ЮГОВ АЛЕКСЕЙ (1902–1976) ИЗ РОМАНА «РАТОБОРЦЫ»

ЮГОВ АЛЕКСЕЙ
(1902–1976)
ИЗ РОМАНА «РАТОБОРЦЫ»
Год в год с Батыем пущена была рукой Ватикана, пришла в неукоснитель
ное движенье на восток другая, западная, немецкая половина тех чудовищ
ных, многотысячеверстных черных клещей, которыми враг думал сокрушить
сотрясаемое изнутри распрями князей государство русского народа.
Злейший враг Невского, папа Григорий, как раз в год Батыева нашествия
спешно благословил слиянье двух орденов немецких — Тевтонов и Меченос
цев. С высоты апостолического престола преданы были анафеме новгородцы
и Александр. От магистра, от императора, от герцогов и государей Швеции,
Дании, Германии папская булла требовала — привести к повиновению апосто
лическому престолу Землю русских — «terram Ruthenorum», поход на Новго
род приравнен был папою ко взятию Иерусалима, к освобождению гроба Гос
подня от мусульман. Хладеющая рука этого злобного старца щедро разбра
сывала по всей Европе буллы и райские венцы. Эти последние он сулил и ры
царям, и ландскнехтам — всем, кто под знаменем католического креста дви
нется на восток, на «землю рутенов», которые, дескать, суть такие же языч
ники, как татары, и подлежат обращению.
И навстречу татарскому союзнику своему двинулся кованою стопою — на
Псков, на Новгород — алчущий земель, рабов и добычи «miles germanicus»,
германский воин, «дыша угрозами и убийством».
Все отозвались на призывы святейшего отца: и датчане, и англичане, и шве
ды, и финны. Соревнуя немецкому воину и по части райских венцов, и по час
ти серебристого псковского льна, и новгородской пушнины, и многого друго
го, в одно время с немецким воином ринулись на Россию и Вольдемар дат
ский, дотоле прозывавшийся Победоносным, презрев кипящую в его жилах
русскую кровь — кровь родной матери, и великий ярл Швеции — ненасыти
мый славою Биргер Фольконунг, «пыхая духом ратным». Да и суровые наро
ды ямь и сумь — те, что обитают в Финнмарке, — финны двинулись, гонимые
папским легатом, английским епископом Томасом, засевшим в крепости
Або. Правда, еще до начала похода, разъяренные бичом, которым загонял
он их в купели с крестильной водой, финны растерзали англичанина.
Другой легат апостолического престола, Вильгельм Моденский, лично
возглавлял немецкую армию, осаждавшую Псков.
Да и как же им всем было не использовать чудовищный таран батыевщи
ны, который громил в ту пору самые устои русской державы?..
Электронная библиотека мультимедиаучебника «Родная история»
Из романа «Ратоборцы» А. Югова
2
И вот уже, как писал негодующий летописец, «окаянные немцы прошибо
шася великой свиньею» — излюбленным в ту пору немецким бронированным
строем кованой рати — поперек всей Псковской земли. Еще немного — и вот
железное рыло чудовищной свиньи этой вплотную соткнулось бы гдето
в пределах новгородских с косматой, злой мордой татарской лошади.
Но тут с челобитьем слезным послали новгородцы к великому князю,
к Ярославу Всеволодичу: «Дай нам сына своего на княженье опять!». Но он
младшего дал им сына своего Андрея. И вновь зашумело над Волховом, буд
то темные боры в бурю, у белокаменных стен Софии, всевластное вече Нов
городское и уж владыке своему, епископу Спиридону, «с боярами лучшими»
велело идти с челобитьем новым: «Не младшего, но старшего дай нам сына
твоего, Олександра, — Олександра дай нам!».
И сжалился князь великий Ярослав и не вспомянул им непрестанные их не
правды и крамолы, ибо уж не один тут Псков, не один Новгород, а всю Зем
лю русскую пришло время заградить рукой крепкою и мышцей высокою,
и далтаки им сына своего старшего Александра, который столь недавно был
изгнан из Новгорода боярами новгородскими — теми, что держали торговлю
с немецкими городами и Готским берегом.
Юноша Александр — тогда всего лишь двадцати двух годов — с новгород
цами да с владимирцами своими на Чудском, у Вороньего камня, расхлестал
бронированное рыло вражеского чудовища, этого тысячеголового железно
го кабана, и кровь его хлынула черным потоком, разъедая апрельский хруп
кий лед. И была тут сеча — злая от ломлений копий, и звук от панцирного
и мечного сеченья — будто льды двинулись! И не видать стало льду — залило
кровью...
Дали немцы плечи свои! А наши гнали их, иссекая этих рыцарейгладифе
ров, то есть меченосцев,— гнали на протяжении семи верст по льду, вплоть
до Суболическского берега, и не было им куда убежать, укрыться на ледяной
ладони, на гладкой, на многоверстной! Пало их бесчисленное множество.
Взошло солнце — и вот стальные туши убитых рыцарей там и сям сверкают на
льду. Так, когда в апреле приходит пора погреба набивать льдом на лето,
и примутся мужики ломами, пешнями колоть и взламывать лед на озере или
на реке, и засверкают по всей площадке наваленные в груды льдяные глыбы,
матерые кабаны льда, доколе не погрузят их на телеги и не повезут в сырую,
темную ямищу,— так вот и рыцари лежали — застывшие — в холодных, свер
кающих панцирях своих.
И вот отгремела великая Ледовая битва, и сам прецептор ордена, утупя
очи, в высыпавшей на бледные щеки рыжей щетине, с веревкой на шее, с за
брошенными на крестец и связанными руками, идет, поволчьи выбуревая
очами на псковитян, за хвостом белоснежного коня, на коем высится отрадно
дышащий Александр.
Электронная библиотека мультимедиаучебника «Родная история»
Из романа «Ратоборцы» А. Югова
3
А позади и остальные ступают, проходя тесниною псковичей, — пятьде
сят знатнейших, верховных рыцарей отныне в веки и в веки посрамленного
ордена!..
И того же лета уже присылают немцы послов именитых с поклоном: «Все
вернем Великому Новгороду, что заяли мечом, — ото всего отступаем. Дай
те нам мир!..».
И — «даша им мир, на всей воле своей, на Новгородской». И успокоилась
Земля от войны. И принялася врачевать свои лютые раны и великую свою кро
вавую наготу, ибо и татары не грабили так, не наготили, как грабили — и лю
дей, и землю, и дома, и овины — эти окаянные.
1944–1948
(Приводится по кн.: Поля ратной славы. Страницы истории,
страницы литературы: Художественнопублицистический сборник./
Сост. Л.Н. Асанов.– М.: Современник, 1987, с. 16–19)
Электронная библиотека мультимедиаучебника «Родная история»