Косметическая геронтология
реклама
90 Эксперт отрасли Косметическая геронтология: главное, добавить не годы к жизни, а жизнь к годам Интервью с Анатолием Ивановичем Деевым Деев Анатолий Иванович, кандидат биологических наук, доцент кафедр медицинской биофизики (Российский государственный медицинский университет им. Н.И. Пирогова) и кафедры клинической психологии раннего детства (Московский городской психологопедагогический университет), председатель Московского отделения Геронтологического общества РАН. Область профессиональных интересов: медицинская биофизика, геронтология, возрастная физиология, косметология. А.И. Деев является соавтором книг («Свободные радикалы в живых системах», «Новая косметология» т.2 (Аппаратная косметология), учебника «Биофизика» и более 150 научных статей на русском, английском и китайском языках. КиМ: Геронтология разделяется на целый ряд отдельных направлений, в частности социальную, биомедицинскую, клиническую и так далее. Где лежит ваша область интересов? А.Д.: Меня в основном интересует геронтология человека. Много работ в общей геронтологи проводится с такими объектами, как круглые черви или мыши. Надо признать, что небезуспешно. Но опыт показывает, что многие результаты, полученные на животных, на человеке не воспроизводятся. Например, действие антиоксидантов на беспозвоночных (червей, насекомых) действительно продлевало им жизнь, а у позвоночных эффект во многих случаях был весьма слабым. И потом, я немного скептически отношусь к геронтологии на мышах. Все, что касается онкологии, на этих животных хорошо моделируется и коррелирует с человеком, а вот атеросклероз для мышей не характерен, у них просто другой обмен. Поэтому для исследования отдельных факторов мыши, конечно, вполне годятся. Но слепо переносить результаты геронтологических исследований на человека я бы, конечно, не стал. Меня больше интересует геронтология, связанная с человеком и продлением его жизни. — То есть вам больше близка клиническая геронтология? — Понимаете, термин «клиническая» сразу подразумевает болезнь. Поэтому мне не совсем этот термин нравится. Когда человек болен, он знает куда обращаться, но болезнь развивается по тем же законам, что и кризис, — в организме все рушится. У нас в медицине, к сожалению, нет врача, который бы занимался здоровьем и здоровым образом жизни и мог предвидеть возможные проблемы и заболевания, связанные со старением организма. Я очень уважительно отношусь в этом плане к косметологии. Я считаю, что косметология — это авангард современной геронтологии. Хотя бы потому, что именно косметологи стали первыми организовывать anti-age конференции. Косметология мне нравится еще и тем, что все результаты действительно «налицо». Кроме того, кожа в целом отражает здоровый образ жизни. Поэтому у меня к косметологии отношение очень уважительное, и я бы даже предложил выделить отдельное направление под названием «косметическая геронтология». — Бытует мнение, что сегодня мы уже подошли вплотную к тому, чтобы значительно увеличить про- Косметика & медицина 3-4/2009 91 Косметическая геронтология: главное, добавить не годы к жизни, а жизнь к годам должительность жизни. Это действительно так? Ведь реального увеличения продолжительности жизни мы не видим. — Я с вами не соглашусь. Практически во всем мире идет увеличение средней продолжительности жизни. — Безусловно, за счет достижений медицины и социальных программ, как в Японии, но я имел в виду максимальную продолжительность жизни. — Действительно, нам не хватает объективных данных, чтобы говорить об увеличении максимальной продолжительности жизни. Мы наблюдаем и фиксируем редкие единичные события, еще живы люди, родившиеся в XIX веке. Я разделяю точку зрения бывших советских, а теперь американских геронтологов супругов Гавриловых — Леонида и Натальи, занимающихся исследованием в области биологической продолжительности жизни. Это — продолжительность жизни, из которой «выброшены» все факторы случайной смертности. И они показали, что этот показатель практически не меняется уже много веков. Изменялась только случайная смертность, которая в основном не зависит от возраста. Как мне кажется, они показали очень важный факт, что продолжительность жизни примерно на 10 % определяется генетическими факторами, на 40 % — образом жизни, а вот на 40–50 %, как они говорят, — стохастическими факторами или, как мы говорим, факторами судьбы. Даже если взять линейных (генетически одинаковых) экспериментальных животных, поместить их в одну и ту же среду и создать одинаковые условия, продолжительность жизни отдельных особей может отличаться вдвое. То есть это такой фактор, которым мы не можем пока управлять. — А есть такое понятие как возраст-зависимые болезни? — А как же современные технологии омоложения? — У людей менталитет такой. Понимаете, в подходе к здоровью постоянно звучит какая-то обреченность, люди ходят по врачам, надеются на таблетки и на то, что скоро появится чудесный омолаживающий аппарат. Раньше цель была создать эликсир молодости, сейчас — найти молекулу бессмертия. Это все проявления технократического подхода к геронтологии. На мой взгляд, сегодня в геронтологии два подхода. Первый — технократический, все равно, что заменить деталь в компьютере или автомобиле, что-то в организме поменяем — будет работать лучше, а жить человек будет дольше. А второй подход — экологический и гораздо более здравый. Его еще можно назвать физиологическим. Нельзя изменить одну деталь, нужно менять образ жизни, менять ее стиль, и если сделать это успешно, то старение будет, но будет постепенным, качественным и красивым. Конечно, техника много дает — мы носим протезы, меняем клапаны, вставляем зубы и так далее. Это, конечно очень большие достижения, которые позволяют, скажем так, свести к минимуму стохастические факторы, о которых я уже говорил. Безусловно, нельзя гарантировать, что человек не может случайно умереть, например, получив травму или заболев тяжелой болезнью. Но все же свести к минимуму эти риски можно, и в целом подход должен быть более физиологическим и направленным на профилактику. — Получается, что на сегодняшний день «технократических» технологий не существует? — В целом не существует. Но, мне кажется, в XXI веке появилась надежда что-то сделать в этом направлении. Сейчас стали активно интересоваться так называемыми амортальными (бессмертными) животными — это нестареющие многоклеточные существа. Впервые это заметили немецкие ученые, когда 50 лет назад они стали культивировать гидру, которая живет в водоеме и погибает осенью от холода. Оказалось, что в тепличных условиях гидры могут жить и жить и не показывать каких-либо признаков старения. Потом стали изучать китов, после того Эксперт отрасли — Мне кажется, в XXI веке вообще изменилось отношение к возрасту. Даже введена новая возрастная категория — от 60 до 75 лет. Французы называют этот период «новый возраст». Действительно, люди после 60 лет приобретают второе дыхание, активно увлекаются различными хобби и эмоционально больше близки к своим молодым внукам. Новое отношение к старению отчетливо проявляется в Японии. Японцы отказались от термина «возраст-зависимые болезни» в 1998 году и заменили его на «болезни образа жизни». Эта идеология японцев постепенно завоевывает мир, в частности, она повлияла на мировоззрение медиков в США. А именно, правительство США обеспокоилось вопросом: «Почему несмотря на активно развивающуюся медицину количество больных возраст-зависимыми болезнями (рак и сердечно-сосудистые заболевания) растёт еще быстрее?». И тогда в Сенате был создан специальный комитет во главе с сенатором Макговерном, члены которого изучили причины роста заболеваемости указанными болезнями в США. В 1977 году был опубликован доклад на пяти тысячах страниц и аргументированно доказывал, что если американцы хотят быть здоровыми, они должны иначе питаться. В то время доминировала точка зрения о том, что пища прежде всего должна быть калорийной, богатой белками и жирами, чтобы компенсировать энергозатраты организма. В докладе комитета Макговерна это заблуждение было опровергнуто и была предложена идеальная система питания — японская диета эпохи императора Гэнроку (1688-1703), основу которой составляли гарниры из круп и сезонных овощей, морские водоросли и небольшое количество рыбы в качестве источника животных белков. Мало эффективно развивать медицину для лечения ожирения, атеросклероза или сердечнососудистых заболеваний, если причины этих болезней кроются в образе жизни и неправильном питании. В США есть одно из самых лучших, на мой взгляд, общественных движений под названием «Моложе с каждым годом», у нас вышла книга с одноименным названием. Авторы говорят: для того, чтобы плыть против времени, нужно активно двигаться и соблюдать определенную диету — то, что люди, наверное, знали с незапамятных времен. Эксперт отрасли 92 как в теле одного из них нашли гарпун XIX века. Немного удивились, но потом доказали, что эти млекопитающие живут около 200 лет. Оказалось, морские ежи также живут столетиями. Уже давно известно про долгожительство черепах. И, конечно, это открывает перспективы для человечества в плане нахождения той траектории жизни, по которой можно поддерживать организм молодым. Так что сейчас в геронтологии обреченность исчезла. — Ну а как же известная концепция SENS известного британского геронтолога Обри ди Грея? — Я встречался с Обри ди Греем. Специально задал сидящим рядом со мной косметологам вопрос — сколько лет этому человеку. Ответ был — 53–55, а на самом деле тогда ему было 46, то есть выглядел он на несколько лет старше своего возраста. Когда он станет выглядеть на 10 лет моложе, тогда я поверю в его концепцию. Ди Грей — представитель чисто технократического подхода. Он говорит, что если мы разошьем сшивки в белках, дадим нужные гормоны в оптимальных количествах, выведем шлаки, исключим мутации, то придем к бессмертию. Я вспоминаю шутку мехматовского фольклора: «Если мы возьмем носилки и на них положим дом, то в силу ложности посылки мы его перевернем. Самым тривиальным образом». Конечно, если мы решим все эти взаимосвязанные проблемы, то наверняка достигнем больших успехов в геронтологии. Он подходит к проблеме как техник, как если бы наш организм был бы раритетным автомобилем, то мы бы заменили колеса и шасси и поехали со скоростью современного автомобиля. Но как говорил геронтолог А. Комфорт: «Лошадь и телега стареют по-разному». В чем, безусловно, успех ди Грея, так это в том, что он сумел привлечь к проблеме геронтологии общественное мнение. Он авторитетный ученый, и его проект я бы назвал скорее социальным. С точки зрения биологии и науки я отношусь к нему довольно скептически. Даже с той позиции, что если мы заменим сердце, кожу, печень, почки, то это будет уже другой человек. Обри ди Грей и технократическая геронтология Обри ди Грей (Aubrey David Nicholas Jasper de Grey) является разработчиком концепции SENS (strategies for engineered negligible senescence) — «стратегии достижения пренебрежимого старения инженерными методами». Идея концепции состоит в том, что терапии совершенствуются быстрее, чем накапливаются повреждения в организме. Цель программы SENS — создание доступной для каждого человека технологии, при помощи которой можно восстанавливать организм до любой степени омоложения и поддерживать его в таком состоянии в течение любого времени. — Но все-таки он создал большой фонд, который активно финансирует исследования в области геронтологии. — Это его большая заслуга! Создание фонда вызвало волну и всплеск интереса к научным исследованиям, и в значительной степени способствовало развитию фундаментальных знаний в области геронтологии. Он хорошо уловил тенденцию, которая наблюдается у бизнесменов — инвестиции в себя, инвестиции в человека. Ведь эти исследования открывают большие горизонты по многим направлениям, и не только в области внешности и общего здоровья, в частности, это усиление когнитивных, умственных способностей человека. И, надо сказать, здесь успехи очень велики. — На сегодняшний день существует большое количество теорий старения: виноваты гены, сшивки, свободные радикалы и так далее. Во что верите вы? — К радикальной теории я отношусь достаточно прохладно. Радикалы и свободные формы кислорода нужны нам для жизни, в нашем организме они постоянно вырабатываются и регулируют множество важнейших биохимических и физиологических процессов. Я, например, никогда не принимаю много антиоксидантов и всегда говорю, что если вы не идете в очаг лучевого поражения, не находитесь в тяжелом стрессе, не болеете, то есть не находитесь в том состоянии, когда нарушена собственная система их выработки, то принимать антиоксиданты нецелесообразно с биологической точки зрения. В таких случаях я бы рекомендовал диету типа шведского стола: вы выбираете ту пищу, которую просит ваш организм, надо просто прислушиваться к нему. Мне симпатична теория сшивок. Действительно, за счет действия свободных радикалов происходит «захламление» организма молекулами белков, ДНК, сшитыми за счет сахаров между собой связями, которые не могут разорвать собственные ферменты организма. В частности, эти процессы наблюдаются и в коже, я видел это сам, анализируя спектры флуоресценции. Но, кстати, здесь опасны не столько сво- Свою концепцию Обри ди Грей (Aubrey de Grey) называет «второй космической скоростью». Суть ее в том, что как только станет доступно первое поколение методов лечения, мы получим 20–30 дополнительных лет здоровой жизни. А за это время, выигранное нами, с помощью «второй космической скорости» прогресс науки еще более убыстрится. Так, постепенно отвоевывая годы у смерти, мы достигнем бесконечной жизни. Технология SENS должна включать следующие элементы: 1) исключение мутации ядерной ДНК; 2) исключение мутации митохондриальной ДНК; 3) удаление накопленных в клетках продуктов жизнедеятельности, выведенных из обмена веществ («мусора»); 4) удаление накопленных и выведенных из обмена внеклеточных продуктов жизнедеятельности; 5) восполнение потери клеток; 6) избавление от ненужных стареющих клеток; 7) избавление от внеклеточных перекрестных связей. С 28 февраля по 4 марта 2009 года Обри ди Грей побывал в России. Грей выступил с публичными лекциями в МГУ и Доме ученых. Визит был организован отечественным фондом «Наука за продление жизни» совместно с Геронтологическим обществом РАН. Косметика & медицина 3-4/2009 93 Косметическая геронтология: главное, добавить не годы к жизни, а жизнь к годам бодные радикалы, сколько гликотоксины и сахара. Я всегда говорю, что две вещи опасны для человека — это курение сигарет и потребление чистых сахаров, в частности глюкозы. Поэтому я придерживаюсь теории, что сшивки нужно разрушать и открывать «доступ» к ферментам для обновления. Это направление, на мой взгляд, наиболее перспективно. Многие геронтологи верят, что ключи к старению лежат в гипоталамусе и в гормональной регуляции. Это сформулировал в своей теории советский ученый, профессор Владимир Михайлович Дильман. Мне кажется, на гипоталамус можно повлиять. Я вспоминаю один фильм, который наверняка многие видели и который я очень люблю показывать студентам, — «Тело человека», серия про старение. Там проводили небольшой эксперимент или, скорее, шоу. Людей примерно 75 лет собрали в той школе, где они учились, включили мелодии того времени, создали обстановку их молодости. Они на время изменили образ жизни, погрузились в свою юность, встретились друг с другом. И что удивительно, врачи у них отметили повышение выделения гормона роста! Представляете, насколько образ жизни может влиять на нас и наш гормональный статус. Это эпизод из фильма произвел на меня огромное впечатление. Да, конечно, я верю в гормоны. — А теломеразная теория? У вас была целая статья в журнале «Косметика и медицина»? — Ну а как же доказанная положительная связь активности теломеразы с опухолевым ростом? — К сожалению, эта связь есть! Вы знаете, как ни печально, все геропротекторные мероприятия, связанные — А в anti-age эффект косметики вы верите? — Конечно! Для меня эффект очевиден! Я посещаю все крупные форумы, конференции по косметологии и могу с уверенностью сказать, что ухаживающие за собой женщины выглядят в среднем на 10-15 лет моложе. Это видно невооруженным глазом! Мне очень нравится девиз американского общества геронтологов: «Главное — добавить не годы к жизни, а жизнь к годам». Думаю, что в этом контексте женщины, которые, ухаживая за собой, выглядят моложе своих лет, как раз добавляют несколько лет жизни к своим годам. Поэтому 10–12 лет — это тот минимум, который мы себе можем позволить уже сейчас. Это вполне реально, но нужны усилия и, конечно, здесь одной косметики не достаточно. Мне кажется, что сейчас формируется идеология, каким должен быть рациональный образ жизни, как мы должны двигаться, питаться. И эта идеология, эта новая культура и есть, на мой взгляд, та основа, которая реально может продлить и саму жизнь, и ее качество. — А на себе вы применяете ваши знания в области геронтологии? Какие средства вы используете сами? —Во-первых, я уже давно крайне умеренно потребляю сахара и глюкозу, и потребление сладкого я действительно рекомендую ограничить. Я — не вегетарианец, мясное тоже ем. Раньше ел даже сало, сейчас, правда, от него практически отказался. На мое питание, конечно, сильное влияние оказывает геронтологическое общество и различные конференции по anti-age медицине. Например, на одном из съездов выступал киевский доктор Андрей Примак с докладом по метаболическому синдрому, я пришел специально его послушать. С тех пор я стал выполнять его рекомендации, питаться дробно, использовать больше зелени, и симптоматика моего метаболического синдрома постепенно ушла. Полтора года назад я слушал доклад Владимира Николаевича Титова, который сказал о том, что белки можно разбить на аминокислоты, которые универсальны для живых организмов, полисахариды — тоже. Поэтому не столь важен их источник. А вот жирные кислоты уникальны для разных видов. Из рыбы арктических видов — все прекрасно усваивается, из птицы — тоже. А вот, например, из свинины и говядины жиры усваиваются гораздо хуже, а из баранины и конины — лучше. Поэтому я уже 1,5 года покупаю в основном только баранину. Безусловно, необходимо движение. Я активно занимаюсь плаванием, периодически хожу в бассейн. Плавание, на мой взгляд, очень физиологично, потому что человек как вид во многом сформировался на побережье. Я также Эксперт отрасли — Теломеразная теория сыграла огромную роль. Вообще, если не брать теорию Мечникова, я считаю, что в геронтологии ХХ века определяющими стали две теории. Это теория Дильмана и теломеразная теория Оловникова. В результате деятельности теломеразы длина теломерных участков хромосом клетки увеличивается или сохраняется на постоянном уровне, компенсируя таким образом концевую недорепликацию и позволяя клетке делиться неограниченно долго. Я присутствовал на специальном заседании геронтологического общества, посвященном теломеразе. На меня большое впечатление произвело выступление профессора Александра Николаевича Хохлова из МГУ, после которого я несколько изменил отношение к теломеразе. Клетки, в которых теломераза выключена, делятся от силы 50–80 раз. Так же многими исследователями подтверждено, что с возрастом клетки делятся меньше, и, действительно, есть предел деления, связанный со снижением теломеразной активности. Но Хохлов, побывав в американских лабораториях, где проводились эти исследования, рассказал об очень интересном наблюдении. После того, как из выборки, на которой проводилось исследование, убрали людей, больных диабетом, атеросклерозом и рядом других заболеваний, увидели, что предела деления нет, он исчез. Так что этот вопрос о пределе деления до сих пор остается предметом дискуссий. И если окажется, что предела деления нет, тогда действительно можно значительно увеличить срок активной жизни. с регуляцией деления клеток, находятся, что называется, между Сциллой и Харибдой. Например, у женщин во время климакса резко, ступенькой падает синтез эстрогенов. Многие врачи считают, что необходимо поддерживать это состояние заместительной гормонотерапией, но ведь это может вызвать проблемы с онкологией. Конечно, фармкомпании заявляют, что они предлагают «безопасные» стероиды. Но гормон есть гормон, и эта проблема действительно существует. Эксперт отрасли 94 хожу в танцевальный клуб, занимаюсь аргентинским танго и латино (бачата, сальса). Не столько для того, чтобы освоить танцевальные движения, сколько просто подвигаться. Почему кроме плавания еще и танцы? Я считаю, что нужна еще и эмоциональная составляющая, мы недооцениваем силу положительных эмоций, которые можно получить, в том числе, и в танце. Для многих эмоциональная бедность — это симптом надвигающейся старости. Вы знаете, древняя традиционная культура имела много, как сейчас говорят, геропрофилактических средств. У нас это были балы, танцы, хороводы у крестьян, танцы у костра и так далее. Я всегда присматриваюсь к народной культуре и нахожу в ней много средств, которые способствовали геропротекции. Мне кажется, профилактическая геронтология должна идти по пути архиавангардизма, т.е. сочетания традиционных методов поддержания здоровья с авангардными разработками новых технологий. Древние традиции многих архаических племенных культур были связаны с определенной философией и были эмоционально насыщены. Вот сравните, например, где больше эмоций — в современном фитнесе или, скажем в бразильском капоэйро, в восточном ушу, танго, танце без возраста? Поэтому для того, чтобы добавить 10–15 лет активной жизни, нужна двигательная активность, правильное питание и обязательно эмоциональная щедрость. А у нас многие люди сидят дома и смотрят телевизор вместо того, чтобы сходить в бассейн или хотя бы поиграть в пинг-понг. Вы знаете основные средства геронтологии — это очень простые вещи, и нам прежде всего надо воспитывать культуру здорового образа жизни. — А с чем связано такое внимание к эмоциональной сфере? Для многих исследователей больше характерен научный прагматизм… — Я преподаю в двух институтах. Первый, где я много лет работаю, это кафедра биофизики медикобиологического факультета РГМУ им. Н.И. Пирогова. С ней связана моя основная научная деятельность. Второй — это Московский психолого-педагогический университет, где я уже несколько лет читаю лекции по физиологии для психологов. Во многом благодаря этому в последнее время верю не только в научную геронтологию, но и в психологическое здоровье как в одно из наиболее эффективных геропротекторных средств. Косметология этим представлениям тоже очень созвучна. — Интересное сочетание! А вообще, что вас заставило заняться геронтологией? — Я почти всю жизнь проработал на кафедре биофизики РГМУ, которая известна своими работами в области свободнорадикальных процессов в живых системах. Еще когда я был аспирантом, мне это направление в общемто не очень нравилось, на дипломе я изучал ДНК. Но однажды мне на ногу упал прибор, я два дня сидел дома и прочел книгу про то, что радикалы играют большую роль при старении. Так я «нашел» эту тему (или тема меня «нашла»?). Действительно, мой интерес к геронтологии связан с тем, что я пришел в нее со стороны «свободных ра- дикалов». Это, кстати, судьба очень многих геронтологов. Потом я занимался помутнением хрусталика, катарактой, ее связью с возрастом. Потом появились активные творческие связи с косметологами. Поскольку это одна из прогрессивных областей геронтологии, я стал уделять коже больше внимания. Еще одна проблема, с которой я тоже работал, — это межполушарная асимметрия, также в основном в срезе геронтологии. Вообще в медицине многие патологии сводятся к геронтологии, мне кажется, что геронтология — это мультидисциплинарное направление, на котором фокусируются интересы общества и исследователей в области медицины и естественных наук. Надо отметить, что здесь большую роль сыграли два питерца — Владимир Хацкелевич Хавинсон и Владимир Николаевич Анисимов, которые провели колоссальную работу по объединению интересов многих специалистов России и признанию международного авторитета российской геронтологии. — Вы имеете в виду Геронтологическое общество при Российской академии наук? Кстати, ведь вы входите в его правление и являетесь председателем московского отделения. Чем сейчас занимается общество? — Да, именно общество позволило объединить усилия многих специалистов из различных областей медицины и естественных наук. Исследования как таковые общество не проводит, это не входит в его задачи. На сегодняшний день общество — это площадка, где специалисты, которые работают в совершенно различных областях медицины и биологии, обмениваются мнениями. Мы выпускаем журнал, проводим конференции. То есть общество — это скорее некая идеология, которая объединяет большое количество специалистов. Кстати, по численности наше общество стоит на 4-м месте в мире. Это неудивительно, ведь традиции геронтологии в России достаточно крепкие. Сам термин «геронтология» был введен Мечниковым, а одно из самых сильных геронтологических обществ в Англии во многом сформировалось под влиянием его учеников. Поэтому российские позиции в геронтологии исходно были высокими. Мне кажется, что это нужно всячески приветствовать, в том числе и на уровне социальных и медицинских государственных программ по увеличению продолжительности жизни, тем более что Россия резко отстает от развитых стран по этим показателям. Мне кажется, сейчас это более важно, чем перспективные исследования и поиск молекулы бессмертия. Я абсолютно уверен, что уже сейчас в наших силах прибавить как минимум 10–15 лет активной жизни к тем годам, которые подарила нам природа. И еще раз повторю, что косметологи как, пожалуй, никто другой, могут нам в этом помочь. Интервью записал Глеб Тимофеев, зам. гл. редактора ИД «Косметика и медицина» Косметика & медицина 3-4/2009
