ЛЮБОВЬ КАК ПРИНЦИП

www.metafisica.ru
ЛЮБОВЬ КАК ПРИНЦИП
МАРГАРЕТ ЛЕДУОРД ЛЭЙРД
Из Christian Science Journal за февраль 1938 года
Возможно, нет слова с таким разнообразием значений, как слово «любовь». Поэты,
философы, поборники религий веками пытались дать ему определение, но его реальное
значение и его практическое применение в человеческих делах ускользало от человечества в
целом, вплоть до открытия Христианской Науки.
Открыватель и Основатель Христианской Науки, Мэри Бэкер Эдди, говорит в своём
учебнике «Наука и Здоровье с Ключом к Священному Писанию» (стр. 275): «Бог есть Любовь
и поэтому Он есть божественный Принцип». Это определение Любви как Принципа проясняет
все абстракции, которые ассоциируются со словами «любовь» и «любить». Принцип является
Любовью, потому что как начало, источник, Законодатель, Любовь включает в себя всё
существующее как своё собственное бесконечное самовыражение. В этом всеобъемлющем
единстве есть защита, забота, водительство, управление. То, что мир называет принципом,
является холодным, суровым и строгим; а то, что он называет любовью — тёплым, нежным,
уступчивым. Но для Научного христианина Любовь и Принцип — одно и они — воистину
синонимы.
Христианская Наука была уместно названа религией любви. Но уместность такого названия
имеет свои корни куда глубже, чем терпимость, доброта, прощение, милосердие и
справедливость, которые характеризуют тех, о которых мы обычно думаем как о любящих.
Человек может выражать все эти качества в их поверхностном значении, которое принимается
миром, но в действительности не выражать Любовь, которая есть Принцип. На самом деле,
рассматриваемые по-человечески, эти качества подразумевают двойственность и придают
реальность злу, допуская, что реально существует что-то, что нужно простить, что-то
нежелательное, к чему нужно проявлять терпимость.
Терпимость и прощение, которые развивались под действием морального закона или
совести, с его двойственным чувством правильного и неправильного, доброго и злого, могут
легко стать нетерпимостью и несправедливостью самоправедности. Но доброта и прощение,
рождённые от Любви, которая есть Принцип — неизменны. Они являются раскрытием Любви
в индивидуальном сознании, которые всегда помнят о том, чтобы выражать Любовь везде.
Когда Христа Иисуса спросили, какая заповедь была наибольшей в законе, он ответил:
«Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением
твоим, и всею крепостью твоею … возлюби ближнего твоего, как самого себя». В свете
абсолютной Истины эта очевидная заповедь не является просто наказом. Это, скорее,
утверждение Принципа, основанное на простом факте, что «всё есть бесконечный Разум и его
бесконечное проявление, ибо Бог есть Всё-во-всём» («Наука и Здоровье», стр. 468).
Требование Принципа не является просто послушанием моральному предписанию, но
послушанием духовному закону, послушанием тому, что действительно есть.
Откровение, поддерживаемое рассудком, раскрывается как духовное понимание и делает
выявление Разума возможным настоящим опытом. Как говорит апостол Павел: «Мы же все
открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от
славы в славу». Таким образом Научный христианин сознательно отражает Разум, Любовь,
1
www.metafisica.ru
которая есть Принцип. Тогда бесконечное раскрытие Любви, человек и вселенная,
открывается ему так, как оно открывается Любви — прекрасным, субстанциальным,
неизменным; и не может выглядеть никак иначе.
В той мере, в какой мы способны жить как сознательное отражение Принципа, мы не знаем
никакого побуждения или желания, кроме побуждения и импульса Любви. Как отражение,
реальный человек индивидуализирует Принцип, который есть Любовь, и управляется,
защищается и контролируется её неизменным законом, и видит всё подчинённым воле Бога.
Наша Руководительница пишет (там же, стр. 192): «Все, что поднимает человеческую мысль
до уровня самоотверженной любви, непосредственно наделяется божественной силой». Мы
можем поэтому покоиться в радостной уверенности, что эта Любовь, которая есть Бытие,
разоблачит и уничтожит бренность человеческого характера, и обнаружит одну истинную
вселенную и божественный порядок, в котором каждая идея существенно важна для любой
другой идеи, потому что все существенно важны для Любви в выражении её бесконечности.
Любить Бога всем сердцем, душой, разумом означает признавать Бога как Всё-во-Всём. Как
сознательное отражение Бога, реальный человек является проявленной любовью Любви; и эта
любовь выражается без усилия или воли. Осознавая это, мы можем отражать вселенскую
любовь в отношении всего, что выглядит как личности, вещи, семья, друзья, дом, бизнес.
Устранение нетерпимости, классовых различий и неравенства вместе с всем
сопровождающим их злом — войной, революцией, преступностью — невозможно
осуществить просто с помощью морального кодекса или с помощью старания
усовершенствовать человеческое. Оно также не достигается усилием любить какую-нибудь
личность или вещь. Это совершается через сознательное индивидуальное осознание Любви,
которая объявляет себя Всем.
Любовь видит своё собственное совершенное понятие или проявление везде, и в этом
совершенном отражении она видит себя выраженной; а значит может воистину сказать: «Я
есмь Всё». Эта «совершенная любовь изгоняет страх». Так как Любовь не знает в этой
вселенной ничего, кроме выражения своего собственного бытия, она не знает ничего, чего
нужно было бы бояться. Любовь не знает ни времени, ни ограниченного пространства;
поэтому в её сфере нет никакого прошлого, которое можно потревожить, никакого будущего,
которого следует бояться. Для Любви, которая есть Принцип, нет никаких человеческих
личностей, добрых или злых, правых или неправых, больных или здоровых, любящих или
ненавидящих. Любовь не знает никаких человеческих степеней сравнения хорошего, лучшего
и самого лучшего.
Научный христианин должен понять, что он не может по-настоящему любить, кроме как
будучи отражением Любви, а потому он любит лишь по мере своей способности закрыть дверь
для личного чувства. Проще говоря, любить — значит видеть то, что ты знаешь как истинное,
и никогда не считать истинным то, что кто-то как будто бы видит материальным. То, что
выглядит как любящая или любимая личность — это проблеск чистоты и самоотверженности
самой Любви, раскрывающейся как индивидуальное сознание. Именно эта
самоотверженность или безличность Любви кажется холодной и чёрствой личному чувству,
которое не имеет понимания того, что значит Любовь как Принцип. Может ли быть большая
любовь, чем созерцать брата своего в сфере Любви, под управляющей и защищающей заботой
Принципа, «чистым очам которого не свойственно глядеть на злодеяния», таким образом
отделяя его от горя и страдания личного чувства?
2
www.metafisica.ru
Любовь, которая открывает человека как идею Принципа, естественно и неизбежно
исключает личное чувство, которое определяет человека лично и материально, и как
подвластного греху, болезни и смерти. Личное чувство, которое истолковывает человека как
материального, проявляет себя эгоистично-собственническим в своём ошибочном чувстве
любви, ревностно охраняя то, что оно называет своей собственностью и всегда боится за него.
Эта так называемая любовь управляется человеческим мнением и верованием, она изменчива
и ненадёжна. Любовь, которая есть Принцип, непоколебима и в ней нет ни изменения, «ни
тени перемены». Она непреклонна и не допускает никакого отклонения от своего
постановления или намерения. В её бесконечной сфере нет никакого человеческого мнения.
Любовь настолько духовно радикальна и непреклонна, что для тех, кто сознательно или
неосознанно цепляются за личное чувство, она проявляется как поборник строгой
дисциплины, принося страдания и неудобство ложному чувству себя. Умирание или
постепенное исчезновение «я» часто кажется мучительным; но именно эта видимость и
означает, что божественная Любовь спасает человечество от верований и наказаний личного
чувства. Любовь милосердна и нежна, сохраняя и поддерживая всю истинную любовь, которая
является её отражением. Но это милосердие и нежность принадлежат Принципу, потому что
он говорит всему, что претендует на то, чтобы подорвать единство и гармонию его выражения:
«Смертью умрёшь».
Любовь не требует никакой жертвы от духовного человека. Живя как сознательное
отражение Любви, он выявляет её завершённость и полноту, осуществление и исполнение
Божьего закона совершенства. Но Любовь требует от нас отказа от личного чувства. Всё
исцеление в Христианской Науке совершается через понимание Любви как Принципа. Именно
это понимание уничтожает верование в самость отдельную от Бога и уничтожает личное
чувство, которое является основой всего разлада и болезни.
«Учение Христианской Науки в следующем: что божественная Любовь не может быть
лишена своего проявления, или объекта» (там же, стр. 304). Любовь никогда не перестаёт
лелеять, направлять и защищать своё собственное выражение. Образ или выражение Любви,
как и сама Любовь, является бесконечно любящим и любезным. Красота, совершенство,
порядок и гармония Любви, выявленной в человеческом опыте, делают семью, друзей, дом и
бизнес благословением; они устанавливают гармоничные связи и устраняют всё, что
отягощает и изматывает.
Любовь будет лишь хвастовством, пока она не сделает нас способными любить при любых
обстоятельствах, спокойно встречать мелкие неприятности повседневной жизни, износ и
разрыв человеческих отношений, и говорить с апостолом Павлом: «Но я ни на что не взираю»
(Деяния 20:24).
По мере того как мы учимся измерять все мысли и побуждения эталоном божественной
Любви, которая не знает ничего, кроме своей совершенной самости, личное чувство исчезает
и Принцип обнаруживается «Судией всей земли», а любовь — «исполнением закона».
www.metafisica.ru
3