МАССОВОЕ НАБЛЮДЕНИЕ КАК НЕОТЪЕМЛЕМАЯ ЧАСТЬ

Политические науки
69
Федеративный договор стал компромиссным решением для обеспечения сохранения территориальной целостности государства, несмотря на его
острые политико-правовые недостатки. Непосредственно сам факт установления разграничения полномочий между органами федеральной власти и
субъектов Российской Федерации свидетельствует о переходе к демократизации, децентрализации, повышению гибкости и результативности осуществления государственной власти.
Список литературы:
1. Конституция Российской Федерации (с гимном России). – М.: Проспект, 2014. – 32 с.
2. Федеративный договор (Москва, 31 марта 1992 г.) [Электронный ресурс] // Информационно-правовой портал «Гарант». – Режим доступа:
http://base.garant.ru/170280/#block_100 (дата обращения: 28.09.2014).
3. Чертков А.Н., Кистринова О.В. Договорный аспект разграничения
полномочий в Российской Федерации: история и современность // Журнал
российского права. – 2014. – № 8 (212). – С. 16-24.
МАССОВОЕ НАБЛЮДЕНИЕ
КАК НЕОТЪЕМЛЕМАЯ ЧАСТЬ РАЗВИТИЯ
ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА
© Волочаева О.Ф.
Пятигорский государственный лингвистический университет,
г. Пятигорск
Информационное общество находит свое практическое воплощение
не только в глобализации, но и в массовом наблюдении. Общество наблюдения, в общих чертах охарактеризованное в настоящей статье,
имеет множество последствий чисто политической природы. Там, где
наблюдение пронизывает собой всю социальную ткань, появляются
новые линии политического противостояния, формируются новые и
подвергаются проверке старые политические институты, на сцену выходят новые акторы, в политических программах которых идеи о новых векторах развития переплетаются с традиционными политическими ценностями и нормами.
Ключевые слова: массовое наблюдение, политические процессы,
трансформация общества, информационное общество, информация.

Заведующий кафедрой Конфликтологии, связей с общественностью и журналистики, кандидат социологических наук, доцент.
70
НОВОЕ СЛОВО В НАУКЕ И ПРАКТИКЕ
Фундамент теории общества наблюдения (surveillance society) заложил
М. Фуко, опубликовавший в 1975 г. работу «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы». Фуко М., избрав в качестве дифференцирующего критерия
механизм обеспечения социальной покорности, различает общество наказания, имевшее место в прошлом, и дисциплинарное общество, характеризующее настоящее время. В обществе наказания социальное подчинение достигается за счет демонстративных, публичных казней, которые, по замыслу их
организаторов, должны вызывать отвращение к диссидентскому поведению.
В дисциплинарном же обществе подчинение обеспечивается убеждением
его членов в том, что все они находятся под пристальным надзором, не оставляющем возможности для диссидентского поведения. Механизм обеспечения социальной покорности, применяемый в дисциплинарном обществе,
М. Фуко назвал Паноптиконом (от слов «pan» –всеобщее и «optikon» – наблюдение), воспользовавшись термином И. Бентама, которым тот обозначал
предложенную им модель архитектурной организации различных общественных учреждений с функциями надзора (например, тюрем). Фуко М. превратил архитектурный проект Бентама И. в политическую технологию,
имеющую универсальное применение. «Везде, где приходится иметь дело с
множественностью индивидов, которым надо навязать определенное задание или конкретную форму поведения, может быть использована паноптическая схема. Она применима – с необходимыми изменениями – ко всем заведениям, где на сравнительно небольшом пространстве требуется держать
под надзором некоторое количество людей» [6, с. 301]. Главная ее черта –
внушение индивидам, подвергаемых ее воздействию, того, что они находятся в состоянии постоянной видимости, хотя в реальности наблюдение над
ними осуществляется выборочно и с перерывами. Она позволяет сократить
число наблюдателей от власти, параллельно увеличив число людей, находящихся под их надзором. Она вступает в действие до того, как будут совершены проступки, ошибки или преступления. Она обеспечивает контакт
наблюдателей с наблюдаемыми на уровне сознания, не требуя постоянного
вмешательства. Таким образом, паноптическая схема усиливает любую власть:
она обеспечивает экономию (оборудования, персонала, времени) и результативность (благодаря своему превентивному характеру, непрерывному действию и автоматизму) [6, с. 302].
Однако реальной перспективой общество наблюдения стало с момента
резкого скачка в развитии и широкого внедрения в повседневную жизнь
компьютеризированных информационно-коммуникационных технологий.
Так, Г. Маркс замечает, что возрастающие возможности компьютера составлять досье на человека, складывая воедино едва заметные, вполне безобидные обрывки сведений о сделках, состоянии здоровья, покупательских привычках и демографических данных, образуют особую разновидность «инфослежки», отличающуюся от обычных способов аудио- и видеонадзора сво-
Политические науки
71
ей доступностью. Компьютеры качественно меняют саму природу надзора,
упрощая, расширяя и углубляя его [11, с. 1-16]. Ганди О. отмечает, что наблюдение представляет собой создаваемую в интересах власти комплексную высокотехнологичную систему, делящую людей на категории для упрощения их идентификации, систематизации, обложения налогами и наложения штрафов. Кроме того, наблюдение применяется для нормализации и
гомогенизации отношений с дискриминируемыми элементами в структуре
иерархического контроля [8, с. 1-13].
Лайон Д. рассматривает наблюдение как некое условное понятие, охватывающее широкий и с каждым днем расширяющийся спектр ситуаций,
связанных со сбором коммерческими и административными органами, полицией и службами безопасности личной информации [9, с. 3-8]. В обществе наблюдения подробнейшие детали повседневной жизни граждан тщательно отслеживаются, при этом сами наблюдаемые охотно сотрудничают с
наблюдателями. Во всех крупных городах мира видеокамеры стали привычным и не вызывающим никаких возражений атрибутом общественных
мест [9, с. 1-20]. Авиаперелеты не обходятся без досмотровых сканеров и биометрических проверок, число которых резко возросло после событий 11 сентября 2001 г. Ежедневно Google и эмитенты кредитных и дебетовых карт
записывают подробности привычек, проблем и предпочтений своих пользователей и клиентов при их активной и порой рьяной помощи.
Благодаря новым информационно-коммуникационным технологиям, ассоциируемым с постиндустриальным обществом, все его члены, не давая на
то согласия, оказались под всеобъемлющим «колпаком» наблюдения, охватывающем не только публичные, но и полупубличные и даже частные сферы. В системе нового Паноптикона подчинение властям обеспечивается
осознанием факта, что за тобой непрерывно наблюдают и любой твой проступок повлечет за собой моральное или физическое наказание. Однако в
отличие от прошлых времен сегодняшние системы наблюдения завязаны на
технологии [1, c. 91-95]. Прежде люди наблюдали за другими людьми «невооруженным глазом», теперь же этот процесс опосредуется разнообразными компьютерными устройствами. Объекты наблюдения не имеют прямого
визуального и акустического контакта с наблюдателями. Автоматические
сообщения информируют звонящих в колл-центре о том, что их разговор
будет записан для улучшения качества предоставляемых услуг. В городах
камерами наблюдения, настоль малыми, что их трудно заметить, покрыты
практически все участки публичного пространства, повсюду проходят коммуникационные линии, передающие картинки с этих камер на мониторы
наблюдателей, располагающих программами распознавания лиц.
С достижениями в области компьютерных и информационных технологий появилась возможность создать, по словам М. Постера, Суперпаноптикон – киберпространственный вариант Паноптикона М. Фуко [13, с. 69-98].
72
НОВОЕ СЛОВО В НАУКЕ И ПРАКТИКЕ
Суперпаноптикон – это система наблюдения без стен, смотровых вышек и
охраны. Количественные успехи в технологиях наблюдения вызвали качественные изменения в микрофизике власти. Другими словами, информационно-коммуникационные технологии создали условия для новых форм наблюдения и, следовательно, для новых форм власти. При использовании
такого инструмента власти информация о гражданах собирается в различных коммуникационных сетях и хранится в многочисленных электронных
базах данных, позволяющих в любой момент составить любой персональный профиль и оказать давление на требуемого индивида. Чем дольше существуют такие базы данных и чем больше средств, привязывающих к ним
граждан, тем более детальный профиль можно получить, тем более сокровенные подробности частной жизни можно узнать, прибегая к аккумулирующейся в них информации. Количество данных в этих базах прибавляется всякий раз, когда кто-то пользуется банковской карточкой, посещает определенный сайт или отправляет с помощью мобильного телефона короткое
текстовое сообщение. Постер М. приходит к выводу, что рано или поздно
обеспокоенность растущими базами данных превратиться в один из главных политических вопросов, формирующих политические силы и задающих течение политического процесса [12, с. 291]. Суперпаноптикон отличается от традиционного Паноптикона не только опорой на современные технологии, но и природой своего возникновения и своими главными задачами.
В Паноптиконе люди попадали под наблюдение принудительно, против своей воли, тогда как в Супепаноптиконе они становятся наблюдаемыми добровольно, самостоятельно предоставляя данные для хранения. Главная задача Паноптикона – лишить свободы выбора и ограничить возможности перемещения. Задача же Супепаноптикона полностью противоположная: наделить своих участников большей свободой выбора и большей свободой
передвижения [2, с. 74-75].
В рождающейся теории общества наблюдения главными инструментами контроля выступают системы видеонаблюдения, мобильные телефоны,
банковские карты, Интернет со своими электронной почтой, магазинами,
поисковыми системами и, главное, социальными сетями. По сравнению с
другими инструментами контроля, социальные сети представляют собой
более дешевый, быстрый и всеохватывающий способ идентификации существующих и потенциальных диссидентов.
В своей книге «Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети» Е. Морозов рассматривает негативные последствия распространения Интернета,
социальных сетей и электронной почты для индивидуальной и политической свободы граждан. Социальные сети, например, позволяют идентифицировать диссидентов и устанавливать их связи. До появления социальных
медиа сотрудникам спецслужб необходимо было потратить много сил на то,
чтобы узнать о людях, связанных тем или иным образом с диссидентами.
Политические науки
73
При определенном везении им удавалось выяснить один-два ключевых контакта, однако составить весь список имен с фотографиями и контактной информацией было крайне проблематично. Сегодня им для решения этой задачи требуется лишь изучить популярные социальные сети. Никнеймы также
не защищают от контроля, поскольку аккаунты в социальных сетях привязаны к адресам электронной почты и номерам мобильных телефонов. Даже
если это не так, то спецслужбы могут с помощью «вредоносной» ссылки скопировать историю посещения веб-браузера и после непродолжительного анализа выяснить, кто скрывается за тем или иным никнеймом [5, с. 188-229].
Морозов Е. делает вывод, что информационные технологии ведут не столько к демократизации, сколько поддерживают автократические тенденции, а
распространяющийся сегодня в мире киберутопизм – необоснованная вера
в эмансипирующие возможности онлайн-коммуникаций – лишь способствует дальнейшему угнетению [5, с. 18].
Общество наблюдения, как подчеркивают многие из его исследователей, не стоит понимать как общество, где лишь власти наблюдают за населением с целью сохранения своего привилегированного статуса. Скорее общества наблюдения – это совокупности индивидов, каждых из которых одновременно является объектом и субъектом наблюдения. Место основного средства, дающего возможность каждому желающему превратиться в наблюдателя, заняли Интернет-проекты, построенные на технологии «Веб 2.0», такие
как Facebook, Twitter и Instagram, позволяющие видеть, чем «занимаются»
друзья, знакомые, родственники, коллеги и в принципе любые интересующие люди. Данные проекты разработаны так, чтобы каждый из их пользователей мог в постоянном режиме изучать «цифровые следы», оставленные
связанными с ними в рамках сети людьми. Популярность социальных сетей
объясняется присущей человеку любопытностью и постоянным стремлением к публичности. В последнее время наряду с традиционными формами
наблюдения – правительством за диссидентами, корпорациями за потребителями, правоохранительными органами за предполагаемыми преступниками, владельцами социальных сетей за пользователями их услуг – ученые
и специалисты начали подвергать анализу набирающую обороты практику
наблюдения обычных людей за такими же обычными людьми при помощи
социальных сетей [3, с. 156].
В общем и целом наблюдение представляется как некое социально негативное явление, угрожающее разнообразным свободам индивида и свободам общества. Однако не все авторы придают наблюдению однозначно негативный смысл. Многие ученые и специалисты считают, что к этому феномену современной жизни следует подходить с нейтральных позиций, различая в нем как негативные, так и позитивные моменты. Какую бы конкретно не давали оценку исследователи, все они признают факт формирования
общества наблюдения (надзирающего общества) как неотъемлемой части
74
НОВОЕ СЛОВО В НАУКЕ И ПРАКТИКЕ
развития общества информационного [7, с. 206]. Информационное общество, где главный ресурс – это информация, а главный фактор экономического
прогресса – информационные технологии, создает условия для глобализации, т.е. интеграции стран и регионов в единое целое, обеспечивающее единую линию поведения. С другой стороны, информационное общество со своими «умными» технологиями упрощает контроль над гражданами, к которому правящая элита стремится на протяжении всей истории. Вместе с тем, наблюдаются и уникальные, оригинальные сочетания направлений практического воплощения, например, «глобализированное наблюдение» [4, с. 125].
Общество наблюдения имеет множество последствий чисто политической
природы. Возможно, что политических эффектов у общества наблюдения
даже больше, чем у процесса глобализации. Там, где наблюдение пронизывает собой всю социальную ткань – сверху вниз, снизу вверх, поперечно, происходит трансформация политического процесса – появляются новые линии
политического противостояния, формируются новые и подвергаются проверке старые политические институты, на сцену выходят новые акторы, в
политических программах которых идеи о новых векторах развития переплетаются с традиционными политическими ценностями и нормами.
Список литературы:
1. Ануфриенко С.В. Технология общения органов государственной власти с журналистами в условиях террористической активности // Приоритетные научные направления: от теории к практике. – 2014. – № 9. – С. 91-95.
2. Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. – М.:
Весь мир, 2004. – 188 с.
3. Волочаева О.Ф. «Виртуальность» и «бестелесность» как характеристика конфликтов в информационном обществе // Вестник Северо-Осетинского государственного университета имени Коста Левановича Хетагурова. –
2012. – № 4. – С. 156-159.
4. Волочаева О.Ф. Инверсия демократических практик как следствие
деятельности новых политических акторов в контексте формирования информационного общества // Каспийский регион: политика, экономика, культура. – 2014. – № 2 (39). – С. 125-131.
5. Морозов Е. Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети. – М.: АСТ:
CORPUS, 2014. – 528 с.
6. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. – М.: AdMarginem, 1999. – 480 с.
7. Anufrienko S.V. Mass media as a vital element of modern terrorism //
Middle East Journal of Scientific Research. – 2013. – Т. 18, № 2. – P. 206-209.
8. Gandy O.H. The Panoptic Sort: A Political Economy of Personal Information. – Boulder: Westview Press, 1993. – 250 p.
9. Lyon D. The Electronic Eye: The Rise of Surveillance Society. – Minneapolis: University of Minnesota Press, 1994. – 290 p.
Политические науки
75
10. Lyon D., Doyle A., Lippert R. Introduction // Eyes Everywhere: The
Global Growth of Camera Surveillance / Ed. by A. Doyle, R. Lippert, D. Lyon. –
Abingdon: Routledge, 2012. – P. 1-20.
11. Marx G.T. Undercover: Police Surveillance in America. – Berkley: University of California Press, 1988. – 280 p.
12. Poster M. Database as Discourse, or Electronic Interpellations // Detraditionalization / Ed. by P. Heelas, S. Lash, P. Morris. – Malden: Blackwell, 1999. –
P. 277-293.
13. Poster M. The Mode of Information: Poststructuralism and Social Context. – Chicago: The University of Chicago Press, 1990. – 188 p.
ВОСПРИЯТИЕ КИТАЕМ РОССИИ
НА МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ АРЕНЕ
© Хорбаладзе Э.Л.
Пятигорский государственный лингвистический университет,
г. Пятигорск
Мнения специалистов по поводу растущего сотрудничества Китая и
России порой диаметрально противоположные, дискуссионные, так
как многие считают Китай более опасным конкурентом, чем США. Мы
постараемся остановить свое внимание на восприятии самим Китаем
России как партнера по политическому и экономическому союзу.
Ключевые слова: международные отношения, Китай, Россия, китайские средства массовой информации, США, государственная политика.
В последнее время на международной политической арене большое
внимание аналитиков, экспертов и политологов привлекают двусторонние
отношения между Китаем и Россией, активизировавшиеся после начала конфликта в Украине. На сегодняшний день китайцы подчеркивают объективную общность интересов Китая и России, как тактических, так и стратегических. Общность видится в стремлении к миру в долгосрочной перспективе, в заинтересованности в устойчивом экономическом развитии, обеспечении продовольственной безопасности для населения и т.д. Китайцы подчеркивают, что Россия обладает такой же уникальной древней культурой, высоким потенциалом развития.
В то же время есть и кардинальные различия, подмечаемые в китайских
СМИ, среди которых назовем разный экономический рост, где Китай является лидером в мире по темпам экономического роста, в то время как Россия отличается слабой, экспортно-ориентированной экономикой. Китайские

Студент 2 курса Института международных отношений.