роЛЬ ПортретноЙ и ПредМетноЙ детаЛи в раСкрытии оБраЗа ПерСонажа в СоЦиаЛЬно-ПСихоЛоГичеСкоМ
реклама
Т. И. Лазарева. Роль портретной и предметной детали в раскрытии образа персонажа в социальнопсихологическом романе Софрона Петровича Данилова«Пока бьётся сердце» УДК 821.512.157-311.4.07 Т. И. Лазарева Роль портретной и предметной детали в раскрытии образа персонажа в социально-психологическом романе Софрона Петровича Данилова«Пока бьётся сердце» Рассмотрена специфика функционирования художественной детали в структуре социально-психологического романа. Установлено, что в раскрытии образа персонажа существенную роль играют портретные и предметные детали, которые обладают имплицитным потенциалом. В свою очередь, имплицитность детали проявляется в том, что, активизируя более чем одно значение, она может обладать дополнительным смыслом, тем самым формируя подтекст. Ключевые слова: художественная деталь, социально-психологический роман, психологизм, психологический анализ, имплицитность, подтекст, лейтмотив, персонаж, конфликт. В современном литературоведении одним из актуальных вопросов в исследовании поэтики художественного произведения остаётся проблема изучения художественной детали. Данная категория является одним из главных средств создания образа человека в литературе. Так, по мнению Л. В. Чернец, «деталь – это не украшение, а суть образа» [1]. Художественная деталь как средство создания образа персонажа наиболее полное развёртывание получает в жанре романа. Это обстоятельство обусловлено тем, что в подобном жанре главным предметом изображения является «субъективность человека». В связи с этим проблема художественной детали заслуживает специального научного исследования именно в жанре романа. Необходимо учесть, что закономерности проявления художественной детали, как и любой категории, предопределяются жанровой природой художественного произведения. Так, механизмы конструирования художественной детали в различных видах романа в зависимости от их жанровой формы воспроизводятся по-разному. Другими словами, жанровые особенности обусловливают свою специфическую модель развёртывания художественной детали. В свою очередь, в отношении художественной детали наиболее показателен социально-психологический роман, что закономерно предопределяется характерными особенностями его жанровой природы. Так, главной стилевой доминантой социально-психологического романа выступает психологизм. В современном литературоведении авторитетной признается концепция психологизма А. Б. Есина. По его мнению, «психологизм – это принцип организации элементов художественной формы, при котором изобразительные средства направлены в Лазарева Татьяна Ивановна – аспирант сектора литературоведения института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения Российской Академии наук; Е-mail: [email protected] основном на раскрытие душевной жизни человека в её многообразных проявлениях» [2]. Особого внимания заслуживает аргументация исследователя о том, что «психологизм требует даже количественного увеличения деталей, характеризующих внутренний мир героя…» [2, с. 32]. Таким образом, художественная деталь, выступая в качестве приёма психологического анализа, в социальнопсихологическом романе становится основным средством, которым пользуется автор, чтобы показать внутренний мир своих персонажей. Другой особенностью социально-психологического романа является доминирующий тип сюжетного построения, при котором внешнесобытийный ряд находится на втором плане, что ослабляет фабульность. Эти отличительные черты обусловлены прагматической установкой автора и предметом изображения, а именно: чувств, мыслей, переживаний и эмоций персонажей. Поэтому социально-психологическому роману присущ имплицитно-подтекстовый способ повествования, где авторская позиция отстраняется и читателю предоставляется возможность самому оценивать персонажей и их поступки. В таком случае наличие художественной детали в подобном романе необходимо, так как она формирует глубокий подтекст, моделируемый автором, с тем, чтобы активизировать читательскую инициативу и дать читателю ключ к раскрытию замысла автора. В итоге художественная деталь фактически выступает точкой соприкосновения читателя и автора. В якутской литературе основоположником социальнопсихологического романа является С. П. Данилов. Его роман «Пока бьётся сердце» [3] открыл новый этап в развитии жанра и вывел якутскую литературу на новую художественную ступень. Именно в этом романе С. П. Данилов добился подлинного мастерства в отборе и использовании художественных деталей. Так, для раскрытия характера персонажей писатель в основном использует портретные детали, с помощью которых им были созданы следующие разновидности портрета: портретыштрихи, лейтмотивные, контрастные и динамические. 135 Вестник СВФУ, 2011, том 8, № 1 Под портретом-штрихом мы понимаем лёгкий абрис внешности персонажа с указанием двух-трёх черт. Специфика данного типа портрета заключается в том, что он однократен и в основном применяется для характеристики внесюжетных, эпизодических и второстепенных лиц. В контексте сказанного можно привести следующие примеры портретных деталей: «лучистые глаза» (Аммосов); «огненные, острые глаза» (Кымов); «умудренные жизненным опытом умные, острые глаза» (Аржаков); «голубые, прозрачные, улыбчивые глаза» (Левин); «ласковые светлые глаза» (Унарова); «улыбчивые глаза» (Кустурова). Как видно из примеров, подобранные писателем эпитеты к портретным деталям не только служат маркером авторской оценки, но и выражают его определённую установку. Так, С. П. Данилов, применяя близкие по смыслу и содержанию эпитеты (лучистые, улыбчивые, умные, ласковые), как бы стремится объединить на идейном уровне вышеуказанные действующие лица. Подобным путём, в частности, достигается социально-психологическое обобщение сходных в том или ином отношении персонажей. В итоге как бы формируется групповой портрет, где выделяются такие положительные черты характера человека, как доброта, открытость, отзывчивость. К портрету-штриху также следует отнести портрет Пестрякова. Портретное описание данного персонажа даётся в воспоминании Надежды Алексеевны: «У Ивана Ивановича одежда всегда была нарядной, чистой, аккуратной. Кажется, и пылинки не заметишь на его прекрасном костюме, и все-таки он нет-нет да смахнет с рукава что-то совсем невидимое...» [3, с. 7]. Через опрятную внешность раскрывается сущность человека придирчивого и мелочного. С. П. Данилову характерно повторять найденную деталь. С помощью подобных деталей писатель создаёт лейтмотивные портреты. Например, портрет главного героя Аласова, неоднократно повторяясь, раскрывается постепенно. В первый раз портретная деталь даётся в экспозиции «крупным» планом, а именно в воспоминании Надежды Алексеевны, где упоминаются лишь глаза героя. Аласов — новое лицо в селе Арылах, поэтому его портрет даётся исключительно посредством восприятия персонажей (Пестряковой, Кардашевского, Унаровой, Кылбанова, Нины Габышевой). У наблюдателей портрет героя вызывает только восхищение, где помимо «всегда ласково улыбающихся чёрных-пречёрных глаз» всплывают и другие подробности внешности. Однако внимание наблюдателей привлекают именно глаза героя, которые и становятся доминантой его портрета. В итоге перед читателем вырисовывается не просто внешний, но и психологический портрет героя, человека доброго и открытого. Повторяющаяся портретная деталь – выбившаяся прядь волос, применяемая для индивидуализации образа Пестряковой, как бы предназначена на раскрытие отрицательных черт характера героини. Так, в кругу зна136 комых Пестрякова известна как гордая, высокомерная, самолюбивая женщина. Но в глазах Аласова (её первая юношеская любовь) она стремится казаться другой, прежней, какою была двадцать лет тому назад. Именно поэтому Надежда Алексеевна, услышав весть о приезде Аласова, стоя перед зеркалом, заправляет за ухо выбившуюся прядь волос, тем самым она как бы старается спрятать недостатки своего характера от глаз Сергея. Неслучайно данная деталь повторяется в различных психологических ситуациях, связанных только с Аласовым. Символично то, что героиня каждый раз делает один и тот же жест (поправляет выбившуюся прядь волос), стоя перед зеркалом. Как указано в словаре символов Джеймса Холла, «зеркало создаёт мир отражений, двойников, сыгранных ролей или ролей, которые предстоит сыграть» [4]. Исходя из этого, можно утверждать, что зеркало – знак театральной, закулисной жизни Пестряковой, примеривающей разные роли для различных жизненных ситуаций, оно подготавливает её красивый выход к публике, основная функция зеркала – отражение, в известном смысле отражение истинного «я» героини. Таким образом, выбившаяся прядь волос указывает на двойственность натуры Пестряковой. Данная деталь при первом появлении (в экспозиции) остаётся незаметной. Однако С. П. Данилов, как ему свойственно, умело показывает портретную деталь «крупным» планом, а именно: в восприятии Аласова. Так, впервые увидев Пестрякову в гневе, Аласов удивляется, ему больше всего бросается в глаза выбившаяся прядь волос из строго уложенной высокой прически. Как комментирует писатель, до этого Аласов всегда видел Пестрякову только с аккуратно убранной высокой прической. Портреты, созданные С. П. Даниловым, отличаются тем, что в них нет лишних деталей. Все детали, выделенные в портрете того или иного персонажа, работают на раскрытие его характера. Например, портретные данные Кылбанова, а именно: узкие глаза, большие уши и вытянутые длинные руки при низком росте — указывают на его отрицательные черты характера. Так, данный персонаж предстаёт перед судом читателей как интриган и доносчик. В романе С. П. Данилов большое внимание уделяет противоречивым образам, выдвигая их на первый план. Для их характеристики писатель путём использования противоположных по смыслу портретных деталей создаёт контрастные портреты. Так, моложавая внешность Кубарова противопоставляется его старой одежде. Из текста можно привести следующий пример: «Директор Арылахской школы Кубаров был из тех людей, возраст которых не сразу определишь: вроде бы далеко не молод, но и не стар. Если обозреть Федора Васильевича со спины, невольно обратишь внимание на шаркающую трудную походку, на его побелевшие по рантам старые сапоги (если дело летом) или меховые кюрюмэ (если зимой) – косматые, подвязанные к поясу кожаными ре- Т. И. Лазарева. Роль портретной и предметной детали в раскрытии образа персонажа в социальнопсихологическом романе Софрона Петровича Данилова«Пока бьётся сердце» мешками, на его сатиновую рубашку, которую он не снимает с плеча и на его знатную трубку. Скажешь, старик стариком. Но стоит заглянуть в его живые глаза, подпираемые на плоском лице выпуклыми щёчками, если обратишь внимание, что его стриженая, как у школьника, лобастая голова почти лишена седины, то скажешь подругому: совсем ещё молодой!» [3, с. 19]. Как нам кажется, в описании портрета Кубарова писатель не случайно использует архаизмы, такие, как: «сарыы сыппа – торбаса из оленьих лапок с длинными голенищами», «сатыын ырбаахы – сатиновая рубашка». Старая одежда Кубарова как бы ассоциируется с его устарелыми убеждениями. И фамилия данного персонажа ещё раз подтверждает его консервативную жизненную позицию. Так, если рассмотреть семантику фамилии Кубаров, то она может происходить от нескольких корней. В одном случае от слова «кубарый», что значит «бледнеть, блёкнуть», с другой от слова «кубархай», что значит «бледноватый». Исследователи творчества С. П. Данилова М. Н. Ломунова [5] и Д. Е. Васильева [6] относили Кубарова к отрицательному герою. Но все же нельзя столь категорично относить Кубарова к отрицательному герою, так как он рефлектирующий персонаж. Портреты руководителей-консерваторов Кардашевского и Сокорутова также построены на основе контрастирующих портретных деталей. Портрет первого описан следующим образом: «Молодой мужчина за тридцать лет, среднего роста, с бодрым лицом, в старом сером костюме, в сапогах» [3, с. 119]. Портрет второго: «Костюм на секретаре был совсем ещё новый, а правый рукав хозяин уже успел извозить по столу» [3, с. 421]. Как видно из примеров, в контрастных отношениях выступают следующие портретные детали: в первом портрете молодая внешность персонажа и его старый серый костюм, а во втором новый костюм и извозившийся правый рукав. Портрет обоих персонажей даётся в восприятии Аласова, нового жителя села Арылах. Такой способ портретного описания обусловлен жанрово-стилевой спецификой романа, а точнее имплицитным способом выражения авторской позиции. Заметим, что выявленный способ портретного описания путём восприятия персонажа способствует только заметности портретных деталей в тексте, а само содержание вышеотмеченных портретных деталей раскрывается иными способами. Например, в первом портрете семантика контрастных деталей (молодая внешность ↔ старый серый костюм) раскрывается с помощью повторяющихся речевых деталей. Кардашевский, председатель колхоза, несмотря на свою молодость, придерживается консервативной жизненной позиции, руководствуясь которой он всячески отстраняется от участия в воспитательном процессе. Как он постоянно утверждает, «школа и колхоз – организации, преследующие различные цели, и путать эти достаточно отличающиеся друг от друга понятия совершенно нельзя» [3, с. 606]. Так, старый се- рый костюм выступает средством характеристики образа Кардашевского, выражая его неверные жизненные взгляды как руководителя. Во втором портрете содержание и смысл контрастирующих портретных деталей (новый костюм ↔ извозившийся правый рукав) раскрываются с помощью комментария персонажа, а именно первого секретаря райкома Аржакова: «Сокорутов, когда работал в комсомоле, был ловким и шустрым парнем. Он тогда казался человеком с открытым характером, легко и быстро находил с людьми общий язык. Но как только занял кресло второго секретаря райкома, то переменился до неузнаваемости. Совсем перестал ездить, привык к сидячей работе, к своему креслу, тем самым он начал забывать одну важную вещь, что партийная работа – это работа с людьми» [3. с. 608-609]. Социально-психологическому роману присуще использование рефлексии как феномена человеческого сознания. Так, С. П. Данилов с целью показать динамику внутреннего конфликта того или иного рефлектирующего персонажа прибегает к портретным деталям. На основе подобных портретных деталей создаются динамические портреты, которые убедительно показывают происходящие изменения в характере персонажа. В свою очередь, в романе рефлектирующими персонажами выступают директор школы Кубаров и молодая учительница Кустурова. Как отмечает В.Е. Хализев, «одним из важнейших стимулов рефлексии литературных персонажей становится пробудившаяся и властно «действующая» в их душах совесть, которая тревожит и мучит» [7]. Подобного рода «нравственный рефлекс» (термин М. М. Бахтина) достигает и Кубарова. Динамику внутреннего конфликта данного персонажа С. П. Данилов сумел показать с помощью портретной детали – курительной трубки. Так, например, в зависимости от душевного состояния Кубарова эпитеты, выступающие маркером семантики портретной детали – трубки, варьируются. Сказанное схематично можно представить следующим образом: дымящая трубка (до конфликта) → пустая трубка (во время конфликта) → трубка, завёрнутая в платок и засунутая в карман (в конце романа). Дымящая трубка – символ душевного спокойствия, равновесия. Так, в начале романа читатель видит всем довольного директора школы, который, загнав в свою знатную трубку полпачки табака зараз, охотно пускается в рассуждения о прошлых днях. Пустая трубка – знак душевной тревоги, пассивной позиции. Так, с появлением нового учителя Аласова размеренная жизнь арылахской школы постепенно нарушается, в школе появляются разного рода конфликты, но директор придерживается пассивной позиции. Он долго не решается занять чью-либо сторону, поэтому ходит с трубкой в зубах, тем самым пытаясь оставаться в стороне и обойти конфликты. Трубка, завёрнутая в платок и засунутая в карман, означает по137 Вестник СВФУ, 2011, том 8, № 1 ложительный итог рефлексии. Так, в конце романа Кубаров заявляет о своем уходе и предлагает вместо себя назначить Аласова. Заметности в тексте данной детали способствует «крупный» план. Как пример можно привести следующие ситуации. Пассивная позиция Кубарова раздражает Пестрякова, и он открыто высказывает своё недовольство: «Ходишь со своей трубкой как младенец с соской, хоть закурил бы как полагается» [3, с. 426]. Иногда Кубаров с помощью своей трубки ловко уходит от разговора: «Федор Васильевич вместо ответа начал возиться со своей трубкой. Прицелившись глазом, вытащил из табака несколько крупных будылок, аккуратно сложил их на столе, забил нужный заряд в трубку, тщательно уплотнил его большим пальцем, зажег, с напряжением втягивая щёки, пыхнул несколько раз и только потом наконец-то ответил: «Э, пустяк… Пустяк… Мелочи жизни…» [3, с. 336] Таким образом, портретная деталь – трубка – маркируется в тексте двумя способами, а именно: с помощью эпитетов и «крупного» плана. Душевные переживания молодой учительницы Кустуровой выражаются в движении её рук. Из текста можно привести следующие примеры: «Глубоко засунув руки в карманы плащика, Саргылана быстрыми шагами продолжала свой путь» [3, с. 101]; «Кустурова от волнения смутилась и спрятала руки в передник» [3, с. 180]; «Аласов вытащил из передника спрятанные руки девушки и крепко пожал их» [3, с. 181]; «заметив, что листок, который она держит в руке, трепыхается, будто лист березы, Кустурова быстро положила его на стол и спрятала руки за спину» [3, с. 192]. Спрятанные руки – знак скованности и неуверенности. Но под влиянием Аласова характер Кустуровой постепенно раскрывается, к ней вновь возвращается вера в себя. Произошедшая психологическая перемена во внутреннем мире героини также выражается в движении её рук. Так, прочитав сочинения своих учеников, Саргылана решает во всем разобраться и упрямо взмахивает перед собой маленьким кулаком со словами: «Даю слово, что я не успокоюсь. И до Якорного Кулака доберусь» [3. с. 319]. Положительный итог рефлексии героини также показан с помощью «крупного» плана, а именно в восприятии Унаровой. В романе в раскрытии образа персонажа помимо портретных деталей также существенную роль играют и предметные детали. Подобные детали С. П. Данилов применяет для характеристики сложных, противоречивых образов. Например, образ руководителя-консерватора Пестрякова раскрывается с помощью следующих предметных деталей: старое кресло, старый амбарный замок, старые бумаги, очки с глянцевым блеском, чёрная тетрадь, пустой графин. Эти вещи, несколько раз повторяясь в сюжетной структуре романа, приобретают ещё большую смысловую нагрузку и становятся выражением характера Пестрякова. 138 Художественная деталь отличается от других категорий тем, что она по своей природе полифункциональна. Данное свойство детали наиболее ярко реализуется в социально-психологическом романе, где она, выполняя несколько функций, формирует глубокий подтекст. В результате чего в подобном романе усиливается имплицитный потенциал детали. В свою очередь, имплицитность детали проявляется в том, что, активизируя более чем одно значение, она может обладать дополнительным смыслом. Например, С.П. Данилов для сопоставления двойников-антагонистов как по сходству, так и по контрасту использует предметную деталь – пустой графин. Так, с помощью данной детали раскрываются схожие и в то же время отличительные черты характеров Пестрякова и Кубарова. В итоге в романе одна и та же предметная деталь одновременно применяется для сопоставления и противопоставления персонажей. Как нам кажется, С.П. Данилов не случайно выбрал в качестве художественной детали образ пустого графина. Подобную деталь следует признать закономерной, поскольку графин является неизменным атрибутом президиумов и трибун, с высоты которых произносятся пустые речи людей у власти. Кубаров и Пестряков схожи в том, что они слабые руководители, придерживающиеся консервативной жизненной позиции. Именно по этой причине С.П. Данилов ассоциирует проводимую ими работу с пустым графином. Несмотря на свои схожие жизненные позиции, директор и завуч отличаются по своей натуре, по характеру. Например, С.П.Данилов, называя одну и ту же предметную деталь то «графином», то «кырапыыном», убедительно раскрывает отличительные черты характеров Пестрякова и Кубарова. В характеристике Пестрякова писатель использует слово «графин», а в отношении Кубарова слово «кырапыын». Так, в отличие от Кубарова, Пестряков – человек холодный и рассудительный, он во всем категоричен и решителен. Что касается Кубарова, то у него слабый характер, он во многих ситуациях проявляет свою нерешительность. Например, на педсовете Пестряков сильно стучит по графину, что свидетельствует о его способности подчинять себе учителей, о его власти над ними. А Кубаров кое-как стучит по графину, что говорит о его неумении руководить учительским составом. На последнем педсовете Пестряков всё чаще стучит по пустому графину, что свидетельствует о предстоящих переменах в жизни школы. Повторяясь, тем самым обретая дополнительный смысл и формируя подтекст, предметная деталь – пустой графин – превращается в лейтмотив. Кубаров отличается от Пестрякова ещё и тем, что он рефлектирующий персонаж, так как в конце романа он осознает свои ошибки и тем самым как бы вырывается из своего «футляра». Иными словами, директор освобождается от своих устарелых убеждений. В. А. Петрова СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ВАРИАНТОВ ЭВЕНСКОГО НИМКАНА О СТАРИКЕ И ПОЮЩЕМ ПАУКЕ Таким образом, в социально-психологическом романе «Пока бьётся сердце» портретные и предметные детали играют существенную роль в раскрытии образа персонажа, демонстрируя творческое мастерство С.П.Данилова и своеобразие его индивидуально-художественного стиля. Литература 1. Чернец Л.В. Деталь // Введение в литературоведение. М.: Высш. шк., 2004. С. 288. 2. Есин А.Б. Психологизм русской классической литера- туры. М.: Просвещение, 1988. С. 32. 3. Данилов С.П. Сүрэх тэбэрин тухары. Пока бьется сердце. Якутск: Кн. изд-во, 1967. 610 с. 4. Джеймс Холл. Словарь сюжетов и символов в искусстве / Пер. с англ. А.Е. Майкапара. М.: Крон-Пресс, 1996. С. 244. 5. Ломунова М.Н. Софрон Данилов. М.: Советская Россия, 1985. 160 с. 6. Васильева Д.Е. Проза Софрона Данилова. Якутск: Кн. изд-во, 1989. 132 с. 7. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высш. шк., 2002. С. 216. T. I. Lazareva The role of portrait and subject detail in exposing a character’s type in S.P.Danilov’s socio-psychological novel ‘Suräkh täbärin tukharï’ [‘While the heart is beating’] Annotation: This article considers the specific character in which the artistic detail does function in the structure of a socio-psychological novel. The author has determined that, in exposing a character’s figure, the portrait and subject details which have an implicit potential play a vital role. In its turn, one can see the implicitness of detail in the fact that this phenomenon, activating more than one meaning, may have an additional sense, thus forming a subtext. Key words: artistic detail, socio-psychological novel, psychologism, psychological analysis, implicitness, subtext, leitmotif, character, conflict. УДК 398 (= 512.211) В. А. Петрова СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ВАРИАНТОВ ЭВЕНСКОГО НИМКАНА О СТАРИКЕ И ПОЮЩЕМ ПАУКЕ Рассмотрен традиционный жанр повествовательного фольклора эвенов – нимкан. Проведено сравнение двух вариантов эвенского нимкана о старике и поющем пауке, записанных от разных исполнителей с целью выявления степени сходства и различия. Ключевые слова: эвены, эвенский нимкан, эвенский фольклор, традиционный жанр, стилистические особенности, повествовательный фольклор. Сказочный фольклор эвенов представляет собой богатейший и малоисследованный материал, который требует серьезного исследовательского внимания, способствующего прояснению процессов варьирования фольклорных текстов. Как основной жанр повествовательного фольклора эвенов нимкан представляет собой устойчивую и сложившуюся систему, которая имеет устную форму и с древнейших времен, не прерываясь, передается от поколения к поколению. Одним из актуальных вопросов изучения сказочного фольклора эвенов является исследование фольклорной традиции с точки зрения вариативности (вариантности) фольклорного текста. В системе повествовательного ПЕТРОВА Валентина Алексеевна – научный сотрудник ИГИ и ПМНС СО РАН. E-mail: [email protected] фольклора эвенов варианты одного и того же произведения устного народного творчества представляют форму естественного бытования. К. В. Чистов правомерно отмечает, что проблема «варианта, оценки соотношения вариантов, природы вариативности как специфического явления возникла в процессе формирования фольклористики и до сих пор воспринимается как одна из фундаментальных проблем» [1, с. 127]. Нами проведено сравнение двух вариантов эвенского нимкана о старике и поющем пауке, которые были записаны в разное время от разных исполнителей с целью выявления степени сходства и различия. В качестве первого источника использован сюжет эвенского нимкана «Ачиччиняки – Куйкиняки», записанный в ноябре 1945 г. К. А. Новиковой от И. П. Федотова [2]. 1. В первом сегменте повествуется о старике по име139
