Штрафник с золотой звездой героя

Штрафник с золотой звездой героя
Владимир Карпов поставил в годы войны своеобразный рекорд — будучи фронтовым разведчиком, больше
всех привел из-за линии фронта «языков».
До войны Владимир Карпов был курсантом Ташкентского военного пехотного училища и готовился стать
командиром Красной армии. Кроме того, он занимался боксом и на спортивном ринге уверенно шел в гору
— стал вначале чемпионом Среднеазиатского военного округа, а потом и всей Средней Азии. В самом
популярном весе — среднем. С малых лет дружил с сыном начальника училища, которое он оканчивал, —
Юрой Петровым. Отец Юры — комбриг, а потом генерал Петров Иван Ефимович, был личностью в
Средней Азии популярной, ему хотелось подражать. Володя Карпов уже мерил на себя комсоставную
форму (выпускникам заранее шили гимнастерки и шинели) с малиновыми петлицами, в которых должны
будут засиять рубиновым светом два кубаря — знаки командирского отличия: всем выпускникам
присваивали звание лейтенантов.
Незадолго до выпуска, ночью, в спальную комнату, где отдыхал курсантский взвод Карпова, вошли трое в
командирской форме — старший лейтенант, капитан и майор, — остановились около кровати, где спал
Володя Карпов. Из тумбочки его достали несколько тетрадей, письма, вещевой мешок, вытряхнули все, что
в нем было. Капитан взял тетрадь, в которую Карпов заносил сочиненные стихи, и ткнул курсанта кулаком
в плечо:
— Карпов вставайте!
Старший лейтенант по фамилии Ржечицкий был физруком училища, майор — сотрудником учебного
отдела, а капитана Карпов не знал. Это был чекист, представитель госбезопасности. Карпов поднялся,
поспешно натянул на себя брюки.
— Вы арестованы! — сказал ему капитан и показал какую-то бумажку.
Холодок побежал у Карпова по спине — он не верил тому, что слышал. Но тем не менее это было так.
Курсанта Карпова, так и не успевшего стать лейтенантом, привезли во двор красивого большого дома,
расположенного в центре Ташкента. Карпов раньше много раз проходил мимо, но не обращал на него
внимания, не думал, что здесь может находиться какой-нибудь околоток или тюрьма.
Но там была тюрьма. Подземная. Карпову дали в руки дощечку с номером, сфотографировали в фас и в
профиль и отправили в подземелье. Целую неделю Карпова никуда не вызывали — ни на допрос, ни на
очные ставки, ни на объяснения, которые, он полагал, должны обязательно последовать — выдерживали в
крохотной, четыре шага на четыре камере.
Потом его вызвал холеный молодой следователь в коверкотовой гимнастерке со знаками различия
политрука по фамилии Иосифов и спросил ласково:
— За что же тебя, Володя, посадили?
Не сразу, а после четвертого или пятого допроса до Карпова дошло — этот ласковый следователь, будто
некую лепешку, стряпает антисоветский заговор, в котором принимал-де участие и Карпов, но цель у
Иосифова была совсем другая — не курсант Карпов, а начальник училища генерал Петров, Юркин отец, и
редактор военной газеты полковой комиссар Федоров. Иосифову было очень важно, чтобы Карпов
подписал протоколы — поклепы на этих людей. Карпов отказался подписать. Следователь сразу перестал
быть приятным и доброжелательным, развернулся и ударил. Карпова кулаком по лицу.
Реакция Карпова, как у всякого хорошего боксера, была стремительной — он ответил следователю
коротким резким хуком — тот тут же растянулся на полу. Лучше бы не делал этого Карпов — его избили
до полусмерти, и так продолжалось еще очень долго, до самого суда, целых полгода. Но все равно
следователь не сломал курсанта и, похоже, за то, что не сумел сломать, получил от своего начальства
солидный нагоняй.
Когда следствие было закончено, Карпова перевели в общую камеру, где сидели несколько человек, все
опытные, седые, хорошо знакомые с энкавэдэшными нравами; им Володя рассказал, за что его посадили, и
седоволосые быстро высчитали, какой будет приговор. Вышка, расстрел.
Судила Карпова пресловутая тройка в здании военного трибунала округа, в большом пустом зале.
1
Приговор Карпов встретил спокойно — уже был готов к тому, что живым он из этой молотилки не выйдет.
На его лице ничто не дрогнуло, когда судья произнес:
— Приговаривается к высшей мере —расстрелу! — Но на этом свою речь судья не закончил, продолжил
чтение приговора прежним невыразительным голосом, и Карпов понял: расстрел ему заменили тюремным
сроком.
Так оно и получилось. Бывшего курсанта после суда отправили в городскую тюрьму, потом — в тюрьму
пересылочную, а затем — в эшелон, который повез зэков на восток. В пути на день выдавали каждому
пайку хлеба — четыреста граммов и на весь вагон — два ведра вареной брюквы либо кормовой белой
свеклы. Еще была вода, но ее всегда не хватало — воду ленилась таскать в вагон охрана.
На дворе стоял апрель сорок первого года...
Рассказ о том, как жилось Карпову в лагере, может быть длинным. Карпов чувствовал, что совсем доходит,
болеет цингой — во всяком случае, ощущение, что во рту живьем гниют десны и выпадают зубы, не
исчезало долго, по всему получалось, что он должен был умереть, но Карпов не умер, выжил, более того, в
феврале сорок второго года направил письмо Калинину с просьбой направить его на фронт.
В конце концов на исходе того же года Владимир Карпов из Сибири попал на фронт под Калинин, в роту
штрафников, в пекло и огонь. И вот ведь как — на передовой он почувствовал себя много лучше, чем в
лагере.
В первом же бою, когда пришлось брать несколько линий немецких окопов, штрафная рота, которой
командовал капитан Старовойтов (роту штрафников звали «шурочкой»), полегла почти целиком —
остались от нее единицы. Сам Старовойтов в атаку не ходил — он оставался в окопе, выставив перед собой
ствол станкового пулемета и зарядив патроноприемник новой лентой. Подопечных предупредил:
— Всех, кто попятится назад, расстреляю из пулемета.
Ночью штрафники, которых осталось всего ничего, получили приказ укрепиться на занятом рубеже. Через
сутки Карпов дежурил в траншее и увидел, что впереди на открытой площадке, шевелятся и переползают с
места на место сугробы. Он вгляделся пристальнее и понял — это к траншее подползают немцы, одетые в
белые маскхалаты.
Первая мысль была — немедленно к пулемету! Но Карпов остановил себя: надо посмотреть, посчитать,
сколько немцев ползет к нашей траншее. Вдруг это общее наступление? Но, скорее всего, это разведка либо
ползет специальная группа, чтобы снять наше охранение — человек двадцать, не больше.
Карпов кинулся к блиндажу, где отдыхали несколько штрафников.
— В ружье! Только тихо... Приготовьте гранаты. Действовать по моей команде.
Штрафники — среди них были моряки — рассредоточились в траншее, уходя влево и вправо от блиндажа,
достали гранаты-лимонки. Карпов скомандовал шепотом:
— Разогнуть усики на гранатах!
Едва разогнули, как немцы поднялись и молча покатились по снегу к траншее штрафников.
— Огонь! — скомандовал Карпов и метнул гранату. За ней вторую. Раздались взрывы.
Немцы развернулись и стали уходить прочь от траншеи. Штрафники кинулись следом. Карпов догнал
одного из фрицев, ударил прикладом по голове. Немец упал, но тут же поднялся и полез с растопыренными
руками на Карпова. Карпов отбил руки и коротким хуком опрокинул немца в снег.
В результате штрафники взяли троих пленных, которых ночью же отправили в штаб полка, — днем сделать
это вряд ли бы удалось.
А через сутки штрафника Карпова и самого вызвали в штаб полка к майору Кортунову — командиру, и к
комиссару Гарбузу. Те поздравили его с удачей и налили фронтовые сто граммов. На закуску предложили
колбасу и сало.
Когда Карпов закусил, командир полка сказал:
2
— Есть у нас в полку взвод пешей разведки. Командует им лейтенант Казаков. Пойдешь к нему!
Это означало — с Карпова снималась судимость, можно было возвращаться к нормальной жизни.
Через полчаса приехал командир дивизии Добровольский и вручил штрафнику медаль «За боевые заслуги»
— первую фронтовую награду.
Так Володя Карпов стал разведчиком.
Второго февраля 1943 года Карпову и еще четырем отличившимся штрафникам вручили справки о снятии
судимости. Эта награда была, наверное, побольше, чем медаль. Четверо из помилованных также были
зачислены во взвод разведки. Вскоре одного из них, Кости Камилевича, не стало. Погиб, когда ходили за
языком.
Уже в апреле, под Ржевом, Карпова за то, что снял с высокого флагштока на немецких позициях
гитлеровский флаг, наградили орденом Красной Звезды и присвоили звание младшего лейтенанта. Он стал
командиром взвода нашей разведки. Там же, под Ржевом, его в первый раз представили к званию Героя
Советского Союза…
Представление подписали все, вплоть до командующего фронтом Еременко — будущего Маршала
Советского Союза. Но представление вернулось в полк с резолюцией, сделанной красным карандашом:
«Вы думайте, кого представляете!» и с неразборчивой подписью.
Это было заключение кого-то из чекистов: эти люди не могли допустить, чтобы бывший «враг народа» стал
Героем Советского Союза.
Но как бы то ни было, война шла, Карпов брал языка за языком, проявлял находчивость и сноровку — без
этого в разведке никак нельзя, — и грудь его украшали боевые ордена и медали.
Полк Кортунова двигался на запад.
Второе представление на Героя Советского Союза также вернулось ни с чем, а вот третье представление
командующий фронтом прославленный генерал армии Черняховский сопроводил звонком в Москву. Он
сказал: «Мы несколько раз представляли разведчика Карпова на звание Героя. Кто-то еще помнит про его
судимость… Карпов уже старший лейтенант, член партии! Найдите два предыдущих представления, я
посылаю вам третье, дайте ход этим материалам.
Четвертого июня 1944 года в «Известиях» был опубликован указ — Карпову Владимиру Васильевичу
присвоили звание Героя Советского Союза.
Всего Карпов за войну привел из немецкого тыла 79 языков, больше его в воюющей Красной Армии не
привел никто.
Еще не окончилась война, а Карпов был направлен учиться в Высшую разведывательную школу —
впоследствии его ждала работа в знаменитом ГРУ. ГРУ — это Главное разведывательное управление
армии.
24 июня 1945 года состоялся Парад Победы, Владимир Карпов на этом параде нес знамя разведшколы. Он
был знаменосцем, ассистентами у него — два Героя Советского Союза: подполковник Гришин и старший
лейтенант Моковчук.
После Высшей школы разведки Карпов окончил Академию имени Фрунзе, работал в ГРУ, потом
попросился на работу в войска, командовал полком, был заместителем командира дивизии. И только потом
снял с себя погоны, перешел на «мирную» (я имею в виду штатскую, гражданскую) работу.
Всякое бывало у него в этой мирной жизни.
Стал лауреатом Государственной премии СССР, написал несколько серьезных книг, в том числе и о своих
фронтовых приключениях. Был избран депутатом Верховного Совета СССР, это произошло много позже,
3
уже в горбачевскую пору. С Горбачевым у него сложились тогда довольно дружеские отношения.
Когда Горбачев поехал в Штаты, а с ним большая делегация парламентариев, то в состав делегации этой
попал и Карпов. Визит шел ни шатко ни валко — как-то неопределенно, вяло, что, собственно,
соответствовало характеру нашего тогдашнего лидера. Неожиданно перед самым концом визита к Карпову
подошел один из сотрудников нашего посольства в Вашингтоне и сказал:
— Владимир Васильевич, завтра Горбачев постарается отделиться от делегации — у него должна
состояться закрытая встреча в масонской ложе со всемирным правительством. Попробуйте попасть на эту
встречу. Вдруг удастся?
Утром в отеле Карпов подождал, когда Горбачев спустится из своего номера в вестибюль.
Увидев Карпова, Горбачев широко раскинул руки:
— Володя, здравствуй!
С Карповым он старался держаться, что называется, накоротке и звал его Володей.
— Михаил Сергеевич, я знаю, у вас сегодня состоится встреча в масонской ложе, — сказал Карпов.
У Горбачева округлились глаза:
— Знаешь? Откуда?
Карпов постарался уклониться от ответа, произнес со смехом:
— Да сорока на хвосте принесла! — Потом посерьезнел и попросил: — Возьмите меня с собой. Мне это
очень интересно.
Отказать парламентарию, Герою Советского Союза Горбачев не посмел.
Председательствовал в ложе, на заседании «всемирного правительства». старший из Рокфеллеров.
«Министры всемирные» сидели рядом.
Они уговаривали Горбачева пустить Советский Союз по капиталистическому пути развития, — иного пути,
дескать, нет, Горбачев потел, мямлил что-то, жался, испуганно оглядывался на Карпова, выдавливал из
себя невнятные фразы. Наконец Рокфеллер, явно раздраженный, поднялся из-за стола, вытащил из кармана
белоснежный платок, высморкался в него и бросил на стол. Заседание окончилось.
Похоже, Запад с этой минуты перестал делать на Горбачева ставку, и на горизонте появился Ельцин. Ну, а
что было с нашей страной дальше — знают все.
Владимир Васильевич Карпов жив-здоров и ныне, хотя и неважно себя чувствует, в прошлом году получил
почетную премию «Золотой венец Победы» и продолжает работать над воспоминаниями о прошлом.
Валерий Поволяев
4