Любовь Сергеевна Безбах Тело на заказ

ЛюбовьСергеевнаБезбах
Телоназаказ
(Ночь—)
Рассказ:Фантастика
Яизряднозапыхалась,покашлаизспальнивванную.Ф-фу,стодвенадцатькилограммов
—всеженешутка.Умылась.Затемсбрезгливымлюбопытствомизучиласвоеотражениев
большом зеркале. Красота лица изрядно заплыла молодым жирком. Волосы — хоть куда.
Пшеничногоцвета,спозолотой,мягкиеипышные.Судяпоросту—вметрикеуказанысто
восемьдесят два сантиметра — и по длине ног, шея должна быть длинной. Ее, однако,
скрывали складки жира. Грудь могла бы выглядеть эффектно, но ее скрадывало
внушительное брюхо. Ляжки в целлюлите колыхались от малейшего движения. Все эти
прелестимнепридетсятаскатьнасебе.Нонедолго.Долговтакомбезобразиияобитатьне
собираюсь.
Я величаво доставила грузное тело на кухню, где с жадностью выпила два стакана
минералки без газа. Ишь, как просит колбаски с сыром, да чтобы еще с белой булкой и с
маслицем!Нет,большетыничегоотменянеполучишьдосамогообеда.Яотдушизевнула.
Векислиплись,ияедвазаставилаихсновараскрыться.Похоже,ещеисова.М-да…
Теперь — одеваться. Одеждой первое время обеспечивает Контора, затем мы,
исполнители, приобретаем ее самостоятельно. Контракт предусматривает отдельную
статью расходов. Вещи, предназначенные для тела Анжелы Капуриной, напоминали
скатерти. Облачившись в «скатерти», в необъятную шубу, ботфорты и еле отдышавшись
послепроделанныхманипуляций,япокинуланомер.Порадомой.
В холле медицинского центра я увидела невысокую толстушку. Рост и ширина —
одинаковые. В толстушке я без труда опознала свою подругу, Наташу Котикову. По
выражению лица. Кислое такое выражение, бровки подняты домиками, в глазах —
вселенскаяскорбь.Какобычно,когдаНатальяоблачаетсявочередноетуловище.
—Привет,Наташ,—небрежнобросилаячерезплечо.
—А, узнала?— Наташкаскривилачужиегубывзнакомойусмешке.—Аявот что-то
тебянеузнаю…
—Ямата.
—А,Танюха!Такбысразуисказала.Ато—«привет»,идумай,чтохошь.Ох,тяжко…
Пыхтя, Наталья с грацией пеликана важно прошествовала мимо меня к выходу. Я
вперевалку двинулась за ней. На глазок подруга весила не меньше ста двадцати
килограммов.Да,ейпотяжелеемоегобудет…
—НакакойсрокКонтракт?—поинтересоваласья,когдамывышлинаулицу.
—Максимальный,—буркнулаНаташа.
Максимальный—значит,наполгода.
—Уменянапятьмесяцев,—сообщилая.—Вспортзал?
— Угу, куда же еще? Если до него доберусь и жива останусь — медаль мне на грудь
пристегнете…
—Непристегнем.Такположим,—хихикнулая.
Наташа хохотнула, колыхнув телесами в драповом пальто. Ее грудь имела
горизонтальнуюплоскость,какстол.
—Ладно,пошли,чтоль,подруга.Пораначинатьработу.
Первыедниянедаваланепривычномутелусильнойнагрузки.Хваталоитого—мышцы
болели немилосердно. Ничего, не привыкать. Для увеличения эффекта я приспособилась
под суточный режим тела. Спала допоздна, до обеда занималась собой, физические
упражнения начинала только после полудня. Каждый день увеличивала нагрузку. Вечером
бегала на открытом стадионе. Утром «сове» бегать смысла нет: легкие «слипаются», не
хотят работать. В первый день пробежки через двести метров дыхание стало похожим на
слоновийрев,вортупоявилсяпривкускрови.Кконцупервойнеделиябезтрудапокрывала
километр. Тело Анжелы Капуриной я не жалела, но берегла. Контора предписала мне
щадящую диету, рассчитанную на здоровье клиентки. Диета вовсе не предусматривала
голод, однако бороться с потребностями Анжелы пришлось основательно. Клиентка
отличаласьвоистинуволчьимаппетитом.Крометого,яисправнопосещаласалонкрасотыи
массажныйкабинет,какипрописановКонтракте.Засвоесобственноетелоянеслишком
опасалась. Так же, как и мне, Капуриной вживили датчик, который на употребление
спиртного, психотропных веществ, курение, секс реагирует болевым шоком. С этим в
Конторестрого.Именнодатчикдаетвозможностьинам,иклиенткамжитьусебядома,а
не в медицинском центре под неусыпным наблюдением. Раз в неделю я приходила в
медицинский центр Конторы, где тело клиентки тщательно исследовали. С явками у нас
тожестрого.
Спустя месяц вес Капуриной ходко пошел на снижение. Я занималась в спортзале по
несколько часов в день, ходила на курсы восточных танцев, ежедневно посещала бассейн,
домазанималасьгимнастикой.Каждыйвечерпробегалапопятькилометров,обмотавшись
полиэтиленом и надев шерстяной костюм. Длинные дистанции запрещались. Клиент,
получивпреображенноетело,врядлипродолжитзанятияисхлопочетмикроинфаркт.Такое
висторииКонторыужеслучалось.Громоздкоетелостановилосьвсеболеепослушнымивсе
большемненравилось.Тренировкидля«совы»продолжалисьдопоздна,ивечеромявсегда
бралассобойтравмат—револьвер«Ратник».
ВремяотвремениявстречаласьсНаташей.Она(точнее,ееклиентка)изрядноотощала,
окрепла и выглядела гораздо лучше, чем в первый день. Да и Анжела стала хорошеть.
Оказалось,кромепышныхволос,онаобладалабольшимивасильковымиглазами,ашеяив
самом деле оказалась длинной, лебединой — под стать ногам. Пальцы на руках стали
тоньше,изящнее.Еслипоначалу япокупалаодежду равнодушно,лишьбыбылоудобно,то
теперьяделалапокупкисудовольствием.Веснаувереннокатилаклету,хотелосьощутить
накоже,пустьдажечужой,ласкусолнца…
До окончания Контракта оставалась всего неделя. Лето радовало хорошей погодой. Я
прятала от солнца белую кожу Анжелы Капуриной, пользовалась кремами от загара.
Хотелось носить шорты и топики, что я и делала с огромным удовольствием. Мужчины
откровенно смотрели вслед Анжеле, машинально подтягивались, но не все могли
дотянуться. Сто восемьдесят два сантиметра для женщины — это не просто рост. Это —
высота! Я обнаружила, что быть высокой очень удобно. Женщины тоже смотрели,
исподтишка, ревниво. Забавно, право. Наталья Котикова превратилась в ладно скроенную,
крепко сшитую девушку. Ей до конца Контракта оставалось чуть больше месяца и десять
килограммов лишнего жира. У Наташи возникла проблемка в виде приятного смуглого
парня,вкотороготаимеланесчастьевлюбиться.Онамнеегопоказала.Потоммывдвоемне
разобсуждалиситуацию.Обепришликвыводу,чтосмачонадозавязывать,ноНаташавсе
тянулаитянула,изводяисебя,ипарня,которыймечталопостелислюбимойдевушкой.
Запрет на секс являлся самым тяжелым пунктом Контракта. В тренажерном зале я
срывала сексуальную агрессию на боксерской груше. Не думаю, что клиентка обрадуется
набитымкостяшкампальцев,новКонтрактеобэтомнислова,азначит—можно.
Полгода у меня не было мужчины! Я, рыча, набросилась на грушу, колотя по ней
кулаками,иногдаподдаваяиногой.Поработавминутпять,яобнялагрушуирасслабилась.
Хорошо!ПомянулаАнжелунехорошимсловом.Представив,каконамаетсявмоемтелеот
сексуальногоголода,язлорадноухмыльнулась.
Былоужепоздноитемно.«Ратник»я,какобычно,спряталавкобуруподпиджаком.Для
карманаонбылтяжеловат.«Дайхатцу-Мира»сиротливопростаивалавгараже—янемогла
водитьсобственнуюмашинувчужомобличье.Клиентынередкоотдаютисполнителямсвои
права на вождение, однако Капурина мне права не отдала. Проехав на маршрутке до
конечной,яуглубиласьвсекторсчастнымиособняками,гдеужедвагодаснималачудесный
домик. Последний Контракт сулил мне гонорар, который вместе с накопленным ранее
позволит мне его выкупить. На полпути к дому меня догнала веселая компания. Четыре
парня,гогочанавсюокругу,перегородилимнедорогуиглумливопредложилизакурить.Я
отказалась. Главарь стал совать зажженную сигарету мне в лицо. Я отворачивалась, еще
надеясьнамирныйисход.Поиздеваются,даипойдутсвоейдорогой.Однакоониуплотнили
круг, а главарь ухватил меня за грудь. Парни щеголяли сальными остротами и хохотали.
Хулиганьё и не думало оставлять меня в покое. Выхода не было. Я выхватила револьвер и
выстрелила главарю в грудь. Его спасла хорошая реакция: он успел стукнуть меня по руке
снизу, отчего «Ратник» полетел прочь, а пуля ушла в темноту. Главарь с руганью схватил
меня пятерней за лицо и с силой швырнул на землю. Я больно приложилась затылком об
асфальт, из легких вышибло воздух. Мелькнула мысль: «Если не встану — запинают».
Судорожно вдохнув, я поднялась на ноги, хотя все вокруг бешено вертелось. Где мой
смозоленный кулак? Сейчас я… Один из хулиганов пнул меня в живот, и я снова упала.
Сжаласьотболивкомокизакрылалоктямиголову.Надомнойлеталиматюги,передлицом
топталисьтяжелыебутсы.«Менянельзяизбивать,—мелькнулапаническаямысль.—Мне
черезнеделюсдаватьидеальноетело!» Вторая мысльбылакудастрашнее иреалистичнее.
«Сейчас будет адская боль… А вдруг насиловать поволокут?!» Тело Анжелы Капуриной
вмигпокрылосьиспариной,волосыприподняликожунаголове.«Что-тоонимедлят»,—в
предсмертнойтоскеподумалая.Впотокебранипослышалосьхлесткое«русишшвайн»,ия
осторожновыглянулаиз-подлоктейоднимглазом.Кхулиганамприбавилсяпятый.Вруках
упятогобрыкалсяглаварьсискаженнойфизиономией.Главарьмолниеносноперевернулся
вверхногами,полетелкстене,состыковалсяснейспиной,оселназемлю,датакизастыл
вверхтормашками.Япереместиласьначетверенькииснизкогостартадаластрекача.
Я добежала до своего домика, перелезла через ограду, потому что открывать замок
дольше,ивизнеможенииобнялаберезкуукрыльца,какдавечаобнималабоксерскуюгрушу.
Фонарь, подвешенный под крышу дома, освещал крыльцо и дорожку до калитки. Пальцы
неприятно липли друг к другу. При свете фонаря я увидела, что они залиты кровью. Я
удивилась:вродекакножомменяниктонерезал.Огляделасебя,ощупалалицо.Вероятно,
хулиганповредилмненос,когдасхватилзалицо.Ничего,заживетзанеделю.Этоглавное.
Итутявспомнилапропятого,которыйменяспас.Необходимовернутьсяипосмотреть,что
с ним. Их там четверо… нет, трое, а он все-таки один. Наверняка понадобится «скорая».
При мысли, что надо вернуться, ноги мои стали ватными. Нет, не отвертеться… Я
оторваласьотберезки,кое-какумыласьуколонкиводвореипоплеласьккалитке.Отперла
ееивыбраласьнаулицу.Нашоколотококутываланочнаятишина,где-товтемныхглубинах
частного сектора лениво побрехивала собака. Я запоздало схватилась за то место, где по
вечерамвсегданаходился«Ратник».Револьверанебыло,осталсянаполебоя.Исумочкамоя
осталасьтамже.ХорошохотьпаспортКапуринойссобойнеприхватила.Чтожеспарнем?
Авдругонумирает,избитый,покаятутпереминаюсьвнерешительности?Я,преодолевая
усталость,перешланарысь.Присветеуличныхфонарейяувиделачей-тосилуэт,который
двигался мне навстречу. От страха душа моя ушла в Анжелкины пятки. Я остановилась,
держасьтениоткустов.Излишняяпредосторожность.Чегомнебояться?Видуменясейчас
такой,чтосамаспособнанапугатькогоугодно.Силуэтприблизился,ияузналавнемсвоего
спасителя.
—А,этовы,—произнесоннебезсарказма,когдаподошелближе.
—Выещеживы?—усмехнуласья.
—Каквидите.Этоваше,—онпротянулмнесумку.
—Этообратноваше,—онотдалмне«Ратник».—Вызаэтимвернулись?
Яметнулавсторонувороватыйвзгляд.
—Вродеда…Ачтосэтими…
—Ачтоснимибудет?Поползлидомой.
Яосторожнохихикнула.
—Спасибо,—сказала.
—Ужносите,нестаптывайте.Япровожувас.
—Янезаблужусь.
—Несомневаюсь.
—Извините,чтотрусливобежаласполябоя.
Онзасмеялся:
— Вы правильно сделали. Присутствие женщины, как правило, усложняет положение
спасителя.Бегстводлявас—лучшийвыход.
Темвременеммыподошликфонарю,испасительразгляделмоюфизиономию.
—Уваслицовкрови.Ипиджак,ируки…
Плохо,значит,умылась.Онсклонилкомнелицо,ияувиделаегоглазасовсемблизко.
Встревоженные, внимательные, в длинных ресницах. При недостаточном освещении цвета
неразберешь.Яиспугалась,резкоотвернуласьотнего,прячалицо.
—Мневсеголишьразбилинос,—ответилаясдосадой.
—Выуверены?
—Абсолютно.
Надосрочноуводитьразговорвсторону,ияспросила:
—Гдетакдраться-тонаучился?
— Тхэквон-до, черный пояс. Кулачный бой, всё с детства. Плюс армия. На днях
демобилизовался.Тывсегдатакпоздно?
—Всегда.Теперьнебуду.
—Красивойдевушкенельзявозвращатьсядомойзатемно.Толькоссопровождением.
—Илиподконвоем,—поддакнулая.
Парень—высокий,вышеАнжелынаполголовы.Кудабыдетьсвою«кровавую»рожу?
Дойдя до калитки, я уже знала, что зовут его Сережей, что живет он здесь же, в частном
секторе, с родителями и двумя младшими братьями, и что неделю назад устроился на
работу. Очень просто. У калитки я решительно повернулась к нему с намерением
распрощатьсяиувиделанаправойщекеинашеешрамотожога.
—Откудаэто?
—А,горел,—отмахнулсяон.
—Больно,—поморщиласья.
—Непомню.Спокойнойночи,маленькая.Красивыеглазаутебя…
Последнее замечание вызвало во мне волну досады. Молча повернулась и с грохотом
захлопнулакалитку.Хватит!
Дома я первым делом отправилась в душевую кабинку, но не дошла, потому что меня
сразил приступ безудержного хохота. Я, скрючившись, валялась на полу и хохотала, не в
силахостановиться…
Утром я пробудилась очень поздно. С трудом вспомнила, как приняла душ, как
выбросила испачканный кровью пиджак, а вот как добралась до дивана, вспомнить не
удалось.Телосноваболело,нылзатылок,живот,нос,новцеломсостояниебылосносное.
Хорошо,чтоосмотрвмедицинскомцентрепрошелдвадняназад,иначемнепришлосьбы
долго объясняться, да и запереть меня могли на все оставшиеся дни Контракта. В зеркале
отразиласьАнжелаКапурина,высокаяблондинкас роскошнымиволосами,свасильковым
пронзительнымвзглядом,стройная,пышногрудая—полярнаямояпротивоположность.
Этонея,Сережа.Я—оборотень.Тыошибся,парень.
ВечеромнаподходекдомуяувиделаСергея.Ондежурилвмашинерядомскалиткой.
Распахнулизнутридверцу:
—Садись,красавица.
Ничтонемешаломнеприятнопровестипятьоставшихсявечеров.Запятьвстречмыдруг
к другу не привяжемся. Это Наташка уже месяц волынку тянет и вся извелась. И я села к
немувмашину.
Я не пожалела о своем решении. С Сергеем было интересно. Он познакомил меня с
друзьями,которые«посекрету»рассказалимне,гдеСережаполучиложоги.Оказалось,лет
пятьназадусоседейслучилсяпожар,иСергейвынесизгорящегодоматроихдетей.Рукиу
неготожеоказалисьобожженными.Япосмеялась—герой,оказывается.Всехспасает…
Аещедрузьярассказали,чтоСергейвоевал.
Эти пять вечеров оказались самыми яркими и насыщенными в моей жизни — пять
вечеровсчастья…
Счастье каждый вечер заканчивалось рядом с моим домом. Здесь я решительно
оставляла Сергея за калиткой. В последний вечер он что-то почуял, заметно нервничал,
долго не хотел везти меня домой. Мы даже слегка поругались. В конце концов он привез
менякдому.Закалиткуонменянепустил,притиснулксебенетерпеливымируками,стал
целоватьвглаза,влоб,вшею,поканедобралсядогуб.Нашителаразделялатолькотонкая
ткань одежды. В грудь мне тяжко и быстро колотилось его сердце. Секс запрещен, но
целоваться-то никто не запрещает! Что-то было не так, что-то мешало мне, и я с силой
уперласьрукамиемувгрудь.Онменяотпустил,ияотнегоубежала. Домабросиласьпод
холодный душ прямо в одежде. В голове толчками билась кровь, в ушах шумело, стенки
душевойплылипередглазами.Поцелуйдосталсямнедорого,яникакнемоглаотдышаться.
Обманмне мешал,вотчто.Нехорошийобман,мерзкий,вкоторый угодилславныйпарень
по имени Сережа. Тяжко было мне от обмана. Завтра меня вернут в мое тело, вот и
замечательно.Мнеказалось,будтовсобственноморганизмебудетпроще.
Кто-тозашелвванную.Ядажеиспугатьсянеуспела,какдверкидушевойраспахнулись,
и Сергей вытащил меня из-под душа. Все произошло слишком быстро. Парень приподнял
меня, придавил к стене, навалившись горячей тяжестью, и стал целовать — в глаза, в
подбородок, в шею — куда попадет. Я только успела произнести его имя. Потом я
сообразила, что он, крепко меня стиснув, куда-то несет. И тут я от страха протрезвела.
Каждыйволонтерпередзаключениемпервогоконтрактапробуетнасебедействиедатчика.
Испытатьтакоеещеразясогласиласьбытолькоподприцелом.
— Сережа, — робко пискнула я. Парень между тем безошибочно нес меня по
направлениюкспальне.
—Сережа!—крикнулая.Онприостановился,нотолькозатем,чтобыпоцеловатьменяв
губы и перехватить удобнее. Губы, руки у него — горячие, жадные, дрожь его тела
передаласьмне.Останавливатьего—жестоко.Чемяобъяснюемуотказ?Придумыватьчтото на ходу? Снова получится ложь, теперь уже невыносимая для обоих. В дверях спальни
мои пальцы сами зацепились за косяк, но как-то безуспешно. И тут я поняла, что
останавливатьегонесобираюсь.Нехочу.Немогу.Сергейположилменянакровать,ясама
задралананемрубашку,чтобыприжатьсякегообнаженномуживоту.Сергейпробормотал
слова любви, сладостные, желанные. У меня еще был выход из положения — датчик
срабатываетнаоргазм,которогоможноизбежать.Ятолькоуспелаобэтомвспомнить,как
ощутила в себе плоть Сергея, забилась в сладостных судорогах, и меня сразу пронзила
слепящая боль. Тишину благопристойного домика разорвал безумный вопль, мой
собственный,которыйя
услышала со стороны. Сергей и не думал останавливаться, он ничего не понял. Я с
низким воем вцепилась ему в плечи, думая только о том, чтобы этого больше не
повторилось, и о том, чтобы милый так и остался в неведении. Боль разжала тиски, но
бродила рядом, не давая ослабить контроль над собой. Впервые я прокляла клиентку,
котораяздесьивовсенипричем…
ПотомСергейпоглаживалмнегрудьиживот,шепчачто-толасково.Яневдумываласьв
смыслслов,простослушалаегоголос.Онокликнулменячутьгромче.Ямурлыкнула.
—Тыплачешь?—повторилон.
—Нет…
Онсел,поднялменя,привлекксвоейгруди,ладоньюпровелпомоейщеке.
—Слезы?Ясделалтебебольно,маленькая?Милая,милаядевочка…
Онпросилуменяпрощения—еслибызнал,зачто—имнеправдазахотелосьплакать.
Яникогданеплакала,ещевдетствеотецшутливожаловался,чтоизменяипалкойслезыне
выбить.Палкой,пожалуй,выбьешь,ябояласьболииплохоеепереносила.
—Кактысюдапопал?
—Влезвокно.Стекловыбил.
—Тамжевысоко!
—Смешная!
—Водавдушевойтакильется…
Онсновапотянулменяксебе,какпаукдобычу…
Под утро он ненадолго задремал. При робком свете забрезжившего утра я украдкой
целовала широкий лоб и опаленную шею. Сначала я думала о том, что любимый хотя бы
дремлет со мной, а не с Анжелой. Затем о том, что этого простого парня совсем не знаю.
Что-тоонносилвсебе—непонятное,скрытое.Видно,что-тоувезсвойны,чтоменясовсем
не касалось. Меня и вовсе ничего не касалось, а ночь любви я украла и полностью ее
оплатила. Еще я думала, что впервые не переживаю из-за предстоящего переселения в
другоетело.Раньшевсегдасильнонервничала.
Проснулся Сергей. Потянулся ко мне, полный нежности, и мы вновь слились в любви.
Теперь он занимался только мною, не так, как в первый раз. Я пыталась себя
контролировать, но быстро потеряла ниточку, которая связывала меня с реальностью, а
когда спохватилась, было поздно. Домик снова пронзил крик, но я его уже почти не
слышала.Какие-тоошметкисознанияещеоставались.Передглазамисквозькраснуюпелену
мелькнулоперекошенноелицоСергея,затем—дверьспальни,коридоридушевая.
Холодныеструиводы,рукиСергея,ловкиеизаботливые.Вушахещесвистело,вгруди
спексягорячийком,носталолегче,зрениепрояснилось.Сергейзавернулменявполотенце
иунесвспальню.Долгопыталсяуменявыяснить,чтослучилось,ничегонедобился.Врать
нехотелось.Пустьдумает,чтоугодно.
Онуехалнаработу,оставивменянаединесмыслями.Идумалаяотом,чтоночьлюбви
оплачена далеко не полностью. Я обманула не только любимого человека, но и себя.
Пришлосьчестнопринятьксведению,чтоязапятьднейкнемупривязалась,аночьсделала
насблизкими.Никчемуоно…ОнлюбитглазаАнжелы,волосыАнжелы,ногиАнжелыиее
бесподобнуюгрудь.Даилюбовьэторазве?Простоунегодолгонебыложенщины.Ничего,
переживет.Мыслипустые,напрасные.Когдаявернусьизмедицинскогоцентра,иеслион
еще появится, скажу ему, что Танюшка уехала далеко-далеко. Это будет единственной
правдой.Всеостальное—ложь.
ВназначенныйчасяприехалавКонтору.Клиентыиисполнителидругдруганевидят,
не положено. Капурина не выдержала, нарисовалась у меня в палате. Встала на пороге и
вперилавменяжадныйвзгляд:какимсталоеетело?Я,всвоюочередь,слюбопытствомее
разглядывала:какясмотрюсьсостороны?Исильноликлиенткапопортиламоетело?Да,
фигура слегка расплылась и одрябла, то это дело поправимое. У меня не возникло
ощущения,будтоясмотрювзеркало.Скорее,увиделадвойникаснезнакомоймимикойна
знакомомлице.Ощущениебылонеприятным.
Анжелаосталасьдовольна,улыбнуласьмнемоимигубами.Неужелимояулыбкаможет
бытьнастольколедяной?Надобыпотренироваться…
Перед переселением нас подвергли наркозу — в разных помещениях. Каким образом
происходит обмен телами, не знают ни клиенты, ни волонтеры. После обмена мы неделю
находимсявмедицинскомцентреподнаблюдением.Единственноефизическоепоследствие
— слабость и тошнота в течение трех-четырех дней. Пройдет пара-тройка лет, и Анжела
навернякастанеттакойже,какойприехалавКонторузаключатьтрехстороннийКонтракт…
Через неделю я покинула Контору. Впереди меня ожидал год свободы, затем — снова
Контракт и центнер — полтора чужого мяса. Калитка была закрыта, но рядом с домом на
высоком крыльце кто-то сидел. Сергей… Я замедлила шаг. Сейчас предстоит самое
сложное.Ямолчаоткрылаключомкалитку,прошламимонего,словномимонезнакомого
человека.Сергейподнялся.
—ГдеТаня?
Ямедленноподнялананеговзгляд.Сергейосунулся,сталстаршелетнапять.Держать
еговзглядбылоневыносимо.Сердцесжалосьвкомокотболиистраха.
—Таняуехала,—ответилаяинеузналасобственныйголос.Подумала:аправдалиэто,
чтоТаняуехала?ВедьТаня—этоя.НосСережейбыладругаяТаня,та,котораяАнжела.
Котораяивсамомделеуехала—всвойроднойгородзачетыретысячикилометровотсюда.
— Куда? — требовательно спросил Сергей. Он приблизился и посмотрел мне прямо в
лицо.Серыеглазаегосейчасотливалисталью.Держись,Татьяна!Янемоглавымолвитьни
слова,тольконеопределеннопожалаплечами.
—Кудаонауехала?
Желая услышать ответ, он приблизил свое лицо к моему вплотную, и вдруг побелел и
отпрянул.
—Высестры?—выдохнулон.
Яостолбенела.Сейчасонсмотрелвчерные,какночь,глазанастоящейТани,вмасляные
глазасазиатскимразрезом.Потомучтомойотец—японец,мать—китаянка.
—Нет,несестры,—буркнулая.
—Простите.Показалось.
Сергейсновасмотрелвупор,вгоняяменявпредобморочноесостояние.
—Проститеменя,невсебея.Человечкапотерял.Мерещится,чтопопало.Простите.
Сергейсбежалскрыльцаипопутиккалиткебольшенеоборачивался.Менязахлестнуло
отчаяние.Этомояжизнь.Настоящая,безобмана.Сейчасилиникогда.
—Сережа!
Онподскочил,какужаленный,обернулся.
—ЯТатьяна.Тасамая.ТаняЯмата.
Сергейвернулсяккрыльцу,накоторомястояла.
—Чтоэтозначит?—требовательноспросилон.
«Коррекциятела».Слыхалтакое?
ЛицоСергеяокаменело.
«Коррекциятела».Явыполнялазаказ.Теловернулоськвладелицеиуехалодомой.
Взгляд Сергея стал еще тяжелее. Парень сорвался с места, заметался, вероятно,
осмысливаяуслышанное.Затемсноваподошелккрыльцу.Япродолжила:
—Этобылобман,отначаладоконца.Я—оборотень.Прости,Сережа.
—Значит,обман,—процедилСергей.—Отначаладоконца,значит?
Я не ответила. Когда же кончится эта мука? Сергей сделал выпад, схватил меня за
предплечьеистащилскрыльца.
—Отначаладоконца?Этоправда?
—Разветеперьэтоимеетзначение?
—Имеет,Таня.
— Да, Таня. Теперь я — настоящая. Видишь? Видишь теперь, какая я на самом деле?
Теперьвсё—настоящее.Иглаза,иволосы,иголос—всё.
Ясморщиласьотболи.Пареньсообразил,чтодержитменяслишкомкрепко,иотпустил.
Явзяласьзаплечорукой.Итутонкое-чтовспомнил.
— Я слышал, якобы волонтерам в «Коррекции» устанавливают какие-то датчики. Что
молчишь?Устанавливают?
—Устанавливают,Сергей,—ответилаямрачно.
Онвыдохнулвоздух.
— Это многое объясняет. Почему ты тогда согласилась? Если знала? Почему
согласилась,Таня?
Ямолчала,толькосопеласердито.Сергейпрошелсяпотропинкетуда-сюда.Ясказала:
—Еслихочешь,яраздобудуееадрес.Той,которуютылюбишь.
—Ничегохудшеготынемогламнепредложить!—вскинулсяпарень.—Чтомнедаст
ееадрес?Она—чужойчеловек,которогоянезнаюизнатьнехочу.Тымнетолькоскажи,
тыменявсеэтовремяобманывала?
—Ну,конечно!Яведьвсетебеобъяснила:«Коррекциятела»…
— Не хочу я ничего слышать про «Коррекцию тела»! — рявкнул Сергей. — Я хочу
услышатьответоттебясамой,Таня!Понимаешьтыэтоилинет?
Ярастерялась,молчала.
—Ну,такчтож?Разойдемсяизабудем?Иливсеэтобылонестобой?
—Этобылосомной,Сереж.Зачемтыменямучаешь?
—Ятебямучаю?—нервнозасмеялсяон.—Таня,очемтыговоришь?Атызнаешь,что
яобзвонилвсебольницы,добралсядовладельцадома,которыйтыарендуешь?Асегодняя
решилидтивмилицию!Атымнекакой-тоадреспредлагаешь.
—Новедья—этонеябыла…Уменятеперьвседругое…
—Другое,Таня.Асмотришьтакже.Кстати,тынеответиланамойвопрос.
Надломилосьчто-товнутри…
—Сереж,яоченьбоюсьтебяпотерять,—жалобнопроскулилая.Онзасмеялсятихонько
иосторожнопривлекменяксебе.
— Больше никаких «Коррекций», Таня. Я хочу, чтобы ты всегда была такой, какая ты
есть — настоящей. Всегда. Еще не хватало, чтобы ты занималась противозаконной
деятельностью,даещеугодилазарешетку.
Спустя месяц мы с Сережей отправились в гости к Наташе Котиковой. Она только что
вернулась из медицинского центра в собственном теле. Нас встретила тощая рыжая
стропила с веселым ртом и с конопушками на носу — настоящая Наташка. За ее спиной
смущенно топтался тот самый смуглый парень. Им было в какой-то мере проще: мачо
оказалсяоднимизволонтеровКонторы…
2009г.