Аксютин Ю. М.

Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 18 (156).
Философия. Социология. Культурология. Вып. 12. С. 35–39.
Ю. М. Аксютин
«ИМПЕРСКИЙ ЭТНОС»: ПОНЯТИЕ И ДЕФИНИЦИИ
Статья посвящена широко используемой в социально-гуманитарном знании категории
«имперский этнос», и как показывают примеры из современной общественной практики, обладающей значительным деструктивным потенциалом в условиях полиэтничности России.
В работе приведены исследовательские подходы в изучении категории «имперский этнос»,
представлено авторское определение. Статья адресована исследователям истории и культуры империй.
Ключевые слова: «имперский этнос», империя, национальное государство.
Большая часть рассуждений на «имперскую тему» в наше время и в нашей стране
по-прежнему очень часто имеет оценочный
характер. Политические журналы, сайты в системе Интернет и иные источники массовой
информации активно заполняются публикациями, в заголовках которых присутствуют термины: «имперский народ», «строители империи», «имперский» или «стержневой» этнос.
В сфере научного знания указанные категории
уже стали темообразующими метафорами для
ряда конференций и печатных изданий1.
Популярность категории «имперской этничности» для научного анализа обусловлена
рядом причин. Во-первых, одной из главных
причин оживления интереса к империям является ослабление нации-государства и поиск альтернативы ей в многонациональных
государственных образованиях прошлого2.
Во-вторых, по-прежнему не прекращаются
методологические споры вокруг изучения имперского феномена. Все возрастающее количество подходов и исследуемых аспектов позволяет говорить о формировании интегративной научной дисциплины – империологии3.
В-третьих, в силу обширности проблемы за
границами внимания исследователей остаются целые тематические пласты. В частности,
слабоизученными являются вопросы этнокультурной идентичности входящих в состав
империи этносов, не определены ценностные
установки людей – строителей империи.
Насколько адекватно говорить о существовании имперского этноса? Каковы подходы к
характеристике имперского этноса в отечественной и зарубежной научной мысли?
Совершенно очевидно, что существует
огромная специальная тема – качественные
характеристики империообразующего этноса, которая обусловлена тем историческим
фактом, что одни народы создают империи,
а другие – нет. В то же время, говорить о феномене имперского этноса трудно, даже невозможно, не сформулировав его четкого определения. Как отметил В. И. Дятлов, «уже стало
общим местом, что и в научном обороте термин может лишиться своего эвристического
смысла из-за чрезвычайно широкого спектра
его использования»4. Само по себе показательно, что термин «имперский этнос» является
востребованным, т. к. это говорит о сложности
и многослойности предмета изучения. Но неуместное его использование может и сильно затруднить процесс научного осмысления обозначаемого термином феномена. Есть опасение, что определение зачастую обезличенных
«строителей империи» станет штампом. В
таком контексте становится важным научное
исследование особенностей народа, создающего империю, в противном случае мы получим еще одну «неудобную» категорию в
рамках научного дискурса.
К сожалению, нет единства мнений в вопросе определения критериев отнесения народа к
разряду имперских. Но не меньшей проблемой
является вопрос отнесения государственных
образований к империям, в основе которых
и предполагается искать титульный «имперский» этнос, или чаще употребляемый «народ
- строитель». В научном знании разработан
ряд классификаций империй на основе разных
критериев5. Представляется, что империя имеет, как минимум, два аспекта анализа. Первый,
связан с тем фактом, что Империя – это крупное государственное образование, возникшее
в результате экспансии и скрепленное сильной
централизованной властью, имеющее вертикальную иерархию (местная и центральная
власть, соподчиненность, ранжированность
отношений) и горизонтальное неравенство
36
включенных территорий (отношения между
метрополией и периферией/колонией). Это те
объективные составляющие имперского организма, которые диктовались прагматической
необходимостью завоевания (насильственного
и/или ненасильственного), удержания включенных территорий и защиты от вызовов, бросаемых империи. Так можно выразить внешнее, объективное измерение империи.
Второй аспект анализа – внутреннее, субъективное измерение империи. Это, во-первых,
этнопсихологические и социокультурные
особенности империи как полиэтноконфессионального образования, т.е. те отношения,
которые складываются между имперским и
неимперскими этносами. Во-вторых, это самоидентификация доминирующего этноса
как имперского.
Империя, равно как и национальное государство – это организованное пространство,
где первостепенное значение имеют взаимоотношения между людьми и «почвой», внутреннее и внешнее измерение империи. К. В.
Юматов, С. А. Васютин, А. М. Ушаков и др.,
подчеркивают следующие характерные черты
имперского этноса (в данном случае речь идет
о его внешних характеристиках, выделяющих
один этнос на фоне полиэтничной империи):
- самоидентификацию с империей, т. е.
организованным или организующимся пространством;
- самоидентификация с носителями особой, часто обозначаемой как цивилизаторская, миссией;
- численное преобладание в империи и/
или элите империи;
- наличие имперской идеи;
- повышенный социально-политический
статус;
- совпадение метрополии с этническими
границами имперского этноса6.
Представители этого подхода к исследованию феномена «имперский этнос», являющегося по сути критериальным, конструируют
идеальная модель имперского этноса путем
выделения общих черт строителей империй
на обширном материале исторических империй. Но она представляется рабочей для
характеристики, скажем, имперского народа
Британской империи, где метрополия совпадала с границами этнически и политически
равноправных Англии, Уэльса, Шотландии и
Северной Ирландии. Остальная часть империи как политически, так и этнически остава-
Ю. М. Аксютин
лась неравноправной, в формировании элиты
не участвовала. Напомним, что в составе элиты Российской империи XVIII – XIX веков
доля иноэтничного компонента составляла
примерно 50 %7, хотя численно русские преобладали в империи. Метрополия является
скорее институтом политического господства,
характеризующимся не этнически и географически, а особым политическим статусом,
особой культурой.
Впрочем, не все авторы согласны с таким
подходом. Так, С. В. Лурье, Е. Ясин, С. И. Каспэ и др. полагают, что имперское действие
детерминируется в первую очередь этнопсихологическими и социокультурными факторами: «Имперский ценностный комплекс во
всех его нюансах значим в первую очередь для
ядра империи, для того народа и образованного им политического сообщества, который начинает реализовывать программу имперского
строительства, выдвигая перед собой вместо
локальных – глобальные цели»8.
Есть и третья точка зрения, рассматривающая имперский этнос – как следствие контактной ситуации, процесса строительства и
колонизации, формирующих мифологему избранности, цивилизаторской миссии и сопутствующих элементов имперского сознания.
В. Махнач считает, что трудно определить,
является ли врожденным этнокультурный
стереотип, который позволяет приступить к
созиданию империи, или он приобретается
в процессе созидания. Но склонен полагать,
что имперский этнос исторически складывается, заранее имея способность выработать
подобный стереотип – это условие и есть
путь к созданию империи. Имперским делает
народ имперская идея9.
Мысленное отвлечение от особых, специфических характеристик и выделение их общих черт явно недостаточны10. При рассмотрении категории «имперский этнос», особенное
и специфическое должно быть одновременно
носителем общего. Безусловно, имперский
этнос имеет свои особенности бытия; в то же
время исторически сложилась функция имперского этноса как носителя общего, превращения особенного в общее, что выражается и
в исторической роли имперского этноса как
субстрата имперской универсальности, включающей этническую уникальность каждого
этноса. Таким образом, методологическая
проблема заключается в необходимости выработки такого подхода к анализу образований
«Имперский этнос»: понятие и дефиниции
имперского типа, который позволял бы учитывать заключенные в нем этнопсихологические
и социокультурные факторы.
С. Н. Марочкин отмечает: «Имперские этносы обладают повышенной уживчивостью,
культурной и цивилизованной терпимостью,
способностью перенимать, учиться и одновременно оказывать влияние. То есть способностью образовывать СИМФОНИЮ с другими народами, которая облегчает имперскому
этносу выполнение СТЕРЖНЕВОЙ роли,
функции УДЕРЖИВАЮЩЕГО, обеспечение
Имперского порядка не только, а часто и не
столько силой, сколько способностью к согласию, умением избегать обострений межэтнических отношений»11. В то же время, характеризуя имперский этнос в качестве носителя специфического и одновременно общего,
представители психолого-антропологического
подхода сталкиваются с проблемой конфликта.
Отличительной чертой энопсихологической
характеристики имперского этноса признается
его способность избегать межэтнических конфликтов. Все же, и мы это прекрасно понимаем, индивидуальные черты, обеспечивающие
историческую уникальность каждого этноса,
противостоят унификации и растворению в
доминирующем этносе – титульном для империи. Империя строится насилием, по меньшей
мере в период возникновения и расширения.
Возникает проблема существования постоянной внутренней напряженности, разрушающей империи изнутри, что противоречит факту
исторического долгожительства империй, как
идеи и доминирующего типа государственного образования. Концепт империи разрабатывался в мировой и отечественной философии в
контексте таких тем как «теократия – идеократия», «народная монархия», «универсальное
государство», «вселенское государство», «либеральная империя» и т. д12. Отсчет времени
существования исторических империи затруднен разнообразим существующих подходов и
критериев выделения империй13. Представляется, что в качестве нейтральной можно признать версию зарождения империй в период
трансформации полисной системы и формирования региональных государств. Переход
этот осуществлялся в разных регионах Евразии асинхронно. В Средиземноморье, например, он пришелся на первые века н. э.14
Иного взгляда придерживается С. И. Каспэ, считающий, что имперские системы
представляют собой определенный способ
37
разрешения (снятия) конфликтогенных напряжений, возникающих при столкновении
универсалистских культурно мотивированных ориентаций одного этноса с реальным
разнообразием и разнородностью представленных в конкретном пространстве этнических культур15.
С. В. Лурье вносит ясность в концепцию
«снятия» конфликтогенных напряжений при
помощи введения механизма этнического и
культурного подключения, в противовес концепции их «избегания». По её мнению, каждый этнос имеет в своей основе сложившуюся картину мира, обусловленную системой
ценностей. Созидание империи возможно
при условии наличия заданного сценария у
имперского этноса, который будет как соответствовать системе культурных констант
доминирующего народа, так и соотноситься
с системой культурных констант полиэтнического общества как целого, пусть даже неизбежно в различных этнических культурах
они будут преломляться по-своему. Вводимое
С. В. Лурье понятие механизма «этнического
подключения» – подключение этноса к чужим этническим процессам – поясняет принцип действия имперской культуры. Этнические подключения происходят в случае, когда чужие этнические процессы оказываются
более интенсивными, а процесс построения
империи и устроения сверхдержавы является крайне напряженным, захватывающим, по
сравнению с которым внутриэтнические процессы попавших в империю народов теряют
свою значимость. В этом случае нарождается
специфическая коммуникация, объединяющие
народы империи. Таковыми являются процессы строительства империи. Если же функциональная значимость такой коммуникации возрастает вновь, процессы ассимиляции как бы
оборачиваются вспять, этничность становится
одним из решающих факторов в жизни людей. В моменты, когда этничность становится
менее значимой, можно наблюдать феномен
«этнического подключения» – подключение
этноса к чужим этническим процессам, втягивания в чужой внутриэтнический конфликт,
иной по всей амплитуде, его социальных контактов, как внутри, так и вне этнической группы. Этим подключением к чужим этническим
конфликтам, участием в глобальных проектах
иного этноса снимается этнокультурное противоречие за счет осознания этих процессов
как более значимых и увлекающих16.
38
Исследование этнических аспектов государственных образований имперского типа
имеет свои сложности. Они связаны, прежде
всего, со спецификой проявления этого феномена в социальной, исторической и культурной реальности, невозможностью строго
рационального понимания по сути часто иррациональных факторов поведения.
Представляется, что имперский этнос
– не просто этнически или численно доминирующий этнос в большом полиэтничном
пространстве, пребывающий вне своего «национального очага» в качестве этнического
большинства, административного ресурса
государства, носителей высокой культуры и
миссии. Понимание этничности как процесса,
представление о ее актуализации допускает и
понятие «спящей этничности», оттеснение этнической самоидентификации на низкую ступень иерархии различных форм самоопределения. Место этнической самоидентификации
замещают иные, более актуализированные:
государственная, культурная самоидентификация. Следует говорить скорее не о конкретном
этносе, а об имперской этничности – особом
типе человеческих взаимоотношений, специфической системе формальных и неформальных связей, основанных на общности судьбы
(создание справедливого общества) или представлениях о должном устройстве мира, исторической памяти и мифах о таком обществе;
на совместных усилиях по поддержанию образа жизни в общей «империи».
Имперский этнос – это носители имперских ценностей, идеологии и имперских культурных паттернов. Для них доминирующими
над этническими являются этатистские ценности и имперская этничность. Имперский этнос
– не данность; его существование (или отсутствие такового), возникновение и исчезновение могут быть ситуативным ответом на вызов времени, места и обстоятельств. Другими
словами, одни и те же люди, их совокупность
могут быть, а могут и не быть имперским народом. Так, В. Махнач отмечает: «славянорусы домонгольского периода были совершенно не имперским народом, в общем, даже не
этатистским, без особенного государственного
инстинкта. Они формировались в последние
века до нашей эры в спокойной обстановке,
на обширном, малонаселенном ландшафте. А
русские – этнос XIII века, который складывался в обстановке чудовищного давления как с
Запада, так и с Востока»17. Русские XIV века
Ю. М. Аксютин
уже обладают государственным инстинктом,
что пока говорит лишь об определенной способности народа, потенциальной пригодности
к воспитанию из него народа имперского.
Этническая культура посредством системы
ценностей создает канон восприятия, образует
культурное ядро, фиксированное в каждом носителе этой культуры и определяющее его действие. Складывание имперской системы ценностей, детерминирующей ценностные ориентации, а значит и соответствующее действие
– процесс захватывающий, эмоционально возвышающий для самих строителей империи.
Этатистская ориентированность имперского
ценностного комплекса, его отвлеченность от
этнической доминанты в период образования
империи, создавал канон восприятия этносов
включаемых в тело империи. Имперская идентичность становится более актуальной, чем непосредственно сама этничность, не уничтожаемая, а отодвинутая на вторые роли. В любой
части империи воспроизводились институты
метрополии, но с учетом региональной и исторической специфики, а часто и просто включались в вертикальную структуру с формальной
коррекцией. Насаждалась культура имперского этноса, часто воспринимаемая подключаемыми к империи этносами по той причине, что
она не носила этнического характера, составлялась из элементов всех участников строительства империи. Актуализация «спящей» в
период строительства империи этничности по
отношению к имперской идентичности, рассеивание имперского ценностного комплекса,
преобладание этнической культуры одного народа в рамках полиэтничного пространства с
прежними имперскими амбициями «вселенскости» и отказ от этатистской доминанты
часто ведет к внутреннему разрушению империи, формированию национального государства – антипода империи.
Концепт «имперский этнос» исследуется
в рамках империологии как области научного
знания об империях, но еще активнее используется как термин в общественно-политической
лексике18. Популярность термина «имперский
этнос» свидетельствует о неких важных социальных переменах, фиксировать и анализировать которые необходимо. Иначе термин
рискует превратиться в ярлык, клише, предмет
и инструмент идеологического манипулирования. Он может стать одиозным, идеологически
или ценностно неприемлемым и, возможно,
даже конфликтогенным. Из-за такой перегруз-
«Имперский этнос»: понятие и дефиниции
ки смыслами возможна потеря эвристического
значения термина, что поставит под вопрос его
применение в качестве научного. Конечно, он
может и не реализоваться в научной практике
– особенно если перед термином будут поставлены преимущественно классификационные
задачи в ущерб инструментальным.
У обозначаемого термином «имперский
этнос» явления есть историческое прошлое,
и изучать его без исторически сложившихся
терминов и понятий будет сложно. Но есть и
другой аспект проблемы – через новые слова
или новые смыслы старых слов может формироваться новая реальность, новые социальные
связи и отношения. Вот почему расширяющееся применение термина «имперский этнос» в
социально-политической практике, чрезвычайно свободная его трактовка могут осложнить и
без того непростые межнациональные отношения. Такая ситуация лишний раз обращает внимание на необходимость научного исследования, избавленного от внешних влияний.
Примечания
Азиатская Россия : люди и структуры империи : сб. ст. / под ред. Н. Г. Суворовой. Омск :
Изд-во ОмГУ, 2005. 600 с.; Каппелер, А. Россия – многонациональная империя» : некоторые размышления восемь лет спустя после
публикации книги // Ab Imperio. 2000. № 1. С.
21–22. Об этом же свидетельствуют конференция «История империй: сравнительный подход
в преподавании и исследованиях» (Москва,
июнь 2003) и проект ИОО «История Российской империи в общемировом контексте».
2
См.: Богатуров, А. Мир вертикальных империй. Демократические страны недооценили
коварство глобализации. URL : http://centrasia.
org/newsA.php4?st=1145941200.
3
См.: Тюгашев, Е. А. Империя : легитимация
концепта. URL : filosof10.narod.ru/lib/Law/
legitimempire.doc.
4
Дятлов, В. Диаспора : попытка определиться
в понятиях // Диаспоры. 1999. № 1.
5
См.: Гатагова, Л. С. Империя: идентификация проблемы // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М. :
АИРО-ХХ, 1996. С. 253–332.
6
См.: Юматов, К. В., Имперские «информационные системы» и проблемы глобализации. М., 1998. 212 с.
7
см.: Святенков, П. России не нужна империя! URL : www.kreml.org.
1
39
Империя под ударом : конец дебатов о политике и культуре // Неприкосновенный запас.
Дебаты о политике и культуре. 2002. № 5 (25).
С. 75.
9
См.: Махнач, В. Империи в мировой истории. URL : http://www.russ.ru/antolog/inoe/
mahn2.htm/mahn2.htm.
10
См.: Бабаков В. Г. Кризисные этносы. М.,
1993. 183 с.
11
См.: Марочкин, С. Н. Русские и импперия.
URL : http://www.netda.ru/sborniki/rustroj/
index.htm.
12
См.: Вико, Дж. Основания Новой науки об
общей природе наций. Киев, 1994; Гегель, Г. В.
Ф. Философия истории // Собр. соч. : в 14 т.
М.; Л., 1935. Т. 8; Гердер, И. Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977; Нация и
империя в русской мысли начала XX века. М.,
2004; Тойнби, А. Постижение истории. М.,
1991; Арон, Р. Измерение исторического сознания // Измерения исторического сознания.
М., 2004; Неклесса, А.И. Трансмутация истории // Вопр. философии. 2001. № 3; Панарин,
А. С. Искушение глобализмом. М., 2000 и др.
13
См.: Гатагова, Л. С. Империя: идентификация проблемы // Исторические исследования
в России. М., 1996. С. 338; Филиппов, А. Ф.
Наблюдатель империи // Вопр. социологии.
1992. Т. 1. С. 105; Ройтман, Л. Имперская
культура России: время и место. URL : www.
svoboda/org/staff/Roitman.asp.
14
См.: Пиков, Г. Г. Исторические термины и
историческая действительность : (Империя как
феномен европейской истории) // Гуманитар.
образование в Сибири. Новосибирск, 2000. C.
105.
15
См.: Каспэ, С. И. Империя и модернизация:
Общая модель и российская специфика. М. :
РОССПЭН, 2001. С. 35.
16
См.: Лурье, С. В. Вселенское одиночество
империи. URL : rusproekt.ru/idea/vselenskoe_
odinochestvo_ imperii.html.
17
Махнач, В. Империи в мировой истории…
18
См.: Яковенко, И. Г. От Империи к национальному государству : (Попытка концептуализации процесса) // Полит. исслед. 1996. № 6
(36). С. 117–128; Махнач, В. Империи в мировой истории. URL : www.russ.ru/antolog/inoe/
mahn2.htm/mahn2.htm и др.
8