3995780_rasskazuyx

Марфа
***
По потолку замкнутого пространства уличной комнаты строем ползли второй
и третий полки муравьиной армии и майским дождём ложились мне на
голову. В этот день я забыла взять зонт и облилась молоком в метро. В
кармане сизого пальто с пожелтевшим воротником позвякивали
металлические кругляшки, которые в скором времени должны были пасть в
грубые руки продавщицы с грязью под ногтями и превратиться в очередной
шоколадный батончик. Я шла быстрым шагом, но меня, то и дело пытался
обогнать низкорослый мужчина с длинными закрученными усами, одетый в
кашемировый пиджак. В том месте, где должны были находиться его ноги,
торчали две тоненькие деревянные дощечки. Спустя несколько метров
спортивной ходьбы, графитный асфальт расступился серой поверхностью
Марианской впадины. Мужчина с разбегу ринулся в воду и через мгновение
скрылся под покрывалом безликой жидкости, на поверхности который
остались лишь дрейфующие вензеля усов. Резкий плевок чайки упал на
асфальт, оттуда начинали тянуться по воде сколоченные на скорую руку
доски: в самом конце причала была привязана лодка. Я оттолкнулась веслом
от выступа и шхуна, изобразив неуверенное движение, поплыла прочь от
берега. Глядя на отдаляющуюся земную твердь, мне захотелось расправить
спину и поднять паруса, но вскоре я пришла к выводу, что, ни первое, ни
второе мне не под силу, и, к тому же, со всей своей обыденной тяжестью на
меня стал наваливаться сон.
***
Шторки век вяло поднимались вверх из-за навязчивого покалывания в
правом локте, принявшем неудобное положение во время сна. По телу
сороконожкой пробежал холодный ветер и застрял между шнурками на
ботинках. Левой рукой, потому что правая была не в состоянии, я полезла в
карман, чтобы позвенеть монетками, но вместо этого обнаружила одну
неприятность: пальто на мне отсутствовало. Второй неожиданностью было
то, что лодка больше не колыхалась, а статично существовала в пространстве,
уткнувшись носом в изъеденную береговую линию. Мне всё так же хотелось
съесть недосягаемый шоколадный батончик.
- Эй, парень, полтоса не найдётся? - спросила я.
- Может, сначала представитесь? - ответил черноволосый мальчуган, поджав
левую ногу и толкая мыском правой ноги коробочку монпансье на
следующий очерченный мелом круг, в центре которого находилась цифра
два.
- Марфа, но можешь звать меня Кокосовой Стружкой, это имя у меня такое
по блютусу с шестого класса. Как телефон первый купили, так и придумала.
- Очень приятно. А меня зовут Алик Гьрьери. Марфа, скажите, вы, должно
быть, грешница?
- Не тебе судить. Полтос есть?
- Нет.
Он пнул полую коробочку и перепрыгнул в следующий круг. На том разговор
и оборвался.
***
Через несколько шагов асфальт резко обрывался и переходил в рассыпчатую
гальку свекольного цвета. Поначалу мне даже нравилось, что подошвы
увязали в дороге, издавая шуршащий скрежет. Но спустя двадцать три метра
и восемнадцать сантиметров пройденного пути галька стала навязчиво
проникать внутрь и оседать на дне ботинок. Особенно страдала правая
ступня: камушки ей попались на редкость агрессивные и несговорчивые. Я
села на скамейку, высвободила ноги из ботинок и начала вытряхивать их.
- Скажи, а ты когда-нибудь видела Кремль? Я сколько живу в Москве, так ни
разу и не видел.
Я повернула голову. Слева от меня сидел красноносый мужчина того самого
возраста, когда танцевать на столе в пьяном тумане на корпоративной
вечеринке уже поздно, а клевать носом в бесконечной очереди оголтелых
бабулей в районной поликлинике ещё рано.
-Да, конечно. А вы думаете, чем я сейчас занимаюсь? Вытряхиваю
безымянные обломки самовластья из ботинок.
- Не умничай, молодая ещё. - с улыбкой произнёс мужчина и, прошуршав
покрасневшей от холода рукой в кармане выцветшей серой куртки, достал
помятую самокрутку.
- У вас второй сигареты не найдётся?
Мужчина порылся в другом кармане, достал сигарету и молча протянул мне.
- Спасибо, - ответила я и убрала её за ухо.
- Куда идёшь-то?
- Главное не куда, а почему.
- Почему?
- Все люди ходят. Привыкли ходить. Куда - не знаю. Никто не знает.
- Слушай ангелов, они подскажут дорогу.
Я хотела было издать презрительно-аспиративное "Ха!", дабы продолжить
беседу, но мой собеседник резко вскочил и побежал стремглав, разбрасывая
руки в разные стороны, к ближайшему подъезду.
***
Передо мной расстилалась многокилометровая, покорно лежащая зебра. То
и дело она вальяжно поднимала грудную клетку, после чего её огромные
ноздри расширялись и дребезжали. Лежала она ко мне передними
копытами, вследствие чего меня с закономерной периодичностью обдувал
весенний ветерок. Я в третий раз чиркнула спичкой о коробок, но она вновь
погасла. Сигарета продолжала беспомощно свисать изо рта. С правой
стороны ко мне незаметно подошла старушка в фиолетовых кедах и до боли
знакомом пальто.
-Девушка, зачем же вы курите? Вы такая красивая.
-Одно другому не мешает- прошамкала я, пытаясь удержать сигарету.
-Девушка, зачем же вы курите? - мягко повторила старушка, улыбаясь
морщинками вокруг глаз - Не хотите купить у меня сыр?
-Монетки в кармане.
Она проворно запустила руку в карман, и оттуда послышалось приятное
позвякивание.
-Девушка, знаете, а у меня завтра день рождения.
Я улыбнулась ей в ответ, и сигарета шмякнулась об асфальт.
-Но я не буду его праздновать, потому что это день смерти моего мужа. Он
умер четыре года назад, и с этого момента я решила больше не отмечать,
теперь это день памяти моего мужа. Мы были очень счастливы в браке, но у
нас не было детей. Зато была собачка. Простите, я, кажется, забыла, как её
звали. Или это была кошка. Совсем всё спуталось.
- А хотите, мы с вами вместе зебру перейдём? У меня как раз рука
освободилась.
- Нет, девушка, не могу я с вами дальше идти, старая уж совсем. Вот и
автобус мой подошёл. Прощайте!
Весенний ветерок в очередной раз потрепал край сизого пальто. Старушка
глубоко вздохнула, широко откланялась спящей зебре и с лёгкостью
вспорхнула в полупустой безномерной автобус, который стал стремительно
сливаться с перспективой убегающих в бесконечность белых, симметрично
лежащих полос.
***
-Знаешь, я очень люблю ползать гусеничкой по квартире, когда никого нет
дома. - сказала маленькая девочка, сидящая на вытянутом стуле . Её
бледные ножки, торчащие из-под чёрной капроновой юбки, беспомощно
болтались в метре от пола , а острые локти вальяжно распластались по
деревянному покрытию барной стойки.
-Сейчас это уже не модно. Я вот люблю заворачиваться в ковёр, а потом
пытаюсь выбраться из него без помощи рук. Весело, и, говорят, для фигуры
полезно, - ответила другая девочка, почти такая же, но всё же немного
другая. Она ловко обхватила маленькой ручонкой гранёный стакан с красной
жидкостью и настойчиво обратилась ко мне - Вас угостить? А то вы как
неприкаянная тут сидите, ничего не пьёте. Неужто у вас похитили пальто?
-Да, именно так всё и было. Здесь это частая практика?
-Ну что вы, - усмехнулась первая девочка, - это только с вами произошло.
-Мне кажется, нам надо представиться. - сказала вторая девочка. - Меня
зовут Фаина, а это моя подруга Анна.
-А я Марфа, но можете звать меня просто Кокосовой Стружкой .
-Чтобы такую гадость выговорить, надо несколько недель перед зеркалом
репетировать, предварительно набив рот орехами. Что пить будешь, Марфа?
-На ваше усмотрение. Вы же угощаете.
-Какая же ты, Марфа, скучная, совсем ангелов не слушаешь. Налейте нашей
знакомой чего-нибудь покрепче и попрочнее.
Через несколько секунд с другой стороны барной стойки в моём
направлении без чьей-либо помощи, как мне показалось вначале, стал
медленно двигаться стакан с мутной жидкостью . Когда дрожащий стакан
подполз ко мне совсем близко, я увидела, что его подталкивала маленькая
муха в платьице, обшитом пайетками. Как только муха достигла своей цели,
и стакан остановился, она резко взлетела под потолок, и стала плавно
кружиться по диагонали. Но вдруг поток воздуха вентилятора подхватил её и
шмякнул прямо об оранжевую липучку, свисающую со стены.
-За что пить будем? - произнесла со вздохом Анна.
-Давайте без лишних вопросов. - Фаина резко подняла стакан и влила
половину содержимого в гортань, как заливают масло в двигатель б\ушного
автомобиля.
Я поднесла стакан ко рту лишь для того, чтобы некая странная субстанция,
находящаяся внутри, обожгла губы. Процесс распития в тот момент
абсолютно не интересовал меня. Меня вообще мало что интересовало, в
отличие от моих собеседниц.
-Марфа, ответьте, как вы здесь оказались и, собственно, зачем? - вдруг
обратилась ко мне Анна.
Взгляд мой упёрся в бесцветный пол.
***
По обеим сторонам узкой улицы жались друг к другу дома цвета пасмурного
неба. Они оставляли всего метр для полосы тротуара, на котором стали
проступать мелкие тёмные точки. Моё левое плечо решило облокотиться на
сутулую спину фонарного столба, бесполезно склонившегося над проезжей
частью. Мне точно помнилось, что в начале улицы, а , может, и раньше мной
овладевала некая цель. Но сейчас я уже никак не могла вспомнить, и решила
перебрать в голове все ингредиенты, произошедшие за последнее время.
Однако это было безуспешно. К горлу подступила тошнота. Видимо, эта
гадость в стакане всё-таки проникла внутрь, решив не ограничиваться
жжением губ.
-Ударь меня!
-Мне грустно.
-Ударь меня!
-Мне пусто.
-Ну же! Ударь!
Я собрала последние силы и стукнула лбом по столбу. Через несколько
секунд после удара лампочка замигала, а потом и вовсе засияла звездой
среди серости пространства. В луче света из-под колпака фонаря стала
парить, медленно спускаясь вниз, некая чёрная субстанция, которая в итоге
приземлилась прямо у моих ног. Я подняла её: это был смятый и изорванный
фантик от шоколадного батончика.
Люся
Люся впала в состояние размягченного мозга. Видимо, по причине того, что
она не спала трое суток, не слышала голосов и не мыла руки мылом. Этой
ночью она, как обычно, была неодета и вышла на кухню, чтобы съесть
вчерашнюю котлету. Котлета располагалась на большой круглой тарелке, а
сверху её накрывало маленькое прозрачное блюдце. Вялое тело Люси
неуверенно просачивалось в темноте среди геометрических объектов,
которые являлись хаотично расставленными в пространстве стульями. Она
поочерёдно переставляла ноги, наступая для большего равновесия с пятки
на носок. Через несколько шагов раздался глухой треск, и Люся
почувствовала расплющенную мякоть под правой ступней и поняла:
произошло нечто ужасное. Имени таракана она, конечно, не знала, как и то,
зачем он ночью совершал пробежку по её кухне, кем были его родители, что
он обычно ел на завтрак и почему уже который день не появлялся на работе.
Длинные усы-антенны незваного коммивояжёра в последний раз дрогнули и
застыли. Люся не любила оставлять следы, поэтому произвела все
необходимые действия по удалению возможной причины их возникновения.
После успешно проведённой процедуры она включила свет. Котлета попрежнему находилась в положенном месте. Однако к моменту поднятия
тарелочки Люся успела передумать и стала передвигаться в сторону
настенных шкафов, уныло свисающих с потолка, как скисшие грозди
винограда. Дверца скрипнула. Внимание сразу же привлекла неряшливо
проделанная дырочка в банке с крупой. Мутно-зелёный глаз, упрямо
просочившийся сквозь отверстие, смог разглядеть пребывающую в нирване
на самом дне баночки крысу Кристину. Её тоненькие лапки были грациозно
уложены на раздутом животе, а редеющий затылок навалился на
пластиковую стенку.
-Ну, здравствуй Кристина.
-Ох, Люся, знала бы ты, ооох
-Что?
-Это прямо как в одной песне поётся, может, знаешь - "мне больно от того,
что мне слишком хорошо".
-Свинья ты, Кристина, а не крыса. Мы же с тобой в прошлый раз обо всём
договорились.
-Прости, сорвалась. А всё понимаешь от чего? Мне опять предложили роль в
фильме, но я отказалась. Да, прямо так сразу и отказалась, даже сценарий
читать не стала. Ты же знаешь, камера ужасно полнит! Я не могу вынести
этой мысли.
-Может, хватит. Я не собираюсь больше выслушивать этот бред. Мы же
договаривались, что на этой неделе ты перебираешься на пятый этаж к Вале
из сорок восьмой.
-Люся, постой, что-то мне нехорошо стало. Заведи, пожалуйста, арию
Альмирены из «Ринальдо». Мне кажется это тот самый момент.
-Ты уверена, что именно сейчас?
-Да, да, быстрее!
Суета прекратилась только через шесть минут, а именно с тем моментом,
когда зазвучала музыка. Люся стояла в центре кухни, обволакиваемая
сопрано, когда раздался резкий хлопок, и из-за приоткрытой дверцы полки
тонкой струйкой потекла крупа. Жёлтая масса ровным слоем ложилась на
пол, и через несколько секунд уже застилала всю площадь кухни. Люся
продолжала неподвижно стоять в центре, пока разрозненные крупинки,
создававшие единое целое, всё прибывали и прибывали. Под плотным
слоем скрылась плита, стол, стулья, тумбочка для телевизора, сам телевизор,
холодильник; в поле зрения оставались лишь унылые настенные шкафчики и
краешек вытяжки, которые в скором времени так же, как и Люся, были
поглощены жёлтой массой. Только когда пространство было полностью
заполнено, Люся решила погрузиться в воспоминания. Она зашла в вагон и
села на пустую скамейку. Напротив неё сидела расплющенная женщина
средних лет в чёрном рыночном пуховике, фиолетовой вязаной шапочке и с
размазанной красной помадой на губах. Эта женщина сидела прямо
напротив Люси и жадно откусывала сникерс, проглатывая вместе с
шоколадкой свою красную помаду, рот, нос и всё оставшееся лицо. Люсе это
не крайне не понравилось, она вышла на ближайшей станции и зашла в
следующий вагон. Перед ней сидела влюблённая парочка. Это были два
бомжа. Их правые ладони были сомкнуты в единое целое, а левыми руками
они чесали друг друга за ухом. Заметив Люсю, бомжи стали перешёптываться
и хихикать, им даже пришлось разомкнуть ладони, чтобы изредка тыкать в
свою попутчицу пальцем и повышать амплитуду смеха. На ближайшей
станции Люся вышла и зашла в следующий вагон. Возле двери,
облокотившись на поручень, стоял седобородый беззубый старик в
потрёпанной кожаной куртке и джинсах с вытянутыми коленками. Он без
остановки шамкал ртом, выкатив глаза на юношу восточной внешности,
стоявшего рядом с ним. Сквозь шум поезда можно было расслышать только
отдельные слова "американцы", " противоракетные установки", "мудаки".
Вдруг он резко повернулся к Люсе и заорал ей в лицо: « Чёго на меня
смотришь? Ты чего смотришь? Интересно тебе? А ну пошла отсюда!". В этот
момент у него изо рта выпала дохлая крыса.
Люся бежала по вычищенному кафелю безымянной станции, потом по
ступенькам вверх, потом снесла болтающуюся стеклянную дверь, потом
продолжила бег по переходу, пытаясь найти достойное оправдание своему
бегу. Потом она выбежала на улицу и понеслась среди низкорослых домов,
толкающих друг друга из-под тешка. Так же она пыталась понять, почему её
ноги никак не устанут от бега, не обмякнут и не начнут умолять о пощаде. На
улице стало резко темнеть, а вскоре свет погас и вовсе, оставив после себя
лишь бледное пятно одиноко болтающейся подъездной лампочки,
свисающей с зелёного потолка. Люсины ноги стремглав полетели вниз,
увлекая за собой всё остальное тело. Она почувствовала затхлый запах и
боль в правом колене, когда обнаружила себя лежащей в лестничном
пролёте между восьмым и шестым этажом. Сверху стал доноситься стук
подошв чёрных лакированных ботинок о грязную плитку подъезда, и Люся
зашевелилась в неуклюжей попытке подняться на ноги. К ней подошёл
мужчина в чёрном пальто и котелке, отбрасывающем непроходимую тень не
лицо.
-Душечка, мне кажется, Вы теряете свою целостность. Сейчас вы
напоминаете мне человека, который ложится спать в пять утра, просыпается
в два часа дня, потом под предлогом глобальных дел проводит время в
беспробудном безделье, пьёт вино из пакета с пластмассовыми друзьями и
жалуется на бессмысленность своего существования. Ваше сознание случаем
не утонуло в эпикуреизме?
-Судя по вашему котелку, я вижу что вы далеко не глупый человек. В таком
случае, зачем вы задаёте мне столь глупые вопросы?
-Мне всё же хочется услышать Ваш ответ.
Люся чуть заметно улыбнулась, ей был крайне симпатичен этот разговор.
-Вот и Вы ответьте мне, Вы боитесь жить?
-Нет, потому что у меня есть конкретная цель, и существование имеет
определённый смысл. Моё пробуждение, моё времяпровождение, мой сон всё имеет мотивацию.
-Значит, боитесь. Это, конечно, очень хорошо, что вы обладаете достаточной
фантазией, чтобы придумать достойное оправдание своему рождению, и ,
может даже, смерти. Однако мне претит врать, тем более самой себе.
Должно быть, Вы отплёвываетесь от всего того, что кажется вам непонятным,
и предпочитаете отдаваться тому, что является доступным вашему сознанию.
Я более чем уверена, что вы даже имеете ежедневник, и может даже не
один, в котором нет пропущенных строчек. По утрам читаете хронику
политических новостей в свеженькой газете, которую выписываете не
первый год, потом кормите кошку, а потом надеваете свои лакированные
ботинки. Да, кстати, вы решили завести именно кошку, потому что сочли это
животное оптимальным для вашего каждодневного графика: кормить утром
и вечером, гладить один раз в сутки, выносить латок раз в двое суток,
выгуливать не надо. Правда, удобно?
-Вообще-то у меня хомячок.
-Простите, я ещё не так хорошо разбираюсь в людях.
-Душечка, а Вам не кажется что вы ищите отговорки так же, как и я?
Человек приподнял указательным пальцем правой руки котелок и тень
покинула его лицо. На том месте, где должны были вырастать надбровные
дуги, глаза, нос и ухмыляющийся рот, было большое зелёное яблоко.
-Следуйте за мной - сказало яблоко.
Люся стала спускаться по лестнице, глядя в спину своему проводнику.
Поначалу она пыталась сосчитать катышки и ворсинки на чёрном пальто, но
потом это занятие ей надоело и она стала смотреть на то, как её ноги
переступали вниз со ступени на ступень.
-Может быть, мы ещё успеем их догнать - пробурчало себе под нос яблоко.
На каждом лестничном пролёте стояла пластиковая миска, наполненная
молоком, а рядом был расстелен небольшой коврик. В прошлый вечер
четверга на белом покрывале снега во дворе сидел чёрный кот и смотрел на
Люсю через призму жёлтых глаз. Она подхватила его за узкую грудную
клетку и отнесла в подъезд. С того времени на каждом лестничном пролёте
стали появляться полупустые миски и коврики, а кот изрядно поправился.
Люсе это казалось крайне приятным, однако забота, проявленная жителями
дома, не лишала кота статуса бездомного.
-Правда, удобно?
-Что? - спросило яблоко,- скоро мы уже будем на месте, осталось буквально
несколько минут.
Лакированные ботинки цокали слаженно и старались избегать трещин,
попадая в каждый квадрат подъездной плитки. Чуть подрагивающей рукой
Люся убрала волосы за ухо: её всегда смущало присутствие рядом
маниакально-депрессивного педантизма. Через пару лестничных пролётов,
на верхней ступеньке, человек в чёрном пальто резко остановился,
пропуская пробегающего мимо чёрного кота, и Люся от неожиданности
врезалась в его спину. Чёрный комок шипящего кота, освещённый тусклым
облаком света лампочки, быстро скатился вниз по лестнице, убегая от вяло
скачущего со ступеньки на ступеньку зелёного яблока. Люся отшатнулась
назад и закрыла рот руками. "Ой", - подумала она - «и куда же мне идти
дальше?". Она прислонилась затылком к стене, скрестила ноги и достала из
кармана сигарету. Жиденькие струйки дыма медленно рассеивались в
воздухе, смешиваясь с затхлым запахом мусоропровода.
Не успела Люся докурить сигарету, как заскрежетали лифтовые тросы, и
двери плавно разъехались. Из яркого света бездонного лифтового проёма
стали суетно появляться тени самых разнообразных людей, держащих
различные предметы в руках: от электрического чайника и банок с крупами
до сутулого оранжевого торшера, в котором Люся узнала своё наследство,
оставшееся ей от прабабушки. Когда людей на узкой лестничной площадке
скопилось столько, что их последователи не имели возможности выйти из
лифта, чей-то звонкий голос скомандовал спускаться вниз, и процессия
нехотя затопала по ступенькам. Люся вытянула шею, и взгляд её живо
забегал в поисках обладателя голоса. Им оказался рыжеватый низкорослый
мужчина в зелёном атласном костюме, пытающийся удержать на плече
вытянутый тёмный ящик. Своим видом он напоминал Люсе
среднестатистического телеведущего, заправляющего безвкусной
развлекательной программой. Она затушила сигарету пяткой ботинка и,
просочившись сквозь кишащую толпу, подошла к нему.
-Скажите, может быть, Вы знаете что здесь происходит? И почему этот
мужчина тащит торшер моей прабабушки?
-Вообще-то здесь никого не волнует что происходит. Я даже немного
удивлён вашим вопросом. Пойдёмте со мной, по дороге расскажу.
Низкорослый мужчина стал уверенно протискиваться среди безликой массы
вниз по лестнице, крепко обхватив ящик двумя руками, и только когда они с
Люсей вырвались вперёд, возглавив процессию, он продолжил разговор.
-Вы наверное знаете одного такого французского мыслители, обитавшего в
семнадцатом столетии, Жан-Жака Руссо, а, может, и не знаете. В целом, это
не столь важно. А важно то, что в своих работах он зачастую указывал на то,
что люди теряют своё природное начало, что человеческий разум
окончательно погряз в рассуждениях о науках и искусстве, что люди
оторваны от земли. Вот мы и спускаемся вниз. Так ведь всем будет лучше.
Люся вскинула брови, но ничего не ответила.
-А ещё, знаете ли, на прошлой неделе у нас закончился Beaujolais nouveau.
Вот так с прошлого четверга больше никто не постигает. Кстати, Вы первая,
кто поинтересовался, зачем мы спускаемся вниз. Не хотите совершить этот
путь с нами, у меня как раз есть место для Вас.
И он поднял крышку, плотно прилегающую к вытянутому ящику. Внутри него
была давящая пустота. Люся испуганно замотала головой и ускорила свой
шаг, который незаметно для неё инстинктивно перешёл в бег.
Куда же Вы? - крикнул ей в след мужчина, но Люся уже неслась стремглав
вниз по лестнице, пытаясь скрыться от настигающей её толпы. Для большего
ускорения она сначала перепрыгивала через две ступеньки, потом через три,
четыре. С каждым скачком дыхание сбивалось всё сильнее, ноги слабели, а
гудение толпы только нарастало, и вскоре переросло в гулкий вой, который
мешал ей сосчитать, сколько ступенек она перепрыгнула на этот раз. Вдруг
возле её ног мелькнула изящная чёрная масса, и Люсина нога уткнулась в
мягкое тело бездомного кота. Кот взвизгнул, и Люся кубарем полетела вниз в
темноту.
Сколько времени она пробыла в темноте, Люся не могла осознать, пока её
веки не стал щекотать мягкий свет. Она почувствовала режущие маленькие
крупицы под правой лопаткой и медленно открыла глаза. Её размякшее тело
неподвижно лежало на кухонном полу среди рассыпанной жёлтой крупы,
ноги были согнуты в коленях, а правая рука, как змейка, извилась между
ножек стула. Люся повернула голову вправо и увидела таракана, шустро
передвигающего лапками, и несущего на своей широкой спине вчерашнюю
котлету.
Сонечка
Тяжесть в височной области стальным шариком стала перекатываться по
всей черепной коробке. Сапог смачно скользнул по слюнявой поверхности
солнца и уткнулся носом в рыхлую землю. Сегодня Сонечка Соскребаева
снова рассыпала корзинку со смородиной, возвращаясь домой после
утреннего сбора. Красные ягодные шарики, как сигаретные искры,
фейерверком разлетелись в разные стороны и, соприкоснувшись с почвой,
неподвижно застыли на мгновение, а после начали плавно утопать в
свежеразмякшей после дождя земле. Сонечка бросилась коленями в грязь,
испачкав свою веснушчатую кожу и подол постиранной вчера юбки. Пока она
пыталась аккуратно засучить рукава, во избежание их дальнейшей
помятости, ягоды успели полностью скрыться под вязким покрывалом.
Сонечка замедлила движения, а вскоре и вовсе её тело приобрело
неподвижную позу. Она задержала дыхание и стала плавно поворачивать
голову, чтобы охватить взглядом всю панораму (наступил тот самый момент
созерцания, который она так любила): вокруг растянулось гладкое зелёное
поле, окаймлённое вдалеке, с одной стороны, острыми рейками леса, и
сливающееся с бледнеющим небом с другой. А Сонечка стояла на коленях в
грязной луже, превратившейся за ночь в целой отрезок узкой дороги,
разделяющий зелёную гладь на две части. Сонечкина грудная клетка
приподнялась от глубокого вздоха, а ноздри затрепетали, пропуская внутрь
свежий сырой воздух, как вдруг что-то ткнуло её в спину тупым предметом.
Сонечка встрепенулась всем телом и обернулась: на неё уставились два
стеклянно-масляных коровьих глаза с проседью редеющих ресниц.
-Садись, за бесплатно прокачу. - довольно внятно сказала корова, дожёвывая
прядь сухой травы.
Корова молча мчала Сонечку по свежей глади поля в сторону проступающих
из-за горизонта стройных реек леса, изредка посапывая от того, что копыта
увязали в мягкой почве. Сонечка крепко обхватила пятнистые бока ногами и,
для пущей уверенности, взялась за симметрично расставленные на плоской
макушке рога. Корове это крайне не понравилось, и она замотала головой.
Тогда Сонечка разжала пальцы и обвила тоненькими ручонками её широкую
шею, прильнув щекой к гладким, но жёстким волоскам, покрывающим всё
тело коровы. Думала Сонечка о судьбе России, и дума её была так же
тяжела, как и дыхание коровы. Лёгкий ветерок, теребящий девичьи волосы,
усиливался, проводя тёплой ладонью по глади травы, коровьей шерсти и
Сонечкиным костлявым коленкам. Корова доскакала почти до самого леса,
остановилась и, пытаясь отдышаться, произнесла:
-Твоя остановка, слезай давай, все рёбра мне смяла. Фуф, а Европа-то
полегче была.
Сонечка медленно сползла на землю и хотела похлопать свою спутницу по
шее, но та фыркнула и сразу же развернулась к ней задом, а после и вовсе
ушла.
Неправдоподобную лесную тишину, исключающую даже малейшее
чириканье птички, нарушал лишь треск скрюченных сухих веток под упругой
подошвой резиновых сапог. Вся лесная флора и фауна была погружена
умиротворённый послеобеденный сон: птички, растворившиеся в дремоте,
симметрично заполняли зеленеющие жёрдочки, медведь храпел за
контрабасом, а заяц застрял в арфе. Сонечка аккуратными шагами, дабы не
нарушить покой, продвигалась сквозь преграждающие путь кустарники и
орешники вглубь леса, как внезапно ей на голову целенаправленно упала
шишка.
-Ты чего тут шуршишь? Спать не даёшь. - сова с недовольством заёрзала
плечами.
-Да я вот всё хожу и думаю
-Да что ты, все мы тут думаем. Только шуршать при этом не обязательно. сова тяжело вздохнула и вжала голову в туловище.
-Простите, а как мне к Вам обращаться?
-Госпожа Н.
Сонечка незаметно улыбнулась .
-Госпожа Н, рассказать вам, о чём я думаю?
-Что тут рассказывать, и так ясно. О чём тебе думать ещё? Только вот дума
твоя бесполезна и ни к чему хорошему ещё никого не приводила. Один
Гоголь чего стоит, да и тот же Чаадаев. Ох, давай не будем о грустном.
Хочешь историю одну?
-Да, с удовольствием!
-Только подойди поближе, а то я тебя совсем плохо вижу.
Сонечка подошла поближе к склонившейся тополиной ветке, привстала на
цыпочки и пристально посмотрела в спокойно-тусклые совиные глаза.
-Так-то лучше. Ну, так вот. Один мой знакомый ездил как-то в командировку
в Швецию, когда ещё работал в Икее, жил там в маленьком городке и,
вернувшись домой, поведал мне о своих наблюдениях. Говорит: "Иду я,
значит, один по улице, а вокруг так чисто-чисто, дома все ровные,
одинаковые, красивые. У каждого дома свой садик есть, кусты в нём
пострижены, газон ровненький, и сидит в каждом садике по керамическому
гному. Сплошная идиллия. Иду я, иду, и с каждым шагом во мне всё сильнее
начинает пульсировать мысль: вот наложить бы кому-нибудь под дверь,
чтобы почувствовать себя дома, чтобы всё стало родным и приятным, а
потом ещё садового гнома слямзить на память". Вот такая история.
Сонечка крепко задумалась и запрокинула голову к небу. Сквозь нависшие
зелёные пальцы деревьев пробивался яркий кусочек лазури и отбрасывал
лучистые пятна теней на её веснушчатое лицо. Сова громко ухнула, почесала
правое крыло и раскрыла клюв, дабы продолжить начатый разговор, как
вдруг из-за орешника зазвучал голос
-Прекрасная заблудшая душа, не слушайте то, что говорит эта почтенная
дама, вы же понимаете: она не в себе.
Среди гущи зелени нарисовалась фигура статного мужчины средних лет в
белом балахоне и слегка покосившемся на носу пенсне.
-И вам добрый день, господин Ч. - спокойно произнесла сова.
Господин Ч. плавно поправил указательным пальцем пенсне и вежливо
улыбнулся.
-Сударь, вы что, опять съели на завтрак свою селезёнку? – поинтересовалась
сова.
-Это опять мои мысли распускают дурные слухи, прошу вас не вдаваться в
детали. Хотя мы ещё продолжим наш разговор, вы же понимаете, что я здесь
сейчас не за этим. – произнёс господин в белом балахоне, медленно обходя
куст ежевики. – Юная дама, скажите, как вас зовут?
-Сонечка.
-Сонечка, я, кажется, знаю, куда вы направляетесь, только дороги вам одной
не найти. Могу вам в этом помочь, если вы, конечно, не против.
Они вышли на узкую асфальтовую тропинку, извилистым шрамом
прорезающую гущу леса, которая, как ни странно, оказалась совсем
недалеко от места их первой встречи. Господин в белом балахоне рукой
указал направление, а сам направился обратно в кусты.
-Куда же вы? – жалобно поинтересовалась Сонечка.
-Подождите минутку.
Господин Ч. на некоторое время скрылся в кустах черёмухи, что уже казалось
Сонечке привычным для него поведением, и вернулся весь сияющий, с
небольшим белым велосипедом в руках. Он аккуратно поставил велосипед
на асфальтовую тропинку, оседлал его и прозвонил несколько раз в
хрипатый звонок.
-Милое создание – обратился он к Сонечке,- присаживайтесь на багажник.
Господин Ч. Плавно крутил педали так, что были видны очертания его сухих
коленей сквозь белую ткань балахона. Сонечка неуверенно держалась на
багажнике, то и дело ощущая всем телом неровности дороги, по которой они
неспешно двигались в известном направлении.
-Вы знаете, недавно мне приснился удивительный сон, - произнесла,
высовываясь из-за широкой спины, Сонечка.
-Да? Ну, мне кажется, это повод, чтобы его рассказать мне. Тем более что
сны имеют особенное свойство быстро забываться. Один мой знакомый,
любитель сновидений, записывает все свои сны в специальную тетрадочку, а
потом, к сожалению, имеет дурную привычку зачитывать мне свои записи с
выражением безграничной важности. Ой, простите, я не имел в виду ничего
дурного и совсем не хотел вас обидеть. Вы можете смело рассказывать, что
же вам приснилось.
-Этот сон показался мне довольно необычным. Я сидела на деревянном
стуле возле высокого кирпичного дома, и стул стал медленно подниматься
вверх. Сначала я испугалась, что могу свалиться с него, но он оказался вполне
устойчив и поднимался плавно, так что моё волнение в скором времени
прошло. Стул поднимал меня всё выше и выше над землей вдоль стены
дома. Я с любопытством заглядывала в окна, в которых по большей части
ничего не было видно по причине занавесок, любовалась разношёрстными
видами Москвы, и неожиданно поняла, что мой полёт на стуле совершается
не просто так. Сделалось предельно ясно, что я преследую определенную
цель, точнее, не я, а стул, точнее, стул выступал в роли фатума, неизбежно
ведущего меня к этой цели.
Господин Ч.в этот момент прозвенел в хрипатый звоночек и чуть заметно
хихикнул. Сонечка покрылась румянцем, но продолжила рассказывать.
-Я поднялась так высоко, что уже едва могла различить очертания домов
внизу, рассеянных под блёклой пеленой смога, как стул замер возле
открытого окна всё того же кирпичного дома. Моя рука потянулась за неким
предметом, стоящим на подоконнике, и тут я проснулась.
- И что же это был за предмет? – поинтересовался господин Ч.
-До сих пор не могу вспомнить, но мне кажется, что это была книга.
Глядя на спину в белом балахоне, Сонечка уже могла представить его
напряжённое покрасневшее лицо, пытающееся сдержать приступ смеха.
-Видимо, вам это совсем неинтересно, – грустно произнесла Сонечка.
-Что вы, этот рассказ показался мне очень даже занимательным. Но, по
правде говоря, меня волнуют немного другие темы.
- Какие же?
-Меня больше интересуют сами люди, а не их сновидения.
-Знаете, - перебила его Сонечка – я вас очень понимаю. Я долго думала и
поняла, что мне очень хотелось бы найти такое место, где наблюдается
большая концентрация порядочных людей.
-Что вы, душечка, таких людей не бывает, - мягко ответил господин Ч. –
Порядочный человек нынче – либо мёртвый, либо воображаемый. Думается
мне, что людей надо любить не за достоинства, а за недостатки. Вот сами
подумайте, положительные стороны у всех одни и те же, а недостатки –
разные. Как раз они и придают человеку индивидуальность. И вообще, не
находите ли вы, что любой человек довольно смешон в своих дурных
проявлениях? Ведь все негативные качества произрастают из глупости, а
глупость – вещь смешная. Вот, собственно, мы и приехали.
Сонечка выглянула из-за спины господина в белом балахоне, и
перед ней открылся прекрасный пейзаж: внизу плавно тянулась река,
серебрящаяся в ярких солнечных лучах, вверх от реки поднимался сплошь
заросший деревьями крутой склон, на вершине которого стояли Сонечка и
господин Ч. .
- Ну, вот, душечка, пришло время нам с вами прощаться. Дальше вы уж сами.
И прошу вас, не забивайте голову всякими сновидениями.
Господин Ч. приятно улыбнулся, поправил пенсне, сел на велосипед и исчез.
Сонечка посмотрела ему вслед, которого даже не осталось, а потом
направилась к речке. Она шла по тропинке, протоптанная здесь, суля по
всему, давно, над её головой нависали кроны деревьев, которые плавно
переходили в размашистые кусты смородины, растущие вдоль тропинки, так
что Сонечке казалось, будто она идёт по туннелю, сотканному сплошь из
природной зелени. Она набрала в руку небольшую гость красных ягод, когда
уже вышла на поляну, откуда открывался вид на реку. Сонечка медленно ела
смородину, кладя себе в рот по одной ягоде, и смотрела на реку, как вдруг
заметила недалеко от себя большой обтёсанный камень, на котором было
что-то написано. Она подошла ближе к нему и прочитала «Здесь хотела бы
лежать Марина Цветаева». Сонечка села на траву возле камня, продолжая
есть смородину. Когда, наконец, съела последнюю ягоду, она глубоко
вздохнула, откинулась спиной на траву, закрыла глаза и чуть слышно
произнесла: «Однако не вышло».