Роль и место ФРГ в процессах глобализации
реклама
Павлов Н.В., д.и.н., проф. РОЛЬ И МЕСТО ФРГ В ПРОЦЕССАХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ Со второй половины 80-х годов, когда, собственно, термин «глобализация» был повсеместно введен в научный и политический лексикон и оборот, Германия уже была глубоко вовлечена в этот процесс и сейчас занимает в нем доминирующие позиции. Федеративная Республика была и продолжает оставаться одной из самых мощных стран-экспортеров промышленных товаров. «Германская экономика за последние 50 лет в особой мере извлекла выгоду в результате слияния национальных рынков в интернациональные рынки, особенно в результате европейской интеграции хозяйства, благодаря притоку иностранного капитала и перемещению рабочей силы», – говорится на интернет-сайте министерства экономики и технологии. По определению западноберлинского политолога профессора Хельги Хафтендорн, «глобализацией называется процесс растущей международной взаимозависимости, ведущий к появлению транснациональных пространств, которые не соответствуют структуре традиционной системы государств и обществ. Глобализация – это продукт двух различных, нарастающих одна по отношению к другой сил: технического прогресса, который резко сокращает стоимость связи и транспортировки, и открытия рынков для передвижения товаров, капитала, услуг и рабочей силы. Оба процесса содействуют более тесному сращиванию мира»1. Глобализация сама по себе не есть что-то совершенно новое. Она началась с распространением мировой торговли в XIX веке. Что изменилось, так это ее движущие силы, объемы и, прежде всего, скорость, с которой она развивается. Процесс глобализации вторгается в экономическую, политическую и общественную ежедневную жизнь государств и обществ и ставит их перед необходимостью решать сложные управленческие задачи. Он открывает для политики новые возможности и одновременно ограничивает поле ее деятельности. В нынешнем сетевом мире государственные границы также теряют свое значение, как и концепции национального суверенитета и автономии. Не только расплываются границы между внутренней и внешней политикой, но и образуются функциональные сетевые связи государственных и негосударственных актеров, которые регулируют специфические проблемные комплексы – окружающая среда, Интернет, биотехника и др. – без содействия со стороны государства и признанных международных организаций2. Немецкие эксперты выделяют четыре составные части современного процесса глобализации: 1. В политике: государственные границы теряют свое значение; с окончанием «холодной войны» свобода передвижения людей в мире Haftendorn H. Deutsche Aussenpolitik zwischen Selbstbeschränkung und Selbstbehauptung 1945 – 2000. – Stuttgart/München, 2001. – S. 427. 2 Müller S., Kornmeier M. Globalisierung als Herausforderung für den Standort Deutschlands//Aus Politik und Zeitgeschichte. – B 9/2001. – S. 6. 1 2 многократно выросла. 2. В технике: значительный прогресс в технике коммуникаций (связь и транспорт) ускорил распространение продукции и идей. 3. В обществе: традиции и социальные отношения (семья, родина, обычаи, нормы) теряют прежнюю привлекательность, что косвенно содействует повышению географической, ментальной и эмоциональной мобильности людей. 4. В экономике: дерегулирование рынков капитала и товаров усиливает тенденцию к созданию не знающего границ единого мирового рынка. В наибольшей степени глобализация находит свое выражение в экономической и валютной политике. Кризисы в одном регионе, например, в Азии, моментально и в полной мере ударяют по экономическому развитию в других регионах. При этом ни одна страна – будь то даже США или ФРГ – уже не может выступить в роли глобального «локомотива», как это было в 70- годы прошлого столетия, и вытащить мировую экономику из трясины рецессии. Предприятия, инвесторы и хозяйственные системы вовлечены в интенсивный международный процесс конкурентной борьбы. Среди благоприятных условий для этого германская концепция глобализации выделяет четыре фактора: 1. возрастающую либерализацию мирового хозяйства с «открытыми» национальными рынками; 2. ориентацию на рыночную экономику тех стран, которые прежде имели государственную монополию на торговлю; 3. стремление «пороговых стран» не отставать в этой гонке; 4. наконец, новые информационные и коммуникационные технологии. Глобализация влияет на формирование взаимосвязанных, переплетающихся, выходящих за рамки национальных государств коммуникативных процессов, таких, например, как транснациональное передвижение капитала, товаров, услуг и людей. Новым являются прежде всего массовость, сетевая плотность и многомерность процессов, что привносит с собой новые масштабы и требования к повышению скорости действий и мобильности игроков, число которых постоянно растет. Изменение шкалы ценностей коренным образом влияет на изменения в мировой политике. Современные индустриальные и постиндустриальные государства переходят из века геополитики в век геоэкономики. При этом озабоченные наблюдатели задаются вопросом, соответствует ли Германия по экономическим, технологическим и структурным параметрам этим новым требованиям или она уже серьезно отстала в международном экономическом соревновании. Опасение оказаться среди проигравших порождает среди германских экономистов-глобалистов скепсис в отношении процесса глобализации. Риск участия в глобальной игре действительно велик, но чтобы быть среди выигравших, надо просто понять и принять условия структурной ломки и шансы, из нее вытекающие. В нынешнем мире стираются привычные границы между внутренней и внешней политикой, а также происходит коррозия традиционного суверенитета 3 национальных государств. В условиях, когда экономика, технология, средства коммуникаций, продукция научной мысли и, не в последнюю очередь, природная окружающая среда имеют глобальное измерение, а все растущее перед человечеством число проблем – планетарный характер, мировая политика неизбежно превращается в своего рода мировую внутреннюю политику3. Еще в марте 1995 года президент ФРГ Р.Херцог констатировал: «Общий процесс глобализации в мире приведет к глобализации (национальной – авт.) внешней политики». «Мы, – сказал он далее, – находимся в начале новой фазы германской внешней политики, которую я охарактеризовал бы как глобализация внешней политики Германии»4. Этот процесс вынуждает немцев, как и все другие нации, стремиться к более активному созидательному участию в международных делах. Однако во избежание недоверия и подозрительности со стороны окружающих Германии необходимо однозначно определить цели и поле деятельности своего государства в наиболее крупных акциях. Как верно определил министр иностранных дел Й.Фишер в своем выступлении на заседании Германского общества внешней политики в ноябре 1999 года, «Германия не может ни действовать в одиночку, – в прошлом такие действия всегда наносили существенный вред – ни проводить широкомасштабную глобальную политику даже во имя ценностей и морали. Повышенная активность может касаться только одного: укрепления многосторонности, интеграции в Европе и ООН, интеграции региональных организаций в мире. Вследствие этого основным принципом германской внешней политики должен быть следующий: максимально возможная политическая поддержка везде, где речь идет об укреплении многосторонних структур, интеграции и верховенстве права. Но – самоограничение в деле интервенции и ясный отказ от германских действий в одиночку»5. Корни так называемой «глобализационной политики» ФРГ лежат в первой половине 70-х годов. Начало деятельности правительства Шмидта/Геншера в 1974 году ознаменовало осознание необходимости поиска путей выхода из экономического кризиса. Нефтяной кризис осени 1973 года в корне изменил положение в мировой политике. Эпоха дешевых источников энергии прошла. Четырехкратное увеличение цены на нефть в течение нескольких недель – первое из длинного ряда последовавших за этим подорожаний – поставило серьезнейшие проблемы перед экономикой западных государств. И если «восточная политика» правительства канцлера В.Брандта (1969 – 1974 гг.) затрагивала в большей мере сердца людей, то последствия мирового энергетического кризиса коснулись непосредственно условий их жизни. 3 Messner D. Globalisierungsanforderungen an Institutionen deutscher Aussen- und Entwicklungspolitik//Aus Politik und Zeitgeschichte. – B 18 – 19/2001. – S. 21. 4 Rede des Bundespräsidenten Roman Herzog vor den Vereinten Nationen am 24. Oktober 1995. Presse- und Informationsamt der Bundesregierung, Bulletin № 122, Bonn, den 28 Oktober 1995. – S. 1019. 5 Rede des Bundesministers des Ausswärtigen Joschka Fischer bei der Mitgliederversammlung der Deutschen Gesellschaft für Auswärtige Politik am 24. November 1999 in Berlin//Internationale Politik. – 1999, № 12, Dezember. – S. 75. 4 Коррективы внешнеполитического курса ФРГ, которые произошли при правительстве Шмидта/Геншера, нельзя рассматривать в отрыве от хода мировых событий, ибо именно они, а точнее высокая степень включения Федеративной Республики в международное разделение труда, ставили и продолжают ставить страну в большую зависимость от любых изменений внешних условий. Перед лицом мирового экономического кризиса, а затем и кризиса в отношениях Восток-Запад «восточная» и «германская политика» отошли в этот период на второй план. Главная заслуга канцлера Шмидта состояла в том, что именно при нем ФРГ впервые вошла в клуб ведущих промышленно развитых стран Запада. В августе 1975 года в Хельсинки на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе Шмидт не только убедил президента США Джеральда Форда в необходимости проведения Западом многосторонней политики разрядки, но и подчеркнул при этом важность трехстороннего согласования мировой экономической политики. Только совместными усилиями США, Западная Европа и Япония могли, по его мнению, преодолеть кризис. Форд опасался, что японцы и европейцы будут выступать в вопросах экономической политики единым фронтом, и поэтому крайне неохотно согласился на проведение встреч на высшем уровне. Первая встреча глав государств и правительств США, Франции, Англии, Италии, ФРГ и Японии состоялась в Рамбуйе 15 – 17 ноября 1975 г. Она стала исходным пунктом для формирования постоянного органа по координации усилий Запада в вопросах мировой политики. Предполагалось предотвратить опасные тенденции развития путем снятия ограничений в сфере торговли и согласования политики в кризисных ситуациях. При этом Жискар д’Эстен и Гельмут Шмидт стремились прежде всего к координации действий между западноевропейскими государствами. Президент Франции пытался поставить политико-экономическую мощь ФРГ на службу французской политике. Шмидт же делал несколько иной акцент, нежели его французский партнер. Ему хотелось активизации американо-западноевропейского диалога, а в экономической области – сдерживания протекционизма и реформы экономической и финансовой политики. С 1975 года встречи семи глав государств и правительств западного мира (с 1976 года в качестве седьмого участника выступила Канада) стали ежегодными. После обретения немецким народом своего единства Федеративная Республика Германия обрела новое качество. Это новое качество стало включать в себя не только такие параметры, как территория, население, экономический и информационно-технологический потенциал, но и все, что связано с подведением заключительной черты под решением так называемого германского вопроса – отмену особых прав и ответственности четырех держав в отношении Германии как целого, восстановление неограниченного внешнеполитического суверенитета и возложение на себя целого ряда международно-правовых обязательств в области политики безопасности и соблюдения территориального статус-кво в Европе. 5 Исходные позиции для выработки нового внешнеполитического курса страны казались благоприятными: исчезло военно-блоковое противостояние на континенте, и канул в Лету конфликт Восток – Запад в результате краха системы «реального социализма». Самораспустилась Организация Варшавского Договора. В марте 1991 года были ликвидированы военные структуры Организации Варшавского Договора. А 1 июля 1991 г. в Праге на совещании Политического консультативного комитета государств – участников Варшавского Договора был подписан Протокол о прекращении действия Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи от 14 мая 1955 года. Этот документ официально оформил роспуск ОВД, прекратив и политическую деятельность этой организации. Распался Советский Союз. А следствием всего этого стала полная разбалансировка имевшегося европейского, да и мирового, устройства в его геополитическом, военно-стратегическом и экономическом измерении. По завершении «холодной войны» Германия оказалась в лагере победителей, глубоко интегрированная в НАТО, ЕС и другие важнейшие международные организации. Она расширила свою географическую и демографическую базу: по своей территории (357 тыс. кв. км) Германия занимает третье место в Западной Европе после Франции (552 тыс. кв. км) и Испании (505 тыс. кв. км); по населению (82 млн. чел.) – первое место. Она давно входит в клуб ведущих промышленно развитых стран мира. По объему валового внутреннего продукта (около 3 трлн. евро) и промышленного производства ФРГ занимает первое место в Западной Европе (далеко опережая Францию и Великобританию) и четвертое место среди ведущих мировых держав после США, Японии и Китая). На нее приходится около 8% мирового ВНП и 28% ВНП стран Евросоюза. Если учесть численность населения в крупнейших индустриальных странах и сравнить объемы экспорта промышленных изделий на мировые рынки, то становится совершенно очевидным, что Германия – это один из самых значительных экспортеров товаров, особенно по доле вывозимых на внешние рынки изделий промышленности. На вывоз идет свыше четверти промышленной продукции объединенной Германии. Ни одна другая промышленная страна в мире не вывозит столь значительную часть производимых товаров – ни Япония, ни США – крупнейшие постиндустриальные страны. В настоящее время Германия занимает второе место в мире по экспорту после Китая. Все это позволяет ей оперировать в глобальном масштабе, выстраивая партнерские отношения с ведущими мировыми игроками и содействуя повышению эффективности международных и региональных организаций (ООН, ЕС, ОБСЕ, СЕ, НАТО и др.). При этом в Берлине ставят во главу угла демократические, прежде всего правогосударственные и правочеловеческие, ценности как фундамент евроатлантической цивилизации и по-прежнему ориентируются на многосторонность, верховенство ООН, приоритетность правовых, политикодипломатических средств в решении актуальных проблем. 6 В коалиционном договоре христианско-либеральной коалиции образца 2009 года в его внешнеполитическом разделе подчеркивается: «Мир сросся в одно целое. Мы живем в едином мире. Изменение климата, проблемы развития во многих регионах, международный терроризм и проявления мирового финансового и экономического кризиса отчетливо демонстрируют, что глобальный эффективный ответ на великие вызовы возможен только совместными усилиями». И далее акцентируется, что в глобализированном 21м столетии основополагающие идеи западной цивилизации являются для немцев «основой, а ее институты – платформой» германской внешней политики. «Во времена глобализации Запад должен еще более сплотиться для борьбы за свои интересы и защиты общих ценностей». Как можно описать видимые перспективы внешней, в том числе внешнеэкономической, стратегии ФРГ, вытекающие из изменившегося положения Германии в трансформирующемся постбиполярном мире? Имеются ли признаки нового внешнеполитического стиля расширившей свои границы республики? Ослабит ли Германия свою готовность к европейской интеграции? Будет ли она проводить амбициозную глобальную политику вместо ранее практиковавшегося евроцентристского курса? Стабильно ли закреплена в увеличившейся Федеративной Республике демократическая господствующая форма в качестве ценностного политического измерения ее западной привязки, и исключен ли тем самым новый немецкий «особый путь» с его роковыми последствиями для внутренней и внешней политики? Короче говоря, устранена ли угроза того, что евроцивилизационное «торговое государство» вновь превратится в классическую стремящуюся к гегемонии державу? Чтобы ответить на эти вопросы, нужно прежде всего оценить те изменения, которые произошли и с самой Федеративной Республикой, и с ее Демонстративное подчеркивание правительством А.Меркель «ценностной ориентации» германской внешней политики на деле имеет мало общего с реалиями современного мира, в котором продолжают доминировать жесткие национальные интересы. Германии волей-неволей приходится придерживаться тактики двойных стандартов, когда западные ценности, в том числе права человека, отодвигаются на второй план там, где речь заходит о более важных прагматических вещах, касающихся вопросов позиционирования ФРГ в вопросах внешней торговли и, не в последнюю очередь, при согласовании действий в решении кризисных и конфликтных ситуаций в разных регионах мира, представляющих интерес для Берлина. В этом контексте чаще всего речь идет о России, Китае, некоторых проблемных страна Ближнего и Среднего Востока. Аналогично обстоит дело и с проявлением немцами так называемой трансатлантической солидарности. На это, в частности, обращает внимание директор исследовательского института Немецкого общества внешней политики профессор Эберхард Зандшнайдер (см.: Sandschneider E. Deutsche Außenpolitik: eine Gestaltungsmacht in der Kontinuitätsfalle// Aus Politik und Zeitgeschichte. – №10, 2012. – S. 8). С уверенностью можно утверждать, пишет он, что в трансатлантическом контексте общие ценности налицо. Однако они не помогают в необходимой мере сгладить имеющиеся противоречия в интересах и разное видение глобальных перспектив, с тем чтобы обеспечить согласованность действий на международной арене. «Партнерские связи продолжают оставаться важным звеном в германской внешней политике, однако в будущем их придется выстраивать более гибко, чем это было в прошлом». Все это точно также относится и к традиционному немецкому «мультилатерализму» (многосторонним международным связям) – этой «священной корове» берлинских политиков. Эффективный мультилатерализм функционирует только тогда, когда все участвующие в решении международных проблем стороны готовы к кооперации и согласны с ее результатами. Однако негативных примеров, к сожалению, больше, нежели положительных: это и туманные перспективы реализации итогов конференций по климату в Копенгагене (декабрь 2009 года) и Дурбане (декабрь 2011 года), и политика санкций в отношении Ирана, Сирии и других проблемных государств, и многое другое (Ibidem). 7 окружением. Здесь следует принять во внимание целый ряд факторов, которые либо уже влияют, либо будут оказывать влияние на формирование внешнеполитического курса страны. Первое. С окончанием конфликта между Востоком и Западом и переходом мира в постбиполярное состояние отдельные максимы при сохранении в целом традиций и преемственности (западно)германской внешней политики потеряли свое былое значение. Второе. С географической точки зрения страна сдвинулась на северовосток. После объединения Германия, учитывая ее политические и экономические интересы, стала «восточнее», не отказываясь при этом от своей сущности как евроатлантического государства, прочно интегрированного в (Западную) Европу и имеющего тесные связи с США. В этом контексте удлинение балтийского побережья придает Федеративной Республике все больше морской характер. Третье. С точки зрения геополитики изменились параметры безопасности ФРГ, которая окружена теперь исключительно союзниками и друзьями. Впервые за всю свою историю с военной точки зрения Германия достигла статуса абсолютной безопасности. Четвертое. Снижение военно-силового фактора, разрыхление и размягчение традиционных международных структур безопасности, таких, например, как НАТО, привело к формированию еще одной важной особенности внешней политики ФРГ. Она состоит в том, что руководство Германии считает возможным проводить политику в области безопасности невоенными методами, допуская при этом «своевременную политическую и экономическую интервенцию в господствующие системы «готовых к насилию государств». Пятое. Нынешняя Германия характеризуется наличием широкого консенсуса в немецком обществе между правящей элитой и простым населением по кардинальным вопросам внешней политики, что дало правительству возможность в последние годы принимать важнейшие внешнеполитические решения без широкой внутриполитической общественной дискуссии. Внешняя политика государства в нынешнюю эпоху зависит как от внутриполитических ресурсов, так и от меняющихся внешнеполитических условий. Неудивительно, что в стремительно трансформирующемся мире национальная политика теряет свои былые четко очерченные контуры внешней проекции мощи (силы) субъекта международного права. Прошли те времена, когда внешняя политика была уделом исключительно министерства иностранных дел и профессиональных дипломатов. Следствием глобализации стало то, что почти все темы международной жизни имеют отношение к внешней политике. Практически все министерства и ведомства имеют подразделения, ответственные за внешние сношения. Но особенно важно подчеркнуть возрастание значения и диверсификации понятия «безопасность», которое охватывает теперь и в будущем не только чисто военно-политическое измерение, но и экономику, экологию, информационное и ресурсное обеспечение, демографию и, не в последнюю 8 очередь, проблемы социальной стабильности. В век глобализации и интернационализации международных отношений международная обстановка диктует необходимость защиты в первую очередь экономических государственных интересов. Поэтому на рубеже третьего тысячелетия германское правительство сместило акценты во внешнеполитическом курсе с военно-политических на экономические при сохранении того и другого. Характерно в этой связи, что в ходе опроса общественного мнения, проведенного в Германии в июле 2000 года, 32% опрошенных назвали экономическую конкурентоспособность «важнейшим немецким интересом». После крушения социалистического лагеря с его закрытой торговой системой западные индустриально развитые державы приступили к форсированной ликвидации существовавших ранее экономических барьеров. Роль движущей силы в этом процессе взяли на себя члены Группы-7. Германские правительства вне зависимости от партийного состава в кооперации со своими западными партнерами последовательно боролись и борются за отмену всех ограничений в передвижении товаров, капиталов и услуг, за либерализацию торговли, которая создает преимущества для конкурентоспособных немецких предприятий. Завершение уругвайского раунда переговоров по ГАТТ (Генеральное соглашение по торговле и тарифов) в 1993 году и создание по его итогами в 1995 году Всемирной торговой организации (ВТО) стало важным шагом в широкомасштабном наступлении Германии и в целом на мировых рынках, и на треке двусторонней межгосударственной кооперации. С началом нового тысячелетия дальнейшая либерализация торговли в рамках ВТО, однако, заметно затормозилась ввиду разногласий между промышленно развитыми и развивающимися, прежде всего «пороговыми», странами. Негативные последствия имел и разразившийся в 2008 году мировой финансово-экономический кризис. Тем не менее, благодаря решительным и своевременным государственным мерам в области экономической и фискальной политики Германии удалось без особых потерь не только остаться на плаву, демонстрируя устойчивый рост ВВП на уровне не менее 3% годовых, но и сохранить еврозону путем создания совместно с Францией Европейского стабилизационного фонда. Все это позволяет Берлину оперировать в глобальном масштабе, выстраивая партнерские отношения с ведущими мировыми игроками и содействуя повышению эффективности международных и региональных организаций. Политика в области безопасности применительно к 21 веку имеет существенные отличия от вызовов эпохи блокового противостояния и конфликта Восток-Запад. Стремительный научно-технический прогресс резко повышает опасность распространения ОМУ и ракетных технологий. Соответственно растет непрогнозируемость действий на международной арене так называемых «государств-изгоев» и близких к дестабилизации государств, обладающих ядерным оружием. 9 В области разоружения и нераспространения ОМУ в Берлине исходят из того, что налицо реальные шансы продолжать разоруженческий диалог. Выступая активной сторонницей идеи «ядерного нуля», Германия не замыкает разоруженческий трек исключительно на Россию и США, подчеркивая равную ответственность в этом вопросе всех ядерных держав. Особую роль Берлин отводит необходимости восстановления доверия в международных отношениях и укрепления всеобщей безопасности, вывода со своей территории американского тактического ядерного оружия, предотвращения размещения оружия в космосе, контролируемого прекращения гонки обычных вооружений. Итог третьей сессии подготовительного комитета обзорной конференции по рассмотрению действия Договора о нераспространении ядерного оружия в 2010 году продемонстрировал безальтернативность укрепления Договора. Немцы приветствовали обещание Б.Обамы ратифицировать Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний и выступили за начало переговоров по Договору о запрещении производства расщепляющихся материалов на Конференции по разоружению в Женеве. Федеративная Республика без аллергии отнеслась к инициативе Д.А.Медведева по заключению нового юридически обязывающего договора о европейской безопасности (ДЕБ), подчеркивая при этом контрпродуктивность установления модальностей и жестких сроков принятия итогового документа. Идея ДЕБ рассматривается в Берлине, прежде всего, как средство реанимации стратегического диалога в Евро-Атлантике, продвижения разоруженческого досье, а также как полезное сотрудничество при реагировании на кризисы, теругрозы и другие современные вызовы безопасности. Основная дилемма для немцев – как совместить существующие структуры по контролю над вооружениями, в частности ДОВСЕ, и принципиально новую модель взаимодействия, предлагаемую Россией. В диалоге о путях обновления архитектуры европейской безопасности важная роль отводится реализации выдвинутой Д.А.Медведевым и А.Меркель инициативы создания Комитета Россия-ЕС на министерском уровне по вопросам внешней политики и безопасности, призванного способствовать в т.ч. формированию более благоприятных предпосылок для урегулирования конфликтов и кризисных ситуаций, в разрешение которых могут внести вклад Россия и ЕС. Традиционно в русле германского внешнеполитического курса на укрепление мира и стратегической стабильности продолжают оставаться такие блоки, как урегулирование политико-дипломатическими средствами ядерной проблемы Ирана, денуклеаризация Корейского полуострова, ситуация в Афганистане, других «горячих точках» и зонах нестабильности. В частности, это относится к поиску в рамках формата «5+2» формулы достижения сторонами прогресса в процессе приднестровского урегулирования, а также к роли России и Евросоюза в усилиях «квартета» международных посредников по ближневосточному урегулированию. При этом следует отметить, что немцы делают упор на гражданскую составляющую урегулирования кризисных ситуаций. Берлин поддержал сотрудничество в тех областях, где есть потенциал для взаимодействия – транзит военных и невоенных грузов в 10 Афганистан, подготовка афганских полицейских, борьба с пиратством у берегов Африканского Рога и т.д. Германия сыграла конструктивную роль в разработке новой стратегической концепции НАТО еще в стадии ее подготовки. В «группу мудрецов» под руководством бывшего госсекретаря США М.Олбрайт был включен профессиональный дипломат, бывший постпред ФРГ при НАТО и отставной посол в России Ф. фон Плётц. Учитывая взвешенное отношение Ф. фон Плётца к России, его назначение в совет натовских «мудрецов» было расценено в России как позитивный факт, тем более что количественный состав совета был ограничен 14 экспертами. Новая стратегическая концепция НАТО, принятая лидерами альянса на саммите в Лиссабоне в 2010 году, предусматривает развитие партнерства с Россией. В документе подчеркивается, что партнерство с Россией имеет стратегическое значение, так как оно «способствует созданию общего пространства мира, стабильности и безопасности». Там также отмечается, что, несмотря на расхождения в некоторых вопросах, в НАТО убеждены, что альянс и Россия неразрывно связаны в вопросах безопасности и что прочное и конструктивное партнерство, опирающееся на взаимное доверие, транспарентность и предсказуемость, наилучшим образом послужило бы безопасности сторон. Борьба с международным терроризмом. Значительный прогресс в технике коммуникаций (связь и транспорт) ускорил распространение продукции и идей. Соответственно выросла угроза распространения идеологии терроризма и механизмов его реализации. Федеративная Республика Германии столкнулась с международным терроризмом еще во время XX Олимпийских игр в Мюнхене в сентябре 1972 года, когда арабская террористическая организация «Черный сентябрь» совершила нападение на сборную команду Израиля. Это закончилось кровавой бойней, унесшей 17 жизней. 24 апреля 1975 г. террористы РАФ захватили посольство ФРГ в Стокгольме, требуя освобождения лидеров своей группы. В ходе осады и штурма погибли военный атташе Андреас фон Мирбах и экономический атташе Хайнц Хиллегаарт. С целью оказания давления на правительство ФРГ 13 октября 1977 г. группа палестинских экстремистов захватила пассажирский самолет «Ландсхут» авиакомпании «Люфтганза» с 86 пассажирами на борту и угнала его в столицу Сомали Могадишу, потребовав в обмен на освобождение заложников освободить ряд террористов, в т.ч. А.Баадера из Фракции «Красная Армия». Ночью 18 октября 1977 г. сотрудники специального немецкого подразделения ГСГ-9 провели операцию по освобождению заложников, в ходе которой угонщики были успешно обезврежены: трое террористов застрелены, а один – ранен. После 11 сентября 2001 г., когда были совершены широкомасштабные террористические акты против Соединенных Штатов Америки, тема терроризма получила новое звучание. Западный мир, в том числе и по ту сторону Атлантики, оказался незащищен и чрезвычайно уязвим. 11 Сейчас в Берлине констатируется возрастание целого ряда угроз, в том числе кибертерроризма, распространения радикальных интернет-страниц, радикализации молодежи, попыток террористических структур получить доступ к компонентам ОМУ, «модернизации» методик подготовки терактов и т.д. Новым серьезным вызовом Берлин считает морское пиратство. Будучи участником международной миссии ЕС «Аталанта» и операции коалиционных сил «Несокрушимая свобода» в Афганистане, Германия проявила интерес к выдвинутой Россией идее создать специальный международный суд по рассмотрению фактов корсарства. Подчеркивая важность укрепления соответствующих структур ООН, среди явных приоритетов немцы называют скорейшее присоединение всех государств к 14 конвенциям по борьбе с терроризмом, незамедлительную реализацию Глобальной антитеррористической стратегии ООН, завершение работы над Всеобъемлющей конвенцией по борьбе с международным терроризмом. Выдерживается высокий уровень российско-германского сотрудничества в рамках Римской/Лионской группы «восьмерки», включая обмен информацией по межведомственным каналам, а также по линии комитета экспертов по борьбе с терроризмом СЕ, профильных форумов под эгидой СРН, ЕС и ОБСЕ. Одной из наиболее насущных проблем в Берлине считают обеспечение безопасности киберпространства и защиту критически важных информационных структур. Принятая в феврале 2011 года стратегия по обеспечению информационной безопасности в ФРГ предусматривает создание Национального центра киберзащиты и Национального совета по вопросам кибербезопасности. Защита климата и охрана окружающей среды. Природные катаклизмы не знают границ и требуют концентрации сил всего человечества для противодействия им. Германия остается одним из мировых лидеров в области охраны окружающей среды, борьбы с изменением климата и помощи устойчивому развитию. В рамках этого блока Берлин стремится содействовать выработке общеесовской позиции по защите климата в мировом масштабе после 2012 года (истечение срока Киотского протокола), единой общеевропейской стратегии в области энергоснабжения и энергобезопасности, ориентируясь на повышение энергоэффективности, развитие возобновляемых источников энергии и энергосберегающих технологий, на налаживание более тесного сотрудничества между поставщиками, транзитерами и потребителями энергии, ликвидацию зависимости темпов экономического роста от количества расходуемой энергии. Немцами объявлено о досрочном выполнении в 2008 году вытекающих из Киотского протокола обязательств по сокращению эмиссии парниковых газов к 2012 г. на 21% (по сравнению с уровнем 1990 года). В принятой в сентябре 2010 года Энергетической концепции правительство ФРГ об амбициозном плане сократить к 2020 году общего объема выбросов парникового газа в Германии на 40% по сравнению с 12 показателем 1990 года. Более того, к 2050 году предполагается сократить эмиссию ПГ соответственно на 80 – 95%. Энергетика. Вопросы энергоснабжения и энергобезопасности получили новое звучание в постбиполярном мире. Для всех очевидно, что мощные, в том числе быстро развивающиеся, экономики нуждаются в надежном энергообеспечении, и их энергетическая безопасность – обязательное условие устойчивого развития и сохранения глобальной конкурентоспособности. Этот хрестоматийный тезис в полной мере применим к Германии6. По расчетам немецких экспертов импорт ЕС энергии и энергоносителей из России и Центральной Азии в ближайшее время может возрасти вдвое. Дескать, через 20 лет Евросоюзу придется считаться с тем, что 90% ввозимого энергосырья будут поступать из стран с «недемократическими режимами». Поэтому задачей «восточной политики» ЕС является создание стабильного и предсказуемого энергетического альянса как с экспортерами, так и с транзитными государствами постсоветского региона. По мнению Берлина, не в интересах Евросоюза, если Россия и Центральная Азия полностью переориентируются на Азиатско-Тихоокеанский регион. Трансферт демократических ценностей на постсоветском пространстве должен сочетаться с реальной политикой. ФРГ последовательно работала над продвижением проекта «Северный поток», который А.Меркель назвала «одной из крупнейших инвестиций в области газоснабжения». Берлин помогал России и в поиске соинвесторов из третьих стран, и в проведении непростых переговоров со скандинавскими и прибалтийскими партнерами. Выступая 8 ноября 2011 г. на торжественной церемонии по случаю открытия первой ветки газопровода, Д.А.Медведев назвал это долгожданное событие «новым шагом в укреплении взаимоотношений между Россией и Евросоюзом, Россией и Германией», «вкладом в обеспечение энергобезопасности Европы». В конечном счёте, подчеркнул он, ввод в строй «Северного потока» «будет способствовать укреплению режима безопасности в Европе, включая, естественно, и энергетическую безопасность, о которой мы так заботимся, особенно в период экономических сложностей». В этой связи думается, что не стоит драматизировать факт поддержки Германией проекта «Набукко», который представляет собой одну из форм диверсификации поставок энергоресурсов в Европу. Германия была одним из инициаторов и последовательных сторонников учреждения Международного агентства по возобновляемым источникам энергии (IRENA) со штаб квартирой в Абу-Даби. Основным направлением деятельности Агентства должно стать оказание консультационных услуг, создание условий для использования возобновляемых источников энергии, а также финансирование и предоставление соответствующих технологий. Берлин ставит перед собой задачу по увеличению к 2020 году доли возобновляемых См.: Супян Н.В.Энергетика ФРГ: между политикой, экономикой и инновациями//Германия. 2010. – М., 2011. – С. 121 –149 6 13 источников энергии в национальном энергобалансе до 30%, а к 2050 году – до 80%7. Демография. Государственные границы теряют свое значение, с окончанием «холодной войны» свобода передвижения людей в мире значительно выросла. Соответственно выросла угроза неконтролируемой миграции и роста межэтнической и межрелигиозной напряженности. Дальнейшие усилия по формированию пространства свободы, безопасности и права предполагают углубление общеевропейского сотрудничества на уровне полиции и прокуратуры и продолжение борьбы с организованной преступностью и нелегальной миграцией. В этой области страны ЕС договорились об интенсификации диалога со странамипоставщиками и транзитерами нелегальных мигрантов и о выработке механизмов улучшения условий для легальной миграции, имея в виду выход за пределы Средиземноморья и распространение «зоны особого внимания» на соседние восточные и юго-восточные регионы. Проблема мигрантов крайне остро стоит перед сегодняшним немецким обществом. Лица с миграционным происхождением и миграционным фоном, как их именует официальная статистика, являются неотъемлемой частью Федеративной Республики. В настоящее время каждый пятый гражданин ФРГ имеет ненемецкие корни. Что касается стран происхождения, то на 1-м месте выделяется с явным отрывом Турция (21%), затем идут семьи выходцев с территории бывшего СССР – так называемые «поздние переселенцы» (16%), на 3-м месте выходцы из бывшей Югославии (9%)8. При этом семьи с миграционным фоном имеют стабильно более низкий доход, чем семьи коренных немцев. Власти Федеративной Республики много делают для интеграции мигрантов, прежде всего мусульман, в немецкое общество. Но как свидетельствует статистика, социальное расслоение, помноженное на культурно-религиозные различия и нежелание ортодоксальных мусульман принимать западные ценности и интегрироваться, приводит к созданию параллельных миров и возрастанию конфликтного потенциала. Правящей элите ФРГ приходиться признать, что серьезных успехов на этом направлении стране добиться не удалось. Более того, канцлер А.Меркель вынуждена была констатировать провал мультикультурной политики, которая предполагает конструктивный диалог между монотеистическими религиями (прежде всего христианами и мусульманами) и интеграцию трудовых мигрантов в современное демократическое общество. Неотложность решения поиска ответов и реагирования на глобальные вызовы неизбежно требует поиска адекватных форматов обсуждения и решения насущных проблем. Современная германская внешняя политика выстраивается в соответствии с провозглашённым руководством ФРГ тезисом о возросшей роли страны в международных отношениях и её усиливающейся 7 8 Das Energiekonzept der Bundesregierung 2010 und die Energiewende 2011, Berlin 28.092010. – S. 5. Германия. 2011 / Под ред. В.Б.Белова. – М.: Ин-т Европы РАН, 2012. – .С. 124. 14 ответственности за ход европейских и мировых дел. В Берлине считают ООН центральным, наиболее универсальным инструментом поддержания глобальной стабильности и мира. По словам канцлера ФРГ А.Меркель, «Организация Объединённых Наций, несомненно, является тем местом, где могут быть даны обязывающие коллективные ответы на глобальные вызовы»9. Данная позиция идет в русле с российской внешнеполитической доктриной, признающей за ООН центральную и координирующую роль как основной организации, регулирующей международные отношения и обладающей уникальной легитимностью10. Германия – третий по величине плательщик в регулярный бюджет ООН (в 2011 году взнос ФРГ составил 170 млн. долл. или 8,018%). Опираясь на свой финансовый вклад, ФРГ не ослабляет усилий по реформированию ООН и ее Совета Безопасности под вывеской их «адаптации» к новым реалиям с учетом меняющейся международной конфигурации. Берлин настойчиво лоббирует собственную кандидатуру в «клуб избранных», при этом его устраивают два варианта возможного расширения СБ: известное предложение «четверки», предполагающее увеличение численности на десять новых членов (6 постоянных и 4 непостоянных) и так называемая «промежуточная модель», предусматривающая расширение его состава только в категории непостоянных членов. Из-за сложностей достижения консенсуса на основе германского видения новой структуры системы ООН сделан заход на модернизацию Объединенных Наций с финансово-экономической стороны путем создания Всемирного экономического совета – своеобразного СБ ООН применительно к общемировым хозяйственным процессам. В качестве первого шага на этом пути продвигается идея принятия Всемирной экономической хартии по образцу Всеобщей декларации прав человека. В повестке дня ООН Германия акцентирует такие темы, как защита климата, охрана окружающей среды и противодействие природным катастрофам; устойчивое развитие и борьба с бедностью (здесь достаточно упомянуть, что в Бонне разместилось 19 ооновских организаций, специализирующихся в той или иной степени на проблемах окружающей среды и вопросах устойчивого развития стран «третьего мира»); проблемы энергетической безопасности и миротворческая деятельность. Расширение и активизация миротворчества в рамках ООН заслуживают особого внимания, поскольку напрямую связаны с ростом международной ответственности страны, о чем было заявлено руководством ФРГ в 1991 году, сразу после германского объединения. Если в 1991 году во время войны в Персидском заливе немцы ограничились предоставлением западным союзниками исключительно финансовой помощью в рамках «дипломатии 9 Merkel, Angela: Deutschland ist bereit, auch mit der Übernahme eines ständigen Sicherheitsratssitzes mehr Verantwortung zu übernehmen. Rede der deutschen Bundeskanzlerin vor der 62. UN-Generalversammlung (25.09.2007), in: Vereinte Nationen 5/2007. – S. 215. 10 Концепция внешней политики Российской Федерации от 15.07.2008 г.// Режим доступа: http://kremlin.ru/acts/785 15 чековой книжки» (она составила 17 млрд. марок), то в 1992/1993 гг. на территории бывшей Югославии, в Камбодже и Сомали они уже приняли непосредственное участие силами военнослужащих бундесвера и техникой в урегулировании конфликтов. После террористического нападения Аль-Каиды на США в 2001 году Федеративная Республика в 2002 году стала активным участником миссии Международных сил содействия безопасности в Афганистане (МССБ), с 2006 года – временных сил ООН в Ливане (ВСООНЛ/UNFIL), с 2011 года в миротворческой миссии в Южном Судане (МООНЮС/UNMISS) и др. В целом с 1991 года Германия приняла участие более чем в 20 миротворческих миссиях, либо напрямую руководимых ООН, либо осуществлявшихся временным коалициями по ее мандату. Вместе с тем, большинство экспертов негативно оценивают решение правительства «краснозеленой» коалиции поддержать военную операцию НАТО в Косово в 1999 году, не получившей санкции Совета Безопасности ООН. Для немцев очевидно, что на смену постбиполярному миру «поамерикански» грядет многополярность со многими неизвестными величинами. Они считают, что США и государства Европы, объединенные в ЕС и НАТО, миновали зенит своего расцвета, как бы ни была велика их совокупная экономическая мощь. По здешним оценкам, к 2020 г. по макроэкономическим показателям Китай, как минимум, сравняется с США либо обгонит их. В пятерку лидеров войдут также Индия, Япония и Россия. 1 января 2007 г. ФРГ заняла председательское кресло в «восьмерке», выдвинув лозунг: «Развитие и ответственность!». Новый примат энергетической безопасности, волна конкуренции за контроль над полезными ископаемыми вынудили Берлин сделать заявку на то, чтобы уделить особое внимание проблемам «третьего мира», прежде всего Африке, в контексте экономической глобализации. Об этом, в частности, говорилось в программе немецкого председательства, которую канцлер А.Меркель представила федеральному правительству. В программе делался упор на обсуждение таких тем, как энергетическая эффективность в развивающихся странах и сбережение ресурсов, охрана окружающей среды в мировом масштабе, включая соблюдение Киотского протокола, экономическое развитие африканского континента, борьба с бедностью и СПИДом. При этом А.Меркель рассматривает стратегию развития отношений стран «восьмерки» с Африкой как своего рода «партнерство в проведении реформ». Германия адресовала таким образом соседнему континенту доверительный план-послание, который включает в себя целый набор рецептов по его выходу на новый этап развития. Африканские страны должны развивать структуры, которые облегчают приток частных инвестиций, расширять демократические институты, бороться с коррупцией, проявлять бóльшую ответственность, демонстрировать бóльший суверенитет над природными ресурсами. Иными словами, как подчеркнула тогдашний министр по экономическому сотрудничеству и развитию 16 Х.Вичорек-Цойль (СДПГ), главное состоит в том, «хорошо или плохо осуществляется управление» той или иной страной11. С тез пор применительно к «Группе восьми» в Берлине вызрело убеждение, что этот формат утратил свое значение и легитимность в качестве одного из самых авторитетных инструментов по глобальной координации и управлению ввиду мощного индустриального подъема «пороговых стран». В этой связи были предприняты усилия по продолжению запущенного Берлином в 2007 году «хайлигендамского процесса» (ХП) – подключению к работе группы наиболее активно развивающихся государств (Бразилия, Китай, Индия, Мексика и ЮАР). Началась практическая проработка идеи по переходу от «восьмерки» к «двадцатке» (ЕС и 19 государств) или другой структуре (известные предложения мининдел ФРГ Ф.-В.Штайнмайера о «Группе шестнадцати» и канцлера А.Меркель об учреждении по аналогии с СБ ООН «Всемирного экономического совета» по формуле «Восемь плюс»). В настоящее время «Группу двадцати» в Берлине рассматривают как ключевой формат для определения ведущими экономиками мира согласованных подходов к преодолению последствий прошедшего и предотвращению нового кризиса, формированию новой глобальной финансовоэкономической архитектуры и для реализации закрепленных в решениях питтсбургского саммита германских инициатив по обеспечению устойчивого экономического роста. Приоритетные задачи «двадцатки» на современном этапе немцы видят в выработке общей «стратегии выхода» из режима антикризисных мер, путей реформирования международной финансовоэкономической системы на основе принципов многосторонности, а также места и роли «двадцатки» в меняющейся международной системе координат, в ужесточении финансового регулирования, включая согласование единой политики в области налогообложения финансового сектора, противодействие протекционизму в международной торговле. Очевидно, что в германской внешней политике периода «Боннской» и «Берлинской» республики существуют константы, которые, как и отдельные положения Основного закона ФРГ, не подлежат изменению, если не изменятся все внутриполитические основы жизни современной Германии. Эти константы укладываются в характеристику так называемой «евро-атлантической цивилизации», определение которой было дано еще в XVIII столетии. Но многополярный мир уже эволюционировал в сторону однополярности, пускай это даже и некая временная промежуточная стадия в развитии человеческой цивилизации. Федеративная Республика, как никогда ранее, воплощает тип «торгового государства» в отличие от «державного государства», приматом внешней политики которого является проекция во вне своей внутренней мощи. А 11 Frankfurter Rundschau. – 2006, 21. Okt. 17 данному типу в особой мере отвечают мультилатеральные рамочные условия ее международной деятельности. С этой точки зрения, по мнению многих немецких экспертов, возвращение к германской великодержавной политике в том виде, в каком она проводилась до 1945 года, и чего сегодня многие опасаются, практически исключено. И если в XIX – первой половине XX века основу внешнеполитического курса Германии составлял силовой фактор, то сейчас – это высокие технологии, мораль, пример просвещенного цивилизаторства или, как говорят братья Стругатские, «прогрессорства». Германская внешняя политика следует примату оптимизации внутреннего и внешнего благополучия. А это особенно важно в достижении подлинного равноправия и завоевании уважения со стороны окружающих, поскольку в международной жизни вес и престиж государства теперь во многом зависят от того, как оценивают тебя другие.
