Российская академия наук Владикавказский научный центр РАН и Правительства
реклама
Российская академия наук Владикавказский научный центр РАН и Правительства Республики Северная Осетия – Алания Северо-Осетинский институт гуманитарных и социальных исследований им. В. И. Абаева Юго-Осетинский государственный университет им. А. А. Тибилова Дзидзоев В. Д. Дзугаев К. Г. ЮЖНАЯ ОСЕТИЯ в ретроспективе грузино-осетинских отношений Цхинвал 2007 Научный редактор Гаглойти Ю. С., кандидат исторических наук, заведующий кафедрой истории Юго-Осетинского государственного университета им. А. А. Тибилова, ведущий научный сотрудник Юго-Осетинского научно-исследовательского института им. З. Н. Ванеева. Издание осуществлено при поддержке Президента Республики Южная Осетия Кокойты Эдуарда Джабеевича. В монографии В. Д. Дзидзоева и К. Г. Дзугаева исследуются взаимоотношения осетинского и грузинского народов с древнейших времён до 1989 года, рассматриваются вопросы расселения осетин на Южном Кавказе, этнической принадлежности двалов, царствования Сослана-Давида и Тамар, времени «особа», борьбы южных осетин с систематическими попытками их порабощения грузинскими феодалами-тавадами, показан феномен хизанства; раскрыта история освободительной борьбы южных осетин в период Российской революции, исследован геноцид южных осетин грузинским меньшевистским правительством в 1920 г., рассмотрена политическая и межнациональная борьба за автономию южных осетин; показаны проявления грузинского национал-экстремизма в советский период развития Южной Осетии, формирование предпосылок югоосетинского национального самоопределения в борьбе с ассимиляторской политикой грузинских коммунистических властей. Книга рассчитана на широкий круг читателей. 1 Дзидзоев Валерий Дударович, доктор исторических наук, профессор, заведующий Центром исторической конфликтологии Кавказа СевероОсетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В. И. Абаева Владикавказского научного центра Российской Академии наук, заведующий кафедрой политологии Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова, Заслуженный деятель науки Республики Южная Осетия, Заслуженный деятель науки Республики Северная Осетия-Алания. Дзугаев Коста Георгиевич, кандидат философских наук, доцент кафедры философии ЮгоОсетинского государственного университета им. А. А. Тибилова, Государственный советник Президента Республики Южная Осетия, президент Фонда поддержки молодёжных программ «Фаранк». 2 Оглавление Введение .................................................................................... 4 Гл. 1. Ретроспектива этнополитической истории южных осетин с древнейших времён до начала XX в. ................... 14 Гл. 2. Борьба южных осетин за национальное самоопределение в первой четверти XX века. ..................... 54 Гл. 3. Советский период истории южных осетин. ............... 91 Заключение............................................................................ 141 Документально-иллюстративный материал. ...................... 145 Примечания. ........................................................................ 1955 3 Введение Современный период мировой истории характеризуется обострением противоречия между глобализационными процессами культурной унификации, с одной стороны, и процессами роста этнического и национального самосознания, с другой. Складывание мировых структур экономической, политической, военной деятельности с необходимостью сопровождается появлением столь же распространённых и сильных структур, формирующих общие для сотен миллионов людей стереотипы поведения, языковые нормы, привычки к еде, предпочтения в одежде, жилищах, транспортных средствах и т.д. Эта тенденция отчётливо осознаётся многими народами и вызывает вполне закономерную ответную, охранительную реакцию. В стремлении сохранить и развить свою культурную, этническую самобытность народы начинают акцентировать внимание на проблемах своего языка, разнообразных форм национального искусства (хореография, пение, художественные произведения и т.д.), традиционных обычаев, этикета, национальной кухни. И, естественно, вырабатывается соответствующая политика в этих сферах, принимаются различные перспективные программы государственными структурами и общественными организациями, изыскивается финансовая и интеллектуальная поддержка этнонациональных приоритетов развития. Этот процесс на политическом уровне получает своё выражение в конфликте национальных государств и наднациональных глобалистских организаций. В этом контексте отдельному и глубокому анализу, на наш взгляд, подлежит общеисторическая, но всё ещё малоизученная тенденция роста национально-политического самосознания безгосударственных народов (к каковым ещё недавно на протяжении определённого периода относились южные осетины), объективные предпосылки обретения ими различных форм собственной государственности. «Среди наиболее важных проблем жизнедеятельности любого народа и общества в целом, - пишет об этом президент Приднестровской Молдавской Республики И. Н. Смирнов, - пожалуй, самой важной является проблема его способности к самоорганизации путём создания собственного государства (выделено нами. – Авт.) для коллективного выражения и реализации своих целей и интересов»1. Такая точка зрения на проблему нам представляется обоснованной и логичной. Действительно, «в ходе своего развития, чтобы обеспечить надёжность и безопасность своего поведенческого стереотипа, этнос рано или поздно имеет тенденцию надеть на себя своеобразный защитный скафандр»2, каковым является государство. Речь при этом идёт не только о материальном «панцире», создаваемом государством – территории, политической системе, военной организации, экономике – но и о «панцире» духовном – специальном образовании граждан с целью информирования их об истории народа, развитие специфических форм культуры, воспитание национально обусловленных правил и норм поведения. Государство, в достаточной мере выполняющее защитные функции, не обязательно должно быть мононациональным (моноэтничным); многонациональное государство, если оно содействует развитию этнокультур, не только не хуже, но, наоборот, получает дополнительные преимущества развития за счёт импульса культурного взаимодействия. Таким государством для южных осетин была Российская империя. При всех административных, классовых и иных коллизиях пребывания в имперских подданных для южных осетин имело в целом несомненно позитивное историческое значение. Появилась возможность приобщения к образованию, в том числе и к высшему (через церковные и светские образовательные учреждения), заимствования передовых способов ведения хозяйства, развития медицины (прежде всего защиты от эпидемических болезней). Выходцы из южных осетин добивались больших карьерных успехов в военном деле, в инженерии, в церковной деятельности и т. д. Большую роль играли новые возможности административной 4 и судебной защиты от феодально-захватнических поползновений грузинских тавадов, не оставлявших попыток закабаления югоосетинских обществ. Настоящим Отечеством для южных осетин был и Союз Советских Социалистических Республик. Добившись в кровопролитной борьбе с грузинским национал-экстремизмом в 1918 – 1920 годах права на национально-политическое самоопределение, южные осетины после советизации Закавказья, при всех издержках и ошибках большевистской национальной политики, всё-таки продемонстрировали впечатляющие результаты культурного и экономического развития. В Южной Осетии выросла большая плеяда видных деятелей науки и культуры, оказавших глубокое позитивное влияние на развитие всего осетинского народа. Эти достижения были бы гораздо большими, если бы не репрессии тридцатых годов ХХ века, и если бы не тяжелейшие потери во время Великой Отечественной войны 1941 – 1945 годов. А кроме того, и в составе СССР южные осетины ощущали непрерывное, порой весьма жёсткое давление тбилисских властей, всегда стремившихся так или иначе снять с повестки дня «югоосетинский вопрос», ассимилировать южных осетин, затормозить рост их национального самосознания и национально-государственного развития. Однако проблема состоит в том, что тенденция роста национального самосознания южных осетин, абхазов и других народов является естественным, закономерным и неизбежным явлением, и органично укладывается в ряд аналогичных процессов по всему земному шару: борьба шотландцев за свои права и обретение ими восемь лет назад собственного парламента (спустя триста лет после его ликвидации англичанами), баскское национальное движение и укрепление автономии Каталании в Испании, образование новых государств на постюгославском пространстве – в том числе признание независимости Черногории и приближающееся признание Косово; обретение независимости и признание Эритреи, Восточного Тимора; наконец, это самоопределение и перспектива недалёкого признания Республики Нагорный Карабах, Приднестровской Молдавской Республики, Республики Абхазия. Все эти примеры представляются убедительным свидетельством бурного и естественного роста национального самосознания, абхазов, армян, шотландцев, басков, каталанцев, албанцев и других народов, которые никогда не откажутся от идеи создания своих национально-государственных образований, и ради осуществления этой идеи они готовы вести национально-освободительную борьбу (включая и вооружённую её форму). Южные осетины в этом отношении не являются исключением. Другое дело, что для них эта тенденция в её естественно-историческом, эволюционном развитии была прервана, причём на протяжении ХХ века дважды, и прервана насильственно: оба раза, в 1918 – 1920 годах и в 1989 – 1992 годах, грузинский националэкстремизм осуществил вооружённые нападения на южных осетин с целью окончательного решения «югоосетинского вопроса». Оба раза эти нападения были в конечном счёте отбиты, а процесс национально-государственного строительства южной ветви осетинского народа получал вынужденное ускорение, связанное с трагическими событиями: приходилось рывком, перешагивая через ступени эволюционного движения и принося большие жертвы, осуществлять абсолютно необходимые для национального (этнического) выживания мероприятия по созданию государственного «щита». И если в первый раз дело закончилось образованием в 1922 г. Юго-Осетинской автономной области в составе Грузинской Советской Социалистической Республики, то во второй раз, в 1990 г., вопреки жёсткому противодействию грузинских властей, образовалась Республика Южная Осетия, самоопределившееся независимое государство, добивающееся своего признания и воссоединения с Республикой Северная Осетия – Алания в составе Российской Федерации. Актуализация для южных осетин указанной тенденции роста национального самосознания, процесса национально-государственного строительства, нуждается в своём глубоком объективном научном исследовании средствами истории, политологии, культурологии, религиеведения и др. Заметим, что актуальность такого исследования обуславливается не только указанной причиной. Не менее важной причиной является необходимость 5 комплексного изучения нынешнего состояния национально-государственного самоопределения южных осетин. Задача эта имеет несколько составляющих. Во-первых, анализ государственности южных осетин: её зарождения, развития, прерывания, существующей формы, потенциала государственного строительства, приоритетов, политического институционализма, ментальных структур, экономического и военного развития, этнокультурных усилий и т. д. Будучи предметом острого этнополитического противоборства – и не только между сторонами в конфликте, то есть Южной Осетией и Грузией, но и между более сильными политическими величинами – государственность южных осетин зачастую искажённо, неадекватно отражается в средствах массовой информации ближнего и дальнего зарубежья, а также и в экспертных материалах и публикациях. В этом отношении показательна, например, статья Д. Орешкина (Фонд «Меркатор»)3. Написанная в знаковом ёрническом ключе, являющемся в определённом кругу российских экспертов и публицистов признаком хорошего тона, она вроде бы призвана произвести на читателей впечатление выступления автора-патриота – радетеля за геополитические интересы России. Однако законно избранную власть самоопределившейся Республики Южная Осетия автор именует «откровенно криминальным режимом», проявляя солидарность с недоброжелателями России на Западе, не говоря уж о политически ангажированных грузинских должностных лицах и журналистах Грузии. «Поскольку власть (в Южной Осетии. – Авт.) не способна честно считать голоса, (…) то революция (по типу «оранжевых». – Авт.) возможна, (…) особенно в таких тоталитарных, как самопровозглашённые республики, будь то Абхазия или Южная Осетия»4, - утверждает Д. Орешкин. Ясно, что в таких мифических заключениях заинтересованы политические заказчики подобных текстов, или же авторы этой и подобных публикаций элементарно некомпетентны, неинформированы о действительном положении в Республике Южная Осетия. Не вызывает сомнений и то, что для выработки правильных решений по проблеме Южной Осетии и в России, и в Грузии, и в других заинтересованных странах и международных организациях необходимо иметь достаточно полную и научно обоснованную картину происходящих этнополитических процессов. Это тем более важно, что в настоящее время наблюдается повышение напряжённости вокруг Южной Осетии и внимание к ней соответственно привлекается всё большее. Изучение причин, особенностей, характера и специфики государственности южных осетин в этом аспекте актуально и для политиков, государственных деятелей, чиновниковуправленцев, научной интеллигенции, творческих работников, студентов, учащихся учебных заведений и самой непризнанной пока международным сообществом Республики Южная Осетия. Несмотря на небольшие размеры РЮО и соответственно сравнительную компактность её государственных институтов, они представляют собой быстроразвивающийся организм, движение которого надо правильно понимать и вовремя направлять. Именно небольшая территория, небольшой «объём» государственности южных осетин диктуют необходимость особо взвешенных и продуманных решений, так как любая ошибка немедленно и болезненно сказывается на всём югоосетинском обществе. Необходимо подчеркнуть, что изучение государственности южных осетин актуально и для северных осетин, что не нуждается в особой аргументации. Мы констатируем наличие понимания этого обстоятельства в научном и политическом сообществе Республики Северная Осетия – Алания, а также в федеральном центре. Во-вторых, необходимость урегулирования грузино-осетинского конфликта. Здесь мы различаем две политологические, исторические составляющие этой чрезвычайно актуальной проблемы. Одна из них – необходимость урегулирования текущего конфликта, или, иначе говоря, конфликта в узком понимании этого термина, начавшегося со второй половины 1988 года и продолжающегося, с обострениями и затуханиями, по сегодняшний день. По понятным причинам внимание исследователей концентрируется именно на этом текущем конфликте, в первую очередь непосредственно на его политическом оформлении. Выдвигаются 6 различные инициативы урегулирования, предлагаются модели государственно-правовых взаимоотношений Грузии и Южной Осетии, работают над решением проблемы различные организации. Напрямую непрерывную практику реагирования (и в определённой мере предупреждения) осуществляет, как известно, Смешанная контрольная комиссия, включающая в себя в качестве официальных сторон Грузию, Южную Осетию, Северную Осетию и Россию, и в качестве наблюдателя Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе. Конфликт с самого начала является узлом интересов нескольких крупных и влиятельных сил, стремящихся к своим целям на Южном Кавказе, и потому оказывающими в той или иной мере, в том или ином направлении влияние на течение сложных, болезненных этнополитических событий. Конкретный историко-политологический анализ здесь имеет свою специфику и свои задачи, имеется определённый массив наработок, достаточно полно прослеживающих текущую политическую конъюнктуру конфликта и делающих попытки указать целесообразные пути его разрешения. Другая составляющая проблемы привлекает меньше внимания, но по существу является фундаментальной, детерминируя и текущий конфликт (в узком смысле). Необходимо, на наш взгляд, увидеть глубинные корни современного конфликта, берущего начало многие века назад, испытавший различные перипетии, имеющий весьма сложную природу и глубокие основания. И хотя в ходе дискуссий по «историческому аргументу» эта составляющая конфликта в определённой мере освещалась некоторыми авторами5, однако до всеобъемлющего и объективного рассмотрения конфликта ещё далеко. Практически нет взаимоприемлемых предложений, научно обоснованных рекомендаций по урегулированию этого конфликта, имеющего длительную историю, передающегося из поколение в поколение как опасный рефрен взаимоотношений двух соседних народов, и принёсшего неисчислимые беды людям, живущим на этих южных склонах и предгорьях Главного Кавказского хребта. Даже самое взаимосогласованное со всеми заинтересованными сторонами урегулирование грузино-осетинского конфликта в узком смысле термина будет по существу своему не более чем очередным эфемерным паллиативом без урегулирования грузиноосетинского конфликта в широком смысле, без достижения состояния, которое мы возьмём на себя смелость определить как некоторый исторический консенсус, позволяющий бесконфликтное развитие грузино-осетинских взаимоотношений на исторически максимально обозримый, длительный срок, определяемый не наличными политическими интересами сторон урегулирования, а историко-политическим горизонтом, тем пределом прогнозирования-делания, который обусловлен объективными условиями Универсальной истории. Возможна ли разработка и реализация столь кардинальной конструкции исторического (политического, культурологического, конфессионального и др.) консенсуса? Мы полагаем, что это реальная задача. Ответственные исследователи грузино-осетинских взаимоотношений обязаны по крайней мере отдавать себе в ней отчёт и уметь ставить её в необходимой мере, в контексте конкретных исследований. Именно поэтому в данном исследовании мы сосредоточиваем внимание в первую очередь на анализе конфликтной составляющей исторических взаимоотношений грузинского и осетинского народов. Задача эта, по всей видимости, столь же неблагодарная, сколь и необходимая. Мы убеждены, что при наличии доброй воли всегда возможен достаточно беспристрастный, объективный анализ явлений, осложнявших эти взаимоотношения, а зачастую и становящихся причинами подлинных трагедий. По нашему мнению, без объективного, выдержанного в традициях академической науки осмысления «болевых точек» взаимоотношений грузин и осетин просто невозможно преодолеть старые и новые противоречия грузино-осетинских отношений, невозможно выйти на конструкцию принципиально нового их содержания. Может показаться, что авторы данного исследования ставят недостижимые цели или даже пребывают в плену иллюзорных, почти наивных представлений о политическом и историческом процессе, совершающемся вокруг Республики 7 Южная Осетия и на Южном Кавказе в целом. Но есть очевидный и бесспорный аргумент в пользу реалистичности нашего подхода. Ведь аналогичный узел противоречий удалось распутать и создать жизнеспособную конструкцию в Европе. Почему же кому-то должно показаться недостижимым формирование консолидированного, бесконфликтного «большого пространства» на Южном Кавказе? Почему кто-либо должен отказывать в этом праве народам, живущим здесь? В этой связи необходимо констатировать и аналогичную актуальность интеграционного процесса Южной Осетии и Осетии Северной – или, как принято писать об этом в большинстве публикаций по теме, интеграции Юга и Севера Осетии. Южане с этой точки зрения являются не более чем территориально обозначаемой частью единого осетинского народа. Осетины, независимо от места проживания, на протяжении всей своей известной по письменным источникам и устному преданию истории ощущали своё этническое единство. Разделённость осетин является результатом необдуманных, волюнтаристских решений политиков, когда южная часть народа вопреки своему желанию оказалась за пределами государственной границы Российской Федерации. Эта разделённость проистекает известным образом из разделённости административной, осуществлённой в СССР, когда южная часть исконной территории осетин была в качестве автономной области в 1922 г. включена в состав Грузинской ССР, а северная часть в качестве автономной области в 1924 г. (затем – автономной республики в 1936 г.) в состав РСФСР. Но до этого указанного понятия разделённости осетин и Осетии не существовало: народ жил как целое, сообщение между Югом и Севером, хотя и затруднялось зимой, но большую часть года происходило без проблем через ряд перевалов. Абсолютное большинство родов (фамилий) на Юге имело родню на Севере, браки между северянами и южанами были обыденным явлением (свидетельством чему является и семья, в которой вырос один из авторов данного исследования: отец – южанин, мать – северянка). В советский период с развитием автомобильного сообщения контакты между Севером и Югом интенсифицировались, хотя ездить приходилось по утомительно длинной Военно-Грузинской дороге через Казбегский (Крестовый) перевал. Ситуация качественно трансформировалась с открытием Транскавказской магистрали по завершении прокладки Рукского тоннеля: осетины, а вместе с ними и другие народы получили наконец долгожданную возможность практически круглогодичного и практически неограниченного (учитывая пропускную способность ТрансКАМа) сообщения. Наличие этой транспортной коммуникации сыграло чрезвычайно важную роль в развитии текущего грузиноосетинского конфликта, о чём будет сказано ниже. Пока же подчеркнём, что без этой инфраструктурной единицы интеграционный процесс Севера и Юга Осетии был бы крайне затруднён, хотя и не безнадёжен – и в культурном взаимообмене, и в экономической деятельности, и в политической сфере. Заметим, что воссоединение осетинского народа и урегулирование грузиноосетинского конфликта для осетинского народа в целом образно можно сравнить с двумя сторонами одной медали. Наш личный опыт работы в научных разработках по данной теме, а также в политической практике урегулирования, позволяет утверждать, что многие важные аспекты не всегда и полно осознаются сторонами в урегулировании, и даже сторонами в конфликте. До сих пор приходится встречаться с устойчиво бытующим убеждением о том, что Осетию можно и нужно объединить вне зависимости от грузиноосетинского конфликта, или даже именно отталкиваясь от этого конфликта как политически мотивационной опоры. Между тем беспристрастный, неангажированный, не мифологизированный анализ со всей однозначностью показывает, что попытка объединения Осетии без соответствующего, адекватного действия по урегулированию грузино-осетинского конфликта, станет инициированием нового масштабного вооружённого конфликта, тем более ожесточённого, чем более решительно будет проводиться такая политика. Равным образом и наоборот: попытка «закрытия» грузино-осетинского конфликта так, как это представляется многим действующим лицам (в первую очередь, по понятным причинам, 8 представителям «партии войны» в Тбилиси), без решения проблемы сближения северных и южных осетин, также будет означать неминуемое возобновление вооружёной фазы конфликта, как это имело место летом 2004 года. В-третьих, насущную актуальность имеет и такой необходимый элемент процесса, как научное оппонирование учёным – представителям грузинской стороны в конфликте и их апологетам. Объективность, проявлявшаяся в научных исследованиях грузино-осетинских взаимоотношений в работах грузинских учёных в советский период, когда имелся идеологический контроль из союзного центра и когда репутация учёного имела более серьёзное значение для признания научного, общественного и карьерного успеха, напрочь исчезла в конце 80-х гг. ХХ в., т. е. в начале очередного грузино-осетинского конфликта. Заметим, что все эти годы ни разу со стороны грузинских историков не прозвучала объективная оценка прошлого и настоящего южных осетин и их взаимоотношений с грузинами. Ярким примером фальсификаторской деятельности и акцентирования в общественном сознании национал - экстремистских установок является широко популяризованная в Грузии книга «Осетинский вопрос»6, представляющая из себя сборник работ, по замыслу призванный охватить все стороны «вопроса» - от древней истории до юридической казуистики вокруг современной Южной Осетии. По этому поводу с некоторым удивлением один из нас уже констатировал: «Они вплотную приближаются к тому, чтобы не просто сфальсифицировать историю взаимоотношений грузин с осетинами (…), а украсть полностью древнюю и средневековую историю последних»7. К этому следует добавить, что фальсифицированные «научные работы» по грузино-осетинским взаимоотношениям в Грузии выходят регулярно, защищаются кандидатские и докторские диссертации по данной теме, в средствах массовой информации потоком идут соответствующие публикации и выступления. Более того, грузинские учёные, вставшие на позиции национал-экстремизма, поддерживаемые нынешним и прошлыми политическими режимами Грузии, предпринимают активные и целенаправленные усилия по продвижению своих псевдонаучных изысканий в научное сообщество России, Соединённых Штатов Америки, Европы, других государств и континентов. Возможности Грузии, конечно же, на порядок выше возможностей Южной Осетии, и тем большее значение приобретает оппонирование фальсификаторам на строгих, проверенных опытом научных основаниях, с полным и точным соблюдением требований научности, а также, заметим, по мере возможности и соблюдением научной коллегиальности. Недооценивать опасности фальсификаторской деятельности грузинских (и сочувствующих им за пределами Грузии) учёных нельзя, ибо такая деятельность призвана создать условия и предопределить принятие заказанных, запланированных политико-правовых решений по Южной Осетии. Разоблачение фальсификаторов, изобличение провокаторов грузино-осетинского конфликта является в этом отношении столь же важной и необходимой задачей, как и политическая, дипломатическая деятельность по достижению признания самоопределившейся Республики Южная Осетия, как деятельность по обеспечению её безопасности. В настоящем исследовании ставится задача историко-политологического анализа конкретно-исторического процесса национального самоопределения южных осетин на отрезке формирования его предпосылок с древности по последнее десятилетие ХХ века, т. е. до начала современного грузино-осетинского конфликта в 1989 году. Исходя из этого: - показывается автохтонность южных осетин, их исторически длительное, зафиксированное античными, армянскими, арабскими, грузинскими, русскими источниками проживание на территории, мало отличающейся географически от территории сегодняшней Республики Южная Осетия; - выделяются основные этапы взаимоотношений южных осетин с их историческими соседями – картлийцами-иберами-грузинами; 9 - проводится анализ политической истории южных осетин, дефинируемых как органичная часть осетинского этноса в целом, имеющая на различных отрезках своей истории определённую меру самостоятельности, меняющуюся в зависимости от политических и конкретно-исторических обстоятельств; - выявляются причины сближения осетин с Россией, осуществления ими добровольного исторического выбора о вхождении в состав Российской империи; - показывается историческая судьба осетинского народа в составе Российской империи, причины решительного отказа южных осетин выйти вместе с Грузией в 1917 – 1918 гг. из состава России и их борьбы за воссоединение с советской Россией в 1919 – 1920 гг., которая завершилась уничтожением Южной Осетии, геноцидом южных осетин в 1920 г.; - освещается борьба южных осетин за национальное самоопределение в период распада Российской империи и утверждения власти коммунистов, создания Союза ССР; обосновывается вывод о качественно новом историко-политическом содержании тогдашнего грузино-осетинского столкновения, его последствиях; - раскрываются основные черты взаимоотношений грузин и осетин в советский период, выявляется латентное присутствие конфликтной составляющей этих отношений, указываются формы «мягкого», «тихого» геноцида, применяемые против южных осетин в указанный период. В свою очередь, научный анализ с тех позиций, которых мы придерживаемся в данном исследовании, позволяет значительно более объёмно и адекватно раскрыть существо грузино-осетинских отношений, взаимосвязей, и указывает на правильное понимание соотношения этнического и политического компонентов в грузино-осетинском конфликте, который по сей день принято называть – весьма неточно – этнополитическим. Мы надеемся, что положения и выводы данного исследования, имеющие, на наш взгляд, концептуальное значение, окажут помощь научному обоснованию принятия наиболее оптимальных политико-управленческих решений по Южной Осетии, включая проблему урегулирования грузино-осетинского конфликта как таковую в её пространственно-временной локализации, и проблему воссоединения разделённого осетинского народа, что является первоочередной стратегической задачей осетин. Наше исследование будет полезным для экспертов, специалистов, ведущих аналитическую подготовительную работу для должностных лиц; это касается и тех чиновников, которые задействованы в решении проблемы. Надеемся, что монография станет надёжным подспорьем политическим и государственным деятелям, задающим ориентиры и выдвигающим соответствующие программы. Работая ряд лет руководителем югоосетинской делегации в переговорном процессе по урегулированию грузино-осетинского конфликта, один из авторов данного исследования имел возможность убедиться в необходимости (и порой проявляющейся недостаточности) научного историко-политологического сопровождения процесса работы над проблемой. Результаты нашего исследования могут быть также использованы преподавателями школ, высших учебных заведений, а также работниками средств массовой информации, участниками различных проектов неправительственных организаций, Особо следует указать, что, по нашему мнению, главным ожидаемым результатом исследования может и должно явиться изменение в ценностных установках широкого круга людей, так или иначе вовлечённых в указанные процессы, трансформация сознания от конфликтных установок мышления (и даже от мыслей об «исторической обречённости грузин и осетин» на конфронтационные отношения с повторяющимися кровопролитиями) к осознанию возможности и необходимости поиска и нахождения компромиссных решений, укреплению и расширению позитивных элементов и традиций взаимоотношений двух народов. Изменения именно в этой «социальной материи» могут создать условия для выработки соответствующих институциональных форм, в том числе политической конструкции, призванной согласовать жизненно важные интересы грузин и южных осетин и обеспечить исторически длительное безопасное сосуществование. Если и когда эти изме10 нения будут произведены – во имя чего и проводится данное исследование – тогда политическая формула урегулирования, выработка её юридической атрибутики станет делом относительно несложной переговорной техники. Необходимой методологией исследования мы считаем правильное понимание и применение понятия этноса, этничности. Оно дискуссионно. Так, например, известный учёный, политик и дипломат Р. Г. Абдулатипов утверждает, что «человека без национальности нет. И если какой-то умник-учёный утверждает, что национальность не врождённое человеческое свойство, это вовсе не означает, что у этого умника нет национальности. Иное дело, что биологическая принадлежность к нации как бы обрамляется элементами национальной культуры, традиций, воспитания»8. Другой исследователь проблемы Р. С. Хакимов подчёркивает: «Этнический признак - не благое пожелание и, тем более, не злокозненный умысел каких-то «сепаратистов», он даётся по рождению»9. Ещё более определённым является следующее пафосное умозаключение: «Благодарю Судьбу свою за то, что на этот свет родился ОСЕТИНОМ!»10. Ясно, что подобное понимание этничности задаёт жёстко примордиалистские рамки анализа грузино-осетинского конфликта, что ведёт к сущностному искажению любых получаемых выводов. В этом отношении мы согласны с позицией известного российского специалиста, член-корреспондента РАН В. А. Тишкова, считающего, что «этнические группы определяются прежде всего по тем характеристикам, которые сами члены группы считают для себя значимыми и которые лежат в основе самосознания. Таким образом, этничность – это форма социальной организации культурных различий. Исходя из вышесказанного, под категорией народ в смысле этнической общности мною понимается группа людей, члены которой имеют общие название и элементы культуры (в первую очередь язык. – Авт.), обладают мифом (версией) об общем происхождении и общей исторической памятью, ассоциируют себя с особой территорией и обладают чувством солидарности»11. Достаточно «рабочим» представляется и определение С. В. Лурье: «Этнос – это социальная общность, которой присущи специфические культурные модели, обусловливающие характер активности человека в мире, и которая функционирует в соответствии с особыми закономерностями, направленными на поддержание уникального для каждого общества соотношения культурных моделей внутри общества в течение длительного времени, включая периоды крупных социокультурных изменений»12. Известно, что в мировой этнологии и социально-культурной антропологии понятие этничности выдвинулось на передний план с 1970-х годов, и «этническая группа» сменила «племя» в качестве основного понятийного инструмента 13. Что же касается понятия «нация» и связанного с ним понятия «права наций на самоопределение», то для строго научного рассмотрения надо помнить о том, что за рубежом (в мировой науке) под нацией понимается гражданская общность людей, а отнюдь не этническая, и «не нации создают национальные государства, а, наоборот, идея нации рождается среди народов (необязательно культурно однородных) как политическая программа… Именно такое понимание заложено и в международно-правовую практику и соответствующие международные документы по вопросам о праве наций на самоопределение. Ни в одном из этих документов понятие «народ» не трактуется как одна этническая общность, в них нет выражения «право нации на самоопределение», ибо нации – это уже самоопределившиеся образования»14. В СССР, в связи с требованиями проведения эффективной, рациональной национальной политики, власть уделяла этнонациональным исследованиям большое внимание. Одной из пионерных (и практически забытых) работ в этой области можно признать исследование С. М. Широкогорова15. Известное сталинское определение нации16, очевидно, преследовало точно определённые политические цели и явилось в этом отношении эффективным инструментом; национальная же политика в СССР, если рассмотреть её результаты по главному критерию – сохранности народов-этносов, продолжения их исторического бытия – оказалась впечатляюще результативной: «Нет такого региона мира, где 11 бы в течение ХХ в., как это было в Советском Союзе, не исчезла ни одна малая культура, и фактически сохранилась вся этническая мозаика страны – огромного государства, в то время как исчезли сотни малых культур в других регионах мира»17. С этим выводом весьма трудно спорить. Вместе с тем навязанная государством в политических целях установка на обязательность и единственность национальной (этнической) принадлежности («пятый пункт») являлась ненаучным по сути ограничением для адекватного изучения этничности – или, что более точно, этнической процессуальности. Попытки преодолеть это ограничение были редки и непоследовательны. Показательно здесь определение этноса Л. Н. Гумилёвым: «Этнос – коллектив особей, противопоставляющий себя всем прочим коллективам. Этнос более или менее устойчив, хотя возникает и исчезает в историческом времени. Нет ни одного реального признака для определения этноса, применимого ко всем известным нам случаям: язык, происхождение, обычаи, материальная культура, идеология иногда являются определяющими моментами, а иногда нет. Вынести за скобку мы можем только одно – признание каждой особи: «мы такие-то, а все прочие – другие». Поскольку это явление повсеместно, то, следовательно, оно отражает некую физическую или биологическую реальность, которая и является для нас искомой величиной»18. Это определение методологически катахретично, представляя собой (с учётом научных и идеологических реалий той эпохи) некую переходную модель от биологизаторского к конструктивистскому подходу к феномену этничности. Несомненная заслуга Л. Н. Гумилёва всё же состоит в том, что он открыл путь для национальной этнологии к нахождению ответа на поставленный вопрос: «…Группы мигрируют, перегруппировываются в новых местах, реконструируют свои этнические «проекты», этно (ethno) в этнографии приобретает неуловимое, нелокализуемое качество, на которое должны реагировать описательные практики-антропологи. Ландшафты групповой идентичности – этношафты (ethnoscapes) – по всему миру перестали быть знакомыми антропологическими объектами, в той же степени, в которой группы больше не являются компактно территориализированными, пространственно ограниченными, обладающими историческим самосознанием или культурной однородностью… Задачей этнографии сейчас становится решение головоломки – какова природа локальности как проживаемого опыта в глобализированном и детерриториализированном мире?»19. Рассмотрение роли этнического фактора в грузино-осетинском конфликте и, шире, в процессе политической самоорганизации южных осетин может быть содержательным и плодотворным лишь с изложенных позиций, ибо мультикультурализм югоосетинского общества предконфликтного периода не нуждается в доказательствах. При анализе исторической ретроспекции южных осетин, их взаимоотношений с грузинами и собратьями на Северном Кавказе, нами используется наработанный на протяжении нескольких поколений осетинскими учёными, а также рядом грузинских, российских и зарубежных исследователей, материал. Интересные материалы изучены нами в библиотеках Юго-Осетинского научно-исследовательского института и Северо-Осетинского института социальных и гуманитарных исследований, где в Отделе рукописных фондов хранятся неопубликованные и малоизвестные материалы, имеющие весомое значение для достижения целей данного исследования. Монография подготовлена в Центре исторической конфликтологии Кавказа СОИГСИ. Необходимые сведения почерпнуты также из архивов Северной и Южной Осетии, Москвы и Санкт-Петербурга, Республики Грузия. Большое значение придавалось частным архивам участников и очевидцев событий истории Южной Осетии, доступ к которым существенно прояснил некоторые вопросы исследования. Не последнюю роль сыграли в этом отношении и личные архивы авторов, собираемые на протяжении нескольких десятилетий и содержащие немало любопытных документов по исследуемым вопросам. Обширную часть источниковой базы составляют материалы периодической печати – газеты, журналы, бюллетени, специальные издания и т.д. Они охватывают временной интервал за более чем полтораста лет. Необходимо подчеркнуть огромную и часто опреде12 ляющую роль средств массовой информации в политическом процессе в Южной Осетии и вокруг неё. Полноценный историко-политологический анализ невозможен без достаточного использования этого информационного массива. Системный историко-политологический анализ предполагает и рассмотрение документов общественно-политических организаций, ставших в последние годы на территории Российской Федерации общественными. Не все они оставили заметный след (как, например, всеосетинское народное общественное движение «Стыр ныхас» («Большой совет»)), степень их участия в событиях весьма различна. Тем не менее эти свидетельства позволяют понять специфику политического процесса и нарисовать максимально полную картину взаимодействия тех или иных политических сил. В настоящее время происходит существенный пересмотр содержания понятия нарративного источника. Считаем целесообразным напомнить, что классическим полем возникновения и функционирования нарратива является история. Но не просто история, а именно теоретическая – история как теоретическая дисциплина. Нам близко понимание нарратива не только и, может быть, не столько как сугубо описательной практики речевых (языковых) актов, сколько как некоторого «конструктора» общественной (политологической) реальности, соотнесённость которого с действительным положением вещей требует отдельного специального анализа. Иными словами, нарратор всегда выступает (в той или иной мере, часто в решающей мере) как экспликатор признаваемой им политикоисторической версии происходящих событий, что по смыслу смыкается с конструктивистской установкой на то, что каждый субъект исторического действия всегда пишет свою версию истории, детерминируемую, как правило, политическими интересами оператора процесса. В ходе работы над монографией мы пользовались компетентными советами своих коллег, видных учёных-кавказоведов, профессоров Ю. С. Гаглойти, Б. В. Техова, Р. Г. Дзаттиати, Р. Х. Гаглойты, Н. Г. Каберты и других, которые помогали нам уточнить отдельные факты рассматриваемой проблематики, за что им выражается наша благодарность. Неоценимую помощь при подготовительной работе оказали З. А. Цибирова и И. И. Плиев. 13 Гл. 1. Ретроспектива этнополитической истории южных осетин с древнейших времён до начала XX в. В конфликтах, где одним из мобилизационных ресурсов является использование этнического (национального) фактора, исторический дискурс всегда играет большую роль. Для таких конфликтов, как грузино-осетинский, где роль этнонационального фактора возрастает до определяющих размеров, борьба за утверждение собственной версии истории является необходимым элементом организуемого политического процесса. Можно согласиться с выводом доктора исторических наук, главного научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН В. А. Шнирельмана, который пишет: «Представления об отдалённом или не столь отдалённом прошлом служат важным политическим орудием и широко используются идеологами и политиками»20. Политическая судьба южных осетин в ХХ веке является ярким тому примером, и особенно в новейший период истории южных осетин, когда они столкнулись с необходимостью, во-первых, отстаивать давно установленные и даже само собой разумеющиеся факты своей истории от фальсификаторских поползновений части грузинских интеллектуалов, и особенно историков, обслуживающих национал-экстремистские установки грузинских инициаторов грузино-осетинского конфликта, а во-вторых, прояснить малоизученные периоды своей истории и предложить цельную, научно аргументированную её версию обществу. Процесс этот сопровождался и неизбежными при таких обстоятельствах конструктивистскими построениями отдельных авторов, призванными скорректировать историческую картину в нужном направлении, «достроить» её до требуемых, определяемых и задаваемых грузино-осетинским конфликтом параметров. Мы, вслед за В. А. Тишковым, «исходим из того, что история как осмысленная версия – это современный ресурс и в принципе каждое новое поколение пишет свою собственную историю, как и в каждом поколении присутствуют конкурирующие версии с разными шансами стать если не единственными, то хотя бы доминирующими. Многие из исторических версий – это те же политические лозунги, но только в форме академического нарратива или псевдоакадемических сочинений»21. Вместе с тем нельзя упускать из виду то обстоятельство, что в пылу историко-идеологического противоборства, стремясь к максимально результативному исполнению политического заказа, учёные и журналисты зачастую игнорируют даже безоговорочно принятые ранее научным сообществом исторические данные, отметают самоочевидные для их оппонентов обстоятельства: ведь история, в первую очередь, всё же является наукой, т. е. всегда содержит в себе надёжно фиксированные и достоверно выясненные исторические знания. Для грузино-осетинского конфликта учёт этого фактора обязателен, так как с этой точки зрения позиции сторон существенно разнятся: для формирования «исторического аргумента» в пользу своих политических устремлений политизированной части грузинских интеллектуалов приходится прибегать к сильным натяжкам, умолчаниям относительно неудобных для них фактов, а порой и прямым фальсификациям. Что же касается осетинских интеллектуалов, то для отстаивания своих научных и политических позиций им в целом оказывается достаточной защита имеющихся исторических фактов в отечественной науке, включая и результаты исследований ведущих грузинских учёных. Роль «исторического аргумента», таким образом, весьма высока для мобилизационных усилий сторон в конфликте и приближения к продекларированным историко-политическим целям. «Именно исторический фактор, утверждает известный учёный-кавказовед Ю. С. Гаглойти, - является решающим аргументом в проблеме легитимизации Республики Южная Осетия и грузино-осетинском (югоосетинском) конфликте в целом. Аргумент этот заключается в том, что согласно более чем достоверным свидетельствам греко-латинских, древнегрузинских и древнеармянских нарративных источников, территория Южной Осетии с древнейших времён являлась частью 14 этнической территории формирования осетинского этноса»22. Таким образом, этногенез южных осетин есть органичная составляющая этногенеза единого осетинского народа. Обращаем особое внимание на то, что этот посыл не оспаривается никем, в том числе оппонентами осетинских историков. Свою этническую родину осетины и на севере Главного Кавказского хребта, и на юге всегда воспринимали как единую Осетию. Самоназвание осетин – «ирон», Осетии – «Ирыстон» (в русском написании – «Иристон»). Термин «Осетия» современными русскоязычными авторами исторически принят (произведён) из «ос», «овс» - грузинизированного варианта этнонима «ас», в изобилии документированного в исторической науке. История осетинского народа, в том числе южной его ветви, является весьма длительной и достаточно сложной для исследования. Понадобились усилия нескольких поколений многих десятков талантливых учёных, чтобы прояснить основные её этапы и сделать некоторые научно обоснованные выводы. В настоящее время можно считать надёжно установленным, что «начиная по крайней мере с VII в. до н.э., когда часть скифов прочно обосновалась на Северном Кавказе, мы сталкиваемся в этом районе с непрерывной цепью ираноязычных племён, остатком которых являются современные осетины. Этногенез осетин – это прежде всего результат длительного внутреннего развития скифо-сарматоаланских племён Северного Кавказа»23. Другими словами, на протяжении более чем 2,5 тысяч лет отчётливо прослеживается этногенетический и культурно-преемственный скифо-сармато-алано-осетинский исторический «ствол», вобравший в себя в качестве органичного элемента также и хорошо различимые следы ассимилированных соседних кавказских этносов иных языково-культурных групп24. Следует подчеркнуть, что западные исследователи проявляли большой интерес к указанной проблематике. В качестве характерных примеров приведём работы Ж. Дюмезиля25, Б. Бахраха26 и А. Алеманя27. Перевод последней на русский язык, осуществлённый в 2003 году, стал заметным событием в научном осетиноведении. Здесь уместно напомнить, что в качестве одного из библейских народов скифы упоминаются в Новом Завете: «…По образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но всё и во всём Христос»28. По свидетельству Геродота, скифы в VII в. до н. э. прошли через Закавказье в Переднюю Азию; поход, т. е. скифское господство на захваченной территории, длился 28 лет. Часть скифов в Закавказье создала государственное образование, фиксируемое на протяжении около 80 лет29. В IV в. до н.э. скифы достигли пика своего могущества под управлением царя-объединителя Атея, они были сильны ещё во второй половине 1 в. н. э.30. Этнокультурную эстафету от них приняли аланы31. Современная научная этимология этнонима «алан» объясняет его как производную форму от общего наименования древних ариев и иранцев «arya»; древнеиранское «aryana» - «арийский», имеющее «безупречное с фонетической стороны осетинское оформление allon».32 Одно из первых свидетельств скифо-аланской преемственности оставил Иосиф Флавий: «Мы раньше объясняли, что племя аланов есть часть скифов…»33. Хорошо известно о вторжении алан в Закавказье в 72 г., когда сильнейшему разорению подверглась Армения и северная Мидия-Атропатена; аланы достигли тогда северо-западного Ирана. Примечательно, что одно из свидетельств аланского проникновения получено японской археологической экспедицией в 1960 г. под руководством профессора Намио Эгами, открывшего катакомбный могильник первых веков н. э. в горной долине Дайламан у юго-западного побережья Каспийского моря. Японские археологи не указали на этническую принадлежность долихокранных погребённых, однако это с достоверностью было установлено исследованиями советских учёных (например, Ю. А. Заднепровского 34). Археологические данные имеют для формирования научных представлений об истории осетин большое значение; понятна поэтому та борьба мнений, которая ведётся вокруг Кобанской археологической культуры. Осетинским историкам приходится противостоять жёсткой установке: «Некоторые осетинские историки утверждают, что осетины издревле 15 живут на этой земле. Если это так, то их культура должна была оставить хоть малый след на этой территории, но его нигде нет: ВСЕ, ЧТО В Т. Н. «ЮГО-ОСЕТИИ» ИЗВЛЕЧЕНО АРХЕОЛОГАМИ ИЗ НЕДР ЗЕМЛИ (…) – ТОЛЬКО ГРУЗИНСКОЕ!»35. Доктор исторических наук Б. В. Техов, хорошо известный коллегам-археологам всего мира по своим многолетним раскопкам Тлийского могильника в Дзауском (Джавском) районе Южной Осетии, в первых своих публикациях при определении этнической принадлежности создателей Кобанской культуры проявлял определённую противоречивость. В 1969 г. он писал о культурной общности горных районов Северной и Южной Осетии в конце II и в первой половине I тысячелетия до н. э.36, однако затем выступил с работами, где утверждал, что Южная Осетия является органической частью Шида Картли37. За это его критиковал Ю. С. Гаглойти, справедливо указавший, что «Б. В. Техов был одним из первых, если не первый, распространивший на Южную Осетию этногеографическое понятие Шида (Внутренней) Картли, что полностью противоречит исторической действительности»38. В изменившихся реалиях грузино-осетинских отношений, связанных с политическим самоопределением Южной Осетии, исчезновением цензуры из Тбилиси, и в условиях всё более усиливающегося пропагандистского нажима грузинских политизированных коллег, Б. В. Техов счёл необходимым публичный пересмотр своих прежних взглядов на проблему, и высказался совершенно определённо: «Сравнительный анализ системы и элементов кобанских и тлийских археологических материалов удостоверяет одну бесспорную научную истину, суть и смысл которой заключаются в том, что создатели Кобанской культуры на северном и южном склонах Центрального Кавказа были генетически глубоко родственны. Их генетическое родство столь явственно, что оторвать их друг от друга не представляется возможным»39. Исследователь делает обоснованный и чёткий вывод: «Создатели и носители этой археологической культуры были ираноязычными племенами»40. Полемизируя в годы грузино-осетинского конфликта с фальсификаторами истории, Б. В. Техов утверждает: «Данные археологии свидетельствуют в принципе об ином этногенетическом процессе. Аланские племена, выделившись из сарматского племенного объединения и обосновавшись на территории Центрального Кавказа, слились с родственными им по языку и культурной традиции племенами древних индо-иранцев, живших здесь со второго тысячелетия до н. э. И лишь по этой причине могло произойти скорое и естественное слияние двух этнических массивов – они, эти племена, были ираноязычными; этническое, культурное и языковое родство способствовало их быстрой этнической «адаптации», их слиянию в один этнос. Осетины, таким образом, вовсе не пришельцы (…), а формировались на Кавказе и являются одним из древних его народов. Осетинский народ – продолжатель традиции создателей Кобанской культуры, их наследник, преемник и продолжатель их духовно-культурной и языковой традиции. Лишь этим объясняется тот факт, что осетинский народ является носителем индоевропейской языковой традиции, её иранской ветви на Кавказе»41. В своей книге «Тайны древних погребений» Б. В. Техов посвящает данной проблеме специальную главу 3 «К вопросу об этнической принадлежности создателей этнокультурной общности Центрального Кавказа в первой половине I тысячелетия до н. э.»42. В свою очередь, в своём содержательном исследовании о раннем периоде истории аланов Н. Н. Лысенко указывает на важное обстоятельство: «Этноним «ас», впервые появившись в форме «асии» на страницах античных источников в I в. до н. э. (т. е. задолго до первого упоминания об аланах), просуществовал параллельно с этнонимом «алан» на протяжении всего исторического бытия аланского народа, подчас даже замещая это наименование в текстах исторических документов. Уже Страбон знает «асиев», которые в числе прочих племён «отняли у греков Бактрию» (Strabo. XI. 8, 2), это же племя в форме «асаев» известно и Птолемею (Ptol. Geog. 5, 9, 16). Помпею Трогу известны «асианы», ставшие царями тохаров (Pomp. Trog. Prol. 42). А. Алемань указывает, что грузинские Оset‘i и Osi, в более древних формах Ovset‘i и Ovsi, являются ничем иным, как вариантом исконного 16 этнонима *as-, в изобилии документированного в восточных источниках как As, в монгольском языке в форме Asud (мн. ч.), в китайских источниках как Asu, а также в среднелатинских формах As, Aas, Assi, Azzi. Этот же этноним известен на иврите в форме Asia, а в древнерусских летописях многократно отражён как этническое наименование ясы. (…) Этноним «ас» (асии Страбона) является изначальным, первичным этнонимом аланов, вероятно ещё более древним, нежели это последующее этническое наименование. (…) Все другие лингвистические формы: ясы – в русских летописях, осы – в грузинских источниках являются лишь искажёнными иноязычными конструкциями всё того же первичного «ас»»43. Между тем усилиями грузинских историков получило весьма широкое распространение, в том числе и среди осетинских учёных, утверждение о том, что используемый ныне этноним осетин происходит именно от грузинского «оси/овси»; в свете вышеизложенного ясно, что исторически и научно более правильным было бы русскоязычное именование Иристона в виде «Асия», «Асетия». «Как и следовало ожидать, - пишет московский исследователь В. А. Шнирельман, страсти достигают своего накала, когда речь заходит о раннесредневековых материалах из Южной Осетии. Например, спор вызывает этническая принадлежность могильников VI – VIII вв., обнаруженных как на территории Южной Осетии (в бассейне р. Большая Лиахва), так и южнее в районе Мцхеты. Основываясь на специфическом сарматском обычае деформации черепа и погребальном инвентаре, тяготеющем к северокавказскому миру, осетинский археолог Р. Г. Дзадтиаты видит в них «алан-осетин», проникавших в Закавказье в эпоху раннего средневековья (здесь В. А. Шнирельман делает сноску, считая необходимым подчеркнуть, что «для ведущих специалистов по аланской археологии это звучит убедительно и в совокупности с рядом других данных позволяет говорить о появлении алан-осетин в долине Большой Лиахвы ещё в V – VII вв.» - Авт.). Напротив, грузинская исследовательница Апхазава находит там только грузин-христиан. (И это при наличии типично языческого обряда захоронения и полном отсутствии христианских атрибутов!)»44. Действительно, есть от чего прийти в недоумение. Однако там же В. А. Шнирельман указывает на ключ к разгадке столь сильной натяжки: «На одной странице она отказывается связывать изученные могилы с аланским миром на том основании, что они сделаны в ямах, а не в катакомбах, как у алан, а на другой готова и «катакомбные могилы» отлучить от аланского наследия, ибо они найдены в неподобающем месте – в центральном районе Картли»45. Сама мысль об аланах-осетинах возле Мцхета для грузинского националэкстремистского мышления, конечно, абсолютно невыносима. История алан на Кавказе неразрывно связана с историей христианства. Исторические источники сообщают, что христианство аланы получили, что называется, из первых рук – от апостолов Андрея Первозванного и Симона Канонита. Об этом сообщают авторы III – V вв. Ориген, Евсевий Памфил, святой Дорофей, Епифаний Кипрский; позже это обстоятельство нашло своё отражение в грузинских хрониках, а также, что весьма важно, в православных Четьих Минеях: «Симон же и Андрей идоста в Аланию»46. В V в. ценные сведения о распространении христианства у алан фиксирует армянский источник «Житие Сукиасянцев»47. Следующий документированный контакт алан с христианством приходится на середину VII в. и связан с историей ссылки одного из столпов православия Максима Исповедника48. Описание его пребывания на Кавказе дают представления о глубоком проникновении христианства в аланское общество, в том числе во властную элиту: именно на это время приходится радикальная конфессиональная переориентация высшей аланской власти – царём становится христианин Григорий, а в Алании источники сообщают о наличии монастыря Иоанна Крестителя. Алания оказалась на стыке борьбы ислама (насаждавшегося в Азербайджане и Дагестане с VIII в.), иудаизма, принятого правителями Хазарии49 в IX в., и христианства, утвердившегося в Армении, Грузии и Абхазии. Попытки Арабского халифата утвердиться на Кавказе встретили противодействие Византии и Хазарии, и аланы выступили как союзники хазар в арабо-хазарских войнах. После первых своих успехов арабы были в конеч17 ном счёте разбиты, военно-политический союз алан и хазар укрепился, и часть аланской социальной верхушки, имевшей с хазарами не только политические, экономические и культурные связи, но и связи династические (брачные), приняла вслед за хазарскими правителями иудаизм: «Именно это способствовало ускоренному проникновению тюркизмов (этническая принадлежность хазар) и определённой части еврейской терминологии в осетинский язык»50. К началу X в. аланы были вполне готовы к христианизации в её каноническом понимании, но политические условия для этого сложились после высвобождения Алании от политического контроля Хазарского каганата. Резко возросла военная мощь алан, развивалась раннефеодальная государственность. В этих условиях активные и целенаправленные действия по христианизации Алании предпринимала Византия. Весьма ценную научную работу по данной проблеме оставил Ю. А. Кулаковский, в своих исследованиях установивший, что «просвещение алан светом христианства совершилось в патриаршество Николая Мистика (…) когда он вторично занял патриарший престол»51. В. А. Кузнецов, анализируя ряд источников по данной проблеме, пришёл к выводу, что «в качестве даты крещения правителя (царя) Алании и его окружения можно принять 916 год. (…) Предлагаемая дата официального крещения и принятия христианства как государственной религии Алании её царём и социальной верхушкой (…) представляется нам вполне обоснованной и вероятной. Это важный позитивный вывод»52. Исследователь подчёркивает, что в 48 главе сочинения Константина Багрянородного «Церемонии Византийского двора» только трое адресатов названы «духовными сыновьями» императора – правители Армении, Алании и Болгарии. Прав В. А. Кузнецов, который по этому поводу писал: «Тем самым Алания вводилась в состав византийской «семьи народов» и приобретала высокий статус, определявший место в иерархии государств»53. В нотициях Алания занимает 61 место вслед за Россией-Русью, причём в качестве не архиепископии, а митрополии. Союз (симфония) светской и церковной властей в Алании складывался медленно, само православие испытывало сильное влияние дохристианских верований54 и в массовом восприятии было сильно упрощено. Тем не менее процесс шёл, в том числе строились культовые сооружения, наиболее значимым из которых является Зеленчукский храмовый комплекс Нижне-Архызского городища в бассейне верхней Кубани. Его северный храм является наиболее крупным и монументальным памятником христианства не только в Алании, но и на всём Северном Кавказе. Следует отметить неслучайный выбор места: долина закрыта горными хребтами, климат мягкий, высота над уровнем моря 1150 м, занимает выгодное положение на одном из главных ответвлений Великого шёлкового пути, а через легкопроходимые перевалы Адзапш и Санчаро имелся кратчайший путь в Севастополис (Сухум). Имелась письменность: по аланскому (староосетинскому) языку в течение XX в. было сделано четыре открытия: Ватиканская (найдена в 1927 г. византинистом Дьюлой Моравчиком) и Венская (1953 г., византинист Юлиан Немет) рукописи с аланскими фразами Иоанна Цеца, Ясский глоссарий (1958 г., Герберт Хунгер, тюрколог), и СанктПетербургская литургическая рукопись с маргиналиями на осетинском языке (1992 г., Сиссе Энгберг, музыковед). Широко известна Зеленчукская надпись, открытая в 1888 г.. Она сделана греческими буквами на осетинском языке и прочитана В. Ф. Миллером, а затем с использованием более совершенного научного аппарата В. И. Абаевым. Глубокие исследования письменности (и, соответственно, языка) алан-осетин принадлежат Г. Ф. Турчанинову55. «Осетинская эпиграфика, - указывает он, - наука молодая. (…) Первая публикация памятников собственно осетинского письма была сделана нами в 1964 году. Это были надписи на камнях Маяцкого городища VII – X вв. на Дону. Они принадлежали подонским аланам, именуемым в русских летописях ясами»56. Правда, некоторые выводы Г. Ф. Турчанинова дискуссионны, и указанный труд в редакторском предисловии также оценивается как «не во всём бесспорный»57. 18 Своего расцвета Алания достигла во время правления царя Дургулеля Великого, оказавшего большое влияние на историю Кавказа и Ближнего Востока. Военно-политический потенциал этого средневекого государства характеризуется династическими браками: сестра Дургулеля Борена вышла замуж за грузинского царя Баграта IV (1027 – 1072 гг.). Их дочь Мария – жена византийского императора Михаила VII Дуки (1071 – 1078 гг.). Дочь Дургулеля Ирину Михаил Дука выдал замуж за Исаака Комнина, брата императора Алексия (1081 – 1118 гг.). На двоюродной сестре Ирины женился правитель Трапезунда Григорий Гавра. Ирину Аланскую византийские летописцы называют «василиссой» - императрицей. В 1068 г. Баграт IV, чьё царство уничтожалось сельджукидами, позвал на помощь своего шурина Дургулеля. Царь аланов прибыл с сорокатысячным войском и разгромил врагов своего грузинского родственника, после чего несколько недель находился у Баграта IV и своей сестры Борены в гостях с множеством «князей Овсетских»58. В 1238 г. началось татаро-монгольское завоевание Алании. Для Алании это был период внутренних противоречий и тяжёлых феодальных междоусобиц. Политически децентрализованная Алания (как Кипчакия и Русь, тоже не сумевшие объединиться) громилась татаро-монголами по частям. Походу на Аланию придавалось большое значение: хан Бату назначил руководителями армии вторжения своих двоюродных братьев Менгу-каана, Гуюка, Кадана. Войска завоевателей были оснащены тяжёлыми метательными орудиями. Главное событие войны, решившее исход борьбы – взятие татаро-монголами наиболее сильного города Алании Магаса. Город был не просто взят. За оказанное ожесточённое продолжительное сопротивление завоевателям он был уничтожен так, что и поныне исследователи не могут найти его точное местонахождение. Всего погибло около 200 000 человек. «В результате кампании 1238 – 1239 гг. значительная часть равнинной Алании оказалась захваченной татаро-монголами, сама Алания как политическое образование перестала существовать. Это была крупнейшая для средневекового Северного Кавказа катастрофа, резко изменившая соотношение политических сил в регионе, перекроившая всю его жизнь и положившая начало новой исторической эпохе…»59. Источники сообщают, что определённая часть феодалов-князей (алдаров) сумела избежать военного столкновения с монголами, изъявила им покорность и перешла на их сторону, сохранив свои социальные (классовые) позиции. Более того, некоторые влиятельные аланы принимали участие в штурме Магаса, т. е. совершили прямое предательство интересов своего народа. Об измене в верхушке аланского общества исторические источники сообщают красноречивые сведения. Так, например, «Юй-ваши был ас. Его отец Еле-бадур (Илья-богатырь. – Авт.) пришёл с правителем его государства и подчинился Угэдэю. Ему было повелено быть в гвардии (…) особо был учреждён отряд асов и ему было поручено командовать ими»60. Те же исторические источники подтверждают, что «Хан-ху-сы был родом ас. Он был правителем владения асов. Когда войска Угэдэя достигли границ его (владения), Хан-ху-сы с народом подчинился Угэдэю», и получил за это «звание «бадура», дана была золотая пайцза и повелено было властвовать над своею землёю и народом»61. Опираясь на данные папского легата Иоанна Мариньоли, посетившего Китай с длительным визитом, а также и на другие источники, В. А. Кузнецов делает вывод, что «после монгольского завоевания Алании имела место крупная миграция в глубь Центральной Азии, в результате которой аланские феодалы, перешедшие на сторону завоевателей, увлекли за собой массу зависимого населения. Это население для Алании было потеряно навсегда, а её людские ресурсы понесли весьма ощутимый урон (причём, судя по источникам, на Восток ушла наиболее активная и дееспособная часть аланского воинства)»62. Численность этой части аланов учёный-алановед оценивает в 100 000 человек. Другая часть аланов ушла на Запад, образовав поселения в Византии, Румынии и Молдавии. Особенную известность получили их селения в Венгрии (область Ясшаг, с центром в г. Ясберень). Потомки этих ясов и сейчас в значительной мере сохраняют национальное самосознание, и хотя они утратили язык, всё же в венгерском, на котором они разговаривают, сохранились десятки и сотни асских слов63. Отметим также растущий интерес к сармато19 аланскому наследию в Великобритании и Западной Европе, ярким примером чему является исследование Г. Рида о «варваских истоках величайшей легенды Британии» - эпоса о короле Артуре64. Однако часть аланов-асов (ясов русских летописей и осов или овсов грузинских летописей) продолжала сражаться за независимость, и сумела сохранить себя как независимый народ, закрепившись в труднодоступных татаро-монголам Кавказских горах на севере и на юге. Посланец в Монголию папы Иннокентия IV Плано Карпини писал в 1245 – 1246 гг. о двенадцатилетней борьбе вокруг одной из крепостей аланов-ясов, которые оказали монголам «мужественное сопротивление и убили многих татар и притом вельмож»65 Были потеряны огромные территории этнического проживания алан, вошедшие в улус Джучи Золотой Орды: «Царство овсов превратилось в мтаварство – княжество, и овсы стали убегать внутрь Кавказа, а большая часть их страны превратилась в пустыню, она извратилась и раздробилась на множество мтаварств, и с тех пор Осетия стала называться Черкесией, или Кабардой»66. Была утрачена письменность, сильно деградировала религиозная и общекультурная жизнь народа. Энергия народа уходила не на национальное развитие и совершенствование, а на элементарное выживание в условиях суровой природы и давления соседних народов. Тем не менее сильно пострадавший народ жил, и вторгшийся на Кавказ в 1395 г. среднеазиатский эмир Тамерлан (Тимур) столкнулся с упорным сопротивлением асов-осетин: «Аланы-осетины окончательно покинули равнину после тимуровского похода (…), что доказывается многими фамильными преданиями, например, Центральной Осетии, отмечающими появление здесь своих родоначальников не ранее XV – XVII вв., периода последней, третьей волны миграции осетин-алан с равнины в горы. Считается, что две предыдущие миграции их происходили при Чингисхане и Батые»67. Таким образом, с научной точки зрения безупречным представляется вывод о том, что «в течение многих тысячелетий не было такого периода времени, когда бы на территории Кавказа, особенно в его Центральной части, не обитали племена индо-европейцев и иранцев, носители ираноязычной традиции. Шли миграционные процессы, кочевой образ жизни заставлял многие племена уходить с насиженных мест обитания, но на территории Центрального Кавказа всегда оставались группы ираноязычных племён. (…) Те группы, которые навеки закрепились в центральной части Кавказа, никогда не теряли свой язык и свою самобытную духовную культуру, особенно в тех регионах, где они проживали компактно. Такими регионами были северные и южные склоны Большого Кавказа»68. Грузинскими оппонирующими историками предпринимаются массированные усилия для того, чтобы утвердить в научном сообществе (не только Грузии) и в общественном сознании собственную концепцию грузино-осетинских взаимоотношений. По этому поводу в 1991 г. была учреждена специальная комиссия, подготовившая и издавшая соответствующий труд69. Южной ветви осетинского народа, равно как и самому понятию Южной Осетии, в праве на историческое, географическое и политическое существование в нём отказывается. Позже, исходя из необходимости продвижения своих историкополитических позиций в русскоязычную аудиторию, в Грузии была издана книга под названием «Осетинский вопрос»70 - сборник статей ряда известных авторов, где также чётко и категорично было заявлено: «В истории не существовало «Южной Осетии» ни как географической, ни как политической реальности»71. Автор одной из статей В. Итонишвили обнадёживает читателей, ожидающих объективности, верной мыслью о том, что «объявлять творцами понятия «Южная Осетия» русских и грузинских большевиков было бы ошибкой», но следующее его утверждение о том, что «указанная топонимическая диверсия имеет гораздо более длительную историю»72, обнаруживает подлинные намерения автора, прилагающего все старания для обоснования отсутствия топонима «Южная Осетия». Грузинский учёный пишет: «К счастью, подобная оценка обстоятельств убедительно подтверждается данными многочисленных иностранных (в том числе и русских) письменных и картографических источников XVIII и начала Х1Х вв., которые в унисон с грузинскими документами однозначно представляют Осетию 20 как страну, находящуюся на Северном Кавказе, а в Грузии фиксируют лишь этническую массу инородцев, именуемых осетинами. В подтверждение сказанного, думается, достаточно сослаться на карту Малой Кабарды, Осетии, Ингушетии и Чечни, датированную второй половиной XVIII в., и карту, составленную в 1801 г. Кавказской Археографической Комиссией. Они, безусловно, прекрасно известны и осетинским, и русским ученым во главе с этнографом-грузинофобом Г. Старовойтовой (ведь обе карты включены в публикации московских и владикавказских авторов) (указываются издания: История СевероОсетинской АССР, М., 1959. С.168; История Северо-Осетинской АССР, Т.1. Орджоникидзе, 1987. С. 220; Н. Г. Волкова. Этнический состав населения Северного Кавказа в ХVIII – начале ХХ века. М., 1974. – Авт.), а также небезызвестным «деятелям» типа А.Чочиева и Т. Кулумбегова, которые уже достаточно преуспели в распространении лживой версии об якобы имевшем место присоединении в 1774 году Южной Осетии (или Объединенной Осетии) к России (?!)»73. В свою очередь, С. Лекишвили утверждает, что «до XIX в. в письменных источниках, как грузинских, так и русских и зарубежных, не зафиксировано ни одного факта использования в отношении Осетии определения «южная» или «северная». Он появляется в письменной продукции, правда, изредка, с 30-х годов XIX века»74. Права на историческую жизнь лишают Южную Осетию не только видные историки, члены-корреспонденты АН Грузии Д. Хахутайшвили и В. Шамиладзе, которые называют Южную Осетию исконной территорией центральной части Грузии и даже базовой территорией формирования грузинского этноса и грузинской культуры. В этой связи уместным представляется вопрос осетинских историков, например, Ю. С. Гаглойти, о том, до каких пределов, в таком случае, простирается северная часть Грузии? К антиосетинской пропаганде подключились многие интеллектуалы Грузии, которые никакого отношения к истории не имеют. Среди них, например, медик, академик Н. Бочоришвили (активный сторонник первого президента Грузии З. Гамсахурдиа), член-корреспондент АН Грузии М. Микеладзе (специалист по строительной механике), экономист Р. Гоциридзе и ещё длинный ряд деятелей науки, культуры, работников средств массовой информации, и, конечно, политиков. Есть, однако, свидетельства иного положения дел. Так, знаменитый зарубежный путешественник И. Гюльденштедт, посетивший по поручению Российской Академии наук в начале 70-х гг. XVIII в. Кавказ, оставил описание географического положения Осетии, где указывал, что она «занимает часть территории высоких Кавказских гор от северных притоков Терека до Лескена, а на юге – на притоках Куры – Арагви, Ксани, Малой и Большой Лиахвы и на притоке Риони Джедо. (…) Осетия занимает не только всю северную часть Главного хребта между Тереком и Лескеном, но частично и его южную часть (…). С юга Осетия граничит с Внутренней Карталинией (Шида Картли)»75. П. С. Паллас писал, что границы страны иронов (осетин. – Авт.) проходят по «северной стороне Кавказа, которые на западе составляют р. Уруп, а на востоке – Терек, на южной стороне Кавказа – р. Рион на западе или Фазис древних авторов, на востоке – р. Арагва»76. В «Кавказском сборнике» В. Чудинов подробно описывает Осетию и пишет, что её «южную границу представляют предельныя осетинския поселения от г. Душета по подошве хребта и потом через реку б. Лиахву немного выше с. Цхинвала (в Горийском уезде), далее по правым притокам этой реки к с. Часавали и, наконец, к верховьям Риона до горы Пасимта. (…) Главный хребет, отбрасывая от себя на западе Осетии у горы Сонгуты-хох боковой отпрыск, направляющийся к юго-востоку, разделяет им страну на две части – северную Осетию и южную. Последняя входит в состав нынешних уездов Горийскаго, Душетскаго и частью Рачинского и занимает пространство, известное прежде под именем Двалетия»77. Отдельно описывается Южная Осетия: «Что касается ущелий восточнаго и северо-восточнаго района южной Осетии, как например: арагвскаго, магладолетскаго, джамурскаго или верхнексанскаго, то они представляют собой резко очерченные углубления (…); ущелья же меджурское, рехульское, нижнексанское имеют наклоны своих боковых поверхностей гораздо отложе и притом покрытые лесом. Из других ущелий заслуживают внимания рокское, джамаг21 ское, зикарское, эриманское, зругское, кошкинское, кешельтское, кударское, бритаульское и др.»78. Это только часть неопровержимых фактов бытования Юга Осетии. Что же касается терминов, то, по мнению Ю .С. Гаглойти, первым зарубежным автором, у которого встречаются термины «Южная Осетия» и «Северная Осетия», был К. Кох, путешествовавший на Кавказе в 30-х гг. XIX в.79 Вообще ситуацию здесь можно было бы признать в известной мере комичной, если бы эти псевдоисторические изыскания не влекли за собой опасных изменений в общественном сознании грузин. Дело в том, что до революции 1917 г. в России понятие и термин Южная Осетия использовались в грузинской историографии, журналистике и публицистике как само собой разумеющиеся. Так, в школьном учебнике выдающегося грузинского педагога и общественного деятеля Якова Гогебашвили (чьё имя известно каждому грамотному грузину) «Бунебис Кари» («Врата природы») для третьего – четвёртого годов обучения, в разделе «Соседние страны» пишется: «Осетины являются горским народом. Они занимают срединную часть Кавказского хребта, от Хевсуретии до Сванетии. Одни из них живут по ту сторону хребта, на его северных склонах, другие на этой стороне, на южных склонах. По этой причине Осетия разделяется на две части: Северную Осетию и Южную Осетию»80. Отметим, что учебник впервые вышел в свет в 1868 г. и ко времени установления советской власти в Грузии, т. е. к 1921 г., выдержал более двадцати изданий. Другой автор географии Грузии С. Робакидзе отмечает: «Хотя Осетия не представляет собой настоящей части Грузии, однако она столь близка нашей стране, что знакомство с ней для нас весьма полезно. …Потустороннюю Осетию называют Северной Осетией, посюстороннюю – Южной Осетией»81. Интересно, что В. Джугели, палач Южной Осетии в конфликте 1920 года, в своих воспоминаниях также использует название «Южная Осетия»82. Вопрос этот исчёрпывающе рассмотрен в работах Ю. С. Гаглойти83, подчёркивавшего, что даже в специальных (современных) грузинских работах по данному вопросу наличествует категорическая установка на то, что «ранее XIX в. не существует грузинских и иностранных письменных источников, в которых бы означенная территория именовалась Осетией или Южной Осетией»84. Однако, например, один из важнейших представителей грузинской исторической науки XVIII в. Папуна Орбелиани рассказывает о карательной экспедиции персидского шаха против ксанского эристава Шанше, под руководством грузинского феодала Гиви Амилахори и Имам-кули-хана, и пишет, что «на этой стороне Осетии («Осетс акет». – Авт.) хан согнал всех с мест и отдал их Гиви Амилахори. Двинулся вместе с ними Гиви с поселил их в Пхвениси»85 (хан вернулся в Южную Осетию с целью грабежа, нарушив мир с осетинами селения (места) Дзимыр («Жамур» в грузинском произношении), но его отряд после первых же бесчинств был окружён и истреблён осетинами, раненый хан успел спастись бегством). Неоднократно упоминается южная часть Осетии (а не компактные поселения осетин в Грузии, как это пытаются представить грузинские авторы) и в дальнейших повествованиях П. Орбелиани. Упоминается юг Осетии в работах видных грузинских историков Вахушти Багратиони, С. Чхеидзе ( XVIII в.), П. Горгиджанидзе (XVII в.), при этом в некоторых грузинских рукописях, а также западноевропейских авторов XVIII в. используется форма «Усети» вместо «Осети». Ю. С. Гаглойти анализирует также «Житие св. Нины» (IV в.), где на её вопрос о местонахождении Мцхета (где по преданию у местных евреев хранился хитон Христа) следует ответ: «Есть страна северная, местожительство язычников между персами и Овсетией, и город там есть Мцхета»86, из чего ясно, что южные границы Осетии имели место много южнее Главного Кавказского хребта. Следует подчеркнуть, что в «Картлис цховреба» есть тому подтверждение – в IV в. персидскому царю «сообщили о размерах и крепости его (Мцхета – резиденции скончавшегося картлийского царя Асфагура. – Авт.) и о близости к нему хазар и овсов»87, где речь идёт, бесспорно, об овсах по южную сторону Кавказа. Аналогичная дискуссия была инициирована грузинской стороной в грузиноосетинском конфликте по вопросу об этнической принадлежности средневековых двалов 22 грузинских летописей (дуалы в армянских летописях). Один из авторов книги «Осетинский вопрос» Дж. Гвасалия посвящает двалам несколько своих публикаций, где отстаивает утверждение об их грузинской этничности, и сетует о том, что при русской царской власти «Барятинский отторг Нарский участок от Тбилисской губернии и передал его Осетинскому военному округу «левого крыла Кавказской линии», который впоследствии вошел в состав Терского округа (а с 1924 года – Северо-Осетинской АССР). Так оказалась отторгнутой от Грузии ее неотъемлемая в течение тысячелетий территория – Двалети»88. В путанице грузинского специалиста любой непредвзятый исследователь разберётся без особого труда. Во-первых, Северо-Осетинская АССР образовалась не в 1924, а в 1936 году. А во-вторых, об осетинской принадлежности двалов писали такие видные грузинские учёные XIX – XX вв., как П. Иоселиани, З. Чичинадзе, М. Джанашвили, Д. Кипшидзе, С. Какабадзе, академики Корнелий Кекелидзе, Георгий Ахвледиани и другие. Писалось об этом, как об исторической аксиоме, и в грузинских газетах и журналах. Так, например, «Имеди», публикуя статью М. Джанашвили, сообщает своим читателям: «Во время царствования в Грузии Амзаспа II осетины из Двалети напали на Картли, оттуда они направились к Мцхета и окружили её (…) Начался бой и осетинские войска были задержаны до вечера, после этого Амзасп вернулся в Мцхета и укрепился там. У Амзаспа было мало войск, все ждали взятия Мцхета осетинами и пленения её жителей»89. Однако так писали многие грузинские интеллектуалы тогда, когда ещё не стоял остро осетинский вопрос, и, тем более, проблема выхода Южной Осетии из состава Грузинской ССР. Тогда ещё многие грузинские интеллектуалы могли писать более или менее правдивую историю осетинского народа, в частности, южной его ветви. В те годы грузинские исследователи истории, в целом интеллектуалы Грузии писали о Южной Осетии, а не о Самачабло или Шида Картли. Конечно, история всегда была и будет инструментом этнокультурной самоидентификации народов, и она, мы уверены, всегда будет активно формировать общественное сознание. Именно поэтому специалисты по истории, как в целом историческая наука, должны нести высокую научную и гражданскую ответственность за свои исторические сочинения, особенно псевдонаучные. С образованием независимой Грузии многие грузинские интеллектуалы по команде политического руководства Тбилиси предали забвению не только важнейшие страницы истории грузино-российских (в более узком смысле грузиноосетинских) отношений, но и такие принципы научно-исследовательской работы, как правдивость, научность и объективность. С начала 90-х годов ХХ в. в специфических условиях межнациональных конфликтов и войн на территории бывшей Грузинской ССР история стала полем ожесточённых идеологическх сражений, в которых отчётливо видно столкновение интересов грузин, осетин и абхазов. В подтверждение сказанного можно сослаться на острую полемику между грузинским историком Дж. Гвасалия и осетинским историком Ю. С. Гаглойти по вопросу об этнической принадлежности двалов. Ю. С. Гаглойти писал: «Конечно, можно было бы пройти мимо выдвигаемых Дж. Гвасалия положений (…). Однако, полемизируя со мной, автор называет защищаемую мной точку зрения об осетинской принадлежности средневековых двалов «дезинформацией». Более того, в недавно опубликованной статье «К вопросу о Шида Картли и Двалети» («Заря Востока» 28 января 1990 г., №25), он квалифицирует эту точку зрения как проявление «паналанизма». Ни больше, ни меньше!»90. Пальма сомнительного первенства в попытках поставить под сомнение осетинскую принадлежность средневековых двалов (туалов) принадлежит грузинскому историку Д. В. Гвритишвили, опубликовавшему в 1949 г. статью «К вопросу об этнической принадлежности двалов и времени переселения осетин (в Картли)». Его программная установка не скрывается: «Если мы признаем двалов за осетин, то естественно мы должны согласиться с тем, что осетины с древнейших времён живут на южных склонах Главного Кавказского хребта; но если подтвердится, что двалы и осетины отличны друг от друга, то тогда и вопрос о переселении осетин потребует другого решения»91. Вторым, видимо, можно считать В. Н. Гамрекели92. Заметим, что ещё в 1849 г. газета «Закавказский вестник» публиковала пока23 зательную надпись на РекомскомI колоколе: «Мы, государь Багратион, великого царя Шанаваза сын, царь Георгий пожертвовал сей колокол святому отцу земли осетинской, молитвеннику Дигории и Двалетии, во здравие наше и царства нашего в год хроникона 372»93 (1684 г. – Авт.). Нет необходимости приводить здесь многочисленные цитаты грузинских, российских и других авторов по вопросу о двалах. Отметим, что местность Осетии Туал (по осетински Туалгом) на всей исторической памяти осетин всегда была населена в подавляющем большинстве осетинами. О сколь-нибудь значительном проживании здесь грузин никакой памяти не сохранилось. Один из авторов данного исследования также туалец, так как село Дзомаг на южной стороне Главного Кавказского хребта, где поколение за поколением живут Дзугаевы, является селом Туалии (Двалетии), равно как и село Закка94 на северной стороне Главного Кавказского хребта, где со времён средневекового осетинского царя ОсБагатара живёт осетинский род Калоевых, к которому принадлежит его мать. Уместно также напомнить, что осетинскую этническую принадлежность туалов-двалов убедительно обосновал видный отечественный этнограф, профессор Б. А. Калоев95, опиравшийся, кроме прочего, на родовое предание. Интересный и хорошо подтверждаемый вывод о туалах и Туалии делает Н. Н. Лысенко: «Четвёртым племенем аланской конфедерации, помимо асов (асиев-асиан), роксаланов и аорсов (аланорсов), являлось, как мне представляется, племя туалов. Возможно, что этноним Twal связан не с племенным названием неких кавказских автохтонов, которое аланы-завоеватели приняли на себя (почему этого не произошло в других местах, с другими этносами, покорёнными аланами?), а непосредственно с самими аланами. Можно предположить, что одно из племён аланской конфедерации – именно то, которое заняло область Центрального Предкавказья Ардоз, имело исконное наименование *Tuwal-As, асы-туалы. В этом случае генезис этнонимов «двалы» и «Двалетия», органичная связь этих этнонимов с последующими нашествиями осов (овсов) на Грузию, равно как и последующее присутствие осетин-туальцев по обе стороны Кавказского хребта, находят своё достаточное и непротиворечивое объяснение. (…) В относительной изоляции от внешнеэтнических импульсов субэтничность *Tuwal-As сохранялась очень долго. Лучшее свидетельство этому – сохранение самоназвания «туальцы» в территориально разграниченных обществах современных осетин»96. Мнение о туалах-грузинах, таким образом, могло возникнуть лишь в виде реализации национал-экстремистских политико-идеологических установок грузино-осетинского конфликта конца ХХ – начала XXI вв. Следует отметить, что имеются достаточно веские основания для вывода о том, что аланы приняли участие в этногенезе не только современных осетин, но и ряда других северо-кавказских народов. Высказывались также мнения о том, что термин «алан» покрывал собой не только этнически близкие народы (племена), но и иные племена, представителей других языковых групп. Возможно, в какой-то мере это и было в действительности, но мы согласны с авторами, придерживающимися мнения преобладающей этнической единосвязности Алании. После татаро-монгольского катастрофического по силе удара Алания перестала существовать, как независимое самостоятельное государство, а этноним «алан» перестал бытовать. В истории южных алан-асов-осов-осетин начался принципиально новый, наиболее сложный и противоречивый этап взаимоотношений с их давним историческим соседом – грузинами (иберийцами, картлийцами-картвелами). Взаимоотношения эти отслеживаются, начиная с появления письменной традиции в регионе. По утверждению одного из выдающихся русских учёных конца XIX – начала XX вв., академика Петербургской АН (с 1911 г.) В. Ф. Миллера, «мы по отношению к оссам можем сделать заключение, что грузины помнили о своих соседях оссах с тех самых пор, как начали помнить самих себя, так I Реком – одно из великих святилищ горной Осетии на территории Республики Северная Осетия – Алания. 24 как оссы в предании о Фарнавазе тесно связаны с началом национального сознания грузин»97. Дей ствительно, по грузинской исторической традиции, получившей фиксацию у Леонтия Мровели (историк XI в.), грузино-осетинские взаимоотношения начинаются вместе с появлением грузинской государственности. В своей «Жизни картлийских царей» («Картлис цховреба», дословно «Жизнь Картли (Иберии, Иверии)») он начинает повествование с этнарха Картлоса, сына Таршиса, сына Иафета, сына Ноя. История первого царя Картли Фарнаваза излагается в связи с нашествием легендарного завоевателя Александра Македонского в Закавказье: «Местные племена привели Александра в изумление своим образом жизни, и он истребил их, пощадив лишь потомков Картлоса»98. Леонти Мровели писал следующее: «Александр (…) и нашёл он всех картлийцев злейшими из всех племён и родов, ибо, прелюбодействуя, не блюли они родства при вступлении в брак, съедали всякую тварь, поедали прах, как звери бессловесные, и об образе действий их нет слов. (…) Дался диву Александр, ибо никакое из племён не творило /ничего/ подобного»99. Известный учёный-кавказовед, профессор М. М. Блиев объясняет мизантропию грузинских тавадов-князей «проявлением подсознательного исторического инстинкта, сохранившегося с того самого времени, когда «грузины съедали трупы мёртвых»»100, приводя в подтверждение свидетельства Д. Багратиони. Трудно обвинить и Л. Мровели, и Д. Багратиони в отсутствии «грузинского патриотизма», или в ангажированности в пользу осетин, абхазов и других соседних народов. Нам, однако, представляются сомнительными и дефиниции типа «подсознательного исторического инстинкта». По Мровели, Фарнаваз, представитель знати города Мцхета (ныне пригород Тбилиси), поднял грузин на борьбу против завоевателя страны Азона и обратился за помощью к осетинскому царю, а также заключил союз с Эгрисским (Западная Грузия) эриставом (правителем) Куджи. Союзники победили и добились независимости, Фарнаваз стал первым царём, объединившим Картли и Эгриси. Одну сестру он выдал замуж за царя овсов, другую – за Куджи. Наследником престола стал его сын Саурмаг. Когда против Саурмага подготовили дворцовый переворот, он бежал, позвал на помощь царя овсов-осов – своего двоюродного брата, и разгромил заговорщиков101. Исследователи давно уже провели анализ этих и многих других имён картлийских царей и высших представителей знати. Так, алано-осетинское происхождение имени Куджи нашло подтверждение в работе М. К. Андроникашвили102. Легко читается на осетинском имя Саурмаг – saw+arm – «смуглорукий»103, дословно «чёрная рука». Известная Армазская билингва (1 – 2 вв.)104 сообщает имена Зевах, Иодманган, Хсефарнуг, которые соответственно без затруднений читаются на осетинском как «ленивый», «тщедушный» (в дигорском диалекте осетинского языка), «наделённый фарном». Скифо-сарматскими являются также имена Артаг, Картам, Асфагур, Ресмаг, Сгадаг и др.105 Касаясь этих этимологий, выдающийся грузинский учёный, академик Г. С. Ахвледиани подчёркивал, что они «правильно растолкованы (…) как осетинские (аланские)»; он делает вывод, что картвельские и овские племена длительно жили общей жизнью, тесно взаимодействуя с последних веков до нашей эры, а взаимоотношения картвельского и овского-осского-осетинского языков можно назвать «скорее взаимопроникновением, граничащим с двуязычием, нежели взаимовлиянием»106. Здесь необходимо отметить, что выдающийся грузинский учёный относил начало тесного взаимодействия картвельских и осетинских племён до последних веков до н. э. – на это указывал проведённый им филологический анализ, требовавший вывода о гораздо более длительных языковых контактах, чем непосредственно алано-грузинские. Выход здесь естественным образом находится в обращении к скифо-сармато-грузинским (картвельским) отношениям, простирающимся к началу VII в. до н. э.107 Вместе с тем, признавая, что древняя антропонимия грузин действительно носит следы сарматского влияния108, грузинский историк Г. В. Цулая считает необходимым предупредить: «Но сарматские имена некоторых грузинских правителей отнюдь не свидетельствуют об их чужеродном происхождении»109. Следует, однако, от25 дать должное научной добросовестности данного автора: комментируя имя «Картам» (внук правителя Эгриси Куджи), он указывает, что в его основе «(варианты Карзан, Кардзам) лежит искажённое скифо-аланское слово карзан – «жестокий», «безжалостный»110. Таким образом, западногрузинский ономастический материал свидетельствует о непрерывной аланской традиции в социальных верхах древней Лазики-Эгриси»111 (государственное образование предков грузин. – Авт.). В этой связи интересной представляется этимология имени знаменитого грузинского царя Вахтанга Горгасала. Имя «напоминает нартовское wærxtænæg (…) - «имеющий волчье тело»»112, при этом в грузинской летописи Х в. он сравнивается с нартом – по осетинской мифологии представителем легендарного народа героев и полубогов. Когда греки захватили Эгриси, Вахтанг бежал в Осетию, и затем, «выступив из Осети, десницею своею отнял у греков границу свою…»113. К аланскому кругу имён относятся имена Радамист, Аспаурук, имя двух царей Кахетии XI – XII вв. Ахсартан – от осетинского «æхсар» - «сила, отвага, доблесть», являющееся фонетически близким именам героев нартовского эпоса осетин Ахсар и Ахсартаг. Наконец, слово «фарн», входящее в ряд древнегрузинских имён, является по сей день живым словом осетинского языка, означающим «общеиранское полурелигиозное понятие (…); будучи дериватом «неба-солнца», оно обозначало всё то благое, источником чего древние мыслили небо-солнце: «небесная благодать», «благополучие», «преуспевание», «благопристойность», «мир», «тишина». Восходит к иранскому *hvarnah- (от hvar- «солнце»); персидскому farr «блеск», «великолепие», «пышность») 114. Иными словами, по мнению выдающегося грузинского историка, академика Г. А. Меликишвили, сомневаться в факте распространения имён этого облика среди представителей картлийской знати нельзя115. Повествование о Вахтанге Горгасале позволяет нам ввести в анализ важный исторический материал. В его жизнеописании указывается, что «в пору, когда Вахтангу исполнилось десять лет, явились бесчисленные войска овсов и полонили от берегов Куры до Хунани, разорили просторы, да заняли укреплённые города, за исключением Каспи. Город же Каспи захватили и сокрушили, увели сестру Вахтанга Мирандухт – девочку трёх лет (…) затем вернулись в Овсети победителями»116. Картли тогда находилась под властью персов, распространялось огнепоклонство, всё новые земли захватывали греки, но пятнадцатилетний (как об этом пишет летописец) Вахтанг, став царём, в своей речи перед вельможами основной пафос патриота посвящает борьбе с овсами, резюмируя: «И невмоготу мне более насмешки овсов, но в надежде и уповании на бога и единосущную троицу беспредельную и предваряемые крестом пречистым, данным знаменем и оружием уповающим на него, отомстим овсам. Будь эти /беды/ навязаны нам царём Персии или царём Греции, мы бы их претерпели. Но тяготит нас поругание овсов, и лучше нам умереть, нежели терпеть его»117. Подготовив большой поход на Осетию и собрав для этого все наличные силы, призвав всех союзников, Вахтанг напал на осетин; описывается его поединок с Овсом Бакатаром и победа Вахтанга, затем битва и поражение осетин. «Цари овсетские бежали и скрылись в крепостях Кавказа (…). Просили овсы в обмен за сестру Вахтанга тридцать тысяч овсов (…). Вахтанг выдал им тридцать тысяч пленников в обмен за свою сестру и вернул её себе. (…) Помимо уже обмененных, оставалось ещё пленных овсов в количестве шестисот тысяч (…)»118. Такова грузинская версия этих событий, происходивших во второй половине V в. н. э. Есть и осетинская версия. Она изложена в исследовании Е. Г. Пчелиной «Местность Уаллагир и шесть колен рода Ос-Багатара»119. «После этой работы, - писал в предисловии заведующий историческим отделом ОСНИИ профессор Б. В. Скитский120, - Алагирское ущелье представляется не как застывшая общественная окаменелость, а как общество, имеющее свою историю, к тому же историю значительную в общей осетинской жизни. Это объясняет, между прочим, тот факт, что из Алагира вышел род крупных владельцев в другие ущелья, что из Алагира вышли те фамилии, которые подняли инициативу поступ26 ления в сношения с Россией. Даже более, после этой работы, вообще в начало исторического существования Осетии нужно будет ставить Алагирское, а не другие ущелья». «Местность Уаллагир является родиной рода Осибагатара из племени иратта (множественная форма от самоназвания осетин «ир». – Авт.), мифический предводитель которого «Ир-бараг» (в буквальном переводе с осетинского «Ир» - «Осетия» и «барæг» - «всадник». – Авт.). «Ир-всадник» имел длиннокрылого коня, знал птичий язык и победил полчища свирепых «Кундзыхов» - «Собакоротых»»121. До иров-иронов в Уаллагире («Верхний Ир», «Главенствующий над Иром») жили племена великанов – гумиры и уаиги, враждовавшие между собой и ведущие дикий образ жизни. Затем там появились царциата – племя людей обычного телосложения, но гораздо умнее великанов, которых они одолели. Царциата были многочисленны и имели крупные поселения, но в одночасье вымерли все до единого – как считается, от губительной эпидемии. «Царциата, - указывает Е. Г. Пчелина, - вероятно, могут быть сближены с народами керкетов греческих и церцетов римских авторов»122. Важно отметить, что память о погибшем народе царциата хорошо сохранилась в памяти осетинского народа. Многие старожилы-осетины даже указывают на большое кладбище – место их погребения. У осетин о внезапных потерях, особенно больших – например, имущества, скота, денег и т. д. – до сих пор говорят: «Царциати исæфт фæккоддонцæ» (по дигорски), или «Царциаты сæфт фæкодтой» (по иронски), т. е. «Пропали как царциата». К этому добавим, что известный русский исследователь Г. Ф. Чурсин в своих записях фамильных преданий южных осетин также отмечает это обстоятельство: «После гибели царциата (…) страна их опустела, и всё кругом заросло лесом. Около V-го или VIго века христианской эры осетины, теснимые на Северном Кавказе соседями и страдавшие от малоземелья, начинают переходить на южный склон Главного хребта, занимая опустевшие после гибели царциата местности. В числе первых переселилась в район нынешнего сел. Эдис фамилия Бегизовых»123. Затем после «каких-то людей» в Уаллагире появились и люди, «ищущие руду», которые принадлежали уже к племени иратта, т. е. осетин. Первоначально они поселились на плато с левой стороны Урсдонского ущелья Северной Осетии (благо поблизости были найдены рудные выходы), где в одной из пещер жил предводитель пришельцев по имени Шах (Ашах, Ашахмат – поныне бытующее мужское имя у осетин), у него родился брат Олладжир (Уаллагир – Верхняя (Верховная) Осетия, в смысле главенствующий над Иром, т. е. Осетией), а его сыном был Осбагатар. Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает осетинское сказание об Осбагатаре. Когда он «вырос и стал предводителем военной родовой дружины, то он напал на «владельца чёрного леса» Харвада»124. В сноске Е. Г. Пчелина поясняет, что имя Харвад означает «сестры брат» (по осетински «хойы æрвад», «хо-`рвад») .О нём в Алагирском ущелье Северной Осетии сохранилась поговорка «Одно твое ухо – человечье, другое – собачье». По этому поводу Е. Г. Пчелина делала предположение:««Собачье ухо» Харвада, несомненно, как-то связано с прозвищем Вахтанга «Горгасал», что означает «волкоголовый»»125. Осетинское сказание о Харваде указывает на то, что он «свой физический недостаток скрывал, так как мог жить только до тех пор, пока об этом никто не догадывался. Осбагатар похитил у Харвада юную дочь «Ахсин» - «Владетельницу», привёз её в Урсдонское ущелье и поместил в одной из пещер крепости Уаллаг фидар. Узнав о похищении дочери, Харвад, встав во главе своего войска, погнался за похитителем. Придя в Уаллагир с юга, через Касарское ущелье, и дойдя до устья Урсдонского ущелья, Харвад остановился тут на левом берегу Урсдона, в местности, носящей название «Бахтыкард», и стал ожидать ночи, чтобы идти вглубь ущелья. Подошедшего неприятеля увидел дозорный ущелья, по имени Рыхды, который со своим сыном Иоане поднял тревогу. Дозорные были схвачены Харвадом и казнены, но сигнал тревоги «фæдис» был услышан, и вооружённые воины урсдонцев бросились вниз по ущелью навстречу Харваду. Произошла битва, в которой всё войско Харвада было уничтожено. Живым остался только Харвад, но не пережив своего несчастья, он показал урсдонцам своё собачье ухо и умер. 27 Ахсин оплакала гибель Харвада и его войска. Она похоронила их в местности «Лабарта» («Оползень»), которая до сих пор носит название «Харвады Уалмардта», т. е. кладбище Харвада»126. В сказании далее говорится о том, что «после гибели отца Ахсин смирилась и стала женой Осбагатара. Она оказалась «дасны» - «знающей», т. е. ведуньей (…). Осетинское сказание об Осбагатаре и коленах, происшедших от него, может быть сближено (эпизод битвы Харвада) с грузинским летописным известием об единоборстве царя Вахтанга Горгасала. Но каждый из этих источников приписывает победу себе, а поражение противнику»127. Известный учёный-историк Г. В. Цулая отмечает, что прямых свидетельств о взаимоотношениях картлийских правителей с аланами-овсами нет в древнегрузинских текстах, что само по себе заслуживает отдельного анализа. Почему эта важнейшая тема не освещена грузинскими летописцами-историками? Он отмечает также «чистую идеализацию и прямое преувеличение (…) заслуг Вахтанга Горгасала»128. Действительно, утверждение о том, что Вахтанг Горгасал «создал Овские врата», неверны, ибо Дарьяльские ворота («Овские врата») известны задолго до этого картлийского правителя, а о «подчинении» Вахтангом осетин данный грузинский исследователь высказывается осторожно, указывая не на завоевание Вахтангом овсов, а на приведение их в подданство, с выводом, что «имевшее место усиление позиций Картли в районах, примыкающих к Северному Кавказу, в период правления Вахтанга Горгасала проходило, надо думать, преимущественно дипломатическим путём»129. Одновременно Г. В. Цулая признаёт, что к выделенным Г. А. Меликишвили периодам гегемонии на Северном Кавказе разных народов «текст «Жизнь Вахтанга Горгасала» позволяет к этому добавить ещё один пласт – гегемонию на Северном Кавказе овсов-алан»130. По нашему мнению, имели место не подданнические отношения овсов «в районах, примыкающих к Северному Кавказу» (за этой изящной формулировкой, очевидно, скрывается нежелание именовать Южную Осетию таковой), а приблизительно равновесные взаимоотношения, испытывающие колебания в зависимости от текущей политической конъюнктуры и различных эпифеноменов. Грузинский исследователь, и не только он один, отмечает также известные и бросающиеся в глаза слабости и особенности приписываемой Леонти Мровелию хроники: это и хронологические несуразицы, труднообъяснимое армянофильство (для XI в., при уже сформировавшихся конфессиональных расхождениях, немыслимый анахронизм), использование мифологических сюжетов как описаний действительных событий прошлого, плохо освещённые социальные отношения, порой автор сбивается на стиль богатырского эпоса, и т. д., - и в связи с этим призывает относиться к этому источнику с большой осторожностью. Здесь уместно привести саркастический комментарий одного из ведущих и признанных отечественных учёных-иранистов В. И. Абаева по поводу публикации грузинского историка Л. Тухашвили «Сколько же нам лет?»131: «По утверждению автора, грузинскому государству 6 000 лет (…). Таков научный уровень новейшей фашизированной грузинской историографии. (…) Перейдём от высосанных из пальца «патриотических» фантазий к реальной истории. Обращаемся к лучшим историческим атласам – немецким, французским, английским. Что же мы в них находим? До Х века нашей эры – никаких намёков на грузинское царство. Античные авторы знают в этом регионе племена иберов и колхов. О языке иберов ничего не известно. Колхида, судя по тому, что приплывшие из Греции аргонавты общались с её жителями без помощи переводчиков, была древней греческой колонией. В соседстве с иберами и колхами известна скифская (сакская) область Сакасена (из «сака-шайана», «обиталище саков»). О ней впервые упоминает Страбон. Грузинское царство появляется на картах только с XI века под названием Georgisch Reich, Royaume de Georgie, Georgian Kindom. До Х века если и было какое-то грузиноязычное «царство», то оно не имело никакого политического веса и значения даже в масштабах Закавказья. (…) «Грузинская хроника» в своей начальной части представляет пёструю смесь фантастики с реальностью. Там фигурирует множество «царей». Но странное дело: 28 ни один из них не носит грузинского имени. (…) Всё это установлено самими грузинскими историками, в том числе выдающимся учёным Иваном Александровичем Джавахишвили. От Джавахишвили – к Тухашвили! Какая позорная деградация!»132. К этим словам В. И. Абаева трудно что-либо добавить, но ещё труднее ему возразить, тем более аргументированно. Кроме того, по словам Г. В. Цулая, «особый интерес представляет так называемый древнеармянский перевод КЦ («Картлис цховреба». – Авт.) (…) Одна из рукописей этого перевода – самая древняя из всех известных до сих пор списков»133. Найден был древнеармянский текст в 1839 г. историком И. Иоселиани (его название «Патмутюн Врац», т. е. «История Картли»). В 1953 г. он был исследован в капитальной работе И. В. Абуладзе134. Для нас интересен отрывок, посвящённый возникновению Осетии: «И нашли хазирки другие ворота, которые зовут Дариалай (Дарьял. – Авт.), и умножились набеги на Торгомосов и сделали их также данниками. Первых пленников из армян и картлийцев венценосец Хазрац выдал своему сыну Уовбосу и некоторую часть Ковкаса (Кавказа. – Авт.) от реки Гамека до окончания горы на западе, и застроил Уовбос со своим родом землю, которая называется Овсэт (Осетия. – Авт.)»135. Известно, что под нашествием хазар имеются в виду скифо-сарматские походы второй половины 1 тысячелетия до н. э.136. В грузинской версии: «В первый же свой поход хазарский царь перевалил горы Кавказа и полонил народы, о чём выше писано мною. Был у него сын по имени Уобос, которому дал пленников Самхити и Картли. Дал ему часть страны Кавкаса, к западу от реки Ломека до западных пределов гор. И поселился Уобос. Потомками его являются овсы (осетины. – Авт.). Это и есть Овсети (Осетия. – Авт.), что была частью / удела / Кавкаса»137. Е. Г. Пчелина в своём исследовании перечисляет шесть колен Ос-Багатара: «По осетинскому сказанию у Осбагатара в Урсдонском ущелье в пещере далгомалагат родилось от главной жены, грузинской царевны Ахсин четыре сына: Цараз, Кушаг, Сидам и Агуз, и от наложницы номылус один сын Тидла. Кроме того, от Кушага родился сын, любимый внук Осбагатара и Ахсин Цахил»138. «Шесть колен, из которых пять: Царазонта, Кушагонта, Цъахилта, Сидамонта и Тидлата говорят на иронском диалекте осетинского языка и до сих пор в основном живут в пределах Уаллагира. (…) Шестое колено этого рода «Агузата» говорит на туальском говоре иронского диалекта и занимает земли на северном склоне Кавказа: в бассейне реки Терек, в верховьях реки Ардон в Нарском ущелье, и на южном склоне Кавказа в бассейне реки Куры и в верховьях Большой Лиахвы в Рокском ущелье»139. От среднего сына Цахила (имя которого в предании не сохранилось) родились несколько сыновей, в том числе Дзуга, потомство которого поселилось в Заронд Урсдоне (Древний или Старый Урсдон; отметим также, что «Урс-дон» в точном переводе с осетинского языка означает «Белая вода», «Беловодье») по левую сторону речки. Е. Г. Пчелина отмечает, что род Дзугаевых главенствовал в ущелье и имел исключительное право возносить моления в главном святилище Мигъдау. Фамильное предание Дзугаевых сохранило эпизод переселения одного из них – Абела (осетинское произношение библейского имени Авель) – на юг Осетии-Иристона. Он поселился в горном селении Дзомаг, где уже жили несколько осетинских фамилий. Абел имел одного сына по имени Гоби140 («Глухонемой», в данном контексте – «Безмолвствующий»). У Гоби было много детей, и шестым поколением этой ветви Дзугаевых является один из авторов данной работы. Таким образом, югоосетинские Дзугаевы с точки зрения современной антропологии представляют собой типичный линидж. Мы приводим это свидетельство для того, чтобы подчеркнуть значимость информации, устойчиво транслирующейся из поколения в поколение и позволяющей делать достаточно достоверные выводы о реальном положении вещей в ту или иную эпоху – поверяемую, конечно, методами современного исторического анализа и познания. Так, южная ветвь фамилии Дзугаевых сохранила память о проживании в давние времена в осетинском селении Дзомаг армян. Место их жительства там так и называлось – Сомехгом (Армянское ущелье). Будучи в подростковом возрасте, один из авторов данной работы часто бывал в Дзомаг (ныне уже 29 опустевшее село Дзауского района Республики Южная Осетия), и видел надгробные камни на армянских могилах с надписями армянскими буквами. Сейчас они уже не видны, но при желании вполне могут быть найдены и исследованы. В первоначальном родовом селе Дзугаевых – Урсдоне Северной Осетии – рядом с ними несколько поколений жили Дзуттаговы, евреи («дзуттаг» - «еврей»). Ниже в Уаллагире, в Архонском ущелье, в древности жили и греки, там также сохранилось их кладбище. Обращаем особое внимание на то, что под именем Ос-Багатара в разные периоды действовало несколько исторических персонажей. Наиболее масштабным и прославленным из них следует признать Сослана-Давида, мужа и соправителя грузинской царицы Тамар. Мы согласны с выводом Г. Д. Тогошвили о том, что «основной тенденцией грузиноосетинских взаимоотношений с древнейших времён являлась совместная борьба против иноземных завоевателей»141, и деятельность Сослана-Давида в этом отношении являет собой яркий пример союзнических, тесных отношений картвелов (грузин) и асов-осов (осетин), развивавшихся со времён общей борьбы против парфян в 1 в. н. э.142 С помощью осетин картлийские цари Азорк и Армазели вернули утерянные ими территории. Особое значение дружеским отношениям с алано-осетинскими правителями придавал картлийский царь Асфагур, скончавшийся в Осетии при подготовке к очередному походу против Персии143. Именно в союзе с осетинами грузины отстаивали свою независимость от персидских и византийских завоевателей, затем, с VII в., против арабов, а впоследствии и против турок. «Мы вправе считать, - пишет по этому поводу Г. В. Цулая, - что в эту сложную для Армении и Картли эпоху племена и народы Северного Кавказа нередко являлись подлинно спасительной для них силой»144. С этим выводом трудно не согласиться. Здесь уместно привести предание, записанное в Осетии В. Ф. Миллером: «Было три брата: Суан, Ос и Картыл. Картыл остался на родине и стал родоначальником Грузин (Картли). Суан пошёл и поселился в нынешней Сванетии, которая от него получила своё имя. Третий брат – Ос поселился в Алагирском ущелье и стал родоначальником Осетин»145. В другом предании, записанном Ф. И. Леонтьевичем, говорится, что «в старинное время, неизвестно когда, вышли из Мислуга (страны далеко на Юге) три брата воеводы, по имени Ос, Картаул и Лет. Ос завладел страною около (…) горы, от него произошли осетины; Картул основал своё царство около Тифлиса, от него происходят карталинцы; Лек пошёл дальше на восток и основал там своё царство, от него происходят лезгины»146. Отсюда видно, что у осетин длительно присутствует представление о родстве с грузинами. Интересно, что и грузинский летописец Джуаншер Джуаншериани, повествуя о создании Вахтангом Горгасалом Дарьяльских ворот, подчёркивает, что сделано это было для того, «чтобы без его приказа не переходили осетинские (…) родственники»147. Таким образом, исторические предания, записанные выдающимися русскими учёнымикавказоведами XIX в., свидетельствуют о древнеродственных отношениях осетин и грузин. Сближению двух народов способствовало укрепление христианства в Грузии и Осетии. В Х – ХIII вв. грузино-осетинские отношения особенно интенсифицируются. Производятся множественные династические браки, среди которых историки выделяют брак царя Грузии Георгия III на дочери осетинского царя Худана Бурдухан. Дочь от этого брака, царица Тамар, в свою очередь, вышла замуж за осетина Сослана, в крещении Давида, из знатного рода Царазоновых. При Сослане-Давиде и Тамар Грузия достигла пика своего развития, чему в решающей степени способствовал военно-политический дар СосланаДавида и оказываемая ему поддержка из Осетии. Под руководством Сослана-Давида и при его личном участии были одержаны такие замечательные победы, как разгром в 1195 г. в Шамхорской битве объединённых сил сельджукских султанов во главе с Абубекром, взятие турецкой твердыни Карса и разгром в Басианском сражении 1205 г. войск западнотурецких правителей во главе с султаном Рума Рукн-ад-Дином. В своём фундаментальном монографическом исследовании «Сослан-Давид» профессор Г. Д. Тогошвили обстоятельно, интересно и аргументированно раскрывает контекст эпохи 30 и ряд примечательных обстоятельств, проливающих свет на подлинную историю описываемого венценосного брака. Следует подчеркнуть, что сам этот брак состоялся, преодолевая сильное сопротивление грузинских знатных родов, чьи представители также претендовали на брак с царицей и тем самым на престол. Внутригрузинскими интригами объясняется первый брак Тамар с сыном Владимиро-Суздальского князя Андрея Боголюбского Юрием (в грузинских летописях – Георгий, матерью которого была ясыня-осетинка). Придворные историки Тамар подчёркивают, что Тамар и Сослан-Давид хорошо знали друг друга, так как Сослан-Давид много времени проводил при грузинском царском дворе (возможно, какое-то время получал там образование и воспитывался: обычай отдавать одного из детей на воспитание в сильную дружественную семью хорошо известен на Кавказе). Однако для нашего анализа личные взаимоотношения в семье играют сугубо подчинённую роль. Главным является то, что такой брак мог состояться лишь при соответствующих политических условиях, каковыми в то время являлись необходимость отражения внешней угрозы Грузии и внутригрузинской стабилизации (включавшая и необходимость подавления мятежнических и изменнических поползновений части грузинской знати). В этих условиях Сослан-Давид лучше, чем кто-либо другой, мог отстаивать интересы грузинского государства. «Правящая династия единой феодальной монархии Грузии, - писал профессор Г. Д. Тогошвили, - претендуя на политическое наследство одряхлевшей Византийской империи и выступающая в роли объединителя народов Кавказа в единый политический и культурный мир в условиях противостояния с агрессивным тюрко-сельджукским миром, естественно, нуждалась в верных союзниках»148. Военно-политический потенциал соседнего Осетинского царства, с которым имелись тесные и взаимовыгодные связи, в том числе династические, был тем фактором, который перевесил все остальные - и брак состоялся, причём осетинский царевич был признан законным царём-соправителем Грузии и в летописях соответственно именовался вместе с царицей Тамар. Естественно, что Сослан-Давид опирался не только на политическую силу Аланского (Овсского) царства, но и непосредственно на осетинский отряд, составлявший его личную военную опору. Необходимо отметить, что к X – XII в. такие династические браки стали обычным явлением. Прав профессор М. П. Санакоев, который подчёркивает, что «династические браки были довольно часты и между царскими домами Византии, Грузии, Армении и Алании»149. Так, например, на осетинской царевне Альде был женат картлийский царь Георгий I; Баграт IV был женат на дочери осетинского царя Урдуре, сестре Дорголеля Борене; дочь Давида Строителя была выдана замуж в Осетию. Сын Давида Строителя, царь Грузии Деметре I, как уже отмечалось выше, женил своего младшего сына Георгия на осетинской царевне – дочери царя Худана Бурдухан, и именно его готовил к занятию престола. Старший сын Давид устроил дворцовый переворот и начал расправу над сторонниками брата, однако через несколько месяцев скончался, и царём стал Георгий (Георгий III), получавший военно-политическую поддержку, как всегда, когда в этом возникала нужда, из Осетии-Иристона. Лишь будучи весьма сильным правителем, Георгий мог решиться на беспрецедентное явление в грузинском престолонаследии – возвести на трон свою дочь. При этом он, несомненно, учитывал, что «Тамар была племянницей (хæрæфырт) осетинских царей. По осетинским обычаям, хорошо засвидетельствованным этнографическими данными, хæрæфырт (племянник или племянница) пользовался особым почётом и вниманием у рода матери. Весь род матери (в первую очередь, дядя по матери) выступал защитником и покровителем племянника или племянницы»150. Ясно, что Тамар в достаточной мере владела осетинским языком (ибо иное очень трудно представить для дочери осетинки), и, скорее всего, неоднократно посещала Осетию, так как в осетинском фольклоре она один из распространённых и излюбленных персонажей, что отмечал В. Пфаф: «Судя по близкому отношению, которое сказание в Осетии ставит имя Тамары к собственной народной жизни, должно заключить, что она часто бывала в этой стране»151. Такой вывод нам представляется логичным, убедительным и объективным. 31 Сослан-Давид решил стоящие перед ним задачи, сделав Картли – тогдашнюю союзницу Осетии – сильным и независимым государством. Последняя битва, выигранная им во славу Грузии - Басианская битва с персидским войском Рукн ад-Дина. При этом обращаем особое внимание на то, что профессор Г. Д. Тогошвили подверг убедительной критике насаждаемую в грузинской историографии версию о Сослане-Давиде как «муже-слуге» Тамар, доказав на основании грузинских источников, что Сослан-Давид являлся реальным царём-правителем Грузии152. Попытки любой ценой принизить роль Сослана-Давида в истории средневековой Грузии имеют сомнительные конъюнктурные цели, далёкие от исторической науки. Тем не менее в грузинских хрониках по данному вопросу имеется немало несуразностей и противоречий. Через краткое время после Басианского сражения Давид-Сослан внезапно умирает, о чём грузинские источники сообщают: «Нагрянуло горе, умер Давид-Сослан, человек, исполненный всякого добра, божеского и человеческого, прекрасный на вид, в сражениях и на войне храбрый и мужественный, щедрый, смиренный и превознесённый в добродетелях. Он оставил двух детей: сына Георгия и дочь Русудан. Плакали, рыдали и повергли в печаль всю вселенную»153. Причина смерти царя не сообщается, что является поразительным фактом. По гипотезе грузинского историка Т. Жордания, Сослан-Давид был убит тайными мусульманскими убийцами – асассинами, равно как и Тамар, а потом и их сын Георгий Лаша154. Загадочным и удивительным представляется и то, что нет прямых указаний на место его смерти. Более того, не сохранилось достоверных сведений о его захоронении, что просто невозможно для царя, находящегося в апофеозе своей славы. Профессор Г. Д. Тогошвили по этому поводу склонен согласиться с мнением известного грузинского историка, профессора И. Лолашвили155 и др. о том, что Сослан-Давид похоронен в Гелати – усыпательнице царской семьи со времён Давида Строителя. По нашему мнению, гибель царя-победителя от мусульманских убийц в обязательном порядке должна была быть использована в официальной идеологии грузинского государства для укрепления позиций царской семьи и сплочения народа перед лицом коварного и беспощадного врага. Ничего подобного в исторических документах Грузии не зафиксировано. Кроме того, в версии Т. Жордания остаётся без ответа вопрос о том, почему в Грузии не знают, где похоронен великий царь-соправитель, сыгравший выдающуюся роль в истории средневековой грузинской государственности. Всем этим противоречиям и странностям, на наш взгляд, может быть лишь одно объяснение: Сослан-Давид был устранён самой грузинской правящей верхушкой, после Басианской битвы пришедшей к выводу, что осетин на троне Грузии более не нужен. Тогда тогда логичное и естественное объяснение получает тайна причины его смерти. В этом же случае, по нашему убеждению, становится более понятным, почему могилы Давида-Сослана в Грузии нет. Очевидно, что и грузинская церковь, имевшая сильные позиции в государстве, была заинтересована в сокрытии ужасающего для церковного мироощущения факта цареубийства, что также логично объясняет указанные умолчания. Отсюда получает логичное объяснение длительность и значимость антиосетинской установки большей части верхов грузинского общества. Скрывавшийся от народа, но известный в узком верхушечном кругу царской династии, грузинской знати, церковного священноначалия и придворных историков факт цареубийства царя-осетина из поколения в поколение генерировал реакцию отторжения осетин, преобразуя по известным законам психологии комплекс вины в комплекс агрессивной спеси156. Проблема местонахождения захоронения Сослана-Давида не нова. Попытки её решения в разные годы предпринимались не только в Грузии, но и в Осетии. Мы считаем заслуживающим внимания исследование Т. Б. Мамукаева, посвящённое знаменитой в Осетии Нузальской часовне. «Преднамеренно или случайно, - отмечает автор, - но история скрыла не только причину смерти выдающегося государственного и военного деятеля средневековой Грузии Давида Сослана, но и место его погребения»157. В грузинской исто32 риографии давно установлено, что цитировавшаяся выше запись о «нагрянувшем горе» сделана в «Картлис цховреба» лишь много столетий спустя. Между тем осетинское предание сохранило сведения о том, что Сослан-Давид принял смерть по дороге от Карса в Тбилиси. Известно также, что тело везли из г. Гори через Никози (Южная Осетия), затем через перевал Зикара в Северную Осетию, и далее через Касарское ущелье (Уаллаг-Ир) в Нузал, где расположено родовое кладбице Царазоновых, из рода которых происходил Сослан-Давид. «Картлис цховреба», сообщая о погребении сына Давида-Сослана Георгия Лаша, указывает, что похоронен он был в Гелати «в усыпальнице отца его», но археологические раскопки в монастыре этого не подтвердили. Возможно, что Сослан-Давид был привезён в Гелати, где над ним совершили похоронный обряд по христианскому канону, а затем оттуда был отвезён в Осетию – что, заметим, хорошо согласуется с нашей гипотезой, так как присутствие царя-осетина в усыпальнице грузинских властителей вполне могло быть признано нежелательным. Ввиду большой исторической значимости вопроса, директором Эрмитажа академиком И. А. Орбели в июне 1946 г. в Нузал была направлена группа археологов, которые произвели раскопки под руководством Е. Г. Пчелиной и при участии сотрудников СевероОсетинского научно-исследовательского института (ныне СОИГСИ им. В. И. Абаева ВНЦ РАН) и Республиканского музея краеведения Северной Осетии. «Открытие, - пишет об этом В. А. Шнирельман, - обещало стать столь значимым для осетин, что раскопки были приостановлены и для наблюдения за их ходом были приглашены председатель Совета министров СО АССР А. П. Газзаев и секретарь Северо-Осетинского обкома ВКП(б) по пропаганде С. Н. Битиев. Здесь же присутствовали ведущий специалист по ранней истории осетин проф. Б. В. Скитский»158 и др. Раскопки дали результат. Обнаруженное погребение мужчины с оружием и личными вещами было тщательно исследовано в патологоанатомическом и палеопатологическом аспектах. Установлено, что «смерть субъекта, тело которого было погребено в Нузальской часовне, наступила вследствие травм, нанесённых в затылочную и правую теменные области. (…) Смерть квалифицируется как насильственная»159. Эксперты-аналитики писали: «Анализируя характер, свойства и механизм образования каждого из обнаруженных повреждений, а также свойства травмирующих орудий, вызвавших перелом костей, мы считаем возможным следующим образом представить последовательность нанесения телесных повреждений и условий их образования. Пострадавший, по всей вероятности, находился в движении, будучи верхом на коне. В удобный момент противник нанёс ему удар (удары) в голову твёрдым, тупым предметом с ограниченной ударной поверхностью. После этого пострадавший потерял сознание. Во время падения тело всадника повернулось вокруг своей оси по ходу часовой стрелки при фиксированном состоянии стоп. В результате этого одномоментно образовались винтообразные переломы обеих большеберцовых костей на уровне верхней трети диафиза. В дальнейшем, когда его верхние конечности достигли поверхности земли, наступил перелом костей правого плеча и предплечья. Можно допустить возможность возникновения перелома костей правой руки и верхних переломов большеберцовых и теменной костей при внезапном падении всадника вместе с скачущим конём»160. Следует подчеркнуть, что грузинский историк Вахушти в XVIII в. впервые упомянул об изображении Сослана-Давида на стене Нузальской часовни, в ряду портретов его предков161. А известный исследователь истории и этнографии осетин В. Б. Пфаф сообщал о ясно различимом имени Сослан между третьим и четвёртым портретами 162. Облик погребённого, восстановленный по методу М. М. Герасимова, соответствует его описанию в грузинских хрониках. Возраст совпадает. По осетинскому преданию в одном из боёв Сослан-Давид был ранен в ногу, что подтвердилось проведённой экспертизой останков. Здание часовни – типичное языческое склеповое сооружение средневековой Осетии («зæппадз» - «гробница»), но уникально тем, что фрески на стенах написаны в манере грузинской фресковой живописи, а надписи сделаны древнегрузинским шрифтом, т. е. погребён33 ный был особо почитаем не только в Осетии, но и в Грузии, а его склеп одновременно являлся и часовней. Наконец, следует указать и на надпись на стене склепа-часовни: впервые она была опубликована академиком М. Броссе (M. Brosset) в Париже в 1830163. В ней перечислены имена девяти братьев из Уаллаг-Ирского (Алагирского) ущелья – ОсБагатар, Давид Сослан, Пидарос, Джадарос, Сокур, Георгий, Исаак, Романоз и Басил – владельцев крепости-таможни в Касарском ущелье и золотых и серебряных рудников. Надпись дискуссионна. Мы согласны с теми учёными, которые интерпретируют её естественным образом на материале осетинского языка. Так, Ос-Багатар с высокой вероятностью относится к Сослану-Давиду, как его и называет осетинский фольклор. Пидарос – это осетинский эпитет «фидар» - «сильный», «крепкий», и относится к Джадаросу, в осетинском фольклоре Джада-богатырь, отец Сослана-Давида. Сокур – это осетинское «сохъхъыр» - «косой» (на один глаз), и является осетинским прозвищем Георгия Лаша, у которого, по данным грузинских летописей, один глаз был повреждён. Отметим также, что у осетин до сих пор встречается фамилия Сокуровы, в основе которой осетинское «сохъхъыр». Три последние имени относятся к «служителям Христа». Эти и другие аргументы позволяют вполне обоснованно считать, что в Нузальской часовне захоронен Сослан-Давид, тем более что в данном случае политический интерес грузинской правящей верхушки об удалении царя-осетина из усыпальницы грузинских царей оказался комплементарен политическому интересу руководства владетельного рода Царазоновых захоронить великого осетина на своём родовом месте, что позволяло соблюсти древнюю традицию и поднять престиж рода, ведущего своё начало, согласно его историческим претензиям, от римских кесарей. В то же время видный учёный-алановед В. А. Кузнецов отвергает гипотезу о захоронении в Нузальской часовне Сослана-Давида164. Однако мнением В. А. Кузнецова вопрос, очевидно, не закрыт. Всесторонний, тщательный анализ отношений Осетии и Грузии в период после смерти Сослана-Давида мог бы, на наш взгляд, пролить дополнительный свет на это загадочное и тёмное место в истории двух народов. Отметим ещё одно весьма симптоматичное обстоятельство. Сразу после открытия и изучения гробницы в Нузале грузинская русскоязычная газета «Заря Востока» опубликовала интервью с вице-президентом АН ГССР С. Н. Джанашиа. Академик в директивном тоне повторил известную позицию о происхождении Сослана-Давида от «боковой ветви грузинской царской династии Багратиони, утвердившейся в Осетии (! – Авт.) в XI в., и известной под именем Багратион-Эпремидзе»165. Он заявил об отсутствии каких бы то ни было исторических данных о происхождении этого рода из с. Нузал (в чём с ним нельзя не согласиться, но по иным причинам), и предупредил о том, что строить догадки по данной проблеме рискованно. В Грузинской советской энциклопедии, в разделе «История» события периода царицы Тамар описываются подробно, однако в обширном тексте лишь один раз упоминается Сослан-Давид: «Грузино-осетинское содружество стало ещё теснее после бракосочетания царицы Тамар с осетинским царевичем Давидом Сосланом»166. Указанное «содружество» в представлении грузинских историков имеет совершенно определённые черты: «Черкесы, осетины (…) находившиеся в вассальной зависимости от Грузии, органично влились в образовавшийся Кавказский феодальный мир. В последний период царствования Тамар горцы северного Кавказа находились в числе вассалов Грузии (…)»167. Далее в энциклопедии сказано: «Отношения, установленные Давидом Строителем с Осетией (1-я четверть 12 в.), строились на вассальных принципах. Возникшей на экономической базе вассальной зависимости Осетии от феодальной монархии Грузии, естественно, способствовало и единоверие (? – Авт.)»168. По субъективному мнению авторов энциклопедии, «осетины активно участвовали в создании единой Кавказской феодальной монархии, гегемоном которой была Грузия»169. Интересно также привести посвящённые Сослану строки выдающегося памятника грузинской литературы - поэмы средневекового поэта Грузии Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» («Вепхвис тхъаосани»): «Божеству грузин Давиду, что грядёт путём све34 тила, // Чья с восхода до заката на земле известна сила, // Кто для преданных опора, для изменников – могила, - // Написал я эту повесть, чтоб досуг его делила. // Мне ли петь дела Давида, возглашая славу слав. // Я служил ему стихами, эту повесть отыскав» (строфа 1584, перевод Н. Заболоцкого). Более точный по смыслу перевод с грузинского на осетинский дал один из лучших осетинских поэтов второй половины ХХ в. Георгий Бестаев: «Арын гуырдзыйы хуыцауы – хур-Дауыты ном мæ фысты» («Нахожу (именую, возношу) грузин бога – солнце-Давида имя моими письменами»)170. Однако в тбилисском издании 1983 г. в переводе с грузинского Пантелеймона Петренко при участии и под редакцией Константина Чичинадзе (редактор член-корреспондент Академии Наук Грузинской Советской Социалистической Республики Саргис Цаишвили), когда грузинский национализм уже вновь начал усиливаться, именование осетина богом грузин было признано невозможным, и строфа 1584 звучит так: «Царь Давид наш солнцеликий, славный в думах и делах, // От Восхода до Заката на врагов наводит страх». Анализируя биографию Сослана-Давида, необходимо, на наш взгляд, указать на блестящую работу В. И. Абаева171. Выдающийся филолог подчеркнул, что правитель АланииОвсети домонгольских времён, являвшийся по своему военно-политическому и экономическому ресурсу ровнёй киевским князьям, хазарским каганам и грузинским царям, претендуя на звание наследника Цезарей, добавил к позднелатинской форме Caesar патронимический формант –on: Cæzaron – «сын Цезарей», с последующей перестановкой согласных z и r (что часто встречается в осетинском языке). Аналогичную операцию проделал Иван Грозный, принявший титул царя (как известно, это стяжённое «Цезарь»), чтобы возвыситься над князьями; в Осетии это было нужно для выделения из «князей» - «ældar»-ов. Равным образом из August (-us) филологически безупречно выводится Æghuz, Ælghuz. В. И. Абаев анализирует популярную поэму «Алгузиани» известного осетинского и грузинского культурного и общественного деятеля Ивана Ялгузидзе (Габараева) (1775 – 1830), написанной им на грузинском языке, где своего героя Алгуза он связывает с Августом Кесарем. Выдающийся учёный-иранист считает, что И. Ялгузидзе пользовался фольклорными источниками, достаточно ясными в его время, но уже смутными и расплывчатыми к концу XIX века. В. И. Абаев сравнивает формулу грузинской династической генеалогии Иесиан-Давитиан-Соломониани с полным заглавием поэмы «Ahust”ian-AlhuzianRusian-Carazon-C”axiloni» и указывает на противопоставление грузинской царской генеалогии с её ориентацией на Библию – осетинской, ориентированной на Рим. Уничтожение Аланского (Осетинского) государства монголами ликвидировало и царские претензии правящих родов Осетии, но их потомки сохранили память о своём легендарном происхождении от римских правителей. Важно, что В. И. Абаев своим исследованием убедительно поддержал грузинских и осетинских учёных, отвергающих версию Вахушти о принадлежности Сослана-Давида к боковой («осетинской») ветви грузинской династии Багратионов. Приоритет такого исследования принадлежит видному учёному-кавказоведу Ю. С. Гаглойти, опубликовавшего свою работу ещё в 1969 г.172 Действительно, эта версия появилась в политических условиях первой половины XVIII в., когда Вахтанг VI образовал комиссию для систематической работы над летописанием и критическом переосмыслении всего написанного ранее («Картлис цховреба» обрывалась на XIV в.), а затем его побочный сын Вахушти Багратиони провёл огромную многостороннюю работу по написанию истории Грузии. В то время правители Грузии вели уже иную политику в отношении Осетии. В соответствии с новыми конъюнктурными политическими установками Давид-Сослан, которого никак невозможно было вычеркнуть из истории страны и грузинского народа, «должен был стать» одним из «своих» царевичей, но не осетинским царевичем. Труд Вахушти был первым, где предлагалась периодизация истории Грузии. Рубежным годом он считал 1469 год – год распада страны. Для объективного понимания сложных грузино-осетинских взаимоотношений весьма интересен исторический документ – летопись рода Эриставов. Он датируется XIV веком и называется «Хроника ксанских эриставов». В нём повествуется о борьбе в Осетии за вер35 ховную власть, в ходе которой проигравшая ветвь царского рода в лице трёх своих представителей (Ростом, Бибила, Цитлосан с сыновьями и слугами) покинула столичную область Осетии и переселилась в горную часть Осетии – Туалгом (Двалети грузинских летописей). Туальцы приняли их, но когда Ростом обнаружил намерение стать царём (правителем) в Туалгоме, горцы-осетины это притязание отвергли и вынудили Ростома покинуть Туалгом, и он с братьями перебрался в Ксанское ущелье. Здесь он стал правителем, а позже этот род распространил свою власть и на Арагвское ущелье и некоторые другие земли вплоть до города Гори, и принял наименование Эристави (от грузинского «эристави» «правитель»), войдя в высший круг грузинской знати. По осетинскому преданию они были из фамилии Сидамоновых – одной из пяти главных осетинских фамилий. Став частью грузинской элиты, «тогда (в 1407 г. - Авт.) назвались потомки Сидамона СидамонЭриставами», - пишет об этом в своем генеалогическом списке грузинских княжеских родов царевич Иоанн в 1799 г.173. Эристави поколение за поколением рассматривали Туалгом-Двалетию как свою «законную» вотчину и пытались её захватить. Позже эти попытки начали предпринимать также и представители грузинского рода Мачабели (подробнее об этом будет сказано ниже). На предгорных равнинах возле Цхинвала эти попытки имели частичный успех, хотя конечных целей так и не достигли. Что же касается горной части Южной Осетии, то здесь горцы, защищая свою свободу в условиях строя военно-родовой демократии, оказали поработителям упорное сопротивление и никогда не подчинялись чужому господству. Неоднократные военные вторжения грузинских властей не смогли сломить воли южных осетин к самостоятельному историческому развитию – наоборот, они вызывали резкую организованную ответную реакцию. После татаро-монгольского нашествия и разгрома Алании-Осетии, а затем татаромонгольского удара по Грузии, отношения между двумя соседними народами обострились, актуализировалась и получила гипертрофированные размеры конфликтная составляющая. С одной стороны, грузинская феодальная (тавадская) верхушка сделала естественный вывод, что южные осетины, оказавшись без поддержки уничтоженной аланской государственности, не смогут удержать независимость от грузинского государства, и тогда, пожалуй, впервые отчётливо обозначилась установка на то, чтобы признать Главный Кавказский хребет естественной северной границей Картли. С другой стороны, приток значительного количества спасающихся от уничтожения татаро-монголами соплеменников с северокавказских равнин вызвал сильное демографическое давление внутри югоосетинских общин, с неизбежностью векторизовавшееся на картлийскую равнину. Здесь следует подчеркнуть, что группой грузинских историков утверждалось мнение о начале формирования осетинского населения южных склонов Главного Кавказского хребта именно с переселения второй половины XIII в. Между тем необходимо чётко различать миграционный поток из разоряемой Алании в горную Осетию (Туалию, Двалети грузинских источников) от переселений на Картлийскую равнину, не имевших характер вооружённых вторжений: напротив, мигранты гостеприимно принимались. По данному вопросу существует известный грузинский источник – анонимная грузинская летопись XIV в. «Жамтаагмцерели»174 («Хронограф»), в русскоязычных изданиях фигурирующая как «Столетняя летопись». Она охватывает период от 1207 г. (начало царствования Лаша Георгия IV) до 1317 г. Летопись сообщает, что «в Картли перешли преследуемые ханом Берка осетины – женщина удивительной красоты по имени Лимачав, которая привела с собой своих малолетних детей, родом Ахсарпакаиани (Ахсартаггата. – Авт.), первенца Пареджана и младшего Бакатара и много других тавадов. Они прошли воротами Дербентскими и прибыли к царю Давиду VII Улу. Царь с почётом принял их и направил к хану Хулагу. Хан также очень милостиво принял их и пожаловал им харадж (право взимания поземельного налога, что указывает на наделение прибывших землёй. – Авт.), назначил их своими соратниками и участниками военных походов и с тем отправил их обратно к царю. Царь же поселил одних из них в Калаки (Вахушти пишет Картли. – Авт.), других – в Дманиси и остальных – в Жинвани»175. Анализ летописи проведён Ю. С. Гаглойти176, который 36 указал и причину этого массового переселения – столкновение в борьбе за власть хана Золотой Орды Берке с ильханским ханом Хулагу. Сражение между ними произошло в январе 1263 г. у Терека. Хулагу и поддерживающие его аланские войска потерпели поражение и вынуждены были через Дербент отступить. Отметим, что в летописи Пареджан именуется сыном царя алан-ясов-осетин-овсов. Переселенцы, таким образом, были размещены с расчётом на прикрытие важнейших направлений: в Арагвском ущелье, Южной Грузии и Шида Картли. В Картли осетинские военные дружины из переселенцев, как пишет об этом Ю. С. Гаглойти, «действуют не просто по согласованию с царским двором и эриставом (правителем) Картли, являвшейся основной этно-территориальной и имяобразующей единицей Восточногрузинского царства, но и как органическая часть регулярных сил Картлийского царства. Совершенно очевидно, что такой статус не мог быть придан не только каким-то насильственно вторгшимся в Картли силам, но даже силам, хоть в какой-то мере оппозиционным центральном власти или крупнейшим картлийским феодалам. Об этом, в частности, свидетельствует хотя бы факт передачи Горийской крепости осетинским мигрантам по совету и желанию картлийского эристава Григола Сурамели и его сына Бега»177. Информация о том, что Горийская крепость и сам город вместе с жителями были переданы осетинам, содержится в «Истории» Парсадана Горгиджанидзе, соответствующая часть которой была включена Р. Кикнадзе в подготовленную им к изданию «Столетнюю летопись». Отсюда ясно, что к туальским осетинам этот миграционный поток никакого отношения не имел, положив основу отнюдь не Южной Осетии, а осетинским поселениям в Каспском, Горийском, Хашурском и Боржомском районах Шида Картли. Ю. С. Гаглойти указывает, что к аналогичному выводу позднее пришёл и В. Н. Гамрекели. Заселение осетинами Картли-Кахети имело различные формы. Известные исследователи этого вопроса Г. Д. Тогошвили и И. Н. Цховребов по этому поводу подчёркивают: «Тот или иной феодал селил в своём имении безземельных или малоземельных осетин, которые становились его крепостными (вопрос о количестве крепостных-осетин неясен, но можно предположить, что их было социально ощутимое количество. - Авт.); осетины, в поисках лучшей доли, переселялись из имений одного феодала в имение другого (здесь имеется в виду переселение из югоосетинских имений в районы Грузии, например, в Кахети, где осетины были не только умелыми крестьянами, но и вооружённой силой, защищавшей Кахети от уничтожающих набегов соседних народов. - Авт.); купля – продажа осетин (из грузинских документов видно, что это было редким явлением. - Авт.); политика поощрения переселяющихся осетин, применяемая правящими кругами Картли и Кахетии»178. Исследователи обращают особое внимание на то, что «документы последнего десятилетия XVIII века сохранили сведения об организованном переселении больших групп осетин»179 не только из Южной, но и Северной Осетии. В Карталинии и Имеретии в XVI – XVIII вв. ряд осетинских семей и семейных групп поселились на правах азнауров и приняли грузинские фамилии, как, например, Батишвили, Рчеулишвили, Ломидзе, Эларишвили, Сресели, Шалмеликишвили, Годабрелидзе, Гомартели и др.; из княжеских фамилий – Павленишвили (разделяющиеся на фамилии Шиошвили, Теймуразишвили, Иванесшвили, Иорамисшвили и др.), Херхеулидзе (тоже с появлением фамилий Давитишвили, Гиоргишвили, Джамаспашвили, Закариашвили и др.), Туманишвили (часть – Мамакуниани) и т. д. Специального всеобъемлющего исследования грузинских фамилий осетинского происхождения до сих пор не предпринималось, но перечень их огромен 180 (известный российский современный певец эстрады Н. Меладзе, например, тоже из огрузинившихся осетин). Та же часть миграционной волны, которая вела профессионально-военный образ жизни, занялась привычным делом военных набегов-походов («балц»), вовлекая в свои отряды и пассионарную молодёжь из земледельческих и скотоводческих семей. Грузинские общины начали испытывать растущую силовую экспансию из Осетии. Этот период остался в историографии и в народном фольклоре грузин под названием «осианоба» или «овсоба» - «осетинщина». 37 Заметим, что в творчестве основоположника осетинской литературы Коста Хетагурова есть произведение, посвящённое этой теме. Оно так и называется – «Особа». «Отец мой, пишет К. Хетагуров, - скончавшийся в 1892 году 82-летним стариком, был живым свидетелем последней эпохи того невозвратного прошлого в истории Осетии, которое несёт название особа»181. Автор указывает, что «даже самые могущественные из осетинских царей не предъявляли никаких прав на» Нарскую котловину – центральную (горную) Осетию, жители которой имели особо тесные отношения с южными осетинами 182. Отдавая себе отчёт в деликатности темы, автор в основном сосредоточивается на этнографическом описании тогдашнего быта осетин, сравнительно редко касаясь непосредственно проблемы особа. Он подчёркивал: «Убить и умереть для осетина времён особа были синонимы; убивая сегодня, он знал, что сам тоже будет убит, если не завтра, то послезавтра или через неделю. Прежде чем оплакивать убитого, осетины оплакивают убийцу»183. Следует отметить, что «во время особа ограбление осетина осетином даже не было предусмотрено обычным правом. Но делать набеги за перевалы и грабить инородцев ставилось в заслугу»184. При особом доверии хозяин дома (сакли) может показать гостю разные ценности, доставшиеся «после набега на владения какого-нибудь грузинского князя»185. В социальной стратификации общества имелся немногочисленный слой совершенно бесправных людей – купленный, похищенный либо «взятый в плен во время набега в какое-нибудь отдалённое ущелье, всегда иной национальности, этот несчастный (…) делался жертвой полнейшего произвола своих хозяев, это был безусловный раб, которого можно продать, купить, убить и помиловать»186. К. Хетагуров отмечает, что «есть, впрочем, в Осетии местности, где (таких рабов. - Авт.) называли «гурдзиаг» - грузин»187. Имели место продажи грузинами провинившихся соплеменников осетинам. Так, например, когда грузинский царь Вахтанг VI в 1719 г. вернул себе потерянный было трон, он казнил некоторых из своих противников, а «Баграта Цицишвили, Пешанга Палавандишвили, Джамаспи Херхеулидзе, Папуну Ревазишвили, Платона Вешапидзе, спас их от смерти каталикоз и распродали в Осети, как коз»188. Редкие упоминания о работорговле имеются и в периодической печати. Н. С. Мансуров, например, в 1892 г. писал: «К зависимым же сословиям принадлежали кавдасарды и гурзиаки (грузины, - Авт.), из которых последние, как безусловно бесправные рабы или холопы, не имели права на земельную собственность и могли быть каждую минуту проданы своими патронами»189. При этом он сообщает, что за особые услуги некоторые гурзиаки, т. е. грузины, «получили полнейшую свободу и делались независимыми»190. Из грузинских интеллектуалов развёрнутое исследование проблемы «особа» предпринял Вахтанг Итонишвили. Учёный констатирует, что по причине «одностороннего подхода к этому вопросу, крайне жёсткой цензуры и конформистской позиции части грузинских учёных «отечественная» наука долгое время обходила молчанием такую мрачную страницу многовековой истории Грузии, какой является «осианоба» (в буквальном переводе «осетинщина»)»191. Исследователь с нескрываемым раздражением пишет: «…Весьма симптоматичен факт превращения в наипопулярнейшего персонажа фольклора осетин, наследников ас-алан, Ос-Багатара (или Багатар-Оса), «прославившегося» именно разорением и грабежом Картли, и причисление его к величайшим национальным героям осетинского народа. Исходя из вышесказанного, вполне возможно допустить возникновение термина «осианоба» // «овсоба» («осетинщина») или же создание благоприятной почвы для подобной номинации уже в ту ещё невиданную по своей продолжительности эпоху «вражды» ас-алан и грузин (XIII – XIV вв.), которую для должной наглядности, наверное, резонно условно назвать АС-АЛАНСКИМ (ИЛИ АЛАНО-ОСЕТИНСКИМ) ЭТАПОМ «ОСЕТИНЩИНЫ»»192. В последующее время, по мысли автора, «после XIV века предпочтительнее говорить об ИРОНСКОМ (ИЛИ ОС-ИРОНСКОМ) этапе «осетинщины», который с начала XVII столетия … быстро «набирает силу» и по своим масштабам и остроте с самого начала превосходит предшествующий ему так называемый алано-осетинский (или ас-аланский) период «осетинщины»»193. С точки зрения грузинского патриотизма, понят38 ного и объяснимого сочувствия картлийцам, т. е. грузинам, которых действительно «разорял и грабил» Ос-Багатар, можно понять недоумение, переходящее в негодование, Вахтанга Итонишвили. Однако старший научный сотрудник Института истории и этнографии им. академика Иванэ Джавахишвили АН Грузии В. Итонишвили как кандидат исторических наук, специалист высокого класса академического института, должен знать, что в истории практически каждого народа (грузины и осетины, конечно же, не исключение) были цари, короли, императоры, полководцы и т. д., которые, к сожалению, очень часто воевали с соседними и другими народами, разоряли и грабили их. Сказано об этом не для оправдания войн, грабежей и разорений, а в порядке констатации бесспорного исторического факта. Наполеон или Александр Македонский активно воевали с другими народами и государствами, разоряли и грабили десятки народов и государств, сжигали цветущие города и сёла. Однако сегодня пока не пришла никому в голову идея возмущаться фактом превращения великих полководцев в «популярнейших персонажей» не только фольклора, но и писаной истории Франции и Македонии. В. Итонишвили, как профессиональный историк, не может не знать и о том, что целый ряд грузинских царей и полководцев вели войны с соседними народами, разоряли и грабили их. Имена этих царей и полководцев в грузинском фольклоре занимают видное место. Они тоже являются весьма популярными персонажами в фольклоре и истории Грузии. Однако это другая сторона проблемы фольклорных и исторических (реальных) героев грузин и осетин. Обращаем внимание на то, что В. Итонишвили отвергает определение некоторых специалистов периода особа как «времени владычества осетин в Грузии», утверждая, что это «является явной гиперболизацией осетинщины и возведение её в ранг таких явлений, какими были в своё время владычество арабов (грузинское «араба»), турок («туркоба»), кызылбашей («кызылбашоба»)»194. Другими словами, считается возможным признавать имевшее место в различные периоды истории Грузии господство персов, греков, арабов, турок над грузинами. Однако никак, ни в какое время, ни при каких обстоятельствах «нельзя допускать» господства алан-осетин над грузинами. Любопытно отметить, что грузинские авторы, как и грузинские источники, сообщают несколько иную точку зрения по этому вопросу. Так, например, по сообщениям старейших информаторов, «в наше время была страшная овсоба, ночью и носа высунуть нельзя было»195, а в фольклоре грузинмтиульцев цикл осетинщины «весьма впечатляет»196. Характерно выглядит в этом плане начало статьи известного грузинского публициста середины XIX в. И. Б. Беридзе: «Ещё свежо у многих воспоминание о том времени, когда одно простое слово «оси» - осетин наводило страх на мирных обитателей Карталинии, страх, заставлявший их укрываться в домах, ограждать свою собственность от тайных набегов и принимать меры к обороне. Тогда осетин играл в верхней Карталинии ту же роль, какую хищные лезгины всегда играли в Кахетии. Осетины Джавского и сопредельных ущелий нападали бывало на бедных поселян Карталинии, примыкающей к их неприступным в прежнее время горам, грабили, даже убивали в случае сопротивления и, возвращаясь в горы с отнятым скотом и имуществом, при криках и песнях, делили добычу между собой»197. В. Итонишвили считает, что «специфику осетинщины («осианоба» // «особа») определяет и то обстоятельство, что имевшее довольно ограниченный радиус действия осетиногрузинское противостояние, как правило, было лишено этноконфессиональной подкладки, в результате чего сознание большей части грузин оказалось почти полностью застрахованным от видения даже в осетине-насильнике ВРАГА, что, вероятно, и помешало нам, в основном, назвать это явление соответствующим ему именем»198. Грузинского исследователя можно понять: делать из осетин врагов, конечно, было бы легче, если бы они не были христианами. При этом грузинский исследователь, что весьма характерно, как подчёркивалось выше, старательно избегает упоминания завоевательно-карательных экспедиций в Осетию во второй половине XIV в. со стороны Ксанских эриставов, походы царя Георгия V Блистательного, в начале XV в. царя Георгия VII, в первой половине XVII в. Георгия Саакадзе, шаха Аббаса в начале XVII в. и Вахтанга V Шахнаваза в середине века, царя 39 Вахтанга VI в начале XVIII в. и царя Ираклия в середине XVIII века и др. Другое дело, что все эти разорения и грабежи так и не достигли своей конечной цели: осетины не подчинились. Продвижение России на Кавказ в XVIII в. создало новую историческую и политическую реальность в жизни осетин. Осетия присоединилась к России во второй половине XVIII в. Царь Кахетии (с 1744 г.) и Картли-Кахетинского царства (с 1762 г.) Ираклий II199 по праву занимает выдающееся место в истории Грузии. Он был дальновидным и мудрым государственным деятелем грузинского народа XVIII в. Его внутренняя политика была направлена на поднятие производительных сил Картли-Кахетинского царства. Особое внимание он обращал на положение деревни, заселение пустующих районов, на ограничение произвола феодалов нормами закона. Ираклий II прекрасно понимал складывающиеся политические реалии, и урегулирование отношений с южными осетинами считал весьма важным делом, предпринимая для этого такие мероприятия, как придание им разряда казённых крестьян. В январе 1778 г. он издал приказ, где было сказано: «Ксани и Лиахви мы объявили казёнными. К вам никто никакого дела не будет иметь. (…) Мы пишем под клятвой, что из Ксани и Лиахви ни одного двора никому не дадим. На этот счёт будьте вполне спокойны»200. Уже в следующем, 1779 г., в разряд казённых (сахасо) жителей были переведены и крестьяне селений Малой Лиахви, Потниси, Шудиси, Чипрани и Тлиа (названия даются в грузинском написании). В приказе Ираклия II говорилось: «Милостью божьею мы, Иесиан-Давитиан-Соломониан-Панкратован, царь картвелов, и царь кахетинцев и державный владетель Казаха, Борчало и Шамшадина, Ираклий II (…) эту твёрдую и неотменную милость и клятвенную грамоту дали вам, всем дворянам, служилым людям, слугам, крестьянам и осетинам ущелья Малой Лиахви, а также жителям Хвидиси и осетинам Потниси, тлийцам и чипранцам (…) мы вас перевели в разряд сахасо и теперь мы на это вам эту грамоту дали в надежде на бога. Пусть бог будет вашим поручителем в том, что мы из вас ни одного дыма никому не отдадим. Вы будьте уверены, что вас не отдадим никому из рода Эриставов.(…) Клянёмся именем нашего отца, что ни мы, ни наши сыновья не выдадут вас, но если кто-нибудь из наших сыновей или внуков сделает это, то он пусть будет проклят отцом, как Ной проклял сына своего Хама»201. Следует отметить, что по официальным данным Российской Империи на 1830 г. «народонаселение Отдельной Осетии и принадлежащей к Горийскому уезду, по собранным на месте сведениям, простирается до 2000 дымов, в которых число душ обоего пола должно положить не менее 26 000»202. Посемейные списки 1886 г. по 4 уездам Грузии дают 75 180 душ. Данные первой всеобщей переписи Российской империи 1897 г. дают 68 446 душ, что меньше на 9%. По мнению известного исследователя истории Кавказа первой половины XX в. Г. Ф. Чурсина, «уменьшение это объясняется выселением части осетин из бесплодных горных ущелий в более благоприятные для хозяйства местности (Кахетия и др.)»203. Картли-Кахетинское царство во главе с Ираклием II, как известно, заключило с Россией Георгиевский трактат 1783 г. (режим протектората). Согласно Георгиевскому трактату204 Ираклий II отрёкся от вассальной зависимости от Персии (Ирана), отличавшейся наибольшей агрессивностью в отношении грузин, которые находились почти на грани физического уничтожения. Царь Картли и Кахетии обязался за себя и за своих преемников не признавать над собой иной власти, кроме власти русских императоров. Для удобства грузино-российских сношений в Петербурге находился грузинский министр, а в Тбилиси (Тифлисе) – русский министр или резидент. Ираклий II обязывался без предварительного сношения с русским министром не вступать ни в какие сношения с «окрестными властями»205. Георгиевский трактат сыграл выдающуюся роль в спасении грузинского народа, в сохранении целостности владений Ираклия II, защите разрозненных грузинских земель от иноземных захватчиков. Так, например, по условиям трактата, т. е. международного договора, Екатерина II «ручалась за целостность владений Ираклия II» и считала врагов Картли-Кахетинского царства «своими собственными врагами»206, а грузинским подданным 40 предоставлялись одинаковые с русскими права торговать, передвигаться и селиться на территории России. Кроме того, католикос оставался во главе грузинской епархии с правами архиерея 1-го класса. Важно также подчеркнуть, что русское правительство обязалось содержать на территории Картли и Кахетии два батальона пехоты при 4 пушках. В случае войны Петербург обещал увеличить число своих войск. В Петербурге настоятельно советовали Ираклию II и его ближайшему окружению сохранять единство грузин, всячески избегать междоусобной розни, борьбы грузинских феодалов друг с другом. Необходимо было в первую очередь наладить натянутые отношения Картли-Кахетии с Имеретинским царством207 и его царём Соломоном I208. В 1801 г. Имеретинское царство вошло в состав Российской империи (издание Манифеста Александра 1 – «полное и безусловное слияние Картло-Кахетии с Российской империей»209), и, таким образом, грузины были спасены от неминуемого порабощения и гибели со стороны мусульманских завоевателей. Обращаем особое внимание на то, что сокращение населения Картли-Кахетии на то время достигло катастрофической черты в 35000 человек 210 (примерно столько же избирателей было зарегистрировано в Республике Южная Осетия на парламентских выборах 2003 г.). В настоящее время, выполняя антироссийский политический заказ, грузинские историки показывают Россию как завоевательницу Грузии, но на самом деле это было спасением разрозненной погибающей страны. Один из самых выдающихся интеллектуалов Грузии конца XIX – начала XX вв., талантливый писатель И. Г. Чавчавадзе по этому поводу писал: «С этого памятного дня Грузия обрела покой. Покровительство единоверного великого народа рассеяло вечный страх перед неумолимыми врагами. Успокоилась давно уже не видевшая покоя усталая страна, отдохнула от разорения и опустошения, от вечных войн и борьбы»211. К этой объективной, на наш взгляд, оценке социально-политического положения Грузии трудно что-либо добавить. Враг в действительности был неумолим. «В 1795 году персидский шах Ага-Мухаммедхан, - подчёркивает профессор-кавказовед М. М. Блиев, - недовольный тем, что Ираклий II не явился на его коронацию и тем выразил свою независимость, подвёл войска к Тифлису. Сюда, к Тифлису, шахские войска пригоняли мирное население, которое специальные отряды подвергали геноциду. Так, за несколько дней было уничтожено более 80 тысяч грузин. В Тифлисе к мосту через Куру был выставлен образ Святой Марии. Сюда согнали более трёх тысяч мужчин. Обнажив их, шах приказал каждому подходить к образу Святой Марии и имитировать половой акт. Отказывавшихся выполнить волю шаха с отрубленной головой бросали в реку. Массы грузинского населения покидали Грузию. Беженцев вылавливали и тут же с ними расправлялись. Во всём этом вместе с персидскими отрядами участвовали также многие грузинские тавады, демонстрировавшие свою покорность шаху»212. Преемник Ага-Мухаммед-хана Фетх-Али-хан продолжил геноцид грузин с намерением стереть этот народ с лица земли. В это тяжёлое для грузин время на помощь единоверной стране Россия тогда направила три военных отряда, и вместе с ними за грузин выступил осетинский отряд. В Крцанисской битве с персами осетинский отряд отличился, а один из осетин – Туаури Ора (со своим многочисленным семейством) – за боевые заслуги получил тарханство (освобождение от всяких повинностей)213. Царская администрация прилагала усилия к тому, чтобы нормализовать отношения грузинских властей и осетинских обществ Южной Осетии. Южные осетины получили возможность отстаивать свои права не только силой оружия, но и в судебных инстанциях Российской империи, что само по себе было редким для Кавказа проявлением высокого уровня политико-правовой борьбы. Для пресечения посягательств со стороны грузинских князей Мачабели и Эристави южные осетины указом Николая 1 от 8 июня 1852 г. были переведены в разряд казённых, т.е. государственных крестьян. А 12 сентября 1852 г. Правительствующий Сенат подтвердил отказ грузинским князьям в домогательстве о признании крепостного права над осетинами214. Были произведены также важные администра41 тивно-территориальные мероприятия. В 1842 г. из горских народов были образованы Тушино-Пшаво-Хевсурский, Горский и Осетинский округа, из них южные районы Осетии вошли в Горский и Осетинский, а в 1859 г. главнокомандующий и наместник Кавказа А. И. Барятинский, как указывалось выше, вывел из состава Осетинского округа Нарский участок, а также вывел из Горского округа юго-восточную часть Осетии и в качестве Осетинского участка передал в Осетинский округ Горийского уезда. Таким образом, за исключением небольшой территории на юго-западе, входившей в Рачинский уезд, Южная Осетия административно консолидировалась. Надо отдать должное царской власти на Кавказе – она понимала ненадёжность грузинской политической элиты и рассматривала Осетинский округ как средство влияния на Грузию. Конечно, «царизм не желал, чтобы южные осетины полностью растворились в грузинском народе, на всякий случай Южную Осетию хотели сохранить как своеобразный плацдарм, с которого также можно было бы давить на строптивых грузинских правителей»215. Вместе с тем русские наместники, уступая настойчивым требованиям грузинских феодалов-тавадов, не раз направляли русские воинские контингенты в составе грузинских отрядов для наказания южных осетин, отказывающихся платить подати и не признающих грузинское господство. В первой половине XIX в. крестьяне Южной Осетии бунтовали против произвола грузинских князей-тавадов почти ежегодно, и столь же часто карательные экспедиции направлялись в осетинские сёла. Так, например, в 1802 г. для усмирения южных осетин была направлена экспедиция подполковника Симоновича, который привёл к присяге основные горские общества216. Это был тот год, когда грузинские тавады объединились вокруг царевича Юлона и повели антироссийскую политическую интригу, ставя целью сближение с Фетх-Али-ханом, тогдашним персидским правителем. Причина столь нелогичного, на первый взгляд (после недавно пережитого от персов истребления) поведения вскрыта, в частности, в исследовании М. Блиева: «Несмотря на принадлежность России и Грузии к одной и той же религиозной конфессии, в грузинском феодальном обществе господствовавшей идеологией являлся восточный деспотизм. Он представлял собой не только следствие длительного процесса формирования восточногрузинского общества в составе шахской Персии, но и одинаковой с Персией социальной организации феодализма; как и в Персии, в Грузии сохранялся общинный быт, при котором феодальная собственность на землю создавалась не благодаря внутреннему социальному генезису, а посредством наделения отдельной семьи, рода во временное пользование землёй. Подобная модель феодализма порождала тиранию – как глубоко консервативную форму государственности и идеологических установок. В довольно короткое время, какое Грузия находилась в составе России, обнаружилось несходство грузинского общества с православно-духовным миром России и набирала силу ностальгическая тяга тавадов к идеологическим ценностям, присущим восточному деспотизму»217. Здесь необходимо подчеркнуть важнейший для нашего исследования вывод: борьба осетинских общин против поработительских поползновений грузинских тавадов представляла собой столкновение не только и, видимо, не столько непосредственно экономических интересов сторон в конфликте, сколько столкновение двух принципиально разных мироустройств, с диаметрально противоположными идеологиями и мировоззрениями. В 1804 году началось восстание осетин и горцев-грузин по ущелью Арагви и Верхнего Терека. На сей раз восстание во многом было спровоцировано представителями царской администрации Кавказа, которые вели себя в худших колониальных традициях. Ананурский капитан-исправник, «прибыв он пред сим в Жамури, поймал осетинцев и, наливши в корыто, в коем кормят собак, молоко после сыра оставшееся и побив кошек, поклав в нее ж, да также положив туда кал человечий и тем их накормил. У оных же осетинцев сжег 6 домов»218. Такое поведение представителя официальной царской власти, разумеется, возмутило осетин, которые и без того терпели крайние формы социального и национального унижения. Начались протесты и волнения крестьян, которые с каждым днём становились более масштабными и непредсказуемыми. Во многих местах начались упорные бои, серь42 ёзно встревожившие власти, особенно после того, как горцы нанесли тяжёлые поражения нескольким военным отрядам властей. Они были вынуждены направить для подавления восстания главнокомандующего царскими войсками в Грузии князя П. Д. Цицианова219 (грузина по происхождению) с большими силами, которому удалось погасить восстание. О том, какими методами ему это удалось, свидетельствует его донесение от 29 мая 1804 г. № 133, где он сообщает о своём приказе командующему карательным отрядом князю Эристави «карать, колоть и рубить осетин без пощады, жечь все их жилища»220. В 1810 г. новое восстание крестьян в Южной Осетии имело определённый успех. Карательная экспедиция генерала Сталя в 1812 г. была отбита от подступов к горам. Это позволило жителям центральной Осетии повести с властями переговоры о льготах при поступлении их в российское подданство. В 1813 г. восставшие были разбиты, но общественно-политическая обстановка в регионе продолжала оставаться напряжённой. В 1817 г. помощник А. П. Ермолова генерал Кутузов отправил в Южную Осетию карательную экспедицию для подавления очередного выступления горцев, но она оказалась безуспешной. Повторная экспедиция под командованием майора Титова в 1820 г. также окончилась неудачей. В 1821 г. Титов ещё раз вторгся в Южную Осетию, но вынужден был вновь отступить в Гори под натиском восставших крестьян. В 1823 г. посланный Ермоловым отряд столкнулся у с. Тиб с осетинским отрядом повстанцев и также вынужден был отступить. Наиболее крупными и хорошо документированными можно считать два восстания горцев Южной Осетии. Одно из них – восстание 1830 г. Чесельтского (Кешельтского) ущелья Южной Осетии, когда были разгромлены ряд помещичьих имений. Грузинские помещики самостоятельно не смогли справиться с восставшими и добились военной помощи русского командования на Кавказе. Восстание было жестоко подавлено карательной экспедицией под командованием генерала П. Я. Ренненкампфа. В. Чудинов цитировал донесение П. Ренненкампфа генерал-адьютанту Стрекалову: «1-го июля была окончена экспедиция в Кешельтское ущелье, где не только не бывала нога русскаго, но куда отважнейшие воины грузинских царей в продолжение почти столетия не смели показываться»221. Из этого донесения явствует накал борьбы крестьян Южной Осетии за свои социальные и национальные права, а также чрезвычайно сложные, суровые условия жизни горцев. Другое крупное восстание осетин Южной Осетии произошло в 1839 – 1840 гг.. Оно было потоплено в крови экспедицией царского генерала И. Андроникова (этнический грузин), сжигавшего повстанцев вместе с семьями. Именно столь самоотверженная борьба осетин Южной Осетии вынудила царские власти принять историческое решение 1852 г. об освобождении крестьян-осетин владений грузинских князей Мачабели и перевести их в разряд казённых. В Грузинской советской энциклопедии по данному вопросу содержится признание о сохранении своей независимости осетинами от грузинских тавадов: «В период первой половины XIX века в Юго-Осетии происходили массовые выступления. Особенно крупными были восстания 1804, 1810 – 1812, 1830, 1840 и 1850 годов. Крестьяне ущелья Большой Лиахвы отстояли свою вольность и личную свободу от притязаний помещиков. В феврале 1951 года правительственный сенат России признал незаконными притязания князей Мачабели на крепостное право над осетинами»222. Заметим, что крестьянская реформа 1861 г. в Грузии проводилась с опозданием. В Тифлисской губернии она проводилась в 1864 г., в Кутаисской губернии – в 1865 г., в некоторых регионах Грузии она затянулась до 1871 г. О её итогах наместник Кавказа И. И. Воронцов-Дашков резюмировал: «Отмена крепостного права в пределах Закавказья, а особенно в Грузии, была произведена на условиях, особенно льготных для помещиков и невыгодных для крестьян, причём правительство в отступление от принятого в коренной России принципа, за прекращение личной зависимости уплатило от 25 до 50 рублей за душу бывших помещичьих крестьян дворянству Тифлисской и Кутаисской губерний, что 43 составило сумму в 7 000 000 рублей, и увеличило земельные повинности крестьян в пользу помещиков выше существовавшей в крепостное время нормы»223. При этом следует подчеркнуть, что осетины ради отстаивания свободы не боялись вооружённой борьбы с грузинским воинством, но всегда старались по возможности избегать вооружённых конфликтов с русскими солдатами. Поражения, которые терпели восстающие горцы, по существу бывали отступлениями с поля боя, с последующим объявлением их зависимости от центральных русских властей – до очередного восстания. Накопившийся за эти годы опыт медленно, но верно приводил осетин Южной Осетии к выводу о целесообразности вечного союза с Россией. Несмотря на проявлявшиеся симпатии российской администрации Кавказа к грузинской правящей элите, во второй половине XIX в. окончательно окрепла и упрочилась политическая и культурная ориентация осетин на Россию, была осознана ими необходимость присутствия «Московского ока» для обуздания тавадско-помещичьего произвола. И это при том, что южные осетины всегда играли важную роль в политике картлийских и общегрузинских правителей. Очевидно, что в истории алан-осетин XIII – XVII вв. до сих пор остаётся множество «белых пятен». Многие вопросы истории осетин этого периода остаются малоизученными в силу целого ряда объективных и субъективных причин. Трагически сложилась судьба алан-осетин в период татаро-монгольского нашествия и в последующие века. Известно, что Алания была включена в состав Золотой Орды ханом Бату. Правители Золотой Орды по отношению к вассальным странам взяли курс, главной целью которого было «получение максимальных доходов путём жесточайших форм феодальной эксплуатации»224. Постоянные карательные экспедиции татаро-монгол против алан-осетин, общие мобилизации всех юношей и мужчин в воинские формирования Золотой Орды окончательно обескровили Аланию и довели до упадка. Тотальный контроль завоевателей над «выходцами из горных ущелий разрушил связи между аланами, проживавшими в горных и предгорных районах»225. Татаро-монголы установили на покорённых землях режим беспощадной экслуатации всего порабощённого населения. Аланы массами стали переселяться в различные регионы, в том числе на юг. Большие массы алан вынужденно ушли в высокогорные районы Центрального Кавказа, а оттуда двинулись на малонаселённые южные склоны Главного Кавказского хребта. Вместе с тем отметим, что «политическая жизнь южных осетин в XIII – XVII веках прослеживается слабо, грузинские письменные источники тех времён почти не сохранились, а источники более позднего времени относительно осетин того периода не содержат сведений»226. Это период считается тёмной страницей в истории обеих народов. Есть, однако, грузинский источник, заслуживающий особого внимания в контексте нашего исследования. Это книга З. Чичинадзе «История Осетии по грузинским источникам»227. Автор книги был известным в своё время учёным-исследователем, и до издания книги уже имел ряд публикаций. В предисловии ко второму изданию труда З. Чичинадзе, осуществлённом в послевоенном Цхинвале в 1993 г., указываются на весьма важные для нашей темы обстоятельства: так, автор книги и до её издания «находился под лёгким присмотром руководства официальной грузинской исторической школы, хотя никто его не причислял к апологетам осетинской истории. Однако, вместе с тем, как расширялось количество и качество собираемого материала о истории Осетии, к которой автор изначально испытывал большой непредвзятый интерес, росло давление и дискредитация как самого З. Чичинадзе, так и его изысканий. Пресс, под которым оказался автор в последние периоды своей научной деятельности и жизни со стороны официальных научных доктринёров, привёл к тому, что последние посмели посягнуть на его умственное и психическое достоинство и учёному предложили остудить свои научные изыскания в психиатрической больнице»228. Действительно, результаты З. Чичинадзе приходили в вопиющее противоречие с национал-экстремистскими установками грузинских историков-политиканов, устроивших учёному, осмелившемуся показать, как подчёркивается в предисловии, яркую и обоснованную историческую картину добрососедства и дружбы грузинского и осетин44 ского народов, публичную травлю – причём не только с целью уничижения его как учёного, но и с намерением демонстрационного наказания за его гражданскую позицию, вплоть до его «социальной смерти». Сама книга имела трудную историю. В выпуске её препятствовали, сам автор сообщает о том, что вынужден был прятать свои рукописи, однако всё же наиболее ценная их часть была выкрадена, и восстановить её в полном объёме не удалось, «и интереснейший материал канул в вечность, как канули все другие источники, находившиеся у грузин и проливавшие свет на прошлую историю осетин. В последующем, изданная книга подверглась негласному изъятию из общественных и частных коллекций и до нас дошли редчайшие экземпляры 1915 года издания, первого и единственного. Помимо этого, исчезли частично или полностью и другие научные работы учёного, которые могли доказать научную состоятельность их автора, что расходилось с утверждениями о его «ненормальности» в среде сочинителей другой истории»229. Автор высказывает мнение, что «история Осетии была несчастливой со дня своего начала. И без того «покрытому мраком» народу всегда выпадало на долю переносить особенно тяжёлые испытания. Уделом исторических памятников этой нации было постоянное уничтожение, разорение, сожжение, исчезновение. Об этом многие сегодня говорят с удовлетворением (…). А потому я в 1890 году начал рыться в изданных грузинских исторических книгах и все сведения, которые я встречал в них об Осетии, я собрал вместе и таким образом составил одну книгу, которая начинается от основания Осетии и до конца XVIII века. Кроме изданных книг, у меня были старинные грузинские рукописные книги по истории, а среди них одна – о жизни византийских святых, в которой местами говорилось о жизни осетинских царей и были помещены их портреты. Так как владетель этой книги не согласился продать её нам, то я выписал из неё всё касающееся осетинской нации. В 1903 году я вернул эту книгу хозяину Василию Тедешвили (осетинская фамилия Тедеты с грузинским окончанием «-швили». Авт.). (…) Со временем эта книга перешла в руки художника Гиго Зазиашвили. У Зазиашвили эту книгу на время попросил знаток грузинской письменности и изобразительного искусства Ясон Давидович, князь Цициашвили. Он срисовал из неё портреты, которые мы и напечатали в своей книге, за что приношу ему благодарность. (…) Василий Тедешвили сообщил мне устно, что его старинная книга унесена из Нузальской часовни. Также есть сведения, что священник Русиев выкрал из Нузальской часовни все материалы и книги по истории Осетии, о чём, оказывается, говорил и издатель «Иалгузиани» историк Н. Гамрекели. (…) Пропало оттуда очень много ценных материалов об Осетии. Н. Гамрекели знает, при каких обстоятельствах это случилось»230. О священнике Русиеве З. Чичинадзе упоминает и на с. 144: «Не то чтобы собирать новые сведения, но даже большинство тех, которыми осетины располагали и которые хранились в Нузальской часовне, были изъяты и упрятаны священником Русиевым, он даже замазал роспись на стенках этой часовни. За что он был так обозлён, чтобы так зло поступить, нам неизвестно. Но таково уж счастье осетинского народа и его, по выражению Н. Гамрекели, «покрытой мраком неизвестности» истории. Разгром, уничтожение ценностей – это его удел. Потому и получилось так, что кроме карталанской Осетии, даже в самой центральной Осетии не сохранилось никаких памятников старины (…) уничтожено всё». Позиция З. Чичинадзе находит своё подтверждение в периодической печати Грузии. Так, священник Иларион Джаши сообщает о рассказе дьякона Ларгвисской церкви: «В монастыре (прежний Ларгвийский монастырь, который Платон Иоселиани упоминает в своём произведении «Георгий XI», переделан в приходскую церковь, монастырем же называют в деревнях) однажды пришла весть, - сказал он, - что экзарх Евсевий объезжает с «ревизией» и собирается приехать также в монастырь (Ларгвиси). Вместе с этим пришла весть и о том, что этот экзарх очень недолюбливает старинные рукописи (гуджары), иконы и другие старинные вещи, и священника и дьякона той церкви, где таковые он обнаружит, строго наказывает. (…) Так как Ларгвийская церковь была полна всякими старинны45 ми вещами, то такая весть нас очень встревожила и после долгих размышлений (со священником Майсурадзе. - Авт.) решили следующее: сжечь все старинные деревянные иконы и золу выбросить в реку Ксани, а для старинных книг и вещей выкопать большую яму и положить туда231. Газета «Иверия» в 1891 г. сообщает, что «в Южной Осетии, в Ларгвисском ущелье, имеется много церквей, в которых осталось немало рукописей, портящихся из-за отсутствия правильного хранения»232. Другая грузинская газета «Дроэба» («Времена») писала о церквах в Ахалгорском ущелье, где имеется много старинных рукописей (исторических) и редких вещей и если немедленно не принять меры к их сохранению, то они могут быть расхищены233. В 1890 г. в доме священника селения Коринта Ксанского ущелья видели 14 старинных рукописей, «которыми было бы неплохо заинтересоваться тем, кого это касается»234. В 1895 г. некий Мелхиседек Ходашвили (Ходов) обнаружил старинную историческую рукопись, написанную в 1187 году о царице Тамаре и ее муже Давиде-Сослане235. В том же году «в Кударском ущелье обнаружена маленькая подземная церковь (каменная), в которой оказались церковные кресты и другие вещи. На одной из стен этой церкви, на камне, обнаружено было число «1001 год»»236. Даже ещё в 1915 г. «при рытье фундамента для постройки здания высше-начальной школы в селении Джава были найдены старинные рукописи, золотые и серебряные предметы, старинные монеты, которые переданы для хранения священнику»237. Надо полагать, в печать попала лишь малая часть того, что делалось с памятниками старины Южной Осетии. Скорее всего, те рукописи и иные памятники, которые не были уничтожены, собраны в хранилищах Грузинской автокефальной православной церкви, доступ в которые посторонним лицам наглухо закрыт. Согласно указанной З. Чичинадзе рукописи, «первым лицом, взошедшим на возрождённый престол в XIV веке, был некто Тевдре Багратиони, потомок Давида-Сослана, которого также называли и Тамариани. У него было пять сыновей. Первый – Гамза. Он был назначен наследником престола. (…) После Тевдре на царский престол взошёл его сын Гамза. Портреты зачинателей этой династии были изображены ещё в древности на стенах Нузальской часовни, откуда в 1750 году были срисованы в известную нам старинную рукопись»238. Там же указывается отец Тевдре – Батрадз, отец Батрадза – Хосро, и т. д. «Осетины, - пишет З. Чичинадзе, - нашли в себе силы избавиться от монголов. Впоследствии осетины обнаружили большую силу воли и беграничное стремление к сохранению свободы и своей Родины. Среди них выступили на арену потомки их прежних царей, которые пожелали восстановить осетинское государство и после больших усилий осуществили это. Образовали государственную власть, восстановили государственные порядки и законы. (…) Осетины зорко охраняли целостность своей территории, а также целостность родового порядка, осетинского языка и многих замечательных особенностей осетинской нации и её истории. (…) Несомненно, что если осетины в 1740 году знали наперечёт все исторические события, то эти знания в какой-то мере сохранились среди осетин и поныне. (…) Но кто занимается их сбором? Да никто!»239. Автор указывает на то, что грузинские летописцы о послемонгольской Осетии «хранят абсолютное молчание», и пытается объяснить это тем, что им было не до наблюдений за Осетией, так как и сама Грузия «тоже вся была переполошена». Характерно, что З. Чичинадзе критикует автора старинной рукописи, на которую ссылается, за то, что тот выстраивает династический ряд осетинских царей не по принятым правилам – от отца к сыну, а наоборот – от сына к отцу, и сам даёт имена царей в «правильном» виде: Сосе, сын Сосе – Давид, его сын – Джиорджи, его сын – Беслан, его сын – Мусса, его сын – Созырыко, его сын – Ота, его сын – Безон, его сын – Кайсин, «их потомки царствовали в Осетии вплоть до XVIII века»240. Дело, однако, в том, что именно такой порядок именования – от сына к отцу – принят у осетин с древности по сей день, и это обстоятельство подтверждает информацию З. Чичинадзе о том, что указанная рукопись была написана монахом-осетином из монастыря Давида Гареджи. 46 С точки зрения грузинского историка, придерживающегося националистических взглядов, З. Чичинадзе действительно пишет совершенно недопустимое. «Мы должны помнить и то, что грузины и осетины издревле были в тесном добрососедском союзе друг с другом. (…) Подобные братские узы у них были настолько крепки, что само название грузинского города «Цхета» (Мцхета), который во время царствования Мириана называли новым Иерусалимом и в огромное значение которого верили осетинский народ и их цари Пероша и Кавци, произошло от осетинского слова «Сыхæгтæ» (соседи)»241. Заслуживает внимания и другое утверждение грузинского историка о том, что «осетины познали христианство с самого начала христианской эры. Оно у них было высокочтимо. В этом отношении они служили в своё время примером»242. Грузинский историк ещё тогда подметил одну важнейшую особенность своих коллег – создавать кровожадный образ осетин, не способных к достижению культурных ценностей, канонов христианской религии, не имеющих своей истории и т. д. Грузинские историки, извращая подлинную историю осетинского народа, фактически создавали из последнего образ врага – идеологический и психологический стереотип, позволявший строить политическое поведение в условиях фактического отсутствия объективной, проверенной информации, в данном случае об осетинах. Грузинские историки уже тогда демонизировали соседний народ, это позволяло, по их мнению, мобилизовать волю и ресурсы на ведение продолжительной борьбы с осетинами. З. Чичинадзе писал: «В наши же дни историки (…) осетин рисуют как дикое, некультурное племя, которое не знает не только христианской религии, но не имеет даже своей азбуки. Основываясь же на сведениях грузинской истории, мы скажем следующее: никто не в силах отнять у осетин из богатой истории, никто не может приписать им ни дикарство, ни безкультурности, ни того, что у них не было азбуки. (…) Их грамотой и азбукой была та азбука, которая ныне называется грузинской. В древности эта азбука была собственностью всех кавказских племён. (…) К сожалению, осетинские книги, писанные этими буквами, не сохранились до наших дней, они исчезли в конце 14 века»243. История грузино-осетинских взаимоотношений с древнейших времён до наших дней включала разные периоды – от войны и конфронтации до дружбы и взаимопонимания. Грузины и осетины на протяжение веков жили по соседству и, несмотря ни на что, очень часто вели совместную непримиримую борьбу против внешних врагов Грузии. З. Чичинадзе, на наш взгляд, верно подметил «объединительные мотивы» двух соседних народов. Он подчёркивал: «С началом христианской эры было установлено новое летоисчисление, осетины с удовольствием восприняли это. Верным признаком этого является тот камень, который был найден во Мцхете при царе Веспариане. Ведь Мцхета вплотную прилегает к Осетии и здесь осетины вместе с грузинами совершали культ своих богов»244. Далее грузинский историк писал: «Христианство в Осетии такое же древнее, как и в Грузии. Нам кажется, что это примут во внимание историки и педагоги и не будут называть осетин (…) людьми без вероисповедания и религии, дикарями и людоедами, как это внушали многим до сих пор»245. Следует подчеркнуть, что З. Чичинадзе правильно отметил «древние корни» христианства в Осетии. Однако он ошибся в своём оптимистическом прогнозе относительно того, что грузинские «историки и педагоги не будут называть осетин (…) дикарями и людоедами». Роль грузинских историков и педагогов, в целом интеллектуалов, в создании из осетин образа врага будет далее достаточно аргументированно показана. Здесь же обращаем особое внимание на то, что грузинский историк почти сто лет назад писал о неблаговидной роли своих соотечественников, существенно искажавших историю и культуру осетин, из которых уже тогда создали образ врага (в 90-е годы XX в. З. Гамсахурдиа и его идейные вдохновители, доказывавшие «дикость и отсталость» осетин, у которых «нет ни истории, ни культуры, ни Родины» в Южной Осетии, не были первопроходцами ангажированной антиосетинской риторики и пионерами в фальсификации истории осетин и Осетии). Грузинские историки и педагоги, как подметил З. Чичинадзе, «внушали многим до сих пор» образ кровожадного осетина, «дикаря и людоеда», мало отличавшегося от первобытного человека, которого только и следовало опасаться. Нет со47 мнений в том, что грузинские интеллектуалы сознательно искажали историю, кулльтуру, традиции и вероисповедание осетин с целью создания из них образа врага, их максимальной дискредитации в глазах читающих грузин. Здесь уместно напомнить, что образ врага, как правило, формируется путём инверсии определённых страхов и отрицательных черт, приписываемых целому народу, партии, религии, группе людей и т. д. По логике архитекторов образа врага, в данном случае грузинских интеллектуалов, создаётся собственный сильно преувеличенный зеркально-отрицательный образ, против которого не только следует, но и необходимо «во имя выживания своей нации» бороться до победного конца. Следует подчеркнуть, что образ врага, созданный грузинскими интеллектуалами из осетин, во многом был и остаётся иллюзорным (лат. illusorias – призрачный, обманчивый, кажущийся). Тем не менее в сознании, его породившем, он создаёт ощущение угрозы Грузии, грузинской нации. Такая псевдоугроза позволяет строить грузинской политической и интеллектуальной элите агрессивное политическое поведение в отношении осетин и Южной Осетии, решительная и бескомпромиссная борьба против которых многими грузинами воспринимается как справедливая борьба за национальные интересы Грузии. Таким образом, борьба против осетин и Южной Осетии, в которой активную роль играли и продолжают играть грузинские интеллектуалы, в конечном итоге направлена либо на геноцид осетин и полное уничтожение исторического, географического и политикогосударственного понятия «Южная Осетия», либо на полное подчинение южных осетин диктату Грузии с обязательной перспективой ассимиляции малочисленного народа грузинской нацией и постепенного добровольного «тихого» исчезновения с географической карты Южной Осетии. В этой связи напоминаем и обращаем внимание на то, что неоднократные попытки грузинской феодальной верхушки закабалить осетин встречали ожесточённое сопротивление. З. Чичинадзе писал: «Грузинам осетины никогда не подчинялись (…). Поход Помпея, войны Митридата, Александра Македонского, персидские походы и многие другие не миновали Осетию. Во всех этих войнах осетины принимали непосредственное участие. Помпея они провожали с большими почестями»246. Далее историк подчёркивает, что «грузинская беднота ставила в пример себе осетинскую бедноту и стремилась освободиться от помещиков, но это было ей не под силу. Грузинская верхушка (…) решили закрепостить осетин. (…) Но осетинская беднота поднялась против них и не покорилась им»247. Таким образом, грузинский историк помог современным исследователям истории взаимоотношений грузин и осетин чётче разобраться в первопричинах создания образа врага из осетин. Кроме того, он же показал по крайне мере некоторые важные стороны формирования и укоренения в психологии, мировоззрении определённой части грузин, в первую очередь интеллектуалов, антитезы «мы» (грузины) и «они» (осетины), т. е. осознанием себя монолитной целостностью («мы») через жёсткое противопоставление «им», т. е. осетинам. Конечно, грузины не первая и даже не десятая нация, осознавшая своё национальное монолитное единство через противопоставление каким-либо иным нациям (народам). Однако в основу грузинской антитезы «мы» и «они», т. е. грузины и осетины, усилиями многих представителей политической и научной элиты Грузии, в том числе историков, в целом интеллектуалов, была заложена откровенно агрессивная антиосетинская пропаганда, имевшая крайне негативные практические последствия. Отметим, что основу антитезы «мы» - «они», как правило, составляют несколько ярко выраженных внешних признаков, характерных для «них» в отличие от «нас» (например, язык, религия, традиции, образ жизни, культура труда и т.д.). Особенность грузинской антитезы «мы» и «они» в контексте грузино-осетинских взаимоотношений состояла, на наш взгляд, в том, что фиксация внешне характерных признаков осетин сопровождалась их наделением крайне негативной и, как правило, необъективной оценкой. Это создавало, по нашему убеждению, основу для формирования образа врага из осетин. Свою негативную роль здесь играли газетные и журнальные публикации, исторические и литературные сочинения грузинских авторов (например, роман М. С. Джавахишвили «Обвал»), где осетины изображались дикими, 48 кровожадными, отсталыми в экономическом и культурном отношении. Часть грузинских интеллектуалов изображала «их», т. е. осетин, не только «дикими», «необузданными», но и «неблагодарными», «непредсказуемыми», «гостями на грузинской земле», «второсортными людьми» без истории и культуры. «Им», т. е. осетинам, в силу фантазии и таланта авторов, приписывались всевозможные негативные качества, например, вероломство, коварство, природная склонность к воровству, грабежам, разбоям, пьянству, проституции и т. д. В то же время часть грузинских интеллектуалов, в первую очередь историки, публицисты, журналисты приписывали «нам», т. е. грузинами, все благородные качества – высочайший уровень культуры, образования, гостеприимство, силу, отвагу, мужество, красоту и т. д. Такая пропаганда объективно способствовала отчуждению грузин и осетин, возникновению серьёзных проблем в сфере межнациональных отношений, которые постепенно переросли в созданный из осетин образ врага и повлекли за собой объяснимые обиды осетин на грузин. Обращаем особое внимание и на то, что аналогичная пропаганда антитезы «мы» (грузины) и «они» (осетины) сыграла крайне негативную роль не только в истории осетин, но и самих грузин, национальное самосознание которых, благодаря стараниям грузинских интеллектуалов, формировалось и на исторических мифах о «богоизбранности грузин», «величии грузинской нации», которая в своём интеллектуальном и политическом развитии «не имела и не имеет равных». Уместно здесь напомнить, что идеологи и руководители нацистской Германии в годы Второй мировой войны, по их логике и представлениям, не совершали преступлений. Десятки миллионов людей еврейской, польской, чешской, русской и т. д. национальностей, уничтоженных немецкофашистскими захватчиками на оккупированных ими территориях, были для «немцевариев» людьми второго или третьего сорта. А цыгане и некоторые другие народы Европы для немецко-фашистских захватчиков были всего-навсего «нелюди». Таким образом, немецкие нацисты, будучи представителями «богоизбранной нации», не совершали преступлений: те, кого они уничтожали, уже по изначальному их определению были «неполноценными людьми» и поэтому к ним нельзя было относиться как к равным немцам людям. Такие этнопсихологические основы формирования извращённого национального самосознания отчётливо прослеживаются в шовинистических идейно-политических и псевдонаучных концепциях грузинских политиков и интеллектуалов. В этой связи ещё больший интерес представляют рассуждения грузинского историка З. Чичинадзе, который ещё в 1915 г. писал: «В сороковых годах XVIII столетия утверждали, что у осетин нет ни своей истории, ни книг, ни значительного прошлого, а потому их не ждёт и хорошее будущее. Это всё ложь, глупость, выдуманная врагами осетин»248. Далее грузинский историкдиссидент пророчески писал: «Те, кто говорит, что у осетин нет ничего замечательного в прошлом, а потому у них будет неважное будущее, оказались односторонними людьми, недальновидными. Из всего вышесказанного видно, что у осетин было богатое прошлое, большая и богатая история, потому они и начали идти по пути возрождения в XIX веке и стали процветать. Отставание Осетии было временным явлением»249. Зная историю Осетии XIX – XX вв., трудно возражать грузинскому историку, писавшему об осетинах с уважением и в целом объективно. Анализ работы З. Чичинадзе убеждает в том, что он представляет собой редчайшее явление в грузинской исторической науке, «и если нам когда-нибудь понадобиться судить о грузинах, то, конечно же, в первую очередь, следует упоминать созидателей дружбы и доверия, каковыми были Чичинадзе и его редкие последователи, защищающие Истину и честь грузинской исторической науки»250. В начале XVII в. основная часть Юго-Осетии (Крцхинвали, Туалия-Двалети) управлялась Георгием Саакадзе (ок. 1580 – 1629), и по его призыву осетины (вместе с арагвскими осетинами под руководством Зураба Эристави) воевали против могущественного шаха Ирана Аббаса I (1571 – 1629). Поняв, что военный союз грузин и осетин ему не одолеть, шах предпринял попытку разгрома Осетии, пройдя через Дарьяльское ущелье почти до 49 Зарамага, но осетины отбили нападение. Тогда шах прибег к дипломатии и сумел стравить между собой Г. Саакадзе и З. Эристави, в междоусобице которых осетины участвовать отказались и, более того, вышли из подчинения Г. Саакадзе. Он предпринял поход в в управлявшуюся им часть Осетии, и после ожесточённой схватки заставил осетин на какоето время вновь платить повинности. В 1659 г. осетины арагвского и ксанского эриставств приняли участие в Бахтрионской битве с персами, окончившейся поражением завоевателей. Царь Картли Вахтанг VI Законодатель (1675 – 1737), низложенный в 1724 г. персами и годами живший в Осетии, в своих планах борьбы против персов (Ирана) большое значение уделял набору в войско осетин. Активно выступили южные осетины в антииранском восстании Ксанского эристава Шанше. Вместе с грузинами осетины воевали и против Сефи-Хана (1737 г.).Выше упоминалось о Дзимырских (Жамурских) осетинах, уничтоживших карательный отряд кизилбашей. Военная поддержка осетин национальноосвободительной борьбе грузин против персидского (иранского) господства в Грузии могла бы стать решающей, если бы грузинское руководство было единым. Однако шаху Ирана (с 1736 г.)Надир-Шаху Афшару (1688 – 1747) тоже удалось столкнуть между собой наиболее сильных грузинских феодалов: «Борьба Шанше против завоевателей, - указывал академик АН Грузии Н. А. Бердзенишвили, - вскоре превратилась в междуусобную войну между Картлийскими князьями. Шанше в союзе с лезгинами громил владения Амилахвари, а Амилахвари вместе с килизбашами уничтожал крестьян Ксанского ущелья, и оба сетовали на разорение Картли»251. Большое значение имело участие осетин в разгроме дагестанского вторжения 1759 г. в Грузию. Южные осетины участвовали в русско-турецкой войне 1768 – 1774 гг., в том числе в Аспиндзской битве, где они отличились. Внук Вахтанга VI Александр в своей борьбе за картлийский престол пытался привлечь к себе осетин, но они не поддержали его, и он не имел упеха. Ираклий II возлагал на осетин задачу отразить лезгинское нападение, и даже, как мы указывали выше, вёл целенаправленную политику всемерного сближения с осетинами. Напомним также значительное участие осетин в Крцанисской битве. Надо также учитывать, что летописи отмечали участие осетин в политических событиях лишь в том случае, если они действовали самостоятельными военными (военно-политическими) образованиями. В случае совместных (смешанных) с грузинами действий южные осетины специально не назывались. Краткие выводы. Осетины веками проживали и ныне живут компактно на своей исконной территории по обе стороны хребта Центрального Кавказа. Северные осетины занимали и занимают часть предгорной равнины и ущелья северных склонов Кавказских гор, южные же – склоны с юга: ущелья рек Джоджора, Квирила, Паца, Леуахи, Малой Леуахи, Лехура, Меджуда, Чысан (р. Ксани), Белой Арагви, истоки Терека (ущелье Трусо). Кроме того, осетины населяют узкую полосу предгорной равнины, пограничье или контактную зону между Внутренней Картли и Нижней Двалетией, где южные осетины живут вперемешку с грузинами252. В многовековой истории грузино-осетинских взаимоотношений было немало прекрасных и героических страниц. Но были и мрачные страницы. Взаимоотношения двух народов омрачали набеги и войны со всеми негативными последствиями. Особый период грузино-осетинских взаимоотношений связан, на наш взгляд, с российско-кавказскими отношениями, а точнее и конкретнее – российско-грузинскими отношениями. Известно, что Российская империя приложила огромные усилия для создания из двух маломощных враждовавших между собой и с соседями княжеств – Картли-Кахетинского и Имеретинского – новой на Кавказе административно-территориальной единицы под названием «Грузия». Важно подчеркнуть, что Картли-Кахетинское и Имеретинское княжества на протяжении веков находились в вассальной зависимости от более мощных и агрессивных соседей – шахской Персии и Османской Турции. Присоединение их к Российской империи имеет, на наш взгляд, огромное позитивное значение для грузинского народа и Грузии. Сегодня, однако, определённая часть интеллектуалов Грузии пытается по другому 50 представить выдающуюся роль России в судьбе грузинского народа, фальсифицируя огромные усилия Петербурга в деле объединения разрозненных грузинских княжеств в единую административно-территориальную единицу, ставшую впоследствии процветающей и привилегированной союзной республикой в составе Советского Союза, а затем и независимым государством. В силу различных причин Петербург изначально создал весьма привилегированные условия Картли-Кахетинскому и Имеретинскому княжествам, как в целом и для грузинской феодальной, а затем военной и политической элиты. Представители грузинской аристократии, пользуясь доверием и поддержкой Петербурга, занимали высокие и ответственные посты в российской армии и царской администрации Кавказа. Так, например, Павел Дмитриевич Цицианов, князь, представитель грузинского аристократического рода, ближайший сподвижник В. А. Зубова в Персидском походе 1795 – 1796 гг., был влиятельной военной фигурой Российской империи начала XIX в. Став русским генералом от инфантерии (с 1803 г.), П. Цицианов активно проводил колониальную политику и практику России на Кавказе, был комендантом Бакинской крепости в 1796 – 1797 гг., а с сентября 1802 г. стал главноначальствующим в Грузии и астраханским военным губернатором. Он вместе со своими единомышленниками приложил огромные усилия для решение вопроса присоединения к Российской империи Имеретии и Мегрелии, а также Гянджинского, Карабахского, Шекинского и Ширванского ханств. В то же время он, пользуясь поддержкой Петербурга, активно стремился к расширению территории Картли-Кахетинского и Имеретинского княжеств. П. Цицианов был одним из наиболее влиятельных представителей грузинской феодальной и военной элиты, которая мечтала о «восстановлении древней Иверии» в её полумифических государственных границах. Отметим, что ни Иверия, ни средневековое Грузинское государство, созданное царицей Тамар и её осетинским мужем, царём-соправителем Сосланом-Давидом, чётко очерченных (тем более бесспорных) границ не имели. Тем не менее, определённые круги феодальной и военной элиты Грузии в XIX – XX вв. стремились любой ценой расширить «суверенную территорию», принадлежащую грузинам и Грузии. Следует иметь в виду и то, что часть российских главнокомандующих и наместников на Кавказе слишком часто и необоснованно прислушивалась к голосу представителей грузинской элиты. В то же время голоса осетинской, абхазской или армянской элит, не говоря уже о простом народе, главнокомандующие и наместники на Кавказе почти не слышали. Это приводило к тому, что грузинская феодальная и военная элита, пользуясь своими необоснованными привилегиями, постепенно стала проводить свою «автономную политику», например, в отношении Южной Осетии и Абхазии, которые никогда не были «исконно грузинскими территориями». Парадокс состоял в том, что в проведении этой «автономной политики» грузинской феодальной и военной элите активную помощь оказывал Петербург. Другой парадокс состоял в том, что грузинская элита, в отличие, например, от осетинской или абхазской, в целом готова была предать интересы России на Кавказе. Прав известный учёный-кавказовед, профессор М. М. Блиев, который по этому поводу пишет, что идея воссоздания «великой Грузии», «исходившая от грузинской феодальной знати, имела настойчивую поддержку у абсолютного большинства российских главнокомандующих и наместников на Кавказе. Дискреционность такой политики заключалась в том, что она не соотносилась, как правило, с образом действий, избранным тавадской (грузинской. – Авт.) знатью в отношениях с Россией. Впрочем, в истории российско-грузинского взаимодействия не было периода, когда бы грузинская политическая элита – широко декларируя гуманистические ценности дружбы, военного союзничества и православного родства – не фрондировала, не состояла в заговоре и не предавала интересов России. Негативные проявления такой политической амплитуды обычно выливались в тавадскую фанаберию, часто переходившую к формам ксенофобии и русофобии»253. Чтобы сохранить «мир и дружбу» с грузинской элитой, в Петербурге всё чаще и опрометчивее старались идти на уступки грузинским феодалам и военным, требовавшим от 51 русских властей различного рода привилегии, в том числе территориальное расширение несуществовавшей уже несколько веков «единой и территориально целостной» Грузии. В эту сложную, противоречивую политическую интригу были включены Южная Осетия и Абхазия, которые, как уже подчёркивалось выше, никогда не были «исконной территорией Грузии» (хотя в силу различных причин в определённые периоды входили в состав грузинских княжеств и государств, полностью или частично). В условиях сложных и не всегда последовательных российско-грузинских взаимоотношений Южная Осетия и осетины становились объектом необоснованных притязаний со стороны грузинских феодалов. Неоднократные крестьянские восстания в Южной Осетии, несмотря на отдельные временные успехи, жестоко подавлялись совместными действиями грузинских феодалов и царских карательных экспедиций. Таким образом, южные осетины, вошедшие в состав Российской империи в конце XVIII в. и являвшиеся российскими подданными, вели непрерывную изнурительную борьбу против грузинских феодалов, которые хотели закабалить их. Крестьяне Южной Осетии, доведённые царской администрацией Кавказа и грузинскими помещиками Мачабели и Эристави (Мачабеловы и Эристовы) до крайних форм социального и национального угнетения и унижения, систематически обращались к царским властям с просьбой защитить их. При этом отметим, что в спорных вопросах между грузинами и осетинами наместники Кавказа, как правило, становились на сторону грузин, давление которых они не могли не ощущать в Тифлисе (Тбилиси) – главном городе русской администрации на Кавказе. Освободительное движение крестьян Южной Осетии с годами становилось все более упорным и настойчивым. Осетины обращались за помощью в Петербург, перед которым они ставили вопрос освобождения осетинского народа Южной Осетии от притязаний феодалов Грузии, которых активно поддерживали российские власти на Кавказе. Важно подчеркнуть, что в многолетнем грузино-осетинском противостоянии по крайней мере в XVII – начале XX в. силы всегда были на грузинской стороне. Российские власти даже не считали нужным скрывать свои симпатии к грузинам, которые, в отличие от осетин, считались более цивилизованными, просвещёнными, культурными и надёжными в деле проведения российской политики на Кавказе. Этому во многом, как уже отмечалось выше, способствовали представители грузинской аристократии, занимавшие высокие военные и гражданские должности в российской армии и Кавказской администрации (например, генералы П. Цицианов, Г. Ахвердов, а также Д. Тарханов, Б. Туманов, Н. Амилахваров, Р. Цицианов и многие другие). Конечно, такая «безмерная любовь» к грузинам, их аристократии, значительная часть которой активно занималась подпольными антироссийскими интригами, была не единственной ошибкой Петербурга и Кавказской администрации. Противостояние грузинских феодалов и осетинских крестьян получило новый импульс после известной карательной экспедиции 1830 г. генерала Ренненкампфа в Южную Осетию. Судебное разбирательство в конфликте грузинских феодалов и крестьян Южной Осетии первыми предложили грузинские князья Мачабели и Эристави, претендовавшие на южных осетин как на своих крепостных. Обращаем внимание на то, что командующий отдельным Кавказским корпусом и главноуправляющий в Грузии в 1827 – 1830 гг. граф И. Ф. Паскевич, как и Петербург, не признавали необоснованных притязаний грузинских князей на крестьян Южной Осетии. Судебная тяжба князей Мачабели и Эристави с осетинскими крестьянами продолжалась годами. По разным причинам она не была доведена до логического завершения. Однако весной 1845 г. в Горийском суде состоялось судебное разбирательство спорного вопроса. Горийский уездный суд принял решение о признании 46 осетинских сёл Южной Осетии в потомственном владении Мачабели. Такое решение Горийского суда осетины не признавали, считая его несправедливым и неубедительным. Осетины продолжали обращаться во все доступные им государственные и судебные инстанции, справедливо считая, что князья Мачабели не доказали и не докажут своих помещичьих прав на них. Осетины обратились и к наместнику Кавказа генералу М. С. Воронцову, по инициативе которого дело передали как апелляцию в Тифлисскую палату уго52 ловного и гражданского суда. Весной 1849 г. Тифлисский суд утвердил решение Горийского уездного суда в пользу князей Мачабели. Однако осетины продолжали свою затянувшуюся на многие годы борьбу с грузинскими князьями за свою свободу и независимость. Осетины в порядке апелляционной жалобы обратились в высший государственный орган, подчинённый императору России – Правительствующий Сенат, который дважды – в 1851 и 1852 гг. – подтвердил правомерность требований крестьян Южной Осетии. Сенат отменил решения Тифлисской палаты уголовного и гражданского суда и Горийского уездного суда по поводу крепостной зависимости осетин Южной Осетии от князей Мачабели. Постановление Правительствующего Сената направили в Тифлис и в Гори. Таким образом, многолетняя изнурительная борьба крестьян Южной Осетии против грузинских князей за свободу увенчалась успехом. К этому следует добавить, что в 1852 г. император России Николай I издал указ, также не признававший за князьями крепостного права над крестьянами. Тем не менее, крестьяне Южной Осетии продолжали жить в исключительно тяжёлых условиях, когда порабощение личности, тяжесть повседневного быта, массовая нищета, социальная незащищённость и другие пороки крестьянской жизни стали обычным делом. Крестьяне Южной Осетии вплоть до установления советской власти вели активную борьбу за социальную и национальную справедливость, равенство с другими народами и более достойную жизнь. Многолетняя освободительная борьба крестьян Южной Осетии постепенно переросла в национально-освободительное движение, имевшее большой политический резонанс. Сегодня грузинские политики, государственные деятели и интеллектуалы всячески стараются обойти сложные проблемы грузино-осетинских взаимоотношений, антиосетинскую политику и практику грузинской элиты. Они прилагают все усилия для того, чтобы извратить, исказить, максимально фальсифицировать историю Южной Осетии и осетинского народа. Сама история, однако, не отменила установления Страбона о том, что «ведь старина, вымысел и чудесное называются мифами, история же – будь то древняя или новая – требует истины»254. 53 Гл. 2. Борьба южных осетин за национальное самоопределение в первой четверти XX века. К 1917 году осетины Южной Осетии, и, тем более, осетины, проживавшие в других регионах Грузии, были глубоко интегрированы в грузинское общество. В свою очередь, грузинское общество уделяло постоянное и максимально повышенное внимание положению дел с осетинами – как проживающими в Южной Осетии, так и по отношению к осетинам в других районах Грузии. Показательны в этом плане частые публикации об Осетии и осетинах в грузинских периодических изданиях. Так, например, К. Бердзенов в 1871 г.255 и Г. Церетели в 1895 г.256 сообщали о ежегодно образующемся природном летнем льде близ селения Тамарашени в Южной Осетии (очевидцы, в том числе и авторы настоящего исследования, его наблюдали ещё в 1980-х годах). А. Тутаев сообщает о залежах железной руды в с. Эрцо, о нефтяных месторождениях близ осетинкого селения Цон257. Страницы печати Грузии были полны регулярными сообщения разного рода статистических данных. Журнал «Моамбе» писал, что по водворении в Грузии спокойствия выяснилось, что более половины её земель пустовали, а из 808 143 душ населения Тифлисской губернии ( перепись 1886 г.) осетины в процентном отношении составляли 8,96%, т. е. около 73 000 человек, карталинцы же 45,01%258. А «Сакартвелос календари» сообщал, что в 1888 году число осетин на Кавказе составляло 140 000 человек. Из них в Тифлисской губернии осетин 53 965 человек, в Горийском уезде 38 462, в Душетском уезде 14 574, в Кутаисской губернии 3 000 человек259. В Тифлисе в 1896 г. проживало 160 645 человек, из них армян 34 545 мужчин и 26 523 женщин, грузин 24 448 мужчин и 17 246 женщин, осетин 1271 мужчин и 782 женщины260 и др. Всесторонний объективный анализ значительной части материалов печати Грузии второй половины XIX – начала XX вв., посвящённых Осетии и осетинам, позволяет нам условно разделить их на две части. К первой следует отнести публикации, в которых более или менее объективно освещается история, культура, традиции и обычаи осетин. В них, как правило, нет явной и преднамеренной фальсификации истории осетин, «кавалерийских наскоков» на них. Авторы этих публикаций пишут об осетинах и Осетии (Южной Осетии) с пониманием характера этого народа, о его проблемах и быте, о нормальных, добрососедских отношениях грузин и осетин. Анализ материалов печати Грузии того периода свидетельствует об одной весьма важной особенности грузинских интеллектуалов – все они, в отличие от современных своих коллег по журналистскому корпусу, признавали вполне естественным и потому законным термин «Южная Осетия» (или Осетия, имея в виду и её южную часть), о чём они неоднократно писали. Вторая часть публикаций, как и большинство современных газетно-журнальных публикаций, в целом материалы СМИ Грузии, отличается крайней тенденциозностью, предвзятостью в освещении «осетинского вопроса». Материалы этой части написаны либо ангажированными фальсификаторами истории и культуры осетин, грузино-осетинских взаимоотношений, либо «талантливыми» дилетантами, страдавшими осетинофобией. Авторы этой части публикаций, кроме грубейших ошибок в вопросах истории, культуры, традиций, менталитета осетин, допускали ещё более серьёзную ошибку – создавали из осетин образ врага грузин – идеологический и психологический стереотип, позволяющий формировать политическое поведение в условиях дефицита проверенной информации о политическом оппоненте, в роли которого, как известно, могут выступать государство, народ, партия, религиозная, творческя или иная группа и т. д. Остановимся подробнее на первой части публикаций в газетах и журналах Грузии второй половины XIX – начала XX в. Так, например, газета «Дроэба» в 1870 г. писала, что в Картли неудачно прошли выборы сельских старшин, а вот из Осетии, наоборот, жалоб на неудачные выборы поступает мало, так как осетинские избиратели очень умно и умело 54 пользуются своими правами261. Интересно отметить, что грузинская газета с осуждением писала о взятках с осетин, которые брали чиновники в г. Гори262. В 1884 г. «Дроэба» писала о том, что изучение Осетии и сближение с нею «ещё тем полезно и достойно внимания, что Осетия и её лучшие представители с большим сочувствием и вниманием относятся к нашей стране (Грузии. – Авт.)»263. Грузинская православная церковь, понимая важность христианской проповеди среди осетин, даже ввела преподавание осетинского языка в Тифлисской духовной семинарии264. В том же году эта газета выражает сочувствие жителю с. Собис Южной Осетии некоему Джугашвили, у которого волк утащил ребёнка265. В 1888 г. в газете «Иверия» расказывалось о судьбе двух осетинок, обманом привезённых из с. Схлит (Южная Осетия) в Тифлис и проданных в публичный дом. Узнав об этом, их родители приехали за ними в Тифлис, но хозяева дома терпимости попытались силой удержать девушек у себя. «Тогда родители этих девушек пустили в ход кинжалы, - писала газета, - кое-кого ранили, и таким способом забрали своих дочерей»266. В 1892 г. та же широко читаемая в то время газета опубликовала фельетон, где, в частности, критиковалось творчество популярного грузинского поэта Александра Казбеги: «Большим недостатком является то, что плохое впечатление производит на читателя следующее: где бы автор ни говорил об осетинах, везде он выводит их коварными, изменниками, трусами. У нас болит сердце, когда вспоминаем об этом недостатке произведений А. Казбеги. (…) Такое чувство никому не простительно, а тем более такому замечательному писателю, как Казбеги»267. В 1899 г. Н. Жордания писал в «Квали» («След») о большой будущности осетинского народа, и «поэтому сближение грузинских крестьян с осетинскими будет очень выгодно для грузин, на которых осетины имеют весьма благотворное влияние»268. При этом автор статьи подчёркивал, что «осетины деловиты, подвижны, напористы (…) они, осетины, не склоняют своей головы перед помещиками, как другие народности»269. О большой трудоспособности и активной деятельности осетинского крестьянина по сравнению с грузинским пишет и «Сахалхо газети»270 («Народная газета»). О том, что карталинское, т. е. грузинское крестьянство не заинтересовано в обучении своих детей, пишет в 1898 г. «Иверия», приводя в пример школу грузинского селения Тирдзниси (Горийский уезд), где из 60 детей большинство составляют дети осетинских родителей, приходящие в школу из далёких осетинских горных селений271. Основная часть осетин всегда стремилась к учёбе, показывая образцы усердия, таланта и целенаправленности. О большом стремлении осетинского населения Лехурского ущелья к образованию писала «Квали» в 1900 г.272 В 1895 г. газета «Иверия» берёт под защиту осетин, напрасно обвиняемых в поджогах сена и урожая зерновых у князей-помещиков в Картли, и солидаризуется по этому вопросу с газетой «Кавказ», отводящей обвинения от осетин и высказывающей мнение о том, что «есть полное основание думать, что эти поджоги являются результатом личной мести князей-помещиков друг к другу»273. В 1901 г. в «Могзаури» («Странник», «Путешественник») была опубликована поэма на историческую тему «Фарнаоз», где автор справедливо писал о дружественных отношениях между осетинами и грузинами и общих выступлениях против врагов274. Как о возмутительном случае пишет «Иверия» в 1902 г. о кровавой расправе грузинского князя Амилахвари со своими осетинскими крестьянами – жителями села Заххори при взимании с них податей. Один из крестьян – Гарсия Кодалашвили (Кодалаев) был тяжело ранен, вследствие чего потерял зрение275. В публикациях отрывков из грузинских летописей неоднократно встречаются упоминания об осетинах – как, например, о том, что грузинский царь Фарсман в знак благодарности Богу построил в селе Гер (Джер) церковь в VI в. и поселил возле неё осетин276. А грузинский историк М. Джанашвили в своих публикациях краткой летописи Грузии указывает на осетинское происхождение Арагвских и Ксанских эриставов (правителей) от братьев Дударовых, сумевших примирить враждовавших между собой жителей ущелий277. Газета «Иверия», её авторский коллектив и редколлегия ещё не успели заболеть осетинофобией, когда она в 1885 г. писала об осетинском происхождении азнауров Еларашвили: в 55 1719 г. они были известны как сыновья Елкана, и были признаны грузинскими дворянами, «оформленными в трактате Грузии с Россией в XVIII столетии»278. Весьма показательна и публикация в газете «Шрома» («Труд») о первой осетинской газете «Ирон газет» («Осетинская газета»), заканчивающаяся словами: «Желаем нашему соседу (осетинам. – Авт.), вновь поднимающемуся собрату, успеха»279. Такой же благожелательный отзыв дан в другой грузинской газете «Исари» («Стрела») на начало выхода другой осетинской газеты «Ног цард» («Новая жизнь»)280. А корреспондент газеты «Григали» («Ураган») приводит заявление группы осетин, выражавших уверенность в том, что тёмным элементам не удастся создать вражду между грузинами и осетинами. Этого им не удастся, уверяли осетины, так как между грузинами и осетинами очень развиты дружественные отношения281. В 1914 г. газета «Сахалхо пурцели» («Народный листок») в числе раненых, состоящих на учёте в Комитете помощи раненым солдатам-грузинам, называет и осетин282. А другая газета «Танамедрови азри» («Современная мысль») в начале 1917 г. обращала внимание своих читателей на бедственное положение населения села Кешельт (Горийский уезд) Джавского ущелья, где проживали осетины и откуда «на войну забрали половину мужчин, а женщины, старики и дети голодают, но помощи им нет ниоткуда»283. Интересные материалы об осетинах публиковал и «Тифлисский листок». Так, например, он публиковал материалы о видном российском учёном Всеволоде Миллере, в том числе его высказывания об осетинах: «Из личных сношений с осетинами во время моих поездок по Осетии я вынес самые отрадные впечатления. Я увидел перед собой народ живой, способный, интеллигентный, бодрый, несмотря на часто тяжёлые условия существования, стремящийся к просвещению»284. В 1914 г. та же газета с одобрением писала об открытии в Тифлисе Осетинского начального училища и о решениях по этому поводу городской думы, которая пошла навстречу просьбе тбилисских осетин (около 10 000 человек)285. Такие публикации в определённой степени сближали грузин и осетин и в целом служили интересам всей Грузии, где вместе с грузинами веками проживали армяне, осетины, абхазы и представители многих других народов. Анализ этих публикаций позволяет с уверенностью утверждать, что их авторы, оставаясь, конечно же, грузинами и патриотами Грузии, не искали её врагов ни в Южной Осетии, ни в Абхазии, ни в Аджарии. Обращаем особое внимание и на то, что эти авторы не позволяли себе необоснованных выпадов и против всей России, всего русского народа, не называли её «поработительницей свободолюбивой Грузии», «душительницей грузинского народа», «огромным и злым северным соседом», против которого должны объединить свои силы «все демократические народы» и т. д. В этой части газетных и журнальных публикаций отсутствует великодержавный грузинский шовинизм, попытки преднамеренной фальсификации грузино-осетинских и грузино-российских взаимоотношений. Освещая общественно-политические проблемы, авторы, как правило, обходили антитезу «мы» (грузины) и «они» (осетины, русские, абхазы, армяне и другие народы). По крайней мере, не было того жёсткого, местами переходящего в агрессивно-воинствующее противостояние «мы» и «они». В этом, на наш взгляд, несомненная заслуга и самих авторов, а в целом редакций периодических изданий. В отличие от многих других периодических изданий Грузии, о которых речь пойдёт ниже, авторы и редколлегии здесь всё негативное не приписывали «им», т. е. осетинам, абхазам или русским. Авторы этих публикаций, как правило, не опускались до фанаберии грузинских шовинистов и не писали, что осетины прирождённые воры, разбойники, тунеядцы, враги грузинского народа и т. д. Да и себе, т. е. грузинам, не приписывали все без исключения благородные качества, известные человечеству, начиная от природного интеллекта и кончая обыкновенным гостеприимством, в чём грузины ничем не выделяются из других народов Кавказа. Выше мы условно разделили публикации в грузинской печати второй половины XIX – начала XX вв. на две части. Авторов статей второй части объединяет гипертрофированная любовь к Грузии и грузинам и откровенное неуважение, переходящее в презрение и нена56 висть к осетинам и Осетии. Их объединяет весьма поверхностное знание истории и культуры осетинского народа, грузинская шовинистическая фанаберия и постоянные попытки укоренения в психологии читателей жёсткой антитезы «мы» (грузины) и «они» (осетины), т. е. осознание грузин как высшей расы, избранной нации, соответственно цивилизованной, с древнейшей культурой и наилучшими традициями, у которых все остальные народы, независимо от их воли и желания, должны только учиться, учиться и ещё раз учиться. По логике этих авторов, «они», т. е. осетины – народ низшей расы, без истории, без культуры, без исконной территории проживания, проще говоря, «гости на гостеприимной земле Грузии», с которыми «хозяева» могут поступать на своё усмотрение. Авторы статей, даже незнакомые друг с другом, как будто сговорившись, пишут о «них», т. е. об осетинах, как о «варварах», «неверных», «неблагодарных», «диких» и т. д. Другими словами, «они» (осетины) враги «цивилизованных грузин» и поэтому их нужно всячески опасаться, многие беды Грузии от них. Такая газетно-журнальная пропаганда объективно способствовала созданию образа врага из осетин в Грузии. Разумеется, такой образ во многом иллюзорен, однако в сознании определённой части грузин, особенно в сознании интеллектуалов, породивших его, он создаёт ощущение огромной национальной угрозы. Такая псевдоугроза с годами становится своеобразным пугалом, и в зависимости от политической конъюнктуры начинает действовать как реальная угроза. В том, что бывшая Грузинская ССР фактически давно распалась и на её территории реально функционируют три независимых национально-государственных образования (Грузия, Республика Абхазия и Республика Южная Осетия) причин было много. Одну из основных, по нашему убеждению, создали сами грузинские интеллектуалы, которые на протяжении долгого времени с маниакальной настойчивостью и особой грузинской шовинистической фанаберией создавали образ врага из осетин и абхазов. В подтверждение сказанного приведём конкретные примеры. В 1881 г. газета «Дроэба» писала, что в Картли очень участились случаи воровства, нет такой ночи, чтобы осетин не украл у кого-нибудь скотину286. Через три года сообщение о южных осетинах – ворах повторяется, хотя указывается, что к воровству они вынуждены прибегать из-за разорения вследствие применённых к ним правительственных экзекуционных мероприятий287 (речь идёт о введённой в то время широкой практике карательных мер против южных осетин, боровшихся за свою свободу. Профессор М. М. Блиев по этому поводу пишет о 19 осетинских обществах, где грузинские феодалы при поддержке русской администрации произвели 128 экзекуций, «в которых вполне системно выражался сложившийся в Южной Осетии институт грузинского ига»288. В 1884 г. та же «Дроэба» вещала, что «у Осетии, вместе с ее народом, как у нации, нет долговечности (…). Этот народ, как нация, дальше 19 столетия не продержится (…). Такова судьба, конечно, всех тех народов, которые не имеют своего прошлого, не имеют своих традиций, литературы (…). Мы думаем, что так как нет никакой возможности спасти осетин от ассимиляции (…), то считаем, было бы целесообразно в Осетии богослужение и другие религиозные обряды проводить на грузинском языке»289. «Пророчество» грузинской газеты относительно будущего Осетии является типичным примером грузинского национал-экстремизма, от которого грузинское общество так и не вылечилось до сих пор. Ведь те интеллектуалы, которые проявляли в Грузии «братскую заботу» об осетинах, вставших на путь ассимиляции, по меньшей мере лукавили, не называя первопричину этого негативного явления. Интеллектуалам Грузии, как во второй половине XIX в., так и сейчас, хорошо знакома первопричина ассимиляции не только осетин, но и абхазов, азербайджанцев, армян и многих других негрузинских народов, оказавшихся волею судьбы, а точнее говоря, по волюнтаристским решениям политиков в составе «неделимой, территориально целостной» Грузии. Именно грузинская шовинистическая политика активно способствует, как и раньше, переходу многих осетин, абхазов, армян и других «в грузины». Именно поэтому они свои фамилии записывали и записывают на грузинский лад, добавляя к ним «-швили», «-дзе» и т. д. (например, Гаглоевы стали Гаглошвили, Алборовы – 57 Алборишвили, Базаевы – Базадзе, Тедеевы – Тедешвили или Тедиашвили, армяне Степаняны стали в Грузии Степания, кабардинцы Апшевы – Апшелава и т. д.). Таким образом, грузинская газета «Дроеба» в 1884 г. не была ни столь заботлива об Осетии, ни столь оригинальна относительно «необходимости» проведения богослужения среди осетин «на грузинском языке». Нужно знать историю грузинской элиты, менталитет и психологию значительной её части, чтобы понимать специфику национального самосознания этого народа, стремление «мирно» или силой оружия поглотить Южную Осетию, Абхазию и другие негрузинские территории. В 1898 г. некто Novus на страницах «Тифлисского листка» с иронией писал об осетинах, что «происхождение их покрыто мраком неизвестности. Сами они о своём происхождении достоверно ничего не знают»290. Автор, как видим, желаемое выдавал за историческую истину, и, более того, издевательски отзывается об учёных, исследующих осетинскую историю и этнографию, в том числе о выдающемся русском учёном М. М. Ковалевском. Он, в частности, писал: «Подоспел и г. Максим Ковалевский, который при отсутствии иероглифов и всяких клинообразных надписей стал читать историю Осетии на скалах Кавказа. Читал на них он, конечно, продукты собственной богатой фантазии, но результат вышел плохой: скромные и ни о чём не мечтавшие осетины возмечтали и много о себе возомнили. Сочинения г. Ковалевского для осетина то же самое, что талмуд для еврея»291. Как видим, грузинский автор совершал кавалерийские наскоки не только на историю осетин и Осетии, но и на выдающегося русского учёного - историка, общественного и государственного строя, этнографа и социолога-позитивиста Максима Максимовича Ковалевского, труды которого, в том числе и по истории осетинского народа, стали достоянием мировой науки. Уместно напомнить, что к основным трудам профессора М. М. Ковалевского, получившим высокую оценку авторитетных и признанных учёных второй половины XIX в., примыкали его исследования и по истории осетинского и других народов Кавказа292. Его труды основывались прежде всего на собранном самим М. М. Ковалевском историко-этнографическом материале осетин и других кавказских народов. Многие концептуальные положения и выводы научных трудов профессора М. М. Ковалевского к концу XIX в. по праву считались в научном обществе вершиной историкоэтнографических исследований. Основные положения и выводы выдающегося учёного, сделанные им при изучении истории осетинского народа, до сих пор не теряют своей актуальности. Зато автор газетной статьи, страдавший фанаберией грузинского шовинизма, фактически оскорбляя крупнейшего учёного своего времени, приписал ему мифические грехи, будто он читал не историю Осетии, а занимался «богатой фантазией». Фактически же получилось наоборот – автор газетной статьи занимался грубой фальсификацией истории осетинского народа и Осетии, оскорбительно отзывался о деятельности выдающегося русского учёного, внёсшего весомый вклад в научное изучение истории Осетии. Заметим, что М. М. Ковалевский уже при жизни получил научное признание, с его компетентным мнением считались выдающиеся учёные России В. О. Ключевский, Н. И. Стороженко, В. Ф. Миллер, А. Г. Столетов и многие другие. Основные труды М. М. Ковалевского, в том числе посвящённые истории и традиционной культуре осетин, обнаружили большой талант учёного-историка, широту и разносторонность его научных интересов. Таким образом, «сочинения М. М. Ковалевского» историческая наука признавала и продолжает признавать большим вкладом в научное изучение истории и этнографии осетин и некоторых других народов Кавказа. И лишь жульничающий автор Novus, страдающий патологической ненавистью к осетинам, писал пренебрежительно о сочинениях М. М. Ковалевского, сравнивая их с «талмудом для еврея». В 1899 г. некий Марталадзе в газете «Цнобис пурцели» («Листок знания») писал об осетинах: «Будет уже недели две, как ничего не слышал об осетинских ворах, о них и в газетах не читал и что-то впал в подозрение. (…) Да будет проклята фантазия человека. Как можно было допустить в своих мыслях, что осетины бросили воровство? (…) Дай бог им здоровья, хоть этот хороший обычай остался у них: брат брата может за 20 копеек про58 дать. Не будь этого, чтоб было бы с грузинами»293. Здесь у автора статьи, страдавшего, судя по всему, осетинофобией, потуги на остроумие сменились претенциозными характеристиками осетин. Он далее писал: «Я в своих статьях вовсе не касаюсь честных и трудолюбивых осетин; но в ущелье Малой Лиахвы нет такого осетинского семейства, среди которого не было бы вора. Такое семейство нужно днём с огнём искать. Синонимом слова «осетин» есть слово «вор»»294. Далее Марталадзе, продолжая фордыбачиться, филистёрствует: «Не думаю, чтобы где-нибудь жили такие лентяи и лодыри, как осетины ущелья Малой Лиахвы. (…) Как я вычислил, осетинский работник в неделю работает меньше одного дня. (…) Я уверен, многие из вас видели осетина с серебряным поясом и кинжалом, серебряной шашкой и газырями, осетина, одетого в красивую черкеску, с на бок накинутой буркой, в каракулевой папахе и в азиатских сапогах. Представьте, и те осетины, которые из дому никуда не выезжали на работу, тоже так же красиво одеты, как и побывавшие в других краях. Если придёшь в гости к осетину, то он так гостеприимно встретит тебя, что просто удивительно. Никогда так богато и в довольстве не будет жить живущая на равнине грузинская семья»295. Здесь мы уже видим классический образец антитезы «мы» (грузины) и «они» (осетины) в постановке яркого представителя грузинского шовинизма. Филистёрствующий грузинский автор печатным словом фиксирует ярко выраженные внешние признаки, характерные для «них», т. е. для осетин. Осетины его стараниями все стали ворами, продают своих братьев за 20 копеек, что очень сильно выручает грузин. Если верить Марталадзе, то синонимом «осетина» является «вор». Кроме того, грузинский автор вычислил («как я вычислил…»), что осетин в неделю «работает меньше одного дня», но при этом он гостеприимен и живёт лучше, чем «равнинная грузинская семья». Таким образом создавался образ врага из осетин, которые на «гостеприимной грузинской земле» жили лучше, чем грузины. Фиксация нескольких «удивляющих грузин» характерных признаков осетин (они «воры», «лентяи», но одеваются хорошо и «живут в достатке») необходима, с точки зрения филистёрствующих интеллектуалов Грузии, для укоренения в сознании и памяти читателей указанной жёсткой антитезы, ставшей надёжной основой формирования образа врага из осетин, созданного в грузинском обществе В 1903 г. некто Чакучи (Молоток) обрушился с критикой на статью в «Духовном вестнике» (№ 22, 1903 г.), где говорилось, что ранее весь Картли был населён осетинами, но их впоследствии грузины оттеснили частью к югу, в Боржомское ущелье, частью к северу – в Джавское (Дзауское) ущелье. Автор статьи категорически возражал против такой исторической версии и утверждал, что осетины спустились с гор296. Правда, в доказательство своей версии конкретные аргументы не привёл. В 1904 г. «Могзаури» («Путник») с тревогой сообщал, что «на самом деле ни в Картли, ни в Кахети нет такого селения, где бы не проживали пришельцы-негрузины, чтобы селение состояло исключительно из грузин. Везде в этих селениях можно встретить армянина, еврея, осетина, татарина, лезгина, молоканина, мугалойца, русского, эста, немца (…) осетинские хизаны превратились в хозяев Картли. «Всё наше, - говорят осетины, - мы не хизаны, а законные хозяева» . В Кахетии не было осетин, но их пригласили местные князья-помещики»297. Здесь, как видим, «Могзаури» в начале XX в. пропагандировал необходимость грузинского национализма – идеологии, психологии и социальной практики подчинения негрузинских народов грузинам, разжигания межнациональной вражды, недоверия и подозрения к «пришельцам-негрузинам». Следует подчеркнуть, что национализм является политической идеологией и практикой буржуазии в национальном вопросе и фактически мы его видим в истории почти каждого народа. Первоначально национализм, и грузинский, конечно же, не исключение, был направлен в основном на консолидацию нации, на победу национальных движений в борьбе с феодализмом. Однако в данном конкретном случае, о котором пишет «Могзаури», мы видим типичный грузинский национализм, имеющий опасность в том числе и для самих грузин. Его опасность состояла в том, что в Картли и Кахети грузины издавна проживали бок о бок с осетинами, армянами, евреями и другими народами. В такой многонациональной и многоконфессиональной обстановке, сло59 жившейся на относительно небольшой территории, пропаганда антитезы «мы», т. е. грузины, коренной, главный и привилегированный народ, и «они», т. е. осетины, армяне, татары, абхазы и другие «пришельцы-негрузины» на грузинскую землю, весьма чревата своими вполне предсказуемыми негативными последствиями, которые, кстати сказать, история неоднократно фиксировала. Перлы «остроумия» грузинской газеты, которую возмущают не только осетины, но и другие народы, проживающие в Картли и Кахети, по существу могут стать бумерангом для грузин. В этой связи уместно напомнить, что на территории Северного Кавказа (бывшей Терской области) издавна проживали и ныне проживают десятки тысяч грузин, среди которых были и есть культурные, добрые, образованные, хотя в отдельных случаях и наоборот. Другое дело, что в газетах и журналах Северного Кавказа они не становились жупелом для русских, осетин и других народов. В 1913 г. «Клде» («Скала») выражала согласие с Арчилом Джорджадзе, весьма недовольным тем, что грузинское дворянство всячески способствовало переселению осетин в Картли и тем самым сильно стеснило грузинских крестьян. На равнинах Картли возникли осетинские селения, как писала газета, и поощрялось «нашествие осетин на Картли»298. Тогда же некто Дзеверели бросил клич «Родина в опасности!», сообщая, что совет царского наместника на Кавказе рассмотрел вопрос о хизанах и решил передать хизанам все те пахотные земли, которыми «они владеют на сегодняшний день», и таким решением почти половина Картли на льготных условиях переходила в руки пришлого хизанского населения, большинство которого состоит из осетин, и значит, карта Грузии основательно изменится299. Вопрос о хизанах-осетинах активно обсуждался в грузинском обществе, и в декабре 1913 г. «Клде» опубликовала статью с подробным рассмотрением и анализом законопроекта о хизанах, подчёркивая, что законопроект 1852 г. был в пользу осетинских хизанов, владевших большей частью земель Картли300. В 1910 г. такую же тревогу забила другая грузинская газета «Дроэба», которая также предостерегала от «наплыва осетин», что осетины приобретают земли в Телавском уезде и строят селения близко друг от друга, одним массивом, и этим ухудшается положение местных жителей-грузин301. Надо полагать, что авторы этих публикаций были знакомы с цифрами роста осетинского населения Тифлисской губернии, увеличившегося с 19324 человек в 1860 г. до 82144 в 1902 г. 302. Нажим на осетин усиливался, проявляясь в разнообразных формах: в 1914 г, пользуясь сложной общественно-политической обстановкой из-за начавшейся Первой мировой войны, с Тирифонской долины Горийского уезда предполагалось выселить осетинские селения Нигоза, Земо-Рене, Квемо-Рене, Квемо-Собис, Земо-Собис, Абрев, Пантиан, Орчосан и др. «с целью устройства полигона для воинских частей»303. В статистических данных по Грузии, опубликованных в 1915 г., осетин уже не упоминали как отдельный народ, скрыв их в разделах «мтиулы», «азиатские христиане» и др.304 «Сакартвело» сообщала, что в Джавском районе Южной Осетии грузинские князья-помещики, пользуясь уходом молодёжи на войну, сильно притесняют незаконными поборами жителей ущелья, стариков и женщин305. При этом набор на военную службу среди осетин осуществлялся в значительно повышенном размере, так как издавна практиковался откуп грузинских военнообязанных и призыв вместо них крестьян-осетин, не имевших возможности откупиться306. Обращаем особое внимание на то, что общественно-экономический феномен хизанства сыграл большую роль в грузино-осетинских отношениях XIX – XX вв. Именно поэтому следует пояснить его содержание. Грузинское слово «хизан» по смыслу означает «приютившийся», «обосновавшийся», «получивший место для жизни и работы». «Хизан был лично свободным земледельцем, подчёркивал исследователь данного вопроса П. В. Догузов. – Хизанство являлось своеобразной формой поземельных отношений и оформлялось на началах бессрочной аренды. (…) Получая землю, хизан сам возводил хозяйственные постройки, приводил в надлежащий вид земельный участок и т. д. По обычаю, он получал право и на пользование лесом, сенокосом, пастбищами, которые являлись собственностью помещика. (…) По существу это была бессрочно-наследственная аренда (…) поскольку земельные права и обязанности 60 отца-хизана обычно переходили к сыну. Хизан имел право по своему усмотрению сняться и уйти на другое место жительства, покинуть помещика, с которым его связывало только пользование землёй. Но если хизан по своему желанию покидал владение помещика, он не только терял весь затраченный на улучшение арендованной земли труд и капитал, но должен был оставить помещику половину движимого имущества. Если же хизан покидал имение по требованию помещика, то последний должен был возместить ему расходы и труд, затраченные на улучшение арендованной земли, а также стоимость жилья и других хозяйственных строений. Движимое же имущество в этом случае полностью оставалось в распоряжении хизан»307. Положение хизан в отношении землепользования и повинностей было достаточно разнообразным, определявшимся конкретикой складывающихся отношений с помещиком. Другой исследователь данного вопроса В. Чередниченко отмечала, что «восстания горцев-осетин 1801 – 1852 гг., украсившие собою первые полстолетия «присоединения Грузии к России», трактовались грузинскими аграриями, а с их слов и русской бюрократией, как «бунты осетин-хизанов» против князей-землевладельцев. (…) Те документы, которые мне удалось разыскать (в грузинских архивах. - Авт.), говорят, что история Южной Осетии в период грузинского государственного феодализма, а также за 116 лет господства в Грузии русской бюрократии, есть, главным образом, история борьбы хизанов-осетин с произволом князей-аграриев. Характерно, что господствующий класс Грузии (…) рассматривал осетин не как национальность, а как класс, рождённый для рабства, своего рода негров Закавказья»308. В Южной Осетии всю её известную историю был острый земельный голод. По данным Закавказского статистического комитета за 1889 г., среднее количество земли на дым (домохозяйство) в селениях Цхинвальского участка Тли, Шипран, Гудис, Тамарашени, Дгвриси (Дыргъуис), Ортев, Снек, Тбет и др. не превышало одной десятины, причём малоземелье было присуще не только временнообязанным и казённым крестьянам, но и хизанам, чьи хозяйства считались более крепкими: так, в сёлах с множеством хизан пахотная земля на домохозяйство составляла от 2,0 до 2,6 десятин309. Понятно поэтому, что молодые энергичные мужчины из многодетных семей, не имевшие возможности получить землю в горных и предгорных селениях Южной Осетии, были насущно заинтересованы в получении её на равнине у грузинских помещиков, проявляя при этом повышенные трудовые и деловые качества для стабилизации своего положения хизана. Помещики же, в свою очередь, были заинтересованы в привлечении именно такой рабочей силы, наглядно доказывающей свои преимущества, на свои пустующие и часто находящиеся в полном упадке земли, которые хизаны-осетины превращали в цветущие оазисы. При этом в реально складывающихся личностных отношениях помещики-грузины были поставлены перед необходимостью учитывать психологию, мировоззрение горцев-осетин, считающих абсолютно исключёнными отношения личного господства-подчинения, и имеющих возможность опираться на многочисленную вооружённую родню, с которой они (хизаны) сохраняли тесные отношения. В семьях осетин вплоть до Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг. имелась традиция многодетности, и в этом отношении семья деда одного из авторов настоящего исследования Хасако Дзугаева, состоявшая из четырёх братьев и трёх сестёр, была обычной семьёй горца-осетина. До отмены крепостного права обычное право неплохо справлялось с возникающими спорами между грузинскими помещиками-землевладельцами и осетинами-хизанами, тем более что обе стороны в целом не были заинтересованы в обострении отношений. Ситуация начала меняться в пореформенный период, когда быстрый рост цен на арендованную землю начал разрушать относительно налаженные отношения, и тем более после того, как в ходе борьбы вокруг земельной реформы вышел на первый план главный вопрос – у кого в итоге останутся земли, находящие в хизанском пользовании. Хизанство становилось невыгодным для помещиков, так как мешало получать прибыли путём увеличения арендной платы. На это обстоятельство накладывалась необходимость юридического регулирования 61 земельных отношений в соответствии с законами Российской империи, что входило в противоречие с вековой традицией обычного права, в рамках которой хизаны добились для себя многого. Царское правительство России длительное время изучало хизанский вопрос. Первое постановление о хизанах было издано лишь в 1891 г. По новому Положению хизаны объявлялись арендаторами, наследственно пользующимися арендованными землями. Вслед за этим понадобилось специальное разъяснение Сената в 1897 г. о том, что «хизанство, как определённая форма землевладения, никогда не было связано с установлением личных зависимых отношений между помещиками и хизанами», и, таким образом, хизаны были отдельно категорированы310. За ними сохранялись земли, к тому моменту находившиеся в их пользовании, а объём повинностей Сенат решил отдать на рассмотрение местным властям в каждом конкретном случае. Обе стороны остались недовольны такими решениями, но землевладельцы, в силу классовых преимуществ, сумели добиться в мае 1900 г. принятия нового закона о хизанстве, значительно лучше отвечающем их интересам. Однако резкое ухудшение положения хизан вызвало соответствующее обострение их взаимоотношений с помещиками311. Следует иметь в виду, что именно тогда, по этим причинам появился и получил распространение социальный феномен абречества, когда наиболее сильные личности из крестьян, отказываясь переносить усиливающийся гнёт властей, уходили в леса, горы и начинали вести в одиночку или группами непримиримую борьбу с хорошо известными им врагами-притеснителями. До сих пор народная память южных осетин хранит имена наиболее известных и прославленных абреков той поры – защитников крестьян Илико Пухаева, Вардана Хетагурова, Исмела Догузова и др. Абреки в целом выступали как сила, сдерживающая тавадско-помещичий произвол и нередко карающая наиболее ярых и жестоких угнетателей. В преддверии подъёма массовых крестьянских движений абреки, являясь носителями идеи личной и экономической свободы, выполнили важную социальную миссию сохранения мировоззренческого потенциала сопротивления нарастающему угнетению. Ещё и в 1910 г. известный осетинский абрек Гарсо Козаев убил жестокого грузинского князя Г. Эристави. Добавим также, что социально-экономическое расслоение в среде южных осетин не приняло антагонистических форм, так как общественное развитие в русле аграрно-капиталистических отношений сдерживалось, с одной стороны, прочностью традиционных обычаев народной жизни, берущих начало в строе военно-родовой демократии, а с другой стороны, упиралось в практически непреодолимое противодействие грузинской дворянско-чиновничьей власти. Феодальный рост осетинских землевладельцев пресекался главным препятствием, которое профессор М. М. Блиев метко охарактеризовал как «грузинская феодальная оккупация Южной Осетии»312. Распространилось также отходничество – выезд из мест постоянного проживания южных осетин на некоторое время для заработков. Жители сёл Дзомаг, Згубир, Сба, Чимас, Сазалет, Ерман, Джер, Кларс, Бадат и др. уходили искать заработок на Северный Кавказ в Терскую область313, жители остальных селенийи Южной Осет в Тифлис, Горийский и Душетский уезды, Баку и т. д. По оценкам исследователя этого вопроса П. В. Догузова, примерно каждый шестой – седьмой мужчина Южной Осетии был в отходниках. Что касается женщин, то в Тифлисе три пятых кормилиц составляли осетинки314. Отходники за пределами Осетии набирались ценного жизненного опыта. Их кругозор, как правило, становился неизмеримо шире кругозора других сельчан, никуда не выезжавших. Они чаще всего составляли наиболее энергичную прослойку в сёлах, привносящую в сознание сельчан новые идеи и представления, в том числе и революционные. Кроме того, «отходничество крестьян Юго-Осетии, - как справедливо указывает К. П. Пухаев, - в известной степени связано с их переселением, т. е. миграцией в более удобные и плодородные районы. Результатом этого явилась распылённость (мы бы сказали – рассеяние. - Авт.) осетин. Если по данным переписи населения в 1917 году в целом в Грузии проживало 95587 осетин, то на основной район их расселения – Горийский уезд, их приходилось всего лишь 62 61604»315, в Душетском уезде – 19392, Сигнахском – 8528, Телавском – 2348, Тианетском – 1411, Тифлисском 1667 и в самом Тифлисе 1693316. Необходимо отметить, что борьба крестьян-осетин с землевладельцами Грузии к началу XX в. нарастала. Исходя из вышеизложенного, становится более понятным, почему в авангарде этой борьбы часто оказывались хизаны. Показателен случай в селении Тома, где хизанами-осетинами был убит жестокий и ненавистный помещик Семён Визиров. Случай получил большой общественный резонанс в Грузии и Южной Осетии, так как убитый хотел отменить статус хизан осетинских крестьян Гогичевых и повысил плату за пользование землёй, получив судебную поддержку. Проиграв в суде, Гогичевы решились на убийство ненавистного помещика. Двух из них, арестованных по делу об убийстве, судили в Гори в 1903 г., о чём уездный начальник писал: «Результатом этого возмутительного по дерзости убийства заинтересовано все осетинское население. (…) Несмотря на полное почти отсутствие ныне путей сообщения с глухими осетинскими селениями, к 24 февраля в г. Гори стеклись осетины из различных концов уезда, не говоря уже о том, что зал заседаний суда был переполнен почти исключительно осетинами, на улицах, прилегающих к зданию суда, толпилась масса пришлого народа, который не расходился до окончания разбора дела, затянувшегося до полуночи»317. Подсудимые были освобождены. Однако впоследствии, после вмешательства Тифлисского губернатора, вновь арестованы и направлены в административную ссылку. Показательно, что в 1903 г. на своём II съезде хизанский вопрос рассмотрела РСДРП. Назвав хизанство «важнейшей формой порабощения», В. И. Ульянов (Ленин) ввёл в аграрную программу большевиков требование о передаче хизанам земель, на которых они работали318. Социальная обстановка, таким образом, весьма способствовала развитию революционного движения в Южной Осетии. Ещё в конце XIX в. революционную агитацию в Джаве (Дзау) вёл видный грузинский социал-демократ ленинской ориентации Ладо Кецховели. Активно пропагандировали социал-демократические идеи отходники Южной Осетии Разден Козаев, Габо Сиукаев, Илья Табатадзе, Шакро Петриашвили, Александр Джатиев и др. Создавались первые социал-демократические революционные кружки в деревнях, изучалась революционная литература, проходили собрания-сходки. Советская историография описывает процессы в эти годы под диктовку коммунистических властей, поэтому неудивительно стремление подогнать историю под «руководящую и направляющую роль» коммунистов. Соответственно выглядит, например, утверждение авторов многотомной «Истории КПСС» о том, что в 1903 г. Цхинвальская организация РСДРП объединила социалдемократические кружки и группы Южной Осетии в «местечке Цхинвали Тифлисской губернии»319. В реальности же, как писал об этом известный своей принципиальностью и честностью югоосетинский учёный-исследователь В. Д. Цховребов, «тщательное изучение документов и материалов по созданию и укреплению Юго-Осетинской областной партийной организации дало возможность уточнить ряд моментов её истории. Так, например, мы уже не сомневаемся в том, что ни в канун, ни в период первой русской революции в Южной Осетии не было социал-демократической организации ни под названием «Цхинвальского бюро Карталинской организации РСДРП», ни под названием «Цхинвальского бюро РСДРП», или «Цхинвальского комитета РСДРП», входящей на правах районной организации в Горийскую уездную организацию РСДРП, как это утверждалось отдельными историками Южной Осетии. В самом Гори в то время существовала всего лишь социалдемократическая группа»320. Следует согласиться с выводом В. Д. Цховребова о том, что «Южная Осетия, как и целый ряд других национальных окраин Российской империи, относится к тем районам страны, где самостоятельные большевистские организации были созданы после победы Великой Октябрьской социалистической революции, в ходе гражданской войны, борьбы с иностранной военной интервенцией и меньшевистской диктатурой в крае»321. 63 Необходимо подчеркнуть, что главным содержанием революционного движения в Южной Осетии, естественно, был аграрный вопрос. В то время против помещиковугнетателей сообща выступали осетины, грузины, русские, армяне и другие народы. Так, например, грузинская газета «Иверия» в 1905 г. писала: «С 12 марта 1905 года в Цхинвальском районе постепенно всё больше и больше усиливается крестьянское движение, к которому примкнули и спустившиеся с гор в громадном количестве осетины»322. В Цхинвале тогда начала работать подпольная типография. Стали формироваться отряды «красных сотен», которые брали административную власть в свои руки. Крестьяне всё смелее переходили к активным формам борьбы. Они сжигали помещичьи усадьбы, закрывали сельские канцелярии, удаляли из сёл княжескую прислугу и стражников и т. д. 9 марта 1905 г. в ряде районов Грузии было введено военное положение. В Цхинвале в этот день состоялся многолюдный митинг на площади у реки Лиахвы, где были высказаны в том числе и политические требования, и были избраны 16 депутатов для переговоров с властями – 4 грузин, 4 осетин, 4 армян и 4 евреев. Народным избранникам было поручено выработать требования и вручить их царским властям. Следующий огромный митинг состоялся в с. Дгвриси (ныне район Дыргъуис г. Цхинвал), где произносились речи и на осетинском, и на грузинском языках при полном единстве взглядов. В тот же день массовый митинг с участием крестьян из деревень Южной Осетии состоялся и в Цхинвале. В Ахалгори (село Ленингор одноимённого района Южной Осетии) состоялся митинг с участием крестьян всех окрестных сёл, несмотря на присутствие присланной роты солдат Новобаязетского полка. Вооружённые отряды крестьян-осетин спускались из высокогорных селений на помощь крестьянам на равнине и вместе с местными жителями изгоняли ненавистных помещиков и чиновников. Это вызвало большую тревогу центральных властей, и Горийскому уездному начальнику было предписано «немедленно по прибытии в уезд двух сотен Ейского полка совместно с находящимися там пехотными частями приступить к возвращению на прежние места жительства крестьян-осетин, спустившихся с нагорных частей Горийского уезда и оказывающих активную помощь крестьянам низменных частей в их борьбе»323. Однако решительную вооружённую борьбу с властями продолжали вести все 37 обществ Горийского уезда. Началось создание новых, параллельных структур власти – крестьянских комитетов. Одновременно развивались организованные боевые отряды – красные сотни, где велико было влияние большевиков. Отметим, что особо активными и решительными наступательными действиями выделялись отряды под командованием Антона Дриаева (унтер-офицер запаса, за отвагу и успешность своих действий получил прозвище «Наполеон») и Васо Хубаева. В свою очередь, помещики начали создавать в противовес красным сотням так называемые чёрные сотни. Между этими двумя силами началась бескомпромиссная классовая борьба, в которой помещичьи отряды безнадёжно терпели поражение. «Сейчас Цхинвали уже не тот, чем он был два года тому назад, - писала грузинская газета «Иверия». – Здесь внезапно вспыхнуло пламя движения и охватило горячим потоком все национальности. Грузины, евреи, армяне, осетины – все поднялись, стали в один ряд и устремились по одному руслу вперёд»324. В этот период весеннего и летнего наступления революционного движения впервые отчётливо дал знать о себе коварный и крайне опасный метод межнациональных провокаций, которыми грузинская элита всегда занималась в интересах собственного благополучия. Грузинская газета «Могзаури» писала, что «чёрная сотня поставила себе целью натравить армян, осетин и грузин друг на друга. (…) Князья-помещики говорят грузинским крестьянам: «Мы с удовольствием дали бы вам землю, но как быть, когда наши земли отнимают и осетины, и армяне. Они наши исконные враги и теперь мы – князья и грузинские крестьяне – должны объединиться, чтобы разгромить наших общих врагов – осетин и армян, а то они всё добро от нас отнимут»»325. Здесь, как видим, описывается известное намерение прибегнуть к испытанному методу формирования в сознании грузин образа врага из осетин и армян. Эти народы объявляются, причём априори, «исконными врагами» грузин, и грузины, по мнению князей-помещиков, «должны объединиться, что64 бы разгромить общих врагов». Этот идеологический и психологический стереотип грузинской элиты всегда поддерживала значительная или преобладающая часть грузинских интеллектуалов. Как видим, образ врага из осетин, армян и других народов сформировался в грузинском обществе не в постсоветский период. З. Гамсахурдиа был, что и говорить, не первым архитектором образа врага из осетин, абхазов, армян, других негрузинских народов. Ещё раз обращаем внимание на жёсткую антитезу «мы», т. е. грузины, привилегированная нация, «хозяева» земли, «высшая» раса и т. д., и «они», т. е. осетины, армяне, абхазы и другие «второсортные» народы, «гости» на гостеприимной грузинской земле – естественно, без всяких прав на эту землю, которую они из поколения в поколение на протяжении веков обрабатывали и обрабатывают, щедро поливая её крестьянским потом, а то и кровью. В данном случае «им» приписываются не просто негативные качества, «они» объявлены «исконными врагами» грузин. Хотя исконными врагами грузин были персы и турки, которые их неоднократно ставили на колени, истребляли беспощадно, унижали во всём, издеваясь над грузинскими национальными символами и т. д. А осетины в войнах против Персии и Турции стояли насмерть, защищая Грузию и грузин от физического истребления. 1 июля 1905 г. приказом наместника на Кавказе И. И. Воронцова-Дашкова в Горийский и Душетский уезды был направлен с чрезвычайными полномочиями генерал-адъютант Амилахвари, грузин по происхождению. Он попытался переломить ситуацию в пользу властей. Однако добиться этого не удавалось из-за массового сопротивления крестьян. В начале августа 1905 г. в Цхинвал были дополнительно направлены правительственные вооружённые силы, в том числе сотня казаков, рота пехоты и 30 драгун на экзекуционные мероприятия, а 10 августа введено военное положение. Ситуацию не удавалось взять под контроль, и генерал Амилахвари просил и получал всё новые воинские контингенты, а также жандармов и денежные средства для агентурной работы. Именно агентурной работой был выслежен Антон Дриаев с группой красносотенцев и убит при задержании 1 октября 1905 г. Кроме того, И. И. Воронцовым-Дашковым было произведено назначение командира пехотного полка полковника Альфтана генерал-губернатором Горийского и Душетского уездов, изъятых из ведения тифлисского губернатора. В его руках была сосредоточена вся военная и гражданская власть в двух уездах. Полковник начал массовые аресты и высылку крестьян в Сибирь, замеченных в революционной деятельности. В Цхинвале был введён комендантский час и запрещено собираться группами более трёх человек. Экзекуционные воинские части были выведены из Цхинвала лишь к концу сентября после зачистки города от «вредных лиц». Революционная борьба нарастала и постепенно становилась угрожающей для всех привилегированных сословий. Именно поэтому двенадцать князей Цициановых подали наместнику на Кавказе прошение с ходатайством о выселении из их землевладений крестьян-осетин: «Беспрерывные угрозы осетин с намерением учинять над нами постоянно насилия и даже постепенно перебить нас поголовно за несогласие наше позволять им безвозмездно пользоваться угодьями, и, в особенности, осуществление таковой угрозы уже много раз и даже при военной охране в имении, не вполне сдерживающей их», вынуждает их просить наместника, «чтобы в этом же году до наступления зимы все осетины, живущие в нашем имении «Сацициано», были вовсе выселены из него и чтоб до исполнения испрашиваемого нами расположения военная охрана была бы оставлена в нашем имении»326. Однако наместник на это не решился, и просьба Цициановых осталась без удовлетворения. Декабрьское вооружённое восстание 1905 г. в Москве отозвалось революционным эхом и в Тбилиси, где с 12 декабря 1905 г. начались бои повстанцев с войсками. 16 декабря красносотенцы окружили Цхинвал и, не встретив серьёзного сопротивления, разоружили полицейских, арестовали пристава, судбного следователя и стражников, взяв на себя всю полноту власти. И грузины, и осетины, и представители других народов при этом дей- 65 ствовали сообща и организованно. Производились также разоружения окрестных полицейских постов. Начальство Горийского уезда сообщало, что и среди стражников ситуация была неоднозначная. Архивный документ того периода свидетельствует о том, что «состав стражников возмутительный; большая часть осетин Горийского уезда теперь же, ожидая нападения на резерв, заявляет, что они, стражники-осетины, не могут по их обычаям стрелять в своих братьев», и их надо разоружить с помощью казаков, пока они не перешли на сторону повстанцев327. Из этого документа явствует, насколько власти были напуганы размахом революционного движения в регионе. При этом, как подчёркивает исследователь вопроса П. В. Догузов, «сражаясь рука об руку, крестьяне – грузины и осетины – всюду прогоняли своих угнетателей и устанавливали революционный порядок»328 Поражение восстания в Москве, а затем и в Тифлисе, повлекло за собой спад революционной борьбы и в Южной Осетии. Власти перешли в решительное контрнаступление. Начались повальные облавы и обыски в Цхинвале и селениях Южной Осетии, экзекуции, крестьян вынуждали выплатить повинности. Дома активистов революционного движения разрушались пушечным огнём, захваченных революционеров осуждали на длительные сроки тюрьмы и ссылки. Всеми способами власти стремились разоружить крестьян, в первую очередь осетин, которые с особой организованностью и единодушием поддержали революционное движение. У них отбиралось не только огнестрельное оружие, но и кинжалы, ношение которых на поясе было их обычаем: холодное оружие разрешалось иметь дома, но не носить. Следует подчеркнуть, что отдельные вопросы этих массовых репрессий в Южной Осетии освещались даже в прессе Грузии. Так, например, священник-грузин с негодованием писал о прошедшем огнём и мечом по осетинским селениям Корнис, Кемерт, Цунар и др. экзекуционном карательном отряде, грабившем и избивавшем крестьян, и, что было особо нетерпимо для сельчан, насиловавшем женщин329. Эти и последующие карательные меры осуществлялись с опорой в основном на казаков, вследствие чего «слово «казак» стало у горцев символом насилия, грабежа, вопиющей несправедливости и безысходности»330. Вышеуказанные князья Цициановы к лету 1906 г. сделали ещё одну попытку выселить осетин, но наместник Кавказа И. И. Воронцов-Дашков, не желавший обострений грузиноосетинских взаимоотношений, вновь отказал несуразным требованиям грузинских князей. Репрессии и террор властей вызвали ответный террор со стороны революционеров. «В районе местечка Цхинвали, - писала грузинская газета «Лампари», - заметно усилился террор. Убивают шпионов и провокаторов, что облегчает работу местной социалдемократической партии»331. Необходимо отметить, что убивали помещиков, стражников, старшин, терроризировали угрозами госслужащих, сжигали полицеские участки, канцелярии, громили помещичьи усадьбы и т. д. Красносотенцы, среди которых были грузины, осетины, армяне, русские, евреи и представители других народов, продолжали устраивать вылазки. Правительственным силам не удавалось прекратить эту деятельность, несмотря на введение в августе 2006 г. военно-полевых судов. Лишь к осени 1907 г. Южную Осетию удалось несколько успокоить и прекратить активные массовые акции борьбы трудящихся за свои социальные и национальные права. Наступление царских властей на права трудового народа, воодушевлённых поражением революции 1905 г. в России, велось в разнообразных формах. Активных участников революционных выступлений арестовывали группами и осуждали на длительные сроки тюремного заключения и ссылали в Сибирь, как, например, 25 осетин из села Цариттата Джавского района Южной Осетии. Административно-судебную борьбу за их освобождение повели жители горных сёл Южной Осетии Рук, Дзомаг, Урсдзуар и др., но безрезультатно. Пятеро из арестованных погибли в тюрьме, остальных отправили на фронт начавшейся в 1914 г. Первой мировой войны. Грузинская газета «Сахалхо газети» в 1913 г. сообщала о слушаниях в Тифлисском Военно-окружном суде дела о «Цхинвальской республике», по которому к ответственности были привлечены Гасишвили (Гасиев) Зако, Ме66 швилдишвили, Цициашвили, Ованов, Ростомов, Мелкумов, Карапетов, Цховребашвили (Цховребов), Алборашвили (Алборов), Мачабели Г.В., Гасишвили (Гасиев), Козаев, Джиошвили (Джиоев), Газзашвили (Газаев), Газаев, Санакошвили (Санакоев), Козаев Г. и Харебов332. Таким образом, к ответственности, как видно, был привлечён вполне интернациональный состав революционеров-бунтарей. Арестован был известный осетинский революционер Г. Гаглоев (прозвище «ВаноОсетин»), арестованы известные красносотенцы Георгий, Коте и Шалва Кулумбеговы. Были убиты активные революционеры Южной Осетии Самсон Санакоев, Шакро Валиев и другие. При задержании были убиты известные революционеры и красносотенцы Николай Миндиашвили, Васо Тибилов, Георгий Бабаев, а захваченный Датико Алборов осуждён и расстрелян военно-полевым судом333. С крестьян силой собирались налоги и подати, причём с развитием товарно-денежных отношений в эти годы помещики всё больше предпочитали брать деньгами, вынуждая крестьян часто продавать самое необходимое. Землевладельцами предпринимались большие усилия по лишению крестьян-хизанов их статуса, что вызвало острые, получившие большой негативный общественный резонанс, столкновения между югоосетинскими хизанами и помещиками Палавандовым, Херхеулидзе, Татишвили и др. Обращаем внимание и на то, что здесь дело не ограничилось судебными тяжбами и полицейскими мерами. Хизаны-осетины в ответ на помещичьий произвол начали террор против помещиков. Были убиты помещики Мачабели, Эристави, Везиров, Павленов, Амираджиби, Элиозов и другие. Доведённые до отчаяния хизаныосетины убивали также управляющих имениями, стражников, одним словом, представителей ненавистной власти Южной Осетии. Положение хизанов и других крестьян осложнилось и после продажи некоторыми князьями Мачабели своих земель в Джавском, Кемультском и Рукском ущельях новым капиталистическим собственникам. Новые владельцы принялись выжимать прибыль с не меньшей, а как правило, и с большей безжалостностью, чем прежние. В целом «позиция властей в решении хизанского вопроса была двойственной. С одной стороны, оно боялось, что в результате могут пострадать интересы помещиков Грузии – его опоры, а с другой стороны, оно боялось как аграрного движения хизан, так и возмущения передовой общественности России и Грузии. Поэтому оно старалось смягчить противоречия между хизанами и помещиками»334. Следует подчеркнуть, что это было делом неразрешимым в принципе в существовавших политических и социально-экономических реалиях. Революционный процесс как в Южной Осетии, так в целом и в России, имел свои объективные закономерности и поэтому был необратим. Российская империя вошла в фазу социальной бифуркации, и с точки зрения политической самоорганизации общества революционные процессы и события 1905-1907 и 1917 гг. представляют собой одно явление, лишь слегка растянутое во времени и имеющее несколько более сложную структуру, чем, например, Французская революция. Это отлично понимали лидеры революции. Так, например, И. В. Сталин, владевший политической ситуацией, в том числе на Кавказе, в подробностях, писал об итогах 1905 года: «Нет, товарищи! Российский пролетариат не разгромлен, он только отступил и теперь готовится к новым славным боям. Российский пролетариат не опустит обагрённого кровью знамени, он никому не уступит руководства восстанием, он будет единственным достойным вождём русской революции»335. Он же ещё в январе 1913 г. в статье «На пути к национализму» предупреждал: «Поворот кавказских ликвидаторов в сторону национализма – не случайность. Ликвидация партийных традиций давно начата ими (…) всё это вещи общеизвестные. Теперь очередь дошла до национального вопроса»336. К 1917 году в Южной Осетии, вопреки усилиям царских властей, сохранился мощный революционный потенциал. Глубокие и необратимые изменения произошли в мировоззрении крестьян, а непосредственные участники революционных выступлений, и прежде всего вооружённой борьбы, не рассыпались. Они сохранили необходимые организацион67 ные связи между собой, продолжали вести революционную агитацию среди соотечественников. Важное значение имело и то, что национальный фактор не играл решающей роли в революционной борьбе. По крайней мере, для большинства представителей рабочих и крестьян грузин и осетин это было аксиомой. Для них важнее были идеалы классовой борьбы, революционной солидарности, взаимовыручки в борьбе за свои социальные права. Грузины и осетины, равно как и представители других национальностей, проживавшие в Южной Осетии, осознавали свой общий политический интерес перед лицом классовых эксплуататоров. Февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г. активизировала революционное движение и в Закавказье. В начале марта 1917 г. в Тифлисе были созданы Советы рабочих и солдатских депутатов. Затем они начали создаваться и в других городах Грузии. Особенностью их было противоречивое сочетание радикально-революционно настроенных участников, прежде всего большевиков, со сторонниками эволюционнодемократических преобразований. При этом значительное участие в управляющих органах принимали и представители старых властей. Отметим, что 24 января 1918 г. в Тифлисе была создана осетинская революционная организация «Чермен», близко стоявшая к большевикам. О её организационно-учредительном собрании было объявлено в грузинской газете «Брдзола»337. Позже публиковалась и информация о создании «Чермена»338. Члены организации оказали существенное влияние на революционный процесс в Южной Осетии, особенно активно работали там Знаур Айдаров, Цицка Абаев и другие. Временным правительством России 9 марта 1917 г. был образован Особый Закавказский комитет (ОЗАКОМ) под председательством эсера В. Харламова. Этот орган власти оказался в целом неадекватен развивавшемуся сложному революционному процессу. Подавляющее большинство населения ожидало справедливого и эффективного разрешения запутанного аграрного вопроса. И ОЗАКОМ действительно принял 30 июня 1917 г. постановление о ликвидации хизанской зависимости от помещиков. Однако на деле земельный вопрос не был разрешён. Горийский уездный комиссариат сформировал в Южной Осетии вооружённый отряд из помещиков под командованием грузинского князя М. Эристави, и, ссылаясь на постановление ОЗАКОМа о неприкосновенности помещичьих земель, попытался собрать задолженности с крестьян за несколько лет. Это самоубийственное для властей решение вызвало неизбежную ответную радикализацию классового противостояния, создав почти идеальные политические условия для получения преобладающего влияния большевикам. 15 (28) ноября 1917 г. в ходе политической борьбы ОЗАКОМ был распущен. Вместо него был образован Закавказский Комиссариат (правительство в Закавказье, просуществовавшее с ноября 1917 по март 1918 гг.) во главе с меньшевиком, грузином Е. П. Гегечкори, который начал активную, энергичную антироссийскую и антибольшевистскую работу. Созданный меньшевиками, эсерами, дашнаками и мусаватистами при активной поддержке стран Антанты, Закавказский Комиссариат с первых дней своего существования начал проводить враждебную в отношении советской России политику. Его политика была направлена на отторжение Грузии, Армении и Азербайджана от советской России. Недальновидные политики в Тифлисе, многие из которых страдали примитивной русофобией и шовинизмом, манией «грузинской исключительности», активно сотрудничали с явными и тайными врагами советской России339. Закавказский Комиссариат заключил соглашение с Кубанской радой, атаманом Донского казачьего войска, одним из организаторов и руководителей антисоветской борьбы на юге России генералом А. М. Калединым, антисоветскими и антироссийскими политическими и националистическими силами Дагестанской и Терской областей. Таким образом, на юге РСФСР положение для советской власти становилось угрожающим. В ноябре – декабре 1917 г. по приказу Закавказского Комиссариата меньшевистские воинские части Грузии разгромили большевистские газеты и захватили тифлисский арсе68 нал. Закавказский Комиссариат разоружил части Российской армии, возвращавшиеся с Кавказского фронта Первой мировой войны. 9 (22) января 1918 г. у станции Шамхор (близ Гянджи) вооружённые националистические формирования уничтожили и ранили тысячи солдат Российской армии, а 10 (23) февраля 1918 г., в день открытия Закавказского Сейма (органа государственной власти в Закавказье, созванного Закавказским Комиссариатом), по приказу Закавказского Комиссариата были расстреляны участники митинга трудящихся в Александровском саду в Тифлисе340. Продолжались массовые репрессии против коммунистов и сочувствовавших им рабочих и крестьян. 26 марта 1918 г. Закавказский Комиссариат был упразднён Закавказским Сеймом341. 22 апреля 1918 г. Сейм провозгласил Закавказье независимой республикой. Исполнительная власть в крае перешла к Закавказскому временному правительству. При этом антибольшевистская и антирусская политика в Тифлисе не прекратилась. Начали формироваться вооружённые силы по национальному признаку. В Грузии это были отряды «народной гвардии» («народогвардейцы»), называемые также «красногвардейцами». Был сформирован и осетинский полк народной гвардии Грузии, но в силу почти исключительно крестьянского и рабочего состава он оказался неблагонадёжным. Он был переведён из Тифлиса в Гори и в конце концов разоружён и расформирован. Как отмечалось выше, научно-исследовательские работы, посвящённые революционному процессу в Южной Осетии, в целом в бывшем Советском Союзе, выполнялись, как правило, в рамках спущенной сверху установки о ведущей роли большевиков в событиях тех лет. Поэтому вплоть до последнего времени практически не было упоминаний о ЮгоОсетинском (Южно-Осетинском) Национальном Совете, по причине того, что он не руководился большевиками и не вписывался в принятую советскую историографическую доктрину. На самом деле осетинское революционное движение успешно развивалось в подлинно демократических формах, доказательством чему является возникновение и деятельность Юго-Осетинского Национального Совета (Южнас). По существу он был центром политической самоорганизации Южной Осетии, и возник волей активистов революционного движения осетин в июне 1917 г. 1-й съезд делегатов Юго-Осетии проходил с 5 по 9 июня в здании Джавского (Дзауского) училища в Южной Осетии. Созданный орган народной власти продемонстрировал ясное понимание сложной политической ситуации и высокую эффективность своей деятельности. Приветствие съезду и созданному им Южнасу прислал Национальный Совет Грузии во главе Ноем Николаевичем Жордания. Председателем Южнаса был избран образованный и достаточно известный даже за пределами Южной Осетии меньшевик Рутен Гаглоев. По земельному вопросу Южнас постановил конфисковать все казённые, церковные и часть помещичьих земель и передать их в распоряжение местных органов самоуправления, формируемых всеобщим равным тайным голосованием. Хизанам земли были переданы в полную собственность. Для практического руководства земельной реформой была избрана компетентная комиссия в составе Рутена Гаглоева, Александра Джатиева, Александра Тибилова, Владимира Газзаева, Владимира Маргиева, Еста Плиева и др. (всего 17 человек). Южнас выразил волю к объединению южных и северных осетин в единое национальногосударственное образование. Делегация Южнаса поставила вопрос объединения Севера и Юга Осетии на первом съезде осетинского народа во Владикавказе 15 июля 1917 г. (докладчик Нико Джиоев). Съезд указал, что политическое объединение «нельзя рассматривать вне зависимости от решения общего политического устройства всего Российского государства. (…) Если же Кавказские народы получат территориально-национальные автономии, то осетинам Северной и Южной Осетии предоставляется право на самоопределение»342. Необходимо подчеркнуть, что политические лидеры Южной Осетии намеревались осуществить реформы в социально-политической сфере по признанным демократическим традициям и законам. Так, например, существующие суды ликвидировались, устанавливались мировые судьи с демократической процедурой избрания. Уголовные дела 69 разбирались судами присяжных заседателей, избранных всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием. Для осетин Рачинского, Душетского и Горийского уездов создавалась особая секция окружного суда. Радикальные позитивные мероприятия проводились и в сфере народного образования Южной Осетии, где вводилось поэтапно обучение на осетинском языке. Школы всех ступеней сводились в единую систему и национализировались. Кроме того, планировалось открыть много школ в осетинских сёлах вне пределов Юго-Осетии. Была образована компетентная комиссия из 6 человек по вопросу народного образования, куда вошли А. Тибилов, И. Санакоев, С. Бежанов и др. Придавая особое значение дорогам, и в первую очередь транспорным коммуникациям с Северной Осетией, съезд образовал специальную дорожную комиссию в составе Р. Гаглоева, И. Собиева, А. Дзасохова, А. Фарниева и священника Д. Гаглоева. Была также создана комиссия по расследованию деятельности в Южной Осетии царских властей, старшин и приставов343. Следует особо подчеркнуть, что в Южнасе консолидированно работали представители большевиков, меньшевиков, эсеров и даже анархистов. Работали в Южнасе и представители духовенства. Так, например, культурно-просветительскую секцию возглавлял известный протоиерей Христофор Джиоев, под руководством которого были открыты начальные осетинские школы во всех приходах Рачинского, Шоропанского, Горийского и Душетского уездов, финансировавшиеся министерством просвещения Грузии. К концу 1918 г. в Цхинвале была открыта Осетинская гимназия, финансирование которой также взяло на себя министерство просвещения Грузии. 2-й съезд делегатов Южной Осетии работал в Цхинвале с 15 по 17 декабря 1917 г. Съезд постановил ввести в Юго-Осетии земскую власть и выделить в особую уездную административную единицу нагорную полосу Рачинского, Горийского и Душетского уездов с осетинским населением. Председателем Южнаса был избран член РСДРП с 1900 г. меньшевик Георгий Гаглоев, ставший затем депутатом Национального Совета Грузии (после геноцида южных осетин 1920 г. рассорился с Н. Жордания и вышел из партии меньшевиков; был членом КПСС, в 1937 г. расстрелян как «враг народа», в 50-е годы ХХ в. посмертно реабилитирован). Параллельно и во взаимодействии с Южнасом возникали и другие центры политической самоорганизации южных осетин. Так, например, 23 августа в с. Ортев был организован Союз революционного крестьянства, который возглавил Георгий Кулумбегов. В состав его руководства вошли Исак Харебов, Гора Папуашвили, Синка Теделури, Коте Гассеев и др. В нём сильно было влияние большевиков. Союзу подчинялся вооружённый революционный отряд до 300 человек, из которых около половины имели опыт боевых действий на фронтах Первой мировой войны. Командовал отрядом широко известный в Южной Осетии своим мужеством, смелостью и отвагой Исак Харебов. Союз начал ликвидацию помещичьих владений, изгнонял и убивал помещиков, что вызвало тревогу меньшевистских властей Грузии, принявших решение о немедленном разоружении отряда. По некоторым сведениям, в ноябре 1917 г. в осетинском селении Корнис был образован Совет крестьянских депутатов под руководством Василия (Митта) Хасиева, вернувшегося с фронта прапорщика-большевика. Заметим, что исследователь-историк В. Д. Цховребов ставил это под сомнение344. В свою очередь, другой опытный исследователь вопроса, доктор исторических наук, профессор Е. А. Джиоева считает, что «факт существования «Корнисского совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов» (именно так называет его В. Хасиев) не подлежит сомнению»345. Мы склонны согласиться с Е. А. Джиоевой, так как факт существования «Корнисского совета…» в 70-е – 90-е гг. XX в. подтверждали многие старожилы Южной Осетии. Меньшевистское правительство Грузии направило в Цхинвал войска под командованием Коста Казишвили (Казиева) (осетина по национальности, сделавшего выбор в пользу грузинских властей). Ему были даны чрезвычайные полномочия и задание «залить кровью 70 действующий в Юго-Осетии большевистский вулкан»346. Разоружение осетин он начал с направления отряда в с. Корнис, где грузинские солдаты взяли 40 человек заложников и потребовали выдать руководителей повстанцев. Однако правительственные войска Грузии были окружены вооружёнными крестьянами из соседних сёл, потребовавшими освободить заложников, а К. Казишвили с отрядом убраться из села. Гвардейцы с заложниками вышли из села в сторону Цхинвала. Тогда у с. Аркнет повстанцы на них напали и отбили заложников. 14 марта 1918 г. Союз провёл заседание, на котором докладчик, грузин Ила Беруашвили, рассказал о карательной акции, проведённой 13 марта народной гвардией, т. е. меньшевистскими воинскими формированиями, которые также называли себя красными отрядами, в с. Ередви (с преобладающим грузинским населением). Они попытались захватить членов Союза, но те с оружием вышли из села. Гвардейцы их преследовали и обстреливали, но захватить не смогли. Вернувшись в село, гвардейцы разграбили его, избили мужчин и взяли из села заложников в Цхинвал. Перед нападением на село К. Казишвили 20 февраля провёл там митинг, на котором выступавшие меньшевики обрушились на большевиков, бывших фронтовиков, и, что весьма характерно, обвинили грузин: «Нам известно, что вы состоите членами осетинского Крестьянского Союза и работаете с нашими вековыми врагами, осетинами. Россия вот уже 118 лет, как покорила и лишила Грузию свободы. Это столетнее мучение и терзание Грузия перенесла по вине осетин. Осетины тогда, как и теперь, помогли русским покорить Кавказ, а ведь осетины пришельцы, мы их приютили на нашей земле, но они, вместо благодарности, в любой момент готовы нанести нам рану в спину. Мы пролили много крови для свержения царского самодержавия, а когда добились независимости, вы, психически расстроенные, с нашими врагами – осетинами хотите создать анархию. Нет, этого не будет»347. В этих словах содержится практически полный идеологический набор, с которым грузинские национал-экстремисты начинали антиосетинское движение и осуществили второй раз геноцид южных осетин в 1989 – 1992 гг. Идеологический и психологический стереотип в отношении осетин как враждебной грузинам нации («образ врага») настолько укоренился в сознании значительной части грузин, что для последних осетины и вся Южная Осетия стали поистине демонизированным противником, против которого «необходимо вести» смертельную схватку. Называя осетин «нашими вековыми врагами», грузинские ура-патриоты однозначно ориентировались на уничтожение осетин. Такая ориентация в грузинском обществе всегда находила сторонников и подкреплялась принципом «кто не с нами, тот против нас!», придавая видимость «законности» всем антиосетинским акциям. Меньшевики Грузии, которых активно поддерживали и отдельные осетины, вроде Коста Казишвили (Казиева), создавали ещё один образ врага – из России, которая фактически спасла грузинский народ от геноцида, устроенного шахской Персией. Потешные идеологи и пресловутые агитаторы в Грузии периодически стремились напакостить России и русскому народу, создать из них образ врага. А для этого они охотно занимались софистикой, вырывая исторические события из их диалектической связи, передёргивая факты и т. д. Лишь таким образом можно было убедить хотя бы какую-то часть грузинского общества в том, что «Россия покорила Грузию» и «лишила грузинский народ свободы». И такая колониальная экспансия, по мнению меньшевиков Грузии, продолжалась к 1918 г. 118 лет. Главный пропагандистский вывод – грузины терпят «столетнее мучение» не только по вине России и русских, но и «по вине осетин», которые тогда, как и теперь, «помогли русским покорить Кавказ». Итак, по мнению грузинских меньшевиков, осетины помогли русским и России покорить Кавказ. Это, конечно, сильное преувеличение роли осетин на Кавказе и в судьбе России. Такая пропаганда истории является провокационной методикой формирования образа врага как из осетин, так и из России. Коста Казишвили потребовал от осетин вступить в грузинскую гвардию или сдать оружие. Однако члены Союза спросили у Г. Кулумбекова, что им делать. Г. Кулумбеков 71 разъяснил им, что вступать в грузинскую гвардию и сдавать оружие меньшевистскому правительству Грузии нельзя. На заседании по докладу И. Беруашвили было принято постановление из двух пунктов: 1) оружия не сдавать, но приложить все меры для предотвращения столкновения и погасить инцидент; 2) в целях сохранения добрососедских отношений и общих интересов трудящихся обеих наций – грузин и осетин, необходимо подвергать расстрелу всех провокаторов, сеющих рознь и натравляющих грузин на осетин. Выступивший на заседании Г. Кулумбеков рассказал о антироссийской политике Закавказского Сейма и о том, что его грузинский депутат Вешапели «трубит по всей Грузии об изгнании осетин и даёт директивы национал-демократическим организациям»348. Г. Кулумбеков до описываемых мартовских выступлений трудящихся Южной Осетии пользовался определённым доверием грузинских меньшевиков и воспринимался ими как один из тех осетин, кто сделал свой выбор в пользу Грузии. Поэтому ему 6 июля удалось некоторое время присутствовать на закрытом заседании меньшевистского актива в Цхинвале с участием приезжих из Тифлиса меньшевистских лидеров. В своих воспоминаниях он приводил цитату из выступления одного из руководителей грузинских меньшевиков Акакия Чхенкели: ««Нужно организованным путём Грузию очистить от пришельцев других наций». Этот головокружительный прыжок меньшевиков к националистам привёл меня в ужас»349. Будучи образованным и политически просвещённым человеком, Г. Кулумбеков, безусловно, понял, какая участь уготована существующей грузинской властью осетинам. Необходимо вновь обратить внимание на антиосетинскую риторику грузинских политиков и интеллектуалов - тех, кто формировал общественное мнение в Грузии накануне первого геноцида южных осетин летом 1920 г. Как видим, идея изгнания осетин из Южной Осетии, а также из районов Грузии уже 90 лет назад была «очень актуальной» для депутата Закавказского Сейма грузина Вешапели, у которого, надо полагать, были сторонники, единомышленники и покровители. Одним из них был А. И. Чхенкели, грузин, образованный и популярный в Грузии политик, страдавший, как и многие его коллеги, фанаберией «грузинской исключительности». Г. Кулумбеков сообщил, что грузинские гвардейцы под командованием Коста Казишвили намереваются разоружить вооружённых людей в Цхинвальском и Джавском (Дзауском) районах, потому что правительство Грузии считает их для себя самыми опасными противниками. По докладу Г. Кулумбекова приняли постановление - сообщить о событиях Осетинскому Национальному Совету и просить через Национальный Совет Закавказский Сейм об отмене разоружения. Кроме того, постановили делегировать Антона и Николая Чочиевых в Тифлис (они не были приняты в Сейме) и провести митинг для решения вопроса о разоружении. Председательствовал на заседании грузин Г. Папуашвили. 15 марта 1918 г. в с. Ванат (рядом с с. Ередви) Южной Осетии состоялся многотысячный митинг повстанцев. На нём был заслушан приказ К. Казишвили о немедленной сдаче оружия и выработаны контртребования об удалении помещиков из Горийского уезда и раздаче их земли крестьянам. Повстанцы также потребовали удалить из Цхинвала К. Казишвили с его подчинёнными. На митинге было заявлено, что «доносчики, сеющие национальную рознь и извращающие борьбу красных партизан, будут по революционному закону строго наказаны, вплоть до расстрела»350. 16 марта повстанцы обратились с воззванием к меньшевистским войскам Грузии в Цхинвале, где призвали их прозреть и перестать выступать против собратьев. Относительно оружия там было сказано: «Нам винтовки дала Советская Россия и можем отдать их только Советской власти»351. О поставках оружия из России в Южную Осетию архивных документов нам не удалось найти, хотя известный исследователь данного вопроса, профессор Б. З. Плиев писал, что когда Советская власть победила на Северном Кавказе, югоосетинские повстанцы получали оружие и из этого района. Анализ документов и фактов истории позволяет утверждать, что оружие, скорее всего, было привезено возвращавшимися с фронтов Первой мировой войны солдатами. Кроме того, оружие могли раздобыть и на местах, в основном разоружением пред72 ставителей царских и меньшевистских властей. А мнение уважаемого Б. З. Плиева преследовало, по-видимому, пропагандистские цели. 18 марта 1918 г. на окраине Цхинвала, в с. Дгвриси (Дыргъуис) состоялся многотысячный митинг, где принимали участие и делегаты Союза революционного крестьянства, и представители меньшевиков, в том числе Г. Гаглоев, возглавлявший в то время Южнас, и К. Нинидзе. На митинге присутствовали К. Казишвили, уездный комиссар Г. Мачабели и видный меньшевик С. Кецховели. В ходе выступлений позиции сторон были ясно высказаны, после чего Г. Папуашвили закрыл митинг со словами о том, что в борьбе предстоит добиваться свободы. Непосредственно на митинге началась перестрелка повстанцев с меньшевистскими воинскими формированиями. Повстанцы начали наступление на правительственные войска Грузии в Цхинвале. Ожесточённое сражение продолжилось и на следующий день на улицах города. К вечеру Цхинвал был взят. К. Казишвили, Г. Мачабели и С. Кецховели были убиты, около 800 грузинских народногвардейцев взято в плен. Цхинвал с окрестностями перешли под контроль повстанцев. Разгром правительственных войск Грузии вызвал сильную и понятную тревогу в Тбилиси. В Южную Осетию были направлены большие воинские силы для подавления восстания. Командовали войсками осетин, генерал Александр Кониев и грузин Валико Джугели. Трезво оценивая соотношение сил, Союз революционного крестьянства решил избежать вооружённого столкновения и обратился с воззванием о временном прекращении борьбы. Одним из обоснований Союз приводил то, что «меньшевистские провокаторы разжигают национальную рознь, натравливают грузинское крестьянство против осетинского. Агитация эта ужасна. Этой вопиющей провокации и клевете поддаются даже не сильно верующие меньшевикам рабочие и становятся в рядах княжеской чёрной гвардии»352. Между тем мартовские выступления не имели национальной направленности, на что указывали грузинские газеты. Они писали о «взбунтовавшихся грузино-осетинских толпах»353; о том, что «наши (грузинские. - Авт.) националисты решительно объявляют, что цхинвальские события имеют связь с осетинским национальным движением. (…) Это ошибка. Что националисты работают, это ясно, но народ тут ни причём. Интернационализм среди осетин силён»354. На классовый характер борьбы однозначно указывают также восстания в Душетском и Сачхерском районах, где преобладающим населением были грузины, на помощь которым из Осетии также отправились отряды. 22 марта 1918 г. правительственные войска вошли в Цхинвал. Затем они сделали попытку преследования отступивших в горы повстанцев, но возле Джавы (Дзау) остановились. Начались переговоры, и 28 марта был подписан между сторонами в конфликте мирный договор. Южнас, встревоженный националистической пропагандой среди грузин, посчитал необходимым выступить со специальной публикацией в газете «Знамя» (орган партии грузинских социалистов-революционеров), где подчёркивал, что в обществе насаждаются слухи о якобы национально-осетинском движении как причине мартовских событий в Южной Осетии, но провокаторам не удастся разрушить вековую дружбу грузинского и осетинского народов. Вместе с тем грузинская националистическая пропаганда вызвала закономерный неизбежный ответ в виде начавшейся пропаганды осетинского национализма, однако это явление, хотя и было ощутимым, но не выросло до политически оформленного движения и не выдвинуло лидеров. Иное дело – большевики: мартовское восстание радикализировало ситуацию и вызвало подъём большевистского влияния, что также не осталось незамеченным тбилисскими меньшевистскими властями. На съезде осетинского народа в Джаве 28 – 29 мая 1918 г. работа шла практически под диктовку большевиков, закулисно руководимых прибывшим из Тифлиса Филиппом Махарадзе. В президиум съезда не был избран ни один меньшевик. Председателем съезда был избран эсер Александр Тибилов, а двумя его товарищами (заместителями) – большевики. При выборах в Национальный Совет большевики не достигли того преобладания, на которое рассчитывали, поэтому заявили протест и вышли из состава съезда. Цель их была 73 ясна и они добились своего на IV съезде после двухнедельной агитационной работы. Съезд состоялся 15 – 17 июня в с. Цунар (недалеко от Цхинвала), и ознаменовался победой большевиков, взявших в свои руки руководство политической борьбой в Южной Осетии. Что касается непосредственно партийных большевистских структур, то такая структура была создана 30 июля 1918 г. в Джаве (Дзау) на собрании югоосетинских большевиков. Было избрано Южно-Осетинское организационное бюро РКП(б) в составе Владимира Санакоева (председатель), Сергея Гаглоева (секретарь) и Арона Плиева. Были выделены также организаторы по районам Южной Осетии. Центральные власти не имели в Южной Осетии силы. Горийский уездный комиссар И. Е. Карцивадзе докладывал в МВД Грузии, что «зачастую не представляется возможным представителям власти на местах исполнять свои служебные обязанности. (…) Власть парализована»355. Активно действовал Юго-Осетинский Национальный Совет, обнаруживая всё большую самостоятельность. На VI съезде делегатов Южнаса 4 – 6 декабря 1918 г. было решено не выдвигать депутатов в Парламент Грузии, что означало по сути начало выхода Южной Осетии из состава меньшевистского грузинского государства, а в составе вновь избранного Южнаса большевики имели прочное преобладание. В ответ на это карательная экспедиция под руководством генерал-майора Каралова и уездного комиссара Карцивадзе вошла в Цхинвал. 12 мая 1918 г. она распустила Национальный Совет и под своим жёстким контролем 18 – 19 мая провела внеочередной съезд делегатов, избравших новый состав Совета. На съезде югоосетинские лидеры сумели выдержать политическое давление представителей власти Грузии, проявив полемическое умение и дипломатическую гибкость. Так, например, Александр Тибилов, обращаясь к Карцивадзе, заявил: «Правительства Чхенкели, Гегечкори, Жордания, равно как и лидеры грузинской демократической партии И. Рамишвили, И. Церетели, Климиашвили не только не находили препятствий к созданию самоуправляющейся Осетии, но иногда толками нас на путь явочного осуществления самоуправления в пределах Южной Осетии. Они нам говорили: осетины имеют право на самое широкое самоуправление и даже на самостоятельность (И. Рамишвили), вы нас не спрашивайте, а осуществите его и поставьте нас перед фактом, а то мы не уверены, что вы способны и можете самоуправляться (Чхенкели)»356. Это заявление, безусловно, отражало существовавшую политическую реальность, определяемую главным образом внутренней борьбой различных политических сил в Грузии и заигрыванием ими с югоосетинскими представителями в целях получения политической поддержки. 7 июня 1918 г. новый Совет отправил в Тбилиси делегацию в составе Александра Дзасохова, Захария Ванеева и Александра Тибилова для ведения работы в правительстве Грузинской Демократической Республики в целях образования для осетин отдельного уезда. Все трое делегатов не являлись большевиками, что, по логике Совета, должно было облегчить взаимоотношения с правительством меньшевистской Грузии. Действительно, работавшая около месяца комиссия правительства Грузии 3 июля 1919 г. приняла решение предоставить осетинам Рачинского, Шоропанского и Горийского уездов право создания отдельного (Джавского) уезда. В него входили сёла Часавальского общества, а также сёла Теделет, Джалабет и Хахет Шоропанского уезда, а из Горийского уезда сёла Рукского, Кемультского, Кешельтского, Джавского, Корнисского, Цунарского и Ортевского обществ. Предусматривалось также финансирование администрации Осетинского уезда, в том числе осетинской милиции, подчинявшейся Национальному Совету. Но решение это было весьма куцее и половинчатое, представляющее по своему политическому содержанию компромисс текущей сложной этнополитической ситуации. По результатам этого периода можно сделать вывод, что Южнас политически выиграл и в целом сохранил свои позиции как орган народной власти, в тактических целях отведя большевиков на второй план, хотя они продолжали иметь решающий контроль над политической ситуацией в Южной Осетии. Необходимо отметить высокий уровень политической борьбы и ясное понимание глубоких причин, порождавших текущие политические 74 процессы в Южной Осетии. Так, газета «Молот» в статье, посвящённой Южной Осетии, констатировала, что идёт третий год революции, а Южная Осетия не может получить даже безобидного демократического земства: «Объясняется это тем, что вершители революции в Грузии – грузинские социал-демократы имеют здесь осетинский вопрос, как были польский, финляндский вопросы для дореволюционной России. (…) В последний раз социал-демократическое правительство Грузии согласилось якобы на выделение ЮгоОсетинского уезда и предложило свой проект с включением в этот уезд только 4-х обществ Ю/Осетинского района из 10 чисто осетинских, не говоря уже о смешанных с грузинским населением: кроме 4-х обществ, остальные объявлены «спорными». Попутно было предъявлено к делегации требование о выдаче «дезертиров» как условие, которое правительство считало необходимым для признания проекта об особом уезде. Делегация это сочла насмешкой над народом, подала соответствующий меморандум и уехала. (…) Грузинские социал-шовинисты хотят, чтобы Осетия растворилась в Грузии»357. 12 июня 1919 г. большевики Южной Осетии провели в Джаве (Дзау) первую партийную конференцию358, на которой был создан Юго-Осетинский окружной комитет РКП(б) под председательством Владимира Санакоева. В него входил и Александр Джатиев, которого грузинские меньшевики называли самым беспокойным большевиком Южной Осетии359. Окружком совместно с Южнасом создали 16 осетинских райкомов, в том числе Карельский, Гуджаретский, Кобийско-Трусовский, Кахетинский, т. е. находящиеся за пределами Юго-Осетии. В Панкисском ущелье Грузии Южнас создал Кахетинскую (Осетинскую) секцию. Иными словами, были охвачены практически все осетинские поселения Грузии. По инициативе Кавказского краевого комитета РКП(б) была проведена работа по подготовке вооружённого восстания в октябре 1919 г. Однако за два дня до его начала меньшевистское правительство Грузии произвело упреждающие аресты руководства восстанием, и Крайком принял решение отсрочить выступление. При этом директиву не успели получить в ряде районов, и восстание началось, в том числе 23 октября в Южной Осетии, в ходе которого была захвачена власть в Ахалкалакском, Атенском, Меджврисхевском и Рукском районах. Восстание почти имело успех в Хашурском (Оконском) районе, где грузинских крестьян поддержали осетины окрестных сёл, а руководителем восставших выступил осетин Знаур Айдаров. Для борьбы с восставшими осетинами были направлены крупные воинские силы Грузии. Восстание удалось подавить лишь к середине декабря 1919 г. Особенно упорными были бои в Горно-Осетинском участке, где были убиты десятки восставших, в том числе захвачен и 14 ноября 1919 г. расстрелян З. Айдаров и начальник повстанческого отряда В. Тибилашвили (Тибилов). Десятки осетин были осуждены на каторжные работы, а многие попали в тюрьмы. Положение Южной Осетии было крайне тяжёлым. С юга она была блокирована меньшевистским правительством Грузии, на севере же белогвардейцы генерала А. И. Деникина ликвидировали советскую власть и перекрыли все пути сообщения с югом. Ситуация повлекла расхождение во взглядах политических сил революционного движения в Южной Осетии. Большевики готовили и начали вооружённое восстание. А эсеры, видимо, придя к выводу, что большевистская власть на Северном Кавказе устранена окончательно, обратились с меморандумом к миссии Антанты на Кавказе, в котором было сказано: «Если русский вопрос будет решён на мирной конференции в смысле восстановления России на принципах федерализма, то Осетия ввиду наличия в ней интеллектуальных и экономических сил желает войти во вновь созданное русское государство в качестве независимого члена федерации. Если Кавказ будет передан под управление одной из союзных держав, то Осетия непосредственно должна войти в неё в качестве федеративной единицы в сферу влияния союзной державы. В случае, если союзные державы признают необходимым изменить политическое деление народов Кавказа, то единая Осетия, исходя из исторических и экономических условий, должна быть включена в Северо-Кавказское образование»360. В советской историографии это обращение, естественно, было расценено как изменниче75 ское, и, видимо, сыграло определённую негативную роль при принятии трагических решений в отношении известных осетинских политиков в 1937 г.361 Однако надо признать и то, что основной мотивацией обращения было стремление значительной части осетинских политиков и интеллектуалов обеспечить хотя бы минимальные гарантии национального выживания в чрезвычайно сложных и опасных условиях, когда политическо руководство Грузии вынашивало планы удушения Южной Осетии. Меньшевики Грузии, как правящая партия, всё чаще прибегали к крайним формам насилия для подавления революционной борьбы, особенно в Южной Осетии, Абхазии и Аджарии. Нацистские методы руководства, тотальный контроль над всеми проявлениями общественной и личной жизни, исключительная активизация политического процесса в интересах правящей меньшевистской партии в Грузии хорошо были известны в Южной Осетии, Абхазии и Аджарии. Осетинские политики и интеллектуалы, готовившие обращение, думали прежде всего о судьбах народа, родного края. А большевики в России могли потерпеть поражение, и в этом случае югоосетинских большевиков непременно обвинили бы в провокационных безрассудных действиях, вызвавших большие и напрасные жертвы, ненужное кровопролитие и разорение Южной Осетии, которых можно было бы избежать дальновидной и более гибкой политической работой. Спасаясь от преследования меньшевистских войск Грузии, многие активные осетинские политики Южной Осетии, стоявшие в основном на большевистских позициях, перешли в декабре 1919 г. в Северную Осетию, где после восстановления советской власти вначале 1920 г. началось формирование вооружённых частей под командованием югоосетинских большевиков для возвращения в Южную Осетию. Постановлением Кавказского краевого комитета РКП(б) 23 марта 1920 г. был создан Юго-Осетинский революционный комитет (ревком) под руководством Владимира Санакоева. Перед ревкомом были поставлены задачи роспуска Южнаса старого состава, объявления советской власти и создание вооружённого отряда для самообороны. Установление советской власти в Северной Осетии побудило меньшевистское правительство Грузии направить воинские подразделения к Рукскому перевалу с целью изоляции Южной Осетии от советской России. Однако грузинские воинские подразделения не справились с поставленной перед ними задачей. Горцы-осетины остановили грузинских солдат, затем арестовали меньшевистского комиссара и его милицейский отряд. Для руководства событиями в конце апреля в Рук были командированы с чрезвычайными полномочиями А. Джатиев и Н. Гадиев. 6 мая в Рук состоялось заседание повстанцев с прибывшими представителями Кавказского краевого комитета РКП(б) Гайозом Девдариани и Грамитоном Моцонелидзе. Главным вопросом было развёртывание вооружённой борьбы и её дальнейших перспектив. Оценив ситуацию, большевики приняли решение объявить советскую власть пока в Рукском районе, который относительно успешно можно было оборонять. 8 мая 1920 г. была объявлена советская власть в Рукском районе, о чём было сообщено в Москву с просьбой о дипломатической поддержке. Отметим, что 29 марта 1920 г. на заседании Кавказского Краевого Комитета РКП было постановлено организовать Ревком в Южной Осетии и назначены его члены: С. Гаглоев, А. Джатиев и В. Санакоев362. Поддержка была оказана в виде известной ноты наркома иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерина от 17 мая 1920 г. правительству Грузии. МИД РСФСР в ноте обращал внимание на нарушение Грузией своих обязательств по удалению со своей территории всех иностранных войск, тем более недопущения появления новых английских частей в Батуми. «Мы с тревогой узнали, - говорится в ноте, - что в Южную Осетию, где провозглашена Советская Республика, направлены для уничтожения таковой власти грузинские войска. Мы настаиваем, если это верно, отозвать свои войска из Осетии, ибо считаем, что Осетия должна иметь у себя ту власть, которую она хочет. Вмешательство Грузии в дела Осетии было бы ничем не оправданным вмешательством в чужие внутренние дела»363. Следует 76 подчеркнуть, что текст мирного договора между Россией и Грузией, заключённого 7 мая 1920 г. в Москве, давал все основания для подобной ноты. В ответной ноте МИД Грузии писал: «Как Вам хорошо известно, процесс воссоздания Грузии в её неотъемлемых границах ещё не завершился (…). С удовлетворением отмечая выраженную в Вашей ноте тенденцию способствовать восстановлению Грузии в её исторических границах, Правительство Грузии крайне озадачено той частью Вашей ноты, в которой говорится о намерении Грузии подавить силой оружия Советскую Республику в Южной Осетии. Считаю своим долгом обратить Ваше внимание, что в пределах Грузии нет Южной Осетии, а находящиеся в Грузии осетинские селения расположены в Горийском уезде Тифлисской губернии; селения эти находятся на бесспорной территории Грузии, южнее старой границы Тифлисской губернии (…). Нам кажется непонятным и основанным на недоразумении Ваше выступление в защиту Советской власти, якобы существующей в одной из провинций Грузии»364. Такая позиция правительства Грузии – яркое проявление грузинского национал-экстремизма, получившего государственную базу и посчитавшего возможным в новых историко-политических условиях 1917 – 1920 гг. отказать Южной Осетии в праве на существование. Ясно, что правительство Грузии тем самым оказывалось заложником губительной для него нацистской установки, игнорирующей реальность и ведущей власть к неминуемому падению. Грузинский национал-экстремизм, контролирующий по сути правительство Грузии, ошибочно оценивал стратегические тенденции политического процесса в Грузии и вокруг неё, что и доказали последовавшие политические события. Однако до краха грузинского национал-экстремизма 1917 – 1920 гг. годов было пролито немало осетинской крови. После нескольких боестолкновений на подступах к Рукскому району 28 мая 1920 г. во Владикавказе была проведена II партийная конференция Юго-Осетинской окружной организации РКП(б). Документов о работе этой конференции в архивах практически не сохранилось, если не считать лишь краткий черновик протокола. Почти ничего о ней не сказано и в воспоминаниях участников конференции. Известно, что первоначально конференция намеревалась воздержаться от военной помощи повстанцам в Рук, ожидая точных сведений от Александра Джатиева. Однако вечером того же дня Окружком партии отдал распоряжение командованию Юго-Осетинской бригады немедленно выступать на помощь рукским повстанцам. Дальнейшие события показали, что это было ошибочное решение. Известный исследователь истории этого периода В. Д. Цховребов делает следующее предположение: «Нам трудно судить, чем было вызвано это решение Южно-Осетинского окружного комитета партии, видимо, руководство всё-таки надеялось на помощь большевиков Грузии, Терской области и частей Красной Армии. Но каким образом?»365. Учёныйисследователь возвращается к этому вопросу в другой работе, посвящённой В. А. Санакоеву: «Ведь руководству Окружного комитета партии было известно, что ещё 7 мая в Москве был заключён мирный договор между правительством Советской России и меньшевистским правительством Грузии, об этом В. Санакоев 20 мая 1920 года писал А. Джатиеву. Более того, ЦК РКП(б) в первые же дни после заключения указанного мирного договора разработал директивы, которые были сообщены партийным организациям Грузии через Г. К. Орджоникидзе. Директивы предлагали партийным организациям Грузии при данной политической ситуации ни в коем случае не поднимать вооружённого восстания»366. Действительно, ведь они знали о мирном договоре между РСФСР и ГДР и не могли не понимать, что военной помощи из Москвы в этой политической ситуации ожидать не приходится. Грузинские большевики, подчиняясь партийным директивам, от вооружённых выступлений воздерживались, а выиграть войну с меньшевистским правительством Грузии в таких обстоятельствах Южная Осетия заведомо не могла. Известный политический деятель и литератор Ф. И. Махарадзе по этому поводу весьма неуклюже выгораживал партийное руководство: «Краевой комитет думал, что вывод этот сделают сами товарищи, руководящие упомянутым отрядом. Но вышло не так, и мы сделались свидетелями нового восстания в Юго-Осетии. Весь трагизм этого восстания заключается именно 77 в том, что оно и на этот раз оказалось совершенно изолированным (…) и это новое восстание с самого начала оказалось обречённым на гибель»367. О чём в действительности думал Краевой комитет РКП(б), сейчас уже вряд ли представляется возможным точно установить. Можно предположить, что Окружком Южной Осетии был введён в заблуждение, дезориентирован. Ясно, что сами осетинские руководители никогда не послали бы на верное поражение и гибель своих соратников. В то же время Краевой комитет РКП(б) вполне мог предполагать, что югоосетинская атака на меньшевистское правительство Н. Жордания в любом случае его ослабит, что в целом выгодно, в интересах борьбы за большевистский контроль над Грузией. Последующие политические события в Грузии развернулись именно по такому сценарию. Это ещё одно косвенное доказательство того, что Краевой комитет РКП(б) был не до конца искренним в отношении кровавых событий в Южной Осетии в 1920 г. Командир югоосетинского революционного отряда Матвей (Мате) Санакоев в своих воспоминаниях писал о том, что после принятия решения о выступлении и назначении его командиром он «потребовал копию постановления о выступлении как боевого приказа, но мне его не выдали. Я потребовал официального мандата, но и этого мне не дали. Тогда я категорически отказался выполнить это постановление (…). Что было после этого, мне неизвестно, но вечером 28 мая 1920 года политком Джиоев Гега принёс мне бумагу от Юго-Осетинского парткома за подписью Санакоева Лади (Владимир. - Авт.) о немедленном выступлении. Этот приказ в настоящее время, наверное, находится у Джиоева Гега» и там же сделана сноска, поясняющая, что «приказ, к сожалению, не сохранился»368. Понятно, что документально решение, идущее вразрез с заключённым межгосударственным договором, оформлять никто не хотел, предвидя неизбежную за это ответственность. Тем более не могли дать такой документ командованию осетинского революционного отряда из-за риска попадания его в руки сторонников меньшевистского правительства Грузии. Одним словом, как пишет югоосетинский историк И. Н. Цховребов, «в Южной Осетии схлестнулись грузинский национализм и большевистские амбиции»369. Протокол указанной конференции сообщает нам весьма показательные сведения: «(…) В виду создавшихся недоразумений между членами Кавказского Краевого Комитета Р. К. П. и Южно-Осетинской организацией, где последняя стала терять доверие к первому, все организации Южно-Осетинского округа раз на всегда выделить окончательно из Закавказских организаций. Дальнейшее взаимоотношение организаций Южно-Осетинского округа к Северо-Кавказским и Закавказским организациям установить с согласия Центральных Всероссийских организаций через особых делегатов по данным наказам от ЮжноОсетинского Окружного Комитета Р. К. П.»370 (орфография, пунктуация и стилистика документа сохранены. – Авт.). Для понимания ситуации ценные свидетельства предоставляют сохранившиеся тексты наказов. Так, наказ № 1 содержит следующий абзац: «(…) История не знает и не помнит такого момента, когда бы рядом с Грузией не была самостоятельная Осетия. Если Грузия отодвигает свои границы к северу, вглубь Терской области, отхватывая и добрую половину Северной Осетии до Касарского ущелья, то на тех же основаниях Южная Осетия отодвигает свои границы с главного хребта до Мцхета (см. Б. Пфафа – материалы по истории осетин в сборнике сведений о кавказских горцах, изд. 1871 г.). В этой полосе, как на территории Советской России, должна быть беспрепятственно провозглашена Советская власть и введена Красная армия»371. Забегая вперёд, приведём и наказ № 2 от 3 октября 1920 г.: «(…) Кстати сказать, если стать на минуту на точку зрения грузинских ультра-шовенистовI меньшевиков, мы должны подчеркнуть следующее: Грузия подчинилась царскому правительству в 1801 году добровольно, а Южная Осетия была покорена в 1850 – 1854 годах, на Юге же осетины живут с незапамятных времён: некоторые историки указывают, что на Юг осетины спустились в 215 году до Рождества Христова (см. Пфафа, Миллера, Ковалевского, Фортунатова, Корша, Мищенко, В наше время термин принято писать «шовинизм», однако ведь фамилия наполеоновского солдатанационалиста, определившая этимологию термина, звучала именно как Шовен. I 78 Гюбшман, Броссе, Дюбуа де Монере и пр. пр., а также Кавказские сборники и Сенатский Архив). Хорошо зная и помня всё это, Революционная беднота Южной Осетии, родина и очаги коих в июне и июле месяцах с. г. разрушены и сожжены при Революционной борьбе с шовенистическим правительством Грузии, требуют вооружения, обмундирования и немедленнаго Революционнаго похода на Контр-Революционную меньшевистскую Грузию для провозглашения Советской власти и насаждения идей коммунизма»372. 31 мая 1920 г. Юго-Осетинская бригада перешла перевал, и 6 июня совместно с повстанцами разгромила меньшевистские войска Грузии возле осетинского села Джава (Дзау). На следующий день после упорных наступательных боёв было нанесено поражение меньшевистским войскам возле Цхинвала, и город был взят. 8 июня Ревком Южной Осетии провозгласил советскую власть «на территории от Они до Душети. Вся власть на указанной территории подчиняется Ревкому всей Юго-Осетии, местонахождение которого в гор. Цхинвале»373. Интересно, что делая свои выводы о тех событиях, Матвей (Мате) Санакоев, в частности, высказывает мнение, что «не нужно было слушать Джатиева и Гадиева, а нужно было наступать до Гори»374, т. е. не только и не столько освободить Южную Осетию, сколько развернуть максимально широкие военные действия против меньшевистского правительства Грузии, поднимая на борьбу своих союзников – грузинских крестьян, готовых воевать за землю и волю. В своих опубликованных воспоминаниях М. Санакоев писал: «Я составил такой план: занять город Гори с налёта, линию Закавказской железной дороги от Гори до Сурамского тоннеля, разрушить железнодорожные мосты и паромы через Куру и укрепить проходы, объявить общую мобилизацию, ударить в тыл частям противника в Дарьяльском ущелье, установить связь с г. Владикавказом, а затем ударить по противнику в Онском районе»375. Вышестоящее большевистское руководство, однако, не решилось на столь радикальные действия, опасаясь конфликта с центральным руководством РКП(б): «С моим планом о дальнейшем наступлении не согласились Джатиев и Гадиев. Они не соглашались углубляться в Грузию, я же не мог не подчиниться политруководству, мало того, от меня взяли расписку, что дальше гор. Цхинвала я не пошлю никого. Такое положение считал и считаю крайне невыгодным и неправильным: во-первых, это было использовано как наша слабость, благодаря чему не могло быть тяги в нашу сторону грузинского крестьянства; во-вторых, мы лишились возможности захвата у врага необходимого нам количества боеприпасов и вооружения, недостаток которых отразился на конечном исходе борьбы с врагом»376. То, что новое осетинское восстание обречено на гибель, понимали и представители интеллигенции Южной Осетии, практически все отказавшиеся сотрудничать с большевистским военным командованием. Когда к одному из них, В. Абаеву, прислали бойцов, чтобы привести его в штаб командования и предложить возглавить Ревком Юго-Осетии, его первый вопрос был о том, есть ли среди отрядов русские. Узнав, что нет, В. Абаев, очевидно, удостоверился в своём выводе об отсутствии поддержки российской центральной власти. Тем не менее он дал согласие возглавить Ревком и работал с 8 по 23 июня 1920 г. В своих воспоминаниях он писал о том, что А. Джатиев вечером 8 июня 1920 г. срочно выехал на Северный Кавказ для получения якобы военной помощи людьми и вооружением, особенно патронами – что было либо ложью, либо отчаянной попыткой А. Джатиева спасти положение. «И вот в такой критический момент, - с горечью писал В. Абаев, - когда со дня на день ждёшь жестокого, зверского контрнаступления врага, вынуждены были лишиться и Александра. (…) Из всего руководящего состава Юго-Осетинского Окружного комитета РКП(б) никто, кроме Ал. Джатиева, не сопровождал партизанский отряд»377. М. Санакоев специально отмечал, что «никто из интеллигенции, кроме Тибилова Александра и Гаглоева Рутена, не согласился работать у нас, в чём мы очень нуждались»378. Об Александре Джатиеве он сообщал: «В сел. Закка (4 июня. - Авт.) ко мне явился Джатиев Александр и заявил, что грузинские товарищи готовы с нашим появлением свергнуть своих угнетателей. Возможно, что нам совсем не придётся вступать в бой (! – Авт.)»379. Заме79 ститель командира отряда А. Гаглоев (Тото) также упоминал в своих воспоминаниях А. Джатиева: «В начале мая 1920 г. к нам прибыли из Владикавказа Джатиев Александр и Гадиев Николай с некоторым запасом патронов. Мы объявили Рукский район на военном положении»380 - с чего всё в тот раз и началось. А. Джатиев, таким образом, активно выполнял поручение большевистского руководства по провоцированию наступления из Северной Осетии в Южную Осетию, выехав обратно на Север сразу после выполнения поставленной задачи – занять Цхинвал и не допустить дальнейшего наступления на Грузию. Меньшевистское правительство Н. Жордания через свою прессу характеризовало осетинское восстание как националистическое выступление осетин против грузин. 13 июня 1920 г. газета большевиков Грузии «Комунисти» писала: «Программа коммунистов во всеуслышание говорит, что все нации имеют право на национальное самоопределение вплоть до полного отделения и образования отдельного государства. Таким образом, этого права мы не можем отнять у населения Юго-Осетии, поскольку оно имеет определённую территорию и не нападает на территорию других наций. (…) Джавские осетины имеют полное право от имени истинного демократизма потребовать, чтобы насильно никто не навязывал им свою волю. (…) Интересы Грузии требуют, чтобы они была в дружных отношениях с Осетией, а это возможно только в том случае, если грузинская демократия признает самоопределение осетин; если этого не будет, если восстание Осетии будет подавлено грубой силой, то вся ответственность за пролитие крови между этими братьями грянет только на голову меньшевистской партии, ни на чью больше»381. Однако меньшевистское правительство Н. Жордания, определив Юго-Осетию как «грузинскую Вандею», приняло решение о её ликвидации именно как этнотерриториальной родины осетинского народа. По воспоминаниям Н. Гадиева, меньшевикам Грузии удалось представить грузинскому народу югоосетинское восстание как националистически-осетинское, а меньшевистская газета «Борьба» писала: «Опять, как в старину, эти хищники спустились с горных высот в плодородные долины Карталинии»382. Здесь, на наш взгляд, со всей очевидностью проявилась вышеуказанная специфическая особенность национального самосознания грузин – формирование и укоренение в их сознании и психологии антитезы «мы», грузины, т. е. привилегированная нация, хозяевая земли, и «они», осетины, т. е. дикий народ, хищники «на грузинской земле», нация без родины и т. д. Вышеупомянутая газета «Борьба» не случайно назвала осетин «хищниками», спустившимися с горных высот в плодородные долины Картли. Значительное большинство политиков, интеллектуалов, сотрудников средств массовой информации Грузии считало и считает своим почётным «патриотическим долгом» обязательно фиксировать созданный ими же образ врага из осетин. А образ врага, как известно, должен быть «хищным», «диким», «опасным» и «чужим», и для беспощадной борьбы с таким врагом в Южную Осетию были двинуты крупные военные силы под командованием А. Кониева и В. Джугели. Понимая нависшую над малочисленным осетинским народом угрозу уничтожения, Окружком Южной Осетии дважды ходатайствовал перед Политотделом ХI армии о введении в Юго-Осетию частей Красной Армии для её спасения. «Мы свидетельствуем, подчёркивал Окружком, - что Южная Осетия никогда не входила и не входит в состав меньшевистской Республики (Грузии. – Авт.), с первых дней Октябрьской революции по данный момент трудовой народ Южной Осетии находится с этой последней в состоянии открытой борьбы»383. Однако помощь не поступила. Более того, повстанцы-осетины умоляли хотя бы помочь патронами, но и в боеприпасах было отказано. О расправе над Южной Осетией войсками Н. Жордания в осетинской литературе написано немало: трагедия получила отражение в творчестве классиков осетинской литературы Арсена Коцоева и Цомака Гадиева – очевидцев и участников тех кровавых и трагических событий, Чермена Беджизати, Созруко Кулаева, Кудзага Дзесова. Ф. И. Махарадзе писал о том, что «меньшевистские палачи вели себя как звери и дикари (…) имели место националистические и шовинистические тенденции грузинских меньшевиков и та ненависть, которую эти господа обыкновенно проявляли по отношению ко всем националь80 ным меньшинствам, жившим в пределах Грузии (…) мы не будем здесь останавливаться на описании тех ужасов и дикостей, которые были совершены меньшевистскими войсками и гвардией под начальством палача Джугели над населением Юго-Осетии»384. Вместе с тем необходимо отметить, что изучение событий того периода нашей совместной истории связано со значительными трудностями из-за слабости документальной базы по вполне понятным причинам. Во-первых, тщательная и продуманная до мелочей чистка архивных документов и жёсткая цензура публикаций осуществлялась тбилисскими властями. Вовторых, политическое руководство СССР также предпринимало все необходимые меры для предупреждения межнациональных трений и всевозможных обид в Юго-Осетинской автономной области, и вело воспитательную работу, соответствующую идеологическую обработку населения в отношении геноцида южных осетин в 1920 г. Один из документов той эпохи – книга командующего народной гвардией меньшевистской Грузии грузина Валико Джугели «Тяжелый крест»385. Её раздел, посвящённый карательной акции против осетин, фактическому уничтожению Южной Осетии, называется «Южноосетинская Вандея». «Осетинские националисты, - писал В. Джугели, - наши злейшие и неусыпные враги»386. Далее он продолжал: «Этих изменников надо жестоко наказать. Иного пути нет. И в этом несчастье. (…) Цхинвал был взят (12 июня. - Авт.). (…) Теперь ночь. И всюду видны огни!.. Это горят дома повстанцев… Но я уже привык, и смотрю на это почти спокойно»387. Спокойный В. Джугели рассуждал: «Да, нет покоя! Ибо всюду вокруг нас горят осетинские деревни. Ужасная расправа, но иного пути нет. Мы не могли его найти. И никто не мог его найти! (…) Стать жестокими во имя высшаго милосердия, вершинной гуманности и высокой справедливости!»388. Палач осетинского народа философствовал также об интересах будущего социализма: «В интереса грядущего социализма мы будем жестоки! Да, будем! Я уже скрепил сердце. Я со спокойной душою и с чистой совестью смотрю на пепелища и клубы дыма. Я сдерживаю, я убиваю боль сердца, я заглушаю скорбь души и я совершенно спокоен. Да, спокоен! Несмотря на все страдания и страшную трагедию»389. Массовое уничтожение осетин, т. е. геноцид осетин, В. Джугели зафиксировал так: «Горят огни. Дома горят!.. С огнём и мечом!... (…) А огни горят и горят!.. (…) Осетины бегут и бегут. Бегут в горы, на снеговыя горы! И там им будет холодно. Очень холодно!»390. Далее В. Джугели, как яркий представитель грузинского шовинизма, пытался обосновать свою невиданную жестокость в отношении южных осетин заботой о грузинской нации, осознанием актуальности целостности Грузии через противопоставление осетинам и Южной Осетии. У палача осетинского народа антитеза «мы», т. е. грузины, и «они», т. е. осетины, составляет, конечно же, политическую подоплёку, прикрытие физического уничтожения малочисленного народа, «вина» которого состояла и состоит в том, что он хочет жить на своей исторической родине по тем законам и традициям, которые наиболее полно отвечают его интересам. Не отказав себе в удовольствии приписать «им», т. е. осетинам, все возможные негативные качества и характеристики, Валико Джугели писал: «Такого робкаго, трусливаго и коварнаго врага мы ещё не встречали. (…) Деревни здесь расположены на больших высотах и, очевидно, осетины вообразили, что они вне пределов нашей досягаемости! Но теперь всюду огни. Горят и горят! Зловещие огни… Какая-то страшная, жестокая, феерическая красота…»391. Как видим, филистёрствующий В. Джугели геноцид осетин называл «феерической красотой», что, конечно же, не нуждается в комментариях. Далее его фанфаронство достигло предела, когда он писал: «Джава (…) она сердце Южной Осетии. И это сердце надо вырвать!»392. Здесь также не нужны комментарии. Следует подчеркнуть, что на перевалах, через которые бежали осетины, спасаясь от страшной смерти, действительно было очень холодно – об этом вспоминал отец одного из авторов настоящего исследования, тогда девятилетний мальчик, спешно уходивший с родителями на Север Осетии из родного югоосетинского селения Дзомаг. По воспоминаниям очевидцев, «были случаи, когда измученные женщины бросали своих грудных детей в бурные, вздувшиеся горные реки, а вслед сами броса- 81 лись за ними и гибли, предпочитая смерть позору – попасть в руки меньшевиков и сделаться предметом их гнуснейших издевательств»393. 20 июня 1920 г. (по некоторым другим сведениям 13 июня) на городском кладбище над Цхинвалом грузинскими гвардейцами была совершена демонстрационная расправа над 13 захваченными в плен осетинами-повстанцами (в литературе по тем событиям принято называть их коммунарами). Пленных повстанцев заставили вырыть себе общую могилу, а затем их расстреляли394. По сообщениям очевидцев, охранявшие их грузины-мохевцы отказались от роли палачей, и убивали их местные грузины, а также один осетин. Всё ещё надеясь на помощь из советской России, Юго-Осетинский Окружком 18 июня 1920 г. послал телеграмму В. И. Ленину, Г. В. Чичерину и ЦК РКП(б) о масштабных и зверских репрессиях грузинских меньшевиков в Юго-Осетии, в которой напоминал, что «согласно приказа Кавказского Краевого Комитета РКП(б) от 23 марта, подтверждённого особыми курьерами того же Комитета, прибывшими на повстанческий фронт шестого мая, восьмого июня в Южной Осетии провозглашена Советская власть. Краевой Комитет через курьеров обещал немедленную поддержку (…) (далее о том, что патронов нет. Авт.). В состав меньшевистской Грузии Южная Осетия никогда не входила и не входит, считая себя неотъемлемой частью Советской России (…). Южная Осетия, вконец истекая кровью в неравной тяжёлой борьбе, ждёт решающей помощи»395. Это – единственное упоминание о роли Крайкома в июньском восстании 1920 г. в Южной Осетии, и сделано оно председателем Окружкома Владимиром Санакоевым, надо полагать, перед лицом гибели родины и преступного, предательского бездействия большевистских властей России, расчётливо пожертвовавших Южной Осетией в целях военно-политической интриги вокруг Грузии. Полномочный представитель РСФСР в Грузии С. М. Киров в ноте на имя Е. П. Гегечкори писал 14 июля: «Мною уже было указано Вам на то, что Российская Коммунистическая партия в лице ее Центрального Комитета и Бюро Центрального Комитета РКП на Кавказе решительно никакого отношения к восстанию в Южной Осетии не имела и не могла иметь (…). По дополнительно наведенным мною справкам оказалось, что Центральный Комитет РКП никакого Южно-Осетинского окружного комитета не знает и, понятно, что такой организации, коль скоро она не существовала, не давал прав действовать и выступать от имени РКП»396. Здесь обращает на себя внимание исключительная, огромная роль в политической и организационной подготовке и проведении указанных событий грузинских большевиков – Г. Орджоникидзе, Ф. Махарадзе, М. Цхакая, А. Гегечкори, В. Квирквелия, Г. Чхеидзе, И. Орахелашвили, Г. Девдариани, Г. Моцонелидзе и др. По сообщению историка – исследователя этого вопроса И. Н. Цховребова, «Орджоникидзе грубо нарушил условия договора и дал указание председателю Терского Совнаркома В. Квирквелия: «8 – 10 мая напирайте через Северную Осетию на Горийский уезд». Этот документ на телеграфной ленте сохранился во Владикавказском архиве в фонде Ревкома в деле 58, лл. 71 – 73»397. Добавим, что Г. Орджоникидзе аргументировал свою директиву тем, что «это распыляет окончательно силы (меньшевистского. - Авт.) правительства»398. Роль Г. ОрджоникидзеI также заслуживает особого внимания. 3 и 4 мая 1920 г. он дважды обращался к В. Ленину и И. Сталину с телеграммами, настаивая на отдаче приказа XI Красной Армии вступить в Грузию, утверждая: «События развиваются так, что не позже двенадцатого надеемся быть в Тифлисе. Для этого всё сделано. Пройдёт блестяще. Иное разрешение вопроса вызовет ужасное избиение повстанцев»399. 4 мая Политбюро ЦК РКП(б) в связи с обращениями Г. Орджоникидзе рассмотрело вопрос «О Грузии» и приняло постановление: «Немедленно послать Орджоникидзе телеграмму за подписью Ленина и Сталина с запрещением «самоопределять» Грузию и продолжать переговоры с Грузинским правительством», и 5 мая телеграмма была послана: «Центральный Комитет обяВ партийных кругах Г. Орджоникидзе был известен под псевдонимом Серго, в связи с чем многие исследователи ставят инициал «С» перед его фамилией. I 82 зывает Вас воздержаться от наступления на Грузию. После переговоров с Тифлисом ясно, что мир с Грузией не исключён»400. В эти же дни В. Джугели с нескрываемым восторгом пишет в своём дневнике: «События развёртываются! (…) По всей Совдепии большая тревога, и все силы бросаются на польский фронт. Это облегчает наше положение, это усиливает нас… Большевики идут на все уступки. Московские большевики в переговорах с Гришей Уратадзе отказываются от претензии на Батумскую область, признают нашей границей Мехады и отдают нам Двалети! (! – Авт.) Они безоговорочно признают нашу самостоятельность»401. 7 мая Г. Орджоникидзе и С. Киров посылают в Москву телеграмму, где обязываются выполнить приказание в точности, но вновь перечисляют ряд веских аргументов в пользу немедленного установления советской власти в Грузии, особо подчёркивая наличие сильного повстанческого движения: «Повстанческий район: Южная Осетия, Душетский уезд, Лагодехский, Абхазия и почти вся Кутаисская губерния. При нашем продвижении к границам восстание в указанных районах неизбежно. Что прикажете делать – поддерживать его или нет?»402. В. Ленин, исходя из своего понимания международной обстановки, посчитал целесообразным не форсировать события в отношении Грузии и на проходящих в те дни переговорах с грузинской делегацией в Москве решил подписать с Грузией межправительственный договор. Грузинские коммунисты в целом выиграли от этого решения, так как компартия в Грузии была легализована и из тюрем в первые же дни после заключения договора были освобождены около 900 грузинских коммунистов403. Но и меньшевистское правительство Грузии добилось для себя очень существенного выигрыша времени, и могло быть вполне довольным этим раундом политической борьбы с большевистской Россией404. Вопрос о том, почему же 28 мая 1920 г. Крайком понудил ЮгоОсетинский Окружком начать наступление на Грузию, не имеет прямого ответа, подтверждаемого документами, но роль Г. Орджоникидзе как авторитетного большевика, многоопытного политика и провокатора, нарушившего приказ В. Ленина и подставившего Южную Осетию под уничтожающий удар своих соплеменников-меньшевиков, совершенно очевидна. Обращаем внимание на то, что националистические и национал-экстремистские (нацистские) позиции грузинских меньшевиков и большей части грузинских интеллектуалов того времени не нуждаются в дополнительных доказательствах. Однако проблема состояла в том, что и влиятельные грузинские большевики были далеко не свободны от укоренившейся в грузинском обществе традиции шовинизма, фанаберии грузинских феодалов и дворян, при всём декларируемом ими интернационализме. С большой достоверностью можно утверждать, что в конечном счёте результат их деятельности совпал с планом грузинских меньшевиков-националистов: Южная Осетия была уничтожена. То, что впоследствии было принято решение о её восстановлении, отнюдь не было их заслугой – там сыграло главную роль соображение более высокого политического порядка, о чём будет сказано далее. Отметим, что на Северном Кавказе, во время борьбы с антибольшевистскими выступлениями, агентурой меньшевистской Грузии, притворившейся «красными», были предательски истреблены около 500 югоосетинских бойцов возле станицы Бургустан. Об этом, в частности, писал в своих воспоминаниях член комиссии Окружкома по проверке причин поражения: «В Бургустане мы обнаружили потрясающие факты предательства. Среди комсостава оказались агенты Деникина и даже грузинского меньшевистского правительства. Один из последних (…) впоследствии был разоблачён и расстрелян в Дагестане»405. К этому следует добавить, что 500 захваченных в плен при наступлении в Южной Осетии и переправленных на Север грузинских солдат через несколько дней были возвращены обратно в Грузию и приняли самое деятельное участие в карательной экспедиции генерала А. Кониева и В. Джугели. Такое более чем странное решение, на наш взгляд, также не могло состояться без решающего влияния грузин-большевиков в Крайкоме РКП(б). 83 Через перевалы на север Осетии бежало около 50000 южных осетин406. Тысячи из них погибли по дороге, особенно много детей. Ещё тысячи погибли на севере Осетии от болезней и голода. В своём отношении Владикавказскому ревкому от 1 июля 1920 г. ЮгоОсетинский Окружком отмечал, что беженцы «подвергаются насилиям и грабежам со стороны разбойничьих и контрреволюционных элементов из среды жителей селений Закка, Нар, Зарамаг, Алагир, Кадгарон, Ногкау и других. (…) Ведётся среди повстанцев агитация, направленная против Советской власти и партийных деятелей»407. Окружком Южной Осетии предлагал принять решительные меры против этих элементов. М. Санакоев в своих воспоминаниях писал о том, как «контрреволюционные элементы грабили стариков и женщин, убивали, воровали скот, похищали девиц отступающих повстанцев»408. Далее в его тексте есть зачёркнутые, но хорошо различимые строки: «Словом, Северная Осетия оказалась в тот момент не лучше меньшевистской Грузии. Это был поистине кошмар, который не скоро сойдёт с памяти Юго-Осетинской бедноты. (…) Те жалкие тряпки, остатки скота, которые беженцы смогли перетащить через перевал, воровали, грабили или просто отнимали. Как это ни подло и ни позорно, но в этих делах участвовали представители власти»409. В то же время в самой Южной Осетии продолжалось партизанское сопротивление карателям В. Джугели, и для избежания лишних жертв Окружком 5 июля отдал приказ об отступлении всех бойцов с оружием в советскую Терскую область. Население Южной Осетии беспощадно истреблялось, а осетинские селения сжигались. Пытавшихся укрыться в окрестных лесах стариков, больных, женщин и детей разыскивали отряды грузинских карателей и расправлялись с ними. Уцелевшее в малом количестве осетинское население, зарекомендовавшее себя лояльно к меньшевистским властям, планировалось выселить в районы Грузии, для чего была образована специальная комиссия по переселению. На место переселённых осетин должны были быть заселены грузины. Меньшевистское правительство Грузии, осуществившее геноцид южных осетин, старалось представить эту чудовищную кровавую акцию как вынужденную меру борьбы с внутренними врагами грузинского общества. В этом плане для меньшевиков неоценимую помощь оказали те осетины, которые им верой и правдой служили. Часть осетин (очень небольшая), показавшая свою верность руководству Грузии, стала своеобразным «весомым аргументом» в доказательство отсутствия акта геноцида малочисленного народа. Остаться жить в Южной Осетии могли только те осетины, которые до июньского восстания служили в меньшевистской милиции. О непрерывных повальных грабежах вынуждены были докладывать даже назначенные правительством Грузии административные работники: «Картина душераздирающая. Грабёж принимает стихийный характер. Все: администрация, войско, гвардия ставят себе целью что-нибудь приобрести себе грабежом. (…) Народ разорён»410. В то же время обращаем внимание и на то, что в некоторых плоскостных поселениях Южной Осетии небольшая часть населения осталась и пользовалась сочувствием соседей-грузин. В общей сложности в Южной Осетии потери погибшими составили 4812 человек, более 130 осетинских селений было сожжено. Поголовно был угнан крупный и мелкий рогатый скот, разграблен урожай за два года; всего убытков причинено на сумму 3317500 рублей в ценах 1925 г.411 Вместе с тем есть веские основания считать указанную цифру разрушений и потерь весьма заниженной, так как не могли быть полностью учтены погибшие во время отступления через перевалы на Север Осетии и погибшие от эпидемических болезней среди беженцев. Кроме того, в самой Южной Осетии в Егровских лесах у селения Чециат (выше села Корнис) отчаянно оборонялось до 15 000 осетин (бойцы с семьями), значительная часть которых была уничтожена карателями. 9 июля 1920 г. постановлением № 33 ЦК РКП(б) поручалось провести объединение Южно-Осетинской и Северо-Осетинской организаций РКП(б). 24 октября 1920 г. вопрос был заслушан на заседании Южно-Осетинского Окружного Комитета РКП(б) и протокольным (№ 12) постановлением было назначено общее собрание Южно-Осетинского и Северо-Осетинского Окружных Комитетов РКП(б) для обсуждения вопроса о создании 84 для них объединённого организационного бюро. 29 октября 1920 г. общеосетинское Бюро было создано412. Здесь необходимо привести ещё одно свидетельство, пусть не вполне раскрывающее суть дела, но ясно указывающее на существование уже в то время серьёзных противоречий между югоосетинскими большевиками осетинской объединённой организации РКП(б) и грузинскими (и другими, поддерживавшими их) членами руководства Кавказского Краевого Комитета РКП(б). Протокол № 19 заседания Южно-Осетинского Окружного Комитета РКП(б) от 4 ноября 1920 г. (г. Владикавказ) отметил следующее: «Слушали: Об инциденте на Краевом Совещании РКП 28 октября 1920 г. Постановили: 28 октября с. г. на Краевом совещании Партии тов. Джатиев указал на ту политическую линию, которую вели в 1918 году тов. Орджоникидзе и К*, опирающиеся на отдельных народностей горцев и тем отталкивающих остальные народности в лагерь контрреволюционеров. В связи с этим выступили задетые т. т. Орджоникидзе, Киров и Назаретян, кои в своих речах называли тов. Джатиева агентом Врангеля и Грузинских меньшевиков и проч., которого необходимо «немедленно отправить к праотцам» (в 1937 г. это было сделано. – Авт.). Южноосетинская организация РКП не может этот возмутительный факт обойти молчанием. Мы, члены Южно-Осетинского Окружного Комитета РКП, хорошо знаем нашего тов. Джатиева, вместе с нами участвовавшего в пяти революционных восстаниях трудовой Южной Осетии против меньшевистского ига Правительства Грузинских социалшовенистов (…). Мы глубоко возмущены тем оскорблением, которое нанесено члену нашего Окружного Комитета тов. Джатиеву, беспримерную честность и революционность которого мы подчёркиваем. Выражая своё соболезнование тов. Джатиеву, мы в то же время с негодованием протестуем против наглых клевет, возводимых на тов. Джатиева»413. О существовании серьёзных противоречий между югоосетинскими и грузинскими коммунистами свидетельствует и переписка делегатов 2-го съезда III Интернационала Р. Козаева и Е. Рамонова с Юго-Осетинским Окружкомом: «Грузинские товарищи вызвали своих товарищей Цхакая, Филиппа Махарадзе, Тодрия, Махарадзе Александра, Назаретяна, Акулашвили и других, которые объединились вокруг Енукидзе и Сталина. Против нас будут выступать с Орджоникидзе и другими»414. Этот документ ясно указывает на роль национального фактора в грузино-осетинском противостоянии, в решении вопроса статуса Южной Осетии даже большевиками. Из югоосетинских повстанцев, перешедших в Северную Осетию, была сформирована II Юго-Осетинская революционная бригада, принявшая участие в боях за установление советской власти на Северном Кавказе (в районе Ессентуков). Большая и напряжённая работа была проведена партийными и советскими органами по устройству беженцев из Южной Осетии и жизненно необходимому их обеспечению. В частности, недалеко от Владикавказа было основано новое большое село Ногир (Новая Осетия). Новое село югоосетинские беженцы создавали на месте, где до 1920 г. было чистое поле. Землю для Ногира выделили по указанию В. Ленина. Часть беженцев была подселена и в другие осетинские сёла, например в Беслан, Фарн, Эльхотово и т. д. Вместе с тем главной целью Юго-Осетинской революционной бригады было участие в разгроме меньшевистской власти Грузии, где к концу 1920 – началу 1921 г. положение сложилось крайне тяжёлое (отметим, что лидер меньшевиков Н. Н. Жордания вполне отдавал себе отчёт в безвыходном положении власти). Исходя из анализа политической ситуации, ЦК Компартии Грузии принял решение о вооружённом восстании в Грузии. Оно началось 11 февраля 1921 г. (подробнее об этом ниже) и сразу же охватило всю Грузию, куда вошли части Красной Армии, поддержавшие восставших. Уже 25 февраля 1921 г. повстанцы Грузии и XI Красная Армия заняли Тифлис. 22 февраля 1921 г., перейдя Зикарский, Дзомагский и Мамисонский перевалы, ЮгоОсетинская бригада повела наступление на меньшевистские войска. 3 марта был освобождён Дзау (Джава), 5 марта занят Цхинвал. Вскоре командование бригады обратилось к Г. Орджоникидзе по вопросу возвращения южных осетин на родные места проживания. Г. 85 Орджоникидзе ответил: «Абсолютнейшая свобода возвращения всех выселенных меньшевиками осетин само собой решается провозглашением Советской Грузии. Нет больше осетинского вопроса, осетины являются полными хозяевами своей судьбы»415. Он же далее отмечал: «Перед Советской властью в Грузии встала задача вытравлять националистический угар и разрешить абхазский, аджарский и южно-осетинский вопросы»416. По Абхазии вопрос был решён 21 мая 1921 г. принятием Ревкомом Грузии Декларации о независимости Абхазской Советской Социалистической Республики. 16 июля 1921 г. декретом Ревкома Грузии была образована Аджарская Автономная Советская Социалистическая Республика в составе Грузинской ССР. А по Южной Осетии начались утомительные проволочки, переговоры, заседания, уточнения спорных вопросов и т. д. 25 февраля 1921 г. Юго-Осетинский Окружком РКП(б) постановил выделить ЮгоОсетию в автономную единицу (область), а центром её считать г. Цхинвал. Постановление «вводится в силу революционным путём и в будущем подлежит окончательной санкции съезда Советов Юго-Осетии»417. 26 марта Юго-Осетинский Военно-революционный Комитет приступил к непосредственному исполнению обязанностей. 13 мая по указанию Ревкома Грузии Горийский уездный ревком выделил комиссию для изучения вопроса, и 31 мая 1921 г. Президиум уездного ревкома принял предложения комиссии о выделении Цхинвальского района (Цхинвал, сёла Тамарашени, Дици, Шиндиси) и Горной Осетии (Джава, Рук, Кемульта, Цунар, Корнисс, Ортев, Белот). Президиум принял решение временно оставить сёла Ванат, Ацрис-хеви, Сацхенети, Хадурианткари, Двани, Земо и Квемо Авнев в своих обществах. Комиссия предлагала подчинить Горийскому уезду сёла со смешанным осетино-грузинским населением, но решение вопроса зависло. Здесь необходимо обратить особое внимание на то, что 6 апреля Ревком Грузии издал декрет о национализации земли. Советское правительство Грузии, признав Юго-Осетию густонаселённой, переселило часть югоосетинского крестьянства в Тирифонскую долину, а на Северный Кавказ было переселено 21120 человек (3968 крестьянских хозяйств)418. 5 июля 1921 г. Юго-Осетинский ревком просил Ревком Грузии предоставить населению обществ право самим высказать свою волю. Ревком Грузии поддержал просьбу и поручил Горийскому уездному ревкому и Комиссариату внутренних дел изучить вопрос создания Юго-Осетинской административной единицы и представить конкретные предложения. Исполнение, однако, затягивалось грузинскими национал-уклонистами, т. е. националистами, проникшими в аппарат новой советской власти419. В частности, Комиссариат внутренних дел Грузии возражал против создания Юго-Осетинской автономии. Ревком Грузии не согласился с таким заключением, и вопросом занялись напрямую высшие партийные власти – ЦК КП(б) Грузии. Зная о борьбе вокруг осетинского вопроса, 6 – 8 сентября 1921 г. Окружком и Ревком Южной Осетии провели объединённое расширенное заседание, где по вопросу было принято постановление о признании необходимым образовать Социалистическую Советскую Республику Юго-Осетию с центром в Цхинвале. В постановлении подчёркивалось, что ССР Юго-Осетия добровольно вступает в федеративную связь с Советской Грузией. Для определения границ была сформирована комиссия, представившая 14 сентября 1921 г. свои предложения на заседание Окружкома и Ревкома Южной Осетии420. 27 сентября 1921 г. Комиссариат внутренних дел Грузии передал материалы совместного заседания Ревкому Грузии, а тот, в свою очередь, 10 октября передал в ЦК Компартии Грузии «Вопрос о выделении Южной Осетии в отдельную административную единицу». Обращаем внимание, что дальнейшие согласования документально не отслеживаются, но 31 октября 1921 г. Кавбюро ЦК РКП(б) приняло решение о предоставлении Южной Осетии автономии и поручило Ревкому Грузии совместно с Ревкомом Южной Осетии определить границы области. Интересно отметить, что по административному центру автономии решение было принято позже, 17 ноября Президиумом ЦК КП Грузии. 20 декабря 1921 г. проект границ Юго-Осетинской автономной области (ЮОАО) был утверждён, причём сопоставление первоначального предложения о границах с окончательно принятыми выявляет 86 ещё одно доказательство националистических рецидивов в большевистском руководстве Грузии. Из Южной Осетии был изъят Кобийско-Трусовский район, где осетины веками проживали компактно и нераздельно со своими соплеменниками в Туалии, о чём в советское время и они сами, и в Южной Осетии всегда помнили. После распада СССР этот факт был предан огласке. Исследователи этой проблемы Ю. Н. Лалиева и И. Н. Цховребов подчёркивают: «На самом деле (…) грузины втихаря прибрали к рукам целый осетинский район, северную часть которого, начиная от села Коб до водораздельного хребта, присоединили к Казбекскому району, а южную часть от Крестового перевала до юго-восточной границы Ленингорского района включили в Душетский район»421. В январе – феврале 1922 г. в Юго-Осетинской автономной области прошли выборы в Советы. 17 – 20 февраля состоялся 1-й съезд Советов Южной Осетии и, таким образом, завершился переход от ревкомов к новой форме гражданской власти. Наконец, 20 апреля 1922 г. Декретом Всегрузинского Центрального Исполнительного комитета и Совета Народных Комиссаров Грузинской ССР была образована Юго-Осетинская автономная область в составе Грузинской ССР, и подробно описана её граница422. Краткие выводы. Присоединение Южной Осетии к Российской империи стало большим судьбоносным актом в истории осетинского народа. Южные осетины, став подданными Российской империи, продолжали упорную, бескомпромиссную борьбу за национальное и социальное освобождение. Осетинское крестьянство находилось под двойным гнётом феодально-полицейкого режима. С одной стороны, оно испытывало постоянное давление грузинских помещиков Эристави, Мачабели и др. С другой стороны, осетинское крестьянство, как в целом крестьянство других национальных окраин Российской империи, находилось в тисках колониального режима. Неоднократные крестьянские волнения, восстания и бунты в Южной Осетии жёстко пресекались властями, а иногда и топились в осетинской крови. С годами в Южной Осетии росло недовольство крестьян и социальное напряжение в регионе периодически достигало опасной черты. Тем не менее многолетняя организованная борьба крестьян Южной Осетии против грузинских помещиков, добивавшихся признания их феодальных прав на собственность в Южной Осетии, в середине ХIX в. закончилась победой. Сенат в 1852 г. подтвердил, что у грузинских князей Мачабели нет крепостного права над осетинскими крестьянами в Южной Осетии. 8 июня 1852 г. император России Николай I издал Указ, также не признававшего за грузинскими князьями крепостного права над крестьянами. Таким образом, осетины Южной Осетии окончательно освободились из-под зависимости князей Мачабели (Мачабеловых). Однако осетинское население продолжало испытывать другие формы притеснений и гонений со стороны грузинских князей. Осетины активно боролись за социальное и национальное освобождение. Стоит особо отметить одну важную черту взаимоотношений грузин и осетин. Эта черта чётко обозначилась со второй половины XIX в., когда грузинская политическая и военная элита, а также значительная часть грузинских интеллектуалов всё чаще и настойчивее способствовали формированию в психике грузин жёсткой антитезы «мы», т. е. грузины, привилегированная, «главная» нация, хозяева земли, высшая раса и т. д., и «они», т. е. осетины, гости на грузинской земле, коварные, враги грузин, хищники, низшая раса, у которой нет родины и т. д. Усиленная пропаганда антитезы «мы» и «они» сопровождалась, как правило, выделением нескольких наиболее ярко выраженных внешних признаков, характерных для «них», т. е. осетин (коварных, воров, врагов грузин, бездельников, гостей на грузинской земле и т. д.), в отличие от «нас», т. е. грузин (благородных, добродушных, образованных, гостеприимных, трудолюбивых, толерантных, которым «неблагодарные осетины» всегда мешали жить красиво и достойно и т. д.). Жёсткая антитеза «мы» и «они» и её пропаганда на страницах газет и журналов Грузии вела к созданию образа врага из осетин – идеологического и психологического стереотипа, позволявшего определённой части грузин, страдавших фанаберией грузинского шовинизма, строить этнополитическое поведение в отношении осетин. Антитеза «мы», т. е. грузины, и «они», т. е. осетины, в тех формах и аспектах, в которых её внедряли в сознание и психику грузин, 87 демонизировала осетин и Южную Осетию как опасную территорию для Грузии. Архитекторы и идеологи формирования образа врага из осетин преднамеренно забывали и забывают многие славные страницы грузино-осетинских отношений, например, совместную героическую борьбу против иноземных захватчиков, единую для грузин и осетин религию – христианство, ставшие вековой традицией кровнородственные связи и т. д. В начале ХХ в. борьба южных осетин за социальное и национальное освобождение приобрела более организованный и масштабный характер. Этому способствовал рост национального самосознания – совокупность взглядов, оценок, мнений, выражающих содержание и уровень представлений о своей истории и культуре, современном состоянии и перспективах своего развития как самостоятельной нации. Для южных осетин рост национального самосознания как в начале ХХ в., так и сейчас, не обходился и не обходится без коллективного осознания грузино-осетинских взаимоотношений в прошлом и настоящем. С начала ХХ в. южные осетины всё чаще задумывались о своей политической истории, её перспективах и взаимоотношениях с грузинами и Грузией. Революция 1905 – 1907 гг., Первая мировая война, две революции 1917 г. и Гражданская война в России активно способствовали всеобщему политическому пробуждению Южной Осетии. Специфика Южной Осетии, на наш взгляд, состояла в том, что, в отличие от многих других регионов России, здесь в политическую борьбу в основном вступили осетинское крестьянство и грузинские помещики. Из политических партий наиболее влиятельными в Южной Осетии были меньшевики и большевики, хотя здесь в политической борьбе участвовали также представители эсеров, и даже анархистов. Сразу после революции в России в 1917 г. меньшевики стали самой влиятельной политической силой в Грузии, где они во главе со своим лидером Ноем Жордания встали у руля молодого независимого грузинского государства. В Южной Осетии, наоборот, были сильны традиции большевизма. По мнению большевиков Южной Осетии и сочувствовавших им политиков и интеллектуалов региона строительство советской власти максимально отвечало идеям и задачам длительной национально-освободительной борьбы южных осетин. Кроме того, южные осетины продолжали вынашивать идею воссоединения с северными осетинами и создания единого национально-государственного образования «для прогрессивного развития всего осетинского народа». Таким образом, после революции 1917 г. в России и становления её на путь радикального обновления во всех сферах жизни, между Грузией и Южной Осетией обнаружилось ещё большее политическое и духовное расхождение, чем до 1917 г. В 1918 г. политическое расхождение между Тифлисом и Цхинвалом переросло уже в открытое противостояние. В марте 1918 г. на массовом митинге недалеко от Цхинвала глава Цхинвальского участка Коста Казишвили (Казиев) называл осетин «вековыми врагами» Грузии, все беды которой он видел в России. Разумеется, для таких реакционных политических и общественных сил Грузии, олицетворением которых был огрузинившийся осетин Коста Казишвили (Казиев), Россия всегда была и остаётся «врагом №1». Конечно, глава Цхинвальского участка преднамеренно искажал факты истории, нагнетал этнополитическую обстановку, настраивая грузинский народ против осетин и России, объявленных им «вековыми врагами» Грузии. Проблема, конечно же, не в жульничавшем К. Казишвили, а в том, что таких неприкаянных политиков и чиновников в Грузии всегда было много. Они могли утверждать всё что угодно. Извращение фактов истории стало к тому времени востребованной традицией в грузинском обществе. Логика внутриполитического процесса в Грузии привела к постепенному выдвижению на первый план влияния националэкстремизма, получения им государственных ресурсов и начала силового осуществления крайне националистической политики «Грузия – для грузин». К лету 1918 г., очевидно, следует констатировать полное преобладание национал-экстремистских установок в меньшевистском руководстве Грузии, что получило ощутимое отражение в этнополитических событиях в Южной Осетии. Часть местных грузин поддалась националистической агитации меньшевистских властей и отказалась от общей борьбы с осетинами за свои пра- 88 ва. Многие грузины опасались преследований меньшевистских властей за сотрудничество с осетинами. Следует подчеркнуть, что некоторые осетины осознанно приняли сторону грузинских властей и участвовали в расправах над осетинским и грузинским населением Южной Осетии. Их имена известны. После майского выступления 1919 г. политическая борьба в Южной Осетии приняла уже отчётливый межнациональный характер. Отметим, что инспирировано это было именно грузинскими властями, принявшими решение о расправе не просто над бунтующими осетинскими крестьянами, а над осетинами как «вековыми врагами» Грузии, над Южной Осетией как исконной территорией осетин, историческим и географическим понятием. Это было логическим завершением многовековой борьбы грузинского национал-экстремизма за покорение и ассимиляцию, а в конечном счёте и за исчезновение Южной Осетии («Самхрет Осети», «акет Осети»). В этих условиях для осетин борьба за социально-экономические и политические права переросла политические и тем более экономические рамки и стала борьбой за право на жизнь, за свою историческую родину. Это было качественно новым содержанием национально-освободительной борьбы южных осетин, политического процесса, которое также хорошо осознавалось противоборствующими сторонами. Зная о глубоких корнях грузинского национал-экстремизма, югоосетинские лидеры после 1918 г. настойчиво и аргументированно ставили вопрос о вхождении Южной Осетии в состав России, откуда, кстати сказать, она и не выходила, в отличие от Грузии. Политические лидеры Южной Осетии справедливо продолжали считать южных осетин подданными России. В то же время они неоднократно и решительно заявляли о своём нежелании быть в составе реакционного, антиосетински настроенного грузинского государства. Тем не менее высшим большевистским руководством РСФСР в отношении Грузии были приняты решения, создающие для неё уникально благоприятные территориальные и политические условия развития. Отметим, что это было не разовым актом, а длительной стратегией, если принять во внимание последующее административно-командное присоединение Абхазии к Грузии. Несомненно, что большую роль здесь сыграло то обстоятельство, что в руководстве РСФСР и СССР огромное влияние имела группа большевиков из Грузии, во главе с И. В. Сталиным (Г. К. Орджоникидзе, А. С. Енукидзе, И. Д. Орахелашвили, М. Г. Цхакая, Ф. И. МахарадзеI, Л. П. Берия и др.). Вряд ли есть большая необходимость доказывать, что в период глубоких социально-политических перемен роль личности, особенно талантливой и харизматичной, заметно возрастает. Данное обстоятельство оказало огромное влияние и на указанные события. Отметим также, что такой феномен личности известен и по другим регионам страны. По этому поводу известный учёныйисследователь В. А. Тишков пишет: «Пространство Республики Башкирия было определено тем районом, который находился под контролем «красной конницы» Заки Валидова, а Карабах вошёл в состав Азербайджана потому, что Нариманов послал телеграмму Ленину с угрозой перестать отправлять бензин в Москву, если будет решено по-другому»423. 20 сентября 1990 г. XIV сессия Юго-Осетинского областного Совета народных депутатов 20 созыва приняла «Декларацию о геноциде южных осетин в 1920 году», в которой, в частности, содержалось обращение «ко всем демократическим организациям мира (…) поддержать справедливые требования народа Южной Осетии: 1. Признать массовое истребление осетин в 1920 г. в Южной Осетии геноцидом»424. 13 октября 2006 г. Парламент Республики Южная Осетия принял постановление «О политической оценке событий 1918 – 1920 гг.»: «1. Признать события 1918 – 1920 гг. национально-освободительной борьбой народа Южной Осетии. 2. Признать действия руководства «демократической» Грузии против осетинского народа в 1920 году геноцидом»425. В самой Грузии, очевидно, феномен национал-экстремизма, имеющего длительную историческую традицию и институциональные формы, стал тем мощным фактором, котоНекоторые исследователи пишут Ф. Е. Махарадзе, что объясняется разночтениями его отчества «Иесеевич». I 89 рый и привёл независимую Грузию к глубокому и затяжному кризису её государственности, фактическому распаду территориальной целостности бывшей Грузинской ССР. Это было закономерным и неизбежным итогом внутриполитического развития грузинского общества того периода, в первую очередь тифлисской политической элиты, ослеплённой фанаберией грузинского шовинизма, национал-экстремизмом и не желающей понимать самоубийственность того пути, на который она вывела свою страну. Трагедия Южной Осетии 1920 года – одно из бесспорных тому доказательств: «Главнокомандующего меньшевистской гвардией Валико Джугели, испепелившего огнём и залившего ЮгоОсетию кровью детей и женщин, приветствовали в Тифлисе, как благородного мстителя хизанам»426. 90 Гл. 3. Советский период истории южных осетин. К осени 1920 г., как указывалось выше, экономическая и этнополитическая обстановка в меньшевистской Грузии стала чрезвычайно сложной. Хозяйственная разруха за годы меньшевистского правления всё более обострялась и становилась угрожающей. Промышленность Грузии фактически была парализована. Большой знаток истории Грузии первой половины XX в., академик Г. В. Хачапуридзе писал: «Большинство заводов и фабрик (в Грузии в 1920 г. – Авт.) не работало, резко сократилась добыча марганца и угля. До полного развала дошёл также железнодорожный транспорт. Железнодорожное депо в Тифлисе представляло собой сплошное кладбище разбитых паровозов и вагонов. Железная дорога была не в состоянии обеспечить ни внутренний товарооборот, ни пассажирское движение. В условиях общего кризиса всего народного хозяйства Грузии происходило дальнейшее катастрофическое падение стоимости бумажных денег. Меньшевики не успевали уже печатать денежные знаки, общая номинальная сумма которых к осени 1920 г. достигла 9 млрд руб. О темпах падения курса грузинских бон можно судить хотя бы на основании того факта, что если осенью 1918 г. английский фунт стерлингов на грузинские боны стоил 40 рублей, то в ноябре 1920 г. он уже котировался на рынке в 22 тыс. грузинских рублей»427. Положение Грузии, как независимого государства, действительно было катастрофическим. Окончательно истощились интендантские запасы, оставленные в Тифлисе царской армией до 1917 г. Большое разорение переживала и деревня, которая из-за кризиса перестала снабжать города продуктами сельского хозяйства. Это способствовало углублению общего кризиса, росту спекуляции, уголовных преступлений, включая бандитизм и массовые грабежи. В этой чрезвычайно тяжёлой ситуации министерство снабжения Грузии «выдавало населению вместо хлеба неудобоваримый суррогат»428. Меньшевистское руководство страны прилагало большие усилия для того, чтобы уйти с меньшими потерями от экономического кризиса путём получения внешних займов. Однако иностранные «друзья демократической Грузии» не спешиили с предоставлением займов Тифлису. В то же время правительство Грузии продолжало давать обещания рабочим и служащим поднять уровень жизни, предоставить им квартиры и т. д. Однако меньшевики не смогли выполнить ни одно своё обещание, и недовольство народных масс достигло критической черты. Сам глава меньшевистского правительства Грузии Н. Н. Жордания в октябре 1920 г. признал безвыходность положения страны. На экономическом совещании в Тифлисе он говорил: «Несколько времени тому назад мы говорили, что в экономическом отношении мы быстрыми шагами идём к катастрофе. Впоследствии мы несколько раз повторяли это, так что к этим словам даже привыкли и перестали придавать им значение. Но… теперь каждый из нас чувствует, каждый из нас во всей остроте испытывает на себе горькую действительность, мы уже дошли до катастрофы»429. Из такого признания главы правительство можно было сделать самые пессимистические выводы. Действительно, Грузия переживала тяжёлый системный кризис. Меньшевики, обещавшие грузинскому народу высокий уровень жизни, демократию и процветание общества, терпели публичное фиаско, обнажив до крайности свою антинародную политику. Они разоблачили себя как тоталитарная партия, отождествлявшая себя с государством. Меньшевики Грузии, как подчёркивалось выше, не смогли выполнить ни одно обещание, данное народу. В то же время характерными чертами грузинского меньшевизма были воинственный антидемократизм, антибольшевизм, антироссийская и антисоветская ориентация, шовинизм, идея национального грузинского превосходства над другими народами, культ тоталитарного, геноцидного грузинского государства, концепция грузинской нации как вечной и высшей реальности, интересам которой должны были быть принесены в жертву судьбы и перспективы южных осетин, абхазов, армян и других негрузинских народов. Характерными чертами меньше91 вистской Грузии были постоянная готовность «проглотить» Южную Осетию и Абхазию, ассимилировать южных осетин и абхазов, окончательно «по грузински» решить эти две «вечные проблемы». Оправдание всевозможных притеснений, открытой дискриминации южных осетин, абхазов и других негрузинских народов вплоть до оправдания геноцида южных осетин летом 1920 г. также стало характерной чертой правящей меньшевистской партии, которой было уже всё равно, законно или противозаконно то или иное решение (например, насильственное выселение осетин за пределы Южной Осетии), демократично или недемократично то или иное действие. После разгрома Южной Осетии и насильственного выселения даже тех осетин, которые не участвовали в борьбе за установление советской власти, стало ясно всем трезвомыслящим людям, независимо от национальности и вероисповедания, что меньшевики попирают законность и ради удержания власти готовы на любые преступления. По существу, меньшевики Грузии были экстремистской политической партией с характерными чертами фашизма. Вышеперечисленные характерные черты меньшевиков Грузии в сущности являются признаками фашизма и это легко доказуемо430. Воспользуемся, например, исследованием известного западного политолога, доктора Лоренса Брайта (Lawrence Britt). Его результаты сопоставительного анализа фашистских режимов Гитлера (Германия), Муссолини (Италия), Франко (Испания), Сухарто (Индонезия) и Пиночета (Чили) и др., весьма показательны в применении к режиму Жордания в Грузии в 1918 – 1921 гг. Так, первым из выделенных им четырнадцати сущностных признаков фашизма определяется «мощный и продолжительный национализм – фашистские режимы постоянно используют националистические лозунги, девизы, символы, песни и т. д.». Применительно к меньшевистской Грузии данный признак в комментариях не нуждается. Второй признак: «Пренебрежение к общепризнанным правам человека – из страха перед врагом (если врага нет, его надо создать. – Авт.) и под предлогом обеспечения безопасности фашистские власти убеждают, что права человека могут игнорироваться в определённых случаях ради «необходимости» достижения блага для государства. Людей заставляют «думать по другому» или даже одобрять избиения, убийства, продолжительное лишение свободы задержанных и т. д.» (а также, добавим мы, одобрять этнические чистки, массовые убийства, депортации народов или отдельных их категорий). Третий признак также более чем симптоматичен: «Идентификация неприятия, искупительные жертвы как причина объединения – народы при фашистских режимах сплачиваются в патриотическом движении в борьбе против общей опасности или противника: расовые, религиозные или этнические меньшинства (курсив наш. – Авт.)». Четвёртый признак является весьма актуальным и для сегодняшней Грузии: «Преимущественное положение вооружённых сил: даже если широко распространены острые внутренние проблемы, вооружённые силы получают повышенное бюджетное финансирование, а внутренние проблемы остаются нерешёнными». Пятый признак для правительства Н. Жордания налицо вместе с предыдущими: «Необузданная дискриминация по признаку половой принадлежности. В фашистских правительствах почти исключительно доминируют мужчины». Особым шестым признаком Л. Брайт выделяет ситуацию со средствами массовой информации: «Средства массовой информации управляются или непосредственно правительством или косвенно через правительственное регулирование ответственными представителями и цензурой». Седьмой признак описывает мощный идеологический приём: «Мания национальной безопасности. Мнимые опасения используются как мотивационный инструмент правительства для давления на массы». Одиннадцатый признак (мы приводим наиболее характерные для меньшевистско-нацистского режима Н. Жордания) посвящён положению интеллигенции: «Презрение к интеллигенции и искусству. Фашистские государства поощряют или терпимо относятся к проявлениям открытой враждебности к высшему образованию, академиям. Не являются необычным, когда профессоры и академики подвергаются цензуре, притеснениям или даже арестам. Свобода самовыражения в искусстве подвергается открытым нападкам, и правительство часто отказывает финансировать искус92 ство»; и действительно, в весьма плачевном положении в 1918 – 1920 гг. в Грузии оказались деятели грузинской культуры и просвещения, доведённые правящей экстремистской меньшевистской партией до отчаяния. Лучшие силы грузинского театра (например, К. Марджанишвили, Л. Месхишвили, выдающийся композитор З. Палиашвили и другие) вынуждены были жить и продолжать своё творчество в советской России, против которой была направлена внешнеполитическая деятельность «демократической» Грузии. Полицейский произвол – двенадцатый признак: «Навязчивая идея преступления и наказания. При фашистских режимах полиции даются почти неограниченные полномочия. Люди часто предпочитают не замечать полицейских злоупотреблений, даже нарушение своих гражданских свобод во имя патриотизма. Часто создается национальная полиция с неограниченной властью». Наконец, четырнадцатый признак – о фарсовых выборах: «Мошеннические выборы. Часто выборы в фашистских государствах превращаются в фарс, полный лжи. Нередко проводится клеветническая кампания (или даже убийства) кандидатов от оппозиции, используется законодательство для управления числом голосов избирателей, для манипуляции средствами массовой информации. Фашистские режимы часто используют судебную систему для управления выборами»431. Отсюда, следовательно, мы вправе сделать хорошо обоснованный вывод о том, что режим Н. Жордания в Грузии 1918 – 1921 гг. явился если не первым, то по крайней мере одним из первых режимов в XX веке с ярко выраженными фашистскими чертами. Безусловно, этот аспект проблемы нуждается в дальнейших специальных исследованиях, равно как, заметим, нуждается в аналогичном исследовании (а не одних лишь пропагандистских высказываниях) и нынешний режим в Грузии, являющийся как минимум продолжателем практики режима Н. Жордания в отношении осетин и Южной Осетии. В сентябре 1920 г. в Грузию приехали лидеры II Интернационала К. Каутский, Т. Шоу, Вандервельде, Макдональд, Ренодель и другие. Цель их приезда в Тифлис состояла в поддержке меньшевиков Грузии, которые испытывали «кризис власти». Кроме того, антисоветски настроенная «социалистическая» делегация II Интернационала намеревалась активизировать в Грузии кампанию травли советской России. К. Каутский везде выступал, давая лестные оценки меньшевикам Грузии за то, что они ведут страну по «демократическому пути», но при этом о геноциде южных осетин, дискриминационной политике Тифлиса в отношении Абхазии и Аджарии он предусмотрительно умалчивал. Конечно, подробности геноцида южных осетин, дискриминации негрузинского населения «территориально целостной» Грузии он мог и не знать. Однако трудно поверить в то, что К. Каутскому были неизвестны вопиющие факты государственного террора, организованного в отношении Южной Осетии и осетин, продолжительной дискриминационной политики Тифлиса в отношении Абхазии и абхазов, Аджарии и аджарцев. Он вынужден был признать, что Грузия неуклонно «катится к большевизму»432. В том, что Грузия действительно постепенно «катилась в большевизму», была, на наш взгляд, и «заслуга» самих меньшевиков, которые вели открытую антинародную политику, не отличавшуюся от классически фашистской, например, в отношении Южной Осетии или Абхазии. В межнациональных отношениях в многонациональной Грузии никогда не было столько острых проблем, сколлько их создали меньшевики в 1918 – 1921 гг. Негрузинские народы, особенно южные осетины и абхазы, добивавшиеся с 1917 г. национального самоопределения (по примеру самих грузин), из-за грубейших ошибок меньшевиков в национальном вопросе отказались от пребывания в составе Грузии и союза с грузинами. Другие народы (например, армяне, азербайджанцы, русские, месхетинские турки и т. д.) также испытывали жёсткое давление грузинского национал-экстремизма, шовинизма и, разумеется, постепенно отходили к оппозиции меньшевикам Грузии, т. е. к большевикам, которые с 1903 г. провозгласили национальное самоопределение ключевым принципом своей национальной политики, как наиболее полного выражения демократизма в национальных отношениях. Как принцип оно родилось из мирового опыта решения национального вопроса. Национальное самоопределение нашло своё выражение в образовании многих молодых независимых 93 государств в первой четверти XX в (например, Норвегии, отделившейся в 1905 г. от Швеции, Финляндии, Польши, Грузии, Армении, Азербайджана, отделившихся после октябрьской революции 1917 г. от советской России, и т. д.). Южные осетины, абхазы и другие народы, упорно добивавшиеся национального самоопределения, в целом хорошо знали историю возникновения новых независимых государств Европы в первой четверти XX в., мировой опыт национальных движений и формирования национально-государственных образований. Политики и интеллектуалы Южной Осетии, Абхазии и Аджарии знали об успехах большевистской национальной политики в РСФСР, где к 1920 г. уже возникло немало автономных национально-государственных образований. Так, например, 13 ноября 1920 г. в Темир-Хан-Шуре (ныне г. Буйнакск) состоялся съезд народов Дагестана, где народный комиссар по делам национальностей РСФСР И. Сталин огласил «Декларацию о советской автономии Дагестана». Он говорил: «Теперь, когда армия Врангеля разгромлена, жалкие её остатки бегут в Крым, а с Польшей заключён мир, Советское правительство имеет возможность заняться вопросом об автономии дагестанского народа (…). Россия превратилась в рычаг освободительного движения, приводящий в движение не только народы нашей страны, но и всего мира»433. В действительности, советская Россия стала своеобразным политическим ориентиром для угнетённых народов, которые по примеру нерусских народов бывшей Российской империи, стремились к национальному самоопределению. «Советская Россия, - говорил И. Сталин на съезде народов Дагестана, - это факел, который освещает народам всего мира путь к освобождению от ига угнетателей»434. Уже первые шаги молодой советской России продемонстрировали принципиальную позицию большевистской партии в решении национального вопроса. Уместно напомнить, что ещё в период гражданской войны в России большевистский принцип федерации свободных советских республик стал весомым аргументом против белого движения, добивавшегося возврата к дореволюционной формуле о «единой и неделимой России», которую с оружием в руках отстаивали Деникин, Колчак, Врангель, Юденич и другие авторитетные антибольшевистские деятели. В годы гражданской войны принцип полного отделения некоторых нерусских регионов, например, Северного Кавказа, от советской России, также не оправдал себя. Буржуазнонационалистические лидеры народов Северного Кавказа П. Коцев, Б. Шаханов, В.-Г. Джабагиев, А. Кантемир (Кантемиров), А. Цаликов, Т. Чермоев, Г. Баммат и другие, провозгласившие «независимую» Горскую Республику на территории Северного Кавказа (1918 – 1921 гг.), своими конкретными действиями лишь усугубили и без того тяжёлое положение кабардинцев, балкарцев, осетин, ингушей, чеченцев, кумыков и других народов многонационального Северного Кавказа. Осуществление в конкретных условиях многонациональной и многоконфессиональной России принципа федерации для строительства нового социалистического государства было, на наш взгляд, новым концептуальным подходом к решению запутанного, сложного и противоречивого национального вопроса. Теоретически разработанный В. Лениным, И. Сталиным и другими лидерами большевистской партии вопрос о создании союза свободных и равноправных советских республик стал вопросом практического воплощения сразу после установления советской власти. О чрезвычайно ответственном подходе к решению национального вопроса в советской России свидетельствуют множество фактов и аргументов. Они достаточно известны, и, тем не менее, отдельные из них необходимо напомнить, чтобы дальнейший анализ проблемы был более понятным и логичным. Так, например, II Всероссийский съезд Советов, состоявшийся 25 – 26 октября 1917 г., учредил Российскую Советскую Федеративную Социалистическую Республику (РСФСР), которая стала законодательно утверждённой формой диктатуры пролетариата, основанной на союзе русского пролетариата с трудящимися массами нерусских народов страны. Тот же съезд образовал в составе первого советского Правительства (Совета Народных Комиссаров) Народный Комиссариат по делам национальностей во главе с И. Сталиным, как государственный орган освобождения и защиты 94 интересов бывших угнетённых народов Российской империи, орган борьбы за фактическое равноправие народов РСФСР, за создание национальной государственности нерусских народов, их подлинно интернационального единения. Кроме того, II Всероссийский съезд Советов торжественно провозгласил право каждого нерусского народа РСФСР свободно и без принуждения решать вопрос о формах своего государственного развития. А в декретах о мире и о земле были сформулированы принципиально новые идеи большевистской национальной политики, советская концепция решения национального вопроса и межнациональных проблем. Так, например, декрет о мире, принятый II Всероссийским съездом Советом, объявлял величайшим преступлением против человечества империалистические войны, раздел и захват империалистическими государствами чужих земель, порабощение одного народа другим 435. Декрет провозгласил подлинно равноправные отношения между всеми народами, исключающие любые захваты, насилие, грабежи и т. д. Основные положения большевистской программы по национальному вопросу были изложены 2 ноября 1918 г. в «Декларации прав народов России», которая объявляла полное освобождение народов, их подлинное равноправие и суверенность, право на свободное самоопределение вплоть до отделения и образования нового независимого государства, отмену всех национальных и национально-религиозных ограничений, свободное развитие национальных меньшинств, населяющих Россию. Принципиально важно было то, что сказанное в «Декларации прав народов России» было не благим пожеланиям, а законом советского многонационального государства. В соответствии с правом наций на самоопределение руководство советской России в 1917 – 1918 гг. признало независимость бывших угнетённых окраин Российской империи – Украины, Белоруссии, Финляндии, Польши, Грузии, Армении, Азербайджана и т. д. 22 ноября 1917 г. Совет Народных Комиссаров РСФСР обратился со специальным воззванием «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока», где было сказано: «Мусульмане России, татары Поволжья и Крыма, киргизы и сарты Сибири и Туркестана, турки и татары Закавказья, чеченцы и горцы Кавказа – все те, мечети и молельни которых разрушались, верования и обычаи которых попирались царями и угнетателями России! Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными. Вы имеете право на это. Знайте, что ваши права, как и права всех народов России, охраняются всей мощью революции и её органов Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Поддерживайте же эту революцию и её полномочное правительство»436. Такие документы, конечно же, сыграли огромную роль в укреплении позиций молодого советского правительства. На Северном Кавказе идеи советской власти становились всё более популярными, так как обещанное народам в Москве власть старалась быстрее реализовать на местах. Так, например, вслед за образованием Дагестанской Автономной Советской Социалистсической Республики (13 ноября 1920 г.) по инициативе центральной советской власти решено было организовать ещё одну автономную республику на Северном Кавказе. С этой целью 17 ноября 1920 г. Нарком по делам национальностей РСФСР И. Сталин приехал во Владикавказ на съезд народов Терской области, где объявил от имени руководства РСФСР о создании Горской Автономной Советской Социалистической Республики, куда вошли кабардинцы, балкарцы, северные осетины, ингуши, чеченцы, карачаевцы, иногородние (русские) и другие народы. На съезде присутствовало более 500 делегатов. В его работе приняли участие С. Киров, Г. Орджоникидзе, К. Бутаев и другие видные большевики. Выступая на съезде, И. Сталин говорил: «Давая вам автономию, Россия тем самым возвращает вам те вольности, которые украли у вас кровопийцы цари и угнетатели царские генералы. Это значит, что ваша внутренняя жизнь должна быть построена на основе вашего быта, нравов и обычаев, конечно, в рамках общей Конституции России. У каждого народа, у чеченцев, у ингушей, осетин, кабардинцев, балкарцев, карачаевцев, а также у оставшихся на автономной горской территории казаков должен быть свой национальный Совет, управляющий делами 95 соответствующих народов применительно к быту и особенностям последних. Я уже не говорю об иногородних, которые были и остаются верными сынами Советской России и за которых Советская власть всегда будет стоять горой»437. Таким образом, советская власть на Северном Кавказе демонстрировала очевидные преимущества строительства советского многонационального федеративного государства, большевистские принципы и положени по вопросу национального самоопределения. Принципиально важные выводы были сформулированы В. Лениным, который действительно добивался равноправия народов, предоставления автономии всем нерусским народам, если для этого были основания. Он писал: «Нам говорят, что Россия раздробится, распадётся на отдельные республики, но нам нечего бояться этого. Сколько бы ни было самостоятельных республик (в РСФСР. – Авт.), мы этого страшиться не станем. Для нас важно не то, где проходит государственная граница, а то, чтобы сохранялся союз между трудящимися всех наций»438. Такая позиция руководства советской России сыграла решающую роль в укреплении доверия нерусских народов к русскому народу, интернационализма больших и малочисленных народов. Большевистская концепция строительства нового многонационального федеративного государства стала ключевым принципом, фундаментальным средством сохранения территориальной целостности России, которая в 1917 – 1921 гг. испытала не только масштабную трагедию кровопролитной гражданской войны, но и этнический сепаратизм. Попытки образования в различных национальных окраинах бывшей Российской империи независимых государств (по примеру Финляндии, Польши и др.) подтолкнули к оживлению и подъёму сепаратизма и на Северном Кавказе. Однако советская Россия, благодаря продуманной и эффективной на то время национальной политике, смогла найти надёжное средство борьбы против сепаратизма. Руководство РСФСР всячески демонстрировало новаторский подход к решению национального вопроса. В то же время меньшевистская Грузия, которая тоже была многонациональной, демонстрировала образцы шовинизма, фашизма, явной дискриминации по национальному признаку, переросшей в 1920 г. в геноцид южных осетин. Разумеется, негрузинские народы «территориально целостной» Грузии не хотели мириться с положением «второсортных народов» и поднимали голос в защиту своих национальных прав и интересов. А южные осетины, считавшие себя, как тогда – в 1920 г., так и сейчас, гражданами России, заявляли о том, что они никогда не выходили из состава России. Установление советской власти на Северном Кавказе и возникновение здесь двух советских республик – Дагестанской и Горской АССР лишило меньшевистское правительство Грузии былой надёжной поддержки на юге России. К концу 1920 г. Грузия, переживавшая политический и экономический кризис, фактически находилась в состоянии полной деморализации. Даже значительная часть ярых сторонников меньшевиков, видя очевидные ошибки и провалы во внутренней и внешней политике независимой Грузии, потеряла уверенность в своём будущем. Меньшевистская идея строительства «свободной, демократической Грузии», представляющей собой в реальности этнократическую тоталитарию, потерпела фактически фиаско. Положение меньшевиков окончательно ухудшилось с победой советской власти в Азербайджане и в Армении. Меньшевистская Грузия оказалась в кольце советских республик. К этому следует добавить, что в самой Грузии нарастала борьба за советскую власть. Особо решительную борьбу за советскую (большевистскую) власть вели трудящиеся Аджарии, Абхазии и Южной Осетии, которые сполна испытали на себе реакционную экстремистскую внутреннюю политику грузинских меньшевиков, унизительную дискриминацию по национальному и религиозному признакам. Аджарцы, составляющие основное население Аджарии (Аджаристан, в советское время Аджарская АССР), будучи этническими грузинами, но исповедующие, в отличие от основной части своего народа, мусульманство, подвергались и в дореволюционное время, и, особенно, в период меньшевистского режима в Грузии притеснениям и открытой дискриминации. Ещё больше оснований для самоотверженной борьбы за свободу было у абхазов и южных осетин, тем более, что перед их глазами был пример советской России, где 96 большевики приступили к реализации национального самоопределения нерусских народов. Это вызвало у меньшевиков Грузии антироссийскую и антисоветскую истерию. Идеологи меньшевистской Грузии собственные ошибки и провалы во внутренней и внешней политике объясняли «вмешательством Москвы» в их внутренние дела, «враждебным отношением советской России» к независимости «демократической» Грузии и т. д. У большевиков Грузии, естественно, была принципиально иная концепция строительства новой Грузии, и соответственно другое отношение к советской России. Они пользовались большой и растущей поддержкой не только осетин, аджарцев, русских и абхазов, но и других негрузинских народов. К концу 1920 г. в Грузии становилось всё меньше грузин, поддерживающих меньшевиков с их провальной политикой. Отметим, что не последнюю роль играло то обстоятельство, что сильные позиции в руководстве большевиков занимали этнические грузины, хорошо владевшие ситуацией в Грузии и умело использовавшие в борьбе за власть провалы меньшевиков в национальной и аграрной политике. В январе 1921 г. Кавказское бюро РКП(б) во главе с Г. К. Орджоникидзе (эту высокую партийную должность он занимал с апреля 1920 г.) дало указание Центральному Комитету Компартии Грузии готовить вооружённое восстание с целью свержения меньшевистского режима. Юго-Осетинской Окружной Комитет РКП(б) также решил активизировать свою работу. По его инициативе 11 февраля 1921 г. во Владикавказе был созван съезд осетин – беженцев из Южной Осетии. Было избрано 40 делегатов от 25 000 беженцев, но интерес к съезду был настолько большой, что организаторы вынуждены были допустить к его работе 54 делегата. С докладом «О положении в Южной Осетии» выступил известный осетинский политик Разден Козаев, подробно рассказавший о многочисленных преступлениях меньшевистских властей Грузии в Южной Осетии. Делегаты съезда обсудили наболевшие проблемы беженцев-осетин, перспективы обустройства Южной Осетии, осетино-грузинских взаимоотношений и др. Большевики Южной Осетии, выступавшие на съезде, выражали уверенность в победе советской власти в Грузии, связывая с этим возможность объединения Осетии и получения желаемой национально-государственной автономии в составе РСФСР, а также налаживания мирных и добрососедских взаимоотношений с грузинами и другими народами региона. Практически все делегаты съезда выразили готовность вернуться на Юг и активно поддержать борьбу за советскую власть в Южной Осетии. На съезде было решено организовать Юго-Осетинскую революционную бригаду, которая должна была принять активное участие в борьбе за установление советской власти в Южной Осетии. В бригаду собирались все желающие южные осетины, в том числе служившие в разных частях Красной Армии. Формирование бригады было поручено С. Гаглоеву. 11 февраля 1921 г. на границе между Грузией и Арменией, в так называемой нейтральной зоне Лорийского района, началось восстание грузинского народа против меньшевистского режима в Грузии. Восстание быстро охватило почти все уезды Грузии. 16 февраля 1921 г. в Шулаверах (в советское время город Шаумян) был создан ревком Грузии, куда вошли Ф. Махарадзе, М. Орахелашвили, А. Гегечкори, В. Квиркелия, М. Цхакая, Ш. Элиава и А. Назаретян. Ревком Грузии – фактически высший революционный орган власти – руководил восстанием, которое успешно развивалось. Военную поддержку восставшим по просьбе Ревкома Грузии оказали части Красной Армии. Сопротивление меньшевистских войск было быстро сломлено. Заметим, что деморализованные меньшевистские войска не показали ни образцы патриотизма, ни особого героизма, ни военной сноровки в защите меньшевистского режима: грузинские солдаты массами охотно сдавались в плен. Численность пленных быстро достигла огромной для Грузии цифры в 3000 человек. По этому поводу Г. Орджоникидзе в марте 1921 г. писал: «Одним из ярких доказательств того, как мы отличаем политику преступных правительств от подлинных интересов трудящихся, является судьба тысяч пленных бывшей грузинской (меньшевистской. – Авт.) армии, захваченных нами в последних боях. Они были отправлены в Баку (там советская 97 власть была установлена в апреле 1920 г. – Авт.), не подвергались решительно никаким преследованиям, все оставлены на свободе и на днях будут привезены сюда и распущены по домам. Был издан приказ – не только не притеснять пленных, но, наоборот, оказывать им всяческую помощь. Мы возвращаем три тысячи воинов бывшей меньшевистской армии домой в Грузию, к родным очагам»439. Следует подчеркнуть, что отношение трудящегося населения Грузии к частям Красной Армии в целом было благожелательным. Грузинские крестьяне оказывали красноармейцам, на что специально указывал Г. Орджоникидзе, «всемерную помощь (…) крестьянство само ловит меньшевистских офицеров и передаёт их ревкомам и частям Красной Армии. Например, по Тионетскому уезду разъезжает ничтожный по численности кавалерийский отряд в 40 сабель, и он успел забрать орудия, 9 пулемётов и тысячи винтовок. Нечего и говорить о Душетском уезде, где при первой же вести о движении красных войск весь уезд был занят повстанцами. Вчера (7 марта 1921 г.) в Сумбатово явилась делегация от Боржомского района с известием, что в Боржоми нет никаких войск (меньшевистских. – Авт.), сорганизован ревком, и с просьбой прислать части Красной Армии. Такие же известия получены из Ахалкалаки. Об Абхазии не приходится и говорить. Там организовался Абхазский ревком, и почти поголовно восставшее население создало свои добровольческие красные отряды, которые ударили в тыл меньшевикам»440. Всё это решительно не похоже на картину злодейской оккупации отчаянно сопротивлявшейся маленькой Грузии зверствующими красными войсками, как это преподносится современной грузинской пропагандой и ангажированными историками. Напротив, меньшевистский режим Грузии довёл население до подлинной катастрофы, в первую очередь непрерывными войнами, совершенно измучившими народ. За три года нахождения у власти меньшевики развязали впервые в истории нового времени войну с Армений с большими потерями с обеих сторон. Кроме того, имели место пограничные вооружённые конфликты грузинских воинских формирований с азербайджанцами, боевые действия велись против абхазов, аджарцев, осетин, жёстко дискриминировались все инородцы, проживающие в Грузии. Обращаем особое внимание на то, что экономическая и культурная политика меньшевиков всё отчётливее отторгалась и самими грузинскими трудящимися, трезвомыслящей интеллигенцией, понимающей безысходную тупиковость правительственной политики. Ной Жордания, Ной Рамишвили, Евгений Гегечкори, Акакий Чхенкели, военный министр «демократической» Грузии Георгадзе и другие вожди грузинского меньшевизма полностью себя скомпрометировали, а у негрузинских народов вызывали объяснимую и нескрываемую ненависть. Самоубийственность меньшевистской политики наглядно иллюстрируется статистическими данными национального состава Грузии на 1917 г. Всего в Грузии было 2 402 230 человек. Из них в Восточной Грузии – 1 153 964 человека, в Западной – 979 843, в Абхазии – 145 612, в Аджарии – 122 811. По национальному составу картина выглядит следующим образом: грузин – 1 615 216, армян – 279 975, русских – 116 775, осетин – 95 587, тюрок – 85 149, абхазов – 40 393, остальных народов – 169 145. Таким образом, титульная нация, т. е. грузины, составляли 67,24%. Национальный состав по отдельным областям выглядел следующим образом: в Тифлисской губернии, куда входили и южные осетины, грузин было 44,6%; в Абхазии 40,4%; в Кутаисской губернии 97,3%. Любопытно отметить, что в столице Грузии грузин было в 1917 г. только 25%, т. е. 62 377 человек, армян проживало 83 177, а русских 69 402 человека (осетин было 1 693 человека)441, т. е. грузины в Тифлисе занимали третье место по численности. Армянское население преобладало и в некоторых уездах (например, в Ахалкалакском уезде грузин проживало 11 803 человека, а армян 73 110). Ясно, что население, справедливо ожидавшее позитивных перемен, конечно же, в абсолютном большинстве поддержало перемену власти. 12 августа 1921 г. Г. Орджоникидзе подчёркивал: «Меньшевистское правительство оставило нам тяжёлое наследие. За три года существования оно вдолбило в сознание широких масс самое ужасное представление о большевиках и отравило их ядом шовинизма. Националистическая политика меньшевиков породила резкое антигрузинское настроение среди населения Абхазии, Аджарии и Южной Осетии, кото98 рое, например, в Осетии вылилось в грандиозное восстание (в 1920 г. – Авт.), потопленное в крови»442. В Северной Осетии, в целом на Северном Кавказе внимательно следили за политическими событиями в Грузии. Большевики во главе с С. Кировым организовали переход нескольких югоосетинских революционных отрядов, временно находившихся в Северной Осетии, через Гебский, Мамисонский (98 бригада 33 дивизии XI Красной Армии), Бахфандагский (отряд под командованием Т. Гаглоева) перевалы. У осетин были особые счёты с ненавистным меньшевистским режимом, не было такой осетинской семьи на Юге, которая бы не пострадала от него. 4 марта 1921 г. отряд (батальон) Т. Гаглоева подошёл к Цхинвалу. На следующий день бойцы Т. Гаглоева совместно с конными отрядом красноармейцев под командованием Бокова заняли Цхинвал, меньшевистский гарнизон которого капитулировал. 17 марта 1921 г. был создан временный ревком Южной Осетии в составе Т. Гаглоева, С. Хаханова, Б. Кочиева, О. Плиевой и Бокова. III съезд Советов Осетинского округа во Владикавказе приветствовал установление советской власти в Южной Осетии, отправив телеграмму на имя ревкома Южной Осетии: «Наконец-то после долгой кровавой и неравной борьбы вы, дорогие товарищи, достигли желанной цели. Наконец-то после меньшевистского пожара и разгрома Южной Осетии (имеется в виду геноцид южных осетин летом 1920 г. – Авт.) вы вновь на родных пепелищах с болью в сердце, но с гордым сознанием своей полной победы (…). Вашим упорным самоотвержением и вашей кровной преданностью Кавказ гордится своими славными сынами»443. К этому следует добавить, что не только большевистские власти Владикавказа, но и масса горожан и жителей Северной Осетии оказывали посильную помощь югоосетинским отрядам продуктами питания, средствами передвижения, была выделена группа проводников для переходов по горным дорогам и т. п.444 Уничтоженную в 1920 г. войсками грузинского меньшевистского правительства Южную Осетию пришлось восстанавливать заново. Это делалось усилиями новых большевистских властей. Социально-экономическое возрождение и развитие Южной Осетии было невозможно без создания работоспособного административно-управленческого аппарата автономной области с соответствующей инфраструктурой. В этом отношении единственно верным решением было определение города Цхинвала как административного центра автономной области. В настоящее время идеологами грузинского националэкстремизма настойчиво внедряется в общественное сознание идеологема об исконно грузинском городе Цхинвали, насильственно переданном «национал-предателями» - грузинскими большевиками своим осетинским товарищам за их верное прислужничество коммунистическим властям. Год за годом непрерывно утверждается, что осетины не имели никакого отношения к Цхинвалу, что он всегда был грузинским городом. Так, например, К. Харадзе пишет: «Название самого центра автономной области Цхинвали – древнейшее грузинское название, встречающееся в исторических источниках вплоть до Х1Х века как Крцхинвали. Естественно, спорить о его грузинском происхождении не приходится – «крцхила-рцхила» (граб) растение, и Крцхинвали (Цхинвали) означает место, где распространено это растение»445. Солидаризуясь в этом вопросе с К. Харадзе, А. Тотадзе подчёркивает: «В самом Цхинвали в прошлых веках осетины никогда не проживали. Цхинвали всегда был грузинским городом. Археологические раскопки в Цхинвали и его окрестностях свидетельствуют о том, что это был один из древнейших населенных пунктов Грузии. По мнению профессора Ш. Месхиа, известного исследователя истории городов и городского уклада феодальной Грузии, Цхинвали являлся важным населенным пунктом и в дохристианскую эпоху. (…) Как город Цхинвали впервые упоминается в Мцхетской грамоте 1392 года»446. Данный автор вновь и вновь обращается к этому вопросу, в том числе в своей обширной статье 2006 года: «В столице бывшей Юго-Осетинской автономной области Цхинвали до XX века осетины никогда не проживали. Он всегда был грузинским городом. (…) По семейным спискам 1886 года в Цхинвали проживали 3832 человека, из них 1135 – грузины, 1953 евреи и 774 армяне. В 1889 году в Цхинвали ни один осетин не 99 проживал (Свод статистических данных о населении Закавказского края, известных из посемейных списков 1886 г. Тифлис, 1893). По переписи населения городов всей Грузии 1922 г. большая часть осетин Цхинвали были пришедшими и они в Цхинвали даже два года не проживали (Итоги переписи населения городов Грузии в 1922 г. Ч. 1. Тифлис, 1922. С. 36). Количество населения тогда составляло 3543 и большая часть населения опять были грузинами (1436 человек), евреев (1651) и армян (1465). (…) Уже в 1926 году население Цхинвали составляло 5818 человек, в том числе грузин 1920 человек, осетин 1152, евреев 1772 и армян 824 человек. В 1959 году в Цхинвали проживали 3652 грузина и 12432 осетина, а в 1989 году только 6905 грузина и 31537 осетин»447. Обращает на себя внимание преднамеренное умолчание грузинским исследователем причин того, что большая часть осетин в Цхинвале «были пришедшими и не проживали даже два года»: ведь после геноцида южных осетин 1920 года их, разумеется, не только в Цхинвале, но и во всей Южной Осетии практически не осталось. Ещё один грузинский исследователь М. М. Цотниашвили утверждает, что в 1917 г. в Цхинвале проживали лишь две осетинские семьи, «однако домыслы подобных историков опровергают дома его осетинских соседей, построенные в конце XIX века и сохранившиеся по сей день. Первым из них был Ханикаев Данел. Его дом по улице Тельмана, № 10 и в настоящее время стоит на своём месте. А рядом, по той же улице в доме № 3 вырос Мамука Цотниашвили. Он ежедневно встречался с внучкой Данела – Нуну Ханикаевой. На южной стороне от дома Цотниашвили находится дом осетина Тедеева-Тедиашвили Уасила. С его внуками и внучками играл и рос Мамука – будущий историк. Третьим соседом М. М. Цотниашвили была Шавлохова Тина. Её отец в Цхинвале построил двухэтажный дом в 1891 г. Наконец, из восточного окна дома Мамуки по ул. Эльбрусской виден дом Хетагурова Дахцко. В этом доме в 1770 г. встретились русский генерал Тотлебен, грузинские цари Иракли II и Соломон I, которые договорились о совместных боевых действиях против турок в русско-турецкой войне 1768 – 1774 гг. (…) В 1917 г в доме Дахцко в Цхинвале жил его праправнук С. С. Хетагуров (…) Семён Семёнович Хетагуров своего родственника Цотниашвили нанял сторожем своего виноградника и мельником в нынешнем Цхивальском парке. (…) В центре Цхинвала гостеатр, гостиница, здание госбанка стоят на земле Сандро Исаковича Хетагурова. Там же за гаражом обкома стоит дом Сандро с 1900 года. В 1917 г. все 30 членов Юго-Осетинского Национального Совета имели высшее образование и жили в Цхинвале»448. Далее в исследовании И. Н. Цховребова следует скрупулёзное перечисление домовладений членов Южнаса. Отец М. М. Цотниашвили, М. Ш. Цотниашвили, является автором исследования по истории Цхинвала. В своей работе он указывал, что в 1804 г. в Цхинвале проживали 73 осетина, 691 армянин и 236 грузин449. В этой связи интересными представляются и данные грузинской печати, которые в 1873 г. сообщали, что «в местечке Цхинвали основным населением являются евреи»450. Газета «Дроеба» в 1882 г. писала: «Цхинвали населён разными народностями – осетинами, грузинами, армянами и евреями, которые не имеют связи между собой; каждая из этих национальностей тянет в свою сторону и поэтому Цхинвальская администрация в своей работе не имеет никакой помощи от местных жителей, этим и объясняется её слабая работа»451. Ещё одна грузинская газета «Иверия» в 1895 г. подчёркивала, что Цхинвал продолжал оставаться преимущественно еврейским городом: согласно её данным, в Цхинвале «проживают евреев 277 семейств, армян 118 семейств, других – 118 семейств»452. Малоизвестен тот факт, что ещё в 1923 г. в Цхинвале проживали 1651 еврей, 1336 грузин, 765 армян, 613 осетин, 64 русских и 15 - прочих453 Следует, однако, помнить, что аргумент о преимущественном населении вообще следует применять с осторожностью, так как, например, по такой логике и Тифлис (Тбилиси) в 1896 г. можно признать армянским городом: в нём проживало 160 645 человек, из них армян 61068, грузин 41694, русских 29170, осетин 2053 и т. д.454. 100 Роль статуса автономной области в восстановлении и развитии Южной Осетии трудно переоценить. А. Тотадзе в цитировавшейся выше статье, как доказательство толерантного отношения грузин к осетинам («к проживающим в Грузии осетинам грузинский народ всегда проявлял уважение, заботу о них, без зависти способствовал им в развитии их духовной культуры»), приводит пример с осетинскими школами, которых в ЮгоОсетинской автономной области (ЮОАО) было открыто 90, и ещё в Тбилиси и в других районах Грузии с компактным проживанием осетин – 8.При этом он не замечает, что данное «доказательство» если что и доказывает, то лишь обратное: ведь в Грузинской ССР на 1989 г. проживало 164055 осетина, из них в ЮОАО 65232 (из 98527 человек), т. е. на 98823 осетина (из них в Тбилиси 33157) функционировало всего лишь 8 школ, а в автономном образовании южных осетин – 90. При этом, как признаёт А. Тотадзе, до 1921 г. в Грузии не было ни одной осетинской школы. Закономерен вопрос: являлся ли населённый пункт Цхинвал частью Южной Осетии – Двалетии? Или, переформулируя вопрос: где проходила южная граница Осетии? Известный исследователь данной проблемы Ю. С. Гаглойти указывает, что «определение точных границ исторической Двалетии, прежде всего – южных, поскольку именно здесь следует искать этническую границу между Шида Картли и Двалетией, представляет определённые трудности. Это связано, в первую очередь, со скудостью письменных источников по данному вопросу»455. Однако учёный напоминает, что в научный оборот уже давно были введены два важных источника рубежа XV и первой половины XVIII вв., дающие исчерпывающую информацию по вопросу определения границы в эпоху позднего средневековья: «Памятник эриставов» («Дзегли эриставта») и «Описания Осетии» Вахушти Багратиони. Элементарный и добросовестный анализ этих источников совершенно однозначно показывает, «что территория Двалетии (…) простиралась от Трусовского ущелья (Тырсыгом) на северо-востоке как минимум до сел. Ачабети»456, что рядом с Цхинвалом к северу. Ю. С. Гаглойти подчёркивает, что «ряд обстоятельств, на наш взгляд, дают возможность предполагать, что в раннем средневековье эта граница могла пролегать несколько южнее»457, и приводит несколько аргументов, почёрпнутых из грузинских же источников. При этом, что характерно, южные этнические границы Двалетии – Южной Осетии по грузинским источникам вполне точно совпадают с южными границами Осетии во время установления русского правления в рассматриваемом регионе: «Так, например, в письме генерала Тормасова военному министру, датированном 16 декабря 1810 г., говорится о подавлении вооружённого выступления южных осетин. Цхинвал характеризуется как «селение, пограничное к Осетии»»458. Надо учитывать и то обстоятельство, что граница с течением десятилетий и веков существенно менялась с изменениями демографической ситуации и, разумеется, военно-политической ситуации: граница то спускалась до Гори (по осетински Гур) включительно, то поднималась почти до Джавы (по осетински Дзау). Таким образом, то, что в настоящее время Цхинвал является неотъемлемой частью Южной Осетии, не является ни «изобретением большевиков», ни исключительным фактом истории. За годы советской власти Южная Осетия добилась впечатляющего исторического рывка. Успешно развивалась промышленность, где наряду с местными производствами (лесокомбинат, завод по розливу минеральных вод, завод пивных и безалкогольных напитков и т. д.) были созданы такие предприятия всесоюзного значения, как заводы по производству эмалированного провода и вибрационных машин, Квайсинский свинцово-цинковый комбинат, фабрика бельевого трикотажа и т. д. В предвоенном 1940 году объём продукции промышленности в Южной Осетии возрос в 21 раз по сравнению с 1928 годом. В сельском хозяйстве автономной области новые методы планирования и применения аграрных технологий позволили добиться перехода на качественно новый уровень благосостояния сельчан. Перегибы коллективизации, конечно же, имели место и в Южной Осетии, но не столь губительные, как в других регионах страны. Уже в 1937 г. урожая зерновых было 101 получено в два раза больше, чем в 1933 г. Вполне успешно развивалось коллективное скотоводство, при этом большинство крестьянских хозяйств имели и личный скот. В развитии образования в Южной Осетии начинать пришлось с ликвидации неграмотности. Процесс обучения грамоте имел трудности, и ещё в 1926 г. грамотность населения автономии была на уровне 15%, но уже в 1930 г. показатель возрос до 90%459. Развивалась сеть школ с почти стопроцентным охватом детей и подростков. В 1931 г. группа представителей интеллигенции Юго-Осетинской автономной области выступила с инициативой открытия в Цхинвале педагогического института. Главную роль в этой инициативе сыграл известный просветитель Александр Арсеньевич Тибилов. Вопрос об организации пединститута в Цхинвале был обсуждён осенью 1931 г. на заседании коллегии областного отдела народного образования ЮОАО. Коллегия образовала комитет по главе с А. А. Тибиловым для подготовки открытия пединститута. После рассмотрения вопроса Президиумом ЦИК ЮОАО Народный комиссариат просвещения Грузии на заседании коллегии 13 января 1932 г. утвердил структуру пединститута Южной Осетии: «Это историческое постановление, подписанное наркомом просвещения республики Марией Орахелашвили, ознаменовало рождение первого и единственного в истории Юго-Осетии высшего учебного заведения»460. В пединституте открывались два отделения: агробиологическое и физико-математическое. Первым директором был назначен А. Р. Хубов. Затем директорами института работали И. П. Гассиев, Г. Г. Дзилихов и др. Заместителем директора работал А. А. Тибилов, непосредственно ведущий учебный процесс. ЮгоОсетинский госпединститут, преобразованный в постсоветский период в Юго-Осетинский государственный университет им. А. А. Тибилова, являлся и является базовым культурнопросветительским учреждением Южной Осетии, где была подготовлена значительная часть югоосетинской интеллигенции. В 1937 г. ядро профессорско-преподавательского состава Юго-Осетинского государственного пединститута подверглось репрессиям (лат. repressio – подавление: карательная мера, наказание): А. А. Тибилов461, Г. Г. Дзилихов, Г. М. Зангиев, И. Н. Гуцунаев, А. М. Бекоев, И. М. Гассиев, Ч. Д. Бегизов, Е. И. Баранова-Плиева, С. Багаев, Б. Ф. Кочиев, Г. И. Санакоев и другие разделили участь многих тысяч репрессированных коммунистической властью. После этого Юго-Осетинский обком КП Грузии поставил перед ЦК КП Грузии вопрос об острой нехватке кадров в институте. Однако кадры высококвалифицированных работников образования и науки быстро нигде не готовятся. Репрессии 1930-х гг., особенно их пик в 1937 – 1938 гг., оставили в народной памяти южных осетин глубокий и трагичный след. Литературы по данному вопросу крайне мало, что объясняется несколькими причинами. Во-первых, исследователи этого вопроса до сих пор встречаются с определёнными запретами в поисках архивных документов. Во-вторых, в самой Южной Осетии материалов по репрессиям практически не осталось, всё было вывезено в Тбилиси или в Москву. В-третьих, в силу различных причин, определённая часть общества всеми возможными средствами до сих пор сопротивляется публикациям на эту тему, так как в таком случае неизбежно предаются огласке имена лиц, участвовавших в репрессиях – старших родственников ныне живущего поколения. На это обстоятельство указывает известный и активный сторонник изучения этой сложной проблемы В. Д. Ванеев, который пишет: «В процессе работы над книгой некоторые товарищи говорили: «Незачем копаться в прошлом, очернять историю». Это неверно – история не должна нравиться. Историю не надо любить. Историю надо иметь»462. Анализ этого вопроса важен для данного исследования, так как репрессии 1930-х гг. в общественном мнении во многом, если не в главной своей составляющей, интерпретируются как расправа грузинских националистов, проникших в партийные и карательные органы Грузинской ССР, над теми осетинами, кто вёл борьбу за объединение Северной и Южной Осетии, за национальное самоопределение южных осетин, и вносил наибольший вклад в развитие Юго-Осетинской автономной области. В нынешнем грузино-осетинском конфликте, начавшемся в 1989 г., эта точка зрения получила резкую акцентировку и ши102 рокое распространение. Заметим, что обоснованность такой точки зрения нуждается, на наш взгляд, в серьёзных научных исследованиях, основанных, прежде всего, на правдивости, объективности и научности. Репрессировались в Южной Осетии, разумеется, не только осетины. Среди пострадавших имеются представители разных национальностей. Среди них, например, Георгий Иванович Мемарнишвили, Георгий Георгиевич Афондопуло, Давид Израилович Баумберг (глава еврейской общины Южной Осетии, расстрелян), Василий Казимирович Вардзиновский, Александр Николаевич Воронин, Карл Генрихович Порас (Порафф) и др. Изучая этот сложный, запутанный и противоречивый вопрос, мы обратили внимание на то, что по национальному составу осетины составляли 90% репрессированных. И это при том, что в населении Юго-Осетинской автономии они составляли не более двух третей. Обращает на себя внимание и то, что среди репрессированных со средним и высшим образованием (таковых было около 30%) подавляющую часть составляли осетины. На сегодняшний день известно, что «были репрессированы представители девяносто четырёх осетинских фамилий, из них Цховребовых – четырнадцать человек, Санакоевых – тринадцать, Гаглоевых – десять, Гассиевых – восемь, Джиоевых – восемь и т. д.»463. Оба эти факта, на наш взгляд, позволяют сделать вывод о целенаправленном подавлении южных осетин по национальному признаку. «Знакомясь с собранными документами репрессированных, - пишет исследователь этого вопроса Ю. В. Цховребов, - диву даёшься, как после такого смертельного удара нация смогла выстоять, как она поднялась на ноги и выжила»464.С этим выводом трудно не согласиться. Точное число репрессированных в Южной Осетии пока не установлено. Известно лишь 375 человек465. По сообщению начальника политического отдела Центрального государственного архива Республики Южная Осетия Ю. Н. Лалиевой, несколько десятков (или около сотни) человек арестовывалось и соответственно оформлялось за пределами мест постоянного проживания, не попадая в югоосетинскую статистику, и, таким образом, общее количество репрессированых по Южной Осетии составляет заведомо более четырёхсот человек. Ниже приводится поимённый список репрессированных осетин, который даёт возможность сделать вполне определённые выводы: 1. председатель ревкома Южной Осетии в 1920 г., впоследствии доктор экономических наук В. Д. Абаев был приговорён к 10 годам лишения свободы; 2. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, выпускник юридического факультета Московского государственного университета и его аспирантуры, работавший прокурором Южной Осетии и научным сотрудником ЮгоОсетинского научно-исследовательского института В. М. Абаев – расстрелян; 3. второй секретарь Юго-Осетинского обкома комсомола Х. Д. Абаев – расстрелян; 4. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, работник органов милиции К. Г. Алборов – приговорён к 10 годам лишения свободы; 5. выпускник Московской сельхозакадемии им. Тимирязева, ответственный работник в органах управления Южной Осетии, автор нескольких монографий С. И. Абаев – репрессирован, срок заключения не выяснен; 6. активист профсоюзного движения в Южной Осетии И. Т. Алборов – 10 лет лишения свободы (скончался в заключении); 7. участник вооружённых революционных восстаний против меньшевистского правительства Грузии, отличившийся в боях за установление советской власти под Бургустаном, секретарь Кемультского райкома партии Н. Е. Багаев – погиб на каторге; 8. секретарь Дзауского (Джавского) райкома партии Н. И. Бестаев – расстрелян; 103 9. выпускник Московского комуниверситета трудящихся Востока, работавший сначала председателем Сталинирского (Цхинвальского) райисполкома, затем в прокуратуре Юго-Осетинской автономии В. Б. Бакаев – расстрелян; 10. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, учитель школы Г. Д. Бегизов – 10 лет лишения свободы (умер в лагере); 11. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, известный осетинский писатель и общественный деятель, работавший директором ЮОНИИ, затем возглавлявший Союз писателей Южной Осетии Ч. Д. Бегизов – расстрелян; 12. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, работавший на ответственных должностях М. Д. Бегизов – отсидел 6 лет; 13. выпускник Казанской духовной академии, известный публицист и общественный деятель, преподаватель русского языка и литературы в Юго-Осетинском госпединституте Г. Г. Бекоев (Дзибка) – расстрелян; 14. активный участник октябрьской революции 1917 г., выпускник Московского технического училища, председатель совнархоза Южной Осетии Г. В. Бигулаев – расстрелян; 15. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, первый секретарь Дзауского (Джавского) райкома партии В. И. Битиев – расстрелян; 16. директор Сталинирской (Цхинвальской) машинно-тракторной станции И. А. Буджиев – расстрелян; 17. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, соратник командира повстанческого отряда В. Хасиева Х. Т. Валиев (Хутисо) – 10 лет лишения свободы (каторжные работы); 18. партийный работник с высшим образованием С. Г. Габараев – расстрелян; 19. выпускник исторического факультета МГУ, первый секретарь Юго-Осетинского обкома комсомола, работавший также в аппарате Сталинирского райкома партии С. Г. Габаев – расстрелян; 20. редактор молодёжной областной газеты «Ленинон» («Ленинец») С. Р. Гагиев – расстрелян; 21. выпускник медицинского факультета Донского государственного университета, активный сторонник воссоединения Южной и Северной Осетии, пользовавшийся большим авторитетом в народе А. Б. Гаглоев (Сауи) – расстрелян; жена его также репрессирована; 22. один из руководителей Юго-Осетинского национального совета, инициатор строительства перевальной дороги из Южной в Северную Осетию, первый картограф Южной Осетии Р. Н. Гаглоев – расстрелян; 23. активный участник повстанческого движения, член Рукского комитета партии большевиков, выпускник Московской сельхозакадемии Е. Г. Гаглоев (Цуцук) – расстрелян; 24. делегат съезда РСДРП в Лондоне, председатель Цхинвальского горсовета Г. А. Гаглоев – репрессирован, мера наказания не известна; 25. выпускник МГУ, один из организаторов Тбилисской осетинской революционной организации «Чермен», один из организаторов и руководителей партизанских отрядов Южной Осетии, член Юго-Осетинского окружкома РКП(б), работавший первым секретарём обкома партии С. Г. Гаглоев – расстрелян; 104 26. политкомиссар Ревкома Южной Осетии в 1920 г., работавший наркомом юстиции, председателем облсуда, прокурором области, наркомом внутренних дел и зампредседателя ЦИК ЮОАО, Н. Ю. Гадиев – репрессирован, мера наказания не известна; 27. профессиональный революционер, участник боёв за установление советской власти под Бургустаном, ответственный работник органов управления Южной Осетии П. И. Газаев – репрессирован, мера наказания не известна; 28. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, работавший на ответственных должностях, в том числе редактором областной газеты «Коммунист» И. П. Гассиев – расстрелян; жена его также репрессирована; 29. выпускник исторического факультета МГУ, начальник Знаурского районного отдела народного образования (РОНО) Южной Осетии С. И. Гассиев – 10 лет лишения свободы (умер в заключении); 30. член компартии, заведующий Дзауским (Джавским) РОНО А. М. Гассиев – расстрелян; 31. начальник Юго-Осетинской милиции в 1918 г., ставивший перед меньшевистским правительством Грузии вопрос о предоставлении Южной Осетии статуса губернии, в советское время директор маслопрома Х. И. Гассиев – расстрелян; 32. коммунист, политработник Х. Т. Гадзалов – расстрелян; 33. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, работавший первым секретарём Корнисского и Лехурского райкомов партии, секретарём ЦИК ЮОАО, завотделом обкома партии, начальником местпрома облисполкома ЮОАО Н. М. Гассиев – репрессирован, мера наказания не известна; 34. прокурор Юго-Осетинской автономной области М. Г. Гояев – расстрелян; 35. преподаватель Юго-Осетинского госпединститута И. П. Гуцунаев – 10 лет лишения свободы; 36. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, председатель колхоза с. Квернет Цхинвальского района М. И. Джабиев – расстрелян; 37. активный участник установления советской власти, партработник, председатель Цхинвальского райисполкома, секретарь ЦИК ЮОАО Г. С. Джанаев – расстрелян; 38. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, партработник, первый секретарь Сталинирского райкома партии Х. Д. Джатиев – расстрелян; 39. активный участник повстанческого отряда, выпускник Московского комуниверситета, работавший в Закавказском политехническом институте А. М. Джатиев – расстрелян; 40. главврач Сталинирской горполиклиники И. М. Джатиев – 10 лет лишения свободы; 41. выпускник Петербургского психоневрологического института, участник февральской и октябрьской революций 1917 г., один из организаторов Юго-Осетинского окружкома, председатель Ревкома Южной Осетии, председатель ЦИК ЮОАО, первый секретарь Юго-Осетинского обкома партии А. М. Джатиев – репрессирован, погиб в тюрьме; 42. участник революционных выступлений 1905 и 1917 гг., активный участник установления советской власти в Южной Осетии К. Д. Джатиев – репрессирован, мера наказания не известна; 43. выпускник Петербургского сельхозинститута, ответственный работник органов управления Южной Осетии П. Ф. Джатиев – 5 лет лишения свободы; 105 44. участник Гражданской войны, выпускник Московского комуниверситета, член исполкома КИМа в Москве, работавший первым секретарём обкома комсомола ЮОАО и председателем ЦИК ЮОАО И. П. Джиджоев – расстрелян; 45. командир одного из повстанческих отрядов Южной Осетии, инструктор обкома партии Т. З. Джиоев – расстрелян; 46. активный участник революционного движения, участник боёв за установление советской власти под Бургустаном И. Н. Джиоев (Оцеп) – 10 лет лишения свободы; 47. организатор повстанческого отряда, сражавшегося против меньшевистских войск Грузии в Сачхерском восстании, в советское время председатель финансового комитета, член комсостава областной милиции А. Г. Джиоев – расстрелян; 48. участник революций 1905 – 1907 и 1917 гг., активный борец за установление советской власти в Южной Осетии, председатель Оконского ревкома, начальник Ксуисской МТС П. Г. Джиоев – репрессирован, погиб в тюрьме; 49. выпускница Московского индустриально-педагогического института, заместитель наркомпроса Южной Осетии, супруга известного осетинского писателя Коста Фарниона А. Н. Джиоева – 10 лет лишения свободы; 50. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, комиссар первой Юго-Осетинской бригады Г. С. Джиоев – репрессирован, мера наказания не известна; 51. коммунист с высшим образованием, популярный среди молодёжи Южной Осетии поэт С. В. Дзагоев – репрессирован, погиб в лагере; 52. активный участник первой русской революции 1905 – 1907 гг., член Южнаса, инициатор открытия в Цхинвале осетинской гимназии, соратник Р. Гаглоева по строительству перевальной дороги в Северную Осетию А. Г. Дзасохов (Алекки) – расстрелян; 53. командир роты в отряде В. Хасиева (Митта), активный участник установления советской власти в Южной Осетии, секретарь Сталинирского райкома партии, нарком земледелия А. И. Дзуццов – расстрелян; 54. коммунист, повстанец (был ранен в боях против меньшевистских войск Грузии) Л. С. Зассеев – 10 лет лишения свободы; 55. преподаватель Юго-Осетинского госпединститута Г. М. Зангиев – расстрелян; 56. выпускник физико-математического факультета Ленинградского государственного университета, автор первого учебника по математике на осетинском языке, следователь областной прокуратуры Г. Г. Калоев – расстрелян; 57. секретарь Ленингорского райкома партии ЮОАО Г. З. Казиев – расстрелян; 58. врач с высшим образованием В. Н. Карсанов – 10 лет лишения свободы; 59. командир роты революционного отряда М. Санакоева, отличившийся в боях за установление советской власти под Бургустаном, председатель ревкома Дзауского (Джавского) района, председатель колхоза А. Ш. Карсанов (Писыр) – репрессирован, мера наказания не известна; 60. писатель и публицист, комсомольский работник В. А. Кокоев – расстрелян; 61. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, директор лесокомбината Н. С. Кокоев – репрессирован, мера наказания не известна; 62. директор радиокомитета ЮОАО С. М. Кочиев – 10 лет лишения свободы; 106 63. выпускник Тбилисского комуниверситета, ответственный работник органов управления Северной и Южной Осетии, талантливый собиратель уникального фольклорного и этнографического материала об осетинах Б. М. Каргиев – репрессирован, мера наказания не известна; 64. учёный и общественный деятель, автор учебника осетинского языка, один из создателей Юго-Осетинского государственного педагогического института и его преподаватель Б. П. Кочиев – репрессирован, погиб в заключении; 65. выпускник Новочеркасского металлургического института, активный участник установления советской власти в Южной Осетии, нарком земледелия ЮОАО, секретарь ЦИК, завотделом местпрома при ЦИК ЮОАО С. А. Козаев – репрессирован, мера наказания не известна; 66. член РСДРП с 1898 г., участник революции 1905- 1907 гг., февральской и октябрьской революций 1917 г., член Юго-Осетинского окружкома РКП(б), по поручению которого отвёз Меморандум Южной Осетии в Москву и вручил его В. И. Ленину, активный участник повстанческих отрядов, заместитель председателя ЦИК ЮОАО, председатель Совнаркома ЮОАО Р. Ш. Козаев – репрессирован, погиб в заключении; 67. профессиональный революционер с высшим образованием, работник аппарата ЦК КП Грузии В. Р. Козаев – расстрелян; 68. первый секретарь Юго-Осетинского обкома комсомола К. А. Короев - репрессирован, отбыл в лагере 17 лет; 69. первый секретарь Юго-Осетинского обкома комсомола, завотделом Цхинвальского райкома партии В. С. Кулумбеков – репрессирован, погиб в заключении; 70. известный писатель и общественный деятель Южной Осетии, занимавший ответственные посты, нарком просвещения ЮОАО С. А. Кулаев – расстрелян; 71. активистка женского движения в ЮОАО, жена и соратница известного общественного деятеля И. П. Гассиева (расстрелян) Е. А. Лалиева – 10 лет лишения свободы; 72. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, коммунист, председатель колхоза с. Исак-кау Знаурского района ЮОАО П. М. Лохов – расстрелян; 73. активный участник повстанческого отряда, коммунист, директор завода в Цхинвале Г. Г. Лалиев – расстрелян; 74. активный участник повстанческого отряда, заместитель наркома внутренних дел Южной Осетии Н. И. Марданов – расстрелян; 75. партработник П. Г. Макиев – расстрелян; 76. выпускник геологического факультета Новочеркасского государственного политехнического института, командир отряда повстанцев, директор мраморного завода в с. Цнелис Знаурского района Г. Г. Маргиев – репрессирован, мера наказания не известна; 77. выпускница юридического факультета МГУ, активная участница установления советской власти, судья Краснопресненского района Москвы, прокурор ЮОАО О. С. Плиева – репрессирована, провела в лагерях много лет; в воспоминаниях участников установления советской власти Ольга Семёновна отмечается как исключительно волевой, стойкий товарищ, своим личным примером вдохновляла бойцов ЮгоОсетинской бригады в труднейших условиях зимнего перехода через перевал из Северной Осетии в Южную и в дальнейшем в участиях в боевых действиях; однако ре107 прессия сломила её, и В. Д. Ванеев пишет, что «при наших встречах она всё время плакала, вспоминая погибших близких её людей. Эти воспоминания влияли на неё весьма отрицательно, и я решил оставить её в покое. (…) Они уже не были здоровыми людьми, а представляли собой тень измождённого, уже никому не верившего человека. Страх, невыносимый страх окутал их цепью, не давая им уже развернуться и начинать жизнь полнокровного гражданина. Этот страх не покинул их, он остался с ними на всю жизнь»466; действительно, лишь единицы сумели выжить, вернуться и продолжить полнокровную нормальную жизнь; 78. активный участник повстанческого отряда, член Юго-Осетинского оргбюро и окружкома РКП(б), редактор газеты «Хурзæрин» и журнала «Фидиуæг» («Вестник»), первый секретарь Ленингорского райкома партии, заместитель председателя ЦИК ЮОАО А. И. Плиев – расстрелян; 79. нарком просвещения Южной Осетии И. Г. Пухаев – расстрелян; 80. выпускница юридического факультета МГУ, жена и соратница В. И. Битиева (расстрелян), председатель областного суда К. И. Салбиева – репрессирована, погибла в заключении; в младенчестве умерли оба ребёнка Ксении Ивановны; 81. профессиональный революционер с высшим образованием, работавший председателем Юго-Осетинского окружкома РКП(б), возглавлявший также областной комитет партии, директор ЮОНИИ В. А. Санакоев (Серо)467 – расстрелян; 82. активный участник установления советской власти в Грузии и в Южной Осетии, занимавший ряд ответственных постов, в том числе прокурора Закавказской железной дороги В. Е. Санакоев – расстрелян; 83. выпускник Московской государственной сельскохозяйственной академии, занимавший ряд ответственных постов, начальник отдела наркомзема ЮОАО П. И. Санакоев – 10 лет лишения свободы; 84. выпускник Московского государственного строительного института, председатель областного совета туризма и экскурсий Г. А. Санакоев – репрессирован, погиб в заключении; 85. командир повстанческого отряда в 1920 г., работавший на ответственных должностях, начальник ГПУ Южной Осетии М. А. Санакоев – расстрелян; 86. выпускник Казанской духовной академии, преподаватель математики, физики и космографии Г. И. Санакоев – репрессирован, погиб в заключении; 87. выпускник Лениградского государственного института пищевой промышленности, активный участник установления советской власти, писатель, директор маслопрома Г. Е. Санакоев – расстрелян; 88. первый секретарь Юго-Осетинского обкома комсомола, председатель Дзауского (Джавского) райисполкома, завотделом ЦИК ЮОАО Г. Г. Санакоев – расстрелян; 89. финансист с высшим образованием Л. И. Санакоев – расстрелян; 90. активная участница установления советской власти, жена и соратница В. А. Санакоева (Серо, расстрелян), Л. М. Санакоева-Битиева – 10 лет лишения свободы; 91. командир пулемётной роты в годы борьбы за установление советской власти в Южной Осетии, председатель ревкома и затем секретарь Дзауского (Джавского) райкома партии, завотделом ЦИК ЮОАО И. А. Санакоев – 10 лет лишения свободы (каторжные работы); 92. активистска женского движения в Южной Осетии, репрессированная вместе с мужем Н. И. Санакоева-Цховребова – 10 лет лишения свободы; 108 93. командир Юго-Осетинской революционной бригады, активный участник установления советской власти на Кавказе, командир ЧОН, заместитель прокурора, военный комиссар Южной Осетии М. И. Санакоев (Мате) – расстрелян; 94. первый секретарь Юго-Осетинского обкома партии Б. Г. Таутиев (Абдулбекир) – расстрелян; 95. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, учитель школы З. Т. Теблоев – 10 лет лишения свободы; 96. юрист с высшим образованием, занимавший ряд ответственных постов в правоохранительных органах Южной Осетии, пользовавшийся большим авторитетом среди коллег и в народе И. В. Тедеев – расстрелян; 97. писатель, основоположник хореографии в Южной Осетии, нарком просвещения ЮОАО П. Г. Тедеев – расстрелян; 98. брат расстрелянного П. Г. Тедеева, В. Г. Тедеев – тоже расстрелян; 99. выпускник историко-филологического факультета Новороссийского университета, известный учёный и общественный деятель, член Южнаса и Юго-Осетинского Ревкома в 1920 г., один из основателей литературно-художественного журнала «Фидиуæг» («Глашатай»), один из инициаторов создания Юго-Осетинского госпединститута и Юго-Осетинского научно-исследовательского института и его сотрудник А. А. Тибилов – репрессирован, погиб в заключении; незадолго до его ареста в русскоязычной республиканской газете Грузии «Заря Востока» была опубликована разгромная клеветническая статья о А. А. Тибилове, где он обвинялся в «неверии в творческие силы народа в эпоху социализма», в лживости и клевете, вредительстве, в том, что «подпевает троцкистским кликушам (…) клевещет на нашу радостную счастливую действительность», и предлагалось «до конца разоблачить «научное исследование» А. Тибилова»468; из воспоминаний его сокамерника по Цхинвальской тюрьме П. Ф. Джатиева (отбывавшего 5 лет лишения свободы) известно, что Александра Арсеньевича долго не могли сломить, и в ходе очередного допроса забили насмерть; в камеру его приволокли за ноги, а перед смертью он очнулся и на прощание попросил спеть ему песню о народном герое Осетии Хазби469; 100. выпускник Военной Академии им. Дзержинского, полковник М. К. Тибилов – расстрелян; 101. ответственный секретарь газеты «Коммунист» Л. Г. Тибилов – расстрелян; 102. выпускник Московского государственного индустриально-педагогического института, известный писатель, журналист, публицист и общественный деятель, работавший как в Северной, так и в Южной Осетии К. С. Фарнион – репрессирован вместе с женой А. Н. Джиоевой (10 лет лишения свободы) и погиб в заключении; 103. активный участник всех вооружённых революционных восстаний в Южной Осетии после 1917 г., активный участник установления советской власти, коммунист С. М. Хабалов – расстрелян; 104. председатель отдела местпрома при облисполкоме ЮОАО, коммунист Р. И. Хадикоев – расстрелян; 105. командир повстанческого отряда, организатор первого в Южной Осетии Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, активный участник установления советской власти в Грузии, секретарь райкома партии В. Г. Хасиев (Митта) – расстрелян; 106. выпускник Тифлисского государственного экономического института и аспиратуры Института марксизма-ленинизма в Москве, работавший председателем Ленигор109 ского райисполкома, первым секретарём Дзауского райкома партии, секретарём Юго-Осетинского обкома партии В. З. Хубаев – расстрелян; 107. член РСДРП с 1903 г., активный участник установления советской власти в Южной Осетии, председатель ревкома Цхинвальского района, занимавший ответственные должности С. С. Хаханов – репрессирован, погиб в заключении; 108. активный участник установления советской власти, председатель Ленингорского райисполкома, председатель Знаурского райисполкома, председатель Цхинвальского райисполкома Южной Осетии И. Б. Харебов – расстрелян; 109. врач с высшим медицинским образованием, работник наркомата здравоохранения ЮОАО Д. Н. Хугаев – расстрелян; его жена также репрессирована; 110. активный участник установления советской власти, участник боёв за установление советской власти под Бургустаном, председатель Кударского райисполкома Южной Осетии М. К. Хугаев – репрессирован, погиб в заключении; 111. дочь известного революционера И. Гаглоева, жена Д. Н. Хугаева Л. И. ХугаеваГаглоева – 10 лет лишения свободы; 112. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, начальник милиции Кударского района, председатель колхоза в Дзауском (Джавском) районе С. Г. Хугаев – репрессирован и погиб в заключении; 113. начальник Сталинирского (ныне Цхинвальского) горотдела финансов К. В. Цховребов – расстрелян; 114. судья В. К. Цхурбаев (осетинское написание фамилии Цховребов с русским же окончанием на «-ев». – Авт.) – расстрелян; 115. начальник милиции Казбекского района Грузии Д. М. Цховребов – расстрелян; 116. командир роты в отряде В. Хасиева, первый секретарь Корнисского райкома ВКП(б) Южной Осетии, председатель Цхинвальского горсовета В. Р. Цховребов – 10 лет лишения свободы (погиб в тюрьме); 117. активный участник установления советской власти в Южной Осетии, председатель колхоза в Дзауском (Джавском) районе Южной Осетии М. Т. Цховребов (Мила) – репрессирован, срок наказания неизвестен; 118. командир повстанческого подразделения, участник боёв за установление советской власти под Бургустаном, после победы советской власти занимавший ответственные должности в партийных и хозяйственных органах Южной Осетии А. А. Цховребов – расстрелян; 119. выпускница МГУ, жена В. З. Хубаева (расстрелян) Е. З. Хубаева – 10 лет лишения свободы. Приведённый список – далеко неполный. Однако он позволяет сделать хорошо подтверждаемый вывод о действительно целенаправленном характере значительной части репрессий 30-х годов XX в. в Южной Осетии. Анализ фактов и событий 1937 г. в Южной Осетии позволяет утверждать, что власти Тбилиси вели целенаправленную политику физического либо социального уничтожения наиболее ярких носителей национальной активности южных осетин. Удар наносился в первую очередь по наиболее одаренным, высокообразованным южным осетинам, причём зачастую репрессиям подвергались семьи и близкий круг родственников арестованного. Никакими иными реальными причинами эту часть репрессий объяснить невозможно, так как биографии репрессированных являются лучшими доказательствами их преданности идеям коммунизма, социальной справедливости, активного социалистического строительства, личной порядочности и честности, об110 щественного признания и уважения. По мнению исследователя этой проблемы В. Ванеева, а также ряда других историков и живых свидетелей репрессий, особому преследованию подверглись те осетины, кто ставил вопрос об объединении Южной и Северной Осетии, участвовал в различных общеосетинских мероприятиях. Так, в работе В. Ванеева приведена фотография президиума первого съезда писателей Северной и Южной Осетии 1930 года. Из девяти человек, изображённых на фотографии, шестеро были репрессированы, причём четверо из них погибли470. Приведена фотография организационного комитета первой олимпиады искусств Осетии. Из девяти человек этого оргкомитета репрессированы семеро. Большинство из них расстреляны471. Репрессировались также те из партийных и советских работников, которые осмеливались протестовать против арестов ничем не запятнанных людей. Жестоко наказывались также судьи, прокуроры, милицейские работники, работники НКВД, которые пытались по мере своих возможностей бороться против чинимого произвола, старались так или иначе помочь преследуемым согражданам. В своих воспоминаниях, с которыми В. Ванеев любезно позволил нам ознакомиться, он пишет: «Нечего и говорить, грузинская интеллигенция также понесла тяжёлые потери. В подавляющем большинстве это были честные люди, далёкие от националистических идей, но немало было и таких, кто, пользуясь лозунгом борьбы с «врагами народа», принялись выкашивать наиболее выдающихся представителей осетинского народа. (…) У нас (в Южной Осетии. - Авт.) была определённая специфика: к общегосударственному террору присоединились кровавые волны грузинского шовинизма»472. Такой вывод подтверждается многими другими фактами и примерами. Живые свидетели тех лет хорошо помнят и жертв, и палачей. Заметим, что среди последних немало было и осетин. Следует подчеркнуть, что были уничтожены и многие из палачей, в свою очередь, попавших под чистки карательных органов, проведённые Л. П. Берия. Уровень соблюдения хотя бы формальной законности характеризуется рассказом одного из очевидцев репрессий Георгия Гулиева. В 1937 г. он работал водителем и был вызван ночью в НКВД, где ему приказали на следующий день явиться с автомашиной для поездки в Тбилиси. Он попросил согласовать вопрос с его начальником, на что ему ответили, чтобы он не волновался. В назначенное время он подогнал свой грузовик к тюрьме, и в кузов стали загружать арестованных (среди которых он неожиданно заметил и своего начальника – теперь уже бывшего). Двое сотрудников НКВД подсели к нему в кабину, одна легковая машина сопровождения ехала сзади. Не доезжая до Гори, ему приказали остановиться и сидеть в кабине, сами сопровождающие выскочили «и началась повальная стрельба – расстреливали арестованных. Они кричали: «За что вы нас истребляете, что мы вам сделали?» Когда всё стихло, сопровождавшие меня двое чекистов вновь полезли в кабину, велели мне развернуть машину и ехать обратно в город Сталинир (ныне Цхинвал. – Авт.). Когда мы отъезжали, ещё были слышны душераздирающие стоны этих несчастных людей, но потом одиночные выстрелы, очевидно, контрольные, положили конец этим страданиям. Любопытно, что эти двое, сидящие рядом со мной, были в самом приятном расположении духа, пели весёлые песни и радовались, что так удачно избавились от этих врагов народа. «А то иди и из-за этих собак попрись отсюда до Тбилиси», - цинично произнёс один из них (по осетински. –Авт.), и оба весело рассмеялись. Я удивляюсь, как они не убили меня, как живого свидетеля. Рано утром меня вызвали в НКВД и приказали подписать омерзительный акт, где было написано, что по дороге враги народа, арестованные нами, задумали бежать и наши сотрудники вынуждены были открыть по ним огонь, в результате все они были уничтожены»473. В. Ванеев пишет, что долго искал следы этого чудовищного преступления, копался в архивах – но тщетно. Имена этих двух убийц известны. Надо признать, что интерпретация значительной части репрессий 1930-х годов как целенаправленного уничтожения пассионарных южных осетин в начале исследования дан111 ного вопроса понималась нами больше как неизбежная психологическая дань грузиноосетинскому конфликту конца ХХ – начала ХХI вв., как один из приёмов идеологической борьбы против грузинской агрессии и способов национальной консолидации – тем более, что некоторые представители осетинской интеллигенции из Северной Осетии, спасаясь от угрозы репрессий, переезжали на Юг и жили в Южной Осетии, стараясь не привлекать к себе внимания474. Однако ныне, после углубленного изучения проблемы, мы имеем все основания утверждать, что анализ репрессивной политики грузинских республиканских карательных органов в Южной Осетии однозначно указывает на одно из самых кровавых проявлений грузинского национал-экстремизма в отношении южных осетин. Нами не проводился специальный углубленный анализ репрессивной политики в Северной Осетии, однако в последнее время опубликованы некоторые сведения, проливающие свет на закрытые ранее вопросы. Так, в ходе Великой Отечественной войны, при наступлении немецко-фашистских войск на Кавказ, Л. Берия направил И. Сталину докладную, где сообщал, что «в настоящее время в тюрьмах НКВД республик, краёв и областей скопилось 10645 человек заключённых, приговорённых к высшей мере наказания, в ожидании утверждения приговоров по их делам высшими судебными инстанциями. Исходя из условий военного времени, НКВД СССР считает целесообразным: 1. Разрешить НКВД СССР в отношении всех заключённых, приговорённых к высшей мере наказания, ныне содержащихся в тюрьмах в ожидании утверждения приговоров высшими судебными инстанциями, привести в исполнение приговоры военных трибуналов округов и республиканских, краевых, областных судебных органов (…)»475. Согласно справке заместителя наркома Внутренних Дел СССР Б. Кобулова (армянин по происхождению), таких заключённых в Северо-Осетинской АССР на 15 ноября 1941 г. имелось 796 человек. Для сравнения приведём аналогичные данные, например, в Грузинской ССР, где таковых было 395 человек, в Краснодарском крае – 220 человек, в Ростовской области – 23 человека, в Кабардино-Балкарской АССР – 9 человек. Указанные парадоксы вряд ли можно отнести к разряду случайностей, тем более, что они имели место и после Великой Отечественной войны. Так, например, в августе 1951 г. за «осетинский национализм», который проявился в требовании преподавания на осетинском языке в школах, были осуждены студенты Владимир Ванеев (автор цитировавшегося исследования, получил 25 лет тюрьмы и 5 лет поражения в правах), Лев Гассиев (10 лет тюрьмы), Катя Джиоева (10 лет тюрьмы, умерла от туберкулёза вскоре после освобождения), Александр Бекоев (10 лет тюрьмы), а также актёр Георгий Бекоев (8 лет тюрьмы), служащий Заур Джиоев ( 10 лет тюрьмы) и ученик 10-го класса Хазби Габуев (10 лет тюрьмы). Созданная В. Ванеевым, Л. Гассиевым, Х. Габуевым и З. Джиоевым подпольная молодёжно-патриотическая организация «Рæстдзинад» («Справедливость») ставила своей задачей борьбу против национал-шовинистической политики грузинских властей в отношении осетинского народа. Вышеуказанное общественное мнение значительной части населения Южной Осетии об особом преследовании лиц, ставивших вопрос о воссоединении насильственно расчленённого осетинского народа, подтверждается сохранившимися сведениями о попытках поставить этот вопрос перед высшим руководством бывшего СССР. На протяжении 1923 – 1924 гг., т. е. после образования Юго-Осетинской автономной области в составе Грузинской ССР, национальная воля к объединению не только не ослабевала, но наоборот, накапливалась и усиливалась. Характерным примером является намерение реализации единой языковой политики, высказанное на Объединённом съезде Северной и Южной Осетии по вопросам культуры и просвещения, состоявшемся в 1924 г. «Основным проводником идеи единого литературного языка, - пишет исследователь вопроса Д. Г. Бекоев, - был А. А. Тибилов, который настаивал на том, что в основу литературного языка должен быть положен иронский диалект по причинам самой большой численности населения, говорящего на нём, большей фонетической и морфологической простоты, чем у дигорского диалекта, наличия литера112 туры – «на этом диалекте писали свои вдохновенные песни Коста (Хетагуров. – Авт.), творил Елбыздыко (Бритаев. – Авт.)» (…). По докладу А. А. Тибилова Объединённый съезд Северной и Южной Осетии (…) принял постановление: 1) создать единый осетинский литературный язык; 2) в основу его положить иронский цокающий диалект с использованием лексики остальных наречий; 3) в дигорской школе второй ступени преподавание вести на иронском диалекте; 4) начать работу по установлению в школах единообразия в произношении»476. Даже ещё «через десять лет эти позиции, - подчёркивает другой исследователь, профессор-филолог Т. Т. Камболов, - подтверждены в постановлении обкома (Североосетинского. - Авт.) ВКП(б)»477. Надо отметить, что с самого начала существования Юго-Осетинской автономной области грузинскими властями предпринимались разнообразные и настойчивые попытки политико-административного её ограничения. Так, в апреле 1923 г. Президиум Областного Парткома Юго-Осетии, заслушав доклад Завинформпунктом Юго-Осетии Антона Джатиева о подчинении этой структуры Полит-Бюро Горийского уезда, принял постановление: «Выслушав доклад о расформировании и подчинении информпункта Юго-Осетии ПолитБюро Горуезда, президиум Областного Парткома Юго-Осетии считает такое решение вопроса в пределах Автономной Области Юго-Осетии недопустимым, тем более, что, согласно декрета №2, такие вопросы должны разрешаться с ведома и согласия ОБлпарткома и ЦИКа Юго-Осетии; президиум считает необходимым оставление в Юго-Осетии информпункта, как самостоятельного органа, подчинённого непосредственно Чека Грузии»478. В том же году ЦК КП Грузии старается изолировать партийную организацию Юго-Осетии от ЦК РКП(б): «Орготдел Цека КПГ на основании разъяснения Закркрайкома Цека РКП от 17/II с. г. за № 54/455 считает излишним (! – Авт.) непосредственное представление Вами информационных отчётов в Цека РКП, а потому предлагаем Вам в дальнейшем не посылать отчётов непосредственно в Москву. Отчётность должна посылаться только лишь в Цека КПГ, а копии в Закркрайком»479. Подобные документы приобретают всё более императивный стиль: 17 октября 1924 г. ЦК КП Грузии писал в ЮгоОсетинский Обком: «(…) Также замечено непосредственное откомандировывание парттоварищей за пределы ССР Грузии, что недопустимо без санкции ЦК. Впредь не сноситься непосредственно, минуя ЦК, с Обкомами и Укомами других республик СССР»480. В реальности это значило, что с Северной Осетией иметь отношения можно было лишь с разрешения грузинского ЦК. Неудивительно, что в Южной Осетии росло стремление к воссоединению с Северной Осетией как единственного по сути пути отстаивания национальных прав в новых политических условиях. К началу 1925 г. воля к политическому объединению Осетии начала реализовываться в политико-административных формах. 20 января и 25 марта 1925 г. вопрос был рассмотрен ЦИКами Северо-Осетинской и Юго-Осетинской автономных областей и приняты соответствующие обращения в Президиум Всероссийского ЦИКа. 28 марта вопрос «Об объединении Северной и Южной Осетии (заявление представителя ЦИКа Северной Осетии тов. Каргиева Харитона)» был заслушан на заседании Президиума Областного Партийного комитета Юго-Осетии и принято постановление: «Выслушав заявление представителя ЦИКа Северной Осетии тов. Харитона о состоявшемся решении на 1-ом съезде Советов Северной Осетии об объединении Северной и Южной Осетии, Президиум считает постановку вопроса об объединении обоих Осетий своевременной. Вопрос этот поставить в порядке дня 5-го съезда Советов Юго-Осетии»481. 2 апреля Президиум Облпарткома заслушал вопрос «Об избрании комиссии по объединению Северной и Южной Осетий (доклад председателя ЦИКа тов. Бекузарова)» и образовал комиссию в составе: Николай Гадиев, Александр Джатиев, Николай Гассиев, Пётр Лохов, Шамел Ванеев482. 25 мая вопрос был рассмотрен Президиумом Всероссийского ЦИКа: «Выписка из протокола №1 заседания Президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов Рабоч., Крестьянск. и Красноармейск. Депутатов, от 25 мая 1925 г. 113 Слушали: II. Об объединении Юго-Осетинской области с Северо-Осетинской и о преобразовании этих двух областей в автономную республику. Постановили: Поручить Секретарю ВЦИК тов. Киселеву согласовать с СевероКавказским крайисполкомом и Грузинским ЦИКом вопрос о возможности объединения Юго-Осетинской автономной области с Северо-Осетинской областью и преобразовании этих двух областей в автономную республику в составе Грузии. Кому: т. Киселеву, т. Енукидзе»483. 30 июня к этому делу приобщена справка: «Дело №350.715/218 С по вопросу «Об объединении Юго-Осетинской области с Северо-Осетинской и о преобразовании этих двух областей в автономную республику. В каком положении находится дело в настоящее время: Дело находится в производстве, т. к. ещё не получено заключение от Северо-Кавказского Края»484. На справке отметки дат 15/VII-25, 1/VIII, и пометка «К сведению. Ждать до 1/IX» от 5/VIII (подпись неразборчива). 15 июля 1925 г. вопрос рассматривает Всегрузинский ЦИК: «Выписка из протокольного постановления №3, 2 Сессии Всегрузинского ЦИКа Третьего Созыва, от 15/VII – 1925 г. Слушали: Об объединении Автономных Областей Северной и Южной Осетии (информационное сообщение т. т. Такоева и Джатиева). Постановили: 2-я Сессия Всегрузинского ЦИКа Третьяго Созыва, выслушав информационные доклады т. т. Такоева и Джатиева об объединении Автономных Областей Северной и Южной Осетии в одну Автономную Социалистическую Советскую Республику, со вхождением последней в ССР Грузии, и отношение к этому вопросу ЦИКа РСФСР и Северо-Кавказского Исполнительного Комитета, - постановляет: 1. 2-я Сессия Всегрузинского ЦИКа Третьяго Созыва горячо приветствует объединение двух разрозненных частей Осетии, как правильное разрешение национального вопроса по отношении к угнетённым народностям бывшей Российской Империи, независимо от того, в какую из Советских Республик это новое государственное образование войдёт. 2. Что же касается вхождения объединённой Осетии в пределы Социалистической Советской Республики Грузии (подчёркнуто в тексте от руки. - Авт.), Сессия присоединяется к тем резолюциям, которые были приняты Северо-Кавказским Краевым Исполнительным Комитетом от 12 июля и ЦИКами Автономных Областей Северной и Южной Осетии от 20-го января и 25 марта сего года. Секретарь ЦИКа Грузии (Тодрия)»485. Первый пункт данного постановления является в своём роде уникальным свидетельством того, что грузинское общество в принципе имеет возможность освободиться от длительного и губительного воздействия национал-экстремизма на свои исторические судьбы. Вместе с тем речь идёт о вхождении объединённой Осетии в состав грузинского советского социалистического государства, приобретающего, таким образом, качественно новые геополитические параметры и политико-экономическую мощь. Интерес грузинского руководства к вхождению объединённой Осетии в состав советской Грузии вполне понятен. Интерес же осетинского руководства, и прежде всего югоосетинского, заключался в том, что объединение создавало определённые гарантии безопасности для южных осетин от различных форм натиска грузинского национал-экстремизма, гарантии исключения повторения геноцида южных осетин 1920 г. Единая Осетия имела бы значительно больше возможностей отстаивать по сути равноправные отношения с грузинским руководством, так как, с одной стороны, имелся контроль партийно-советского союзного центра, а с другой, определение Владикавказа в качестве административного и политического центра единой автономной Осетии делало тбилисский контроль качественно отличным от контроля, полученного над Цхинвалом и приведшего к трагедии 1937 г. и множеству иных проявлений неафишируемого плана целенаправленного «тихого» подавления и уничтожения южных осетин. Решение о Владикавказе также было соответственно фиксировано: 114 «Исполнительный Комитет Северо-Кавказского Края. Выписка из протокола заседания Большого Президиума от 12-го июля 1925 г. и протокола № 21/45 22233. Слушали: Об объединении Северо-Осетинской и Южно-Осетинской Автономных областей (докл. т. Такоева). Постановили: #1. Не возражать против объединения Северо-Осетинской и Юго-Осетинской Автономных областей со вхождением нового Административного образования в состав С. С. Р. Г. #2. Не возражать против нахождения Административного центра Объединённой Осетинской Автономной Области в гор. Владикавказе на ныне существующих условиях»486. По вопросу положительно высказался Закавказский Центральный Исполнительный Комитет, как высший орган государственной власти: «Выписка из протокола заседания Президиума ЗАК ЦИКа №13 от 16-го июля 1925 г. Слушали: Об объединении Автономных Областей Северной и Южной Осетии (вынесен Грузинским ЦИКом). Постановили: Против постановления 2-й Сессии Всегрузинского Центрального Исполнительного Комитета от 15-го сего июля об Объединении Автономных Областей Северной и Южной Осетии в одну Автономную Социалистическую Советскую Республику не возражать. Секретарь ЗАК ЦИКа (А. Шавердов)»487. При анализе этих архивных документов складывается впечатление, что прохождение вопроса шло обычным административным порядком, однако в реальности сроки рассмотрения почему-то неоправданно растягивались, а затем и вовсе началось уже отчётливое торможение: «Секретарю ЦИКа СССР тов. Енукидзе, от 31 августа 1925 г., получено 7 сентября, № 350. 715/218 С. Уважаемый товарищ! Посылая постановления Северо-Кавказского Крайисполкома, Сессии Грузинского ЦИКа и Президиума Закавказского ЦИКа по вопросу об объединении Северной и Южной Автономных Осетинских областей в одну автономную Республику, входящую в состав Грузии, от имени Обкома РКП (б) прошу Вас ускорить это дело. Безпартийные окружные и областная Конференции, а также и последняя Сессия Севосцика (Северо-Осетинского ЦИКа. – Авт.) поручили нам закончить вопрос к новому бюджетному году. В Президиум ВЦИКа мы уже обратились с соответствующим ходатайством. Если это нужно, то мы очень просим поставить наш вопрос на ближайших сессиях и ВЦИКа и ЦИКа СССР с вызовом представителей Южной и Северной Осетии. С коммунистическим приветом Ответственный секретарь Севособкома (Северо-Осетинского обкома. – Авт.) РКП(б)»488. А затем следующим решением вопрос по сути торпедируется: «Выписка из протокола № 24/48 заседания Большого Президиума Северо-Кавказского Краевого Исполнительного Комитета. 290. #2. Во изменение постановления Президиума от 12/VII с. г. (протокол № 22/46, #239) считать невозможной передачу Северной Осетии в Закавказскую Федерацию. Против объединения Северной и Южной Осетии не возражать, но признать целесообразным таковое объединение лишь в случае перехода Южной Осетии из Закавказской Федерации в РСФСР»489. 4 сентября 1925 г. в Управление делами ЦИК СССР пересылается из СевероКавказского Краевого Исполкома Советов рабочих, крестьянских, красноармейских, казачьих и горских депутатов выписка из протокола № 24/48 от 3 августа постановления Большого Президиума Северокавказского Крайисполкома. На сопроводительном доку115 менте отметка: «К сведению. Тов. Енукидзе писал о том, что он пока не возбуждает этот вопрос»490. Секретарь Президиума Всероссийского ЦИКа, один из влиятельных грузин в руководстве СССР, А. С. Енукидзе, таким образом, обозначен в блокировании вопроса. Последний документ дела – справка о том, что «в секрет-части не проходило это дело. 1/Х-25 (подпись неразборчива. - Авт.)»491. И. Сталин, судя по опубликованным документам Фонда Сталина в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), по результатам своей встречи 23 мая 1925 г. с представителями Осетии, намеревался поддержать предложение о вхождении объединённой Осетии в состав Грузии. 25 мая 1925 г. он направил письмо А. И. Микояну, где писал: «1) Был у меня Такоев и другие осетины. Внимательное ознакомление с делом убедило меня в том, что можно было бы согласиться на объединение Северной и Южной Осетии в Автономную республику в составе Грузии (…)»492. 8 июня 1925 г. А. Микоян ответил И. В. Сталину телеграммой: «Несмотря на географические неудобства, хозяйственное обобщение Южной и Северной Осетии и их объединение с точки зрения национального вопроса для Осетии, наверное, будет целесообразным. Однако включение объединённой Осетии в состав Грузии и переход (Осетии. – Авт.) в Закавказье ставят под угрозу установившиеся межнациональные взаимоотношения среди национальностей Северного Кавказа и могут явиться брешью в недавно организованном Севкрае (Северо-Кавказском Крайисполкоме. – Авт.), покоящемся на задачах примирения трёх антагонистических слоев – горцев, иногородних с казаками (…). Причём включение объединённой Осетии в состав РСФСР, а не Грузии считаем политически целесообразным, имея в виду внутреннее равновесие Грузии (…)»493. По нашему мнению, А. Микоян в своей оценке «внутреннего равновесия Грузии» был прав, что и подтвердилось дальнейшим ходом событий в грузино-осетинских и грузино-абхазских отношениях. В то же время мы вправе сделать предположение, что здесь свою роль сыграл и фактор конкуренции между Арменией и Грузией, между армянским и грузинским народами на Южном Кавказе (данная тема в высшей степени интересна и актуальна, однако не является предметом нашего рассмотрения в данном исследовании). Что же касается позиции И. Сталина, то она диктовалась, разумеется, не националистическим намерением «грузина» И. В. Дзугашвили в сговоре с Г. Орджоникидзе «сделать территориальный «подарок» своей «малой родине»»494, а исключительно геополитическим расчётом на укрепление создаваемого великого государства: будучи исчёрпывающе информированным об имеющейся в грузинском обществе (и особенно в интеллектуальной элите) сильной тенденции национал-сепаратизма, И. Сталин, очевидно, рассматривал единую Осетию в составе грузинского государства как один из наиболее эффективных способов привязки Грузии к СССР495. Мы считаем, что именно этот мотив преобладал и при принятии решения о вводе в состав грузинского государства Абхазии (совпав в данном случае с «малоимперскими» устремлениями грузинского руководства). 29 июня 1925 г. И. Сталин послал телеграмму Г. Орджоникидзе, в которой было сказано: «Лично я не возражал против плана Осетии, но, ввиду поступивших возражений Юговостока (Юго-Восточного бюро РКП(б). – Авт.), очень колеблюсь и не решаюсь дать никаких советов. Очень бы просил тебя отложить ответом до нашей совместной встречи с Микояном»496. В свою очередь, 9 сентября 1925 г. Г. Орджоникидзе направил Генсеку большевистской партии письмо: «(…) Теперь об Осетии. Сегодня приехал ко мне Такоев и показал разрешение крайкома Севкавказа, в котором говорится, что старое решение их отменяется и что они согласны на объединение Осетии, но при условии вхождения объединенной Осетии в РСФСР. Более никчёмное и неосуществимое решение трудно придумать, а здесь дается пища для всякой болтовни о том, что Россия хочет отнять у Грузии Цхинвал. Такоев их запутал, и они не знают, как и что делать. Я Такоеву говорил о нашем разговоре, он это понимает, хотя и не рад такой постановке вопроса. Решение крайкома считает прямо 116 издевательством. Я ему посоветовал съездить к тебе (…)»497. Антиосетинская позиция грузинского национал-большевика Г. Орджоникидзе, считающего судьбоносный для осетин вопрос объединения Северной и Южной Осетии «никчёмным» и квалифицирующим его как «неосуществимый», таким образом, ясно видна. С учётом этого обстоятельства (и не только) историческим и политическим парадоксом, а также издевательством над осетинами стало переименование Владикавказа в Орджоникидзе (мысль о каком-либо аналогичном переименовании Тбилиси никем не высказывалась). Возвращение городу Владикавказу его настоящего имени состоялось лишь на закате коммунистической власти. В рассматриваемом вопросе победила точка зрения А. Микояна, оказавшегося более сильным и дальновидным политическим деятелем и аппаратным партийным чиновником, чем Г. Орджоникидзе. Весьма различно сложились и их дальнейшие судьбы. 19 октября состоялась ещё одна встреча представителей Юго-Осетинской и СевероОсетинской автономных областей с И. Сталиным по вопросу объединения Осетии, на которой, видимо, вопрос на то время и был окончательно закрыт498. Великая Отечественная война 1941 – 1945 гг. нанесла тяжелейший урон всей стране. Потери Южной Осетии, которые до сих пор полностью не исследованы, достаточно внушительны и заслуживают особого изучения. Мобилизация населения Южной Осетии уже в первые два с половиной года составила 17878 человек, всего же за период войны против немецко-фашистских захватчиков сражалось около 20 тысяч представителей ЮгоОсетинской автономной области. К этой цифре надо прибавить около 2000 призванных в Красную Армию из Цхинвала до начала войны. Из них 13000 получили боевые награды499. Иными словами, было мобилизовано около 22% населения Южной Осетии, что намного превышает мобилизационный уровень, считающийся предельным при ведении тотальной войны. Население ЮОАО в 1940 г. составляло 108500 человек500 (наивысшая численность за всё время существования автономии). Из них две трети составляли осетины; т. е. на войну ушло практически всё взрослое осетинское население. Область была обескровлена, в промышленности и сельском хозяйстве пришлось максимально использовать детский труд и труд пенсионеров. Перед войной естественный прирост населения в ЮОАО составлял 20,5 человек на 1000, после войны из-за понесённых потерь он упал более чем на 5% и в 1950 г. составлял 16,4 человека, с последующими тяжёлыми демографическими последствиями501. В годы Великой Отечественной войны осетины показали высокие боевые качества, образцы патриотизма, массового героизма и интернационализма, что было отмечено Верховным Главнокомандующим И. Сталиным: «Осетин я знаю хорошо. Это народ гордый, умеет постоять за Родину в любой обстановке и с большим достоинством»502. Эти слова осетины подверждали конкретными фактами. Свидетельством сказанного является то, что 8 уроженцев Южной Осетии были удостоены звания Героя Советского Союза503 (всего в Осетии – 59). В целом осетины дали 35 Героев Советского Союза, что при численности осетин в 417000 человек составляет одного Героя на 12000 человек. По этому показателю осетины занимают первое место среди народов СССР504. Отметим, что это обстоятельство известно специалистам по Великой Отечественной войне, а также практически каждому осетину и оказывает вплоть до сегодняшнего дня глубокое воздействие на национальное осетинское самосознание и психологию. При попытке изучения вопроса об общем количестве погибших жителей Южной Осетии во время Великой Отечественной войны мы столкнулись с фактом отсутствия этой цифры в публикациях по теме. Приводятся немало частичных сведений, в первую очередь, естественно по членам КПСС и членам ВЛКСМ, однако обобщающей цифры не было, что представляется фактом весьма неординарным. Как ни странно, цифра погибших неизвестна и в музее боевой славы Южной Осетии, директор которого, кандидат исторических наук В. И. Гассиев, также не смог сообщить нам требуемую информацию. Не нашли мы её и в изданной недавно его книге «Битва за Кавказ»505. 117 Отсутствует она и в содержательном сборнике документов и материалов о Юго-Осетии в период Великой Отечественной войны506, хотя, например, указывается, что «всего за время Отечественной войны было направлено в Красную Армию 4618 членов ВЛКСМ, т. е. почти половина всего состава областной комсомольской организации»507. При этом отметим, что глава 4 указанного сборника имеет название «Сыны Юго-Осетинской автономной области на фронтах Великой Отечественной войны», и, очевидно, по смыслу предполагает и обязывает публикацию общей цифры потерь (пусть даже и без указания национального состава погибших). Отсутствует она и в содержательных работах Б. З. Плиева, хотя, наряду с данными о Героях Советского Союза - осетинах, он сообщает о том, что в период Великой Отечественной войны звание генерала получили 11 осетин508. Косвенную цифру потерь можно вывести из выступления первого президента Республики Северная Осетия - Алания А. Х. Галазова в 1994 г., в котором он заявил, что «около 50000 осетин, четверть нашего народа, защищая своё отечество, полегли на полях сражений Второй мировой войны»509. Если принять допущение, что для Южной Осетии пропорция потерь сохраняется, то количество погибших южных осетин должно составлять 15 – 17 тысяч человек, что представляется нереальной величиной. В сборнике «Великая Отечественная в письмах и воспоминаниях» утверждается, что «каждый четвёртый человек области встал в строй преданных Отчизне солдат страны социализма. Каждый второй из них не вернулся с войны – сложил свою голову за свободу и независимость великой Родины (…). Из осетинского населения края погиб в той войне каждый шестой человек»510. В таком случае количество погибших южных осетин должно составлять 12 – 12,5 тысяч человек, что также выглядит как весьма преувеличенная цифра. Видимо, из аналогичных источников почерпнул свои сведения профессор Н. Г. Джусойты, когда утверждал, что «южные осетины числом в 78 тысяч человек отдали жизни своих 13,5 тысяч сыновей для победы над фашизмом»511. Некоторые сведения по данному вопросу опубликованы В. М. Андрониковым и П. Д. Буриковым512. По состоянию на 1 января 1941 г. осетин из общей численности 3 млн 866,7 тыс (Красная Армия без Военно-Морского флота и военно-строительных частей) было 0,25%513, т. е. 9667 человек. На 1 июля 1942 г. в Красной Армии по списку было 10 млн 400 тыс человек, из них осетин 0,16%514 (16640). На 1 января 1945 г. в Красной Армии 11 млн 130 тыс человек, из них осетин 0,11%515 (12243). С учётом уже служивших до 22 июня 1941 г. всего было мобилизовано за годы войны 34,4 млн человек. «Как показали исследования, общие демографические безвозвратные потери Вооружённых Сил СССР за годы войны составили 9 млн 168 тыс человек (…). По национальному составу безвозвратные потери армии и флота характеризуются следующими показателями: русские 5747,1 тыс человек (66,3% от общего числа потерь) (…), осетины 10,4 тыс человек (0,12%)»516. Поиск в Интернете дал следующую информацию по данному вопросу517: «В результате анализа общего числа людских утрат, учтённых в оперативном порядке штабами всех инстанций и военно-медицинскими учреждениями за годы Великой Отечественной войны в том числе и за кампанию на Дальнем Востоке в 1945 г. демографические потери Вооружённых Сил СССР (убито, умерло от ран и болезни, погибло в результате несчастных случаев, расстреляно по приговорам военных трибуналов, не вернулось из плена) составили 8 668 400 чел. военнослужащих списочного состава». Общее число мобилизованных почти совпадает с вышеприведённым – 34 476,7 тыс человек. Согласно приведённой таблице, максимальное число безвозвратных потерь, учтённое в ходе войны в оперативном порядке, составило 11 444 100 человек. Осетин, согласно таблице № 121, погибло 10,7 тыс человек, т. е. 0,123%. Делается здесь важное уточнение: «Приведённые в таблице сведения о потерях по национальному составу получены с помощью коэффициентов пропорциональности (в процентах), которые рассчитаны на основе донесений о списочной численности военнослужащих Красной Армии по социально-демографическим признакам по состоянию на 1 января 1943, 1944 и 1945 гг.», и приводится ссылка на ЦАМО, ф. 13-А, оп. 118 3029, д. 130, 227, 229, 276. Иными словами, прямых данных по национальному составу погибших нет. Мы обратились к единственной публикации, содержащей попытку поимённо отразить картину потерь по Южной Осетии. Это публикация списков погибших в Великой Отечественной войне к 40-летию Победы, осуществлённая по личной инициативе известного писателя-фронтовика Р. Н. Асаева518. К сожалению, автор публикации не является профессиональным историком, редакция же не сочла нужным произвести научную обработку публикации. Р. Н. Асаев указывает, что публикации погибших по районам Южной Осетии – Цхинвальскому, Знаурскому, Дзаускому и Ленингорскому – он производил по данным грузинской «Книги памяти», изданной в Тбилиси в 1989 г. в двух томах на грузинском языке. Списки же погибших жителей Цхинвала он получил из военного комиссариата города. В кратком предисловии к публикации Р. Н. Асаев пишет, что «более 4000 наших земляков не вернулись с боя…», однако произведённый нами поимённый подсчёт дал другие цифры: количество погибших осетин из Южной Осетии составило 5146 человек, грузин 1950 человек, русских 132 человека, армян 74 человека, евреев 46 человека, других национальностей 4 человека. Из общего количества погибших 7352 человек осетины, таким образом, составили 70,0%, грузины 26,5%, что в первом приближении соответствует национальному составу населения Южной Осетии перед Великой Отечественной войне. Однако национальный состав призыва из Южной Осетии в литературе по вопросу отсутствует. Примем, однако, допущение, что национальная пропорция по призыву отражает пропорцию по населению: тогда осетин из 22000 должно быть 15400, и в таком случае процент погибших из призыва осетин составляет 33,4% (а из общего количества южных осетин – 7,35%), что является чрезвычайно большой величиной. Возможно ли, что из общего количества погибших осетин, оцениваемого в 10,4 – 10,7 тыс человек, южных осетин было 5146 человек, т. е. половина или более? В поисках ответа на этот вопрос мы произвели поимённый подсчёт погибших осетин, указанных в четырёхтомной Книге Памяти, изданной во Владикавказе, и получили результат 19002 человека519. В это число входят 1122 осетина, указанных как уроженцы Южной Осетии, и 190 осетин из районов Грузии. Таким образом, всего погибших осетин в ходе Великой Отечественной войны, согласно поимённому подсчёту по опубликованным спискам, получается 24148 человек, что приблизительно в 2,5 раза превышает цифру 10,4 – 10,7 тысяч человек. Если учесть, что последняя цифра, как отмечалось, рассчитывалась по коэффициентам пропорциональности, то очевиден вывод о весьма грубом результате такого расчёта - по крайней мере, в отношении осетин. Вместе с тем, очевидно, вопрос требует более тщательного изучения, учитывая не только его научное, но и большое общественно-политическое значение. Так, например, в Южной Осетии в общественном мнении широкое хождение имеет версия о слишком завышенном призыве осетин в Красную Армию в годы Великой Отечественной войны и, будто бы, за счёт этого уклонялись от призыва грузины. Послевоенный период развития характеризовался общим подъёмом народного хозяйства. Объём промышленной продукции увеличился по сравнению с 1922 г. к юбилейному 1982 г. в 164 раза, а по сравнению с 1965 г. – на 326%, при этом за 1981 г. на 9%, и за 1982 г. на 13%520. В сельском хозяйстве производство зерновых увеличилось с 9000 т в 1922 г. до 12800 т в 1982 г., мяса соответственно с 700 т до 3500 т. Валовая продукция сельского хозяйства с 1965 по 1982 гг. увеличилась на 65%521. Развивалось здравоохранение: по сравнению с предвоенным 1940 г. численность врачей всех специальностей увеличилась в 1982 г. с 66 до 581, или, в пересчёте на 1000 человек населения, с 5,9 до 59,3. Больничных коек соответственно с 41,1 до 137,8. В 1980-х гг. в Юго-Осетинском государственном педагогическом институте (ныне Юго-Осетинский государственный университет им. А. А. Тибилова) и в Юго-Осетинском научно-исследовательском институте работали 8 докторов наук, более 70 кандидатов наук, а всего научных работников – более 170, что для ав119 тономной области с численностью менее 100000 человек следует признать высоким показателем. Отметим, что южных осетин всегда отличала сильная тяга к образованию, и в последние десятилетия существования СССР она проявилась в полной мере. В то же время на всём протяжении советского периода развития Южной Осетии имели место непрекращающиеся усилия грузинских властей по искусственному торможению культурного, политического развития, роста национального самосознания осетин и социально-экономических показателей в автономии. Исследователь этой проблемы К. П. Пухаев подчёркивает, что хотя экономическое положение в Южной Осетии не раз становилось предметом обсуждения руководящих партийно-советских органов Грузии, к положительным переменам для области это не приводило. Так, «декабрьский (1926 г.) Пленум ЦК КП(б) Грузии вынужден был констатировать: «Если взвесить на весах, какие достижения имеются в Осетии (Южной. - К. П.), то нам придётся стыдиться». На Пленуме было отмечено, что по Грузии на душу населения приходилось по бюджету 9,3 руб, в Абхазии – 5,6 руб, а в Южной Осетии – 4,2 руб. (…) Июньский (1928 г.) Пленум ЦК КП(б) Грузии вновь констатировал, что «по Юго-Осетии на душу населения отпускается 9 руб 20 коп, а по Грузии без Тифлиса 15 руб. (…) Кто же не знает, - отмечалось в решениях Пленума, что Юго-Осетия наиболее отсталая область в Грузии, так что отпускать на неё средств нужно не меньше, а больше». Однако и эти решения мало что изменили к лучшему в экономике Южной Осетии»522. Весьма показателен пример со строительством железной дороги Гори – Цхинвал (Сталинир). 14 сентября 1933 г. секретарь Юго-Осетинского областного комитета КП(б) Грузии И. Жвания обращается в Закавказский Краевой Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров ЗСФСР с докладной запиской: «Созданная по вашему предложению при Зак. СНК комиссия по строительству железнодорожной линии Гори – Сталинир в настоящее время закончила свои работы. Проект линии рассмотрен и примыкание линии к станции Гори с западной стороны согласовано с Управлением ЗКВ железных дорог. Комиссия вынесла постановление о необходимости ввода в эксплуатацию линии в 1935 г. Кроме того, транспортная секция Закгосплана предусмотрела в контрольных цифрах 1934 года ассигнования на указанное строительство в размере 4 млн руб. Как я вам неоднократно докладывал, вопрос скорейшего осуществление ж. д. линии Гори – Сталинир имеет исключительное важное народно-хозяйственное, культурное и политическое значение. Отсутствие железнодорожной связи с Закавказской ж. д. магистралью создаёт для области безвыходное положение. Бездорожье (…) вздувает неимоверно накладные расходы на ввозимую и вывозимую продукцию, а большую часть времени года (осень, зима и весна) область бывает отрезана от центра. (…) В области промышленности мы бессильны хоть в какой-либо степени использовать имеющиеся огромные производительные силы из-за отсутствия дороги. Вопрос постройки линии Гори – Сталинир не новый – она должна была быть построена ещё в первой пятилетке (курсив наш. – Авт.). Теперь настал момент, когда, с моей точки зрения, этот вопрос должен быть решён немедленно. (…) Совершенно необходимо теперь же начать подготовительные работы, поручив их закжелдорстрою. (…) Это мероприятие (выделение денежных средств. – Авт) необходимо провести во что бы то ни стало теперь же, ибо, если ориентировать начало работ на 1934 год, то строительный сезон 1934 года может быть сорван по той причине, что реальные ассигнования могут появиться к весне 1934 года, а к этому времени у нас начнутся полевые работы, которые будут продолжаться до осени, и поэтому мы не сможем выделить местную рабсилу, что затянет сроки окончания работ и удорожит строительство. 120 (…) Настоятельно прошу ваших указаний для срочного проведения изложенных мероприятий»523. Как видим, были среди грузинских руководителей и добросовестные работники, подлинные интернационалисты, действующие во имя общего блага грузинского, осетинского и других народов Грузии. Однако, как показывает наш анализ, не они определяли в главном политику республиканского центра в отношении Южной Осетии: ключевые решения всегда или в подавляющем большинстве случаев принимались под решающим влиянием скрытых националистов в грузинском руководстве. Добавим, что несмотря на настойчивость И. Имнадзе и другого секретаря Юго-Осетинского обкома В. Цховребашвили (В. Цховребова), железнодорожная ветка Гори – Сталинир (Цхинвал) была сдана в эксплуатацию лишь 28 декабря 1940 г. В подтверждение отстаиваемого тезиса о «мягком геноциде» южных осетин со стороны националистической части грузинского руководства К. П. Пухаев приводит ряд примеров. Так, «в 1947 г. решением союзных властей в Цхинвал из Вены было завезено оборудование репарационного авторемонтного завода. В декабре того же года завод был сдан в эксплуатацию, а в 1948 г. дал солидную прибыль народному хозяйству области, задание же 1949 г. было выполнено к 7 ноября на 315% (!). До 1950 г. предприятие находилось в подчинении министерства обороны СССР, затем (по просьбе Юго-Осетинского обкома партии) оно было передано в ведение отдела местной промышленности облисполкома Южной Осетии, который, в свою очередь, подчинялся министерству промышленности Грузии. В июне 1950 г., несмотря на настоятельные протесты руководства ЮгоОсетинского автономной области, завод был передислоцирован в Кутаиси. В отдельные годы под различными предлогами были закрыты Джалабетский и Чурисхевский лесопильные заводы, прекращены разработки месторождения нефти в с. Гром (выделено нами. - Авт.). На основании решения Совета Министров СССР приказом министра мясомолочной промышленности СССР от 13 сентября 1949 г. по Грузии предусматривалась постройка 9 мясокомбинатов, в том числе один – мощностью 200 тонн – в Цхинвале. Уже в 1950 г. все они, за исключением Цхинвальского, были сданы в экплуатацию, последний не начал строиться даже в 1955 г. Аналогично обстояло дело со строительством Цхинвальского хлебокомбината, а постройка цементного завода на месторождениях мергеля в с. Тбет была вообще изъята из плана»524. С. А. Хубаева и Д. Н. Медоев сообщают в своей статье, что «важнейшие объекты капитального строительства фондами на материальнотехнические ресурсы обеспечивались на 30 – 40%, сроки строительства затягивались, а важнейшие для автономии объекты не были построены вообще (госпединститут, музей, театр, ряд заводов, в числе которых завод по переработке сельхозпродуктов и др.)»525. Некоторые особенности проводимой Тбилиси экономической политики в сельском хозяйстве Южной Осетии также подводят к совершенно однозначному выводу о торможении или даже подавлении его развития. «По земельному балансу Юго-Осетинской автономной области, принятому СНК (Совет Народных Комиссаров. – Авт.) ГССР 11 апреля 1945 г., - указывает К. П. Пухаев, - в колхозах Южной Осетии на 1 ноября 1944 г. значилось 33862 га пахотных земель. Между тем по планам сева озимых культур 1944 г. под урожай 1945 г. уборочная площадь составляет 40430 га. Стремление колхозов области к выполнению плановых заданий вынуждало их распахивать и сельские выгоны, в результате чего скот оставался без выпасов. Нехватка кормов обусловила рост падежа скота. (…) Многие сёла с богатыми животноводческими традициями стали бескоровными. Так, в селах Нижний Сарабук, Нижний Чареб и других осталось по две коровы, а в Верхнем Руставе, Бриле, Нижнем Монастере, Джере и целом ряде других сёл – по одной корове»526. Таким образом, объективный анализ фактов и событий позволяет утверждать, что в 40-е – 50-е годы ХХ в. продолжалась дискриминационная политика советской Грузии в отношении Юго-Осетинской автономной обалсти. Анализ проблемы убеждает в том, что такая политика не всегда была обусловлена чрезвычайными условиями войны. Дело в том, что «политика экономической дискриминации крестьян Южной Осетии продолжалась и даже усилилась в 50-е годы. До 1950 г. облагаемая площадь Южной Осетии определялась в 80 121 тыс. га, а с 1950 г. она вдруг возросла до 217 тыс. га. Это было достигнуто путём отнесения правительством Грузии к облагаемой площади Южной Осетии и тех зимних пастбищ, которыми пользовалась область в Ставропольском крае. Путём такой манипуляции резко повысились плановые задания животноводов Южной Осетии, которые практически невозможно было выполнить. Так, план 1950 г. по сдаче шерсти был выполнен всего на 50,1%. Положение усугублялось с каждым годом. На 1 января 1953 г., по сравнению с 1 января 1952 г., поголовье крупного рогатого скота сократилось на 3859 голов, овец и коз – на 11 тыс. голов, свиней – на 4 000. 60% колхозников не имели в личном хозяйстве коров. Хозяйства области вынуждены были закупать скот на стороне с целью выполнения плановых заданий»527. Располагая полной и при этом зачастую плохо контролируемой из союзного центра властью, грузинские республиканские органы власти позволяли себе подлинный произвол в отношении Южной Осетии. Одним из его проявлений был изобретённый грузинскими республиканскими властями так называемый «дифференцированный» подход в планировании, широко практикуемый по Юго-Осетинской автономной области. Механизм такого подхода заключался в том, что план сдачи зерна устанавливался тем горным районам области, где пшеница никогда и не произрастала, или сдачи яиц для районов, в которых не было никаких условий для развития птицеводства. Волюнтаризм (лат.voluntas – воля) в отношении осетин и Южной Осетии был характерной чертой политических взглядов грузинских князей, чиновников, политиков, руководителей высшего звена. Видимо, они считали волю грузинских руководителей побудительной силой, ведущей за собой «толпу», под которой в Тбилиси подразумевали негрузинские народы, в первую очередь осетин и абхазов. Волюнтаризм тбилисских властей, на наш взгляд, связан в первую очередь с укоренением в сознании и психологии значительной или большей части грузин вышеуказанной антитезы «мы» - «они». Даже жёсткая партийно-советская идеологическая машина, чётко ориентированная на интернационализм и укрепление дружбы советских народов, не смогла выкорчевать в советской Грузии антитезу грузинских шовинистов. Экономическое и общественно-политическое развитие Юго-Осетинской автономной области в послевоенные годы убедительно свидетельствует о политическом давлении Тбилиси, произволе высшего партийно-советского руководства Грузии. Интересы осетин как коренного народа Юго-Осетинской автономной области, закономерности поступательного развития осетинской нации систематически игнорировались в Тбилиси. В любом случае в отношении Южной Осетии во главу угла ставился произвол и волюнтаризм республиканских властей Грузии, которые официально и на словах признавали «дружбу между грузинами и осетинами», а на практике всё делалось для доказательства «второсортности» осетин, что ощутимо осложняло взаимоотношения между двумя народами. «Однако наиболее отчётливо, - по мнению К. П. Пухаева, - проявился «дифференцированный» подход руководства Грузии при планировании по районам республики. Так, план сдачи мяса с гектара облагаемой площади на 1951 г. был установлен: для Цхинвальского района – 11,9 кг, а соседнего Горийского – 8,6 кг, Джавского района – 10,1 кг, а соседнего Казбегского – 7,6 кг, Знаурского района – 11,7 кг, а соседнего Карельского – 9,4 кг., Ленингорского района – 11,3 кг, а Душетского – 7,9 кг. В целом по области каждый колхозник обязан был в течение года сдать 52 кг мяса, а по Горийскому и Карельскому районам – 46. Есть и более разительные примеры: планы сдачи молока в пересчёте на гектар облагаемой площади в Знаурском районе составили 13,6 кг, а в соседнем Карельском – 7,5 кг; в Цхинвальском – 13,5 кг, а в Горийском – 7,2 кг. Если план сдачи шерсти по Цхинвальскому району с гектара облагаемой площади равнялся 2250 гр., то в Горийском районе 600 гр., т.е. почти вчетверо меньше!»528. Отсюда видна дискриминационная политика Тбилиси в отношении Юго-Осетинской автономии, районы которой – Цхинвальский, Джавский (Дзауский), Знаурский, Ленингорский – оказались в более тяжёлом положении по сравнению с грузинскими, например, с Горийским, Казбегским, Карельским, Душетским и т. д. 122 Это был узаконенный грабёж Юго-Осетинской автономии. В подтверждение сказанного можно привести и такой факт. В 1984 г., когда умер отец одного из авторов настоящего исследования, известный осетинский писатель Г. Х. Дзугаев, обращение к правительственной комиссии по организации похорон в Цхинвале помочь выделить мясо для поминок встретило сочувственное разъяснение работника областного комитета компартии о том, что мяса нет, так как оно вывозится по плану поставок в Тбилиси, исполнение которого строжайше контролируется (вопрос пришлось решить, минуя местную власть). Нельзя оправдать и неприкрытую культурную дискриминацию южных осетин, осуществлявшуюся властями Грузии в советский период. «Свидетельство тому – поэтапно проведённая «реформа» школ Южной Осетии. До 1944 г. в общеобразовательных школах Южной Осетии обучение велось на осетинском и русском языках (не считая грузинские школы). 4 августа 1944 г. по предписанию из Тбилиси местные руководители, без учёта мнения общественности Юго-Осетинской автономной области, перевели, начиная с 1944/1945 учебного года, обучение в средних и восьмилетних общеобразовательных школах области на русский и грузинский языки, тем самым запретив преподавание на осетинском. (…) Вследствие реформы 1944 г. осетинские дети могли учиться на родном языке лишь в начальных классах. Но республиканским властям и это казалось непростительным нарушением «принципов ленинской национальной политики». И вот в августе 1949 г. была проведена ещё одна «реформа» школ Южной Осетии, согласно которой, начиная с 1949/1950 учебного года, весь учебный процесс, включая и начальные классы, с осетинского был переведён на грузинский и русский языки, тем самым осетины были лишены возможности обучения на родном языке в школах Южной Осетии. В итоге сложилось парадоксальное явление применения двух алфавитов у одного языка: грузинского в Южной Осетии и русского – в Северной!»529. Именно против этого культурного геноцида выступили вышеуказанные студенты Юго-Осетинского государственного педагогического института, все они были членами комсомола. Это законное требование также было расценено как проявление «осетинского буржуазного национализма», и протестовавшие (они дважды расклеили по Цхинвалу листовки, протестовавшие против ассимиляторской политики Тбилиси) были демонстрационно-устрашающе наказаны. Однако ущемление национальных чувств осетин на этом не прекратилось. Дискриминационная политика тбилисских властей давала свои негативные для осетин результаты. Уже «в 1951 г., по самовольному указанию тогдашнего первого секретаря обкома партии Имнадзе А. Г. всё делопроизводство в Южной Осетии было переведено на грузинский язык. В течение дня со стен зданий были сняты все вывески на осетинском языке. Кроме того, была изъята вся литература на осетинском языке в педагогическом институте и зооветеринарном техникуме»530. Разумеется, такое ограничение, лишение прав осетинских детей изучать свой родной язык в общеобразовательных школах было следствием малоимперской политики Грузии, дискриминации в отношении южных осетин. Немало было и других примеров грузинского шовинизма на территории Юго-Осетинской автономной области. Так, например, при въезде в Дзауское (Джавское) ущелье Южной Осетии, у развилки дороги (налево дорога идёт в Квайса, в Кударское ущелье), на пологом склоне горы был установлен большой транспарант с надписью на русском языке: «Цвети, Осетия моя!». В 1987 г., т. е. непосредственно перед началом открытой националистической политики в Грузии, проезжавший на отдых во всесоюзную здравницу в Дзау один из секретарей ЦК КП Грузии выразил недовольство транспарантом как проявлением «осетинского национализма», и приказал его снять. Приказание высокого партийного чиновника было незамедлительно исполнено, что вызвало большой негативный резонанс в обществе и значительно понизило уважение народа к властям Юго-Осетинской автономии, в первую очередь именно к партийному руководству. Транспарант был восстановлен лишь после завершения боевых действий против грузинских национал-экстремистов в 1991 – 1992 гг., и ныне находится на своём месте. Что же касается Дзауского курортного комплекса, то К. П. Пу123 хаев сообщает, что «в Джавском (Дзауском. – Авт.) курорте, начиная с директора и кончая парикмахером, все были грузинами из других районов республики, несмотря на то, что в районе практически не проживало ни одной грузинской семьи!»531, и лишь в последние годы существования СССР там начали появляться работники-осетины. Нельзя сказать, что эти и подобные им действия не были известны в ЦК КПСС. Националистическая политика республиканских властей в отношении национальных меньшинств Грузии, в первую очередь южных осетин и абхазов, как об этом пишет К. П. Пухаев, вызывала обоснованную тревогу в Москве. На серьёзные недостатки в работе партийных органов Грузии указал июльский (1953 г.) Пленум ЦК КПСС, а Президиум ЦК КПСС 10 июля 1956 г. принял даже специальное Постановление «Об ошибках и недостатках в работе ЦК Компартии Грузии», где, в частности, указывалось: «Заслушав и обсудив доклад бюро ЦК КП Грузии о беспорядках и бесчинствах, спровоцированных националистическими и враждебными элементами в Тбилиси и некоторых других городах республики в период с 5 по 9 марта с. г., ЦК КПСС отмечает, что указанные события вскрыли серьёзные недостатки и ошибки в работе ЦК КП Грузии. (…) ЦК КП Грузии не учёл (…) что некоторые важные участки партийной и государственной работы занимали явныеI националисты, проводившие свою подрывную работу. (…) В Грузии грубо нарушались ленинские принципы национальной политики, сеялась вражда между народами. В Абхазии и Юго-Осетии искусственно разжигалась рознь между грузинами, абхазцами, армянами, осетинами, умышленно проводилась линия на ликвидацию национальной культуры местного абхазского, армянского и осетинского населения, осуществлялась его насильственная ассимиляция (выделено нами. – Авт.). (…) Серьёзным недостатком в работе ЦК КП Грузии является то, что он не ведёт решительной борьбы с отдельными проявлениями буржуазно-националистической идеологии (…). Рецидивы буржуазного национализма в трудах научных работников, в произведениях писателей, поэтов, художников зачастую не встречают должного отпора. (…) Среди молодёжи имеют место многочисленные факты хулиганства, распущенности, проявления барского, пренебрежительного отношения к труду, аполитичности и нездоровых настроений. (…) Немалое количество людей, в том числе и молодёжи, уклоняется от трудовой деятельности, ведёт праздный образ жизни. (…) ЦК КПСС постановляет: 1. Обязать ЦК КП Грузии (…) усилить борьбу со всякого рода проявлениями буржуазного национализма и его конкретными носителями, очистить идеологические учреждения от неисправимых националистических элементов, принять самые энергичные меры по улучшению идеологической работы в республике»532, и т. д. Затем 22 февраля 1972 г. было принято известное Постановление ЦК КПСС «Об организаторской и политической работе Тбилисского горкома Компартии Грузии по выполнению решений XXIV съезда КПСС»533, и поставленный на руководство Э. А. Шеварднадзе принял определённые меры по выправлению националистического крена в грузинском руководстве. Выступая в качестве первого секретаря Центрального Комитета Компартии Грузии, 27 июня 1978 г. Э. А. Шеварднадзе говорил: «Пора прямо сказать, как в прошлом, в известном нам периоде, в отношении абхазского народа проводилась политика, которую практически следует назвать как шовинистическую, давайте будем называть вещи своими именами»534. Здесь комментарии уже не нужны, так как суровая действительность заставила даже Э. А. Шеварднадзе признать факт грузинского шовинизма, от которого страдали и страдают абхазы, южные осетины и другие негрузинские народы. Следует подчеркнуть, что от грузинского шовинизма в большей степени страдали абхазы и южные осетины, которые живут на своей исторической родине в Южной Осетии и Абхазии. Имея собственную многовековую традицию национальной государственности, южные осетины и абхазы, включённые помимо их воли в «территориально целостную Грузию», всегда требовали к себе если не во всём равноправного, то хотя бы уважительного отношения. В I В документе выделенные курсивом слова вписаны в текст от руки. 124 ХХ в. они неоднократно ставили вопрос о предоставлении им реальных и широких автономных прав, что в Тбилиси вызывало бурную негативную реакцию правителей и политиков, страдавших фанаберией грузинского этнического превосходства. После каждой жёсткой и обоснованной критики грузинского шовинизма в Москве, в Грузии предпринимались определённые меры к улучшению положения, хотя полностью проблему так и не удалось решить. Эти меры, отмечает исследователь проблемы К. П. Пухаев, «безусловно, способствовали оздоровлению внутриполитического климата в Грузии, что отразилось и на отношении республиканских властей к Южной Осетии. Показательно, что наступил конец многолетнему правлению автономной областью эмиссарами из Тбилиси. Делались попытки восстановления доверия между грузинами и осетинами. Была реабилитирована группа осуждённых интеллигентов. Начали строиться предприятия промышленности, жилые дома, прокладывались дороги. Была отменена «школьная реформа». Однако, как показали события постперестроечного периода, ненавистное отношение к южным осетинам не было вытравлено из грузинских коридоров власти»535. Разумеется, полные данные о дискриминационной политике грузинских властей в советский период скрывались от общественности и были известны лишь узкому кругу высших должностных лиц в Москве, получавших информацию из различных служб, в том числе из КГБ. Без огласки старались действовать и организаторы этой политики в грузинском руководстве, чему способствовала практика засекречивания служебной документации и цензурирование публикуемых статистических данных. Лишь изредка можно было обнаружить сведения, так или иначе указывающих на проявления этой политики. Например, определённые выводы можно сделать из сопоставления удельного веса ЮгоОсетинской автономной области с общереспубликанскими показателями в Грузии. В 1982 г. население Юго-Осетинской автономной области составляло 1,9% населения всей Грузинской ССР, и при этом продукция промышленности составляла 0,8%, сельского хозяйства 0,7%, ввод в действие жилых домов 0,2%, капитальные вложения 1,1% (в 1970 г. – 0,7%), и т. д.536. Кроме того, необходимо обратить внимание и на то, что численность населения Южной Осетии, отражая зигзаги социально-экономической политики грузинских властей в отношении автономной области, существенно колебалась: «Так, по данным 1921 г. в Южной Осетии насчитывалось 78941 чел., в 1922 г. – 79738 чел., в 1923 году – 80543 чел., в 1924 г. – 81539 чел., а в 1925, 1926 годах наблюдается уменьшение численности населения, зафиксировано 78467 чел.; в 1928, 1929 годах опять происходит увеличение этой численности и достигает 87342 чел. К первому марта 1930 г. численность населения снова падает и составляет – 81929 чел.»537 медленно, но неуклонно сокращалось со 100000 человек в 1971 г. до 97600 в 1982 г., что объясняется непрекращающимся оттоком населения из-за отсутствия рабочих мест – результата дискриминационной политики грузинских властей в отношении Южной Осетии. В этой связи весьма характерным представляется следующее признание руководителя Юго-Осетинской автономной области: «Выступая на Пленуме ЦК Компартии Грузии в июле 1956 г., первый секретарь Юго-Осетинского обкома партии Григорий Санакоев привёл такой факт: к 1954 году из Южной Осетии на Северный Кавказ переселились до 26 тысяч человек, что составило более 25% всего населения автономной области!»538. В то же время естественный прирост населения в ЮОАО в 1982 г. составлял 7,7 человек на 1000, и был ниже, чем в Абхазской АССР (8,7) и в Аджарской АССР (13,3). Один из ведущих демографов Южной Осетии Б. К. Харебов также отмечает, что «заметно возросли миграционные потоки, в результате чего большая часть молодёжи области стала выезжать за её пределы – одни с целью повышения своего образовательного уровня, другие – на различные народнохозяйственные объекты страны»539. Далее учёный-исследователь констатирует: «Темпы прироста остаются очень низкими. Так, после переписи 1979 г. темпы прироста населения у нас составили всего 0,17% в год. Столь незначительный прирост отразился и на доле населения Южной Осетии во всей численности населения Грузинской ССР. Если в 1897 г. население области (имеется в ви125 ду территория нынешней автономии. – Авт.) составляло 3,6% от всего населения республики, в 1926 г. – 3,3%, в 1939 г. – 3,0%, в 1959 г. – 2,4%, в 1970 г. – 2,1%, то в 1989 г. – только 1,9%»540 с тенденцией к дальнейшему понижению. «По сравнению с 1959 г., - указывает Б. К. Харебов, - общий прирост осетинского населения к 1979 г. составил 2,1%, а грузинского – 5,6%»541, объясняя это миграционным оттоком осетин. Иными словами, проводившейся республиканским центром дискриминационной социально-экономической политикой население Юго-Осетинской автономной области искусственно удерживалось в пределах 100000 человек на протяжении нескольких десятилетий. Б. К. Харебов выражал надежду, что «наметившаяся в последнее время активизация хозяйственной деятельности, строительство и реконструкция крупный народнохозяйственных объектов, таких как Транскавказская автомагистраль, Квайсинское рудоуправление, Зонкарский гидрокомплекс, фабрика бельевого трикотажа и т. п. должны вызвать уменьшение оттока населения за пределы области. В дальнейшем подобная активизация хозяйственной деятельности будет способствовать не только ликвидации миграционных потерь в населении, но и вызовет приток определённого количества лиц трудоспособного возраста, а это, в свою очередь, скажется на устойчивом росте населения в регионе»542. Этому оптимистическому прогнозу, однако, не суждено было сбыться. Среднемесячная заработная плата в Юго-Осетинской автотномной области составляла в 1982 г. 118,4 руб и была самая низкая по Грузии, в 1988 г. 148,1 руб (в Грузии 186 руб, в СССР 219,8 руб)543. В 1979 г. в среднем по Грузинской ССР на 1000 человек населения приходилось 774 человека с высшим и средним образованием. Самым высоким этот показатель был в г.Тбилиси (895 человек), а самым низким в Юго-Осетинской АО (698)544. Принятыми не без помощи Москвы мерами за последующие10 лет уровень образования в целом по Грузинской ССР возрос на 13%, а в Юго-Осетинской автономной области увеличился на 19% и составил 830 человек, подтянувшись к среднереспубликанскому. Показательным бюрократическим отражением дискриминационной политики грузинских властей в отношении южных осетин служит название одного из документов того времени - Приложения 2 к Постановлению Пленума Юго-Осетинского областного комитета Коммунистической Партии Грузии: «Уточнённые сроки реализации мероприятий, предусмотренных постановлением Центрального Комитета Коммунистической Партии Грузии от 25 февраля 1985 г. №117 «О дополнительных мерах по обеспечению выполнения постановления ЦК КП Грузии и Совета Министров Грузинской ССР от 9 марта 1982 г. №190 «О записке Юго-Осетинского обкома КП Грузии и исполкома Совета народных депутатов Юго-Осетинской АО о недостатках по выполнению ранее принятых (! – Авт.) решений по социально-экономическому развитию автономной области с учётом решений задач XII пятилетки»»»545. Обратим в этом контексте внимание на Постановление ЦК КП Грузии и Совета Министров Грузинской ССР от 25 января 1979 г. «О мерах по дальнейшему развитию экономики и культуры Юго-Осетинской автономной области», где, в частности, отмечалось: «С наличием населения более 2% числа жителей республики ЮгоОсетинская АО производит лишь 1,2% валового общественного продукта и 1,5% национального дохода республики, а показатель производства национального дохода на душу населения в области равен лишь 60,4% аналогичного среднереспубликанского показателя. Медленно повышается уровень индустриального развития автономной области, в расчёте на душу населения здесь производится на 42,7% меньше промышленной продукции, чем в среднем по республике»546. Далее указывается на плачевное состояние сельского хозяйства, провалы в выполнении планов по строительству объектов бытового обслуживания населения (26%), коммунального хозяйства (89%), просвещения (82%), культуры (76%) и др. Указывается также, что «создавшееся положение обусловлено и тем, что ряд министерств и ведомств республики без должного учёта своих возможностей наметил нереальные сроки выполнения отдельных пунктов постановления ЦК КП Грузии и Совета Министров Грузинской ССР от 3 сентября 1974 г., а некоторые из них вообще не предусмотрели его осуществление в десятой пятилетке»547. Анализируя такое парадоксальное поло126 жение в Юго-Осетинской автономии, исследователь Д. Н. Медоев подчёркивает: «Характерной особенностью этих правительственных документов было то, что в каждое последующее постановление включались те же мероприятия, которые не были выполнены ранее»548. После смерти И. В. Сталина и начала «оттепели» Н. С. Хрущёва в Грузии националистические силы посчитали, что появилась возможность более открытого проявления своей сущности. Первым проявлением намерений выйти на политическую авансцену стали известные события в Тбилиси после XX съезда КПСС, на котором Н. С. Хрущёв прочитал свой разоблачительный доклад о культе личности И. В. Сталина. «В Грузии доклад Хрущёва, - пишут об этом Ж. А. Медведев и Р. А. Медведев, - был прочитан 6 марта 1956 года только для самых высших партийных и государственных руководителей, однако слухи о таком докладе широко распространились в республике, особенно среди молодёжи, вызвав волнение, возбуждение и недовольство среди части грузинского общества. Ещё 5 марта в центре Тбилиси и на набережной Куры у монумента Сталина начались манифестации в связи с 3-й годовщиной смерти Сталина. 6 и 7 марта эти манифестации продолжались, и общее напряжение нарастало, число манифестантов достигало 70 тысяч человек. (…) Многие предприятия и учреждения 8 марта не работали, а 9 марта город оказался во власти стихии, и лозунги в честь Ленина и Сталина соседствовали с самыми грубыми националистическими призывами (курсив наш. - Авт.). В ночь на 10 марта при попытке захватить Дом связи раздались первые выстрелы. В центре города появились баррикады, столкновение с военными и милицией произошло у Дома правительства, на площади им. Ленина и в других местах города. 10 марта войска, милиция и органы КГБ установили полный контроль над городом, хотя кое-где ещё были попытки провести манифестации. Даже по официальным данным МВД Грузии, в ночь на 10 марта в Тбилиси было убито, главным образом у Дома связи и у памятника Сталину, 15 человек, а ранено 54 человека I. По неофициальным данным, число убитых достигало 250-300 человек, число раненых было не менее тысячи. Несколько сот участников манифестаций и беспорядков были арестованы. Проверить эти данные почти невозможно, так как многих раненых, а возможно и убитых, укрывали их родные, проводя лечение и похороны почти тайно»549. Ушедшая при коммунистическом режиме в подполье традиция грузинского националэкстремизма, таким образом, так и не была полностью уничтожена, репрессивная система СССР сумела лишь подавить её, карая периодически её общественно опасные проявления. Нас, однако, интересуют её проявления в отношении южных осетин, и в этом плане весьма показательным является анализ знакового (или, как принято сейчас говорить, культового) произведения грузинской литературы – романа М. С. Джавахишвили «Хизан Джако». М. С. Джавахишвили – достаточно известный и читаемый писатель. Первые его литературные публикации относятся к началу ХХ века. Затем, однако, около 20 лет писатель ничего не публиковал. Зрелый период его творчества, по сути, начинается именно с романа «Хизан Джако» (1924 год). На русском языке роман был издан в 1959 году550, то есть во время хрущевской «оттепели». Жизнь самого писателя пресеклась в 1937 году – «трагически оборвалась», как пишет в предисловии к русскому изданию грузинский писатель и критик М. Мревлишвили. Отметим, что во время «оттепели» был издан шеститомник произведений М. С. Джавахишвили. Из переведенных на русский язык его произведений популярным считается исторический роман «Арсен из Марабды», однако именно «Обвалу» суждено было стать программным романом автора, получившим спустя десятилетия после его смерти особый общественно-политический и психологический резонанс в грузинском обществе. Дело в том, что в начале 80-х годов прошлого века, когда появились первые признаки приближающейся «перестройки», в Грузии по роману «Хизан Джако» был поставлен I Ссылка авторов цитируемой книги: Отечественная история. № 3. 1997. С. 43 – 44. 127 спектакль, снят художественный фильм, и в течение нескольких лет продолжалось интенсивное, всестороннее, весьма эмоциональное обсуждение литературного произведения. При этом надо отдавать себе отчет в том, что в средства массовой информации выплеснулась лишь относительно небольшая часть всего объёма общественного обсуждения романа. Сюжет романа сам по себе прост: речь идет об осетине Джако Дживашвили, нанявшемся хизаном к грузинскому князю Теймуразу Хевистави, потомственному аристократу. По сюжету романа Джако удалось постепенно прибрать к рукам имение князя возле реки Лиахвы, и его супругу Маргариту, и всё его имущество. Автор пишет: «Джако не было еще и пятнадцати лет, когда его дядя Кешела со всеми своими чадами и домочадцами покинул Джавское ущелье и нашел приют на землях князя»551. Происхождение Джако, таким образом, сомнений не вызывает. Тем более, что автор романа и сам подчёркивает: «Когда Джако Дживашвили спрашивали, откуда он родом, Джако указывал толстым пальцем в сторону Рокских гор (Южной Осетии. – Авт.)»552. Во время одного из последних выяснений отношений не преминул напомнить ему об этом и бывший тогда уже князь Хевистави: «…Ты чужой для наших (курсив наш. Авт.) мест. С гор ведь ты сюда спустился»553. Следует подчеркнуть, что М. С. Джавахишвили ни разу прямо не сказал о том, что Джако осетин, хотя грузинский читатель без труда определит этнические корни этого персонажа романа. Образ Теймураза Хевистави – образ аристократа-вырожденца, последнего представителя некогда славного рода. В момент душевного кризиса внутренний голос, невидимый его двойник обличающе говорит ему: «Да, ни телом, ни духом не сравниться тебе с предками твоими. Те словно из стали были вылиты, а ты раскис, обабился. (…) Вместо сердца у тебя тряпка, вместо крови – водица болотная по жилам переливается. Весь ты выдохся, что осталось в тебе мужского?»554. Его супруга, которую отбил у него Джако, также выносит ему по-женски беспощадный приговор: «Нет в тебе ни силы воли, ни решительности»555. Да и сам заика-аристократ признается: «Я и…и сам знаю, что я ч…человек слабый, безобидный»556, и, характеризуя себя, использует определения «слабоволие, нерешительность, мягкосердечие»557. Вместо положенной ему по сути вещей роли мужчины – защитника женщины, Теймураз, наоборот, ищет поддержки у оставившей его жены: «Нет, нет, минуту еще, с…секунду повремени, - и он, как капризный ребенок, еще глубже уткнулся лицом в ее колени, вцепился пальцами в подол ее платья» 558. Таковы Джако и Теймураз в романе грузинского писателя. Но у М. С. Джавахишвили Теймураз Хевистави – не только символический образ прежних правителей Грузии, обречённых на жалкое угасание и в никчёмности своей оказавшихся не в состоянии вести свою страну и народ по тернистым путям истории: автор, кроме прочего, вкладывает в уста данного персонажа чрезвычайно эмоциональные, показательные и значимые для формирования национального самосознания грузин слова. Разговаривая с попом-расстригой Иванэ на вершине родовой башни, Теймураз, обводя рукой раскинувшуюся перед ним долину Картли, говорит: «Вот оно, сердце Грузии»559. У каждого, кто знаком с риторикой покойного ныне первого постсоветского президента Грузии З. К. Гамсахурдиа в адрес южных осетин, эти слова вызывают мгновенную однозначную ассоциацию: именно так выражался президент-нацист: «Шида Картли – это сердце Грузии!». Примерно то же самое говорит князь Теймураз Хевистави: «Картли для Грузии - это то же самое, что для Германии Пруссия; ее история составляет добрую половину грузинской истории»560, и далее сокрушается: «Однако карталинцы не стали для своей нации пруссаками, и об этом приходится только сожалеть». По-видимому, именно эта попытка – стать для грузинской нации «пруссаками» - была предпринята карталинскими грузинами в 90-х годах ХХ века, когда в крови были потоплены осетинские поселения в Картли, а в Южной Осетии под ракетно-артиллерийскими обстрелами грузинского «пруссачества» погибли и были искалечены многие тысячи человек. Отметим также, что в романе и в помине нет самого понятия «Южная Осетия» (как и осетин вообще), хотя к мо128 менту его написания известные решения новой коммунистической власти Грузии по «осетинскому вопросу» уже были приняты и образованный автор о них не мог не знать. Судя по всему, это его принципиальная антиосетинская позиция. «Взгляни, Иванэ, что же она представляет собой, сегодняшняя наша Картли, - с горечью рассуждает Теймураз (читай – автор романа). – И четвертой части не осталось от нее. Отторгли от нее Самцхе-Саатабаго, Артаани, Джавахети, Ташири, М…малую Армению, Абаци, Бамбаки, Борчало, Казахи, окрестности Тбилиси»561. Чтобы хорошенько разъяснить этот вопрос, автор еще раз к нему возвращается в конце романа, когда Теймураз Хевистави собирает вокруг себя крестьян и ведет среди них просветительскую деятельность: «Исторически К…карталиния сложилась из Внутренней Картли, В… верхней и Нижней. Внутренняя Картли состоит из Горийского и Душетского уездов. Верхняя включает в себя М…месхетию и Д…джавахетию, Нижняя – это Борчало и ряд районов, п…примыкающих к Армении»562. Боль Хевистави за Картли в романе особо акцентируется: «Н…несчастная Картли, - вздохнул Теймураз. – Она напоминает мне беззубого, ослепшего и оглохшего старика, который ни на что уже не способен»563. В таком же духе писатель продолжает и далее: «Надломился хребет у Картли, - снова вздохнул Теймураз»564. Однако расстрига Иванэ пытается его утешить и утверждает, что «мне ведь видней… Растет Картли, крепнет»565. В чем же, на каких моральных основаниях и историческом выборе видит расстрига Иванэ спасение Картли, Грузии и грузин как нации? «Христианское учение о любви – вещь отвлеченная (утверждает Иванэ. - Авт.), оно не подходит для нас, смертных. Око за око, зуб за зуб – вот подлинная религия, воцарившаяся на земле»566. После этого откровения о возвращении в ветхозаветную мораль, выслушав признание Теймураза «я в б…бога не верю», расстрига продолжает: «Нет, мы язычники. Язычниками были мы, язычниками и остались»567. И далее расстрига утверждает: «Языческий атеизм всегда преобладал в грузинах»568. С учетом десятков томов свидетельских задокументированных показаний о зверствах грузинских национал-экстремистов, творимых против осетин в ходе нынешнего грузино-осетинского конфликта и на территории Южной Осетии, и в районах Грузии, с этим выводом беглого попа трудно не согласиться. Наш комментарий этого вывода заключается в том, что национал-экстремисты, разумеется, представляют собой лишь численно незначительную часть грузинского народа, хотя в силу исторических и геополитических обстоятельств получившую доминирование в грузинском обществе и государстве. Мимоходом упоминая о миллионах грузин, сложивших свои головы, защищая христианскую веру, он заявляет: «По моему глубокому убеждению, вера Христова была лишь щитом, охранявшим нашу национальную независимость»569. Заметим, что национальную независимость грузины потеряли и на протяжении долгих веков находились в унизительной вассальной зависимости от Персии и османской Турции. Определив утилитарное использование христианства, он продолжает: «Мы – семиты, и, следовательно, нам ближе мусульманская или иудейская религия. Потому-то с такой легкостью чуть ли не треть грузин перешла в свое время в магометанство»570. Со своей стороны, мы лишь констатируем в самом деле имеющую хождение в грузинском народе историческую версию считать себя «родственниками евреев». Об этом известно и южным осетинам. Не случайно М. С. Джавахишвили также наделил по-еврейски звучащей фамилией супругу Теймураза Хевистави Маргариту Капланишвили. Однако анализ романа нас больше интересует в другом аспекте. Персонаж расстриги Иванэ показателен и важен для целей нашего исследования тем, что если, грузинский и осетинский народы действительно совершат это предлагаемое экссвященником возвращение в ветхозаветную мораль и в своих политико-правовых и практических действиях будут исходить из превозносимого им принципа «око за око», то урегулирования грузино-осетинского этнополитического противостояния не будет никогда. Наоборот, поколение за поколением грузин и осетин будут вынуждены непрерывно убивать друг друга, вместо того, чтобы научиться жить под одним Солнцем. Как видим, понимание патриотизма для Грузии у автора романа весьма своеобразное и специфичное. 129 Обращает на себя внимание ещё одна тирада Иванэ к князю Теймуразу Хевистави: «Хотел бы я знать, что бы ты дал, если бы власть была в твоих руках? Должно быть, все двери распахнул бы перед иностранцами, в кабалу отдал бы свой народ. И хоть ты и говоришь, что душой не расположен к ним, все же, мне кажется, ничто не остановило бы тебя рабски служить им»571. Учитывая сегодняшнюю почти полную подчинённость Тбилиси влиятельным внешним политическим силам, грузинской политики и экономики внешним акторам, в проницательности расстриге, а с ним и автору, никак не откажешь. Следует особо подчеркнуть, что сама Грузия, как это не раз указывалось в дискуссии по роману в 80-х годах прошлого века, символически во многом выводится в образе Маргариты Капланишвили. Слабый муж не в состоянии её защитить не только от жизненных невзгод, но и от притязаний насильника-осетина Джако. Схитрив, он остался с ней наедине ночью, и описываемая сцена овладения Джако Маргаритой является одной из наиболее высокохудожественных в романе. Вначале рафинированная грузинская аристократка и мысли не допускала о каком-либо сближении с осетинским хизаном Джако, и первый раз он добился ее силой – она вынуждена была уступить его необузданной страсти. Затем, однако, ее отношение к происходящему начинает меняться, и на третий или четвертый раз автор живописует такую картину: «Только теперь не слышалось ни криков, ни угроз, ни рыданий. Лишь исступленный лепет и страстные вздохи женщины потревожили предутреннюю тишину. Утомленная все еще бередившим ее разум безумием истекшей ночи… она испытывала в то же время неизъяснимое облегчение – словно глыба свалилась с ее сердца, словно по жилам горячим, охмеляющим потоком побежала застоявшаяся кровь»572. Писатель максимально углубляет эту сюжетную линию: «Марго все борется с кем-то невидимым и постепенно как бы отступает, сдаётся (описывает М. С. Джавахишвили переживания молодой грузинки. – Авт.). Марго трепещет в забытьи, точно опоенная неведомым дурманом»573. Дома, выйдя на балкон ночью и «растирая ладонями взволнованно вздымающуюся грудь», она замечает Джако, он стоял под деревьями «и, усердно почесываясь, пожирал ее жадным взглядом»574. И далее: «Марго вздрогнула и прикрыла грудь сорочкой. Но прежде чем сделать это, она недвусмысленно улыбнулась ему, затем засмеялась и убежала в комнату. «Да, да! – донеслось до нее самодовольное ржание. – Вот он каков, Джако!»»575. Мы хорошо помним перипетии накаленного обсуждения романа – обсуждения двадцатилетней давности. Относясь с безусловным уважением к Грузии и грузинскому народу, мы присоединяемся к мнению тех грузинских интеллектуалов – писателей, литературных критиков, журналистов, культурологов - которые посчитали созданную М. С. Джавахишвили сюжетную линию «Марго – Джако» оскорблением для всех грузинских женщин, унижением для всего грузинского народа. Но вместе с тем, драматические события, произошедшие между грузинским и осетинским народами в течение ХХ века, дают нам все основания и для вывода о том, что писатель не просто оскорбляет грузинок и Грузию. Необходимо констатировать хорошо рассчитанную и далеко идущую умышленную провокацию грузинского национализма. Надо отдать должное М. С. Джавахишвили – этой своей цели он добился, пусть даже и посмертно: пьеса по роману и его экранизация послужили более чем удачным прологом к нагнетанию антиосетинской истерии с конца 80-х годов прошлого века. Обратимся теперь к центральному персонажу романа и посмотрим, что он из себя представляет в описании грузинского автора (утверждавшего, что у данного персонажа есть свой реальный прототип). Внешний облик его характерен: «Ноги у него обхватом с дубовый ствол. Кривые, они, казалось, вот-вот подогнутся под тяжестью грузного, неуклюжего туловища… А голова и лицо, помеченные шрамами, обросли такой взъерошенной щетиной, словно большущий еж, вывалявшись в дёгте, взобрался на плечи этого здоровяка. Густая поросль ниспадает на низкий, покатый лоб. Из-под разлапистых, сросшихся на переносице бровей глядят крупные, с грецкий орех, глаза, выпуклые и вместе с тем живые и плутовски поблескивающие, неспокойные. Под коротким, приплюснутым носом – 130 длинные, с добрую пядь усы. …Уши огромные, оттопыренные, настороженные»576.» Фиксация нескольких негативных, бросающихся в глаза читателей признаков Джако здесь, по всей вероятности, было для автора необходимым, так как он «горец», «чужой», «осетин», «враг Грузии» и т. д.: он – из «них», «мы» ему чужие. Грузинский писатель вовсе не случайно наделил осетина Джако такими характерными чертами и оценками, от которых читатель должен прийти в негодование - именно поэтому Джако у М. С. Джавахишвили не просто плохой. Он очень похож то на обезьяну, то на медведя потому, что у него «жёлтые зубы», «широкая пасть», «мускулистые ноги» и т. д. Разумеется, таким грузин, как представитель высшей расы, цивилизованной нации, никак не может быть, по крайней мере в представлении М. С. Джавахишвили и многих грузинских интеллектуалов. Такими «должны быть» осетины, абхазы, армяне, азербайджанцы, турки-месхетинцы, т. е. «они». Именно поэтому «им» всегда и охотно приписываются все возможные негативные черты и свойства. Обратимся ещё раз к характеристикам осетина Джако, которые даёт ему известный и популярный грузинский писатель: «Косматый, похожий на медведя»577, «скалил в ухмылке желтые зубы»578, «зевнул, широко разинув свою пасть»579, «у него могучие плечи, мускулистые ноги, сильные руки»580. Когда Марго стала его любовницей, она попыталась цивилизовать дикого горца. В романе читаем: «Теперь Джако ежедневно брился у деревенского цирюльника. Перемена произошла разительная: лохматый медведь стал походить на бритую обезьяну»581. Думая о нем, «нахально ворвавшемся в чужой дом, овладевшего достоянием своих покровителей (…) впав в неописуемое смятение»582, Марго поражается тому, как «вот это звероподобное существо, место которому в хлеву, в конюшне, хамски, по-животному посмел коснуться такой чистой, светлой женщины»583, как она, Марго. Столь исчёрпывающее описание Джако однозначно связывает этот персонаж с дикими первобытными предками человека - тем более, что автор как бы сам направляет читателей прямой подсказкой: «Кажется, что только десяток поколений отделяют его от родоначальника человека – питекантропа»584. Это очень напоминает громкие заявления З. Гамсахурдиа о том, что осетины дикий народ и не имеют ни культуры, ни исторической родины. Возможно, что и это не случайная смысловая конструкция – в пользу такого предположения и обнаруженное нами свидетельство: «В номере от 4 июля 1884 года газета «Колонист», издававшаяся в Виктории (Британская Колумбия) (Канада. - Авт.), напечатала сообщение о странном существе, пойманном неподалеку от городка Йель»585. Пойманный «похож на гориллу… Тело напоминает человеческое, с одним лишь исключением: всё оно, кроме кистей и ступней, покрыто чёрными, жёсткими, лоснящимися волосами около дюйма длиной. Его руки гораздо длиннее человеческих, и он обладает необыкновенной силой»586. Надо сказать, что подобных сообщений о человекоподобных диких существах известно немало (йети, чучуна, бигфут и др.), но вышеуказанное, помимо очевидных аналогий в описании облика, имеет еще одно предпочтение: «Джако – такое ему дали имя»587. У нас нет сведений о том, знал ли М. С. Джавахишвили о Джако, пойманном в далёкой от Грузии канадской провинции. Мы лишь констатируем поистине удивительное совпадение. При этом обращаем внимание и на то, что само слово «джако» имеет определенное хождение в грузинском языке. Так, в наиболее полном грузинском толковом словаре «джахъ-о» раскрывается как «сасирцхо»588, чему на осетинском языке соответствует «фидиссаг» - «то, за что упрекают, достойный порицания, постыдный, позорный»589; также на грузинском – «тавис мосачрели /сакмэ/» - «тот, с кого надо снять голову»; «саджахъи» «то, чего надо стыдиться»590. В другом толковом словаре «джахъ-и» указывается как «сирцхвили» - «стыд, срам»591. Этимология слова «джако» («jacko») нам неизвестна (возможно, это жаргонизированное имя «Джейкоб»). Не удалось выяснить также, что оно значит на английском и почему было использовано в Канаде как имя звероподобного антропоида. 131 Что же касается фамилии «Дживашвили», то это действительно осетинская фамилия, хотя и небольшая. Ближе всего по звучанию «Джибæлатæ/Джибалтæ – Джибаловы», «Джиотæ/Гиотæ – Джиоевы, Гиоевы, Джиошвили»592. Близко по звучанию и название осетинского села Дзау в его грузинском произношении - Джава («Джавашвили»…). Поведение Джако вполне соответствует его облику. Он хитёр, вероломен, циничен, жесток, подл, груб и т. д. К хозяину-князю до революции он втёрся в доверие настолько, что тот даже крестил нескольких из его многочисленных детей, «и семья Джако породнилась с господами»593. Хозяина он беззастенчиво обкрадывал, а после революции совершенно распоясался, «торговал, жирел, удовлетворял свою жажду к стяжательству, и самодовольно гоготал…»594. Он наделён изворотливостью и способностью к притворству, добиваясь своего любыми средствами: «Там, где нельзя было взять угрозами, этот верзила становился покладистым малым, прикидывался безобидным ягнёнком, даже слезу иногда пускал»595. Завладев Марго, Джако не постеснялся на ней жениться, а вдоволь ею натешившись, заставил работать до изнеможения, как своих предыдущих жён, и под конец повествования вознамерился выгнать и её. Своего бывшего хозяина он сделал своим служащим, окликал его издевательской кличкой «Бринка»596 и всячески третировал. Сельчан кого подкупил, кого запугал, лишь несколько молодых парней сохраняют от него независимость и он с ними считается. Однако укоротить Джако – задача нелёгкая. «Как только это потребовалось, с гор один за другим спустились вдруг пятеро Дживашвили, вооруженные до зубов, и стали бок о бок с Джако»597. Писатель-патриот предупреждает об этой угрозе. Другими словами, «они», т. е. осетины, будут спускаться с гор захватывать «нашу», т. е. грузинскую землю. Вот таков лейтмотив романа. Грузинский писатель создал из осетина Джако образ врага грузинской нации, который постепенно, но ловко прибрал к рукам всё состояние грузинского князя Теймураза Хевистави. Нахальный и самоуверенный Джако отбил у князя даже его жену Маргариту (Марго). Конечно, с точки зрения законов и традиций аристократии (не только грузинской, но и русской, кабардинской, французской и т. д.), исторической действительности XIX века, такое практически невозможно было. Но ведь не все читатели романа «Обвал» знакомы с нормами княжеского этикета, культуры и традиций аристократии, законами Российской империи (куда входили Грузия и Южная Осетия описываемого периода), которые достаточно надёжно защищали супругу Теймураза Хевистави Марго от любовных домогательств батрака-хизана Джако. С точки зрения истории трудно себе представить князя, с женой которого батрак-хизан, т. е. крестьянин завёл бурный любовный роман. Заметим, что дворянство как одно из высших сословий (наряду с духовенством) обладало закреплёнными в законе и передаваемыми по наследству привилегиями. По сюжету романа «Обвал», муж Маргариты (Марго) Теймураз Хевистави из-за своей слабости не может защитить свою супругу, и этим воспользовался насильник-осетин Джако. В реальной действительности, повторяем ещё раз, такое было невозможно. Однако в данном случае нас интересует другая сторона проблемы. Итак, дикий, необразованный Джако. «Осетины необразованные, дикие люди»598 (З. Гамсахурдиа). Джако – символ осетина, преподнесенный М. С. Джавахишвили грузинскому читателю и затем подхваченный и развитый немалой частью грузинской интеллигенции («четвероногие кровожадные»599 осетины по Дж. Чарквиани) – стал сильным фактором, влияющим на национальную политику времён обретения Грузией независимости. Речь идёт о грузинском шовинизме, о малоимперской политике Тбилиси в отношении осетин. В свете этого обстоятельства становится отчасти понятной та необъяснимая самоуверенность, с которой грузинские национал-экстремисты, страдающие манией этнического превосходства, подготовили и нанесли организованный и мощный удар по Южной Осетии. Они предполагали без особых усилий разогнать в Южной Осетии стадо джакоподобных, «вымести, как мусор, за хребет». Столкновение с реальностью оказалось болезненно отрезвляющим. Агрессора, имеющего многократное превосходство в силе, встретил стремительно самоорганизовавшийся осетинский народ, проявивший в полной мере геро132 изм, чувство собственного достоинства, любви к родине и способности к самопожертвованию. Роман М. С. Джавахишвили заканчивается описанием пребывания грузинской княгини Марго в домашнем рабстве у осетина Джако и тщетными ожиданиями и надеждами на её возвращение бывшего её мужа – конченного ничтожества князя Теймураза Хевистави. Можно сделать вывод о том, что роман представляет собой яркое проявление исторически длительной традиции грузинского национал-экстремизма. Можно было бы ограничиться принятием к сведению наличия этого явления у соседнего народа. Но значимость его для целей и задач нашего исследования в том, что в данном случае грузинский национал-экстремизм усилиями М. С. Джавахишвили и его идейных единомышленников приобретает однозначную антиосетинскую направленность. Уже хорошо известно из имеющегося исторического опыта, что это несёт осетинам. Поэтому противодействие грузинскому национал-экстремизму стало необходимостью и для соседних с грузинами народов, и, очевидно, в первую очередь для осетин как наиболее пострадавших от его проявлений. Как отмечалось выше, роман о хизане Джако активно и всесторонне обсуждался в грузинском обществе конца 70-х – начала 80-х гг. прошлого века. Однако и в настоящее время, в текущей ситуации масштабного грузино-осетинского противостояния, роман с его хизанской темой продолжает использоваться как одно из испытанных орудий антиосетинской пропаганды, укрепления в психологии грузин образа врага из осетин. По грузинскому телевидению неоднократно демонстрировался спектакль по роману, в котором задействованы популярные не только в Грузии, но и в России актёры (О. Мгалоблишвили и др.), а в периодической прессе эта тема регулярно возникает в самых различных публикациях и материалах, посвящённых осетинской тематике600. В завершение рассмотрения советского периода грузино-осетинских отношений необходимо указать на инфраструктурный объект, имеющий исключительное значение для судеб южных осетин и сыгравший поистине судьбоносную роль в течении нынешнего грузино-осетинского конфликта. Это Транскавказская автомагистраль с её ключевым участком - Рукским тоннелем. Пересечение Главного Кавказского хребта осуществлялось населением обоих его склонов с глубокой древности. Археологические раскопки выявили пользование арбами в середине II тысячелетия до н. э. и соответственно создание аробных путей сообщения601. С появлением скифского и затем аланского населения на северных и южных склонах хребта установились устойчивые связи через разветвлённую систему переходов, позволявшую поддерживать духовно-культурные, родственные и хозяйственные связи между горскими обществами почти круглый год, за исключением небольшого зимнего отрезка времени. С закреплением позиций России на Кавказе и особенно с основанием и быстрым развитием Владикавказа дорожное сообщение активизировалось. Торговые связи Владикавказа, в целом юга России с Грузией и Арменией проходили через Крестовый перевал Дарьяльского ущелья. В центральной части хребта нарастало двустороннее движение по Рукскому, Зикарскому, Мамисонскому, Магскому и Сбийскому перевалам. Необходимо подчеркнуть, что для горцев это было обыденным делом, что мы свидетельствуем лично, так как все указанные перевалы и ещё ряд других нами неоднократно переходились. Изучение Кавказа русскими императорскими службами, в первую очередь военным ведомством и управлением путей сообщения, приводит к рассмотрению Рукского перевала, как стратегически наиболее удобного для развития коммуникации, сопоставимой с дорогой через Крестовый перевал. Документы сохранили просьбу горцев-осетин Рукского и ближних селений в 1838 году к наместнику Кавказа генералу Головину «проложить дорогу через Кавказский хребет на север»602. «Первое обследование этого направления, - пишет исследователь вопроса Л. И. Кортиев, - началось ещё в 1845 г. инженер-капитаном Тер-Тукасовым по поручению правительства»603. В 1847 г. под руководством инженера путей сообщения поручика Есаулова началось строительство дороги, строилась она солдатами с привлечением осетин, грузин, ар133 мян и др., и была успешно завершена, получив название Военно-Осетинской. В 1854 г. с Рукского перевала она была перенесена на Мамисонский, более доступный с северного склона. Эта дорога сохранилась вплоть до наших дней, и ещё во время боевых действий в грузино-осетинском конфликте 1991 – 1992 гг. была использована южными осетинами для переброски оружия и боеприпасов, хотя и с серьёзным риском для жизни. В 1873 г. в Тифлисе на совещании Кавказского отделения русского технического общества (КОРТО) обсуждался вопрос о строительстве даже железной дороги через Главный Кавказский хребет, и по поручению Б. И. Косцешы-Статковского инженер-геолог Г. Г. Цулукидзе обследовал Рукский перевал. Докладывая о результатах своей работы, он обосновал преимущества этого пути перед другими вариантами строительства дороги. В 1875 г. «об экономической выгоде для Южной Осетии предполагаемого железнодорожного соединения города Владикавказа с местечком Цхинвали» пишет газета «Дроэба»604. Дороге придавалось большое значение, и в 1878 г. Б. Косцеша-Статковский свою пояснительную записку о первом проекте железной дороги через Рукский (ущелье Маг) перевал издал отдельной брошюрой под названием «Кратчайшее соединение Закавказья с Россией железным путём». На следующий год его проект одобрили в министерстве путей сообщения Российской империи. Борьба различных проектов в течение полутора-двух лет выигрывается проектом Б. Косцешы-Статковского. Однако решению вопроса помешали обстоятельства, вызванные крушением царского поезда 17 октября 1883 г. на станции Борки, что повлекло неоднократные кадровые перестановки в министерстве605. Тем не менее 5 марта 1886 г. государь император повелел безотлагательно начать работать над вопросом рельсового пути через Главный Кавказский хребет. Работа государственной бюрократической машины довела вопрос до выделения денежных сумм на начало работ в 1887 г. согласно проекта Б. Косцешы-Статковского. Здесь, однако, в борьбу вступило военное ведомство Российской империи. Его представитель полковник Криницкий издал брошюрой «Предположение о направлении железной дороги чрезъ главный Кавказский хребетъ по линии: Владикавказъ – Сачакисъ-геле - Тифлис» (Тифлис, 1886) свой вариант дороги. Министерство путей сообщения создало комиссию под председательством В. В. Салова для окончательного решения вопроса, в работе которой определились три непримиримые точки зрения. Решение вопроса в связи с этим начало оттягиваться под предлогами необходимости дополнительного изучения вариантов. Развитие горнодобывающего дела в Северной Осетии образовало новый фактор влияния в виде частного акционерного общества «Алагир», владевшего серебро-свинцовыми рудниками и заводами в Алагирском ущелье и весьма заинтересованного в строительстве железной дороги по проекту Б. Косцешы-Статковского. Его директор-распорядитель Н. В. Филькович также издал специальную книгу по вопросу строительства дороги 606, и подал прошение министру путей сообщения Российской империи о предоставлении обществу «Алагир» концессии на строительство. В ответ ему предложили произвести дополнительные изыскания по Магскому варианту. Для проведения работ пригласили швейцарского инженера-строителя О. Оссана, также поддержавшего проект Статковского за небольшой поправкой – вместо Магского он предложил Дзомагский перевал (где, как мы указывали выше, находилось родовое поселение Дзугаевых). Решённый было вопрос завис из-за отказа министра финансов Российской империи С. Ю. Витте выдать гарантию акционерному обществу «Алагир» на строительный капитал. Исследователь этой проблемы Л. И. Кортиев полагает, что отказ последовал по причине лоббирования российским министром интересов общества Владикавказской железной дороги607. Кроме того, в 1899 г. на участке Дербент – Баку Северо-Кавказской железной дороги было завершено соединение с Закавказской железной дорогой вкружную, что на несколько лет ослабило актуальность перевальной дороги. В 1906 г. в борьбу за дорогу включился первый осетинский специалист, ученик Б. Косцешы-Статковского инженер Д. Г. Гиоев. 3 июля он выступил в КОРТО с докладом и за134 тем также издал свой труд отдельной брошюрой. Отметим, что только библиография по проблеме этой дороги насчитывает около пятисот наименований. Одновременно с ним настойчиво проталкивал решение о начале строительства и Н. Филькович. Конкурирующий проект дороги через Архотский перевал отстаивал Е. Д. Вурцель. Дискуссия между ними и их сторонниками приобретает порой и личностные формы. По проблеме дороги в 1908 г. в Тифлисе был издан специальный сборник материалов, что свидетельствует о большом общественном внимании к ней608. Н. Филькович, со своей стороны, нашёл возможность привлечь к строительству дороги внимание капиталистов Америки и Франции. Интерес к проекту проявили Англия, Германия. Однако решение тормозилось в правительстве России. До 1917 г., таким образом, происходило, по выражению Д. Гиоева, «блуждание с перевала на перевал». После Февральской революции 1917 г. вопрос о перевальной дороге стал в центр политических событий в Южной Осетии и вокруг неё. Созданный в июне 1917 г. ЮгоОсетинский национальный совет, как указывалось выше, образовал специальную комиссию по строительству дороги, отдавая себе отчёт в исключительном значении коммуникации с Северной Осетией, т. е. с Россией. В этом направлении комиссия под руководством инженера Рутена Гаглоева начала беспрецедентную по масштабам работу по прокладке дороги через Рукский перевал. Это вызвало сильную тревогу среди грузинских националистов. «Грузия лишена призора заботливой руки, - писала газета «Кавказское слово» 7 февраля 1919 г. – Только этим и объясняются те происшествия, которые наблюдаются в так называемой «Южной Осетии»I. Этот край в действительности отпал от Грузии и не подчиняется её правительству (…) В этом крае вот уже целый год происходит нечто такое, что имеет чрезвычайное государственное значение для Грузии. С Лиахвского ущелья через горный Рокский (Роки – грузинское произношение осетинского наименования села Рук. – Авт.) перевал прокладывается огромная аробная дорога к Северному Кавказу, т. е. к России. (…) С прошлого года в Джавском ущелье ежедневно работает 500 осетин для проведения новой дороги. Осетины открывают русским новые двери в Грузию, а ключи от этих дверей кладут себе в карман (…). Этот путь пройдёт через Карталинию и перережет Грузию на две части. Наше правительство, нечего и говорить, очень хорошо знает роковое значение этой дороги, но оно молчит. Пока не поздно, правительство должно немедленно же сделать твёрдый шаг и теперь же приостановить проведение рокового Рокского пути»609. «Твёрдый шаг» и был сделан карательной экспедицией генерала Каралова, распустившего Юго-Осетинский национальный совет. Л. Кортиев в первом издании своего исследования обходит молчанием эти обстоятельства. Надо полагать, что он преднамеренно избегал задевать сложную и противоречивую межнациональную проблематику. Однако в югоосетинских изданиях более раннего времени политическая борьба между меньшевистским правительством Грузии и югоосетинским национальным движением по вопросу необходимости строительства перевальной дороги нашла определённое отражение. Отметим, что лидеры грузинского национал-экстремизма понимали значение «Рокского пути» и в начале нынешнего грузино-осетинского конфликта. Так, председатель Хельсинкского Союза Грузии, а затем и президент независимой Грузии З. Гамсахурдиа утверждал: «Стимулом и силой для цхинвальских экстремистов является Рокский тоннель, через который к ним поступает оружие (на то время этого не было. – Авт.) и всякая помощь. Упразднение Рокского тоннеля снимает так называемую проблему Южной Осетии, и воцарится здесь мир. Поэтому мы категорически требуем закрытия тоннеля, в противном случае обратимся к крайним мерам»610. После установления советской власти в Грузии в 1921 г. строительством перевальной дороги активно занималось югоосетинское руководство. А. Джатиев в 1922 г. добился в Москве отпуска средств в размере 100 000 золотых рублей на восстановление разрушен«Так называемая» по-грузински звучит «эгрецодебуло». Когда в начале конфликта 1989 г. это слово вновь возникло применительно к Южной Осетии («эгрецодебуло Самхрет Осети»), то оно быстро стало нарицательным. I 135 ного хозяйства Южной Осетии, и в том числе строительства дороги. Речь идёт уже не о железной дороге, а о шоссейной, как значительно более дешёвой и доступной к осуществлению. В том же году Н. Филькович сделал ещё одну попытку начать строительство дороги концессионным способом, но большевистские власти в Москве эту идею отклонили. В 1924 – 1925 гг. строились участки Цхинвал – Дзау, и Дзау – Рук. В 1927 г. А. Джатиев вторично добивался средств из Москвы в сумме 100 000 рублей. Строительство шло и со стороны Северной Осетии, и, таким образом, дорога с обоих сторон приближалась к Главному Кавказскому хребту. Далее, как пишет Л. Кортиев, «проблема перевальной дороги обостряется. Этот период изобилует телеграммами, официальными и неофициальными письмами и переговорами правительства Южной и Северной Осетии в ЦИК Грузии, Северо-Кавказский краевой исполком, Совет Народных Комиссаров РСФСР, Осетинское представительство в Москве и в союзные инстанции»611. Начавшееся искусственное торможение строительства первыми осознали в Южной Осетии, где в 1925 г. была создана специальная Комиссия содействия проведению перевальной дороги под председательством А. Джатиева, а в 1928 г. аналогичное Общество «Фæндаг» («Дорога») было создано в Северной Осетии. Опираясь на поддержку в Осетии, новую попытку пробить проект перевальной дороги предприняли Н. Филькович с В. Я. Белобородовым, но решение вопроса затягивалось в инстанциях. В 1931 г. совещание Совнаркома СССР под председательством В. М. Молотова решило вернуться к проекту железной дороги. Это решение оказалось административной катастрофой для дела строительства, оттянув его реализацию на сорок лет. Назначенный начальником управления строительства В. И. Хубаев, на личном опыте убедившись в искусственном торможении строительства (если не сказать саботаже), пытался организовать идее перевальной дороги широкую общественно-политическую поддержку. «Видя медлительность отдельных руководителей определенных инстанций Москвы и сколачивание ими мнений в других направлениях, - пишет Л. Кортиев, - В. И. Хубаев писал в ЦИК Юго-Осетии: «Нашему возмущению нет конца, нет конца и нашим мытарствам. С перевальной дело обстоит совершенно безнадёжно. Трудно надеяться, чтобы работы начались в 1934 году и даже в 1935 году…»»612. Он оказался прав. Лишь после Великой Отечественной войны правительство СССР вернулось к вопросу строительства Кавказской перевальной электрической железной дороги. Восстановление страны после разрушительной войны и решение первоочередных стратегических задач (создание атомного оружия и т. д.) потребовало максимальной концентрации ресурсов государства, и повлияло на сроки принятия решения о начале строительства перевальной дороги. Когда народное хозяйство восстановило довоенный уровень и началось бурное развитие автотранспорта, вновь было решено строить шоссейную перевальную дорогу, и в 1959 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР принимают постановление в постройки перевальной автомобильной дороги через Главный Кавказский хребет с тоннельным пересечением в 1962 – 1967 гг. В начале 1962 г. был одобрен Рукский вариант. В 1963 г. состоялось вторичное рассмотрение вопроса в Госстрое СССР, где вновь было подтверждено строительство по Рукскому варианту. Но в 1964 г. Госстрой ещё раз вернулся к вопросу, так как имели место возражения по Рукскому варианту. В 1966 г., после очередных экспертиз, состоялось ещё одно рассмотрение вопроса, и вновь высшая союзная инстанция подтвердила Рукский вариант. Однако решение актуального вопроса снова затягивалось. В 1969 г. Совет Министров СССР ещё раз его рассмотрел и подтвердил всё тот же очевидно лучший Рукский вариант. К тому времени власти Южной Осетии отдали инициативу Северу, и руководство Северной Осетии во главе с Б. Е. Кабалоевым всеми силами стало торопить союзные инстанции. Председатель Совета Министров Северо-Осетинской АССР О. А. Басиев на сессии Верховного Совета СССР в декабре 1969 г. выступил со специальным сообщением: «(…) Авторитетные проектные организации в течение ряда лет в результате неоднократных исследований различных вариантов подтверждают целесообразность указанного (Рукского. - Авт.) варианта перевальной дороги. Огромное народнохозяйственное значение и необходимость строительства этой дороги признаны Госпланом СССР, Гос136 строем СССР и Минстрансстроем СССР. Проектирование и начало строительства дороги были включены в своё время в пятилетний план. Однако строительство до сих пор не начато. Мы просим Совет Министров Союза ССР рассмотреть проектное задание на строительство перевальной автодороги через Главный Кавказский хребет и включить эту стройку в пятилетний план развития народного хозяйства СССР на 1971 – 75 гг., предусмотрев начало строительства в 1971 г.»613. Отметим, что и в 1971 г. строительство не началось, но упорная борьба осетин за дорогу привела к перелому, и в 1974 г. энергичный председатель Совета Министров СССР, государственник А. Н. Косыгин, невзирая на замечания Совета Министров Грузинской ССР, принял положительное решение по вопросу 31 декабря 1974 г. О позиции грузинского руководства Л. Кортиев сообщает во втором издании своего исследования в 2000 г.614 В беседе с представителями Осетии по вопросу объединения Севера и Юга, как пишет об этом Л. Кортиев, И. Сталин спросил: «Как вы хотите объединить их, если между ними нет дороги?»: «После этого неожиданного вопроса официальная Осетия, в лице своей лучшей патриотической интеллигенции, напряглась для решения проблемы проложения дороги. Патриотическая интеллигенция Грузии также напряглась, стараясь не допустить проложения Кавказской перевальной дороги через Рукский перевал, дабы не свершилось объединение двух Осетий (…)»615. По мнению Л. Кортиева, И. Сталин не поддерживал идею строительства дороги, что нам представляется сомнительным, учитывая безусловно государственническое мышление И. Сталина. Перечисляя аргументы, приводимые в 1950 – 1960 гг. североосетинским руководством в отношениях руководству СССР о перевальной дороге, автор указывает, что «всё это было не в пользу грузинской стороны, и по-прежнему они трактовали якобы неправильных подход к сравнению вариантов. Они по-прежнему настаивали на варианте через Мамисонский перевал на Кутаиси или реконструкции Военно-Грузинской дороги. (…) Усиленная атака Рукского варианта не проходит бесследно. Процесс начала строительства отодвигается. Проходит 1962 год. Объявленная война против Рукского варианта принимает открытый характер со стороны Грузинской ССР. Проходят тяжёлые в судьбе дороги 1963, 1964 годы. Борьба достигает высших кульминационных точек»616. О методах, которыми грузинской стороной затягивалось строительство дороги, в своих воспоминаниях рассказывал тогдашний руководитель Северо-Осетинской АССР В. М. Агкацев: «Н. С. Хрущёв выслушал меня очень внимательно, мы просмотрели карту со схемой перевальной дороги (…). Через две недели бумаги за подписью Хрущёва были готовы. Ленинградский проектный институт составил проект. Оставалось начать стройку. Но дело застопорилось. Через какое-то время после этого Н. С. Хрущёв был в Тбилиси. Его хорошо напоили и Мжаванадзе шепнул ему на ухо просьбу об отсрочке строительства этой дороги»617. Л. Кортиев не ставил перед собой задачу специального исследования грузинского блокирующего влияния по вопросу перевальной дороги, однако высказывается об этом по необходимости самой логики своего исследования: «За короткий срок ослабления внимания осетинского руководства к проблеме дороги, в силу организационных перемещений (перевода В. Агкацева на другое место работы. – Авт.), грузинская сторона глубочайшим образом пустила корни за провал «Осетинской» дороги и закрепила прочно позиции для отражения любой инициативы приверженцев Кавказской перевальной автомобильной дороги через Рукский перевал»618. На должность первого секретаря Северо-Осетинского рескома КПСС был назначен (формально избран) вышеуказанный Б. Е. Кабалоев, которому предстояла тяжелейшая аппаратная борьба за дорогу. Новый руководитель оказался умелым аппаратным работником, и нашёл возможность опереться на министерство обороны СССР, заинтересованное в прокладке перевальной дороги. Здесь надо отметить командующего Северо-Кавказским военным округом генерала армии И. Плиева, выдающихся осетинских военачальников Х.У. Мамсурова, Г. Хетагурова, маршала Советского Союза К. С. Москаленко. В своём обращении в Президиум ЦК КПСС Б. Кабалоев подчёркивал, что «этот вариант (Рукский. – Авт.) поддерживается Министерством обороны СССР, которое неоднократно вносило 137 предложения форсировать начало строительства дороги. Министр обороны СССР Р. Я. Малиновский, маршалы Советского Союза А. А. Гречко, К. С. Москаленко лично на месте знакомились и изучали вышеуказанный вариант»619. Л. И. Брежнев, сменивший Н. Хрущёва на посту Генерального секретаря ЦК КПСС, был осведомлен о проблеме Рукской автомагистрали, и именно он в конечном счёте принял политическое решение о её строительстве после настойчивой и умелой работы по вопросу Б. Кабалоева. И. Г. Котолов, работавший на руководящих должностях в Дзауском районе Юго-Осетии, отмечает, что противниками перевальной дороги были не только руководители Грузии, но и многие прогрузински ориентированные чиновники в Министерстве транспортного строительства СССР и других структурах. Однако были и сторонники осетин. И. Котолов вспоминает, как один из них, заместитель директора института «Союздорпроект» П. П. Мелков, в июне 1972 г. предупредил его о том, что первый секретарь ЦК КП Грузии В. П. Мжаванадзе прислал письмо Л. Брежневу с протестом против строительства перевальной дороги через Рук, и предложил ему немедленно сообщить об этом Б. Кабалоеву. И. Котолов в тот же день вылетел в Южную Осетию и сообщил об этом заместителю председателя исполкома Юго-Осетиной автономной области З. Н. Гассиеву, активному стороннику дороги; последний в ту же ночь выехал в Северную Осетию и доложил ситуацию Б. Кабалоеву, который сумел преодолеть сопротивление грузинского руководства и добиться поддержки в ЦК КПСС. «Кандидат в депутаты Верховного Совета СССР от Юго-Осетии, бывший чиновник высокого ранга из Тбилиси, - вспоминает И. Котолов, - во время одной встречи в узком кругу выразился так: «Отдельные неумные осетины ставят вопрос о строительстве перевальной дороги через Рокский перевал, но они не понимают, что русские загадят их чудесный, красивый край». Возражать никто не осмелился, кроме З. Гассиева620, который тут же ответил ему: «А умные осетины ставят вопрос строительства этой дороги во имя процветания экономики Осетии и укрепления дружбы между народами Закавказья и Северного Кавказа». На этом спор был окончен»621. В 1975 г. строительство Транскавказской автомагистрали (ТрансКАМ) началось и велось с огромным энтузиазмом. Строители дороги и проходчики тоннеля совершили множество трудовых подвигов, описанию которых Л. Кортиевым уделяется должное место. Штаб строительства ТрансКАМа ставил задачу произвести сбойку разведывательновентиляционной штольни с Севера с основным тоннелем с Юга к 64-й годовщине Октябрьской революции, по принятой в то время традиции. 3 ноября 1981 г. в 21 часов подрывник Сафарби Хосроев произвёл взрыв, устранивший последнюю преграду, и, по свидетельствам очевидцев, вместе с осетинами общую трудовую победу праздновали и грузины, участвовавшие в строительстве: заместитель начальника «Тбилтоннельстроя» Г. К. Циминтия, начальник Тоннельного отряда № 13 Г. Ш. Кипиани, главный механик Р. Н. Табатадзе, начальник участка А. А. Ткешелашвили и др. Краткие выводы. Анализ советского периода грузино-осетинских взаимоотношений выявляет, наряду с поступательным развитием Южной Осетии в русле общесоюзной политики развития национальных окраин, вполне очевидную тенденцию подавления развития Юго-Осетинской автономной области как национально-государственной, национально-территориальной единицы республиканскими властями Грузинской ССР, создания условий, препятствующих политическому, культурному, экономическому, демографическому росту народа. Под государственной идеологией интернационализма, под политикой сближения народов СССР с целью образования «новой исторической общности людей – советского народа», в Грузии на протяжении всего советского периода наличествовала сильная подпольная идеология и практика национализма и его крайнего проявления – национал-экстремизма. Последние находили себе выход в общественную и государственную (республиканскую) практику при каждом удобном случае, а при благоприятных для себя обстоятельствах приобретали острые формы. Грузинский национализм, очевидно, имеет историческое объяснение как необходимый рефлекс самосохранения народа перед лицом серьёзных угроз своему существованию, 138 имеет объяснение как оборонительная, охранительная идеология. Но это не значит, что он имеет оправдание. Один из наиболее компетентных специалистов по данному вопросу предупреждал об этом на XII съезде РКП(б): «В некоторых республиках, имеющих в своём составе несколько национальностей, этот оборонительный национализм превращается нередко в национализм наступательный, направленный против слабых национальностей этих республик. Шовинизм грузинский (в Грузии), направленный против армян, осетин, аджарцев и абхазцев (…) – все эти виды национализма (…) являются величайшим злом, грозящим превратить некоторые национальные республики в арену грызни и склоки»622. Остаётся добавить, что одной грызнёй и склокой не обошлось. Грузинский шовинизм был и остаётся ответственен за неоднократные массовые кровопролития на территории грузинского государства, созданного коммунистами-большевиками в период геополитической перекройки Южного Кавказа после революции 1917 года в России. Анализ фактов и документов убеждает в дискриминационной политике Грузии в отношении негрузинских народов, особенно южных осетин, абхазов, армян, азербайджанцев и др. На протяжении долгого времени эти народы на себе испытывали всевозможные ограничения прав из-за своей национальной принадлежности. Более того, в Грузии имели место крайние формы дискриминации, такие, как сегрегация (лат.segregare – отделять, удалять) – насильственное отделение «второсортных» южных осетин от «высшей расы», т. е. грузин. После известного антименьшевистского восстания южных осетин летом 1920 г. меньшевистские власти в Тифлисе проводили политику принудительного отделения осетин от грузин именно из-за национальной принадлежности, насильственно переселяли осетин на специально выделенные территории. Власти меньшевистской Грузии после устроенного ими же геноцида южных осетин (также крайняя форма дискриминации) в 1920 году планировали оставшихся в небольшом числе «мирных осетин», не участвовавших в политической борьбе, насильственно переселить в непригодную для нормальной жизни Караязскую степь, а также в Борчало, на земли, находящиеся далеко от Южной Осетии на границе Грузии с Азербайджаном и с Арменией. Следует иметь в виду, что предполагаемые места насильственного переселения южных осетин были спорными между грузинами, с одной стороны, и армянами и азербайджанцами, с другой. Другими словами, эти территории являлись «горячими точками», что было одной из главных причин войны меньшевистской Грузии с дашнакской Арменией в 1918 – 1919 гг. Заметим, что в современной истории это первая и единственная война между Грузией и Арменией, развязанной из-за недальновидной, авантюристической политики грузинских меньшевиков. Англичане, «помогавшие» закрепить независимость и суверенитет Армении и Грузии, спорную территорию («горячую точку») между армянами и грузинами объявили «нейтральной», чтобы усилить там собственное влияние для получения более веских аргументов в пользу собственной геполитики на Кавказе. Англичане действительно «разнимали» воюющих грузин и армян, однако свою миротворческую миссию на Кавказе они осуществили не без корысти. Объявление спорной территории «нейтральной зоной», где влияние англичан заметно возрастало, входило в геополитические планы Лондона. Замысел части меньшевистских политиков Грузии переселить «мирных», недобитых гвардейцами В. Джугели южных осетин в Борчало, где находилась «нейтральная зона», и в Караязскую степь, является, конечно же, результатом антиосетинской политики тифлисских властей, политики дискриминации южных осетин, крайних её форм, вплоть до геноцида. Заметим, что план насильственного переселения южных осетин в Борчало и Караяз в 1920 году по некоторым причинам не был реализован. Одна из главных причин, опятьтаки, состояла в крайнем грузинском шовинизме. Наиболее радикальная и агрессивная часть партии войны (меньшевистские политики, страдавшие фанаберией грузинских князей, грузинского этнического превосходства, мечтавшие окончательно уничтожить южных осетин и абхазов как самостоятельные нации) в Тифлисе, желая окончательно решить «осетинский вопрос», решила выселить всех осетин за пределы не только Южной Осетии, 139 которую она считала «исконно своей», но и всей Грузии, или же насильственно и быстрыми темпами их ассимилировать среди грузинского населения. В основе дискриминационной политики Грузии была и остаётся неизлечимая фанаберия грузинского шовинизма, грузинского этнического превосходства. Эту фанаберию создавали и формировали в сознании и психологии грузин часть грузинской интеллигенции, политики, духовенство, средства массовой информации и т. д. С ростом национального самосознания грузин происходило осознание себя как уникальной национальной целостности («мы») через противопоставление всем негрузинским народам, включённым когдато и кем-то в состав «единой и неделимой Грузии». Проблема осложнялась тем, что противопоставление грузин как титульной нации («верховной» или «главной» нации) другим нациям, например, осетинам, абхазам, армянам, азербайджанцам и т. д. сопровожалось, как правило, субъективными и оскорбительными характеристиками и оценками последних. В грузинской художественной литературе, в газетах и журналах всё активнее пропагандировалась жёсткая антитеза «мы» (грузины) и «они» (негрузинские народы). Основу антитезы «мы» и «они», как правило, составляли несколько ярко выраженных характерных черт как для грузин, так и для негрузин. Пропагандистская машина Грузии показывала «нас», т. е. грузин, самыми древними, уникальными, храбрыми, изобретательными, красивыми, гостеприимными, дружелюбными и т. д. Интеллектуалы и политики Грузии внушали грузинами и негрузинам величие грузинской нации, её «богоизбранность» и особую миссию на земле. Одновременно те же интеллектуалы и политики, которым активно помогали газеты и журналы, создавали из негрузинских народов, особенно из южных осетин и абхазов, образ врага – идеологический и психологический стереотип, позволяющий строить определённое негативное, даже враждебное поведение в условиях отсутствия проверенной, объективной информации об оппоненте, т. е. о соседнем народе, о его проблемах, замыслах, желаниях и т. д. Таким образом, в грузинском обществе создавался из осетин, абхазов и других «второсортных» народов образ врага. В данной главе приводятся убедительные примеры, подтверждающие этот вывод. Заметим, что образ врага иллюзорен, однако в сознании многих грузин, сконструировавших его, он создавал и создаёт ощущение реальной угрозы. Такая псевдоугроза грузинам, в целом Грузии, начинала функционировать как всеобщее устрашение. В результате многократного умножения аналогичных псевдоугроз создавался искусственный кризис безопасности Грузии, очаги этнополитической, межнациональной напряжённости. Всё это вело грузинское общество к серьёзным этнополитическим проблемам с большими негативными последствиями. Значительная часть грузинских интеллектуалов и политиков, создававших и пропагандировавших образ врага из осетин и абхазов, несёт полную ответственность за этнополитические проблемы, созданные ими же. 140 Заключение. На протяжении тысячелетий предки современных осетин и грузин жили по соседству. В разные периоды истории между ними складывались то мирные, добрососедские взаимоотношения, переходившие в настоящую дружбу и братство, то холодные и натянутые, становившиеся враждебными, нетерпимыми, агрессивными с обеих сторон. Между осетинами и грузинами на протяжении веков сложились такие взаимоотношения, о которых в полном объёме невозможно рассказать на страницах одной монографии. Для объективного и полного освещения этой чрезвычайно сложной, интересной, актуальной и противоречивой темы нужны усилия целых научно-исследовательских институтов, специалистов разных профилей и высокой компетенции, десятки объёмных фолиантов. На протяжении последних нескольких столетий учёные Кавказа и России, в первую очередь грузины, русские и осетины, написали в общей сложности многие сотни различных работ, касающихся в той или иной степени грузино-осетинских отношений. Эти работы освещают, как правило, не только взаимоотношения грузин и осетин, но и социально-политические, экономические, военные условия, при которых формировались отношения Грузии и Осетии (Алании). Реальные взаимоотношения этих двух народов, их правдивая история в полном объёме до сих пор не написана. Грузинский историк XI в. Леонти Мровели подчёркивал, что грузино-осетинские взаимоотношения начались на заре становления грузинской государственности и письменной традиции. Он же отмечал высокий уровень военно-союзнических отношений между Грузией (Иберией, Картли) и Осетией (Аланией). Союзники одержали победу над завоевателем Азоном, а возглавивший борьбу Фарнаваз стал родоначальником первой грузинской царской династии Фарнавазианов. Важно подчеркнуть, что Фарнаваз вёл последовательнею политику сближения с Осетией (Аланией). Он выдал одну сестру замуж за осетинского царя, другую – за эристава Эгриси Куджи. Заметим, что именно грузинские источники зафиксировали эти в высшей степени интересные факты взаимоотношений грузин и осетин. Установление династического родства с осетинами-аланами имело для нарождавшегося грузинского царства большое позитивное значение, так как обеспечивало Фарнавазу и его наследникам надёжную военную и политическую помощь. Обращаем внимание и на то, что сын Фарнаваза Саурмаг тоже обратился за помощью к осетинам и дзурдзукам (предки ингушей и чеченцев, на представительнице которых был женат Фарнаваз), которые и ему помогли в борьбе с внутренними врагами утвердиться на престоле. Исторически объективным является утверждение о том, что грузины совместно с осетинами часто выступали против иноземных захватчиков, пытавшихся установить своё господство в Закавказье. Совместная многолетняя борьба осетин и грузин в конце I в. н. э. завершилась созданием грузино-армяно-осетинского союза, направленного против иноземных захватчиков. Выдающийся грузинский историк, академик Г. А. Меликишвили (Ксенофонтов) отмечал, что союзнические отношения грузин с аланами Северного Кавказа, а ещё раньше с сарматскими союзами племён играли огромную роль в политике картлийских царей. Учёный-исследователь пришёл к выводу о том, что в постоянном войске Картли были аланские военные отряды. Историография Кавказа чётко зафиксировала многие страницы совместных боевых действий осетин и грузин в длительной кровопролитной борьбе Грузии против персидских, византийских, арабских, турецких и других захватчиков. Христианизация осетинского и грузинского народов ещё больше сблизила Осетию и Грузию. Укреплялась традиция династических браков, где наиболее ярким примером является брак царя Грузии Георгия III (1156 – 1184 гг.) на дочери осетинского царя Худана Бурдухан, и, конечно, брак дочери Георгия III Тамар с осетинским царевичем Сосланом141 Давидом Царазоном. Документальна подтверждена выдающая роль Сослана-Давида в политической и военной жизни Грузии конца XII – начала XIII вв. В качестве царясоправителя он был содеятелем всех славных деяний грузинский царицы, а в качестве главнокомандующего войсками - организатором всех славных побед, сделавших Грузию того времени наиболее могущественным государством на Каказе и Ближнем Востоке. Его военные подвиги и государственные успехи воспеты историками и писателями Грузии. Имя Сослана-Давида вместе с именем Тамар вошло в устное народное творечество грузинского и осетинского народов. Эти славные имена олицетворяли дружбу и братские отношения двух соседних народов, исторические судьбы которых были тесно взаимосвязаны. Грузинская правящая элита умело использовала дружественные и родственные связи с осетинами и с Осетией в своих интересах. Грузинские исторические сочинения сохранили для потомков примеры мужества и героизма осетин, защищавших Грузию от нападений врагов. Так, 5 тысяч осетин вместе с грузинами (около 40 тысяч) и кипчаками (15 тысяч) под командованием царя Грузии Давида IV Строителя одержали победу над мусульманской армией сельджуков в знаменитой Дидгорской битве 15 августа 1121 г., недалеко от Тбилиси. И таких примеров зафиксировано немало. Однако в мирное время грузинские правящие круги старались вести антиосетинскую политику. Документы и факты истории свидетельствуют о том, что на протяжении веков Картли-Кахетинское царство старалось полностью подчинить себе Южную Осетию, народ которой всегда отстаивал свою свободу и равноправие с другими народами региона. Установление российского владычества над Грузией и Осетией было использовано грузинскими феодалами-тавадами Мачабели, Эристовыми и другими для новых попыток порабощения осетин, взимания с них различных повинностей, подчинения осетин чуждой им системе феодально-тиранического господства. Южные осетины не признавали себя крепостными и вели продолжительную освободительную борьбу против грузинских феодалов, часто переходящую в вооружённые восстания. Восстания жестоко подавлялись с привлечением русских карательных отрядов. Парадокс состоял в том, что в спорных вопросах между осетинами и грузинами российская имперская администрация Кавказа, как правило, отдавала предпочтение грузинской стороне. И это при том, что осетины всегда выражали верноподданнические чувства в отношении России, чего нельзя сказать о грузинах, значительная часть которых, особенно страдавшая фанаберией грузинских князей, грузинского этнического превосходства, периодически устраивала заговоры против России (как, например, князья Мачабели в 1832 г.). Тем не менее, наместники Кавказа, как правило, старались не замечать антироссийские настроения в грузинской элите, затягивали справедливое решение спора, происходившего на протяжении долгого времени между грузинской знатью и крестьянами Южной Осетии. Лишь после неоднократных вооружённых столкновений и массовых кровопролитий многолетний спор был разрешён в столице Российской империи в 1852 г. решением правительствующего Сената, признавшего незаконными домогательства грузинских князей о феодальном господстве над осетинами Южной Осетии. Попытки навязать южным осетинам режим беспощадной эксплуатации, однако, продолжались, что вынуждало осетинское крестьянство вплоть до установления большевистской власти в 1921 г. вести тяжёлую освободительную борьбу. Объективный и содержательный анализ осетино-грузинских взаимоотношений невозможен без изучения российско-грузинских отношений, политики Российской империи на Кавказе, роли Петербурга в создании грузинского государства. Известно, что Россия присоединила к себе не целостную Грузию как таковую (в современном понимании этого слова), а два слабых и разрозненных грузинских княжества Картли-Кахети и Имерети, находившихся под властью Персии и Турции, с ежегодной выплатой дани. КартлиКахетинские цари Ираклий II, а затем его сын Георгий, последний царь Картли-Кахети из династии Багратионов, делали всё возможное, чтобы добиться подданства России. Грузинские цари хотели выйти из многовековой унизительной и смертельно опасной зависи142 мости от персидского шаха. Присоединив Картли-Кахетию, а затем Имеретию, Россия вынуждена была вести затяжные и длительные войны со своими геополитическими соперниками – Персией и Турцией. Победив в этих войнах и защитив грузин от истребления ценой жизней десятков тысяч русских солдат, Россия собрала воедино отвоёванные территории и составила из них новую страну – «территориально целостную» Грузию, получившую в 1917 г. в результате российской революции независимость. Но не только: в дополнение к этому «единая Грузия» получила ещё и Южную Осетию, Абхазию и Аджарию. Большевистская национальная политика декларировала право наций на самоопределение, и это право в полной мере реализовали бывшие национальные окраины Российской империи – Польша, Финляндия, Украина, Белоруссия, Армения, Азербайджан, Грузия. Однако грузинскими меньшевиками, причислявшими себя к социал-демократам, было отказано в праве на самоопределение абхазам, южным осетинам и аджарцам. Лидер грузинских меньшевиков, выходец из грузинской дворянской семьи Ной Николаевич Жордания (1870 – 1953), возглавлявший меньшевистское правительство Грузинской Демократической Республики в 1918 – 1921 гг., проводил крайне националистическую внутреннюю и внешнюю политику. Собрав наиболее консервативные, реакционные, антинародные политические силы, правительство Н. Жордания выражало интересы агрессивных сил грузинской буржуазии, исходивших из доктрины грузинского национального превосходства. Меньшевистское правительство быстро эволюционировало к открытой террористической диктатуре тоталитарного национал-экстремистского толка, строившей «великую Грузию» с игнорированием интересов негрузинских народов и безжалостным подавлением попыток сопротивления грузинскому малоимперскому диктату. Безоглядное проведение в жизнь такой политики с неизбежностью привело к этническим чисткам в Грузии, к войне с Арменией, к террору в Абхазии и Аджарии, наконец, к геноциду осетин в Южной Осетии. Нацистское грузинское государство охотно принимало покровительство Германии, Англии, Италии, но вело упорную борьбу против роста влияния в Закавказье своего исторического соседа и спасителя – России. Политический режим Н. Жордания утверждал в сознании грузин бредовую идею о первосортности грузин и второсортности южных осетин, абхазов, армян, азербайджанцев, курдов и других негрузинских народов. Антитеза «мы» - «они» предельно жёстко применялась для этнической мобилизации грузин во имя создания этнократического, захватнического грузинского государства. Такая политическая, государственная деятельность имеет отчётливые черты фашизма, как это было показано в нашем исследовании. Опасные проявления подобной деятельности имеют место и ныне в Грузии, т. е. в начале XXI в. Победа советской власти глубоко изменила общественно-политическую обстановку, межнациональные отношения в Грузии. Грузинские большевики посчитали необходимым для урегулирования межнациональных конфликтов признание за южными осетинами, абхазами и аджарцами права на создание национально-государственных образований. Высшее руководство РКП(б) поддержало позицию грузинских коммунистов, согласившихся на создание Юго-Осетинской автономной области, Абхазской автономной республики и Аджарской автономной республики, но отказавших им в независимости. Такое решение оказалось достаточным для преодоления посеянной меньшевистским правительством Грузии межнациональной ненависти, достижения общественно-политической стабильности и национально-политической консолидации в грузинском обществе. Оно было закреплено в ходе строительства Советского Союза. Однако искоренить грузинский шовинизм не удалось и в годы господства официальной идеологической установки интернационализма и дружбы народов СССР. Скрытая борьба с ним проявлялась в стремлении южных осетин добиться воссоединения с Северной Осетией в 1925 г., в репрессиях против южных осетин по национальному признаку в 1937 г., в попытках экономического и культурного подавления Южной Осетии. Особое постановление Президиума ЦК КПСС от 10 июля 1956 г. «Об ошибках и недостатках в работе Цен143 трального Комитета Коммунистической партии Грузии» обоснованно и справедливо признавало факты насильственной ассимиляции негрузинских меньшинств, в том числе и южных осетин, в Грузинской ССР. Должных выводов в Тбилиси, однако, не было сделано: например, в Абхазии из-за грузинского диктата антигрузинские выступления имели место в 1957, 1967, 1978, 1989 гг. В условиях ослабления контроля из Москвы, а затем распада СССР и обретения Грузией независимости грузинский национализм вновь вышел на поверхность политического процесса и с приходом к власти З. Гамсахурдиа стал доминирующей силой в государстве. Игнорирование уроков 1918 – 1921 гг. привело Грузию к повторению трагедий вооружённых конфликтов в Южной Осетии, в Абхазии, к повторению этнических чисток осетин в районах Грузии, и в конечном счёте к развалу государства, созданного большевиками. Ныне на территории бывшей Грузинской ССР образовалось три государства – Грузия, находящаяся под прямым политическим контролем Запада и переживающая полную десуверенизацию, а также Абхазия и Южная Осетия, ориентирующиеся на Россию, успешно развивающие собственную государственность и неуклонно приближающиеся к международному признанию. 144 Документально-иллюстративный материал. №1 1779 г. июня 29. – Грамота о введении в разряд казённых (сахасо) жителей селений Малой Лиахви, Потниси, Гудиси, Чипрани и Тлиа. Милостью Божьею мы, Иесиан-Давитиан-Соломониан-Панкратован, царь картвелов, и царь кахетинцев и державный владетель Казаха, Борчало и Шамшадина, Ираклий II и супруга наша, дочь Дадиани, царица Дареджан, патрон Георгий, патрон Леон, патрон Юлон, патрон Вахтанг, Антоний, Мириан, Александр, Фарнаоз, Арчил и дети сыновей наших: Давид, Иоанн, Баграт и Соломон эту твёрдую и неотменную милость и клятвенную грамоту дали вам, всем дворянам, служилым людям, слугам, крестьянам и осетинам ущелья Малой Лиахви, а также жителям Хвидиси и осетинам Потниси, тлийцам и чипранцам, так что вы издавна являлись крепостными ксанского эристава. Бывший эристав Георгий вероломно поступил с нами, изменил нам, собрал лезгинское войско, привёл их и укрепил крепости. Мы против него двинули войска и с Божьей помощью отняли у него крепости, а самого пленили и, так как он стал нашим изменником, мы всё его имение перевели в казённое (сахасо), а все горные земли Ростома Эриставишвили тоже изъяли и взамен этого дали ему на плоскости. Ксанским эриставством владел Гиви Амилахвари, у которого мы с Божьей помощью и нашего оружия отняли эриставство и дали его ксанским эриставам, но они взамен такой милости стали нашими изменниками. Не раз и не два раза изменял нам бывший эристав Георгий и ещё его брат Зураб. Кроме того, Шанше Эристави ещё больше коварства и измены учинил нам, ещё больше, чем бывший эристав Георгий. Благодаря таким вероломствам этих эриставов и вы тоже много раз подвергались большим убыткам, разгромам и разорениям. Наши верные подданные из карталинцев и кахетинцев тоже понесли убытки и часто отрывались от своих дел. В постоянных смутах и междоусобицах в Грузии причиной всегда являлись означенные ксанские эриставы, и по этим причинам мы вас перевели в разряд сахасо и теперь мы на это вам эту грамоту дали в надежде на Бога. Пусть Бог будет вашим поручителем в том, что мы из вас ни одного дыма никому не отдадим. Вы будьте уверены, что вас не отдадим никому из рода Эриставов. Одну такую грамоту мы вам и раньше пожаловали, но, благодаря некоторым злым людям, в верности той грамоты вы что-то усомнились и поэтому мы повторно дали эту грамоту, и это клятвой доказали вам. Клянёмся именем нашего отца, что ни мы, ни наши сыновья не выдадут вас, но если кто-нибудь из наших сыновей или внуков сделает это, то он пусть будет проклят отцом, как Ной проклял сына своего Хама (…). Царь Ираклий, Дареджан, Георгий, Леон, Юлон, Вахтанг, Антон, Мириан. ЦГИА ГССР, ф. 1449, док. 719 (копия). Опубл.: История Осетии в документах и материалах (С древнейших времён до конца XVIII века). Составители Г. Д. Тогошвили и И. Н. Цховребов. С.135 – 136. №2 1782 г. декабря 21. Обращение царя Картли и Кахетии Ираклия II к императрице Екатерине II с просьбой о принятии его страны под покровительство России. Всепресветлейшая, державнейшая великая государыня императрица Екатерина Алексеевна, самодержица всероссийская, государыня всемилостивейшая. 145 Всемилостивейшими вашего величества указами повелено о принятии под всемилостивейшее вашего величества покровительство нас и об отправлении войск для подкрепления нас. За таковые монаршия ваши милости приносим всенижайшую нашу благодарность, и ваше величество всенижайше осмеливаемся просить, дабы всемилостивейше повелено было отправить к нам войска в непродолжительном времени, чтоб милосердием вашего величества могли мы избавлены быть от неверных, и пожаловать нам войска числом четыре тысячи регулярного, или в то число половину нерегулярного, и повелеть оному находиться особливо в наших областях, дабы мог я обще с ними действовать против турок; ибо прежде бывшия у нас российския войска не имели времени находиться всегда с нами. Притом как я имею следовать по возможности нашей советам главной над оными присылаемыми войсками начальника, так чтоб и оной главной командир принимал мои советы, поелику я имею довольное сведение о состоянии и обстоятельствах здешних дел. Как из древних времён предки наши были царями, то потому ваше величество прошу всемилостивейше повелеть, дабы и я с потомками моими вечно оставался без перемены в моём достоинстве, но, однако ж, под послушанием и при оказании вашему и. в. таких услуг, какие ниже сего описаны. Каталикос имеет также оставаться в своём сану без переменыI. Как помощию Божию и счастием вашего величества многие из грузинцов, находясь в Крыму пленными, получили себе свободу, то потому ваше величество всемилостивейше осмеливаюсь просить, повелеть, дать им позволение возвратиться в своё отечество. Вашего и. в. войска когда прибудут в наши области, и мы обще с ними отнятые у нас неприятелями наши области обратно завладеем, то между тем сколько денежной казны на оной корпус издержано будет, из тех завоёванных мест в несколько лет толикое ж число в казну вашего величества имеем мы взнесть. Вашему величеству представлять и утруждать хотя за немалое дерзновение признаю о нижеследующем, однако ж когда войска прежде сего из России вступили в Грузию, то в оное время в перевозке их тягостей принуждён был я издерживать деньги, да притом когда я и свои войска неоднократно собирал, то довольно нам коштовало, и по тому естьли востребуются деньги, то всенижайше прошу пожаловать нам заимообразно на содержание наших войск оных денег, которые в казну вашего величества опять внесены быть имеют. Всемилостивейшая монархиня! При сём всенижайше осмеливаюсь донесть, дабы повелено было нынешнею весною приступить к завоеванию Ахальцихской области II, и когда воспоследует с султаном мир, то и тогда не оставлять оную под турецким владением, ибо оная область Ахальцихская лежит на Грузинской земле, народ имеет там грузинской язык и много находится там християн, да и множество таких, кои с недавних времён превратились в магометанство. Когда щастием вашего и. в. владение наше получит свободу от неверных и будет пребывать в мире, то как из нынешняго нашего древняго царства, так и впредь из новозавоёванных мест ко услугам вашего и. в. представлять имеем солдат с толикого числа дворов, с коликого числа душ в Российской империи набирается. Ежели Божиею помощию и вашего величества щастием сверх отнятых от нас собственных наших земель завоёваны будут нами помощию вашего величества корпусом и другия неприятельские области, то со Католикосом Картли и Кахетии в 1771 г. был Антоний. В том же году он вместе с сыном Ираклия II Леоном (Леваном) приезжал в Петербург для подачи прошения о переходе Восточной Грузии под покровительство России (см.: Цагарели А. А. Грамоты и другие исторические документы XVIII столетия, относящиеся к Грузии. Т. 1. СПб., 1891. С. 319 – 320, 326 – 327, 335). II Ахалцихская область (Ахалцихский пашалык) – территория Грузии, захваченная турками с конца 70-х годов XVI в. До заключения Кючук-Кайнарджийского мира (1774 г.) Грузия вынуждена была поставлять в Ахалцихскую обл. дань, в том числе детьми. Летом 1783 г. в Ахалцихской обл. стали собираться лезгинские отряды для нападения на Восточную Грузию (см.: Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссиею. Т. 1. Тифлис, 1866. С. 605). I 146 оными поступлено быть имеет так, как на то вашего величества соизволение воспоследует. Ваше и. в. осмеливаемся мы всенижайше просить о оказании ваших монарших милостей нам, и притом представляем со стороны нашей те самыя наши услуги, о которых и пред сим ещё 1771-го года 30-го декабря вашему и. в. всенижайше доносили мы и которые оказывать признаваем мы себя в состоянии. А ваше и. в. явите ныне такое матернее ваше милосердие нам, какое из всевысочайшей вашего величества воли сами соблагосоизволите. Ираклий ЦГВИА, ф. 52. Г. А. Потёмкин-Таврический, оп. 1/194, № 20, ч. 6, л. 20 – 21 об. (подлинник), л. 36 – 40 об. (перевод). Опубл.: Вопросы истории. 1983. № 7. С. 110 – 112. Сноски даны в кн.: Абдулатипов Р. Г. Национальный вопрос и государственное устройство России. М., 2000. №3 1782 г. декабря 21. Письмо царя Картли и Кахетии Ираклия II императрице Екатерине II с подтверждением верности присяге, данной 30 декабря 1771 г. Всепресветлейшая, державнейшая великая государыня императрица Екатерина Алексеевна, самодержица всероссийская, государыня всемилостивейшая. Всенижайше осмеливаюсь донести, что когда вашего и. в. милостию и могуществом, вошед я в здешние места, Персии и Туреции принадлежащия, овладев оными, и прибретем себе славу и честь, то и тогда признавать нас подчинёнными вашего и. в. рабами. Вашему и. в. представлено было мною прошение за собственным моим подписанием, которым обязывался оказывать вашему и. в. услуги наши, и потому, подвергая себя и ныне, а также и потомков своих, о принятии нас в вечное подданство, всенижайше осмеливаюсь просить, дабы вашего и. в. рабами твёрдо называемы мы были и признаваемы в Азии в околичностях наших. А я ту самую присягу мою, писанную моею рукою, и за подписанием моей фамилии и с приложением печатей, которая всевысочайшему вашего и. в. двору представлена была мною ещё прошлого 1771-го года 30-го декабря и которого я со всею моею фамилиею пред всемогущим Богом, животворящим крестом и пред святым Евангелием клялся и обещался быть верным к службе вашего и. в. и притом всенижайше просил о принятии меня в подданство вашего и. в., то по той самой моей прежней присяги, обещаюсь и ныне оказывать вашему и. в. нашу верность. Да кроме сего для изящнейшего уверения всевысочайшему и всепресветлейшему вашему соизволению подвергаю себя, и что от вашего величество повелено будет, обязываемся мы исполнять по возможности нашей, в протчем имея мы твёрдое упование, что ваше и. в. монаршую вашу милость по повелениям вашим соизволите оказать нам, и по ожидании всемилостивейшего решения по прозьбам нашим остаёмся мы. Ираклий ЦГВИА, ф. 52. Г. А. Потёмкин-Таврический, оп. 1/94, № 20, ч. 6, л. 31 (подлинник), л. 41 – 42 (перевод). Опубл.: Вопросы истории. 1983. № 7. С. 112. №4 147 1783 г. июля 24 / августа 4. Договор о признании царём Карталинским и Кахетинским Ираклием II покровительства и верховной власти России (Георгиевский трактат). Во имя Бога всемогущего единого в Троице святой славимого. От давнего времени Всероссийская империя по единоверию с грузинскими народами служила защитой, помощью и убежищем тем народам и светлейшим владетелям их против угнетений, коим они от соседей своих подвержены были. Покровительство всероссийскими самодержцами царям грузинским, роду и подданным их даруемое, произвело ту зависимость последних от первых, которая наипаче оказывается из самого российскоимператорского титула. Е. и. в., ныне благополучно царствующая, достаточным образом изъявила монаршее своё к сим народам благоволение и великодушный о благе их промысел сильными своими стараниями, приложенными о избавлении их от ига рабства и от поносной дани отроками и отроковицами, которую некоторые из сих народов давать обязаны были, и продолжением своего монаршего призрения ко владетелям оных. В сём самом расположении снисходя на прошения, ко престолу её принесённые от светлейшего царя карталинского и кахетинского Ираклия Теймуразовича о принятии его со всеми его наследниками и преемниками и со всеми его царствами и областями в монаршее покровительство е. в. и её высоких наследников и преемников, с признанием верховной власти всероссийских императоров над царями карталинскими и кахетинскими, всемилостивейше восхотела постановить и заключить с помянутым светлейшим царём дружественный договор, посредством коего, с одной стороны, его светлость, именем своим и своих преемников признавая верховную власть и покровительство е. и. в. и высоких её преемников над владетелями и народами царств Карталинского и Кахетинского и прочих областей, к ним принадлежащих, ознаменил бы торжественным и точным образом обязательства свои в рассуждении Всероссийской империи; а с другой, е. и. в. такожде могла бы ознаменить торжественно, каковые преимущества и выгоды от щедрой и сильной её десницы даруются помянутым народам и светлейшим их владетелям. (…) Образец, по которому его светлость царь Карталинский и Кахетинский Ираклий Теймуразович учинит клятвенное обещание на верность е. и. в. самодержице всероссийской и на признание покровительства и верховной власти всероссийских императоров над царями карталинскими и кахетинскими «Аз нижеименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом пред святым его Евангелием в том, что хощу и долен е. и. в. всепресветлейшей и державнейшей великой государыне императрице и самодержице всероссийской Екатерине Алексеевне и её любезнейшему сыну, пресветлейшему государю цесаревичу и великому князю Павлу Петровичу, законному всероссийского императорского престола наследнику, и всем высоким преемникам того престола верным, усердным и доброжелательным быть. Признавая именем моим, наследников и преемников моих и всех моих царств и областей на вечные времена высочайшее покровительство и верховную власть е. и. в. и её высоких наследников надо мною и моими преемниками, царями карталинскими и кахетинскими, и вследствие того отвергая всякое надо мною и владениями моими, под каким бы то титулом или предлогом не было, господствование или власть других государей и держав и отрицаясь от покровительства их, обязываюсь по чистой моей христианской совести неприятелей Российского государства почитать за своих собственных неприятелей, быть послушным и готовым во всяком случае, где на службу е. и. в. и государства всероссийского потребен буду, и в том во всём не щадить живота своего до последней капли крови. С военными и гражданскими е. в. начальниками и служителями обращаться с искреннем согласии. И ежели какое-либо предосудительное пользе и славе е. в. и её империи дело или намерение узнаю, 148 тотчас давать знать. Одним словом, так поступать, как по единоверию моему с российскими народами и по обязанности моей в рассуждении покровительства и верховной власти е. и. в. прилично и должно. В заключение сей моей клятвы целую слова и крест Спасителя моего. Аминь». Сей образец имеет служить и будущим впредь царям карталинским и кахетинским для учинения клятвенного обещания при вступлении их на царство и при получении подтвердительной грамоты со знаками инвеституры, от российского императорского двора жалуемой. В достоверие сего нижеподписавшиеся полномочные по силе их полных мочей тот образец подписали и приложили к нему свои печати в Егорьевской крепости июля 24-го дня 1783 г. На подлинном подписано: Павел Потёмкин. Князь Иван Багратион. Князь Гарсеван Чавчавадзе. АВПР, ф. Трактаты, оп. 2, д. 178, л. 3 – 8 (подлинник), л. 9 – 16 об. (перевод). Опубл.: ПСЗРИ. Т. XXI. № 15835; Грамоты и другие исторические документы XVIII в., относящиеся к Грузии. Под ред. А. А. Цагарели. Т. 2. СПб., 1898. Вып. 1. С. 99 – 100. №5 1783 г. сентября 30. Письмо императрицы Екатерины II царю Картли и Кахетии Ираклию II о ратификации Георгиевского трактата. Светлейший карталинских и кахетинский царь Ираклий Теймуразович, нам вернолюбезным и искренний. Утвердив императорскою нашею грамотою договор с вашим высочеством, постановленный о признании вами наших и преемников престола нашего императорскаго над царями и царствами Карталинским и Кахетинским верховной власти и покровительства и о дарованных от нас сим владетелям и народам их преимуществах и выгодах, мы и при сём случае с удовольствим повторяем удостоверения наши об отличном нашем благоволении к вашему высочеству и ко всеми царскому дому вашему. В новое тому доказательство пожаловали мы светлейшей царице, супруге вашей орден наш святыя Екатерины, котораго знаки при сём для возложения на нея посылаются. В прочем Богу Всемогущему ваше высочество со всем домом вашим поручая, пребываем к вам доброжелательны. Подлинной подписан собственною е. и. в. рукою тако: В Санкт-Петербурге сентября 30 дня 1783 года. Екатерина ЦГВИА, ф. 52. Г. А. Потёмкин-Таврический, оп. 2, № 28, л. 27 (копия). Опубл.: Вопросы истории. 1893. № 7. С. 117. №6 Прошение помещиков Заза и Елизбара Мачабели правителю Грузии об отказе крестьян-осетин служить им. Мы от древних царей имели грамоту о подданстве осетинцев, которые грамоты и ныне имеем, и они были наши подданные. Ныне же те осетинцы нам ни в чём не служат, для 149 того просим Вашего превосходительства нашим подданным осетинцам приказать, чтобы они нас слушали, и ежели вы будете иметь к нашим осетинцам какие дела или службы, то не приказывайте никому, а приказывайте нам, какую службу прикажете, исполним, и ежели не во гнев будет, мы наших подданных осетинцев никому не отдадим, ибо они наши поддданные и от вашего превосходительства просим, чтобы не сделать нам обиды, и ежели что благословите приказать нам, то просим вашего превосходительства приказать нам на бумаге, о сём нашем прошении учинить милостивое рассмотрение. 1802 г. декабря ГАЮО (ныне ЦГА РЮО), ф. «Правитель Грузии», св. 1, д. 1, л. 63. Копия машинописная. Опубл.: История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. II. Сталинир, 1960. С. 124. №7 Рапорт генерала Головина военному министру графу Чернышёву об учреждении главного пристава в Юго-Осетии. Осетия, несмотря на близость к центру управления здешним краем, распространяясь по хребту и ущельям Кавказа, до сих пор не вся ещё нам подвластная. Часть её, лежащая на южной покатости гор, после экспедиции, в 1830 году бывшей, разделена на четыре приставства, и управление оными поручено особым чиновникам из грузинского дворянства с производством на первый раз жалованья: приставу по 200 руб., письмоводителю при нём – 150 руб. и канцелярские расходы по 50 руб., а всего по 400 руб. серебром из сельских доходов, для каждого пристава. Приставы сии впоследствии подчинены главному надзору: один – управляющему горскими народами по Военно-Грузинской дороге, а три – горийскому окружному начальнику. Разделение это существует и поныне. Но управление осетинами, присоединёнными к Горийскому округу, оказалось вовсе неудобным. Окружной начальник, имея постоянное жительство в городе Гори и будучи занят собственною многосложною своею должностью по полицеской и судной частям, не имеет ни времени, ни способов посещать Осетию, а потому надзор его ограничивается одними распоряжениями через приставов и разборов дел сих горцев вне их земли по жалобам, приносимым ими друг на друга или на своих приставов. Неудобство сие замечено было ещё с 1832 года. Предместник мой, генерал-адъютант барон Розен, как усматривается из дела, предполагал улучшить управление Осетиею, но предположение его осталось неисполненным. Для самих осетин весьма ощутительны недостатки настоящего образа правления над ними по отдалённости от них главного местного начальства и потому, что нынешние приставы из грузинских князей и дворян редко даже у них бывают и никогда не ползуются их доверенностью, что в особености препятствует первоначальному образованию сего (…) народа, который начинает, однако, чувствовать пользу оного и постигать преимущество мирной жизни. Доказательством этого служит то, что некоторые осетинские общества, в числе коих и не признававшие над собою никакой власти, присылали поверенных от себя к прежнему начальству, а ныне и ко мне, прося дать им главного пристава, но только из русских чиновников, а отнюдь не из грузин, завести училище для образования детей и проложить чрез их земли удобную по Кавказскому хребту дорогу, о чём они просят неотступно, побуждаясь к сему и тем, что другие общества, обитающие в отдалённейших ущельях, нарушая в глубине гор безопасность мирных соплеменников своими разбоями и грабежами, вынуждают их не токмо к защите 150 себя, но и к кровомщению, которое по обычаю их служит единственным удовлетворением за оскорбление и обиды и считается священною обязанностью пред прахом родственника, погибшего от руки другого. Полагая, что одна лишь гражданственность, постепенно вводимая между буйственными (…) племенами страны сей, может обуздать их обычай и указать им путь к образованию и распространению христианства, согласно желанию самих их и не теряя случая, признал весьма полезным назначить для всех, ныне известных, и впредь имеющих оказаться осетинских обществ по сию сторону хребта Кавказского одного главного пристава из военных русских офицеров и определяю уже туда состоящего по кавалерии, по корпусу капитана Васильева, оставив под ведением его и при нём в роде помощников трёх частных приставов. Главный пристав сей должен действовать сообразно наставлениям, данным в 1930 году князем Варшавским для ныне существовавших приставов, но с тем, что он, подчиняясь грузинскому губернскому начальству с управляемыми им осетинами, на том самом основании, как подчинены одному горские народы, по Военно-Грузинской дороге обитающие, не должен состоять в ведении грузинского окружного начальника и земского суда. При назначении главного осетинского пристава я нашёл справедливым сравнить его в окладе жалованья с управляющим горскими народами по Военно-Грузинской дороге, получающим на основании высочайшего повеления 700 руб. серебра в год. (…) Равным образом увеличил жалованье до 300 руб. серебром и частного осетинского пристава Джамурского ущелья, причисленного к дистанции управляющего горскими народами по ВоенноГрузинской дороге, оставя при нём письмоводителя с жалованьем по 150 руб. и с отпуском на канцелярские расходы 50 руб., так как ущелье его отстоит далеко от прочих управляемых главным приставом, не имеющим с ним через хребет гор прямых сношений и должно находиться отдельно в ведении управляющего горскими народами. (…) Один взгляд на карту удостоверяет, что земля сия во многих отношениях заслуживает особенного внимания правительства. Прочное владычество в Осетии утвердит господство наше на большем пространстве хребта Кавказских гор, тогда как ныне мы владеем им вполне на одной лишь Военно-Грузинской дороге. Все вообще жители Осетии сохраняют в памяти своей, что они были некогда христиане, многие из них и ныне привержены к церкви. Целые общества ходатайствуют о присылке к ним священников и о заведении у них училищ. (…) Относительно заведения у них училищ, я приказал объявить им, что правительство всегда будет готово в этом содействовать, на первый же случай, если кто из них желает, то может представить детей своих в ближайшее Горийское уездное училище. С учреждением главного приставства я назначил чиновнику сему пребывание в одном из осетинских селений, где найдёт выгоднейшим и удобнейшим для сообщения, снабдив его небольшею воинскою командою, дабы предоставить ему возможность распространять постепенно влияние своё на отдалённые ущелья, нам не токмо непокорные, но ещё и не вполне известные. Представляя вашему сиятельству о сих моих на первый раз распоряжениях в Осетии, которые я признал необходимыми к водворению там лучшего порядка и, чтобы тем показать им намерение правительства, пекущегося о их благосостоянии, - покорнейше прошу довести оные до сведения государя императора и исходатайствовать высочайшее его императорского величество благосоизволение и утверждение сей временной меры. Генерал-лейтенант Головин 1838 г. июля 22 ЦГИА СССР, ф. 1268, оп. 1, д. 84, 1838 г., лл. 1 – 6 (подлинник). Опубл.: История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. II. Сталинир, 1960. С. 63 – 66. 151 №8 Из предписания главного управления Закавказского края грузино-имеретинскому гражданскому губернатору об образовании Осетинского округа // ЦГИА ГССР, ф. 16, д. 6721, лл. 1 об., 2, 3 об., 4. Цит. по: История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. II. Сталинир, 1960. С. 67 – 68. (…) Вследствие сего, назначив Белоканским окружным начальником Апшеронского пехотного полка подполковника Сахновского и образовав из горских племён два округа: Осетинский – из участков горского, 1 и 2 осетинских, и Тушинон-Пшаво-Хевсурский – из участков сего же наименования, под управлением: первый – подполковника князя Авалова и второй – капитана князя Чолокаева, предлагаю вашему превосходительству к надлежащему исполнению. По округам Осетинскому и Тушино-Пшаво-Хевсурскому 1) Окружные начальники подчиняются непосредственно губернскому начальству, а затем уездные начальники: горийский, тифлисский и телавский никакого не имеют влияния на участки, в состав округов входящие. (…) 4) Влияние уездных попечителей государственных имуществ на поселян в состав округов входящих отстранить. 5) Местопребывание осетинского окружного начальника по-прежнему оставить в урочище Квишхеты. К начертанию для окружных начальников упомянутых выше инструкций сделано мной распоряжение в Совете главного управления и будут доставлены вашему превосходительству, а до того земская полиция имеет руководствоваться общими уставами. Главноуправляющий – Головин. 1842 г июня 8. ЦГИА ГССР, ф. 16, д. 6721, лл. 1 об., 2, 3 об., 4. Опубл.: История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. II. Сталинир, 1960. С. 67 – 68. №9 Доклад комиссии, учреждённой наместником кавказским, для рассмотрения дела об отыскании осетинами свободы от князей Мачабеловых // ГАЮО, ф. «Канцелярия кавказского наместника», св. 2, д. 5, лл. 107 – 112. Копия машинописная. Цит. по: История ЮгоОсетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. II. Сталинир, 1960. С. 160 – 163. (…) 1) В грамотах и приказах, представленных князьями Мачабеловыми к делу, не определено с точностью какое имение или селения осетинские и в каких ущельях были пожалованы грузинскими царями князьям Мачабеловым. В грамотах же царя Теймураза 20 сентября 1750 г. и царя Ираклия 16 и 23 апреля 1776 г. положительно названы селения: 152 Мсхлеб, Джава, Коши, Гверцавы (Корсев. – Авт.), Тонтобет, Гуфта, Коды и Земотхвиси, Модрав, Залда, но комиссия полагает, что и они, документы, едва ли имели надлежащую силу при Грузинском правительстве, потому что осетинам с их же селений давались от царей грамоты и приказы, более или менее подверждающие, что осетины сии были свободными. Представленные осетинами ущелий Рукского, Джомагского и Урсджварского документы о непричастности их князьям Мачабеловым заключают в себе сущность царских приказов, чтобы осетинам, когда они будут в Грузии, не делать обид, и документы сии давались в одно время, когда выдавались и грамоты царские, на которые ссылаются Мачабеловы. 2) Многие представленные Мачабеловыми документы не были в рассмотрении существовавшей здесь высочайше учреждённой комиссии, и потому едва ли можно считать их неподлежащими сомнению. 3) Два документа, данные грузинскими царями на свободу всем осетинам Джавского ущелья, представлены ими, один (…) грузинскому гражданскому губернатору в 1836 г., и другой – государю императору в 1837 г., во время пребывания его величества в Тифлисе, но эти документы не отысканы. Горийский уездный суд решением, 31 мая 1845 г.состоявшимся, присудил князьям Мачабеловым осетин, живущих ныне в ущельях: Урсджварском, Джомагском, Рукском и Джавском, во всегдашнее потомственное владение, так как они Мачабеловы, пользовались ими, и осетинам в иске отказал. Комиссия находит это решение неправильным: а) Князья Мачабеловы положительно никаких актом не доказали своих помещичьих прав на владение осетинами, и крестьяне эти с открытия здесь российского правительства, признавая себя свободными от помещичьей власти, не повиновались им, Мачабеловым, не платили никаких податей и повинностей, как это открылось по произведённым следствиям и по донесению местного начальника горских народов, и, наконец, осетины достаточно доказывают непринадлежность свою князьям Мачабеловым показаниями свидетелей, документами, представленными к делу, и перепискою, производившейся по разным случаям. б) Суд, между прочим, говорит, что осетины не представили некоторых документов, боясь, что документы эти уничтожены силою, данной князьям Мачабеловым царём Ираклием в грамоте 28 декабря 1795 г., но заключение этого уездного суда комиссия признаёт неосновательным, потому что грамотою этой, которая однако ж не представлена Мачабеловыми к делу, утверждались те только грамоты, в которым наименованы были селения, жалованные князьям Мачабеловым, и уничтожались документы, данные царями на свободе живущим в тех имениях людям, но сила этой грамоты не могла распространяться на прочие селения и ущелья, непоименованные в грамотах жители коих пользовались свободою. в). По манифесту 1801 г., данному грузинскому народу, князья Мачабеловы удерживали права на тех только крестьян, которые согласно бесспорным и ясным документам им принадлежали, а не на свободных людей. В заключение комиссия объясняет, что осетины, ищущие от князей Мачабеловых свободу, хотя и пропустили срок на принесение апелляционной жалобы в Палату уголовного и гражданского суда на решение Горийского уездного суда, присуждающее их во владение князьям Мачабеловым, и только трое из них подали апелляцию, но этого нельзя ставить в вину осетинам (…) как по незнанию всей важности этого обряда. Посланные осетинам повестки о явке их к выслушанию решения были не приняты осетинами и, как видно из дела, прибиты к дверям домов их, но, вероятно, это было сделано не самими должностными полицескими чиновниками, а чрез рассыльных людей, которые не знали и не могли объяснить осетинам важности этих повесток. Осетины же, не зная никакой грамоты, не могли сами читать повесток. 153 Два члена комиссии, надворный советник Сараджев и титулярный советник Мамацов, не согласились с заключением комиссии и представили особое мнение. (…) 1847 г. декабря 24. ГАЮО (ныне ЦГА РЮО), ф. «Канцелярия кавказского наместника», св. 2, д. 5, лл. 107 – 112 (копия машинописная). Опубл.: История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. II. Сталинир, 1960. С. 160 – 163. № 10 Прошение крестьян 16 дымов Кешельтского ущелья директору канцелярии кавказского наместника, действительному статскому советнику Сафонову о разрешении им переселиться из владений Мачабеловых. (…) Из нас первые 16 дымов кешельтских жителей в конце прошлого, 1840 года, за неповиновением российскому правительству были покорены оружием и вместе с тем разорены до такой степени, что лишились всего имущества и состоящие 15 дымов. А вторые из нас, коренные жители Хидиставского участка, из коих 3 дыма грузины, а остальные 12 – осетины, проживают на земле князей Цициановых. Первые 16 дымов, не повинуясь даже и царям (грузинским. – Авт.), (…) подать казне и по раскладке повинность земли ежегодно отбывали, и все эти 16 дымов значатся записанными и по камеральному описанию за казною. (…) Ныне ими извещены, что князья, подпоручик Реваз и Давид Мачабелов, подали просьбу в Палату, просят распоряжения её, чтобы она приостановилась переселением нас на отысканную землю, называя нас собственными крестьянами, тогда как кешельтцы не повиновались и грузинским царям. Хидиставские тоже (…) в первый раз наслышаны, что будто Мачабеловы начали неправильно присваивать во крестьянство. Почему мы принимаем смелость убедительно просить ваше превосходительство об оказании нам защиты, за что мы по жалобе жителей нашей будем молить всевышнего творца о здравии и долгоденствии лет вашего превосходительства. Поверенные кешельтской деревни – казённый крестьянин Антон Кочишвили и Хидиставского участка 25 дымов. Казённый крестьянин – Георгий Комекашвили. 1849 г., марта 14. ЦГИА ГССР, ф. 3, д. 207, лл. 8 – 9 (подлинник). Опубл.: История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. II. Сталинир, 1960. С. 173 – 174. № 11 Отношение начальника гражданского управления Закавказского края Тифлисской палате уголовного и гражданского суда о жалобе крестьян Кешельтского ущелья на помещиков Мачабеловых. Поверенные жителей Осетинского округа Джавского участка Кешельтского ущелья, Гиктор Коташвили и Дохчико Келахсашвили в поданной князю наместнику просьбе жалуются на князей Мачабеловых, присваивающих их себе во крестьянство, тогда как они 154 до 1840 года не знали никакой помещичьей власти, в чём удостоверился и присланный к ним в 1845 году, по распоряжению его сиятельства, майор, ныне подполковник Демонкаль. Усматривая на дела канцелярии наместника, что права князей Мачабеловых на осетин, отыскивающих от них свободу, рассматриваются в Палате уголовного и гражданского суда, я считаю нужным настоящую просьбу поверенных крестьян Кешельтского ущелья передать на обсуждение и разрешение оной Палаты, прося о последующем объявить просителям и меня уведомить. Генерал-лейтенант - князь Бебутов. Начальник отдела - Невский. 1849 г. марта 21. ЦГИА ГССР, ф. 3, д. 207, л. 2 (подлинник). Опубл.: История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. II. Сталинир, 1960. С. 175 – 176. № 12 Прошение дворян Махамата, Тасолтана, Ибака и Чобака Томаевых наместнику кавказскому Воронцову о помиловании их. Главнокомандующему Отдельным Кавказским Корпусом Господину Генерал-Адъютанту и Кавалеру Князю Михайле Семёновичу Воронцову Горийского уезда Джавского участка имения Роки, Дворян Магомета, Тасолтана, Ибака и Чобака Томаевых Прошение Во-первых, осмеливаемся объяснить, что как праотцы наши, так и мы, состоя из дворянского происхождения, имели жительство в Осетии, Горийского уезда, Джавского участка, в селении Руки, и праотцы наши, как именовавшиеся дворянами и знавшие православие, первые изъявили согласие принять христианскую веру и потом предпринимали все свои меры к склонению и других жителей в Осетии к принятию христианства; таким образом, с содействия наших праотцов как знатных дворян вся Осетия была склонена в христианство; после того положились на одного всегда покорными русскому правительству состоять во всём в повиновении; в недавнее же время известная фамилия Мачабеловых, происходившая также из дворян, не знаем с какого поводу начала требовать от нас подати, но мы, как имевшие такое же происхождение, как и эта фамилия, отказались от платежа податей; через это фамилия Мачабелова завела с нашею фамилиею спор и ссору и требовала от нас безотступно платежа податей; причём, мы и вся наша фамилия, считая себя весьма униженными против них, объявили, что мы никогда не решимся платить им подати, да и не за что, и нет таких правил, а если угодно будет возложить на нас подать русским правительством, то мы во всякое время готовы на то, даже до последней капли крови, но только не фамилии Мачабеловых. Чрез несколько же времени был направлен на нас отряд, и мы, полагая, что таковой отряд направлен на нас никем другим, а Мачабело155 выми, приняли на себя смелость в защищение себя произвесть выстрелы и только тогда узнали, что этот отряд русский, то в то же время бросили своё оружие, выдали начальнику отряда детей своих в аманаты. Обстоятельства эти вместе с подносимыми при сём на благоусмотрение о происхождении нашем документами, в подлиннике и в копиях, осмеливаемся представить вашему сиятельству и всемилейше просим покровительства и защиты вышей, не оставьте, ваше сиятельство, простить нас за сделанные нами ошибочно противозаконные пред правительством поступки и пред богом согрешения, оставить нас без подозрения в том и свободными и водворить нас в Куртатинском обществе во уважение и тех обстоятельств, которые, как праотцы наши, так равно и мы по происхождению нашему, по благосклонности к нам народов в Осетии, так равно и по поручению как грузинского, так и русского правительства, мы делали весьма важные и полезные для правительства исполнения, за что и получили неоднократно денежные награждения и особенные милости, что можно видеть из прилагаемой при сём описи документов, описанных вкратце; как уже вашим сиятельством угодно изъявить милость, мы льстим себя надеждою ожидать таковой и помилования. 1850 года сентября 15-го дня сел. Рук. К сему прошению по незнанию русской грамоты прикладывают просители перста свои, чернильные знаки. Махамат Томаев, Тасолтан Томаев, Ибак Томаев, Чобак Томаев. Архив ЮОНИИ АН ГССР, ф. 4, д. 28, л. 11 (копия машинописная). Опубл.: История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. II. Сталинир, 1960. С. 507 – 508. № 13 Постановление Сената об освобождении крестьян Южной Осетии от помещиков Мачабели и о зачислении их в число казённых крестьян. Указ его императорского величества, самодержца всероссийского, из Тифлисской палаты уголовного и гражданского суда Горийскому уездному суду по указу его императорского величества, в сей палате слушали указ правительствующего Сената по 4 департаменту, от 23 июля за № 4009, коим даёт знать, что правительствующий Сенат слушал: предложение г. министра юстиции правительствующему Сенату 10 июля следующего содержания: решением 4 департамента правительствующего Сената, состоящимся 31 января 1851 года, по делу осетин, отыскивающих свободу из владения князей Мачабеловых, определено князьям Мачабеловым отказать в домогательстве о признании крепостного их права над осетинами. Решение сие исполнено посылкою указов 19 февраля того года Палате уголовного и гражданского суда и г. наместнику кавказскому. Ныне управляющий делами Кавказского комитета сообщил ему, г. министру юстиции, что г. наместник кавказский всеподданнейше представлял на благоусмотрение государя императора следующее по означенному делу предложение: 1) заключить с князьями Мачабеловыми сделку, по которой взамен всех прав, претендуемых ими на крепостное право над осетинами в ущельях Джавском, Паца, Джамурском, Кешельтском, Зрогском, Рукском и Кошкинском, назначить им потомственный пенсион в шесть тысяч рублей серебром в год; 2) так как при князьях Мачабеловых остаётся право собственности на землю в тех ущельях, то те осетины, которые по перечислении их в казённое ведомство захотят продолжать жить на принадлежащих князьям Мачабеловым землям, обязаны за пользование мачабеловыми землями выделять им, Мачабеловым, десятую часть урожая всех земных произведений; 3) затем прекратить все спорные дела князей Мачабеловых с помянутыми выше осетинами насчёт присвоения сих последних первыми в крепость, в каких бы судебных местах эти споры теперь не находились, государь император на таковом представлении князя наместника в 6 день июля месяца 1852 года высочайше соизволил собственноручно напи156 сать «Согласен, желаю притом знать, нет ли ещё других родов, коим потребоваться может подобное же вознаграждением». О таковом высочайшем повелении г. министр юстиции, предлагая правительствующему Сенату для зависящего в чём будут следовать распоряжения, присовокуплять, что об оном статс-секретарь Бутров уже уведомил г. наместника кавказского, которому им сообщено та же о доставлении сведений о родах, коим может потребоваться указанное высочайшей резолюцией вознаграждение, для предоставления сих сведений его императорскому величеству по Кавказскому комитету. А потому правительствующий Сенат определил о таковом высочайшем повелении сей палате: дать знать указом с тем, чтобы она производящееся в оной дело об отыскании осетинами свободы из владения князей Мачабеловым назначено конченным. По справке оказалось: в правительствующем Сенате находилось на ревизии дело об отыскании осетинами из владения князей Мачабеловых свободы, решением, объяснённым в указе его от 19 февраля 1851 года за № 692, отказать князьям Мачабеловым в домогательстве о признании крепостного их права над осетинами. Исполнение этого решения палата указом от 31 мая того же года за № 1777 возложила на Горийский уездный суд. Приказали о содержании настоящего указа правительствующего Сената дать знать Горийскому уездному суду для зависящего со стороны его распоряжения сентября 12 дня 1852 года. Советник – Павловский. Секретарь – Жаблов. Столоначальник – Туманов. С подлинного указа списал и сверил архивариус Горийского управления – Д. Михайлов. 1852 г. сентября 15. Архив ЮОНИИ АН ГССР, д. 110, лл. 424 – 425 (копия, заверенная нотариусом). Опубл.: История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. II. Сталинир, 1960. С. 197 – 198. № 14 Газетная корреспонденция о положении крестьян-хизанов в Душетском уезде. Три года тому назад в нашей литературе хизанский вопрос вызвал большие разговоры, но, к несчастью, этот значительный вопрос не получил своего должного разрешения. Хизанский вопрос ещё не уточнён и запутан. Никакими юридическими нормами не определены взаимоотношения помещиков к хизанам. Наоборот, судьба этих последних зависит от помещиков, от воли которых зависит размер арендной платы. Конечно, жизнь постепенно затрудняется, усложняется, и к тому же и человеческие потребности увеличиваются, увеличиваются и аппетиты помещиков и вместе с этим по геометрической прогрессии повышаются налоги на хизанов. Это явление мы считаем весьма несправедливым по следующей причине. Помещики, например, в Душетском уезде хизанов поселяют на такие негодные земли, где были неприступные леса, болота и ущелья. Хизаны (…) столько труда положили, что эти неприступные массивы были превращены в прекрасные пахотные земли. Негодные земли трудом и работой хизанов превратились в прекрасные угодья, и поскольку они постепенно улучшаются, так же и помещики повышают арендную плату. Это явление расхолаживает хизанов, к обработке земли относятся бездушно, поэтому от этого не только помещики и хизаны в убытке, но и сама сельскохозяйственная культура застыла на одном уровне. (…) Как-то однажды были разговоры, что власти взялись за разрешение и хизанского вопроса, но и этот вопрос не минует той участи, которая всегда сопутствует у нас всяким 157 реформам… Желательно, чтобы власти как можно скорее взялись бы за разрешение хизанского вопроса и освободили бы от неясного положения как землевладельцев, так и самих хизанов. По нашему, было бы справедливым, чтобы власти выкупили от помещиков те земли, которыми пользуются хизаны, и выкупили бы их на тех условиях, на каких были выкуплены земли крепостных. Печально, что некоторые земли помещиков, населённые хизанами, распродаются за долги и вместо того, чтобы их выкупали сами же хизаны, они попадают в совсем чужие руки. Например, в Душетском уезде есть два селения, Чонтили и Кантамамзваре, которые принадлежат Чилашвилевым. Уже приходит пятое поколение, как в этих селениях поселились осетины. Те места, где раньше обитали только дикие звери, сегодня они превращены в наилучшие пахотные земли трудом этих осетин, а помещики подымные подати повысили с одного рубля до двадцати четырёх. (…) Вся эта площадь была в этом году продана с торгов за долги (…). Торги состоялись в Тифлисе, и сами хизаны до сих пор об этом ничего не знают. Справедливость требует, чтобы об этих торгах были бы заранее оповещены и те, которые огромный труд вложили в эти земли. Мы уверены, что чонтильские и катамамзварские осетины влезли бы во всевозможные долги и этих земель никому бы не уступили. Дроеба (Время) 1883, 4 апреля. С. 14. В кн.: История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. III. Цхинвал, 1961. С. 164 – 166. № 15 Телеграмма тифлисского губернатора горийскому уездному начальнику об аресте крестьян, выступивших против. Согласно донесению цхинвальского полицейского пристава по делу и сопротивлении ему осетин-хизанов князей Мачабеловых, предлагаю вам выехать на место происшествия и, если протокол пристава во всём подтвердится, то арестовать главных виновных и выслать таковых в Тифлис. За губернатора – князь Шервашидзе 1885 г. сентября 14 ЦГИА ГССР, ф. 17, доп. 1, д. 2138, л. 21 об. (подлинник). Опубл.: История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. III. Цхинвал, 1961. С. 245. № 16 Резолюция Тифлисского губернского по крестьянским делам пристутствия относительно спорных вопросов крестьян и князей Палавандовых. Резолюция губернского присутствия не раз имела суждение по жалобам и несогласиям, возникшим в 1883 году между князьями Палавандовыми и поселёнными в их имении хизанами по предмету пользования хизан помещичьими землями и лесом и платежа следуемых помещикам поземельных повинностей. (…) Губернское присутствие, приступая к рассмотрению сих предметов, признаёт необходимым проследить ещё раз, какие были принесены хизанами князей Палавандовых 158 присутствию жалобы и какие по ним последовали от присутствия меры и распоряжения, чтобы, изложив то и другое с некоторыми необходимыми объяснениями, затем по результатам, полученным членом присутствия действительным статским советником кн. Чавчавадзе, которому была поручена по жалобам хизан и предложению его сиятельства господина главнокомандующего проверка действий мирового посредника – постановить своё заключение. (…) Губернское присутствие, усмотрев из описания хизан, что хизане имения князей Палавандовых пользовались помещичьими землями не общинно, а подворно, что они имели неодинаковые по платежу помещикам повинностей обязанности и что каждый из них уплачивал помещику повинности за себя на основании существующих между каждым из них или с несколькими помещиками условий, нашло, что не было никакого основания мировому посреднику устанавливать вновь один общий размер повинностей для всех вообще хизан имения Палавандовых, а следовало оставить их при платеже тех же повинностей, какие существовали до возникновения между хизанами и кн. Палавандовыми несогласий именно до 1883 года, и потому, утвердив часть решения посредника о порядке пользования лесом, отменило таковые в отношении повинностей и указало посреднику, что он, разбирая поступаемые к нему по делам хизан князей Палавандовых с одной или с другой стороны жалобы, обязан постановлять по каждой из них отдельные решения, не обобщая дел и не давая им характера общей жалобы. (…) На жалобы поверенных, что действия посредника заключают превышение власти, что он постановляет отдельные решения, возбуждает новые тяжбы, тогда как между ними и помещиками никаких уже претензий нет, подвергает решения немедленному исполнению, сажает некоторых под арест и производит лишнии взыскания с копий, и чтобы потому все отдельные его решения были бы в ожидании разрешения правительствующим сенатом их жалоб отменены, им вновь было разъяснено, что каждый из хизан, до кого касается решение или действие мирового посредника, имеет право приносить установленным порядком жалобу, которая и получит надлежащее решение, что общие подобные жалобы не могут быть удовлетворены, так как в них не объяснено, по каким именно делам постановлены называемые в них неправильные решения и какие именно решения сии заключают в себе неправильности, и что право подвергать решения немедленному исполнению предоставлено мировому посреднику по закону, наконец, по жалобам поверенных хизан, в которых они описывали действия посредника при исполнении решений в самом безобразном виде, что посредник с помещиками, приставом, есаулами и множеством людей приезжал в их селения, что все они разъезжали как тур-башибузуки по неснятым полям, рубили скотину и тащили на сожрание, отбирали рогатый скот, а то и лошадей и продавали за бесценок, что дебоширствуя в продолжении нескольких дней заели их и прочее. (…) Мировой посредник при личных объяснениях заявил князю Чавчавадзе, что вышеозначенным 19 крестьянам аресты определены за уклончивость от явки к разбору дела, за подговоры к ослушанию распоряжениям посредника, за грубость посреднику и обращение с ним непристойно и в высшей степени грубо (…) и что главным поводом жалоб хизан служит то, что он по каждой жалобе помещиков и крестьян постановлял отдельные решения, но что в таких действиях он руководился указаниями губернского присутствия, ему преподанными. 1886 г. Архив ЮОНИИ АН ГССР, д. 34, лл. 129 – 138 (копия). Опубл.: История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. III. Цхинвал, 1961. С. 261 – 268. № 17 159 Чудинов В. Окончательное покорение осетин. Осетия лежит между 42 градусами 5 минутами, 43 градусами 20 минутами северной широты и между 61 градусом 10 минутами, 62 градусами 20 минутами восточной долготы. Она граничит к северу на протяжении 75-ти верст землею кабардинцев, а далее казачьими станицами (нынешняго Грозненского округа) и аулами ингуш; восточная граница ея упирается в северо-восточный угол владикавказско-осетинской равнины и направляется по ея восточной окраине в ущелье военно-грузинской дороги. На северном склоне хребта осетинские аулы отделяются от ингуш и кистин рекою Тереком и близ перевала отклоняются от дороги на 5 – 6 верст; на южном склоне восточною границею их служит р. Арагва, именно юго-восточное колено ея, где она отходит от военно-грузинской дороги, и г. Душет. По ширине перевала к Осетии прилегают земли хевсур и пшавов. Южную границу представляют предельныя осетинския поселения от г. Душета по подошве хребта и потом через реку б. Лиахву немного выше с. Цхинвала (в Горийском уезде), далее по правым притокам этой реки к с. Часавали и, наконец, к верховьям Риона до горы Пасимта. Западная граница тянется от истоков Риона через главный кавказский хребет по горным вершинам, окаймляющим с левой стороны течение р. Уруха и его верхних притоков, до выхода Уруха из гор на равнину. Все протяжение этой границы 85 – 90 верст. Таким образом, в общих очертаниях Осетия представляет неправильный овал, распространяющийся почти в центр перешейка по обоим склонам главного кавказского хребта. Диаметр этого овала между крайними поселениями на севере и на юге 125 – 130 верст, а на востоке и на западе 95 – 98 верст, т. е. 205 – 210 квадр миль. С. 4. Главный хребет, отбрасывая от себя на западе Осетии у горы Сонгуты-хох боковой отпрыск, направляющийся к юго-востоку, разделяет им страну на две части – северную Осетию и южную. Последняя входит в состав нынешних уездов Горийскаго, Душетскаго и частью Рачинского и занимает пространство, известное прежде под именем Двалетия. С. 4. Что касается ущелий восточнаго и северо-восточнаго района южной Осетии, как например: арагвскаго, магладолетскаго, джамурскаго или верхне-ксанскаго, то они представляют резко очерченные углубления (…); ущелья же меджурское, рехульское, нижнексанское имеют наклоны своих боковых поверхностей гораздо отложе и притом покрытые лесом. Из других ущелий заслуживают внимания рокское, джамагское, зикарское, эриманское, зругское, кошкинское, кешельтское, кударское, бритаулькое и др. С. 5 – 6. Общая длина большой Лиахвы до 95 верст, а южной Осетии она принадлежит, до выхода на равнину, на протяжении 65 верст. С. 7. Кавказский сборник. Т. XIII. Тифлис, 1889. С. 1 – 114. № 18 Сталин И. В. Марксизм и национальный вопрос. (…) Поднявшаяся сверху волна воинствующего национализма, целый ряд репрессий со стороны «власть имущих», мстящих окраинам за их «свободолюбие», - вызвали ответную 160 волну национализма снизу, переходящего порой в грубый шовинизм. Усиление сионизма среди евреев, растущий шовинизм в Польше, панисламизм среди татар, усиление национализма среди армян, грузин, украинцев, общий уклон обывателя в сторону антисемитизма, - всё это факты общеизвестные. С. 291 Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры. При этом само собой понятно, что нация, как и всякое историческое явление, подлежит закону изменения, имеет свою историю, начало и конец. С. 296 – 297. (…) Социал-демократия всех стран провозглашает право наций на самоопределение. Право на самоопределение, т. е.: только сама нация имеет право определить свою судьбу, никто не имеет права насильственно вмешиваться в жизнь нации, разрушать её школы и прочие учреждения, ломать её нравы и обычаи, стеснять её язык, урезывать права. (…) Право на самоопределение, т. е. – нация может устроиться по своему желанию. Она имеет право устроить свою жизнь на началах автономии. Она имеет право вступить с другими нациями в федеративные отношения. Она имеет право совершенно отделиться. Нация суверенна, и все нации равноправны. С. 310 – 311. Мы не будем здесь ещё раз касаться национально-культурной автономии вообще: выше мы уже говорили об её отрицательном характере. Нам хотелось бы только отметить, что, непригодная вообще, культурно-национальная автономия является ещё бессмысленной и вздорной с точки зрения кавказских условий. И вот почему. Культурно-национальная автономия предполагает более или менее развитые национальности, с развитой культурой, литературой. Без этих условий автономия эта теряет всякий смысл, превращается в нелепицу. Но на Кавказе имеется целый ряд народностей с примитивной культурой, с особым языком, но без родной литературы, народностей к тому же переходных, частью ассимилирующихся, частью развивающихся дальше. Как применить к ним культурно-национальную автономию? Как быть с такими народностями? Как их «организовать» в отдельные культурно-национальные союзы, что несомненно предполагается культурно-национальной автономией? Как быть с мингрельцами, абхазцами, аджарцами, сванами, лезгинами и др., говорящими на разных языках, но не имеющими своей литературы? К каким нациям их отнести? Возможно ли их «организовать» в национальные союзы? Вокруг каких «культурных дел» их «организовать»? Как быть с осетинами, из коих закавказские осетины ассимилируются (но далеко ещё не ассимилировались) грузинами, а предкавказские частью ассимилируются русскими, частью развиваются дальше, создавая свою литературу? Как их «организовать» в единый национальный союз? (Подчёркнуто нами. – Авт.) К какому национальному союзу отнести аджарцев, говорящих на грузинском языке, но живущих турецкой культурой и исповедующих ислам? Не «организовать» ли их отдельно от грузин на почве религиозных дел и вместе с грузинами на почве прочих культурных дел? А кобулетцы? А ингуши? А ингилойцы? Что это за автономия, исключающая из списка целый ряд народностей? 161 Нет, это не решение национального вопроса, - это плод досужей фантазии. С. 349 – 350 Итак, национальная автономия не решает вопроса. Где же выход? Единственно верное решение – областная автономия (…). Преимущество областной автономии состоит, прежде всего, в том, что при ней приходится иметь дело не с фикцией без территории, а с определённым населением, живущим на определённой территории. Затем, она не межует людей по нациям, она не укрепляет национальных перегородок, - наоборот, она ломает эти перегородки и объединяет население для того, чтобы открыть дорогу для межевания другого рода, межевания по классам. Наконец, она даёт возможность наилучшим образом использовать природные богатства области и развить производительные силы, не дожидаясь решений общего центра, - функции, не присущие культурно-национальной автономии. Итак, областная автономия, как необходимый пункт в решении национального вопроса. (…) Можно опасаться поэтому, что меньшинства будут угнетаемы национальными большинствами. Но опасения имеют основание лишь в том случае, если страна остаётся при старых порядках. Дайте стране полный демократизм, и опасения потеряют всякую почву. (…) Что особенно волнует национальное меньшинство? Меньшинство недовольно не отсутствием национального союза, а отсутствием права родного языка. Дайте ему пользоваться родным языком, - и недовольство пройдёт само собой. Меньшинство недовольно не отсутствием искусственного союза, а отсутствием у него родной школы. Дайте ему такую школу, - и недовольство потеряет всякую почву. Меньшинство недовольно не отсутствием национального союза, а отсутствием свободы совести (свобода вероисповедания), передвижения и пр. Дайте ему эти свободы, - и оно перестанет быть недовольным. Итак, национальное равноправие во всех его видах (язык, школы и пр.), как необходимый пункт в решении национального вопроса. Необходим, следовательно, общегосударственный закон, данный на основе полной демократизации страны и запрещающий все без исключения виды национальных привилегий и какое бы то ни было стеснение или ограничение прав национальных меньшинств. С. 361 – 363 Сочинения. Т. 2. 1907 – 1913. М., 1954. С. 290 – 367. № 19 Из директивного письма председателя Южно-Осетинского окружного комитета РКП(б) В. А. Санакоева секретарю того же окружкома партии А. М. Джатиеву о восстании в Южной Осетии. 20 мая 1920 года АЛЕКСАНДР! Дело обстоит следующим образом: Грузия заключила мир с Советской Россией. Обе стороны обязались не вмешиваться во внутренние дела одна другой. Грузия обязалась из162 гнать из Батума англичан. Понятно, цель Советской власти использовать Грузию против англичан, обеспечив себе Кавказский тыл при данном тяжёлом состоянии на Польском фронте (тебе, наверное, известно, что поляки взяли Киев). Советской власти устраивать восстания на окраинах Грузии сейчас невыгодно, ибо фронт может повернуться в нашу сторону, т. е. англичане могут объединиться с Грузией под натиском большевиков, а в данный момент нам это невыгодно: Грузии, везде, не избежать распада, разгрома, ибо она почти уже окружена Советскими силами со всех сторон… И в этих видах нам в категорической форме запретили в помощи пока что; ни сил, ни оружия двигать нельзя на Юг. Нарушение же директив Центра угрожает нам расстрелом. Что касается объявления Советской власти и фронта в Рокско-Ванельских районах, то они должны остаться; ликвидировать их в буквальном смысле слова нельзя, ибо ликвидация революционного движения и Советской власти верхами той же власти не имела ещё примером и не должна иметь, если коммунисты-большевики остаются тем, чем были, есть и должны быть. О провозглашении Советской власти в Рокском районе сообщено в Москву, высказано пожелание, если текущие интересы Советской власти не требовали и не требуют этого, принять меры дипломатические, чтобы Грузия не приняла агрессивные меры широких размеров против рокского восстания,но, чтобы ликвидировать это мирно, в смысле отозвания сил Грузии от Рокского фронта на определённое расстояние. Рокского фронта снимать не надо, но в его развитии, Александр, нужно быть осторожным. Хорошо было бы захватить ещё, как-нибудь безболезненно и без кровопролития и остальные ущелья, ведущие к перевалам… Грузинских войск и так и этак, согласно договору, не должно было быть на самих перевалах, ибо установлена нейтральная зона – 10 – 5 вёрст к югу и 5 вёрст к северу от всех перевалов… Тебе, Александр, на месте виднее, можно ли дальше развивать движение или нет, незаметно, безболезненно. Официально отсюда санкционировать этого нельзя. Я пишу статью о Южной Осетии и провозглашении в Рокско-Ванельском районах Советской власти, если только редакция примет. Можешь повести переговоры с Харитоном или через него с правительством, или скорее с представителями частей воинских Грузии. Предложи им непременным условием отозвать все войска к их исходным пунктам, укажи, что ближе г. Гори, Они и Душети поблизости к Осетии войска никогда не стояли и не должны стоять. С нашей стороны в этом случае нападениц не будет (…). Разумеется, Александр, мы в выжидательном положении, во что выльются отношения Грузии к Англии… Весь первый полк получил уже винтовки, второй полк формированием почти закончен. В этом последнем 8 уже рот: до полного комплекта необходима ещё одна рота. Политкомом 1-го полка назначил Гега Джиоева, а 2-го – Раздена Козаева. Политическое воспитание поставлено хорошо. У всех, безусловно, неодолимое желание – поскорее двинуться, но обстоятельства сложились так, что смерть меньшевиков оттягивается на некоторое время. Нас пока не выпускают Привет всем от всех. В Тифлисе освободили всех политических заключённых – многие члены Краевого Комитета прибыли сюда. Положение большевиков в Грузии, конечно, не безопасное. Теперь пускают в ход подстреливание коммунистов, но это ужасно. В. Санакоев Архив ЮОНИИ, ф. 1, оп. 3, д. 34, лл. 255 – 256 (подлинник). 163 Опубл.: Цховребов В. Д. Владимир Санакоев. Цхинвали, 1983. С. 103 – 105. № 20 Из Меморандума трудовой Южной Осетии. МОСКВА, ЦЕНТРАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ РОССИЙСКОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ (большевиков), ВСЕРОССИЙСКОМУ Ц. И. К. РАБОЧИХ И КРЕСТЬЯНСКИХ ДЕПУТАТОВ, СОВЕТУ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ, СЕВЕРО-КАВКАЗСКОМУ КРАЕВОМУ КОМИТЕТУ Р. К. П., ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННОМУ СОВЕТУ КАВКАЗСКОГО ФРОНТА, ПОЛИТКОМУ И КОМАНДУЮЩЕМУ Х АРМИЕЙ Трудовая Южная Осетия восстала, свергла власть своих угнетателей грузинских социал-шовинистов* и провозгласила 8 мая 1920 г. Советскую власть. Мы, выборные представители, делегаты и ответственные руководители 17 организованных партийных районных коммунистических комитетов пролетарской и полупролетарской Южной Осетии, веками вынесшей на плечах гнёт густой сети закавказских эксплуататоров-князей и помещиков, во всеуслышание заявляем, что с первых дней Октябрьской революции по данный момент выдержали самую ужасную блокаду двух свирепствовавших тёмных контрреволюционных сил – с севера Деникина, а с юга – грузинских социал-предателей. Из этой небывалой осады мы лишены были возможности поведать трудовому миру о той ожесточённой борьбе, которая происходила у нас и о тех ужасах и зверствах, которые творило у нас «демократическое» правительство Жордания и К*. (…) Трудовая Южная Осетия на многолюдных съездах в Джаве и Цхинвали в марте месяце 1918 года заявила: Южная Осетия стала перед лицом небывало возмутительного факта – разрыва Закавказья с Революционной Россией в момент тяжёлой борьбы Российского пролетариата со свирепствующей буржуазной контр-революцией. Закавказские шовинисты, людоеды и эксплуататоры при решении вопроса, столь важного, обошли бедное, трудовое население Южной Осетии. Мы, представители всей Южной Осетии, громко протестуем против такого насилия, против изоляции и отторжения нас, помимо нашей воли, от советской большевистской России (выделено нами. – Авт.). С этим фактом возмутительного насилия, исходящим из стана врагов бедного трудового народа, мы никогда, ни под каким видом и ни при каких условиях не можем примириться. Мы подтверждаем безусловно-неуклонную волю и решение нашего народа и объявляем, что Южная Осетия является и должна оставаться неотъемлемой частью свободной советской большевистской России (выделено нами. – Авт.). Мы клянёмся, что в борьбе с тёмными силами, ставшими между нами и Советской Россией, будем действовать решительно и беспощадно. Нашим братьям и товарищам Российским большевикам шлём горячий привет, а Закавказским узурпаторам и сепаратистам – презрение и проклятие, как изменникам пролетарской революции. Закавказские душители в то время усердно были заняты подавлением революции, разгонами и разстрелами большевиков и большевистских полков. Они не замедлили явиться и в Южную Осетию с отрядами так называемой «народной гвардии». Это были банды, набранные из крупных и мелких эксплоататоров и их детей – лавочников, духанщиков, лиц с уголовным прошлым и настоящим, шулеров, гимназистов, студентов и т. д., а во главе – князь Мачабели, грузинский Пуришкевич – Вешапели и сам архи-бандит Джугели. Каждый из них был унавешен двумя-тремя гранатами, шашкой, кинжалом и т. д. Их появСлова «грузинских социал-шовинистов», равно как и ряд других аналогичных мест, опущены в имеющихся публикациях данного ключевого документа. Мы публикуем его с незначительными сокращениями, не затрагивающими смысла и тем более принципиальных моментов документа. * 164 ление всюду сопровождалось неописуемо возмутительными безчинствами, безобразиями: без всякой причины, повода и предупреждения открывали по сёлам и деревням безпорядочный ураганный огонь из пулемётов и орудий, грабили, убивали, избивали, насиловали и сжигали. С каким-то остервенением разыскивали большевиков; всюду и везде мерещились им большевики. Словом – это было какое-то кошмарное нашествие в экзальтации обезумевших, заранее натравленных и подкупленных типичных Закавказских ультрабезпардонных хулиганов-бандитов. Народному возмущению не было конца. Народ поднял восстание почти одновременно в трёх районах – Цхинвальском, Сачхерском и Душетском. Восстали не только осетины, восстали и их соседи грузины - Карталинцы и Имеретинцы. Восстание приняло стихийный характер. Это было начало гражданской войны, начало классовой партийной борьбы в Закавказье и в Южной Осетии, начало борьбы за Советскую власть. Произошло полное разделение, раскол народа на два непримиримых лагеря – бедняков-большевиков и князей, духанщиков, купцов-меньшевиков (со вторящими им эсерами), ставших по ту и по эту сторону баррикад. С этих пор идёт у нас борьба не на жизнь, а на смерть за Советскую власть. На Цхинвальских, Сачхерских и Душетских восстаниях не будем подробно останавливаться. Только кратко отметим, что в решительной схватке под Цхинвалом повстанцами был уничтожен весь отряд меньшевиков со штабом и начальником отряда князем Мачабели; в Сачхерах начальник разбитых меньшевистских отрядов Вешапели (грузинский Пуришкевич) успел ускользнуть; в Душетах повстанцы дрались с превосходящими их в несколько раз силами до последнего патрона. Восстание не было подавлено. Оно было ликвидировано путём переговоров. Постанцы были вынуждены на это полным истощением боевых припасов (были израсходованы и отнятые у меньшевиков запасы), отсутствием как живой связи с Советской Россией, так и признаков какой бы то ни было поддержки местных (грузинских. – Авт.) большевистских организаций, засевших в городах, главным образом в Тифлисе. Пресловутое Грузинское «демократическое» правительство, выросшее из разложившегося трупа Закавказского триумвирата (сейма), превзошло свою покойную мачеху в преступной контрреволюционно-шовенистической работе. Оно задумало широкий и хитрый план – загубить революционное движение, не брезгая при этом никакими средствами. Пускаются ловко в ход сначала переговоры в дружелюбном тоне для «мирного» разрешения недоразумений, потом клевета, наглая ложь, провокация, подкупы и, наконец, сила оружия в виде карательных экспедиций с насилиями и варварством. Спустя немного после Цхинвальских событий, в Южную Осетию прибыл Ираклий Церетели – этот меньшевистский «Златоуст». Правительство Жордания думало в Осетии встретить тёмную толпу (…), но как был удивлён Церетели, явившийся в июне месяце 1918 года на Цунарский съезд Южной Осетии, где встретил разделившийся по партийным фракциям организованный съезд трудового народа. (…) Наши товарищи быстро сорвали с «социалиста» Церетели маску. На вопрос, что заставило Закавказье и в частности Грузинских меньшевиков отделиться от революционной России, Церетели начал давать самые бестолково-софистические объяснения в духе меньшевизма и грузинского империализма. На вопрос одного из наших товарищей, а где ваша граница, Церетели сухо подчеркнул: «По хребту», указывая при этом на седые вершины Кавказских гор. Церетели ушёл из Осетии «недовольный» большевиками, сопровождавшими его остротами вроде того, что в душной и жаркой атмосфере меньшевистской Грузии легко могут сохраняться только шовенистические инстинкты, но не завоевания революции. Не раз после этого подкупленные агенты меньшевиков фабриковали съезды и приговоры о присоединении Южной Осетии к Грузии, выборы в Грузинское Учредительное собрание, бойкотированное буквально всем 165 населением Южной Осетии*, и т. д., следствием чего был разогнан в апреле 1919 г. Народный совет Южной Осетии. Видя здесь своё безсилие, Правительство меньшевиков прибегает к другим мерам. Цхинвальское, Сачхерское и Душетское восстания провоцируются продажной прессой Грузии как национальное выступление осетин и посягательство на самостоятельность и независимость «социалистической Грузии», стараясь этим путём трудовые народы натравливать друг на друга. На официальном же докладе сам Жордания заявлял, что в Цхинвали восстание устроили князья при помощи осетинских стражников. Какая наглая и возмутительная ложь. Поседевший Жордания в роли провокатора бросает такие вещи в массу, чтобы вызвать выгодные ему национальные столкновения. В Цхинвальском восстании осетинские стражники сражались в рядах грузинских меньшевиков против осетинских и грузинских большевиков. Среди грузинских белогвардейцев было немало их единомышленников и из осетин. Сам начальник штаба Цхинвальского меньшевистского карательного отряда Казиев (убит под Цхивалом) был осетин. Осетинские стражники, палачи и контрреволюционеры (…) состояли и по сей день состоят на службе Грузинского Правительства. Мы свидетельствуем – и это всем известно – что во всех этих событиях не было ни «грузина», ни «осетина», тут были только революционные повстанцы-большевики и контрреволюционные предатели рабочей революции – меньшевики. Была тут партийно-классовая борьба, которую правительство Жордания напрасно старалось с революционного русла направить на националистическую для загубления революционного духа народа. Все старания Правительства меньшевиков в этом духе разбивались о стойкое сопротивление организованных масс трудовой Южной Осетии и Грузии. Никто не может указать ни одного случая национальных столкновений между трудовыми народами Грузии и Южной Осетии. Если по соседству, в Терской области, эти национальные столкновения приняли эпидемический характер, то в Южной Осетии их совсем не бывало. Трудовое крестьянство и рабочие Южной Осетии и Грузии, примером мирной и дружной жизни коих можно гордиться, хорошо знают своих общих врагов: они, вооружившись до зубов оружием, награбленным на Кавказском фронте и Шамхорских побоищах у уходящих фронтовиков, засели в Тифлисе, во дворце на Головинском проспекте (…). Трудовой народ скоро доберётся до шкур этих зубров. Понятно, что правительство Жордания и К* оставалось и остаётся верным своим шовенистическим вожделениям. В меньшевистской прессе поднимается вой об осетинских анархистах, разбойниках и т. д. Южная Осетия – это гнездо большевизма – не даёт меньшевикам спать. «Мирные» переговоры и провокационная работа не дали никаких результатов. Правительство Жордания берётся за «самое верное средство» воздействия. К тому же в руках Правительства теперь факты и обвинительные акты против Южной Осетии, выступившей 24 октября прошлого года с оружием в руках. (Восстание было организовано в Кутаисской и Тифлисской губерниях на 24 октября 1919 года. В некоторых местах, как и у нас, успели уже выступить, но распоряжением Краевого Комитета через курьеров восстание было приостановлено в момент разгара.) Снаряжаются карательные экспедии одна свирепее другой. После Цхинвальских событий Южной Осетии пришлось испытать ужасы ещё четырёх карательных экспедиций (…). Все карательные экспедиции отличались разрушениями, поджогами, разорением, репрессиями исключительно по отношению к бедному, честному трудовому народу, среди которого искали и подозревали ненавистных большевиков. Подробно не останавливаясь на всех карательных экспедициях, мы скажем несколько слов о Декабрьской экспедиции в 1919 г., которая отличилась наибольшей жестокостью и дикостью. Нельзя не указать на показательную историческую аналогию с теперешним «параллельным правительством» Д. Санакоева, сфабрикованным грузинскими властями на территории грузинонаселённых сёл севернее Цхинвала. * 166 Силы меньшевиков, заранее, втихомолку, основательно подготовившись, вторглись в Южную Осетию внезапными и быстрыми переходами с трёх сторон: через Джавское, Джерикомское и Кударское ущелья. Всем было понятно, зачем и к кому идут. По приказу Окружного Комитета нашей партии все товарищи с оружием заняли высоты входных ущелий. Меньшевики расположились в долинах и ущельях со своими пулемётами и орудиями, мы – в лесах снежных вершин. (…) Предводители меньшевистских отрядов полковник Химшиев, Шенгелая, Карцивадзе и др (…) дали полную и неограниченную волю и свободу действий своим опричникам над оставшимися в сёлах и деревнях жителями. Начались форменные погромы, напоминающие всем известные погромы в царской России. (…) Широко пользуясь услугами местных мелких кулачков и бывших царских стражников, белая гвардия обходила дома всех товарищей, творя там бесчинства, грабежи, разрушения и уничтожая всё имущество в буквальном смысле этого слова. Было разгромлено более 400 дворов (…) до нас доносились стоны избиваемых седых стариков – наших отцов, от которых требовали выдачи сыновей. На снежных вершинах у товарищей, очевидцев этого и многих подобных ужасов в продолжении семи суток шли страстные обмены и обсуждения. Руководителям с большим трудом приходилось сдерживать и успокаивать многих товарищей, сильно поддавшихся неописуемым чувствам возмущения, вызванных этим ужасным моментом. Борьба и даже полное уничтожение прибывших сил меньшевиков не представляла для нас ничего непосильного. Серьёзнее обстоял вопрос о борьбе с резервами их, а ещё серьёзнее – недопущение роковых ошибок во вред нашему общему делу в предстоящей революционной борьбе. Нам стали известны планы меньшевиков. Они явились спровоцировать нас и вызвать сепаратно на бой, где вполне основательно рассчитывали в конечном результате на победу и даже полное поголовное истребление ненавистной Южной Осетии, как это уже проделали со многими татарскими сёлами в Ахалцихском уезде (удивительно, об этих последних ужасах до сих пор в прессе нет ни слова). Все эти данные, отсутствие уверенности в поддержке в тот момент со стороны трудовых соседей-грузин (…) наш непосредственный тыл с севера, где свирепствовал Деникин, заставили нас принять решение не вступать в бой (…). Но, несмотря на все эти ужасы и исключительные тяжёлые условия для нас, революционный дух не только не был поколеблен, но возрос удивительно быстрым темпом. Карательные экспедиции шовенистов сделались наилучшим фактором – революционизировать массы до желаемых пределов. С 1918 г. Южная Осетия имеет 17 организованных коммунистических районных комитетов (…) с членами партии свыше трёх тысяч человек и 90% сочувствующих всего населения (всё население Южной Осетии около 150000 душ*). (…) Не упуская из виду чёрных фигур грузинских обер-шовенистов Жордания и К*, мы не можем умолчать о той странной позиции некоторых из руководителей Закавказских коммунистов, которую они заняли в 1918 году, заняли в октябре 1919 г. и занимают в данный момент. Имея вполне готовую почву и данные средства для переворота и провозглашения Советской власти в таких центрах, как Тифлис, большинство коммунистов (разумеем членов Краевого Комитета) в 1918 году, руководствуясь непонятно чем, либо воздерживалось, либо голосовало против переворота. Среди верхов Закавказских коммунистов слишком своеобразно, слишком ловко и тонко орудовали и орудуют там загадочные для нас типы, ссылаясь на какие-то особенности тех или иных народностей, и этим создавая рогатки и тормозы революционному движению. Мы утверждаем, что такие ссылки, это грубое надувательство. В Закавказье, где долго свирепствовали кнут и нагайка помещиков и царских сатрапов, классовая дифференциация народа произошла давно и для хода революции не может быть никаких исключений и ссылок на особенности народов. На такие ссылки моЗначительно преувеличенная цифра, видимо, с целью придать большую политическую весомость «осетинскому вопросу». * 167 гут опирать не революционные марксисты, а только шовенисты и оппортунисты или агенты Закавказских контрреволюционных правительств. Мы чужды мысли огульного обвинения всех товарищей – членов Краевого Комитета, но тем не менее иначе ничем нельзя объяснить такое предательство, как отмена накануне предполагаемого 24-го октября 1919 года восстания коммунистов. 80% всех обстоятельств говорили за успех организованного переворота в Тифлисской и Кутаисской губерниях 24 октября прошлого года; но вдруг накануне восстания все планы стали известны Правительству Жордания, а выступление коммунистов, уже начавшееся в Сухуме, Поти, Кахетии, в Южной Осетии и других пунктах – отменяется. Растерявшемуся и готовому уже к сдаче или бегству Правительству Грузии это было на руку: оно принялось за жестокую расправу с парализованными и разъединёнными (распоряжением центра из Тифлиса) отрядами революционеров коммунистов. Наши лучшие товарищи, руководившие юговосточными и юго-западными группами повстанцев (нашего района) товарищи Айдаров, Тибилов, Такаев, Шахназаров, Ломидзе и другие погибли в одинокой неравной борьбе в Меджврисхевских и Келетских лесах. Да, всё, что творилось в Кавказском Краевом Комитете, хорошо было известно и Грузинскому меньшевистскому Правительству: в виду этого, мы, как бы то ни было, чужды и далеки от той мысли, чтобы этому центру поручить за нас говорить, не будучи уверены, что наши революционные начинания не будут «в интересах нации» под флагом партии ликвидированы ловкими «коммунистами». В настоящее время к нам вплотную подошла победоносная Красная Армия, занявшая всю Терскую область. Трудовая пролетарская и полупролетарская Южная Осетия, которая расположена сплошной территорией с северной стороны Тифлисской и Кутаисской губ., соприкасаясь непосредственно с Советской Терской областью, согласно директивам Краевого Комитета партии (…) от 23 марта 1920 года, свергла у себя жалкую власть грузинских меньшевиков, которая была нам насильно навязана и ничем, кроме презрения, среди нас не пользовалась. Продолжая революционную борьбу, мы обратились к нашим товарищам, членам того же Краевого Комитета – поддержать начавшееся восстание коммунистов в Южной Осетии, Тифлисской и Кутаисской губерниях, где для переворота всё не только назрело, но и перезрело. Члены Краевого Комитета, прибывшие во Владикавказ (…), затеяли переговоры с тов. Орджоникидзе, а нам определённо ответили, что восстание в Грузии запрещено поднимать, начавшееся же в Южной Осетии нужно ликвидировать, что теперь признана самостоятельность Грузии, скоро будет у нас «своя» грузинская коммунистическая партия, которая организует восстание* и т. д. Что это? Предательство, шарлатанство или безумие. Неужели коммунисты перестали по отношению к контрреволюционной Грузии быть тем, чем были и чем всегда должны быть. Мы, как коммунисты, отлично понимаем, что значит мир Советской России с такими контрреволюционными уголками, как Эстония, Латвия, Грузия и т. д. Это не значит приостановить в них революционное движение и способствовать укреплению в этих краях котрреволюционной власти. Нет, конечно. (…) То, что нам хотят диктовать отдельные члены Краевого Комитета – потушить начавшийся пожар революции в Южной Осетии, мы отвергаем с возмущением. Такие вещи могут исходить только от правой руки Правительства Жордания и К*, от лжесоциалистов и псевдокоммунистов – от ликвидаторов. Наше восстание предлагают нам ликвидировать под тем благовидным предлогом, чтобы сильная «Грузия не уничтожила нас, что может быть, меньшевистская Грузия будет воевать с Англией, а тогда мы будем сражаться (по рецепту членов Краевого Комитета) рядом с меньшевиками». Но пока что меньшевики не воевали, не воюют и едва ли будут воевать с Англией. Нам хорошо известно, что Грузинское Правительство умоляло уходящие английские войска остаться в Грузии; нам также хорошо известно, что Жордания и английские империалисты одинаково истребляли и истребляют большевиков. Где же разница между этими двумя контрреволюционными силами? 29 мая 1920 году грузинская газета «Коммунисти» поместила сообщение о создании Грузинской коммунистической партии. * 168 (…) Мы свергли у себя жалкую власть меньшевиков и объявили власть Советов; мы повторяем и подтверждаем непреклонную волю трудовой Южной Осетии, высказанную ещё в 1918 году: 1) Южная Осетия – неотъемлемая часть Советской России; 2) Южная Осетия входит в состав Советской России на общем основании НЕПОСРЕДСТВЕННО; 3) Посредственного вхождения в Советскую Россию через Грузинскую или иную Республику, хотя бы и советскую, мы ни под каким видом не допускаем, исходя из тех соображений, что мелкие национальные республики, как например Грузинская, - сами на 30 – 40% населённые другими национальностями (армянами, татарами, русскими, евреями, абхазами, осетинами и другими) – неизбежно сохраняют в себе все данные для развития в разных углах гнёзд национализма и с вытекающими отсюда пагубными последствиями. Ссылка для примера на Советскую Российскую Республику (которая, якобы, объявлена именем русского народа и России) безусловно неприемлема для мелких Закавказских Республик, как например для Грузинской, ибо Российский пролетариат задаёт тон всему миру и непосредственное вхождение в Российскую Советскую Республику психологически радует, одухотворяет трудовые элементы каждой нации; вхождение же в такие республик, как Грузинская (хотя бы и Советская), может убить психологически каждого не из этой нации, не разделяющего преступной тактики меньшевистского сепаратизма. На эту истину не приходится закрывать глаза. То, что называется Грузией, по нашему убеждению, должно войти в состав Советской России непосредственно на общем основании, как Тифлисская и Кутаисская губернии. Мы убеждены, что действительно революционные коммунисты из товарищей грузин, вышедшие из трудовой среды, солидарны в этом с нами; не солидарны же с нами коммунисты-сепаратисты – это вчерашние меньшевики, ещё не вылечившиеся от недуга национализма. Этих перекрашенных меньшевиков нужно искать в центрах: там они засели, перекраивать коммунизм в национальный сепаратизм, фальсифицируя волю революционных масс. Мы вполне трезво и правильно понимаем конструкцию и сущность Советской власти (…). Сепаратизм – это не плюс, а минус в Советском строительстве. Единая Российская Социалистическая Советская Республика,как этап ко всемирной Советской Социалистической Республике, должна вполне удовлетворять всякого честного разумного коммуниста, не запачканного чёрным налётом национализма. Мы поддерживаем и приветствуем Советское строительство в таком идеальном направлении; 4) Южно-Осетинская организация остаётся в таком же виде, в каком была до сих пор: под флагом Российской Коммунистической партии (большевиков). Не желая делать шага назад от плюса к минусу, в сепаратную Грузинскую или иную коммунистическую партию не войдёт. В данную минуту, мы, предоставленные сами себе, истекаем кровью в борьбе с грузинскими шовенистами. Мы обращаемся к товарищам коммунистам и победоносной Красной Армии – помочь нам окончательно сокрушить во всём Закавказье шовенистов и меньшевиков всех рангов и везде водрузить красное знамя коммунизма. Мы убеждены – наши протянутые руки не будут парализованы и наши российские товарищи долго не оставят нас в состоянии ожидания братской помощи. (…) 28 мая 1920 г. Председатель Южно-Осетинского окружного комитета РКП(б) Вл. САНАКОЕВ Товарищ председателя С. ГАГЛОЕВ Члены комитета А. ПЛИЕВ, А. АБАЕВ 169 Секретарь А. ДЖАТИЕВ ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 1, л. 9 – 23. № 21 Телеграмма. Москва, тов. Ленину, Троцкому, Чичерину и Ц. К. Р. К. П. Согласно приказа Кавказского Краевого Комитета Р. К. П. 23 марта, подтверждённого особыми курьерами того же Комитета тов. Моцонелидзе и Девдариани, прибывшими на повстанческий фронт 6 мая, 8 мая в Южной Осетии провозглашена Советская власть. Краевой Комитет через курьеров обещал немедленную поддержку всеобщим восстанием всех районов Тифлисской и Кутаисской губерний. Но этого не только не сделал, а начал давать разъяснения представителям разных районов не поднимать восстания. Так делалось и делается в момент ожесточённой революционной борьбы югоосетинских коммунистических отрядов с многочисленными силами контрреволюционного правительства Жордания и К*. Революционным повстанцам не оказывают поддержки даже патронами из смежной советской Терской области, где делами правят те же Краевики (представители Кавказского Краевого Комитета РКП(б). – Авт.), прибывшие из Тифлиса. У коммунистических отрядов Южной Осетии истощились до единого все патроны. Большой недостаток в оружии и пулемётах, нет ни одного орудия. Между тем если бы у повстанцев было достаточно названных материалов, похабное Правительство Грузии было бы быстро и решительно ликвидировано. (…) Приказ о ликвидации восстания, исходящий якобы из Росцека (высшее партийное руководства РКП(б). – Авт.), есть плод неправильной информации, искажения действительной обстановки. Приказ, связывающий по рукам одну сторону в борьбе, отдаёт на полное поражение и истребление восставшую бедноту, для которой партийная дисциплина в данном случае превращается в кошмарное орудие собственного истребления (…). Жители от мала до велика истребляются. Таков гнусный приказ Грузинского Правительства. Трудовая Южная Осетия, вконец истекая кровью в неравной тяжёлой борьбе, ждёт решающей помощи. Председатель Южно-Осетинского Окружного Комитета Р. К. К. В. Санакоев Члены Комитета: Джатиев, Гаглоев, Плиев, Козаев, Теблоев 18 июня 1920 г. ЦГА РЮО, партийный отдел, ф. 1, оп. 1, д. 6, л. 4. № 22 Из телеграммы Южно-Осетинского окружного комитета ЦК РКП(б) товарищам В. И. Ленину, Г. В. Чичерину, о помощи беженцам из Южной Осетии. 24 июня 1920 г. Оставшись совершенно без патронов, красные повстанцы Южной Осетии отступили вглубь горных ущелий. Оставшиеся без защиты сёла, числом до сорока, сожжены. Мирное население, женщины и дети, рассеялись по лесам. За ними охотятся и истребляют их озверелые банды правительства Жордания и К*. Среди убитых правительственных войск Грузии обнаружены трупы сунженских казаков, очевидно, из числа интернированных в Грузию Деникинцев. (…) Число беженцев, перешедших через Главный Кавказский хребет в Терскую область, достигает свыше двадцати тысяч человек. Положение их потрясающее. 170 Бедная, босая и голодная масса, ничем, кроме голых рабочих рук не располагающая, нуждается в обширной поддержке. Местная инициатива в этом отношении недостаточна. Просим срочных распоряжений об устройстве беженцев. Председатель Южно-Осетинского окружного комитета РКП(б) В. САНАКОЕВ Владикавказ Известия Юго-Осетинского научно-исследовательского института. Вып. 2. Сталинир, 1935. С. 127. № 23 Телеграмма. Военная, срочно. Москва, III Коммунистическому Интернационалу, Центральному Комитету Р. К. П., тов. Ленину, Троцкому, Чичерину, редакции газ. «Правда» Юго-западная группа красных повстанцев революционной Южной Осетии вместе с женщинами и детьми свыше пятнадцати тысяч человек обороняется в Егровских лесах, истекая кровью в неравной борьбе с войсками Правительства Грузии. Все сёла и деревни трудовой Южной Осетии, где была провозглашена Советская власть, сожжены. Старики, дети и женщины, остающиеся в некоторых сёлах, частью истреблены, частью скрываются в лесах, где, лишённые пищи, питаются лишь дикой зеленью. Правительство Грузии, располагая печатью и радиостанцией, сеет по всеми миру самую злостную провокацию, искажая действительную обстановку вещей. Трудовая Южная Осетия – это часть Советской России. В шовинистическую Грузинскую Республику никогда не входила и не желает входить (выделено нами. – Авт.). Протестуя перед всем трудовым миром против небывалых в истории примеров зверства и дикой расправы с революционной беднотой и с беззащитными и не вооружёнными мирными жителями стариками, женщинами и детьми, революционная Советская Южная Осетия требует защиты и назначения комиссии для констатирования ужасных деяний Грузинского правительства. Председатель Южно-Осетинского Окружного комитета В. Санакоев ЦГА РЮО, партийный отдел, ф. 1, оп. 1, д. 6, л. 3. № 24 ЮЖНООСЕТИНСКАЯ ВАНДЕЯ 9-е июня 1920 г. Тифлис. Утро. Из Цхинвала дурныя вести. Кажется, он уже занят осетинскими бандами. Мы спешно перебрасываем туда силы и скоро поучим этих прохвостов. Осетинские националисты – наши злейшие и неусыпные враги. Они всегда пользуются нашими затруднениями и устраивают нам возстания… Несколько лет назад своим возстанием они облегчили туркам взятие Батума. В прошлом году они помогали Деникину, а теперь идут заодно с большевиками! И нам уже надоели эти безконечныя возстания. И мы решительно отобьём у южно-осетинских банд всякую охоту к вооружённому импрессионизму! И эти временныя неудачи меня совершенно не смущают. Я знаю, что последнее слово принадлежит нам! 171 Вся наша демократия и все ответственные товарищи негодуют на осетинских востанцев. Наш большой Ной совсем разсердился на них… 10-е июня 1920 г. Тифлис. Утро. Сегодня я, Александр и Захарий едем в Гори освобождать Цхинвал и раздавить, наказать нашу Вандею. Да, это типичная Вандея. Хуже Вандеи! Сегодня к полудню в Гори сосредоточатся наши 8 батальонов, конный полк и две горныя батареи. И этих сил будет более чем достаточно. Командующим назначен Кониев. Наш старый, проштафившийся, но верный друг. Теперь он должен искупить свою Сочинскую неудачу. Вчера ночью из Батума передали странную весть: снимается союзническая оккупация Батума, но новый хозяин ещё не назван! Мы должны стать этим хозяином и мы должны быть готовы к этому. Но уход союзников из Батума не особенно радует меня – этим Европа отрывается от нас и мы вновь остаёмся с Азией! Правда, Европа нам мало помогала, но даже ея простое пребывание в Батуме составляло большую угрозу для Турции. Теперь мы будем всецело предоставлены своим собственным силам. И потому мы должны напряжённо и без устали работать. И какоев странное совпадение: - Цхинвал – Батум! Тогда было то же совпадение! 11-е июня 1920 г. Тквиави. Заседание Полевого Штаба в присутствии генерала Квинитадзе. Разрабатываем план затрашняго наступления. С ранняго утра переходим в наступление всем фронтом, имея в центре Цхинвали. Погода хорошая. Надолго ли? 12-е июня 1920 ш. Дорога из Плависмани в Мережи. Разсвет. 12-го мая мы перешли в наступление на Красный мост. 12 июня мы атакуем Цхинвали! Я, Александр и Каргаретели идём с гурийцами на правом фланге. Сегодня мы должны занять высоту Кобиант и правым флангом упереться в Ванатскую крепость. Возставших осетин несколько тысяч человек. И я знаю, что мы их легко опрокинем и погоним. 12-го июня 1920 г. Сарабуки. 10 час. утра. Наша колонна уже вышла на Ортеви. Враз всюду в безпорядке бежит. Почти не сопротивляясь! Банда!.. И этих изменников надо жестоко наказать. Иного пути нет! И в этом несчастье. 12-го июня 1920 г. Цхинвали. Ночь. В 9 часов утра Цхинвали был взят нашим центром. Банды бежали. Отбили у противника несколько пулемётов и взяли пленных. Осетины бежали в горы и они очень плохо оборонялись. У нас почти нет потерь. Но среди гвардейцев страшное раздражение против неусыпных наших врагов и потому уже горело несколько домов. Теперь ночь. И всюду видны огни!.. Это горят дома повстанцев… Но я уже привык и смотрю на это почти спокойно. Скрепя сердце! Сегодня у нас была маленькая паника. Разнёсся слух, что осетины отрезали нас и даже главком поверил этому слуху и очень заволновался… Потом мы много смеялись… 172 13 июня 1920 г. Сарабуки. Полдень. Через час выступаем вперёд. Наша правая колонна, усиленная сводным баталионом Илико Чачибая и горной батареей Джибо Канчели, сегодня, вечером, должна занять район Герисфахсена, а левая колонна должна к вечеру выйти на Курта. И завтра мы поведём решительное общее наступление на Джава! Наша колонна совершает глубокий обход и должна выйти в ущелье Губебисы. Погода хорошая, но нет уверенности, что к вечеру она не испортится… Вчера была скверная погода, завтра же хочется яснаго дня. Сейчас мы лежим в тени большого орешника. Наши лошади звучно щиплют траву, и тут же ласково журчит горный ручей. Кругом весенняя, шумная тишина и мнимый, обманчивый покой. Временами закрываешь глаза и мысленно уносишься назад, в розовое детство и забываешь все ужасы и жестокости сегодняшнего дня. И на душе становится так легко, свободно и радостно. Потом вновь пробуждаешься! И нет уже покоя ни душе, ни телу. Да, нет покоя! И всюду вокруг нас горят осетинские деревни. Ужасная расправа, но иного пути нет. Мы не могли найти. И никто не мог его найти! Надо было или подавить восстание и спасти нашу демократию, или же погубить наше демократию и дать торжество кровавой Вандее. И мы без колебаний сделали выбор! Ибо мы уже устали от слов, от увещеваний, от просьб. Мы уже два раза были мягки, гуманны и снисходительны. Мы были слишком милосердны и тогда не было ни одной жестокости, почти ни одного разстрела. Совершенно не было сожжённого дома! Лишь случайно сгорел тогда тогда в Эредви большой дом Павленова. Дворянский дом! И это нас не особенно огорчало. Но наше милосердие, наша доброта были истолкованы как наша слабость, наше безсилие, как наша глупость. Да, именно как глупость! И нам устроили новое, более могучее возстание. Вандея вновь подняла голову и захотела сокрушить нас. И мы поняли, что нужно спасать страну, что настал момент, когда нужно вырвать собственное сердце и стать жестоким. Стать жестоким во имя вышаго милосердия, вершинной гуманности и высокой справедливости! Это не парадокс, это простой житейский факт. Ибо гораздо лучше наказать, разбить, уничтожить часть и спасти целое, чем, спасая единицы, разрушить и уничтожить целое! Лучше и милосерднее жестоко наказать, уничтожить южно-осетинскую Вандею, чем, спасая Вандею, погубить всю страну и Республику! Такова моя мораль! И так разсуждает моя социалистическая совесть. И какая злая, жестокая ирония судьбы! Осетины, эти безмолвные рабы стараго самодержавия, эти верные псы наших помещиков и старых приставов, эти прирождённые стражники – теперь выступают в красной мантии, под видом революционеров. Впрочем – в ноябре они выступали, как деникинцы! А завтра они вновь выступят как агенты Турции! А наши гвардейцы, эти старые рабочие-революционеры, которые уже давно подняли знамя борьбы против самодержавия, которые арестовывались и разстреливались теми же осетинскими стражниками, теперь объявляются контрреволюционерами и слугами помещиков! Теперь здесь с нами Гурийский баталион. Когда их разорял генерал Крылов, осетинские стражники помогали ему. А сейчас эти гурийцы объявляются контрреволюционерами, а преступные стражники, разорявшие их в 1905 г., называются революционерами! Но мы ведь старые революционеры и умеем правильно расценивать явления. И мы знаем, что творим! Мы любим свободу, нашу демократию и Республику. Мы служим делу освобождения рабочаго класса. И в интересах борющагося рабочаго класса, в интересах грядущаго социализма мы будем жестоки! Да, будем! Я уже скрепил сердце. Я со спокойной душою и с чистой совестью смотрю на пепелища и клубы дыма. Я сдерживаю, я убиваю боль сердца, я заглушаю скорбь души и я совершенно спокоен. Да, спокоен! Несмотря на все страдания и страшную трагедию, в которой изнывает душа… 173 Теперь мы все здесь – Александр, Каргаретели, Влас Мгеладзе, Доментий и Василий. И наш Джибо. Мы готовимся к завтраку и выступлению. 13-е июня 1920 г. Курия. Вечер. Идёт страшный дождь. Все мы промокли. Мы кое-как приютились в маленькой, покинутой сакле. Задыхаемся в дыму, но ничего не поделаешь! Баталион Чачибая идёт на гору Саболоко. Неприятель его усиленно обстреливает. Высокая красивая альпийская гора. Сегодня ночуем здесь, а завтра снова в поход. 14-е июня 1920 г. Курия. Утро. Провели тяжёлую и холодную ночь. Все до ниточки промокли, но настроение бодрое. Сегодня ясное, доброе утро. Для нас доброе, но для врага слишком злое. Наши части уже двинулись вперёд. Первая рота гурийцев идёт на Гери и ведёт перестрелку с противником. Временами звонко и весело заливается Люис. Баталион Чачибая поднимается на Соболоко. Трудный, утомительный подъём, особенно под обстрелом. Но, к счастью, противник слишком плох. Горят огни. Дома горят!.. С огнём и мечом!.. 14-е июня 1920 г. Герис-Хати. 10 ч. утра. Гурийская первая рота в 10 час. заняла Гери. Здесь у противника работало два пулемёта и он занимал неприступную позицию. Но противник очень робок и он «бежал быстрее лани, быстрей чем заяц от орла». У нас нет потерь. Перед своим бегством осетины разгромили церковь. Сама церковь невзрачна, но у нея великолепное местоположение и она очень почитается в Карталинии. Отсюда чудный, волшебный вид во все стороны. Если бы было настроение наслаждаться красотой! А огни горят и горят!.. Сейчас хорошая погода, но стали собираться тучи и вновь будет гроза. Наша колонна почти уже выполнила свою задачу. Теперь очередь уже за колонной полковника Чхеидзе. Быть может, она уже в Джавах. Осетины бегут и бегут. Бегут в горы, на снеговыя горы! И там им будет холодно. Очень холодно! Наш Влас Мгеладзе не умолкаем. Он постоянно весел и бодр. Нашу горную батарею всё время приходится возить на вьюках. Английские мулы великолепно ходят по горным тропам. 14-е июня 1920 г. Чвриви. Ночь. Весь день провели в обходах и обхватах. Приходилось все высоты брать с боем, но неприятель защищался очень скверно, позорно. У него были пулемёты и были люди, он занимал неприступныя высоты, но тем не менее совершенно не выдерживал нашего натиска. У нас ранено только несколько человек. Такого робкаго, трусливаго и коварнаго врага мы ещё не встречали. А позиции неприятеля действительно были неприступны. Деревни здесь расположены на больших высотах и, очевидно, осетины вообразили, что они вне пределов нашей досягаемости! Но теперь всюду огни… Горят и горят! Зловещие огни… Какая-то страшная, жестокая, феерическая красота… И озираясь на эти ночные, яркие огни, один старый товарищ печально сказал мне: «Я начинаю понимать Нерона и великий пожар Рима»… 174 Деревню Кимаси и господствующия над ней высоты мы заняли в 7 час. вечера. Я и Александр были с наступающей ротой. Приходилось взбираться на огромную высоту. Противник занимал её и обстреливал нас ружейным и пулемётным огнём. Приближалась ночь и надо было торопиться. Гвардейцы великолепно шли в бой. Многие из них были совершенно босы, но они не отставали от товарищей и не было у них слов упрёка. Я молча благодарил их. Сами гвардейцы очень радовались нашему присутствию среди них. Это придавало им бодрость и энергию. Александр еле передвигал ноги, но его никак нельзя было отговорить от наступления на гору. Я поражался его настойчивостью, энергией и силой характера. Точно так же был неутомим, несмотря на болезнь, Михако Бажунайшвили. Он был совершенно нездоров, но не отставал от своей колонны. Выше всяких похвал держались гурийские разведчики. Их было шестнадцать человек. И они под огнём неприятеля переправились через вздувшуюся Губебисы и взяли горную деревню. Это был подвиг! А огни горят… Всюду горят!.. Сегодня нам пришлось брать огромныя высоты. Свыше тысячи саженей! И у нас почти не было потерь. 15-е июня 1920 г. Джава. Вчера, днём, наша центральная колонна вошла в Джава. Мы приехали сюда утром и вошли в связь с центральной колонной. Но противника мы не отрезали, ибо у него нет обоза и он вразсыпную бежал в горы и леса. Джава – южно-осетинская столица. Это очень богатая и живописная деревня. Она сердце Южной Осетии. Виновница всех интриг, всех возстаний. И это сердце надо вырвать! 15-е июня 1920 г. Джава. Звёздная ночь. Горят огни. Бивуачные! Лагерь спит. Вокруг мёртвая тишина. Ночь ясная, тихая. Вдали – зарево пожара… Сегодня мы созвали всех командиров частей, членов штабов и представителей от гвардейцев. Стоял вопрос о поджогах и мародёрстве. Единогласно решили прекратить пожары, уничтожить мародёрство и установить строгий порядок. И сразу стало легче. Завтра хочу ехать в Тифлис на социал-демократический съезд. Надо попасть туда и повести борьбу на два фронта. Особенно против оппозиции справа. 16-е июня 1920 г. Слияние Губебисы с Большой Лиахвой. Позднее утро. Восхитительный, чарующий день. Альпийския высоты сурово высятся к небу, а сиротливыя, ясныя облака лениво носятся над ними. Кругом сказочно, тихо. И эта звучная, ласкающая тишина, полная двойного шума сливающихся бурных рек – бодрит и укрепляет дух. И среди этой сказочно красивой природы ширится и крепнет вера во что-то доброе, хорошее, яркое, красивое, что созидается такими трудностями и этими жестокостями! Верится, что мы неизменно, хотя с тяжёлыми, почти нечеловеческими усилиями, идём к вершинной, царственной красоте. И начинаешь всей освежённой душой понимать, что жизнь, вся жизнь должна стать такой же высокой, чистой и красивой, как эти окружающия горы. И тогда уже не будет этих зловещих огней, этой алеющей крови, этих страданий и стонов, проникающих в самую душу. Но это грядущее счастье не для нас. Нам не видать его. Мы только строим будущее счастье, счастье грядущих веков, а сами должны нести тяжёлый крест святого мученичества и правднаго греха. Мы – обречённые, мы – жертва!.. Мы только мост грядущаго и мы должны выдержать всю тяжесть современно175 сти. И я теперь, среди этой горной тишины, в этом своём святом одиночестве ярче чувствую всю необходимость общественной жестокости. В интересах целаго надо жерствовать часть… Это моя заповедь! В этом прогрессивная общественная мораль… Сейчас я задумываюсь над нашим вечерним собранием. Были созваны все представители действующих здесь народногвардейских баталионов, и мы обсуждали современное положение. Говорили все. Как равные среди равных! Говорили просто, без всяких прикрас. И после этих безхитростных, совершенно простых речей ещё более крепла вера в человека, ещё ярче загорался факел человечности. И когда эти простыя речи связываешь с действиями народногвардейцев, когда вспоминаешь этих гвардейцев, совершенно просто идущих на смерть, - начинаешь уважать, ценить, любить этих простых людей, этих безымянных героев. Я всё более убеждаюсь, что подлинным героем является масса, народ. Народ, сознавший свои интересы и пришедший в движение для их осуществления!.. И характерная вещь: после армянской войны в нашей Республике уже не раздаются знаки отличия, но наши гвардцейцы сражаются не менее хорошо. Каждый старается работать по мере своих сил, за свою совесть, а не ради креста. И мне кажется – наступил момент, когда вовсе нужно уничтожить все знаки отличия… И этих безымянных героев мы не должны забывать. Государство о них должно помнить, должно о них заботиться. Ибо они своею кровью созидали это государство. И на съезде мне бы хотелось поставить все эти вопросы… Теперь мы уже можем вести более прямолинейную, решительную, энергичную политику. И мы должны встряхнуть общество, мы обязаны довольно резко поставить основные социальные вопросы. Поставить во весь рост! Принципы социализации, а не коммунизма, должны найти широкое поле у нас. И государство обязано стать на путь широчайших социальных реформ… Теперь у нас много ошибок, много недоделаннаго, даже недоговорённаго, но нам мешали объективные условия. Проще – мешали внутренние и внешние враги. Теперь нам нужно многое договорить и ещё больше сделать. Во главу угла нашего строительства мы должны поставить интересы трудящихся масс и всё нужно приность в жертву этим интересам. Да, нам слишком много ещё надо поработать. Я здесь один со своим Иваном. Я жду подхода гурийскаго баталиона. Ведь я их делегат на партийный съезд! И около меня развевается красное знамя. Гордо и одиноко. 23-го июня 1920 г. Тифлис. Вчера закончился второй съезд социал-демократии Грузии. Съезд был довольно интересный, но работу его пришлось скомкать и спешно закончить, ввиду осложнившейся общей обстановки. Сегодня я и Захарий едем в Роки. Александр и Влас остались в Роках. Думаем спешно демобилизовать Гвардию. Надо дать ей передохнуть и набраться свежих сил. Ведь у нас впереди ещё так много испытаний! Вопрос о Батуме ещё не решён. Англичане уходят и не уходят! И надо быть чрезвычайно осторожным с Батумом. Чтобы не попасть впросак!.. 25-е июня 1920 г. Роки. Утро. Вчера приехали в Роки. Большая, грязная, горная деревня. Последняя северная наша деревня! У каждаго дома высокая, старая башня, но она не защитила никого… Деревню Роки наши взяли с боем. И бойцы отбили у противника под перевалом несколько пулемётов. Наша горная артиллерия под руководством Каргаретели навела ужас на осетин. Они поспешно бежали и даже не пытались защищать перевал. 176 Перевал отсюда совмес близок. Но дорога туда отвратительная. Сейчас перевал свободен от облаков и имеет суровый, красивый вид. Хочу сегодня побывать на перевале… Мы уже начали смену частей. Эти баталионы слишком много и хорошо поработали. Они должны отдохнуть. Они имеют на это право. Деревня Роки совершенно пуста. И все деревни кругом опустели! Большинство населения бежало за перевал, оставшиеся укрылись в лесах и горах. 25-е июня 1920 г. К перевалу. Полдень. Наши лошади очень устали и мы спешились. Едем на перевал: генерал Кониев, Каргаретели, Захарий Гурули, Тате Шушиашвили,Миша Мариамидзе и я. Дорога очень скверная, и душетские гвардейцы, идущие сменять мингрельцев, медленно тянутся по извивам горной тропы. Но они хорошие ходоки и легко придут на перевал. Несколько дней тому назад здесь разыгрался последний бой. У осетин было несколько пулемётов и они упорно сопротивлялись. Именно в том самом месте, где мы теперь отдыхаем. Но наш горный взвод метко обстрелял их и они, бросив пулемёты и лошадей, бежали за перевал. И только спустившаяся ночь спасла их и помогла бежать. И на этом месте был убит славный народногвардеец Тугуши и были ранены ещё два гурийца, когда они хотели подобрать смертельно раненаго товарища. Сейчас здесь всюду разбросано много стреляных гильз. И дорога изрыта гранатами. Вспоминается Чолок. И там, и здесь работала артиллерия Каргаретели! Погода чудная, ясная. Отсюда величественный, грандиозный вид. На горах ещё всюду снег. 25-е июня 1920 г. Рокский перевал. Час дня. Мы только что перевалили через хребет. Сейчас мы уже в Терской области над деревней Кесати кау. Здесь целая группа горных осетинских деревень. А кругом высокия, зелёныя горы, увенчанные снегами. Лесов совершенно нет. Природа суровая и бедная. И всюду много скота. Южно-осетинскаго скота! На северном склоне перевала глубокий снег. И мы долго шли по этому снегу. На перевале очень холодно. Ночью будет мороз, и славные гвардейцы будут зябнуть. На перевале нет никакого жилья и всё время дует холодный ветер. А в Тифлисе теперь безумно жарко. И разленившийся, пресыщенный обыватель спешит на дачу. И всю трудность строительства и устроения новой жизни приходится выносить на своих плечах активному меньшинству. И потому так горячо люблю я это меньшинство. Люблю этих народногвардейцев! И потому вместе с ними я с радостью ношу тяжёлый крест. Несмотря на всю жестокую тяжесть креста, я доволен, я как будто даже счастлив. Я говорю себе: в самое интересное, великое время живём мы, и грядущие поколения часто будут завидовать нам. Но всё же тяжело!.. Слишком тяжело строить новое государство. Огнём, кровью, железом и слезами строится оно! Но иного пути нет. К несчастью и к ужасу – нет… 25-е июня 1920 г. Элбакянт-Кари. Глубокая ночь. Из Роки выехали поздно и до Джава не удалось доехать. И мы и лошади очень устали. Ночь лунная и роскошная. И было сказочно хорошо ехать по берегу бурной Лиахвы. Сейчас нас угощают товарищи самтредцы. Ночуем под звёздным небом. 26-е июня 1920 г. Элбакянт-Кари. Утро. Ночевали не под небом, а под дождём! Как только улеглись – пошёл дождь и некуда было деваться. А на перевале была страшная, холодная ночь. Даже днём, при ярком солн177 це мы там продрогли. И всё это приходится выносить народногвардейцам. Во имя общаго блага!.. 26-е июня 1920 г. Кемерта. 10 час. утра. Закончилась рокская операция. Я, полковник Чхеидзе, Каргаретели и доктор Цинцадзе едем в Тифлис. Александр уже в Тифлисе. В Роках остались Захарий Гурули и Кониев. Мы демобилизуем все баталионы, за исключением двух мингрельских и одного тифлисскаго. Но эти баталионы, особенно два первых, слишком утомлены. И их надо скорее сменить. Вопрос о смене самый острый, самый сложный и больной вопрос. Демобилизация неизбежна – так как без нея крестьянские баталионы буквально гибнут. Ведь теперь самый разгар полевых работ! Но, вместе с тем, необходимы и вооружённыя силы для защиты Республики. И эти два момента необходимо гармонически сочетать. Конечно, в кабинетах можно издавать всевозможныя постановления и приказы – подчас очень хорошие – но все они должны строго соответствовать жизненной были. И на это у нас, к сожалению, не всегда обращается внимание. Многие просто считают, что у нас несколько десятков тысяч вооружённых людей. Это их радует и делает очень воинственными. Но они не знают, что в большом количестве вооружённых людей наша величайшая слабость. И не только наша. Мобилизованная армия, которую долго держат под ружьём, легко разлагается и легко может стать своей противоположностью. И в этом величайшая опасность для большевиков! Итак, конец новой войне. Этой последней войне! Эта война не принесла нам большого урона – за всё время похода у нас убито несколько человек и около двадцати ранено. Это самая безкровная для нас война. На Азербайджанском же фронте потеряли около 50 человек убитыми и до 250 ранеными. Но тогда мы имели дело с советскими войсками. Но здесь были возставшие банды и они не могли нам оказать серьёзнаго сопротивления. И эти банды жестоко поплатились, и южно-осетинская Вандея будет долго помнить эту несчастную войну. На очереди теперь у нас Батум. Джугели В. Тяжёлый крест. (Записки народногвардейца). С предисловием Е. П. Гегечкори. Тифлис, 1920. С. 227 – 240. № 25 Записка по прямому проводу. Москва, Кремль, И. В. Сталину. Баку, 17 февраля 1921 г. Да здравствует Советская Грузия! Нами получены чрезвычайно важные сообщения. Трудящиеся Грузии, измученные голодом и насилиями грузинского правительства, восстали против бесшабашного пира буржуазии, царившего в их стране, и мощной лавиной двинулись в Тифлис, чтобы свергнуть насильников и эксплуататоров и установить там рабоче-крестьянскую власть. Красные повстанцы Грузии обратились за помщью к братской им Красной Армии, которая не замедлила откликнуться на их призыв, и в настоящий момент красная лавина подкатывается к Тифлису, этому ненавистному очагу буржуазного пиршества. Часы Тифлиса сочтены, может быть, в настоящую минуту над Тифлисом уже развевается красное знами пролетарской диктатуры и недалёк тот день, когда вся Грузия запылает красным заревом восстания против воцарившейся там буржуазии и остатков российской контрреволюции. Мы накануне событий огромной важности. Грузия войдёт в семью советских республик Кавказа. Да здравствует Советская Грузия! 178 Восстание ширится. Восстание трудящихся Борчалинского уезда* приняло грандиозные размеры и перекинулось на территорию самой Грузии. Грузинские рабочие и крестьяне с оружием в руках восстали против своих насильников и призывают на помощь избавительницу трудящихся всего мира Красную Армию против насилия грузинских гвардейцев. Восстанию в селении Воронцовка предшествовали зверские насилия грузинских гвардейцев над местным населением. Всех заподозренных во враждебном отношении к Грузии гвардейцы выгоняли в степь голыми. Многие крестьяне села Воронцовки найдены замёрзшими в открытом поле. Красными повстанцами, занявшими Воронцовку, обнаружены насилия, учинённые грузинскими гвардейцами над женщинами и детьми. (…) Ревкомы Грузии Красные грузинские повстанцы для поддержания порядка в захваченных ими местностях и для организации Советской власти спешно образуют ревкомы. Красная повстанческая волна ширится, подкатываясь к Тифлису. Между повстанцами Борчалинского уезда и грузинскими повстанцами установлена связь, действия обоих штабов согласованы. Повстанцы с юга и востока подходят к Тифлису. Отряды грузинских гвардейцев в панике бегут, многие сдаются и переходят на сторону повстанцев. Восторженная встреча Красной Армии. Появление Красной Армии, защитницы угнетённых, на территории Грузии, вызвало неописуемый восторг и ликование среди освобождённых грузинских крестьян. Крестьяне встречали своих избавителей с хлебом и солью, многие плакали от радости. (…) Бегство буржуазии из Тифлиса В штабе грузинских повстанцев получены сведения о царящей в Тифлисе панике среди буржуазии, за вчерашний день в Батум отошли 8 поездов. Первыми бежали иностранные миссии; защиту иностранных подданных принял на себя итальянский консул, единственно оставшийся в столице Грузии. За проезд от Тифлиса до Батума отъезжающие буржуи предлагают до ста тысяч грузинскими бонами. Да здравствует братский союз трудящихся всего Кавказа! ОРДЖОНИКИДЗЕ Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. Т. 1. 1910 – 1926. М., 1956. С. 151 – 153. № 26 ДЕКРЕТ №2 Всегрузинского Центрального Исполнительного Комитета Советов и Совета Народных Комиссаров ССР Грузии ОБ ОБРАЗОВАНИИ АВТОНОМНОЙ ОБЛАСТИ ЮГО-ОСЕТИИ Спорная территория между меньшевистской Грузией и дашнакской Арменией, которая в 1918 – 1920 гг. была объявлена «нейтральной зоной». – Авт. * 179 Всегрузинский центральный исполнительный комитет и Совет народных комиссаров С. С. Р. Грузии постановляет: 1. Образовать автономную область Юго-Осетии, как составную часть Соц. С. Р. Грузии, с центром в гор. Цхинвале. 2. В состав А. О. Ю. О. включить территорию, занимаемую юго-осетинским народом в следующих границах: а) с севера: пограничная линия проходит по главному Кавказскому хребту вдоль южной государственной границы автономной Горской республики; б) с запада: пограничная линия начинается с границ А. С. С. Горской республики у истоков р. Чанчахи и ее притоков, пересекает высоту 3,872; тянется вдоль хребта Цительта, пересекает р. Чанчахи при впадении в нее притока Геске; продолжается в юго-западном направлении по отрогам горы Геске западнее этой реки; пересекает гору Геске, гору Дзвар, высоту 6,062, р. Гарулу ниже сел. Нижняя Кважа (Коз), р. Кведрулу восточнее сел. Кведи; спускается по отрогам горы Велуанта, пересекает высоту 7, 616; пересекает гору Кудев немного западнее высоты 2,932; продолжается в юго-восточном направлении вдоль подножия высоты 6,013; пересекает правый приток р. Квирилы северо-восточнее сел. Переви; проходит восточнее с. Переви; пересекает р. Квирилу восточнее высоты 2,170, упираясь в гору Перанга на высоте 5,201; тянется на юг по отрогам этой горы западнее горы Дзирулы; пересекает последнюю и проходит по хребту Капребис-сери до высоты 4,172; продолжается по верхнему течению р. Чарат-хеви и далее по отрогам хребта Капребис-сери, западнее р. Лопан; в) с юга: пограничная линия продолжается по дороге Чорчани – Цнелиси, пересекает р. Лопан, ниже Цнелиси, поворачивает на северо-восток; проходит выше сел. Атоци, пересекает р. Проне ниже сел. Окона; тянется юго-восточнее р. Проне; пересекает левый приток р. Проне ниже сел. Кватетри; далее пересекает р. Проне (Корнисскую) выше сел. Двани; проходит параллельно, с северо-западной стороны, дороге Двани – Гуджабаури; пересекает р. Большую Лиахву ниже гор. Цхинвали и выше сел. Эргнети, упирается в сел. Эредви; пересекает р. Малую Лиахву выше сел. Арбо; р. Чаребулу выше сел. сел. Мерети и Кошки; поворачивает на юго-восток, пересекает р. Отреви выше с. Плависмани и р. р. Адзуру и Меджуду немного выше с. с. Адзви и Меджврисхеви; продолжается северо-восточнее с. Кирбалы и Бершуети; пересекает р. Тартлу ниже с. Цинокари, правый приток р. Лехури выше с. Хурвалети, захватывая группу селений Орчешани, Абреви и др., пересекает реку Лехуру севернее с. с. Сакоринтло и Одзиси; пересекает р. Ксанку выше с. Одзиси, упирается в гору Ипинанис-Кеди; с востока: пограничная линия от горы Ипинанис-Кеди поворачивает на север и пересекает котловину, проходя западнее линии с. с. Мамианткари, Ирмис-сопели и пр.; огибает с запада средние отроги высоты 6,409, пересекает последнюю немного восточнее у развалин церкви; далее продолжается на север вдоль течения р. Алеви, по хребту восточнее последней; пересекает гору Чартала на высоте 8,283, гору Сапершети, гору Тахту; продолжается по линии водораздела между притоками р. р. Арагвы и Ксанки; пересекает высоты: Куркуты, Мунджухи, перевал Ломисский у развалин монастыря и тянется до Джамурского перевала; пересекает правые притоки реки Арагвы западнее с. с. Ганиси, Эрето и др., продолжается на северо-запад по верхнему течению р. Арагвы, поворачивает на запад, пересекает гору Лагз-Цити и тянется по линии водораздела между притоками рек Терека и Большой Лиахвы, пересекая высоты 12117, 11333, 12572 и упирается в гору Ваняк-Парс. 3. Органами управления автономной области Ю.-Осетии являются Ц. И. К. и местные советы. 4. Для управления делами А. О. Ю. О. учреждаются Народные Комиссариаты: а) Внутренних дел, в) Просвещения, г) Здравоохранения, д) Труда и Социального обеспечения, е) Земледелия, ж) Продовольствия, з) Совет народного хозяйства, и) Юстиции, к) Раб. К. Инспекции. 180 ПРИМЕЧАНИЕ: 1. Особый Совнарком в А. О. Ю. О. не создается и Наркоматы работают как отделы Ц. И. К. 2. Иностранные дела и внешторг остаются в ведении центральных органов С. С. Р. ГРУЗИИ. Военными делами ведает Военный Комиссариат, непосредственно подчиненный Наркомвоенмору Грузии и организуемый последним по соглашению с Ц. И. К. ЮГООСЕТИИ. Борьба с контр-революцией остается в ведении органов Ч. К. Грузии, организуемых последним по соглашению с Ц. И. К. Юго-Осетии. 5. В целях сохранения и создания единства финансовой и хозяйственной жизни С. С. Р. Грузии по всей территории Республики Народ. Комиссариаты А. О. Ю. О.: продовольствия, финансов, труда, сов. нар.-хоз и раб. кр. инспекции остаются в подчинении соответствующих нар. комиссариатов С. С. Р. Грузии, причем все распоряжения и мероприятия последних проводятся наркоматами А. О. Ю. О. в жизнь через ЦИК Юго-Осетии. ПРИМЕЧАНИЕ: Нар. комиссары, поименованные в п. 5, назначаются соответствующими наркоматами С. С. Р. Грузии по соглашению с ЦИК Юго-Осетии и утверждаются последним. 6. Нар. комиссариаты А. О. Ю. О.: внутренних дел, юстиции, просвещения, здравоохранения, земледелия, соц. обеспечения автономны в своих действиях и ответственны перед центральными органами С. С. Р. Грузии через ЦИК Юго-Осетии. 7. Всеми необходимыми финансовыми и техническими средствами А. О. Ю. О. снабжается из общих средств ССР Грузии непосредственным распоряжением ЦИК и Совнаркома Грузии и через Ц. И. К. Юго-Осетии. 8. Фактическую передачу отходящих к А. О. Ю. О. административных единиц производит смешанная комиссия из представителей ЦИК Юго-Осетии, смежного заинтересованного уезд. исполкома и представителя центральной власти ССР Грузии. Означенной комиссии вменяется в обязанность закончить свои работы не позднее 1-го мая с. г. Пред. Всегруз. Центр. Испол. Комит. Советов – Ф. МАХАРАДЗЕ Пред. Совета Народных Комиссаров – С. КАВТАРАДЗЕ Секретарь Центр. Испол. Комитета – Ф. КАЛАНДАДЗЕ 1922 года апреля 20. Тифлис – Дворец Газ. «Правда Грузии» 22 апреля 1922 г., № 340. № 27 Циркуляр № 110 Совершенно секретно ВСЕМ УКОМАМ И ОБКОМАМ К. П. Г. 181 В целях борьбы с излишествами, принявшими среди членов нашей партии довольно значительные размеры, Цека предлагает следующие конкретные мероприятия: 1. Во всех партийных, советских, хозяйственных, профессиональных и кооперативных учреждениях немедленно прекратить устройство завтраков, чаепития и т. д. за счёт учреждения. 2. Воспрещается всем партийным и советским учреждениям печатание всякого рода бланков, блокнотов с рекламными заголовками и прочих не необходимых канцелярских принадлежностей. 3. Все члены партии и кандидаты под страхом исключения из партии в недельных срок со дня опубликования этого циркуляра на заседании комячейки обязаны сдать все имеющиеся у них драгоценности, как-то: золотые часы, кольца, оружие (с позолоченными и серебряными ручками), брелки, цепочки, ценные браслеты, серьги и т. д., а также все ценные украшения домашнего обихода. 4. К сдаче подлежат всякого рода подарки и ценные подношения не в порядке приказа по Армии или постановления Совнаркома и ЦИКа, а от отдельных учреждений или организаций. 5. Безусловно категорически воспрещается устройства на средства государства или учреждения банкетов, вечеров и пр.; нарушители этого пункта должны быть преданы публичному суду. 6. Парткомитетам на местах необходимо выяснить все возможные случаи эксплоатации в сельском хозяйстве наёмного труда со стороны коммунистов, доведя об этом до сведения ЦК. Ответственность за проведение вышеизложенного как на парткомитетах, так и на всех членах партии, которые обязаны проявить максимум самодеятельности, дабы объединёнными усилиями по возможности скорее ликвидировать перечисленные выше ненормальные явления в нашей партии. Настоящий циркуляр подлежит оглашению на закрытых заседаниях комячеек. Секретарь ЦК КП Грузии (Л. Картвелишвили) Заворготделом ЦК КПГ (Г. Костанян) 15 января 1924 г. Центральный государственный архив РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 90, л. 78. № 28 Ответственному Секретарю Северо-Осетинского Окружного Комитета Р. К. П. 28 марта 1924 г. гор. Владикавказ Издаваемая Вами осетинская газета «Rastdzinad» получается здесь в Юго-Осетии, но встречает общую досаду с одной стороны: печатается она до сих пор по старой архиерейской графике, здесь желающих читать её почти нет. В Юго-Осетии во всех школах, ликпунктах (пунктах ликвидации неграмотности. – Авт.) и т. д. обучение ведётся исключительно по новой графике. Однообразная графика во всей Осетии имеет большое значение и в этих видах очень желательно было бы, чтобы и Северная Осетия отбросила старую графику и в ближайшие дни перешла на новую. Окружной Партком должен сделать в этом отношении решительный шаг и взять на себя инициативу немедленного перехода целиком на новую графику. 182 Ответственный Секретарь Юго-Осетинского Парткома Южной Осетии Заведующий агитпропом Центральный государственный архив РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 191, л. 3. № 29 Секретно Циркулярно № 21/с 28 июля 1924 г. ВСЕМ ОБКОМАМ И УКОМАМ КПГ 25 августа исполнился один год со дня состоявшегося в прошлом году ликвидационного съезда социал-демократической (меньшевитской) партии. 25 августа был подведён итог процессу развала и разложения, в котором в течение нескольких лет находился Грузинский меньшевизм. От социал-демократической партии откололись лучшие члены её рабочего состава и перешли на сторону революции; часть их была принята даже в Компартию. Разложение оставшися рядов социал-демократической партии продолжается и сейчас. Этому разложению ещё более способствует проявленная анатюристическая политика меньшевитской партии и избранный Н. ЖОРДАНИЯ путь восстаний; с другой стороны, раненый смертельно меньшевизм пытается хотя бы частично пополнить свои поредевшие ряды различными тёмными элементами и если окажется возможным, производить вербовку и среди отсталых масс трудящихся. Необходимо обратить на это обстоятельство серьёзное внимание, развить кампанию против авантюристической политики меньшевитской партии и последняго директивного письма НОЯ ЖОРДАНИЯ. Необходимо также оказать содействие ещё колеблющимся бывшим меньшевикам в том, чтобы они окончательно оставили ряды ставшей на путь авантюры партии и сплотились вокруг Октябрьской революции. 25 августа в Тифлисе состоится съезд представителей б. меньшевиков (расширенный пленум комиссии). Необходимо оказать всяческое содействие участникам этого съезда на местах. Секретарь ЦК КПГ Зав. Агитпропом ЦК КПГ Костанян Бахтадзе Центральный государственный архив РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 185, л. 82. № 30 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК КПСС от 10 июля 1956 года Об ошибках и недостатках в работе Центрального Комитета Коммунистической партии Грузии Заслушав и обсудив доклад бюро ЦК КП Грузии о беспорядках и бесчинствах, спровоцированных националистическими и враждебными элементами в Тбилиси и некоторых 183 других городах республики в период с 5 по 9 марта с. г., ЦК КПСС отмечает, что указанные события вскрыли серьёзные недостатки и ошибки в работе ЦК КП Грузии. ХХ съезд КПСС подвёл итоги деятельности Коммунистической партии и наметил величественные задачи по дальнейшему развитию народного хозяйства Советского Союза, подъёму материального благосостояния и культурного уровня советского народа. Съезд партии осудил культ личности, как чуждый духу марксизма-ленинизма, восстановил ленинские принципы партийного руководства и нормы партийной жизни и обязал партийные организации ликвидировать последствия культа личности Сталина во всех областях партийной, государственной и идеологической работы. Исторические решения съезда единодушно одобрены всей партией, советским народом и восприняты как боевая программа коммунистического строительства. ЦК КП Грузии не учёл всего своеобразия обстановки в республике, своевременно не провёл работы по широкому разъяснению решений ХХ съезда партии, антимарксистской сущности культа личности Сталина, не придал должного значения тому обстоятельству, что в Грузии в течение длительного времени руководство республикой осуществлял матёрый враг, агент иностранной разведки Берия и что некоторые важные участки партийной и государственной работы занимали явные* националисты, проводившие свою подрывную работу. Подлый враг Берия, как известно, нанёс огромный вред советскому народу, в том числе народу Грузии. Он и его приспешники стремились воспитать у грузинского населения чувство национальной исключительности, замкнуть его в узконациональные рамки. Националистические элементы находили всяческую поддержку у Берия, которых он укрывал, способствовал их активизации. Пользуясь его покровительством, кадры партийного и государственного аппарата республики многие годы были вне контроля и критики, не получали правильного партийного воспитания. В результате преступной деятельности Берия и его ставленников в Грузии грубо нарушались ленинские принципы национальной политики, сеялась вражда между народами. В Абхазии и Юго-Осетии искусственно разжигалась рознь между грузинами, абхазцами, армянами, осетинами, умышленно проводилась линия на ликвидация национальной культуры местного абхазского, армянского и осетинского населения, осуществлялась его насильственная ассимиляция. Берия проводил по существу антиколхозную политику, всячески поощряя, во вред развитию общественного хозяйства колхозов, частнособственнические тенденции. Вследствие его действий одни районы Грузии находились в привилегированном положении, в то время как другие, в частности, горные и пограничные, оказались в очень тяжёлом экономическом состоянии. Огромные народные средства расходовались на всякого рода архитектурные излишества и малополезные сооружения, в то же время не уделялось внимания удовлетворению самых насущных культурных и бытовых нужд трудящихся. Войдя в особое доверие к Сталину, враг народа Берия вероломно истреблял лучшие партийные и советские кадры республики, видных представителей грузинской интеллигенции. От его руки погибли секретари Заккрайкома М. Орахелашвили, Л. Картвелишвили, секретари ЦК КП Грузии М. Кахиани, С. Мамулия, Л. Гогоберидзе, председатель Верховного суда ГССР Болквадзе, нарком земледелия Грузии Матикашвили, нарком просвещения М. Орахелашвили, директор филиала Института Маркса – Энгельса – Ленин Бедия, командир Грузинской дивизии Буачидзе, крупнейший энергетий, профессор Чичинадзе, писатели М. Джавахишвили, Т. Табидзе, П. Яшвили и тысячи других честных советских людей из числа рабочих, колхозников, интеллигенции. На протяжении ряда лет Берия вёл злобную интриганскую травлю против выдающегося деятеля Коммунистической партии, славного сына грузинского народа, соратника В. И . * Здесь и далее выделенные курсивом слова вписаны в текст по постановления от руки. 184 Ленина – Серго Орджоникидзе, который являлся препятствием к осуществлению его вражеских замыслов. Именно интриги Берия довели С. Орджоникидзе до самоубийства. После разгрома банды Берия Коммунистической партией Грузии проделана известная работа по устранению ошибок и недостатков в политической и хозяйственной деятельности, достигнуты некоторые успехи в развитии сельского хозяйства, промышленности и культуры республики. Однако ЦК КП Грузии не сделал ещё всех необходимых практических выводов из дела Берия, не поднял партийную организацию на решительную ликвидацию последствий бериевщины, которые до сих пор всё ещё проявляются в отдельных фактах нарушения социалистической законности и национальной политики, семейственности и круговой поруки. ЦК КП Грузии недооценил того обстоятельства, что культ личности Сталина глубоко укоренился в сознании населения Грузии и принял особенно преувеличенные размеры и националистическую окраску, в то же время роль народа, Коммунистической партии, В. И. Ленина принижалась. Многие коммунисты и комсомольцы республики не знали о том большом вреде и тех тяжёлых последствиях, которые нанёс культ личности советскому народу и, в частности, Грузии, в силу чего часть из них и поныне ослеплена культом личности Сталина, выражает несогласие с решениями ХХ съезда КПСС о культе личности, а партийные и комсомольские организации не ведут должной разъяснительной работы, терпимо относятся к отдельным антипартийным проявлениям, не осуждают тех, кто выступает против одобренных съездом и всей партией решений по этому вопросу. Не умаляя заслуг И. В. Сталина как теоретика, крупного организатора и революционера, его роли в подготовке и проведении социалистической революции и гражданской войне, в борьбе за построение социализма в нашей стране, ЦК КПСС не мог скрывать от партии тех грубых ошибок, которые допускал Сталин в руководстве партией и страной, извращений внутрипартийной демократии, норм партийной жизни, революционной законности, в том числе и по отношению к Компартии Грузии и грузинскому народу. Так, например, с ведома Сталина многие тысячи ни в чём не повинных советских людей Грузии стали жертвами произвола и беззакония, без всяких оснований было выселено из республики большое количество семей грузин, армян, греков и др. Как теперь установлено, 70 процентов делегатов от Компартии Грузии на XVII съезде ВКП(б) были впоследствии арестованы и расстреляны. Сталин знал об интригах Берия против Серго Орджоникидзе и своевременно их не пресёк. По инициативе Сталина было создано антигрузинское, так называемое «мингрельское дело», по которому была арестована многочисленная группа ответственных партийных и советских работников республики. Это сфальсифицированное «дело» было клеветой на Компартию Грузии и грузинский народ. Неправильными были многие указания Сталина и по развитию хозяйства Грузии, в частности, по чрезмерному расширению посевных площадей под зерновые культуры, в ущерб развитию технических и субтропических культур, о массовых посадках эвкалиптов, на что были затрачены бесполезно более 400 миллионов государственных и колхозных средств. Эти и многие другие факты неправильных действий Сталина должны знать коммунисты Грузии. ЦК КПСС считает, что беспорядки и бесчинства, имевшие место в Грузии в марте 1956 г., произошли не случайно. Они явились следствием грубых извращений в прошлом экономической, политической, идеологической линии партии, крайне запущенности идейнополитического воспитания населения, низкого уровня руководства ЦК КП Грузии хозяйственной и политической жизнью республики. Всё это создавало благоприятную почву для всякого рода нездоровых проявлений. Националистические и враждебные элементы, воспользовавшись беспечностью и благодушием руководителей отдельных партийных, советских и комсомольских органов, использовали третью годовщину со дня смерти Сталина для националистических выступлений против решений ХХ съезда о культе личности, для прямых антисоветских вылазок и 185 спровоцировали часть грузинского населения в Тбилиси и некоторых других городах республики на антиобзественные действия и бесчинства. ЦК КПСС с удовлетворением отмечает, что рабочие промышленных предприятий и колхозное крестьянство Грузии проявили в эти дни высокую сознательность, решительно осуждали антиобщественные действия и не поддались на провокации. Рабочие паровозоремонтного завода пробравшихся провокаторов вышибли с территории завода. ЦК КП Грузии и Совет Министров Грузинской ССР, Тбилисский, Горийский, Кутаисский и Сухумский городские комитеты партии в дни этих событий проявили растерянность, не сумели быстро мобилизовать коммунистов, комсомольцев, рабочих на отпор распоясавшимся провокаторам и дезорганизаторам, не смогли своевременно пресечь антисоветские вылазки и провокационные действия националистических элементов. Многие коммунисты оказались политически незрелыми, вели себя не по-большевистски, занимали позицию пассивных наблюдателей, а некоторые даже сами оказались замешанными в беспорядках. Органы КГБ и МВД республики не сумели обеспечить общественный порядок в Тбилиси и других городах и медленно выявляют подлинных организаторов и активных зачинщиков беспорядков и бесчинств. Серьёзным недостатком в работе ЦК КП Грузии является то, что он не ведёт решительной борьбы с отдельными проявлениями буржуазно-националистической идеологии, мало вникает в деятельность творческих организаций, научных учреждений, вузов и школ, плохо организует воспитательную работу среди интеллигенции. Рецидивы буржуазного национализма в трудах научных работников, в произведениях писателей, поэтов, художников зачастую не встречают должного отпора. До сих пор имеют хождение научные труда, произведения литературы и искусства, в которых протаскиваются чуждые марксизмуленинизму взгляды, с антимарксистских позиций освещается прошлое Грузии, игнорируется роль народных масс в истории, идеализируется деятельность грузинских царей и князей, искажаются исторические корни дружбы грузинского и русского народов, умаляется роль и прогрессивное значение присоединения Грузии к России. Современная жизнь и достижения трудящихся республики не получают нужного отображения в научных трудах, литературе и искусстве. ЦК КП Грузии неудовлетворительно осуществляет партийное руководство комсомолом, идейное воспитание молодёжи пущено на самотёк, носит по существу формальный характер. Комсомольские органы республики слабо связаны с молодёжью, плохо воспитывают у неё чувство общественного долга, любовь к труду. Среди молодёжи имеют место многочисленные факты хулиганства, распущенности, проявления барского, пренебрежительного отношения к труду, аполитичности и нездоровых настроений. Только запущенностью воспитательной работы можно объяснить, что в антиобщественных действиях активное участие принимало значительное количество комсомольцев. ЦК КП Грузии, Совет Министров Грузинской ССР, многие партийные и советские органы республики в своей практической деятельности недоучитывают многонациональный состав населения, слабо ведут воспитание трудящихся в духе интернационализма и братской дружбы народов, почти не привлекают к руководящей партийной, советской и хозяйственной деятельности лиц из других народов, населяющих Грузию. Партийные органы республики недостаточно прислушиваются к голосу рабочих, крайне мало выдвигают из среды рабочих кадры на партийную и государственную работу. В республике неудовлетворительно осуществляется жилищное строительство, не принимаются действенные меры к улучшению общественного питания и работы коммунальнобытовых учреждений. Партийные, советские, профсоюзные и хозяйственные организации слабо реагируют на факты формально-бюрократического отношения к удовлетворению насущных культурно-бытовых нужд трудящихся. В республике не ведётся активной борьбы со всякого рода спекулянтами, дельцами и жуликами. Немалое количество людей, в том числе и молодёжи, уклоняется от трудовой деятельности, ведёт праздный образ жизни. 186 ЦК КПСС отмечает, что ЦК КП Грузии не сделал достаточных выводов из происшедших событий, некоторые руководящие работники недооценивают политического характера событий, смазывают их националистическую окраску. Указанные события могли бы быть предотвращены, если бы ЦК КП Грузии вёл энергичную работу по устранению ошибок и извращений, допущенных в прошлом, глубоко и настойчиво разъяснял населению антимарксистскую сущность культа личности и тот огромный вред, какой нанёс культ личности Сталина Коммунистической партии, в том числе Компартии Грузии. ЦК КПСС постановляет: 1. Обязать ЦК КП Грузии извлечь политические и организационные выводы и уроки из происшедших событий, устранить ошибки и недостатки в работе (…). Партийные организации республики обязаны (…) усилить борьбу со всякого рода проявлениями буржуазного национализма и его конкретными носителями, очистить идеологические учреждения от неисправимых националистических элементов, принять самые энергичные меры по улучшению идеологической работы в республике, особенно среди интеллигенции и молодёжи (…). 2. Предложить партийным органам Грузии полностью восстановить ленинские принципы национальной политики партии, до конца исправить извращения, допущенные в прошлом в национальном вопросе по отношению к абхазскому, осетинскому и другим народам, населяющим Грузию. Изменить неправильную практику выдвижения на руководящую работу в партийный и государственный аппарат только лиц одной национальности, особенно в районах, где проживает большое количество негрузинского населения; улучшить идейно-политическое воспитание трудящихся, ещё теснее сплачивать все национальности, населяющие республику. 3. Обязать ЦК КП Грузии организовать обсуждение и раскритиковать те учебники, научные труды в области истории, философии, экономики, произведения художественной литературы, в которых с антимарксистских позиций освещается прошлое Грузии, протаскиваются чуждые ленинизму националистически идейки (…). 4. Предложить ЦК КП Грузии и Совету Министров Грузинской ССР разобраться с положением дел в горных и пограничных районах республики, выработать конкретные меры, обеспечивающие подъём хозяйства, материального благосостояния и культурного уровня населения этих районов (…). 8. Учитывая наличие в республике, особенно в Тбилиси, большого количества граждан, не работающих без уважительных причин, в том числе коммунистов, комсомольцев, специалистов с высшим образованием, обязать ЦК КП Грузии и Совет Министров Грузинской ССР, Тбилисский, Сухумский, Кутаисский и Батумский горкомы партии и соответствующие исполкомы Советов депутатов трудящихся принять решительные меры по вовлечению в производство лиц, не занятых общественным трудом, создавать общественное мнение против тех, кто ведёт нетрудовой, праздный образ жизни (…). 10. Рекомендовать обсудить настоящее постановление на пленуме ЦК КП Грузии, городских и районных партийных активах и собраниях первичных парторганизаций. О выполнении постановления доложить ЦК КПСС к 1 декабря 1956 г. * * * ЦК КПСС выражает твёрдую уверенность в том, что ЦК, обкомы, горкомы, райкомы партии, все коммунисты Грузии (…) способны сделать правильные большевистские выводы и уроки из происшедших событий, исправить допущенные серьёзные ошибки в работе, сумеют мобилизовать рабочий класс, колхозное крестьянство и интеллигенцию республики, имеющие славные революционные традиции, на безусловное выполнение задач, поставленных ХХ съездом КПСС*. * На последнем листе приложения имеются подписи Л. И. Брежнева и П. Н. Поспелова. 187 РГАНИ, ф. 3, оп. 12, д. 80, л. 28 – 38 (подлинник, машинопись). Опубл.: Реабилитация: как это было. Февраль 1956 – начало 80-х годов. Составители А. Артизов, Ю. Сигачёв, И. Шевчук, В. Хлопов. М., 2003. С. 151 – 156. Сноски даны по указанному изданию. № 31 Вместо предисловия. В апреле 1922 года по приказу из Москвы грузинские коммунисты подарили осетинам часть исконно грузинской земли (3,8 тысячи кв. км) и состряпали т. н. «ЮгоОсетинскую АО». В истории не существовало «Южной Осетии» ни как географической, ни как политической реальности. Историческая родина осетин находится на Северном Кавказе. Естественная граница между Грузией и Осетией проходит по Кавказскому хребту. Этого не отрицает самый известный из осетинских ученых Василий Абаев («Независимая газета», 1992, №13). Он и не может отрицать этого, ибо «ЮгоОсетинская АО» - плод ленинской национальной политики, что, безусловно, известно В. Абаеву. Хорошо это знают и другие осетины, но они хотят поймать рыбку в мутной воде, воспользоваться нашими затруднениями и бедственным положением и присвоить себе то, что никогда им не принадлежало. Задачу осетинам облегчает тот факт, что за их спиной стоит подстрекательница Россия. А истина в том, что на южных склонах Кавказского хребта осетины живут как проникшие сюда из Северного Кавказа переселенцы, как «хизаны», нашедшие здесь приют. К сожалению, молчание грузинской исторической науки во многом прибавило осетинам смелости и наглости. Настоящий сборник был составлен именно потому, что пришло время для правдивого разговора, иначе сбудется пророчество Михаила Джавахишвили, прозвучавшее в его аллегорическом романе «Хизаны Джако» (в русском переводе «Обвал»): на родной земле, на собственной родине грузин остается без кола и двора, беженцем, нашедшим приют «хизаном». В руках несостоятельной, беспомощной власти, иначе говоря в руках Теймураза Хевистави, Марго, олицетворяющая Грузию, становится жертвой врага, насильника, захватчика – Джако. Мы так обессилены, так затурканы и дряхлы, что любой, будь то осетин, абхаз, северокавказец или казак, может бить нас по голове, смеяться над нами, дурачить и выставлять на посмешище. Враг отнимает у нас уголок земли, где зародился грузинский язык, где качнулась колыбель грузинского народа, где сформировалась грузинская государственность. Враг отнимает у нас землю, где покоятся руководители Кахетинского восстания 1659 года, принявшие мученическую смерть от руки завоевателя и причисленные грузинской церковью к лику святых – Шалва Эристави, Элизбар Эристави и Бидзина Чолокашвили. Враг отнимает у нас землю, на которой находятся такие памятники грузинской духовной культуры, как Тигва, Ларгвиси, Икорта. А в это время грузины, подобно Луарсабу Таткаридзе, валяются на тахте и считают мух или вооруженные автоматом рыщут по улицам, лесам и полям, чтобы ограбить, изнасиловать, убить своего ближнего. Этот сборник мы составили в надежде разбудить в потерявшем достоинство грузине честь и заставить его думать о судьбе родины. Борьба за свободу и независимость Грузии еще не кончилась. Впереди нас ждут ожесточенные схватки. Надо освободить и возвратить оккупированные врагом территории – Цхинвальский округ и Абхазию. Грузины ни у кого ничего не отнимают. Они 188 хотят вернуть себе исконно грузинские земли и жить мирной жизнью в собственном доме. Борьба за эту высокую цель освящена Господом. А ведущий освященную Господом борьбу несомненно победит. Акакий Бакрадзе Осетинский вопрос. (Составители: Акакий Бакрадзе и Омар Чубинидзе. Рецензенты: Джемал Степнадзе, профессор, доктор исторических наук; Квели Чхатараишвили, профессор, доктор исторических наук.) Тбилиси, изд-во «Керра-ХХ1», 1994. 189 Фрагмент карты Осетии. Карта Республики Южная Осетия. Составлена и подготовлена к печати в 2002 г. Автор проекта – Гусейнов И. Ш. Масштаб 1:500 000. 1. Джавский (Дзауский) район. 2. Цхинвальский район. 3. Ленингорский район. 4. Знаурский район. Обозначен населённый пункт Корнис, севернее которого расположены Егровские леса. Данная карта – одна из лучших неспециализированных карт, удобная для общего ориентирования по Южной Осетии. Названия населённых пунктов даны осетинские, в русском написании. 190 Фрагмент карты Генерального штаба ВС СССР. Грузинская ССР. Юго-Осетинская АО. Цхинвали. 1954 – 1955. Исправлено по аэроснимкам и обследовано на местности в 1987 г. Масштаб 1:50 000. На карте белым овалом выделены Егровские леса, где летом 1920 года сражались с карательными войсками меньшевистского правительства Грузии бойцы югоосетинских повстанческих отрядов, укрывавшиеся в лесах со своими семьями, около 15 тыс. человек. 191 Фрагмент справочной карты «Все селения Севера и Юга». Северная и Южная Осетия. Авторы Цуциев А. А. и Цховребова З. Д. Владикавказ, 2000. В указателе географических названий авторы представили осетинские (в латинском и кириллическом написании) и русские варианты названий, отдельно указаны двойные названия, выделяются соответствующие грузинские названия по Южной Осетии. Чёрным цветом показаны обезлюдевшие сёла. Необходимо отметить, что отображены далеко не все населённые пункты. В Цхинвале в 2003 г. издана работа З. Д. Цховребовой «Ойконимия Осетии» со списком населённых пунктов Осетии (в основном Южной), дополняющим указатель названий данной карты более чем на 400 единиц. На карте изображены также селения Коби-Трусовского региона Осетии, административно переподчинённые Грузии. 192 Фрагмент карты «Все селения Севера и Юга». Под номерами 43, 44, 45 соответственно обозначены Тырсыгом, Кобинская котловина и Гудыком, отошедшие под грузинский политико-административный контроль. Под номерами 20 – 23 и 27 – 30 показана историческая область Осетии Туалия – Двалети грузинских летописей. 193 Фрагмент карты № 21 «1921: Советский Кавказ – первый административнотерриториальный вариант» из кн.: Цуциев А. А. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774 – 2004). М., 2006. На карте дано крайне редко встречающееся изображение Триалетской Осетии – осетинонаселённого региона центральной Грузии, чья история нуждается в специальном развёрнутом исследовании. Мы обозначили цифрой 1спорную территорию Борчало, цифрой 2 спорную территорию Караязы (куда в малопригодную для жизни степь преполагалось выселить осетин Южной Осетии) и цифрой 3 спорную территорию Закаталы. 194 Карта Тогошвили Д. Г. «Переселение осетин в Грузию (XIII – XIV вв.)» из кн.:Тогошвили Г.Д. Из истории грузино-осетинских взаимоотношений. Сталинир, 1958 (на груз. яз.). Мы обозначили цифрой 1 указанный автором район Двалети (Туалию), цифрой 2 – Магран Двалети (Верхнюю Туалию), цифрой 3 – Квемо Двалети (Нижнюю Туалию); для удобства ориентирования некоторые грузинские названия продублированы русскоязычными. Очевидно, что автор включал в Нижнюю Туалию (Квемо Двалети) посёлок Дзау (Джава) с окрестностями, распространяя её до Сталинира (Цхинвала). Стрелками автором показаны пути миграции осетин в XIII – XIV вв. до Гори и его окрестностей. 195 Фрагмент карты Северной и Южной Осетии масштаба в английском дюйме 5 верст. Архив Юго-Осетинского научно-исследовательского института им. З. Ванеева, фонд 1, оп. 3, № 73 (из личного архива Дзоцца Джигкаева). Автор карты составил ее после установления автономии Южной Осетии, так как показаны ее приблизительные границы. Вместе с тем, очевидно, что он опирался на более раннюю карту – по-видимому, карту П. Я. Ренненкампфа. Для удобства ориентирования, перечисляем селения по границе Триалетской Осетии, начиняя с самого северного: Гулеви, Бмадиси(у восточной границы с внешней стороны), Атанир, крепость Берис-Цихе (у восточной границы с внешней стороны), Гведрети, Зирта, Редах-али, Хачкой, Кумвлет, Авраио, Реха, Ханда, Сатерази, Тведзинети, Хведурети. Селения внутри Триалетской Осетии, с запада на восток: Митарби, Маджар-Цнали, Ткеманини, Ватети, Меклети, Тхиоби, Треха, Ормаци, Бозмеви, Тхинари, Церети, Сакорети, Чедири, Хандеси. Отметим, что перечень селений, разумеется, далеко не полон, а некоторые буквы в названиях на карте могут быть неправильными. Обозначены горы, с запада на восток: г. Сацханиси (современное наименование, повидимому, Сацхъниси) и г. Джанджама. 196 Примечания. Введение Смирнов И. Н. Приднестровская государственность как воплощение интересов приднестровского народа // Приднестровская государственность: история и современность. Тирасполь, 2005. С. 12. 2 Бранский В. П. Социальная синергетика и теория наций. Основы этнологической акмеологии. СанктПетербург, 2000. С. 17. 3 Орешкин Д. Задний ум как орган геополитики // http://www.ej.ru/dayTheme/entry/2698 4 Михайлов С. Как не допустить бархатной революции // Журн. «Евразия». Цит. по: http://eurasia.org.ru/cgibin/datacgi/database.cgi?file=News&report=SingleArticleID=0000223 5 Так, весной 2006 года в Москве была проведена презентация книги Блиева М. М. «Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений» (М., 2006). 6 Осетинский вопрос (составители А. Бакрадзе и О. Чубинидзе). Тбилиси, 1994. 7 Дзидзоев В. Д. Кавказ конца ХХ века: тенденции этнополитического развития. Историкополитологическое исследование (второе издание). Владикавказ, 2004. С. 27. 8 Абдулатипов Р. Г. Парадоксы суверенитета: Перспективы человека, нации, государства. М., 1995. С. 32. 9 Хакимов Р. С. Сумерки империи. К вопросу о нации и государстве. Казань, 1993. С. 19. 10 Осетия и осетины (сост. К. Челехсаты). Владикавказ, 1994. С. 5. 11 Тишков В. А. Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии. М., 2003. С. 60. 12 Лурье С. В. Историческая этнология: Учебное пособие для вузов. М., 1997 С. 41. Ср.: «Этнос – языковая, традиционно-культурная общность людей, связанных общностью представлений о своём происхождении и исторической судьбе, общностью языка, особенностей культуры и психики, самосознанием группового единства. Этническое самосознание – осознание членами этноса своего группового единства и отличия от других аналогичных формирований» (Маслова В. А. Лингвокультурология. М., 2004. С. 10). 13 «От расы к культуре, а затем к этничности» (Wolf E.R. Perilous Ideas: Rase, Culture, People // Current Anthropology, 1994, Vol. 35, N 1, Pp. 1 – 12). 14 Тишков В. А. Этнология и политика: статьи 1989-2004 гг. 2-е изд., доп. М., 2005. С. 38. 15 Широкогоров С. М. Этнос. Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений // Известия Восточного Факультета Государственного Дальневосточного Университета. Вып. XVIII. Т. 1. Шанхай, 1923. По данному вопросу см.: Филиппов В. Р. «Теория этноса» С. М. Широкогорова // Этнопанорама. 2005, № 3 – 4. С. 43 – 52. 16 «Исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры» (Сталин И. В. Марксизм и национальный вопрос // Соч. Т. 2. С. 296). 17 Тишков В. А. Реквием… С. 247. 18 Гумилёв Л. Н. Этносфера: история людей и история природы. М., 1993. С. 41. 19 Appadurai A. Global Ethnoscapes: Notes and Querries for a Transnational Anthropology // Recapturing Anthropology: Working in the Present / Ed. R. G. Fox. Santa Fe, 1991. P.191, 194. Гл. 1. 20 Шнирельман В. А. Быть аланами. Интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в ХХ веке. М., 2006. С. 10. 21 Тишков В. А. Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии. М., 2003. С. 503. 22 Гаглойти Ю. С. Необходимое дополнение // Южная Осетия, 2006, 27 мая. Автор работал ранее министром иностранных дел РЮО, ныне ведущий научный сотрудник Юго-Осетинского научно-исследовательского института, заведующий кафедрой истории Юго-Осетинского госуниверситета. 23 Гаглойти Ю. С. Аланы и вопросы этногенеза осетин. Тбилиси, 1966. C. 241. Данная монография явилась этапной работой в осетиноведении, большинство её положений не устарели по сей день, и особенно примечательно то, что издана она была в Тбилиси, пройдя соответствующее рецензирование грузинских историков и государственной цензуры. 24 Иранский пласт является в осетинском языке основным и дал около 60% осетинских этимологий, что надёжно установлено исследованиями выдающегося советского филолога В. И. Абаева: см. его: Этногенез осетин по данным языка // Происхождение осетинского народа / Под ред. Х. С. Черджиева. Орджоникидзе, 1967. С. 20. 25 Дюмезиль Ж. Осетинский эпос и мифология. Москва, 1976. Он же: Скифы и нарты. Москва, 1990. 26 Бахрах Б. С. Аланы на Западе (от первого их упоминания в античных источниках до периода раннего средневековья). Москва, 1993. 27 Agusti Alemany. Sources on the Alans. – Leiden. Boston. Koln, 2000. Русский перевод: Алемань А. Аланы в древних и средневековых письменных источниках. Москва, 2003. 28 Кол., 3, 11. 29 Хазанов А. М. Социальная история скифов. М., 1975. С. 215 – 225. 30 Бахрах Б. С. Аланы… С. 5 – 6. 1 197 Гутнов Ф. Х. Ранние аланы. Проблемы этносоциальной истории. Владикавказ, 2001. См. также: Туаллагов А. А. Сарматы и аланы в IV в. до н. э. Владикавказ, 2001. 32 Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор, 1. Москва – Ленинград, 1949. С. 246. Это древнеиранское «арийский» «предполагает с необходимостью более старую форму *allan … т.е. мы приходим к известному этническому термину алан, названию средневекого народа (…) исторические связи которого с современными осетинами можно считать прочно установленными» (Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Том 1. Москва, 1996 (репринтное воспроизведение издания 1958 г.), с. 47). В осетиноведении считается, что первым западным учёным, правильно решившим задачу определения этнического происхождения осетин, был Ю. Клапрот, зачитавший, в частности, на заседании Азиатского общества 4 ноября 1822 г. «Доклад, в котором доказывается идентичность осетин, народности Кавказа, и средневековых алан» (Аланы и Кавказ. Владикавказ – Цхинвал, 1992. С. 233 – 238), опубликованный на французском языке в «Nouvelles annales des Voyages, de la geographie et de 18 histoire» Paris, 1822. – T. XVI, p. 243 – 256. Профессор Абаев Василий Иванович (1900 – 2001) – выдающийся советский филолог-иранист, создатель уникального историко-этимологического словаря осетинского языка, лауреат Государственной премии СССР, академик РАН, заслуженный деятель науки Грузинской ССР, почётный член Королевского Азиатского Общества Великобритании, член-корреспондент Финно-Угорского общества в Хельсинки и пр. 33 Флавий Иосиф. О войне иудейской. – См.: Латышев В. В. Известия… // Вестник древней истории, 1947, №4. С. 277. Он же: Иудейские войны (Перевод Я. Л. Черткова). Минск, 1981. Вообще же на Западе первым упоминанием алан считается их упоминание в пьесе Сенеки: «…Дунай, за которым скрываются могущественные аланы?» (Seneka, Thyestes, II. 627ff). Иосиф Флавий (ок. 37 – ок. 95) - еврейский историк и военачальник. Принадлежал к иудейской аристократии. Будучи одним из военачальников у евреев во время иудейской войны, изменил восставшим и сдался римлянам. Отпущенный на свободу императором Веспасианом, Иосиф принял его родовое имя – Флавий, поселился в Риме и занялся литературной деятельностью. На греческом языке им написаны: «Иудейская война», «Иудейские древности», «Автобиография», «Против Апиона». Для И. Флавия характерна проримся позиция (БСЭ. Т. 18. С. 375). 34 Заднепровский Ю. А. Namio Egami and Sninji Fukai, Seiichi Masuda. The Excavations at Noruzmahale and Khoramrud. Tokyo, 1960. The Institute for oriental culture, the University of Tokyo, 1966 (рецензия) // Советская археология. 1969, №1. С. 304 – 307. На этом пути в Ленкорани есть река Аланиачай, а в Мукринском Курдистане и сейчас есть племя и округ «алан» (Вильчевский Щ. Курды. Москва – Ленинград, 1961. С. 136). В. А. Кузнецов по этому поводу делает обоснованное предположение, что «возможно, какая-то группа алан вошла в состав ираноязычных курдов» (см.: Кузнецов В. А. Очерки истории алан. Орджоникидзе, 1984. С. 27). 35 Гвасалия Дж. Шида Картли и осетинская проблема. // Осетинский вопрос. (Составители А. Бакрадзе и О. Чубинидзе). Тбилиси, 1994. С. 89. Автор на то время – ведущий научный сотрудник отдела исторической географии Института истории и этнографии им. ак. Иванэ Джавахишвили АН Грузии, доктор исторических наук, профессор. 36 Техов Б. В. О культурной общности горных районов Северной и Южной Осетии в конце II и в первой половине I тысячелетия до н. э. // МАДИСО. Т. II. Орджоникидзе, 1969. С. 47 – 53. 37 Техов Б. В. Очерки истории и археологии Юго-Осетии. Тбилиси, 1971. С. 4. Его же: Стырфазские кромлехи. Цхинвали, 1974. С. 5. Под его редакцией: Очерки истории Юго-Осетинской автономной области. Т. 1. Тбилиси, 1985. С. 3. 38 Гаглойти Ю. С. Проблемы этнической истории южных осетин. Цхинвал, 1996. С. 53. 39 Техов Б. В. К этнической принадлежности создателей Кобанской культуры Центрального Кавказа. // От скифов – до осетин. М., 1994. С. 4. 40 Там же. С. 13. 41 Там же. С. 15. См. его же: Осетины – древний народ Кавказа (Истоки, культура, этнос). Цхинвали, 1993. 42 Техов Б. В. Тайны древних погребений. Владикавказ, 2002. С. 455 – 479. Указывая, что «главными погребальными памятниками, определяющими сущность и содержание этой общности, являются Кобанский могильник на северном и Тлийский на южном склонах Главного Кавказского хребта» (с. 455), автор делает однозначный вывод: «Осетинский народ – полноправный наследник создателей центральнокавказской этнокультурной общности вообще, Кобано-Тлийской культуры в частности, преемник и продолжатель их духовно-культурной и языковой традиции» (с. 479). Кобанская культура – археологическая культура населения горной и предгорной полосы центральной части Северного Кавказа переходного периода от бронзы к железу (с рубежа II – I тыс. до середины I тыс. до н. э.). Названа по месту первых находок бронзовых вещей у селения Кобан Северной Осетии в 1869 г. Исследовано большое число могильников Кобанской культуры в Кабардино-Балкарии, Пятигорье, вплоть до верховьев Кубани. Особо сильный след в Кобанской культуре оставили скифы и их культура. В современном искусстве народов Северного Кавказа можно проследить традиции Кобанской культуры. Для изучения древней истории народов Кавказа памятники Кобанской культуры являются важным историческим источником. 31 198 Лысенко Н. Н. Военно-политическая история аланов. Ранний период: II в. до н. э. – II в. н. э. СанктПетербург. 2007. С. 155 – 156. 44 Шнирельман В. А. Войны памяти. Мифы, идентичность и политика в Закавказье. М., 2003. С. 492. 45 Там же. Мы не знакомы лично с Н. И. Апхазава, однако по нашим сведениям речь идёт о мужчине. «По всем признакам, - пишет Н. Апхазава об одном весьма важном для Закавказской арехологии памятнике, - Стырфазский могильник великолепный грузинский памятник. В нем нашла отражение жизнь горных деревень Картли I - VIII веков. Что главное, он рисует картину существования одного этнического массива, древнейшую и непрерывную на протяжении почти восьми веков.Стырфазский могильник проясняет один из «темных» вопросов грузинской исторической науки, картвелологии – вопрос об этно-культурном происхождении двалов (о двалах ниже. - Авт.)» (Н. Апхазава. Культурно-этнические процессы в Северо-Западной части Шида Картли с древнейших времён до позднего средневековья (на основе археологических материалов). // Осетинский вопрос. Тбилиси, 1994. С. 63). Автор на то время – старший научный сотрудник Госмузея Грузии им. ак. С. Джанашиа, кандидат исторических наук. По вопросу см. также: Апхазава Н. И. Материальная культура раннесредневековой Грузии (вопросы археологической хронологии по данным украшений). Тбилиси, 1979 (на груз. яз.). Исследование Стырфазского могильника провёл кандидат исторических наук, ныне директор ЮгоОсетинского научно-исследовательского института Р. Х. Гаглойти, см. его: Стырфазский могильник (I – V вв. н. э.). Цхинвал, 1984. Его же: Античный мир и Южная Осетия (I – IV вв. н. э.). Владикавказ, 2003. Упоминаемый Р. Г. Дзаттиати – известный учёный-археолог, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований. По вопросу см.: Дзаттиати Р. Г. Царциатские памятники: едысское городище и могильники. Владикавказ, 2006. 46 Гедеон, митрополит Ставропольский и Бакинский. История христианства на Кавказе до и после присоединения его к России. Москва – Пятигорск, 1992. С. 15 – 16. 47 Армянские источники об аланах. Ереван, 1985, выпуск 1. С. 43 – 45. 48 Шестаков С. П. Очерки по истории Херсонеса в VI – X вв. по Рождеству Христову. Москва, 1908. 49 Хазарский Каганат – государственное образование раннефеодального типа в Прикаспийских и Причерноморских степях. Возник в середине VII в. в результате распада Тюркского Каганата. Столицей Хазарского Каганата до середины VIII в. был Семендер, после Итиль. Власть хазар распространилась на всё степное Северное Причерноморье, от Волги до Днепра. Одновременно хазары вели борьбу с арабами в Закавказье; они неоднократно вторгались в Закавказье, но утвердиться там не смогли. Состояли в союзе с Византией против арабов. В составе Хазарского Каганата преобладали кочевые племена, для некоторых из них, как и для самих хазар, характерными были частичный переход к осёдлости и развитие земледельческого хозяйства. В 965 г., ослабленный внутренними противоречиями, Хазарский Каганат был разгромлен Русью (БСЭ. Т. 46. С. 22). 50 Тменов В. Х., Бесолова Е. Б., Гонобоблев Е. Н. Религиозные воззрения осетин (история религии – в истории народа). Хрестоматия. Владикавказ, 2000. С. 42. Историкам известна версия В. Б. Пфаффа о еврейском происхождении осетин (Пфафф В. Б. Материалы по древней истории осетин // ССКГ. 1981. Т. 1. С. 5, 6, 23); будучи немецким евреем, он наряду с достаточно научными аргументами приводил и такой, как неотличимость национального запаха осетин от еврейского. За истёкшие после его изысканий 130 лет эта версия считается убедительно опровергнутой. Тем не менее в последние годы её развивают вайнахские учёные, утверждая происхождение осетин от евреев-маздакитов (Дени Баксан. След Сатаны на тайных тропах истории. 1999; Тимерханов Ю. К вопросу о происхождении осетин // Ингушетия. 2004, 22 – 25 мая, №№ 57 – 58, и др.). По-видимому, решается задача «изоляции» осетин на Кавказе и использования в антиосетинских целях антисемитских настроений. Несколько неожиданно эта версия была поддержана в монографии Б. Каплана «Осетины – иранские евреи (Осетино-еврейские параллели. Еврейский субстрат в осетинском языке)» (Владикавказ, 2007). Предисловие к книге подписано Л. А. Чибировым, однако последний отрицает своё авторство: «Я невольно проверил историческую параллель, почувствовал себя почти Лениным, так как такого выстрела в спину я не ожидал» (Чибиров Л. «Выстрел» а-ля Каплан // Северная Осетия.2007, 5 апреля). Автор обращает внимание на то бесспорное обстоятельство, что согласно «Галахе» «евреем является: а) рождённый от матери-еврейки; б) «гер» - человек, принявший иудаизм, который (…) становится полноправным членом еврейской общности» (с. 17), и, цитируя знаменитый «Кембриджский документ» о том, что «часть алан соблюдала иудейский закон», делает вывод – часть аланской знати была евреями. Со своей стороны, мы подчёркиваем почти полное совпадение самоназвания осетин «ир(-он)» с названием евреев у осетин «уир(-аг)»; возможно, интерес для филологов представляет и название современного иудейского ультраортодоксального течения «Нетурей Карта», что в переводе с арамейского означает «Стражи Города». 51 Кулаковский Ю. А. Христианство у алан. В книге: Кулаковский Ю. А. Избранные труды по истории аланов и Сарматии. Составитель С. М. Перевалова. Санкт-Петербург, 2000. Киевскому профессору принадлежит почётное авторство первого свода источников по аланам, изданного им в 1899 году. С. 168. 52 Кузнецов В. А. Христианство на Северном Кавказе до XV в. Владикавказ, 2002. С. 42. 53 Там же. С. 43. 43 199 Чибиров Л. А. Древнейшие пласты духовной культуры осетин. Цхинвали, 1984. Данная монография – одна из наиболее информативных для составления представлений об этнокультурном менталитете, национальной психологии осетин. Автор – доктор исторических наук, работал ректором Юго-Осетинского педагогического института (при нём преобразован в госуниверситет), Председателем Верховного Совета Республики Южная Осетия, Президентом РЮО; в настоящее время – главный научный сотрудник СевроОсетинского института гуманитарных и социальных исследований (СОИГСИ). См. также: Хубаева С. А. Религиозные верования осетин: прошлое и настоящее (религия в Республике Южная Осетия). // Непризнанные государства Южного Кавказа и этнополитические процессы на Юге России. Южнороссийское обозрение. №29, 2005. С. 196 – 209. 55 Турчанинов Г.Ф. Древние и средневековые памятники осетинского письма и языка. Владикавказ, 1990. 56 Там же. С. 5. 57 Там же. С. 3. Автор предисловия – доктор филологических наук, профессор М. И. Исаев. 58 Гутнов Ф. Х. Аланские портреты. Владикавказ, 2005. С. 52 – 55. 59 Кузнецов В. А. Очерки истории алан. Орджоникидзе (ранее и ныне Владикавказ), 1984. С. 259. 60 Иванов А. И. История монголов (Юань-ши) об асах-аланах. Христианский Восток, т. II, выпуск III. СанктПетербург, 1914. С. 288. 61 Там же. С. 282 – 283. 62 Кузнецов В. А. Очерки… С. 267. 63 Абаев В. И. К алано-венгерским лексическим связям. – В кн.: Europa et Hungaria. Congressus ethnographicus in Hungaria. Budapest, 1965, p. 517 – 537. См. также: Винцелер О. (Vintseler O.) К вопросу о происхождении названия Jacy (Яссы); Хоргоши Э (Horgoshi E.) Два этюда о ясах Венгрии. – В кн.: Аланы: Западная Европа и Византия (отв. ред. Тменов В. Х.). Владикавказ, 1992. 64 Рид Г. Артур – король драконов. Варварские истоки величайшей легенды Британии. М., 2006 (пер с. английского). Автор делает неоднократные указания на сегодняшних южных осетин: «(…) Часть алан (…) отступили высоко в Кавказские горы, образовав отдельный анклав, который совершенно невероятным образом сохранился до наших дней» (с. 249); «Одна группа отступила высоко в горы Кавказа, где аланы сохраняли свою независимость на протяжении веков и где их потомки до сих пор говорят на последнем сохранившемся в России языке иранской группы» (с. 269); «Группа алан и сарматов, преследуемая гуннами, нашла убежище в горах Кавказа. Их потомки живут там по сей день, пережив не только Аттилу, но и Чингисхана, Российскую империю, подъем и падение коммунистической идеологии и даже постсоветскую бойню в соседских республиках. Сегодня исконные земли осетин, прямых потомков алан и сарматов, разделены Кавказским хребтом. Народ по-прежнему говорит на языке иранской группы, на языке своих предков и по-прежнему хранит предания о древних временах. Их традиционные легенды известны как нартовский эпос (…) между двумя циклами легенд существует такое поразительное сходство, что нам следует совершить краткий экскурс в волшебный мир Нартов» (с. 296 – 297). По вопросу см. также: C. S. Littleton, L. A. Malkor. From Scythia to Camelot. New York, London. 2000. Отметим, что имя Артур легко этимологизируется в осетинском как составное Арт-Хур, т. е. ОгненноСолнечный (с выпадением «х») (В. И. Абаев выводит имя Артур из аланского Artxuron – «огонь солнечный»); либо же, добавим мы, возможно и Арт-гур (Арт-гуыр) – Огнём-рождённый (с аналогичным выпадением «г»). 65 Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. Под. ред. Н. П. Шастиной. М., 1957. С. 64. О продолжающейся борьбе горцев-асов писал и Рубрук (с. 186). 66 Вахушти. География Грузии. Тифлис, 1904. С. 149. Вахушти (ок. 1696 – 1772) – видный грузинский историк, географ и лексикограф. Сын грузинского царя Вахтанга VI, дед П. И. Багратиони. Был близок к верхам феодальной интеллигенции Грузии.Вместе со своим отцом Вахушти в 1724 г. эмигрировал в Россию. В Москве, где Вахушти общался с русскими прогрессивными деятелями, он организовал грузинскую типографию, много сделал для создания русскогрузинского словаря, первой грузинской грамматики, переводил на грузинских язык сочинения русских авторов. Здесь Вахушти завершил свой главный труд – историко-географическое описание Грузии, иллюстрированное оригинальными картами (издана на русском языке в 1904 г.) (Большая Советская энциклопедия (БСЭ).Т. 7. С. 64). Похоронен в пантеоне грузинских эмигрантов в Донском монастыре. 67 Калоев Б. А. Осетинские историко-этнографические этюды. М., 1999. С. 5. 68 Гаглойти Ю. С., Джиоев М. К., Джусойты Н. Г., Пухаев К. П., Техов Б. В., Чибиров Л. А. Из истории осетино-грузинских взаимоотношений. Цхинвал, 1995. С. 11. Здесь мы считаем необходимым указать на исследование Ю. С. Гаглойти «Осетинское дон – «река» в названиях рек Кавказа и Европы» («Южная Осетия». 2007, 31 января – 10 февраля). «Особый интерес для рассматриваемого вопроса, - пишет историк, - представляет, безусловно, название р. Иордан в Палестине, известной по письменным источникам по крайней мере с библейских времён. На близость этого гидронима (как и ряда других рек Европы и Малой Азии, имеющих в окончании своих названий корень –дан(дон)), к осетинским названиям рек впервые, кажется, обратил внимание В. Б. Пфаф. Мнение В. Б. Пфафа было довольно скептическое (…) однако сама мысль о том, что история осетин гораздо древнее истории алан и что 54 200 осетины – потомки того «доисторического народа», который оставил свои следы в гидронимике Европы, безусловно, заслуживает внимания. (…) Что касается гидронима Иордан, то О. Н. Трубачёв, один из виднейших лингвистов современности, связал появление этого названия с нашествием т. н. «северных народов» на территорию Палестины в XII в. до н. э., приняв наличие в окончании данного гидронима «-дан» обозначением «реки» и «воды». В Библии название Иордана встречается уже в древнейшей её части – «Ветхом Завете»: «Лот возвёл очи свои и увидел равнину Иорданскую (…) И избрал себе Лот всю равнину Иорданскую». Согласно Иосифу Флавию (1 в. н. э.), один из притоков Иордана также носил название «Дон». Трудно сказать, насколько связано происхождение гидронима Иордан с именем библейского Лота. Однако небезынтересно отметить, что цхинвальские евреи называли местных осетин «лотами» (лотеби), очевидно, по имени данного библейского персонажа». 69 Из истории взаимоотношений грузинского и осетинского народов (заключение комиссии по изучению статуса Юго-Осетинской области). Тбилиси, 1991 (на груз. и рус. яз.). 70 Осетинский вопрос. (Составители: Акакий Бакрадзе и Омар Чубинидзе. Рецензенты: Джемал Степнадзе, профессор, доктор исторических наук; Квели Чхатараишвили, профессор, доктор исторических наук.) Тбилиси, 1994. 71 Бакрадзе А. Вместо предисловия. // Осетинский вопрос. С. 3. 72 Итонишвили В. Южная Осетия – в Центральной Грузии?! // Осетинский вопрос. С. 15. Автор на то время работал старшим научным сотрудником Института истории и этнографии им. ак. Иванэ Джавахишвили АН Грузии, кандидат исторических наук. 73 Там же. С. 17 – 18. В. Итонишвили возлагает ответственность за «появление» юга Осетии на К. Кнорринга: «Первый серьезный шаг в этом направлении был сделан управляющим гражданскими делами и военачальником генерал-лейтенантом Карлом Кноррингом, который в своем рапорте русскому императору от 26 марта 1802 года горные районы ущелий Большой и Малой Лиахви, заселенные осетинами, небрежно называет «Осетией», а предгорную и низменную зоны, населенные грузинами – «Грузией», бесцеремонно окрестив таким образом центральную часть Грузии именем соседней страны» (цит. С. 18). «Небрежность» (! – Авт.) К. Кнорринга допущена в его «Всеподданнейшем рапорте от 26 марта 1802 г.», опубликован в «Актах Кавказской Археографической Комиссии», т. 1. Тифлис, 1866. С. 587. 74 Лекишвили С. Когда возник термин «Южная Осетия»? – В кн.: Осетинский вопрос. С. 229. Автор на то время - старший научный сотрудник Госмузея Грузии им. ак. С. Джанашиа, кандидат филологических наук. 75 Гюльденштедт И. Путешествие по Грузии. Т. II. Тбилиси, 1964. С. 56 – 57 (пер. на груз. Г. Гелашвили). 76 Паллас П. С. Путешествие по южным провинциям Российской империи в 1793 – 1794 гг. Т. 1. Лондон, 1802. С. 411. – Цит. по: Осетины глазами русских и иностранных путешественников (составитель Б. А. Калоев). Орджоникидзе, 1967. С. 89. 77 Чудинов В. Окончательное покорение осетин // Кавказский сборник. Т. XIII. Тифлис, 1889. С. 4. 78 Там же. С. 5 – 6. 79 Гаглойти Ю. С. и др. Из истории… С. 25. 80 Гогебашвили Я. Врата природы. Тбилиси, 1912. С. 540 – 541 (на груз. яз.). 81 Робакидзе С. Описание Родины. Учебное пособие по географии Грузии. Издание 3-е. Кутаиси, 1917. С. 81 - 82 (на груз. яз.). См. также: Джавахишвили А. С., Шакарашвили И. Физическая география Грузинской ССР. Тбилиси, 1956. С. 128 (на груз. яз.); Джавахишвили А. Г. Физическая география Грузинской ССР. Тбилиси, 1973. С. 123; наконец, один из виднейших грузинских географов Кверенчхиладзе Р. И. Южная Осетия. Цхинвали. 1968. С. 6, 185 (на груз яз.). 82 Джугели В. Тяжёлый крест. Тифлис, 1920. С. 227, 234. Это – книга командующего карательными войсками (Народной Гвардией) Грузинской Демократической Республики. 83 Гаглойти Ю. С. Южная Осетия (К истории названия). Цхинвал, 1993; Гаглойти Ю.С. Проблемы этнической истории южных осетин. Цхинвал, 1996: «Письменная история застаёт южных осетин в основном на территории их нынешнего расселения – на южных склонах Центрального Кавказа от Дарьяльского ущелья до Мамисонского» (С. 56). Гаглойти Ю. С. Шида Картли и Южная Осетия // Южная Осетия. 1998, № 56, 58 – 59; Гаглойти Ю. С. Шида Картли, Двалетия и Южная Осетия // Известия ЮОНИИ. Вып. XXXVII. Цхинвал, 2005. С. 44 – 65. 84 Ломинадзе Р. Кто и когда назвал нагорную часть Шида Картли «Южной Осетией» // Ганатлеба. 1991, 30 октября (на груз. яз.). 85 Орбелиани Папуна. Амбавни Картлисани. Тбилиси, 1981. С. 47 – 48 (на груз. яз.). 86 Хрестоматия по древнегрузинской литературе (сост. С. Кубанейшвили). Тбилиси, 1946. С. 218. 87 Картлис цховреба. / Подготовил к изданию по всем основным рукописям С. Г. Каухчишвили. Т. I. Тбилиси, 1955 (на груз. яз.). С. 63. 88 Гвасалия Дж. Шида Картли… С. 86. 89 М. Джанашвили. Краткая летопись Грузии // Имеди. 1881, июль – август, № 7 – 8. С. 87. 90 Гаглойти Ю. С. Об этнической принадлежности средневековых туальцев (двалов) // Советская Осетия. 1990, 22 марта. Также: Гаглойти Ю. С. Об одной концепции (По поводу статьи В. Н. Гамрекели «Где находится Двалетия и кто такие двалы?») // Сабчота Осети. 1969, 16 апреля (на груз. яз.). 201 Гвритишвили Д. В. Очерки по истории Грузии XIII – XIV вв. Тбилиси, 1962. С. 271 – 272 (на груз. яз.). Гамрекели В. Н. Двалы и Двалетия в I – XV вв. Тбилиси, 1964. Интересно, что, как пишет об этом Р. Топчишвили, «покойный ныне учёный не считал двалов грузинскими племенами. он их признал вайнахами. Хотя, как видно, перед смертью он изменил свою точку зрения и в Грузинской советской энциклопедии в своей статье двалов представил как западногрузинское (занури) племя» (Топчишвили Р. Спорить с фальсификаторами истории имеет ли смысл? // Литературули Сакартвело. 1991, 18 января). Для самого Р. Топчишвили, разумеется, вопроса здесь нет: «Двалети всегда было неотделимой частью Грузии. Со времён создания Иберского государства (IV – III в. до н. э.) входило в состав Грузии» (там же). 93 Древние колокола // Закавказский вестник. 1849, 17 марта. Реком – одно из великих святилищ Осетии. 94 Калоев Б. А. Осетины (историко-этнографические этюды). М., 1999. С. 260. 95 Калоев Б. А. Осетины (историко-этнографическое исследование). М., 1971. С. 53. В Грузинской советской энциклопедии (Тбилиси, 1981) на карте «Грузинское государство к началу XIII в.) Туалия в урезанном виде указана под названием «Двалети», отделяясь от «Осети» за Главным Кавказским хребтом. На карте «Грузия в первой половине XVI в.» Туалии нет (нет и Цхинвала), нет её и на карте «Грузия во второй половине XVIII в.». Ни на одной из карт, включая карту «Территория Грузии в административном делении Российской Империи к концу XIX в.», нет никаких следов Южной Осетии. Как ни странно, но на последней карте Цхинвал отмечен именно как «Цхинвал», без грузинского окончания «-и». 96 Лысенко Н. Н. Военно-политическая история аланов… С. 422 – 423. Автор исходит из свидетельства Ибн Руста в «Книге драгоценных украшений»: «Народ аланов состоит из четырёх племён» (цит. по: Алемань А. Аланы в древних и средневековых письменных источниках. М., 2003. С. 343). Отметим, что некоторые исследователи используют термин «Туалетия», представляющий собой противоестественный (и неблагозвучный) гибрид осетинского термина «Туал» и русифицированного грузинского термина «Двалети»; научно правильным является использование термина «Туал» («Туалгом»), в русскоязычной же версии – «Туалия». 97 Миллер В. Ф. Осетинские этюды. Ч. III. М., 1887. С. 24. 98 Мровели Леонти. Жизнь картлийских царей. Извлечение сведений об абхазах, народах Северного Кавказа и Дагестана. Москва, 1979. С. 4. 99 Мровели Леонти. Жизнь… С. 27 – 28. 100 Блиев М. М. Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских взаимоотношений. М., 2006. С. 195. 101 Мровели Леонти. Жизнь… С. 30. 102 Андроникашвили М. К. Очерки по иранско-грузинским языковым взаимоотношениям. С. 138 – 139. «Грузинские источники ничего не говорят об этнической принадлежности эгрисского владетеля Куджи, однако ряд косвенных данных позволяет ответить на этот вопрос. В ольвийских надписях скифо-сарматского времени встречается собственное имя Кудзайос, которое В.И.Абаев и Л.Згуста возводят к осетинскому кудз «собака», опираясь на осетинские собственные имена Кудзаг (мужское), Кудзын (женское). К этой же категории имён относится и Саукудз. Подобные уничижительные имена давались с магическими целями, чтобы сделать ребёнка непривлекательным для злых духов» ( Гаглойти Ю. С. Аланы… C. 183). 103 Абаев В. И. О некоторых осетинских элементах в грузинском языке. Труды Института языкознания, VI. Москва, 1956. С. 441. 104 Церетели Г. В. Армазская билингва. Тбилиси, 1941. С. 23. 105 Гаглойти Ю. С. и др. Из истории грузино-осетинских взаимоотношений. С. 18. 106 Ахвледиани Г. С. О некоторых вопросах аланско-осетино-грузинских языковых взаимоотношений. Сборник избранных работ по осетинскому языку, I. Тбилиси, 1960. С. 170. Работ по этой проблеме, к сожалению, единицы; среди опубликованных можем указать: Тедеева О. Г. Грузинская лексика в осетинском языке. Тбилиси, 1974. Как правило, речь шла о нескольких десятках слов. Однако в последние годы появилось исследование Цициати Ц. Грузино-осетинские лексические схождения (подготовлено к печати, находится в производстве), где анализируются свыше трёх тысяч слов (!); работа получила положительные отзывы доктора филологических наук Н. Г. Джусойты и кандидата филологических наук З. А. Битарти – видных деятелей осетинской интеллигенции. 107 По этому поводу заслуживает внимания работа профессора Т. А. Гуриева «Наследие скифов и алан (Очерки о словах и именах)» (Владикавказ, 1991). Отмечая, что осетинские топонимы Мизур и Згид легко этимологизируются из грузинских «мзиури» - «солнечный» и «згида» - «огороженное место», авторитетный учёный пишет: «Наличие в Северной Осетии топонимических названий грузинского происхождения вполне закономерно. Осетино-грузинские военно-политические, экономические и культурные контакты сложились и развивались с древнейших пор. (…) Всё это должно было найти и нашло отражение в лексике двух языков. В словарном составе осетинского языка имеет значительное количество слов грузинского происхождения; в грузинской лексике также отмечены важные осетинские заимствования» (С. 146). 108 Андроникашвили М. К. Очерки по иранско-грузинским языковым взаимоотношениям. Т. 1. Тбилиси, 1966. С. 130 – 141 (на груз. яз.). 109 Мровели Леонти. Жизнь… С.63. 110 Андроникашвили М. К. Очерки… С. 506 – 507. 111 Мровели Леонти. Жизнь… С. 68. 91 92 202 Абаев В. И. О некоторых осетинских… С. 441. Вахушти Багратиони. История царства грузинского. Перевёл, снабдил предисловием, словарями и указателем Н. Т. Накашидзе. Тбилиси, 1976. С. 221. 114 Абаев В. И. Историко-этимологический словарь… С. 42. Имя Фарнаваз, таким образом, легко читается на осетинском как «Фарны-уæз» - «наделённый весомой солнечной благодатью (благодатью солнца)». 115 Меликишвили Г. А. К истории древней Грузии. Тбилиси, 1959. С. 473. Отмечая научную добросовестность Г. А. Меликишвили, мы вместе с тем обязаны указать на наличие весьма показательного идеологического ограничения и в его научных изысканиях. Название страны «Картли» имеет корнем слово «карт». Древнегрузинские источники (Леонти Мровели, Джуаншер и др.) связывают происхождение названия Картли от места впадения Арагвы в Куру, где расположился Картлос – родоначальник картлийцев. Г. А. Меликишвили, в согласии с этими сообщениями, отмечает, что словом «Картли» обозначали защищённую крепостными стенами древнюю резиденцию картлийских царей, и для разъяснения этимологии слова приводит мегрельское «карти» - летнюю стоянку (садгоми) для скота, огороженное место; в таком же значении встречается оно и в западных говорах грузинского языка - имеретинском, гурульском (Меликишвили Г. А. Картли в VI – IV вв. до н. э. Образование Картлийского царства // Очерки истории Грузии. Т. 1. Тбилиси. 1970. С. 427 – 428). Ю. С. Гаглойти, комментируя позицию Г. А. Меликишвили, пишет, что, «являясь индоевропейским по своему происхождению, слово «карт» широко распространено во многих индоевропейских языках, откуда оно было позаимствовано в грузинском. Приводя фонетически и семантически близкие грузинскому «карта» слова из различных индоевропейских языков – литовского, албанского, германского, славянских, пелазского, фригийского, хетского (неситского) и т. д., Г. Меликишвили склоняется к южному, т. е. «хетско-малоазиатскому происхождению этого слова» (цит., с. 429). Однако при этом Г. А. Меликишвили почему-то не упоминает того очевидного факта, что слово карт (двор, огороженное место) и до сих пор существует, можно сказать, в первозданной чистоте в осетинском и, естественно, существовало и в древнеосетинском (скифском). Поэтому древнеосетинское (скифское) происхождение корня «карт» в названии Картли представляется, на наш взгляд, куда более правомерным, чем хетскомалоазиатское, поскольку из всех индоевропейских аналогий именно «карт» и грузинское карта не просто наиболее близки друг к другу фонетически, но и семантически идентичны» (Гаглойти Ю. С. Шида Картли, Двалетия и Южная Осетия // Известия ЮОНИИ. Вып. XXXVII. Цхинвал, 2005. С. 46). Иными словами, факт (древне)осетинского названия древней грузинской столицы был заведомо неприемлем для грузинских историков и в советский период развития грузинской исторической науки. Мы подчёркиваем при этом, что полемика с Г. А. Меликишвили, по нашему мнению, имеет смысл именно постольку, поскольку он являлся добросовестным учёным, и указанное идеологическое ограничение является не его виной, а бедой и данного учёного, и всей грузинской истории. 116 Мровели Леонти. Жизнь… С. 81. 117 Там же. 118 Там же. С. 85. 119 Пчелина Е. Г. Местность Уаллагир и шесть колен рода Ос-Багатара // СОИГСИ, ОРФ, ф. 6, оп. 1, д. 21. «Багатар» по-осетински произносится «Бæгъатыр» и имеет ясное значение «богатырь», «герой». Имя же в целом – Осибакатар, Ос-Багатар - используется автором и практически всеми другими исследователями в его грузинском варианте, хотя оно беспроблемно может использоваться и в осетинском произношении – АсБæгъатыр, Ас-Багатар, или в русском произношении Ас-Богатырь, Ос-Богатырь. 120 Профессор Б. В. Скитский, родом украинец из Полтавской губернии, начав с 1925 г. работать во Владикавказе, стал одним из наиболее авторитетных учёных того периода по проблемам истории осетин. Как отмечает в своём объёмном исследовании В. А. Шнирельман, «любопытно, что, вопреки грузинской историографии, автор отваживался писать едва ли не об исконном присутствии предков осетин в Южной Осетии. (…) Двалетия оказывалась издавна населённой предками осетин, политическое влияние Грузии установилось там только в XIII в.» и т. д. (Шнирельман В. А. Быть аланами. М., 2006. С. 105). Речь идёт о программной работе Б. В. Скитского «Очерки по истории осетинского народа с древнейших времён до 1867 г.» (Дзауджикау, 1947). 121 Пчелина Е. Г. Местность… С. 5. См. также: Ванеев З. Н. Народное предание о происхождении осетин. Сталинир, 1956; Бязыров А. Х. Мифические предания и поверья о происхождении осетин // Известия ЮОНИИ. Вып. 25. Тбилиси, 1980. С. 161 – 169. 122 Там же. С. 9. По этому поводу она делает две ссылки: Марр Н. Я. Племенной состав населения Кавказа. Петроград, 1920. С. 13; Ванеев З. В. К вопросу о времени заселения Юго-Осетии // Известия ЮОНИИ в III. Сталинград, 1936. С. 227. 123 Чурсин Г. Ф. Осетины. Этнографический очерк. Тифлис, 1925. С. 6. Наш коллега по Юго-Осетинскому госуниверситету Дудар Бегизов, в свою очередь, подтверждает информацию Г. Ф. Чурсина собранными им фамильными преданиями. В книге приводится также другие фамильные предания: «Относительно заселения Южной Осетии в памяти народной (…) сохранились следующие предания (…). В район Кусджита первый перешёл с севера Урызмаг с братом своим Корти. (…) Урызмаг поселился здесь, и у него родился сын Гаглой, от которого пошёл род Гаглоевых, затем родились Габара и Санако. (…) Дом Санакоевых состоял первоначально из 4 душ мужского пола; у них были заложники Бежан (татарин) и Шуши. Когда четверо Сана112 113 203 коевых разделились (…) один из братьев взял Бежана (…). Потомки заложников стали считать себя Санакоевыми, наравне с потомками самих Санакоевых, но один из потомков Бежана выделился в особую фамилию Бежановых, которая и существует в настоящее время» (с. 8 – 9), и представитель которой, добавим мы, кандидат философских наук Мэлс Бежанов, является нашим коллегой по кафедре философии ЮОГУ. 124 Там же. С. 12. 125 Там же. 126 Там же. С. 13. 127 Там же. 128 Мровели Леонти. Жизнь… С. 90. 129 Цит. С. 91. 130 Там же. 131 Тухашвили Л. Сколько же нам лет? // Заря Востока. 1989, 26 мая. 132 Абаев В. И. Трагедия Южной Осетии: беспредел геноцида. (Неопубликованная статья профессора.) Цхинвал, 2006. С. 19. Указанная цитата содержится в той части статьи В. И. Абаева, которая была опубликована в газете «Вестник Южной Осетии» № 5 1999 г. под названием «История истинная и вымышленная». В значительно сокращённом виде статья опубликована в «Независимой газете» (1992, 22 января, № 13). Кроме того, большая часть этой статьи была опубликована в «Советской Осетии» 4 октября 1989 г. под названием «Патология национализма»: «Речь идёт о психологически больных, поведение которых непредсказуемо, невменяемо и неуправляемо. Их нельзя также жалеть как больных. Их приходится остерегаться, потому что они исполнены злобы и агрессивны. В определённой – достаточно отсталой – среде профессия «патриота» позволяет им привлечь к себе внимание и сделать карьеру. (…) Здесь уместно вспомнить слова С.Джонсона: «Шовинизм – последнее прибежище негодяев». (…) Откуда вербуются эти последние? Из всякого рода неудачников, которые оказались неспособны проявить себя ни в труде, ни в добре, ни в творчестве. Разумеется, нация не может состоять сплошь из негодяев и неудачников. Они составляют лишь прослойку. Им противостоят с одной стороны интеллектуалы высшего класса. Они самоутверждаются в творчестве, в обогащении народа духовными ценностями, а не в националистической стрескотне. Национализм чужд также так называемому простому народу, крестьянам и рабочим. Они утверждают себя в труде, в создании материальных ценностей, а не в том, чтобы разжигать в себе злобу и ненависть к другим народам. (…) Бывает и так, что в националистический психоз вовлекается на время вся или почти вся нация». 133 Мровели Леонти. Жизнь… С. 15. Отметим, что на многочисленные «исправления» «Картлис Цховреба» указывал в своей работе, например, Ш. А. Месхия (Жизнь и деятельность Теймураза Багратиони // Материалы по истории Грузии и Кавказа. Вып. 1. Тбилиси, 1939. С. 54 (на груз. яз.)). 134 Древнеармянский перевод грузинских исторических хроник: Картлис цховреба / Грузинский оригинал и древнеармянский перевод с исследованием и вокабулярием издал И. В. Абуладзе. Тбилиси, 1953. 135 Там же. С. 15 – 16. Рассмотрение армяно-грузинских отношений не входит в задачи нашего исследования, однако приведём показательное мнение известного политолога Адраника Миграняна: «В своё время армяне поделились с соседями-грузинами царским родом. Младшая ветвь армянского княжеского, а затем и царского рода Багратидов стала правящей династией в Грузии. Армянские князья и полководцы расширяли границы средневекового грузинского государства. Армяне построили столицу Грузии и до сих пор практически все более или менее значимые памятники архитектуры – это результат меценатства армянских купцов и промышленников, которые жили и трудились в Тбилиси. Месроп Маштоц – создатель армянского алфавита – создал алфавит и для братского грузинского народа. Но никогда ни один грузинский деятель культуры или политический деятель ни разу не отметили, хотя бы в интересах исторической справедливости, вклад соседнего народа в культуру, науку, архитектуру грузинского государства» (Мигранян А. Цепь Саакашвили // Известия. 2006, 16 октября). 136 Меликишвили Г. А. К истории… С. 35. 137 Мровели Леонти. Жизнь… С. 25. 138 Пчелина Е. Г. Местность… С. 17. 139 Там же. С. 6. 140 Дзугаев З. Х. Гоби. Цхинвал, 2005. Заур (Сæрæби) Хасакоевич – доктор экономических наук, работает в Московском институте электронного машиностроения на кафедре политэкономии. Записывая часть фамильного предания по рассказам стариков (в том числе помня рассказы своего отца Хасако Дзугаева, прожившего 115 лет), он указывает на пятый век нашей эры как на начальное время фамильной истории, исходя при этом, разумеется, из данных современной науки, так как после ликвидации письменной традиции имена представителей поколений от Дзуга, внука Цахила, до Дзугаева, отца Абела, естественно, не сохранились. 141 Тогошвили Г. Д. Сослан-Давид. Владикавказ, 1990. С. 5. 142 Сочинения Корнелия Тацита. Т. II. Тбилиси, 1987. С. 280 – 291. 143 Картлис цховреба. С. 59 – 62. 144 Мровели Леонти. Жизнь… С. 92. 204 Миллер В. Ф. Осетинские этюды. Ч. 1. С. 138. Леонтьевич Ф. И. Адаты кавказских горцев. Т. II. Одесса, 1886. С. 19. 147 Картлис цховреба. Т. 1. Тбилиси, 1973. С. 156 (на груз. языке). 148 Тогошвили Г. Д. Сослан-Давид. С. 49. 149 Санакоев М. П. Генеалогические разыскания // Известия Юго-Осетинского научно-исследовательского института. Вып. XXXV. Цхинвал, 1998. С. 60. 150 Там же. С. 62. 151 Пфаф В. Б. Материалы для истории осетин // Сборник сведений о кавказских горцах, вып. V. Тифлис, 1871. С. 42. Отметим, что фамилия исследователя в некоторых изданиях пишется как «Пфафф». 152 Тогошвили Г. Д. Сослан-Давид. С. 74 – 75. 153 Картлис цховреба. Т. II. С.100. 154 Жордания Т. Хроники. Т. III. Тбилиси, 1967. С. 571. 155 Лолашвили И. Тайна склепа Давида Сослана. Тбилиси, 1971. С. 118. 156 Jones Ernest. Papers on psychoanalysis. Boston, 1961. P. 305 – 308. Американский психоаналитик указывает, что если к ненависти примешивается чувство вины, то это ведёт к ещё большей ненависти. 157 Мамукаев Т. Б. Тайна Нузальской часовни. Принадлежат ли исследуемые останки Давиду Сослану. Орджоникидзе, 1969. С. 32. В предисловии член-корреспондент АМН СССР, профессор Д. Г. Рохлин и доктор медицинских наук, профессор А. В. Цагарейшвили высоко оценивают выполненную Т. Б. Мамукаевым работу «на основании сопоставления полученных им анатомо-антропологических данных с учётом исторических, литературных и фольклорных сведения и археологических данных» (С. 6). 158 Шнирельман В. А. Быть аланами. С. 120. 159 Там же. С. 98. 160 Там же. С. 102 – 103. 161 Вахушти. Георгафия Грузии // Записки Кавказского отделения Императорского русского географического общества. Кн. XXIV, в. 5. Тифлис, 1904. 162 Пфаф В. Б. Материалы… С. 33. 163 Броссе М. Нузальская надпись // Азия. 1830. С. 305 (Цит. по: Мамукаев Т. Б. Тайна… С. 109). 164 Кузнецов В. А. Реком, Нузал и Царазонта. Владикавказ, 1990. При этом автор сообщает о рукописи, хранящейся в Петербургской духовной академии, где «находим следующие важные данные: «Предание осетинцев гласит, что изображение Пидароса, Сослана и прочих были портреты Осса богатыря и его братьев; что тут же на стене было написано Оссом богатырём, где сокрыты его сокровища и что в 1821 году приходской священник Самарканов родом из города Горий (Гори, южнее Цхинвала. - Авт.), прочитав эту надпись и найдя сокровища, их выкрал и надпись соскоблил» (С. 83). Исследовав изуродованные стены часовнисклепа, В. А. Кузнецов делает вывод: «Всё это – не случайность, характер повреждений настолько целенаправленный и системный, что мы вправе предположить здесь единовременную акцию по ликвидации всего, что было связано с ктиторами церкви и их генеалогией: полностью уничтожается стихотворение, стираются лица ктиторов и святых воинов – патронов ктиторов, повреждаются лики святителей, поскольку они были братьями светских ктиторов» (С. 82 – 83). 165 Интервью с академиком С. Н. Джанашиа // Заря Востока. 1946, 21 июня. 166 Грузинская советская энциклопедия. Тбилиси, 1981. С. 66. 167 Там же. С. 65. 168 Там же. С. 66. 169 Там же. 170 Шота Руставели. Стайы Цармдарæг. Издание 2-е. Цхинвали, 1986. С. 277. 171 Абаев В. И. Происхождение осетинских фамильных имён Cærazontæ и Æghuzatæ // Литературная Осетия. 1982. № 60. 172 Гаглойти Ю. С. Средневековые летописи о Давиде Сослане // Литературная Осетия. 1969, № 33. Исследователь отмечает, что «летописец ничего не говорит ни о причине кончины Давида Сослана, ни о месте его погребения. Оба эти обстоятельства выглядят несколько странными, если учесть, что «История и восхваление венценосцев», с одной стороны, довольно подробно характеризует Сослана и его военные мероприятия, а с другой, грузинские летописи прямо отмечают погребения в Гелати, где находилась фамильная усыпательница Багратионов» (с. 126). Большего в те годы, очевидно, сказать было нельзя. Ю. С. Гаглойти также склоняется к тому, что «мнение о погребении Давида Сослана в Нузальском склепе близко к истине» (с. 127). 173 Институт рукописей Академии Наук Грузии, фонд S, рукопись 3729, лист 6. Отметим, что сами Сидамоновы-Эристави связывают своё переселение и возвышение со временем и личностью императора Юстиниана (527 – 565 гг. н.э.). В публикации С. С. Какабадзе (Памятник эриставов // Памятники грузинской исторической литературы. Перевод, исследование и примечания С. С. Какабадзе. Тбилиси, 1979) отмечается, что речь идёт о двух братьях – Ростоме и Бибиле, «цитлосан» же означает грузинское «порфироносный» (С. 43). 174 Жамтаагмцерели (на груз. яз.). Под ред. В. К. Кикнадзе. Тбилиси, 1987 г. 175 Там же. С. 136. 145 146 205 Гаглойти Ю. С. Переселение осетин в Картли в XIII в. // Известия ЮОНИИ. Вып. XXXVI. Цхинвал, 2000. Там же. С. 13 – 14. 178 История Осетии в документах и материалах (составители Г. Д. Тогошвили, И. Н. Цховребов). Т. 1. Цхинвал, 1962. С. 20. 179 Там же. См. также: Тогошвили Г. Д. Грузино-осетинские взаимоотношения в XV – XVIII вв. Тбилиси, 1968. С. 165 – 224. Б. Гамкрелидзе по этому поводу пишет: «Вспомним хотя бы, что Ираклий II пытался придать осетинскому движению в Грузии широкий характер, намеревался переселить в Грузию даже живущих по ту сторону Кавказского хребта. В 1782 году он обращается с посланием к зарамагским осетинам (историческое Двалети): «Приезжайте к нам, в Картли, никто здесь вас не обидит. Посланному нами человеку отдайте барщину, которую вы должны. Шесть лет вы ничего не платили, должны платить. Мы зовем и других осетин, и вы приезжайте». Этот документ бесспорное свидетельство того, что часть северо-кавказских осетин были подданными грузинского царя» (Гамкрелидзе Б. К вопросу о расселении осетин в Грузии. – В кн.: Осетинский вопрос. С. 171 – 172). Обращает на себя внимание характерное противоречие, вынужденно и осознанно допущенное автором: ради утверждения тезиса о господстве Грузии над Двалетией-Туалией он признаёт её как осетинонаселённую территорию. Однако цитируемый им документ в элементарном смысловом анализе показывает не «бесспорное свидетельство того, что часть северо-кавказских осетин были подданными грузинского царя», а не более чем бесспорное свидетельство того, что последний грузинский царь считал часть северокавказских осетин своими подданными; причём из текста ясно видно, что сами эти северокавказские осетины так отнюдь не считали. 180 Данная тема – одна из болезненных для грузинского национал-экстремистского сознания. По неполным данным, только в 79 населённых пунктах Горийского и Душетского уездов Тифлисской губернии Российской империи, по материалам камерального описания, произведённого в 1830 и 1831 гг., зафиксированы представители 185 осетинских фамилий в грузинской передаче, «за исключением единственного случая фиксации фамильного имени Музатæ/Музиатæ в русской передаче – Музаевы» (Цховребова З. Д. Осетины в Южной Осетии и Грузии в XIX – XX вв. Цхинвал, 2007. С. 187). Характерной в этом отношении является реакция на статью доцента Юго-Осетинского государственного педагогического института (ныне – Юго-Осетинский государственный университет им. А. А. Тибилова) Гига Мамити «Изменения фамилий», опубликованную на осетинском языке в югоосетинском журнале «Фидиуаг» («Вестник», орган Союза писателей Юго-Осетинской автономной области), №3 1989 г.: она не осталась без внимания бдительными грузинскими оппонентами, и уже 10 октября 1989 г. в газете «Ахалгазрда коммунисти» была опубликована ответная публикация Б. Джорбенадзе «Обязательное разъяснение», затем газета «Литературули Сакартвело» 19 января 1990 г. опубликовала критическую статью Р. Топчишвили «Сознательная фальсификация истории или…», и повторно опубликовала её 26 ноября 1990 г. 18 января 1991 г. «Литературули Сакартвело» (это время оккупации Цхинвала 6 – 27 января грузинскими милицейскими и национал-экстремистскими формированиями, в городе шли ожесточённые бои) публикует «Ответ критикам» Г. Мамити, где последний с искренним недоумением писал: «В своей статье я объективно отражаю факты огрузинивания многих осетин, и ничего не доказываю без обоснования, указывая каждый раз на источники или на здравствующих свидетелй. Разве архивные документы и изданные книги не являются авторитетными источниками? Разве называть подобные материалы «неэтичными» является этическим действием? (…) Ведь это лишь свидетельство многовековой дружбы осетинского и грузинского народов. (…) История происхождения фамилий – интересна. (…) Боже, упокой их души, профессоров Дмитрия Мгеладзе, Георгия Ахвледиани, Корнелия Кекелидзе, Серго Данелия и других, все они были моими лекторами, каждый из них был истинным интернационалистом ». Следует отметить, что Г. Мамити, в то время уже весьма преклонного возраста человек, был далёк от политики и своей публикацией, состоявшейся в самом начале грузино-осетинского конфликта (после самых первых националистических выступлений в грузинских СМИ) надеялся напомнить о давних дружеских и кровнородственных связях осетин с грузинами; однако его оппонент Р. Топчишвили в своей статье «Спорить с фальсификаторами истории имеет ли смысл?» в том же номере газеты в первую очередь усматривает политическую подоплёку публикации Г. Мамити: «Статья Г. Мамити рассчитана лишь на людей с низким уровнем образования, которые выразили своё восхищение его трудом. Ведь он пишет: «Осетинская общественность выразила свою положительную оценку как устно, так и письменно на страницах прессы». Почему бы не понравилась несознательной массе статья Г. Мамити, ведь она направлена на дальновидные цели: осетины с древних времен жили на этой стороне Кавказа, ассимиляторы же грузины их огрузинивали. (…) Стремятся доказать, что осетины с древних времён живут в историческом Шида Картли, приоритет осетин в Шида Картли, фальсифицировать историю. И с этой фальсифицированной историей настроить осетин против грузин» (необходимо отметить и умышленное оскорбление осетин, пренебрежительно охарактеризованных как «несознательная масса»). Р. Топчишвили не допускает и мысли об ассимиляторской политике Грузии: «Вы обвиняете осетин в том, что они носят фамилии с грузинским суффиксом (но в целом не найдёшь ни одного документа, где фамилии осетин были бы записаны с осетинским суффиксом). Что же, тогда и нам обвинить грузин, живущих в Турции и носящих турецкие фамилии? Ни в коем случае. Грузинские фамилии утеряны по историческим причинам и 176 177 206 потому, что они живут в чужом государстве (хотя на собственной земле)». Пассаж о «собственной земле» мы оставляем без комментариев, но обращаем внимание на то, что ради оправдания ассимиляторской политики Грузии оправдывается и ассимиляторская политика Турции – а вот в отношении России Р. Топчишвили проявляет несравнимую строгость: «Если какой-либо осетин по происхождению пишется грузином, то в том не повинны ни осетины, ни грузины. Искать виновного бессмысленно, так как в данном случае произошёл естественный этнический процесс. (…) Обрусели душой осетины, живущие на своей исторической родине, в Северной Осетии. А ведь это и было целью русских. Их цель была, чтобы все нерусские, входящие в состав империи, были бы русскими по духу» (там же). Задетый грубостями и оскорбительными выпадами в свой адрес, Г. Мамити с сарказмом писал: «Может, кто-то из носящих эти фамилии (Абашвили, Элошвили и др. – Авт.) – грузины с момента создания Вселенной, или представители других наций, однако мы, осетины, и лично я, знакомы со многими представителями этих фамилий, считающих себя осетинами, и в паспортах у них записано: национальность – осетин. (…) Весь мир знает, что Абаев Васо – осетин, и назови его хоть Абашвили, он всё равно будет осетином» (там же). Далее Г. Мамити использует поистине убийственный для Р. Топчишвили аргумент в полемике: «В заявлении-списке рабочих и служащих производственного объединения «Дила» («Утро». – Авт.) г. Гори, направленном редакции газеты «Сабчота Осети» от 5 августа 1989 г., отмечена фамилия и П. Топчишвили, который вместе с 65 рабочими-осетинами, от имени осетин, 20-м в списке поставил свою подпись. Топчишвили есть и евреи» (там же). Озадаченный и, видимо, обеспокоенный указанием на возможность своего осетинского происхождения, Р. Топчишвили пускается в пояснения: «И в отношении фамилии Топчишвили Мамиты допустил просчёт. Эта фамилия ничего общего не имеет с осетинским миром, ни одна из её ветвей не является в прошлом осетинской, а если это было бы так, то что скрывать, и в чём упрекать?! В Восточной Грузии фамилия Топчишвили распространена в трёх сёлах, и вы представьте, что в одной фамилии сегодня юридически объединены три разные фамилии. Она относится к типу профессиональных фамилий. В основе фамилии лежит негрузинский термин «топ» - по-ирански «ружьё», «-чи-» - турецкий суффикс, и вместе «топчи» означает оруженосец, пушкарь. (…) Дигомские Топчишвили ранее носили фамилию Годердзишвили и молились Горисджвари, Атенские Топчишвили вначале носили фамилию Циклаури, чьи предки из Гудамакари (…) Кизикские (Табаанские) Топчишвили происходят от Атенелишвили. (…) Что касается грузинских евреев Топчишвили, то это не открытие. (…) У Г. Мамити и других иллюзия того, что Топчишвили бывшая осетинская фамилия, появилась по причине того, что в Атенском ущелье они соседствуют с осетинами, многие из них хорошо знают осетинский язык, часты смешанные браки» (там же). Нам неизвестно достоверно об осетинском происхождении Р. Топчишвили, однако его рвение в служении грузинскому национал-экстремизму наводит на подобный вывод: осетинам, принявшим грузинскую сторону в конфликте, приходится всемерно доказывать свою исключительную верность своим хозяевам. Приведённый же им аргумент о том, что «в основе фамилии лежит негрузинский термин «топ»», весьма интересен: Р. Топчишвили называет его иранским, игнорируя (умышленно?) то обстоятельство, что именно в осетинском языке ружьё обозначается словом «топп». 181 Хетагуров К. Л. Особа (Этнографический очерк). С.311. – В кн.: Собрание сочинений в 5 томах. Том IV. Москва, 1960. С. 311 – 371. 182 Там же. С. 313. 183 Там же. С. 364. 184 Там же. С. 365. 185 Там же. С. 325. 186 Там же. С. 321. 187 Там же. 188 Вахушти Багратиони. История царства… С. 106. Г. Д. Тогошвили и И. Н. Цховребов в «Истории Осетии в документах и материалах» (1962) переводят как «продали в Осетию в обмен на коз» (с. 67). 189 Мансуров Н. С. Кавдасарды Тагаурского общества. Эпизод из новейшей истории сословно-поземельных отношений кавказских горцев // Новое обозрение. 1892, № 2910. – В кн.: Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Составление, предисловие, примечания и комментарии доктора исторических наук, профессора Л. А. Чибирова. T. II. Цхинвали, 1982. С. 152. 190 Там же. С. 153. См. также: Лавров Д. Я. Заметки об Осетии и осетинах // Терские ведомости. 1874, № 27. // Периодическая печать Кавказа… Т. IV. Автор делает свой вывод о том, что «главную экономически производительную силу края составляли гурзиаки 1500 душ (из 46000 населения Осетии. - Авт.) и женщины, которых насчитывалось 20000 душ» (с. 55). Нам вывод представляется сильно преувеличенным, так как решающее большинство мужчин вынуждено было весьма трудолюбиво работать для минимального пропитания при крайнем малоземелье. 191 Итонишвили В. Осетинщина. // Осетинский вопрос. С. 210. 192 Там же. С. 214. Отметим, что в Грузинской советской энциклопедии (Тбилиси, 1981) указывается, что «в конце 13 – начале 14 вв. большая группа осетин, оказавшаяся на равнине Картли, попыталась закрепиться здесь в качестве независимой от грузинских феодалов политической силы, но в борьбе с грузинскими феодалами потерпела поражение и вновь была оттеснена в Кавказские горы» (с. 354). 193 Там же. С. 215. 207 Там же. С. 221. Дзидзигури Ш. Материалы грузинской диалектологии. Тбилиси, 1974 (на груз. яз.). С. 115. 196 Итонишвили В. Осетинщина… С. 226. 197 Беридзе И. Б. «Вести из Осетии» // Кавказ. 1855, №17. – В кн.: Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Сборник составил, снабдил предисловием, примечаниями, комментариями и указателями доктор исторических наук, профессор Л. А. Чибиров. Цхинвали, 1981. С. 144 – 145. Далее рассказывается о чудесном преображении нравов, произведённом в югоосетинском обществе распространением христианства. 198 Там же. С. 227. 199 Ираклий II (7.11.1720 – 11.01.1798) – грузинский царь, государственный деятель и дипломат. С 1744 г. – царь Кахетии, с 1762 г. – Картли-Кахетинского царства, т. е. Восточной Грузии. Представитель династии кахетских Багратионов. Во внутренней политике стремился к объединению грузинских разрозненных территорий в централизованное государство. Во внешней политике вёл борьбу против ирано-турецкого господства, заключил Георгиевский трактат 1783 г. о покровительстве Российской империи над Восточной Грузией. В 1773 г. учредил постоянные войска Картли-Кахетинского царства – мориге. Продажа крепостных без земли, а семейных с отрывом от семьи была при нём запрещена. Учреждались государственные школы и семинарии в Тифлисе (в 1756 г.) и в Телави (в 1782 г.). Программа объединения и возрождения разрозненных земель под общим названием Грузия не была выполнена из-за недостатка материальных ресурсов, внутреннего единства, сильного противодействия феодальной реакции, систематических феодальных междоусобиц и т. д. (См.: СИЭ. Т. 6. С. 212 – 213). 200 Приказ Ираклия II о зачислении грузинского и осетинского населения Ксанского и Лиахвского ущелий в разряд казённых крестьян, 20 января 1778 г. // Древности Грузии. Т. II. Тбилиси. 1909, № 412. С. 457. – Цит. по: История Осетии в документах… С. 131 – 132. 201 Центральный государственный исторический архив Грузинской ССР (ЦГИА ГССР), ф. 1449, док. 719. – Там же. С. 135 – 136. 202 Обозрение Российских владений за Кавказом, II. СПб. 1836. С. 183. 203 Чурсин Г. Ф. Осетины… С. 10. 204 Георгиевский трактат 1783 г. о переходе Грузии под покровительство Российской империи был заключён 24 июля (4 августа) в крепости Георгиевск. Ныне город (с 1786 г.) в Ставропольском крае РФ. Постоянная опасность с Востока (Иран) и с Запада (Турция) грозила национальному существованию грузин и разрозненных грузинских царств и княжеств. Мусульманские завоеватели не только покорили грузинские земли, но и были близки к тому, чтобы физически истребить грузин. Во второй половине XVIII в. население Картли-Кахетинского царства снизилось до 35 тыс. человек. Персидский шах Ага-Мухаммед-хан вообще хотел истребить грузинский народ, уничтожив в 1795 г. более 80 тыс. грузин. В этих катастрофических для грузин условиях единственным выходом из положения Ираклий II считал присоединение грузинских земель к Российской империи. Стремясь упрочить свои позиции в Закавказье, Екатерина II уполномочила князя Г. А. Потёмкина (1739 – 1791) заключить договор с Ираклием II. Уполномоченными с грузинской стороны были назначены князья И. К. Багратион и Г. Р. Чавчавадзе. По Георгиевскому трактату Ираклий II отрёкся от вассальной зависимости от Ирана или иной державы и обязался за себя и за своих преемником не признавать над собой другой власти, кроме власти российских императоров. Екатерина II ручалась за целостность владений Ираклия II, обещала защищать Грузию от иноземных захватчиков и считать её врагов своими врагами. Грузинскми подданным предоставлялись одинаковые с русскими права торговать, передвигаться и селиться на территории Российской империи. Георгиевский трактат сыграл выдающуюся роль в истории Грузии, что на протяжении многих лет признавалось грузинскими историками. Однако в последние годы положительные оценки этого трактата (лат. tractatus – рассуждение) усилиями многих современных политиков и интеллектуалов Грузии сменились негативными (см.: Дипломатический словарь в 2-х томах. Т. 1. М., 1948. С. 474 – 475). 205 Там же. 206 Там же. 207 Имеретинское царство – государственное образование со столицей Кутаиси на территории современной Грузии. Образовалось в конце XV в. С 1555 г. платило дань Турции. В 1801 г. вошло в состав Российской империи (см.: БЭС. Издание второе, переработанное и дополненное. М. – СПб., 1997. С. 433). 208 Соломон I (1735 – 1784) – царь Имеретии с 1752 г. Вёл успешную борьбу с Османской империей и реакционными грузинскими феодалами, разорявшими страну. В 1759 г. запретил работорговлю. Имеретинское царство активно участвовало в русско-турецкой войне 1768 – 1774 гг., в результате которой турки были изгнаны из имеретинских крепостей. Соломону I удалось подчинить непокорных грузинских феодалов и укрепить своё влияние над Гурийским и Мегрельским княжествами. С 1774 г. Имеретинское царство, т. е. Западная Грузия, официально перестала быть данницей Турции. В этом огромную роль сыграла Россия. В 1784 г. он просил русское правительство о принятии Имеретинского царства под покровительство. С 1801 г. Имеретинское царство вошло в состав России (см.: СИЭ. Т. 13. С. 331). 209 Внешняя политика России XIX и начала ХХ века. Документы Российского Министерства иностранных дел. Серия 1. Т. 1. М., 1960. С. 94. 194 195 208 Дегоев В. В. Присоединение Грузии к России и обострение международной обстановки в Закавказье (1801 – 1804 гг.) // Россия XXI. 2004, №1. С. 98. 211 Чавчавадзе И. Г. Сто лет назад. Полн. сбор. соч. Т. IV. Тбилиси, 1955. С. 216 – 217 (на груз. яз.). 212 Блиев М. М. Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений. Москва, 2006. С. 28. «Из селения Эдиси сообщается, что там на днях умер один осетин, Пепе Бегизашвили (Бегизов), которому было 153 года. Он в своей жизни никогда не напивался, ел и работал нормально. До конца своей жизни этот старик был работоспособным. Он хорошо помнил разгром Грузии иранским шахом Ага Магомет ханом; помнил и генерал-наместника на Кавказе Цицианова. Дожил Бегизашвили до шестой ветви своих потомков» (Новости // Иверия. 1895, 25 января, №18). 213 История Осетии в документах и материалах (с древнейших времён до конца XVIII в.). Составители Г. Д. Тогошвили и И. Н. Цховребов. Том 1. Цхинвали, 1962. С. 223. 214 Блиев М. М. Южная Осетия… С. 238. 215 Галазов А. Х. Народы-братья. Языки-братья. Орджоникидзе, 1987. С. 117. В постсоветский период А. Х. Галазов – первый всенародно избранный Президент Республики Северная Осетия – Алания. 216 Ванеев З. Н. Крестьянский вопрос и крестьянское движение в Юго-Осетии в XIX веке. Сталинир, 1956. С. 119 – 125. Исследователь при этом подчёркивает, что «царские власти были достаточно благоразумны для того, чтобы немедленному применению вооружённой силы предпочитать мирные средства воздействия» (с. 121 – 122) и для замирения осетин привлекли выдающегося югоосетинского культурного деятеля Ивана Ялгузидзе (Габараева). Отмечается лишь один захваченный в плен вожак крестьянского восстания – Ниния Басишвили, огрузинившийся осетин из с. Ванат. В том же году сыновья последнего грузинского царя Ираклия II – Юлон, Парнаоз (Фарнаваз) и Александр – попытались поднять южных осетин на восстание против русской администрации, но осетины за ними не пошли. Царевичу Леону одно время удалось собрать осетин, и губернатор Картли генерал Ахвердов (этнический грузин) «подошёл с войсками к Цхинвали, но не выдержал сражения с осетинами и укрылся в Цхинвальской крепости. Тогда осетины сожгли и разграбили окрестности Цхинвали и сам Цхинвали» (Багратиони Давид. История Грузии. Тбилиси. С. 176 – 177). 217 Блиев М. М. Южная Осетия… С. 41 – 42.Там же профессор отдаёт дань жанру альтернативной истории: «В условиях, когда абсолютное большинство политической элиты Грузии настаивало на возвращении своей страны и лоно персидского государства, самым выгодным для Петербурга решением, несомненно, могло бы явиться дезавуирование манифеста 1801 года о присоединении Грузии к России и отстранение до лучших времён от грузинской проблемы. Было слишком очевидно, что российская политика, основанная на идее спасения единоверной Грузии, кроме международных осложнений и тяжёлых затяжных войн, никаких иных результатов для Петербурга иметь не будет». 218 Акты Кавказской археографической комиссии (АКАК), т. II, д. 616, с. 311. 219 Цицианов Павел Дмитриевич (8.09.1754 – 8.11.1806), князь, русский военный деятель, генерал от инфантерии (с 1803 г.). Из грузинского аристократического рода, переселившегося в 1725 г. в Россию. С 1786 г. командовал полком, участвовал в русско-турецкой войне 1787 – 1791 гг. и подавлении польского национально-освободительного восстания 1794 г. Ближайший сподвижник В. А. Зубова в Персидском походе 1795 – 1796 гг. В 1796 – 1797 гг. – комендант Бакинской крепости. С сентября 1802 г. - главноначальствующий в Грузии и астраханский военный губернатор. Преодолел сопротивление грузинской феодальной знати и путём переговоров присоединил к России Имеретию и Мегрелию. Один из завоевателей Гянджинского ханства. Добился перехода в подданство России Карабахского, Шекинского и Ширванского ханств. 8 февраля 1806 г. убит во время переговоров в Баку. Отличался особой жестокостью при подавлении антифеодальных крестьянских выступлений и усмирении народов Северного Кавказа (См.: СИЭ. Т. 15. С. 783). Именно П. Цицианов переименовал Осетинскую дорогу в Военно-Грузинскую. 220 Ванеев З. Н. Крестьянский вопрос… С. 128. Ванеев Захарий (Шакро) Николаевич (2.9.1888 – 15.9.1963) родился в с. Дзау Южной Осетии, в 1905 г. окончил Ардонскую духовную семинарию (Северная Осетия), работал учителем в с. Мсхлеб Дзауского района, в эти годы стал участников социал-демократической группы (вместе с Рутеном Гаглоевым, Александром Дзасоховым, Валико Касрадзе и др.). В 1907 г. поступил в Одесский университет, но вынужден был оставить учёбу за неимением средств; в 1908 – 1909 г. работал преподавателем в Тифлисе, в 1910 г. поступает на экономическоме отделение Киевского коммерческого института и оканчивает его в 1914 г. Вернувшись в Тифлис, работает конторщиком, становится секретарём созданного Тифлисского осетинского революционного комитета. В 1918 г. начинает работать преподавателем в открывшейся в Цхинвале осетинской гимназии. В 1920 г. бежал в Северную Осетию, работает в комиссии по оказанию помощи беженцам из Южной Осетии, сотрудничает с газетой «Горская беднота». После большевизации Грузии возвращается в Южную Осетию, работает народным комиссаром просвещения, народным комиссаром по земельным вопросам, заместителем председателя главсуда области, председателем областной плановой комиссии. Ведёт большую научно-педагогическую деятельность, в 1941 – 1943 гг. работает директором ЮО НИИ, одновременно в 1941 – 1948 гг. – директор Сталинирского госпединститута. В 1946 г. в Институте истории АН ГССР защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата исторических наук по теме «Средневековая Алания»; в 1947 г. ему присвоено звание Заслуженного деятеля науки ГССР. Награждён орденом 210 209 «Знак почёта». Докторскую диссертацию защитил по теме «Крестьянский вопрос и крестьянское движение в Юго-Осетии в XIX в.». В сентябре 1963 г. в Южной Осетии широко отмечалось 75-летие З. Н. Ванеева, в торжествах приняли участие коллеги из Москвы, Грузии, Северной Осетии (см.: Гаглоева З. Д. Захарий Николаевич Ванеев. Цхинвали, 1981). 221 Чудинов В. Окончательное покорение… С. 51. Далее автор пишет: «За пределами событий 1830 года у осетин нет более истории: южане окончательно слились с грузинами и постепенно утратили свою народность, так что теперь трудно услышать среди них даже свой собственный язык, а северные осетины быстро ассимилировались» (цит., с. 114). Этот вывод, на наш взгляд, следует признать поспешным. После первой карательной экспедиции царских войск в Южную Осетию в 1802 г. последовали восстания крестьян, сопровождавшиеся очередными карательными экспедициями, в 1804, 1807 – 1808, 1809, 1810, 1812 – 1813, 1817, 1820 – 1821, 1830, 1836, 1838, 1839 – 1840, 1841 – 1842, 1848, 1850 гг., пока наконец в 1852 г. крестьяне Южной Осетии не были переведены в разряд казённых и избавлены от необходимости вооружённой борьбы за свободу с грузинскими помещиками (Хронология исторических событий // История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг. Составитель И. Н. Цховребов. Т. II. Сталинир, 1960. С. 646 – 647). Но классовая борьба не прекращалась, и, например, в 1883 – 1884 годах военные экзекуции стояли в 125 сёлах Южной Осетии (1887 г. июля 15. – Уведомление Горийского уездного начальника следователю Горийского мирового отдела о сёлах Южной Осетии, в которых в 1883 и 1884 годах стояли военные экзекуции // История Юго-Осетии в документах и материалах (1864 – 1900 гг.). Составитель И. Н. Цховребов. Т. III. Цхинвал, 1961. С. 279 – 281). Павел (Павел-Андрей) Яковлевич Ренненкампф (1790 – 1857) – барон, русский генерал, происхождением из Эстляндской губернии. Помимо экзекуций в Осетии, участвовал в подавлении восстания в Польше. В 1844 г. был предан военному суду за должностные преступления и отставлен от службы в 1846 г, но с 1949 г. вновь начал военную карьеру и восстановил чин генерал-лейтенанта к 1855 г. Похоронен в Петербурге на Волковском лютеранском кладбище. (Великий князь Николай Михайлович. Петербургский некрополь. Т. 3. СПб, 1912; см. также Интернет «Википедия – свободная энциклопедия»). 222 Грузинская советская энциклопедия. Т. «СССР». Тбилиси, 1981. С. 353. 223 ЦГИА ГССР, ф. 13, д. 475, л. 60. 224 Греков Б. А., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и её падение. М., 1950. С. 71. 225 История Северо-Осетинской АССР с древнейших времён до наших дней. В 2-х томах. Т. 1. Орджоникидзе, 1987. С. 128. 226 Очерки истории Юго-Осетии. С. 67. Авторы главы кандидаты исторических наук З. Д. Гаглоева и Г. Д. Тогошвили. 227 Чичинадзе З. История Осетия по грузинским источникам. Составлена на основе устных сказаний, народных преданий и сохранившихся старинных сведений. Тифлис, 1915. Переиздана в Цхинвале в 1993 г. 228 Там же. С. 6. Этот приём – объявить неугодного человека душевнобольным и постараться упрятать в психолечебницу – имеет печально известную историю, в том числе и в бывшем СССР. Но в тех случаях, когда тексты людей, пусть даже действительно страдавших психическими расстройствами, оказывались политически и общественно востребованными, они получали требуемое признание и распространение. Однако в конечном счёте дело заключается не столько даже в соответствии рассматриваемого нами исторического текста общественно-политическому запросу, сколько в элементарной его научной компетентности. При чём тут психическое здоровье или нездоровье автора? Дело в том, истинно ли то, что он пишет, наука ли это истории, или же его результаты не выдерживают научной критики. 229 Там же. С. 7. 230 Там же. С. 145 – 146. 231 Священник Иларион Джаши // Квали. 1895, 15 октября. Цит. по: Цабаев В. Г. Материалы по истории Осетии, экономике, извлечённые Цабаевым В. Г. из архивов Грузии и дореволюционных периодических изданий (1898 – 1909) // Северо-Осетинский НИИ, ОРФ, отделение истории. Ф. 24, оп. 1, ед. 56. С. 26 – 29. Там же он добавляет: «Лет 10 тому назад в этом монастыре (в Канчавери. – Авт.) я видел деревянный сундук («кадобани»), наполненный старинными книгами и бумагами, а четыре года тому назад этот сундук я видел уже пустым». 232 Сигма. Местечко и село. Ларгвисское ущелье // Иверия. 1890, 15 июля, №267. Цит. по: Цабаев В. Г. Сборник аннотированных сведений об Осетии и осетинах по источникам грузинской периодической печати (1819 – 1917 гг.). Тбилиси, 1963 // Северо-Осетинский НИИ, ОРФ, отделение истории. Ф. 24, оп.1, ед. 55. С. 415. 233 Сакартвело. Дневник // Дроэба. 1879, 14 сентября, №190. Цит. С. 402. 234 Апшинашвили Гр. Маленькая археологическая заметка // Иверия. 1890, 15 июля, №267. Цит. С. 415. 235 Разные вести // Квали. 1895, 30 июля, №33. Цит. С. 419. 236 Новости и замечания. Кударское ущелье (Рачинский уезд) // Мцкемси (Пастух) 1895, 15-30 марта, №6. Цит. С.519. 237 Провинциальная хроника. Селение Джава (Картли) // Сакартвело. 1915, 13 ноября, №142. Цит. С.522. 238 Чичинадзе З. История Осетии… С. 144 – 145. 239 Там же. С. 143 – 144. 210 Там же. С. 144. Там же. С. 52. 242 Там же. 53. 243 Там же. 244 Там же. С. 55. 245 Там же. С. 69. 246 Там же. С. 110. 247 Там же. С. 118 – 119. 248 Там же. С. 137. 249 Там же. С. 140. 250 Там же. С. 7. Один из редких (и практически недоступных) дошедших до нас трудов З. Чичинадзе – его книга «Царица Тамар по сведениям грузинских мусульман» (Тифлис, 1911), где также содержатся интересные материалы об осетинах. 251 Бердзенишвили Н. А. Из истории Грузии XVIII в. // Материалы по истории Грузии и Кавказа. 1944, вып. 1. С. 197. 252 Из истории осетино-грузинских взаимоотношений. Составители Гаглойти Ю. С., Джиоев М. К. и др. Цхинвал, 1995. С. 5. 253 Блиев М. М. Южная Осетия… С. 5. 254 Страбон. География. XI, V, 3. Гл. 2. 255 Бердзенов К. Описание природного льда // Цискари (Утренняя заря). 1871, июль №6. С. 471 – 482. Цит. по: Цабаев В. Г. Сборник аннотированных сведений об Осетии и осетинах по источникам грузинской периодической печати (1819 – 1917 гг.). Тбилиси, 1963 // Северо-Осетинский НИИ, ОРФ, отделение истории. Ф. 24, оп.1, ед. 55. С. 17. 256 Церетели Г. Ледник у с. Тамарашени (Южная Осетия) // Квали. 1895, 3 сентября, № 38. С. 6 – 7. Цит. по: Цабаев В. Г. Сборник… С. 23. 257 Тутаев А. Путевые заметки // Имеди (Надежда). 1882, февраль, № 2. С. 38 – 48. Цит. С. 50. 258 О поселении пришельцев в Грузии // Моамбе. 1899. № 4. С. 44. Цит. по: Цабаев В. Г. Материалы по истории Осетии, экономике, извлечённые Цабаевым В. Г. из архивов Грузии и дореволюционных периодических изданий (1898 – 1909) // Северо-Осетинский НИИ, ОРФ, отделение истории. Ф. 24, оп. 1, ед. 56. С. 78. 259 Кавказский край // Сакартвелос календари. 1888. С. 56, 57, 87. Цит. по: Цабаев В. Г. Сборник… С. 63. 260 О статистических данных народонаселения г. Тифлиса в 1896 г. // Иверия. 1897, 20 июня, №121. С. 2. Цит. по: Цабаев В. Г. Сборник… С. 69. 261 К. М. Из Картли (Горийский уезд) // Дроэба. 1870, 14 ноября, № 345. С. 3. Цит. С. 111. 262 Дадждебашвили М. Корреспонденция // Дроэба. 1878, 31 января, № 22. С. 1- 2. Цит. С. 136. 263 Местная хроника // Дроэба. 1884, 26 июня, № 137. С. 1. Цит. С. 100. 264 Лиахвели Г. Переводы духовных книг на осетинский язык // Мцкемси (Пастух). 1884, 1 июня, № 11. С. 6. Цит. С. 836. 265 Местная хроника // Дроэба. 1884, 16 сентября, №200. С. 1 – 2. Цит. С. 276. 266 Новости // Иверия. 1888, 13 марта, № 54. С. 1. Цит. С. 146. 267 Чрелашвили Ст. Наши горцы. Сочинения Александра Казбеги // Иверия. 1892, 4 мая, № 92. С. 2. Цит. С. 884. Интересно отметить, что тем не менее после смерти грузинского поэта по нему во Владикавказской осетинской церкви была отслужена панихида. 268 Жордания Н. Картли (Восточная Грузия) // Квали. 1899, 12 сентября, № 37. С. 637 – 640. Цит. С.104. Нам не удалось выяснить, Ной Николаевич ли это Жордания, руководитель первой независимой Грузинской республики (1918 – 1921 гг.). 269 Там же. 270 Х. Корреспонденция. Селение Меджврисхеви (Горийский уезд) // Сахалхо газети. 1910, 16 июня, № 33. С. 4. Там же. С. 394. 271 Кавказели Ш. Письмо из Пронского ущелья // Иверия. 1898, 20 июня, № 130. С. 3. Там же. С. 800. 272 Чирисупали. Письмо из Картли (Лехурское ущелье) // Квали. 1900, 3 декабря, №49. С. 781 – 783. Там же. С. 805. 273 Новости // Иверия. 1895, 5 сентября, №190. С. 1 – 2. Там же. С. 345. 274 Гобечия М. «Фарнаоз» (поэма) // Могзаури. 1901, февраль, № 2. С. 139. Там же. С. 105. 275 Возмутительный случай // Иверия. 1902, 23 апреля, № 85. С. 2. Там же. С. 347. Заметим, что такая же расправа была учинена с осетинами сёл Сатикар, Гехави и др. 276 Гарсеванов А. О постройке Герской церкви // Грузинский духовный вестник. 1866, октябрь, №10. С. 103 – 104. Там же. С. 398. 277 Джанашвили М. Краткая летопись Грузии. О происхождении Арагвских и Ксанских Эриставов // Имеди. 1881, сентябрь, № 9. С. 62. Там же. С. 405. 278 «Еларашвили, азнаур» // Иверия. 1885, август, № 8. С. 68. Там же. С. 411. 240 241 211 Георгий. Возрождение осетин и первая осетинская газета «Ирон газет» // Шрома. 1906, 6 августа, №100. С. 1. Там же. С. 879. 280 Экаладзе-Цинцадзе И. Осетинская газета «Ног цард» // Исари. 1907, 20 марта, № 61. С. 3. Там же. С. 879. 281 Провинциальная хроника // Григали. 1906, 19 сентября, № 8. С. 3. Там же. С. 106. 282 Ч-вани Д. Комитет помощи раненым солдатам-грузинам // Сахалхо пурцели. 1914, 22 октября, № 118. С. 3. Там же. С. 448. 283 Хион (Свой). Провинциальная жизнь. Селение Кешельт (Горийский уезд) // Танамедрови азри. 1917, 28 января, № 23. С. 4. Там же. С. 473. 284 «Профессор Всеволод Миллер» // Тифлисский листок. 1908, № 151. - В кн.: Периодическая печать Кавказа... Т. II. Цхинвали, 1982. С. 73. 285 Южный. Осетинское городское начальное училище // Тифлисский листок. 1914, №20. – В кн.: Периодическая печать Кавказа… Т. II. С. 105. 286 Новости. Из Картли // Дроэба. 1881, 21 мая, № 104. С. 1- 2. Цит. по: Цабаев В. Г. Сборник… С. 137. 287 Местная хроника // Дроэба. 1884, 2 марта, № 48. С. 1. Там же. С. 140. 288 Блиев М. М. Южная Осетия в коллизиях… С. 311. 289 Два месяца в деревне (Заметки провинциального обозревателя) // Дроэба. 1884, 9 октября. Цит. по: Цабаев В. Г. Материалы…. С. 36 – 41. 290 Novus. Ни о ком и ни о чём // Тифлисский листок. 1898, № 280. – В кн.: Периодическая печать Кавказа… Т. II. С. 165. 291 Там же. С. 166. Имеется в виду исследование: Ковалевский М. М. Современный обычай и древний закон. Обычное право осетин в историко-сравнительном освещении. М., 1886 (переиздано в репринтном воспроизведении в 1995 г. во Владикавказе). «Здесь (в Осетии. - Авт.) раньше, чем в других частях Кавказа, - пишет М. Ковалевский, - приступлено было сперва к законодательному ограничению, а затем и к совершенной отмене крепостнаго права. Начало тому и другому прежде всего положено было в южной Осетии, благодаря, с одной стороны, преувеличенным притязаниям местных князей на рабскую зависимость от них чуть ли не всего населения, а с другой – тем возстаниям, которыя эти притязания вызвали в среде последняго. (…) Графу Паскевичу и князю Воронцову южные Осетины обязаны частью сохранением переданной им предками свободы, частью освобождением от барщины и натуральных платежей, какими некоторые из них были обложены в пользу князей Эристовых и Мачабелли, владения которых, впрочем, как мы видели, никогда не простирались далее входа в горные ущелья» (С. 61 – 62). 292 Среди них «Современный обычай и древний закон. Обычное право осетин в историко-сравнительном освещении» ( Т. 1 – 2. М., 1886); «Закон и обычай на Кавказе» (Т. 1 – 2. М., 1890); «Родовой быт в настоящем, недавнем и отдалённом прошлом» (Вып. 1 – 2. СПб, 1905) и др. 293 Марталадзе. Ущелье Малой Лиахвы. О проступках осетинских воров // Цнобис пурцели. 1899, 5 февраля, № 742. Цит. по: Цабаев В. Г. Материалы… С. 84 – 86. 294 Марталадзе. Опять о воровствах осетин // Цнобис пурцели. 1899, 13 апреля, № 797. Цит. С. 87 – 88. Отметим, что в публикации 1898 г. этот автор признаёт, что хотя в воровстве обвиняют осетин, но грузины воруют больше, чем осетины: Цнобис пурцели. 1898, 16 октября, № 655. С. 1 – 4. Там же. С. 187. 295 Марталадзе. Лиахвское ущелье. Лиахвские осетины, их характер и обычаи // Цнобис пурцели. 1899, 15 апреля. Там же. С. 23 – 24. 296 Чакучи. Странное суждение об истории // Иверия. 1903, 11 декабря, № 264. С. 2. Там же. С. 431. Повторно на эту же тему в следующем номере газеты опубликована передовая «По вопросу заселения Картли осетинами». 297 «Письма старика» // Могзаури. 1904, май – июнь, № 5- 6. С. 334 – 335. Там же. С. 350. 298 Кахели Д. Арчил Джорджадзе и хизаны // Клде. 1913, 21 апреля, № 17. С. 5 – 7. Там же. 354. Общество имени А. Джорджадзе возникнет в Грузии в новейший период своей истории и сыграет свою роль в раздувании националистического психоза. 299 Дзеверели // Хма Кахетиса. 1913, 2 мая, № 49. С. 1. Там же. С. 355. Небезызвестный профессор Тариэл Кванчилашвили, провозвестник грузинского национал-экстремизма конца XX – начала XXI вв., также в своей программной статье указывал на «совершенную неправомерность широкого расселения осетин не только на территории Шида Картли, но и по всей Грузии недопустимо быстрыми темпами» (Кванчилашвили Т. Что нас ждёт потом? // Литературули Сакартвело. 1988, 30 сентября), и предлагал ограничить рождаемость у негрузинских этносов. 300 Ан – Пари. Хизанский вопрос в Петербурге // Клде. 1913, 25 декабря, № 42. С. 3 – 5. Там же. С. 356. Вопрос о хизанах непрерывно беспокоил грузинское общество: в 1884 г. «Дроэба» предупреждала, что с освобождением крестьян в Грузии в 1864 г. хизанский вопрос, тем не менее, совершенно не был разрешён, но пора с ним покончить (цит. С. 343). 301 Ничбисели. Корреспонденция. Телави // Дроэба. 1910, 10 апреля, № 80. С. 4. Там же. С. 77. 302 Военно-статистическое описание Тифлисской губернии и Закатальского округа. Т. 1. Тифлис, 1902. С. 419 – 422. Эти данные хорошо согласуются с данными первой Всероссийской переписи населения 1897 г. 303 Судьба Тирифонской равнины (Горийский уезд) // Имерети. 1914, 9 мая, № 50. С. 3. 304 Глонти Т. Единство грузинского народа // Сахалхо пурцели. 1915, 25 июня, № 316. С. 3 279 212 Тедешвили В. Наша жизнь. Джавское ущелье // Сакартвело. 1915, 26 июля, № 54. С. 6. Ш-мелов А. Корреспонденция. Гори // Дроэба. 1878, 31 января, № 22. С. 1 – 2. 307 Догузов П. В. Революционное движение в Юго-Осетии в конце XIX – начале XX вв. Сталинир (тогдашнее название Цхинвала. - Авт), 1960. С. 168. 308 Чередниченко В. К истории осетин-хизан (по документам Центрального Архива Грузии) // Известия ЮгоОсетинского научно-исследовательского института. Вып 1. С. 162 – 163. 309 Сборник статистических данных о землевладении. Т. 1. Тифлис, 1889 г. 310 Догузов П. В. Революционное движение… С. 169. 311 По хизанскому вопросу см. также: Очерки истории Юго-Осетии. Т. 1. Цхинвали, 1970. С. 101 – 103. Авторы главы доктор исторических наук З. Н. Ванеев и доктор философских наук, профессор С. Ш. Габараев; Ванеев З. Н. Крестьянский вопрос и крестьянское движение в Юго-Осетии в XIX веке. Сталинир, 1956, гл. 2, #6 «Хизаны», и гл. 7, #2 «Хизанский вопрос и классовая борьба хизан»; Чавчавадзе И. Что такое хизанство? // Юридическое обозрение. Тифлис, 1884, № 164. С. 69. 312 Блиев М. М. Южная Осетия в коллизиях… С. 292. Автором приводится в пример история осетинского землевладельца-«старшины» Габо Елоева, искусственно подавленного грузинской полицейскобюрократической машиной. 313 Мачабели С. В. Экономический быт крестьян Горийского уезда, Тифлисской губернии // Материалы для изучения быта государственных крестьян Заккрая. Т. VI. Тифлис, 1887. С. 238. 314 Догузов П. В. Революционное движение… С. 74. 315 Пухаев К. П. Из истории отходничества крестьян Юго-Осетии (XIX - нач. XX в.) // Известия ЮгоОсетинского научно-исследовательского института АН ГССР. Вып. XXVI. Цхинвали, 1981. С. 160. 316 Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. Т. II (1926 - 1937). М., 1956. С. 293. 317 ЦГИА ГССР, ф. 17, д. 4691, л. 15. 318 КПСС в резолюциях и решениях. Ч. 1. М., 1954. С. 43. 319 История КПСС. Т. 1. М., 1984. С. 607. 320 Цховребов В. Д. Из истории Юго-Осетинской организации КП Грузии (1917 – 1925 гг.). Цхинвали, 1981. С. 4. 321 Там же. С. 5. 322 Официальные вести // Иверия. 1905, 20 марта. С. 3. Цит. по: Цабаев В. Г. Сборник… С. 474. 323 Догузов П. В. Революционное движение… С. 217. 324 Карцецхли. Местечко Цхинвали // Иверия. 1905, 17 июня, № 102. С. 4. Цит. по: Цабаев В. Г. Сборник… С. 478. Там же сообщается, что уклоняющихся от этого движения некоторых евреев местное население бойкотировало, изгоняло из Цхинвала, запрещало им торговать. 325 Р-швили. Вести из местечка Цхинвали // Могзаури. 1905, 5 июня, № 21. С. 328 – 332. Там же. С. 472. 326 Цит. по: Догузов П. В. Революционное движение… С. 265. 327 ЦГИА ГССР, ф. 17, д. 9608, л. 358 – 359. 328 Догузов П. В. Революционное движение… С. 281. 329 Кипиани. Огнём и мечом // Иверия. 1906, 7 мая, № 10, С. 7 – 8. Цит. по: Цабаев В. Г. Сборник… С. 486. 330 Дзидзоев В. Д. Национальная политика: уроки опыта. 3-е изд. Владикавказ, 2002. С. 73. 331 Эл-швили Д. Провинция. Местечко Цхинвали // Лампари. 1906, 1 июля, № 54. С. 4. Цит. по: Цабаев В. Г. Сборник… С. 488. 332 Новости. Суд // Сахалхо газети. 1913, 22 декабря, № 1075. С. 1- 2. Там же. С. 272. 333 Архив ЮОНИИ, ф. 48, д. 7, л. 16. 334 Санакоев М. П. Хизанский вопрос в Юго-Осетии после революции 1905 года // Известия ЮгоОсетинского НИИ. Вып. XV. Цхинвали, 1969. С. 76. 335 Сталин И. В. Две схватки. Соч. Т. 1. С. 205. 336 Сталин И. В. На пути к национализму (Письма с Кавказа). Соч. Т. 2. С. 287. 337 Объявление // Брдзола. 1918, 24 января, № 18. 338 Партийная жизнь // Кавказский рабочий. 1918, 27 января, № 20. О создании и деятельности тифлисской осетинской большевистской организации «Чермен» см.: Квачадзе С. М. Тбилисские большевики в 1917 году. Тбилиси, 1977. С. 218 – 219, 329 – 330 (первое издание состоялось в 1967 г. на грузинском языке). 339 См.: СИЭ. Т. 5. М., 1964. С. 599. 340 Там же. 341 Закавказский Сейм – орган государственной власти в Закавказье, созванный Закавказским Комиссариатом в Тифлисе 10 (23) февраля 1918 г. с целью юридически оформить отторжение Закавказья от советской России. Состоял из депутатов, избранных от Закавказья в Учредительное собрание, и представителей буржуазных политических партий. Объявив себя законодательным органом Закавказья, Сейм в марте 1918 г. санкционировал отделение Закавказья от советской России. 22 апреля 1918 г. он провозгласил Закавказье «независимой федеративной республикой» и сформировал новый кабинет правительства во главе с А. Чхенкели. Большевики отказались участвовать в Сейме и выразили протест против его создания. В Сейме доминировали меньшевики, дашнаки, мусаватисты и др. Раздираемая националистическими противоречиями и давлением германо-турецких оккупантов, Закавказская Федерация распалась на отдельные независимые 305 306 213 республики – Азербайджан, Армению и Грузию. 26 мая 1918 г. Закавказский Сейм объявил себя распущенным (СИЭ. Т. 5. С. 599). 342 Архив ЮОНИИ, ф. 1, оп. 3, д. 28, л. 9. 343 Архив ЮОНИИ, ф. 1, оп. 3, д. 28, л. 1 – 2. 344 Цховребов В. Д. Из истории… С. 29. 345 Джиоева Е. А. Историческая литература Южной Осетии о гражданской войне 1917 – 1921 гг. Цхинвал, 1998. С. 30. 346 Архив ЮОНИИ, ф. 4, д. 41, л. 25. 347 Архив ЮОНИИ, ф. 1, д. 66, л. 20 – 21. 348 Там же. 349 Кулумбегов Г. Воспоминания. – В сб.: Воспоминания партизан Юго-Осетии и материалы о них (1905 – 1921 гг.) Ч. II // Архив ЮОНИИ, ф. 31, оп. 3, д. 6, л. 187. Г. Кулумбегов в ходе мартовских событий несколько раз был на грани смерти, после подавления восстания попал в плен и подлежал расстрелу, но был спасён Ражденом Гагуа, одним из меньшевистских руководителей. Провёл несколько месяцев в тюрьме, откуда, умирающего, его с помощью того же грузинского друга удалось вызволить на поруки и затем вывезти из Грузии. Один из нас, анализируя грузинский национализм того периода, писал: «Недавно в Центральном государственном архиве Октябрьской революции в фондах Наркомнаца я натолкнулся на интересный документ – отчёт о межведомственном совещании по оказанию помощи русскому населению Закавказья от 28 сентября 1918 г. Из документа явствует, что русское население Грузии подверглось враждебным нападкам со стороны грузин. «Ряд насилий над русскими гражданами, имевших место в Грузии, - говорится в документе, ставит русских в крайне тяжёлое положение, и они просят помощи» (…) Совещание постановило: «1. Дать широкую огласку фактам притеснения, насилия и проявления вообще вражды к русским в Закавказье со стороны грузин (…) 6. Поручить Наркомату по делам национальностей предоставить Наркомату иностранных дел все материалы по вопросу о положении русских в Закавказье для передачи их т. Иоффе с целью возбуждения дипломатического вмешательства по данному вопросу»» (Дзидзоев В. Д. Национальная политика… С. 217 – 218). Не только большевики были озабочены «русским вопросом» в Грузии: «12 – 13 сентября в Екатеринодаре было устроено совещание, в котором принимали участие представители Добрармии, Грузии и Кубанского правительства. (…) Генерал Алексеев стал упрекать представителей Грузии за тяжёлое и унизительное положение русского населения на территории Грузии, расхищение русского государственного достояния, вторжение и оккупацию грузинами, совместно с немцами, Черноморской губернии» (Гордеев А. А. История казаков. Великая война 1914 – 1918 гг. Отречение государя. Временное правительство и анархия. Гражданская война. М., 1993. С. 261). В настоящее время в Грузии имеет место аналогичная тенденция: «Дело идёт к прекращению и «невоенного» российского присутствия в этой стране. Этнических русских в Грузии с каждым годом становится всё меньше. По данным официальной статистики, русских сегодня в Грузии менее 1,5% населения от общей численности почти 5-миллионного населения. То есть около 70 тысяч человек. Это в разы меньше, чем в советские времена» (Мамедов С., Симонян Ю., Гордиенко А. Невоенное российское присутствие на Южном Кавказе // Независимая газета. Дипкурьер. 2006, 25 декабря). Широкую известность получило истребление грузинскими народногвардейцами татарских (азербайджанских), армянских деревень, и т. д. 350 Плиев Б. З. Борьба трудящихся Южной Осетии за Советскую власть в 1917 – 1921 гг. Цхинвали, 1977. С. 81. 351 Борьба трудящихся Юго-Осетии за Советскую власть. 1917 – 1921 гг. Документы и материалы. Сталинир, 1960. С. 25. 352 Там же. С. 27. Отметим также свидетельство видного социал-демократа Грузии, одного из командующих национальной гвардией меньшевистского правительства Грузии В. Джугели: «3-го ноября (1918 г. – Авт.) наш партийный съезд. Хочу непременно попасть туда. Хочу повоевать с внутри-партийным национализмом. А борьба необходима, ибо национализм начинает решительно проникать в нашу среду» (Джугели В. Тяжелый крест. Тифлис, 1920. С. 77). 353 События в Цхинвали // Борьба. 1918, 23 марта, № 36. 354 Беспорядки в Цхинвали // Эртоба. 1918, 24 марта, № 68. 355 Борьба трудящихся… С. 49. 356 Материалы 7-го съезда делегатов Южной Осетии, 18 – 19 мая 1919 г., Цхинвал // Архив ЮОНИИ, ф. 1, оп. 3, д. 28, л. 67. 357 Арцу Тохов (псевдоним, имеющий смысл «приди, сражение» или «приди сражаться». - Авт.) В когтях империализма (К вопросу об Южной Осетии) // Молот. 1919, 5 августа, № 23. Статья написана К. С. Бутаевым, видным большевиком Северной Осетии. 358 Вопрос о времени возникновения большевистских организаций в Южной Осетии вызывает расхождения мнений у исследователей. Мы укажем на судебный процесс в Кавказском Военно-окружном суде по обвинению Зака Гасашвили (Гасиев), Мешвелдишвили, Беглаури, Цицианова, Ростомова, Карапетова, Алборишвили (Алборова) и др. в создании в 1906 г. в Горийском уезде (находившемся тогда на военном положе- 214 нии) «Цхинвальского бюро Карталинской организации Российской социал-демократической рабочей партии» (Новости. Тифлис // Ситква. 1913, 7 декабря. Цит. по: Цабаев В. Г. Материалы по истории Осетии… С. 9); там же упоминаются в составе «красного отряда» Абашвили (Абаев), Мачабели, Харебов, Газашвили (Газзаев), Санакошвили (Санакоев); интересно, что «инструктором этого отряда был Мачабели, который обучал их стрельбе в своем же имении в с. Цхинвали» (там же.). 359 Джатиев Александр Михайлович (2.8.1891 – 31.12.1942) родился в Тифлисе (отец – выходец из горного селения Сба). В 1990 г. поступил в Тифлисское реальное училище, затем в Петербургский психоневрологический институт, где стал марксистом и встретил февральскую и октябрьскую революции 1917 г. Блестящий оратор. Вернувшись в Южную Осетию, активно включился в революционную борьбу, был одним из организаторов успешного штурма Цхинвала 18 марта 1918 г. В 1920 г. – один из лидеров большевистского восстания; после поражения восстания работал председателем Чрезвычайной комиссии по устройству беженцев в Северной Осетии, принимал участие в боях под станицей Бургустан и других операциях по ликвидации белогвардейских отрядов. В 1921 г. – комиссар бригады Сергея Гаглоева, после установления советской власти избран председателем Ревкома Южной Осетии. По сведениям Н. Гаглоева, сыграл решающую роль в принятии решения об определении Цхинвала административным центром Юго-Осетинской автономии, лично убедив в необходимости такого решения С. Орджоникидзе (Гаглоев Н. Любимец народа. Сталинир, 1961. С. 23). Работал председателем ЦИКа Южной Осетии, принял участие в разработке проекта первой Конституции СССР, внёс огромный вклад в развитие национальной культуры. Последние годы жизни жил в Свердловской области (см.: Борцы революционного движения в Юго-Осетии. Сост. И. Н. Цховребов, А. В. Джиоева, З. Н. Кокоева. 2-е изд., дополн. Цхинвали, 1987. С. 25 – 27). 360 Архив ЮОНИИ, ф. 1, оп. 3, д. 28, л. 63 (на французском языке). 361 В 1937 г. был расстрелян Рутен Гаглоев, расстрелян Георгий Гаглоев, репрессирован и погиб на каторге Харитон Гассиев, расстрелян Александр Тибилов (его имя ныне носит Юго-Осетинский госуниверситет), расстрелян Александр Дзасохов, и многие другие. Автор письма Антанте Иван Плиев, один из председателей Южнаса, в 1931 г. передал сохранённые им документы Южнаса в Юго-Осетинский НИИ, в 1937 г. успел бежать от ареста из Южной Осетии в Россию, где под чужим именем жил до 1956 г., когда началась реабилитация большинства репрессированных по политическим мотивам в 1937 – 1938 гг. 362 Центральный государственный архив Республики Южная Осетия (ЦГА РЮО), политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 3, л. 3. 363 Борьба трудящихся… С. 79 – 80. 364 Архив внешней политики СССР, ф. 148, оп. 3, п. 4, д. 39, л. 9 365 Цховребов В. Д. Из истории… С. 106. 366 Цховребов В. Д. Владимир Санакоев. (Биографический очерк.) Цхинвали, 1983. С. 42. 367 Махарадзе Ф. И. Советы и борьба за Советскую власть в Грузии 1917 – 1920 гг. Тифлис, 1928. С. 225. Данный автор, равно как и почти все другие исследователи указанного периода, используют название Кавказского краевого комитета РКП(б), хотя ещё 8 апреля решением ЦК РКП(б) вместо ККК РКП(б) было создано Кавказское бюро ЦК РКП(б) (Известия (орган ЦК РКП(б)). 1920, №№ 18, 19). Инерция использования прежнего наименования, видимо, связана с тем, что руководящее ядро осталось прежним, во главе с Орджоникидзе, а также с обычной бюрократической нераспорядительностью. 368 Воспоминания командира революционного повстанческого отряда Южной Осетии в 1920 г. Санакоева Матвея Кибиловича. – В сб.: Воспоминания партизан… // Архив ЮОНИИ, ф. 31, оп. 3, д. 6, л. 110. В своих воспоминаниях Джиоев Гега Соскоевич пишет, что «этот документ я должен был вручить Мате Санакоеву, но по некоторым обстоятельствам сохранил его у себя. К сожалению, этот исторический документ пропал у меня во время второго перехода через перевал Жедо» (Воспоминания участников гражданской войны в Юго-Осетии 1917 – 1921 гг. Сталинир, 1957. С. 218). Очевидно, что «пропасть» документ не мог – он мог быть лишь уничтожен при переходе Г. Джиоевым на Юг Осетии с целью исключения возможности попадания его в руки меньшевиков Грузии, что было недопустимо по политическим причинам – Грузия на то время могла бы получить политически значимый документ, интерпретируемый как доказательство нарушения большевистской Россией подписанного межгосударственного договора. 369 Цховребов И. Н. Юго-Осетинский Национальный Совет. Цхинвал, 2005. С. 4. Историк сообщает, что Александр Джатиев, осведомленный, надо полагать, о планах Серго Орджоникидзе и других членов большевистской верхушки, ведущих дела по Закавказью, был против военной операции в Южной Осетии, предвидя её последствия. 370 ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 1, л. 1- 2. Членами Окружкома были избраны В. Санакоев, С. Гаглоев, А. Джатиев, А. Плиев как доказавшие свою революционность реальной работой, а также Р. Козаев, Т. Теблоев и Г. Джиоев. 371 ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 4, л. 2 об. Делегированы в Москву для доклада о южных осетинах были Разден Козаев и Евгений Рамонов. 372 Там же. Л. 5 – 5 об. На сей раз наказ надлежало выполнить Николаю Гадиеву и Раздену Козаеву. 373 Борьба трудящихся… С. 99. 374 Воспоминания командира… л. 132. 215 Воспоминания участников гражданской войны в Юго-Осетии 1917 – 1921 гг. Сталинир, 1957. С. 83. Грузинские письменные источники сохранили сведения о том, что в конце XIII – начале XIV вв. осетины контролировали Картли и длительное время владели городом Гори, затем Георгий Блистательный вытеснил их в горы; осетинская устная традиция также помнит о том, что Гори («Гур» в осетинском произношении) когда-то был осетинским. Иными словами, для М. Санакоева и его подчинённых имелась не только военная, но и историко-психологическая мотивация предложить план развития наступления на Гори. Согласно армянскому летописцу Смбату Спарапету, под знаменем грузинского царя Давида IV (в армянской традиции считавшимся восприемником и другом армянского народа) «собрались все остальные войска армян. Он построил армянский город в Грузии, учредил много церквей и назвал этот город Гура (Гори – Авт.)» (Смбат Спарапет. Летопись. Перевод и примечания А. Г. Галстяна. Ереван, 1974. С. 85). Санакоев Матвей (Мате) Иванович (Кибилович) (1886 – 1937) родился в с. Дзау, там же окончил церковно-приходскую школу. В возрасте 21 года был призван на военную службу, получил военное образование, участвовал в боях Первой мировой войны и получил 14 правительственных наград, в их числе Георгиевские кресты всех степеней, кресты Святого Станислава II и III степеней, Святой Анны II и III степеней, Святого Владимира IV степени и офицерское Георгиевские оружие. В 1917 г. вернулся в Южную Осетию, в мае 1918 стал большевиком, в качестве командира отряда участвовал во всех боях в Южной Осетии против меньшевистских войск. После отхода в Северную Осетию его отряд ликвидировал белогвардейские подразделения в Алагире. После большевизации Грузии служил в Юго-Осетии командиром отряда особого назначения, военным комиссаром области, был членом бюро Юго-Осетинского обкома КП Грузии. В 1937 г. расстрелян, реабилитирован в 1956 г. (см.: Борцы революционного движения в Юго-Осетии. С. 48). 376 Там же. С. 83 – 84. 377 Там же. С. 65. 378 Там же. С. 84. 379 Там же. С. 77. 380 Там же. С. 112. 381 Во всеуслышание // Комунисти. 1920. 13 июня, № 10. 382 Воспоминания… С. 57. 383 ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, св. 1, д. 2, л. 13. 384 Махарадзе Ф. И. Советы… С. 226 – 227. Профессор Г. Жвания в своём исследовании также не обходит молчанием трагедию Южной Осетии: «Вскоре вспыхнуло восстание в Юго-Осетии. Оно быстро охватило всю область. Вооружённая борьба продолжалась более месяца. 8 июня повстанцы, руководимые революционным комитетом, установили во всей Юго-Осетии Советскую власть. Меньшевистское правительство бросило против поднявшихся на борьбу крестьян крупные вооружённые силы и подавило восстание с исключительной жестокостью. Более ста деревень были сожжены дотла» (Жвания Г. К. Великий Октябрь и борьба большевиков Закавказья за Советскую власть. Тбилиси, 1967. С. 263), и называет В. Джугели палачом осетинского народа, сатрапом меньшевистского правительства. Профессор В. И. Адамия в своей монографии писал: «Меньшевистское правительство с дикой жестокостью стало расправляться с повстанцами. Против них были брошены отряды «народной гвардии» во главе с палачом трудящихся В. Джугели. Сюда были двинуты регулярные части с артиллерией, кавалерией и авиацией. В рядах правительственных войск против повстанцев сражались также белогвардейцы из числа находившихся в Грузии деникинцев. Меньшевистские каратели зверски расправились с восставшими. Они без суда и следствия расстреливали повстанцев, сжигали населённые пункты. 23 июня пал последний пункт повстанцев сел. Роки. Советская власть в Юго-Осетии временно потерпела поражение» (Адамия В. И. Из истории английской интервенции в Грузии. 1918 – 1921 гг. Сухуми. 1961. С. 192). Значительно более обтекаемо говорится о трагедии Южной Осетии в трудах по истории компартии Грузии Института истории партии при ЦК КП Грузии: «Особенно тяжёлая обстановка создалась в Юго-Осетии. Отказавшись предоставить ей автономию, меньшевистское правительство проводило в отношении осетинского национального меньшинства шовинистическую политику, жесточайшие репрессии, наглое попрание интересов и прав трудящихся. Всё это вызвало в Юго-Осетии новое (третье), под руководством большевистской организации, восстание. (…) Но трудящимся Юго-Осетии не удалось закрепить свою победу. Направив сюда крупные воинские силы, меньшевики подавили восстание. 20 июня в Цхинвалах было расстреляно 13 осетин-коммунистов, взятых в плен. Все они мужественно, бесстрашно встретили смерть. ЦК Коммунистической партии (большевиков) Грузии выступил с решительным протестом против зверской расправы меньшевиков с трудящими Юго-Осетии» (Очерки истории Коммунистической партии Грузии (1883 – 1921 годы). Ч. 1. Под общей ред. кандидата исторических наук В. Г. Эсаиашвили. Тбилиси, 1957. С. 359 – 360). 385 Джугели В. Тяжёлый крест. (Записки Народногвардейца.) С предисловием Е. П. Гегечкори. Тифлис, 1920. 386 Там же. С. 227. 387 Там же. С. 229. 388 Там же. С. 230. 389 Там же. 231. 390 Там же. С. 232. 391 Там же. С. 233. 375 216 Там же. С. 236. Чтение книги В. Джугели даёт полную возможность составить мнение о его личности: инфантильный, сентиментальный, жестокий, рефлексирующий образованец, с непереваренной идеологической кашей в голове, неустойчивой нервной системой. Один из сонма недочеловеков, вынесенных революционными волнами на гребень событий и оставивший после себя, как и все ему подобные, кровь и пепел. Болезненная раздвоенность его морального сознания видна хотя бы в том, что он, заявляя, что «национализм является величайшим преступлением и страшным злом!» (там же, с. 150) и признаваясь, что политику своих руководителей «считаю чистейшим империализмом, и моя социалистическая совесть смущается этим…» (там же, с.137), тем не менее верно и до конца служил грузинскому национализму, проявляя беспощадность и жестокость. О нём упоминал в своём выступлении на заседании Тифлисского Совета 5 сентября 1924 г. Г. Орджоникидзе: «Мы, товарищи, не раз говорили о том, что меньшевики готовят вооружённую авантюру против Советской власти. (…) Вы знаете, товарищи, выступления меньшевистского «героя» Валико Джугели в печати, где он призывал своих единомышленников не устраивать вооружённого выступления. И вы помните знаменитое письмо Ноя Жордания, в котором он советовал грузинскому народу готовиться к вооружённому восстанию. Вся эта банда возглавлялась паритетным комитетом, ныне в полном составе «заседающим» в Грузчека, и состояла из правых социал-федералистов, национал-демократов, меньшевиков и меньшевиковсхивистов (отдельная группа грузинских меньшевиков, издающая свою газету «Схиви» - «Луч». – Авт.). Этот комитет решился на отчаянную авантюру: с оружием в руках начать с нами борьбу. Все эти вспышки, товарищи, «народное восстание», как говорил Джугели, были ликвидированы моментально» (Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. Т. 1. 1910 – 1926 гг. М., 1956. С. 352 – 353). Мятеж, однако, был далеко не столь несерьёзным, как это подавал присутствующим Г. Орджоникидзе: выступления охватили Чиатура, Озургетский, Сенакский, Зугдидский, Кутаисский и Тифлисский уезды, некоторые группы восставших после поражения восстания укрылись в лесах или ушли в подполье и продолжали вооружённую борьбу, как например группа Какуцы Чолокашвили (чьё имя в наши годы было поднято на щит новыми грузинскими «демократами» после падения коммунистов; в 2006 г. прах К. Чолокашвили был перевезён из Франции в Грузию и торжественно перезахоронен). В. Джугели был пойман и после следствия и суда в 1924 году расстрелян. Восстанию предшествовал период террористической деятельности меньшевиков из подполья. Так, протокол № 8 заседания Президиума Облпарткома Юго-Осетии от 9 марта 1923 г. содержит вопрос №3 «О принятии чрезвычайных мер по охране области в связи с переходом меньшевиков к террору»: «В связи с приближением весны и интенсивным приготовлением меньшевиков к террористическим актам по отношению к ответственным работникам и вообще партийным элементам и к мирным жителям, сочувствующим Советской Власти, уже проявляющимися (убийство гражданина города Цхинвала Цкалоба Церадзе), признать необходимым в чрезвычайном порядке усилить охрану области путём увеличения штата Областной Милиции на 50 человек конных (…). Отряды особого назначения держать в боевой готовности» (ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 77, л. 6). О готовящемся восстании политическое руководство Юго-Осетии было предупреждено по линии ЧК Грузии: «Совершенно секретно вх. № 101-с Литер «А». Серия «К» Лично. Ответственному Секретарю Областного Парткома Информационный Пункт Автономной Области Юго-Осетии (местное отделение ЧК. – Авт.) доводит до Вашего сведения, что выступление антисовпартии предполагается к 29-му – 30-му Августа с/г. Просим Вашего содействия и распоряжения. Зам. Начальника И/П – Автономной Области Ю/О: (СТЕПАНОВ)» (ЦГА РЮО, политический отдел, ф.1, оп. 1, д. 146, л. 125. В Облпарткоме документ зарегистрирован 29 августа 1924 г. за № 68.) В самом госаппарате советской Грузинской было множество проникших в него приспешников нацистских палачей. Так, в совершено секретном Информационном письме №1 ответственным секретарям всех обкомов и укомов ЦК КП Грузии сообщал: «Особенной слабостью отличается аппарат милиции, который будучи насыщен (! – Авт.) антисоветским элементом: народногвардцейцами, бывшими полицейскими и тому подобными слоями общества, не может выполнять своих обязанностей перед советской Республикой. Милиция иной раз (…) своими беззаконными поступками отталкивает население от соввласти. Имели место случаи взяточничества, вымогательства и даже участия в вооружённых нападениях со стороны милиционеров. В силу этих обстоятельств наибольший процент преступности в Республике падает на милицию» (ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. № 55, л. 5). 393 Воспоминания командира… Л. 126. 394 По другим данным, могила была выкопана местными представителями мелкой буржуазии. Имена убитых: Андрей Джиоев, Николай Котолов, Соско Гобозов, Данил Валиев, Николай Валиев, Пашка Ходов, Кишия Цховребов, Инал Тедеев, Тотр Цховребов, Буду Джеранов, Резо Гиголаев, Саша Гиголаев, Гио Кумаритов. 18-летний А. Джиоев раненым пытался бежать, но был догнан участвовавшим в казни осетином (Артёмом Лоховым) и добит. 395 Борьба трудящихся… С. 113 – 114. В цитированной публикации почему-то опущены фамилии особых курьеров Кавказского Краевого Комитета РКП(б), доставивших 23 марта приказ, спровоцировавший июнь392 217 ское восстание 1920 г. в Южной Осетии: это были грузины Г. Моцонелидзе и Г. Девдариани (Известия ЮгоОсетинского научно-исследовательского института краеведения. Вып. 2. Сталинир, 1935. С. 126). 396 Ментешашвили А. Осетинский сепаратизм в 1918 – 1920 гг. В кн.: Осетинский вопрос. С. 271. 397 Цховребов И. Н. Юго-Осетинский… С. 55. 398 ЦГА РСО-А, ф. 36, д. 123, л. 75. 399 Жвания Г. К. Великий Октябрь и борьба большевиков Закавказья за Советскую власть. Тбилиси, 1967. С. 269. 400 Жвания Г. К. Великий Октябрь… С. 269. 401 Джугели В. Тяжёлый крест. С. 209 – 210. Запись сделана 4 мая 1920 г. 402 Жвания Г. К. Великий Октябрь… С. 272. 403 Подпольщик-коммунист (большевик) Санакоев Георгий (Гио) в своих воспоминаниях писал, что в Тифлиси, в Ортачальской тюрьме, «каждый вечер убивали наших по 15 – 20 человек» (Архивная выписка из материалов о подпольной революционной работе с 1905 года Санакоева Георгия // ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 197а, л. 21). 404 Н. Жордания, о котором В. Ленин в 1913 г. писал, что он «ведёт очень тонкую игру» (Соч. Т. 19. С. 146), добился этого значимого результата в борьбе не только с большевистской (ленинской) политикой, но и в борьбе с собственными соратниками во главе с Н. Рамишвили, настаивавшим на жёсткой линии в отношении России и проведении строго прозападного курса. 405 Воспоминания… С. 53. 406 Разден Козаев, назначенный после советизации Грузии особо уполномоченным по делам возвращения беженцев в Южную Осетию, насчитывает 25000 возвращенцев. См.: Архив ЮОНИИ, ф. 31, оп. 3, д. 6, л. 66. Однако приблизительно столько же осталось жить в Северной Осетии, образовав несколько новых селений. В удостоверении, выданном И. Ф. Пилиеву (председатель Южнаса с 1918 по 1919 гг.) за подписью В. Санакоева, указана цифра 35000 беженцев – речь при этом идёт о прошедших официальную регистрацию беженцах (ЦГА РЮО, ф. 4, д. 122, л. 220). 407 ЦГА РСО-А, ф. 39, д. 33, л. 15. 408 Воспоминания командира… л. 127. 409 Там же. Л. 131. На съезде революционных эмигрантов Южной Осетии (так они именовались в протоколе) 11 – 17 февраля 1921 г. в г. Владикавказе представитель Владикавказского Исполкома Калагов в приветствии съезду сказал: «Братья, южане, вы всегда надеялись, что имеете в лице нас братьев, которые в нужную минуту окажут вам должную помощь, но когда вы нуждались в нашей братской помощи, то мы не только не оказали ея, но даже ограбили у вас последний скот и до сих пор продолжаем вас грабить. Мне даже неудобно выступать перед вами. А потому от имени Исполкома прошу извинения. Знайте, братья, что Исполком и большинство товарищей страдали душой за вас. (…) Ещё раз прошу извинения» (ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 19, л. 2 – 3). 410 Цховребов В. Д. Из истории… С. 109. 411 Докладная записка Наркомсобеса в пред. ЦК КОВ Юго-Осетии ЦК КОВ СССР о жертвах Юго-Осетии в 1920 г. – Цит. по: Борьба трудящихся… С. 261. По запросу ЦК КП Грузии о преступлениях меньшевиков Юго-Осетинский областной партком сообщал, в частности. следующее: «В 1918 г. 18 апреля расстреляли семь пастухов с. Цунари совершенно невинных, только потому, что они были осетины. В 1918 г. во время Сурамского (Душетского. – Авт.) восстания расстреляли вызванных под честное слово для переговоров вождей восстания т. т. Айдарова и Бибилова. (…) В 1920 г. расстреляны 13 человек жителей г. Цхинвал, в том числе женщина Кулаева, не принимавшая в восстании участия. В с. Цунари, прежде чем убить, одному старику Василию Джиоеву отрезали уши, нос и другие части тела. В с. Мсхлеб сожгли живыми в своём доме 90-летнего старика Коко Цховребова, там же убит такой же дряхлый старик Николай Цховребов». Далее перечисляются 136 сожжённых сёл, указывается, что много детей, женщин и стариков погибло при насильственном выселении южных осетин на Север Осетии, и делается заключение: «Всё это проделывалось с целью уничтожить всю страну» (Фактические данные о зверствах меньшевиков в Юго-Осетии (ответственный секретарь Областного Парткома Юго-Осетии В. Санакоев) // ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 44, л. 22 – 25). 412 ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 2, л. 6. 413 Там же. Л. 9 – 10. 414 ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 5, л. 2. 415 ЦПА ИМЛ, ф. 85, оп. 15, д. 261, л. 2. 416 Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. Т. 1 (1910 – 1926). М., 1956. С. 199 – 200. 417 Борьба трудящихся… С. 215. 418 ЦГА РЮО, ф. 4, д. 122, л. 3. На л. 103 сохранилось, в частности, заявление ЦИКу Автономной Области Юго-Осетии от безземельных граждан, просивших о переселении на земли около Пятигорска, числом около 1000 дворов. Дата приёма документа 9 августа 1926 г. По мнению некоторых наших югоосетинских коллегисториков, безземелье было не единственной причиной стремления к переселению: другой причиной было нежелание оставаться под грузинской властью, после того, как не удалась попытка воссоединения Осетии в 218 1925 г. Надо также учитывать, что переселялись в первую очередь многодетные семьи; так, пять дымов (дворов) из Андоретского сообщества, просившие о переселении, составляли 56 душ (там же, л. 213). Малоземелье отмечалось на первой безпартийной крестьянской конференции Автономной Области Юго-Осетии 10 – 11 июля 1923 г., где после заслушивания доклада Народного комиссара земледелия Р. Козаева третьим пунктом постановления было утверждено: «Ввиду нехватки земель на проживающее в Юго-Осетии население воспретить лицам, давно выселившимся из Юго-Осетии, обратное переселение на территорию последней» (ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 81, л. 2). 419 Ещё 12 августа 1921 г. Г. Орджоникидзе писал: «В вопросе об окраинах мы стали целиком на точку зрения предоставления этим окраинам самой широкой самостоятельности, вплоть до независимости. Когда Абхазия потребовала независимости, мы указывали коммунистам Абхазии, что независимость такого крошечного государства невозможна, но всё же мы на это согласились. Мы говорили: если абхазский народ питает недоверие к грузинам, если раны, нанесённые меньшевиками абхазскому народу, ещё не излечены, то пусть Абхазия будет независима, пусть она излечит свои раны, нанесённые меньшевиками, но в дальнейшем абхазцы сами убедятся в необходимости тесного объединения с советской соседкой – Грузией. Аджарии была предоставлена широкая автономия. Южноосетинам решено оказывать всяческую материальную помощь» (Орджоникидзе Г. Политическая работа Кавбюро ЦК РКП(б). Доклад на краевом кавказской партийном совещании. – В кн.: Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. Т. 1 (1910 – 1926). М., 1956. С. 200 – 201). Иными словами, абхазцам было ясно сказано, что никуда они не денутся, и пусть не мечтают о независимости от Грузии, аджарцам предоставили куцее полуфиктивное самоуправление, а южным осетинам обещали материальную помощь, что является по сути глумлением над народом, перенёсшим геноцид в ходе бескомпромиссной борьбы за национальную свободу. Неудивительно, что южные осетины повели напряжённую политическую борьбу, и 30 января 1922 г. в выступлении в прениях по докладу о национальном вопросе на 1 съезде Компартии Грузии Г. Орджоникидзе высказывался уже, в силу необходимости, по другому: «Грузия разрешила этот (национальный. – Авт.) вопрос с честью. Она предоставила полную возможность развиваться народам Осетии, Абхазии, Аджарии. Были маленькие трения (курсив наш. – Авт.), но что значат маленькие трения при решении такого сложного вопроса! Если вы припомните, как разрешался этот вопрос при меньшевиках, как меньшевистские шовинисты оросили поля и горы кровью несчастных южных осетин, аджарцев и абхазцев, то тогда становится для вас ясным, насколько правилен наш подход к вопросу. (…) Мы предоставили Южной Осетии широкую автономию, и свободолюбивый осетинский народ, не раз поднимавший знамя восстания при меньшевиках, ныне пребывает в самом тесном и братском единении с рабоче-крестьянской Грузией» (Там же. С. 226 – 227). То есть, по смыслу выступления, южным осетинам предлагалось радоваться, что на сей раз их не истребляют, а лишь административно-политическим кнутом загоняют в «широкую автономию» в составе Грузии, и за эту «широкую автономию» им полагается пребывать в неразрывном единении с Грузией, ни о чём другом и не помышляя. 420 В. Д. Цховребов в своей монографии «Из истории Юго-Осетинской организации КП Грузии (1917 – 1925 гг.)» цитирует постановление в первом пункте как о признании необходимым образовать автономную область Юго-Осетию, делая ссылку на сборник «Борьба трудящихся Юго-Осетии за Советскую власть, 1917 – 1921 гг. Документы и материалы» (с. 221). Действительно, там говорится о создании автономной области, и даётся ссылка на ЦГАОР и СС ГССР, ф. 437 (128), д. 27, лл. 164 – 169 (подлинник). Мы ссылаемся на статью Левана Тоидзе (на то время главный научный сотрудник Института демократического созидания и политологии Парламента Республики Грузия, доктор исторических наук, профессор) «Образование осетинской автономии в Грузии», опубликованную в сборнике «Осетинский вопрос» (с. 297): Л. Тоидзе указывает свой источник – Центральный Государственный архив новейшей истории Грузии (ЦГАНИГ), ф. 281, оп. 2, д. 3, л. 164. И это тот случай, когда мы больше доверяем грузинскому историку, так как цитировавшиеся осетинские издания, очевидно, искажены по приказу партийной цензуры. 421 Лалиева Ю. Н., Цховребов И. Н. О границах Южной Осетии // Южная Осетия. 1994, 9 февраля. Исследователи цитируют постановление Президиума Кавбюро ЦК РКП(б) 31 октября 1921 г., где Ревкому Грузии предлагалось «совместно с Юго-Осетинским исполкомом определить границы Юго-Осетинской Республики (курсив наш. – Авт.)», что также подтверждает ссылку Л. Тоидзе (ЦГА РЮО, партийный отдел, ф. 1, оп. 1, д. 17, л. 8). 422 Архив ЮОНИИ, д. 63, л. 43. 423 Тишков В.А. Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии. М, 2003. С. 286. 424 Текущий архив Парламента РЮО. 425 Постановление Парламента Республики Южная Осетия «О политической оценке событий 1918 – 1920 гг. // Южная Осетия. 2006, 17 октября. 426 Чередниченко В. К истории осетин-хизан… С. 176. Интересно, что в марте 2007 г. депутат Парламента Грузии Бесо Джугели высказывался о новой законодательной инициативе по налогообложению жилой площади в центре Тбилиси следующим образом: «Нет необходимости, чтобы Мкртум (характерное армянское имя. – Авт.) всё время жил в Сололаки («Открытый Эфир», канал «Имеди»); «Этот закон не направлен против грузин, в этих исторических районах (Тбилиси. – Авт.), в основном, проживают армяне, азербайджанцы, курды и другие национальности» («Диалоги», радио 219 «Уцноби»)» (перепечатка из газеты «24 часа» 12 апреля 2007 г.). Союз «Общегражданское Движение Многонациональная Грузия» выступил по этому поводу со специальным заявлением, указав, что высказывания Б. Джугели являются «ничем иным, как одним из проявлений фашизма, что абсолютно неприемлемо и недопустимо для любого цивилизованного общества», и призвали «представителей общественности Грузии, неправительственные организации, весь спектр политических партий, а также международные организации дать оценку проявлению фашизма со стороны вышеупомянутого лица». Б. Джугели – председатель фракции «Мажоритарий» Парламента Грузии, и представители общественности 25 апреля 2007 г. обратились к члену фракции Адилу Джафарову (этнический азербайджанец) с призывом «в случае Вашего несогласия с его высказыванием, носящим фашистский характер, объединить усилия вместе с другими членами Вашей фракций и исключить из ее рядов Бесо Джугели, или же самим покинуть фракцию. Заверяем Вас, что мы приложим максимум усилий, чтобы любое Ваше решение стало известно широким кругам общественности, в особенности избирателям от округов, от которых Вы были избраны». Б. Джугели является также президентом Ассоциаци грузино-армянских отношений. В своём интервью Б. Джугели пригрозил: «Кто меня обвиняет в разжигании межэтнической розни, окажется в тюрьме. Я вам это гарантирую», и добавил – видимо, в качестве извинения: «Я политик и не должен был так оговориться. Политик должен быть осторожным, но я ведь человек (…). Люди иногда ошибаются» (газета «Квирис Палитра» 30 апреля 2007 г.). Гл. 3 427 Хачапуридзе Г. В. Борьба грузинского народа за установление Советской власти. М., 1956. С. 231. 428 Там же. С. 232. 429 Брдзола. 1920, 16 октября, № 235. Цит. по: Цховребов В. Д. Из истории… С. 115. Интересно, что в начале 70-х гг. прошлого века в Институте философии была подготовлена к публикации статья П. Надибаидзе «Философские взгляды Н. Жордания» (секретарь партбюро в то время - О. Н. Джугели). 430 «Фашизм (итал. fascismo, fascio, пучок, связка, объединение) социально-политические движения, идеологии и государственные режимы тоталитарного типа; характерен тотальный террор, шовинизм, переходящая в геноцид ксенофобия; 1933 – 1945 в Германии, 1922 – 1943 в Италии» (Новейший энциклопедический иллюстрированный словарь. М., 2005. С. 1038). Также: «Фашизм (итал. fascismo – пучок, связка, объединение), социально-политические движения, идеологии и государственные режимы тоталитарного типа. В узком смысле фашизм – феномен политической жизни Италии и Германии 20 – 40 гг. В любых своих разновидностях фашизм противопоставляет институтам и ценностям демократии т. н. новый порядок и предельно жёсткие средства его утверждения. Фашизм опирается на массовую тоталитарную политическую партию (приходя к власти, она становится государственно-монопольной организацией) и непререкаемый авторитет «вождя», «фюрера». Тотальный, в том числе идеологический, массовый террор, шовинизм, переходящая в геноцид ксенофобия по отношению к «чужим» национальным и социальным группам, к враждебным ему ценностям цивилизации – непременные элементы идеологии и политики фашизма. Режимы и движения фашистского типа широко используют демагогию, популизм, лозунги социализма, имперской державности, апологетику войны. Фашизм находит опору преимущественно в социально обездоленных группах в условиях общенациональных кризисов или катаклизмов модернизации (…)» (БЭС. Изд. 2-е, переработанное и дополненное. М.-СПб, 1997. С. 1266). Показательна публикация одного из видных грузинских меньшевиков Гомартели: «Мир животных характеризуется двумя главными потребностями: питанием и размножением. (…) Человек является членом царства животных и в нём тоже весьма сильны эти две потребности. В основе национальной борьбы лежат именно эти потребности. Главной целью этой борьбы является приобретение территории, так как территория неизбежно необходима как для питания, так и для размножения. Чем большей территорией обладает нация, тем более она размножается и лучше питается. Прошлое человечества даёт массу примеров, когда один народ нападал на другой и победители у побеждённых истребляли всех мужчин. Это как будто можно объяснить дикостью и некультурностью. Это не объяснение. В основе лежит стремление к очищению территории для своего потомства». Эти строки цитировал Г. Орджоникидзе в подтверждение своего высказывания: «Если вы возьмёте грузинских меньшевиков, они сейчас – настоящий зоологический тип шовинизма», и делает вывод: «Вот философия грузинской интеллигенции» (Орджоникидзе Г. Политический отчёт Закавказского краевого комитета РКП(б) II съезду коммунистических организаций Закавказья. Тифлис, 19 марта 1923 г. – В кн.: Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. Т. 1. 1910 – 1926. М., 1956. С. 272). 431 Britt L. Free Inquiry magazine, Spring 2003. Цит. по: http://www.nukri.org/index.php?module=pnForum&func=viewtopic&topic=2126&start=0 432 Хачапуридзе Г. В. Борьба… С. 233. 433 Сталин И. В. Соч. Т. 4. С. 394. 434 Там же. С. 395. 435 Декреты Советской власти. Т. 1. М., 1957. С. 110. 436 Там же. С. 113 – 114. 437 Сталин И. В. Соч. Т. 4. С. 401 – 402. 438 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 115. 439 Орджоникидзе Г. К. Избранные статьи и речи. М., 1939. С. 109. 440 Там же. С. 170. 220 Там же. С. 171. Там же. С. 119. Тем не менее характерно, что в захваченной большевиками Грузии «для контакта и взаимного понимания с грузинской интеллигенцией делается всё возможное. К бывшему меньшевистскому правительству по инициативе грузинской интеллигенции выехала делегация в лице членов Учредительного собрания – Натадзе, Кикодзе, Глонти и Михаила Церетели с предложением прекращения дальнейшей борьбы и признания Советской власти, причём Советское правительство обещает полную амнистию всем членам бывшего правительства» (Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. Т. 1. 1910 – 1926 гг. М., 1956. С. 172). Чем объяснить эту поразительную мягкость и всепрощенчество по отношению к палачам, пролившим реки крови и грузин, и негрузинских народов? Ведь до 1924 г. все меньшевики, оставшиеся в Грузии, пользовались поистине тепличным режимом, и лишь после попытки вооружённого мятежа власть начала, наконец, применять против них силу. 443 ЦГА РСО-А, ф. Р-39, оп. 2, д. 44, л. 1. 444 ОРФ СОИГСИ, ф. 21, оп. 1, л. 249, с. 3. 445 Харадзе К. Происхождение и развитие топонимов Шида Картли. // Осетинский вопрос. С. 158. Автор на время написания статьи – руководитель тематической группы исторической географии Института географии им. Вахушти Багратиони АН Грузии, доктор географических наук. 446 Тотадзе А. Осетины на грузинской земле. // Осетинский вопрос. С. 193. Автор на время написания статьи – заведующий отделом Института демографических и социологических исследований АН Грузии, кандидат экономических наук. По логике подобных исследований, следует ожидать высказывания мнения о Цхинвале как грузинском населённом пункте в доязыческую эпоху. 447 Тотадзе А. Осетины в Грузии: миф или реальность // Сакартвелос республика. 2006, № 163 – 183, август – сентябрь. 448 Цховребов И. Н. Юго-Осетинский… С. 10 – 11. 449 Цотниашвили М. Ш. История Цхинвали. Цхинвали, 1986 г. С. 201. Автор также подчёркивает, что Цхинвал был торговым центром всей Осетии. До начала грузино-осетинского конфликта 1990-х гг. автор был нашим коллегой, работая в грузинском секторе Юго-Осетинского госпединститута. Отметим, что на протяжении времени Цхинвал не раз был под контролем осетин. Так, наряду с вышеуказанным контролем над Картли, включая Гори (Гур), известен эпизод начала XIX в., когда грузинский царевич Леон поднимал южных осетин на мятеж против русской администрации: губернатор Картли генерал Ахвердов «подошел с войсками к Цхинвали, но не выдержал сражения с осетинами и укрылся в Цхинвальской крепости. Тогда осетины сожгли (…) Цхинвал» (Багратиони Давид. История Грузии. Тбилиси, 1971. С. 176 - 177). Проживали осетины в Цхинвале, в том или ином количестве, постоянно. 450 Горисели Г. Борьба родов в Грузии // Кребули. 1873, июль, №6. Цит. по: Цабаев В. Г. Материалы… С. 148. 451 Эти Танамдебобиспиртагани. Г-ну Цхинвалели // Дроэба. 1882, 19 марта, №58. Цит. С.114. 452 Ц-дзе Я. Местечко Цхинвали // Иверия. 1895, 11 июня, № 121. 453 Опросный лист для секретарей Укомов, Обкомов, Райкомов и гор. Тифлиса // ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 174, л. 22. 454 О статистических данных народонаселения г. Тифлиса в 1896 г. // Иверия. 1897, 20 июня, № 121. 455 Гаглойти Ю. С. Шида Картли, Двалетия и Южная Осетия // Известия ЮОНИИ. Вып. XXXVII. Цхинвал, 2005. С. 53. 456 Там же. С. 54. 457 Там же. С. 59. 458 Там же. С. 60. Цитируемый документ см.: АКАК, т. VII, 1878, с. 363. 459 История южных осетин (учебное пособие под авторством Л. А. Чибирова, Г. Д. Тогошвили, М. К. Джиоева, К. П. Пухаева). 1-е издание. Цхинвали, 1990. С. 175. 460 Дзугаев К. Г. К 60-летию Юго-Осетинского государственного педагогического института. Цхинвал, 1992. С. 3. По вопросу см. также: История Юго-Осетинского госпединститута (документы и материалы). 1932 – 1962 гг. (составитель И. Н. Цховребов). Цхинвали, 1963; Гаглойти Ю. С., Чибиров Л. А. Юго-Осетинский государственный педагогический институт (к 50-летию основания). Цхинвали, 1982. 461 Александр Арсеньевич Тибилов уроженец с. Залда Цхинвальского района Южной Осетии, получил филологическое образование в Одесском (Новороссийском) университете, с 1915 г. преподавал словесность в 5-й Тбилисской гимназии, а в 1919 г. переезжает в Цхинвал, где также преподаёт в гимназии и активно включается в общественно-политическую деятельность. После поражения восстания 1920 г. А. А. Тибилов с повстанцами отступил в Северную Осетию. В 1924 г. вернулся на Юг Осетии, работал директором Сталинирского педтехникума, замредактора газеты «Хурзæрин», литредактором журнала «Фидиуаг», заместителем наркомпроса ЮОАО, научным сотрудником ЮО НИИ. Реабилитирован 15 ноября 1955 г. В 1989 г. по предложению ректора ЮОГПИ Л. А. Чибирова институту присвоено имя его основателя А. А. Тибилова, в вестибюле главного корпуса установлен его бюст. 462 Ванеев В. Д. Люди, помните о нас. Цхинвал, 2005. С. 173. 463 Цховребов Ю. В. Южная Осетия и трагический 1937 год. // Там же. С. 7. 441 442 221 Там же. С. 6. Партийных архив Юго-Осетинского обкома КП Грузии (ныне – Политический отдел Центрального Государственного Архива Республики Южная Осетия), ф. 1, оп. 2, д. 205. 466 Ванеев В. Д. Люди, помните о нас. С. 171. 467 Санакоев Владимир (Серо) Аржеванович (12.1.1884 - 1937) – родился в с. Дзау Южной Осетии. В 1897 г., после двухклассной школы, поступил в Ардонскую духовную семинарию, окончил её в 1904 г. в числе неблагонадёжных (под негласным надзором полиции). Начал работать конторщиком в Чите, там же в 1905 г. вступил в РСДРП, принял участие в вооружённом восстании рабочих. После поражения революции 1905 г. выехал из Читы, работал на станциях Танхой, Верхне-Удинск, с 1910 г. – в Иркутске. В 1911 г. возвращается в Осетию, но, преследуемый полицией, выезжает в Томск, где поступает в университет, но за неимением средств оставляет его и работает рабочим в Иркустве на Забайкальской железной дороге. В 1914 г. поступает в Петербургский психоневрологический институт, работает счетоводом, участвует в революционном подполье. Во время Октябрьской революции 1917 г. принимает участие в штурме Зимнего дворца. Направлен на работу в Гдов, где на руководящих должностях организовывал защиту города от немцев, воевал с белогвардейцами. В 1918 г. прибыл в Южную Осетию, где создал и возглавил организационное бюро РКП(б). В вооружённой борьбе 1920 г. являлся партийным руководителем югоосетинских повстанцев. После отступления в Северную Осетию в феврале 1921 г. организовал призыв в ряды 11-й Красной Армии, но, тяжело заболев, вынужден был длительно лечиться во Владикавказе. В 1922 г. В. А. Санакоев начал работать ответственным секретарём Облпарткома Юго-Осетинской организации КП(б) Грузии; в 1924 г. женился на Илиде Битиевой – давней подруге по революционной работе. Затем работал начальником дорожного строительства, директором ЮО НИИ (по его инициативе были собраны воспоминания участников революционной борьбы в Южной Осетии). В 1937 г. расстрелян, впоследствии реабилитирован. Памятник В. А. Санакоеву стоит перед зданием Парламента РЮО (см.: Борцы революционного движения в Юго-Осетии. С. 45 – 48; Гаглоев Н. Серо. Сталинир, 1961). 468 Вредные плоды «научных трудов» А. Тибилова // Заря Востока. 1936, 9 октября. Статья не подписана. 469 Ванеев В. Д. Люди, помните о нас. С. 56. 470 Там же. С. 9. 471 Там же. С. 10. 472 Ванеев В. Д. Да будет свет. Рукопись воспоминаний. Л. 3. «После ареста, - пишет В. Д. Ванеев, - МГБ потребовало от руководства института характеристики на нас. Проректором работал Хволес, еврей, свободно говоривший по-осетински. (…) Он написал нам хорошие характеристики (…). В МГБ эти характеристики выкинули и заставили написать новые, соответствующие образу врагов. Не знаю, кто их подписал, но Хволес отказался со словами: «Я не собираюсь помогать им губить ребят». Только за этот мужественный поступок я всегда буду помнить его» (Л. 97 – 98). Показательное воспоминание осталось у него от пребывания в тюрьме в Тбилиси: «Все грузины узнали, за что мы сидим, и сочувствовали нам, даже хвалили за то, что мы не побоялись заступиться за свою нацию» (!) (Л. 110). 473 Там же. С. 172. 474 Дзугаев К. Г. Грузино-осетинский конфликт до и после «революции роз». // Кавказ-2003. Выборный год (Ежегодник Кавказского института СМИ). Ереван, 2005. С. 48. 475 …Чтоб не достались врагу // Социал-демократ Осетии. 2002, август, №11. Отметим, что НКВД Северной Осетии возглавлял грузин по национальности А. С. Заделава, членом Военного совета фронта был другой грузин А. Н. Саджая (Книга Памяти. Т. 3. Владикавказ, 1995. С. 9). 476 Бекоев Д. Г. Иронский диалект осетинского языка. Цхинвали, 1985. С. 128. 477 Камболов Т. Т. Языковая ситуация и языковая политика в Северной Осетии: история, современность, перспективы. Владикавказ, 2002. С. 115 – 116. Отметим, что языковая программа, выдвинутая А. А. Тибиловым и поддержанная на уровне высшего руководства Осетии, так и осталась нереализованной. Более того, в последние годы имеет место не просто дискуссия, но полемика по кардинальным вопросам языковой политики (А. Хачиров, М. Исаев, Б. Малиев, В. Малиев, Х. Таказов, Н. Джусойты и др.). Вопрос, почему и каким образом была сорвана языковая программа, как важнейший составной элемент единонационального развития, требует специального рассмотрения. Интересно, что в Юго-Осетинской автономной области уже в первые её годы предпринимались усилия для укрепления и развития осетинского языка: «Цека КПГ, копия Заккрайкому РКП Циком Автономной Области Юго-Осетии от 14/VII с. г. обсуждался вопрос «О введении в пределах области Осетинского языка как государственного (согласно резолюции 12 съезда РКП по национальному вопросу) и постановлено: Ввести постепенно осетинский язык по всех советских, партийных и профсоюзных организациях Автономной Области Юго-Осетии. Языком сношения с соседними республиками оставить русский язык. Облпартком Юго-Осетии просит Цека сделать соответствующее распоряжение Цику и все наркоматам Грузии сноситься с Юго-Осетией в переводе на русском языке. 464 465 222 Ответственный секретарь областного парткома Юго-Осетии» (ЦГА РЮО, политический отдел, ф.1, оп. 1, д. 93, л. 6). 478 ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 77, л. 11 (протокол №13). 479 Там же. Д. 89, л. 6 (отношение № 344 от 20 февраля 1923 г. из ЦК КПГ секретарю Юго-Осетинского Обкома ). 480 ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 145, л. 160. 481 ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 207, л. 12. Протокол № 12, присутствовали члены Президиума Т. Бекузаров, А. Джатиев, К. Джатиев, Н. Гассиев и Л. Джикаев, члены Парткома Ч. Бегизов и Г. Багаев, приглашённые Георгий Стуруа, Сандро Яшвили, Давид Цихелашвили, Н. Гадиев, Гавриил Болатаев и Георгий Келехсаев. Председатель А. Джатиев, секретарь Л. Джикаев. 482 Там же, л. 13 – 13об. 483 ГАРФ, ф. 3316, оп. 18, ед. хр. 266, л. д. 1. Дело № 350.715/218 «Об объединении Северо-Осетинской и Юго-Осетинской Автономных областей», 29 мая – 8 ноября 1925 г. Обращаем особое внимание на неточность ссылок на данное дело в ряде публикаций, где указывается номер дела 350.415/218; это связано с неясным написанием цифры «7», которую невнимательные исследователи приняли за «4». 484 Там же. Л. д. 2. 485 Там же. Л. д. 3. 486 Там же. Л. д. 5. 487 Там же. Л. д. 4. 488 Там же. Л. д. 6. 489 Там же. Л. д. 7. 490 Там же. Л. д. 8. 491 Там же. Внимание А. Енукидзе к югоосетинским (и осетинским в целом) делам не исчёрпывается лишь этим эпизодом. Весьма показателен в этом отношении вопрос о переименовании Цхинвала в Сталинир. Об этом в ГАРФ по указанному адресу хранится дело №025/11 «О переименовании столицы автономной области ЮгоОсетии г. Цхинвали в г. «Сталинир» (В Новой ред. О переименовании г. Цхинвал в гор. Сталинир)». Л. д. 1: «ЦИК Автономной области Юго-Осетии - ЦИК и НК связи Союза ССР, ЗАК ЦИКу 25/II – 32 г. №133-10. В феврале месяце 1931 года 9-й съезд советов Автономной Области Юго-Осетии постановил переименовать столицу области, город Цхинвал, в «СТАЛИНИР». Это постановление, препровожденное через соответствующие Закавказские органы на утверждение ЦИКа Союза ССР, было отражено в изданном ЦИКом СССР в 1931 году справочнике «Административнотерриториальное деление СССР». Но не смотря на это, по имеющимся у нас сведениям, телеграммы, посылки и т. д. по адресу город «СТАЛИНИР» почтово-телеграфное ведомство не принимает, ссылаясь на неимение соответствующего распоряжения. Сообщая об этом, просим необходимых распоряжений по линии связи о переименовании Цхинвали в Сталинир и приеме посылок, телеграмм и пр. корреспонденции в адрес «Сталинир». Зам. Председателя ЦИКа Авт. Облс. Юго-Осетии (Ар. Плиев)». Вопрос, следовательно, инициирован в феврале 1931 г. Далее, л. д. 2, справка по вопросу: «Постановления Президиума ЦИК СССР не было. 9/III 1932», т. е. вопрос не проходил через А. Енукидзе. Затем идут три запроса из Секретариата Президиума ЦИК Союза ССР (В. Сотсков) в НК связи СССР с просьбой «сообщить заключение по существу возбужденного ходатайства». На последнем резолюция: «Напомнить 30/IV1932; одно в ЦИК ЗСФСР». 28 марта 1932 состоялось заседание Малого Президиума ЗАК ЦИКа, на котором постановили удовлетворить ходатайство ЦИК ССРГ и возбудить ходатайство перед ЦИК Союза ССР (л. д. 6), о чём секретарь ЗАК ЦИКа т. Султанов сообщает секретарю ЦИК Союза ССР т. Енукидзе 5 апреля 1932 г. (принято 13 апреля, л. д. 7). В свою очередь, НК связи сообщает в Секретариат Президиума ЦИК Союза ССР, что «НКСвязи не возражает против переименования г. ЦХИНВАЛ в «СТАЛИНИР»» (л. д. 9). Все формальности соблюдены, однако: «Протокол №39 от 13 мая 1932 г. заседания Секретариата ЦИК СССР. Ходатайство Президиума ЦИК ЗСФСР о переименовании гор. Цхинвали в гор. «Сталинир». Дело №025/11. Отложить. Секр. ЦИК Союза ССР (А. Енукидзе) (отправлено в архив «до нового возбуждения дела» (!), - Авт.)» (л. д. 12). Бюрократически похороненный вопрос, тем не менее, бюрократически же возникает вновь: управделами ЗАК ЦИК, где вопрос находится на контроле, трижды обращается в Секретариат Президиума ЦИК СССР с просьбой «сообщить, в каком положении находится ходатайство ЗАК ЦИК перед Президиумом ЦИК СССР о переименовании (…)» - 9 мая, 2 июня и 26 июня. 8 июля 1932 г. – ответ: Секретариат Президиума ЦИК 223 Союза ССР (В. Сотсков) «сообщает, что этот вопрос согласовывается тов. Енукидзе в соответствующих инстанциях». ЗАК ЦИК упорствует, и 29 ноября 1932 г. напоминает Секретариату Президиума ЦИК Союза ССР о вопросе, который «согласовывается в соответствующих инстанциях». 22 декабря 1932 г. ЗАК ЦИК ещё раз «просит ускорить ответ на наше отношение от 29 ноября», не зная, что В. Сотсков (подчинённый А. Енукидзе) своим распоряжением отложил вопрос с напоминанием на 13 января 1933 г. 14 января 1933 вопрос вновь отложен – до конца 3-й сессии ЦИК Союза ССР – в ответ на очередное обращение из ЗАК ЦИКа 14 января 33 г. Далее в деле появляется ещё один в своём роде уникальный документ – справка: «Вл. Ив. (Игнатьев. – Авт.) говорил на секретариате 13/II-33 с тов. Тагиевым по вопросу переименования гор. Цхинвал в гор. «Сталинир»; он обещал договориться с ЗАКЦИКом о том, чтобы больше не писали к нам запросов. 13/II-33 г. И. Медведев» (л. д. 24), т. е. закрыть вопрос, что называется, по-свойски. На справке отметка: «напомнить 3 марта 1933», и пометка ещё одной даты - 4 августа 1933 г., когда бумагу потревожили очередной раз. Наконец, с вопросом решили расправиться окончательно, и в деле появляется следующий документ (проект): «Слушали: Представление ЦИК автономной области Юго-Осетии о переименовании г. Цхинвали в г. Сталинир. (Вн. ЦИК ЗСФСР) Постановили: Снять с обсуждения. 25 февраля 1934 консультант (С. Елинер)» (л. д. 25). Но затем происходит диаметрально противоположный разворот, и последним документом в деле (л. д. 27) является «Постановление Президиума ЦИК Союза ССР «О переименовании гор. Цхинвали в гор. «Сталинир»»»: «Президиум Ц. И. К. Союза ССР постановляет: Удовлетворить ходатайство IX съезда советов автономной области Юго-Осетии и переименовать гор. Цхинвали, центр этой области, в гор. Сталинир. Председатель: (М. Калинин) Секретарь: (А. Енукидзе) Москва, Кремль, 17 марта 1934 г.». Что же произошло к марту 1934 г. такого, что вопрос появления на карте СССР города под названием «Сталинир», положительному решению которого столь долго и открыто препятствовал А. Енукидзе, вдруг в одночасье решился? Ответ известен: И. В. Сталин добился стратегического преимущества в борьбе со своими врагами, и вскоре (19 июля 1934 г.) направляет членам Политбюро письмо «О статье Ф. Энгельса «Внешняя политика русского царизма»» с беспрецедентной критикой неприкасаемого дотоле классика коммунизма. А. Енукидзе был уничтожен в ходе этой беспощадной борьбы за власть, и ныне предстаёт в качестве «жертвы сталинизма». «Но ведь реабилитированная «жертва сталинизма» Авель Енукидзе насиловал 10-12-летних девочек, и никто по этому поводу не бьётся в истерике» (Прудникова Е. А. Сталин. Второе убийство. СПб., 2004. С. 404). 23 ноября 1961 г. городу Сталинир решением исполнительного комитета Юго-Осетинской автономной области было возвращено прежнее историческое название – Цхинвал (ЦГА РЮО, ф. 4, д. 1001, л. 129. Подлинник. В кн.: Развитие народного хозяйства и культуры Юго-Осетинской автономной области. Сборник документов и материалов (1956 – 1965 гг.). Т. V. Цхинвали, 1981. С. 17 – 18). Есть и ещё одно свидетельство отношения А. Енукидзе к Южной Осетии – «Открытое письмо тов. А. Енукидзе» за подписью делегата 2-го Конгресса III Интернационала от Юго-Осетинского Окружного комитета РКП(б) Раздена Козаева: «(…) Выбившаяся из сил Южная Осетия делегировала меня в центр и на 2-й Конгресс III Интернационала, чтобы доложить Советскому правительству всё то, о чём вот уже три года льются слёзы обездоленного народа (…) невинных жертв зверской злобы и мстительности шовинистов. (…) В качестве представителя осетинского народа, который своей кровью запечатлел преданность Советскому строю, я надеялся по крайней мере услышать слова сочувствия и ободрения. Каково же было моё удивление, когда тов. А. Енукидзе, несомненный коммунист, на заседании между прочим сказал: «Осетия такая клоака, которой ничего не стоит давать, которая не заслужила поддержки». Эти слова поразили меня (…) я решил выполнить свой долг по отношению к своему народу. Я спрашиваю тов. А. Енукидзе: «Кто создал эту клоаку, как не Ваши соотечественники Грузинские меньшевики?» (…) Льётся за Советскую власть горячая красная кровь осетин, а Грузинская же клоака пока снова заклеймила себя только подлым предательством, только гнусной связью с Врангелем, только интригами в Дагестане против Советской власти. (…) Не хочется думать, что поскреби иного грузина-коммуниста, так обнаружишь шовиниста, но факт налицо. Неужели Вы, тов. А. Енукидзе, здесь в горниле пролетарской всемирной Революции ничему другому, кроме мелкой злобы, не научились?» (ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 5, л. 32 – 36). Там же Р. Козаев писал, что «Ш. Элиава (грузинский делегат. – Авт.) сказал: «Осетины всегда были скандалисты и бунтовщики: с ними и при старом режиме было много возни. Их можно успокоить только путём раздробления на мелкие части и разселения кругом Грузии. Только тогда они будут безвредными»». 492 Умеренков Е. Как Сталин чуть не отдал Грузии Северную Осетию // Известия. 2006, 9 сентября. 493 Там же. 224 Там же. О реальном целеполагании И. В. Дзугашвили (Сталина), не имеющем ничего общего с грузинским национализмом, см., напр.: Медведев Ж. А., Медведев Р. А. Неизвестный Сталин. М., Харьков, 2002. 495 Исследователи вопроса О. И. и И. Б. Фидаровы придерживаются распространённой точки зрения о том, что «для Осетии, в случае свободного выбора, больше подходил второй вариант объединения с вхождением объединённой Осетии в состав Российской Федерации. И это понятно, т. к. изначально единая Осетия вошла в состав России, в состав же Грузии Осетия никогда не входила» (Фидаров О. И., Фидарова И. Б. Почему Осетия осталась разделённой? // Южная Осетия. 1994, 7 сентября). Дело, однако, именно в том, что свободного выбора никогда не было. 496 Умеренков Е. Как Сталин… 497 Там же. Такоев Симон Алиевич (1876 – 1938) – меньшевик, член партии большевиков с 1918 г. Закончил юридический факультет МГУ. Комиссар Владикавказского округа (1917 г.). Председатель II и III съездов народов Терека. Активный участник гражданской войны, один из создателей партизанских отрядов в Дигории. Председатель СНК Горской республики. С 1922 г. направлен в распоряжение Закавказского крайкома РКП(б). Член Тифлисского исполкома, секретарь Батумского обкома партии, член Грузинского ЦИКа. С 1924 г. переведён в Осетию. В 1924 – 1927 гг. ответственный секретарь Северо-Осетинского обкома ВПК(б), один из наиболее авторитетных и влиятельных партийно-советских руководителей Северной Осетии. В 1927 г. переведён в Москву. Член Президиума Госплана РСФСР. С 1930 г. заместитель начальника отдела национальностей ВЦИК. В 1937 репрессирован. 498 В 1954 члены вышеуказанной молодёжной организации «Рæстдзинад» («Справедливость») по протесту Генерального прокурора СССР были реабилитированы решением Верховного Суда СССР. «Можно с уверенностью сказать, - пишет В. Ванеев, что цель, которую мы ставили тогда перед собой, была успешно достигнута: разделённой нации вернули единый алфавит на основе русской графики, школьное образование наладилось по системе народного образования Северной Осетии. Теперь уже перед организацией встал другой не менее важный вопрос: объединение Осетии» (О проблеме воссоединения двух частей Осетии // Известия ЮОНИИ. Вып. XXXVII. Цхинвал, 2005. С. 135). В 1959 г. члены организации легально собрались на очередное заседание и приняли решение поставить вопрос об объединении Осетии перед ЦК КПСС и просить Н. С. Хрущёва о приёме одного из членов делегации. В. Ванеев решил поставить под обращением в ЦК КПСС только свою подпись, так как слишком свежа была память о страшных репрессиях (он цитирует выступление секретаря ЦК Компартии Грузии Чарквиани на одном из Пленумов в Тифлисе времён репрессий: «Что касается Юго-Осетии, то члены Пленума знают о том, что недавно были арестованы председатель ЦИК Джиджоев и первый секретарь обкома Таутиев Б. Они были контрреволюционерами, ставя одной из своих задач объединение Юго-Осетии с Северной Осетией»). Надежду на положительное решение вопроса им придавало соответствующее поведение Н. Хрущёва: он «вернул Порт-Артур Китаю, передал Украине Крымский полуостров, отмерил несколько тысяч квадратных километров Ставропольской земли и передал её вновь созданной Чечено-Ингушской автономной республике, вернул Карачаево-Черкесии земли, отнятые у неё во время депортации карачаевцев и незаконно подаренные мини-империи Грузии. И если глава государства делал такие территориальные изменения, то почему нельзя было надеяться на то, что он может объединить одну разделённую нацию. Тем более, что он не совсем дружелюбно относился к Грузии, родине его заклятых врагов Сталина и особенно Берии» (там же. С. 136). Обращение с доверенным лицом было доставлено в Москву и вручено помощнику Н. Хрущёва по национальным вопросам. Вскоре В. Ванеев был приглашён на беседу с первым секретарём Юго-Осетинского обкома КП Грузии В. Д. Козаевым, который сообщил ему, что его вызывали в ЦК и разъяснили, что вопрос ставится правильно, но время для его решения пока не наступило. И добавил, что обкомы Южной и Северной частей Осетии думают так же. В. Ванеев рассчитывал добиться приёма у Н. Хрущёва, в чём ему не было отказано, но Н. Хрущёв был смещён как раз тогда, когда встреча могла уже состояться; а продолжать борьбу при Л. И. Брежневе члены организации не видели смысла. В. Ванеев и сейчас «твёрдо убеждён, что для решения вопрос (объединения Осетии. – Авт.) самые реальные возможности были именно тогда, и если бы секретари обкомов поддержали нашу инициативу, то, несомненно, осуществилась бы давнишняя мечта осетинского народа» (там же. С. 138). 499 Санакоев Ф. С. Советская Юго-Осетия. Тбилиси, 1977. С. 20 – 21. 500 Народное хозяйство Юго-Осетинской автономной области. 1922 – 1982. Юбилейный статистический сборник. Цхинвали, 1983. С. 6. 501 Там же. С. 7. 502 Тюленев И. В. Крах операции «Эдельвейс». Орджоникидзе, 1975. С. 136. Отметим, что представители фамилии (рода) Дзугаевых, считая И. В. Дзугашвили (Сталина) своим родственником, чувствовали особую ответственность за своё поведение в ходе Великой Отечественной войны – и на фронте, и в тылу, от детей до стариков. Позволим себе лишь один пример: «15-летний Дзахот Дзугаев из селения Ардон по заданию партизанской разведки (в ходе борьбы за Северный Кавказ. - Авт.) обрезал линию связи неприятеля, но был пойман и тут же убит» (Тедтоев А. Д. Северная Осетия в Великой Отечественной войне. Орджоникидзе, 1968. С. 53). На фронтах ВОВ погибли Дзугаевы Егор Моисеевич, Констан494 225 тин Соломонович, Дзанхот Яковлевич, Шахам Ельмурзаевич, Ефим Алексеевич, Алихан Гаппоевич и др., всего 56 человек. 503 Имена Героев Советского Союза, уроженцев Южной Осетии: Алексей Остаев, Василий Чочиев, Константин Кочиев, Григорий Сабанов, Иван Цховребов, Сергей Коблов, Сардион Козонов, Георгий Беруашвили. 504 Книга Памяти. Т. 4. Владикавказ, 1997. С. 15. «Великая Отечественная война Советского Союза 1941 – 1945 гг. Краткая история. Изд. 2-е, испр. и доп.» (М., 1970) содержит другую цифру осетин – Героев СССР: 32 (с. 581). Эту же цифру указывают В. М. Андроников и П. Д. Буриков в цитируемой ниже публикации. В изданном в Цхинвали к 40-летию Победы фотонаборе «Славные сыны Осетии» (составитель Х. Г. Лазаров) имеются фотографии 34 осетин-Героев с краткими описаниями подвига каждого. В цитируемой Книге Памяти, однако, 35 осетин-Героев перечислены поимённо; отметим, что там же приведены имена 34 осетин, представленных к званию Героя, но не получивших его по причинам в основном бюрократического характера (с. 9). Имена Героев СССР – осетин: Абаев Ахсарбек, Ахсаров Энвер, Бзаров Георгий, Билаонов Павел, Бицаев Сергей, Бутаев Георгий, Гагиев Александр, Гагкаев Алихан, Дзусов Ибрагим, Доев Давид, Калоев Александр, Калоев Георгий, Караев Александр, Карсанов Казбек, Кесаев Астан, Кибизов Александр, Коблов Сергей, Козаев Александр, Козонов Сардион, Кочиев Константин, Кцоев Пётр, Макоев Алихан, Машков Игорь, Мамсуров Хаджи-Умар, Мильдзихов Хаджимурза, Маргоев Бек, Остаев Алексей, Плиев Исса (дважды Герой СССР, Герой Монгольской Народной Республики), Сабанов Григорий, Тогузов Каурбек, Хетагуров Георгий, Ходов Константин, Цоколаев Геннадий, Цховребов Иван, Чочиев Василий. Разница в подсчётах количества Героев-осетин у различных исследователей определяется, видимо, тем, что для некоторых исследователей иные осетинские фамилии (Богов, Катаев и т. п.) в русском написании выглядят вполне порусски, и если не иметь полной информации по каждому Герою-осетину, то одного-двух можно принять за русских – например, И. Машкова или К. Ходова. 505 Гассиев В. И. Битва за Кавказ: Южная Осетия в период битвы за Кавказ. К 60-летию Победы. Цхинвал, 2005. 506 Юго-Осетия в период Великой Отечественной войны (1941 – 1945 гг.). Документы и материалы. Составители Плиев Б. З., Касабиев С. С., Тедиашвили К. В., Плиева З. С. Цхинвали, 1963. 507 Из докладной записки Юго-Осетинского обкома комсомола в ЦК ЛКСМ Грузии о работе молодёжи области в период Отечественной войны. Там же. С. 49. 508 Плиев Б. З. Воины Южной Осетии в боях за Советскую родину. Тбилиси, 1979. С. 6; Плиев Б. З. Трудящиеся Юго-Осетии в период Великой Отечественной войны. Сталинир, 1957. 509 Галазов А. Х. Доклад на торжественном заседании, посвящённом 220-летию присоединения Осетии к России и 210-летию основания г. Владикавказ // Южная Осетия. 1994, 22 октября. 510 Великая Отечественная война в письмах и воспоминаниях. Составители А. П. Джиоев, Н. Г. Джусойты. Цхинвал, 2005. С. 3. 511 Джусойты Н. Г. (Нафи) Я пою «безумство храбрых» // Южная Осетия. 1994, 12 февраля. Автор – доктор филологических наук, профессор, литератор, видный деятель культуры Осетии. 512 Андроников В. М., Буриков П. Д. Многонациональное единство как фактор победы в Великой Отечественной войне // Этнополис. 1995, № 3. С. 32 – 41. Отметим, что «в освобождении территории СевероОсетинской АССР участвовали (…) 414, 276 грузинские дивизии. (…) Отважно сражались воины отдельного Чечено-Ингушского дивизиона под командованием чеченца – майора Сакки Висаитова» (Книга Памяти. Т. 4. Владикавказ, 1997. С. 14). 513 Там же. С. 32 – 33. 514 Там же. С. 34. 515 Там же. С. 37. 516 Там же. С. 41. 517 http://www.soldat.ru/doc/casualties/book/chapter5_05.html 518 Асаев Р. Н. Никто не забыт, ничто не забыто // Южная Осетия. 1994, 22 июня – 1995, 19 января; 1995, 4 марта – 4 мая. 519 Книга Памяти. Т. 1 – 4. Владикавказ, 1994 – 1997. Погрешность подсчёта оценивается плюс-минус 10 человек. 520 Народное хозяйство… С. 13 – 17. 521 Там же. 522 Пухаев К. П. К вопросу о геноциде // Южная Осетия. 2004, 28 июля. Автор цитирует выступление на Пленуме секретаря ЦК КП Грузии Кахиани: «В бюджете следует уделить также большое внимание нашим автономным республикам. Когда мы рассмотрели на Президиуме ЦК коэффициенты бюджета Грузии и входящих в неё автономных республик, то увидели, что цифры взяты с потолка. Наприме, по Юго-Осетии отпускается 9 р 20 коп на душу, а по Грузии без Тифлиса – по 15 р. Кто не знает, что Юго-Осетия наиболее отсталая область в Грузии. Так что отпускать на неё средства нужно не меньше, а больше. Тут не может быть точных арифметических расчётов – на столько-то душ населения столько-то рублей. Нет, а нужно давать больше тем национальностям, которые больше всего отстают» ( Информационный отчёт Облпарткома Юго-Осетии (датировка по документу 1929 г.) // ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 209, л. 29об). 226 В указанном документе также приводятся красноречивые цифры распределения местного бюджета: в 1927 – 1928 гг. в Юго-Осетии на человека 4,76 руб, в Горийском уезде 7,16 руб, по Грузии 10,04 руб (л. 28). По земле: «Если взять Ахалгорский и Цхинвальский районы, то здесь по данным земкомов 23 года (…) на одну душу грузинского населения приходится земли 0,45 гект., а на осетинскую – меньше чем 0,31 гект.» (л. 30об). Напоминается о том, что «по постановлению ЗКК-ома ВКП(б) в соседнем с Юго-Осетией Горийском уезде выделена Тирипонская долина под заселение более 300 дворов, однако разрешение этого вопроса уже два года тянется и создаёт почву для недовольства и рассмотрения этой затяжки, как нежелания со стороны грузинских правительственных органов наделить землёй осетин» (л. 30). Отмечается, что «у осетин, проживающих в Кахетии и в Триалетском районе (в Триалетской Осетии. – Авт.), также имеется тяга к переселению в Юго-Осетию» (л. 30). Об искусственном торможении культурного развития говорит и тот факт, что «за восемь лет существования советской власти ежегодно издавалось только 5 печатных листов» (л. 33об). 523 ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, д. 806, лл. 9 – 11. Подлинник. 524 Пухаев К. П. К вопросу о геноциде. 525 Хубаева С. А., Медоев Д. Н. Южная Осетия: право на свободу // Национальные отношения и межнациональные конфликты. Владикавказ, 1997. С. 144 – 145. 526 Пухаев К. П. К вопросу о геноциде. 527 Там же. 528 Там же. 529 Там же. 530 Там же. 531 Там же. 532 Постановление ЦК КПСС от 10 июля 1956 года «Об ошибках и недостатках в работе Центрального Комитета Коммунистической партии Грузии» // Реабилитация: как это было. Февраль 1956 – начало 80-х годов. Составители А. Артизов, Ю. Сигачёв, И. Шевчук, В. Хлопов. Под ред. академика А. Яковлева. М., 2003. С. 150 – 156. 533 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 8. Т. 11. М., 1978. С. 67 – 76. В постановительной части пунктом 6 горком и райкомы партии обязывались «усилить работу по воспитанию трудящихся в духе братской дружбы народов СССР, советского патриотизма и социалистического интернационализма. Решительно выступать против любых проявлений национализма и шовинизма» (с. 74). 534 Абхазия. Документы свидетельствуют. Сухум, 1994. С. 14. 535 Пухаев К. П. К вопросу о геноциде. 536 Народное хозяйство… С. 18. 537 Цховребова З. Д. Осетины в Южной Осетии и Грузии в XIX – XX вв. Цхинвал, 2007. С. 137 – 138. В своей работе автор проводит анализ результатов переписи населения Грузинской ССР 1926 г., отражённых в труде справочного характера «Административно-территориальное деление ССР Грузия» (Тифлис, 1930). Обнаруживается, что, например, «в районах Тифлисского округа (12 районов. – Авт.) в перечне национального состава населения, как ни странно, графа с указанием численности осетин отсутствует. Это тем более странно, что такая графа там отведена и для национальностей, представители которых исчислялись буквально сотнями и даже десятками, тогда как осетины во многих сельсоветах и даже селениях исчислялись тысячами. Правда, сведения об осетинах отнесены к графе – остальные» (указ. соч., с. 174). В Душетском районе по такой, с позволения сказать, методике для 3902 осетин (второй по численности после грузин национальной группе) графы не нашлось, зато нашлись графы для немцев (8 чел.), тюрок (8 чел.), греков (2 чел.) и т. п. Не нашлось по такой методике осетин и в Кутаисском округе, там в бланках переписи есть лишь три графы – для грузин, евреев и остальных. Не нашлось осетин и в Абхазии, и в Аджарии (при том, что аджарцы отделяются от грузин). А в селе Лило, например, по этой переписи также не проживал ни один осетин, так как представителей осетинских фамилий, проживавших там, записывали только в грузинской передаче и автоматически относили к грузинам: Абайтæ (Абаевы) – Абашвили, Æрсойтæ (Арсоевы) – Арсошвили, Багатæ (Багаевы) – Багаури или Багашвили, Дзугатæ/Дзукатæ (Дзугаевы/Дзукаевы) – Джугъашвили/Джукъашвили, Цхуырбатæ (Цховребовы) – Цховребашвили и т. д. В то же время в Актах Кавказской археографической комиссии (Тифлис, 1866) на с. 461 указывается, что в 1802 г. с. Лило считалось осетинским, где проживали «окрещённые» осетины – на это свидетельство ссылается в своём исследовании З. Д. Цховребова. Показательна ситуация с селом Еред на южной границе Южной Осетии: в 1830 – 1831 г. под камеральным данным там проживали 9 осетинских фамилий (Алборовы, Бердиковы, Гогичевы, Дзиниховы, Кокоевы, Колоевы, Колиевы, Квезеровы, Оттаевы; для удобства восприятия мы приводим фамилии в русском написании) и 1 грузинской фамилии (Метревели). В XX в. ситуация начинает меняться в пользу грузин, и с 70-х гг. ХХ в. они становятся преобладающей группой, «а в настоящее время, после карательных походов на Южную Осетию, организованных З. Гамсахурдиа, селение стало чисто грузинским и временно даже переподчинено Горийской администрации» (Цховребова З. Д. Осетины… С. 188). 538 Пухаев К. П. К вопросу о геноциде. 539 Харебов Б. К. Проблемы народонаселения Южной Осетии. Цхинвали, 1985. С. 13. 540 Там же. С. 14. 227 Харебов Б. К. Этнодемографическая ситуация в Южной Осетии // Известия ЮОНИИ. Вып. XXXV. Цхинвал, 1998. С. 155. 542 Харебов Б. К. Проблемы народонаселения… С. 15. 543 Статистические материалы о социальном и экономическом развитии союзных и автономных республик, автономных областей и округов. М., 1989. С. 31 – 32. 544 Об итогах Всесоюзной переписи населения 1989 г. по Грузинской ССР // Заря Востока. 1990, 23 марта. 545 Советская Осетия. 1989, 30 сентября. «Инструктор ЦК КПГ(б) т. Корсавели в своём докладе по обследованию Юго-Осетии ещё в ноябре 28-го года пишет следующее: «Что же касается недостаточности руководства со стороны центральных органов – это видно из следующего: ЗКК ещё в 25 году было предложено «НКЗему Грузии, совместно с НКЗ ЮгоОсетии, принять практически мероприятия для: а) усиления области землемерами и ускорения землеустройства; б) увеличения агропомощи и снабжения населения сельхозорудиями; г) принятия мер к рациональной постановке ветеринарной помощи и т. д.». Однако после проверки выполнения этого постановления ЗКК вынужден был вторично «предложить НКЗ Грузии в наикратчайший срок выполнить постановление ЗКК ВКП(б) от 5. IX – 25 г. по вопросам земельного и пастбищного устройства, усиления агропомощи, снабжения населения сельхозорудиями и улучшения работы по поднятию виноградарства, плодоводства и пчеловодства». Через несколько времени и Пленумом ЦК было отмечено, что «Положение хозяйства области, подорванное разгулом меньшевитских банд 20 года, систематическим неурожаем в нагорной части области, продолжает оставаться тяжёлым и требует проведения решительных мер со стороны республиканских органов по восстановлению крестьянских хозяйств». Несмотря на всё это, внимание со стороны республиканских органов и помощь была слаба, в большинстве случаев директивы партии ими не выполнены и теперь» (Информационный отчёт Облпарткома Юго-Осетии (датировка по документу 1929 г.) // ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 209, л. 31об). В цитированном документе указывается, что «имеется безусловное улучшение и укрепление национальных взаимоотношений между грузинским и осетинским крестьянством. Однако, среди беспартийной интеллигенции, а также в отдельных слоях партийной организации (…) имеются националистические настроения» (л. 35об), и приводится объяснение: «Эти нездоровые настроения и недовольство поддерживаются фактами нечуткого, порой недопустимого отношения со стороны аппарата центральных госорганов Грузии к интересам Юго-Осетии. В этом отношении достаточно характерный факт невнимательного отношения и невыполнения со стороны НКЗема и НКПроса Грузии в течение нескольких лет партийных директив, о котором сказали выше. Имеются и другие факты. Горным Отделом ВСНХ Грузии без уведомления ЮгоОсетинских органов был командирован гр-н Хаченов в Юго-Осетию в Ахалгорский район для доставки образцов мрамора и нефрита. Этим гр-ном Хаченовым было вывезено шесть больших ящиков нефрита (по заявлению ПредЦИКа Осетии, стоимостью в несколько тысяч рублей). Когда секретарь ЦИКа Юго-Осетии обратился к Зам. Зав. Горным Отделом ВСНХ Грузии Канделаки с просьбой от ЦИКа Юго-Осетии послать людей, во избежание недоразумений, с ведома Совнархоза Юго-Осетии, то Канделаки, не дав ему договорить до конца, заявил, что он не считает Юго-Осетию республикой, а частью Грузии, и поэтому, посылая Хаченова, поступали так, как поступают и по отношению к каждому другому уезду Грузии; что он не знает, имеется ли в Юго-Осетии Совнархоз и насколько этот Совнархоз имеет право организовать при себе Горный отдел. За день же до этого Канделаки грозил арестом Зав. Горным отделом Совнархоза Юго-Осетии. Другой пример – не заседнии Правления Цекавшири при обсуждении вопроса о принятии Союза кооперативов Юго-Осетии в сеть Цекавшири, члены Правления Цекавшири высказались против принятия ЮгоОсетинского Союза, мотивируя тем, что этот Союз «лишнее звено», а когда представители Юго-Осетии настаивали на производстве обследования, то члены Правления Цекавшири отказывались от такого обследования, заявляя, что в Юго-Осетии все «маузеристы» и что обследователей могут выгнать. Этот инцидент был предметом специального обсуждения на Правлении Союза Юго-Осетии, где вынесен был протест против некорректного отношения к Юго-Осетинским представителям и просили вышестоящие органы принять соответствующие меры. Ещё в 26 г., по заявлению Председателя ЦИКа Юго-Осетии Джатиева, было предложено руководителями Заккрайкома составить докладную записку о нуждах Юго-Осетии для оказания соответствующей помощи. После рассмотрение докладной записки в Госплане Грузии дали заключение, которое не могло не вызвать недовольство у юго-осетинских работников. Не касаясь вопроса по существу, насколько правильно делали заключение в той или другой части докладной записки, в заключении Госплана имеются мотивировки, которые не могли не создать у осетинских работников впечатления, что работники госорганов Грузии не рассматривают Юго-Осетию как составную братскую часть Грузии. Например, заключение Госплана в части, касающейся о наделения землёй юго-осетинского малоземельного крестьянства, после того, как приводятся цифровые данные о количестве свободных земель на Северном Кавказе в Северной Осетии и о недостатке земли в Грузии – говорится: «Из этого сопоставления видно, что Северная Осетия в 4 раза лучше обеспечена землёй, чем Грузия, и располагает свободными землями, в несколько раз превышающими потребное в ЮгоОсетии количество. Поэтому совершенно непонятно, почему докладная записка не говорит ни одного слова об этой реальной возможности разместить избыточное население на имеющихся свободных землях р о д – 541 228 н о й Северной Осетии», - причём слово «родной» по отношению к Северной Осетии подчёркивается двукратно. Другой более недавний факт – это по вопросу о реорганизации ЦИКа Юго-Осетии с наркоматами с Областной Исполком с соответствующими отделами. Представители ЦК КПГ(б) Матикашвили и Мачаидзе приехали на съезд Советов Юго-Осетии, имея директиву от ЦК провести решение от имени съезда Советов Юго-Осетии о реорганизации ЦИКа. Однако на вопросы местных работников, как мыслится эта реорганизация в деталях, не будет ли ущемления прав Юго-Осетии и т. д., представители ЦК Грузии никакого определённого ответа дать не могли, т. к. вопрос ещё не был разрешён в Правительственных органах Грузии; с другой стороны, в Юго-Осетии не было подготовлено соответствующее общественное мнение вокруг этого вопроса. Между тем, Орготделом ЦИКа Грузии был передан в руки Юго-Осетинских работников никем не рассмотренный и неутверждённый проект о реорганизации, где, между прочим, имеется пункт, согласно которому реорганизованный Областной Исполком в правах приравнивается к Уездному исполкому. Не имея конкретного ответа от представителей ЦК, с другой стороны, имея на рукох подобный проект о реорганизации, Юго-Осетинские работники и беспартийный актив (Пленум Обкома) отнеслись недоброжелательно к этой реорганизации. Учитывая это настроение местных работников и неподготовленность вопроса, вопрос о реорганизации был отложен. Местные работники вместо реорганизации ЦИКа Юго-Осетии в Областной Исполком поднимали вопрос о приравнивании Юго-Осетии в правовом отношении к таким автономным республикам, как Аджаристан или Абхазия. Кроме такой постановки вопроса необходимо отметить, что почти у большинства руководящих работников имеются тенденции к объединению Северной Осетии в единую республику с вхождением в Закфедерацию. Эти настроения, конечно, имеются не только в партийных кругах, но и ещё больше в широких кругах. Постановка этого вопроса мотивируется общностью языка и культуры с Северной Осетией. С открытием Рокской дороги, которая соединит Северную Осетию с Южной через перевалы, очевидно, эти настроения будут проявляться более выпукло. (…) С открытием Рокской дороги необходимо будет тщательно изучить этот вопрос и соответствующим образом ориентировать организацию» (л. 35об – 36). 546 Коммунистическая партия Грузии в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1972 – 1980). Т. 4. Тбилиси, 1980. С. 881 – 886. 547 Там же. С. 883 – 884. 548 Медоев Д. Н. Южная Осетия: право на свободу // Южная Осетия. 1995, 20 сентября. 549 Медведев Ж. А., Медведев Р. А. Неизвестный Сталин. М., Харьков, 2002. С. 133. 550 Джавахишвили М. С. Обвал. Тбилиси, 1959. 551 Там же. С. 15. 552 Там же. С. 64. 553 Там же. 271. 554 Там же. С. 264 – 265. 555 Там же. С. 271. 556 Там же. С. 270. 557 Там же. С. 271. 558 Там же. С. 253. 559 Там же. С. 117. Известная идеолого-пропагандистская максима З. Гамсахурдиа «Шида Картли – это сердце Грузии!» содержательно коррелирует с аналогичной установкой ингушей по Пригородному району РСО-А: «Запомните раз и навсегда и зарубите себе на носу (…) малой Родиной и сердцем Ингушетии является Пригородный район» (Хаутиева Т. «Латынинский синдром» // Ингушетия. 2006, 23 ноября. Т. Хаутиева – заместитель председателя Народного Собрания Республики Ингушентия). Впрочем, подобной «сердечностью» не обделены и абхазы: «В мае 1989 г. газета «Ахалгазрда комунисти» («Молодой коммунист») писала: «Используя нашу тысячелетнюю доброту, с нашего вежливого согласия с Северного Кавказа пришли к нам адыгские племена (апсилы и абазги) пару веков тому назад, и мы поселили их в сердце нашей грузинской земли… Племена, пришедшие в гости, назвались именем древнейшего грузинского племени – абазгов и, обнаглевши от нашего простодушия, даже навязали адыгский язык грузинскому абхазу, который в течение тысячелетий, кроме родного грузинского, на другом языке и звука не мог издать. Теперь пришелец из-за гор, плющём окутавший наше национальное тело, оспаривает нашу землю» (Кахидзе и др., 1989) (Шнирельман В. А. Войны памяти. Мифы, идентичность и политика в Закавказье. М., 2003. С. 397). 560 Там же. С. 119. 561 Там же. С. 118. 562 Там же. С. 305. 563 Там же. 119. 564 Там же. С. 120. 565 Там же. 566 Там же. 129. 567 Там же. 568 Там же. С. 130. 229 Там же. С. 129. Там же. 571 Там же. С. 152. 572 Там же. С. 92. 573 Там же. С. 114. 574 Там же. С. 115. 575 Там же. 576 Там же. С. 8 – 9. 577 Там же. С. 50. 578 Там же. С. 66. 579 Там же. С. 73. 580 Там же. С. 202. 581 Там же. С. 138. 582 Там же. С. 111. 583 Там же. 584 Там же. 585 Кремо Н., Томпсон Р. Неизвестная история человечества. М., 2003. С. 397 – 398. 586 Там же. 587 Там же. Приносим благодарность И. Новиковой (Канада) за помощь в поиске материалов по теме. В частности, в Интернете по адресу www.bigfootcounters.com/creatures/jacko.htm размещён материал «The Story of Jacko 1884» (Myra Shackley. Still Living, Yeti, Sasquatch and the Neanderthal Enigma. 1983, p. 35). По сообщению И. Новиковой, в канадских словарях такого слова вообще нет. Видимо, это жаргонизированное «Джейкоб» («Яков» по-русски). 588 Толковый словарь грузинского языка в VIII томах. Т. VIII. Тбилиси, 1964. С. 1566 (на груз. яз.). 589 Осетино-русский словарь. Орджоникидзе, 1970. С. 462. 590 Толковый словарь грузинского… С. 1566. 591 Толковый словарь грузинского языка в 1 томе. Тбилиси, 1986. С. 586 (на груз. яз.). 592 Гаглоева З. Д. Осетинские фамилии. Цхинвал, 2002. С. 36. В данном исследовании Дживаевы не указаны. По сообщению д. и. н. М. П. Санакоева нам по данному вопросу, фамилия Дживашвили – в осетинском произношении Дзивылтæ – ранее действительно проживала в Дзау. Дживаев Фёдор Спиридонович, 1914 г. р., уроженец с. Цæриттатæ Южной Осетии, погиб в октябре 1943 г. в бою у д. Ярославль Смоленской области (Книга Памяти. Т. 2. С. 596); ещё двое погибших Дживаевых были призваны из Северной Осетии. 593 Джавахишвили М. С. Обвал. С. 36. 594 Там же. С. 69. 595 Там же. С. 66. 596 Эта авторская «находка» также является одной из остропровокационных. «Бринка» - это слегка искажённое грузинским произношением осетинское уничижительно-презрительное обращение «бырынкъа», что на русский можно приблизительно перевести словом «пятачокистый», т. е. по смыслу «свинорылый». Несомненно, что эта кличка, присвоенная автором от имени осетина-дикаря грузину-аристократу, является одним из элементов «кода узнавания» для национал-экстремистской части грузинской интеллигенции в отношении осетинской (хизанской) угрозы. 597 Джавахишвили М. С. Обвал. С. 64. 598 Гамсахурдиа З. К. Интервью голландской газете «Затердаге» 3 февраля 1990 г. См. также «Комсомольскую правду» от 31 января 1991 г.: «Осетины – дикий, необразованный народ, умные подстрекатели легко ими управляют». 599 Чарквиани Дж. Поможем благородству // Тбилиси. 1990, 5 января. 600 См., напр.: Бакрадзе А. А как же? Таков Джако! // Кавкасиони. 1995, 8 апреля; Топчишвили Р. Современный джакоизм // Сакартвелос республика. 2006, 27 – 29 апреля, 2 – 6, 9 мая. Пространная статья построена на посыле о придуманной себе осетинами истории, и критике сборника «Осетия и осетины», составленном К. Челехсаты и содержащем националистические высказывания. Отметим, что данная публикация также является хорошим примером формирования авторезонансного конфликтного контура: авторы по разные стороны «баррикад» хлёстко критикуют друг друга, укрепляя тем самым в своих обществах свой образ патриотов. 601 Кудрявцев А. С. Очерки истории дорожного строительства в СССР. М., 1951. С. 14. 602 История Юго-Осетии в документах и материалах (1800 – 1864 гг.). Т. 2. Сталинир, 1960. С. 64. 603 Кортиев Л. И. Транскавказская Рукская автотрасса. Цхинвали, 1982. С. 7. 604 Тутаев А. Корреспонденции // Дроэба, 1875, 26.11, №134. Цит. по: Цабаев В. Г. Сборник аннотированных сведений… С. 615. 605 Там же. С. 13. 606 Филькович Н. В. Экономический очерк к проекту постройки «Центрально-Кавказской» железной дороги через Рокский или Магский перевалы Главного Кавказского хребта». С.-Петербург, 1897. 569 570 230 Кортиев Л. И. Транскавказская… С. 20 – 21. Материалы о перевальной через Главный Кавказский хребет железной дороге. Тифлис, 1908. 609 Опасный путь // Кавказское слово. 1919, 7 февраля. В кн.: Борьба трудящихся Юго-Осетии за Советскую власть. 1917 – 1921 гг. Документы и материалы. Сталинир, 1960. С. 56. 610 Харадзе К. Никто не сможет сломить грузин, закалённых в боях! Провокация по сценарию Кремля // Самачабло. 1990, №2 (непериодическая газета Шида-Картлийского регионального отделения Народного фронта Грузии и Общества св. Ильи Праведного). 611 Кортиев Л. И. Транскавказская… С. 38 – 39. 612 Там же. С. 44. В 1934 г. в Сталинире (Цхинвале) вышла книга под редакцией С. Багаева «Транскавказская электрическая железная дорога (Даргкох – Гори)». 613 Выступление О. А. Басиева на сессии ВС СССР // Социалистическая Осетия. 1969, 20 декабря. 614 Кортиев Л. И. Транскам. Владикавказ, 2000. 615 Там же. С. 39. 616 Там же. С. 69. 617 Там же. С. 74 – 75. 618 Там же. С. 76. 619 Там же. С. 79 – 80. 620 З. Н. Гассиев в настоящее время работает Председателем Парламента Республики Южная Осетия. 621 Кортиев Л. И. Транскам. С. 99. 622 Сталин И. В. По национальному вопросу // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 3. Изд. 9-е. М., 1984. С. 84 – 85. Точность оценок И. Сталина подтвердилась со всей очевидностью. Так, в Постановлении ЦК РКП(б) от 5 апреля 1922 г. этот орган партийной власти «констатирует, что трения в Закавказских партийных организациях изживаются в Азербайджане, а в Грузии эти трения приняли исключительный характер, уродливый и склочный, что ставит под угрозу разложения компартию Грузии и Советскую Власть. (…) Продолжающуюся групповую борьбу ЦК РКП рассматривает, как безпочвенную склоку, основанную исключительно на мотивах личного характера отдельных товарищей» (ЦГА РЮО, политический отдел, ф. 1, оп. 1, д. 48, л. 3). Подписавший Постановление И. Сталин одной из мер по прекращению творившегося в грузинском руководстве безобразия директивно указал: «ЦК Грузии сократить от 25 до 15 в следующем составе: Махарадзе, Гогия, Окуджава, Мдивани, Кавтарадзе, Сабашвили, Орахелашвили, Эжба, Элиава, Торошелидзе, Тодриа, Фёдор Каландадзе, Цинцадзе, Думбадзе и дополнительно ввести Гегечкори. Всех остальных перевести в кандидаты ЦК» (там же). ЦК КП Грузии, в свою очередь, реагирует и принимает меры: «Всем уездкомам. Циркулярно. 26 июля 1922. (…) ЦК КПГ должен констатировать, что несмотря на имевшую место чистку и принимаемые строгие меры по отношению к чуждым Компартии элементам, в последней остались ещё таковые. Одним из этих чуждых, примазавшихся элементов, являются лица, заражённые ядом национализма и потому совершенно нетерпимые в пролетарской партии КПГ. (…) Коммунистическая партия не может терпеть в своих рядах лиц, неисправимо отравленных национализмом, ибо указанные лица объективно вносят яд разложения в партию. Исходя из вышеуказанного, ЦК КПГ предлагает Вам всех т. т., замеченных в сознательном и бессознательном подрыве интернационализма Компартии на почве национализма, безпощадно исключать из партии при посредстве ЦК. Секретарь ЦК Сабашвили» (там же, л. 58). Однако 14 августа 1922 г. ЦК КП Грузии рассылает секретный циркуляр № 155: «Из скудно поступающих в ЦК материалов видно, что многие члены Партии оставляют наши ряды. Мотивы выхода: (…) склока. (…) 2) Прекратить всевозможные группировки и склоки, которые отталкивают честных членов партии от наших организаций, в результате чего вынуждены покинуть наши ряды. Секретарь ЦК Сабашвили» (там же, л. 84). Юго-Осетинский же областной партком (секретарь В. Санакоев) 17 августа в своём информационном отчёте о партработе за июнь и июль месяцы 1922 г., указывая на то, что «в области не осталось даже ни одного общественного здания, ни одной школы, где можно было бы зимою повести работу. Настолько всё сожжено и разрушено меньшевистскими бандами», докладывает вышестоящему партийному органу: «(…) Склок и группировок нет» (там же, д. 52, л. 14). О нравах грузинских коммунистов того времени свидетельствуют немало документов. Так, например, 16 июля 1923 г. ЦК КП Грузии рассылает всем обкомам и укомам циркулярное указание № 2, где пункт пятый носит название «О вооружённых членах партии и КСМ»: «По полученным ЦК материалам во многих уездах наблюдается нездоровое явление, подрывающее авторитет нашей партии, власти и отталкивающее от нас беспартийную массу. Таким явлением служит полное с головы до ног вооружение членов партии и КСМ в обыкновенной мирной обстановке их жизни. Чересчур воинственный вид таких товарищей, помимо наблюдающегося их высокомерного поведения, при этом производит отрицательное впечатление на беспартийную массу, которая иногда чувствует себя терроризированной. Необходимо устранить это явление. 607 608 231 ЦК предлагает не ходить вооружёнными при посещении сборищ, шире разъяснить всем членам ЦК КСМ, что вооружение не должно ни в коей мере являться средством устрашения и террора беспартийных» (там же, д. 90, л. 37). Тогда же рассылается циркулярное указание № 9, содержащее пункт 1 «О недопустимости рассмотрения заявлений бывших землевладельцев»: «Были замечены отдельные случаи, когда нашими партийносоветскими органами принимались заявления бывших землевладельцев (дворян, помещиков и князей) о возвращении отобранных земель; мало того, эти вопросы иной раз разрешались в пользу бывших хозяев (! – Авт.) Считая это в корне недопустимым, могущим свести на нет весь смысл проведённой земельной реформы, Цека в порядке строжайшей партийной директивы предлагает не допускать приёма к рассмотрению жалоб со стороны бывших землевладельцев; к пересмотру могут быть подвергнуты лишь только дела трудящихся (рабочих и крестьян)» (там же, д. 90, л. 73). Таким образом, не только госаппарат Грузии, но и КПГ была обременена множеством лиц, пробравшихся в партию исключительно из карьеристических побуждений, а также меньшевистской агентурой в немалом числе. В Юго-Осетинской партийной организации чистка 1923 года выявила немало проникших в неё врагов: список исключённых членов содержит имена Вахтангишвили Васо Глаховича, Чочиева Раждена Евсеевича, Кокоева Ираклия Александровича, исключённых за службу в меньшевистской полиции; Пилиева Кола Сандроевича, Санакоева Сергея Николаевича, Текаева Ивана Григорьевича, Тедеева Васо Алексеевича, Кумаритова Сергея Николаевича - за участие в меньшевистской контрреволюции; Джиоева Гавриила Матвеевича, Сакураева Шакро Ивановича, Елоева Давида Георгиевича, Нарикаева Андрея Ростомочива, Пилиева Мелко Карумовича, Габеева Гиго Котеевича, Меладзе Гавриила Григорьевича - как бывших народных гвардейцев; Мамиев Павел Евстафьевич исключён за преследование коммунистов после восстания; Хасиев Василий Гаврилович – за службу в белой гвардии; Хубаев Сосико Герсеванович и др. – как бичераховцы; Багаев Григорий Алексеевич – за службу комиссаром у меньшевиков. Исключались «за злостное предательство» (Газзаев Владимир Энрикович, Маргиев Пётр Николаевич), «за явное провокаторство» (Джукаев Харитон Темсаевич), «за мародёрство и шкурничество» (Цхурбаев Иосиф Бронкович, Тедеев Шио Кондоевич, Танделов Бадила Гуджевич, Джусов Семеон Гурджович, Джикаев Сачино Николаевич) (там же, д. 104, л. 54 – 55, 67) («Шкурник – тот, кто заботится только о себе, не думая о других» (Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1988. С. 732)). Если такие явления имели место в Юго-Осетинской парторганизации, где народ, переживший геноцид, в целом был хорошо осведомлен о каждом члене общества и ненавидел меньшевиков и их приспешников, то можно представить себе, что творилось в грузинских парторганизациях. Ситуация по Грузии была такова, что ЦК КП Грузии в разосланной по обкомам и укомам анкете (в апреле 1923 г.) ставил вопрос: «Работают ли в уезде активно меньшевистские и другие антисоветские организации?». Ответ из Юго-Осетии был таков: «В области анти-советские партии работали подпольно». Из результатов проведённой чистки партийных рядов в Юго-Осетии очевидно, что руководство областной парторганизации вело последовательную и принципиальную борьбу с попытками проникновения в партию чуждых и враждебных ей элементов, и на вопрос той же анкеты «Успешна ли была борьба с меньшевизмом в продолжении двух лет?» с полным обоснованием ответило: «Борьба с меньшевизмом была успешна» (там же, д. 104, л. 73). 232