Методы заявленных предпочтений
Реклама
СООБЩЕСТВО ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СОЦИОЛОГОВ УГОРСКИЙ ПРОЕКТ: ЭКОЛОГИЯ И ЛЮДИ БЛИЖНЕГО СЕВЕРА Под редакцией проф. Н.Е. Покровского Москва 2008 1 ББК 60 УДК 316 СООБЩЕСТВО ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СОЦИОЛОГОВ Издано при поддержке исследовательского гранта ГУ-ВШЭ 08-01-0025 Перспективы сельских сообществ на Севере России: экологияочаговая экономика-новые социальные группы Угорский проект: экология и люди Ближнего Севера Сборник Научное издание Под редакцией Н.Е.Покровского Участники исследовательского проекта и экспедиции: проф., д.соц.н. Н.Е.Покровский (ГУ-ВШЭ), руководитель проф., дэн С.Н.Бобылев (МГУ) канд.геогр.н. А.В.Дроздов (Ин-т географии РАН) В.Н.Иванов (член Союза кинематографистов РФ) проф., д.геогр.н.Т.Г.Нефедова (Ин-т географии РАН) чл.-корр. РАН, проф., д.психол.н. В.Ф.Петренко (МГУ) Н.Ф.Плахотный (Заслуженный работник культуры РФ, член Союза журналистов РФ) канд.соц.наук Д.С.Попов (ГУ-ВШЭ) проф., дэн А.З.Бобылева (МГУ), экономический консультант кэн Е.Н.Жаворонкова (МГУ), финансовый менеджер А.С.Десятова (студентка, ПГУ, г.Архангельск) А.В.Рамонов (студент факультета социологии ГУ-ВШЭ) М.В. Свиридова (аспирантка, географический факультет МГУ) Е.В. Солодин (студент, географический факультет МГУ) Редактирование: Н.Е Покровский, Д.С.Попов Фотография на обложке: В.Н.Иванов Дизайн: Д.С.Попов, В.Н.Иванов Copyright, Сообщество профессиональных социологов, 2008 Сообщество профессиональных социологов: Официальный сайт http://www.sociolog.net; www.ugory.ru Электронная почта [email protected] ISBN 978-5-903136-10-0 2 СОДЕРЖАНИЕ Н.Е. Покровский Северная Атлантида, исчезающая и возрождающаяся. Предисловие ………………………………………………………………………………… 5 ЧАСТЬ I. ПРИРОДА БЛИЖНЕГО СЕВЕРА В ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ: ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ С.Н. Бобылев, М.В. Палт, А.С. Шелест Ландшафтный капитал и экологический туризм ………………………………………………………………………………………... 10 А.В. Дроздов Экологический туризм: концепции и практика …………………………... 26 В.Ф. Петренко, Е.A. Коротченко Визуальные аналоги литературных тропов: вопросы методологии ………………………………………………………………………. 56 В.Ф. Петренко, Е.А. Коротченко Проблема энерго-эмоциональной оценки местности (коннотация пейзажа) ………………………………………………………………………. 83 ЧАСТЬ II. МИКРО- И МАКРОАНАЛИЗ СЕЛЬСКИХ СООБЩЕСТВ Т.Г. Нефедова Российская глубинка глазами ее обитателей …………………………….. 98 А.С. Десятова Жители глубинки в XXI веке ……………………………………………… 120 М.В. Свиридова Новое дыхание российской глубинки ………………………………….. 123 Е.В. Солодин Отношения природопользования в Мантуровском районе Костромской области ……………………………………………………………………….. 129 А.В. Рамонов Строительство ЦБК в Мантуровском районе Костромской области …… 135 Т.Г. Нефедова Предыстория и возможное будущее проектов строительства ЦБК в Костромской области. (Комментарии к статье А.В. Рамонова) ……………………….. 143 ЧАСТЬ III. СЕЛЬСКАЯ РОССИЯ В РАЗЛИЧНЫХ РАКУРСАХ. СВИДЕТЕЛЬСТВА И МАТЕРИАЛЫ Н.Ф. Плахотный О чем задумалась, деревня? …………………………………………….. 148 А.В. Дроздов Три недели в Альгойских Альпах ………………………………………….. 164 С.Т. Жуков Покупка и ремонт деревенского дома ……………………………………….. 168 Природопользование, социальная экология и экологическое сознание в условиях кризиса. Материалы круглого стола в ГУ-ВШЭ ………………………………………….. 193 О.Н. Яницкий Европейский контекст будущего ………………………………………….. 202 Угорский проект. Принципиальная концепция …………………………………………... 213 Письмо в Министерство природных ресурсов и экологии РФ ………………………….. 216 IT-бизнес спасет русскую глубинку. Конференция в ГУ-ВШЭ …………………………. 217 3 Средство от фантомных болей. (Интервью Н.Е. Покровского «Литературной газете») …………………………………... 222 Не плугом единым. (Интервью С.Н. Бобылева «Литературной газете») ……………….. 229 Российская деревня: что впереди? (Интервью Т.Г. Нефедовой радиоканалу "Время России") ……………………………… 234 Жизнь в русской деревне глазами социолога. (Интервью Н.Е. Покровского радиостанции «Эхо Москвы») …………………………… 245 4 СЕВЕРНАЯ АТЛАНТИДА, ИСЧЕЗАЮЩАЯ И ВОЗРОЖДАЮЩАЯСЯ (Предисловие) Что же такое «Угорский проект»? Одной фразой или даже одним абзацем тут не ограничиться. Около десяти лет назад группа московских и не только московских ученыхобществоведов, представляющих ведущие университета страны и институты Академии наук стала приезжать с научными целями в небольшую деревеньку Медведево в Угорской местной администрации Мантуровского района Костромской области. Постепенно сложилась программа деятельности этой группы, сформировался ее исследовательский профиль. Ученых, прежде всего, интересовало нынешнее состояние российской северной деревни с ее традиционным укладом, сложными проблемами и перспективами на будущее. Ведь не секрет, что для коренных жителей больших городов и особенно столиц деревня—это загадочный континент, окутанный не только покровом тайны, но и генерирующий определенную опасность: «Кто их знает этих деревенских, на что они способны?» Так по-прежнему думают многие горожане, в том числе и весьма образованные. При упоминании в их присутствии сельской России взгляд просвещенных столичных жителей мутнеет, уходит в сторону и следуют типовые вопросы: «А там все пьют с утра? А зимой ваши дома обворовывают дочиста?» Короче, сельская жизнь окутана различными мифами, часть из которых не имеет ничего общего с действительностью, другая часть—к этой действительности приближается вплотную. Иногда складывается впечатление, что горожане вообще хотели бы забыть о самом существовании сельской России, просто забыть о ней навсегда, как о большом национальном провале, об Атлантиде, которая погружается на дно цивилизации. Вот не было деревни и нет. И пусть с ней будет, что будет. Все равно ничего с «ней», с «ними», живущими там, не сделать. Изложенные аргументы и настроения чрезвычайно распространены, включая даже тех, от кого в этой жизни многое зависит. К слову сказать, само по себе примечательно, что наша российская сельская «Атлантида» заключает в себе ни много, ни мало 40 млн. жителей. Великовато для острова, который хотят убрать с глаз долой, а то и просто похоронить. Ведь такой остров может потянуть за собой и все остальное. Во всем этом группе ученых предстояло разобраться, отделяя мифы от реальности. Впрочем, и сами мифы также требовали серьезного к себе отношения, ибо они порождаются общественными настроениями, а с ними шутки плохи. По прошествии пяти-шести лет исследовательская группа пришла к единому мнению о том, что, действительно, сельские районы Ближнего Севера России находятся в состоянии непрекращающегося кризиса, который перешел в устойчивую хронику, говоря медицинским языком. Могут сказать, что этот вывод самоочевиден для каждого и что стоило ли привлекать столь мощные научные силы, дабы доказать то, что доказательств не требует. Ответ наш таков: одна лишь констатация кризиса, действительно, ничего не дает, но разобраться в его истоках и протекании самой болезни более чем важно. Когда начался этот кризис деревни и в чем его исторические истоки, сказать трудно. Можно вести хронологию с отмены крепостного права в 1861 году, приведшего к распаду крестьянской общины с ее вековечными устоями и формами восприятия мира. Можно вспомнить незавершенность реформ П.А.Столыпина, оставивших российское крестьянство на полпути из прошлого в европейское настоящее. Можно сделать упор на октябре 1917-го и последующей насильственной коллективизации и превращении в государственных крестьян всего сельского населения Советской России. Наконец, теперь все чаще упоминают перестройку 90-х годов ХХ века, которая, выбросив крестьян на стихийный рынок, вбила-де осиновый кол в крестьянство как таковое. Точки зрения разнятся. Но, тем не менее, общий диагноз, к которому склонилась и наша группа, состоял в том, что современное российское сельское хозяйство (в первую 5 очередь на Ближнем Севере) и сельские сообщества, им занимающиеся, в силу тех или иных причин не прошли путь модернизации, а по-прежнему пребывают в некоем промежуточном состоянии, с одной стороны, уже в чем-то вполне современном, но, с другой стороны, еще затормозившемся в XIX веке. Можно сказать, что крестьянство оказалось в тисках противоречий, когда движение вперед по пути развития современных технологий практически заблокировано, а движение назад, в XIX век или «светлое колхозное прошлое» возможно лишь с помощью машины времени из научно-фантастического фильма. И это испытание на разрыв. И разрыв социальных тканей происходит на наших глазах, его фиксируют все наши научные методы. Сегодняшняя российская северная деревня—это зона жесточайшего конфликта, который то вяло, то бурно обрушивается на сельские сообщества, ломая судьбы людей, закрывая для них какое бы то ни было будущее, порождая в них опустошенность, подчас озлобленность, в любом случае, неверие ни во что. И все это происходит на фоне относительно процветающих городов, которые, как считают многие, шагнули в XXI век. Диагноз неутешительный и, что симптоматично, совпадающий с мнением большинства. Разнятся лишь оценки частностей, но общий итог в целом один и тот же. Этот вывод нами был обоснован и изложен в ежегодных сборниках и научных статьях. Многократно обсуждался он на конференциях в России и за рубежом. Встал вопрос, что делать дальше. Согласно классическим принципам социальных наук, эксперт, выполнивший свою экспертную миссию, должен представить результаты работы и отойти в сторону. Его экспертизу используют государственные и общественные организации, политические партии, бизнес, пресса, общественное мнение, должно быть, еще кто-то. Но в наших отношениях с северным селом так не получилось. Шаг за шагом исследуя нисходящую траекторию развития (скорее, деградации) сельских сообществ, мы одновременно видели, сколь огромен потенциал этих регионов, измеряемый не сиюминутной экономической отдачей, а перспективной трансформацией экономики и социальной жизни. И этот контраст между данным и возможным особенно бросался в глаза и заставлял постоянно думать о будущем российского Севера. Что здесь будет через пять, десять, пятнадцать лет? Отвечая на этот вопрос, задаваемый прямо или издалека, местные жители почти единодушны: «Мы последние, и после нас здесь ничего не будет». Еще более конкретно высказался глава одной местной администрации, человек еще вполне молодой и активный: «Все что, мы тут делаем, рассчитано не более чем на десять лет. Точка. Жизнь отсюда уходит». Местным жителям вторят и многие ученые, правда, не из нашей группы. Их приговор таков: «Покинутые деревни сгниют на корню. Молодые леса покроют поля. Дороги исчезнут сами собой». Такая вот эпическая картина. Попытки хотя бы как-нибудь изменить пророчества и перевести их в конструктивное русло наталкиваются на глухое и необъяснимое неприятие. Без детальных аргументов, без обсуждения возможных вариантов, вне простой логики здравого смысла (не может быть, чтобы в условиях дефицита ресурсов, в том числе дефицита территорий, здесь абсолютно ничего не будет по определению) звучат одни те же слова: «нет», «ничего», «никогда больше», «ни в каком виде», «все в прошлом и ничего в будущем». В своем кругу мы в шутку называем это «социологической некрофилией». То есть социологией, смакующей смерть социального организма и, наверное, получающей от этого немалое удовольствие. Итак, постоянно сталкиваясь на всех уровнях с социальной некрофилией в отношении российской северной деревни, мы, как ни странно, все больше укреплялись в противоположном мнении. Исходная позиция нашего противодействия проста. Ближний Север заключает в себе огромный потенциал экономического развития, связанного с современными инновационными технологиями и новой организацией экономической и социальной жизни в контексте постиндустриального общества. Притом, все то, что сейчас здесь, на Севере, ценится менее всего, в ближайшей перспективе приобретет 6 наибольшую ценность и востребованность. Как сказал один автор: «И последние станут первыми». Именно это ощущение величайших потенциальных возможностей Ближнего Севера и заставило нас остаться в исследовании, продолжить его, но в другом виде. От чисто объективистской аналитики мы естественным образом перешли к социальному моделированию того, что здесь могло бы быть, и, вполне возможно, будет. Если угодно, это можно называть социальным проектированием, социально-инженерным моделированием, как-то иначе. Не в словах суть. Сталкиваясь, с одной стороны, с широко распространенной и вышеупомянутой социальной некрофилией, а, с другой стороны, с упорным нежеланием «крепких хозяйственников» на всех уровнях что-либо обсуждать в инновационном ключе, мы решили, что ограничим область применения наших проектных усилий одной, сравнительно небольшой локализацией, а не всем Ближним Севером, к чему нас постоянно подталкивают. Мол, дайте нам в нескольких словах рецепт спасения всего российского сельского хозяйства и сел «вообще» и «в целом». В противовес лозунгу Big is Beautiful, мы исходим из противоположного: малая форма также обладает большой ценностью, ибо она изоморфно переливается в макроструктуры. И этой клеточной локализацией стали типичные северные деревни, образующие обрамление села Угоры в Мантуровском районе Костромской области. Здесь проходило наше исследование, здесь мы знаем всех и каждого, здесь находится наше экспедиционная база. Наконец, здесь, в этом ареале, как в кристалле, отражается весь российский Ближний Север. Это и стало началом Угорского проекта—комплексным научным моделированием и планированием клеточной трансформации сельских сообществ Ближнего Севера России. Предлагаемый читателям сборник статей и материалов «Угорский проект: экология и люди Ближнего Севера» представляет подготовительный этап проекта. Выверяются исходные позиции и намечаются основные ориентиры, а также манифестируется философия проекта. Частично она уже изложена выше. Дополнить можно следующим образом. В конкретном социокультурном и природном Угорском ареале главный потенциал его будущего развития заключен в экологической сбалансированности природной среды и богатого исторического наследия. Развитие традиционного сельского хозяйства возможно как «очагового» и поддерживающего главные функции, среди которых первейшая—рекреационная. Рекреация в условиях постиндустриальной эпохи носит сложный комплексный характер и отличается от макдональдизированного консумеризма, характерного для российской нефтегазовой экономики начала нашего века. Само понятие «качества жизни» в наши дни резко эволюирует в направлении экологических ценностей здорового образа жизни и производительного инновационного труда. Труд и отдых преодолевают свою взаимную оппозиционность и превращаются в единый комплекс нового образа жизни. Социальная база ожидаемых изменений связана с процессом развития т.н. «удаленной работы» и усилением миграционного оттока «креативного класса» из городов в разреженную сельскую местность. В сельские поселения приходят новые люди, чья производительная и высокооплачиваемая работа связана с производством интеллектуальных продуктов в режиме удаленной работы. Подтягиваются и другие группы городского профессионального населения, выпадающие из существующей в городах социальной структуры и стратификации. Это, в свою очередь, видоизменяет инфраструктуру местных сообществ. Главенствующее значение приобретают информационные коммуникации и физическая мобильность. В целом инфраструктура начинает модернизироваться, но не сверху, а снизу—исходя из потребностей, а не высшего планирования. Процесс постиндустриальной миграции противоположен миграции, характерной для индустриальных обществ. Отныне города перестают быть центрами 7 притяжения для креативного класса и, как следствие, происходит постепенная смена векторов или магнитных полюсов. Качество окружающей среды становится решающим и определяющим фактором. В этом контексте особую роль играет природоохранная деятельность, которая заключает в себе сложный комплекс мероприятий по охране, консервации и развитию естественных биоценозов в условиях продолжающейся и трансформирующейся хозяйственной деятельности. Столь же важную роль играет комплекс мер по консервации и поддержанию ландшафтов и единства (а равно и развития) традиционной архитектурнопланировочной среды традиционных деревенских поселений. Экологическое качество среды сочетается со столь же высокой гармоничностью визуального пространства. Природоохранная деятельность органично дополняется экономикой, использующей энерго- и ресурсосберегающие технологии Вот так в самом общем виде выглядят рамки разрабатываемой модели. К этому следует добавить, что мы не считаем эту модель универсальным решением для всей сельской России или же всего российского Севера. Речь идет об отдельных локализациях, «очагах», которые удовлетворяют рамочным требованиям. В других случаях и в полном соответствии с принципом диверсификации возможны совершенно иные решения, исходящие из других местных условий. Угорский проект предлагает «сыграть» на одной из многих тенденций, заявившей о себе в современном обществе, хотя, на наш взгляд, предлагаемая модель вполне воспроизводима целиком или по компонентам в других локализациях. В ближайшие годы проект, по нашим ожиданиям, привлечет в свои ряды ведущих специалистов по всем указанным и сопредельным направлениям экспертизы. В итоге должна сформироваться сбалансированная и проработанная в деталях модель инновационных трансформаций. В связи с этим возникают часто задаваемые вопросы. Планируется ли реализовывать эту модель в будущем, либо он есть чистая игра научного интеллекта? Скажем прямо: планировочного заказа и техзадания наша группа не получала. Но, с другой стороны, Угорский проект исходит из того, что деловое обсуждение реализации проекта может иметь место только тогда, когда он всесторонне обоснован и представлен, а не существует исключительно на уровне вербального текста и благих интенций, которые никого ни в чем убедить не могут. Кто поддерживает проект, кроме небольшой группы ученых-энтузиастов? Вопервых, «небольшая группа» каждый год на одну треть увеличивает свой состав за счет новых специалистов и научной молодежи. Такова объективная динамика. Во-вторых, в орбиту Угорского проекта втягиваются группы городских «дачников», составляющих около одной трети летнего населения Угорского ареала, а также сочувствующие из числа сельчан, понимающих перспективную значимость предпринимаемых усилий. На очереди, по нашим предположениям и ожиданиям, ответственные лица из столиц и области. В заключении необходимо сказать следующее. В социологии есть известный исследовательский метод—социологический эксперимент. В социальную среду вносится некая научно продуманная программа, и социологи замеряют реакцию сообщества на эту программу. А потом делаются выводы о том, кто и как реагировал на программу, что изменилось во внешнем мире, в каком направлении и пр. Нам кажется, Угорский проект вполне можно рассматривать в качестве социологического эксперимента. Его развитие многое расскажет о том обществе, в котором мы живем, и о его возможном или невозможном будущем. Н.Е. Покровский, декабрь 2008 года 8 ЧАСТЬ I ПРИРОДА БЛИЖНЕГО СЕВЕРА В ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ ПЕРСПЕКТИВЕ: ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ 9 Д.э.н. С.Н. Бобылев, к.э.н. М.В. Палт, А.С. Шелест (экономический факультет МГУ имени М.В.Ломоносова) ЛАНДШАФТНЫЙ КАПИТАЛ И ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ ТУРИЗМ Считается, что экономика наука бездушная, она, мол, оперирует исключительно цифрами и статистикой и не видит за ними реального человека. Говорят, что экономисты люди весьма прагматичные и не склонные к гуманистическим сантиментам. Это не совсем так. Экономика рационального природопользования и ее представители подводят под любые рассуждения о любви к природе и необходимости ее сохранять убедительную базу научных выкладок и аргументов. Оказывается, любовь к природе и ее охрана отнюдь не бескорыстны, как можно было бы подумать. Рациональное природопользование и природоохранные формы деятельности заключают в себе немалый экономический потенциал. В частности это касается и экологического туризма—бурно развивающейся отрасли туристической индустрии в мире и России. В ряде случаев этот потенциал по своей чисто экономической наполненности перекрывает все выгоды от чисто утилитарного и однократного использования природных ресурсов. Правда, есть одно важное обстоятельство. Экономическая выгода сохранения природы чаще всего проявляется не сразу, не одномоментно, а с определенным временным лагом. Вот здесь-то и таится самая большая опасность. В будущее инвестировать хотят далеко не все. Как бы то ни было, экономистыприродоохранники убедительно доказывают, что любой и каждый компонент природной среды имеет свое стоимостное выражение и отнюдь не только символическое или общекультурное значение. Наверное, на сегодняшний день это лучший способ общения на языке цифр и законов с теми, кто не осознал всей ценности природы, будь то заурядный вандал или чиновный руководитель. Н.Е. Покровский Функции ландшафтного капитала Важной целью проекта должна быть оценка потенциала устойчивости Костромской области в условиях быстро меняющейся социально-экономической ситуации в стране и глобализационной трансформации российского Севера. Здесь важно оценить три вида факторов развития (или, говоря экономическим языком, — виды капитала): человеческий, физический, природный. Если первые два вида капитала и их вклад в общую устойчивость достаточно хорошо изучены в теории и на практике, то системный анализ природного капитала в стране практически не проводится. Эта проблема, впрочем, характерна и для большинства зарубежных исследований. Во многом это связано с недооценкой экономической теорией природного капитала как в мире, так и в стране. Обычно рассматривается только одна функция природного капитала — ресурсообеспечивающая (земля, вода, лес и т.д.). Такой подход существенно занижает оценку природного потенциала региона. Как показывают последние исследования в этой области в мире, наряду с первой ресурсной, важно оценивать по крайней мере еще три функции: 2) экологические (экосистемные) услуги по поддержанию экологической устойчивости, 3) «духовные» услуги природы (эстетические, культурные, исторические, этические и др. аспекты), 4) обеспечение здоровья человека. Очевидно, что потенциал Костромской области по обеспечению всех четырех функций огромен. Для экономической оценки этих функций можно использовать различный экономический инструментарий. В частности, перспективен подход «готовность платить», 10 тесно связанный с социологическими исследованиями. Здесь конструктивно использование методик, связанных с различного рода затратными подходами, методы «транспортнопутевых затрат», «гедонистического ценообразования» и др. По экспертным оценкам в Угорском сельском административном округе Мантуровского района Костромской области сезонная «маятниковая» миграция составляет 30-50% от численности населения округа. Эти приезжие ежегодно тратят сотни тысяч рублей (покупка, строительство и поддержание домов, покупка продовольствия и товаров, транспортные расходы и пр.) для удовлетворения своих потребностей в рекреационных и «духовных» услугах природы, поддержания здоровья и пр. То есть сохранение природы и ее «несельскохозяйственные» функции имеют реальную и очень высокую экономическую оценку. Ниже основное внимание в данной статье будет уделено экологическому туризму. В связи с этим сам термин «природный капитал» представляется слишком общим, т.к. для этого вида туризма характерны связи, прежде всего, с третьей и четвертой функциями природного капитала — «духовной» и обеспечением здоровья. Природный капитал в экономической теории, как отмечалось, ассоциируется прежде всего с обеспечением природными ресурсами, их потреблением в экономике. В связи с этим в данной статье предлагается использовать значительно более узкий термин — ландшафтный капитал. Этот термин является новым для экономической теории. Авторы понимают, что само понятие ландшафта, связанные с ним теории являются краеугольными и базовыми для географической науки, в этой области имеется множество исследований1. Из области теории данное понятие перешло и в официальные директивные документы: например, в 2000 г. была принята Европейская конвенция о ландшафтах (Флоренция). Авторы-экономисты не хотят посягать на «святое» для географов и, тем не менее, при всей условности понятия «ландшафтный капитал» оно представляется наиболее адекватным для целей данной статьи. В дальнейшем это понятие может быть уточнено, исследованы связи с другими видами природного капитала — например, для Костромской области очевидна связь ресурсной функции ландшафтного капитала с земельным и лесным капиталами. В настоящее время эффективность использования ландшафтного капитала во многих северных районах России минимальна. Для повышения эффективности и выживания аграрным территориям в этих районах в первую очередь необходимо многофункциональное развитие сельского хозяйства или диверсификация сельскохозяйственной деятельности в широком смысле этого слова. Мы уже подчеркивали это положение в предыдущих публикациях костромского проекта.2 Понятие «многофункциональности» сельского хозяйства связано с тем, что аграрный сектор следует рассматривать не только с позиции производства продукции растениеводства и животноводства, но и более широко, учитывая социальные и экологические аспекты. Многофункциональность предусматривает диверсификацию сельскохозяйственной деятельности, широкое развитие ее несельскохозяйственных видов, различных видов несельскохозяйственного бизнеса. Такое развитие несельскохозяйственной деятельности является важным источником поддержания устойчивости развития сельской местности, занятости и доходов сельского населения, значение которой было существенным всегда в силу сезонности аграрного труда и невозможности обеспечить интенсивную круглогодичную занятость работников в сельском производстве. В будущем роль несельскохозяйственной деятельности еще более возрастет по мере сокращения удельного веса сельхозпроизводства в местной экономике. В связи с темой проекта за последнее время интересные статьи по ландшафтной проблематике опубликованы в журнале «Экологическое планирование и управление» № 3,4 за 2007 г.: Колбовского И.Ю., Кочурова Б.И., Бучатской Н.В., Дроздова А.В., Дежанс-Понс М., Буйволова Ю.А. и др. В этом журнале № 4 за 2007 г. имеется специальная статья по Костромской области: Хорошев А.В. и др. Ландшафтный подход к формирования экологической сети Костромской области. 2 Российский северный вектор (научное издание)/под ред. Н.Е. Покровского. М.: Сообщество профессиональных социологов, ГУ-ВШЭ, 2006 1 11 Для Костромской области к основным направлениям развития несельскохозяйственной деятельности, зародыши которых уже существуют, можно отнести: экологический и сельский туризм; заготовку и переработку дикорастущих плодов и ягод, лекарственных растений и другого природного сырья; устойчивые (с учетом сохранения биоразнобразия) охоту и рыболовство и обеспечение связанных с ними услуг; бытовое и социально-культурное обслуживание местного и сезонного («маятникового») городского населения; заготовку древесины и деревообработка, производство строительных материалов и строительство; хранение, переработку и сбыт экологически чистой сельскохозяйственной продукции (прежде всего, для обеспечения регионального спроса); сельскую торговлю и пр. Ландшафтный капитал и экономика экологического туризма В данной статье будет более подробно рассмотрено такое направление несельскохозяйственной деятельности как экологический туризм. Фактически эта деятельность позволяет реализовать три функции ландшафтного капитала: ресурсную, «духовную», улучшение здоровья. Рассмотрим эти функции и их связь с экологическим туризмом более подробно. Ресурсная функция ландшафтного капитала реализуется экологическим туризмом как прямо, так и опосредованно. Например, сбор недревесных продуктов леса (грибов и ягод), устойчивая рыбалка и т.д. позволяют туристам получать продовольственные ресурсы как средство поддержания во время похода, так и заготавливать продукты для последующей «стационарной» жизни (сушеные грибы, ягоды и пр.). Тем самым туристами извлекаются экономические выгоды из ресурсной функции ландшафтного капитала. Еще более существенные выгоды могут быть получены местными сельскими жителями, которые поддерживают продажей товаров и услуг сам процесс экологического туризма и самих туристов. Здесь можно отметить как сельскохозяйственную, так и несельскохозяйственную деятельность жителей: бытовое и социально-культурное обслуживание туристов (питание, проживание, сельская торговля); производство, хранение, переработка и сбыт экологически чистой сельскохозяйственной продукции; заготовка и переработка грибов и ягод, лекарственных растений и другого природного сырья; устойчивые (с учетом сохранения биоразнобразия) охота и рыболовство и обеспечение связанных с ними услуг и т.д. Все перечисленные виды деятельности, связанные с туризмом, могут стать существенным сегментом местной экономики и способствовать устойчивому развитию сельской местности. Достаточно очевидна связь третьей «духовной» функции ландшафтного капитала с экологическим туризмом. Фактически, важнейшая цель экологического туризма связана с получением эстетического удовольствия, изучения исторического и культурного наследия и пр. Можно говорить о том, что без наличия (или деградировавшей) этой функции ландшафтного капитала сам экологический туризм теряет смысл. Для современного человека с его стрессами и гиподинамией экологический туризм играет важную роль в поддержке собственного здоровья. Путешествия, физические нагрузки, чистая окружающая среда позволяют улучшить состояние многих параметров человеческого организма. Здесь прослеживается реализация четвертой функции ландшафтного капитала. Экономика экологического туризма может внести свой вклад в агрегированную оценку ценности ландшафтного капитала. Прежде всего, это относится к третьей «духовной» функции этого капитала. Выше уже отмечался известный в экономической теории подход «готовность платить» (ГП), тесно связанный с социологическими исследованиями и 12 использованием методик, связанных с различного рода затратными подходами. В таблице 1 сгруппированы методы, используемые Всемирным Банком и наиболее адекватные, на наш взгляд, экономическим исследованиям экологического туризма. Методы разделены на три группы: выявленных предпочтений, заявленных предпочтений и прочие. Например, субъективная оценка стоимости, относящаяся к группе методикам заявленных предпочтений. Этот подход обычно используется, когда нет нормальных рынков. Метод субъективной оценки стоимости базируется на определении рыночных цен путем выяснения у индивидуумов явной оценки экологического блага. Поэтому данный метод часто определяется как метод выраженных предпочтений. Жителей местности, обладающей определенной экологической ценностью или биологическим ресурсом, опрашивают об их готовности платить за сохранение данного блага или ресурса (например, для реки — сохранение возможностей рекреации, чистоты воды для купания, рыболовства и пр.). Аналитики могут рассчитать среднюю сумму «готовности платить» и умножить эту сумму на общее число людей, кто наслаждается экологическим местом или благами для получения оценки общей стоимости. Таблица 1: Основные методы экономической оценки, связанные с экологическим туризмом Методика Подход Применение Требования к Недостатки данным Методы выявленных предпочтений Транспортнопутевые затраты (ТПЗ) Выводится кривая спроса на основании фактических ТПЗ Рекреация Гедонистическое ценообразование (с учетом комфортности) Выводится влияние экологических факторов на цену благ, которые включают в себя эти факторы Качество воздуха, красота пейзажа, культурные ценности Субъективная оценка стоимости (СОС) Непосредственный опрос респондентов об их готовности платить (ГП) за определенную услугу Любая услуга Моделирование выбора Респонденты выбирают предпочтительный вариант из нескольких вариантов, обладающих определенными свойствами Любая услуга Перенос выгод Результаты, полученные в одних условиях, используются для анализа других условий Любые показатели, для которых имеются подходящие сравнительные исследования Обследование для сбора финансовых и временных затрат при движении к данной точке; покрытое расстояние Цены и характеристики блага Ограничивается рекреационными благами; сложно использовать, если поездки осуществляются в несколько точек Требуются обширные данные; очень чувствителен к спецификациям Методы заявленных предпочтений Обследование, в котором представлены сценарии и выявляется ГП за конкретные услуги Обследование респондентов Много источников смещения в ответах; существуют положения, обеспечивающие надежные результаты Аналогична методике СОС; сложно вести анализ собранных данных Прочие методы Оценка на другом, схожем объекте Результат может быть очень неточным, так как факторы неодинаковы даже в «схожих» условиях; следует пользоваться с осторожностью. Источник: Stefano Pagiola, Konrad von Ritter, Joshua Bishop. Assessing the Economic Value of Ecosystem Conservation. World Bank, 2004. 13 Среди подходов к оценке экологической ценности в мире наиболее широко используется метод «транспортно-путевых затрат», который тесно связан с туризмом. Он связан с социологическими обследованиями и относится к группе методов «выявленных предпочтений». Скрытое предположение транспортно-путевого подхода является достаточно простым — затраты на посещение интересующего туристов природного объекта (например, затраты на бензин или времени) в некоторой степени отражают рекреационную ценность этого места. Используются специальные опросники для посетителей природных объектов о месте, откуда они прибыли. Из ответов визитеров можно оценить их транспортные затраты и относительно этого число визитов в год. Неудивительно, что это соотношение в общем показывает типичную убывающую кривую спроса в соотношении между затратами на визит и числом сделанных визитов. Например, люди, живущие на значительном расстоянии от рекреационного места (имеющие высокие транспортные затраты) делают немного визитов в год, в то время как живущие рядом (с низкими транспортными затратами) — имеют тенденцию к более частым визитам. Таким образом, затраты экологических туристов могут составить существенную часть ландшафтного капитала местности с привлекательной природой. Во многих развитых странах проведены экономические оценки национальных парков и экологически привлекательных мест на основе метода «транспортно-путевых затрат». Среди прочих методов, отмеченных в Таблице 1, находится метод «переноса выгод». Этот экономический подход может использоваться для экстраполяции экономических показателей из проведенных исследований в другие, где отсутствует соответствующая информация. Так, для экономических оценок функций ландшафтного капитала и экологического туризма в Костромской области могут быть использованы соответствующие результаты российских и зарубежных проектов. Сейчас конкретных данных о развитии экологического туризма в России мало, что затрудняет разработку соответствующих экономических проблем. Тем не менее, среди публикаций, содержащих экономическую статистику и связанных с экологическим туризмом, следует отметить работу Ю.А. Буйволова и Л.П. Басанец, посвященную данным о его развитии на федеральных охраняемых территориях за период 2000-2005 гг. [Буйволов Ю.А., Басанец Л.П., 2007]. Основные принципы экологического туризма Рассмотрим более подробно экологические и экономические аспекты собственно экологического туризма. Этот вид туризма оформился в 1970-1980-х гг. ХХ века как локальная задача — создание баланса между экономической выгодой, получаемой от рекреации на природе, и экологической безопасностью рекреационных территорий в рамках глобальной идеи сохранения природы планеты как основы жизни. Его возникновение тесно связано с историей образования природных территорий, особо привлекательных с эстетической и рекреационных точек зрения, с разработкой нормативов их использования и охраны. Первый национальный парк в мире был учрежден на территории Северной Америки в 1872 г. в местности Йеллоустоун. Процесс создания парков резко активизировался после Второй мировой войны. Так, если в 1950 г. в 39 странах насчитывалось около 200 таких территорий, то в 1982 г. их было более 1 тысячи. Основные задачи, которые ставили перед собой организаторы национальных парков, –охрана «произведений» природы ради удовлетворения потребности людей в рекреации. Отдых на природе обеспечивал психологическую разрядку, эстетические потребности людей, восстанавливал физическое здоровье. В национальных парках американского типа основные усилия направлялись на организацию туризма и отдыха. Парки усилено рекламировались, в них прокладывались пешеходные тропы и дороги для транспорта, организовывались места отдыха, смотровые площадки, строились гостиницы, пункты питания и т.д. Все эти меры способствовали росту интереса к национальным паркам. 14 В 1990 г. экологическому туризму был придан официальный статус, с присвоением которого он приобрел право на созыв собственного ежегодного международного симпозиума «Annual World Congress on Adventure Travel & Ecotourism» и создание собственных некоммерческих организаций. Институциональное оформление экологического туризма вызывалось как значительным ростом туристов, так и необходимостью предотвращения деградации экологически привлекательных мест. Примеры негативных последствий, сопровождающих избыточное посещение туристами рекреационных природных территорий, накопились к этому времени в огромном количестве. В качестве самых впечатляющих и широко известных примеров можно привести факт деградации территории ряда крупнейших национальных парков США, Долины Гейзеров на Камчатке, рекреационных территорий в Альпах, скопления гор мусора на Эвересте в Непале и Тропе Инков в Южной Америке и т.д. Рекреационная деградация природных территорий вызвала необходимость внедрения в туристскую практику мер по защите природы. Сейчас имеется много определений экологического туризма. Приведем определение Всемирного фонда дикой природы (World Wild Fund), которое широко применяется и связано с экономикой: «Экотуризм — это туризм, включающий путешествия в места с относительно нетронутой природой, с целью получить представление о природных и культурно-этнографических особенностях данной местности, который не нарушает при этом целостности экосистем и создает такие экономические условия, при которых охрана природы и природных ресурсов становится выгодной для местного населения». С точки зрения костромского проекта важно подчеркнуть экономическую часть данного определения, в которой подчеркивается необходимость создания экономических и экологических условий получения выгод для местного населения от экологического туризма. Такое создание находится в русле процессов многофункциональности и диверсификации деятельности населения сельских северных территорий, отмеченных выше. Наряду с термином «экологический туризм» широко используется более широкое понятие устойчивого туризма (sustainable tourism). В этом понятии также важную роль играют экономические аспекты. Согласно определению Всемирной торговой организации (WTO) и Всемирного Совета по туризму и путешествиям» (WTTC), «устойчивый туризм отвечает потребностям как туристов, посещающих туристические центры, так и населения последних; кроме того, он предполагает обеспечение и оптимизацию перспектив будущего развития. Ресурсы используются таким образом, чтобы удовлетворить экономические, социальные и эстетические потребности, но при этом сохранить культурную уникальность, важнейшие экологические особенности, многообразие биологических видов и жизненно важные системы». Необходимость экономической выгодности устойчивого туризма отмечается в определении форума «Окружающая среда и развитие»: «Устойчивый туризм должен соответствовать критериям социальной, культурной, экологической и экономической совместимости. Устойчивый туризм — это тот туризм, который в долгосрочной перспективе, т.е. в проекции на современное и будущие поколения, может адаптироваться к конкретным этническим и культурным особенностям, отвечает требованиям социальной справедливости, экологически совместим, а также целесообразен и выгоден в экономическом плане». Шведским агентством по защите окружающей среды (Environmental Protection Agency) выделяются следующие принципы устойчивого туризма: 1. Неистощительное и устойчивое использование природных ресурсов 2. Сокращение потребления ресурсов и производства отходов 3. Обеспечение сохранения природного, социального и культурного разнообразия 4. Тщательное планирование, комплексный подход, интеграция экотуризма в планы регионального развития, 5. Поддержка местных экономик 15 6. Участие местного населения в развитии туризма и разделение ими финансовых и других преимуществ от этой деятельности; 7. Консультирование заинтересованных лиц и общественности 8. Обучение персонала 9. Ответственный маркетинг туризма Взаимосвязь между экологическим проиллюстрировать схемой 1: и устойчивым типами туризма можно Схема 1: Экотуризм как часть устойчивого туризма В целом, обобщая изложенные выше определения и принципы, а также экономические аспекты, можно сформулировать следующие основные черты экологического туризма: 1) Экономическая практичность - Жизненность и компетентность целей и задач компании, специализирующейся на данном виде бизнеса. Развитие и прибыль в долгосрочном периоде. 2) Местное процветание - Максимизация вложений туризма в местный бюджет. 3) Занятость и квалификация рабочей силы - Увеличивать количество рабочих мест, создаваемых и поддерживаемых туристским бизнесом. Отсутствие дискриминации и приемлемый уровень оплаты труда. 4) Социальная прозрачность - Стремление к широкому и честному распределению благ от туризма через различные местные сообщества (включая малообеспеченных граждан). 5) Качественное обслуживание туристов - Предоставление безопасного высококачественного и разнообразного опыта для посетителей без дискриминации по полу, возрасту, расе. 6) Местный контроль 16 - Включение местных сообществ в процессы принятия решений по управлению и развитию туризма в регионе. 7) Процветание местных сообществ - Поддержка и улучшение качества жизни местного населения. Обеспечение доступа к ресурсам, производственным мощностям и жизненно важным продуктам. 8) Культурное богатство - Уважение и сохранение истории, культуры, традиций местного населения. 9) Сохранение ландшафта - Поддержка и улучшение качества ландшафта, избегание физической и визуальной деградации ландшафта. 10) Биологическое разнообразие - Сохранение биоразнообразия, природных ресурсов и минимизация негативных последствий от туризма. 11) Эффективность использования ресурсов - Минимизация использования невозобновляемых ресурсов для развития туризма 12) «Чистота природы» - Минимизация отходов от посетителей и деятельности персонала. На основе проведенного анализа можно построить следующую суммирующую информацию и отражающую суть экологического туризма: 17 таблицу, Схема 2: Обобщение идеи Экотуризма Классификация экологических туров по способу передвижения Экологические маршруты пролегают не только через национальные парки и заповедники. Путешественники знакомятся с окружающим миром, наблюдают за флорой и фауной в их естественной среде обитания, преодолевают различные преграды. Исходя из этого, можно разделить экологически ориентированный туризм по способу передвижения и выделим следующие виды: 1) Водный - это путешествия по водным просторам на том, что способно плыть и нести туриста. Самым популярным в России плавсредством для водного туризма остается байдарка. За байдаркой следующим по популярности видом судов является катамаран. Одним из лучших индивидуальных средств передвижения на воде является каяк. Он хорошо подойдет для тренировок, соревнований, походов любой категории сложности. Более солидные модели судов для водного туризма — рафты. 2) Треккинг 18 - пешие походы по пересеченной местности без специальной подготовки участников. Для пеших восхождений требуются как минимум горы. Желательно не со слишком отвесными скалами — треккинг не альпинизм. Нормальный тур для треккера подразумевает маршруты с проложенными тропами, с организованными стоянками для ночлегов и питания. Третье условие — «чтобы было на что посмотреть». Одна из главных задач треккинга не просто побродить по горным тропинкам, а со смыслом — познакомиться с чужими обычаями и культурой. 3) Лыжный - является одним из наиболее массовых видов активного туризма, поскольку большая часть России находится под снежным покровом несколько месяцев в году. Интерес к лыжному туризму за последние годы практически не изменился. Он по-прежнему популярен, тем более что сегодня лыжные туры, организуемые туристическими фирмами, могут проходить с максимальным комфортом: в сопровождении одного-двух снегоходов, которые прокладывают лыжню, перевозят багаж и снаряжение, в частности большую теплую палатку с печкой. Впрочем, ночевки во время лыжных туров могут быть организованы и в теплых гостевых домах и на турбазах. 4) Конный - этот вид туризма с каждым годом приобретает все больше поклонников по всему миру. Это гораздо интереснее, чем путешествовать в закрытых машинах или тащить на спине тяжелый рюкзак. Конный спорт положительно влияет на здоровье человека и доступен для людей любого возраста. Это хороший способ отвлечься от суеты большого города и полностью погрузиться в природу. Конечно, здесь необходимы определенные навыки (хотя бы уметь держаться в седле), но они доступны любому человеку. В основном конные маршруты пролегают по горным тропам, по степям, по берегам рек и озер. Во время тура путешественники должны сами ухаживать за лошадями и готовить себе еду. Спят туристы, как правило, в палатках, прямо там, где их застала ночь. В некоторых случаях предусматривается размещение на турбазах. Для участия в длительных походах допускаются только хорошо подготовленные наездники. В России огромное количество фирм предлагают конные прогулки. Самые популярные походы проходят в тех районах, где население традиционно разводит лошадей: в Башкирии, Бурятии, на Алтае и в Сибири. 5) Велосипедный - это путешествия на велосипеде по равнинной или пересеченной местности. Пожалуй, наиболее информативный из всех видов туризма, позволяющий, поддерживая высокую скорость движения и, не требуя при этом дорогостоящей техники и топлива, за один поход побывать в городах, лесах, горах, на реках и в пустынях, что нереально для иных видов туризма. 6) Авиационный - это новое направление в сфере туристических услуг. На территории высокогорий очень много красивых мест, но для того чтобы все их посетить раньше требовалось очень много времени. Для экологически-ориентированых полетов используются воздушные шары, планеры и прочие, не повреждающие экосистему, аппараты. 7) Стационарный - отдых в сельской или «условно-дикой» местности. Туристы знакомятся с местной культурой и обычаями, путешествуют по окрестностям. 19 Мотивация и предпочтения Операторы выделяют несколько основных компонентов экотуров, которые привлекают туристов больше всего. Эти компоненты можно проанализировать через пирамиду потребностей Маслоу3. Схема 3: Пирамида Маслоу Согласно иерархии потребностей, туристов привлекает возможность заполнить три верхних уровня пирамиды — познание, эстетика и самоактуализация. Познание — через получение новой информации, эстетика — через гармонию и красоту природы и самоактуализацию через осознание своего вклада в сохранение жизни на планете. В качестве основных стимулов экологическими туристами выделяются две причины: «Нахождение в диких областях» и «Наблюдение за дикой природой». Можно назвать это «культурной дикостью». Большая часть обеспеченного населения земли проживает в техногенных условиях. Можно сказать, что человек, удовлетворив свои потребности благами развитой цивилизации, ищет новых ощущений вне привычной сферы обитания. Помимо двух основных причин, также упоминаются: Красота ландшафта, Нетронутость природы, Культурность данного вида отдыха, Присутствие в турах этнографического элемента, Элементы спорта. В общем можно сказать, что туристы представляют себе экологический туризм как услугу высокого качества. Это несколько осложняет рост предложения на рынке и затрудняет вход новых игроков. 3 Пирамида Маслоу — это иерархия потребностей человека 20 Формирование рынка экотуризма Всемирная Торговая Организация провела исследование в странах, создающих самый большой спрос на рынке экологического туризма Европы и Северной Америки — Канаде, Франции, Германии, Испании, Италии, Англии и США. Исследуемые страны входят в число основных туристических рынков Европы по входящему и исходящему потоку туристов. Согласно предварительным результатам анализа, было выявлено, что использование концепции и термина «экотуризм» ограничено. Вместо этого поставщики услуг предпочитают использовать менее конкретные термины, которые накладывают на них меньше ответственности, например «sustainable tourism», «responsible tourism», «environmental tourism», «ethical tourism».4 Вовлеченность туристического оператора в предоставление услуги варьируется от страны к стране. Как пример можно привести ситуацию с экологическим туризмом в России и США. Если в нашей стране в большинстве своем тур-операторы владеют рекреационными ресурсами и вынуждены самостоятельно заниматься продвижением, зачастую на уровне direct marketing, то в США ситуация обратная. Операторы, в основном, выполняют посреднические функции Экотуризм считается небольшой, но постоянно растущей нишей на мировом туристическом рынке. Подавляющее большинство операторов предрекают экологическому туризму рост в ближайшем будущем. И, учитывая современные тенденции и общую статистику, можно утверждать, что их ожидания не напрасны. Помимо общих экономических тенденций на мнение операторов сильно влияют негативные изменения окружающей среды. Чувствительность к экологическим проблемам во всех сегментах этого рынка растет с каждым годом. Участники рынка понимают, что изменение температурных режимов, повышение уровня мирового океана и негативные эффекты от озоновых дыр оказывают негативное воздействие на их прибыли. Если проанализировать общую картину, то исследования показывают, что относительно малое количество туристов пользуются услугами организованных экотуристических туров. Их доля в сегменте рынка — по сравнению с индивидуальными турами — относительно невелика. Эта ситуация сложно поддается объяснению, но можно предположить, что тот опыт, который хотят получить люди от экологических поездок невозможен при большем количестве людей в группе. Цель экотуриста — познакомится с природой, а не узнать новых людей. Для создания адекватного предложения было выявлено, что среднестатистический экотурист, это, чаще всего, женщина в возрасте свыше 35 лет с достатком выше среднего, высшим образованием, высоким социальным статусом. Также есть небольшие вариации в зависимости от страны туриста, например, канадцы несколько старше, а испанцы — младше и их доход ниже среднего по данному сегменту рынка. Нет единого мнения по поводу того, дороже или дешевле экологический туризм в сравнении со стандартными рыночными предложениями. Стоимость, размер групп и прибыли туроператора, достаточной для самоокупаемости предприятия, разнится в зависимости от самого оператора, структуры его управления и построения бизнеса, страны и расстояний. Для примера можно сказать, что: В Германии и Соединенных Штатах Америки стоимость экотуристических предложений выше, чем средняя стоимость туров на местном рынке. Причиной этому служит развитая и устоявшаяся инфраструктура такого типа туризма и наличие материальных средств у людей, заинтересованных в услуге. 4 Устойчивый туризм, Ответственный туризм, Туризм на нетронутых территориях, Этичный туризм 21 Во Франции стоимость экотуристических предложений не сильно отличается от средней стоимости туров на рынке В Италии и России стоимость экологических туров ниже, чем остальные предложения рынка. Проблемы развития рынка экотуризма в России Разнообразие российского ландшафта создает прекрасные предпосылки для развития экологического туризма. Равнины занимают приблизительно 70% территории РФ, горы в основном расположены на южных окраинах страны, а также занимают значительную площадь на юго-востоке и северо-востоке. Открытость территории страны к северу способствует сильному влиянии Арктики, и делает природно-климатические условия достаточно суровыми. Таблица 2: Плотность и структура населения в Европейской части РФ Название региона Площадь Плотность Городское Сельское км2 Населения Население Население чел. на 1 км2 % % Россия 17 075 400 9 74 26 Север Европейской 2 148 700 10 74 26 части России Юг Европейской 1 828 800 50 65 35 Части России Костромская область относится к обширному северному региону России. Сторона озер, болот и лесов, простирающаяся за Полярный круг, проходит по северной границе Беларусии, Смоленской, Владимирской, Московской, Нижегородской областей, республик Марий Эл, Татарстан, Башкортостан и Удмуртской республики. В регионе расположены крупнейшие транспортные узлы страны — Мурманск и Архангельск. На берегу Балтийского моря расположен Санкт-Петербург — промышленный и научный центр региона с населением 4,5 миллиона человек, второй после Москвы центр обрабатывающей промышленности. Регион отличается богатством природных ресурсов: в Карелии добывают железную руду, на Кольском полуострове — никель и апатиты, в Печорском бассейне — нефть и уголь. Архангельск — крупный центр деревообрабатывающей и целлюлознобумажной промышленности. Холодный климат ограничивает сельскохозяйственную деятельность в регионе, она, в основном, сосредоточена в западных и южных областях. В регионе выращивают лен, картофель, овес, рожь, разводят молочный скот. На севере развито лесное хозяйство, охота, рыболовство, оленеводство. Наличие красивой природы — условие для развития экотуризма необходимое, но совершенно недостаточное. Сегодня на мировом туристическом рынке существует серьезная конкуренция, и войти в этот рынок весьма и весьма непросто. Здесь есть своя специфика и свои сложности. Оценим, насколько привлекательной является Россия для иностранных туристов. Начнем с того, что в наших холодных широтах экосистемы в принципе не могут обладать той продуктивностью, которая характерна для тропиков, т.е. мы не можем предложить избалованным туристам эффектного зрелища большого количества крупных диких животных. Миллионные стада копытных, потрясающие воображение посетителей африканских национальных парков, у нас просто невозможны. К тому же тайга — не саванна, где слон или жираф видны за километры, а опыт общения с человеком у российских животных до сих пор был слишком печальным, чтобы тигры или зубры сами выходили 22 позировать перед фотокамерами. Это сразу ограничивает количество желающих посетить наши края. Второй существенный вопрос — удаленность. Расстояния, отделяющие красоты российской природы от мест проживания потенциальных экотуристов, выражаются, как правило, четырех-, а то и пятизначными числами. Есть, конечно, и исключения: Приморье, Сахалин, Курилы расположены совсем недалеко от Японии и Южной Кореи, Карелия вплотную соседствует с Финляндией, а Куршская коса находится чуть ли не в центре Европы. Но обычно в цену российских туров приходится закладывать стоимость дальних перелетов. Кроме того, в России от ближайшего международного аэропорта до самого объекта лежат еще сотни километров, причем значительная часть из них приходится на дороги, состояние которых оставляет желать лучшего. И это еще не худший вариант — на Камчатке или в Якутии основным средством транспорта будет вертолет. Однако транспортные трудности — это только первый из многочисленных барьеров. Для приема и обслуживания туристических групп, даже если это экотуристы и особенно — если это иностранные туристы, нужна развитая инфраструктура: транспорт, коммуникации, гостиницы, медицинское обслуживание. У нас же природа, как правило, сохраняется там, где либо вообще нет постоянного населения, либо нет благоустроенного жилья — с горячей водой, ванной и канализацией. Русские туристы более спокойно относятся к качеству жилья и дорог, но с ними возникают трудности другого рода. Экотуризм подразумевает наличие определенных, довольно жестких правил поведения, соблюдение которых чуждо русскому человеку, тем более находящемуся на отдыхе. Очень серьезную проблему представляет отсутствие квалифицированных проводников. Проводник или гид в экотуризме — совершенно специфическая профессия. С одной стороны, он должен хорошо знать тайгу, реки и горы и особенности обеспечения жизнедеятельности человека в природных условиях. С другой — обладать солидной научной эрудицией, уметь пользоваться современными техническими средствами связи и транспорта, владеть иностранными языками. Понятно, что таких специалистов нужно готовить специально. Нужна серьезная научная проработка маршрутов, технология очистки маршрутов от бытовых отходов, появление которых неизбежно. При планировании маршрутов необходимо учитывать не только интерес туристов, но и способность участка природы пропустить через себя определенное количество людей, необходима работа специализированных научных учреждений. Речь идет об определении устойчивости экосистемы природного участка или о второй функции ландшафтного капитала — обеспечении экосистемных услуг для поддержки экологической устойчивости. Кто этим будет заниматься, не совсем понятно. Во всяком случае, обычному туристическому агентству подобная работа явно не под силу. Туры, которые продаются под маркой «экологических», зачастую являются таковыми только на бумаге. Незнание или намеренное нарушение принципов экотуризма на этих маршрутах случается повсеместно, причем как со стороны поставщика услуги, так и со стороны потребителя. Опыт экологического туризма в Костромской области ООО "КОНТУР" является одной из ведущих фирм Костромской области по развитию активного внутреннего туризма. Основные направления деятельности — конный туризм, водные маршруты, экологический туризм, прием и экскурсионное обслуживание в г. Костроме. Уникальность фирмы «Контур» заключается в том, что она создавалась главным образом не для получения прибыли, а с целью сохранения популяция Русских и Орловских рысаков и спасения их от вымирания, истребления, а затем и сохранения и приумножения генофонда. Это в перспективе очень важно, так как встала проблема исчезновения Русских 23 рысаков как таковых. (Можно сказать, что деградация видов — это актуальная проблема, вставшая перед современной Россией не только в области коневодства, но и, например, в пчеловодстве). 10-15 лет перестроек и социально-экономических деформаций подорвали преемственность традиций и опыта. Тем самым цель компании — сохранить популяцию лошадей в России и занять ведущее место среди российский компаний, занимающихся конным туристическим бизнесом. В собственности компании находятся: небольшая конюшня на 16 голов, где представлены орловские рысистые, арабские скакуны, русские тяжеловозы и тракененская породы; постоялый двор, разместившийся в доме постройки конца 19 века; а также все необходимое туристическое снаряжение для организации туров. Материальная база расположена в центре поселка Красное-на-Волге, являющегося центром ювелирного промысла России. Лицо компании представляют специалисты широкого профиля — профессионалы в сфере организации отдыха со многолетним стажем работы в туризме, специальным образованием и хорошей спортивной подготовкой. Уход и подготовку лошадей осуществляет квалифицированный тренер-наездник, прошедший школу Пермского конезавода и конезавода "Медведки" с 20-летним стажем, успешно передающий опыт молодым специалистам. Организация приема, размещения и экскурсионного обслуживания возложена на менеджеров, имеющих опыт работы в туристической индустрии и экскурсоводов высокого класса. Осуществление и руководство конными походами доверено опытным инструкторам, прошедшим реки и горы Кавказа, Карелии, Урала, Алтая. Компания «Контур» руководствуется в своей деятельности отмеченными выше 12 принципами экотуризма, которые адаптированы к Костромской области: 1) Экономическая практичность - По факту своей деятельности организация преследует такие цели как повышение прибыли в долгосрочном периоде, расширение бизнеса и клиентской базы. 2) Местное процветание - Все работники компании являются жителями Костромской области. Компания, основные производственные мощности которой находятся в поселке «Красное-на-Волге», за 2007 год создала ощутимую сбытовую базу для магазинов ювелирного и народного промысла села. 3) Квалификация рабочей силы - Как было сказано выше, рабочая сила имеет высокую квалификацию. Оплата труда находится на среднем для региона уровне. Количество рабочих мест ограничено и варьируется в зависимости от сезона. 4) Социальная честность - Создается рынок сбыта, и налоги выплачиваются в полном объеме. Прямое распределение благ выражается в предоставлении бесплатных мест в «Детском коннотуристическом лагере» для приютских сирот. 5) Качественное обслуживание туристов - Высокая квалификация обслуживающего персонала, отзывы и процент туристов, приехавших повторно, подтверждают хорошее качество предоставляемых услуг. Безопасность маршрута обеспечивается органами ОВД и инструкторским составом. Страховое обслуживание включено в стоимость путевки. 6) Местный контроль - Местное население заинтересовано в развитии экологического туризма на территории их проживания. Как таковой, контроль не осуществляется. 7) Процветание местных сообществ 24 - Красное-на Волге — один из самых известных в России центров ювелирного дела. Местное население не нуждается в поддержке. 8) Культурное богатство - По желанию туриста в тур можно опционно добавить такие элементы как посещение музеев, классическую русскую баню, показательные выступления ратников и реставрацию древних танцев. 9) Физическое интегрирование - Забота о ландшафте выражается в создании стоянок, которые не вредят окружающему пейзажу и вписываются в него, смене мест выпаса лошадей на стоянках для избежания деградации травяного покрова. 10) Биологическое разнообразие - Сохранение экологических ресурсов и минимизация негативных последствий от туризма выражается в вывозе мусора с места стоянок, использования сушняка и привезенных дров для разведения костров. Живые ресурсы, используемые в туристических целях, лошади, сами по себе входят в программу сохранения и восстановления популяции лошадей Орловских и Русских рысистых пород на территории России. 11) Эффективность использования ресурсов - Невозобновляемые ресурсы не используются. 12) «Чистота природы» - Образование отходов и выбросы токсичных веществ в атмосферу сведены к минимуму. В частности, выбросы в воздух происходят только при трансферте туристов с вокзала до точки начала маршрута и при перевозке оборудования стоянки. По результатам данного анализа можно сделать вывод, что пакет туристических услуг, предоставляемых компанией «Контур», соответствует критериям, позволяющим отнести его к экологическому туризму. Отзывы Опираясь на мнение гостей, можно смело утверждать следующее: Фирма «Контур» — это, на сегодняшний день, лучший организатор конных походов в Костромской области. Сотрудники фирмы — профессионалы своего дела. Лошади породистые и хорошо выезженные, снаряжение в хорошем состоянии. Проблемы Первой значительной проблемой организации, как впрочем и любого туристического бизнеса, является ярко выраженная сезонность. На основе информации, предоставленной фирмой, и проведенного анализа, можно установить динамику спроса на основные туры по месяцам. С декабря по сентябрь фирма получает много заказов на различные туры, что естественно ведет к увеличению дохода. В то время как с октября по декабрь спрос на туры существенно меньше, следовательно, таков и доход. Но так как в это время фирма все равно несет постоянные издержки, этот период является убыточным для фирмы. Второй проблемой можно считать тот факт, что мотивом создания организации изначально являлось сохранение популяция Русских и Орловских рысаков и спасения их от вымирания. В 2008 году это привело к планируемому дефициту бюджета на конец года в размере более 100 000 рублей, причем содержание конюшни в общей доле расходов превышает 69%. Это приводит к необходимости постоянных дотаций со стороны учредителей. Третьей проблемой можно считать отсутствие реальной помощи со стороны государства. Программа развития туризма принята, но не исполняется. Экотуризм не отделен от туризма и не стимулируется государством. 25 К.геогр.н. А.В. Дроздов (Институт географии РАН, Москва) ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ ТУРИЗМ: КОНЦЕПЦИИ И ПРАКТИКА Более пристальный взгляд на экологический туризм показывает, что это феномен завтрашнего дня. Хотя и сегодняшнего — уже тоже. Великую силу воздействия природной среды на сознание человека отмечали Иммануил Кант, Самуэль Колридж, Александр фон Гумбольдт, Ральф Эмерсон, Генри Торо и многие другие выдающиеся мыслители. В этом смысле современный «экотуризм» не есть лишь вариация рекреационной деятельности, направленной на дальнейшее извлечение максимальной прибыли. В экологическом туризме проявляют себя внутренние архетипы сознания человека, с одной стороны, максимально противопоставившего себя в городах своему природному началу, а, с другой стороны, стремящемуся восстановить свое единение с живой природой. Эта экзистенциально-философская подоплека экологического туризма, несомненно, привлекает к нему пристальное внимание и экологов, и экономистов, и философов. Сегодня же лишь остается поражаться тому, какое разнообразие программ и форматов уже дает нам этот вид туризма. Во многом все это находится еще в свернутом состоянии. Но, как говорится, наступит день и… Без лишнего пафоса можно сказать, что, действительно, это время наступит. Где-то раньше, где-то позднее. Но так или иначе, экологический туризм вытеснит на обочину многие другие виды досуговой деятельности. И потому в наших современных условиях просто необходимо делать на него ставку. Ибо она беспроигрышная. Н.Е. Покровский Возникновение и развитие экотуризма Глобализация в современном туризме и экологический императив Во второй половине ХХ века человечество ощутило масштабы таких явлений как кислотные дожди, загрязнение мирового океана и дефицит ресурсов пресной воды, опустынивание и продовольственный кризис, вырубка лесов, рост выбросов в атмосферу двуокиси углерода и фреонов и — как возможные следствия — изменения климата, разрушение защитного озонового экрана и так далее. Эти явления, возникающие по преимуществу в результате локальных и региональных, но массовых действий, приобрели глобальные масштабы и породили глобальные экологические проблемы человечества. Глобализация — объективный процесс. Столь же объективно и стремление содействовать ее позитивным последствиям (распространение информации и образования) и противоборствовать ее негативным последствиям, в том числе — экологическим. Вот почему следует внимательно анализировать процессы глобализации и порождаемые этими процессами проблемы — и, так сказать, «первично» экологические (экспоненциальный рост численности населения), и «вторично» экологические, имеющие своим первоисточником экономические явления. В этом смысле туризм это явление, порождающее именно «вторичные» экологические проблемы. С начала 90-х годов в развитии туризма весьма заметными стали две взаимосвязанные мировые тенденции. Во-первых, глобальное распространение высокотехнологичных стандартизованных туристских услуг и одновременно некоторая диверсификация спроса, проявляющаяся как закономерная контртенденция. Во-вторых, высокий темп роста в сравнительно новом сегменте рынка — экологическом туризме, особенно, в его западноевропейской («германской») модификации. 26 Последняя тенденция может быть прямо сопряжена с растущей экологизацией общественного сознания и культуры, с экологическим императивом. В то же время, она может и должна рассматриваться в контексте с первой тенденцией как один из мощных факторов диверсификации туристского спроса. Глобализация в туризме предстает как совокупность взаимосвязанных явлений в сферах технологии, экономики и политики. Рынок международного туризма существенно расширился за последние десятилетия. Выросли глобальные туристсткие потоки, сформировались крупнейшие транснациональные компании, развились и унифицировались туристские технологии и туристский продукт, достигшие уровня стандартизации, характерного для современных отраслей индустрии. Глобализация в туризме представляет собой, по мнению участников 46-го конгресса Международной научной ассоциации экспертов туризма (1996 год), отчетливый мегатренд. Так, в связи с развитием процессов глобализации в туризме следует принимать во внимание следующие явления. На туристских рынках: рост покупательских возможностей, эффекты взаимозависимости рынков, роль информации в распространении предложений. В корпоративных структурах: использование благоприятных аспектов глобализации компаниями, активно развивающими международный туризм, давление, на малые компании, побуждающее их трансформироваться в средние. В обстоятельствах формирования туристского продукта: барьеры на пути мирового расширения рынков, воздействие глобализации на цены, заработную плату и занятость, повышение международных стандартов, потребность в обучении на всех уровнях. В туристских регионах: необходимость приспосабливаться к конкурентным стратегиям, возрастающее влияние туристской политики. В сфере культуры: формирование «глобальной деревни» и рост региональной культурной идентификации. В экологической политике: устойчивое развитие Для стран и регионов, стремящихся стать новыми участниками глобального рынка туризма, чрезвычайно трудно будет преодолеть ценовую конкуренцию. Небольшие и недостаточно богатые участники рынка едва ли смогут покрыть свои расходы и что либо заработать, будучи вынужденными предлагать свой продукт за установленные на этом рынке низкие цены. В этой ситуации будет возрастать роль тех новых качеств туристского продукта, которые смогут быть привнесены в него за счет его региональной природной и культурной специфики. Такая тенденция, отвечающая диверсификации спроса, может быть обозначена как регионализация и по своим социально-экономическим последствиям противопоставлена негативным эффектам глобализации туризма. Роль такой тенденции будет, очевидно, позитивна не только в культурном, но и в экологическом аспекте, поскольку массовый и индустриализированный мировой туризм уже оказал и продолжает оказывать весьма неблагоприятное, часто разрушающее воздействие на природные экосистемы многих туристских регионов. В разных макрорегионах мира процессы туристской глобализации, развивающиеся неодинаковыми темпами и с неодинаковой интенсивностью, играют ныне и будут играть в перспективе различную роль. Вероятно, наименее значимы они будут для Европы, характеризующейся и сейчас уже весьма значительной региональной диверсификацией турпродукта. Общая тенденция увеличения потоков туристов из богатых «развитых» стран в бедные «развивающиеся», ясно выраженная на протяжении последнего десятилетия, вероятно, сохранится. Многие из этих стран прилагают значительные усилия для поддержки туристской индустрии. Но для ряда 27 стран «третьего мира» бурное развитие международного туризма, а особенно стремление к специализации исключительно на этом сегменте экономики, таит в себе и немалую угрозу, сравнимую с той, что неоднократно наносила огромный ущерб развитию стран, специализировавшихся на экспорте какой-либо одной продовольственной культуры или одного вида сырья. Дело в том, что в развитии туризма конъюнктура может изменяться стремительно, а туристские потоки менять свое направление. Поэтому для исключительно «туристских» стран очень важна диверсификация туристского продукта, хотя она и не всегда возможна. Что, например, делать Мальдивским островам или Макао, в которых доля туризма в валовом продукте составляет соответственно 88 и 40%? По-видимому, таким странам, да и мировому туристскому сообществу в лице ВТО и других международных организаций, следует искать и создавать механизмы, способные защищать туристский рынок этих стран от подобных угроз. Регионализация, основанная на природной и культурной идентификации регионов, очень близка идеологии экотуризма. Столь же важно освоение идей и принципов культурного туризма туроператорами и другими участниками экотуристских проектов. Особенно же актуальным представляется синтез этих двух направлений туристской индустрии. Такой синтез может и должен внести существенный вклад в реализацию концепций устойчивого развития туристских регионов. К сожалению глобальное развитие стандартизованного массового туризма, преобладающей формой которого остается «пляжный» туризм, уже нанесло и продолжает наносить многим регионам значительный экологический ущерб. Неблагополучными в целом являются побережья наиболее посещаемых регионов — Средиземноморья, Карибского бассейна, Красного моря, Мальдивских островов. Классический пример негативного развития демонстрировали берега Испании, особенно берега острова Майорки. Это произошло там в конце периода знаменитого туристского бума. Сплошная застройка побережья отелями, пансионами и т.п. и концентрация огромных масс туристов в узкой прибрежной зоне привели в начале 80-х годов 20 столетия к серьезному загрязнению и самих берегов, и прибрежных морских вод, повлекли за собой кардинальные негативные изменения в сельском хозяйстве, ухудшили социальную обстановку. Возник даже специальный термин «балеаризация», имеющий сугубо негативное содержание. Ныне, ценой значительных усилий в некоторых местах на берегах Испании, в том числе и на Майорке, ситуацию удается улучшить. Иначе обстоит дело в других регионах, например, в Ирландии и Скандинавии, где прибрежный туризм стал очень популярен в последнее время. Но там он характеризуется экотехнологичностью и хорошо спланирован. Другой известный пример серьезнейшего ущерба природе это история развития массового охотничьего туризма в Африке. Там, начиная с 20-х годов 20 века, массовые охотничьи сафари, объектом которых была знаменитая африканская пятерка (слон, носорог, буйвол, лев и леопард), привели к почти полному уничтожению носорогов и чрезвычайно опасному сокращению численности остальных объектов этих сафари. Этот опаснейший процесс удалось остановить только благодаря созданию заповедников и национальных парков. Кроме того, удалось во многом изменить поведение туристов. Теперь африканское сафари означает прежде всего фотоохоту за той же пятеркой и другими обитателями национальных парков. А это уже вполне экологический туризм. В небольших объемах в некоторых африканских странах сохранились и охотничьи сафари, но они уже не причиняют столь катастрофического ущерба как прежде, хотя моральный вред от такого туризма, особенно в наше время, велик. Что же ожидает экотуризм в будущем? Затронет ли его глобализация своими негативными проявлениями? 28 Очевидно, классические экотуры в дикую природу, на особо охраняемые территории и акватории («австралийская» модель экотуризма) не получат столь массового развития, какое характерно для пляжного туризма — просто потому, что этих территорий и акваторий не так уж и много на Земле и потому, что толпы туристов им противопоказаны. Вместе с тем, и пляжный туризм может приобретать экологичные формы, как это имеет место на некоторых берегах Канарских островов, на острове Маврикий, в ряде районов Бразилии, в Австралии. Другая перспектива у «западноевропейской» модели экотуризма. Именно она может стать одним из мультипликаторов экологизации всего туризма. Отчасти это уже и происходит. Так, пропагандируемые ВТО и декларируемые многими туристскими корпорациями принципы устойчивого туризма во многом соответствуют базовым принципам экотуризма и прямо заимствуют некоторые из них. Основных отличий два — устойчивый туризм вовсе не обязательно использует природу как свой основной ресурс, что вполне естественно, а кроме того, он не провозглашает образовательный компонент туристских программ как обязательный, хотя и не исключает его. Вот как выглядит определение устойчивого туризма, сформулированное ВТО и Всемирным Советом по туризму и путешествиям (WTTC). Устойчивый туризм: отвечает потребностям как туристов, посещающих туристические центры, так и населения последних; предполагает обеспечение и оптимизацию перспектив будущего развития; использует ресурсы таким образом, чтобы удовлетворить экономические, социальные и эстетические потребности, но при этом сохранить культурную уникальность, важнейшие экологические особенности, многообразие биологических видов и жизненно важные системы. А вот как формулирует десять принципов устойчивого туризма Шведское агентство по защите окружающей среды: неистощительное, устойчивое использование природных ресурсов; сокращение избыточного потребления и отходов; обеспечение сохранения природного, социального и культурного разнообразия; тщательное планирование, комплексный подход; интеграция туризма в планы регионального развития; поддержка местных экономик; участие местного населения в развитии туризма и получение ими финансовых и других выгод от этой деятельности; консультирование заинтересованных лиц и общественности; обучение персонала; ответственный маркетинг. Таким образом, можно сказать, что развитие экотуризма, с одной стороны, обусловлено и будет определяться глобальным распространением экологического императива. С другой стороны, идеология и практика экотуризма способствует превращению экологических путешествий в глобальное явление. Возникновению экотуризма способствовали несколько тенденций. Во-первых, туризм стал одной из крупнейших отраслей мировой экономики. Число туристов во всем мире настолько возросло, что ущерб, который туризм наносил и может нанести многим местностям и даже странам, а особенно природным экосистемам, стал вызывать серьезную озабоченность. В то же время, стало очевидно, что при рациональной организации туризм может обеспечить реальную финансовую поддержку охране природы и повысить значимость тех территорий, которые должны сохраняться в первозданном виде. 29 Специалисты в области окружающей среды стали посвящать немало исследований тому, как заставить туризм «работать» на охрану природы, чтобы охраняемые территории таким образом могли «платить за себя». Во-вторых, стало очевидно, что успех природоохранных действий немыслим на основе одних лишь «запретительных» мер, особенно, если они направлены против интересов местного населения. Необходимо, чтобы местные жители стали партнерами в этой деятельности, и чтобы бережное отношение к природе было для них экономически выгодно. Туризм может сыграть в этом деле ключевую роль. В-третьих, произошла смена приоритетов в устремлениях туристов. Все больше людей, особенно в развитых индустриальных странах, стали стремиться из городов в уголки относительно ненарушенной природы. В противовес традиционному «пляжному» отдыху, возрос спрос на туры активно-познавательной направленности. Так, на стыке важнейших природоохранных, экономических и социальных проблем современности возникла современная концепция экологического туризма как одного из важнейших инструментов устойчивого развития природных территорий. Безусловно, у современного экотуризма имелись предшественники. Так, путешествия натуралистов-любителей известны еще с конца 19 века. По сути дела, многие первые туристы и первые туристские общества во всем мире — задолго до того, как туризм стал мощной индустрией — стремились организовать путешествия в привлекательные уголки природы. Этому во многом способствовали те же общекультурные тенденции (особенно, европейский романтизм), которые сформировали корни природоохранного сознания и движения. Две модели Различают две модели экотуризма. Первая из них реализуется в форме путешествий в преимущественно ненарушенную природу (сформировалась в США и Канаде, наиболее полно воплотилась в Австралии, поэтому иногда называется австралийской). Вторая модель реализуется в культурном ландшафте и этот же ландшафт поддерживает — это западноевропейская модель. «Спасите Альпы! Сад на крыше Европы в опасности» — так назвал свою книгу, опубликованную в Вене в 1983 году, известный австрийский журналист Леопольд Люкшандерль. Действительно, к концу 70-х годов хозяйственная и, прежде всего, рекреационная нагрузка на ландшафты Альп достигли чрезвычайных масштабов. Вот только некоторые темы и ситуации, с которыми знакомит читателей автор этой страстной книги, основанной на достоверных фактах и оценках того времени: «клозетный» подъем на Маттерхорн, индустриальные ландшафты в угоду массовому туризму, для возобновления растительности потребуется 500 лет, горы мусора в горах, половина европейцев жаждет иметь дачи в Швейцарии, свинец в рационе серн, сотни килограммов свинца на горе Гросглокнер, алюминиевая бомба в лесных почвах, проходной двор Европы — все дороги ведут в Рим, гибель крупных птиц, гость (турист — прим.А.Д.) в ужасе повернет назад… В эти годы казалось, что спасать уже почти нечего, а остановить безудержную экспансию могущественных туристских монополий, стремящихся только к увеличению прибылей, невозможно. Но в эти же годы ученые и прогрессивные представители туристского бизнеса альпийских стран разработали и стали воплощать в жизнь концепцию 30 «мягкого туризма», противопоставив ее туризму жесткому, приносящему вначале колоссальные прибыли, но затем подрывающему самую основу и своего существования, и социально-экономического благополучия альпийских регионов. В эти же годы пять альпийских стран приняли «Альпийскую конвенцию», определившую долгосрочную стратегию развития этого региона и механизмы управления развитием, обеспечивающие соблюдение экологического императива, приоритеты сохранения природного и культурного наследия альпийских регионов. Одним из компонентов («протоколов») этой конвенции стал протокол о мягком развитии альпийского туризма. Так родилась и стала развиваться западноевропейская модель мягкого — природноориентированного, экологически и социально ответственного туризма. В Канаде, США, Австралии на рубеже 60-х и 70-х годов в противовес массовым «пляжным» формам туризма становится массовой иная тенденция — путешествия в национальные парки и в уголки «дикой» природы в том числе с целями наблюдения за животными. Так. в США в связи с угрозой глобального сокращения популяций китов развивается целая индустрия туров по наблюдению за ними. Эти туры получили настолько широкий резонанс, что в результате давления общественности несколько видов китов были взяты под строгую охрану. В 1980 немецкий футуролог Роберт Юнк ввел термин «мягкий туризм» Сопоставление особенностей «мягкого» и «жесткого» туризма (их характерные черты) «Жесткий» туризм «Мягкий» туризм Массовость Индивидуальные и семейные туры, поездки в кругу друзей Кратковременные поездки Продолжительные путешествия Быстрые средства передвижения Медленные и среднескростные средства передвижения Заранее согласованная программа Спонтанные решения Импорт стиля жизни Стиль жизни по образцу страны пребывания «Достопримечательности» «Впечатления» Комфорт и пассивность Активность и разнообразие Предварительная информационная Страна — цель путешествия изучается подготовка к поездке невелика заранее Турист не владеет языком страны и не Язык страны изучается заранее — хотя стремится его узнать бы на простейшем уровне Турист приезжает в страну с чувством Путешественник познает новую хозяина, которого «обслуживают» культуру Покупки утилитарны (шопинг) или Покупки это памятные подарки стандартны После поездки остаются только После поездки остаются новые знания, стандартные сувениры эмоции и воспоминания Турист покупает открытки с видами Путешественник рисует с натуры или фотографирует сам Турист любопытен Путешественник тактичен Громогласность Спокойная тональность Источник: Junk R., Wieviel Touristen pro Hektar Strand? GEO, Heft 10, 1980, перевод и дополнения А.В. Дроздова 31 В 1983 г. мексиканский экономист-эколог Гектор Цебаллос-Ласкурейн предложил термин «экологический туризм» («экотуризм») [Ceballos-Lascurain, 1996]. Таким образом, почти одновременно и в Старом, и в Новом Свете было сформулировано четкое представление о туризме, совместимом с экологическими и социальными требованиями, то есть о туризме: ответственном перед природой, способствующем ее защите, повышающем экологическую культуру путешественников и выполняющем просветительскую функцию, бережно относящемся к традиционным культурам и местным сообществам, содействующем развитию местной экономики. Постепенно стали складываться формы организации экотуризма. Вначале возникали инициативные группы путешественников-любителей природы. Они создавались преимущественно в природоохранных организациях и в различных клубах. В США значительную роль в развитии экотуристского движения сыграл известный «Сьерра-Клаб». В Австрии, Германии и Швейцарии большой вклад в этот процесс внесли и продолжают вносить «Альпийские союзы» этих стран. Им традиционно принадлежит разветвленная сеть горных приютов и хижин, небольших кафе и ресторанов, построенных и функционирующих в соответствии с экологическими требованиями. Эти союзы поддерживают также сеть туристских троп и обеспечивают безопасность туристов в их пеших, конных, велосипедных и иных горных походах. Альпийские союзы готовят профессиональных гидов, издают множество информационных материалов экологотуристской ориентации, содержат школы по подготовке инструкторов горного туризма и просто туристов. Затем стали формироваться собственно эколого-туристские и «приключенческие» союзы и общества. В разных формах они существуют сейчас во многих странах мира. Наиболее крупные из них сложились в США. Это «Международное общество экотуризма», выросшее из национального (The Ecotourism Society), и «Общество приключенческого туризма» (Adventure Tourism Society) Оба проводят ежегодные мировые экотуристские конгрессы. Вскоре появились и специализированные туроператоры. Их количество в экономически развитых странах достигает многих сотен, но размеры каждого из этих туроператоров по преимуществу не очень велики. Так один из самых крупных австралийских туроператоров «Australian Eco Adventures» предлагает 75 классических экотуров по всей стране. Под влиянием идей и практики экотуризма и мягкого туризма в туристской индустрии стали более широко распространяться экологичные технологии. Возникло, например, объединение отелей, придерживающихся таких технологий и эти технологии развивающих. Многие очень крупные универсальные туроператоры стали специально предлагать своим клиентам дополнительные экотуристские программы и экологизировать всю свою деятельность. Лидером в этом деле в настоящее время является крупнейший мировой туроператор «TUI». В некоторых странах — как экономически развитых, так и развивающихся — экотуризм стал одним из приоритетов государственной туристской и природоохранной политики. Например, в Австралии в начале 90-х годов ХХ века было создано специальное правительственное ведомство в ранге министерства. 32 Основные принципы Известно множество определений экотуризма. Все они отражают те или иные его существенные черты и свидетельствуют о разнообразии его конкретных форм. Приведем из множества два определения, наиболее известные в немецкоязычной литературе. Они последовательно и подробно проанализированы в книге [Ingo Mose Sanfter Tourismus im Nationalpark Hohe Tauern. Vechtaer Arbeiten zur Geographie und Regionalwissenschaft, Band 6, 1988], по которой и цитируются ниже. В соответствии с представлениями известного теоретика туристики Йоста Криппендорфа (Jost Krippendorf) главная цель новой политики туризма, первоначально названного этим автором тихим или спокойным туризмом, состоит в том, чтобы «долговременно обеспечивать физический и духовный отдых возможно большему числу людей в непосредственном контакте с ландшафтом, а также в отвечающих ландшафту и потребностям отдыхающих формах поселений с учетом долговременных интересов местных жителей». Похожее по структуре, но несколько иное по содержанию определение предложил Карл-Хайнц Рохлитц (Karl-Heinz Rochlitz): «Мягкий туризм это количественно умеренный туризм, который...создает для местных жителей экономические выгоды и обеспечивает взаимопонимание между гостями и местными жителями, а также не причиняет ущерба ни ландшафту, ни местной социокультурной среде». В качестве характерного англоязычного примера можно привести определение, разработанное правительственными и общественными туристскими и природоохранными организациями Австралии и используемое в документе «Национальная стратегия экотуризма» [Allcock A. et al., 1994]. Определение гласит: «Экотуризм это экологически устойчивый туризм, имеющий своим основанием природу, включающий ознакомление с окружающей природной средой и ее объяснение». Другое более полное и широко известное англоязычное определение принято Международным обществом экотуризма: «Целенаправленные путешествия по природным территориям с целью более глубокого понимания местной культуры и природной среды, не нарушающие целостность экосистем, способствующие тому, чтобы охрана природных ресурсов была выгодной для местных жителей». Несмотря на все возрастающую популярность экологического туризма, его доля в мировом обороте туристского капитала по оценкам экспертов ВТО составляет в среднем не более 10 процентов. В значительной мере это объясняется умело управляемым поведением массового потребителя стандартных туристских услуг, потребителя, несколько опасающегося эпитета «экологический» и связывающего с этим эпитетом представления об исключительно спартанских условиях отдыха (соломенный тюфяк вместо уютной постели, грубая одежда и пища, пыль, москиты и тому подобные испытания, что неверно в принципе). Тем не менее, во многих странах (в Кении, Коста-Рике и др.) экотуризм превратился в мощную отрасль экономики. Экотуризм входит в число пяти наиболее динамично развивающихся отраслей мирового туризма. Можно казать, что экотуризм сейчас стал модным направлением туроператорской деятельности. Однако нередко туры, объявленные экологическими, в действительности не содержат ничего, кроме этой модной этикетки. Поэтому необходимо четко отличать истинный экотуризм в его разнообразных формах и моделях от суррогатов и подделок. Для этого достаточно выяснить — соответствуют ли параметры тура базовым принципам экотуризма, являющимся для этого необходимыми и достаточными критериями. Экологический туризм должен быть (пять базовых принципов): обращенным к природе и основанным на использовании преимущественно природных ресурсов; 33 не наносящим ущерба природной среде, или допускающим минимальный ущерб, не подрывающим устойчивость среды; нацеленным на экологическое просвещение, на формирование отношений партнерства с природой; заботящимся о сохранении местной культурной среды; экономически эффективным и обеспечивающим устойчивое развитие тех районов, где он осуществляется. Это означает, что тур экологичен, если (основные признаки): экологичен транспорт, которым пользуются туристы; пища туристов экологически чиста и полезна, при этом в рационе туристов присутствуют местные продукты; маршруты туристов и квалифицированные гиды ведут их в интересные и экологически благоприятные природные и культурные ландшафты; в программу тура включаются посещение учебных экологических троп, природоведческих, краеведческих музеев, экотехнологичных хозяйств и, непременно, ознакомление с местными экологическими проблемами; мусор не выбрасывается на общую помойку или свалку, но собирается специальным образом и поступает затем на экотехнологичную переработку; привалы, бивуаки и особенно костры устраиваются только в специально оборудованных местах; грибы, ягоды, цветы, лекарственные растения, любые природные сувениры собираются только тогда и там, где это разрешено; отели, кемпинги или приюты и хижины, в которых останавливаются туристы, расположены так, что не нарушают нормальное, экологически устойчивое развитие окрестного ландшафта и не обезображивают его облик; эти отели и кемпинги построены из экологически безвредных материалов, энергия и вода расходуются бережливо, стоки и выбросы очищаются, иные отходы утилизируются; местные жители вовлекаются в туристский бизнес и развивают свои традиционные формы хозяйства; туристы с уважением относятся к местным культурным традициям, стремятся изучить и понять их; туристы доступными им способами участвуют в решении местных экологических проблем; доходы от тура не изымаются целиком из местного бюджета, но способствуют его наполнению. Классификация экотуров Выше уже говорилось о двух основных моделях реализации принципов экотуризма — австралийской и западноевропейской. Упоминались и разнообразные формы экотуров, а также близкие экотуризму виды туров. С тем, чтобы в своей конкретной работе менеджеры туризма могли руководствоваться как охарактеризованными принципами экотуризма и его признаками, так и определенной системой экотуров, ниже предлагается их классификация. В этой классификации, построенной по иерархическому принципу, экологический туризм относится к типу (группе видов) природно-орентированного туризма. По этому определяющему критерию экотуризм отличается от таких его типов как туризм деловой, конгрессный, образовательный и др. Все многообразие видов экотуризма целесообразно разделить на два его основных класса. 34 I. Экотуризм в границах особо охраняемых природных территорий (акваторий ) и в условиях «дикой», ненарушенной или мало измененной природы. Разработка и проведение таких туров это классическое направление в экотуризме, соответствующие туры относятся к экотурам в узком значении данного термина, их можно отнести к «австралийской или североамериканской» модели экотуризма. II. Экотуризм вне границ особо охраняемых природных территорий и акваторий, на пространстве окультуренного или культурного ландшафта (чаще всего сельского). К этому классу туров можно отнести весьма широкий спектр видов экологически ориентированного туризма, начиная от агротуризма и вплоть до круиза на комфортабельном и экотехнологичном лайнере, этот тип экотуров можно отнести к «немецкой» или к «западноевропейской» модели. Вообще говоря, экологические как и иные туры можно классифицировать по многим признакам — по способу передвижения, по составу участников, по продолжительности, по отношению к границам страны проживания туристов и т.д. Однако наиболее существенными следует считать два видовых признака тура или путешествия — его цель и его объект. По основной цели можно различать следующие виды экотуров, предпринимаемых ради: наблюдения и изучения «дикой» или «окультуренной» природы и обучения экологическим знаниям; отдыха в окружении природы с эмоциональными, эстетическими целями; оздоровления с использованием природных факторов; спортивных и приключенческих целей. Нередко эти цели сочетаются в программе конкретных туров, но чаще преобладает одна из них. По основному объекту, в значительной мере определяющему содержание программы тура и отчасти форму его организации, различаются такие виды экотуров: ботанические, зоологические, геологические и тому подобные туры; эколого-этнографические или археологические, или, говоря более широко, экологокультурные туры; агротуры; спелеологические, водные, горные туры и т.п. Разумеется, цели тура и его объекты связаны между собой и оба главных видовых признака нельзя считать абсолютно независимыми основаниями классификации (в реальной программе тура его цели и объекты часто сочетаются и совмещаются). Тем не менее, каждый организатор и участник тура может определить его главные особенности и отнести каждый конкретный тур к тому или иному виду. Наконец, весьма важным классификационным признаком для выделения форм экотуров являются возраст и состояние здоровья участников (во многих странах с развитыми традициями экотуризма существуют, например, специальные туры для инвалидов), а также численность групп. Вполне понятно, что программы туров и их организационные особенности будут принципиально различными для детских походов и для экспедиций, рассчитанных на взрослых людей, равно как и для малых компактных и для больших групп участников. Можно полагать, что эта лаконичная классификация достаточно удобна для выявления главных содержательных и организационных особенностей экотуров, учитывать которые особенно важно при их планировании и проведении. Так, экотуры первого класса требуют непременного участия профессиональных гидов, ответственных за соблюдение строгих правил поведения туристов, предписываемых режимом охраняемых территорий. Участникам же экотуров второго класса в общем случае предоставляются возможности довольно свободного поведения — разумеется, при соблюдении известных ограничений. Кроме того, организация экотуров первого класса не предполагает обеспечения туристов весьма развитой инфраструктурой размещения и обслуживания, в то время как экотуры 35 второго класса организуются обычно с более высоким уровнем комфорта. Точно также, виды экотуров с заранее обозначенными четкими основными целями и объектами посещения требуют более специального планирования и обеспечения, чем, например, агротур под девизом «отдых в крестьянском доме». Следует отметить близость экологических туров к известным весьма популярным прежде в России формам самодеятельного туризма. Вместе с тем, совокупность всех видов экотуризма это более обширное множество, а некоторые самодеятельные туры могут быть и антиэкологичными, например, самодеятельные спортивные и сафари-туры, сопряженные с добычей живых трофеев или достижением спортивного результата любой ценой, скажем, использованием срубленных живых деревьев для сооружения переправ. Таким образом, экологический туризм это отнюдь не только суровое путешествие с тяжелым рюкзаком в «дикую» природу; экотуризм может быть достаточно комфортным, но суперкомфорт любой ценой, особенно среди «девственной» природы — недопустимое расточительство. Поэтому даже массовый туризм, во многих странах превратившийся в разрушительную силу, может стать более экологичным. Но главные отличительные черты экотуров — при всем многообразии их видов и форм — остаются неизменными и определяются они охарактеризованными выше базовыми принципами экотуризма Социально-экономические функции Возникновение и широкое развитие экотуризма, инициированное совместными усилиями природоохранных организаций, некоторых туроператоров, а также ученых и экспертов по туризму, были бы невозможны и непродуктивны, если бы не отвечали определенным, достаточно ясно выраженным потребностям общества. Эти потребности, соответствующие общему усилению общественной роли экологического императива, в западноевропейских странах стали отчетливо проявляться с начала 70-х годов. Так, в Германии за период с 1970 по 1987 год количество туристов, выбирающих туры с ориентацией на пассивный отдых, уменьшилось от 67% до 24%. За это же время количество туристов, отдыхающих более активно — с дополнительными экскурсиями, походами и т.п. — увеличилось с 12% до 22%, а число туристов, предпочитающих оздоровительные туры экологической направленности, возросло от 2% до 7%. Такие изменения в ориентации спроса на туристские услуги, имеющие характер устойчивых тенденций, обусловлены тремя основными группами факторов. Во-первых, общим ростом благосостояния и повышением уровня образования граждан, что приводит к увеличению их свободного времени, а также к расширению возможностей истратить это время на активный отдых. Так, если в 1970 году доля рабочих в общем потоке германских туристов составляла 46%, то в 1987 году она уменьшилась до 39%. За это же время доля служащих, имеющих по сравнению с рабочими более высокий уровень образования, больше свободного времени и более высокие доходы, увеличилась от 29% до 38%. Во-вторых, изменением ценностных ориентацией граждан в жизни и в отдыхе. Отчетливым стало стремление к разнообразию и смене программ и занятий во время отдыха, к его насыщению новыми впечатлениями и знаниями, а также разумной физической нагрузкой. В третьих, по мере развития туризма как формы отдыха, вовлечения в туризм все большего числа людей и накопления личного опыта, отдыхающие научились лучше идентифицировать свои собственные интересы и потребности и отделять их от стандартных, массовых моделей поведения. Это довольно сложный и трудный процесс. Нужно суметь преодолеть давление стандартной рекламы массовых туристских услуг, приобрести навыки к изучению материалов о природе и культуре тех стран и мест, куда турист намерен поехать или куда ему предлагают поехать. 36 В целом для туристского спроса с начала 70-х годов во всем мире стали характерны: многоаспектность требований, индивидуализация программ отдыха, стремление к экологизации отдыха, причем как правило за счет уменьшения его чрезмерной комфортности, общий рост требовательности к туроператорам и качеству турпродукта. Таким образом, основная утилитарная социальная функция экологического туризма это, прежде всего, обеспечение эффективного оздоровления туристов — за счет отдыха в экологически благоприятной среде, за счет экологичности предоставляемых услуг, посредством вовлечения в активные, разнообразные и сбалансированные формы занятий во время отдыха. Не меньшее социальное значение имеют еще четыре характерные функции экотуризма: 1. обогащение туристов жизненно важными общекультурными и естественнонаучными экологическими знаниями, в том числе, в сфере экологической безопасности; 2. эмоциональное оздоровление, избавление от «городского» стресса; 3. социализация мировоззрения туристов путем формирования их экологической культуры, включающей новые, важные для устойчивого развития общества ценностные ориентации и поведение, адекватное экологическому императиву; 4. формирование толерантного отношения к незнакомым прежде культурам и этносам, к их образу жизни и традициям, адаптированным к природной среде обитания. Экономическая роль экотуризма обусловлена одним из его ведущих принципов, в соответствии с которым основная часть доходов от развития экологически ориентированных форм туризма питает местную экономику, направляется в муниципальные бюджеты, используется на нужды местного населения. В значительной мере этот эффект достигается за счет развития как хозяйственной, так и социальной активности местного населения, за счет его вовлечения в политическую жизнь. Люди осознают общность их интересов, стремятся защитить эти интересы и как результат возникают эффективные формы самоорганизации общества. Строго говоря, экономическая и социальная роли экотуризма переплетаются настолько тесно, что собственно экономическую составляющую в этом процессе выделять можно с известной долей условности. Примером может послужить история развития экологичных форм туризма на острове Маврикий. Это небольшой остров вулканического происхождения, расположенный в тропическом поясе Индийского океана с весьма ограниченными земельными и лесными ресурсами, малопродуктивными прибрежными морскими экосистемами и населением численностью около 1 млн. человек. До начала 70-х годов основой экономики острова являлось сельское хозяйство, не обеспечивавшее местному населению устойчивых доходов и приемлемого прожиточного минимума. В последующее десятилетие на острове начал развиваться туризм, ориентированный преимущественно на рекреационные ресурсы береговой зоны — песчаные пляжи и теплое море. К 1980 году поток туристов составлял около 100 тысяч человек в год с явной тенденцией к его увеличению. Однако, обусловленное этим процессом развитие экономики острова (строительство, возникновение рабочих мест) сопровождалось характерными негативными явлениями — такими как загрязнение прибрежных морских вод, деградация традиционного сельского хозяйства и т.п. Поэтому власти острова, ставшего незадолго до этого самостоятельным государством, приняли экологически ориентированную стратегию устойчивого развития туризма. В соответствии с этой стратегией для туризма были выделены три прибрежные территории, суммарная площадь которых составляет только 40% береговой зоны. Остальная 37 ее часть либо используется в традиционном хозяйстве, либо представляет собой охраняемую природную территорию. В туристских зонах разрешается строить отели только из экологичных материалов и только в местном архитектурном стиле. Отели должны быть не более 12 метров высотой и не более, чем на 200 человек каждый. Развитие транспортной сети, связанной с отелями, строго контролируется. Обязательным является сооружение очистных сооружений. Использование морских биологических ресурсов самими туристами запрещено. Эти и другие меры, предусмотренные стратегией развития туризма, стабилизировали экономику острова и заметно повысили уровень благосостояния местного населения. К 1990 году прибыль от развития туризма составила 250 американских долларов на душу населения, а численность туристов достигла 300 тысяч человек в год. Еще один известный пример — это ситуация в Национальном парке «Баварский лес» (Германия). Территория парка принадлежит государству — федеральной земле Бавария. Вход в национальный парк и экскурсии по парку бесплатные. Парк посещают многие туристы, направляющиеся в восточную Баварию. Доходы бюджета федеральной земли Бавария, сопряженные с этим потоком туристов, составляют около 90 млн. евро в год. Бюджет парка составляет около 20 млн. евро. Следовательно, прямой позитивный эффект функционирования парка для Баварского правительства в денежном выражении это около 60 млн. евро. Из бюджета парка около 60% — 70% направляется на обеспечение туризма и на экологическое просвещение. Таким образом, основной прямой «заработок» парку обеспечивает экологичный, природно-ориентированный туризм, но этот заработок поступает в парк не непосредственно, а через бюджет земли Бавария. В бюджет же Баварского правительства средства поступают через налоги, которые платят местные предприятия туристской индустрии. Следует также учитывать, что эти предприятия стимулируют развитие местной экономики и социальной сферы (производство продуктов питания, транспортные и другие услуги, обучение, рабочие места). В этом состоит косвенный эффект развития экотуризма. В денежном выражении суммарный эффект функционирования парка для региона оценить сложно, поскольку кроме 60 млн. евро «чистого» бюджетного дохода от туризма, прямые доходы получают также и местные предприниматели. Но можно с уверенностью утверждать, что наличие парка в этом регионе — мощный благоприятный социально-экономический фактор. Иначе пока обстоит дело в национальных парках России, по своему статусу обязанных развивать и отчасти уже развивающих природно-ориентированные, экологичные формы туризма. Территория всех этих парков принадлежит государству, то есть земли парков являются федеральной собственностью, и все расходы парков должны были бы покрываться за счет федеральных бюджетных средств. Однако эти средства в настоящее время — в связи с общей слабостью экономики страны и неудовлетворительной природоохранной политикой — выделяются в количестве, совершенно недостаточном для полномасштабного и эффективного развития экотуризма. Тем не менее, некоторые парки, обладающие особой привлекательностью и выгодным географическим положением, а также управляемые инициативными и грамотными людьми, находят возможности для развития экотуризма. Обобщая эти и другие известные примеры развития экотуризма, можно выделить его следующие позитивные экономические и вместе с тем социальные функции: 1. создание новых рабочих мест для местного населения; 2. стимулирование традиционных форм природопользования, производства экологически чистых продуктов питания; 3. увеличение инвестиций как в инфраструктуру и сервис, так и в охрану природы; 4. рост благосостояния местного населения и развитие специального образования, направленного на приобретение туристских и природоохранных профессий; 38 5. развитие ремесел; 6. развитие местного самоуправления; 7. формирование планов развития «изнутри», с учетом интересов местных жителей. Вероятно, более всего экотуризм популярен в США, Австралии и Германии. Именно в этих странах он оказал значительное влияние на структуру туристского сообщества. Обобщенный портрет экотуриста можно представить по материалам американской статистики. Обобщенные статистические данные за 1998 год представлены ниже. Поскольку все эти сведения даны в процентах, полезно охарактеризовать ситуацию за этот же год в какихлибо абсолютных показателях: американские туристы и приехавшие в США иностранцы вместе истратили за этот год 495 млрд. долларов, что составляет за день 56,6 млн. долларов. Итак, ниже сообщаются ориентировочные сведения о природно-ориентированном туризме как о некотором обобщенно определяемом множестве, имеющиеся на сайте http://www.ecotourism.org/datafr.html. В среднем около 48% всех американских туристов склонны какую-то часть своего отпуска посвятить природно-ориентированному туризму. Какую же именно? Весь отпуск, планируя его заранее 14,5%, Значительную часть (планируя отпуск заранее) 15,8%, Небольшую часть, спонтанно 17,8%, Не склонны к экотуризму 48,0%, Затрудняются с ответом 4,0%. Из множества форм природно-ориентированных туров американцы явно отдают предпочтение посещению национальных парков и других охраняемых природных территорий Предпочитаемые формы туров (сумма превышает 100%, так как не требовалось одного ответа) Форма тура Посещение парков Пешие походы Посещение особо охраняемых территорий Наблюдение «дикой жизни» (не считая бэрдсвотчеров) Походы по природным тропам(экотропам) Эколого-просветительские туры Бэрдсвотчинг Велосипедные туры Рыбалка на пресных водоемах Дайвинг Посещение болот, маршей Походы в горы, скалолазание Каноинг и каякинг Жизнь на ранчо Плавание Лодочные походы «Береговые» туры Океанические туры Жизнь в кемпинге Посещение природных достопримечательностей 39 % 55,8 55,0 47,8 45,8 37,1 20,3 19,5 18,7 17,9 14,7 12,0 11,6 9,2 4,0 3,6 3,6 3,2 2,8 2,0 1,2 Весьма показателен также осредненный портрет американского экотуриста, предпочитающего экотуры в их классической трактовке, то есть соответствующие «австралийской» модели. Статистический портрет американского экотуриста Возраст Пол Образование 35 — 54 лет 50/50 82 % окончили колледж 60% это супружеские пары 15% это семьи 13% это одиночки 8 — 14 дней (50% всех категорий) 26% всех экотуристов 83% всех экотуристов Среди опытных экотуристов Средняя продолжительность тура Тратят $ 1,0-1,5 тыс. на один тур Согласны за экологичность тура платить 6% «налог» Весьма вероятно, что американская ситуация, так сказать, наиболее экотуристская. Но материалы по странам Западной Европы в общем соответствуют американским только лишь за одним исключением — в Западной Европе меньшее число туристов, приверженных природно-ориентированному туризму, непременно стремится посетить национальные парки просто потому, что парков там существенно меньше, чем в США или Австралии. Опыт и проблемы России Социальный потенциал российского экотуризма можно считать достаточно значительным, поскольку в России как ни в одной иной стране широко были развиты «самодеятельный» и спортивный туризм, отчасти адекватные западному «приключенческому» туризму. Достаточно сказать, что в 80-е годы в этих видах туризма участвовало около 20 миллионов человек, среди которых преобладали молодежь (школьники, студенты) и другие группы населения с относительно низким уровнем дохода. Разумеется, самодеятельные туристы не были движимы собственно экологическими целями, но многие из них любили и берегли природу, хотя массовый самодеятельный и спортивный туризм нередко причинял уязвимым экосистемам значительный ущерб. Здесь уместно отметить, что рекреация и туризм в России имеют ряд особенностей, отличающих их от западноевропейских. Во-первых, в России туризм рассматривается как одна из форм рекреации, в то время как в европейской, да и в мировой традиции туризм представляет собой понятие более широкое и включает в себя рекреацию как одну из форм туризма. Во-вторых, российские туризм и рекреация до недавнего времени почти не были связаны с охраной природы и с охраняемыми территориями. Напротив, исторически наиболее строгая и наиболее распространенная в России территориальная форма охраны природы, представленная заповедниками, до самого последнего времени полностью исключала туризм. И только с 80-х годов ХХ столетия, когда в СССР и потом в России начали появляться национальные и природные парки, эта ситуация постепенно стала меняться и приближаться к мировой традиции. Однако природные парки, не получая федеральной поддержки, в целом действуют недостаточно активно и слаженно. Некоторые из них вообще не имеют реальных органов управления и существуют, так сказать, только на бумаге. В результате сейчас основным звеном в системе особо охраняемых природных территорий России, развивающим природно-ориентированный и экологически ответственный туризм, являются национальные парки. На втором месте оказываются 40 государственные заповедники (по преимуществу, биосферные), практикующие строго контролируемый экотуризм. В массовом российском туристском бизнесе природно-ориентированный туризм также развит пока еще слабо. Из московских турфирм, профессионально осуществляющих экологические туры, следует назвать «Центр экологических путешествий» и Фонд развития экотуризма «Дерсу Узала». В Хабаровске недавно создана «Межрегиональная ассоциация независимых туроператоров Дальнего Востока», сотрудничающая с охраняемыми территориями этого региона. Ряд национальных парков и заповедников (в северо-западных областях страны, на Урале, Кавказе и в других районах) также стали создавать свои ассоциации — в том числе и в целях формирования объединенных региональных туристских программ. Недавно названные эколого-туристские фирмы и ассоциации объединились в российскую «Ассоциацию экологического туризма». Природа и традиционная культура России предоставляют большие потенциальные возможности для развития экотуризма. Разнообразие, уникальность, привлекательность и обширность российских ландшафтов, еще не охваченных процессами урбанизации, интенсивным сельским хозяйством и т.п. весьма велики. Сохранились в России и районы с традиционными, аборигенными формами хозяйства, представляющие большую эколого-культурную ценность. Таких районов еще немало на Севере страны, в Сибири, в горах. Следует однако иметь в виду, что несмотря на обширность неосвоенных или слабо освоенных пространств, состояние окружающей среды на территории России в целом далеко от благополучного, в том числе и вне крупнейших индустриальных центров. Эта ситуация обусловлена отсталыми технологиями как в промышленности, так и в сельском и лесном хозяйстве, слабым контролем за компаниями-монополистами, добывающими сырье, как правило, в удаленных районах, а также правовым нигилизмом. Наконец, одним из ограничений для развития туризма и даже экотуризма является высокая чувствительность многих экосистем России к антропогенным воздействиям, их хрупкость, причем как раз в районах, привлекательных «дикой» природой или аборигенными формами хозяйства. Характерный пример это деградация растительного покрова тундры, где выпасали чрезмерно большие стада оленей, размеры которых определялись без должного учета емкости пастбищ. Надежных сведений о количестве экотуристов, посещающих национальные парки и заповедники, не существует. С некоторым приближением об этом потоке можно судить по отчетам федеральных охраняемых территорий, но несовершенство форм учета посетителей не позволяет считать полученные на их основе данные вполне достоверными [Буйволов, Басанец, 2007]. Тем не менее, обобщенную картину по этим материалам представить можно (рис. 1, 2). 41 Рис. 2 свидетельствует о заметном увеличении числа посетителей национальных парков от 2000 к 2004 году. По-видимому, эта тенденция сохранится. Следует также отметить, что в последние годы число российских экотуристов растет не только за счет увеличения потока посетителей в национальные парки. Все более популярным становится зеленый сельский туризм (особенно в Республике Алтай), увеличивается количество экотуров, приуроченных не исключительно к территориям национальных парков или заповедников, но просто к районам с благоприятной и красивой природой, к районам расположения историко-культурных музеев-заповедников, памятников природы, к другим привлекательным местам. Вместе с тем, потенциальные возможности развития экотуризма в нашей стране используются недостаточно. При этом в некоторые популярные регионы устремляется много туристов, другие же остаются вне сферы деятельности туроператоров, а также местных предпринимателей и властей. Для того, чтобы оценить перспективы развития российского экотуризма было выполнено специальное исследование, содержание и результаты которого кратко излагаются ниже [Дроздов, Басанец, 2006]. Для каждого из субъектов Федерации по одиннадцати количественным показателям, относящимся к трем основным блокам потенциала (природному, социально-экономическому и инфраструктурному), мы оценили предпосылки (потенциал) развития экологического туризма. Эти оценки выражены в баллах, все регионы ранжированы и охарактеризованы структурой потенциала. Для каждого из блоков на территорию страны составлены соответствующие карты в масштабе 1: 30 млн. В основных чертах существующая региональная структура экотуризма России формируется следующими группами факторов: размещением особо охраняемых территорий; разнообразием (в значительной мере — биоразнообразием) и аттрактивностью экосистем и ландшафтов регионов, биоклиматической и экологической благоприятностью, транспортной доступностью и удаленностью от центров расселения, служащих источниками клиентов, чем определяется стоимость поездки; инфраструктурной обеспеченностью и уровнем социально-экономического развития; известностью и популярностью регионов и маршрутов (по этим параметрам существенно различаются группы регионов, популярных у «самодеятельных» туристов, и регионов, известных клиентам через рекламу в масс-медиа). Необходимо отметить, что говоря о предпосылках развития экотуризма и выбирая характеризующие их показатели, мы стремились совокупно учесть интересы всех групп экотуристов, хотя у разных групп они неодинаковы. В самом деле, объекты и цели туров 42 далеко не идентичны у основных категорий российских экотуристов, к которым можно отнести: прежних самодеятельных и спортивных туристов — участников походов; любителей «зеленой» сельской и дачной жизни (дачесъемщиков); грибников, некоторых рыбаков и охотников и т.п.; экскурсантов — учеников школ, отчасти студентов; классических экотуристов (среди них у нас пока преобладают иностранцы); автотуристов (только некоторых и только дружественных природе); представителей среднего класса, ценящих экологичность отдыха (пока немногочисленных). Но в масштабе всей страны исследовать предпосылки развития каждой из различных форм экотуризма, отвечающих устремлениям разных категорий туристов, в настоящее время не представляется возможным ввиду недостатка данных. В своем развитии экологический туризм в России встречается с рядом серьезных проблем. Можно выделить пять основных групп таких проблем. Первая группа проблем это разобщенность участников эколого-туристской деятельности, отсутствие достаточного числа специализированных туроператоров, недостаточно развитая правовая база, информационный дефицит. Вторая и третья группы проблем имеют, очевидно, специфически российский характер. Это дорогие транспортные услуги, обусловленные монополизмом перевозчиков, унаследованным от прежней внерыночной экономики, и огромной протяженностью страны. Это также и общий низкий уровень развития туристской инфраструктуры и сервиса при неадекватно высоких ценах, особенно на услуги размещения и питания. Завышение цен в значительной мере связано с неэффективной налоговой политикой государства. Ее совершенствование возможно в регионах посредством введения властями субъектов Российской Федерации местной туристской ренты, собираемой с туристских предприятий, вероятно, за счет уменьшения (реструктурирования) других налогов. Эта рента должна быть специально предназначена для инвестирования в сохранение, восстановление и развитие рекреационных ресурсов. Четвертая группа российских проблем связана с привычкой граждан и руководителей предприятий, а также властей к бесплатности природных ресурсов. Это одна из причин неразвитости экологической культуры, пренебрежения нормами экологического права. Преодоление этих проблем требует значительного времени и больших усилий. Один из возможных путей это разработка экономических механизмов, позволяющих эффективно включать экологические достоинства туристского продукта в его стоимость. Пятая группа проблем это дефицит специалистов в сфере туризма, профессионально знающих экологические технологии. Их преодоление очевидным образом сопряжено с развитием специального эколого-туристского образования. В целом в России с успехом могут развиваться обе основные модели экотуризма — и классическая «австралийская», и «западноевропейская». Реализация первой из них уже началась в наших заповедниках и национальных парках [Экотуризм на пути в Россию, 2002; Буйволов, Басанец, 2007]. Но особое внимание нам следует обратить на синтез экологических и культурных сюжетов в единых турах и проектах, причем отнюдь не только на охраняемых территориях. Эколого-культурный синтез, выход за пределы охраняемых территорий на пространство культурного ландшафта, экологизация местной экономики — таковыми могут и должны стать новые принципы российской стратегии экотуризма. 43 Эколого-культурный туризм На фоне развития глобальных экологических проблем в общественном сознании появилось и стало укрепляться понимание того, что экологическое мировоззрение представляет собой необходимый и важнейший компонент культуры. Приходится, однако, признать, что, несмотря на значительные усилия многих ученых, политиков, общественных организаций, средств массовой информации — несмотря на все эти усилия, следование экологическому императиву не является нормой поведения для большинства землян. Между тем, экологически осмысленное поведение должно стать естественной, как бы инстинктивной нормой для каждого человека — слесаря, клерка, шофера, повара, музыканта, медсестры, менеджера фирмы, огородника, тракториста, промышленника. Причем в достаточно сжатые сроки. Иначе наше общее будущее по-прежнему будут определять вульгарно понимаемая экономическая выгода и соответствующие ей недружественные биосфере технологии с их неизбежными последствиями — экологическими кризисами и катастрофами. Очевидно, рефлекторно реализуемое экологическое поведение у большинства наших современников не сможет возникнуть только лишь благодаря «книжному» знанию, благодаря школьному или даже университетскому, но умозрительному обучению. Ведь экологический императив станет действенным только при условии, что каждый живущий на Земле человек обретет три необходимых и достаточных элемента экологической культуры: 1. понять экологические нормы, основанные на законах природы и социума, 2. принять их мировоззренчески и 3. поступить адекватно. Как же сформировать современную культуру, органично включающую в себя и личные, и общественные экологические нормы? Как совместить эти три установки — понять, принять и поступить? В ранних традиционных обществах экологическая естественность поведения, очевидно, основывалась не столько на глубоком понимании природных и общественных закономерностей, сколько на опыте многих поколений. Вместе с тем, экологически очень действенное и органичное слияние и духа, и природы в эллинской культуре — это слияние уже вполне мировоззренческое. Но как вырастало, как формировалось мировоззрение эллинов мы, к сожалению, знаем недостаточно. Вероятно, огромную роль сыграло расширение эллинского мира и взаимообогащение включенных в него различных обществ, культур и традиций. В индустриальном обществе экологичность поведения людей оказалось в значительной мере утраченной — возобладали иллюзии о безграничном могуществе человека, о человеке — царе природы. Вспомним хотя бы знаменитый лозунг, особенно популярный в пятидесятые годы: «Мы не можем ждать милостей от природы! Взять их у нее — наша задача». Другой известнейший лозунг можно было еще недавно увидеть невдалеке от Краснодара: «Течет вода Кубань-реки куда велят большевики». Впрочем, иллюзиям о могуществе человека были подвержены и мыслители эпохи Возрождения, и даже столь склонный к натурфилософии Гете, страстно призывавший к покорению природы в последней главе «Фауста». Восстановить экологическую органичность культуры в постиндустриальном обществе, но уже через осознание как законов природы и общества, так и экологической этики — жизненно важная задача. Ее решению, безусловно, должно помочь обращение к сохранившимся экологически ценным традициям и живое соприкосновение с этими традициями. Обеспечить такое соприкосновение может и должно органичное соединение экологически и культурно ориентированных сюжетов в программах «эколого-культурных» туров. 44 Тематика, программы, концепции эколого-культурных туров, безусловно, должны включать широкий спектр сюжетов, осуществление которых сопряжено с решением множества сложных и интересных задач. Это не собственно узкие технологические задачи построения эколого-туристских программ, но именно те задачи, от решения которых зависит успешное развитие эколого-культурного туризма и решению которых он должен способствовать, подобно тому, как экотуризм должен способствовать решению природоохранных и социально-экономических задач. Четыре основные группы задач. 1. Описание основных эколого-культурные концепций, их истории и их значения в современном контексте, в том числе: экологической культуры древних и современных традиционных обществ; концепции устойчивого развития постиндустриального общества и «глобальной деревни». 2. Систематизация основных экологических компонентов традиционной и современной культуры, а именно: экологически устойчивых традиционных форм и элементов природопользования в различных природных и исторических условиях; проявлений экологического императива в обрядах, верованиях, фольклоре и иной художественной деятельности народов; современных экологической этики, политики, образования, технологии. 3. Выявление и анализ эколого-культурного наследия и современной экологической культуры российских регионов: этнических и социальных групп — носителей традиционной экологической культуры, их трудовой и иной деятельности; территорий традиционного природопользования, их состояния и статуса; памятников экологической культуры (объектов природы, коллекций и др.); существующих эколого-культурных организаций и программ; экологических воззрений и поведения граждан в городах и в сельской местности. 4. Развитие методов описания и оценки эколого-культурного наследия/потенциала и современных форм экологической культуры: методов историко-этнологического анализа; методов эколого-социологических исследований; методов инвентаризации, паспортизации, разработки баз данных. С учетом сказанного можно следующим образом охарактеризовать основные принципы организации эколого-культурных туров и программ. Такие туры (программы) должны: быть ориентированными на использование различных форм и типов природопользования в качестве основного туристского ресурса (объекта); показывать взаимные адаптации социума, хозяйства и природы, особенно, в контексте концепций культурного ландшафта; демонстрировать проявления прошлых, настоящих и возможных в будущем природных и социально-экономических проблем природопользования; указывать пути решения или смягчения хотя бы некоторых из этих проблем; строиться таким образом, чтобы туристские программы (туры) служили как минимум поддерживающим, а в некоторых случаях и системообразующим компонентом культурного ландшафта; соответствовать основным общим принципам экотуризма. 45 По Серпуховской дороге. Модельный пример На землях к югу от Москвы, издавна осваивавшихся, сохранились и соседствуют памятники и фрагменты культурных ландшафтов разных эпох и разных форм природопользования — монастыри и монастырские угодья, засечные дубравы, дворянские усадьбы, мемориальные и художественные музеи, наконец, центры промышленной урбанизации последних десятилетий и современные «наукограды». Здесь же расположены особо охраняемые природные территории, в их числе единственный в Подмосковье биосферный заповедник. Вовлекая в эколого-культурный тур все типы этих ресурсов, можно выстроить целостную программу. Усадьба «Остафьево» — Русский Парнас. Регулярный и пейзажный парки, проблемы сохранения и реконструкции мемориальных парков (лесоводческо-экологические, историко-культурные). Классическая русская усадьба и ландшафт: преобразование или взаимная адаптация? Подольск-Дубровицы. Церковь Вознесения — выдающийся памятник русского барокко, разрушающийся кислотными дождями. Экологические проблемы сохранения архитектурных памятников. Качество среды обитания и жизни в Подольске. Где выход? Мелихово. Имение А.П.Чехова. Дачная жизнь как форма русской культуры. «Вишневый сад» и социальная роль Чехова в Мелихове. Экологические интуиции в «Лешем» и «Дяде Ване». Святой источник в селе Талеж. «Новые русские» в Подмосковье — безвкусные коттеджи с башенками, захват продуктивных сельскохозяйственных земель и прибрежных природоохранных зон, но также ниша для нового бизнеса и благотворительность в меру ее понимания. Приокско-Террасный государственный биосферный заповедник. «Степные долы» и зубровый питомник. Проблемы особо охраняемых природных территорий в окрестностях мегаполисов — что, от кого и зачем охранять? Биосферные резерваты и экотуризм. Биосфера и глобальные проблемы современного человечества. Серпухов. Столица небольшого княжества, культурный русский город, а ныне центр военно-промышленного комплекса — каковы перспективы развития? Что выгоднее — туризм или военная промышленность? Как они сочетаются? Пущино — академический научный центр — город биологов и студентов. История места, города и российской науки. Николай Вавилов и Лысенко. Поместье А.Т.Болотова «Дворяниново». Принципы русской агрономической и лесоводческой школ. Каким быть сельскому хозяйству центральных районов России — индустриальным, с монокультурами на огромных полях и комплексами на тысячи голов скота? Малотоварным, с «лоскутными» полями и хуторами? Поленово — усадьба художника. Правда природы и правда искусства. Ограниченность научного постижения природы. Благоговение перед жизнью А.Швейцера. Экологическая этика. Программу этого тура формируют сквозные сюжеты: историческая смена функций местности в окрестностях больших городов, специфика социально-экономического развития Подмосковья и его экологические проблемы, экология и экономика, роль науки, экологическое мировоззрение как неотъемлемый компонент культуры. Костромская область В рекламируемых туристских программах Костромы, областных городов и районов области присутствуют преимущественно два вида ресурсов. Это памятники архитектуры и истории и художественные музеи с одной стороны и отдельные привлекательные природные объекты с другой. 46 На сайте Федерального агентства по туризму России, в соответствии уже распространившейся модой, в разделе о Костромской области специально упоминается и экотуризм (http://www.russiatourism.ru/section_2/461.smx): «В последнее время растет значение экологического туризма. На территории области насчитывается 636 особо охраняемых территорий. Из них федерального значения: уникальная лосиная ферма «Сумароково», Кологривский реликтовый лес, Государственный мемориальный и природный музей — заповедник «Щелыково». Уникальные памятники природы регионального значения: Чухломское и Галичское озера, шарьинская исполинская осина, солигаличский можжевельник и др. (всего более 90). Среди изюминок Костромской области любители экологического туризма называют заповедник «Кологривский лес», главная ценность которого — первозданный еловый лес, никогда не подвергавшийся лесным пожарам и антропогенному воздействию. Многие деревья имеют возраст до 400 лет, достигая высоты 50 м. Здесь произрастают сотни видов редких растений и животных. Можно встретить норку, лося, медведя, куницу, рысь, горностая и других зверей. Одним из наиболее любимых и посещаемых туристами уголков Костромской области остается Государственный Сумароковский лосиный заказник — единственная в России лосеферма, расположенная на территории Красносельского района. Здесь можно не только покормить и погладить лесных красавцев, но и попробовать уникальный продукт дикой природы — лосиное молоко. Все более популярным становится «Праздник Гуся» в старинном провинциальном городке Кологриве, в окрестности которого, в пойму реки Унжа, в начале мая слетаются тысячи диких птиц. В усадьбе Следово (памятник истории, природы и культуры) действует летний экологический лагерь, в котором каждый год отдыхают и занимаются дети из школ города и области. В последние годы на территории усадьбы проводятся мероприятия экологической направленности: «Праздник русской березы» и театрализованное представление «Вальс цветов». Все большую популярность приобретают экологические (деревенские) туры, в рамках которых для туристов организовано проживание в настоящей русской избе, общение с колоритными фольклорными персонажами, знакомство со славянскими обычаями, в том числе обрядами почитания Ярилы, очищения огнем и родниковой водой, заговорами на здоровье и т.п. При этом отдыхающие могут наслаждаться чистым, лесным воздухом, первозданной тишиной, собирать грибы и ягоды». В какой мере эти ресурсы области осваиваются? Судить об этом по областным рекламным материалам трудно. Как кажется, конкретных полноценных экотуров, предлагаемых областными туроперторами, почти нет. Каков потенциал области на российском фоне, в чем ее специфика? Обратимся к упоминавшейся выше работе А.В. Дроздова и Л.П. Басанец. В ней все многообразие потенциала российских регионов описывается 6-ю основными типами, два из них подразделяются на подтипы. Ниже представлены средние оценки блоков потенциала в группах (типах и подтипах) регионов. 47 Структура потенциала по типам регионов Средняя оценка Средняя оценка Оценка Средняя оценка социально-экономического блока блока инфраструктуры природного блока Тип А 2,40 1,80 1,00 Б1 3,00 1,00 1,14 Б2 4,24 1,47 1,24 В 2,20 3,80 1,20 Д 4,25 3,75 1,50 И1 3,00 3,00 1,00 И2 3,21 3,43 2,00 И3 3,06 3,44 3,11 К 3,00 5,00 5,00 Тип А. Регионы этого типа характеризуются низкими оценками по всем трем блокам экотуристского потенциала. Тип Б. Этот тип характеризуется высокими оценками показателей природного блока и низкими оценками второго и третьего блоков. Тип В. Структура показателей регионов этого типа характеризуется низкими оценками природного блока и блока экотуристской инфраструктуры и относительно благополучной социально-экономической ситуацией. Тип Д. Для этого типа характерны хорошие природные предпосылки развития экотуризма и благополучная социально-экономическая ситуация, но низкий уровень развития экотуристской инфраструктуры. Тип И. Данный тип характеризуется средними оценками по всем блокам экотуристского потенциала. Тип К. Структура показателей Московской области существенно отличается от структуры показателей вышеперечисленных типов. Она включает среднюю оценку природного блока и максимальные оценки социально-экономического и блока экологотуристской инфраструктуры. В связи с этим она была выделена в отдельный тип. Смежные регионы, схожие по структуре потенциала, были объединены в экологотуристские районы. На всей территории страны выделилось 30 таких районов (Рис. 3). 48 Высокая гомогенность структуры потенциала, обширность и простота конфигурации районов, выделенных на сибирских и дальневосточных территориях, связаны с повсеместно одинаково неудовлетворительными характеристиками их социально-экономического блока и весьма низким уровнем развития эколого-туристской инфраструктуры. Мозаичность европейской части страны (большое количество эколого-туристских районов со сложной конфигурацией и относительно малой площадью) связана с тем, что, несмотря на относительно однородные природные условия, европейские регионы более разнообразны с точки зрения социально-экономических условий и уровня развития инфраструктуры. Так, районы типа В и Д, то есть характеризующиеся относительно высокими величинами социально-экономических показателей, встречаются только здесь. С этим связано и большее разнообразие возможных и уже реализуемых в настоящее время на европейской территории страны форм и видов экологического туризма. Характеристики эколого-туристского потенциала сопоставлены с реальным предложением экологических туров в те или иные регионы страны. Сведения об этих предложениях были получены из сети Интернет — их источником служили сайты туристских фирм и региональных администраций. 49 Экотуры, предлагаемые в сети Интернет, количество (моментальный срез 2005 года) Направление Количество туров Алтайское Арктическое Байкальское Волго-Уральское Дальне-Восточное Камчатское 16 9 40 20 22 5 Кавказское Северо-Европейское Центрально-Европейское 6 35 17 В соответствии с потенциалом, для северных, сибирских, дальневосточных и кавказских районов типичным является предложение классических экотуров. Это продолжительные туры по охраняемым территориям с набором характерных занятий: наблюдением за животными и птицами, лекциями ученых. Для европейских районов в соответствии с их потенциалом более характерно предложение эколого-культурного, сельского туризма. Туры здесь отличаются меньшей продолжительностью и сочетают природоведческие и культурные экскурсии. При этом на общероссийском фоне европейский Север выделяется своей популярностью, уступая лишь Байкальскому направлению. На фоне России Костромская область в целом попадает в структурный тип «Д», характеризующийся хорошими природными условиями и более или менее приемлемой социально-экономической обстановкой. По трем основным блокам эколого-туристского потенциала оценки области имеет следующие значения: природный блок — 4 балла, социально-экономический — 3 балла, инфраструктурный — 1 балл. Предпосылки развития экотуризма от района к району области весьма различны. Поэтому в Костромской области можно выстраивать эколого-туристские программы различных типов. Некоторые из них уже формируются. Так в окрестностях города Кологрив действительно регулярно действует популярная программа наблюдения за дикими гусями, которые тысячами собираются на пойме реки Унжи во время пролета. Турфирма «Турсервис» действительно предлагает экскурсию на лосиную ферму. Но вот давно обещанная властями эколого-туристская деревня на берегу Галичского озера так и не построена. Упомянутый на сайте Федерального агентства по туризму сельский туризм в Костромской области пока представляет собой довольно далекое от него явление, хотя в купленных горожанами старых деревенских домах действительно летом живут приезжие (по большей части москвичи). Вероятно, настоящий сельский туризм или агротуризм, как его принято называть в странах Европы, получит здесь свое развитие не в самое ближайшее время. Дело в том, что крестьянская жизнь области угасает, а ее полноценное развитие это одно их определяющих условий организации агротуризма. 50 Перспективным экологически ориентированным направлением развития туризма области представляются эколого-культурные туры. Можно предложить, например, такую специальную программу, пока условно назвав ее «Долиной Унжи». Не так давно по реке ходили пароходы и сплавлялись специальные баржи «Унжаны». Сейчас река перестала быть судоходной. Но она по-прежнему является связующей осью для расположенных на ее высоких правых берегах тихих северных русских деревень, усадеб и монастырей. Большинство из них теперь в запустении. Но река могла бы привлечь туристов, а туристы хотя бы отчасти оживить деревни. И способствовать более интенсивному развитию туризма в двух городах — в Кологриве, который может быть отправной точкой тура, и в Макарьеве, где тур может заканчиваться. Предлагаемая программа должна и может сочетать историко-культурные и сугубо природоведческие мотивы. Низкое левобережье Унжи и ее междуречье с Ветлугой это изумительные ландшафты заливных лугов, сосновых боров на песчаных грядах, озер, болот и небольших речек. Природа этих мест своей привлекательностью не уступает Мещерскому краю, прославленному Константином Паустовским. Сплавляться по Унже можно не только на байдарках, но на оригинальных плотах — «соймах». Существуют макеты таких плотов и их подробные описания (рис.4). Строить плоты под руководством мастера могут даже и сами туристы. Это интересное и поучительное ремесло. А плот с небольшой хижиной на нем для неспешного путешествия по Унже гораздо удобнее байдарки. Разумеется, здесь представлен только замысел тура. Эту программу и ей подобные эколого-культурные программы нужно еще специально готовить. Пока же можно лишь повторить основной тезис — сейчас из всех возможных форм экотуризма именно такие программы, очевидно, более других соответствуют потенциалу Костромской области 51 Мантуровский район и Угорское сельское поселение Один из общих принципов экологического туризма — включенность в планы регионального развития. Как для области, так и для ее районов такие новые планы, непосредственно привязанные к конкретным территориям, еще только разрабатываются. Вероятно, в ближайшие два-три года они будут готовы. Не будем предрешать эти планы и оценивать их реалистичность, но не исключено, что они традиционно окажутся ориентированными в первую очередь на промышленное, лесохозяйственное и сельскохозяйственное развитие, на инфраструктурные программы и социальную сферу и только отчасти на туризм и в последнюю очередь на природоохранные задачи. Попытаемся, тем не менее, в основных чертах представить себе разумные направления туристского и собственно эколого-туристского развития Мантуровского района и входящего в него Угорского сельского поселения, опираясь на доступные сведения об имеющихся ресурсах и учитывая общие тенденции эволюции туризма. Району свойствен линейный тип освоения территории (Нефедова, 2006) вдоль двух почти совмещенных осей — реки Унжи и федерального шоссе, идущего по ее правому берегу. Здесь сосредоточены поселения и сельскохозяйственные угодья. Железная дорога, пересекающая район по широте, осью комплексного освоения территории практически не служит, хотя из Костромы и из Москвы туристам добираться в Мантурово удобно именно поездом. Привязаны к железной дороге в основном местные лесохозяйственные предприятия. Основную же связь между поселениями района обеспечивает федеральное шоссе. Потенциальные природные объекты туризма в районе это прежде всего красивые ландшафты долины Унжи и, разумеется, сама Унжа, немногие культурные деревенские ландшафты, сохранившие традиционный облик и не обезображенные развалинами колхозных коровников, а также обширные южно-таежные леса, значительная часть которых, правда, нарушена рубками. Памятников церковно-монастырской, усадебной или городской традиционной архитектуры в районе немного, однако некоторые из них обладают значительной потенциальной ценностью — при условии восстановления или минимально необходимого освоения для включения в экскурсионные программы. Это подразумевает указатели и аншлаги, описания для размещения в буклетах и/или Интернете, некоторые мероприятия, обеспечивающие безопасность подхода и осмотра, защиту от вандализма (что далеко не так просто сделать) и т.п. Туристкой инфраструктуры в районе, по сути дела, нет. Впрочем, для организации классических экотуров в «дикую» природу она необходима в самом минимальном объеме. Но как говорилось выше, долина Унжи привлекательна прежде всего потенциальными возможностями эколого-культурных туров. Одним из объектов для такого тура и нескольких специальных программ непосредственно в Мантурове могли бы стать руины гигантского биохимического комбината на окраине города. Главная идея такого тура и программ — демонстрация антиэкологической сути многих промышленных предприятий не только старой индустриальной эпохи, когда о будущем окружающей среды люди почти не задумывались, да и знали очень мало. Но даже сравнительно недавней эпохи промышленного развития. Кто не слышал о Байкальском целлюлозно-бумажном комбинате, строительство которого было обусловлено исключительно краткосрочными интересами военнопромышленного комплекса? Этот монстр по сей день отравляет бесценный ресурс человечества — уникальное озеро Байкал, включенное в список объектов Всемирного природного наследия ЮНЕСКО. Комбинат по принятым решениям многих инстанций уже давно должен был бы быть закрыт или перепрофилирован на экологически безопасные технологии, но первые шаги сделаны только сейчас и сопряжены они с большими затратами. 52 Уроки из антиэкологического прошлого необходимо извлекать. И лучше всего — предъявлением конкретных объектов, осмысленный осмотр которых может оставить глубокое эмоциональное впечатление. Мантуровский «Биохим» — именно такой объект. Радом с ним есть удобная гостиница. Живы и деятельны многие горожане, знающие историю и особенности комбината. А на территории комбината в одном из заброшенных строений с небольшими затратами можно организовать музей истории всего хозяйственного освоения Костромского края с акцентом на экологический опыт и последствия этого освоения, на применявшиеся прежде технологии и экологические перспективы района, всей Костромской области и нашего общего будущего. Рядом можно создать площадку для массовых представлений. Подобные туристические успешные проекты осуществлены ныне во многих странах. Их эколого-культурное значение необычайно велико. Почему бы Мантурову не стать пионером такого дела на российском Севере? Естественный вопрос — как найти начальные средства на воплощение такого проекта? Сперва привлечь местный бизнес и районную администрацию, потом обратиться в крупные российские и международные экологические фонды. Важно сделать первые шаги. И важно включить этот проект в программу большого эколого-культурного тура «Долиной Унжи», начинающегося в Кологриве и заканчивающегося в Макарьеве. Непосредственно в Угорском поселении потенциальными экологическими турами и программами могли бы стать три проекта. Во-первых, фито-экологическая программа с центром в деревне Полома. Расположение этой деревни среди лугов, залежей и перелесков, да и ее облик (заросли зверобоя там начинаются прямо от крыльца некоторых домов) чрезвычайно благоприятны для организации центра фитотерапии, в котором посетителям будут предлагаться не исключительно готовые препараты «зеленой аптеки», а главным образом учебные программы. Их содержание — уроки сбора и консервации лечебных трав, приготовления настоек, бальзамов, кремов, а также обучение способам применения этих средств. Такой центр, устраивая специальные полевые экскурсии (а это и есть одна из популярных форм экологического туризма), может работать в течение всего лета. В ходе экскурсий посетители центра смогут получать базовые ботанические и экологические знания — о местообитаниях, характерных для разных видов и сообществ растений, о допустимых уровнях воздействия на экосистемы и т.п. Сложной инфраструктуры такому центру не нужно. Достаточно одного или двух домов и небольшого палаточного лагеря. В зимнее же время дома, принадлежащие центру, могут стать местом лечения небольшого числа пациентов приготовленными здесь препаратами. Хорошим дополнением к программам фитотерапевтического центра могут стать оздоровительные программы, основанные на использовании продукции пчеловодства (местность для устройства пасек здесь весьма удобна). Второй проект мог бы сочетать экологически контролируемые программы любительской рыбной ловли и рыборазведения. Программа может состоять из некольких компонентов. К северо-западу от деревни Медведево на притоке Унжи речке Пузовце можно создать малый каскад недалеко отстоящих друг от друга небольших проточных прудов и запустить туда представителей местной ихтиофауны. Потребуется небольшая ренатурализация русла речки в месте ее пересечения проселочной дорогой, где при сооружении мостика возник искусственный бетонный порог. Речка обладает водой хорошего качества, живописна, доступна. Рыболовный экологически ориентированный тур на этот малый каскад и на Унжу можно выстраивать таким образом, чтобы его участники знакомились с традиционными способами ловли и условиями обитания рыб (вспомним известную книгу Сабанеева). Этот тур может включать особые программы на Унже и ее старицах. Один из примеров — ночная охота на щуку острогой с лодки, на носу которой оборудуется освещающий воду костер. Разумеется, смысл участия в этом туре будет заключаться не в добыче массы трофеев, не в 53 погоне за рекордным уловом, а в увлекательном обучении традиционному ремеслу местных рыбаков и пониманию жизни водных экосистем. Руководить туром должен инструктор, возможно, из местных жителей. Такой тур будет альтернативой широко распространившемуся, например, в Ахтубе развлечению весьма богатых туристов, когда с джипа, подъехавшего к берегу в сопровождении охранников, в воду запускается телевизор и клиенту, таким способом обнаружившему жертву, остается только застрелить ее. На притоке Пузовцы можно соорудить второй каскад более крупных прудов, предназначенных для товарного рыборазведения. Эти пруды должны быть снабжены достаточно совершенной системой водоочистки. Близость шоссе и нескольких центров сбыта обеспечат хозяйству рентабельность и средства на поддержку экологической компоненты проекта. При этом более крупном каскаде можно создать модельные образцы маленьких замкнутых экосистем «огород-микроводоем», предназначенных для личных подсобных хозяйств. Можно организовать и торговлю компонентами таких систем. Проект, особенно его второй товарный компонент, потребует начальных инвестиций. Но они окупятся довольно быстро, поскольку спрос на свежую рыбу существует всегда. Важно отметить, что предлагаемые программы могут действовать круглый год, а это весьма важный аспект туристского бизнеса. Нужно отметить и другой аспект проекта — пруды с прибрежной растительностью будут привлекать околоводных птиц, наблюдать за которыми туристы смогут из специальных укрытий. Третий проект ориентирован на зимний сезон. В районе деревень Зашильское или Аносово (то есть за трассой, что предпочтительнее в целях безопасности) или даже в самих Угорах предлагается организовать центр походов на собачьих упряжках. Этот вид экотуризма становится все более популярным. Он альтернативен практике использования снегоходов, представляющих собой экологически недружественный вид транспорта. Для организации этого центра не нужна сложная инфраструктура. Ездовые лайки-хаски обладают хорошим характером, они неприхотливы. Купить этих собак теперь уже довольно просто. Но вероятно их придется охранять от волков. Потребуется небольшой штат инструкторов и гостевые дома для участников походов. Нужно будет организовать и трансфер туристов из Мантурова. Клиентами центра могут быть также автотуристы из Костромы. Недостаток проекта в том, что в летнее время собаки оказываются безработными, хотя можно надеяться, что некоторые из летних обитателей деревень по договору с центром согласятся брать собак «на побывку». Это не слишком надежный вариант, но и не безнадежный. Вместе с тем, летнее содержание двух десятков лаек и в самом центре не сопряжено с непомерными затратами. Все три угорских проекта намечены пока «пунктирно», без исчерпывающей подготовки и детальной проработки их месторасположения, финансовой и организационной сторон, без маркетинговых исследований и т.д. Это некоторые идеальные проекты, отвечающие, тем не менее, потенциальным возможностям территории и общим тенденциям развития экотуризма. Эти проекты отчасти дополнительны. Например, ездовых собак можно кормить рыбой, а зимним участникам рыболовных туров предлагать походы на упряжках как дополнение к основным программам. Не противоречат проекты и разумным общим планам регионального развития. Более того — могут способствовать экологически дружественному развитию территории. Литература Буйволов Ю.А, Басанец Л.П. Экологический туризм в национальных парках и заповедниках России: тенденции развития и проблемы управления. / Экологическое планирование и управление. № 4 (5) 2007. с. 39-45. Дроздов А.В., Басанец Л.П. Туристское природопользование, экологический императив и потенциал России / «Природопользование и устойчивое развитие. Мировые экосистемы и проблемы России». М.: Т-во научных изданий КМК, 2006. с. 322-340. 54 Люкшандерль Л. Спасите Альпы. М.: «Прогресс». 1987. 168 с. Нефедова Т.Г. Село Медведево в интерьере своего района, области и России / Российский северный вектор. М.: Сообщество профессиональных социологов. 2006. с. 8 — 49. Экотуризм на пути в Россию. Принципы, рекомендации, российский и зарубежный опыт. Тула: Изд. «Гриф и К». 2002. 284 с. Allcock A., Jones B., Lane S., Grant J. National ecotourism strategy. Commonwealth of Australia, Canberra, 1994 Ceballos-Lascurain H. Tourism, ecotourism and protected areas. IUCN Publications Services Unit, 1996 55 Чл.-корр. РАН В.Ф. Петренко (факультет психологии МГУ), аспирантка Е.А. Коротченко (Психологический институт РАО) ВИЗУАЛЬНЫЕ АНАЛОГИ ЛИТЕРАТУРНЫХ ТРОПОВ: ВОПРОСЫ МЕТОДОЛОГИИ Природа и ландшафт несут в себе символичность (схематичность), метафоричность и эмблематичность. Это отмечал еще Шеллинг и философыромантики XIX века. Они видели в этом проявление особой связи человека с абсолютным духом, манифестирующим себя в посредством переживаемых и проживаемых человеком экстатических состояний. Однако философской рефлексии прошлого современная психология противопоставляет достаточно жесткий анализ, который, в сущности, рассматривает те же проблемы, но под несколько иным методологическим углом. Каков механизм воздействия природных и рукотворных «картин» на сознание человека? На этот вопрос отвечают психологи, прежде всего, один из лидеров этой науки В.Ф. Петренко—неизменный участник Угорского проекта с момента его начала в 2002 г. В.Ф. Петренко работает в методологической парадигме психосемантики и трансперсональной психологии, что делает интерпретацию восприятия природы особенно интересной. Этому посвящены обе статьи, помещаемые в научный сборник. Н.Е. Покровский Цель данной статьи состоит в попытке рассмотреть типы тропа (метафоры, метонимии, оксюморона, гиперболы и т.д.), используемые в лингвисте и языкознании, не только как риторические фигуры и средства украшения речи, а как формы ментальных операций, связанных с работой (деятельностью) по порождению, преобразованию и трансформации смыслов художественной реальности как одного из множества возможных конструируемых миров, и распространить анализ действий этих ментальных операторов на образную сферу визуального искусства. Так, в данной статье будут рассмотрены визуальные аналоги многих литературных тропов и дана попытка описания действия тропа на семантику психологического образа, и как следствие этого на построение, трансформацию и преобразование смысла художественного произведения. Хотя, традиционно литература (муза эпической поэзии Каллиопа) и живопись (покровитель бог Апполон) рассматривается как два различных вида искусства, грань между образом, представлением и словом достаточно условна. Художник не копирует на холсте собственное восприятие, а решает, как говорил А.Н. Леонтьев, задачу на смысл, или, говоря другими словами, на осознание экзистенции человеческого бытия и его места в мироздании. Создавая замысел, тему произведения, оперируя представлениями, образами, продумывая композицию, визуальные планы, цветовые и световые решения, художник мыслит формами, красками, звуками, решая образными средствами вечные проблемы существования человека (смысла бытия). Представления (или, как еще их называют, вторичные образы — см. Гостев 1998), т.е. образы фантазии или памяти, возникающие у человека силой воображения и без наличия физических стимулов, вообще занимают какую-то мало изученную, в отличии психологии наличного восприятия (см. Гибсон 1988, Барабанщиков, 1997, Величковский, 2005), нишу перехода от образа к понятию. Это область психологии практически terra incognito, но наш взгляд эвристичным направлением для ее изучения являются голографические модели сознания и памяти (Прибрам Талбот, 2008). Представления и выступают тем виртуальным, незримым материалом, в котором художник творит еще не проявленное полотно. Как композиторы часто сочиняют музыку на так 56 называемом «немом» пианино (не издающем звуки), так и художник, в начале, рисует картину, не используя кисти, а в собственном воображении. Даже рисуя на пленере, он не копирует данность, а выбирает созвучное своим раздумьям, своему эмоциональному состоянию. Пейзаж выступает проекцией души художника (см. Петренко, Коротченко, 2008). Сознание и воображение пронизывает как творчество литератора, так и художника. «Всякое искусство есть образное мышление, т. е. мышление при помощи образа» (Потебня, 1990, с. 163). О проблемах образа в искусстве см. работы П. Флоренского (..), Арнхейма (1973, 1974, 1994, 2004), А. Моля (1966), Ф.В. Басин, А.С. Прангишвили, А.Е. Шерозия (1978), В.П. Зинченко (), Г. Руубер (1985), С.Х. Раппопорт (1978), А. Л. Ярбус (1965), В.Ф. Петренко (1988), В.В. Знакова (2005). В своем творчестве художник не менее рефлексивен, чем писатель, создающий нарративы, или философ, оперирующий всеобщими категориями. И если художник движется от сознательного замысла и смыслового решения к непосредственному созданию материальной плоскости картины, то зритель, отталкиваясь от визуального живописного поля, поднимается до высот замыслов и смыслов художника. Восприятие живописи зрителем требует встречного движения, так же как понимание речи говорящего включает активный процесс встречного порождения, коррекции и реконструкции замысла текста слушающим (см. А.А. Леонтьев 1967; Ушакова 2006). От покрытой красками поверхности картины (плана выражения в терминах Ф.де.Соссюра) зритель поднимается к вершинам замысла и духа творца, от относительно простого процесса зрительного восприятия цветовых паттернов) — к реконструкции той системы смыслов, вопросов и ответов, которые решал художник. Читая лекции по общей психологии, А.Р. Лурия любил повторять студентам мысль о симмультанности образа и сукцессивности речи (текста), видя в этом одно из их базисных противопоставлений (см. Лурия. Лекции по общей психологии, 2004). Но и здесь, на наш взгляд, грань между образом и текстом далеко не абсолютна. В работах И.А. Мельчука (1974), Ю.Д. Апресяна (1995) разрабатывается модель формализации смысла текста, где содержание последовательности текста сводится к «картинке» — симультанному связному ориентированному семантическому графу, по узлам которого стоят базисные смыслы (слова этого глубинного языка), а ребра задаются обобщенными отношениями (предикатами этого языка). Симультанный язык смыслов, на наш взгляд, чрезвычайно перспективен в психологии, где мог бы использоваться для изучения целостных инсайтных переструктурировок гештальтов в мыслительных задачах дункеровского типа. Использование аналогии образа и текста позволило нам дать трактовку «образа как перцептивного высказывания о мире» (Петренко, 1978, с. 270) и открыла возможность использовать методы психосемантики и лингвистики для анализа визуального искусства (см. Петренко, 1998, 2005). Живописные произведения имеют, как правило, литературную тему, которая в простейшем случае присутствует уже в названии полотна, давая литературный дискурс, направление движений ассоциаций. Это утверждение справедливо в первую очередь для классической сюжетной живописи, которая тяготеет к развитию, но развитию уже вне произведения. «…Литературная тема обязательно выводит нас за пределы картины, требует, если можно так выразиться, развития» (Ингарден, 1962, с. 281). Чтобы понять изображенное на картине, нужно обратиться именно к ее литературному аспекту (к ее литературной теме). Р. Ингарден приводит пример: «Если, например, мы оставим в стороне всю легенду об Иисусе в том смысле, что выключим ее, рассматривая картину, из своего сознания, то картина Леонардо наверняка будет представлять для нас нечто совершенно иное, чем она «должна» представлять применительно к своему названию. Мы бы видели тогда не Иисуса и его учеников, собравшихся на последнюю трапезу, и не понимали бы вкушение хлеба и вина в духе христианского учения, а видели бы перед собой всего лишь какое-то собрание мужчин разного возраста за общим столом, причем различные жесты и выражения лиц мы понимали бы с трудом или вообще не понимали. Но и тогда в рассматриваемой нами картине 57 содержалась бы определенная литературная тема, хотя и совершенно иная, чем та, которая выражена в ней для нас, если мы знаем историю Иисуса и благодаря названию картины внимание наше заранее привлечено к определенному моменту этой истории» (Ингарден, 1962, с. 283). Великое произведение Леонардо да Винчи изображено на рисунке 1. Рис. 1. Леонардо да Винчи. Тайная вечеря Художественный образ символичен по своей природе. «Художественный образ, лишенный этой обобщающей силы [символа] и мощной символической картины этой жизни всегда есть только бессильная натуралистическая копия жизни…» (Лосев, 1991, с. 251). Переход образа в символ, по выражению М.М. Бахтина, «придает ему смысловую глубину и смысловую перспективу <…> Подлинный символ своим содержанием соотнесен с идеей мировой целокупности, с полнотой космического и человеческого универсума» (Бахтин, 1986, с. 381 — 382). Осознание символического значения произведения искусства, по мнению Р. Арнхейма, — это главная задача зрителя, наблюдающего картину (Арнхейм, 1994). Созерцая произведение, зритель переживает атмосферу, переданную в картине: изображается туманный берег реки, а переживается чувство забвения, успокоения, изображается гора — переживается чувство величия. Каждый из множества художественных (или изобразительных) символов, используемых в жанре пейзаж, имеет собственную интерпретацию и связан с собственным значением (см. Петренко, Коротченко, 2008). Если вообразить, как можно изображать, например, умиротворение, то это может быть безмятежная морская гладь и светлое небо, но вряд ли умиротворение будет выражать скопление людей в городском пейзаже. Как элемент языка искусства, художественный образ в каждом произведении искусства неповторим, уникален. Живописный символ многомерен: он рождает в зрителе больше, чем только, например, безмятежность. Он может навеять некоторую спокойную отстраненность, грусть; он может породить ощущение замедления хода времени или другие 58 переживания — символ может стать резонансным состоянию, образу мысли зрителя. Сложные эмоциональные отклики зрителя на произведение — результат удачно использованных выразительных средств, служащих для создания художественного образа, которыми, в частности, являются тропы. Одно из определений понятию троп было дано еще в античности римским оратором Квинтилианом: «Троп есть такое изменение собственного значения слова в другое, при котором получается обогащение значения» (Лингвистический энциклопедический словарь, 1990, с.520). В теории риторики дается следующее определение понятию троп: «троп (от греч. «тропос») — слово или фраза в переносном значении, образное выражение, сдвиг в семантике слова от прямого к переносному значению, например, метафора, метонимия, аллегория, литота, гипербола и т.д.» (Александров, 1999, с. 45). В основе построения многих тропеических образований лежит «семантическая несовместимость. Порождая «парадоксальную семантическую ситуацию», тропы раздвигают границы между возможным и невозможным в языке, обеспечивают условия для проникновения в глубинную структуру реальности (Наер, 1976, с.77). Рассмотрим классическое определение т р о п а м е т а ф о р а : « (греч. metaphora — перенос) — «вид тропа, перенесение свойств одного предмета (явления или аспекта бытия) на другой по принципу их сходства в каком-либо отношении или по контрасту. Примеры метафоры: Жизни гибельный пожар (А.А. Блок), Русь — поцелуй на морозе (В. Хлебников); (Зарецкая, 2002, с.261). Ряд авторов (например, см. Л.И. Тимофеев и С.В. Тураев (1978), Е.Н. Зарецкая (2002)) определяют метафору как скрытое сравнение, в котором слова как, как будто, словно опущены, но подразумеваются. Метафора замечательна своим лаконизмом, недоговоренностью и тем самым — активизацией читательского восприятия. В отличие от сравнения, где оба члена (то, что сравнивается, и то, с чем сравнивается) сохраняют свою самостоятельность (хотя ее степень в типах сравнения различна (Чернец, 2000б)), метафора создает единый образ, как бы размывает границы между предметами или понятиями (Чернец, 2000). «По отношению к метафоре такие приемы выразительности, как аллегория, олицетворение, синестезия, могут рассматриваться как ее разновидности или модификации» (Арутюнова 1979, с. 130). С точки зрения психологии слова образующие метафорическую пару являются коннотативными (смысловыми) синонимами. Возьмем, например, известное стихотворение Ю.М. Лермонтова: Тучки небесные — вечные странники Степью лазурную, цепью жемчужную Мчитесь вы, будто как я же изгнанники С милого севера в сторону южную. Оценим (прошкалируем) с помощью семантического дифференциала Ч. Осгуда образ «тучки» и образ «изгнанника» и хотя эти понятия принадлежат к совершенно различным понятийным классам в пространстве семантического дифференциала по ряду базисных факторов они займут близкие позиции (т.е. выступят коннотативными синонимами). Действительно, что общего между человеком — путником и тучкой- облаком водяного пара? Но исходя из архаической антропоморфизации приписываемой языком неживым объектам («ветер дует», «дождь идет», «облака бегут, облака» мы можем приписать элементам метафорической пары сходные психологические переживания и установив тождество по ряду одних глубинных факторов сделать перенос качеств одного объекта на другой. Например, установив близость «тучек» и «странником» по качеству одиночества говорить об их общей отверженности. На основе метафоризации возможно и мифологическое мышление. Так, в девяностых годах в дискуссиях по возможности свободной продажи земли в частную собственность использовался такой аргумент: Земля наша кормилица, она дает жизнь, Земля нам мать, а мать продавать нельзя. Таким образом, из коннотативной синонимии (общности одного из смыслов: 59 порождать жизнь) переносится качество одного объекта (матери) и на другой (земельный участок), а именно недопустимость продажи в собственность. На языке метафоры разговаривают сны, поэзия, индивидуальное и коллективное бессознательное. Так, наличие аффекта уменьшает размерность семантического пространства (см. Петренко 2005) и категоризация объектов переходит от большего числа высоко дифференцированных предметно-денотативных характеристик к ограниченному числу глубинных базисных коннотативных факторов. Объекты, относившиеся в нейтральном состоянии сознания к разным семантическим областями, и, казалось бы, не имеющие ничего общего в предметном плане, в ситуации уплощения семантического пространства попадают в близкие координаты коннотативного пространства, и тем самым становятся коннотативными синонимами, что позволяет использовать их как метафоры. Понятия метафоры, метонимии используется рядом известных семиотиков и культурологов относительно такого визуального искусства как кино (Лотман (1973); Иванов (1973, 1981); Арутюнова (1979, 1990), Вяч Вс. Иванов (1998), Шкловский (1983). Визуальные аналогии с метафорой, метонимией, сравнением, противопоставлением и другими литературными приемами и тропами довольно часто встречаются как в средневековой, так и в современной живописи. «Живописная метафора» так же как и «художественный образ» — понятия, хорошо известные искусствоведам, но редко применяемые в психологии. Обратимся в связи с этим к одному из интуитивных описаний метафоричности живописи в Интернет-статье, посвященной юбилейной выставке работ Дмитрия Жилинского: «Ангелы Жилинского — метафоры. Язык метафор светской живописи (сакральная не в счет, ибо она — окно, раскрытое оттуда, где метафоры становятся Откровением) уместен, когда его расшифровка необязательна. Необязательность эта иллюстрирует библейское изречение: «Дух дышит, где хочет». Вот пример из далекого прошлого. Мы смотрим на «Чету Арнольфини» Яна Ван Эйка. Видим гениальный портрет. Ух! Сердце бешено колотится. На лбу испарина. И только тогда, в осознании, что привычный порядок более невозможен, что перед нами не повседневный хаос, а космическая мистерия, берем томик Эрвина Панофского и, жадно ища подтверждение нашим догадкам, принимаемся за расшифровку скрытых в бытовых мелочах эмблем и символов. Вот пример из не очень далекого прошлого. Портреты Валентина Серова. Портреты великолепные. Однако не претендующие на то, чтобы быть борхесовской каплей, в которой сверкает и дрожит Вселенная. Скрытые метафоры у Серова превращаются в остроумную живописную пантомиму. Сакрального символизма нет и следа. Зато присутствуют удачно найденные зрительные ассоциации: девочка -- персики -- свежесть; княгиня -- ваза -- роскошь и т.п. И в первом (Ван Эйк) и во втором (Серов) случае зрителю предлагается выбор: хочешь — смотри без перевода на метафорический язык, хочешь — угадывай и сопоставляй» (Хачатуров, 2002, с.1). Построение метафоры предполагает объединение разнородных образов, что порождает поэтическую выразительность. «…Два момента, из которых она (метафора) состоит, эстетически вполне равноправны. И это равноправие доходит до того, что оба момента образуют нечто целое и неделимое» (Лосев, 1991, с.59). «Метафора отвергает принадлежность объекта к тому классу, в который он на самом деле входит, и утверждает включенность его в категорию, к которой он не может быть отнесен на рациональном основании. Метафора — это вызов природе. Источник метафоры — сознательная ошибка в таксономии объектов. Метафора работает на категориальном сдвиге. Метафора не только и не столько сокращенное сравнение, как ее квалифицировали со времен Аристотеля, сколько сокращенное противопоставление» (Арутюнова, 1990, с. 17-18). В современных статьях можно найти несколько определений визуальной метафоры. Теоретик кино Caroll (1996) полагает, что визуальное изображение не может считаться метафорическим, если в нем нет слияния двух различных областей опыта, образующих новое, пространственно ограниченное бытие. Метафора образуется замещением ожидаемых визуальных элементов неожиданными (при этом между ними не должно быть существующей, конвенциональной связи) (Forceville, 1994, 1995, 1996). Такие определения 60 проясняют природу визуальной метафоры, однако, похоже, являются частными описаниями визуальных метафор. «Изобразительная метафора» глубоко отлична от метафоры словесной: «Она не порождает ни новых смыслов, ни новых смысловых нюансов, она не выходит за пределы своего контекста и не стабилизируется в языке живописи или кино, у нее нет перспектив для жизни вне того произведения искусства, в которое она входит. Сам механизм создания изобразительной метафоры глубоко отличен от механизма словесной метафоры, непременным условием действия которого является принадлежность к разным категориям двух ее субъектов (денотатов) — основного (того, который характеризуется метафорой) и вспомогательного (того, который имплицирован ее прямым значением). Изобразительная метафора лишена двусубъектности. Это не более чем образ, приобретающий в том или другом художественном контексте символическую (ключевую) значимость, более широкий, обобщающий смысл» (Арутюнова, 1990 c. 22). Метафора в живописи — это источник ярких представлений, она создает образность произведения. Визуальную и вербальную метафору следует отличать на основании того, что одна и другая метафоры имеют разные репрезентации, т.е. визуальная и вербальная метафора рассматривается как два способа выражения одного и того же. Значение и метафоричность изображения может также быть вызвана тем, как эта мысль отражена в вербальной форме (Refaie, 2003). «Мы читаем художественный текст как шифр <…>… символ, знак, метафора и аллегория действительно подразумевают более или менее внятное вербально-смысловое значение» (Арабов, 2003, с. 30). Многие вербальные метафоры могут быть перенесены в визуальный план, то есть, могут быть изображены в рисунке, на картине. С другой стороны, в вербальном плане действительно лучше (проще) выражать действия и хронологию, а в визуальном — пространственные отношения. Рассмотрим примеры визуальных метафор (рис. 2, 3, 4). На автопортрете Ф. Кало «Сломанная колонна» автор на место своего позвоночника ставит античную сломанную в нескольких местах колонну, а боль изображает как гвозди, которыми усыпано тело. Сломанная колонна — так ощущает себя Фрида Кало, это метафора ее состояния и переживаний. В визуальной метафоре часто сочетаются самым неожиданным образом различные объекты и их свойства, что является источником новых смыслов. Рис. 2. Ф. Кало. Сломанная колонна 61 Визуальная метафора — это всегда загадка для зрителя. Часто в ней сочетаются несочетаемые признаки различных предметов, а это ведет к мгновенному перевороту привычного хода восприятия. Если вербальная метафора может быть отражена в визуальном плане и может быть легко узнана, то чисто художественная визуальная метафора является более сложной для «прочтения». Картина «Постоянство памяти» С. Дали (рис.3) — это визуальная метафора. Анализ и интерпретацию ее давали разные авторы (Etherington — Smith (1993), Zeri F. (1999), Поперечный (2005) и др.) В общем, можно отметить, что эта картина является метафорой гибкости времени, относительности времени (металлические карманные часы, изображенные рядом с «мягкими» указывают на то, что время может двигаться по-разному: плавно течь или четко идти) Рис. 3. С. Дали. Постоянство памяти Другой пример визуальной метафоры — картина И. Глазунова «Больной. Последний лист» (рис.4). Открытая клетка, в которой нет птицы — это метафора души, отлетевшей от тела. Одинокий листок на дереве указывает на уходящие мгновения жизни. Бюст, стоящий на подоконнике, и тяжело больной человек, изображенный на картине, входят в оппозицию как жизнь и смерть, вечное и преходящее. Зритель, «читает» «осеннее» настроение картины по облакам, видит последний лист на сухом дереве, пустую клетку птицы, бюст: человеческая жизнь вот-вот оборвется, как вскоре сорвется с ветки этот последний лист. Данная картина пересекается с литературным произведением — рассказом О’Генри «Последний лист», что является своеобразным визуальным цитированием. Рис. 4. И. Глазунов. Больной. Последний лист 62 Как и в художественном тексте, в картине часто имеет место переплетение множества выразительных средств (в данной картине можно найти как минимум две визуальные метафоры, оппозицию, а также синекдоху (о ней ниже)), создающих в целом художественный образ. Картина И. Глазунова этому пример. Вернемся к ней, рассматривая визуальные аналоги других тропов. Метонимия (греч. metonymia, букв, переименование) в лингвистическом понимании– это троп, в основе которого лежит принцип смежности. Вещь получает название другой, связанной с ней вещи. Явления, приводимые в связь посредством метонимии и образующие "предметную пару", могут относиться друг к другу самым разным способом: вещь и материал (Не то на серебре, — на золоте едал — А.С. Грибоедов); (Вся в тюле и в панбархате в зал Леночка вошла — А.А. Галич.); содержимое и содержащее (Трещит затопленная печь — А.С. Пушкин); носитель свойства и свойство (Смелость города берет); творение и творец (Мужик... Белинского и Гоголя с базара понесет — Н.А. Некрасов); место и люди, находящиеся на этом месте (Вся Москва об этом говорит) и др. Метонимия как перенос названия имени основывается на смежности значений, в основном пространственной, временной и причинно-следственной. Важным свойством метонимии является то, что связь между предметами предполагает, что предмет, имя которого используется, существует независимо от предмета, на который это имя указывает, и оба они не составляют единого целого (Зарецкая, 2002). Метонимия — это яркий символический троп. Она создает и усиливает зрительно ощутимые представления, характеризуя при этом явление не прямым способом, а косвенно. Ю.М. Лотман определяет акт метонимии как выделение существенно-специфического и исключение из рассмотрения несущественного (Лотман, 1994). Рассмотрим в качестве примера метонимии в визуальном искусстве изображение куклы, лежащей на земле, на картине «Кукла» И. Глазунова (см. рис. 5). На ней не изображен ребенок, но кукла отсылает нас к образу ребенка — это аналог метонимии в визуальном плане. Рис. 5. И. Глазунов. Кукла Такая «визуальная» метонимия функционирует иначе, чем вербальная: здесь нет названий предметов, но остается лишь связь между, например, куклой и ребенком, который с ней играл. Таким образом, изображение куклы отсылает зрителя к воображаемому ребенку и обозначая тем самым ретроспективную направленность сюжета. Перед зрителем явлена кукла, но он может дорисовать в воображении любые (даже самые ужасные) истории, произошедшие с ребенком, который играл с этой куклой. В живописи метонимия может переходить в скрытое цитирование: например, французские импрессионисты часто использовали сюжеты, темы, композиции великих мастеров эпохи Возрождения, чтобы увидеть в настоящем дне сегодняшнего вечные проблемы 63 человеческого бытия, ввести собственное творчество в исторический контекст (хотя на то время соотнесение классических образов великих мастеров с собственными импрессионистов — ставших со временем также великими — шокировало зрителей). В картинах Гойи «Обнаженная Маха» (рис. 6(а)) и Мане «Олимпия» (рис. 6(б)) усматривается цитирование знаменитой «Данаи» и «Венеры Урбинской» Тициана (рис. 6(в,г)). И Венера Урбинская, и Олимпия, и Маха изображены в домашней обстановке; И Венера Урбинская, и Олимпия одинаково опираются на правую руку, у обеих женщин одинаковое положение рук, а правая рука украшена браслетом, взгляд их направлен прямо на зрителя. На обеих картинах в ногах у Венеры Урбинской, и Олимпии расположился котенок или собачка и присутствует служанка. Взгляд обнаженной Олимпии такой же прямой и открытый, как в «Махе обнаженной» Гойи. Рис. 6(а) Э. Гойя. Маха обнаженная Рис. 6(б) Э. Мане. Олимпия Рис. 6(в) В. Тициан. Даная Рис. 6(г) В. Тициан. Венера Урбинская Такое «визуальное» цитирование, как и цитирование в литературе, вводит новое произведение в уже известный контекст. Таким образом, на данное полотно переносится часть смыслов, новое осмысляется в категориях уже сложившихся. Подобное цитирование встречается не только в живописи, литературе, но и, например, в различных концертных шоу и перформансах (ср. Исполняя песню «Жить, чтобы рассказать», певица Мадонна предстает распятой на кресте и с терновым венцом). Особым видом метонимии является синекдоха. Синекдоха (греч. synekdoche, буквально — соотнесение) — определяется лингвистами (такими как Д.Э. Розенталь и М.А.Теленкова (1976), А.А.Реформатский (1999), Е.И. Диброва и др. (1997)) как перенос значения с одного предмета, явления на другой по признаку количественного отношения между ними. Например: "Эй, борода! А как проехать отсюда к Плюшкину?.." (Н.В. Гоголь), где совмещены значения "человек с бородой" и "борода"; "И вы, мундиры голубые, и ты, послушный им народ" (М.Ю. Лермонтов) — о жандармах. Синекдоха отличается от метонимии тем, что оба предмета составляют некоторое единство, соотносясь как часть с целым, а не существуют автономно (Зарецкая, 2002). 64 Возьмем живописный пример: изображение ног человека, лежащего в постели на картине И. Глазунова «Больной. Последний лист» (см. рис. 4) — это аналог синекдохи в визуальном плане. Изображение части тела отсылает зрителя к целому образу человека. (О метафоре в данной картине см. выше). Еще один пример — картина современного художника А. Айзенштата (см. рис. 7): на картине изображены руки в разных положениях, а зритель в этом усматривает множество смыслов. С одной стороны, это руки разных людей, имеющих разные характеры (разную жестикуляцию) и беседующих между собой. С другой стороны, все они испытывают трудности (экстремальные трудности) лагерного бытия. У них разные судьбы, и одна вилка, чашка, бутылка… — одна участь. Рис. 7. А. Айзенштат. Feast in the camp (праздник в лагере). В искусстве и литературе широко используется преувеличение, преуменьшение или какое-то иное нарушение измерения. В художественных образах, писал А.И. Герцен, «для резкости... увеличивают углы и выпуклости, обводят густой краской» (Герцен, 1955, с. 38). Рассмотрим классическое определение гиперболы в лингвистике: гипербола (от греч. hyperbole — преувеличение) — «чрезмерное преувеличение тех или иных свойств изображаемого предмета или явления» (Аксенова, 1974, с. 59). Этот прием используется для усиления нужного впечатления. Михайло Ломоносов, причисляя гиперболу к тропам, дает следующее определение гиперболы: "Гипербола, или превышение, есть когда представленная речь несколько натуральное понятие превосходит ради напряжения или послабления страстей, н.п.: бег скорейший вихря; звезд касающийся Атлас; из целых гор иссеченные храмы" (Ломоносов, 1952, с. 54). Визуальный аналог гиперболы также служит для «напряжения» или «послабления» «страстей», то есть для усиления эмоционального впечатления от изображенного предмета или явления. В русской литературе к гиперболе охотно прибегали Н.В. Гоголь, М.Е. СалтыковЩедрин и особенно А.К. Толстой: «Мою любовь, широкую, как море, вместить не могут жизни берега». Примером аналогии гиперболы в живописи будет изображение исполинской фигуры большевика, которая движется с красным знаменем по городу (картина Б. Кустодиева «Большевик», см. рис. 8). 65 Рис. 8. Б. Кустодиев. Большевик. Очень часто приемы выразительности переплетаются в тексте, так же и в живописном тексте: на картине «Большевик» изображен русский городской пейзаж, который служит метафорой всей России в целом в дни революции (Сандомирский, 2007). Гигантская фигура большевика движется по улице сквозь толпу мелких людишек, он идет и неизбежно вместе со следующим шагом раздавит кого-то, достаточно его одного неловкого движения, и он снесет церковь. Так показана необузданная сила и страх перед ней. Без обращения к мнению искусствоведов и биогрофов Кустодиева нам трудно оценить, то насколько осознанно он закладывал страх перед несокрушимой силой «большевизма», или же им владело амбивалентное чувство восхищения мощи всенародного подъемы и неосознанный страх этой силы. Литота (от греч. litotes)- «троп, противоположный гиперболе… это оборот, в котором содержится художественное преуменьшение величины, силы, значения изображаемого предмета или явления» (Трофимов, 1974, с.197): Такой маленький рот, что больше двух кусочков никак не может пропустить (Н. Гоголь). Если говорить о визуальных аналогах литоты, то можно привести в пример картины И. Босха (рис.9): изображение, например, мелких человеческих фигур указывает на ничтожность, суетливость, незначительность греховной человеческой жизни. Каждая фигурка занимается каким-то своим делом, копошится, это создает впечатление хаотичности, беспорядка, это своеобразный взгляд свыше на человеческие жизни. 66 Рис. 9. И. Босх. Сад земных наслаждений, центральная часть триптиха Олицетворение (или персонификация от лат. рersonification, прозопопея (греч. пροσωποποια)) — «такое изображение неодушевленных или абстрактных предметов, при котором они наделяются свойствами живых существ…» (Аксенова, 1974, с. 252). Это присвоение признака «духовности» объектам неживого мира, это выражение, дающее представление о каком-либо понятии или явлении путем изображения его в виде живого лица, наделенного свойствами данного понятия: Пели пули, били пулеметы, ветер упирал ладони в грудь…; Все безрадостнее, все явственнее ветер за плечи рвет года (Н. Асеев). Примером визуального аналога олицетворения можно считать персонажей из мультфильма «Мойдодыр» (рис. 10). Главный персонаж данного мультфильма (и сказки) наделен свойствами человека: он говорит, вздыхает, двигается, смотрит, но при этом является умывальником. 67 Рис. 10. Прокофьева И. Мойдодыр (Союзмультфильм, 1954, по сказке К. Чуковского) Кроме этого, олицетворение всегда есть там, где изображаются, например, античные боги или стихии в облике людей. На рисунке (см. рис. 11) изображены ветра в человеческом облике. Поскольку при использовании приема олицетворение неживой предмет наделяется свойствами живого, зритель получает возможность ярче и живее представить данный предмет. Рис. 11. Дж. Баттиста Тьеполо, 1746-47 гг. Ветра (часть фрески) Аллегория (греч. allos — иной и agoreuo — говорю) — это «иносказательное изображение отвлеченного понятия при помощи конкретного, жизненного образа: в баснях и сказках хитрость показывается в образе лисы, жадность — в обличии волка, коварство — в виде змеи и т. д.» (Розенталь, Теленкова, 1976, С.19). «Аллегория — конкретное изображение предмета или явления действительности, заменяющее абстрактное понятие или мысль. Зеленая ветка в руках человека издавна являлась аллегорическим изображением мира, молот являлся аллегорией труда и т. д.» (Крупчанов, 1974, с. 12) «Аллегория есть формально-логическая общность» (Лосев, 1995, с.152), то есть автор, используя аллегорию, не отождествляет аллегоричный образ и изображаемое с его помощью явление: «Баснописец вовсе не думает, что животные по-человечески говорят» (Лосев. 1995, там же). 68 «Происхождение многих аллегорических образов следует искать в культурных традициях племен, народов, наций: они встречаются на знаменах, гербах, эмблемах и приобретают устойчивый характер. Многие аллегорические образы восходят к греческой и римской мифологии. Так, образ женщины с завязанными глазами и с весами в руках— богини Фемиды — аллегория правосудия, изображение змеи и чаши — аллегория медицины» (Лингвистический энциклопедический словарь, 1990, с. 35). Богиня Психея часто изображается как бабочка или сопровождается бабочкой (рис. 12). Психея, согласно греческой мифологии, — «смертная, обретшая бессмертие, стала символом души, ищущей свой идеал» (Годфруа, 1992, с. 83-84). Множество примеров аллегорий можно встретить в средневековой живописи. Рис. 12. Э. Дж. Пойнтер. Психея в храме любви Аллегория как средство усиления поэтической выразительности широко используется в художественной литературе. Она основана на сближении явлений по соотнесенности их существенных сторон, качеств или функций и относится к группе метафорических тропов (Riesel, Schendels 1975, с. 220). В психологическом смысле аллегория — это возможность пережить некоторое «озарение», переживание открытия, когда некоторая идея представлена с помощью неожиданных средств. В случае с живописью переживание такого «озарения» сохраняется, но оно переживается менее остро, поскольку зритель, как правило, осведомлен о том, что часто греческие божества изображаются в человеческом облике. Оксюморон (греч. — острая глупость) в лингвистическом понимании — это «сочетание противоположных по смыслу определений, понятий, в результате которых возникает новое смысловое качество» (Аксенова, 1974, с. 252), это нарочитое сочетание противоречивых понятий: Смотри, ей весело грустить Такой нарядно-обнаженной (А.Ахматова). Оксюморон основан на неожиданном сочетании предметов или явлений. «Если в сознание одновременно ввести логически несовместимые вещи, то механизм сознания начинает искать способ связывания их в непротиворечивое целое <…> Сознание пытается избавиться от двусмысленностей» (Аллахвердов, 2001, с. 66 — 72). В качестве оксюморона приведем пример анекдота советских времен прошлого века. К очередному ленинскому юбилею в рамках социалистического соревнования различные промышленные производства выпустили юбилейную продукцию: мебельная фабрика – трехспальную кровать под лозунгом «Ленин с нами»; банно-прачечный комбинат — мочало под 69 девизом: «по ленинским местам» и т.п. Часовой завод, в свою очередь, выпустил часы с кукушкой. Ровно в двенадцать часов они отбивали бой, открывалось окошко и из него выезжал на броневике, с указующим жестом Владимир Ильич, и произносил.. «Ку- Ку». Совмещение несовместимого в оксюмороне, объединение в одно двух противоположных частей создает, как в физике, эффект аннигиляции частицы и античастицы, сопровождающийся выбросом энергии. Объединение сакрального (образа великого вождя) и профанного (часы кукушка), вызывая множество амбивалентных эмоций, уменьшает исходную энергетику эмоционально значимого объекта.5 По-видимому, это достаточно универсальный прием карнавальной культуры (в духе М. Бахтина (1965) или смеховой (в духе Лихачева (1984), к стати не обязательно ведущей к десакрализации объекта осмеяния. В глубоко религиозной средневековой Испании в дни карнавала прихожане вполне могли парадировать епископов и знать в духе рабленеанских шуток на тему физического низа, а в современной католической Испании свободно можно купить куклы изображающие монахов и священников, где нажатие на расположенный сзади рычажок куклы поднимает ее огромный половой член. Можно вспомнить и отечественную телепередачу «Куклы» времен правления Б. Ельцина, где осмеяние политических лидеров вело скорее к их узнаванию и популяризации в народе, к приближению к народным персонажам (типа Василия Ивановича или Петьки с Анкой-пулеметчицей). В девяностых годах при вынужденной посадке правительственного вертолета с высшими государственными чиновниками где-то в глухой глубинке России, к вертолету бежали местные жители с радостными криками узнавания: «Куклы прилетели»! Приведем пример визуального аналога оксюморона: картина Ф. Гойи «Пожилая женщина, смотрящаяся в зеркало» или «Time Las viejas» — эту картину часто называют разными названиями) (рис 13) — яркий пример оксюморона. Интересно отметить, что этот анекдот уже не вызывает соответствующую эмоциональную реакцию у более молодого поколения. Образ вождя уже перестал быть для них сакральным, а анекдот кощунственным, соответственно и дающим эмоциональный выброс. Очевидно, мы переживаем время не только «смерти богов» (Ницше), но и «смерти вождей». 5 70 Рис. 13. Ф. Гойя. Пожилая женщина, смотрящаяся в зеркало В ней воплощена ирония сатирика, автору удалось создать выразительный острый и лаконичный образ пожилой женщины с ярким макияжем, характерными кокетливыми жестами и мимикой. Одежда, аксессуары, прическа — все это не сочетается с выражением лица и возрастом. Гротесковое преувеличение не остается незамеченным для зрителя: такой портрет воспринимается с одной стороны как глубокий психологичный, с другой — как юмористический. Перифраз (греч. Perifrasis — описательное выражение) в лингвистике — тропов, в котором название предмета, человека, явлния заменяется указанием на его признаки…» (Аксенова, 1974, с. 267) «стилистический прием, заключающийся в непрямом, описательном обозначении предметов и явлений…» (БЭС: языкознание, 2000, с. 371): Юная питомица Талии и Мельпомены, щедро одаренная Аполлоном (молодая талантливая актриса) (А. Пушкин). Визуальный аналог данного тропа требует того, чтобы на картине были изображены действия, атрибуты символы некоторого явления, которое само не показано. Например, иллюстрации на страницах или обложках учебников литературы, на которых изображены перо, чернильница, бумага при свете свечи. Примером визуального аналога данного тропа будет известная картина Жана Батиста Шардена «Атрибуты искусства» (см. рис. 14). На картине не изображен художник, но понятно, что все предметы на картине используются им, и составляют, например, натюрморт, над которым работает не изображенный художник. 71 Рис. 14. Жан Баттист Шарден. Атрибуты искусства. Антитеза (греч. antithesis — противоположность) — «резко выраженное противопоставление понятий или явлений» (Крупчанов, 1974, с.18). Рассмотрим пример визуального аналога антитезы: картина Э. Делакруа «Тигр, напавший на лошадь» (рис. 15). Здесь противопоставление реализуется даже на уровне цвета: сталкиваются две роли, два характера — охотник и добыча. Рис. 15. Э. Делакруа. Тигр, напавший на лошадь В триптихах или на иконах (при изображении житий святых) части единой идеи представляют собой нечто похожее на рассказ, такое «серийное» изображение является приемом выразительности (см. рис. 16(а), 16(б)). Рассматривая одну часть триптиха за другой, одно житие за другим, зритель имеет возможность проследить за изменениями 72 сюжета. Триптих, изображение житий — это своего рода кадры из кинофильма, в которых может хорошо быть передано развитие сюжета, так как образы развиваются. Рис. 16(а). И. Босх. Сад земных наслаждений Рис. 16(6). Икона Преподобного Сергия Радонежского с житием Некоторые выразительные средства, используемые в живописи, не имеют аналогов в литературе: например, использование противоречий предметной логики (ср. у Пикассо — изображение скрипки в разных проекциях (рис. 17)) Изображение предмета в разных проекциях — это прием, позволяющий отойти от стереотипов, увидеть «разные правды», сравнить и сопоставить. Такое изображение рождает новые смысловые стороны изображенного. 73 Рис. 17. П. Пикассо. Скрипка и виноград В живописи, в отличие от литературы, неизбежно фиксируется позиции наблюдателя, как правило, совпадающая с позицией создавшего произведение художника. В литературном тексте возможно несколько позиций того, от имени когорого ведется рассказ — автора, рассказчика, главного героя, а также смена позиций в ходе повествования (например, герой произведения становится насекомым, и начинает иначе видеть мир в «Превращении» (1915) Ф. Кафки и в «Общем деле «Грентон Стар» (1996) в новелле Ирвина Уэлша). В литературном тексте смена позиций растягивается во времени, тогда как на картине это дано одномоментно. Так, используя прием- изображение зеркала — можно одномоментно зафиксировать несколько возможных позиций наблюдателя (см., например, на картине «Смеющаяся пара (Joking Сouple)» Ханса фон Аашена (Aachen) на рис. 18). Мужчина, держа зеркало, вожделенно смотрит на молодую женщину. Она же, глядя в зеркало, любуется собой. Таким образом в картине (как в полифоническом романе по Бахтину) фиксирована множественность позиций наблюдателя: взгляд мужчины, молодой женщины и зрителя, позиция которого, по-видимому, совпадает с позицией художника. 74 Рис. 18. Ханса фон Аашена (Aachen). Смеющаяся пара (Joking Сouple) Зеркало — можно сказать, типичный прием в визуальной семантике, это так называемая «матрешечность»: изображение пространства в пространстве. Живописный рассказ дан всегда зрителю в определенном ракурсе: «Предметы…. изображенные на картине, могут быть видимыми для нас только с какой-то определенной стороны и расстояния, с той стороны, которую раз навсегда выбрал и запечатлел в своей живописи художник» (Ингарден, 1962, с. 280), с помощью зеркала художник может изобразить больше ракурсов. В живописном произведении данные приемы дают возможность рассмотреть объект с разных сторон и открывают больше измерений в картине. В такой возможности заложена символичность: возможность увидеть скрытое, понять тайное. Этот прием вводит роль наблюдателя, которому представлено нечто неявное. Чем больше позиций наблюдателя есть в произведении (как в живописи, так и в литературе), тем более многомерна художественная реальность. В живописи острее, чем в литературе зафиксирована позиция наблюдателя. В литературе похожим приемом является гипертекст, текст в тексте. На картине С. Дали «Невольничий рынок с невидимым бюстом Вольтера» (см. рис. 19) используется динамика фигура-фон, благодаря чему зритель видит попеременно то ли двух монахинь в толпе людей, то ли дам в голландских платьях или бюст Вальтера работы скульптора Гудона. Картины С. Дали особо часто написаны с использованием данного приема. 75 Рис. 19. С. Дали. Невольничий рынок с невидимым бюстом Вольтера Композиция живописного произведения, как правило, предполагает гармоничное соотношение и расположение форм на картине. Из этого вытекает то, что элементы изображения находятся в некотором отношении друг к другу. Например, противопоставление в визуальном плане (в натюрморте, пейзаже, в сюжетной живописи) диалогично. Например, перед нами предстает картина в восточном стиле (см. рис. 20), изображающая водопад в одной своей части и дом на скале в другой, то с одной стороны в этом есть противопоставление вечного потока — чему-то преходящему; мягкого — твердому; нерукотворного — земному. Рис.20. Картина безымянного корейского автора 76 В таком противопоставлении усматривается диалог образа потока (изменчивая неизменность, гибкость, текучесть, плавность, мягкая сила) и образа дома (постоянно — стабильного, устойчивого, укорененного на твердой скальной породе, но, одновременно, подверженного разрушению, как все рукотворное). Отметим также особые приемы выразительности, которые могут быть использованы в кино, но не в статичном изображении. Таковыми являются разные виды монтажа, укрупнение плана, симметричность кадра и др. Использование ряда из последовательно сменяющих друг друга кадров при монтажном построении фильма влияет на эмоциональное состояние зрителя (ср. эффект Кулешова, состоящий в том, что монтажное сочетание кадров может придавать им различный смысл, изменять их содержание). Монтажное построение сильнее и более выразительно по сравнению с построением «с одной точки» (Эйзенштейн, 1938). Картина (изображение) словно текст, который можно прочесть. Удачно использованные тропы в тексте являются источником его образности, придают ему новый смысл. Также тропы могут изменить способ восприятия содержания текста: всякий раз, когда есть возможность, опираясь на сравнение или метафору (и др.), использовать воображение и домыслить или развить сюжет. Каждый прием выразительности каким-то образом трансформирует художественный образ. Это приемы-средства (психотехники) работы с образной сферой, они подталкивают зрителя к фантазированию и меняют его эмоциональное состояние. Использование прямой и обратной перспективы, феномена зеркала, динамики фигуры-фона, смены позиции наблюдателя, смена планов, монтаж и др. очевидно имеют универсальный характер в семиотике искусства. Общее обсуждение Когда старший по возрасту из соавторов настоящей статьи был студентом, нам читал курс общей психологии ученый с мировым именем А.Р. Лурия, который четко разделял блок когнитивных процессов, куда относил процессы памяти мышления, речи и эмоционноэнергетический блок психики человека, куда включал потребности, эмоции, мотивы. Это противопоставление не было для Александра Романовича абсолютным, и он сочувственно цитировал мысль Л.С. Выготского и С.Л. Рубинштейна о «связи эмоциональных и когнитивных процессов», о «единстве аффекта и интеллекта». Тем не менее, и в наши дни взаимосвязь этих сфер психического остается мало изученным, и проблемы волевого действия, поступка, языка, творчества, эмоционального состояния чрезвычайно редко рассматриваются в едином контексте и как единый процесс. В недавно опубликованной обстоятельной статье В.Л Шульца, Т.М. Любимовой рассматривается в частности, восходящая к В.Гумбольдту идея внутренней энергии языка и участие последнего в волевом действии. «Выражая волю, язык становится действием. Происхождение языка, по его мысли следует искать в силе и воле людей и народов. Именно потенциальное действие, заложенное в вербальных формах и выражающее историческую волю, структурирует и определяет действительность. Этот тезис М. Фуко(1994) восходит к В. Гумбольдту» (Шульц, Любимова, 2008, с.45). «Искусство... обладает столь высокими художественными образами, цель которых заключается не только в том, чтобы быть самодовлеющим предметом бескорыстного удовольствия, но и быть орудиями ориентации человека в безбрежном море действительности, а также инструментом для ее творческого переделывания (курсив — наш)». (Лосев, 1995) «Оригинальным преломлением гумбольдтовских идей стала так называемая «философия имени» — самобытное течение в русской философии 10-20 гг. ХХ века, представленное трудами П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, А.Ф. Лосева. По мысли А.Ф. Лосева, внутреннее ядро имени образуется некоей силой, энергией. Слово заряжается энергией через свое инобытие в различных пластах бытия. «Уметь владеть именами значит 77 мыслить и действовать магически» — цитируют Касссирера Шульц и Любимова (2008, с.42). «Магическое слово не описывает вещи и отношения между вещами; оно стремится производить действия и изменять явления природы, магическая функция слова явно доминирует над семантической функцией (Кассирер, 1990, с.159). Мироощущение, немецких романтиков, упомянутых выше русских философов -православных экзистенциалистов о магии слова, о символическом образе как лазейке в иные миры находят свое выражение в русской поэзии символистов и акмеистов серебряного века (Блока, Гумилева, Ахматовой). В оный день, когда над миром новым Бог склонил лицо свое, тогда Солнце останавливали словом, Словом разрушали города. И орел не взмахивал крылами, Звезды жались в ужасе к луне, Если точно розовое пламя, Слово проплывало в вышине. …………………………… Не забыли мы, что осеянно Только слово средь земных тревог, И в Евангелии от Иоанна Сказано, что слово — это Бог. (Гумилев 1990 с.201) Представление о тексте, об образном искусстве как способных нести внутреннюю энергию, как меняющих эмоциональные состояния не только самого творца произведения искусства, но зрителя, или еще шире, как способных трансформировать энергетику (эльгрегор) местности и социума, вдохновляло и нас в написании этого текста Рассмотрев проблемы метафоры и близких ей формы тропов мы попытались расширить эту филологическую проблематику на более широкую семиотическую область, включающую визуальное искусство, сопроводив текст статьи многочисленными иллюстрациями, позволяющими обращаться к художественной интуиции, в одном лице читателя и зрителя. Нет ничего нового под луной, и глубокие мысли и наблюдения в этом направлении, уже высказывались в работах Лотмана (1973,1994), (Иванова 1973, 1981), Арутюновой (1990), Лакоффа, Джонсона (1987). Особенность нашего видения этой проблемы заключена в том, что, будучи профессиональными психологами, мы рассматриваем фигуры тропов, в первую очередь, как ментальные операции, конструирующие психологический образ, вводящие его в целостный контекст (дискурс) ситуации, задающие его эмоциональную окраску, и порождающие и акцентуирующие его смыслы. Рассмотрим в качестве примера психологического анализа коммуникативного воздействия работу психотерапевта в рамках подхода НЛП (Нейролингвистического Программирования) (см. Р. Бендлер, Д. Гриндер, Структура магии, 1995) вобравшего в свой методический арсенал психотехник от бихеавиоральных приемов в духе условнорефлекторных методик Павлова, до мягкой гипнотерапии и работы с образами Милтона Эриксона. Одна из основных работ Бендлера и Гриндера не случайно, на наш взгляд называется «Структура магии», ибо в рамках этого подхода, вербальный текст суггестора, перекликаясь с данной выше цитатой Кассирера, рассматривается как магическое действие. В отличие от психоанализа, где психоаналитик выступает своеобразным дешифровщиком посланий бессознательного (снов, оговорок, неадекватных поступков и т.п.) и его работа требует сложной реконструкции, вытесненного из памяти прошлого пациента, практикующий представитель НЛП может (и даже не должен) интересоваться содержанием травмирующего переживания того человека — кому он помогает. Пациента просят представить (но не рассказывать) ситуацию, вызвавшую мощные негативные переживания, проецируя ее, 78 как в кино, на плоскость воображаемого экрана и наблюдать эту ситуацию со стороны как зритель. Пациент может приблизить или удалить от себя киноэкран, приглушить или сделать более яркими краски, изменить четкость изображения и т.п. В любом случае он переходит из позиции страдающего объекта, с которым «это произошло» в позицию субъекта наблюдателя и исследователя, осознающего еще один свой жизненный опыт. И дело не только в большей саморефлексии, переводящей личную травму в прецедент общечеловеческого опыта. Использование ментальных операции изменяет эмоциональные установки, психические состояния, общую энергетику человека (например, от эмоционально депрессивного состояния к состоянию духовного покоя или даже творческого подъема., когда самосмысление нуждается в заинтересованном диалоге). В художественной литературе прием «отстранения» широко используется, например, в романах Камю, где события собственной жизни персонажа рассматриваются как бы со стороны и полностью отстраненно. Например, в романе «Посторонний» Камю главный персонаж, описывая предстоящую ему смертную казнь за свершенное убийство, переходит на эмоционально нейтральный «бихевиоральный» язык: «именем французского правительства мне должны отрезать голову т.д. В рассказе Гоголя повествование по поводу получения чиновником долгожданного ордена ведется уже с позиции его собаки, непонимающей всей этой социальной символики и оценивающей орден с точки зрения съедобности/ не съедобности. В романе Кафки восприятие мира дается и вовсе глазами хищного насекомого, в которое превращается один из персонажей. Если прием «отстранения» позволяет снять эмоциональный накал воспринимаемой ситуации, деперсонализировать ее, то восприятие с иной точки зрения, с позиции иноязычного, инокультурного, инопланетного (как в Солярисе С. Лема, существа) позволяет снять привычные формы категоризации ситуации, самого себя, мира. И не просто подругому увидеть, а построить иные миры бытия, дать, как это обозначил Карлос Кастанеда (1994, 1995), «иные точки сборки» Рассмотрение поэзии и живописи с точки зрения используемых ими ментальных операции, операциональных приемов работы со смыслами (выраженными, в частности, в тропах), необходимо требует расширения понятийного тезауруса филологических и семиотических понятий и введения в него в качестве рабочих таких понятий, как: «энергия», «представление», «эмпатия» и «сопереживание», «синхроничность», «измененные формы сознания», «магия слова» и «магия образа», «мысле действие», «мысле образ», «опредмечивание» и «распредмечивание» представлений фантазии, «построение художественных возможных миров». Этот новый материк междисциплинарной области, возникающий на стыке искусства — поэзии, живописи, гуманитарной науки — философии, семиотики, лингвистики, языкознания, психологии, теории коммуникации — и естественных наук -физики, теории информации, проксемики, синергетики, — ждет своих первопроходцев и исследователей. Литература 1. Александров Д.Н. Риторика: Учеб. пособие для вузов. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 1999. — 431 с. 2. Аксенова Е. Гипербола//Словарь литературных терминов. М.: Просвещение, 1974 3. Аксенова Е. Олицетворение//Словарь литературных терминов. М.: Просвещение, 1974 4. Аксенова Е. Оксюморон//Словарь литературных терминов. М.: Просвещение, 1974 5. Аксенова Е. Перифраз//Словарь литературных терминов. М.: Просвещение, 1974 6. Аллахвердов В.М. Психология искусства: Эссе о тайне эмоционального воздействия художественных произведений. СПб.: ДНК, 2001 7. Арабов Ю.Н. Кинематограф и теория восприятия. М: ВГИК, 2003 8. Арутюнова Н.Д. Лингвистика и поэтика. М.: Просвещение, 1979 9. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990 10. Арнхейм. Р. Новые очерки по психологии искусства. М.:Прометей, 1994 79 11. Арнхейм Р. Визуальное мышление// Зрительные образы: феноменология и эксперимент. Душанбе, 1973 12. Арнхейм. Р. Искусство и визуальное восприятие. М.: Прогресс, 1974 13. Арнхейм Р. Визуальное мышление. — 2004, http://www.philosophy.ru/library/katr/arnheim1.html. 14. Асперсян Ю.Д. Лексическая семантика. Избранные труды. Т1 М.: Школа «Языки русской культуры», 1995 15. Асперсян Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография. Избранные труды. Т2. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995 16. Бахтин М.М. К методологии гуманитарных наук//Эстетика словесного творчества. М.6 Искусство, 1986 17. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965 18. Барабанщиков В.А. Динамика зрительного восприятия. — М.: Наука, 1990. — 240 с. 19. Барабанщиков В.А. Окуломоторные структуры восприятия. — М.: Изд-во «Ин-т психологии РАН», 1997. — 384 с. 20. Басин Ф.В., Прангишвили А.С., Шерозия А.Е.О проявлении активности бессознательного в художественном творчестве// Вопросы психологии, №2, 1978 21. Большой энциклопедический словарь: языкознание. М.: БСЭ, 2000 22. Величковский Б.М.Когнитивная Наука. Основы психологии познания. В 2-х томах Изд.«Академия» и «Смысл» М. 2006 23. Герцен А //Русские писатели о литературном труде (XVIII-XX вв.): сб. в 4 т./ под общ. ред. Б. Мейлаха. Т. 2 Л.: Сов. писатель, 1955 24. Гостев А. А. Дорога из зазеркалья: психология развития образной сферы человека. М Изд. ИРАН, 1998 25. Гостев А. А. Психология вторичного образа. М.: ИПРАН, 2007 26. Гостев А. А. Психология и метафизика образной сферы человека. М.:Генезис, 2008 27. Гумилев Н. Стихи. Письма о русской поэзии. М «Художественная литература». М., 1990. 28. Гибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию. Изд «Прогресс» М., 1988 29. Годфруа Дж. Что такое психология. М.: Мир. Т1, 1992 30. Гриндер Д., Бендлер Р. Структура магии. — М.: КААС, 1995 31. Бендлер Р. Гриндер Д. Рефрейминг: ориентация личности с помощью речевых стратегий. Воронеж: НПО "Модек", 1995 32. Диброва Е.И., Косаткин Л.Л., Щеболева И.И. Современный русский язык. Теория. Анализ языковых единиц. Ч. I. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997 33. Иванов В.В. Фильм в фильме//Труды по знаковым системам. Вып. 6.Тарту, 1973 34. Иванов В.В, Фильм в фильме//Труды по знаковым системам. Вып.14. Тарту, 1981 35. Ингарден Р. Исследования по эстетике. М.: Изд-во Иностранной литературы, 1962 36. Зарецкая Е. Н., Риторика. Теория и практика речевой коммуникации. М.: Дело, 2002 37. Зинченко В.П. Загадка творческого понимания (К 100-летию Д. Б. Эльконина)//Вопросы психологии, 2005 с. 22 38. Зинченко В.П. Мышление и язык. М., 2001 39. Знаков В. В. Психология понимания. Изд. «ИПРАН» 2005 40. Иванов Вяч.Вс. Нечет и чет.- Избр.тр. по семиотике и истории культуры, т.1. М.: Языки славянской культуры, 1998. 41. Знаков В.В. Понимание в познании и общении. Изд-во: Институт психологии РАН, 1994. — 237 с. 42. Кандинский В. О духовном в искусстве. — М.: Архимед, 1992 43. Кандинский В. О понимании искусства // Знамя. — 1999. — № 2. — С. 101–122. 44. Кастанеда К. Искусство сновидения. Киев: София, 1994 45. Кастанеда К. Активная сторона бесконечности. Киев: София, 1995 46. Крупчанов Л. Аллегория//Словарь литературных терминов. М.: Просвещение, 1974 80 47. Крупчанов Л. Антитеза//Словарь литературных терминов. М.: Просвещение, 1974 48. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М.: Смысл, 1997. 287 с. 49. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем.// Сб. Язык и моделирование социального взаимодействия, Изд «Прогресс», М., 1987 50. Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика. М.: Смысл, 2007, 511с. 51. Лихачев Д.С. Смех в Древней Руси / Д.С. Лихачев, А.М. Панченко, Н.В. Понырко. — Л.: Наука, 1984 52. Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство.-М.: Искусство, 1995 53. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. — М.: Политиздат, 1991 54. Лосев А. Ф. Проблема вариативного функционирования живописной образности в художественной литературе // Литература и живопись. Л.: Наука, 1982 55. Лотман Ю. М. Семиотика кино и проблемы киноэстетики. Таллин. Ээсти Раамат, 1973 56. Лотман Ю. М. и тартуско-моковская семиотическая школа. М, 1994 57. Лингвистический энциклопедический словарь / ред. Ярцева, В.Н., М,1990 58. Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений, т. 7. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1952 59. Лурия А.Р. Лекции по общей психологии. СПб.: Питер, 2004. 60. Мамардашвили М.К., Пятигорский A.M. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997 61. Мельчук И.А. Опыт теории лингвистических моделей «смысл-текст»», М.:Школа «Язык русской культуры», 1999 62. Мельчук И.А. Опыт теории лингвистических моделей «смысл-текст»», М.:Наука, 1974 63. Моль А. Теория информации и эстетическое воспримятие. М, 1966 64. Наер В.Л. Конспект лекций по стилистике английского языка. М., 1976 65. Петренко В.Ф. К вопросу о семантическом анализе чувственного образа //Восприятие и деятельность" М., МГУ, 1975, с.268-293 66. Петренко В.Ф., Коротченко Е.А. Исследование категориальной структуры восприятия живописи (на материале пейзажа)//Современная психофизиология./под ред. В.А. Барабанщикова. М.: Институт Психологии РАН, 2008 (в печати) 67. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. 2-е изд., дополненное. СПб, Изд. " Питер", 2005 68. Потебня А.А. Теоретическая поэтика. — М., 1990 69. Поперечный И. Игры разума Сальвадора Дали. Новосибирск, 2005 70. Прибрам К. Языки мозга, Изд. «Прогресс», 1980 71. Раппопорт С.Х. От художника к зрителю. М., 1078 72. Реформатский А.А. Введение в языкознание. — М.: Аспект пресс, 1999 73. Розенталь Д. Э. Теленкова М. А. Словарь-справочник лингвистических терминов. Пособие для учителей. Изд 2 М.:Просвещение, 1976 74. Руубер Г. О закономерностях художественного визуального восприятия. Таллин «Валгус», 1985 75. Сандомирский С. Искусство прочтения живописи. Взгляд. Январь 2007, №1 Русский глобус.Интернет-журнал:http://www.russiangIobe.com/N59/Sandomirsky.Kustodiev.Bolshevik.htm 76. Талбот М. Голографическая Вселенная. Изд «София» М., 2008 77. Тимофеев А.И., Тураев СВ. Краткий словарь литературоведческих терминов. — М.: Просвещение, 1978 78. Трофимов И. Литота//Словарь литературных терминов. М.: Просвещение, 1974 79. Флоренский П.А. Иконостас. \\ Сочинения в 4тт. Т.2. М.: Мысль, 1996. 80. Флоренский П.А. Обратная перспектива. \\ Иконостас. Избранные труды по искусству. М: Русская книга, 1993 81. Хачатуров С. Бумажные ангелы //ИД "Время" №90, 23 мая 2002 (http://www.vremya.ru/print/23313.html) 81 82. Ушакова Т.Н. Психолингвистика. M.:ПУР СЭ, 2006 83. Чернец Л. В. "...Плыло облако, похожее на рояль" (О сравнении) // Русская словесность. 2000. - № 2 84. Чернец Л. В. «Ночевала тучка золотая...» О метафоре. //Рус. Словесность, 2000, №6 85. Шкловский В. Б. Избрнное. В 2-хт.Т. 1.М.: «Художественная литература», 1983 86. Шульц В.Л., Любимова Т.М. Язык как метареальность и прогностическая структура// Вопросы философии, 2008, № 7, с.38-50 87. Эйзенштейн СМ. Монтаж. — М.: ВГИК, 1998 88. Ярбус А.Л. Роль движений глаз в процессе зрения. М, 1965 89. Carroll, N. (1996) 'A Note on Film Metaphor', Journal of Pragmatics 26(6): 809-22. 90. Forceville, C. (1994) 'Pictorial Metaphor in Advertisements', Metaphor and Symbolic Activity 9(1): 1-29. 91. Forceville, C. (1995) 'IBM is a Tuning Fork: Degrees of Freedom in the Interpretation of Pictorial Metaphors', Poetics 23: 189-218. 92. Forceville, C. (1996) Pictorial Metaphor in Advertising. London: Routledge. Zeri F. Dali, The persistence of memory Hardcover, 1999 93. Pribram Karl H. «The Implicate Brain», in Quantum Implications, ed. Basil J. Hiley and F.David Peat (London: Routledge and Kegan Paul, 1987 94. Refaie E. Understanding visual metaphor: the example of newspaper cartoons// Visual Communication 2003; 2; 75 95. Riesel E., Schendels E. Deutsche Stilistik. Moskau: 1975 Etherington — Smith M. Dali. A biography. L , 1993 82 В.Ф. Петренко, Е.А. Коротченко ПРОБЛЕМА ЭНЕРГО-ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ОЦЕНКИ МЕСТНОСТИ (КОННОТАЦИЯ ПЕЙЗАЖА) Природу любят и ее красотой восхищаются все нормальные люди. Этот факт признается по умолчанию. Но как это происходит, на каком основании, что при этом кроется в глубинах сознания? На эти вопросы отчасти отвечают психологи. Притом их интерес к восприятию природной среды отнюдь не носит абстрактно-эллегический характер. Напротив, раскрытие всей глубины переживания человеком своего единения с природной средой позволит не только понять этот процесс во всей его многогранности, но и воздействовать на него. Пейзаж сможет стать управляемой системой. Это представляется особенно важным в Угорском ареале, дающем образцы неподражаемой пейзажности Ближнего Севера России. Сама по себе природно-эстетическая среда Угорья заставляет анализировать весь сложный комплекс воздействия на человека природного пейзажа. Н.Е. Покровский Согласно концепции клеточной глобализации Н.Е. Покровского (2006), одним из ведущих источников возрождения села центральной и северной России является город и его городское население. Оттуда в село, опустошенное за двадцатый век коллективизацией и раскулачиванием, массовым оттоком трудовых ресурсов, войной, государственной политикой низких закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию и, наконец, диким капитализмом, окончательно разрушившим, хотя и слабые, но все же действующие колхозы, могут придти в село капиталы, люди и новые формы хозяйствования. Если в южных регионах России, с благодатной природой и плодородными пахотными землями процветают большие аграрные комплексы, и туда устремили свои капиталы крупные олигархи, скупающие целые регионы, то центральная и северная часть нечерноземной России остается открытой для приватизации мелкой собственности и приобретения земель для массового и небогатого городского жителя. Новые мелкие собственники — это и многочисленные дачники из крупных мегаполисов, приобретающие у местных жителей пустующие дома в качестве летних дач, это и переселенцы из бывших советских республик, как правило, не имеющих исходных капиталов, но обладающие большей, чем местные жители, трудовой мотивацией; это и мелкие предприниматели (из ближайших городов), открывающие частные магазины, автомастерские и кафе вдоль автомагистралей; конторы по сбору природного сырья (грибов, ягод). Их труд и мелкий капитал, тем не менее, может оживить экономическую жизнь сельской глубинки, дать ей новый импульс к жизни. Команда социологов, руководимая Н.Е. Покровским, на материале Костромской области, Мантуровского района, как типичного региона центральной и северной России, проводит систематический мониторинг экономического и социального состояния села. Одним из возможных резервов экономического возрождения села, Покровский полагает рекреационную деятельность и экологический туризм в эти не затронутые промышленным производством регионы, как не требующих больших финансовых вложений, но и обеспечивающих работой местных жителей, которые могли бы работать в гостиничном бизнесе, на турбазах, да и поставлять сельскохозяйственную продукцию туристам и отдыхающим. Применительно конкретно к Мантуроскому району, группой Покровского был предложен проект создания туристической тропы через почти девственные леса от деревни Медведево до Нижнего Новгорода, длинной порядка 80 километров. Обустройство этой туристической тропы необходимо требует и создание определенной инфраструктуры, 83 включающей гостиничные дворы, пункты питания и медицинского обслуживания, мастерские сувениров и даже развлекательные комплексы. Конечно, создание такой туристско-рекреационной индустрии требует немалых вложений, но не обязательно на начальных этапах. Если процесс пойдет, то придет и частный капитал. Автор текста своими глазами наблюдал, как расцвела пышным цветом экономическая активность частного капитала в русле реки Катунь, что на Алтае. Лет 18 назад я наблюдал в этой местности, разваливающие государственные турбазы, покосившиеся дома местных деревень, спивающееся местное население, промышлявшее в основном продажей лесных ягод и грибов. Ныне на всем протяжении автотрассы по берегу реки Катунь пестрят объявления: сдаются места в частной гостинице, частном доме с баней и (дань местной специфике) с арендой лошади. Многочисленные новенькие, срубленные из местной лиственницы, кафе и рестораны приглашают посетителей, а сувенирные лавки и базарчики торгуют по ценам, сопоставимым с московскими, продукцией местных кустарей и китайского ширпотреба. Туристы в основном из крупных сибирских мегаполисов, но есть и москвичи и питерцы. Судя по ценам, сибирские городские жители вполне кредитоспособны. Основная фишка этого локального экономического процветания вокруг русла Катуни — это водный сплав по реке. Туристы сплавляются на огромных резиновых плотах вниз по Катуни, а навстречу им по параллельной реке дороге огромные грузовики везут плоты назад, в верховья, к месту старта. Этот непрерывный оборот людей и плотов обеспечивает не только массовый отдых и выброс адреналина у отдыхающих, но и дает хороший экономический доход, как местным жителям, так и районным властям, обеспечивающим поддержание местной инфраструктуры, дорог и связи. Конечно, Алтай, имеющий древнюю историю, природные и археологические памятника, овеянный легендами как место прохождения народов во времена великих переселений, как гипотетическое место легендарной буддийской Шамбалы, а в новейшее время связанного с экспедициями Рериха, несопоставимо богаче по культурному и мифологическому наследию Костромской губернии, но и последняя, при грамотно поставленном пиаре и реконструкции исторического и культурного наследия могла бы выступить жемчужиной в венце короны Российской империи. Ведь род семьи Романовых, царствовавших на российском троне более трехсот лет, хоть и был значительно онемечен и разбавлен прусской и саксонской кровью, происходил из костромской земли. Для того чтобы сконструировать нужный имидж, товарный бренд для «продажи» пользователям (а нашем случае, потенциальным туристам) того или иного географического места, необходимо наложить на карту этой местности сетку культурно- исторических, поэтико-мифологических, литературных и религиозных смыслов, так сказать, опоэтизировать и одухотворить данную территорию, превратить территорию в человеко-мерный жизненный мир. В некоторых случаях эти смыслы можно извлечь из славного прошлого и настоящего самого этого места. В некоторых случаях нужный имидж может быть искусственно сконструирован, как некая мифологема. Яркий пример креативного мифотворчества, принесшего несомненные экономические дивиденды — превращение города Великий Устюг в родину Деда Мороза. Индустрия развлечений, связанная с образом этого сказочного персонажа, приносит вполне материальный доход в казну этого города от массового туризма. Несколько менее удачно эта идея мифологизации местности воплощена в Ярославской области. В деревне Кукобой Ярославской области решили открыть музей БабыЯги. Местные власти построили избушку, жители написали сценарий и распределили между собой роли. На 10-15 километров вокруг села — непроходимые леса, если уж и жила на свете Баба-Яга, то непременно здесь. Так родилась идея назвать Кукобой родиной сказочной ведьмы и развивать деревню как туристический объект. Однако против этого выступили местные священнослужители, которые обвинили сказочную старушку в сатанизме. Противостояние православной церкви и местной власти, заинтересованной в притоке туристов, продолжается и поныне. 84 Смыслообразующим аттрактором Мантуровского региона для старшего поколения, вокруг которого создавалась бы гостиничная и сувенирно-кустарная индустрия, вполне мог бы стать старинный Макарьевский монастырь, снабженный подворьями и художественными мастерскими. История этого славного монастыря вполне могла бы быть притягательной для туристов-паломников, а сам монастырь взять на себя функцию религиозно- культурного центра (духовной музыки, религиозной живописи и религиозно-зрелищного театра). Помимо этого, выполняя духовно-просветительскую и культурно-образовательную функцию, монастырь может быть и притягательным духовным центром для подрастающего поколения. Для этого, конечно, Российской Православной церкви не следует высокомерно отрицать опыт ориентированного на благотворительность и «философию малых дел» протестантизма, а что-то перенять из его форм организации быта общины. Другой, более молодежный аттрактор притяжения туристских потоков, уже появился в Мантуровском регионе как самочинный туристический слет культурных неформалов. Появившись спонтанно, в силу притягательности для неформалов малонаселенности местности и, соответственно, малой вероятности конфликтов с местной молодежью, туристический слет, при его вероятной периодичности, вполне может стать одним из катализаторов создания уже упомянутой «туристской тропы» Медведево — Нижний Новгород. Дав краткий обзор состояния дел в рамках клеточной глобализации в Мантуровском регионе, перейдем к непосредственной цели данной работы, заключающейся в оценке той или местности с точки зрения его туристическо-рекреационного потенциала, к проблеме картирования «психологически- комфортного» и «визуально — притягательного» пространства этой местности. Психическая энергия и окружающее пространство Гармония с внешним миром — залог хорошего самочувствия и эмоциональной уравновешенности. «Агни-Йога подчеркивает, что каждая местность своеобразна и неповторима по своему геологическому и магнитному строению. Она утверждает, что многие возможности теряются, многие успехи не достигаются и опасности возникают вследствие того, что люди не понимают научно обоснованных, имеющих практическое значение условий тех мест, где они живут <...> не безразлично, в каком месте человек строит свой дом <...> Это здание должно быть воздвигнуто там, где лучшие физические и психические возможности» (Рудзитис, 2006, с.75). В восточных религиозно-философских учениях отводится большая роль науке выбора места обитания. «Как же детально и усердно должно быть изучаемо воздействие каждой местности на человека и на целые людские группы! <…> Само строение подножия содержит главные причины различия людских приобретений. Широкое поле для изучения, если приступить зорко и без предрассудков» (Община, 2004, 158). «…Люди должны селиться на испытанных местах. Даже медведь заботливее выбирает берлогу. Конечно, растения покажут лучшие возможности. Смотрите, где кедр и сосна, где вереск и дуб, где травы и цветы ярки <…>» (Община, 2004, 182). В условиях, близких к естественной природе, место для дома нужно выбирать, ориентируясь на растительность, характеристики земли, ландшафта (известно, что лучше не строить дом в ущельях — в разломах земной коры, поскольку там велика вероятность высоких магнитных излучений, что впоследствии может негативно сказаться на здоровье). Но если мы живем в городской среде и не имеем возможности селиться «на природе», то тогда нужно особо внимательно планировать и выбирать себе дом. «Психическая энергия насыщает каждое строение» (Мир Огненный, 2004, 422). В любых областях творчества, в том числе и в архитектуре, утверждается созидательная роль психической энергии, которая «идет от сердца» творца, то есть, связана с чувственной, эмоциональной сферой человека. 85 «Широко известны факты жизни И.В. Мичурина, у которого получались практически все селекционные планы. Очевидцы много раз говорили о том, что, стоило ему прикоснуться к растению, оно начинало расти и развиваться. В случае повторения опытов другими людьми, приживалась лишь часть растений, хотя все делалось строго по указанной технологии. <…> Создавая дизайн ландшафта, личность наполняет этот процесс своей энергией, учится развивать и контролировать ее, отбрасывать негативные чувства и настроения. А отсюда произрастает и чистая любовь к красоте, высокая гедонистичность, формирующая самые лучшие человеческие качества, где рождается особая семиотика, поэтика, риторика пространства» (Ежова, 2005, с. 8). С одной стороны, архитектор и дизайнер, задумывая здание и воплощая замысел в жизнь, наполняет это творение своей идеей («психической энергией»). С другой стороны, уже построенное здание «несет в себе», «наполнено» некоторой «атмосферой» или имеет «энергетику» и влияет на человека, находящегося в нем. В этом также играют важную роль цвета, формы, общий дизайн строения. «С точки зрения особенностей визуального восприятия «большую неприятность горожанам доставляют гомогенные и агрессивные видимые поля. Гомогенное поле представляет собой поверхность, на которой либо отсутствуют видимые элементы, либо их число минимально. Примерами гомогенных полей в городской среде являются глухие заборы, гладкие двери, панели большого размера, монолитное стекло, подземные переходы, асфальтовое покрытие и крыши домов. В квартирах гомогенные поля начинаются с гладкой входной двери, продолжаются полированными стенками и шкафами и заканчиваются гладким пластиком на кухне» (Ежова, 2005, там же). В городском пейзаже наш взор постоянно сталкивается не только с гомогенным полем, он также встречает агрессивное видимое поле (это поле, на котором рассредоточено большое число повторяющихся одинаковых элементов). Это многоэтажные здания с большим числом окон на стене, панели домов, стены, облицованные кафельной плитой, кирпичная кладка с потайным швом, двери, обитые «вагонкой», а также всевозможные решетки, сетки, плиты, гофрированный алюминий, шифер и т. д. «В агрессивной и гомогенной среде не могут полноценно работать фундаментальные механизмы зрения …нарушается обратная связь между сенсорным и двигательным аппаратами, так как после очередной саккады перепад освещенности на фоторецепторах глаза недостаточный <…> Это в свою очередь, вызывает ощущение дискомфорта. Длительное пребывание человека в такой среде ведет к нарушению общего здоровья человека <…> Среди множества факторов противоестественная видимая среда вносит, по нашему мнению, свой вклад в рост числа психических заболеваний. Здесь уместно напомнить высказывание Авиценны: «Все, что природа накопить сумела, незримо входит в природу тела <…> Проблема комфортабельности визуального ландшафта не исчерпывается медицинскими аспектами… агрессивная среда побуждает человека к агрессивным действиям. Как правило, в новых микрорайонах с противоестественной визуальной средой число правонарушений больше, чем в центральной части города. Город, как считал Аристотель, должен предоставлять людям безопасность и одновременно делать их счастливыми (Ежова, 2005, с. 8-12)». В рекомендациях по планировке и дизайну квартир можно найти указание на то, что в спальне человек «восстанавливает» психическую и физическую энергию. В этом контексте, вероятно, под психической энергией имеется ввиду эмоциональное состояние, под физической энергией — физическое состояние. В китайском учении фен-шуй рекомендуются способы жизни в состоянии гармонии и баланса с окружением. Фен-шуй — это древняя наука. Самого знаменитого мастера Фэн-шуй звали Ян И, его методика концентрировалась на поиске дракона там, где его труднее всего найти. Он подчеркивал важность дыхания дракона для хорошего домохозяйства и описывал подробно местности, которые выигрывали на этом дыхании. Он сформулировал некоторые 86 важные теории, которые в последствии стали основой Фэн-шуй и века спустя были признаны фундаментом Фэн-шуй. «Фэн-шуй указывает благоприятные места и направления в пространстве. Главным критерием является некая таинственная метафизическая сила ци, которая согласно определенным законам распределяется и перемещается в пространстве и изменяется во времени. Когда расположение дома благоприятно, и он окружен четырьмя небесными животными — драконом, тигром, черепахой и фениксом, — то удача переходит от потомка к потомку, не покидая дом, по меньшей мере, при жизни пяти поколений. Это техника создания жизненного пространства, метод благоустройства окружения…» (Ту, 2005, с.6). Остановимся, подробнее, на понятии «психическая энергия», что бы описать хотя бы на метафорическом уровне, то, что в дальнейшем будет эмпирической оценке респондентов для, где подготовки эмоционально-энергетической картографии местности, для фиксации энергетически благоприятных и не благоприятных зон. Психическая энергия Психическая энергия — это тема, мало изученная и практически не представленная в научной литературе. Чаще всего упоминание о психической энергии можно встретить в религиозных писаниях, но также это понятие встречается и в научных трудах по психологии. Термином «психическая энергия» пользовался З. Фрейд (хотя в поздних своих трудах он отказался от этого термина), но не давал ему точного определения. Как указано в словаре «Психоаналитические термины и понятия» под редакцией Барнесс Э. Мур и Бернард Д. Файн, психическая энергия гипотетически «существует и, по аналогии с физической, количественно измеримая энергия, лежащая в основе всякой активности психического аппарата и, следовательно, всех психических проявлений» (2000, с.152). В 1894 году Фрейд описывал психическую энергию как «...нечто ...скользящее по поверхности следовых воспоминаний, подобно тому, как скользит электрический заряд по поверхности тела» (Freud, 1894, с. 60). Понятие «психическая энергия» гораздо более распространено в восточной философии, в учении Агни-йоги, чем в европейских трудах. «Психическая энергия есть Великий АУМ, сказано в Учении Живой Этики [в Агни-йоге]. Но что такое АУМ?... В этом сочетании тонкость вибраций, мудрость звучания и красота построения. Это сочетание лучших вибраций, которые звучат для настроения психической энергии» (Клизовский, 1990, с.8). Внутренние силы человека, интерес к которым сохраняется у человечества с давних времен, в Агни-йоге стали называть «психической энергией» или «всеначальной» энергией. Это название выделили как «самое простое и выразительное, что соответствует сущности человека и лежит в основе проявленного мира» (Рудзитис, 2006, с.92). В. Бойко, заведующий кафедрой социальной психологии в Медицинской академии последипломного образования в Санкт-Петербурге, говорит об энергии (в том числе, психической) следующее: «Энергия (в переводе с греческого означает деятельность) — общая мера различных видов движения и взаимодействия. Энергия есть побудительная сила абсолютно всех наблюдаемых и невидимых перемен, которые происходят с живыми и неживыми объектами, а так же при их взаимодействии. Жизнь основана на обмене энергий. Затрачивая и восстанавливая энергию, человек переживает реальность своего бытия» (Бойко, 1996, с. 7). Определения психической энергии связаны с ее основным качеством: способностью изменяться — переходить из одного состояния в другое. В восточных учениях психическую энергию также связывают с понятием развития («развитие психической энергии» близко к понятию «духовное развитие» и «самоактуализация» в психологических терминах). «Явление жизни может быть обусловлено только психодинамикой духа. <…> Психическая энергия есть… то, что в обычном понимании значится как духовность, и развитие психической энергии есть, в сущности, развитие духовности, но не той духовности, которая 87 у современного человека выражается в исполнении обрядов и хождении в храмы, но той истинной, высшей духовности, которая состоит в приобщении к Высшему Миру, в раскрытии в себе высшего сознания, в развитии в себе, в овладении и в сознательном использовании той огромной высшей силы, которая присуща каждому из нас, для пользы эволюции и для блага всего человечества» (Клизовский, 1990, с.6-10). Одним из источников психической энергии, по мнению В. В. Бойко (1996), являются эмоции. Психика резонирует многообразному реальному миру, связывает материальное и идеальное. Эмоции играют роль передаточного звена между «разными носителями идеального» (чувствами, волей) (Бойко, 1996, c.10). Следующее ниже положение о психической энергии в рамках восточного учения «Агни-йога» близко к объяснению психосоматических явлений, влияния эмоциональной сферы на физическое здоровье. «Ввиду того, что каждый атом и каждая клетка нашего тела кроме физического существования живут жизнью духа, или, как сказано, психотворят, — психическая энергия проникает во все ткани, во все органы нашего тела, устанавливая во всем организме равновесие, способствуя нормальному и правильному функционированию его. Поэтому каждое наше действие, каждое желание и каждая мысль есть проявление психической энергии» (Клизовский, 1990, с.11). Мысли в пользу понимания психической энергии как чего-то близкого к проявлениям эмоций («положительных» и «отрицательных») находим также в книге А.И. Клизовского «Психическая энергия» (1990), который осмысливает в своем труде положения из учения Живой этики: «Психическая энергия обладает свойством магнита. Во всяком притяжении и отталкивании действует психическая энергия, и сама она обладает свойством и притяжения, и отталкивания. Без содействия психической энергии нельзя было бы познать положительные и отрицательные качества явлений и вещей, ибо эта великая энергия реагирует и звучит на все — как положительное, так и отрицательное» (Клизовский, 1990, с.18). Психическая энергия может иметь разные качества, она может быть положительная или отрицательная (Бойко, 1996, с. 6), целебная или разрушительная. «Христос исцелил одного слепого от рождения, смешав щепоть земли со своей слюной и, помазав этой смесью глаза слепого, приказал ему помыть глаза в купальне. В другой раз он исцелил слепого, "плюнув ему на глаза" (Ин. 9.6–7, Марк. 8.23). Даже современная медицина начинает признавать, что слюна обладает большой целительной силой, которую усиливает доброжелательная мысль человека или психическая энергия, в то время как слюна раздраженного человека — яд, так же как слюна бешеной собаки. Хорошо известно, что укус злой собаки долго не заживает. Характерно, что у простого народа есть догадка, что и страх может отравить слюну» (цит. по Рудзитис, 2006, с.20). Нельзя обойти такие описания проявления психической энергии, которые являются более сильными, чем эмоциональные: «Психическая энергия есть та энергия, которая двигает горы,… ибо преград для нее не существует. Она действует вне времени и пространства. <...> Кто не слышал об индусах и тибетских ламах, которые могут сидеть на воде, ходить по огню, спать на морозе, прикрывшись одною рубахой, которые могут вызвать из пространства любой предмет, могут убить взглядом тигра или бешеную собаку? Во всех этих случаях действует все та же великая сила — психическая энергия» (Клизовский, 1990, с.12). Справедливо говорить о психической энергии, «просыпающейся» в экстремальных ситуациях. «Прекрасно чувствовать, что каждому из людей дана такая неисчерпаемая сила. Мы можем такою силою передвигать физические предметы. Если сила неисчерпаема, то и объем предметов относителен. Сегодня можем двигать малыми предметами, завтра можем подвинуть нечто большее» (Аум, 2004, 478). Психическая энергия связана с понятием «творчество». «Если вдохновение связано с психической энергией, то и Красота будет у того же Источника. Потому говорю, что психическая энергия есть Красота. При творчестве, человек постоянно восходит или нисходит. Можно представить себе аппарат — психограф, он будет отмечать малейшие 88 движения человеческого творчества, получится очень сложная линия. После вспышки героизма может наступить постыдное уныние или уничтожающий страх, или раздражение, и аппарат покажет падение, но оно может опять повыситься в восторге любви и радости» (Надземное, 2004, 838). Психическая энергия — это нечто связующее мир идеального и физического, проводниками идеального в мир физический являются шаманы, колдуны и др. Посредничество их основано на «…на свойствах эмоций, способных вбирать в себя разные виды психической энергии. Молитва, обращенная к "создателю", действия колдуна, мага, шамана — все основано на концентрации психической энергии. Эмоциональная энергетика вбирает в себя психическую энергию от разных источников — задатков, интеллекта, мировоззрения, планов, потребностей, воли и т д. Концентрация энергий достигает силы внушения, побуждения, порыва, созидания или разрушения» (Бойко, 1996, с. 12). Также представители творческих кругов — художники, скульпторы, композиторы, музыканты, танцовщики, изобретатели — «являются талантливыми генераторами психической энергии и трансляторами информации из внешнего мира, где они черпают вдохновение, во внутренний, где они берут энергию для созидания, и преобразуют ее обратно во внешнее — в продукты своего творчества. Творец обладает мощной психической энергией, позволяющей ему запечатлеть свое эмоциональное состояние в творении. При этом сила энергетики столь велика, что ее достаточно для того, чтобы обычный человек, потребитель творчества, смог воспринять, расшифровать и выразить свое ответное отношение. Это означает, что воздействовавшая на потребителя энергия, многократно трансформировалась в нем. Была переведена извне вовнутрь, отразилась, вызвала резонанс в чувствах, мыслях, ценностях и "вышла" вовне в виде восторга, мнения, настроения. <…> Для того, чтобы стать «приемником» энергии, нужно отдаться эмоциям и «открыть разум» (Бойко, 1996, c.12-13). По мнению Бойко, психическая энергия — это фактически информация, «закодированная… в форме образов» (там же). «…Источник творчества зависит от утверждения силы психической энергии в ее потенциале. Развитие сил духа и является потенциалом психической энергии (Мир Огненный, 2004, 403). Психическая энергия ритмична. «Правильный обмен психической энергии и постоянный ток ее основан на ритме. Ритм во всем, а в труде в особенности, есть необходимое условие для роста психической энергии» (Клизовский, 1990, с. 21). Кроме эмоций источником психической энергии являются потребности. В. Бойко вводит понятие «психоэнергетический потенциал» — это «информационно — энергетические силы потребностей» (Бойко, 1996, c.10). По его мнению, физиологическая потребность преобразуется в психическую энергию, побуждая из дискомфортного состояния дефицита чего-то перейти в комфортное удовлетворенное состояние. О психической энергии находим рассуждения в книге А.Н. Дмитриева «Огненное пересоздание климата земли». Опираясь на концепцию геопсихизма американского нейропсихолога М. Персингера и его коллег (Persinger, Lafreniere, 1977), Дмитриев заключает, что человеческий страх вызывает геомагнитные изменения. В связи с этими рассуждениями автор дает следующее определение психической энергии — это «человеческая энергия, воздействующая на окружающее пространство и моделирующая процессы, в нем происходящие <...> Психическая энергия — есть основной вид энергии, воздействующей на все космические и земные процессы» (Дмитриев, 2002, с. 10). Психическая энергия — это, с одной стороны, нечто, заставляющее человека проявлять активность (или психическая энергия — это сущность активности), она включает потребности, эмоции, другие психические явления. Эта энергия может также влиять на окружающий мир. С другой стороны эта активность есть стремление к некоторому равновесию, к гармонии, в том числе и с окружающим миром. 89 Эмпирическая оценка энерго-эмоционального состояния окружающей среды Обзор малочисленной литературы, затрагивающей проблему «психологической энергии», в том числе «энергетики местности» показывает, с одной стороны малую разработанность этой проблематики в рамках научной психологии, но одновременно дает интуитивное ощущение того, что за этими рассуждениями и эмпирическими практиками, скрывается некая еще не изученная реальность. Не только в Китае, с его практикой фэн-шуя, но и в России при выборе места поселения или строительства культовых сооружений опирались на интуитивные переживания энерго-эмоционального состояния окружающей среды. В роли «экспертов» в этой деятельности выступали, определил Ф. Василюк, «духовно талантливые» люди. Но, очевидно, в более слабой форме эта способность присуща любому обычному человеку, и яркость индивидуального таланта, можно компенсировать суммированием большого числа субъективных оценок обычных, «средних» людей, где та или иная тенденция проявится по «закону больших чисел». Пилотажное психосемантическое исследование Целью пилотажного исследования была апробация метода оценки «энергоэмоционального» состояния окружающей среды. В качестве объектов исследования было выбрано 10 пейзажей, нарисованных выдающими русскими художниками и 5 фото-пейзажей, снятых в окрестностях села Медведева, Костромской области. Объединение в качестве объектов оценки живописных и фото пейзажей, связано с тем, что мы хотели проверить будут ли фото и рисованные изображения заведомо различаться по коннотативному значению (эмоциональному переживанию, исходящему от этих объектов) и попадать, соответственно, в различные локусы семантического пространства, или более важным для эмоционального переживания «энергетики местности» является не форма презентации этой местности (фото или рисунок местности), а те ощущения, которые пережил художник или фотограф и передал зрителю. Включение же живописных пейзажей, для изучения «энерго-эмоционального» состояния местности (уже не в пилотажном, а в объемном насчитывающем сотни фотографий местности), связано с тем, что некоторые пейзажные полотна содержат необычные, экстремальные эмоциональные переживания) способные перекрыть весь широкий диапазон энерго- эмоциональных состояний. 90 Художественные и фотографические пейзажи — использованные в исследовании объекты шкалирования и оценки 1. 2. 3. 4. 91 5. 6. 7. 8. 9. 10. Угоры Угоры 92 11. 12. 93 13. 14. Угоры 15. В качестве метода использовалось четырехбальное шкалирование (оценка респондентами) изображенной на рисунках и фото пейзажах местности по униполярным качествам, характеризующим энергетику, уникальность, комфортность, т.п. местности. Инструкция испытуемому. Оцените, пожалуйста, то насколько в данном пейзаже, выражена та или иная характеристика, указанная в списке по градуальной шкале (0 1 2 3 4). Обработка данных. Индивидуальные матрицы оценок суммировались в общегрупповую, и последняя подвергалась факторному анализу. Полученные результаты. 94 В результате обработки групповой матрицы данных было выделено 4 значимых фактора. F1 + 27 0.5 13 0.3 10 13 2 F2 18 -0.9 4 -0.6 28 -0.6 11 6 3 8 12 15 4 F2 + 1 7 14 F1 - 9 5 10 -0.9 17 -0.9 14 -0.8 16 -0.8 20 -0.8 26 -0.7 23 0.7 7 0.7 27 0.7 12 0.6 1 0.6 Семантическое пространство живописных пейзажей и фото-пейзажей Медведево Ф1,Ф2 F3 + 12 F4 28 -0.4 20 -0.3 13 11 0.9 8 0.8 11 0.7 13 0.7 22 0.7 1 F4 + 14 15 21 3 5 10 4 9 8 2 F3 1 -0.4 15 -0.4 7 5 0.9 6 6 0.8 24 0.8 9 0.8 Семантическое пространство живописных пейзажей и фото-пейзажей Медведево Ф3 Ф4 95 В первый фактор вошли качества: «наполняет счастьем», «вызывает радость», «вызывает ассоциации связанные с детством», «вызывает умиление», «наполняет нежностью», «вызывает ощущение благополучия» — на одном полюсе фактора и в оппозиции к противоположному полюсу фактора: к «полон горя», «рожает печаль». Исходя из содержания качеств образующих данный фактор, назовем его фактором «Эмоции радости ↔ эмоции печали». По сути это вариация хорошо известного, самого мощного осгудовского фактора «Оценки» (см. Петренко 2005) Второй фактор представлен качествами: «вызывает тревогу», «вызывает раздражение», «дает чувство мимолетности бытия», «унылый пейзаж», «грустно» -на одном полюсе фактора и в оппозиции эти качествам ↔ противоположный полюс фактора образуют качества: «успокаивает», «дает ощущение чувства комфорта», «рождает чувство безопасности». Назовем этот фактор — фактором «Тревоги ↔ Чувство безопасности» Третий фактор содержит качества: «наполняет решимостью», «одухотворяет», «мистический», «полный энергии», «вызывает восхищение» -на одном полюсе фактора и в оппозиции к нему ↔ «высасывает энергию», вызывает чувство грусти». Назовем этот фактор — фактором «Энергии ↔ Депрессии». Четвертый фактор униполярный фактор образовали качества: «дает ощущение таинства», «вызывает состояние отрешенности», «вызывает чувство единства с миром», «медитативно-возвышенный пейзаж». Этот однополюсный фактор может быть назван фактором «Духовности» пейзажа.. Выделенные в пилотажном исследовании 4 фактора: Эмоции радости ↔ эмоции печали», «Тревоги ↔ Чувство безопасности», «Энергии ↔ Депрессии», «Духовности», являясь ведущими, базисными, конечно не исчерпывают всех аспектов энергоэмоционального описания местности, и, увеличив количество объектов оценивания (фотографий местности) и количество шкал-дескрипторов, мы, несомненно, увеличим размерность семантического пространства описания пейзажа местности и выделим, (наряду с уже полученными и описанными в пилотажном исследовании) новые факторы- базисные параметры местности. Наложение коннотативных значений, или другими словами, выделенных в исследовании субъективных характеристик местности на реальные географические карты, позволит построить своеобразные энерго-эмоциональные атласы местности, региона, области, выделив, в том числе, «места силы» (термин Кастанеды) и места энерго- неблагоприятные. Наличие таких «психологических карт местности» — возможный дополнительный аргумент привлечение туристов и выбор места для строительства тех или иных объектов туристской инфраструктуры. Литература 1. АУМ// Агни-йога. М: РИПОЛ Классик, т.4, 2004 2. Беспредельность// Агни-йога. М: РИПОЛ Классик, т.2, 2004 3. Бойко В. Энергия эмоций в общении: взгляд на себя и на других. СПб, 1996 4. Дмитриев А.Н. Огненное пересоздание климата земли. Томск: Твердыня, 2002 5. Ежова Н.А. Городской визуальный ландшафт как фактор формирования культуры личности//Материалы II Международной научно-практической конференции "Культурология. Интеллектуальный потенциал культурологии". Тамбов, 2005 6. Кеннеди Д. Д. Фэн-шуй для «чайников». М.: Диалектика, 2007 7. Клизовский А.И. Психическая энергия. М.: Венера 1990 8. Мир огненный// Агни-йога. М: РИПОЛ Классик, т.3, 2004 9. Надземное// Агни-йога. М: РИПОЛ Классик, 2004 10. Община//Агни-йога. М: РИПОЛ Классик, т.1, 2004 96 11. Психоаналитические термины и понятия// Словарь. Под ред. Борнесса Э. Мура и Бернарда Д. Фаина. 12. Перевод с англ. А.М. Боковикова, И.Б. Гриншпуна, А. Фильца. — М.: Независимая фирма "Класс", 2000 13. Петренко В.Ф. Основы психосемантики, СПб. 2005 14. Российский северный вектор/ под ред. Н.Е. Покровского. М.:Сообщество профессиональных социологов, 2006. 15. Рудзитис Р. Психическая Энергия — путеводная звезда человечества. Минск: Звезды Гор, 2006 16. Ту Л. Основы Фэн-шуй. М.: София, 2005 17. Freud, S. (1894) The neuropsychoses of defence. SE, 3, 1894. 97 ЧАСТЬ II МИКРО- И МАКРО АНАЛИЗ СЕЛЬСКИХ СООБЩЕСТВ 98 Д.геогр.наук. Т.Г. Нефедова (Институт географии РАН) РОССИЙСКАЯ ГЛУБИНКА ГЛАЗАМИ ЕЕ ОБИТАТЕЛЕЙ Татьяна Григорьевна Нефедова — один из современных пионеров и лидеров исследования провинциальной и сельской России. В строгом смысле слова Т.Г. Нефедова — социальный географ, занимающийся анализом процессов трансформации географического пространства под воздействием социальных факторов. Но, на мой взгляд, граница между социальной географией и социологией здесь практически размыта. И потому не случайно Т.Г. Нефедова постоянно использует чисто социологические «инструменты» —анкетные опросы населения, интервью, наблюдения. С другой стороны, надо заметить, что и классическая социология, прежде всего, в лице Чикагской школы утверждает, что все социальные процессы имеют пространственногеографическое отображение. Это и захваты пространств (как в геополитическом смысле, так и в «клеточном», на уровне микроструктур общества), перераспределение пространства между различными группами, определенные территориально-пространственные маркеры, которыми обозначают себя социальные явления. К этому добавляется и географическая мобильность населения — динамическая картина «сдвижек» населения по территориям. Последнее особенно интересует нашу экспедицию в связи с пресловутой проблемой «дачников» — этой любимой-ненавидимой категорией сельского населения. Маятниковые колебания сезонного дачного населения приобретают с годами все больший размах и заставляют задумываться о том, что это такое. Вполне возможно, что в дальнейшем «дачное» миграционное движение превратиться в новый паттерн миграционного потока, возвращающего городское население в сельскую разреженную местность, но на новом уровне технологического прогресса. Т.Г. Нефедова не склонна столь оптимистично рассматривать будущее ре-миграции города в деревни (да и «деревни» ли это будут?). Как бы то ни было, проблема обнажена и требует дальнейшего обсуждения. Единственное, что можно было бы сказать по этому поводу: пусть социальные географы активнее используют «социологическое воображение» (Ч.Р. Миллс), позволяющее создавать большие модели социальных процессов, исходя из совокупности наличных микроиндикаторов. Не стоит бояться этого. Н.Е. Покровский Российской глубинке, изучаемой в рамках проекта "Глобализационная трансформация российского Севера: перспективы очаговой экономики и социальной структуры", посвящено множество статей в сборниках: Современный Российский Север, 2005, Российский северный вектор, 2006, Перспективы Российского Севера, 2007 и др. Угорское поселение — главный полигон наших исследований — это глубинка в глубинке. Оно расположено в 600 км к северо-востоку от Москвы, в 260 км от крупных городов Кострома и Киров (посередине между ними) и также посередине между небольшими райцентрами Мантурово и Макарьев с населением соответственно 18,2 и 7,5 тысяч жителей. Предыдущие исследования основывались, в основном, на статистических, литературных, исторических данных, а также на результатах интервью отдельных людей и личных впечатлениях участников проекта. В 2008 г. было решено более подробно изучить мнения тех, кто живет на этой территории, используя метод анкетирования. Анкетирование проводилось группой студентов и аспирантов под руководством и при участии автора. 99 Статьи тех, кто принимал участие в этом обследовании, включены в этот сборник (см. статьи Десятовой А.С., Рамонова А.В., Свиридовой М.В. и Солодина Е.В.) Поскольку от 30 до 90% реального, хотя и не круглогодичного, населения многих деревень составляют городские дачники, то опрашивалось как местное, но и сезонное дачное население. Понятие "дачник" весьма условно. В данном случае под дачниками понималось население пришлое из крупных городов, главным образом, из Москвы, купившее в этих местах дома. В то же время к местным сельским жителям по нескольку раз в год приезжают их городские дети, которые по существу тоже являются дачниками. Однако если дом не перешел в собственность горожанина и записан на жителе деревни, он рассматривался в группе домохозяйств местных жителей, а связи с городскими родственниками исследовались отдельно. Анкетирование проводилось в двух сельских поселениях (сельских администрациях): Угорской и Леонтьевской, расположенных вдоль реки Унжи в 15-35 км к югу от районного центра Мантурово. Удалось опросить 80 домохозяйств местных жителей и 29 домохозяйств городских дачников (опрашивались хозяева домов по принципу одна анкета — один дом) в 13 селах и деревнях с общей численностью местного населения 840 человек и 480 домохозяйствами. Таким образом, выборка оказалась довольно велика. При этом выбирались самые разные населенные пункты: центр поселения (Угоры — 227 жителей), лесной поселок (Карьково — 412 жителей), деревни среднего размера с 30-60 жителями (Давыдово, Хлябишино, Усолье), деревни, сократившие население до 5-15 человек (Медведево, Полома, Шилово, Дмитриево, Зашильское, Береговая) и, наконец, деревни, в которых в 2008 г. не осталось местных жителей, только дачники (Бажино, Ступино). При анкетировании ставились три основные задачи: - инвентаризация состояния домов, занятий, хозяйства, некоторой собственности в исследуемой сельской местности; - анализ связей деревни с городами разного уровня (от Москвы до райцентра); - выявление местных проблем и их восприятие разными группами людей (местными жителями и дачниками). Кроме закрытых вопросов (с предлагаемыми вариантами ответов), анкета включала и вопросы открытые, поскольку нас интересовал весь спектр мнений по тем или иным проблемам. Тем самым в некоторых своих аспектах, анкета скорее напоминала беседуинтервью, делая ее неформальной и интересной обеим сторонам. Вся дополнительная информация, высказанная опрашиваемыми, записывалась на обороте анкет и также использовалась при анализе. Анкета включала 5 основных блоков вопросов (см. приложение 1 и 2) 1 — о доме и его жителях; 2 — о хозяйстве и его ведении; 3 — об использовании природы; 4 — о взаимоотношении города и деревни; 5 — об организации сельской жизни и мерах по ее обустройству. Анкеты для жителей и дачников включали все пять блоков, однако отдельные вопросы отличались, учитывая специфику каждой социальной группы. Рассмотрим результаты анкетирования по основным блокам вопросов. Сельские дома и их жители Прежде, чем приступать к анализу ответов на вопросы анкет, надо пояснить, что представляют собой местные деревни. Напомню, что процессы депопуляции (уменьшения населения, его постарения, отрицательного социального отбора) происходили здесь, как и в любой нечерноземной глубинке, весьма интенсивно (Нефедова, 2007). Например, в Угорском сельском поселении оно сократилось по сравнению с наиболее многолюдным 1926 г. в 7 раз (осталось 14%), а в небольших селах сохранилось 5 и менее процентов былого населения 100 (таблица 1). И только в центре сельсовета Угорах осталась треть населения 1926 г., причем половина его в трудоспособном возрасте. Таблица 1. Число жителей и их возраст в исследуемых деревнях Угорского сельского поселения. Угоры Давыдово Медведево Хлябишино Дмитриево Зашильское Бажино Полома Ступино Всего Население, число жителей в 2007 г. 227 40 10 59 10 6 0 10 2 386 Население 2007 в % к 1926 г. 34 10 5 14 4 5 0 9 2 14 старше 60 лет, % 24 55 75 48 40 50 от 30 до 60 лет,% 48 30 13 35 50 50 моложе 30 лет,% 28 15 13 17 10 30 100 36 30 0 41 40 0 22 Это означает, что не только люди, но и сами деревни изменились: дома поредели, много пустующих, разрушающихся домов, часть которых в последние годы активно приобретается дачниками. А дома эти типичны для российского севера. Все они на высоких подклетях и объединяют под одной крышей жилую часть, скотный двор и сенной сарай над ним. Соединяет жилую и хозяйственную часть так называемый мост с кладовкой, входной лестницей (из-за высоко поднятой жилой части) и лестницей на чердак. В результате дома кажутся огромными, их длина составляет 15-20 метров при ширине около 8 метров. Около половины домов местных жителей необитые бревенчатые, часто с прорезными наличниками, которые на фоне почерневших бревен выглядят нарядно. Многие дома покосились (поскольку стоят не на фундаменте, а на камнях по углам), особенно дворы. Домов, обитых досками (также потемневшими от времени) чуть более четверти, а покрашенных совсем мало — около 15%. В крупных поселениях есть двухквартирные бревенчатые более современные дома, которые строил колхоз. Совсем старых домов, стоящих с начала ХХ века оказалось не так много (20% что у местных жителей, что у дачников). Около 30% местных домов и половина дачных построены или перебирались в середине ХХ века. Остальные — после 1960 г. Больше всего доля относительно новых домов в крупных поселениях, в центре поселения Угорах и в лесном поселке Карьково, куда стекались жители окрестных деревень. Недаром около половины опрошенных там указали местом своего рождения именно соседние деревни, в то время как большинство жителей небольших деревень родились и прожили в них всю жизнь. Дачники больше тяготеют к небольшим деревням (таблица 2) и покупают старые дома. Бум покупок (около половины всех опрошенных) пришелся на 2000-е годы и не окончен. Дачников со стажем (дом куплен в 1970-80-х гг.) здесь немного — около четверти. Еще четверть приобрела недвижимость в 1990-х гг. Подавляющее число дачников (86%) — из Москвы и Московской области. Дачники из других городов (С-Петербурга, Мурманска, Мантурово) получили дом и землю по наследству. 101 Таблица 2. Земельные участки, принадлежащие местным жителям и дачникам в Угорском сельском поселении в 2006 г. Угоры Давыдово Медведево Хлябишино Дмитриево Зашильское Бажино Полома Ступино Всего Земельные участки в собственности, число Местные Дачники 99 46 16 14 4 15 31 20 1 12 5 12 0 7 4 12 1 10 175 161 Доля дачников среди собственников земли, % 32 47 79 39 92 71 100 75 91 48 Благоустройство домов и местных жителей, и дачников, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Все они на печном отоплении (в домах обычно две печки: русская и голландская), туалет с выгребной ямой на улице или на холодном сеновале, вода в колодце (да и то не лучшего качества, поскольку колодцы используют верховодку). Дачники все же пытаются благоустроить дома. Треть из них имеет баллонный газ и подачу воды в дом. Пять семей из 29 опрошенных провели не только водопровод, но устроили теплый городской туалет с септиком. Однако около 60% дачников не намерены что-либо менять в доме, стремясь сохранить его своеобразие и целостность, и лишь 18% хотят проводить внутреннюю перепланировку, отопление и т.п., не меняя внешний вид домов. Нашлись и такие (всего двое), кто предпочел построить новый дом, тоже бревенчатый, но более компактный и современный. Среди опрошенных местных хозяев домов преобладают пожилые люди (в 2/3 домов проживают 1 или 2 человека в возрасте старше 60 лет). Многие из них имеют детей в городах, которым и перейдут по наследству эти дома. Так что число дачников будет только увеличиваться. Надо признать, что по возрасту пришлое дачное население мало отличается от местного: относительно молодых (до 50 лет) владельцев домов всего 15%. Еще 44 % в возрасте от 50 до 60 лет, остальные старше. Тем не менее, как пенсионеры, позиционировала себя только треть дачников. Большинство продолжают работать. Поэтому использование домов совсем иное, чем в ближайших пригородах, на выходные сюда не поездишь (все-таки 600 км от Москвы). Приезжают 1-2 раза в год на 2-4 недели. Тем не менее, треть наведывается гораздо чаще (3-5 раз в год), и примерно столько же живет в деревне подолгу (все лето, а то и полгода). Таким образом, летом, а порой и весной и осенью, дачники составляют заметную прибавку местному населению, оживляя полузаброшенные деревни. Тем не менее, несмотря на современный бум дачного заселения удаленной глубинки перспективы этого процесса не ясны. Как показывают опросы, в такие районы стремится определенная прослойка интеллигенции среднего и малого достатка, чаще всего среднего и пожилого возраста. Столичная молодежь явно имеет другие ориентиры, предпочитая оставлять деньги на курортах, а с детьми — отдыхать и жить на благоустроенных подмосковных дачах. Так что смены поколений автоматически может не произойти, а возраст современных дачников скоро может стать препятствием для передвижения на столь большие расстояния. Хотя большинство дачников (72%) отметили, что к ним иногда приезжают взрослые дети, утверждать с уверенностью, что они также "прикипят" к этим местам, как и родители, смогли лишь 7%. Еще 20% ответили уклончиво — дети, скорее всего, будут приезжать. 13% считают, что дети не будут приезжать, а около половины опрошенных не могли ответить на вопрос, подхватят ли дети их эстафету. Все зависит от того, в каком возрасте они получат в наследство эти дома, каково будет их материальное положение, какова будет ситуация в стране и в Москве. Пока очевидно лишь одно — помимо желания временно сбежать от 102 полной стрессов жизни в огромном мегаполисе на тяге к дачной жизне в удаленной деревне сказываются поколенческие различия. Проводить значительную часть времени в деревне на природе больше готовы дети и люди в более преклонном возрасте. Типам дачников и их взаимоотношению с местным населением посвящена отдельная статья М.В.Свиридовой в этом сборнике. Здесь лишь отметим, что рассматривать современную деревню, даже такую удаленную, без новых собственников-дачников уже не правомерно. Дачники не имплантируются в местную жизнь как чужеродные элементы, они активно в ней участвуют. Чем больше дачников, тем в большей степени жизнь поселения и даже его традиционная деятельность, включая сельское хозяйство, зависят от состава и активности этого пришлого населения. Занятия и хозяйство Среди опрошенного местного населения 60% оказались пенсионерами (о местных жителях см. статью А.С. Десятовой). Здесь это одни из самых богатых людей (пенсия от 4 до 8 тысяч рублей). В колхозе (СПК "Свобода") оставалось около 30 работников, да и то работа была периодической, формально числилась лишь администрация предприятия. Пятеро опрошенных позиционировали себя как работники СПК. Зарплата там одна из самых низких (около 2 тыс.руб.) и ниже средней пенсии. Остальные опрошенные жители заняты в социальных учреждениях в Угорах и Карькове (школа, детский сад), работают в магазине или на пилораме. Двое позиционировали себя как безработные, остальные подрабатывают, где могут, включая Мантурово, или живут своим личным подсобным хозяйством. Выбор занятий крайне ограничен. Среди дачников преобладала интеллигенция, часто творческих профессий, весьма далеких от занятий местного населения. Больше всего среди опрошенных работающих дачников — "технарей" и программистов (30%), художников (20%) и ученых (20%). Есть преподаватели, журналисты, искусствоведы, врач. Профессиональных точек соприкосновения с местными жителями крайне мало, разве что некоторые дачники работают с местными детьми, например, дают уроки иностранного языка, ведут кружки. Треть дачников со свободным режимом работы и в деревне занимается своей основной городской работой (прежде всего, люди творческих профессий). Опросы показали, что местные жители имеют очень слабое представление, чем собственно занимаются в городе дачники, и судят о них только по их жизни и деятельности в деревне. Сами дачники главным занятием здесь в деревне назвали обихаживание своего хозяйства, включая дом и землю (85%). Около 40% ходят в лес, собирают грибы и ягоды. Многие считают все это отдыхом. Треть отметила, что именно здесь они много читают, причем книги не однодневной, а классической литературы, мемуары. Правда, многие — наряду со справочниками по ремонту дома и садоводству. Около 10% занимаются, помимо своей основной профессии, творчеством (пишут, рисуют, вяжут, занимаются фотографией и т.п.). Интересно, что каждый пятый здешний дачник имеет дачу и в Подмосковье. Но "ближняя дача" из-за расширения городской застройки, натиска коттеджного и дачного строительства, сжатия природных ландшафтов, их огораживания "новыми русскими", невозможности из-за пробок ездить в Москву на работу, обилия машин в дачных поселках теряет свою функцию загородного жилья на природе, превращаясь в своеобразное "гето" за высоким забором. Поэтому некоторые даже продали подмосковную дачу, променяв ее на безлюдные просторы и вид горизонта из окна деревенского дома. Приусадебные участки у домов в этом месте достаточно большие: 40% местных жителей и 30% дачников имеют в собственности около 50 соток. Остальные владеют 20-30 сотками и менее. И лишь двоим давним дачникам удалось приобрести гектар и более земли в собственность. Правда есть еще земля в аренде, но участки небольшие. Однако, в отличие от пригородов, количество земли в собственности или в аренде здесь не имеет пока 103 существенного значения, разве что на будущее. Заборы здесь весьма условны, часто их вообще нет, а вокруг простираются не мерянные заброшенные земли колхоза. Правда, ходить по ним очень трудно, так как некошенные много лет травы достигают высоты роста человека. И местными жителями, и дачниками (да и то не всеми) используется только земля вокруг дома. Причем интенсивно использует землю (75-100% под посадками) лишь 28% местных жителей. Каждый пятый опрошенный житель деревни — обрабатывает половину своего участка. Но таких местных хозяев, которые не сажают ничего, нет. Совсем иное отношение к земле дачников. Треть из них не сажает ничего. Каждый пятый использует до четверти своей земли вокруг дома. Еще 30% — наполовину. Тех, кто ведет полноценное приусадебное хозяйство, среди опрошенных было всего 5 человек, из них трое живут в деревне круглый год (превратившись, по существу, в местных жителей, хотя и прописаны в Москве). Зато половина дачников сажает много цветов (у некоторых — только цветы), которые стали прививаться и у местных жителей. Каждый шестой дачник пытается создать вокруг дома некий ландшафтно-цветочный дизайн. Скота у дачников нет. И у местных его поголовье сильно уменьшилось по сравнению с 1980-ми гг. Теперь корову или телку имеет менее четверти опрошенных, столько же имеет свинью или поросенка. Это примерно соответствует данным статистики: в 2006-2007 гг. на 386 жителей и 247 домохозяйств Угорского сельского поселения приходилось 70-80 голов крупного рогатого скота (Нефедова, 2007). Две коровы имеют лишь двое опрошенных из Угор. Также четверть опрошенных содержит коз. Птицы тоже мало — половина жителей не имеет даже кур. Принадлежащие местным жителям коровы, телки и бычки выпасает пастух вместе с остатками колхозного стада. Исключение составляют лишь немногие фермеры, которые держат свой скот отдельно. Продают свою продукцию (молоко, творог, сметану, картофель) лишь 15% опрошенных местных жителей. Продают либо в Мантурово, либо соседям: местным и дачникам. 82% местных жителей отметили, что они уменьшили производство продукции своего хозяйства по сравнению с 1980-ми годами (рис. 1). Главной причиной упадка личного хозяйства стал возраст самих хозяев и отъезд молодых в города. Многие отмечают сложности с кормами для скота, отсутствие былой помощи колхоза, появление в 1990-х гг. всех продуктов в магазине. Последний фактор особенно важен для молодежи, которая вообще не понимает, зачем тратить столько сил и времени на свое хозяйство, особенно на скот, лучше заработать и купить то, что нужно. Таким образом, социальные эстафеты крестьянского труда, передаваемые из поколения в поколение, рушатся, поскольку поддерживались они не крепостью традиций, как принято думать, а постоянной нуждой и дефицитом продовольствия и до советской власти и в советское время. Тем не менее, спрос на продукцию населения есть и увеличивается с ростом числа дачников: 90% дачников периодически или постоянно покупают молочные продукты у населения и 40% покупают (или получают в подарок от соседей) картофель и овощи. В то же время потенциал хозяйствования на земле близок к исчерпанию. Половина местных жителей, главным образом, пожилых, ведет свое хозяйство как бы по инерции, независимо от доходов, просто потому, что земля не должна пустовать. Даже при увеличении других доходов они вели бы его также. 12% опрошенных при увеличении других доходов уменьшили бы посадки или скот, а 25% не вели бы подсобное сельское хозяйство вовсе (рис. 2). И лишь 14% опрошенных местных жителей ответили, что, если бы были деньги, они бы расширили личное подсобное хозяйство. Эти 14% и показывают гипотетический потенциал развития местного мелкого предпринимательства в сельском хозяйстве. Однако в реальности большинство этих людей не знает, что предпринять, чтобы получить начальный капитал для расширения сельскохозяйственного производства и ничего для этого не делает. Брать кредиты многие опасаются из-за глубокого недоверия банкам и государству. Кредит в 30 тысяч рублей под 2% годовых в рамках Национального проекта АПК вполне доступен. Но для тех, кто готов 104 рискнуть и расширить свое хозяйство, этих тридцати тысяч недостаточно, а больше получить трудно. Наиболее перспективные точки роста частного агропроизводства связаны здесь, в основном, с приезжими (Татьяна Панова из Свердловской области, Юрий Кан из Средней Азии и другие), которые создали частные животноводческие товарные хозяйства на 10-20 голов КРС). 60 40 50 35 30 40 25 Рис. 1. Изменение объема продукции своего хозяйства местных жителей, % ответивших 20 5 Рис. 2. Как бы местные жители вели хозяйство при гипотетическом увеличении иных доходов, % намного хуже хуже 0 так же не вели 10 0 уменьшили 15 10 расширили 20 так же такой же уменьшлся увеличился 30 лучше 90 80 70 60 50 40 30 20 10 0 Рис. 3. Жить местные жители стали…., в % Низкий уровень предпринимательского потенциала местных жителей особенно резко контрастирует с обилием земли. Кроме относительно больших приусадебных участков и возможности выпасать скот на заброшенных землях колхоза, половина опрошенных номинально имеет земельный пай 6-7 гектар. Используют часть этого пая под картошку только 4 человека. Девять опрошенных ответили, что земельный пай вроде бы есть, но где документы на него, они даже не знают. Остальные передали паи (не выделенные в натуре) в СПК. Положенную за аренду паев населения плату никто от предприятия, который дышит на ладан, не получает. Тем не менее, с прошлого года с жителей стали требовать налог на собственность за эту виртуальную землю (500-600 рублей), что вызывает их справедливое возмущение. В отличие от дачников, которые на примере Подмосковья хорошо знают цену земли, здешние местные жители к земельной собственности равнодушны. Лишь недавно некоторые из них узнали, что земельные паи что-то стоят (кадастровая стоимость — 1.5 тыс. рублей за гектар). Тем не менее, половина опрошенных считает, что сельскохозяйственные земли должны принадлежать колхозу, 11% — государству, 6% — кому угодно. И лишь 18% считает, что земля должна принадлежать фермерам, и 15% — жителям. Вслед за вопросом "Кому должны принадлежать сельскохозяйственные земли?" мы обычно задаем вопрос "Нужна ли собственность на сельхозземли Вам?" Во многих районах эти два вопроса выявляли определенное раздвоение мышления: люди отвечали, что земля должна принадлежать колхозу, но им самим собственность на землю тоже нужна (Нефедова, 2003). На самом деле они подразумевали разные земли: прежде ничейную колхозную землю (так и не осознав, что она теперь тоже их) и свою, приусадебную. Здесь даже такого раздвоения нет: 80% населения ответило, что им не нужна частная собственность на землю. Помимо домов и земель, ценность которых в таких глубинных удаленных районах еще не осознана и не оформлена, иная собственность здесь вполне ценится. При относительно низких доходах 26% опрошенных местных жителей имеют машины (чаще жигули и москвич), 13% мотоциклы. Каждый четвертый имеет лодку, а каждый десятый — трактор, на которых некоторые подрабатывают. Почти половина жителей пользуется сотовыми телефонами и 9 человек — компьютерами. Даже спутниковую антенну имеют 4 105 дома из тех, что мы обследовали. Однако лишь четверть сельских жителей сказали, что они стали жить лучше по сравнению с 1980-ми годами (рис. 3). Еще четверть отметила, что в их жизни мало что изменилось. Остальные считают, что стали жить хуже, в т.ч. намного хуже 13% опрошенных. При этом, в понятие "хуже" люди часто вкладывают не только зарплаты и имущество. Когда в процессе интервью начинаешь разбираться, почему хуже, выясняется много побочных факторов: "был колхоз, коллектив, настрой на работу", "сейчас никому ничего не надо", "у всех коровы были" и т.п. Многих удручает не столько их личное финансовое положение, сколько общая деградация среды в депопулировавших деревнях, которая затягивает и их самих. Имущественное положение дачников заметно лучше. Машину имеют почти 60% (чаще иномарки, на которых они и добираются сюда из Москвы за 9-10 часов), еще 10% — мотоцикл. Треть имеют компьютер. Каждый пятый из опрошенных — спутниковую антенну. Некоторые имеют лодки и даже трактор или мотоблок. И, наконец, отдельно нас интересовало, сколько дачники оставляют здесь денег. Ответить на эти вопросы смогли далеко не все. У многих это зависело не только от собственных трат, но и от того, сколько приезжает гостей: друзей и родственников. Ответы по тратам на продукты питания распределились следующим образом: треть оставляет в год в сумме до 10 тысяч рублей, 20% — от 10 до 20 тысяч, около 15% — свыше 20 тысяч. Правда многие ездят за продуктами в города Мантурово или Макарьев, тем самым, поддерживая экономику малых городов, а не деревни, хотя дачники, также как и сельские жители, пользуются услугами автолавок и местных магазинов в центрах поселений. На ремонт и отделку дома, обихаживание участка траты гораздо больше, хотя и не регулярны. В среднем за несколько лет они составляли у четверти дачников — до 20 тысяч руб., у 14% — от 20 до 40 тысяч, у 17% — более 40 тысяч. В результате затраты на покупку дома в этих удаленных местах оказываются даже меньше, чем последующие траты на его ремонт и улучшение. Часть этих трат оседает у местных жителей, помогающих в ремонте, покосе и т.п., часть уходит в Мантурово на стройматериалы. Таким образом, помимо поддержки сельского хозяйства местных жителей и уплаты налогов на собственность, дачники вносят большой денежный вклад в местную экономику района и города, затрачивая в среднем 20-40 тысяч рублей на одно домохозяйство в год. Подводя итог данному разделу, хочется отметить удивительное постоянство доли активного населения среди местных жителей. Напомню: 15% опрошенных продают продукцию своего хозяйства, 14% — расширили бы производство, будь у них дополнительные деньги, 15% — собирают на продажу грибы и ягоды (см. ниже) и, наконец, 15% считают, что земля должна принадлежать жителям. Возможно, столь точное совпадение случайно. Но, судя по всему — эти 15% местного населения и есть тот самый потенциал, на который может опираться в настоящее время развитие этой местности. Взаимоотношения с природой Отношения к природе у дачников более трепетное, чем у местных жителей. Ради нее они и приехали в такую даль. Примерно половина дачников узнали об этом месте от знакомых, 30% сами приезжали сюда к друзьям или в командировку и были захвачены в плен красотой здешних мест. Пять человек отметили, что это их родина, на которую они и стремились вернуться даже в таком ином качестве дачника. Красота ландшафтов, почти прибалтийские прозрачные (стеклянные) боры с лишайниками и мхами, река Унжа, своими размерами, песчаными пляжами и крутыми берегами напоминающая Оку, только чистую, не загрязненную, — это главная притягательная сила для большинства дачников (75% опрошенных). Почти 40% привлекают уединение, безлюдье, отсутствие цивилизации, тишина, покой, полное отсутствие стрессов и страха. Каждый третий отмечал экологическую чистоту в целом и экологически чистые 106 продукты. Некоторых привлекает сам уклад жизни в деревне, в т.ч. бани. И каждый пятый отмечал, что именно здесь он может чувствовать себя самим собой, реализовать то, что хочется, творить, просто жить, а не существовать в постоянной суете и стрессе, как в Москве. Непосредственное использование природы также привлекает сюда горожан, особенно сбор грибов (90% дачников) и ягод (70%). Многие покупают ягоды у местного населения, 40% делает большие заготовки грибов и ягод на зиму. Все это дает стимул и местному бизнесу по сбору и продаже даров леса. Однако грибы и ягоды собирают на продажу только 15% опрошенного местного населения. Продают либо дачникам, либо на трассе, причем не дешево (в 2008 г. 1 кг черники стоил 100 рублей). Тем не менее, за создание пункта приема грибов и ягод в их или в соседней деревне ратует всего четверть опрошенного местного населения и чаще те, кто собирает дары леса от случая к случаю. У большинства людей такие пункты ассоциируются с прежней потребкооперацией с низкими ценами приемки продукции. Профессионалы сборки все равно предпочитают свои способы сбыта продукции. Охота среди дачников не прививается. Не популярна она и у местных жителей (5%). Ею занимается, в основном, местное начальство, в т.ч. прикармливая зверей (см. статью Е.Солодина, посвященную разнообразным аспектам взаимодействия разных групп населения этих мест). А рыбная ловля довольно распространена (45% дачников), даже больше, чем у местных (26%). Но зато у последних она более профессиональна, часто с сетями и хорошим знанием мест лова. Одним из видов обслуживания дачников становится и работа проводников. Ближние леса дачниками "прочесаны" и хорошо известны. А дальние бесконечные, местами заболоченные леса за рекой, тянущиеся на десятки километров, вызывают опасения у населения пришлого, в то время как многие местные жители хорошо знают все тропки. Кроме того, проводники часто требуются и для плавания по реке с ее частыми мелями, затонувшими бревнами от прежнего лесосплава и т.п. Взаимосвязи города и деревни В литературе очень популярны рассуждения о крестьянстве, как некоторой самостоятельной ценности. На мой взгляд, эта особая ценность давно размыта, поскольку влияние городов на сельскую жизнь огромно даже в такой удаленной глубинке. Начну даже не с влияния московских дачников, а с того, что почти у трех четвертей опрошенных местных жителей дети уже живут в городе (рис. 4). Половина местных жителей до четверти получаемой ими сельскохозяйственной продукции отправляет детям в города. Связи с городскими детьми довольно крепкие, причем приезжают часто несколько детей с семьями (рис. 2). Учитывая, что 36% жителей имеют детей в ближайших городах Мантурове и в Шарье, они приезжают к родителям довольно часто, помогают в хозяйстве, проводят здесь отпуск, оставляют старикам внуков. Еще у 17% дети живут в Костроме и Ярославле. Детей в Москве и С.-Петербурге имеют немногие — всего 6% опрошенных, зато около 30% разбросали потомство по всей стране, больше на юге и востоке. Эти приезжают реже. Сами сельские жители тоже довольно часто ездят в райцентр (четверть — раз в неделю, 30% — раз в месяц). 60% местных жителей были в Москве. 107 80 50 60 40 50 70 60 50 40 30 40 30 20 не знаю >3 0 2-3 0 1-2 детей нет нет да 0 10 0 10 10 нет 20 20 да 30 Вопросы к местным жителям. Ответы в % от числа опрошенных Рис. 4. Есть ли дети в городе? Рис. 5. Количество детей, приезжающих в деревню из города в отпуск или на выходные Рис. 6. Если бы у местных жителей была работа и зарплата в 2-3 раза выше, уезжали бы они в города? Ориентация сельского населения на города ярко выражена. На вопросы "Хотели бы Вы, чтобы Ваши дети учились или жили в городе" отрицательно ответили лишь 15% опрошенных. Причем для них самих, особенно для пенсионеров, городская жизнь не кажется привлекательной, около 80% опрошенных не хотело бы переехать в город, но для своих детей они желают иной жизни. Среди причин бегства населения в города почти три четверти называют все-таки современные экономические факторы (отсутствие работы и низкие зарплаты), уже забыв о том, что наиболее активно сельское население уезжало в города в позднесоветские годы, когда и работа была, и зарплаты почти сравнялись с городскими. Правда на вопрос "Уезжали бы люди в города, если бы была работа и зарплата в 2-3 раза выше?" 31% опрошенных ответили положительно и 18% затруднились с ответом, косвенно признав тем самым, что чисто экономическими рычагами проблему отъезда молодежи не решить (рис. 6). Половина все-таки сочла, что этих рычагов достаточно, чтобы удержать население в деревне. Среди других факторов притягательности городов наиболее популярными оказались: облегченный быт (14%), возможности образования и развития (14%). Некоторые считают, что это поиски легкой жизни (10%). По 3-4% назвали причиной отсутствие инфраструктуры и общую депрессию села. Отношение к московским дачникам у местного населения в основном положительное (61%). Никто не ответил отрицательно. Остальным просто все равно. Главным достоинством пришлых горожан они считают то, что те поддерживают и облагораживают дома, тем самым, сохраняя деревни (треть опрошенного местного населения), иначе бы их просто разорили. Каждый четвертый ценит общение с приезжими — "приятные люди, стало веселее". Для 8% важно, что земля не пустует, дачники ее обрабатывают, косят траву. Лишь 3% отметили дачников, как покупателей продукции. Очевидно, что преобладает отношение не тактически-потребительное, а дружеское с элементами стратегического подхода. Всего два человека отметили, что их не устраивает то, что дачники собирают грибы и ягоды, составляя им конкуренцию. 108 40 30 20 не мешают плохо, что собирают грибы и ягоды хорошо бы жили зимой подают пример покупают продукцию ЛПХ оживляют деревню, приятные люди поддерживают дома 0 обрабатывают землю 10 Рис. 7. Отношение местных жителей к дачникам, в % от числа опрошенных В последний момент мы все-таки вставили в анкету дачников вопрос: "Как Вы относитесь к местным жителям, что Вам нравится и не нравится в их жизни". Ответы были более суровыми. Лишь около 40% дачников отметили, что их устраивает образ жизни местного населения. Еще 10% ответили, что им нравятся бабушки и дети. Каждый пятый отметил, что люди здесь спиваются, растрачивают свои способности попусту, сжигают себя, каждый третий отмечал пассивность, нежелание благоустраивать жизнь, браться за работу, даже если ее предлагают. 50 40 30 20 это люди из прошлого спиваются, растрачивают способности, сжигают себя необязательны, ненадежны не хотят работать, даже, если она есть пассивны, нежелают обустраивать жизнь очень нравятся бабушки и дети 0 хорошие люди, с ними можно взаимодействивать 10 Рис. 8. Отношение дачников к местным жителям, в % от числа опрошенных Тем не менее, дачники очень сильно зависят от местных жителей, покупая их продукцию (подавляющее большинство — молоко, творог, сметану, около 40% — рыбу, грибы, ягоды, столько же — овощи и картофель). 70% дачников обращается к местным жителям за помощью в ремонте и обустройстве дома, каждый четвертый — за помощью по хозяйству. При этом на вопрос "Устраивает ли их качество работы местных жителей?" положительно ответила лишь четверть. Еще столько же считает, что хорошо работают лишь единицы, а в большинстве случаев работу надо контролировать. Низкое качество отметили 10%, а 14% считают, что местные слишком задирают цены. Можно выделить два полярных типа местных работников. Первый тип — это единицы непьющих и малопьющих мужиков, которые осознали свою незаменимость у дачников на общем неблагоприятном трудовом фоне, особенно в малых деревнях, и поднимают цены на свою работу до подмосковного 109 уровня и выше, требуя за день-два работы столько, сколько дачный интеллигент получает в Москве за полмесяца труда. Второй тип — полная противоположность, всегда "навеселе", они готовы выполнить любую неквалифицированную работу за бутылку водки и 100 рублей, но качество этой работы оставляет желать лучшего. Среднее звено, как и всегда в России, можно встретить довольно редко. Тем не менее, дружба дачников и местных жителей весьма распространена, 72% ходят в гости и помогают друг к другу. Более того, и те и другие понимают, что друг без друга в депопулировавших деревнях им уже не выжить. Недаром местные жители отмечают, что они хотели бы, чтобы больше дачников оставалось зимовать. А дачные деревни без местных жителей просто становятся нежизнеспособными, дома разворовывают вчистую. Дачники обезлюдивших деревень (например, в Бажино) уже подумывают о том, чтобы переехать в ближайшую еще живую деревню. Организация сельской жизни При создании анкеты от этого раздела я ждала больше всего новой информации и не ошиблась. Большинство вопросов здесь открытые, поэтому спектр мнений оказался довольно широк. Тем не менее, при обработке анкет их удалось свести в несколько групп. Ответы на первый вопрос — "Что Вас не устраивает в сельской жизни?" отличались у дачников и у местных жителей (рис. 9). Для дачников вообще характерна более активная позиция, крайним выражением которой стала фраза одной дачницы: "Мы сами организуем свою жизнь здесь" (см. статью М.В.Свиридовой). Главным фактором, раздражающим дачников (59% опрошенных) стала неразвитая инфраструктура (дороги, благоустройство улиц, включая освещение, водоснабжение, отсутствие газификации и утилизации отходов и т.п.). Местные жители, более привычные к отсутствию элементарной инфраструктуры, этот фактор отмечали гораздо реже (лишь 15%). Для них гораздо важнее оказались экономические факторы (нет работы, низкие зарплаты, кризис колхоза и т.п.) — 29%. Любопытно, что дачники также отметили этот фактор (7%), но не в отношении себя, а относительно местных жителей (колхоз "порушили", работа тяжелая и мало оплачиваемая). На втором месте у дачников оказалось недовольство властью, что во многом перекликается с недовольством инфраструктурой, состояние которой во многом зависит от местной власти. Претензии к власти (их невнимание к нуждам людей, кампанейщина6, нежелание организовать местную жизнь, бюрократизация и т.п.) высказывал каждый третий дачник7. Местные жители оказались явно более покорными: лишь 10% высказали претензии к власти, да и то больше либо к федеральной (нет помощи государства), либо низовой (плохое руководство). Зато 18% местных жителей отметили тяжелый быт и 9% — неразвитость социальной сферы. Для дачников эти факторы оказались почти не значимыми. Приезжая сюда, они были готовы к тяжелому быту. Слабая солидарность местных жителей, нежелание решать общие проблемы, а также обворовывание домов не устраивает многих дачников — претензии к сельскому сообществу выразили 17%. Среди местных жителей тоже есть недовольство своим сообществом, но иное: бегство молодежи, нежелание работать на земле, пьянство (14%). Важно, что местных, которых все устраивает, набралось 36%, дачники оказались более строптивыми (рис. 9). Во время нашего пребывания во всех деревнях района устанавливали дорогие уличные телефоны (забыв объяснить местным жителям, как ими пользоваться). С этой кампанией власти явно опоздали лет на пятнадцать-двадцать, поскольку у половины местных жителей, у всех их детей и, тем более, у московских дачников есть сотовые телефоны. 7 Необходимо учитывать, что большая часть дачников по своей основной профессии далека от проблем местной экономики. Они не представляют реальных финансовых ограничений районных и, тем более, местных властей в таких дотационных районах, имеющих весьма скудные доходы бюджетов из-за низких налогов на имущество и мизерных зарплат населения. 6 110 70 местные жители 60 50 дачники 40 30 все устраивает власть экономика сельское сообщество быт социальная сфера 0 инфраструктура 20 10 Рис. 9. Ответы на вопрос: "Что Вас не устраивает в сельской жизни?, в % от числа опрошенных Более общий вопрос об организации сельской жизни перекликался с частным вопросом "Что конкретно нужно вашему селу, деревне?" Это позволило выявить ядра проблем. Необходимость улучшения инфраструктурного обустройства деревень отметили практически все дачники, причем главной проблемой являются дороги, необходимость улучшения которых отметил каждый третий8. На втором месте стоит проблема водоснабжения. Для 64% местных жителей также важно улучшение инженерной и социальной инфраструктуры их деревни. Причем наибольшую проблему, помимо улучшения дорог (40%), составляет отсутствие освещения улиц (18%) и транспортной связи между деревнями (8%). Сейчас основная связь осуществляется по трассе Кострома — Мантурово, от которой отходят малопроезжие грунтовые дороги к деревням. Но все эти деревни расположены на бывшем Вятском тракте. Его остатки местами сохранились, но в основном эта старая дорога малопроходима. Каждый пятый местный житель ответил, что их деревне нужны новые люди (при этом некоторые уточняли — "но не китайцы"). Дачники тоже считают, что нужен приток новых людей, но таких всего 7%. Зато в качестве первоочередных мер для своей деревни многие дачники назвали создание рабочих мест и повышение зарплаты местным жителям, помощь им в ремонте домов и в целом увеличение дотаций провинции. Естественно, что те же проблемы в гораздо большей степени волнуют и местных жителей (28%). Но для них они перекликаются с необходимостью восстановления сельского хозяйства (еще 13%). Большинство дачников ратует за сохранение природы в том месте, где они живут, поскольку для них это главный ресурс. Предполагаемое строительство в 30 км выше по течению Унжи крупного целлюлозно-бумажного комбината (ЦБК) для дачников — катастрофа, удар в самую болевую точку, уничтожение главного дачного ресурса этих мест — экологического. Это связано и с вырубками лесов, и с загрязнением реки. Многие дачники говорили, что не мыслят своей жизни здесь без сбора грибов и ягод, без купания в реке. Тем не менее, всего 13% сказали, что они после строительства непременно уедут отсюда. Реакция местных жителей на возможное строительство ЦБК оказалась разнообразнее, и каждый четвертый приветствовал его строительство в надежде на работу и заработки (более Тем не менее, некоторые дачники, наоборот, отмечали, что улучшение дорог увеличивает поток проезжающих машин и случайных людей, нарушая их покой и уединение, за которыми они и приехали в такую даль. Ради их сохранения они готовы терпеть бездорожье. 8 111 подробно о перспективах ЦБК и об отношении к нему населения см. статью А.В. Рамонова в этом сборнике). Два вопроса в этом блоке были направлены на раскрытие видения перспектив развития района. В вопросе, касающемся необходимости сохранения колхоза (сельскохозяйственного производственного кооператива)9 жители и дачники оказались удивительно солидарны. Тех, кто считает, что колхоз не нужен, набралось всего 14% и среди местных жителей, и среди дачников. Примерно столько же затруднились ответить. Для жителей колхоз олицетворяет и работу, и поддержку их личного хозяйства, и снабжение страны продовольствием. Тоска о прошлом, о вполне успешном для здешних мест колхозе (см. Нефедова, 2007) связана не только с работой и зарплатами, хотя в нем было занято более 100 человек. Колхоз был главным организатором местной жизни. Тем не менее, четверть опрошенных считает, что для сохранения СПК нужно привлечь новых работников или просто работать, косвенно признавая, что с местными кадрами эту проблему не решить. Еще 16% панацею видят в смене руководителя. А почти треть населения все-таки ждет помощи государства. Остальные затруднились ответить. Практически все местные жители отмечали, что заброшенные поля это очень плохо, и из-за того, что освоенная земля должна использоваться, и из-за того, что к деревням подступает дикая природа. Некоторые говорили, что им больно смотреть на зарастающие сорняками и лесом поля. Дачников тоже смущает наступление леса. Половина опрошенных дачников, как и местные жители, считает, что колхоз нужен как работодатель, и как поставщик продуктов. И лишь двое отметили чисто эстетический аспект — поля с цветущим голубым льном были очень красивы. Некоторые дачники считают, что предприятие должно заниматься только животноводством. Сельскохозяйственная ориентация населения на этих северных территориях очень устойчива. Половина сельских респондентов призналась, что они не знают, что здесь может быть, кроме сельскохозяйственного предприятия. Еще 8% видят здесь мелкое частное сельское хозяйство. Среди остальных видов деятельности почти каждый третий называл добычу и переработку леса, 5% назвали производство стройматериалов, столько же — туризм. То есть, несмотря на все увеличивающееся число дачников и тесное взаимодействие с ними, подавляющее большинство сельских жителей не рассматривают это как возможную работу, вид деятельности в этом месте (отчасти из-за сезонности дачного проживания). СПК "Свобода" уже несколько лет является банкротом, сильно сократив число занятых, а засеваемые поля составляет лишь 14% пашни (см. статью Е.Солодина в этом сборнике, а также Нефедова 2007а). 9 112 60 местные дачники 50 40 30 20 не знаю никакие научные исследования, мастерские промыслы производство меда сыроварение фермерство (племенное и молочное) ЛПХ заготовка и переработка даров леса лесозаготовки и деревообработка туризм, охота 0 производство стройматериалов 10 Рис. 10. Ответы на вопрос: "Какие виды деятельности, кроме колхоза, могут развиваться в этом месте?" в % от числа опрошенных Ответы дачников о возможных направлениях развития заметно отличались от видения местного населения. Каждый второй назвал частное сельское хозяйство (молочное фермерское скотоводство, выращивание племенного скота, производство меда). Были даже предложения создания на базе молочного скотоводства небольшого сырного завода. Использование леса (включая лесозаготовки, деревообработку, заготовку и переработку грибов и ягод) считают перспективным 41% дачников. Каждый четвертый считает перспективным туризм, в т.ч. и этнический с использованием антуража местных домов, бань, атрибутов сельской жизни. Обслуживанием небольших туристических комплексов и дачников могут заниматься специальные фермерские хозяйства. Возможны здесь (и уже воплощаются) и мастерские художников, и научные исследования. В общем, фантазия дачников оказалась богаче. Особый вопрос касался местных сельских традиций: что осталось и что нужно непременно сохранить. Сразу отмечу, что каждый третий вообще затруднился ответить на этот вопрос, а 19% сельских жителей и 7% дачников отметили, что традиций не сохранилось. Это различие очень важно, и может быть объяснено по-разному. То, что обычно для сельских жителей, порой оказывается в диковинку для горожан, и они считают это традицией. Однако ответы на вопросы показали, что и сельские жители, и горожане часто имеют в виду одно и то же. Просто сельские традиции для дачников, приехавших в такую даль в том числе и ради некоторых из них, оказались даже важнее, чем для местных жителей. Это противоречит одному из главных тезисов чиновников, объясняющих свою нелюбовь к дачникам тем, что они разрушают сельские традиции. 113 местные 50 дачники 40 30 20 10 не знаю традиций нет Культуру связь с природой объединяющие мероприятия народные промыслы 0 Рис. 11. Ответы на вопрос: "Какие местные традиции надо сохранять?" в % от числа опрошенных Каждый третий местный житель отметил в качестве традиций народные промыслы, особенно ткачество (18%) и вязание ковриков, а также плетение корзин, катание валенок. Сильна ностальгия местных жителей по праздникам, в т.ч. с гуляниями, песнями (15%). А в целом тоска по объединяющим коллективным мероприятиям, включая даже спортивные, есть у каждого четвертого. Необходимость сохранения промыслов отмечал и каждый третий дачник, а за праздники и прочие объединяющие мероприятия (совместное благоустройство села и т.п.), как важные сельские традиции, высказался 41% дачников, т.е. гораздо больше, чем местных жителей. Но для пришлого населения также оказалось важным сохранение культуры (26% опрошенных), как духовной (язык, самобытность), так и материальной (дома, русские печи и готовка в них, утварь, иконы). Многие дачники собирают старые предметы быта (прялки, деревянные кадушки, горшки, инструменты, мебель и т.п.), восстанавливают их, с гордостью показывают гостям и даже устраивают мини-музеи. Важной традицией и местные жители, и дачники считают связь населения с природой, сбор даров леса, умение использовать то, что дает природа, в хозяйстве. Для дачников важно также сохранение как традиции понимания природы местными жителями. И, наконец, последний вопрос касался будущего того места, где они живут. Он так и был сформулирован: "Что здесь будет через 15-20 лет?". Интересно, что оценки будущего местными жителями оказались более пессимистичными, чем дачниками: 35% местных считает, что ничего не будет, все вымрет. Тот же ответ дали всего 21% дачников. Правда, если учесть близкие по смыслу ответы, то доля пессимистов среди дачников даже больше: 10% отметили, что если не будет жителей, но не будет и дачников и 14% связывают свой крах с приходом ЦБК, который погубит природу. Треть дачников не ответила на этот вопрос, 17% считает, что будет то же, что и сейчас. А остальные дачники видят следующие варианты: сохранятся только крупные села с местными жителями и дачники в мелких (13%), будут фермерские хутора и дачники вокруг (3%), все скупят москвичи (3%), село будет жить (3%). В целом, почти 40% всех опрошенных дачников и 60% ответивших на вопрос смотрят на свое будущее здесь все-таки с оптимизмом (правда многие оговаривались — если не будет ЦБК). У местных жителей оптимизма меньше. Помимо трети полных пессимистов, лишь 15% считает, что село сохранится в том же виде или придут новые люди и будет лучше. 11% считают, что число жителей уменьшится, останутся маленькие деревушки с дачниками. Почти 40% не ответили на этот вопрос. 114 Заключение Надо признать, что пессимизм жителей имеет под собой объективные основания. Если вновь обратиться к таблице 1, то становится очевидно, что с отъездом молодежи и постепенным уходом старшего поколения трудоспособное население через 15-20 лет останется лишь в центрах сельсоветов и в отдельных деревнях, куда сейчас стягивается и экономическая жизнь. Так что экспертно можно подтвердить позицию значительной части самих обитателей этих мест: скорее всего, останутся центры поселений (Угоры, Леонтьево), крупные лесные поселки типа Карьково и небольшие деревни, где есть фермеры. Именно им нужна, в первую очередь, помощь в экономическом развитии, в т.ч. стимулирование частного предпринимательства. Остальные деревни постепенно превратятся в дачные, иногда вкупе с хуторским фермерским хозяйством. Но и их существование будет возможно только, если останутся хотя бы несколько семей живущих круглый год. Только так возможно в наших условиях сохранение инфраструктуры, снабжения, элементарного социального обслуживания и защита от мародерства. Эти оставшиеся немногочисленные постоянные жители, в основном среднего возраста, (необязательно коренные местные, возможно и приезжие, занимающиеся частным сельским хозяйством, ремонтом и т.п.), будут тесно связаны с дачниками и, по существу, обслуживать их. Тем самым в сельской местности будет создаваться пока теневая сфера услуг. Рычагов, которые могли бы задержать в небольших удаленных деревнях или привлечь в них молодежь на постоянное жительство, не просматривается. В то же время дачное расползание Москвы продолжается. Бегство из мегаполиса и даже из его окраин в отдаленную глубинку с ее природой, тишиной, отсутствием суеты становится все более популярным. Этот феномен растущей потребности в дальней даче дополнительно к ближней даче или взамен ее для интеллигенции среднего уровня достатка становится все очевиднее. И только эти процессы, а не восстановление огромных площадей распашки в тайге или прочие грандиозные проекты в обезлюдивших местах, могут спасти небольшие деревни. Это должно быть важным сигналом как для федеральных и региональных властей, создающих концепции и программы развития сельской местности, в которых, как правило, нет места городским дачникам (как новым собственникам и новой движущей силе деревни). Это сигнал и для местных властей, которые, в отличие, от местных жителей, не очень радуются наплыву строптивых образованных московских дачников, которыми очень трудно управлять, но с которыми можно плодотворно сотрудничать. Литература Нефедова Т.Г. Сельская Россия на перепутье. М.:Новое издательство, 2003. Нефедова Т.Г. Угорское поселение — растяжение и сжатие освоенного пространства// Перспективы Российского Севера/ под ред. Н.Е. Покровского. М.:Сообщество профессиональных социологов, 2007а. Перспективы Российского Севера/ под ред. Н.Е. Покровского. М.:Сообщество профессиональных социологов, 2007б. Российский северный вектор/ под ред. Н.Е. Покровского. М.:Сообщество профессиональных социологов, 2006. Современный российский Север. От клеточной глобализации к очаговой социальной структуре/ под ред. Н.Е. Покровского. М.: Сообщество профессиональных социологов, 2005. 115 Анкета для жителей. 1.Дом 1-1.Тип дома . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Когда построен . . . 1-2. Количество постоянно проживающих (М\Ж) и возраст . . . . . . . . . . . . . . . . . ., 1-3. Где родились . . . . . . . . . . . . . . . . . ., с какого года здесь живете . . . . . . . 1-4. Место работы . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Доход (пенсия) . . . . . . . . . ., 1-5. Где работают другие жители деревни . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1-8. Сколько обитаемых домов . . . ., сколько пустующих . . . ., сколько семей дачников . . . 2. Ваше хозяйство 2-1. Количество соток приусадебного участка в собственности . . . . .в аренде . . . . . . . . . . . . 2-2. Если есть земельный пай . . . ., как Вы им распорядились . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2-3. Примерная доля приусадебного участка, занятого посадками (100%, 75%, 50%, 25%, 10%) 2-4. Кому должна принадлежать земля: государству, колхозу, фермерам, жителям, кому угодно. 2-5. Нужна ли частная собственность на землю Вам . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2-6. Скот (сколько): коров . . .,бычков и телок . ., свиней . . ., коз . . . ., овец . ., птицы . . 2-7. Объем своей продукции по сравнению с 1980-ми годами: увеличился, уменьшился, такой же 2-8. Какую продукцию продаете: . . . . . . . . . . . . . . . . . . ., где . . . . . . . . . . 2-9. Как бы Вы вели свое хозяйство, если бы Вам повысили зарплату или пенсию в 5 раз: так же, расширили бы хозяйство, уменьшили бы посадки, уменьшили скот, не вели бы совсем 2-10. У Вас есть машина ., мотоцикл ., трактор ., лодка ., сотовый телефон ., компьютер . 2-11. По сравнению с 1980-ми гг. вы стали жить: лучше, так же, хуже, намного хуже . . . . 3. Природа 3-1. Занимаетесь ли Вы охотой, на кого . . . . . . . . . . . . . . , рыбной ловлей . . . . . . . . . . . ., 3-2. Собираете ли грибы для продажи ., ягоды . .как часто . . . .кому продаете . . . . . . . 3-3. Хотели бы Вы, чтобы в селе был пункт приема грибов и ягод . . . . . . . . . . . . . . 3-4. Где берете дрова и лес на ремонт и строительство . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3-5. Как Вы относитесь к тому, что поля зарастают . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4. Город и село 4-1. Есть ли дети в городе . . . . ., каком . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4-2. Количество временно приезжающих . . . . . . . . .на сколько . . . . . . . . . . . 4-3. Какая часть продукции уходит городским родственникам: 0%, 5%, 10%, 25%, 50%, 75%, 90% 4-4. Хотели бы Вы переехать в город . . . ., какой . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4-5. Хотели бы Вы, чтобы Ваши дети учились в городе . . . . . ., жили в городе . . . . . . . . . . 4-6. Почему люди уезжают в города . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4-7. Если бы им повысили зарплату в 2-3 раза, люди уезжали бы в города . . . . . . . . . . . . 4-8. Как часто Вы или родные ездите в город: часто,раз в неделю,раз в месяц, раз в год, не ездим 4-9. Как часто к Вам ездят городские: часто, раз в неделю, раз в месяц, в отпуск, не приезжают 4-10. Как долго добираться до города: полчаса, час, полтора часа, два часа,три часа, более 4-11. Как часто ходит автобус до города . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4-12. Когда приезжает автолавка . . . . . . . . . . . ., откуда . . . . . . . . . . . . . . 4-13. Какое еще социальное обслуживание есть в селе . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4-14. Хорошо или плохо, что в деревне появляются городские дачники . ., почему . . . . . . . 5. Организация сельской жизни 5-1. Что Вас не устраивает в сельской жизни . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5-2. Можно ли сохранить колхоз (АО) . ., что для этого нужно сделать . . . . . . . . . . . . 5-3. Какие виды деятельности могут развиваться в вашем районе . . . . . . . . . . . . . . . . 116 5-4. Какие сельские традиции нужно сохранять . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5-5. Что конкретно нужно Вашему селу, деревне . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Приложение 2. Анкета для дачников 1. Дом и жители 1-1.Тип дома (старый бревенчатый, покрашен, отремонтирован, перестроен), когда построен ... 1-2. Благоустройство (газ баллонный, отопление, печь, подача воды в дом, канализация, выгребная яма) 1-3. Дом унаследован или куплен . . . . . . .когда . . . . ., сколько стоил . . . . . . . . 1-4. Хотите ли Вы перестроить дом и как . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1-5. Количество приезжающих хозяев и возраст . . . . . . . . . .,состав гостей . . . . . . . 1-6. Сколько раз в году приезжаете . . . . . . . . ., на сколько . . . . . . . . . . . . . . 1-7. Что мешает приезжать зимой . . . . . . . ., жить круглый год . . . . . . . . . . . . 1-8. Где прописаны (город) . . . . . . . . . . ., где постоянно живете . . . . . . . . . . 1-9. Как сюда добираетесь . . . . . . . . . .сколько времени занимает дорога . . . . . . . 1-10. Профессия и место работы . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Доход (пенсия) . . . . 1-11. Сколько семей дачников в этой деревне . . . . . . . ., со сколькими дружите . . . . . 1-12. Приезжают ли к Вам взрослые дети . . . . . . .Будут они здесь жить . . . . . . . . . 1-13. Имеете ли Вы еще один загородный дом . . ., где . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2. Ваше хозяйство 2-1. Количество соток приусадебного участка в собственности . . . . .в аренде . . . . . . . . . . . . . . 2-2. Доля участка, занятого посадками (100%, 75%, 50%, 25%, 10%, нет) 2-3. Есть ли цветы (одна клумба, много, ландшафтный дизайн) . . . . . . . . . . . . . . . . 2-4. У Вас есть машина ., мотоцикл ., трактор ., лодка ., компьютер .,спутниковая антенна . . . 2-5. Чем занимаетесь в этом месте . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2-6. Занимаетесь ли Вы здесь своей постоянной городской работой . . . . . . . . . . . . . 2-7. Сколько тратите в сезон на продукты . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2-8. Сколько тратите в сезон в среднем за последние годы на ремонт и отделку дома . . . . . . 3. Природа 3-1. Как Вы узнали об этом месте . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ., 3-2. Что Вас привлекает в этом месте . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3-3. Занимаетесь ли Вы охотой, на кого . . . . . . . . . . . . . . , рыбной ловлей . . . . . . . . . . . ., 3-4. Собираете ли грибы . ., ягоды . . . сколько заготавливаете на зиму . . . . . . . . . . 3-5. Хотели бы Вы сдавать грибы и ягоды в пункт приема или продавать . . . . . . . . . . . . 4. Взаимодействие с местными жителями и с городом 4-1. Покупаете ли у местных овощи и картофель . ., молоко . ., грибы и ягоды . . ., рыбу . . . 4-2. Обращаетесь ли Вы к ним за помощью в ремонте . ., в хозяйстве . ., другое . . . . . . 4-3. Устраивает ли Вас качество их работы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4-4. Как Вы относитесь к местным жителям, что Вам в них нравится и не нравится . . . . . . . 4-6. Ходите ли Вы в гости к местным и они к Вам . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4-7. Участвуете ли Вы в жизни поселения, как . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4-8. Живя здесь, как часто Вы или родные ездите в город: часто,раз в неделю,раз в месяц, не ездим 4-9. Пользуетесь ли Вы фельдшерским пунктом . . . . ., библиотекой . . . . . . . . . . . 4-10. Что Вы здесь читаете . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5. Организация сельской жизни 5-1. Что Вас не устраивает в организации местной жизни . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5-2. Нужно ли, на Ваш взгляд, сохранять колхоз (АО) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5-3. Какие виды деятельности могут развиваться в этом месте . . . . . . . . . . . . . . . . 117 5-4. Какие сельские традиции нужно сохранять . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5-5. Что конкретно нужно Вашему селу, деревне . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5-6. Останетесь ли Вы, если в Мантурове построят ЦБК . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5-7. Что будет в этом месте через 15-20 лет . . . . . 118 А.С. Десятова (Поморский государственный университет имени М.В.Ломоносова, Архангельск) ЖИТЕЛИ ГЛУБИНКИ В XXI ВЕКЕ В современную эпоху шумных городов, круглосуточной занятости и вечного дефицита времени сложно представить, что где-то еще остались островки нетронутые бешенным ритмом цивилизации. Но они есть: 600 километров на север от Москвы и вот совсем другая жизнь и совсем другие люди. Вдоль трассы простираются некогда обрабатываемые поля, которые сейчас заросли травой и мелколесьем. Изредка можно увидеть крыши домов какой-нибудь деревушки. Первое что поражает это тишина. Необыкновенная тишина, на которую сразу же обращаешь внимание. Ничего лишнего, только звуки природы. Ее нетронутость, неосвоенность — это тоже предмет для удивления. Можно спокойно идти на прогулку в ближайший лес, ничего не опасаясь. Никого нет. Правда, зимой встречаются дикие звери, которые даже заходят в деревни. Изумляет, сколько хороших заброшенных домов, не развалившихся, крепких, но не жилых. Они стоят как памятники, напоминая о своих хозяевах (в деревнях часто указывают на дом, используя или имя или фамилию хозяина). Дом, как и человек, проживает свой век и, брошенный, быстрее превращается в заросшую бурьяном груду обломков. Нежилые дома есть везде, и они находятся в различной степени разрушения. Конечно, там, где жителей относительно много (Угоры, Карьково) это не так заметно, а вот в небольших деревнях заброшенные дома с заколоченными окнами, полуразвалившимся крыльцом зачастую определяют их современный облик. Так, например, в деревне Береговая раньше жизнь кипела, а теперь живет на краю деревни одна бабуля, которой уже за 80. Выходит на улицу посидеть на крылечке, а во дворе бегает 5 куриц, настолько тощих, что, кажется, будто бегают они так быстро только оттого что ветер сильный. И когда бабушка начинает рассказывать про былую деревенскую жизнь, невольно сравниваешь ее с настоящим и диву даешься, насколько все подверглось упадку. Не для кого не секрет, что жители глубинки более отзывчивы, добросердечны и гостеприимны. В ходе исследования это не раз подтверждалось. Нами были изучены как малонаселенные деревни, так и центр сельского поселения Угоры и рабочий лесной поселок Карьково. Отличие между ними существенное: в небольших деревнях совсем не видно жизни, они как будто мертвы уже сейчас. Редко кого можно встретить на улице в такой деревне, ну разве что курицы или какой-нибудь мелкий домашний скот (козы) лениво щиплют травку у покосившегося забора давно заброшенного дома. Да еще у дома, купленного дачником, стоит машина. Оживают такие деревни только с появлением автолавки. Обычно местные бабушки заранее выходят из дома и в ожидании обсуждают между собой последние новости, смеются, шутят, и готовы рассказать все, о своей жизни, о соседях, о дачниках, о недовольстве тем или иным политическим деятелем, обо всем на свете. Но стоит только автолавке уехать, как постепенно улица пустеет и деревня, как бы погружается в глубокий сон. Совсем другое дело крупные поселения. Основное отличие это дети. В Угорах и Карьково на улице всегда можно встретить веселую ребятню, чего никак нельзя сказать о небольших деревнях. Так, например, в не такой уж маленькой деревне Давыдово (40 человек) живет только один ребенок. Что уж говорить о деревнях, где осталось 10 и менее человек. Отсутствие детей сразу бросается в глаза. Они привносят оживление во внешний вид села, в его восприятие со стороны. Например, при въезде в Карьково есть спортивная площадка, где молодежь играет в футбол и даже добивается хороших результатов в районных соревнованиях. 119 Заметной разницы в отношении к сельской жизни и ее перспективам у жителей центральных поселений и маленьких деревень я не увидела. Почти все они считают, что перспектив у сельской местности в этом районе нет и достаточно пессимистично относятся к будущему. В то же время старшее поколение (пенсионеры), прожившее в деревне всю свою жизнь, просто не представляет, что может быть как-то иначе, и на вопрос о том, что же их все-таки не устраивает в сельской жизни, уверенно отвечают, что устраивает все. Гораздо более строптиво среднее и, особенно, молодое поколение. Рассмотрим разные группы местных жителей более подробно. Пенсионеры В деревнях Мантуровского района явно прослеживается общероссийская тенденция — средний уровень продолжительности жизни у мужчин низкий (на это влияет тяжелый деревенский быт, пьянство и многое другое). Так что пенсионеры — это в основном бабушки. Местные бабушки вообще уникальны. Они сохранили в себе ушедшую навсегда эпоху тяжелого труда в колхозах, старинных традиций, ремесел и укладов. Они встают раньше пяти утра, топят настоящую русскую печку, кормят кур. Они еще помнят как все окрестные поля, зарастающие теперь бурьяном, были распаханы и засеяны, как в Костромской области выращивали лен и многое-многое другое. Некоторые из них отработали в колхозе по 40 лет и ни разу не были в отпуске. Сравнивая свое настоящее и прошлое, они, в большинстве своем, говорят, что стали жить лучше, так как теперь им не приходится работать с утра до вечера, и им стабильно платят неплохую пенсию (от 3 до 8 тысяч рублей), в отличие от трудодней которые приходилось зарабатывать тяжким трудом. Но, в общем, деревня стала жить хуже, потому что такого упадка, как сейчас, не было. Вот такое противоречие. Если попытаться их ,классифицировать, то может получится примерно следующее: Пенсионеры, ведущие активную жизнь. Возрастные характеристики данной категории довольно разнообразны: это как молодые пенсионеры, так и те, кому за 80. Такие бабушки очень энергичны. Как правило, все еще обрабатывают свой огород, скорее по привычке, нежели по необходимости. Точно с такой же примерно целью они держат домашний скот (чаще всего это куры или козы). Данная категория пенсионеров замечательно идет на контакт. Они действительно рады тебя видеть, так как часто бывает, что поговорить им просто не с кем. Они вполне довольны материальной стороной жизни, так как сегодня пенсионеры это самая обеспеченная часть населения в деревне, а потребности у них минимальны. Но им не хватает простого человеческого общения. В одной из деревень две бабули отчаянно пытались мне объяснить и показать, как правильно прясть и ткать, хозяйка дома даже сползала на чердак (это несмотря на возраст), достала оттуда несколько старинных прялок и некоторые детали от давно сожженного ткацкого станка. Кстати о ткацких станках, в деревнях сейчас не найти ни одного уцелевшего ткацкого станка, у всех остались только разрозненные детали. Притом сами местные жители на вопрос о том, почему не сохранились станки, удивленно разводят руками. Может быть потому, что этим бабушкам просто некому было передавать свои умения и навыки. Их дети давно разъехались кто куда: кто-то в большие областные центры, кто-то в города Сибири, так как раньше многие уезжали на различные комсомольские стройки, кто-то в ближайшие города поменьше, в районные центры и иногда просто в соседнее более крупное село. Молодежь всячески стремилась покинуть эти места еще в советское время, а кто не смог уехать (сейчас это люди среднего возраста) очень об этом жалеют и на вопрос «Хотели бы Вы переехать в город?» всегда отвечают «Да» без колебаний. Таким образом, важная сторона умирающей деревни — отсутствие преемственности традиций. Теперь уже не надо ткать, прясть, валять валенки, все можно купить в магазине. Но спрос на продукцию ремесел есть, особенно у дачников. Тем не менее, многим бабушкам это уже не по силам, а среднее 120 поколение, даже оставшееся здесь, не перенимает и даже отвергает эти традиции, несмотря на то, что работать местным жителям часто негде. «Активные» бабушки крайне интересны. Они сохранили способность жить и радоваться жизни. Они держат какой-нибудь мелкий скот (в большинстве случаев коз), и у многих есть куры. А есть и такие, которые до недавнего времени еще держали корову. Такие бабушки все еще сами косят и заготавливают сено, занимаются тем, чем занимались всегда, для них это индикатор того, что они еще живы. С грустью смотрят они на зарастающие бурьяном поля и заброшенные фермы. В одной из деревень бабушка рассказывала, как много было раньше в колхозе работы, что еще с ранних лет они помогали взрослым в колхозе, а те за это давали им конфеты (нечто похожее на пастилу). Другая с гордостью говорила о том, что в былые времена косила по 5 гектаров. Это даже представить сложно. Почти все из них помогают своим городским родственникам, тем которые близко, и очень сокрушаются, если дети из далеких городов давно не приезжали. Вообще создалось такое общее впечатление, что бабушки одиноки (особенно те, кому за 80), так как дети приезжают на 2 недели в году в отпуск, и то не всегда. А внуки уже выросли и заняты своими делами. «Бабушки активные» невероятно гостеприимны и охотно расскажут обо всем на свете попутно накормив и напоив. Но в то же время нельзя сказать, что все они слишком уж доверчивы. Нет. Напротив. Некоторые приглашали попить чай, но настороженно оглядывали нас с ног до головы. Одна бабушка категорически не разрешала себя фотографировать, боясь, что результаты ее интервью станут известны общественности (при этом в процессе интервьюирования она охотно рассказывала о своих соседях, о детях, колхозе и даже о своем представлении коммунизма). Вообще, местные жители старшего поколения хорошо усвоили, что незнакомым «пришлым» людям лучше не очень-то доверять. В одной из деревень мы столкнулись с совершенно неожиданным подтипом «бабушек активных». Они, после того как овдовели (уже в достаточно преклонном возрасте) и пожили в одиночестве, поняли, что в деревне совершенно не обойтись без мужских рук и нашли себе "кавалеров" (таких же одиноких старичков, но моложе) в соседних деревнях. Нашли и переманили жить к себе. Одна бабушка так и сказала: «Я его пою, кормлю, обихаживаю, а он мне по хозяйству помогает». Вот такой рациональный подход к совместному проживанию в контексте тяжелого деревенского быта. Пенсионеры пессимисты (скептики). Данный тип пожилого населения в исследуемых деревнях встречался реже. Иногда с такими негативно настроенными бабушками просто не удавалось поговорить и выявить их недовольства, но зачастую пенсионеры, которые изначально отмахивались и говорили, что все равно ничего нельзя изменить к концу опроса оказывались милейшими людьми, просто уставшими от бесполезных разговоров. Трудоспособное население В отношении этой категории населения Манутровского района все не так радужно. В крупных поселениях, таких как Угоры и Карьково, больше рабочих мест, следовательно, больше людей трудоспособного возраста. Кто-то работает в социальной сфере, кто-то в магазине, в Угорах кое-кто работает в колхозе (хотя он банкрот, зарплаты мизерные, но все же хоть какая-то деятельность), в Карьково — это лес и лесозаготовки. Так же многие ездят на работу в Мантурово на фанерный комбинат и на птицефабрику. В небольших деревнях работы почти нет. Небольшой очаг деятельности был замечен только в деревне Усолье. Там одна семья занимается лесозаготовками, распиливает лес на дрова и продает местным старушкам. Небольшая тележка дров стоит достаточно дорого. Старушкам деваться некуда, они покупают дрова по предложенным ценам. Можно конечно заказать лесовоз, привезут 10 кубометров леса, но его еще надо будет распилить и расколоть, а найти работников в деревне часто невозможно, никто не хочет этим заниматься (и это при отсутствии официальной работы). 121 Есть люди, пытающиеся выжить за счет своего хозяйства, продавая продукцию. Их часто называют «фермеры», независимо от того, оформили они фермерское хозяйство или нет. Естественно услышав о таком человеке, я решила, что это тот, кто сможет рассказать о настоящей сельской жизни из первых уст. Но к своему удивлению обнаружила совершенно иное. Это человек измотанный жизнью, не склонный доверять никому кроме самого себя, подсобное хозяйство для него это не увлечение — это способ выжить. Такие люди не пьют, пить им некогда. Работа, работа с утра и до позднего вечера. Вот его слова: «Почему люди бегут в города? Потому что там не нужно столько работать. Пришел с работы и отдыхай. Не надо ни воду носить, ни дрова колоть, ни сено косить. Легкий быт и большие зарплаты — вот что влечет в города». Фермер из Усолья был не слишком рад моему вторжению. Поначалу отвечал уклончиво и местами даже грубо, но в итоге разговорился и постарался объяснить всю поднаготную сельской жизни. У него есть и корова, и бычок, он обрабатывает довольно большое количество земли и хотел бы расширить свое хозяйство, но кредит он получить не может. Точнее может, но только 30 тысяч рублей, которых естественно не хватит ни на покупку оборудования, да, в общем-то, ни на что не хватит. Чтобы дали больше нужны поручители или постоянный заработок. Нет ни того, ни другого. Получается тупик, из которого не видно выхода. Человек этот настолько реален и приземлен, что не понимает (не терпит) сослагательного наклонения. Так на вопрос «Возможно ли сохранить колхоз, например, если сменить руководителя и платить работникам больше?» он тут же на земле начертил мне целую экономическую схему, из которой совершенно ясно следовало, что такое предположение как минимум утопично. Надо признать, что не все местные фермеры смотрят на жизнь столь мрачно. Наше общение с фермером из деревни Полома (приехавшей из Свердловской области) выявило совсем другой тип сельскохозяйственного работника: это жизнерадостная женщина, у которой все в руках спорится, хотя трудностей и препонов, в т.ч. административных, очень много. Еще две семьи, живущие в основном за счет личного подсобного хозяйства, я встретила в Угорах. Причем в одной из них распределение женских и мужских ролей весьма типично для этой местности. В поисках респондентов я постучалась в один из домов. Дверь мне открыл мужчина лет пятидесяти. Выслушав меня, он сказал, что с такими вопросами лучше к жене. Жена, как оказалась, работала в поле. По ухоженному, полностью возделанному участку шириной метров 20 мы шли в длину минут пять. Сколько это точно соток, мне, как городскому жителю, оценить сложно, но одно скажу — такие масштабы впечатляют. Женщина сначала отказывалась беседовать на какие-либо темы и говорила, что интервью она не дает. Но в итоге мне все-таки удалось найти с ней общий язык. Оказалось, что на ней все хозяйство, за счет которого и живет ее семья. Муж пьет. Раньше он работал в колхозе, ремонтировал технику, потом его сократили и, потеряв смысл своей жизни, он нашел утешение в алкоголе. Аккуратно выкошенный участок этой семьи сильно выделяется на фоне общей заброшенности. Наполовину он занят картошкой (а ведь картошку нужно посадить, окучить, выкопать). Более того, в этом году они выкосили соседний участок с разрешения хозяев. Для их большого хозяйства сена нужно много, а значит нужно много работать. Женщина жаловалась на то, что на заброшенных полях начинают вырастать деревья и кустарники, и там последнее время можно частенько встретить диких кабанов, что естественно не безопасно для человека. Как решить эту проблему в районном масштабе непонятно, а это значит, что дикая природа продолжит свое наступление. Несмотря на обилие лесов, чистоту реки Унжи, одичание окружающих ландшафтов, охотой и рыболовством занимаются единицы из опрошенных нами мужчин. Что касается охоты, то, в общем-то, можно найти какое-то разумное объяснение, не каждому это подходит. Но вот рыбная ловля…, учитывая, что спрос на рыбу дачников велик. В поселке Карьково на берегу реки Унжи мы встретили одного рыбака. Клевало плохо, и он пришел поймать какую-нибудь мелкую рыбку для своей кошки. Он с удовольствием рассказал о том, 122 что одна семья занимается ловлей сомов, для привлечения рыбы они поперек реки устанавливают специальные приспособления. За лето улов составляет до десяти сомов, которых затем продают на рынке в Мантурово. В целом, несмотря на отдельные очаги активности, опрошенное нами трудоспособное население, очень пассивно и не нацелено на изменение своей жизни и жизни вокруг себя в лучшую сторону. Кажется, будто все смирились с общим упадком и опустили руки. Они просто стараются выжить. Многие отвечали, что если бы получали больше денег, не стали бы держать даже подсобное хозяйство. Родители всячески стараются отправить своих детей учиться и жить в город. Если бабушки в свое время хотели, чтобы их дети остались в деревне и работали, например, в колхозе, то современные родители с ужасом думают о такой перспективе для своих чад. В целом мне показалось, что у этой сельской местности будущее печально, если не будет каких-то влияний извне. Представим что, лет через 20, не останется ни одной ныне живущей бабушки, пенсионерами станут те, кто на сегодняшний день работоспособен, а молодежь уедет отсюда (за исключением, возможно, лесодобывающих поселков). И тогда становится понятно, что рабочих рук в большинстве деревень не будет вовсе. Ситуация на данный момент еще не так плоха как может оказаться в будущем. Надежда на лучшее всетаки остается. Возможно, процесс урбанизации в России успеет завершиться до того как в отдаленных районах снова поселятся дикие звери — исконные жители здешних мест. 123 М.В. Свиридова (аспирантка географического факультета МГУ) НОВОЕ ДЫХАНИЕ РОССИЙСКОЙ ГЛУБИНКИ Российская глубинка — совсем недалеко от развитых районов, всего ночь на поезде от Москвы. Мантуровский район Костромской области — глушь, нетронутая природа, дремучие леса, медвежий угол. Территорию района пересекает река Унжа. Полоса вдоль реки шириной 3–5 км — единственная заселенная и освоенная зона во всем районе. Вдоль высокого правого живописного берега Унжи выстроились в цепочку почти все населенные пункты района — деревни, поселки и город Мантурово. На левом низменном берегу километров на семьдесят тянутся сплошные леса, там почти нет поселений, кроме отдельных лесных поселков, тяготеющих к железной дороге. Природа и человек Две черты местного пейзажа сразу бросаются в глаза — удивительная красота природы и постепенное опустение этих мест, происходящее на наших глазах. На дороге, идущей вдоль реки, есть видовые точки на долину Унжи — голубая лента реки петляет, открывая просторы и дали на одном берегу, оставляя намытые песчаные пляжи, а с другого берега к ней вплотную подступают вековые леса, среди которых проблескивают озера. Здесь подтверждается изречение С.Т. Аксакова: «Полная красота всякой местности состоит в соединении воды с лесом». На дорогу «нанизаны» деревни. В каждой из них есть заброшенные дома — с заколоченными досками окнами, заросшим травой участком. Одни в хорошем состоянии, другие разваливаются и скоро будут годны лишь на дрова. Сбоку от дороги тянутся заброшенные поля, заросшие разнотравьем или маленькими кустиками — в зависимости от того, сколько лет их не обрабатывают. Пока можно распознать бывший культурный ландшафт, но понятно, что через пару десятков лет на этом месте будет молодой лес. Природа берет свое. Среди местных страшилок известна, например, такая: в деревне Медведево прошлой зимой волки съели всех собак, остался один Бимка. Житель Медведево рассказывал, что видел зимой волка в деревне днем, прямо рядом с машиной у дома. Или еще одна — этим летом мальчик из деревни Полома поехал на велосипеде в лес и увидел рядом с деревней трех медведей. Если человек постепенно уходит отсюда, освободившееся пространство занимают истинные хозяева этих мест — лес и звери. Еще более сильное впечатление производят заброшенные и разрушающиеся общественные здания, например церковь и школа в селе Георгиевском. Большая даже по московским меркам двухэтажная каменная церковь с красивой металлической оградой вполне подлежит восстановлению и реставрации. У нее нет стекол в окнах, покосилась маковка и на крыше растут деревца, начал обрушаться свод в притворе. Но восстанавливать ее не для кого…В Георгиевском осталось пять местных жителей. Главный престол на первом этаже — в честь Георгия Победоносца, на втором этаже — в честь Макария Унженского, там служили раз в год, на Макарьев день. Службы прекратились в 1937 году, но церковь не разрушили и даже почти не использовали, только в отдельные годы хранили в ней зерно. Сейчас на престольный праздник приезжает священник из поселка Карьково, чтобы послужить здесь молебен. Напротив церкви — двухэтажное фундаментальное здание школы. Его оставили совсем недавно, в 2000-х годах — десятилетка переехала отсюда в местный центр Леонтьево. Окна в школьном здании тоже выбиты, деревянные полы разобраны — местные и дачники взяли на стройматериалы стекло и доски. Снаружи видна в одном из классов крупно написанная на стене цитата Ломоносова о том, зачем нужно изучать математику, на втором этаже — ряды цифр и букв, здесь, наверное, были начальные классы. 124 Местная бабушка рассказала, что когда работала школа, мальчишки, бывало, били камнями окна в церкви и учителя спокойно относились к этому — таков этикет государственного атеизма. А теперь эти два здания смотрят друг на друга как символы двух эпох — дореволюционной и советской. Раньше в одном молились Богу, в другом учили детей, а теперь и в церковь ходить некому, и учить некого…Обе эпохи завершились. Что дальше? Кому в деревне жить хорошо В 2008 г. проводилось специальное обследование и анкетирование двух групп населения: местных жителей и дачников. Автор статьи опрашивала дачников, им, в основном, и посвящена эта статья. Но прежде несколько слов о той среде, где оказались горожане и об их видении этой среды. Более половины современного сельского населения района — пенсионеры. Они, как ни странно, составляют самую обеспеченную группу населения, имеющую стабильный доход — пенсию. Местным бабушкам, по словам дачников, живется неплохо — ко многим приезжают взрослые дети, они помогают по хозяйству, поддерживают дом, настойчиво зовут в город, но бабушки не хотят уезжать. Тяжелой и непосильной работы, которая раньше была на селе, сейчас нет, и старожилы доживают свой век в родной деревне, на природе. Конечно, им больно смотреть на родные опустевшие деревни и заброшенные поля и сенокосы, ведь на их глазах, за одно поколение бурная жизнь, которая кипела здесь, сошла на нет. Хотя, наверное, они воспринимают этот процесс как естественный и необратимый, ведь они сами старались «выпихнуть» своих детей в города. И все-таки, можно ли равнодушно наблюдать, как земля, которую возделывали несколько поколений их предков, сейчас оказалась никому не нужной, и веками отвоеванное у природы пространство сжимается, зарастает бурьяном и лесом? У работников колхозов зарплаты мизерные. Живут огородами. Те, кто держит скотину, летом продают молоко дачникам. Летом можно подработать сбором грибов и ягод и продажей их тем же дачникам или на трассе (на ягодах можно заработать за 2 месяца 20–30 тыс. рублей, хотя ходить за ними надо 10–20 км). Чем живут официальные безработные? Непьющие работящие мужчины (таких единицы) ремонтируют дома дачникам, за эту работу можно получать заработки, приближенные к городским. Остальные перебиваются отдельными заработками, живут на материнскую пенсию. На бирже труда регистрируются очень немногие. По оценкам дачников, от половины до двух третей взрослых местных жителей регулярно пьют. Есть незначительный частный сектор — магазины, в т.ч. автолавки, пилорамы, а также бюджетная сфера — школа, библиотека, фельдшерский пункт, но зарплаты в ней тоже мизерные. В целом, похоже, что эта территория исчерпала свой внутренний ресурс (см. Нефедова, 2007 а и б). Умирающие колхозы и вымирание населения, заброшенные сельхозугодья, пустеющие деревни. Наиболее активные уроженцы этих мест отсюда уезжают, а тем, кто остается, в основном, ничего не надо. Работать по найму разучились и не хотят, предпринимательская активность очень низкая. Деградация и депопуляция. Небольшой зеленый росточек на фоне сухостоя — приезжие фермеры, но их слишком мало и общий фон пока формируют не они. Дачники — новые штрихи на старой картине В последние годы в этих местах начался и быстро набирает обороты новый процесс — территорию осваивают дачники. Казалось бы, что серьезного можно ждать от сезонных обитателей — горожан, приезжающих сюда на лето? Степень влияния дачников на местную жизнь напрямую зависит от соотношения их численности и численности местных жителей. В обследованных деревнях число дачников в целом составляет более одной трети от числа местных (см. статью Т.Г. Нефедовой в этом 125 сборнике). При этом в крупных деревнях — гораздо больше местных, а в небольших деревнях, наоборот, больше дачников: в деревнях Полома и Шилово по 3 дома местных жителей и 6 домов дачников, в Дмитриевском 4 дома местных жителей и 8 домов дачников. Так что дачники становятся вполне ощутимой новой социальной группой, внедряющейся в местный субстрат и взаимодействующей с ним. При Советском Союзе горожанам почти невозможно было приобрести дом в деревне. Мешали государственно-чиновничьи препоны. Процесс покупки домов в сельской местности начался в 1980-е годы и разошелся в 2000-е. Большинство дачников в этих деревнях приобрели дома в 2000-е годы. Почти все дачники здесь — москвичи или жители Московской области (25 из 29 опрошенных семей). По транспортному критерию они разделились на две почти равные группы: половина приезжает на своих машинах, половина — своим ходом, благо дорога от Москвы очень удобна: ночь на поезде и полчаса утренним автобусом от Мантурово до своей деревни. По результатам опросов выделилось четыре типа дачников. Первый тип — уроженцы этих мест, у которых здесь прошло детство. Став горожанами, они получили родительские дома по наследству и приезжают сюда в качестве дачников. В отличие от других типов дачников, которым нужен отдых на природе, для них важнейший мотив — посетить свою родину, родные могилы. Они здесь не чужие и не пришлые. Хорошо знают окрестности, живут в своих родных домах, в которых жили когда-то с родителями. Как бы не изменилась здесь ситуация, они всегда будут приезжать сюда. Второй тип — просто отдыхающие. Эти люди покупают дома, сохранившиеся в хорошем состоянии, чтобы можно было сразу приезжать и жить, не очень вкладываясь в ремонт. Они ходят за грибами и ягодами, на рыбалку, друг к другу в гости, купаются в реке, воспитывают детей и внуков, читают. На участке, как правило, ничего не сажают, разве что немного многолетних цветов, косят траву. Они приезжают в отпуск, на одну-две недели или на месяц. Третий тип — это горожане, освоившие сельские занятия — участок обработан, возделан, есть и цветы, и грядки, и ягодные кусты. Это те, кто приезжает надолго — преподаватели (на два месяца), пенсионеры (на все лето). И, наконец, четвертый тип дачников — живущие круглый год. Это самая интересная группа, рассказ о ней впереди. На вопрос: «Что Вас привлекает в этом месте?» большинство дачников отвечают: «Красота». А также — лес и река, экологическая чистота, тишина, покой, уединение. Среди более глубоких внутренних мотивов — свобода выбора занятий, возможность быть самим собой, заниматься творчеством. Был даже такой нестандартный ответ: «Это единственное место на земле, где я ничего не боюсь. Могу гулять ночью, открыть дверь любому постучавшемуся». Для жителя огромного мегаполиса комфортность и отсутствие страха — важный мотив. Несомненно, стимулом для горожан является стремление приобщиться к сельскому образу жизни: сделать что-то своими руками, например, отремонтировать и отделать дом, покопаться в земле, а также попариться в бане, поесть экологические чистые натуральные продукты, которых нет в городе. Наша страна превратилась из сельской в городскую сравнительно недавно — в 1960-х годах доля городского населения превысила долю сельского, поэтому сельские корни большинства горожан дают о себе знать. Люди с возрастом вдруг замечают, что их тянет к земле и сельская жизнь с ее преимуществами, но без городских удобств, не отталкивает, а привлекает. А, кроме того, свой собственный участок и дом каждый может обустроить так, как ему хочется. В типовой городской квартире такой свободы выбора нет. Нет ее и в пригородных дачных поселках, на шести сотках, где к тому же нет и уединения — вокруг соседи. То ли дело большой деревенский дом, из окна которого виден горизонт. Среди функций, которые выполняют дачники, живя в деревне, важнейшая — сохранение домов и освоенной территории. Если даже они ничего не сажают, но хотя бы косят траву, не дают земле одичать, это уже большое дело. Вторая — они предоставляют возможность заработка для местных — покупают у них молоко, яйца, овощи, ягоды и грибы, нанимают их для ремонта домов и других хозяйственных работ. Третья — есть активные 126 дачники, которые проявляют инициативу и улучшают местную жизнь. Например, сами выравнивают дорогу или заставляют местные власти построить дорогу. В этом контексте вызывает восхищение мероприятие, организованное дачниками из деревни Полома. Когда местное население в Поломе стало стремительно сокращаться, дачники поняли, что скоро здесь не останется никого, и за их домами некому будет присматривать, зимой они будут разграблены. И решили сами найти новых местных жителей в свою деревню, объявив через газету конкурс для семей, желающих переехать в Полому (Козлова, 2006). Сейчас приехавшие фермеры из Свердловской области — самое успешное хозяйство в районе. Это конечно исключительный случай, но активная жизненная позиция свойственна дачникам, особенно живущим круглый год. Одна из них, например, на вопрос: «Что Вас не устраивает в организации местной жизни» ответила: «Мы сами ее организуем». Четвертая функция — дачники тратят деньги на продукты, чем поддерживают работу сельских магазинов и автолавок, а также на стройматериалы. Пятая функция — дачники несут с собой в глухие деревни элементы городской жизни, которые они здесь воспроизводят по мере надобности и возможности. Это касается и благоустройство дома — многие имеют баллонный газ, те, кто живет подолгу, устраивают себе подачу воды в дом с помощью насосов, канализацию, санузел с городскими удобствами, перепланируют холодную амбарную часть в жилую, и занятий — многие имеют в деревне компьютер с Интернетом, треть всех опрошенных дачников благодаря этому занимается здесь своей городской работой. И, наконец, шестая функция. Дачники, которым в диковинку деревенская жизнь, собирают старинную утварь, которую находят в домах — утюги, берестяные кузова, прялки и устраивают «музеи». Специфичные местные артефакты — части ткацкого станка. Район этот в прошлом был льноводческий, лен пряли и ткали из пряжи ткань или половики. Поэтому где-нибудь на чердаке или в холодной части дома можно найти большую, похожую на штангу деревянную станину, на которую наматывалось готовое полотно, деревянную рамку с множеством металлических пластинок — бердо, деревянные шпульки для ниток. Все это дачники бережно сохраняют. Два этих контингента населения — местные и дачники, объединенные совместным проживанием, оказываются нужны друг другу. Дачники вносят в депрессивную местную жизнь новую струю — финансы и инновации, а в некоторых случаях даже создают новый импульс развития. Местные следят за домами дачников, продают им продукты, оказывают услуги. Именно взаимодействие двух элементов создает устойчивость этой модели и перспективы развития. Если убрать одну из составляющих, развитие замрет. Местные без дачников вынуждены были бы кое-как перебиваться здесь или уезжать. Но и дачники без местных тоже не могут. В опустевших деревнях Бажино и Ступино, где не осталось местных жителей, дачникам жить очень тяжело. После зимы их дома оказываются разорены и разграблены мародерами. В Бажино главная улица заросла бурьяном. Дачник, купивший здесь дом в 1996 году, когда в деревне было 11 домов местных жителей, сейчас, когда не осталось ни одного, хочет продать его и купить в жилой деревне. Беглецы из города Среди опрошенных дачников четыре семьи решили жить в деревне постоянно. Из них три — люди пенсионного возраста, одна — трудоспособного. В последнем случае глава семьи продолжает зарабатывать деньги в Москве, он строитель, работа сезонная, так что часть времени он проводит в деревне, часть в городе. Его жена работает в Мантурово по своей специальности, экономистом в Сбербанке и, кроме того, занимается бизнесом, ездит на работу на машине, дорога занимает полчаса. В семье двое детей и бабушка. Причина переезда в деревню — ради здоровья детей. Дом полностью благоустроен: есть отопление, подача воды в дом, канализация. Эта семья являет собой типичный пример дезурбанизации — переезда населения из городов в сельскую местность со сменой места работы. 127 Пенсионеры, переехавшие в деревню, сильно отличаются от городских пенсионеров своим активным образом жизни. Одна из них уже выписалась из своего родного Ростова-наДону и прописалась здесь, став местной жительницей. Несмотря на преклонный возраст, она постоянно в работе — участок весь возделан. Приезжают помогать дети и внуки. Другой пример — супружеская пара москвичей-пенсионеров при финансовой помощи детей так благоустроили участок и дом, что их считают «передовыми дачниками». Другие дачники стремятся обустроить свои дома по их примеру. На месте темных сеней — холл с большим окном в сторону реки, в холодной части, где раньше хранили зерно — две уютные летние комнаты, подвал обит деревом, в нем не сыро, кроме полок для хранения запасов, там тоже устроено что-то наподобие комнаты. Жилая часть имеет вполне городской вид, даже печка органично вписывается в интерьер. Крестьянские дома, предназначенные для того, чтобы в них жить, занимаясь сельским хозяйством, теперь переоборудуются для того, чтобы в них просто удобно было жить и принимать гостей. Гостей в этом доме бывает много, в том числе иностранцев. Да и сам участок напоминает скорее Голландию или Германию — все в цветах, в глубине участка — отремонтированный, выкрашенный дом, сбоку аккуратный сарай и баня. Третья пенсионерка только что вступила в пенсионный возраст и решила жить в деревне, чтобы заниматься творчеством. Начала обучать местных детишек иностранному языку и ей предложили пойти работать в школу учителем информатики (по специальности она инженер, живет в Угорах, где есть школа). Известны и другие примеры москвичей, живущих в окрестных деревнях круглый год. Выявилась интересная особенность — хотя в нашей стране еще не завершен процесс урбанизации и множество людей по-прежнему едут в города, особенно в большие, уже появились семьи, которые смогли вырваться из цепких объятий города-спрута, нашли возможность реализовать себя вне города, совмещая преимущества городской и сельской жизни — жизни на природе, без суеты и стресса, но с городскими удобствами и привычным кругом общения и занятиями. Пока что поток в города и из городов можно сравнить с широким проспектом, по которому шествует множество народа, и узенькой тропкой, по которой гуськом уходят освободившиеся пленники городской цивилизации. Но процесс пошел! Оценить его масштаб очень сложно, потому что большинство новых деревенских жителей остаются прописаны в городах, т.е. официальная статистика их не регистрирует. Но если только на примере одного района Костромской области обнаружилось несколько таких семей, то сколько их в других областях? Правда здесь надо оговориться, что у Костромской области есть большое преимущество — близость к развитым районам в сочетании с нетронутой природой. На Унже прекрасные пляжи со светлым песком, чистая вода и вокруг ни души! Поэтому в последние годы рядом с типами местных жителей — бабушки, прогуливающей коз, или полуспившегося мужика все явственнее встает тип энергичного московского дачника, по-своему осваивающего эту территорию и даже, в отдельных случаях переезжающего сюда насовсем. Пока процесс скупки домов москвичами в окрестных деревнях продолжается. Благодаря нему умирающие деревни получают финансовую подпитку и новых деревенских жителей — бывших горожан. Сколько он продлится и к чему в конце концов приведет? Время покажет. Литература Козлова Н.Ю. Министр под пальмой//Российский северный вектор. М. Сообщество профессиональных социологов, 2006, с. 156-163. Нефедова Т.Г. Село Медведево в интерьере своего района, области и России // Российский северный вектор. М. Сообщество профессиональных социологов, 2006, сс. 8-50 128 Нефедова Т.Г. Угорское поселение — растяжение и сжатие освоенного пространства //Перспективы российского Севера, М, Сообщество профессиональных социологов, 2007, сс. 65-127. Нефедова Т.Г. Настоящее и будущее староосвоенных районов российского Севера// Перспективы российского Севера, М, Сообщество профессиональных социологов, 2008, сс. 127-143. 129 Е.В. Солодин (географический факультет МГУ) ОТНОШЕНИЯ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЯ В МАНТУРОВСКОМ РАЙОНЕ КОСТРОМСКОЙ ОБЛАСТИ10 Мантуровский район расположен в юго-восточной части Костромской области, небольшой участок граничит с Нижегородской областью. Хотя район пересекает Северная железная дорога, его транспортно-географическое положение с большой натяжкой можно считать выгодным, так как он слишком удален от больших городов. Численность населения в районе сокращается, на 01.01.2008 года она составляла 5862 человека. Население проживает в 80 селах и деревнях 10 сельских поселений. Общая площадь территории составляет 266,7 тыс. га, 80% покрыто лесами, водными объектами занято 2,8 тыс. га, болотами 1,2 тыс. га, протяженность береговой линии реки Унжа составляет 100 км. Основные природные ресурсы и условия Мантуровского района Ландшафт Мантуровского района представляет собой один из важнейших в Центральной России объектов природного наследия. Это, прежде всего, река Унжа — крупный полноводный левый приток Волги. Она берет начало в Вологодской области, в Северных Увалах и достигает длины в 350 км. Когдато река использовалась для сплава леса и судоходства. Теперь это одна из немногих чистых рек, оставшихся в Европейской России. Почти на всем протяжении реки правый берег обрывистый, а левый низкий, кое-где заболоченный, с озерами и старицами. Русло извилистое, шириной от 50-60 м в верховье и до 300 м в низовье, глубины в межень составляют 1-2 м, так что судоходство по ней вряд ли возможно. Скорость течения составляет около 2 км/ч, дно песчаное, вода прозрачная. По высокому правому берегу тянутся старинные деревеньки со столетними избами. А на низинном левом берегу на десятки километров тянется лес, хвойные боры чередуются с березовыми рощами и болотами. Лесистость района, как и области в целом, со второй половины XX века постепенно увеличивалась. Так, в 1950 г. этот показатель был равен 60%, в 1978 — 68%, а в 2006 — около 80%. Основными лесообразующими породами являются: сосна, ель, береза, осина, которые составляют 99,4% от всей площади покрытых лесом земель. Большая доля средневозрастных насаждений вызвана интенсивными лесозаготовками 1950 — 1960-х годов, когда ежегодно заготовлялось 9 -12 млн. м3 древесины. По общему объему расчетная лесосека с 1953 по 1958 годы использовалась на 85 — 90%. Однако по хвойному хозяйству в 1956 году уже отмечен переруб ее на 5%. Начиная с 1958 года, расчетная лесосека систематически перерубается на 10 — 20%, а по хвойным породам на 40 — 80%. К началу 70-х годов уровень использования расчетной лесосеки составил 103.9%, в том числе по хвойному хозяйству 141.9%. Снижение этого уровня отмечается только с 1975 г. (Дудин, 2000). Продолжительные перерубы расчетной лесосеки, и особенно по хвойным породам, привели к значительному уменьшению эксплуатационных запасов, к резкому снижению доли хвойных насаждений, в настоящее время это выразилось к тому же в наличии больших площадей средневозрастных насаждений. На левобережной части района, относящейся к Угорскому лесничеству, в 1972 г. был крупный пожар, уничтоживший практически весь лес. Сейчас ¼ часть лесничества (11 000 га) переведена в филиал Кологривского заповедника. Лесные ландшафты на обширной холмистой равнине с явным северным колоритом определяют характер природы района. Они относятся частично к подзоне южной тайги, а В статье, помимо литературных источников и интернет-сайтов, использовались данные Администрации Мантуровского района Костромской области, а также результаты интервью с руководителями предприятий и опросы населения 10 130 частично к зоне смешанных лесов. По классификации А.И. Перельмана, это полесские ландшафты — класс южнотаежных, сформировавшихся на кварцевых песках (Перельман, 1986). Пески образовались за счет размыва морены и нередко на 98% состоят из оксида кремния. Содержание биологически важных элементов (P, K, Ca и др.) в них крайне незначительно, чем и определяется геохимическое своеобразие данных ландшафтов. Внешний облик полесских ландшафтов весьма характерен — это плоские, заболоченные равнины, в которых сосновые и елово-сосновые леса на песках чередуются с болотами, поймами, реками и озерами. Среди древесных пород преобладает сосна, лучше, чем ель, приспособленная к бедному питательными веществами песчаному субстрату (в отличие от ели сосна обладает глубокой корневой системой). В болотах интенсивно мигрируют железо и гумусовые вещества (кислое оглеение). Под слоем торфа на болотах залегает оглеенный песок белого цвета, лишенный соединений железа. Такие пески могут представлять промышленный интерес как сырье для стекольной промышленности. Озера, расположенные среди болот и песков, бедны жизнью и часто не содержат сапропеля. Их вода имеет кислую реакцию, богата органическими веществами (бурый цвет), очень слабо минерализована (особо мягкие воды). Количество органических веществ в реках, текущих среди болот, может быть столь велико, что вода приобретает за счет растворенных гумусовых веществ интенсивную коричневую окраску и напоминает по цвету крепкий чай. В таких реках зимой свободный кислород может полностью отсутствовать. В этих условиях происходит массовая гибель рыбы — так называемый «замор». В этих ландшафтах резко выражен дефицит азота, фосфора, калия, кальция, магния, кобальта, меди, фтора. Распространены связанные с этим дефицитом заболевания растений и животных. Однако полесские ландшафты получают достаточно солнечного тепла, чтобы на основе фотосинтеза создавать органическое вещество, они хорошо увлажнены и не знают засухи. При осушении болот часть дефицитных элементов вовлекается в активную миграцию. При внесении удобрений и использовании минеральной подкормки эти земли могут использоваться для сельскохозяйственного освоения. А при хорошем управлении и наличии прочих ресурсов (трудовых, финансовых) оно может быть вполне рентабельным и конкурентоспособным. К собственно природным ресурсам, по современным принципам управления природопользованием, должны быть отнесены лишь определенное количество спелого леса в пределах расчетной лесосеки (к ней относятся 70-80% спелых и перестойных лесов, что сотавляет 1/5 часть общего запаса насаждений), заброшенные поля, осваиваемые в советские годы (около 15000 га), и дары леса (грибы и ягоды, как правило отношение эксплуатационных запасов к биологическим составляет 40-50%). Также сюда относятся имеющиеся на территории района полезные ископаемые: торф, песок, глина, горючие сланцы, минеральная вода. Но в настоящее время природопользование на исследуемой территории далеко от сбалансированного рационального использования природных ресурсов. По моему мнению, это следствие: а) общей крайней депрессивности области; б) оторванности различных агентов природопользования друг от друга, незаинтересованность в обоюдном развитии; в) запутанной системы правового и консультационного содействия при открытии новых предприятий. Действующие агенты природопользования Действущими агентами лесопользования являются Мантуровский фанерный комбинат; частники, образующие картели по рубке леса; сельскохозяйственные производственные кооперативы (бывшие колхозы), получающие делянки в зависимости от своих показателей, и само население. Рассмотрим их более подробно. Фанерный комбинат основан в 1915 году и является одним из старейших предприятий отрасли. В 1990-х гг. он пережил трудные времена, смену собственников, борьбу за акции, спад производства. Сейчас это — крупное предприятие, дающее работу около 2000 занятым: мантуровцам и жителям окрестных поселений (главным образом, Карьково) и выпускающее 131 до 100 тыс. м³ продукции в год. Это круглые лесоматериалы (пиловочник, фанерное сырье, балансы (хвойные и лиственные), вагонная стойка, пиломатериалы хвойные и лиственные (обрезные и необрезные), наличник, плинтус, столярные изделия. Кроме того в 70 км к востоку рядом с г.Шарья расположен завод КроноСтар, построенный в 2002 г. на иностранные инвестиции, выпускающий древесно-стружечные плиты, стеновые панели, покрытия для пола и т.д. Его сырьевая зона захватывает и Мантуровский район, на него работает восстановленная недавно Мантуровская подстанция. Значительная часть потребностей в сырье этих предприятий обеспечивается частниками, работающими в лесу на своих делянках. Другие частные артели, задействующие на рубках мужское трудоспособное население, сами производят пиломатериалы. Они встречаются в лесопромышленных поселках: Карьково, Октябрьском (Нефедова, 2006, Российский северный вектор, 2006). Лесопользование сельскохозяйственных предприятий было важным фактором выживания убыточных кооперативов в 1990-2000 гг. Им выделяли бесплатные делянки, при этом размер лесопользования зависел от показателей предприятия (с учетом объемов молочной продукции, продуктивности скота и т.п.). Договора на пользование лесом (лесные билеты) местным жителям (для личных нужд — строительство, дрова и т.п.) выделяются на основе аукционов на конкретные, выделенные лесничеством, участки, которые проводятся раз в 2 месяца в районном центре Мантурово. Средняя стоимость древесины на корню составляет 130-150 руб за кубометр. В 2005-2006 г. в Мантуровском лесхозе рубками главного пользования вырубалось около 120 тыс. куб.м древесины (в т.ч. 50% — хвойной). Из них предприятиями лесопромышленного комплекса 46%, мелкими частными лесозаготовителями — 35%. Остальное — вырубки администрации, сельскохозяйственных предприятий, населения. В последние годы расчетная лесосека использовалась в среднем на 50%, однако по хвойным породам уровень ее использования поднимался до 75-100%. В состав агропромышленного комплекса района входят 10 с/х предприятий и 2 потребительских кооператива. По данным департамента агропромышленного коплекса Костромской области, в пользовании хозяйств, занимающихся производством сельскохозяйственной продукции, имеется 11722 га сельхозугодий, в т.ч. 10097 га пашни. Посевные площади яровых зерновых культур (по состоянию на 1 мая 2007 года) составили 3199 га, озимых зерновых 120 га, льна 103 га, картофеля 4 га, однолетних трав 30 га, беспокровных многолетних трав текущего года 121 га (Сайт департамента.., 2007). В целом в районе используется около трети пахотных земель, остальные представляют собой залежи. Ведущей товарной отраслью в сельхозпроизводстве района является животноводство. Основной вид производимой продукции — молоко. По состоянию на 1 июля 2007 года в хозяйствах имеется 3549 голов КРС (т.е. в среднем 350 голов на одно предприятие), в т.ч. 1673 коровы, из них только 126 голов мясного направления. Валовое производство молока за 2006 год составило 3716 т, средний удой от одной коровы 2478 кг (в среднем в Костромской области в 2006 г. он составлял 3012 кг, а в России — 3574 кг). Низкие показатели продуктивности скота служат хорошим индикатором состояния сельскохозяйственных предприятий в районе, особенно если учесть имеющееся обилие земель и ресурсов для травосеяния (см. подробнее Нефедова, 2006). Хозяйства ведут подсев трав на площади размером 25 % от укосной площади. Используются новые кормовые культуры: лядвинец рогатый и козлятник. В 2007 году под этими культурами занято около 400 га. Тем не менее, значительная часть полей с многолетними травами тоже заброшена и зарастает сорняками. Для увеличения продуктивности молочного стада сельхозпредприятий проводится работа по замене доморощенных быков, так в 2006 г. было приобретено 10 голов племенных быков, в 1 полугодии 2007 года 5 голов, из них 3 специализированной мясной породы, но для района — это капля в море. Состояние предприятий в районе сильно различается. Многие вряд ли выживут. Рассмотрим пример такого кризисного предприятия в Угорском сельском поселении. СПК «Свобода» (30 работников) летом 2008 г. обрабатывал 188 га земли, имеел 200 голов скота, в 132 показатель удоя составил 2000 литров. 31 июля 2008 года истек срок действия договора безвозмездного пользования землей, что будет дальше, по словам руководства, неизвестно. Доступа к лесопользованию предприятие не имеет, так как не дотягивает по своим показателям (раньше предоставлялось 1600 м³ — 600 хвои и 1000 лиственных пород древесины). Поэтому неизвестно, будет ли колхоз существовать дальше. Помимо сельскохозяйственных предприятий есть в районе фермеры. Их немного, значительная их часть — приезжие. Эти люди имеют огромное желание заниматься сельским хозяйством — это их главная отличительная черта от всех остальных представителей АПК. Преодолевая всевозможные препоны, они усердно из года в год увеличивают свое хозяйство. Личные хозяйства населения обычно занимают небольшую площадь (средний размер участков — 50 соток). Как правило во всех домохозяйствах (если люди трудоспособны) для себя и городских родственников выращивают овощи, разводят птицу, немногие держат свиней и скот. Но мало кто обрабатывает все свои 50 соток, пуская продукцию на продажу. Использование реки Унжи в настоящее время незначительно. Загрязнение реки г. Мантурово и фанерным комбинатом относительно невелико. Рыбной ловлей занимается небольшое число местных жителей и примерно каждый четвертый дачник. Судоходства по реке нет. Туристическое использование (сплав на лодках, байдарках) также не развито. Отношения природопользования На исследуемой территории можно выявить несколько типов отношений природопользования между выделенными группами населения. Основные — симбиотические, конфликтные и нейтральные отношения, которые зачастую представлены неявно, но определенно имеют место. Ярким примером симбиотического развития являются отношения местного фермерского хозяйства (в деревне Полома) с дачниками этой и окрестных деревень. Дачники сами приложили усилия к появлению фермерского хозяйства в их деревне, теперь оно стало здесь стержнем развития, фермеры реализуют дачникам часть своей продукции, следят зимой за домами. В то же время расширение фермерского хозяйства и выпас скота на берегу реки Унжа может создать сильное напряжение с другими дачниками, живущими в деревнях у реки, поскольку стадо бычков часто перегораживает дорогу к реке, вытаптывает пляжи, загрязняет воду. К типу симбиотических можно отнести в целом отношения между местными жителями и дачниками, где первые, в большинстве своем, довольны заселением пустующих домов, возможностью дополнительного общения с городскими, продажи им сельскохозяйственной продукции со своего приусадебного участка. В свою очередь, для дачников местные жители в деревне, как показывает практика, являются гарантом сохранения оставленных домов от разорения в период осенне-зимнего отсутствия. Удачным продолжением взаимовыгодного сотрудничества могло бы стать ремонтно-строительное обслуживание дачников немногочисленным трудоспособным местным населением в качестве хорошего дополнительного заработка, а зачастую и основного. Однако, здесь часто получается разовый калым с прайс-листом в 1,5-2 раза выше московских цен и, как следствие, разрушение (подрыв на корню) прекрасной клиентской базы для местных. Также важна поддержка друг друга дачниками, которые выбирают ту или иную деревню, в первую очередь, опираясь на присутствие там своих коллег или знакомых. Пример конфликтных отношений — местная администрация и дачники. Дачники — люди интеллигентные, как правило, с высшим образованием и большим опытом работы. Они способны быстро определить некоторые «ужимки» и нечестность в работе местных «слуг народа», что-то постоянно спрашивают, чем-то интересуются, чего-то требуют, в общем, мешают «работать». В свою очередь, местным руководителям весьма неудобно затрачивать дополнительные усилия и средства для поддержания местной инфраструктуры ради заезжих на 1-2 месяца городских жителей (москвичей), не приносящих им никакого сиюминутного 133 дохода. Сполна используются различные ресурсы для эксплуатации природных богатств и вообще окружающей среды: организация локального браконьерского вылова рыбы в Унже, неконтролируемая охота. Например, в качестве приманки на медведя засеваются специальные овсяные поля, примыкающие к лесу, подальше от дороги и от глаз людей, на которых в осеннее время люди, способные заплатить, убивают немногочисленных здесь зверей. Впрочем, это можно рассматривать и как зарождение культуры регулируемой охоты, коль скоро эти «организованные» охотники ведут учет поголовья зверя в своих «квадратах» и жестко конфронтируют с неорганизованными браконьерами из числа местного населения и заезжих. Имеют место нелегальные и варварские рубки леса — прямой конфликт с официальным лесопользованием и с использованием лесов дачниками. Происходят несанкционированные рубки, как правило, зимой, когда лес можно вывозить по бездорожью. А летом сборщики грибов и ягод часто натыкаются на брошенные сучья и невывезенные гниющие груды бревен. В нейтральную систему отмечается переход прежде симбиотических отношений между лесным и сельским хозяйством. В связи с вступлением в силу нового лесного кодекса прекращается поощрение последнего возможностью льготного использования лесных ресурсов. Кроме того, этим летом истек срок действия договора о безвозмездном пользовании колхозными землями и перевод их в областной фонд под сдачу в аренду. К нейтральным отношениям также можно отнести отношения современного сильно сжавшегося сельского хозяйства и дачников. И хотя часть дачников в ходе опросов в 2008 г. (см. статью Т.Г. Нефедовой в этом сборнике) отмечала, что им, как и местным, больно смотреть на эти заброшенные поля, эти превратившиеся в луга и уходящие за горизонт просторы и не мешающая им сельскохозяйственная деятельность, служат одним из факторов, привлекающих сюда горожан. Также в нейтральной плоскости функционирует неформальное разделение лесных угодий для сбора грибов и ягод, рыбной ловли на озерах между местными жителями на основе близлежащего расположения к той или иной деревне. Весьма серьезной проблемой, которая у всех на слуху и всех в той или иной степени волнует, является проект строительства крупнейшего ЦБК около города Мантурово стоимостью 1,5 млрд. евро (см. статью А. Рамонова в этом сборнике и комментарии к ней Т.Г. Нефедовой). Если его построят (что еще неясно), работа этого комбината в одночасье перевернет всю сложившуюся систему природопользования в районе. Тут же исчезнут весь спелый и подрастающий лес, чистейшая вода реки Унжа, тлеющие угольки колхозного сельского хозяйства, которое потеряет последних захудалых работников с мизерной зарплатой (это в свою очередь подорвет ЛПХ местного населения), уедет или будет приезжать реже основная часть дачников, некогда влекомых уединением и неповторимой обворожительностью костромской глубинки. С 1976 г. в Мантурово уже работал крупный комбинат «Биохим» с высокой степенью эксплуатационной и потенциальной экологической опасности. На предприятии работало 900-1200 человек, оно выпускало компонент твердого ракетного топлива, фурфурол и кормовые дрожжи. В 1990-х гг. завод был закрыт из-за отсутствия спроса на продукцию со стороны военно-промышленного комплекса. Однако вся инфраструктура комбината осталась, но ее дальнейшее использование из-за ветхости невозможно. Также остались кучи лигнина — отхода бывшего производства, который не поддается дальнейшему разложению и переработке. Он постепенно стекает в реку, летом дымит на солнце (много солей и серной кислоты). Никто эту проблему не пытается решить. Единственная польза от заброшенной территории в несколько гектаров — это наполовину функционирующая система очистных сооружений, обслуживающих город Мантурово и фанерный комбинат, а также дорогая гостиница, где современные внутренние удобства внедрены в индустриальный стиль заброшенной промплощадки. 134 Литература: 1. Дудин В.А. История костромских лесов. Кострома: ДиАр, 2000. 2. Т.Г. Нефедова. Путешествие по Костромской земле /Российский северный вектор/ под ред. Н.Е. Покровского. М, Сообщество профессиональных социологов, 2006. 3. Перельман А.И. Геохимия ландшафта. М.: Высшая школа, 1986. 4. Российский северный вектор/ под ред. Н.Е. Покровского. М.:Сообщество профессиональных социологов, 2006. 5. Сайт департамента агропромышленного комплекса Костромской области www.apkkostroma.ru 135 А.В. Рамонов (факультет социологии ГУ-ВШЭ) СТРОИТЕЛЬСТВО ЦБК В МАНТУРОВСКОМ РАЙОНЕ КОСТРОМСКОЙ ОБЛАСТИ11 По сообщениям СМИ, в апреле 2008 года губернатор Игорь Слюняев и коммерческая фирма «АСПЭК» подписали договор о начале строительства ЦБК в Мантуровском районе Костромской области. Строительство ЦБК назвали самым крупным инвестиционным проектом в области. Его стоимость — 51 млрд. рублей. Планировалось, что комбинат будет выпускать 800 тыс. тонн целлюлозы в год. По договору для своих сотрудников инвестор должен был построить в Мантуровском районе 127 тыс. квадратных метров жилья. Кроме того, должны были быть построены новая школа, детский сад, поликлиника, гостиница и столовая. Не вдаваясь в детали, можно сказать, что данный проект мог бы иметь огромные последствия как для Мантуровского района, так и для Костромской области в целом. Прежде всего, увеличились бы объемы лесопереработки в регионе. Это выгодно для властей, как федеральных, которые заинтересованы в развитии отечественной лесопромышленности, так и для региональных, стремящихся к выводу из кризиса экономики Костромской области. Помимо этого, это сказалось бы на развитии инфраструктуры, появились бы рабочие места для населения. Однако не стоит также упускать из виду возможные отрицательные последствия данного проекта, главное из которых — нанесение непоправимого ущерба окружающей природной среде вследствие загрязнения ее отходами целлюлозного производства и заготовки значительно больших объемов леса, чем заготавливается в области на данный момент. Остается непонятным, в связи с чем в Костромской области было решено реализовать настолько крупный проект. Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо прояснить условия, способствовавшие началу реализации этого проекта в Костромской области, а также позиций задействованных в нем субъектов. Цель статьи: раскрыть механизм появления проекта по строительству ЦБК в Костромской области в 2007-2008 гг. Для этого были поставлены следующие задачи: 1) описание общей экономической ситуации в секторах лесозаготовки и лесопереработки в России с тем, чтобы понять, какие факторы способствовали росту активности зарубежных и отечественных инвесторов в области лесопереработки, в частности, проекту по строительству ЦБК в Костромской области; 2) анализ действий причастных к проекту субъектов: власти (в первую очередь губернатора Костромской области); компаний-инвесторов (отечественных и иностранных). 3) исследование восприятия этого проекта местными жителями и дачниками Костромской области. Субъекты, рассматриваемые в данной статье, разделены на 2 группы. Критерий разбиения — позиция, которую занимают субъекты по отношению к реализации проекта (активная/пассивная). В первую группу входят субъекты, ответственные за осуществление проекта: власти региона и инвесторы. Во вторую группу входят субъекты, не вовлеченные непосредственно в реализацию проекта (процесс принятия решений), но деятельность которых, могла бы быть прямым или косвенным образом связана с функционированием объекта на территории области. Данная статья была написана на основе мониторинга материалов ведущих электронных деловых СМИ (expert.ru, kommersant.ru и т.д.). и анализа материалов опроса местных жителей и дачников в Угорском сельсовете Мантуровского района (август 2008 года). 11 136 Механизм реализации ЦБК можно представить следующим образом: Механизм реализации проекта по строительству ЦБК в Мантуровском районе Действия активных субъектов (властей и инвесторов) в Костромской области Ситуация в лесопромышленном комплексе России Восприятие пассивными субъектами (местными жителями и дачниками Костромской области) Объем лесозаготовок в Костромской области в 2006-2007 гг. Сначала приведем данные по объему вырубки леса12, чтобы сформировать представление о месте лесозаготовительной промышленности Костромской области в Центральном федеральном округе и в стране в целом. Согласно данным ФСГС, всего в 2006 году в России было заготовлено 115786 тыс. кубометров древесины. В 2007 году в России было заготовлено 129521 тыс. плотных м3 древесины, что превысило объем лесозаготовок в 2006 году на 12%. В Центральном федеральном округе в 2006 году было заготовлено 9942 тыс. кубометров, что составило более 8% совокупных объемов лесозаготовки; в 2007 году — уже 11952 тыс. кубометров (9% совокупных объемов лесозаготовки). Данные цифры говорят о том, что на долю Центрального федерального округа приходится сравнительно небольшой объем лесозаготовок. Так, например, на долю Северо-Западного федерального округа в 2006 году пришлось порядка 30% совокупного объема лесозаготовок. Меньшие объемы заготовки древесины, чем в Центральном федеральном округе, пришлись только на Уральский (9092 тыс. м3) и Южный (587 тыс. м3) федеральные округа. Если рассматривать лесозаготовки в Центральном федеральном округе, то Костромская область занимает здесь лидирующие позиции как в 2006, так и в 2007 гг. (Рис. 1). 3500 3000 2500 2000 2007 2008 1500 1000 Курская область Тамбовская область Рязанская область Московская область Ярославская область Ивановская область Смоленская область Калужская область Брянская область Владимирская область Тверская область Костромская область 0 Остальные 500 Рис. 1. Объемы лесозаготовок в регионах Центрального Федерального округа, тыс. кубометров Данные по вырубке леса в регионах России ФСГС. Источник данных: Первое Независимое Рейтинговое Агентство (www.fira.ru) 12 137 На Костромскую область как в 2006, так и в 2007 году приходится порядка 28% от лесозаготовок в Центральном федеральном округе, и более 2% от общероссийских объемов лесозаготовки. Ситуация в сегменте лесопереработки в России в 2007-2008 гг. — действия властей Рассмотрим современную ситуацию в российской лесной промышленности, чтобы понять, как она способствует инвестированию зарубежных и отечественных компаний в лесоперерабатывающий бизнес. Общий объем экспорта необработанного леса (кругляка) в России в 2006 году составил порядка 53 млн. кубометров, что составляет 46% совокупных объемов лесозаготовки. В тройку лидеров по импортированию российского необработанного леса входят: Китай, Япония и Финляндия. На эти три страны приходится порядка 80% совокупного экспорта российского кругляка. В 2006 году импорт российской древесины в них составил, по оценкам экспертов, 43 млн. куб. м. Российских властей не устраивает ситуация, когда порядка половины заготовленного леса не перерабатывается на территории страны, а экспортируется за рубеж. Дело в том, что стоимость обработанных лесоматериалов (доски, целлюлоза, бумага) в разы превышает стоимость кругляка. Государству невыгодно, когда порядка половины сырья экспортируется из России за рубеж, не пройдя даже стадию первичной переработки (например, распиливание на доски или на стружку, которая затем используется для варки целлюлозы). В связи с этим, начиная с 2007 года, правительство приняло меры по снижению экспорта необработанного леса, и меры, способствующие развитию лесоперерабатывающей промышленности. К мерам, упомянутым первыми, следует отнести в первую очередь, увеличение экспортных пошлин на кругляк. Увеличение экспортных пошлин В марте 2006 года экспортные пошлины на лес-кругляк были повышены до 4 евро за кубометр древесины. С 1 июля 2007 года пошлины были повышены уже до 10 евро. 1 апреля 2008 г. они достигнут 25% таможенной стоимости леса, но не менее 15 евро за кубометр. А с 1 апреля 2009 г. — 80%, но не ниже 50 евро за кубометр. По словам спикера Госдумы Бориса Грызлова, экспортная пошлина будет повышаться в течение двух лет. Но если при этом власти поймут, что экспорт круглого леса не прекращен, будет принят закон о полном запрете вывоза кругляка за границу. Повышение экспортных пошлин на необработанный лес (постановление о постепенном увеличении пошлин на 30% в год до 2010 года вступило в силу в марте 2007 года) поставило под угрозу деятельность большинства иностранных, особенно финских, компаний лесопромышленного комплекса, которые во многом зависели от поставок российского сырья. Например, доля российского леса в общем объеме сырья, поставляемого на заводы концерна Stora Enso, на момент введения пошлин составляла порядка 15%. Компании, не пожелавшей мириться с ростом цен, пришлось пойти на реорганизацию и даже закрыть ряд предприятий. В тяжелом положении оказались и небольшие лесопильные предприятия, 80% расходной части производства которых составляет стоимость сырья. По прогнозам экспертов, в течение ближайших трех лет экспорт необработанного леса снизится на 80%, до 7-9 млн. кубометров в год. Очевидно, что в связи с введением российским правительством новых таможенных пошлин на вывоз необработанной древесины в Европе наступили трудные времена. Теперь, чтобы иметь доступ к большим объемам дешевого и 138 качественного российского сырья, иностранным компаниям приходится задумываться о строительстве комбинатов по глубокой переработке древесины непосредственно в России. К мерам, способствующим развитию лесоперерабатывающей промышленности, стоит отнести также отмену пошлин на переработанный лес и государственные преференции в 2007-2008 гг. деревоперерабатывающим компаниям. Государственные преференции Много споров возникло вокруг того, устанавливать ли зависимость объема льгот от величины инвестиций. Изначально планировалось, что инвестору, готовому вложить сумму от 300 млн. до 5 млрд. рублей, будут лишь предоставлять в аренду лесной участок без проведения аукциона, а инвестору, планирующему возвести объект на сумму свыше 5 млрд. рублей, на срок окупаемости проекта снизят арендную плату за лесной участок на 50%, и освободят его от вывозных таможенных пошлин на необработанную древесину на период проектирования и строительства объектов по ее переработке. Но в итоге власти решили снизить арендную плату и убрать аукцион для всех, кто вложит как минимум 300 млн. рублей. Об освобождении от вывозных таможенных пошлин власти так и не договорились, решив доработать это предложение для тех инвесторов, которые будут готовы инвестировать как минимум 15 млрд. рублей. Но постановление правительства на сей долго не подписывалось, хотя оно было запланировано на июль 2007 года. По мнению руководителя Федерального агентства лесного хозяйства Валерия Рощупкина, необходима была более глубокая проработка связанных с этим вопросов. По его словам, участники инвестиционных соглашений должны отбираться не только по объему инвестиций, но и по глубине переработки. У производимой продукции должна быть высокая добавочная стоимость. Объект может быть небольшим, но он должен заниматься глубокой переработкой, практически без отходов. По его словам, можно также предусмотреть послабление налогов на прибыль, на землю и имущество, а также предлагалось не облагать экспортными пошлинами продукцию, выпускаемую новыми предприятиями. Таким образом, в стране в 2007- начале 2008 гг. сложилась благоприятная ситуация для инвестирования в лесоперерабатывающую промышленность. В особенности, это касается финских компаний (основных импортеров российского необработанного леса), которые начали испытывать финансовые затруднения в связи с увеличением цен на кругляк в связи с увеличением экспортных пошлин. Проект целлюлозно-бумажного комбината в Мантуровском районе Костромской области: позиция финского инвестора на российском рынке В данном разделе рассмотрим действия финского концерна Ruukki Group Oyj на российском рынке. Согласно инвестиционному договору, заключенному компанией с костромской администрацией в июне 2007 года, к четвертому кварталу 2008 года Ruukki Group Oyj планировал построить лесопильный завод мощностью 300 тыс. куб. м пиломатериалов в год, также рассматривался проект по более глубокой переработке древесины (производство щитов, мебели, каркасов). На конец 2010 года был запланирован запуск второй очереди проекта — целлюлозного завода. Совокупный объем инвестиций в проект должен был составить 1,1 млрд. евро, а компания получить право на лесозаготовку 6 млн. кубометров сырья. По словам Тапио Сярккя (Ruukki Group Oyj), самым сложным этапом реализации проекта стала многоступенчатая система согласований. Руководство компании намеревалось получить гарантии обеспечения комбинатов сырьем. Для этого в ноябре 2007 года Ruukki Group Oyj подала заявку на получение статуса приоритетного инвестиционного проекта в лесной отрасли. Такой статус дает ряд преимуществ при получении участков и скидку по арендной плате в размере 50%. Также финская 139 компания предложила правительству РФ внести изменения в правила реализации масштабных проектов, в частности увеличить порог вырубки леса для одной компании (порог составляет не более 35% от расчетной лесосеки в рамках одного субъекта). В начале 2008 года компания уже заключила договоры на поставки машин и оборудования для лесопильного завода, а также договор на поставку лесозаготовительной техники. Как видно, планы компании Ruukki Group Oyj в Костромской области выглядели достаточно амбициозно. Так в ближайшие несколько лет компания планировала освоить практически в 2 раза большие объемы леса, чем заготавливались в регионе в 2007 году (по данным ФСГС — 3,3 млн. кубометров). Многие эксперты сомневались в том, что можно достичь указанных объемов лесозаготовки в области за несколько лет. Позиция властей Костромской области Позиции властей области их ответные действия менялись по ходу реализации проекта. Начало его реализации было запланировано на 1 июля 2007 года. К 1 ноября, согласно бизнес-плану, в строительство лесопильного завода должны были быть инвестированы 900 млн. рублей (в основной капитал). Однако компания Ruukki перечислила лишь 10 млн. рублей. В заявленные сроки строительства инвестор также не уложился. В начале 2008 года по бизнес-плану, лесопильный завод должен был быть построен на 80%, но к его возведению компания не приступила к лету 2008 г.. Помимо этого, как выяснилось, компания собиралась строить в Костромской области не целлюлозно-бумажный комбинат, а целлюлозный комбинат, что вызвало негативную реакцию властей В начале 2008 года, компания столкнулась с рядом проблем законодательного характера. В конце февраля 2008 года российское законодательство наложило планку, согласно которой для того, чтобы получить статус приоритетного инвестора, необходимо вложить минимум 300 млн. рублей в лесную отрасль. Ruukki подходила по этим параметрам — к ноябрю 2007 года компания пообещала вложить в костромской лесопромышленный холдинг 900 млн. рублей. Однако реально компания вложила в производство лишь 10 млн. рублей, а новые заготовительные площадки так и остались на бумаге — к их строительству Ruukki даже не приступала. Также до конца не был решен вопрос предоставления компании леса. В феврале 2008 года расчетная лесосека области, свободная от деловых отношений, составляла около 8,6 млн. куб. метров, при этом хвойное сырье не превышало 2,7 млн. куб. метров и половина его уже использовалась. Проект «Руукки Инвест Ою Кострома» (дочернее предприятие Ruukki) претендовал на стопроцентную вырубку хвойного сырья и на 32% всего лесосырья региона. По словам губернатора Игоря Слюняева, поддерживая проект, руководство лишает хвойного сырья все существующие предприятия области, которые платят налоги. По его словам, в случае реализации проекта руководство области потеряло бы существующие доходы, и при этом не получило бы новых поступлений в течение порядка 10 лет. К тому же в инвестиционном соглашении не были прописаны вопросы рекультивации лесов и социальные аспекты. Также в нем не была определена и судьба строительства целлюлозного комбината. По мнению губернатора, Костромской области нужен не целлюлозный, а целлюлозно-бумажный комбинат. Позиция властей заключается в первую очередь в том, что область — не сырьевой придаток и производители должны глубоко перерабатывать сырье. Отдавая целлюлозу на экспорт, компания большую часть добавленной стоимости, налогов и доходов тоже отдает на экспорт. А это, по словам губернатора, недопустимо. В соответствие с указанной позицией властей был предложен ряд поправок в исходное соглашение о сотрудничестве (например, по оценкам экспертов, реальные потребности в лесном сырье не превышают 4,5 млн. кубических метров расчетной лесосеки). Однако компания не пошла ни на пересмотр действующего соглашения, ни на выполнение 140 самого подписанного соглашения. В итоге, по решению губернатора финская компания была отстранена от проекта, а ее место заняла группа «АСПЭК», подконтрольная удмуртскому сенатору Виктору Хорошавцеву. По словам представителей администрации Костромской области, для компании «АСПЭК» администрацией области предусматривается выделение 3,5-4.5 млн. кубометров леса, а не 6 млн. кубометров, как для финского инвестора. Тем не менее, приход на Костромскую землю этой компании также вызвал много вопросов. По результатам ежегодного рейтинга крупнейших российских компаний "Эксперт400" Рейтингового агентства "Эксперт РА" ЗАО "АСПЭК" занимает 229-ю позицию в списке 400 крупнейших предприятий РФ за 2006 год. Но основное направление ее деятельности связано с нефте-трейдерством. ООО "АСПЭК-Нефтепродукт" — одно из основных подразделений компании — оператор розничного рынка ГСМ Удмуртской Республики, занимая около 30% ее рынка нефтепродуктов и поставляя их в другие регионы. Помимо нефтепродуктового направления в группу предприятий «АСПЭК» входят также компании, работающие на рынке проектирования и строительства жилых и коммерческих объектов, а также компании осуществляющие продажу и техническое обслуживание иномарок в дилерских центрах. Очевидно, что заработанные в нефтяном бизнесе деньги, порой с темным прошлым и скандалами (Н.Козлова, 2008), компания, весьма далекая по своему профилю от лесной промышленности, хотела вложить в новый на тот момент выгодный, в связи с последними решениями Правительства РФ, бизнес. Позиция населения Костромской области Данный раздел написан, опираясь на результаты опроса местных жителей и дачников в Угорском сельсовете, проведенном в августе 2008 года. 13 Опрос проводился методом личного интервью в двух сельских поселениях (прежних сельсоветах): Угорском и Леонтьевском. Выборка составила 80 домохозяйств местных жителей и 29 домохозяйств городских дачников (одна анкета — одно домохозяйство) в 13 селах и деревнях с общей численностью местного населения 840 человек и 480 домохозяйствами. В данном разделе будут проанализированы только ответы на вопросы, с помощью которых выяснялась реакция местных жителей и дачников на строительство ЦБК: Вопрос 1. Как Вы относитесь к строительству ЦБК в Мантуровском районе? Вопрос 2. Каковы будут Ваши действия в случае строительства ЦБК? Здесь необходимо рассмотреть отдельно позиции дачников и местных жителей. Это обусловлено тем, что дачники и местные жители совершено по-разному относятся к перспективе строительства ЦБК в Мантуровском районе. Среди дачников, приобретающих, например, дома в Угорском сельском поселении, в целом преобладает наиболее негативное отношение к строительству завода. Дачники Всего на вопрос отвечали 22 дачника. Необходимо отметить, что вопрос о строительстве ЦБК изначально не присутствовал в анкете, а был добавлен по просьбе самих дачников по итогам проведения ряда пилотажных интервью. Большинство дачников выступает за сохранение природы, поскольку хорошая экология — главное, из-за чего дачники приезжают в эти места и покупают здесь собственность. Поскольку все дачники против его строительства, то вопрос 1 не задавался впоследствии, выяснялась только реакция дачников на данное событие. Четверть дачников (7 человек) отметила, что 30 км до ЦБК — это далеко, и они по-прежнему будут сюда приезжать, пятая часть затруднилась ответить. Для остальных, строительство ЦБК нанесет непоправимый вред природной среде, особенно 13 Подробно о целях и результатах опроса см. статью Т.Г. Нефедовой в этом сборнике. 141 реке. Тем не менее, всего лишь 4 из 22 респондентов отметили, что они не будут посещать эти места в случае строительства ЦБК. Местные жители Всего на вопрос ответили 61 человек из 80 опрошенных. Реакция местных жителей на возможное строительство ЦБК иная. Среди ответивших примерно поровну распределились доли тех, кто за строительство завода, аргументируя это появлением большого количества рабочих мест (34%) и против строительства — в связи с ущербом природной среде (28%). Среди сельских жителей было также довольно много безразличных, что нельзя сказать о дачниках. 40% 34% 28% 30% 23% 20% 11% 10% 3% затруднились ответить нас не спросят все равно плохо, вред для здоровья, природы нужно строить (будет работа) 0% Рис. 2. Распределение ответов на вопрос: Как вы относитесь к перспективе строительства ЦБК в Мантуровском районе? (% от ответивших респондентов) Среди местных жителей также встречались те, кто оценивал ситуацию комплексно. Так несколько респондентов рассуждали, что со строительство ЦБК с одной стороны появится много рабочих мест, но с другой стороны — это отрицательно скажется на экологическом состоянии области. Но таких респондентов было очень мало. Заключение В целом можно сказать, что выгода от строительства ЦБК в Мантуровском районе Костромской области зависит от того, с позиции какого субъекта ее рассматривать. Так, с точки зрения федеральных и региональных властей, данная мера является максимально эффективной, поскольку она способствует развитию отечественной лесопереработки. Для инвесторов сегмент лесопереработки также стал в этот период привлекательным в связи с активными действиями федеральных властей. И это даже несмотря на то, что проекты в данной области окупаются достаточно долго: срок окупаемости ЦБК — минимум 5 лет. Что касается местных жителей, то для них в целом выгода не так ощутима, а для дачников она и вовсе отсутствует. В целом, последствия строительства ЦБК в Мантуровском районе неоднозначны. С одной стороны, это приведет к стремительному развитию лесоперерабатывающей промышленности региона, появлению новых рабочих мест, притоку населения, с другой — отрицательно скажется на экологии данного региона. Литература: 1. Данные по вырубке леса в регионах России ФСГС. Источник данных: Первое Независимое Рейтинговое Агентство (www.fira.ru) 142 2. Козлова Н. "Российская газета" — Последняя осень патриарха. Строительство ЦБК в Костромской области может погубить целый регион.//Федеральный выпуск №4727 от 13 августа 2008 г. 3. Зотова Е. «Бизнес» — Инвесторы идут лесом.// Полоса 13. Выпуск от 21.03.2008 4. Сикамова А., Темкин А. «Ведомости» — Ruukki лишили льгот.// Выпуск №36 (2058) от 28.02.2008. 5. Лоссан А. «Компания» — Финские дровосеки.// Выпуск от 21.01.2008 6. Хомерики Л., Макеев Н. «Компания» — Ruukki прочь!// Выпуск от 03.03.2008 7. Наумов И., Куликов С. «Независимая газета» — Финнов оставили без русского леса. Выпуск № 43 от 04.03.2008 8. Прямые инвестиции (Москва) — Лес в заградительных пошлинах. Выпуск от 01.04.2008 9. Виньков А. «Эксперт» — Три сосенки в два ряда "Эксперт" №13 (602) от 31.03.2008 143 Т.Г. Нефедова ПРЕДЫСТОРИЯ И ВОЗМОЖНОЕ БУДУЩЕЕ ПРОЕКТОВ СТРОИТЕЛЬСТВА ЦБК В КОСТРОМСКОЙ ОБЛАСТИ Комментарии к статье А.В. Рамонова В статье А.Рамонова подробно рассмотрен лишь эпизод прихода в регион финского инвестора и его смены на российского. Однако ситуация имеет более длительную историю, связанную со спецификой самой Костромской области, и иное завершение. Костромская область — регион дотационный и на фоне многих других регионов — депрессивный. Расцвет ее экономики был связан с положением на Волге и развитием льнопереработки и ткацкого производства. Однако в ХХ веке в связи с сокращением сельского населения, сильным ухудшением качества получаемого в колхозах льна и конкуренции хлопка, льноводство постепенно приходило в упадок, а созданные крупные текстильные комбинаты все больше переходили на импортную льно-тресту из Белоруссии и Украины. С распадом СССР и уменьшением огромных дотаций выяснилось, что перевозить грузовиками "льняной пух" крайне невыгодно, к тому же комбинаты лишились и замещающего хлопкового сырья, поступавшего из Средней Азии. Созданное в советское время машиностроение также в 1990-х гг. оказалось неконкурентоспособным. Единственным "экономическим локомотивом" в регионе оставалась Костромская ГРЭС, однако доходов от нее явно было не достаточно. Область срочно нуждалась в поиске рычагов выхода из экономической депрессии. При скудости минеральных ресурсов и оттоке населения, таким ресурсом мог стать лес и его переработка. Правда есть еще две отрасли: пищевая и строительная промышленность. "Шуваловские колбасы", созданные на базе свинокомплекса в пригороде Костромы, равно как и знаменитая продуктивная караваевская костромская порода коров, казалось бы, олицетворяют один из этих вариантов. Однако пищевая промышленность нуждается в стабильной сельскохозяйственной базе, которая при сильном упадке агропроизводства за пределами пригородного района оказалась крайне ненадежной. Что касается строительной индустрии, то у руководства области есть планы создания цементного производства на базе Солигаличских месторождений известняков. Тем не менее, основным ресурсом развития был и остается лес, тем более что лесные земли превышают 70% территории Костромской области. По этому параметру Костромская область в Европейской России сравнима только с республикой Коми и Вологодской областью. Официально фиксируемые статистикой рубки леса по сравнению с 1990 г. сократилась почти в два раза (правда это без учета "рубок ухода", которые давно в источник получения доходов), и браконьерства. Переработка древесины в области также недостаточна, несмотря на ряд деревообрабатывающих заводов, Фанерный комбинат в Мантурово, завод древесных плит в Шарье и другие. Идея возведения в области целлюлозно-бумажного комбината (ЦБК) возникла еще в 1980-х гг. В начале 1990-х гг. по заказу областных структур Ленинградский институт по проектированию предприятий целлюлозно-бумажной промышленности обосновал строительство сравнительно небольшого комбината (порядка 200 тыс.тонн целлюлозы и бумаги в год) в г.Нея. Однако инвестора не было, хотя предложение получило одобрение в правительстве РФ. Власти не теряли надежды, муссируя целесообразность строительства ЦБК в г.Нее в российских правительственных структурах, ища инвестора и попутно перерабатывая проект, по которому мощность предполагаемого ЦБК все увеличивалась (до 250 тыс.тонн целлюлозы и 440 тыс.тонн бумаги в год). В 2005 г. инвестор был найден и подписано соглашение о намерениях между руководством области и немецким банком Hypo Vereinsbank (РБК-daily, 2005). Однако, просчитав ситуацию, банк отказался от вложений в огромный дорогостоящий проект с отсутствием явным преференций инвесторам со стороны государства. 144 Ситуация резко изменилась в 2006-2007 гг. в связи с осознанием правительством РФ того факта, что вывозить задешево круглый лес с тем, чтобы потом покупать задорого бумагу, слишком накладно, повысило пошлины на экспорт леса и ввело преференций для предприятий его глубокой переработки в России. Это способствовало приходу в область иностранных инвесторов и, прежде всего финской компании Ruukki Group, которая подробно описана в статье А.В. Рамонова. Завод поначалу, как и прежде, предполагалось строить в г.Нея. Однако для завода древесных плит "Кроностар" (www.kronostar.com), построенного одним из крупнейших мировых производителей плит Swiss Krono Group у границ г.Шарья на реке Ветлуге, в 2000-х гг. была восстановлена подстанция "Звезда". Она располагается рядом с Мантурово в 70 км от Шарьи и обладает большим запасом стабильного энергоснабжения значительной территории, что повысило инвестиционную привлекательность именно восточной части области. Оценив ситуацию, финская компания предложила перенести ЦБК в Мантурово. Соглашение о строительстве целлюлознобумажного гиганта на иностранные инвестиции (напомню — 800 тыс.тонн целлюлозы в год) в самой области преподносилось как спасительное для ее экономики. И только после гибели прежнего губернатора Виктора Шершунова, выяснилось, что те задачи спасения области, ради которых искался инвестор, оно не выполняло, поскольку предусматривало налоговые льготы до 2017 г. и преференции арендной платы за лес. А это означало, что бюджет области по-прежнему лишался основных поступлений. Кроме того, финские технологии, рассчитанные на хвойное сырье, совершенно не были им обеспечены в области. Строительство комбината привело бы к полному уничтожению хвойных лесов. Да и основную задачу обеспечения бумагой РФ этот проект не решал, так как вся целлюлоза должна была вывозиться, а дорогая бумага по-прежнему закупаться за рубежом. Сказалась и активная борьба, развернутая общественностью против строительства этого загрязняющего гиганта в одном из редких сохранившихся уголков чистой природы на Европейской части России. Финскому инвестору было отказано, однако новый губернатор И.Слюняев в 2008 г. быстро нашел ему замену в лице российского инвестора, который стоял за фирмой АСПЭК (см. статью А.В. Рамонова). Непрозрачность инвестора (очевидно, что компания, работающая в нефте-трейдерстве и на строительном рынке, вряд ли способна самостоятельно осуществить столь грандиозный проект) и все те же гигантские масштабы предприятия (800 тыс.тонн целлюлозы в год) еще больше насторожили общественность. Хотя в отличие от прежнего инвестора, новый обещал производить на месте 500 тыс.тонн мелованной бумаги и использовать более щадящие природную среду технологии сульфатной варки целлюлозы. Кроме того, было заявлено, что основу сырья будет составлять не хвойная, а лиственная древесина, не предусматривалось налоговых льгот и предполагался лесопильный завод. Тем самым гигантский комплекс в Мантурово представлялся как очередной спаситель Костромской области, хотя признавалось, что ему потребуется до 4.5 млн. куб.м. древесины при расчетной лесосеке всей области, свободной от деловых отношений в 8.6 млн. куб м. Однако это соотношение не успокаивало противников проекта. Столь усредненные методы определения его ресурсной базы приведут к тому, что все леса в доступных местах (а их гораздо меньше, чем малодоступных) будут все равно уничтожены. Тем не менее, область намеревалась предоставить ему статус приоритетного инвестора, что позволило бы ему получать лес без аукционов. Скорость подписания договора с руководством области о начале работы, выбор площадки в 100 га рядом с закрытым, в т.ч. и по экологическим соображениям, Биохимзаводом в г.Мантурово, полное отсутствие экологической экспертизы нового проекта, развернутого обоснования его ресурсной обеспеченности (не только лесом, но и водой сильно обмелевшей реки Унжа) и анализа возможных последствий для природы и населения настораживало. Поток писем и протестов представителей общественных организаций, ученых, СМИ увеличивался. Неясно, чем обернулся бы этот проект, если бы не разразившийся кризис, холодные веяния которого бизнесмены почувствовали уже с июля145 августа 2008 г. Вкладывать деньги в столь дорогостоящий, долгоокупаемый и рискованный проект при падающих доходах от нефти, большой сложности получения кредитов и т.п. вряд ли кто возьмется. АСПЭК (или тот, кто стоял за ним) в сентябре 2008 г. отказался от проекта, а новый инвестор на такой проект в ближайшие год — два вряд ли найдется. Тем не менее, "свято место пусто не бывает". Потребность Костромской области в локомотивах роста объективно существует, а само расположение городов Неи, Мантурово, Шарьи на железной дороге, чистых реках среди лесов, их обеспеченность энергоресурсами будет толкать региональные власти на новые проекты по использованию леса — ее главного ресурса. Да и федеральные власти не оставляют идеи не только модернизации старых ЦБК, которые и так сконцентрированы в Европейской части России, но и строительства новых мощнейших комбинатов, так как при мощности, приближающейся к миллиону тонн, завод окупается быстрее (Эксперт, № 13, 2008). Действующие ЦБК Проектируемые ЦБК На карте хорошо виден "остров" еще сохранившейся природы в Костромской и Кировской областях между усеявшими весь европейский Север целлюлозно-бумажными комбинатами. Вот власти и "подсчитали", что в европейских сильно истощенных лесах можно "воткнуть" еще три гигантских ЦБК, ориентированных на производство лиственной целлюлозы (там же). Помимо Костромской области новый ЦБК до кризиса 2008 г. намеревались строить в Кировской области и на западе Вологодской области. Если же учитывать реальную ситуацию доступности лесов, их степени спелости после обширных пожаров 1972 г. и т.п., ни один регион самостоятельно своими ресурсами обеспечить функционирование таких гигантов не сможет. Во что мог превратиться Мантуровский район, показывает фото окрестностей Архангельска. Мировой финансовый кризис, захлестнувший и Россию, скорее всего, задержит эти гигантские проекты. Тем не менее, возвращение к этим проектам вполне вероятно. Поэтому уже сейчас необходим поиск альтернативных "локомотивов" вывода регионов, подобных Костромской области, из категории депрессивных и дотационных. На мой взгляд, в условиях Костромской области, речь о подобных гигантах идти не должна, хотя для региональных властей проще решить проблему одним махом. Более глубокая переработка леса, безусловно, необходима. Но ведь лес — это не только древесина. Альтернативное или параллельное 146 использование других ресурсов леса (грибов, ягод, лекарственных трав) и их переработка могут дать значительный экономический эффект. Для лесных районов Костромской области есть два пути выхода из депрессии. Один — быстрый и беспощадный для природной среды и местного населения, с полным истощением ресурсов. Другой — постепенное превращение, если не всей области, так ее оставшихся незагрязненных участков, в частности в бассейне реки Унжа, в "лесной экологический рай" для жителей, дачников, туристов и некрупных инвесторов, заинтересованных в постоянной и бережной эксплуатации леса. Но для этого нужна кропотливая работа по привлечению российских и зарубежных инвесторов и заполнения еще не занятых ниш сравнительно небольшими проектами по переработке леса и его даров, по созданию преференций для сохранения локальных очагов животноводства, в т.ч. и с учетом того, что достоинством области являются не только природные ресурсы, но и действительно уникальная для Европейской России сохранившаяся чистая природная среда. 147 ЧАСТЬ III. СЕЛЬСКАЯ РОССИЯ В РАЗИЧНЫХ РАКУРСАХ. СВИДЕТЕЛЬСТВА И МАТЕРИАЛЫ 148 Н.Ф.Плахотный О ЧЕМ ЗАДУМАЛАСЬ, ДЕРЕВНЯ? Записки публициста Николай Федорович Плахотный—участник наших экспедиций в Костромской области. Но, прежде всего, он известный журналист, работающий в ведущих столичных газетах и журналах. Притом в основном специализируется на сельской тематике. А еще в 80-е годы Н.Ф. Плахотный, махнув рукой на Москву и ее прелести, трудился директором дома культуры в сельском районе Вологодской области. Было и такое в его биографии. Каково место профессионального журналиста-газетчика в научном проекте? Оказывается, оно есть. Ведь социология и аналитическая журналистика тесно связаны друг с другом. И даже не потому, что многие классики социологии (у «них», на Западе) начинали свою карьеру как журналисты. Дело в другом. Журналистика учит умению слушать живых людей, наблюдать окружающую жизнь, видеть ее как художественный и событийный текст. И это принципиально важно для социолога, если он не хочет погрязнуть в схемах, расчетах и многофакторных моделях. Короче, Н.Ф. Плахотный поддерживает в рядах участников нашего проекта огонь человеколюбия и человековнимания. Об этом и его художественно-социологический очерк. Но и знаток деревни он первостатейный. Этого не отнять. Н.Е. Покровский Как давно я на Севере не был, Как Двина в сентябре хороша! Нагляделся на серое небо, До сих пор еще ноет душа. В. Солоухин В крестьянской избе за чайным столом (без спиртного) горстка столичных интеллигентов жарко спорила на вечную тему, как поставить на ноги убогую сельскую жизнь. В аргументах и доводах недостатка не было, - будто копья кидали мы в друг друга. В конце стороны сошлись на том, что для осуществления грандиозного, недавно вброшенного в умы национального проекта потребуются бюджетные вливания кабы не в триллионы исчислений. Причем не только сугубо в аграрное производство, а и в окружающую село духовную сферу. Логика житейская, простая: земля должна обрести настоящего хозяинаработника, который бы неустанно, круглый год заботился о своей ниве, приумножая ее плодородную силу. Тут, кажется, и дискуссировать-то не о чем. Однако сразу ж возникла другая ипостась: дело возрождения необходимо начинать все же с… города. И вот какие в этой связи выставлены были резоны. Мантурово – районная столица. За время перестройки она утратила былой промышленный потенциал, - соответственно свелось на нет финансовое обеспечение местного социума в привычных, скажем так, социалистических нормативах. Да и сам городок живет на скудные бюджетные подачки. Новоприезжим это бросается в глаза буквально на каждом шагу, всюду лежит печать запустения. Приятное исключение составляет уголок, где высится скульптура вождя мирового пролетариата, установленная вскоре после печального события, некогда всколыхнувшего весь мир. Жители данного поселения (новое казенное сельцо) со своим положением свыклись, приспособились, чему во многом способствовали мнимые житейские ценности в нынешнем, 149 так сказать понимании. Главенствующую роль сыграл дурман, исходящий от водочного моря разливного, - к тому ж «побережье» оного завалило дешевой закуской сомнительного качества и неизвестного происхождения, большей частью заморского. Вольная беседа за чайным столом смахивала на сельский сход. Да, по сути, и была таковой, не хватало разве дощатой трибуны. Кто-то из местных вполголоса заметил: - История учит, что революции требуют жертв. Реплику пропустили мимо ушей, без комментариев. Однако позабыл я представить хозяев дома. Делаю это теперь. Законные владельцы подворья в сельце Хлябишино – супруги Жуковы, коренные жители Москвы. Оба химики. Сергей Тимофеев более тридцати лет учил уму-разуму школяров. Людмила Николаевна служила на поприще науки, работала научным сотрудником в известном НИИ, в лаборатории органического синтеза. Однажды, во время туристической поездки по «Золотому кольцу» приглянулась им деревенька по печально известному Владимирскому тракту. Вылезли из автобуса и дальше своими ногами потопали по прямой улице с палисадниками. Атмосфера показалась чистоты неземной, космической, а сам воздух был перенасыщен ароматом черемухи, он беспрепятственно проник в потаенные фибры души. В один миг супругов озарило: «Вот на этой точке планеты хорошо бы заиметь собственный клочок земли. А в придачу еще б и крышу над головой». Все исполнилось в точности и в кратчайший срок. Новоиспеченная горожанка по объявлению, не торгуясь, уступила интересантам домище своих «предков» за круглую тыщу по тому времени еще весомых советских рублей. И уже двадцать лет с лишком живут Жуковы на два дома. Зимуют в Москве, а при первых же признаках тепла перебазируются в Хлябишино и живут тут аж до белых мух. Крестьянское жилище постепенно обрело черты городской квартиры. Постепенно сюда перетащили старую мебель. Добрую половину жилого пространства заняли старомодные полки с книгами. Окна украшают дорогие шторы на багетных карнизах. И все равно в воздухе витает кондовый избяной дух, который удачно сочетается со столичным интерьером. И вдруг сюрприз: в горнице нашлось место для выставки противовесов. Именно в деревне у Сергея Тимофеевича пробудилась страсть редкому коллекционированию гирь, имевших некогда распространение на пространстве бывшей России. Собралось более восьмисот экземпляров. Есть уникальные, относящиеся к допетровской эпохе. Оказывается, то никакое не чудачество. Люди, одержимые этой страстью, называются метрологами. Таковых в стране немногим более тридцати душ. Они находятся в тесной связи, в переписке. За редким экспонатом С.Т.Жуков готов мчаться хоть на край света. Будто весенний ручей текла беседа: один поворот, другой, третий… Снова вернулись к истоку: как наладить да как обустроить расхристанный уклад сельской жизни. К старому возврата, похоже, нет и быть не может. В надрыв тянуть крестьянскую лямку единоличным способом – это тоже как в кино красиво, заманчиво. В натуре же архаично и не практично. Впрочем, сей промысел пока еще по плечу натурам неординарным, двужильным. К сожаленью, их осталось мало, на них и поглядывают косо, - особенно на тех, кто явился на обжитое место со стороны. По-прежнему гуртом ведут аграрное производство крестьяне села Аносово. В реестре трудовых коллективов Мантуровского района он и значится как колхоз «Заречье». На первых порах перестройки возникли было и фермы, да вскоре разорились в пух и прах. Вот такая она, суровая действительность, весьма противоречивая. Между тем в недрах общественного сознания почти что созрела весьма интересная идея. Вкратце суть такова. Необозримые просторы Севера обладают особым магнетизмом, - притягивают к себе исследователей, романтиков, путешественников. Можно сказать, чувство это ведомо едва ли не каждому русскому. Точно и здорово его выразил поэт: От терзаний, сует и печалей, 150 От великих и маленьких смут Тянет душу в свинцовые дали Те, что Севером скромно зовут. Сама собой напрашивается аналогия. Это чувство будоражит головы не только склонных к бродяжничеству экстрималов, ищущих в стороне от проторенных дорог всякого рода приключений. А если конкретно, - это стихийный, неосмысленный протест против мерзостей окружающей жизни. Есть еще одна категория непоседливых: седовласые интеллигенты-шестидесятники, коим по русской притче, не иначе как бес в ребро ударил. Впрочем, не в тривиальном смысле. На склоне лет егозистое старичье подняло с насиженных мест в места глухие или весьма отдаленные туманные воспоминания о собственной юности или же острое желание увидеть места обитания далеких или близких предков. Некоторые из сонма отщепенцев в тот день оказались за дружеским столом в доме бывших химиков. Надо заметить, супруги Жуковы – не единственные новоселы в Хлябишине. По разным обстоятельствам явились в эту, затерявшуюся среди лесов и болот округу, не только москвичи, а и дальнеприезжие. Немало питерцев, хотя могли ж устроиться по соседству – на Вологодчине, в Карелии, на Валдае, в Твери… Почему-то потянуло в Костромской край. Или другой вариант. Север на север поменяла жительница уральского промышленного центра Панова Т.А. Возглавляла отдел кадров в гигантском ЖБИ, но обрыда писанина, канцелярщина. Захотелось живого дела. В один час бросила все… С близким человеком отправилась Татьяна Аристарховна в Угоры, выражаясь языком комсомольцев 50х годов, подымать здесь сельское хозяйство. Теперь уже за свой собственный счет! Короче, это был бизнес поселкового масштаба. Не теряя время и деньги, супруги Мусины купили две усадьбы с дворовыми службами, взяли у СПК «Свобода» в долгосрочную аренду полста гектаров закочкаренной земли и поросшую кустарником пустошь при ней. не откладывая дела в долгий ящик, привезли из знаменитого Караваевского института животноводства четыре породистых телочки класса элиты, а через пару лет взяли там же еще шесть. Теперь на подворье Пановых целое стадо высококлассных коров. Продуктивность каждой – без малого 5000 литров молока за период лактации. В округе здешней, да и в районе ни у кого нет таких показателей. Нашей компании представилась возможность не раз и не два продегустировать продукцию хлябишинских фермеров… А теперь внимание: ничего подобного лично я не едал! Вынутую из холодильника сметану хозяйка резала острым ножом. Творог и сырники тоже были бесподобны. Так что на рынке в Мантурове деликатесы с подворья Пановых чуть ли не с руками рвут. Не из корысти и не рекламы ради нам выдали доверительную информацию… Регулярно по графику, два раза в месяц из Хлябишино в «белокаменную» (по известному адресу: Охотный ряд, дом I) в пищеблок Госдумы РФ приходит «Газель», груженая фирменными вкусностями от Татьяны Аристарховны. На всем протяжении трассы – от ворот до ворот – капризная ГИБДД обеспечивает законному экипажу «зеленую улицу». Ах, кабы да везде бы так! Разные задачи ставят перед собой новоселы старорусских поселений. Одних все еще интересует частный бизнес, кому-то сильно захотелось пожить на лоне первозданной природы, вдали сутолоки и шума большого города. Некоторые ставят перед собой сугубо практическую задачу: заиметь недвижимость хотя бы в объеме нескольких соток земельки, отгороженной от необъятного пространства условной изгородью и непременно с неказистым жильем, желательно в русском стиле. Есть, которые преследуют отнюдь не утилитарные, а сугубо творческие цели… Крис ванн Орден (поданный Нидерландов) обосновался на берегу тихоструйной Унжи, в сельце Ступино. Между прочим, он доктор биологических наук, к тому ж философ, плюс орнитолог. На склоне лет иноземец местом жительства избрал европейский север России. Причем отнюдь не только из-за чарующей красоты здешних мест. Дело в том, что Крис давно изучает пути перемещения в пространстве планеты отдельных 151 представителей птичьего царства. В частности, теперь его интересует певун лесных опушек русского Севера, - сладкозвучный зяблик. К сожаленью, я не застал ученого в его резиденции. В конце минувшей весны, неожиданно для сельчан, Крис ван Орден собрал самые нужные вещи и вместе с супругой умотал на свою первую родину. Ибо таковы теперь правила проживания в России граждан из дальнего зарубежья. Так и мечется уже который год Крис между Рейном и Унжей. И там и здесь он чувствует себя как дома. Но есть досада: на Западе почему-то зяблики не гнездятся. Повторюсь, но скажу: русский Север обладает удивительным притягательным свойством. Опять же не для слабых духом. Семь лет назад сюда, на берег Унжи из-под Самарканда переселился чистокровный кореец Юрий Кан. Резонный вопрос: отчего и почему? Ответ обескуражил своей простотой: «Земля тут добрая, отзывчивая… А народ сильно душевный». По привычке, сходу Кан решил под северным небом заняться делом своих предков. Добрую половину приусадебного участка отвел под теплицы, выращивал овощи в закрытом грунте. Проект оказался малорентабельным. Предприниматель, однако, не пал духом, главное же - не спился, как иные… Оставшиеся в загашнике деньжата без промедления вложил в новую затею. По случаю купил у разорившегося колхоза полтора десятка голов годовалых телочек, плюс тракторишко в придачу. За лето утеплил и приспособил под хлев соседский обветшалый сарайко. Тем временем подрос и стал незаменимым помощником сынишка Ваня. Этим летом ему исполнилось ровно десять. В день рождения отец разрешил ему сесть за руль трактора, - с животными он сызмальства в дружбе. Немного в стороне от хозяйства Кан – его молодая жена, Лилия. У нее собственно дело, она работает в городе, в частном салоне, парикмахер-модельер. Местные модницы считают за честь хотя бы раз в квартал оказаться в кресле Кан. Добрая половина ее заработка уходит на поддержку семейного подряда. Глава семьи охотно продемонстрировал свое компактное хозяйство. Пока что оно невелико: 25 дойных коров, плюс шлейф, то есть собственный молодняк. Для сравнения: соседний производственный кооператив «Свобода» имеет на балансе всего-навсего 105 буренок. Их отдача, чуть ли не вдвое меньше (по валу), чем небольшое стадо фермера. Присеем рабочих рук больше впятеро. Не в укор будет сказано, по сути ведь идет открытое соревнование в эффективности двух форм собственности… Разумеется, старое всячески цепляется за жизнь. Между тем новое – где тишком, где зигзагами – пробивает себе путь, встречая чуть ли не на каждом шагу недоверие, косые взгляды, а то и откровенное противодействие. Впрочем, такова уж диалектика бытия. Несмотря на молодость, Кан терпелив, настойчив в действиях, по-восточному мудр. Беседовать с ним было удовольствие. Вот что зафиксировала магнитофонная пленка. - Когда собирался в Мантуровский район, не предполагал, что попаду в раскрытые чужие объятия. Ведь у здешней власти своих хлопот полон рот. Главное – рабочих рук дефицит. И все же любой новоприбывший на первых порах – уравнение со многими неизвестными. И все равно госслужащие рискуют, такова уж селяви. В Россию едут трудовики со всего света, они питают экономику. Вот и такие, как я, худо-бедно по силе возможности пополняют районный бюджет. В то же время разнообразим своей продукцией местный рынок. Я где-то слышал поговорку: «Хозяйство вести – не штанами трясти». А ведь самая обычная ферма вполне сравнима с заводом, к тому же под открытым небом. Еще: аграрное производство неотделимо от земли. Но вот в каком нелепом положении оказался наш небольшой трудовой коллектив. Мы как бы повисли в воздухе… Но это не цирковое шоу, суровая действительность. О чем речь? Поясню. - Местный СПК выделил нам 30 гектаров бесхозной земли на странных условиях: срок аренды всего-навсего 12 месяцев. Мы живем без перспективы. Это все равно, как если б путник, решившись на долгий поход, двигался бы вперед, не поднимая головы. Хозяин тоже не может жить без перспективы, нужен простор, широкий обзор. Между тем меня поставили в условия рвача. Корейцы говорят: «Земля, та же тарелка: что в нее положишь, то и 152 возьмешь». Иначе говоря, пашня, луг требуют денежных вложений, наконец, регулярного ухода… Я же не уверен, что конкретный участок и на следующий год опять останется за мной. А то и вообще лишат права хозяйствования. Такие случаи бывали… Согласитесь, это не совсем правильно. Чувствуешь себя на птичьем положении. У меня невольно сорвалось с языка: - А гнездо-то хоть есть? - Есть. Но пока что чужое, заемное. Ситуация значит такая. Местный житель уехал с семьей в Европу, а свою усадьбу и дом по устной договоренности передал в неограниченное временем пользование чужестранцу. И рубля не взяв. Кан истолковал сие как перст божий. Подоплека же такова. В мире существует кругооборот добрых дел, передаются они из поколения в поколение. По рассказу его бабушки Югай, в их кишлак, что неподалеку от Самарканда, в сорок первом году, спасаясь от Гитлера, приехала русская семья из Ленинграда. Их приняли как родных. Почти три года пришельцы с севера жили в крестьянском доме на равных. Все было общее, не было ни обид, ни упреков. После войны родители Юрия не раз гостили на Охте, у своих побратимов. Их со слезами отпускали назад, в Узбекистан… Так что юность и детство Кана прошло в атмосфере уважительного отношения ко всему русскому народу. Что не прошло бесследно. После долгих раздумий сорокалетний кореец решил переменить веру: принял христианство. При всем, притом исполняет новый завет, не формально и не тишком, - можно сказать истово. Он входит в так называемую двадцатку местного церковного прихода. Сверх того, исполняет почетные обязанности звонаря храма. Прошлым летом семья Канов увеличилась: на свет явился второй сын, назвали Колей. Счастливый отец в честь его рождения принял завет: в ближайшие годы съездить в Иерусалим, поклониться Иисусу Христу. Юрий производит впечатление не только целеустремленного делового человека, к тому ж и удачливого хозяина. В сумбурное наше время такие не всем по душе, кого-то подчас раздражают. Группа московских социологов провела среди местных жителей анкетирование. Между прочими вопросами стоял и такой: «Как вы восприняли факт поселения здесь чужестранца Юрия Кана?» Вот характерные ответы: - Пришелся ко двору. - Трудолюбив, хорошего нрава. - Такого хозяина в Береговом как раз и не хватало, - заявила доярка-ударница бывшего колхоза Надежда Михайловна Голубева. В конце встречи спросил я Юрия напрямик: -Судя по всему хозяйство ваше прибыльное. Скажите как на духу: у вас есть подсобники-наемники типа прежних батраков? Собеседник глянул мне прямо в лицо. - Я сам у себя батрак. Ишачу круглый год, не покладая рук. Только летом, в разгар сельхозработ на подмогу приглашаю бывшего колхозного механизатора Ивана Андреевича. К сожалению, у бедолаги задора хватает самое большее на месяц. Слаб человек… Я плачу ему по часовому тарифу, как менеджеру. Вношу законную сумму в пенсионный фонд. Так что обид у Ивана Алексеевича ко мне никаких. Но есть претензия: заработанные им деньги отдаю в руки его жены, по уставному договору… Иногда по мере необходимости зову на разовую подмогу кого-то из соседей или близких друзей. Нынче вот пришел церковный товарищ, помогает свежевать кабана. На такие дела, признаюсь, моя рука не подымается. По приезде в Береговое было у Кана намерение пригласить сюда на постоянное проживание близких родственников. Затея не удалась по организационно-финансовым причинам. Во-первых, на подъем требуются большие деньги. И то полбеды. Весьма досаждают всякого рода проволочки и козни со стороны властвующих чиновников. Их по праву называют двуногими шакалами. Да и по прибытии на новое место много нервов и денег уходит на оформление казенных документов на право хозяйствования. На этой почве у 153 переселенцев возникают проблемы со здоровьем. Не зря же бытует поговорка: «Все наши болезни от нервов, лишь одно от удовольствия». Однако у Юрия Кана, похоже, сильный характер: не свернул в сторону и не отступил. При расставаньи сказал: - Наверное, так Богу было угодно. Поменявший меч на орало Это не переиначенный на современный лад известный библейский сюжет, натуральный жизненный факт наших дней. В деревне случай свел меня еще с одним новоявленным индивидуалом. В первую же минуту после приветствия хозяин без церемоний протянул мне свою визитную карточку. На плотном картоне черным по белому напечатано: А.В.Мироненко, крестьянин, полковник запаса. Еще б немного, еще б чуть-чуть – одним генералом в России стало больше. Но в какой-то момент наверняка вмешались небеса и взыграли гены… Дед и бабка Андрея Владимировича были украинские хуторяне, работали в передовом колхозе. Вместе с тем тайно мечтавшие о собственном земельном наделе, размером приблизительно в гектар. Наверное, эта идейка застряла у хлопчика Андрея в башке. И с годами не выветрилась. В воинской части, где сужил инженер-полковник Мироненко, была своя свиноферма, а также с десяток буренок. Так что командиру волей-неволей приходилось решать, кроме боевых задач, некие частности по сугубо аграрным вопросам. В конце-концов над воинским начальником верх взял аграрий. После бессонной ночи Андрей Владимирович подал рапорт, - и с берега Амура перебазировался на бережок Унжи. И сходу развернул собственное овцеводческое производство. Поначалу-то был обычный овчарник. Потом дело стало прирастать. На продукцию фермера из Бердово из месяца в месяц увеличивался спрос. Логически в полный рост встал вопрос о расширении производства, - сколько можно дыры в стенах и на крыше латать. Как человек военный и, значит, быстрый на решения, - Мироненко явился к заместителю главы районной администрации с рапортом: дескать, пора кончать с примитивом, с кустарщиной. Лично он созрел для более решительных, наступательных действий по широкому фронту в своей диспозиции. И следом выложил на стол бизнес-план. Все было детально расписано и разложено по полочкам. Из чего следовало: ЛПХ в Бердово способно за 28 месяцев в 4 с лишним раза увеличить выход продукции, тем самым полностью покрыть внутренний спрос на баранину. Кроме того, будет гарантировано стабильное развитие местного шубного промысла. Хозяин кабинета долго любовался бумагой ходока из районной глубинки. Наконец тихим голосом изрек: - И во что же нам ЭТО обойдется? - Не вам, а мне, - четко отрапортовал бывший воинский командир. – Беру сей проект под личную юридическую ответственность. - Ну да, конечно, - поправился деятель районного синклита. – И все-таки обозначьте цифру. - Мне нужен кредит для животноводческого комплекса. Всего-навсего четыреста тысяч. Не бойтесь, рублей. По старому правилу ударили по рукам. Домой предприниматель полетел как на крыльях. Далее следует монолог А.В.Мироненко в микрофон неожиданно нагрянувшего в Бердово столичного журналиста. - Послушайте, полгода уже таскаюсь я с иском по судам. Пытаюсь добиться хотя бы ясности в деле, которое на все сто процентов гарантировано национальным проектом. 154 Основное его положение звучит так: оказывать всемерную поддержку юридическим и физическим лицам, принявшим на свои плечи тяжкий труд добычи сельхозпродукции. Для чего требуются компоненты производства. На первом плане, разумеется, деньги. Короче говоря, задумал я преобразовать убогую овчарню, поставить на заводскую основу и на научный лад. На словах власти проект мой одобрили. Стал я действовать. Первым делом обратился в местный банк за финансовой поддержкой. А тем временем, не теряя темпа, начал строительство. Погода благоприятствовала, дел спорилось. В назначенный срок прошли нулевой цикл, - согласно законодательству рабочие потребовали за труд. Тут в самый раз подошло время получения ссуды. Я бегу в банк, а мне в окошко сделали козью морду и говорят: «За прошедшие месяцы процент на ссуду возрос, с 11 до 14,5 процента». Я, понятно, возмутился. А мне в ответ: «Не желаете, не берите. Теперь же везде и всюду рыночные отношения, конкуренция». Подал я на разбойников иск в Арбитражный суд. За двести километров пять раз катал в Кострому. Израсходовал более 40 тысяч рублей, - свыше 10 % от номинала ссуды. Конца же хлопотам не видно. Дак судьи и ответчик надо мной еще в глаза посмеиваются. Очень в жизни все противоречиво. Правительство страны во весь голос декларирует правильные принципы. Но пока казенные бумажки дойдут до исполнителя /местных чиновников/, они видоизменяются до неузнаваемости. И все равно я нисколько не жалею, что каким-то чудом оказался в Мантурово, на берегу Унжи. По счастливой случайности заделался фермером-животноводом. Со временем я стал ценить природу больше, нежели комфорт, связанный с цивилизацией. Жена моя, Лиля Раисовна полная моя единомышленница. И дочка держится тех же принципов, учится в Костроме, на педагога. В животных души не чает. Этим летом у Софьи была возможность с комфортом провести каникулы за границей. Дак она в Европе предпочла Бердово: четыре месяца выхаживала барашков. Просто наблюдать за этими животными – увлекательное кино. А уж с нынешними сериалами и не сравнить. Овца – весьма экономичное животное: кроме мяса, дает хозяину еще и шерсть, и овчину. В содержании неприхотлива. Половину товарной продукции мы отправляем в областной центр, в Москву. От ресторанов просто отбоя нет. Год от года спрос растет. Держим также небольшое стадо коров, а также коз. На маточное поголовье козочек потребность многократно возросла, - такова временная специфика. За последнее десятилетие в корне изменился многовековой уклад деревни. Большинству семьям не по силам держать в своем дворе буренку. Достаточно козочки, ну в лучшем случае две. Их и прокормить проще, да и забот меньше. Опять же и пастух не нужен. В крайнем случае, необходим козел. Даже горожане держат в сарайчиках «мелкорогатых». С ними и жизнь веселей, особенно для детворы. Опять же есть польза для домашнего подспорья. Ведь магазинные продукты для многих горожан теперь недоступны… А с козочкой, как говорится, не пропадешь! Так что в нашем бизнес-проекте изначально было предусмотрено: в овцеводческом комплексе иметь «козье отделение», - исключительно как репродуктивное. Однако вся программа находится под угрозой срыва. Мы полностью расходовали первоначальный кредит, а равно и все собственные накопления. Банк же, глазом не моргнув, в одностороннем порядке изменил финансовые условия. Под самый корень нас рубанули. - Что же банк поставил вам в вину? – спросил я фермера напрямик. Бедняга аж дернулся, будто я ненароком нанес удар апперкотом в незащищенное место. Сидевшая рядом Лиля Раисовна мгновенно почувствовало неладное, положила ладонь на плечо мужа. После минутного «таймаута» Мироненко воспрял духом. - У сильного всегда бессильный виноват, - с улыбкой процитировал он баснописца. И продолжал: - Когда я явился в местное отделение Агробанка за второй долей ссуды, оператор выложила передо мной свежее распоряжение Минсельхоза. Смысл там такой: наш брат фермер лишается льгот в случае приобретения строительных материалов на стороне, у частных лиц. Но это же нелепость явная – запрещать повторное использование бывших в деле железобетонных плит и иных конструкций, которые идеально подошли к другому 155 объекту. Не исключено, что это хитрый крючок, уловка, дающие повод коррупционерам для манипулирования доверчивыми клиентами. Одни лишь судебные издержки стоили мне более 40 тысяч рублей. Вокруг же все в один голос трубят о всяческой поддержке фермерам… Я намерен биться, как говорят военные, до последнего патрона. - И вылетим в трубу, - встряла, наконец, в разговор супруга Мироненко. Потом Лиля Раисовна на минутку отлучилась и вернулась со снедью, от которой шел волнующий аромат. - Угощайтесь, - сказала хозяйка. – Это наш фирменный продукт, козий сыр. Говорят, лучшим французским сортам не уступит. Коллега мой, побывавший недавно на берегах Роны, был в полном восторге. Только головой, потому как рот был битком набит. Да и вообще, любая еда, которую нам, москвичам, приходилось за время экспедиции в Мантурово пробовать, отличалась бесподобным вкусом и, надо полагать, не имела вредных примесей. Короче, это было именно то, что по международным признакам называется экологически чистыми продуктами. Гарантией тому служит яркий зеленый листочек на каждой упаковке. Соответственно и цена таким продуктам особенная, - по меньшей мере троекратная! Ненароком, само собой речь зашла о необходимости введения особого статуса для региона. Историки этот край называют колыбелью российской государственности. Отсюда пришел в Московский Кремль на престол Михаил Романов. О многом говорит и другой непреложный факт: не зря же народ наш исстари селился в этих местах. В 14-16 веках тут ведь была самая большая плотность населения. Трудом, старанием жители добывали хлеб насущный, к тому ж имели и бодрый приварок. А в праздники столы, что называется, гнулись от разносолов и яств. Причем вот что еще немаловажно. Русские люди крепки были и духом и телом. Чему опять же во многом способствовали природные условия, - в частности, климат. Не зря ж ведь Пушкин некогда изрек: «Здоровью моему полезен русский холод… Таков мой организм». Мысль поэта вдруг стала весьма актуальной в наши дни. Действительно русский Север (европейская его часть) являет собой с экологической точки зрения весьма благоприятный регион. Теперь это первыми поняли люди предприимчивые. Сюда из «белокаменной столицы» валом повалили за чистой продукцией полей, ферм, лесов и угодий хваткие рестораторы. В этой череде, как случайно выяснилось, оказались и кулинары из Госдумы Российской Федерации. К сожалению великому, северные деликатесы доступны лишь избранным да тем, у кого тугие кошельки. Но это всего лишь одна сторона житейской проблемы. Есть еще и другая, столь же важная, насущная. На русский Север тянет не только экстрималов. В последние годы обрел, чуть ли не мировую популярность Великий Устюг. За суетой, за громкими делами советские люди выпустили из виду, что на северо-востоке Вологодчины находится вторая родина Деда Мороза. Теперь в дебри Усть-Юга проложен туристический маршрут. В зимнюю пору, в лютую стужу сюда устремляются тысячи и тысячи любителей русской экзотики, причем не только из нашей страны, но так же и из иных стран и континентов. Очень точно выразился Владимир Солоухин, заметив: «Тянет душу в свинцовые дали». Между тем, от Великого Устюга до Унжи рукой подать. Опять же тут свои красоты и прелести, не привязанные к определенному сезону. Кроме того, здесь свои красоты, свои прелести, - не привязанные к определенному сезону, - имеют место быть круглый год. А еще тут сказочное раздолье для рыбаков, для охотников. Иными словами, в принципе возможно великолепное русское сафари по международным стандартам. Разумеется, это потребует весомых капитальных вложений, - причем без участия государственного капитала. В губернии и за ее пределами найдется немало богатых людей, готовых сделать эту отрасль своим бизнесом, - во имя общего блага, ради собственного преуспевания. Ходит молва: будто негласно, под сурдинку уже начата работа над широкоформатным проектом «Унженский заповедник», в котором нет места обещанному некогда целлюлозно-бумажному комбинату. 156 Впрочем, пока еще трудно определить, чья возьмет? Бизнес на обочине В плане нашей экспедиции значилась короткая поездка в соседний район, в Макарьев, что в 17 верстах, в сторону Костромы. День выдался сказочный: солнечный, безветренный. Отправились с утра пораньше, чтобы потом неспешно побродить по городу, посетить торжище, некогда давшее начало всемирно известной Нижегородской ярмарке. С тех пор много воду утекло из Унжи в Волгуматушку, а в воздухе все еще витают флюиды торгового духа, кои теперь называются бизнесом. Едва съехали мы с проселка на федеральную трассу, через определенные промежутки по обеим сторонам обочины возникали торговые точки. Как правило, в роли хозяйки товара выступали молоденькие девушки, реже – пожилые селянки. Изредка попадались потрепанные жизнью мужчинки. Товар стандартный: пластмассовые ведерки с грибами или с боровой ягодой. Весьма соблазнительно. Притормозили. Вышли на асфальт. Издали я сразу ж угадал: черника!!! - Где собирали? Дрогнули пушистые ресницы. В агатовой черноте отразился видимый и внутренний мир. - Не беспокойтесь, ягода чистая. Взята за вторым волоком, в пяти верстах от этого места. - А точнее? - За Бобришним угором. Ягода загляденье! Каждая бусинка как отполирована. Ни одной помятой. Кое-где мелькали темно-зеленые листочки, усиливая общее впечатление. - И почем торгуете? - Как и все: тысячу за ведро. Последнее вот осталось. - Дороговато, однако. - Согласна. Но это ж особая, боровая ягода. Весьма-весьма людям пользительная. Знаю. И знаю от чего. Последнее время у меня возникли проблемы со зрением. Случайно услышал по радио рекламу соответствующего лекарства. «Чернега» называется. Одна упаковка стоит семь с половиной тысяч рублей, - как раз две моих месячных пенсии. За время лечения с голодухи можно ноги протянуть. Знакомый окулист дал совет: попробовать сперва чернику. Ягоду есть без меры, в чистом виде. Ведь это природная аптека, исцеляет от 17 серьезных недугов. Теперь у обочины я прикинул: вместо одной коробочки пилюль, которые химическим способом получают из черники, я могу за те же деньги купить семь с половиной ведер живой ягоды… - Дак дикушу-то брать будете? – прервал мои размышления мелодичный голосок. Достал бумажник, выложил требуемую сумму. Не удержался от соблазна: взял одну ягодку, раздавил языком. Ощутил божественный нектар в сочетании с ароматной амброзией. - И много в ваших лесах черники нынче уродилось? - Хватило всем, но уже кончается. Зато брусничка на подходе. Тоже ведь знатная ягода, а с черникой не сравнить. Правильно сделали, что взяли нашу дикушу. - Не без твоей ведь помощи. Да кстати, как тебя зовут? Густой румянец вспыхнул на смуглых ланитах лесовички. В золотую рамку лик просился. - Лилией кличут. По паспорту же – Лизавета. - Очень внешности твоей соответствует. - Спасибо за комплимент. - Тебе же за ягоду превеликое спасибо. Спутники мои подавали знаки, что пора уже ехать. Я же продолжал любезничать. 157 - У вас есть какая-то профессия, работа? Искорки в глазах лесовички погасли. - Имею диплом швеи-мотористки. Работала в Галиче. Прошлым летом наша фабрика обанкротилась. Вернулась домой, к маме. А у нее и без меня еще двое. Одного брата только что призвали в армию, другой – в заключении. Признаться, я уже и не был рад, что затеял посторонний разговор. Мельком бросил взгляд на девичьи руки. Сплошь были они в волдырях и ссадинах, - покусаны кровососами. - В бору комарья, наверное, много? Лик девы в миг преобразился, окаменел. После продолжительной паузы слетело одно единственное слово: «Тьма!» Зримо представил себе, как трудно дается сборщицам каждая ягодка. Впрочем, это древнее занятие селянок. Нам, мужикам, он, мягко говоря, как-то и не с руки. Та же тема, но под иным ракурсом Бывая в провинции, непременно наведываюсь к коллегам-журналистам. Не изменил привычке и теперь. Заинтриговало название мантуровской газеты – «Авангард». К тому ж, как гласил шпигель, газета непростая: общественно-политическая. Таких изданий даже в Москве уже нет. Все это я в лицо высказал редактору Наталье Александровне Никешиной. Оправившись от комплимента, она сказала: - Стараемся зеркально отражать нашу местную жизнь. Ничего не умаляя, не приукрашивая. Соответственно народ отвечает редакции взаимностью. На сегодняшний день у нас 5377 подписчиков, не считая розницы. Это наши единомышленники. После этого поведал я о знакомстве с придорожной бизнесменкой. Наталья Александровна доверительно посвятила меня в особенности местной жизни. - Народ теперь не вкалывает, не работает, - в основном как бы шабашит. На первом месте – природный промысел. Научно выражаясь, бортничество. Женщины собирают грибы, ягоды. Мужчины промышляют охотой, рыбной ловлей. В поле, на фермах СТК занят мизер населения. Нет стимулов. Зарплата никчемная. Да и ту ведь не выдают, часто задерживают. - А как же фермерство? Индивидуальное предпринимательство? - Было много надежд и разных чаяний. Все рассеялось как сон, как утренний туман. Немало лет уже работаю я в журналистском цехе, - чуть ли не ежедневно идут разговоры о том, что вот-вот – не сегодня, так завтра – дойдет очередь для крутых мер, направленных на крутой подъем аграрных отраслей и вообще на преобразование жизни села. Я нарочно сохраняю стиль казенных формулировок. Нет в них ни логики, ни обаяния русского языка. Похоже, формулировки эти высокосидящие чиновники вбрасывают в общественное сознание для отвода глаз. Заведомо знают о неисполнимости своих прогнозов и обещаний. - Народ наш в эти сказочки давно уже не верит. - Да, собственными ресурсами, своими силами аграрную экономику нам не поднять. Это давно уже поняли и в Европе, и в Америке. Отрасль эта изначально дотационная, - таков экономический закон. Кстати сказать, мантуровский район – не худший в Костромской губернии. Но даже здесь налицо явные признаки кризиса. Властьпридержащие слова этого пуще огня боятся. А по закону Паркинсона, чего сильно боишься, то и происходит. И если не принять срочные – и реальные! – меры, северная деревня исчезает с лица земли. Причем полумерами не обойтись. Возможно, потребуются конкретные жертвы. От чего-то придется отказаться. Например, от возведения современной «вавилонской башни», так называемого делового сити на берегу Москвы-реки. Народ такой шаг только б приветствовал. - В Костромской области недавно сменилось руководство. Место губернатора занял посланец из Москвы господин Слюняев. По слухам, это деловой, энергичный вожак, к тому ж и трезвомыслящий. Это отнюдь не номенклатурный, так сказать, пассаж, а глас молвы. - От себя лично могу добавить: Игорь Николаевич глядит на вещи просто, трезво оценивает ситуацию в аграрном секторе экономики и жизни села в целом. Недавно он 158 посетил Мантурово, объехал весь район. После чего состоялась деловая встреча с работниками основных служб района с участием местных журналистов. Наша газета «Авангард» дала пространный отчет о встрече в формате стенограммы. Могу Вам лично презентовать. Работая над мантуровским дневником, я внимательно изучил диалог костромского губернатора с районным активом и нашел в нем лично для себя немало любопытного, поучительного. Более того, аргументы и тезисы, озвученные на той пресс-конференции, помогли скорректировать оперативный план бригады социологов, работающих по долговременной программе Угорный проекта. Вместе с тем лишний раз убедившись, что движемся верным курсом, в нужном направлении. Но ближе к делу. Цитаты – конкретное тому подтверждение. - Игорь Николаевич, вступая в должность губернатора, вы отметили, что «село вымирает». Как приостановить этот процесс? - Подход к развитию села надо менять кардинально. Много проблем в области жилищного строительства, в сфере переработки сельхозпродукции, с наружными электросетями и даже водоснабжением. Наиболее часто задают мне два вопроса – дрова и вода. А ведь вокруг реки, озера, леса. Мы наведем порядок с дровами уже в рамках текущего отопительного сезона. Выработаем подход, который в дальнейшем избавит жителей глубинки от этого беспокойства. Понятно, мы не совершим революцию и в части водоснабжения. Но даже здесь подход должен быть дифференцированным. Да, мы не можем пока протянуть водопровод к каждому дому на селе. Так и не надо к этому стремиться. Почему бы на первом этапе не решить вопрос с установкой колодцев. Однако к этой проблеме пока никто даже не подступался. Вступив в должность, я поставил как первоочередную задачу – дрова и колодцы в деревнях делать за счет муниципального бюджета. - Одно из ваших первых обращений к работодателям было требование: погасить долги по зарплате. Что удалось сделать в этом направлении? - За последние два месяца задолженность по зарплате в нашей области сократилась на 20 миллионов рублей, или почти в 3 раза. Это наша конкретная работа, шла она по разным направлениям. После ста дней работы в должности губернатора я убедился в том, что потенциал нашей губернии сильно недооценен. Цитирование диалогов с властью можно продолжать до бесконечности. Они весьма позитивны, очень оптимистичны, к тому же поразительно схожи, - словно стоящие на трибуне говорят по одной и той же «тезисной болванке», спущенной на периферию из единого центра. И еще в этой же связи мысль попутная. Я высказал ее при встрече с главным редактором райгазеты «Авангард». - Какие стояли грандиозные планы преобразования аграрного производства. Оказалось, начинать-то следовало с вещей простых, житейских – с колодцев и дровишек для крестьянских печей. Да и фермерство недолго просуществовало, кооперативы, индивидуальные крестьянские подворья приказали долго жить, - лопнули будто мыльные пузыри. Или же я, как человек со стороны, что-то не так понимаю? - Мне трудно Вам возразить. И все же существует некая, назовем ее северная специфика. Однако рубили наотмашь, с плеча, шли напролом, не разбирая пути. В ходе общения с лесовичкой Лизаветой на ум пришла вот какая мысль. Бывшая швея-мотористка пошла в лес не от радости и не ради того, чтоб разнообразить свой досуг. Признаемся: дело это подневольное, вынужденное. Тут более уместно такое понятие, как «халява». Не от хорошей жизни народ придумал и пустил в широкий оборот это мерзкое словцо. Во всяком случае, это отнюдь не промысел. А так, ни то, ни се! Одним словом, халява, она и есть халява. Впрочем, это еще как дело поставить. Вы, пожалуй, тоже помните, что на всей территории СССР огромную роль в экономике страны играла потребительская кооперация. Дело, между прочим, было незазорным и денежным. Через цеха Центросоюза, 159 склады и всякого рода перевалочные базы проходили миллионы тонн всевозможного сельхозсырья, а также дары из кладовых Берендея. Ныне эта экономическая отрасль сникла, ушла, что называется, в тень. Значит, огромные деньги идут мимо государственной казны, оседают на банковских счетах барыг и мошенников. В конце концов черный нал питает криминал, преступность. Пока я разглагольствовал, Наталья Александровна быстро-быстро черкала в блокноте. Наконец подняла глаза. - Вы подкинули нам интересную тему. В ближайшее же время вынесем на газетную полосу, обсудим с читателями с начальством. - Полагаете, вас правильно поймут? - Уверена. По принципиальным вопросам до сих пор разногласий не было. У нас одна команда. - В таком случае флаг вам в руки и барабан на шею. Посмеялись. Возможно, хозяйка кабинета зримо представила себя в образе правофлангового пионерской дружины. Впрочем, наш брат – журналист (и сестра тож!) изначально обречены на роль впередсмотрящего до конца дней, до последнего вздоха. Хотя сами порой и не отдаем себе в том отчета. Коллега моя тут же подхватила оброненную мысль, - далее рассуждала самостоятельно, широко, социологично. Теперь настал мой черед: лихорадочно фиксировал на подвернувшемся под руку клочке бумаги плавную речь. - Как Вы выразились, бортничество на Руси имело несколько аспектов, разрозненных и вместе с тем взаимосвязанных. При коллективизации село имело исключительно аграрную направленность, специализацию. В какой-то мере это, прямо или косвенно, ограничивало энтузиазм, трудовую активность населения. Даже на приусадебные делянки власти косо поглядывали, - их периодически обрезали, ограничивали. В 70-80 – годы малость приспустили вожжи: позволяли – выборочно! – заниматься переработкой сельхозсырья на, так называемых, давальческих началах. И все равно тот промысел находился под приглядом ближнего начальства. Была и торговая сеть Центросоюза, имевшая довольно широкое распространение. По той же схеме развивались подсобные хозяйства при крупных промышленных предприятиях, в воинских частях, в санаториях, домах отдыха. - Фермерство в нынешнем виде тоже вышло на свет как бы из промысловых ячеек. - Точно. Да вскоре обожглись. Даже энтузиастам сельский бизнес оказался не по плечу. Голыми руками и с пустым кошельком землю не обработать. Но есть еще надежда. Теперь вот греет душу мысль об индивидуальной и коллективной, как ни странно, трудовой деятельности на лоне северной природы. - С этого места, пожалуйста, подробней. - В воздухе носится идея рекреации. В общих чертах суть такова. Земля, лежащая в междуречье Волги, Унжи и Костромы, уникальна во многих отношениях. По легенде, Богтворец сей кусочек планеты оставил лично для себя, чтобы делать себе передышку после труда по сотворению мира видимого и невидимого. Похоже, дух святой по сей день тут обретается. Красивая сказка. Однако околоземное пространство в междуречье само по себе прекрасно; земля ж, между прочим, обладает удивительным притягательным свойством. Вот так и сложилась вполне логичная схема, - а именно: не эксплуатировать, а гуманно использовать местные природные условия, благодатный экологический фактор. Идея эта возникла не вдруг и не притянута со стороны; она издавна существовала в фольклорном, так сказать, виде, теперь же обрела цифровое выражение на компьютерных файлах. К делу подключилась когорта ученых: социологи, экономисты, математики, демографы. Между ними затесались и журналисты. Ну как же без нас-то! По мнению Н.А.Никешиной, самодеятельность сельского населения не должна ограничиваться рамками сельскохозяйственной деятельности. Например, вполне возможен – и осуществим! – экологический туризм (для иногородних) в сочетании опять же с 160 организованным бортничеством: заготовкой и переработкой дикорастущих плодов, ягод, лекарственных растений. Кроме того, эта местность издавна была привлекательна для мысливцев и рыболовов. Не исключена также точечная заготовка ценной древесины с последующей глубокой ее переработкой на местных предприятиях. С развитием цивилизации усиливается стремление жителей мегаполисов в районы, сохранивших лоно свое, скажем так, в первозданном состоянии. Первыми подали пример европейцы. Уже в 19 веке страсть к перемене мест стала поистине массовым явлением, причем не только среди людей богатых и состоятельных. Путешествовали и в каретах, и пешком налегке, с рюкзаком за плечами. Кого-то тянуло в далекие края, других привлекала экзотика; многим же хотелось пожить пусть и недалеко от дома, но в диковатой глухомани. Настоящей Меккой для туристов стали горные массивы Альп, позже – Карпаты. Образцово поставлено это дело в Швейцарии. За рекреационные услуги, - да просто за любование красотами природы, - путешественники щедро раскошеливаются. Сборы от туризма во многих странах составляют, чуть ли не половину доходов государственной казны. В России предостаточно своих красот и чудес. Издавна славится и ее целебной силой весь регион Северного Кавказа, - в частности, Причерноморье. Вместе с тем притягательны горные тропы Эльбруса. Отчаянных экстрималов влекут к себе труднодоступные кряжи Алтая, Сихотэ-Алиня. Год от года растет популярность Долин Гейзеров на Камчатке, несмотря на то, что поездка туда и обратно даже для представителя среднего класса стоит годовой прожиточной суммы. Однако для любования красотами русской природы не обязательно катить куда-то на край свете. Под боком «белокаменной столицы» сохранилась заповедная глухомань, соприкасаясь с которой даже у видавших разные виды душа переполняется бодростью, светом, любовью к Отечеству. Короче, ресурсы дикой природы имеют не только конкретные материальные свойства в привычном понимании, но и духовно воздействуют на здоровье, на психику «хомо сапиенс». Говоря возвышенным слогом, врачует обожженные жесткой действительностью человеческие сердца. Интервью на неошкуренных бревнах Наискосок от места, где ежегодно базируется наша экспедиция, стоит крепкий домина бывшей колхозницы А.И. Дедюриной. Отношения сразу ж сложились дружеские, истинно соседские. Антонина Ивановна нередко баловала нашу компанию разнообразной огородиной. Иной раз прямо на ступеньках крыльца обнаруживался то пучок удивительного салата, то редиски только что с грядки в сочетании с ослепительно оранжевой морковкой. Причем всегда это было очень кстати. Выручала благотворительница нашу ораву и картошечкой, и свеколкой, и петрушкой. Бывало, и горстку-другую грибков добавляла. Мы, разумеется, тоже в долгу не оставались. Отвечали не только устной благодарностью, любовью, а и, как положено, московскими деликатесами. Короче, жили душа в душу. Встретила меня однажды Антонина Ивановна возле своей калитки. Поздоровалась, как обычно, первой. И говорит: по слухам, наша бригада скоро собирается в обратный путь, в свою Москву. Я подтвердил уличную информацию и поделился личными намерениями: завтра уже отправлюсь домой скорым поездом. Антонина Ивановна пожелала доброго пути, после чего, дух переведя, обронила: - Всю жизнь ждала я собственного корреспондента, хотела интервью дать. Однажды даже в редакцию газеты «Сельская жизнь» с просьбой обращалась. Наверное, писулька гдето по пути затерялась. - Вы это серьезно, не шутите? - Вот истинный крест. - Так вот, к вашему сведению, я нештатный корреспондент той самой газеты. Часто в ней выступаю. 161 Антонина Ивановна где стояла, там и села: на неошкуренное бревно, оставшееся от сруба для баньки. С минуту сидела будто завороженная. Наконец обрела дар речи: - А все же есть, есть Бог! С этих слов, собственно, и началось стихийное интервью. - На ферму пришла я в 14 годков, в первый же месяц после окончания восьмилетки в Угорье. Бывало, раньше всех в коровник приходила. Решительно все-все тут мне нравилось, хотя в прохвессии ничегошеньки не понимала… Маманя меня и близко к скотине не подпускала. Мечтала, чтоб единственная дочь красовалась на фабрике золотых вещей, что в Мантурове. Вышло же по-другому: стала я. Сознательная комсомолка, рядовою скотницей. Спасибо великое тете Анне, взяла надо мною персональное шефство. Была она знатная колхозница. Задолго до войны еще участвовала в работе первого съезда ударников. Так что не на портрете – живьем Сталина видела, как говорится, один к одному. Мы с Анной Дмитриевной дружили, она раскрывала мне всевозможные секреты. А то просто говорила: «Гляди и делай как я!» Медведево – деревня самая дальняя, народ тут неизбалованный комфортом. Довольствовались малым, за богатством не гонялись. Да и вообще привычки тогда такой не было. Зато падки на похвалу, на почет. Потому трудились с задором, ревностно. Фотокарточки отличившихся красовались на Доске почета. Ударников сажали в президиум собраний. Самых наилучших везли на слет передовиков в Мантурово и даже в Кострому. Почет, конечно, для души. Кроме того, рьяные труженики имели разные житейские поблажки. Животноводов, учителей, медработников, а также многосемейных и вдов обеспечивали бесплатно топливом и пахали им огороды. Между прочим, выделяли по возу ячменной соломы. Разве ж это плохо? Тут сразу – и почет, и польза. Теперь вот разные умники деревенских позорят: дескать, колхозы – те же гулаги, токо без ключей и проволоки. Я же отвечаю так: жили артельно. Что по всем статьям соответствовало старинному укладу русской общины. Командиры перестройки много чего разного народу насулили, да все оно оказалось на картинке, к сожалению, она печальная. Вот и наше Медведево похоже на вырубленный лес. Такая же участь постигла и другие деревни, села. Многие избы стоят с наспех заколоченными окнами, иные вообще на бок завалились. Хозяева побросали нажитое и разлетелись по белому свету, - вестей на родину не подают и глаз не кажут. Разные мысли в башку лезут: возможно, закоперщики-то опять не тот курс взяли… Пишет районная газета, что на территории нашего колхоза с громким именем «Победа» осталось менее четырехсот душ. Более половины из них инвалиды, пенсионеры. Уже, значит, не работники, у них силенок-то нет, чтоб с собственным хозяйством кое-как совладать. В сараюшках остались одне куры, кое у кого еще и козы. Вот и вся живность. Особая печаль, от нее сердце щемит: на усадьбах совсем яблони одичали, нет прикосновения человеческих рук. Или еще такой щемящий душу факт: в деревнях собак не стало… Каждую зиму волчьи стаи их изводят. Антонина Ивановна откуда-то извлекла тряпицу, несколько раз приложила к глазам. Минуту-другую молча наблюдали за танцующей трясогузкой. Оторваться было невозможно. Одно слово «балет!» После затянувшейся паузы собеседница опять дала волю накопившимся думам. - Деревенская жизнь определенно с курса сбилась, глубокую трещину дала. Как дальше жить? Никто и ничего нам не пояснил – ни устно, ни печатно. Начальники оборзели. Нахапав общественных средств, поразбегались кто куда… Иные, вишь, пооткрывали персональные счета в заморских банках. Работягам же достались паевые бумажки разного окраса да какие-то, простите меня, ва-у-черы. Мужики без сожаления вскорости поменяли их на водяру из древесного спирта. - Раз берете интервью, до конца выскажусь… Откровенно говоря, власть бросила народ на произвол судьбы, на свободное плавание по житейскому морю. Пусть-де всяк спасается, как может. Это все равно, что стадо без пастуха… От безысходности и тоски многие, очертя голову, в пьянство ударились. Нескладица вокруг с горьким привкусом… Смерть народ косой косит, мужиков-то особенно. Вот и мой хозяин безвременно сгинул, 162 всего год один и побыл на государственном коште, на заслуженном отдыхе. Ушел… Сердце не выдержало… Все знают: пить, значит, себе же и вредить. Однако жизнь так устроена, что не пить ну никак нельзя. Водяра же рекою льется. Верховная власть народ, тружеников своих всевозможными способами к тому склоняет. Ибо чиновники-бюрократы от оборота спиртного свою долю прибыли имеют… Такой, вишь, заколдованный круг. Снова достала Груздева тряпицу, приложила к глазам. На сей раз управилась ловчей, постороннее не отвлекало. Трясогузочка в какой-то момент покинула облюбованное место, упорхнула. Со стороны реки повеяло зябкой сыростью. - Какой дом ни возьми, там печали, там утраты, - продолжала Антонина Ивановна. – Вот и по соседству двор тоже без хозяина. Коротает свой вдовий век Тоня Дедюрина, моя товарка. Как и я, из бывших животноводок. Группы наши много лет рядом были… Ихняя семья имела крепкие корни. Троих деток на ноги поставили. Двое проживают, как теперь говорят, в Петербурге. Младшая дочь тут неподалеку, в Мантурове. Антонина Ивановна дух перевела: - Тонин мужик, Василий, на тракторе робил, был приписан к нашей МТФ, вроде как фуражир. Однажды даден был им наряд: сено копнить в заречье. Припозднились ребята, в деревню возвращались уже в сумерки… Как оно там на самом деле было, один Господь знает… Короче, случилась авария. Василий трактор свой колесный не удержал, вместе с техникой опрокинулся в воду. Кое-как на берег выбрался, на следующий день и агрегат из воды выволокли. Конечно, факт неприятный, но не настолько же. Но Петрович, как человек совестливый, происшествие принял очень близко к сердцу: страдал, маялся, переживал… Короче, не пожелал наш соколик и дальше, как говорят, небо коптить и прозябать на этом свете. Проплывавшая над околицей странница-тучка, похоже, подслушала исповедь крестьянки: из сочувствия обронила на повязанный «шалашиком» (за одно уж и на меня) частицы небесной благодати. С минуту или больше сидели с опущенными головами. Да вдруг разом поднялись с бревен. Неспешным прогулочным шагом вышли на перекресток, по-местному, «круг». Сюда спокон веку – в годину смуты и печали – окрестный люд стекался часто просто по наитию души, но бывало, что и в приказном порядке. В спокойные же времена под звуки певучей тальянки здесь гуляла-веселилась молодежь. Рассказывают, на берегу Унжи порой наведывался знаменитый поэт-песенник Алексей Фатьянов послушать здешних певцов. Чтобы зарядиться, как он говаривал, душой. Все куда-то сгинуло, запропастилось. Впрочем, и нам кое-что все же осталось… То время, пока наша развед-группа (официально: академическая экспедиция) обреталась в деревеньке Медведево, было странное ощущение: каким-то фантастическим образом очутились мы за пределами околоземной орбиты. Особенно поражала вечерняя и ночная тишина. В распахнутые настежь окна избы не проникал ни единый звук. Поначалу-то было странно, но потом привыкли к безмолвию. Многие ведь привезли сюда свои хвори-недуги, без спасительных лекарств оклемались, поздоровели. Теперь же ведь и медицина утверждает на полном серьезе: дескать, тишина врачует многие болезни. Нельзя не учитывать опять же и душевный фактор. Суета, безудержная гонка за так называемыми материальными благами подрывает духовные силы народа. Еще библейские мудрецы предупреждали: мать человеческих пороков есть суета. Да, жизнь весьма-весьма противоречива. Мы не дошли и до конца извилистой тропинки, - я услышал ответ на свой неозвученный вопрос. - Прежде деды поучали молодежь: «Не в деньгах счастье.» Мы бывало отмахивались, смеялись. Теперь же вроде бы умом-то созрели. Многих тревожит, что в окрестных селах песен не поют. Тишина, как на кладбище… Сроду такого не было, даже в смутную пору. Наша угорская сторона исстари называлась звонкой. Частушки звучали по всему Мантуровскому району, в Макарьеве и по соседству на Вологодчине. Опять же и гармонисты местные певцам ни единой нотки не уступали… Куда ж оно все пропало? Хоть намекните. Заодно уж и второй вопрос: на что нам, крестьянам, надеяться? Ведь разъяснительную 163 работу с простыми людьми никто-никто не ведет. Одне смутные догадки. Да и то исключительно бабьи. Кто у кого брал интервью?! В конце мы вроде бы поменялись ролями. Вопрос же был поставлен в лоб, впрочем, не по адресу. Хорошо хоть он не только в уме созревал, а и вслух изречен. Не зря же молвится: «Глас народа – глас божий!» Не только в душе, открыто говорю: за все я был благодарен Антонине Ивановне Груздевой, столбовой крестьянке кабы уж не в пятидесятом поколении. Озадаченный беседой на неошкуренных бревнах на следующий день после полудня покатил я в Москву «по рельсам чугунным». Август-сентябрь 2008 г. 164 А.В. Дроздов (Институт географии РАН) ТРИ НЕДЕЛИ В АЛЬГОЙСКИХ АЛЬПАХ Часто говорят со скептической и даже ироничной улыбкой: «Но это у них там, в Европе. А у нас все совсем другое. Такое у нас не возможно. Нет дорог. Нет людей». И пр., и пр. Попутешествовав по миру, скажу. Абсолютно все возможно и у нас. И даже лучше. Статья А.В. Дроздова, члена Угорского проекта, известнейшего географа, эколога и организатора экологического туризма—прямое тому доказательство. По большому счету, угорский ареал обладает экологическим и туристическим потенциалом большим, чем описанные в статье баварские деревни. И абсолютно ничего не мешает повторить и улучшить баварский опыт в Угорах. Кроме одного, настроя людей, как местных, так и городских. Неверие в свои силы, прирожденный скептицизм, а когда и теневой умысел—вот, действительно, серьезные препятствия. В статье А.В. Дроздова все разложено «по полочкам». Можно брать любой блок организации экотуризма и пересаживать его в Костромскую область, тщательно подгоняя к нашим условиям. Прямые инвестиции, как сейчас принято говорить, минимально-микроскопические, если не считать одной—необходимости переосмыслить свое отношение к природному потенциалу окружающей среды и к своему собственному будущему. А также императив все это делать сообща, по договоренности друг с другом, координируя усилия в своей собственной среде и с властями. Вот с этим могут быть проблемы. Н.Е. Покровский Лето 1998 года, Бавария, Альгойские Альпы. С несколькими студентами мы на эколого-туристской практике в местечке Хинделанг. Каждое утро мы просыпаемся от мелодичного позвякивания колокольцев. Мы знаем, что уже половина седьмого, что хозяйки уже зачерпнули своими лейками прохладную горную воду, струящуюся из фонтанов, и поливают цветы на балконах и клумбы на тротуарах, а по Марктштрассе, главной улице Хинделанга, неспешно идут на соседнее пастбище серо-лиловые коровы. У них шелковистые, блестящие бока, они похожи на хорошо выспавшихся, умытых, гладко причесанных девочек-толстушек, вышедших к завтраку. Гости Хинделанга (только так здесь именуют туристов) тоже выходят к завтраку. «Грюс гот» (что-то вроде «Бог в помощь») — слышится в окно. Что же, Альгойские Альпы это и в самом деле благословенный Богом край, а жизнь общины Хинделанг — почти идеально воплощенная модель «мягкого» или экологически устойчивого туризма. Вот уже более десяти лет основаниями этой модели служат три кита — лесо-луговый альпийский ландшафт, экологически здоровый, уютный и бережно поддерживаемый, серо-лиловая корова и, наконец, Гость. Горный курорт Хинделанг расположен в долине реки Острах. Это один из притоков Иллера, впадающего в Дунай. Лежит Хинделанг на высоте около 800 метров над уровнем моря, он окружен средневысотными хребтами и вершинами (1500 — 2500 м) Альгойских Альп со смешанными и еловыми лесами, субальпийскими и альпийскими лугами на склонах и окультуренными лугами в долинах. Почти 70% валового продукта общины формируется непосредственно в сфере туризма, около 30% приходится на продукцию сельского хозяйства, торговлю и ремесленное производство. На протяжении последних лет община Хинделанг, состоящая из 6 небольших поселений «курортно-деревенского типа» с общим числом жителей около 5 тысяч человек, успешно осуществляет на своей территории многолетний проект «Природа и культура». 165 Цель проекта — сохранить традиционную специализацию сельского хозяйства, обеспечивающую как экологически устойчивое состояние окружающей среды, так и возобновление ресурсов туризма, имеющего здесь сугубо природную ориентацию (летний и зимний отдых в экологически благоприятной местности, прогулки и походы, лечение, спорт). За год в многочисленных небольших отелях и пансионах, а также в крестьянских домах со специально предусмотренными «гостевыми» квартирами и комнатами свои отпуска и выходные дни проводят более миллиона туристов, из которых 95% составляют жители Германии. И несмотря на столь значительный поток посетителей, а в значительной мере именно благодаря доходам от этого большого потока туристов, и природные, и окультуренные ландшафты долины Остраха сохраняют свою естественную основу и привлекательность, поскольку поток этот умело рассредоточен во времени и пространстве и ориентирован на «мягкие», экологичные формы отдыха, а доходы используются для ухода за ландшафтом и поддержки экстенсивного и экологичного (никаких искусственных удобрений!) сельского хозяйства. Эти особенности организации туризма поясняют трехзвенную формулу успеха общины («леса и луга — коровы — туристы»), но красноречивее всего об этом успехе говорят сами жители Хинделанга. Вот слова молодого крестьянина, вернувшегося после учебы из города в любимые горы, в просторный родительский дом, к свободной крестьянской жизни: «Мои знакомые на равнине имеют по полтораста, двести и больше коров. И изо дня в день, летом и зимой они видят только три вещи — неоновый свет в коровнике, машины для дойки, да экран своего компьютера. Ведь при тех объемах инвестиций, которыми они оперируют, ошибка в несколько центов может стоить им всего состояния. Ну а мне достаточно моих пятнадцати коров, чтобы жить в достатке, не зависеть от ничтожных колебаний цен на рынке, иметь немало свободного времени, музицировать с друзьями, вдыхать аромат лугов и свежего сена, водить по горным тропам моих гостей...». Важнейшее условие успеха — тщательно продуманное и искусно организованное взаимодействие муниципальных властей, крестьян и их объединений, владельцев отелей и пансионов, земельных и федеральных служб (таких, например, как Федеральные железные дороги). Один из результатов такого взаимодействия — очевидный резон всем гостям Хинделанга пользоваться исключительно общественным и весьма экологичным транспортом, а не личными автомобилями. Это и быстрее — нет риска надолго застрять в пробке. И удобнее — не нужно планировать свои походы в горы так, чтобы вернуться к оставленной в определенном месте машине. И дешевле, потому что плата за пользование немногими стоянками вне поселений, разрешенными на территории общины, весьма ощутима, а на проезд в муниципальном транспорте все гости получают значительные скидки. Прямые следствия такой политики — чистый воздух, тишина, безопасность пешеходов, гармоничный облик культурного ландшафта. С примерами умной, доходчивой и эффективной экологической политики мы встречались ежедневно и буквально на каждом шагу. Вот мы спустились в небольшую долинку и оказались на берегу прелестного пруда. В его прозрачной воде, не таясь, плавали, конечно же, форели. У берега удобные скамейки и рядом с ними изящные плакаты, поясняющие структуру и жизнь водных экосистем, и между прочим сообщающие, что брошенные в воду хлеб или иной корм непременно нарушат экологический баланс пруда и могут изрядно навредить его экосистеме. День был жарким. «Можно ли выкупаться здесь?» — спросил у нашего гида кто-то из ребят. «Не думаю, впрочем, можете спросить об этом у владельца пруда». Ответ был мягким, но поучительным. Наш гид как бы предлагал ребятам — подумайте и вы сами ответите на ваш вопрос — ведь это не общественное, а частное владение и любоваться уютным прудом с форелями можно, но вот купаться... 166 Кстати, о частном и общественном — да, да! — общественном землевладении в этом благословенном краю. Крестьяне, разумеется, владеют здесь своими, только им принадлежащими обширными землями — пастбищами, лесными угодьями. Но немалая часть земель принадлежит общине и не может быть разделена между ее членами, не может быть и продана. Каждый год, смотря по тому, каким он выдался, крестьяне сообща решают, какие участки общественных пастбищ и сенокосов и как именно использовать, передав их в аренду на этот год той или иной семье. Они решают сообща, какие необходимо выполнить работы по обустройству территории общины. Например, укрепить русла ручьев и полевые дороги так, чтобы вода не эродировала их и ручьи оставались чистыми. А они здесь поразительно чистые. Да и сам Острах — река, равновеликая, скажем, известной многим россиянам Хосте — сам Острах обычно прозрачен и чист даже после нескольких дождливых дней. Чистые ручьи и речки, прозрачный воздух, наполненный ароматом цветущих трав и свежего сена, мелодичный перезвон колокольцев, на разноцветных лентах покачивающихся на шеях степенных коров, луга и леса на склонах гор. «Это и есть Альгой» — говорит нам старший лесничий Хинделанга господин Лютценбергер, с которым мы поднимаемся на один из склонов ближайшей горы, чтобы на поляне в еловом лесу посадить буки и клены. Это добровольное, но очень любимое гостями Хинделанга дело. Большая поляна получилась здесь после сильного ветра, свалившего сотни когда-то высаженных на этом склоне елок. Нынешние еловые леса в этих местах почти все искусственные — саженые. Это результат господствовавшего здесь прежде монокультурного интенсивного лесного хозяйства. Елки растут довольно быстро и дают хорошую древесину. Вот их здесь и сажали, рубили и снова сажали. Но монокультура уязвима. Деревья в таких лесах по сравнению с естественными обычно ослаблены, и поэтому в них случаются массовые размножения вредителей — чаще всего — жука-короеда. Так было и с этим лесом. Налетел сильный ветер и повалил почти все елки на одном из наветренных склонов. Но жители Хинделанга уже не занимались лесным хозяйством. Они планомерно восстанавливали классический альпийский культурный ландшафт, столь привлекательный для туристов и вполне соответствующий принятому общиной новому направлению сельской жизни. Поэтому поваленные деревья осторожно вывезли, правда, часть оставили, чтобы не оголять склон и обеспечить естественное возобновление леса. Но решили сажать не елки, а буки и клены. Так постепенно в Хинделанге леса приобретают естественный облик и становятся устойчивыми. Ну а туристы охотно участвуют в этом деле, тем более, что имя каждого гостя, посадившего здесь дерево, записывается на огромной доске, выставленной около курхауза — культурного и информационного центра Хинделанга с концертными и выставочными залами и библиотекой. С господином Лютценбергером мы совершили несколько специальных экскурсий. Одна из них была посвящена системе пастбищ, изгородей и альпийским фермам. Удивительно, но площадь пастбищ измеряется здесь не гектарами, а особыми единицами — вайдами (от немецкого Weide — пастбище). Эта единица соответствует учаcтку, на котором одна корова может прокормиться в течение определенного времени без ущерба для травостоя. На разных склонах вайде имеют разную площадь в зависимости от свойств луга и склона. Свойства склонов хорошо известны крестьянам. И они распределяют своих коров по пастбищам очень продуманно. Молодые пасутся на верхних склонах. Они проводят там все лето. Но раз в неделю или две телят перегоняют с одного, отчасти съеденного участка пастбища, на другой. Участки отгорожены друг от друга изгородями разного типа. Есть легкие, ажурные деревянные. Они разборные. Переставить их с места на место очень просто. Есть постоянные, сложенные из камней и поросшие кустами. Между камнями, на кустах устраивают свои норы и гнезда полевые мыши и птицы. Эти изгороди служат коридорами 167 миграции, связывающими перелески, так что пастбища и сенокосы не препятствуют нормальному перемещению животных. Взрослым коровам отводятся нижние части склонов, расположенные близко к летним альпийским фермам крестьян. Нередко эти пастбища связаны с фермами не только удобными тропинками, но даже маленькими канатными дорогами, по которым большие фляги с молоком два раза в день спускаются на ферму. А почти на каждой ферме — своя сыроварня. Сыр в каждом крестьянском хозяйстве получается особенный, потому что неодинаковы все луга и склоны. Ведь и виноград одного сорта, выращенный на разных склонах, как известно, обладает разными свойствами. В конце лета коровы возвращаются с дальних пастбищ. И с этим возвращением связан один из традиционных крестьянских праздников. На нем в каждой деревне выбирают корову-королеву. Она украшается венками и лентами, ей подвешивают на шею «королевский» — красивый и особенно мелодичный колокол. А хозяева получают почетную грамоту, подписанную бургомистром. Тут же на главной улице устраивается и веселая ярмарка. Все со смехом выкладывают на раскладные столики милый и прелестный домашний «хлам», но это часто очень интересные и привлекательные вещи — старые книги, открытки, куклы, шкатулки, расшитые старинные блузки и куртки, какие-то украшения, словом — барахолка, но очень веселая. Купить что-то нужно непременно, причем за гроши. Тут же крестьянки дают уроки рукоделия — плетут венки и делают кукол из сена, вяжут кружева, что-то вышивают. К концу дня улицу и дворы заполняют деревянные скамейки. На столах уже пиво с сосисками и все прочее. Взрослые мужчины и мальчики в традиционных штанах до колена, гетрах, куртках и шляпах. Крестьянки и девочки в платьях с широкими рукавами до локтя, с широкими юбками до щиколоток и в кружевах. Звучит музыка. Начинаются танцы. Стоит ли говорить, как рады этому празднику туристы. Ведь сегодня они здесь не зрители, а участники. Как, впрочем, и в другие дни. Особенно те, кто живет не в отеле или пансионе, а в крестьянском доме. Мне и моим студентам приходилось и сено косить и убирать, и телят перегонять с одного луга на другой, и форель в пруду кормить, и за лошадьми ухаживать. Работа эта была нам отнюдь не в тягость, но в удовольствие. Завтракали и обедали мы с хозяевами тех домов, где жили. А каждый вечер мы ужинали все сообща в другом крестьянском доме и всякий раз стол и разговоры с хозяевами были новы и интересны. О многом еще хотелось бы рассказать, но закончу вот каким эпизодом. Мы уезжали ранним утром. На автобусном вокзале Хинделанга ребят провожали хозяева тех самых крестьянских домов, куда три недели назад дождливым вечером их увезли эти, как показалось мне тогда, настороженно сдержанные, немногословные люди. Сумки уложены в багажник, пора садиться в автобус, но все медлят. И вот я вижу — фрау Моника ласково обнимает своих постояльцев, подталкивает их к автобусу и отворачивается, а фрау Каролина вдруг усаживается рядом с ребятами на сиденье автобуса и говорит, что едет с нами, хотя и позабыла дома свои вещи, но уж как-нибудь без них обойдется в России. Наконец мы трогаемся, но тут же видим спешащую к автовокзалу «мазду» бургомистра. Ведь накануне вечером, на приеме, который он на прощанье устроил нам в своем доме, господин Хауг сказал, что постарается проводить нас в дорогу и не забыл об этом, успел заехать. Все выскакивают наружу, снова улыбки, рукопожатия, дружеские похлопывания по спине... Чудный край, замечательные люди. И сблизила нас наша общая приверженность экологическому туризму — гуманному по своей сути, побуждающему нас учиться понимать и любить нашу Землю со всеми ее обитателями. 168 С.Т. Жуков (научный работник, учитель химии, Москва) ПОКУПКА И РЕМОНТ ДЕРЕВЕНСКОГО ДОМА Есть социология, а есть социальная антропология. Это разные науки (хотя и близко соприкасающиеся). В очерке С.Т. Жукова прекрасно представлены простые повседневные практики обустройства городских жителей в современной деревне. Этот текст — важный источник для антропологического анализа, т.е. восстановления схем, алгоритмов, моделей формирования протекания повседневности. За этим наукообразным словосочетанием скрывается важный смысл. Оказывается, что, казалось бы, мелкие детали нашего бытия, «сор жизни» отнюдь не столь малозначимы и просты. В них выражает себя своеобразная феноменология нашего сознания и «практического разума». Примечательно и то, что С.Т. Жуков, подробно рассказывая о деталях переустройства дома и вообще деревенской жизни, много поведал нам и о себе самом, возможно, даже не подозревая об этом. Как ученый С.Т.Жуков поклоняется научной точности. Он ставит ее превыше всего. Современной северной деревне, погруженной в эмоции по поводу своей несчастной судьбы, жизненно необходим такой ум — отточенный, «хирургический». Вот вам и «дачник». Побольше бы таких людей в деревне, и, глядишь, воз стронулся бы с места. Н.Е. Покровский Сергей Тимофеевич Жуков Дом в деревне Для кого-то это возможность вырваться из городской суеты и погрузиться, хоть ненадолго, в неторопливое течение деревенской жизни. Для кого-то — возможность в летние каникулы вывезти детей на свежий воздух и отдохнуть самим. Для кого-то, наоборот, место, где можно продуктивно поработать, написав статью, диссертацию или книгу. Для кого-то — возможность оторваться от компьютера и, наконец-то, поработать руками. А еще сад и огород, лес и река. В общем, очень заманчиво. 169 Фото 1. Дары леса Но от покупки дома многих отпугивают реальные или кажущиеся проблемы, связанные с жизнью вдали от города, в доме, который совершенно не похож на городскую квартиру, в доме без водопровода и канализации, без газовой плиты и центрального отопления. Если, несмотря на сомнения, вы все же решили купить дом в деревне и выбрали Угорскую волость14 Мантуровского района Костромской области, то эти заметки — для вас. Если же вы все еще колеблетесь, то все равно прочитайте — может быть, не все так страшно, как вам кажется. I. Действительность Транспортная доступность15 Угорская волость расположена вдоль шоссе, соединяющего Кострому с Кировом, на границе Мантуровского района, примерно посередине между райцентрами Макарьев и Мантурово. В летнее время в любую деревню можно легко проехать на легковой машине. В зимнее время проселочные дороги очищают от снега бульдозером, но только до последнего жилого дома. По железной дороге можно доехать до города Мантурово (с Ярославского вокзала поездом «Москва — Шарья» или любым другим, приходящим в Мантурово утром, затем на любом автобусе, идущем в сторону Макарьева и Костромы — примерно 30–40 минут). Автобусы ходят не часто, но регулярно и круглый год. На территории волости находится четыре автобусных остановки: Копцево, Угоры, Аносово и Хлябишино. Если ехать на автомобиле, то дорога пройдет по четырем областям. Сначала из Москвы по Ярославскому шоссе (М-8) до города Ярославль. Ярославское шоссе — одна из самых безопасных трас в России, но только в московской области. Следующая за Московской, Владимирская область — наиболее опасный участок этого пути. Дорога преимущественно двухполосная (одна полоса в одну, другая в другую сторону), и проходит через очень холмистую местность (Клинско-Дмитровская гряда), в связи с этим огромное количество закрытых подъемов и, как следствие, невозможность обгона. Помимо этого, практически на всем протяжении 40-километрового участка — сплошная разметка, и Владимирское ГИБДД не дремлет, даже ночью. После въезда в Ярославскую область ситуация меняется довольно сильно, в первую очередь в отношении ширины проезжей части: появляются полосы для Автор предпочитает использовать этот термин вместо громоздкого и не очень точного официального названия «Угорское сельское поселение», тем более, что территориально они почти совпадают. 15 Раздел написан при участии В.С. Жукова. 14 170 обгона, местами дорога становится 4-полосной, а перед Ярославлем вообще превращается в шоссе с разделительным газоном и отбойниками (40 км современной трассы). В Ярославле, после проезда мимо нефтеперерабатывающего завода (очень красиво, особенно ночью), необходимо повернуть на дорогу A-113 Москва — Кострома, Вологда. Эта дорога проходит между воинскими частями и, видимо, несет стратегически важную функцию. Будьте внимательны! Если стоит временный знак «40» и табличка с нарисованным танком, то это не шутка. Это действительно значит, что дорогу может переехать танк! Дорога по большей части двухполосная, прямая, с большим количеством возможностей для обгона. На участке два поста ДПС, один на выезде из Ярославля, а второй на въезде Кострому. Также встречаются мобильные экипажи ГИБДД и манекены патрульных машин. В Костроме, переехав мост через Волгу, можно двигаться двумя путями: по объездной дороге и через город. В любом случаи вам нужна дорога P-1 / Р-98 на Судиславль. Объездная дорога начинается на съезде с моста, там есть указатель «Судиславль / Шарья», далее указателей нет, и понять, что вы выехали на дорогу Р-1 / Р-98 можно только опытным путем. Дорога через город проще: после моста через Волгу вы попадаете на площадь, которую пересекаете прямо, и едите прямо до второго перекрестка со светофором, на котором поворачиваете направо (есть указатель «Судиславь»), далее прямо до выезда из города. Будьте внимательны и захватите с собой карту города. Попытки «опроса общественного мнения», особенно таксистов, часто приводят к неожиданным результатам — посылают в противоположную сторону. Следующий пункт — Судиславль. Вокруг поселка идет объездная дорога, на которой есть поворот налево, на Галич и Чухлому. Не промахнитесь — вам прямо, на Макарьев и Мантурово. Далее ошибиться негде. На трассе P-1 / Р-98 вас ждет 300 км асфальтовой дороги приемлемого качества с одним постом ДПС и возможным присутствием двух — трех мобильных экипажей ГИБДД вблизи населенных пунктов. Весь путь занимает, в зависимости от времени суток, сезона и опыта водителя, от 8 до 12 часов. Расстояние от МКАД примерно 600 км. При удачном стечении обстоятельств удается доехать за 6 с половиной часов. Дом Традиционный сельский дом в центральной части Костромской области сильно отличается от сельских домов Центра или Юга России. Он относится к северному типу: из-за сурового климата все постройки, как жилые, так и хозяйственные (кроме бани), ставили под одну крышу. Это позволяло в зимнее время, когда никаких полевых работ не было, почти не выходить на улицу. В колхозные времена жизнь сильно изменилась, но изменения эти практически не коснулись традиционной архитектуры индивидуального сельского дома, сложившейся за триста лет существования здесь русских поселений. Типичный дом в Угорской волости, построенный в первой трети XX века, представляет собой продолговатое прямоугольное бревенчатое строение, состоящее из избы, сеней и двора. По сути, строение двухэтажное. Верхний этаж — жилой: изба, сени (местное название — «мост») с крытым крыльцом, сарай и горницы (одна или две). Нижний — хозяйственный: подклет (подпол, «гобец»), хлева и собственно двор. Со стороны ворот ко двору обычно пристраивается дощатый тамбур («дворчик»). В некоторых домах от ворот сарая до поверхности земли спускается наклонный пандус, по которому на телеге, не выпрягая лошадь, в сарай завозили сено. Схематические поэтажные планы верхнего и нижнего этажа приведены на рисунках 1 и 2. Реальные дома могут несколько отличаться по планировке от того, что показано на схемах, но указанные помещения присутствуют практически всегда. В домах более новой постройки или не так давно перестраивавшихся крыльцо часто совмещено с застекленной верандой, совершенно не характерной для традиционной архитектуры. 171 Рис. 1. Схематический план верхнего этажа 1 — изба, 2 — сени, 3 — сарай, 4 и 5 — горницы, 6 — крыльцо, 7 — пандус. Рис. 2. Схематический план нижнего этажа 1 — подклет, 2, 3 и 4 — хлева, 5 — двор, 6 — дворчик. Стены Конструктивно строение представляет собой два стоящих рядом бревенчатых сосновых сруба, собранных в обло (выпуски концов бревен на схемах не показаны), причем чашки на бревнах даже относительно новых домов выбраны сверху, а пазы снизу. Такой способ рубки углов весьма архаичен и в Центральной России не применяется уже лет двести, так как способствует застою воды в чашках, если они плохо проконопачены. Но в этой местности углы сруба обычно не гниют из-за отсутствия длительных периодов сырой безветренной погоды. 172 Бревна старых домов, построенных в доколхозную эпоху, отесаны и оструганы. Более поздние — только ошкурены. Внутри избы бревна отесаны так, чтобы поверхность стены была плоской, но в углах бревна остаются круглыми. В качестве конопаточного материала используется мох. Более мягкие материалы (пакля, лен) в этой местности не применяются. Это связано с тем, что весной при строительстве гнезд птицы выщипывают их из стен на подстилку. Автор убедился в этом на собственном опыте. Конопатятся только избы, дворы же собираются без конопаточного материала. Так как при конопатке высота сруба всегда увеличивается (до 15 см), изготовить единый сруб избы и двора невозможно. Шпонки между бревнами поставлены очень редко и только там, где это совершенно необходимо (в простенках между окнами, рядом с дверными проемами). На длинных участках бревен шпонок нет, что иногда приводит к деформации стен двора, так как там сруб не разрезается оконными проемами. Внутренняя стена пятистенка избы сохранилась не везде. Во многих домах она при ремонте заменена дощатой перегородкой, не доходящей до потолка. Как утверждают местные жители, сделано это для того, чтобы изба быстрее прогревалась. Польза такого конструктивного решения весьма сомнительна. В некоторых домах меньшая комната пятистенка изолирована от остальной части избы и не отапливается. Вход в нее в этом случае делается из сеней, но иногда и из большой комнаты. Ремонт срубов обычно производился путем замены прогнивших бревен, что предполагало полную разборку дома. Наличие в строении двух независимых срубов давало возможность перебирать срубы избы и двора в разные строительные сезоны. На практике дворы ремонтировались значительно реже, чем избы. Некоторые избы, а иногда и дома целиком обиты тесом. Фундамент Большинство домов в деревнях Угорской волости поставлено без фундамента, на больших валунах, которые в изобилии попадаются в этой местности. Очень редко вместо валунов под стенами встречаются деревянные колоды, стоящие вертикально (так называемые «стулья»). Как правило, они уже настолько прогнили, что невозможно даже определить породу дерева, из которого они были сделаны. На рисунке 3 показано примерное расположение камней под бревенчатыми стенами всей постройки. Рис. 3. Конструкция валунного фундамента Черным цветом показан нижний венец избы, серым — двора и сеней. 173 Между камнями закатывались не связанные со срубом бревна, которые лежали непосредственно на земле. Эти бревна должны были периодически заменяться, так как они очень быстро подгнивали и опускались, образуя щель под нижним венцом. Но последние десятилетия этого, как правило, не делалось, а образовавшиеся щели засыпали землей. Поэтому нижние венцы старых домов, поставленных на камни, иногда находятся в плохом состоянии. Лет 30–40 назад под некоторыми домами были сделаны ленточные фундаменты. На таком фундаменте, если он хорошо гидроизолирован, нижние венцы не портятся много десятилетий. Крыша Крыша всего строения обычно двускатная, реже трехскатная. Так как коньковые бревна избы и двора обычно не совпадают по высоте, над сенями всегда есть небольшой (а иногда и очень значительный) излом. Пространство под крышей представляет собой как бы третий этаж (чердак) с полом, образованным потолком избы, сеней и горниц. Поперечных перегородок на этом уровне обычно нет, поэтому подкровельное пространство и сарай образуют единый объем. Каркас крыши сильно отличается от привычного для нас каркаса крыш городских и сельских домов Центральной России. На всю длину постройки (а она достигает иногда двадцати метров) есть только четыре стропила и бревенчатый фронтон с торцевой стены двора. На стропила и на фронтон в продольном направлении положено параллельно по три или четыре бревна на каждом скате и коньковое бревно сверху. На эти бревна поперек набиты довольно тонкие жерди, к которым прибита дощатая обрешетка. Кровля обычно многослойная: дранка, рубероид, шифер. Столь необычное сочетание объясняется тем, что при ремонтах каждый последующий слой просто прибивался к предыдущему. Но и драночная кровля — не самая первая. Каркас крыши предназначен для тесовой кровли, которая и была раньше на большинстве домов. В обрешетке часто встречаются доски из такой старой кровли. По краям на них есть характерные продольные желобки (для стока воды). Но и это покрытие не первоначальное. Первоначальная дощатая кровля была сделана не из пиленых досок, а из колотых. Бревно раскалывали вдоль на несколько пластин. Поверхность таких досок оказывалась волнистой, что препятствовало затеканию воды между ними. Остатки этих кровель тоже встречаются в обрешетке. Доски кровли прибивались гвоздями непосредственно к продольным бревнам крыши в два слоя внахлест. В этих местах и начиналось их гниение. Рис. 4. Схема каркаса одного из скатов крыши избы 174 При переходе к кровле из дранки (из щепы) потребовалась сплошная обрешетка. Тогда и появились поперечные жерди, к которым эта обрешетка крепилась. Кровля из дранки была существенно дешевле тесовой, и ремонтировать ее было легче. К тому же дранка изготавливалась, как правило, тут же в доме. Практически в каждом сарае был станок для производства этого кровельного материала. В некоторых домах эти станки сохранились до сих пор. Дранка использовалась не только как кровельный материал, но и для защиты стен от намокания, выветривания и продувания (как современный сайдинг). Позже появился рубероид. Но его использовали, совсем не руководствуясь правилами и инструкциями. Вместо того чтобы очистить крышу от дранки и клеить рубероид на мастику, листы рубероида просто набрасывали на крышу поверх дранки и прибивали на стыках и по краям досками. Такая кровля служила очень недолго. С появлением дешевого шифера (эпоха «дальнейшего развития Нечерноземья») крыши стали покрывать им. И опять не по правилам. Листы шифера просто прибивали к уже существующей кровле, пробивая гвоздями и рубероид, и дранку. При таком способе крепления листы шифера иногда сдувало ветром, поэтому по краям их, опять же, крепили досками. Полы Полы в избах, сенях и горницах сделаны из широких необрезных досок, толщиной 50, а то и 60 мм. Иногда использовались огромные горбыли максимальной толщиной 100–120 мм. Кромки досок и горбылей отесывали вручную так, чтобы по максимуму использовать их поверхность, поэтому ширина доски в разных ее концах может отличаться на несколько сантиметров, а стык досок не обязательно прямолинеен. Доски подгонялись по месту и соединялись шпонками. В избе доски прибивались к специальным бревнам («переводам»), концы которых заделаны в сруб. Горбыли в местах примыкания к переводам подтесывались. В полу избы обязательно есть люк для входа в гобец. В некоторых домах под обычным полом есть черновой пол, уложенный в четверти, выбранные в переводах. Пространство между черновым и чистовым полом заполнено песком. Такая конструкция пола обеспечивает лучшую теплоизоляцию избы, но может приводить к переохлаждению подпола, который используется, в частности, для хранения картофеля. Видимо, по этой причине двойные полы встречаются редко. Обычно в сенях доски пола прибиты к балкам, которые не закреплены в срубах избы и двора, а лежат на собственных опорах — столбиках. В сарае пол («помостник») бывает сделан из самых разнообразных материалов. Это могут быть доски или горбыли (как в избе), но часто пол в сарае делали из тонких бревен, или, скорее, из толстых жердей, иногда просто подогнанных друг к другу, а иногда и обтесанных на три канта (сверху и с боков). Особенно точно пол здесь не подгонялся, чтобы не ухудшать вентиляцию сена, которым сарай на зиму был забит почти под крышу. Помостник уложен на толстые переводы длиной до восьми метров, перекрывающие без дополнительных опор весь двор. Стены горниц также стоят на этих переводах. Потолки Потолки в избах и горницах сделаны из плах (горбылей в одну треть толщины бревна), кромки которых обтесаны в четверть. Концы плах вставлены в продольные пазы, выдолбленные в потолочных балках и бревнах сруба. Сверху все стыки на потолке избы обмазывались глиной, а затем потолок засыпался песком. В холодных горницах в этой теплоизоляции необходимости не было. Снизу потолки обычно покрашены масляной краской, но встречаются избы и с некрашеными потолками. При неизбежном хождении по чердаку глиняная обмазка растрескивается, и песок через щели может просыпаться в избу. Поэтому во многих домах потолки обиты снизу 175 оргалитом, картоном или фанерой. Обивка потолка этими материалами существенно улучшает теплоизоляцию дома. В некоторых домах и стены в избе обиты каким-нибудь листовым материалом Потолки в сенях могут быть сделаны из самых разнообразных досок, так как носят чисто декоративный характер. Уложены они на небольшие поперечные балки, свободно лежащие в гнездах, выдолбленных под них в стенах избы и двора. Часто доски бывают даже не прибиты к балкам. Окна и двери По качеству отделки окон и дверей видно, что изготавливались они не местными плотниками, а делались на станках в мастерских плотницких артелей, существовавших до конца 30-х годов XX века. С тех пор рамы во многих домах не ремонтировались. Оконные рамы двойные, причем внутренние (зимние) рамы сделаны съемными и устанавливаются в оконные проемы только в холодное время года. Стекла в рамах крепятся гвоздями. Замазка, как правило, отсутствует. Штапики для крепления стекол не применяются. Двери в перегородках филенчатые, изготовленные в мастерских. Все остальные двери щитовые, собранные на клиновидных шпонках из досок с выбранными по кромкам четвертями. Входная дверь обычно обита снаружи каким-нибудь утеплителем. Ворота двора и сарая также дощатые, но собранны на каркасах из толстых брусьев. Все дверные проемы очень низкие16. В большинстве дверей, кроме входной двери в избу, у пола сделаны отверстия для свободного перемещения домашних кошек. Печи Печей в избе две: русская печь и варочная печь (упрощенная голландка). Русская печь для экономии кирпича устанавливается на деревянном срубе, заполненном песком. Сруб стоит одной стороной на двойном переводе, заделанном в сруб, а другой стороной опирается на два столба, стоящих в подполе на отдельных камнях. При любой усадке сруба печь неизбежно наклоняется и дымоход трескается. Эта удивительная конструкция присутствует практически во всех старых домах. Обычно русская печь сложена из красного кирпича, но встречаются и глинобитные печи, в которых из кирпича сделаны только свод и лицевая часть. Глинобитные печи существенно хуже кирпичных. Варочная печь появилась в угорских избах только в XX веке. Конструкция ее весьма примитивна (всего два горизонтальных хода). Но примитивность эта вполне обоснована, так как собственной дымовой трубы эта печь не имеет. Дымоход из листового железа («рукав») проходит от этой печи под потолком с очень небольшим уклоном и входит в трубу русской печки. При более сложной конструкции такую печь было бы невозможно растопить. Рукав является дополнительным обогревающим элементом печи. Голландка устанавливается на пол без каких-либо дополнительных опор. Печи, как правило, обмазаны (оштукатурены) глиной и побелены или покрашены. Примерная схема расположения печей и перегородок в избе показана на рисунке 5. 16 Автор понимает, что его суждение по этому вопросу весьма субъективно. 176 Рис. 5. Печи и перегородки Серым цветом показан металлический дымоход голландки. Кирпич в печах может быть самых разнообразных размеров и очень разного качества. Как правило, он не заводского производства, а изготовлен кустарным способом непосредственно на месте. Во внешних стенках русских печей встречается иногда и необожженный кирпич. Эта особенность несколько осложняет ремонт печей. Кирпичная труба русской печи через потолок выходит на чердак. На чердаке труба делает два прямоугольных излома, образуя горизонтальный участок, называемый боровом. Боров, утолщенный снизу двумя рядами кирпича, лежит на деревянном настиле, который закреплен на двух переводах, заделанных под последний венец сруба. Далее труба уходит вверх сквозь крышу вблизи конька. При любом наклоне избы в месте примыкания к борову печной трубы обязательно образуются трещины. Верхняя часть дымохода иногда бывает надставлена толстостенной керамической трубой. Такие трубы предназначены для отвода с полей излишних грунтовых вод и остались в этой местности после работ гидромелиораторов, но и как дымоходы они работают вполне успешно. Над оголовком трубы, как правило, устанавливается простейший дефлектор в виде небольшой жестяной крышечки конической формы, укрепленной на трех или четырех опорах. Роль дефлектора двоякая: во-первых, он усиливает тягу, а во-вторых, препятствует затеканию в трубу дождевой воды. В послевоенные годы появились более сложные по конструкции русские печи с подтопком, в которых функции русской печи и голландки совмещены. Баня Типичная местная баня представляет собой небольшое деревянное строение, из соображений противопожарной безопасности отстоящее от дома на несколько десятков метров. По конструкции она представляет собой сильно уменьшенную и упрощенную копию избы (но без перегородки). Со стороны входа к бревенчатому срубу пристроен небольшой дощатый тамбур-раздевалка, которым можно пользоваться только в теплое время года. Потолки в банях очень низкие17. Печь в бане представляет собой несколько измененную по конструкции голландку, в которой вместо двух горизонтальных ходов устроена каменка. Иногда встречаются печи и более сложной конструкции, например, с «вмазанными» котлами для нагрева воды. В отличие от голландки в избе, печь в бане имеет собственную дымовую трубу с небольшим боровом на чердаке. 17 См. примечание в разделе «Окна и двери». 177 Туалет В традиционном деревенском доме туалета не было. Естественные надобности справлялись во дворе или в хлеву. В настоящее время в большинстве домов эта традиция продолжает существовать — в одном из хлевов, в сарае или в сенях над хлевом для этих целей сделана небольшая дощатая выгородка. Привычные для нас отдельно стоящие будки встречаются обычно рядом с теми домами, которые куплены горожанами. Другие постройки Радом с домом могут размещаться и другие строения: сараи-дровяники, гаражи, погреба и просто сараи неопределенного назначения. В качестве сараев иногда используются дворы, оставшиеся от разобранного дома соседей или родственников. Большинство погребов с появлением холодильников заброшено, так как необходимость их восстановления спорна, а возможность — проблематична. Тем не менее, при некоторых домах погреба сохранились. Остальные строения не требуют какого-либо специального описания потому, что в случае покупки дома вы их, скорее всего, разберете. Электричество, телефонная связь, водоснабжение, снабжение продуктами питания, дрова Угоры и все деревни Угорской волости электрифицированы. Напряжение однофазное, 220 В. В Угорах и Хлябишине при желании можно установить и трехфазный ввод. Перебои в электроснабжении случаются обычно во время сильной грозы, и вызваны в этих случаях отключением напряжения по соображениям безопасности. Бывают и аварийные отключения. Частота и продолжительность отключений, по наблюдениям автора, такая же, как и в Московской области. В последние годы установка телефона перестала быть проблемой, и к местной телефонной сети, имеющей автоматический выход в общероссийскую телефонную сеть, подключились все желающие. Операторами мобильной связи (МТС, Билайн) обслуживается почти вся территория волости, за исключением безлюдных пространств на левом берегу реки Унжи и части лесного массива к северо-западу от шоссе. До недавнего времени во всех деревнях функционировала радиотрансляционная сеть, но в настоящее время она не работает. Подключение к Интернету возможно через местную телефонную сеть (через обычный аналоговый модем) и через мобильный телефон. В части населенных пунктов волости есть водопровод с водоразборными колонками. Некоторые владельцы домов провели водопровод непосредственно в дом. В остальных деревнях для водоснабжения используются общественные и частные колодцы. В Угорах есть два продовольственных магазина и продовольственная палатка. Еще два продовольственных магазина есть в деревне Никольское (в соседнем районе). В некоторые деревни хлеб привозят на автомашинах, также на машинах привозят и другие продукты, а также и прочие предметы первой необходимости. Крупные специализированные магазины имеются в Мантурове и Макарьеве (расстояние до них примерно одинаковое). Там же находятся и бензозаправочные станции. Местные жители ежегодно покупают березовые дрова в виде бревен, которые потом самостоятельно распиливают, колют и высушивают. Кроме этого, покупаются отходы местных деревообрабатывающих предприятий: горбыль, обрезь и т. п. 178 II. Будьте внимательны! Если предыдущий раздел не охладил ваше желание купить деревенский дом, то в этом разделе вы найдете рекомендации по выбору дома, а также аргументы для обсуждения с владельцем его стоимости. Располагая достаточными средствами, можно купить дом, не требующий немедленного ремонта, в котором можно прожить лет десять, не утруждая себя серьезными строительноремонтными проблемами. Но такой дом буде стоить дорого, и, покупая его, нужно быть полностью уверенным в том, что он действительно не имеет значительных дефектов, осознанно или неосознанно скрываемых от вас продавцом. В случае грамотной констатации наличия значимых дефектов можно сильно снизить цену покупаемого дома, но при этом надо понимать, что эти дефекты придется устранять вам. Итак: – Идеальный дом должен стоять на фундаменте. Весь дом, а не только изба. Двор, стоящий на камнях, со временем наклоняется в сторону, противоположную избе, стоящей на фундаменте. В результате рвется кровля над сенями, выходят из гнезд балки потолка, и потолок сеней при этом может обрушиться. Фундамент может быть любым. Глубина его заложения в этой местности не имеет особого значения. Важно только, чтобы цоколь (выступающая из земли часть фундамента) был тщательно гидроизолирован от бревен сруба. – Если дом все же стоит на камнях, то все камни должны возвышаться над поверхностью земли, а бревна нижнего венца — не иметь контакта с грунтом. В противном случае гниение неизбежно. Категорически неприемлем контакт кирпича с бревном без гидроизоляции. Гниения дерева при контакте с валунами не происходит, так как под дом клали только водонепроницаемые камни. – В идеале стены всего дома должны быть обиты тесом. Но автору известны случаи, когда тесом обивался уже достаточно ветхий дом для того, чтобы он простоял еще хоть какое-то время. Поэтому необходимо ознакомиться с состоянием сруба под тесом. Если это невозможно, то желательно собрать сведения о состоянии сруба каким-нибудь косвенным путем (время, причины, объем и обстоятельства последнего капитального ремонта). Покупать дом, не сделав этого, очень рискованно. – Определенную опасность представляют и избы, стены которых полностью обиты изнутри фанерой или другим листовым материалом. В этом случае невозможно проверить состояние бревен и тщательность их проконопаченности. – Балки, переводы, стропила, продольные бревна крыши не должны иметь трещин, следов гниения, а также подпорок, свидетельствующих о неуверенности владельца в их прочности. Их концы должны находиться в гнездах или пазах и быть там плотно закреплены. – Кровля откоса под фронтоном не должна протекать, иначе возможно загнивание верхних бревен сруба, что крайне нежелательно. – В венцах сруба избы не должно быть состыкованных бревен. Эти стыки плохо герметизируются, и, кроме того, ослабляют конструкцию всего сруба. В срубе двора подобные стыки возможны, но все же нежелательны. – Стены всего строения не должны быть деформированы. Не должно быть выпирающих, повернутых и перекошенных бревен. – Кровля желательна шиферная. При этом в шифере не должно быть трещин. Если шифер сильно оброс лишайниками, то это свидетельствует о том, что положен он уже лет сорок назад, и велика вероятность образования в нем трещин (возможно, и незаметных в сухую погоду). – Если дом покрыт рубероидом, и вы не хотите мириться с протечками, то надо быть готовым к тому, что его придется перекрывать. О том, как это сделать, см. в третьем разделе. – На верхних и нижних венцах срубов, а также на бревнах под окнами не должно быть следов гниения. Особенно это относится к верхним венцам и бревнам под окнами. Нижние 179 венцы или их отдельные бревна можно заменить, не разбирая дом. Верхние венцы можно заменить, только полностью разобрав крышу, а для замены бревен, находящихся под окнами, потребуется разборка всего дома. Можно, конечно, заменить только сгнившие участки бревен под окнами, но и это весьма непростая работа. – Проверить прочность углов сруба можно, покачав руками из стороны в сторону выступающие части бревен («коронки»). Если заметно хоть малейшее движение, то это значит, что бревно подгнило. Если в углу покачивается только одна коронка, то ее можно заменить (хоть это и нежелательно), если же несколько, то от покупки следует отказаться. – Изба и двор должны быть одной ширины. В противном случае о непротекающей кровле над сенями можно забыть. – Следует обратить внимание, не скапливается ли вокруг дома талая вода. Из-за особенностей грунта (морена) это может привести к образованию в земле воронок и разрушению дома. Такая воронка образовалась под одним из домов в деревне Хлябишино. В итоге владельцы дома были вынуждены от него отказаться. При постройке дома застой воды, конечно, исключался, но он может возникнуть, например, при неграмотной прокладке дороги или возведении какой-нибудь насыпи. – Печи в доме и в бане не должны дымить. В печах, дымоходах и боровах не должно быть трещин. Появление дыма при растопке не является значимым дефектом, так как, скорее всего, вызвано засорением сажей трубы, борова или рукавов. Чистить все равно придется. – Нижние концы столбов, на которые опирается русская печь (в подполе), должны опираться на камни и не должны быть засыпаны землей. Если же они все-таки засыпаны, то стоит их откопать и убедиться в том, что они не гнилые. – Бревна старых домов часто бывают поражены древоточцами, причем самыми разнообразными видами этих насекомых. Наличие таких бревен нежелательно, но практически неизбежно. Запас прочности самого сруба таков, что деятельность этих вредителей обычно не приводит к разрушению дома. Иное дело, если поражены балки, переводы или стропила, удельная нагрузка на которые значительно больше. Если поражение существенное, а данный элемент конструкции заменить сложно, то от покупки лучше отказаться. Если поражение незначительное, то желательно проконсультироваться с биологом, а в дальнейшем попробовать применить соответствующие инсектициды. – Дом с окнами, находящимися в идеальном состоянии, вам вряд ли попадется. Нужно только обращать внимание на то, чтобы оконные рамы не были прогнившими и в доме был полный комплект зимних рам. Заменять разбитые стекла, а также герметизировать целые придется все равно. III. Что делать? Предположим, что вы не побоялись трудностей и купили дом в деревне. Что необходимо сделать сразу? Что нужно сделать в первый же летний сезон? Что может подождать? Ответы на эти вопросы зависят от технического состояния дома и от того, собираетесь ли вы приезжать в него зимой. Если вы купили дом на ленточном фундаменте, с непротекающей крышей, с водопроводом, с исправными окнами, с хорошими запорами и ставнями и т. д., то вам остается только заняться его благоустройством. Но даже в этом случае непривычной для горожан особенностью деревянного деревенского дома является необходимость ежегодных мелких ремонтов. Но не о них сейчас речь. Дома в практически идеальном состоянии или не продаются, или стоят очень дорого. Поэтому в идеальном состоянии дом вам, скорее всего, не достанется. Рассмотрим теперь основные работы, которые вам, возможно, предстоит проделать, чтобы привести дом в такое состояние, чтобы вы могли в нем спокойно отдыхать. 180 Крыша Крыша протекать не должна! Этой аксиомой надо руководствоваться постоянно. Если дом стоит на фундаменте, или на камнях, но ровно, без перекосов, то кровлю можно сразу делать из шифера (или отремонтировать имеющуюся). Шифер — надежный материал, всегда имеющийся в продаже в ближайших райцентрах (можно даже заказать доставку). Укладка его не требует какой-либо особой квалификации. Все остальные варианты твердой кровли значительно дороже. Если дом перекошен и вы планируете его выравнивание, то сразу настилать шиферную кровлю нежелательно. При выравнивании дома отдельные листы шифера могут треснуть, и их придется заменять. В этом случае целесообразно сделать кровлю из рубероида или толя, и только после окончания фундаментных работ настелить шифер. Вообще для этой местности оптимально двухслойное покрытие (рубероид + шифер). Здесь дожди часто сопровождаются сильным ветром, а чисто шиферная крыша в этом случае может немного протекать. Единственный недостаток двухслойного покрытия следующий: при случайном повреждении шифера сложно найти место повреждения, так как протечка может образоваться совсем в другом месте, значительно ниже по скату крыши и даже несколько в стороне. Стелить рубероид надо на обрешетку, предварительно удалив с нее остатки старой дранки. Драночные гвозди необходимо выдернуть, забить или загнуть молотком так, чтобы они в дальнейшем не проткнули рубероид. Обрешетку желательно отремонтировать, заменив прогнившие доски и выровняв остальные. Необрезные доски настилаются под рубероид широкой стороной вверх. Под шифер настилать рубероид можно в один слой. Ширина щелей между досками обрешетки в этом случае не имеет особого значения. Если же вы хотите ограничиться рубероидной кровлей, то стелить его желательно в два слоя. В этом случае ширина щелей обрешетки не должна превышать 40 мм. Особенно тщательно нужно отремонтировать обрешетку в месте стыка крыши избы с крышей двора. Первый слой рубероида настилается вдоль ската кровли, а второй слой — поперек. Листы рубероида приклеиваются внахлест на мастику. Мастикой должны быть приклеены продольные края листа шириной 10–15 см и центральная часть, точечно, примерно через каждый метр. Особенно тщательно рубероид приклеивается к свесам кровли и к коньку. Следующий лист рубероида должен заходить на предыдущий не менее чем на 10 сантиметров. Так как скаты кровли не представляют собой идеальный двугранный угол, перекрывать лучше каждый скат по отдельности, хотя длины рубероида в одном рулоне с небольшим запасом хватает на оба ската. При однослойном приклеивании по стыкам рубероида нужно прибить рейки сечением примерно 20 на 40 мм, предварительно покрасив их масляной краской. Более широкие рейки, а тем более доски, прибивать бессмысленно. Если однослойное покрытие делается под шифер, то рейки, естественно, не прибиваются. Приклеивать рубероид можно любой предназначенной для этого мастикой. Мастику можно сделать и самостоятельно, расплавив гудрон (битум) и разбавив его керосином или соляркой (вдали от открытого огня!). Такая мастика наносится в горячем виде. Слой талька, которым покрыт рубероид для предотвращения слипания, с мест приклеивания желательно удалить бензином или керосином. В крайнем случае, можно промыть эти места раствором стирального порошка, а затем чистой водой. В случае промывки водой перед приклеиванием рубероид надо тщательно просушить. Двухслойная рубероидная кровля над избой, сделанная автором по описанной технологии, прослужила без протечек и ремонтов 12 лет, после чего была перекрыта шифером. Однослойная кровля над двором, сделанная тогда же, простояла 14 лет, но каждый год ее приходилось ремонтировать, приклеивая заплаты. Настилка шифера не требует какого-либо особого описания, поскольку производится по общепринятой технологии. Следует только отметить, что шифер, настеленный на старую многослойную кровлю, держится менее прочно, чем шифер, настеленный непосредственно на обрешетку или на обрешетку, покрытую рубероидом. Кроме того, стандартные коньковые 181 асбоцементные детали из-за «сложной геометрии» крыши здесь обычно не применяются (а потому их и нет в продаже). Вместо них к коньковому бревну прибиваются две сбитые между собой широкие доски, закрывающие щель, образующуюся между листами шифера на коньке. Для долговечности эту конструкцию желательно покрасить масляной краской. Если шиферная кровля уже есть, но требует ремонта, то часть листов шифера придется заменить. При этом необходимо учитывать, что листы шифера бывают разные не только по размерам, но и по числу «волн». Поэтому в центральной части кровли заменить поврежденный лист шифера на новый возможно не всегда. Если вам не удастся приобрести шифер такого же типа, как и на вашем доме, не отчаивайтесь. Для замены можно использовать старые листы, снятые с бокового края крыши, заменив их новыми (по всей длине ската). Если крышу над сенями невозможно покрыть шифером (коньковые бревна смещены по горизонтали, сильно отличаются высота или угол крыш над избой и двором), то в этом месте придется делать кровлю из рубероида или какого-нибудь другого мягкого материала. Два слоя рубероида надо приклеить под шифер, прибив с двух сторон под последние «волны» шифера подходящего размера бруски так, чтобы вода не затекала под шиферную кровлю. Бруски желательно прибивать, предварительно смазав нижнюю поверхность мастикой. Сверху бруски надо окрасить. Фундамент Автору понадобилось несколько лет, чтобы убедить жену в том, что дом придется поднимать и ставить на фундамент. Главным аргументом послужила ежегодно трескавшаяся дымовая труба. Подведение фундамента — процесс хоть и трудоемкий, но не такой сложный, как может показаться. При этом не так уж и важно, перекошен дом или осел равномерно. В любом случае вам понадобятся домкраты. По соображениям удобства и техники безопасности желательно использовать два домкрата: гидравлический и винтовой. Можно использовать автомобильные домкраты, предназначенные для подъема грузовых автомобилей (КАМАЗ, ЗИЛ). Домкраты для легковых автомобилей такой нагрузки не выдержат. Гидравлический домкрат удобен, не требует особых усилий, но не стопроцентно надежен. Оставлять на нем поднятую конструкцию на ночь рискованно. Винтовой домкрат абсолютно надежен, но при работе требует больших усилий. Оптимальный вариант — поднимать сруб гидравлическим домкратом, а винтовым подстраховывать. По территории Угорской волости «кочуют» два винтовых железнодорожных домкрата, с помощью которых можно поднять любой дом. Кроме того, с помощью таких домкратов можно переместить поднятый груз и по горизонтали (примерно на 10 см). Легкие дворы иногда поднимают даже с помощью рычага, используя в качестве такового прочное длинное бревно. Если дом несколько перекошен, то перед установкой его на фундамент надо определить высоту подъема каждого из углов. Для этого удобно использовать водяной уровень, состоящий из двух стеклянных или прозрачных пластмассовых трубок и длинного шланга, их соединяющего. Если предстоит подъем избы, то внутри нее вблизи каждого из углов с помощью уровня на стены наносятся метки, находящиеся в одной горизонтальной плоскости. Затем измеряются расстояния от пола до меток. По этим расстояниям и определяется высота подъема углов. Перед подъемом избы необходимо удалить все съемные рамы и открыть окна. В противном случае стекла могут потрескаться. Если предстоит существенное выравнивание, стоит заранее разобрать место стыка дымовой трубы с боровом. Подведение фундамента надо начинать с очистки нижней части сруба и верхней части опорных камней от земли, мусора, гнилых и незакрепленных бревен, а так же прибитых 182 гвоздями досок. После этого нужно оценить, какие бревна требуют замены. Совсем не обязательно заменять все бревно, если оно подгнило только с одного конца. Сгнившую часть можно отпилить, предварительно закрепив остаток бревна железными скобами. Фото 2. Пример частичного удаления сгнивших бревен Второй этап — подведение фундамента под первый из углов. В зависимости от того, намерены вы удалять подгнившие бревна полностью или только частично, первым будет соответственно хуже всего или лучше всего сохранившийся угол. В любом случае вы выбираете нижнее из оставляемых в этом месте бревен. Затем на расстоянии примерно 0,5 м от угла выпиливаете сгнившие бревна так, чтобы под остающееся бревно можно было подвести домкраты. Пилить можно любыми ручными пилами подходящих размеров, а также цепной электропилой, позволяющей пилить снизу вверх. Обычной бензопилой это сделать невозможно. Снизу под домкрат нужно положить толстую доску, обрезок бруса или отесанного бревна так, чтобы создать прочную плоскость опоры. Чтобы не повредить верхнее бревно, между ним и головкой домкрата нужно проложить прочную стальную пластину размером примерно 20 на 30 см. В качестве такой прокладки удобно использовать часто попадающиеся в деревнях слегка изогнутые каленые детали плугов (лемехи?). Такую деталь нужно уложить в паз бревна выпуклостью вверх и поджать снизу домкратом. Угол можно поднимать. Если при попытке подъема сруб остается на месте, а подложенная под домкрат доска уходит в землю, нужно увеличить площадь опоры. Если угол не требуется выравнивать по высоте, а нужно только поставить его на фундамент, то приподнять угол достаточно на 10 — 20 мм. Сразу после подъема рядом с основным необходимо установить страховочный домкрат. В том случае, когда поднимать приходится два или три угла, не нужно пытаться поднять один угол сразу на нужную высоту. Максимальная высота подъема зависит от того, насколько далеко находится поднимаемый угол от русской печки. Чем ближе, тем осторожнее нужно производить подъем. После установки страховочного домкрата можно пилить удаляемые бревна с другой стороны угла. Когда оставляемая часть угла освободится, под местом пересечения бревен на опорном камне выкладывается кирпичный столбик. Верхняя поверхность столбика выравнивается раствором и железнится18. Через двое суток на столбик укладывается гидроизоляция (два слоя рубероида) и подкладочная доска нужной толщины, а затем угол сруба опускается. Если зазор между камнем и углом сруба меньше двух слоев кирпича, то Материалы и технология каменных работ (как и многое другое) подробно описаны в книге А.М. Шепелева «Как построить сельский дом», выдержавшей 5 изданий. Приобрести ее несложно — на момент написания этих заметок на сайте alib.ru имелось 18 предложений по цене от 150 до 900 руб. 18 183 под угол можно просто положить деревянную подкладку нужной толщины, но обязательно с гидроизоляцией. Фото 3. Первый угол поставлен на столбик Точно также на столбики устанавливаются и остальные углы. Если под срубом есть промежуточные камни, то на них тоже ставятся столбики или укладываются деревянные подкладки. По мере необходимости углы можно поднимать повторно по той же методике, не забывая каждый раз устанавливать страховочный домкрат. Фото 4. Временная опора После того, как дом окончательно выровнен, между опорными камнями необходимо сделать фундамент. Ленточный фундамент нужен для установки на нем цоколя и для того, чтобы исключить горизонтальное смещение опорных камней (в местных гидрогеологических условиях такое смещение возможно). Проще всего сделать заливной бетонный фундамент. Глубина заложения не имеет особого значения, так как основная нагрузка ложится не на фундамент, а на опорные камни. Поэтому достаточно вырыть траншею шириной около 30 см и глубиной до 25 см. Для экономии цемента в фундамент можно заложить обломки кирпича и камни, в изобилии имеющиеся в этой местности. Кирпич и камни нужно тщательно очистить от глины и промыть водой. После этого траншея заливается жидким цементнопесчанным раствором. После затвердевания на фундамент кладется гидроизоляция, и по ней выкладывается кирпичный цоколь. Если вы не планируете жить в доме круглый год и хранить зимой в подполе урожай картофеля, то цоколь можно выложить толщиной в полкирпича. В противном случае цоколь лучше сделать толщиной в один кирпич и дополнительно утеплить. Поверх цоколя укладывается еще один слой гидроизоляции, а остающийся промежуток конопатится. 184 Фото 5. Отремонтированная стена Во дворе, нижние бревна сруба которого практически всегда оказываются сгнившими, рядом с дверными проемами приходится ставить дополнительные опоры. Такие же дополнительные опоры необходимо поставить и под деревянные столбы, на которые опираются половые балки в сенях, если, конечно, эти опоры отсутствуют. Стены Летом дефекты стен практически незаметны, но в зимнее время очень хорошо видно, в каких местах между бревнами образовались пропускающие воздух зазоры. Эти места можно проконопатить изнутри, а снаружи заполнить монтажной пеной. Если стены избы изнутри обиты оргалитом, а снаружи досками, и, тем не менее, промерзают, то облицовку придется снимать и герметизировать образовавшиеся промежутки между бревнами. Продольные трещины, появляющиеся при высыхании бревен, зимой заполняются снегом, а в дождливую ветреную погоду — водой. Если вода в них застаивается, это может привести к загниванию. Монтажная пена помогает и в этом случае, хотя она и не очень долговечна в таких условиях. Наилучший вариант — обшить дом вагонкой по слою пергамина, а вагонку пропитать современными консервирующими составами. В некоторых избах внутренняя поверхность стен покрашена. Иногда цвет бывает, мягко говоря, несколько неожиданным. Можно, конечно, перекрасить стены, но можно и удалить старую краску. Для удаления краски удобна дисковая проволочная щетка-крацовка, вращаемая электродрелью. Работа кропотливая и пыльная, но результат оправдывает трудозатраты. После крацовки стены можно обработать наждачной бумагой. Окна и двери В большинстве домов Угорской волости окна не ремонтировались с момента их изготовления. Поэтому оконные рамы желательно подвергнуть капитальному ремонту. Для этого рамы нужно снять и вынуть из них стекла. Затем рамы разобрать и, очистив, заново склеить водостойким клеем (например, ПВА19). В некоторых случаях приходится заменять или реставрировать подгнившие детали. Отремонтированные рамы и оконные блоки нужно покрасить, желательно двумя слоями, масляной краской для внешних работ. Сильно прокорродировавшие части необходимо предварительно пропитать натуральной олифой. Внутреннюю поверхность можно покрыть алкидной эмалью. В зазоры между неподвижными рамами и оконным блоком необходимо уложить утеплитель. Стекла вставлять лучше всего на штапиках (как это сделано в городских квартирах), при этом не стоит пренебрегать и 19 Не следует забывать, что клей ПВА нельзя оставлять на зиму в неотапливаемом помещении. 185 оконной замазкой. Зимние рамы полезно обить по периметру мягким утеплителем. Автор использовал для этого обрезки синтетического паласа. Непродуваемые окна — одно из непременных условий тепла в доме. С внутренней стороны всех окон (в том числе на чердаке и в горницах) необходимо сделать глухие съемные ставни. Тем самым вы в значительной степени обезопасите себя от «незаконного вторжения» и с большей вероятностью, приехав на следующий год, найдете в доме все, что вы там оставили. Двери обычно не требуют существенного ремонта (за исключением дверей в бывших хлевах), но входную дверь и дверь в избу необходимо снабдить надежными и прочными замками. Целесообразно повесить замки и на внутренние двери двора. Перед тем как вешать замки необходимо убедиться в прочности скоб, пробоев и прочих запоров. Часто пробой выдергивается из косяка вместе с замком даже без приложения значительных усилий. Все ворота должны быть прочными и надежно закрываться с внутренней стороны. Запоры могут быть самыми разнообразными, главное, чтобы снаружи их невозможно было открыть и трудно сломать. Давно прошли те легендарные времена, когда двери в деревенских избах не запирались… Полы и потолки Если дом какое-то время стоял с поврежденной кровлей, то потолочные плахи могут оказаться подгнившими (особенно кромки). В зависимости от вида грибка, которым поражена древесина, после высыхания гниение может прекратиться, а может и продолжаться. Если гниение не прекращается, то плахи необходимо заменить20. Проще всего заменить их досками от пола какого-нибудь разобранного дома. Выбирать четверти на кромках не обязательно, так как потолок все равно желательно обить оргалитом или фанерой. После такой операции теплоизоляция избы существенно улучшится. Полы в избе и сенях можно покрыть линолеумом, подстелив под него в избе тонкий слой пенополиэтилена в качестве утеплителя. Если вы не собираетесь приезжать в деревню зимой, то утеплять пол таким способом не обязательно. Земляной пол во дворе — постоянный источник грязи в доме. Автор решил эту проблему, застелив земляные полы во дворе и в хлевах кирпичом. Теоретически лучше использовать красный кирпич, так как он более водостоек, чем силикатный (можно использовать половинки). Практически в Угорской волости более доступен бывший в употреблении силикатный кирпич, а кустарный красный кирпич не очень высокого качества. За несколько лет эксплуатации кирпичного пола, в котором есть оба вида кирпича, какойлибо разницы в долговечности обнаружено не было. 20 Автору пришлось заменить даже одну из потолочных балок. 186 Фото 6. Финишный этап настилки кирпичного пола Электричество Электрическое хозяйство дома состоит из подводящих проводов, электросчетчика и внутренней разводки. Если в доме несколько лет никто не жил, подводящие провода могут быть сняты из соображений противопожарной безопасности. В этом случае восстановить их может местный электрик, работающий в Угорах. Он же должен заменить электросчетчик и предохранители. Желательно установить современные автоматические предохранители на 25 ампер. Остальные работы можно сделать самостоятельно. Внутреннюю проводку в доме необходимо заменить. Даже если лампочки включаются, а в розетках есть напряжение, сделать это необходимо, так как провода в домах старые (50 лет и более), и сопротивление их изоляции сильно понизилось. При включении энергоемкого оборудования может произойти разрушение изоляции, перегрев проводов и, в конечном счете, пожар. Установку мощных предохранителей можно осуществлять только после полной замены внутренней проводки. Провода для неподвижной проводки можно использовать как медные, так и алюминиевые с сечением 2,5 мм2. Такая проводка с гарантией выдержит подключение не только электробытовых приборов, но и бытового деревообрабатывающего станка. Провода должны быть с двойной изоляцией. Для подключения двойных выключателей желательно использовать тройной провод. Провода, идущие от распределительных коробок к патронам электрических лампочек и к выключателям, могут быть меньшего сечения. Во избежание поражения электрическим током выключатели должны размыкать фазовый провод, а не земляной. По той же причине фазовый провод должен соединяться с центральным контактом патронов электрических лампочек. При поиске фазы удобно использовать отверткуиндикатор. Для удобства монтажа желательно во всем доме принять постоянное положение фазового провода, например, всегда верхний, а на горизонтальных поверхностях — всегда левый. Для смены проводки потребуются распределительные коробки, выключатели и розетки. Все они должны быть для открытой проводки. В зависимости от состояния старых распределительных коробок часть их может быть использована, но если вы хотите эстетического единообразия, то заменить придется все коробки. Примерная монтажная схема внутренней электрической сети дома показана на рисунке 6. Составив подобную схему для своего дома, проще без ошибок смонтировать всю внутреннюю сеть, не опасаясь короткого замыкания. Монтаж начинается с разметки положения розеток, выключателей и распределительных коробок. Из эстетических соображений желательно, чтобы распределительные коробки находились на одном и том же расстоянии от потолка (по крайней мере, на каждой из стен), а выключатели и розетки — строго под ними. Для 187 соединения проводки с проводами светильников используются потолочные розетки. Желательно, чтобы провода от них к распределительным коробкам шли перпендикулярно стенам. Чаще всего эти провода прокладывают по потолочным балкам. После монтажа коробок, розеток и выключателей между ними протягивают отрезки провода. Провода надо отмерять с небольшим запасом на их соединение. Крепить провода проще всего пластмассовыми скобами, которые нужно купить вместе с проводом, проверив при покупке соответствие размеров скобы и провода. Скобы прибиваются к стенам гвоздями. Если вы не надеетесь на свой глазомер, то перед прокладкой проводов на стены можно нанести мелом прямые линии, по которым затем пойдут провода. Рис. 6. Примерная монтажная схема внутренней электрической сети дома Фазовый провод показан толстой линией, земляной провод — тонкой линией. Жирными точками показаны места соединения проводов. Цифрами обозначены: 1 — электрический счетчик, 2 — автомат-предохранитель, 3 — распределительные коробки, 4 — электрические лампочки, 5 — одинарный выключатель, 6 — двойной выключатель, 7 — одинарная розетка, 8 — блок из трех розеток. После того, как провода проложены, их концы обрезают на нужную длину и соединяют с выключателями и розетками. Противоположные концы проводов, входящие в распределительные коробки, также обрезают, зачищают, а затем туго скручивают в соответствии со схемой. Места скруток тщательно изолируются изоляционной лентой и загибаются внутрь коробки, после чего коробки можно закрыть крышками. В некоторых распределительных коробках имеются винты для соединения проводов, но такие коробки выпускаются только с тремя или четырьмя винтами, поэтому при монтаже участка проводки с двойным выключателем без скруток все равно не обойтись. При соединении проводов с автоматическим предохранителем последний обязательно должен быть выключен. Внутренняя сеть готова. Можно включить предохранитель и проверить работоспособность розеток, выключателей и светильников. Совсем не обязательно монтировать сеть за один день. Это можно делать и в несколько приемов. Не забывайте только перед началом работы выключать автомат-предохранитель и не оставляйте под напряжением неизолированные концы проводов. Электросеть в бане имеет свои особенности. Из-за повышенной влажности здесь устанавливаются герметичные светильники, а выключатели и розетки ставятся только в предбаннике. Провода между баней и домом можно пустить по воздуху или использовать кабель, пропущенный под землей (желательно в металлической трубе). Провода или кабель в 188 доме можно подключить к электросети дома через специально выделенную для этого розетку. В этом случае можно легко и надежно отключать электричество в бане на зиму или при проведении ремонтных работ. Электрическую сеть двора, в котором пол земляной и всегда влажный, также желательно подключить к сети дома через розетку, что дает стопроцентную гарантию от поражения электрическим током при ремонтных работах во дворе. Печи Даже исправные печи требуют регулярного ухода. Ежегодно, в крайнем случае, раз в два года нужно чистить дымоход, боров и рукава. Иногда в боров, а то и в печь залетают птицы и не могут выбраться обратно. На стенках дымохода и особенно рукавов оседает сажа. Все это нужно удалять. Для чистки снимается крышка борова, сажа счищается в нижнюю часть трубы и удаляется через специальное отверстие. Рукава снимаются, и сажа из них при аккуратном постукивании по поверхности вытряхивается (желательно это проделывать на улице). Рано или поздно печи приходится ремонтировать. На тему строительства и ремонта печей есть обширная специальная литература, к которой автор и отсылает читателей. Стоит лишь отметить, что ежегодно, сразу после приезда, необходимо проверять дымоход в местах его сочленения с боровом и сам боров на предмет отсутствия трещин. Для этого надо провести пробную топку печи. В случае обнаружения таких трещин их необходимо замазать глиной. Помимо всего прочего, русская печь — это спальное место (даже «двуспальное»). Но спать на ней изнеженному городскому жителю неудобно. Жестко, в центре жарко, по краям холодно. Автор предлагает положить на кирпичный настил печи бескаркасный пружинный матрац или пружинные подушки от старого дивана, освободив их от обивки, сверху — обычный матрац, а уже на него — постель. Воздушная прослойка, образующаяся между кирпичами и матрацем, делает нагрев более равномерным. И спать мягко. Закрывая, или, наоборот, открывая боковые поверхности пружинного матраца, можно менять температуру постели. Такое спальное место можно использовать и зимой, и летом. Если печь вам коротковата, а часто так и бывает, ее можно удлинить, пристроив с торца простенькую конструкцию из брусков и досок, которая заодно может служить и лестницей. Крепить эту «пристройку» нужно, конечно, не к кирпичам, а к бревенчатому срубу под печкой. Водопровод и слив В населенных пунктах, где есть общественный водопровод и водоразборные колонки, вода проведена во многие дома, но слив оборудован не всегда. В этом случае слив стоит сделать — выносить каждый день помои вам быстро надоест. В избе у внешней стены надо установить раковину, на выпуск которой надеть толстый гофрированный шланг. Под раковиной шланг нужно изогнуть в виде буквы «S», устроив сифон, и пропустить в отверстие, сделанное в полу. Далее возможно несколько вариантов. Шланг можно вывести на улицу через вентиляционное отверстие подпола, через специально оставленное отверстие в цоколе или непосредственно под фундаментом. Так как почва в этой местности в основном песчаная, шланг можно, протянув на несколько метров от дома, просто положить на землю. Стекающая вода будет впитываться. Конец шланга можно положить в специально вырытую яму. И в том и в другом случае, уезжая из дома, вам нужно втянуть шланг в подпол. Если шланг пропущен под фундаментом, то его лучше закопать в неглубокую траншею и вывести в яму. В этом случае убирать шланг на зиму нецелесообразно. 189 Если в вашем распоряжении есть подходящие металлические трубы, то слив можно сделать из них. Так как поверхность металлических труб гладкая, то вода в них не застаивается, и сифон в этом случае делать необязательно. В том случае, когда в деревне водопровод есть, но в дом вода не подведена или водопровод неисправен, можно подключиться к существующему водопроводу. Сделать всесезонный водопровод не так просто. Дело в том, что глубина промерзания грунта в Костромской области чуть больше двух метров, и трубы проложены как раз на такой глубине. Рыть столь глубокую траншею от магистрали до дома, а затем и в подполе вряд ли целесообразно (если только вы не собираетесь жить в доме круглый год). Кроме того, в подполе нужно оставить незасыпанным двухметровый утепляемый колодец для доступа к трехходовому крану, через который, уезжая на зиму, вы будете сливать воду из труб, проложенных в доме. Если этого не сделать, то стальные трубы будут разорваны замерзшей водой. Можно сделать летний водопровод, используя металлопластиковые трубы. Морозы им не страшны, поэтому глубокая траншея не нужна, но рыть двухметровую яму для подключения к магистрали все равно придется. Кроме того, уезжая на зиму, необходимо не забывать закрывать кран на патрубке магистрали, и наоборот, открывать кран над раковиной, чтобы в нем не оставалось воды. Если вода в кране замерзнет, то его придется менять. Примерно то же самое можно сделать и при ремонте существующего, но неисправного водопровода. В этом случае рыть яму над магистралью не нужно, так как разрыв трубы произошел, скорее всего, выше уровня промерзания. Достаточно вырыть яму в подполе и заменить на металлопластик только вертикальную трубу. Если водопровода нет ни в доме, ни в деревне, то водопровод можно сделать местный, в пределах вашего дома. Для этого на чердаке, на потолке избы, горницы или сеней можно установить металлический или пластмассовый бак и соединить его шлангом или трубой с краном над раковиной. Периодически придется заполнять бак из ближайшего колодца с помощью погружного насоса. Не забывайте сливать воду из металлического бака на зиму! Туалет Как уже отмечалось в первом разделе, отдельно стоящие туалеты для Угорской волости нехарактерны. Эту традицию можно не нарушать. Туалет удобно устроить в одном из бывших хлевов. Для этой цели, настилая пол (если вы это делаете), нужно оставить полосу открытой земли шириной 30–40 см, ограниченную с двух сторон рядами кирпичей, и изготовить сидение, которое можно было бы передвигать по этим кирпичам. Ставить сидение непосредственно на землю нежелательно, так как в этом случае прослужит оно недолго. В земле штыковой лопатой выкапывается ямка глубиной 1,5–2 штыка, сверху ставится сидение — и туалет готов. После заполнения ямки она засыпается землей и рядом выкапывается следующая, используемая точно также. После того, как вся полоса земли будет использована, можно вернуться в ее начало — никаких следов жизнедеятельности (даже туалетной бумаги) за это время не остается. Если в доме живет много людей, можно использовать поочередно две полоски земли по разные стороны хлева. В жаркое время для устранения возможного запаха после каждого использования ямку стоит засыпáть небольшим количеством земли. Если вы собираетесь приезжать зимой, то ямки можно выкопать впрок. Такая конструкция туалета избавит вас от многих забот: от мух, от необходимости периодически вычищать выгребную яму, от неприятных запахов. Баня Если уж есть баня, то обидно использовать ее только для мытья. Хочется и попариться. Но париться и мыться в одном и том же помещении не очень удобно. Кроме того, как уже 190 отмечалось, бани в Угорской волости очень низкие. Если с необходимостью нагибаться, проходя в двери, можно смириться, то с необходимостью мыться в полусогнутом состоянии смириться невозможно. Автору пришлось строить баню на новом месте. Это позволило избавиться от обеих проблем. К готовому срубу были добавлены два венца (сверху и снизу) для увеличения высоты, и баня была сделана трехкомнатной. На рисунке 7 показан схематический план исходной и переделанной бани. Баня поставлена на фундамент, проходящий под всеми стенами. Печь также поставлена на фундамент. Как уже упоминалось, грунт в этой местности в основном песчаный, поэтому никаких специальных устройств для отвода воды из бани делать не нужно. Рис. 7. Схематический план бани а — план исходного строения, б — план перестроенной бани. Цифрами обозначены: 1 — парная, 2 — моечное помещение, 3 — раздевалка. Печь в бане чаще всего кирпичная, но в последнее время часто стали устанавливать металлические печи. У тех и у других печей есть свои достоинства, но есть и свои недостатки. Металлическая печь топится быстро, быстро нагревает баню, но и остывает тоже быстро. Кирпичная печь топится долго, но и остывает долго. В бане с кирпичной печью можно с комфортом мыться даже на следующий день после топки. Существующие конструкции металлических печей, которые позволяют подтапливать печь из соседней комнаты, предназначены для каменных построек. Установить такую печь в деревянной бане без опасности пожара очень сложно. Дрова Костромская область богата лесом, поэтому в качестве топлива здесь не используют ни торф, ни каменный уголь. Топят только дровами. Местные жители хранят дрова на улице в поленницах или в специальных дровяных сараях. Городским жителям, купившим дом в Угорской волости, удобнее хранить дрова во дворе и хлевах. Здесь они недоступны злоумышленникам в ваше отсутствие, а сохнут лучше, чем на улице. Березовые дрова удобны для топки печей зимой. Горят они долго и жарко, но стоят дорого. Если вы не собираетесь жить в доме зимой постоянно, то покупать березовые дрова нет необходимости. Оптимальный вариант — купить второй дом, который уже невозможно «реанимировать», и постепенно использовать его на дрова. Единственный недостаток этого варианта состоит в том, что пилить бревна такого дома цепной пилой нужно очень осторожно: в самых неожиданных местах могут оказаться гвозди. Гвозди не страшны циркулярным пилам с твердосплавными пластинами — хорошие циркулярные пилы их свободно перепиливают. Для приготовления пищи совсем не обязательно топить печь. Очень хорошо зарекомендовали себя электрические плиты. Ими пользуется и местное население. Однако следует заметить, что если вы хотите посушить грибы или ягоды, то лучше, чем в русской печи, это сделать трудно. 191 Инструменты Дать точный и исчерпывающий список всех инструментов, требуемых для выполнения работ, описанных выше, невозможно, поскольку многое можно сделать разными инструментами. Поэтому здесь приводится перечень тех инструментов, которые необходимы с точки зрения автора, с краткой их характеристикой. Топоры. Топоры есть в каждом сельском доме. И даже несколько. Желательно иметь как минимум три топора: плотницкий, столярный и хозяйственный. Плотницкий топор имеет закругленное лезвие, а столярный — прямое с острыми концами. Угол заточки у столярного топора меньше, чем у плотницкого. Хозяйственный топор применяется для рубки мяса, подрубания корней деревьев и т. п. работ. Он быстро тупится, но это и не так важно. Хозяйственным можно «назначить» любой затупившийся или выщербленный топор. Колун. Колун имеет толстое тупое лезвие. Предназначен только для колки дров. И незаменим в этом качестве. Скобель. Незаменимый инструмент для ошкуривания бревен, горбылей и т. п. Сейчас не выпускается, но в деревнях их много. Пилы. Необходимы три типа пил по дереву: двуручная поперечная пила, продольная ножовка и поперечная ножовка. Кроме того, нужна еще как минимум одна ножовка по металлу. Весьма полезны и удобны электропилы (циркулярные и цепные) и бензопила. Однако эти пилы не заменяют ручные. Рубанки. Нужен простой рубанок, двойной рубанок (с горбатиком), полуфуганок и фуганок. Кроме того, полезно иметь шерхебель, зензубель, шпунтубель и фальцгобель. Минимальный набор — двойной рубанок и зензубель. Желательно приобрести бытовой деревообрабатывающий станок, с помощью которого можно пилить, строгать и сверлить. Кроме этого, некоторые модели таких станков позволяют использовать их как точила для заточки инструмента. Используя абразивные диски «по камню», на этих станках можно обрабатывать кирпичи. При наличии деревообрабатывающего станка набор рубанков можно свести к минимуму и обойтись без электрического рубанка. Стамески и долота. Необходимо иметь несколько таких инструментов разной ширины. При ремонте дома и в других хозяйственных работах чаще используется долото, чем стамеска. Дрель. Желательно иметь как ручную, так и электрическую дрель. Кроме того, нужен еще и набор сверл, как по металлу, так и по дереву. Для сверления отверстий большого диаметра можно использовать и коловорот, но при наличии электродрели он практически не нужен. Разнообразные буравы сейчас почти не применяются. Молотки. Молотки бывают самые разные, но необходимо иметь хотя бы два молотка: большой плотницкий (с круглым бойком) и маленький слесарный (с квадратным бойком). В некоторых случаях очень полезна кувалда. При использовании вместо кувалды топора или колуна у них может треснуть обух. Лом. Лом должен быть заводского изготовления, так как, в отличие от подобных инструментов, сделанных местными кузнецами, заводской лом не гнется и не ломается. Домкраты. Их использование описано в разделе «Фундамент». Гвоздодер. Один большой гвоздодер совершенно необходим, но лучше иметь два: большой и маленький. Пассатижи. Универсальный инструмент. Клещи и плоскогубцы не обязательны. Зато очень полезны круглогубцы. Напильники. Необходимо иметь хотя бы два трехгранных напильника: с крупной и с мелкой насечкой. Полезно иметь еще и рашпиль. Тиски. Инструмент первой необходимости. 192 Кельма (мастерок). В хозяйстве достаточно иметь одну кельму треугольной формы. Уровни и отвесы. Необходим водяной уровень (две трубки с длинным шлангом). Полезен и обычный строительный уровень (лучше с двумя ампулами). Если нет отвеса, то вместо него можно использовать гайку или что-то подобное. Отвертки. Можно использовать отвертку с набором жал различной формы, но кроме этого желательно иметь большую отвертку с плоским жалом. При ремонте электропроводки и электроприборов необходима отвертка-индикатор. Гаечные ключи. Необходим обычный разводной ключ, но в некоторых случаях им не удается воспользоваться или его оказывается недостаточно. Поэтому желательно иметь и набор рожковых ключей. Рулетки, линейки. Оптимальный вариант: рулетка 20 м, рулетка 5 м, металлическая линейка 1 м и металлическая линейка 30 см. Угольники. Можно использовать чертежные угольники, но кроме них желательно иметь и столярный угольник. Стеклорез. Необходимость этого инструмента очевидна. Абразивные инструменты. Для заточки топоров, железок рубанков, стамесок и другого инструмента нужны абразивные бруски с крупным и с мелким размером зерен. Для обработки древесины потребуется наждачная бумага. Если у вас есть точило или деревообрабатывающий станок, то потребуются различные точильные (шлифовальные) круги и диски. Лопаты. Необходимо иметь хотя бы одну штыковую лопату и одну совковую. Метчики и плашки. Эти инструменты не относятся к категории необходимых, но становятся таковыми, если нужно, например, поправить забитую резьбу. Приведенный список может повергнуть в уныние кого угодно. Но все не так страшно. Совсем не обязательно покупать все инструменты сразу. Можно купить только то, что потребуется вам ближайшим летом. Желаю вам приятного отдыха в собственном доме. 193 ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЕ, СОЦИАЛЬНАЯ ЭКОЛОГИЯ И ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ В УСЛОВИЯХ КРИЗИСА Государственный университет—Высшая школа экономики Круглый стол 8 апреля 2009 г. На вопросы круглого стола отвечают социологи и социальные географы В рамках Х Международной конференции ГУ-ВШЭ по проблемам развития экономики и общества Сообщество профессиональных социологов организовало вышепоименованный круглый стол. Не без трудностей формировался состав участников и определялось место круглого стола в программе конференции. Сегодня, как и всегда, вопросы природопользования идут с большим «скрипом» даже в самых просвещенных местах. Ведущий – Н.Е. Покровский (ГУ-ВШЭ). Участники: С.Н. Бобылев (МГУ), Э.В. Гасанов (ГУ-ВШЭ), А.В. Дроздов (ИГ РАН), Д.Н. Кавтарадзе (МГУ), Т.Г. Нефедова (ИГ РАН), Ю.М. Плюснин (ГУ-ВШЭ), А.С. Шелест (МГУ), О.Н. Яницкий (ИС РАН) и многие другие. В ходе заседания все участники поочередно отвечали на заданные заранее вопросы.. Ниже публикуются ответы на вопросы социологов и географов, участвовавших в заседании круглого стола. В связи с тем, что заседание фиксировалось на видеокамеру, видеофайл будет размещен на сайте www.ugory.ru в формате флэш-видео. Н.Е. Покровский Вопрос: Политики и эксперты утверждают, что результатом кризиса будет «новая архитектура мира». Какое место на ваш взгляд, в ней займет экологическая модернизация производства и потребления: главное? второстепенное? никакого? Н.Е. Покровский (факультет социологии ГУ-ВШЭ): Никто достоверно не знает, возникнет ли «новая архитектура мира», но смоделировать ее (или, вернее, создать несколько моделей этой архитектуры) можно и должно. На мой взгляд, согласно одной из этих моделей (особенно близкой мне) нас ожидает постконсумеристская революция. Нефтяная экономика России и т.н. «нефтяная игла» прекращают свое существовоание. Идет болезненный сход экономики и общества с «иглы» и как следствие «ломка» всего социального организма со всеми вытекающими последствиями. Признаки экономики нефтяной иглы известны. Это гламур во всех его ипостасях, сверхпотребление, «мегамоллы»—храмы потребления, окружающие мегаполисы Москвы и Петербурга, своего рода готические сторожевые замки, а также «диснейленды» красивой жизни, где взрослые, по сути, играют роль детей; коттеджная застройка, склеротически идущая по венозным транспортным артериям городов; захваты пространств потребительскими практиками; уход в виртуальную сферу и абсолютизация цифровых технологий; пляжный туризм как абсолютная мобильность; экологическая затратность любых процессов; классовая стратификация потребления и как итог—падение межгрупповой коммуникации в обществе (замкнутые ниши потребления). Указанная тенденция утверждает невозможность возврата к гламуру, прежде всего, по экономическим причинам. На смену этому уходящему миру начала XXI века приходит мир, основанный на принцип разумного ограничения потребностей и притязаний, в основном по ресурсным соображениям. Этому будет соответствовать и новая-старая философская парадигма. Все это прекрасно показал и предсказал Питирим Сорокин в своей социокультурной динамике. Более конкретно маркерами этой революции могут служить такие прозаические феномена как воцарение «секонд хенда» в виде принципа организации не только ретейла, но 194 и производства (переработки)--вертикальная и горизонтальная циркуляция товаров и услуг. В самом широком смысле произойдет отказ от «новья» в пользу «старья». Станут преобладать домашняя готовка пищи и чистая органическая сельхоз продукция, которые будут вытеснять гламурный общепита ресторанного типа. Диетичность питание возобладает над его варварской и раблезианской неуемностью. Активный туризм, сельский туризм, сугубо специализированный туризм вытеснят пляжные туры и «синдром пингвинов» посмотрите направо-посмотрите налево. Упадок индустрии боди фитнеса произойдет в пользу оздоровительного и экологичного спорта. Доминировать над всем будут экология и ресурсосбережение. Кристаллизация новых-старых ценностей. Например, резкое сокращение опционов в пользу базисных функций товара (особенно в области сложной бытовой техники и электроники, автомобилей). Обозначится рост спроса именно на базовые функции, а не комфорт. Начнет заявлять о себе принцип “sharing”, то есть совместного пользования предметами и услугами. От т.н. car-pull’ов и вплоть до давно забытых бюро проката вещей). Как мне кажется, новый бравый мир постконсумеризма стоит на пороге. Естественно, в этой модели экология станет вопросом номер один во всех смыслах. Т.Г. Нефедова (Институт географии РАН): Социальные, экономические и экологические факторы развития (включая экологическую модернизацию) всегда переплетены. Но их значимость зависит от стадии развития общества и от его состояния. В отсталых и бедных странах, а также в странах, находящихся в кризисе, обычно на первое место выходят социальные факторы выживания: жилье, борьба с голодом и т.п. На этапе активного роста и развития страны или при выходе страны из кризиса на первое место всегда выходят экономические факторы. Главная цель – увеличение суммарного богатства страны и ее граждан. При этом происходит сильная социальная дифференциация, а экологическая модернизация отодвигается на задний план. Именно на этой стадии находятся бурно развивающиеся страны и страны с переходной экономикой. И, наконец, развитые страны с накопленным экономическим потенциалом и относительно богатым населением могут позволить себе возвращение к социальным программам относительного выравнивания и к экологической модернизации производства и потребления. Россия – страна с переходной экономикой, выходящая из кризиса в 2000-х гг. явно относилась ко второму типу. В межкризисный период (между 1999 и 2008 гг.), когда цены на нефть были высоки, она могла бы позволить себе начать переход к социальному и региональному выравниванию и к экологическому мышлению. Но время было упущено. Новый кризис, который, по ряду оценок, в России будет самым сильным и продолжительным, опять отбросит ее назад. Уже сжимается промышленное производство и потребительский спрос. С одной стороны, это спонтанно вызовет уменьшение экологической нагрузки, а с другой, и производителям, и населению надо будет опять думать о выживании, а не о повышенных тратах на экологически чистые производства и экологические продукты. А.В. Дроздов (Институт географии РАН): Прежде всего, мне неясно - какой именно будет новая архитектура мира и, главное, – будет ли она новой? Пока говорят преимущественно о финансовой архитектуре. Но как мне кажется, экологические проблемы с нею связаны косвенно. Саммит в Йоханнесбурге (10 лет после Рио) показал, что весьма серьезное препятствие для осуществления экологических стратегий это, например, многие принципы ВТО, и в меньшей степени принципы МВФ или финансовых корпораций. Экомодернизация пока более заметна в сфере технологической, чем в ментальной, а потребление очень от нее зависит. Интересные сведения о предшествующем кризису развитии содержатся в работах Н.Ф. Глазовского (например, «Десять лет после Рио – итоги и перспективы перехода к устойчивому развитию», Известия РАН, сер. геогр., 2003, №1 ) и в недавнем обзоре Н.Н. 195 Клюева «Современные изменения климата и социальное благополучие» (Изв. РАН, сер. геогр., 2008, №5). Там проростки новой архитектуры мира пока не видны. В Заявлении лидеров G20, только что принятом в Лондоне, из трех десятков пунктов только два так сказать экологических – в них сказано о бережном отношении к природе и о необходимости бороться с изменениями климата, однако там повторяются лишь давно известные общие лозунг и не содержится каких-либо конкретных предложений. Правда, мои коллеги-экологи из США отмечают позитивные шаги новой администрации президента Обамы. О.Н. Яницкий (Институт социологии РАН): Всякая глобальная перестройка сопровождается замедлением роста, рисками и потерями. Мировые финансовые институты прежде всего заботятся о себе, состояние среды и людей из интересует постольку, поскольку они способствуют их сохранению. Бизнес и банки выживают только с помощью государства. Все силы брошены на поддержание этой мировой кровеносной системы», но клетки и ткани, которые они питают, тоже не могут ждать! В принципе, как и в Европейском союзе, в РФ эта «архитектура» должна базироваться на трех «Е»: экономика, экология и энергетика. Модернизация этих трех сторон неразделима. Принцип: «Сначала экономика, потом экология – ошибочен». Однако последние международные исследования показывают, что Россия сегодня по привлекательности для инвесторов находится на уровне Африки (Ведомости 07.04.09). Значит, в ближайшее время модернизации не будет, а напротив, продолжится распад старых предприятий и городов. Что касается «общества потребления», то, думаю по крайней мере в России произойдет отход от ультра-либеральной модели общества, рынка и т.д., если мы не хотим окончательно превратиться в сырьевой придаток ЕС и Китая. Более того, в краткосрочной перспективе нас ждет де-модернизация, гибель сотен тысяч производственных ячеек (каждый день банкротятся тысячи малых и средних предприятий – см. «Коммерсант» 04.04.09) и происходит гигантский выброс энергии распада (безработные бездомные, беспризорники, вынужденные мигранты, самоубийства и т.д.). Как экосоциолог, я предвижу следующие последствия названных процессов: (1) уровень социального порядка, основанный на множестве местных сообществ, существенно снизится; (2) «лишние люди» (wasted people, используя термин, введенный З. Бауманом) из этих умирающих малых городов будут выживать или посредством охоты и собирания даров природы, или – разборки существующих предприятий и инфраструктур, или же бросят все и уедут, куда глаза глядят; (3) в любом варианте это приведет к сокращению индивидуального и совокупного социального капитала. Как надолго? – Это трудно предсказать. Но принимая во внимание огромную инерцию нашей бюрократической машины, де-модернизация продолжится не менее 5–7 лет; Поэтому мой ответ на первый вопрос скорее пессимистичен: первая фаза создания этой «новой архитектуры миропорядка в России» не будет сопровождаться экологической модернизацией. Как и в Европейском Союзе, эта архитектура будет базироваться на трех «Э»: экономика, энергетика и экология. Однако в отношении России часть этих направлений еще не ясна. Потому что: в ближайшие годы я предвижу ослабление социального порядка. Собственно говоря, это уже происходит: центр «управляет» кризисом вручную, регионы дистанцируются от центра, давление со стороны США и ЕС усиливается; (2) появится большое число «лишних людей», а также людей более низкой квалификации и недостаточной социальной ответственности, поскольку российский бизнес сокращает издержки прежде всего за счет квалифицированного персонала; (3) остановка предприятий особенно в малых и средних городах, приведет к возникновению новых средовых рисков; (4) произойдет сокращение совокупного социального капитала общества. Как я и предполагал ранее, социальная ответственность российского бизнеса, впрочем как и мирового, оказалась 196 мифом. Вместо помощи трудящимся бизнес просят помощи от государства, то есть выживает за счет налогоплательщика, а потом зачастую конвертируют государственную помощь в офшорный капитал. Произойдет ли, на ваш взгляд, качественная реструктуризация уже освоенного природного ландшафта? В каком направлении именно? Н.Е. Покровский: По предложенной выше модели, безусловно, да. Постепенно российские мегаполисы начнут освобождаться от концентрических колец хаотичной шестисоточной дачной застройки и не менее хаотичных коттеджных поселков типа Рублевки. Тут всюду, я полагаю, поработают бульдозеры. Ценность естественного ландшафта возобладает над принципом комфорта «здесь и сейчас». Произойдет достаточно очевидная инфильтрация среднего класса и «класса креативного» в сельские районы с высокой экологичностью среды. Периферия станет привлекательной. Более того, она поменяется местами с урбанизированными центрами. Вообще будет трудно сказать, где центр, а где периферия. Расселение начнет приобретать жидкостной характер, то есть пластично заполнять экологические ниши. Это потребует установления жестких норм регулирования в изменении ландшафтов. Т.Г. Нефедова: Память пространства очень сильна. Сильнее памяти времени. В России это особенно хорошо видно из-за огромности этого пространства и его относительно слабой освоенности, за исключением отдельных ареалов Юга. Поэтому в ней чрезвычайно устойчивы пространственные контрасты освоения ландшафтов по осям "Север-Юг", "ЗападВосток" и "Центр-Периферия", хотя последние обычно недооценивают. Возникновение этих контрастов было связано с тем, что стране не хватало и не хватает человеческих и финансовых ресурсов для освоения своего пространства. При этом любые попытки его выравнивания при социализме, будь то ГУЛАГ, целина, затягивание сельского хозяйства в районы со сложными природными условиями, стремление к самообеспечению регионов, огромные дотации периферии – все равно не давали устойчивого эффекта, и при ослаблении давления и огромных денежных вливаний маятник всегда качался назад. А 1990-е гг. наглядно показали, что и при социализме, и при капитализме, и при плановом хозяйстве, и при рынке конфигурацию освоенного природного пространства в России определяют не столько эти меняющиеся условия, сколько некоторые эндогенные факторы его формирования, связанные, прежде всего с характером природной среды, влиянием крупных городов на окружающую территорию, и с человеческим потенциалом. А эти факторы очень устойчивы. Тем не менее, на этапе выхода из кризиса в 2000-х гг. наметились некоторые пространственные подвижки. Усилилась роль крупных городов, а в сельской местности – пригородов по миграционной привлекательности, сельскохозяйственным показателям и т.п., усилилось территориальное разделение труда в сельском хозяйстве между Севером и Югом. Это не меняет общей конфигурации пространства, но усиливает роль интенсивно освоенных ландшафтов. Новый кризис отличается тем, что он бьет, прежде всего, по сильным. Поэтому небольшое "нивелирование вниз" возможно. Но не долго. Россия находится в стадии сильной региональной поляризации, и это, прежде всего, сказывается на социально-экономической поляризации освоенного природного ландшафта. На мой взгляд, сильных качественных изменений архитертуры пространства не произойдет за исключением того, что и из нового кризиса, как и из прежнего, Россия будет выходить отдельными очагами при сильной пространственной концентрации усилий. А это означает дальнейшее сжатие интенсивно освоенных территорий и расширение слабо освоенных и природных ландшафтов, особенно в Нечерноземье и в Сибири. 197 А.В. Дроздов: Реструктуризация происходит и будет происходить. А вот направлений в разных странах и регионах много разных – достаточно сравнить Китай, Зимбабве, Германию… Думаю, этот вопрос заслуживает специального исследования применительно к России, поскольку во многих странах такие исследования давно проводятся. Однако вопрос нужно сформулировать более четко. Что значит «качественная»? Любая существенная или «правильная» (в духе «устойчивого развития»)? И какой горизонт времени следует иметь в виду? О.Н. Яницкий: Да, реструктуризация и очень сильная, качественная, в направлении глобализации произойдет. Все современные решения и тенденции, начиная от решения G-20 в Лондоне, усиления международных финансовых институтов, расширения НАТО, ВТО, ШОС и других глобальных союзов имеют общую направленность: усилить и закрепить превосходство глобального над локальным, потока (капиталов, информации и рабочей силы) над местными человеческими сообществами и экосистемами. Если мы посмотрим ближе на российскую экономику, то увидим, что 80–90% ее активов управляется из-за рубежа. Это имеет те же последствия: отсутствие интереса и ответственности по отношению к местному населению и вытеснение аборигенов (коренных жителей) кочующими работниками, не имеющими никакой связи с местным ландшафтом и культурой. Это качественно иная, искусственная «экология», зависящая только от колебаний цен на глобальном рынке и ресурсных войн. Еще важное замечание. Этот ландшафт сегодня изменяется под воздействием трех сил: «твердой» (здания и инфраструктура), «текучей» (капитал, рабочая сила) и виртуальной (знание, информация и обеспечивающие их накопление и трансляцию технологии). Я предвижу дальнейшую дивергенцию виртуальных, «поточных» и территориальных экосистем. Глобализация в ее нынешней форме разрушает местные сообщества, в особенности коренных малочисленных народов Сибири, Севера и Дальнего Востока. Вопрос: Каковы, по вашему мнению, будут эти новые точки роста в регионах (глубинной) России? Н.Е. Покровский: Точек роста я вижу мало. Они связаны в основном с эпизодическим внедрением новых технологий. Хотя, с другой стороны, новые технологии, как ни странно, могут внедрятся не только в богатом обществе, но и в бедном, кризисном. Скажем, спутниковое телевидение шагнуло в сельские регионы России не от богатства страны, а именно бедности коммуникационных возможностей. Это касается и сотовой связи. Так что у меня надежда на возникновение технологических зон прогресса по причине бедности. Скажем так. Коснется ли это природоохранной сферы. И да, и нет. Конечно, сокращение производства (например, Байкалький ЦБК) в ряде случаев будет приводить к регенерации естественных биоценозов. Но, с другой стороны, варварское отношение к неохраняемой и даже охраняемой природе будет в других случаях усиливаться. И этому мы видим немало примеров. «Крепкие хозяйственники» так и мечтают решить все проблемы дотационности тех или иных регионом одним махом—воздвигнув какой-нибудь гигант сырьевой индустрии. Т.Г. Нефедова: Точки роста уже наметились при выходе из кризиса 1990-х гг. Но пока лишь очень немногие из них имеют отношения к осознанной экологической модернизации. Это: - крупные города, собирающие человеческий потенциал со своего региона и со всей страны (уменьшение экологической нагрузки в них связно с объективными процессами кризисной деиндустриализации и постиндустриального развития центров); - это зоны пригородов крупных городов, концентрирующие сельское население и самое мощное сельское хозяйство, несмотря на засилие дач и коттеджей; именно здесь 198 благодаря острым конфликтам землепользования наиболее вероятен переход к целенаправленной экологической модернизации загрязняющих производств; - это южные районы России, прежде всего Центральное Черноземье и равнинный Северный Кавказ, а также Среднее Поволжье, Юг Урала и Сибири –перспективная сельскохозяйственная зона страны, где уменьшение экологической нагрузки связано не с осознанной необходимостью модернизации, а с общей экстенсификацией сельского хозяйства, расширением прибыльных зерновых культур и сильным кризисом животноводства. - это сырьевые районы, в т.ч. с отдельными перерабатывающими производствами. Что касается остальных городов и сельской местности, то экономическая ситуация при наступающем кризисе усугубится по сравнению с теперешней (особенно это касается монофункциональных городов) или останется прежней в периферийных районах сильной депрессии. Здесь возможны отдельные точки роста, связанные с инвестициями в переработку ресурсов, либо с малым бизнесом. Но эти точки роста будут редкие. Главным лимитирующим фактором в таких районах станет помимо экономической несостоятельности предприятий, разрушающаяся социальная среда и сильный отток населения. Именно это сохранит природную среду и расширит слабоосвоенные ландшафты за счет забрасывания сельскохозяйственных угодий. Своеобразными ареалами, если не роста, то сохранения материальной культуры и освоения могут стать дачники. Это очень мощный фактор роли сохранения хотя бы части освоенных ландшафтов, который недооценивается. И феномен дальней дачи при перегруженности московского и петербургского пригородов приобретает все большее значение. Но это буду уже другие ландшафты. А.В. Дроздов: «Правильных» процессов и примеров я знаю немного. По оценке А.В. Яблокова прежде добиваться экологически разумных решений удавалось от силы в 10% случаев, сейчас в 3-4% случаев. Мне лично известны лишь несколько отрадных локальных ситуаций. Например, пара туристских кемпингов и гостиница на Байкале, несколько сельских ферм. Сокращающиеся ареалы и очаги традиционных (аборигенных) форм экологически адаптированного хозяйствования, вероятно, вскоре исчезнут. Между тем, они потенциально могли бы послужить точками роста, обеспечивающими развитие экологической культуры туристов или даже новых поселенцев. Точки роста (точнее очаги) возникают у нас скорее не благодаря, а вопреки существующим социально-экономическим условиям и преимущественно как результат личных инициатив обособленных энтузиастов. При этом они живут до тех пор, пока инициаторы не прекращают своих усилий, потом обычно гаснут. Особый позитивный процесс – формирование «модельных лесов» и добровольная лесная сертификация. Похоже, это уже не разрозненные очаги, а проявления тенденции. Причем они формируются в провинции и не привязаны к городским центрам, вокруг которых развитие идет активно. Другое дело – всегда ли позитивное развитие, ибо, например, рост богатых пригородных коттеджных поселений, не сопровождается должным развитием социальной инфраструктуры, но многократно увеличивает число безобразных помоек, нарушает водоохранные функции лесов и т.п. О.Н. Яницкий: Еще раз повторю: Россия сегодня не привлекательна для инвесторов, зарубежные и российские бегут из нее. Поэтому, к сожалению, по крайней мере, еще десять лет это будут прежде всего точки добычи ресурсов и сети их транснационального транзита. Говорю «к сожалению», потому что инерция нашей экономической и политической систем крайне велика. Если в условиях кризиса государство оказало поддержку прежде всего ресурсодобывающим отраслям, значит оно ориентируется на них. Точки роста создаются государством, однако параллельно утечка мозгов продолжается и даже усиливается. Это еще одно подтверждение моего тезиса о превосходстве «потока» над «местом». 199 Мои зондажи в российской глубинке показывают, что там практически нет малого бизнеса в современном понимании этого слова, а гражданские организации чрезвычайно слабы. Все интеллектуальные ресурсы отсасываются оттуда крупнейшими городами и развитыми странами (молодежь из российской глубинки гораздо более активно утекает за границу, чем их сверстники из двух столиц). В российских условиях местные точки роста детерминируются только интересами государства и большого (транснационального) бизнеса. Создание агломераций, идущее укрупнение университетов, создание технопарков говорит о той же тенденции. Вопрос: По какому сценарию они буду создаваться: сразу экологически эффективные или «сначала экономика потом экология». Н.Е. Покровский: На уровне больших решений и господствующей идеологии (а она есть!), конечно, по принципу «экология потом», а лучше никогда вообще. Но не все в современном мире определяется официальной доктриной. Есть общество, есть группы интересов, включая экологические движения Есть кризис здравоохранения и уровня здоровья населения, качества продуктов питания и многого другого. Эти явления затрагивают всех и каждого. И именно из клеток общества будет подниматься требование сохранения и преумножения качества жизни через улучшение среды. И это очевидны социальный конфликт. Он имеет место в больших и малых пропорциях. Т.Г. Нефедова: Как показывали примеры периода предыдущего кризиса 1990-х, и особенно, выхода из него в 2000-х, экономические приоритеты для современного российского бизнеса оказываются на первом месте. Но психология временщиков сильна и у местной власти, которая хотя и заинтересована в развитии района, но сразу одним махом путем размещения какого-нибудь крупного предприятия. А что будет с экологией – ей не важно. Интересно, что экономические приоритеты все еще превалируют и у местного населения. Я никогда не забуду, как в 2002 г. радовались жители г.Чусовой в Пермской области, когда заработал простаивающий старый металлургический завод, каждые полчаса окутывающий город едким оранжевым дымом. Наши опросы в прошлом году населения костромской глубинки по поводу строительства крупнейшего в Европе ЦБК (который приведет к полному уничтожению лесов и уникальных природных ландшафтов вдоль реки Унжа) показали, что более половины опрошенных все-таки за это строительство, так как факторы рабочих мест, зарплат, улучшения экономической ситуации оказываются важнее экологических. Носителем экологического менталитета в деревне оказываются чаще горожане, в данном случае - московские дачники, купившие в Костромской области деревенские дома. Так что Россия на всех уровнях от чиновников и бизнеса до населения еще не готова к экологическому мышлению, за исключением ученых, понимающих всю опасность такого подхода, и отдельных групп энтузиастов. А.В. Дроздов: Нужно бы говорить о качестве, а не вообще об экономике. У нас приоритетны ее сырьевые и довольно грязные отрасли. Если такая экономика будет главенствовать и далее, об экологических проблемах ни государство, ни крупный бизнес заботиться не станут. Между прочим, в Минрегионе составлена карта «Зон опережающего экономического развития». Ее электронная версия находится по адресу http://www.minregion.ru/WorkItems/NewsItem.aspx?NewsID=948. Там более половины территории страны - за сырьевыми и агропромышленными отраслями (в том числе вся таежная и тундровая зоны!). Но на этой карте указаны несколько небольших ареалов и пятнышек «новой экономики». Один из них это Приобье от Новосибирска до Алтая. Хотелось бы узнать - что там будет новым? Угадать без пояснений трудно. Два года назад я с коллегами проводил пилотный опрос в Астраханской области – мы стремились понять насколько экологические аспекты развивающегося там опустынивания 200 беспокоят жителей области. Оказалось – преобладают экономические и социальные. И это не удивительно, поскольку как в засушливых и подверженных опустыниванию, так и в богатых водой районах области сельское хозяйство за последние 15 лет кардинально и одинаково менялось вследствие общих для всей страны социально-экономических сдвигов, а не изменений климата и растительного покрова. О.Н. Яницкий: Принцип: «Сначала экономика, потом экология – ошибочен». Но сказанное выше означает, что еще 5–7 лет масштабной экомодернизации не будет вообще. Скорее, будет эко-деградация. Реальная экологическая модернизация будет осуществляться только в форме «очагов» под воздействием мирового рынка и все более строгих мировых экологических стандартов. Примеры: добровольная лесная сертификация российских лесопроизводителей по схеме FSC (Forest Stewardship Council) и экспорт наших легковых автомобилей в Европу с капитальной предпродажной подготовкой по европейским стандартам. То есть сценарий глобальный, исполнение локальное. Вопрос: Мировые и российские эксперты говорят, что «точечная экомодернизация» невозможна без низовой самоорганизации. А это, в свою очередь, потребует новой редакции Градостроительного, Лесного и иных Кодексов. Что вы думаете по этому поводу? Н.Е. Покровский: Извините, я не юрист и не особенно верю всякого рода кодексам и правовым уложениям. Я совершенно не подвержен правовому абсолютизму, мол, все зависит от хороших законов. То есть, разумеется, они важны как документы, фиксирующие состояние общественного мнения и общественных настроений. Тогда законы и кодексы, что называется, к месту. А как чисто правовое законотворчество на кончике думского пера (без социологической экспертизы), простите, это не решает ничего, на мой взгляд. Правовые документы просто не исполняются, игнорируются или обходятся с помощью других «хороши» законных актов. Поэтому как социолог я, прежде всего, уповаю на самоорганизацию в клетках общества. Проще говоря, когда, как следует, «припрет» сообщества, в том числе сельские, они либо сорганизуются, либо окончательно распадутся. В том числе и по экологическим позициям. Сообщества во многих районах наших мегаполисов уже подходят к черте невозможности дальнейшего проживания в этих локальностях. Когда детская онкология зашкаливает, тут, знаете, люди на многое способны. Если можно куда-то уезжать, уезжают. А если нельзя? Тогда надо менять ситуацию. Т.Г. Нефедова: Я считаю, что дело не в кодексах. Дело в самих сообществах. Нам все время кажется, что стоит принять один хороший закон, еще одно постановление, и все будет так, как нам хочется. Лучше Черномырдина никто еще о результатах такого мышления не сказал. Россия – это разные миры, совершенно, по разному воспринимающие одни и те же решения властей. Более того, это миры, живущие, к тому же в разное время. Если Москва и Московская область вступили в стадию постиндустриализации и дезурбанизации, то большая часть России еще не прошла стадию урбанизации, а некоторые регионы только в нее вступают. Это не значит, что не нужны общие законы. Это означает только, что готовность общества к их восприятию сильно географически дифференцирована. Собственно низовая самоорганизация в России вообще развита слабо, как в городах, так и в сельской местности. Причин неразвитости гражданского общества множество: - русская привычка, что должен быть барин, начальник, руководитель, который укажет и рассудит; - 70 лет советской власти, при которой за самоорганизацию без партийного контроля просто наказывали плюс недоверие населения к власти; - отсутствие среднего слоя, который и является носителем самоорганизации; 201 - сильная разобщенность людей, их индивидуализм. Ограниченность их общественного кругозора и чувства ответственности за территорию в широком смысле. В сельской местности я называю это "зазаборным мышлением" – в своем доме и на своем участке я делаю, что хочу, а остальное меня мало касается. А переход к городской культуре вообще увеличивает разобщенность – сети формируются не по месту жительства, а по интересам. Конечно, точечная экомодернизация в российской глубинке возможна, но обычно благодаря инициативе не местных сообществ, а отдельных личностей, в основном горожан. А в сельской местности, зачастую и дачников. При этом, как правило, характерно сопротивление местных властей, которые хотят оставаться царьками, полными хозяевами своей территории. Но я говорила, что Россия – это разные миры. Поэтому есть отдельные территории, с развитой самоорганизацией. Религиозные сообщества, этнические и субэтнические сообщества: в среднем Поволжье, кавказские народности, казаки, и т.п. Встречается самоорганизация в районах со сложными природными условиями, например в Сибири, на Дальнем Востоке. Возможна экономическая самоорганизация населения, например, по сбыту своей продукции. Но направлена эта самоорганизация не на экологические цели, а на этническую, экономическую и другие составляющие. Правда, был всплекс экологических движений в начаде 1990-х на фоне общего романтизма и демократизации общества. Но потом люди затянули пояса, им надо было выживать и любое, даже загрязняющее предприятие, выходящее из кризиса, воспринималось как благо. Так что экономические проблемы у нас пока впереди. Я не считаю, что для решения экологических проблем ключевой является низовая самоорганизация. В России это будет вряд ли возможно. Гораздо важнее некая стабильность общества, рост материального благополучия и, конечно, некоррупционная правовая система. А.В. Дроздов: Пока на федеральном уровне улучшение Градостроительного и еще трех базовых для экологического права кодексов едва ли возможно. Это было крайне трудно делать еще и в допутинской Думе, сейчас же в ней проходят только ухудшающие поправки (например, касающиеся пригородных лесопарков). Низовая самоорганизация происходит, но до федерального законодательного уровня ее влияние не простирается. Разве что автомобилистам кое-что удалось. О.Н. Яницкий: Теоретически это именно так. И массовые локальные протесты жителей по всей стране в защиту своих дворов, лесопарковых зон и пригородных лесов от посягательств бизнеса это подтверждают. Объединения обманутых дольщиков, жителей сносимых «советской субурбии» и садово-огородных кооперативов действуют в том же направлении. Но российские законодатели, федеральные и региональные действуют в противоположном направлении – усиления централизации и все большей бюрократизации процедур легализации любых инициатив снизу. В условиях нынешнего кризиса ситуация «качается». С одной стороны, бизнес и местные власти, опасаясь социального взрыва, несколько ослабили свой нажим на население и природу. С другой, большинству местного населения не до экологии – ему надо выживать, а это он может делать только за счет природы, усиления эмиграции или естественной убыли населения. 202 Д.филос.наук О.Н. Яницкий (Институт социологии РАН) ЕВРОПЕЙСКИЙ КОНТЕКСТ БУДУЩЕГО (о книге Fraser M., ed. European Union: The Next Fifty Years. London: Financial Times Business. 2007) Доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института социологии РАН Олег Николаевич Яницкий формально не входит в Угорский проект, а равно он не принимал участия ни в наших экспедициях, ни в соответствующем исследовании. Все это так. Но фактически О.Н .Яницкий не только наш единомышленник, но и крайне заинтересованный сторонник всех наших акций. В современной российской социологии О.Н. Яницкий главное лицо социальной экологии. И большая честь для Угорского проекта опираться на экспертизу, предоставляемую нам этим выдающимся ученым наших дней. Н.Е. Покровский Книга эта уникальна: в ней собраны размышления 68 европейских лидеров и ведущих экспертов о прошлом и далеком будущем Европейского Союза (ЕС). В книге они называются top thinkers, но в действительности это лидеры самого разного политического и общественного уровня — от Ангелы Меркель, тогдашнего председателя ЕС, и Мануэля Баррозу, действующего президента Еврокомиссии, до университетских профессоров и выдающихся кинорежиссеров (Кшфштоф Занусси). Собраны ключевые высказывания гуманитариев и сциентистов, правых и левых, ученых и публицистов, политиков бывших и настоящих. Конечно, приуроченная к круглой дате — 50-летия собирания ЕС, — книга носит несколько мажорный характер. Но она не лишена и глубоких сомнений и прямой критики в адрес «евробюрократии». Она отличается действительно высокой «плотностью» мысли и содержит весьма практические предложения по экономическим и социальным технологиям движения вперед на следующие 50 лет. Как социологу, эта книга мне интересна еще в одном отношении: вот уже несколько десятилетий лидеры европейской социологии — У. Бек, З. Бауман, Э. Гидденс, П. Бурдье и многие другие, — не устают твердить, что постиндустриальный мир стал непредсказуемым и некалькулируемым, что противостояние цивилизаций неизбежно (С. Хантингтон) и т.п. Однако мысль о том, что в прошедшие полвека Европа двигалась в запланированном его отцами-основателями направлении и что предстоящие 50 лет это движение-расширение будет продолжено, проходит красной нитью через всею книгу. То есть «европейский проект», у истоков которого стояли Jean Monnet and Robert Schuman, состоялся именно как долговременный междисциплинарный и межсекторальный (на нашем языке — межведомственный) мегапроект. Достигнутое Мирная жизнь в течение полувека, успешный длительный эксперимент по действительной кооперации усилий во внешней и внутренней политике, укрепление широко понимаемой безопасности (от индивидуальной до межгосударственной), позитивные усилия по сохранению «единства в многообразии», причем единства при непрерывном расширении ЕС, подтверждение того, что тривиального факта, что «вместе мы — большая сила, чем по отдельности», ускоряющийся научно-технический прогресс и достижения в социальной политике — этот перечень можно продолжать долго. Как сказала Ангела Меркель, «весьма возможно, что будущие поколения оценят Европейский Союз как некоторым образом наивный проект послевоенного поколения — проект, нацеленный на соединение общих интересов и поиск решения проблем, которые невозможно было решить каждой страной по 203 отдельности». Но, продолжает Меркель, я предвижу другой сценарий, тот, который граждане ЕС будет праздновать 25 марта 20057 года, поскольку, уверена, что «Европа способна найти правильные ответы на неотложные проблемы шаг за шагом; поскольку она будет эффективной благодаря разделению компетенции между ЕС и его членами –государствами и регионами; поскольку способна гарантировать фундаментальные права своих граждан; наконец, потому что Европа имеет единого министра иностранных дел, который действует в масштабах всего мира и чьи решения являются результатом международных дискуссий. И, глядя назад, эти самые люди наверное согласятся с тем, что ЕС сегодня является одной из экономически сильнейших регионов мира, его вклад в разрешение глобальных конфликтов и защите климата поистине ключевой». Европа сильна и уникальна не только своей экономической мощью, но и разнообразием — наций, регионов, языков и культур (р. 3). «Единство в разнообразии» — это рефрен всей книги. Новые вызовы, или как остаться сильной? Объединенная Европа — это новый (исторический) нарратив 21 века. «В течение прошедших пятидесяти лет, — говорит Жозе Баррозу, — мы создали новый и более успешный европейский политический порядок. Создание нового и лучшего глобального порядка в следующие пять десятилетий является новой грандиозной целью, отвечающей замыслу Римского договора» (p. 5). Где же источник новых опасностей и вызовов? Наиболее четко на этот вопрос ответил Х. Солана. Чтобы быть сильными, мы должны пересмотреть наши исходные позиции. Почему? — К 2057 г, говорит он, глобальный экономический центр притяжения сместится в Азию, на экономическом ландшафте будут доминировать страны «клуба Е7», то есть Индия, Индонезия, Китай, Бразилия, Россия, Мексика и Турция. Демографический тренд будет тоже не в нашу пользу, давление экологических проблем возрастет. Но искушенный политик и практик Солана замечает, что существуют и «неизвестные переменные». Например, сможет ли Индия развиваться столь же быстро, как сегодня, перед лицом растущего дефицита в этой стране энергии? Или — справится ли Китай с «серьезными проблемами загрязнения среды обитания и недостатка воды, а также быстро стареющим населением и растущим разрывом между богатыми и бедными?» Масса вопросов возникает также в связи с прогрессом науки и технологий. Например, прогресс биотехнологий позволит продлить человеческую жизнь, но несет массу проблем морального характера (р. 37). Другие называют грядущим риском ближайшего будущего смену типа конкуренции на рынке труда ЕС: от дешевой и неквалифицированной рабочей силы к конкуренции дешевой, но уже высококвалифицированной. Итак, «мир 2057 года будут более сложным, и потенциально содержать больше конфликтов интересов и ценностей. Поэтому архитектура нашей безопасности должна быть адаптирована к новым угрозам, многие из которых исходят со стороны негосударственных акторов» (р. 38). Вывод: мы должны думать в рамках Европа и глобальный мир, который будет все более многополярным. «Стоять в стороне означало бы жить в мире, формируемом другими и для других» (р. 38). И здесь мы должны явить творческий подход и проворство (creativity and dexterity), во всех частях мира, но особенно в Африке. То есть внешняя политика — ключевой момент проекта «Большая Европа» на следующие 50 лет. Интересно, что в то время, как многие российские теоретики пугают нас возвратом к «мобилизационной экономике» и вообще предпочитают говорить о стабильности, непрерывном росте и т.п. Солана и другие европейские политики говорят о необходимости «мобилизации новых человеческих сетей» (р. 37) и вообще — о необходимости экономической и социальной мобилизации для решения амбициозных планов расширения Европейского Союза. Так английский политолог Тимоти Эш, называет «три-Е» (экономику, энергетику и экологию) проблемами, на которых нужно сконцентрироваться. Он вторит 204 Солане цитатой из Дж. Ди Лампедуза: «Если мы хотим чтобы все оставалось, как есть, все должно меняться» (р. 43). «Мобилизация» необходима потому что, как полагают многие авторы, ЕС как оплот либеральной демократии окружен, за несколькими исключениями, «нестабильными авторитарными режимами» (р. 43). Причем предполагается (то есть как бы включено в бизнес-план ЕС), что в той или иной степени, «Украина, Беларусь и Турция, также как и оставшиеся страны юго-восточной Европы», будут включены в ЕС в течение ближайших 15– 20 лет (р. 44). Наиболее четко тезис — «сила ЕС в его непрерывном расширении» — сформулировал Карл Бильд, министр иностранных дел Швеции, статья которого так и озаглавлена «Дело нашей истории: расширение Союза» (“Heed of our History: Widen the Union”, pp. 46-47). Он полагает, что магнетизм ЕС — в его «мягкой силе (soft power), ключевым компонентом которой является «непрерывный процесс расширения» (р. 47). Бильд прямо заявляет, что после Маастрихтского соглашения «Европейский Союз взял на себя ответственность за формирование нового порядка в целях мира и процветания», а предпосылкой включение в ЕС новых членов из числа демократий Центральной и Восточной Европы было «расширение Атлантического Союза» (р. 46). Военное сдерживание (устрашение, military deterrence) было необходимой предпосылкой поддержки новых этих новых членов во вновь формирующейся стратегической среде (р.46). Бильд с удовлетворением отмечает, что именно благодаря применению «мягкой силы», на огромном пространстве от Финского залива вниз, к Босфору, в регионе, до того отягощенном конфликтами и находящимся вне пределов <современных трендов> экономического развития, теперь мы имеем «пояс роста и динамизм». Автор прямо говорит, что следующими главами проекта должны стать Западные Балканы и Турция с их 100 миллионным населением. Поэтому Бильд озабочен риском комбинации ослабления мягкой силы Европы и растущими напряжениями почти везде «вокруг нас — от Кабула до Хартума». Вот это, что называется, масштаб, а при этом Россию еще обвиняют в новом экспансионизме! Причем уважаемого министра беспокоят не только риски терроризма, политических конфликтов или распространения ядерного оружия, но и сползание к «хантингтоновскому столкновению цивилизаций» (р. 47). Поэтому он решительно против проведения каких-либо разграничительных линий на карте Восточной Европы, называя это «опасным бизнесом». Бильд заключает свое эссе ключевой формулой: «Закрыть дверь в ЕС Турции или Западным Балканам значит открыть дверь к нестабильности в самой Европе…Если вы закрываете одну дверь, вы рискуете открыть другие двери. Так работает история» (р. 47). Значит, стратегия дальнейшего расширения ЕС остается неизменной. Реакция руководства ЕС на августовские события на Кавказе подтверждает, что оно придерживается этой формулы. Такой набор текстов может показаться слишком жестким, даже агрессивным, хотя Турция, помимо своего важнейшего для ЕС геостратегического положения, стала недавно 19ой по мощности экономикой в мире, превзойдя Швецию и Швейцарию. Но есть (за пределами данного издания) и более откровенные геополитические планы. Очевидно, что анализ социальной напряженности в регионе ЮФО РФ сегодня невозможен вне геополитического контекста. А он, в свою очередь, структурируется концепциями, принятыми на вооружение идеологами атлантизма, в данном случае концепцией «Большого Черноморского региона». Эта концепция в свою очередь является частью общего геополитического подхода западных теоретиков, согласно которому, мир разделяется на ряд крупных макрорегионов, например, «объединенная Европа», включающая регионы «Центральной и Восточной Европы», «Большой Черноморский регион», «Большой Ближний Восток» и т.д. Понятно, что все это — именно реанимация концепции «конфликта цивилизаций» развиваемой З. Бжезинским и С. Хантингтоном. Однако в отличие от социоисторических концепций А. Тойнби и Ф. Фукуямы, концепция «Большого Черноморского региона» является политической конструкцией с явно выраженными геополитическими целями. Как полагает Рональд Асмус бывший советник Б. Клинтона: 205 «Большой Черноморский регион» представляет собой стержень между основной частью Европы и «Большим Ближним Востоком». Привязав Причерноморье к Западу, мы гарантируем его стабильность и рамках более общей стратегии укрепления южной границы евро-атлантического сообщества. И — далее: по большому счету, евро-атлантический замысел 1990-х гг. состоял в том, чтобы, закрепив за Западом Центральную и Восточную Европу, раз и навсегда создать пояс стабильности между «расширенной» Европой и Россией. Ныне же обсуждается, насколько США и ЕС должны и могут стремиться к тому, чтобы расширить такой пояс стабильности на «Большой Черноморский регион». По мысли Асмуса, это станет своего рода доработкой проекта стабилизации южного фланга евро-атлантического сообщества в условиях все более переменчивого и нестабильного «Большого Ближнего Востока», а на практике это означает политику, которая де-факто привязала бы эти государства к европейским структурам…НАТО должна принадлежать лидирующая роль в региональной стратегии 21. У этой концепции есть идеологическая составляющая. По мысли теоретиков Большой Европы, суть различий (и даже несовместимости) между ЕС и Россией в том, что первый является постмодернистстким социальным институтом, тогда как Россия — традиционным государством эпохи модерна. Ключевыми элементами постмодернистского порядка являются высокоразвитая культура вмешательства во внутренние дела друг друга и построение безопасности на основе открытости и прозрачности. Таким образом монополия власти отдельных государств-наций подчиняется международным, но добровольно накладываемым на себя ограничениям. Обратимся к геополитическим реалиям России. Сегодня она, используя природные ресурсы Сибири и Дальнего Востока, борется за свою «экологическую нишу» в ситуации растущей мощи и интеграции «триады» (США, ЕС и Китай) и одновременно возрастающей неопределенности (проблематичности) отношений с акторами по всей периферии РФ. Территория РФ, ее стратегическое географическое положение, огромные запасы углеводородов Сибири и Дальнего Востока в условиях сокращения нефтегазового потенциала Персидского залива и «дугой нестабильности»22 — все это делает рассматриваемый макрорегион Евразии «The Heartland», то есть срединной землей, фокусом борьбы за мировое господство. Как утверждал еще в начале ХХ в. один из основателей политической географии Х. Макиндер, «кто владеет этой территорией — тот владеет миром»23. Результаты ряда международных встреч лидеров РФ на высшем уровне указывают на продолжающийся сдвиг центра тяжести российской геополитики на Восток, на укрепление своих позиций в странах Юго-восточной Азии. О том, что это будет именно так, уже сто лет назад говорили наши евразйцы. Но их тогда никто не слушал, предпочитая видеть Сибирь и Дальний Восток как кладовые неисчерпаемых ресурсов, принадлежащих только нам. Позволю себе также некоторое историческое отступление: Вот что говорил русский политолог П.Б. Струве о сущности государства ровно 100 лет назад: «Всякое здоровое и сильное, то есть не только юридически “самодержавное” или “суверенное”, но и фактически самим собой держащееся государство желает быть могущественным. А быть могущественным значит обладать непременно “внешней” мощью». Это означает, что «не внешняя политика является продолжением и следствием внутренней, а наоборот. Внутренняя политика должна исходить и “подчиняться” императивам внешней. «Оселком и мерилом всей, т.е. “внутренней” политики как правительства, так и партий, должен служить ответ на вопрос: в какой мере эта политика содействует т.н. внешнему могуществу государства?». Далее — «государство есть “организм”, который во имя культуры подчиняет народную жизнь началу дисциплины… Дисциплина, в свою очередь, есть основное условие государственной мощи». Асмус Р. Евро-атлантическое Причерноморье // Россия в глобальной политике. 2007. № 3. Жанте Р. От Закавказья до Средней Азии: «большая игра вокруг углеводородов» // Le monde diplomatique, июнь 2007, С. 4–5. 23 Mackinder H. Democratic Ideals and Reality: A Study in the Politics of Reconstruction. London, 1919. 21 22 206 Отсюда, разная роль государства в разные периоды эволюции общества. «Государство должно быть революционно, когда и поскольку этого требует его могущество. Государство не может быть революционно, когда и поскольку это подрывает его могущество. Это “закон”, который властвует одинаково над династиями и над демократиями. Он низвергает монархов и правительства; и он же убивает революции»24. Взгляд из будущего в настоящее А что если посмотреть на предстоящий отрезок в 25 лет из будущего? Этот необычный метод анализа избрала Алина Мунгию Пипиди, румынский политолог в речи под красноречивым названием «Вернем Европу остальному миру» (р. 151-52), которую якобы произнесет президент Еврокомиссии 12 июня 2033 г. в Стамбуле. Что же будет тогда беспокоить Европу? Оказывается, многое. «Он» предлагает «учиться на ошибках», и начинает с социальных движений, темы по понятным причинам — все ведь все идет очень хорошо, и все это для граждан сделала именно европейская элита — темы, очень редкой в этом юбилейном сборнике. Прежде всего «его» беспокоит, что движения, основанные на марксистской идеологии, были замещены фундаментализмом всех родов. Те ценности, которые европейцы уже мыслили как универсальные, например, сексуальное равенство или отделение церкви от государства, снова были поставлены под вопрос. «Некоторые самоновейшие технологии, которые, как мы надеялись, позволили бы повысить благосостояние и ускорить процветание человечества, были одновременно использованы с целью распространения анархии и террора, и они проникли в сердце Европы… В начале 21 века ЕС не был готов к подобным болезненным испытаниям. Если вы помните, мы тогда болели типичной подростковой болезнью — кризисом идентичности… Да, мы приняли в наше сообщество успешные восточноевропейские страны», но что за этим включением необходимо последует процесс их переваривания (“digestion”), превращения их в молекулы, которые распространятся по всему организму ЕС, оставаясь неизменными, представляли себе плохо. «Когда это не сработало, возникла концепция Европы двух и более скоростей». Мы должны были понять, что именно избиратели в каждой стране, а не государства как таковые являются правомочными создателями (constituents) новой Европы. (р. 151). И вот знаменательный вывод: «Много лет было потеряно в попытках оживления Европейского проекта, основанного на фундаментальных предпосылках, которые больше не работают, как в частности, что остальной мир остается неизменным; что защита ЕС будет оставаться приоритетной для США, что истинные государства основываются на коллективном, нежели индивидуальных конституентах; …и что мы будем способны построить европейскую идентичность в противовес стране, чьи ценности мы разделяем более всего: Соединенным Штатам» (р. 151). И далее румынский политолог называет, на мой взгляд, один из действительно реальных трендов предстоящей глобализации: регионализацию. Она выражается в общем анти-глобальном тренде (не путать с движением антиглобалистов), росте асимметричных отношений, консолидации региональных блоков свободной торговли за счет мира как целого, и Европа движется в том же направлении. Политически регионализация означает провал идеи регулирования в глобальных масштабах, что привело к успеху одних регионов (например, Океании), с одной стороны, и к федерации государств, основанных на религиозном фундаментализме, с другой. Автор солидаризируется с позицией Жака Делора: «Европа не может быть построенной по отношению к самой себе, но только по отношению к вызовам истории» и заканчивает свой взгляд на Европу из 2033 года словами: «Давайте же вернем Европу остальному миру» (р. 152). 24 Цит. по: Пивоваров Ю.С. Полная гибель всерьез. М.: РОССПЭН, 2004. С 105. 207 Молодые и умудренные Приятно видеть на многих страницах книги совсем молодые лица, которые однако уже состоялись как ученые или политики, или же в настоящий момент получают высшее образование в Европе. Нет среди них ни одного, кто бы не отметил роль института образования в строительстве ЕС, собственного желания учиться и удовлетворения постановкой высшего образования в ЕС (о будущем трудоустройстве и месте жительства, проблемах молодой семьи речи нет). Весьма характерно письмо Радовил Моркунайте, Лидера Лиги молодых консерваторов Литве (Young Conservative League of Lithuania), адресованное «Дорогому ЕС». Четыре пятых письма посвящено благодарностям ЕС, который дал Восточной Европе «свободу, солидарность, безопасность, демократию» и т.д., которых, по ее мнению, не было в авторитарном Советском Союзе. И только в конце письма Моркунайте «вдруг» говорит, что именно ее «немного тревожит». А это «всего лишь» сохранение идентичности литовцев, их гордости своей историей и сохранение их веры в то, что «мы — нечто индивидуальное (special) в смысле того, что мы можем дать Европе. Крайне важно, чтобы мы сохранили нашу индивидуальность таким образом, чтобы мы смогли играть нашу скромную роль (small part) в обогащении твоего разнообразия как семье разных детей, где каждый ребенок индивидуален и специфичен» (р. 99). Не знаю, как воспримет это читатель, но мне чрезвычайно грустно услышать такую уничижительную сентенцию. Что-то не припомню, чтобы во времена СССР литовцы считали себя его «детьми» и не более того. Но вот более «взвешенная» позиция Вайры Вике-Фрайберге, Президента Латвийской республики. Отдавая дань безусловным достижениям «проекта ЕС», она полагает, что «четыре фундаментальные проблемы должны быть в центре публичных дебатов, если мы хотим, прояснить наш взгляд на наше будущее и продолжать строительство Европейского Союза: управление (governance), открытость, подотчетность и лидерство» (р. 40). Продолжающееся расширение ЕС требует совершенствования многоуровневой управленческой модели, особенно на уровне отдельной нации. Открытость для потенциально новых членов свободное передвижение товаров, людей и услуг Фрайберге расценивает как силу ЕС и базу его интеграции. Основные проблему она видит в том, что европейский проект попал в ловушку «бюрократического коридора»: его принципы и темы создаются элитой, чей голос все труднее доходит до ушей населения. «Вместо того, чтобы проанализировать, что же идет не так, и подвергнуть критике «Еврократию» электорат был сделан козлом отпущения и обвинен в недостаточной информированности. Коммуникационный разрыв между евробюрократией и простыми людьми является сегодня камнем преткновения». Мы должны убедить всех европейцев, что Европейский проект есть именно их проект, а не только брюссельской элиты. Но чтобы достичь этого, политики и бюрократия должны стать подотчетными народу — граждане ЕС должны иметь ясную картину, где и каким образом тратятся имеющиеся у нас ресурсы. (р. 41). Не правде ли, знакомая тема? Оказывается, в этом свободном и демократическом сообществе существует та же проблема, что и у нас. Хотя мы для них — совсем другая планета. И, наконец, о лидерстве. Фрайберге справедливо говорит, что «Европейский проект — не абстракция. Это реальное здание, которое спроектировано политиками на основе высоких идеалов, но крепко стоящими на земле». Поэтому ЕС нуждается в лидерстве, не ограниченном популизмом. «К сожалению именно это случилось с некоторыми политическими лидерами государств–членов ЕС, они временами теряли дорогу, сосредоточиваясь на эфемерных настроениях голосующих, нежели предлагая своим гражданам серьезные дискуссии об их будущем и таким образом проект. Вместо того, чтобы руководит и направлять, были политики, которые потворствовали политическим силам, которые противопоставляли национальные и общеевропейские интересы и таким образом подвергали опасности проект, который унаследуют будущие поколения» (р.41). Опять — до боли знакомая нам в недавнем прошлом проблема. Оказывается, есть у нас общие дела, которые можно и нужно решать 208 совместно, а не только искать путей бесконечного территориального расширения, что и порождает эти проблемы. Президенту Латвии вторит Марго Вальстром, вице-президент Еврокомис-сии, ответственная за институциональные отношения и коммуникационные стратегии, в ее эссе с характерным названием «Говорите с людьми!», с разными людьми не только внутри ЕС, но и далеко за его пределами. (р. 24-25). «Европа должна переделать себя, и ключевой пункт здесь — создание реальной публичной сферы, рост осведомленности и участия рядовых граждан в решениях, принимаемых на европейском уровне. Справедливо подчеркивая, что многие усовершенствования предшествующего периоды первоначально были предметом обсуждения простых людей, Вальстром выдвигает план «Три-Д»: демократия, диалог и дебаты. Интересно, что они открывают для себя право граждан писать в Еврокомиссию предложения относительно будущих законов, называя это «фундаментальным прорывом в демократию участия (participatory democracy)». Создается впечатление, что они просто забыли свою историю, когда и 20 лет назад и ранее они считали «участие» краеугольным камнем своей политической системы, разрабатывая сложные шкалы для определения прогресса в этом направлении25. Более того, они видимо сидят так высоко, что даже отвечая непосредственно за «коммуникационные стратегии», они не замечают (или не хотят замечать?), что в ЕС, впрочем как и во всем мире, есть социальные движения, которые как раз и вырабатывают, формулируют и передают «наверх» реальные требования рядовых граждан. В лучшем случае упоминаются какие-то обезличенные НПО (неправительственные организации). Мы в России говорим про себя, что у нас плохо с участием рядовых граждан в участии в принятии решений, недостаточно развито местное самоуправление и т.п. А оказывается у них, увлеченных проблемой «расширения» на юго-восток, с этим делом также большой непорядок. Факт наличия в ЕС социальных движений в данном юбилейном издании, к сожалению, проигнорирован, хотя их собственно (европейской) социологической литературы на этот счет предостаточно26. Более того, никак не отмечет факт конструирования и непосредственного участия в цветных революциях вокруг РФ, хотя ранее вполне откровенно говорилось, что проект «мягкой трансформации» СССР существует. Что подтвердили западные социологи, оценившие посткоммунистические преобразование, например, в республиках Прибалтики как спроектированный их реформаторской элитой капитализм27. Как мы видим сегодня, не только «спроектированный», но и поддержанный отнюдь не «мягкой силой» и не силой взаимного культурного притяжения родственных цивилизаций (Эстония и Киргизия — весьма далекие «культурные» родственники), как предполагал С. Хантингтон, а военной машиной НАТО. Поэтому все ламентации по поводу развития «публичности» хороши, когда они прикрыты ракетно-ядерной мощью. Думаю, совсем не случайно, что в этой книге европейская социологическая мысль не представлена вообще — она нужна лишь для внутреннего употребления или для пиар-кампаний, «упаковывающих» решения политической элиты в съедобную обертку для «недостаточно информированных». 25 Burstein, P., Einwohner, R.L., and Hollander, J.A. 1995. The Success of Political Movements: A Bargaining Perspective, in: Jenkins J. C. and Klandermans B., (eds.) The Politics of Social Protest, Minneapolis, MN/London: University of Minnesota Press/UCL, pp. 275–291. 26 См, например: Wim van de Donk, Brian D. Loader, Paul G. Nixon and Dieter Rucht, eds. «Cyberprotest. New Media, Citizens and Social Movements». London: Routledge, 2004. 27 Offe C. Capitalism by Democratic Design? Democratic Theory Facing Triple Transition in East Central Europe. Social Research, 1991, (58) 4, P. 877. 209 Расширение или сверхуплотнение? Человечество стоит на пороге новой эры — эры коммуникаций, которая изменит всю человеческую жизнь: развлечения, ведение бизнеса, взаимодействия с клиентами, коллегами, друзьями. По словам Джона Роеса, главы компании Нортель, это эра «распространяющейся, личной широкополосной сети». Люди будут иметь возможность соединения, когда им удобно и где удобно, с помощью любого, находящегося под рукой устройства — проводного или беспроводного. Все это станет возможным при соединении трех мега-трендов: гиперсвязанности (hyper-connectivity), приложений, делающих возможной коммуникацию (communications-enabled applications) и «реальной» широкополосной сети («true» broadband), способная обеспечить одновременную передачу голоса, данных, видео. В недалеком будущем общество станет гиперсвязанным. Количество сетей превысит во много раз численность людей, пользующихся этими сетями. По предположениям команды Роеса, коммуникация от машины к машине превзойдет коммуникацию, ориентированную на чисто человеческий трафик, уже в ближайшие 3-5 лет. Уже в 2001 году поток данных (информационная нагрузка) обогнал голос. Подключение одним человеком двух, трех и более устройств к сети (мобильный телефон, персональный компьютер, портативный компьютер и даже MP3-плееры, цифровые камеры, холодильник, систему домашней безопасности, счетчики электроэнергии, системы отопления и охлаждения и т.д.) — сегодня обычная практика. С помощью второго тренда создается более богатый коммуникационный опыт и более продуктивное предприятие. В прошлом для каждой услуги — голосовой, информационной, беспроводной — требовалась отдельная сеть. Сегодня же, большинство служб и предприятий используют передовые технологии, чтобы соединить несопоставимые сети в единственную сеть нового поколения, базирующуюся на протоколе Интернета. Например, еще несколько лет назад не было возможным использовать голосовые услуги в Интернете или переходить с одного сайта на другой, с помощью беспроводного устройства. Появившиеся в последние годы разработки позволяют создавать новые системы, сочетающие в себе различные приложения, связанные в очень гибкую и интеллектуальную сеть. Данные системы иногда называются «промежуточным программным обеспечением» («middleware») и дают возможность создавать почти безграничное множество новых коммуникационных служб/услуг для торговых предприятий и индивидуальных потребителей. Стоит только представить себе, что в тот момент, когда человек только регистрируется в отеле, в номере уже автоматически настраиваются его любимые телепрограммы, телефонная сеть, а на компьютере — привычные программные приложения. Все это не за горами. Третий мега-тренд — это развитие всех сетей до возможности «реальной» широкополосной сети. Создание подобной сети будет требовать сосредоточения на трех областях: доступных сетях (например, связывающих индивида или устройство напрямую с Интернетом), базовой сети (основанной на высококачественной оптической технологии) и схождении фиксированных и мобильных коммуникаций в одну. Для того, чтобы беспроводная доступная сеть могла управлять таким высоко пропускным приложением, как видео, необходимо улучшить ее качество и скорость. Сегодня появляются новые технологии (такие, как 4G technologies, которые дают пользователям доступ к любой мультимедийной информации в любом месте в любое время), адекватные и для видео, и для звука, и для текстовой информации (р.62-63). Роль гуманитариев В этом экономико-политическом концерте голос гуманитариев отнюдь не затерялся. Но если политики говорят о человеческих ценностях все же через запятую, то философы и деятели искусства имеют свой взгляд на происходящее. О чем же говорят гуманитарии? — 210 Все о той же проблеме идентичности. Вот точка зрения Бернара Леви, крупнейшего европейского философа. «Быть европейцем, говорит он, значит создавать что-то новое, идея Европы есть любовь не к месту, но к истории, не к стране, но к закону, не к корням или еще хуже — к расе, а к универсальным принципам и идеям, которые служат всем» (р. 20). Леви говорит о необходимости пересмотра понятий идентичности и границы. «Народ не имеет идентичности, он может только верить в ее существование. И тогда она пребывает в его коллективных чувствах — религии, со всеми присущими ей фанатизмами» (р. 20). Но как же тогда объединить Европу? «Единство? Но принесет ли оно силу Европе, как это имеет место в других местах? — И да, и нет. Ведь слишком щедрый универсализм работает как бульдозер, срезая индивидуальные черты, ликвидируя индивидуальные имена, собирая все разнообразие европейского мира в общую массу под одним флагом…». Сообщество, именуемое Европой, не источник идентичности. Это тот случай, когда одинаковость или универсальность не являются конституирующим принципами. «Быть европейцем, значит, осознавать, что различающиеся собираются вместе, где различия та же остро ощущаются, как и связи между ними» (р. 20). Леви утверждает, что Европа не имеет границ, потому что она «политический проект», что она — не объявленное, не органическое, виртуальное сообщество, потому что она скорее родилась в наших умах, нежели на наших подошвах; потому что она — не коммунальное сообщество, а атеистическое, скептическое по отношению ко всему, что санкционирует существование сообщества и придает ему смысл. Нет идентичности, нет разделительных линий, нет границ…. Невозможно утверждать, кто внутри, а кто за ее пределами. Невозможно для этой Европы, которая гораздо более определяется человечностью, чем географией, сказать: «вот мой предел и он определяет мой континент». По Леви, греки, изобретатели слова «Европа», знали это. Поэтому ее «символом была не территория, а путешествие: пересекая море, соединить одну страну с другой». (р.21). В частности поэтому не может быть принципиальных возражений против членства Турции в Европейском Союзе и т.д. «Мягкая» форма империи? Большая Европа еще большая Европа, Европа далеко за пределами ее географических и даже исторических границ (напомним активную роль руководства ЕС в урегулировании российско-грузинского конфликта или военного присутствия в Афганистане) — чем этот уже осуществленный проект и намечаемый на полстолетия вперед геополитический план отличается от строительства империи? Да, ее создатели подчеркивают, что они действуют «мягкой силой». Но «мягкая» не значит добровольная, это именно сила, и, как показала новейшая история, зачастую сила прямого военного принуждения — вспомним расчленение Югославии, какими методами было совершено отделение Косово и т.д. Я уже упоминал, что сами европейцы называют обретение независимости Прибалтийскими республиками бывшего СССР «эффективным проектом». Посмотрим на контекст всей этой книги глазами геополитика: вот Германия и Франция как «срединная Европа» (по Макиндеру), вот круг «старой Европы», за ним те, кто реинтегрировался в нее после распада Советского блока, за ним — «новая Европа», которая только еще осваивается (или ее «приручают»), еще дальше — страны бассейна Средиземного и Черного морей, которые уже сегодня находятся в зоне прямых интересов ЕС и с которыми ведется «активная работа» именно по правилам, разрабатываемым в Брюсселе. Как следует из контекста книги, общий принцип таков: сначала потенциальным кандидатам на вступление в ЕС объявляются эти правила, а потом там же, в Брюсселе решается вопрос об их принятии. А как же принципы партнерства и участия в принятии решений, столь милые идеологам Большой Европы? Когда я в конце 1980-х гг. с моими коллегами из 15 европейских стран работал над проблемами городской экологии, эти понятия 211 были ключевыми. Простые люди, их интересы были общим центром нашего внимания28. Сегодня интересы России или, скажем, русскоязычного населения стран Балтии или Украины, в книге не только не артикулируются, но даже и не упоминаются. Создается впечатление, что России как бы и не существует на геополитической карте Европы. Нет в рецензируемой книге установки на диалог с этими силами. Какая же это демократия? Скорее это похоже на процесс формирования империи под названием Большая Европа посредством «мягкой силы» и «жесткого давления». Я думаю стоит повторить слова Жака Делора: «Европа не может быть построенной по отношению к самой себе, но только по отношению к вызовам истории». А она, как известно, есть история всего человечества. Выводы Европейский проект, как его задумали Морис Шуман и другие, был именно политическом проектом, который был реализован далеко не только «мягкой слой» и во вполне прагматических целях. Без военно-политической составляющей Европейский Союз никогда не смог бы быть глобальным политическим игроком. Поэтому «проект» — не совсем точное слово. Скорее, это был и есть амбициозный сценарий перманентного геостратегического расширения Европы на юг, юго-восток и восток. Причем, в течение всех 50 лет правила игры не вырабатывались совместно с кандидатами на вступление в ЕС, а жестко задавались им заранее из «центра». О необходимости «радикального сомнения», о чем говорили У. Бек и другие ведущие европейские социологи, здесь и не было речи. «Двигаться вперед можно только постоянно расширяясь» — таков лейтмотив этого политического сценария. Причем в последующие 50 лет лидерам ЕС представляется необходимым сконструировать глобальный экономический и социальный порядок. Если это и «демократия», то чем не имперская? Поэтому для многих новых членов ЕС он так и остается хладнокровным монстром, постепенно «пожирающим» людские судьбы без надлежащего демократического контроля. Не случайно кинорежиссер и культуролог Кшиштоф Занусси призывает посмотреть на Европу глазами врача и психолога, говоря, что ей не только нужно вернуть себе чувство уверенности в себе, но и полюбить себя, избавившись от чувства меланхолии. «Вопрос будущего Европы — это вопрос человеческой природы и способности человека адаптироваться к условиям, чрезвычайно отличным от тех, в которых оно пребывал в ходе длительной эволюции общества» (р. 70). Слушать и понимать людей, давать им больше прав остается самой актуальной задачей. Чем быстрее ЕС расширяется, тем сильнее ослабляется общее понимание: зачем нужен этот Союз рядовым гражданам, и тогда новые поколения в его новых государствах-членах теряют ощущение необходимости «в» и интереса «к» европейской интеграции, которые действительно превалировали в первые десятилетия реализации этого проекта. Новые члены ЕС не хотят расставаться с частью своего суверенитета, который они только что обрели. На все нужно время, и не пассивного ожидания, а реальных дебатов относительно образа европейского будущего. Но дебатов с кем и на каком уровне? Характерно, что, хотя сегодня европейские политики часто именуют Россию «возрождающейся империей», практически все авторы книги обходят молчанием, как этот сценарий постоянно расширяющегося ЕС соотносится с геостратегическими интересами современной России. В лучшем случае она упоминается в текстах как часть «блока БРИК», с которым «придется считаться». О необходимости дебатов и тем более об их «повестке дня» не говорится ничего. Иными словами, на Россию молчаливо распространяется императив примата «правил игры», вырабатываемых в Брюсселе. Причем здесь у ЕС как социального института есть действительное преимущество. Это — социальные Deelstra T. and O.Yanitsky, eds. 1991. Cities of Europe: The Public’s Role in Shaping the Urban Environment. M.: Mezhdunarudnye Otnosheniya. 28 212 технологии, посредством которых Запад продвигает свои идеи. Если мы идем все больше по пути централизации, огосударствления, то Запад (в соответствии со своей доктриной постмодернизма) развивает тактику многоуровневого и многоканального воздействия (governance), то есть посредством сетевых структур и механизмов, когда идея евроатлантизма продвигается через множество каналов: двусторонних соглашений, совместных проектов, поддержки СМИ и деятельности некоммерческих организаций, фондов и т.п. Грубо говоря, мы действуем «клином», а они — сетью. Большинство теоретиков и политиков, чьи голоса мы слышим со страниц этой книги, практически едины во мнении, что если в первые 50 лет строительства ЕС подход «сверху– вниз» был как-то оправдан, то в последующее полстолетия люди, жители Европы должны выйти на первый план, к ним надо больше прислушиваться, они должны участвовать в принятии судьбоносных решений. Но, как мы видели недавно в освещении европейскими СМИ российско-грузинского конфликта, мыслями и мнением рядовых граждан скорее манипулируют. Как разнообразие идентичностей и гражданскую активность малых групп можно соединить с усилением «коллективизма» жесткой силы, как вообще конструировать идентичность такого быстро расширяющегося конгломерата социальных, этнических и культурных особенностей? — на этот вопрос данный хор блестящих умов Европы не дает ответа. И не дает потому, что это вовсе не хор, а лишь компендиум мнений политиков и интеллектуалов. А это значит, что идея субполитики, то есть политики, которую формирует не только «евробюрократия», но сетевые системы гражданского общества, столь любимая европейскими социологами, провалилась. Политику, как и прежде, будут делать политики. Последнее, но не менее важное. Сегодня Россия и Европейский Союз повязаны одной веревочкой: добычей, транзитом и продажей российских и иных углеводородных ресурсов. Но у этой веревочки разные концы. Запад пока зависим от природных ресурсов России, но он самодостаточен в плане интеллектуальных ресурсов. Россия же критически зависима от высоких цен на нефть и от высоких технологий Запада, которые далеко не всегда можно обменять на нефть и газ. Отсюда, при всей огромной важности мирного разрешения региональных проблем и конфликтов, мы должны мобилизоваться на главном направлении: обеспечении своей самодостаточности в сфере производства знаний и высоких технологий. Эта «мягкая сила» — основа защиты наших геополитических интересов. 213 УГОРСКИЙ ПРОЕКТ Принципиальная концепция В порядке обсуждения Теоретически предполагается, о чем я много раз писал, что социология не вторгается в ткань общественных отношений, а лишь предоставляет диагноз происходящего. До 2008 года так оно в основном и происходило с нашими экспедициями и исследованиями. Конечно, мы интересовались жизнью деревенских, дружили с ними (иногда и спорили), кое в чем им помогали, как могли. Но обвальное решение о строительстве Мантуровского ЦБК в нашем районе на реке Унже все поменяло своими местами. Быть может, впервые мы почувствовали себя не объективистскими исследователями, а гражданами местного сообщества, как бы странно и пафосно это ни звучало. Сама быстро изменяющаяся действительность заставила ученых высказываться по широкому кругу вопросов, задевающих интересы самых различных групп людей и организаций. На волне этой гражданской активности возникла кампания по приостановке строительства ЦБК, а также мысль объединить тех, кому интересна и небезразлична будущая судьба уникального историкокультурного и природного ареала, а именно Угорья. В декабре 2008 г. в Москве собрались энтузиасты-москвичи, либо живущие в Угорах, либо имеющие там свои постоянные интересы. Было решено инициировать создание некоммерческой общественной организации РОО «Угорский проект». Формально организация еще не зарегистрирована. Но она уже действует как объединение заинтересованных лиц. Ниже приводится проект ее концепции. Н.Е. Покровский Угорский проект охватывает эколого-ландшафтный, историко-культурный и хозяйственный ареал в Мантуровском районе Костромской области, совпадающий с территорией Угорской сельской администрации на правом берегу среднего течения р. Унжи, левого притока Волги. Расстояние от Москвы 600 км., от Костромы—280 км. по федеральной трассе Москва-Екатеринбург, теперь ставший частью международной трассы Париж-Пекин. Ближайшая железнодорожная станция «Мантурово» (в 30 км) на Транссибирской магистрали. Угорское поселение включает село Угоры и 9 деревень с населением 386 жителей. Поселение располагается на территории СПК "Свобода". Общая площадь Угорского ареала составляет 5 тысяч га (в т.ч. 2.3 тыс.га преимущественно неиспользуемых сельскохозяйственных угодий, 540 га—земли сельского поселения, остальное—леса, озера и т.п.). Угорский ареал представляет собой природный феномен, сочетающий выдающиеся ландшафтные черты и высокую степень сохранности живой природной среды. Это один из весьма немногих образцов великорусской природы Ближнего Севера России, наиболее приближенный к Западной Европе. Установлена беспрецедентная по современным меркам чистота почв и растительности ареала по параметрам тяжелых и радиоактивных элементов. Уникальна растительность и животный мир Угорского ареала—здесь сходятся виды западной европейской, южной европейской и сибирской флор и фаун. Угорский ареал в течение 150 лет исследуется учеными, особенно интенсивно с 1960-х годов, когда здесь возникли первые стационары Академии наук. Угорский ареал расположен в окрестностях Мантуровского участка заповедника «Кологривский лес»—особо охраняемой территории на пространстве от Ярославля до Сыктывкара, служащей экологическим эталоном в масштабах России в целом. На территории угорского ареала находится ряд важнейших исторических памятников. Среди них сохранившийся парк усадьбы «Отрада», принадлежавшей декабристу генералу М.Н. Фонвизину и Н.Д. Апухтиной, прообразу Татьяны Лариной из «Евгения Онегина» 214 А.С. Пушкина и инициатору поездки жен декабристов в Сибирь. Через ареал проходит Старо-Вятский тракт (знаменитая «Владимирка»), соединявшая центр России с Сибирью. На протяжении многих лет в Угорском ареале работает социологическая экспедиция Сообщества профессиональных социологов при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, объединяющая ведущих специалистов в области социологии, экономики, географии, психологии из различных университетов и академических институтов России. Здесь находится Костромская таежная научно-опытная станция Института проблем экологии и эволюции имени А.Н. Северцова РАН, куда регулярно приезжают для проведения исследований видные ученые-биологи, студенты университетов, учителя и школьники со всей России. Создается сельский центр студенческой практики и конференций Государственного университета—Высшей школы экономики. Проблематизация. Современная социально-экономическая ситуация в Угорском ареале характеризуется усиливающимся упадком хозяйственной деятельности, а также депопуляцией коренного населения, что приводит к самоуничтожению сельских поселений. Наибольшую опасность для ареала представляют планы строительства Мантуровского целлюлозно-бумажного комбината (ЦБК), необратимые техногенные последствия деятельности которого приведут к глубокому уничтожению уникальности местной природы, а также расширяющаяся браконьерская и полубраконьерская вырубка близлежащих лесов, незаконная охота и рыбная ловля. Цели Угорского проекта. Основная цель Угорский проект—сохранение природноэкологической, ландшафтной, архитектурной среды Угорского ареала, реанимация и активизация моделирования хозяйственной деятельности в соответствии с современными стандартами и формами, а также социальная защита жителей деревень. При этом участники проекта исходят из императива социально-экономической м о д е р н и з а ц и и указанного ареала с приоритетом сохранения природной и традиционной культурной среды. Перспективной целью становится утверждение статуса Угорского ареала в качестве «достопримечательного места» или «историко-ландшафтного заповедника», что предусматривается законодательством РФ. Задачи Угорского проекта. Угорский проект инициирует, организует, стимулирует и направляет общественную деятельность по следующим основным направлениям: 1. Разработка научной программы и прикладной модели поддержания, укрепления и охраны эколого-природных и ландшафтных «балансов» в Угорском ареале (для этого используются новейшие российские и мировые методики); создание и внедрение нормативных документов, регулирующих природопользование в данном ареале; поддержание общественного мониторинга и управления природопользовательскими практиками в Угорском ареале. 2. Изучение и охрана деревянной архитектуры сельских поселений; создание планировочно-архитектурной модели сохранения, поддержания и развития исторической пространственной среды сел и деревень Угорского ареала, включая мониторинг состояния архитектурной среды. 3. Изучение, экспериментальное моделирование, стимулирование и внедрение альтернативных форм хозяйственной деятельности и занятости населений (экологический туризм, рекреация, спорт, курортая деятельность, производство чистой сельскохозяйственной продукции и др.). 4. Инициирование различных форм культурной деятельности (музейной, выставочной, концертной, художественной и др.) и учебных программ с целью превращения Угорского ареала в один из видных центров российской культуры Ближнего Севера. 215 5. Постоянное проведение социально-экономических и естественнонаучных исследований в Угорском ареале силами ведущих университетов России и институтов РАН. 6. Непрерывный мониторинг проекта строительства Мантуровского ЦБК в Костромской области и контроль за проведением экологической экспертизы проекта; привлечение внимания общественности к последствиям стройки и запуска ЦБК. Особенности Угорского проекта состоят в том, что проект не дублирует деятельность государственных, муниципальных, коммерческих органов и организаций, а, как объединение общественности, входит в тесное взаимодействие с указанными инстанциями и всемерно способствует их деятельности по тем направлениям, которые соответствуют задачам Угорского проекта. Состав Угорского проекта и его организационная структура. Угорский проект является добровольной и открытой общественной организацией, преимущественно, но не исключительно состоящей из владельцев домохозяйств на территории Угорского ареала, а также всех заинтересованных лиц, разделяющих цели и задачи проекта. Проект управляется Советом, который выбирает Президента, Вице-президентов и Ответственного секретаря. Совет принимает Устав РОО «Угорский проект» и ведет деятельность в рамках российского законодательства, определяющего статус и функции НКО. Совет Угорского проекта создает экспертные группы по следующим направлениям: (а) экология и охрана природы, (б) ландшафт и архитектура, (в) экономика и хозяйственная деятельность, (г) история и культура. Экспертные группы состоят из ведущих ученых и специалистов в соответствующих областях. Экспертные группы вырабатывают позицию Угорского проекта по данным направлениям, выносят свои решения на Совет и предлагают от лица Совета рекомендации всем заинтересованным сторонам. Действенность этих рекомендаций зависит от завоеванного общественного авторитета организации. Регистрация и местоположение. РОО «Угорский проект» регистрируется в г. Москва и создает два офиса в с. Угоры, Мантуровского района Костромской области и в г. Москва. 10 декабря 2008 г. 216 СООБЩЕСТВО ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СОЦИОЛОГОВ 125319 Москва Кочновский пр 3. Тел (495) 152-02-31 Факс (495) 152 41-35 www.sociolog.net; E-mail: [email protected] В МИНИСТЕРСТВО ПРИРОДНЫХ РЕСУРСОВ И ЭКОЛОГИИ РФ В течение последних шести лет большая группа ведущих российских экономистов, социологов, географов, представляющих главные университеты и научные институты РАН, постоянно работает в Мантуровском районе Костромской области в рамках экспедиции, поддерживаемой грантами Российского фонда фундаментальных исследований. Цель экспедиции—исследование влияние процессов глобализации на сельские сообщества Костромской области. За время работы экспедиций ее участники отмечали высокий уровень сохранности природной и культурной среды, уникальной по своим характеристикам для севера Центральной России. Указанный регион представляет собой, по сути, образец классического русского ландшафта с максимально сохранившейся природой. Однако в 2007 году достоянием гласности стали планы администрации Костромской области развернуть в г. Мантурово (в границах самого города) строительство самого крупного в Европе целлюлознобумажного комбината. Без проведения соответствующей по своему уровню экологической экспертизы предполагается возвести на берегу р. Унжи (приток Волги) гигант индустрии. Создание этого промышленного предприятия, даже в случае использования современных средств контроля за промышленными отходами, с неизбежностью причинит невосполнимый ущерб всему уникальному для Европейской части России природному комплексу по течению реки Унжи вплоть до Волги. В радиусе, как минимум 80 км, природная среда будет деградировать до уровня практического уничтожения. В эту зону попадут населенные пункты, плодородные поля, фермерские хозяйства, заповедники, охотничьи угодья, природные, ландшафтные и исторические памятники, объекты туризма. Характерно и то, что планы создания целлюлозно-бумажного комбината не опираются на социальноэкономическую экспертизу. Экономическая целесообразность строительства этого гиганта в условиях полной исчерпанности запасов деловой древесины и другого сырья в данном регионе более чем сомнительна. Строительство ЦБК не может решить и социальных проблем населения Мантуровского района Костромской области. Достаточно минимизированный штат работников комбината будет формироваться за счет приглашенных извне ИТР, и лишь малая часть подсобного персонала (до 6о чел.) будет нанята из числа местного населения. Важно учитывать и то, что проектировщикам предлагался целый ряд площадок в других районах Костромской области, несравненно более защищенных по экологическим показателям. В настоящее время на выделенной строительной площадке ЦБК в г. Мантурово без соответствующей документации и экспертизы ведутся подготовительные работы и активно разрабатывается нулевой цикл строительства. По мнению общественности, указанное строительство ЦБК в непосредственной приближенности к экологическим охранным зонам нанесет невосполнимый ущерб природной и социальной среде региона. В связи с этим научный коллектив экспедиции Сообщества профессиональных социологов обращается к Вам с настоятельной просьбой инициировать проведение всесторонней и объективной экспертизы данного проекта и принять комплекс мер для решения ситуации. Л.М. Баскин Профессор, доктор биологических наук Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН Н.Е. Покровский руководитель проекта и экспедиций в Костромской области, Президент Сообщества профессиональных социологов (СоПСо), доктор социологических наук, профессор, зав.кафедрой общей социологии Государственного университета—Высшей школы экономики, член Исполкома Международной социологической ассоциации, член Правления Европейской сети «Общество и окружающая среда» 1 июня 2008 г. По данному письму в июне 2010 года министр природных ресурсов и экологии РФ Ю.П. Трутнев принял Н.Ю. Козлову и Н.Е. Покровского и имел длительную беседу с ними по поводу экологической адекватности предполагаемого строительства. Соответствующим ведомствам было дано поручение представить полный отчет о реальном положении дел с Мантуровским ЦБК. 217 IT-БИЗНЕС СПАСЕТ РУССКУЮ ГЛУБИНКУ В феврале 2008 года в ГУ-ВШЭ весьма торжественно и активно прошла конференция "Угорский проект: экология, история, люди российского севера", организованная факультетом государственного и муниципального управления ГУ-ВШЭ, кафедрой общей социологии ГУ-ВШЭ, Российским фондом фундаментальных исследований и Сообществом профессиональных социологов. Собралось не менее 150 человек, объединенных многолетним интересом к Угорам и всему Мантуровскому району Костромской области. К всеобщему удивлению сразу же выяснилось, что таких людей много, что они с большой охотой общаются друг с другом и находят массу точек соприкосновения. К сожалению, на приглашение участвовать в конференции не откликнулись ни областные, ни районные, ни местные власти из Костромы. А жаль, разговор шел в основном очень заинтересованный, доброжелательный и креативный. Ниже приводится сжатый отчет о конференции. Н.Е. Покровский Процесс урбанизации, перетекания сельского населения в города и, как следствие, деградации сельских территорий был характерен в двадцатом веке для большинства развитых стран. Динамика этого процесса в разных странах протекает по-разному: например, в США процесс урбанизации завершился, почти окончательно сформировалась «городская цивилизация» и в Западной Европе. Во многих же развивающихся странах, в том числе в России, урбанизация продолжается, принимая иной раз весьма людоедские формы типа вымирания больших сельских поселений. Наши особенности обусловлены культурными, социальными, экономическими, инфраструктурными факторами. Если рассматривать проблему на значительном историческом горизонте, то она кажется объективной, которую, скорее всего, невозможно разрешить тем или иным образом. Но в масштабах одного-двух десятилетий — самоопустошение ранее благополучных, как социально, так и экономически, сельских районов часто превращается в трагедию. 22 февраля в Государственном университете — Высшей школе экономики прошла конференция "Угорский проект: экология, история, люди российского севера", организованная факультетом государственного и муниципального управления ГУВШЭ, кафедрой общей социологии ГУ-ВШЭ, Российским фондом фундаментальных исследований и Сообществом профессиональных социологов. На примере Угорского местного поселения Мантуровского района Костромской области ученые экономисты, социологи, географы и психологи обсуждали складывающуюся ситуацию и перспективы экономического и социального развития депрессивных территорий российского севера. 218 Заведующий кафедрой общей социологии ГУ-ВШЭ и руководитель «Угорского проекта» Никита Покровский отметил в своем вступительном слове, что главной объединительной силой для собравшихся на конференцию в Вышке стал географический принцип. Все участники, работающие в разных областях научного знания, заинтересованы одной точкой на карте России. Угорский проект — серия научных экспедиций, осуществляемых с 2002 года с целью «полевых» исследований социальных, экономических, географических особенностей развития этой северной сельской территории. Финансовая поддержка проекта осуществляется Российским фондом фундаментальных исследований (РФФИ), что во многом определяет его долгосрочность. - Главной целью нашего проекта была проверка концепции глобализации. Считается, что глобализация проникает всюду, что она влияет на все социальные группы. Вот мы и решили проверить это предположение там, где влияния глобализации можно ожидать менее всего, — так определил г-н Покровский суть исследований. Оказалось, что, несмотря на внешний консерватизм местного населения, влияние глобализации заметно. Оно выражается в трансформации традиционных представлений об окружающем мире и времени, смене жизненных стратегий и приоритетов. Исследователи констатировали: традиционная культура стремительно уступает место новой (популярной) культуре, которая приходит в глубинку через спутниковое телевидение. Отмирают табу традиционной культуры. В деревнях стало много разводов. - В Угорах проводился съезд нудистов, так местное население этого почти не заметило. Никто не подглядывал из кустов, — привел пример Покровский. Он рассказал и о том, как местные жители подходили к нему и просили помочь съездить на заработки в Германию. А через год выяснялось, что многие реализовывали это свое желание. Хорошо это или плохо, но проникающая в отдаленные сельские уголки глобализация усиливает отток населения из малых деревень в города и приводит к их социальной и экономической деградации. Доктор географии Татьяна Нефедова сообщила в своем выступлении, что производственные перспективы в сельском хозяйстве сохраняются лишь на территориях вокруг городов. На всей остальной происходит стремительное сокращение численности населения. Так в Костромской области четверть объема сельхозпроизводства приходится на пригородную зону вокруг самой Костромы. А в Мантуровском районе из 9 сельхозпредприятий шансы на выживание есть только у 3-4. Там на протяжении последних нескольких десятилетий происходит сокращение пашни, падают урожайность и надои. Колхоз в Угорском поселении уже давно перестал быть товарным производителем и лишь обслуживает потребности местного населения. Прекратились и традиционные для Костромской области лесозаготовки, — не осталось пригодных для промышленной разработки участков. В деревнях, где остается 1-2 жилых дома, нередки случаи гибели домашних животных от волков. 219 Нельзя рассчитывать и на массовый приход в глубинку дачников. С одной стороны, дачная культура уходит вместе со старшим поколением, молодежь не стремится к дачной жизни, с другой стороны, удаленность угорского сельского поселения накладывает естественные ограничения. Вывод, по мнению Никиты Покровского, удручает. - Ожидания возврата к патриархальному укладу неоправданны. Перспективы сельского хозяйства незначительны. Запасов промышленного леса почти нет. И все же, по мнению Покровского, опускать руки рано. Он предложил модель развития, которая обеспечит региону возможность выхода из глубокой социально-экономической депрессии. Смысл этой модели — «очаговая экономика», которая подразумевает развитие сельского хозяйства с сервисными функциями для местных анклавов, регулируемые охоту и рыболовство, туристический бизнес, создание научных поселений. - В Угоры уже подведена цифровая телефонная линия, а это Интернет. IT-специалисты из городов могут уезжать в глубинку. Создание поселений для специалистов в области цифровых технологий во всем мире — вещь привычная. Например, в США этим никого не удивишь — даже лекции читаются в Сети, — широкими мазками рисовал Покровский будущее практически полностью заброшенных деревень. Еще одну идею экономического возрождения костромской глубинки предложил профессор кафедры экономики природопользования экономического факультета МГУ Сергей Бобылев. Будущее угорского сельского поселения он связывает с Киотским протоколом. - 1 тонна CO2 будет вскоре стоить $10. Леса Костромской области способны давать по самым скромным оценкам $36 млн. в год, — сообщил Бобылев. Поддержал профессор МГУ идею экотуризма: это миллионы рублей, которые люди готовы платить за красоту природы и собственное здоровье. Еще одно перспективное направление для выживания местного населения — собирательство. Бобылев рассказал, что в Томской области средняя семья может за сезон на грибах и ягодах заработать себе на автомобиль. Он считает, что это возможно и в Костромской области. После дискуссии о горизонтах социального и экономического развития Никита Покровский предложил вниманию собравшихся фильм, снятый во время прошлых экспедиций в угорское сельское поселение. Фильм иллюстрирует выводы, сделанные исследователями относительно возможностей сельскохозяйственного развития, а его главными героями стали фермеры, поднимающие хозяйство в заброшенных деревнях. Все они мигранты либо из других областей, либо из ближнего зарубежья. Покровский заметил, что местное население, 220 к сожалению, полностью утратило производственный потенциал. Герои фильма выращивают скот, строят теплицы, сетуют на сложности с получением кредита и недостаточную помощь со стороны власти. Но в любом случае их хозяйство пока не производит впечатления перспективных точек роста для подъема территории в целом. Вера в фермерство на русском севере кажется в значительной степени романтической утопией. Никита Покровский объяснил свою позицию в кратком комментарии нашему каналу. - О ситуации с экономикой и народонаселением в Костромской, Вологодской, Архангельской областях и в республике Коми можно сказать так: больной в коме на столе хирурга. Сейчас любые методы спасения экономики этих регионов хороши. Это не романтика, а просто использование всех средств, какие могут быть предложены. Потому что нормального развития экономики и социальной жизни там уже абсолютно не предвидится. Как раз ожидание нормальности — вот это действительно была бы романтика. А реальный медицинский подход, в том числе, социологический, состоит в том, что если больной в состоянии комы, надо делать хоть что-то. Конечно, — широкомасштабное фермерское хозяйство там невозможно. Мы назвали проект «Очаговая экономика», но нигде не сказано, какого объема эти очаги. Спичка — это небольшой очаг, и огромное пламя — это тоже очаг. Фермеры — это маленькие опорные пункты очаговой экономики, которая может вращаться вокруг туризма, вокруг наукоемких поселений. Эти очаги могут поддерживать друг друга. Местное население, к сожалению, не способно поддерживать экономику, это глубочайший, тотальный кризис. Так что, все способы могут быть испытаны на этом организме, без ограничений и без романтики. Более того — не должно быть никакой романтики. В противном случае там произойдет тотальное цивилизационное вымирание. Рассказал Никита Покровский и о том, почему все же можно испытывать осторожный оптимизм: - Моя теоретическая новация состоит в том, что намечается большой маятниковый цикл возврата к деурбанизированным территориям, в этом — соль нашего проекта. Мы еще не до конца урбанизировались, но уже идет возвратная волна оттока из крайне уродливо урбанизированных мегаполисов, Москвы и Петербурга и на них похожих, которые для определенных категорий населения становятся непригодными для качественного проживания. С одной стороны, это нижний и средний классы, бедные слои, которые не могут выдержать реформу ЖКХ и проживания в убогих пятиэтажках. Они скоро побегут, — это очевидно. С другой стороны, передовой класс IT-специалистов, которым уже плевать на подмосковные коттеджные помойки. Они пойдут к первозданным очагам экологии, и там будут заниматься производительным трудом. И это тоже очень интересная тенденция, 221 потому что мое знакомство с кругами айтишников в России и за границей показывает, что экологическое сознание растет, и это совершенно не перечеркивает доходов, приносимых их формой деятельности. Это не уход в народ, не робинзонада, а очень серьезный производительный информационный труд, который вполне может быть экологически чистым и в природной среде. Это новые формы труда, это новый креативный класс, о чем пишут сейчас социологи всего мира. Что этому классу может предложить Москва? Это ж один смех! Лужковские небоскребы, что ли?! Это смешно! Сейчас мы видим в депрессивных сельских районах перекрестье тенденций, которые прорастают сквозь асфальт рухнувшей экономики. Это очень интересно. Это единственное, что меня привлекает к этому проекту. Я абсолютно лишен толстовской романтики — потрудиться на родной ниве. Я просто реально вижу зоны новой жизни. Итак, угорский проект активно развивается и, конечно, не стоит воспринимать прошедшую конференцию как подведение каких бы то ни было итогов. Скорее это был обмен мнениями и обсуждение дальнейших перспектив проекта, в котором с каждым годом принимает участие все большее и большее число исследователей. Декан факультета государственного и муниципального управления ГУ-ВШЭ Алексей Барабашев сообщил, что в проект включается и его факультет, поскольку есть большая заинтересованность со стороны студентов в изучении местного самоуправления в российских регионах. - У нас проходят летние школы в Китае, США, Франции, а в России почему-то нет. Студенты указали нам на этот перекос, и мы решили войти в проект с покупкой в Мантуровском районе недвижимости, которая станет нашей базой, — подытожил Барабашев. Дмитрий Европин Фото: Виктория Силаева, Дмитрий Европин 27.02.2008 14:18:16 Источник информации: OPEC.RU 222 Новейшая история СРЕДСТВО ОТ ФАНТОМНЫХ БОЛЕЙ «Литературная газета» продолжает разговор о судьбах современного села. Сегодня наш собеседник — президент Сообщества профессиональных социологов, член правления Европейской сети «Общество и окружающая среда», доктор социологических наук Никита ПОКРОВСКИЙ. Недавно под его редакцией вышел коллективный труд, который называется «Российский северный вектор». С обложки книги из пожелтелых некошеных трав тремя окнами в мир глядит старая бревенчатая изба, насквозь почернелая от времени и дождей. А сверху из глубин бездонного синего неба и эту желтую луговину с ее не кошенной по пояс травой, и крышу избы, и березовую лесную опушку, как саваном, накрывает белое летучее облако. И ни единой живой души… – Никита Евгеньевич, российская деревня погибает? Или уже погибла? – Я не люблю рассуждать в целом и общем. Страна наша велика. Есть деревня южная, есть сибирская — за Уралом… Лично мне наиболее знаком ближний Север, в частности Костромская область. МГУ, Институт проблем экологии и эволюции имени Северцова, Высшая школа экономики уже несколько лет изучают здешнюю жизнь. Мне доверено руководить проектом. Так что говорить могу именно об этих конкретных местах. – Кострома — тоже Россия. Мне в детстве мать, помню, говаривала: «Кострома! Кострома! Чужа дальня сторона. В Костроме каша масляна. Ложка крашена. Каша мнется. Ложка гнется. Душа радуется»… Кого теперь радует костромская каша? Да и есть ли она? – Наша беда в том, что мы плохо знаем страну, в которой живем. Умеем пламенно рассуждать о судьбах России, однако опираемся при этом на поверхностные или мифологические конструкции, не имеющие ничего общего с действительностью. Современная северная деревня переживает социальную катастрофу. Государство потратило когда-то огромные силы для освоения этих мест. Однако в условиях современного мира вся эта прошлая деятельность по освоению крайних рубежей в значительной степени потеряла 223 смысл. Экономика пошла иным путем. Под влиянием глобализации значимость и важность регионов заметно меняются — одни выходят на первый план, другие теряют традиционное значение. Прежняя заселенность там уже не нужна. Ранее распаханные территории — тоже. И сколько туда ни вливай средств от национальных проектов — все будет бесполезно. – Выходит, Иван Грозный, затем Петр Первый зря стремились к морю? А по-моему, север до сего дня не теряет стратегического значения… – Выход к Северному морю в ХVI или ХVIII веке и выход века ХХI — разные вещи. Конечно, определенные военные или экономические очаги там сохранятся. В перспективе там могут пролегать автотрассы, действовать локальные аэропорты. Но пространные обжитые территории, где деревня переходит в деревню, большая дорога — в маленькую, телеграфные столбы, бегущие бог знает куда за горизонт, стационарные магазины и больницы в деревнях… Это все уйдет. Уже уходит. Обратите внимание, теперь даже стационарных магазинов, чтобы обслуживать население постоянно, во многих местах не стало, их заменяют передвижные автолавки. – Но закрытые магазины, сельские школы, больницы и библиотеки, зарастающие бурьяном поля мало кого могут радовать. Это похоже на умирание, уходит целый мир… – Я не хочу сейчас оценивать этот процесс с моральной и исторической точек зрения. Отрицательный он, прогрессивный… Социология такими категориями не оперирует. Социология ставит диагноз. – А лечение болезни? – Это прерогатива государства. Понимаете, при советской власти шло освоение здешних земель, их насыщали экономической деятельностью, прежде всего сельским хозяйством. Колхозы и совхозы-гиганты, невзирая на затраты, распахивали огромные территории. Леспромхозы вгрызались в лесные просторы. Для обслуживания населения подтягивалась инфраструктура — строились торговые объекты, дороги, учреждения культуры и здравоохранения. Но уход с арены социалистической системы хозяйства перевернул всю картину жизни Севера. Настали другие времена. И родилось другое общество. – Предлагаете отбросить все, что было? – Реанимировать старое или решать современные проблемы, используя отжившие принципы, на мой взгляд, нецелесообразно. Идет процесс переосмысления новых реалий деревенского Севера. Однако старые представления и стереотипы, какие были при царе Горохе, слишком 224 живучи. Чиновный люд на местах еще надеется, что зарастающая лесом пашня будет вновь распахана. Что колхозы-совхозы воскреснут, исчезнувшие деревушки отстроятся вновь. – Что в этом дурного? – Боюсь, такие настроения только во вред всем. За них придется платить высокую цену. Что ни толкуй, нынешний деревенский Север — это зона сплошного бедствия. Практически нет здесь людей, которые могли бы сказать: «Мне хорошо тут! Я радуюсь своей земле, своей работе». Но есть давнишняя печаль. И плач, генетически уже закрепленный. Даже у школьников, хотя они еще по-детски светло воспринимают окружающий мир, заметна депрессия, разлившаяся ныне по Русскому Северу. Я не касаюсь индустриальных центров, это не моя тема. Я говорю о сельской местности. Ранее освоенная земля там превращается в пустыню. Это медицинский факт. Зарастает лесом то, что человек когда-то отобрал у природы. Теперь она возвращает себе то, что принадлежит ей по праву. – От этого грустно, как на кладбище. – Жить на кладбище не только грустно, но и неинтересно. Однако участники наших экспедиций принимают факты такими, какие они есть. Мы не плакальщики. Мы — социологи. Да! Поначалу мы только и делали, что записывали непрестанные плачи. Ходили по дворам. Встречались с руководителями разных уровней. Слушали и записывали. И сами были готовы с ними плакать. А удержало то, что мы увидели некие ростки другой жизни, которые дают право сказать, что идет не только разрушение старого и отступление перед природой. Нет, возникают и новые формы хозяйствования и выживания. Это не может не вселять надежды. – И в чем же они заключаются, эти надежды? – Прежде всего надо понять, что составляет нынешнее богатство Севера. Не будем говорить о пушнине или полезных ископаемых, которых здесь всегда было немного. Традиционные северные промыслы как историческая реальность и как очаговое производство мелких вещей для мелких нужд, конечно, должны сохраняться. Но строить на них экономику огромного региона невозможно. Сегодня основное богатство здесь — природная среда. Вода! Воздух! Леса! Поля!.. Казалось бы, такие абстракции не поставишь ни в какой угол. На самом деле это — настоящие сокровища. А Костромская область — вообще последний резервуар чистой природной среды не только в европейской части России, но и в Европе в целом. В нашей экспедиции работают экономисты, географы, ботаники, специалисты по международному туризму.…С их точки зрения, Кострома — уникальная область. Здесь самая низкая плотность населения. Вода чиста. Отдельные массивы леса с сотворения мира не знали топора. Здесь сохранились уникальные травы. Все это вместе взятое очень скоро превратится в ресурс, равный нефти и газу. Не за горами время, когда чистый воздух как великую ценность станут консервировать про запас, как спасительное лекарство. Чистый воздух становится дорогим удовольствием во всем мире. Я родился в Москве на Тверской. Мои предки из Петербурга. И я могу четко заявить: ни Москва, ни Петербург не обеспечивают никакого качества жизни для современного человека. По линии здоровья — это сплошная деградация. Особенно на фоне тех экологических проблем, которые сейчас распространяются по всему миру, в том числе и в России. Так вот определенный класс горожан, которым не досталось доли в процессе приватизации, чтобы сохранить свое бытие, вынужденно уходит сейчас из городов. Недавно то была дачная 225 «эмиграция» в пределах весенне-летнего сезона. Теперь многие горожане осваивают сельскую местность уже для постоянного проживания. Зона переселения составляет концентрические круги в 300–400 километров вокруг мегаполисов… Социологи все это фиксируют. И исследуют. – Это всего лишь модное поветрие. Не более того. А переселение из города в деревню в заметных масштабах если и возможно, то в очень далеком завтра! – Завтра уже приблизилось. Процесс переструктурирования населения города и деревни обозначился четко. Крупные города уже выбрасывают из себя большие массы населения. По причине прежде всего непригодности мегаполисов для нормального обитания человека. – Несмотря на все ваши ученые наблюдения, как раз русская деревня дарила и дарит свое население городу. Не наоборот… – Уточним: вымирающая деревня. Именно она отпускала своих людей — волну за волной. Однако родники уже иссякли. Скоро провожать будет некого. Поэтому наша парадигма, в правильности которой мы глубоко убеждены, состоит в том, что именно Костромская область, Вологодская, Ярославская, если угодно, и часть Тверской становятся резервуарами новых форм хозяйственной деятельности. И нового населения. – А что будет со старым населением? – У «местных», как мы называем исконно сельское население, слишком сильна старая закваска. Например, по причине деградации, в том числе алкогольной, практически никто не сможет работать в современном сервисе. Заметны не только профессиональная непригодность, но и явная неприязнь к сервису как таковому. Вот пахать-сеять за бесценок, в четыре утра вставать корову доить, по пояс в грязи собирать в поле картошку — это да! А работать в сервисе — это что-то постыдное… «Землю-матушку» они, «местные», вроде бы очень любят, но она у них абсолютно не окультурена. Формы хозяйствования — допотопные. – Вы очень смело вершите свой суд над этими людьми, которым так сильно досталось от жизни! – А давайте посмотрим, что сделали тут с землей за годы советской власти! Ее истощили до последнего предела. Коммунисты виноваты? Ну знаете.…Даже на приусадебных участках, где, казалось бы, «мое», не колхозное, ни одного грамотно возделанного участка. В костромских краях я от порога к порогу хожу и не вижу ни одной избы, уютно отделанной для современной жизни. Так какие же могут быть права сопротивляться новому? Если вы сами не смогли сделать ничего путного даже на собственном семейном клочке? Трудно, обидно делать подобные обобщения, но… Идет новая культура жизни, и глупо ей сопротивляться. Например, появление здесь информационных технологий. В районном Мантурове, совершенно упавшем городке, молодые люди прекрасно разбираются в цифровых камерах. У них их нет, но они о них знают. Информационно они к появлению современной техники подготовлены. Проведен широкополосный Интернет во многие деревенские телефонные узлы. Каждый второй жилой дом имеет «тарелку» с 48 телеканалами. Появились машины. Многие, по крайней мере наиболее активные граждане, получили загранпаспорта. Сегодня для людей преодолеть большое расстояние, оказаться за границей уже не проблема. 226 – Зато большая проблема — добраться до районного центра, чтобы попасть на прием к врачу! – К сожалению, и это верно. Потому что автобус ходит или через день, или один раз в сутки. Получить врачебную помощь для сельского жителя — проблема. – Вот и цена всем «тарелкам»! С одной стороны, «цифровые камеры», с другой — отсутствие нормального транспортного сообщения. – Для социологов очень важно, что есть потенциальная готовность населения к переменам. Более 30 процентов сельского населения теперь — бывшие горожане. Растет категория людей, которые сдают городские квартиры и перебираются в деревню. В городе выжить трудно. Там человек сдает квартиру, а в деревне за бесценок покупает дом. Квартиру сдает, условно говоря, за две тысячи долларов в месяц и на эти деньги безбедно живет в сельской местности. А если он еще и с руками, то налаживает вдобавок и подсобное хозяйство, заводит кур, козу с поросенком. В общем, живет и как крестьянин, и как рантье. Моя печаль не в том, что этих ростков мало, их не мало… – В чем же? – В последние годы власть, выстраивая так называемую вертикаль, начинает диктовать очень многое. И часто не по уму. Власть абсолютно не восприимчива к тому, о чем говорим мы, ученые. Она гнет совершенно иную линию, которая, как я считаю, ведет в тупик. – А можно конкретнее? – Пожалуйста. Года полтора назад возник вопрос о строительстве целлюлозно-бумажного комбината на реке Унже. Это как раз Мантуровский район, где работает наша экспедиция. Комбинат должен стать самым большим в Европе. Объем производства — 800 тысяч тонн целлюлозы в год. Но комбинат будет забирать всю воду реки Унжи, пропускать через себя и выпускать обратно. Повторяю, всю!.. К чему все идет? Запасы местного леса для переработки быстро иссякнут, придется завозить сырье бог весть откуда. А самый чистый ареал российской природы — под топор? Чиновники даже не задаются вопросом, сколь губительно комбинат повлияет на природные богатства края. Мы обращали внимание руководства Костромской области на негативные последствия строительства ЦБК, но, вместо того чтобы разобраться в аргументах, которые ученые выдвигают, нас сразу объявили чуть ли не врагами. Абсурд! Я удивляюсь, как можно игнорировать мнение людей, способных помочь избежать непоправимых ошибок. – У вас и у областной администрации разная головная боль. Вас тревожит перспектива, завтра. Они — в плену сегодняшних проблем. – Помилуйте! Они «сегодня» напортят так, что «завтра» не будет вовсе. Никто же не говорит, что не надо строить ЦБК вообще. Мы не стоим на позициях обскурантизма. Но нужно на аптекарских весах взвесить все «за» и «против». Все учесть. Понять, как сделать лучше. А пока…. Вот мы в Москве проводили ученую конференцию — от Костромы не было никого. Хотя приглашения мы рассылали. И даже оплачивали командировочные расходы. Лучшие ученые собрались, было кого послушать. А у костромичей — нулевая реакция. Никто не приехал! Добра от такой власти ждать трудно. – Естественную красоту северной природы вы причисляете к богатствам этого края? 227 – Разумеется! Участник нашей экспедиции профессор МГУ Сергей Николаевич Бобылев разработал так называемый Угорский проект. Если в содружестве с местными властями его внедрить в масштабах области, люди получат и доплату к пенсиям, и дополнительные рабочие места. – И в чем его суть? – Речь идет о том, как сохранить и приумножить естественную красоту природы. Рядом с лесной-полевой красой в каждой, даже самой малой деревушке всегда уживалась архитектурная краса. Шатровая церковь, крытая осиновым лемехом. Изба с резными подзорами. Сенные сараи. Житницы. До недавних пор еще были и ветряные мельницы. Неповторимые картины и краски деревенской родины! Но каждый по-своему понимает красоту.… Есть у нас деревня Дмитриево. Угнездилась она на высоком берегу реки, как над вечным простором. Деревня в небесах птицей парит — душа замирает от высоты. И каждое бревнышко избяное — как перышко в птичьем крыле. А приезжий дачник купил избу и одел ее сверху донизу… сайдингом. Окультурил! И красота ландшафта умалилась до копеечной цены. Кому нужна имитация? Профессор Бобылев ставит вопрос ребром — деревня нуждается в архитектурной защите. Желаете забор поставить? Пожалуйста! Вот вам 20 видов заборов. Дом перестроить? Только в пределах традиции! Это не музей под открытым небом. Но то, что есть и будет в деревне, должно эстетически вписываться в здешнее пространство. – Увы, испорчено уже многое... – Но многое и поправимо. Побывайте в Угорах. Это классическое русское село, где была церковь на берегу реки, был замечательный парк в имении «Отрада», которым когда-то владел герой Отечественной войны генерал Фонвизин. Ныне здесь типичный социалистический поселок с полубараками для жилья и железобетонным Домом культуры… Вот в Угорах много чего надо приводить в божеский вид, убирать с глаз долой всякое барахло. В других селениях тоже немало архитектурно красивых строений, ждущих хозяйского прикосновения. Бригаду бы плотников дельных — и можно всюду восстановить фантастическую привлекательность деревень. Жаль, что от властей ни помощи, ни понимания. Между прочим, наш Угорский проект через два-три года способен стать самоокупаемым. Местные жители найдут себе в нем работу. Сюда смогут приезжать желающие поохотиться, порыбачить. Просто отдохнуть на природе. В малых формах новое здесь уже существует. Фермер из деревни Палма возит в ТроицеСергиевский посад баранину, молоко, яйца, картофель. Он поставляет экологически чистые продукты даже в буфет Государственной Думы. В соседней деревне есть предприниматель, который организовал здесь что-то вроде турбазы. Теперь у него пять человек обслуживающего персонала. Лошадей завел. К нему на турбазу люди заранее записываются. Это все мы называем очаговой экономикой. Не будет сплошных колхозных полей. Жизнь новой деревни не будет подстрижена под одну гребенку. А то, что зарастает лесом, — пусть. Когда понадобится кому земля — он распашет. Понадобятся коровники — построит. Только не эти силикатные скотные дворы, поставленные когда-то на самых красивых местах, которые стоят ныне с проваленными крышами. Наша экспедиция пытается с агрофирмой договориться — пусть продадут нам старый коровник по остаточной стоимости, мы 228 обрушим его, чтобы не портил пейзаж, а силикатным кирпичом замостим дорогу. Никто и никогда его не восстановит. Но не соглашаются. Как же! Строили, создавали, а теперь разрушать? – Этих людей можно понять… – Но это — фантомные боли. Рук-ног давно нет, непонятная боль не отпускает.…Только ведь жизнь продолжается и надо дальше идти. Что плакать по старому? Что молиться на старых богов? – То есть кормить страну северная деревня не сможет? – Нет. И стране не нужно, чтобы она пыталась кормить, выбиваясь из сил. Килограмм масла, произведенный в Мантуровском районе Костромской области, втрое дороже краснодарского. Северное сельское хозяйство абсолютно неконкурентоспособно на российском рынке. За исключением, может быть, эксклюзивной продукции по региональной привязке. Где-то мед. Где-то рыба. Или экологически чистое молоко. В наших местах — богатые охотничьи угодья. Есть ягодники. Грибные места. Вы даже представить себе не можете, какие доходы эти богатства способны давать. – Так что же ждет северные деревни в ближайшее время? – Что и как будет — трудно сказать. Север, конечно, возродится. Но в своем новом бытии. Я не сомневаюсь. В противном случае надо строить всюду ЦБК и гнать целлюлозу на экспорт. И все! Но это будет путь в никуда. И деревня уйдет в архаику, в мертвечину… Я не любитель создавать историософские конструкции. Моя позиция состоит в том, что сейчас пойдет маятниковое возвращение к этим территориям, но по-другому. Цивилизация вновь обратится к ним не только в России, но и в Европе, и в Америке — везде! Обратится и замкнет спираль развития. И дело пойдет на новом уровне. – Это не уход в своеобразное толстовство, в чистую утопию? Похоже на бегство от цивилизации... – Это будет не бегство, а возврат к сельскому бытию, но на новом уровне технологии. С современными механизмами, которые позволят сохранить природу. Это будет полифония решений, плюрализм подходов. А какой вариант есть у чиновников? Опять же ЦБК всюду строить? Да еще скучно говорить о возрождении сельского хозяйства, имея в виду все те же силикатные коровники. Все опять по-старому? Да не будет этого! Не получится вернуться. Слава богу, есть замечательные, серьезные люди с хорошим образованием и знаниями местных условий, которые могут смоделировать перемены. Их немного. Но они могут стать опорой. – У вас есть уверенность, что то, что вы делаете, рано ли поздно даст плоды? – Я такого вопроса не ставлю. Мне важен процесс. Я смотрю на своих коллег — они ерундой заниматься не будут. Наш проект растет. Растет за счет серьезных людей. А чем все закончится, будет зависеть не только от наших усилий, но и от ситуации в стране. И, если хотите, от общего состояния погоды. Да! Да! И от состояния погоды, климата тоже. Беседовал Сергей МАКАРОВ 229 №19-20 (6224) (2009-05-06) Дискуссия НЕ ПЛУГОМ ЕДИНЫМ Разговор о современной российской деревне продолжает экономист-эколог, профессор МГУ Сергей БОБЫЛЕВ – Сергей Николаевич, как известно, самая печальная «новость» последнего полувека: деревня состарилась и опьянела. От таких «болезней» экологи, к сожалению, лекарства не знают. Вторая сельская беда — убыль пахотного клина. Угодья, которые худо-бедно кормили Россию, зарастают ныне быльем-травой да ольхой-березой... – Это покажется парадоксом, но, как ни странно, бывают выгоды и от потерь. А в отдельных случаях выгода способна оказаться потерей. Все зависит от того, как что оценивать. Иногда студентам я задаю вопрос: как выяснить стоимость обыкновенной елки или сосны? И студенты с ходу дерево спиливают, подсчитывают кубометры древесины и, заглянув в ценник, выдают на-гора некую сумму. У одних из сосны получаются обыкновенные дрова. У других — пиломатериалы. Однако на вопрос: «Сколько стоила сосна или елка до того, как их спилили?» — ответить никто не может. Между тем живое дерево на корню всегда ценится в три-четыре раза дороже, чем спиленное. В экономике есть такое понятие, как природный капитал. Есть природный капитал земли, воды... – Поговорим о капитале земли! – Попробуем. Деревня, безусловно, попала в переплет. Уже до кризиса она словно провалилась в черную дыру. Однако рыдать не следует. Из хозяйственного оборота выпадает земля или совсем уж с низким плодородием, или та, что находится в труднодоступных бездорожных местах. В любом случае там что-то выращивать — это пустая трата сил. В советскую пору, чтобы кормить страну, старались постоянно увеличивать пашню. Тому пример — освоение целины. И вроде все верно: больше засеял — больше получил продуктов питания. Только при отсутствии хороших дорог и отлаженной переработки страна ежегодно теряет до 30 процентов урожая. Выходит, зря мы гоняли трактора, жгли горючее, мучили землю. 230 – Но что же теперь делать населению в оставшихся деревнях? Как выживать? – Именно здесь и зарыта собака. Мы привыкли, что земля нас кормит. И помимо этой единственной утилитарной задачи — давать кормежку — никакой иной цели не желаем знать. На самом деле, являясь кормилицей, земля оказывает множество и еще не менее важных услуг. Вспомним природные катаклизмы последних лет. От Ян-Цзы до Рейна прокатились мутные волны речных наводнений. Европа вволю нахлебалась. В Китае миллионы людей, спасаясь от гибели, бросали кров и в срочном порядке переселялись в иные, более безопасные места. Российское МЧС тоже не успевает сушить мундиры — то на Кубань надо срочно лететь, то в Якутию, где последние несколько весен половодье наносит страшные разрушения прибрежным селениям. А ведь вся эта немыслимая природная лихорадка: наводнения, градобития, местами небывалые снегопады, ураганы, пыльные бури — всего лишь плачевный итог наших однобоких, слишком прагматичных отношений с землей. Если землю жалеть, сохранять в ее естественном состоянии, не перенапрягать, не мучить без великой надобности плугом, она, как защитница и берегиня всего сущего, способна усмирить любые болезненные процессы, не позволяя им перерасти в необратимую катастрофу. Иначе говоря, вторая и очень важная функция земли — экосистемная. – Мы, кажется, слишком отъехали от основной темы нашего разговора. – Ничуть! Возьмем для примера Уральский регион. Там что ни шаг, то металлургия и химия. Суммарный промышленный выброс давно мог задушить здесь все живое, включая и человека. Мы в МГУ делали расчеты. Оказалось, что ущерб от загрязнений воздуха — только воздуха! — в таких «грязных» областях, как Свердловская или Челябинская, составляет до 8 процентов потерь от стоимости всей производимой здесь промышленной продукции. Иначе говоря, теряются фантастические деньги в результате хронических заболеваний населения. То есть просматривается прямая связь: больная экология — больной человек — больная экономика. Защита здоровья населения, таким образом, есть третья, и вовсе не последняя, функция земельного капитала. – Как же эти абстрактные функции служат человеку? – Не торопитесь... Оказывается, что заброшенная пашня, ныне зарастающая лесом земля, на самом деле выполняет важнейшую роль, которая как бы выходит за рамки сельского хозяйства. Эта выгода рассеяна в пространстве. Но она реально существует! Согласитесь, что никто из нас не проводит отпуск в городских условиях с целью поправить свое здоровье. Для отдыха мы выбираем сельскую местность. И детей своих вывозим туда на лето, потому что только в деревне находим утешительную тишину и покой. Но эти красоты, полные тишины, дорогого стоят. Сельский ландшафт с его полями-лесами, реками-озерами, с пением птиц, волшебным воздухом и покоем и есть тот загадочный, но реальный земельный капитал, который требует к себе бережного отношения. Рыночной цены в рублях ему нет, но он способен давать проценты. Благодарная земля, которую перестали насиловать плужным лемехом, способна иными много возросшими силами верой и правдой служить человеку. Именно в последнее время, в условиях сплошной урбанизации, когда круто меняются ритмы жизни, роль земли особенно возросла. Очень важно понять и принять это как должное. – А что делать с «грязными» регионами? – Разумеется, закрывать заводы никто не станет, они опорные столбы экономики. Спасают нас только лесные пространства и нераспаханная земля. Да! Да! Именно лес и нераспаханная земля! Промышленные регионы уже не способны регенерировать природную энергию — 231 они ее потребители. Зато другие накапливают и восстанавливают атмосферную чистоту. Затем, словно истинные доноры, «перекачивают», отдают во спасение туда, где возник ее перерасход. Иначе говоря, одни наносят природе ущерб, коптят и гадят, другие нейтрализуют их вредоносное влияние. В зависимости от вклада в обеспечение устойчивости биосферы планеты все страны мира делятся на два типа. Допустим, Бразилия, Канада или Австралия, чьи территории наименее нарушены хозяйственной деятельностью, которые своим экологическим потенциалом поддерживают устойчивость биосферы, относятся к типу стран-доноров. К типу «экологических потребителей» обычно относят Японию и развитые страны Западной Европы... Похожая идентификация целесообразна и внутри одной страны. В России в том числе. – Какие российские регионы можно отнести к классу доноров? Неужели такие еще сохранились? – И немало. Это и Дальний Восток. И просторы Сибири. В Центральной России я бы выделил Костромскую область. Чистейший уголок! Неповторимый! Достаточно сказать, что доля загрязненных вод там составляет всего четыре процента от общего объема стоков, что является одним из лучших показателей по России. Костромская сторона более всех иных центральных регионов укрыта лесом. Начиная с 1990 года площадь распаханных полей здесь сократилась на 12 процентов. Хорошо это или плохо, можно судить хотя бы по тому, что по Киотскому протоколу предусмотрено особое поощрительное вознаграждение сельским хозяевам, если они сокращают пахотный клин. Европа уже пришла к осознанию: чем меньше распашки, тем больше здоровья. Теряя, можно найти больше. О вкладе той же Костромы только в смягчение глобальных климатических проблем можно судить по объемам связывания парниковых газов лесами региона. Один гектар леса связывает 2–3 тонны СО2. Согласно Киотскому протоколу, при современной рыночной цене на уровне 10 долларов за тонну углекислого газа Кострома предоставляет в год экосистемных услуг на сумму 36 миллионов долларов. Таким образом, помощь дотируемым регионам может возрасти многократно. Фантастика! – Вот именно! Как-то не верится в такой бизнес... – Чтобы экологические проблемы решались как на мировом, так и на федеральном уровнях, чтобы регионы-доноры вроде Костромы имели денежную выгоду, настало время создать специальное эколого-экономический компенсационный механизм, который бы осуществлял перераспределение средств от регионов-потребителей к регионам-донорам. Россия несет большие издержки на поддержание природного потенциала и глобальных экологических услуг. Она вправе претендовать на экологические компенсации со стороны мирового сообщества. Как минимум на списание до 20–25 процентов долгов, или 10 миллиардов долларов, в обмен на реализацию природоохранных программ и проектов. – Но в реальности Кострома ни копейки не получает, хотя изрядно уже сократила и продолжает сокращать пахотный клин. Все ученые заботы о дисбалансе в мировой экосистеме житель деревни воспримет с большим недоверием. В условиях кризиса ему гораздо важнее мешок картошки и хотя бы кочан капусты на грядке. Какой интерес быть регионом-донором? Кострома, зарастая ольхой и березой, если и спасает дымный Урал, Москву и даже Западную Европу, сама при этом процентов с «капиталу» не имеет ни гроша. – Богатые страны, разумеется, просто так денег не дадут. Нужны программа действий, прозрачность расходов, борьба с коррупцией и т.д. Поэтому России необходимо иметь свою 232 программу по поддержанию своих глобальных экологических функций. Вне зависимости от позиций Запада целесообразно создать экологический компенсационный механизм для регионов. К сожалению, для большинства экологически ценных территорий (в том числе и для Костромской области) верно правило: «Богатая природа — бедные жители». И в случае сохранения нынешней экономической ситуации здешнее население занимается и будет заниматься браконьерством, вырубкой лесов, уничтожением редких видов флоры и фауны. Поэтому и нужен федеральный механизм, который через субсидии, дотации, трансферты учитывал бы ценность региональных услуг для страны. – Все, о чем вы говорите, похоже на благие пожелания. А что в действительности? – Всякое и разное... Если люди едут отдыхать в деревню — они готовы платить, чтобы наслаждаться природой. Приезжему человеку там необходимо найти жилье, нужны различные услуги со стороны местного населения, нужен транспорт, нужны продукты питания и различные развлечения — вроде охоты с рыбалкой. Не менее интересно сходить в турпоход с опытным экскурсоводом. Много чего требуется на отдыхе. И за все люди платят наличными. Денежки капают и остаются в регионе! Плохо ли? Знаменитый ли то Байкал, Костромская область или безвестная лесная деревушка — без разницы! Каждое место, пригодное для отдыха, должно иметь свой процент с природного капитала. «Туда и обратно» люди берут билеты, приехав, поселяются в гостинице, нанимают частный домик или строят дачу... В итоге опять набегают приличные суммы за возможность любоваться природой и получать радость жизни, недоступную в городе. А это тоже проценты на земельный капитал, который якобы лежит незадействованным, а на самом деле дает весьма и весьма ощутимый доход местному населению. И есть много умных, предприимчивых людей, которые умело это использует. Они не сидят сложа руки, а выращивают овощи, откармливают скотину, торгуют молочными продуктами с собственного подворья, открывают сельские микрогостиницы, их не пугает, что сокращаются размеры пахотной земли, потому что есть немало и других способов успешно жить. – Вы рисуете каких-то заоблачных журавлей в небе. А лучше бы синицу в руки... – Есть и «синицы». Загляните в Томскую область. Томичи ежегодно собирают огромное количество грибов и лесных ягод. Семья средней ленивости из трех человек за сезон зарабатывает на этом промысле автомашину «Жигули». Понимаете? За один летне-осенний сезон! Там, в Томской области, создана крепкая заготовительная система, открыты приемные пункты, организованы переработка и реализация готовой продукции... Даже старички и старушки за сезон могут заработать на безбедную жизнь в течение года. Разве плохо? К сожалению, везде и всюду дает себя знать человеческий фактор. В Мантуровском районе Костромской области, где мне часто приходится бывать, грибов и ягод в лесу тоже через край. Не ленись — и будет хлеб на столе. Еще и на масло останется. Но сколько раз приходилось наблюдать, как человек ведро брусники наберет и бежит на дорогу кому-либо ее продать, а продав, вместо того чтобы опять в лес бежать и собрать второе ведро, бежит в магазин за бутылкой водки. Дожили до того, что в деревнях пастуха нормального не сыскать: очумев от водки и самогона, они на выгонах даже теряют скот и от пьяного угара не помнят сами себя. Что им пашня брошенная? Что ягодная и грибная поляна? Чуть ли не целью жизни становится для многих выпить и захмелеть. И вообще много всего огорчительного... – Но какие конкретные рычаги для выживания сельскому жителю нужны уже сегодня и завтра? – Создавать кооперацию! Какая есть сейчас в Томской области. Или возрождать ее в том виде, какой она была в советское время. Фантастическая вещь. Она и оберегает лес, и дает немалые деньги сельскому жителю. Лесные богатства несметны. Но организуйте закупку и 233 переработку, дайте населению почувствовать, что заниматься сбором грибов и ягод тоже очень выгодно. Не единым сельским хозяйством жив человек. Немалые перспективы открывает, кроме того, зеленый туризм. Охота и рыболовство. Замечательные угодья вокруг. Люди едут в деревню на отдых — обслужите их достойно, и доход местному населению обеспечен. А сколько древесины? Только не надо рубить все подряд. Можно и аккуратно, по выбору. Не наголо. Будем помнить — пока дерево зеленеет, оно бесценно, потому что дает жизнь всему живому вокруг. Беседу вел Сергей МАКАРОВ P.S. Мы действительно, говоря о деревне, привыкли видеть там одно только сельское хозяйство. И мерить тамошнюю жизнь лишь показателями надоев да размерами пахотной земли. Разумеется, никто не предлагает вовсе отвернуться от сельхозпроизводства, но сегодня можно уже взглянуть на тамошнюю жизнь и иначе, под другим углом. Например, экологическим. Доля земли не только давать урожаи, эта доля куда богаче и многограннее, чем мы привыкли себе представлять. 234 РОССИЙСКАЯ ДЕРЕВНЯ: ЧТО ВПЕРЕДИ? Интервью с Татьяной Нефедовой http://www.govoritmoskva.ru/vremya/ Программа "Время России" 25 января 2008 г. В гостях у Программы "Время России" Татьяна Григорьевна Нефедова, доктор географических наук, ведущий научный сотрудник Института географии РАН А.Л.– Сегодня речь пойдет о сельском хозяйстве. Ведь по бескрайним просторам нашей страны разбросано свыше 140 тысяч сел и деревень. Живет в них почти 40 миллионов человек. От этих людей, от их бытия во многом зависит то, как освоена территория нашей страны, как прочно мы стоим на нашей земле. Так что ждет российскую деревню? Каковы пути ее развития? Замечательному русскому писателю, творцу деревенской прозы, Василию Белову, принадлежат такие поэтические строки: "Погибает твой старый мучитель, Умирает родимый колхоз…" Что с колхозом сегодня? Он действительно умирает? Т.Г. — Об этом стоит поговорить, но не только о колхозах, но и о совхозах тоже. Как мы знаем, у нас было две формы: колхозы и совхозы, которые сейчас преобразовались в акционерные общества, сельскохозяйственные производственные кооперативы (СПК) и т.д., но, по сути, они изменились не очень сильно. Надо сказать, что их проблемы возникли уже в 70-ых годах, когда они существовали на больших дотациях заинтересованность в результатах труда их работников была невелика и т.д., а в 90-ых годах произошел очень серьезный кризис этих предприятий. Во-первых, они были лишены государственной поддержки, разрушена была система госзаказа, произошла либерализация цен. Что такое "либерализация цен", это значит, что подскочили все цены, но цены на продукты были лимитированы платежеспособностью населения, потому и возник тот самый пресловутый диспаретет цен, о котором все говорят. Произошло, как бы, перераспределение доходов из сельского хозяйства в торговлю и пищевую промышленность. В общем, колхозы и совхозы оказались в очень тяжелом положении. Многие из них эти новые коммерческие условия не пережили. Производство сократилось на предприятиях к 2000 году примерно на две трети. Поголовье скота упало в три раза. В общем, кризис очень тяжелый. Правда, начиная, с 99-ого года сельское хозяйство выходит из кризиса, выходят их кризиса и предприятия, но пока можно говорить лишь о восстановлении потерянного. Пока объем производства достиг 75% уровня 90-ого года, но оно растет. Растет производство зерна, производство овощей, картофеля, численность некоторых видов поголовья скота начала увеличиваться. Ситуация переломилась. При этом происходит очень сильная поляризация, выходят из кризиса одни предприятия, а другие находятся в очень тяжелой ситуации. Поляризация является, конечно, феноменом нашего времени. Она очень тяжело воспринимается, но, тем не мене, это объективный процесс с которым мы сейчас должны мириться. Надо сказать, что сразу был не 235 только кризис, а произошли реформы сельского хозяйства. Они, во-первых, отменили государственную монополию на землю, сейчас на многих предприятиях работники могут выйти из колхоза и взять свою земельную и имущественную долю. Реформы создали условия для развития фермеров и хозяйств населения, они создали условия для развития крупных агропромышленных коопераций. А.Л. — Значит, отказавшись от коллективного хозяйства и совхозов, мы стали уповать на фермера? Что же получилось, в результате? Т.Г. — Фермер — это, конечно, очень интересный феномен. На фермера очень надеялись в начале реформ, и они заняли свою нишу. Она не очень велика, фермеры производят в среднем 6% сельскохозяйственной продукции. У нас сейчас примерно 260 тысяч фермерских хозяйств. Что интересно, их число падает, а занимаемая ими площадь растет. Это говорит о том, что среди фермеров происходит та же поляризация, что и среди крупных предприятий, т.е. выживают наиболее мощные фермеры, а мелкие фермеры, либо переходят под более крупных, либо, вообще свертывают хозяйство до небольшого почти подсобного. Доля фермеров особенно велика в производстве зерна — это примерно 18%, подсолнечника фермеры также много производят. Честно говоря, российские фермеры превратились в некоторую условность, потому, что если фермер имеет 1000 гектар земли для производства зерна и 20 работников, а соседний колхоз имеет 2000 гектар земли и 40 работников, то они не так сильно отличаются. Тем не менее, такая категория существует, и, в целом, фермеров всего 2% сельского населения (с семьями 5-6%), это не очень большая цифра. А.Л. — Вернемся к колхозу. Вы говорите, фермеров всего 2% населения, а вот в колхозах занято людей сельского труда сколько? Можете привести какую-нибудь статистику? Т.Г. — Это были, конечно, до 90-ого года довольно крупные предприятия. Среднее число занятых в колхозах было 300 — 400 работников. Сейчас они несколько раздробились и уменьшились. Среднее число работников примерно 150, но колхозы очень разные. "Колхоз" я называю условно, потому что, как я уже сказала, они все называются по-другому, они называются сельскохозяйственный кооператив, акционерное общество и т.д., то есть речь идет о крупных и средних предприятиях. Надо сказать, что число занятых на них уменьшилось. Было официально занято в колхозах — совхозах 14%, сейчас 9-10% от общего числа занятых в народном хозяйстве. Притом, что их стало меньше, у них стало меньше работников, они по-прежнему продолжают держать землю. Количество земель, которые занимают колхозы, уменьшилось не так сильно, как продукция, количество работников и прочее. Другое дело, что это во многом заброшенные земли, которые не распахиваются, но, тем не менее, остаются у старого землепользователя. По официальным данным количество пахотной земли в России за последние 16 лет сократилось на 20%, на самом деле потери вдвое больше, если считать реальные посевные площади. Дело в том, что бывшие колхозы в состоянии распахивать далеко не все земли, которые за ними числятся. Если в 90-ом году под паром находилось примерно 11% колхозных земель, при этом большинство из них затем вовлекалось в сельскохозяйственный оборот, то сейчас не распахивается в среднем половина, а во многих регионах и более половины площади пашни. Это по существу заброшенные земли, зарастающие сорной травой и лесом. Размер посевных площадей в стране составляет сегодня 77 миллионов гектаров. В 1990-ом году он был примерно равен 120 миллионам гектаров. Важно то, что фермеры появились, остались колхозы, но основными производителями у нас сейчас являются и не фермеры, и не колхозы, а, согласно официальной статистики, мелкие хозяйства населения. Почему это произошло? По существу произошел "откат" к мелкотоварному хозяйству, которое было когда-то давно, в начале XX века. 236 А.Л. — Т.е. это то, что называли "приусадебным участком"? Т.Г. — Да, но не только он. Число этих производителей можно разделить на три части по официальной статистике: это личное подсобное хозяйство, то, что мы называли приусадебным участком, таких участков примерно 16 миллионов, и еще 20 миллионов участков это сады и огороды. По существо, большая часть владельцев этих садов, это горожане, которые на дачах выращивают что-то. Посчитайте, в целом получается 36 миллионов домохозяйств, если помножить на коэффициент семейственности 2,8, это 100 миллионов человек занимается в той или иной степени в России сельским хозяйством. Для страны, у которой уровень урбанизации 73%, столько людей живет в городах, это, конечно, абсурдная ситуация. Сейчас доля домашних хозяйств в общей продукции 52%, она будет постепенно снижаться. Но факт в том, что даже с выходом крупных и средних предприятий из кризиса, с появлением фермеров, продукция в мелких хозяйствах не падает, т.е. выяснилось в эти годы, что и в новых условиях они имеют свои резервы. Почему у нас люди не идут в фермеры, а продолжают вести свое личное подсобное хозяйство вместе с колхозами? Этому тоже есть причина. Это чисто российское явление. Дело в том, что у нас за годы советской власти сложился очень тесный симбиоз колхозов, и подсобных хозяйств населения. А в годы кризиса этот симбиоз только укрепился. Меня иногда поражало, приезжаю в деревню и выясняю, колхоз уже несколько месяцев и даже лет не платит зарплату, а люди ходят на работу. Зачем они ходят на работу? А очень просто, они получают от колхоза корма для своих животных, они получают продукты по сниженным ценам, они используют колхозную технику для вспашки огорода, и они очень заинтересованы в этом колхозе. Стоит им выйти из предприятия пусть даже со своим земельным паем в несколько гектар и стать фермерами, они теряют всякую поддержку. Именно поэтому у нас вместо фермеров получились в такой огромной массе хозяйства населения, причем многие из них очень товарные. Они выращивают скот и овощи на продажу, получают от этого "живые деньги" вместо колхозных зарплат, но с колхозом не порывают. Это своего рода теневое фермерство. Вот такие интересные вещи сложились в сельском хозяйстве. Этот симбиоз, это взаимодействие разных укладов надо обязательно учитывать. А.Л. — Представим аграрное пространство России в целом. Раньше оно было организованно по средствам тех же колхозов и совхозов, управлялось централизованной инфраструктурой тех же колхозов и совхозов. А в рыночных условиях подчиняется оно каким-то закономерностям, с традициями связанно или какими-то тенденциями, появившимися в последнее время? Т.Г. — Огромное наше пространство не может не быть разнообразным, это понятно. Слишком велика Россия и слишком велики контрасты в этой стране. Если мы вспомним Маркса, сейчас его не очень модно вспоминать, он сказал одну великую вещь, есть три основных фактора организации любого производства: труд, земля, можно добавить здесь природные условия, и капитал. Вот эти три фактора по-разному сочетаются, они имеют разное проявления на территории России и в результате получается разное сельское хозяйство. Главное различие, которое очевидно и прозрачно, это различие между севером и югом. Сельское хозяйство очень зависит от природных условий, все знают, что на юге для него лучше условия, на севере тяжелее. Мало кто знает, что оптимальное сочетание тепла и влаги у нас всего на 14% территории страны, именно там, по существу, наиболее благоприятные условия для развития сельского хозяйства. В 14% территории России понастоящему благоприятной для ведения сельского хозяйства входят равнины и территории Северного Кавказа, Кубани и большая часть Ставрополя, частично Ростовская область, земли Центрально-Черноземного района, Белгородской области, Воронежская, Липецкая и Тамбовская, а также южные районы Тульской, Рязанской и Орловской областей. 237 Т.Г. — В процессе освоения нашего огромного пространства постепенно строились на севере города, и на север затягивалось сельское хозяйство. Оно, конечно, существует там в очень неблагоприятных природных условиях, и это особенность России. Вторая особенность организации ее пространства — это различия между центром и периферией. Мало кто знает об этих различиях, но они очень яркие, и не уступают различиям между севером и югом,. Как они сложились? Это, вообще-то, общая закономерность. Еще 200 лет тому назад, некий помещик, живший в Германии, Тюнен, заметил, что город очень сильно влияет на окружающую сельскую местность. Чем дальше от города, тем менее интенсивное сельское хозяйство. Тогда это во многом связывалось с транспортом, не такие хорошие были дороги, гужевой транспорт и т.д., но сейчас прошло 200 лет и продукцию можно привезти за 1000 километров в рефрижераторах. Тем не менее, в России эти кольца падения интенсивности, изменения специализации сельского хозяйства вокруг городов до сих пор существуют, почему? Представим себе, что в весь XX век шла активная урбанизация, населения стягивалось в города, но те, кто не мог попасть в города, селились вокруг городов, т.е. в пригородах. Там было не только более плотное сельское население, т.е. трудовые ресурсы, но вообще более плотная среда. Таким образом, шло постепенное расслоение пространства: глубинка теряла население, там ничего не происходило, не строилось, а вокруг городов создавалось такое уплотненное социально-экономическое пространство. Казалось бы, в России много городов, более 1000, но такие вот явные зоны влияния формируют только большие города, где более 100 тысяч жителей, а таких городов всего 168. Таким образом, у нас сравнительно редкая сеть больших городов, а между ними сформировались большие зоны социально-демографической пустыни, откуда население уходило, откуда уходили инвестиции и т.д. Тем не менее, государство при социализме не считало нужным считаться с этим. Эти процессы происходили везде, они происходили и в западных странах. Но, на Западе, когда шла урбанизация, когда шел отток сельского населения, хозяйство пыталось приспособиться к этим условиям. Сокращалась площадь пашни, шла модернизация производства, увеличивалась производительность труда и т.д. Таким образом, это было не так болезненно. К тому же там гораздо более плотное пространство, и гораздо чаще стоят города. У нас же население уходило, уезжало из деревни, а колхозы только ширили пашни, увеличивали поголовье скота. Вы помните, при социализме нельзя было ни одной коровы убить без решения партийных органов или сократить пашню. Таким образом, создался такой парадокс, когда в глубинке, там, где уже почти не осталось населения, колхозы были вынуждены держать гораздо больше скота, чем могли прокормить, и гораздо больше обрабатывать земель, чем они могли убрать урожая, он уходил под снег. Как только большие дотации кончились, все это сразу рухнуло. Таким образом, у нас образовались колоссальные градиенты продуктивности и, вообще, выживаемости сельского хозяйства между пригородными районами и периферийными, особенно сильно в регионах Нечерноземья. На Юге, где лучше природные условия и где не было такой сильной депопуляции, там это не так выражено. А в нечерноземной зоне, в Сибири контрасты между пригородами периферии огромны. Они доходят до абсурда. Допустим, в пригородах выживает три четверти предприятий, в глубинке из 15 одно, два. Корова, чем ближе к городу, тем больше дает молока. Казалось бы, в глубинке такие великолепные пастбища, травостои и прочее, но, тем не менее, в пригородах надои могут быть 4-5 тонн от одной коровы, а в глубинке не больше 1 тонны или 1,5 тонн, т.е. там пародия на сельское хозяйство. Вот эти контрасты: север-юг и центр-периферия и сформировали пространство нашего сельского хозяйства. Кто у нас основные сельскохозяйственные производители? Краснодарский край — это юг. Московская область. Казалось бы, тут коттеджи вокруг стоят, а все равно это крупнейший производитель сельскохозяйственной продукции. И еще Татарстан, не только потому, что там поддержка сельского хозяйства, но и потому что там, в лучшей степени сохранились трудовые ресурсы. Просто, многие национальные республики еще до такой степени не урбанизированы, как центральное Нечерноземье. Поэтому там лучше сохранился трудовой потенциал и, отсюда лучше сохранилось сельское хозяйство. Это объективные вещи, у нас с ними никогда не 238 считались, а их надо учитывать, с ними ничего не поделаешь. В сельском хозяйстве логика "течет вода Кубань-реки куда хотят большевики" не проходит, потому что сельское хозяйство: это не только производство, это определенный образ жизни населении. И это очень тесно связано с тем, какое население, сколько трудовых ресурсов осталось и т.д., и какого они качества. Трудовые ресурсы в сельском хозяйстве продолжают убывать. За 5 лет с 2002-ого по 2007-ой годы сельское население России уменьшилось почти на 300 тысяч человек. В основном эти потери произошли из-за естественной убыли, часть приходиться на миграционный поток из деревни в город. В действительности, статистика не отражает всех потерь, дело в том, что часть горожан чисто административными методами записывают в деревенские жители, переводя поселки городского типа в сельские. А.Л. — Российские крестьяне, многоукладность нашего сельского хозяйства, способны сегодня накормить страну или мы все же обречены на растущий импорт в продовольствии? Т.Г. — Нет, конечно, мы не обречены. Потенциал есть, но этот потенциал сейчас очень сильно поляризован. Если мы раньше размазывали все ровным слоем по территории, то сейчас все сжимается в очаги и зоны, идет такое территориальное разделение труда. В развитых странах обычно очень четкое территориальное разделение труда, у нас оно было слабо выражено. Сейчас оно происходит. У нас 60% прироста продукции дали всего 15 регионов, т.е. это четко концентрированно в определенных очагах, и эти очаги будут дальше развиваться. Могут ли эти очаги прокормить страну? Я считаю, что, в принципе, могут. Сейчас у нас завозится свыше трети продовольствия, это, конечно много, превышена норма продовольственной безопасности страны. Но кризис-то был какой глубокий! Сейчас растениеводство активно выходит из кризиса, растет поголовье свиней, очень быстро растет поголовье птицы. Россия стала экспортировать зерно, но, надо сразу оговориться, что она стала экспортировать зерно только потому, что очень сильно упало поголовье собственного скота. У нас же был жуткий перерасход зерна! Почему мы импортировали? Да потому что у нас расходовалось зерна на единицу привеса в два с половиной раза больше, чем в западных странах, поэтому был дефицит. Сейчас поголовье скота упало, сейчас всех непродуктивных коров вырезают, идет обновление поголовья, поэтому есть шанс, что вот эти очаги роста сохраняться и смогут развиваться. Более того, у нас сейчас активно идут процессы вертикальной интеграции. Сельское хозяйство восстанавливается не столько само по себе, а с помощью других отраслей, пищевой промышленности, потому что инвестиции в сельское хозяйство (федеральные, региональные) довольно сильно упали. Инвестиции в аграрный сектор России пока не достигли и трети уровня 1990-ого года, при этом доля государственных капиталовложений сегодня составляет не более 10%, остальные девять десятых, это средства самих сельхозпроизводителей. Территориально инвестиции распределяются весьма не равномерно. Десятая их часть приходиться на Белгородскую область и Краснодарский край, 6% на Московскую и Ленинградскую области. Т.Г. — Восстановление сельского хозяйства идет от пищевой промышленности, от торговли. Почему это происходит? Потому что пищевая промышленность оказалась одной из самых мобильных отраслей. Кушать хочется всем, всегда есть спрос. А раз есть спрос, значит, в рыночных условиях начинает возрождаться производство. Очень быстро пищевые предприятия столкнулись с дефицитом сырья, поскольку были в кризисе сельскохозяйственные производители. Сначала они пытались просто налаживать с ними контакт, но выяснялось: сегодня мяса нет, завтра мясо не того качества, послезавтра тракторист запил, еще послезавтра не убрали поле и т.д. Тогда они стали приобретать предприятия, ставить туда своих менеджеров. (уже появилось новое поколение менеджеров, которые совершенно по-другому организовывали производство), вкладывать в предприятие и получать, таким образом, стабильную сырьевую базу. Вот, например, Черкизовский комбинат, трудно представить, владеет третью поголовья свиней в Подмосковье. Он 239 постепенно скупал свиноводческие комплексы и сам инвестировал в их развитие. Останкинский мясокомбинат в Москве построил огромные свинокомплексы в Тропорево и идет дальше за пределы Московской области, выводит откорм свиней в Смоленскую область. Пищевая промышленность таким образом пытается контролировать и сельскохозяйственные производства, чтобы иметь стабильную сырьевую базу. Таким образом, сельскохозяйственное производство возрождается довольно активно. При этих всех процессах очень растет продуктивность. Мы уже по надоям молока превысили уровень 90ого года, поскольку шла активная модернизация. Иностранные инвестиции также пошли в сельское хозяйство, например молочные комбинаты, которые стоят в Подмосковье. Они тоже вкладывают в сельское хозяйство окрестных предприятий, и даже не только в Московской области, но и в соседних областях, чтобы иметь стабильные поставки молока. Все эти процессы говорят о том, что перспективы есть. Сельское хозяйство оказалось вовсе не такой убыточной отраслью, как все время нам говорили. Более того, сельское хозяйство — отрасль прибыльная, мало в какой отрасли есть такой короткий период, вложил весной, а осенью ты уже имеешь результат. Причем вложить надо не очень много, на самом деле. Это очень скоро поняли менеджеры. Вы знаете, кто у нас самый крупный землевладелец? "Газпром", который тоже скупает предприятия. Стойленский ГОК в Белгородской области (горно-обогатительный комбинат) — тоже яркий пример. При нем начало развиваться сельхозпроизводство "Стойленская Нива". Они тоже приобретали сельскохозяйственные предприятия. Сейчас дело дошло до абсурда, в Стойленской Ниве сельскохозяйственное производство стало более выгодно, чем само горно-обогатительное. Многие торговые фирмы стали приобретать сельхоз предприятия, потому что это выгодное вложение. Совершенно не правильно говорят, что у нас сельское хозяйство, это "черная дыра". У нас есть в сельском хозяйстве "черные дыры", это Нечерноземная глубинка, где, действительно все настолько плохо, что там вряд ли может быть восстановлено производство. Очень многие районы, особенно южные, Центральное Черноземье, Северный Кавказ, многие районы Поволжья, юго-западной Сибири и все пригороды крупных городов, это очень перспективные территории. Другое дело, что в пригородах другие проблемы. Мы же видим на примере Московской области и других регионов, что сельское хозяйство активно вытесняется из пригородов, потому что земля очень дорогая, очень активный коттеджный бум, не только коттеджный, но и дачный и т.д. Эта проблема, на самом деле очень тяжела, потому что сельское хозяйство вытесняется из пригородов, но оно в нечерноземной глубинке существовать не может. Это очень серьезная проблема продовольственной безопасности. Сельское хозяйство пригородов скоро нужно будет охранять точно так же, как заповедники, потому что это действительно проблема снабжения крупных городов. В Московской области из сельскохозяйственного оборота было выведено около 400 тысяч гектаров угодий, это примерно четверть всех земель сельхозназначения в регионе. Хуже всего положение в ближайших к Москве пригородах. Между тем, пригороды — это районы наиболее интенсивного растениеводства и животноводства. А.Л. — Вы употребили такое тяжелое словосочетание, назвали "демографической пустыней" то, что происходит в районах Нечерноземья. Сами мы видим эти покосившиеся избы, пустые поля, даже леса, наступающие на угодья, это типичный ужас таких деревень. Здесь, по существу доживают старики, да и что говорить, алкоголизм — привычное явление. Уменьшение населения в этих аграрных районах, конечно, наблюдается и в других странах, но почему у нас оно так тяжело проходит? Что делать с населением таких деревень, как их спасать? Т.Г. — Я должна сказать, что эта проблема действительно тяжелая. Если у нас в сельской местности в начале XX века жило 87% населения, а сейчас 27% Очень резкое уменьшение населения произошло — было 77 миллионов, а осталось 39 миллионов. И будет дальше уменьшаться. Это неизбежный процесс, поскольку урбанизация в России все еще не 240 завершена, и большие города все еще продолжают миграционно расти, притягивая к себе население. Но у нас в деревне еще много населения, в других странах меньше. Тем не менее, происходит сильная поляризация не только экономического, сельскохозяйственного, но и социального пространства России. Т.е. население стягивается в пригороды, а в глубинных, периферийных, отдаленных районах оно уменьшается. Перепады плотности населения колоссальны! Допустим в Костромской области, Смоленской, Ярославской у нас плотность в пригородах 25-26 человек на квадратный километр, то, всего в 100-200 километров от областного центра она может составлять 3-4, даже 2 человека на квадратный километр. А что такое сельская депопуляция? Это, прежде всего очень длительны отбор, социальный отбор. Ведь, когда у нас весь XX век уезжали люди из села, уезжали наиболее молодые, наиболее активные, уезжали те, которые что-то хотели, поэтому и произошел, как ученые говорят, такой "отрицательный социальный отбор", когда в нечерноземных селах остались либо старики, либо люди, которым уже ничего не надо. И создается такая парадоксальная ситуация, с одной стороны, население есть, и ему надо чем-то заниматься, т.е. безработица велика, а с другой стороны все жалуются, и председатель колхоза, и фермеры, что нет надежных работников. Это не значит, что они вообще там не работают, тракторист может сутки работать, но он получит деньги и уйдет на неделю в запой. В общем, с этим ничего не могут сделать. Какие есть пути для таких районов? Это сложная тема. У нас была принята в 2003-м году программа "Социальное развитие села" и там было два основных пункта — развитие инфраструктуры в сельской местности, т.е. строительство дорог, водопровода и прочего. И это очень важно, потому что недоступность это тормоз развития сельской местности. В стране, которая экспортирует газ, только 30% сельских домохозяйств обеспечены газом, это позор для страны. Но обустроенность — это только одна сторона, это потихонечку улучшается. Вторая сторона в этой программе — это привлечение людей в сельскую местность, создание новых рабочих мест. Это, конечно, процесс очень сложный. Надо понимать, что помимо высоких зарплат, которые могут дать молодым специалистам, им нужна определенная среда. То, что сейчас произошло с сельской местностью, это, конечно, главным образом, потеря социальной среды. Молодые специалисты, которые туда приедут, они может, и получат там дом, получат более менее приличную зарплату, но они все равно не смогут там жить. Они либо уедут, либо сопьются. Потому что должна быть некая критическая масса таких людей, для того, чтобы создать новую среду. Надо смотреть правде в лицо, и признать, что очень многие районы, там, где осталось уже совсем мало населения, по существу будут заброшены. Это тяжелый процесс, особенно, если это староосвоенные районы. Вот Вы сказали, что у нас 142 тысячи поселений, но из этих 142 тысяч сельских поселений в 34 тысячах осталось менее 10 человек. Что это такое? Это живут 3 бабушки. Еще в 68 тысячах осталось от 10 до 200 человек, т.е. это села, которые тоже во многом обречены на постепенное умирание. В сельской местности население концентрируется главным образом в центре сельсоветов. Вот центры сельсоветов имеют шанс выжить, а все остальные окружающее деревни умирают, т.к. там быстро тает население. Тает не только потому, что население уезжает, хотя молодежь почти поголовно уезжает,тает и потому, что старое население не имеет естественного воспроизводства. Все это приводит к тому, и мы должны это признать, что у нас освоенные пространства будут сжиматься. Они будут сжиматься постепенно, и особенно это печально в тех местах, где есть какие-то памятники, церкви, усадьбы и прочее. Тут, конечно, очень важна роль государства. В таких местах надо просто платить людям за то, что они там живут, косят поля вокруг церкви. Мы были в Каргопольском районе, там совершенно уникальные деревянные церкви, но одно дело, когда эта церковь стоит на пригорке среди скошенных лугов, а другое дело, когда ее со всех сторон обступил лес и она просто гниет и не имеет никакого вида. Вот это проблема сложная. Во всех остальных местах есть несколько путей развития таких территорий. Если еще есть население, то ни в коем случае нельзя принимать каких-то активных действий по закрытию крупных предприятий, даже если они убыточны. Есть некоторые такие рьяные реформаторы, они очень часто говорят, что , если колхозы 241 убыточные, их надо все закрыть. Но я уже говорила, что за многие годы сложился тесный симбиоз коллективного и индивидуального сельского хозяйства. В таких районах осталось совсем немного населения, но это население, хотя его все меньше и меньше, держит какой-то скот, оно держит свои огороды. Как только закроется колхоз, пусть даже убыточный, на поселении можно ставить крест. Это то же самое, что закрыть территорию. Хорошо, на севере есть еще какие-то альтернативные виды деятельности: рубят лес, собирают грибы, ягоды и прочее. А в центральной нечерноземной глубинке ситуация очень тяжелая. У нас еще есть одно "наследство" социализма, которое сейчас очень тяжело сказывается — это монофункциональность сельской местности. Ведь кроме колхоза, единственного организатора пространства, как вы сказали, и всей жизни в деревне, ничего больше нет. Фермеров в глубинке, как правило, тоже нет. И когда такой колхоз исчезает, то это катастрофа для деревни. Если там остается несколько человек, то, конечно, там уже ничего не может быть. Фактически, эта деревня все равно обречена, надо смотреть правде в лицо. Другое дело, что эти люди должны жить достойно, поэтому нужны автолавки, нужна хорошая связь, нужна медицинская помощь, т.е. все это могли бы развивать региональные или районные власти, потому что такие умирающие деревни, это — самые дешевые дома престарелых. Создать нужно хотя бы элементарное обслуживание, это можно сделать даже в рамках районных центров, но для этого, конечно, нужна какая-то помощь государства. Это не в коей мере не относится вообще к сельской местности, потому что, как я уже сказала, у нас есть вполне жизнеспособное село на юге, у нас есть крупные поселения и в Нечерноземье, и в Сибири. Население все равно концентрируется в этих крупных селах, и они выживут, и будут жить, и там будет сельское хозяйство. А вот в таких мелконаселенных районах ситуация гораздо сложнее. В селах, где более 500 человек, довольно крупных селах, живет 71% сельского населения России. Такие села вполне жизнеспособны, они выживут и не надо то, что я говорила о мелконаселенных районах относить к сельской местности вообще. А.Л. — Вы говорите, сельское хозяйство поднимается, а как крестьянину продать то, что он вырастил, свои продукты? Ведь раньше он мог ехать на рынок, а сегодня на его пути встал перекупщик. Система сбыта сельхозпродукции разрушена, потребкооперация не подает признаков жизни, как мы видим. Как выходить из положения? Т.Г. — Это сложная проблема. Надо сказать, что мы очень много путешествуем по России, у нас много проектов, и мы ездим в разные районы, разговариваем с разными людьми, руководителями предприятий, с бабушками, в сельских администрациях, и, почти все нам жалуются на главную проблему, даже если продукция есть, ее некуда сбывать. Раньше была система госзаказа, когда государство забирало все, любого качества, и, конечно, изменить эту систему враз очень сложно. Люди не привыкли, они же не менеджеры, им трудно искать самим каналы сбыта. Это должно быть заботой государства или бизнеса. В этом плане делается очень мало. Я считаю, что должны и федеральными властями, и региональными властями создаваться целые сети розничных и оптовых рынков, куда любой, на равных правах, и колхоз, и фермер, и товарное хозяйство населения могли бы приехать, и, реализовать свои продукты по приемлемым ценам, это бы способствовало развитию сельского хозяйства. Потенциал есть, особенно в тех районах, где сохранились трудовые ресурсы. В этом плане надо вообще поговорить о роли государства, что же оно делает, и что оно может делать. Надо сказать, что выход из кризиса, о котором я все время говорю, всетаки, результат спонтанной адаптации производителей уже к новым коммерческим условиям. А.Л. — Вы как раз упредили мой вопрос. Он о роли государства в реформировании сельского хозяйства в нашей стране и, вообще, в подъеме нашего села. Что происходит с "технической вооруженностью" села, с поставкой удобрений, с применением каких-то 242 научных достижений? Что-то меняется к лучшему в реализации этого проекта по развитию этого агропромышленного комплекса? Т.Г. — Выход из кризиса сельского хозяйства, который начался с 1999-ого года, в большей степени, конечно, процесс спонтанной адаптации производителей уже к новым условиям. Потребовалось почти 10 лет, что бы они приспособились. После дефолта стал больше спрос на продукты своих производителей, меньше стало значение импорта, и это очень сильно подтолкнуло собственное производство. По сравнение с самым трудным периодом, который пришелся на 1996-1998 годы, сельхозпроизводство увеличилось в целом на треть, а растениеводство, по существу, вышло из кризиса. Еще 2 года назад оно достигло показателей 1990 года, поэтому отношение к российскому сельскому хозяйству, как к "черной дыре", в которой бесследно исчезают инвестиции, отнюдь не соответствует действительности. Безусловно, государство тоже что-то делает, и делало все это время. Есть даже определенные методики оценки помощи государства. В международной практике такая методика связанна просто с выравниванием национальных и мировых цен на сельхозпродукцию. Если своя продукция обходиться дороже, чем мировая цена на нее, то государство должно доплачивать своим производителям. По этой методике у нас поддержка, конечно, невелика. В Европе она составляет где-то около 35%, в Америке — около 27%, у нас всего 5-9%. Это лишь одна из методик, потому что существует очень много методов косвенной поддержки. Например, наши сельхозпроизводители имеют очень льготное налогообложение, это известно. Они почти не платят за землю, у нас земля почти даром. Очень мизерный этот налог, очень небольшой. А в Европе 20% себестоимости продукции — это плата за землю, это очень серьезный налог. Наше государство все время списывала долги предприятиям, даже в 90-ые годы. Существует система лизинга и т.д. т.е. косвенная поддержка все время идет. Но она была такой хаотичной, квоты то вводили, то не вводили. С 2006-ого года идет целенаправленная поддержка сельского хозяйства — это, прежде всего, Национальный проект по развитию агропромышленного комплекса России. Он включает три основных направления: субсидирования процентной ставки по кредитам, подъем животноводства, потому что у нас самое тяжелое, это паденье поголовья крупного рогатого скота, которое никак не могут остановить, и, помощь мелким частным хозяйствам. Надо сказать, что это очень важные вещи, потому что многие жизнеспособные хозяйства очень нуждаются в кредитах. Им нужна модернизация. Все эти годы не обновлялся ни тракторный парк, ни машины, ни оборудование, и поэтому очень многие используют эти кредиты для модернизации производства. Одной из главных задач национального проекта по развитию агропромышленного комплекса, является оказание помощи крестьянским хозяйствам в получение кредита для приобретения необходимой техники. О состоянии парка сельскохозяйственных машин свидетельствуют такие цифры: 16 лет назад в Росси насчитывалось около 1 600 000 тракторов и 480 000 комбайнов. Сегодня российским хозяйствам принадлежит вторе меньше тракторов, и в четверо меньше комбайнов. Т.Г. — Надо сказать, что, в общем и целом, этот проект все равно имеет точечный характер. Оказалось, что он все равно вошел в русло тех тенденций, которые существуют объективно, потому что, естественно, кредиты дают тем предприятиям, которые, если не способны их отдать, то способны, хотя бы, их нормально использовать, а многие смогут даже их отдать. В глубинке, когда предприятие безнадежно убыточно, и ясно, что оно мало что может сделать, туда, конечно, такие кредиты не доходят. В результате этот проект поляризацию хозяйств даже усилил, но для тех, кто может что-то сделать, он очень важен. То же самое касается и населения, особенно тех хозяйств населения, которые сохранили человеческий и товарный потенциал, например, тех, которые выращивают скот на продажу, что очень развито в южных краях. Что такое, выход из кризиса и развитие зернового хозяйства? Это выплата зарплат в колхозах зерном, это плата за семейные паи населению, которые сейчас они получили в результате реструктуризации предприятий, зерном. Это значит, что население 243 имеет много зерна, которое оно использует на корм скоту, это и вызвало рост в таких зерновых районах поголовья частного скота, который идет на продажу, птицы и т.п.. Таким образом, вот для таких хозяйств беспроцентные кредиты на покупку поголовья, на то, чтобы купить корма, что-то там сделать, очень важны. В нечерноземных районах, в этой глубинке, о которой мы говорим, они абсолютно бесполезны. Мы были в Костромской области, там вызывают население в сельсовет, навязывают, мол, возьми 30 000 рублей, купи корову, а женщина говорит, я уже стара, мне не по силам, все мои дети уже в городе. Т.е. там поголовье скота продолжает падать, и это, конечно, вряд ли поможет. Но, тем не менее, этот проект явился неким стимулом для тех хозяйств, которые еще способны выжить. В 2007 году была принята программа развития сельского хозяйства на 4 года. Она уже начала действовать с января 2008-ого года. В ней тоже заложены средства на развитие сельского хозяйства, там планируется более 1 триллиона рублей из бюджетов разных уровней: федерального бюджета, региональных бюджетов. Половина этих средств тоже пойдет на субсидирование кредитов, а остальная половина — на подъем животноводства, на развитие сельской местности, и т.д. Надо сказать, что все-таки, факторы регулирования цен на сельхозпродукцию так, чтобы производители не терпели колоссальные убытки из-за гримасс рынка, а также возможности сбыта продукции, — эти факторы пока еще мало осознаны правительством, и мало что делается для этого в регионах. Второй недостаток этих проектов состоит в том, что они совершенно не учитывают региональные различия России. То, что хорошо в одном месте, может быть убийственным для другого, или вообще не действовать, и наоборот. А этот проект рассчитан на Россию в целом, как любой другой, проект социального развития сельской местности. Эти факторы не осознаются на федеральном уровне. Их надо внедрять каким-то образом в умы чиновников, что бы они понимали, что разные части страны живут как бы в разных мирах. Для разных регионов нужны адаптации тех или иных решений с федерального уровня. А.Л. — Наш традиционный заключительный вопрос. Что делать? В чем состоят и какие усилия принять, что бы сельская Россия крепла, что бы село было привлекательно, наполнялось людьми, что бы у него был завтрашний день? Т.Г. — Можно сказать, что у нас так будет. Можно сказать, что сельское хозяйство будет развиваться на юге и в пригородах. Сельское хозяйство будет загибаться и умирать в нечерноземной глубинке. Все, что может сделать правительство в этой объективной ситуации — это поддержать тех реальных производителей, которые могут что-то делать, и будут что-то делать. Что касается остальной территории, то не все так печально. Ведь те места, откуда уходит сельское население и откуда уходит сельское хозяйство, они, тем не менее, все равно частично заселяются, но они заселяются людьми другого типа — дачниками. Зоны дачного освоения территорий жителями Москвы и Петербурга уже сомкнулись на юге Псковской и Новгородской областей, захватив огромный регион. Мы недавно были в Смоленской области, там полно дачников, особенно на реке Угре. Казалось бы, даже не в соседней с Московской в Костромской области, в 600 километрах от Москвы, полно дач. Что такое дачники? Они, конечно, не сохранят сельское хозяйство, поля будут зарастать, территории все равно будут сжиматься, но они сохранят деревни, они сохранят дома. Они дадут стимул частному хозяйству тех жителей, которые там остались, потому что дачники нуждаются в продуктах, особенно в таких удаленных районах. Они дадут стимул появлению там отдельных фермеров, может быть даже не из этого района. Может быть, в этом районе уже и нет людей, которые захотят стать фермерами, но туда приедут из других районов. Потому что есть спрос на их продукцию. Таким образом, эти территории останутся в живых, но они станут другими. Надо сказать, что вот в этом плане к дачникам относятся очень пренебрежительно. Считается, что вот, какое-то население приехало, уехало, что нам от него? Я считаю, что государство всеми силами должно поддерживать это явление, потому что это единственный способ сохранить огромную территорию, сохранить деревню, 244 сохранить, иногда даже старые уникальные дома, которые у нас есть на Севере, в Черноземной глубинке, живыми. Пусть даже один сезон в год. Более того, есть даже тенденция выезда дачников и на круглый год. Вот пенсионеры, они сдают свои московские квартиры и уезжают жить в деревню. Этих людей было бы больше, если бы были дороги, если бы было снабжение хорошее в этих деревнях, не закрывались магазины, если бы ходили автобусы, вот это все задача властей. Сейчас есть деньги надо строить дороги. В России это чрезвычайно больная проблема, особенно в глубинке. Когда есть дороги, всегда доберется кто угодно, даже те же перекупщики доберутся. Вот вы сказали слово "перекупщики" в отрицательном смысле, а это совсем не плохо, просто перекупщики снижают цены тогда, когда их мало, когда они монополисты, а когда их много, начинается конкуренция, и это всегда выгодно производителю. В тех районах, где мы были, и где много перекупщиков, там всегда закупочные цены выше, а перекупщики могут добраться со своими машинами только туда, где есть хорошие дороги. Строительство дорог — это тоже стимул развития сельского хозяйства, любого, и крупных предприятий, и фермеров, и мелких хозяйств. Вот этим должно заниматься государство, оно должно создавать инфраструктуры в сельской местности. Если будет инфраструктура, если будет возможность сбыта продукции, то люди сделают все сами. А.Л. — Положение, которое мы имеем в деревне, конечно, за год или два вряд ли исправиться, но обратим внимание, предоставленное самому себе, лишенное государственных средств, крестьянство в своей значительной части приспособилось к новым условиям. Сельское хозяйство постепенно выходит из затяжного кризиса. Отрадно то, что и государство, особенно в последние годы отказывается от роли стороннего наблюдателя и начинает проводить политику в интересах села. Национальная программа развития агропромышленного комплекса и, начатая в этом году программа развития сельского хозяйства, несомненно, шаги на встречу сельскому труженику. Однако там, где сила российского села надорвана, она уже не может без прямой поддержки, и ее надо оказать. Речь ведь идет о судьбах людей и сохранении пространства нашей огромной страны. Мы в долгу перед деревней и, кажется, начинаем понимать, что долг этот шаг за шагом надо отдавать. 25 января 2008 г. 245 Жизнь в русской деревне глазами социолога Интервью с Н.Е. Покровским на радиостанции «Эхо Москвы» Эхо Москвы / Передачи / Лукавая цифра / Среда, 29.04.2009: Никита Покровский Дата : Тема : Передача : Ведущие : Гости : 29.04.2009 22:05 Жизнь в русской деревне глазами социолога Лукавая цифра Антонина Самсонова, Алина Гребнева Никита Покровский ТОНЯ САМСОНОВА: Добрый вечер, Вы смотрите и слушаете программу "Лукавая цифра". Смотрите по телеканалу RTVI. Слушаете по радио "Эхо Москвы". Меня зовут Тоня Самсонова. Со мной моя коллега Алина Гребнева. АЛИНА ГРЕБНЕВА: Добрый вечер. Т. САМСОНОВА: Сегодня, как, впрочем, и всегда. Только тема у нас необычная. "Жизнь в русской деревне глазами социолога" И я с удовольствием Вам представляю нашего социолога Никита Евгеньевич Покровский, президент сообщества профессиональных социологов, доктор социологических наук, заведующий кафедрой общей социологии Высшей школы экономики. Никита Евгеньевич, здравствуйте. НИКИТА ПОКРОВСКИЙ: Добрый вечер, добрый вечер. Т. САМСОНОВА: Никита Евгеньевич поможет нам развенчивать мифы, которые существуют среди горожан российских о деревне. Никита Евгеньевич, для начала расскажите, чтобы наши слушатели, телезрители поняли, в какой уникальный, как нам кажется, проект, Вы вообще ведете, и в чем он заключается. Н. ПОКРОВСКИЙ: Если очень коротко, то большая группа московских профессоров социологии, экономики, демографии, социальной географии и других дисциплин выбрали в Костромской области несколько деревень, которые вместе образуют целое созвездие поселений. И в течение уже более 8 лет мы работаем там и летом и зимой, и изучаем то, что там происходит. Как живут люди, и что там будет в будущем. Это нас все интересует. Т. САМСОНОВА: Наверное, Вы сталкивались с этим, что для городских жителей России деревня это ну как Марс. Можно обсуждать жизнь на Марсе, но никто, или мало кто видел своими глазами. Что мы знаем о деревне? Мы знаем определенные мифы, и мы знаем, как это было, может быть, с нашими родителями, нашими бабушками, дедушками, как это было 50-60-100 лет назад. Но реально кто из нас часто ездит в деревню, кто из нас следит за этой 246 жизнью. Мы хотели в этой программе каким-то образом собрать воедино образ жизни на Марсе. Образ жизни в российской деревне, безусловно, с Вашей помощью. Мы просим Вас воспользоваться нашим смс-приемником +7 985 970-45-45, и рассказать в короткой смске, что Вы знаете о деревне. Буквально в трех предложениях, может быть, в трех эпитетах и словах. Но нам очень важно, чтобы Вы указали, о какой именно деревне Вы будете говорить. А. ГРЕБНЕВА: Т.е. чтобы это не были какие-то обобщенные фразы, о том, что вот там живут сплошь одни пьяницы. Конкретно область, название деревни, Вы там живете, работаете, просто приезжаете. И Ваши впечатления не только о деревне, но и об ее жителях. +7 985 97045-45. Никита Евгеньевич, нам пишет Валерий из Бессоновки. Он пишет, это село Бессоновка. Что вот теперь социолог будет москвичам про деревенскую жизнь рассказывать, которая у меня просто за окном. Он ерничает, не доверяет, что Вы серьезно знаете, чем живет деревня. Н. ПОКРОВСКИЙ: Это один из мифов, который есть у сельских жителей, что познать сельскую жизнь может только тот, кто там родился, вырос, и прожил там все свои сознательные годы. Но это не совсем так, потому что современная наука, в том числе, социология, конечно, может изучать ту реальность, которая существует. Далеко не только ту, где родились сами социологи. А. ГРЕБНЕВА: Но как это происходит? Просто у людей представление, что группа социологов… Т. САМСОНОВА: Приехала с анкетками. А. ГРЕБНЕВА: На неделю, что-то там у бабушек поспрашивали и в цифрах своих закопались. Н. ПОКРОВСКИЙ: Социологий много разных. Есть социология, которая входит в толщу жизни народной, живет там, общается с людьми. Никаких у нас нет анкет. По крайней мере, видимых. Мы говорим с людьми. И они чаще всего думают, что мы говорим с ними просто так. Т. САМСОНОВА: Но Вы там реально живете, приезжаете жить на несколько месяцев? Или как этот процесс происходит? Н. ПОКРОВСКИЙ: Приезжаем туда и на несколько месяцев, приезжаем туда тогда, когда нам нужно для каких-то целей на несколько недель. Приезжаем на 3 дня туда и уезжаем. Т.е. это постоянное общение и жизнь в конкретном месте Костромской области. А. ГРЕБНЕВА: Тогда Вы нам поможете развенчать, или, может быть, подтвердить те мифы, которые у нас сложились. Мы по своей традиции собрали основные стереотипы, которые есть о деревни, и хотим их протестировать сначала на наших слушателях. Миф №1 о том, что в деревне очень много пьют, работать не хотят, о том, что они просто не умеют работать, потому что все спились и работать там некому. Давайте проведем небольшое голосование. Как на Ваш взгляд, уважаемые радиослушатели, где больше пьют, в деревне, или в городе? Если Вы считаете, что в деревне, пожалуйста, позвоните и проголосуйте. 66-00-66-4. Если Вы считаете, что больше пьют все-таки в городе, 66-00-66-5. Если Вам кажется, что больше пьют все-таки в деревне, 66-00-66-4. Если Вы уверены, что пьют больше в городах, 66-00-665. 247 Т. САМСОНОВА: Никита Евгеньевич, говорят, что действительно этот миф, что они бы, может, и работали, но в деревне повальный алкоголизм, и что некому работать, это правда, или это неправда? А. ГРЕБНЕВА: У Вас создалось ощущение гнетущей обстановки и пессимизма, что все плохо и нет просвета? Н. ПОКРОВСКИЙ: Вы понимаете, вначале, конечно, когда приезжаешь туда, что называется, неподготовленным… Действительно иногда, и особенно раньше, несколько лет назад, это бросалось в глаза то, о чем Вы говорите. Злоупотребление алкоголем, иногда и утром и уж после обеда, что называется. Сейчас я должен сказать, на протяжении тех лет, которые мы там работаем, мы обращаем внимание, что сокращается потребление алкоголя. Я бы так сказал, может, полушутя. Уж даже и пить неинтересно становится. А. ГРЕБНЕВА: Ну, тогда объясните, кто живет там. Те люди, с которыми вы общаетесь, Вы же, наверное, их всех по именам знаете. Н. ПОКРОВСКИЙ: Я не скрою, перед эфиром, ожидая нашей встречи на проспекте, как он сейчас называется? Кажется, Новый Арбат. Я позвонил по сотовому телефону в нашу деревню. Там везде сотовая связь. И поинтересовался, какая пенсия, буквально сегодня платят в апреле, чтобы быть абсолютно аутентичным и точным. Сказал: я буду выступать сегодня в эфире. И мне люди, которые там всю жизнь прожили, и имеют образование, кстати сказать, и неплохое и живут там. Т. САМСОНОВА: Среднее? Н. ПОКРОВСКИЙ: Среднее, специальное и даже высшее. Там есть люди с высшим образованием, которые работают в деревнях. Т. САМСОНОВА: Т.е. они уехали в город, получили образование, потом вернулись… Н. ПОКРОВСКИЙ: В Кострому уехали или в другие места, получили образование и вернулись. И там работают уже 20 лет. Не простая жизнь, не простая, но все-таки, тем не менее. Т. САМСОНОВА: Но все-таки работящие или пьющие? Н. ПОКРОВСКИЙ: Нет, ну, во-первых, те, с кем мы общаемся, и те, на кого мы опираемся в наших исследованиях, я имею в виду в экспертных оценках, конечно, это люди очень серьезные. Местные сельские люди очень интересные. Но мы исследуем всех, конечно, и там есть, конечно, немало пьющих людей. Но я повторяю, по нашим оценкам уровень алкоголизации снижается. Т. САМСОНОВА: Я нажимаю кнопку красную "стоп", останавливаю голосование и вижу такие результаты. 69% радиослушателей, проголосовавших в эфире считают, что на селе пьют больше, чем в городе. Ну, и соответственно 31% ну почти треть, считают, что все-таки в городе пьют больше, чем в селе. Кто прав? А. ГРЕБНЕВА: И теперь мы будем развенчивать этот миф при помощи данных социологического исследования фонда общественное мнение, который задавал вопрос. Среди Ваших знакомых и родственников есть алкоголики или алкоголиков нет? Выясняется, что большие города опережают по количеству алкоголиков села. Среди Ваших знакомых 248 родственников есть алкоголики — 46% жителей больших городов России признали, что да, есть люди с такой пагубной привычкой. На селе таких людей на 4% меньше. И примерно такого же уровня алкоголизация 42% в мегаполисах, включая Москву. Н. ПОКРОВСКИЙ: Ну, вот видите. ФОМ — это надежная социологическая организация, действительно так. Короче говоря, я бы сделал вывод такой, что когда Вы приезжаете в деревню, если Вы особенно новый человек. Не думайте, что там все пьют беспробудно. Ну, там есть достаточно много очень серьезных людей. И даже если Вы знаете, даже такая вещь, сейчас если употребляют алкогольные напитки, это уже отнюдь не та самая сивуха и первач и прочие вещи, а вполне приличные напитки… Т. САМСОНОВА: Виски по вечерам. Н. ПОКРОВСКИЙ: Ну, виски не виски, конечно, мы о деньгах поговорим попозднее, если у Вас будет интерес к этому. Как там, что люди покупают и прочее. Т. САМСОНОВА: Ну, вот смотрите. Миша и Кирова нам пишет: хотите истиной жизни в деревне, поезжайте в Кировскую область, то бишь, в Вятку. Нищета и разруха. Н. ПОКРОВСКИЙ: Очень хороший вопрос, потому что Кировская область, это пограничная область с Костромской. А мы почти на границе. Там после нас идет Шарья, а после Шарьи Кировская область. Да, конечно, внешне производят удручающее впечатление наши села. Удручающее впечатление внешнее. Ну, и конечно, если пройтись по домам, поговорить с людьми. Невеселая жизнь очень невеселая. Вот об этом надо говорить, что может быть в будущем, и как что можно сделать для них там сегодня. Т. САМСОНОВА: Деревня вымирает и спивается, тоже смс на +7 985 970-45-45. Знаю от деда, который родился в деревне Ломтево Ленинградской области, сейчас там почти никого нет. Женя из Москвы пишет. Н. ПОКРОВСКИЙ: И в наших районах, где мы исследуем подобная картина… Каждый год какая-то деревня из хотя бы полузаселеной, полуживой превращается в чисто вымершую деревню. Такие удивительные картины в духе Андрея Тарковского можно видеть там. Замечательные дома открыты настеж, ничего не украдено из них, кроме, может, какой-то мелочи. Все заросло травой в рост человека. Замечательно красивые дома. Т. САМСОНОВА: Т.е. это Чернобыль какой-то. Когда из Припяти смотришь фотографии. Вот эти трава поросшая, заброшенное… Н. ПОКРОВСКИЙ: Мысль такая и у меня бродила. Будто нейтронная бомба. Все оставила на месте, а живую жизнь смела… И вот это проблема для обсуждения социологами, и местными властями. Что с этим можно сделать. Потому что что-то делать надо. Вот в чем вопрос. Т. САМСОНОВА: Присылают нам смски еще. Антон, студент, Пермский край. Деревня Кондратово. "От краевого центра 15 км, кругом поля с картошкой, грязные разбитые дороги, но есть инфраструктура, есть и пьющие", — пишет нам Антон. Н. ПОКРОВСКИЙ: Ну, что ж, это уже более взвешенная картина. И то, и то есть. Т. САМСОНОВА: Т.е. не все так серо, и однообразно и грустно. 249 А. ГРЕБНЕВА: Может быть, Вы просто Вы какие-то уникальные деревни выбрали? Вам повезло? Н. ПОКРОВСКИЙ: Послушайте. Кологривский район, Мантуровский район, Макарьевский район это все по течению реки Унжи, притока Волги. И исторические места. Романовы династия из соседнего района. Макареьево-Унженский монастырь. Знаменитая ярмарка Макарьевская, описанная Пушкиным в "Евгении Онегине". Все это у нас. У нас и усадьба Апухтиных-Фонвизиных, Наталия Апухтина прообраза Татьяны Лариной. Это просто в в соседнем селе. И парк усадебный сохранился. Богатейшие исторические, культурные места. И там довольно приличные дороги. Приезжают люди, извините, меня «дачники», москвичи, на таких хороших машинках, московских с маленькими колесиками. Если не заниматься поездками в тайгу, то дороги вполне приличные. Т. САМСОНОВА: Ну, тогда давайте переходить к мифу №2, он заключается в том, что деревенские жители в отличие от городских, менее критично смотрят на жизнь. Они, что называется, опора для власти. Они всегда согласны с действиями партии и правительства. Всегда за Ленина, за Сталина. А. ГРЕБНЕВА: За Путина. Т. САМСОНОВА: Да, за Путина, за Медведева и за всех остальных. И вот большие начальники в городе кажутся чуть ли не богами, и они с ними согласны. Так ли это на самом деле? Н. ПОКРОВСКИЙ: Скорее, да. Вне всякого сомнения. Все хотят крепкую власть, безальтернативные выборы. Все в деревнях опираются на мнение средств массовой информации, телевидение, конечно. А. ГРЕБНЕВА: Ну, телевизор есть в каждом доме в ваших селах? Н. ПОКРОВСКИЙ: Он вещает с 5 часов утра до 9 часов вечера, не выключаясь. Два канала. Сейчас уже в оставшихся более-менее крепких селах уже спутниковые, через 2 дома на 3-й, через три на четвертый дом уже спутниковые тарелки, иногда по паре антенн. На разные спутники направлены. Т. САМСОНОВА: Вот это меня, кстати, поражало. Когда мы ездили в Карелию на машинах, в глухих деревнях висят антенны, тарелки. И это потрясающее. Н. ПОКРОВСКИЙ: Конечно. Лучше качество, больше разнообразия. Т. САМСОНОВА: И давайте все-таки не, смотря на то, что Никита Евгеньевич дал свой анализ ситуации, я спрошу у наших слушателей, каково Ваше мнение. Все-таки кто более критично сморит на власть: жители села и жители деревни. Или жители городов. Если Вы считаете, что более критично к власти относятся жители сельской местности, то, пожалуйста, 66-00-66-4. Если Вы считаете, что наоборот, более критично к власти относятся городские жители 66-00-66-5. Н. ПОКРОВСКИЙ: У меня есть одна маленькая ремарка, если можно. Власть это что? Верховная наша власть, лидеры — это одно. Власть, которая понижается по этажам и доходит до низов это совершено другое. Мы можем это обсудить. 250 Т. САМСОНОВА: Вот в этом как раз корень проблем, потому что мы с удивлением обнаружили, когда смотрели опросы Фонда общественного мнения, которые приводят мнение, как в селах, так и в больших городах, что действительно к власти к правительству в селах относятся куда хуже, чем в городах. А. ГРЕБНЕВА: Там очень интересные ситуации. Сейчас подробно расскажу. Может быть, и повлияю на голосование, но ничего, будем устраивать тут выборы и агитацию во время голосования. Как Вы думаете, российское правительство что-то делает, или ничего не делает, чтобы защитить население от негативного влияние экономического кризиса? В селах, отвечают, что правительство что-то делает 48%, а в Москве намного больше отвечают так, что правительство что-то делает 62%. Но когда начинают спрашивать: Вы доверяете, или не доверяете лично главе правительства Путину, тут вот совершено кардинальные изменения. В селе самый высокий уровень доверия — 69%. В Москве тоже приличный — 63%. Т. САМСОНОВА: При этом если спросить на селе: скажите, Вы доверяете или не доверяете российскому правительству, главой которого, хочется напомнить, является Путин, то село — 39% доверяют, в то время как в Москве доверие на 5% выше. А не доверяют: Москва — 28%, село — 19. А. ГРЕБНЕВА: Ну, и давайте повторим, пока еще есть время, наше голосование. Кто более критично относится к власти. Если Вы считаете, что сельские жители, набирайте 66-00-66-4. Если Вы уверены, что к власти более критично относятся горожане, 66-00-66-5. Т. САМСОНОВА: Вот как Вы объясните эту странную картинку. Власть ничего не делает, правительству не доверяют, при этом Путин — царь батюшка. А. ГРЕБНЕВА: Наш коллега Жан Терентьевич Тощенко, известный социолог, назвал это эффектом парадоксального человека. Действительно, в общественном мнении России очень много не сочетаемых вещей, парадоксальных. А здесь конкретно по этому вопросу мне кажется так. Ближайшая власть вызывает весьма негативное восприятие людей. Они очень не любят ее, всегда подмечают все недостатки, и вообще, не уважают. Вот так, если подеревенски сказать, по-сельски, не уважают ее и все. А. ГРЕБНЕВА: Т.е. нет такого образа председателя колхоза, как было в советское время, который там поможет, пробьет, все проблемы решит. Н. ПОКРОВСКИЙ: Бывают какие-то светлые личности и руководителей… Колхозов сейчас нет, если агрофирмы. Бывает, люди такие встречаются, но в целом большое недоверие к ближайшей власти. Чуть-чуть улучшается картина с уровня губернаторства. Но это очень далекий уровень уже, а дальше чем выше идет повышение солнцеподобности лидеров правительства, ну, особенно лидеров нашинских, они окружены ореолом -- люди солнца. Т. САМСОНОВА: В Москве живут, да? В Кремле. Н. ПОКРОВСКИЙ: Да. Т. САМСОНОВА: А насколько они вообще политизированы? Потому что есть миф о том, что им интересно, когда посевная, когда картошку сажают все, когда вскапывать, а все остальное, это как-то не из их жизни. Или они обсуждают это? Н. ПОКРОВСКИЙ: У меня есть один полуанекдотический пример из нашей жизни. Однажды весной были у нас выборы в России. И я в силу обстоятельств был в свое время 251 там, в деревнях и решил голосовать. Взял в Москве открепительный талон и голосовал там. И после выборов ко мне все подходят в магазине на улице и говорят: Никита Евгеньевич, Вы знаете, мы знаем, за кого ты голосовал. А я говорю: каким образом, у нас тайные выборы. Потому что ты единственный не голосовал за того, за кого мы голосуем. Т.е. у них такое почти полное единодушие, когда вскрыли урны и выяснили, что один бюллетен «не тот». Т. САМСОНОВА: Один. А. ГРЕБНЕВА: И все подумали, кто же этот один. Н. ПОКРОВСКИЙ: Они за другого. Ну, ясно кто. «Евгеньич». Т. САМСОНОВА: Шибко умный. Н. ПОКРОВСКИЙ: Шибко умный, да, профессор к тому же. Т. САМСОНОВА: Я нажимаю красную кнопку "стоп", подводим итоги голосования. Итак, наши слушатели считают в количестве 19%. Вы считаете, одна пятая слушателей считают, что все-таки в деревне менее критично относятся к власти, чем в городе. И соответственно 81% считает, что наоборот, что в городе все более критично относятся к власти. А. ГРЕБНЕВА: Ты считаешь, что в городе живут более политизированные люди, которые позволяют себе критиковать действия власти и правительства. Т. САМСОНОВА: Так, да и не так, как выясняют социологи. И не все так однообразно. А. ГРЕБНЕВА: И еще плюс можно отметить данные того же ФОМа, и когда они узнавали готовы выйти на улицы и протестовать, уровень протестного настроения, уровень готовности участия в акциях на селе тоже достаточно высок. Т.е. там не настолько пассивные люди, как выясняется. Н. ПОКРОВСКИЙ: Ну, ФОМ, видите ли, он нам не дает разбивку по регионам. По крайней мере, в этом вопросе. Многое зависит от региона. Я не успел оговориться вначале, и сказать, что мы ведем исследования в основном в районах, так называемого, Ближнего Севера. Костромская, Ярославская область, Кировская область, Вологодская. А на юге это другая, сильно другая ситуация. Дальний Восток и Зауралье--третья… Т. САМСОНОВА: Никита Евгеньевич Покровский, программа "Лукавая цифра" "Жизнь в деревне глазами социолога". Мы продолжим после небольшого перерыва. НОВОСТИ Т. САМСОНОВА: И снова добрый вечер. Программа "Лукавая цифра". Мы вновь в студии. Меня зовут Тоня Самсонова. Со мной моя коллега Алина Гребнева. А. ГРЕБНЕВА: Здравствуйте еще раз. Т. САМСОНОВА: Мы никуда не делись на время паузы. И с нами в студии социолог Никита Евгеньевич Покровский, президент Сообщества профессиональных социологов. Доктор социологических наук, заведующий кафедрой общей социологи Высшей школы экономики. Здравствуйте, Никита Евгеньевич. 252 Н. ПОКРОВСКИЙ: Добрый вечер еще раз. Т. САМСОНОВА: Добрый вечер, и мы продолжаем наше путешествие по российской деревне. Много вопросов нам приходит на наш смс номер и в интернете были. Ну, вот давайте сначала почитаем смски. Мы просили Вас перед паузой в начале передачи, чтобы Вы присылали нам свои заметки о деревнях. При этом писали конкретно о каком районе, о какой деревне идет речь. И вот действительно очень много смс пришло. Деревня Мурино 1 км от Санкт-Петербурга утопает в строительном мусоре из города. Пишет Антон. "Реальная история. Предлагали деревенским подработать с вагоном 500 рублей на человека. Никто не захотел. Пить есть на что, был их ответ. Пришлось нанимать гастарбайтеров". "Наша деревня стала дачная, местных нет. Деревня Лялино Вышневолоцкий район Тверской области", — пишет Лена. О каких-то страшных случаях каннибализма и пьянства пишет, ужасно, в общем. Что мы можем сделать. Давайте включим телефоны наши 363-36-59. И слушатели, которые хотят присоединиться к нашей беседе, тоже вот такие заметки о российских деревнях просим мы Вас рассказать в прямом эфире. 363-36-59. Мы ждем, когда Вы до нас дозвонитесь. И, наверное, хочется обратится, вот пока наши слушатели прозваниваются в эфир, активизировались… Здравствуйте, Вы в прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" . Как Вас зовут? СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Евгений. Т. САМСОНОВА: Да. Евгений, Вы о какой деревне нам хотите рассказать? ЕВГЕНИЙ: Ой, я Вам хочу рассказать о нескольких деревнях, мы в свое время подбирали себе дачу в 30км удалении от Москвы. Я москвич. И я хочу сказать, что такое разнообразие. Буквально 5 км от одной до другой ближайшей. Абсолютно аутентичная, настоящая деревня. А рядышком совершенно такая деревня с горячим водопроводом. Поэтому настолько не показательно и дистанционное удаление от города, и в общем, нужно своими ногами, своими руками все проверять. Но на самом деле так мало осталось настоящих деревень, где всю эту атмосферу можно почувствовать. Т. САМСОНОВА: А что для Вас атмосфера деревни? Вы что имеете в виду? ЕВГЕНИЙ: Вы знаете, история. У нас, допустим, мы сейчас снимаем дачу в деревне, которая разделилась пополам. Половина этой деревни с более, чем 300-летней историей, а другая половина — это дачная деревня, две улицы. Ну, и, в общем, они очень трудно объединяются. А. ГРЕБНЕВА: Евгений, а Вы в какой половине живете? ЕВГЕНИЙ: Нам посчастливилось снимать в деревенской. Мы, благодаря маленькому ребенку дружим и с дачниками тоже. Т. САМСОНОВА: Понятно, спасибо большое. Чувствуется такая ностальгия что ли, желание возвратиться к корням. Н. ПОКРОВСКИЙ: Очень интересный звонок Евгения. Потому любопытное замечание. Разделение деревни на дачную и не дачную. Это большая проблема. Т. САМСОНОВА: Это прямо в одной деревне все происходит? Н. ПОКРОВСКИЙ: Нет, конечно, такой демаркационной линии, границы нет. При этом я не очень согласен с Евгением, что нет аутентичных деревень. Действительно, Тверская область, 253 будем конкретно говорить, область, зажатая между двумя мегаполисами. Там, извините меня, все поделено, все переделено, вся земля куплена впрок и т.д. Там действительно, и Вышний Волочок, и поблизости Валдай (Новгородская область). Что касается, того, что там есть какой-то горячий водопровод. Я не знаю, что такое горячий водопровод, но это не важно. Сохранение аутентичности деревень, это очень интересная проблема. Что могут сделать новые люди, дачники, чтобы сохранить это и не превратить деревни в коттеджные поселки с сайдингом, пластиком и т.д. А эта тенденция есть, очень опасная тенденция. Т. САМСОНОВА: Ну, а что в этом страшного. Ну, стоит дом с изразцами, рядом дом с сайдингом. Н. ПОКРОВСКИЙ: Это очень страшно, потому что есть такое понятие, как единство культурного ландшафта. Это, кстати, одно из направлений нашего исследования. Ландшафт, извините за грубость, имеет стоимость. Притом денежную. Этим занимается так называемая экономика природопользования и экономика ландшафта. Вычисляется стоимость буквально каждого элемента ладншафта и его целостности. Если Вы испортили ландшафт коровником, газопроводом, сайдингом. Все это оценивается в очень круглые суммы денег. Потому что теряет привлекательность, теряет возможность быть использованным в будущем. И прочее, прочее. И это то, о чем Евгений, кстати, очень хорошо говорит. Он искал аутентичность, т.е. подлинность деревень. Но подлинность это не значит разруха. Подлинность может быть воссоздана и современными средствами, вернее, сохранена эта подлинность. Т. САМСОНОВА: Т.е. восстанавливать деревенские дома нужно с той же тщательность и аккуратность, как исторические постройки в центре города? Н. ПОКРОВСКИЙ: Вне всякого сомнения. Во-первых, имеется богатейших европейский опыт на этот счет. А если эту большую тему… Т. САМСОНОВА: Ну, Вы серьезно? Вот к этим деревянным домам бытовом отношении абсолютно не приспособлены… Н. ПОКРОВСКИЙ: Во-первых, они очень красивые. Поезжайте в Малые Карелы, чтобы посмотреть как это выглядит в Архангельской области… А. ГРЕБНЕВА: У нас есть, я Вам скажу, у нас есть, слушатель прислал нам на сайт, служащий из Калевалы Вика Виртонен. Она пишет, что сердце у нее кровью обливается, когда он едет по Карелии и видит развалившиеся дома в деревнях. Н. ПОКРОВСКИЙ: Ну, правильно пишет наш слушатель. Т. САМСОНОВА: Но при этом я хочу сказать, что в Карелии в деревнях в основном-то финские дома. Н. ПОКРОВСКИЙ: Ну, нет… Т. САМСОНОВА: Очень много. Н. ПОКРОВСКИЙ: Ну, есть еще оставшиеся финские дома. Т. САМСОНОВА: Особенно на границе. Н. ПОКРОВСКИЙ: Ближе к границе Финляндии. 254 Т. САМСОНОВА: Они почему-то не разваливаются. Н. ПОКРОВСКИЙ: В Карелии мы не работаем. Я там бывал эпизодически. Поэтому сейчас не берусь судить, как это выглядит сегодня. Но возвращаясь к этой теме. Буквально два слова еще сказать. Действительно можно восстанавливать. И это делается. Я хочу это сказать и сельским жителям. И тем, кто намеревается из города туда переехать. Сельские дома становятся современными. И это совсем не дорого по городским масштабам. Просто нужен ум, нужны проекты, нужны организованные люди, в том числе… Т. САМСОНОВА: Ну, это что, это меценатство, это деньги девать некуда, мы поедем в деревню, восстановим дома. Или это реально может быть каким-то бизнес-проектом. Это кому-то надо? Н. ПОКРОВСКИЙ: И то и другое. Это, во-первых, должно быть желание таких людей, как Евгений. И, кстати, немало таких людей. А. ГРЕБНЕВА: Но Евгений хочет поехать летом на дачу в деревню, а не жить там постоянно. Н. ПОКРОВСКИЙ: А вот это большой вопрос. Всегда начинается с поездки на дачу. С покупки дома, и это целая наука, как купить. Это для другой передачи. А потом постепенно человек городской начинает вживаться корнями своими, пускать корни свои в эту сельскую жизнь. Ему начинает все это нравится. То маленький проект какого-то сельского хозяйства, то еще что-то. То он привозит из города каких-то людей, чтобы помочь там с медицинским обслуживанием, возникает своеобразный энтузиазм. Конечно, есть городские люди, наши с Вами горожане, которым на это на все наплевать. Но есть и совсем другие люди, которым не наплевать. А. ГРЕБНЕВА: Вы действительно с ними встречались? Потому что вот нам пишут. Н. ПОКРОВСКИЙ: Мы не встречаемся. Мы их исследуем. А. ГРЕБНЕВА: Нам пишет на сайт Никита Харламов, вот спрашивает, он читал, видимо, Ваши работы о так называемой клеточной глобализации, он спрашивает о возможности достаточно значительного переселения нынешних городских жителей в деревни. И он спрашивает, как они смогут отказаться от городского образа жизни, от товарного потребления, досуговых учреждений, широких кругов общения, и т.д. Т. САМСОНОВА: И Сармат как раз вторит Никите, говорит, можно ли грамотно использовать кризис, вернуть людей в деревни? Н. ПОКРОВСКИЙ: Я отвечаю своему тезке. Правильно вопрос задан, кроме одного слова. «Переселить» людей в деревню. Никто никого переселять не должен, и не должен этого даже планировать. Люди сами свободно должны выбрать то, что они хотят делать и где жить. Они выбирают очень часто сейчас именно сельскую местность. А воссоздание сегодня «красивой» городской жизни в полном объеме там абсолютно не нужно, и сами люди этого не хотят. А важные компоненты городской жизни, ну, например, продукты потребления, которые не все производятся в деревне. Вы помилуйте меня, Вы зайдите в любой маленький районный город с 20 000 населением. Там супермаркет с тележками, с открытым доступом к полкам. Мало чем отличается от Рамстора. Может быть, по объему меньше, а по выбору очень близко. 255 Т. САМСОНОВА: А сельпо? Н. ПОКРОВСКИЙ: Да сельпо все-таки не Рамстор, прямо скажем, но продукты вполне приличные. Они все завозятся. И кстати это плохо, очень мало производится на месте, а все завозится. Это большая проблема российского импорта. Ну, это уже вопрос большой экономики. Т. САМСОНОВА: За последние 15 лет в деревне не построено ни одного здания, пишет нам житель села Котлубань в Волгоградской области Сергей. Ну, я предлагаю еще раз обратиться к нашим телефонным звонкам. Люди действительно хотят ворваться в эфир. 363-3-6-59. Ало, здравствуйте, Вы в прямом эфире, как Вас зовут? СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, меня зовут Владимир. Т. САМСОНОВА: Владимир, будьте любезны, выключите радио. ВЛАДИМИР: Да, я выключил, я понял. Т. САМСОНОВА: Спасибо большое. Расскажите о своем опыте общения с деревней, и о какой деревне Вы будете говорить? ВЛАДИМИР: Ну, во-первых, вы знаете что, я работал в деревенской школе учителем. Т. САМСОНОВА: Ух, ты. ВЛАДИМИР: Вот так-то вот. И что я скажу. Я сравню просто деревню ту, которая была, я не говорю, при советской власти, а я говорю, при советах, системе управления деревней. Когда были действительно деревенские выборы. Выбирали деревенского, ну, я бы сказал, такого вожака. Сейчас я был, например, недавно у товарища в деревне, меня там убалтывают, чтобы я пошел туда работать в школу. Я военный пенсионер. И я так вот сравниваю. Вроде бы как эпоха времени. Деревня и деревня. Кардинально деревня изменилась. Деревня стала нищей традицией. Вы понимаете, самое главное, что нет в деревне вот этого деревенского духа. Понимаете. Т. САМСОНОВА: А что такое деревенский дух, вот мы это пытаемся понять. ВЛАДИМИР: Ну, во-первых, вы знаете, это любовь к дороге. Это первое. Вы понимаете, что в деревне дорога она не всегда на высоте. Но то, что на дороге всегда могут помочь. Вот это первое. Второе, это традиции деревенские, ну, фольклорные, я имею в виду. Свадьба, похороны, церковный уклад какой-то. Это немаловажно. Сейчас этого нет. Я хочу привести пример, просто такая есть деревня Добрик. Она находится на границе с Украиной в Брянской губернии. Я как бывший педагог зашел в деревенский клуб. Пошел школу посмотрел. Ну, я должен Вам честно, катастрофическое положение. Во-первых, в том, что в деревне нет той жилки предприимчивости, понимаете. Вот предпринимательства. Т. САМСОНОВА: А в советское время была, очевидно? ВЛАДИМИР: Вы понимаете, как бы ни было, в каждой деревне была корова, а то и две, были 3-4 кабанчика. И это считалось зазорно, и обычно к Новому году, когда забивали кабанчика, это как мини праздник. Когда у Астахова, или у кого там есть такой рассказ "Капуста", именно в деревенском быту это было замечено. Вот именно о капусте. Вы понимаете, да. 256 Т. САМСОНОВА: Да. Да, спасибо большое, Владимир, вот за эти краски, может быть, живые свидетельства человека, который деревню знает не понаслышке. Н. ПОКРОВСКИЙ: Владимир, почти социолог. Рассказывая о Брянской области, он выделяет смысловые узлы. Дорога, традиции, кабанчик. А. ГРЕБНЕВА: При этом его тоже просят вернуться в деревню, в школу, он говорит: нет, я вот уже не поеду. Т. САМСОНОВА: Для меня удивительным оказалось, что там вообще есть дети, которые в школу ходят. Что там не одни бабуси. Н. ПОКРОВСКИЙ: Есть дети. И кстати сказать, мы учредили там стипендии школьникам за учебу, за лучшие достижения и за то, школьники что-то расскажут о своем селе. Вы знаете, какую школьная администрация просит учредить стипендию? Нам директор школы говорит… Т. САМСОНОВА: Вот можно я предположу? Н. ПОКРОВСКИЙ: Сколько? Т. САМСОНОВА: Ну, 500 рублей. Н. ПОКРОВСКИЙ: 50. Просят, не могли бы мы учредить 50 рублей в месяц лучшему ученику? Конечно, сумма, которую мы будем давать… Т. САМСОНОВА: Намного больше. Н. ПОКРОВСКИЙ: Будет другой. Но вот вопрос. Вы знаете, сколько пенсию получают на селе, скажем, пенсионер, в среднем 3300 рублей в месяц. Т. САМСОНОВА: И он, я слышала, там самый богатый человек. Н. ПОКРОВСКИЙ: Да, богатый. Сейчас неработающие люди, родственники кучкуются вокруг получающего пенсию пенсионера. Т. САМСОНОВА: Т.е. 3000 рублей в месяц для человека здорового с руками, ногами предел мечтаний. Н. ПОКРОВСКИЙ: При этом цены в магазинах в упомянутых нами сельпо. (Это не сельпо. Торговля полностью частная.) Цены московские. Т. САМСОНОВА: А они, простите, что кушают? Н. ПОКРОВСКИЙ: Перебиваются люди. Вы знаете такое слово "перебиваться"? Т. САМСОНОВА: Они выращивают по-прежнему горох, картофель? Н. ПОКРОВСКИЙ: Конечно. Т. САМСОНОВА: Те же мясо курицы и кабанчики? 257 Н. ПОКРОВСКИЙ: Да, куры есть. Но наш слушатель Владимир прав, очень стало мало коров, сокращается вообще скот и в агрофирмах, и в частном владении сокращается скот. Это большая проблема ближнего севера. Реплика Владимира интересна тем, что он нарисовал рельефную картину и он прав по-своему. Прав. Но тенденция такова, что я думаю, она приведет к возрождению всего этого. А. ГРЕБНЕВА: Я предлагаю перенестись на 50 лет вперед. И подумать о том, в этой деревне, в которой сейчас в России по разным оценкам, мы говорили, 38 миллионов человек. Через 50 лет там будет жить 10 миллионов, и кто будут эти люди. Или будет какая-то иная картина? Или 50 лет недостаточно, и поговорим о том, что будет через 100 в российской деревне. Н. ПОКРОВСКИЙ: Дать ожидаемое число жителей в сельской местности в России, вообще в России, как мы договорились, в целом очень трудно. Скажем, юг сейчас все время даже повышает населенность сельской местности. А. ГРЕБНЕВА: За счет миграции или рождаемости? Н. ПОКРОВСКИЙ: В основном миграции, заселения прибывшими соотечественниками из ближнего зарубежья, по многим позициям повышает. Север становится более безлюдным. Что там будет через 50 лет, (условно, это очень, конечно, большой срок для прогноза), сказать трудно. Поэтому мне кажется, Россия будет по-разному сельскую местность заселять в перспективе. Где-то будет гуще, где-то будет, скажем, как сейчас, Либо, может быть, даже и меньше. А. ГРЕБНЕВА: Никита Евгеньевич, вы перед эфиром рассказывали нам совершенно какие-то фантастические действительно вещи, как будто это на Марсе, что какие-то специалисты ITтехнологий уже, оказывается, давно живут в деревне. Что биологи тоже там где-то группами собираются. Это на самом деле так? Н. ПОКРОВСКИЙ: Знаете, в каждой фантастике есть доля фантастики. Скажем так. Да. Действительно, в этом, в частности, и заключается наука социологии. Мы отмечаем зарождающиеся ростки новых тенденций. Когда все это выходит на поверхность, тут социологи не нужны, приходят журналисты. А. ГРЕБНЕВА: Все каждый видит. Н. ПОКРОВСКИЙ: Приходят кинооператоры, телевидение, они все снимают, и всем все ясно, и все радуются. Но это будет происходить лет через 10, может быть. А сейчас десантируются социологи, которые видят ростки того, что происходит. Т. САМСОНОВА: В чем тренд вот этот в чем тенденция? Н. ПОКРОВСКИЙ: Все правильно. Наш термин. Тренд, т.е. тенденция, какой-то путь развития, перспектива. Первое, позиция №1. Я апеллирую к нашим слушателям. В Москве стало лучше жить, на уровне семьи, клеток общества, безопасности продуктов, экологии? Хуже. И вот эта тенденция ухудшения будет сохраняться, как мне кажется. Мы не сможем улучшить наши мегаполисы. Это, кстати, и мировая тенденция. Сможем улучшить их до состояния ожиданий современного человека. Мегаполисы будут продолжать деградировать. Попытки их улучшить будут наталкиваться на очень сложные системные противодействия. Это позиция №1.Чтобы лекцию свою сократить, выскажу позицию 2. И вновь цивилизация 258 наша обратится от города к сельской местности, откуда она, собственно, и вышла исторически. Т. САМСОНОВА: Но обычно цивилизация обращается не к сельской местности, а к Рублевке. И просто возникают такие агломерации. Н. ПОКРОВСКИЙ: Это просто «рублевская цивилизация» обращается к рублевской резервации. Т. САМСОНОВА: Но суть в том, что вот эта субурбанизация… А. ГРЕБНЕВА: Т.е. не так далеко. Т. САМСОНОВА: Не так далеко готовы люди уехать. А. ГРЕБНЕВА: Москва была все-таки доступность. Н. ПОКРОВСКИЙ: Был интересный звонок из Ленинградской области. Деревня, которая мусором заросла, она в 1 км от Петербурга. Послушайте, такого состояния ближнего Подмосковья, какое имеется у нас, извините, эта зона--чистый ужас. Извините, за вульгарное выражение. Это ужас. Это то, чего быть не должно никогда. Искалеченная природная среда, архитектурный хаос. И главным образом, преимущества-то какие? Чистого воздуха нет. Добраться до города нельзя, 3-часовые поездки в пробках. Т. САМСОНОВА: На самом деле да, 20 км от Москвы это не значит, что будет тихо и спокойно. Н. ПОКРОВСКИЙ: Это не образец ничего, кроме хаоса… Т. САМСОНОВА: И леса нет. Н. ПОКРОВСКИЙ: Да. Леса нет, заборы кругом. То ли 6 соток. То ли 600 соток. Но заборы. Охрана. Если не охрана, то сторожа и т.д. Это что такое? Это деградация абсолютнейшая, на мой взгляд. А. ГРЕБНЕВА: Т.е. Вы призываете, чтобы такое было и за 100 км от Москвы? Н. ПОКРОВСКИЙ: Нет, давайте спорить. Т. САМСОНОВА: Сейчас все ломанутся. Послушают наш эфир. И пара миллионов человек поедет куда-нибудь в леса. Н. ПОКРОВСКИЙ: Нет, никаких пары миллионов. Начинается постепенный переток населения в сельские местности городского населения. Притом не деградировавших городских маргиналов, а людей среднего класса. Т. САМСОНОВА: А что они там делают, Никита Евгеньевич? Н. ПОКРОВСКИЙ: Они делают то, что они делают в городе, они занимаются производительным трудом, потому что сейчас, извините меня, очень меня прошу извинить, сейчас уже наступает информационная эпоха. Она всюду и везде. Производительные силы не в том, что мы у станка делаем. А то, что мы придумываем с помощью современных 259 технологий. Вот это главный наш, извините, «товар», который производится в современных обществах. А. ГРЕБНЕВА: А что может сделать информационный человек в глуши среди сосен? Н. ПОКРОВСКИЙ: Объясняю конкретно. Во-первых, в тех районах Костромской области, где мы работаем, все сельские телефонные станции Костромской области переведены на цифру. Т. САМСОНОВА: Т.е. не шаговые вот эти. Н. ПОКРОВСКИЙ: Не шаговые, а цифровые. А это значит, подводка широкополосного Интернета. А. ГРЕБНЕВА: Где? В Костромской области? Н. ПОКРОВСКИЙ: Да. В деревнях. Т.е. пока еще там дайлапом, дозвонкой пользуются, гдето уже более современные вещи. Абсолютно. И это не только москвичи этим пользуются из экспедиции г-на Покровского. А пользуется этим те самые люди, которые там живут. И компьютеры в библиотеках, и в школах. А. ГРЕБНЕВА: Т.е. Россия будет строить инновационную экономику за счет деревни. Н. ПОКРОВСКИЙ: Мы удалились от вопроса. Что там делают Интернет люди? Они там работают. Они работают там не так, что они подписывают внутренний договор с самими собой, что вот мы, мол, уезжаем из Москвы, в глушь, в Саратов и т.д. Навсегда. А они просто существует в маятниковой ситуации. Там живут их семьи, они приезжают в Москву, когда надо. За ночь можно из очень многих областей России доехать до столицы за одну ночь. Абсолютно. И не надо думать, что Россия удалена от Москвы до бесконечности. Т. САМСОНОВА: Сейчас мы проверим, поверили ли наши слушатели. Н. ПОКРОВСКИЙ: Вы мне не дали все рассказать. Ну, не важно, давайте послушаем. Т. САМСОНОВА: Давайте проверим, поверили ли они Вам или нет. Вы согласны на такую жизнь, которую сейчас описал Никита Евгеньевич Покровский? Вы согласны жить в прекрасной глухой деревне, с прекрасным лесом вокруг, с широкополосным… Н. ПОКРОВСКИЙ: Не глухой. Не глухой. Т. САМСОНОВА: Но с широкополосным Интернетом, водопроводом и всеми прелестями. Н. ПОКРОВСКИЙ: Да. Вот это теперь правильно. А. ГРЕБНЕВА: Ну, это уже когда кто-то приехал и создал все эти условия. А есть же деревни, которые надо поднимать, восстанавливать. Так что давайте просто сформулируем. Т. САМСОНОВА: Нет, Вы бы лично поехали бы жить в деревню? Если да, то набирайте 6600-66-4. Если нет, ни в коем случае, 66-00-66-5. Пока только один звонок, и он за Вас, Никита Евгеньевич. Будем ждать. Появятся ли у Вас сторонники. А. ГРЕБНЕВА: Ну, повтори, Тоня, повтори. Поагитируй еще. 260 Н. ПОКРОВСКИЙ: Немного. Т. САМСОНОВА: Ну, пока всего только один. Уже больше гораздо, конечно же. Итак, Вы бы согласились на такую жизнь. Далеко от Москвы, пусть далеко, но с Интернетом в деревенском доме. Поехали бы Вы туда жить на круглый год. Если да, 66-00-66-4. Нет, никогда не покинули бы свой мегаполис. 66-00-66-5. Н. ПОКРОВСКИЙ: Очень интересно сформулирован вопрос и очень корректно, я бы сказал. А. ГРЕБНЕВА: Никита Евгеньевич, еще на сайте очень много вопросов было про, так называемое развитие направлений экотуризма. Что вот как сохранить этот баланс, что пройдет нашествие людей и потеряется вот эта природная красота. Настроят там всего, проложат железные дороги и ничего не останется. Н. ПОКРОВСКИЙ: Правильно. Экологический туризм, именно экологический туризм, величайшая вещь. Но осваивать территорию он может только под жесточайшим контролем и местных властей, и озабоченных экологов. Вот так я бы сказал. И контроль. Что там можно строить, что можно восстанавливать, где можно прокладывать туристические тропы, и где их нельзя прокладывать. Это целая наука. Друзья мои, идите в Институт географии РАН, идите в другие уважаемые… Т. САМСОНОВА: Никто не пойдет. Н. ПОКРОВСКИЙ: Почему не пойдет? Т. САМСОНОВА: Потому что сложно очень. Хочется сразу раз, и чтобы все было, приехать и наслаждаться. Н. ПОКРОВСКИЙ: Вы знаете, в нашем разговоре как-то не появлялась такая тема, как власть. Государственная власть. Ссылаются на малый бюджет, на кризис. Для местной власти это ее прямая обязанность что ли. Миссия. Давайте так говорить. Никаких обязанностей, а миссия, регулировать сохранность культурной и природной среды, в том числе, в условиях туризма экологического. Но экологический туризм приносит с собой новую работу для местных людей. Очень, кстати, интересно. И для сельского хозяйства, кстати сказать, для сельского хозяйства большая перспектива. А. ГРЕБНЕВА: 82% радиослушателей "Эхо Москвы" признались, что они согласны вот прямо сейчас все тут бросить и уехать в деревню. Т. САМСОНОВА: Никита Евгеньевич, Вы убедили. Просто это вы убедили. Н. ПОКРОВСКИЙ: Я Вас поздравляю. Никаких оценок, а просто поздравляю. А. ГРЕБНЕВА: Какие сложности? Хоть что-то будет тяжелое на пути новых сельских жителей? Н. ПОКРОВСКИЙ: Жизнь есть борьба, Вы же знаете такой популярный в России лозунг. Проблем много, интересных проблем и сложных и печальных проблем. Но со всем этим можно работать. А что остается еще нам делать с Вами в мегаполисе? Тусоваться в ночных клубах? 261 Т. САМСОНОВА: Нужно готовить, что нужно научиться будет доить корову, сажать картошку? Н. ПОКРОВСКИЙ: Нет. Т. САМСОНОВА: А, кушать что? Н. ПОКРОВСКИЙ: Это очень серьезные вещи. Их надо уметь делать. Люди должны заниматься тем, к чему они имеют образование. Образование, которое есть. Т. САМСОНОВА: Нет, ну, понимаете, хорошо быть профессором и писать монографию полгода в деревне. Но есть другие… Н. ПОКРОВСКИЙ: Пожалуйста, быть айтишником, мы уже это обсудили. Т. САМСОНОВА: Хорошо, айтишники, профессора, кто еще? Н. ПОКРОВСКИЙ: Кто еще? Кто угодно. Люди, работающие в сфере проектирования, инженерного проектирования. Пожалуйста, журналисты и творческая интеллигенция. Большой отряд. Дальше возникает интересная категория, офисные люди. «Планктон» это слово я не произносил. Т. САМСОНОВА: До сих пор нет. Н. ПОКРОВСКИЙ: Вы знаете, что сейчас корпорации выталкивают своих сотрудников в удаленный доступ? Больше не держат их в офисах. Дорого, дорого, в Москве дорогая земля. И слушайте, кому нужна квартира в Москве. Вы на селе себе сделаете дом фантастический. Будете работать в московских условиях там и сейчас. Т. САМСОНОВА: Я напомню, что 82% радиослушателей говорят о том, что они согласны уехать в деревню, жить и работать там. Может быть, эта цифра обусловлена тем, что сейчас наступает лето, майские праздники, все мало-помалу думают о загородной жизни, посмотрим, как бы они проголосовали зимой. Это была программа "Лукавая цифра" сегодня мы говорили на тему: жизнь в деревне глазами социолога. Социолог в нашей программе Никита Евгеньевич Покровский, президент сообщества профессиональных социологов, доктор социологических наук, заведующий кафедрой общей социологии Высшей школы экономики. Спасибо большое. Н. ПОКРОВСКИЙ: До свидания. Полная версия: http://echo.msk.ru/programs/figure/588555-echo/ © 2004 — 2008, Радиостанция «Эхо Москвы», http://echo.msk.ru/ 262 Научное издание УГОРСКИЙ ПРОЕКТ: ЭКОЛОГИЯ И ЛЮДИ БЛИЖНЕГО СЕВЕРА Под редакцией проф. Н.Е.Покровского Подписано в печать _________ . Усл. печ. л. 18. Тираж 600 экз. Заказ № ______ Отпечатано в минитипографии ГУ-ВШЭ, 125319, Москва, Кочновский пр., д. 3. 263 Посетите сайт в Интернете «Угорский проект: экология, история, люди российского Севера» www.ugory.ru Новости Теоретическая концепция Экспедиции СоПСо-РФФИ Литературные опыты Экологические опыты Полемический форум Ссылки История Фотогалерея Костромского края Фотогалерея Владимира Иванова 264 Местность. Карты Обустраиваем дом Рецепты из печки Посетите сайт в Интернете «Сообщество профессиональных социологов» www.sociolog.net Новейшая информация о жизни социологического сообщества России Международная информация в области социологии Новые проекты и публикации Конференции 265 Научные семинары и круглые столы Путевые заметки социологов: по странам и континентам Фотогалерея Полемика