Северное плавание

Северное плавание.
Бешеный ветер рвет паруса. Свинцово-серое море, кажется, грозится раздавить корабль, бросивший вызов стихиям водной и небесной. На мачте развевается странное знамя: голубой шар на зеленом поле. В парусах зияют дыры, баллиста на носу немного помята и опалена. Лишь в бортах корабля нет никаких повреждений. По палубе, мачтам снуют
матросы. Лучи закатного солнца высвечивают левый борт фрегата и выхватывают из тьмы
его название: «Верящий».
На некотором расстоянии от «Верящего» держалось около дюжины кораблей. Ни
один из них не мог похвастаться целыми парусами или бортами, кое-где виднелись пробоины, но, каким-то чудом, все держались на плаву.
На корме флагмана стоял человек и смотрел на юг, на остатки некогда гордой эскадры. В глазах его, ярко-голубых, выделявшихся на темном от загара и соли лице, отчетливо
читалась боль. Державший штурвал седой старик сочувственно смотрел на него.
- Что, адмирал, вспоминаешь тот флот, с которым мы вышли из Селона?
Человек, названный адмиралом, повернулся к моряку.
- Знаешь, Ивор, мы с тобой знакомы очень давно, ты заменил мне отца, так называй
меня на «ты» - и продолжил, ни к кому конкретно не обращаясь, глядя на плывущие корабли – Мне больно смотреть на остатки гордости всего Селона, а ведь какой-то месяц
назад за нами плыли пять десятков самых крепких кораблей.
- Ничего, Эльс. Мы проплывем вокруг света и вернемся в Селон - с неожиданной горячностью сказал старик, и добавил уже тише – Три корабля утонут завтра, вон те два
барка и «Вьюга».
- Глядя на те корабли, что плывут за нами, можно ли считать тонущие корабли событием, - потом Эльс пристально вгляделся в один из кораблей – трехмачтовый фрегат, на
борту которого золотой вязью было написано «Вьюга», и, оглянувшись на Ивора, спросил
– Почему «Вьюга»? Она же совершенно цела!
- Ты забыл добавить: «Не считая парусов и небольшой пробоины выше ватерлинии.
Ивор усмехнулся, добавил, на этот раз серьезно:
- Предчувствие у меня такое...
За полтора года этого плавания Эльс привык доверять чутью Ивора. Именно благодаря его предчувствиям адмиралу удавалось сохранить эскадру в целости целых восемнадцать месяцев. Но менее чем месяц назад они напоролись на небольшой островок, где
вознамерились пополнить запасы пресной воды. Десяток молодых драконов, поднявшийся
из-за скал неприветливого островка, удивил, причем смертельно более четверти моряков.
Десять кораблей вспыхнули в первую же секунду. Пока моряки настраивали баллисты, за
полтора года никем не чищенные, успело загореться еще пять кораблей. Как ни странно,
половина баллист выстрелила, и пять даже попали. Упали на острые скалы всего два дракона, остальных лишь слегка задело.
После той схватки эскадра потеряла двадцать кораблей. Им еще повезло, что они
наткнулись на молодняк. Будь там их мамаша, моряки бы потеряли не два десятка кораблей, а все четыре.
... А потом Ивор сказал, что случится что-то плохое.
... И прилетела мамаша...
... И осталась дюжина кораблей.
На этот раз Ивор точно знал, что случится какая-то пакость. Эльс поверил.
- Так, Ивор, можешь быть свободен. Вахтенные – на посты! – заорал он матросам,
добавив несколько матерных слов, чтобы им веселее работалось.
Отдав все необходимые распоряжения, адмирал прошел в каюту, попутно остановившись у кружка матросов, которые слушали отца Иеронима.
- ... И создал Бог Землю, соединив Свет и Тьму в равных долях. Сотворенный шар
Земли он покрыл великим океаном и отделил его от суши...
1
Немного послушав, Эльс ушел в свою каюту, посмотрел на бесполезную ныне карту
и прилег на кровать. Удушливой волной нахлынули воспоминания...
К нему, известному пирату, пришли трое церковников и попросили их выслушать.
- Мы, от лица Святой Церкви, предлагаем Вам принять участие в экспедиции, - сказал один из них.
Эльс ответил, с плохо скрываемым презрением в голосе.
- Вы лелеете надежду на то, что я помогу церковникам? Да я лучше утоплюсь в выгребной яме...
- Мы понимаем, Вы не любите священников...
- Не люблю?! Слабо сказано! Думаете, почему именно святош я заставляю «прогуляться по доске» над плавниками акул? А все из-за моей жены, которую вы сожгли по обвинению в ведовстве.
- Уважаемый капитан Эльс, тогда произошла грандиозная ошибка, – вкрадчиво произнес один из священников – Мы сожалеем о случившемся.
- Сожалеете? Расскажите это ее пеплу!
Эльс развернулся, намереваясь уйти.
На его лице играла злобная ухмылка, но под ней, глубоко в душе, была лишь боль.
Боль и ненависть к священникам.
Три человека в рясах смотрели на удаляющегося капитана.
- Он нам необходим, – сказал один из священников. – Я его догоню и уговорю.
- Хорошо, брат. Действуй!
Священник устремился вдогонку за Эльсом. Тот злобно усмехнулся себе под нос,
высвобождая длинный кинжал из сложных узлов в рукаве, едва заслышав топот ног за
спиной. Когда монах приблизился на расстояние вытянутой руки, Эльс резко развернулся
и, удерживая кинжал обратным хватом, чиркнул острием по незащищенной шее. Хлынула
кровь. Священник, всхлипнув, повалился на мостовую, как мешок с зерном. Эльс наклонился, чтобы вытереть нож о рясу. Губы умирающего шевелились, будто он хотел еще
что-то сказать. Вытерев кинжал, капитан поднялся и зашагал прочь оттуда...
На следующий день два барка утонули почти в полдень. Ни для кого это не стало
неожиданностью. Команду тех кораблей удалось спасти, провизию же загодя перегрузили
на другие корабли. А вот «Вьюга» шла как ни в чем не бывало. Эльс, поглядывая на закатное солнце, нет-нет, да и бросал взгляд на «Вьюгу», которая плыла, как ни в чем не
бывало.
Но предсказание Ивора сбылось...
Как только солнце скрылось за горизонтом, из моря выхлестнулись сотни щупалец.
Они слепо зашарили в воздухе. Когда одно из щупалец оказалось близко к «Вьюге» и
остановилось в воздухе, будто принюхиваясь, с корабля прилетела пущенная из баллисты
стрела. И, что самое интересное, попала.
Будто откликаясь на нахлынувшую боль, щупальца разом ушли под воду. Минута,
другая...
Моряки, глядя на спокойную гладь воды, все больше успокаивались. Лишь Эльса
грызло неприятное чувство.
- Быстро отойти от борта, ублюдки! – заорал он во весь голос, да так, что его наверняка слышали на других кораблях. Но он опоздал...
Из воды выстрелили, наверное, уже тысячи щупалец. Десятки начали шарить по палубам кораблей и хватать всех, кто попадется. Остальные же сжали в смертельном объятии «Вьюгу».
Вдруг все разом кончилось. Щупальца исчезли, забрав с собой десятки, а то и сотни
матросов. От фрегата, носившее когда-то гордое имя «Вьюга», на воде остались лишь несколько щепок.
2
Сбылось предсказание Ивора, но больше не суждено было ему пророчествовать –
щупальца его не пощадили...
Когда первая паника улеглась, корабли подняли якоря и на всех парусах поплыли
дальше на север. Неведомое чудовище оставило эскадру в покое.
Через три дня после встречи с монахами Эльс сидел в портовой таверне. Один. Матросам он велел собраться на корабле. Завтра отплывать, а если матросня напьется, то...
Стол был покрыт липкими пятнами, в основном от пива, но кое-где были и бурые
пятнышки высохшей крови. Таверна полнилась пьяными криками, руганью. Эльс сидел,
обхватив голову руками. Губы его шептали одно-единственное слово: «Юлия». Перед капитаном на столе стояла полупустая кружка пива.
Дверь таверны открылась. Внутрь вошел человек в черном одеянии. Он поморщился,
вдыхая пивную вонь и слушая пьяную ругань. Потом прошел к столу Эльса и сел за него.
Капитан так и не поднял взгляда на подошедшего человека.
- Знаете, капитан, что сказал перед смертью брат Мартин? Он сказал: «Прощаю».
Эльс вздрогнул и поднял глаза. Взгляд его уперся в крест на груди человека. Капитан
поморщился, совсем как этот монах, войдя в таверну. Он хрипло произнес: «Мне бы не
хотелось Вас убивать, но Вы лучше уйдите от греха подальше».
- Выслушайте меня.
- Ладно, говорите. У Вас минута.
- Вы самый известный капитан, лучший во всем Селоне. Мы собираем флот из пяти
десятков кораблей для очень дальнего плавания. Плавания вокруг Земли...
- Одного я в толк не возьму: на кой вам это надо? – прервал монаха Эльс.
- Вы знаете, с каждым годом все больше людей от заветов Церкви. Мы в толк не
возьмем одного – почему?
Священник осекся, поймав тяжелый взгляд капитана. Этот взгляд, казалось, говорил:
«Все вы знаете, вы знаете, почему люди от вас отступают: вы наживаетесь на их бедах,
подавляете любые проявления свободы». Немного запинаясь и не поднимая взгляда, чтобы не увидеть глаз Эльса, священник продолжил:
- Нам нужно снова доказать, что Церковь всегда права. А что может быть лучше, чем
доказать основной церковный догмат, что Земля круглая...
- Ни один смельчак, пытавшийся совершить это путешествие, не вернулся. Может
быть, вы просто хотите избавить эти моря от пиратов?
- Ни в коем случае! – горячо возразил монах, но в глазах промелькнуло удивление от
того, что капитан угадал и более тайные цели Святой Церкви.
- Будет ли на моем корабле кто-либо из церковников, если я соглашусь? – задал Эльс
вопрос, уже заранее предчувствуя ответ.
- Да, поплыву я.
- Награда?
- По тысяче золотых каждому матросу, капитанам дворянство, амнистия и поместья
на островах.
- Ладно, я согласен – Эльс усмехнулся: священник лгал, хорошо если их просто не
повесят. Но кругосветное путешествие – мечта любого капитана Селонского архипелага.
Допив пиво, Эльс поднялся и вышел.
Вскоре из таверны вышел и монах. Поднял глаза к звездному небу и усмехнулся. В
мыслях он уже четвертовал этого пирата по обвинению в ереси.
После встречи с неведомым чудищем из глубин прошло четыре дня. Корабли шли на
дно один за другим. На исходе пятого дня утонул последний корабль, оставив фрегат «Верящий» в гордом одиночестве. На палубе было не протолкнуться, спасшиеся матросы с
других судов и спасенная провизия занимали все свободное место.
3
С каждым днем все больше крепчали морозы: из туч вместо дождя шел снег, иногда
на пути попадались огромные льдины.
Но «Верящий» плыл на север, вопреки всем ветрам.
На корабле начинала воцаряться скука. По вечерам матросы пели песни, играли в кости, пьянствовали, благо пиво еще было. Отец Иероним ходил по палубе, хмуро поглядывая на веселящихся матросов. Те, перехватывая его взгляд, резко мрачнели. Шуток о церковниках отец Иероним не понимал. Однажды один матрос спел развеселую песню о поповской дочери и черте. Так на следующее утро его на корабле уже не было. Лишь капля
крови под его гамаком напоминала о нем.
Эльс же целыми днями стоял на носу корабля и смотрел вдаль – на север. Губы его
чему-то улыбались. Капитан ждал.
Прошло два месяца с тех пор, как «Верящий» плыл один. Было очень холодно, не
проходило дня, чтоб не нашли мертвого окоченевшего матроса, а то и нескольких. Команда постепенно редела, в рядах росло недовольство.
Море все больше покрывалось льдом, все больше матросов засыпало и не просыпалось.
Но «Верящий» плыл все дальше на север.
Проснувшись Эльс потянулся к кружке с водой, чтобы напиться. Когда он поднес ее
к губам, ни капли воды не вытекло. Тогда капитан перевернул кружку и встряхнул. Об
пол ударил кусок льда.
Капитан нахмурился и вышел из каюты. Ни одного матроса не было видно на палубе.
Изо рта адмирала, некогда огромного флота, а ныне одного корабля, при дыхании
вылетал пар. Мороз обжигал. Эльс прошел на нос корабля. Было ужасно холодно. Он стоял, дрожа от холода, и смотрел вдаль на север. Ни одной мысли об отступлении не было.
За спиной раздался скрип палубного настила. Эльс обернулся, уже зная, кого увидит,
но в таком виде?..
Сзади стоял отец Иероним, бледный, с сумасшедшими глазами. В руке его был окровавленный меч. Священник начал так торжественно, будто был на проповеди.
- Сегодня ко мне во сне явился Бог, и он повелел освободить вас от мучений. Я освободил всех, кроме тебя...
Шаркая, отец Иероним начал приближаться к Эльсу. Тот заложил руки за спину и заговорил. Его голос был хриплым, слова с трудом проходили через измученное холодом
горло:
- Ты знаешь, я всегда мечтал найти того, кто подписал смертный приговор моей
Юлии. На этой бумаге стояла подпись: «отец Иероним». Я искал этого человека очень
долго, но когда нашел – сдержался.
Он резким движением вскинул руки из-за спины. В них на миг блеснули лезвия ножей. А секунду спустя отец Иероним рухнул навзничь. Из глаз его торчали рукояти ножей.
Эльс отвернулся от стремительно холодеющего трупа и посмотрел на север. посмотрел в последний раз. Во взгляде его не было радости от свершенной мести, а лишь тоска и
боль. Холод стальными когтями заползал под одежду. Глаза Эльса начинали закрываться,
его тянуло в сон.
Он кое-как, мимо трупа отца Иеронима, прошел в каюту и лег на жесткую койку.
Воспаленное горло с натугой пропустило шепот.
- Вот и кончилось северное плавание... – внезапно хриплый шепот сменился прежним голосом Эльса, чистым и звонким – Я иду к тебе, Юлия!
Лишь серое небо, да свинцовые воды слышали этот крик.
Капитан Тибул хмуро смотрел на немилосердно палящее солнце. Так далеко на юг
еще никто не заплывал. Да и они бы не заплыли, если б не ужасный шторм. Заплыть-то
4
заплыли, а вот ни еды, ни воды на обратную дорогу не было. Жрец бога Хороса просил
своего бога не губить корабль и команду и ниспослать попутного ветра.
Тибул с надеждой пощупал золотой кругляш на своей груди. Если спасутся, он принесет в жертву десяток младенцев.
- Корабль на горизонте! – заорал из «вороньего гнезда» вперед смотрящий.
- Услышал Хорос мои молитвы, - прошептал Тибул и крикнул: - Как называется не
видишь?!
- «Верящий»! – ответил вперед смотрящий.
Вблизи корабль оставлял жуткое впечатление: паруса истрепались, дерево почернело
от времени.
Первым, что перебравшиеся на «Верящий» матросы увидели – оказался скелет, с
торчащими из глазниц ножами. На ребрах скелета покоился огромный золотой крест.
Матросы оживленно загалдели, за крест уже начиналась драка.
Тибул не торопился их разнимать. Он лихорадочно прикидывал, где по пути в Селон,
можно захватить десять младенцев...
31.03.2005
5