Фѐдор Черенков - franz

Фѐдор Черенков
В субботу, 4 октября, в 4 утра по Москве в возрасте 55 лет
скончался
легендарный
полузащитник
московского
«Спартака» Федор Черенков.
Это сообщил бывший игрок «красно-белых» Егор Титов в
своем твиттере, а затем подтвердила пресс-служба
московской команды.
Черенков — рекордсмен по количеству проведѐнных матчей
за «Спартак». С 1978 по 1993 годы он провел за команду 494
матча. В них он забил 121 мяч.
Именем этого футболиста названа академия «Спартака»,
выпускником которой являлся сам Черенков.
Он также трижды становился чемпионом СССР в 1979, 1987 и 1989 годах. В 1993 году
стал чемпионом России. За сборную СССР Черенков сыграл 34 матча и забил 12 мячей
В 1980 году он стал бронзовым призером Олимпиады. В 1983 и 1989 годах признавался
лучшим футболистом страны. В 2009 году от РФС получил награду «Легенда
футбола».
В последние годы Черенков активно участвовал в жизни команды, посещал все ее
официальные мероприятия и матчи.
Из интервью с Фѐдором Черенковым
ПОЧЕМУ ПОЕТ КУЗНЕЦ
О таких говорят - "божий человек".
У Федора очень светлый взгляд. Долгий. Ты в какой-то момент теряешься - и отводишь
глаза, не выдерживая. Он говорит тихо и как-то отстраненно. А смеется - заразительно.
Ездит Черенков, народный футболист, на метро с неприметным рюкзачком за спиной,
сливаясь с толпой. В рюкзачке книжки о себе самом - подарок для корреспондентов
"СЭ".
Без подарка от Федора никто не уходит. Один из нас давным-давно разговаривал с
Черенковым после выездного матча с "Фейеноордом". Федор, уставший после перелета
безмерно, на вопросы ответил. А потом достал из кармана крохотный голландский
значок: "Держи..."
...Он поражал нас три часа разговора в редакции "СЭ" - точно так же, как поражал
когда-то на поле. Только раз кто-то из нас выдавил - "Федор Федорович". Наверняка
проговорив внутренне по-другому: "Федя". Федя, человек из 80-х, остался Федей и
двадцать пять лет спустя. Великое счастье - и ему, и нам всем.
БЕЗ МАШИНЫ ПРОЩЕ ЖИТЬ
- Из чего состоит ваша сегодняшняя жизнь?
- Как и прежде, связана с футболом. Играю за спартаковских ветеранов. За сезон они
проводят матчей шестьдесят, я - примерно половину.
- Говорят, вас с Юрием Гавриловым не так давно пригласили консультантами в
школу "Спартака"?
- В этом решении, наверное, было больше заботы обо мне - чтобы после перегрузок,
которые выпали на меня в годы игровой карьеры, мог участвовать в работе родного
клуба.
- К нам в редакцию добирались на метро. Хоть одна живая душа узнала?
- Узнают. Просто иногда люди подходят, иногда - нет. Вот сейчас с Витей Букиевским
(защитник "Спартака" 70-х. - Прим. "СЭ") дорогой повстречались. Улыбнулись друг
другу. Однажды ехал по Сокольнической линии и столкнулся со спартаковским
болельщиком из другого города. Он торопился по делам, но прокатился со мной до
"Комсомольской". Вспомнили "Спартак" 80-х. А когда два года назад я свои "жигули"
продавал, меня никто не узнавал.
- Без машины жить проще?
- Конечно! Здоровья больше. Соблазн купить машину возникает, особенно когда
возвращаешься уставшим за день домой, но я гоню эту мысль. Еду в трамвае - смотрю,
как люди одеты. Слушаю, о чем говорят. Чувствуешь жизнь, которая течет вокруг. Мне
это необходимо.
- У вас же когда-то "волгу" украли?
- Да я уж и не помню...
- Ваш месячный заработок - тринадцать тысяч рублей. Хватает?
- Вполне. Скоро еще повысят, тысяч пятнадцать-шестнадцать буду получать. Деньги не
главное. Нужно стремиться к внутренней гармонии, быть в ладу с самим с собой. С
детства врезалась в память старая притча. Сидит богач на мешках с деньгами. Думает:
"Куда этот рубль деть? Куда тот?" Слышит - кузнец молотком стучит и песни
распевает. Удивился: "Я, такой богатый, молчу. А этот нищий кузнец поет и поет. Дам
ему денег". Дал. Кузнец приуныл. Задумался, на что их можно потратить. Перестал
петь.
- Мобильный у вас есть?
- Да. Овладеть его премудростями было непросто. Записная книжка в телефоне удобная штука.
- Компьютером пользуетесь?
- От этого совершенно далек. Брат один раз показал интернет. Первое, что там увидел:
"Федор Черенков хотел покончить жизнь самоубийством".
- Хорошего там о вас, поверьте, гораздо больше.
- Правда? Ну спасибо...
Я - СЛАБОХАРАКТЕРНЫЙ
- Какой день в вашей жизни могли бы назвать самым счастливым?
- Рождение дочки и внучки. Когда родилась дочь, у "Спартака" был матч на выезде. В
роддом примчался на следующий день, и жена посмотрела на меня настороженно.
Знала, что хотел мальчика. Но и девочке очень обрадовался. Жаль, забрать жену с
дочкой из роддома не смог - снова начались сборы.
- Крестили дочку?
- Да. И тоже без меня. А вот внучку, которой уже семь лет, крестили вместе.
- Вы-то крещеный?
- Да, но долго об этом не знал. Мне уже 20 стукнуло, когда мама показала, где хранится
мой крестик.
- Чем дочка занимается?
- Экономист. Работает и учится на вечернем. Часто приезжает ко мне с внучкой.
Удивительная девчушка растет. Ребенку всегда ведь хочется пошалить, повозиться,
покричать. А она настолько сообразительная - смотрит на меня и не задает лишних
вопросов. Словно оберегает. Бывает, играем, я устаю, а внучка не обижается. Сразу
идет к маме: "Сейчас дедушка немножко отдохнет, и мы пойдем с ним гулять".
- Слово "дедушка" в 48 лет вас не пугает?
- Нет. Она меня в основном "деда" зовет.
- Верите, что вам скоро "полтинник"?
- Не думаю об этом. В сложных жизненных ситуациях мне кажется, что я старик. А
когда все в порядке - чувствую себя 18-летним мальчишкой.
- Владимир Федотов весной в интервью обронил: "Черенков уехал куда-то в
Новгородскую область, отдал свою машину и живет при церкви". Не самый
простой был период?
- Это личное. Дело вовсе не в машине. Я был в месте, где живут и трудятся монахи. И
верующие люди, которые приходят им помогать, чувствуя потребность в обращении к
Богу.
- Вам лучше стало после этого?
- С того момента я не попадаю в больницу.
- Был какой-то случай, заставивший всерьез уверовать?
- Повлияла моя болезнь, полученная в результате перегрузок. Прежде не мог в церкви
долго находиться. На меня что-то давило и будто выталкивало наружу. Но все
изменилось, когда зашел в храм, который располагался на территории больницы.
Понял, что должен позаботиться о своей душе, прийти к Богу - и почувствовал там себя
легко и умиротворенно. Меня туда тянет, чему очень рад. Если не буду забывать, что
все ниспослано Богом, что должен воспитывать в себе терпение и помогать другим так,
как помогали мне, что надо ходить в церковь и молиться, - есть надежда, что болезнь
отступит. И все у меня будет хорошо.
- Пост соблюдаете?
- Не могу. Слабохарактерный я человек. Каюсь, страдаю чревоугодием, хотя пытаюсь
бороться с собой. В еде стал сдержаннее, но этого мало. Правда, уже не курю, об
алкоголе вообще года три назад позабыл. Теперь мне это не нужно.
ВМЕСТО МАТЧА С КИЕВОМ - НА ЭКЗАМЕН
- Кто из друзей звонит чаще всего?
- Стараюсь звонить я. Например, Сергею Родионову. Но не слишком часто. Сергей занятой человек, постоянно на сборах, и, зная всю напряженность работы
профессионального клуба, отдаю себе отчет: лишние звонки не только отвлекают, но и
не приветствуются руководством. Созваниваюсь еще с Морозовым, Поздняковым,
Гавриловым. Мы со всеми встречаемся на матчах ветеранов, там обычно и общаемся.
- А с однокурсниками по Горному институту сохранили связь?
- Да. Я учился на дневном отделении - единственная поблажка заключалась в
свободном посещении. Все экзамены сдавал в срок, завалил лишь "Статистические
машины".
- Как же преподаватель осмелился влепить "неуд" такому популярному студенту?
- Мне это пошло на пользу. В школе у меня была классный руководитель - Вера
Андреевна Старченко. На редкость принципиальная женщина. Свой предмет математику - знала "от" и "до". И от нас требовала того же. Вера Андреевна всегда
держала класс в строгости - за малейшую ошибку сразу ставила "тройку" или
"четверку". Я тогда ужасно расстраивался. Зато математику вызубрил так, что во время
контрольной работы успевал и саму контрольную написать, и в оставшиеся минут
пятнадцать сделать домашнее задание по русскому языку. А в школьном аттестате по
алгебре у меня значилась "пятерка". Так же и в Горном. Преподаватель по
"Статистическим машинам" тоже была очень принципиальная и заслуженно поставила
мне "неуд". Когда друзья попытались за меня вступиться, ответила: "А я футболом не
увлекаюсь". Стал готовиться к пересдаче. Брал у однокурсников конспекты, приезжал в
общежитие после игр и учил, учил, учил. Пересдал в итоге на "четверку", которая по
этому предмету была равносильна "пятерке".
- Это легенда, что Бесков отпустил вас на экзамен с матча против киевского
"Динамо"?
- Все так и было! Экзамен назначили прямо в день игры, и Бесков сказал: "Раз так езжай". В те годы с этим было жестко - по звонку ничего не сделаешь. Сдал экзамен,
еду к ребятам в общежитие. Такси на радостях поймал - так-то на троллейбусе
добирался. Попросил водителя включить радио, и слышу, что мы победили 2:1. Можно
было праздновать сразу два события!
- Тема диплома?
- "Смоло-инъекционное упрочнение горных пород". Писал его и на базе, и дома, и в
общежитии.
- Что-нибудь из этого в жизни пригодилось?
- Встречи с людьми, которые живут трудовой жизнью - куда более суровой, чем наша,
футбольная, - обогащают. На практике в Приэльбрусье общался с горными
проходчиками и инженерами. У этих людей перенял уверенность в себе, крепость духа.
Что помогало мне в самые тяжелые моменты. Помогает и сейчас. Буду откровенен:
чувствую себя лучше, чем в 94-м. Когда заканчивал карьеру.
ФУТБОЛКИ РАЗДАРИЛ ДРУЗЬЯМ
- Самый памятный день в футболе?
- 23 октября 1989 года. Валера Шмаров забивает золотой гол в ворота киевского
"Динамо".
- В какой точке поля в тот миг находились вы?
- Справа в штрафной. Ближе к тому углу, куда залетел мяч.
- Станислав Черчесов рассказывал, что еще во время полета мяча понял - будет
гол. А вы?
- Был уже конец матча, и на меня в ту минуту накатила нечеловеческая усталость. В
голове произошло... Затмение, что ли. Оперся руками о колени - и отключился на
секунду. Потом поднимаю голову, вижу, как Валера подходит к мячу. А когда тот
влетел в "девятку", испытал столько всего разом! И громадное счастье, и опустошение!
- Но у "Динамо" оставались минуты отыграться.
- Да, но я почему-то не сомневался: мы - чемпионы! Киевляне недовольно косились на
арбитра, и в их глазах не видел желания продолжать матч. Психологически сломались.
Разыгрывая мяч с центра, со всей силы запустили его вперед - и отправились в
раздевалку.
- Этот эпизод вам дороже, чем матч с "Астон Виллой", где вы забили решающий
гол на последних минутах?
- Да. В Бирмингеме были другие чувства. "Спартак" проигрывал 0:1, но вырвал победу.
После второго гола у меня нашлись силы побежать вдоль бровки к трибуне. За мной
рванули ребята. Обнимались всей командой.
- А фанаты "Астон Виллы" провожали вас аплодисментами?
- Только некоторые. Большая часть из них была в шоке. Примерно как наши после
матча с Украиной в 99-м. Вот когда "Спартак" в Лондоне разгромил "Арсенал" - 5:2,
весь стадион встал и аплодировал. Мы победили родоначальников футбола, и публика
нас оценила.
- Футболки игровых времен сохранили?
- Нет. Все друзьям раздарил. Сначала хотел детям оставить, но дочке они были не
очень нужны. А мне-то зачем? Друзья же всегда приходят и помогают. Нет, дело даже
не в том, что помогают, просто мы дружим. Они всегда переживали за меня, и, если
кого-то моя футболка обрадует, мне будет приятно. Остались лишь две майки. Одна, в
которой играл за сборную Союза, лежит у брата, а другую, спартаковскую, подарил
сыну второй жены Денису.
- А где ваши чемпионские медали?
- У дочери. Говорю: "Настенька, у меня случаются проблемы со здоровьем, пусть все
хранится у тебя". Передал по наследству.
- Сейчас в ветеранской команде ваша майка того же размера, что и в годы
футбольной карьеры?
- Пошире. Я на десять килограммов поправился. Раньше игровой вес был 72 кг, теперь под 80.
КАПИТАН НЕМО
- Бесков в "Спартаке" все прощал двум игрокам - вам и Дасаеву. Но хоть раз он с
вами жестко поговорил?
- Было. В 88-м. В чемпионате я забил всего три гола. А в "Спартаке" был негласный
принцип: атакующие полузащитники должны забивать не меньше десяти мячей за
сезон. Константин Иванович вызвал. Сказал сухо: "Посмотри на свои показатели".
Каждый игрок у нас вел журнал, где отмечались технико-тактические действия.
Узнавали их у Федора Сергеевича Новикова. У меня в тот год процент брака порой
зашкаливал за 30, а требовалось - 20 - 25. Бесков и на это обратил внимание. Разговор
пошел на пользу. Следующий сезон и у меня, и у "Спартака" получился удачнее.
- Обиделись на Бескова?
- Что вы! Как я мог обидеться на Константина Ивановича?!
- Кстати, вы были в том знаменитом списке на отчисление, который Бесков
составил в конце 88-го?
- Нет.
- А он давал понять, что обижен на вас, поскольку вы выступили на стороне
игроков?
- Ни разу. Наши отношения не изменились. Как-то после ухода из "Спартака"
Константин Иванович вместе с водителем ехал на стадион "Локомотив", а я шел туда
пешочком. Бесков притормозил: "Федор, как дела? Садись, подвезу..."
- Какую фразу Бескова запомнили более всего?
- "Хозяин положения не тот, кто находится с мячом, а тот, кто себя предлагает", любил говорить он. Если нападающий открылся и предложил себя, я обязан помочь
ему удобной передачей. Не забил - значит, не он, а именно я, пасующий, должен
думать, какую совершил ошибку. На этом принципе строилась игра "Спартака".
- Старостин к вам по-особенному относился?
- Мне так казалось. Николай Петрович был как капитан Немо.
- То есть?
- Его вроде не видно, но в нужный момент, самый тяжелый - раз, и появлялся. Помогал.
Часто повторял: "Выигрывает не тот, кто больше умеет, а тот, кто больше хочет..."
- Последний разговор с ним помните?
- Это была очень грустная встреча. Старостин еще работал, и хотел мне помочь с
каким-то вопросом. Сидел я у него в кабинете, вокруг не прекращалось движение,
полно людей - и вдруг Николай Петрович посмотрел на меня настолько грустно, что я
многое понял. Думаю: "Наверное, зря спрашиваю? Не стоит этим заниматься, потому
что Старостин ничего уже не может сделать". Я замялся, стушевался: "Пойду я,
Николай Петрович". - "Да, Федор, иди..." Потом видел издали, как водитель везет
Старостина на красных "жигулях" с работы. Больше не встречались. На похороны его
ходил. Об этом человеке самые теплые воспоминания. Что бы сейчас ни сказал о
Старостине - все будет мало.
- Считается, Лобановский вас недооценивал. Согласны?
- Лобановский выбирал тех людей, которые подходили под его видение игры. Я его
понимал.
- Бывали у вас разговоры с глазу на глаз?
- Один раз. Да и тот - исключительно по игре. В Новогорске вызвал перед матчем с
Португалией. Спросил: "Знаешь, на какой позиции будешь играть?". Я догадывался.
"Крайнего хава", - отвечаю. "А ты знаешь, кто против тебя выйдет на фланге?" "Думаю, Шалана". Все. В том матче мы выиграли у португальцев 5:0.
- Когда люди называют Черенкова великим футболистом, что чувствуете?
- Про "великого" не думаю. Футболистом был - это да. Не люблю возвышенные тона, к
сердцу их не допускаю.
ПАРИЖ - КАК ТЕМНОЕ ПЯТНО
- Однажды Черчесов увидел игрока спартаковского дубля в футболке киевского
"Динамо". И немедленно начал проводить жесткую воспитательную работу. Будь
вы тренером "Спартака" - что сказали бы?
- Я не стал бы тренером...
- Дома много записей матчей с вашим участием?
- Вообще нет. Осталась кассета с прощального матча, но и ее только раз посмотрел. Не
хочется зацикливаться на прошлом. Чем чаще обращаешься к повторам на пленке, тем
выше опасность уйти в них с головой.
- Во Франции с той поры, как покинули "Ред Стар", были?
- Нет. За границу, к слову, никогда не ездил отдыхать. И не тянет. Разве что с
ветеранами на матчи выбирался. А четыре месяца в Париже вспоминать трудно,
сплошное темное пятно. Уставал на тренировках так, что не мог выучить элементарные
слова на французском. Приходил в гостиницу, открывал учебник, читал-читал - и
отключался. Перегрузки были колоссальные. Поэтому сезон 92-го пропустил целиком.
Восстанавливал здоровье.
- То, что болезнь обострилась сразу после переезда в чужую страну - совпадение?
- Конечно. Это могло произойти где угодно.
- "Я очень доверчив", - признались вы когда-то. Доверчивость жизнь усложняет?
- Я уже давно не такой доверчивый. В том числе к вашей пишущей братии, уж
простите. Газет почти не читаю. Мне, например, не нравится, когда игроков обвиняют,
что они много зарабатывают. Неужели люди, которым отпущено всего десять пятнадцать лет профессиональной карьеры, виноваты, что во всем мире футболисты
получают больше, чем остальные? Или вот сейчас твердят: сборная сыграла так, что за
нее стыдно. Да, матчи с Израилем и Андоррой она провела не блестяще. Но не стыдно
за нее, не стыдно! И за 1:0 над Андоррой - тоже не стыдно! Сегодня даже Вьетнам в
русский хоккей играет. А мы и Исландии уступали, и с Кипром делили очки. Почему
же надо ругать ребят, которые в конце концов пробились на чемпионат Европы? Они хорошие футболисты. Может, не превосходят нас по уровню игры, но и
психологическое давление на них сильнее, чем на наше поколение. Они умнее и мудрее
нас - я этому радуюсь.
110 РУБЛЕЙ ЗА КИНО
- Титов обмолвился, что вы спрашивали у него телефон Аленичева. Зачем?
- Ко мне приезжал болельщик из Твери. Еще в 60-е годы он придумал новый удар, и
сорок с лишним лет пытается его запатентовать. Наловчился с носка без разбега бить
так, что голкипера никакая "стенка" не спасает - мяч перелетает через нее по
немыслимой дуге и опускается в ворота. Мужик надеялся, что Аленичев сможет
выполнить этот удар - нога-то у Димки маленькая, и он не зацепит пяткой землю.
- А вы так бить пробовали?
- Пробовал, но из десяти попыток удавалось забить от силы три-четыре раза. Бесков с
уважением относился к этому человеку, пускал в Тарасовку. Смотрели пленку, на
которой его ученики бьют с носка. И нас пытался натаскать.
- Значит, пробить "ножницами" через себя куда легче, чем вот так, с пыра?
- Это вы о чем?
- О ваших съемках в 12 лет в детском фильме Исаака Магитона "Ни слова о футболе". В
своей книге "Кинопроба" режиссер позже вспоминал, что вы не испортили ни одного
дубля и пять раз подряд забивали голы "ножницами"! - Исаак Семенович преувеличил.
На самом деле было двенадцать дублей - и удар у меня получился раз шесть. Но о
неудачных попытках в книге упоминать он не стал. Сделал мне, как сказали бы
сегодня, рекламу.
- Как вообще попали в кино?
- Кто-то из помощников Магитона увидел, как я играю на Ширяевке. Пригласил на
съемки.
- Где они проходили?
- В Гомеле. Поселили нас, десять мальчишек из Москвы, прямо на центральном
стадионе. В одном из подтрибунных помещений поставили десять кроватей, рядом
комната пионервожатой. В свободное от съемок время директор арены разрешал нам
играть на главном поле. Зеленом - травинка к травинке! Для нас это было счастье!
- Из тех мальчишек кто-то стал еще футболистом?
- Кажется, нет.
- На что потратили гонорар за съемки?
- 110 рублей, которые мне заплатили, отдал маме. Но с одним пожеланием - чтобы
купила транзистор. И на эти деньги действительно приобрели приемник "Сокол".
СЕЙЧАС В РОССИИ - ФУТБОЛ ЭПИЗОДА
- Смокинг, полученный как джентльмену года, сохранился?
- Висит в шкафу. Облачался в него только на саму церемонию.
- А галстук по какому поводу последний раз надевали?
- Сразу и не вспомнишь... Давно! Борька Поздняков как-то ляпнул: "Федор, не надевай
больше костюм". Я задумался - почему он сказал? Не умею костюм носить? Или
галстук неправильно повязал? В общем, с того дня не ношу ни то ни другое.
- Правда, что не любите праздновать день рождения, потому что он совпадает с
датой смерти Высоцкого?
- Правда. Для меня 25 июля - больше день памяти великого артиста, чем повод для
собственного торжества.
- С Высоцким были знакомы?
- К сожалению, нет. Из мира искусства общался лишь с Александром Фатюшиным да с
Исааком Семеновичем Магитоном. Честно скажу - я не театрал. Даже кино смотрю
редко.
- Пару лет назад вас встретили на стадионе перед матчем "Спартак" - "Зенит".
Вы сказали, что ждете друга, артиста Большого театра. Что за друг?
- Оперный певец Николай Семенов. Родом из Сибири. Классный мужик.
Познакомились на футболе - он спартаковский болельщик. Николай приглашал меня в
Большой на свое выступление, а я - зазвал его на футбол.
- Лет пятнадцать назад в Одессе цыганка предложила вам загадать три желания.
Два из них исполнились уже в течение следующей недели. А как насчет третьего?
- Пока не сбылось. Но надежды не теряю. Это желание срока давности не имеет.
- На футбол ходите по пропуску? Или вахтеры узнают?
- Клуб ветеранов "Спартака" выдает пропуск. Но в этом году был всего на трех матчах.
Неуютно на трибуне.
- Отвлекают?
- Не поэтому. Как специалисту мне хочется спокойной обстановки, надо видеть
тонкости. А на стадионе захватывает ажиотаж, я начинаю болеть, радоваться,
вскакивать... Борюсь сам с собой, раздваиваюсь. Потому стоишь перед выбором: либо
идти в ложу к фанатам, либо в правительственную.
- И там, и там вас охотно примут.
- Благодарю вас...
- Молодые спартаковские болельщики Федора Черенкова ни с кем не путают?
- Как появляюсь на стадионе, люди тут же с фотографиями тянутся. За автографом.
Около восьмого подъезда Лужников чаще всего подходят.
- Игра нынешнего "Спартака" симпатична?
- После романцевского "Спартака" никак не мог понять новую команду. Особенно - с
зарубежными тренерами - Скалой, Старковым. Но прошло какое-то время, и я оценил
западный подход к футболу. Даже во Франции до меня это не доходило.
- Что именно?
- Принципы индивидуального футбола. Стал находить красивые стороны и в такой
игре. Все благодаря телевизору. С трибуны разобрать это было сложно. Сейчас в
России - футбол эпизода. Скажу больше: прежде не было такого, чтоб я вскакивал,
наблюдая матч по телевизору. А теперь вскакиваю! Вот это, думаю, прогресс!
- Игра команды при Черчесове ближе к спартаковским идеалам?
- Да. Но здесь заслуга двух тренеров - Владимира Григорьевича Федотова и
Станислава... С отчеством у меня проблемы...
- Саламовича.
- И Станислава Саламовича Черчесова. Они вдвоем создали современный "Спартак".
Привили игру, которая зрителям все интереснее и интереснее. Здорово выглядели в
Петербурге, в обоих матчах с "Селтиком"...
- Когда "Спартак" станет чемпионом?
- Глядя на последние игры - оптимизма мало. Больше верю в сборную. Нравится ее
игра. И в матче с Андоррой бросилось в глаза старание, хоть многое не получалось. У
Сычева не клеилось, но как он старался! Как превозмогал себя Зырянов!
"СПАСИ И СОХРАНИ"
- Как строится ваш обычный день, если нет игр за ветеранов?
- По-разному. Могу проснуться в три часа ночи, а могу - в восемь утра. Встану,
позавтракаю, устрою самостоятельную тренировку. Бывает, вместо тренировки еду в
клуб по делам, обедаю... Хотел сказать - "ложусь спать", но сейчас от режима
футболиста с дневным сном отхожу. Вместо этого иногда кросс бегаю. Фондом
развития футбола имени Родионова и Черенкова нынче меньше занимаюсь, мне
помогает Володя Малахов (руководитель фонда. - Прим. "СЭ"). Словом, в первой
половине дня у меня "Спартак", а во второй - дом. Хозяйство.
- Во дворе играете?
- В последнее время - почти нет. В ближайшую субботу только съезжу в Перово.
Друзья меня в Турнире дворовых команд заявили, говорят: "Давай, Федор, стимулируй
подъем футбола". Посмотрим, что получится. Хотели как тренера использовать, но я
лучше сам поиграю.
- В вашем дворе дети гоняют мяч?
- Еще как! Меня это так радует! В нашем дворе две школы - одна из них та самая 239-я,
в которой я начинал учиться. Она за заборчиком, там хорошая площадка. В выходные и
дети бегают, и взрослые. В другой школе, 911-й, дети вообще каждый день играют. И
на гандбольной площадке, и на большом поле. Вспоминаю историю из собственного
детства. Мне было годика три, возился с мячом в кунцевском дворике. Незнакомый
мужчина, увидевший мои игры, как-то нашел нашу квартиру. Пришел и подарил мяч.
Мой самый первый мяч. Сам я довольно смутно помню, родители рассказывали...
- В родную школу зовут выступить?
- Я не мастер слова и на такие приглашения не откликаюсь. Но мне в школе посвящена
целая экспозиция. Хоть давно там не был.
- Что за кольцо у вас на пальце?
- Рассказываю - первое обручальное кольцо потерял в 79-м году в Марокко. На
футбольном поле слетело с пальца. Искали всей командой, но не нашли. Что делать,
заказал новое кольцо. А прошло время, в церкви купил себе и жене два таких,
серебряных. С надписью "Спаси и сохрани".
- Сейчас вы женаты?
- Разведен.
- Вам дома не одиноко?
- Раньше страдал от одиночества. Теперь - нет. В марте вышел из больницы - с тех пор
не знаю, что такое одиночество. Все время рядом кто-то есть.
- Чего еще ждете от жизни, Федор?
- Я умею и люблю ждать. Но придумывать ничего не хочу. Что есть, то есть. Нового
года вот жду.
- Самые необычные обстоятельства, при которых встречали Новый год?
- Любил встретить в семье, но редко получалось. Лучшая новогодняя ночь, которую
вспоминаю часто - когда сидели втроем: я, жена и ее сын Денис. Очень душевно. Не
забыть еще один Новый год. Встретил его со "Спартаком", за границей.
- На каком-то турнире?
- Да. Ездили в Германию и Швейцарию. Закончился сезон 89-го года, стали
чемпионами, поехали подряд по четырем зарубежным турнирам. И мы все четыре
выиграли, представляете?
- Четыре?!
- Да. Хозяева придумывали собственные правила, все площадки были разного размера,
ворота тоже, судьи местные... После третьего турнира, казалось, сил уже не осталось,
выложились страшно. Я тогда капитаном команды был, говорю: "Что ж мы натворили?
Три турнира выиграли, никогда такого не было!" Тут Валерка Шмаров голос подал: "А
четыре слабо?" Думаю: вот молодец! Давай попробуем! Выиграли и четвертый. Нам
кубок дали - размером почти с Кубок УЕФА. И гигантскую бутылку шампанского.
Литров пять, не меньше. Новогоднюю ночь отмечали в гостинице - и эта бутылка нам
очень пригодилась.
- Хватило?
- Нет. Пришлось еще покупать. Олег Иваныч, кстати, не пришел. Он же главный
тренер, все понимал. Да мы его и не приглашали.
- Денис, сын бывшей жены, к футболу отношение имеет?
- Нет. Денису 21 год. Давным-давно в "Ералаше" снимался. Сейчас доучивается в
автомобильном институте и работает в страховой фирме. Мне его так жалко...
- Почему?
- Столько сидеть за компьютером - уму непостижимо! Хотя без компьютера уже
никуда. Я на днях пенсию оформлял, убедился.
- Муторное дело?
- Ох, не то слово. Если лично сам все бумаги не разнесешь, с мертвой точки ничего не
сдвинется. Мы от бюрократизма, а он - к нам. Хорошо, что пешком хожу без
автомобиля. Сколько времени экономится! Я на воздухе, двигаюсь. Знаю, вы уже
устали со мной разговаривать, а я вас буду до конца мучить. Хотел полчасика посидеть,
а уже третий час пошел...
- Что вы, Федор Федорович. Большое удовольствие с вами общаться.
- Сейчас скажете: "Надоел нам Федор, пойдемте-ка по соточке, для бодрости..."
- Вы же не пьете?
- Не пью. Но - могу!
...Потом мы прошлись по редакции. Вручили свой подарок, памятный знак "Клуба
100", - не все ж принимать дары от единственного народного футболиста. "Спасибо, вы
подняли мне настроение", - сказал Черенков. Попрощался - и не спеша зашагал к метро.
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ, Алексей МАТВЕЕВ
Не делайте из меня звезду
Федор Федорович сидит в центре светящегося подиума. Два софита, два журналиста,
два фотографа. Окажись он сейчас на стадионе среди толпы болельщиков, лицом к
лицу к команде соперников, он чувстовал бы себя комфортнее. Визажист припудривает
ему лицо, он смущается и бросает как-то неожиданно резко: "Не делайте из меня
звезду!"
Ф.Ч.: Это же с трех лет – ребята идут куда-то, а я в футбол. Я играл, конечно, и в пингпонг, и в баскетбол, были же кружки в школе, но как выходил на улицу – только мяч,
только футбол. В семь-восемь лет я играл за ЖЭК, ну как сейчас РЕУ, ДЭУ, там дети
собирались. И я играл, и как будто бы неплохо. Футбол был всем. Это такая узкая
специализация, что в нее ушел с головой – и все уже. Зимой, конечно, хоккей был.
- Других увлечений в детстве не было? Модели не клеили?
- Один раз самолет склеивал, и то в детском лагере. С ребятами жили, ну, пойдем
постреляем бузиной из трубки или склеим с пропеллером на резинке самолетик. А так
футбол все время. Я даже в пионерском лагере был всего 2 недели, потом мама
приехала, я разревелся, говорю – «забери меня отсюда». А в спортивном лагере я
сколько угодно мог быть, постоянно с мячом, с футболом.
- Были ли альтернативные варианты со стороны родителей, какая-то традиционно
семейная профессия, как у медиков – династия?
- У меня и отец, и мать на кожевенном заводе работали, а потом отец на авиационном
заводе работал, но он был рабочим. А мать потом в ЖЭКе. Учишься – и хорошо.
Школу закончил – прекрасно, университет – гений.
- У вас есть высшее образование?
- Горный институт. На полном серьезе пошел на первый курс, а на втором курсе взяли
меня в «Спартак» – и когда сдал экзамены, конечно уже думал только о футболе,
затянуло с головы до пят.
- Остались ли друзья с того времени?
- Да, только редко видимся. Я могу – они на работе, а они вечером приходят – хочется
быть в семье. Только на праздники или на встречах с институтскими ребятами. Когда у
себя в Кунцево бываю, с ребятами встречусь, поговорим. Я же с Кунцевского клуба
начинал, сейчас там и живу.
- Чем занимается Ваш брат?
- Брат - зубной техник, у него лаборатория, у него очень хорошие руки.
- То есть у Вас хорошие ноги, а у него хорошие руки?
- Да, и голова у него хорошая, а у меня ноги только.
- Как брат относился к вашему увлечению футболом?
- Он на 6 лет младше. Играл с нами. Его даже Николай Петрович Старостин приглашал
в команду, но он постеснялся, он такой был физически послабее чем я. Я был
слабенький, а он ещѐ слабее. Иногда жалеет, что не пошѐл. Я говорю: «Ладно уж,
занимайся зубами».
- Вы коренной москвич?
- Мама из Тульской области, папа из Тамбовской, а мы с братом уже коренные
москвичи. В детстве ездили туда, но сейчас из деревни все разъехались, нет домов,
старики умерли, а молодежь разъехалась. Вот может летом съездим, мне предлагает
дядька, брат отца.
- Сейчас многие футболисты стали вести себя как поп-звѐзды, классический пример Бекхем.
- Я питаю слабость к великим игрокам, пусть и не сотвори себе кумира, но чтобы он ни
делал, Марадона чтобы ни делал, все равно буду считать его одним из лучших
футболистов. Также и Бекхэм, я симпатии к нему имею, и что не говори, может даже
против себя, буду его защищать. Его можно понять, ему же детей нужно кормить, в
замке жить, как-то в дальнейшем свою жизнь строить.
Народный игрок. Народная команда?
Мы начинаем разговор о футболе, Черенков загорается. О «Спартаке» - горит. Разговор
не о бывшей команде, разговор о нѐм. Фѐдор не говорит «Спартак» - только "мы".
- «Спартак» продолжает оставаться «народной командой»?
- По любви - да, по внутренним кадрам - уже несколько сложнее, теперь много
иностранных игроков. А то, что люди любят, народ любит клуб, это совершенно
однозначно. На трибунах и вне поля позиция болельщиков по отношению к команде
всегда определѐнная: если чем-то недовольны, баннер показывает, что болельщики
недовольны. Руководство прислушивается.
- Существует ли такое понятие как «спартаковская игра»?
- Спартаковская игра основывалась на контроле мяча и на быстрой атаке, то есть
владеть инициативой, но не просто держать мяч, а целенаправленно атаковать ворота
соперника. Это если простенько выразиться. То, о чѐм я говорю, эпизодами
проявлялось в игре "Спартака" уже в матче с «Химками».
Владимиру Григорьевичу Федотову немножко не хватило времени поставить такую
атакующую игру, какая была, может быть, при Бескове. К этому же, мне кажется,
сейчас стремится Черчесов, уже с применением опыта работы в австрийском
чемпионате.
- Появился ли уже у черчесовского «Спартака» свой стиль?
- Станислав Саламович сейчас на пороге становления игры, он пробует варианты и с
двумя нападающими, и с одним, с двумя разыгрывающими, с Павленко и Титовым, с
одним, то с Титовым, то с Павленко.
Команда, которая стремится завоевать чемпионское звание, должна в первую очередь
рассчитывать на атаку. Оборона приблизительно у всех команд одинаковая – играет в
линию 3-4 игрока, или 5 игроков, тогда два фланговых подключаются вперед. А так
игра зонная и в линию, то есть, можно сказать, одинаковая у всех команд, похожая
оборона. Вот атака, конечно, зависит уже от исполнительского мастерства каждого
игрока.
У «Спартака» варианты есть – можно играть длинными диагональными передачами на
таких рослых игроков, как Павлюченко, Дзюба и Прудников, можно играть в
комбинационный футбол, подключая таких нападающих, как Веллитон. Выбор есть,
осталось только тренеру найти зону применения игрокам.
- В этом году вновь появились разговоры, что Егор Титов уже не тот, столько пользы
команде не приносит, и на этом фоне раздувается тема его конкуренции с Павленко.
- Я согласен с Юрием Гавриловым, который перед игрой с «Марселем» написал в
«Спорт-экспрессе», что эти два игрока должны одновременно быть на поле. Потому
что оба созидатели, Павленко может играть не только под нападающими, но и
немножко ниже на месте опорного полузащитника, Титов выполнять больше
конструктивной работы, а Павленко более объемной работы. Можно их использовать
как двух инсайдов - один чуть правее, другой левее при атаке команды.
Павленко я отдаю место в середине поля, не обязательно под нападающими, потому
что он молодой, имеет ещѐ возможность выполнять большой объем работы, а вся игра
должна крутиться именно через этих двух игроков. Моцарт сейчас не в том тонусе, как
был раньше, то есть можно будет попробовать вариант Павленко на месте Моцарта.
Это варианты, которые, я думаю, уже рассматривал тренер, они проглядываются у
Станислава Саламовича.
- «Спартак» быстрая команда, движение очень хорошее, в этой связи не выпадает
сейчас Титов со своей тягучестью?
- Нет, вы знаете, в наше время Гаврилов был, он тоже не отличался большими
скоростными данными, а был техничен, делая движение, он уже заранее просчитывал
ходы. Если простой игрок просчитывает на 1-2 хода, то Гаврилов уже на 2-3 хода
вперед видел, уже предполагал, где партнер получит мяч. Даже отдавая пас в двух-трѐх
метрах, пусть не быстро, он даѐт под ту ногу, с которой игрок быстрее сделает передачу
или даѐт в ту точку, где мяч не надо будет обрабатывать, он сразу его примет, с такой
силой пошлѐт, которая удобна для развития атаки. Поэтому, проигрывая, может быть, в
стартовой скорости, можно выиграть за счѐт того, как партнер видит поле и отдает
передачу.
Титов может оценить обстановку, как никто другой, раньше и с более длительным
обзором, то есть принимая мяч лицом, он может видеть, как развивается игра за
спиной, может, принимая, либо сразу направить мяч, перевести акцент атаки на другой
фланг, отдавая мяч в одно касание, подсказывая, как должна развиваться атака. Потому
что иногда в пылу борьбы развитие атаки не проглядывается, а он, имея такое видение
поля, имея такое качество, как точный и выверенный пас, может выиграть время за счет
этих действий.
- Как Вам игра новичков команды - Фати и Майданы?
- Фати выглядит достаточно уверенно, надежно. Видно, что он такой крепыш сбитый,
тактически грамотный, в подыгрыше он для начала развития атаки тоже неплохо
играет. Три игры – не тот срок, к которому игрок уже привык к команде. Нужно
времени немножко, и думается, что он прибавит ещѐ больше в игре, в полезности.
Майдане сложно, может быть, потому что в Аргентине футбол более
импровизационный, чем у нас. У него много импровизации получается, но есть
эффективность, а есть эффектность. Он эффектный игрок, а эффективности пока не
видно. Пока сыграл 5 игр, но чего-то особенного не показал. Видно, что игрок
техничный, игрок с данными, не зря им заинтересовались, не зря пригласили в
команду, но, видимо, ему нужно время, чтобы освоиться в команде и найти себе более
эффективное применение, нежели сейчас.
Именно эффективно: если давать передачи, то нацеленные. Надо не просто делать
передачу с фланга, подкручиваешь и на приблизительной высоте либо ногой либо
головой бьешь, перед передачей нужно оценить обстановку и направить передачу в ту
точку, в которой ждѐт нападающий. И если он научится такие передачи делать и будет
чаще участвовать в завершении атаки с ударом, то тогда «Спартак» выиграет, а если
будет останавливаться на своей технике, на том, что он хорошо контролирует мяч в
розыгрыше, то этого для полузащитника, который играет в «Спартаке», мало.
- Чего не хватило для победы над «Марселем»?
- Говорили, что времени не хватило. (улыбается)
- «Спартак» со скандалами покидают воспитанники клуба, с чем это связано? Гонка за
рублѐм или ошибки руководства клуба?
- Если честно сказать, тоже переживаю то, что воспитанники наши уходят играть в
другие команды. Жалко, но видимо политика руководства клуба строится на том,
чтобы приглашать в команду уже готовых игроков. Мне как спартаковцу хотелось бы
видеть, конечно, больше воспитанников родного клуба.
- Сейчас в руководство «Спартака» пришли Ваши бывшие партнеры по команде Шавло, Черчесов, Родионов, - в каких Вы отношениях? Советуются ли они с Вами?
- Я редко встречаюсь с руководителями клуба, на тренировках иногда с Сергеем
Дмитриевичем Шавло. Иногда на играх дубля встречаю Черчесова и Кечинова с
Ромащенко, которые работают с дублем. С ними поговорить можно, но в силу того, что
я сам редко бываю в клубе из-за состояния своего здоровья, встречи бывают
кратковременные, на которых можно сказать, что нравится, что не нравится. А
прислушиваться или не прислушиваться - это уже их дело. А что прислушиваются –
наверняка. Не обязательно моѐ мнение, мнение ребят-ветеранов.
Другой футбол
Комсомольские собрания и команда с общей жизнью, в которой принято собираться
семьями и стоять друг за друга горой. Во время разговора не покидает ощущение, что
Черенков говорит про другую игру, игру, которой больше нет, как и той страны, в
которой в неѐ играли.
- 398 матчей и 95 голов. Какая игра для Вас была самой запоминающейся?
- Не считал. Игра запоминающаяся - это когда мы чемпионами стали в 89-ом году, на
последней минуте, когда Валера Шмаров гол забил. Это колоссальное напряжение,
колоссальная усталость после игры... для меня это было так, когда на последней минуте
последний удар по мячу, я стою и думаю, как бы не упасть. Потом смотрю на Валерку попадет - не попадет, и, когда он забивает, я могу вздохнуть и расслабиться... смотрю ребята побежали от радости, а я бежать уже не могу, иду спокойненько, отдышаться
пытаюсь.
- Как победы отмечали?
- Мне нравилось больше всего, когда мы семьями собирались. Жили же вместе, вместе
посидим за столом, пойдем музыку послушаем. После победной игры в другом городе
собирались втихаря в номере у кого-нибудь.
- Тайком от тренера?
- Бывало, что тренер ловил, тогда ставился вопрос о присутствии в команде. Раньше,
если попадал с таким на комсомольское собрание, то тебя могли выгнать из команды, а
если выгнали, значит, могли и в другую уже не взять, и для тебя работа футболиста
была закрыта.
- И не пугало?
- Пугало, конечно, но собирались.
- Когда Романцев стал тренером, тяжело было прятаться от человека, с которым
недавно собирались вместе? Он же все знает, все ходы.
- Ну и что, все равно. И от него прятались. Руководитель-игрок всегда большая
субординация. У меня с субординацией все нормально было. Просто привычка: сначала
обращался к Романцеву Олег, а потом Олег Иванович, он итак старше меня был, так
что нормально.
- Был ли какой-то ритуал, чтобы настроиться перед матчем?
- Мы все садились на стулья, минуту посидели и в бой по хлопку. Капитан хлопает в
ладоши, и все встают и отправляются на поле.
- Вот уже кажется игра проиграна, счет 3-0 - как собраться в этой ситуации?
- Такого почти не бывало. У нас две игры проиграть подряд – такого не бывало, это
трагедия, три гола пропустить – один раз было, но мы 4 забили.
- Наверняка в команде были конфликты, как они решались?
- Решались только собраниями, наказаниями и отчислениями, но отчислений
практически не бывало. Потому что всегда вставали ребята на защиту друг друга.
- Когда Вы играли с Романцевым, Черчесовым, Юраном, видели в них будущих
тренеров?
- С Юраном я тренировался в команде ветеранов, и он всегда отличался лидерским
характером. В нем обнаруживались задатки человека, который может руководить.
Черчесов Станислав Саламович, он тоже общительный, но я не думал, что он будет
тренером, не думал. Но это лишь мое мнение, не претендующее на исключительность.
Когда мы играли, Романцев и на поле и вне поля и с руководством как капитан имел
отношения как человек, который если в дальнейшее пойдет жизнь развиваться, будет
тренером. Об этом не задумываешься, но начинаешь задним числом вспоминать,
анализировать, понимаешь, что да. Собрания там были, в то время было принято
собрания проводить, сейчас не знаю как, есть или нет собрания, он практически всегда
выступал как лидер и вне поля и на поле, и как старший друг и близкий товарищ - всѐ в
нем уживалось.
- Как вы считаете, Олег Иванович вернется в футбол?
- Не знаю. Он же сейчас тренер «Ники», так что он в футболе, может быть, ребятишки
талантливые там вырастут.
- Как вы оцениваете вклад Романцева в «Спартак»? Сейчас вышло несколько книг
вроде «Как убивали «Спартак» Игоря Рабинера, в которых даѐтся негативная оценка
некоторым аспектам работы Олега Ивановича?
- Вклад Романцева вообще в футбол в нашей стране и в «Спартак» в частности
огромен.
Николай Петрович Старостин – человек, который создал команду, и пока он был жив,
был вдохновителем всех идей и руководителем дела. Константин Иванович Бесков в
80-е годы. И вот Романцев в 90-е. Девять раз чемпионами стать! Можно сейчас
говорить о «Спартаке», что брали игроков из других клубов: Цымбаларь из Одессы,
Никифоров, Ледяхов из Сочи. Можно так думать, но надо было найти, слепить и всегда
поддерживать, то есть были годы, когда заранее говорили, что «Спартак» будет
чемпионом. А попробуй настрой игрока, когда ты стал чемпионом раз, выходишь,
второй раз становишься чемпионом, и третий раз выходишь, уже у тебя должна быть
самоуспокоенность, а он находил методы воздействия на игроков, психологические
рычаги, чтобы игрок отдавал всѐ, что может, да ещѐ и рос.
В такой обстановке, когда команда всегда впереди, всегда есть такая подспудная
опасность, что будет успокоенность то, что было у сборной с Румынией – успокоились,
а при Романцеве этого не было, он всегда находил чем и как повлиять на футболистов,
чтобы они в полную силу играли.
Книгу Рабинера не читал. Я искусственно ухожу даже от разговоров на эту тему. И
когда ребята говорят, я сразу ухожу просто. Не хочу как-то. Даже одно название «Как
убивали «Спартак» - я уже не хочу ничего знать.
- Вы общаетесь с кем-то из нынешних футболистов «Спартака»?
- Нет, раз я приходил, приглашали меня, это было при Старкове, высказали свое
мнение, на что мы надеемся, что верим в ребят. А так я с Сергеем Родионовым иногда
созваниваюсь, но учитываю его занятость, я стараюсь много с ним не говорить по
телефону. Немножко о жизни, а о футболе исключительно коротко - либо молодец,
либо давай прибавляй или больше влияй на ситуацию, объясняю ему: «Это твоя
прерогатива, в атаке там что-нибудь изменить, понаблюдай за атакой».
- У меня, может быть, с детства такое ощущение, что наши могут болеть только за
наших, а теперь за российские клубы выступают одни иностранцы.
- Привыкаешь, что команда не только из наших состоит, за рубежом это уже давно,
сейчас мы привыкаем к этому. Психологически вроде как не можем привыкнуть, но
никто революции делать не будет.
При этом, я считаю, что собственные воспитанники обязательно должны
присутствовать в командах. Тогда у нас будет сильная сборная. Если мы будем
опираться только на легионеров, сборная будет слабой.
- Ну, а взгляд с той стороны – когда вы поехали во Францию, как вас там встречали?
- Здесь же тоже болеют болельщики конкретно за Моцарта или за Плетикосу, так и там
болели за меня и Сережку (Родионова). Скандировали: "Серега! Федор!" - любили,
может и были какие-то исключения, но мы не видели. А то, что в команде самой идет
борьба за место, это не зависит ни от страны, ни от клуба – это просто конкуренция.
- Сейчас какой-то контакт с клубом или с болельщиками есть?
- Контакта с французами сейчас нет. Тебе трудно понять меня, мне никуда не хочется
ездить. Всѐ связано со здоровьем, я на протяжении последних 5-6 лет вообще никуда не
хотел ехать. Сейчас вот ребята в Испанию и в Турцию летят. Я решил, что тоже полечу.
Какой-то интерес появился.
Сборная или надежда умирает, но не сдается
Середина интервью - и уже понятно, что Черенкова невозможно разозлить. Но тут он
начинает говорить предельно жестко. Правда, заканчиваются 5 минут гнева все равно
верой в успех и этой неподражаемой улыбкой хорошего человека. Он слишком честен
для дешевых сенсаций.
- Какое у Вас впечатление от матча Румыния – Россия?
- Команда играла просто товарищеский матч. Я не хочу сказать, что безответственно,
но где-то близко к этому. Такое ощущение, что вышли на Чемпионат Европы и больше
нам ничего не надо, вышли поиграть. И то, что нам дали по голове 3-0, это очень
вовремя. В первую очередь, это должно подхлестнуть игроков, потом тренеров. Потому
что так относиться к игре, не то, как играли, как относились к игре, какие ошибки
совершали, когда пропускали мячи, так играть просто нельзя! Такое ощущение: я
вышел играть во дворе, я вот так вот играю, мне потяжелее стало – я не побежал, легче
стало – я пробежался побыстрее, то есть полная безалаберность.
Вся команда сыграла плохо. Каждый футболист должен вынести такой вердикт себе,
что он не имеет права так играть за сборную ни на Чемпионате, ни в товарищеских
играх. А Румыния играла именно в тот футбол, в который уже годами играют все самые
ведущие команды Европы и мира, в атакующий, с разнообразными комбинациями, с
очень быстрым переходом от обороны к атаке, построенным на игре в мелкий и
средний пас. Наши игроки не успевали даже перейти от атаки к обороне, как
румынская сборная уже доставляла мяч вперед. В матче с Румынией было видно, что не
хватает Аршавина.
- Есть ли замена Аршавину, как лидеру в сборной?
- У Семшова есть задатки такого лидера. Но ему нужна обстановка, когда в него верят,
он может быть лидером, он может вести комбинационную игру.
Зырянов. Тоже не сразу, а когда он на подъеме, он может хорошо контролировать
середину поля, игру в центре.
А кто имеет больше шансов стать лидером или кто им будет, определяет тренерский
состав. Потому что одно дело на поле, другое в жизни. Бывает так, что в жизни есть
лидер, а на поле, в игровых действиях он не заметен. Но видно, как он руководит игрой,
и между игроками ясно, что именно этот человек ведет игру команды, подсказывает: ты
иди налево, ты беги вперед, а ты закрой игрока. Это зависит от характера игрока и
выбора тренеров, на кого они возложат особую роль, роль инициативы в атаке
- Чего нам ждать от Евро? У вас есть прогнозы?
- Прогнозов нет, есть надежда. Надежда, что мы окажемся в финале. (Улыбаясь) А
почему бы и нет? Знаете, как с игроками ЦСКА, которые говорили «дойти бы до
финала, а там разберемся», и выиграли!
- В случае с «Зенитом» у вас прогнозы или тоже надежда? (разговор проходил до игр с
«Байером»)
- Я думаю «Зениту» не нужно откладывать завоевание Кубка УЕФА в долгий ящик.
Надо все приложить для победы. Команда на ходу, играет в хороший футбол. В игре с
«Рубином» было видно, что они подустали, последние минут 15-20, у них уже не было
внутреннего движения вперед. Но у них за десять дней было 4 игры. Это большая
нагрузка на футболистов, немного ножки подсели. Но ничего, сейчас восстановятся и
нужно выигрывать Кубок УЕФА.
Моя ответственность
- В какой момент мальчишка из дворового игрока превращается в футболиста?
- У каждого игрока разное время. Были ребята, которые начинали играть в футбол
после 13-14 лет, в возрасте уже. А был случай при Бескове Константине Ивановиче.
Чернокожий футболист – не любят они, когда их неграми называют – Провинциал мы
его звали. В 16-17 лет его пригласили в дубль попробовать, он к мячу не умел подойти.
За год он уже стал игроком дубля, вот так приспособился.
- Как часто детишки сами к вам приходят?
- Мне часто звонят, говорят: «Федор, не мог ли бы ты поговорить, чтобы ребят
посмотрели». Сами ребята звонят, родители, через знакомых. Стесняются сами –
«Спартак» же. Я прихожу на тренировки к директору школы: "Можно мальчика 93-го
года посмотреть?".
- У вас социальная ответственность?
- Внутренняя ответственность, хочется дать возможность ребятам пройти проверку и,
если подойдет, играть.
- Что можете им предложить?
- Возможность потренироваться, показать тренеру. Если будет заинтересован – возьмет.
Конечно, из других городов тяжелее – найти место, где жить, школу найти. Приезжают
с родителями, с тренером.
- Сейчас молодежь уже с 15-16 лет только в футболе, дальше – расчет на тренерскую
карьеру какую-то. Это нормально?
- Сейчас вообще молодежь более умная, чем мы были, они начинают думать, что будет
дальше. А мы в то время не думали. У нас было как: вот работа, вот учеба, вот
общественная работа: общественно-народная дружина, по улицам порядок посмотрел,
полы натер - все было ясно, чем ты будешь заниматься. А сейчас все более расплывчато
занятий масса, как бы не ошибиться. Молодежь уже начинает себе это представлять, и
это правильно. У них стратегическое мышление более развито, на перспективу
смотреть, анализировать, где я буду больше нужен. Интеллектуально сейчас более
развита. Даже смотришь передачи, дети на скорость на вопросы отвечают, смотришь и
удивляешься, откуда такие знания.
Но физически, мне кажется, молодежь слабее стала. Даже внешне посмотришь –
хрупкие стали. Пиво, сигареты, раньше очень строго с этим было вплоть до отчисления
из школы, целая история, а сейчас и покуривают, и пиво пьют, и наркотики - раньше и
слова-то такого не знали «наркотики».
Но вы не представляете, как они сейчас красиво работают с мячом, мы так с мячом не
работали. Так красиво, так приятно смотреть. Так интересно, даже заводит.
Я не пропащий человек, можете быть спокойны!
За все время интервью ни разу не притронулся к фруктам и сладкому. В перерыве
просит простой воды, пьет из большой кружки с логотипом "Спартака" - единственный
атрибут, указывающий на то, что мягкий и крайне обаятельный гость в студии великий спортсмен, настоящая легенда.
- Образ у вас – добрый, мягкий. Есть расхожее мнение, что футбол – жесткая игра. Трус
не играет в хоккей, футбол требует жесткости, агрессии, настойчивости. А в вас этого,
судя по интервью, нет.
- Какой я есть, такой я есть. Этот характер не дает мне возможности быть
руководителем, тренером. Где нужно требовать, спрашивать. Не могу сказать, чтобы я
от этого сильно страдал, но переживал. Хотя в школе был упрямый такой мальчик,
настойчивый. Если что-то доказывал, покамест не докажу, не успокоюсь.
- Когда Вы играли, были полностью увлечены футболом, и вот вы вынырнули из этого
мира, тяжело было?
- Мне кажется, что я отстал на несколько десятилетий. Я сижу перед компьютером
тыкаю пальцем в клавиатуру, сын быстро делает, а я пока там мышку подведу, две
минуты пройдет. Просто понимаешь, что отстаешь и всѐ – это нормально.
А мир насколько разнообразен. Я и раньше видел – как футболист поездил, но мне не
столько было интересно смотреть, сколько интересно играть там. Гиперболическая
направленность на футбол у меня.
- А сейчас хочется погонять, хватает игр?
- Редко, сейчас физическое состояние не дает возможности погонять. Вот сегодня
тренировка, в частности. Я поеду, желание подвигаться есть, но вот чтобы гоняться, как
в молодости – желания нету, я уже так не смогу.
- Для Вас, когда вы играете, важен личностный контакт с партнером, как вы общаетесь
вне игры?
- Футбол такая игра... Вы знаете, я приезжаю, например, ребята играют на коробочке.
- Ребят, можно поиграть, я посчитал, у вас одного не хватает.
- Заходи, играй!
- То есть, в принципе, Вас можно позвать с нами поиграть, если Вы свободны?
- Пойдѐм, попробуем. У меня тогда сегодня двухразовая тренировка будет, сначала с
вами, потом с ветеранами.
- Спасибо! Прощальный матч часто вспоминаете?
- Нет.
- Каким по эмоциям был тот день?
- В тот день было конечно что-то такое, какой-то рубеж состоялся. А сейчас уже чем
дальше время, тем спокойнее вспоминаешь.
- А чем вы сейчас занимаетесь?
- Играю за ветеранов. С 4-ого апреля буду консультантом 95 года рождения в школе
«Спартака». Буду консультантом, не тренером, то есть будет советоваться со мной
тренер, что-нибудь интересное увижу - подскажу.
- Когда приходится общаться с такими ребятишками, им имя Черенков что-то говорит?
- Ребята с уважением относятся. Я заметил, приходя на тренировку, ребятишки узнают,
здороваются, такие у них улыбки. Молодежь читает, хорошо знают историю, не то что
мы какими-то незамеченными остаемся. Очень приятно, что молодежь знает ветеранов.
- А вообще известность остается, на улицах часто подходят?
- Узнавать узнают, но подходят уже реже. Так взглядом встречаемся, и чувствуется узнал человек. Раньше было больше о чем поговорить: как играли, как прошла игра. В
метро уже реже подходят, очень редко. Так взглядом увиделись – здрасте-здрасте
взглядом.
Зато много людей, кто мне сейчас помогает.
Хочу выразить благодарность ребятам из
ветеранской команды, которые мне всегда
помогают в трудную минуту, друзьям, в
частности спартаковским болельщикам.
Николай и Фѐдор из Санкт-Петербурга,
Александр Владимирович и Альберт
Григорьевич из Москвы, они знают, им я
думаю, будет приятно. Мне болельщики
помогают и морально, и даже материально.
Болельщики недавно машину подарили,
езжу сейчас на «десятке». Очень приятно, я
экономлю время.
- От клуба какая-то помощь есть?
- В клубе мне платят по договору как бы пенсию. Так что я в этом отношении спокоен.
- Недавно прозвучало высказывание хозяина "Спартака" Леонида Федуна про то, что он
не считает нужным как-то отдельно помогать…
- Нет, всѐ нормально. Это было заведено ещѐ во времена Олега Ивановича Романцева,
он пенсию поставил ветеранам, мне так как я часто болел тоже назначил. И вот сейчас
это продолжается до сих пор. Это очень поддерживает меня в финансовом плане.
- Кто из команды помогает? С кем близкие отношения?
Общаюсь я с Сорокиным Александром, с Егоровичем Владимирычем, я его зову
Владимирычем, С Егоровичем Вячеславом, с Кокоревым Александром Михайловичем,
с Хидиятуллиным Вагизом. Борис Поздняков, Пятницкий, Кульков, Мамедов – все
ребята, с которыми мы играем, они все помогают. Цымбаларь реже приходит на
тренировки, но тоже.
Так что я не пропащий человек, можете быть спокойны, не беспокойтесь!
Игорь Рабинер о Фѐдоре Черенкове в день 55-летия футболиста, на котором выросло
поколение болельщиков «Спартака» и ценителей красивой игры.
«Федя в «Спартаке» себя нашёл,
И пришёл со «Спартаком» к победе.
Феде и без сборной хорошо,
А вот сборной – не всегда без Феди».
Этот экспромт, поразмыслив всего несколько секунд, выдал мне в ответ на просьбу
прокомментировать выступление сборной СССР на ЧМ-1990 знаменитый поэтпесенник и яростный болельщик «Спартака» Игорь Шаферан. Лучше выразить чувства
миллионов людей было невозможно – и еженедельник «Собеседник» счастлив был это
четверостишие от мэтра опубликовать…
Какая же это всѐ-таки чудовищная несправедливость, что Фѐдор Черенков ни разу не
сыграл на чемпионатах мира, что его там не увидели и не оценили. В 82-м, в 86-м, в 90м. Сегодня моему любимому футболисту всех времѐн и народов исполняется 55 – а то
горькое детское чувство, когда хотелось плакать от бессильного отчаяния, никуда не
делось.
Счастьем видеть Черенкова на поле так хотелось поделиться со всем миром – а не
судьба. Когда в 94-м он объявит о завершении своей карьеры и я попрошу поделиться
мыслями на этот счѐт Николая Старостина, уже более чем 90-летний патриарх
«Спартака», вздохнув, произнесѐт парадоксальное: «Хорошему человеку всегда не
везѐт»…
Черенков – не просто хороший, а светлый человек. Не от сего мира, который мы видим
вокруг себя во втором десятилетии XXI века. Ну посудите сами, кто ещѐ своѐ
отношение к материальным благам сформулирует так: «С детства врезалась в память
притча. Сидит богач на мешке с деньгами. Думает: «Куда этот рубль деть? Куда тот?»
Слышит – кузнец молотком стучит и песни распевает. Удивился: «Я, такой богатый,
молчу. А этот нищий кузнец поѐт и поѐт. Дам ему денег». Дал. Кузнец приуныл.
Задумался, на что их можно потратить. Перестал петь».
Кто хоть чуть-чуть Черенкова знает, подтвердит: в этом ответе нет ни капли позѐрства.
Он действительно такой. «Золотой человек», — по выражению Андрея Тихонова,
которому повезло пожить с ним в одном номере в Тарасовке в 1993 году – последнем
для Фѐдора и первом для Андрея в основном составе «Спартака».
Тремя годами раньше капитан «Спартака» Черенков вывел команду на весенний матч в
Одессе против «Черноморца». Это была вторая игра за красно-белых скромного тогда
21-летнего новичка из воронежского «Факела» по имени Валерий Карпин. «Спартак»
проиграл – 0:1, и единственный гол был забит из-под дебютанта, которого после игры
охватил приступ отчаяния. «Честно говоря, я даже расплакался после матча, —
расскажет много лет спустя Карпин. – И тут Фѐдор Черенков, добрая душа, подошѐл и
сказал: «Не плачь, Валера, знаю, что ты нам ещѐ поможешь. Представляете, что для
меня значили такие слова?!»
Пару десятилетий спустя, когда Черенков волею обстоятельств останется без жилья,
гендиректор «Спартака» Карпин вместе с владельцем клуба Леонидом Федуном
поспособствуют тому, чтобы у великого футболиста появилась квартира. За это, думаю,
можно многое простить.
При этом сам Черенков никогда и ни у кого эту квартиру не попросил бы. Его типичная
фраза, которую он произнѐс в нашем разговоре для книги «Спартаковские исповеди»:
«В жизни меня всѐ устраивает, всего хватает. Стараюсь работать над собой,
избавляться от грехов – к примеру, уныния. Хотя вот пост соблюдать не могу.
Наверное, слабохарактерен. Надо бороться с чревоугодием, но до конца не
получается…»
Зато какого греха, куда большего, чем уныние или чревоугодие, у Черенкова точно нет
– это зависть. Фрагмент из той же нашей беседы: «Знаете, что мне сегодня не нравится?
Когда футболистов обвиняют в том, что они много зарабатывают. Разве люди, которые
могут заниматься своей профессией всего 10-15 лет, виноваты, что во всѐм мире люди
футбола получают больше, чем представители других специальностей? И
психологическое давление на них больше, чем на наше поколение».
И это – в дикие времена, когда 19-летние юнцы, ничего ещѐ футболу не отдавшие,
благодаря какой-то жуткой извращѐнной конъюнктуре уже по полной от него берут.
Миллионы евро, «Мерседесы», частные самолѐты, Мальдивы…
Но Черенков, на котором выросло моѐ поколение, и при этом он не заработал на жизнь
ни-че-го, никогда по этому поводу не озлобится. У него, Божьего человека, чистая
душа. Он просто радуется за тех, кому хорошо. Не задаваясь вопросами – почему, за
что, заслужили ли они это.
Для легендарного вратаря и комментатора Владимира Маслаченко неоспоримых
авторитетов не существовало. Кумиров он себе не творил. Но однажды сказал: «По
индивидуальному мастерству я на первое место среди спартаковцев всех времѐн
ставлю Фѐдора Черенкова. Гения с большой буквы, так до конца и не понятого. По
чисто футбольным качествам Черенков – это даже не Стрельцов. Это Пеле».
Можно сколько угодно твердить, что тут уж покойный Владимир Никитович перебрал,
что это гипербола. Но мне в данном случае совершенно наплевать на мнение
объективистов. Потому что, может, я бы никогда так не полюбил футбол, как я его
люблю, если бы не Черенков. И ни в какую спортивную журналистику не пошѐл бы,
если бы мне не захотелось найти слова, достойные описания игры Черенкова.
Я не имею права до конца жизни об этом забывать – а если сделаю это, то эта
«объективность» будет приравнена к предательству. Предательству своего детства и
своей первой футбольной любви. А потому с удовольствием подпишусь под словами
Олега Романцева, который в 2009 году на юбилейном вечере в честь четырѐх
спартаковских чемпионств – 69-го, 79-го, 89-го и 99-го годов, представляя три
последние, свои команды, воскликнул: «Федя для меня – самый великий игрок мира!»
Его игра всегда была для меня эталоном чистого, незамутнѐнного восторга от футбола.
Так вышло, что смотреть эту игру я начал в шесть лет, с 1979-го, а 19-летний Фѐдор,
которому суждено было стать вторым после Игоря Нетто гвардейцем «Спартака»,
дебютировал в его основе в 78-м. Наши фазы – его игроцкая, моя болельщицкая –
совпали от и до. На следующие поколения я смотрел уже другими, репортѐрскими,
глазами. И прекрасно отдаю себе отчѐт, что того времени, тех 80-х, уже никогда не
вернуть. И желаю, чтобы у каждого были такие вот свои 80-е. Со своими Черенковыми,
которые были бы достойны моего.
Молодым болельщикам, чтобы они поняли, каким футболистом был Черенков, приведу
одну актуальную аналогию. Вы видели чудо-гол Хамеса Родригеса сборной Японии на
ЧМ-2014, когда колумбиец, словно смеясь, парой ложных замахов обезвредил
защитника с вратарѐм и черпачком перебросил мяч в ворота? Так вот, Черенков таких
голов в своей карьере забил десятки.
Секрет его футбольного искусства крылся в том, что оно происходило из двора. Беда
нынешних игроков в том, что они в подавляющем большинстве инкубаторские – ранорано их отправляют в школы и интернаты, загоняют в рамки, убивают фантазию, учат
профессионально, качественно, но… обезличенно.
Когда-то повзрослевший Черенков услышал от мамы такую историю. Когда он был
очень мал и возился в своѐм кунцевском дворе с чем-то, отдалѐнно напоминавшим мяч,
его увидел какой-то мужчина. И был так впечатлѐн, что разыскал квартиру Черенковых
и вручил маленькому Феде мяч. Его первый настоящий футбольный мяч.
В школу «Спартака» он придѐт в 71-м, в 12 лет. Там, слава богу, тренеры только
поощрят его страсть к импровизации, взлелеют его изюминку. Но она-то уже была!
Потому что до того, по собственному признанию, он с утра до ночи гонял мяч во дворе.
«Мне очень нравилось именно возиться с мячом, — подчѐркивал Черенков. – Когда
ребята уходили, я оставался один. Мне и одному с мячом было нескучно. Держал мяч
стопой как можно дольше на весу. Чеканил, ставил задачу сделать это 500 раз подряд.
Иногда уже темнеет, а я всю никак до нормы недоберу, и домой из-за этого не иду».
Когда сетуют, что нынешним российским футболистам не хватает искры божьей, когда
мы с болью смотрим на сборную роботов, ой, России на ЧМ-2014 — всегда вспоминаю
этот рассказ Черенкова. Рассказ, в котором мяч предстал, по сути, одушевлѐнным
предметом, с которым маленький Федя научился разговаривать на каком-то своѐм,
только ему понятном языке. А сегодняшних детей скопом подгоняют под какое-то
унифицированное, серое эсперанто.
И ведь отчего-то бесконечная поглощѐнность футболом не помешала уже взрослому
Черенкову читать взахлѐб Достоевского и Джека Лондона; осилить всю «Войну и мир»;
учиться не в физкультурном, а в Горном институте; по сей день помнить название
своей дипломной работы – «Смоло-инъекционное упрочение горных пород». Потому
что писал он еѐ – сам. И трогательно вспоминает сейчас, что единственный предмет,
который завалил, именовался «Статистические машины»…
Нет, ну вот представьте себе сегодня такую ситуацию. Матч «Спартак» — «Динамо»
(Киев), Черенков – игрок основного состава красно-белых. И в тот же день – экзамен в
Горном. «Константин Иванович сказал, что могу ехать сдавать, и ничего страшного
нет. В те годы с этим было жѐстко – по звонку ничего не сделаешь. Сдал экзамен, еду к
ребятам-однокурсникам в общежитие. Такси на радостях поймал – так-то обычно на
троллейбусе добирался. Попросил водителя включить радио. И услышал, что мы
победили – 2:1. Можно было праздновать сразу два события!»
Это было реальное событие. Но чем большей была слава Черенкова, тем охотнее стали
появляться легенды. Например, такая. Якобы однажды Фѐдор – как всегда, на общих
основаниях – пошѐл сдавать очередной экзамен. Преподаватель не имел ни малейшего
понятия о футболе, а Черенков не из тех, кто кичится своим именем и популярностью.
Сдал он предмет успешно, а профессору вскоре объяснили, с кем он имел дело.
Он не поверил. Пришлось повести его на матч «Спартака». Педагог пригляделся и
воскликнул на всю трибуну: «Да это же студент Черенков!» На это откликнулся
сидевший рядом болельщик: «Сам ты, дяденька, студент. А Черенков – профессор!»
Разумеется, ничего подобного в жизни не было. Но это одна из тех сказок, которые
реальнее любых истинных событий. А ведь и их хватало – к слову о Бразилии,
Черенков ведь один из тех счастливчиков, что забивал на самой «Маракане»! В июне
80-го наилучший состав сборной Бразилии – с Сократесом, Зико, Жуниором, Эдером —
принимал команду СССР в матче 30-летия великой арены и 10-летия последней на тот
момент победы «селесао» на чемпионатах мира. И Бразилия открыла счѐт, и Зико при
1:0 промахнулся с пенальти, и всѐ говорило за разгром советской команды.
И вдруг красавица-комбинация через всѐ поле, которую начал Хидиятуллин,
продолжил Черенков, уже в штрафной изумительный пас пяткой сделал Гаврилов… И
именно Фѐдор, успев прибежать в штрафную, ударом в одно касание сравнял счѐт. А
несколько минут спустя Сергей Андреев забьѐт второй мяч, который окажется
победным.
Черенков забивал на «Маракане» Бразилии, забивал Франции с Платини и Жирессом,
забивал в четырѐх матчах подряд на московской Олимпиаде-80, забивал кучу важных
голов в еврокубках. А в мире его, за исключением специалистов совсем уж глубинного
бурения, не знают. Страшно обидно. Но поступим по-черенковски и будем во всѐм
искать хорошее. Пусть знание о том, каким великим мастером был Черенков, останется
для нас чем-то своим, сокровенным. Тем, чего не поймут другие – но в чѐм на сто
процентов убеждены мы сами. И при чьѐм-то недоумѐнном пожатии плечами мы лишь
усмехнѐмся, потому что твѐрдо знаем, что это так и только так.
А тяжѐлых моментов у него ой как хватало. Собственно, вся его жизнь после того
психологического срыва, который впервые случился с ним весной 1984 года, –
испытание. Сам Черенков принимает всѐ стоически: «Если болезнь мне дана, то дана
для чего-то. Ничего случайного не бывает. И я должен пережить еѐ – и никогда уже не
отходить от заповедей Божьих. И всегда помнить, что добро облагораживает, а зло
уничтожает».
Пока Черенков играл, о недуге вслух не говорили – да в советские времена это и
невозможно было. Слухи в народе, конечно, ходили – ведь с чего бы лучшему
футболисту СССР 1983 года, который играл тогда с незабываемой причѐской,
выражаясь современным языком, «русского Феллаини», следующей весной вдруг без
травм надолго исчезнуть с поля? Но доподлинно никто ничего не знал. И
мучительность этой неизвестности, что творится с кумиром, делало любовь к нему ещѐ
сильнее.
Один из выдающихся спартаковцев, обладатель Кубка Европы 1960 года Анатолий
Крутиков в нашем разговоре у него дома вдруг вытащил откуда-то фотографию
Черенкова: «Вот, смотри! Я всегда его любил, и не только за игру, но и за то, что у него
проблемы со здоровьем были. Сколько человеку преодолеть пришлось!»
Георгий Ярцев рассуждал: «Часть феномена народной любви к Черенкову – и в
нежелании какого-то тренера брать его в сборную, когда он – лучший футболист
страны. Люди же не знали определѐнных проблем и думали, что это – знак неуважения
к человеку, который радует миллионы».
«Какой-то тренер» — это, как большинство из вас уже поняло, Валерий Лобановский.
Во всей этой истории ведь и его драма присутствует: не иметь никакой возможности
раскрыть людям правду, почему их кумир не едет на большие турниры – и брать всю
эту во многом несправедливую болельщицкую ненависть на себя. А то, что простые
спартаковские поклонники Лобановского именно за Черенкова простить не могли, —
это я вам как пить дать говорю.
И когда в 89-м Черенков был признан лучшим футболистом СССР, а летом 90-го
Лобановский не взял его на чемпионат мира в Италию, стало ясно: это всѐ. Мастеру
было уже 30, и с его хрупкостью можно было даже не сомневаться –шансов на США-94
нет. Все «спартачи» заливались горючими слезами и проклинали Лобановского. А
десятилетия спустя Черенков расскажет мне:
«В 90-м году люди говорили, что Лобановский мог бы взять меня на чемпионат мира. У
меня же такой мысли вообще не появлялось. И вот почему. После удачного сезона-89,
когда мы стали чемпионами, у меня наступило страшное внутреннее истощение. И в
90-м мысли мои были не о сборной, а только о том, как бы набраться сил, чтобы опять
захотеть играть в футбол. Поэтому на Лобановского я не в обиде».
И Ринат Дасаев по прошествии лет говорит: «Думаю, Лобановский, зная проблемы
Фѐдора со здоровьем, просто боялся его перегрузить. Он всегда у нас интересовался:
«Как там Фѐдор?» — причѐм не формально». Не вижу причин лучшему вратарю мира
1988 года не поверить.
«Раньше думал, что болезнь моя началась не от перегрузок в 83-м году, когда я играл и
за клуб, и за первую, и за олимпийскую сборные, — вспоминал Черенков. —
Предполагал иные причины. Но потом пришѐл к выводу, что дело было именно в
перегрузках. Помню, с каким трудом восстанавливался после лечения в первый раз.
Под воздействием лекарств организм был истощѐн. Было ощущение, что на ногах
висели пудовые гири».
Но он возвращался и возвращался. Да как! В 87-м забивал «Динамо» Лобановского в
Киеве победный гол, причѐм головой – он, со своей скромнейшей «физикой», этим
гренадѐрам! И «Спартак» после семи лет кряду в призах, но без золота, выигрывал
наконец чемпионат. Причѐм золотой гол «Гурии» на исходе матча забивал тоже
Черенков.
В 89-м, уже не с Бесковым, а с Романцевым, он стал капитаном. И теперь Киев был на
его поле вовсе покрошен в мелкую стружку – 4:1, а матч в Москве с культовым голом
Шмарова (Черенков называет это, не своѐ, заметьте, лучшим моментом в карьере)
оформил для Фѐдора третье золото в карьере. А вскоре – и второй титул лучшего
футболиста года в Советском Союзе.
И все эти регалии его как человека вообще не меняли. Летом 87-го в матче «Спартак»
— «Днепр» был назначен очень спорный пенальти в ворота гостей, с которого
Черенков забил свой сотый гол в карьере. И спустя 23 года он скажет мне: «Много лет
меня мучила совесть из-за сотого гола».
Многие ли люди в нынешнем футболе знают слово «совесть»? Многие ли способны –
нет, не сказать так, а даже подумать?
Через 13 лет после окончания карьеры Черенков в интервью упомянет, что ездит
общественным транспортом. Причѐм не пожалуется, а напротив, подчеркнѐт: «Еду в
трамвае – смотрю, как люди одеты. Слушаю, о чѐм говорят, проникаюсь эмоциями. Так
лучше чувствуешь жизнь. Мне это нужно».
А спустя месяц-другой неизвестный болельщик, который так никогда и не обнародует
на публике свои имя и фамилию, и не засветится перед телекамерами, подарит
Черенкову 10-ю (а какую ещѐ, учитывая его номер?) модель «Жигулей». Нужно быть
таким не просто футболистом, а человеком, как Черенков, чтобы у болельщика возник
душевный порыв сделать кумиру былых лет такой подарок.
«Не хочу быть злым. Хочу быть добрым. Может, поэтому и не стал тренером. Тренеру
нужно иногда обязательно повышать голос и что-то требовать от футболистов», —
говорит Черенков. Как же хорошо и правильно, что по просьбе ветеранов «Спартака» в
его честь названа футбольная академия красно-белых. Детишкам, которые в ней учатся,
ведь наверняка интересно – кто это. Им будет что рассказать и чему научить. И как об
игроке. И как о человеке.
Фѐдор Черенков и Игорь Рабинер. 1990 год. Спартаковская база в Тарасовке
***
…Отец всѐ-таки загнал меня в кровать. Сделать это было непросто – по телевизору
начинался матч Кубка УЕФА «Астон Вилла» — «Спартак». Но мне было десять лет, за
окном была, если не ошибаюсь, полночь – середина недели, разница во времени с
Англией три часа, а наутро в школу. Какое-то время я ещѐ посопротивлялся, на
цыпочках подойдя в темноте к закрытой двери и вслушиваясь в каждое колебание
звука. Но потом всѐ-таки сморило.
И лишь наутро я узнал, что два гола Черенкова, второй из которых, решающий, был
забит на последней минуте матча, вывели «Спартак» в следующий раунд.
Досада от того, что я не испытал того сумасшедшего счастья в момент, когда оно
произошло, жива во мне до сих пор. С того дня я не признаю просмотр футбола в
записи. Потому что чудеса – они, конечно, чудесами остаются навсегда, но не пережить
их в режиме реального времени – значит не вкусить и половины этого чуда. Понять его
умом, но не пережить сердцем. Хотя, конечно, тогда я так сформулировать не смог
бы…
Нет, недаром слова «Черенков» и «чудеса» начинаются с одной буквы. Вы, Фѐдор
Фѐдорович, заставили целое поколение болельщиков поверить в то, что футбол – это
чудо и праздник. Что это не тяжкая, мрачная ноша мешков с насупленным лицом в
конечный пункт «Результат», а живая, весѐлая игра – та самая, которая начиналась во
дворе и которую ни за что нельзя предать, какой результат ни стоял бы на кону. И
ностальгия по вашей игре не пройдѐт у нас никогда, еѐ не заглушишь ни Месси, ни
Криштиану, ни Неймаром.
И когда слышишь ваши слова: «Думаю, что в сегодняшнем футболе я не чувствовал бы
себя комфортно», то думаешь – а тем ли путѐм он пошѐл, этот сегодняшний футбол?
Правда, говорил об этом Черенков три года назад. Надо бы при случае спросить – не
поменял ли он свою точку зрения, посмотрев турнир в Бразилии. Тот, где буйным
цветом цвела волшебная страна Черенковия, вот только в нашей сборной на неѐ не
было и намѐка. В футболе Капелло Черенковым места нет. И за это мне такой футбол
вдвойне не люб.
«Феде и без сборной хорошо, а вот сборной – не всегда без Феди», — помните слова
Игоря Шаферана? История движется по спирали — пусть речь теперь об отсутствии у
нас на чемпионате мира не самого Черенкова, а того духа, который несла его игра.
Того, о чѐм как-то сказал мне Ярцев: «Фѐдор и сейчас в команде ветеранов иногда
такое выкинет, что думаешь: как это возможно?!»
Фѐдор Черенков в матче за ветеранов