
событии Государю Императору в следующих словах:
21 мая (1864 г.) Ахчипсхоу.
«Имею счастье поздравить Ваше Величество с окончанием славной Кавказской войны. Отныне не остается ни
одного непокорного племени. Вчера собрались здесь отряды князя Мирского, генерал-майоров Шатилова, Геймана и
Граббе. Сегодня отслужено благодарственное молебствие
в присутствии всех отрядов. Войска в блестящем виде: не
болеют. За все время последних движений потеря не превосходит 100 человек. Михаил».
На посланную телеграмму был получен следующий
ответ
Государя:
320
«Благодарю от души всех начальников, офицеров и нижних чинов за их молодецкую службу, увеченную1 успехом. Я
горжусь ими более, чем когда-либо».
О выселении черкесских племен читатели найдут подробные сведения в книге Верже2.
В это время, т. е. в 1864 г., владетель Абхазии водворен был в Россию, а Абхазия с Самурзаканью и Цебельдой
образовали Сухумский военный отдел, начальником которого был назначен полковник Коньяр.
В 1866 году возмутились жители Бзыбского округа и
возмущение это угрожало не только Сухуму, но и всей Абхазии. В этом возмущении выставляют виновными абхазцев, как отказавшихся давать сведения чиновнику горского
управления Черепову по вопросу об освобождении крестьян и, вообще, по разбору сословно-поземельных вопросов.
Полковник Коньяр, взяв с собой князей Георгия и
Александра Шервашидзе, 25 июля отправился на пароходе
в м. Гудауты, а оттуда в Соук-Су, надеясь личным влиянием и присутствием уважаемых князей остановить возмущение и заставить исполнить приказание начальства.
Официальные данные говорят, что будто абхазцы высказали свое неудовольствие по поводу освобождения крестьян и просили разрешения отправить депутацию к
Наместнику, или же дозволит им переселиться в Турцию.
Коньяр согласился на это, но будто сейчас же раздался в
толпе выстрел, и затем абхазцы убили Коньяра, перебили
его чинов и сопровождавших их казаков, а затем пошло
общее возмущение. Разгромив м. Гудауты, абхазцы двинулись в Сухум и в Пицунду, чтобы и их разгромить.
Но дело обстояло совершенно иначе. Вся вина лежит
на чиновнике Черепове, который, не ознакомившись с нравами, обычаями и нуждами населения, пожелал сразу ввести в действие все предложенные им свои проекты. Он издевался над князьями и дворянами, угрожая, что едва ли
они будут причислены к привилегированным сословиям.
Издевался и над представительницами женского пола, задевая самые священные чувства населения. И вот, когда
1
2
Увенчанную (ред.).
Берже (ред.).
321
изрубили Черепова, абхазцы со своей стороны прибегли к
тому же издевательству над его трупом. Далее – представители Абхазии не просили переселиться в Турцию, а просили допустить их к Наместнику для выражения своих
просьб. Коньяр действительно хотел уважить их просьбу,
но тот же Черепов отговорил его и, когда Коньяр действительно крикнул исполнить все предложения Черепова, то в
тот же момент кто-то из толпы дал выстрел, а затем пошло
то ужасное избиение, о котором нельзя вспомнить без содроганья.
Удивительно, что начальство было так уверено в миролюбивом настроении абхазцев и Черепов так энергически настаивал на трусость населения, что казакам велено
было расседлать лошадей и предаться обычному отдыху. В
этой ужасной кровавой драме остались целыми только князья Георгий и Александр Шервашидзе и переводчик
начальника отдела, дворянин Георгий Ткецишвили.
Критическое положение Сухума заставило, принявшего начальство над войсками полковника Кульмана, немедленно послать оба военные судна в Поти и Гагры для привоза оттуда войска на помощь Сухумскому гарнизону. Коменданту Сухумской крепости майору Павлову приказано
было всех жителей города, женщин с детьми и их имущество собрать в стенах крепости, а часть посадить на военные судна; мужское же население привлечь к обороне.
Скоро абхазцы явились в Сухум. Более 10 раз бросались
на русские войска, но каждый раз были отражаемы штыками. В одну из этих атак был сильно ранен прапорщик Сетницкий. Войска всю ночь оставались под ружьем и вели
усиленную перестрелку. Много услуг оказали несчастному
населению шхуны «Веер» и «Соук-Су»; обстреливая толпы
горцев. Наконец помощь подоспела из Поти. Восстанцы
сейчас оставили Сухум. Но тут пришлось пострадать Цебельдинскому гарнизону. Цебельдинский пристав капитан
Шавров, находясь в Сухуме, не мог попасть в вверенное
ему укрепление. В укреплении было всего 60 человек из
роты Кавказского линейного № 35 батальона. Поэтому, в
Цебельдинском укреплении принял начальство старший в
322
чине флота капитан-лейтенант Корганов1, посланный туда
для собирания сведений по крестьянскому вопросу. Заметив волнение в окружающем населении, он немедленно
приказал очистить дом пристава и слободку, находившееся
вне укрепления, а жителям собраться в укреплении.
Большая шайка цебельдинцев ограбила оставленные
дома и произвела нападение на укрепление. Осажденные
бодрствовали днем и ночью и не будь у них достаточного
количества боевых припасов, пришлось бы взорвать пороховой погреб и пожертвовать своей жизнью. Приступы были
ежедневны. В числе осажденных находился и абхазский
миссионер, протоиерей Давид Мачавариани, который с крестом в руках ободрял горсть русских воинов, защищавших
честь русского оружья. Кроме того, дальский князь Алмасхид (Михаил) Маршани, незадолго принявший св. крещение, находясь в Сухуме и узнав о возмущении в Цебельде,
немедленно пробрался к ceбе, собрал верных дальцев и 70
ч. из них через два дня ввел в укрепление. Он же привел к
Цебельдинскому укреплению сотню Кутаис. коннорегулярного полка, находившуюся на постах по ВоеннноСухумской дороге. Единственным утешением осажденных
были сведения о движении к Сухуму русских войск, которые
давал знаменитый абхазский скороход князь Адамур Маршани – младший брат князя Александра Маршани.
Скоро появились и другие войска, а с войсками Великий князь Михаил Николаевич и помощник его князь Святополк-Мирский. Цебельдинский гарнизон тоже был выручен
полковником Котлеровским, а затем было преступлено к
расследованию возмущения. Чрезвычайно великодушно
отнеслись Великий князь и князь Мирский к Абхазии, не
подвергая ее полному разорению. Главные виновники возмущения были наказаны, население разоружено, а все
население Цебельды и Дальского ущелья со своими князьями Маршани, исключая Алмасхида и Адамура Маршани,
переселены в Турцию.
С 1867 года начальником Сухумского отдела был
назначен генерал Гейман. О деятельности этого знаменитого боевого генерала и талантливого администратора мы
1
Карганов (ред.).
323
уже выше сказали. Оставайся он в Сухумском округе, никогда не пострадали бы ни Сухум ни Абхазия; но в 1877 году
возгорелась новая русско-турецкая война. Гейман был отозван из Сухума и получил дивизию, а на его месте был прислан добрейший и кроткий генерал Кравченко для управления Абхазией.
К началу войны 1877 года в Сухумском отряде числились: 4 батальона пехоты с партизанской командой - 3496
штыков, 10 конных сотен—1256 сабель и 4 горных орудия.
12 апреля в 12 часов дня начальник отряда генерал
Кравченко получил телеграмму об объявлении Россией
войны Турции. Бог ведает, для чего было отряду бросить
Сухум, отступить к Ольгинскому селению, имея столько
войск, провианта и боевых припасов, но видно наши разведочные силы не соответствовали своему назначению,
наводя страх и ужас о многочисленности турецкого десанта. А между тем известно, что с самого начала число всех
турецких десантов не превышало 3 или 4 т. ч. Но у страха
глаза велики, да притом турецкие начальники прибегли к
довольно удачной для них хитрости, напр., высаживая днем
десант в Очемчиры или в Сухум, тот же десант ночью появлялся в Гудаутах или в другом месте. Казалось, что весь
берег с Гагр до Ингур так бы был полон турецкими войсками. Правда, турки имели преимущества на море, но русские
войска могли нанести им поражение на суше. Говорили, что
с турецкими десантами высадились в Абхазию и многочисленные партии прежних выселившихся в Турцию абхазцев,
но опять-таки цифра эта была слишком преувеличена. Не
отступи отряд, никогда абхазцы не решились бы пристать к
турецким десантам и приехавшим своим сородичам. Наконец, факт то, что многие абхазцы силой были уведены в
Турцию, а многие были найдены убитыми за то, что они обнаружили сопротивление против турок.
2 мая началась бомбардировка беззащитного города
Сухума и до вечера почти 1/2 города была уничтожена неприятельским огнем. После этого высадились турки с абхазцами и начали жечь и грабить его. Видя, что турецкий
десант намерен высадиться в устье Маджарки и абхазцы
двинулись вместе с ним, начальник отряда, чтобы защитить
Сухумский военный госпиталь и сохранить наши склады в
324
сел. Ольгинском, приказал отряду отступить через сел.
Александровское к дороге, ведущей от Маджарского ущелья.
Оставление Сухума, вследствие преувеличенных слухов, совершилось так быстро, что ни жители города, ни жители окрестных греческих и болгарских селений не
имели возможности и времени выбраться со своим имуществом. Турки и абхазцы до тла разорили поселки поселенцев. Разоренные жители Сухума и поселений с женщинами
и детьми бежали к удалявшемуся отряду с тем, что могли
нести в руках. Отряд находился за дер. Келасуры, как Маджарский пост подвергся нападению абхазцев, приближенных туда желанием овладеть находившимся там провиантским складом. Русские сильно защищались у Маджарского
поста под командой прапорщика Баратова, но вынуждены
были отступить, оставив неприятелю 800 четвертей провианта, и может быть больше. Сжечь провиант никто не решался, не имея приказания.
4 мая отряд, пройдя Маджарское ущелье, вступил в
селение Ольгинское. У входа Маджарского ущелья для задержания неприятеля были заложены инженером Поликарповым фугасы и камуфлеты, но они не принесли никакой
пользы. Поликарпов как дамский кавалер, был незаменим,
но как военный инженер не выдерживал никакой критики.
Была сделана рекогносцировка через высоты Агиш, но тут
русская рота встретила неприятеля, направлявшегося в
Ольгинское ущелье и завязалась сильная перестрелка. На
помощь роте через гору Чижеуш1 было послано подкрепление. Затем, обе роты, без ранцев и шинелей, прошли по
ущелью Аушт2 для охраны тропы, ведущей в Ольгинский
лагерь.
5 мая восстанцы напали на Анастасиевское село, чтобы прорваться в Маджарское ущелье, но были рассеяны. В
это время получилось сведение о высадки турок в
Очемчирах, Цхубена3 и Драндах. Для наказания изменивших русским жителей был послан полковник Шервашидзе,
?ъызащъыш. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 350 (ред.).
Ауш0а. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 347 (ред.).
3 ?йыбын. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 339 (ред.).
1
2
325
что и было сделано им, т. е. предал несколько селений огню и взял значительное число скота, но это не могло помочь общему ходу дела.
С Акапской высоты войсковой старшина Голяховский
нанес сильное поражение абхазцам и предал огню расположенные сакли на правом берегу р. Келасуры, но тут к абхазцам было выслано подкрепление из Сухума. Голяховский, видя увеличение неприятельской силы, отступил к
главному отряду.
Началось отступление главных сил. Едва колонна
двинулась в лес, как с фронта и с флангов была атакована
густыми толпами абхазцев, а с тылу подверглась преследованию турок, прибывших из Сухума. Натиск врагов был
до того силен, что в один миг были перебиты носильщики и
раненые, а многие из последних взяты в плен. Словом, что
ни шаг – потеря людей и потеря воинского духа. Положение
Сухумского отряда, связанного огромными складами в Цебельде, было хотя и затруднительно, но не внушало серьезного опасения, покуда оставался спокойным Очемчирский округ. Кто-то распустил слух о выходе из Константинополя в Сухум эскадры с 10 т. десантом. Это известие заставило придвинуть к р. Ингуру двух батальонов Кубанского
полка, Кутаисскую дружину и 4 орудия под начальством генерал-мaйopa Алхазова. Но так как на скорую помощь Алхазова нельзя было рассчитывать, то генерал Кравченко
получил разрешение на свое ходатайство от помощника
главнокомандующего Кавказской армией князя СвятополкМирского отступить, в м. Зугдиды, а генералу Алхазову было предложено идти форсированным маршем в селение
Наа – на правом берегу Кодора.
Решено было – главной силе отступить из Ольгинского
селения к несчастному, все еще неустроенному Багадскому
мосту, а раненых и больных переправить у сел. Наа. Перевозочных средств было мало, а так как за рекой Амткял
прекращалось («как и теперь») колесное сообщение и
начинались вьючные тропы, то оказалось необходимым
уничтожить не только провиантскиe склады, цейхаузы и архивы, но даже лагерь, часть боевых запасов, офицерские и
солдатские вещи, а также имущество и склады частных
лиц.
326
12 мая оставшие войска Сухумского отряда были собраны на Ольгинском плато, где им было приказано сжечь
все, чего нельзя поднять и спешить выступлением. При отряде находились до 150 семейств болгар и греков – переселенцев и жителей г. Сухума, до 70 раненых и более 600
больных, считая и больных жителей, всего 2—т. человек,
неспособных к походу. Словом, у солдат остались одни шинели, да ружья. Взято было, на случай крайней нужды, то,
что поместилось на своих подъемных лошадях: 38 ящиков
патронов, сухарей на 2 и крупы на 6 дней, санитарный вьюк
и денежный ящик.
Самые тяжкие испытания и лишения начались с Багадского моста. Начался подъем и бестолковая суета. Болезненные стоны и вопли жителей раздирали сердце на
части, а о стонах больных и раненых нечего и было говорить. Участник похода, прапорщик, ныне генерал Баратов,
говорит, что «отступление Сухумского отряда из сел. Ольгинского в Цебельдинское и далее составляло ужасный ряд
бедствий, с трудом поддающихся описанию. Я сам, продолжает он, был свидетелем, как везли больных на червадарских лошадях не верхом, а положенных поперек лошадей, животом вниз. На одном из привалов я, рассмотрев
ближе привязанных к спинам лошадей больных, заметил,
что большинство из них были трупы, а их везли да везли.
Был не один случай умопомешательства нижних чинов.
Сколько погибло таким образом больных и раненных нижних чинов, известно Аллаху». Одним словом, говорит Баратов, все объятое ужасом стремилось вперед без оглядки.
«Насколько успевал в этом сам генерал Кравченко, видно
из того, что я после селения Ольгинского уже не видел его
вовсе. Состояние пути отступления было так ужасно, что по
дороге встречались повозки поселенцев, нагруженные их
добром и застрявшие в грязи вместе с запряженными в них
буйволами, которых хозяева даже не успели отпрячь, боясь
потерять из виду успешно отступавший отряд. Много домашних вещей, даже медные деньги, бросали по дороге,
лишь бы облегчить себя от тяжести. Несчастные жители
брошенных деревень, не менее страдали, одетые в легкое
платье; они тряслись от холода, неся за плечами пожитки, а
на руках грудных детей. Многие падали от усталости, но
327
никто не подавал им помощи, так как всякий заботился о
себе. Путь был устлан брошенными вещами и никто их не
брал. Поручик, ныне подполковн. Немсадзе, шел пешком,
уступив свою лошадь двум слабым солдатам.
Но самое большое горе было еще впереди – предстоял спуск к реке Кодору и переправа через него. Для отряда ночлег был предположен на Бесландукской поляне.
До реки Джимпал1 дорога была более или менее удовлетворительна, но затем она постепенно обращалась в горную тропу, местами грязную поколено и шла большею частью лесом над обрывом. Почти весь отряд двигался по
одному человеку. Наконец – ночлег на Бесландукской поляне. У солдат горячей пищи не было.
В продолжении всей ночи на 15 мая абхазцы с значительными силами пытались переправиться через р. Джимпал и прорваться через цепь, но везде были опрокинуты с
большим уроном. До Багадского моста оставалось еще 7 ½
верст. На этом протяжении дорога переходила в еще более
трудную и опасную тропу, пролегавшую по карнизам отвесных скал над глубокими пропастями. Надо было, прежде
чем добраться до висячего Багадского моста через р. Кодор, преодолеть самый трудный и опасный путь на протяжении 5 верст по скале, известной под именем Пскял.
Начиная с подошвы скалы, нужно было карабкаться на четвереньках по крутизне в 35о, наподобиe огромной каменной
лестницы, с трудом доступной лишь для пешеходов между
отвесными и острыми камнями с правой и пропастью с левой стороны. Лошади были пущены вброд вниз на 2 версты
по Кодору. На всем протяжении Пскяла были расставлены
нижние чины. Больных и раненых приходилось переносить
почти на руках. Наконец, отряд достиг Багадского моста,
совершенно справедливо названного «Чертовым мостом».
Мост имел в длину 28 аршин, а в ширину 1 ½ аршина и состоял из толстого бревна с положенной на него тройною
плетневою настилкою из виноградных лоз. По одной стороне были устроены поручни из виноградных же лоз. Концы
моста, за неимением канатов, прикреплены были также виноградными лозами к 2-м огромным деревьям, стоявшим
1
Джампал (ред.).
328
друг против друга на противоположных сторонах пропасти,
глубиной до 40 саженей, на дне которой едва заметный Кодор, катясь по камням, яростно кипит, ревет и клокочет.
День и ночь продолжался переход через этот «чертов
мост», причем все время шел проливной дождь. Солдаты,
закутавшись в насквозь промокшие шинели, засыпали на
мокрых листьях, заменявших постель.
Отряд уже готовился следовать к сел. Амзара, как появилась партия абхазцев и завязали перестрелку с русской
милицией. Под выстрелами неприятеля Багадский мост
был срублен и сожжен. А если бы абхазцы раньше срубили
этот мост и сожгли, то погибли бы все. В это время появились и турецкие орудия, но снаряды их не долетали до
нашего отряда.
Как только раздались турецкие орудийные выстрелы,
отряд поднялся и в паническом страхе спешил в полном
беспорядке к сел. Джгерды. Тут было все брошено. Оставлено было 16 ящиков с 94,460 боевыми патронами. По словам участников, начальник отряда генерал Кравченко отступал впереди всех, отдав отряду приказание, торопливо
написанное на клочке измятой бумаги: «бросить все, что
возможно и спешить идти на соединение с отрядом генерала Алхазова».
В это время горная полубатарея 6-й батареи 20 артиллерийской бригады расположилась на скатах Азнарикетской1 горы, лежащей на пути отступления, и заставила
своими выстрелами замолчать турецкую артиллерию. Эта
же apтиллерия и прикрыла отступление русских войск.
Отряд из Амзора2 к Джгердинскому подъему на Азнарикеты. Особенные трудности были встречены в местности
Ачибгалара, т. е «гибель лошадей», но была пройдена
сравнительно благополучно. Наконец, 18 мая отряд прибыл
в Верхние Джгерды. Здесь генерал Кравченко, получив другое назначение, был отозван в Тифлис, куда немедленно и
выехал.
Видимо Аёынаа рхъы. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 469
(ред.).
2 Амзара (ред.).
1
329
Часть отряда генерала Алхазова 15 мая заняла Азнаракетские высоты и стояла возле переправы у сел. Наа, а
часть была расположена у Джгердинского ущелья, где
встречены были ею роты Ахалцихского полка, уже переправившиеся у того же Наа. От них узнали, что весь Сухумский отряд переправляется через Багадский мост. Так как
джгердинские жители были настроены против русских и,
заняв трудно проходимые тропинки, через Азнарикетские
высоты, могли преградить путь Сухумскому отряду, то Алхазов оставил три роты занять эти высоты и Джгердинское
ущелье, а остальные войска двинул на селение Атара. 21
мая колонна генерала Алхазова прибыла в сел. Моквы.
20 мая Сухумский отряд в полном составе прибыл в
селение Моквы, где получено было приказание об образовании из войск Сухумского и Кутаисского отрядов одного
отряда Ингурского и командование этим отрядом генералу
Алхазову. Скоро войска Алхазова перешли на левый берег
Гализги с намерением защитить Самурзакань и Мингрелию
от абхазцев и турок. Действие Ингурского отряда до половины июля носили характер оборонительный, что оказали
дурное влияние на жителей. Турки с прибытием регулярных
войск стали смелее и начали делать нападения на русские
позиции, пытаясь перейти к наступлению.
Когда к 11 июля подошло подкрепление к русским
войскам, тогда Алхазов решил двинуться за р. Гализгу.
Войска имели такое расположение: береговая колонна полковника Дове—в сел. Илори, полковника Яцкевича – в Поквеши, и мaйopa, князя Нижерадзе – в Ткварчели. Последняя колонна сделала несколько успешных действий за Гализгой, произвела сильное впечатление на жителей и расположилась у сел. Тхина.
С 11 числа происходили деятельные переговоры с абхазцами сдать оружие и перейти с семьями к р. Ингуру.
Восстанцы уклонялись от ответа и поощряемые махаджирами (вернувшиеся из Турции абхазцы после их переселения в 1864 и 1866 годах) старались склонить на свою сторону и самурзаканцев. Решено было выдвинуть правую колонну к р. Цхенис-Цкали. С этой целью колонна подполков-
330
ника Цулукидзе двинулась из Поквеши1 к селению Моквы и,
перейдя с боем р. Цхенис-Цкали2, расположилась в местности Аквара-Эйхва. 15 июля абхазцы открыли сильнейшую
стрельбу и лезли на завалы. Но убийственный русский
огонь так их расстроил, что они не могли даже подобрать
своих убитых. Повторилась новая атака, но была с большим уроном отбита русскими стрелками во главе прапорщика Абассова. Неприятель, видя стойкость и мужество
русских войск, бежал в сел. Джгерды, понеся громадные
потери.
Было решено двинуться в сел. Джгерды и наказать
тамошних жителей. Часть войск была двинута по нижнему
течению р. Джумкура3, а одновременно с этим было велено
Илорским батареям открыть огонь по Очемчирам. Несмотря на устроенные завалы и сильнейший огонь неприятеля,
колонна Цулукидзе овладела Джгердинскими высотами.
Неприятель сейчас же отступил к сел. Атара и далее к
Адзюбжа, понеся в течение 6-ти часового боя огромные потери. Затем колонна Цулукидзе двинулась по направлению
к Джгердам и, заняв это селение, предала огню все их сакли. Вслед за сим Ингурский отряд быстро прошел до р. Кодора и 20 августа, соединившись с отрядами из Кубанской
области генерала Бабича и из Черноморского округа полковника Шелковникова, вступил в Сухум.
Будь у нас дорога по ближайшему Клухорскому перевалу, генералу Бабичу не пришлось бы перенести столько
трудностей, сколько вверенные ему войска испытали во
время перехода через Марухский перевал.
А знаменитый Багадский мост? Это страшное бельмо
и теперь в таком положении, в каком он был в 1877 году. А
дорога к Клухорскому перевалу? А головоломные тропы и
спуски с оврагами? Тоже в прежнем положении. А между
тем какой дивный уголок для всякой культуры! Какой здоровый климат и какие природные богатства!
Грешно не сказать несколько слов о Сочинском отряде
под начальством неустрашимого полковника Шелковнико*а6ъашь (ред.).
Чабырхъа. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 446 (ред.).
3 %ьыйъмыр. См. В.Е. Кварчия. Указанное соч., с. 366 (ред.).
1
2
331
ва, ведшего свои войска на соединение с войсками генералов Бабича и Алхазова. Назначение Сочинского отряда состояло в отвлечении турок от 2-х остальных отрядов. Турки,
узнав о движении Шелковникова, который уже стоял у деревни Веселой на р. Псоу сейчас заняли Гагринский проход
и укрепление Гагры. Броненосцы охраняли этот проход и
следили зорко за русскими войсками. Тем не менее, Шелковников выступил к р. Сандрипшу (Цандрипш). Оставив
часть отряда в деревне Пляенко1, он двинулся по направлению к Гаграм. Пехота с трудом перешла через узкий, но
быстрый Сандрипш. Река не глубокая, но до того быстрая,
что даже лошадь с ног сшибает. Переправляться через реку помогали мирные черкесы, которые перетянули канат и
солдаты по 20 человек брались за руку, за плечевую кость
и т. образом с трудом переходили на противоположный берег. Пройдя несколько верст по вьючной тропе до р. Бегерепсты, Шелковников вынужден был отделить КавказскоЕкатеринодарский полк с артиллерией и возвратить их в
Сандринш. Наступила ужасная темень, тропа стала очень
узка и опасна. Двигаясь дальше гуськом отряд был застигнут грозой и принужден был остановиться до рассвета. Однако большая часть хребта была пройдена без потерь и
втайне от неприятеля. Утром, сотня пластунов, пробравшись сквозь чащу леса, подошла к Гаграм.
В 5 часов пополудни пластуны были открыты турецким
разъездом, но они вышли вперед. Турки, защищая один
хребет за другим, отступили к укреплению. Броненосцы
прикрывали их отступление, открыв по отряду фланговый
огонь. Тем не менее, к вечеру отряд сосредоточился близ
ущелья Жуэквары. Было решено перейти ущелье Жуэквары и, вскорабкавшись на хребет, обойти укрепление.
После взятия укрепления решено было поспешно двигаться к абхазскому селению Гагрипш. Движение обходной
колонны вполне удалось и залп, сделанный ею в тылу
укрепления, в то время как фронтальная атака уже началась под сильным огнем неприятеля, заставил его покинуть
укрепление. Броненосцы открыли огонь только тогда, когда
укрепление уже было в русских руках, и войска по пятам
1
Пиленково (ред.).
332
преследовали убегавшего неприятеля. Картечные выстрелы броненосца были безвредны благодаря темноте и войска благополучно прошли через укрепление.
К рассвету авангард, руководимый самим Шелковниковым, подошел к селению Гагрипшу и выбил неприятеля
из саклей, садов и сбил его со склона Мамдзышха. Множество абхазского скота и овец досталось в добычу солдатам;
большая часть добычи была отправлена в Майкоп.
В это время вторая колонна под начальством подполковника князя Аргутинского-Долгорукова успела уже спуститься к Гаграм и двигалась берегом для соединения с отрядом. Броненосцы стали готовиться осыпать картечью эту
колонну, но вдруг на горизонт, из-за Константиновского мыса, одна за другой стали взлетать ракеты: то был «Великий
князь Константин». Броненосец сейчас пустился за ним в
погоню. Этим воспользовался князь Аргутинский; без потерь обогнул «Гагринскую излучину» и соединился с отрядом. Впечатление, произведенное на абхазцев геройским
переходом Шелковникова через Гагринской хребет, было
настолько сильно, что тот решил быстро двигаться в глубь
Абхазии.
8 августа Кавказско-Екатеринодарский полк был послан на набег на абхазские села, расположенные при устье
р. Бзыби, где имел перестрелку с турками, овладевшими
Пицундой; здесь садились на пароходы и на кочермы уезжавшие в Турцию абхазцы. Полк отбил около 1000 штук
скота и догнал Шелковникова в 10 верстах от селения Лыхны. Узнав, что в Пицунде неприятельская пехота, Шелковников направил туда мaйopa Мухуртова. Завидя его, большой турецкий броненосец, стоявший под парами, открыл
огонь гранатами. Однако роты Мухуртова выбили турок из
кустов и оттеснили их к берегу. Броненосец, опасаясь бить
своих, прекратил огонь, но когда турецкие стрелки сели в
лодки, чтобы сесть здесь на стоявшие пароходы, он стал
засыпать берег картечью. Турки понесли значительный
урон, а, если бы не помощь со стороны броненосца, они
были бы все истреблены. У неприятеля было отнято около
100 абхазских семейств, которых насильно забирали на пароходы со всем имуществом, и 1000 голов разного скота.
Казачьи сотни, оперировавшие на правом берегу Бзыби,
333
отбили 500 штук рогатого скота, 19 лошадей и взяли в плен
5 абхазцев.
В сумерки роты возвратились в Колдахвару. 10 августа Шелковников получил известие, что несколько сот человек регулярного турецкого войска, под начальством князя
Решида-Гечь, произведенного уже в паши, согнали к берегу
все окрестное население, чтобы насильно забрать его в
Турцию. Ночью было получено новое известие о высадке в
Гудауте вечером 10 числа одного батальона регулярной
пехоты с артиллерией. Но Шелковников был не из тех, чтобы делать отступление. Он продолжал смело наступать и в
7 часов утра был уже в виду Гудаут. До 10 часов утра продолжался упорный артиллерийский бой: три броненосца не
жалели снарядов. Рота, зашедшая в тыл неприятельской
пехоте, ударила в штыки; в это же время три другие роты
кинулись на неприятеля; турки не выдержали и поспешили
отступить к Сухуму. В 7 часов вечера Гудаут был занят ротой русских солдат.
20 августа Сочинский отряд был в Сухуме, где произошло соединение всех трех отрядов – Ингурского (генерала Алхазова), Марухского (генерала Бабича) и Сочинского (полковника Шелковникова). 8 турецких броненосцев открыли по войскам адскую кононаду, но почти безвредную,
ибо войска были прикрыты возвышенностями.
26 августа Сочинский отряд возвратился назад и был
в Колдахваре, а 27 в Гаграх. Шелковников был принят капитаном крейсера «Веста» — Барановым, а войска частью
перевезены на этом крейсере, а частью другим крейсером
«Владимир» (капитан Снетов).
Кончилась война. Многие абхазцы, в особенности силой переселенные, вернулись на родину и с 1878 года по
cиe время идет мирная жизнь во всей Абхазии.
Любили ли абхазцы свою землю, свою родину? Да,
они любили, коли многие из них при переселении в Турцию
брали в мешках горсть родной земли, чтобы с ней лечь в
могилу на чужой земле.
Нам приходилось быть свидетелем, когда турецкие
кочермы, наполненные абхазцами, пристали к Сухумской
пристани и эти мученики молили бывшего после Геймана
начальника Сухумского отдела гвардии полковника Аракина
334
принять их обратно. Пока шли об них донесения и ходатайства в Тифлис, абхазцы сидели по несколько дней на сильном солнечном припеке на кочермах, так как не выпускали
их на берег. Я не оправдываю совсем абхазцев, перешедших на сторону турок, но сотни и тысячи таких абхазцев погибли невинно. До последнего времени многим абхазцам
отказывали в отводе участков земли, считая их виновным
населением, но честь и слава нынешнему наместнику графу Воронцову-Дашкову, выхлопотав у высшей власти прощение этому населению.
Благородные абхазцы с восторгом встречали на Новом Афонe в 1888 г. в Бозе почившего Государя Императора Александра III и с таким же восторгом представлялись в
Гаграх ныне благополучно царствующему Государю Императору Николаю Александровичу II-му 17 мая 1912 года.
Боевые, испытанные и энергичные офицеры, служившие при Геймане, к которым принадлежали полковники и
подполковники: Бутми-де-Кацман, Щелкачев, Захаров, Введенский, Александрович, Краевич, Колосов, Циммерман,
Колесников, Чудинов и др. впоследствии были заменены
мирными чиновниками.
Но дело в том: «для чего лилось столько крови в Абхазии, если по cиe время эта Абхазия остается неблагоустроенной?». Кто теперь пользуется этим дивным уголком
и когда настанет то блаженное время, когда мы будем располагать Черноморской железной дорогой? Дорога нужна и
для сообщения с Северным Кавказом через Клухорский перевал. Нужен порт для Сухума и нужны более или менее
удобные сообщения между разбросанными селами. Когда
же, наконец, будет сооружен Багадский мост и когда будут
приняты меры к защите поселенцев Дальского ущелья? Когда будут разработаны Ткварчельские каменно-угольные
копии и Дзышрские серебросвинцовые руды? Наконец, когда начнется правильная эксплуатация пальмовых дач и
благоустройство богатейших минеральных источников?
Дайте хоть больным и страждущим пользоваться целебным
климатом Псхувского и Дальского ущелья и покажите те
благословенные уголки по Клычскому и другим ущельям,
которые могут привлечь огромное число туристов и экскурсантов. К несчастию, по этим живописнейшим и богатей-
335
шим уголкам у нас не имеется даже сносных помещений,
где можно было укрыться от дождя и получить кое-какие
необходимые жизненные продукты. Будь какая-либо сносная дорога по Военно-Сухумскому шоссе, то десятки и сотни тысяч экскурсантов двинулись бы в Абхазию и видели
бы наш хваленный Сухум.
Мы выше познакомили читателей с фамилией князей
Шервашидзе. Теперь перейдем к другим фамилиям. Абхазские названия будут поставлены впереди.
1. Ачба — князь Анчабадзе — самая древняя фамилия.
2. Чачба — князь над князьями — теперешние
Шервашидзевы, потомки владетельных князей.
3. Маршан — князь Маршания.
4. Эмх — князь Эмухвари.
5. Чабалурхва — князь Сотишвили – Сотискуа.
6. Дзяпш-ипа — князь Зепишвили –Зепискуа,
7. Инал-ипа – князь Иналишвили – Иналискуа.
8. Чхотуа – князь Чхотуа.
Приставки: «дзе» – по-грузински значит – сын.
Приставка: «скуа» – по-мингрельски значит тоже –
сын.
Приставка: «ипа» – по-абхазски значит тоже – сын.
Надо отметить тот факт, что все эти фамилии, исключая «Чхотуа» встречаются в Абхазии и Самурзакани.
Встречались такие же фамилии в Дальском ущелье, Цебельде, Псху, Ахчипсху и Аибго. На Северном Кавказе, где
живут «абазины» (те же абхазцы) встречается и теперь
фамилия Маршан. Самурзаканцы, управляемые прежде
фамилией Шервашидзе, хотя доказывали, что они мингрельцы, но сословно-поземельная комиссия настояла на
абхазское их происхождение и потому-то они получили
усиленный надел земли не как мингрельцы, а как абхазцы.
В высшем сословии в Самурзакани не имеется ни одной
княжеской и дворянской мингрельской фамилии, а в низшем, если встречаются мингрельские фамилии, то они принадлежат к выходцам из Мингрелии. Таково было заключение комиссии.
Фамилия Шервашидзе больше всего встречается в
Самурзакани в сел. Бедии. Лучшими представителями этой
336
фамилии считаются: Григорий, Алексей и Александр (сын
Гиди) Шервашидзе. В одно время Самурзаканским округом
управлял полковник князь Леван Шервашидзе.
К дворянским фамилиям принадлежат:
1. Маан – у самурзаканцев Маргания.
2. Лакер –
Лакербая.
3. Жван –
Званбаия.
4. Акерта –
Акиртаа.
5. Миканба –
Миканбаиа.
6. Цивш –
Цишбаия.
7. Маги – это единственная фамилия, которая не
встречается в Самурзакани, а встречается исключительно в
Абхазии – в Гудаутском участке.
Приведем крестьянские фамилии:
1. Килба – у самурзаканцев – Килбаия.
2. Авицба –
Авицбаия.
3. Шамба –
Шамбаия.
4. Капба –
Капбая.
5. Зухба –
Зухбая.
И много других фамилий.
Ищущие дворянство тоже носят двойные фамилии.
1. Шакрыл – Шакрылбая.
2. Коцба —
Коцбая.
Фамилии «Маан» (человек) и «Маршан» (купец) не доказывают ли происхождение их от иностранцев.
Фамилия «Маги» не произошла ли от мидийских магов?
Князья Инал-иповы, дознано, выходцы из Аравии и
родоначальник их «Инал» сначала жил в Крыму, потом в
Джигетии,
а
затем
переселился
в
Абхазию.
Эмх или Эмухвари, как говорят сами абхазцы, выходцы из
Грузии, принадлежали к княжеской грузинской фамилии —
«Амилахвари».
Словом, добросовестный лингвист при помощи коренных абхазцев мог бы дать массу интересных сведений об
этих фамилиях и местностях в Абхазии.
До сих пор мы все говорили о воинственной жизни абхазцев, а теперь возьмем другую сторону их жизни. Сами
абхазцы называют себя и теперь «Апсуа», а страну свою
«Апсны». В особенности абхазского языка надо отнести
337
еще и то, что каждое слово может быть разделено на слоги
и каждый слог, а нередко и одна буква, будет выражать
свое особое понятие. Напр., «Апсуа» состоит из 2-х частей:
«Апсы» – душа и «ауа» – люди, т. е. душевные люди. Точно
также и слово «Апсны» составлено из «Апcы» – душа и
«ны» – страна, что значит душевная страна.
Хотя Розен и барон Услар говорят, что абхазский язык
состоит из звуков шипящих, свистящих, жужжащих и гортанных, но язык этот вполне заслуживает особого внимания
и потому скажем несколько слов.
Звуки абхазского языка так резко отличаются от звуков
индоевропейской семьи языков, что можно изучить этот
язык прекрасно, вполне овладеть духом и свойством его, но
все-таки произношение его так и останется «варварским».
Для объяснения звуков приходится создавать совершенно
новые правила фонетики. Одними известными органами
(губы, зубы, язык, гортань и др.) нельзя здесь ограничиться.
При произношении многих звуков абхазского языка органы
произношения принимают совершенно иное положение, что
не замечается в других известных нам языках. Kроме того,
могут некоторые вывести поспешное заключение, что язык
этот беден оборотами и словами, соответствующими ощущениям внутреннего мира. Изучение или близкое знакомство с ним приводит совершенно к обратному заключению.
Заметим кстати, что абхазский язык еще до Р. ХР. был
только разговорным языком, но в церкви и в литературе не
употреблялся. В последнее время мы видим на абхазском
языке молитвы, историю Ветхого и Нового завета и даже
учебники и книги для чтения.
Вот этим и объясняется тот факт, что все сословия
абхазцев, без различия пола, возраста и образования, говорят одинаково красноречиво. Так как, вообще, в народном употреблении язык туго поддается изменениям, сторонним влияниям даже соседних языков, то можно представить себе чрезвычайную важность изучения этого языка
для лингвиста, изучающего, вообще, языки научным путем:
абхазский язык можно считать первобытным, сравнительно
со многими уже известными языками.
Язык абхазский гибок и звучен; он одинаково передает
не только торжественный тон возвышенного пафоса, но и
338
ласкает слух самыми нежными выражениями. Как грозные
звуки природы, так и мелодия тихого дуновения ветерка,
журчание ручейка, горе и радость, гнев и ласки, глубина
страсти и нежность находят в этом языке свое полное выражение. В нем отражаются, точно в зеркале, неуловимые
движения души, туманные впечатления окружающего нас
мира, ускользающие, обыкновенно, от слова, знака и красок, чем объясняется обилие идиоматизмов, решительно
непереводимых ни на какой другой язык даже приблизительно.
Послушайте речь оратора абхазца, окруженного многочисленным со всех сторон собравшимся народом и решающего семейные, сословные и общественные дела по
обычаю страны под густой тенью векового дуба, или укрывающего целую сотню людей под своею сенью роскошного
чинара. Бесконечная речь его, основанная на законах здравого смысла и строгой логики, несется неудержимо на крыльях бешеного воображения. Несмотря на всю свою убедительность в ней то слышится очаровательная нега любви,
то раскатистые громы раздражения. В бесконечных сравнениях, фигуральных образах и чудных аккордах — слышатся
глубокие истины, практически — годная житейская мудрость, завещанные предками и проверенные опытом собственной жизни советы. Слушая даже обыкновенного оратора или доморощенного народного поэта, беспощадного
сатирика, или восторженного панегирика, не знаешь чему
удивляться, —способности ли его логически выводить одну
мысль из другой, или уменью группировать и связывать в
одну речь разнообразные по силе слова и выражения? Часто одно слово, один звук этого языка соответствует 5—6
словам другого языка. Есть такие слова и целые выражения, которые, как мы говорили, решительно непереводимы
на другие языки. Есть и такие, которые употребляются
только женщинами, в большинстве случаев для того, чтобы
поделиться друг с другом своими очаровательными тайнами. Сколько поэзии и музыки в речах абхазской женщины,
когда она касается страстной любви! Сколько убедительных и красноречивых доводов в устах абхазки, когда она
защищает пред судьями семейные свои интересы.
339
Тот гласный суд, которого добивались культурные
страны в течение многих веков, хорошо был известен абхазцам и широко они пользовались им. А певцы народных
героев и обличители общественных пороков, к которым
принадлежали популярные народные поэты, пользовались
общим уважением. Эти певцы никогда не встречали никакой трудности в облечении своих мыслей в поэтическую
форму и поэзия их лилась иногда в течение целого дня и
целой ночи, в особенности, когда они являлись на грандиозное народное coбpaниe из разных сел для состязания. И
действительно, надо было удивляться их талантливому
творчеству. В обширном хороводе стояли эти поэты с 2-х
противоположных сторон, и поэзия их лилась широкой волной. Каждая поэма волновала не только молодежь, но и
столетних стариков и старух, вспоминая дела минувших
дней, минувшей свободы, минувшей вольной жизни.
Переходя к народным обычаям и к судопроизводству в
Абхазии, надо знать следующее: к привилегированным сословиям относились князья (тавады), дворяне (амыста у
абхазцев), а «жиноскуа», — дети высшего существа — у
самурзаканцев. К низшим сословиям: «анхае», т. е. подвластный — у абхазцев, а «пиоши», — у самурзаканцев,
затем — «ахойю» или «агирва» (последнее название значит мингрелец, так как абхазцы брали в плен мингрельцев и
делали их подвластными себе). Наконец, самое последнее
крестьянское сословие это «ахашала» (рабы) у абхазцев и
«делмахоре» у самурзаканцев. Каждый из «анхае» по примеру князей и дворян, мог держать себе своих «агирва».
По обычаю края никто из жителей Абхазии не был
изъят от обвинения и каждому предоставлялось право потребовать другого в суде. «Ахашала» (раб) мог всегда вызвать в суд своего господина: подвластный («анхае») своего протектора, будет ли он дворянин или князь; дворянин
мог вызвать в тот же суд другого дворянина или его подвластных и рабов. Сын мог вызвать мать или отца; жена —
мужа и т. д. Словом, никакие сословные преимущества и
никакие родственные отношения не могли служить препятствием в подобных случаях.
Дела решались всенародно, большей честью под открытым небом — под сенью столетних широколиственных
340
деревьев. По выслушании сторон — истца и ответчика и их
многочисленных свидетелей, судьи уходили для совещания, а потом один из них объявлял решение, приводя предварительно дословно показания сторон и свидетелей. Если
истец замечал, что у судей появляется колебание на счет
виновности ответчика, тот представлял последний неопровержимый аргумент «я узнал, говорил он, все подробности
этого дела от доказчика, которому заплатил столько».
Судьи многозначительно переглядывались и расследование по делу оканчивалось и доказчик был—лицо не прикосновенное и никто не смел спросить «кто этот доказчик».
Резюме решения: «суд определил такому-то (истцу)
дать присягу с одним, с двумя, тремя... и т. д. соприсягателями в том, что такой-то (ответчик) сделал то-то. По принятии такой присяги ответчик удовлетворял истца полностью
(стоимостью украденной вещи, убытков, понесенных при
разыскании похитителя, т. е. денег, заплаченных доказчику,
или определенной обычаем платы за кровь, если дело касалось кровомщения или тяжкой обиды). Если же истец не
соглашался присягой доказать справедливость своего показания, то предоставлялось принять ее такому-то (ответчику) с таким же числом соприсягателей в том, что его обвиняют ложно.
Число соприсягателей бывало различно: от одного
человека доходило до 32-х. Присяга принималась или в
церкви Св. Георгия в селении Илори, в 4-х верстах от
Очемчиры, или же на горе Дудрипш, недалеко от селения
Ачандара, в Гудаутском участке.
Увеличение числа соприсягателей зависело от важности обвинения, от общественного положения тяжущихся и
от влияния их на народ. Самое большое число соприсягателей назначалось для прекращения кровомщения между
князьями и дворянами. Женщины освобождались от присяги, а такая присяга ложилась на ближайших их родственниках.
К прекрасным нравам и обычаям абхазцев относились: широкое гостеприимство, почтительное отношение к
женскому полу, а также к старшим по возрасту, такое же
отношение к старшим в особенности со стороны детей,
безусловная помощь неимущим во время свадеб, похорон
341
и человеческое обращение с пленными после 2 или 3-х
летней их жизни в Абхазии.
Защита семейных интересов у абхазцев лежала на
женщине, которая во всех своих делах в этом случае шла
рука об руку с женщинами, принадлежащими к соседним
черкесским племенам: убыхам, абадзехам и шапсугам. Покушение на уничтожение разных прав женщины, освященных веками, вызывало здесь ряд волнений, которые всегда
оканчивались победой женского влияния. Большой самостоятельностью пользовались женщины привилегированного сословия: они исполняли в некоторых случаях религиозные обряды, руководили обществен. делами, даже предводительствовали иногда во время ночных похождений с целью грабежа или нападения на врагов, одним словом, стояли наpaвне с мужчинами. Между тем деятельность и влияние женщин простого сословия были более ограничены,
так как на них лежали все домашние работы и лишь звание
«кормилицы» доставляло ей известное уважение среди
своего племени.
Обычай отдавать детей на воспитание кормилицам
был основан на стремлении князей быть как можно ближе к
простому сословию или к соседним племенам, чтобы снискать у них расположение и преданность к себе. Крестьяне
нужны были князю для усиления его могущества и для поддержки его во время разных затруднений боевой его жизни.
Со своей стороны и простое сословие всегда радо было
породниться с князем, чтобы приобрести в лице его сильного защитника и покровителя. Любовь кормилицы к своим
воспитанникам или воспитанницам была безгранична, но и
воспитанники и воспитанницы платили им той же монетой.
За интересы кормилицы, их мужей, молочных братьев и сестер, даже за целое селение, где они жили, княжеские дети
готовы были принести всякую жертву.
Гость у абхазцев считалася священным и желательным во всякое время. В силу установленного обычая, гость
не спрашивал хозяина дома, принимают или нет. В случае
отсутствия хозяина дома, ему только необходимо было
расседлать свою лошадь и седло повесить на стене, затем
он становился домашним человеком и за отсутствием мужчин его угощали женщины. Но если хозяева были дома, то-
342
гда, прежде чем расположиться под навесом, они и гости
некоторое время упрашивали друг друга, с разными церемониями, сесть первым, но ни те, ни другие не соглашались
сесть раньше, пока, наконец, какой-нибудь из старших по
возрасту не показывал другим пример и не выбирал себе
местечка. При этом каждый шаг, каждое движение непременно вызывали с той или другой стороны ряд просьб, поклонов, подниманий и опусканий рук. При появлении женщины, как гости, так и хозяева мужчины, обязательно
подымались с места и стоя ожидали разрешения этих женщин занять свои места. Выходя из дому или прощаясь с хозяевами, гости не имели права обернуться к ним спиной.
При встрече гостей или пешеходов и всадников по дороге мужчины не кланялись, не подавали рук и не снимали
с головы шапок, а поднимали вверх руку, складывали три
пальца — большой, указательный, средний и произносили
обычный привет. Эти церемонии соблюдались каждый раз
даже и пред князьями, но если крестьянин или дворянин
являлся в дом влиятельного князя, то они целовали его в
грудь и плечо, а сам князь давал только обычный привет.
Точно также соблюдали эту церемонию и женщины.
Во время обеда и ужина пред гостями ставили длинный стол, причем опять начинались церемонии, кому прежде и где садиться, а потом подавали всем умыть руки. Один
держал таз, другой кувшин, а третий салфетку. Последняя
обязанность обыкновенно выпадала на долю одной из красавиц, дочерей хозяина, дабы гости имели понятие об ее
красоте и грации. Хозяин и его родственники все время
стояли и слушали рассказы гостей, не перебивая их, хотя
бы они врали без зазрения совести. Через несколько времени выходила хозяйка и приветствовала гостей низким
поклоном. Гости поголовно вставали и приветствовали ее.
Меню обеда или ужина состоял из вареной или жареной
говядины, откормленных курей с острым соусом из перца,
толченого ореха и гранатного сока или уксуса, затем из кукурузной гоми, сыру и кислого молока с медом. Напитки подавались в достаточном количестве, но, удивительно, никогда не напивались не только абхазцы, но и гости, приезжавшие из Черкесской земли. После обеда и ужина вновь
подавали воды умыть руки и выполоскать рот.
343
Если кто-либо из гостей оставался ночевать, то после
ужина хозяйская дочь приносила им чашку с водой и умывала всем ноги. Кроме того снимали с гостей и клали тут
около них их шашки, пистолет, черкеску, бешмет, брюки и
чувяки. Если замечали, что у кого порвана черкеска или
бешмет, то на ночь зачиняли.
Кормилицы следят за жизнью своих воспитанников и
воспитанниц до самой их смерти. Они и их родственники и
родственницы в сильной тревоге, когда воспитанник их является в качестве жениха, боясь, чтобы его не «испортили». Порча состояла в том, что злые люди посредством
разных нашептываний и свинцовых шариков или узлов на
платках могут «лишить жениха супружеской способности».
Эти нашептывания происходят во время приближения жениха к помещению невесты.
Были случаи, когда молочные братья, узнав о смерти
воспитанника своей матери, лишали себя жизни. При оплакивании происходили душураздирающие сцены: мужчины
наносили себе удары по лицу, в грудь, и ходили, как потерянные, с открытой головой, проливая горкие слезы. Женщины рвали на себе волосы, царапали до крови лицо и
грудь и в припадках сильного горя головой ударялись об
камни. В знак траура мужчины не стригли волос в течение
3-х лет, а женщины надевали глубокий траур из черной и
даже из желтой грубой материи. На 40 день происходили
поминки, а через год совершали тризну. Во время тризны в
доме умершего или умершей раскладывали вещи, принадлежавшие им и над ними совершали опять оплакивание.
Часть дня посвящалась также скачкам и воспоминаниям о
доблестях усопшего. Возле вещей умершего стояла лошадь покойного в траурном одеянии с перекинутым через
седло вооружением.
Приезжие плакальщицы шли шеренгами, передавая
друг другу душураздирающие слова со стоном и криками, а
потом эти стоны и крики, по мере приближения к вещам покойного или покойницы, переходили в бурный и неистовый
плач.
Абхазцы были более склонны к гражданскому браку,
не признавая для этого ни христианских, ни магометанских
обрядов. Если священник обращался к супругам, жившим
344
вместе несколько лет счастливо и мирно и предлагал им
укрепить их союз христианским таинством бракосочетания,
то обыкновенно отвечали ему:
— «Отец, жили же мы 20 лет хорошо! Чего нам венчаться? Церковный брак нас только свяжет, а теперь, слава
Богу, каждый из нас может уйти на все четыре стороны».
И действительно, мужа и жену ничто не связывало и
если они не сходились друг с другом почему-либо, то они
свободно расходились. Но разводы происходили очень
редко.
Более подробные сведения о семейной жизни абхазцев можно найти в нашей книге, под заглавием «Очерки и
рассказы из наблюдений разных годов». Изд. 1909 г.
Существовавшая в Мингрелии в значительных размерах продажа крестьянских семейств поодиночке в Абхазии
строго запрещалась обычаем. Как только владелец давал
разрешение «ахашалу» (рабу) жениться, он, согласно
народному обычаю, обязан был дать участок земли, равный стоимости одной коровы или 10 рублей, затем корову,
теленка, медный котел и постель. Самый акт женитьбы переводил раба в сословие «ахойю» или «агирва». В сословии «агирва» половину времени он употреблял для своих
работ и к улучшению своего хозяйства.
«Ахойю» в Абхазии не могли быть продаваемы своими
владельцами не только отдельными членами, но и целым
семейством. Всякое покушение в этом роде со стороны
владельца влекло за собою потерю ахойю, находившего
себе другого покровителя. Повинности его были строго
определены и состояли в 3-х дневней полевой работе, превращении кукурузы в муку и приготовлении из нее для стола владельца пищи. От этой повинности сословие это получило свое название «ахойю», что значит «кашевар»; затем — в отдаче для услуг в дом владельца мальчика или
девочки, первого до совершеннолетия, а второй — до замужества. В число обязательств входили: заготовление
дров, огораживание хлебных полей и резание животных
для стола владельца.
Но не все эти повинности были обязательны для каждого дома ахойю; напротив редко какой дом исполнял их
все вместе и это, обыкновенно, случалось с тем, кто, по ка-
345
ким-либо обстоятельствам делался кредитором своего
владельца.
Надо и то знать, что это последнее сословие «ахашала» (раб) произошло от детей, покупавшихся у соседних
горских племен, или от детей, прижитых вне брака девушками сословия «ахашала», которых владелец имел право
продавать по своему произволу, или же из пленных, взятых
в особенности из Мингрелии.
Вообще, все сословия туземного населения Абхазии
были совершенно равноправные поземельные собственники. Закон «Ману» — «земля принадлежит тому, кто ее обработал», был применяем здесь в широких размерах. Все
сословия, начиная от князя, и оканчивая «ахашала» были
полными собственниками земель, обработанных ими или
их предками. Такое поземельное право ставило низшее сословие вне зависимости от привилегированных классов.
Владетели видели в существовании такого порядка владения землею силу, противодействующую значительному
усилению привилегированных сословий, и потому не только
роняли его, но всеми мерами старались поддержать в
народе приверженность к установленным обычным отношениям. Сила владетеля была не в высших сословиях, а в
расположении массы населения, которое тем более привязывалось к нему, чем более видели в нем охранителя своих
прав.
Внутренние волнения, производимые князьями и дворянами, подавлялись при помощи «анхайю». Недаром была
у абхазцев поговорка: «Пусть меня накажет Бог, но наградит владетель».
Князья и дворяне, не будучи исключительно собственниками земли, могли приобретать значение только количеством своих подвластных. Ум, отвага, энергия привлекали к
ним большое число подвластных, что ставило их сильнее
других. Самый переход подвластных происходил при самостоятельности последних, и эта самостоятельность основывалась на праве личной свободы и на принадлежности
каждому занимаемых им участком земли. Таким образом,
личная свобода массы населения, при праве частной собственности на земли, регулировали отношения между привилегированными сословиями и владетелем. Владетель, по
346
праву блюстителя закона, в форме народного обычая, мог
всегда положить предел перевесу одного лица или фамилии. Он не прибегал к насилию, а только приблежал к себе
падающую фамилию. Народ считал покровительство владетеля выше покровительства княжеской фамилии, и потому такие приближенные к владетелю лица могли рассчитывать на увеличение числа своих подвластных.
Вобщем, в Абхазии между низшими и высшими сословиями не было того антагонизма и той отчужденности, какие существовали в Гурии, Имеретии и в Грузии. Отношения крестьян, во время разных походов, были такие, какие
были между русскими князьями и их дружинами.
В своей нравственности абхазцы гораздо выше стояли
многих других племен. Масса абхазского населения смотрела (и теперь смотрит) с отвращением на проявление разврата даже посторонних. «Это я могу подтвердить, говорит
знаток Абхазии — член бывшей Сухумско-сословнопоземелной комиссии полковник А. Н. Введенский (впоследствии начальник Сухумского округа), двумя случаями
из моей служебной практики. В 1867 г. жители Пицундского
округа (ныне Гудаутского участка) обратились ко мне с
просьбой уничтожить открытый кем-то, для стоявшей в сел.
Лыхнах сотни казаков, дом терпимости, говоря, что с выходом сотни нет в нем надобности и что подобное заведение
позорит всех жителей округа. Тоже самое повторилось в
1868 году в Драндском округе (ныне в Гумистинском и Кодорском участке), когда было открыто такое же заведение в
м. Очемчиры. Как в этом, так и в другом доме женщины были не абхазские, кои и теперь не встречаются нигде в домах терпимости».
В чистоте нравов абхазцы были обязаны своим честным матерям, добросовестно исполнявшим обязанности
жены, матери, хозяйки и воспитательницы. Молодому поколению прививались все лучшие качества предварительно
кормилицами, а потом родными матерями. Правда эти кормилицы, матери и народные поэты восхваляли тех молодых людей, которые отличались наездничеством, неустрашимостью, воровством, грабежом, нападениями на соседние земли с целью учинять похищения скота и захват пленных, но что же было делать, когда подобные предприятия
347
давали громкое имя молодому человеку. Иначе он не мог
даже достать себе невесту. Если к кровомщении прибегали,
то это тоже требовалось народными обычаями, освященными веками. Но удивительно то, что бедных, т. е. нищих в
Абхазии не было и протягивать руки для помощи считалось
и считается позором и преступлением.
Где же получали специальное образование молодые
люди, чтобы слава их гремела по всей Абхазии? Получали
обязательно у опытных удальцов, которые брали этих молодых людей во время воровства и набегов и потом давали
им подобающую аттестацию.
Правда, абхазцы жили не богато, но зато жили чисто,
опрятно; в особенности держали в чистоте одежду и огромное количество постели. Мечников удивился бы привычке
абхазцев есть кислое молоко с медом после принятой пищи, а гигиенисты поразились бы обычаем их умывать руки
и полоскать рот пред и после принятия всякой пищи. Изготовление бурки, башлыка, шитье обуви из кожи, черкески,
бешмета, и всего белья для обоего пола исключительно
лежала на обязанности женщин. В случае нужды они являлись такими же образцовыми наездниками, как и их мужья
— это были в своем-роде неустрашимые и храбрые амазонки. Недаром, жена князя Аслан-бея (сына владетеля
Абхазии Келиш-бея Шервашидзе) сопровождала своего
мужа во всех набегах и даже в нападениях на вражеские
войска.
В период греческого и, в особенности, римского владычества, религия обитателей Восточного берега Черного
моря представляла смесь язычества туземцев с развращенно утонченным и грубым язычеством греков и римлян,
загнанных туда ссылкой или торговой корыстью. Но когда в
греческой мифологии и в свидетельствах древних писателей изображена жизнь горцев в непривлекательных картинах, то не следует думать, что горцы за все время существования вплоть до Р. ХР. жили беспрерывно в состоянии
нравственной испорченности; наоборот, сознавая существование высшего существа, распоряжающегося судьбой
людей и веря в загробную жизнь и переселение душ, были
периоды, когда многие стороны их жизни заслуживали внимания, как и жизнь других народов, уважающих законы
348
гражданские и нравственные. К сожалению, при каждом
стремлении к улучшению, неожиданная волна, нахлынувшая из других стран, уничтожала попытки и вновь направляла горцев к их прежней дикой жизни. Счастье, что ссыльные из Греции и Рима и корыстолюбивые торговцы не имели особенного влияния на горцев, живших в глуби их страны. Это вредное влияние испорченных цивилизаторов отражалось только на береговых жителей.
Мы опять повторяем, что первые семена христианства
в Абхазии были брошены апостолом Андреем Первозванным и учеником его Симоном Кананитом. А приобщение
абхазцев к среде христиан надо считать с половины VI века
при царствовании Императора Юстиниана Великого, о чем
подробно будет сказано ниже. До нашествия турок в Абхазию можно сказать процветало христианство. Даже при
владычестве турок христианство не прекращалось во многих местах, как в Пицунде, Илори, Моквах. Турецкие торгаши-пропогандисты и безграмотные первоучители, муллы,
больше преследовали политическую и коммерческую цель,
чем религиозную, и к религии прибегали, как к средству
сильнее подействовать на страсти народа. Первыми, принявшими магометанство (на словах, а не на деле, так как во
всей Абхазии не было даже мечетей), по словам народа,
были люди зажиточные, преимущественно из высших фамилий, имевшие торговые дела с турками.
Как бы ни было велико влияние турок на абхазцев, они
однако не вытеснили некоторых древних христианских обрядов, перешедших в обычай. До настоящего времени еще
сохранился в крае обычай в праздник св. Пасхи резат ягненка, и обмениваться крашеными яйцами. Хотя празднику
этому не везде предшествует пост, но, тем не менее, употребление приготовляемых к этому дню кушаньев имеет
вид разговения и самый процесс трапезы сохранил свой
прежний патриархальный характер. В дни, совпадающие с
празднованием Св. Троицы, устраиваются обеды и гуляния
в рощах. В праздник Рождества Христова точно так же, как
и на Пасху, по совершении ночного моления, отправляются
с поздравлениями друг к другу, причем бывшие подвластные приносят своим владельцам подарки и угощаются за
обедом. При всех молениях и религиозных обрядах упо-
349
требляются абхазцами свечи и курение ладаном. Христианство оставило в народе уважение к храмам; церковь считается местом неприкосновенным, и всякий, прибегающей
под защиту ее, спасается от преследования, какое бы он не
сделал преступление. Даже развалины храмов считаются
святынею, и магометане приносят в них присягу в подтверждение справедливости своих слов. Присяга в развалинах
храма на горе Дудрипш считается самою священной и не
найдется абхазца, решившегося ложно принять там присягу.
Наряду с остатками христианских верований и обрядов в обычаях и понятиях абхазцев осталось много других
верований.
В помощь к Верховному Существу, одаренному всеми
высшими по нашим представлениям качествами, абхазская
мифология дала множество других божеств, определив
каждому свое специальное назначение. В молитвах своих,
читающихся и поющихся при жертвоприношениях и при
других религиозных обрядах, абхазцы, взывая Богу, говорят: «ах-дау», что значит: Господи, Владыка, Великий, и
придают ему все те эпитеты, которые придаем и мы- так
напр., обыкновенное начало молитвы следующее: «ах-дау»
(или «анцва-дауква») «злыпха-ххаура», что значит: Боже
Великий, Милосердный, многомилостивый. Но тому же Богу
приписывают мелочное вмешательство в дела людей и самое же жестокое преследование и затем немедленное
наказание всех человеческих слабостей. Необходимость
второстепенных божеств вызывалось потребностями народа. Всякое атмосферное влияние, всякая опасность, угрожающая человеку или его достоянию, всякий труд, обеспечивающий cyщecтвoвaниe человека, создали в детском воображении народа отдельных покровителей, но видимо
управляющих всем этим. Божества эти никогда не имели
никаких изображений.
— На первом месте из таких божеств стоит покровительница Посевов —«Джаджы».
— Далее: покровитель домашнего скота и хуторского
хозяйства—«Айтар».
— Покровительница вод — «Дзызлан».
350
— Покровитель кузнечного и слесарного дела —
«Шесшу».1
— Бог и повелитель грома, молнии и всех атмосферных явлений «Афу»2
— Покровитель воровства, грабежей и разбоев —
«Эйриг-аацных».
Но сильнейшим из всех святых считается «Аныбсныха-дудрипш».
Немного не доходя до вершины горы Дудрипш, настоящего
местопребывания «Аныбсныха», лежит большой камень
под дубом, в котором врезан образ Божьей Матери. Немало
там же стрел и копий. Там же был найден складной медный
образ с изображением Божьей Матери и Святого Николая
Чудотворца.
Независимо от признания всех этих божеств жители
селений Лыхны, Лзаа (Пицунды) и Илори состояли под покровительством святых. В Лыхнах каждое семейство призывает покровительство «Анан-Лыхных» (храм Лыхненской
Божьей Матери), в Лзаа3 - «Анан Лзаа-ных» (храм Пицундской Божьей Матери), а в Илори — «Пицунда Георгий»
(Святого Георгия).
Абхазцы и самурзаканцы глубоко верят в загробную
жизнь. По их понятиям душа умерших никогда не покидает
своих родственников, оставшихся в живых, к которым часто
являются с разными просьбами и требованиями. На могилах умерших по праздничным дням кладут хлеб, фрукты и
вино.
Вера в домовых, русалок и леших до сих пор остается
в правде. Домовые и лешие не вызывают особого страха,
но встреча с русалкой признается весьма опасной, так как
эта обворожительная водяная красавица с голубыми глазами и с длинными распущенными волосами требует от
мужчины любви, обещая за это ему все земные блага; если
отчаянному абхазцу удается в борьбе с русалкой вырвать
из ее головы хотя бы несколько волос, то она становится
невредимой и даже поступает в услужение ему; в противШьашъы - абх. ( ред.).
Афы - абх. ( ред.).
3 Лдзаа (ред.).
1
2
351
ном случае смельчака ожидает неминуемая смерть за то,
что он пренебрег любовью красавицы. Некоторые же соглашаются жить с ней на 1 или на 2 года. Черт, по понятиям
народа, часто является вором в виде коз или козлят, и надо
отличать настоящую козу от черта. Когда убеждались, что
какая-нибудь старуха, а иногда и молодая, портят людей,
животных и птиц, то таких женщин, как форменных ведьм,
или топили, или вешали на дереве и поджигали сильным
огнем. Бывали случаи, когда ограничивались прикладыванием раскаленного железа к какой-либо части тела.
Абхазцы, кои утверждают, что они выходцы из Абиссинии, обязательно должны были познакомиться с верованиями, нравами и обычаями колхов не только на старой
своей родине, в Египте, но и на новой. Они, т. е. абхазцы,
были знакомы с народами и племенами, обитавшими по
течению священной реки Индии-Ганга. Такая связь была
установлена Сезострисом (Рамзесом) Великим, жившим за
1400 г. до Р. ХР. Этот великий завоеватель, которому приписывают выселение из Абиссинии и Египта абхазцев и
колхов на Восточный берег Черного моря, владел странами
к югу от Абиссинии к северу до Танаиса (Дон) и к востоку до
земель Аравийских. Морем же он проник еще дальше через
Аравийский залив (Эритрейское море); он отправился с
большим флотом в Индию.
Нам могут заметить, что связь абхазцев с народами
Египта или Индии — это гипотеза, фaнтaзия. Так-ли это?
Европейцы до близкого знакомства с индийскими факирами
критически относились к медиумам, спиритам и в особенности к гипнотизерам. А о том, что человеческий глаз в состоянии испортить не только людей, но и животных, об этом
говорили с злобой и насмешкой. Насмешкам подвергались
и увлекательные рассказы о факирах и, вообще о сверхъестественных силах, написанных знаменитым французским
путешественником Жаколию и отечественной нашей писательницей Бловацкой. Теперь же на все смотрят иначе.
Читатели, конечно, удивятся, если мы скажем, что в
Абхазии можно встретить не только гипнотизеров, медиумов, но и таких субъектов, которые умеют воровать «душу».
Воровство души состоит в том, что избранные натуры могут
оставаться без движения и без всяких признаков жизни в
352
течение одного и двух дней, причем придают своему лицу
и, вообще, всему телу, вид трупа. К воровству души прибегают и те, на которых нападают медведи.
Абхазцы глубоко верят в дурной глаз и у них для этого
установлена особая молитва. Примерами боимся утомлять
читателей, а то привели бы их немало. С гипнозом же прекрасно знакомы абхазские девушки. Чтобы узнать будущих
своих женихов, они выбирают девушку, неотличающуюся
особенным здоровьем, одевают в белое платье и кладут ее
спиной на земле, заставляя смотреть прямо на голубое
небо. Девушка скоро засыпает, а потом остальные девушки, по очереди, кладут указательный палец руки на большой палец ноги спящей и спрашивают о своем суженом.
Есть в Абхазии люди, которые прекрасно излечивают
больных от укушения змеи и бешенной собаки. Какие силы
у этих заговаривающих это неизвестно, но факты остаются
фактами. Восток владеет многими тайнами, часть которых
перешла и на Кавказ. Близкое знакомство с простым народом дало бы нам много полезных и ценных сведений, а существующие у многих лиц народные лечебники заслуживают особого внимания. Эти лечебники попадаются только
в Мингрелии, Грузии, Имеретии и Гурии, а абхазцы лечат
по устным указаниям, передаваемым из рода в род. И тут
вы встретите замечательных хирургов по лечении холодных или огнестрельных ран.
Первые семена христианского учения в Абхазии.
По сказанию евангелиста Луки, многие из обитавших в Понтийской стране были свидетелями распятия Христа и сошествия Св. Духа на апостолов, отчего последние стали говорить на разных языках и в тот же день апостол Петр обратил в христианство около 3 т. человек. Поэтому, немудрено,
если из новообратившихся после своего крещения, удалились из Иepycалима и возвестили своим соотечественникам, жившим в Понтийской земле, о виденном и слышанном. Как только семена христианства проникли в Понт, то,
без сомнения, светом христианства могли озариться и диоскурийцы и большая часть горцев, живших на восточном
берегу Черного моря. Апостол Петр посещал Понтийскую
страну два раза, посещал и Диоскурию и писал соборные
послания христианским переселенцам Понта. В первое
353
свое путешествие он был в Синопе Понтийском на берегу
Эвксинского понта (Черного моря) и в Амазии, в центре
понтийской области. Петр сначала проповедовал между
иудеями, а после видения плащаницы и крещения Корнелия между римлянами и туземцами. Диоскурия, находясь в
254-х верстах от Трапезунда и представляя из себя центр
для многих торговых народов, а также и горцев, легко могла
привлечь внимание апостола Петра, тем более, что соборные писания Петром писались к римлянам, занимавшим
понтийские провинции. Между кавказскими горцами в понтийской области христианство распространялось теми лицами, которые терпели мучения и гонения со стороны римских императоров и ссылались, как в наказание, в дальний
Понт, или же сами селились в неприступных понтийских
трущобах. Апостол Павел со своим учеником Варвавой побывал в понтийской области и тоже проповедывал христианство между язычниками и укреплял в вере новообращенных. Апостол Андрей, о котором выше сказали, пройдя Инко-Кесарию, Понт, Босфорины, Херсонес, Скифию, доходит
до Киева. Апостолу Андрею сочувствовал его ученик Симон
Кананит, могила которого находится в Абхазии, именно в
нынешнем Ново-Афонском монастыре. Как Андрея, так и
Симона Кананита, абхазцы знают по преданию и указывают
могилу последнего в сел. Псырцха, древняя Анакопия или
Никопсия, на берегу реки древней Апсары, где теперь стоит
упомянутый Н.-Афонский монастырь.
Замечательно, что в предании абхазцев сохранился
следующий рассказ: давным-давно, в глубокой древности,
пришел какой-то святой человек (намек на Андрея Первозванного) и лег отдохнуть под деревом, недалеко от берега
р. Псырцхи. Как видно, путник шел издалека, потому что
захотелось отдохнуть, и, ложась спать, снял деревянные
башмаки, которые поставил около себя и заснул. Абхазцы,
воспользовались этим и украли башмаки и сумку его.
Проснувшись, святой спросил, кто взял его вещи и просил
возвратить. Когда эта просьба не была исполнена, то он
изрек следующее проклятие: «будьте-же вы ворами от
ныне и до века». Поэтому мы и воруем, наивно прибавляют
рассказчики.
354
По свидетельству Оригена и св. Досифэя, епископа
Тирского, апостол Андрей достиг Севастополя Великого
(Диоскурии). Кипрский епископ Евифаний также свидетельствует, что Андрей проповедывал в Севастополе Великом
абазганам (абхазцам). Понт посещали и другие апостолы и
их ученики.
Конечно, на первое время христианство не могло
здесь укрепиться, но важно то, что проповедники имели
множество последователей, и кроме того почва постепенно
очищалась для смягчения нрава горцев и их обращения в
христианство.
Как шло дело до Юстиниана Великого, подробных
сведений не имеется, но для нас важно пребывание в крае
вышеупомянутых апостолов и их учеников. Правда, поборники христианства претерпевали страшные гонения и мучения и даже тяжкую смерть, но эти мученики не унывали.
Были моменты, когда казалось, что вот-вот христианство
исчезнет в этом краю, но семена его снова выростали. Замечательно то, что на костях мучеников воздвигались
здешние храмы, сохранившиеся по cиe время.
Что Св. Иоан Златоуст был в Абхазии и посетил Диоскурию, в том нет сомнения, так как стража, ведшая его из
Трапезунда, должна была сначала побывать в Диоскурию,
а потом продолжать свой путь в Пицундский монастырь—
место, назначенное для ссылки Великого учителя, но святителю не суждено было видеть это место: он умер на дороге. Утверждают, что он умер в г. Комане, в 12 вер. от Сухума (в горах Абхазии), где теперь Команский женский монастырь, но это едва ли возможно было, так как стража вела Златоуста все время по берегу моря. Скорее надо предположить, что святой отец скончался там, где теперь Лыхненская церковь, недалеко от м. Гудауты. Надо указать еще
на одно важное обстоятельство, именно на то, что главный
стражник, видевший смерть и воскресенье Спасителя, Сотник Лонгин, будучи очевидцем землетрясения, солнечного
затмения, отверстых гробов, уверовал во Христа и, несмотря на разные подкупы и казны со стороны Иудейского сонмища, принял крещение, отправился в селение отца в Каппадокию, а оттуда проповедывал учение Христа по всему
355
Понту, посещая и новообращенных. Следовательно, можно
сказать, Лонгин был первым Понтийским апостолом.
О христианстве в Абхазии вот что говорит Прокопий: с
тех пор, как царствует Юстиниан Август, нравы абхазцев
заметно смягчились с принятием ими христианства. Юстиниан послал к ним одного из своих евнухов Евфрата (по
рождению абхазца) с целью воспрещать князьям производить кастраты. Как мы сказали выше, Юстиниан воздвиг
храм Божий во имя Богородицы в Пицунде и назначил им
священников для распространения христианского учения.
Этот храм долго играл важную роль не только в истории
религии абхазцев, но и в политической жизни края. В XI веке, в царствование абхазско-имеретинского царя Давида
Возобновителя, весь абхазский берег был покрыт торговыми городами и монастырями, а прилегающие горы укрепленными замками и церквами. В Пицундском же храме абхазские католикосы имели свои резиденции. Перечислим
их: 1) Малакия I—1533 г., 2) Евдомон II —1587 г., 3) Евфимий..., 4) Малахия II — 1628 г., 5) Максим I —..., 6) Григорий
I — 1631 г., 7) Захария — 1658 г., 8) Самсон—умер в 1666
году, 9) Евдомон III — 1667 г., 10) Давид—1680 г., 11) Николай — 1710 г., 12) Григорий II — 1731 г., 13) Гермен — 1742
г., 14) Николай II... 15) Иосиф — 1779 г. и 16) Максим II, —
скончавшийся в Киеве в 1795 году.
В начале X века в Абхазии были епархии в следующих
местах: 1) Гаграх, 2) Пицунде, 3) Соук-Су, 4) Анакопии или
Никопсии (три), 5) Гуме, 6) в Севастополе (Диоскурии) или
Цхуме, 7) Дранде, 8) Илорах, 9) Моквах, 10), Бедии и в других местах.
В журнале министерства народного просвещения
(1838 г. ч. 20 стр. 399–499) описано путешествие профессора Нордмана по Закавказскому краю. Этим профессором в
одной Абхазии найдено 43 церкви. Прекрасные описания о
христианских памятниках в Абхазии дают археологи Д. Бакрадзе, архимандрит Леонид, П. Иоселиани и знаменитый
путешественник Муравьев-Апостол. Такие описания встречаются в книге Иерусалимского патриарха Досифея (1650,
1660 и 1677 г.г.) и Селезнева, под заглавием: природа и
люди на Кавказе, а также и в книге председательницы Московского археологического общества графини Уваровой.
356
Знаменитый путешественник по Кавказу Нефшительский
профессор Дюбуа де Монперьэ тоже описывает абхазские
церкви.
При грузинской царице Тамаре в Абхазии также процветало христианство и она принимала все меры к утверждении их вере Христовой.
С падением Пицундского монастыря христианство как
бы исчезает в Абхазии. Тут и турки сильнее начинают вести
свою пропаганду; но, к счастью, христианское богослужение
и во время владычества этих турок не прекращалось в
Лыхненском, Моквинском, Илорском и Бедийском храмах и
народ все-таки помнил и соблюдал многие христианские
праздники.
1831 году вновь была учреждена в Абхазии самостоятельная епископская кафедра и тогдашними епископами
были: Герман, Геронтий и Александр, но до 1850 года всетаки христианство было в самом шатком положении не
только в Абхазии, но и в Самурзакани.
Наконец, настала лучшая эра не только для христиан
Грузии, но всего христианского населения Кавказа. Это было при экзархе Грузии митрополите Исидоре, впоследствии
переведенном в С.-Петербург. Как мы сказали выше об
этом, он был не только великим иepapxoм но и великим администратором, не терпя в церкви политики и не поддаваясь ничьему внушению и влиянию. Первое внимание великого архипастыря было обращено на Самурзакан. Туда им
был назначен миссионером протоиерей Д.Мачавариани.
С появлением генерала Геймана в качестве начальника Сухумского отдела, началось в Абхазии обращение туземцев в православие, при чем он упросил духовное
начальство перевести названного миссионера Мачавариани в Сухум на должность старшего благочинного абхазских
и самурзаканских церквей. Гейман1 действительно являлся
истинным сыном церкви и покровителем народного образования. Затем Абхазия и Самурзакан попадают под благотворное влияние просвещенного имеретинского епископа
Когда Гейман собрал самурзаканцев в Сухуме для объявления
им об освобождении крестьян, то для них было устроено постное
угощение, но они отказались от мясного блюда, так как день объявления освобождения крестьян совпал с постным днем.
1
357
Гавриила, временно назначенного управляющим абхазской
eпapxиeй. Главным его сотрудником являлся тот же миссионер Мачавариани. Епископ Гавриил за все время управления новой eпapxиeй являлся в роли апостола. Считаем
своей святой обязанностью привести в подлиннике слова
из письма названного нами знаменитого путешественника
А. Н. Муравьева-Апостола, от 8 февраля 1871 г. к почившему преосвященному Гавриилу:
— «Хотя я, писал Муравьев, не имею удовольствия
знать вас лично, но, вероятно, знаком вам по моим литературным трудам духовного содержания; я же с своей стороны читал с большим утешением в «православном обозрении» дневник Вашего миссионерского странствия по
Aбxaзии и это внушило мне мысль выразить вам письменно
то глубокое уважение, которое я к вам с тех пор питаю.
Слава Богу, что этот дикий край, который я видел в 1847 г.
в совершенном запустении, нашел, наконец, своего просветителя, который вернее понял его духовные нужды, как туземец, нежели все миссии, которые хотели туда послать
без всякой пользы. Ожила опять древняя Пицунда и возникает из развалин церковь Симона Кананита и обитель
Дранды и столько иных запустелых святилищ. О, если бы
Гурия1 и Ахалцыхская область, где бывшие грузины сделались ревностными магометанами уже при нашем владении,
огласились бы также вашею проповедью, как и Абхазия».
После епископа Гавриила и перевода Геймана из Сухумского округа, христианство поколебалось и магометанское учение стало пускать свои корни в Абхазии, но есть
полная надежда, что новый Сухумский епископ Андрей,
при своей энергии и неустанном труде, даст христианству
по-прежнему свое первенствующее место. Разъезды по
епархии, частые проповеди, знакомство с нравами и обычаями вверенной ему паствы, общая симпатия, которую он
так скоро завоевал себе, неутомимая энергия и апостольский образ жизни, а также издание особенного специального духовного журнала «Сотрудник»—первого печатного орНадо полагать, что под Гурией Муравьев подразумевал Аджарию и всю Батумскую область, куда еще ни один из современных
епископов не проникал, так как гурийцы с давних пор исповедовали и исповедывают православную христианскую веру.
1
358
гана за все время существовашя епархии – обязательно
привлекут к нему сердца мирян. При этом надо отметить,
что достопочтенный архипастырь энергично взялся за восстановление древних памятников христианства. Надо только, чтобы высшая духовная власть помогла ему в развитии
церковно-приходских школ. Коли безграмотные турецкие
вероучители сумели завоевать расположение темного люда, то подготовленные миссионеры, относясь к делу с любовью и усердием, могут еще больше завоевать себе такое
расположение, имея во главе не канцеляриста, не карьериста, а поклонника живого дела.
Примечание: Генерал Гейман гнал в шею тех одиночных просителей, которые, под влиянием пропагандистов,
обращались к нему за разрешением о постройке мечетей. К
сожалению, после Геймана наша администрация и духовная власть стали либеральнее и давай писать разрешения
о возведении таких мечетей, оставляя без внимания возобновление тех многочисленных христианских памятников,
которые все время абхазцы чтили. Быть может, ревность
турок по насаждении ислама в Абхазии похвальна, но
странно видеть господствующую религию в преображении.
Непонятно, и поразительно одно явление: христианство
кажется, и учеными и еле грамотными не пользуется сочувствием, кажется, и в средних учебных заведениях на изучение христианской религии смотрят как ненужное людям.
Впрочем такое грустное явление вполне понятно: все религии, за исключением христианской, отвечают больше требованиям животной природы человека; христианство же
провозглашает об идеальности природы благор. человека,
унижая эгоизм и возвышая в той же степени бескорыстие.
В данном случае, епископ Андрей действительно
напал на правильный след и, не насилуя никого, принялся
энергично восстановлять эти памятники, украшать их по
мере возможности, представив самому же народу делать
сравнения между мечетями и православными храмами,
между поучениями вероучителей и православных миссионеров.
Больно и тяжело было слышать в одном из заседаний,
устроенном епископом Андреем, речь такого просвещенного человека, каким является епархиальный наблюдатель
359
Сухумской епархии С. Алферов. В своей речи, во-1-х, он
назвал абхазцев и самурзаканцев язычниками, говоря, что
никто не ходит в церковь, ни у кого нет образа в своем доме, а во-2-х, что турки по-немногу забирают всю эту страну
под свое влияние и успешно распространяют магометанскую веру.
Но г. Алферов подобным заявлением смешал с грязью
деятельность не только покойного епископа Гавриила с его
сотрудниками, но деятельность таких русских иерархов,
служивших в звании епископов в Сухумской eпapxии, как
Геннадий, Александр, Петр, Агафонов и Дмитрий.
Правда, мы ходим и в церковь, хотя очень и очень
редко, носим на груди кресты, имеем в домах образа, но
можем ли мы называться истинными христианами? Нет и
1000 раз нет? Взгляните кругом, какие преступления совершаются из любви к искусству? Убийства, грабежи, поджоги, насилия, пренебрежение вдов, сирот и неимущих, кто
это совершает? К сожалению, во всех таких делах героями
являются мнимые христиане, носящие кресты на своей
груди.
Думаем, что абхазцы в этом отношении гораздо религиознее и нравственнее, чем мы, лукавомудрствующие. Все
эти вышеперечисленные преступления в Абхазии совершаются редко. Нет у них нашей жадности к обогащению на
счет ближних и к оставлению их без куска хлеба. Все они
выдаются широким гостеприимством, природной вежливостью, сочувствием всякой беде, всякому горю, поддержкой
неимущих и страждущих и многими высокими качествами. У
абхазца нет креста на груди, но он никогда не решится
убить человека и произвести над ним издевательство. У
абхазца, быть может, нет образа у себя дома, но никогда не
решится идти на доносы, шпионства и на разные экспроприации. Абхазцы не признают бродяг и не идеализируют
босячество, утонченный разврат и разного рода преступления, а мы, считая себя православными и стыдясь посещать
церкви и перекреститься идя мимо нее, строим разные козни, топим друг друга, идеализируем всякие безнравственности и гордимся своей безнравственностью, нет, абхазцы
не таковы!
360
Отчего вероучители берут вверх? Оттого, что они являются другом народа, входя в положение каждого, а мы
пренебрегаем добрыми чувствами этого еще неиспорченного племени и умеем только кричать, что они «не христиане». Разве спасение в пустом имени христианства? Лучше
сделайте их добрыми гражданами, дайте им соответствующее просвещение, покажите себя добрыми и нравственными, обратитесь к их помощи и, смеем уверить вас, что
они пойдут по вашим добрым стопам. Вы, лукаво мудрствующие, пренебрегаете даже несчастными миссионерами – священниками, а потому они с отчаяния стали немыми
и удалились от всякой деятельности, но когда епископ Андрей обратился к ним со словами: «Отцы дорогие! помогите
мне неопытному человеку, не знающему ни языка, ни нрава, ни обычая народа», то они восприяли духом, вышли из
сонного состояния и сразу почувствовали в себе самом силу, энергию и подумали, что есть люди, которые не пренебрегают посильными их трудами. Вот потому теперь во
всей Сухумской епархии настала эра благотворной деятельности, и верим глубоко, что христианство вновь получит свое первенствующее значение, если только власти
административные и духовные поддержат руководителей
духовного просвещения.
Возобновление храмов и открытие благоустроенных
школ, а более всего добросовестное и бескорыстное отношение к своему делу обязательно выведут население на
путь правильной гражданской жизни.
Могут возразить, откуда взять средства для всего этого? Да разрешено будет нам заявить, отчего не может придти на помощь богатейший Ново-Афонский монастырь, в
распоряжении которого с лишним 3—т. десятин земли, отведенной нашим правительством? Отчего этот монастырь,
располагая и богатейшими денежными средствами, идущими со всех концов Poccии в лице богомольцев, богомолок и разных жертвователей, благотворителей и подворий,
не может создать у себя духовной семинарии для подготовки миссионеров из коренного населения? Отчего и этот монастырь, как и другие не подчинены Сухумскому епископу?
Для чего иметь в одном государстве два государства? Ведь
братья Нового Афона до сих пор вне всякой зависимости от
361
церковной нашей иepapxии и состоят в подданстве турецкого султана, которому и платят установленную турецкими
властями дань.
Перейдем к существующим памятникам христианства
в Абхазии. В описаниях нижеследующих христианских памятников мы будем касаться только древней их стороны, а
описание современного их состояния помещено в другом
отделе этого описательного путеводителя.
ГАГРЫ. Как сказали мы выше, Гагры получили свою
известность с VII века до Рождества Христова. Лежит у самого моря, у входа в ущелье, которое служило проходом
черкесам для набега на Абхазию. Первоначально, т. е. с
занятия русскими Черноморского побережья, Гагры составляли укрепленный форт, а потом был устроен здесь обширный военный госпиталь, куда направлялись для лечения все нижние чины, расположенные в Сухумском отделе.
На старых памятниках в Гаграх уцелела только церковь,
построенная из рванного камня, добытого в юрской формации. Гагры имеет своих святых. Сами русские чтут память
св. Ипатия, епископа Гагрского. В числе лиц, принимавших
участие во вселенском Никейском и других соборах, упоминаются и епископы абхазских епархии, следовательно, и
Гагринский. Гагры при византийцах служили местом ссылки.
ПИЦУНДА – греческ. – Питиус, грузинск. – Бичвинта,
лежит на восточном берегу Черного моря, в 3-х верстах от
оконечности мыса Пицунды. На карте Appиaнa река Бзыбь
(теперь она отошла далеко) пересекала лес и впадала в
Пицундскую бухту; остаток такого течения — рыбное озеро
Инкит, в 4-х верстах от Пицунды. Песчаный берег окружен
сосновым лесом, от которого и самый город получил свое
название «Питиус»; сосновый лес занимает 200 десятин
земли. Образованием Пицундского храма Юстиниану Великому послужил храм Святой Софии – премудрости Божьей
– в уменьшенном размере. Храм окружен старой оградой,
грубо сложенной из камня, взятого из древнего города Питиуса, развалины которого указывают на расстоянии четверти версты от храма и, которые заключают в себе остатки
башен, стен, улиц и площадей с надписями греческими,
римскими, арабскими и турецкими. В восточной части хра-
362
ма сохранился старинный колодец, в котором чистая родниковая вода проведена не далеко, Бог знает, с каких пор.
Дюбуа говорит, что Пицундский храм носит отпечаток благородного смешанного стиля. Стены сложены частью из
кирпича, частью из камня. С 3-х сторон кирпичный свод его
покоится на 3-х высоких фортах. Алтарь образует прочное
выдающееся полукружие наподобие церкви Св. Софии в
Киеве и церквей византийских; 2-х ярусный фортик пристроен к трапезной части храма, двое малых с ней возведены по сторонам; сферический купол венчает стройное
здание; 4-е большие арки поддерживают купол. На горном
месте видны остатки стенной живописи: Влахернская Богоматерь с архангелами, 12 святителей окружают во весь
рост высокую кафедру католикоса и седалище епископов и
священников, поднятое на несколько ступеней от подмоста,
14 ликов святых, воскресенье Лазаря, – и омовение ног
слабо заметны на стенах алтаря, равно как несколько изображений апостолов в куполе между окон. Вся остальная
живопись забелена. Престол Пицундского храма составлен
весь из мраморных обломков с изваяниями и престолами
на них. Покойный Бакрадзе, также Броссе и Дюбуа видели
на стенах множество надписей. Местное предание указывает на гробницу в пределе храма, как на усыпительницу
Андрея Первозванного. Другое предание называет его
гробницей Златоуста, хотя он и не дошел до места заточения. Пицунда приобрела особенную известность с исхода
XIV века, а именно с 1390 г. Здесь сидел отдельный католикос или патриарх, которого духовная власть обнимала
всю западную Грузию, а именно: Имеретию, Гурию, Мингрелию, Абхазию и Сванетию. Она имела обширные поместия с крестьянами, жертвуемыми царями и владетелями
Грузии и Имеретии. Из хартии, относящейся к 1770 г., виденной Броссе, видно, что число пожертвованных крестьян
простиралось до 429 дворов. Здесь происходило освящение мира, рукоположение епископов и другие торжественные церемонии. Тут видны и развалины строившихся малых церквей. Дорога от моря к храму идет по уцелевшим
итальянским тополям. Недалеко от Пицундского храма лежит абхазское село Лыдзаа. Заброшенный храм был возобновлен в 30 годах, в котором совершалось богослужение
363
(часы и обедни) для воинских чинов полковым священником, на которое православные воины созывались звуками
небольшого колокола. На колоколе латинскими буквами
был означен год 1429. В минувшую Крымскую войну колокол исчез. Когда наши воины заняли Пицунду, в 1830 г., на
престоле было найдено грузинское евангелие XV столетия,
хранящееся ныне в Императорской Петербургской библиотеке. Снимок с него при сем прилагается. Длина храма 19
саж. 9 1/2 арш., ширина 10 саж. 8 арш., внутренняя высота
от пола до свода 8 саж. 9 арш., внешняя с куполом 14 саж.
2 арш.
Тот же А. Муравьев, найдя в Гелатском монастыре, в 8
верстах от Кутаиса, образ Пицундской Богоматери, приводит подлинные слова бывшего с ним в это время в Гелатах
владетеля Абхазии кн. Михаила Шервашидзе: «Если когдалибо восстановится опустевший храм Пицунды и туда возвратят нашу священную икону, то я могу вас уверить, что
все мои подданные обратятся в христианство, ибо они до
сих пор уважают святое место, даже магометане. Самая
вера начала упадать в наших пределах с тех пор только,
как унесли отсюда Пицундскую Божью Мать». Муравьев
вполне разделяет это мнение.
Подробное описание этого храма с разными надписями читатели найдут в книге археолога архимандрита Леонида, под заглавием: «Абхазия и в ней Ново-Афонский монастырь», а Леонид заимствовал описание абхазских древностей от археолога Д. Бакрадзе из брошюры последнего:
«Кавказ в памятниках христианства».
На восстановление Пицундского храма и учреждения
при нем миссионерского монастыря обратил внимание Император Александр I, но возрождение его началось с 1844
при Императоре Николае I, когда Наместником Кавказским
был князь Михаил Семенович Воронцов и окончено при
другом Наместнике Великом князе Михаиле Николаевиче.
Государственный ум князя М. С. Воронцова не оставлял
без внимания не только доступные места, но такие заброшенные уголки, как Гагры, Пицунда и др. В Гаграх Воронцов
был в 1845 году. Мы обязаны ему проведением дороги у
подножья Кавказского Главного хребта, которая и до сих
пор называется « Старо-Воронцовской дорогой».
364
Торжественное освящение Пицундского храма совершено было в 1869 году имеретинским и абхазским епископом Гавриилом. Теперь этот великий памятник христианства в распоряжении братьев Ново-Афонского монастыря.
ЛЫХНЫ (или Соук-Су)1. Лыхны лежит в 4-х верстах
от м. Гудаут и основан греческими колонистами милезийцами в VII веке до Р. ХР. Впоследствии был покорен Понтийским царем Митридатом, а потом перешел во владение
римлян, которые ссылали сюда своих преступников. СоукСу служил резиденцией владетелей Абхазии. Дорога в Соук-Су, с какой бы стороны ее ни взять, составляет истинно
поэтическую картину. Вот, что говорит Дюбуа о таких картинах: «Европеец, наименее умеренного пояса, не может
иметь понятия о величественных пейзажах Абхазии и Мингрелии, — этих наиболее благословенных земель. Нет
масштаба для измерения здешних лип и буков, до самого
верха обремененных виноградной лозой, которой столетние ветви огромной толщины, в течение многих столетий
тесно охватывают их колоссальные стволы».
Нам приходилось видеть в одной церкви двери из
цельной виноградной лозы. Виноградные лозы служили
прочными мостами через бешеные реки.
Соук-Суйская или Лыхненская церковь расположена
внутрь ограды, в 200 шагах от бывшего дома владетеля
Абхазии и построена по плану Пицундского храма, в чисто
византийском стиле. Внутренность ее покрыта хорошо сохранившимися фресками. Время ее построения не позже XI
века, что видно из одной фресковой надписи, которая относится к 1066 г., в эпоху царствования абхазскоимеретинского царя Баграта IV (1027–1072). Церковь сохранила память до появления кометы в 1066 году, которая,
как гласит надпись, показывалась с Вербной Недели «до
полнолуния». Действительность этого события удостоверена учеными и астрономами. На гробнице владетеля Абхазии князя Сафар-бея Шервашидзе, похороненного в этой
церкви в 1821 году, имеется греческая надпись.
Анакопия (Никопсия) нынешний Ново-Афонский монастырь, основан до Р. ХР. Памятником римского владыче1
Соук-су (тур.) - холодная вода (ред.).
365
ства над этим краем остались в ней по cиe время, развалины нагорной крепости, основанной, по преданию, еще при
Императоре Траяне во II веке после Р. ХР. В IV веке она
упоминается под именем «Апсары» или «Апсары» по реке
того же имени, ныне называемой «Псырцха». Памятником
греческого влияния остался в Анакопии храм во имя св.
Симона Кананита, реставрированный в XII стол.; памятниками генуэзского влияния (XIII ст.) остается приморская
башня генуэзской постройки с фанкирующими ее стенами.
С VI века Анакопия была резиденцией абхазских царей, затем переходила во власть Грузии, а с XVII век. турки овладели городом и поставили свой гарнизон. С 1876 года на
развалинах Анакопии возник Ново-Афонский монастырь.
Подробное описание древнего храма св. Симона Кананита
дает А. Н. Муравьев в своей книге: «Грузия и Абхазия» (издан. 1848 г.). При последнем возобновлении, говорит Муравьев, была найдена на престоле монета Алексея Комнена,
из чего и следует заключить, что последняя реставрация
храма была в царствовании абхазско-имеретинского даря
Давида Возобновителя (1089—1130) Из древней живописи
остались в храме: подновленное изображение св. Георгия.
В этом же храме похоронен царевич Дмитрий, брат
абхазско-имеретинского царя Георгия (1014–1027). На одной надгробной каменной плите изображен круг, в коем
надпись на греческом языке: «Матерь Божия! Спаси Георгия Пречестного (митрополита) Цхумского» (Сухумского).
Так назывались епископы, имевшие свою кафедру при
церкви св. апостола Симона Кананита.
Для ознакомления с другими достопримечательными
памятниками христианства мы рекомендуем прочесть брошюры тех же археологов Леонида Бакрадзе и книгу А. Н.
Муравьева; можно пользоваться для этого и книгой Дюбуа
де Монперьэ.
Город Команы—это развалины, кои стоят в 12 верстах от Сухума, на одном из притоков реки Гумысты — речки Гума (Кума) близ селения Гумы – ныне греческое Михайловское селение. Для знакомства с этими развалинами
тоже посылаем к брошюре археолога Леонида и к книге
председательницы Московского археологического общества графини Уваровой, под заглавием: «Абхазия, Шавше-
366
тия и Аджария», теперь в Команах устроен великолепный
женский монастырь во имя Василиско-Иоанна Златоуского.
Дранды – в 17 верстах от Сухума. Драндский храм
построен весь из кирпича. Снабжен куполом с 18 окнами.
Внутри его в 1860 г. еще было видно фресковое изображение Спасителя, в своде Преображение Господня и несколько святых во весь рост. Дранды должны быть произведением глубокой древности, но, к сожалению, на ней нет никакой надписи. Вахушти в своей географии о Грузии говорит,
что Драндара (Дранда) была резиденцией митрополитов.
Из Дранделей известны только епископы Филипп Сабу
(Савва), указанные в надписи на образе «Иоанна Благословенного» в Лашхвери (в Сванетии). Этот образ, надо
полагать, принадлежит Дранде и в смутные времена вывезен из Абхазии в Сванетию.
Примечание: Отчего не возвратить те святыни Пицундскому, Драндскому и Бедийскому монастырям, кои были
вывезены оттуда и хранятся в Гелатах, Лашхетах и Цаленджихском монастыре (в Мингрелии).
При монастыре немало печатных брошюр, из которых
читатели могут иметь более подробные сведения об монастыре.
Илори1 – в 4-х верстах от м. Очемчиры. Во времена
господства греческих колоний на Черном море Илори был
городом. Остатки его указывают в 6-и верстах от Илорской
церкви. Ограда Илорской церкви, выведенная из булыжного
камня, была возобновлена последним владетелем Абхазии
князем Михаилом Шервашидзе. Церковь св. Георгия пользовалась известностью не только в Абхазии, но и во всей
Грузии. Храмовой праздник совершается 10 ноября. В этот
день по народному поверию, периодически совершалось
одно и тоже чудо, привлекавшее к себе богомольцев со
всех концов Абхазии, Самурзакани, Мингрелии, Имеретии,
Гурии, Сванетии и Грузии. Невидимой силой св. Георгия, в
запертую и охраняемую церковную ограду вводился среди
ночи откормленный вол, которого на другой день резали и
куски его мяса, которые, говорили, сохранялись целые года
свежими, как спасательные средства в болезнях, раздава1
Елыр (ред.).
367
лись всем и всюду рассыпались. Об этом говорят также
Ламберти, Шарден, царевич Вахушти и Дюбуа. Илорская
церковь очень богата образами, крестами и, вообще, церковными принадлежностями. Как археологическая редкость, заслуживает внимания одна золотая чаша. В надписи ее указаны строитель Бедийской церкви царь Баграт III
(908—1008) с матерью Герендухтой1 и Бедийский митрополит Герман. В позднейших надписях перечислены разные исторические события и имена митрополитов, архиепископов, царей и царицы и разных покровителей.
Мокви2 – в 20-25 верстах от м. Очемчиры. Его видели
академик Брассе, Берже, а также видел и описал археолог
Бакрадзе. «Этот упавший и одичавший край, смотря на
Моквинский храм, говорит Бакрадзе, когда-то процветал и
благоденствовал. Bсе, видевшие его, были поражены величием этого памятника христианства. Обширные размеры
церкви, окутанные сетью ползучих растений, его крыша
превращена в воздушный сад, его прекрасные куполы,
удлиненные высокими стволами деревьев, все это приводит зрителя в удивление».
Будем продолжать слова Бакрадзе: «Внутри, стрелой
уходящие столбы из превосходного вытесанного камня, 5
кораблей, помост, весь устланный белым мрамором, без
пятен; осколки цветного стекла; остатки карнизов с зачательной резьбой свидетельствуют о большом великолепии
и об искусстве, достигшем высшей степени совершенства.
Прекрасная галерея окружает главный корабль до столбов
купола. Вне храма большая колокольня. Патриарх Иерусалимский Досифей нашел здесь (1659 г.) надпись: «Расписана при императоре Алексее Koмнене и при великом абхазском царе Давиде». Храм был возобновлен владетелем
Абхазии Михаилом Шервашидзе, но он утратил свою прежнюю краску, свое прежнее величие. Здесь погребены
названный владетель и его супруга. Грузинские летописи
приписывают постройку этого храма абхазскому царю Леону III (957 г.). Одна Моквинская икона хранится в Зугдидской
церкви (Мингрелии) и из надписи на ней видно, что Моквин1
2
Гурандухт (ред.).
Мыку (ред.).
368
ский храм был посвящен имени Божьей Матери. Здесь сидел епископ. 8 февраля 1640 г. в бытность в Moкве русских
послов Тольмача Ельчина и священника Павла, абхазский
патриарх Максим показывал им каменное веретено Пресвятой Богородицы и часть мощей архидиакона Степана».
Разве не следует Зугдидской церкви вернуть упомянутую выше икону Моквинскому храму?
Бедия – лежит в 15 верстах от бывшего местечка в
Самурзакани Окума и в 12 верстах от м. Очемчиры. Она
возвышается на нагорной площади и имеет поразительно
величественный вид на плоскости, расстилающейся впереди до самого Черного моря. Она известна с самых древнейших времен; по истории Грузии Бедийский храм построен в X веке абхазско-грузинским царем Багратом III, который обогатил его пожертвованием многих деревень, и могилу которого там показывают. Храм весь одет в тесаный
камень и украшен резьбой. Размеры не очень велики, но
изящны. На наружных и внутренних стенах ее уцелели грузинские надписи, в которых поименованы епископы Бедиели, –Дaдиaни Георгий, царь Константин – оба жившие в XIV
в. В 1640 г. в бытность в Бедии русского посланника Тольмача Ельчина, Бедией заведовал Епископ же Бедиели. Там
показывали русскому посланнику святительский посох с головой, покрытой черным бархатом, на котором вышиты были изображения крестов царя Константина и матери его
Елены, а под бархатом, по словам епископа, хранились
терновый венец и гвозди Спасителя, которых без особого
разрешения царя никому не показывали. В 1810 году было
возобновлено богослужение, но продолжалось не долго. Но
престольная чаша из массивного золота, пожертвованная
царем Багратом и его матерью, сохранилась, но ее перенесли в Илорскую церковь.
Следовало давно возвратить эту чашу Бедийскому
храму, точно также и посох Бедийского епископа, который
хранится в названном выше Цаленджихском монастыре, в
25 вер. от м. Зугдиды.
В книге, составленной председательницей Императорского Московского археологического общества графиней
Уваровой, найдете обширное описание многочисленных
древних памятников христианства, разбросанных по всей
369
Абхазии. Самые интересные памятники найдены графиней
в Цебельде и, вообще, в Гумистинском участке, входящем в
состав Сухумского округа. Жаль, что найденные греками
Ольгинского села (в Цебельде) три разные известковые
плиты с изображением св. Георгия на коне и 2-х святителей
неизвестно куда делись. Неизвестно также, куда делись те
две известковые плиты, вывезенные из Драндского монастыря с изображениями Христа Спасителя, Богородицы и
ангелов. Много и много старинных и ценных предметов,
принадлежавших даже к языческому периоду, находили и
находят в Абхазии, а потому уверены, что вновь возрожденная
Сухумским
епископом
Андреем
церковноархеологическая комиссия обратит на это внимание. Этот
же епископ обратит внимание на памятники Кодорского
участка и в особенности Самурзаканского. Почтенная графиня Уварова очень мало коснулась первого участка, а о
втором она не говорит ни слова.
Отрадно, что епископ Андрей знакомится с самыми
заброшенными уголками своей eпapxии. Его посещение
Бедийского храма останется навсегда памятным в жизни
населения. Его проповеди, его задушевную речь слушала
10 тысячная толпа.
А недавнее его посещение Псхувского перевала, где
приютилось до 50 домов христиан, разве не вызывает общее удивление? Преосвященный проник туда с одним провожатым, сделав по самым трудным тропам, в течение двух
суток 80 верст. Принимал ли меры почтенный епархиальный наблюдатель Алферов посетить этот изолированный
уголок и дать тамошнему населению, оторванному всего от
Mиpa, хотя бы школу грамоты.
Имейте чаще общение с населением, имейте любовь к
их нуждам и интересам и будьте уверены, что ваши труды
увенчаются полным успехом. Крест и образ не помогут, если вы будете говорить об них в своем теплом кабинете, а к
населению не подойдете со своей христианской любовью.
В одно время, еще до войны, в миниатюрном музее
Сухумской горской школы, которой заведывал незабвенный
смотритель этой школы г. Пасхалов, хранился крест,
370
найденный в сел. Хопи1, в 15 вер. от м. Гудауты, в имении
дворянина Мурзакана Лакербай, протоиереем Мачавариани. Крест имел форму древнего маленького золотого тельника, почти равнобедренного с закругленными концами, обделанными в золото, с драгоценными камнями –
сапфирами, изумрудами и рубинами.
Дайте Сухуму такого влиятельного лица, а также любящего Абхазию человека, как Его Высочество принц А. П.
Ольденбургский и тогда увидели бы, что Сухумский округ, в
особенности г. Сухум, засиял бы полным своим блеском, но
личные интересы, личное благосостояние, да еще прирожденная лень – отвлекают всех от добрых начинаний и их
продолжений.
Люди добрые, люди верующие, люди, любящие свою
родину, свое Отечество! Неужели дадите погибнуть всем
древним памятникам Абхазии и дадите волю новым колонистам на местах, облитых потом и кровью великих древних христианских пастырей, уничтожить такие памятники.
Оградите эти святые места, дайте этим христианским развалинам прежнее благолепие, прежний блеск и тогда увидите, что православие снова займет свое почетное место.
Разве эстонцы, немцы, латыши, армяне, турки, персы позволили бы на собственной своей родине оставить такие
памятники на произвол судьбы? Недаром скорбит преосвященный Андрей об этих памятниках, видя свое бессилие
на их возрождение.
Неужели думаете, что эстонец или немец на своей
родине позволит абхазцу дать название отведенному ему
участку вроде: «Цебельды», «Гудауты», «Очемчиры»? А мы
уничтожили прежние географические имена и скоро Абхазия не узнаваема будет немецкими, эстонскими и латинскими именами.
Поэтому нельзя не принести самую глубокую благодарность штабс-капитану Эриванского полка князю Михаилу Левановичу Шервашидзе составлением своей неоцененной карты, где приведены все старые существующие
имена городов, местечек, сел, деревень, гор, рек и озер. О
возвращении Абхазии святынь, находящихся в разных
1
Хуап (ред.).
371
церквах и монастырях, вот что говорит тот же А. Н. Муравьев: «ясно, что возвращение иконы из Гелатского в Пицундский монастырь составляет залог его процветания. Возвратить же ее подобает не просто, а с торжественной церемонией, дабы вся Абхазия знала, что днесь «царица» возвратится в дом свой и тем самым призывает своих рабов возвратиться от тьмы суеверия, лжебожия к свету благоразумия, в вере своих предков.
Привлеките к широкой деятельности богатейший Ново-Афонский монастырь и пусть он не делает свою обитель
«домом торговли», а делает его источником милости и помощи для возрождения разбросанных древних христианских памятников».
Хороши их лебеди, их пруды, их водопады, сады и
огороды, но будет лучше, если при их помощи возродится
хоть один древний памятник, который мог бы привлечь
население под свой покров.
Привлеките священников и народных просветителей к
собиранию древностей, чтобы создать археологический музей и этим дать возможность людям науки познакомиться с
этим краем.
Ведь мы отняли христианскую веру у абхазцев, а теперь наша святая обязанность возвратить им эту веpy, соорудить нами разрушенное и оградить их от нового разорения их святыни.
Если Броссе, Дюбуа, Шарден, Ламберти и др. могли
принять такое далекое путешествие и осмотреть наши святыни, то почему же мы, прозябающие десятки лет в этом
чудном уголке, не можем обратить внимание на замечательные памятники седой старины?
372