Устойчивое развитие и экологическая безопасность
Реклама
Урсул А.Д., Урсул Т.А. Устойчивое развитие и безопасность Учебное пособие Москва 2013 2 Устойчивое развитие в учебном пособии рассматривается как глобальная стратегия разрешения глобального социоприродного противоречия между растущими потребностями человечества и невозможностью биосферы обеспечить эти потребности. Этот новый тип развития представляется в качестве выхода из пока углубляющегося глобально-экологического кризиса и трактуется как глобально управляемое системно-сбалансированное социоприродное развитие, не разрушающее окружающую природную среду и обеспечивающее выживание и безопасное неопределенно долгое существование человечества. Показано, что устойчивое развитие является наиболее безопасным типом развития и в широком смысле представляет собой нерегрессивный тип эволюции, который элиминирует либо снижает до приемлемого уровня любые негативные воздействия на объект с целью его сохранения. В социоприродном аспекте под устойчивым развитием наиболее безопасный тип эволюции, направленной на сохранение цивилизации и биосферы, их сосуществование и коэволюцию. Акцентируется внимание на необходимости расширения трактовки этого типа развития, все большего распространения его на все сферы человеческой деятельности, включая обеспечение национальной и глобальной безопасности. Безопасность представляется как устойчивый способ бытия того или иного объекта, сохранение его природы в условиях внутренних и внешних негативных воздействий и изменений. Отмечается, что безопасность мирового сообщества и национальная безопасность любой страны в перспективе может быть обеспечена не столько средствами защиты, сколько эффективной реализацией стратегии устойчивого развития, ведущей к выживанию цивилизации и сохранению биосферы. Отмечается, что основным принципом Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года выступает принцип обеспечения безопасности через приоритеты устойчивого развития. Раскрывается история и содержание этого принципа, автором которого является один из авторов данной работы, предложившего его еще в 1995 г. и разработавшего его в ряде монографических работ. Учебное пособие подготовлено в Центре глобальных процессов Факультета глобальных процессов МГУ им. М.В. Ломоносова и на кафедре социальных наук и технологий Национального исследовательского технологического университета «МИСиС». Ключевые слова: безопасность, безопасное развитие, глобальные процессы, зеленая экономика, национальная безопасность, сохранение биосферы, социоприродное противоречие, Рио+20, устойчивое развитие, экологическая безопасность. 3 Содержание ВВЕДЕНИЕ . Глава I. ПАРАДИГМА УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ 1. Переход к устойчивому развитию как разрешение социоприродных противоречий 2. Проблема и стратегия устойчивого развития 3. Концептуальное моделирование устойчивого развития 4. Экологическая парадигма устойчивого развития 5. Необходимость более широкого видения глобальной устойчивости и безопасности Глава II. СОХРАНЕНИЕ БИОСФЕРЫ И УСТОЙЧИВОЕ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЕ: ГЛОБАЛЬНЫЙ РАКУРС стр. 5 14 14 29 50 74 87 99 1. Сохранение биосферы – естественный фундамент устойчивого будущего 2. Устойчивое использование природных ресурсов и экологическая безопасность 3. Глобальная демографическая устойчивость 4. Экологическое образование и устойчивое развитие 144 167 182 Глава III. ОБЕСПЕЧЕНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ ЧЕРЕЗ УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ 201 1. Эволюция концепции устойчивого развития: от экологии к обеспечению безопасности 2. Обеспечение безопасности через устойчивое развитие 3. Концепция устойчивого развития на базе безопасности 4. Основные принципы взаимосвязи безопасности и устойчивого развития 5. Исследование будущего и стратегическое планирование 6. Соционормативные аспекты перехода к безопасно-устойчивому развитию 7. Российские проблемы и перспективы движения к устойчивости 99 201 213 227 234 252 266 280 Глава IV. СТАНОВЛЕНИЕ ЭКОЛОГОБЕЗОПАСНОГО УСТОЙЧИВОГО ОБЩЕСТВА: ИНФОРМАЦИОННОСИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ 289 1.Природа безопасности: космологические и информационные основания феномена безопасности 2. Информация и информационный критерий эволюции 3.Проблема безопасности в информационно-синергетическом ракурсе 289 307 316 4 4. Культура как информационно-экологический феномен 5 Эволюция открытых систем и обществ 6. Обеспечение безопасности через самоорганизацию 7. Информатизация общества и переход к устойчивому развитию 8. На пути к устойчивой информационно-экологической цивилизации 327 337 343 353 381 Глава V. НООСФЕРНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ 393 1. Ноосферогенез через устойчивое развитие 2. Социоприродные способы взаимодействия 3. Обеспечение безопасности в глобальном измерении 4. Проблема безопасности в контексте устойчивого развития ноосферной ориентации 5. Ноосферная концепция безопасности 393 424 432 449 464 ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ ЛИТЕРАТУРА 481 501 5 ВВЕДЕНИЕ Прошлый век принес человечеству не только многочисленные возможности, открыл новые горизонты прогресса, но и показал его негативные последствия. С одной стороны – это продвижение в области экономического, технологического, социального, духовного развития, а с другой – уже вполне реальные перспективы прекращения существования человечества (либо большей его части) через ядерную, экологическую и другие возможные глобальные катастрофы. Ядерная катастрофа способна погубить человечество в историческое мгновение, в то время как экологическая катастрофа проявляется часто незаметно, постепенно, обрекая человечество на деградацию и медленное вымирание. Как ответ на вызов экологической катастрофе более 20 лет тому назад Конференция ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро (ЮНСЕД) в лице лидеров 179 стран определила новую стратегию развития всей цивилизации, которая получила наименование стратегии устойчивого развития. Новая стратегия должна обеспечить выход из глобального экологического и других глобальных кризисов и дальнейшее выживание цивилизации. Будущее России, как и всего человечества в XXI веке, должно быть сориентировано на стратегию устойчивого развития, гарантирующего выживание народонаселения страны и сохранение окружающей природной среды. Об этом свидетельствуют принятие официальных государственных документов и прежде всего – “Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию”, утвержденную Указом Президента РФ №440 от 1 апреля 1996 г. Согласно этой концепции представляется необходимым и возможным осуществить в Российской Федерации последовательный переход к устойчивому развитию, обеспечивающий сбалансированное решение социально-экономических задач и проблем сохранения благоприятной окружающей среды и природно-ресурсного потенциала в целях удовлетворения потребностей будущего и нынешнего поколений. 6 Переход к устойчивому развитию означает создание сбалансированной системы, сочетающей в себе экономическую эффективность, социальную справедливость и экономическую (и иную) безопасность. Обеспечение безопасности невозможно без перехода на путь устойчивого развития, и в то же время это последнее реализуемо лишь как безопасное во всех отношениях. Идея связи стратегии будущего безопасности России и ее перехода к устойчивому развитию исходит из того, что обеспечение безопасности "неустойчивого развития", модель которого пока реализуется в нашей стране (и в мире в целом), в принципе невозможно. Переход к устойчивому развитию предполагает обеспечение безопасности во всех отношениях, а всеобщая безопасность также реализуется на пути устойчивого развития. Столь тесная взаимосвязь всеобщей (и глобальной) безопасности страны (и мирового сообщества) и устойчивого развития и определяет новизну и специфику дальнейшего человеческого существования. В качестве методологической основы подобного видения должны использоваться все средства исследования будущего, включая прогностические, футурологические и системные подходы, определяющие специфику проблемы безопасности. Будущее цивилизации в последние годы рядом ученых представляется обществом не только новых возможностей и горизонтов, но и обществом риска, опасностей, кризисов и катастроф. Это ощущение грозящих человечеству и глобальных опасностей усилилось после действий в Америке международного терроризма 11 сентября 2001 г. и последующих террористических актов в различных точках земного шара, вызвавших благодаря глобальным СМИ большой психологический резонанс, ощущение страха и ужаса у сотен миллионов людей. Глобализация означает не только становление цивилизации, появление неких новых благ в мировом сообществе, но и становление исторически новых угроз и опасностей планетарного характера. Как реакция на западную 7 стратегию развития глобализации, универсализацию и стандартизацию оживился национализм и сепаратизм, приобрел планетарный размах международный терроризм, становящийся одной из самых серьезных опасностей поступательному движению мирового сообщества. Это не только антиглобализм, но и «теневая» или своего рода «альтернативная» глобализация, когда евроатлантическому захвату мира противопоставляется фундаменталистская идеология и стратегия «священной войны», отражающая безнадежность положения в современном мире миллиардов голодающих, нищих, больных, неграмотных, обреченных остаться без будущего, которое стремится приватизировать «золотой миллиард». Вопросы безопасности в начале XXI века обретают особую значимость для каждой страны, для каждого человека, для всего мирового сообщества. Так, например, в Хартии европейской безопасности, принятой 19 ноября 1999 г. в Стамбуле на саммите ОБСЕ было провозглашено, что главы государств и правительств заявляют о своей твердой приверженности делу формирования свободного, демократического и более единого региона ОБСЕ, где государства-участники сосуществуют в мире друг с другом в условиях свободы, процветания и безопасности. Безопасность не только в Европе, но и во всем мире стала, возможно, даже главным критерием человеческого существования в самом широком смысле. Становясь новым ориентиром и приоритетным критерием эффективности всех областей человеческой деятельности, безопасность понимается не просто более широко и комплексно, но и начинает по-новому осознаваться, становясь отчетливо понятной ценностью жизнедеятельности. Многие общечеловеческие ценности XX века оказываются менее значимыми, чем ценности, связанные с безопасностью и поэтому среди ценностей XXI века и, видимо, всего III тысячелетия безопасность окажется едва ли не самой значимой ценностью. Ведь безопасность ассоциируется с возможностью жизни, ее сохранения, причем не только для нынешних поколений, но и будущих, а также для биосферы в целом. 8 Именно в последние десятилетия второго тысячелетия перед цивилизацией встала проблема глобального выживания и она связана прежде всего с защитой от вызовов, угроз и опасностей, грозящих существованию и развитию человечества. Наибольшую опасность для цивилизации представляют те из них, которые сопровождают развитие глобальных проблем, а последние, как известно, оказались результатом социальноэкономического прогресса в его традиционно-стихийной и, как теперь понятно, деформированно-дегуманизированной форме. Поскольку различные опасности планетарного характера могут привести человечество к той или иной катастрофе уже в ближайшие десятилетия, то ясно, что обеспечение безопасности во всех ее аспектах оказывается приоритетной задачей всей социальной деятельности. Особое значение, как отмечается в «Основах государственной политики в области экологического развития Российской Федерации на период до 2030 года», имеют глобальные экологические проблемы, связанные с изменением климата, потерей биологического разнообразия, опустыниванием и другими негативными для окружающей среды процессами, возрастанием экологического ущерба от стихийных бедствий и техногенных катастроф, загрязнением атмосферного воздуха, поверхностных и подземных вод, а также морской среды, которые затрагивают интересы всех людей нашей планеты, в том числе и граждан Российской Федерации Российской Федерации. Таким образом, именно проблема обеспечения безопасности и, в особенности экологической безопасности, обусловила необходимость в начале третьего тысячелетия смены курса (стратегии, формы, модели) развития, поскольку длившееся со времен неолитической революции традиционное стихийное развитие уже не обеспечивало выживание человечества. Это новая ситуация в мировом развитии, оказавшемся с синергетической точки зрения перед бифуркацией, нашла свое отражение и в современной науке, когда последняя не только в силу внутренней логики, но 9 главным образом под влиянием внешних факторов вынуждена начать изменение направления своего развития. Такое изменение необходимо не только для того, чтобы объяснить ход истории общества и его взаимодействия с природой, но главным образом для того, чтобы предсказать будущее и создать наиболее эффективные средства выживания человечества, наметить пути и принципы выхода из глубокого антропоэкологического кризиса, в котором цивилизация оказалась к концу XX и началу XXI веков. Переход к новой форме цивилизационного развития (которая пока существует лишь в виде политических деклараций и рекомендательных документов ООН и вызван в основном причинами, связанными с экологией и обеспечением безопасности в самом широком смысле. Если мировому сообществу не удается реализовать переход к устойчивому развитию, то уже в текущем столетии может разразиться социально-экологическая катастрофа планетарного масштаба либо иная, скажем, связанная с упомянутыми выше угрозами. XXI век может стать веком перехода мирового сообщества к устойчивому развитию и тем самым выживания цивилизации и сохранения биосферы как естественного фундамента человеческой жизни либо самым Для того, чтобы человечество смогло выжить, необходимо коренным образом трансформировать процесс развития, изменив общечеловеческие ценности и ориентиры поступательного движения, поскольку они сформировались в модели неустойчивого развития (так на Конференции ООН по окружающей среде и развитию в 1992 г. – ЮНСЕД в Рио-деЖанейро была названа та форма развития, по которой продолжает пока развиваться наша цивилизация). Ни одна даже самая высокоразвитая страна (а тем более развивающийся мир) не сможет перейти на путь устойчивого развития, не изменив кардинальным образом механизмы развития, не выбрав новые цели (своего национального развития и обеспечения безопасности, которые были намечены в «Повестке дня на XXI век» (1992 г.), «Плане выполнения решений ВСУР» в Йоханнесбурге в 2002 г., в итогом документе Рио+20 «Будущее, которого мы хотим» и других официальных документах 10 ООН. И это уже требует не только от России, но и от всех других стран мирового сообщества перехода на новую стратегию развития – уже не модернизационно-догоняющую, а трансформационно-опережающую, только благодаря которой и можно будет обеспечить выживание и безопасность всего человечества, а не какой-то его части, стремящейся приватизировать будущее в ущерб остальной части населения планеты. Именно глобальные угрозы и негативные тенденции социальноэкологического, плана социально-экономического обостряют глобальные проблемы и социально-политического и негативы глобализации, порождают новые неблагоприятные глобальные тенденции и усиливают опасность дальнейшего движения к планетарной антропоэкологической катастрофе. Именно поэтому важно объединиться в общем стремлении предпринять решительные усилия для позитивного реагирования на необходимость подготовки к решению глобальных проблем и особенно экологической проблемы. Очевидна противоречивость ожидаемого социально-экономического поворота развития в начале нового тысячелетия. Одна – традиционная модель развития, по которой мы движемся по инерции (уже не в направлении всеобщего прогресса), грозит планетарным омницидом. Вторая модель устойчивого развития существует пока лишь на концептуально- теоретическом уровне и представляет собой в основном политические декларации и благие пожелания на глобальном, региональном, национальном и местном уровнях. Эта виртуальная, но пока не претворенная в жизнь, реальность создает массу трудностей и проблем для нынешнего поколения, явно в своем подавляющем большинстве не желающего делиться благами с будущими поколениями. Стратегические цели изменения курса развития вступают в противоречие с политикой, тактикой и конкретным поведением ныне действующих властей и народов планеты, которые думают о будущем в лице лишь узкого круга своих представителей (главным образом ученых). Устойчивое будущее не появится без борьбы с неустойчивым настоящим и 11 прошлым. В этом – противоречие и драматизм XXI века, который в зависимости от разрешения этого противоречия станет либо веком перехода к устойчивому будущему человечества, либо концом его истории в прямом смысле этого слова. Для ЮНСЕД, ВСУР и Рио+20, всех их документов общим является то, что они пока в основном на политическом уровне декларируют модель (в принципе – многообразие моделей) устойчивого развития, контуры которой даже в концептуальной форме достаточно четко не очерчены. Мы пока интуитивно и на уровне здравого смысла лишь отчасти понимаем, что так развиваться во многих отношениях, как человечество до сих пор двигалось по пути «прогресса», уже нельзя, иначе оно останется без будущего. Все соображения относительно этого устойчивого будущего гораздо больше и чисто косметически «вплетены» в ныне функционирующую модель развития, чем в абстрактно желаемую, но пока виртуально-теоретическую «реальность» устойчивого будущего. Поэтому все наши сценарии грядущего оказываются «переходными» – это смесь модели неустойчивого развития и наших концептуальных устремлений в будущее, которое все же еще достаточно неопределенно и пока мало (особенно наукой) аргументировано. И только по мере осуществления документов ООН – «Повестки дня на XXI век», «Плана выполнения решений ВСУР», «Будущее, которого мы хотим» будет становиться понятным, начинаем ли мы уходить от грозящей нашим потомкам глобальной катастрофы и приближаться к очередному «светлому будущему» (теперь уже устойчивому), либо все наши надежды окажутся такими же утопическими как и ранее декларируемые варианты желаемого будущего. Специфика перехода любого иного государства к устойчивому развитию, заключается, в частности, в приравнивании приоритетов глобального и национального развития по тем целям и критериям, которые обеспечивают выживание всего мирового сообщества при сохранении окружающей природной среды. В этом смысле можно сказать, что появление 12 приоритетов и целей устойчивого развития сдвигает национальные интересы в сторону глобальных, но отнюдь не ведет к нивелированию специфики, собственных интересов, целей, ценностей, идеалов и т.д. Эта ситуация типична абсолютно всех стран мирового сообщества. Однако любое государство, включаясь в глобальный процесс перехода к устойчивому развитию, тем не менее должна будет сделать акцент на решении своих внутренних проблем, гармонизации своего развития с другими странами планеты, взявшими курс на реализацию той же общецивилизационной стратегии. Реально лишь постепенное согласование национальных и глобальных интересов и целей, связанных с глобальным переходом к устойчивому развитию, ибо принесение в жертву собственных интересов в пользу общечеловеческим нереально как в объективном, так и субъективном плане, и такую позицию официально демонстрирует не только Россия. И в этой связи переход к устойчивому развитию постсоветских стран создает некоторые новые возможности по включению в глобальный переходный процесс, но вместе с тем, инициирует, особенно со стороны развитых стран, опасности и угрозы информационно-политических, силовых и экономических воздействий. Под видом устойчивого развития со стороны внешних и внутренних его оппонентов могут и будут предлагаться действия, явно ему противоречащие, не говоря уже об открытых оппонентах этой стратегии развития, явно предпочитающих личные, групповые и корпоративные интересы глобальным интересам всего человечества. Их мнение важно учитывать, поскольку нет единственно верной и всеми признанной концепции, модели и стратегии устойчивого развития. Устойчивое развитие – это не просто одна из новых проблем, а глобальная суперпроблема, от решения которой зависит будущее всего человечества, его судьба в третьем тысячелетии. Это совершенно новая форма (модель) развития всего мирового сообщества, которое становится на путь своего выживания и решения глобальных проблем человечества. 13 Устойчивое развитие – это проблема и стратегия будущего цивилизационного развития, сквозь "призму" которого можно и нужно видеть абсолютно все проблемы в том числе и глобализацию и обеспечение безопасности. Это означает методологического подхода цивилизационных процессов, использование будущего, нового концептуально- опережающего проектирования видения грядущей модели социоприродных процессов. Именно поэтому мы начинаем наше изложение не с исторически предшествующих появлению стратегии устойчивого развития мировых процессов и тенденций, а именно с этой стратегии. В монографии вниманию читателя предлагается опережающее видение цивилизационного развития грядущей модели социоприродных процессов. Проблему безопасности авторы пытаются осмыслить в контексте нового видения развития человечества, где безопасность будет обеспечиваться принципиально новой формой (стратегией) развития. Здесь фактически речь будет идти о концептуальном переосмыслении того, что по иному рассматривалось наукой в модели неустойчивого развития. Концепция устойчивого развития вначале была связана с экологией, однако потом стало ясно, что речь фактическим идет о новой форме развития всего человечества. Однако проблема обеспечения экологической безопасности будет главной темой, на которой авторы все же будут акцентировать внимание читателя. Дальнейшая разработка и осмысление концепции безопасности в ракурсе глобальной устойчивости, превращение ее в главную стратегию существования и развития цивилизации третьего тысячелетия изменит мировоззрение людей и поможет им обрести общее будущее. 14 Глава I. ПАРАДИГМА УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ 1. Переход к устойчивому развитию как разрешение социоприродных противоречий В последние годы в обществе довольно широко обсуждается концепция устойчивого развития (УР). Следует согласиться с мнением Н.С. Касимова, что "пожалуй, никакая другая научная идея ни в естественных, ни в социальных дисциплинах не имела ранее столь широкого общественного резонанса"1. Однако мы не склонны однозначно считать, что идея УР носит только научный характер, более того можно даже сказать, что эта идея пока не может быть в полной степени аргументирована наукой, по крайней мере той наукой, которая апеллирует к фактам и практике. Ведь пока нет такого типа развития в глобальном масштабе и мы лишь предполагаем, что оно может появиться в будущем, если произойдут соответствующие социальные и социоприродные трансформации. Поэтому доказательство состоятельности идеи УР может быть получено лишь будущей наукой, которую мы именуем в отличие от современной (в некоторой степени – постнеклассической) – ноосферной наукой2. Хотя в принципе исследование стратегии УР и попытки ее аргументации уже имеются3, причем первые научные основы были заложены докладом Комиссии Брундтланд (МКОСР) "Наше общее будущее"4. Причина упомянутой популярности идеи УР заключается не столько в ее научной обоснованности и новизне, сколько в том, что эта идея получила 1 Касимов Н.С. От экологического образования к образованию для устойчивого развития// Образование для устойчивого развития. Материалы семинара "Экологическое образование и образование для устойчивого развития". М. – Смоленск, 2004. 2 Урсул А.Д., Урсул Т.А. "Устойчивое" будущее и новый образ науки// Государственная служба. 2004, №6; они же. Становление ноосферной науки и устойчивое развитие// Безопасность Евразии. 2004. №4. 3 Научная основа стратегии устойчивого развития Российской Федерации. М., 2003; Стратегия и проблемы устойчивого развития России в XXI веке. М., 2002. 4 Наше общее будущее. Доклад Международной комиссии по окружающей среде и развитию / Пер. с англ. 1989. 15 признание в рамках ООН, ныне объединяющей более 190 стран мира. Принятая на Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-деЖанейро в 1992 г. (ЮНСЕД), подтвержденная на Всемирном саммите по УР в Йоханнесбурге в 2002 г. (ВСУР) и Конференции ООН по устойчивому развитию опять в Рио-де-Жанейро в 2012 г. (Рио+20) стратегия УР получила статус политической рекомендации для всех стран и народов мира. Наука, естественно, участвовала в формулировке основных положений этой стратегии, которые отражены в основных документах упомянутых форумов ООН, причем ВСУР рекомендовал всем странам начать переход к УР с 2005 г. Однако нужно иметь в виду, что современная наука в основном исследует модель неустойчивого развития (НУР) и фактически (в прямом и переносном смысле) отображает "наше общее прошлое". Основная идея УР в общецивилизационном ракурсе, на наш взгляд, заключается в сохранении цивилизации и биосферы. Поэтому в определенном смысле она представляется консервативной идеей хотя бы по своей этимологии (от лат. conservatio – сохранение). Вместе с тем она существенно отличается от "традиционного" консерватизма (если будет уместно так выразиться) и представляет собой в какой-то мере неоконсервативно-глобальное мировоззрение. Как отмечают Н.С. Касимов и Ю.Л. Мазуров: "положения концепции УР, в том числе в той форме, в какой они отражены в докладе Комиссии Брундтланд, не являются принципиально новыми в человеческой истории. Они были присущи традиционному патриархальному обществу прошлых эпох, они воспроизводятся и в современном мироустройстве общин аборигенных народов, например малочисленных коренных народов российского Севера. Более того, во фрагментарном виде императивы традиционного УР сохраняются даже в некоторых развитых странах, 16 переживающих промышленную революцию, последствия урбанизации и другие цивилизационные потрясения1. Среди приводимых ими примеров следующие. В Германии принципы УР начали внедряться в управление экономикой задолго до доклада МКОСР. Немецкий термин "Nachhaltigheit" (устойчивость) с XIX века вошел в практику лесного хозяйства этой страны. Под устойчивым лесопользованием понималось хозяйствование, при котором изъятие лесных непременно лесовосстановлением, сопровождалось ресурсов полностью компенсирующим объемы рубок. Однако не только в области природопользования, но и в сфере экологии в особенности американскими и английскими экологами использовался термин "sustainability" практически в том же значении, что и сейчас в концепции УР. Все же чисто этимологический экскурс в отношении понятия УР не может дать полного представления о сущности УР. Важно, учитывая глобальный характер УР, проследить становление его понимания международным сообществом. Еще в докладе "Всемирная стратегия охраны природы" (1980 г.), представленном Международным союзом охраны природы и природных ресурсов, подчеркивалось, что для того, чтобы развитие было устойчивым, следует учитывать не только его экономические аспекты, но и социальные и экологические факторы. Особенно широко в 80-е годы проблемы развития и экологии обсуждались в трудах ученых американского исследовательского института "Worldwatch" ("Всемирная вахта"), в частности его директора Лестера Р. Брауна2, а Программа ООН по окружающей среде (ЮНЕП) еще с середины 70-х годов широко использовала понятие "развитие без разрушения" ("development without destruction"), а в 1 Касимов Н.С., Мазуров Ю.Л. Становление и развитие образования в области устойчивого развития за рубежом // Образование для устойчивого развития. М.–Смоленск, 2004. 2 Brown L.R. World without Borders. N.-Y., 1972; Brown L.R. Building a Sustainable Society. N.-Y., 1981. 17 дальнейшем использовалось понятие "экоразвитие" ("ecodevelopment") как экологически приемлемое развитие, т.е. оказывающее наименьшее негативное воздействие на окружающую среду. В Декларации первой конференции ООН по окружающей среде (Стокгольм, 1972 г.) также была отмечена связь экономического и социального развития с проблемами окружающей среды. В подобное понимание развития важный вклад внесли научные доклады Римского клуба, особенно доклад "Пределы роста" (1972 г.), в которых формулировались идеи перехода цивилизации от экспоненциального экономического роста к состоянию "глобального динамического равновесия", от количественного роста к органическому развитию и новому мировому экономическому порядку. И хотя мы начали говорить о тенденциях формирования идеи УР не с России, вряд ли можно согласиться, что концепция устойчивого развития пришла к нам с Запада (ссылаются иногда на книгу Лестера Брауна)1. Истоки идеи УР носят принципиально международный характер. Можно указать и на работы российских (советских) ученых, которые в той или иной форме высказывали идеи, близкие к идеям устойчивого развития. Причем чаще всего упоминают имя В.И. Вернадского, который употреблял даже словосочетание "устойчивое мировое сообщество", но главное развил идею ноосферы, или сферы разума, которая как было показано, имеет прямое отношение к концепции УР2. Логическую реконструкцию этой идеи с помощью понятия рациональности мы предложим далее. Не менее важную роль, на наш взгляд, сыграл и основоположник теоретической космонавтики К.Э. Циолковский, который, задумавшись о выживании (сохранении) человеческого рода не только предложил идею обживания внеземных пространств, но и изобрел средство реализации этой 1 Brown L.R. World without Borders. N.-Y., 1972. P. 24. Урсул А.Д. Путь в ноосферу. Концепция выживания и устойчивого развития цивилизации. М., 1993. 2 18 идеи – космическую ракету. Хотя сейчас глобальный мир становится все более целостным, но все же ограниченным земным миром социоприродных взаимодействий, воздействующих и даже определяющих все другие процессы на нашей планете. Наиболее зримые ограничения – не только территориальные, ставящие предел дальнейшему экстенсивному развитию, но и исчерпаемость природных ресурсов, глобальная экологическая угроза и т.д. Это и ограничения темпорального характера, очень часто ставящие предел развитию тех или иных процессов на Земле, в том числе и существованию человечества. Эсхатологические темы изобилуют в околонаучной и даже научной литературе и СМИ. Причем глобальное потепление или предполагаемый очередной малый ледниковый период – далеко не единственные угрозы планете в будущем. Ожидается, что Земле угрожают катаклизмы, например, вулканической деятельностью, поскольку возрастает сейсмическая активность и опасность могут представлять не только вулканы, которых немало на планете, но и супервулканы (их известно более двух десятков на Земле), а также обретающая актуальность астероидно-кометная опасность. На эти планетарные ограничения и угрозы еще в конце XIX – начале XX веков обратил внимание К.Э Циолковский, который и предложил их устранить для человечества с помощью изобретения и использования ракеты как транспортного средства для широкого освоения космоса. С помощью освоения космоса ученый выявил возможность последующей реализации непрерывного прогресса цивилизации и тем самым обеспечения бессмертия рода человеческого. Тем самым, если отвлечься от идеи сохранения биосферы, то была предложена, вероятно, одна из первых версий концепции устойчивого развития, но в космическом варианте, осуществление которого не исключается в дальнейшем. Это более отдаленное космическое будущее может наступить, если нам удастся решить наши глобальные проблемы и обезопасить сам процесс 19 глобализации, направив его на магистраль УР1. Сейчас приоритетнее решение проблем биосферы, ее сохранения. Надо сказать, что идеи ноосферы в варианте В.И. Вернадского и социального (космического) бессмертия К.Э. Циолковского не предусматривали концентрации усилий человечества на сохранении биосферы. Один говорил о превращении биосферы в ноосферу, другой развитие на планете считал опасным и неэффективным, предлагая идею сохранения и выживания человечества в пространствах Вселенной. Сейчас мы понимаем, что естественной основой УР является лишь сохранение биосферы, возвращение к природному "естеству" как фундаменту выживания и непрерывного развития человечества. Авторы, оппонирующие идее УР придерживаются иной точки зрения2. Однако, если упомянутые выше идеи В.И. Вернадского и К.Э. Циолковского были высказаны в основном в первой половине XIX в., то вторая половина этого века ознаменовалась появлением идей, связанных с рациональным ("правильным", по А.Д. Арманду, природопользованием, в основном развивавшимся советскими учеными (В.А. Анучин, А.Д. Арманд, Ю.К. Ефремов, С.Г. Струмилин, Т.С. Хачатуров и др.). Например, А.Д. Арманд полагал, что моральный долг каждого поколения оставить следующему поколению природные богатства в лучшем состоянии и в большем количестве, чем оно получило от предыдущего3. Особо следует выделить то направление в области природопользования, которое в 80-е годы XX в. развивалось в Молдавии, а в 90-е годы после распада СССР и в России – формирование научных основ адаптивной стратегии интенсификации сельскохозяйственного производства. Ожидаемая интенсификация сельскохозяйственного производства должна использовать 1 в большей степени адаптивные свойства человека и Урсул А.Д. Глобализация через устойчивое развитие// Безопасность Евразии. 2004. №1. Назаретян А.П. Антропогенные кризисы: гипотеза техно-гуманитарного баланса // Вестник РАН. 2004. Т. 74. № 4. 3 Арманд Д.А. Нам и внукам. М., 1964. 2 20 естественные факторы (биогенные и абиогенные), замещая ими невоспроизводимые в (особенности химико-техногенные) ресурсы. По сути дела здесь была на базе сельского хозяйства сформулирована научная основа того, что в будущем было названо устойчивым (или ноосферным) природопользованием, а также сформулирована методологическая концепция расширенного понимания интенсификации как максимального вовлечения качественных факторов и источников деятельности при минимизации количественных параметров1. Можно было бы и далее перечислить и другие направления, связанные с экологией и природопользованием, однако только к этим источникам нельзя свести более системную концепцию УР. Если мы обратимся к основным составляющим проектируемого процесса УР, то обнаружим, что высказанные в марксизме идеи социальной справедливости также с полным правом можно отнести к одному из направлений будущей концепции УР. Эти идеи (естественно, без упоминания их авторов) вошли в концепцию УР, развиваемую ООН и особенно бывшим генсеком Кофи Аннаном, и считаются едва ли не главными в идее УР. Кроме социального аспекта, важно отметить те работы в области экономики, которые развивают не экстенсивный, а именно интенсивный способ производства и любой хозяйственной деятельности, который является экологобезопасным и экономически более справедливым, нежели традиционная рыночно-экономоцентрическая модель. Сюда следует отнести и социально-гуманитарные разработки, которые ориентируют на изучение тенденций могущих в перспективе войти в модель УР. В свете этих исследований становится ясным, что, например, в России происходит процесс поступательного движения от ценностей тоталитарного прошлого через рыночно-демократическое настоящее к устойчивому 1 Жученко А.А., Урсул А.Д. Стратегия сельскохозяйственного производства. Кишинев, 1983. адаптивной интенсификации 21 будущему. Пока все эти ценности смешаны в одно "эклектическое" образование и важно сейчас выделить те общечеловеческие глобальные приоритеты, которые обеспечат поддержку процесса перехода к УР. Казалось бы сохранение человечества – это своего рода консервативная идея, но она предполагает изменение самого человечества, причем кардинальное, для того чтобы оно могло выжить и неопределенно долго существовать на планете. Это самые фундаментальные трансформации за всю неолитическую историю человечества, которые направлены на сохранение как человечества, так и биосферы как естественного фундамента всей жизни и разума на Земле. Наличие различных направлений формирования новой формы цивилизационного развития свидетельствует о наличии разного рода противоречий в его современной форме (модели). Однако из всех противоречий не случайно выделяют противоречие между обществом и природой, которое проявляется причем со все большей остротой как противоречие между растущими потребностями мирового сообщества и невозможностью биосферы обеспечить эти потребности1. Так или иначе подобное противоречие возникало всегда, но оно лишь второй раз проявилось на глобальном уровне. Первый раз, когда охотничье- собирательское хозяйство разрозненного по племенам человечества уступило место производящему хозяйству и второй раз – уже во второй половине ХХ – начале XXI века, когда также приходится изменять сам тип развития уже относительно единого мирового сообщества опять-таки в глобальном масштабе. В период перехода к неолитической революции речь шла в основном о недостатке природных (пищевых) ресурсов, которые нельзя было освоить с помощью палеолитических способов и экстенсивных технологий. Поэтому агрикультурная революция состояла в формировании нового способа 1 Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию // Российская газета. 1996. 9 апр. 22 природопользования в производстве продуктов (в основном биологической природы), ранее не существующих в естественном виде и могущих удовлетворять потребности людей, что создало условия для демографического взрыва. Переход же к УР, который в принципе не может растянуться на несколько тысячелетий как переход к производящему хозяйству должен свершиться в считанные десятилетия (максимум одно-два столетия). Это вызвано тем, что к недостатку уже не только продовольственных ресурсов (в основном невозобновимых добавился социально-экологический кризис, разрушение биосферы как естественного фундамента жизни цивилизации и любых иных форм жизни на планете. Причем деградация природной среды оказывается более "слабым звеном" в этом кризисе, чем нехватка природных ресурсов, которые в принципе могут быть заменены путем создания новых высоких технологий и экологобезопасных видов хозяйственной деятельности. В этом отличие нынешнего глобального противоречия в системе "общество-природа" от верхнепалеолитического, приведшего к смене способа хозяйственной деятельности и шире – взаимодействия основных компонентов в упомянутой системе. Именно под влиянием эпохи производства саму человеческую деятельность стали мыслить как активность людей, направленную на изменение и преобразование окружающего мира1. Сейчас необходимо внести соответствующие коррективы в философскую категорию деятельности, которая должна пониматься не только в плане преобразования, но и в ракурсе адаптации, причем формирование адаптивного потенциала сейчас и в будущем оказывается не менее важным, чем адаптирующие действия2. Следует согласиться с Н.С. Касимовым и его соавторами, что "потребление 1 Огурцов А.П., Юдин Э.Г. Деятельность // Новая философская энциклопедия. Т. I. М., 2000. С. 635. 2 Жученко А.А. Адаптивная стратегия в сельском хозяйстве// Глобалистика. Энциклопедия. М., 2003. 23 природных благ не должно превышать естественных ограничений, обусловленных параметрами природной среды нашей планеты1. Сейчас все чаще употребляются понятия, в той или иной форме выражающие эти естественные ограничения (к которым надо адаптироваться), в частности понятия "несущая емкость экосистем", "хозяйственная емкость экосистем", "предел устойчивости экосистем" и др. Согласно К.С. Лосеву каждое из этих понятий отображает предельно допустимое возмущение локальной или глобальной экосистемы (биосферы) хозяйственной деятельностью человека, после превышения которого она прекращает функционировать как регулятор и стабилизатор окружающей среды, переходит в неустойчивое состояние и со временем может полностью необратимо деградировать2. Несущая емкость экосистем связана с экологической и природоресурсной видами безопасности, поскольку первая характеризует степень обеспечения охраны биоты, а вторая – степень изъятия природных ресурсов из биосферы. Устойчивость поддерживать свое биосферы и ее экосистем функционирование и – это способность возможность реализовать дальнейшие эволюционные процессы, восстанавливаться после нарушений и негативных воздействий. это обеспечивается благодаря огромному биологическому разнообразию (число биологических видов на планете составляет много миллионов, возможно, 30 или даже больше). Именно это разнообразие сформировало компенсаторно-восстановительные и регулятивные механизмы, гарантирующие в определенном диапазоне гомеостазис системы "биота – планета". Причем стабильность планетарной экосистемы обеспечивается дублированием звеньев биогеохимических циклов 1 и взаимозаменяемостью ее составляющих. Чем выше Касимов Н.С., Мазуров Ю.Л., Тикунов В.С. Концепция устойчивого развития: восприятие в России // Вестник РАН. Т. 74. № 1. 2004. С. 29. 2 Лосев К.С. Несущая емкость экосистем // Глобалистика. Энциклопедия. М., 2003. С. 692; Он же. Экологические проблемы и устойчивое развитие России в XXI веке. М., 2001. 24 биоразнообразие, тем стабильнее экосистема, в то время как одно- либо двухвидовые сообщества (биоценозы) оказываются нестабильными Приоритетное место в понятии "несущая емкость экосистемы" занимает экологическая, а не природоресурсная составляющая и именно она определяет естественные ограничения, хотя необходимо обе составляющие учитывать одновременно. Разрешение упомянутого выше социоприродного противоречия означает проведение хозяйственной и иной деятельности человека в пределах несущей емкости экосистем, а человечества в целом – в границах этой же емкости биосферы. Собственно это и есть переход к УР в отдельно взятом "экосистемном масштабе", когда будут гармонично сочетаться адаптирующая и адаптивная виды деятельности, что должно привести к соразвитию (коэволюции) природы и общества. Переход к УР носит глобальный характер и в перспективе будущей цивилизации требует необходимости планетарного управления процессом этого перехода. Это означает, что начавшаяся глобализация должна получить свой новый импульс и стратегическую ориентацию от пока виртуальной модели УР, становясь уже не стихийным, а социально проектируемым и управляемым (вначале направляемым) процессом эволюционного движения единого человечества. При «вписывании» процесса глобализации в стратегию УР необходимо, чтобы все составляющие этой последней стратегии (и прежде всего политическая, экономическая, социальная и экологическая компоненты) «работали» уже в направлении новой цивилизационной парадигмы, все больше вырываясь из старой модели развития, т.е. вместо стихийного процесса становились бы процессом управляемым. Это также означает, что все основные акторы современного, а тем более будущего процесса глобализации, также должны работать на переход к УР. Особенно это относится к транснациональным акторам – международным организациям, деловым кругам, прежде всего к ТНК и ТНБ, ряд из которых уже приняли соответствующие заявления о приверженности 25 политике УР, например в рамках Всемирного совета предпринимателей по устойчивому развитию. Однако наиболее масштабное содействие бизнесструктур глобализации через УР стало развертываться благодаря появлению и реализации Глобального договора ООН. Глобальный договор ООН – международная добровольная инициатива, направленная на распространение принципов социально-ответственного ведения бизнеса, является политической платформой и практической основой для деятельности компаний, приверженных идее перехода к устойчивому развитию. Глобальный договор ставит задачу развития принципов социальной ответственности бизнеса, обеспечения его участия в решении наиболее острых проблем глобализационных процессов Сейчас важно активизировать и расширить участие гражданского общества, прежде всего деловых кругов, неправительственных и других организаций, местных общин и органов самоуправления в подготовке и принятии решений по переходу к УР, интенсифицировать процессы обмена информацией в области экологии и других сфер упомянутого перехода. Это в какой-то степени уже достигается через Глобальный договор ООН, который реализуется уже в течение более десяти лет. Важная роль в этом процессе отводится и государству, которое должно взять под свой контроль процессы перехода к УР и представить такой переход как основную свою стратегическую цель, задействовав политические механизмы и создавая для этого законодательно-правовую базу как часть формирующегося глобального управления. Человечество столкнулось в последние десятилетия не просто с естественными ограничениями, а с глобальными природными прежде всего биосферными ограничениями. Поэтому переход к УР в силу целостности и сильной взаимосвязи компонентов биосферы (как фундамента жизни и регулятора окружающей среды) и формирования единства цивилизации через глобализацию должен оказаться управленческим процессом, в тех или иных аспектах ограничивающих стихийное продолжение рыночно- 26 экономоцентрической модели неустойчивого развития. (НУР). И хотя только к ограничениям, разумеется, нельзя свести переход к УР, однако, как выше было показано, они приобретают сейчас приоритетное значение и в зависимости от степени осознания этих биосферных и иных пределов и границ можно будет в будущем судить об эффективности перехода к УР на глобальном, региональном, национальном и локальном уровнях. Разрешение социоприродного противоречия заключается в его уменьшении и его принципы могут быть изучены на соответствующих моделях (см. об этом далее). Стратегическая цель перехода к устойчивому развитию – сформировать совершенно новую цивилизационную модель развития, которая, обеспечивая выживание и продолжая дальнейшее поступательное движение цивилизации, не разрушала бы окружающую природную среду, находилась бы в гармоничных (коэволюционных) отношениях с биосферой. Если в результате общечеловеческих скоординированных действий удастся сохранить биосферу, то тем самым появится возможность выживания цивилизации и ее непрекращающегося развития не только в течение ближайших веков, но и на последующие неопределенно долгие времена. Неизбежность перехода любой страны на планете к устойчивому развитию вытекает из необходимости решения общих для мирового сообщества глобальных проблем. В этом смысле переход к устойчивому развитию – это реальный путь решения глобальных проблем, каждая из которых чревата реальной опасностью планетарной антропоэкологической катастрофы. Новая цивилизационная модель возникла как попытка найти общую концептуальную платформу совместного выживания народонаселения планеты, выхода из глобального (и особенно экологического) кризисного состояния, недопущения мировой катастрофы – омницида (гибели всего живого). Устранение какой-либо страны из «процесса Рио» (как еще называют переход к устойчивому развитию) или недостаточно активное ее 27 участие в этом процессе объективно отодвинет ее еще дальше на периферию мирового сообщества, переходящего к своему устойчивому процессу и «состоянию», превратит страну неустойчивого развития, сырьевой в резервацию или иной архаичной «придаток» модели «золотого миллиарда». Вот почему нельзя согласиться с мнением, что, например, Россия не может полагаться на концепцию устойчивого развития1. Вот почему оправдано формирование как основных направлений, так и целостных концепций и государственной стратегии перехода России к устойчивому развитию. Ответ на вопрос – должна ли Россия двигаться в том же направлении, что и мировое сообщество, реализуя «процесс Рио» уже очевиден, несмотря на трудности реализации стратегии УР. Согласно принятым официальным документам, Россия должна участвовать по мере своих возможностей и международных обязательств в решении глобальных проблем, связанных с взаимодействием общества и природы, способствуя защите и восстановлению экосистемы Земли. Ведь биосфера как регулятор окружающей среды представляет собой единую систему и переход к устойчивому развитию может быть реализован только усилиями всего объединенного человечества. Речь прежде всего идет о сохранении биосферы планеты, ее биоразнообразия и устойчивости, предотвращения антропогенного изменения климата, защите озонового слоя от истощения, охране лесов и их восстановлении, борьбе с опустыниванием, обеспечении биологического безопасного оружия, уничтожения решении ядерного, проблем химического Мирового океана и и межгосударственных региональных экологических проблем, развитии и 1 См.: Зубаков В.А. XXI век. Сценарии будущего: анализ последствий глобального экологического кризиса // Зеленый мир. 1996. № 9. С. 14. 28 совершенствовании системы особо охраняемых природных территорий и существенном расширении их пространства в Российской Федерации и т.д.1. Решение глобально-экологических проблем, определяющих специфику перехода к устойчивому развитию, его отличие от всех иных путей неустойчивого развития в России должно быть сопряжено развертыванием политических, социально-экономических, геоэкологических, финансовых, налоговых, правовых и иных механизмов на фоне перехода к рыночным отношениям. Одна из особенностей перехода России к устойчивому развитию – это совпадение по историческим масштабам времени с переходом к рыночным отношениям и демократическим преобразованиям, что характерно ещё для старой (современной) модели развития. А это означает, что хозяйственная деятельность должна ориентироваться не просто на достижение высокой экономической эффективности, но и на социальную справедливость и экологическую безопасность (и безопасность в других отношениях), которые в своем триединстве должны стать главным системным критерием развития. Россия играет и в будущем будет играть определяющую роль в поддержании глобального экологического равновесия. В РФ находится четверть мировых лесных ресурсов, не тронутых хозяйственным освоением, что в значительной степени обеспечивает глобальную стабилизацию биосферы (наряду с тропическими лесами). Кроме того, Россия обеспечивает сохранность 20% мировых запасов жидкой пресной воды. Есть и другие аргументы в пользу особой роли нашей страны в социоприродном по своему существу переходе к УР. Модель этого «устойчивого будущего» еще достаточно четко не определена и пока мировое сообщество придерживается тезиса о многообразии моделей устойчивого развития, одна из которых может реализоваться в каждой стране. Однако в отличие от ныне действующей 1 Россия на пути к устойчивому развитию. М.: РЭФИА, 1996. С.23-26. 29 модели развития (которая также характеризуется разнообразием) устойчивое будущее мирового сообщества, каждого региона и государства вначале необходимо создать на концептуально-теоретическом, виртуальном уровне. И лишь затем необходимо реализовывать это виртуальное будущее, прокладывая в него оптимальную траекторию от модели неустойчивого развития. И такая траектория для каждой страны будет обладать своей спецификой. Пока еще рано говорить о теории устойчивого развития, но научные концепции уже существуют и излагаются в ряде публикаций, основные из которых приведены в списке литературы в конце книги и постраничных ссылках. Концепции (или их спектр) предваряют создание теории, которая может носить только междисциплинарный, комплексный характер, затрагивая все основные группы современной науки, в чем можно убедиться по ходу последующего изложения материала. 2. Проблема и стратегия устойчивого развития В конце XX века, как упоминалось, состоялась ЮНСЕД, которая приняла историческое решение об изменении курса развития всего мирового сообщества. Такое беспрецедентное решение глав правительств и лидеров стран, входящих в ООН и собравшихся на ЮНСЕД, о смене курса было заявлено прежде всего в связи со стремительно ухудшающейся глобальной экологической ситуацией и следующего из анализа ее динамики прогноза о возможной глобальной катастрофе уже в XXI веке, которая может привести к гибели всего живого на планете. Среди проблем экологического характера, которые окажутся основными в XXI веке, можно назвать следующие: изменение климата в результате выброса парниковых газов, недостаток и загрязнение пресной воды, исчезновение лесов и опустынивание, сокращение биоразнообразия, рост численности населения (и его перемещение), удаление отходов, загрязнение воздуха, деградация почв и экосистем, химическое загрязнение, 30 истощение озонового слоя, урбанизация, истощение природных ресурсов, нарушение биогеохимических циклов, распространение заболеваний (включая появление новых) и т.д.1 Почти каждая из этих экологических проблем может, если будет продолжаться стихийное развитие цивилизации, привести к гибели человечества и биосферы. За две недели до начала встречи Рио+20 в Бразилии ЮНЕП – созданная в рамках системы ООН природоохранная программа-организация, выпустила свой пятый доклад о состоянии окружающей среды в мире «Глобальная экологическая перспектива» – GEO52. Эта природоохранная организация регулярно публикует такого рода доклады: четыре доклада по Глобальной экологической перспективы (ГЭП) были выпущены в 1997, 1999, 2002 и 2007 годах. В новом докладе отмечается, что несмотря на сотни согласованных на международном уровне целей и задач, экологическая ситуация на планете продолжает ухудшаться (эту тенденцию отмечали и все предыдущие доклады) и уже близка к критической и даже кризисно-катастрофической. Именно это требует отказа от старой модели (формы) цивилизационного развития, которое неумолимо ведет к глобальной антропогенной катастрофе и формированию вначале в теории, а затем и на практике новой – в перспективе стратегии развития человечества, которое должно стать рационально управляемым в планетарном масштабе. ЮНСЕД и другие форумы ООН по УР продемонстрировали осознание пагубности традиционного пути развития, которые было охарактеризовано как модель неустойчивого развития, чреватая кризисами, катастрофами, омницидом (гибель всего живого). Переход на новую модель (стратегию) развития, представляется естественной реакцией мирового сообщества, стремящегося к своему выживанию, самосохранению и дальнейшему развитию. 1 См.: Глобальная экологическая перспектива – ГЕО-3. Найроби: ЮНЕП, 2002. См.: GEO-5. Глобальная экологическая перспектива. Резюме для политиков. ЮНЕП. Найроби, 2012. 2 31 Человечество столкнулось со все обостряющимися противоречиями между своими растущими потребностями и неспособностью биосферы обеспечить их без своего разрушения. В результате социально- экономическое развитие приняло характер ускоренного движения к глобальной экокатастрофе, ставя под угрозу не только удовлетворение жизненно важных потребностей и интересов будущих поколений людей, но и саму возможность их существования. Возникла идея разрешить это противоречие на пути перехода к такому цивилизационному развитию, которое не разрушает своей природной основы, гарантируя человечеству возможность выживания и дальнейшего непрекращающегося, т.е. управляемого устойчивого развития. Идеи устойчивого развития отвечают объективному требованию времени и могут решающим образом повлиять на будущее каждой страны мирового сообщества, сыграть важную роль в определении государственных приоритетов, стратегии социально-экономического развития и перспектив дальнейшего реформирования страны. Новая стратегия развития цивилизации уже определила позицию мирового сообщества – объединить усилия во имя выживания человечества и непрерывного развития и сохранения биосферы. Термин «устойчивое развитие» получил широкое распространение после публикации доклада, подготовленного для ООН в 1987 г. специально созданной в 1983 г. Международной комиссией по окружающей среде и развитию, возглавляемой премьер-министром Норвегии Гру Харлем Брунтланд1. В русском издании этой книги английский термин «sustainable development» переведен как «устойчивое развитие», хотя в англо-русских словарях имеются и другие его значения – поддерживаемое, длительное, непрерывное, подкрепляемое, самоподдерживаемое, защищаемое (развитие). 1 См.: Наше общее будущее // Пер. с англ. М., 1989. 32 Еще в докладе «Всемирная стратегия охраны природы» (март 1980 г.), подчеркивалось, что для того, чтобы развитие было устойчивым, следует учитывать не только его экономические аспекты, но и социальные и экологические факторы. Этот международный документ, разработанный Международным союзом охраны природы и природных ресурсов (МСОП) при поддержке Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП) и содействии Всемирного Фонда охраны дикой природы, подчеркнул, что «управление использованием человечеством биосферы, экосистем и видов, составляющих ее, таким образом, чтобы они могли приносить устойчивую пользу настоящему поколению и в то же время сохранили свой потенциал, чтобы соответствовать нуждам и стремлениям будущих поколений» (статья XXIX). Особенно широко в 80-е годы проблемы «экология и развитие» обсуждались в трудах ученых исследовательского института в США «Worldwatch» («Всемирная вахта») и особенно его директора Лестера Р. Брауна. ЮНЕП еще с середины 1970-х годов широко использовало понятие развитие без разрушения (development without destruction), а в дальнейшем использовалось понятие экоразвития (ecodevelopment) как экологически приемлемое развитие, т.е. стремящееся нанести наименьшее негативное воздействие на окружающую среду. Можно также считать, что уже в Декларации Первой конференции ООН об окружающей среде (Стокгольм, 1972), также была намечена связь экономического и социального развития с проблемами окружающей среды. Надо сказать, что весьма сильное влияние на формирование новой стратегии мирового сообщества оказали доклады ученых Римского клуба (более 30 докладов), показавших необходимость смены курса развития человечества. На ЮНСЕД широко использовалась дефиниция, которая была приведена в книге «Наше общее будущее» (с.50): «устойчивое развитие – это такое развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего времени, но не ставит под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности». Подобное определение распространяет принцип 33 социальной справедливости не только на нынешние, но и на будущие поколения, которым ныне живущие на планете поколения должны оставить приемлемые экологические условия и доступные природные ресурсы. Но стало понятным, что принцип социальной справедливости должен обрести не только свое темпоральное продолжение, но и распространиться в определенной степени на природу (прежде всего биоту), которая также «претендует» на удовлетворение потребностей своего развития. Поэтому упомянутая выше дефиниция подвергалась критике за свою нечеткость и антропоцентричность, поскольку определение должно в явной форме учитывать и вопросы сохранения окружающей природной среды. Вот почему из имеющихся определений надо устранить даже скрытые намеки как на деградацию человечества, так и биосферы. Это в какой-то мере сделано в «Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию», где под устойчивым развитием подразумевается «стабильное социально- экономическое развитие, не разрушающее своей природной основы»1. Далее оно конкретизируется: обеспечиваться в тех «Улучшение пределах качества жизни хозяйственной людей емкости должно биосферы, превышение которых приводит к разрушению естественного биотического механизма регуляции окружающей среды и ее глобальным изменениям». Упомянутая выше «Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию», была представлена Правительством РФ и была утверждена Указом Президента РФ № 440 от 1 апреля 1996 г. Концепция была принята по рекомендации ЮНСЕД, в документах которой предлагалось правительствам каждой страны утвердить свою национальную стратегию устойчивого развития. Концепция стала важным шагом на этом пути, в дальнейшем 1 предполагалось завершить работу над проектом Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию // Российская газета. 1996. 9 апр. 34 Государственной стратегии устойчивого развития Российской Федерации, научные основы которой уже были несколько позже разработаны1. Именно после ЮНСЕД стало понятным, что все завоевания цивилизации без решения проблем окружающей среды поставлены под угрозу уничтожения. Они могут исчезнуть потому, что все человечество будет ввергнуто в пучину планетарной экологической катастрофы, поскольку богатства природы, возможности самовосстановления биосферы окажутся полностью исчерпанными. Также стало очевидным, что необходимо коренным образом изменить модель развития человечества и даже сам способ жизнедеятельности каждого человека, провести самые кардинальные за всю историю цивилизационные трансформации, которые обеспечили бы выживание человечества и его дальнейшее продолжительное существование. Весь мир стоит на пороге не менее, а, может быть и более фундаментальной – третьей (после агрикультурной и индустриальной) цивилизационной революции. Стратегия устойчивого развития не может быть создана, исходя из традиционных общечеловеческих представлений и ценностей, стереотипов мышления. Она требует выработки новых научных, политических и мировоззренческих подходов, соответствующих не только современным реалиям, но и предполагаемым перспективам развития в III тысячелетии. Понятие «устойчивое развитие» как социоприродный глобальный процесс, на наш взгляд, может определяться с помощью двух своих основных признаков (характеристик) – антропоцентрического и биосфероцентрического. Под антропоцентрическим признаком в широком смысле понимается выживание человечества (страны) и способность (возможность) его дальнейшего непрекращающегося (устойчивого), непрерывно долгого развития, чтобы наши потомки имели бы не меньше 1 См.: Научная основа устойчивого развития Российской Федерации. М., 2002; Стратегия и проблемы устойчивого развития России. М., 2002; Урсул А.Д. Переход России к устойчивому развитию России. Ноосферная стратегия. М., 1998. 35 возможности по сравнению с настоящим поколением по удовлетворению своих потребностей в природных ресурсах и экологических условиях Земли и космоса (принцип равенства возможностей поколений людей по удовлетворению своих потребностей и, соответственно, права на жизнь). Биосфероцентрический (и – экологический) признак понятия связан с сохранением биосферы как естественной основы всей жизни на Земле, ее устойчивости и естественной эволюции, с тем чтобы дальнейшее развитие человечества не происходило бы экофобной форме. В упомянутой книге «Наше общее будущее» (с.68) отмечается, что «стратегия устойчивого развития направлена на достижении гармонии между людьми и между обществом и природой», который можно охарактеризовать как принцип коэволюции природы и общества, человека и социума. Вот почему достаточно общее понятие «устойчивое развитие» может быть определено как форма социоприродного развития, которая обеспечивает выживание и непрерывный прогресс общества и не разрушает окружающую природную среду (особенно биосферу). Последовательный переход к устойчивому развитию мирового сообщества должен осуществляться с учетом принципов, изложенных в Декларации и других документах Конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992), а также в материалах специальной сессии Генеральной ассамблеи ООН (Нью-Йорк, 1997). Вместе с тем каждая страна, принимая свою национальную стратегию устойчивого развития, трансформирует их в соответствии с конкретными условиями. Исходя из общих подходов выделим следующие основные принципы устойчивого развития: каждый человек имеет право на здоровую и плодотворную жизнь в гармонии с природой, на жизнь в благоприятной для него окружающей среде; 36 социально-экономическое развитие должно быть направлено на улучшение качества жизни людей в допустимых пределах хозяйственной (несущей) емкости экосистем; развитие должно осуществляться не во вред окружающей природной среде и обеспечивать возможность удовлетворения основных жизненных потребностей как нынешних, так и будущих поколений людей; сохранение окружающей природной среды должно составлять неотъемлемую часть процесса устойчивого развития, в одно целое должны быть соединены экономическое развитие, социальная справедливость и экологическая безопасность, которые в совокупности определяют основные критерии развития; выживание человечества и стабильное социально-экономическое развитие должны базироваться на закономерностях биотической регуляции при сохранении биоразнообразия в биосфере; рациональное природопользование должно основываться на неистощительном использовании возобновимых и экономном использовании невозобновимых ресурсов, утилизации и безопасном захоронении отходов; экологобезопасное хозяйствование должно базироваться на усилении взаимосвязи экономики и экологии, формировании единой (сопряженной) экологизированной экономической системы развития; реализация надлежащей демографической политики должна направляться на стабилизацию численности населения и оптимизацию масштабов его деятельности в соответствии с фундаментальными законами природы; необходимо широкое использование принципа опережающего принятия эффективных мер по предупреждению ухудшения состояния окружающей природной техногенных катастроф; среды, предотвращению экологических и 37 важным условием перехода общества к устойчивому развитию является искоренение бедности и предотвращение больших различий в уровне жизни людей; использование разнообразия форм собственности и механизма рыночных отношений должно быть ориентировано на гармонизацию социальных отношений пpи обеспечении общественной безопасности; в перспективе, по мере реализации идей устойчивого развития, должно возрастать значение вопросов рационализации масштабов и структуры личного потребления населения; сохранение малых народов и этносов, их культур, традиций, среды обитания должно быть одним из приоритетов политики государства на всех этапах перехода к устойчивому развитию; развитие международного сотрудничества и глобального партнерства в целях сохранения, защиты и восстановления целостности экосистемы Земли должно быть подкреплено принятием государствами соответствующих международных соглашений и иных правовых актов; необходимы свободный доступ к экологической информации, создание соответствующей базы данных, с использованием в этих целях глобальных и национальных коммуникаций и других средств информатики; в ходе экологические необходимости развития законодательной последствия предполагаемых повышения базы следует действий, ответственности за учитывать исходить из экологические правонарушения, обеспечивать компенсации лицам, пострадавшим от загрязнения окружающей среды; экологизация сознания и мировоззрения человека, переориентация системы воспитания и образования на принципы устойчивого развития должны способствовать выдвижению интеллектуально-духовных ценностей на приоритетное место по отношению к материально-вещественным; суверенные права каждого государства на разработку собственных природных ресурсов должны реализовываться без ущерба экосистемам за 38 пределами государственных границ; в международном праве важно признание принципа дифференцированной ответственности государств за нарушение глобальных экосистем; ведение хозяйственной деятельности должно осуществляться с отказом от проектов, способных нанести невосполнимый ущерб окружающей среде или экологические последствия которых недостаточно изучены. В изложенных принципах очевидна социоприродная сущность модели устойчивого развития (включая как минимум экологические, экономические и социальные императивы). Ориентация на социоприродный подход к развитию потребует серьезных мировоззренческих трансформаций. Выживание и непрерывность развития общества в глобальном масштабе должны достигаться без количественного роста многих традиционных параметров и, прежде всего, экстенсивного роста производства. В тоже время в каждой стране в определённый период могут выделяться так называемые приоритеты УР. Так, в России на ближайшее десятилетие с позиций обеспечения национальной безопасности были выделены следующие приоритеты устойчивого развития: – повышение гарантирования качества личной жизни безопасности, российских а также граждан высоких путем стандартов жизнеобеспечения; – экономический рост, который достигается прежде всего путем развития национальной инновационной системы и инвестиций в человеческий капитал; – наука, технологии, образование, здравоохранение и культура, которые развиваются путем укрепления роли государства и совершенствования государственно-частного партнерства; – экология живых систем и рациональное природопользование, поддержание которых достигается за счет сбалансированного потребления, развития прогрессивных технологий и целесообразного воспроизводства природно-ресурсного потенциала страны; 39 – стратегическая стабильность и равноправное стратегическое партнерство, которые укрепляются на основе активного участия России в развитии многополярной модели мироустройства1. Глубинная и вместе с тем простая для понимания глобальная сущность перехода к устойчивому развитию заключается в таком снижении антропогенного пресса на биосферу, при котором цивилизация «вписывалась» бы в нее органически и могла развиваться без деградации неопределенно долго. Короче говоря, устойчивое развитие – это одновременное сохранение биосферы и человечества, их коэволюция. Далее устойчивое развитие будет рассматриваться как грядущая форма коэволюционного взаимодействия природы и общества (а также человека и общества), обеспечивающая их взаимное сосуществование и соразвитие. Уместно обратить внимание, что в упомянутых во введении «Основах государственной политики в области экологического развития Российской Федерации на период до 2030 года» в соответствии с вышеприведенными принципами УР, выделяются следующие принципы: а) соблюдение права человека на благоприятную окружающую среду; б) обеспечение благоприятных условий жизнедеятельности человека; в) научно обоснованное сочетание экологических, экономических и социальных интересов человека, общества и государства в целях устойчивого развития и обеспечения благоприятной окружающей среды и экологической безопасности; г) охрана, воспроизводство и рациональное использование природных ресурсов как необходимые условия обеспечения благоприятной окружающей среды и экологической безопасности; д) приоритетность сохранения естественных экологических систем, природных ландшафтов и природных комплексов; 1 Стратегия национальной безопасности РФ до 2020 года // Российская газета. 2009. 19 мая. 40 е) ответственность федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления за обеспечение благоприятной окружающей среды и экологической безопасности на соответствующих территориях; ж) презумпция экологической опасности планируемой экономической и иной деятельности; з) обязательность оценки намечаемого воздействия на окружающую среду при принятии решений об осуществлении экономической и иной деятельности; и) запрещение осуществления экономической и иной деятельности, последствия воздействия которой непредсказуемы для окружающей среды, а также реализации проектов, которые могут привести к деградации естественных экологических систем, изменению и (или) уничтожению генетического фонда растений, животных и других организмов, истощению природных ресурсов и иным негативным изменениям окружающей среды; к) обеспечение соответствия экономической и иной деятельности установленным нормам и требованиям в области охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности; л) соблюдение права каждого человека на получение достоверной информации о состоянии окружающей среды; м) участие граждан в принятии решений, касающихся их прав на благоприятную окружающую среду; н) ответственность за нарушение законодательства Российской Федерации об охране окружающей среды; о) полное возмещение вреда, причинённого окружающей среде; п) участие граждан, общественных и иных некоммерческих объединений в решении задач в области охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности, учёт их мнения при принятии решений о планировании и осуществлении экономической и иной 41 деятельности, которая может оказать негативное воздействие на окружающую среду; р) развитие международного сотрудничества в решении глобальных экологических проблем и применении международных стандартов в области охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности. Переход поэтапное к устойчивому развитию предполагает сохранение и восстановление естественных экосистем до уровня, обеспечивающего устойчивость окружающей среды, при котором появляется реальная возможность существования будущих поколений людей, удовлетворение ими жизненно важных потребностей и интересов на неопределенно долгие времена. Формулирование новой стратегии развития означает постепенное соединение в единую самоорганизующую систему экономической, экологической и социальной сфер деятельности. Например, с экологогеографической точки зрения здесь должны быть объединены в «устойчивую систему» геоэкологические, экономико-географические, социально- географические и политико-географические аспекты этого типа развития. Устойчивое развитие, как минимум, должно характеризоваться (как минимум) экономической эффективностью, биосферосовместимостью и социальной справедливостью при общем снижении антропогенного пресса на биосферу. Связь экономических, социальных и экологических характеристик в единой системе устойчивого развития означает появление новой целостности, которая формирует принципиально новую модель (форму) цивилизационного развития. Формирование хозяйственной деятельности, не разрушающей биосферу, а ее сохраняющей, т.е. экологодопустимой, не выходящей за пределы несущей емкости экосистем – одна из центральных задач становления будущего «устойчивого» общества. Биосфера с этой точки зрения должна рассматриваться уже не только как кладовая и поставщик ресурсов, а как фундамент и условия жизни, сохранение которых должно 42 быть обязательным условием функционирования социально-экономической системы и ее отдельных элементов. Пока не существует достаточно научно обоснованного решения создания полностью биосферосовместимого хозяйства. Возросшая мощь хозяйственной деятельности XX века, ориентированная на быстрые темпы экономического роста, стала разрушительной силой для человека и биосферы. Но биосферосовместимая экономика пока выглядит как очередная утопия и неясны пути и механизмы ее формирования, которые устроили бы современную цивилизацию. Разрешение этого эколого-экономического противоречия видится в создании новой модели хозяйствования, «равновесной» или «устойчивой» экономики, базирующейся на принципах всесторонней и полной интенсификации и экологизации1. Глубинная сущность перехода к устойчивому развитию заключается в выживании человечества и одновременном сохранении биосферы, или, как выше упоминалось, еще короче – в сохранении биосферы и цивилизации, их взаимной эволюции (коэволюции). Однако этой последней, для того, чтобы выжить (сохраниться) как уникальный биологический вид, необходимо кардинальным образом трансформировать все сферы своей деятельности в направлении существенного уменьшения давления на биосферу почти на порядок (т.е. более чем в 10 раз). Это очень сложная задача и ее реализация во многом противоречит всему тому, что свойственно модели неустойчивого (или экономоцентрического) развития, начало которого можно датировать с перехода человечества к производящему хозяйству, экологическую несостоятельность которой особенно ярко продемонстрировал XX век. 1 См.: Урсул А.Д. Переход России к устойчивому развитию. Ноосферная стратегия. М., 1998; Барлыбаев Х.А. Общая теория глобализации и устойчивого развития. М., 2002; Бобылев С.Н., Гирусов Э.В. и др. Экономика устойчивого развития. М., 2004; Навстречу «зеленой» экономике: пути к устойчивому развитию и искоренению бедности — обобщающий доклад для представителей властных структур. ЮНЕП, 2011; Доклад о реализации принципов устойчивого развития в Российской Федерации. Российский взгляд на новую парадигму устойчивого развития. Подготовка к «Рио+20». М., 2012 43 XXI век может оказаться переломным в истории цивилизации, ибо на его протяжении должно разрешиться основное противоречие – быть или не быть человечеству. Переход к устойчивому развитию должен снять это противоречие в пользу выживания и дальнейшего непрерывного развития цивилизации, но в существенно измененной – биосферосовместимой форме, не разрушающей природную среду своего обитания, которая является естественной колыбелью любой жизни, в том числе и разумной. Экологическая и другие социоприродные, а через них и социальные глобальные проблемы, другие глобальные феномены, тесно связанные с космическими процессами, возникли именно благодаря пространственной шарообразности и тем самым замкнутости нашей планеты как небесного тела, глобальной ограниченности земного шара и его биосферы, в которой развертывается антропогенная деятельность. Глобализация и ряд других социоприродных глобальных процессов уже были «запрограммированы» природными особенностями земного шара. Глобализация и обострение глобальных проблем оказались обусловленными природными характеристиками и особенностями биосферы и даже космическими свойствами планеты как небесного тела. В этом пространственно-природная специфика всех глобальных процессов, включая глобализацию и глобальные проблемы, в том числе и экологические. Эта особенность глобализма как особого миропонимания не всегда осознается и очень часто внимание акцентируется лишь на расширительных и связующих фрагменты социума тенденциях, хотя появляющиеся при этом ограничения и пределы оказываются имманентно связанными с этим пространственно-темпоральным расширением. Пространственный аспект глобализма начал осознаваться в первую очередь. В свое время Римским клубом был выдвинута своего рода «пространственно-территориальная» максима-девиз: «мыслить глобально, действовать локально», которая некоторыми учеными считается едва ли не основополагающим принципом в современной глобалистике. Между тем, этот «принцип глобалистики» уже в 44 своей краткой формулировке содержит явное противоречие и, по сути, «пространственный разрыв» между мышлением и действием. Гораздо раньше В.И. Вернадский справедливо указывал, что человек как "житель планеты": "должен – мыслить и действовать в новом аспекте, не только в аспекте отдельной личности, семьи или рода, государств или их союзов, но и в планетном аспекте. Он, как и все живое, может мыслить и действовать в планетном аспекте только в области жизни – в биосфере, в определенной земной оболочке с которой он неразрывно, закономерно связан и уйти из которой он не может. Его существование есть ее функция. Он несет её с собой повсюду "1. Как видим, этот ученый, осознавая роль человечества как глобального фактора развития, не разрывал мышление и практическую деятельность на локальные и планетарную пространственные составляющие. Однако кроме пространственного, весьма важен и темпоральный аспект глобального мышления. Вряд ли в понятии глобализма можно ограничиться только пространственным аспектом, что фактически и имело место по «умолчанию». Такое «пространственное» миропонимание глобализма разрывает реальную взаимосвязь пространства и времени (против чего всегда выступал В.И. Вернадский) в мышлении и деятельности. Важно выявить особенности глобального мировоззрения и, кроме того, в темпоральном ракурсе его можно видеть в том, что будет существенно расширяться временной диапазон, горизонт видения глобальных процессов (как в прошлое, так и в будущее), а также учитываться нелинейное течение и системная взаимосвязь периодов (модусов) времени. Расширение горизонта видения касается как прошлого, так и будущего, не говоря уже о настоящем, но вместе с тем особо стоит сделать акцент на процессе футуризации, который генерирует появление опережающих механизмов во всех сферах деятельности. 1 Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление. М.,1991. С. 28. 45 Глобализация (и футуризация) времени проявляется не столь очевидно как в пространственных измерениях, но, следуя за ними, в силу сущностной взаимосвязи пространства и времени, это последнее наполняется новыми характеристиками, которые не столь существенны для «доглобального» миропонимания. Глобальный подход позволяет видеть будущее человечества вовсе не как простое и все продолжающееся расширение Ойкумены, а вносит принципиально новые нелинейные коррективы в перспективы эволюционных процессов с участием человека. В предметную область создаваемой теории УР должна будет войти вся антикризисная и «циклическая» проблематика. Ведь глобализация человеческой деятельности сопряжена в силу сказанного с усилением кризисно-циклических явлений во всех сферах активности людей из-за появления ограничений и пределов. Если взять циклические явления, которые стали изучаться прежде всего в экономике, то, вопрос не ставился о возможности их устранения или снижения (по крайней мере понижательных фаз). Речь шла в основном о признании их объективности и понимания того, как они развиваются. Между тем, в условиях усиления действия глобальных ограничений будут расти и отрицательные последствия кризисно- циклических феноменов во всех сферах деятельности человека. Поэтому важно изучение этих процессов связать с проблемой перехода к УР. Ведь если этого не произойдет, то переход к УР не будет происходить и опять придется констатировать, что надежды не только экологов, но и других сторонников такого перехода опять окажутся не реализованными. Поэтому становится понятным, что будущая теория УР должна оказаться гораздо шире, чем это представляет большинство ученых, которые занимаются этой проблематикой, которая до сих пор едва ли отождествляется с экологической проблематикой. Осознание неадекватности нынешней модели неустойчивого развития будущему цивилизации, ее выживанию и сохранению привело к формулировке наиболее распространенного сейчас понятия устойчивого 46 развития (УР). «Устойчивое развитие – это такое развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего времени, но не ставит под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности»1. Как видим, это понятие устойчивого развития сформулировано почти в тех же терминах, которые используются в науках о безопасности. В приведенном определении присутствуют и понятие угрозы, и стремление обеспечить защищенность жизненно важных потребностей (и интересов как осознанных потребностей) будущих поколений землян. Однако проблема безопасности жизнедеятельности нынешних и будущих поколений, данная в этом определении, трансформировалась в экологическое видение УР, все внимание было сосредоточено на проблемах экологии и в основном на экологической безопасности. Экологическая трактовка устойчивого развития оказалась доминирующей в течение почти двух десятилетий в ходе осмысления новой цивилизационной модели развития. И понятно, почему появилась такая точка зрения: ведь в первую очередь идея УР появилась в связи с необходимостью решения проблем окружающей природной среды, что легко проследить по «экологическим» форумам ООН, начиная от Стокгольма (1972 г.) через Рио-де-Жанейро (1992 г.) и Йоханнесбуру (2002 г.) и опять-таки к Рио+20 в 2012 г. Основные темы, которые обсуждались на последней Конференции ООН по устойчивому развитию в Бразилии в июне 2012 г. (Рио+20): «зеленая» экономика в контексте устойчивого развития, искоренение нищеты и институциональные рамки УР. В саммите, который стал самым большим мероприятием в истории ООН, приняли участие более 45 тысяч человек, в том числе 12 тысяч делегатов из 188 стран, почти 10 тысяч представителей общественных организаций и 4 тысячи журналистов. На этом форуме как и 1 См.: Наше общее будущее. Доклад Международной комиссии по окружающей среде и развитию / Пер. с англ. М., 1989. С. 50. 47 на упомянутых предыдущих, была подтверждена приверженность курсу на устойчивое развитие и на обеспечение построения экономически, социально и экологически устойчивого будущего для нашей планеты и для нынешних и будущих поколений. С принятием стратегии УР фактически стало завершаться «бесцельное» – стихийное существование человечества. Причем на саммите "Рио+20" было принято решение о разработке целей УР, которые сменят Цели развития тысячелетия после 2015 г., при этом будут разработаны и приняты новые индикаторы УР, дополняющие ВВП. Был также открыт «зеленый свет» для зеленой экономики, которая станет активно использоваться для достижения устойчивого развития, Важно отметить, что в ходе подготовки и проведения Рио+20, вузы многих стран мира подписали Декларацию о содействии методам и направлениям образования, необходимым для перехода к УР, о стимулировании научных исследований в учебных заведениях по проблемам этого типа развития1. Причем среди подписавших эту Декларацию были и руководители всего семи высших учебных заведений России и одного факультета (глобальных процессов) МГУ им. М.В. Ломоносова. И, конечно, такие подходы заслуживают распространения в других учебных заведениях нашей страны. На "Рио+20" бизнес вел себя гораздо активней, чем на предыдущих форумах ООН по УР, причем наиболее масштабное содействие бизнесструктур переходу к УР стало развертываться благодаря появлению уже упомянутому Глобальному договору ООН, который начал существенно активизировать экономических и социальных акторов движения по пути глобальной устойчивости. Однако негативное впечатление от Рио+20 перевешивает его плюсы, и прежде всего речь идет о том, что на саммите не было высказано новых 1 URL: www.uncsd2012.org/HEI. 48 «прорывных» идей и мало принято крупных решений, которые свидетельствовали бы о реальной готовности и активности движения мирового сообщества по пути устойчивости. По сути, руководство стран входящих в ООН, не хотят делать решительных шагов навстречу устойчивому будущему и порывать с обществом потребления. В отличие от ЮНСЕД и ВСУР на Рио+20 был принят лишь один итоговый документ, согласованный с большими трудностями1. Не удалось решить вопрос о финансовой поддержке развивающихся стран, заявивших о такой необходимости, чтобы справиться с расходами при переходе к УР, не принято решение по защите биоразнообразия в международных водах, не ликвидированы субсидии на ископаемое топливо, что сократило бы выбросы парниковых газов. На саммите роль науки в переходе к УР не выделялась и специально не обсуждалась, хотя ясно, что без этого в принципе к УР, тем более в глобальном масштабе перейти невозможно. Совершенно очевидно было, что нынешние поколения (прежде всего страны золотого миллиарда) не торопятся предоставить равные возможности по удовлетворению потребностей будущим (как, впрочем, и ныне проживающим в основном в развивающихся странах) поколениям, обрекая их, благодаря своим недальновидным решениям на гораздо худшие условия существования, а возможно, и на деградацию всей человеческой цивилизации. Многие эксперты и особенно экологи убеждены, что у нынешних политиков не хватает политической воли объяснить согражданам необходимость отказа от растущего потребления (и общества потребления) ради следующих поколений. Предполагается, что, как обычно, излечиться от привычки жить не по средствам человечество сможет только в результате наступления серьезного кризиса, когда поневоле придется идти на ограничения, если, конечно, еще не будет поздно. 1 Итоговый документ Конференции ООН по устойчивому развитию в Рио-де-Жанейро получил официальное наименование: «Будущее, которого мы хотим» // URL: http://www.un.org/ru/sustainablefuture. 49 Однако при этом не принимается во внимание, что кризис стал глобальным и угрозы существованию человечества обрели общепланетарный характер и масштаб (что, например, зримо демонстрирует экологическая проблема), уже невозможно выйти из кризиса без использования опережающих механизмов и факторов (одним из главных из них является переход к УР). Ведь если разразится глобально-экологическая либо иная общепланетарная катастрофа, то устранять ее последствия будет просто некому. Чем масштабнее катастрофа, тем труднее борьба с ее отрицательным воздействием на человечество и поэтому средства устранения глобальных кризисов и катастроф, решения глобальных проблем в принципе должны носить опережающий характер, а не «отстающий» – как ныне практикуемое устранение последствий локальных чрезвычайных ситуаций и катастроф. От устранения последствий катастроф – к их предотвращению – такова принципиально новая стратегия борьбы с любыми негативными процессами, а для глобальных процессов – это основная, а может быть, и единственная темпоральная стратегия. Не исключено, что и ряд циклических процессов в экономике и других сферах деятельности человечества могут быть «сглажены» с помощью превентивных мер по предотвращению негативных составляющих цикла, если он имеет антропогенную, а не природную основу. И хотя стало понятным в результате принятия мировым сообществом стратегии УР, что необходимо совместно решать социально-экономические, экологические и другие проблемы, тем не менее, экологический акцент в стратегии УР не просто присутствует – это наиболее распространенная интерпретация новой цивилизационной концепции и стратегии. В этом же аспекте до настоящего времени писали научные труды и учебные пособия и продолжают писать многие авторы. Так, в «классическом университетском учебнике» Н.Н. утверждается, Марфенина что: фундаментальная «Устойчивое «Устойчивое установка на развитие развитие развитие человечества» человечества мирового – сообщества это в определенном направлении, определяемом экологическими требованиями 50 сохранения устойчивости биосферы и благоприятной стабильной среды для всего населения нашей планеты»1. Экологические императивы действительно оказываются ведущими в создании и понимании концепции УР (особенно если эта трактовка исходит от экологов). Однако в ходе теоретико-методологических исследований стало понятным, что УР – это не просто добавление экологического фактора и измерения к традиционному социально-экономическому развитию. По сути, речь идет о принципиально новых трансформациях по всем направлениям развития человечества, т.е. это «инновационно-деятельностная революция» во всемирном масштабе. Причем, включившись в системный переход к УР, даже экологическая деятельность человечества обретает принципиально новые черты, которые обретаются благодаря целостности и взаимосвязи всей системы глобальной деятельности по переходу к УР. 3. Концептуальное моделирование устойчивого развития Можно считать, что наиболее существенное продвижение в области УР пока носит концептуально-теоретический характер и влияет в основном на формирование нового мировоззрения, адекватного требованиям XXI века. И хотя ООН фактически объявила 2005 год началом Декады перехода к УР, тем не менее, в большинстве стран мирового сообщества отсутствуют необходимая для такого перехода политическая воля и эффективные меры властных структур в ответ на один из главных вызовов Третьего тысячелетия. В значительной степени это вызвано непониманием стратегического значения перехода к УР, кардинального отличия нынешней и будущей форм цивилизационного процесса. Поэтому далее мы акцентируем внимание на концептуальном отличии этих форм развития и соответствующих подходах к символическому моделированию УР. 1 Марфенин Н.Н. Устойчивое развитие человечества. Учебник. М.: МГУ, 2007. С. 596. 51 Идея перехода к УР (как отмечалось и будет далее неоднократно подчеркиваться) появилась в результате осмысления экологических проблем, или более точно и вместе с тем широко – проблем окружающей среды. И хотя до осознания этих проблем было выявлено немало противоречий в развитии человечества, тем не менее именно во взаимодействии общества и природы проявилось то противоречие, которое мы считаем основным противоречием взаимодействия современной цивилизации с природой. От разрешения этого противоречия в социоприродной системе «человечество – биосфера» зависит как судьба цивилизации, так и окружающей ее земной и космической природы. Основное социоприродное противоречие проявляется (причем со всей большей остротой) в том, что растущие потребности мирового сообщества биосфера уже не может обеспечить таким образом, чтобы не произошла антропоэкологическая катастрофа. Как видим, это противоречие носит принципиальный экзистенциальный характер и его важно разрешить в будущем, причем еще тогда, когда наша цивилизация не погибнет. Основная идея УР заключается в выживании и сохранении человеческого рода, возможности его дальнейшего неопределенно долгого существования, поскольку в модели неустойчивого развития (НУР), как упоминалось, в ближайшие десятилетия или столетия грозит антропологическая катастрофа. Сейчас очевидно, что важно эту катастрофу вначале «сдвинуть» на более поздние времена, чтобы успеть создать средства для её предотвращения, а в дальнейшем вообще опережающими действиями предотвратить. Тем самым УР представляется как дальнейшее относительно гораздо более безопасное развитие человечества, когда ему не будут угрожать антропогенные либо иные катастрофы, могущие уничтожить человечество как пока единственного известного нам представителя социальной ступени эволюции. Впервые идею такого безопасного типа развития, как упоминалось, высказал и обосновал К.Э. Циолковский, но в ином – космическом варианте. 52 Он обратил внимание на то, что нашей планете угрожают разного рода катаклизмы, но в основном природного характера – усиление вулканической деятельности, падение на землю небесных тел и т.д. Более ого, он считал, что прогрессу мешает сила тяжести и поэтому за пределами планеты, в «свободном пространстве» у человечества появится возможность не только избежать угроз природного характера, но и, расселившись по космосу, обрести свое социальное бессмертие. Подобная версия устойчивого развития оказалась, несмотря на начавшееся развитие космонавтики, утопической: ведь для того, чтобы в широких масштабах осваивать внеземные пространства, важно решить наши земные и, прежде всего, глобальные проблемы, т.е. разрешить упомянутое социоприродное противоречие, но в его планетарном измерении. Логика космической версии выживания человечества основывалась на аксиоме дальнейшего покорения природы и экстенсивного развития хозяйственной деятельности. «Столкновение» с земными ограничениями привело к иному – планетарному варианту выживания человечества в ближайшей исторической перспективе. И это привело если не отказу, то к существенному ограничению экстенсивного освоения природы и переходу на интенсивный путь, в котором качественно-инновационные факторы (источники) развития существенно преобладают над экстенсивно-количественными. Разрешение основного социоприродного и вместе с тем – экзистенциального противоречия и выход на магистраль УР должны на какой-то исторической срок обеспечить безопасное развитие цивилизации. Научно-технический и технологический прогресс за несколько столетий III тысячелетия подготовит материально-техническую и социально- биологическую базу для широкого освоения внеземных пространств, о чем мечтал К.Э. Циолковский, и тем самым земная траектория УР в последующие века III тысячелетия устремится в пространства Вселенной. 53 Так будет решаться основное противоречие между обществом и природой, если удастся перейти в начале этого тысячелетия на путь УР. Если это произойдет в земном и космическом направлениях, то социоприродное развитие выйдет на главную магистраль эволюции во Вселенной, которая получила наименование универсальной эволюции. Причем в космической перспективе универсальная эволюция будет продолжаться уже в своей социоприродной форме1. Об этом свидетельствуют общие закономерности и тенденции глобально-универсальной эволюции, в особенности продолжение информационного вектора этой эволюции, когда предшествующие уровни развития материи в той или иной форме входят в более высокие, находящиеся в коэволюционных отношениях с окружающей их средой. УР с позиций универсального эволюционизма представляет собой лишь особый социоприродный вариант коэволюции природы и общества на главной магистрали поступательного развития в Универсуме. Мы рассмотрим далее различные подходы к моделированию УР, которые способны раскрыть отличие этого типа развития от современного цивилизационного процесса. Уместно обратить внимание, что проблема моделирования мировой динамики предшествовала концептуальному оформлению идеи УР, и об этом свидетельствуют доклады Римского клуба и иные подходы к глобальному моделированию, которых насчитывается уже не один десяток. Однако нас будут интересовать не имитационные и оптимизационные подели, исследуемые с помощью математических методов и новых информационных технологий, а концептуальные модели, которые выражают и структурируют основные идеи устойчивого развития, отличие модели УР от 1 модели НУР. Внимание исследователей, прежде всего, было См.: Урсул Т.А. Социоприродное развитие в универсальной эволюции. М., 2005; Ильин И.В., Урсул А.Д., Урсул Т.А. Глобальный эволюционизм: Идеи, проблемы, гипотезы. М.: МГУ, 2012. 54 сосредоточено на величине антропогенного воздействия (давления) на окружающую природу. И понятно почему: так или иначе ученые пришли к выводу, что для перехода к УР необходимо существенно снизить величину антропогенного давления на биосферу. Поэтому важно внести в концепцию УР соответствующие количественные критерии, выражающие и оценивающие воздействие человека на окружающую природную среду. Следует согласиться с А.П. Федотовым, что: «Концепция устойчивого развития, содержащая количественные критерии, позволила бы количественно измерять степень устойчивого развития, а потому конструктивно направлять движение мира в направлении устойчивого развития»1. Вместе с тем, количественные критерии однозначно не определяют понятие УР, поскольку у такого сложного процесса (тем более пока не существующего в глобальном варианте) могут быть много аспектов и сущностей разного рода. Поэтому следует иметь в виду систему (или даже разные системы) количественных подходов и моделей к определению понятия УР, что мы далее и покажем. Наиболее важная характеристика перехода к этому типу развития, конечно, связана с взаимодействием общества и природы, особенно с антропогенным прессом на биосферу. Авторы книги «За пределами роста» ссылаются на специалистов в области охраны окружающей среды, которые «иногда описывают причины ухудшения экологической обстановки следующей формулой, называемой IPAT: Воздействие = = Численность населения · Уровень благосостояния · Технология. Воздействие (I) (объемы потребления) любого числа людей или страны на планетарные источники и стоки является произведением численности 1 Федотов А.П. Глобалистика. Начала науки о современном мире. Курс лекций. 2-ое изд. М., 2003. С. 108. 55 населения (P), уровня благосостояния (A) и размера ущерба, нанесенного в результате применения технологий (T), поддерживающих этот уровень благосостояния: I = P · A · T. Поскольку каждый член данного уравнения в равной степени усиливает воздействие, то, следовательно, любое общество должно вносить свой вклад, исходя из имеющихся возможностей влиять на показатель P, Запад – на показатель A, Восток – на T»1. Формула IPAT показывает, что антропогенное давление зависит как от численности населения, так и от уровня благосостояния и используемых технологий. Вместе с тем объединение в системное целое даже трех факторов антропогенного давления на биосферу позволяет утверждать, что проблема роста численности населения стоит не только перед развивающимися странами, но и перед всем мировым сообществом. И в диалоге по поводу перехода к УР важно не столько упрекать развивающиеся страны за чрезмерный демографический рост, а развитые – за высокий уровень потребления и технологический прогресс, сколько искать взаимоприемлемые решения по глобальному уменьшению антропогенного давления на биосферу. Существенное снижение этого давления необходимо в связи с тем, что, как выше отмечалось, не только отдельная экосистема, но и вся планета с ее биосферой имеет конечные пределы и ограниченные возможности по удовлетворению потребностей существующей на ней жизни и прежде всего разумной. В настоящее время разумность человечества заключается в осознании этих деятельности в пределов и дальнейшего границах несущей ведения емкости антропогенной биосферы планеты. Антропогенный предел Земли, основанный на конечности физических и иных параметров планеты и ограниченности ее ресурсов и условий, зависит 1 Медоуз Д.Х., Медоуз Д.Л., Рандерс Й. За пределами роста. М., 1994. С. 120. 56 от модели мира, которая используется в оценках и расчетах. Поскольку наиболее приемлемой является не ресурсная, а биосферная модель мира, то стабилизирующая и регулирующая роль биоты проявляется лишь в том случае, если величина потребления человеком первичной биологической продукции равна примерно одному проценту продукции биоты, что в энергетических единицах составляет около одного тераватта. Такая величина мощности биопотребления соответствует примерно одному миллиарду человек (в соответствии с биосферной моделью мира) и почти семи миллиардам человек по ресурсной модели, т.е. по современным оценкам наиболее аргументированное допустимое значение численности населения планеты составляет от одного до семи миллиардов человек1. Наиболее адекватным и общими для оценки антропогенного давления оказываются энергетические единицы, поскольку они более полно характеризуют давление человека на биосферу (не сводимое только к биопотреблению) и суммируют все виды воздействий на биосферу (т.е. загрязнения, выбросы и т.д.). А.П. Федотов определяет индекс антропогенной нагрузки «как отношение плотностей мощности антропогенной нагрузки для определенной страны и для всей суши планеты» (без Антарктиды)»2. Мы здесь не будем приводить конкретных формул расчета индекса антропогенной нагрузки, который (если он характеризует антропогенный пресс той или иной страны) показывает, во сколько раз нагрузки страны больше усредненной плотности нагрузки мира в целом на всю биосферу (причем этот индекс сравнивает нагрузку на единицу площади, например, на квадратный километр)3. Упомянутый ученый вводит также индекс устойчивости развития страны или всей мировой системы, представляющий собой отношение плотности мощности реальной антропогенной нагрузки для этой страны или 1 См.: Федотов А.П. Указ. соч. С. 85. См.: Федотов А.П. Указ. соч. С. 94. 3 См.: там же. С. 96, 207–211. 2 57 мировой системы к допустимой для биосферы плотности мощности антропогенной нагрузки. При устойчивом развитии индекс меньше единицы, при неустойчивом – больше единицы; большему значению индекса соответствует бóльшая неустойчивость. Индекс устойчивости может давать оценку устойчивости применительно к единице площади. Согласно А.П. Федотову для мира в целом индекс устойчивости развития в 2000 г. составил около 2, т.е. реальная антропогенная нагрузка на биосферу, оказываемая человечеством, превысила допустимую в 2 раза1. На базе предыдущих индексов вводится также рента (R), которую, по предложению А.П. Федотова, стоило бы взимать с отдельной страны за пользование биосферой как естественным фундаментом жизни ее населения, предоставляя ему ресурсы и экологические условия. Рента должна складываться из антропогенной нагрузки страны (т.е. суммарной мощности био- и энергопотребления), которая умножается на индекс антропогенной нагрузки I: R = K·I·(PВ + PE), где PE – мощность энергопотребления, PВ – мощность биопотребления для конкретной страны, а К коэффициент пропорциональности, устанавливаемый мировым сообществом, – выражает значение ренты за единицу мощности биопотребления и энергопотребления при индексе антропогенной нагрузки, равном единице. Если мощность антропогенной нагрузки выразить в тераваттах (ТВт), а годовую ренту – в млрд долл., то K будет иметь размерность млрд долл/ТВт. R становится безразмерным числом, если коэффициенту K придать размерность 1/ТВт (или в кратных единицах). Рентное число – это количественное (численное) значение меры, отражающей как вклад страны в биосферу в виде предоставляемой территории, так и антропогенную нагрузку (возмущение) страной биосферы в виде био- и энергопотребления. В рентном 1 Федотов А.П. Указ. соч. С. 97. 58 числе содержится характеристика целостной страны с ее территорией и антропогенной нагрузкой (населением и энергопотреблением), выражается суммарная ответственность страны перед человечеством и биосферой1. Наибольший вклад в деградацию биосферы вносят как густонаселенные страны (дающие большую мощность биопотребления), так и страны с большой энерговооруженностью совокупной хозяйственной деятельности. Между тем УР должно, по А.П. Федотову, реализовываться при плотности мощности антропогенной нагрузки меньше 70 КВт/км 2 и индексу устойчивости развития меньше единицы. Существуют также подходы к моделированию информационных и энергоинформационных параметров УР2. УР как эволюционный процесс преследует цель установления внутреннего гармонично развивающегося равновесия в условиях меняющейся среды (по отношению же к внешней среде эволюционирующие системы неравновесны). Причем в перспективе УР обретает в основном информационное измерение, – в том смысле, что материально-вещественные параметры минимизируются и сохраняются в своем равновесном состоянии, а прогресс в социуме обретает социогуманитарный – духовно-информационный вектор эволюции. Формирование количественных критериев антропогенного пресса на природную среду связано с определением фактического воздействия и сравнением (отношением) его к предельно допустимому параметру (изъятие биопродукции, энергопотребление и т.д.). Для такого рода подхода методически исходным является понятие несущей (антропогеннодопустимой) емкости экосистемы, в которой содержатся упомянутые пределы и ограничения. Развитие считается устойчивым, если оно не выходит за пределы допустимого возмущения локальной (территориальной), региональной или глобальной экосистемы. Причем эти 1 См.: Федотов А.П. Указ. соч. С. 97. См.: Бушуев В.В., Голубев В.С., Селюков Е.Г. Энергоинформационные основы устойчивого развития (на примере российских регионов) М., 2005. 2 59 пределы определяются в рамках биосферной, ресурсной либо иной модели взаимодействия природы и общества. И все же, несмотря на определяющий характер этого взаимодействия, важны и внутрисоциальные взаимодействия, которые ранее (да и во многих случаях и сейчас) абстрагировались от взаимодействия природы и общества. Внутрисоциальные отношения зависят также от принятого приоритетного видения показателей (индикаторов), которые также различаются у исследователей этой проблемы. Так, А.П. Федотов вводит индекс социальноэкономической дисгармонии общества как соотношение доходов 20% наиболее богатых к доходам 20% наиболее бедных, который широко используется в деятельности ООН1. Этот индекс по отношению к наиболее богатым и наиболее бедным странам в модели НУР существенно возрастает. Подобный индекс используется и в отношении одной и той же страны им по отношению к богатым и беднейшим слоям населения. В случае роста этого индекса социальная сфера уходит от траектории УР, а его снижение говорит об обратном. Однако, несмотря на широкое использование этого индекса, как будет далее показано, он является лишь одним из составляющих более общего в социальном плане критерия, которым мы считаем социальную (и сопряженные с ним формы) справедливость. На основе изложенного выше можно сделать вывод, что переход к устойчивому развитию выступает прежде всего как переход от стихийного к управляемому мироустройству. Причем процесс управления прежде всего связан с введением ограничений на стихийный антропогенный процесс, которые его удерживали бы в пределах несущей емкости экосистем. Речь тем самым идет прежде всего о снижении суммарного воздействия человека на природу, вначале на биосферу, а затем и на космические объекты и пространства. Техногенное развитие цивилизации показало, что, пожалуй, в 1 См.: Федотов А.П. Указ. соч. С. 125. 60 качестве стратегии развития наиболее экологобезопасного мира следует принять предложенный еще в древнем Китае принцип «у-вэй», провозглашавший идеал минимального воздействия на окружающую природу, но обеспечивающий жизнедеятельность человека. Снижение антропогенного пресса на биосферу и ее экосистемы является исходным пунктом трансформаций, которые необходимо принять человечеству для перехода к УР. Эти трансформации затронут не только сферу взаимодействия природы и общества, но и само это общество. В свое время Н. Винер заметил, что «мы столь радикально изменили нашу среду, что теперь для того, чтобы существовать в этой среде, мы должны изменить себя»1. Снижение антропогенного пресса на биосферу и способствующие этому внутрисоциальные изменения должны преследовать цель выживания цивилизации через сохранение биосферы. По сути, проблема сохранения человечества и биосферы выступает как проблема обеспечения их совместной безопасности, и это важно подчеркнуть, поскольку довольно часто в таких случаях говорится об их совместном развитии, т.е. о социоприродной коэволюции. И как бы само собой разумеющееся считалось, что в случае коэволюции основные компоненты глобальной социоприродной системы должны сохраняться, но на приоритетное место выступает совместное развитие (коэволюция). Между тем коэволюция общества и природы как их соразвитие возможна только в том случае, если общество, развиваясь прогрессивно, будет брать ресурсы от природы и существовать в приемлемых достаточно стабильных экологических условиях. Это очевидно, если мы рассмотрим простейшую схему синергетического взаимодействия таких двух систем как общество и природа. Если общество и природу представим как две материальные системы, взаимодействующие между собой, то, как это 1 Винер Н. Кибернетика или управление и связь в животном и машине. М., 1968. С. 58. 61 следует из принципов синергетики, повышение энтропии в природе вело бы к ее снижению в обществе, а значит в этом плане – к прогрессивному развитию последнего (хотя, конечно, прогресс общества не сводится только к росту информации, негэнтропии). По-видимому, возможное обобщение понятия энтропии, трактуемого уже в более широком смысле как любые проявления деградации, разрушения, хаоса, беспорядка (а такое широкое понимание развивается в научной литературе) могло бы стать основой для выявления одной из закономерностей взаимодействия общества и природы, которое носит общенаучный характер. Суть этой закономерности, заключается в том, что во взаимодействующих системах (в частности обществе и природе) происходит процесс диспропорционирования энтропии: понижение энтропии в одной системе сопряжен с увеличением ее в окружающей среде. С этой точки зрения, экологическая проблема выступает как частный случай увеличения энтропии в окружающей среде за счет роста негэнтропийных продуктов и систем в обществе. Взаимосвязь этих локально сопряженных процессов получило наименование диспропорционирование энтропии1. Именно поэтому синергетический подход превращается в социоприродный подход и элементарное звено эволюции (самоорганизации), в том числе и в ходе глобализации находится не только в обществе, а в более широкой системе «общество-природа». С синергетической точки зрения общественное производство как основа современного типа социального прогресса осуществляется за счет подвода негэнтропии (генерации информации) из внешней среды, причем таким высоконегэнтропийным источником служит для нас в основном Солнце и некоторые естественные ископаемые ресурсы, процессы и условия Земли. Причем второе начало термодинамики – закон возрастания энтропии 1 См.: Галимов Э.М. Феномен жизни: между равновесием и нелинейностью. Происхождение и принципы эволюции. М., 2001. 62 – является тем фундаментальным законом, который имеет определяющее значение для проблемы источников энергии и ресурсов, необходимых для продолжения и развития производственной и иной социальной деятельности. Для прогрессивного развития общества (как планетарно-космического цивилизационного процесса), согласно синергетическим, представлениям, необходимо не только заимствование негэнтропии от высококачественных источников энергии каким для нас является Солнце, но и диссипация отработанного вещества и энергии более низкого качества в окружающую среду. И чем более развита космическая цивилизация по энергопотреблению, тем мощнее поток использованной низкокачественной энергии, уходящей в окружающую среду, что даже послужило предложением выделения в качестве одного из критериев поиска внеземных цивилизаций1. В настоящее время в условиях обострения глобального экологического кризиса стоит задача существенно уменьшить деградацию окружающей среды за счет более эффективного использования ресурсов и действенных мероприятий по охране окружающей среды. Существенный шаг в этом направлении может быть сделан, если цивилизация не только будет экономить природные ресурсы, более эффективно использовать «ископаемую» энергию, но и перейдет к замене этой энергии на возобновляемую энергию и практически неисчерпаемую солнечную энергию. В этом случае существенно уменьшатся деградационные процессы в биосфере, хаотизация окружающей среды и «ископаемая экономика» может превратиться в «устойчивую экономику»2. И это – результат развития не только синергетики, но и общей теории взаимодействия природы и общества, когда это последнее существует и прогрессирует за счет природы. Если под прогрессом имеется в виду усложнение 1 в процессах самоорганизации и повышение уровня См.: Ребане К.К. Энергия, энтропия, окружающая среда. Таллинн, 1982. См.: Шеер Г. Восход солнца в мировой экономике: Стратегия экологической модернизации. М., 2002. 2 63 упорядоченности систем, то ясно, что в обществе и природе идут совершенно разные процессы. Если общество развивается прогрессивно, то природа реагирует на это регрессивными процессами, поскольку из нее изымаются ресурсы и происходит процесс упрощения и дезорганизации естественных экосистем. Поэтому коэволюция общества и природы как их совместное соразвитие, предполагает, что прогресс общества достигается за счет все большей деградации (регресса) природы. Совместного же прогресса природы и общества быть не может, и это вытекает из синергетических (термодинамических) соображений. Поэтому в определенной степени прав В.И. Данилов–Данильян, когда выступает против использования терминов «коэволюция общества и природы», «коэволюция человека и биосферы»1. Вместе с тем, если понятие коэволюции определять как это делает Н.Н. Моисеев (коэволюция – такое соразвитие, т.е. совместное развитие элемента и системы, при котором развитие элемента не нарушает развитие системы)2, то окажется, что в какой-то мере коэволюция общества и природы может иметь место в случае устойчивого социоприродного развития, когда антропогенные эффекты в биосфере снижаются до уровня не превышающего ее регулятивно-компенсационных возможностей. И в этом случае общество отбирает ресурсы у природы, хотя и происходит это в границах несущей емкости экосистем. В рамках несущей емкости экосистем не идет существенное нарушение естественного развития природы, которая может продолжать свою эволюцию, тогда как за их пределами происходит разрушение экосистем. Но в обоих случаях прогрессивное развитие общества реализуется за счет природы, которая отдает свои ресурсы и происходит в той или иной степени ее деградация. Минимальная деградация экосистем происходит в случае УР. Поэтому в определенном смысле, на наш взгляд, можно говорить о коэволюции 1 2 См.: Данилов–Данильян В.И. Возможна ли коэволюция природы и общества? М., 1999. Моисеев Н.Н. Универсум. Информация. Общество. М., 2001. С. 186. 64 природы и общества в варианте УР, хотя ясно, что элемент (человек), в той или иной степени нарушает естественное развитие системы (биосферы). УР оказывается сохраняющим, относительно безопасным типом развития для экосистем и это достигается тем, что само развитие конструируется таким образом, чтобы обеспечить эту безопасность, органически включив ее в сам процесс развития. Нечто подобное происходит и в самой биосфере, когда 99% мощности биоты расходуется на важнейшую функцию стабилизации и регуляции окружающей среды. Можно предполагать, что и в обществе львиная доля усилий будет тратиться на обеспечение безопасности, особенно в модели неустойчивого развития. А поскольку между развитием (Р) и обеспечением безопасности (Без) существует константное отношение (Р+Без=const) в силу закона сохранения энергии, то усилия, потраченные на безопасность, вычитаются из общей суммы энергии, средств, усилий и т.д., которые могли бы пойти на прогрессивное развитие. Поэтому возникла идея так соединить развитие (прогрессивное) и безопасность, чтобы они как можно меньше противоречили бы друг другу, т.е. обеспечить безопасность через УР1. А поскольку в этом случае станет возможным опережающее обеспечение безопасности всех составляющих социоприродной системы, то почти на порядок могут снизиться расходы на такое обеспечение по сравнению с ныне практикуемым подходом устранения последствий аварий и катастроф. Для того чтобы определить, в каком направлении идет переход к УР, предлагаются проекты индикаторов для различных масштабов территорий и направлений социальной деятельности. Индикаторы представляют собой показатели реального процесса развития, получаемые на базе первичной 1 См.: Урсул А.Д. Обеспечение безопасности через устойчивое развитие // Безопасность Евразии. 2001. № 1. 65 информации, которые позволяют делать выводы о состоянии и направлении изменений в исследуемой системе. Комиссией по УР ООН бы предложен базовый набор индикаторов, которые были разделены на четыре группы – социальные, экономические, экологические и организационные1. В соответствии с таким разделением индикаторов на группы, которое корреспондирует с системным характером устойчивого развития, были предложены концептуально-символические модели устойчивого развития2. Цель такого концептуально-символического моделирования заключается в приближении упомянутых индикаторов к сути проблемы УР. Как и всякая экспликация, подобное концептуальносимволическое моделирование требует определенных допущений и аксиом и более четкого представления основных понятий (экспликантов). Прежде всего, обратим внимание на то, что модель НУР носит преимущественно экономоцентрический характер, который обуславливает негативные последствия в иных областях человеческой деятельности, в особенности в социальной и экологической сферах. Экономика концентрирует внимание в основном на процессах хозяйствования и, соответственно, – на отношениях между людьми по поводу производства, обмена, распределения и потребления материальных благ. Упомянутые (производственные) отношения рассматриваются как происходящие внутри общества и поэтому традиционная (неинституциональная) экономическая наука абстрагируется от социальных, экологических и иных отношений и последствий, которые, конечно же, существуют и влияют на экономику. Экономоцентрическую экономической модель эффективности, НУР выражающее символизирует отношение понятие результатов деятельности (Р) к затратам (З), что и определяет экономическую эффективность (Э): 1 См.: Устойчивое развитие России / Под ред. Н.П. Лаверова. М., 2004. С. 43–80. См.: Урсул А.Д. Концептуальная модель устойчивого развития // Экология урбанизированных территорий. 2006. № 2. 2 66 Э = Р/З, (I), увеличение которой в формах прибыли, производительности, рентабельности и других взаимосвязанных понятий экономики выражает главный мотив и интерес деятельности человека в рыночной стихии. Переход от модели НУР к модели УР как всеохватывающий управленческий процесс может быть символически представлен как наложение основных ограничений на естественно (стихийно) протекающий рыночный процесс, что должно снижать его негативные последствия для общества и природы. Используя далее выражение экономической эффективности (Э), важно обратить внимание, что способы ее достижения не остаются прежними. Своего рода ограничения накладываются и на экономический процесс, который уже не может и не должен в основном идти по экстенсивной траектории. Для того, чтобы органически вписаться в систему УР, экономика должна перейти на интенсивный путь развития, когда рост эффективности будет идти не за счет количественных факторов и расширения пространства деятельности, а за счет качественных факторов и источников. «Устойчивая экономика» – это не просто биосферосовместимая экономика, но и экономика, инновационного развития, параметры осваиваемых как перешедшая существенно природных на путь снижающего ресурсов, интенсивно- количественные так и отходов, способствующая более органическому введению других управленческих ограничений как в экологической, так и социальной сферах. Короче говоря, интенсивная экономика – это экономика в условиях действия глобальных и иных ограничений и максимального использования качественных факторов и источников развития (что соответствует императивам УР). Существенно упрощая, сказанное можно выразить следующим образом: УР = Э • Б • С, (II), где Б – биосферно-экологические ограничения воздействия человека на природу (с помощью которых создается возможность сохранения биосферы), а С – социальные ограничения, которые необходимо реализовывать в системе 67 "человек – общество" и других внутрисоциальных отношениях. Введение символов Б и С говорит о выходе за пределы лишь экономических отношений в более широкие ("институциональные") пространства – экологическое и социальное, т.е. социоприродную систему. Биосферные ограничения в процессе взаимодействия природы и общества мы поставили первыми в формуле (II), поскольку именно благодаря их осознанию и появилась концепция УР, хотя роль социальных факторов (и особенно социальной справедливости) была выявлена гораздо раньше (социалистические теории). Социальные ограничения связаны с необходимостью выживания и сохранения человечества (антропоцентрического фактора социоприродной системы) как целого и распространяются только на системы "человек – общество", "социум – человечество". Среди этих социальных (внутри- и интерсоциальных) отношений на первый план выдвигается социальная (распределительная) справедливость (С прав) как соответствие (отношение) вклада (В) деятельности человека к получаемым им благам (Бл) в сочетании с равным распределением базовых благ (например, прав и свобод человека, экологических условий проживания и т.п.): С прав = Бл/В (III). Равное по отношению ко всем членам общества распределение базовых благ, удовлетворяющих жизненно важные потребности человека, должно с точки зрения УР распространяться на все сообщество людей в настоящее время и в будущем (на неопределенно долгие времена). Биосферно-экологические ограничения (Б) определяются, исходя из необходимости обеспечения устойчивости биосферы и реализации ее естественными экосистемами функции регуляции и стабилизации окружающей среды (т.е. принимается биосферная модель мира). Эти ограничения состоят из собственно экологических и природоресурсных составляющих как императивов "устойчивой" деятельности. Природоресурсные императивы заключаются в обеспечении устойчивого 68 природопользования (УП), что достигается на пути постепенной замены использования невоспроизводимых ресурсов (НР) на воспроизводимые ресурсы (ВР). Это может быть символически выражено их отношением, выражающим степень устойчивого природопользования: УП = ВР/НР (IV). С помощью коэффициента (IV) может быть измерена доля замены невоспроизводимых ресурсов на воспроизводимые (степень адаптивности стратегии интенсификации хозяйственной деятельности). Экологическая составляющая во взаимодействии общества и природы выражает функцию охраны окружающей природной среды и в приводимых формулах эксплицируется до обеспечения экологической безопасности, хотя это существенно сужает сферу экологии в концепции УР. Ведь экология, в данном случае социальная экология, охватывает все взаимоотношения общества и природы и в этом смысле природопользование также включается в экологические отношения как социоприродные взаимодействия. Однако природопользование выражает в большей части отношение, которое направлено от природы к обществу, поскольку природные ресурсы изымаются из экосистем и вовлекаются в хозяйственную сферу. В социальной же экологии и иных экологических дисциплинах, где центральным членом (субъектом) взаимодействия выступает человек и человечество, внимание акцентируется на проблемах экологической безопасности как социальных субъектов, так и экосистем. В этом смысле понятие несущей емкости экосистем формулирует допустимый предел антропогенного воздействия и ориентирует (хотя и не в явном виде) на поиски более рациональных способов природопользования как устойчивого освоения природных ресурсов. 69 Экологическая безопасность может быть символически представлена в форме закона необходимого разнообразия У.Р. Эшби1. Системе (объекту) будет обеспечена экологическая безопасность, если при его взаимодействии с внешней средой (или внешней среды с объектом) появится посредник (регулятор, средство обеспечения безопасности) разнообразие которого может справиться с разнообразием возмущающих (негативных) воздействий (это могут быть, например, очистные сооружения и т.п.). Символически это можно записать Без = Защ/Угр, (V), где Угр – степень угрозы, которая может быть выражена в так или иначе измеримых единицах (например, разнообразием негативных воздействий), а Защ – мера защищенности объекта безопасности, выраженная в тех же единицах. Степень обеспечения безопасности может быть определена соответствующим коэффициентом – Без, который равен единице, если все угрозы парируются защитой (что соответствует совершенному регулятору У.Р. Эшби) и будет меньше, если негативные воздействия проходят к объекту обеспечения экологической безопасности (которым может быть как природа, так и человек, социум). Таким образом, биосферные ограничения безопасности выражаются – Без коэффициентом совместно с обеспечения коэффициентом экологической устойчивого природопользования УП. В принципе можно иметь в виду не только обеспечение экологической, но и других видов безопасности, поскольку УР должно быть безопасным во всех отношениях и видах деятельности2. Это обеспечивается приемлемой степенью защиты либо других способов сохранения природы (качества) объекта, что снижает негативные (вредные) воздействия до допустимого для 1 См.: Урсул А.Д. Информационные и космологические основания феномена безопасности кибернетических систем // Научно-техническая информация. Сер. 1. 2008. № 4. 2 См.: Урсул А.Д. Экологическая безопасность и устойчивое развитие. М., 2008; Урсул А.Д., Урсул Т.А., Тупало В.Г., Энгель А.А. Устойчивое развитие, безопасность, ноосферогенез. М., 2008. 70 продолжения развития уровня. Формула модели УР в итоге описывается следующим образом: УР = Р/З • Бл/В • ВР/НР • Защ/Угр (VI). Данная формула демонстрирует, что переход от модели НУР (Р/З) к модели УР сопряжено с включением средств обеспечения социальной справедливости (Бл/В), устойчивого природопользования (ВР/НР) и безопасности (Защ/Угр), включающего в себя и экологическую безопасность. Наличие в формуле УР (VI) тех или иных составляющих будет свидетельствовать о "слабой" или "сильной" устойчивости в ходе движения от модели НУР к модели УР. Под "слабой" устойчивостью будем понимать либо подключение к экономической эффективности какой-либо одной из других компонентов модели УР либо включение всех этих компонентов, но каждого из них в той или иной степени. Наиболее "сильная" устойчивость сопряжена с включением всех компонентов с максимально возможными значениями их величин, что реально пока лишь в весьма отдаленной перспективе (на уровне ноосферы). Переход от "слабой" к более "сильной" устойчивости – это и есть реальный процесс перехода к УР, в котором сочетаются одновременно как составляющие модели НУР (которые пока преобладают), так и модели УР (компоненты и их величина, которая должна увеличиваться с течением времени). Примером такой "переходной модели" являются цели развития, поставленные в Декларации тысячелетия ООН, которые были скорректированы под влиянием решений ВСУР в Йоханнесбурге в сторону увеличения составляющих модели УР. Впрочем, и все другие варианты всемирного перехода к УР (в форме "Повестки дня на XXI век" и "Плана выполнения решений ВСУР") также пока являют собой лишь "смешанные" модели НУР и УР, в которых с течением времени (от десятилетия к десятилетию) будут усиливаться черты модели УР и "слабая" устойчивость будет переходить в более сильную, что организационно-управленческих мероприятий. зависит от проведения 71 Что касается организационного аспекта индикаторов УР, то пока они не носят самостоятельного характера, и их можно отнести к ранее упомянутым, либо к институционально-управленческим (например, наличие в стране национального совета по УР) или к информационным (наличие информационных баз и т.д.) показателям УР. Надо отметить, что ставшее уже традиционным выделение экономического, социального и экологического аспектов устойчивого развития не учитывает массу других аспектов и направлений деятельности по переходу к УР, в особенности тех, которые носят системный характер и относятся ко всему процессу развития как целостной системе трансформаций. Не вдаваясь в рассмотрение проблемы индикаторов и индексов УР, мы считаем, что имеет смысл специально выделить информационный аспект этого важного процесса по следующим соображениям1. Переход к УР, на наш взгляд, может рассматриваться в информационном ракурсе, поскольку он в существенной степени будет обусловлен процессом информатизации, тенденцией глобализации. Важно ставшим установить, что сейчас при ведущей дальнейшем развертывании глобализации через УР этот информационный приоритет не просто сохранится, но и существенно усилится, поскольку переход от последней стадии модели НУР – постиндустриального общества к обществу с УР будет идти в основном по информационной магистрали. Это означает, что возникшее уже в модели НУР информационное общество при ориентации на цели устойчивого развития постепенно превратится в глобальную информационную цивилизацию как первую ступень планетарной ноосферы. При осознании сути УР мы обращали внимание на то, что это особый тип развития в условиях планетарно-биосферных ограничений. Между тем 1 См.: Ващекин Н.П., Пасхин Е.Н., Урсул А.Д. Информатизация общества и устойчивое развитие. М., 2000. 72 существуют более широкие – материально-вещественные и энергетические ограничения в дальнейшем развитии цивилизации. И если человечество и далее выберет путь «устойчивого существования», то оно вынуждено будет принять информационную ориентацию своего поступательного движения. Это будет означать, что основным ресурсом управляемого УР станет информация, а вещественно-энергетические ресурсы окажутся «вторичными». Именно на этом пути социосфера через УР превратится в ноосферу как высшую ступень информационно-экологического общества. В изучении трансформаций модели НУР в модель УР вторгается информационный фактор и социосфера превращается в ноосферу (вначале в информационную стадию сферы разума – инфоноосферу) лишь благодаря более высокой степени информатизации и медиатизации, формированию так называемого ноосферного интеллекта. Приоритетность и доминирование информации как ресурса развития над вещественно-энергетическими ресурсами будет достигаться все большим увеличением информационного содержания социосферы и появлением в ней вначале глобально-социального, а затем и планетарного коллективного интеллекта цивилизации, способного к опережающему управлению социоэкоразвитием. Моделирование течения этих информационных процессов предполагает оценку реального информационного содержания социосферы и определения минимального информационного содержания будущей глобальной цивилизации как мегаобщества с УР. Преодоление этого минимального информационного содержания на пути «устойчивой самоорганизации» социосферы будет означать конец истории модели НУР и вступление в новую эпоху цивилизационного развития – эпоху ноосферы. Обратим внимание, что все рекомендации ООН по переходу к УР носит в основном политический характер, хотя и были приняты на основе доклада экспертов Международной комиссии по окружающей среде и 73 развитию «Наше общее будущее»1. Этот доклад содержал одно из первых обстоятельных обоснований необходимости изменения курса цивилизационного развития и, по сути (как и все документы ЮНСЕД и ВСУР в совокупности) составляют концептуальную модель УР. Международно-политическое решение было принято на базе экспертных оценок и научных исследований и прогнозов. Однако сейчас очевидно, что имеющихся научных социоприродного обоснований развития явно перехода недостаточно к и новой требуются модели более фундаментальные исследования и даже методологические трансформации современного образа (модели) науки. Ведь пока ускользает от внимания многих ученых то обстоятельство, что такое обоснование требует кардинального изменения самой науки, причем это вызвано в основном акцентом на изучении будущего. Будущая наука превратится в науку, способную осознать и исследовать «устойчивое грядущее» лишь пережив своего рода «футурошок». Концепция устойчивого развития предстает также и как теоретикомировоззренческая платформа для различного рода интегративно- центробежных тенденций в общественной жизни, например, в деятельности политических партий, религиозных организаций (особенно относящихся к мировым религиям) и т.д. Существующие, например, в политических партиях различия, как правило, абсолютизируют одно (или часть) из направлений совокупной общественной деятельности в ущерб другому, тогда как с позиций концепции УР речь должна идти об их системном объединении. Особенно это очевидно для партий и движений, ставящих в качестве приоритетных либо только социальные, либо либеральные или экологические ценности. Включение целей УР объективно приведет к необходимости 1 более центристской ориентации и к объединению См.: Наше общее будущее. Доклад международной комиссии по окружающей среде и развитию (МКОСР) / Пер. с англ. М., 1989. 74 (коэволюции) общественных движений и организаций для обеспечения права человечества на выживание. И если ряд центробежных тенденций объединения проявились уже на стадии глобализации (например, экуменические процессы), то глобализация через УР существенно усилит единство цивилизации во всех областях человеческой деятельности и ее взаимодействия с природой1. 4. Экологическая парадигма устойчивого развития В настоящее время можно считать, что в науке сформировалось определенное видение направления (либо даже ряд направлений) исследований, которое исходит из понятий, принципов и средств познания, имеющих экологическую придерживаются и ориентацию. многие ученые, Эта ориентация, исследующие которой проблему УР, репрезентируется в различных формах экологической парадигмы как определенного видения исследовательской деятельности в различных науках2. Однако в данной работе мы будем исходить из наиболее широкого понимания экологической парадигмы, которое базируется на наиболее общих (общенаучных) представлениях об экологии, не ограничиваясь какой либо отраслью научного знания. Это позволит приблизится и более широкому пониманию УР. Характерной особенностью экологического подхода, который уже стал общенаучным средством познания, является то, что он рассматривает не просто взаимодействие объектов, а в определенном ракурсе – именно в аспекте 1 "экологического взаимодействия", которое Ю.П. Трусовым См.: Урсул А.Д. Глобализация через устойчивое развитие // Безопасность Евразии. 2004. № 1; Лось В.А. Урсул А.Д., Урсул Т.А. Глобализация и переход к устойчивому развитию. М., 2008; Бабурин С.Н., Мунтян М.А. Урсул А.Д. Глобализация в перспективе устойчивого развития. М., 2010; Глобальные процессы и устойчивое развитие / Отв.ред. А.Д.Урсул. М., 2011. 2 См.: Яницкий О.Н. Экологическая парадигма как элемент культуры // Социологические исследования. 2006. № 7. 75 предложено в качестве основной категории общей экологии. "Взаимодействие некоторого "центрального", "главного" объекта (элемента, системы, подсистемы) с окружающей его средой – совокупностью других материальных объектов (элементов, систем, подсистем, условий, факторов – в разном плане можно называть по-разному) – логично назвать экологическим взаимодействием", – писал Ю.П. Трусов1. Этот ученый рассматривал экологический подход в качестве необходимого аспекта системного подхода, поскольку всякая система объективно является экосистемой по отношению к любому своему компоненту, относительно которого все остальные ее компоненты выступают в качестве экосреды. Экологический подход в этом наиболее широком представлении выступает в качестве центрально-ориентированного варианта системного подхода, представляя собой рассмотрение системы, выступающей в качестве экосистемы, рассматривающего систему с позиций некоторого центрального, главного объекта2. Понимание экологической парадигмы тесно связано с трактовкой экологии в самом широком смысле, представляющей собой общую экологию. Сошлемся на понимание экологии в энциклопедии «Глобалистика». Так, К.С. Лосев полагает, что существуют два основных понятия «экология». Во-первых, это – «наука о разных аспектах взаимодействия организмов между собой и окружающей средой3. В этом определении понятия экологии как биологической науки подчеркивается функциональный аспект природы, а экология как часть биологии предстает как дисциплина о структуре и функциях природы, обязательно включающая в себя биоту. 1 Трусов Ю.П. О предмете и основных идеях экологии// Философские проблемы глобальной экологии. М., 1983. С. 84. 2 Трусов Ю.П. Экологический подход и проблемы становления ноосферы. Пущино, 1980. С. 2-3. 3 Лосев К.С. Экология // Глобалистика. Энциклопедия. М., 2003. С. 1214. 76 Второе понятие «экология» К.С. Лосев связывает с экологией как наукой о совместном развитии человека, сообществ людей в целом и окружающей среды (включающей все остальные организмы), изучающей биотические механизмы регуляции и стабилизации окружающей среды, механизмы, обеспечивающие устойчивость жизни. «Это понимание экологии, – пишет К.С. Лосев, – возникло в последние десятилетия, и в этом значении она вышла далеко за рамки экологии в биологическом понимании, которая стала частью этой более широкой науки»1. Эту часть экологии многие авторы чаще всего связывают с социальной экологией и экологией человека. Человек и общество в целом оказывается тем центральным членом, которые взаимодействуют с окружающим макро-, микро- и мегамиром, и который их начинает изменять, причем весьма кардинально. В частности, в этом проявляется антропный принцип в экологии, который распространятся на все упомянутые выше среды, хотя чаще всего имеют в виду окружающую человека макросреду. Между тем, продвижение в космос и в микромир существенно влияет на человека и человечество. Например, как полагает Х.Э. Мариносян, с широким внедрением нанотехнологий глобальным трансформациям подвергнется и общество в целом, и уклад жизни каждого индивида. Развертывающаяся нанотехнологическая революция несоизмеримо превосходит все предыдущие по силе своего воздействия не только на иные отрасли науки, техники и промышленности, но и на общественное развитие в целом и каждого человека в отдельности. Причем ожидается даже становление новой, нанотехнологической стадии развития человечества.2 Можно, конечно, видеть в таком оптимистическом представлении очередной ренессанс (вариант) технологического детерминизма, на этот раз – нанотехнологического. 1 Однако можно предположить, что широкое Лосев К.С. Экология // Глобалистика. Энциклопедия. М., 2003. С. 1215. См.: выступление Х.Э. Мариносяна на круглом столе «Социально-философские аспекты наномедицины: перспективы, проблемы, риски» // Философские науки.2009. №11. С. 9-10. 2 77 применение этих технологий все же со временем даст существенные позитивные результаты, которые окажутся более значимыми, чем возможные отрицательные последствия, в том числе и экологические. Некоторые авторы полагают, что биоэкология оказывается шире социальной экологии и экологии человека1. Существуют (правда, все реже) высказывания, биоэкология. что подлинно Учитывая экологической существование наукой различных является точек лишь зрения на соотношение биологической и социальной экологии вряд ли можно считать, что либо социальная экология включает в себя биологическую экологию, либо наоборот. Скорее всего, следует согласиться с тем, что самые широкие экологические проблемы можно выделить в формирующуюся общую экологию. Это означает, что общая экология по своему предмету и рассматриваемым проблемам не совпадает ни с биоэкологией, ни с социоэкологией, это – особая область исследований, в которой должны изучаться наиболее общие экологические проблемы и выявляться законы, частные случаи которых могут иметь место в биоэкологии, изучающей естественные законы, и социологии, выявляющей социальные закономерности, а также в социальной экологии, акцентирующей внимание на социоприродных взаимодействиях и законах. В процессе становления общей экологии возникает также вопрос о том, начинаются ли экологические отношения с появлением живых существ или они уходят дальше вглубь структурных уровней материи? Этот вопрос имеет принципиальное отношение и для понимания того, что представляет собой окружающая среда. Ведь, если мы признаем существование экосистем в неживой природе, то придется их рассматривать не только на макро-, но и микро- и мега уровне. В этом смысле экосистемы существуют везде во Вселенной, независимо от того удаляемся ли мы в космос или же углубляемся в микромир. В этом смысле и движение познания и технологий, 1 Прохоров Л.Л., Ганжа А.Г. Экология // Глобалистика. Энциклопедия. М., 2003. С. 1216. 78 например, в «нанонаправлении» оказывается своего рода экологическим взаимодействием, но имеющим свою специфику (в частности ту, которая упоминалось в выступлении Х.Э. Мариносяна, а также в ряде статей по нанотехнологической парадигме в журнале «Философские науки» 2008, №1). Интенсивное внедрение нанотехнологий, между тем, может привести к серьезным экологическим негативным последствиям, поскольку, создавая новые, не существующие в природе, но нужные для общества нанопродукты на молекулярном и атомном уровне, человек производит основном ксенобиотики, которые будут носить всепроникающий характер и могут иметь более масштабное и интенсивное воздействие на природу и людей, чем многие другие, отраслевые узконаправленные технологии. Между тем нанотехнологии входят в качестве важного компонента в так называемые конвергентные технологии как высокие технологии, интегрирующие и включающие в себя когнитивные науки, биотехнологии, генную инженерию, наноматериаловедение, информационно-коммуникативные и ряд других сопряженных технологий. Их отрицательные экологические последствия могут оказаться более существенным, чем сейчас предполагается, когда акцентируется внимание нанотехнологических в основном проектов. на Ведь позитивных все эффектах трансферные «нанопреобразования», происходящие на атомном и молекулярном уровнях, будут влиять на более высокие – биологический и социальный уровни, формируя пока непредсказуемые не только экологические, но и многие другие отрицательные последствия. Хотя, конечно, нанотехнологии в первую очередь будут внедряться с целью получения позитивных результатов и степень их рисков и обеспечения безопасности применения должны будут оцениваться, исходя их из соотношения позитивных и негативных реальных, а не только прогнозируемых наноэффектов. В свое время Э. Геккель экологией назвал общую науку об отношении организма и окружающей среды, частично органической, а частично неорганической природы. Такое понимание встретило поддержку, и в 79 дальнейшем почти никто не ставил под сомнение, что основой или главным (центральным) членом в экосистеме являются биологические системы. Экосистема рассматривается как взаимосвязанная система живых организмов и окружающей их среды, в которой происходит их взаимодействие. И хотя понятие экосистемы было сформулировано впервые в биоэкологии, тем не менее, в рамках формирующейся общей экологии важно понять, что следует считать экосистемой в неживой природе? Во всяком случае, в тот самый период, когда возникали первые живые существа? Судя по работам, изучающим возникновение жизни с позиций синергетики, то, что мы называем экосистемой в биоэкологии, существует и в неживой природе, но вместо биосистемы, играющей роль центрального члена, появляется иная эволюционирующая система. Эта система выступает в качестве более широкой, чем биосистема, и она также связана с окружающей средой, за счет которой она эволюционирует, обменивается с этой средой энергией, веществом и информацией. Ничем по своему существу эта неживая «экосистема» не отличается по своим функциям и структуре от экосистемы, где в качестве главного члена выступает биосистема. Поэтому не имеет смысла как-то по другому называть эту систему, а просто принять, что понятие экосистемы имеет не только биоэкологический и социоэкологический смыслы, но претендует на более широкие экологосинергетическое значение и эволюционную трактовку. Это более широкое понятие экосистемы важно для нанонауки, поскольку она имеет дело не только с биологическими объектами, но и с нанообъектами, изучаемыми физикой, химией, механикой, медициной и другими естественными, техническими и сельскохозяйственными науками, особенно космизированными их направлениями. Создаваемые в нанотехнологическом производстве наносистемы вместе с тем оказываются и наноэкосистемами, которые должны быть ориентированы на формирование благоприятной экосреды, не приводящей на высших ступенях материи к ксенобиотическим и ксеносоциальным эффектам. Поэтому очень важно 80 соединить формирование нанонауки со становлением общей экологии и глобальным (универсальным) эволюционизмом, в котором важную роль играла бы общеэкологическая составляющая. Соответственно, формирование общей экологии не может идти по простому формальному принципу – выделять то общее, что присуще био- и социоэкологии. Должны быть более фундаментальные и методологически плодотворные основания для формирования общей экологии, чем выделение чего-то формально общего. И среди таких оснований, прежде всего, видится синергетика, в которой произошла определенная экспликация общего понятия экологии. Более того, фундаментальный характер экологической проблемы однозначно вытекает из положений синергетики. Синергетические принципы и законы, на наш взгляд, составляют основание фундаментальных принципов и законов общей экологии и глобального эволюционизма, а также важны и для социогуманитарного и общенаучного знания. Сохранение эволюционирующей системы (обеспечение безопасности) через самоорганизацию (прогрессивное) развитие с синергетической точки зрения соответствует реализации движения системы к «странному аттрактору». Это обеспечивает безопасность эволюционирующей системы на более высоком уровне развития благодаря более интенсивному использованию ресурсов окружающей среды (и тем самым – повышения информационного содержания системы). В этом случае сохранение системы (обеспечение безопасности) реализуется через прогрессивное развитие как накопление информации (разнообразия) в системе, которая в дальнейшем может быть использована для блокирования внешних неблагоприятных воздействий. Обеспечение безопасности через развитие (прогрессивное) является еще одним из направлений интерпретации эмпирического обобщения, выражающего содержание информационного критерия развития, 81 связывающего уровень развития с количеством информации в системе1. При этом нужно иметь в виду, что информационный критерий развития имплисите включает в себя свойство необратимости накопления разнообразия для того, чтобы не происходили процессы нарастания энтропии либо это увеличение было бы минимальным, что очень важно и для сохранения достигнутых эволюцией низкоэнтропийных систем. Можно дать синергетическую интерпретацию понятия безопасности, поскольку речь идет о достаточно сложных самоорганизующихся системах2. Поскольку безопасность мы связываем с сохранением либо даже с ростом устойчивости системы, коррелируется с то степень обеспечением обеспечения этой безопасности устойчивости существования самоорганизующейся системы как ее сохранением. Причем если для нижних структурных уровней эволюции материи речь в основном идет об устойчивости как способности системы к самосохранению при внешних либо внутренних воздействиях (как спонтанных, так и внешне направленных), то в более высоких уровнях (начиная с биологической ступени) – о сохранении существования той или иной конкретной системы с помощью управления. Такое понятие синергетики как аттрактор, имеет прямое отношение к обеспечению стабильности и безопасности систем, поскольку обозначает возможное устойчивое состояние системы, к которому она стремится. Причем с точки зрения обеспечения безопасности при достижении состояния устойчивости как равновесия с окружающей средой также достигается устойчивость, но для неживых систем это зачастую сопровождается увеличением энтропии. Это состояние простого (термодинамического) уравновешивания со средой выражается в синергетике понятием «простой аттрактор». Если следовать простому аттрактору, то для обеспечения безопасности кибернетической системы достаточно ее уравновесить с 1 См.: Урсул А.Д. Природа информации. М., 1968. 2-ое изд. Челябинск, 2010. См: Урсул А.Д. Синергетический подход к исследованию безопасности // NB: Национальная безопасность. 2012. № 02. 2 82 окружающей средой (изолировать от среды), т.е. между системой и ее окружением поставить защиту (скажем, очистное сооружение для обеспечения экологической безопасности, либо служб безопасности для бизнес – структур и т.д.). При этом ясно, что увеличение интенсивности и разнообразия внешних воздействий разрушит эту «слабую устойчивость» закрытого типа, реализуемую в духе простого аттрактора. Когда речь идет о структурах неживой природы, то, несмотря на наличие в ней процессов самоорганизации, действие закона увеличения энтропии показывает, что стремление к устойчивому состоянию (минимизация энергии системы) оказывается состоянием с наибольшей энтропией. Вполне естественно, что кроме синергетики, на роль оснований и методологических предпосылок общей экологии могут претендовать и некоторые философские и общенаучные концепции и теории, связанные, прежде всего с общей теорией развития, глобальным эволюционизмом и теорией взаимодействия природы и общества. В свете изложенного выше можно трактовать общую экологию как науку о взаимодействии систем разных уровней организации1, что органически связано с глобальной эволюцией. В этом широком понимании экологии и экологической парадигмы в целом важнейшую роль будет играть идея коэволюции и коэволюционная стратегия мышления2. Идея коэволюции, как и экологическая парадигма, также в первоначальной форме возникшая в биологии, сейчас уже 1 См.: Абылгазиев И.И., Ильин И.В. Процессы глобализации и проблема нового мироустройства // Век глобализации. 2009. №2. С. 44; Иванов А.В., Ильин И.В. Введение в глобальную экологию. М., 2009. 2 См.: Родин С.Н. Идея коэволюции. Новосибирск,1991; Карпинская Р.С., Лисеев И.К., Огурцов А.П. Философия природы: коэволюционная стратегия. М., 1995; Лисеев И.К. Коэволюционное мышление – от биологии к культуре // Идея эволюции в биологии и культуре / Отв. ред. Баксанский О.Е., Лисеев И.К. М., 2011; Баксанский О.Е. Коэволюционные репрезентации познания в современном мировоззрении // Идея эволюции в биологии и культуре. / Отв. ред. Баксанский О.Е., Лисеев И.К. М., 2011. 83 эффективно используется социоприродные в науках, взаимодействия. изучающих Однако можно социальные полагать, и что коэволюционная стратегия будет использоваться и в науках о неживой природе, в принципе – при исследовании любых экологических и эволюционных взаимодействий во всем мироздании, ибо без коэволюции материальных систем в принципе невозможно появление такого феномена как глобальная (универсальная) эволюция1. В силу закона сохранения энергии в эволюционном процессе реализуется ресурсно-экологический принцип взаимосвязи между экологическими условиями и природными ресурсами. В любой экосистеме существует своего рода постоянство экологических условий (Э) и природных ресурсов (Р), а именно: Э + Р = const. Этот принцип выражает противоречие и баланс между сохранением условий и изъятием ресурсов из экосистемы. Сохранение условий предполагает наличие предела изъятия ресурсов (и наоборот). Поэтому чрезмерное потребление ресурсов ведет к деградации экологических условий. А акцент на сохранении экологических условий предполагает уменьшение изъятия ресурсов из экосистемы. Для дальнейшего увеличения использования ресурсов необходимо выйти за пределы данной экосистемы в другую экосистему, в которой ресурсы еще находятся в пределах ее несущей емкости. Это положение соответствует требованиям синергетики и реально выполняется в любых естественных системах (например, биогеоценозах). Сохранение дальнейшего эволюционирующей прогрессивного развития системы и реализуется возможность лишь на ее базе предыдущего структурного уровня (принцип эволюционного консерватизма), с которым она вступает в противоречивые отношения. С одной стороны, существующая естественная основа (предыдущий и другие структурные 1 См.: Ильин И.В., Урсул А.Д., Урсул Т.А. Глобальный эволюционизм: Идеи, проблемы, гипотезы. М.: МГУ, 2012. 84 уровни материи) является ресурсом существования и дальнейшей эволюционной самоорганизации системы, поскольку ничего иного в природе к этому моменту времени в данной окрестности Вселенной не существует. Но все существующее (прогрессивного), но является и не условиями только ресурсами существования развития конкретной эволюционирующей системы. Эта последняя в принципе не должна, если она претендует на продолжение своего бытия, переводить все только в ресурсы, поскольку этим условиями) и подрываются вместо условия (назовем прогрессивного развития их экологическими систему ожидают деградационные изменения, поскольку между условиями и ресурсами в природе существует упомянутая константная взаимосвязь. И не просто такая взаимосвязь, но и определенная мера, в силу которой основная доля в экосистеме (где ее центральным членом выступает эволюционирующее материальное образование) приходится на условия существования и меньшая – на ресурсы, причем для все более высоких иерархических уровней эта последняя доля постоянно снижается. Каждая предыдущая ступень эволюции материи оказывается большей по объему и массе, поскольку является «обиталищем» и окружающей средой других, более высоких структурных уровней и ступеней эволюции материи. С переходом на более высокий иерархический уровень происходит сужение «коридора прогрессивное усложнения» развитие на эволюционирующих супермагистрали эволюции систем, т.е. имеет вид сужающегося конуса (негэнтропийная пирамида). При этом должно сохраняться основание, фундамент, из которого «вырастает» более высокий структурный уровень эволюции, т.е. в этом смысле обеспечивается «безопасность» предыдущего уровня. Если этого не происходит, то прогрессивная эволюция просто прекращается либо временно остается на том же уровне, либо переходит на траекторию регрессивного развития. «Безопасность» более широкой системы необходима для того, чтобы служить 85 основой, стартовой площадкой и условиями для продолжения прогрессивной самоорганизации системы. Негэнтропийная пирамида одновременно может быть названа и «пирамидой безопасности», поскольку сужение «коридора существования» происходит и по причине сохранения все более сложных материальных образований. Для того чтобы перейти на новый, более высокий уровень сложности, эволюционирующая система должна вступать в адаптивнокоэволюционные отношения с предыдущими структурными уровнями материи, что возможно только в весьма узком коридоре безопасности, в природных условиях, где может быть гарантировано их соразвитие. Поэтому не случайно иногда универсальный эволюционизм именуют «универсальным коэволюционизмом». Именно в этих границах, или «коридоре безопасности» возможна эволюция материальных систем с их усложнением, тогда как за пределами этого коридора возможно в основном их регрессивно-деградационное развитие. Эти пределы во многих случаях могут быть определены количественно (в основном в случае природно-экологических и производственно-технологических опасностей и угроз). В экологическом плане этот коридор безопасности связан с «несущей емкостью экосистем», понятием, которое определяет предел антропогенного воздействия на окружающую природную среду, за которым возникают необратимые деградационные изменения экосистемы. По сути дела, в понятии несущей емкости экосистемы определяются границы безопасного развития, которое в этом случае считается устойчивым развитием. Под устойчивым развитием понимается развитие, осуществляющееся в пределах несущей емкости экосистем (а, главное – биосферы в целом), т.е. безопасное развитие, обеспечивающее выживание как нынешних, так и будущих поколений людей и сохранение окружающей природной среды. Как видим, чисто ресурсный подход к любому развитию оказывается ограниченным, поскольку всю окружающую среду нельзя "перевести" в 86 ресурсы, так как в этом случае подрываются условия существования центрального (эволюционирующего) члена экосистемы. Причем когда условия для эволюции стабильны, то окружающая среда видится в основном как ресурс. Однако изъятие ресурсов из среды имеет определенные пределы, которые диктуются сохранением необходимых условий для существования и развития центрального члена экосистемы как эволюционирующего в антиэнтропийном направлении. Таким образом, в реальном эволюционном процессе проявляется эколого-ресурсное противоречие, когда природные ресурсы можно изымать из среды лишь в определенных границах (пределах), которые не разрушают экосистему, на что и направлена социоприродная трактовка УР. Понимание наличия этого противоречия привело к введению такого понятия (во всяком случае, на социально-экологическом уровне) как "несущая емкость экосистем", о чем уже шла речь. С этой точки зрения можно считать, что сохранение экологических условий на планете требует поиска ресурсов за пределами планеты (либо выявления принципиально новых ресурсов в микромире) с тем, чтобы не нарушать устойчивость земной биосферы. Длительное время взаимодействие человека с окружающей средой ограничивалось даже не просто земной, а непосредственно окружающей макросредой. И лишь в последнее время понимание этой среды стало на планете расширяться до глобальных размеров (формирование глобальной экологии1), а в космосе – до размеров всей наблюдаемой Вселенной (формирование антропного принципа как принципа «метагалактической» и даже «вселенской» экологии). Вместе с тем началось и интенсивное проникновение вглубь материи – в микромир, в частности с помощью нанотехнологий. 1 См.: Будыко М.И. Глобальная экология. М., 1977; Ильин И.В., Иванов А.В. Введение в глобальную экологию. М., 2009. 87 Важно обратить внимание на случаи своего рода «экологического отношения» к тем фрагментам и аспектам космоса (как и микромира), которые непосредственно не составляли, казалось бы, жизненной среды человека. Подобная "экологизация" привела к тому, что уже у основателей антропного принципа в космологии можно встретить фактически нетипичное для астрономов представление космоса (от Солнечной системы и Галактики вплоть до Метагалактики) как широкой среды существования человека. Причем антропный принцип в современной космологии, конкретизирующий принцип антропокосмизма, связывает глобальные характеристики и свойства Вселенной с фундаментальными физическими константами (в том числе и на уровне микромира) с существованием человека (наблюдателя). "Гуманизация" космоса в астрономических представлениях сопряжена в известной степени с его экологизацией в духе идей современной экологии человека (социальной и глобальной экологии), а теперь уже и астроэкологии. Именно человек является тем главным, центральным объектом, по отношению к которому все остальные объекты, весь космос представляется в качестве экосреды, а, следовательно, система "человек – космос" выступает в качестве не просто системы, а экосистемы. Поэтому в экологическом подходе к системе "человек – Земля – Вселенная" неизбежно появляется антропоцентристское отношение именно как определенное системноэкологическое отношение (взаимодействие). А это в известном смысле означает возврат на основе новых результатов современной науки к точке зрения антропоцентризма и одновременно антропокосмизма. 5. Необходимость более широкого видения глобальной устойчивости и безопасности За прошедшие 20 лет после ЮНСЕД стратегии или программы устойчивого развития приняли более 100 стран. Однако, исходя из результатов динамики социально-экологической проблемы на нашей планете, можно сделать вывод, что принципы устойчивого развития в том 88 виде как они сейчас понимаются, не удалось полностью внедрить ни в одной стране мира. Можно сказать, что происходит не только повсеместное игнорирование этого перехода, но и идет мощное сопротивление движению на новую модель развития. Человечество оказалось не готовым к новому революционному повороту в своей истории. Возникает вопрос: может быть, причины этого скрыты и в самой теории УР, которая пока лишь условно может именоваться теорией. Это, на наш взгляд, пока лишь наброски будущей теории, ее надо еще создать и далее будут высказаны некоторые пожелания в этом направлении исследований, расширяющих трактовку УР как глобального процесса. Экологический акцент в понимании УР лишь высветил проблему перехода к новой модели развития цивилизации, но вместе с тем показал ограниченность этого видения УР. Экологоцентризм трактовки УР при его реализации стал давать сбои и его в той мере, как этого хотят экологи, не удается успешно продвигать внедрение идей УР. И дело здесь не только в отсутствии политической воли руководства государств планеты (да и непонимания большинством населения самой идеи УР, не говоря уже о необходимости такого перехода во имя еще несуществующих будущих поколений), но и в самой трактовке этого типа развития. УР как новая – уже управляемая форма эволюции цивилизации в принципе должна быть направлена против всех кризисных явлений и катастроф (а не только экологического характера), в том числе и кризисов в глобальной экономике. Появление же кризисных явлений, например, в мировой экономике оказавших негативное влияние не только на саму экономику, но и на процесс подготовки и проведения Рио+20, свидетельствует о том, что принятая концепция и стратегия УР оказалась пока недостаточно системно-целостной и, тем самым, недостаточно адекватной. При теоретической перспективности модели “вписывания” человеческой деятельности в биосферу практическая реализация их невозможна, ибо противоречит ряду тенденций. Также невозможно 89 (особенно после мусульманско-католической оппозиции этой идеи) перевести на китайскую модель планирования семьи (одна семья – один ребенок) остальной развивающийся мир и США, т.е. более, чем четыре миллиарда населения планеты. Кроме того, развитые страны вряд ли добровольно откажутся от своих высоких доходов и снижения материальновещественных стандартов жизни во имя будущих поколений: ведь они от этого не отказываются и во имя большинства беднейших современных поколений. Какие-то сдвиги в этом направлении могут быть, но уповать на их действенность и тем более ускоренную реализацию было бы утопией. Изменить традиционный курс развития человечества столь радикально в ближайшие десятилетия в принципе нереально, как и природу человека в сторону значительного улучшения человеческих качеств и существенного оздоровления образа жизни. Но какие-то позитивные изменения все же возможны. Причем степень приближения реальной траектории переходного процесса к идеальной модели устойчивого развития и будет определять меру выживаемости цивилизации, в том числе и количественные параметры этого процесса, наподобие того, как это сделано в работах Д.Л.Медоуза с соавторами1. На наш взгляд, реальный процесс довольно длительного этапа перехода к устойчивому развитию будет представлять собой “смешанную” стратегию – частично от модели управляемого развития, имеющего ориентацию на “устойчивое общество” и частично – на продолжение стихийно-инерционного движения по траектории неустойчивого развития. И это связано с тем, что переход к устойчивому развитию должен быть глобально управляемым (или направляемым) развитием, а мировое сообщество таковым пока не является, несмотря на принятие на ЮНСЕД и других форумах ООН по УР документов по переходу к устойчивому развитию. Поэтому в тех странах и регионах, которые будут отставать в 1 См.: Медоуз Д.Х., Медоуз Д.Л. Рандерс Й. За пределами роста. М., 1994. 90 своем национальном развитии от необходимого уровня мирового переходного процесса в первую очередь могут возникнуть катастрофические процессы, связанные прежде всего с потеплением климата, истощением озонового слоя, опустыниванием, потерей биоразнообразия и т.п. Глобальная экологическая катастрофа в той или иной степени разразится, причем в меньшей степени, чем радикальнее произойдет смена курса, чем эффективнее будет разворачиваться переходный процесс движения по пути к устойчивому развитию. Прогнозировать, в какой степени возможна реализация стратегии устойчивого развития можно лишь на базе введения в нее количественных параметров и определения в мировом и национальном масштабах индикаторов и параметров оценки прогресса на этом пути. Нужно также учитывать, что сумма средств (закон сохранения энергии в его особенной форме), которые тратятся на те или иные мероприятия является в конкретный момент времени константой, поэтому трата их на экологию должна быть серьезно обоснована и осознана не только незначительной группой интеллектуалов, но и некоторым критическим количеством населения страны и в принципе – всей планеты. Продлевая во времени социальную (и социоприродную) справедливость на будущие поколения, важно не меньшее внимание обратить и на поколения нынешние, где эта справедливость нарушена (на что обращено особое внимание в социалистических учениях). И возможно, что, не распространив и не реализовав в пространстве планеты принципы УР для нынешних поколений, человечеству вообще не удастся перейти к этому новому типу развития. Здесь мы сталкиваемся с одним из самых существенных противоречий перехода к УР, когда вместо приоритетного обеспечения достойной жизни нынешних поколений человечество переключает акцент своей деятельности на будущие поколения, о которых еще мало что известно. Но переход к УР в первую очередь зависит от нынешних поколений и поэтому важно принципы и цели УР начать 91 реализовывать прежде всего для ныне существующих поколений с пролонгацией их на все последующие поколения населения планеты. Экологический акцент в этой концепции явился неизбежным и правильным шагом, ориентированным на длительную, стратегическую перспективу. Устойчивое развитие в этом понимании предполагает выживание цивилизации и даже повышение качества жизни всего населения планеты без роста масштабов использования природных ресурсов и без деградации окружающей среды до таких пределов, чтобы это не привело к превышению несущей емкости Земли как экологической системы. Несмотря на то, что переход к УР может потребовать принятия разных мер в каждом из государств, сейчас усилия по формированию устойчивого будущего предполагают комплексный подход к деятельности прежде всего в трех ключевых областях – экономике, социальной сфере и экологии. Формулирование новой стратегии развития означает постепенное соединение в единую самоорганизующуюся систему экономической, экологической и социальной сфер деятельности. В этом смысле устойчивое развитие должно характеризоваться (как минимум) экономической эффективностью, социальной справедливостью и биосферосовместимостью при общем снижении антропогенного пресса на биосферу. Но оказалось, что этого недостаточно и устойчивой глобальной перспективы можно и не достигнуть, если не учитывать краткосрочные вызовы и угрозы УР со стороны современной рыночной экономики. И не только экономики, экологии и социальной сферы, но и политики, да и ряда других существенных сторон реальной жизнедеятельности человечества. В этом сказалось противоречие между провозглашенной новой формой развития цивилизации и нынешней формой неустойчивого развития. Новая модель развития цивилизации оказалась, с одной стороны, более перспективной, во всяком случае в социально-экологическом ракурсе, поскольку благодаря этому цивилизация сможет выжить. 92 Но, с другой стороны, созданная пока на теоретическом уровне, эта модель оказывается весьма «тощей», менее системной и не учитывает еще многие составляющие в плане развития и безопасности, которые характеризуют современную модель развития, все больше именуемую моделью неустойчивого развития. Именно эти составляющие «тянут назад» движение в правильном, но недостаточно системном, весьма урезанноодностороннем направлении. Устойчивому будущему противостоят угрозы со стороны пока не включенных областей деятельности (они-то продолжают развиваться в рамках модели НУР) и они существенно тормозят прогресс на пути к УР экологической ориентации. На наш взгляд, «экологическое измерение» движения по пути УР оказывается лишь началом осознания смысла нового пути в глобальное устойчивое будущее. Экологическая проблема в ее глобальном видении оказывается частью того общего процесса, который требует решения всех глобальных проблем, на что уже было обращено внимание, как только была принята эта концепция и стратегия1. Не следует представлять (и тем самым зауживать), что главное в переходе к УР – это решение экологических проблем, ставших теперь уже глобальными. Речь должна идти о всех глобальных проблемах и негативных общепланетарных процессах, которые должны решаться на пути перехода к УР и которые тормозят или даже срывают этот переход. Не следует представлять дело таким образом, что искомая теория УР уже создана и проблема заключается лишь в том, чтобы только её реализовать. На наш взгляд, несовершенство теории УР (которую сейчас вряд ли стоит даже именовать теорией) оказывается одной из причин того, что человечество не может идти достаточно быстро в направлении своего выживания и дальнейшего устойчивого существования. 1 См.: Урсул А.Д. Путь в ноосферу. Концепция выживания и устойчивого развития цивилизации. М., 1993. 93 Концепцию УР (так более уместно именовать форму этого научного феномена) важно связать также с глобалистикой и глобальными исследованиями, поскольку речь идет в значительной степени именно о глобальном процессе. Глобальные проблемы, глобализация и другие глобальные процессы, тесно связанные с космическими процессами, возникли именно благодаря пространственной шарообразности и тем самым замкнутости нашей планеты как небесного тела, глобальной ограниченности земного шара и его биосферы, в которой развертывается антропогенная деятельность. Глобализация и ряд других социоприродных глобальных процессов уже были «запрограммированы» природными особенностями земного шара. Глобализация оказалось обусловленной природными характеристиками и особенностями биосферы и даже космическими свойствами планеты как небесного тела. В этом социоприродная специфика всех глобальных процессов, включая глобализацию и глобальные проблемы. Биосфера своей природной ограниченностью воздействует на все процессы, на ней протекающие, в том числе и на деятельность людей. Эта особенность глобализма как особого миропонимания не всегда осознается и очень часто внимание акцентируется лишь на расширительных и связующих фрагменты социума тенденциях в особенности, когда речь идет о глобализации, хотя появляющиеся при этом ограничения и пределы оказываются имманентно связанными с этим пространственно- темпоральным расширением. «Рыночное расширение», прежде всего рост рынков и другие параметры экономического роста завершают свою экспансию в сужающемся и в принципе ограниченном мире планеты. Но если расширение рынков по каким-то причинам ограничено, то, с какого-то момента, дальнейшее углубление разделения труда невозможно, а значит, экономика сталкивается с серьезным кризисом, который М.Л.Хазин назвал кризисом падения эффективности капитала. Этот ученый делает вывод: «поскольку процесс расширения рынков ограничен размерами Земли, то научно-технический прогресс в своей нынешней модели принципиально 94 ограничен во времени, он неминуемо должен, рано или поздно, закончиться»1. Глобальный характер предстоящего развития с его пределами и границами заставляет видеть наше общее будущее уже не таким линейным, каким было раньше это развитие, когда все количественно росло и расширялось – население, производство, спрос и т.д. и т.п. Именно на «идеологии роста» и покоилась рыночная экономика, но если он замедлится и тем более прекратится в силу объективно существующих глобальных обстоятельств, человечество ожидает кризис, из которого можно будет выйти, лишь создав принципиально новую интенсивно-устойчивую и биосферосовместимую экономику. Будущие поколения уже будут жить в нелинейном глобально-ограниченном мире и им придется соединять не только экономику и экологию, о чем робко и нехотя говорят экономисты, но и создавать иную – не просто и не только «зеленую» экономику, а альтернативную нелинейную интенсивную хозяйственную деятельность2 и не очень ясно, какое место в нем займет рыночная стихия. И как будут удовлетворять свои потребности наши потомки, когда многие из ресурсов будут не только ограничены, но даже исчезнут, во всяком случае – ряд материально-природных сегодня. Невольно ресурсов, которые хищнически придется переходить на используются информационно- интеллектуальные ресурсы, а значит, создавать ту сферу обитания, которую В.И.Вернадский считал ноосферой. Однако кроме пространственного, весьма важен и темпоральный аспект глобального мышления. Вряд ли в понятии глобализма можно ограничиться только пространственным аспектом, что фактически и имело 1 URL: aftershock.su. См. также: worldcrisis.ru/crisis/473153. Урсул А.Д. Интенсификация производства в системе глобальных проблем // Коммунист Молдавии, 1986, №2; он же: Интенсивный путь взаимодействия природы и общества // Взаимодействие общества и природы (философско-методологические аспекты экологической проблемы). М.: Наука, 1986; Интенсификация науки и производства: проблемы методологии / Под ред. А.Д.Урсула. Кишинев: Штиинца, 1987. 2 95 место по «умолчанию»1. Такое «пространственное» миропонимание глобализма разрывает реальную взаимосвязь пространства и времени (против чего всегда выступал В.И. Вернадский) в мышлении и деятельности. Важно выявить особенности глобального мировоззрения и. кроме того, в темпоральном ракурсе его можно видеть в том, что будет существенно расширяться временной диапазон, горизонт видения глобальных процессов (как в прошлое, так и в будущее), а также учитываться нелинейное течение и системная взаимосвязь периодов (модусов) времени. Расширение горизонта видения касается как прошлого, так и будущего, не говоря уже о настоящем, но вместе с тем особо стоит сделать акцент на процессе футуризации, который генерирует появление опережающих механизмов во всех сферах деятельности. Глобальный подход позволяет видеть будущее человечества вовсе не как простое и все продолжающееся расширение Ойкумены, а вносит принципиально новые нелинейные коррективы в перспективы эволюционных процессов с участием человека. Уже стало понятным, что все глобальные процессы и прежде всего глобализацию как процесс интеграции и обретения целостности человечества, созидания не только планетарной общности цивилизации, но и единой глобальной социоприродной системы «человек–общество–природа» на принципах коэволюции следует связать с переходом на путь УР 2. На это уже было обращено внимание в Йоханнесбургской декларации по устойчивому развитию еще в 2002 г. А это означает, что глобализационные процессы, составляющие содержание глобализации как единого глобального процесса, в перспективе должны будут развиваться в русле перехода к УР и в 1 Урсул А.Д. Становление глобального мышления: пространственно-временной ракурс // Пространство и время. 2012. №3. 2 Ващекин Н.П., Мунтян М.А., Урсул А.Д. Глобализация и устойчивое развитие. М.: МГУК, 2001; Урсул А.Д. Глобализация через устойчивое развитие // Безопасность Евразии. 2004. №1; Глобальные процессы и устойчивое развитие. М./ Под ред. А.Д. Урсула. М.: РГТЭУ, 2011; Бабурин С.Н., Мунтян М.А., Урсул А.Д. Глобализация в перспективе устойчивого развития. М., 2011; Урсул А.Д., Лось В.А. Устойчивое развитие как глобальный процесс. Учебно-методическое пособие. М., 2012. 96 этих же «глобализационных» направлениях должна обеспечиваться безопасность, формируя в своей целостности то, что именуется глобальной безопасностью как безопасностью мирового сообщества, реализующуюся в условиях коэволюции систем «человек–общество» и «человек–общество– природа». В предметную и глобально расширяемую область создаваемой теории УР, как отмечалось выше, должна будет войти вся антикризисная и «циклическая» проблематика. Ведь глобализация человеческой деятельности сопряжена в силу сказанного с усилением кризисно-циклических явлений во всех сферах активности людей из-за появления ограничений и пределов. Если взять циклические явления, которые стали изучаться прежде всего в экономике, то вопрос о возможности их устранения или снижения (по крайней мере понижательных фаз) серьезно пока не ставился. Речь шла в основном о признании их объективности и понимания того, как они развиваются. Между тем, в условиях усиления действия глобальных ограничений будут расти и отрицательные последствия кризисно- циклических феноменов во всех сферах деятельности человека. Поэтому важно изучение этих процессов связать с проблемой перехода к УР. Ведь если этого не произойдет, то переход к УР не будет происходить и опять придется констатировать, что надежды не только экологов, но и других сторонников и энтузиастов такого перехода опять окажутся не реализованными. Поэтому становится понятным, что будущая теория УР должна оказаться гораздо шире, чем это представляет большинство ученых, занимающихся этой проблематикой. Определенный шаг в расширении концепции УР был сделан в сентябре 2000 года на Саммите Тысячелетия, на котором была принята Декларация Тысячелетия ООН, которая существенно расширила особенно в социальном плане видение будущего развития мирового сообщества. В следующем году были разработаны восемь общемировых целей (ЦРТ) и 21 задача на период в основном до 2015 года на основе восьми глав упомянутой Декларации, по 97 которым страны взяли на себя определенные обязательства. Причем оценка прогресса в достижении ЦРТ выполняется более, чем по 60 показателям, охватывая 190 государств, входящих в ООН. Программа развития ООН в 2005 году адаптировала для России концепцию ЦРТ и были подготовлены доклады ПРООН о прогрессе в достижении ЦРТ в России1. Но произошло не только социальное расширение видения будущего глобального развития. Появились также работы с более широкой трактовкой понятия устойчивого развития, где оно связывалось с понятием безопасности не только в экологическом плане. Было показано, что стабильность общества, государства, экономики и т.д., как и их безопасность, могут быть «гарантированы» только на пути реализации модели и стратегии устойчивого развития2. Все больше встречается более широкое понимание УР как наиболее безопасного развития, а не только – экологобезопасного, причем эта мысль далее будет рассмотрена более детально. Можно констатировать усиление интереса к взаимосвязи теории развития и концепции безопасности, о чем свидетельствует появление ряда работ в этом направлении3. В последнее время в исследовании проблемы 1 Доклад о реализации принципов устойчивого развития в Российской Федерации. Российский взгляд на новую парадигму устойчивого развития. Подготовка к «Рио+20». М., 2012. 2 См.: Урсул А.Д. Экологическая безопасность и устойчивое развитие // Безопасность. 1993. № 11–12; он же: Концепция естественной экобезопасности // Безопасность. 1994. № 1–2; Урсул А.Д., Урсул Т.А. Устойчивое развитие и безопасность: синергетический подход // Самоорганизация и организация управления. М., 1995; Урсул А.Д. Устойчивое развитие и проблемы безопасности // Безопасность. 1995. № 9; он же: Информационная стратегия и безопасность в концепции устойчивого развития цивилизации // Научнотехническая информация. Сер. 2. 1995. № 1; он же: Обеспечение безопасности через устойчивое развитие // Безопасность Евразии. 2001. № 1. 3 См.: Урсул А.Д., Романович А.Л. Безопасность и устойчивое развитие (философскоконцептуальные проблемы). М., 2001; Дзлиев М.И., Романович А.Л., Урсул А.Д. Проблемы безопасности: теоретико-методологические проблемы. М., 2001; Романович А.Л. Перспективы развития и обеспечение безопасности: философско-методологические проблемы. М., 2002; он же: Развитие и безопасность. М., 2003. Романович А.Л., Урсул А.Д. Устойчивое будущее (глобализация, безопасность, ноосферогенез). М., 2006; Урсул А.Д., Урсул Т.А., Тупало В.Г., Энгель А.А. Устойчивое развитие, безопасность, ноосферогенез. М., 2008; Урсул А.Д. Экологическая безопасность и устойчивое развитие // Государственное управление ресурсами. Специальный выпуск. № 11, 3. 2008; Бабурин 98 безопасности, на наш взгляд, отчетливо прослеживаются две весьма важных тенденции, которые можно условно назвать экстраполяцией и глобализацией, о которых дальше ещё будет идти речь более подробно. Экстраполяция характеризует распространение понятия безопасности на те сферы и компоненты деятельности человека, которые еще несколько десятков лет тому назад не входили в предметную область изучения безопасности. Глобализация проблемы безопасности свидетельствует о том, это расширение идет и в глобальном измерении, когда исследовательская мысль переключается от локально-государственных и национально-региональных проблем на глобальные масштабы и проблемы безопасности. Обе тенденции существенно расширяют понятие безопасности, фактически сформировали его в качестве междисциплинарно-общенаучной, а, возможно, даже философской категории. При таком расширении объема понятия безопасности также происходит концептуальный и даже парадигмальный переворот в самом понимании обсуждаемой проблемы. Существенное значение в этом процессе переосмысления природы безопасности (по крайней мере, в России) сыграло принятие такого основополагающего государственного документа как Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, которая положила в свою концептуальную основу взаимосвязь безопасности и устойчивого развития, а также обеспечение национальной безопасности через приоритеты устойчивого развития. С. Н., Дзлиев М. И., Урсул А. Д. Стратегия национальной безопасности России: теоретико-методологические аспекты. М.: Магистр, ИНФРА-М, 2012. 99 Глава II. СОХРАНЕНИЕ БИОСФЕРЫ И УСТОЙЧИВОЕ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЕ: ГЛОБАЛЬНЫЙ РАКУРС 1. Сохранение биосферы – естественный фундамент устойчивого будущего В дальнейшем основное внимание в этой работе будет уделено проблеме оснований экологической безопасности, на методологии подхода к позитивному сдвигу в решении этой проблемы. Ведь в области практической экологии, несмотря на разнообразие мнений (и весьма активную роль биологов), призывов к системному мышлению, продолжает доминировать техницисткое сознание. Многие экологи и защитники окружающей среды полагают, что обсуждаемая здесь проблема допускает полностью или в основном технико-технологическое решение и предлагают сосредоточить основные усилия на создании тех или иных экотехнологий. Однако цивилизация, используя огромное количество технологий, разрушающих экосистемы, не предложила, по сути, ничего, что могло бы заменить регулирующие механизмы биосферы1. Между тем, приоритеты решения экологической проблемы могут быть ранжированы совсем по иному и на этот чет уже имеются профессионально грамотные рекомендации ученых2. Концепция экобезопасности, основанная на технико-технологическом решении проблемы окружающей среды, не гарантирует преодоления экологической катастрофы. Возможно, что в этом случае будут лишь несколько отдалены сроки ее наступления. Есть мнение крупных ученых России, что ныне планируемый переход на ресурсо-сберегающие технологии 1 См.: Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию// Российская газета. 1996,9 апреля, с.5. 2 См.: Горшков В.Г. Энергетика биосферы и устойчивость состояния окружающей среды // Итоги науки и техники. Сер. Технические и общие вопросы географии. Т.7 М.: ВИНИТИ, 1990; Реймерс Н.Ф. Надежды на выживание человечеств. Концептуальная экология. М, 1992; Арский Ю.М., Данилов-Данильян В.И. и др. Окружающая среда между прошлым и будущим: мир и Россия (опыт эколого-экономического анализа) М., 1993; Данилов-Данильян В.И., Лосев К.С. Экологический вызов и устойчивое развитие. М.,2000. 100 и даже замкнутые экоциклы (речь идет, прежде всего, о невосполнимых ресурсах) не решает экологических проблем, поскольку разрушающее возмущение биосферы будет продолжаться. Для того чтобы противостоять экологическим опасностям, недостаточно техногенных средств для формирования соответствующего состояния социоприродной системы – социоэкосистемы, которое можно было бы считать экологобезопасным состоянием и дальнейшим глобальным процессом, способным устранять угрозы и опасности экологического плана, существенно снижать экологический риск (как соотношение величины возможного ущерба при воздействии экологического фактора и вероятности реализации этого воздействия) от антропогенных и природных катастроф. Необходимо использовать и иные средства, о чем речь пойдет далее. Сохранение биосферы планеты Земля является одной из основных целей перехода к УР. Но не только целью, но и тем естественным фундаментом, на котором должно быть воздвигнуто все «здание» будущего устойчивого планетарного общества. Возможно ли перейти на новую форму цивилизационного развития без сохранения биосферы, обеспечения ее устойчивости и биоразнообразия? Этот вопрос уже обсуждался в литературе и были высказаны по меньшей мере две полярные концепции, которые мыслят будущее человечества без биосферы. Наиболее ранняя из них была предложена К.Э. Циолковским, которого мы считаем одним из провозвестников идеи УР в ее космическом варианте. Основоположник теоретической космонавтики впервые выдвинул идею непрерывного развития – бессмертия человеческого рода, которое может быть достигнуто лишь благодаря широкому освоению космоса, поскольку, по его мнению, Земля подвержена разного рода катастрофам (которые случались в ходе эволюции биосферы). К.Э. Циолковский верил, что прогресс человечества вечен и нет конца жизни и разуму, причем рассматривал последний не только как планетарный, но и как космический фактор эволюции и тем самым предвосхитил идею универсального 101 (глобального) эволюционизма, которая стала развиваться лишь в 60-е годы ХХ столетия. Вторая точка зрения на возможность существования человечества, уже не в космосе, высказывалась рядом авторов, которые полагают, что человечество уже вышло за пределы, когда еще можно остановить разрушение биосферы. В этом случае, хотим мы сейчас или не хотим, нашим потомкам придется жить в так называемом бесприродном техническом мире, где все системы обеспечения жизнедеятельности людей окажутся искусственными. Оценки перспектив этого варианта, который нашел свое наибольшее отражение в научно-фантастической литературе и кинофильмах, показывают, что оставшиеся без биосферы люди не выживут, они в конце концов обречены на деградацию и вымирание. Наиболее приемлемый сценарий будущего нашей планеты и проживающего на ней человечества предполагает сохранение биосферы. Однако с переходом около 10–12 тыс. лет тому назад на производящее хозяйство – вначале на земледелие и скотоводство (агронеолитическая революция), а в дальнейшем и благодаря индустрии человек начал интенсивно разрушать биосферу и продолжает уничтожать экологические ниши других живых существ (биоты), что привело к существенному сокращению биоразнообразия на генетическом, видовом и экосистемном уровнях. Скорость этого сокращения под влиянием антропогенной деятельности на несколько порядков выше, чем во времена гибели гигантских рептилий (65 млн лет тому назад), в том числе наиболее известных из них – динозавров. Сохранение биосферы – это основополагающее условие перехода цивилизации к УР. Но возникает очередной вопрос – какова генеральная стратегия этого сохранения? Обычно считается, что необходимо уменьшить загрязнение окружающей природной среды и перейти на ресурсосберегающие и экологобезопасные технологии. Между тем техникотехнологический путь перехода к УР необходим, но увеличение 102 ресурсоэффективности, когда можно, например, уже сейчас получить вдвое больше конечных продуктов из вдвое меньшего количества ресурсов («фактор четыре»)1 не оказывается главной тенденцией перехода к устойчивому будущему. Российские ученые (В.Г. Горшков, К.Я. Кондратьев, К.С. Лосев, В.И. Данилов-Данильян и др.) в последние годы дали ответ на этот вопрос, разработав теорию биотической регуляции и стабилизации окружающей среды, как естественнонаучную базу перехода к УР2. Именно механизм этой регуляции и стабилизации окажется в перспективе главным действующим фактором сохранения биосферы. Под биосферой обычно понимают биоту и взаимодействующую с ней окружающую природную среду в планетарных масштабах. Есть и более узкое понятие биосферы, включающее лишь те компоненты окружающей среды, которые потребляются биотой (в основном речь идет о биогенных компонентах). Такое более узкое, но более содержательное понятие биосферы также имеет смысл, поскольку речь идет об ее устойчивости, которая носит не просто физический, не только биогеохимический, но и кибернетический характер. Биосфера оказывается самоподдерживающейся системой благодаря своей более развитой высокоорганизованной компоненте – биоте, которая управляет окружающей средой, а точнее, теми ее компонентами, которые связаны с процессами синтеза и распада биогенных элементов, т.е. элементов, постоянно входящих в состав организмов и выполняющих определенные биологические функции (кислород, углерод, водород, азот, кальций, калий, хлор, сера и т.д.). См.: Вайцзеккер Э., Ловинс Э., Ловинс Л. Фактор четыре. Затрат половина, отдача – двойная. Новый доклад Римскому клубу. М., 2000. 2 См.: Горшков В.Г. Физические и биологические основы устойчивости жизни. М., 1995; Данилов-Данильян В.И., Лосев К.С. Экологический вызов и устойчивое развитие. М., 2000; Лосев К.С. Экологические проблемы и устойчивое развитие России в XXI веке. М., 2001. 1 103 Биосфера существует с тех пор, как существует жизнь, т.е. на протяжении 3,85 млрд лет. За это время температура вблизи Земли не выходила за пределы 5-50 оС, причем последние шестьсот миллионов лет эти колебания были в пределах 10-20 оС. Существуют и многие другие примеры удивительной естественной стабильности биосферы. Например, термическое состояние атмосферы, зависящее от потока солнечного излучения, альбедо Земли и пропускной способностью ее атмосферы, между которыми существуют нелинейные взаимосвязи и сильные неустойчивости. И, несмотря на это, на протяжении упомянутых почти четырех миллиардов лет на нашей планете сохраняется температурная стабильность в пределах 10 %1. Нечто аналогичное можно сказать и для процентного состава атмосферного кислорода (в «кислородной» атмосфере, сменившей около 2 млрд лет тому назад восстановительную атмосферу планеты), который обновляется каждые тысячу лет, что также требует весьма эффективного механизма регулирования "кислородной стабильности". Наиболее правдоподобным объяснением подобного состояния климата, пригодного для существования жизни является гипотеза о биологической регуляции окружающей среды в биосфере. Если гипотеза верна, то это означает, что живое вещество всей планеты «контролирует» биогены, многие важные для жизни характеристики устойчивости климата Земли, глобальный круговорот веществ и т.д. Отклонение от оптимального для жизни состояния окружающей среды вызывает реакцию естественных сообществ организмов, которая направлена на возвращение среды к конкретному оптимальному состоянию. При всех случайных внешних возмущениях (флуктуациях) сообщества организмов регулируют среду, не позволяя ей значительно отклонится от выделенного 1 См.: Маркс Г. Проблема одновременности // Проблема поиска жизни во Вселенной. М., 1986. С. 78. 104 оптимума. Это своего рода аналог известного в естествознании принципа Ле Шателье-Брауна1. Принцип Ле Шателье-Брауна гласит, что внешнее воздействие, выводящее систему из равновесия, вызывает в ней процессы, направленные на ослабление результата этого воздействия. Данный принцип применим к физическим (термодинамическим) системам, но, как оказалось, он применим и к такой сложной системе, как биосфера и ее экосистемы. Устойчивость биосферы может поддерживаться на основе замкнутости биохимических круговоротов веществ. При этом внешние возмущения вызывают в естественной биоте биохимические процессы, компенсирующие эти возмущения, т.е. действует принцип Ле Шателье-Брауна в его широкой интерпретации. Этот принцип, в применении к биосфере характеризует ее устойчивость. Это выражается в том, что скорость поглощения углерода биотой (при относительно малых возмущениях окружающей среды) пропорциональна приросту концентрации углерода в окружающей среде по отношению к невозмущенному состоянию. До недавнего времени принципу Ле Шателье-Брауна подчинялось функционирование биосферы. Если в прошлом веке еще происходило увеличение биологической продуктивности и биомассы планеты в ответ на возрастание концентрации углекислого газа в атмосфере, то в нашем веке глобальная биомасса уменьшается ускоренными темпами (уже уменьшилась на треть), а биота выбрасывает углекислый газ. Вот почему, если базироваться на принципе Ле Шателье-Брауна, необходимо снижать антропогенное антропогенного воспользоваться давление воздействия для на на биосферу. биосферу обеспечения и Именно дает экологической ослабление возможность безопасности естественными законами, действующими на планете миллиарды лет. 1 См.: Горшков В.Г. Физические и биологические основы устойчивости жизни. М., 1995; Лосев К.С. Экологические проблемы и устойчивое развитие России в XXI веке. М., 2001. 105 «Регулятивная мощность» планетарной биоты колоссальна и в некоторой степени пока может компенсировать негативное воздействие человека на биосферу. Еще В.И. Вернадский говорил о том, что человечество превратилось в геологическую силу. Сейчас определено, что по массе извлекаемого и перерабатываемого сырья (100 Гт/год) хозяйственная деятельность человека занимает промежуточное положение между синтезом органического вещества биотой – порядка 1000 Гт/год (в живом весе) и современной вулканической деятельностью, которая дает порядка 10 Гт/год вулканического вещества. Мощность биоты, по меньшей мере, на порядок выше геологической активности человека, и ее развитие направлено на сохранение биосферы. Это дает основание построить систему естественной экологической безопасности путем уменьшения антропогенного давления на биосферу и перехода на путь УР на базе биологической стабилизации окружающей природной среды. Уместно обратить внимание на то, что создание более безопасной среды обитания в результате перехода к устойчивому развитию повторяет в какой-то форме на социальном уровне историю (и эволюцию) биосферы, в которой биота в конце концов фактически создала именно те природные условия, которые пригодны для жизни и обеспечили ей устойчивость и дальнейшую естественную эволюцию1. Биота, если бы ее не губила нерациональная антропогенная деятельность, могла бы существовать в созданной ей биосфере вечно пока какой-либо космический, т.е. внешний по отношению к планете Земля губительный фактор не разрушил бы ее, например, огромный астероид либо комета, что признается вполне реальной геокосмической опасностью даже в ближайшее время в течение этого века. Биота за время своей эволюции на планете сформировала мощный механизм регуляции и стабилизации окружающей среды, затрачивая на 1 См.: Лосев К.С. Биотическая регуляция окружающей среды // Глобалистика. Энциклопедия. М., 2003. С. 83–85. 106 поддержание пригодных для биоты условий и обеспечивая устойчивость и безопасность этой среды огромную работу почти 99 процентов всей энергии биомассы и перерабатывая ежесекундно 1035 бит/сек1. Наличие биотического механизма стабилизации и регуляции окружающей среды сформировало, вероятно, самый ранний, по историческим масштабам времени, тип безопасного и тем самым устойчивого развития для всех населяющих биосферу живых существ. Биота, реализуя эту свою биосферную функцию обеспечении стабильных условий своего существования, пошла по пути формирования жизнепригодной и более безопасной среды своей эволюции в планетарном масштабе, а не обеспечения «индивидуальной» или «популяционной» безопасности в локальном или региональном масштабе. Нечто аналогичное придется совершить и человечеству, нарушившему созданную биотой отказаться от планетарно-биосферную архаичных принципов стабильность. обеспечения Придется безопасности в современной модели развития и создавать с помощью перехода к новому типу развития более безопасную планетарную социоприродную окружающую среду, но уже рассчитанную на неопределенно долгое существование человечества в биосфере. Как видим, история с созданием механизма стабилизации и регуляции окружающей среды с целью обеспечения безопасности существующих в ней объектов может повториться уже на более высоком эволюционном – социальном уровне или точнее – на социоприродном уровне, когда ставится цель перехода к устойчивобезопасному будущему. При этом человек не должен разрушать механизм экосистемной биотической регуляции окружающей среды, а опираться на него при переходе на траекторию устойчивости, добавляя свои специфически общественные средства обеспечения безопасности и стабильности как природной, так и социальной среды и находящихся в них объектов. 1 См.: Лосев К.С., Горшков В.Г., Кондратьев К.Я. и др. Проблемы экологии России. М., 1993. С. 229. 107 Можно согласиться с мнением В.Г. Горшкова, что биосфера представляет собой единственную естественную систему, обеспечивающую устойчивость среды обитания при любых возникающих возмущениях1. Поэтому сохранение природных сообществ и существующих видов живых организмов в объеме, способном обеспечивать выполнение принципа Ле Шателье-Брауна (в широком его понимании) по отношению к глобальным возмущениям окружающей среды, представляет собой главное условие продолжения жизни – в том числе и разумной жизни – на планете. Совершенно ясно, что устойчивость развития общества зависит от устойчивости биосферы и должна базироваться на ней. Поэтому здесь идет речь о сохранении биосферы, защите ее от возрастающего воздействия людей и в ближайшей исторической перспективе, связанной с переходом к устойчивому развитию, предполагается снижение этого воздействия. Поскольку существующее устойчивое состояние биосферы единственное и оптимальное, поэтому его сохранение требует существенного уменьшения антропогенного давления, которое можно оценить по доле потребления продукции биосферы. Сейчас доля антропогенного потребления продукции биосферы составляет более 10%, что, по мнению В.Г. Горшкова, на порядок больше допустимого с точки зрения действия принципа Ле Шателье-Брауна. Антропогенные возмущения биосферы, возможно, начали еще в прошлом веке (однако не исключено, что еще в XVIII в.) превышать первый порог устойчивости биосферы и теперь превышают последний – 10-процентный – порог коридора устойчивости биосферы. Можно предположить, что 20процентное антропогенное возмущение биосфера уже не выдержит, хотя сейчас, согласно В.Г. Горшкову, состояние биосферы еще внушает надежды на возможность релаксации (т.е. возвращения в прежнее устойчивое состояние) при условии уменьшения антропогенных воздействий на порядок. 1 См.: Горшков В.Г. Физические и биологические основы устойчивости жизни. М., 1995. 108 Переход биосферы из одного устойчивого состояния в другие происходит лишь за миллионы лет в силу огромных масштабов и сложности составляющих ее био- и геосистем. Влияние же биоты на всю биосферу таково, что она, действуя по принципу Ле Шателье-Брауна, способна поддержать пригодное для жизни состояние окружающей среды главным образом благодаря огромной массе продукции биоты и колоссальному биоразнообразию. Восстановление нарушений окружающей среды может происходить в относительно краткие сроки (порядка десятков лет) по сравнению с переходом биосферы из одного устойчивого состояния в другое. Именно это внушает надежду на то, что обеспечение экологической безопасности по биосферному варианту поможет решить глобальные проблемы окружающей среды за период от нескольких десятков до сотни лет. В процессе эволюции естественная биота представляет собой гомеостатическую планетарную систему, обеспечивающую устойчивость биосферы при любых изменениях (теллурических, космических, антропогенных) в пределах действия принципа Ле Шателье-Брауна. Огромная величина биологической продукции (99%) уходит на поддержание устойчивости биосферы, для того, чтобы компенсировать неблагоприятные упомянутые и другие геофизические процессы. Это оказалось необходимым ввиду того, что грандиозные земные и космические катастрофы (вулканизм, падение астероидов, комет и т.д.) нарушают устойчивость биосферы, и потому ей необходим «запас устойчивости», обеспечивающий быстрое восстановление окружающей среды после возмущений. Причем речь идет о глобальной экологической устойчивости, а не о поддержании стационарного состояния отдельных локальных участков за счет дополнительного вложения энергии, которое сопровождается ухудшением состояния окружающей среды в остальной части биосферы. Вот почему чаще всего локальные улучшения среды ухудшают глобальную экологическую ситуацию, если не принимаются специальные меры. 109 Сохранение естественных сообществ биоты ввиду их стабилизирующих функций в биосфере представляет собой основу так называемой концепции естественной безопасности. Идея естественной безопасности заключается в том, чтобы обнаружить в природе и использовать те механизмы, которые, действуя стихийно (автоматически), обеспечивают безопасность ее объектов. С этой точки зрения естественная биота, конечно, представляет собой гомеостатический «механизм», и, судя по всему, он является одним из основных для обеспечения экобезопасности и перехода к УР. Однако, будучи ядром естественной безопасности, биотические механизмы, в принципе не могут быть единственными естественными факторами гомеостатического действия. Основанием для такого вывода служит двуединая сущность биосферы – планетарной оболочки, состоящей как из биоты, так и из косного (неживого) вещества. Биота представляет собой главный, наиболее активный механизм, обеспечивающий устойчивость биосферы. Но и неживое вещество биосферы не представляет собой нечто аморфное, и человек не может безнаказанно преобразовывать это вещество, превращая его в основном в отходы, в том числе и «отложенные» даже на длительное время (т.е. пока полезные и деятельности). используемые Оно также человеком имеет продукты пределы его своего созидательной существования, обусловленные уже не столько биологической, сколько геологической и даже космической эволюцией. В первую очередь на антропогенные воздействия реагирует живое вещество, поскольку оно имеет более узкий эволюционный «коридор» по сравнению с геологическим «коридором» косного, или абиотического, вещества. Все гомеостатические механизмы абиотической природы, которые способствуют сохранению благоприятных для человека и биоты условий существования, также могут использоваться для сохранения биосферы, ее устойчивости. С кибернетической точки зрения это все механизмы, которые могут быть аналогичны по действию принципа Ле Шателье-Брауна (явления 110 гистерезиса, отрицательной обратной связи и др.), и характеризуются как элементы «квазиуправления», отнесенного ко всей природе в целом (в том числе и неживой). Хотя биота имеет огромную мощность, но, тем не менее, ее возможности стабилизации и регуляции окружающей среды не безграничны, они имеют определенный предел. Превышение этого предела ведет, например, к нарушению замкнутости баланса биогенов и ускоряющейся деградации окружающей среды. Этот предел индивидуален для каждой экосистемы и его, как упоминалось, именуют пределом устойчивости экосистем или несущей емкостью экосистем. Превышение несущей емкости как предела возмущения экосистем (и биосферы в целом) приводит к деформации биохимического круговорота биогенов, нарушению нормального распределения потоков энергии в биоте, сокращению биоразнообразия и т.д. Тем самым деформируется сложившийся в ходе эволюции биосферы (и особенно в последние сотни миллионов лет) механизмы регуляции и стабилизации окружающей среды. Вот почему в «Концепции перехода РФ к устойчивому развитию» речь идет о том, что социально-экономическое развитие и жизнедеятельность людей должна обеспечиваться в пределах хозяйственной емкости биосферы, превышение которых приводит к разрушению естественного биотического механизма регуляции окружающей среды и ее глобальным изменениям. Этим упомянутая Концепция отличается от всех других официальных документов по проблемам УР иных государств, входящих в ООН. В этой же Концепции подчеркивается, что поскольку биосфера как регулятор окружающей среды представляет собой единую целостную систему, переход к УР всего мирового сообщества может быть осуществлен только в глобальном масштабе и в условиях эффективного международного сотрудничества. Причем роль России в решении планетарных экологических проблем определяется прежде всего обладанием большими по площади территориями (не менее 65% от всей территории страны), практически не 111 затронутыми хозяйственной деятельностью и являющимися резервом устойчивости биосферы в целом. Территориальный фактор – это пространства России, ее обширная территория (17,1 млн кв.км), естественные сообщества которой выполняют столь необходимую функцию стабилизации биосферы в мировом масштабе. Считается, что хотя значительную часть российских земель занимают арктические районы (Север занимает 11 млн кв.км с населением всего 9,3 млн) и высокогорья с крайне некомфортными условиями для жизни, все же еще не затронутая активной хозяйственной деятельностью почти половина территории России представляет исключительную ценность для перехода к устойчивому развитию не только для россиян, но и всего мирового сообщества1. Ведь естественная биота этой части территории России оказывается одним из уникальных ресурсов, обеспечивающих устойчивость биосферы в Евразии и Америке. Вот почему следует задуматься над мнением ряда видных ученых, полагающих, что "необходимо любыми способами сохранить это естественное богатство и обеспечить охрану невозмущенных человеком территорий от любых видов хозяйственной деятельности"2. Кроме России и Северной Скандинавии, другими центрами стабилизации окружающей среды на суше в северном полушарии является Североамериканский регион (в основном Канада и Аляска). В южном полушарии также имеются два центра стабилизации среды – южноамериканский центр (в основном Амазония) и Австралийский центр. Сохранившиеся естественные экосистемы на остальной территории суши представляют в основном участки с площадями от 0,1 до 1 млн км2 , тогда как упомянутые центры стабилизации соответственно занимают 11 млн км2, 9 млн км2 , 10 млн км2 и 4 млн км2 . Но самым мощным центром биотической 1 2 См.: Лосев К.С. и др. Проблемы экологии России. М., 1993. С. 162-165. Там же. С. 164. 112 стабилизации является Мировой океан, где естественные экосистемы пока сохранились гораздо лучше, чем на суше (хотя и далеко не везде)1. В России естественная биота является уникальным ресурсом, который дает в среднем 20 т/га органических веществ в год, причем основная масса биологической продукции приходится на леса, составляющих более 20% лесов планеты. На российской территории производится 230 т продукции фотосинтеза на человека в год. По обеспеченности земельными ресурсами на одного жителя наша страна занимает третье место (после Австралии и Канады). В России на каждого жителя приходится 11,5 га пространства земли, это почти в 4 раза больше, чем в среднем в мире. В России сосредоточено 22% лесных ресурсов мира, причем (опять-таки в среднем) доля лесов по территории страны составляет около 60%, а сельскохозяйственных угодий – немногим более 13% (что меньше, чем в среднем в мире). На одного россиянина приходится 1,5 га сельхозугодий, на которых естественные экосистемы заменены искусственными агроценозами. Если сюда добавить и иные хозяйственные и урбанизированные территории, то получается, что "средний" житель России использует почти 2 га территории, на которой полностью потребляется биологическая продукция. Особая обеспокоенность ученых связана со снижением биоразнообразия и прежде всего с истощением и исчезновением диких видов под влиянием деятельности человека. В принципе процесс исчезновения видов происходил в течение биологической эволюции, длящейся около 4,5 млрд лет. За это время на планете появилось примерно полмиллиарда видов растений и животных (не говоря уже о микроорганизмах), но сейчас их почти в сто раз меньше. Это означает, что, возможно, до 99% видов исчезли, либо превратились в новые виды, причем вымерли те или иные виды прежде всего в результате нескольких глобальных катастроф в ходе эволюции биосферы. 1 См.: Лосев К.С. Экологические проблемы и перспективы устойчивого развития России в XXI веке. М., 2001. 113 С появлением человека процесс вымирания видов и его темпы (со времени неолитической революции) возросли. Лишь за последние 10 тыс. лет скорость исчезновения животных увеличилась в 1000, а то и на порядок больше, составляя несколько тысяч видов в год. Темпы этого исчезновения носят весьма динамичный и массовый характер, по сравнению с темпами натиска человека на природу в предшествующий период и не может восполниться естественным видообразованием, требующего тысячи и десятки тысяч поколений. Сейчас, после всплеска вымирания видов, начавшегося с конца мелового периода, надвигается новая, более сильная волна их деградации, говорят даже об очередном – шестом массовом вымирании видов. Одна из главных причин исчезновения видов и целостных экосистем, – неэкологическое развитие производства и неконтролируемая деятельность резко возросшего народонаселения Земли. В результате разрушаются места обитания видов (осушаются болота, формируются селитебные и урбанизированные территории, сводятся леса под сельскохозяйственные угодья и т.д.). Косвенный эффект этой деятельности и несовершенных технологий производства – загрязнение естественной биоты, неблагоприятное изменение климата в результате парникового эффекта, который в ближайшие десятки лет приведет к потеплению, причем скорость потепления существенно опередит адаптационные возможности естественной биоты. Чрезмерное использование диких видов в ходе охоты и рыболовного промысла также приводит к их вымиранию. Существуют и другие направления и факторы деградации живой природы, в частности, за счет интродукции чуждых для местной экосистемы видов, синергетического воздействия ряда факторов и т.д. Сохранение биосферы предполагает как охрану, так и экологобезопасное устойчивое использование биоресурсов и экосистем. В настоящее время повсеместно широко используется "видовой" подход к 114 охране дикой природы. подвергающимся Основное опасности внимание исчезновения, для уделяется которых видам, создаются заповедники, генные банки, ботанические сады, зоопарки, где условия обитания способствуют размножению в неволе и т.д. Этот подход способствовал сохранению видов, имеющих наибольшую вероятность выживания, наибольшую экологическую значимость для экосистемы и которые потенциально, с позиций современной науки, могли быть полезны человеку. Однако наиболее перспективным является биосферный и экосистемный подход, т.е. создание в глобальном масштабе системы особо охраняемых территорий (заповедников, заказников, национальных парков и т.д.), которая должна была бы во всем мире занимать по меньшей мере 10% суши (в России особо охраняемые территории составляют менее трети от площади сельхозугодий, т.е. порядка 3,3% общей территории страны). Переход от видового к экосистемному подходу к сохранению биоразнообразия позволяет охранять и регулировать не только конкретные виды, а всю экосистему, что оказывается эффективнее экологически и даже дешевле, чем охрана отдельных исчезающих видов. В России особо охраняемые природные территории образуют единую систему, предназначенную для сохранения и изучения биоразнообразия, проведения экомониторинга и поддержания экологической стабильности экосистем. В дальнейшем предусматривается постепенное повышение особо охраняемых территорий, а также ряд других мероприятий, способствующих неистощительному использованию животного и растительного мира. Сохранение биоразнообразия для целей устойчивого развития требует значительных затрат и усилий, умножения действий и мероприятий экологического характера, в перспективе имеющих прекращение экспансии человека на живую природу и сохранение не менее 30% территории суши планеты в виде естественной биоты. Поскольку в России общая площадь естественной биоты даже несколько больше, речь должна идти в основном о 115 расширении такого рода экосистем в основном в европейской части страны. В более отдаленной перспективе возможно даже сокращение отнятых у природы территорий интенсификации путем сельского перехода хозяйства на и адаптивную стратегию использования стратегии максимально устойчивой эксплуатации биоресурсов. Речь идет о таком уровне эксплуатации ресурсов живой природы, который не нарушает их способность к возобновлению, т.е. делает биоресурсы неистощимыми. Менеджмент диких видов подразумевает сочетание таких противоречивых требований как регулирование популяций диких видов и мест их обитания для их собственного благополучия и пользы для людей, охрану подвергающихся опасности вымирания видов. Стратегия устойчивого развития с социально-экономической точки зрения, предусматривает полное и всестороннее интенсивное развитие, ориентацию на минимальным неопределенно изъятием долгое поступательное невозобновимых и условно развитие с возобновимых природных ресурсов, с постепенным снижением антропогенного пресса на природу. Для того, чтобы осуществить переход на эту стратегию, необходимо в среднесрочной перспективе произвести структурные перестройки в ресурсопользовании, изменить приоритеты не только традиционных ресурсов (земельных, водных, минеральных, биологических и т.д.), но и таких комплексных и малоизученных как климатические, атмосферные, рекреационные, а в долгосрочной перспективе – информационные, космические и т.д. (о чем подробнее пойдет речь в следующем разделе этой главы). Учитывая, что для сохранения биосферы и ее устойчивости необходимо снижение давления хозяйственной и иной антропогенной деятельности почти на порядок, необходимо коренным образом изменить взаимодействие общества и природы. Изменение содержания этого взаимодействия должно характеризоваться переходом от преобразовательной деятельности природы к адаптации к ней, соблюдению (а не нарушению) 116 законов биосферы. Преобразовательный акцент в деятельности человека считался само собой разумеющимся и нередко даже великие ученые (а среди них В.И. Вернадский и К.Э. Циолковский) мыслили будущее Земли и космоса только как все большее изменение человеком окружающей среды. Например, первый из упомянутых ученых говорил о превращении биосферы в ноосферу1. Однако с точки зрения концепции УР ни во что биосферу превращать нет необходимости. Сейчас даже говорят о прекращении экспансии хозяйственной деятельности на естественную биоту и биогеоценозы и ограничении антропогенной активности на уже освоенных территориях. При переходе к УР должен реализоваться принцип коэволюции природы и общества, т.е. их взаимная адаптация и соразвитие, естественно, при условии сохранения биосферы и ее дальнейшей эволюции. Если человечество будет снижать свое давление на биосферу, и вступит с ней в коэволюционные взаимоотношения, то сохранившаяся биота сможет компенсировать антропогенные возмущения. Сохранение биосферы и коэволюция с ней цивилизации создадут те базовые условия, которые сформируют совершенно новую систему «общество-природа», реализующую стратегию УР, обеспечит наше общее будущее на планете, а в астрономической перспективе – и за ее пределами. Переход биосферы из одного устойчивого состояния в другие происходит лишь за миллионы лет в силу огромных масштабов и сложности составляющих ее био- и геосистем. Влияние же биоты на всю биосферу таково, что она, действуя по принципу Ле Шателье-Брауна, способна поддержать пригодное для жизни состояние окружающей среды главным образом благодаря огромной массе продукции биоты и колоссальному биоразнообразию (предполагают, что на планете существуют порядка 30-100 См.: Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера. М., 1989; он же: Научная мысль как планетное явление. М., 1991. 1 117 млн. видов живых существ, из которых описано менее 2 млн.). Восстановление нарушений окружающей среды может происходить в относительно краткие сроки (порядка десятков лет) по сравнению с переходом биосферы из одного устойчивого состояния в другое. Именно это внушает надежду на то, что обеспечение экологической безопасности по биосферному варианту поможет решить глобальные проблемы окружающей среды за период от нескольких десятков до сотни лет. В процессе эволюции естественная биота представляет собой гомеостатическую планетарную систему, обеспечивающую устойчивость биосферы при любых изменениях (теллурических, космических, антропогенных) в пределах действия принципа Возможно ли в принципе биосферосовместимое развитие общества? Ответ на этот вопрос сопряжен с ранее затронутым вопросом о возможности коэволюции человечества и биосферы, и мы далее попытаемся внести в его рассмотрение некоторые новые моменты, связанные с нетрадиционным пониманием процесса экологизации. Будем считать, что в целом процесс экологизации направлен прежде всего на сохранение биосферы и тем самым на создание более благоприятных экологических условий жизнедеятельности человека и всего человечества на нашей планете. Основой неолитической осуществляемое поддержания революции в двух жизнедеятельности является основных людей материальное формах – с периода производство, индустриальной (промышленность) и аграрной (сельское хозяйство). Эти две формы выделены нами не случайно, поскольку далее мы покажем, что с ними связаны два основных направления экологизации, как деятельности по сохранению биосферы и естественных экосистем. Обычно считается, что любая человеческая деятельность в принципе должна вписываться в биосферу, и в этом видится основное предназначение процесса экологизации. Однако такое мнение лишь частично отображает исторически сложившуюся ситуацию в области хозяйственной деятельности. 118 Определенная часть этой деятельности (во всяком случае начиная с определенной эпохи неолита) в принципе не может и не должна вписываться в биосферу, ее процессы и экосистемы, поскольку она оказывается опасной для их естественного существования и эволюции, поскольку производит чуждые и вредные для этих экосистем продукты – ксенобиотики. Чуждые для биосферы (биоты) объекты, являющиеся конечным продуктом хозяйственной, в основном индустриальной деятельности с точки зрения сохранения биосферы не должны вовлекаться с естественные экосистемы и влиять на эти системы и составляющие их элементы, поскольку в результате наносится вред окружающей среде – происходит ее загрязнение, деградация природных объектов и истощение природных ресурсов. Вполне понятно, что в силу специфики материального производства полностью этого достичь невозможно и поэтому важно установить пределы этого негативного воздействия, выражающиеся в виде нормативов качества окружающей среды, т.е. нормативов, устанавливаемых в соответствии с физическими, химическими, биологическими и иными параметрами (показателями), используемыми для оценки состояния окружающей среды, соблюдение которых гарантирует благоприятную для человека и биоты окружающую среду. В этом случае речь идет о том, что эти нормативы не выходят за пределы несущей емкости экосистем, обеспечивающих их естественную эволюцию и устойчивое функционирование в качестве условий жизнедеятельности человека. Между тем более 20% территории суши характеризуется тем, что антропогенная активность уже давно вышла за пределы несущей емкости естественных экосистем и они фактически превратились в объекты, созданные человеком для обеспечения его потребностей и уже не обладающих только свойствами природных (естественных) объектов. Это прежде всего индустриальные, городские и другие селитебные территории, для которых формулируются определенные требования и нормативы, реализация которых обеспечивала бы сохранение благоприятных для 119 населения экологических условий на этих территориях. Одновременно необходимо обеспечить минимальный вред окружающей эту индустриальноурбанизированную антропогенную экосистему другим, взаимодействующим с ней фрагментов биосферы (где должно обеспечиваться устойчивое функционирование этих фрагментов как частей естественных экосистем). Итак, исторически сложилась экологическая ситуация, когда в результате антропогенной деятельности, вся биосфера разделилась на две четко не разделенные части: естественные экосистемы, где антропогенная активность находится в пределах несущей емкости, и полностью антропогенные объекты, в которых живут и работают люди, искусственно удовлетворяются их жизненно важные потребности. Эти последние объекты даже трудно именовать экосистемами, поскольку они обладают свойствами природных объектов в минимальной степени (а ведь понятие экосистемы появилось как отражение именно объективно существующей естественной части природной среды). Можно представить, что антропогенные объекты в ходе экологизации превращаются в природные либо природно-антропогенные объекты, когда деятельность человека начинает вписываться в несущую емкость естественных экосистем. И хотя такой процесс экологизации действительно может происходить, тем не менее он не является главной магистралью реально протекающего и планируемого процесса совмещения антропогенной деятельности с сохранением и эволюцией биосферы. В результате экологизации, реализующей цели УР, должно быть снижено общее антропогенное давление на биосферу примерно на порядок. Исходя из этого и из того, что существует упомянутое разделение экосистем (где имеет место и еще не произошел выход за пределы их несущей емкости), можно вычленить два различных направления экологизации. Первое из них относится к индустриальным и селитебным территориям, т.е. к антропогенным экосистемам, где уже произошел выход за рамки их несущей емкости и где продуктом антропогенной активности в 120 основном являются ксенобиотики, т.е. чуждые биосфере новые вещественные объекты и энерго-информационные процессы. Основная задача природоохранной деятельности в этом случае заключается как в дальнейшем уменьшении антропогенного пресса на окружающую среду, и прежде всего биоту, так и в изоляции (защите) этой среды от реально существующего или возможного вредного воздействия человека и других негативных процессов. Подобную стратегию человеческой активности как природоохраняющей деятельности в известном смысле можно назвать «изоляционной», имея в виду изоляцию естественных экосистем биосферы от негативной деятельности людей. Изоляция, или защита окружающей природной среды от негативного ксенобиотического антропогенного воздействия представляется более приемлемой стратегий экологизации, чем превращение антропогенных объектов в природно-антропогенные с целью их возвращения в пределы несущей емкости экосистем. И с этих позиций вряд ли оправдано дальнейшее хозяйственное «наступление» на естественные экосистемы, биота которых является стабилизатором и регулятором окружающей среды. Дальнейшая индустриальная деятельность в основном должна быть связана с преобразованием уже нарушенных территорий и урбанизированных ландшафтов с переходом к малоотходному производству, а не с дальнейшим экстенсивным захватом территорий естественных экосистем. Конечно, не исключен в ряде случаев и «возврат» природе части антропогенных объектов, т.е. восстановление природной среды. С точки зрения дальнейшей экологизации антропогенной деятельности речь идет о переходе на интенсивный путь развития индустрии и отказе от экстенсивного пути как расширения по пространству биосферы. Экономическая эффективность в ходе интенсификации будет достигаться не за счет расширения поля деятельности (и тем самым дальнейшей деградации естественных экосистем), а благодаря экономии и все большему включению в хозяйственную сферу качественных факторов и источников развития. 121 Экологическая безопасность будет достигаться как за счет изоляции биосферы от ксенобиотиков как продуктов промышленного производства, так и обеспечения благоприятных условий жизнедеятельности и здоровья человека. Наряду с «защитно-изоляционной» формой экологизации в природоохранной деятельности, будет развиваться в основном в сфере аграрного производства другая форма. Ведь сельское хозяйство в принципе не может изолироваться от биоты, поскольку аграрный процесс базируется на естественных процессах и циклах биосферы. В сельском хозяйстве гораздо меньше экосистем, где в такой же степени произошел выход за пределы их несущей емкости как в индустрии, но главное – это то, что аграрный процесс не может существовать вне естественной биоты. «Защитно-изоляционная» стратегия экологизации для агросферы в перспективе УР бесперспективна, хотя сейчас и существуют некоторые индустриальные способы производства пищевых и иных продуктов биологического происхождения, в которых имеет место изоляция этого процесса от биосферы. Однако основное сельскохозяйственное производство, поставляющее человечеству более 95% всех пищевых продуктов. должно вписываться в биосферу, даже используя интенсивные способы хозяйствования. И хотя процесс экологизации агросферы в определенной своей части уходит от традиционной химико-техногенной формы интенсификации в результате создания экологически чистой продукции (органическое, биодинамическое и другие формы экологизированного хозяйства), все же переход к устойчивому сельскохозяйственному производству видится в так называемой адаптивной интенсификации агросферы. В основу этой эколого-биологической стратегии положено создание сортов растений, «способных в процессе фотосинтеза с наибольшей эффективностью утилизировать естественные и антропогенные 122 ресурсы окружающей среды и одновременно противостоять действию абиотических и биотических стрессоров»1. Переход к адаптивной стратегии природопользования предполагает использование и адаптивных средообразующих возможностей и функций человека, конструирование биосферосовместимых агроэколандшафтов и агроэкосистем. В этих агрофитоценозах в единую биосферосовместимую систему соединяются функции высокой продуктивности (урожайности) и экологической устойчивости и что очень важно – возврат к саморегуляции и релаксации окружающей среды. Адаптивная интенсификация в конечном счете приводит к сохранению природной среды и одновременно – к повышению качества жизни человека, т.е. к обеспечению экологической безопасности аграрного процесса за счет использования безопасных (для среды и человека) воспроизводимых ресурсов планеты, минимизацию утилизации исчерпаемых ресурсов, в особенности ископаемой энергии. Сохранение естественных сообществ биоты в виду их стабилизирующих функций в биосфере представляет собой основу того, что мы здесь именуем концепцией естественной безопасности2. Идея естественной безопасности заключается в том, чтобы обнаружить в природе и использовать те “механизмы”, которые, действуя автоматически, обеспечивают безопасность ее субъектов. С этой точки зрения, естественная биота, конечно, представляет собой такой “механизм” и, судя по всему, он является одним из основных для обеспечения экобезопасности. Однако, будучи ядром естественной безопасности, биотические механизмы в принципе не могут быть единственными естественными механизмами гомеостатического действия. 1 Жученко А.А. Адаптивная стратегия в сельском хозяйстве // Глобалистика. Энциклопедия. М., 2003. С. 19; см. также: Жученко А.А. Стратегия адаптивной интенсификации сельского хозяйства (концепция). Пущино, 1994. 2 См.: Урсул А.Д. Концепция естественной экобезопасности // Безопасность. 1994. № 1-2. 123 Основанием для такого вывода служит двуединая сущность биосферы как планетарной оболочки, состоящей как из биоты, так и косного вещества, иных геосфер. Под биосферой обычно понимают биоту и взаимодействующую с ней окружающую среду в планетарных масштабах. Есть и более узкое понимание биосферы, включающее в себя лишь те компоненты и характеристики окружающей среды, которые употребляются биотой (в основном речь идет о биогенных компонентах). Такое более узкое, но более содержательное понимание биосферы также имеет смысл, поскольку речь пойдет о ее устойчивости, которая носит не просто физический, не только биохимический, но и кибернетический характер. Биосфера оказывается самоподдерживающейся системой (гипотеза Геи) за счет своей блее развитой высокоорганизованной компоненты – биоты, которая управляет окружающей средой, а точнее теми ее компонентами, которые связаны с процессами синтеза и распада биогенных элементов, т.е. элементов, постоянно входящих в состав организмов и выполняющих определенные биологические функции (кислород, углерод, водород, азот, кальций, калий, хлор, сера и т.д.) Биота представляет собой наиболее активный и главный механизм, обеспечивающий устойчивость биосферы. Но и неживое вещество биосферы, как далее будет показано, не представляет собой нечто аморфное, которое человек может безнаказанно преобразовывать. Оно также имеет пределы, обусловленные уже не столько биологической, сколько геологической эволюцией. В первую очередь на антропогенные возмущения реагирует живое вещество, поскольку оно имеет более узкий эволюционный коридор условий существования, по сравнению с “геологическим коридором” косного или абиотического вещества. Все гомеостатические механизмы абиотической природы, которые способствуют сохранению благоприятных для человека и биоты условий существования, также могут быть использованы для сохранения биосферы. С кибернетической точки зрения – это все механизмы, которые могут быть 124 отнесены к процессам, аналогичным по действию принципа Ле ШательеБрауна, явлениям гистерезиса, отрицательной обратной связи, которые иногда характеризуются как квазиуправление, отнесенное ко всей природе. Мы здесь не будем специально обсуждать эти вопросы, но уместно отметить, что наличие элементов “гомеостатического” поведения систем неживой природы связано с существованием там информации, с признанием ее всеобщности. Информационная природа естественной безопасности нуждается в своем дальнейшем обосновании, однако, важно, что эмпирически обнаружены такого рода механизмы в природе и они не ограничиваются только биотическими механизмами сохранения устойчивости. Вся остальная “абиотическая” природа также содержит массу аналогичных механизмов, обеспечивающих сохранение устойчивости в земных и космических масштабах. С этой точки зрения использование неживого вещества планеты для целей цивилизационного развития также приводит к нарушению устойчивости эволюционно сложившихся геологических и космических систем. Здесь не случайно, отдавая приоритет биоте биосферы, мы придаем существенное значение абиотическим факторам перехода к устойчивому развитию1. Это связано с тем, что есть точка зрения, идущая еще от В.И.Вернадского, что необходимо переходить на путь социальной автотрофности, т.е. использования неживой, косной материи. Между тем вряд ли можно распространять чисто “ресурсное видение” перехода к устойчивому развитию с живой природы на неживую, т.е. видеть в живой природе – фундамент человеческого существования, а в неживой – лишь ресурс для биоты и человечества. Ведь в ходе эволюции появились законы, которые человек не может нарушать, в том числе и законы, действующие в неживой природе. 1 Подробнее см.: Урсул А.Д. Путь в ноосферу. С. 227-236. 125 Поскольку человечество существует за счет природы, можно предположить, что перейдя на автотрофный путь развития оно постарается жить лишь за счет неживой природы, скажем, косного вещества планеты. Это означает, что вещество планеты, которое в процессе производства и других форм деятельности человечество перерабатывает в социальную материю, не может быть больше, чем масса планеты. В действительности это очень завышенная оценка. Максимально возможный расход массы планеты гораздо меньше. Он определяется эволюционно сложившимися мерами геономического характера. Видимо, может быть израсходована лишь незначительная часть массы Земли, а точнее говоря, земной коры. Таким образом, даже переход на автотрофный путь развития не решает проблему выживания человечества на долгие времена, то есть его переход на путь устойчивого развития. Более того, исчерпав определенную часть земной коры, автотрофная цивилизация подвергнет риску и существование самой биосферы, значительно нарушив ее связи с остальными компонентами целостной геосистемы. Не разрушая биосферу изнутри, что делается сейчас, человеческая цивилизация по сути дела, будет вынуждена разрушать биосферу извне, со стороны неживого, косного вещества планеты. Биосфера, как и человечество, опять-таки окажется в опасности, продолжительное и стабильное существование жизни и общества на планете станет невозможным. Многие ученые полагают, что понятие “автотрофность” характеризует независимость живого организма от готовых продуктов биосферы. Но готовые продукты биосферы органические соединения – это не какие-то отходы, а “готовые другого организма”(В.И. Вернадский). Следовательно, автотрофность – независимость лишь от биоты биосферы. Такое понимание автотрофности применимо только для живого вещества биосферы – автотрофных организмов, и то частично, поскольку они используют гумус (детрит). В своей жизнедеятельности они не выходят за 126 рамки биосферы, а самое главное – не переступают предельной черты эволюционно – экологического характера. Человек ее переступает. Изолируясь от биоты, он не в силах изолироваться от косного вещества биосферы и, разрушая его, губительно воздействует на биоту. Устранив в рамках автотрофной цивилизации себя из биоты как консумента (потребителя), человек даже на пути автотрофности будет разрушать биосферу, и чем дальше – тем больше. Разрушение идет изза разрыва в биосфере естественных взаимосвязей между биотой и косным веществом и ассимиляции последнего. Единственное, чего здесь можно добиться, – это замены сильного разрушения на слабое и более продолжительное. Стало быть, традиционное понимание автотрофного пути развития как независимости человечества от биоты оказывается малопригодным, ибо оно не является биосферосовместимым. Социализация понятия автотрофности должна угубляться. Видимо, ее нужно понимать как независимость не от биоты, а – более широко – от биосферы Земли. Это принципиально новое понимание автотрофного пути развития, являющегося одновременно и биосферосовместимым. Можно ли изолироваться от биосферы на планете? Это в принципе невозможно, если не заимствовать вещество и энергию из геологических сфер, существенно удаленных от биосферы, – из ядра и мантии. При современном уровне техники легче, пожалуй, добывать ресурсы за пределами планеты, нежели в ее недрах. Обратите внимание: логика этих рассуждений незаметно подвела к рассмотрению космических перспектив взаимодействия общества и природы. А теперь представим, что создано экологическое общество в своем чисто земном варианте. Предположим, что оно существует в условиях стабильно протекающих демографических процессов и не наращивает своих производительных сил, а довольствуется их “нулевым “ ростом. Речь, повидимому, идет о высокоинформатизированном сообществе землян, 127 решивших существенно ограничить свои материальные потребности во имя экологических требований и направить развитие в духовную область. Однако “поддержание духа” (преимущественно информационно-емкое развитие) в геоцентрической ноосфере требует материальных затрат, взаимодействия с окружающей средой. Если вещество, энергия и информация, необходимые для жизни общества, берутся только из земной природы, как предполагается в геоцентрической системе экологического мышления, деградация биосферы идет гораздо более быстрыми темпами, чем при использовании ресурсов космоса. Выходит, автотрофный путь развития в его земном варианте оказывается бессмысленным: отказываясь от даров природы биологического характера, мы вынуждены подтачивать неорганический фундамент биосферы. Не правильнее ли пытаться устранить отрицательные последствия традиционного пути природопользования с помощью рационального освоения космоса? Ведь геоцентрическое видение автотрофного пути ведет к новым экологическим тупикам. Идею изоляции человека от биоты трудно (да и нецелесообразно) реализовать в условиях планеты. Возьмем, скажем, запрет на употребление в пищу живого вещества, воспроизводимого биосферой. На современном уровне производительных сил и науки его воспроизводство средствами химико-биологической технологии осуществимо через многие десятилетия и не в силах предотвратить надвигающуюся экологическую катастрофу. Изолировать производственную деятельность человека от косного вещества биосферы не легче, чем воспроизвести искусственным образом живые существа. Не просто добраться до областей планеты, которые мало влияют на среду обитания живых существ, и создать там экологически замкнутые производственные технологии. Пожалуй, проще всего сделать это во внеземном пространстве. Таким образом, развитие автотрофной цивилизации имеет свои естественные ограничения и выделение человеческой деятельности из 128 биосферы в принципе автотрофности вне ее невозможно. Конечно, некоторые элементы – локальная мера ослабления антропогенного давления. Но это отнюдь не генеральная стратегия перехода к устойчивому развитию, не суть ожидаемой экологической революции. Сказанное свидетельствует о том, что из двух вариантов – изоляции и адаптации к биосфере – приоритетной оказывается эта последняя. Человек должен не столько изолироваться от биосферы в своей производственной деятельности, сколько приспосабливаться к ней. Поэтому утверждение неособирательства и максимально экологизированного сельского хозяйства – реальная, а не надуманная перспектива, хорошо вписывающаяся в стратегию ноосферного развития. Если понимаемое таким образом экоразвитие биосферосовместимо а определенном промежутке времени, то выход в космос производства делает его биосферосовместимым на более длительное время, в течении которого биосфера способна сама себя сохранять в условиях Земли. Выход в космос производства, а затем и части населения планеты приведет к существенному ослаблению антропогенного пресса на живое и косное вещество биосферы. Что же касается поиска естественных основ экобезопасности за пределами планеты в ходе освоения космоса, то здесь необходимо искать иные механизмы, но уже абиотической природы. Концепция адаптивной экобезопасности должна исходить из того, что для защиты общества о экологических угроз и опасностей необходимо искать естественные механизмы, силы и процессы, которые в принципе и должны обеспечивать переход к устойчивому развитию. В этом смысле переход к новому типу развития одновременно выступает реализацией не традиционной адаптирующей стратегии природопользования, а адаптивной и потому экологобезопасной. Перенос акцента человеческой активности с преобразования на адаптацию меняет сам характер социальной и особенно хозяйственной деятельности. Человеческая деятельность обретает новую 129 стратегию – адаптивную стратегию, которой “пользовались” до появления человека все живые существа в биосфере. Адаптивная стратегия – это форма человеческой деятельности, основанная на использовании механизмов и факторов адаптации к окружающей среде и прежде всего к окружающей природной среде. В широком смысле адаптацией можно назвать такое взаимодействие двух объектов (один из которых может быть средой ), которые в результате этого изменяются, сохраняя свою целостность и способность продолжать существование в данной среде. Адаптация в этом смысле выступает формой коэволюции. Если учесть, что к адаптивной интенсификации природопользования могут быть добавлены и другие формы биосферосовместимого использования воспроизводимых ресурсов (например, неособирательство1), то обеспечение продовольственной безопасности человечества окажется вместе с тем и процессом реализации экономической безопасности, удовлетворяющим всем требованиям общецивилизационной стратегии УР. Между тем формирующийся глобальный мир становится все более целостным, но вместе с тем ограниченным социоприродных взаимодействий, воздействующих и даже определяющих все другие процессы на нашей планете. Наиболее зримые природные и социоприродные ограничения – не только ограничения территориальные, ставящие предел дальнейшему экстенсивному развитию, но и исчерпаемость природных ресурсов, глобальная экологическая угроза и т.д. Это и ограничения темпорального характера, связанные с пространственными пределами, очень часто ставящие временной финал развитию тех или иных процессов на Земле, в том числе и существованию человечества. Поэтому переход к УР в силу целостности и сильной взаимосвязи компонентов биосферы (как фундамента жизни и регулятора окружающей 1 См.: Урсул А.Д. Перспективы экоразвития. М., 1990. 130 среды) и формирования единства цивилизации через глобализацию должен оказаться процессом глобального управления, в тех или иных аспектах ограничивающих стихийное продолжение рыночно-экономоцентрической модели НУР. И хотя только к ограничениям, разумеется, нельзя свести переход к УР, однако, они приобретают сейчас приоритетное значение и в зависимости от степени осознания этих биосферных и иных пределов и границ можно будет в будущем судить об эффективности перехода к УР на глобальном, региональном, национальном и локальном уровнях. Разрешение социоприродного противоречия заключается в существенном (почти на порядок) уменьшении антропогенного пресса на биосферу и его принципы могут быть изучены на соответствующих моделях. Формирование хозяйственной деятельности, не разрушающей биосферу, а ее сохраняющей, т.е. экологодопустимой, не выходящей за пределы несущей (экологической) емкости экосистем одна из центральных задач становления будущего «устойчивого» общества. Биосфера с этой точки зрения должна рассматриваться уже не только как кладовая и поставщик ресурсов, а как фундамент жизни, сохранение которого должно быть обязательным условием функционирования социально-экономической системы и ее отдельных элементов. Постепенно включаясь в системный переход к УР, вся социоприродная и особенно экологическая деятельность человечества обретает принципиально новые черты. Отметим лишь некоторые из них. Во-первых, это социоприродная системность, т.е. органическое объединение экологического фактора с социальными, политическими, экономическими и иными направлениями развития с целью формирования целостно-инновационной системы человеческого и шире – социоприродной системы развития. общепланетарный Во-вторых, процесс, то поскольку в качестве УР – это приоритетных будущий выступают глобальные императивы, их гармоничное соединение с локальными, региональными, национальными и другими «менее глобальными» целями 131 экологической и любой другой деятельности. Важно, чтобы каждое локально проводимое природоохранное мероприятие не ухудшало бы глобальную экологическую ситуацию, которая, к сожалению, и дальше продолжает обостряться. В-третьих, ориентироваться на решение опережающие экологических действия с проблем целью должно недопущения чрезвычайных ситуаций, кризисов и катастроф, а не устранения их негативных последствий, как это практикуется в модели НУР. Понятно, что глобальную экологическую катастрофу можно лишь предотвратить, поскольку ликвидировать ее разрушительные последствия просто будет некому. В принципе предполагается, что такую глобальную экологическую безопасность может обеспечить переход к УР, хотя, как отмечалось выше, одновременное сохранение человечества и биосферы с позиций синергетики весьма проблематично (если не сказать, невозможно), поскольку человечество живет и развивается только за счет природы, потребляя из нее негэнтропию в форме природных ресурсов и условий. Поэтому такая форма развития цивилизации как УР неизбежно потребует дальнейшего расширения пространственной сферы деятельности человечества, включая завершение процесса глобализации в ноосферно-устойчивой перспективе и освоение внеземных пространств. Причем, космическая деятельность должна будет подчиняться экологическим императивам и в первую очередь решать земные, особенно глобальные проблемы1 Недооценка космического фактора и ресурса, средств космонавтики, в модели устойчивого развития (а это имеет место и в наших официальных документах и материалах ЮНСЕД) переводит РФ в ранг периферийной страны в переходном процессе на новую цивилизационную модель развития. Космические ресурсы во всем их объеме (техника, технология, пространство, 1 См. Освоение космоса и проблемы экологии (Социально-философские очерки) / Под ред. А.Д. Урсула. Кишинев. 1990; Урсул А. Д. Путь в ноосферу. Концепция выживания и устойчивого развития цивилизации. М., 1993. 132 ресурсы, информация из космоса) и т.д. придают России реальную возможность в перспективе оказаться в числе лидеров по многим направлениям перехода к устойчивому развитию, а не быть аутсайдером в нынешней модели развития в качестве рядовой развивающейся страны. И конечно, лишь благодаря космонавтике у человечества открывается возможность, утвердив на планете сферу разума, сформировать ее в пространствах Вселенной, реализуя идею К.Э.Циолковского о космическом бессмертии человечества. И это не просто дань гениальному предвидению ученого, это и реальность современного бытия цивилизации, судьба которой зависит не только от земных факторов, но не в меньшей степени и космических. Экологическая безопасность в глобальном масштабе также не может быть обеспечена без космического мониторинга и других средств космонавтики. Важно накопившийся космический потенциал человечества переориентировать на цели устойчивого развития и решения глобальных проблем, обеспечения всеобщей, в том числе и геокосмической безопасности. Космическая деятельность земной цивилизации представляет собой достаточно противоречивое с экономической и экологической точки зрения явление. Однако, при последующей ноосферно-конверсионной ориентации всего научно-технического развития и космонавтики, можно ожидать, что в настоящее время, когда за пределы планеты выносится лишь часть хозяйственных комплексов, выполняющих в основном информационные функции, космонавтика на пути дальнейшей своей УР-конверсии представляет собой мощный стимул для перехода на путь устойчивого развития. С этих позиций освоение космоса отныне не представляет собой новую, более страшную угрозу экологии человека и человечеству в целом. Напротив, космонавтика есть одно из кардинальных средств решения проблем окружающей среды и других глобальных проблем на длительную астрономическую перспективу. Создание экологобезопасного устойчивого 133 общества возможно лишь на пути широкого и активного использования средств космонавтики в ее наиболее совершенных (в том числе и экологизированных, и безракетных) вариантах и в мирных целях ноосферной ориентации. Исключение же космонавтики из решения как экономических, так и экологических и других глобальных проблем, создает лишь иллюзию перехода на путь устойчивого развития. Геоцентрическое видение выхода из глобального антропологического кризиса и экологической катастрофы является архаизмом, не вписывающимся в новую модель поступательного движения цивилизации. Освоение космоса не только уже сейчас существенно повлияло на развитие общества, но и в астрономической перспективе может обеспечить выживание и нескончаемое развитие цивилизации, кардинально повлиять на форму и стратегию развития цивилизации. И подобное фундаментальное воздействие космонавтики на развитие и судьбы человечества уже было “запрограммировано” изобретением космонавтики как средства освоения внеземных пространств для обеспечения не только земного устойчивого развития человечества. В последние годы xx века стало очевидной невозможность защитить человечество от надвигающейся антропоэкологической катастрофы без кардинальных развития. УР-трансформаций, Сложилась ситуация, изменения когда формы (типа, транслируемый в способа) будущее традиционный тип развития стал существенно умножать опасности, причем они качественно изменялись и ряд из них становились глобальными и защита от них оказывалась все менее и менее эффективной. Развитие цивилизации все явственнее проявляло черты, которые уже нельзя было считать прогрессивными и появились не только опасности и угрозы, но и проблемы, угрожающие гибелью всему человеческому роду. Они еще во второй половине прошлого века получили наименование глобальных проблем и, по сути, именно они привели к осознанию необходимости изменения типа развития цивилизации. 134 Глобальные проблемы – это комплекс общечеловеческих проблем современности, проявляющиеся как на глобальном, так и региональном и национальном уровнях. Среди них – проблема предотвращения мировой ядерной войны и разоружение; предотвращения экономической отсталости и социальной несправедливости, особенно нищеты, голода и бедности; решение экологических проблем и рациональное использование природных ресурсов, проведение адекватной демографической политики причем не только в третьем мире; разрешение мирового кризиса образования, здравоохранения, использования информации, освоения космоса, других научно-технических достижений и т.д. Глобальные проблемы обладают рядом характерных черт: во-первых, они затрагивают интересы всего человечества и каждого человека, вовторых, они приобрели планетарный характер, причем требуют для своего решения международного сотрудничества в глобальном масштабе, концентрации усилий всех стран и народов мира, и, в-третьих, почти все из них содержат опасности, угрожающие развитию либо даже существованию всего человечества. Каждая из глобальных проблем при ее неблагоприятном развитии таит в себе угрозу безопасности не только развития, но уже и существования цивилизации, сползания к катастрофе Поэтому решение глобальных – ядерной, экологической и т.д. проблем означает одновременно формирование всеобщей безопасности мирового сообщества и создание возможностей опережающего и эффективного планетарного управления социоприродными системами, т.е. устойчивым развитием цивилизации. Глобальные проблемы взаимосвязаны и представляют собой целостную систему, их решение возможно не по отдельности, а лишь на пути перехода цивилизации к устойчивому развитию и становлению ноосферы 1. 1 См.: Урсул А.Д. Путь в ноосферу. Концепция выживания и устойчивого развития цивилизации. М., 1993. 135 Решение глобальных проблем потребует усилия международного сотрудничества, единения человечества на базе общечеловеческих ценностей ноосферной ориентации. Глобальные проблемы заявили о себе прежде всего опасностями, которые проявились в ходе обострения этих проблем, что уместно проиллюстрировать на примере экологической проблемы. Экологическая опасность – состояние, угрожающее жизненно важным интересам личности, обществу, государству, мировому сообществу в целом и окружающей природной среде в результате антропогенных и природных воздействий на нее. При этом экологически опасная ситуация характеризуется наличием или возможностью разрушения либо негативного изменения состояния окружающей природной среды под влиянием антропогенных и природных воздействий на нее, в том числе обусловленных бедствиями и катастрофами, включая стихийные, и в связи с этим угрожающая жизненно важным интересам личности, обществу, государству, всей цивилизации, а также природной среде и биосфере в целом. Среди экологических опасностей можно выделить также чрезвычайную экологическую ситуацию как экологически опасную ситуацию, требующую защиты жизни и здоровья людей, а также защиты окружающей природной среды посредством обязательного принятия экстренных мер для устранения такой ситуации. Чрезвычайная экологическая ситуация, характеризующаяся необратимыми изменениями окружающей природной среды и условий жизнедеятельности людей характеризуется уже как экологическое бедствие. Экологическая опасность неразрывно связана с неустойчивым развитием общества и нарушением устойчивости экосистем включая биосферу в целом. Кардинальная защита от экологической опасности возможна лишь при реализации стратегии сохранения биосферы и перехода к устойчивому развитию цивилизации ноосферной ориентации. 136 И это замечание касается не только обеспечения экологической безопасности, но и любого иного вида безопасности, который необходимо гарантировать в процессе развития цивилизации. Причем в настоящее время обеспечение безопасности того или иного вида деятельности требует создания не только органов и средств защиты от опасностей, но и механизма изменения социально-экономической деятельности с целью создания новых возможностей развития, существенно уменьшающих угрозы и опасности. Получается, что проблема безопасности как просто защита от опасностей сама по себе не может быть решена, если тот или иной тип развития (деятельности) не содержит в себе механизмов и средств, уменьшающих эти опасности. Вряд ли в принципе можно защитить от угроз и опасностей саморазрушающуюся систему, если не трансформировать ее в самосохраняющуюся, гомеостатическую. Все это свидетельствует в пользу того, что проблему безопасности в позитивной перспективе необходимо рассматривать в тесной взаимосвязи с проблемой трансформации развития, т.е. в плане обсуждаемой проблемы перехода к устойчивому развитию. Вот почему вряд ли можно согласиться, что “главной национальной целью России должна быть безопасность нации – сохранение ее целостности (культурных, экономических, личностных и родственных связей) и здоровья”. Это, разумеется, необходимо, но недостаточно. В свете сказанного выше становится понятным, что национальная идея не может быть сведена лишь к обеспечению безопасности, сюда должен быть включен и сам процесс эволюционного реформирования (УР-трансформирования) по стратегии устойчивого развития. Лишь это двуединство – безопасность плюс устойчивое развитие – составляют основу национальной идеи (цели) любого государства и общества, включая российское В последние годы xx века стало очевидной невозможность защитить человечество от надвигающейся антропоэкологической катастрофы без изменения формы (типа, способа) развития. Сложилась ситуация, когда транслируемый в будущее традиционный тип развития существенно умножал опасности и защита от 137 них оказывалась все менее и менее эффективной. Развитие цивилизации все явственнее проявляло черты, которые уже нельзя было считать прогрессивными и появились проблемы, угрожающие гибелью всему человеческому роду. Они получили наименование глобальных проблем и, по сути, именно они привели к осознанию необходимости изменения типа развития. Глобальные проблемы – это комплекс общечеловеческих проблем современности, проявляющиеся как на глобальном, так и региональном и национальном уровнях. Среди них – проблема предотвращения мировой ядерной войны и разоружение; предотвращения экономической отсталости и социальной несправедливости, особенно нищеты, голода и бедности; решение экологических проблем и рациональное использование природных ресурсов, проведение адекватной демографической политики особенно в третьем мире; разрешение мирового кризиса образования, здравоохранения, использования информации, освоения космоса, других научно-технических достижений и т.д. Глобальные проблемы обладают рядом характерных черт: во-первых, они затрагивают интересы всего человечества и каждого человека, вовторых, они приобрели планетарный характер, причем требуют для своего решения международного сотрудничества в глобальном масштабе, концентрации усилий всех стран и народов мира, и, в- третьих, почти все из них содержат опасности, угрожающие развитию либо даже существованию цивилизации. Каждая из глобальных проблем при ее неблагоприятном развитии таит в себе угрозу безопасности существования цивилизации, сползания к катастрофе – ядерной, экологической и т.д. Поэтому решение глобальных проблем означает одновременно формирование всеобщей безопасности мирового сообщества и создание возможностей планетарного управления социоприродными системами, т.е. устойчивым развитием цивилизации. 138 Глобальные проблемы взаимосвязаны и представляют собой целостную систему, их решение возможно лишь на пути перехода цивилизации к устойчивому развитию и становлению ноосферы. Решение глобальных проблем потребует усилия международного сотрудничества, единения человечества на базе общечеловеческих ценностей ноосферной ориентации. Глобальные проблемы заявили о себе прежде всего опасностями, которые проявились в ходе обострения этих проблем, что уместно проиллюстрировать на примере экологической проблемы. Экологическая опасность – состояние, угрожающее жизненно важным интересам личности, обществу, государству, мировому сообществу в целом и окружающей природной среде в результате антропогенных и природных воздействий на нее. При этом экологически опасная ситуация характеризуется наличием или возможностью разрушения либо негативного изменения состояния окружающей природной среды под влиянием антропогенных и природных воздействий на нее, в том числе обусловленных бедствиями и катастрофами, включая стихийные, и в связи с этим угрожающая жизненно важным интересам личности, обществу, государству, всей цивилизации. Среди экологических опасностей можно выделить также чрезвычайную экологическую ситуацию как экологически опасную ситуацию, требующую защиты жизни и здоровья людей, а также защиты окружающей природной среды посредством обязательного принятия экстренных мер для устранения такой ситуации. Чрезвычайная экологическая ситуация, характеризующаяся необратимыми изменениями окружающей природной среды и условий жизнедеятельности людей характеризуется как экологическое бедствие. Экологическая опасность неразрывно связана с неустойчивым развитием общества и нарушением устойчивости экосистем включая биосферу в целом. Кардинальная защита от экологической опасности 139 возможна лишь при реализации стратегии сохранения биосферы и перехода к устойчивому развитию цивилизации ноосферной ориентации. И это замечание касается не только обеспечения экологической безопасности, но и любого иного вида безопасности, который необходимо гарантировать в процессе развития. Причем в настоящее время обеспечение безопасности того или иного вида деятельности требует создания не только органов и средств защиты от опасностей, но и механизма изменения деятельности с целью создания новых возможностей развития, существенно уменьшающих угрозы. Получается, что проблема безопасности как просто защита от опасностей сама по себе не может быть решена, если тот или иной тип развития (деятельности) не содержит в себе средств, уменьшающих эти опасности. Вряд ли саморазрушающуюся в принципе систему, если можно защитить не от опасностей трансформировать ее в самосохраняющуюся, гомеостатическую. Все это свидетельствует в пользу того, что проблему безопасности в позитивной перспективе необходимо рассматривать в тесной взаимосвязи с проблемой трансформации развития, т.е. в плане обсуждаемой проблемы перехода к устойчивому развитию. Вот почему вряд ли можно согласиться, что “главной национальной целью России должна быть безопасность нации – сохранение ее целостности (культурных, экономических, личностных и родственных связей) и здоровья”. В свете сказанного выше становится понятным, что национальная идея не может быть сведена лишь к обеспечению безопасности, сюда должен быть включен и сам процесс эволюционного реформирования по стратегии устойчивого развития. Лишь это двуединство устойчивое развитие – безопасность плюс – составляют основу национальной цели любого государства и общества, включая российское1. См.: Урсул А.Д. Национальная идея и глобальные процессы: безопасность, устойчивое развитие, ноосферогенез // NB: Национальная безопасность. 2013. № 02. 1 140 Под экологической безопасностью обычно понимается состояние и процесс защищенности личности, общества, государства и окружающей их природной среды от реальных или потенциальных угроз антропогенного либо естественного происхождения, воздействующих на биосферу1. В более широком плане это вид безопасности характеризуется следующими основными принципами, предложенными одним из авторов этой книги в ходе работы в комитете по экологии Государственной Думы ФС РФ над законопроектом “Об экологической безопасности”, основанных на модели устойчивого развития (выделенных выше принципов этой модели): - экологическая безопасность национальной безопасности – и приоритетная безопасности составная мирового часть сообщества, реализующих переход к устойчивому развитию, а также приоритетный критерий социального развития; - сохранение биосферы, ее устойчивости, возможности биологической стабилизации окружающей среды, недопустимость превышения в процессе развития пределов жизнеподдерживающей способности экосистем; - развитие должно реализоваться таким образом, чтобы в разной степени обеспечить возможность удовлетворения основных жизненных потребностей как нынешнего, так и будущих поколений при сохранении окружающей природной среды; - каждый человек имеет право на здоровую и плодотворную жизнь в гармонии с природой, проживая в экологически удовлетворительной окружающей среде, изменяя свой образ жизни в соответствии с целями устойчивого развития; - принятие мер для уменьшения антропогенного давления на биосферу, предотвращение 1 роста абсолютного и относительного загрязнения См.: О концепции экологической безопасности Российской Федерации // Экологическая безопасность России. Вып. 1. М., 1994. С. 12; Экологическая безопасность России. Вып. 2. М., 1996. С. 52-56. 141 природной среды, сокращение нарушенных территорий и их социальноэкологическая реабилитация; - переход на принципы устойчивого освоения природных ресурсов – неистощительное использование возобновимых ресурсов и минимизация использования невозобновимых ресурсов, эффективное удаление, хранение и переработка отходов, последовательное повышение роли налогов за использование природно-ресурсного потенциала; - усиление взаимосвязи экономики и экологии, устранение опасных в экологическом плане моделей производства и потребления, экологизация бюджетной и налоговой систем, структурной, инвестиционной и внешнеэкономической политики; - обязательность экологической проверки и экспертизы всех проектов хозяйственной и иной деятельности, разрешительный порядок осуществления производственной и иной деятельности, способной создать экологическую опасность; - обязательность полной компенсации нанесенного ущерба со стороны виновника возникновения экологически опасной ситуации, эффективная реализация принципа "загрязнитель платит"; - предупреждение и устранение чрезвычайных экологических ситуаций, особенно в случае серьезного или необратимого ущерба, использование принципа упреждения (предосторожности), приоритет осуществления профилактических мер по обеспечению экологической безопасности; - государственная поддержка экологических приоритетов, приведение в соответствие форм собственности и рыночных отношений с принципами экологической безопасности; - обеспечение свободного доступа к полной и достоверной экологической информации, коммуникаций, создание для этого своевременное экологической опасности; необходимых предупреждение баз данных населения и об 142 - переориентация системы воспитания, образования, мировоззрения, культуры, морали, искусства, науки и техники на цели обеспечения экологической безопасности и устойчивого развития, возвышение интеллектуально-духовных ценностей над материально-вещественными; - развитие международного сотрудничества в целях сохранения, защиты и восстановления целостности глобальной и оздоровления локальных нарушенных экосистем и экологически неблагополучных регионов, обеспечения планетарной экологической безопасности; - законодательное, нормативно-правовое, организационное и научное обеспечение деятельности, направленной на усиление экологической безопасности; - разработка простых и надежных индикаторов и целевых параметров, обеспечивающих оценку экологической безопасности и прогресса на пути к устойчивому развитию; - введение экологических ограничений и обоснованных нормативов на экологически безопасное ведение хозяйственной и иной деятельности, способствующих снижению антропогенного воздействия на окружающую природную среду. (Что касается аналогичных принципов модели устойчивого развития, то они включают в себя ряд социально-экономических и иных характеристик, сбалансированной делающих системой модель устойчивого поддерживающего развития эволюционного социоэкоразвития, о чем шла речь в предыдущей главе. Выше было показано, что сохранение биосферы оказывается естественной базой для устойчивого развития общества. Однако сам переход к устойчивому развитию необходим для того, чтобы обеспечить безопасность и устойчивость развития биосферы. Общество и биосфера в своем развитии детерминируют друг друга и этот процесс начался еще в палеолите, хотя ярко выраженные формы обрел с неолитической революции и особенно с ее индустриальной фазы. Стало понятным, что безопасность общества, государства и личности не может быть гарантирована, если биосфера, ее 143 биоразнообразие, масса биоты, устойчивость естественных циклов и процессов эволюции будет нарушена. С позиций концепции безопасности можно сказать, что антропоцентризм в этой области уходит в прошлое и чисто социальный подход к этой проблеме сменяется социоприродным. Наряду с традиционными объектами безопасности (государство, общество и личность) появился тесно взаимосвязанный с ними природный объект – биосфера, ее экосистемы. Обеспечение безопасности должно базироваться на целостной концепции, когда обеспечивались бы права и интересы всех объектов безопасности, т.е. государства, общества, личности и, наконец, биосферы. Важно, чтобы в модели безопасности, основанной на устойчивом развитии, биосфера не выпадала из "списка" объектов безопасности. Насилием нельзя ограничиться в обеспечении безопасности ни в обществе, ни во взаимодействии общества с природой: от насилия необходимо переходить к гармонизации интересов, т.е. к коэволюции, или устойчивому соразвитию, причем не только общества и биоты, но и окружающего их неживого вещества, поскольку, как уже было показано1, потребление неживого вещества также ведет к разрушению биосферы, что не делает переход к автотрофности генеральной стратегий решения проблем экологии, на чем до сих пор настаивают некоторые ученые. Понятие экологической безопасности является одним из самых важных в экологии, поскольку в определенном ракурсе обобщает такие понятия как охрана природы, рациональное природопользование и ряд других. Приоритетность экологической безопасности для выживания российского общества и цивилизации в целом достаточно очевидна по сравнению с иными видами безопасности. Однако на современном этапе, когда сознание высшей государственной власти и большинства населения не готово к 1 См.: Урсул А.Д. Космические горизонты социальной автотрофности // Общественные науки и современность. 1994, № 2. 144 восприятию этой новой экогуманистической идеи, было бы целесообразно пока лишь включить идею экологической безопасности и перехода к устойчивому развитию во все ныне существующие и готовящиеся концепции, программы и законы. В подготовленном к принятию, но так и не подписанном Президентом РФ еще в середине 90-х годов прошлого века федеральном базовом законе "Об экологической безопасности", была проведена идея о приоритете экологической безопасности абсолютно во всех законах, нормативных актах, указах, распоряжениях, решениях и других действиях государственных властей, органов, служб и т.д., включая местное самоуправление. Грядущая реализация стратегии экологобезопасного устойчивого развития настолько существенна, что влияет и на понимание идеи государства, безопасность которого, без сомнения, необходимо гарантировать в переходном процессе связывая его и с обеспечением безопасности и выживания всей цивилизации. 2. Устойчивое использование природных ресурсов и экологическая безопасность Цели и принципы устойчивого развития как модели пока еще не существующего, но желаемого типа социоприродного развития предполагают трансформацию способа природопользования, поскольку современные методы освоения природных ресурсов как в России, так и во всем мире не обеспечивают оптимального и устойчивого использования природно-ресурсного потенциала. До недавнего времени охрана окружающей природной среды и так называемое рациональное направлениями государственного природопользование хозяйственной управления деятельности, осуществлялись были которые по различными в системе ведомственно – отраслевому принципу, а не по комплексно – системному и природно – территориальному. С позиций стратегии устойчивого развития становится очевидным необходимость объединения этих двух направлений 145 хозяйствования в системной модели новой “устойчивой экономики”. Модель биосферосовместимой экономики должна сочетать в единую эконологическую систему как использование природных ресурсов, так и охрану природных экосистем. Причем это объединение существенно трансформирует деятельности. и роль Охрана природной биосферосовместимой неистощительного промыслов, объединяемых технократический среды экономики”, и и т.п.), экономический в может природопользования собирательства составляющих а хозяйственной модели “устойчивой выполнять (например, и понятия функции хозяйственных природопользование смысл и (утратив “рациональное”) окажется экологобезопасным и устойчивым. В стратегии устойчивого развития природопользование, если оно действительно станет рациональным, может быть названо ноосферным (подробнее смысл этого термина будет раскрыт в последней гдаве). И не только для того, чтобы его отличить от прежнего “рационального” природопользования, которое таковым не являлось. В отличие от прежнего термина “рациональное” в понятие “ноосферное природопользование” попрежнему речь идет о рациональном природопользовании, но уже в иной “системе координат” рациональности, утратившей свой потребительский смысл, и включающего новую стратегию природопользования в цивилизационную парадигму ноосферной ориентации. Отказ от чисто ресурсного видения окружающей природы означает, что природные ресурсы – земля, воды, леса, недра, растительный и животный мир, ресурсы континентального шельфа, ассимиляционный потенциал природной рассматриваются компоненты в среды, новой природной рекреационные модели среды, и устойчивого составляющие не другие ресурсы хозяйствования только как достояние нынешних и будущих поколений людей, но и условие существования всей жизни на планете, сохранения биосферы. Ноосферное природопользование будет выполнять с этих позиций и важнейшую экологическую функцию, 146 поскольку не только обеспечивает существование человечества, но и окажется направленным на сохранение биосферы как фундамента жизни и разума на нашей планете ее воспроизводящих возможностей. До недавнего времени возможности существования человечества на планете и увеличение его численности оценивалось в основном, исходя из ресурсной модели будущего развития. Определяющими считались энергетические ресурсы – горючие ископаемые (нефть и газ, сланцы, торф, уголь), которых с учетом все уменьшающегося пополнения запасов может хватить на 100-150 лет. Однако нерациональное использование ресурсов привело не только к их истощению, но и в значительной степени к загрязнению окружающей среды, причем в основном за счет сжигания органического ископаемого топлива за последние столетия и выбросов парниковых газов. Использование ресурсов, которое иногда старались представить именно как рациональное использование, приводило не только к их истощению, но и к разрушению экосистем и приближении не столько “ресурсной” сколько экологической (биосферной) катастрофы. Вот почему стратегия ноосферного использования всех видов ресурсов при переходе РФ к устойчивому развитию представляется одним из фундаментальных положений предполагаемых УР-трансформаций. За основу предполагается взять долгосрочные цели – разработку такого способа (ноосферного) использования природно-ресурсного потенциала, который обеспечит основные жизненные потребности не только ныне живущих, но и всех будущих поколений россиян, сохраняя естественные экосистемы и их ассимиляционный потенциал. Речь идет не только об обеспечении ресурсоемкости производства внутри страны, но и о создании необходимых условий для внешней торговли ресурсами, тем более, что на ближайшие годы прогнозируется увеличение вывоза сырья и других ресурсов за пределы РФ. Сложившаяся ситуация требует решить и проблемы цен, в частности, 147 сблизить внутренние цены на природные ресурсы с мировыми, что позволит более эффективно использовать природный потенциал страны. Причем основой для установления платы за природные ресурсы должна стать экономическая оценка природных ресурсов, обеспечивающая комплексный учет их качественных и количественных характеристик, при обязательном создании финансово – экономических условий для их охраны и воспроизводства. Обеспечение воспроизводства природных ресурсов должно стать важнейшим элементом формирующейся ноосферной стратегии в области природопользования. Россия не может и не должна выступать бескорыстным сырьевым "донором" для других стран, несмотря на то, что по целому ряду статистических данных в Российской Федерации запасов природных ресурсов больше, чем где бы то ни было (запасы ресурсов многими считаются главным национальным богатством страны), причем характерной чертой нашего природно – ресурсного потенциала оказывается его комплексность и крупномасштабность1. Настало, на наш взгляд, время по-иному оценивать "внутренние" и "внешние" приоритеты ресурсопользования, разработать национальную стратегию устойчивого использованиях всех видов ресурсов, совместимую с новой цивилизационной моделью. Самое главное в этой будущей стратегии – не рассматривать окружающую среду лишь как ресурс, который надо использовать во имя экономического роста (да и само понятие “экономического роста” носящего явно экстенсивный смысл, сменить на понятие “экономического развития” делая акцент на интенсивно – качественные характеристики). Окружающая среда – естественная основа жизни человека и всего живого на Земле, использование природных ресурсов существенно 1 ограничено несущей емкостью экосистем планеты, См.: Орлов В.П. Природные ресурсы – основа устойчивого развития России // Стратегия развития России в третьем тысячелетии. Международный симпозиум 20-21 октября 1997 г. г. Дубна. Доклады и выступления. М., 1998, с. 44. 148 экологическими пределами. Поэтому необходимо разработать и строго руководствоваться долговременной и экологобезопасной стратегией использования всего того, что дает человеку природа. Объективные обстоятельства диктуют коэволюционное необходимость развитие, где перехода качественные на интенсивно- факторы оказываются приоритетными, а количественные параметры минимизируются. Это может проявляться прежде всего в уменьшении приведенных энергетических затрат на единицу общественного (совокупного) продукта, а также в экономии других материальных (вещественно-энергетических) невозобновляемых ресурсов, которые и оказываются самым слабым звеном в системе природопользования. Ведь энергетические затраты на единицу продукции превышают показатели развитых стран примерно в 3 раза, а потребление земельных и лесных ресурсов почти в 6 раз. Не случайно “структурными” среди экономических показателями показателей устойчивого эффективными развития, по мнению С.Н.Бобылева, могут оказаться два параметра. Во-первых, изменение (уменьшение) показателя природоемкости, измеряемого как затраты природных ресурсов на единицу конечной продукции. Во-вторых, показатель отражающий изменение (уменьшение) удельного веса продукции и инвестиций природоэксплуатирующих отраслей1. Справедливое распределение невозобновимых ресурсов между людьми, и тем более между ними и будущими поколениями, связано с отличными от имеющихся способами удовлетворения жизненных потребностей (так истощение ресурсов может компенсироваться как новыми экологобезопасными технологиями, так и постепенным отказом от излишнего и патологического потребления, изменением структуры и возвышением потребностей), выдвижением на приоритетные места в 1 См.: Бобылев С.Н. Концепция устойчивого развития: больше четкости // На пути к устойчивому развитию России. № 4. 1996. С. 25. 149 ресурсопотреблении неистощительного использования возобновимых ресурсов. Эти и другие меры, проводимые в глобальном масштабе, сделают возможным в ближайшее столетие перейти к устойчивому развитию всему мировому сообществу. Природно-ресурсный потенциал планеты, исходя из целей устойчивого развития, должен удовлетворять как потребности ныне живущих на Земле поколений людей, так и будущих поколений, число которых сейчас невозможно определить, но должно в принципе обеспечить выживание человеческого рода и его непрерывное либо весьма длительное по историческим отрезкам времени существование. Для устойчивого развития человечества, необходимо создать новый, отличающийся от существующего способ освоения природных ресурсов, который обеспечивал бы как выживание и неопределенно долгое существование цивилизации, так и сохранение биосферы планеты как основного источника этих ресурсов и экологических условий всей жизни на планете. Этот принцип оптимального использования природных ресурсов вытекает из нового способа взаимодействия природы и общества и может быть сформулирован, исходя из необходимого равенства в потреблении ресурсов как нынешними, так и будущими поколениями людей. А это означает, что для обеспечения УР цивилизации необходимо использовать воспроизводимые и тем самым неограниченные во времени источники энергии и ресурсов. Главным в природоресурсной проблеме является наличие источников энергии, причем для обитателей планеты Земля таким воспроизводимым базовым источником является энергия Солнца, а также обусловленные ею другие формы «земной» энергии. Поэтому создание в будущем, в идеале, прямых технологий получения энергии от Солнца является актуальной стратегической задачей для современного человечества (и в этом направлении ведутся работы), ибо только в этом случае оно сможет «расплатиться» с будущими поколениями за использованные невозобновляемых природных ресурсов (и прежде всего ископаемое 150 топливо). К этому можно добавить, что через несколько десятков лет уже станет возможным не только более широкое использование солнечной энергии на поверхности планеты, но и в космосе, а также широкое освоение внеземных ресурсов (особенно, лунного гелия 3, а также металлических и других астероидов). Однако в ближайшие десятилетия генеральная стратегия устойчивого использования природно-ресурсного потенциала будет связана не с космическим направлением (хотя его нельзя исключать из долгосрочных стратегических целей перехода к УР) и, по сути дела, продолжением экстенсивного пути освоения природных ресурсов. В условиях существующих планетарных ограничений хозяйственной деятельности важно перейти на интенсивный путь развертывания этой деятельности, в частности на интенсификацию производства и других видов активности людей, которая основывается в сфере природопользования на принципе обеспечения замены невоспроизводимых природных ресурсов на воспроизводимые (что делает возможным устойчивое природопользование). Для оценки степени устойчивого использования природных ресурсов1, можно ввести коэффициент устойчивости, который определяется через отношение общего количества воспроизводимых природных ресурсов к сумме всех ресурсов (как воспроизводимых, так и невоспроизводимых). Коэффициент устойчивости достигает единицы, если используются только воспроизводимые природные ресурсы для хозяйственной деятельности и прежде всего для производства. Этот идеальный случай может выступать в качестве цели устойчивого использования ресурсов, тогда как реально замена всех невоспроизводимых ресурсов на воспроизводимые невозможна (как невозможно полностью безотходное производство). Поэтому можно минимизировать (и См. также: Жученко А.А., Урсул А.Д. Стратегия адаптивной интенсификации сельскохозяйственного производства. Кишинев, 1983; Урсул А.Д. Устойчивое развитие: концептуальная модель // Национальные интересы. 2005. №1. 1 151 оптимизировать) использование невоспроизводимых природных ресурсов. Это своего рода принцип минимакса – минимальное использование невоспроизводимых ресурсов при максимуме включения в хозяйственную деятельность воспроизводимых ресурсов. Важно было бы установить как на содержательном, так поступающих на и на формально-математическом уровне связь «вход» производственно-технологического процесса природных ресурсов с его «выходом»: ведь использование воспроизводимых ресурсов должно быть связано с большей утилизацией отходов, чем использование невоспроизводимых, что должно обеспечивать большую экологическую безопасность хозяйственной деятельности. Ясно, что использование природных ресурсов включает в себя как вопросы освоения (извлечения, переработки, воспроизводства, утилизации и т.д.) природных ресурсов, так и сохранение их и даже более широко – охрану природноресурсного потенциала и экологических условий для использования следующими поколениями. В модели устойчивого использования природных ресурсов, сопряженного с максимально возможной экологической безопасностью, важны не только «входные» – потребительские характеристики и вид природных ресурсов, но и «выходные» воздействия, влияющие на природную среду, то что является результатом человеческой (прежде всего производственной) деятельности как в виде полезных продуктов, так и отходов и других негативных последствий. Их воздействие на состояние окружающей природной среды и природно-ресурсный потенциал изменяет его структуру, снижая возможности замены невоспроизводимых ресурсов на воспроизводимые. Поэтому представляется целесообразным, наряду с показателем (коэффициентом) устойчивости потребления природных ресурсов, ввести и показатель (коэффициент), характеризующий выходные показатели хозяйственного (производственного) процесса, выражающий соотношение результатов использования природных ресурсов – полезных и вредных для общества и окружающей природной среды. Речь идет о 152 максимине интенсификации хозяйственной деятельности, когда максимально полезные для общества результаты получаются при минимуме негативных воздействий на окружающую среду (ноосферный способ взаимодействия природы и общества). Высказанные соображения свидетельствуют в пользу соединения в единую систему входных и выходных параметров, минимакса потребления и максимина интенсификационной хозяйственной деятельности, устойчивого использования природных ресурсов и обеспечения экологической безопасности. В этом случае получится более системный подход к проблеме устойчивого использования природных ресурсов, что значительно точнее позволит определить не только структуру и количество природных ресурсов на входе, но и используемый технологический процесс и меры по обеспечению экологической безопасности хозяйственной деятельности и используемый более системный управленческий процесс на всех стадиях – от получения необходимого научного знания до создания технологий и производства материалов и энергии, удовлетворяющих «устойчивые» потребности общества. Основным механизмом управления процессом замены невоспроизводимых природных ресурсов на воспроизводимые является организационно-управленческий целенаправленный процесс. Это означает, что существенно повысится роль государственного управления переходом к УР и вообще роль государств как субъектов этого перехода. Кроме того, появляется необходимость формирования глобальной функции управления переходом к УР всего мирового сообщества. В рамках этой глобальной функции управления перехода к устойчивому природопользованию имеет смысл специально выделить функцию организационно-управленческого обеспечения устойчивого использования природно-ресурсного потенциала, поскольку она имеет планетарный масштаб и именно борьба за ресурсы выражает основные геополитические интересы в современной модели (неустойчивого) развития. 153 Решение проблемы устойчивого природопользования в одной отдельно взятой стране в принципе нереально, поскольку переход к новой модели цивилизационного развития возможен только в планетарном масштабе. Поэтому процесс замены невоспроизводимых ресурсов на воспроизводимые связан не только с научно-технологическими, экономическими, социальными, экологическими проблемами, но и с политическими. Процесс «вытеснения» невоспроизводимых ресурсов должен идти в планетарном масштабе и именно устойчивое природопользование является одним из центральных звеньев, от которых в первую очередь зависит переход человечества на новую магистраль развития, включающую в себя справедливое распределение ресурсов (и доступ к ним) как для нынешних, так и будущих поколений. Если это так, то по иному могут рассматриваться и функции государства, переходящего природопользования будет к УР, в значительной организационно-управленческой поскольку управление степени деятельности. в сфере «привязано» Функция к устойчивого природопользования государства (и для мирового сообщества, состоящего из субъектов – государств) оказывается (наряду с экологической) приоритетной, от которой зависят другие функции (которые в модели УР необходимо ранжировать по иному, чем это делается сейчас). Если переход к УР мирового сообщества существенно зависит от решения проблемы устойчивого природопользования в рамках всего человечества, то страна, осознавшая это на уровне научной, экономической и политической элиты, может оказаться лидером движения по пути УР. Поэтому важны инициативы России по организации этого процесса как внутри страны, так и на международном уровне. Для координации устойчивого и стимулирования природопользования формирования необходимо стратегии сформировать ряд организаций прежде всего при ООН, взявшей на себя инициативу по переходу мирового сообщества на путь УР. На эти цели также важно 154 переориентировать все международные и всемирные организации (и в первую очередь финансово-экономические) и имеющие непосредственное отношение к природным ресурсам (ВТО, МВФ, ОПЕК, МБРР, МФСР, ЮНИДО, ФАО, ВВФ, МСОП интеллектуально-научное и др.). обеспечение Россия может формирования предложить этой системы управления: подготовку кадров и другие виды образования для УР, создание центров методологического и научно-методического обеспечения, создание устойчивых технологий и технических устройств, внести предложения по формированию международной нормативно-правовой базы и предложения по изменению мирового экономического порядка, а также формированию системы государственного, межгосударственного, регионального и глобального управления переходом к УР и прежде всего устойчивому природопользованию и т.д. Вполне естественно, что создание специальных государственных органов по управлению в сфере устойчивого природопользования важно реализовать и в России, особенно в период организационного реформирования исполнительной власти (да и других властных ветвей также). В принципе эти функции (и даже более широкие) мог бы выполнять Совет по УР при Президенте РФ, если бы он был организован (как это неоднократно предлагалось). Учитывая значимость проблемы устойчивого природопользования было бы целесообразно, решением Правительства РФ сформировать специальную федеральную (президентскую) программу по разработке этой проблемы. Государственная система управления природными ресурсами России должна создаваться с учетом ряда факторов, которыми характеризуется современное и будущее России. Эти факторы и обстоятельства изложены в известной статье В.В. Путина1 и соответствующих официальных документах государственной власти РФ. См.: Путин В.В. Минерально-сырьевые ресурсы в стратегии развития российской экономики // Записки Горного института. Т. 144 (1). СПб., 1999. 1 155 Речь прежде всего идет об Основах государственной политики в области экологического развития Российской Федерации на период до 2030 года, Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года, Концепции социально-экономического развития РФ на период до 2020 года, Концепции перехода Российской Федерации к УР и других официальных документах. Оптимизация государственного управления природными ресурсами России не может уже опираться на традиционные технологии и схемы и, должна учитывать новые тенденции, которые нацеливают на УР России и всего мирового сообщества. Оптимизация государственного управления природными ресурсами России не может мыслиться и осуществляться в узковедомственном ключе, а имеет общегосударственное значение и должна рассматриваться как задача, имеющая стратегический национальный приоритет. Ведь «российская экономика в XXI в., – как подчеркивает В.В. Путин, – по крайней мере, в первой его половине, по-видимому, сохранит свою сырьевую направленность. Потенциальная ценность балансовых запасов полезных ископаемых России позволяет рассматривать минеральносырьевой комплекс как базис устойчивого развития страны на длительную перспективу»1. В этом особенность (или, лучше сказать, одна из особенностей) нашей страны как в прошлом и нынешнем развитии мирового сообщества, так и в ближайшие десятилетия. Вот почему следует согласиться с упомянутым автором, что природно-ресурсный потенциал при его эффективном использовании станет одной из важнейших предпосылок устойчивого вхождения России в мировую экономику2. Оптимизация государственного управления природными ресурсами должна рассматриваться также в контексте реализации принципов, целей и задач Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года. В этой стратегии 1 отмечается, что основными направлениями обеспечения Путин В.В. Минерально-сырьевые ресурсы в стратегии развития российской экономики // Записки Горного института. Т. 144 (1). СПб., 1999. С. 4. 2 Там же. 156 национальной безопасности Российской Федерации являются стратегические национальные приоритеты, которыми определяются задачи важнейших социальных, политических и экономических преобразований для создания безопасных условий реализации конституционных прав и свобод граждан Российской Федерации, осуществления устойчивого развития страны, сохранения территориальной целостности и суверенитета государства. УР как стабильное поступательное социально-экономическое развитие России в ближайшие годы будет базироваться на планомерном росте ее составляющих и, прежде всего, за счет минерально-ресурсного потенциала (несмотря на поставленную цель перехода к инновационной экономике. При этом под УР применительно к материально-сырьевым ресурсам подразумевается гарантированное обеспечение экономической безопасности страны путем создания надежной минерально-сырьевой базы для удовлетворения текущих и перспективных потребностей экономики России с учетом экологических, социальных, демографических, оборонных и других факторов1. В широком природопользованию) под смысле (не только устойчивым применительно понимается к развитие, обеспечивающее сбалансированное решение социально-экономических задач и проблем сохранения благоприятной окружающей среды и природноресурсного потенциала в целях удовлетворения потребностей нынешнего и будущих поколений людей. Это, как отмечается в «Концепции перехода РФ к устойчивому развитию», – стабильное социально-экономическое развитие, не разрушающее окружающую природную среду. В России, кроме организационно-технического аспекта управления устойчивым природопользованием, необходимо реализовать такой принцип этого природопользования, механизмов 1 как саморегулирования оптимальное и сочетание государственной рыночных поддержки См.: Путин В.В. Минерально-сырьевые ресурсы в стратегии развития российской экономики // Записки Горного института. Т. 144 (1). СПб., 1999. С. 3. 157 рационального ресурсопотребления и ресурсосбережения. Система государственного регулирования и поддержки последних должна включать в себя, как минимум, следующие подсистемы: а) правового обеспечения, б) финансово-кредитной поддержки, в) инфраструктурного и информационного обеспечения, г) страхования от чрезвычайных происшествий и стихийных бедствий. Можно также выделить подсистемы научного обеспечения, экологического и экономического образования и повышения квалификации в области управления природопользованием, образования для устойчивого развития и т.д.1 Природно-ресурсный комплекс представляет собой базис не только выхода страны из кризиса, но и основу УР России на длительную перспективу и «устойчивого» вхождения страны в мировое сообщество, избравшее для себя «устойчивую» цивилизационную стратегию. Оптимальная государственная система управления природными ресурсами должна ориентироваться и уже сейчас учитывать цели, принципы и требования УР при формировании политики в области охраны окружающей среды и природопользования во всех ветвях государственной власти, включая отраслевые и территориальные структуры. Оптимизация государственного управления природными ресурсами при формировании новой модели хозяйствования (в перспективе и идеале – биосферосовместимой) предполагает: 1) формирование и широкое распространение экологически ориентированных методов управления, существенно снижающих загрязнение окружающей среды и деградацию биогеоценозов, ведение хозяйственной деятельности в пределах несущей емкости экосистем на базе широкого использования энерго- и ресурсосберегающих технологий, структурной перестройки экономики, личного и общественного потребления; 1 См.: Путин В.В. Указ. соч. С. 4. 158 2) ориентацию государственного управления природными ресурсами на принципы социальной справедливости как базовое понятие концепции УР, формирование социально-экономического баланса, улучшения качества жизни людей и благосостояния населения; 3) переход на устойчивое природопользование предполагает разработку и принятие нового поколения законов и кодексов и пересмотр ныне действующих законов (см. третий раздел). Можно ожидать, что будут приняты федеральные законы по проблемам устойчивого развития Российской Федерации и другие «устойчивые» законы; 4) активное участие государства в становлении науки и образования для УР, экологического воспитания, пропаганды идей УР и устойчивого природопользования, формирования этики и мировоззрения УР и устойчивого хозяйствования; 5) дальнейшее совершенствование государственной экспертизы, связанной с природопользованием (экологической, земельной и др.) и формирование «экспертизы устойчивого развития» (УР-экспертизы), оценивающей соответствие проектов и решений требованиям и целям УР. Особое внимание следует уделить подготовке и переподготовке государственных служащих способных использованию к федерального и регионального эффективных методов и уровней, систем государственного управления с позиций перехода к УР. Нынешнее разделение подготовки «экологов» и «природопользователей» уже не соответствует перспективам демонстрируя в перехода образовательной к новой политике стратегии страны развития, приверженность уходящему в прошлое ведомственному принципу старой модели развития (и модели образования). На наш взгляд, важно сопоставить понятию устойчивого природопользования понятие «природноресурсной безопасности» или, лучше сказать, с безопасностью в сфере природопользования. Введение этого нового понятия вызывается не только упомянутым сопоставлением, но и 159 потому, что понятие экологической безопасности не покрывает по своему содержанию аспекты, связанные с обеспечением безопасности в сфере использования природных ресурсов. Экологическая безопасность больше ориентирована на охрану (защиту) окружающей природной среды, тогда как природно-ресурсная безопасность видится в эколого-экономическом единстве, т.е. содержит черты экономической и экологической видов безопасности, их связь с устойчивым развитием и устойчивым природопользованием. Если речь идет о природноресурсной безопасности, например, об энергетической безопасности, то ее понимание существенно отличается от экологической безопасности, поскольку чаще всего имеется в виду «энергетическое благополучие» и надежность получения необходимых энергоресурсов1. Под энергетической безопасностью понимается «состояние защищенности страны (региона), ее граждан, общества, государства, экономики от обусловленных внутренними и внешними факторами угроз дефицита в обеспечении их обоснованных потребностей в энергии экономически доступными ТЭР приемлемого качества в нормальных условиях и при чрезвычайных обстоятельствах, а также от нарушений стабильности, бесперебойности топливо- и энергосбережения»2. Поэтому можно согласиться с авторами упомянутой книги, что энергетическая безопасность – это категория экономическая (и отчасти политическая), поскольку выражает защищенность «энергетических интересов» общества или, лучше сказать, их удовлетворение не только с помощью защитных действий. Т.е. энергетическая безопасность является 1 См.: Безопасность России. Правовые, социально-экономические и научно-технические аспекты. Экологическая безопасность (ТЭК и государство). М.: МГФ «Знание», 2000. С. 29–35. 2 Там же. С.30. 160 больше фактором (и его надежности) развития, чем его ограничения, что более четко прослеживается в понятии экологической безопасности1. Обеспечение энергетической и одновременно экологической безопасности связано с соединением в одно целое противоречивых процессов – природопользования и охраны окружающей среды в единую устойчивую социоприродную систему. Если в этой социоэкосистеме хозяйственная либо иная антропогенная деятельность будет вестись в рамках несущей емкости естественных экосистем, то в этом случае будет осуществлен переход к устойчивому развитию в отдельной экосистеме (однако переход к устойчивому развитию возможен лишь в глобальном масштабе). Чисто ресурсный подход в развитии человечества ограничен, поскольку всю окружающую среду нельзя «перевести» в ресурсы, так как в этом случае подрываются условия существования центрального члена экосистемы (т.е. общества). Причем, если условия стабильны, то окружающая среда видится лишь как ресурс. Однако изъятие ресурсов из среды имеет определенные пределы, которые диктуются сохранением условия для существования центрального члена экосистемы как эволюционирующего в антиэнтропийном направлении. Таким образом, в реальном эволюционном процессе проявляется эколого-ресурсное противоречие (прежде всего как эколого-энергетическое), когда природные ресурсы можно изымать из среды лишь в определенных границах (пределах), которые не разрушают экосистему. Понимание наличия этого противоречия привело к введению такого понятия (во всяком случае, на социальноэкологическом уровне), как «несущая емкость экосистем». Можно предположить, что в процессах развития реализуется уже упомянутый эколого-эволюционный закон (принцип) сохранения между экологическими условиями и природными (и прежде всего энергетическими) 1 См.: Безопасность России. Правовые, социально-экономические и научно-технические аспекты. Экологическая безопасность, устойчивое развитие и природоохранные проблемы. М.: МГФ «Знание», 1999. С.107. 161 ресурсами в форме некоторой константы. Этот эколого-ресурсный системный закон сохранения выражает тесную взаимосвязь и баланс между сохранением условий («обеспечением безопасности») и изъятием ресурсов из экосистемы. В экосистеме существует своего рода постоянство экологических условий (Э) и природных ресурсов (Р), а именно: Э+Р = const. Сохранение экологических условий предполагает наличие предела изъятия природных ресурсов (и наоборот). Поэтому чрезмерное изъятие ресурсов ведет к деградации экологических условий. А акцент на сохранении экологических условий предполагает уменьшение изъятия ресурсов из экосистемы. Стратегия рационального природопользования напрямую связана с сущностью устойчивого развития и предполагает хозяйственную и иную деятельность в рамках несущей емкости экосистем и биосферы в целом. Это предполагается в концепции сбалансированного природопользования где обращено внимание на то, что экономический рост должен быть сбалансирован с производством природных ресурсов и воспроизводством качества среды обитания в рамках ассимиляционного потенциала природы, что в общем случае соответствует идее устойчивого развития1. Ассимиляционный потенциал природы представляет собой совокупность естественных процессов природы, способных восстанавливать среду обитания человека (после антропогенного вмешательства) и воспроизводить ресурсы. По сути дела ассимиляционный потенциал поддерживается биотической стабилизацией обеспечивающей и экологическую регуляцией устойчивость окружающей и баланс среды, круговорота биогенных веществ, энергии и информации в природе. Согласно принципу сбалансированного природопользования необходимо стремиться к тому, чтобы экономическая эффективность не 1 См.: Игнатов В.Г., Кокин А.В. Сбалансированное природопользование. Ростов н/Д: СКАГС, 1999. 162 увеличивалась бы за счет деградации окружающей природной среды. А это означает, что для обеспечения устойчивого развития цивилизации необходимо использовать воспроизводимые и тем самым неограниченные во времени источники энергии и ресурсов либо ресурсы, которые оказываются в принципе или практически неисчерпаемыми. В условиях хозяйственной же существующих деятельности важно планетарных перейти на ограничений интенсивный путь развертывания этой деятельности, в частности, на интенсификацию и других видов активности людей, которая основывается в сфере природопользования на принципе обеспечения замены невоспроизводимых природных ресурсов на воспроизводимые (что делает возможным переход на устойчивоноосферное природопользование). Высказанные соображения свидетельствуют в пользу соединения в единую систему устойчивого использования природных ресурсов и обеспечения экологической безопасности. Что касается рассматриваемых здесь видов безопасности, то они в полной мере должны стать частью национальной и глобальной безопасности1. Это означает, что нарушения правовых норм. Например, в области экологической безопасности относятся, с одной стороны, к нарушениям прав человека, а, с другой стороны, реализация всех других (социальных) прав и свобод человека, снижающих их экологическую безопасность, также не должна допускаться государством и обществом. При формировании и реализации стратегии перехода Российской Федерации к УР экологическая безопасность обязана обеспечиваться в приоритетном порядке. При этом государственная политика в области экологического развития и безопасности на территории РФ, её исключительной экономической зоны и континентального шельфа должна См.: Урсул А.Д. Экологическая безопасность и устойчивое развитие // Государственное управление ресурсами. Специальный выпуск. №11.3. Ноябрь. 2008. 1 163 предусматривать единство и согласованность действий в этой области органов государственной власти РФ, субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления. Обеспечение экологической безопасности на глобальном и национальном уровнях также относится к приоритетным направлениям международного сотрудничества РФ. Любая хозяйственная и иная деятельность, оказывающая прямое или косвенное воздействие на окружающую природную среду, должна регламентироваться с позиций обеспечения экологической безопасности. Деятельность органов государственной власти, органов местного самоуправления, субъектов хозяйственной и иной деятельности должна обеспечивать сохранение биосферы, всех её компонентов на глобальном, национальном, региональном и локальном уровнях и условий для жизнедеятельности людей. В целях обеспечения экологической безопасности в состав целевых параметров устойчивого природопользования и УР необходимо включить характеристики состояния окружающей среды, экосистем и охраняемых территорий. Обеспечение безопасности в области природопользования невозможно без перехода на путь УР, и в то же время это последнее реализуемо лишь как безопасное во всех отношениях. Главная задача перехода на путь безопасного УР заключается в том, чтобы народное хозяйство, базирующееся на рыночных принципах, и вся система социально-экономической деятельности смогли бы «вписаться» в биосферу и развиваться согласно целям новой цивилизационной стратегии. Критерии безопасности и УР оказываются не менее важными, чем экономическая эффективность и экономический рост, который также должен быть устойчивым. Исходя из принципов, упомянутых выше, и целей УР, необходимо для успешной (разработки государственной стратегии природопользования разработать новое понятие, наряду с уже широко употребляемым понятием экологической безопасности, которое учитывало бы вопросы устойчивого использования природных ресурсов. Ограничение понятием экологической 164 безопасности уже недостаточно для деятельности природоресурсных ведомств и других отраслей, деятельность которых в основном связана с использованием природных ресурсов. Природопользование хотя и связано с проблемами экологии (и должно подчиняться выявленным природным (экологическим) законам (а также юридическим законам), тем не менее, оказывается тесно связанным с хозяйственной деятельностью, рыночной экономикой и тем самым с экономической безопасностью. А поскольку оно осуществляется в интересах общества, то представляет собой ни что иное как удовлетворение различных потребностей общества, государства, личности, путем использования любых видов природных ресурсов. Поэтому природопользование также тесно связано и с социальной безопасностью и справедливостью (о чем говорят дискуссии о природной ренте). Поэтому необходимо введение более широкого понятия безопасности, чем экологической безопасности, которое комплексно характеризовало бы природопользование. При этом нужно учесть, что природопользование должно обеспечить не только свою безопасность и национальную безопасность (и любой иной вид безопасности), но и УР всех сфер деятельности, о которых выше шла речь. Однако понятия безопасности, отражающего необходимость обобщения проблем обеспечения безопасности в сфере природопользования пока не существует, несмотря на то, что существуют понятия безопасности по отдельным видам используемых ресурсов — минерально-сырьевая безопасность, продовольственная безопасность (информация, кстати, тоже может рассматриваться не просто как ресурс развития, но и как природный ресурс, если исходить из атрибутивной концепции информации). Можно предложить два варианта решения поставленной проблемы. Вопервых, введение понятия природоресурсной безопасности, которое может использоваться и в моделях НУР и УР (и наиболее важно для первой из них). И, во-вторых, при введении понятия «устойчивого природопользования», оно должно объединять в одно целое и природопользование в его наиболее 165 рациональном варианте, и обеспечение безопасности. В этом смысле «устойчивое природопользование» может мыслиться как рациональное и безопасное природопользование. Существенное внимание необходимо уделить взаимосвязи эффективности природопользования и обеспечения соответствующих видов безопасности (не только экологической). Например, необходимо Доктрину энергетической безопасности мыслить как составную часть обеспечения национальной безопасности России в плане обеспечения энергетическими ресурсами, увязывая последний вариант редакции этой Доктрины с Концепцией перехода РФ к УР и со Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года. Мыслима и более широкая Доктрина обеспечения «природно-ресурсной безопасности», не сводящаяся по существу только к энергетической безопасности (или других ресурсных видов безопасности). Целесообразно будущую Доктрину (Концепцию) природно-ресурсной безопасности связать с решением проблемы экономической эффективности использования природных ресурсов, а не только с экологической безопасностью, как делается в ряде уже существующих официальных документах. Одна из основных проблем перехода на путь УР – как распределять природно-ресурсную ренту, то есть разницу между ценой, по которой продается природный ресурс, и расходами на его добычу, включая нормативную прибыль. Если износ капитала учитывается, то износ и истощение природных ресурсов до недавнего времени, да и сейчас, не учитывается1. Отсюда заниженная доля учета природных ресурсов в общемировом доходе, что невыгодно для развивающихся стран и выгодно для стран «золотого миллиарда». Цены труда и капитала не уравновешиваются ценой природных ресурсов, что нарушает принцип 1 См.: Репетто Р. Природные ресурсы в системе национальных счетов // В мире науки. 1992. № 8. 166 эквивалентного обмена в условиях рынка, свободу и равенство обмена товаров1. В условиях такого неэквивалентного обмена та часть дохода, которая остается от труда и вложения капитала, т.е. земля и природные ресурсы, согласно Д.С. Львову, должны быть собственностью государства, всего общества в целом2. По мнению Д.С. Львова, важно предложить такое управление природопользованием, которое оптимизировало бы природопользование, в этом случае сочеталась бы экономическая эффективность и социальная справедливость3. Если общество становится истинным владельцем территории, ее земельных, водных и прочих природных ресурсов, включая полезные ископаемые, воздушное пространство и ландшафтно- рекреационные зоны, то это создает основу для представления всем членам общества равных прав на доступ к пользованию природными ресурсами. «Это, – пишет Д.С. Львов, – явилось бы содержательным наполнением принципа равенства возможностей, без которого трудно добиться социального мира и осознания всеми слоями населения и индивидами общности их интересов»4. Необходимо обратить ренту от всех используемых ресурсов в общественные доходы, аккумулируемые в системе общественных (государственных) финансов. Во всех цивилизованных странах природная рента принадлежит всему обществу и изымается государством. Однако нужно иметь в виду, что это лишь одна из точек зрения, которая пока только теоретически может влиять на формирование системы государственного управления природными ресурсами. К сожалению, в концепции Д. С. Львова не раскрыт механизм того, как природная рента с природных ресурсов может влиять на переход страны к УР. 1 Львов Д.С. Экономика развития. М., 2002. С. 157. Там же. С. 159-160. 3 Там же. С. 162. 4 Там же. С. 163. 2 167 Сейчас большую часть ренты забирает предприниматель, хотя она должна принадлежать владельцу эксплуатируемых ресурсов — государству. Другого потенциального источника доходов, сопоставимого с природноресурсной рентой, сейчас в России нет. УР России существенно зависит от справедливого распределения ренты в пользу всего общества, в таких отраслях, как рыбная, нефтяная, газовая, лесная, горнодобывающая и др. Поэтому государство должно усилить свои регулирующие функции в области добычи и использования природных ресурсов. Необходимо принятие государственных решений в области перераспределения природно-ресурсной ренты с целью перехода на цивилизационную парадигму «устойчивости». «Природная рента» может оказаться наиболее важным источником финансовых средств, которые ускорят реализацию перехода на путь устойчивого развития. 3. Глобальная демографическая устойчивость Наиболее сложные проблемы перехода к УР, на наш взгляд, проявляются на демографическом уровне, который оказался наименее изученным наукой, особенно в глобальном ракурсе особенно в связи с проблемами экологии. Поставив вопрос о глобальном демографическом процессе в перспективе УР, мы сталкиваемся с проявлением ряда противоречий в понимании этой проблемы. С одной стороны человечество в планетарном масштабе не должно численно изменяться таким образом, чтобы исчезнуть с лица Земли, как это уже случилось с подавляющим большинством биологических видов. Это означает, что человеческий род, будучи уникальным не только как биологический вид, но и как новая социальная ступень эволюции материи, должен воспроизводить свою численность на необходимом уровне, ниже которого уже не сможет сохраниться. Тем самым, для реализации устойчивого развития необходимо не переходить некоторый, 168 пока не установленный, нижний предел воспроизводства народонаселения планеты. С другой стороны, с позиций устойчивого развития существует и верхний предел (тоже пока точно не определенный) упомянутой численности народонаселения планеты. Считать, что, чем больше будет населения на Земле, тем полнее будут реализовываться цели устойчивого развития, тоже нельзя. Ведь биосфера, как и вся планета, имеет пространственные, ресурсные и естественной другие ограничения устойчивости, т.е. и эволюционный несущую емкость коридор своей биосферы. Эта устойчивость как естественная безопасность может нарушаться, и может произойти глобальная катастрофа. Тем самым беспредельное увеличение численности народонаселения (о котором мечтал, например, русский антропокосмист Н.Ф. Федоров) уже может разрушить наш общий дом с другими живыми существами, т.е. весьма вероятен глобальный омницид. Как видим, эти весьма общие рассуждения в духе реализации целей глобального перехода к устойчивому развитию говорят о том, что численность населения земного шара должна находиться в определенном эволюционном коридоре с верхними и нижними пределами, в который должны вписываться все дальнейшие демографические траектории на нашей планете. Поэтому необходимо будет рассмотреть, как идет реальный демографический процесс в мире и как он коррелируется с теми представлениями об этом процессе с позиций глобального перехода к устойчивому развитию. Именно от выработки адекватных представлений об этом соотношении зависит как демографическая стратегия в мире в целом, так и демографическая политика каждого государства-члена ООН, в11зявшего курс на переход к устойчивому будущему. Из двух главных и взаимосвязанных целей глобального перехода к социоприродному устойчивому развитию – сохранения человечества и биосферы – наиболее приоритетной является сохранение и выживание 169 человеческого рода. Прежде всего, с этой целью и предложена была идея перехода мирового сообщества к УР. С помощью этой идеи предполагается «обмануть» природу, которая на протяжении всей биологической эволюции последовательно уничтожала все появляющиеся виды живых существ, отводя им средний срок существования на планете всего несколько миллионов лет. Из существующих миллиарды лет мы вряд ли найдем в современной биосфере какой-то вид, исключая некоторые микроорганизмы (археи и бактерии). Во всяком случае, животных, тем более таких крупных как человек, не существует среди долгожителей нашей планеты. Но человек в темпоральных сроках существования не желает подчиняться естественным законам эволюции биосферы и благодаря своему разуму и другим социальным качествам, отличающего его от животных, стремится продлить свое бытие на неопределенно долгие времена. Теоретически эволюционным такая идея процессам вовсе особенно не противоречит на главной и естественным перманентно- прогрессивной траектории эволюции во Вселенной (супермагистрали глобально-универсальной эволюции)1. Поэтому можно считать, что если идея выживания человечества через переход к устойчивому развитию в принципе может быть реализована, то наряду с другими видами устойчивости (экономической, социальной, экологической и др.) должна будет осуществиться и демографическая устойчивость, причем, на наш взгляд, она должна быть приоритетной. Демографическая устойчивость в глобальном ракурсе – это, на наш взгляд, самый главный вид устойчивости, который должен реализоваться при эволюционном переходе к устойчивому будущему. Глобальная демографическая устойчивость – это то, что лежит в основе идеи перехода к новой цивилизационной стратегии. Все остальные упомянутые и другие 1 См.: Ильин И.В., Урсул А.Д., Урсул Т.А. Глобальный эволюционизм: Идеи, проблемы, гипотезы. М.: МГУ, 2012. 170 виды глобальной устойчивости явно или неявно направлены на реализацию главного вида «человеческой устойчивости» – устойчивости социальнодемографических процессов как основного индикатора выживания цивилизации1. Выдвижение этого «индикатора» устойчивости будущего развития, хотя и кажется очевидным с позиций здравого смысла, может не устроить некоторых «глубинных» экологов, для которых выживание человечества представляется столь же равноправным, как и выживание любого другого вида живых существ. И здесь опять-таки уместно заметить, что выживание такого уникального вида как человеческий род не может быть лимитировано лишь естественными биологическими законами. Если все иные живые существа в своем популяционно-видовом бытии (не говоря уже об индивидуальном) смертны, то человек в социально-биологическом видовом аспекте через свою рациональность и социальность претендует уже на видовое бессмертие, о чем в начале прошлого века мечтал К.Э.Циолковский. Потому вряд ли идею демографической устойчивости следует рассматривать как очередную «антропошовинистическую» идею. Человеческий род претендует на социально-биологическое бессмертие (как непрерывное существование и развитие) не просто как вид живых существ, а как социальное информационно-интеллектуальное материальное образование (ступень эволюции материи), призванное продолжить универсальную эволюцию на ее супермагистрали. А это в принципе невозможно без обретения соответствующей демографической безопасности и устойчивости социальной (пока «в лице» человечества) ступени эволюции. Приняв гипотезу–цель обретения демографической устойчивости в качестве главной для реализации глобального перехода к устойчивому развитию, рассмотрим далее отношение ее к другим видам устойчивости 1 См.: Бабурин С.Н., Урсул А.Д. Политика устойчивого развития и государственноправовой процесс. М., 2010. 171 (прежде всего экологической) и реализации в глобальном аспекте. Здесь мы также обнаружим ряд противоречий, которые в процессе упомянутого перехода необходимо будет разрешить. Очевидно, что переход к устойчивому развитию как на глобальном, так и на национальном уровнях вносит определенные коррективы в реализацию оптимальной демографической политики и стратегии, преследуя двоякую цель – обеспечение демографической безопасности и устойчивости на государственном и, соответственно, – на планетарном уровнях. Однако для каждой конкретной страны существует специфика реализации демографической устойчивости в зависимости от сложившейся к данному моменту демографической ситуации и необходимыми (и возможными) действиям руководства государств по ее приближению к «устойчивой траектории». В документах Конференции ООН по окружающей среде и развитию (ЮНСЕД, 1992 г.1) отмечается, что рост численности населения мира и масштабов производства в сочетании с нерациональными структурами потребления ложится все более тяжелым бременем на жизнеобеспечивающий потенциал биосферы. И хотя в материалах ЮНСЕД конкретные рекомендации по изменению численности населения планеты не содержатся, тем не менее, многие исследователи полагают, что между возможностью глобального перехода к устойчивому развитию и коренным изменением демографической политики государств имеется самая тесная взаимосвязь. И это новый подход к демографическим проблемам, поскольку динамика населения всей планеты как целого, как правило, до недавнего времени не исследовалась, ограничиваясь отдельными странами (хотя эти проблемы и рассматривались экспертами ООН). Примерно миллион лет назад численность предков человека была около ста тысяч. Население земного шара в его неолитической истории 1 URL: http://www.un.org/geninfo/bp/enviro.html. 172 только возрастало и к этой тенденции сознание человека уже привыкло1. За сельскохозяйственный период неолитической революции (10–12 тыс. лет тому назад) население планеты увеличилось примерно в 100 раз по сравнению с несколькими миллионами собирателей и охотников в конце палеолита. Начало же использования энергии ископаемого топлива для получения продовольствия, передвижения людей и промышленных нужд увеличило эту цифру за 200 лет в 10 раз. Прибавление каждого следующего миллиарда человек к одному миллиарду, который обитал на планете в 1800 г. занимало все меньшее количество лет. Второй миллиард добавился к концу 30-х годов XX века, третий – к 1960 г., четвертый еще через 15 лет, пятый – уже через 12 лет, шестой миллиард – в 2000 г., т.е. тоже через 12 лет. Сейчас на планете проживают более 7 млрд человек. При этом в развитых индустриальных странах народонаселение почти не увеличивается за счет естественного прироста (прирост – от 0 до 1%). Однако в развивающихся странах, где проживает около 5 млрд. человек, число жителей растет со скоростью от 2 % до 8% в год в зависимости от страны и региона. Однако количественный рост населения Земли не будет беспредельным. По прогнозам ООН2 к 2050 г., население планеты достигнет 9 млрд, а затем даже 9,5 -10 млрд человек в 2100 г.– и, возможно, 1 Впрочем, было снижение численности населения планеты один раз из-за глобальной природной катастрофы, которая произошла примерно 75 тысяч лет тому назад, когда извержение супервулкана Тоба в Индонезии привело к резкому (не меньше, чем на порядок) снижению численности предков человека. Следствием этого извержения было разрушение трофических цепей и обострение конкуренции за оставшиеся доступные ресурсы в ходе длительной вулканической зимы. Не исключено, что в перспективе ближайших десятков или сотен лет его извержение может повториться, спровоцированное усилением вулканической деятельности. Второй раз сильное снижение численности населения произошло скорее всего из-за истребления человеком мегафауны как основного источника белковой пищи в конце палеолита (хотя предполагаются и природные факторы уменьшения крупных животных). Не исключено, что такого рода депопуляции происходили и до вышеупомянутых кризисно-катастрофических явлений. 2 World Population Prospects: The 2010 Revision. http://esa.un.org/unpd/wpp/index.htm. 173 стабилизируется на этом уровне, после чего станет плавно уменьшаться. Однако, если рост средней продолжительности жизни превысит 100 лет в ближайшие тоже сто лет, то это может привести к росту населения даже до 11 млрд человек, что создаст огромную нагрузку на окружающую среду и продовольственное и пенсионное обеспечение. С учетом перехода на путь устойчивого развития это потребует больших инвестиций в сферу планирования семьи, что должно привести к сокращению рождаемости. Исследования, проведенные С.П. Капицей в области глобальных демографических процессов1, также показывают, что население Земли стабилизуется на уровне 10–11 млрд и даже не удвоится по сравнению с тем, что уже есть. Сейчас численность населения развитых стран стабилизировалась на одном миллиарде (который часто именуют «золотым миллиардом»). В этих странах просматриваются тенденции, которые в недалеком будущем станут влиять на другие страны, затронут остальные народы. Так закончится глобальный демографический взрыв никак не связанный с исчерпанием ресурсов и экологией и представляет собой некоторую внутреннюю динамическую характеристику развития человечества. Эти исследования также свидетельствуют, что предел роста народонаселения планеты определяется не экологией и природными ресурсами, а иными – внутренними демографическими императивами и пока еще не исследованными закономерностями. Не исключено, как полагает С.П. Капица, что факторами, эти что закономерности представляется нам определяются в общем информационными вполне правильным предположением, но пока не очень понятным и детально разработанным объяснением. Поэтому, если это так, речь не идет о том, что ресурсноэкологические 1 факторы являются определяющими в глобально- См.: Капица С.П. Сколько людей жило, живет и будет жить на земле. Очерк теории роста человечества. М., 1999. 174 демографическом процессе, они могут в той или иной степени его корректировать – ускорять либо замедлять. Впрочем, нам представляется, что здесь, если не прямо, то опосредовано могут действовать и глобальные ограничения экстенсивного роста, в том числе и через информационные характеристики развития цивилизации. Ведь формирующийся глобальный мир обретает свою целостность не только под влиянием деятельности человека, но и природных – глобальных ограничений и особенностей. Глобальный мир оказывается целостным, но ограниченным земным миром социоприродных взаимодействий, воздействующих и даже определяющих все другие процессы на нашей планете. Наиболее зримые ограничения – не только ограничения территориальные, ставящие предел дальнейшему экстенсивному развитию, но и исчерпаемость природных ресурсов, глобальная экологическая угроза и т.д. Это и ограничения темпорального характера, связанные с пространственными пределами, очень часто ставящие временной финал развитию тех или иных процессов на Земле, в том числе и существованию человечества. Глобализация, глобальные проблемы, другие глобальные процессы, тесно связанные с космическими процессами, как уже не раз подчеркивалось, возникли именно благодаря пространственной шарообразности и тем самым замкнутости нашей планеты как небесного тела, глобальной ограниченности земного шара и его биосферы, в которой развертывается антропогенная деятельность. Глобализация и ряд других социоприродных глобальных процессов уже были «запрограммированы» природными особенностями земного шара, как, возможно, и глобальные демографические процессы. Глобализация оказалось обусловленной природными характеристиками и особенностями биосферы и даже космическими свойствами планеты как небесного тела. В этом пространственно-природная специфика всех глобальных процессов, включая глобальные демографические проблемы. 175 Сказанное означает, что в течение XXI–XXII вв. естественным образом может произойти демографический переход, заключающийся в том, что расширенное воспроизводство населения планеты сменится ограниченным воспроизводством и последующей количественной стабилизацией (низкая рождаемость и низкая смертность). Если будущее развитие подтвердит возможность стихийной реализации глобального демографического перехода, то нет необходимости включать предлагаемые некоторыми экологами механизмы жесткого демографического регулирования, направленного на резкое снижение общей численности народонаселения планеты во имя дальнейшего существования оставшихся и будущих поколений. Если, конечно, будет ясно, что к нынешним более семи миллиардов прибавление очередных 3–4-х миллиардов человек не приведет к такому усилению антропогенного давления на биосферу, которое необратимо нарушит ее устойчивость и вызовет природные катастрофы. Между тем подобные опасения у демографов существуют, и поэтому предполагается, что появилась новая цель, чтобы создать механизм поддержания равновесия между постоянным по численности человечеством и ограниченными ресурсами Земли. Таким механизмом и является устойчивое развитие цивилизации, разрешающее социоприродное противоречие между растущими потребностями мирового сообщества и невозможностью биосферы обеспечить эти потребности1. На это социоприродное противоречие обратил в свое время Т.Мальтус, но только современная экологическая ситуация завершила спор о том, прав ли был этот ученый и высветила его глобальный и угрожающий бытию человечества характер2. 1 См.: Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию // Российская газета. 1996. 9 апр. 2 См.: Лисин В.С., Юсфин Ю.С. Ресурсно-экологические проблемы XXI века и металлургия. М., 1998. С. 11-13. 176 По сути дела, идет речь о восстановлении равновесия путем обуздания демографического взрыва в основном в развивающихся странах и снижения иными путями общего антропогенного давления на планету. Из двух исторически известных стратегий снижения количества народонаселения – повышение смертности (голод, войны, эпидемии, геноцид и т.п.) и ограничение рождаемости с помощью планирования семьи речь может идти только о втором направлении так называемой гуманной депопуляции, т.е. о добровольном и сознательном сокращении рождаемости супружескими парами. С такой инициативой в послевоенные годы выступила Индия, однако потерпела фиаско. И это не случайно – ведь и мировые религии, и почти все государства всегда поощряли иную тенденцию. Однако ряд ученых теперь стихийный рост народонаселения часто связывают с траекторией, ведущей к глобальной экологической катастрофе. Вот почему сейчас говорят о предстоящей демографической революции не только в плане стихийного демографического перехода, но и как гуманной депопуляции (за счет планирования семьи, теперь, возможно, даже стратегического планирования), которая могла бы гарантировать демографическую безопасность мирового сообщества и скорейший выход на путь УР. В работах Римского клуба уже моделировались процессы и сценарии регулирования роста населения планеты. Если бы стратегия регулирования роста населения была введена еще с 1975 г., то "нулевой рост" мог быть достигнут к 2050 г. Если регулирование начиналось бы с 1985 г., то к 2050 г. население планеты достигло бы 8 млрд., а если с 1995 г., – то уже 10 млрд1. Как видим, демографическое моделирование показывает, что на рост народонаселения может существенно влиять государственное регулирование и возможный переход к глобальному управлению. Даже при переходе на экологически безопасные технологии в условиях продолжения демографического роста, общая антропогенная нагрузка на 1 См.: Медоуз Д. Пределы роста. 30 лет спустя. М.: Академкнига, 2007. 177 биосферу к середине XXI в. может возрасти более, чем в два раза, что может быть чревато необратимой потерей устойчивости биосферы. Становится понятным, что рациональные механизмы, включая сознательное материнство (планирование семьи), являются одним из резервов ухода от экологического коллапса и важно это начать реализовывать в самое ближайшее время и на гуманных началах, ибо негуманно это сделает сама природа. Речь идет о возможном влиянии экологического фактора на все демографические прогнозы, которые строились пока без учета быстро нарастающего разрушения биоты с полным уничтожением естественных наземных экосистем в связи с нарушением устойчивости биосферы хозяйственной деятельностью человека. Между тем, существует различие в форме депопуляции в прошлом и возможной «экологической» депопуляции в этом тысячелетии. Когда говорится о возможной управляемой гуманной депопуляции, то речь не идет о том, чтобы снизить количество населения обязательно в развивающихся странах, а оставить “золотой миллиард” развитых стран. Такая точка зрения неадекватна существу вопроса перехода к УР, поскольку нужно видеть конечную и комплексную цель – сокращение антропогенного давления (чего отнюдь не «преследовала», например, упомянутая верхнепалеолитическая депопуляция, когда также произошло существенное сокращение населения планеты). В этом смысле правы представители развивающихся стран, когда говорят о том, что рост народонаселения в этих странах – не главная угроза стабильности биосферы, поскольку четыре пятых населения “Юга” потребляют менее 20 % всех ресурсов и в четыре раза меньше загрязняют окружающую среду, чем развитые страны. С этой точки зрения имеющий место однопроцентный рост населения США представляется большей угрозой для биосферы, тем более, чем двухпроцентный в любой из развивающихся стран, поскольку один (“средний”) житель США потребляет в 15–20 раз больше ресурсов, чем “средний” гражданин Индии, а тем более 178 Эфиопии или Афганистана. В этом смысле более, чем 1 млрд населения Индии оказывает такое же антропогенное воздействие на биосферу, что и несколько десятков миллионов американцев, – а ведь их сейчас более 300 млн., и каждый год в США происходит рост на 3 млн человек. При сохранении нынешней однопроцентной скорости увеличения народонаселения США достигнет в 2030 г. 350 млн человек, а к середине XXI в. – около 400 млн. человек. Если не будут приняты специальные меры по уменьшению антропогенного давления, то США будет оказывать давление на биосферу как 8 млрд человек развивающихся стран к концу демографического перехода, что весьма красноречиво говорит об “американском типе” использования ресурсов и характере образования отходов. Вот почему США должны, как ранее полагал Совет по устойчивому развитию при Президенте США (упраздненный Дж. Бушем), первыми показать пример решения проблемы роста населения и эффективности использования ресурсов. Нужно отметить, что ранее на отрицательные последствия общего увеличения народонаселения на планете внимания почти не обращалось. Между тем количество населения и особенно его плотность играет важную роль в цивилизационных процессах, хотя этот процесс еще малоизучен. И, тем не менее, биосферно-экологический взгляд на эту проблему показывает необходимость детального изучения демографических процессов, поскольку рост численности и плотности народонаселения существенно влияет как на внутрисоциальные процессы, так и на отношения общества и природы. Увеличение плотности народонаселения и превышение экологодопустимого предела совпало с началом кровопролитных войн в истории человечества. В дальнейшем для поддержания устойчивости переуплотненного в 179 экологическом смысле общества начинают использоваться различного рода ограничения1. Учитывая грядущий демографический переход и необходимость создания благоприятных условий для жизнедеятельности будущих потомков, каждой стране необходимо пересмотреть свою демографическую политику. До сих пор многие принимаемые меры, многочисленные демографические программы и проекты оказались неэффективными, ибо, на наш взгляд, они исходили из неадекватных причин и оценок воздействия народонаселения на окружающую природную среду. Главной причиной (если речь идет о глобальном измерении) возможной общепланетарной антропоэкологической катастрофы является увеличение антропогенного давления на биосферу, которое, несомненно, связано с количественным ростом народонаселения, а также с ростом его материальных (не духовных) потребностей, удовлетворение которых становится возможным только за счет как косного вещества планеты, так и биоты, ее потребления и, как следствие, разрушения, потери устойчивости биосферы. По мнению исследователей, посвятивших себя изучению этой проблемы, мировому сообществу в целом необходимо решить задачу существенного снижения (почти на порядок) потребления первичной биологической продукции 2. В основном она может решаться путем уменьшения давления на биосферу хозяйственного освоения богатых биоразнообразием территорий, прекращения уничтожения лесов и сокращения ветландов, увеличения площади особо охраняемых территорий, что создает необходимый задел потенциала естественной (дикой) природы, которая регулирует и стабилизирует окружающую среду. Ясно, что снижение антропогенного давления может идти не только в результате предлагаемой рядом ученых гуманной депопуляции. 1 См.: Арский Ю.М., Данилов-Данильян В.И. и др. Экологические проблемы; что происходит, кто виноват и что делать? М., 1997. 2 См.: Горшков В.Г. Физические и биологические основы устойчивости жизни. М., 1995. 180 Идея о необходимости снижения антропогенного давления на планету, в том числе, и за счет демографического фактора, противоречит традиционным взглядам. Возможность устойчивого роста средств существования во все прошлые времена обеспечивал рост населения. До недавнего времени рост населения почти не сдерживали в глобальном масштабе экологические условия, несмотря на то, что допустимая численность населения с точки зрения экологии существенно (в несколько раз) меньше уже проживающего на ней количества людей. Совершенно очевидно, что в силу территориально-пространственных и иных экологических условий любая территория имеет определенную несущую емкость как для живого, так и для населяющего (заселяющего) ее человечества. Дальнейшее перенаселение ведет к подрыву устойчивости биосферы планеты и других "планетосфер" (геосфер) и бумерангом сказывается на человечестве и биоте. Заметим, что демографическая компенсация требует двухпроцентного увеличения ВНП на каждый процент естественного прироста населения. До сих пор росту народонаселения на планете Земля в основном способствовали экономические факторы благодаря тому, что происходил пропорциональный рост трудоспособного населения в его общем количестве. Это было закономерно для периода экстенсивного роста экономики и демографического роста (взрыва) всего человечества. Антропогенное давление, вызванное демографическим ростом и развитием производства, на каком-то определенном этапе было превышено. Если исходить из предполагаемой некоторыми учеными допустимой численности народонаселения планеты (В.Г. Горшков, Н.Ф. Реймерс и др.) равному одному млрд., то это соответствует 1800 г. на Земле, когда промышленная революция лишь начала свое победное шествие по пространству планеты. Вполне допустимо, что вот уже два столетия человечество ведет широкомасштабное, возможно, пока еще обратимое, но уже глобальное разрушение биосферы, подрывая ее устойчивость и тем самым условия 181 своего существования и биоты. Этим оно отличается от многих биологических систем, стабилизирующих свою среду обитания, где нарушают среду обитания лишь крупные животные, численность которых не превышает одного процента всего живого вещества. Фактически речь идет об отказе от стихийного демографического развития и переходе к глобально-управляемому, более соответствующему целям устойчивого развития интенсивному (в смысле качества, а не количества) демографическому процессу. В данном случае речь идет о совершенно иной – «устойчивой» демографической стратегии, отличающейся от традиционной (естественной) и требующей включения разумно регулируемых механизмов гуманной депопуляции. И хотя такая превентивная саморегуляция – весьма противоречивый и сложный феномен, но в принципе – реализуемый глобально управляемый процесс. Впрочем, определенные моменты в этом аспекте содержатся в принятой ЮНСЕД "Повестке дня на XXI век"1, где подчеркивается, что проблема сдерживания численности населения весьма деликатна и требует понимания всеми слоями общества (особенно женщинами) взаимосвязи между демографическими тенденциями и факторами, с одной стороны, и устойчивым развитием, – с другой. Документ носит общеполитический рекомендательный характер и акцентирует внимание на необходимости обстоятельного развертывания в странах, входящих в ООН, работ по проблемам народонаселения, связи их с возможностями перехода на путь УР и кардинального изменения общемировых демографических тенденций. Понятно, почему рекомендации ЮНСЕД носят весьма дипломатический характер, хотя такого рода рекомендации содержались почти во всех последующих крупных документах ООН, посвященных проблеме связи демографической проблемы и устойчивого развития. 1 См.: Повестка дня на XXI век// URL: www.un.org/russian/conferen/wssd/agenda21. 182 4. Экологическое образование и устойчивое развитие Образование в начале третьего тысячелетия находится на коренном переломе своего развития, или говоря языком синергетики, подошло к точке бифуркации. Будучи одним из самых масштабных социальных механизмов функционирования общества, образование должно таким образом изменить содержание и форму развития, чтобы способствовать выживанию цивилизации. И в этом кардинальное отличие моделей образования II-ого и III-его тысячелетий. Образование нуждается в кардинальных, может быть, революционных трансформациях. Здесь также речь пойдет об «образовательной революции», акцентирующей внимание на проблеме понимания роли будущего в образовании, в ориентации его на цели УР и становления ноосферы. Начало XXI в. ознаменовалось интенсивным поиском новой модели образования, которая могла бы удовлетворять потребности не только нынешних, но и будущих поколений землян и всего человечества, поставившего цель своего выживания и сохранения окружающей природной среды. Новую модель образования мировое сообщество связывает теперь со стратегией устойчивого развития, к которой мировое сообщество решило переходить в ХХI в. Основные контуры новой модели социоприродного УР III тысячелетия и его важнейшей подсистемы – образования должны сформироваться уже в ближайшие десятилетия1. Переход к модели образования для УР вызывается следующими обстоятельствами и противоречиями развития самого образования. Мировой образовательный процесс оказался чреват противоречием, проявившимся в двух основных аспектах. Во-первых, образование нередко мыслимое как передача знаний ценностей, культуры и т.д. от прошлых поколений к настоящим («знаниево-трансляционная» модель), оказалось неспособным удовлетворить 1 потребности современной жизни. Слишком много См.: Урсул А.Д. Контуры безопасно-устойчивого развития: размышления после саммита Рио+20 // Безопасность Евразии. 2012. №2. 183 традиционного, «устоявшегося» и устаревшего циркулирует в школе и вузах. Знания прошлого и о прошлом не могут удовлетворить современное и тем более будущее человечество, в условиях, когда объем научной информации удваивается менее, чем за год. Во-вторых, современный образовательный процесс вступил в кардинальное противоречие не только с настоящим, но и с будущим. Не обеспечивая социальные потребности живущих в наше время поколений людей, мировая образовательная система фактически игнорирует будущее, находя свое «комфортабельное» существование в «воспоминаниях о прошлом» и обучению прошлому. Образовательные учреждения системы и процессы не ориентированы на будущее, на создание того его образа, который обеспечит выживание человеческого рода в настоящем, а тем более в отдаленном будущем. Система знаний и ценностей, функционирующая в образовании, не адаптирована к тому будущему, которое может устроить как все человечество, так и отдельного человека. Такая система будет все больше отставать от настоящего и, тем более, не позволит решать проблемы выхода из все углубляющегося глобального кризиса, ведь после обучения человеку трудно адекватно реагировать и жить в быстроменяющихся условиях. Образование должно в своем современном развитии «предвидеть» и определенным опережающим образом удовлетворять потребности грядущих поколений людей, которые еще не появились и не участвуют «здесь и сейчас» в рыночно-демократическом процессе. Но речь идет не только о современных и будущих поколениях людей, важно учитывать и «интересы» природы и прежде всего населяющих биосферу Земли живых существ. Все, что было сказано о современных и будущих поколениях в системе образования, в известной мере относится и к природе, окружающей человека среде и используемым и потенциальным природным ресурсам. Вот почему отмеченное выше основное темпоральносоциальное противоречие мирового образования носит не просто социальный, а, в сущности, социоприродный характер. Можно сказать, что ныне существующая система образования не «устраивает» ни общество, ни 184 природу, она углубляет системный кризис цивилизации и способствует ускорению деградации биосферы. Таким образом, во всех сферах деятельности будет проявляться противоречие, которое характерно в существенно большей степени для ХХI века, чем для предыдущего. Речь идет о противоречии между предлагаемой новой моделью развития – УР и старой – моделью неустойчивого развития (НУР), в которой мы по инерции продолжаем жить и действовать. Это противоречие, вполне естественно, затрагивает и образование, которое уже не удовлетворяет потребности настоящего и тем более – будущего, продолжая углублять глобально-экологический кризис и обострять другие глобальные проблемы. Ныне существующая мировая система образования не может «работать» на переход к УР, ибо она – детище НУР, в котором отражаются все недостатки этого последнего. УР как инновационная социоприродная форма развития, ориентированная на будущее, кардинальным образом изменяет все сферы деятельности людей, в том числе и образование. Если в традиционном видении образования как трансляции знаний от прошлых поколений к настоящим выпадают из поля зрения будущие поколения и окружающая природная среда, то ситуацию надо коренным образом изменить. В образовательную систему должен «вторгнуться» фактор будущего, в частности и прежде всего – будущих поколений, от которых мы также должны «черпать» вероятностно-гипотетическую информацию (в своем моделировании будущего). Только в этом случае образование превратиться в образование в интересах УР. Это совершенно новая проблема для образования и важно уже сейчас ее правильно поставить и начать решать. Особое значение в переходе к УР будет играть образование, призванное изменить сознание подрастающих поколений людей в сторону его экологизации, т.е. речь идет прежде всего об экологическом образовании. На это было обращено особое внимание в первой работе, анализирующей связь экологического образования и перспектив устойчивого развития (УР), 185 опубликованная в России более 15 лет тому назад1. В существенной степени эта книга предвосхитила основные идеи принятой в 2005 г. в Вильнюсе совещанием высокого уровня представителей министерств охраны окружающей среды и образования «Стратегии Европейской экономической комиссии ООН для образования в интересах устойчивого развития». Эта региональная стратегия, к которой присоединилась и Россия, является существенным вкладом в подготовленный ЮНЕСКО план реализации проекта Десятилетия образования ООН в интересах УР (начавшийся еще в 2005 г.) и выполнения решений ВСУР в Йоханнесбурге. Причем становится очевидным, что образование для устойчивого развития (ОУР) оказывается не только предпосылкой достижения устойчивого развития, но и приоритетным его средством, т.е. можно сказать, что переход к новому курсу развития цивилизации начинается со становления образования в интересах устойчивого развития, принимающего глобальные масштабы. Следует согласиться с мнением, что ОУР представляет собой заказ дальновидных политиков, ориентирующихся в мегатрендах развития мирового сообщества2. Для большинства исследователей ОУР совершенно очевидно, что основой нового типа образования является экологическое образование3. В ходе исследований стало понятным, что экологическое образование в модели неустойчивого развития (т.е. то, что оно представляет собой в настоящее 1 См.: Экологическое образование и устойчивое развитие / Под ред. А.Д.Урсула. М.: Луч, 1996. 2 См.: Марфенин Н.Н. О научных основах образования для устойчивого развития // О необходимых чертах цивилизации будущего / Под ред. А.Т.Никитина, С.А.Степанова. М.: МНЭПУ, 2008. С. 298. 3 См.: Урсул А.Д., Демидов Ф.Д. Образование для устойчивого развития: научные основы. М.: РАГС, 2004; Образование для устойчивого развития / Под ред. Н.С. Касимова. М.– Смоленск: Универсум, 2004; На пути к образованию для устойчивого развития в России / Под ред. Н.С. Касимова и С.М. Малхазовой. М.: МГУ, 2006; Степанов С.А. Глобализация, устойчивое развитие, образование. Концептуальные основы экологического образования в высшей школе для устойчивого развития. М.: МНЭПУ, 2009; он же: Основные методологические и содержательные аспекты экологического образования для устойчивого развития в высшем учебном заведении. М., 2010. 186 время) и то, чем должно стать в модели устойчивого развития – это разные виды образования в содержательно-качественном плане. Несмотря на то, что экологическое образование является в определенном смысле инвариантом современного образования и его будущей системы (модели), адекватной УР, в этой последней оно приобретает некоторые черты, которые обусловлены этим новым типом цивилизационного развития. Некоторые содержательные особенности этого нового типа образования, представляющиеся наиболее существенными, можно сформулировать уже сейчас, исходя из целей и принципов УР. Во-первых, если экологическое образование в интересах УР будет ориентироваться на цели и принципы УР, то есть на спасение человечества и планеты (биосферы), то в нем должна циркулировать образовательная информация, которая формирует будущую культуру УР, т.е. далеко не все, что существует в наше время. О том, что культура эволюционирует и будет далее эволюционировать, спорить не приходится, хотя еще в прошлом веке американскому ученому Л.Уайту приходилось защищать эволюционный подход к культуре. Однако важно не столько прошлое культурогенеза, сколько его будущее, ориентированное на переход к УР. Представляется, что этот переход будет сопряжен с формированием нового типа мировой культуры, которую уместно именовать культурой устойчивого развития 1, в ходе ноосферогенеза постепенно эволюционирующей в ноосферную культуру. Совершенно очевидно, выход из глобальных кризисов и особенно социально-экологического, возможен только на основе формирования принципиально новой – «устойчивой культуры», связанной с новым способом взаимоотношений человека и природы, исключающих возможность широкомасштабного разрушения природной среды. Этот 1 См.: Урсул А.Д. Культура, образование, безопасность в новой парадигме развития // Синергетическая парадигма. Человек и общество в условиях нестабильности. М., 2003. 187 будущий тип культуры также должен быть связана с культурой безопасности, причем не только экологической безопасности. Во-вторых, экологическое образование в модели неустойчивого развития представляется чуждым этой модели, оно выглядит своего рода виртуальным «имплантатом из будущего». Когда вся современная модель функционирования и развития общества имеет экономоцентрический характер, демонстрируя во всех сферах потребительскую ориентацию, она не приемлет широкое введение экологических императивов, отторгая все, что связано с ограничением получения прибыли и выгоды. Все другие составляющие системы образования модели неустойчивого развития согласно принципам модели реагируют, начинают «давить» на свою и вместе с тем «чужеродную» составляющую в виде экологического образования. Это противоречие между интересами настоящего и потребностями будущего не может без трудностей и проблем разрешиться в пользу этого последнего (противоречие между современными «экономическими» поколениями и будущими в гипотетическом обществе с УР). Выход из этой противоречивой ситуации видится в том, чтобы все другие составляющие системы образования – т.е. его экономическая, социально-гуманитарная, технико-технологическая и все остальные также «работали» на переход к устойчивому будущему. Развитие одного экологического образования даже при условии вложения все больших сил и средств, не сможет вывести систему образования на новый уровень, соответствующий целям и принципам УР, тем более его ноосферной ориентации. УР представляет собой систему экономических, экологических, социально-культурных, политических, демографических и других аспектов человеческой деятельности, ориентированных на цели выживания цивилизации, что должно найти свое выражение в инновационноопережающем «устойчивом» образовании. В-третьих, экологическое образование в модели неустойчивого развития (как, впрочем, и все остальные виды и формы образования) 188 существенно отстает и от реальной жизни и от переднего края научных исследований. Разумеется, далеко не все экологическое образование может быть охарактеризовано как «отстающее», в нем есть и «опережающие» черты, особенно в своей естественнонаучной составляющей. Но, находясь в системе «неустойчивого» образования, экологическое образование в должной степени в настоящее время не может стать таким «опережающим образованием», которое адекватно соответствовало бы значимости решения экологических проблем и переходу к УР. Между тем опережающие черты экологического и других видов образования, как не раз подчеркивалось, следуют из того, что экологические (особенно последствия глобальные) можно проблемы только и их предотвратить, негативно-катастрофические т.е. решение их имеет принципиально упреждающий характер. Ведь ликвидировать последствия планетарной социально-экологической либо иной планетарной катастрофы просто будет некому, единственный способ ее не допустить – это опережающими решениями и действиями ее предотвратить в глобальном масштабе. Если в модели неустойчивого развития самый распространенный способ реагирования на чрезвычайные ситуации, кризисы и катастрофы – это ликвидация их последствий (когда они носят локальный характер), то в новой цивилизационной модели приоритетно-доминирующим способом должно быть их предотвращение (что, кстати, на порядок дешевле в экономическом плане). А это требует формирования в определенной степени «опережающей культуры», что возможно далеко не во всех культурных сферах. В уже упомянутом документе «Основы государственной политики в области экологического развития Российской Федерации на период до 2030 года» при решении задачи формирования экологической культуры, развития экологического образования и воспитания предлагается использовать следующие механизмы: 189 а) формирование у всех слоев населения, прежде всего у молодёжи, экологически ответственного мировоззрения; б) государственная поддержка распространения через средства массовой информации сведений экологической и ресурсосберегающей направленности, а также проведения тематических мероприятий; в) включение вопросов охраны окружающей среды в новые образовательные стандарты; г) обеспечение направленности процесса воспитания и обучения в образовательных ответственного учреждениях поведения, в на том формирование числе экологически посредством включения в федеральные государственные образовательные стандарты соответствующих требований к формированию основ экологической грамотности у деятельности образовательных обучающихся; д) государственная поддержка учреждений, осуществляющих обучение в области охраны окружающей среды; е) развитие системы подготовки и повышения квалификации в области охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности руководителей организаций и специалистов, ответственных за принятие решений при осуществлении экономической и иной деятельности, которая оказывает или может оказать негативное воздействие на окружающую среду; ж) включение вопросов формирования экологической культуры, экологического образования и воспитания в государственные, федеральные и региональные программы. Более активное формирование сознания человека, причем такого сознания, которое может содействовать переходу к УР, требует и становление новых – «футуризированных» форм образования, в том числе и экологизированного и экологического образования. Отстающее от бытия сознание – это удел человека и всего общества в модели неустойчивого развития. А другого пути перехода к УР как «через опережающее сознание» 190 просто не существует. Необходимо сформировать сознание, опережающее бытие у «критического количества» населения планеты, без чего невозможен переход к УР. Это возможно и необходимо сделать лишь с помощью образования, которое повернет сознание человека и населения планеты в сторону будущего, прежде всего в его нормативно-устойчивой форме. Сознание (индивидуальное и коллективное) в этом случае станет опережать бытие, и будет формироваться совершенно новая форма принятия эффективных и опережающих решений на этих уровнях, связанную со становлением интегрального ноосферного интеллекта. По мере становления общества с УР трансформируемая реальность также начнет участвовать в формировании опережающего глобально-интегрального сознания, поскольку оно будет ориентировано не только на прошлое и происходящее, но уже и на будущее, причем со все большим нормативным «горизонтом прогноза». В-четвертых, экологическое образование, как, впрочем, и вся природоохранная деятельность во всем мире, акцентировало свое внимание после Стокгольмской конференции по окружающей среде под эгидой ООН в основном на локальных экологических проблемах. Улучшение экологической ситуации в отдельно взятой экосистеме, скажем, в конкретном бассейне или городе имеет большое значение, но подобный подход характерен именно для решения проблем окружающей среды в модели неустойчивого развития. Увлекшись решением локальных экологических проблем, мировое сообщество спустя два – и тем более три – десятилетия после Стокгольма обнаружило, что глобальная экологическая ситуация не только не улучшилась, но и существенно ухудшилась. И это несмотря на то, что на локальные экологические мероприятия во всем мире были потрачены колоссальные средства, превышающие, возможно, уже несколько трлн долл. США только за три десятилетия. Эта сумма все возрастает, а глобальная экологическая ситуация и перспектива значительно ухудшается, поскольку 191 акцент на локальный экологической деятельности продолжается, – и все это характерно именно для модели неустойчивого развития1. И хотя еще Римский Клуб в свое время призвал думать глобально, а действовать локально, но этот призыв был понят в основном в смысле проведения локальных мероприятий. Никто и не думал, проводя локальные мероприятия, чтобы одновременно улучшать и глобальную экологическую ситуацию. Сейчас, имея в виду перспективы устойчивого будущего, необходимо уже и мыслить, и действовать глобально и локально, не разрывая их взаимосвязь на мыслительную и практическую составляющие. Ухудшение экологической ситуации в планетарном масштабе в результате большинства локальных экологических мероприятий произошло потому, что в результате их проведения антропогенное давление на биосферу не уменьшилось, а увеличилось (ведь для их проведения брались ресурсы и ухудшалась среда в других местах планеты). Для очистки, скажем, какого-либо бассейна или реки необходимо затратить энергию и другие ресурсы, взятые в других местах, из других экосистем, что приводит к их нарушению и загрязнению. Все они суммируются на биосферно-глобальном уровне и в результате локальные мероприятия выглядят как «заметание мусора под кровать», приближая планетарную экокатастрофу. Причем деградирующих территорий в силу синергетических соображений оказывается больше и это отражается на планетарном уровне, все больше ускоряя и обостряя социальноэкологический кризис и приближая глобальную экокатастрофу. Вот почему важно при проведении любых экологических мероприятий следить за тем, чтобы глобальная экологическая ситуация не ухудшилась, а еще лучше, если антропогенный пресс на биосферу уменьшался бы за счет всего комплекса природоохранных мероприятий, ориентированных на реализацию целей УР. Переход к этому типу развития имеет принципиально 1 См. ГЕО-4. Глобальная экологическая перспектива. Окружающая среда для развития. Найроби (Кения): ЮНЕП, 2007; GEO-5. Глобальная экологическая перспектива. Резюме для политиков. ЮНЕП. Найроби, 2012. 192 планетарный характер в силу целостности и сильных экологических взаимосвязей компонентов биосферы, а также глобализации социальной деятельности. Глобальная безопасность в экологическом либо ином другом смысле приоритетнее, чем безопасность любой части биосферы. И понятно почему: случись глобальная экологическая катастрофа все локальные улучшения экосистем будут сведены на нет, будет разрушена национальная безопасность (включающая и экологическую) любого государства, а о безопасности личности, общества и любых иных социумов и говорить не приходится. Пострадают и естественные экосистемы – биогеоценозы и прежде всего биота в ее высших формах. Все отмеченные выше приоритеты должны будут в полной мере учитываться в экологическом образовании, которое станет органической составной частью ОУР. Можно было бы привести и другие аргументы, которые свидетельствуют о том, что экологическое образование до появления стратегии УР и после ее появления – это качественно разные формы образования. Важно это осознать и направить вектор дальнейшего развития экологического образования в направлении перехода мирового сообщества к УР, конечная цель которого – становление самого безопасного и интеллектуального общества – ноосферы. ОУР в существенной степени включит в себя экологическую составляющую как в форме экологизации образования, так и профессионального экологического образования. И приверженцы этой точки зрения рассматривают процесс становления этого типа образования как переход от экологического образования к ОУР, как это представляется Стратегии Европейской Экономической комиссии ООН (ЕЭК ООН). О том, как делает свои первые шаги ОУР в России, уже шла речь1, хотя с тех пор и произошли некоторые изменения. Появились новые центры, 1 См.: Урсул А.Д. Образование для устойчивого развития: первые шаги в России // Alma mater. 2005. № 8. 193 кафедры, курсы, программы и учебные пособия по вопросам УР. И что важно – были проведены парламентские слушания в Государственной Думе РФ на тему: «Об участии Российской Федерации в реализации Стратегии Европейской экономической комиссии ООН для образования в интересах устойчивого развития» в мае 2006 г. 57 сессия Генеральной Ассамблеи ООН в 2002 г. поручила ЮНЕСКО быть ведущим учреждением в подготовке и проведении десятилетия в интересах УР, начавшегося с января 2005 г.1 Важным шагом в подготовке этой Стратегии стало «Заявление об образовании в интереса устойчивого развития» министров по проблемам окружающей среды Европейского союза, которое было принято на пятой Конференции «Окружающая среда для Европы» в мае 2003 г.2 В дальнейшем эксперты Экономической комиссии ООН (UNECE) разработали проект Стратегии образования для УР для региона государств Европы, Центральной Азии и Северной Америки, которые объединяют 55 стран с различными уровнями экономического развития3. В 2005 г. (который был объявлен Генеральной ассамблеей ООН десятилетием образования для УР) в Вильнюсе совещанием высокого уровня представителей министерств охраны окружающей среды и образования была принята «Стратегия Европейской экономической комиссии ООН для образования в интересах устойчивого развития». Стратегия явилась первым официальным документом регионального масштаба (включающим более 25% стран мирового сообщества) в области создания новой модели образования, способной обеспечить выживание цивилизации. Если учесть, что в Индии в январе 2005 г. состоялся под эгидой ООН общемировой форум 1 См.: Элиас В.В. Обзор важнейших международных соглашений в области образования для устойчивого развития // Образование для устойчивого развития. Материалы Всероссийского совещания «Образование для устойчивого развития» / Под ред. Н.С. Касимова, В.С. Тикунова. Смоленск, 2003. 2 См.: Заявление об образовании в интересах устойчивого развития // V Конференция министров «Окружающая среда для Европы». Киев, 2003. 3 См.: Проект Стратегии ЕЭК ООН для образования в интересах устойчивого развития // Образование для устойчивого развития. Материалы семинара «Экологическое образование и образование для устойчивого развития» / Под ред. Н.С. Касимова. М.– Смоленск, 2004. Проект был принят в октябре 2004 г. в Женеве на 11 сессии ЕЭК ООН и Комитета по экологической политике ЭКОСОС ООН. 194 по ОУР, то можно считать, что мировое сообщества отреагировало на объявление декады 2005–2014 гг. переходным десятилетием для начала формирования нашего общего устойчивого будущего. Причем становится очевидным, что ОУР оказывается не только предпосылкой достижения устойчивого развития, но и приоритетным его средством, т.е. можно сказать, что переход к УР начинается со становления образования в интересах устойчивого развития. Нужно сказать, что в Стратегии так или иначе нашли отражение работы российских ученых в области ОУР, которые были выполнены еще за десять лет до принятия этой стратегии. В самом тексте Стратегии говорится о том, что в этом документе, воплощен опыт, накопленный как в самом упомянутом регионе, так и во всем мире. Эта Стратегия является также вкладом в подготовленный ЮНЕСКО план осуществления плана Десятилетия образования ООН в интересах УР и плана выполнения решений ВСУР в Йоханнесбурге. Учтен также опыт образовательных учреждений стран ЕЭК ООН, в которых уже началось развертывание ОУР, а также ряда международных организаций и НПО. В Стратегии отмечается, что она должна опираться на достижения образования в различных странах, на научный потенциал и активное участие гражданского общества, но вместе с тем необходимо решать новые задачи с целью эффективного осуществления принципов ОУР, учитывая его междисциплинарный и межведомственный характер и создание адекватной материально-технической и институциональной поддержки. Целью Стратегии является поощрение государств, к правительствам которых она адресована (членов ЕЭК ООН), к включению в свои системы формального образования в рамках всех соответствующих учебных дисциплин, а также в неформальное образование и просвещение. Это будет содействовать освоению знаний и специальных навыков в области УР, повысит их компетентность, расширит из возможности вести здоровый и плодотворный образ жизни в гармонии с природой, проявлять заботу о социальных ценностях, равноправии полов и культурном многообразии. В соответствии с этой целью сформулированы следующие задачи: 195 1) обеспечение того, чтобы механизм политики, нормативно-правовая база и организационные основы служили опорой для ОУР; 2) содействие УР через посредство формального и неформального обучения и просвещения; 3) освоение педагогами знаний, позволяющих включить вопросы УР в преподаваемые ими предметы; 4) обеспечение доступности учебных средств и учебно-методических пособий для ОУР; 5) содействие научным исследованиям в области ОУР и развитию ОУР; 6) укрепление сотрудничества в области ОУР на всех уровнях в пределах региона ЕЭК ООН1. В Стратегии подчеркивается, что ОУР требует переориентации основного внимания с обеспечения знаний на проработку проблем и отыскание возможных решений. Причем все это может и должно повлиять на методы преподавания и структуру учебных программ, как традиционных предметов и дисциплин, так и междисциплинарный синтез научнообразовательного знания, открывая возможности для более многостороннего и системного подхода. Это потребует «от педагогов отказаться от роли исключительно передаточного звена, а от учащихся – от роли исключительно получателей, вместо этого им следует действовать совместно»2. Особое внимание предполагается уделять первоначальной подготовке и переподготовке педагогов и создание для них возможностей для обмена опытом среди преподавателей, включившихся в инновационный процесс ОУР. Усиление инновационного акцента получается при тесной увязке с соответствующими результатами в области УР. Овладение основами ОУР зависит от содержания, качества и наличия учебно-методических материалов по проблемам УР, которых, конечно, пока очень мало, их даже нет в ряде стран, где подавляющая часть населения и не слышала об УР. 1 См.: Образование для устойчивого развития. С. 9–10. (В этих пунктах проект стратегии не отличается от принятого варианта). 2 См.: Образование для устойчивого развития. С. 14. 196 В Стратегии отмечается, что для того, чтобы ОУР стало эффективным, необходимо проблемы УР интегрировать во все учебные дисциплины, программы и курсы, а также организовать конкретные курсы и программы, посвященные проблемам УР, и для этого применять широкий диапазон методов обучения, в основном развивающих созидательно-творческое начало в сознании учащихся. Осуществление Стратегии нуждается в соответствующем управлении и реализации связей на региональном уровне, что привело к назначению координаторов по ОУР во всех государствах-членах ЕЭК ООН и соответствующих международных организациях. Был создан в рамках ЭКОСОС, Комитета по экологической политике и ЕЭК ООН Руководящий комитет Европейской экономической комиссии по образованию в интересах устойчивого развития, который провел свое первое совещание еще в декабре 2005 г. Этот комитет принял план работы по осуществлению Стратегии на 2005–2007 г. Основная идея плана заключалась в том, чтобы рекомендовать каждой стране, входящей в ЕЭК ООН, определить какую работу она проводит, поскольку пока не было общей картины этого процесса в «страновом» ракурсе. Предполагалось также определить необходимые мероприятия в области политики и права, организации и финансирования, оценки и показателей развертывания ОУР в каждой стране, и самое главное – подготовить соответствующие национальные (государственные) планы и стратегии действий в этом новом направлении образовательного процесса. На следующем (втором) этапе, который продлился до 2010 г., реализация Стратегии шла полным ходом, причем реализация должна будет соответствовать уже принятым государственным стратегиям в области ОУР. А уже третий этап – нынешний и будущий этап реализации Стратегии (до 2015 г. и далее) предусматривает достижение существенного прогресса в ОУР в странах ЕЭК ООН. В настоящее время в России в стадии разработана Национальная стратегия и план действий в области ОУР, в которых подчеркивается, что участие РФ в реализации Стратегии соответствует национальным интересам развития страны. Однако для принятия этого документа и реализации 197 Стратегии важно принять нетрадиционные решения на государственном уровне, которые будут ориентировать российскую систему образования на новые общемировые цели перехода на магистраль УР. Судя по реакции Минобразования и науки РФ это ведомство еще не созрело для принятия этой стратегии и соответствующих планов и каждый вуз по своему решает эту проблему. О готовности свидетельствует российских реакция вузов руководителей к решению этой образовательных проблемы учреждений многих стран мира при подписании Декларации о содействии методам обучения, которые помогут студентам приобрести знания и навыки, необходимые для создания более устойчивого общества, о поощрении исследований в учебных заведениях по вопросам устойчивого развития, и т. п. Среди подписавших эту Декларацию были руководители только семи высших учебных заведений России и одного факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (факультета глобальных процессов1). И, конечно, такие подходы заслуживают распространения в других учебных заведениях нашей страны. Принимая экологическую трактовку ОУР в качестве базовой, вместе с тем важно отметить тенденцию расширения понимания этого типа образования за счет других системных составляющих УР. Уже стало понятым, что этот будущий тип развития будет состоять как минимум из нескольких своих составляющих: социальное устойчивое развитие, экономическое устойчивое развитие, демографическое устойчивое развитие и экологически устойчивое развитие и т.д. Все эти и другие составляющие единого устойчивого социоприродного развития становятся именно устойчивыми типами развития, если на них накладываются определенные ограничения и все они увязываются в единую систему, которая отличается от 1 Подписавшего эту Декларацию факультет глобальных процессов МГУ им. М.В. Ломоносова организаторы сайта ООН ошибочно поместили в другую страну – Румынию, которая на сайте стоит перед Россией (см.: www.uncsd2012.org/HEI). 198 одномерно-экономоцентрического неустойчивого развития, характеризуемого в основном экономической эффективностью. Наряду с таким, назовем его «системно-концептуальным» пониманием этого типа развития, в последнее время стало формироваться представление как в той или иной степени о более безопасном развитии, чем современное не только в экологическом отношении. В самом деле, выявление связи УР с проблемой экологической безопасности, как оказалось, свелось к определению тех ограничений и, соответственно, новых норм, которые выражают предельно допустимую (несущую) емкость экосистем и биосферы в целом. УР оказывается таким нормативным типом развития, которое происходит в пределах несущей емкости экосистем, т.е. нормативность здесь имеет естественно-природный характер. Впрочем, подобное понимание выражает в основном его экологический аспект и позиционируется как эколого-безопасное развитие со следующими из этого нормами, принципами и стандартами. Однако, если рассматривать не только экологически безопасное, но и другие формы и виды безопасного развития, то можно определить определенные границы (пределы) и нормы безопасного в том или ином отношении развития. Это касается экономически безопасного развития, социального, информационного, политического, технического и всех других форм и видов развития и соответствующих им форм обеспечения безопасности. Развитие системы в целом оказывается устойчивым, если оно происходит в рамках соответствующего «нормативного коридора безопасности», т.е. той или иной «несущей емкости» антропогенной деятельности. В этом смысле экологическая безопасность не отличается от других видов безопасности, но важно то, что понятие УР впервые было сформулировано лишь в связи с экологией. И до осознания связи понятий «развитие и окружающая среда» изучались и другие виды безопасности наряду с экологической, но концепция УР была создана только на пути 199 экологического осмысления развития и, как стало очевидным, прежде всего экологически безопасного развития. Лишь позже стало понятным, что наряду с экологической безопасностью важно включить и другие характеристики реального процесса развития – т.е. экономическое его измерение, политическое, социальное, демографическое и т.д. Правда, при таком системном синтезе не очень понятно, почему мы должны включать лишь те характеристики, которые связаны с соответствующим видом безопасности – экономической, демографической, социальной и т.д. Это был мало объяснимый «просчет» концептуально теоретического осознания проблем УР и важно его скорректировать в новой, более системной концепции этого типа развития в его более широком «безопасном» понимании, о чем пойдет более подробно в следующей главе. В принципе концепция УР могла появиться и не в «экологоцентрической» форме, если бы было осознано, что в принципе необходимо менять курс развития всего мирового сообщества в силу иных обстоятельств. И хотя исторически это впервые получилось благодаря экологии, все же нельзя новый тип развития связывать только с реализацией стратегических экологических императивов и приоритетов. УР – это все-таки безопасно-инновационный тип развития во всех отношениях, который реализуется в достаточно узком эволюционном коридоре (в рамках несущей емкости экосистем). Поэтому на определенном уровне «нормативного» осознания сути этого типа развития важно констатировать, что оно характеризуется глобальностью, системностью, непрерывностью, безопасностью и принятием опережающих решений. Модель ОУР, конечно, все больше будет включать в себя проблемы безопасности1. Поэтому осмысление проблем ОУР не обязательно должно идти только через экологию и экологическую безопасность. Можно интерпретировать 1 См.: Урсул А.Д. Модель образования XXI века: безопасность и устойчивое развитие // Безопасность Евразии. 2001. № 4; он же: Стратегия национальной безопасности России и образование для устойчивого развития // Открытое образование. 2009. № 4. 200 этот тип развития и через проблемы безопасности, и через входящие в систему устойчивого развития направления социальной активности (включая обеспечение безопасности), ранее изучающиеся как относительно автономные формы человеческой деятельности. Ясно, что, цивилизационного как и УР, процесса так и должно образование иметь для системный этого типа характер и распространяться на все образовательные дисциплины и курсы, и, в первую очередь, должны реализоваться там, где есть больше оснований для включения идей УР в образование. Важно чтобы ОУР развертывалось в самых различных направлениях, включая как экологическую, так и в «системно-безопасную» траектории. Лежащая в основании образования будущая наука предстает как принципиально новый этап развития единой мировой науки, соответствующей эпохе становления сферы разума (ноосферы) через УР с отчетливо выраженным акцентом на исследовании глобального развития и осознании будущего человечества и всего мироздания. Следующая за постнеклассической ноосферная наука вместе с образованием составят в перспективе единый научно-образовательный процесс, формирующий общепланетарное и целостное ноосферное сознание как отдельной личности, так и всего человечества, опережающее практическую глобальную деятельность и способствующее ее оптимальному развертыванию в коэволюции с природой Земли и космоса. 201 Глава III. ОБЕСПЕЧЕНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ ЧЕРЕЗ УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ 1. Эволюция концепции устойчивого развития: от экологии к обеспечению безопасности Проблема безопасности оказалась явно недооцененной в нашем сознании и особенно в науке. И этому есть свои причины, на которых здесь не будем останавливаться, хотя из дальнейшего изложения станет понятным, почему сложилась такая ситуация. В общем случае безопасность характеризует устойчивый способ бытия того или иного объекта, сохранение его природы в условиях внутренних и внешних негативных воздействий и изменений. Обеспечение безопасности выражает возможность и способность объекта к самосохранению и дальнейшей эволюционной самоорганизации при негативных воздействиях, угрозах и опасностях. В научной литературе различают три основных подхода к исследованию проблемы безопасности: натуралистический, деятельностный и интегративный. Схематизируя, можно сказать, что натуралистический подход видит основные угрозы и опасности вне субъекта и предлагает прежде всего «защитный» способ обеспечения безопасности. Деятельностный подход акцентирует внимание на внутренних угрозах (например, в самой деятельности личности, общества, государства) и полагает, что оптимизация деятельности по обеспечению безопасности решит все либо большинство проблем. Интегративный подход объединяет в одну систему позитивные моменты очерченных выше схем натуралистического и деятельностного подходов, особенно если речь идет о планетарных аспектах обеспечения различных форм безопасности и глобальной безопасности. Поскольку здесь рассматриваются в основном социоприродные системы, то мы выбрали наиболее адекватный методологический подход, условно названный системно-интегративным, или социоприродным подходом. 202 Безопасность, натуралистический не может в социоприродных (онтологический) либо системах только иметь деятельностно- субъективный смысл. Как понятие в рамках социоприродно-интегративного подхода оно носит двойственный характер. Во-первых, безопасность может рассматриваться в деятельностном плане, т.е. как отражение субъектобъектных взаимодействий, в которых в единое целое соединены как субъективно-идеальные, так и природно-материальные компоненты. Вовторых, безопасность выражает определенное состояние и способ бытия объекта (системы), сохраняющего его природу, качественную определенность, целостность, т.е. выражает возможность и реальность существования без деградации и разрушений. В процессе изучения проблем безопасности в современной форме (модели) нашего существования развития внимание акцентировалось в основном на «защитных» средствах и силовых структурах обеспечения безопасности. Сама же деятельность по обеспечению безопасности рассматривалась в основном как создание необходимых условий для развития (прежде всего социально-экономического), которое, как считалось, идет стихийным образом в «правильном» направлении. Однако, несмотря на отдельные попытки поставить под сомнение эту «правильность» развития человечества, которая отождествлялась с его прогрессом, большинство ученых считало стихийно-естественный путь единственно приемлемым. Уже немало времени прошло с тех пор как стали все чаще отказываться от использования понятия «прогресс», когда выяснилось, что цивилизация идет отнюдь не по пути всеобщего прогресса. Нарастание негативных последствий человеческой деятельности приняло такие масштабы, что уже во второй половине XX века «прогрессивно» мыслящие ученые осознали пагубность той модели и магистрали развития, по которой до сих пор шло мировое сообщество. Основная угроза такой возможной планетарно-цивилизационной катастрофы (сроки наступления которой предсказывались уже в XXI веке) 203 исходила от окружающей человека природной среды, а точнее от самого человека и человечества, которое таким образом воздействует на природу, что приводит ее к ускоренной и широкомасштабной деградации. Разрушение окружающей природной среды приводит прежде всего к ее загрязнению и истощению природных ресурсов, а самое главное – к ухудшению экологических условий и потере устойчивости биосферы. В докладе Международной комиссии по окружающей среде и развитию, опубликованном в 1987 г., был сделан вывод о том, что жизнедеятельность будущих поколений людей в результате негативных последствий продолжающегося социоприродного взаимодействия будет поставлена под угрозу1. Будущие поколения не смогут удовлетворять свои витальные потребности и им придется жить в существенно худших экологических условиях. Короче говоря, не только экологическая безопасность их существования не будет обеспечена, но и безопасность во многих других отношениях, затрагивающих жизненно важные потребности и интересы будущих поколений. Концепция и стратегия устойчивого развития (УР) представляется в качестве выхода из пока углубляющегося глобально-экологического кризиса. Такой кризис антропогенного происхождения усиливается в результате обострения других глобальных проблем и роста негативов иных глобальных процессов, обретая все больший масштаб и угрожая существованию человечества и всей жизни на Земле. Для многих ученых стало очевидным, что для того, чтобы человечество смогло выжить, необходимо коренным образом трансформировать процесс социально-экономического развития, изменив многие общечеловеческие ценности, цели и ориентиры, сформировавшиеся в современной модели неустойчивого развития. 1 См.: Наше общее будущее. Доклад Международной комиссии по окружающей среде и развитию / Пер. с англ. М., 1989. 204 На ЮНСЕД было принято беспрецедентное историческое решение изменить модель, или форму мировой динамики, превратив неустойчивое развитие цивилизации, чреватое умножением опасностей и угроз, в том числе и глобальных, в УР. До сих пор реальной альтернативы концепции и стратегии устойчивого развития цивилизации не предложено и вполне возможно, что УР в более разработанной форме окажется именно той стратегией развития, которая обеспечит дальнейшее выживание цивилизации и неограниченное глобальное развитие человечества. Мы уже отмечали, что понятие устойчивого развития принятое на ЮНСЕД1 сформулировано почти в тех же терминах, которые используются в науках о безопасности. В приведенном определении присутствуют и понятие угрозы, и стремление обеспечить защищенность жизненно важных потребностей (и интересов как осознанных потребностей) будущих поколений землян. Однако проблема безопасности жизнедеятельности нынешних и будущих поколений, данная в этом определении, трансформировалась в экологическое видение УР, все внимание было сосредоточено на проблемах экологии и в основном на экологической безопасности. Экологическая трактовка устойчивого развития оказалась доминирующей в течение более двух десятилетий в ходе осмысления новой цивилизационной модели развития. Социально-экологический кризис стал глобальным и угрозы существованию человечества обрели общепланетарный характер и масштаб), уже невозможно выйти из кризиса без использования опережающих механизмов и факторов (одним из главных из них является переход к УР). Ведь если разразится глобально-экологическая либо иная общепланетарная катастрофа, то устранять ее последствия будет просто некому. Чем масштабнее 1 катастрофа, тем труднее борьба с ее отрицательным «Устойчивое развитие – это такое развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего времени, но не ставит под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности». 205 воздействием на человечество и поэтому средства устранения глобальных кризисов и катастроф, решения глобальных проблем в принципе должны носить опережающий характер, а не «отстающий» – как ныне практикуемое устранение последствий локальных чрезвычайных ситуаций и катастроф. Уже можно констатировать также усиление интереса к взаимосвязи теории развития и концепции безопасности, о чем свидетельствует появление ряда работ в этом направлении1. В последнее время в исследовании проблемы безопасности, на наш взгляд, отчетливо прослеживаются две весьма важных тенденции, которые можно условно назвать экстраполяцией и глобализацией. Экстраполяция характеризует распространение понятия безопасности на те сферы и компоненты деятельности человека, которые еще несколько десятков лет тому назад не входили в предметную область изучения безопасности. Глобализация проблемы безопасности свидетельствует о том, это расширение идет и в глобальном измерении, когда исследовательская мысль переключается от локально-государственных и национально-региональных проблем на глобальные масштабы и проблемы безопасности. Обе тенденции существенно расширяют понятие безопасности, фактически сформировали его в качестве междисциплинарнообщенаучной, а, возможно, даже философской категории. При таком расширении объема понятия безопасности также происходит концептуальный и даже парадигмальный переворот в самом понимании обсуждаемой проблемы. Существенное значение в этом процессе 1 См.: Урсул А.Д., Романович А.Л. Безопасность и устойчивое развитие (философскоконцептуальные проблемы). М., 2001; Дзлиев М.И., Романович А.Л., Урсул А.Д. Проблемы безопасности: теоретико-методологические проблемы. М., 2001; Романович А.Л. Перспективы развития и обеспечение безопасности: философско-методологические проблемы. М., 2002; он же: Развитие и безопасность. М., 2003. Романович А.Л., Урсул А.Д. Устойчивое будущее (глобализация, безопасность, ноосферогенез). М., 2006; Урсул А.Д., Урсул Т.А., Тупало В.Г., Энгель А.А. Устойчивое развитие, безопасность, ноосферогенез. М., 2008; Урсул А.Д. Экологическая безопасность и устойчивое развитие // Государственное управление ресурсами. Специальный выпуск. № 11, 3. 2008; Бабурин С. Н., Дзлиев М. И., Урсул А. Д. Стратегия национальной безопасности России: теоретико-методологические аспекты. М.: Магистр, ИНФРА-М, 2012. 206 переосмысления природы безопасности (по крайней мере, в России) сыграло принятие такого основополагающего государственного документа как Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, которая положила в свою концептуальную основу взаимосвязь безопасности и устойчивого развития, а также обеспечение национальной безопасности через приоритеты устойчивого развития. Уместно отметить, что от экологической безопасности осознание связи УР с обеспечением безопасности в более широком аспекте естественным образом «перешло» к проблемам природопользования, и прежде всего в связи с использованием минерально-сырьевых ресурсов, о чем выше уже шла речь. Экологические и природоресурсные приоритеты в первоначальном понимании УР стали, если не сменяться, то дополняться приоритетами, связанными с другими видами безопасности и безопасностью в самом широком смысле слова. В итоге было сформулировано важное положение о взаимосвязи безопасности и устойчивого развития. Как отмечено в официальном документе Совета национальной безопасности Безопасности Российской РФ Федерации «О до Стратегии 2020 года»: «Стратегия исходит из фундаментального положения о взаимосвязи и взаимозависимости устойчивого развития государства и обеспечения национальной безопасности»1. Особенность Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года2 (далее – Стратегия-2020) заключается в ее социальной и социально-политической направленности. Стратегия-2020 исходит из того, что «национальная безопасность обеспечивается, исходя из принципа «безопасность – через приоритеты устойчивого развития», то есть через стратегические национальные приоритеты. В числе этих приоритетов – национальная безопасность, государственная и общественная безопасность, а также приоритеты 1 URL.: http://www.scrf.gov.ru. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года // Российская газета.2009. 19 мая. 2 207 устойчивого социально-экономического развития государства – повышение качества жизни российских граждан, экономический рост, наука, технологии, образование здравоохранение и культура, экология и рациональное природопользование»1. Осознание безопасности имманентной привело к взаимосвязи формулировке устойчивого положения о развития и возможности обеспечения безопасности через развитие (как выяснилось, не через всякое, а только устойчивое или нерегрессивное развитие). Причем этот тезис нашел понимание еще в 2000 г. в одном из докладов бывшего Генерального секретаря ООН, отметившего, что «справедливое и устойчивое развитие является одним из необходимых условий обеспечения безопасности, однако обеспечение минимальных стандартов безопасности, в свою очередь, является одной из предпосылок развития. Стремление решать одну задачу в отрыве от другой не имеет большого смысла»2. Уместно также отметить, что идея обеспечения безопасности через нерегрессивное развитие (устойчивое развитие) нашла свою аргументацию и обсуждение и в концептуально-теоретическом анализе обеспечения проблем национальной безопасности в ряде книг многотомной серии из более, чем 30 томов «Безопасность России. Правовые, социально-экономические и научнотехнические аспекты», изданных на протяжении последних лет МГФ «Знание». И хотя в принципе существуют различные в философском плане типы развития (например, деградационные и разрушительные процессы вполне укладываются в широкое философское понимание развития, отображая и его регрессивную ветвь), в этом случае речь идет не о них. Конечно, имеется в виду все те реальные и возможные типы развития, которые ведут к 1 См.: Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года // Российская газета.2009. 19 мая. 2 Аннан А. Кофи. Предотвращение войн и бедствий: Глобальный вызов растущих масштабов. Годовой доклад о работе ООН за 1999 год. Нью-Йорк. 2000. С. 17. 208 поступательному прогрессивному развитию того или иного объекта. Когда речь идет о развитии применительно к обществу, то, как правило, в него вкладывают именно это последнее значение, Причем лучше всего идею об обеспечении безопасности через развитие выражает широкая (а не только экологическая) концепция устойчивого развития. Эта идея о связи проблем безопасности и устойчивого развития содержалась также в «Послании по национальной безопасности Президента РФ Федеральному собранию»: «На данном историческом этапе развития, – отмечается в Послании, – основной задачей уже сегодня (а тем более в XXI веке) становится не увеличение объема потребления ресурса, а обеспечение устойчивого развития. Безопасными сегодня можно считать те общества и государства, которые придерживаются ценностей и практики демократического развития как на национальном, так и на международном уровнях. Опасными – те общества и государства, которые ориентируются на узко-прагматичные цели, провоцирующие нарушение устойчивости существующих систем, что ведет человечество к глобальной катастрофе. Россия, несмотря на свои особенности, являясь органической частью общемировой цивилизации, будет накапливать позитивный опыт демократического развития. Российское государство будет не только нести за это ответственность, но и трансформироваться в соответствии с требованиями и принципами нового цивилизационного порядка, внося тем самым свой вклад в развитие мира в целом»1. Важным шагом на пути расширения понимания УР является его связь с проблемой безопасности, причем характерным примером движения по пути этого расширения являются российские трактовки этого типа развития. В принятой 12 мая 2009 г. «Стратегии национальной безопасности Российской 1 Послание по национальной безопасности Федеральному собранию М., 1996. С. 32. Президента Российской Федерации 209 Федерации до 2020 года» (Стратегии-2020)1 не уточняется понятие устойчивого развития, которое широко используется в этом нормативном правовом акте. Вместе с тем, в Стратегии-2020 вводится новое и важное понятие приоритетов устойчивого развития, выражающих те основные характеристики, на которых на период до 2020 г. необходимо сосредоточить усилия и ресурсы и которые способствуют достижению необходимого состояния национальной безопасности (статья 24 Стратегии-2020). Так, в России в ближайшее десятилетие выделяются с позиций обеспечения национальной безопасности следующие приоритеты устойчивого развития: – повышение гарантирования качества личной жизни российских безопасности, а также граждан высоких путем стандартов жизнеобеспечения; – экономический рост, который достигается прежде всего путем развития национальной инновационной системы и инвестиций в человеческий капитал; – наука, технологии, образование, здравоохранение и культура, которые развиваются путем укрепления роли государства и совершенствования государственно-частного партнерства; – экология живых систем и рациональное природопользование, поддержание которых достигается за счет сбалансированного потребления, развития прогрессивных технологий и целесообразного воспроизводства природно-ресурсного потенциала страны; – стратегическая стабильность и равноправное стратегическое партнерство, которые укрепляются на основе активного участия России в развитии многополярной модели мироустройства2. 1 Сайт СБ РФ: http://www.scrf.gov.ru. Стратегия национальной безопасности РФ до 2020 года // Российская газета. 2009. 19 мая. 2 210 Эти приоритеты не во всем совпадают с приоритетами национальной безопасности, о которых идет речь в упомянутой Стратегии. Но обеспечение безопасности преследует цель сохранения того или объекта (прежде всего личности, общества и государства), а устойчивое инновационное развитие – его дальнейшее, но уже безопасное прогрессивно-поступательное развитие. Объединение в единую систему безопасности и нерегрессивных форм развития превращает развитие в безопасное развитие, а безопасность, в свою очередь, обеспечивается через устойчивое развитие в его наиболее широком понимании. Переход к УР в каждой стране и в этой же стране в различное время может иметь различные приоритеты. Учитывая, что общая сумма средств на обеспечение безопасности и переход к УР всегда конечна, важно выделить приоритеты УР в конкретном государстве, исходя из широкого понимания этого типа цивилизационного развития. На все направления перехода к УР не хватит усилий и средств и поэтому необходимо выделить приоритеты УР, которые помогут оптимальному движению по пути «страновой» и глобальной устойчивости. Именно это и сделано в упомянутой Стратегии, причем эти приоритеты могут измениться уже после 2020 года, а при необходимости и раньше (в США стратегии безопасности принимаются чаще, чем у нас). Тем самым важно, с одной стороны, существенно расширять видение нашего общего устойчивого будущего, а, с другой стороны, следует выделять приоритеты УР, которые могут и не совпадать с приоритетами других стран. Важно также согласовать между собой как долгосрочные, так и краткосрочные цели, задачи и принципы развития. Надо существенно облегчить достижение долгосрочных целей, минимизируя современные угрозы УР, делая этот желаемый тип развития более системным и безопасным. Иначе можно ожидать, что через 10 лет, после очередного кризисного этапа в экономике или иной сфере деятельности человека в модели НУР представители руководства стран ООН и глобального 211 гражданского общества опять на очередном форуме ООН по УР придут к еще более неутешительным оценкам и результатам, чем на Рио+20. Нужно находить такое оптимальное соотношение между моделью неустойчивого развития, по которой человечество движется не в нужном направлении и моделью будущего более правильного развития, которое сможет обеспечить выживание цивилизации, все больше снижая его кризисные составляющие. Тогда угрозы реализации УР существенно уменьшатся. Пора подключать проблемы безопасности для осуществления стратегии УР и ориентировать эту стратегию на обеспечение все большего числа видов безопасности, не ограничиваясь только экологической безопасностью. Уместно обратить внимание на два существенных момента в в концепциях безопасности, которые необходимо будет учитывать уже в новой концепции безопасности, которую условна можно пока «устойчивой» безопасностью, в отличие от прежней именовать – «защитной» безопасности. Здесь термины «защитный» и «устойчивый» использованы просто как ключевые слова для отличия концепции безопасности, используемой для модели неустойчивого развития и, соответственно, для модели устойчивого развития. Первое отличие концепции «устойчивой» безопасности от «защитной» заключается в том, что должно быть принято положение, что безопасность и развитие объекта имманентно взаимосвязаны. Это означает, что развитие по своему существу должно обеспечивать безопасность (внутреннюю и внешнюю), так и обеспечение безопасности должно быть неотделимо от саморазвития объекта. Это как бы две грани единого процесса развития и в то же время обеспечения безопасности, т.е. безопасного саморазвития объекта. Эта имманентная взаимосвязь реализуется лишь в модели устойчивого развития, т.е. безопасность обеспечивается через устойчивое развитие. Второе важное отличие «устойчивой» концепции безопасности от «защитной» заключается в понимании того, что обеспечение безопасности части (элемента) системы зависит от обеспечения безопасности самой 212 системы в целом. Если мы живем в мировом сообществе, то вряд ли мы можем обеспечить безопасность конкретной страны, если не будет обеспечена глобальная безопасность. Столь же наивно считать, что без сохранения биосферы мы сможем обеспечить безопасность человечества (или какой-то конкретной пусть даже очень развитой страны), если не будет обеспечена безопасность в глобальном масштабе. Можно, например, только приветствовать усилия каждой отдельно взятой страны по обеспечению экологической безопасности на своей территории. Однако это обеспечение «своей» экобезопасности не должно ослаблять глобальную экологическую безопасность. Все меры, предпринимаемые отдельной страной должны исходить из приоритетов обеспечения глобальной безопасности (разумеется, кроме случаев прямой угрозе жизни людей и существованию биоты в конкретной локальной экосистеме). Реализация этих требований возможна только в случае перехода мирового сообщества на путь устойчивого развития. Именно такой подход характерен для нового понимания идеи УР в её российском видении в «безопастностном» ракурсе. Так, на заседании Совета Безопасности РФ 24 марта 2009 г., отмечалось, что Совет исходит из того, что за последнее десятилетие органами государственной власти решены масштабные задачи в области устойчивого развития России и обеспечения национальной безопасности (это было отмечено Д.А. Медведевым и Н.П. Патрушевым). Это очень важные заявления бывшего Президента РФ и Секретаря Совета Безопасности РФ. Это означает, что переход к УР уже реализуется в той или иной степени нашей страной. Но трактовка этого типа развития сейчас уже явно отличается от его преимущественно «экологического» видения. Вряд ли можно считать, что Россия добилась существенных успехов в плане экологии и рационального природопользования, или сделала значительный шаг на пути преодоления сырьевой ориентации своей экономики в сторону желаемого инновационного развития. Именно с этой 213 точки зрения многие ученые и эксперты (прежде всего экологи) оценивают движение нашей страны к устойчивому развитию. Однако экологические проблемы, характерные и приоритетные для прогресса по пути УР для развитых государств, не оказываются таковыми для России в настоящий период времени, перед которой стоят и другие стратегические приоритеты, о чем выше шла речь. Учитывая, что понятие устойчивого развития системнокомплексное, то можно предполагать, что не очень впечатляющие результаты в экологической области в некоторый период времени могут в какой-то мере компенсироваться и дополняться другими позитивными эффектами на пути к «страновой устойчивости» или даже глобальной устойчивости. К достижениям в области перехода к устойчивому развитию страны на упомянутом заседании СБ РФ были отнесены многие позитивные политические и социально-экономические преобразования и реформы: укрепление государственности, усиление институтов гражданского общества, переход национального законодательства на качественно новый уровень, особенно в сфере защиты конституционных прав человека, укрепление национальной обороны, а также общественной и государственной безопасности, устранение ряда угроз экологической и информационной безопасности, создание возможностей более быстрого развития высокотехнологичных отраслей экономики и появление реальных условий перехода на инновационные механизмы развития. Можно полагать, что движение по пути устойчивости России понимается как достижение позитивных результатов в обществе и государстве, которые укрепляют национальную безопасность и способствуют поступательному развитию страны. 2. Обеспечение безопасности через устойчивое развитие В реальной жизни происходит постоянное взаимодействие двух основных типов развития – прогрессивного и регрессивного. Именно 214 наличие последнего типа развития, его влияние на другие формы развития и вызвало возможность и реальность негативного воздействия на прогрессивное развитие материальных систем, в результате чего причиняется вред, ущерб системе, переход ее к регрессивному развитию (деградация, разрушение, катастрофа и т.д.). Эти потенциально или реально существующие процессы, могущие изменить прогрессивную траекторию эволюции системы, обычно отождествляется с опасностями и угрозами, в зависимости от характера и степени воздействия на объект. Наличие регрессивной ветви реальных процессов развития и создает опасности и угрозы, от которых, если систему необходимо удержать на траектории прогресса, следует обеспечить защиту либо иными способами обеспечивать ее сохранение и возможность дальнейшей самоорганизации. В терминах синергетики наличие этих двух основных взаимодействующих между собой типов развития выражается в понятиях простого и странного аттракторов. Простой аттрактор притягивает эволюционирующую систему к состоянию устойчивости путем уравновешивания системы со средой, а странный аттрактор ориентирует на достижение системой более сложной структуры, благодаря чему достигается устойчивое неравновесие со средой. Действие простого аттрактора ассоциируется с регрессом, а странного – с прогрессом, и процесс самоорганизации в постбифуркационный период зависит от влияния того или иного аттрактора. Так понятия аттракторов символизируют и онтологизируют упомянутые ценностные отношения добра и зла. Проблема обеспечения безопасности в значительной степени относится к социальной и биологической ступеням эволюции материи, но своим основанием уходит в глубь материи. Свойство сохранения систем в ходе эволюции является одним из принципов (критериев) отбора в эволюционносамоорганизационных процессах. Значительная часть эволюционирующих систем разрушается после момента бифуркации и уходит в небытие, и лишь меньшая часть «удостаивается» притягательного действия странного 215 аттрактора, выходя на более высокий уровень сложности и прогрессивного развития. Требование (принцип) сохранения систем в эволюционных процессах относится самоорганизации Характерной главным на чертой образом к супермагистрали этой такого рода процессам универсальной супермагистрали является эволюции,. непрерывное усложнение (прогрессивное развитие), формирование качественно новых иерархических структурных уровней материи. Причем это возможно при совместном действии ряда других принципов универсального эволюционизма. И одним из таких важных принципов является коэволюция самоорганизующейся системы со средой, что, естественно, связано с упомянутыми выше принципами обеспечения сохранения системы через усложнение (прогрессивное развитие), реализацией информационного вектора на универсальной супермагистрали1. Сохранение дальнейшего эволюционирующей прогрессивного развития системы и возможность реализуется лишь на ее базе предыдущего структурного уровня (принцип эволюционного консерватизма), с которым она вступает в противоречивые отношения. С одной стороны, существующая естественная основа (предыдущий и другие структурные уровни материи) является ресурсом существования и дальнейшей эволюционной самоорганизации системы, поскольку ничего иного в природе к этому моменту времени в данной окрестности Вселенной не существует. Но все существующее (прогрессивного), но является и не условиями только ресурсами существования развития конкретной эволюционирующей системы. Эта последняя в принципе не должна, если она претендует на продолжение своего бытия, переводить все только в ресурсы, поскольку этим условиями) и 1 подрываются вместо условия прогрессивного (назовем развития их экологическими систему ожидает См.: Ильин И.В., Урсул А.Д., Урсул Т.А. Глобальный эволюционизм: Идеи, проблемы, гипотезы. М.: МГУ, 2012. 216 деградационные изменения, причем между условиями (У) и ресурсами (Р) в природе существует константная взаимосвязь: У+Р=const. И не просто такая взаимосвязь, но и определенная мера, в силу которой основная доля в экосистеме (где ее центральным членом выступает эволюционирующая система) приходится на условия существования и меньшая – на ресурсы, причем для все более высоких иерархических уровней эта последняя доля постоянно снижается. Каждая предыдущая ступень эволюции материи оказывается большей по объему и массе, поскольку является «обиталищем» других, более высоких структурных уровней и ступеней эволюции материи. С переходом на более высокий иерархический уровень происходит сужение «коридора прогрессивное усложнения» развитие на эволюционирующих супермагистрали эволюции систем, т.е. имеет вид сужающегося конуса (негэнтропийная пирамида). При этом должно сохраняться основание, фундамент, из которого «вырастает» более высокий структурный уровень эволюции, т.е. в этом смысле обеспечивается «безопасность» предыдущего уровня. Если этого не происходит, то прогрессивная эволюция просто прекращается либо временно остается на том же уровне, либо переходит на траекторию регрессивного развития. «Безопасность» более широкой системы необходима для того, чтобы служить основой, стартовой площадкой и условиями для продолжения прогрессивной самоорганизации системы. Для того, чтобы перейти на новый, более высокий уровень сложности, эволюционирующая система должна вступать в коэволюционные отношения с предыдущими структурными уровнями материи, что возможно только в весьма узком коридоре безопасности, в природных условиях, где может быть гарантирована эта коэволюция. Поэтому не случайно иногда универсальный эволюционизм именуют «универсальным коэволюционизмом». В любой экосистеме, в которой протекают эволюционные процессы, существуют определенные границы и пределы, в которых может происходить самоорганизация как прогрессивное развитие, например, 217 некоторый диапазон температур, давления, доз радиации т.д. Этот диапазон, формирующий определенный «коридор безопасности» существования системы, в экологии получили наименование «несущей емкости экосистем» (речь идет в основном о геоэкологии, глобальной и социальной экологии), за пределами которого система начинает в том или ином аспекте деградировать вплоть до разрушения, переходя на более низкий структурный уровень эволюции. Понятие «несущая емкость экосистем» определяет границы безопасного прогрессивного развития систем или, по крайней мере их существования, сохранения. Именно в этих границах, или «коридоре безопасности» возможна эволюция систем с их усложнением, тогда как за пределами этого коридора возможно в основном их регрессивно- деградационное развитие. Эти пределы во многих случаях могут быть определены количественно (в основном в случае природно-экологических и производственно-технологических опасностей и угроз). Итак, понятие «несущей емкости экосистем» отображает возможность безопасного прогрессивного развития систем внутри так или иначе определяемого «коридора безопасности», тогда как за его пределами такой тип развития не гарантирован, поскольку он становится опасным и неустойчивым. В экологическом плане понятие «несущая емкость экосистем» чаще всего определяет предел антропогенного воздействия на окружающую природную среду, за которым возникают необратимые деградационные изменения экосистемы. По сути дела, в понятии несущей емкости экосистемы определяются границы безопасного развития, которое в этом случае считаются устойчивым развитием. Поэтому устойчивое развитие мы рассматриваем как такое развитие, которое осуществляется в пределах несущей емкости экосистем (а, главное – биосферы в целом), т.е. безопасное развитие, обеспечивающее выживание как нынешних, так и будущих поколений людей в условия сохранения окружающей природной среды. Изложенное выше продемонстрируем на проблеме национальной безопасности, обеспечение которой является одной из главных функций 218 государства, и это становится понятным, если проанализировать процесс становления государства, которое, как мы уже отмечали выше, в первую очередь было призвано защищать от врагов население и его территорию. Функция государства – защита от внешних и внутренних угроз. Обеспечение безопасности государства оказывается более важным, чем его развитие, и это доказывает вся история человечества, хотя в определенных ситуациях возможна смена приоритетов. Однако приоритетность и фундаментальность сохранения любого объекта в природе и обществе перед его развитием уже является достаточно очевидной. В принципе, согласно изложенному выше, все общественные и социоприродные функции государства можно разделить на две большие сферы – обеспечение безопасности личности, общества, государства и их развитие (разумеется, прогрессивное). И все же, по традиции и инерции, когда речь заходит о безопасности, то приоритетной оказывается безопасность государства или более широко – национальная безопасность. И понятно, почему на первый план выделяется именно безопасность государства: ведь без ее обеспечения невозможно гарантировать ни безопасность личности, ни общества. Должна быть создана определенная безопасная среда на территории государства, где проживает его населении и нормально функционирует общество. Когда же речь идет о развитии, то имеется в виду прежде всего социально-экономическое развитие, которое в полной мере реализуется, если уже обеспечена невозможно экономическое национальная развитие без развитие в безопасность. обеспечения государстве, Поэтому безопасности. которому не в принципе Социально- гарантирована безопасность, в принципе может не состояться, и поэтому все государства заботятся в первую очередь об обеспечении своей национальной безопасности. Однако говорить о том, что социально-экономическое развитие страны коррелируется только с национальной безопасностью, было бы слишком 219 схематизированным. Целесообразно все виды развития, происходящие в обществе, личности и государстве, тесно связать с соответствующими видами безопасности. Каждое направление развития того или иного объекта связано с соответствующим ему типом безопасности. Если в конкретной области безопасность не будет обеспечена, то развитие окажется под угрозой в том смысле, что прогрессивное развитие может смениться регрессом. Наличие двух главных и тесно взаимосвязанных функций у государства – обеспечение развития и безопасности ставит, естественно, вопрос об их более тесном объединении в единой функциональной системе, и тем самым о формировании такой социальной и социоприродной среды, когда бы обеспечение безопасности не выделялось бы в отдельные сферы деятельности по защите объекта, а это был бы системно-целостный цивилизационный процесс, где обеспечение безопасности реализовалось бы через развитие (прогрессивное). Вполне понятно, что обеспечение национальной безопасности связано с противодействием негативным тенденциям и иным угрозам, с тем, чтобы защитить в первую очередь жизненно важные интересы государства, общества, личности. Однако это не означает ограничение обеспечения безопасности только функцией защиты. Необходимо трансформировать сам процесс развития всех объектов обеспечения безопасности, их взаимодействие между собой с тем, чтобы развитие становилось более стабильным и безопасным. Ведь многие виды развития в принципе уже не удовлетворяют требованиям безопасности в соответствующем направлении, поскольку они представляют собой медленно либо быстро саморазрушающиеся процессы. Процессы прогрессивного развития объекта (личности, общества, государства), необходимо органически соединить с императивами обеспечения безопасности. Однако переход к устойчивому развитию наиболее эффективен для стабильного государства и стабильного общества. Поэтому стремление к стабильности – это создание государственно-правовой, экономической и 220 иной базы для реализации государственной политики перехода страны к устойчивому развитию. Только стабильное и безопасное государство может начать принимать адекватные меры по переходу на новую цивилизационную модель. Стабильность государства в модели неустойчивого развития – это необходимая база для движения к обществу и государству с устойчивым развитием. Таким образом, безопасность объекта оказывается первичной для смены типа его дальнейшего развития. Сказанное выше приводит к новому пониманию проблем безопасности. Ранее в Законе РФ "О безопасности" (утвержден 5 марта 1992 г.) понятие безопасности определялось как «состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз». Согласно этому определению обеспечение национальной безопасности Российской Федерации – это деятельность государства, всего общества и каждого гражданина в отдельности, направленная на защиту национальных интересов и национальных ценностей и их приумножение. Она, как сказано в упомянутом «Послании по национальной безопасности Президента РФ Федеральному собранию» (с. 16), не сводится к защите. Идея национальной безопасности тесно связана с концепцией устойчивого демократического развития, выступает в качестве ее неотъемлемой части и одновременно условием ее реализации. В этой связи обеспечение безопасности должно быть направлено не только на предотвращение угроз, но и на осуществление комплекса мер по развитию и укреплению прав и свобод личности, материальных и духовных ценностей общества, конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности государства, Речь идет о долгосрочной государственной политике и стратегии устойчивого развития. В новом Федеральном законе "О безопасности», принятом 28 декабря 2010 г., понятие безопасности в общем случае не определяется. Повидимому, предполагалось, что такое определение уже дано в Стратегии2020, однако там определено понятие национальной безопасности, а не 221 общее понятие безопасности (как не определено понятие устойчивого развития). Поэтому также можно предполагать, что общее понятие безопасности интерпретируется также же, как оно было определено в предыдущем законе, уже в целом утратившем силу. В связи с переходом всех государства мира к устойчивому развитию появляется новая общая безопасности каждой безопасности у основа страны. государств, для формирования Интересы реально в области национальной национальной ориентирующихся на новую цивилизационную парадигму, все более сближаются, и остается меньше проблем, в которых будут проявляться противоречия национальным интересам. В этом смысле приоритетность всех форм безопасности как глобальной цели развития оказывается не просто выше целей безопасности отдельно взятых стран, но и основанием для формирования единой глобальной безопасности соответствующих трансформаций феномена государственности в планетарном масштабе. Рассмотрим далее, в чем различаются подходы к обеспечению безопасности в модели неустойчивого развития и модели устойчивого развития с экосистемной точки зрения. Основное различие, на наш взгляд, заключается в том, что в модели неустойчивого развития обеспечение безопасности акцентируется на отдельном объекте в экосистеме, тогда как окружающая его среда оказывается весьма опасной в этой же социоэкосистеме (государстве, например). Это обусловлено тем, что основную роль в модели неустойчивого развития играют индивиды, действия которых направлены не на сохранение всего их экосистемного сообщества, а на свое собственное выживание. Как мы отмечали выше, интегральный результат их индивидуальной активности постепенно ведет к антропоэкологической катастрофе. При акценте на обеспечении безопасности отдельно взятого объекта в достаточно опасной окружающей (социальной и природной) среде приходится использовать в основном защитные механизмы и отвлекать на 222 это огромные средства от процесса прогрессивного развития системы (объекта). Если экстраполировать эту тенденцию, то мы увидим, что, по сути дела, каждый объект (и субъект) обеспечения безопасности стремится к тому, чтобы окружающая его среда в том или ином определенном масштабе (радиусе) перестала бы быть для него опасной. Если бы цели и требования каждого объекта обеспечения безопасности совпадали бы, то можно было бы считать, что все они стремятся создать в экосистеме более безопасную среду. Однако реально существующее рассогласование интересов объектов (и субъектов) обеспечения безопасности часто приводит к противоположному результату, а, именно – к тому, что среда в государстве, обществе и в глобальной экосистеме становится все более опасной, увлекая эту экосистему в целом в планетарную социально-экологическую катастрофу. Если оценить усилия и средства, которые тратятся на «точечное» и локальное обеспечение безопасности многочисленных объектов, то на определенном этапе продолжения этой тенденции окажется более целесообразными не только в экзистенциальном, но и в экономическом плане создать более безопасную окружающую среду, чем обеспечивать безопасность традиционными «защитными« способами. Именно такая ситуация и сложилась к концу XX – началу XXI вв., когда и появилась концепция устойчивого развития как безопасного социоприродного развития. Стало понятным, что, несмотря на продолжающуюся тенденцию «точечно-защитного» обеспечения безопасности отдельно взятого объекта, необходимо направить усилия на формирование более безопасной глобальной среды проживания как нынешних, так и будущих поколений людей. И это не просто экономическое столкновение интересов выживания отдельного индивида и выживания всего человечества, а вопрос возможности дальнейшего существования человеческого рода на планете. Как видим, решение этого вопроса связано с изменением способов обеспечения безопасности отдельного объекта, так и всех объектов (и субъектов) в такой уникальной системе как биосфера Земли. 223 В основу обеспечения безопасности в модели устойчивого развития кладется социоэкосистемный, или «средовой» подход, предполагающий создание гораздо более безопасной социоприродной среды, в которую будут «погружены» объекты и субъекты упомянутого обеспечения. Именно такой подход и предполагает обеспечение безопасности через устойчивое развитие, поскольку эволюция общества и его взаимодействие с природой должна формировать такую экосистему, в которой будут превалировать коэволюционно-консенсусные взаимоотношения, а не антагонистические противоречия «ответственные» за рост негативных тенденций и последствий, опасностей и катастроф. И вполне понятно, что в более широкой безопасной социоприродной среде обитания, взаимодействия общества с природой, которая сформируется в био- и социосфере Земли, могут снизиться до минимума средства на обеспечение безопасности (защиту), обитающего в такой экосистеме объекта. Поэтому основные средства, которыми располагает человечество, могут быть направлены на его прогрессивное развитие. Социоприродный подход к обеспечению безопасности, используемый в модели устойчивого развития, предполагает и более системное видение этого обеспечения, которое формируется при переходе к новому типу развития. Здесь в одно целое соединяются экономические, экологические и социальные аспекты развития и одновременно – обеспечения безопасности, создавая новую целостную взаимодействия деятельностную общества и систему, природы, или именуемую способом способом (формой) социоэкоразвития, о чем шла речь в первом разделе. Приоритет экономики, характерный для современной модели развития, уступает системной взаимосвязи основных направлений и компонентов деятельности, которая направлена на дальнейшее выживание человечества и сохранение биосферы как естественной среды обитания всех живых и разумных существ. Уместно обратить внимание на то, что создание более безопасной среды обитания в результате перехода к устойчивому развитию повторяет в 224 какой-то форме на социальном уровне историю биосферы, в которой биота в конце концов фактически создала именно те природные условия, которые пригодны для жизни и обеспечили ей устойчивость и дальнейшую естественную эволюцию1. Биота, если бы ее не губила нерациональная антропогенная деятельность, могла бы существовать в созданной ей биосфере вечно пока какой-либо космический, т.е. внешний по отношению к планете Земля губительный фактор не разрушил бы ее, например, огромный астероид либо комета, что признается вполне реальной геокосмической опасностью (особенно после февральского полета уральского болида). Биота за время своей эволюции на планете сформировала мощный механизм регуляции и стабилизации окружающей среды, затрачивая на поддержание пригодных для биоты условий и обеспечивая устойчивость и безопасность этой среды огромную работу и перерабатывая ежесекундно 10 35 бит/сек2. Наличие биотического механизма стабилизации и регуляции окружающей среды сформировало, историческим масштабам времени, вероятно, тип самый безопасного и ранний, тем по самым устойчивого развития для всех населяющих биоту живых существ. Биота, реализуя эту свою биосферную функцию, пошла по пути формирования жизнепригодной и более безопасной среды своего существования в планетарном масштабе, а не обеспечения «индивидуальной» или «популяционной» безопасности в локальном или региональном масштабе. Нечто аналогичное придется совершить и человечеству, нарушившему созданную биотой гармонию планетарных сфер. Придется отказаться от архаичных принципов обеспечения безопасности в современной модели развития и создавать с помощью перехода к новому типу развития опять-таки более безопасную планетарную социоприродную окружающую среду, но уже 1 См.: Лосев К.С. Биотическая регуляция окружающей среды // Глобалистика. Энциклопедия. М., 2003. С. 83–85. 2 См.: Лосев К.С., Горшков В.Г., Кондратьев К.Я. и др. Проблемы экологии России. М., 1993. С. 229. 225 рассчитанную на неопределенно долгое существование человечества в биосфере. Как видим, история с созданием механизма стабилизации и регуляции окружающей среды с целью обеспечения безопасности существующих в ней объектов повторяется уже на более высоком эволюционном – социальном уровне или точнее – на социоприродном уровне, когда ставится цель перехода к устойчиво-безопасному будущему. При этом человек не должен разрушать механизм биотической регуляции окружающей среды, а опираться на него при переходе на траекторию устойчивости, добавляя свои специфически общественные средства обеспечения безопасности и стабильности как природной, так и социальной среды. Необходимость использования социоприродного подхода связана, помимо прочего, еще и тем, что в ходе взаимодействия природы и общества все больше множатся негативные воздействия хозяйственной и иной деятельности на окружающую среду. В свою очередь, это воздействие существенно ухудшило качество этой среды, нарушило устойчивое функционирование естественных экосистем, привело к существенной утере биологического разнообразия, истощению природных ресурсов и т.д., что, в свою очередь, отрицательно влияет на человека и общество в целом. Таким образом, не просто появились «положительные обратные связи» в системе «общество – природа», которые «расшатали» ее устойчивость, но и другие нелинейные зависимости, которые свидетельствуют о необходимости кардинального усиления природоохранной деятельности, реализации ее глобальной цели – сохранения биосферы. Именно сохранение биосферы стало той целью, от реализации которой зависит успех на пути перехода в новой цивилизационной стратегии. И в этой связи устойчивое развитие в значительной степени ассоциируется с биосферосовместимым развитием человечества (хотя только к тому не сводится). Таким образом, проблема безопасности в жизнедеятельности современной цивилизации приобрела не менее важное значение, чем 226 проблема развития и оказалась тесно связанной с перспективами выживания человечества в условиях глобализации и обострения глобальных проблем. Это нашло свое отражение в научных дисциплинах и направлениях исследовательской деятельности, привело к тому, что понятие «безопасность» (и связанный с ним «куст» понятий) превратилось в междисциплинарно-интегративное, а в обозримой перспективе – даже в общенаучное понятие. И хотя дисциплинарное утверждение безопасности как категории, выражающей способ бытия того или иного объекта, существенно отстает от проблемно-поисковых разработок, тем не менее может быть поставлен вопрос о становлении уже в ближайшие десятилетия междисциплинарно-общенаучного направления, предметным полем изучения которого окажется проблема обеспечения безопасности. Эта проблема так или иначе возникает на всех этапах развития человечества, она имеет место и в биологических и даже шире – во всех кибернетических системах, эволюционирующих в прогрессивном направлении. В развитии этих систем возникает проблема защиты от опасностей и угроз, негативных воздействий, могущих нанести вред или разрушить систему, т. е. существует проблема обеспечения безопасности как самосохранения, выживания и дальнейшего их непрерывного сохранением развития. и Понятие надежностью «безопасность» больше связано функционирования систем, а с понятие «развитие» – с их изменением. С точки зрения безопасности важно обеспечить защиту развивающихся систем (желательно – опережающим образом) от деструктивно-разрушающих, регрессивных изменений, создавая оптимальные условия и основания для поступательного самодвижения кибернетических (социальных, биологических, технических, гибридных) систем, атрибутом которых является безопасность. Причем это самодвижение как самоорганизация направлена прежде всего на сохранении систем, но оно реализуется через их усложнение и прогрессивную эволюцию. Если безопасность характеризует далеко не каждый процесс и тип (вид) развития, то для того, чтобы в будущем формировать ту или иную форму 227 развития, важно обеспечить ее безопасность (и наоборот). Однако для этого следует изучить совместно законы развития и законы обеспечения безопасности, что предполагает становление не просто науки о безопасности, а науки о связи безопасности и развития. Именно это предполагается в той сфере исследований, которая именуется ноосферологией, или ноосферными исследованиями, в которых органически вписываются проблемы обеспечения безопасности и устойчивого развития. 3. Концепция устойчивого развития на базе безопасности В ходе исследования проблем обеспечения безопасности удалось установить, что такое обеспечение в наиболее полном виде связано с переходом к УР. В этом случае безопасность как понятие базируется на концепции УР в ее широком понимании. Но в принципе можно поступить и по другому: взять за основу широкое понимание безопасности и теоретически ввести тип развития, который окажется наиболее безопасным. Им окажется устойчивое развитие. Как видим, два таких методологических подхода следуют из взаимосвязи развития (устойчивого развития) и безопасности. Стратегия-2020 должна создать необходимые условия для реализации Концепции долгосрочного социально-экономического развития страны до 2020 г. (далее – Концепция-2020) обеспечить безопасность ее эффективного осуществления. Ведь по сравнению с предыдущей редакцией Концепции национальной безопасности (кстати, просуществовавшей примерно тот же период времени, на который рассчитана обсуждаемая здесь Стратегия-2020) появились новые угрозы, которые носят качественно другой, в том числе и глобальный характер. Ряд угроз национальной безопасности страны, хотя и не исчезли, но уже потеряли свою актуальность. Поэтому важно сопоставить систему существующих сейчас и в обозримом будущем опасностей и угроз с новым видением наших национальных интересов перспективе» и это нашло свое отражение в Стратегии-2020. в «устойчивой 228 И в этой связи важно соединить в одно целое перечень этих показателей национальной безопасности с показателями (индикаторами) устойчивого развития, которые уже предложены для измерения прогресса на пути к устойчивому развитию как на международном, так и на национальном уровне (например, в «Концепции перехода РФ к устойчивому развитию», а также в рекомендациях, предложенных ООН). Далеко не все характеристики состояния национальной безопасности и прогресса по пути устойчивого развития будут совпадать (в силу специфики этих двух направлений деятельности). Но важно, чтобы показатели национальной безопасности и индикаторы перехода к УР составляли бы единую систему, которая показывала бы как реализуются Концепция-2020 и Стратегия-2020 в их уже осознанной необходимой взаимосвязи. Уместно в этой связи обратить внимание на основные концептуальные идеи Концепции-2020 и Стратегии-2020. Так, в «Концепции социальноэкономического развития России на период до 2020 г.», принятой Правительством РФ в ноябре 2008 г., будущее развитие видится в основном как инновационное социально ориентированное развитие. Инновационное социально ориентированное развитие делает акценты на тех направлениях и аспектах, которые представляются наиболее важными для перехода к более сбалансированному, в перспективе устойчивому развитию нашей страны (хотя понятие устойчивого развития эта концепция почему-то не использует). Устойчивое развитие в принципе должно представлять собой более целостную эволюционную систему, чем упомянутое инновационное социально ориентированное развитие. Это последнее весьма важная, но лишь как составляющая будущей «устойчивой эволюции» человечества, которая наиболее актуальна в нынешних российских условиях. Однако в современной России даже в условиях глобального экономического кризиса выход из него в долгосрочной перспективе видится именно через переход к устойчивому будущему, но при условии реализации Стратегии-2020 (т.е. того же периода, что и упомянутая выше Концепция). УР представляется 229 после переходного периода от плановой к рыночной экономике той самой инновационно-стратегической целью очередного этапа развития не только России, но и всего мирового сообщества. Этот тип развития ориентирует на наше общее долгосрочное будущее, бескризисное и сбалансированобезопасное развитие общества. Расстановка разных акцентов Стратегии-2020 и Концепции-2020 вызвано не только тем, что их готовили разные «команды» с определенными концептуальными нюансами, но и определенными объективными обстоятельствами. Одна (стратегия) акцентирует внимание на проблемах безопасности (сохранения), тогда как другая (концепция) – на проблемах развития, для которых существуют хотя и взаимосвязанные, но все не полностью совпадающие стратегические национальные приоритеты. Эти приоритеты необходимо было связать таким образом, чтобы они не только не противоречили бы друг другу, но и формировали бы необходимые для перехода к устойчивому будущему системно-синергетические последствия. Прежняя концепция национальной безопасности РФ, основные идеи которой были сформулированы еще в 1997 г., отражала период развития страны в 90-ые годы прошлого века. Этот период уже оказался позади, и сейчас, несмотря на глобальный кризис и «текущие» трудности и проблемы, появилась возможность нового взгляда на общее будущее человечества, которое при умелом его формировании из настоящего может стать важным шагом на пути к созиданию устойчивого мирового сообщества. Последующее усиление взаимосвязи социально-экономического развития и обеспечения безопасности приведет к формированию системы «развитие-безопасность». На пути к устойчивому будущему все общественные и социоприродные функции государства можно разделить на две большие основные и взаимосвязанные функции – обеспечение безопасности личности, общества, государства и их развитие (разумеется, прогрессивное). И все же, по традиции и инерции, когда речь заходит о безопасности, то приоритетной оказывается безопасность государства или 230 более широко – национальная безопасность1. И понятно, почему на первый план выделяется именно безопасность: ведь без ее обеспечения невозможно гарантировать ни безопасность личности, ни общества, ни государства, ни окружающей их природной среды. Должна быть создана определенная безопасно-устойчивая среда на территории государства, где проживает его население и развертывается социально-экономический процесс. Когда же речь идет о развитии, то имеется в виду прежде всего социальноэкономическое развитие, которое в полной мере реализуется в стране, где эффективно обеспечивается национальная безопасность, которая в модели неустойчивого развития выступает в качестве лишь одного из условий этого развития. Однако говорить о том, что социально-экономическое развитие страны коррелируется только с национальной безопасностью, было бы слишком схематизированным. Целесообразно все виды развития в обществе, личности и государстве тесно связать с соответствующими видами безопасности: в этом случае делается шаг в направлении формирования устойчивой системы «развитие-безопасность» и обеспечения безопасности через устойчивое развитие. Каждое направление развития того или иного объекта может и должно быть связано с соответствующим ему типом безопасности (хотя, как следует из анализа Стратегии-2020, не все приоритеты, в том числе и стратегические в сфере безопасности и в области развития оказываются совпадающими). Если безопасность соответствующего объекта не будет обеспечена, то развитие окажется под угрозой в том смысле, что прогресс может смениться регрессом (деградацией). Наличие двух главных и тесно взаимосвязанных функций государства – содействие социально-экономическому развитию и 1 Это положение обосновано с широких универсально-эволюционистских позиций (см.: Урсул А.Д. Природа безопасности // Безопасность Евразии. 2008. № 1; он же: Научная картина мира XXI века: темная материя и универсальная эволюция // Безопасность Евразии. 2009. №1). 231 обеспечение национальной безопасности ставит, естественно, вопрос об их все более тесном объединении в единой функциональной системе «развитиебезопасность» в процессе перехода к устойчивому развитию. Тем самым речь идет о формировании такой социальной и социоприродной среды, когда обеспечение безопасности в большинстве случаев не выделялось бы в отдельные сферы деятельности по защите конкретно-локального объекта, а это был бы системно-целостный процесс эволюции общества, где обеспечение безопасности реализовалось бы через УР. Это основная идея нового подхода к обеспечению безопасности (как национальной, так и глобальной), которую можно считать принципом «устойчивой безопасности». или обеспечения безопасности через устойчивое развитие, который в своей основе имеет превентивно-опережающий характер. В связи с постепенным переходом всех государства мира к устойчивому развитию появляется новая общая основа для формирования национальной безопасности каждой страны. Интересы в области национальной безопасности у государств, реально ориентирующихся на новую цивилизационную парадигму, будут все больше сближаться, и останется меньше проблем, в которых будут проявляться противоречия национальным интересам. В этом смысле приоритетность всех форм обеспечения безопасности через устойчивое развитие оказывается не просто выше целей безопасности отдельно взятых стран в их ориентации на модель неустойчивого развития, но и основанием для формирования единой глобальной безопасности, государственности безопасность в соответствующих планетарном мыслится как трансформаций масштабе. безопасность При этом мирового феномена глобальная сообщества, реализующаяся в условиях коэволюции систем «человек–общество» и «человек–общество–природа». Становится понятным, что, несмотря на продолжающуюся тенденцию «точечно-защитного» обеспечения безопасности отдельно взятого объекта в модели неустойчивого развития, необходимо направить усилия на 232 формирование более безопасной как национальной, так и глобальной среды проживания как нынешних, так и будущих поколений людей. И это не просто экономическое столкновение интересов выживания отдельного индивида и выживания всего человечества, а вопрос возможности дальнейшего существования человеческого рода на планете и во Вселенной. Как видим, решение этого вопроса связано с изменением способов обеспечения безопасности как отдельного объекта, так и всех объектов (и субъектов) в такой уникальной системе как биосфера Земли (а в дальнейшем и за ее пределами). Новый подход к обеспечению безопасности через устойчивое развитие, исходит из системного видения этого обеспечения, которое формируется при переходе к упомянутому типу развития. Здесь в одно целое соединяются экономические, экологические, политические, социальные и другие аспекты и направления развития и одновременно – обеспечения безопасности, создавая новую целостную деятельностную систему «развитие- безопасность». Приоритет экономики, характерный для современной модели развития, уступает место системно-институциональной взаимосвязи основных направлений и компонентов деятельности, которая направлена на дальнейшее выживание человечества и сохранение биосферы. Тем самым происходит перемещение акцентов с потребительско-экономического смысла бытия на собственно экзистенциальный, включающий более широкую гамму отношений в обществе и его взаимодействия с природой. Обеспечение безопасности через переход к УР характеризуется рядом новых принципами, о которых уже шла речь1. Вместе с тем происходит также расширение списка основных объектов безопасности (в особенности включение объектов окружающей природной среды) в модели устойчивого 1 См.: Урсул А.Д. Обеспечение безопасности через устойчивое развитие // Безопасность Евразии. 2001. №1. 233 развития. Это сопряжено и с увеличением числа субъектов обеспечения безопасности. В модели УР сохраняются все субъекты обеспечения безопасности, но сюда добавляются субъекты наднационального и транснационального уровня, которые постепенно будут формироваться по мере перехода мирового сообщества и каждого государства к новой цивилизационной стратегии. Появляется и планетарный субъект обеспечения глобальной и всеобщей безопасности – все глобализирующееся человечество. И это вполне понятно, если переход к устойчивому развитию обретает глобальные масштабы и характеристики, то обеспечение всеобщей безопасности возможно только в социоприродной системе «природа – человечество – личность». Отдельный человек и различного рода объединения (коллективы, социумы) также выступают в качестве субъектов участия в обеспечении безопасности и на государственном и на глобальном уровне. Наряду с социоприродной биосфера», системой благодаря безопасности космическим «человек средствам, – цивилизация формируется – также аналогичная антропогеокосмическая система «человечество – Земля – Вселенная», в которой должна быть обеспечена безопасность и устойчивое развитие на планете и за ее пределами. В модели неустойчивого развития прогрессивное развитие одних социальных систем зачастую осуществлялось в результате ослабления безопасности и замедления (угнетения) развития других систем (конкуренция). По этим принципам идет и современная глобализация (как стихийная, так и направляемая «золотым миллиардом»). Аналогично – в целом общество в модели неустойчивого развития (прежде всего нерациональное природопользование) все более снижает безопасность и устойчивость биосферы. Единственный способ разрешения этого противоречия между развитием одних социальных систем и безопасностью других, между развитием цивилизации и сохранением природы заключается в переходе на 234 взаимосогласованное, коэволюционное, т.е. безопасно-устойчивое развитие. Коэволюция социальных систем, а также системы «общество–природа», означает вместе с тем безопасное и устойчивое их соразвитие. Установленная взаимосвязь развития и безопасности в форме УР позволяет его характеризовать как наиболее безопасное развитие среди возможных типов безопасного развития социоприродных систем (по крайней мере, с современной точки зрения). Таким образом получается, что переход к устойчивому развитию опять-таки направлен на обеспечение сохранения всех объектов, которые переходят на новый тип развития. Такой новый концептуально- методологический подход должен реализоваться как на государственнонациональном, так и на глобально-международном уровне при переходе мирового сообщества к УР и фиксироваться в соответствующей нормативноправовой базе. Принятая в России Стратегия-2020, без сомнения, окажет весьма позитивное влияние не только на формирование других национальных стратегий безопасности, но и в значительной степени определит более безопасную траекторию движения всей цивилизации по пути глобальной устойчивости. Стратегия-2020 – это хороший пример для подражания других государств, озабоченных как обеспечением национальных интересов и безопасности, так и эффективным переходом к устойчивому будущему. Стратегия-2020 знаменует начало появления принципиально новых подходов государств к своему безопасному будущему, которое становится неотделимым от будущего всего человечества. 4. Основные принципы взаимосвязи безопасности и устойчивого развития Принципы (основные) обеспечения безопасности в традиционно понимаемой модели безопасности следующие (они были выделены в статье пятой Федерального закона «О безопасности» 1991 г.): 235 – законность; – соблюдение баланса жизненно важных интересов личности. общества и государства; – взаимная ответственность личности, общества и государства по обеспечению безопасности; – интеграция с международными системами безопасности. Выделение этих принципов диктовалось переходом от прежнего (советского) типа общества и государства к демократическому и правовому1. Спустя почти два десятилетия видение этих принципов несколько изменилось. Так, основными принципами обеспечения безопасности в новом федеральном законе «О безопасности», принятом в 2010 г., являются (статья вторая): 1) соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина; 2) законность; 3) системность и комплексность применения федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, другими государственными органами, органами местного самоуправления политических, организационных, социальноэкономических, информационных, правовых и иных мер обеспечения безопасности; 4) приоритет предупредительных мер в целях обеспечения безопасности; 5) взаимодействие федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, других государственных органов с общественными объединениями, международными организациями и гражданами в целях обеспечения безопасности. 1 См.: Карпов В.И.. Принципы обеспечения стратегии национальной безопасности // Национальная безопасность. № 1, 2009. 236 Как видим, эти принципы не используют понятие устойчивого развития, хотя они вполне отражают и ситуацию с переходом к УР, не претендуя на выражение этой специфики. Выявление принципов, инвариантных для модели НУР и УР также актуально, поскольку, как не раз отмечалось, безопасность важно сохранять во всех моделях развития цивилизации. И все же в плане развития обеспечения безопасности через устойчивое развитие в свете концепции и стратегии УР важно выделить новые основные принципы обеспечения безопасности. Как также не раз отмечалось, в новой форме (стратегии) безопасность и развитие (самоорганизация) оказались настолько взаимосвязанными, что обеспечение безопасности культуры (цивилизации) в принципе невозможно без перехода на путь устойчивого развития. И наоборот – устойчивое развитие, т.е. сохранение человеческой культуры и биосферы невозможно без обеспечения их совместной безопасности. В этом проявляются основные принципы широкого системносинергетического подхода, которые можно даже назвать принципами ноосферогенеза. Остановимся далее на основных принципах взаимосвязи безопасности и устойчивого развития в их ноосферной ориентации. Глобализация процесса обеспечения безопасности. Развернувшийся процесс глобализации оказывает существенное влияние на проблему безопасности. Становится очевидным, что усилия, направляемые на обеспечение безопасности для отдельно взятого объекта безопасности – государства, общества, личности, фирмы и т.п., должны одновременно «работать» и на глобальную безопасность, т.е. безопасность всего человечества, на его взаимодействие с природой. А это означает, что обеспечение безопасности любого объекта (субъекта) не может быть гарантировано в полной мере без обеспечения глобальной безопасности. А поскольку безопасность цивилизации зависит от сохранения биосферы, ее устойчивости и естественной эволюции, то необходимо обеспечение безопасности естественной природной среды. 237 Это достаточно очевидно на примере экологической (как, впрочем, и иного вида) безопасности. Так, в последние десятилетия, особенно после Стокгольмской конференции ООН по окружающей среде во всех странах усилился интерес к экологическим проблемам, причем прежде всего к решению таких проблем на своей территории. При определенных успехах отдельных стран (очистка озер, рек, атмосферы, строительства очистных сооружений и т.п.) оказалось, что глобальная экологическая ситуация не только не улучшилась, но и существенно ухудшилась. И это несмотря на то, что за последние три десятилетия на решение экологических проблем было потрачено более 2 трлн. долл. США. Глобальные негативные экологические тенденции – потепление климата, истощение озонового слоя, утеря биоразнообразия, опустынивание, загрязнение акваторий, воздушного бассейна планеты и т.п. в последние десятилетия настолько усилились, что стало реально угрожать глобальной катастрофой в начале III тысячелетия, вероятнее всего в середине XXI в. Если она разразится, то все временное экологическое благополучие, полученное на отдельно взятой территории — страны, бассейна, города и т.п. будет разрушено глобальным катаклизмом. И понятно почему. Ведь если решается локальная экологическая проблема и не вносится позитивный вклад в решение глобальных проблем, то это – чисто конъюнктурно-временное решение. Очевидно, что вынесение за пределы города какого-либо завода без изменения его отношения с окружающей средой, без изменения технологий, создания очистных сооружений и т.п., отрицательно влияет на глобальную экологическую ситуацию. Если, исходя из чисто местных интересов, вводится в действие мусоросжигательный завод, то перевод твердых отходов в газообразные, решая местные экологические проблемы, только ухудшает состояние земной атмосферы. Оба приведенных примера свидетельствуют о том, что принятие и реализация локальных экологических решений не соответствуют 238 принципам устойчивого развития. Во-первых, потому, что локальные решения по обеспечению экологической безопасности противоречат глобальным интересам всего человечества. Во-вторых, локальные решения не уменьшают общую антропогенную нагрузку на биосферу в целом, а даже ее увеличивают. Поскольку переход к устойчивому развитию возможен лишь в глобальном масштабе, в согласованно-когерентном режиме всех объектов безопасности, то и любые решения и действия по обеспечению безопасности любого объекта не должны противоречить международно-глобальным императивам устойчивого развития. И сказанное относится не только к экологической безопасности, но и к любому ее виду экономической, информационной, социальной и т.д. Отсюда следует также, что в старой модели – неустойчивого развития не может быть обеспечена безопасность ни всего человечества, ни отдельно взятого государства, независимо от того, по какому типу мыслится обеспечение этой безопасности (американской, северокорейской и т.п.). В начале XXI века обеспечение безопасности государства, общества и личности всей человеческой культуры зависит не только от отдельно взятого объекта и субъекта безопасности, а от обеспечения безопасности через переход к устойчивому развитию всего человечества. Это также означает, что любые процессы и . направления глобализации – экономическое, финансовое, информационное и т.п. также должны «работать» не на старую модель цивилизации, а на глобальнокогерентное устойчивое развитие. Системно-синергетический характер безопасности. То, о чем шла речь выше, также говорит о системном характере обеспечения безопасности через устойчивое развитие, поскольку в одно системное целое объединяются глобальный, региональный, национально-территориальный и локальные аспекты, но на базе планетарных императивов. Системно-синергетический характер проблемы безопасности проявляется и при объединении в одно 239 целое различных видов безопасности, а также в их взаимосвязи с УР, что реализуется в «Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года». Системно-синергетическое видение обеспечения безопасности существенно усиливается, если мы рассматриваем обеспечение безопасности через переход к устойчивому развитию. Синергетический характер последнего проявляется прежде всего в том, что оно объединяет в целостную систему как минимум три сферы человеческой деятельности - экономическую, социальную и экологическую, создавая не существующий ранее – системный эффект устойчивого развития. Вместо модели неустойчивого развития, основанной на экономической эффективности, модель устойчивого развития ориентируется в своем системном единстве на реализацию как минимум трех совместимых целей – обеспечения экономической эффективности, социальной справедливости и экологических императивов, что в совокупности должно привести к эффекту устойчивой безопасности (безопасной устойчивости). Очевидно, что соответствующие виды безопасности – экономическая, социальная и экологическая должны имманентно сопрягаться с упомянутыми выше целями устойчивого развития, из которых, пожалуй, лишь экологическая безопасность оказывается относительно новой, а две другие в той или иной степени уже реализовались (наиболее удачно, хотя и временно – экономическая эффективность в рыночной экономике). Системно-синергетический характер обеспечения безопасности через переход к устойчивому развитию не исключает противоречий между основными его компонентами и общее решение предполагает, что на различных этапах такого перехода на приоритетное место будет выдвигаться какая-либо одна из составляющих (например, в России в ближайшие годы – экономика, а не экология). Наконец, уместно заметить, что системносинергетический характер безопасности через устойчивое развитие не сводится лишь к упомянутым трем компонентам единой системы 240 устойчивого развития1. Он включает все виды безопасности, прежде всего те, которые выделяются в «Стратегии национальной безопасности РФ». Однако обеспечение безопасности через устойчивое развитие не может мыслиться лишь как защищенность жизненно важных интересов объекта безопасности от внутренних и внешних угроз. Защищенность от угроз имманентно входит в устойчивое развитие и пока разделяется на «развитие» и «безопасность» лишь в модели неустойчивого развития. Соответствие «измерений» устойчивого развития и видов безопасности. В модели неустойчивого развития все различия в уровне развития стран «привязаны» в основном к экономике. Так это одномерное (экономическое) измерение лежит в основе деления государств на развитые, развивающиеся и страны с переходной экономикой. В этом смысле модель неустойчивого развития с полным правом можно именовать рыночной, или экономоцентричной моделью по типу критериев (индикаторов, лежащих в основе такой классификации). В отличие от модели неустойчивого развития (экономоцентрической модели) в модели устойчивого развития и прежде всего (наряду с экономическими, которые остаются) индикаторы развития социальной сферы и экологической безопасности. На этом увеличение «системной мощности» модели устойчивого развития не завершается, поскольку в дальнейшем количество «измерений» (групп индикаторов) будет лишь возрастать, все более преодолевая одномерность рыночно-экономоцентрической модели. При ноосферной ориентации устойчивого развития добавится группа индикаторов, отражающих информационно-духовные характеристики развития, которые в перспективе будут становиться все более весомыми по сравнению с ранее упомянутыми тремя группами «материальных» индикаторов. 1 См. другое системное видение в монографии: Кузнецов О.Л., Кузнецов П.Г., Большаков Б.Е. Система общество-природа-человек: устойчивое развитие. М.. 2001. 241 На пути прогресса к устойчивому развитию все страны становятся развивающимися, но не в традиционном экономическом понимании. В трехиндикаторной модели (экономика, социальная сфера, экология) устойчивого развития важно соблюдать баланс развития по всем трем группам («измерениям» параметров, а не только по одной из них, подтягивая отстающие индикаторы до уровня соответствующего новой цивилизационной модели. В этой последней модели будет со временем предложена иная классификация типов государств с учетом «трехмерности» групп индикаторов такого развития и в новой модели «развитыми» окажутся другие страны, нежели в модели неустойчивого развития (в частности, США явно не будет лидировать в новой модели, что уже осознается учеными этой страны). Очень важное замечание связано и с возможной классификацией по проблемам обеспечения безопасности. В «трехмерной» модели устойчивого развития речь шла лишь об экологической безопасности. Однако, как ранее было показано, безопасность и устойчивое развитие настолько взаимосвязаны, что обеспечение безопасности мыслится по всем трем измерениям, а в принципе – во всех других измерениях, которые будут появляться и затем приниматься мировым сообществом. Отсюда следует очень важный методологический вывод: концепция (доктрина) безопасности того или иного государства (да и мирового сообщества в целом) должна соответствовать новой модели развития. Этот вывод (и принцип) означает, что принятая тем или иным государством концепция безопасности (а она так или иначе формируется, если даже так не называется) должна по всем видам безопасности устойчивого дополняться развития. В соответствующей перспективе, концепцией когда высшее (стратегией) политическое руководство страны полностью осознает необходимость реальных действий по переходу к устойчивому развитию, это должна быть единая концепция и стратегия перехода к устойчивому развитию и обеспечению безопасности. 242 До недавнего времени (до 2009г.) эти две концепции, например, в России (Концепция перехода РФ к устойчивому развитию» и «Концепция национальной безопасности РФ») были слабо взаимосвязаны и не соответствовали друг другу по выделенным «измерениям» устойчивого развития и аналогичным видам безопасности, причем обеспечение этих последних виделось в официальных документах лишь в старой модели развития. Думается, что принцип взаимосвязи и соответствия «измерений» устойчивого развития и видов безопасности в силу их имманентной взаимосвязи окажется методологическим ориентиром для дальнейшего развития как исследований в области проблем безопасности и устойчивого развития, так и соответствующих государственных документов. Опережающий характер обеспечения безопасности. Обеспечение безопасности в модели неустойчивого развития и новой цивилизационной модели носит принципиально различный характер. В старой модели обеспечение безопасности, как правило, не носит упреждающего характера и реализуется в основном при появлении серьезных отклонений от естественного развития (серьезных реальных угроз, катастроф, катаклизмов, бедствий и т.п.). Даже среди принципов обеспечения безопасности не реализуется принцип предотвращения реальных угроз, кризисов и т.п. Сказанное, однако, не означает, что в модели неустойчивого развития не используются превентивные меры, они просто не носят всеобщего и обязательного характера, а используются в качестве дополнительноостаточных мер, в значительной степени случайно. В модели устойчивого развития подобная ситуация недопустима. В самом деле: если разразится глобальная катастрофа, то вряд ли можно будет кому-то ее остановить, поскольку человечество либо его значительная часть может погибнуть. При локальных катастрофах и конфликтах ситуация иная: всегда находится какая-то часть цивилизации (часть международного сообщества, государства и т.п.), которая может участвовать в ликвидации последствий катастроф либо противодействии реальным угрозам. В случае 243 такой угрозы всему человечеству, влекущей планетарную катастрофу, устранение последней возможно только через принятие опережающих решений и реализацию превентивных, устраняющих угрозы и опасности катастрофы. Но это возможно лишь в случае кардинального изменения формы (стратегии) развития, превращения его из стихийной формы в новую форму человеческой самоорганизации глобальную управляемую на базе принципа упреждения (15-ый принцип Рио-де-Жанейрской декларации по окружающей среде и развитию). В новой модели развитие перестает быть стихийным процессом, требующим своей защиты от внешних и внутренних угроз, и становится самоорганизующимся устойчивым безопасным развитием. Развитие по новой форме цивилизационной самоорганизации должно оказаться одновременно опережающим саморазвитием, способным заранее предвидеть и предотвращать угрозы и опасности внутреннего и внешнего характера. Самоорганизационно-опережающий характер управления при переходе к устойчивому развитию позволит решать проблемы обеспечения безопасности уже на стадии превращения потенциальных угроз в реальные, как правило, путем предотвращения появления этих последних. Если в модели неустойчивого развития мы имеем дело с реальными угрозами, катастрофами и их неблагоприятными последствиями, то в новой модели, соединяющей в одно системно-синергетическое целое развитие и безопасность должна быть предусмотрена система предотвращения и элиминации реальных угроз и опасностей, а тем более стихийных бедствий и антропогенных катастроф. В результате этого изменится сам характер большинства видов человеческой деятельности и даже форм культуры. Так медицина, будучи в основном терапевтической (лечение болезней) станет профилактической, предотвращающей возникновение болезней и способствующей формированию телесно и духовно здоровой личности. Вместо ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций (стихийных бедствий, природных катастроф, техногенных аварий и т.п.) в форме 244 аварийно-спасательных и иных неотложных работ в новой модели развития (и обеспечения чрезвычайных безопасности) ситуаций, основным проведение станет предупреждение превентивных мероприятий, направленных на максимально возможное уменьшение (либо даже на полное устранение) риска возникновения чрезвычайных ситуаций, на сохранение здоровья и условий жизнедеятельности людей, материальных потерь и ущерба окружающей природной среде. Мы здесь привели два примера (из области здравоохранения и защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера), которые, в принципе, уже в старой модели развития имели функции обеспечения безопасности своего объекта как в плане защиты и ликвидации неблагоприятных последствий, так и принятия профилактических мер, предупреждающих появление и развитие чрезвычайных и неблагоприятных ситуаций. В новой модели – модели устойчивого развития – акцент должен быть на опережающих решениях и действиях, а не на ликвидации негативных последствий и чрезвычайных ситуаций. Вполне понятно, что эта новая форма самоорганизации культуры потребует развития прогнозирующих обеспечения научно-исследовательских структур, безопасного ориентированных и устойчивого на и информационно- изучение будущего и способов выработку упреждающих стратегий деятельности и созидания культуры. Их появление и эффективное функционирование может оказаться даже с экономической точки зрения более эффективной, нежели характерная для модели неустойчивого развития деятельность по ликвидации неблагоприятных последствий. По объему вкладываемых средств предотвращение, например, чрезвычайных ситуаций на порядок меньше, чем проведение аварийноспасательных работ и прочих действий по ликвидации последствий катастроф и бедствий. В самоорганизующейся системе устойчивого развития, таким образом, должно быть реализовано опережающее обеспечение безопасности во всех ее 245 разновидностях. Этот опережающий механизм обеспечения безопасности должен быть встроен в систему реализации перехода к устойчивому развитию как самоорганизующемуся развитию, ориентированному на новые культурно-цивилизационные цели. Рационализация механизмов обеспечения безопасности. Под рационализмом понимается такое направление в философии, которое считает, что разум является основанием бытия и познания, т.е. тем самым источником, и одновременно критерием достоверности знания. Рациональность, в отличие от рационализма как гносеологического мировоззрения, характеристики, выступает в направленной качестве на деятельностно-эффективностной оптимизацию компонентов и характеристик индивидуальной либо коллективной деятельности, например, социально-экологическая рациональность есть та форма рациональности, в основе которой лежат гуманистические и экологические цели. То есть, это задачи и факторы, затрагивающие интересы всего населения и предполагающие поддающиеся управлению позитивные экологические результаты. Если животных обеспечение основано на безопасности биологических жизнедеятельности (в основном в царстве генетических) механизмах, то с выделением человека из этого царства начинают развиваться рационально-культурные средства. Homo sapiens, которому это наименование было дано с большим авансом, начал употреблять свое сознание прежде всего на защиту своих жизненных интересов, т.е. обеспечение безопасности, хотя этот процесс, протекая стихийно. До сих пор сторонники иррационализма утверждают, что не только в биологии человека, но и в природе человеческого духа доминируют иррациональные силы, прикрываемые тонким слоем рационально- логического мышления. Иррациональное с этой точки зрения определяет сознание человека и человечества и его социально-культурное развитие. Это находит свое выражение даже в идеях выдающихся мыслителей. Далеко не 246 все, как В.И. Вернадский, считают, что именно наука, научное знание поможет привести к ноосфере. Существуют и иные мнения. До сих пор, пока шло стихийное развитие человечества, иррациональные тенденции доминировали. Бытие человечества в целом носило иррациональный и алогичный характер, создало иллюзию ускоряющегося прогресса, привело к глубочайшему кризису цивилизации. Дорациональное, нерациональное и сверхрациональное (мистическое) господствовали в человеческой истории, и выживание рода человеческого мало зависело от его коллективного разума. Это нашло свое выражение в признании некоторыми философскими течениями того, что человеческое бытие и особенно духовность человека носят по своей природе иррациональный характер. Если принять эту точку зрения, то надежды на разум как спасительный механизм выхода из кризиса цивилизации совершенно несостоятельны. А значит, несостоятельны научная концепция ноосферы; идея разумного управления планетарным развитием и выхода цивилизации из кризиса. Но существуют ли иные механизмы выживания, кроме разума? Можно ли принимать во внимание различные модные сейчас надежды божественный разум или возможную помощь еще не обнаруженного внеземного разума? Но можно стать и на иную точку зрения трансформированный и — что именно ноосферно-ориентированный разум всего человечества сможет в будущем доминировать в пространстве социального бытия, сможет, управляя развитием человечества, обеспечить ему выживание и устойчивое поступательное движение. И если это так, то необходимо попытаться рассмотреть, что же произойдет с цивилизацией, которая, отбросив инерцию стихийно-иррационального развития и неестественные потребности, перейдет к рационально управляемому развитию и становлению сферы разума как области бытия качественно новой, ноосферной цивилизации. И с этой точки зрения основной вопрос ноосферной философии — это соотношение рационального и 247 иррационального, но не столько в познании, сколько в социальном бытии, ведь это вопрос выживания человечества и обеспечения его безопасности. Сегодня, когда стало понятным, что традиционное и естественное развитие человечества было в принципе стихийно-иррациональным, вряд ли можно возражать против весьма широкого понимания как иррационализма, так и рационализма, связывая последний с теми или иными формами и механизмами выживания и обеспечения безопасности человечества. Для цивилизации гамлетовский вопрос: «Быть или не быть?» обретает в свете концепции становления ноосферы дихотомию «рациональное — иррациональное» и становится гносеологическим аналогом гибели или выживания. Рационализация средств и механизмов обеспечения безопасности при переходе к устойчивому развитию означает, что в жизнь будут воплощаться лишь проекты, прошедшие сквозь «призму разума». Стихийное обеспечение безопасности в должной мере оказывается невозможным и это подтвердил опыт реформирования России в последние годы. Тем более это замечание относиться к переходу к устойчивому развитию. Ноосферная ориентация безопасности. Невозможность радикального решения проблемы безопасности без перехода на магистраль устойчивого развития дает основания для формулировки еще одного принципа обеспечения безопасности, носящего ориентационно-целевой характер. Обеспечение безопасности через устойчивое развитие носит поэтапный характер и зависит от реализации тех или иных целей на пути устойчивого развития. Такой общей целью и по сути – завершающим на определенном историческом отрезке времени этапом явится становление ноосферы, о чем было сделано предположение в монографии «Путь в ноосферу».1 В дальнейшем было приведено достаточно аргументов, которые 1 См.: Урсул А. Д. Путь в ноосферу (Концепция выживания и устойчивого развития цивилизации). М., 1993. 248 позволяют, если не отождествить процесс перехода к устойчивому развитию и становление ноосферы, то, по крайней мере, считать их достаточно близкими и однонаправленными.1 Эта логическая связь показалась достаточно привлекательной и для того, чтобы в «Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию» в заключительной части сформулировать, что в отдаленной исторической перспективе постепенно должна решаться проблема гармонизации взаимодействия с природой всего мирового сообщества. Движение человечества к устойчивому развитию в конечном счете приведет к формированию предсказанной В.И. Вернадским сферы разума (ноосферы), когда мерилом национального и индивидуального богатства станут духовные ценности и знания Человека, живущего в гармонии с окружающей средой. Одним из весьма важных для нашей проблемы является мнение о том, что учение о ноосфере фактически строится сегодня концепция устойчивого развития, которое принадлежит В.В. Путину, выступившему 15 ноября в Брунее на деловом саммите АТЭС «Бизнес и глобализация». Между тем понятие «ноосфера» может определяться не только в том ракурсе, как это было дано в «Концепции перехода РФ к устойчивому развитию». В упомянутой книге «Путь в ноосферу» понятие ноосферы связывается с обеспечением безопасности во всех отношениях, т.е. сфера разума представляется как – самое безопасное состояние как цивилизации, так и сферы ее взаимодействия с природой. Подобное представление о связи сферы разума и безопасности основано было лишь на интуитивном ожидании, что наступление ноосферы решит проблему обеспечения безопасности дальнейшего развития. Связь же стратегии устойчивого развития и безопасности приводит к выводу, что сфера разума окажется 1 См.: Урсул А. Д. Экологическая проблема и агроноосферная революция. М., 1994; он же: Ноосферная концепция перехода России к устойчивому развитию. М.–Гомель. 1997; он же: Переход России к устойчивому развитию. Ноосферная стратегия. М., 1998. 249 одновременно и сферой обеспечения безопасности в глобальном и в других отношениях. В этом смысле важно проанализировать в прогностическом плане механизмы и этапы обеспечения безопасности на пути устойчивого развития, т.е. применить методологию исследования будущего, имея в виду реализацию нормативного прогноза в виде стратегии устойчивого развития (о чем пойдет речь в последней главе монографии). Методологической основой к видению перспектив обеспечения безопасности является ноосферный подход как наиболее адекватный для исследования желаемого будущего. Последнее представляет собой область научного поиска, включающую все формы прогнозирования и предвидения, выявление альтернатив, тенденций и трендов, построение сценариев будущего. Исследование будущего включает в себя изучение независящих от людей законов и процессов, перспективы которых в определенной степени детерминированы прошлым и настоящим. Оно предполагает и изучение явлений, тенденций, зависящих от человека и общества, которые могут быть изменены в будущем в зависимости от воли и желания людей, от их опережающих решений и действий. Исследования будущего важны для обеспечения безопасности планеты и устойчивого развития. Они позволяют принимать адекватные решения, снижающие степень неопределенности грядущего, поскольку помогают (либо препятствуют) реализации прогноза. Многие проблемы, особенно глобальные, в частности экологические, не могут решаться иначе как с помощью исследования будущего и принятия опережающих действий (принцип упреждения). Это предполагает разработку системы программных и прогнозных документов: государственных стратегий долгосрочного характера в отдельных сферах деятельности; долгосрочных, среднесрочных и краткосрочных прогнозов и программ различных уровней (о чем речь шла выше). 250 Упомянутый выше ноосферный подход формировался в «недрах» такого научного направления, как учение о ноосфере (ноосферология). Последнее представляет собой междисциплинарную интегративную область научного поиска. Оно охватывает весь комплекс знаний о ноосфере, законах и тенденциях ее становления и развития, включая представления о переходе цивилизации к «устойчивому обществу» и «устойчивому государству». Ноосферология мыслится как та часть исследования будущею, которая акцептирует внимание па выживании человечества с помощью развития нравственного гуманизированного разума, прогнозирования безопасного устойчивого будущего с помощью становления ноосферного коллективного интеллекта. В принципе, вся наука в целом, ориентируясь на глобальное становление ноосферы на концепцию безопасного устойчивого развития, участвует в формировании знаний о будущей ноосфере. При этом само развитие науки в ходе становления сферы разума будет испытывать ноосферные (ноосферный) трансформации. В методологический результате и сформируются мировоззренческий новый подходы к приращению и использованию научного знания, для которого характерна ориентация на становление ноосферы. Тем более это относится к формирующейся науке о безопасности. Обеспечение безопасности через устойчивое развитие в ходе становления ноосферы осуществляется главным образом с помощью использования рациональных средств, информационно-интеллектуальных технологий. С одной стороны, речь идет об использовании естественных механизмов (типа естественной безопасности, биологической стабилизации и регуляции окружающей среды), которые необходимо включить в сферу взаимодействия природы и общества. С другой стороны, гармонизация этого взаимодействия должна достигаться рационально-духовными механизмами оптимально организующими социальную деятельность и переводящие ее на 251 интенсивно-коэволюционный путь развития, что в совокупности обеспечивает всеобщую безопасность. Достаточно очевидно, что ноосферная ориентация обеспечения безопасности должна четко коррелироваться с другими вышеупомянутыми принципами, представляя собой их высший синтез. Глобализация безопасности в процессе перехода к устойчивому развитию и формирование системы глобальной безопасности в результате планетарного перехода к устойчивому развитию ведет к установлению сферы разума на всей планете. Ноосфера как состоявшийся феномен может иметь лишь глобальный характер, и именно поэтому ноосферогенез мы рассматриваем как адекватный путь решения глобальных проблем.1 Именно в ноосфере достигается системно-синергетический синтез всех составляющих устойчивого развития, причем не только в самом социуме, выступающем как ноосферно-глобальное целое, но и в его взаимоотношениях с природой, как земной, так и космической. Причем, в отношении космоса также в перспективе должна быть обеспечена безопасность в результате становления космоноосферы, где глобальная безопасность обеспечивается и в ее внешнем – геокосмичеком и собственно космическом варианте, о чем мечтал К.Э. Циолковский, разрабатывая концепцию бессмертия человечества в результате освоения космоса. Именно в ноосфере может быть достигнуто опережающее реагирование и управление оптимальным обеспечением безопасности во всех возможных отношениях. Ведь ноосфера тем и отличается от социосферы, что ноосферный интеллект (как общечеловеческий аналог общественного сознания в социосфере модели неустойчивого развития) будет опережать природопреобразующие и иные действия, направляя их по оптимальной траектории развития. Эта траектория, вполне естественно будет основана на 1 См. Урсул А.Д. Путь в ноосферу. С. 41-58. 252 обеспечении консенсусно-информационных и ненасильственных отношений в обществе и гармонизации его взаимоотношений с природой. 5. Исследование будущего и стратегическое планирование Мы уже не раз отмечали, что переход к новой модели развития произошел благодаря анализу проблем безопасности человеческого существования и прежде всего в экологическом ракурсе. Однако немалую роль здесь сыграло и новое видение будущего, которое мы хотели бы иметь с точки зрения будущих поколений. Не случайно, что упомянутый доклад Международной комиссии по окружающей среде и развитию получил название «Наше общее будущее». Именно благодаря этому докладу стало понятным, почему надо пристальное внимание уделять исследованию будущего. И попытаться изменить современную форму (модель) развития в пользу дальнейшего непрерывного и безопасного существования человечества. В проблеме устойчивого развития особое внимание уделяется будущему. В модели неустойчивого развития подход к изучению будущего в основном был «линейным»: будущее выводилось из прошлого и настоящего, что и предполагает традиционно понимаемый исторический подход. Между тем в процессе осознания проблемы устойчивого развития будет происходить сдвиг акцентов с изучения прошлого и настоящего на будущее. Этот процесс имеет смысл именовать футуризацией (от лат. futurum – будущее), которая призвана восстановить темпоральную целостность научного познания. Темпоральная целостность как форма существования временной реальности заключается в том, что три момента, модуса, или периода времени, которые мы именуем прошлым, настоящим и будущим находятся в неразрывном единстве. Это утверждение представляется тривиальным, поскольку всем известно, что настоящему предшествовало прошлое, а вслед за настоящим неизбежно наступает будущее. Назовем упомянутые периоды 253 времени, т.е. прошлое, настоящее и будущее темпомирами (хотя есть иные трактовки термина «темпомир»). Совершенно очевидно, что с позиций здравого смыла и повседневного опыта темпомиры между собой взаимосвязаны, причем один из них сменяется другим, определяя всем известную направленность или стрелу времени. Этот так, если ограничиться восприятием времени с позиций здравого смысла, т.е. того, что имеет место в обыденной жизни. Однако упомянутая линейная связь (а существует и нелинейная связь) темпомиров представляет собой некую целостную систему, которая состоит из трех темпомиров, которые всегда проявляются совместно. Это означает, что любой процесс в мире, где существует движение материи (а его, оказывается, нет в «темной энергии» – космическом вакууме), имел свое прошлое, имеет настоящее и будет иметь будущее. Вот эта взаимосвязь темпомиров и означает в простейшем случае реально существующую темпоральную целостность, которая характеризует любой процесс в природе и обществе. В таком утверждении, как видим, нет ничего нового, просто всем известные истины формулируются несколько наукообразно, но это будет необходимо для того, чтобы от тривиальной констатации общеизвестных истин перейти к более существенным и далеко не тривиальным положениям и гипотезам, связанным с процессом футуризации как в природном бытии, так и в деятельности человека. Обратим внимание на то, что линейный характер взаимосвязи темпопериодов нарушается в ряде процессов, и прошлое, настоящее и будущее могут быть связаны слабо (см. об этом далее) либо никак не связаны, как это происходит, например, в процессах с турбулентностью. Еще один – опять космологический пример, связанный с образованием черных дыр, уникальных космических сверхплотных объектов, не выпускающих любое излучение, в том числе и свет из своих гравитационных «объятий» (горизонта событий), которые «теряют» всю информацию о своем прошлом. Идея темпоральной целостности или связи трех модусов (темпомиров) – прошлого, настоящего и будущего занимала многих мыслителей. 254 Например, В.И. Вернадский считал, что: «Великая загадка вчера – сегодня – завтра, непрерывно нас проникающая, пока мы живем, распространяется на всю природу. Пространство–время не есть стационарно абстрактное построение или явление. В нем есть вчера – сегодня – завтра. Оно все как целое этим вчера – сегодня – завтра всеобъемлюще проникнуто»1. Темпоральная целостность подразумевает, что то, что мы называем временем, соединяет в единую систему все три модуса (темпомира) – прошлое, настоящее и будущее в единую (линейную или нелинейную) систему. Со времен возникновения и триумфального шествия теории относительности по пространству научного знания больше внимания уделялось связи времени и пространства. Связь же трех темпомиров мыслилась чаше всего в духе их линейного продолжения либо в полном отрыве друг от друга. Поэтому правы были К. Ясперс и М. Хайдеггер, считавшие, что эти темпомиры (модусы времени) взаимосвязаны, и подлинность существования определяется не только тем, что происходит здесь и сейчас, но и тем, что было в прошлом и ориентацией на будущее. Ведь прошлое существует в настоящем, а устремленность в настоящем на будущее придает целостность существованию человеческому бытию. Деление на три модуса времени оказывается чисто условным и в реальной жизни время оказывается целостным и неделимым, поскольку темпомиры (модусы) не только следуют друг за другом, но и взаимно воздействуют одно на другое. Если в выражении «здесь и сейчас» подчеркивается существование только в настоящем, которое, поглощая следующее за ним будущее, исчезает и становится прошлым, то как это происходит – мгновенно или существует какой-то диапазон времени? По этому поводу существуют различные мнения и, если это происходит мгновенно, то такое «мгновенное настоящее» как «настоящее настоящего» очень трудно уловить даже сознанием человека. Обычно настоящему мы 1 Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. М., 1988. С. 249. 255 придаем какую-то длительность – секунду, час, день, месяц и т.д. Это временной диапазон превращает настоящее в то, что И.М. Ильинский именует «происходящим»1, само название которого превращает настоящее из временного состояния в темпоральный процесс, который уже не является тоже длящимся мгновением (например, наносекундным). Происходящее, концентрируя внимание на настоящем, тем не менее не исключает прошлого и будущего, оно их связывает с помощью настоящего, «группируя» вокруг себя. Вместе с тем могут выбираться и иные «связки темпомиров», когда делается акцент не на настоящем, а на других темпомирах (модусах времени). Если это акцент на прошлом, то мы имеем дело с обращением назад, ретроспекцией, а в научно плане – с широко распространенным или обычным пониманием исторического подхода. Перенос внимания на будущее можно именовать футуризацией, которое связано с исследованием либо ожиданием и созиданием будущего, которое нам хочется видеть лишенным негативных черт прошлого и настоящего. Футурологический подход, как это ни странно покажется, является наиболее конструктивным, поскольку только в будущем можно реализовать то, что уже невозможно было реализовать в предыдущих темпомирах. И даже реалисты, которые говорят, что они акцентируют свое внимание на настоящем, наиболее эффективно работают, если мыслят и действуют опережающе. В человеческой деятельности важно, как уже отмечалось, опираться на все три модуса времени, особенно при изучении проблем устойчивого развития. Принцип темпоральной целостности выступает как своего рода «закон сохранения времени», который отражает необходимость учета взаимосвязи и количественных параметров трех темпомиров. Если его применить к любой человеческой деятельности, то в совокупности с законом сохранения 1 См.: Ильинский И.М. Между будущим и прошлым: социальная философия происходящего. М., 2006. С. 7. 256 энергии, это означает, что акцент на каком-то одном темпопериоде (сосредоточение энергии и средств на этом периоде) приводит к тому, что уделяется меньше внимания другим периодам времени. А это ведет к «темпоральной дисгармонизации» деятельности и объективно требует ее оптимизации в отношении трех темпомиров. Поэтому процесс футуризации человеческой деятельности, в данном случае научного познания, вместе с тем означает оптимизацию временной стратегии этой деятельности, исходящей из принципа темпоральной целостности как своеобразного «закона сохранения времени». Все упомянутые здесь и другие принципы, о которых далее пойдет речь в работе, способствует становлению новой методологической базы исследования процесса перехода к устойчивому развитию. Соответственно, эти принципы будут соционормативную формировать среду, которая и новую придет на социокультурную смену и современной, обеспечивающей «нормальное» функционирование модели неустойчивого развития. Теперь уже с позиций модели устойчивого развития нынешняя модель цивилизационного развития будет выглядеть как «ненормальная», хотя она и сформировалась стихийно-естественным образом, в том числе и под влиянием соционормативных систем. Реальный переход к устойчивому развитию начнется только тогда, когда эта должная форма развития начнет постепенно включаться (и все большое заменять ее) в реальную нормативно-правовую, политическую и другие социокультурные нормативные системы, включая мораль и даже религию, несмотря на ее большую приверженность старой модели развития. Таким образом, в XXI веке будут параллельно и одновременно существовать две основные соционормативные системы – одна (сущая), которая за норму считает прошлое и современное развитие человечества и другая, – которая создает новую (должную) «норму», виртуальную, которая формируется в модели устойчивого развития (см. следующий раздел). 257 Понятие устойчивого развития фактически выступает синонимом более «нормального» развития, где достигается такой уровень безопасности планетарной социоприродной системы, который обеспечивает выживание человечества и его неопределенно долгое существование. В модели неустойчивого развития механизм обеспечения «нормального» функционирования общества носит в основном локальный (точечный) и кратковременный характер, а сама эта модель представляет собой в целом опасную и нестабильную среду для дальнейшего существования человека и человечества. Становление более безопасной среды обитания человека и цивилизации в целом в процессе перехода к устойчивому развитию означает, что существенная часть функций по обеспечению безопасности может быть обеспечена не защитой, а самими этим новым более нормальным типом развития, которое уменьшит количество, масштабы и интенсивность негативных и вредных воздействий. Защитный механизм обеспечения безопасности в этом случае перестает быть основным и превращается в дополнительное средство обеспечения безопасности и его нормативнорегулятивных систем через устойчивое развитие. Обратим внимание на то, что нормативное обеспечение формирования более безопасной широкой системы как среды существования человека и человечества требует изменения именно социальной сущности самой антропогенной деятельности. В современной модели эта деятельность носит экономоцентрический характер и человек руководствуется принципами личного интереса и выгоды. Этот процесс в обществе, во всяком случае, на глобальном уровне, приводит к стихийному взаимодействию этих часто несовпадающих интересов, которые оказываются противоположными выживанию всего человечества (чего не «заметили» Ф. Хайек, его предшественники и адепты). Идейный лидер неолиберализма лауреат Нобелевской премии Ф.А. фон Хайек полагал, что нет никакой необходимости вносить в 258 саморегулирующуюся рыночную стихию факторы рациональной плановости и государственного управления. Он считал, что общественные интересы совпадают с интересами субъектов рыночного процесса, хотя и являются побочными для них1. Между тем, кажется странным, что упомянутый лауреат Нобелевской премии видит мировое сообщество лишь состоящим из индивидов как некий конгломерат или арифметическую сумму «атомарных» личностей. Если бы взаимодействий между компонентами цивилизации не было бы, они были бы хаотично разбросаны, то с этим можно было бы согласиться. Но уже в те времена, когда Хайек писал свои труды, происходили различного рода процессы интеграции фрагментов мирового социума, которые затем получили наименование глобализации. Вряд ли Хайек не понимал, что на уровне обретения целостности мировым социумом в процессе глобализации не могут не появиться те специфические системные черты, о которых говорили его современники, занимающиеся системным подходом. С позиций этого подхода очевидно, что, если человечество, ранее разрозненное по локальным и иным социумам, обретает в ходе антропогенно-глобальных процессов свою планетарную целостность, то у этой целостности возникают и все ярче проявляются некоторые системные качества и характеристики. Их мы не обнаруживаем на уровне отдельно взятого рыночно-экономического субъекта, который и не думает об общечеловеческих интересах и ценностях, способствующих выживанию человечества. И эти системно-целостные характеристики так или иначе уже стали предметом изучения, хотя о них ранее и не думали либо даже, как Хайек, исходили из постулата о совпадении интересов индивида и общества. Между тем, полемизируя с Хайеком, Дж. Сорос полагает, что: «Финансовые рынки по своей сути являются нестабильными, кроме того, 1 См.: Хайек фон Ф.А. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма. М., 1992. 259 существуют общественные потребности, которые не могут быть удовлетворены путем предоставления полной свободы рыночным силам. К сожалению, эти недостатки не признаются. Вместо этого существует широко распространенное убеждение в том, что рынки являются саморегулирующимися, а мировая экономика может процветать без вмешательства мирового сообщества. Утверждается, что общественный интерес удовлетворяется наилучшим образом путем предоставления всем возможности удовлетворять собственные интересы, а попытки защитить общественный интерес путем принятия коллективных решений нарушают рыночный механизм. В XIX в. эта идея называлась «свободным предпринимательством» (внедрялась доктрина невмешательства государства в экономику), возможно, в наши дни это уже не такое удачное название, поскольку оно происходит от французских слов laissez faire. Большинство людей, верящих в чудеса рынка и достоинства неограниченной конкуренции, не говорят по-французски. Я нашел более подходящее название этой идее – «рыночный фундаментализм» (market fundamentalism). Именно рыночный фундаментализм сделал систему мирового капитализма ненадежной»1. Причем, Дж. Сорос считает, что рыночный фундаментализм представляет сейчас бóльшую опасность, чем тоталитарная идеология. Он полагает, что единственный способ обеспечения общих интересов заключается в том, чтобы общие интересы ставить выше эгоистических интересов, что не учитывает рыночная система, которая в силу этого является несовершенной и тем самым нестабильной. Законы рынка не аналогичны законам физики, они зависят от человека и социума, от людей, которые могут придумать новые правила функционирования будущей экономики. Существующий ныне в рыночном фундаментализме крен в сторону практической целесообразности делает общество нестабильным, 1 Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. М., 1999. 260 полагает Дж. коллективными Сорос1. Он интересами, отмечает, в что частности экономика сферой пренебрегает общественных и политических интересов. А предположение рыночных фундаменталистов и того же Хайека, что «общие интересы наиболее полно удовлетворяются путем удовлетворения личных интересов»2, оказывается не просто спорным, а принципиально неверным и опасным для дальнейшего развития человечества. Это демонстрирует нам не только разразившийся во второй половине 2008 г. мировой финансово-экономический кризис, ярко высветивший системную взаимосвязь мировой экономики, но и другие негативные последствия реализации этого несистемного и потому неверного постулата рыночного фундаментализма. Причем все сказанное выше об экономике в полной мере относится и к проблеме обеспечения безопасности, причем даже в большей степени, поскольку ни одно рыночное государство с самого начала своего возникновения не возлагало обеспечение безопасности только на отдельных граждан, а всегда создавало специальные коллективногосударственные системы обеспечения безопасности всех жизненно важных объектов. Предположим, что рыночно-экономоцентрическая идеология была бы внедрена и господствовала в сфере обеспечения безопасности. При этом нашелся бы идеолог, считавший, что удовлетворение потребностей в обеспечении индивидуальной безопасности автоматически бы вело к обеспечению безопасности общества и государства. Абсурдность подобного предположения очевидна и почему-то мало кому приходила такая постановка вопроса в виду явного противоречия здравому смыслу. А между тем в этой постановке кроется еще одно противоречие рыночного фундаментализма, которое относится к проблеме обеспечения безопасности. 1 2 Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. М., 1999. С. 91. Там же. С. 48. 261 В самом деле: если главным действующим субъектом экономического развития выступает индивид, то почему обеспечение безопасности переносится в основном на надындивидуальные – государственные и другие общественные структуры? Ответ на этот вопрос очевиден и его дала сама история. Но здесь-то и скрывается противоречие между развитием и безопасностью в модели неустойчивого развития. За экономическое развитие оказываются ответственными отдельные индивиды, а обеспечение безопасности возлагается в основном на надындивидуальные социальные структуры и системы. Если же следовать идее о необходимости неразрывной взаимосвязи безопасности и развития, к которой наконец-то мы пришли, то на всех уровнях развития и безопасности должны быть определенные взаимосвязи и взаимодействия между этими разорванными в модели неустойчивого развития сферами деятельности (в том числе и субъектами этой деятельности). Однако в модели неустойчивого развития, где господствует крен в сторону атомарно-индивидуального механизма развития, обеспечение безопасности всего человеческого рода оказалось не просто побочным последствием, но и весьма негативным для судеб этого уникального и, может быть, единственного во Вселенной вида живых существ. Ведь, если бы удовлетворение личных интересов в обеспечении безопасности и развитии совпадало бы с интересами общества, тем более в «лице» всего человечества, то оно бы не стремилось к своему экологическому, ядерному либо иному способу коллективного самоубийства. Если возникающие экономические кризисы, включая и нынешний, лишь все масштабнее раскачивают «рыночную лодку», то экологический кризис неумолимо устремляет ее в пучину общемировой катастрофы уже в ближайшие десятилетия, о чем свидетельствует глобальное потепление климата и другие негативные экологические последствия. Удовлетворение личных потребностей только рыночным образом и акцент на учете лишь индивидуальных интересов находится в противоречии не только с 262 упомянутыми социальными, политическими и экологическими последствиями человеческой деятельности. Наиболее очевиден и социальнодемографический трагический эффект в плане продолжения существования человеческого рода на Земле. Дело в том, что рыночный принцип удовлетворения личных потребностей «здесь и сейчас» без должного учета будущего и в системе всего человечества особенно в плане безопасности создает угрозу неудовлетворения их не только большей частью бедных современников, но и будущими поколениями людей и ведет к опасности деградации всего человеческого рода. Важно этот процесс удовлетворения потребностей организовать в обществе таким образом, чтобы он не ставил под угрозу удовлетворение жизненно важных и других потребностей и интересов как нынешними, так и будущими поколениями людей. Речь тем самым идет о справедливом равенстве возможностей в удовлетворении потребностей нынешними и будущими поколениями землян. Эта задача оказывается очень сложной в условиях появления глобальных ограничений на человеческое развитие, которое было осознано в последние десятилетия XX века как появление глобальных проблем. Это несовпадение векторов индивидуального выживания и выживания человеческого рода, который сейчас неуклонно стремится к антропоэкологической катастрофе, создает опасную среду существования и развития в модели неустойчивого развития. Одной из задач перехода к устойчивому развитию как раз и является создание единой стратегии выживания всего человечества, в которой личные интересы в необходимой степени совпадали бы с интересами выживания всего человечества. Ведь, если и дальше индивидуальные интересы будут противоположными вектору выживания всего человечества, то оно просто необратимо деградирует, и в конце концов погибнет в стремительно надвигающейся планетарносистемной катастрофе. 263 Если модель неустойчивого развития акцентировала внимание на отдельном «экономизированном» человеке, то модель устойчивого развития выступает как стратегия выживания уже всего человечества. Стало очевидным, что не только права и свободы, но и жизнь отдельного человека не может быть обеспечена, если будет деградировать и разрушаться вся сфера обитания человека, не только его социальное, и но и природное окружение. Вот почему новая модель (стратегия) цивилизационного развития оказывается более гуманной, социально и экологически справедливой в своей стратегической и политической ориентации и перспективе. Однако ее реализация зависит от создания не только новых социальноэкономических условий, государственно-правовых но и и других от формирования соционормативных политических, факторов и процессов. Если бы эта среда (природная и антропогенная) существования человека и общества оказалась бы более безопасной, то уменьшилась либо вообще отпала бы необходимость в нормативно-защитных средствах, и система оказалась бы более открытой. Очевидно, что от этих средств в принципе невозможно будет отказаться, поскольку всегда будут существовать опасности и негативные воздействия на общество и людей, от которых придется защищаться. Однако часть внутренних угроз, которая зависит от антропогенного фактора, может быть изменена и создана более благоприятная, безопасная социокультурная среда обитания и развития, что и предполагает переход к устойчивому развитию. В научной литературе довольно часто употребляется понятие «модель устойчивого развития», что имеет, по меньшей мере, двоякое значение: вопервых, то, что это еще не существующий тип развития, который появится в будущем, а пока представляет собой концептуальную (или иную, например, компьютерную модель), т.е. некоторую виртуальную реальность. Во-вторых, «модель устойчивого развития» подразумевает формирование новой формы общественного развития, в которой будут существенно снижены масштабы и 264 уровни опасностей и угроз до тех пределов и значений, которые обеспечивают выживание и дальнейшее прогрессивное развитие человечества и сохранение биосферы. Созидание такой сферы (среды) означает превращение глобальной социоэкосистемы в планетарную несущую емкость, т.е. обеспечивающую двуединую задачу – выживание человечества и сохранение природной среды его обитания (биосферы). До сих пор не существовало подходов к измерению степени и вероятности выживания человечества. Однако сейчас, в связи с формированием концепции и стратегии устойчивого развития можно полагать, что в какой степени цивилизация будет переходить от современной модели к модели устойчивого развития, в той же степени растет вероятность ее выживания. Становление более безопасной среды обитания человека и цивилизации в целом в процессе перехода к устойчивому развитию означает, что существенная часть функций по обеспечению безопасности может быть обеспечена не защитой, а самими этим новым более нормальным типом развития, которое уменьшит количество, масштабы и интенсивность негативны и вредных воздействий. Защитный механизм обеспечения безопасности в этом случае перестает быть основным и превращается в дополнительное средство обеспечения безопасности и его нормативнорегулятивных систем через устойчивое развитие. Обратим внимание на то, что нормативное обеспечение формирования более безопасной широкой системы как среды существования человека и человечества требует изменения именно социальной сущности самой антропогенной деятельности. В современной модели эта деятельность носит экономоцентрический характер и человек руководствуется принципами личного интереса и выгоды. Этот процесс в обществе, во всяком случае, на глобальном уровне, приводит к стихийному взаимодействию этих часто несовпадающих интересов, которые выживанию всего человечества. оказываются противоположными 265 Это несовпадение векторов индивидуального выживания и выживания человеческого рода, который сейчас неуклонно стремится к антропоэкологической катастрофе, создает опасную среду существования и развития, названную моделью неустойчивого развития. Одной из задач перехода к устойчивому развитию как раз и является создание единой стратегии выживания, в которой личные интересы в необходимой степени совпадали бы с интересами выживания всего человечества. Ведь, если и дальше индивидуальные интересы будут противоположными вектору выживания всего человечества, то оно просто необратимо деградирует, и в конце концов погибнет в стремительно надвигающейся планетарносистемной катастрофе. Если модель неустойчивого развития акцентировала внимание на отдельном «экономизированном» человеке, то модель устойчивого развития акцентирует внимание на всем человечестве. Стало очевидным, что не только права и свободы, но и жизнь отдельного человека не может быть обеспечена, если будет деградировать и разрушаться вся сфера обитания человека, не только его социальное, и но и природное окружение. Вот почему новая модель цивилизационного развития оказывается более гуманной в своей стратегической и политической ориентации. Однако ее реализация зависит от создания не только новых социально-экономических условий, но и от формирования политических, государственно-правовых и других соционормативных факторов и процессов. В модели неустойчивого развития прогрессивное развитие одних социальных систем зачастую осуществлялось в результате ослабления безопасности и замедления (угнетения) развития других систем (конкуренция). По этим принципам идет и современная глобализация (как стихийная, так и направляемая «золотым миллиардом»). Аналогично – в целом общество в модели неустойчивого развития (прежде всего нерациональное природопользование) все более снижает безопасность и устойчивость биосферы. 266 Единственный способ разрешения этого противоречия между развитием одних социальных систем и безопасностью других, между развитием цивилизации и сохранением природы заключается в переходе на взаимосогласованное, коэволюционное, т.е. безопасно-устойчивое развитие. Коэволюция социальных систем, а также системы «общество–природа», означает вместе с тем безопасное и устойчивое их соразвитие. Установленная взаимосвязь развития и безопасности в форме УР позволяет его характеризовать как наиболее безопасное развитие среди возможных типов безопасного развития социоприродных систем (по крайней мере, с современной точки зрения). Таким образом получается, что переход к устойчивому развитию опять-таки направлен на обеспечение сохранения всех объектов, которые переходят на новый тип развития. Такой новый концептуально- методологический подход должен реализоваться как на государственнонациональном, так и на глобально-международном уровне при переходе мирового сообщества к УР и фиксироваться в соответствующей нормативноправовой базе. 6. Соционормативные аспекты перехода к безопасно-устойчивому развитию В том, что создание нормативной базы и особенно правовых норм выступает в качестве важнейшего инструмента перехода цивилизации к устойчивому развитию свидетельствуют документы ЮНСЕД, в частности «Рио-де-Жанейрская декларация по окружающей среде и развитию». Декларация, содержащая 27 принципов, большинство из которых адресованы государствам, входящим в ООН, рекомендует использовать законодательные механизмы для перехода к устойчивому развитию. Так, принцип 11 акцентирует внимание на необходимости принятия государствами эффективных законодательных актов в области окружающей среды, причем экологические стандарты, цели регламентации и приоритеты должны 267 отражать экологические условия и условия развития, в которых они применяются. Принцип 13 гласит, что: «Государства должны разработать национальные законы, касающиеся ответственности и компенсаций жертвам загрязнения и другого экологического ущерба. Государства оперативным и более решительным образом сотрудничают также в целях дальнейшей разработки международного компенсации за права, негативные касающегося последствия ответственности экологического и ущерба, причиняемого деятельностью, которая ведется под их юрисдикцией или контролем, районам, находящимся за пределами их юрисдикции». Но, если упомянутые принципы относятся в основном к области экологического права (национального и международного), то последний 27 принцип уже непосредственно касается разработки проблем права устойчивого развития: «Государства и народы сотрудничают в духе доброй воли и партнерства в выполнении принципов, воплощенных в настоящей Декларации, и в дальнейшем развитии международного права в области устойчивого развития». Эта ориентация на необходимость разработки правовых проблем устойчивого развития была продолжена и в документах ВСУР в Йоханнесбурге. Согласно решениям Всемирного саммита по устойчивому развитию, состоявшегося в 2002 г., было установлено, что с декабря 2005 г. до 2014 г. включительно начинается переход мирового сообщества к устойчивому развитию. Каждая страна, в соответствии с Планом выполнения решений этого саммита, должна на национальном уровне «содействовать достижению устойчивого развития «посредством, в частности, принятия и обеспечения соблюдения четких и эффективных законов в поддержку устойчивого развития», а также осуществить другие меры по укреплению институциональной базы устойчивого развития1. 1 План выполнения решений Всемирной встречи на высшем уровне по устойчивому развитию // Использование и охрана природных ресурсов в России. 2002. № 9–10. С. 186. 268 Такой переход возможен только в том случае, если он обретет международно-глобальный характер, ибо переход, как упоминалось, в принципе невозможен в одной отдельно взятой стране либо какой-то их группе. Глобальный характер перехода к новой цивилизационной парадигме требует формирования новых международных отношений, которые руководствовались бы новыми стандартами, нормами и принципами, составляющими новую систему (форму) права – право устойчивого развития. Именно глобальный характер новой цивилизационной стратегии свидетельствует о приоритетности международно-правового регулирования по сравнению с регулированием национального (государственного) права (хотя приоритет международного права признается и в модели неустойчивого развития). Эта достаточно очевидная особенность права устойчивого развития проявляется в том, что основные рекомендательные акты, составляющие в настоящее время концептуально-ориентационную основу качественно нового права развития, были приняты в рамках ООН на ее различных форумах. В связи с указанными рекомендациями ЮНСЕД и ВСУР представляется актуальным и перспективным исследование правовых аспектов перехода к устойчивому развитию, причем в более широком плане, чем это обычно делалось в рамках экологического права. В ходе работы в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации над законопроектами по проблемам устойчивого развития была сформулирована идея о выделении нового направления юридической науки и правовой деятельности – права устойчивого развития. Рассмотрим далее некоторые проблемы, связанные с возможной реализацией этой новой для современного права идеи. Законотворчество в любой области, как известно, начинается с определения понятий и таким понятием, конечно, является понятие устойчивого развития. Но оно должно быть приспособлено для юридических целей (юридическая экспликация). И если с этой точки зрения мы 269 рассмотрим уже имеющиеся понятия устойчивого развития, то увидим, что они фактически не могут быть приспособлены под законотворческие потребности. Среди понятий устойчивого развития, которые уже использовались для концептуальной разработки проблем качественно нового права, было понимание этого типа развития в связи с проблемами экологии, например, то, которое содержится в «Концепции перехода РФ к устойчивому развитию». Так или иначе, многие авторы акцентируют внимание на связи социальноэкономического развития с вопросами экологии, прежде всего с охраной окружающей среды, или несколько шире – с обеспечением экологической безопасности. С этой точки зрения устойчивое развитие – форма социоприродного развития, которая обеспечивает выживание и непрерывный прогресс общества и не разрушает окружающую природную среды (особенно биосферу. Подобная «традиция» связи устойчивого развития с экологией (главным образом с экологической безопасностью) имеет свои основания, и пока очень редко можно встретить иную точку зрения. В этом ключе были написаны первые статьи по становлению права устойчивого развития и первая книга «Правовые аспекты устойчивого развития»1. Однако ясно, что экологическая трактовка права устойчивого развития должна быть расширена за счет других системных составляющих будущего права устойчивого развития. Сейчас стало понятым, что будущее устойчивое развитие будет состоять как минимум из нескольких своих составляющих: социальнополитическое устойчивое развитие, экономическое устойчивое развитие, демографическое устойчивое развитие и экологически устойчивое развитие. Все эти и другие составляющие единого устойчивого социоприродного развития становятся именно устойчивыми типами развития, если на них 1 См.: Бринчук М.М., Урсул А.Д., Мастушкин М.Ю. Правовые аспекты устойчивого развития. М., 2005. 270 накладываются определенные ограничения, и все они увязываются в единую систему, которая отличается от одномерно-экономоцентрического неустойчивого развития, характеризуемого в основном экономической эффективностью. Наряду с таким, назовем его «системно-концептуальным» пониманием этого типа развития, в последнее время, как отмечалось, стало развиваться представление как в той или иной степени о более безопасном развитии, чем современное. В самом деле, выявление связи устойчивого развития с проблемой экологической безопасности, как оказалось, свелось к определению тех ограничений и, соответственно, новых норм, которые выражают предельно допустимую (несущую) емкость экосистем и биосферы в целом. Согласно К.С. Лосеву, несущая емкость экосистем – предельно допустимое возмущение локальной или глобальной экосистемы (биосферы) хозяйственной деятельностью человека, после превышения которого она прекращает функционировать как регулятор и стабилизатор окружающей среды, переходит в неустойчивое состояние и со временем может полностью необратимо деградировать»1. Устойчивое развитие оказывается таким нормативным типом развития, которое происходит в пределах несущей емкости экосистем, т.е. нормативность здесь имеет естественно-природный характер. Впрочем, подобное понимание выражает в основном его экологический аспект и позиционируется как экологобезопасное развитие с последующими из этого нормами и стандартами. Однако, если рассматривать не только экологически безопасное, но и другие формы и виды безопасного развития, то можно определить определенные границы (пределы) и нормы безопасного в том или ином отношении развития. Это касается экономически безопасного развития, социального, информационного, технического и всех других форм и видов развития и соответствующих им форм обеспечения безопасности. Развитие 1 Лосев К.С. Несущая емкость экосистем // Глобалистика. Энциклопедия. М., 2003. С. 692. 271 системы в целом оказывается устойчивым, если оно происходит в рамках соответствующего «нормативного коридора безопасности», т.е. той или иной «несущей емкости» антропогенной деятельности. В этом смысле экологическая безопасность не отличается от других видов безопасности, но важно то, что понятие устойчивого развития впервые было сформулировано лишь в связи с экологией. И до осознания связи понятий «развитие и окружающая среда» изучались и другие виды безопасности наряду с экологической, но концепция устойчивого развития была создана на пути экологического осмысления развития. Лишь позже стало понятным, что наряду с экологической безопасностью важно включить и другие характеристики реального процесса развития – т.е. экономическое его измерение, политическое, социальное, демографическое и т.д. Правда, при таком системном синтезе не очень понятно, почему мы должны включать лишь те характеристики, которые связаны с соответствующим видом безопасности – экономической, демографической, социальной и т.д. В том, что необходимо обеспечивать все виды безопасности и прежде всего экономическую, социальную, демографическую и т.д. достаточно очевидно, ибо развитие как целостная характеристика систем не обретет необходимую системную устойчивость. Однако обеспечение безопасности во всех необходимых аспектах еще не гарантирует, что развитие будет сбалансировано-устойчивым. Для этого типа развития важно, чтобы наряду с обеспечением безопасности, т.е. возможностью развития в определенном «нормативном коридоре», происходило бы не просто развитие, а именно наиболее желательное – прогрессивное развитие, что создает возможность непрерывного продолжения этого типа развития на главной его магистрали, т.е. супермагистрали универсальной эволюции. При обеспечении безопасности прогрессивно эволюционирующих, т.е. самоорганизующихся систем реализуется тот тип развития, к которому мы сейчас стремимся, потому что он дает возможность выживания и дальнейшего неопределенно долгого (перманентного) прогрессивного 272 развития человеческого рода. Таким образом, устойчивое развитие состоит из двух взаимосвязанных форм социальной деятельности – прогрессивного развития субъекта (цивилизации) социоприродной системы и обеспечения ее безопасности во всех возможных направлениях. Эта взаимосвязь прогресса и безопасности «работает» на будущее, позволяя удовлетворять жизненно важные интересы и потребности не только нынешним, но и будущим поколениям в условиях сохранения природных условий как естественного фундамента существования человечества. В принципе концепция устойчивого развития могла появиться и не в «экологоцентрической» форме, если бы было осознано, что в принципе необходимо менять курс развития всего мирового сообщества в силу иных обстоятельств. И хотя исторически это впервые получилось благодаря экологии, все же нельзя новый тип развития связывать только с реализацией экологических императивов. Устойчивое развитие – это все-таки безопасноинновационный тип развития во всех отношениях, который реализуется в достаточно узком эволюционном коридоре (в рамках несущей емкости экосистем). Поэтому на определенном уровне «нормативного» осознания сути устойчивого развития важно констатировать, что этот тип социоприродного развития характеризуется глобальностью, системностью, непрерывностью, безопасностью и принятием опережающих решений. И поэтому правовое осмысление устойчивого развития не обязательно должно идти только через экологические нормы, хотя сейчас в основном именно через них. Можно интерпретировать этот тип развития и через нормы безопасности, и через другие нормы и ограничения, входящие в его систему направления развития (и обеспечения безопасности), ранее изучающиеся как относительно автономные формы человеческой деятельности. В широком смысле устойчивое развитие трактуется как процесс, обозначающий новый тип существования и развития мировой цивилизации, основанный на радикальных инновациях исторически сложившихся ориентиров и норм во всех, практически, параметрах бытия: экономических, 273 социальных, демографических, экологических, культурологических и др. При таком понимании речь идет об оптимальном управлении не только природно-ресурсным потенциалом, но и всей социокультурной сферой (экономикой, культурой, государственно-правовыми институтами и т.д.). Переход к новому типу развития невозможен без использования государственно-правовых институтов, которые при этом сами должны претерпеть существенные изменения. Принципы, императивы и нормы устойчивого развития требуют новых форм правосознания, новых правовых норм, новой общественное системы управления. правосознание Индивидуальное, должны отойти от корпоративное, стандартов узко- индивидуального, группового и даже национального эгоизма. Большинство людей не осознает, что при существующих методах хозяйствования и построения межгосударственных отношений их потомков ожидает экологическая катастрофа (или иные глобальные катаклизмы), предотвратить которую невозможно иначе, чем объединенными усилиями всего человечества. Объединение таких усилий требует новой концепции государственной власти и государственного суверенитета, которая выходит за пределы корпоративных и классовых интересов и в ряде случаев даже собственно государственных интересов. Из основных форм властных отношений на первый план во всем мире выходят ныне наиболее разумные формы демократии и управления, особенно ненасильственно-консенсусные, информационно-коэволюционные. Смысл перехода к новой стратегии мирового сообщества, таким образом, состоит в существенном уменьшении негативных явлений и опасностей, угрожающих цивилизации. Причем такой переход неизбежно влечет за собой необходимость повышения качества жизни, прежде всего в бедных странах, совершенствования форм хозяйствования, управления, демократии. Важно отметить также, что в модели устойчивого развития безопасность личности, общества и государства обеспечивается не только 274 через защиту и противодействие возникающим угрозам, а в основном путем предотвращения. Государство окажется эффективным в плане реализации стратегии устойчивого развития, если оно превратит эту стратегию в реальную государственную политику и будет разрабатывать и применять национальные законы как в области экологического права, так и в других областях права. На это ориентируют политические рекомендации всех форумов ООН, где рассматривались проблемы устойчивого развития. Право устойчивого развития будет развиваться на национальногосударственном политические уровне, используя рекомендации ООН, в качестве которые своего выступают источника в качестве производного источника этого права. На определенном этапе национального пути развития права устойчивого развития появится потребность формирования международного, в перспективе – глобального права устойчивого развития1. На наш взгляд, право устойчивого развития на национальногосударственном уровне будет продолжать идею господства права и правового государства, но уже ориентируясь на новую нормативноцивилизационную парадигму. Именно через процесс реализации политики устойчивого развития произойдет утверждение господства права (как и прав человека) на глобальном уровне, что имело бы далеко идущие позитивные последствия для выживания и прогрессивного развития всего мирового сообщества. Процессы развития права устойчивого развития уже начались с «расширения» экологического права на другие процессы. Однако мы прогнозируем и другие возможные пути развития этого права, например, на базе правовых проблем обеспечения безопасности других направлений и отраслей права. Причем этот процесс будет идти одновременно как на 1 Урсул А.Д. Глобальное измерение права // NB: Вопросы права и политики. 2012. № 05. 275 национальном, так и на международном уровнях, усиливая и стимулируя друг друга. На первом этапе формирования этого соционормативного феномена основное внимание важно уделить исследованию возможного концептуального аппарата права устойчивого развития, который должен в дальнейшем получить свою юридическую экспликацию. Но для этого необходимо признать, что нынешняя модель развития уже оказывается «ненормальной», а «нормальной» является модель безопасно-устойчивого развития и перейти от запоздалой фиксации правовых норм модели неустойчивого развития к новым, пока виртуально-гипотетическим, опережающим нормам будущего желаемого типа развития. Но это возможно только в ходе изменения существующих форм правосознания, которое, в частности, должно стать опережающим в отличие от «отстающего» правосознания модели неустойчивого развития. По сути дела, уже существует первоначальная модель права устойчивого развития в своем «мягком», как говорят юристы, варианте. Это международно- рекомендательные акты, принятые на форумах ООН, которые достигнуты в ходе согласительных процедур и предложений, причем в процессе консенсуса. Рекомендательно-политические акты выполняют ряд важных функций, моделируя право устойчивого развития. Среди этих функций, кроме опережающего моделирования, координирующая, объяснительноориентационная, регулирующая, информационно-коммуникативная, упреждающе-прогностическая функции и ряд других. Право устойчивого развития как некая пока лишь концептуальная модель имеет лишь опережающе-деонтологический статус и не отражает реальной жизни, которая, вполне понятно, протекает в модели неустойчивого развития. Но этот отход от реальной «правовой жизни» неизбежен, поскольку пока создается юридическая модель должного и желаемого будущего. Современное же право оказывается моделью сущего и должного, но в основном прошлого и настоящего. Продолжение же «неустойчивого 276 правового процесса» в будущее чревато теми же негативными последствиям, которые сопряжены с нынешней формой цивилизационного развития. Поэтому для обеспечении устойчивого развития необходимо введение новых «устойчивых» норм, которые отходили бы от прежнего «нормального» развития общества к обеспечению его безопасности с помощью нового типа развития, продолжающего позитивные черты прошлого и элиминирующие его негативы. Несколько по иному, учитывая глобальный характер перехода к устойчивому будущему придется трактовать такую характеристику нормы (закона) как общеобязательность. От обязательности, распространяемой обычно лишь на территории государства в ходе становления нового качества прав придется перейти к общеобязательности в ее пространственнопланетарном ракурсе, а также распространить эту «устойчивую нормативность» на все обозримые поколения народонаселения Земли и их государственно-территориальные образования. Происходят трансформации и других характеристик правовых норм и социальных императивов, ориентируясь на выживание и дальнейшее перманентное прогрессивное развитие человеческого рода. Так, и в «праве неустойчивого развития» предполагалось, что оно в той или иной степени распространяется как на нынешние, так и на будущие поколения людей. Однако ранее не замечалось, что подобное формальное равенство, вовсе не защищает от ухудшения жизни будущих поколения в силу уже неправовых и не формальных обстоятельств. Потому в наиболее широко распространенном определении понятия устойчивого развития нормативному принципу равенства возможностей поколений (нынешних и будущих) уделяется первостепенное значение как признаку желаемой демографической устойчивости. Изменения затронут и нормы, отражающие принцип справедливости, который мыслится распространенным не только на ныне живущих землян (четыре-пять поколений), не только на их будущие поколения, но и в определенной части на другие живые существа. 277 В ряде стран уже начали приниматься законы, которые включают в себя идеи, принципы и даже понятие устойчивого развития. Однако это, как правило, не законы, специально посвященные устойчивому развитию, а отдельным сферам природопользования деятельности и охраны людей и чаще окружающей всего среды. в области Законодательная инициатива по принятию специального закона об устойчивом развитии, повидимому, принадлежит Эстонии, где в 1995 г. был принят такой закон. Однако его содержание оказалось целиком в русле экологического права и не выходило в другие «неэкологические» сферы. Между тем, выходя из экологического развитию законодательства, может обрести свою проблема перехода «территорию» и к устойчивому свое специальное направление уже в современном законодательстве и стать отраслью законодательства. Так, в планах руководства Государственной Думы ФС РФ некоторое время числился законопроект «О государственной политике по обеспечению устойчивого развития Российской Федерации» и проводилась соответствующая работа по его подготовке, а также парламентские слушания. Не удалось пока выработать даже концептуальные основы такого закона, хотя уже возникла идея о создании проекта Кодекса перехода к устойчивому развитию РФ, который должен стать законодательной основной для дальнейшего развертывания работ в новой области как отрасли законодательства. Однако вряд ли можно говорить о праве устойчивого развития как отрасли современного права. И понятно почему: право устойчивого развития в принципе не может быть частью «права неустойчивого развития». Хотя на определенном переходном этапе они могут и будут сосуществовать, так как одномоментно невозможно перейти к новому качеству права, для этого должен быть отведен некоторый период времени. Речь должна идти не об «отраслевом видении» права устойчивого развития, а об этом праве как качественно новой характеристике (национального и международного). всей будущей системы права 278 Становящееся право устойчивого развития как новое системное качество права уже с настоящего времени будет влиять на ныне существующее право в силу уже принятого юридического механизма функционирования правовых законов и норм, поэтому появившиеся законы об устойчивом развитии будут ориентировать всю правовую систему (национальную и международную) на цели и принципы новой цивилизационной парадигмы. При этом новое качество права должно будет реализовать УР-функции государства и даже всего мирового сообщества. Причем развитие нового качества права одновременно могло бы как реализовывать новые социоприродные функции государства, так и способствовать «устойчивой» эволюции государства, продвигать господство права в глобальном измерении, а, может быть, и способствовать формированию планетарной формы государства с устойчивым развитием. Одной из важных проблем правого аспекта перехода к устойчивому развитию является изменение темпорального характера становления правовых норм. До сих пор, как правило, появление правовых норм происходило с существенным отставанием от жизни, и в них фактически фиксировалось уже прошедшее. Это прошлое, закрепленное в законах, должно определять будущее, что уже явно неприемлемо в условиях перехода к устойчивому развитию. Здесь необходимо прервать этот линейно-правовой процесс и начать переходить к формированию опережающих правовых норм, соответствующей должной модели устойчивого будущего (как это имеет место в международном космическом праве). Речь идет о правовых аспектах нормативного прогнозирования и особенно такой его формы как нормы, которые мы приписываем устойчивому развитию, что мы предпочитаем называть процессом футуризации права. Если ранее юридическому мышлению был присущ явный консерватизм, поскольку главная задача государства и права виделась в поддержании существующего порядка, то сейчас ситуация кардиальным образом меняется. Однако на такой традиции и инерции невозможно будет 279 построить «правовой фундамент» устойчивого развития. Поэтому с идеей правового государства и глобализации господства права в юридическую науку должна войти футурологическая идея «правового будущего». Это будет означать, что право из «отстающего» феномена должно стать опережающим, но не только по темпам своего развития, но и по своему «нормативному содержанию», черпающим информацию о будущем и из будущего. Футуризация права, в особенности в ее «нормативно-устойчивой» версии, призвана создать один из самых мощных рычагов перехода к устойчивому будущему. В общем государственно-правовом процессе правовая составляющая оказывается более приоритетной, и это связано с глобализацией господства права и возможностями его футуризации, т.е. с новыми пространственно-временными характеристиками. Футуризация права, на наш взгляд, – это неотъемлемая часть формирования права устойчивого развития как инновационно-опережающего правосознания и правоприменения1. И хотя сейчас цивилизация находится в нестабильном и взрывоопасном состоянии, переживает глобальный кризис – это не повод для отрицания самой идеи перехода мирового сообщества на новый путь, по которому сообща решили идти большинство стран планеты. Однако российский путь вхождения в ноосферу, как, впрочем, и все предшествующее развитие России, по-прежнему окажется отмеченным своеобразием. Выявятся свои приоритеты, отличные от тех, которые будут характерны для развитых стран Запада Востока. Возможно, мы свернем на магистраль устойчивого развития несколько позже этих стран. Они уже имеют возможность сосредоточить свое внимание, скажем, на экологических проблемах устойчивого развития, а нам еще необходимо заниматься переходом к экологически справедливому и 1 См.: Бабурин С.Н., Урсул А.Д. Политика устойчивого развития и государственноправовой процесс. М., 2010. 280 безопасному рынку, создавать правовое государство, проводить дальнейшие демократические преобразования, обеспечивать социальную справедливость и т.д. Но в свете развиваемых здесь идей ясно, что такие преобразования не должны проводиться без продуманной теоретической концепции, в которой приоритетное место получат задачи устойчивого развития и в которой должное внимание будет уделено государственно-правовому процессу. Но может случиться и так, что удачно разработанная стратегия перехода России к устойчивому развитию и адекватные ей государственные программы, нормативно-правовая база, прогнозные документы позволят России за счет этого интеллектуального фактора достаточно быстро войти в число лидеров планетарного ноосферного движения (тем более, как было отмечено, у страны есть и иные предпосылки для этого). Реформирование в стране должно вступить в свою новую фазу и обрести новую стратегию – нооосферно-опережающую. Только на пути становления сферы разума можно обеспечить россиянам устойчивое будущее. Весь мир и Россия находятся на пороге новой эры, знаменующей кардинальный поворот в истории человечества, которая теперь может обрести свое неопределенно долгое продолжение благодаря перспективе устранения возникновения самих угроз. 7. Российские проблемы и перспективы движения к устойчивости И все же в отношении России пока речь идет о «медленном движении в правильном направлении». Эта фраза взята из подготовленного к саммиту Рио+20 Доклада о реализации принципов устойчивого развития в Российской Федерации Межведомственной рабочей группы экспертов по обеспечению 281 участия России в Конференции ООН по устойчивому развитию («Рио + 20») под руководством советника Президента РФ А.И. Бедрицкого1. Как отмечается в упомянутом докладе, по итогам работы, проделанной в 1990-е годы в России в области устойчивого развития, в 2002 году к Всемирному саммиту по устойчивому развитию в Йоханнесбурге была подготовлена «Национальная оценка прогресса Российской Федерации при переходе к устойчивому развитию» (М., 2002). Уже в этом документе на основе анализа основных тенденций и факторов, влияющих на достижение прогресса в процессах устойчивого развития на национальном и международном уровнях, констатировалось, что Россия уверенно становится на путь устойчивого развития. В упомянутом российском докладе к саммиту Рио+20 утверждается, что Россия движется в направлении устойчивого развития. Но это движение имеет свои особенности и может отличаться от подходов других стран в процессе реализации принципов устойчивого развития. Преимуществами России в процессе построения новой экономики, основанной на принципах устойчивого развития, являются совершенствующаяся система здравоохранения и социального обеспечения, техническое обновление производственного сектора, внедрение энергоэффективных технологий, высокий уровень образования населения, культурное и научное наследие. Это создает основу для начатых экономических преобразований и полноценной реализации человеческого потенциала в стране, основу для устойчивого развития, обеспечивающего социальную справедливость, экономическую стабильность и защиту окружающей среды. Вместе с тем отмечается, что: «Системный кризис, который переживала Россия в 90-е годы ХХ века, негативно сказался на решении 1 См.: Доклад о реализации принципов устойчивого развития в Российской Федерации. Российский взгляд на новую парадигму устойчивого развития. Подготовка к «Рио+20». М., 2012. С. 8. 282 экономических, устойчивого экологических развития – и целый социальных ряд проблем в контексте мероприятий, предусмотренных нормативными актами, был реализован не в полном объеме, часть из них осталась только на бумаге»1. Прежде все в этом контексте следует упомянуть неисполнение Указа Президента РФ № 440. Когда была утверждена «Концепция перехода РФ к устойчивому развитию» в Указе была сформулирована задача «разработать и внести в 1996 г. на рассмотрение Президента Российской Федерации проект государственной стратегии устойчивого развития Российской Федерации». До сих пор эта задача не выполнена, хотя и предпринимались определенные попытки ее разработки и даже обсуждения на заседании Правительства РФ2. Не создан и Национальный совет по устойчивому развитию (НСУР), который существует во многих странах и должен представлять собой механизм для дальнейшего воплощения принципов УР и в нашей стране. В дальнейшем желательно формализовать деятельность НСУР, подготовив соответствующий подзаконный акт или указ главы государства. Однако, учитывая, что НСУР будет продолжать свою работу и после выборов конкретной администрации, предпочтительнее было бы выработать национальное законодательство, в котором определены миссия и роль НСУР. Задача создания такой стратегии не только не снята с повестки дня, но стала еще более актуальной в связи с кризисными явлениями в экономике и ростом техногенных и природных катастроф. Кроме того, необходимость дальнейшей работы над стратегией связана с тем, что за эти годы существенно изменилось понимание устойчивого развития. Переход к устойчивому развитию РФ представлялся как необходимость и возможность обеспечения сбалансированного решения социально-экономических задач и 1 Доклад о реализации принципов устойчивого развития в Российской Федерации. Российский взгляд на новую парадигму устойчивого развития. Подготовка к «Рио+20». М., 2012. С. 6-7. 2 См. об этом: Научная основа стратегии устойчивого развития Российской Федерации. М.: Изд-во ГД РФ, 2002. С. 3–10. 283 проблем сохранения благоприятной окружающей среды и природноресурсного потенциала в целях удовлетворения потребностей нынешних и будущих поколений людей. Прежде всего, обращалось внимание на обострение противоречий между растущими потребностями мирового сообщества и невозможностью биосферы обеспечить эти потребности. Было установлено, что рост экономики и улучшение качества жизни должны обеспечиваться в пределах хозяйственной или несущей емкости экосистем биосферы. По сути дела, идет речь об обеспечении экологической безопасности, т.е. безопасности людей и окружающей их природной среды. Упомянутые выше концептуальные инновации в понимании устойчивого развития позволяют по новому подойти к формированию государственной стратегии устойчивого развития России. Новое видение этой стратегии должно системно-органически воплотить взаимосвязь безопасности и УР в стратегической перспективе. В этом будет одно из отличий нового этапа разработки Государственной стратегии устойчивого развития РФ от тех разработок, которые ранее уже проводились. В основу этой стратегии должна быть положена идея взаимосвязи безопасности развития, а точнее – взаимосвязи национальной безопасности и социальноэкономического развития на стратегическую перспективу. Мы также отмечали, что упомянутая Стратегия представляет собой не только важнейший официальный документ по проблеме национальной безопасности страны, но и новое понимание российской концепции перехода к УР. Новое видение этого социоприродного типа развития с позиции обеспечения безопасности как нашей страны, так и всего мирового сообщества представляет важный мировоззренческий и концептуальнометодологический поворот в области проблем безопасности и одновременно в сфере УР, их объединения в важное и единое научно-поисковое и практическое направления. В этой связи кажется странным, что эта проблема почему-то даже не упоминается и не обсуждается в «Докладе о реализации принципов устойчивого развития в Российской Федерации. Российский 284 взгляд на новую парадигму устойчивого развития. Подготовка к «Рио+20», в котором подводятся итоги и приводится информация о реализации принципов устойчивого развития в России за последние 20 лет в нашей стране. Ведь две главные цели перехода к УР мирового сообщества заключаются, прежде всего, в обеспечении безопасности (во всех аспектах, а не только экологической) общества и сохранения биосферы, формирования их коэволюционных отношений. Опасности и угрозы не исчезают в модели неустойчивого развития, как, впрочем, и в будущей модели устойчивого развития, в которой они достигнут того минимального уровня, когда они не будут препятствовать продолжению прогрессивного развития общества и его коэволюционного взаимодействия с природой. В современной модели неустойчивого развития негативные явления, угрозы и опасности умножаются, глобализируются и принимают качественно новые формы. Это особенно очевидно стало в условиях продолжающегося мирового финансово-экономического кризиса, когда появились негативные тенденции, которые можно квалифицировать как опасности и угрозы на пути дальнейшего системного продвижения по пути устойчивого развития России. Об этих негативных тенденциях и новых стратегических рисках в условиях глобального экономического кризиса, нарушающего стабильное поступательное развитие страны, идет речь в Стратегии-2020. Особенность современного этапа перехода от неустойчивого развития к новой стратегии безопасной эволюции цивилизации заключается в преодолении противоречия между этими типами развития на национальногосударственном и глобально-международном уровнях. Ведь Россия, продвигаясь по пути устойчивого развития, должна обеспечивать свои национальные интересы и национальную безопасность. Однако эти интересы и безопасность должны оцениваться не только в рамках старой «системы координат» и ценностей модели неустойчивого развития. Для того чтобы принять и приступить к реализации новой модели в национальных и 285 глобальных масштабах и следовать ей в грядущих УР-преобразованиях (так можно называть трансформации при переходе к устойчивому развитию), необходимо, чтобы этой модели следовали и другие страны, которые также не предпринимали бы действий в духе только модели неустойчивого существования. А это означает, что понятие «национальные интересы» отныне должно включать в качестве одного из важных характерных признаков и понятие «устойчивое развитие». Поэтому в Стратегии-2020 под понятием «национальные интересы» понимается совокупность внутренних и внешних потребностей государства в обеспечении защищенности и устойчивого развития личности, общества и государства. Новая модель человеческого существования будет учитывать не только высокую степень развитости в экономическом плане, но и уровень потребления ресурсов (особенно невозобновимых), и экологическую безопасность, и демографическую специфику и т.п. А это в принципе делает страны с богатыми природными ресурсами (и особенно биоразнообразием), обширной территорией, низким потреблением ресурсов населением и другими аналогичными характеристиками более перспективными в плане перехода к устойчивому развитию. К числу такого рода государств прежде всего относится Россия, которая в ближайшие десятилетия скорее всего сможет быстро выйти в группу мировых лидеров, но не в старой, а в новой модели – устойчивого развития при наличии политической воли руководства страны. Каждая страна должна будет внести свой вклад в повышение уровня глобальной безопасности и снижение антропогенного пресса на биосферу. Важно в глобально-международном аспекте договориться, на каких конкретных принципах это будет происходить (они изложены в Стратегии2020). Ясно, что это возможно осуществить лишь в стратегической перспективе, основываясь на общих целях и формируемых принципах устойчивого развития, но это – концептуально-инновационные принципы. Далее важно в глобальном плане уточнить критерии, индикаторы и системные показатели (индексы) безопасности, в особенности в плане 286 обеспечения глобальной безопасности и снижения антропогенного воздействия на биосферу, договориться об обязательствах каждой страны по квотированию этих нагрузок в перспективе последующей релаксации биосферы. Это касается снижения загрязнений, потребления ресурсов, демографической стратегии, создания и внедрения экологобезопасных технологий, отказа от освоения дикой природы, сохранения биоразнообразия и других мероприятий, способствующих оптимальному использованию системы квот в глобально-страновом пространстве с целью возврата антропогенного воздействия в допустимые для устойчивого развития пределы несущей емкости биосферы. Ряд приоритетных направлений деятельности в этом плане намечен в восьмом разделе «Экология живых систем и рациональное природопользование» Стратегии-2020. Благодаря понятию «устойчивое развитие» тесно связанным с решением экологической проблемы, обеспечении безопасности в любых ее формах предполагается через сбалансированное развитие, минимизирующее количественные и максимизирующие качественные параметры, факторы и источники развития и использующее коэволюционно-консенсусные формы взаимодействия как с природой, так и внутри социума. Появление качественно новых угроз и особенно все учащающиеся террористические акты, природные и антропогенные катастрофы свидетельствуют о том, что обеспечение безопасности в нынешней модели цивилизационного развития основано на устаревших принципах. Обеспечение любого вида безопасности (и тем самым выживание мирового сообщества) не должно строиться на изоляции от проблемы развития (социально-экономического, политического и т.д.) и базироваться лишь на защите объекта безопасности от угроз и негативных воздействий. Новое видение проблемы выживания и безопасности человечества должно акцентировать внимание на соединении в одно целое прогрессивного развития и обеспечения безопасности, т.е. обеспечивать безопасность через устойчивое развитие. 287 С появлением концепции устойчивого развития и изучением влияния ее на проблему безопасности (энергетической, экологической и других видов безопасности) выявилось следующее достаточно важное обстоятельство. До упомянутой концепции безопасность в любой сфере мыслилась в основном как защита какого-либо объекта или процесса (скажем, газовой индустрии) от влияния внешних либо внутренних угроз и опасностей, как борьба с негативными явлениями с целью сохранения объекта (процесса), либо его основной системообразующей части. «Компетенция» обеспечения безопасности фактически не распространялась на сам процесс развития и функционирование того или иного процесса, например, энергетики, которая, как предполагалось, стихийно саморазвивается, причем в правильном направлении, и которую мы выберем в качестве примера природопользования. В ходе реализации этой, условно ее назовем «защитной» концепции безопасности появились специальные органы (службы охраны, очистные сооружения и т.п.), которые защищали от угроз и опасностей. Службы охраны и обеспечения безопасности, как правило, не вмешивались в функционирование охраняемого ими объекта энергетики, а очистные сооружения являлись необходимым (и то не всегда) дополнением функционирующего и без них производства. Такое положение сохранялось до тех пор, пока не появились факты (и сомнения) в стратегической адекватности самого процесса развития общества в целом, включая его экологию и природопользование. Таким образом, появился существенный момент в концепции безопасности вообще и в особенности энергетической и экологической безопасности, который необходимо будет учитывать уже в новой концепции безопасности, которую условно можно пока именовать «устойчивой» безопасностью (либо «безопасностью через устойчивое развитие») в отличие от «защитной» безопасности. Здесь термины «защитный» и «устойчивый» использованы просто как ключевые слова для отличия концепции энергетической (либо экологической, технологичееской и т.д.) безопасности, 288 используемой в модели неустойчивого развития и, соответственно, в модели устойчивого развития энергетики (и всего общества). Отличие концепции «устойчивой» безопасности от «защитной» заключается в том, что должно быть принято положение (даже в качестве аксиомы), что безопасность и устойчивое развитие энергетики имманентно взаимосвязаны. Это означает, что само развитие энергетики по своему существу должно обеспечивать безопасность топливно-энергетического комплекса – ТЭК (внутреннюю и внешнюю), так и обеспечение безопасности должно быть неотделимо от развития энергетики. Это как бы две грани единого процесса развития энергетики и в то же время обеспечения ее безопасности (включая и экологическую безопасность), т.е. безопасного саморазвития. Этот принцип реализуется лишь в модели устойчивого развития энергетики, составляющего основу новой формы природопользования. Итак, если традиционное развитие квалифицируется как модель неустойчивого развития, то энергетическая безопасность в принципе обеспечить нельзя и речь должно идти об обеспечении безопасности именно на пути устойчивого развития ТЭК. Вот почему должен прозвучать тезис о том, что любая стратегия безопасности (энергетической, экологической и т.п.) обязана исходить из принципов стратегии перехода субъектов безопасности на путь устойчивого развития (как, впрочем, и окружающей их среды), т.е. это должно быть устойчивое социоприродное развитие. Важно отметить, что, выдвинутая еще в 1995 г., идея обеспечения безопасности через устойчивое развитие нашла свое подтверждение и в концептуально-теоретическом анализе обеспечения энергетической безопасности (что демонстрируется в серии книг «Безопасность России. Правовые, социально-экономические и научно-технические аспекты», изданных на протяжении последних двух десятилетий Советом безопасности РФ и МГФ «Знание»). 289 Глава IV. СТАНОВЛЕНИЕ ЭКОЛОГОБЕЗОПАСНОГО УСТОЙЧИВОГО ОБЩЕСТВА: ИНФОРМАЦИОННОСИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ 1. Природа безопасности: космологические и информационные основания феномена безопасности Безопасность в социальной ступени эволюции, как отмечалось, обычно связывается с состоянием нормального функционирования общественных институтов и других форм социальной деятельности, с состоянием защищённости объекта (системы) от внешних и внутренних негативных воздействий, угроз, опасностей и т. д. При этом основными объектами, на которые направлены меры по обеспечению безопасности, т. е. прежде всего защитные меры, являются общество, государство и человек (личность). В принципе такой же «механизм» обеспечения безопасности жизнедеятельности отдельной особи, популяции, вида и т. д. (сейчас – вплоть до сохранения всего биологического разнообразия) реализуется во всей живой материи, которая в процессе биоэволюции выработала свои способы самосохранения, которые теперь постоянно и всё более масштабно нарушает человек. Как видим на примере биосистем и общества, безопасность материальных систем ассоциируется с их сохранением либо самосохранением в процессе естественного (нормального) развития и функционирования. Свойство (или характеристика) кибернетических систем, которое именуется безопасностью, обозначает их сохранение (самосохранение) при воздействии внутренних и/или внешних негативных факторов. Однако в отличие от свойства сохранения (самосохранения) о безопасности материальных систем можно говорить только в тех случаях, когда обеспечение этого сохранения систем достигается с помощью управления как информационного процесса, хотя управление используется не только для этих целей. Управление как основной кибернетический процесс появляется лишь с 290 возникновением живых систем и имеет чётко выраженную информационную природу. Та форма управления, которая имеет целью сохранение системы, может именоваться управлением безопасностью. Однако в отличие от управления информация существует в неживой природе, во всяком случае, в тех её телах и объектах, которые характеризуются наличием неоднородностей и различий (разнообразием). В неживой природе информация принимает форму разнообразия определённых материальных систем и различных его трансформаций в процессах отражения. Однако в неживой природе «разнообразностный» аспект специально не выделен из других аспектов и свойств бытия этих систем, он (по крайней мере, в современных теоретических представлениях) подчинён вещественно-энергетическим аспектам. Поэтому сейчас некоторые учёные полагают, что информационное описание объектов неживой природы пока не даёт ничего нового по сравнению с традиционным энергетическим их представлением. В принципе это мнение отражает лишь доминирующее традиционное представление о роли энергии и информации в динамике систем неживой природы. Это мнение у части учёных даже выражается в том, что они вообще отрицают наличие информации в неживой природе, что, конечно, уже выглядит явным анахронизмом. Синергетика, однако, признаёт наличие такого атрибута в неживых системах и возлагает на него ответственность за самоорганизацию материальных систем1. В своё время, выдвигая гипотезу о наличии информации в неживой природе и тем самым в какой-то степени об атрибутивном характере информации, ученые ещё не опирались на синергетические представления, поскольку сама синергетика как комплексное научное направление появилось позже2. В отличие от информации управление как свойство определённого 1 См.: Эйген М. Самоорганизация материи и эволюция биологических макромолекул. М.: 1973; Чернавский Д.С. Синергетика и информация. Динамическая теория информации. М.: 2004. 2 См., например: Урсул А.Д. Природа информации. М., 1968. 291 класса (кибернетических) систем появляется лишь на биологической ступени эволюции жизни, хотя определённые его элементы встречаются и в абиогенной сфере, особенно те элементы и процессы, которые ответственны за сохранение систем неживой природы. Например, согласно принципу Ле Шателье-Брауна, внешнее воздействие на макроскопическое тело вызывает в нём физико-химические процессы, противодействующие деформациям и сохраняющие динамическую устойчивость этого тела. Такая отрицательная обратная связь макроскопических тел и окружающей среды характерна не только для физико-химических объектов, но и для более широкого класса объектов неживой природы, которые в той или иной мере «борются» за «право» существовать в этом мире. Это характерное для всех объектов природы свойство самосохранения тел неживой природы является их атрибутом, и оно обеспечивает наличие определённого строения и структуры нашей окрестности Вселенной и всей нашей Вселенной, которая, возможно, именно этим (хотя и не только этим) отличается от иных минивселенных (если исходить из ныне популярной концепции Мультиверса1). В настоящее время в космологии и астрофизике возникло представление о том, что наша наблюдаемая Вселенная оказывается одним из объектов некоторого ансамбля подобного типа космических структур, которые одновременно минивселенными2. (параллельно) Возможное наличие сосуществуют других и именуются Вселенных может подтвердится при дальнейшем исследовании так называемого темного потока более тысячи скоплений гактик, предположительно возникшего вскоре после Большого взрыва под воздействием какого-то притяжения огромного скопления материи из-за горизонта событий, то есть, вне пределов 1 См.: Универсальный эволюционизм и глобальные проблемы. М.: 2007. См.: Тегмарк М. Параллельные вселенные // В мире науки. 2003. № 8; Панов А.Д. Инварианты универсальной эволюции и эволюция в Мультиверсе // Универсальный эволюционизм и глобальные проблемы М., 2007; Грин Б. Скрытая реальность: Параллельные миры и глубинные законы космоса / Пер.с англ. М.: УРСС, ЛИБРОКОМ, 2013. 2 292 наблюдаемой Вселенной. Всё многообразие вселенных, включая и нашу Вселенную, учёные назвали Мультиверсом (Мультивселенной, Супервселенной, Мегамиром и т. д.), понятием, которое через космологию приходит в научное мировоззрение на смену Универсуму как всему сущему. В рамках космологической концепции Мультиверса можно считать, что такое свойство как безопасность высших форм самоорганизации и самосохранения материи возникает далеко не в каждой минивселенной, но обязательно появляется хотя бы в одной из почти бесконечного множества (ансамбля) этих объектов, если эволюция приводит к возникновению биологических и последующих постбиотических форм, которые претендуют на существование и самосохранение в нашей Вселенной. Проблема безопасности, на наш взгляд, имеет свои основания в самой природе материи, в её бытии, имеющем разные формы, которые далее будут кратко охарактеризованы. На самом элементарном уровне частицы материи по степени их самосохранения разделяются на три класса: долгоживущие (или стабильные), короткоживущие (быстрораспадающиеся, нестабильные) и так называемые виртуальные частицы, длительность существования которых составляет порядка 10 в степени -24 сек. Сейчас трудно установить длительность существования протона (возможно, она составляет 10 в степени 32 – 10 в степени 35 сек), поскольку, несмотря на попытки экспериментальных проверок, они пока не дали ответа на этот вопрос. Однако от ответа на этот вопрос зависит понимание многообразных форм бытия материи, форм её стабильности: ведь вещество во Вселенной на три четверти состоит из атомов водорода и почти на четверть – из атомов гелия, атомы которых, в основном состоят из протонов (и лишь 2% вещества – тяжёлые элементы), т. е. являются «строительным» материалом (наряду с нейтронами и т. д.) так называемой барионной материи как видимого вещества Вселенной, которое эволюционирует. Проблема существования материи в целом и Вселенной как конкретной формы её бытия в известный нам период времени имманентно связана с 293 формами не только её движения и развития, её структурирования и масштабирования (которое имеет фрактальный характер), но и главным образом её самосохранения. Создаётся впечатление, что в ходе своей эволюции и самоорганизации материя (Вселенная, Мультивселенная) «борется» за своё существование, создавая для этого различные возможности и «способы» своего бытия. Может быть, основная составляющая этого бытия и есть «борьба» за стабильное, устойчивое существование, за самосохранение, которое позже, на уровне кибернетических систем превратится в проблему обеспечения безопасности высших её форм, которые, появившись уже в нашей (видимой) Вселенной, включаются в процесс универсальной (глобальной) эволюции. При этом имеется в виду вещественная часть Вселенной, но, видимо, и другая её более «весомая» и темная составляющая ещё отчётливее «демонстрирует» эту «гипотезу самосохранения». Ведь существует очень стабильная часть Вселенной, именуемая «тёмной материей», составляющая, по разным оценкам 95-96% всего материального содержания Вселенной и сохраняющаяся в той или иной степени в слабо либо вообще неэволюционной форме на фоне чётко выраженной эволюции вещества. Эту «тёмную» и почти неизвестную часть Вселенной как-то влияющую на её эволюционную часть многие учёные отождествляют с космическим вакуумом, обладающим свойством антигравитации, который не стоит пока что отождествлять с физическим вакуумом, в котором «кишат» виртуальные частицы и античастицы. Однако не только свойство антигравитации привлекает внимание, но и своего рода «неизменность» изотропного существования космического вакуума как «тёмной энергии», наличие постоянной плотности и давления. Учёные предполагают, что космический вакуум, влияя на расширение Вселенной (антигравитация), тем не менее, сам остаётся стабильной, не меняющейся формой материи (после Большого взрыва), на которую ничто не воздействует. В этой темной форме материи по современным представлениям принципе нет не только эволюции, но и 294 движения). Предполагается даже, что тёмная энергия существовала и в момент Большого Взрыва, который на неё (тёмную энергию), образно говоря, не произвёл никакого впечатления (а может быть, даже «организовал» Большой Взрыв). Тёмная материя состоит из двух принципиально разных частей, или форм (видов) – антигравитирующей «тёмной энергии», которая составляет порядка 74% энергии от всей энергии Вселенной и скрытого вещества, или гравитирующей «тёмной массы», которая составляет примерно 22% от общей энергии мироздания, превышая массу обычного вещества, т. е. нашей вещественной Вселенной в 5-6 раз. На долю же энергии этой последней остаётся, по разным оценкам, всего немногим более 4% общемировой энергии. Тёмная масса, обладающая пока не совсем ясной вещественной структурой и диффузной формой, в отличие от тёмной энергии подвержена тяготению, причём она возникла сразу же после Большого Взрыва и существенно влияла (доминировала) на эволюцию нашей Вселенной, которая вследствие этого расширялась с замедлением первую половину своего времени (примерно 7-8 млрд лет из общего возраста Вселенной около 14 млрд лет). Во вторую половину этого времени стали преобладать силы антитяготения тёмной энергии и расширение Вселенной происходило уже с ускорением, в космологическую эпоху которого мы сейчас существуем. Тёмная масса, подвергаясь силам тяготения и слабого взаимодействия, не взаимодействует ни с веществом, ни с излучением, она не поглощает ничего и не светит, однако в ней более чётко прослеживаются процессы изменения, может быть, даже какой-то формы эволюции в пока слабо изученной форме, о чём свидетельствует снижение её плотности. Скрытая масса не влияет на тёмную энергию, как и обычное вещество Вселенной. Предполагается, что мир тёмной энергии и в какой-то степени тёмной массы не подвержен эволюции, он неизменен, т. е. существует и самосохраняется в формах, по сути дела, отличных от эволюции вещественной части мироздания, и где этому миру соответствует неизменное пространство – 295 время (модель мира де Ситтера)1. Эта «тёмная» часть Вселенной оказывается на самом деле, основной, базовой частью Вселенной, в фундаменте которой самосохранение явно превалирует над эволюцией (либо даже её «отвергает»), которая характерна для вещественной части Вселенной. Таким образом, современная космологическая картина мира даёт нам неизвестные формы самосохранения материи, к