(доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой

1
Отзыв
официального оппонента на диссертацию Мачкариной Ольги Дмитриевны .
"Рецепция критической философии И. Канта в России XIX.века",
представленную на соискание ученой степени доктора философских наук по
.
.
специальности 09.00.03 - история философии.
Философия Канта поистине считается классической, так как интерес к ней не
остывает до нашего времени. Более того, именно сегодня по-новому осознается
актуальность
его
идей.
Основоположники
буквально
всех
ведущих
направлений современной философии • находят у Канта истоки своих тем.
Главное наследие Канта - критическая теория познания - до сих пор остается
базисом построения новых, продвинутых концепций, будь то когнитивные
науки, философия языка или феноменология сознания. Помимо этого в
диссертации отмечена актуальность концепции Канта о вечном мире и
исключении войны из сферы международных отношений. Прошло более 200
лет после того как Кант предложил в своем, трактате "К вечному миру" идею
создания наднационального союза. (Интересно, как бы он отнесся к
современным межправительственным организациям типа международного
суда и вообще к концепции новой Европы?)
Не остается без внимания и этика Канта. Вопреки мнению о неудаче "проекта
Просвещения". многие современные мыслители считают, что социальноэтические идеи Канта не.только не утратили своего значения, а, наоборот,
могли бы стать основой конструирования более гуманных социальных систем.
В своей диссертации О.Д. Мачкарина проследила влияние этики Канта и
пришла к выводу, что ее следы присутствуют не только у сторонников
либерализма, но у защитников своеобразия русской души. Конструкция
русской идеи у Соловьева, Бердяева и др. если не опирается, то отталкивается
от. идей Канта. Нельзя не упомянуть и об антропологическом проекте. Слова
Канта о том, что проблема человека является самой главной в философии, не
остаются загадкой для российских философов, а, наоборот, внушают
уверенность в том, что, вопреки тезису о "смерти человека" 'философская
антропология является ключевой научной дисциплиной.
Исследование российской рецепции кантовской философии О.Д. Мачкариной
выходит за рамки стандартной историко-философской реконструкции
покрытых пылью времени идей и превращается в своеобразную энциклопедию
достижений естественных и гуманитарных наук XIX века. Оно не
Ограничивается описанием влияния Канта на отечественную философскую
мысль. Тот, кто занимается компаративистикой, так сказать, по "бухгалтерски",
приходит к тому неутешительному, высказанному в резкой и даже грубой
форме Г. Шпетом, выводу о не оригинальности русской философии. Наоборот,
О. Д. Мачкарина убедительно доказывает, что взаимодействие русской и
немецкой философии было весьма плодотворным для развития. отечественной
мысли. Конечно, можно сожалеть, что культурное взаимодействие с Европой у
нас временами было, так сказать,.«полупроводниковым», т.е. односторонним.
2
Однако такие работы, как рецензируемая . диссертация, несомненно,
способствуют пробуждению интереса к русской философии.
Здесь следует отметить новизну диссертации, которая видится, прежде всего, в
методологии исследования, не ограничивающегося простой трансляцией идей,
а выявляющего глубокую творческую трансформацию кантовской мысли в
ходе ее интерпретации и применения в конкретных условиях российской
действительности. За работой культуртрегеров, "разносчиков" кантовского
критицизма О.Д. Мачкарина увидела и описала творческие усилия российских
мыслителей по развитию отечественной философии. По мнению автора,
западноевропейское, влияние не было простым ученическим подражанием, а
представляло собой осознанную преемственность, рецепцию, обусловленную
собственными философскими позициями. Диссертация О.Д. Мачкариной дает
целостную панораму интереснейших идей наших мыслителей, порожденных
изучением Канта. Оно не было чисто учебным, ученическим. Любой
оригинальный российский философ получил от Канта кроме знаний еще и
мощный эмоциональный и идейный импульс, который послужил источником
самостоятельного творчества. В диссертации убедительно и всесторонне это
раскрыто на примере Бердяева, Соловьева, Достоевского, Введенского,
Лопатина, Юркевича, а также главных русских писателей Толстого и
Достоевского.
Обычно среди идейно-теоретических предпосылок русской философии
называют вольфианство, масонство и вольтерианство, гегельянство и этот
список можно продолжить. Трудно назвать философа с мировым именем,
который бы не имел своего почитателя в России. Автор отметила, что прежние
идейные течения: вольтерианство • и масонство, перестали удовлетворять
потребностям общества, йм не хватало. глубины и способности ответить на
вызовы времени. Поэтому решающим фактором становится развитие науки и
промышленности. К концу X I X в. в России появились ученые, внесшие
значительный вклад в мировую науку. Развитие науки опирается- и на
философские идеи. В силу этого усилился интерес к кантианству и
позитивизму. Конкуренция этих программ на российской почве была весьма
плодотворной для развития отечественной философии
' •
Автор защищает тезис о том, что без учета западной, в частности, кантианской
философии нельзя понять русскую. На первый взгляд, это кажется отрицанием
своеобразия отечественной философии. Есть даже тип мыслителей, которых
называют "русскими европейцами". В беспощадных, касательно самобытности,
словах Г. Шпета есть своя правда. За фасадом славянофильства скрывается
немецкий гегелевско-шеллинговский романтизм. Любой русский философ
читал больше европейских, чем отечественных мыслителей. Н6 значит ли это,
что наша философия не имеет своих корней? Если этот вопрос звучит не
риторически, то каков же наш вклад в мировую философию?
Несомненным . достоинством диссертации О..Д.
Мачкариной является
раскрытие механизма подсоединения европейской философской культуры к
автономной истории отечественной мысли. Тот, кто занимается историей
русской философии, не может отрицать ее внутренней логики. Несмотря на
3
внешние
влияния,
на
веяния
европейской
моды
вольфианство,
вольтерианство, кантианство, гегельянство, шеллингианство, феноменология,
постмодернизм - русская философия не утратила своей самостоятельности.
Как и прежде, она уступает европейской по уровню концептуализации, однако,
очевидно, превосходит ее глубиной интуиции, выражаемых посредством
метафор. Впрочем, не б^з влияния Канта, критико-аналитический метод
получил развитие и у нас. Я думаю, возможности нашей философии во многом
определяются ресурсами языка. Когда говорят о «смерти метафизики»,
забывают о.том, что она укоренена в языке. Все мы говорим и мыслим на
родном
языке.
Наверное,
больше
половины
философских
понятий
заимствовано нами у греков, римлян, французов, немцев, англичан, однако
базисные меТафоры, определяющие их интерпретацию и рецепцию, задаются
нашим "великим и могучим" русским языком. Достоинством рецензируемой
диссертации является обращение к глубинным метафорам русской культуры и
архетипам
национального
сознания,
которые
определяют
рецепцию
европейской философии.
Впечатляет проделанная работа по изучению российской литературы о Канте.
О.Д.
Мачкарина
не
только
не
пропустила
ни
одного
заметного
опубликованного исследования, но и разыскала целый ряд неопубликованных
или забытых работ. В диссертации предпринята попытка анализа й обобщения
собранного материала, который весьма разнороден и с трудом подлежит
классификации. Изучив обширный материал, диссертантка поставила задачу
описания и синтеза различных направлений рецепции критической философии
Канта на протяжении XIX века. Целью исследования является определение
степени влияния этой рецепции на формирование различных философских
школ в России XIX в.. Следует признать, что эта цель достигнута.
Оценивая новизну и реализацию положений, вынесенных на защиту, можно
сказать, что притязания автора вполне оправданы. В частности, раскрыта
включенность теории Канта в российский философско-культурный контекст.
Анализируя трансформацию интерпретации и восприятия кантовских идей, в
России, автор пришла к выводу о глубоком воздействии философии Канта на
мировоззрение российских интеллектуалов. Конечно, наследие . Гегеля и
Шеллинга было ближе русской душе, но и дискуссии с Кантом имели важные
последствия. Читая работу, возникает вопрос, какой была бы русская
философия без Канта?
Показана роль экзистенциальных, религиозных, моральных вопросов в
интерпретации Канта, перечислены, специфические российские вызовы и
вопросы, для ответа на которые привлекались его работы. Прежде всего,
развитие науки в России заставляло думать о ее методе, ее возможностях и
границах, о соотношении знания и веры. В силу концентрации российской
интеллигенции на проблемах этики положительно воспринималось учение о
практическом разуме, идея автономности личности. Автор пришла к выводу,
что критика субъективизма, формализма и априоризма способствовали
развитию экзистенциально-онтологических тем.
Положения, вынесенные на.защиту, развернуты в тексте диссертации. В первой
главе описана культурная почва, на которой прививались ростки кантовской
философии. Даже если использовать для характеристики языка отечественной
философии понятие органического целого, то придется признать и роль
внешней среды, . которая Существенным образом влияет на эволюцию
организма. Но это воздействие не является непосредственным. Биологи сегодня
много говорят о роли мембран - своеобразных медиумов между организмом и
средой. Если использовать это сравнение, то можно сказать, что даже в случае
пересказа на русском языке философии, допустим, Канта, происходит ее
существенная трансформация. Мы используем европейские понятия по-своему.
ПО.этой причине у нас даже случился церковный раскол. Однако рецепция и
интерпретация европейских понятий не обязательно осуществлялась с
архаических, ортодоксальных позиций. Идеи мировой философии, озвученные
на русском языке, раскрывают новые возможности.
Как Кант вписался в российское просвещение? Обычно ответ на него дается в
терминах теории секуляризации. Диссертация О. Д. Мачкариной заставляет
задуматься, а не миф ли это. В частности, она отмечает: «Светская культура в
XVIII веке, сохраняя элементы религиозного мистицизма и религиозности, в
целом характеризуется как утопичная, но эта черта гармонично сочетается в
ней с романтизмом и мечтательностью.» (С. 21) Я бы усилил критику тезиса о
секуляризации, как неком скоротечном событии, в ходе которого была
прорвана теологическая блокада, и после этого запустился процесс
рационализации в науке и в других сферах жизнедеятельности. На самом деле
ученые Нового времени пытались решить теологические проблемы средствами
науки. И Декарт, и Спиноза, и Кант не быЛи атеистами. А Ньютон, как
известно, последние десятилетия своей жизни посвятил комментированию
Апокалипсиса. Не говоря о литературе и искусстве, стратегия и тактика
европейского права и политики и до сих пор сохранят преемственность с
принципами христианской теологии. В российской культурной и политической
истории реанимация православных архетипов имела еще более причудливые
формы? вплоть до того, что даже большевики, провозгласившие себя
атеистами, несли груз трансцендентных задач.
В диссертации указана близость немецкой и российской души - озабоченность
метафизическими вопросами. Именно Германия, убеждена автор, была
страной, соединяющей Россию с Западной Европой, создавая тем самым
единство континента. Это соединение во многом основано на духовнокультурных связях и взаимодействиях философских концепций. (С22)
Немецкий идеализм стал альтернативой французскому вольномыслию.
Параграф, посвященный анализу философских дискурсов о своеобразии
России, имеет самостоятельное, значение. Эта с большим, увлечением
написанная часть диссертации раскрывает поиски российскими философами
места России в мире: осознание самобытности и связи с Европой. Сегодня
можно критически относиться к идеям как славянофилов, так и западников,
однако следует учитывать, что в X I X в. их споры серьезно влияли на
самосознание российской интеллигенции. Правда, следует отметить,, что,
5
увлекшись поисками своеобразия России, автор забыла сделать выводы о
влиянии этих исканий на рецепцию философии Канта
Несомненным достоинством диссертации является обращение к духовноакадемической рецепции философии Канта. Карпов был обеспокоен
рационализмом, а также трактовкой «злобного эгоизма» человека как
хитроумного и непостижимого плана природы, в целом направленного на
совершенство.Хотя Канта и других философов Просвещения нельзя называть
атеистами, но, несомненно, дело Бога они передали человеку-. Именно он
должен реализовать то рациональное и нравственное, чему учил Христос. Но в
этом случае роль церкви практически сводится к нулю.
Любопытно то, что немецкие философы той поры в своей полемике нередко
использовали обвинение в атеизме. Но власти старались этого не замечать и не
делали "оргвыводов". Другое дело в России, где имели место гонения на
философию. О.Д. Мачкарина показала, что во время реакции философия
развивалась в духовных академиях. Решение задачи создания "православной
философии" предполагало изучение западной, хотя бы с целью ее критики.
Этот путь нам очень понятен. О новейших философских концепциях наше
поколение узнавало в критических работах по западной философии. В. этой
связи возникает вопрос о роли профессоров духовных академий, считались они
более "идеологически выдержанными", привлекались в качестве экспертов и
цензоров университетской философии или же были носителями европейского
Просвещения?
»
О.Д. Мачкарина отмечает, что в духовных академиях сильное беспокойство
вызывало, прежде всего, ограничение религии пределами разума и постулат
автономии личности. Чтение третей главы порождает перспективные
проблемы, когда и как проявилось влияние Канта на восприятие христианского
учения? Первым, кто решительно переписал Евангелие в духе Просвещения и,
в частности, кантовской философии был Л. Толстой, за что, видимо, и был
отлучен от церкви. Но не было ли других философских попыток реформы
православия? В диссертации всесторонне освещена роль и судьба масонства в
России. В связи с этим также возникает вопрос о влиянии его на религиозное
сознание. Раскрывая его, возможно, мы смогли бы осветить причины
некоторых странных поворотов отечественных мыслителей И не только к
масонству, но и католицизму, буддизму и проч.
В целом глава, посвященная развитию философии в рамках духовных
академий, представляется весьма ценной. До сих пор им уделялось в курсах и
монографиях по русской философии недостаточно внимания. Проделанная
О.Д. Мачкариной работа, несомненно, будет способствовать дальнейшему
изучению и сопоставлению двух ветвей русской философии и,. тем самым,
обогащению набора философских ; идей нашего духовного наследия.
Выявленное на примере рецепции кантовских идей различие между ними будет
способствовать также сравнению и исследованию сближения двух ветвей
русской религиозной философии в конце XIX и начале XX веков.
В четвертой главе диссертации исследовано становление и развитие русской
философии во второй половине XIX путем творческой рецепции западной, в
частности, кантовской философии. Автор отмечает ее трансформацию,, и
считает, что она не препятствовала формирование самобытной. философской
культуры, а наоборот, способствовала ее развитию. Особенности этой эпохи
видятся автору в кризисе онтологии и метафизики на Западе. Русская
философия сохраняла им верность благодаря прочной византийской традиции,
стержнем которой был платонизм. В последней главе диссертации подробно и
всесторонне раскрыта рецепция гносеологических и этических идей Канта. К
сожалению, объем диссертации не позволил дать более четкое описание
особенностей
неопозитивизма
и
неокантианства
и
реконструировать
критическую рецепцию этих направлений в России. Такая тема потребовала бы
специального исследования.
Оригинальная работа О. Д. Мачкариной вызывает ряд вопросов.
1. Автор утверждает, что кантовская философия воспринималась через призму
проблемы о соотношении веры и разума. С этим можно согласиться лишь
отчасти. Мне кажется, что эта тема была некой формальной риторической
фигурой в конце X I X в. Содержательно же Кант в основном, осваивался как
философ познания, и как моральный философ. Здесь было о чем спорить, ибо
на. российской почве сталкивались, противоборствовали, а затем прививались
различные философские направления. Акцент на вопросе о вере и разуме
определен выбором персоналий, а именно тем, что Юркевичу посвящен
отдельный параграф. Мне не кажется, что он был главным русским
кантианцем. Вдумываясь в принципы селекции диссертанта, я предполагаю,
что на самом деле отбираются те философы, которые дали самостоятельный
ответ на вызов Канта. Как уже отмечалось, предметом исследования стал не
поиск заимствований, не школьное усвоение Канта, а наоборот набор критик и
оригинальных ответов на проблемы, поднятые Кантом. Одни опирались на
Канта, а другие от него отталкивались. О.Д. Мачкарину интересуют как раз
последние. Были разные формы рецепции от заимствования и использования
кантовских идей до их критики и отрицания. Автор пришла к выводу, что
процесс восприятия западных философских идей в России был сложен: русские
протестовали против западного просвещения, тем сильнее, чем более
проникались
им.
(С.
333)
Поэтому
сопоставление,
а,
точнее,
противопоставление Юркевича и Канта, Соловьева и Канта является
продуктивным. Если мое предположение верно, то можно упрекнуть автора в
том, что эти принципы не были сформулированы и вынесены на защиту.
2. В диссертации проведены параллели, сравнения, раскрыта трансформация
рецепцией критической философии Канта в России. Стоило бы отметить
влияние европейских кантоведов, неокантианцев. Остаются и другие
неясности. Насколько велико было влияние неокантианских идей, насколько
они повлияли на общественную жизнь, на политические программы и проч.,
насколько повлияла кантовская философия на отечественную культуру
мышления?
3. Есть претензии и к оформлению результатов. Например, в «Заключении» не
резюмировано выполнение заявки' (первый пункт новизны) на раскрытие
«объективной логики» рецепции кантовской философии, ведь в каждую эпоху