Н.К. НЕЖДАНОВА Курган «КРЕСТ» И «ЗВЕЗДА» ВИКТОРА ЦОЯ

Н.К. НЕЖДАНОВА
Курган
«КРЕСТ» И «ЗВЕЗДА» ВИКТОРА ЦОЯ
С древнейших времен мировосприятие человека, каким бы оно ни было, предполагает сущностное разделение вселенной на «Небо» и «Землю»,
«верх» и «низ», мир «ноуменов» и мир «феноменов». Эту устремленную
ввысь вертикаль, соединяющую земные и надземные ценности, пересекает
ось времени – «стрела истории», разделяющая проживаемую жизнь на
«прежде», «сейчас» и «потом». Восприятие мира сквозь такую сетку координат – наш человеческий удел.
В Античности господствует «низ»: природность, логика. В средние
века – «верх»: устремленность к сверхъестественному, предпочтение веры
знанию. В эпоху Возрождения – «назад»: оглядка на образцы прошлого,
возникновение исторического мышления. В Новое время – «вперед»: преобладают порыв в будущее, тяга к обновлению форм жизни и искусства.
При рассмотрении рок-культуры обращает на себя внимание вертикально-горизонтальная расчлененность – стремление к сведению антиномий «верх-низ», «небо-земля», «жизнь-смерть», «я-они», «вчера-сегодня»,
«день-ночь». Это членение крестообразно, и оно символизирует стремление к согласованности противоречий, к поиску гармонии. Крестообразное
деление рок-культуры соответствует в целом структуре нашего сознания,
воспринимающего мир в координатах пространства-времени. Но Крест –
орудие казни. «Крест – есть человеческая природа, взятая на себя Господом... Человек сотворен как ноуменальный Крест» (о. П. Флоренский) 1.
«Крестопроявление» русской классической литературы достаточно описано. Это свойство – в новой, естественно, форме – присуще и рок-культуре.
В начале «серебряного века» вспыхнула и определилась как новая основа искусства ХХ в. – Звезда. В 1918 г. Б. Зайцев пишет «Голубую звезду», разглядев ее в созвездии Лиры, высоко над крестами российских колоколен. О том же времени – «Голый год» Б. Пильняка, где резко противопоставлены знаки Креста и Звезды. В «Белой гвардии» М. Булгакова Крест
и Звезда даны в единстве и сокровенности совершающихся событий.
Поскольку мы говорим о рок-культуре как явлении, воплотившем не
только судьбу, но и мироощущение поколения «семидесятников», то отражение в рок-поэзии соотношения между символами Звезды и Крестообразными пространственно-временными осями носит значимый характер и
позволяет определить место рок-поэзии в системе культурных фактов ХХ
столетия. Покажем это на материале текстов Виктора Цоя.
1
Флоренский П. А. Из богословского наследия. М., 1977. С.91.
«Крест» и «Звезда» Виктора Цоя
«Крест» в поэзии В. Цоя связан с поэтикой антиномий 2. Антиномия
проявляет диалогический характер авторской концепции. Мир воспринимается рок-поэтом как единство противоречий, многочисленных взаимоисключающих явлений, противоборствующих сил.
А.В. Яркова определяет круг устойчивых образов-символов, восходящих к архетипам, которые, как и в традиционном мифе, образуют бинарные оппозиции (день-ночь, лето-зима, свет-тьма, небо-земля) 3. У Цоя в
этих антиномиях актуализирован архаический мифологический слой.
Вертикаль «креста» у В. Цоя соединяет «Небо» и «Землю», а горизонталь – не столько «прошлое-настоящее» или «вчера-сегодня-завтра»,
сколько «ночь-день», «зиму-лето». Временные антиномии во взаимодействии с пространственной вертикалью образуют крестообразное членение
мира. Его стабильность и повторяемость обусловлены категориями, символизирующими вечный круговорот в природе.
Вечер наступает медленнее, чем всегда
Утром ночь затухает как звезда
Я начинаю день и кончаю ночь
24 круга и прочь.
(«Я – асфальт». С.207) 4
Еще одна особенность пространственно-временного устройства мира
Цоя – строгая фиксированность координат вертикального и линейного
членения:
Синее небо да солнца круг
Все на месте, да что-то не так.
(«Вера-надежда-любовь». С.360)4
Мировое пространство в поэтическом представлении В. Цоя разделено по вертикали на три плоскости– верх-середина-низ, что соответствует
древнейшим мифологическим и художественным традициям. Координаты
зафиксированы в устойчивых словах-символах («словах-искрах») творчества Цоя 5. Часто повторяясь в текстах, они всякий раз имеют новое смысловое и образное наполнение. Цой использует слова семантически очень
емкие: утро, ночь, звезда, небо, свет, солнце, тень и т.д. Их не так много,
но их значение для интерпретации авторского художественного сообщения
велико.
Бывает так, что ключевым в стихотворении становится стилистически
нейтральное слово, но, благодаря сообщенной ему контекстом многозначности, обычное слово приобретает новые смысловые оттенки.
См. об этом: Нежданова Н.К. Антиномичность как доминанта художественного
мышления рок-поэтов // Русская рок-поэзия: текст и контекст 4. Тверь, 2000. С.15-23.
3
См.: Яркова А. В. Мифопоэтика В. Цоя // Русская рок-поэзия: текст и контекст 2.
Тверь, 1999. С.102.
4
Здесь и далее песни Виктора Цоя цитируются по: Цой В. Звезда по имени Солнце. М.,
2000 – с указанием в тексте номера страницы.
5
См.: Горбачев О. А. Частотный словоуказатель текстов песен группы «Кино» // Русская рок-поэзия: текст и контекст 3. Тверь, 2000. С.54–83.
2
143
Н.К. Нежданова
Летний дождь наливает в бутылку двора ночь.
(«Лето». С.190)
Художественные образы не могут быть простыми знаками и замещать реальные объекты или явления, они передают глубинные свойства,
скрытые смыслы. Характер отражаемого и отраженного в художественном
образе познается через контекст, его стилистику. От выражения боли, отчаяния до высокого романтического пафоса, светлой одухотворенности –
вот крайние грани мировосприятия поэта. Их полярность прослеживается
на протяжении всего творчества, являясь доказательством сложного и противоречивого восприятия поэтом действительности:
Земля.
Небо.
Между землей и небом война.
(«Война». С.220)
Мотив войны между «землей и небом» – опорный космогонический
мотив, проходящий через все творчество В. Цоя. Разрабатывая оппозицию
«верх-низ» («небо-земля»), поэт часто сопоставляет их по признаку подобия.
В стеклянности талой воды мы видим луну.
(«Попробуй спеть вместе со мной». С.338)
Лирический субъект в текстах В. Цоя воспринимает небо как мировую
константу чистоты. Отсюда и бинарная оппозиция в описании цветовой
гаммы неба. «Мое» небо – синее и голубое, «без туч».
Нам с тобой голубых небес навес...
(«Нам с тобой». С.356)
Зато «чужое небо», видимое из «чужого окна», всегда темное. В картине
неба доминируют Солнце и Луна, получающие у автора многочисленные и
разнообразные характеристики. Лирический субъект живет в жестком и
жестоком мире, в систему оппозиций которого включаются и светила:
Снова солнца на небе нет.
Снова бой – каждый сам за себя.
И мне кажется, солнце – не больше, чем сон.
(«Странная сказка». С.344)
Солнце сопровождает человеческое бытие, ибо «каждому Солнце светит» (С.366). А потому у Цоя этот образ двойственен. С одной стороны, он
несколько приземлен и бытовизирован:
Солнце в кружке пивной,
Солнце в грани стакана в руке.
(«Лето». С.190)
С другой стороны, образ Солнца имеет символическое значение и явно романтизирован («Звезда по имени Солнце»). Эпитетика образа традиционная: «жаркое солнце» («Малыш». С.90), «красное солнце» («Перемен!».
С.202.). Солнце подвижно: оно встает («Игра». С.215), светит («Весна».
С.104; «Когда твоя девушка больна». С.115), «сгорает дотла» вместе с
днем («Перемен!». С.202). Солнце для героя В. Цоя несет положительную
144
«Крест» и «Звезда» Виктора Цоя
семантику, хотя и лишенную мистического значения. Если «мы не видели
солнца уже несколько дней» («Хочу быть с тобой». С.89), то возникает
«тоска / По вам / Солнечные дни...» («Солнечные дни». С.19). Движение к
Солнцу происходит как по вертикали, так и по горизонтальной плоскости.
Солнце – мечта, к которой стремится герой, а поэтому он видит «Солнечный день в ослепительных снах» («Группа крови». С.219.). Образ Луны
встречается реже, он чаще всего выступает элементом пейзажа:
На небе диск полной луны
...И опять этот вечер, и ветер, и эта луна...
(«Твой номер». С.212)
А на небе луна,
За ней звезд стена.
(«Завтра война». С.216.)
Но луна может выступать и как образ-штамп традиционной любовной лирики:
На лунной террасе проведем всю ночь.
(«Моя королева» С.194)
А в контексте песни «Печаль» луна становится символом смерти:
А над ночью – луна.
И сегодня луна каплей крови красна.
(«Печаль». С.370)
Звезда – самый многозначный из опорных слов-образов, связанных с
верхней, небесной горизонталью. Соотношение крестообразного определения координат мира и Звезды основано не на антиномии, как в большинстве текстов русской литературы 1920-х годов, а на развитии, поскольку
звезда у В. Цоя – верхняя оконечность горизонтали, «вершина верха»,
«верхняя точка неба». В отличие от солнца и Луны, Звезда у В. Цоя редко
бывает деталью пейзажа:
А на небе луна,
За ней звезд стена.
(«Завтра война». С.216)
Такие случаи единичны, хотя частотный показатель семы «Звезда» самый
высокий из всех рассматриваемых словообразов («Звезда» встречается 25
раз, «Луна» – 6, «Солнце» – 19 раз)6.
В соответствии с традицией романтизма образ Звезды содержит целый спектр символических значений. В самом общем плане Звезда олицетворяет некий положительный идеал, «высоту»:
А мне приснилось миром правит мечта
А над этим прекрасно горит звезда.
(«Красно-желтые дни». С.354)
Этот звездный идеал является для лирического субъекта мерилом ценности и чистоты:
Это наш день
Мы узнали его по расположению звезд
6
См.: Там же.
145
Н.К. Нежданова
– особым знаком, отличающим «героя», «своего»:
На теле ран не счесть,
Нелегки шаги
Лишь в груди горит звезда.
(«Апрель». С.348)
Звездная пыль на сапогах...
(«Группа крови». С.219)
Еще одно символическое значение звезды – судьба, а герой «способен дотянуться до звезд». Поэтому для него жить означает быть («гореть») звездой; соответственно, актуализируется бинарная оппозиция – «камнем лежать» («Кукушка. С.361). Звезда определяет с рождения избранничество
героя, которое выступает и в оппозиции к смерти.
Я родился на стыке созвездий, но жить не могу.
(«Хочу быть с тобой». С.89)
Ощущение, что вокруг «ни одной знакомой звезды» («Пачка сигарет».
С.347), воспринимается как трагическое, а звезда оказывается источником
света («В наших глазах». С.200), милосердия и добра («Вера-надеждалюбовь». С.360).
В песне «Троллейбус» появляется образ путеводной звезды, возникающий и в других текстах:
Но высокая в небе звезда зовет меня в путь.
(«Группа крови». С.219)
Ты видишь мою звезду,
Ты веришь, что я пойду.
(«Дождь для нас». С.16)
Движение, путь, определяемый звездным ориентиром, может осуществляться по двум осям креста: по горизонтали (движение по жизни, движение по миру) и вертикали (движение вверх, к звезде, к идеалу и падение
вниз)
...под светом звезды
по имени Солнце.
(«Звезда по имени Солнце». С.341)
В этой же песне реализован мифологический сюжет об Икаре7 и обозначено направление пути вверх, к свободе. Такое движение вверх описано в
текстах «Печаль», «Спокойная ночь», «Апрель». Однако оно также включено в бинарную оппозицию, второй полюс которой – падение звезд
(«звездопад») или остановка. В тексте «Пой свои песни, пей свои вина герой» присутствует движение по горизонтали и вертикали, соединенное со
«звездной» символикой, причем именно звезда выступает его источником
и «инициатором». Устремленность по вертикали к звезде символизирует
бессмертие, которое завершает горизонтальный жизненный путь:
И звезда говорит тебе: «Полетим со мной».
Ты делаешь шаг, но она летит вверх, а ты – вниз.
Но однажды тебе вдруг удастся подняться вверх
7
См.: Яркова А. В. Указ. соч.
146
«Крест» и «Звезда» Виктора Цоя
И ты сам станешь одной из бесчисленных звезд.
И кто-то снова протянет тебе ладонь,
А когда ты умрешь, он примет твой пост». (С.13)
Образ звезды имеет ряд тропеических соответствий, характер которых
отражает приближенность светил к миру земному:
... И волками смотрели звезды из облаков.
(«Легенда». С.365)
Положительные оттенки приобретает образ, построенный на ассоциациях: «Вспоминаю собаку, она как звезда». («Камчатка». С.34).
В. Цой достаточно активно использует фразеологические ресурсы
русского языка, однако идиомы у него переосмысливаются на основе ассоциаций, связанных с реалиями окружающего современного мира. Так ассоциативные образы со «звездной» семой приобретают дополнительную
смысловую нагрузку:
Каждой звезде свой неба кусок...
(«Песня без слов». С.342)
Похоже, что прошлой ночью был звездопад,
Но звезды как камни упали в наш огород.
(«Жизнь в стеклах». С.213)
Если «небо» составляет верхнюю горизонталь вертикального членения
мира, то нижняя горизонталь – «земля». Эта горизонталь совпадает с осью
времени. С ней связаны множество образов; выделим один, доминирующий. Ночь в поэзии В. Цоя – обозначение определенного времени:
И снова приходит ночь...
(«Дождь для нас». С.16.)
Знаешь, каждую ночь
Я вижу во сне море.
(«Каждую ночь». С.100)
При этом часто встречается смещение, совмещение или нарушение временной длительности или логики движения времени:
Ночь – словно час –
Лето!
(«Лето». С.190)
Это время похоже на сплошную ночь.
(«Солнечные дни». С.19)
В другом случае, наоборот, подчеркнут естественный ход времени: упоминаются части суток, времена года, последовательная смена которых и есть
течение жизни. Узловые переходные моменты создают пересечение пространственно-временных линий:
И как каждый день ждет свою ночь,
Я жду свое слово.
(«Пора». С.98)
Ночной пейзаж чаще всего статичен и всегда урбанизирован: ночной город, фонари, стекла витрин –
А над городом – ночь.
(«Печаль». С.370)
Город стреляет в ночь дробью огней
147
Н.К. Нежданова
Но ночь сильна, ее власть велика.
(«Спокойная ночь». С.217)
Отметим сочетание в поэтическом пейзаже семы «ночь» с семами «зима» и
«дождь»; все вместе они создают новую тему – «темный», «долгий». В
связи с этим эпитетика образа ночи решена в темных тонах:
Эта ночь слишком темна.
(«Генерал». С.94)
Черная ночь да в реке вода.
(«Нам с тобой». С.357)
В темную, темную, темную
Ночь.
(«Вера-надежда-любовь». С.360)
Ночь выступает не только как конкретное время суток, но и как особый мир, мир существования лирического героя, где он может скрыться от
проблем дня:
Ну а я всегда любил ночь
Это мое дело – любить ночь.
... Я люблю ночь за то,
Что в ней меньше машин.
(«Ночь». С.211)
В наши окна не видно дня
Наше утро похоже на ночь.
Ну а ночь – для меня.
(«Невеселая песня». С.343)
Ночь – время жизни, а значит, уснуть – «убить ночь». По определению А. В. Лексиной-Цыдендамбаевой, «ночь» выступает основным романтическим атрибутом у В. Цоя 8:
Я смотрю в ночь.
Я вижу, что ночь темна,
Но это не станет помехой
Прогулке романтика.
(«Прогулка романтика». С.30)
Видели ночь,
Гуляли всю ночь до утра.
(«Видели ночь». С.197)
Еще более подчеркивает романтический ореол образа его соединенность с
образом звезды: «В наших глазах звездная ночь» («В наших глазах».
С.201). Символика «высокого», «романтического» включает в себя и
смерть – героическую гибель или добровольный уход из враждебного мира:
Ночь –
Окурок с оставленным фильтром,
Брошенный тем,
Кто хочет умереть молодым.
(«Верь мне». С.195)
См.: Лексина-Цыдендамбаева А. В. «Неоромантический импрессионизм» как основа
художественного мира В. Цоя // Русская рок-поэзия: текст и контекст 2. С.98.
8
148
«Крест» и «Звезда» Виктора Цоя
Символическое значение образа ночи раздваивается: положительной,
«высокой», «романтической» семантике противопоставляется в отдельных
случаях отрицательная («Спокойная ночь». С.217). В бинарной оппозиции
«день-ночь» отрицательную семантику несет не «ночь» (это мир лирического субъекта), а «день», хотя его отрицательное значение смягчается образом-символом Солнца.
Ночь день, спать лень...
(«На кухне». С.99)
Оттенок антиномичности переносится даже на подругу героя: «Я – ночь, а
ты – утра суть...» («Дождь для нас». С.16).
Помимо семы «ночь», категориальными для нижней горизонтали в
лирике В. Цоя являются семы «путь» («уход», «движение»), «дом»,
«смерть». Они достаточно рассмотрены в ряде исследований 9.
Горизонтали в крестообразной сетке пространственно-временных
осей соединены не только мотивом движения «вверх-вниз». Вертикаль составляет ряд «сем», важнейшими из которых являются семы «дождя» и
«света». В традиции мифологической дождь – принадлежность хаоса, чужого мира, враждебного свету, теплу, солнцу и человеку. А в поэзии Цоя
дождь – самый амбивалентный образ:
Я хочу идти дальше, но я сбит с ног дождем.
(«Хочу быть с тобой». С.89)
А когда мы разжигали огонь,
Нам огонь тушили дождем.
(«Небесная песня». С.343)
Обратим внимание на антиномию «огонь (свет)-дождь», в которой
«свое» пространство символизирует огонь (домашнего очага), а «чужое»
(враждебное) – дождь. Однако в мифологии дождь есть то, что дает начало
новой жизни, росту, расцвету. Такое значение реализуется в песне «Мама,
мы все тяжело больны»:
Зерна упали в землю,
Зерна просят дождя,
Им нужен дождь. (С.336)
Положительная семантика образа дождя этим не исчерпывается. Дождь
выступает символом очищения, обновления:
Мне дождь помыл стекла,
И это очень мило
Со стороны дождя.
(«Ты есть». С.367)
Песня «Кончится лето» пронизана иронией. Иронично описание существования в покое, а значит, по Цою, в несвободе: «День едим, а три
пьем / И в общем весело живем» (С.350). «Дождь за окном» свидетельствует о другом мире, где благополучие безнравственно. Лирическому герою дождь ближе, это его погода (возникает параллель «ночь-дождь». ЕсСм. об этом: Доманский Ю. В. «Тексты смерти» русского рока. Тверь, 2000. С.41-73;
Яркова А.В. Указ. соч.
9
149
Н.К. Нежданова
ли «ночь» – константа нижней горизонтали, а «дождь» – вертикаль, то
естественное завершение триады – «небо, звезда»; крест не только выстроен, но и направлен к Звезде):
А с погодой повезло:
Дождь идет четвертый день...
(«Кончится лето». С.350)
Как следствие, в поэзии В. Цоя возникает еще одно противопоставление: «я» («мы») из тех, кто любит дождь, и «они» – те, кто прячется от него
в мирке своих домов или под зонтами. Для «меня» дождь – танец, для
«них» – «плохая погода» («Танец». С.208). Дождь проникает в душу героя
(«Подросток». С.14), создает особое настроение, близкое мироощущению
лирического субъекта («Мое настроение». С.199).
М. Н. Эпштейн отмечает, что дождь – один из атрибутов унылого пей10
зажа . Дождь очень редко помогает создать идеальную картину природы,
потому что он является признаком хмурого неба, но и при описании бурь
не играет главной роли.
Монотонность, отсутствие и мирной завершенности, и резких порывов составляют основу пейзажа в песне «Каждую ночь»:
Третий день с неба течет вода,
Очень много течет воды.
Говорят, так должно быть здесь.
Говорят, это как всегда. (С.100)
Подобный пейзаж в песне «Время есть, а денег нет» (С.18) рассматривается как состояние мира. В ряде песен дождь – особенность осенних погодных условий: «Транквилизатор» (С.106), «Твой номер» (С.212), «Звезды
остаются здесь» (С.214), «Странная сказка» (С.344), «Словно тень бегу куда-то я» (С.368), «Генерал» (С.93).
Я выхожу под поток атмосферных осадков.
Я понимаю, что это капризы природы.
Мне даже нравится чем-то эта погода.
(«Транквилизатор». С.106)
Сема «свет» завершает картину мира. Свет – символ всего высокого и духовного в человеческой жизни: истины, добра, любви. Свет вообще, независимо от его происхождения, является для героя путем к очищению, призывом к пробуждению и действию: «Пора зажигать свет» («Пора». С.98).
Отсутствие света есть гибель героя: «Я слеп, я не вижу свет» («Дождь для
нас». С.16).
У Цоя два света, отличающиеся по качеству и источнику. Свет природный, естественный (небесных светил, живого огня) – символ истины,
духовности – окутан аурой романтики:
А если утро – должен быть свет.
(«Дети проходных дворов». С.196)
А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет.
10
Эпштейн М. Н. Природа, мир, тайник Вселенной... М., 1990. С.153.
150
«Крест» и «Звезда» Виктора Цоя
(«Звезда по имени солнце». С.340)
Преобладает именно свет звезд: «Мы хотели света – не было звезды» («В
наших глазах». С.200).
Свет природный противопоставлен электрическому, который символизирует пространство земное, материальное: «Электрический свет продолжает наш день» («Перемен». С.202) – и связан с образами дома и ночи:
В старых квартирах, где есть свет,
Газ, Телефон, горячая вода, радиоточка...
(«Бошетунмай». С.335)
И эта ночь и ее электрический свет.
(«Ночь». С.210)
Электрический свет – примета урбанистического пейзажа. Улицы города
освещены фонарями, этот свет придает романтический ореол уличному
миру героя. Горящие фонари встречаются в целом ряде песен: «Восьмиклассница» (С.24), «Прогулка романтика» (С.30), «Город» (С.111), «Печаль» (С.370).
Таким образом, крестообразная членимость поэтического мира В. Цоя
очевидна. Помимо традиционной сетки пространственно-временных осей
существует завершающая и объединяющая координата – Звезда, связанная
с Бесконечностью и Вечностью. Варианты соотношения Креста и Звезды
могут быть различны, но так или иначе это соотношение ощущается и становится дополнительным смыслопорождающим фактором в произведениях рок-поэтов.
151