На правах рукописи БОГДАНОВА Наталия Михайловна

На правах рукописи
БОГДАНОВА Наталия Михайловна
ФОТОГРАФИЯ КАК ОБЪЕКТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ
Специальность 22.00.01 – Теория, история и методология социологии
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой
степени кандидата социологических наук
Самара – 2014
2
Работа
выполнена
на
кафедре
методологии
социологических
и
маркетинговых исследований ФГБОУ ВПО «Самарский государственный
университет»
Научный руководитель:
Готлиб Анна Семёновна
доктор социологических наук, профессор,
заведующая
кафедрой
методологии
социологических
и
маркетинговых
исследований ФГБОУ ВПО «Самарский
государственный университет»
Официальные оппоненты:
Рождественская Елена Юрьевна
доктор социологических наук, профессор
кафедры анализа социальных институтов
ФГАОУ ВПО «Высшая школа экономики
(Национальный
исследовательский
университет)»
Кулешова Анна Викторовна,
кандидат
социологических
наук,
заведующая отделом журнала РАН
«Социологические исследования»
Федеральное государственное бюджетное
учреждение науки «Институт социологии
Российской академии наук»
Ведущая организация:
Защита состоится «24» июня 2014 г. в 17 часов на заседании Совета по
защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание
ученой степени доктора наук Д 212.198.09 на базе Российского государственного
гуманитарного университета по адресу: 125993, ГСП-3, Москва, Миусская
площадь, дом 6, корп. 5, ауд. 406.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке РГГУ по
адресу: 125993, ГСП-3, Москва, Миусская площадь, д. 6. и на официальном сайте
организации по адресу: www.rsuh.ru.
Автореферат разослан «16» мая 2014 г.
Ученый секретарь
доктор социологических наук
Буланова М.Б.
3
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Визуальные компоненты социальной
реальности, то есть такие, которые воспринимаются вооруженным или
невооруженным глазом и имеют непременную материальную выраженность,
существенным образом влияют на познание современного мира. В окружающем
человека
социокультурном
мире
видное
место
занимают
всевозможные
визуальные формы (фотография, рисунки, реклама, кино, медийные образы,
архитектура, скульптура), вышедшие за рамки художественного творчества и
ставшие неотъемлемой частью повседневности. По-новому выстраивается
соотношение вербального и визуального, реального и виртуального, появляется
необходимость в формировании визуальной компетентности индивидов, умения
«читать» визуальные знаки. Сама коммуникация всё больше начинает носить
визуальный
характер.
Для
социальных
исследователей
пренебрежение
визуальными аспектами действительности в сложившейся ситуации чревато тем,
что важные социальные проблемы и явления могут оказаться вне поля зрения
науки. Осознание этого факта привело к тому, что начало XXI столетия в
социально-гуманитарных науках (социологии, культурологи, антропологии и др.)
ознаменовалось
наступлением
так
называемого
визуального
поворота
(«иконического поворота»)1, дополнившего и обогатившего «лингвистический
поворот»
и
подчеркнувшего
роль
визуальных
образов
в
современном
конструировании реальности.
Особое место среди носителей визуальной информации сегодня занимает
фотография.
Во
многом
именно
развитие
фототехники
и
массовое
тиражирование фотографических изображений привело к столь интенсивному
насыщению повседневной жизни визуальными образами.
Савчук В. Феномен поворота в культуре XX века // Международный журнал исследований культуры. 2013.
№ 1(10). С. 93-108.
1
4
Со времени своего появления в середине XIX в. фотография стала особым
«местом
памяти»2,
ускользающий
своеобразной
момент
среди
попыткой
«остановить»
непрерывного
потока
и
сохранить
событий.
Поэтому
фотографию можно рассматривать как ценный в познавательном плане документ
прошлого и настоящего, отражающий значимые черты социокультурного
развития, общественно-политические настроения, идеологию и укоренившиеся
социальные
нормы.
Уникальность
фотографии
в
том,
что,
будучи
самостоятельным и самоценным визуальным текстом культуры, она в то же время
является и средством изучения других проявлений социальной реальности,
которые попадают в её границы. Кроме того, сегодня всё чаще предметом
осмысления становится не столько документирующая функция фотографии,
сколько её способность быть репрезентацией того или иного события и явления,
поданного сквозь призму видения агентов фотосъёмки. Последнее актуализирует
изучение
того,
как
социокультурные
контексты
формируют
смыслы
фотографической репрезентации.
Однако, несмотря на научный и публицистический интерес к особенностям
визуальных проявлений социальной жизни, их исследование сегодня считается
скорее технико-процедурным изыском и носит фрагментарный, дополнительный
или иллюстративный характер по отношению к традиционным методам
исследования.
До
сих
пор
в
этой
области
не
установлено
чёткого
терминологического аппарата, не прояснена этимология и смысловое содержание
понятий «визуальная социология» и «визуальные методы», не определено место
социологии в междисциплинарном поле визуальных исследований и те
специфические задачи, которые она может решать. Кроме того, не выстроен
чёткий алгоритм организации и проведения социологической фотосъёмки и
эмпирического анализа визуальных данных фотографической природы. Решение
этих проблем обусловило актуальность диссертационного исследования.
2
См.: Лишаев С. А. Помнить фотографией. СПб.: Алетейя, 2012.
5
Степень
научной
разработанности
проблемы.
Данная
проблема
затрагивает, во-первых, исторические предпосылки в развитии социальной науки,
сделавшие возможным современное изучение визуальных данных; во-вторых,
определение
места
социологии
междисциплинарном
поле
и
её
познавательных
визуальных
возможностей
исследований;
в
в-третьих,
методологические и методические аспекты эмпирического изучения визуальных
источников информации и, в первую очередь, фотографии.
Первые попытки анализа фотографии предпринимались между 1896 и
1916 гг., и во многом были связаны с работой «Американского журнала
социологии» (“American Journal of Sociology”). Тогда же большую популярность
получила так называемая социальная фотография, вскрывающая в визуальных
формах те проявления жизни общества, о которых не всегда можно было открыто
говорить, но о которых в то же время нельзя было и молчать (работы таких
фотографов, как А. Зандер, Д. Арбус, Н. Голдин, Д. Ланж, Л. Хайн, Дж. Риис,
Брассаи и др.).
Однако в период господства в социальных науках позитивизма фотография
была признана несостоятельной в качестве источника информации ввиду
необъективности,
случайности,
невозможности
стандартизации
снимков.
Позитивистская социология ориентировалась на более широкие социальные
проблемы, в числе которых не было места частным проявлениям повседневности
и визуальным артефактам. Если фотографии и применялись в ходе отдельных
исследований
или
презентаций
полученных
результатов,
то
лишь
в
иллюстративных целях.
Современное понимание визуальных данных, их роли и научного
потенциала
в
социальном
познании
стало
закладываться
в
русле
антипозитивистских социально-философских концепций. В частности тех из
них, которые акцентировали внимание на мире повседневности, субъективных
смыслах
социальных
социального
явлений,
взаимодействия,
множественности
утверждали
форм
необходимость
повседневного
пребывания
6
исследователя «внутри», а не «вне» изучаемых явлений социальной жизни, и
подчёркивали уникальную социологическую функцию зрения и визуальной
компетентности индивидов (В. Дильтей, М. Вебер, Г. Зиммель, У. Джеймс,
Дж. Дьюи, Ч. Пирс, Дж. Г. Мид, Э. Гуссерль, А. Шютц, И. Гофман). Философская
рефлексия вопросов видения и визуального восприятия находит отражение в
работах М. Мерло-Понти, П. Вирильо, Б.Вальденфельса, Р. Арнхейма, Ж. ДидиЮбермана. Анализу истоков социологического исследования визуальных данных
посвящены
работы
Дж. Грэйди,
П. Штомпки,
Н. Захаровой,
В. Колодия,
О. Сергеевой и др.
Помимо социологов, одними из первых уже в XIX в. на потенциал
фотографии обратили внимание антропологи и этнографы, усматривая в ней,
главным образом, средство отображения жизни экзотических народов. Несколько
позже социальные антропологи стали использовать фотографию уже не только
как часть этнографического отчета, но и как источник и инструмент исследования
визуальных проявлений изучаемой культуры. Работу известных антропологов
М. Мид и Г. Бейтсона «Балинезийский характер» (“Balinese Character: A
Photographic Analysis”) можно считать началом выделения специфической
предметной области – «визуальной антропологии», в которой фото- и
видеоматериалы рассматриваются как самостоятельное средство познания, не
обязательно нуждающееся в вербальном подкреплении. В данной области
работают, например, такие исследователи как М. Болл и Г. Смит, М. Бенкс,
Дж. Коллиер и М. Коллиер, С. Пинк, наши соотечественники А. Усманова,
В. Круткин,
Е. Александров,
Е. Рождественская,
П. Романов
и
Е. Ярская-
Смирнова.
Долгое время методы визуальной антропологии, визуальной этнографии и
«визуальной социологии» шли бок о бок. Дисциплинарное отделение последней
началось только в 70-е гг. ХХ в., а в 80-е гг. стали проявляться первые признаки
её институционализации. В 1981 г. была создана Международная ассоциация
7
визуальной социологии (International Visual Sociology Association), а с 1986 г.
издаётся журнал «Visual Sociology».
Ряд ученых (Г. Беккер, Д. Четвуд, К. Стаз) рассматривают социальную
практику фотографирования в качестве отдельной самостоятельной дисциплины,
зародившейся примерно в одно время с социологией, а исследования визуальных
данных оценивают в контексте «междисциплинарного сотрудничества» этих двух
«дисциплин». В работе “Photography and Sociology”3 Г. Беккер прослеживает
историческое развитие «союза» социологии и фотографии, отмечая, что фотография
с самого начала использовалась как инструмент для познания общества, и сами
фотографы считают это одной из своих задач. В другой своей работе “Visual
Sociology, Documentary Photography, and Photojournalism: It's (Almost) All a Matter
of
Context”4
Г. Беккер
описывает
три
разновидности
фотографии,
и
разграничивает сферу деятельности социологического исследования визуальных
данных, фотожурналистики и документальной фотографии. Д. Четвуд и К. Стаз в
работе “Visual sociology”5 рассматривают проблему самоопределения социологии,
использующей в качестве объекта и инструмента исследованиях фотографию, и
обсуждают принципиальные ошибки, с которыми может столкнуться в данной
области исследователь.
Первые результаты социологических визуальных исследований были
представлены в книге под редакцией Дж. Вагнера «Образы информации» (“Images
of Information”, 1979 г.), в которой он и его ассистенты оценивают возможности
применения фотографии в рамках эпистемологических конвенций социологии, а
также описывают случаи и стратегии применения фотографии и других форм
визуальной репрезентации в социальных исследованиях и педагогике.
3
Becker H. S. Photography and Sociology // Studies in the Anthropology of Visual Communication. 1974. Vol. 11. No 1.
URL: http://lucy.kent.ac.uk/becker.html (дата обращения 28.03.2012).
4
Becker H. S. Visual Sociology, Documentary Photography, and Photojournalism: It's (Almost) All a Matter of Context //
Visual Sociology. 1998. No 10 (1-2). P. 5-14.
5
Cheatwood D., Stasz C. Visual Sociology // Images of information. Still photography in the social sciences / Ed. by
J. Wagner. Beverly Hills: Sage, 1979. P. 301–308.
8
Социальному феномену фотографии, её истории и социальной функции, а
также процессу фотографирования и его акторам посвящены работы зарубежных
и российских авторов: П. Бурдье, Ж. Бодрийяра, В. Беньямина, С. Зонтаг,
Р. Аведона, Э. Чаплин, Дж. Проссера, М. Смит, К. Бажак, П. Поллака, Р. Барта,
М. Маклюэна, В. Флюссера, Б. Гройса, О. Гавришиной, С. Лишаева, В. Круткина,
В. Нурковой, Е. Петровской, А. Секацкого и др.
Методологические и методические аспекты изучения визуальных данных, в
том числе, фотографии, нашли отражение в работах Дж. Роуз, М. Бола и Г. Смита,
Г. Кресса и Т. ван Лювена (социальная семиотика), Р. Барта (семиотический подход),
С. Зонтаг (дискурсивный подход), М. Бенкса (двойная перспектива анализа),
Р. Брекнер («секвенциальный» анализ), Э. Панофского (иконография и иконология).
М. Эммисон и Ф. Смит в работе “Researching the Visual” рассматривают потенциал
изучения визуальных данных в логике подходов семиотики, этнометодологии,
символического интеракционизма и исследований материальной культуры, а также
демонстрируют то, какой вклад могут сделать эти исследования в изучение
повседневности, мест и форм социальной интеракции.
Особо следует отметить работу американского фотографа и социолога
Д. Харпера, автора фундаментального труда “Visual sociology”6, более 30 лет
посвятившего теоретическому и эмпирическому изучению фотографических
данных, а также методам и процедурам «визуальной социологии», в частности,
методу «фотографического выявления» (“photo-elicitation method”).
Современная российская социология подходит к анализу и интерпретации
визуальных данных, пользуясь, в основном, западными концепциями, что делает
необходимым
сопоставление
терминологических
аппаратов
западной
и
отечественной социальной науки. Однако данная проблема, согласно анализу
литературы, пока не находит должного осмысления. Недостаточно прояснен на
настоящий день и вопрос о том, какова специфика социологического подхода к
6
Harper D.A. Visual sociology. New York: Routledge, 2012.
9
анализу визуальных данных. Кроме того, среди множества частных концепций и
подходов к анализу фотографий явно не хватает исследований, отражающих
общий
комплексный
алгоритм
социологической
работы
со
столь
распространённым и информативным источником информации.
Цель данной работы – осуществить концептуализацию и сопоставление
подходов и стратегий анализа фотографии как объекта социологического
познания и выявить особенности конструирования визуальной самопрезентации в
медийной сфере.
Достижение
указанной
цели
предполагает
решение
следующих
теоретических и эмпирических задач:
1. выявить
социально-философские
основания
и
истоки
исследования
визуальных данных в социологии;
2. определить место социологии в междисциплинарном поле познания
визуальной реальности;
3. концептуализировать основные подходы и стратегии анализа визуальных
данных;
4. сконструировать аналитическую модель применения фотографии как
объекта социологического познания;
5. обосновать
познавательные
возможности
фотографии
в
рамках
интерпретативного подхода на примере исследования особенностей
конструирования визуальной самопрезентации в печатных медиа;
6. раскрыть специфику визуальных методов обратной связи в рамках
партисипаторной стратегии анализа фотографий.
Объектом
исследования
выступает
фотография
как
объект
социологического познания.
Предмет исследования – специфика подходов и стратегий использования
фотографии как объекта и инструмента социологического познания.
Теоретико-методологическую основу исследования составили работы
зарубежных и отечественных социологов, посвящённые феномену фотографии,
10
техникам
фотосъёмки,
философии
и
психологии
видения,
семиотике,
культурологии и искусствознанию, методологии качественного социологического
исследования. При этом применялся общенаучный компаративный метод,
дающий возможность сравнительного анализа разных позиций по поводу
предмета диссертационного исследования.
Кроме
того,
основанием
апробации
познавательных
возможностей
фотографии на примере исследования особенностей конструирования визуальной
самопрезентации в медийной сфере советского человека и россиянина послужили
феноменологические концепции социальной реальности А. Шютца, П. Бергера и
Т. Лукмана и драматургическая теория И. Гофмана. В соответствии с концепцией
Л.Г. Ионина о механизме групповой и индивидуальной идентификации, акцент
делался на роли предметной и поведенческой презентации и самопрезентации
(«культурной инсценировке») как основополагающей в ходе формирования
идентичности.
Эмпирическую
базу
исследования
составил
сформированный
и
систематизированный автором массив фотографий (в общей сложности около
5000 снимков) из печатных изданиях (909 журналов), соответствующих четырём
временным континуумам:
–
послевоенный
советский
период
(1945 – 1985
гг.):
журналы
«Крестьянка»7, «Работница»8, «Огонёк»9, «Кругозор»10;
–
годы
перестройки
(1986 – 1991 гг.):
журналы
«Крестьянка»11,
«Работница»12, «Огонёк»13, «Кругозор»14;
«Крестьянка»: 1954 г. №10; 1955 г. №1-12; 1956 г. №1-12; 1959 г. №11, 12; 1963 г. №1-12; 1972 г. №1,2; 1977 г.
№2; 1978 г. №11; 1982 г. №10; 1984 г. №3, 4, 6, 8 -11; 1985 г. №4-12.
8
«Работница»: 1957 г. №1, 3, 5, 6; 1958 г. №1, 4, 10; 1963 г. №1-12; 1964 г. №1-8, 10-12; 1966 г. №4; 1967 г. №9;
1968 г. №4, 8, 11, 12; 1969 г. №3, 4, 6, 7, 9, 11; 1970 г. №2, 3; 1971 г. №3; 1972 г. №12; 1973 г. №1, 7, 12; 1974 г. №13, 5-10, 12; 1976 г. №1-5, 7-12; 1977 г. №1-7, 9-12; 1978 г. № 1, 3-5, 9-12; 1979 г. №1-4, 6-12; 1980 г. №1-3, 6-12;
1981 г. №1-12; 1982 г. №1-7, 9-12; 1983 г. №1-5, 7, 8, 10-12; 1984 г. №1-12; 1985 г. №1, 2, 4, 5, 9.
9
«Огонёк»: 1945 г. №19, 25, 27-29, 34; 1950 г. №1-7, 9-11, 13, 16-18, 21, 25, 31, 33, 36, 40-45; 1952 г. №3, 5, 11, 1921, 26, 31, 35, 38, 47; 1954 г. №1, 12, 17, 33-35, 39, 46; 1956 г. №1-10, 32, 36, 39-41, 1959 г. №1-3, 11, 27, 31, 34, 39;
1961 г. №2-5, 10, 14, 16, 19, 31, 36, 41, 51; 1962 г. №2, 10, 16, 17, 26; 1964 г. №2, 14, 17, 23, 24, 38; 1966 г. №1, 4, 10,
16, 19, 32, 40, 51; 1968 г. №30, 37, 49, 52; 1970 г. №1, 6, 10-12, 22, 23, 43; 1973 г. №2, 6, 7, 10, 11, 24, 25, 33, 38, 42;
1974 г. №18; 1975 г. №2, 7, 10, 11, 24; 1976 г. №2, 5, 6, 10, 12, 13, 17, 25, 28, 31, 35, 40, 50; 1978 г. №1, 10, 17; 1979 г.
№1, 4, 9, 12, 35; 1980 г. №40; 1981 г. №2, 3, 5, 6, 21, 31, 32, 46; 1983 г. №5, 51; 1985 г. №35, 37, 43, 44, 47.
10
«Кругозор»: 1964 г. №1, 5; 1965 г. №3, 5; 1966 г. №8, 9; 1967 г. №2; 1968 г. №6, 12; 1970 г. №3; 1971 г. №5,12;
1973 г. №11; 1975 г. №5, 7; 1977 г. №6; 1978 г. №12; 1980 г. №1; 1983 г. №3
7
11
–
ранние
постсоветские
годы
(1992 – 1999 гг.):
«Крестьянка»15,
«Работница»16, «Огонёк»17;
–
современный
период
(2000-е гг.):
«Крестьянка»18,
«Работница»19,
«Огонёк»20, «Профиль»21, «DFOTO»22.
Выбор указанных журналов обусловлен их популярностью, отсутствием
узкой специализированности, насыщенностью иллюстративным материалом,
обладающим с технической точки зрения достаточным для глубинного анализа
качеством.
Большое количество фотографий в исходном массиве обусловлено
стремлением выявить повторяющиеся модели и контексты самопрезентации и
необходимо
для
осуществления
иконографической
и
иконологической
интерпретации. 88 фотографий из данного массива были отобраны как типовые в
рассматриваемых контекстах самопрезентации и детально проанализированы.
Дополнительным источником информации послужила серия фотографий
«Групповой портрет» фотографа и писателя Ю. Роста23, а также фотографические
работы А. Ньюмана24. Данные работы позволяют проследить особенности
конструирования
визуальной
самопрезентации
только
самой
моделью
и
фотографом, исключая медийного посредника.
«Крестьянка»: 1986 г. №5, 9-11; 1987 г. №1-3; 1988 г. №1-4, 6-12; 1989 г. №7, 9-12; 1990 г. №1-12; 1991 г. №1-10,
12.
12
«Работница»: 1986 г. №9, 11, 12; 1987 г. №1-4, 6-11; 1988 г. №2, 7, 12; 1989 г. №1-12; 1990 г. №1-12; 1991 г. №112.
13
«Огонёк»: 1986 г. №25, 36, 42, 52; 1987 г. №2, 9, 22, 36, 41; 1988 г. №1, 3, 7, 10, 15, 31, 32, 35; 1989 г. №7, 10-13,
26; 1990 г. №1, 3, 9, 15, 16, 28, 48; 1991 г. №1, 3, 8, 10, 13, 19, 38, 46, 50.
14
«Кругозор»: 1987 г. №5, 7; 1988 г. №1, 3, 6, 8, 10; 1989 г. №1, 6, 9; 1990 г. №3, 6; 1991 г. №1, 9.
15
«Крестьянка»: 1992 г. №1, (3-4), 7, 8; 1993 г. №2; 1994 г. №2, 4, 5, 7-10; 1997 г. №6, 10.
16
«Работница»: 1992 г. №1-4, 9-12; 1993 г. №1; 1994 г. №1, 11; 1998 г. № 2, 9; 1999 г. № 11, 12.
17
«Огонёк»: 1992 г. 1-33; 1996 г. №20-35, 38-43; 1997 г. №1-13, 21, 36-40; 1998 г. №1-18, 21, 22, 34-37, 44; 1999 г.
№5-17, 19-21, 28-36.
18
«Крестьянка»: 2004 г. №2, 4-8; 2008 г. №5-10; 2009 г. № 1-11; №; 2011 г. №5-12; 2012 г. №1-6, (7-8), 9-12; 2013 г.
№1-8.
19
«Работница»: 2001 г. №8.
20
«Огонёк»: 2000 г. №4-12, 25-36; 2001 г. №1-7, (19-20), (28-29), 40, 50, 52; 2002 г. №(1-2), 3-17, 25, 29-33; 2003 г.
№(1-2), 4-15, 21-29; 2004 г. №2-8, 12-22, 40, 41, 51; 2005 г. №1-10; 2009 г. №18-20; 2010 г. №4; 2011 г. №45-50; 2012
г. №2-19.
21
«Профиль»: 2007 г. №18, 22-25; 2010 г. №5; 2011 г. №37-40; 2012 г. № 11-13, 31-36.
22
«DFOTO»: 2008 г. №7-8.
23
Люди, какими их увидел и описал Юрий Рост. М.: Новая газета, 2003.
24
Ньюман А. (Arnold Newman): Классический портрет в интерьере. URL: http://www.si-foto.com/arnold-nyumanarnold-newman-klassicheskiy-portret-v-interere/#ixzz2ybROWeBq (дата обращения: 07.06.2013);
11
12
На втором этапе эмпирического исследования, в ходе реализации
партисипаторной стратегии анализа фотографий, были проведены 52 интервью
(продолжительностью от одного до двух часов) с применением «метода
фотографического выявления»25. Выборка основана на возрастных различиях
информантов, что соответствует цели выявить, как характеризуют советские и
современные
визуальные
практики
самопрезентации
люди,
заставшие
в
сознательном возрасте обе эпохи (старшее поколение: от 36 лет), и те, кто в силу
юного возраста может характеризовать с опорой на личный опыт лишь
современные фотографии, а советские оценивать по мгновенному впечатлению от
снимка и общему представлению об ушедшей эпохе (младшее поколение: от 17 до
35 лет). Стимулирующим материалом для интервью выступали 88 фотографий,
проанализированных диссертантом. Для удобства информантов снимки были
систематизированы по времени и контексту самопрезентации: в коллективе, в
ситуации демонстрации личных успехов и достижений; в своей деятельности,
работе; в гендерных отношениях.
Научная новизна диссертационной работы заключается в следующем:
1. Концептуализированы понятия «визуальная социология», «визуальные
методы», «визуальная методология». Описана специфика языка процедуры
анализа (включая работу с камерой) и предоставления результатов
исследования визуальных данных.
2. Определены
познавательные
возможности
социологии
в
междисциплинарном поле исследования визуальных данных.
3. Установлены два подхода к анализу визуальных данных: интерпретативный
и инструментальный, которые при необходимости могут быть реализованы
в логике партисипаторной стратегии анализа.
4. Предложена аналитическая модель применения фотографии как объекта
социологического познания.
Харпер Д. Фотовыявление: истоки, развитие, темы и формы / Пер. с англ. и вступительное слово Богдановой
Н. М. // Социологический журнал. 2013. №3. С. 16-42.
25
13
5. Выявлены возможности использования партисипаторной стратегии и
комплексной модели анализа фотографии в рамках интерпретативного
подхода
(на
примере
исследования
особенностей
конструирования
визуальной самопрезентации в печатных медиа). Установлены основные
модели «культурной инсценировки» и визуальные маркеры идентичности в
советском обществе и в современной России.
Положения, выносимые на защиту:
1. Современные подходы к изучению визуальных данных говорят не о
возникновении новой науки или социологической отрасли – «визуальной
социологии», а об особом фокусе восприятия исследователем процессов,
происходящих в социуме: сквозь призму их визуальных проявлений. Данный
фокус восприятия (перспективу) автор предлагает назвать «методологией
исследования визуальных данных», позволяющей социологии реализовать новые
функции,
и
расширяющей
познавательные
возможности
привычных
исследовательских методов. Распространенные сегодня понятия «визуальная
социология», «визуальные методы», «визуальные исследования» и др. в этой
связи
следует
рассматривать
скорее
как
метафорические
наименования
определённой области социологического познания, а также характерные для неё
принципы организации полевых работ и способы использования основных
методов социологического исследования.
Специфика языка процедуры анализа визуальных данных (включая работу с
камерой) и предоставления результатов исследования состоит в необходимости
балансировать между тремя группами терминологических единиц: собственно
социологической, технической и эстетической.
2. Место
социологии
в
междисциплинарном
поле
исследований
визуальных данных определяется её интенциями: 1) установлением особенностей
конструирования в социальных визуальных текстах событий, социального
пространства, представлений индивидов об окружающей действительности и
самих себе; 2) детальной репрезентацией фрагментов социальной реальности
14
посредством
визуальных
текстов;
3)
выявлением
специфики
влияния
социокультурного контекста на практики конструирования визуальных текстов и
характер их интерпретации.
3. Основные функции и познавательные возможности фотографии в
социологии связаны с её способностью выступать в качестве: воспроизведения
сконструированной
социокультурной
реальности;
средства
действительности;
и
средства
инструмента
коммуникации
для
по
анализа
поводу
актуальных социальных проблем, в том числе в рамках публичной социологии;
предлога и стимула для фотографического интервью; стимулирования внимания и
воображения исследователя; предоставления иллюстративного материала для
интерпретации социологических понятий.
4. В зависимости от фокуса восприятия фотографии исследователем и его
познавательных интенций в социологии имеет смысл выделять два подхода к
работе с визуальными данными и фотографическими техниками:
– инструментальный подход (фотография и фотокамера как инструменты сбора
первичной информации в исследовательском поле или визуализации изучаемых
аспектов социальной реальности, как конечного продукта полевых наблюдений);
– интерпретативный подход (фотография как объект анализа с целью получения
информации об общественных процессах и явлениях). При этом фотографию
можно рассматривать либо как документ, отражающий аспекты социальной
реальности (фотография – рамка для рассматриваемого социального явления),
либо как особый визуальный текст культуры (фотография – репрезентация
социально-культурного феномена).
5. Познавательную силу инструментального и интерпретативного подходов
к анализу визуальных данных повышает сознательное сотрудничество со
специально отобранными информантами или изучаемой социальной группой в
рамках партисипаторной стратегии исследования. Частным проявлением
данной стратегии являются визуальные методы обратной связи:
15
–
метод
фотографического
выявления
(исследователь
создаёт
или
систематизирует уже существующие изображения, чтобы предоставить их для
анализа информанту, фотография выступает как альтернатива вербальному
вопросу, стимуляция нарратива);
– метод фотоотклика (исследователь стимулирует производство изображений
представителями изучаемой социальной группы).
6. Предложенная автором модель комплексного анализа фотографии
включает проработку ряда исследовательских вопросов на уровне контента и
контекста
изображения
после
предварительной
оценки
возможностей
применения (в зависимости от типа фотографии и наличия информации об
агентах
фотографического
(семиотический,
процесса)
структурный,
основных
способов
иконографический
и
интерпретации
иконологический,
герменевтический, структурный).
7. В
основании
механизма
идентификации
лежит
предметная
и
поведенческая визуальная презентация и самопрезентация (в терминологии
Л. Г. Ионина «культурная инсценировка»), и фотография является здесь одним из
инструментов конструирования и воспроизведения избранной культурной
модели.
Теоретическая и практическая значимость работы. Диссертационное
исследование может рассматриваться как вклад в развитие и концептуализацию
методологии исследования визуальных данных, уточнение её терминологического
аппарата,
соотнесение
традиционных
исследовательских
методов
со
специфическими подходами к углубленному изучению визуальных проявлений
социальной реальности, в частности, с применением фотографии и фототехники.
Предложенный
(интерпретативный
алгоритм
подход)
и
комплексного
сформулированные
анализа
фотографий
принципы
создания
социологических визуальных текстов (инструментальный подход) могут быть
полезны при организации эмпирических исследований социологов, психологов,
антропологов, а также в работе социальных фотографов как особом эстетическом
16
способе привлечения внимания общественности к существующим проблемам
посредством визуализации их проявлений.
Материалы и выводы представленной работы могут быть использованы при
подготовке
лекционных
посвященных
курсов
методологии
и
и
проведении
методам
практических
социологического
занятий,
исследования,
социологии повседневности, социологии моды, репрезентации идентичности,
исследованию рекламы и масс-медиа, социологии коммуникаций.
Апробация и внедрение результатов работы.
Основные положения диссертации были изложены в выступлениях на
научно-практической конференции «Человек и космос: визуальные порядки
реальности» (Самара, 7 апреля, 2011 г.); Региональной межвузовской научнопрактической конференции «Высшее профессиональное образование в Самарской
области: история и современность» (Самара, 6-8 октября, 2011 г.); XI и XII
Международной научной социологической конференции студентов и аспирантов
«Наша социология: исследовательские практики и перспективы» (Москва,
27 апреля, 2012 г. и 26 апреля 2013 г.); IV Всероссийском социологическом
конгрессе
(Уфа, 23-25 октября, 2012 г.);
Всероссийской
междисциплинарной
конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Искусственный
интеллект: философия, методология, инновации». Секция социологические
аспекты трансгуманизма (Москва, 29-30 ноября, 2012 г.); Всероссийской научнопрактической конференции «Образование в современном мире» (Самара, 2012 г.);
обучающем дистанционном спецкурсе «Анализ визуальных источников в
социальных науках» (Москва, Санкт-Петербург, USA, 1 декабря – 4 января, 2012
г.); Летних и зимних школах стипендиатов Программы поддержки молодых
российских исследователей Фонда им. Г. Бёлля (Москва, 2-5 декабря, 2010 г.; 1-7
июля, 2012 г., Санкт-Петербург, 30 июня – 6 июля, 2013 г.); Всероссийской
научно-практической конференции «Социальные коммуникации: off-line и on-line
контексты»
(Самара,
29-30
ноября,
2013 г.);
Международной
научной
конференции «Время, история, память в зеркале философской рефлексии»
17
(Самара, 6-7 февраля, 2014 г.); а также на методологических семинарах кафедры
методологии социологических и маркетинговых исследований Самарского
государственного университета (Самара, 2010-2014 гг.).
Кроме того, данные, полученные в ходе работы над диссертацией, были
использованы при подготовке главы «Методы анализа визуальных данных»
учебного пособия «Процедуры и методы социологического исследования.
Практикум. Кн.2. Качественное социологическое исследование» (Самара, 2014 г.).
Объём и структура диссертации. Работа включает введение, две главы (в
каждой по три параграфа), заключение, список использованных источников (167
наименований). Общий объём диссертации – 277 страниц, из которых 88 страниц
содержат фотографии, являющиеся объектом анализа или его вспомогательным
инструментом.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, описывается
степень научной разработанности проблемы, формулируются цель и задачи,
объект
и
предмет,
теоретико-методологическая
и
эмпирическая
база
исследования, раскрывается его теоретическая и практическая значимость,
указываются основные элементы научной новизны, излагаются положения,
выносимые на защиту.
В
первой
главе
«Теоретические
и
методологические
основания
социологического исследования визуальных данных» выявляется специфика
«визуального поворота» в социально-гуманитарных науках, прослеживаются его
истоки, устанавливается место социологии в исследованиях визуальных данных.
Здесь же обосновывается приоритетный статус фотографии как объекта и
инструмента социологических исследований визуального, рассматриваются
познавательные возможности фотографии, её функции и особенности применения
в изучении социальных явлений и процессов.
18
В параграфе 1.1 «Социально-философские основания и истоки исследования
визуальных данных в социологии» характеризуется идейно-теоретический и
методологический контекст, в котором становится возможным обращение
исследователей к изучению повседневных визуальных проявлений социальной
жизни, особенностей создания и восприятия визуальной информации. В этом
контексте
критически
пересматриваются
базовые
принципы
контовской
«позитивной» науки: ориентация на изучение надындивидуальных общественных
систем, выявление универсальных и неизменных закономерностей общественного
развития, жёсткое разделение субъекта и объекта познания, стремление к
автономии науки от остальных областей культуры. Концепции, пролившие свет
на
познавательный
потенциал
глубинного
анализа
визуальных
данных,
появляются на волне антипозитивизма, что, в целом, послужило толчком для
развития
качественной
основании
которой
и
методологии
протекает
социологического
большинство
исследования,
современных
на
визуальных
исследований. Ключевые идеи антипозитивизма, релевантные социологическому
исследованию визуальных данных, обоснованы, главным образом, в работах
В. Дильтея,
М. Вебера,
Г. Зиммеля,
А. Шютца,
У. Джеймса,
Г. Мида,
Г. Гарфинкеля, И. Гофмана. В социальном познании они выдвигают на первый
план принципы понимания, переживания и сопереживания, стирают жёсткую
грань между субъектом и объектом исследования, переходят от изучения
надындивидуальных
систем
к
изучению
индивидов,
действующих
и
взаимодействующих и тем самым определяющих происходящие в обществе
события.
Во
второй
части
данного
параграфа
автор
останавливается
на
феноменологическом понимании смысла и интерпретации, понятиях мира
повседневности и ситуационных обстоятельствах действий, предложенных
А. Шютцем, а также знаковых системах социальных интеракций, описанных в
«драматургическом подходе» И. Гофмана.
19
В параграфе 1.2
«Место
социологии в
междисциплинарном поле
исследования визуальных данных» описывается специфика современной жизни,
связанная с всё возрастающей ролью её визуальных проявлений в действиях и
взаимодействиях индивидов, их поведении, коммуникации и восприятии
окружающего мира. Отмечается, взаимовлияние визуального и вербального,
визуального и виртуального.
Коммуникативный характер визуальных репрезентаций социальной жизни
рассматривается в качестве основания для приравнивания их к тексту культуры,
особому визуальному языку, что оправдывает нынешнее активное использование
приёмов семиотики в интерпретации визуальных данных. Фотография и
фотографический процесс могут восприниматься и оцениваться как акт
коммуникации, воспроизводящий традиционную модель: источник – кодирование
– сообщение – декодирование – получатель26.
Возрастание роли визуальных форм (фотография, кино, рекламные образы,
виртуальные игры и т.д.) характеризуется диссертантом как одна из черт
«постмодернистского»27 (постсовременного, информационного) общества, наряду
с его установкой на свободу и воображение, поиск новых стилей, идентичностей и
образов жизни, упразднение универсального языка, ценность информации,
множественность форм и нарративов28. Кроме того, подчеркивается связь
визуализации окружающего мира с развитием техники и технологий, лежащих в
основе процесса виртуализации, переопределившего понятия копии и оригинала,
и породившего собственные уникальные миры симулякров.
Далее в данном параграфе раскрывается понятие «визуального поворота»29
и роль фотографии в его становлении. Прослеживается история возникновения
фотографии
как
уникального
средства
фиксации,
«запоминания»
и
воспроизведения явлений социальной жизни. Рассматриваются особенности
Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб.: Петрополис, 1998; Якобсон Р. Лингвистика и
поэтика // Структурализм: «за» и «против». М.: Прогресс, 1975. С. 193–230.
27
Bauman Z. Intimations of Postmodernity. London: Routledge, 1992. Р. 65
28
Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. – М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998.
29
Mitchell W. J. T. Interdisciplinarity and Visual Culture // Art Bulletin. 1995 (December). Vol. 76. No. 4. P. 540-544.
26
20
вхождения фотографии в поле социальных наук: сначала антропологию,
археологию и этнографию, а затем и в социологию. Также отмечается выделение
специфического жанра социальной фотографии, под которым понимается особый
способ визуальной фиксации социально значимых проблем.
Во
второй
части
параграфа
проблематизируется
понятие
«междисциплинарности» в контексте современных исследований визуальных
данных и обосновывается необходимость установления специфики конкретно
социологического подхода к изучению визуального, отличного от того, который
характерен для смежных социально-гуманитарных наук.
Из
рассуждений
о
междисциплинарной
природе
социологического
исследования визуальных данных вытекает рассмотрение его терминологического
аппарата. Автором осуществляется оценка распространённых среди российских и
западных учёных понятий «визуальная социология» и «визуальные методы».
Делается вывод о том, что выделение «визуальных методов» в самостоятельную
терминологическую и смысловую единицу не оправдывает себя, ввиду того что в
их основе лежат уже известные традиционные методы социологического
исследования: наблюдение, опрос и анализ документов. Однако специфика
применения30 этих методов в ситуации, когда визуальные проявления социальной
жизни и скрытые за ними глубинные социокультурные смыслы становятся
основным предметом исследования, оправдывает введение понятия «визуальная
методология» или «методология исследований визуальных данных»31. Такая
методология не противоречит существующим методологиям социологического
познания, а вписывается в их эпистемологические рамки, позволяя реализовывать
новые функции и расширять познавательные возможности традиционных
исследовательских методов.
Завершает данный параграф характеристика языка процедуры анализа
визуальных данных (включая работу с камерой) и предоставления результатов
Сюда относятся особые подходы к техникам сбора, анализа и интерпретации визуальных данных.
При этом сам термин «методология» рассматривается в его узком значении, как описание, руководство к
проведению исследования, включающее соответствующие правила применения методов, процедур и техник.
30
31
21
исследования или то, что Д. Четвуд и К. Стаз называют тремя группами
терминологических единиц, направляющих создание и оценку изображений:
собственно социологической, технической и эстетической32.
В
параграфе
1.3
«Познавательные
возможности
фотографии
применительно к анализу социальных явлений и процессов» определяются
основные интенции социологии применительно к анализу визуальных данных.
Отмечаются два ключевых фокуса восприятия фотографии: как документа,
условно объективно отражающего закадровую жизнь, и как репрезентации,
особого социокультурного текста. В связи с этим выдвигаются принципы отбора
конкретных
изображений
познавательные
для
возможности
анализа.
Формулируются
фотографии:
от
функции
и
воспроизведения
сконструированной реальности, инструмента и объекта анализа до средства
коммуникации с общественностью в рамках публичной социологии. Следуя
концепции Р. Барта и В. Круткина, выявляются четыре агента фотографического
процесса: Operator (создаёт снимок), Spectator (рассматривает снимок), Spectrum
(изображен на снимке)33 и Demonstrator (показывает снимок)34.
Далее диссертантом выделяются и описываются два подхода в работе с
визуальными данными, в первую очередь, с фотографией: инструментальный
(использование визуальных данных и техник фото- и видеорегистрации как
инструмента сбора первичной социологической информации и как средства
визуализации изучаемых аспектов социальной реальности); интерпретативный
(анализ
и
интерпретация
исследователем
готовых
визуальных
текстов,
подобранных в соответствии с задачами исследования, открыто или имплицитно
отражающих заранее сформулированную социальную проблему или феномен).
Устанавливаются принципы создания социологических визуальных текстов,
излагаются основные способы интерпретации фотографии (семиотический,
32
Cheatwood D., Stasz C. Visual Sociology // Images of information. Still photography in the social sciences / Ed. by
J. Wagner. Beverly Hills: Sage, 1979. P. 301–308.
33
Барт Р. Camera Lucida / Пер., коммент. и послесловие М. К. Рыклина. М.: Ad Marginem, 1997.
34
Круткин В. Л. Фоторепортаж как источник социологической информации // Социологические исследования.
2012. № 3. С. 65-76.
22
структурный, иконографический, дискурсивный, герменевтический). Здесь же, с
учётом сильных и слабых сторон описанных подходов к интерпретации, автором
диссертации
предлагается
алгоритм
комплексного
анализа
фотографии,
включающий тщательную проработку исследовательских вопросов на уровне
контента (денотативного уровня изображения) и контекста (коннотативного
уровня). Выделяются способы повышения качества анализа и надёжности
получаемых посредством фотографии выводов.
Отдельно рассматривается особая, партисипаторная, стратегия работы с
фотографией в социологическом исследовании, предполагающая сознательное
сотрудничество ученого с членами изучаемой социальной группы в процессе
производства, сбора или анализа визуальных данных. В рамках данной стратегии
описываются
познавательные
возможности
и
особенности
применения
«визуальных методов обратной связи»35: фотовыявления и фотоотклика.
Во
второй
главе
«Эмпирическое
обоснование
познавательных
возможностей интерпретативного подхода и партисипаторной стратегии
анализа фотографии в социологическом исследовании (на примере изучения
особенностей конструирования визуальной самопрезентации в печатных
медиа)» приводятся результаты эмпирического исследования, проведенного в два
этапа. На первом этапе в рамках интерпретативного подхода был применен
алгоритм комплексного анализа фотографий. На втором этапе в ходе реализации
партисипаторной стратегии исследования к анализу фотографий были
привлечены специально подобранные информанты.
В параграфе 2.1 «Теоретические основания изучения особенностей
конструирования
визуальной
самопрезентации
в
рамках
“культурной
инсценировки” идентичности» концептуализируется предмет эмпирического
исследования. Рассматриваются повседневные социальные функции фотографии
Пауэлс Л. Репрезентируя движущуюся культуру // Визуальная антропология: настройка оптики / Под ред. Е.
Ярской-Смирновой, П. Романова (Библиотека Журнала исследований социальной политики). М.: ООО «Вариант»,
ЦСПГИ, 2009. С. 37-63
35
23
как «зеркала с памятью»36 и «идеализатора поведения», а также понятие
«идентичность» и процесс её становления – «идентификация». Необходимость
индивидуальной и групповой идентификации определяется потребностью
человека быть узнаваемым для самого себя и партнёров по взаимодействию,
возможностью таким образом причислять себя к определенному «Мы». В этой
связи поднимается вопрос о механизмах идентификации. Следуя концепции,
предложенной Л.Г. Иониным, диссертант рассматривает идентификацию как
процесс, в основании которого лежит предметная и поведенческая презентация,
иначе именуемая «культурной инсценировкой»37 и выражающаяся в виде
конкретных визуальных практик самопрезентации. Такая особенность механизма
идентификации актуализирует использование методологии анализа визуальных
данных на начальном этапе её становления, а также на этапе уже состоявшейся
идентификации, т. е. достигнутой идентичности. В последнем случае, когда
идентичность обретает уже не просто поверхностную, а идейно оформленную
символическую насыщенность, визуальное воплощение избранной человеком
культурной формы по-прежнему играет большую роль: служит первичной
самопрезентации и возможности отличить Своих от Чужих.
Поскольку
объектом
исследования
выступали
главным
образом
постановочные массмедийные фотографии, они рассматривались диссертантом в
качестве визуальной репрезентации социальной реальности, как особые средства
визуального
повествования.
При
этом
в
конструировании
визуальной
самопрезентации в рамках «культурной инсценировки» идентичности граждан
СССР и России подчёркивается роль агентов фотографического процесса38: не
только фотографирующегося человека (группы людей), но и фотографа,
аудитории, на которую рассчитан снимок, а также медийных посредников.
Нуркова Н. Н. Зеркало с памятью. М.: РГГУ, 2006; Лишаев С. А. Помнить фотографией. СПб.: Алетейя, 2012.
Ионин Л.Г. Культура и социальная структура // Социологические исследования. 1996. № 3. С. 31-42.
38
Если исходить из того, что «чистая самопрезентация» изначально конструируется только лишь самим
индивидом, то самопрезентация, поданная посредством фотографии, особенно публичной массмедийной,
включает в этот процесс и других людей, имеющих отношение к фотосъёмке. По сути самопрезентация
превращается в репрезентацию.
36
37
24
Следуя феноменологической концепции идентичности П. Бергера и Т. Лукмана39,
отмечается тот факт, что медийные посредники процесса идентификации,
чувствуя общественный запрос на конкретный визуальный образ, участвуют в
трансляции
сложившихся
в
данном
социально-историческом
контексте
визуальных канонов и стереотипов. Это позволяет проследить в массмедийных
фотографиях черты визуальной нормативности.
Параграф
2.2
«Комплексный
анализ
фотографий,
отражающих
особенности конструирования визуальной самопрезентации в печатных медиа»
начинается с обоснования принципа, по которому отбирались фотографии для
анализа. Здесь автором отмечаются преимущества сравнительного анализа с
привлечением серий фотографий: возможность определения нормативных
аспектов формирования идентичности, своеобразных визуальных клише40, а также
осуществление
иконографической
и
иконологической
интерпретации.
Обосновывается необходимость восхождения к анализу визуальных проявлений
современных форм идентичности (2000-е гг.) через анализ визуальной
самопрезентации в послевоенные советские (1945 – 1985 гг.), перестроечные
(1986 – 1991 гг.) и ранние постсоветские годы (1992 – 1999 гг.).
Далее
излагаются
результаты
проведенного
комплексного
анализа
фотографий по четырём основным социальным контекстам самопрезентации,
соответствующим базовым формам идентичности: самопрезентация в коллективе
(групповая идентичность); индивидуальная самопрезентация (персональная
идентичность);
самопрезентация
в
своём
деле,
творчестве
и
труде
(профессиональная идентичность); самопрезентация в гендерных отношениях
(гендерная идентичность). На основании анализа выделяется несколько,
конструируемых посредством фотографии, моделей «культурной инсценировки»
разных
форм
идентичности,
устанавливаются
их
визуальные
маркеры.
Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум,
1995.
40
Нормативное регулирование отражается в повторяемости, типичности отдельных визуальных практик
самопрезентации.
39
25
Отмечается,
как
в
современных
практиках
«культурной
инсценировки»
проявляют себя визуальные каноны и типажи советских и постсоветских форм
самопрезентации.
В параграфе 2.3 «Потенциал партисипаторной стратегии анализа
фотографий,
отражающих
особенности
конструирования
визуальной
самопрезентации в печатных медиа» описывается процедура и условия
применения метода фотографического выявления в ходе партисипаторной работы
со
специально
обобщенные
отобранными
результаты
информантами
проведенной
ими
(52
человека).
интерпретации
Приводятся
фотографий,
отмечаются наиболее противоречивые комментарии. Выявляется специфика
восприятия изучаемых форм «культурной инсценировки» представителями двух
возрастных категорий (от 17 до 35 лет, и старше 35 лет). Полученные данные
сопоставляются с осуществленным на предыдущем этапе эмпирического
исследования комплексным анализом фотографий.
В заключении подводятся общие итоги работы, формулируются основные
выводы и практические рекомендации, намечаются пути дальнейшей разработки
проблем, рассматриваемых в диссертационном исследовании.
Основное содержание диссертации отражено в публикациях автора:
В ведущих изданиях, рекомендованных ВАК РФ:
1. Богданова Н.М. Анализ социально-философских оснований исследования
визуального в истории социологии // Вестник Самарского государственного
университета. Гуманитарная серия. 2011. № 4 (85). С. 28-34 (0,5 п. л.).
2. Богданова Н.М. Фотография как инструмент социологического анализа
практик конструирования визуальной самопрезентации // Журнал социологии и
социальной антропологии. 2012. Том XV. № 2 (61). С. 98-113 (0,8 п. л.).
3. Богданова Н.М. «Визуальная социология» - новая наука или особый угол
зрения? // Социологический журнал. 2012. №3. С. 67-79 (0,7 п. л.).
26
4. Богданова Н.М. Вступительное слово к переводу и перевод с англ. статьи:
Д. Харпер «Фотовыявление: истоки, развитие, темы и формы» / Пер. с англ. и
вступительное слово Н.М. Богдановой // Социологический журнал. 2013. №2.
С. 16-42 (1,3 п.л.)
В сборниках научных трудов:
5. Богданова Н.М. Социологический анализ визуального: основные
проблемы и задачи подхода // Вестник Омского университета. Серия
«Социология». 2010. № 1/2. С. 12-17 (0,5 п. л.).
6. Богданова Н.М. Партисипаторная стратегия работы с визуальными
данными // Социологические методы в современной исследовательской практике:
Сборник статей, посвященный памяти первого декана факультета социологии
НИУ ВШЭ А.О. Крыштановского [Электронный ресурс] / Отв. ред. и вступит. ст.
О.А. Оберемко; НИУ ВШЭ; РОС; ИС РАН. М.: НИУ ВШЭ, 2011. С. 133-136. — 1
электрон. диск (CD-ROM) (0,3 п. л.).
7. Богданова Н.М. «Визуальный поворот» в социологии: «реалии» vs
«виртуалии» повседневности // Человек и космос: визуальные порядки
реальности. Материалы научно-практической конференции. Самара, 2012. С. 3035 (0,3 п. л.).
8. Богданова Н.М. Джентрификация в Самаре: организация повседневности
жителями старых домов в районах новой застройки // Социология и общество:
глобальные вызовы и региональное развитие [Электронный ресурс]: Материалы
IV Очередного Всероссийского социологического конгресса / РОС, ИС РАН, АН
РБ, ИСППИ. М.: РОС, 2012. – 1 CD ROM. С. 1069-1078 (0,5 п. л.).
9.
Богданова
социологического
Н.М.
К
исследования
вопросу
о
визуального
междисциплинарных
//
Наша
границах
социология
2012:
исследовательские практики и перспективы: сб. статей / РГГУ, социологический
фак-т; Под ред. Ж.Т. Тощенко, Москва, 2012. С. 32-35 (0,2 п. л.).
10. Богданова Н.М. Изображение в контексте языка: к вопросу о
соотношении визуального и вербального // Чёрные дыры букв. Альманах
27
творческой лаборатории «Территория диалога». Выпуск 3. Самара: ООО «Книга»,
2013. С. 203-206 (0,2 п. л.).
11.
Богданова
организации
научной
Н.М.
Партисипаторная
стратегия:
деятельности студентов и
преимущества
молодых
в
специалистов-
социологов // Образование в современном мире: сборник научных трудов
Всероссийской заочной научно-методической конференции с международным
участием (Самара, 28 февраля 2013 г.). Отв. ред. Т.И. Руднева. Самара: Изд-во
«Самарский университет», 2013. С. 159-162. (0,2 п. л.).
12. Богданова Н.М. Визуальные аспекты социокультурной идентичности
«креативного класса» или «новой интеллигенции» // Наша социология 2013:
исследовательские практики и перспективы: сб. статей / РГГУ, социологический
фак-т; Под ред. Ж.Т. Тощенко, Москва, 2013. С. 32-35 (0,2 п. л.).
Общий объем публикаций автора по теме диссертации составляет 5,7 п. л.