технократические идеи и концептуальные построения в их

МАКЕЕВ
Сергей Викторович
ТЕХНОКРАТИЧЕСКИЕ ИДЕИ
И КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПОСТРОЕНИЯ
В ИХ ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКОМ
РАЗВИТИИ
Москва – 2006
Рецензенты:
доктор философских наук, профессор Бузук Г.Л.
кандидат философских наук, доцент Дубовик А.Н.
Макеев С.В. Технократические идеи и концептуальные построения в их историческом становлении и развитии. Монография. – М.: Изд-во МГОУ, 2006. - 282 с.
Данная монография посвящена историко-философскому исследованию технократических концепций. В основу исследования положен познавательно-ценностный подход, позволивший
рассмотреть технократизм в единстве позитивных и негативных
характеристик, выявить присущие ему существенные признаки,
рассмотреть процесс становления и развития технократических идей, проследить эволюцию технократического движения
от просветительского до общественно-политического и т.д.
Монография предназначена для преподавателей, аспирантов, студентов высших учебных заведений, интересующихся
проблемами социальной философии.
© Московский государственный
областной университет, 2006
© Издательство МГОУ, 2006
Содержание
Введение..............................................................................................3
Глава 1. Теории технократизма как объект историко-философского
анализа..................................................................................26
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период.......................................................................................86
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания.............................................................140
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма...................................................171
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического
этапа технократизма...........................................................204
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций
нашего времени и специфика их проявления в контексте
современной российской действительности....................247
Заключение......................................................................................309
Основные источники и литература............................338
Введение
Введение
Человечество на рубеже третьего тысячелетия столкнулось
с глобальными изменениями, происходящими во всех сферах социальной жизнедеятельности. Противоречивость, масштабность и
сложность этих изменений, усиливающаяся напряженность и нестабильность общественного развития нашли свое отражение в теории,
идеологии и практике технократии. Активно взаимодействуя с различными классами и группами, технократия оказывала и оказывает
значительное влияние на социальную динамику, направленность и
совокупность потока социальных событий. Качество технократических групп, их социальные и этические характеристики нередко
являлись ключевой компонентой преобразовательного потенциала
общества. С учетом сказанного актуальность данного историко-философского исследования феномена технократизма обусловлена
рядом обстоятельств.
Во-первых, потребностью историко-философского осмысления эволюции мировоззренческих ориентиров общества и определения степени их совместимости с идеалами технократии, что
обеспечит если не достижение социального консенсуса, то хотя
бы смягчение настоящих и грядущих социальных противоречий и
катаклизмов. Мировоззренческая многогранность современного
общества определяется не только интересами социальных классов
и групп, но и культурно-цивилизационными противоречиями, неизбежно обостряющимися в обществе на стадии модернизации.
Научный потенциал истории философии позволяет осмыслить мировоззренческие основания социального консенсуса, которые, возможно, открывает цивилизация на этапе постиндустриального общества, и таким образом преодолеть политические и нравственные
основания кризиса технократической элиты, ее технократического
высокомерия по отношению к интересам и чаяниям «социальных
низов» – «колесиков и винтиков» гигантской социальной машины.
Во-вторых, историко-философское исследование данной
проблемы актуально в силу гносеологической необходимости изживания «технократического синдрома» предыдущих поколений. Как
никогда становится очевидным тот факт, что самые передовые технологии, самые совершенные образцы техники не смогли снизить
многочисленные риски и опасности, угрожающие сегодня благополучию человека на Земле как виду. Отвести эти угрозы можно только
на пути союза технических знаний и «гуманитарного ренессанса»,
Введение
направленного на повышение престижа и статуса гуманитарного
знания, получения нового знания и преодоления сциентистских и
иных, упрощенных представлений о месте науки и техники в социуме. Историко-философский анализ позволяет осознать необходимость преодоления технократического стремления рационально
адаптировать человека к промышленной (технической) среде и перейти к гуманистическому (познавательно-ценностному) решению
этой проблемы через адаптацию промышленной (технической) среды к человеку.
В-третьих, актуальность исследования порождается множеством историко-философских концепций технократизма, обилием
теоретико-методологических вопросов о возможностях и пределах
научного обеспечения технократической деятельности. В истории
философии теоретические идеи технократизма возникли и развивались на волне завышенных ожиданий, адресованных обществом
науке и технике. Методологической основой для становления и развития теории технократизма явился осознанный или неосознанный
техноцентризм и абсолютизация сциентизма. Это означало, что технократ как субъект познания и политического действия принимает
лишь научно обеспеченные и рационально обоснованные решения
посредством достоверной, по возможности исчерпывающей информации, касающейся как предпосылок этого решения, так и его
последствий. Социальная практика показала невозможность такого
подхода в принятии решения в принципе.
Любой объект познания, а социальный в особенности, обладает необходимым и практически неисчерпаемым количеством
граней, поэтому исчерпывающий процесс сбора и обработки информации невозможен, и любое решение принимается в условиях
риска неопределенности, нередко с опорой, на вненаучные формы
ориентации человека в мире: обыденный опыт, здравый смысл, интуицию и т.д. Предшествующий историко-философский опыт позволяет сделать вывод о том, что современный многокачественный и
высокомобильный мир нуждается не в «монистической методологии нетерпения», а в диалоговых стратегиях как теоретических, так
и в сфере социальной практики.
В-четвертых, актуальность исследования определяется важностью историко-философского осознания специфики технократической картины мира, служащей постоянным источником вдохновения для технократического мышления по реформированию социальной среды. Технократическая картина мира базируется на ряде
Введение
теоретических постулатов: уверенности в формализуемости любых
систем и процессов, в том числе и социальных; стремлении соотнести экономические и социально-политические «макропроцессы»
с проблемами личного счастья и благополучия; отведении научнотехнической революции роли преобразователя стихий природы и
общества под всеупорядочивающим контролем научного разума и
т.д. Однако на практике это ведет к созданию индустриальной мегамашины, навязывающей человеку свою принудительную ритмику,
стандарты поведения, подчиняющей человека, превращающей его
в функциональный элемент.
В истории философии при анализе проблемы социальной
стратификации выделяют три основных подхода: классовый, разработанный К. Марксом; элитистский, созданный В. Парето и Г. Моска, а также интеллектуально-профессиональный, в рамках которого
разрабатывались и концепции технократизма. Особую роль технических специалистов (технократов) как потенциально господствующей социальной группы впервые зафиксировал С. Веблен, утверждавший, что неэффективность капитализма неизбежно приведет не
к социализму, а к переходу власти от капиталистов к «инженерам»
– техническим специалистам, которые собственно и организуют
промышленное производство. Схожих теоретических взглядов придерживался и Дж. Бернхем, автор концепции «менеджерская революция». Опираясь на марксистское положение о том, что экономически господствующий класс занимает и господствующее политическое положение, он утверждал, что на смену капитализму придет
не социализм, а «менеджерское общество», в котором управленцы
возьмут на себя роль как экономического, так и политического господствующегого класса. По его мнению, именно менеджеры, а не
бюрократы являются ведущим звеном нового правящего класса.
Следует отметить, что проблема технократии в истории философии рассматривалась и ранее. Она обладает солидной предысторией, которая была порождена важнейшими факторами: научно-промышленной (технической) индустрией, преобразующей природу, и
«индустрией социальной», преобразующей общественные отношения, а также степенью несовпадения этих факторов. Социальные
«верхи» постоянно хотели иметь профессионально подготовленных
технократов (менеджеров), способных эффективно управлять их
Veblen T. The engineers and the price system. – New York: The Viking press, 1936. P.- 43
- 68.
2
Burnham J. The Managerial revolution. What is happening in the world. – New York: Day,
1941. P. 56, 59, 60, 147, 158, 278.
1
Введение
собственностью и держать в подчинении социальные «низы». Социальные же «низы», в свою очередь, мечтали о профессионально
подготовленных технократах (менеджерах), способных улучшить
условия их существования. Таким образом, необходимость в появлении технократии была очевидна, и они появились – в начале как
философская идея, а затем и как социальный феномен.
В доиндустриальные эпохи идея технократии существовала,
но не являлась центральной. Этим и объясняется отсутствие специальных историко-философских исследований, посвященных именно этой проблематике, хотя к идее технократии, ее месту и роли в
социальной жизни обращались нередко. В историко-философской
литературе этого периода отношение к идее технократии во многом
определялось отношением к политике. Согласно одной традиции,
идущей от Аристотеля, политика должна соответствовать природе
человека, служить его благу. Соответственно и технократ («мудрый
правитель», «разумный господин») должен сделать все необходимое
для наполнения политики человеческим измерением. Согласно
другой традиции, идущей от Платона и получившей большую популярность в историко-философской литературе, политика должна
обеспечивать лишь эффективное функционирование соответствующих политических режимов. Носители этой традиции часто называли «пророком» технократии Платона, утверждавшего, как известно,
что идеальным государством может управлять только класс философов. Если в средневековой философии источник разумного управления государством виделся в божественном провидении, а также в
наследственных способностях правящей элиты, то в эпоху Возрождения, Нового времени приоритет отдавался научному знанию. Так,
Ф. Бэкон подчеркивал определяющее значение Совета мудрецов в
организации социальной жизни на Атлантиде. Не обошли вниманием проблему технократии и представители социально-политической
утопической мысли XVI-IX веков – Т. Мор, А. Сен-Симон и др.
Особый импульс в своем философском осмыслении проблема технократии приобрела в эпоху промышленного производства в
Этика и политика в социально-философских изысканиях Аристотеля образуют
единый комплекс «философии о человеческом». Эти идеи нашли отражение в его
работах «Политика», «Этика» и др. См.: Аристотель. Соч. в 4-х тт. Т. 1, М.: Мысль,
1975, с. 40 -85.
2
См.: Платон. Государство// Платон. Соч. в 3-х тт. Т. 3. Ч. 1. М.: Мысль, 1971, с.
145, 210. Бэкон Ф. Новый Органон. // Соч.в 2-х тт. Т. 2. М.: Мысль, 1978. С. 517.
Мор Т. Утопия. М.: Политиздат, 1978, С. 15-75. Сен-Симон А. Избр. соч. Т.1. М.; Л.:
Политиздат, 1958, С. 315 - 316, 333.
1
Введение
конце IX – начале XX века. Именно в этот период исследуемая проблема превратилась в одну из центральных проблем философской
мысли, стала наполняться реальным содержанием. Так, например,
К. Маркс на основе проведенного им экономического и социальнофилософского анализа капиталистического (машинного) способа
производства пришел к выводу о разрушительной роли воздействия
машинного производства на рабочего и неспособности никакого
организатора производства (технократа, промышленника, фабриканта) изменить это положение вещей в рамках капиталистической
системы. Поэтому для К. Маркса техника являлась всего лишь одним из основных элементов производительных сил, прежде всего
средств труда.
Историко-философскую литературу по данной проблеме
условно можно подразделить на две группы: технико-технократическую и социально-технократическую. Технико-технократическая
группа историко-философских источников в основном формировалась усилиями техников-самоучек, инженеров, промышленников,
поднявшихся до философского уровня понимания этой проблемы.
Их теоретическая деятельность была посвящена исследованию проблем функционирования системы «техника – человек» и представляла собой осмысление, главным образом, социального характера
техники и социальных последствий научно-технического прогресса. Источники данной группы можно условно разделить на две подгруппы: философско-методологическую и философско-антропологическую. Философско-методологическая подгруппа источников
направлена на познание сущности техники, классификации ее видов, уточнение гносеологической и методологической специфики
технического знания. Так, один из «отцов» философии техники Э.
Капп пытался сформулировать концептуальный взгляд на технику,
выявить методологическую специфику технического знания, заявлял о необходимости формирования новой науки – теоретической
инженерии. Э. Юр работал над созданием «философии производства» – апологетики фабричной системы производства, над оправданием любых разумных действий людей, организующих это производство. Ему удалось сформулировать ряд принципов организации
индустрии, использующей самодействующие машины, провести
классификацию машин; Ф. Дессауэр в рамках своей «концепции
техники» как сопричастности Божественному творению» или «фи1
См.: Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 23.
См.: Kapp E. Grundlimen einer Philosophie dur Technik. Berlin, 1957, pp. 44 - 52.
Введение
лософии изобретательства» ввел различие понятий «истинности»
и «правильности», увязывая первое понятие с Божественным откровением, а второе – с техническим знанием. Техническое знание
стремится к абсолютной истине, но не способно ее достичь, а практика является лишь критерием «правильности» технических наук.
Следовательно, посредством целеустремленной реализации технического знания можно построить «правильное» общество на земле.
Философско-антропологическая подгруппа источников исследовала потенциальные возможности и реальные ограничения
технической деятельности, характер взаимовлияния человека и
техники. Так, например, Л. Мэмфорд в работе «Миф машины» утверждал, что сущность человека не делание, не материально-техническое созидание, а открытие и интерпретация, которые и превращают человека в человека. Технику необходимо поощрять, если
она способствует усилению «личностных» аспектов человеческого
бытия. Он вводит понятие «мегамашина», то есть строгой иерархической социальной организации, олицетворяющей в том или ином
виде власть и силу. Идея «мегамашины» активно разрабатывалась в
технократической литературе и достигла своего развития при разработке теории индустриального и постиндустриального общества.
Х. Ортега-и-Гассет был убежден, что техника имманентно присуща
человеческому началу. Человек не просто часть природы, а обладатель определенной идеи, способности интерпретировать, объяснять природу. М. Хайдеггер был уверен, что современная техника
является откровением, при котором человек, с одной стороны, использует природу, не нарушая ее естественного состояния, с другой
– бросает ей вызов тем, что из природного материала производит
тот или иной вид энергии. Он видит оправдание технократии в том,
что, если реальность «позволяет» человеку манипулировать ею с помощью технических средств, то это означает, что сама реальность
поощряет человека к такого рода деятельности. Реальность поэтому
См.: Dessauer F. Streit um die Technek, Frankfurt a. M., 1956, pp. 62 - 85.
См.: Агацци Э. Моральное измерение науки и техники. – М.: Моск. филос. фонд,
1998; Бердяев Н.А. Человек и машина // Вопросы философии, № 2, 1985.
3
См.: Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. С. 156175; Сноу Ч. Две культуры.- М.: Прогресс, 1973. С.16 - 70; Ficher Frank. Technocratics
and the politics of expertise. – Newbury Park, 1990. Р. 25, 46; Segal Howard P. Technological
utopianism in American culture.- Chicago, London, 1995.
См.: Мэмфорд Л. Миф машины: техника и развитие человечества. – М.: Логос.
2001.
Ортега-и-Гассет Х. Размышления о технике // Вопросы философии. № 10, 1993, С.
44.
Введение
должна нести определенную ответственность за ее же эксплуатацию
человеком.
Социально-технократическая группа историко-философских
источников формировалась теоретическим творчеством главным
образом социальных философов, а также примкнувшим к ним в ХХ
веке политологов, экономистов, социологов, менеджеров. Их теоретические интересы имели более масштабный характер и концентрировались на исследовании проблем функционирования системы
«техника – общество». Условно эти историко-философские источники могут быть подразделены на футуролого-технократическую и
собственно технократическую подгруппы. Футуролого-технократическая подгруппа источников в основном была представлена работами У. Ростоу, Дж. Гэлбрейта, Д. Белла, Э. Тоффлера, П. Дракера,
М. Кастельса и др. Суть их подхода состояла в отказе от формационного и цивилизационного подходов периодизации исторического процесса и предложением своего технико-технологического
видения развития истории как смены доиндустриального, индустриального и постиндустриального этапов развития общества; определением контуров названных исторических этапов и основных содержательных характеристик социальной жизни на каждом из них;
подчеркиванием все возрастающего влияния и значения роли науки,
техники, управленческой деятельности, социальной ответственности технократов (управленцев) за качество и своевременность принимаемых решений. Следует отметить, что подвергая критике, например, технократов индустриального общества названные авторы,
по сути, не порывают с технократической идеей, а лишь осознанно
См.: Хайдеггер М. Семинар в Ле Торе, 1969. // Вопросы философии, № 10, 1993,
с.131; он же. Разговор на проселочной дороге. - М.: Высшая школа, 1991. С.74 - 79,
106 - 111.
См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального
прогнозирования - М.: Академия, 1999; он же. Третья технологическая революция
и ее возможные социальные последствия. - М.: Академия, 1990; Гэлбрейт Дж.
Новое индустриальное общество. – М.: АСТ, 2004. С. 99-117, 401-452; Дракер П.
Посткапиталистическое общество // Новая постиндустриальная волна на Западе:
Антология. – М.: Academia, 1999. С. 67-101; Кастельс М. Информационная эпоха.
- М.: Высшая школа экономики. 2000; Тоффлер Э. Третья волна. - М.: АСТ, 2004.
С. 219-570; он же. Метаморфозы власти. Знание, богатство, сила на пороге 21 века.
– М.: АСТ, 2004. С. 22-31, 86-95, 122-134, 232-247, 264-276; Dunning J.H. The Globalization of Business. L. 1993, рр. 40-120; Gay M.K. The New Information Revolution.
Santa Barbara, Oxford, 1996, рр. 17-99; Katz R.L. The Information Society. An International Perspective. N.Y.,1988. Р. 34-43; Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее:
Последствия биотехнологической революции. - М.: АСТ, 2004. С.151-230, 255-305.
Он же. Великий разрыв. - М.: АСТ, 2004. С. 211-230, 266-358.
10
Введение
или неосознанно пытаются усовершенствовать ее.
Представители собственно технократической подгруппы источников делятся на сторонников и противников технократических
идей. Сторонники технократической идеи (Т. Веблен, Д. Бернхем
и другие) оправдывали присутствие технократов на социальной
арене; увязывали идеи социального прогресса с результатами их
профессиональной деятельности; обосновании тезиса о том, что
увеличение удельного веса технократии в обществе неминуемо ведет к демократизации общества, расцвету «народного капитализма»
и т.д. Особое место среди источников данной подгруппы занимала
технократическая эйфория относительно нового витка научно-технической революции, романтика «электронных коттеджей», мира
без национальных границ, в котором люди и социальные группы
связаны друг с другом через персональные компьютеры, интернет и
прочие электронные средства массовой коммуникации.
Во второй половине ХХ века активизировались антитехнократические идеи среди представителей философской общественности
стран социализма. Суть их теоретических взглядов заключалась в
критике и развенчании самой идеи технократии, показе ее несостоятельности. Технократическая идея рассматривалась как враждебная марксистско-ленинскому учению, с порочной методологической основой – техническим детерминизмом или техницизмом.
Подчеркивалось, что технократическая идея ничего по существу не
меняет в капиталистическом обществе и лишь создает иллюзию исчезновения эксплуатации и затухания классовой борьбы.
Умеренные противники идей технократии пытались, насколько это было возможно, ослабить жесткое противостояние,
обусловленное, как они считали, главным образом идеологическими противоречиями. Они были уверены, что об эффективном
технократическом менеджменте можно говорить только применительно к странам с рыночной экономикой. При этом они не считали
См.: Веблен Т. Теория праздного класса. – М.: Прогресс. 1984; Veblen T. The place
of science in the modern civilization. N.Y. 1919, рр. 12-89; Burnham D. The managerial
revolution. N.Y. 1941, рр. 28-45; Bateson G. Steps to an ecology of mind, collected assays in
anthropology and epistemology. San Francisco. Chandler Pub. Co, 1972, рр. 25-40, 56-96,
117-123.
См.: Графский В.Г. Государство и технократия: историко-критическое исследование.
- М.: Наука, 1981; Деменчонок Э.В. Современная технократическая идеология в
США. - М.: Наука, 1984; Тавризян Г.М. Проблемы технического прогресса в западной
философско-социологической мысли ХХ века: Автореф. дисс. на соиск уч. ст. доктора
философ. н. – М.: Ин-т философии АН. 1990; Титаренко Л.Г. Технократические
концепции в западной социологии. Минск: БГУ, 1993 и др.
11
Введение
идеи технократии панацеей от всех возникающих социальных проблем, стремились вскрыть негативные тенденции, сопровождающие процессы глобализации и распространения новых технологий,
подвергали критике деятельность транснациональных корпораций,
ставящих собственные интересы выше национальных и государственных, констатировали переход части государственных функций
к различным международным организациям и межгосударственным объединениям (ВТО, МВФ и др.), подчеркивали возможность
глубоких финансовых потрясений вследствие финансовой глобализации, ведущей к обособлению финансовой сферы от производства.
Впоследствии на этой теоретической основе стали развиваться не
только идеи постиндустриализма, но и теоретические воззрения
глобалистов.
Изучение степени разработанности исследуемой проблемы
позволяет сделать следующее обобщение. Проблема технократизма
в своем историко-философском плане рассматривается как взаимодействие техники и культуры, определенный итог преобразующей
деятельности человека, общества в целом. Но проблема технократизма – это не столько вопросы многоаспектного взаимодействия
техники и культуры в обществе, сколько проблема их искаженного
восприятия через призму подчинения некоему абстрактному «общему» технического прогрессу, в первую очередь, политической,
а затем и других сфер человеческой жизнедеятельности. Это ведет
к тому, что под влиянием технократической деятельности человек
превращается в функцию, все больше и больше становится «объектом конструирования», а все многообразие его бытия сводится
к профессионально-функциональному аспекту. Человек рассматривается как «винтик» не только определенной социальной подсистемы, но и всего огромного социального механизма в целом, на
вершине которого находятся настоящие хозяева жизни – технократы. Человеческая личность, его нравственное и творческое начало
подавляются, формируется технократический тип мышления, «инструментальный» по своей сути. Но что следует противопоставить
Идеи постиндустриализма достаточно полно представлены в антологиях: Новая
технократическая волна на Западе. - М.: Прогресс, 1986; Новая постиндустриальная
волна на Западе. - М.: Прогресс, 1999.
2
См.: Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности.: Прогресс, 1990; Уэбстер
Ф. Теории информационного общества. - М.: Аспект Пресс. 2004. С. 43-79, 130-161,
165-210; Г. Шельски. Человек в научной цивилизации// Политическая философия в
Германии. - М.: 2005. С. 210-237; Elliot L., Atkinson D. The Age of Insecurity. L., N.Y.,
1998. Р.17-85; и др.
12
Введение
этому – неясно. Последствия такого положения дел очевидны, их
называют глобальными проблемами современности, они продолжают усугубляться, ставя под угрозу сам факт существования жизни
человеческой цивилизации.
Анализ философской литературы по проблеме показывает
отсутствие теоретического исследования, рассматривающего историческую эволюцию философских взглядов технократии как многогранного феномена, а также наличие определенной, главным
образом, идеологической предвзятости, искажающей принцип объективности в познании такого сложного, неоднозначного феномена как технократия. И, несмотря на широкую распространенность
самого термина «технократия» в современной социальной жизни,
сам феномен технократии в историко-философском контексте до
сих пор остается неисследованным.
Цель представленной работы состоит в осуществлении историко-философского анализа феномена технократизма. Более конкретно представленная цель реализуется в следующих задачах:
- выявить на основе историко-философского анализа многогранность теоретических проблем технократизма, степень их воздействия на социально-политическую, технико-экономическую и
духовную сферы жизнедеятельности общества посредством соотношения глобальных целей технократии с ценностями личности в
условиях техногенного общества;
- уточнить содержание понятия «технократ» как носителя
определенных философских идей и субъекта социально-политического и технико-экономического творчества; определить статус
технократии как социальной группы;
- рассмотреть объективные предпосылки возникновения технократических идей, основные этапы эволюции технократических
философских воззрений, направленных на концептуальное осмысление «человеческого измерения» взаимодействующих элементов
«государство – наука – техника» и утверждение технократического
дискурса в контексте развития историко-философской мысли;
- проанализировать классические историко-философские
теории технократизма для конкретизации классических ценностей
технократического видения мира, определения способов решения
социальных проблем, уточнения установок технократии в области
властных отношений, отношений собственности и т.д.;
- исследовать особенности историко-философского познания
реальностей индустриального общества и деятельности неотехнок13
Введение
ратов, стремящихся изменить свой социальный статус в контексте
сложившихся познавательно-ценностных приоритетов и исторических возможностей;
- определить содержание различных философских парадигм
постиндустриального общества, специфику теоретических воззрений постнеотехнократов, направленную на преодоление «технократического синдрома» предыдущих десятилетий;
Теоретической основой данного исследования являются работы предшественников технократизма: Платона, Ф. Бэкона, Т.
Мора, Т. Кампанеллы, А. Сен-Симона и др. Непосредственной источниковой базой исследования являются произведения Т. Веблена, Д. Бернхейма, К. Маркса, Л. Мэмфорда, Э. Каппа, У. Ростоу, Д.
Гелбрейта, Л. Тоффлера,, П. Дракера, М. Кастельса, М. Хайдеггера, Х. Ортеги-и-Гассета, Д. Белла и других ученых, в которых прямо или косвенно обозначаются основные социально-философские
характеристики соответствующих технократических парадигм. Теоретико-методологическую базу исследования составляет широкий
круг социально-философских источников отечественных авторов:
П. Энгельмейера, Н. Бердяева, П. Сорокина, Ю.Н. Абабкова, В.Г.
Графского, В.Л. Иноземцева, Б.И. Кудрина, Л.Г. Титаренко, Г.М.
Тавризяна и др.
Монография состоит из введения, шести глав и заключения.
Во введении рассматривается актуальность, степень разработанности проблемы, цели и задачи исследования.
В первой главе «Технократия как объект историко-философского анализа» исследуются с позиций познавательно-ценностного
подхода существенные признаки, присущие такому социальному
явлению как технократ, рассмотрена социальная структура техногенного общества и место технократии в ней, выявлен статус технократии как социальной квазигруппы, находящейся в состоянии
политического и экономического оформления.
Глава вторая «Генезис технократических воззрений в доклассический период» посвящена выявлению объективных и субъективных предпосылок возникновения технократических воззрений,
исследованию историко-философских, социально-экономических,
философско-технических оснований, обеспечивших теоретическую
жизнеспособность нарождающихся технократических идей.
Третья глава «Классические концепции технократизма: историко-философские основания» включает в себя обоснование технократической парадигмы, основные философские характеристики
14
Введение
которой при всех последующих изменениях сохраняли свою теоретическую значимость, а также исследование исторической миссии
технократии в жизни общества, закрепленной в своего рода технократических манифестах («забастовка инженеров», «революция менеджеров»).
В четвертой главе «Философские идеи неоклассического типа
технократизма» анализируется эволюция философско-технократических идей в период развитого индустриального общества, в котором расцвет технического производства рассматривался как панацея решения всех социальных проблем.
Глава пятая «Философские аспекты концепции постнеклассического этапа технократизма» содержит историко-философское
осмысление следующих моментов: необходимости помимо технических и технологических достижений учитывать человеческую
составляющую жизнедеятельности общества; преодоления ограниченности, присущей техническому детерминизму и перехода к системному решению проблем в рамках нарождающегося постиндустриального общества и т.д.
Шестая глава «Праксеологические аспекты в концепциях
технократизма. Специфика проявления технократических идей в
российской действительности» направлена на историко-философское исследование праксеологического аспекта технократизма,
выявлен многогранный характер технократической праксеологии,
которую условно можно разделить на три этапа: технократического
романтизма, технократического прагматизма и технократического
глобализма, раскрыта специфика идей отечественного технократизма, развивавшихся в русле западных технократических исканий и
актуализировавшихся в переломные периоды модернизации экономики страны.
В заключении обобщены итоги исследования, сформулированы основные выводы.
Проведенный историко-философский анализ позволил выйти за рамки упрощенного понимания такого сложного и многогранного феномена как технократизм, который нередко оценивался в
качестве конъюнктурной деятельности с примитивной схемой поведения «стимул - реакция». Феномен технократизма рассмотрен не
только с позиции его способности к политическому и прочим видам
целеполагания, но и с учетом его постоянно эволюционирующего
мира ценностей и идеалов.
На основе выявленных сущностных и статусных характерис15
Введение
тик исследуемого феномена дано развернутое определение понятию
«технократ», уточнено положение технократии как социальной квазигруппы, настойчиво движущейся в направлении осознания своего социального потенциала и ориентиров.
Генетическая характеристика технократических воззрений
позволила не только зафиксировать объективные предпосылки возникновения технократических идей, основные направления формирования технократического дискурса, но и вскрыть взаимоисключающие тенденции: технического оптимизма, связанного с культом
научного разума, а также негативного отношения к социально-гуманитарным последствиям экспансии науки и техники. Борьба этих
тенденций проявлялась на всех этапах эволюции философских идей
технократизма.
Выявлена сущность классической технократической парадигмы, которая в значительной степени определила дальнейшую
эволюцию философских воззрений технократизма.
Определены концептуальные особенности философских воззрений неотехнократов в контексте реалий индустриального общества.
Проанализированы философские теоретические воззрения
постнеотехнократов с учетом специфики объективных обстоятельств их деятельности в условиях постиндустриального общества.
Установлены внешние условия и границы функционирования технократии как социального движения. Обнаружены две
взаимоисключающие и взаимодополняющие друг друга технократические субкультуры: гуманитарно-технократическая (социально-просветительская), ориентированная главным образом на человеческое измерение достижений научно-технического прогресса,
стремление упорядочить использование технических достижений
в соответствии с природой человека, и сциентистско-технократическая (социально-политическая), нацеленная преимущественно на
максимальную экономическую, техническую, политическую и так далее
эффективность принимаемых организационных решений, применяемых средств и задействованных ресурсов в интересах определенных социально-политических групп. Определена специфика реализации идеи
технократии в современном российском обществе с учетом как парадоксальности экономического и социально-политического развития страны
(смешения доиндустриальных, индустриальных и постиндустриальных
черт), так и декларируемого радикально-рыночного реформирования нерентабельных экономических и технических структур и сопутствующих
16
Введение
им социальных сфер.
Сегодня вряд ли кто усомнится в значительной роли техники
в жизнедеятельности общества. Этой проблеме посвящено немало
монографий, научных статей, однако подавляющая часть этих исследований непосредственно связана с анализом природы техники,
выявлением позитивных и негативных сторон технической деятельности, осмыслением вопросов юридической и, главным образом,
моральной ответственности ученых, инженеров, технического персонала за результаты своего труда, вскрытием взаимосвязи общества
и технического прогресса. Проблема технократизма также подвергалась научному исследованию, но значительно скромнее. На первый взгляд кажется, что проблема технократизма в своем предельно
широком значении есть проблема взаимодействия техники и культуры. Априорно понятно, что и техника, и культура, а также процесс их совместного взаимодействия, как в ходе возникновения, так
и в ходе развития всегда есть некий итог преобразующей деятельности человека, общества в целом. Данное социально-философское исследование связано с уточнением теоретического характера
этого видения. Проблема технократизма - это не столько вопросы
многоаспектного взаимодействия техники и культуры в обществе,
сколько проблема их искаженного восприятия через призму подчинения некоему абстрактному «общему» техническому прогрессу, в
первую очередь политической, а затем и других сфер человеческой
жизнедеятельности. К сожалению, во многих так называемых передовых странах в большей или меньшей степени, явно или неявно
руководствуются этими идеями. Последствия такого положения дел
также очевидны, их называют глобальными проблемами современности, они продолжают усугубляться, ставя под угрозу сам факт существования жизни человеческой цивилизации на земле.
В значительной степени под влиянием технократической
деятельности мы видим факт превращения человека в функцию,
человек все больше и больше становится «объектом конструирования» (Х. Шельски), а все многообразие его бытия сводится к профессионально-функциональному аспекту. Человек рассматривается как «винтик» не только определенной социальной подсистемы,
но и всего огромного социального механизма в целом, на вершине
которой находятся настоящие хозяева жизни – технократы, научно-техническая элита. Человеческая личность, его нравственное и
творческое начало подавляются, формируется технократический
тип мышления, «инструментальный» по своей сути.
17
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
Глава 1.
Технократия как объект
историко-философского анализа
Исследование проблемы технократии как историко-философского явления необходимо начать с рассмотрения носителей
этой идеологии. В историко-философской научной и публицистической литературе отношение к технократам неоднозначно: от комплиментарного до критически негативного.
Суть хвалебных отзывов следующая: технократ стремится
быть созидателем гармонии во всех сферах, используя информационное могущество современных технологий. Его цель – создание и
поддержание гармоничного баланса сил и результатов деятельности
человеческого общества, глобальное распространение могущества
техногенной цивилизации. Подобного рода позитивных точек зрения на технократов в социально-философской мысли немало. Перечислим лишь некоторые из них: люди, получившие наивысший
индекс в определенной области деятельности (В. Парето); организованное меньшинство, управляющее неорганизованным большинством (Г. Моска); люди, занимающие высокое общественное
положение и благодаря этому влияющие на социальные процессы
(Дюпре); лица, обладающие наибольшим престижем, статусом, богатством, властью (Г. Лассуэлл); люди, обладающие интеллектуальным или моральным превосходством безотносительно к их статусу
(Л. Бодуэн); наивысшим чувством ответственности (Ортега-и-Гассет); люди, обладающие позициями власти (А. Эгциони); формальной властью в организациях и институтах, определяющих социальную жизнь (М. Дай); меньшинство, осуществляющее наиболее важные функции в обществе, имеющее наибольший вес и влияние (С.
Келлер); «боговдохновенные» личности, откликнувшиеся на «высший призыв» к лидерству (Л. Фройнд); харизматические личности (М. Вебер); творческое меньшинство общества, противостоящее
См.: Морозов Ю.А. Технократия. – СПб., 2000, с.
18
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
нетворческому большинству (А. Тойнби); политическая, экономическая, культурная элита, т.е. небольшие группы лиц, занимающих
ведущее положение в главных сферах общества (В. Гэттсмен); наиболее квалифицированные представители научной и технической
интеллигенции, высшие бюрократические служащие и менеджеры;
люди, обладающие качествами, наиболее ценимыми в обществе;
лица, осуществляющие государственную власть, ощущающие свое
отличие от остальных членов общества, обладающие высоким социальным престижем и принимающие решения на уровне, на который не допускаются другие лица (Л. Санистебан). Очевидно, что
при всех различиях, есть общее для всех высказанных характеристик - речь всегда идет о «контролирующей группе», руководящем
слое, а не о любом меньшинстве. Но кого конкретно можно назвать
технократом-созидателем?
В качестве примера можно назвать известного французского
политика, бывшего президента Франции В. Жискар де Стена, позиция которого однозначно определялась его современниками как
технократическая. По мнению его сторонников, он, утверждая, что
главное богатство его страны – знание, предпочитал форсированному индустриальному развитию экономики страны по всему фронту,
что было характерно при де Голле, развитие «авангардных секторов»
экономики Франции, в которых ее технологические преимущества были очевидны. Он пытался гармонизировать отношения между
традиционно значимой ролью французского государства в социально-экономической сфере и бизнесом, стремился к планированию, но не авторитарному, а гибкому; укреплению местных органов
власти, так как повышение качества уровня жизни, по его мнению,
может быть обеспечено в основном местными и региональными институтами, лучше знающими чаяния населения и ближе стоящими
к реальным условиям жизни людей. Однако в предвыборном 1980
году цены увеличились во Франции на 14%, а безработица возросла с 926 тысяч в 1976 году до 1500 миллионов человек. Он не смог
выполнить свои обещания и вынужден был уйти в отставку, однако
остался политическим лидером европейского масштаба, принял активное участие в разработке Конституции для Европейского союза. По словам известного политического деятеля Ж. Дюамеля, «В.
Жискар де Стен представляет собой определенный тип человека,
Фролова М.А. Политическая стратификация. – М., 1995. С. 51-52; Ашин Г.К. ,
Понеделков А.В., Игнатов В.Г., Старостин А.М. Основы политической элитологии.
– М., 1999, С. 120-122.
19
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
который не пользуется широкой популярностью, но перед которым
преклоняются. Именно его компетентность и авторитет могут принести ему победу благодаря сознательной поддержке и даже рефлексу страха… Это не поддержка, идущая от сердца, это не порыв
чувств. Для этого ему не доставало харизмы».
В наше «постсоветское» время технократизму и его философско-теоретической основе – техницизму благоволят по различным
причинам: по- тому что это модное «западное» слово, ассоциирующееся у многих с техническим прогрессом, наряду с такими словами
как «технический век», «техногенное общество», «научно-техническая цивилизация»; потому что он позволяет классовое деление общества и государств заменить другой, более спокойной классификацией, основанной на техницистском мировоззрении: индустриализм (концепция «стадий экономического роста» У. Ростоу, теория
«единого индустриального общества» Р. Арона) и простиндустриализм (Д. Белл, З. Бжезинский и др.). Теоретики постиндустриализма (с 60 - 70-х годов ХХ века) особо подчеркивали характерный для
него отказ от техницистской бескомпромиссности «индустриалистов» и усилением внимания к другим явлениям общественной жизни: политической, культурно-исторической, духовной и т.д. Однако
очевидно, что подобная многофакторность постиндустриалистов к
социальной действительности оставляла в стороне вопросы собственности, классовой структуры, социально-политического строя и
не избавляла от теоретической односторонности.
Советская философская мысль критиковала технократизм
как порождение техницизма – одного из буржуазных течений социальной философии, основанного на так называемой философии
технического детерминизма. Техницизм возник и рассматривался
как односторонняя оппозиция историческому материализму, в значительной степени преувеличивающему роль и значение техники,
что неизбежно вело к сужению содержания понятия «материальная
основа жизни и развития общества» до понятия «технические условия производства», к выведению коренных социальных изменений
непосредственно из достижений научно-технической революции.
Цит. по: Рахшмир П. Валери Жискар де Стен. Сила и слабость технократа// Новый
компаньон. 2000. № 10. С.16.
См.: Абабков Ю.Н. Классовая сущность западно-германского техницизма. - Л.: издво ЛГУ, 1980; Квишиани Д.М. и др. Техника, общество, человек: критика буржуазных
концепций «философии техники». - М.: Знание, 1981; Графский В.Г. Государство и
технократия: историко-критическое исследование.- М.: Наука, 1981; Деменчонок
Э.В. Современная технократическая идеология в США. - М.: Наука, 1984 и др.
20
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
В истории историко-философской мысли сторонники критического отношения к технократам традиционно обвиняют их по
трем позициям. Во-первых, технократов обвиняют в претензии на
то, что техническая компетентность дает им право претендовать на
власть, проявлять опасное высокомерие, что они не способны демократически воспринимать критику и извлекать уроки из ошибок.
Технократы могут оказаться, утверждают их критики, еще более авторитарными, чем их предшественники, которые по крайней мере
не претендовали на научную непогрешимость. Кроме того, методы
организации контроля, которые были освоены технократами, могут
быть легко использованы для подавления. Во-вторых, технократы
со своим конформизмом органично вписываются в современную
политическую матрицу. Вместо того чтобы противостоять идеологии индустриального и постиндустриального обществ технократы
соглашаются служить ей. Они стремятся лишь к тому, чтобы общество функционировало без потрясений и было источником их
благополучия, а потому постулируют уважение к порядку, считая
его абсолютно справедливым. В-третьих, технократы исповедуют
прагматизм, близкий к аморальности. Они руководствуются только
соображениями выгоды, ориентируясь на организацию и практику,
озабочены только средствами и перестают воспринимать цели, проявляют поразительную неспособность понять человеческие факторы.
Нередко звучит еще более резкая негативная оценка исторической миссии технократов, полностью отрицается их способность
привести общество к экономическому благоденствию и социально-классовой гармонии. В качестве примера указывают на события
последних лет, связанные с огромными приписками («искажение
бухгалтерской отчетности» в американской терминологии) в ряде
крупнейших корпораций США и Италии. Суть аргументов состоит в следующем: утверждения о том, что отделение управления от
собственности превращает независимых технократов, ведущих
общество по пути исторического оптимизма иллюзорно. Выяснилось, что пресловутые управленцы (технократы) оказались ничуть
не лучше любых других наемных управляющих, и им не чуждо корыстное и пренебрежительное отношение к чужой собственности.
Наемный профессионал заинтересован не столько в реальном успехе, сколько в росте тех показателей, от которых зависит размер его
личного вознаграждения. «Дело в том, что структура оплаты труда
См.: Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология. Пер. с фр. – М., 1992. С. 51-52.
21
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
топ-менеджеров крупных корпораций включает в себя несколько
составляющих, среди которых собственно заработная плата наименее значима. Гораздо важнее две другие составляющие. Первая – это
бонусы, выплачиваемые по итогам года и обычно превышающие
суммарную годовую зарплату в десятки, а в отдельных случаях и в
сотни раз. Вторая – это опционы, то есть пакеты акций, управляемой кампании, которые менеджеры имеют право приобрести по заниженной – по сравнению с текущей биржевой – стоимости. Образующаяся прибыль также во много раз превышает годовую зарплату.
Это обстоятельство и послужило одной (хотя и не единственной) из
причин, по которым примерно в это же время изменились критерии деятельности кампаний – когда главным мерилом успешности
кампании вместо прежнего уровня доходности стал курс ее акций на
вторичном фондовом рынке».
Неоднозначность в оценке социальной роли технократов во
многом определяется как сложностью объекта историко-философского анализа, так и, в известной степени, изначальной «предвзятостью» исследователей, стремившихся дать столь неоднозначному, во
многом еще не сформировавшемуся, феномену однозначную оценку.
Противоречивость во мнениях философов и других исследователей была обусловлена во многом, как сложностью рассматриваемого феномена, так и спецификой выбранного методологического инструментария, базировавшегося либо на преимущественно
рациональных, либо на преимущественно аксиологических процедурах. Специфика историко-философского анализа технократии,
проводимого в данном исследовании как раз и состоит в последовательной реализации, по возможности, познавательно-ценностного
подхода. В связи с этим необходимо более четко очертить контуры,
Асриян. Вот уже и кролики на меня кричат…//Спецназ России. 2002. № 8, С.15.
Исследование дихотомии «познавательно-ценностное» в философской литературе
активно проводилось и обсуждалось, начиная с 60-х годов ХХ века. В отличие от
немарксистской философии, где указанная дихотомия исследовалась либо в виде
резкого противопоставления этих двух составляющих, либо в виде их полного
слияния (см. Виндельбанд В. О свободе воли. СПб. 1904; Джеймс В. Прагматизм.
СПб., 1910; Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. //Полн.
собр. соч., Т. 9. М., 1910; Поппер К. Логика и рост научного знания. //Избр. работы.
М., 1983; Рудельсон Е.А. Неокантианское учение о ценностях (фрейбургская школа).
//Проблема ценностей в философии. М.; Л. 1966 и др. Представители диалектикоматериалистических традиций признавали относительную самостоятельность каждой
из указанных составляющих и рассматривали различные аспекты их диалектической
взаимосвязи. (см. Бакурадзе О.М. Истина и ценность. // Вопросы философии. 1966.
№ 7; Дробницкий О.Г. Проблема ценности и марксистская философия. //Вопросы
22
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
методологическую суть познавательно-ценностного подхода, реализуемого в данном социально-философском исследовании.
Основными направлениями в развитии познавательно-ценностного подхода являются: «дальнейшее выявление и углубленный анализ специфики ценностного сознания как такового; когнитивные моменты в ценностном сознании; истинное знание (в том
числе научное) как специфический объект оценочного отношения;
ценностные моменты в истинном знании; диалектика когнитивного и ценностного (оценочного) в познавательном процессе: а) взаимодействие внешних по отношению к науке ценностных факторов
(этических, эстетических, философских, социокультурных в целом)
и внутри научных регулятивов; б) функционирование ценностных
факторов внутри самой науки, в ее знании и методах» .
Не претендуя на подробный анализ многоаспектных точек
зрения и различных подходов по каждому из перечисленных направлений, рассмотрим лишь те аспекты, которые непосредственно
раскрывают содержание методологии познавательно-ценностного
подхода применительно к объекту нашего историко-философского
анализа.
Прежде всего необходимо отметить многозначность термина «ценность». Во-первых, ценность часто, особенно в экономике,
увязывают со стоимостью; во-вторых, ценность рассматривается
как реальный предмет, имеющий функциональную значимость для
людей, полезный теми или иными свойствами; в-третьих, ценность
понимается как идеальный предмет, чувство или идеал, выражающий положительное отношение субъекта к действительности (некая
оценка); в-четвертых, и это значение особо важно для исследования
нашей проблемы, ценность определяется как значимость вообще,
как положительная значимость чего-либо для человека. Поэтому
применительно к рассматриваемому объекту исследования ценностным в содержании деятельности технократа является положительная значимость итогов этой деятельности, степень выражения фундаментальных (бытийных) целей, интересов личности и общества.
Методологически ценность деятельности технократа всегда обнаруживается через оценку, подразумевает оценку и не существует вне
философии. 1966. № 7; Наука в социальных, гносеологических и ценностных
аспектах. М., 1980; Проблема ценности в философии. М.; Л., 1966; Ценностные
аспекты науки и проблемы экологии. М., 1991; Наука и ценности. Новосибирск. 1987
и др.)
Микешина Л.А. Ценностные предпосылки в структуре научного познания. М.,
1990, С. 14.
23
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
(без) нее. Ценность технократии познается через оценку итогов (результатов) из деятельности.
Но что такое оценка? Ряд авторов утверждает, что оценка
субъективна в отличие от познания, которое объективно. На этом
основании они рассматривают оценку как неразвитую форму отражения мира, функцию обыденного сознания.
Другие авторы не без основания полагают, что оценка имеет
объективно-субъективный характер. Оценка субъективна, так как в
ее основе лежат интересы субъекта, и оценка объективна, поскольку
отражает реальные отношения, сложившиеся в процессе социальной практики субъекта. По мнению этих авторов, оценочное отражение родственно познавательному, хотя и не совпадает с ним.
Третья точка зрения, вызывающая наибольший интерес для
нашего исследования, представлена сторонниками гносеологического подхода к оценке, полагающими, что оценка относится к сфере
познания и, отражая объективно складывающиеся отношения значимости, по преимуществу объективна: субъективность случайна и
не обязательна для оценки. Так, С.И. Попов называет оценку категорией «исключительно гносеологической», понимая под этим то,
что оценочное суждение есть одна из сфер знания и в этом качестве обладает признаками по аналогии с любыми другими формами
знания – истинности или ложности, объективности или субъективности, абсолютности или относительности. Все сказанное выше
позволяет утверждать, что большинство философов-аксиологов
рассматривают познание и ценность (оценку) как разные способы
отражения человеком действительности.
Основываясь на этом выводе, постараемся, по возможности,
точнее очертить познавательно-ценностный подход применительно
к исследуемому социально-философскому феномену.
Во-первых, технократия как объект историко-философского
анализа должна не только познаваться, но и оцениваться. Мысль
и действительность находятся между собой в противоположных и
вместе с тем взаимодополняющих отношениях: познавательном и
ценностном.
Во-вторых, ценностное сознание в отличие от познавательноБакурадзе О.М. Истина и ценность. // Вопросы философии. 1966. № 7; Дробницкий
О.Г. Мир оживших предметов. М., 1967; Коган М.С. Лекции по марксистсколенинской эстетике. Л., 1971 и др.
Марксистско-ленинская теория исторического процесса. М., 1983. Кн. 1. С. 160.
См.: Коршунов А.М. Отражение. Деятельность. Познание. М., 1997. С.148-159.
См.: Бузук Г.Л. Теория и практика аргументации. М.: ГА ВС. 1996.
24
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
го сознания отражает объективную реальность через приписывание
ей субъективных признаков, присущих самому человеку. «Поэтому
каждая оценка является не только отражением жизненной ситуации
действующего субъекта, но и выражением мировоззренческой ситуации оценивающего субъекта»1.4Следовательно, оценки деятельности технократов будут розниться в зависимости от мировоззренческих установок исследователей.
В-третьих, оценка не меньше чем реально существующий
объективный мир детерминирует аргументацию. Особенно когда
оценка употребляется как ценностная норма, формирующаяся через осознание идеалов. Бесконечность (недостижимость) идеала
порождает у технократов и бесконечную, не имеющую ни начала
ни конца, иерархию ценностных норм, которые, будучи совершенными для носителей идеала «отцов технократии», могут не являться
таковыми для всех остальных. Однако при определенных обстоятельствах идеалы (ценностные нормы) отдельного субъекта могут
получить признание у группы людей, всего общества в целом.
В-четвертых, в исследуемом технократическом феномене
следует различать внешние ценности (реальный социальный контекст, в котором он существует) и ценности внутренние, входящие в
качестве неотъемлемых компонентов в структуру самого исследования (идеалы, нормы, методы познавательной деятельности).
В-пятых, познавательно-ценностный подход к исследованию
такого сложного и неоднозначного феномена как технократия тесно связан с интуитивными моментами. Однако каждая интуитивная
догадка должна находить свое подтверждение в познавательно-ценностной перепроверке.
В-шестых, следует учитывать своего рода иерархию (субординацию) различных ценностей, которые всегда выступают в определенной системе, называемой ценностными ориентациями. Ценностные ориентации общества и технократии, то, насколько они
совпадают, во многом и определяет характер их сосуществования.
Ведь изменение места ценностей неизбежно ведет к изменению
ценностных ориентаций.
Изложенные методологические положения познавательноценностного подхода и были использованы в ходе историко-философского анализа как субъектов, носителей исследуемых взглядов
(технократов), так и содержания самой теории (технократизма).
Считается, что термин «технократия» впервые применен аме1
См.: Брожик В. Марксистская теория оценки. М., 1989. С. 82.
25
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
риканским исследователем В. Смитом в серии статей, опубликованных в 1919 году в журнале «Industrial Managеment». В дословном
переводе с греческого слово «techne» означает искусство, ремесло,
мастерство, а слово «kratos» - «власть», то есть «власть мастерства»,
«господство техники». Изначально термин «технократия» относился к специалистам в области физики и химии для обозначения их
роли в развитии общества, впоследствии он был распространен и на
другие социально профессиональные категории, в результате чего
сформировалось представление не только о производственной или
технологической, но и политической власти менеджмента и специалистов.
Столь сложная историческая, социально-политическая и теоретическая эволюция технократии как объекта историко-философского анализа неизбежно сказалась на многозначности понятия
«технократ», что неоднократно отмечалось различными исследователями. Приведем лишь некоторые, достаточно авторитетные мнения. Так, например, известный специалист в области философии
техники Х. Ленк утверждает, что «в настоящее время наиболее распространенными являются следующие четыре варианта концепции
технократии:
1.Технократия рассматривается часто как господство технических экспертов (экспертотерапия).
2.Технократия – это ориентация на технику, как на так называемый «технологический императив» (Л. Маркузе, С. Лем): все, что
можно изготовить, изготовляется и притом для удовлетворения определенных потребностей.
3.Технократия понимается как господство предметной необходимости, вплоть до появления тотального «технократического
государства» (так утверждает, например, социолог Х. Шельски), в
котором лишь еще управляют, однако, политических решений уже
не принимают.
4.Технократия выступает в качестве тенденции к информационно- и системно-контролируемому обществу, в более общем виде:
к информационной системно-технократии»2.2
За основу предлагаемых вариантов содержания понятия «технократ» взят функциональный подход: определенные служебные
функции, для выполнения которых предназначены технократы,
выдаются за содержательные концепции. Основным недостатком
См.: Новая философская энциклопедия в 4 т. М.: Мысль, 2001. Т. 4. С. 64.
Ленк Х. Размышления о современной технике. – М.: Аспект Пресс, 1996. С. 71-72.
26
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
в функциональном подходе является отсутствие достаточных представлений о ценностном компоненте (ценностных ориентациях)
технократии, не раскрывается система ценностей в их концептуальных построениях. Хотя в предельно широком смысле основной
ценностью технократа и является функция. Технократ – это функционер, т.е. человек, чья деятельность состоит в том, чтобы выполнять некий набор функций, «функционировать», «быть функцией
чего-то». Честолюбие побуждает технократов отождествлять себя со
своими функциями, что приводит к расколу личности на функционера и более или менее быстро гибнущий остаток человека. Функционер в состоянии совершать поступки в высшей степени бесчеловечные. Этим М. Вебер и объясняет возможность возникновения
тотального государства. Существуют подходы и другого рода к определению понятия «технократ». В относительно недавно изданном
авторитетном философской издании утверждается: «Исторический смысл представлений о технократии и ее действительной роли
складывается из нескольких значений: 1) разделение власти между
политическими правителями и профессионалами специалистами,
жреческой религиозной властью, властью военачальников, затем
– юристов, советников и так далее, вплоть до появления различных совещательных советов и специалистов (государственные, тайные и пр. советы и сенаты) и их преобразования в исполнительную
власть (Совет министров, органы суда и прокуратуры и др.); 2) знание, таким образом, изначально означало власть; в современном
индустриальном обществе, особенно во второй половине ХХ века,
роль научно-технического и иного знания резко возросла и глубоко повлияла на конфигурацию власти и процессы принятия решений; 3) потребность рационализировать политику и невозможность
сделать ее действительно научной привели к необходимости нового
разделения власти и передачи ее части, определяющей отношение
с природой, экономикой, обществом новым профессионалам; 4)
новое разделение политического труда опиралось на социальную
базу расширяющихся профессиональных групп, в первую очередь
научно-технической, военно-промышленной, директоральной интеллигенции, на общий рост интеллигенции, доходящий в развитых
странах до 30 - 35 % активного населения и на образование «нового класса» профессионалов всех рангов – от квалифицированных
рабочих до профессората университетов (проблема, которая с 70-х
годов XX века обсуждается в США). Д. Белл ввел для новой профес
См.: Философский энциклопедический словарь. М.: Инфра-М. 2000. С. 498.
27
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
сиональной элиты наименование «меритократии» (от лат. «meritare»
– «заслуживать»)».
Приведен пример генетического подхода, позволяющий проследить в общих чертах историю становления и развития феномена
технократизма, отметить исторические этапы его развития, но этого
явно недостаточно для определения сущности исследуемого явления. «Исторический смысл представлений о технократии» в данном
случае оставил без внимания вопросы сущности анализируемого
феномена.
Помимо функционального и генетического подходов в философии при определении понятия «технократия» нередко применяется и структурный подход, посредством которого дается определение
основных структурных элементов технократии, например, системы
созданных ими теоретических идей, а также характеристика носителя этих идей. Для примера привлечем следующую дефиницию.
Технократия – 1) социально-экономическая теория, предписывающая технике определяющую роль в социальной жизни и
утверждающая, что лишь индустриализация способна регулировать
и совершенствовать жизнь общества и личности; 2) высококвалифицированные специалисты (ученые, инженеры, техники, менеджеры), принимающие непосредственное участие в управлении производством, в разработке и осуществлении экономической политики2.
Основной недостаток структурного подхода заключается в его
целевом предназначении – фиксации, обозначении той или иной
структурной грани часто через внешнее описание вместо раскрытия
сущностных признаков. Применительно к только что приведенному
определению это означает следующее: далеко не любая теория, признающая за техникой «определяющую роль в социальной жизни» и
утверждающая, что лишь индустриализация способна регулировать
и совершенствовать жизнь общества и личности является технократической, точно так же, как далеко не все «высококвалифицированные специалисты (ученые, инженеры, техники, менеджеры), принимающие непосредственное участие в управлении производством,
в разработке и осуществлении экономической политики», являются
технократами. В традиционной логике рассуждения подобного типа
квалифицируются как логическая ошибка «слишком широкое опНовая философская энциклопедия в 4 т. М.: Мысль, 2001. Т. 4. С. 64.
Вишнякова С.М. Профессиональное образование. Словарь. Ключевые понятия,
термины, актуальная лексика. – М.: НМЦ СПО, 1999. - С. 336.
2
28
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
ределение».
Иногда при структурном подходе дается косвенное определение понятия «технократ», то есть дается определение технократизма (теоретического учения) через описание признаков, присущих
его носителю (технократу). Например, технократизм – «одно из
направлений общественной мысли, предписывающее технике определенную роль в социальной жизни и утверждающее, что лишь
индустриализация способна рациональным способом регулировать
и совершенствовать жизнь общества и человека. Нередко при этом
человеку отводится роль «раба машины»1. Или такое определение
технократизма: технократизм – «идеология, теория, мировоззрение
и принцип практики, связанные с обоснованием и осуществлением
положения: «власть – специалистам», т.е. знающим и умеющим»21.
Следует обратить внимание, что и в этом случае описательность в
определениях сохраняется. Далеко не всякого человека можно рассматривать в качестве «раба машины», да и научный смысл подобной метафоры не очень ясен. Кроме того, мечты о том, чтобы власть
принадлежала «специалистам, т.е. знающим и умеющим» имеют
повсеместный характер и принадлежат не одним только технократам.
Научная ценность структурного подхода состоит в выявлении
основных смысловых значений понятия «технократия». В качестве
основных содержательных значений выделяют следующие: а) социальный слой носителей научно-технического знания, выполняющих
функции управления или же слой специалистов высокой квалификации, высших функционеров промышленного производства и государственного аппарата; б) общественно-политическое движение,
практически реализующее теоретические положения технократических концепций, стремящееся достичь высшего благосостояния
общества с помощью индустриального переворота и совершенствования механизма управления; в) социально-философские концепции, основанные не на политической идеологии, а на научнотехническом знании, утверждавшем, что общество может целиком
регулироваться принципами научно-технической рациональности.
Проведенный историко-философский анализ с позиций
функционального, генетического и структурного подходов показывает, что, несмотря на почти двухвековую историю существования
исследуемого феномена, его определение до сих пор нуждается в
2
Философский энциклопедический словарь. – М.: ИНФРА – М, 2000. – С. 454.
Философский словарь. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. С. 446
29
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
уточнении. И, очевидно, что наиболее приемлемый путь в решении этой задачи состоит не в функциональном, генетическом или
структурном подходах в определении понятия «технократия», а в
применении познавательно-ценностного подхода, который позволяет исследовать как рациональные, так и аксиологические признаки технократии.
Для применения познавательно-ценностного подхода к определению понятия «технократия» необходимо проанализировать как
реальные процессы, так и имеющиеся научные источники. Очевидная сложность в определении понятия «технократия» обусловлена
социальной действительностью.
Кто же такие технократы? Э. Тоффлер в работе «Третья волна»,
подмечая социальную расплывчатость этой общественной группы,
пишет: «Вопрос: «кто всем распоряжается»? – очень типичен для
Второй волны. Ведь до промышленного переворота интересоваться
этим было даже неразумно. Находясь под властью королей или шаманов, вождей, богов солнца или святых люди редко испытывали
сомнения относительно того, кто имеет право и возможность распоряжаться ими. Одетый в лохмотья крестьянин, оторвавшись от
пахоты, видел за полями дворец или монастырь, во всем своем величии возвышавшийся на горизонте. Ему не нужен был ни политолог,
ни газетный комментатор, чтобы разгадать загадку власти. Каждый
человек знал, в чьем он подчинении. Там же, где пронеслась Вторая волна, возник другой тип власти – власть распыленная и безликая. Во главе всего оказались безымянные «они». Кто же были эти
люди?».
Говоря о возникновении технократического сословия, обычно показывают следующую картину: развитие производства и таких
его определяющих элементов, как техника и технология стимулировало социальную дифференциацию людей по их функционально-деятельностным признакам в рамках общественного разделения
труда, вело к созданию правовых и политических регулятивов отношения этих групп к государству.
Очевидно, что технократия возникла в период, когда масштабный рост производства сделали бессильными управленческие
потуги правящего класса в деле самостоятельного и эффективного
руководства различными сферами общественной жизнедеятельности. В технотронную эру знания, более чем когда-либо ранее,
стали ключом к реальной политической и экономической власти.
Тоффлер Э. Третья волна. М. Изд-во АСТ, 2004, С. 117.
30
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
Повышение роли науки и техники естественно повышало шансы
воздействия на власть со стороны ученых и высококвалифицированных специалистов-практиков. Многие функции управления
обществом были возложены на технократов – социальную группу,
специально подготовленных для этого людей, высокооплачиваемых
и потому проводящих в жизнь соответствующую политику. «Называясь должностными лицами или администраторами, комиссарами,
координаторами, президентами, вице-президентами, бюрократами
или менеджерами, они возникали в каждой фирме, в каждом правлении и на любой ступени общества. И они оказались необходимыми», - утверждает Э. Тоффлер.
По существу, и по сей день вопросы происхождения и состава представителей технократии остаются своеобразной «вещью
в себе», трудно поддающейся социально-философскому анализу.
Есть предположение, что технократия родилась из представителей,
главным образом, бюрократии (карьерных чиновников) и технической интеллигенции, часть из которых и оформилась в социальную
группу функционеров крупного промышленного производства (управленцев среднего и высшего звена). Нередко возникало все усиливающееся подозрение, что к власти даже в странах с различными
социальными системами пришли не хозяева и не рабочие, а именно
технократы, сумевшие приспособиться и одержать верх. Так, например, А. Гоулднер, признавая технократию воплощением «технического Разума», носителем «технологической рациональности»,
считает, что она возникла как результат выбора между несколькими
формами бюрократии, который вынуждена была сделать элита промышленноразвитых стран.
По его мнению, первая форма бюрократии – «наказательно-централизованная». Это исторически традиционные бюрократические структуры, а система социального контроля за ней основывалась на ее страхе перед наказанием. Вторая форма бюрократии
– «представительная». Именно здесь технократия начинает играть
заметную или даже ведущую роль, обеспечивая сотрудничество на
профессионально добровольных началах и экономических интересах2.1
Благодаря ряду обстоятельств - стремлению правящей элиты
освободиться от функций регуляции жизни социума и ответственТоффлер Э. Третья волна. М. АСТ, 2004, С. 118.
Gouldner A.W. The Dialectic of Ideology and Technology. The Origins, Lrammar and Future of Ideology. New York. 1976. P. 262 - 265.
31
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
ности за возможные негативные последствия неудачных решений;
повышенной производительности труда, обеспечиваемой знаниями, навыками и умениями технократов; более высокому образовательному уровню, - технократы оформились в некую социальную
группу. Сила технократов, как справедливо отмечает Э. Тоффлер, не
в обладании «средствами производства», а в овладении «средствами
интеграции», которые дали им бразды правления в сферах социальной, культурной, политической и экономической жизни1.2
Э. Тоффлер подробно описывал процесс формирования технократии. Объем канцелярской работы постоянно возрастал. Вскоре
в крупных фирмах один человек, хозяин или совладелец акционерного предприятия, уже не мог постичь до тонкостей весь процесс в
целом. Решения владельца облекались в соответствующую форму и
в итоге контролировались специалистами, занятыми координированием системы. Так возникла новая административная элита, власть
которой опиралась теперь уже не на собственность, а на управление
интеграционным процессом. По мере усиления власти управляющего акционеры утрачивали свое влияние, компании постепенно
укрупнялись, семейная собственность рассеивалась среди все большего числа владельцев акций, значительная часть которых не имела
ни малейшего представления о специфике предпринимательства.
Акционерам в значительной степени приходилось полагаться на
менеджеров, которые не только занимались ведением повседневных
дел компании, но и вырабатывали перспективные цели, определяли
стратегию. Советы директоров, которые теоретически представляли интересы владельцев, со временем все более отдалялись от них
и плохо информировали их о процессах, происходящих под их руководством. По мере того как все чаще частные капиталовложения
производились не отдельными личностями, а опосредованно, через
организации, подобные пенсионным, совместным фондам, кредитным отделениям банков, подлинные «владельцы» промышленных
предприятий все более оказывались в стороне от управления.
Э. Тоффлер считал, что именно технократы во Второй волне
определяли роли и распределяли работу, решали, кто какое вознаграждение получит, составляли планы, разрабатывали критерии,
давали рекомендации. Они устанавливали связи между производством, распределением, транспортом и средствами коммуникации,
определяли правила, по которым взаимодействовали организации.
Словом, они прилаживали части общества, чтобы те подходили
См.: Тоффлер Э. Третья волна. - М.: АСТ, 2004. С.118.
32
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
одна к другой. Именно они обеспечивали развитие формации «Второй волны», утверждал он. Технократы сами образовывали иерархии элит и субэлит. Каждая отрасль промышленности и ветвь власти
вскоре стали обрастать собственным штатом служащих, превращавшихся в могущественных «Они». Даже спорт, религия, образование
стали иметь собственную пирамиду власти. Возникли ведомства
науки, обороны, культуры. Власть в «цивилизации Второй волны»
была распределена между десятками, сотнями, тысячами таких
специализированных элит. В свою очередь эти специализированные элиты были объединены в некие сводные элиты, суперэлиты,
членство в которых не зависело от специализации.
Очевидно, что такое сложное, социально отчетливо не выраженное образование как технократы обладает и расплывчатыми
социальными очертаниями. Именно поэтому к технократам можно
отнести:
а) жителей современных индустриальных обществ, живущих
в определенной техносфере и активно пользующихся ее благами.
С легкой руки средств массовой информации их окрестили технопользователями, и в этом смысле можно говорить о «поколении технократов»;
б) иногда к технократам относят всех лиц, имеющих техническое образование и соответствующий стиль мышления;
в) специалистов-управленцев, экспертов, участвующих в организации производства, решении различных административных
проблем (например, «эколог-технократ», «технобюрократ» и т.д.);
г) представителей элитного уровня управленцев, попавших
в высшие эшелоны административной власти, имеющих реальные рычаги влияния на выбор и реализацию как глобального, так
и локального экономического и политического курсов корпорации,
отрасли, страны в целом («политическая технократия», «элитарная
технократия» и т.д.);
д) разработчиков технократических теорий, носителей-пропагандистов технократических идей, так называемых «идейных технократов».
Расплывчатость социальных очертаний технократии обусловлена рядом обстоятельств: начальным этапом ее формирования, так
как лишь некоторые страны и лишь сравнительно недавно вышли
на уровень постиндустриального общества; сложностью самого социального процесса формирования технократии, рекрутирующей
См.:Тоффлер Э. Третья волна. - М.: Изд-во АСТ, 2004. С.119-122, 125-128.
33
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
своих сторонников из разных слоев общества; не самостоятельным
характером формирующейся социальной группы, его постоянной
зависимостью от «низов» и «верхов», а отсюда и склонностью как к
лояльности, так и к конфликтам, как к политичности, так и к аполитичности.
В философской литературе настойчиво подчеркивается противоречивость социального статуса технократии, заключающаяся
как в ее социальной неоднородности, так и в сложной взаимосвязи с другими социальными группами и классами. В силу особой
значимости этой проблемы, являющейся своеобразным «ключом»
к пониманию сути технократии, остановимся на этом вопросе подробнее.
Во-первых, определимся с тезисом о социальной неоднородности технократов. Чаще всего в их число записывают менеджеров,
то есть лиц, организующих управленческие решения на различных
уровнях, реже и, как правило, на подчиненных ролях вспоминают
о технической интеллигенции (инженерах, техниках, механиках и
т.д.). Насколько оправдана такая характеристика? Интересные рассуждения по этому поводу содержатся в статье В.Г. Погорецкого,
считавшего, что процесс выдвижения на первый план в деятельности
фирм менеджеров (так называемая «революция менеджеров») действительно имел массовый характер, означал стратегические изменения в реализации хозяйственной деятельности на всем экономическом пространстве, но не стал абсолютным противопоставлением
специалистов по организационным процессам (менеджеров) специалистам по технологическим процессам (инженерам). Во-первых,
целенаправленная специализация менеджеров как самостоятельного вида профессиональной деятельности происходила уже после
того, как определилось их функциональное положение в процессах
технологического и организационного управления. Во-вторых, деятельность профессионала-управленца предъявляла ему как специалисту соответствующие требования, включающие необходимость
знания конкретного производства и его технологических компонентов, важного для решения сложных организационных задач. В-третьих, жизненно важные для производства организационные задачи
практически всегда решаются при ответственном участии не только
высшего звена управленческой иерархии, но и технических спеСм.: Графский В.Г. Государство и технократия: историко-критическое исследование.
- М.: Наука, 1981; Деменчонок Э.В. Современная технократическая идеология в
США. М.: Наука, 1984; Суркова Л.В. Технократизм: социокультурный феномен. - М.:
Наука, 1992 и др.
34
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
циалистов, поскольку усложнение технических и технологических
характеристик производства влечет за собой и усложнение его экономического присутствия на рынке. В-четвертых, поскольку управленческие функции включают как собственно технические характеристики организационного взаимодействия, так и осуществление
властных полномочий, то статус управленцев относится к высоким,
престижным уровням в номенклатурной иерархии, следовательно,
выступает индикатором профессиональной мобильности, успешности технических кадров. Управленческая деятельность позволяет
им применять и специфические технические знания, и восполнять
недостаток знаний собственно в области управления практическим
опытом и широко распространенной системой повышения квалификации и переподготовки специалистов. В результате среда менеджеров-управленцев насыщается техническими специалистами. И,
наконец, наиболее важным для понимания этого процесса является
то, что деятельность технического специалиста представляет собой
такую же рациональную деятельность, как и деятельность управленца, рациональную в смысле ее экономической целесообразности, и
рациональную в смысле ее логических механизмов. В социальной
управленческой среде представители технической специализации
приобретают больший вес, поскольку первичная сфера приложения
их интеллектуальных усилий объективно представляет более широкие возможности для практического применения и совершенствования интеллектуального аппарата.
Таким образом, оба вида профессиональной технократической деятельности – технический и управленческий, хотя и обособляются благодаря своей специализации, по не противопоставляются, не поляризуются как противоположные, а дополняют друг друга:
за техническим видом деятельности остаются базовые функции, а
за управленческим – властная и представительская. Поэтому трудно однозначно определить, какой социальной группе принадлежит
лидерство. По мнению В.Г. Погорецкого, если ресурсы оперативнотактического лидерства находятся в руках управленческих кадров
менеджеров, то фундаментальные, стратегические ресурсы, определяющие долгосрочные тенденции развития, сосредоточены в руках
научно-технической интеллигенции (инженеров), впрочем, как и
приоритет в области интеллектуальной культуры. В определенной
См.: Погорецкий В.Г. Научно-техническая интеллигенция. Функциональный рассудок
и личностное самосознание// Системное исследование. Методологические проблемы.
Ежегодник. - М.: 2000. С. 323-324.
35
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
степени организация управления осуществляет сервисные функции
по отношению к индустриальной деятельности, «суть, смысл и результат которой достигается усилиями и творческой энергией научно-технической интеллигенции».
Следует согласиться с мнением о том, что изоляция инженеров как носителей производственных, технологических функций от
реальной возможности влиять на процессы социальные, замыкание
их в рамках функциональной производственной практики может
вызвать социальное отчуждение, профессиональную пассивность,
незаинтересованность в позитивных социальных последствиях
собственной деятельности. Социологические исследования показывают, что подобное отчуждение способно вызвать даже профессиональную девиационную мотивацию, как, например, у разработчиков компьютерных вирусов. Как отмечает В.Г. Погорецкий, подобную проблему невозможно решить простым административным
перераспределением полномочий различных социальных групп.
Решение проблемы следует искать в сфере изменения культурных
ориентаций.
Противоречивость социального статуса технократов, заключается и в их сложных отношениях с бюрократией. Будучи «плоть от
плоти» по характеру решаемых задач представителями бюрократии,
технократы сохраняют специфические отличия. Рассмотрим эти
отношения подробнее. Историко-философским исследованием феномена бюрократии, раскрытием ее социальных корней, генезиса,
сущностных черт и т.д. занимались многие4.1 Но наиболее глубокий
теоретический анализ феномена бюрократии был дан К. Марксом и
М. Вебером.
К. Маркс, уделяя большое внимание исследованию бюрократии и ее роли в общественной жизни, утверждал, что бюрократизм
связан с возникновением классового общества, когда появляется
государство со всеми его атрибутами, и прежде всего публичной
Погорецкий В.Г. Научно-техническая интеллигенция. Функциональный рассудок и
личностное самосознание// Системное исследование. Методологические проблемы.
Ежегодник. - М.: 2000. С. 324.
Домозетов Х. Социологические проблемы компьютерного пиратства //
Социологические исследования. 1997. № 11. С. 9.
См.: Погорецкий В.Г. Научно-техническая интеллигенция. Функциональный
рассудок и личностное самосознание// Системное исследование. Методологические
проблемы. Ежегодник. - М.: 2000. С. 323-324.
См.: Философский энциклопедический словарь. – М.: Сов. энциклопедия, 1983.
С. 71-72.
36
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
властью1.2 Бюрократия в России, как и в других странах, – продукт
классового общества, но бесспорно, что петровская «Табель о рангах» способствовала «бурному» развитию этого сословия. За 50 лет
– с 1796 по 1847 год – численность чиновников возросла в четыре
раза. Госаппарат в XIX веке рос примерно в три раза быстрее, чем
население России2, когда вследствие дальнейшего разделения труда
специально выделяется часть людей для управления государственными делами. «Обладая публичной властью и правом взыскания налогов, чиновники становятся как органы общества над обществом.
Свободного, добровольного уважения, с которым относились к органам родового общества, им уже недостаточно, даже если бы они
могли завоевать его; носители отчуждающейся от общества власти,
они должны добывать уважение к себе путем исключительных законов, в силу которых они приобретают особую святость и неприкосновенность»3.1
Технократы же появились значительно позже бюрократии,
когда созрели соответствующие социально-политические и экономические условия, а социальное управление окончательно получило определенную автономию. Бюрократия отдалилась от непосредственной действительности, и как бы вращается вокруг своей
оси, по образному выражению К. Маркса. Бюрократы чувствуют
себя людьми, занятыми важными делами, от решения которых зависит собственное существование государства1.2 Критикуя гегелевскую философию права, он отмечал, что Гегель не рассматривает
ни содержание бюрократии, ни механизм ее функционирования, а
без этого нельзя понять, почему она возникла и как действует. К.
Маркс выделял такие черты бюрократии, как: 1) корпорация, 2)
специфические, частные интересы, 3) иерархия знаний, 4) тайна,
В России появление бюрократов (чиновников) А.И. Герцен связывал с эпохой Петра
Первого. Он писал: «Один из самых печальных результатов петровского переворота
– это развитие чиновнического сословия. Класс искусственный, необразованный,
голодный, не умеющий ничего делать, кроме «служения», ничего не знающий,
кроме канцелярских форм, он составляет какое-то гражданское духовенство,
священнодействующее в судах и полициях и сосущее кровь народа тысячами ртов,
жадных и нечистых» (Герцен А.И. Былое и думы. М., 1962. С. 226.)
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 171.
«Негативное отношение марксизма к бюрократии, которое распространялось и на
технократов, включало в себя три составных момента: 1. Бюрократия рассматривается
как феномен, присущий только обществу, основанному на социальном неравенстве
и эксплуатации. 2. В связи с этим бюрократия подлежит ликвидации при переходе к
новому общественному строю. 3. Функции, выполняющиеся бюрократией, при этом
вполне может взять на себя совокупность граждан данного общества». (Крапивенский
С.Э. Социальная философия. – Волгоград. 1996. С.184).
37
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
5) авторитет. Перечисленные черты, вне всякого сомнения, свойственны и технократам. Наличие такого числа родственных черт для
бюрократов и технократов является подтверждением их социальной
близости. Рассмотрим содержание этих объединяющих признаков
подробнее.
Корпоративная сущность как бюрократии, так и технократии
проявляется в их неразрывной связи с деятельностью других бюрократов и технократов. Их корпоративность содержит в себе не только
функциональные, но и этические аспекты. Они способны работать
сплоченно, единой профессиональной командой, не забывая в то же
время о своей конкретной выгоде, своих эгоистических интересах.
В силу этого единство всех участников такой профессиональной команды очень относительно, внутренняя же борьба постоянна. Это
дает основание для утверждения о том, что корпоративность является как их силой, так и их слабостью.
Бюрократия, так же как и технократия, обладает своими частными, специфическими интересами. Диапазон этих интересов,
временных и постоянных, необычайно широк и включает в себя
интересы политические, финансово-материальные, карьерные и
т.д. Часто наблюдается стремление бюрократии защищать свои интересы скрытно, выдавая их за интересы государственные, общенародные. Это приводит к тому, что «государственные задачи превращаются в канцелярские задачи, или канцелярские – в государственные». Основной интерес и бюрократов, и технократов направлен
на улучшение материального положения, для чего они не брезгуют
никакими средствами, используют служебное положение с целью
личного обогащения. Активно защищают бюрократы и свои политические интересы.
Иерархия знаний необходима бюрократам, но в еще большей степени технократам, так как с их помощью они определяют
границы своей деятельности и выстраивают субординацию. «Верхи
полагаются на низшие круги во всем, что касается знания частностей, низшие же круги доверяют верхам во всем, что касается понимания всеобщего, и, таким образом, они взаимно вводят друг друга
в заблуждение». Высшим кругам бюрократии не требуются умные
и толковые подчиненные. Им достаточно иметь добросовестных исполнителей указаний и предписаний. Что касается низших кругов
бюрократии, то они тоже предпочитают таких начальников, кото
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 271.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 245-272.
38
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
рые не обладают большими способностями, плохо ориентируются
в существе решаемых вопросов и которых легко ввести в заблуждение. Высшие круги бюрократии самоуверенны, им кажется, что они
представляют лучшие силы общества, поскольку занимают высокие
должности. Этому во многом способствуют и средства информации,
находящиеся в их распоряжении и постоянно стремящиеся к тому,
чтобы создать привлекательный имидж высших бюрократов. Низшие круги знают слабости высших, их невысокий уровень знаний
и компетентности, но угождают им. Высшие круги тоже знают слабости низших, но это их вполне устраивает, так как они понимают,
что нужны как раз подчиненные, которые малокомпетентны, творчески бесплодны, но в любой момент готовы к повиновению. Все
сказанное в адрес бюрократии об иерархии знания характерно и для
технократии. «Технологии, – утверждает Д. Томпсон, – являются
постоянным источником неопределенности, желания (возможности) снижения неопределенности и порождают власть технократов,
способных преодолеть ее с помощью специальных знаний».
О такой черте бюрократии как тайна К. Маркс писал, что
«всеобщий дух бюрократии есть тайна, таинство. Соблюдение этого
таинства обеспечивается в ее собственной среде ее иерархической
организацией, а по отношению к внешнему миру – ее замкнутым
корпоративным характером. Открытый дух государства, а также и
государственное мышление представляется поэтому бюрократии
предательством по отношению к ее тайне».
Бюрократия, также как и технократия, стремится держать в
секрете многие важные, а порой и неважные вопросы, разглашение которых якобы нанесет непоправимый ущерб государственным
интересам. Их иррациональность проявляется в таинственности,
позволяющей им превращаться в сверхъестественные существа, в
«творцов» исторического процесса. Это мнение разделяет Дж. Гэлбрайт, считающий, что технократы сохраняют власть монопольным
обладанием «сокровенным» знанием, недоступным другим социальным группам, а также строгой фильтрацией претендентов на руководящие посты в соответствии с принципом посвященности в эти
знания3.1
Чрезвычайно важное значение для бюрократа имеет авториСм.: Thomson J. D. Technology, polity, and social development.// Administration and
Society 19 (1), G-21, 1974; Thomson J. D. Social interdependence, the polity and public
administration.// Administration and Society, 6 (1), 3-21, 1974 в.)
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 272.
Гэлбрайт Дж. Новое индустриальное общество. М.: АСТ, 2004, С. 101-109.
39
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
тет. Обоготворение его, писал К. Маркс, есть образ мысли бюрократии, ее деятельность невозможна без авторитета. Ссылкой на авторитет бюрократ снимает с себя ответственность за принимаемые
решения. В роли авторитета могут выступать не только личности,
но даже неодушевленные предметы (инструкции, законодательные
акты, указы, постановления и т.д.). Для низших кругов бюрократии непременным авторитетов являются высшие круги. Любое их
слово, любая бумага за их подписью для низших кругов есть закон,
который требует беспрекословного выполнения, даже если это противоречит интересам государства. Низшие исходят из того, что «начальство все лучше знает»1.2 Они же способствуют росту авторитета
высших кругов, постоянно подчеркивая, что наверху сидят умные и
знающие руководители, принимающие рациональные решения по
всем проблемам общественной жизни. Чем «авторитетнее» высшие
круги, тем вольготнее живется низшим, тем легче им удовлетворять
свои личные интересы. Прикрываясь «авторитетом» высших кругом, они обогащаются за счет общества. Технократия рассуждает
и действует по той же схеме. К уже названным чертам бюрократии
следует добавить еще несколько: боязнь ответственности, карьеризм, волюнтаризм.
Боязнь ответственности проявляется в том, что бюрократ
не желает рисковать своим благополучием, формально все делает правильно, не отходит от инструкции и предписаний. К. Маркс
отмечал, что бюрократия выдает «формальное за содержание, а содержание – за нечто формальное»2.3 Технократ также страхует себя
различного рода справками, ссылками на традицию и готов их представить как алиби. Отсюда любовь к бумаготворчеству, стремление
переложить ответственность на других, либо соответствующие
инструкции, приказы, законодательные акты. При этом, когда это
выгодно, технократия готова громче всех кричать о необходимости
учета новых реалий жизни, творчества и т.д. Этот подход разделяют
и многие технократы.
Карьеризм необходим для бюрократа (технократа) так как вся
его деятельность направлена на продвижение по служебной лестнице, нередко и за счет пренебрежения нормами морали. Терпеливо
добиваясь своего, он знает, когда выступить в защиту тех или иных
мероприятий, как польстить начальнику, как сделать так, чтобы его
заметили. При необходимости не чурается клеветы и т.д.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 201.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 271.
40
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
Волюнтаризм бюрократа и технократа проявляется в стремлении во что бы то ни стало делать так, как ему выгодно. Нельзя не
вспомнить в этой связи слова К. Маркса о прусской бюрократии:
«Вы не можете ни жить, ни умереть, ни вступить в брак, ни написать письмо, ни думать, ни печатать, ни открывать торговое дело, ни
учить, ни учиться, ни созвать собрание, ни построить фабрику, ни
эмигрировать, ни делать что бы то ни было без obrigkeitliche Erlaubnis – без разрешения властей». Действуя волюнтаристски, бюрократия и технократия способны игнорировать юридические законы,
но делают это таким образом, что создается иллюзия абсолютного
исчезновения беззакония.
Приведенный теоретический материал необходим, так как
характеризует отношение к бюрократии и технократии одного из
значительных направлений философии – исторического материализма. И отношение это явно отрицательное, бюрократия и технократия рассматривались как угроза делу социализма, с которой
необходимо вести непримиримую борьбу. В историко-материалистической традиции технократы либо отождествлялись с бюрократами, либо рассматривались как современный вид традиционной
бюрократии. Теоретическую основу существования технократов
представители исторического материализма видели в техническом
детерминизме или техницизме, подвергая критике их методологию.
Суть критики состояла в том, что «из двух сторон способа производства материальных благ техницисты учитывали только одну
– производительные силы, абстрагируясь от производственных отношений. Но даже производительные силы берутся не в цельности:
односторонне выпячивается роль техники (средств производства) и
совершенно игнорируется человек как главная производительная
сила общества»2.1
Справедливости ради следует заметить, что техника не существует сама по себе. Функционально она занимает промежуточное
положение между человеком (обществом) и природой, усиливает
функциональные возможности воздействия человека на природу.
Поэтому утверждения об игнорировании «роли человека как главной производительной силы общества» не совсем оправданы.
Обстоятельный научный анализ бюрократии был предпринят
известным немецким социальным философом М. Вебером3.2 Он
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С.632.
Крапивенский С.Э. Социальная философия. - Волгоград: Комитет по печати, 1996.
С. 27.
М. Вебер, также как и К. Маркс, изучал только феномен бюрократии и ничего не
41
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
рассматривал бюрократию как естественную и необходимую форму
всякой социальной организации, а сам термин «бюрократия» приобрел у него позитивное значение и относился к организации вообще. По М. Веберу, аппарат государственного управления состоит из
специально обученных чиновников, подчиняющихся не личности,
а законам, способных требовать и действовать, «невзирая на лица»,
по строго формальным и рациональным правилам. Бюрократия,
утверждает М. Вебер, технически является самым чистым типом
легального господства. Однако никакое господство не может быть
только бюрократическим, так как на вершине лестницы стоят либо
наследственные монархи, либо избранные народом президенты,
либо либералы и т.д. Но повседневная работа осуществляется специалистами-бюрократами, которые, кроме юридического образования, обладают еще образованием специальным, поскольку от них
требуется компетентность1.1
Для выяснения происхождения и природы разрастания бюрократических организаций М. Вебер создает некий идеальный тип
бюрократии. В этом случае термин «идеальный» относится не к наиболее желанной, а к «чистой» форме бюрократической организации. Идеальный тип представляет собой абстрактное описание, в
котором лишь усилены некоторые черты, присущие реальному явлению, с целью выделения наиболее существенных характеристик2.
М. Вебер перечисляет несколько характеристик бюрократии
идеального типа, которые, без сомнения, можно распространить
и на технократию: высокую степень специализации и четко выраженное разделение труда, распределение задач в качестве официальных обязанностей; иерархическую структуру при четко очерченных областях руководящего права и ответственности; утверждение формальной совокупности правил управления организацией;
письменную документацию в качестве основы администрирования;
обезличенность отношений как между членами организации, так
и между организацией и ее клиентами; отбор персонала на основе
способностей и технических знаний; долговременная занятость,
фиксированное жалованье, продвижение по службе в соответствии
с возрастом или заслугами, разделение частного и официального
доходов3.3
писал о технократах, однако результаты их исследований чрезвычайно важны для
понимания сущности феномена технократии.
Weber M. Staatssoziologie. Hrsg. Von J. Winckelmann. Berlin, 1966. P. 100.
См.: Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990, с. 657-662, 676.
Weber M. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology (2 vols). Berkeley,
42
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
По мнению М. Вебера, современная бюрократия, в рамках
которой технократия играет не последнюю роль, является высокоэффективным способом организации большого числа людей. Тому
имеется несколько причин. Во-первых, бюрократические процедуры могут каким-то образом ограничивать инициативу, но они при
этом обеспечивают принятие решений согласно общему критерию,
а не по личному произволу и капризу. Во-вторых, подготовка должностных лиц для того, чтобы они стали специалистами в той области, к которой относятся их служебные обязанности, отсекает «талантливых любителей», но обеспечивает должный уровень общей
компетентности. В-третьих, то, что на официальных должностях
требуется занятость в течение полного рабочего дня и представляется должностной оклад, уменьшает, хотя и не устраняет полностью,
возможность коррупции. Традиционные системы власти в значительной степени основывались на том, что мы называем сегодня
«практикой коррупции». Чиновники использовали свое положение,
например, чтобы облагать данью тех, кем они управляли, и присваивать большую часть средств себе. В-четвертых, оценка деятельности путем проверок или других открытых средств снижает, хотя и не
устраняет полностью, возможность получения должностей на основе личных привязанностей или родственных связей.
М. Вебер полагает, что чем ближе организация к идеальному типу бюрократии, тем более эффективно она будет справляться
с задачами, для решений которых была создана. Он часто сравнивал бюрократию со сложным механизмом. Однако признавал, что
бюрократия порождает проблему «канцелярщины», и допускал, что
многие бюрократические процедуры утомительны и дают мало возможностей для применения творческих способностей. Бюрократическая рутина и власть чиновников становятся ценой, которую общество платит за техническую эффективность бюрократических организаций. Согласно М. Веберу, развитие бюрократической власти
– это существенный способ справиться с административными требованиями крупномасштабных социальных систем. Из созданной
М. Вебером модели бюрократии следует чрезвычайно важный для
исследования тезис о том, что власть, как правило, концентрируется
на вершине пирамиды. Большая организация подобна пирамиде, в
основании которой находится большинство, обладающее незначи1978, р. 234.
Weber M. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology (2 vols). Berkeley,
1978, р. 234-237. См. также Гидднес Э. Социология. – М.: Эдиториал УРСС, 1999. С.
269.
43
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
тельной властью1.1
Ученик и коллега М. Вебера , Р. Михельс использовал это
наблюдение и вывел так называемый железный закон олигархии
(власти немногих)2.2 Этот закон «работает» применительно к рассмотрению процесса формирования статуса технократии. Согласно
Р. Михельсу, чем больше организация и чем выше степень ее бюрократизации, тем больше власти сосредоточивается в руках небольшого числа людей, занимающих высшие посты. Высокие посты и
концентрация власти в руках немногих специалистов-управленцев
и породили соответствующий социальный статус технократов в индустриальных и постиндустриальных государствах.
Итак, мы видим, что бюрократия существовала во всех развитых традиционных обществах; в современную эпоху бюрократия
развилась в полной мере, а ее вершина представляет собой особый
тип бюрократии – технократию. Технократия неоднородна и вмещает в себя широкий спектр идей от радикальных до либеральных, но
в постиндустриальном обществе управленческая верхушка просто
не может не быть технократической. Справедливости ради следует
отметить, что немало современных исследований в области философии, социологии доказывают, что работа многих бюрократических
организаций, возглавляемых технократами, не стала эффективней и
зачастую не соответствует модели М. Вебера.
Р.К. Мертон показал, что вследствие различных непредвиденных обстоятельств как бюрократия, так и технократия теряют свою
гибкость. Они придерживаются бюрократических правил на манер
ритуала, ставя их выше тех целей, для достижения которых они
предназначены, что ведет к потере эффективности, если, например, изменяющиеся обстоятельства делают существующие правила
устаревшими. Подчиненные склонны следовать инструкциям свыше, даже когда последние не вполне верны. Специализация часто
ведет к узости кругозора, что препятствует решению возникающих
проблем. У работников отдельных структур складываются местнические настроения, и они начинают преследовать узко групповые
интересы. М. Крозье развил этот тезис далее, чтобы показать, что
различные виды бюрократии представляют собой порочный круг,
ведущий к понижению эффективности деятельности. Определенные группы исполнителей стремятся к максимальному увеличению
См.: Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1999, с. 665-667.
См.: Гидднес Э. Социология. – М.: Эдиториал УРСС, 1999. С. 269. Более подробно:
Michels R. Political Parties. New York, 1967.
44
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
своей свободы действий, будучи на словах преданными установленным правилам, однако постоянно искажая их и пренебрегая их
смыслом. Например, искажается и утаивается информация, а это
приводит к потере контроля за тем, что происходит в действительности. Так, бюрократия (технократия) становятся в своих действиях
все менее эффективными и могут осуществлять лишь ограниченный социальный контроль. По мнению М. Крозье, наличие организационных задач, связанных с непредвиденными обстоятельствами,
свидетельствует о неприемлемости стандартизированных правил, а
также о том, что порой особые навыки и профессиональные знания подразумевают способность противостоять непредсказуемости.
Для старших управленцев ситуация непредсказуемости представляет значительные затруднения, в таких случаях их контролирующие
функции оказываются особенно ослабленными. Существует широко распространенное и в значительной степени оправданное мнение и малоэффективности технократов в тех случаях, когда налицо
даже незначительная степень непресказуемости.
Противоречивость социального статуса технократов обусловлена и сложным характером их взаимоотношений с господствующим классом, их постоянной экономической, финансовой и,
главным образом, политической зависимостью от господствующих
кругов. Смысл этой зависимости можно выразить следующим образом: «Идея технократического правления реализуется лишь в меру
политического контроля государства и только в соответствующих
профессиональных сферах. Глубина этого контроля зависит от характера политического режима. Она минимальна в демократических
государствах и максимальна в авторитарных и тоталитарных с гиперполитизацией и идеологизацией науки, экономики, социальной
сферы, культуры, армии. Политическое участие технократии принципиально ограничено функциональными различиями политики
и других областей: политика не решает научных и технологических
задач; ученые, работники сферы материального производства или
здравоохранения не решают своими средствами политических задач. Участие сводится к переходу технократов в институты политической власти («правительство специалистов»).
Практика подтверждает способность технократии эффективно решать те или иные задачи в узкоспециализированных областях
жизнедеятельности общества. Однако реализация политических
Социологический словарь. Пер. с англ. – М.: Экономика, 1999, С. 23.
Новая философская энциклопедия в 4 т.- М.: Мысль, 2001. Т. 4. С. 64-65.
45
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
амбиций часто характеризуется социальной неэффективностью в
силу стремления решать глобальные социальные и политические
проблемы как инженерные задачи. Связанная с этим «редукция
сложных социальных явлений и процессов к простейшим операциям, за пределами которых обычно остаются опосредствующие факторы: промышленное строительство без учета его экологической
специфики, культурных, исторических и этнических особенностей
населения и т.п. Тоталитарное правление в этом смысле оказывается
типично технократическим».
Таким образом, противоречивость социального статуса технократов состоит в том, что они, будучи тесно связаны с определенными слоями бюрократии, интеллигенции, находясь в зависимости
от господствующих промышленных и финансовых кругов, пытаются оформить свою социальную однородность.
Проведенный философский анализ позволяет на основе познавательно-ценностного подхода установить новую структуру современной бюрократии: «технопользователь», «техницист», «технобюрократ», «технократ».
Технопользователи – это большинство мелких и средних бюрократов (чиновников) современной техносферы постиндустриального (индустриального) общества, активно использующее в своей
жизнедеятельности достижения научно-технического прогресса и
не желающее отказываться от благ цивилизации даже несмотря на
наличие их явных негативных последствий. Следует особо отметить,
что далеко не все из них разделяют идеалы технократизма, а многие
и отрицают эти идеалы. Техницисты – это разновидность бюрократии, идейно воспринимающей реалии техногенного общества как
свои собственные, воспроизводящей, сохраняющей и развивающей
техносферу общества. Техницист – это мелкий бюрократ (чиновник), способный не только потреблять блага техносферы (производства, науки и т.д.), но в той или иной степени осознающий свою
ответственность за последствия их потребления, хотя и не имеющий
большой власти для реализации технократических идей. Технобюрократ – это, главным образом, представитель среднего чиновничества, профессионально владеющий значительными для социума
технологиями, реально участвующий в различных социально-бюрократических структурах, но не принимающий стратегические управленческие решения.
Технократ – это высшая часть бюрократии постиндустриаль
Новая философская энциклопедия в 4 т.- М.: Мысль, 2001. Т. 4. С. 65.
46
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
ного общества, но для определения понятия «технократ» необходимо выявить присущие ему сущностные признаки. Познавательноценностный подход позволяет сделать это.
В обыденном сознании технократ – это человек, имеющий
непосредственное отношение к технике. Но если дословный перевод слова «techne» с греческого означает «искусственный», то, следовательно, технократ – это человек, занимающийся преобразованием естественного в искусственное, природного в социальное, но в
этом случае технократы составляют все человечество, это все жители нашей планеты, т.к. в большей или меньшей степени все они занимаются этим видом деятельности. Слишком широкая трактовка
мало что дает для понимания содержания понятия «технократ».
Очевидно, необходимо уточнение содержания самого понятия «техника». Рассмотрим наиболее типичные подходы к трактовке этого понятия. Активное внедрение техники во все сферы современной жизни выявило ее многогранность и до предела усложнило
ее понимание. Так, Ханс Ленк насчитывает девять различных толкований понятия «техника»:
1) как прикладное естествознание (Рено, Бунге, Румиф);
2) как система средств контроля, которая:
а) является нейтральной по отношению к цели и может употребляться в качестве экономящего усилия посредника – переключателя или обходного пути, используемого для каких угодно целей
(Спенсер, Зимменс, Шпрангер, Ясперс);
б) по своему определению служит удовлетворению хозяйственным потребностям и предотвращению определенных действий
(Готтль-Оттлилиенфельд);
в) служит вообще облегчению и формированию нашего бытия (Гелен, Ясперс);
г) представляет собой «уравновешенную совокупность» методов и вспомогательных средств, неких действий по овладению природой (Готтль-Оттлилиенфельд).
3) как выражение стремления человека к эксплуатации и
власти и желания управлять на основе соответствующих знаний
(Шпенглер, Шелер, Элюль);
4) как бытийно-историческое развивающееся «раскрытие»
(«Entbergen») и «назначение» природы, например, в снабжении
энергией, в управляемой передаче энергии (Хайдеггер);
5) как реализация идей, которые извлекаются изобретением
и являются продолжением дела изначального божественного творе47
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
ния (Дессауэр);
6) как самоосвобождение человека через его собственную
деятельность, «через формирование действительности с помощью
труда» (Бринкманн);
7) как производство вещей в качестве дополнения объективного мира, впервые делающее человека существом культурным (Ортега-и-Гассет);
8) как «эмансипация от ограничений, налагаемых органической природой» (Фрейер), «проект искусственного мира в целом»,
как прогрессивная замена естественного мира, «созидающего самого себя культурным миром» (Шеллинг);
9) как объективация человеческой деятельности и как средство непрямой самоинтерпретации деятельного существа в «не-Я»
(Гелен).
Новая философская энциклопедия определяет технику как
«исторически развивающуюся совокупность создаваемых людьми
средств (орудий, устройств, механизмов и т.п.), которые позволяют людям использовать естественные материалы, явления и процессы для удовлетворения своих потребностей; нередко к технике
относятся также и те знания и навыки, с помощью которых люди
создают и используют эти средства в своей деятельности». Современная философия изучает технику в целом ряде взаимосвязанных
аспектов: 1) техника представляет собой артефакт (искусственное
образование), она специально изготавливается, создается человеком (мастером, техником, инженером). Все множество артефактов
можно разделить на два больших класса: технику и знаки; 2) техника является «инструментом», т.е. всегда используется как средство,
орудие, удовлетворяющее или разрешающее определенную человеческую потребность (в силе, движении, энергии, защите и т.д.); 3)
техника – это самостоятельный мир, особая реальность; 4) техника
представляет собой специфический способ использования сил и
энергий природы3.1
Иногда в учебниках по философии понятия «техника» и «техническое» употребляются как синонимы и охватывают различные
формы проявления: информационные (технические знания), деятельные (технические работы), предметные (орудия деятельности),
коммуникативные (органически-технические отношения между
Ленк Х. Размышления о современной технике. – М.: Аспект Пресс, 1996. С. 42-43.
Новая философская энциклопедия в 4 т. Т. 4.- М.: Мысль, 2001. С. 61.
См.: Новая философская энциклопедия в 4 т. Т. 4.- М.: Мысль, 2001. С. 61-62.
48
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
людьми и соответствующие им нормы, правила, стандарты), управленческие (механизмы управления).
Кроме того, следует отметить, что исторически сложились два
содержательных критерия понятия «техника» – искусственности и
научности. Критерий искусственности позволяет отличать природный (естественный) мир от мира технического (искусственного).
Критерий научности позволяет провести дополнительную градацию
уже внутри технического (искусственного) мира и отличать научнотехнические образцы (ракетная, электробытовая, компьютерная
техника) от других. Критерий научности позволяет дифференцировать различные классы техники по степени наукоемкости.
Из разнообразия многочисленных подходов и дефиниций
техники целесообразно выделить три ее основные взаимосвязанные
аспекта.
Во-первых, техника есть совокупность артефактов, используемых для создания других артефактов и направленных для удовлетворения различных материальных и духовных потребностей человека. В этом случае речь идет о различных овеществленных технических образцах: инструментах, механизмах, машинах, сооружениях и
т.д.
Во-вторых, техника – это определенная совокупность операций (навыков, умений), реализуемых в фиксированной последовательности, в четко определенных пространственно-временных
интервалах и на основе соответствующих технических приспособлений для достижения поставленных целей. В данном случае речь
идет о технологии, которая, как видно из определения, не существует без техники и может быть как локальной, так и общей.
В-третьих, техника рассматривается как совокупность технических знаний – от специализированных рецептурно-технических
до теоретических научно-технических и системотехнических знаний.
Обобщая сказанное о технике, можно утверждать, что технократ это не тот, кто владеет артефактом, способным производить
другие артефакты, и даже не тот, кто обладает техническими знаниями, в известной степени этими достижениями владеет большинство жителей планеты. К технократам следует отнести людей,
владеющих технологиями, т.е. совокупностью (системой) «правил,
приемов, методов получения, обработки сырья, материалов, проСм.: Степин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. – М.:
Контакт-Альфа. 1995. С. 293.
49
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
межуточных продуктов, изделий, применяемых в промышленности
и других сферах жизнедеятельности общества»1.2 Технологии как
раз и синтезируют определенный набор артефактов и технических
знаний. Но подобная характеристика также недостаточна, т.к. владение далеко не любой технологией делает человека технократом.
Отличительный сущностный признак технократа состоит в том, что
он владеет знаниями, навыками, умениями относительно некой социально значимой технологии и владеет этой социально значимой
современной технологией на профессиональном уровне в какойлибо области жизнедеятельности социума.
Вторым сущностным признаком в определении феномена
технократии обыденное сознание обычно выделяет слово «kratos» –
власть, рассматривая технократов как людей, стремящихся к власти.
При этом не очень ясно, собираются ли технократы прийти к власти через могущество техники во всем ее многообразии путем постепенного захвата производства, либо же посредством разработки
и применения некой особой социальной технологии власти. Очевидно, что в обыденном сознании понятия «власть», «управление»
рассматриваются как синонимы2.1
При всей кажущейся схожести «власть» и «управление» не
тождественные понятия. Если власть «в самом общем смысле есть
способность и возможность социального субъекта осуществлять
свою волю, используя различные ресурсы и технологии»32, то управление следует рассматривать как функцию, способ реализации
власти. «Управление – функция организованных систем, возникших естественным (эволюционным) или искусственным (креационным) путем»4.3
Власть проявляется в управлении (функциях), и в этом смысле
раскрывается универсальная природа власти. Универсализм власти
проявляется в том, что пронизывает все общество, «располагается»
во всех сферах человеческой деятельности, во всех «клеточках» социальной реальности, на всех уровнях социальной субъектности.
«Поле власти» может быть предельно малым (личность, семья и т.п.)
и предельно большим, таким, как сфера государственной власти,
Новая философская энциклопедия в 4 т. Т. 4. – М.: Мысль, 2001. С. 65.
Во многом это определяется тем, что в русском языке слово «власть» является
однокоренным со словом «владеть» (властитель, владыка, владычествовать), основание
которого имеет значение «собственник», «хозяин». Этимология подчеркивает
экономическое основание, определяющее другие уровни властвования.
Современный философский словарь. – М.: Академический проект, 2004. С. 110.
Новая философская энциклопедия в 4 т. Т. 4. – М.: Мысль, 2001. С. 144.
50
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
международных отношений. Предельно широким «полем власти»
является вся социокультурная среда, весь социокультурный контекст той или иной эпохи»1.4
С учетом данного подхода можно утверждать, что технократ –
это не сама власть, а скорее всего ее управленческие функции. Технократ – не собственник, а, скорее, управляющий собственностью;
не владеет, а управляет собственностью, причем управляет в высших
сферах социума.
Третьим сущностным признаком в определении феномена
технократии обыденное сознание выделяет обычно особый стиль
мышления, способный в интересах рационального достижения
поставленной задачи игнорировать важнейшие гуманитарные аспекты жизнедеятельности людей. В известной степени это и спровоцировало утверждения о кризисе рациональности, аргументация
увязывалась с нарастающим кризисом всей западной цивилизации.
Технократия создает и разделяет идеологию тотального сциентизма
и техноцентризма.
Уже со времен П. Галилея наука стала рассматриваться как
особой род мышления, что впоследствии нашло свое выражение
в применении методов конкретных наук в философии. Научный
стиль мышления определил геометрические построения Р. Декарта
и Б. Спинозы, эмпиризм Дж. Локка, названный И. Кантом «физиологией понимания», юмовское мнение о применимости в области
«моральных наук» методов ньютоновской механики. Притягательность строгих рациональных построений в тех областях познания,
которые затрагивают не только мир вещей, но и мир личности, не
только мир сущего, но и мир должного, таила в себе опасности, в XX
веке ставшие реальными. Возникают социальные группы носителей
научного знания, определяемые как «специалисты», «раса мыслителей». О. Розеншток-Хюсси отмечал существенные черты, присущие
этим группам: «мышление в себе и для себя», размышление о мире с
помощью чистых понятий, статистическое, механически-экономическое понимание социальной структуры.
Результат подобной тотальной рационализации знания – это
разделение общества на «специалистов» и «неспециалистов» не
только по отношению к конкретно-научному знанию, но и по отношению к нравственным установкам, ценностным ориентациям.
Современный философский словарь. – М.: Академический проект, 2004. С.110111.
См.: О. Розеншток-Хюсси. Раса мыслителей, или Голгофа веры // О. РозенштокХюсси. Язык рода человеческого. – М; СПб.: Университетская книга, 2000, С. 234.
51
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
Абсолютизация научного стиля мышления приводит к созданию
языка понятий, дефиниций, логических конструкций, понятного лишь специалистам и мало доступного для непосвященных неспециалистов. Формируется рационалистический, сугубо научный
подход к пониманию бытия как объекту логических манипуляций.
Такой подход М. Бубер называл «функциональным», обращенным к
логически сконструированному миру, отчужденному от человека.
Опасность «функционального» стиля мышления отмечал
К. Лоренц: «Ценности нельзя выразить в присущей естественным
наукам терминологии количества. Одна из наихудших аберраций
современного человечества заключается в распространенном убеждении, будто бы то, что невозможно представить в количественном
измерении и выразить на языке так называемой «точной» науки, не
имеет реального существования; отрицается реальность всего, что
связано с ценностью, и отрицает ее человечество, которое, как прекрасно сказал Хорст Штерн, «знает цену всего и не знает ценности
ничего».
Таким образом, рассуждения о рациональности применительно к технократии как «расе мыслителей» идут не столько о рациональности как таковой, характеристика мира в целом, основанная
на идее тождества бытия и мышления (рационализм Г. Гегеля и др.);
атрибутивное свойство всех технических цивилизаций, основанное
на вере в умение технического интеллекта организовать жизнь людей (Р. Арон, Н. Луман); характеристика знания, отождествляющая
рациональность с научностью, а научность, в свою очередь, со строгими логическими правилами (Аристотель, Р. Декарт и др.) и т.д.)
хотя сама она является сложной научной проблемой, сколько о ее
мировоззренческом тотальном характере, особом типе отношений в
системе «человек – мир».
По существу, мы сталкиваемся с необходимостью познавательно-ценностного подхода к анализу содержания технократичесКара-Мурза С.Г. Наука и кризис цивилизации. Вопросы философии. 1990. № 9. С.
6.
Проблема рациональности, одна из центральных и наиболее спорных в современной
философии. В предельно общем понимании рациональное (от лат. «rationalis» – «разумное») означает обусловленное разумом, логически определенное, непротиворечивое, обоснованное, противостоящее иррациональному, т.е. неразумному, алогичному.
При попытке более конкретного определения мнения расходятся, а рациональность
определяется как характеристика деятельности человека, сопряженная с умением
ставить новые проблемы, изобретать теоретические альтернативы (критические
рационалисты: К. Поппер и др.)
52
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
кого стиля мышления1.1
Познавательный компонент технократического стиля мышления подчиняется общепринятым требованиям логики, гносеологии и в этом плане мало чем отличается от стиля мышления людей
других социальных групп. Отличия содержатся преимущественно в
ценностном компоненте технократического стиля мышления, суть
которого может быть зафиксирована в следующих характеристиках:
во-первых, это понимание природы как упорядоченной, закономерно устроенной системы, в которой человек разумный, познав ее
законы, способен поставить внешний мир под свой контроль. Научная рациональность выступает в качестве важнейшей ценности и
задает парадигму деятельности технократии. Во-вторых, идея преобразования мира и подчинения человеком природы рассматривается как основное предназначение человека. В-третьих, постоянная
и все возрастающая нацеленность на перемены, в основе которых
лежат достижения научно-технического прогресса. В-четвертых,
готовность решать социально-политические проблемы как инженерные задачи в ущерб гуманистической составляющей.
Технократическое мышление абсолютизирует возможность
репродуцирования одних и тех же производственных процессов,
организационных действий, управленческих решений, количественных показателей, переноса их с производственной сферы на
практически всю область общественных отношений, в том числе
и моральных. К. Ясперс предостерегал об угрозе распространения
технического мышления на все сферы человеческой деятельности.
Он отмечал, что при усилении технократических тенденций «человек сам становится одним из видов сырья, подлежащего целенаправленной обработке, поэтому тот, кто раньше был субстанцией целого и его смыслом, – человек – теперь становится средством».
Познавательно-ценностные компоненты технократического
стиля мышления находятся под большим влиянием сциентистского
мировоззрения. Проблема технократического стиля мышления есть
во многом осмысление проблемы рациональности через дилемму
«сциентизм – антисциентизм».
Сциентизм (от лат.»scientia» – «знание», «наука») как миро«Стиль мышления – это сложившийся в процессе жизнедеятельности человека,
базирующийся на его социальном опыте, своеобразный, устойчивый, инвариантный
«механизм» использования информации, ставшей достоянием его сознания, в
интересах практики» (Кокорин А.А. Анализ: Аксиоматическое эссе. – М.: Изд-во
МГОУ, 2003, С. 252).
Ясперс К. Истоки истории и ее цель // Смысл и назначение истории. – С. 48.
53
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
воззренческую позицию, абсолютизирующую науку как наивысшую культурную ценность, обычно увязывают с возникновением
различных школ неокантианства. Так, в марбургской школе (Г. Коген, П. Ноторп, Е. Кассирер) философия трактуется как рационально-теоретическая форма мышления, способная выступать в качестве науки и отвечать соответствующим критериям. Наука – высшая
форма человеческой культуры, разум находит в науке свое истинное
прибежище. Рациональность отождествляется с научностью, разум
абсолютизируется, мышление объявляется единственным критерием определения объекта (Г. Коген). В результате логика развертывания научной мысли переносится на логику развития действительности, а построения точной науки рассматриваются как образец
для построения философии. В социологии сциентизм стал активно
формироваться с 30-х годов XIX века (О. Конт). Образ новой науки
связывался либо с физикой (механицизм С. Милля), либо с биологией (органицизм Г. Спенсера, Э. Дюркгейма). С 20-х по 50-е годы
XX века сциентизм теоретически обоснуется неопозитивистской
методологией и воплощается в физикализме Дж. Ландберга и органицизме структурно-функционального подхода как рационального мировоззрения технократов, проявляется в следующих теоретических формах: (а) методологической: абсолютизирующей стиль
и общие методы так называемых точных наук, признавая научные
знания эталоном, который необходимо внедрить во все виды и формы человеческой деятельности; рациональность отождествляется
технократами с научной рациональностью в ее классической форме и одновременно принижаются иные формы духовного освоения
бытия; (б) аксиологической: технократы объявляют науку и технику
высшими социокультурными ценностями, видя в них первопричину прогресса в обществе; они отрицают общественную значимость
социально-гуманитарной проблематики, проявляя нигилистически
высокомерное отношение к эстетическим и нравственным ценностям общества, либо же принижают научный статус гуманитарного
знания, как якобы не имеющего познавательного значения (оно
рассматривается лишь как собрание мифов, исторических анекдотов, притч и непроверенных данных). Девиз сциентизма, который
полностью разделяют технократы: «Наука и техника превыше всего».
Тотальный сциентизм рассматривался технократами как гарантия достижения счастья и соответственно просвещение рассматривалось как главная задача. Следует вспомнить, однако, что
54
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
уже первые плоды эпохи Просвещения – Великая французская буржуазная революция показала, как максимум рациональности и порядка оборачивается иррациональностью и хаосом. Уже тогда возникла основа для будущего антисциентизма, но еще целый век человечество продолжало верить в безграничные возможности науки.
И только в начале XX века развитие технической рациональности и
деструктивные последствия научно-технической революции привели к теоретическому оформлению антисциентизма.
Антисциентизм направлен против идеологии технократии,
подчеркивает ограниченность возможностей науки, а в своих крайних формах толкует ее как силу, чуждую и враждебную подлинной
сущности человека.
В рамках антисциентизма акцент делается на вненаучные формы и способы постижения действительности. Девиз антисциентизма: «Научно-технический прогресс враждебен подлинной сущности
человека, интеллект болен». Сущность антисциентизма как рационального мировоззрения проявляется в следующих теоретических
формах: 1) антропологической, утверждающей о недопустимости
превращения человека в объект рационально-теоретического анализа; 2) гуманистической, выдвигающей проблему ответственности
ученого перед обществом; 3) иррационалистической, признающей
необходимость жесткого ограничения места и роли науки в решении
коренных проблем человеческого бытия, отказывающей признавать
положительное влияние науки на культуру, объявляющей науку виновницей всех бедствий социального развития (оружие массового
поражения, бесчеловечные эксперименты в социальном управлении и т.д.). Для антисциентистов научные сообщества – это – некий
новый «Левиафан» Т. Гоббса, «белокурая бестия» Ф. Ницше. Члены
научного сообщества – безжалостные, хищные эксплуататоры, преследующие истину как хищные звери добычу, не останавливаясь ни
перед чем, и в итоге создавая угрозу уничтожения всему обществу.
Антисциентизм указывает на принципиальную невозможность понять с помощью научной рациональности феномен человеческой свободы творчества, индивидуальность и т.д. Антисциентизм
выступает против рассмотрения научно-технического прогресса как
определяющего начала в социальной жизни, призывает к возврату
к традиционным ценностям, к индивидуально-групповым формам
общения, резко возражает против универсализации социальных
См.: Яковлев В.А. Бинарность ценных ориентаций науки // Вопросы философии.
№ 12, 2001, С. 7-9.
55
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
связей.
Позиционирование сциентизма и антисциентизма окончательно сложилось в XX веке, и во многом под влиянием теоретической и практической деятельности технократов. Сторонниками сциентизма традиционно являлись неопозитивисты, авторы концепций
индустриального и постиндустриального обществ, причем нередко
их взгляды приобретали тотальный сциентический характер. Антисциентистская ориентация нашла свое воплощение в теоретических
рассуждениях экзистенциализма, философии Франкфуртской школы и дрругих и во многом была ответной реакцией на деятельность
технократии.
Выявленные сущностные черты позволяют дать определение
исследуемому объекту социально-философского анализа. Технократ – это субъект, представитель высшей бюрократии, профессионально владеющий современными социально значимыми технологиями, реально реализующий управленческие функции высших
социальных структур и распространяющий идеи рационализма до
идеологии тотального сциентизма и техноцентризма.
Идеология тотального сциентизма и техноцентризма, активно пропагандируемая технократами, основывается на принципах
рационализма, изоморфизма, функциональности, прагматизма и
глобализма. Принцип рационализма означает, прежде всего, тотальную рационализацию деятельности человека в соответствии с определяемой технократами целесообразностью. Во многом подобное
понимание рационализма было напрямую связано с масштабной
компьютеризацией общества. Для технократа характерно предельно
широкое толкование рациональности, посредством расширения области применения «научного разума». Обыденное познание, искусство, философия и так далее не соответствуют критериям технократической рациональности, поэтому их необходимо подтягивать к
эталону и «онаучивать». Технократы забывают, что рациональность,
несомненно, является одним из важнейших способов познания окружающего мира, но далеко не единственным. Не следует забывать,
а тем более игнорировать и другие способы познания: аксиологический, интуитивный, чувственный.
Изоморфизм как принцип идеологии тотального сциентизма
и техноцентризма означал соответствие между объектами и процессами различной природы. Параллели изоморфного типа обеспечили
успех в создании и распространении информационных технологий,
которые можно представить как систему изоморфов, простираю56
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
щихся от интеллектуальной деятельности человека до намагничиваний и размагничиваний в элементах компьютера. Действительно,
в мире достаточно много изоморфных связей, однако, технократам
свойственно игнорирование того, что изоморфизм, соответствие
между объектами и процессами различной природы, не означает их
тождественности и неизбежно содержит в себе определенные допуски и упрощения. Поэтому бесконечное уподобление одних процессов (объектов) другим, а тех, в свою очередь, третьим, четвертым
и так далее, неизбежно ведет к огрублению, искажению понимания
сути исходного процесса (объекта). Так, например, что нередко для
технократов, народ постепенно трансформируется в понятие «народ», затем в понятие «население», а потом и в «электорат» со всеми
вытекающими из этого для народа последствиями. Кроме того, не
следует забывать, что далеко не все процессы подвержены изоморфизму.
Функциональность как принцип тотального сциентизма и
техноцентризма основана на том, что нравственность утратила свою
способность быть критерием оценки социальной жизни. Нравственность должна быть заменена, по мнению технократов, функциональностью, т.к. реальная жизнь общества подчиняется действию
законов, основанных не на морали, а на функциональных взаимоотношениях. Общество существует благодаря действию не просто
человека, а человека-функционера, выполняющего конкретные,
строго очерченные функциональные обязанности. Для человека
традиционной цивилизации принцип функционализма был не приемлем, т.к. человек воспринимал себя неотъемлемой частицей мира
и осознавал свою ответственность, и главным образом нравственную, за сохранение этого мира. И лишь затем человек рассматривал
себя в качестве функционера. Цельность традиционного общества
держалась на том, что есть люди, способные вести за собой, и те,
кто должны следовать за ними, при безусловном первенстве высших
нравственных ценностей. Распространение этой истины в народных
массах было одной из главных задач элиты. Технократическая идеология тотального сциентизма и техноцентризма через абсолютизацию функциональности в ущерб нравственности неизбежно ведет к
антагонистическому противопоставлению элиты и народных масс.
Технократы отводят массам, в соответствии с функциональностью,
незавидную роль – слепо следовать за поводырями.
Прагматизм как принцип идеологии тотального сциентизма и
техноцентризма основан на твердом убеждении в том, что возможно
57
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
и необходимо точно подсчитать «полезный эффект» как поступка,
так и любого вида деятельности. Главная цель, не поиск некой абстрактной истины, в философском понимании сути этого вопроса, а
выработка арсенала конкретных средств, способных помочь людям
в решении их конкретных, жизненно важных проблем.
Технократы, опираясь на философские идеи основателей
прагматизма Ч. Пирса, У. Джемса, а также Д. Дьюи, игнорировали
ценности традиционной философии, сводя ее значение к эмпиризму. Технократы разделяли мнение Д. Дьюи о том, что центральным
понятием философии является опыт, под которым понимали все то,
что имеется в человеческой сознании, как врожденное, так и приобретенное в человеческой жизни. Поэтому главная цель философии
состоит в том, чтобы помочь человеку в потоке опыта двигаться по
направлению к поставленной цели и достигать ее. Прагматические
установки техноцентризма достигались: социальной реконструкцией, т.к. значительная часть опыта накапливается при взаимодействии индивида с обществом и внутри общества, то важнейшим
условием совершенствования опыта является совершенствование
самого общества; применением к опыту методов «высоких технологий», которые совершили в науке и технике революцию, но которые
почти не применяются в управлении обществом, моралью, опытом;
совершенствованием мышления через научные методы: если метод
способствует достижению цели, то он истинен, если нет, то ложен.
Рассмотрение методов в качестве инструментов обретения опыта,
как известно, получило название инструментализма.
Глобализм как принцип идеологии тотального сциентизма
и техноцентризма понимается как некая стандартизация и «конвейерность» процессов реорганизации социально-экономической
жизни. Яркими примерами подобной глобализации являются сеть
быстрого питания Мс Donald’s, мебель шведской компании IKEA,
корпорация Coca-Cola, имеющие сегодня производственные мощности в десятках стран мира. Глобализация рассматривается технократами как качественно новый этап человеческой цивилизации.
Речь идет о формировании новой всемирной конфедерации. Люди
на земле объединены единой судьбой, что стало возможным благодаря распространению универсальных культурных образцов, а также
развитию транспортных, информационных и коммуникационных
технологий, мировой торговли и финансовой систем, объединяющих всех людей во взаимосвязанное и взаимозависимое сообщество. Проводниками глобализации являются транснациональные
58
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
корпорации и банки, капитал которых привлечен от вкладчиков из
различных стран.
Можно ли утверждать о существовании технократов как определенной социальной группы или социального класса? Вопрос не
праздный, т.к. без ответа на него нельзя определить природу исследуемого феномена.
Являются ли технократы социальным классом? Для ответа
на этот вопрос постараемся разобраться с природой социального
класса. Как известно, этой проблеме уделяется серьезное внимание
в диалектико-материалистической традиции. Для К. Маркса класс
– это группа людей, находящихся в одинаковом отношении к средствам производства, с помощью которых они обеспечивают свое
существование. Два основных класса – это те, кто владеет такими
средствами производства, т.е. промышленники или капиталисты, и
те, кто зарабатывает на жизнь, продавая свой труд – рабочий класс,
или, если пользоваться термином самого К. Маркса, «пролетариат».
По К. Марксу, отношения между классами носят характер
эксплуатации. В современном капиталистическом обществе источник эксплуатации не столь очевиден, и К. Маркс уделяет значительное внимание прояснению его природы. Рабочие производят
больше, чем необходимо работодателям для оплаты их труда. Эта
прибавочная стоимость и есть искомый источник прибыли, которую капиталисты могут обратить на собственные нужды.
При бурном развитии современной индустрии материальные
блага стали производиться в масштабах, которые раньше невозможно было себе представить. Однако и ранее, и сейчас рабочие почти
не имеют доступа к плодам своего труда. Более того, с развитием
механизации производства работа нередко приобретает однообразный, рутинный характер, исключительно гнетуще действующий на
рабочего. Труд, служащий источником богатства, часто изнуряет рабочего физически и оглупляет его, – и в этом отношении механизированный труд ничем не лучше ручного труда на прежних фабриках,
когда изо дня в день в одном и том же помещении снова и снова
проделывается одна и та же операция.
К. Маркс говорит лишь о двух основных общественных классах: классе собственников на средства производства и класса тех,
кто не имеет собственность. При таком подходе социальный статус
технократии определить трудно, т.к. значительная часть технократов не владеют собственностью, а лишь управляют ею, являются
59
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
такими же наемными работниками, как и многие другие, но в то
же время, особенно сейчас, наблюдается тенденция приобретения
некоторой частью технократов акций управляемых предприятий и
превращения ее в собственников. К. Маркс понимает, что реально существующие классовые системы гораздо сложнее, чем предложенная модель. По его мнению, помимо двух основных классов
существуют так называемые переходные классы. Это классовые
группы, которые сохранились от прежних производственных систем, и которые могут существовать еще очень долго после того, как
старые системы распались. В некоторых современных обществах,
например, во Франции, Испании, Италии, и в XX веке значительную часть населения составляют крестьяне, труд которых почти не
изменился со времен феодализма. Кроме того, большое внимание
К. Маркс уделяет расслоению внутри классов. Примерами такого
расслоения служат:
1. Нередко возникающий в среде высшего класса конфликт
между финансовым капиталом (банкирами) и промышленниками.
2. Существенные различия между интересами представителей
малого предпринимательства и владельцами крупных корпораций.
И те, и другие принадлежат к классу капиталистов, но политика,
проводимая в интересах большого бизнеса, не всегда выгодна малому.
3. Расслоение рабочего класса, внутри которого появляются
безработные, наиболее обездоленные, часто представляющие этнические меньшинства.
Концепция классовой структуры общества, предложенная К.
Марксом, не определяет социального статуса технократов, а указывает на экономическое неравенство, являющееся объективным
фактором общественного устройства. Классовая принадлежность
определяется не представлением людей о своей социальной позиции, а объективными условиями, позволяющими одним группам
получать преимущественный по сравнению с другими доступ к материальным благам.
В.И. Ленин, как известно, опираясь на марксово понимание
природы классов, сформулировал классообразующие признаки.
Этот подход можно применить к выявлению места технократии в
классовой структуре общества, а для этого следует выяснить, обладает ли технократия подобными признаками.
К классообразующим признакам относят:
Гидднес Э. Социология. – М.: Эдиториал УРСС, 1999. С. 200-201).
60
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
1) место в исторически определенной системе общественного производства; 2) отношение к средствам производства; 3) роль в
общественной организации труда; 4) способы получения и размеры той доли общественного богатства, которой классы располагают. Некоторые из этих признаков, такие как, роль в общественной
организации труда и способы получения, а также размеры доли
общественного богатства, можно отнести и к технократии, но их
недостаточно для того, чтобы считать ее классом. Класс устойчив
и по преимуществу воспроизводит себя, тогда как технократия не
обладает такой устойчивостью, и ее судьба во многом определяется
различными, быстро меняющимися обстоятельствами. В отличие от
класса отношение технократии к средствам производства не характеризуется обладанием или не обладанием ими. Значительная часть
технократии распоряжается средствами производства, что само по
себе весьма существенно, но не передает их по наследству.
Итак, с позиций исторического материализма, одной из значительных школ социальной философии, технократия не является
социальным классом, а в лучшем случае представляет собой социальную прослойку (группу).
Рассмотрим природу социального класса в методологии М.
Вебера применительно к технократии. Веберовская методология
также основывалась на марксовом анализе природы классов. Важнейшие различия сводились к следующим положениям.
Во-первых, М. Вебер считал, что на формирование класса
оказывает влияние гораздо большее число факторов, чем смог заметить К. Маркс. Согласно Веберу, разделение на классы определяется
не только наличием или отсутствием контроля над средствами производства, но и экономическими различиями, не связанными напрямую с собственностью. К числу таких определяющих факторов
в первую очередь относятся мастерство и квалификация, влияющие
на возможности данного человека выполнить ту или иную работу.
Люди, принадлежащие к категории профессионалов и управленцев,
также работают по найму, но зарабатывают значительно больше,
условия их труда намного лучше, чем у рабочих. Можно провести
аналогию с высококвалифицированными рабочими, зарабатывающими во много раз больше, нежели рабочие, не имеющие квалификации.
Во-вторых, М. Вебер выделяет помимо класса еще два важных аспекта социальной стратификации – статус и партию. Понятие статуса связано с различной степенью социального престижа
61
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
групп, который может быть как позитивным, так и негативным. К
социальным группам с позитивным статусом относятся те, представители которых обладают высоким престижем в рамках данной социальной системы. Например, высокий престиж в современном обществе имеют врачи, юристы. В социальные группы с негативным
статусом входят безработные, бездомные.
Обладание богатством обычно связано с высоким статусом, но
существует и множество исключений, о чем свидетельствует, например, существующий термин «благородная бедность». В Великобритании люди из аристократических семей продолжают пользоваться
почетом и уважением, даже потеряв все свое состояние, тогда как
к «новым богачам» представители традиционного высшего класса
часто относятся с пренебрежением.
Если классовая принадлежность является объективной характеристикой, то статус, напротив, зависит от субъективных оценок социальных различий. Очевидно, что технократы обладают не
столько богатством, сколько высоким статусом. Классы связаны с
экономическими факторами – собственностью, доходами, а статус
определяется различными стилями жизни соответствующих групп.
В современных обществах, указывал М. Вебер, важным инструментом власти становится партия, которая оказывает влияние
на стратификацию, независимо от класса и статуса. Партия определяется как группа людей, работающих вместе, имеющих общие истоки, цели и интересы. К. Маркс объяснял возникновение различных статусов и партий, используя понятие класса. Однако М. Вебер
считал, что ни формирование статуса, ни возникновение партий не
может быть объяснено только с точки зрения классового подхода,
хотя определенное влияние классов здесь очевидно. В свою очередь,
и статус, и партийная принадлежность могут весьма существенно
влиять на экономические условия жизни отдельных людей и групп,
и в целом классов. Партии могут взывать к эмоциям, идущим вразрез с классовыми различиями, например, они могут апеллировать к
религиозной принадлежности или националистическим идеям.
Методология М. Вебера основывалась на том, что на жизнь
людей, помимо классовой принадлежности, существенно влияют
другие виды стратификаций, но даже такая гибкая система признаков недостаточна для признания за технократией статуса социального класса.
См.: Гидднес Э. Социология. – М.: Эдиториал УРСС, 1999. С. 202-204; Вебер М.
Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990, С. 650-662, 670-681, 687-692.
62
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
Для полноты исследовательской картины рассмотрим две
современные теоретические конструкции природы социальных
классов: концепцию классов Эрика Олина Райта и подход к изучению классов Фрэнка Паркина. Так, позиция американского социального философа Э.О. Райта во многом основывается на учении К.
Маркса, однако включает и ряд идей М. Вебера.
Согласно концепции Э.О. Райта, в современном капиталистическом производстве существует три вида контроля над экономическими ресурсами, что позволяет идентифицировать основные существующие классы: контроль над инвестициями или финансовым
капиталом; контроль над физическими средствами производства
(землей, предприятиями); контроль над рабочей силой и властью.
Та часть населения, которая принадлежит к классу капиталистов,
контролирует хотя бы одну из этих трех составляющих производственной системы. Представители рабочего класса лишены возможности что-либо контролировать. Однако помимо упомянутых классов существуют социальные группы, позиция которых представляется неопределенной по отношению к этим составляющим. По Э.О.
Райту, для подобных социальных групп, например, технократов,
характерно противоречивое классовое положение, поскольку они
способны влиять на некоторые аспекты производства, но лишены
контроля над другими составляющими. Например, так называемые
«белые воротнички», технократы, продают свою рабочую силу, свои
интеллект и профессиональные знания предпринимателям так же,
как и простые рабочие. Но при этом они обладают определенными
контролирующими функциями и могут в большей степени координировать условия своего труда. Э.О. Райт называет классовое положение таких работников «противоречивым», потому что по своей
классовой принадлежности они не являются ни капиталистами,
ни рабочими, но имеют признаки, роднящие их и с тем, и с другим
классом.
Иными словами, даже с позиций методологии, предложенной
Э.О. Райтом, технократы не имеют статуса социального класса.
Британский социальный философ Ф. Паркин согласен с тем,
что в основе классовой структуры лежит собственность на средства производства, однако собственность, считает он, лишь один
из социальных барьеров, которые могут быть монополизированы
меньшинством и использованы для достижения власти. Возведение
Wright E.O. Class, Crisis and the State. London, 1978; Wright E.O. Classses. London,,
1985, р. 56.
63
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
социальных барьеров можно определить как процесс, в результате
которого группы пытаются обеспечить себе исключительный контроль над ресурсами. Кроме собственности на средства производства
для создания социальных барьеров могут быть использованы статусные различия, такие, как этническая принадлежность, язык или
религия.
В основе формирования социальных барьеров лежат два типа
процессов. Первый процесс может быть определен как стратегия исключения, с помощью которой одним группам удается изолировать
другие, перекрывая им доступ к ценным ресурсам. Так, например,
поступают технократы, не допуская в свои ряды выходцев из других
учебных заведений, корпораций, обеспечивая тем самым собственные привилегии.
Ко второму типу процессов – стратегии узурпации – относятся попытки менее привилегированных слоев овладеть ресурсами,
ранее принадлежащими другим. При некоторых обстоятельствах
обе стратегии могут использоваться одновременно (двойной барьер), это свидетельствует, что те, кто находится в середине стратификационной системы, например, технократы, внимательно следят
за конъюнктурой и стремятся отделить себя от проникновения в их ряды
представителей более низких социальных слоев. Руководство крупными
корпорациями сосредотачивается в руках не являющихся их владельцами
высших исполнительных служащих, специалистов, технократов, занимающих высокое положение прежде всего потому что располагают «верительными грамотами» – квалификационными свидетельствами, дипломами, учеными степенями. Их карьера отличается большей стабильностью и доходностью, нежели профессиональная деятельность тех, кто не
относится к высшей управленческой «касте»1. Некоторые исследователи
определяют этот социальный слой «белых воротничков» – технократов
как новый «профессиональный управленческий класс». Но вряд ли можно согласиться с подобным определением социального статуса технократов, поскольку отличия между ними и рядовыми «белыми воротничками»
носят по преимуществу количественный характер.
Сказанное позволяет утверждать, что и «классические», и
«новые» представления о природе социальных классов дают отрицательное заключение относительно признания за технократами
статуса социального класса. Утверждение о том, что в современных
обществах классы утратили свою хозяйственную значимость, явно
Parkin F. Class Inequality and Political Order. London, 1971; Parkin F. Marxism and Class
Theory: A Bourgernis Critique. London, 1979, р. 52.
64
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
преждевременно, хотя материальное неравенство в индустриальных
странах значительно уменьшилось. Аргументы исследователей, считающих, что классовые отличия перестали быть определяющими,
сводятся к следующему. Налоги, направленные против богатых, в
сочетании с пособиями для неимущих и нетрудоспособных сгладили различия между верхами и низами. К тому же образование стало
более доступным, и человек, обладающий талантом, может надеяться на успешную карьеру. Однако такая идиллическая картина далека
от реальности. Влияние классовых различий, возможно, стало меньше, чем полагал К. Маркс, но лишь немногие сферы социальной жизни
не затронуты ими. Однако следует отметить, что технократы обладают
всеми необходимыми для социальной группы признаками: устойчивой
совокупностью взаимодействующих индивидов; стандартизацией норм
поведения и ролевых функций и т.д. Технократы – это социально противоречивая группа. Ее противоречивость обусловлена как внешними (промежуточное положение между монополистами и управляемыми массами,
между технократами и другими традиционными слоями бюрократии), так
и внутренними факторами (противоречия между управленцами (менеджерами) и специалистами по технологическим процессам (инженерами).
С учетом сказанного следует сделать ряд выводов по данной
главе.
Во-первых, историко-философский анализ многочисленных
определений понятия «технократия» позволил выявить, что чаще
всего при определении данной дефиниции использовался или функциональный, или генетический, или структурный подход. При
функциональном подходе к определению понятия «технократ» происходит подмена содержательных (сущностных) признаков функциональным предназначением. Конечно, функцию можно рассматривать как внешнее проявление сущности исследуемого объекта,
но, признавая определенную взаимосвязь между функцией и содержанием, считать их тождественными было бы не вполне корректно. При генетическом подходе к определению понятия «технократ»
дефиниции понятия даются исходя из исторических этапов развития исследуемого феномена, что позволяет увидеть динамику его
развития и смысловую многозначность. В известной степени это
также связано с содержанием понятия «технократ», но связь эта неоднозначна. При структурном подходе к определению исследуемого
понятия, как правило, различаются «технократизм» как определенная система теоретических идей и «технократы» в качестве носите
См.: Гидднес Э. Социология. – М.: Эдиториал УРСС, 1999. С. 200.
65
Глава 1. Технократия как объект историко-философского анализа
лей этих идей. Признавая методологическую значимость каждого
из перечисленных подходов при определении понятия «технократ»,
следует отметить их недостаточность в исследовании содержательных (сущностных) признаков данного понятия.
Во-вторых, познавательно-ценностный подход при определении понятия «технократ» позволяет выделить следующие его сущностные признаки: а) технократ обязательно является носителем на
профессиональном уровне некой социально значимой современной технологии в какой-либо области жизнедеятельности социума;
б) технократ не владеет, а управляет собственностью, причем речь
идет о высших сферах управления обществом; в) технократ проповедует тотальный сциентизм и техноцентризм. Они для него являются идеологией, а рационализм – стилем мышления.
Технократ – это субъект, представитель высшей бюрократии,
профессионально владеющий социально значимыми технологиями, реально реализующий управленческие функции высших социальных структур и распространяющий идеи рационализма до идеологии тотального сциентизма и технократизма. Данное определение
позволяет отличать технократов от технобюрократов, техницистов и
технопользователей.
В-третьих, проведенный историко-философский анализ позволил выявить противоречивость социального статуса технократии,
обусловленный как социальной неоднородностью (формирование
технократии за счет выходцев из высших, средних и даже из низших
социальных слоев), так и сложным взаимодействием с другими социальными слоями (бюрократией и т.д.), а также внутрисоциальными противоречиями среды технократов (противоречия между инженерно-техническими работниками и менеджерами; либеральной и
радикальной технократией и т.д.)
Технократия не является ни социальным классом, ни социальной группой. В настоящее время технократия находится в наиболее
близком к социальной группе состоянии, называемом квазигруппа,
т.е. обладает недостаточной социальной организованностью, нечеткой внутренней структурой и т.д.
66
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
Глава 2.
Генезис технократических воззрений
в доклассический период
Технократические идеи возникли не спонтанно, а имели солидную предысторию и отражали реальные изменения, происходившие в социуме под воздействием науки и техники. Последовательное проведение познавательно-ценностного подхода в рамках
историко-философского анализа позволяет высказать утверждение
о том, что технократические воззрения в своем развитии прошли
четыре этапа.
1. Доклассический этап, характеризовавшийся: зарождением и эволюцией от разрозненных технократических высказываний
до создания технократических утопий; осознанием отдельных теоретических оснований технократизма; формулированием системы предпосылок, первых понятий и исследовательских подходов,
представлений о технике вообще, о ее роли в социальном развитии
с позиций технического оптимизма. Носителей идей этого этапа в
философской литературе чаще всего называют «пророками», «предтечами», «оракулами» технократизма.
2. Классический этап, на котором складывается общий концептуальный замысел, на многие годы (XIX – середина XX века) определивший суть и «дух» технократизма как такового; разрабатываются его основные содержательные части. Центральной выступает
идея власти в обществе, опирающейся на профессиональные знания и компетенцию, стремление заменить политическое решение
техническим. Носители идей этого этапа собственно и получили
название «технократы».
3. Неоклассический этап, в ходе которого технократические
теоретические концепции напрямую увязываются с практикой развития индустриальных государств путем их теоретического достраивания и заполнения «белых пятен». С середины ХХ века технократы
уже воспринимаются как новая социальная реальность. Они прочно
67
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
обосновались в различных управленческих сферах и заняли в них
ведущие позиции. Их идеал – создание гармоничного индустриального общества благоденствия. Носителей идей этого этапа называют «неотехнократы».
4. Постнеоклассический этап возник в конце ХХ – начале
ХХI века в связи с открывшимися после компьютерной революции
социальными, экономическими, техническими перспективами. В
процессе этого этапа технократические концепции осуществляют
корректировку своих теоретических положений в соответствии с
постиндустриальной реальностью, активно делаются попытки теоретического вторжения в смежные области и производится корректировка методологических подходов. «Техносфера» рассматривается в качестве главной доминанты, производящей и распределяющей
блага общества, влияющей на социо- и инфрасферы, а следовательно, и на сферу власти и психосферу. Технократические идеи соотносятся с такими ключевыми понятиями как «цивилизация», «культура», «прогресс», «ценность». Сторонники этих идей представляли
собой новую разновидность технократов, называемую «посттехнократы».
Методологические исследования теоретической эволюции
данной проблемы, ее теоретическое обоснование и будут определять структуру изложения представленной работы.
Данная глава посвящена рассмотрению доклассического этапа развития технократических воззрений, определению основных
направлений формирования технократических идей в контексте
различных социальных учений. По существу, доклассический этап
развития технократической мысли представлял собой теоретически
выраженное прогностическое стремление человека традиционного
общества заглянуть за обозримые горизонты социального развития.
А т.к. в традиционном обществе сильны были две традиции: социально-техническая, направленная на преобразование сферы социальной, и социально-экономическая (промышленно-экономическая), преобразующая преимущественно естественную (природную)
сферу, то и теоретические контуры индустриального мира также
формировались в рамках этих традиций. Познавательно-ценностный подход позволяет наполнить социально-техническое и социально-экономическое направления конкретным содержанием. Рассмотрим их подробнее.
Социально-техническое направление формирования философских технократических воззрений было тесно связано с разра68
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
боткой прогностического образа «политического человека» индустриального общества. Основные контуры видения этого «политического человека», характера его отношений с обществом представлялись неоднозначно, но всегда с учетом изменений, происходивших
в общественном сознании относительно роли и места техники в
жизни социума. Техника являлась основой и одновременно продуктом цивилизации, и то как ее используют во многом зависело от социально-культурного уровня, достигнутого соответствующей цивилизацией, от характера социального заказа на ее использование, от
«человеческого измерения» техники, т.е. совокупности этических,
философских характеристик, превалирующих в обществе социальных кругов. Ведь «сущность технического всегда была заключена
в самом человеке, в творческом акте опредмечивания. Всякое техническое изделие есть вместе с тем знак, и в этом своем качестве
оно предстает моделью, предвосхищением, человеческим образом
очеловеченного мира, то есть целями, смыслами и ценностями
культуры. Техника действительно является зеркалом человеческих
качеств, однако не всех, а тех, которые доминируют в современной
культуре».
Определенным намеком на будущие технократические замыслы следует считать идею Платона о совершенном государстве,
управляемом специальным образом подготовленными носителями
истинных знаний (философами), а не наследными сановниками.
Носители истинных знаний, по Платону, как раз и обладали необходимыми социальными технологиями, применение которых позволяло построить «идеальное государство».
Государство Платон понимает в широком смысле, как совместное поселение. «Государство, – считает он, – возникает,… когда каждый из нас не может удовлетворить сам себя, но нуждается
еще во многом… Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать помощь: такое
совместное поселение и получает у нас название государства…»
Следовательно, «его (государство) создают наши потребности», и
среди них «первая и самая большая потребность – это добыча пищи
для существования жизни… Вторая потребность – жилье, третья
– одежда и так далее». Государство – необходимое условие личного
совершенства. Основанное на разделении труда, оно способствует
Кашперовский В.И. Техника между онтологией и аксиологией. От дискурса силы
к мировоззрению ХХI века// Вестник Российского философского общества. – № 3.
2000. С. 10.
Платон. Государство//Платон. Соч.: в 3 т. Т. 3. Ч. 1. М., 1971. С. 145.
69
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
выявлению человеческих склонностей и их развитию.
Совершенная форма совместного существования – в прошлом, когда людей соединяли узы дружбы, они не в чем не нуждались и все свободное время посвящали философским рассуждениям. Тогда управляли на земле сами боги. Вернуться к этому золотому
веку невозможно, этому мешают постоянные войны, нужда, стихийные бедствия. Постепенно в государстве на первый план выступают
стяжательство, насилие, раздор, отсутствие заботы об общем благе.
В каждом государстве ныне «заключены два враждующих между собой государства: одно – бедняков, другое – богачей…»
Платон, как известно, выделял четыре отрицательные формы
государства: тимократию – власть честолюбцев: еще сохраняются
общие трапезы, правители еще пользуются почетом, воины не гонятся за материальными благами, но уже накапливаются богатства, появляется тяга к роскоши; олигархия – это уже господство немногих:
власть в руках богатых, люди не совершенствуют свои способности,
данные от рождения; демократия – власть большинства: усиливается раскол и насилие в обществе, зависть и злоба бедняков приводит к восстанию и «дележке» власти; тирания – наихудшая форма
правления, вырождение демократии: тиран, вознесшийся на волне
народного правительства, уничтожает своих врагов и подавляет соплеменников. Возможно и другое устройство государства, основанное на идее справедливости. Совершенное государство, по замыслу
Платона, должно было быть: а) единым, т.е. в нем будет соблюдаться
принцип морально-политического единства всех граждан; б) трехсословным, причем каждое сословие будет воплощать в себе одно
из трех душевных начал; в) иерархическим; г) управляемым «разумным сословием»; д) управляемым на основе знания, а не мнения; е)
наиболее адекватно воплощающим на земле мир идей (деятельность
государства должна быть подчинена высшей идее блага).
Отзвук этих характеристик можно найти во всех современных
технократических концепциях. Не противоречит большинству этих
концепций и мысль Платона о том, что совершенное государство
должно лишь функционировать, но не развиваться. Он называет два
экономических: 1) рост численности населения и 2) расширенное
воспроизводство, - и два идеологических фактора: 3) новаторство
в искусстве и 4) новшества в системе воспитания. По его мнению,
второй и четвертый факторы зависят от первого и третьего, которые
Платон. Государство//Платон. Соч.: в 3 т. Т. 3. Ч. 1. М., 1971. С. 210.
См.: История теоретической социологии в 5 т. Т. 1.- М.: Наука, 1995. С. 28-29.
70
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
Платон предлагает контролировать двояким способом: посредством
строгого контроля над рождаемостью и вообще деторождением и
через беспощадную цензуру над всеми произведениями художественного творчества.
Так как каждый из членов общества имеет нужду во многих,
то в основе построения совершенного государства был положен
принцип разделения труда. Разделение труда есть причина появления трех сословий: философов, стражников и трудящихся. Разделение труда обусловлено также и существующим неравенством
умственных способностей людей. Интеллектуальное неравенство
людей объясняла его концепция знания как припоминания. Из
этой же концепции вытекала и вполне технократическая мысль о
недопустимости «природного» сапожника (плотника) претендовать
на несвойственную ему государственную должность, которую он не
способен осилить по своим умственным задаткам. В совершенном
государстве «природный» сапожник может стать, например, кузнецом или наоборот, но не больше. И в этом залог того, что все три сословия испытывают взаимное уважение, каждое по-своему служит
идее справедливости; они свободны, т.к. внутренне осознали необходимость своего положения; равны, потому что каждый гражданин
совершенного государства занимает именно то место в обществе, для
которого он рожден, знает свое место; счастливы, ведь между ними
нет никаких противоречий: ни одно сословие не вмешивается в дела
других, управленческие функции (законодательные, полицейские)
сведены к минимуму и доведены до автоматизма, а функционирование совершенного государства происходит как бы само собой.
На чрезвычайно важный для каждой технократической концепции вопрос о власти Платон отвечает по-разному. В одном случае он считает, что родится правитель-философ, сумеющий проникнуться идеей совершенного государства и сохранить верность
ей независимо от окружения. В другом случае он утверждает, что
осуществлять намеченный план необходимо, начиная с набора
стражей. В третьем случае путь к созданию совершенного государства лежит через усовершенствование форм власти. В любом случае
Платон полагает, что необходимо начать с убеждения людей в своей
правоте, с убеждения в том, что в совершенном государстве им будет
лучше. И тогда проект преобразования общества преодолеет черты
утопичности и станет реальным. Конечно, трудно найти правителя,
который захочет прислушиваться к мнению философа, и который
сам окажется философом, – но это возможно. Еще труднее переде71
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
лать людей и объяснить им, что по сути природы своей они должны
заниматься именно этим делом, а не чем-то другим. Но и это возможно, т.к. познание истины и справедливости равно самой справедливости; человек, который знает, что такое справедливость, уже
в силу одного этого является справедливым.
Отсюда, то значение, которое Платон придает воспитанию
граждан. Однако, опять же в духе технократизма, если Платон не
уделяет внимания воспитанию граждан низшего класса, то к воспитанию «управленцев» (воинов и правителей-философов) относится
очень серьезно. Следует отметить специфичность содержания предлагаемого Платоном воспитания: ликвидация частной собственности, отсутствие устойчивых браков, общественное воспитание детей.
Воспитание предусматривалось как телесное, так и духовное. Из искусства необходимо изгнать изображения порока, изнеживающие
мелодии, актерское «лицемерие».
Правители-философы отбираются из числа будущих воинов,
это самые совершенные стражи, стоящие на защите интересов целого. Правители-философы не столько «профессионалы-управленцы», сколько мудрецы, стремящиеся к чистому благу, способные
понять духовные основы общества, незамутненные политическими
компромиссами и прагматичностью. Они поддерживают в обществе добродетели: мудрость, мужество, благоразумие (сдерживающая мера), справедливость. Мудрость – удел философов; мужество
– присуще воинам; благоразумие, выражающееся в подчинении существующим законам, должно быть присуще всем; справедливость
– итоговая добродетель, состоит в том, чтобы каждый делал свое
дело. В то же время Платон предупреждал, что существует круговорот, по завершению которого сословие правителей не производится. Каким бы образом ни старались правители комбинировать браки между стражами, – замена им родиться не может; человечество
физически и умственно вырождается. По этой причине место правителей занимают сначала стражи, а затем и выходцы из низшего
сословия. Процесс разложения совершенного государства, начавшись, уже не может быть остановлен и достигает своего логического
завершения в тирании.
Рассуждения Платона чрезвычайно важны для понимания
того, что его совершенное государство, которое современные исследователи, не без основания, считают тоталитарным, в значительной
степени обременено признаками технократичности. Если вспомнить, что в переводе с греческого слово «techne» - означало «искус72
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
ственный» и в первоначальном смысле употреблялось для противопоставления «естественного» и «искусственного», то эта мысль уже
не кажется невероятной.
Однозначного ответа на вопрос, был ли Платон технократомутопистом нет. Скорее всего правильный ответ будет содержать в
себе и утверждение, и отрицание. Ведь, отмечал К. Поппер, «чары
Платона» оказались настолько сильны, что отголоски его учения об
идеальном государстве можно обнаружить и во многих современных концепциях, социальных утопиях, политических программах.
Следует отметить, что отношение к технике, техническому
прогрессу в различные эпохи было разным, что, несомненно, накладывало свой отпечаток и на процесс формирования технократического дискурса. Так, например, древние греки «уже владели техническими знаниями и научным пониманием, достаточными для того,
чтобы создать индустриальные машины и предвосхитить ХVIII век,
– утверждает известный историк науки М. Льоцци. – А вместо этого
придумывали механические фокусы и конструировали игрушки для
развлечения во время праздников». Аристотель также считал, что
изобретения «для удовлетворения необходимых потребностей» есть
нечто куда менее достойное, чем «изобретения для препровождения
времени».
Видимо, преобладание труда «говорящих» орудий являлось
серьезным тормозом в развитии техники и технократических идей
в частности.
Отношение цехового ремесленника к своему изделию также
было в высшей степени специфично: в изделии ремесленник видел
самого себя, его работа содержала моральную оценку, т.к. членом
цеха мог быть лишь добросовестный работник, честно трудившийся и дававший только высококачественную продукцию. Забота о
качестве каждого изготовляемого ремесленниками изделия – свидетельство отсутствия массового производства, ограниченности
рынка, на который они работали. Все это также сковывало интерес
к технократическим воззрениям по причине ненадобности. Однако было бы неправомерным считать Средние века застоем технических достижений и отсутствием технократических воззрений.
Речь идет о средневековой «технологической революции», которая
стала возможной благодаря двум выдающимся изобретениям: первое - это кривошип, позволяющий преобразовывать вращательное
2
Льоцци М. История физики. – М.: Наука, 1970. С.19-20.
См.: Аристотель. Сочинения в 4 т., Т. 1 – М.: Мысль, 1976. С.67.
73
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
движение в возвратно-поступательное и наоборот; другое – маховик, позволяющий выравнивать неравномерное усилие двигателя,
придавая равномерность вращению. В результате люди научились
использовать силу ветра и воды, а ветряные и водяные мельницы
стали неотъемлемой частью сельского пейзажа средневековой Европы, также как и использование воды в валяльных, кузнечных и
других трудовых процессах. «…Оказалось возможным заставить
воду работать не только в обычных мельницах, где мелют зерно, но
и приводить в движение различные машины: механические решета
для просеивания муки, молоты в кузницах, машины в сукновальнях
и сыромятнях. К началу XII века такие машины получили широкое
распространение»1.2Таким образом, «технологическая революция»
средневековья радикально преобразила производство и имела далеко идущие социальные последствия – изменение социальной структуры общества, рождение уважительного отношения к технике.
Возрастает роль и социальный статус ремесленника, изобретателя,
технического специалиста. Создается благоприятная почва для возникновения очагов культуры, появляются первые университеты.
Технократические идеи не противоречили христианству, так
как «согласно христианским заповедям, совершенство Бога состоит
и в том, что Он создал природу в соответствии с определенными законами, а в человека вселил естественный свет разума и способность
их постигать. Отсюда проистекала весьма характерная для мыслителей того времени мысль о том, что познание мира – богоугодное
дело, ибо, постигая природу, мы постигаем Бога и приближаемся к
Нему».
Новая волна интереса к технической проблематике стала прослеживаться в эпоху Возрождения и в философии Нового времени.
Здесь внимание обращалось на формирование идеала энциклопедически развитой личности ученого и инженера, равным образом
хорошо знающего и умеющего в самых различных областях науки
и техники, а также на разработку идеала науки, в том числе и технической, основанной на экспериментальных и математических
Гайденко В.П., Смирнов Г.А. Западноевропейская наука в Средние века. – М.: Наука. 1989. С. 42.
См.: Шаповалов В.Ф. Философия науки и техники: О смысле науки и техники и
о глобальных угрозах научно-технической эпохи. – М.: ФАИР – ПРЕСС, 2004. С.
58-60.
Юревич А.В. Культурно-психологические основания научного знания// Проблема
знания в истории науки и культуры. СПб., 2001. С. 158.
74
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
средствах доказательства.
В эпоху Возрождения создается новая социальная среда, в
большой степени способствующая практической реализации достижений научной мысли и расцвету техники. Появляются инженеры-самоучки (ученые, обратившиеся к технике, или ремесленники,
самостоятельно приобщившиеся к науке), конструирующие и обслуживающие ветряные и водяные мельницы, насосы, фонтаны и
т.д. Со временем фигура «инженера», «техника» становится одной
из основных, что обусловлено развитием гражданских и военных
технических сооружений, образцов техники. На смену средневековой анонимности мастера приходит обозначение нового отношения
к ученому, инженеру, который занимает теперь место творца, подражающего творчеству божественного создателя самого бытия и равного в искусстве самому Богу, поскольку ум «истинного художника
может породить идею совершенного творения, а руки его в силах
воплотить сию идею».
Характеризуя эту эпоху, Чуковский М.А., исследователь творчества Леонардо да Винчи пишет: «…Техника доходит до состояния,
в котором дальнейшее продвижение ее оказывается невозможным
без насыщения ее наукой. Повсеместно начинает ощущаться потребность в создании новой технической теории, в кодификации
технических знаний и подведении под них некого общего технического базиса. Техника требует привлечения науки».
Именно поэтому Леонардо да Винчи во фрагменте «О заблуждении тех, кто пользуется практикой без науки» пишет: «Те, кто
влюбляется в практику без науки, подобны кормчим, выходящим в
плавание без руля и компаса… Практика всегда должна быть поставлена на хорошей теории, для которой перспектива – руководитель и
вход, без нее ничто не может быть сделано хорошо в случаях живописи». Для художников эпохи Возрождения живопись стала сложной наукой. Да и сами художники стремились быть одновременно
и инженерами, и учеными. По мнению Леонардо, «живопись распространяется на философию природы», она «состоит из тончайших умозрений». Чертеж, рисунок, набросок – основа не только
живописи, но и архитектуры, техники, в нем воплощается замысел
Степин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. – М.: КонтактАльфа, 1995. С. 296.
См.: Эстетика Ренессанса. Т. 1. М.: Искусство, 1981. С. 397, 454, 539.
3
Чуковский М.А. Механика Леонардо да Винчи. – М.; Л.: АН СССР, 1947. С. 303.
4
Эстетика Ренессанса. Т. 1. М.: Искусство, 1981. С. 363-367.
Чуковский М.А. Механика Леонардо да Винчи. – М.; Л.: АН СССР, 1947. С. 315.
75
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
художника. По Леонардо, именно с помощью визуальных образцов, а не вербальных описаний, можно достичь подлинного знания
природных вещей и процессов. Поэтому нет ничего удивительного
в том, что он чаще всего развивает аргументацию, пользуясь только
чертежом и обходясь минимальными словесными пояснениями. Он
пытается соотнести три переменные – глаз наблюдателя, картинный план и объект наблюдения.
В XVII веке технократические идеи использования научных
знаний для управления обществом получили свое дальнейшее развитие. Духовным вдохновителем этих идей стал «отец» промышленной революции Ф. Бэкон, который не только рассматривал технику
как средство облегчения условий человеческого бытия, но и «предвидел новую эпоху, эпоху технологии и науки. Новая религия науки
принесла обещание рая на земле, лучшего мира, который люди могут создать сами, благодаря знанию». Провозглашенный им призыв
преодолеть природу нашел горячий отклик как в сердцах технократов (эксплуатация природы через некую техническую хитрость), так
и в сердцах их оппонентов (подчинение природы следовало понимать как ответственность перед природой). И что очень характерно
для технократического сознания в Новое время отношение «человек - природа» трансформируется в отношение «субъект - объект».
Теперь человек представляется как познающее и действующее начало (субъект), а природа – как объект, подлежащий познанию и использованию. Причем субъект и объект одновременно и разделены,
и связаны посредством инструментальной деятельности. Научный и
социальный оптимизм Ф. Бэкона оказал большое влияние на дальнейшее развитие различных, часто взаимоисключающих направлений философской мысли. С Ф. Бэконом в истории Запада возникает
«новая интеллектуальная атмосфера». Он исследовал функцию науки в жизни и истории человечества; сформулировал этику научного исследования вопреки менталитету магического типа, еще широко распространенному; попытался сформулировать теоретические
основы новой техники; заложил фундамент современной энциклопедии наук, которая станет одним из наиболее важных деяний европейской философии».
Горохов В.Г. Концепции современного естествознания. – М.: ИНФРА – М., 2003.
С. 185.
Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 3. Новое
время. – ТОО ТК «Петрополис», 1996. С. 181-182.
Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 3. Новое
время. - ТОО ТК «Петрополис», 1996. С. 165.
76
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
«Новая Атлантида» - первая технократическая утопия была
написана Ф. Бэконом в 1623 - 1624 годах одновременно с «Городом
Солнца» Т. Кампанеллы. Написанная в жанре путешествия, весьма
распространенном в Англии в XVI и последующих веках, «Новая
Атлантида» посвящена описанию острова Бенсалем, находящемуся
в строгой изоляции от внешнего мира. Впрочем, изоляция эта носит односторонний характер: тайные посланники Бенсалема регулярно посещают страны внешнего мира, и жители острова хорошо
осведомлены о происходящих там событиях и, особенно, обо всех
научных достижениях и открытиях. На острове существует некий
Орден или Общество, называемый «Дом Соломона», учреждение,
служащее Бенсалему «путеводным светочем» и посвященное изучению творений Господних. Целью этого общества является познание
причин и скрытых сил всех вещей и тем самым расширение власти
человека над природою, пока все не станет для него возможным.
Речь идет по существу о мастерских и лабораториях, где члены Ордена проводят свои естественно-научные эксперименты. Численность членов Соломонова дома невелика – 36 человек, и только 12
из них имеют право отправляться в чужие края и привозить оттуда
книги и описания опытов. Остальные разделены на 8 категорий (по
трое), каждая из которых выполняет определенную функцию: «извлекают материал для опытов, содержащихся в книгах» («похитители»), трое других собирают опыты всех механических наук, свободных искусств и тех практических знаний, которые не вошли в науку
(«охотники за секретами») и т.д.
Программа разделения труда Соломонова дома совпадает с
теми этапами и аспектами научного исследования природы, которые Ф. Бэкон описывает в «Новом органоне». Особого внимания
заслуживает следующее правило Соломонова дома: на своих совещаниях его члены решают, какие открытия и изобретения должны
быть обнародованы, а какие нет. Относительно последних все члены научного сообщества дают «клятву о неразглашении». Хотя, из
«секретных» открытий и изобретений некоторые сообщаются государству, а некоторые нет».
К числу обычаев и обрядов Соломонова дома относятся следующие: обычай сооружать статую и присуждать щедрое и почетное
вознаграждение за каждое ценное изобретение; гимны и литургии,
во время которых члены Ордена Соломона хвалят Бога и произносят особые молитвы о том, чтобы результаты их трудов пошли на
Бэкон Ф. Соч. Т.2. М., 1978. С.517.
77
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
цели благие и благочестивые; обычай посещать главные города Бенсалема, во время которых населению сообщают о новых открытиях
Ордена и предсказывают всевозможные стихийные бедствия и потрясения (социальных потрясений Бенсалем, по-видимому, не испытывает): эпидемии, недороды, наводнения и т.п.
Позитивные производственные и технические возможности
идеального общества («Новой Атлантиды») Ф. Бэконом неизмеримо расширены, но все-таки их изображение проистекает из безоговорочного одобрения технического развития существующего в эту
эпоху социального организма. «Есть у нас дома механики, где изготавливаются машины и приборы для всех видов движения, - так
рассказывает в «Новой Атлантиде» представитель Дома Соломона
- технического и научного общества, сосредоточившего в своих руках изобретения, их техническое применение, научные открытия и
их популяризацию. Там получаем мы более быстрое движение, чем,
например, полет мушкетной пули или что-либо другое, известное
вам; а также учимся получать движение с большой легкостью и с
меньшей затратой энергии, усиливая ее при помощи колес и других
способов, - и получать его более мощным, чем это умеете вы… Есть
у нас суда и лодки для плавания под водой и такие, которые выдерживают бурю; есть плавательные пояса и другие приспособления,
помогающие держаться на воде. Есть различные сложные механизмы, часовые и иные, а также приборы, основанные на вечном движении. Мы подражает движениям живых существ, изготавливая для
этого модели людей, животных, птиц, рыб и змей. Кроме того, нам
известны и другие виды движения, удивительные по равномерности
и точности». В фантастической для того времени картине, начертанной Ф. Бэконом, нет тем не менее ничего утопического, за исключением разве мечты о пресловутом «вечном двигателе»; картинка будущих открытий дана со строгим учетом реальных технических
возможностей.
Итак, мы видим, что «интеллектуальная элита» (технократы)
Ф. Бэкона не является вместе с тем «властвующей элитой». Члены
Ордена Соломона не вмешиваются в политическую жизнь Бенсалема. Хотя на это можно возразить, что в Бенсалеме, строго говоря, и нет никакой политической жизни: все социальные процессы
находятся в состоянии стагнации. Но и сама эта стагнация есть реБэкон Ф. Новая Атлантида. Опыты и наставления.- М.: Мысль. 1964. С. 157
См.: История философии: Запад – Россия - Восток. – М.: Греко-латинский кабинет,
1996. Кн. П. С. 109-110.
78
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
зультат усилий не Ордена, а мудрого законодателя. С учетом этого
замечания можно согласиться с мнением Д. Белла, автора теории
«постиндустриальной цивилизации», называвшего Ф. Бэкона родоначальником идеи «интеллектуальной технократии». Мысль Ф.
Бэкона о том, что власть человечества над природой обеспечивает
одновременно и власть над общественными процессами, оказалась
несостоятельной, а сам проект «Новой Атлантиды» – проектом еще
одного мечтателя, положившего начало жанру научной фантастики.
Однако, как отмечал К. Поппер, Ф. Бэкон «…стал вдохновителем
промышленной революции. Он предвидел новую эпоху, эпоху технологии и науки. Новая религия науки принесла обещание рая на
земле, лучшего мира, который люди могут создать сами, благодаря
знанию». В то же время не следует забывать, что уже на ранних стадиях промышленной революции луддиты испытывали страх перед
машинами, видя в них угрозу труду, посредством которого рабочие
зарабатывали себе на жизнь. Таким образом, они предвосхитили социальное зло, ставшее бичом поздне-индустриального общества, массовую безработицу».
Известный вклад в становление идей технократизма внесли
и другие представители философии Нового времени - Р. Декарт, Т.
Гоббс, Б. Спиноза, Д. Локк, Г. Лейбниц, Д. Юм, рассматривавшие
вопросы развития науки для резкого ускорения научно-технического и социального прогресса. В центре их внимания находились
вопросы гносеологии, научного метода, онтологические концепции
устройства мироздания и т.д. Суть их подхода заключался в следующем: «Неизменный разум господствует над неизменной природой
согласно неизменным принципам. Реальным был лишь вопрос:
«каковы эти неизменные принципы?»
Французские и немецкие просветители Ш. Монтескье, Э.
Кондильяк, Д. Дидро, Вольтер, К. Гельвеций, И. Гербер, П. Гольбах и Г. Лессинг обратили внимание на ремесла и описали многие
технические нововведения и изобретения, утверждали, что научный и технический прогресс способствует культурному развитию
общества, соединяя материальное благосостояние с добродетелью.
Именно в это время формируются классические представления,
отождествляющие рациональность с логической истинностью и
научностью: рационально все то, что истинно, а поисками истины
Фон Вригг Г.Х. Философия техники Николая Бердяева // Вопросы философии,
1995. № 4. С. 70.
Тулмин Ст. Человеческое понимание. - Благовещенск: Изд-во БГК, 1998. С.16.
79
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
занимается наука. Бурное развитие науки привело к распространению веры в ее безграничные возможности. Вера в науку постепенно
становится сродни вере в Бога, т.к. полагалось, что наука способна
дать ответы на все вопросы человеческого бытия и устройства мира.
Философы Просвещения напрямую связывали возможность достижения свободы с обладанием рациональным знанием.
В эпоху Просвещения происходит усиление оптимистической
веры в силу разума и его прогресс, в том числе и технический, ведущий, как утверждали просветители, к социальному благополучию.
Их оптимистическая вера основывалась на идее, впоследствии ставшей близкой и технократам, о том, что человек сам творит историю,
без вмешательства Бога в людские дела. Исторический прогресс достигался прогрессом человеческого разума, борьбой мнений и действием, в том числе и техническим. По существу, к слову «техника»
стали прислушиваться только тогда, когда его произносил техник» .
Контуры первой, относительно завершенной технократической теоретической конструкции о влиянии науки, производства и
технических специалистов на социально-политические процессы
предложил А. Сен-Симон. Приход к власти носителей научно-технического знания рассматривался им как закономерный результат
общественного развития. С этой целью он для характеристики будущего общества вводит термин «промышленно-научная система».
Его теоретические рассуждения базировались на трех важнейших
постулатах, в большей или меньшей степени обязательно присутствовавших во всех последующих технократических концепциях: 1)
рассуждения о «прогрессе Разума» и Науки; 2) утверждения о необходимости управления обществом на научных основах; 3) признание ведущей политической роли научно-технических специалистов.
Рассмотрим содержание этих идей подробно.
Постулат первый. По А. Сен-Симону, вся история «прогресса Разума» распадается на два самых крупных цикла: прогресс, осуществляемый на основе (и в формах) религии, с одной стороны, и
прогресс, протекающий на почве науки и в рамках все более строгого конституирования научных дисциплин, – с другой. Первый цикл,
охватывающий 1100 - 1200 лет, он обнаруживает у различных народов, например, в развитии греко-римской и христианской культуры
от времен Платона до VIII в.н.э., когда европейцы позаимствовали у арабов элементы аристотелевской науки. Однако в отличие от
Блюменберг Х. Жизненный мир и технизация с точки зрения феноменологии //
Вопросы философии, 1993. № 10. С.70.
80
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
других народов, застрявших на этом уровне, европейцы, завершив
«религиозный цикл развития», вступили во второй, собственно научный, и прошли его почти до самого конца.
Согласно А. Сен-Симону, Разум «религиозного цикла» проходит через три стадии: «идолопоклонство», «политеизма» и «теизма». Стадия «идолопоклонства» – самый первый способ разумного постижения причин. Так что Солнце, Луна, звезды, море, леса,
все животные, даже растения рассматривались нашими далекими
предками как великие и первые причины всего происходящего. Религия и религиозное воображение при этом являлись всего лишь
скрытой формой напряженной деятельности разума, одолевавшего
первые препятствия на своем пути. На стадии «политеизма» человеческий разум возвысился до идеи о невидимых причинах, которые
неизбежно вели его к заключению о «единой первопричине». Так в
силу необходимости соединения разума в одном лице происходило соединение всех второстепенных божеств, верований, которые
и составляли суть политеизма. На стадии «теизма» возникает божественный по своей природе Логос (Разум, Наука), уже по одной
этой причине заслуживающий религиозного культа. Так заканчивается цикл «прогресса Разума», осуществляемый на религиозной
основе, и начинается цикл «прогресса Разума» на собственно научной почве. Длительность его, по Сен-Симону, также 1100 - 1200
лет. Апеллируя к своей версии теории прогресса, он обосновывает
собственный «исходный пункт» - вывод о необходимости радикального общественного переворота, сопоставимого с величайшими
переворотами прошлого, результатом которого должно было стать
появление нового «социального мира». Это возможно потому, что,
во-первых, «человеческий ум никогда не переставал «прогрессивно
развиваться», и, во-вторых, неумолимый «прогресс Разума» делает
неизбежным появление позитивной философии (общей науки), которая разрабатывает пути практического построения новой индустриальной общественной организации.
Для А. Сен-Симона индустриальное общество, основой которого служил хорошо организованный выпуск товаров, являлось противоположностью военному обществу, предназначенному для грабежей, расточительства и хвастовства. Он отмечал четыре признака
индустриального общества: забота о производстве; превалирование
порядка, уверенности и четкости; организовано «новыми людьми»
– инженерами, промышленниками, проектировщиками; опирается
на знания. Индустриальное общество виделось ему в чисто технок81
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
ратическом аспекте, представлялось как система планирования и
рационального порядка, в рамках которого общество точно рассчитывает свои нужды и организует производственные ресурсы для их
обеспечения. Таким образом, индустриальное общество отличалось
двумя основными элементами – знаниями и организацией. Знания,
по мнению А. Сен-Симона, носят объективный характер. Ни у кого
не может быть «мнений» в области химии или математики; человек
либо имеет знания, либо нет. Организацию индустриального общества производит высокообразованная элита: промышленники, ученые, и оно сводится не к господству над людьми, а к управлению
вещами.
Технократическая идея подчинения политики науке была
чрезвычайно важна для А. Сен-Симона. Вот несколько его высказываний на эту тему. «Прогресс человеческого ума, - утверждал он,
- дошел до того, что наиболее важные рассуждения о политике могут и должны быть непосредственно выведены из познаний, приобретенных в высших науках и в области физики». Наука о человеке, основанная на физиологических знаниях, по его мнению, будет
включена в народное образование, и те, которые будут выкормлены
этой научной пищей, достигнув зрелого возраста, будут пользоваться при рассмотрении политических вопросов методом, употребляемым в других отраслях физики в применении к соответствующим
явлениям.
Постулат второй. По А. Сен-Симону, «улучшить судьбу человечества», создать новую общественную организацию возможно
лишь на научных основах, которые должны были возникнуть под
воздействием философского позитивизма, и тогда «сила ученых Европы, объединенных в одну общую корпорацию и имеющих своей
связью философию… будет неизмерима».
Появление нового общества неизбежно, т.к. в историческом
развитии «органическая эпоха» сменяется «критической», а та вновь
«органической эпохой», а затем вновь «критической» и т.д. Таким
образом, неуклонный «прогресс Разума» оказывается поступательСм.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального
прогнозирования. – М.: Academia, 2004. С. 98, 101-102.
Сен-Симон А. Труд о всемирном тяготении //Утопический социализм: Хрестоматия.
– М.: Политиздат, 1982. С. 220.
3
Сен-Симон А. Очерк науки о человеке //Утопический социализм: Хрестоматия.
– М.: Политиздат, 1982. С. 220.
4
Сен-Симон А. Труд о всемирном тяготении //Утопический социализм: Хрестоматия.
– М.: Политиздат, 1982. С. 221.
82
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
ным движением по пути к тотальной, а значит, всемирной промышленной революции. «Бывают революции, отличающиеся, прежде
всего, ограниченным, национальным характером; бывают частичные революции, затрагивающие лишь одно какое-нибудь социальное учреждение. Эти последовательные революции способствуют
в дальнейшем всеобщей революции». Так позитивистская философско-историческая концепция поступательного развития разума
(и науки) достигает идеала подлинной разумности, превращаясь в
философию мировой промышленной революции. «…Человеческий
разум, - утверждает А. Сен-Симон, - очевидно, направлялся ко всеобщей революции, т.е. направлялся к установлению такого порядка
вещей, при котором его существование должно испытать значительное общее улучшение». Сен-Симон осознанно видит в центре
социального преобразования триаду: Труд (как умственный, так и
физический) – Промышленность – Истинное общество.
Идея социального равенства, по А. Сен-Симону, реализовывалась в том, что различное социальное положение, занимаемое
людьми в социальной иерархии, будет определяться не наследственными правами и привилегиями, а исключительно различиями в их
собственных способностях и талантах.
Постулат третий. По А. Сен-Симону, успех общественного
развития во многом зависит от признания ведущей роли научнотехнических специалистов, приход к власти которых есть закономерный результат «прогресса разума». «Я думаю, что всем классам
общества будет хорошо при таком устройстве: духовная власть в
руках ученых, светская – в руках собственников; власть выбирать
людей для выполнения обязанностей великих вождей человечества – в руках всего народа». Для характеристики будущего общества
он вводит термин «промышленная система», включая в содержание
понятия «промышленник» самый широкий смысл – от крупнейшего предпринимателя до людей физического труда. Причем главная
роль отводилась не самим промышленникам (включающим всю
«массу трудящихся»), а философам-позитивистам, разрабатывающим для них руководящие идеи.
Сен-Симон утверждал, что при современном состоянии знаний и цивилизации только промышленные и научные принципы
(положения) могут служить основанием общественной организаСен-Симон А. Письма американцу // Утопический социализм: Хрестоматия. – М.:
Политиздат, 1982. С. 223.
Сен-Симон А. Избр. соч. Т.1.- М.; Л. 1948. С. 316.
Там же. С. 216.
83
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
ции. Следовательно, управление обществом должно строиться на
сугубо рациональных, научных основах, и «тогда политика станет
дополнением к науке о человеке». Следует напомнить, что для него
«политика есть наука о производстве, т.е. наука, ставящая себе целью установление порядка вещей, наиболее благоприятного всем
видам производства».
А. Сен-Симон выступал как апологет политической, идеологической роли и организационного значения промышленников. В
«Письмах к американцу» он писал: «Я полагаю, что единственной
целью, к которой должны быть направлены все наши мысли и все
наши усилия, является организация промышленности, понимаемой
в наиболее широком смысле, охватывающей все виды полезных работ».
Характеризуя политические амбиции буржуазии, А. Сен-Симон отмечал, «мы видим, как промышленный класс, выкупив свою
свободу, пришел к созданию себе политической власти. Власть эта
состоит в том, что введение налогов возможно лишь с его согласия.
Он возрастает и обогащается, вместе с тем он становится более влиятельным, и его социальное бытие улучшается во всех отношениях,
в то время, как классы, которые можно назвать феодальными и теологическими, непрерывно лишаются уважения и действительной
власти; отсюда я заключаю, что промышленный класс будет продолжать свои достижения и овладеет, наконец, всем обществом».
Далее А. Сен-Симон как искренний технократ-утопист рассматривал изменения, которые повлечет за собой усиление политической
мощи буржуазии: «Правительства не будут больше управлять людьми, их обязанность ограничится лишь устранением всего того, что
мешает полезной работе. Они будут иметь в своем распоряжении
мало власти и мало денег, т.к. немного власти и намного денег достаточно для того, чтобы достигнуть цели. Средства, необходимые
для работ большей или меньшей полезности, будут доставляться
добровольными подписками, и подписчики сами будут следить за
тем, как этими средствами будут распоряжаться…».
Аргументация А. Сен-Симона в пользу упрочения политического влияния класса промышленников свидетельствует о его убежденности в наличии здравого смысла, рационально-утилитарного
подхода к пониманию сущности власти у буржуазии. «Ведь проСен-Симон А. Избр. соч. Т.1.- М.; Л.; 1948. С. 333.
Сен-Симон А. Письма к американцу //Избр. соч. Т.1. М.; Л.; 1948. С. 292.
Там же. С. 223.
Сен-Симон А. Письма к американцу //Избр. соч. Т.1.- М.; Л.; 1948. С. 223.
84
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
мышленники, - писал он, - представляют собой тот класс, который
более других заинтересован в поддержании порядка».
А. Сен-Симон опередил свое время, т.к. для возникновения
полновесных теорий технократизма необходимо было, прежде все,
возникновение достаточно многочисленного слоя научно-технических специалистов. Это произошло значительно позже, лишь
во второй половине XX века с завершением промышленной революции в передовых странах, когда началось массовое применение
машин в производстве, а затем и в других сферах общественной
жизнедеятельности. Машинная техника радикально изменила повседневную жизнь человека, превратив его существование в действие
некоего механизма. Технизация все шире распространялась в индустриальном обществе: от подчинения природы до подчинения всей
жизни самого человека. Результатом стало формирование устойчивого набора массовых технократических ценностных ориентаций,
нашедших свое оформление в философских взглядах Сен-Симона,
который в силу ряда объективных обстоятельств не был первым теоретиком технократизма, но его с полным на то основанием правомерно назвать предтечей технократизма.
Классическую для технократов идею о том, что с повышением роли науки и техники знания, как никогда ранее, становятся
ключом к власти, высказал О. Конт. Чтобы перейти от кризисного
общества к «социальному порядку», необходимо знание, а знание
составляют законы, основанные на фактах. Если мы хотим выйти из
кризиса, надо найти эти законы.
В соответствии с открытым им «великим основным законом»
(«законом трех стадий развития человеческого духа») познание последовательно идет от теологической стадии (познания вымышленное, все объясняется сверхъестественными силами богов, жрецов,
героев) через метафизическую стадию (познание абстрактное, направленное на открытие первосущностей) к стадии позитивной (научное познание). По мнению О. Конта, индустриальное общество
как раз и возникает на позитивной стадии познания. Соответственно пришло время для осмысления и создания нового мировоззреТам же. С. 276.
В трудах А. Сен-Симона имеют место две важнейшие составляющие всех более
поздних технократических концепций: управление общества на научных принципах
и ведущая политическая роль научно-промышленных специалистов. Поэтому А. СенСимона правомерно называть предтечей технократизма. См.: Динес В., Николаев А.
Власть и знание: эволюция технократических концепций // Власть. 1998.№ 10-11.
С.106.
85
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
ния, способного решить стоящие перед индустриальным обществом
задачи. На смену теологам и военноначальникам приходят, как считал О. Конт, промышленники и ученые. С ними он и связывал свои
надежды на социальный прогресс. А позитивная наука (позитивное
знание) являлось путеводной нитью в решении этой сложной социальной задачи.
Давая общий обзор истории цивилизации, О. Конт указывал на три эпохи: 1) богословско-военную, когда в сознании людей
перемешаны теологические понятия с мистическими представлениями; 2) метафизико-легистскую, характеризующуюся тем, что в
сознании людей небесные существа уступили место отвлеченным
понятиям: «причина», «следствие», «форма», «субстанция», «материя», «сущность»; 3) научно-промышленную, когда в сознании людей начинают преобладать конкретные факты («частные теоретические идеи»), а «общие идеи» (философско-методологические теории) постепенно становятся позитивными; в эту эпоху наблюдение
подавляет воображение. Накопившиеся «позитивные элементы»
приводят общество к новому качеству, новому социальному порядку. Главные социальные силы – промышленники и ученые – берут
на себя переустройство общества в соответствии с позитивистским
планом реорганизации социальной жизни.
О. Конт подчеркивал, что уход феодализма с политической
арены был естественным процессом, что «падение этой системы
совершалось беспрерывно в продолжение предшествующих веков
вследствие ряда видоизменений, независимых от всякой человеческой воли, которым способствовали все классы общества, оно явилось, одним словом, необходимым следствием движения цивилизации».
Не оставили без внимания вопросы социально-технического
развития и представители немецкой классической философии. Так,
Н. Гегель в работах «Реальная философия», «Философия права» связал возникновение машин с разделением труда, дал первый философский анализ орудийного отношения человека к природе. Вслед
за Аристотелем Н. Гегель называл руку «орудием орудий». «В своих
орудиях, - писал он, - человек обладает властью над внешней природой, хотя по своим целям он скорее подчинен ей».
Важное влияние на формирование теоретических взглядов
Конт О. Система позитивной политики// Родоначальники позитивизма. Вып. 2.
– СПб., 1910. С. 82-83.
Гегель Г. Соч. Т. 6. – М., 1993. С. 205.
86
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
технократов оказали представления о природе коопераций, изложенные в работах Э.Н. Дюркгейма, выделившего два типа обществ.
«Тип простого общества», основанного на кровном родстве, сцементированного общими идеями, оценками и опытом так, словно у общины одно сердце и один ум. Такого рода солидарность он называет
механической. В этом типе общества технократические идеи носят
утопический характер, они разрознены и не системны. Вторичный
социальный тип – это общество, основанное на разделении и специализации функций, это солидарность современного индустриального общества. Здесь субъекты разделены по профессиональнообразовательному признаку, семейному и социальному состоянию;
представители этого общества все вместе составляют социальную
базу разделения труда и возникновения технократии.
Э. Дюркгейм полагал, что разделение труда неизбежно ведет
к корпорации. Для него корпорация – это объединение по профессиональному признаку, которое должно лечь в основу устройства
грядущего общества XX - XXI веков, в основу корпоративного государства. Корпорация понималась как социальный институт, который должен быть искусственно, сознательно реконструирован, возобновлен, снабжен самосознанием, технологией действия, очерчен
законодательно, вписан в существующие структуры государства.
Общество медленно но верно входило в техногенную цивилизацию. Технократический дискурс стал приобретать ясные теоретические очертания в конце XX - XXI веке и характеризовался значительным повышением социального статуса инженера в обществе, а
также нарастанием антагонистических противоречий, обусловленных проблемами капиталистического способа производства.
Именно в этот период происходит серьезный поворот социальной философии к осмыслению феномена техники и возникает относительно самостоятельная дисциплина – «философия
техники», исследующая в том числе, и технократический дискурс.
Проблема технократизма в известном смысле объединяет историю
философии и философию техники, ведь, как известно, техника
онаучивалась, а наука технизировалась. При этом и наука, и техника сохраняли свои специфические приоритеты: в технике больше
ценилась завершенность, надежность, скорость, эффективность; в
науке – глубина, точность, истина, риск новизны.
Будучи порождением общества и науки техника обладает относительно самостоятельностью, которая проявляется в усилении
См.:Durkheim E. The division of labor in society. – New York: Free Press, 1984.- P. 352.
87
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
технократических моментов в общественном сознании. Во-первых,
техника чаще всего воспринималась как результат встречи человеческого духа с природой, поэтому сущность техники не могла быть
локализована ни в субъекте (человеческом духе), ни в объекте (природе), взятых в отдельности, она обнаруживает себя как отношение
между ними. Это означает, что в артефактах наряду со свойствами,
заданными человеком, сосуществуют свойства, не входившие в программу изобретателя.
Своим происхождением эти свойства обязаны либо первозданной природе, либо тем повреждениям, которые человек ей причинил. Эти свойства могут либо выявиться неожиданно для автора в
уже готовом изобретении, либо он предвидел их, но не был способен
от них элиминироваться. Реакция на данную особенность техники
неоднозначна: для технократов это значит, что надо разработать такую техническую систему, которая смогла бы исключить неожиданности в будущем; для противников технократов – это признак постоянной и все более усиливающейся опасности для человечества.
Во-вторых, созданная и введенная в эксплуатацию техника
оказывает активное обратное воздействие на общество по принципу
умноженного эффекта. Ярчайшим примером в этом отношении являются автомобиль и телевидение, выступающие в качестве важных
конституирующих элементов сегодняшнего общества, - один, прежде всего, в сфере экономической и социальной, второй – в сферах
духовной и политической. В понимании технократов развитие техники и ее внедрение в различные сферы жизнедеятельности общества - это единственный путь социального прогресса.
В-третьих, технократы были убеждены, что созданная обществом техносфера может быть оптимизирована лишь на основе ее
дальнейшего технического развития и совершенствования.
Следует отметить тесную взаимосвязь историко-философских
и философско-технических направлений в их воздействии на характер технократической мысли. Ведь существование технократических взглядов возможно лишь как синтез социально-философских,
философско-технических и социально-экономических знаний.
Особо следует сказать о философском осмыслении технических знаний, которое происходило в рамках «философии техники».
Крапивенский С.Э. Социальная философия. - Волгоград: Комитет по печати, 1996.
С. 81-83.
Впервые термин «философия техники» употребил немецкий философ Э. Капп
в книге «Основные направления философии техники. К истории возникновения
культуры с новой точки зрения» (1877 г.).
88
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
Один из «отцов» философии техники Э. Капп попытался
сформулировать концептуальный взгляд на взаимосвязь технических знаний и жизни социума. Свой философский анализ Э. Капп
начинает с исследования проблемы взаимодействия между техническими орудиями и органами человека, т.к. именно здесь, по его
мнению, возникают скорее бессознательные открытия, чем сознательные изобретения. Это проявляется в том, что в техническом
«орудии человек систематически воспроизводит себя самого. И,
если контролирующим фактором является человеческий орган,
полезность и силу которого необходимо увеличить, то собственная
форма орудия должна исходить из формы этого органа. Именно
этим объясняется, что множество творений тесно связано с функционированием руки, кисти, зубов человека. Изогнутый палец становится прообразом крючка, горсть руки – чашей; в мече, копье,
весле, совке, граблях, плуге и лопате нетрудно разглядеть различные
позиции и положения руки, кисти, пальцев, приспособление которых к рыбной ловле и охоте, садоводству и использованию полезных орудий достаточно очевидно».
В этой же работе Э.Н. Капп говорит о необходимости создания новой технократической науки – теоретической инженерии, ее
философского осмысления, особенно в методологическом и этическом измерении. Особо подчеркивается роль техники в социальном прогрессе и значение для общества людей, создающих технику
и управляющих ею.
В 1913 году немецкий инженер-химик Эберхард Чиммер издал
небольшую книгу под названием «Философия техники», в которой
изложил технократическую мысль о том, что главная цель техники
– это «материальная свобода» человека, достигаемая посредством
технического преодоления природы и снятия ограничений, налагаемых ею.
Проведенный историко-философский анализ позволяет утверждать, что все концепции философии техники, в большей или
меньшей степени, были технократическими. Условно эти технократические концепции можно разделить на две группы: инженерные
и гуманитарные.
Группа инженерно-технократических концепций философии
техники исторически возникла раньше. Для них характерно признаKapp E. Grundlimen einer Philosophie der Technik . Berlin, 1877, pp. 44-45.
См.: Ленк Х. Размышления о современной технике. – М.: Аспект Пресс, 1996;
Митчел К. Что такое философия техники? – М.: Аспект Пресс, 1995 и др.
89
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
ние в системе «человек – техника» слабым звеном человека. Человек
способен быстро уставать, психологически неадекватно реагировать
на возникающие ситуации, быть некомпетентным, просто лениться
и т.д. Техника в этих вопросах имеет явное преимущество.
Кратко охарактеризуем некоторые инженерно-технократические концепции философии техники.
«Механическая философия» основана на том, что «натуральная» философия использует принципы механики для объяснения
мира. И. Ньютон считал ошибочным замыкать «механику» лишь на
изделия человеческих рук, т.к. он был искренне уверен в способности вывести все явления природы логически, исходя из принципов
механики. Природу представители этого направления инженерной
философии техники воспринимали лишь как «мощную машину».
Считалось, что механистическая философия есть верное средство
эмансипации человеческого духа как в сфере мысли, так и на практике, источник демократических свобод.
«Философия производства» - под таким названием шотландский инженер-химик Э. Юр – фанатичный апологет фабричной
системы производства, сформулировал ряд технократических принципов относительно индустрии, использующей самодействующие
машины. Кроме того, им были высказаны интересные рассуждения
о различии между ремесленным и фабричным производством, между механическими и химическими процессами, дана классификация машин, предпринята попытка разработать правила для изобретателя и т.д.
«Концепция техники как сопричастность божественному творению, или Философия изобретения». Ее основатель – немецкий
предприниматель, доктор прикладной физики, известный философ
техники Ф. Дессауэр. Он, подражая И. Канту, разрабатывал критику технической деятельности. Утверждал, что сущность техники заключена в самом акте творчества. При этом природные законы и
цели важны, но недостаточны. Развитие техники, по его мнению,
есть продолжение божественного акта творения. Изобретатель воплощает божественную идею творения и лишь использует создаваемые верховным существом природные закономерности. Поэтому
понятие «изобрести» для человека надо заменить понятием «находить». Чтобы выполнить возложенную демиургом задачу, человекизобретатель должен иметь определенные технические знания, однако избежать заблуждений и самообманов он не может, т.к. круг
предметов его познания сильно ограничен. Лишь определенная сте90
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
пень достоверности может найти свое воплощение в форме технического знания.
Ф. Дессауэр различал понятие «истинности» и «правильности». Первое он связывал с божественным откровением, второе – с
техническими науками. «Правильность» - истина относительная,
«истинность» - абсолютная истина. Техническое знание стремится к
абсолютной истине, но не способно ее достичь. Практика является
критерием «правильности» технических наук.
Группа гуманитарно-технократических концепций философии техники основывается на признании в системе «человек – техника» определяющей роли за человеком, так как предусмотреть
все возможные экстремальные ситуации и обучить этому технику
невозможно, и это представляет опасность для общества. А профессионально хорошо подготовленный человек может не только
справиться с экстремальной ситуацией, но, что чрезвычайно важно,
избежать ее возникновения. Особенность гуманитарно-технократических концепций состоит в том, что, признавая роль техники и технократов, представители этих концепций часто выступали против
их примитивизации.
В эту группу входит концепция Л. Мэмфорда, изложенная в
его работе «Миф о машине». В ней он доказывает, что, хотя человек
действительно тесно связан с земной, практической деятельностью, его не следует воспринимать лишь как homo faber, но рассматривать как homo sapiens (соответственно человек-мастер и человек
знающий, понимающий, «разумный»). Человек – не «делающее», а
«мыслящее» существо, потому его отличает не делание, а мышление,
не орудие, а дух, являющийся основой самой «человечности» человека. Сущность человека – не делание, не материальная созидательность, а открытие и интерпретация. Л. Мэмфорд образно отмечал,
что если бы внезапно исчезли все механические технические) изобретения последних пяти тысячелетий, это было бы катастрофической потерей для жизни. И все же человек остался бы человеческим
существом. Но если бы у человека была отнята способность интерпретации, то все, что мы имеем на белом свете, угасло бы и исчезло
быстрее, чем в фантазии Просперо, и человек очутился бы в более
беспомощном и диком состоянии, чем любое другое животное.
Л. Мэмфорд на основе своей антропологии устанавливает
См.:Dessauer F. Streit um die Technik. Frankfurt a.M., 1956, р. 34-52 ; Он же. Philosophie
der Technic. Bonn,1927, р. 87-95.
См.: Мэмфорд Л. Миф о машине: техника и развитие человечества. – М.: Логос,
2001.
91
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
различие между основными типами техники: политехникой и монотехникой. Политехника, или биотехника – это первоначальная
форма делания. Это тот вид техники, который находится в гармонии с многообразными потребностями и устремлениями жизни и
функционирует как бы в демократической манере при реализации
самых разнообразных человеческих потенций. В противоположность этому виду монотехника, или авторитарная техника, базируется на научной интеллигенции и ориентирована, главным образом,
на экономическую экспансию, материальное насыщение и военное
превосходство, короче говоря – на власть. Ее корни восходят к пятитысячелетней древности, к тому времени, когда человек открыл
то, что Л. Мэмфорд называет «мегамашиной», т.е. строгую иерархическую социальную организацию. Стандартными примерами мегамашин являются крупные армии, объединения работников в группы, такие, как, например, те, которые строили египетские пирамиды или Великую Китайскую стену. Мегамашины часто приводят к
поразительному увеличению количества материальных благ, ценою,
однако, ограничения возможностей и сфер человеческой деятельности и стремлений, что ведет к дегуманизации. Результатом этого
оказывается «миф о машине» или представление о том, что мегатехника неустранима из нашей жизни и в высшей степени полезна.
Это миф, а не реальность, ибо мегатехника может быть устранена,
ей вполне можно противодействовать.
В целом все научное творчество Л. Мэмфорда является попыткой демифологизации и раскрытия сути мегатехники с тем,
чтобы положить начало фундаментальной реориентации духовных
установок общества, что, по его мнению, должно привести к преобразованию монотехнической цивилизации. Очень важно подчеркнуть мысль о том, что Л. Мэмфорд не является сторонником
простого отвержения техники. Он ставит перед собой цель провести
разумное разграничение между двумя видами техники, один из которых находится в гармонии и согласии с человеческой природой, а
другой – нет. Технику поэтому следует поощрять лишь в том случае,
если она способствует усилению того аспекта человеческого бытия,
который Л. Мэмфорд называет «личным», но не ограничивает и не
сужает человеческую жизнь рамками власти и силы.
Концепция философии техники Х. Ортеги-и-Гассета также
содержит в себе ряд технократических идей, но в целом антитехнократична и опирается на несколько фундаментальных положений.
Во-первых, утверждает он, техника имманентно присуща всякому
92
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
человеческому началу. Во-вторых, человеческая жизнь взаимодействует с окружающими условиями не пассивно, а активно. «Я есть я
и окружающие меня условия», - в этом выражении «Я» рассматривается не как нечто, тождественное с самостью (идеализм), или как
нечто, тождественное с окружающими условиями (материалистический эмпиризм); «Я» тождественно как с одним, так и с другим, а
также с их взаимодействием.
Человеческая природа, в отличие, например, от камня, дерева
или животного, не является чем-то данным одним лишь фактом ее
существования. Эта природа, скорее, есть некий материал для дальнейшего творчества, поскольку человек проектирует жизнь сам,
перешагивая за пределы своих природных свойств. Эта самоинтерпретативная, самотворящая форма активности осуществляется через определенные стадии. Первая стадия – создание посредством
творческого воображения некоего проекта или установки по отношению к миру, которые личность стремится реализовать. Вторая
стадия – материальная реализация этого проекта.
Согласно концепции Ортеги-и-Гассета, человека можно определить как homo faber, при этом значение термина «faber» не сводится лишь к изготовлению материальных объектов, но заключает в
себе также духовное творчество. Человек является не частью природы, а обладателем определенной идеи, способности интерпретировать, объяснять природу. Внутреннее творение создает базу для внешнего изобретения. Техника, следовательно, может рассматриваться
как известный вид человеческого проектирования, но только не на
строго естественных или органических основах (как у Э.Н. Каппа).
Человек вложил в технику столько веры, что просто забыл, замечает
Х. Ортега-и-Гассет, что быть техником означает способность быть
всем, а следовательно, быть ничем. В руках одних лишь техников,
т.е. личностей, лишенных способности воображения, техника «есть
лишь пустая форма – подобно всем формализованным логикам; такая техника неспособна определять содержание и смысл жизни».
Концепция философии техники М. Хайдеггера базируется
на онтологическом подходе, однако при этом следует учесть, что он
скорее ставит вопросы, чем отвечает на них, видя в этом в большой
степени истинное занятие философии.
Современная техника, по М. Хайдеггеру, является откровеОртега-и-Гассет Х. Размышления о технике//Вопросы философии, № 10, 1993. С.
37.
Ортега-и-Гассет Х. Размышления о технике//Вопросы философии, № 10, 1993. С.
44.
93
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
нием, при котором человек, с одной стороны, использует природу,
не нарушая ее естественного состояния, с другой – бросает ей вызов тем, что из природного материала производит тот или иной вид
энергии.
Характеризуя современную технику как «откровенную», обладающую возможностью «полагания», «вызова», М. Хайдеггер сопоставляет традиционную ветряную мельницу и электростанцию.
Каждое из технических сооружений как бы обуздывает природную
энергию. Однако ветряная мельница находится в таком отношении
с природой, которое дает основание сравнивать ее с произведением
искусства, замечает он, приспособленным к ландшафту, использующим его особенности. Тогда как электростанция не передает никакого движения, а преобразовывает или высвобождает движение, затем трансформируя его. «Высвобождение, преобразование, накопление, распределение и коммутирование (переключение) – таковы
пути технических открытий».
М. Хайдеггер утверждает, что если реальность «позволяет»
человеку манипулировать ею с помощью технических средств, то
это означает, что сама реальность поощряет человека к такого рода
действиям. Реальность поэтому должна нести определенную ответственность за ее же эксплуатацию человеком. В воззрениях Хайдеггера современная техника предстает как овеществленный догматизм.
Она не способна познать саму себя. Признавая значимость технократических идей, он всячески предостерегает от их абсолютизации.
Особняком от названных групп находятся труды К. Маркса.
Проведенный им глубокий экономический и социально-философский анализ капиталистического (машинного) способа производства, показ разрушительной роли воздействия машины на рабочего,
рассуждения о настоящем и будущем значении техники в жизнедеятельности социума стали мощным толчком к формированию технократических воззрений как самостоятельной области философской рефлексии.
У К. Маркса не было специальных работ по философии техники, но в известном смысле его можно рассматривать как историХайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. – М.: Высшая школа, 1991. С. 131.
При этом следует отметить, что «…марксистская традиция не только избегает
использовать термин «философия техники», более того… подчеркивается, что
объектом критики является не собственно техника, а ее социальные связи. Иными
словами, вопросы возникают не по поводу техники, а в отношении социального
контекста, в котором она существует //Митчем К. Что такое философия техники?
– М.: Аспект Пресс, 1995. С. 58.
94
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
ческую и теоретическую предтечу философии техники. По мнению
Д. Белла, «оба последовательных ряда – феодализм, капитализм и
социализм, а также доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное общество – исходят от К. Маркса. Он определил способ производства состоящим из общественных отношений и производительных сил, то есть технических средств. К. Маркс назвал существующий способ производства капиталистическим, но если мы
отнесем термин «капиталистический» к социальным отношениям,
а «индустриальный» – к техническим средствам, то сможем понять,
каким образом развертываются различные ряды последовательности». Для него техника – один из основных элементов производительных сил, прежде всего средств труда, и как часть материальнотехнической базы общества оказывает решающее воздействие на
социально-экономическое развитие последнего. К.Маркс подчеркивал, что экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как производится, какими средствами труда». В свою
очередь, он резко выступал против технократов, доказывал, что
развитие техники зависит от системы общественного производства,
обусловлено социально-экономическими факторами, степенью соответствия производственных отношений уровню развития производительных сил.
Социально-экономическое направление формирования технократических воззрений, основывалось на разработке прогностического образа «экономического человека» грядущего индустриального общества. При этом исходили из того, что техника всегда была
тесно взаимосвязана с экономикой и этим объясняется сильное
воздействие экономической составляющей на технократические
воззрения. Среди множества экономических проблем для технократов наиболее значимыми оказались идеи эволюции взглядов на человека в контексте экономических учений4.2 Технократов особенно
интересовали вопросы мотивации хозяйственной деятельности люБелл Д. Грядущее постиндустриальное общество: Опыт социального
прогнозирования. - М.: Academia, 2004. С. 154.
Следует отметить, что, по К. Марксу, машина обязательно имеет три составляющие
части (двигатель, передаточный механизм, орудие). Однако в наше время
представления о машине меняются, т.к. появились машины без передаточного
механизма: реактивный самолет, поезд на электромагнитной подушке и т.д.
Маркс К. Капитал. Т.1. //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2- изд. Т. 23. С. 191.
См.: Автономов В.С. Человек в зеркале экономической теории. – М.: Наука. 1993;
Булгаков С.Н. Философия хозяйства. – М.: Наука. 1990; Жад Ш., Рист Ш. История
экономических учений. – М.: Экономика. 1995; Радаева В.В. Экономическая
социология. - М.: Аспект Пресс. 1997 и др.
95
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
дей, их ценностные ориентации и прочие аспекты, знание которых
позволило бы наладить оптимальную хозяйственную деятельность
и эффективное управление ею. Рассмотрим основные вехи этой
эволюции.
Научная деятельность «великого шотландца» А. Смита, направленная на теоретическое обоснование прогрессивности товарного хозяйства, основанного на более производительном промышленном труде, интересна и понятна технократам, т.к. начиналась в
период мануфактурного производства и затрагивала этап промышленной революции в Англии со второй половины XVIII века и почти до начала XIX века. А. Смит считал исходным пунктом развития
общества «экономического человека» с его естественной свободой
и личными интересами, т.к. то, что «представляется разумным в образе действий любой частной семьи, вряд ли может оказаться неразумным для всего королевства». Его анализ мотивов, стимулов
к эффективной хозяйственной деятельности актуален для технократических воззрений, ведь его «экономический человек» как автономный индивид всего руководствуется двумя природными мотивами, - своекорыстным интересом и склонностью к обмену. Это
известное высказывание звучит так: «Человек постоянно нуждается
в помощи своих ближних, и тщетно будет он ожидать ее лишь от их
расположения. Он скорее достигнет своей цели, если обратиться к
их эгоизму и сумеет показать им, что в их собственных интересах
сделать для него то, что он требует от них… Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой
обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов. Мы обращается не к их гуманности, а к их эгоизму, и никогда не говорим им
о наших нуждах, а об их выгодах» 1.
«Экономический человек» А. Смита может существовать
только в условиях «естественного порядка», т.е. в рыночных отношениях, предоставляющих «экономическому человеку» возможность
заниматься торговлей и производством, исходя из корыстного интереса разбогатеть или добиться власти. В результате экономический порядок обеспечивает богатство и благополучие как отдельного
человека, так и общества в целом. Эти идеи А. Смита разделяли не
только его продолжатели – сторонники экономического либерализма, но и многие представители технократизма.
Основатель радикального утилитаризма И. Бентам (1748-1832
Смит А. Исследования о природе и причинах богатства народов. Т. 1. – М.: Соцэкгиз.
1935. С.17.
96
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
годы) дополнил взгляд на «экономического человека» рядом гедонистических принципов. В разработанной им «Моральной арифметике» он считал основополагающими принципы удовольствия и
страдания. «Человеческая природа – империя радости и боли, - писал И. Бентам. – Природа подчинила человека власти удовольствия
и страдания. Им мы обязаны всеми нашими идеями, ими обусловлены все наши суждения, все наши решения в жизни… Принцип
пользы подчиняет все этим двум двигателям». И далее: «Для сторонников принципа пользы добродетель является благом только в виду
удовольствий, которые из нее проистекают, порок есть зло только
вследствие страданий, которые сопровождают его. Нравственное
благо есть благо только вследствие своей способности производить
физические блага, нравственное зло только по своей способности
производить зло физическое».
Технократы разделяли положения утилитаристской морали,
предписывающей человеку следовать такому положению вещей,
которое дает наибольшее счастье при минимуме страданий. Эта
благая цель вела к расчетливому гедонизму, тщательному отбору и
оценке удовольствия. Причем мудрецом признавался тот, кто умеет отказаться от немедленного наслаждения во имя будущего блага.
Чтобы не ошибаться в оценке, необходима моральная арифметика с
выверенными расчетами.
Определенное влияние на формирование технократических
воззрений оказали экономические разработки Ж.Б. Сэя, обеспечившие победу смитовского учения во Франции. Согласно его классификации, политэкономия состоит из трех самостоятельных частей:
производство, распределение, потребление. В теории распределения Ж.Б. Сэй центральное место отводит роли «индустриальных
предпринимателей», технократов, деловых людей, ведущих производство и распределение богатства. Именно их усилиями воцарится
гармония классовых интересов общества в условиях рыночных экономических отношений, поэтому, по мнению Ж.Б. Сэя, экономические кризисы будут невозможны.
Д. Рикардо не являлся собственно технократом, но, будучи
приверженцем концепции экономического либерализма, стремился
установить объективные экономические законы. При этом сторонники этой концепции, как и технократы, «рассматривали человека в
качестве постоянной величины и никогда не давали себе труда изу
Бентам И. Принципы законодательства. – М.: Солдатенков. 1896. С. 4-5.
См.: Сэй Ж.Б. Трактат политической экономии. – М.: Солдатенков, 1896. С. 17.
97
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
чить возможные вариации».
Именно классовые отношения лежат в основе распределения
доходов в обществе, считал Д. Рикардо. Он признавал неизбежность
раздора и вражды между классами, поскольку, по его убеждению,
рост доходов капиталистов (прибыль) обязательно снижает доход
рабочих (заработную плату) и наоборот. В этом он видел жесткую
закономерную связь.
Несомненное влияние на технократические воззрения оказали и экономические идеи Дж.С. Милля (1806-1873 годы). Как известно, он противопоставляет законы производства и законы распределения, уподобляя первые законам природы, которые неизменны
и заданы техническими условиями, т.е. наподобие «физических истин» они имеют характер, «свойственный естественным наукам»,
«в них нет ничего, зависящего от воли». Вторые представляют собой продукт общественного устройства, поскольку ими управляет
«человеческая интуиция», они таковы, «какими их делают мнения
и желания правящей части общества и весьма различны в разные
века и в разных странах». Технократические концепции в своей
экономической части также признают, что именно законы распределения, на которые влияют «законы и обычаи данного общества»,
представляют персональное распределение собственности посредством распределения доходов между классами общества.
Человек и в учении К. Маркса также вполне соответствует
канонам «экономического человека», все более превращаясь в свод
абстрактных принципов, из которых затем непосредственно выводятся все общественно-экономические отношения. И у К. Маркса
индивиду приходится отойти на задний план, а производственные
отношения становятся все более бессубъективными, обезличенными. По собственному признанию К. Маркса, фигуры экономических субъектов для него «являются олицетворением экономических
категорий, носителями определенных классовых отношений и интересов».
Разделяют технократы и основную мысль, присутствующую
в работах классиков политической экономии, о том, что реализаМаршалл А. Принципы экономической науки. Т. 3. – М.: Прогресс-Универс, 1993.
С.197.
См.: Ядгаров Я.С. История экономических учений. – М.: ИНФРА-М, 2004. С. 132140.
См.: Милль Дж.С. Основы политической экономии и некоторые аспекты их
приложения к социальной философии. В 3 т. Т. 1. М.: Прогресс, 1980. С. 334-338.
Маркс К. Капитал. Т.1. //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2- изд. Т. 23. С. 10.
98
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
ция утилитаристского принципа рассчитана на довольно развитого
в умственном и нравственном отношении индивида. Иными словами, «обыкновенный средний» обыватель еще должен дорасти до
настоящего «экономического человека».
«Маржиналистская революция» 1870-1880 годов, наполненная пафосом методологичсекого очищения экономической теории от «посторонних» примесей в виде политических и моральных
принципов, смещает исследовательский интерес в плоскость потребительского выбора, рассматривая человека как максимизатора
полезности. Маржиналисты математического направления У. Джевонс, Л. Вальрас и В. Парето, разрабатывавшие концепцию общего
экономического равновесия, к эгоизму добавляют экономическую
рациональность. Индивид не только исчисляет свою выгоду, но и
оптимизирует свои действия. «Нормальный» человек уподобляется
профессору экономики, зато его нравственные качества отходят
на второй план и менее всего интересуют маржиналистов этого направления.
В рамках маржинализма особый интерес для исследования
истоков формирования технократических идей представляет субъективистское направление, возглавляемое лидером австрийской
школы К. Менгером и его последователями Е. Бем-Баверком и
Ф. Визером. Менгеровским человеком движет одна «руководящая
идея» - стремление как можно полнее удовлетворить свои потребности. Оно заложено в человеке самой природой и не нуждается в
поддержке закона или силе принуждения, свободно от всякого общественного интереса. Новые экономические институты, по К.
Менгеру, возникают вследствие понимания частью предпринимателей выгодности каких-то хозяйственных форм. Остальные предприниматели воспроизводят успешные действия, которые затем закрепляются силой привычки и закона. Представители австрийской
школы последовательно утверждали принцип методологического
индивидуализма, согласно которому «то наблюдение, которое мы
См.: Милль Дж.С. О свободе. – СПб.: Котомин, 1882. С. 165
См.: Автономов В.С. Модель человека в буржуазной политической экономии
от Смита до Маршалла // Истоки. Вопросы истории народного хозяйства и
экономической мысли. Вып. 1. М. : Экономика. 1989. С. 213-219
См.: Менгер К. Основания политической экономии // Австрийская школа в
политической эконмии. К. Менгер, Е. Бем-Баверк, Ф. Визер. – М.: Экономика. 1982.
С. 150-151, 195.
К. Менгер назвал этот процесс «социологическим способом» объяснения. См.:
Менгер К. Исследования о методах социальных наук и политической экономии в
особенности. - СПб.: Цезерлинг, 1894. С.158, 164-166, 269.
99
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
сперва сделали над изолированным индивидом, а затем над маленьким обществом, временно отделенным от остальных людей, равным
образом относится и к более сложным отношениям народа и человеческого общества вообще».
Попытки синтеза маржиналистских и социологических подходов предпринимались А. Маршаллом, который пытался ввести в
экономическую теорию «человека из плоти и крови», заставив его
действовать в рамках определенных моделей. Однако стремление к
точности заставило исследователя отбирать прежде всего те формы
поведения человека, которые обладают устойчивостью и доступны
количественному (денежному) измерению. В итоге у А. Маршалла
эмпирические наблюдения над поведением человека и экономические модели существенно расходились.
В результате «кейнсианской революции» в экономике (Дж.
Кейнс привносит осознание того, что индивидуальные рациональное действия далеко не всегда приводят к соответствующему результату на социальном уровне, и что существует иная, надындивидуальная рациональность. Дж. Кейнс активно оперирует психологическими факторами (склонность к сбережению, предпочтение
к ликвидности и т.п.) в определении макроэкономических зависимостей и даже формулирует психологические законы. Однако этот
психологизм был формальным и служил для обоснования единообразия человеческих действий. Выведенные им предпочтения принадлежали обществу вне времени и человеку без национальности.
Альтернативное направление было представлено новой австрийской школой (Л. Мизес, Ф. Хайек). Если в предположениях
Дж. Кейнса человек еще в какой-то мере свободен от утилитаризма – способен ограничивать свой эгоизм, ставить моральные проблемы, то человек у Ф. Хайека просто следует традиции и «приспосабливается к неизвестному». Конкуренция производит отбор
рациональных и нерациональных правил поведения, часть которых
закрепляется в традиции. Ф. Хайек придерживался позиций эволюционного либерализма. Его общий порядок не является продуктом
человеческого разума, он возникает спонтанно – в результате мноМенгер К. Основания политической экономии. - СПб.: Цезерлинг, 1892. С.115.
Маршалл А. Принципы экономической науки. Т. 1. - СПб., 1902. С. 83.
Что касается психологических законов Дж. Кейнса, то «их психологизм выражается
прежде всего в том, что полученные эмпирическим путем закономерности изменения
потребления в связи с изменением дохода объясняются некими внутренними
склонностями человека. (Макашева Н.А. Этические основы экономической теории.
– М.: ИНИОН. 1993. С. 46).
100
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
жества частных решений индивидов, использующих доступное им
«рассеянное знание».
В первой половине ХХ столетия в поле зрения технократических лидеров оказываются теоретические наработки первых американских институционалистов (Т. Веблен, У. Митчелл, Дж. Коммонс). Они отказываются от атомистического подхода к человеку
в пользу органицизма. Человек следует не только интересу, но и
привычке; его предпочтения динамичны, изменяются с течением
времени. Люди объединяются в группы и способны вступить в конфликты по поводу властных отношений.
Так, у родоначальника направления американского экономиста Т. Веблена исследование институтов перемежается суждениями об инстинктах, напрямую выходящими на биологические
метафоры человека (инстинкты к мастерству и соперничеству, самосохранению и завистливому сравнению); объяснение институциональных изменений экономическими причинами («денежными
затруднениями») соседствует с субординацией денежных мотивов в
процессе демонстративного потребления.
Особо востребованной в технократизме оказалась теория рационального выбора, суть которой заключается в следующей посылке: среди возможных альтернатив действия человек выбирает
то, что, согласно его ожиданиям, наилучшим образом соответствует
его интересам при условии заданности его личных предпочтений и
ограничений внешней среды. В рамках данной теории сформировалось несколько направлений, одно из которых представлено чикагской школой. Ее наиболее яркие представители Г. Беккер и Дж.
Стиглер.
По Г. Беккеру, общая формула поведения технократического
человека такова: «Участники максимизируют полезность при стабильном наборе предпочтений и накапливают оптимальные объемы информации и других ресурсов на множестве разнообразных
рынков». А все изменения в поведении объясняются изменениями
цен и доходов. При этом вовсе не требуется, чтобы люди, именуемые
агентами, осознавали стремление к максимальному увеличению поСм.: Хайек Ф. Пагубная самонадеянность: ошибки социализма. – М.: Новости.
1992. С. 3-16.
См.: Веблен Т. Теория праздного класса. – М.: Прогресс, 1984. С. 139-140, 200-206
и др.
См.: Там же. С. 139-140.
Беккер Г. Экономический анализ и человеческое поведение // Thesis, 1993. Т. 1. Вып.
1. С. 38.
101
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
лезности или же теоретически осмысливали стереотипы поведения.
Примечательно в данном отношении, что экономический подход в
беккеровском понимании настолько универсален, что вполне применим, по его собственному мнению, к анализу поведения не только людей, но и животных. Возникает некий вариант экономического зоологизма1.4
Важное значение для технократической мысли имел вывод,
сделанный представителями вирджинской школы, которые пытались переосмыслить теорию рационального выбора с позиций нормативного индивидуализма. Человек, по их мнению, вместо того,
чтобы калькулировать выгоды и издержки в каждом отдельном
действии, осуществляет выбор на другом уровне, - он выбирает между правилами поведения. Причем выбор этот вполне рационален,
поскольку соответствует его долгосрочным интересам. В результате
формируется представление о рациональной морали, а репутация
становится еще одной разновидностью человеческого капитала.
Лидер вирджинской школы Дж. Бьюкенен (родился 1919 г.)
был уверен, что методы анализа рыночного поведения можно применять к исследованию любой сферы деятельности, в том числе политики, поскольку люди повсюду руководствуются одними и теми
же мотивами. Так, в политике ими движут отнюдь не альтруистические или нравственные предпочтения, а достижение политического
согласия происходит аналогично свободной торговле на рынке.
С учетом сказанного следует отметить, что с позиций технократизма в теории рационального выбора особое значение имели
следующие положения:
- строгое следование принципу методологического индивидуализма;
- превращение субъективной рациональности в основу принятия решений;
- представление об автономности решений индивида, опирающегося скорее на личный опыт, чем на социальные связи;
- расширительное толкование рациональности как предсказуемого поведения, включающего следование нормам и правилам;
- отказ в мотивации поведения от гедонистических наслоений;
- ограничение предположений о степени информированности индивида.
См.: Becker G. Treatise on the Family. Cambridge, Harvard University Press, 1994 (1981).
P. 322.
102
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
В большинстве упомянутых выше теорий, при множестве
отступлений от исходной модели и разносторонней критике «экономического человека», все же сохраняется приверженности усредненному подходу к человеку, действия которого заданы сетью
безличных обменных и контактных отношений. Исходя из этого
усредненного подхода к человеку, технократизм исходит из четырех
посылок хозяйственного поведения.
1. Человек независим, это атомизированный индивид, принимающий самостоятельные решения исходя из своих личных
предпочтений.
2. Человек эгоистичен, он в первую очередь заботится о своем
интересе и стремится к собственной выгоде.
3. Человек рационален, он последовательно стремится к поставленной цели и рассчитывает сравнительные издержки того или
иного выбора средств ее достижения.
4. Человек информирован, он не только хорошо знает собственные потребности, но и обладает достаточной информацией о
средствах их удовлетворения.
Таким образом, технократизм формирует и берет за образец
поведение «компетентного эгоиста», который рационально и независимо от других преследует собственную выгоду и служит образцом «нормального среднего человека». Для подобных субъектов
всякого рода политические, социальные и культурные факторы
являются не более чем внешними рамками или фиксированными
границами, которые держат их в некой узде, не позволяя одним эгоистам реализовать свою выгоду за счет других слишком откровенными и грубыми способами. Рассматриваемый «нормальный средний человек» и положен в основу общей модели, называемой «homo
economicus» («экономический человек»). На ней, с определенными
отклонениями, построены практически все основные современные
технократические теории. Хотя, разумеется, модель экономического человека не оставалась неизменной и претерпела весьма сложную
эволюцию.
Подводя итог главе, следует еще раз подчеркнуть, что далеко
не все названные персоналии были технократами, а их учения – технократическими, но часто независимо от их воли, а иногда и вопреки ей, допускалась произвольная интерпретация их высказываний,
теоретических положений. Таким образом, технократические воззрения разрабатывались не только технократами, но иногда, как это
См.: Радаев В.В. Экономическая социология. – М.: Аспект Пресс. 1997. С. 16-35.
103
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
ни парадоксально, и их противниками.
В конечном счете общими усилиями были разработаны при
дискурса знаний о технике: технократический, естественно-научный и социокультурный. Рассмотрим их основное содержание1.1
Технократический дискурс основан на следующих выводах:
во-первых, современный мир – это техногенная цивилизация, мир
техники. Это глубокое убеждение, общее для общественного мнения населения промышленно развитых стран и не только. Многие
уже убеждены, что все может быть сведено к техническим проблемам2.2 Во-вторых, техника представляет собой систему средств,
способную решить задачи, стоящие перед цивилизацией, в том числе и те, которые порождены и самой техникой. Так, например, английский футуролог Д. Гэйбор отмеченные особенности технократического сознания афористически суммировал в законе технической
цивилизации: «Что может быть сделано, обязательно будет сделано,
причем вред, порождаемый техникой, может быть компенсирован
опять же техникой»3.3
В рамках технократического дискурса «технически» истолковываются все основные сферы человеческой деятельности. Наука
понимается как непосредственная производительная сила, позволяющая овладеть природой. Инженерия и проектирование предназначены для создания инженерных и технических проектов. Образование – это институт, призванный готовить специалистов, которые
затем будут включаться в производство. Производство – ничто иное
как техника и технические системы. Власть – институт, основная
роль которого поддерживать техническое развитие.
В характеристику технократического дискурса техники В.П.
Рачков включает особенности технически ориентированного сознания человека. В идеологическом плане такое сознание утверждает
себя на основе идей прогресса и стандартизации всего, установки на
непрерывный рост и ускорение, наконец, такое сознание блокирует
все формы мысли, угрожающие существованию технической реальности4.1
В плане мышления для технократически ориентированного сознания свойственен рационализм. Ведь техника, порождаеСм.: Традиционная и современная технология: философско-методологический
анализ. – М.: ИФРАН, 1999. С. 25-33.
Рачков В.П. Техника и ее роль в судьбах человечества. – Свердловск. 1991. С. 32,
54-55.
См.: Там же. С. 98.
Рачков В.П. Техника и ее роль в судьбах человечества. – Свердловск. 1991. С. 205.
104
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
мая рациональными операциями, также является рациональной.
И решаемые ею задачи тоже рациональны: рационально больше
потреблять, получать все больше информации, работать все быстрее, производить как можно больше продукции и т.д. Рационально
удовлетворять постоянно возрастающие потребности и желания,
т.е. отношения между людьми считаются нормальными, если они
рациональны1. 2
Формой «прикрытия» технократического дискурса, внешне
выглядящей как «антитехнократический дискурс», выступают публичные намерения и проекты контроля за техническим развитием.
Как показывает В.П. Рачков, последнее решение остается за техникой, и нередко реальные усилия ограничиваются разговорами
и бумажными проектами, что лишь усыпляет бдительность общественности. С самого начала своего зарождения техническая система ускользает из-под контроля общественного мнения, ни разу еще
не удавалось сократить под воздействием общественного мнения
то или иное техническое предприятия ввиду экологического риска.
Господствовать над техническими средствами становится труднее
не только общественности, но и специалистам. Это позволяет многим представителям философии техники оценивать технократический дискурс как негативный в культурном, гуманистическом отношении. Подобная оценка, по мнению В.П. Рачкова, оправдана тем,
что технократический дискурс поддерживает и ускоряет процесс и
события, ведущие нашу цивилизацию к катастрофе. Развитие современной техники порождает лавинообразные, некотролируемые
негативные последствия, погружает человека в мир иллюзий и абсурда, делает нашу цивилизацию хрупкой и незащищенной.
Если принята программа по инвестированию грандиозных
технологических цепочек, например, строительства атомного или
химического комплекса, то никакие разумные доводы не в силах
противостоять исполнению этой программы. И агентами этого технократического, вне политической власти, насилия выступают технократы, занимающие ключевые позиции в техноструктуре, порождающие технократическую пропаганду. Опасность технократического дискурса техники состоит в том, что чем дальше она продвигается
в своем развитии, тем больше усугубляется рискованная ситуация и
увеличивается вероятность общечеловеческой катастрофы.
См.: Там же. С.122-123, 130.
См.: Рачков В.П. Техника и ее роль в судьбах человечества. – Свердловск. 1991. С.
288-292, 95.
105
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
Естественно-научный дискурс техники еще находится в стадии формирования, менее известен и основан на исследовании техники как некого природного явления, подчиняющегося определенным законам как природы, так и самой техники. В этом случае возникает возможность прогнозирования и управления техническим
развитием.
В известном смысле естественно-научный дискурс можно
рассматривать как частный случай технократического. Это замысел
наиболее последовательно реализован в идее техноценоза. Исследованием техноценоза занимается технетика – учение о технической
реальности. Утверждается, что техническая реальность стала всеобщей, однако ее сущность представляет собой естественный процесс, где «вне желания человека техническое порождается техническим». Каждое новое поколение технического существует лишь
как частичка какого-то зафиксированного во времени техноценоза,
большая часть которого создана в предыдущие периоды. Иерархия
технического образует техносферу, а глобальный эволюционизм,
присущий техносфере, диктует появление другого технического, в
свою очередь, переделывающего окружающее в направлении, благоприятном для себя. Техника по сути исключает человека из процесса эволюции технического как технически живого. Бытие современного общества рассматривается как бытие технического. Таким
образом, вводится новое интересное представление о технике и технологии, внутри которых искусственные феномены выступают как
естественные.
Для социокультурного дискурса техники характерно соотнесение техники с другими явлениями социальной жизни – человеком, языком, политической, социальной и духовной деятельностью. Представители социокультурного дискурса (философы, социологи, культурологи и т.д.) сходятся на том , что техника является
всего лишь средством для достижения целей. Поэтому не следует
забывать о влиянии техники на конкретного человека и общество
в целом.
Подводя итог данной главе сделаем следующие выводы:
1. В процессе формирования, становления технократических идей выделяются следующие этапы развития: доклассический,
классический, неоклассический, постнеоклассический. ДоклассиСм.: Кудрин Б.И. Техника: новая парадигма философии техники (третья научная
картина мира). - Томск. 1993. С. 31.
Там же. С.6, 17, 36.
106
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
ческий этап, характеризовавшийся: эволюцией от разрозненных
технократических высказываний до создания технократических
утопий; осознанием отдельных теоретических оснований технократизма; формулированием системы предпосылок, первых понятий и
исследовательских подходов. Классический этап, на котором складывается общий концептуальный замысел, на многие годы вперед
определивший суть и «дух» технократизма как такового; разрабатываются его основные содержательные части. Неоклассический этап,
в ходе которого технократические теоретические концепции напрямую увязываются с практикой развития индустриальных государств
путем их теоретического достраивания и заполнения «белых пятен».
Постнеоклассический этап, в процессе которого технократические
концепции осуществляют корректировку своих теоретических положений в соответствии с постиндустриальной реальностью, активно делаются попытки теоретического вторжения в смежные области
и производится корректировка методологических подходов.
2. Технократические воззрения в истории социально-философской мысли прослеживаются давно. Проведенный генетический анализ дает основания утверждать о наличии двух основных
направлений формирования социальной философии технократизма: социально-техническом, представленном идеями Платона, Т.
Кампанеллы, Ф. Бэкона, А. Сен-Симона, О. Конта, Э. Каппа, Ф.
Дессауэра, Л. Мэмфорда и других ученых и социально-экономическом, основными разработчиками которого считаются А. Смит, И.
Бентам, Сэй Ж.Б. и др.
Далеко не все из названных и не названных персоналий считали себя технократами, однако объективно их теоретические рассуждения о социальной роли техники; о необходимости внедрения
научного управления во все сферы общественной жизнедеятельности и, особенно, в политику; о передаче властных функций не по наследству, а по степени профессиональной подготовленности и так
далее были благосклонно восприняты на технократической ниве.
Синтезирование перечисленных направлений формирования
социальной философии технократизма в единый технократический
дискурс произошло в индустриальную и постиндустриальную эпохи.
3. Процесс формирования единого технократического дискурса был обусловлен осознанием перехода общества от традиционного состояния к техногенному и характеризовался двумя разнонаправленными тенденциями. С одной стороны, преодолени107
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
ем социально-утопического состояния технократических идей и
придания им более реального социально-философского статуса, с
другой стороны, это вело к растворению технократических воззрений (концепций) в теориях индустриализма и постиндустриализма,
технократические идеи вследствие этого утрачивали свою концептуальную самостоятельность, превращаясь пусть в важную, но всего
лишь одну из прочих значительных идей индустриального и постиндустриального общества.
4. Проведенный генетический анализ различных технократических воззрений позволяет выявить, как минимум, две содержательные характеристики, свойственные всем им. Во-первых, все
технократические воззрения, без исключения, признают огромную
роль знания, новейшей техники, технологии в качестве основных
средств оптимизации социальных процессов. С этим были солидарны и «пророки технократизма», и их приемники. Абсолютизация
этих идей вела к техноцентризму.
Во-вторых, все технократические воззрения, в большей или
меньшей степени, унифицировали самого человека, лишали его естественных природных качеств, превращали в некую абстрактную
категорию. Устранение в человеке психологических, моральных и
других аспектов делало технократические воззрения очень уязвимыми, превращало их в абстрактные схемы, т.к. никакое экономическое, социальное и техническое развитие общества, например,
без нравственного совершенствования, само по себе, автоматически не приведет к построению общества благоденствия. Социальная
философия технократизма основывалась на абсолютизации рациональности человека вплоть до тотального сциентизма.
5. Роль и влияние технологий, технических знаний, технических артефактов на социальную жизнь признавали многие, но далеко
не все из них были технократами. Следует различать технократический, естественно-научный и социокультурный дискурсы. Для технократического дискурса было характерно: стремление сводить все,
в том числе и социальные проблемы, к проблемам техническим; все
основные сферы человеческой деятельности истолковываются как
технические; ему присуща рационально-техническая ориентированность сознания человека, стандартизация мышления; глобализация социально-технологических цепочек.
Естественно-научный дискурс техники нередко рассматривают как частный случай технократического. Он основан на утверждении, что техническая реальность стала всеобщей, но по своей
108
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
сущности есть естественный процесс (техническое само порождает
техническое), на признании иерархии технического, образующей
техносферу и т.д.
Социокультурный дискурс соотносит технику с природными
и социальными явлениями; распредмечивает технику, которая как
бы исчезает в знаниях, ценностях, культуре и т.д.; техника рассматривается не как самостоятельная сущность, а как производная от
социальных феноменов. Таким образом, социокультурный дискурс
часто противопоставляется технократическому и естественно-научному дискурсам.
6. Проведенное историко-философское исследование позволило обнаружить уже на доклассическом этапе противоречие между
социально-техническим и социально-экономическим направлениями, между «политическим человеком» и «экономическим человеком». Единственный способ разрешения зафиксированного противоречия, в рамках надвигающегося индустриального общества,
представлялся в создании «человека технократического», сочетающего в себе достоинства того и другого типа. Так формировалась
еще одна социальная утопия, оказавшая тем не менее существенное
влияние на социально-философскую мысль ХХ-ХХI веков.
Ретроспективный анализ позволяет зафиксировать следующие черты социальной утопии технократизма:
а) отрицание социальной потенции развития традиционного общества, которое рассматривалось как безнадежно устаревшее,
пораженное многочисленными пороками, как источник невежества
и предрассудков. Неоднократные попытки усовершенствовать его
посредством религии, философии, культуры и так далее не увенчались успехом. Недостатки традиционного общества - войны, болезни, социальная нищета могут быть преодолены только в обществе
индустриальном (технократическом);
б) эсхатологическое ожидание конца предыстории общества
– смерти традиционного общества и начала подлинной истории человечества – индустриального (технократического) общества, торжества рациональности, науки, индустрии;
в) признание возможным социального перехода от общества
традиционного к обществу индустриальному (технократическому).
Определение способов этого перехода. Онтологический способ
– усиление мощи альянса государства, науки, индустрии. Гносеологический способ – распространение рациональности на все сферы
социальной жизнедеятельности, последовательного вытеснения
109
Глава 2. Генезис технократических воззрений в доклассический период
наукой всех до- и вненаучных форм ориентации человека в мире.
Обыденный опыт, интуиция и здравый смысл должны быть окончательно заменены научной рациональностью. Социальный способ
– отказ от передачи социальных привилегий по наследству, мощный рост сторонников технократии: менеджеров, инженеров и т.д.
Аксиологический способ – усиление стремления отделения капитала-функции от капитала-собственности, интерпретирующееся
как свидетельство неспособности правящего класса выполнять свое
социальное предназначение. Праксеологический способ – установление власти технократов ненасильственным путем посредством
рационального осознания всеми членами социума необходимости
такого рода преобразования («совет мудрецов» и т.д.);
г) оформление образа «технократического человека» как подлинного борца за социальный прогресс, мудреца, способного посредством научных знаний и разума эффективно управлять всеми
процессами преобразования природного и социального миров.
110
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
Глава 3.
Классические концепции технократизма:
историко-философские основания
Появление классических концепций технократизма, созданных, главным образом, интеллектуальными усилиями Т. Веблена и
Дж. Бернхема, было обусловлено достаточной индустриальной зрелостью общества, наличием объективных предпосылок к объединению технических практиков (техников, инженеров, изобретателей),
работодателей (предпринимателей, промышленников) и теоретиков (философов, экономистов, социологов и др.), что привело в
конечном счете к образованию как технократической элиты, так и
технократической социальной массы, разделяющей технократические воззрения.
Проводимое историко-философское исследование позволяет
утверждать о классическом характере этих теорий технократизма,
потому что именно там был провозглашен своеобразный «манифест
технократизма», обнародованы стратегические цели этой зарождающейся социальной группы; осуществлен теоретический прорыв,
связанный с переходом от отдельных, разрозненных технократических воззрений к зрелой технократической теории, включающей
в себя как экономические, социально-политические разделы, так и
программу практических действий по реализации поставленных теоретических задач; сформулированы основные ценности технократии, оставшиеся практически неизменными на всех последующих
этапах эволюции технократических концепций; построена своего
рода метатеория технократизма, без понимания которой смысл всех
последующих теорий технократизма остается неясным и будет понят весьма условно и приблизительно; создана теория, оказавшая
серьезное влияние на развитие теоретических социальных воззрений.
Рассмотрим содержание перечисленных утверждений более
обстоятельно.
111
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
1. Данные концепции технократизма можно назвать классическими, т.к. именно они впервые в теоретической целостности
сформулировали и провозгласили стратегические цели технократизма, явились своеобразным «манифестом технократии».
Суть стратегической цели технократизма состояла в теоретическом осмыслении социального статуса и оформленной претензии
технократии как социальной группы на политическую власть. Произошло теоретическое оформление мысли о том, что техника – орудие власти над другими людьми, над природой, над пространством
и временем, жизнью и смертью. В более развернутом виде эта цель
может быть сформулирована как идея о возможности эффективного
функционирования власти, основанной на научной компетенции,
о возможности замены политического субъективного решения решением рациональным и объективным. В основе такой серьезной
социальной проекции находились следующие аргументы: во-первых, все возрастающая роль специальных, главным образом, социально-технических знаний для эффективного управления не только
производственными, но и социально-политическими процессами.
Во-вторых, высокая степень научной компетенции технократов,
способных с высокой степенью оптимальности применить специализированные знания, и обладание ими методик принятия эффективных управленческих решений. В-третьих, все возрастающая
роль научно-технического прогресса для развития современного западного общества в целом.
Так, например, в работе Т. Веблена «Инженеры и система цен»
(1921 г.) утверждалось, что технические специалисты являются служителями промышленного и социального прогресса, они обязаны
во имя общей пользы сменить в деле социального управления буржуазию и финансистов. Другой классик технократических концепций Дж. Бернхэм отталкивается от известной марксистской мысли о
том, что экономически господствующий класс также держит бразды
правления в политической власти. Правящей он называет группу,
которая… «по сравнению с остальным обществом, в большей степени контролирует доступ к средствам производства и распоряжается распределением товаров»; «самый легкий путь увидеть, что есть
правящая группа в любом обществе – это посмотреть, какая группа
получает наибольшие доходы». Он утверждал, что под воздействием
Burnham J. The Managerial revolution. What is happening in the world. New York: Day,
1941. P. 59.
Там же. С. 60.
112
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
«технологической революции» капитализм сменяется не социализмом, как это утверждал К. Маркс, а «обществом управляющих», т.к.
технократия в лице менеджеров (управляющих) стала политической
реальностью в ведущих странах мира. Менеджеры, выпадающие из
классовой структуры буржуазного общества, берут на себя роль экономического и политически господствующего класса. Дж. Бернхэм
противопоставлял менеджеров-технократов бюрократам. «Именно менеджеры, а не бюрократы, являются ведущим звеном нового
правящего класса», потому что у бюрократов нет экономической
базы. Собственность означает контроль, а без контроля невозможна
и собственность. Таким образом, собственность переходит в руки
осуществляющих контроль, т.е. менеджеров.
Дж. Бернхэм в книге «Революция менеджеров» заявил, что
технократия в лице менеджеров (управляющих) стала политической
реальностью в ряде стан мира, и что под воздействием «технологической революции» капитализм сменяется не социализмом, а «обществом управляющих». Собственность означает контроль, считал
Дж. Бернхэм, и если нет контроля, то нет и собственности. А т.к.
собственность и контроль в корпорации и государстве не отделены
друг от друга, то собственность переходит в руки осуществляющих
контроль, в данном случае – менеджеров. Со временем эти новые
собственники создадут и упрочат необходимые им политические
структуры и институты.
Следует отметить, что в дальнейшем создавалось немало технократических концепций, которых, отличаясь друг от друга, были
едины в одном – претензии существенно влиять на социальную
жизнь через политическую власть в худшем случае, а при лучшем
раскладе – через непосредственное обладание политической властью. Эту стратегическую цель разделяли последователи Т. Веблена
– А. Берл, А. Фриш, а в последующем и представители концепций
«технотронного общества» (З. Бжезинский), «постиндустриального
общества» (Д. Белл) и др.
2. Данные концепции обладают классическим характером,
т.к. именно они осуществили переход от отдельных, разрозненных технократических воззрений к цельной системе теоретических
взглядов, включавших в себя не только экономические и социально-политические разделы, но и программу практической реализаТам же. С. 158-272.
См.: Энциклопедический социологический словарь. – М.: ИСПИ РАН, 1995. С.
822.
113
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
ции заявленных теоретических задач.
Рассмотрим содержание классической технократической
концепции подробнее, с учетом того, что они были неоднородны.
«Отцом технократизма» обычно называют Т. Веблена (1857
– 1929.) известного американского экономиста, социолога, философа, основоположника одного из главных направлений современной западной экономической мысли – институционализма. Суть
концепции он изложил в книге «Теория праздного класса» (1899 г.),
принесшую ему мировую славу и известность, а также в последующих его трудах «Теория делового предпринимательства» (1904 г.),
«Инстинкт мастерства и уровень развития технологии производства» (1914 г.), «Крупные предприниматели и простой человек» (1919
г.), «Инженеры и система ценностей» (1921 г.), «Абсентеистская
собственность и предпринимательство в Новое время» (1923 г.).
В основу технократической концепции он положил исследование причин возникновения и истории выделения «праздного
класса», его сущности на современном этапе и предвидения социальных перспектив. Подобный ход мыслей позволил ему осознать
теоретическое и практическое значение технократии. Основные
теоретические положения его технократической концепции состоят в следующем. Во-первых, социально-философский подход к
анализу социальных и экономических явлений позволил Т. Веблену
обнаружить противоречия между институтами и внешней средой.
Он считал, что институты – это результат процессов, происходивших в прошлом, они приспособлены к обстоятельствам прошлого
и, следовательно, не находятся в полном согласии с требованиями
настоящего времени. Отсюда и несоответствие между уже сложившимися институтами и изменившимися условиями, внешней средой, что делает необходимым изменение сложившихся институтов,
замену устаревших новыми. При этом пресловутое изменение институтов происходит якобы в соответствии с законом естественного отбора. Веблен отмечал, что жизнь человека в обществе точно
От понятия «институция» – установление, обычай, порядок, принятый в обществе,
и понятия «институт» – закрепление обычаев и порядков в виде закона или
учреждения. Профессор ряда американских университетов Т. Веблен создал первую
теоретически оформленную технократическую концепцию, по существу это был
первый подробный социально-философский анализ социально-политических и
экономических последствий научно-технического прогресса. Т. Веблен признан во
всем мире «отцом технократизма», хотя справедливости ради необходимо отметить,
что одновременно с ним сходные идеи разрабатывал и наш соотечественник А.А.
Богданов.
См.: Веблен Т. Теория праздного класса. – М.: Прогресс, 1984. С. 202.
114
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
так же, как жизнь других видов, – это борьба за существование, а
следовательно, это процесс отбора и приспособления. Эволюция
общественного устройства явилась процессом естественного отбора социальных институтов. Продолжающееся развитие институтов
человеческого общества и природы человека, как и достигнутый в
этом плане прогресс, можно в общих чертах свести к естественному
отбору наиболее приспособленного образа мысли и процессу вынужденного приспособления индивидов к окружению, постепенно
изменяющемуся с развитием общества и социальных институтов, в
условиях которых протекает человеческая жизнь. Таким образом, в
трактовке Т. Веблена общественно-экономическое развитие («эволюция социального устройства») предстает как реализация процесса «естественного отбора» разнообразных институтов. Своеобразием его методологии является разработка специфического варианта
социального дарвинизма. Он исходил из того, что человек в своей
деятельности (в том числе и хозяйственной) руководствуется подсознательными инстинктами и, следовательно, жизнь человека, как
и жизнь других видов, есть борьба за существование, представляет
собой процесс отбора и приспособления, а эволюция общественной
структуры есть процесс естественного отбора институтов, неизбежно ведущий к господству в обществе инженеров.
Во-вторых, Т. Веблен указывал на существование противоречия между старым и новым в общественном развитии, признавал
временный характер различных социальных институтов, но механизм разрешения этого противоречия имел в его трактовке чересчур
общий характер, а сама схема развития представлялась достаточно
туманной. В этом плане марксистская концепция общественного
развития была более содержательной и аргументированной. Как
известно, марксисты считали истинным движущим противоречием общественно-экономического развития противоречие между
производительными силами и производственными отношениями,
а развитие этого внутреннего противоречия лежащим в основе истории человеческого общества. Т. Веблен, отрицая марксистские
положения о «классовой эксплуатации» и «исторической миссии»
рабочего класса, абсолютизирует закон естественного отбора, открытый Ч. Дарвиным применительно к биологическим видам, и переносит действие этого закона на область социально-экономических явлений. Такой подход весьма своеобразно учитывал специфику
социального, закономерности которого по существу были сведены
См.: Веблен Т. Теория праздного класса. – М.: Прогресс, 1984. С. 200.
115
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
к биологическим закономерностям. В то же время следует заметить,
что если социал-дарвинисты использовали закон естественного отбора для обоснования вечности нищеты как социального явления и
классовой борьбы в истории человечества, то Т. Веблен выступал с
критикой буржуазного строя и предлагал коренное изменение многих его институтов. Социальные институты в конечном итоге определяют непосредственные цели, в значительной степени руководят
поведением людей. Движущие силы, способные побудить человека
к производительной деятельности различны, к ним, например, относят и родительское чувство, и чистую любознательность, однако,
частная собственность, по его мнению, искажает движущие силы,
порождает противоречия между миром бизнеса и миром индустрии,
между потреблением и производством. Мир индустрии (все участники производства) стремится к максимальной производительности, а
мир бизнеса (частные финансы, предприниматели, дельцы) – стремится только к прибыли, для достижения которой используются как
редкость продукта и повышение цены, так и развитие производства.
Он считал, что конкуренция не способна обеспечить единство цены
и сводил суть капитала к кредитным и денежным отношениям. Так,
Т. Веблен сделал первый теоретический шаг для легитимизации института технократов. Однако этого было недостоточно. В-третьих,
важным теоретическим шагом его концепции являлась необходимость обоснования прогрессивной социальной роли технократов
в сравнении с «праздным классом». Для этого важно было проанализировать процесс возникновения «праздного класса», появление
которого он связывал с возникновением частной собственности.
В истории человеческого общества Т. Веблен выделял две
стадии: «миролюбивую» и «хищническую». Для первой характерны
малые первобытные группы людей, не агрессивные в основе своей,
ведущие по преимуществу оседлый образ жизни, бедные, поскольку
индивидуальная собственность не является для этой стадии преобладающей чертой системы экономических отношений. По мнению
Т. Веблена, на этой стадии агрессия отсутствует, и люди заняты в
основном мирной производственной «деятельностью». Он считал,
что соперничество между людьми, которому он придавал решающее значение в возникновении частной собственности и «праздного класса», на «миролюбивой» стадии развито относительно слабо
и не выходит из сферы хозяйственной деятельности. А с распространением занятий с использованием оружия, например, охоты,
и вооруженных конфликтов происходит переход от первой стадии
116
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
ко второй – «хищнической». Это коренным образом перестраивает
всю систему моральных ценностей и приоритетов. Полученная добыча и военные трофеи начинают восприниматься как доказательство превосходящей силы их обладателя. На смену «миролюбивым»
формам самовыражения приходит борьба, успешные результаты
которой начинают высоко цениться в обществе. К таким результатам относятся предметы и сами люди, захваченные путем грабежа и
насилия. Наступает эра, когда агрессия становится почетной, а добыча служит доказательством жизненного успеха. Успех, связанный
с захватом, одобряется обществом, в то время как получение материальных благ способами, отличными от агрессии, начинает считаться недостойным благородного человека. Труд рассматривается
как нудное и низкое занятие и оценивается пренебрежительно. Так
в трактовке Т. Веблена происходит отделение «доблестной» деятельности от деятельности производственной. Это отделение в дальнейшем окажет определяющее значение для эволюции общественной
структуры.
Т. Веблен приходит к важнейшему для своей технократической концепции выводу о существовании в истории человечества двух резко отличающихся стадий, приведших к формированию
двух противоположных типов обычаев и привычек, образов жизни.
На стадии хищничества, утверждал он, происходит зарождение тех
социальных привычек, которые легли в основу «стяжательского»
типа экономического поведения, характерного для представителей
«праздного класса».
Итак, по времени праздный класс возникает: в период хищнического уклада жизни, когда мужчины, составляющие в этих случаях зарождающийся праздный класс, усвоили привычку к насилию;
в период, когда создается прибавочный продукт и можно на достаточно легких условиях освободить значительную часть общества от
постоянного участия в труде; в период становления института частной собственности. Этот класс, по Т. Веблену, предпочитает «обычаи
мира бизнеса», сложившиеся «под направляющим и избирательным
действием закона хищничества или паразитизма». В частности, для
представителей именно этого класса могут существовать особые
цены на товары, символизирующие показатель их «престижности»,
а не истинное проявление закона спроса, что иногда называют «эффектом Веблена». Антагонизм между праздными и работающими
классами был неизбежен. Потребление праздного класса вступило
См.: Веблен Т. Теория праздного класса. – М.: Прогресс, 1984. С. 216.
117
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
в противоречие с интересами общества в целом.
Т. Веблен выделил важнейшие свойства праздного класса:
праздный образ жизни и «демонстративное потребление». Потребление праздного класса он обозначал также термином «расточительное потребление».
Укрепление института частной собственности, растущая
власть денег привели к возникновению «денежной цивилизации»,
и развитие человеческого общества, по мнению Т. Веблена, пошло
по ложному пути. «Денежная цивилизация» породила бесполезный
для общества класс собственников денежных богатств, не участвующих в создании материальных ценностей, а проявляющих ненужное расточительство материальных благ во имя ложно понимаемого
престижа, демонстрацию богатства, «денежной силы».
Так происходило формирование веблеанской концепции
праздного класса «индустриальной системы», в основе которой
лежит учение о двух этапах развития этой системы. Первый этап
«индустриального общества» был основан на господстве предпринимателя, ему принадлежала власть и собственность, он был главной социальной фигурой. Предприниматели – это своеобразные
«капитаны индустрии», организующие промышленное производство и автоматически заинтересованные в эффективном его функционировании. Все симпатии Т. Веблена были на стороне машинного
производства. Он утверждал, что товары, созданные машиной, содержат меньше дефектов и вообще могут лучше удовлетворять потребности покупателя. Ручной труд является более расточительным,
дорогим способом производства, но представители праздного класса часто предпочитают именно товары ручного труда для демонстрации денежного превосходства. Товары, созданные машиной, в
силу их «заурядности» и доступности в денежном отношении для
многих представителей этого класса лишены покупательской привлекательности. Это всего лишь один пример губительных последствий праздности и паразитизма собственников денежного богатства
для развития производства и культуры потребления, для этических
норм поведения людей в условиях «денежной цивилизации».
Второй этап «индустриального общества» был связан с господством финансистов, которые смогли оттеснить предпринимателей, и сами стали центральным звеном экономической структуры
общества. Этих «капитанов финансов» Т. Веблен считал реакционерами, так как именно они, не занятые конкретным процессом
производства материальных благ, паразитируют и порождают наци118
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
ональную вражду, религиозное невежество и т.д.
В дальнейшем, развивая эту мысль, Т. Веблен разработал учение об «абсентеистской собственности» («абсентеистская» – отсутствующая, неосязаемая). Это собственность бизнесменов, не
принимающих непосредственного участия в производстве, – акции, облигации, другие фиктивные ценности, которые приносят
огромные спекулятивные доходы. В итоге непомерно расширяется
рынок ценных бумаг. Рост размеров «абсентеистской» собственности во много раз превосходит увеличение стоимости материальных
активов корпораций. «Абсентеистская» собственность является основой существования праздного класса, причиной обостряющегося
конфликта между индустрией и бизнесом.
Из сказанного следует, что для Т. Веблена характерно противопоставление «индустрии» и «бизнеса», материального производства как такового и системы производства товаров для извлечения
прибыли. Подчинение материальных интересов общества целям
«извлечения прибыли» он считал важнейшей чертой капитализма.
Изучение этого противоречия сопровождалось у Т. Веблена критикой мотивов и методов капиталистического хозяйствования, обусловленных «бесстыдной жаждой наживы» правящих классов. Период монополистического капитализма он рассматривал как кульминацию противоречия между «бизнесом» и «индустрией».
После этого очевиден важнейший для его технократической
концепции вопрос: кто же придет на смену существующим социальным институтам? Т. Веблен был убежден в том, что рабочие не
представляют самостоятельной общественной силы и даже более
того, он был уверен, что низшие классы столь же консервативны,
как и высшие. Силы нищих людей поглощает постоянная борьба за
пропитание, и они консервативны уже потому, что не могут позволить себе позаботиться о послезавтрашнем дне. Здесь он полностью
расходится с марксизмом, утверждавшим, что пролетариям «нечего
терять, кроме своих цепей, а приобретут они весь мир».
Все свои революционные надежды на социальное преобразование общества он связывал с технократами. Высоко оценивая роль
науки и техники, он подчеркивал, что в условиях широкого применения машинной техники углубляется общественное разделение
труда и формируется «единая индустриальная система». В результате усложнения технологических процессов и роста взаимосвязи
между предпринимателями в пределах индустриальной системы
процедура управления производства поднимается на новый уро119
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
вень. В связи с этим, технические специалисты способны устранить
производственный хаос, расточительство, техническую отсталость.
Технократы – вот та социальная группа, которая способна стать революционным носителем нового. Не с нищими пролетариями, как
утверждал К. Маркс, а именно с инженерно-техническими специалистами, обладающими достаточными знаниями и умениями для
преобразования общества, связывал Т. Веблен будущее. Их преобразующие социальные возможности заложены в их уникальной роли
в индустриальном производстве, постоянном росте их численности,
совершенствовании природного «инстинкта мастерства».
Технократическая концепция Т. Веблена – важнейшая часть
его теории. По его мнению, взаимодействие технических, экономических, биологических, психологических и других элементов
имеет место всегда, но по мере развития капитализма техника оказывается главным фактором социально-экономического развития.
После изобретения и внедрения различных машин крупное машинное производство становится центральным звеном экономической
структуры общества, оно навязывает своим участникам особый способ мышления. Т. Веблен считал, что работники крупного машинного производства оказываются автоматически заинтересованными
в его лучшем функционировании и технической оснащенности, что
заставляет их действовать в интересах социального прогресса. Интересы технократов, таким образом, совпадают с общественными
интересами. По существу, он говорил о классовой борьбе в условиях
капитализма, но она идет не между капиталистами и пролетариями,
а между бизнесменами и инженерами.
Т. Веблен противопоставлял инженеров бизнесменам: по
мере развития капитализма «производительные функции» переходят к инженерам, а капиталисты занимаются лишь финансовой
деятельностью и не выполняют полезной работы. Главный источник противоречий между инженерами и бизнесменами он видел в
несоответствии целей и методов, применяемых теми и другими в
своей деятельности. Основной целью инженеров является наилучшая работа промышленности, а не прибыль, как для бизнесмена,
который становится лишним звеном экономической организации.
Хотя пролетариат также занят в промышленном производстве, но Т.
Веблен упорно считал единственными носителями прогресса «специалистов-экспертов», инженерно-техническую интеллигенцию.
Каким же видится Т. Веблену механизм прихода технократов
к власти?
120
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
В прогностическом сценарии у Т. Веблена предполагается забастовка инженеров, которая и должна привести к установлению
«нового порядка». Революция в XX столетии, утверждает он, могла бы быть только «индустриальным переворотом», и если бы такая
произошла в США, то ее возглавила бы отнюдь не второстепенная
политическая партия, как в России, которая была раздробленным
и отсталым в промышленном отношении регионом, и не профсоюзы, «хранящие верность лишь ложке и тарелке», а специалисты по
организации производства, выступающие в качестве необходимого
«генерального штаба» индустриальной системы. «Без их непосредственного и неослабного руководства, и постоянного вмешательства
– считает он, – индустриальная система не сможет работать. Инженеры создают, налаживают и поддерживают механически организованную структуру технических процессов. Без них и без их постоянного внимания все производственное оборудование, все механические устройства превратятся в груду мусора». Вся индустриальная
система настолько зависит от деятельности технократов, что «забастовка инженеров» неизбежно вызовет «паралич старого порядка» и
заставит промышленников отказаться от своих руководящих позиций в производстве, а затем и от политической власти. Для решения
этой задачи, считал он, будет достаточно объединить лишь 1% всех
инженеров и техников. Затем необходимо будет создать самостоятельную организацию, «совет технических специалистов» для решения вопросов хозяйственной жизни. Формироваться этот совет
будет путем самоотбора из состава технократической элиты. По существу, Т. Веблен первым среди экономистов выдвинул идею социального контроля над экономикой в интересах общества, для чего
необходимо ликвидировать собственность финансовой олигархии,
именно этим и должен заниматься «совет технических специалистов», которому будет подчиняться все производство в стране.
Сформированный из ведущих специалистов промышленности, транспорта и сферы услуг совет будет действовать, по мнению Т.
Веблена, опираясь на принципы производственной эффективности, экономного использования природных ресурсов и справедливого распределения потребляемой продукции. Набрасывая самыми
общими штрихами утопическую картину общества, которым будут
руководить технократы, Т. Веблен практически полностью игнорировал роль политических институтов и их дальнейшую судьбу. Кро
Veblen T. The Engineers and the Price System. N.Y., 1963. P. 4.
См.: там же. С. 4-5.
121
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
ме того, в отличие от А. Сен-Симона он не придавал существенного
значения роли ученых и оценивал их скорее как консервативную
силу. Также необходимо отметить, что Т. Веблен предложил своеобразный вариант защиты капитализма, применяя технократический подход для затушевывания антагонизмов. Поэтому подвергнув
справедливой критике праздный класс, безумную «фетишизацию
доллара», он так и не смог указать реальные пути выхода из кризиса.
Практическая невыполнимость реализации концепции «бунта инженеров» не означала, однако, упадка идей технократизма.
Напротив, идеи о переходе власти к техническим специалистам все
шире распространялись в западном обществе, хотя и не в столь радикальной форме как у Т. Веблена. Основу новой формы классической концепции технократии составили теории Дж. Бернхэма.
Еще в 1933 году во время великой депрессии, поразившей
Америку, Говард Скотт во «Введении в технократию» настоятельно
рекомендовал использовать ученых-физиков для решения социально-экономических проблем. А в 1947 году Т. Свонн Гардинг в статье
«Место науки в демократическом правительстве» потребовал предоставления ученым и инженерам решающей роли в формировании
политики: отныне решения должны были приниматься на базе научно установленных фактов, истолкованных специалистами. В этот
период речь идет уже о «революции менеджеров», в ходе которой
власть переходит от собственников к технократам, но не непосредственно к инженерам, а к слою профессиональных управляющих
– менеджеров.
Американский социолог Джеймс Бернхэм в 1941 году в работе «Революция управляющих» (The managerial revolution) выдвинул теорию “общества управляющих”, где, в отличие от Т. Веблена,
утверждал, что будущими господами общества следует считать не
техников и инженеров, а высших администраторов, организаторов,
управляющих. Бернхэмовская «революция управляющих», считает
Д. Белл, имела серьезное влияние на протяжении тридцати лет, прошедших со времени опубликования его работы. Главная идея состояла в том, что функция, а не собственность, является важнейшей
основой власти в обществе, где сильны технические начала. Механизм смены классов, по Дж. Бернхэму, состоит в следующем: как не
угнетенное крестьянство пришло на смену деспотичным феодалам,
Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология (перевод с фр. яз.). М., 1992. Ч.2. С.
168.
122
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
а их обоих вытеснил совершенно иной класс – буржуазия, перестроившая общества по собственному образу и подобию, так и пролетариат не приходит на смену капиталистам, а оба этих класса будут заменены «управляющими», которые станут новой правящей элитой,
завладев властью на основе своего технического превосходства.
Д. Белл не без оснований утверждал, что выводы Дж. Бернхэма о «революции управляющих», не смотря на широких общественный резонанс, были неубедительны, так как ключевые понятия
были определены небрежно. Под «управляющими» Дж. Бернхэм
имел в виду руководителей производства, инженеров-администраторов, «осуществляющих контрольные функции технических специалистов», но не финансистов; такая дифференциация являлась
искаженным вариантом разграничения, проводимого Т. Вебленом
между промышленностью и бизнесом. Однако управляющие имеются также и в правительстве, где они занимают должности администраторов, членов комиссий, возглавляют отделы и т.д. Повидимому, существовала общность интересов тех, кто работал на
предприятиях, и в производстве, и в правительстве. Д. Белл также
был не согласен с прогнозами Дж. Бернхэма относительно прихода
управляющих к власти. Он сомневался относительно правильности
понимания механизма прихода к власти управляющих. Управляющие, по Дж. Бернхэму, будут осуществлять власть над средствами
производства через контроль над государством, которое, в свою
очередь, и будет владельцем средств производства. «Опыт показывает, что не существует ни малейшего шанса избавить капитализм от
массовой безработицы… Размер государственного и частного долгов достиг отметки, после которой ими больше не возможно управлять…Во всех крупных капиталистических странах продолжается
постоянная сельскохозяйственная депрессия…Капитализм больше
не в состоянии найти применение имеющимся в наличии инвестиционным фондам, которые лежат без движения на счетах банков.
Массовое не использование частных средств вряд ли является менее
наглядным показателем гибели капитализма, чем массовая безработица». Сдвиг от капитализма к обществу управляющих уже заметен, по мнению Дж. Бернхэма, в Германии и Италии, в Советском
Союзе возникло государство, наиболее приближенное к структуре,
возглавляемой управляющими. Исходя из этого, он пишет: «Сейчас
См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: Опыт социального
прогнозирования. М.: Academia, 2004. С. 122.
Burnham G. The Managerial Revolution. N.Y. 1941. P. 176.
123
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
мы в состоянии понять главный исторический смысл первых двух
мировых войн двадцатого столетия… Война 1914 года была последней великой войной капиталистического общества; война 1939 года
является первой великой войной общества управляющих… Общий
исход второй войны предопределен, так как не зависит от военной
победы Германии, которая представляется вполне вероятной. Итогом будет крах капитализма, консолидация Европы (дни Европы,
раздробленной на два десятка суверенных государств, закончились)
и торжество общества «управляющих».
С этой позиций были несогласны не только Д. Белл, но и
многие другие. Так, в сравнительном исследовании менеджмента К. Керр, Ф. Харбисон, Дж. Данлоп и Ч. Майерс делают вывод,
противоречащий утверждениям Дж. Бернхэма. Хозяйственные менеджеры и государственная бюрократия, утверждают они, нередко
отличаются друг от друга и часто не ладят межде собой. «Во всех
промышленно развивающихся обществах класс управляющих не
имеет ни возможности, ни желания стать единственной правящей
группой. Менеджеры по своей сути являются доверенными лицами
акционеров, государственных органов, а иногда даже советов рабочих. Поскольку они заняты внутренними делами предприятий, которые постоянно усложняются, представители класса управляющих
имеют склонность скорее становиться конформистами, чем лидерами в масштабах общества».
Предвидя подобного рода возражения, Д. Бернхэм в 1943 году
в книге «Макиавеллианцы – защитники свободы» указывал на необходимые условия существования любого государства: политическую власть, отношения господства и подчинения. Он утверждал о
наличии разрыва между собственником капитала и действительным
руководством предприятия. Реальная власть переходит от собственника или акционера к менеджерам, которые представляют собой
единственную силу, способную получать и анализировать необходимую информацию. Для человека, не входящего в эту группу и,
следовательно, недостаточно информированного, становится все
труднее и труднее реально участвовать в процессе принятия решений. Так, например, на крупных предприятиях власть менеджеров
является абсолютной. Представители собрания акционеров в адBurnham G. The Managerial Revolution. N.Y. 1941. P. 247.
См.:Kerr C., Harbison F., Dunlop J., Myers A. Industrialism and Industrial Man // International Labour Review. September 1960. P. 10; Белл Д. Грядущее постиндустриальное
общество: Опыт социального прогнозирования. М.: Academia, 2004. С. 125-127.
2
124
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
министративном совете имеют, скорее, иллюзию власти, чем саму
власть. По существу, их собрания – всего лишь церемонии для ратификации решений технократов. Таким образом, осуществляется
видимость реальной власти. Кажется, что наиболее одаренные из
«низов» поднимаются «наверх», а деградирующие члены «элиты»
опускаются «вниз», но на самом деле это только видимость. Менеджеры (технократы) лишь обеспечивают себе реальную власть,
использует ее в своих собственных целях, гарантируют получение
минимума прибыли, чтобы удовлетворить акционеров и сохранить
свою независимость, но, отталкиваясь от этого, стратегически предусматривают не столько увеличение прибыли, причитающейся акционерам, сколько обеспечивают расширение предприятия, развитие которого увеличивает их оклады и повышают их статус.
Рассматриваемые концепции обладают классическим характером еще и потому, что именно в них впервые были сформулированы основные ценности технократизма, оставшиеся, по существу,
неизменными на всех последующих этапах эволюции технократической теоретической мысли.
Дж. Бернхэм в своих работах уделяет большое внимание проблеме, которую условно можно назвать культурой политического
властвования. Анализируя качество политических институтов власти и управления, способов функционирования властных отношений, он подчеркивает двуединый характер культуры властвования: с
одной стороны, это «должное», то есть совокупность объективированных в ней ценностей и основанных на них правовых норм, определяющих характер и границы власти, а, с другой – это «сущее», то
есть уровень соответствия фактического функционирования власти
нормативному, «должному». Задача высших администраторов, организаторов, управляющих состоит в максимальном сохранении господствующей системы управления через гармонизация «должного»и
«сущего» на основе технократических ценностей. С известной долей
условности технократические ценности можно подразделить на две
группы: социально-экономические и методологические. Социально-экономические ценности технократизма были сформулированы довольно четко. Важнейшие из этих ценностей провозгласил Т.
Веблен как противопоставление особенностям «праздного класса»,
признание технического прогресса ведущей силой развития общества, уверенность в том, что формирующаяся техническая инженерная интеллигенция есть новый, «духовно здоровый» слой общества,
способный во имя общей пользы сменить буржуазию и финансис125
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
тов. В настоящее время эти ценности звучали бы следующим образом: 1. Технократ обязан участвовать в полезном труде, создании
материальных ценностей. В этом его принципиальное отличие от
представителей «праздного класса», которые оказываются привилегированной группой и стоят во главе общественной иерархии лишь
по причине обладания собственность на средства производства, благодаря «факту собственности». По Т. Веблену, праздность позорна и
невозможна для технократов. 2. Технократ отрицает свойственное
представителям «праздного класса» чрезмерные, не обусловленные
человеческими потребностями размеры потребления. «Чрезмерное
потребление» противоречит интересам общества в целом и возможно лишь благодаря собственности, с помощью которой «праздный
класс» присваивает себе большую часть созданного обществом продукта. 3. Технократ обладает необходимыми знаниями, навыками,
умениями, позволяющими ему эффективно управлять производством.
Ценности технократии методологического характера выражены менее отчетливо, но при внимательном прочтении могут быть
выявлены и они. В числе важнейших из них следует назвать тотальный сциентизм и техноцентризм.
Относительно тотального сциентизма следует отметить, что
в современной философской мысли сложились три теоретических
взгляда на науку в ее связи с жизнью человека: наука – продукт, созданный человеком ( К. Ясперс); наука – продукт бытия, открываемый через человека (М. Хайдеггер); наука не только изучает мир и
его эволюцию, но и сама является продуктом эволюции, составляя
вслед за природой и человеком, особый, «третий» мир – мир знаний
и навыков (К. Поппер). Т. Веблен и Дж. Бернхэм явно тяготели к
тому, что впоследствии в попперовской концепции будет сформулировано как «третий мир». Они неоднократно подчеркивали непосредственную пользу науки для общественного производства и
благосостояния людей, в известной степени фетишизировали науку,
рассматривая ее как кладезь знаний, накопленных человечеством и
способных учить людей думать, развивать ум, экономить умственную энергию. В подобного рода рассуждениях нет ничего предосудительного, но при абсолютизации этих идей, распространении их
на все сферы жизнедеятельности общества и человека преувеличенные представления о возможностях науки, стремления поставить
науку выше культуры, морали – недопустимы. В этом случае мир
науки жестко противопоставлялся не только миру физических объ126
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
ектов, но и миру человека. Тотальный сциентизм рассматривает научный мир как своего рода философских эквивалент «мира идей»
Платона или «града Божьего» Августина Блаженного. Для тотального сциентизма как методологической ценности технократов была
характерна и абсолютизация стиля, метода «точных» наук, стремление с их помощью исследовать и социально-гуманитарную проблематику без учета ее специфики. Так, Т. Веблен как основоположник
институционализма, одного из основных направлений современной теоретической экономики, через анализ двух исходных понятий «институция» – установление, порядок, принятый в обществе,
и «институт» – закрепление обычаев и порядков в виде законов или
учреждения, реализовал характерное для технократов стремление
изучать внеэкономические явления. Т. Веблен, первым из теоретиков технократизма выстраивает теорию технократизма как междисциплинарной исследование, он расширил предмет политической
экономии за счет привлечения многих дисциплин, в том числе, и
философии. Впоследствии эта тенденция просматривалась и в технократических концепциях индустриального и постиндустриального общества.
Методологическая парадигма рациональности классической
концепции технократизма была традиционной и основывалась на
идеях: а) независимости объекта и субъекта, приоритетной значимости выявления «природы» объекта, которая рассматривалась как
некая существующая независимо от исследователя системная целостность; б) природа понималась как упорядоченная, закономерно
устроенная система, в которой человек разумный, познав ее законы,
способен поставить внешний мир под свой контроль; в) идея преобразования мира и подчинения человеком природы на основе научно-технического прогресса становится доминантой технической
рациональности.
Другой важнейшей методологической ценностью технократизма являлась идея техноцентризма. Технократы выступали как
своеобразное «лобби» техноцентризма, убежденное в том, что это
единственный путь в будущем для решения всех социальных проблем и поглощения всех нерациональных областей в жизнедеятельности социума. Так, уже у Т. Веблена можно обнаружить явные симпатии к машинному производству, с помощью которого, например,
товары содержать в себе меньше дефектов и вообще могут лучше
См.: Динес В., Николаев А. Власть и знание: эволюция технократических
концепций// Власть, №10-11, 1998. С.107.
127
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
удовлетворять рациональные потребности покупателей. Крупное
машинное производство, по его мнению, становится центральным
звеном экономической структуры общества, навязывающим его
участникам особый способ мышления. В дальнейшем идея техноцентризма активно разрабатывалась в рамках технического детерминизма, где в соответствии с классическими представлениями технократизма воспроизводство всех общественных отношений в социуме рассматривалось по аналогии с машинными технологиями, а
техническое мышление распространялось на все виды деятельности.
Данные концепции технократизма можно рассматривать в
качестве классических еще и потому, что именно в них была построена своего рода метатеория технократизма. Многие идеи «отцов
технократизма» не были реализованы в социальной действительности, однако, теоретическая значимость их учения огромна и во
многом приобрела очертания метатеории. Традиционно под метатеорией понимают теорию, анализирующую структуру, методы и
свойства какой либо другой, так называемой объектной теории. Как
известно, наиболее развитый характер метатеории имеют в логике
(металогика) и в математике (метаматематика). Применительно к
гуманитарным и социально-экономическим наукам, как правило,
о метатеориях не говорят, ссылаясь на отсутствие необходимых для
метатеории признаков, например, невысокая степень формализации, отсутствие метаязыка и т.д. Однако, такого рода утверждения
не учитывают специфику как гуманитарной, так и социально-экономической природы знания и затушевывают основное предназначение метатеории – исследовать действительность через призму объектных теорий, служить ключом для понимания сути этих
объектных теорий, накладывать на эволюцию объектных теорий не
только определенные ограничения, но и выступать мощным стимулом для реализации их креативного потенциала. В качестве примера
метатеории в социальном познании можно привести теорию марксизма. Марксизм с его учением о классовой борьбе, смене общественно-экономических формаций и т.д. можно рассматривать как
метатеорию для трудящихся различных континентов мира, стран с
различным уровнем экономического, политического, социального
и духовного развития. Марксизм как метатеория обладал способностью объяснить и английскому пролетарию, и российскому крестьянину, и монгольскому скотоводу, и жителю островов Огненная
Земля, и многим другим суть происходящего, давал им метаязык с
128
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
помощью которого они могли приобщиться к марксизму и на теоретическом уровне понимать друг друга. Кроме того, во многом
именно потому, что марксизм обладал чертами метатеории, он
стал основой для появления бесчисленного множества концепций
марксистского толка. И если марксизм стал своеобразной метатеорией для угнетенных, порабощенных и обездоленных, то вполне
приемлемо рассматривать классическим теории технократизма как
основу метатеории для менеджеров, управляющих высокого ранга,
то есть всех тем, кого нередко объединяют одним словом – технократы. Классические теории технократизма можно считать метатеорией еще и потому, что в них были сформулированы социальные
интересы и определен социальный статус технократии с учетом их
зависимости как от господствующих, так и от управляемых слоев
общества. Вполне очевидно предположить, что подобного рода метатеории имеют право на существование.
Классические концепции технократизма как метатеории явились закономерным этапом развития как историко-философской
мысли, так и многих других социальных исследований. Их значение заключалось в способности: а) решать проблемы теоретического наследия технократии, исторической преемственности, опыта
и традиций технократии различных стран, способных в прямой и
косвенной формах влиять на политику и другие стороны социальной жизни; б) выступать как условие определенной формы теоретической и практической активности, а также как инструмент этих
отношений и взаимодействий; в) являться предметов анализа, по
крайней мере, на трех уровнях социального существования: индивидуально-групповом, в рамках существующей политической системы и в масштабах общества в целом.
Не будет сильным преувеличением утверждение о том, что
в явном или неявном виде идеи технократизма как метатеории
присутствуют и во многих современных концепциях социального развития. Это обусловлено несколькими обстоятельствами.
Во-первых, технократизм как метатеория возник на этапе перехода передовых социально-технических стрвн от традиционного общества к техногенному. Этот переход сопровождался увеличением
машинного производства, возрастанием размеров техносферы в
жизни социума, усилением роли артефактов, способных производить другие артефакты (станки, механизмы и т.д.), различных технологий и технических знаний у конкретного человека, хотя бы и
на уровне пользователя в связи со сплошной «технизацией» быта.
129
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
В работах Т. Веблена особое внимание уделено исследованию современной ему экономической организации или, как он называет,
«новой индустриальной системы». Ее характерные черты – машинный процесс и инвестиции ради прибыли. Термины «индустрия»
и «индустриальная система» Т. Веблен употребляет как синонимы
материальному производству основанному на машинной технике.
Во- вторых, технократизм как метатеория многолик и пронизывает
все сферы жизнедеятельности социума. Идеи технократизма можно
отыскать в экономической, социальной, политической и духовной
сферах жизни людей. Во многом это и обусловило междисциплинарный характер технократических исследований. В-третьих, технократизм как метатеория может исчезнуть только с завершением
научно-технического прогресса. Можно сколько угодно говорить об
опасности научно-технического прогресса для человечества, его негативных последствиях, но отказаться от благ техногенной цивилизации способны не многие, а то и вовсе единицы. Т. Веблен ответом
на вопрос, что ждет человечество в будущем, и что придет на смену
современным институтам, посвятил свои поздние работы «Теория
делового предпринимательства» и «Инженеры и система ценностей», в которых нашла свое концептуальное оформление стратегическая цель технократии – претензия на политическую власть. Эта
претензия реализовывалась поэтапно: в начале влиять на политическую власть, а затем непосредственно обладать ею. Захват власти
и восстановление «нового порядка», по мнению Т. Веблена, возможны через «забастовку инженеров». Достаточно одного процента
инженеров и техников для парализации «старого порядка» и взятия
политической власти, затем необходимо создать «Совет технических специалистов» для решения всех вопросов политической и хозяйственной жизни общества. Дж. Бернхэм, в свою очередь, утверждал, что будущей элитой общества будут не техники и инженеры,
а высшие администраторы, организаторы, управляющие. Следует
обратить внимание на готовность «отцов технократии» к революционному захвату власти. Этот путь они считали единственно возможным и нравственно оправданным.
С учетом высказанных рассуждений можно рассуждать, что
технократизм как метатеория – это часть теоретической культуры
техногенного общества, представляющая собой систему теоретических идей, ценностей, норм, образцов поведения технократов,
передаваемых из поколения в поколение, которые являются общепринятыми и служат упорядочиванием их опыта.
130
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
Классические концепции технократизма оказали серьезное
влияние на другие социальные воззрения. Это хорошо видно на
примере исследования концепций «политических элит», которые,
как известно, существовали задолго до возникновения концепций
технократии. С известной степенью условности, классические концепции технократизма и их последующие модификации следует
рассматривать как специфическую, относительно самостоятельную
группу. В дальнейшем процесс взаимопроникновения концепций
технократизма и политических элит только усиливался. Технократическая мысль оказалась под жестким влиянием элитологии, что,
несомненно, сказалось на всей последующей эволюции технократизма, но, в свою очередь, и концепции элитарности во многом
испытывали на себе мощное воздействие технократической мысли. Д. Белл в подтверждение этого мнения приводит тот факт, что
Дж. Бернхэм, автор концепции «революции управляющих», считал
предвестником своих идей Г. Моска, объявлявшего, что политический процесс является постоянной «борьбой за превосходство»
со стороны решительно настроенных меньшинств, В. Парето, рассматривавшего политическую историю как «движение элит», в ходе
которого новые энергичные силы общества овладевают настроениями масс ради достижения власти.
Для развития этой мысли остановимся подробно на идеях известного итальянского ученого Г. Моска, который утверждал, что
во всех обществах, начиная с едва достигших начатков цивилизации и кончая просвещенными, существуют два класса лиц – класс
управляющих и класс управляемых. Первый, всегда относительно
малочисленный, осуществляет все политические функции, монополизирует власть и пользуется присущими ему преимуществами, в
то время как второй, более многочисленный, управляется и регулируется первым и поставляет ему материальные средства поддержки,
необходимые для жизнеспособности политического организма.
Отмечая сплоченность группы управляющих, ее господствующее положение в обществе, Г. Моска называл ее политическим
классом. Этот класс подвержен постепенным изменениям, проявляющимся в двух тенденциях: аристократической и демократической.
Аристократическая тенденция развития проявляется в стремлении
политического класса стать наследственным, если не юридически,
то фактически. Это приводит к «закрытию» класса, к его вырождеСм.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: Опыт социального
прогнозирования.- М.: Academia, 2004. С.122-123.
131
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
нию и, как следствие, общественному застою, что влечет за собой
активизацию борьбы новых социальных сил за занятие господствующих позиций в обществе. Демократическая тенденция выражается в обновлении политического класса за счет наиболее способных
к управлению и активных низших слоев, что предотвращает деградацию элиты, делает ее способной к эффективному руководству обществом. Равновесие между аристократической и демократической
тенденциями наиболее желательно для общества, ибо оно обеспечивает как преемственность и стабильность в руководстве страной,
так и его качественное обновление.
Бросается в глаза, во-первых, схожесть рассуждений Г. Моска с рассуждениями Т. Веблена и Дж. Бернхэма. Во-вторых, следует
отметить размытость исходных категорий, например, в «классе управляющих» далеко не все управляют, многие просто паразитируют,
в том числе и на управляющих. В-третьих, очевидность выводов, например, фиксируются аристократические и демократические тенденции, но глубинные, сущностные характеристики, касающиеся
причин происходящего, отсутствуют. На этом фоне теоретические
рассуждения Т. Веблен и Дж. Бернхэма о природе властных отношений в обществе более глубоки и являются несомненным шагом вперед, ведь у них речь идет уже о критике буржуазного строя («праздный класс» и «демонстративное поведение», господство финансистов как главных реакционеров индустриального общества и т.д.), о
вскрытии механизма реальной власти и т.д.
«Отцы технократизма», подобно известному элитологу В.
Парето, также нередко анализ социальных процессов начинали с
психологических моментов. Так, в «Трактате по общей социологии» В. Парето исходил из того, что миром во все времена правит
избранное меньшинство – элита, наделенная особыми качествами: психологическими (врожденными) и социальными (приобретенными вследствие воспитания и образования). Она делится на
правящую, прямо или опосредовано участвующую в управлении и
не правящую – контрэлиту – людей, обладающих характерными
для элиты качествами, но не имеющих доступа к руководству из-за
своего социального статуса и различного рода барьеров, существующих в обществе для низших слоев. Развитие общества происходит
посредством периодической смены двух главных типов элит – «лис»
См.: Моска Г. Правящий класс // Социс. 1994. № 10. С.187-189; Он же. The Ruling
Class. № 4, London: Mc Grav-Hill, 1939. P.53; Он же. Teorica dei governi e governo parlamentare. Turin, 1925. P.36-37.
132
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
(гибких руководителей, использующих «мягкие» методы руководства: переговоры, уступки, лесть, убеждения и т.п.) и «львов» (жестких и решительных правителей, опирающихся преимущественно
на силу). Властвование «лис», эффективное в относительно спокойные периоды истории, становится непригодным в ситуациях, требующих решительных действий и применения насилия. Это ведет
к росту недовольства в обществе и усилению контрэлиты («львов»),
которые с помощью мобилизации масс свергают правящую элиту и
устанавливают свое господство.
Т. Веблен, также как и В. Парето, немало внимания уделяет
психологическим аспектам власти, не их он дополняет экономическим анализом, что делает рассуждения «отца технократизма» более
обстоятельными в теоретическом плане.
Анализ классических концепций технократизма и концепций
элитаризма позволяет выявить общие для них теоретические положения.
Во-первых, особые качества технократов (элиты) непосредственно связаны как с природными дарованиями, так и с воспитанием, проявляющемся в способности к управлению, борьбе за власть.
Господствующее привилегированное положение стремятся занять
многие люди, обладающие высокими психологическими и моральными качествами, однако, никто не хочет добровольно уступать им
свои посты и положение, Поэтому скрытая или явная борьба неизбежны.
Во-вторых, персональный состав технократов (элиты) изменяется, но ее господствующие отношения к массам в своей основе
остаются неизменными. Они выполняют необходимую для социальной системы функцию управления, хотя и не всегда эффективно. Стремление сохранить и передать по наследству свое привилегированное положение неизбежно ведет к деградации, утрате своих
выдающихся качеств.
В-третьих, глубокое различие между технократией (элитой)
и массой. Выходцы из народа могут войти в элиту, лишь заняв высокие посты в общественной иерархии, однако, реальных шансов у
них на это не много. Возможности влияния масс на элиту посредством выборов и других демократических институтов весьма ограничены. С помощью денег, знаний, отработанного механизма манипулирования сознанием властвующая элита управляет массами
См.: Pareto V. Mind and Society, № 4, 1935. V. 4. P.22027-2031; Он же. Sociological Writings. Trangl. By D. Merfin. London : Pall Mall Press, 1966. Р. 51, 57-60.
133
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
фактически бесконтрольно. Рекрутирование технократией (элитой)
осуществляется преимущественно из своей собственно среды на
основе принятия ее социально-политических ценностей. Важнейшими критериями отбора являются обладание ресурсами влияния,
а также деловые качества и конформистская социальная позиция.
Подводя итоги главы, можно сделать следующие выводы.
Первое. В конце 19 – начале 20-х веков сформировались классические концепции технократизма на основе теорий «бунта инженеров»
Т. Веблена и «революции управляющих» Дж. Бернхэма, а также ряда
их последователей А. Берла, А. Фриша и других. Появление классических концепций технократизма было обусловлено наличием объективных предпосылок: материально-экономических (достаточная
зрелость индустриального общества), социальных (наличие достаточного числа техников, инженеров, изобретателей, менеджеров,
а также работодателей: предпринимателей, промышленников) и
зрелостью теоретических условий (историко-философские, социально-экономические, социологические, философско-технические
исследования) и т.д.
Второе. Суть классических технократических концепций состоит: а) в теоретическом оформлении социального статуса технократии как некой социальной группы людей, объединенной высоким
уровнем профессиональных знаний, различных специалистов, преобладающих в правительственных учреждениях, руководстве корпораций и привлекаемых для выработки управленческих решений;
б) в теоретическом осмыслении базовых ценностей и политических
претензий технократии как социальной группы; в) в теоретической
мобилизации технократии как социальной группы на эффективное
решение поставленных политических, экономических, социальных
задач.
Третье. Создание классических концепций технократизма
позволило рассмотреть процесс возникновения технократии не
только в историческом ракурсе, но и во взаимосвязи социальноэкономического, социально-философского и философско-технического аспектов. Означало переход от абстрактно-теоретических
умозрительных моделей общественного устройства к теоретикопрактическим схемам и конкретным практическим рекомендациям, позволившим технократам как социальной группе приступить
к переустройству социальных институтов и всего общества в целом.
Осуществило критику правящего господствующего класса («праздного класса») с одновременной его дифференциацией и определе134
Глава 3. Классические концепции технократизма: историко-философские основания
нием как реакционных, так и прогрессивных слоев. Стимулировало
рассмотрение проблем экономики и производства как важнейших
историко-философских, социально-философских проблем.
Четвертое. Исследуемые концепции технократизма являлись
классическими в силу того, что в них были сформулированы основы
метатеории технократизма, ее основные базовые ценности, которые
в процессе дальнейшей эволюции идей технократии оставались неизменными.
Историческая миссия технократов (техников, инженеров,
изобретателей, менеджеров) состояла в преобразовании общества
на основе технической рациональности, а «забастовка инженеров»,
«революция управляющих» рассматривались как важнейшие рычаги социального преобразования и т.д.
Пятое. Классические теории технократизма тесно переплетались с концепциями социальных элит, взаимообогащая и взаимоусиливая друг друга. При этом следует отметить, что классические
концепции технократизма были лучше теоретически оформлены
(определение исходных понятий, системность анализа, вскрытие
причин, механизмов воздействия технократии на социум).
135
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
Глава 4.
Социально-философские идеи
концепций неоклассического этапа
технократизма
Основные положения классических концепций технократизма не были реализованы. «Бунт инженеров», «бунт управляющих»
не состоялись, однако, это не привело к краху философии технократизма. Напротив, идея о переходе власти к высококвалифицированным техническим специалистам (инженерам, менеджерам) становилась все более популярной и в 50-60-х годах 20 века приобрела
новое звучание, оформившись в концепцию неоклассического этапа технократизма.
Принято считать, что в это время наиболее развитые станы
вступили в эпоху тотальной индустриализации, в которой научнотехническая революция явилась движущей силой перехода цивилизации в новое качественное состояние, базирующееся на техноразуме. Индустриализм все больше и больше рассматривается в общественном сознании как новая система социальной организации,
где индустрия представляет собой господствующий способ производства материальных благ, охватывает все новые и новые области
социальной действительности. «Успех «технократической концепции», развиваемой станами Западной Европы и США, во многом
был обусловлен надеждами людей на достижение устойчивого социального прогресса и роста благосостояния в обществе. Предполагалось, что с помощью новых научных открытий и достижений техники будут, наконец, разрешены острые социальные противоречия,
преодолены последствия социокультурного кризиса. Обсуждались
проблемы рациональной организации общества, рационального
управления на основе четкого, «инженерного» расчета потребностей и возможностей человека. На смену свойственному классической философии культу разума приходит культ научно-технического
знания, вера в его безграничные возможности. С перспективами на136
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
учно-технического развития начинают связывать надежды на обретение прочного фундамента социальной стабильности. Сочинения
многих западных философов рисуют положительные перспективы
развития «технологического» общества». Все это и объясняет тот
факт, что теоретические наработки технократизма получили возможность практической реализации с учетом вновь открывшихся
обстоятельств. Приоритет технического детерминизма становится
ведущим в трактовке социальных процессов.
«Второе дыхание» на этом этапе получают такие положения
технократизма как идея преобладания технических факторов в
развитии производительных сил; объяснение причин и следствий
трансформации капитализма в условиях индустриального общества;
оптимистическая оценка последствий научно-технической революции и т.д. Общество стало делиться на «традиционное» и «индустриальное». «Традиционное» общество характеризуется аграрным укладом, малоподвижными социальными структурами и традиционными способами социокультурной регуляции (примитивное общество,
подавляющее свободу личности). «Индустриальное» же общество
утверждается на производственной основе (техническое производство), развитой системе коммуникаций и социальной мобильности.
По мнению неотехнократов, именно в «индустриальном» обществе возможно разумное сочетание свободы интересов индивида с
общепринятыми социокультурными нормами. Идеи технократии
нашли новую поддержку у теоретиков «технического детерминизма» и конвергенции, которые в своеобразной форме отразили важные перемены в социальной роли науки и техники, в организации
управления производством и т.д. В отличие от своих ближайших и
отдаленных предшественников (сократовско-платоновская идея
«правления знающих», научнократические идеи Ф. Бэкона, А. СенСимона, О. Конта) идеологи технократии обсуждают уже не проект
будущего устройства дел, а возникающее на наших глазах технократическое общество.
Социально-философские идеи неоклассического этапа технократизма неоднородны и состоят из множества различных концепций. В числе наиболее известных и развитых научных работ этого этапа можно назвать концепции «зрелого индустриального общества» Р. Арона, «стадий роста» У. Ростоу, «нового индустриального
Сидорина Т.Ю. Горизонты технократии// Философия кризиса.- М.: Флинта: Наука,
2003. С.218.
См.: Графский В.Г. История политических и правовых учений. – М.: ТК Велби, издво Проспект, 2005. С.488.
137
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
общества» Дж. К. Гэлбрейта и др.
Перечисленные концепции неоклассического этапа технократизма синтезируют социально-философские, политэкономические,
политологические, социологические аспекты технической деятельности в их исторической эволюции, механизмы социально-экономического и политического функционирования индустриального
общества. Их методологической основой являлся исторический и
эмпирический подходы, прагматизм и технический детерминизм.
Пожалуй, впервые о технократизме говорят не как об утопическом
варианте устройства общества, а как о реально существующем социальном явлении.
Рассмотрим содержание этих неотехнократических концепций подробнее. Считается, что термин «индустриальное общество»
ввел в научный оборот А. Сен-Симон, однако, основоположником
этой концепции, вне всякого сомнения, является О. Конт. Значимого уровня своего теоретического развития и социальной популярности концепция индустриального общества достигла благодаря
лекциям, прочитанным французским философом Р. Ароном в Сорбонне в 1956 - 1959 годах, а также знаменитой работе американского
экономиста и политолога У. Ростоу «Стадии экономического роста»
и др.
Р. Арон рассматривает в теории «индустриального общества»
социальный прогресс как переход от отсталого, аграрного «традиционного» (докапиталистического) общества, где господствует натуральное хозяйство и сословная иерархия, к передовому, промышленно развитому «индустриальному обществу» с массовым рыночным производством и демократическим строем. «Капитализму» я
предпочел понятие индустриального общества (или технического,
научного, или рационалистического общества) как главную историческую концепцию… Начав с идей индустриального общества, я
затем выделил несколько различных его типов и ввел понятия моделей и фаз роста. Эти четыре понятия – индустриальное общество,
его типы, модели и фазы роста – представляют последовательные
ступени (моей) теории». Главным критерием прогрессивности общественного строя Р. Арон считает достигнутый уровень промышленного производства. По его мнению, существует два варианта
индустриального общества: капитализм и социализм как формы хоСм.:Aron R. Dix-huit lesons la societe industrielle. P. 1962 , La lutte des classes. P. 1964,
Trois essais sur l’age industriel. P. 1966, Les etapes de la pensee sociological. P., 1967, Rostou
Y. The stages of economic growth. A non-communist manifesto. Camb. 1960.
Aron R. Lectures on Industrial Society. L., 1967. P. 235.
138
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
зяйствования и системы социальной организации. Хотя в мире и существуют коммунистические государства, считает Р. Арон, ни одно
из них не стало социалистическим в том смысле, который прогнозировали его родоначальники. Победив в экономически отсталых
странах, коммунистические режимы сосредоточились на функции,
которую К. Маркс историческим отводил капитализму, а именно,
на развитии производительных сил – технологического базиса. Это
точнее всего соответствует представлениям К. Маркса о «государственном капитализме» как возможной социальной форме, на которую он намекал в третьем томе «Капитала», чем любому другому
социологическому определению. В этом смысле «коммунизм» является не «следующим» этапом истории, а одним из многих альтернативных способов индустриализации, а то, что создают эти режимы,
суть «индустриальные общества», но формирующиеся с помощью
специфических политических, а не рыночных механизмов. Европа,
как видится из Азии, не состоит из двух радикально отличных миров, советского и западного. Существует единая реальность – индустриальная цивилизация. Советские и капиталистические общества
являются лишь двумя видами одного и того же генотипа, или двумя
вариантами одного и того же социального образца прогрессивного
индустриального общества. Европа состоит не из двух коренным образом отличных миров: советского и западного, а представляет собой единую реальность – индустриальную цивилизацию. При достаточно высоком уровне как технико-производственных мощностей, так и управленческих (технократических) кадров, между ними в
социальном и политическом плане очевидны серьезные отличия.
Р. Арон активно подчеркивал отличия между доиндустриальным (аграрным) и индустриальным обществами. При этом он неоднократно отмечал отсутствие четкой границы между ними. Индустриальный строй, по его мнению, представляет собой «такой тип
социума, который открывает новую эру в человеческом развитии»,
приходя на смену аграрным обществам, и при этом «легко дать
абстрактное определение каждого типа общества, но трудно обнаружить его конкретные пределы и выяснить, является то или иное
сообщество архаичным или индустриальным». (Доиндустриальное
общество определяется, прежде всего, как социальный порядок,
который основан на примитивных производственных формах, разСм.: Aron R. Lectures on Industrial Society. L., 1967. P. 42.
См.: Иноземцев В.Л. Постиндустриальный мир Д. Белла// Белл Д. Грядущее
постиндустриальное общество: Опыт социального прогнозирования. - М.: Academia,
2004. С.ХХХII.
139
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
вивающихся в отраслях, обеспечивающих добычу и первичную обработку ресурсов, наиболее пригодных для удовлетворения самых
настоятельных потребностей. Труд в этом случае является неквалифицированным, развитие способностей человека обусловлено… в
первую очередь… сложившимися традициями, и люди остаются неразрывно связанными с прошлым. Индустриальный строй знаменует собой радикальный разрыв с такой традиционностью. В его рамках добыча природных ресурсов сменяется производством заранее
определенных продуктов; констатируется возрастающая квалификация работника; основным производственным ресурсом становится энергия; человек оказывается способным делать определенные
технологические и хозяйственные прогнозы.
Все индустриальные общества имеют одинаковые общие черты: повсюду распространяется одинаковая технология, одинаково
качество технических и инженерных знаний, примерно одинаковы
наборы профессий и видов труда, увеличивается доля технических
работников, а управление в основном требует технических навыков.
Индустриальные общества – это экономические общества, организованные вокруг принципа функциональной эффективности, требующего получения «больших результатов из меньших вложений» и
выбора наиболее «рационального» типа действий. Идеология в этом
случае становится неуместной и ей на смену приходит экономика
в виде производственных функций расчета капитальных издержек,
предельной эффективности капитала и т.д. В этом смысле принципиальное различие между «буржуазной» и «социалистической» экономикой стирается.
По мнению Р. Арона, в капиталистическом (открытом, демократическом) обществе революция собственности и доходов создает
новую социально-экономическую систему – «государство всеобщего благоденствия», всячески стимулирующее творческую технократическую деятельность. Социалистическая же система представляет
собой «закрытое (тоталитарное) общество», основанное на общественной собственности и приоритете коллективного над индивидуальным. Такой подход не мог не сковывать инициативу управленческих (технократических) кадров, «задавленных» жесткой дисциплиной и мелкой регламентацией. «Все современные общества, - утверждает Р. Арон, - демократичны, т.е. движутся к поставленномуу
стиранию различий в условиях жизни или личном статусе людей; но
1
См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: Опыт социального
прогнозирования. - М.: Academia, 2004. С. 96-100.
140
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
эти общества могут иметь как деспотическую, тираническую форму, так и либеральную. Я сказал бы так: современные индустриальные общества, у которых много общих черт (распределение рабочей
силы, рост общественных ресурсов и прочее), различаются прежде
всего структурами государственной власти, причем следствием этих
структур оказываются некоторые черты экономической системы и
отношений между группами людей».
Таким образом, Р. Арон полагал, что «на современном этапе развития цивилизации создается единый тип общества (единое
индустриальное общество), различными модификациями которого
являются западная, демократическая модель и советская (тоталитарная) система». В связи с этим он рассматривал капиталистическое индустриальное общество как более жизнеспособное, на этом
основании стремился дать теоретическое оправдание антикоммунизму. Так, в своей работе «Этапы развития социологической мысли» Р. Арон утверждает следующее: «…Уподобление восхождения
пролетариата восхождению буржуазии, с точки зрения социологии,
ложно… Чтобы уподобить восхождение пролетариата восхождению
буржуазии, нужно в самом деле смешать меньшинство, которое руководит политической партией и выступает от имени пролетариата, с самим пролетариатом… Когда речь идет о буржуазии, привилегированными оказываются буржуа, это они руководят торговлей
и промышленностью, правят. Когда же осуществляет свою революцию пролетариат, то руководят торговыми и промышленными
предприятиями и осуществляют власть люди, выступающие от имени пролетариата».
Р. Арон понимал под элитой «меньшинство, которое в любом
обществе выполняет функции управления сообществом». Поэтому
никакой власти пролетариата, о которой писал К. Маркс, не может
быть в принципе, это всего лишь метафора или символ. В обществе, полагал Р. Арон, могут быть лишь два типа изменений: первый
тип влияет на устройство элиты, а второй - на рекрутацию элиты.
Технократические решения способны принимать пять субэлитных
групп: политические лидеры, правительственные администраторы,
экономические директора, лидеры масс и военачальники. КонфАрон Р. Демократия и тоталитаризм// Антология мировой политической мысли в 5
т. – М.: Мысль, 1997. Т. 2. С. 516.
Там же. С. 508.
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. – М.: Мысль, 1993. С.189.
Aron R. Social Structure and Rulling Class\\ Britigh Journal of Sociology, vol.1. 1. March.
1950. P. 9.
141
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
ликт индустриальной цивилизации он видит в противоречиях, возникающих между требованиями индустриального общества (жесткая иерархия, централизация, дисциплина) и идеалами демократии
(свобода и равенство).
Американский социолог, экономист, историк У. Ростоу, разделяя идеи технократии, разработал концепцию «стадий роста»,
одну из концепций неоклассического этапа технократизма. «Стадия роста – это стадия, когда экономика демонстрирует, что у нее
есть технические и предпринимательские возможности производить, если не все, то почти все, что она предпочитает производить».
Опасаясь упреков в излишнем экономизме, он оговаривается, что
«стадии роста» всего лишь экономический метод рассмотрения всего общества. Общество он понимает как организм, находящийся во
взаимодействии политических, социальных, экономических, психологических сил.
По его мнению, человечество в процессе развития прошло
ряд «стадий роста», характеризующихся, главным образом, различным уровнем технологического развития: традиционное общество,
период создания предварительных условий, период сдвига, зрелости и период высокого уровня массового потребления.
Рассмотрим содержание этих стадий подробнее. Первая стадия «традиционного общества» (период до конца феодализма) – это
общество, «структура которого развита в рамках ограниченных производственных функций, основанных на доньютоновской науке и
технике и на доньютоновском отношении к физическому миру. И.
Ньютон рассматривается в данном случае как символ того водораздела в истории, когда человек начал глубоко верить, что внешний
мир подчиняется определенным познаваемым законам, и оказался в состоянии управлять производством. Однако главной чертой
«традиционного общества» было существование предела для увеличения производства на душу населения. Этот предел был результатом того, что возможности, порождаемые современной наукой и
техникой, были или недостижимы, или не использовались регулярно и систематически». «Традиционное общество» – это общество
аграрное, с примитивным сельскохозяйственным производством,
См. Арон Р. Демократия и тоталитаризм// Антология мировой политической мысли
в 5 т. – М.: Мысль, 1997. Т. 2. С. 508.
Rostow W.W. The Stages of Economic growth. A non-communist manifesto. Camb,1960.
Р. 10.
Rostow W.W., The Stages of Economic growth. A Non-communist Manifesto, Camb.,1960.
Р. 4.
142
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
иерархической социальной структурой, властью, сосредоточенной
в руках земельных собственников, «доньютоновским» уровнем науки и техники.
Вторая стадия роста – «переходное общество» (переход к домонополистическому капитализму) – период создания предпосылок «сдвига» (увеличение капиталовложений в расчете на душу населения, рост производительности сельского хозяйства, появление
«новых типов предприимчивых людей», выступающих как движущая сила общества, рост «национализма», стремящегося обеспечить
экономических фундамент национальной безопасности, возникновение централизованного государства). Люди, обладавшие действительной властью или влиянием, хотели с корнем вырвать традиционное общество, главным образом, не для того, чтобы иметь
больше денег, – утверждает У. Ростоу, – а потому, что традиционное
общество было не способно защитить их от унижения со стороны
иностранцев».
Третья стадия роста – это стадия «сдвига» или «взлета» от
домонополистического к монополистическому капитализму. Это
период «промышленной революции», ведущей к повышению доли
накопления капитала, быстрому росту основных отраслей промышленности, радикальному изменению методов производства. На этой
стадии, по мнению У. Ростоу, Англия находилась в конце XVIII века,
Франция и США – в середине XIX века, Германия - во второй половине XIX века, Россия – в 1980-1914 годах, Индия и Китай – с
начала 50х годов XX века.
Четвертая стадия роста – это стадия «зрелости». На этой стадии собственно и возникает индустриальное общество, характеризующееся бурным развитием промышленности, возникновением
новых отраслей производства, повышением уровня капиталовложений до 20% национального дохода, широким внедрением достижений науки и техники, ростом городского населения до 60–90%, увеличением доли квалифицированного труда, изменением структуры
занятости.
И, наконец, пятая стадия – это эра «высокого уровня массового потребления», идеальным типом которого является англо-американский тип общества. На этой стадии основными проблемами
общества становятся проблемы потребления, а не производства, основными отраслями промышленности – сфера услуг и производсRostow W.W., The Stages of Economic growth. A non-communist manifesto. Camb., 1960.
Р. 27.
143
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
тво товаров массового потребления, а не традиционные отрасли.
Эра «массового потребления» наступает, когда производство товаров длительного пользования и услуг постепенно становится главным сектором экономики. Она характеризуется резким повышением уровня жизни, способного удовлетворять не только насущные
потребности (питание, одежда, жилье, здравоохранение), но также
и вторичные (досуг, комфорт) своих членов. В «обществе потребления» доминируют массы: господствует массовое производство
и потребление, массовая коммуникация и культура, гражданское
общество, опирающееся на общественное мнение. «Эра массового
потребления», как отмечает У. Ростоу, помимо всего прочего означала коренные изменения в системе управления, массовое внедрение
специалистов-экспертов разных профессий (технократов) в правительственные учреждения и руководство корпорациями. Именно
усилиями этих специалистов (технократов) вырабатываются и принимаются эффективные решения в различных областях социальной
жизнедеятельности. «Технократический оптимизм» У. Ростоу строился, таким образом, на двух факторах: во-первых, уверенности на
взлет и «беспредельные» возможности научно-технического прогресса и, во-вторых, на уверенности в необходимости предоставить
как можно больше полномочий компетентным научно-техническим специалистам - экспертам (технократам).
Критерии, лежащие в основе выделяемых У. Ростоу стадий,
условно можно разделить на объективные (уровень развития промышленности, техники, хозяйства в целом, науки, а также доли накопления капитала в национальном доходе) и субъективные – технократические (экономические измерения рассматривались как
последствия неэкономических человеческих порывов и устремлений, результат субъективно принятых решений и выбора). Наличие
качественных изменений приводило к очередной технологической
революции в обществе, которое, в свою очередь, каждый раз оказывало очень сильное давление на общественные отношения и стимулировало их совершенствование.
У. Ростоу отмечал, что в то время, как развивающиеся страны
только стоят на пороге индустриальной эры, развитые страны уже
начинают из нее выходить. Значит, классическая демократическая
модель, соответствующая индустриальному веку, начинает становиться неадекватной для развитых стран. И в самом деле, технолоСм.: Rostow W.W., The Stages of Economic growth. A noncommunist manifesto. Camb.,
1960. Р.2-150.
144
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
гическая революция, «век будущего» оказывает очень сильное давление на общественные отношения.
В процессе теоретического исследования в неотехнократических концепциях постепенно понятие «капиталистического общества» стало вытесняться понятием «индустриальное общество».
Все настойчивее звучал лозунг о том, что «не призрак коммунизма
бродит по планете, а индустриализация, к которой идут и Восток,
и Запад». Теоретики неотехнократизма были уверены, что капитализм лишь ранняя, переходящая форма индустриального общества,
ограниченная обществами Европы XIX-начала XX веков, в то время
как «индустриальное производство – не просто приходящий гость в
истории, но вероятно останется с нами в том или иной виде навсегда» (Р. Дарендорф). Поэтому понятие «индустриальное общество»
представлялось неотехнократам как более объемное и предпочтительное. Им представлялось совпадение собственности на средства
производства и управление трудовым процессом и работниками,
характерное для капиталистического общества, временным. Развитие масштабов индустрии ведет к нарушению этого совпадения, и
собственность на капитал уже не гарантирует контроля над системами управления производством. Промышленное производство в ведущих экономических фирмах-гигантах начинают контролировать
технократы в лице менеджеров-администраторов.
Р. Арон и У. Ростоу несомненно внесли существенный вклад в
разработку теоретических положений неоклассических концепций
технократизма, но в наиболее зрелом виде взгляды неотехнократов
были представлены в работах Дж. К. Гэлбрейта, одного из идеологов
индустриального общества.
Идейными источниками концепции Дж. Гэлбрейта послужили: а) теория отделения в условиях зрелого индустриального
общества функции управления от функции владения Т. Веблена,
прогнозировавшего «бунты инженеров»; б) Дж. Бернхейма, П. Сорокина, И. Шумпетера, предрекавших «революцию инженеров», в
ходе которой власть переходит от собственников к технократам.
W.W. Rostow, The Stages of Economic growth. A noncommunist manifesto. Camb., 1960,
Р. 25-38.
См.: Veblen T. The theory of the leisure class; an economic study in the evolution of institutions. New York: The Macmillan company, 1899.- 400; Сорокин П. Система социологии
(1920) – т. 1,2.- М.: Наука, 1993.- С. 347, 379; Schumpeter J.A. Business cycles; a theoretical, historical, and statistical of the capitalist process.- New York, London: McGraw
Hill Book Company, 1939. 2; Schumpeter J.A. Capitalism, socialism, and democracy.- New
York: A.M. Kelly, 1951.- 221.
145
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
Дж. Гэлбрейт был уверен, что переход власти от одного социального
класса к другому непосредственно связан с изменением отношений
основных факторов производства, таких как земля, капитал, труд
и знания. Особо важное значение он придавал взаимосвязи производства, знания и организации. «Современная техника требует
специализированной рабочей силы, – утверждал он, – и это вполне
очевидно. Систематизированные знания могут быть использованы
только теми, кто владеет ими… Неизбежным спутником специализации является организация. Благодаря ей работа специалистов
сводится к какому-то общему результату. Если специалистов много, такого рода координация становится важной задачей. Работа
по координации деятельности специалистов становится настолько
сложной, что появляются специалисты по организации, крупные и
сложные хозяйственные организации становятся, даже в большей
мере, чем машины, наглядным проявлением высокого уровня развития техники».
Опыт прошлого давал основания Дж. Гэлбрейту предполагать, что источник власти в промышленном предприятии переместится еще раз – на этот раз от капитала к организованным знаниям.
И это… вне всякого сомнения… найдет отражение в перераспределении власти в обществе. «Резкое обучение обучающихся в университетах и занимающихся исследованиями обычно рассматривается
как яркое свидетельство социального просвещения. Но скорее оно
отражает появившуюся необходимость в обучении планированию
большого числа квалифицированного управленческого, технического и научного персонала, а также необходимостью подготовки
кадров, способных внедрять технические достижения в производство.
Большие размеры корпораций и соответствующие им планирования тесно связаны с изменениями в управленческих структурах. Один человек, имеющий право собственности, уже не может
осуществлять сколько-нибудь значимую власть в своей организации. Для принятия любых важных решений требуются коллективные знания и опыт многих людей – руководителей производства,
специалистов по продаже, «гениев» рекламы, ученых, юристов, бухгалтеров, налоговых экспертов. Так что классический предприниматель исчез. Новым источником власти стали знания и возможности
применять их… Власть перешла к тем, кто обладает относительными знаниями, к некой коллективной единице, которую я назвал «те
Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. – М.: Изд-во АСТ, 2004. С. 34-35.
146
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
хноструктурой»1.1
Дж. Гэлбрейт во многих своих работах активно подчеркивает
мысль о том, что на стадии индустриального государства набирают
силу организации технократов. «…И на предприятии, и в обществе
власть перешла ныне не к отдельным личностям, а к организациям».
Неотехнократа следует понимать как существо коллективное, способное реализовать в полном объеме свои функции только
в рамках соответствующей организации, называемой техноструктурой. Это обусловлено тем, что в современном промышленном
производстве все существенные решения принимаются на основе
информации, которой располагает не один, а большое количество
людей. «Решение, принимаемое в современном предприятии, – это
продукт деятельности не отдельных личностей, а групп. Эти группы достаточно многочисленны, они могут быть неофициальными и
официальными, их состав постоянно изменяется. В каждую из них
входят люди, располагающие информацией или имеющие доступ
к информации, которая определяет то или иное конкретное решение, а также лица, обладающие умением отбирать и проверять эту
информацию и делать на ее основе выводы. Именно так достигается успешное взаимодействие в вопросах, для решения которых
один человек, каким бы высокопоставленным или толковым он ни
был, располагает лишь частичкой необходимых знаний. Именно
это делает возможным современную хозяйственную деятельность и
функционирование современного правительства». Подобные рассуждения были важны для Дж. Гэлбрейта, т.к. являлись основой для
раскрытия содержания понятия техноструктура. Роль техноструктуры (организации технократов) в управлении экономикой огромна
потому, что она стремится к максимизации прибыли, хотя сама ее не
получает. «Управляющие корпораций, … трудятся, планируют, осуществляют нововведения и производят капиталовложения с целью
повысить доходы обладателей акций, которых они даже не знают».
Дж. Гэлбрейт был уверен, что все без исключения экономические теории, если они только рассматриваются изолированно от
политики, социальных институтов, культуры, техники несостоятельны. Только на основе синтеза экономической теории и социГэлбрейт Дж. Жизнь в наше время. – М.: Прогресс, 1986. С.382-383.
Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. – М.: Изд-во АСТ, 2004. С. 100.
Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. – М.: Изд-во АСТ, 2004. С. 106-107.
Гэлбрейт Дж. Жизнь в наше время. – М.: Прогресс, 1986. С. 383.
147
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
ально-философского подхода возможно преодолеть эту порочность
и создать «общую теорию экономической системы» («теорию высокого уровня экономического развития»). В своей концепции он
выделяет такие характерные черты индустриального общества как
функционирование «индустриальной системы», «ведущий институт» – корпорация, активная роль государства, использование планирования, слияние крупных корпораций с государством.
Суть его концепции состоит в следующем: современная экономика функционирует, находясь под доминирующим воздействием таких социальных институтов как государство, крупные корпорации, профсоюзы. Он вводит понятие «индустриальная система»,
которую считает главным элементом западного общества, и под
которой понимает ту часть экономики, которая характеризуется наличием крупных корпораций, где корпорация – крупное предприятие, занимающее сильные, близкие к господствующим позиции в
той или иной хозяйственной области. Крупная корпорация трактуется как олигополия, осуществляющая «несовершенную конкуренцию», т.е. неполную монополию. Корпорация возникает как непосредственное порождение «совершенной техники». Являясь главным
хозяйственным субъектом, она господствует над потребителем, как
утверждает классическая экономическая теория. По мнению Дж.
Гэлбрейта, крупные корпорации должны сыграть решающую роль
в улучшении состояния общества: в реформах образования, здравоохранения, системы социального обеспечения, реконструкции
городов, охраны окружающей среды. Стратегия защиты окружающей среды на основании закона запрещает действия, которые несовместимы с общественными интересами, но позволяют фирме с
максимальной свободой принимать решения и получать желаемый
результат.
Объектом контроля со стороны корпораций становятся процессы капиталонакопления и капиталовложения. По мнению Дж.
Гэлбрейта, воздействие, оказываемое крупными корпорациями на
все стороны экономической жизни общества, становится столь
всеобъемлющим, что оно фактически равнозначно безраздельному
господству над ним.
Характерной чертой «индустриального общества» выступает
также существенное усиление экономической активности государства. Оно регулирует совокупный доход, цены, заработную плату,
стремясь обеспечить реализацию всей производимой в стране про
См.: Гэлбрейт Дж. К. Экономические теории и цели общества.- М., 1979. С. 362.
148
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
дукции, воздействует на объем занятости. Государство используется
для того, чтобы обеспечить равновесие между сбережениями и их
использованием, равновесие, которое индустриальная система не в
состоянии сама обеспечить.
Особенностью экономики индустриального общества, по Дж.
Гэлбрейту, является ее плановый характер. В условиях конкуренции
планирование на уровне корпораций является необходимостью. Он
различает предпринимательский и зрелый виды корпораций. Предпринимательская корпорация, типичная для старого капитализма,
находилась во власти рыночной стихии и руководствовалась мотивами максимизации капиталистических прибылей. Современная
же зрелая корпорация подчинила рыночный механизм новым целям, которые не направлены на получение прибыли. В отличие от
предпринимательской корпорации, которая продавала свои товары
по ценам, стихийно складывающимся на рынке, зрелая корпорация
сама устанавливает цены, стремясь к обеспечению своей автономии,
достижению определенных целей и т.д. Зрелая корпорация, считает
Дж. Гэлбрейт, устраняет конкуренцию и стихию рыночных отношений. Она стремится ликвидировать рынок и обеспечить плановое
ведение хозяйства.
Во главе зрелой корпорации находится не собственник, а
техноструктура, которую Дж. Гэлбрейт назвал подлинным мозгом
современного производства: «Это совокупность людей, обладающих разнообразными техническими знаниями, опытом и способностями, в которых нуждаются современная промышленная технология и планирование. Она охватывает многочисленный круг лиц
– от руководителя современного промышленного предприятия до
основной массы рабочей силы и включает в себя тех, кто обладает
необходимыми способностями и знаниями». Основная категория
Дж. К. Гэлбрейта «техноструктура» обозначает обширную иерархическую организацию, объединяющую людей, владеющих техническими знаниями, от рядовых инженеров до начальников цехов,
профессиональных управляющих и директоров. Это ключевое для
Дж. Гэлбрейта понятие призвано отразить наличие многочисленного и разнообразного по своему иерархическому и социальному
статусу слоя работников корпорации, включающего в себя ученых,
инженеров, техников, торговых и рекламных агентов, экспертов по
общественным связям, лоббистов, адвокатов, людей со специальными знаниями, координаторов, управляющих и представителей
Galbraith J.K. The new industrial state.- Boston: Houghton Mifflin, 1967.- 427 p.
149
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
исполнительной власти и т.д. Техноструктура изображается носителем сплава знаний и опыта, «коллективного разума» и субъектов
властных коллективных решений, это новая технократическая и управленческая элита берет верх над традиционной финансовой олигархией, контролирует высшие посты в администрации, занимает
высшие этажи в крупнейших корпорациях и постепенно становится
правящим классом западного общества.
Дж. Гэлбрейт, разделяет эту точку зрения, аргументируя тем,
что на современном промышленном предприятии эффективные
управленческие решения в силу технологических особенностей
производственного цикла могут приниматься не отдельным лицом,
а группой специалистов, располагающих профессиональными знаниями и информацией по определенной проблеме. Именно в силу
этих обстоятельств глава техноструктуры (собственник) неизбежно
вынужден отдать значительную часть реальной власти самой техноструктуре. В экономической системе господствуют около двух
тысяч крупных корпораций, и большая часть всех производственных вопросов решается в процессе взаимодействия специалистов:
инженеров, технологов, директоров заводов и торговых заведений,
юристов, коммивояжеров и т.д. Их информация предопределяет
окончательное решение. В свою очередь лица, занимающие высокие
официальные посты, осуществляют лишь ограниченную власть. Руководители определяют состав групп специалистов, могут переформировывать их в соответствии с меняющимися потребностями, но
не могут заменить их знания в процессе принятия решения. Именно
поэтому не собственники и даже не администрация направляют деятельность предприятий и учреждений.
Контроль «техноструктуры» над принятием решений в производственной сфере породил в свое время иллюзии о перенесении
данной модели отношений в целом на общество, о политическом
доминировании технократии. Дж. Гэлбрейт полагал, что техноструктура – это властвующая элита, в руках этих технических специалистов должна быть сосредоточена и политическая власть. Однако
практика показала, что техноструктура не заинтересована в различных общественных переворотах. Политическая роль представителей производственной технократии ограничена строгими рамками,
поскольку они не отделяют себя от организации, определяющей их
бытие. Первейшей же целью любой организации является самосохранение. Поэтому члены «техноструктуры» не стремятся вовлечь ее
за собой в водоворот политической жизни. Производственная тех150
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
нократия заинтересована в сохранении стабильной социально-экономической ситуации и обеспечении непрерывного роста объемов
производства, так как это создает максимально благоприятные условия для ее существования. Решение данных задач невозможно без
помощи государства, без благоприятных отношений с правящим
режимом. В этой связи, по мнению Дж. Гэлбрейта, техноструктура
будет избегать решительного перехода на платформу какой-либо
политической партии и будет принимать политическую окраску той
партии, которая в данным момент стоит у власти. История показала, что технократы действительно благополучно сотрудничали и с
фашистскими тоталитарными режимами, и с авторитарными диктаторскими, и с либерально-демократическими.
Нежелание производственной технократии бороться за прямую политическую власть отнюдь не означает отсутствия у нее политических интересов. Просто реализация их достигается своеобразными методами. Как отмечает Дж. Гэлбрейт, в любой сфере деятельности перед государством стоят такие задачи, с которыми техноструктура может солидаризироваться «или же, что можно считать
правдоподобным, эти задачи отражают приспособление государства
к нуждам техноструктуры». Выше уже отмечалось, что техноструктура заинтересована в первую очередь в непрерывном экономическом
росте, в чем заинтересовано и любое правительство. Следовательно,
найти совместимость интересов правительства и техноструктуры не
представляет труда. Формы влияния, используемые технократией,
примерно те же, что и на производстве, поскольку в развитом индустриальном обществе отношения столь усложнились, что не существует готовых политических решений, а отрабатывается процесс
принятия решений, в котором занято значительное число людей на
протяжении достаточно длительного времени. Любая политическая
или социальная акция нуждается в настоящее время в технических
знаниях, необходимых для решения проблем, выходящих за пределы интуиции политиков и требующих специфических знаний компетентных специалистов. Чем более активно государство вмешивается в различные сферы жизни, тем выше потребность в экспертах.
В результате эксперты-технократы, обладающие информацией, могут обеспечивать принятие решений, не противоречащих интересам
технократов. Это ведет к постепенному сращиванию производственной технократии и государственной бюрократии.
Для индустриального общества, по мнению Дж. Гэлбрейта,
Galbraith J.K. The new industrial state.- Boston: Houghton Mifflin, 1967.- 42 p.
151
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
характерно слияние мира крупных корпораций с государством, осуществляющим значительные экономические функции. Об этом он
пишет в своей знаменитой книге «Новое индустриальное общество,
очерк американской экономической системы». Позднее в работе
«Экономическая теория и общественные цели» (1973 г.) он включает
в индустриальное общество не только индустриальную систему, которую в новой работе он именует плановой, но и рыночную систему.
Рассматривая противоречия, возникающие между этими двумя системами индустриального общества, он объясняет многие проявления кризисных процессов современной западной экономики.
Нестабильность плановой экономики Дж. Гэлбрейт связывает с отсутствием в ней автоматического механизма регулирования и
считает, что основной реальной силой, обеспечивающей стабилизацию экономики, должно стать государство. Именно государственное регулирование способно разрешить противоречия между планирующей и рыночной системами, совершенствуя каждую из них, и
ограничить роль техноструктуры.
В настоящее время техноструктура уже не ограничивается,
как в прошлом, пассивным реагированием на требования рынка.
Ранее на рынке властвовал потребитель, высказывая предпочтение
в пользу того или иного товара или вида услуг, он был независимым
судьей потребностей, и экономическая система не могла производить товары, которые не соответствовали его потребностям. Спрос
рождал предложение, потребитель рождал потребности. Тогда как
в современной западной экономике техноструктура изменила этот
процесс на противоположный, что Дж. Гэлбрейт назвал «обратным
потоком». Потребитель поставлен в такие условия, когда он должен
принимать производимые техноструктурой товары за назначенную
ею же цену. Спросом регулирует реклама, которая моделирует поведение потребителя, и возникает впечатление, что производство создается «не в ответ на потребности общества, а вопреки им». Поэтому Дж. Гэлбрейт считает современное общество «иррациональным»,
ведь «рациональная экономическая система – это система, разумно
соответствующая потребностям». Современная же система отношений производства и потребления благодаря техноструктурам моделирует нерациональность или собственную рациональность, когда увеличивает выпуск излишеств и нормируется необходимое.
Подобное стало возможным в результате действия двух ре
Galbraith J.K. The new industrial state.- Boston: Houghton Mifflin, 1967.- 427 p.
Galbraith J.K. The new industrial state.- Boston: Houghton Mifflin, 1967.- 27 p.
152
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
альных факторов: молчаливого согласия между техноструктурами
различных крупных компаний, которые действуют на одном и том
же рынке и стремятся избежать конкуренции, и «межбюрократического симбиоза» между техноструктурами и некоторыми ветвями администрации, поддерживающими их. Дж. Гэлбрейт этим объясняет
возникающий контраст между щедрой поддержкой со стороны техноструктур новых технологий, исследований в различных отраслях
промышленности, на транспорте, в средствах коммуникации и скудостью социальных программ (образование, здравоохранение, экологические программы), поскольку в первом случае обслуживаются
интересы техноструктуры, а во втором – нет.
Техноструктура, монополизируя информацию, специальные
знания, монополизирует и экономическую власть, которую она использует в собственных интересах, диктуя потребителю, а по сути,
всему обществу, свой образ действий и свои потребности.
Особо Дж. Гэлбрейт выделяет роль «сословия педагогов и ученых», которое не отождествляется с техноструктурой. Оно еще не
имеет такого влияния как технократы-производственники, но его
значение, по его мнению, стремительно растет. Ученые и педагоги
поставляют то, без чего не может существовать техноструктура и
индустриальное общество в целом: кадры и информацию. Отмечая
частичную близость интересов данного «сословия» и техноструктуры, Дж. Гэлбрейт подчеркивает различие их общественно-политических позиций. Ученые в силу своего социального положения
и специфики труда обладают большей независимостью и широтой
мышления и гораздо меньше технократов связаны в своих действиях с какими-либо структурами. Поэтому в среде ученых преобладает
склонность к оппозиции, не свойственная технократам. Утверждая,
что техноструктура не только соучаствует, но и неуклонно набирает силу и влияние, он уходит от того факта, что реальное участие в
реализации власти принимает не вся иерархия технократов, а лишь
узкая прослойка высших функционеров и консультантов.
Рассмотренная ситуация относится к стадии зрелого индустриального общества, когда основную часть технократии составляют производственники: инженеры и менеджеры. На данном этапе
технократы приобретают большую и в определенном понимании
решающую власть в промышленности, а на государственном уровне ограничиваются влиянием на принятие решений по проблемам,
затрагивающим их непосредственные интересы. Именно в этот
период стала модной концепция «деидеологизации», а некоторые
153
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
социологи были уверены, что традиционная политика доживает
последние дни, вытесняемая управлением на основе рациональной
технологии принятия решений. С другой стороны, в это время в общественном мнении появляется понимание возможных опасностей
технократии, и поднимается волна критики радикального техницизма. В частности, большая заслуга в этом принадлежит представителям франкфуртской школы социологии, Г. Маркузе, Ю. Хабермасу,
Х. Шельски. В их трудах показано, что индустриальное общество,
осознавая себя исключительно через идеи и формы, имеющие сугубо научно-техническое содержание и правомерные лишь в этом
контексте, тем не менее, распространяет их буквально на все. Наука и техника стали превращаться в средство укрепления господства
правящей элиты, пытающейся оправдать развитие общественной
системы в своих интересах логикой научно-технического прогресса,
заменить традиционную идеологию технократическим эрзацем.
Несмотря на острую критику, наступление технократии продолжается, поскольку ее принципы отвечают логике техноструктуры – тотальному сциентизму и техноцентризму. Носителями этих
идей на данном этапе становится «неотехнократы», отличавшиеся
от «классических» технократов – «романтиков» стремлением к социальному администрированию, вытеснению гуманитарной тематики. «Неотехнократы» рассматривали научно-техническое развитие как углубляющийся процесс взаимодействия двух видов рациональности – формальной (чисто технической рациональности
выбора средств для достижения определенной цели) и материальной (содержательной, ценностной). Таким образом, неотехнократы
преодолевали существенный порок технократизма – полное отождествление мира техники с миром людей.
Технократы всегда интересовались вопросами политики как
основным рычагом влияния на все слои общества. На этапе неотехнократизма в этом интересе выделились технобюрократические и
технодемократические тенденции. По существу, речь шла о разных
способах решения одной и той же задачи – усилении роли технократов в политике.
Согласно технобюрократической тенденции, технократизм
возник как побочный продукт аполитичности масс и роста технизации социальной жизни. В результате история XX века предстает
преимущественно как история общества, в которой «власть захватил
См.: Климов С.Н., Орлов Г.Н. Философия техники. – М.: РГОТУПС, 2003. С. 110111.
154
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
новый тип человека, равнодушный к основам цивилизации». Таким
человеком стал «человек науки», венчающий европейское общество
в его правящей пирамиде, состоящий из буржуазии, современной
аристократии (инженеры, врачи, финансисты, педагоги и т.д.) и человека науки (как «высшего слоя в его наивысшей чистоте»). Однако происходит это в обстановке, когда наука – «опора и символ
нашей цивилизации» – благоприятствует интеллектуальной посредственности и способствует ее успехам, главным образом, в силу
варварских последствий «специализма», пришедшего на смену энциклопедизму. В результате специалист, этот «ученый-недоросль»,
становится предтечей «массового человека» в «массовом обществе»,
где государство и массу отныне роднят лишь их «безликость и безымянность». Таким образом, противопоставляется бюрократизм
и гуманизм, подчеркивается стремление к тотальному господству
технобюрократов.
Технодемократическая тенденция исходит из предположения, что технократия в чистом виде нигде не существует, а речь идет
о новой политической организации, включающей в себя значительные технические элементы. Она сочетает остатки либеральной демократии (не утраченную полностью политическую свободу, плюралистическую идеологию, гуманистические культурные традиции)
с новой олигархией в лице капиталистов и техноструктуры. Последняя не упразднила власти капитала, а существенно изменила облик
правящей олигархии.
В рамках неотехнократических концепций сформировалась и
получила развитие «теория конвергенции» (схождение в одной точке) – сближение различных обществ с главной тенденцией движения к обществу потребления, т.е. некоему «смешанному обществу»,
сочетающему в себе положительные черты и свойства и капиталистической и социалистической систем. В этой теории нашли свое
место социально-философские, экономические, социологические и
политические взгляды многих сторонников индустриального общества. Так, У. Ростоу утверждал, что конвергенция неизбежно ведет
к «ассимиляции» западных идей в странах социализма посредством
таких социальных процессов как «индустриализация», «демократизация», «деидеологизация». Р. Арон распространял конвергенцию
не на все общественные отношения в целом, а лишь на области экоСм.: Х. Ортега-и-Гассет. Восстание масс. – М., 1930. С.12-25.
См.: Графский В.Г. История политических и правовых учений. – М.: ТКВелби, Издво Проспект, 2005. С. 489-490.
155
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
номическую и социальной стратификации. П. Сорокин и З. Бжезинский обосновывали параллельную эволюцию, т.е. заимствование системами друг у друга их достоинств, сглаживание различий. К
непреходящим достоинствам относились: «рыночная экономика»,
«либерализация» общества, «политический плюрализм». «Западные
лидеры, – пишет П. Сорокин, – уверяют нас, будущее принадлежит
капиталистическому типу общества и культуры. Наоборот, лидеры
коммунистических наций уверено ожидают победы коммунистов
в ближайшее десятилетие. Будучи не согласным с обоими этими
предсказаниями, я склонен считать, что если человечество избежит
новых мировых войн и сможет преодолеть мрачные критические
моменты современности, то господствующим типом возникающего
общества и культуры, вероятно, будут не капиталистический и коммунистический, а тип специфический, который мы можем обозначить как интегральный. Этот тип будет промежуточным между
капиталистическим и социалистическим строем и образом жизни.
Он объединит большинство ценностей и освободится от серьезных
дефектов каждого типа».
Того же мнения придерживался и Дж. Гэлбрейт: «Движущие
силы организации крупномасштабного производства свойственны
не только капитализму… Современная капиталистическая организация и развитая социалистическая организация не противостоят
друг другу. В широком смысле они движутся в одном направлении
– не к неизбежной власти рынка, а к установлению общих требований технологии и массового производства, созданию соответствующей планирующей организации, к аналогичным побудительным
силам».
А.Д. Сахаров, критикуя утверждения о том, что главным пороком теории конвергенции является игнорирование принципиальных отличий в характере собственности на средства производства при капитализме и социализме, считал, что «…единственным
путем кардинального и окончательного устранения термоядерной
и экологической гибели человечества, решения других глобальных
проблем является глубокое встречное сближение мировых систем
капитализма и социализма, охватывающее экономические, политические и идеологические отношения, то есть, в моем понимании,
конвергенция. Именно разделение мира придало глобальным проСорокин П. Взаимное сближение Соединенных Штатов и СССР к смешанному
социокультурному типу// Человек. Цивилизация. Общество. – М.: Прогресс, 1992.
С. 160.
Гэлбрейт Дж. Жизнь в наше время. – М.: Прогресс, 1986. С. 386.
156
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
блемам такую трагическую остроту, поэтому только устранение этого разделения может их разрешить».
Распад мировой системы социализма и СССР вовсе не означал краха теории конвергенции, т.к. существует и набирает мощь
коммунистический Китай; кроме того, опыт жизни миллионов
людей в странах социалистического лагеря, ориентированного на
социальную поддержку населения, также не следует сбрасывать со
счетов.
После некоторого падения популярности технократических
идей, вызванного кризисом капиталистического индустриального
общества на рубеже шестидесятых и семидесятых годов, на Западе
начинается «новая технократическая волна».
Определенный вклад в развитие неотехнократических идей
внес американский теоретик З. Бжезинский, создатель концепции
«технотронного (технетронного) общества». Эту концепцию можно
рассматривать своеобразным связующим звеном между неотехнократическими идеями и последующим постнеотехнократическим
этапом.
Индустриальный этап развития общества З. Бжезинский называет технотронной эрой. Суть своей технократической концепции он изложил в книге «Между двух веков. Роль Америки в технотронную эру». Наиболее развитые страны, считает он, находятся на
этапе перехода от одной эпохи к другой: от индустриальной эпохи
они переходят к технотронной. Технология и электроника (из соединения этих слов и возник термин «технотроника») радикально
изменили способ мышления, образ жизни, организацию производства и экономики. Именно технология и электроника привели
к рождению постиндустриального общества, которое он называет
технотронным. «Постиндустриальное общество, – утверждает З.
Бжезинский,- становится технотронным обществом – обществом,
которое в культурном, психологическом, социальном и экономическом отношениях формируется под воздействием техники и электроники, особенно развитой в области компьютеров и коммуникаций». Доминирующими чертами этого общества являются: подъем
средних классов; возрастание третичного сектора экономики (сфера
услуг); гигантизм «университетских вселенных», которые распространяются во времени (попутно с непрерывной «переработкой»
Сахаров А.Д. Конвергенция, мирное сосуществование// Опыт словаря нового
мышления. М., 1989. С.16-17.
Brzezinski Zb. Between Two Ages. America’s Role in the Technetronic Era. N.Y. 1970, P.
9.
157
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
знаний, чтобы предотвратить устаревание технической квалификации) и в пространстве; массовое увеличение числа инженеров, исследователей, ученых и т.п.; продвижение нового класса технологов
(технократов), в котором наблюдается тенденция к замене старой
касты руководителей: отныне власть основывается не столько на
богатстве, сколько на теоретических знаниях как двигателе нового.
В самом обществе проблемы все отчетливее приобретают технический характер. «Социальные проблемы рассматриваются в меньшей
степени как последствия умышленного зла и в большей – как непреднамеренные результаты сложности задач и некомпетентности
исполнителей; решение лежат не в области эмоциональных упрощений, а в систематическом применении социальных и научных
знаний».
По мнению З. Бжезинского, авангард и «социальная лаборатория всего мира» – Америка является первой страной, которая
вошла в технотронную эру. Однако процесс вхождения оказался
весьма сложным, ибо это стало «третьей революцией» – после революционной войны за независимость в 1776 году, а затем промышленной (индустриальной) революции 1870 года – привела к наложению
друг на друга «трех Америк»: Америки доиндустриальной, которая
умирает, Америки индустриальной, которая еще приносит пользу
(традиционные предприятия, сталелитейные заводы Детройта или
Питтсбурга) и Америки технотронной, которая рождается (научный
и университетский конгломерат, космическая промышленность).
Сохраняется дуализм, при котором друг на друга накладываются
индустриальная экономика, переживающая свой закат (испытывающая угрозу со стороны зарубежных конкурентов, подверженная
циклическим явлениям, использующая наиболее бедную и наименее квалифицированную рабочую силу), и технотронная экономика, притягивающая наиболее образованных и высококвалифицированных рабочих.
Технотронная революция радикально изменяет восприятие
действительности: рушатся традиционные устои семьи; связи как
в семье, так и между поколениями; общественная жизнь фрагментируется, несмотря на стремление к глобальной интеграции; на
осколках старых верований (национальных, религиозных, идеологических) формируется новое глобальное видение мира; наряду с
сокращением часов работы и снижением возраста выхода на пенBrzezinski Zb. Between Two Ages. America’s Role in the Technetronic Era. N.Y. 1970, Part
II. Sec.IV . P.38.
158
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
сию формируется своеобразная «цивилизация досуга»; происходит
беспрецедентное расширение системы обучения (более продолжительный срок обучения, постоянная учеба, непрерывное образование и т.п.).
В то время как наша непосредственная реальность фрагментируется, отмечал З. Бжезинский, глобальная реальность все сильнее поглощает, вовлекает и подавляет индивидуума. Непосредственной причиной этого процесса являются коммуникации. Изменения, вызванные коммуникациями и компьютерами, содействуют
связанности общества, члены которого пребывают в «непрерывных
и тесных слуховизуальных контактах, постоянно взаимодействуя,
соучаствуя в наиболее напряженных социальных испытаниях, и их
легко можно подтолкнуть к усилению личного подключения к решению даже весьма отдаленных проблем. Новое поколение не занимается более определением мира, опираясь исключительно на чтение, оно испытывает мир и ощущает его компенсаторно с помощью
слуховизуальных коммуникаций».
Технотронная революция носит не локально-территориальный, а глобальный характер, постепенно охватывая весь мир. При
этом автор концепции «технотронного общества» относится к массовой культуре и ее экспорту из США как закономерному следствию
коммуникационной революции, которая, по его мнению, означает
конец идеологии. Электронные средства связи создают «новое видение мира и новый путь к равенству – через деидеологизацию»,
означающую освобождение от всех организованных форм веры и
предлагающую избирать стили жизни, опираясь на свои чувства и
потребности, а не на цели, лежащие в основе политических программ и движений. «Эта новая революция, – пишет З. Бжезинский,
– почти одновременно оказывает воздействие на всю планету, и в
итоге все новации и причуды в формах поведения быстро перемещаются от одного общества к другому».
Сказанное позволяет сделать следующие выводы по данной
главе. Первое. Концепции неоклассического этапа технократизма
возникли в 50–60–х годах ХХ века как реакция на вступление наиболее развитых стран в индустриальный этап развития человеческой
цивилизации. Наиболее известными разработчиками концепций
неоклассического этапа технократизма можно считать Р. Арона, У.
Brzezinski Zb. Between Two Ages. America’s Role in the Technetronic Era. N.Y. 1970,
P.18.
Brzezinski Zb. Between Two Ages. America’s Role in the Technetronic Era. N.Y. 1970,
P.107.
159
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
Ростоу, Дж. Гэлбрейта и других, которые пытались сочетать свойства
либеральной демократии (права человека, политические свободы и
т.д.) с новой олигархией в лице капиталистов и техноструктуры. Не
все названные авторы считали себя технократами, но, не смотря
на их самоидентификацию, в предлагаемых ими концепциях присутствовали значительные технократические элементы. Для неоклассического этапа была характерна дальнейшая теоретическая
эволюция: переход от отдельных воззрений через системы взглядов
классических технократических концепций к социально-философским проектам реального построения технократического индустриального общества.
Второе. В концепциях неоклассического этапа технократизма были выявлены основополагающие принципы построения индустриального общества: частная собственность как основа технико-экономического роста, личной свободы и защиты социального
порядка; бизнес как двигатель социального прогресса; развитая
промышленность города и растущее городское население, уменьшающаяся занятость в сельскохозяйственном производстве и незначительная доля сельских жителей; менеджеризм как ведущая форма
управления; большая доля лиц интеллектуального труда; отсутствие в обществе доминирующих социально-политических групп и
идеологий; высокое массовое потребление, бурный рост производительности труда; деидеологизация общественной жизнедеятельности, снимающая антагонизм социальных отношений. Основными ориентирами развития индустриального общества, по мнению
неотехнократов, должны были стать: в сфере производственной деятельности – рост материально-технического производства; в сфере
организации производства – частное предпринимательство; в сфере
организации обращения – рыночное хозяйство; в сфере политических отношений политика рассматривалась не как взаимодействие
классов, а как технология управления правовым государством и
гражданским обществом; в сфере социальных структур – приоритет
технико-экономических структур общества (профессиональных,
стратификационных) над классово-антагонистическими; в сфере
отношений народов и культур – взаимообмен как движение к взаимопониманию на основе компромиссов.
Третье. Неотехнократы были едины в понимании своих базовых ценностей применительно к специфике индустриального (техногенного) общества. Суть ценностей неотехнократизма состояла в
следующем: признание перехода от традиционного аграрного обще160
Глава 4. Социально-философские идеи концепций неоклассического этапа технократизма
ства к индустриальному, основанному на машинном производстве,
в качестве основного изменения современной цивилизации; переход к техногенному обществу рассматривается как прогрессивное
историческое движение, ведущее к значительной ликвидации наследственных привилегий, торжеству разных гражданских прав и
свобод, демократизации общественно-политической жизни; ослабление источников социальных конфликтов посредством укрепления практики коллективных договоров и распространением на все
население политических и гражданских свобод.
Особое следует отметить их уверенность в том, что «логика
индустриализации» неизбежно ведет к построению некоего «смешанного общества» – общества потребления, сочетающего в себе
положительные черты и свойства как капиталистической, так и
социалистической систем. Неотехнократы утверждали, что капитализм и социализм являются различными формами индустриального
общества. Высшим концептуальным достижением неотехнократов
являлась разработка теории конвергенции, которая была направлена на снятие марксистско-ленинской «однолинейной схемы социального развития» с обязательной заменой капитализма социализмом. Объективной основой теории конвергенции составляли такие
процессы как промышленные технологии, массовое общество,
социальное партнерство и т.д. Неотехнократы видели свой путь к
политическому и экономическому господству через популизм и создание тотального (бюрократического) аппарата. Это позволяло им
заигрывать с массами и манипулировать ими.
С известной долей условности неотехнократов можно разделить на две группы: технобюрократию, сторонников тотального господства техноструктуры во всех сферах жизнедеятельности общества, склонных к радикальным, агрессивным методам воздействия,
и технодемократию, пытавшуюся сочетать свойства либеральной
демократии с народившейся новой олигархией и техноструктурой.
161
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
Глава 5.
Философские аспекты
концепций постнеоклассического
этапа технократизма
Динамику формирования самого понятия «постиндустриальное общество», центральное в концепциях постнеоклассического
этапа технократизма, можно представить следующим образом: в
1958 году в научный оборот американским социологом Д. Рисменом вводится термин «постиндустриальное общество». В 1960-х годах происходит понимание того, что технологические факторы развития превалируют над политическими и социальными, идеи постиндустриализма получают широкое распространение. С середины
1960-х годов началась систематическая научная работа в этом направлении: создана футурологическая комиссия под руководством
Д. Белла: материалы по этой проблематике активно публикуются
в различных научных сборниках. К началу 70-х годов XX века постиндустриальная тематика становится одной из ведущих в западной
философии, экономики, социологии, рассматривается как новая
глобальная методологическая парадигма социально-экономических наук.
Существенный вклад в разработку философских аспектов теорий постнеоклассического этапа технократизма внес и Э. Тоффлер,
разработчик концепции супериндустриального общества. Д. Белл
построил свою технократическую концепцию, используя оригинальный методологический прием – «осевой принцип», применяя
его для системного социально-философского анализа общества. В
отличие от марксизма, который формирует понятия феодализм, капитализм, социализм и располагает их вдоль оси, за которую приняты отношения собственности, Д. Белл представляет понятия индусСм.: Riesman D. Leisure and Work in Post-Industrial Society// Mass Leisure/ Eds.
E.Larrabee, R. Meyersohn. Glencoe. 1958, P. 365-385.
2
Toward the Year 2000. Work in Progress/ Ed. by D. Bell. Boston, 1968; Белл Д. Грядущее
постиндустриальное общество. – М.: Академия. 1999.
162
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
триального и постиндустриального общества как концептуальные
ряды вдоль оси, за которую приняты производство и виды используемых знаний. Именно науке, знаниям, производству он отводит
решающую роль в переходе к постиндустриальному обществу. В
историческом развитии Д. Белл выделял аграрный (доиндустриальный), индустриальный и постиндустриальный этапы. Доиндустриальное общество связано с преобладанием аграрной сферы: добычей угля, энергии газа, рыболовством, лесной промышленностью.
Его главный ресурс – земля, главная фигура – землевладелец, воин.
Церковь, армия, сельское хозяйство, господство сословной иерархии – важнейшие его характеристики. Индустриальное общество
основано уже на машинном производстве, фабричной организации
труда, единой национальной системе хозяйства, свободе торговли.
Основная характеристика этого этапа: промышленно развитое общество с рыночной моделью организации экономики. Индустриальное общество, в первую очередь, обрабатывающее, в нем энергия
и машинная технология используются для производства товаров.
Его главный ресурс – капитал, главная фигура – предпринимателькапиталист.
Развитие индустриального общества приводит к увеличению
сходства между различными обществами, находящимися на одной
стадии развития; устранению «внешнего», внеэкономического неравенства; сглаживанию социальных конфликтов; проведению либерально-демократических национальных преобразований.
В постиндустриальном обществе определяющими являются
знания, информация, а ведущая роль принадлежит науке, образованию, информатике. Наука превратилась в главный двигатель общественного прогресса, а кодифицированное теоретическое знание стало основой управления. По мнению Д. Белла, на этом этапе
классовое деление уступает место профессиональному, сфера услуг
преобладает по отношению к сфере производства. Он был уверен,
что постиндустриализм – это новое качественное состояние общества, коренным образом отличающееся от предшествующих стадий.
Собственность на средства производства как основа социальных
различий утрачивает свое значение, основной конфликт постиндустриального общества – это противоречие между знанием и некомпетентностью. Постиндустриальное общество рассматривается Д.
Беллом прежде всего как общество информационное. Информация
становится основной ценностью, обуславливающей качество жизни, перспективы экономики, социальные изменения. Постиндуст163
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
риальное общество – это организм, в котором телекоммуникации
и компьютеры выполняют основную роль в производстве и обмене информацией и знаниями. Его главный ресурс – информация и
знания, его главная фигура – ученый.
Постиндустриальное общество – это общество интеллектуалов, «познающее общество», в котором первостепенное значение
придается всестороннему развитию его членов. Главную роль в нем
играют теоретические знания, поэтому его основной проблемой являются вопросы организации науки.
Перечисленные этапы развития общества Д. Белл различал
также и по способу отношения к природе. Он отмечает, что в доиндустриальном обществе жизнь была игрой между человеком и природой, в которой люди взаимодействовали с естественной природой
– землей, водой, лесами, работая малыми группами и завися от нее.
В индустриальном обществе работа – это игра между человеком и
искусственной средой, где люди взаимодействуют с машинами,
производящими товарами. В постиндустриальном обществе работа
становится прежде всего игрой человека с человеком (между чиновником и просителем, врачом и пациентом, учителем и учеником).
Таким образом, природа исключается из рамок трудовой и обыденной жизни, и люди должны учиться жить друг с другом. В истории
общества это новое и не имеющее параллелей положение вещей.
Постиндустриальное общество обладает следующими «измерениями»: 1) централизация теоретического знания, становящегося
основой для измерений в производстве, приоритет теоретических
знаний как источника инноваций и политических разработок в обществе; развитие общества все более и более зависит от фундаментальных научных исследований и их технологического воплощения;
опережающее развитие «четвертого» информационного сектора
экономики, следующего за сельским хозяйством, промышленностью, экономикой услуг; 2) создание новой «интеллектуальной технологии» для решения экономических, инженерных, социальных
проблем, решения стали приниматься при помощи компьютеров;
преобразование машинной технологии в интеллектуальную связано
с возможностью независимого технологического роста; 3) превращение класса специалистов и техников IT - специалисты, инженеры, менеджеры, юристы) в основной класс; формирование класса
производителей знаний, информации (в США эта группа вместе с
Белл Д. Постиндустриальное общество// «Американская модель»: с будущим в
конфликте. – М., 1984. С. 20.
164
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
менеджерами составляет более 25% рабочей силы); типичный работник постиндустриального общества уже не работник ручного труда,
а скорее техник, инженер, администратор, «белый воротничок»; 4)
переход доминанты от господства производства товаров к господству производства услуг, более половины активного населения занято в сфере экономики услуг и все меньше в сельском хозяйстве и
промышленности; 5) смена властных отношений: в доиндустриальном обществе – аристократия, монархий, в индустриальном – демократия, в постиндустриальном – меритократий (от лат. «meritos»
– «заслуженный»); 6) экономика информации, выступающей как
коллективный товар. Д. Белл считал, что от индивидуальной конкурентной стратегии надо переходить к кооперативной стратегии
сотрудничества.
На основании названных характеристик постиндустриализма
Д. Белл подчеркивает мысль о возрастании значения технократии,
т.к. образование и техническая квалификация становятся фундаментом и средством достижения власти, и, кроме того, источники
новаторства в обществе все более сосредотачиваются в интеллектуальных институтах (университетах, научно-исследовательских
институтах), тесно связанных с политикой, экономикой и другими
сферами общественной жизнедеятельности. Причем технократам
приходится действовать в непривычных условиях. Это касается как
внутренних процессов, проходящих в обществе, например, более
активное участие граждан в управленческой деятельности всех уровней или уменьшение зависимости детей от родителей и так далее, так
и внешних. Внешние (международные) процессы также необычны.
Прогнозируется, например, преодоление разрыва между богатыми
и бедными странами, что, несомненно, приведет к существенным
изменениям в мире, наполнит его множеством коммуникаций, способствующих обновлению традиционных социальных принципов,
структур, нравов и представлений. В области социально-культурной
жизни Д. Белл констатировал растущее размыкание между культурой и социальной структурой. Общество, по его мнению, становится функционально более организованным, приспосабливающимся
к знанию и господству научных сфер. «Культура, – писал Д. Белл,
– становится более гедонистической, вседозволяющей, экспрессивной, не верующей ни в авторитеты, ни в запоздалые вознаграждения
Белл Д. Постиндустриальное общество// «Американская модель»: с будущим в
конфликте. – М., 1984. С. 19-24.
165
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
буржуазного, ориентированного на успех технологического мира».
Таким образом, Д. Белл приходит к вполне обоснованному
выводу о том, что возникновение постиндустриального общества
есть закономерный результат общественного развития.
В соответствии с высказанными основными характеристиками Д. Белл дает развернутое определение постиндустриализма:
«Постиндустриальное общество определяется как общество, в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований,
организации системы образования и повышению качества жизни,
в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой, и, что самое важное, в котором внедрение нововведений во все большей степени стало зависеть от достижений
теоретического знания. Постиндустриальное общество предполагает возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве консультантов, экспертов
или технократов».
Трансформация охватывает и формы собственности на средства производства и социальную структуру общества. Однако в концепции Д. Белла частная собственность перестает быть центральным институтом, и ведущее значение приобретает сфера услуг, так
называемый третичный сектор, функционирующий вне бизнеса и
правительства, и в котором не ставится цель извлечения прибыли.
Определяющая социальная роль технократов в постиндустриальном обществе вытекает из признания теоретического знания
«стратегическим ресурсом»: «Когда знание в своей систематической
форме вовлекается в практическую переработку ресурсов (в виде
изобретения или организационного усовершенствования), можно
сказать, что именно знание, а не труд выступает источником стоимости». Теоретические знания приобретают решающее значение
для экономической и социальной жизни постиндустриального общества. Носители теоретических знаний соответственно становятся
центральной фигурой, обеспечивающей стабильное функционирование и оптимальное развитие общества.
D. Bell. The Year 2000. The Trajectory of an Idea// Toward the Year 2000. Work in Progress/
Ed. by D. Bell. Boston, 1968. P. 5-7.
D. Bell. Notes on the Post-Industrial Society// The Public Interest/ 1967/ No 7.
D. Bell. The Social Framework of the Information Society// Oxford. 1980 Цит. по:
Белл Д. Социальные рамки информационного общества (Сокр. перевод) // Новая
технократическая волна на Западе. Под ред. П.С. Гуревича. – М.: Прогресс, 1986. С.
333.
166
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
Сущность теоретического знания станет понятнее, если сравнивать постиндустриальное общество с индустриальным. Если в
индустриальном обществе изобретения делались, главным образом,
талантливыми самоучками, стремившимися разрешить практические проблемы эмпирически, методом проб и ошибок, то постиндустриальное общество характеризуется главенством теории над эмпирическим опытом и кодификацией знания в абстрактные системы
символов. Производство в постиндустриальном обществе все сильнее испытывает зависимость от теоретических разработок, предшествующих процессу производства. Теория начинает играть первостепенную роль не только в области технологических новаций,
но и в экономике и общественной жизни. Теоретические знания не
абсолютны, но тем не менее служат предпосылкой человеческой деятельности. Если в индустриальном обществе действия были ответом на практические запросы (технические проблемы, социальные
сложности), то в постиндустриальном обществе значительная часть
жизни организована на основе теории поведения, на абстрактных,
обобщенных принципах. Теоретические знания стали более доступными благодаря информационным технологиям. Компьютеризация
позволяет создавать «интеллектуальную технологию», включающую
в себя знания (правила, операции и т.д.) и способствующую, в свою
очередь, теоретическим инновациям. Таким образом, увеличивается
не только число «белых воротничков» и количество битов информации, но и меняется новый фундаментальный принцип организации
общественной жизни.
Доминирующая социальная роль технократов в профессиональной структуре постиндустриального общества обусловливалась, по мнению Д. Белла, формированием «технического класса» и
связанным с этим сдвигом в правящей элите. Он писал, что «в прошлом большинство обществ было элитарными и закрытыми в том
смысле, что аристократия была чрезвычайно замкнутым сословием.
В противоположность этому современные общества стали открытыми, при этом по мере того как знания и техническая компетентность
становились непременным условием для входа в элиту, основой
процесса для такого продвижения становилось образование. В постиндустриальном обществе элита – это элита знающих людей. Такая элита обладает властью в пределах институтов, связанных с интеллектуальной деятельностью – исследовательских организаций,
См.: Bell D. The Coming of Post’Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. Harmondsworth: Penguin, Peregrine, 1976. P. 20-29.
167
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
университетов и тому подобное, - но в мире большой политики она
обладает не более, чем влиянием. Постольку, поскольку политические вопросы все теснее переплетаются с техническими проблемами
(в широких пределах – от военной технологии до экономической
политики), «элита знания» может ставить проблемы, инициировать
новые вопросы и предлагать технические решения для возможных
ответов, но она не обладает властью сказать «да» или «нет». В этой
связи крайне преувеличенной представляется идея о том, что «элита
знания» может стать новой элитой власти».
По утверждению Д. Белла членами «новой технократической
элиты» становится научно-техническая интеллигенция, и в первую
очередь ученые. Причем речь идет как об экономике, так и о политике. Ведущая социальная роль технократов в постиндустриальном обществе в значительной мере обусловлена необходимостью
принятия решений посредством «новой интеллектуальной технологии» (системный анализ, линейное программирование и т.д.).
«Символом постиндустриального общества» и «агентом трансформации общества второй половины ХХ века» становится компьютер
– «инструмент управления массовым обществом, поскольку он есть
механизм обработки социальной информации, громадный объем
которой растет почти экспотенциально в силу расширения социальных связей».
Интеллектуальные технологии, успешно проявившие себя
на управленческом уровне отдельных фирм, с 60-х годов ХХ века
становятся обязательным элементом правительственного уровня
управления. По существу, речь идет о создании нового социального
уклада, основанного на знаниях, естественно и возрастание влияния
носителей этих знаний – технократов. Иногда этот процесс называли телекоммуникационной революцией. «Революция в организации
и обработке информации и знания», в которой центральную роль
играет компьютер, развертывается одновременно со становлением
постиндустриального общества. Три аспекта постиндустриального
общества особенно важны для понимания телекоммуникационной
революции: 1) переход от индустриального к сервисному обществу;
2) решающее значение кодифицированного теоретического знания
для осуществления технологических инноваций; 3) превращение
новой «интеллектуальной технологии» в ключевой инструмент сисБелл Д. Социальные рамки информационного общества // Новая технократическая
волна на Западе. – М.: Прогресс, 1986. С. 338.
Белл Д. Социальные рамки информационного общества // Новая технократическая
волна на Западе. – М.: Прогресс, 1986.С. 333).
168
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
темного анализа и теории принятия решений.
В то же время необходимо подчеркнуть то обстоятельство, что
Д. Белл не был апологетом технократии и весьма скептически относился к возможности превращения технократов в политически господствующий класс. Это превращение невозможно по крайней мере
из-за трех препятствий. Во-первых, утверждает он, собственность и
политическая власть находятся в руках правящей элиты, которая без
боя не сдастся и просто так ни с кем властью делиться не будет; вовторых, технократы не оформлены в сплоченную социальную группу, они разобщены, не осознают единство своих интересов и склонны, вследствие этого, действовать с различными группами других
элит. Третье же препятствие, пожалуй, самое главное, по Д. Беллу,
это иррациональность политики, ее способность «нарушать рациональность». Парадоксальность политики в том, что рациональные
решения часто не могут быть практически реализованы, а решения
иррациональные, но учитывающие интересы правящей социальной
группы, объявляются правильными и реализуются волевым путем.
Поэтому, как справедливо отмечает Д. Белл, как бы ни использовал
свои теоретические знания технократ, придя к власти, он вынужден
будет стать политиком. Замена политики наукой невозможна.
В связи со всем вышеизложенным Д. Белл делает однозначный
вывод о том, что технократия может оказывать влияние на власть, в
какой-то степени совместно с представителями других элит участвовать в ней, но осуществлять единоличное политическое господство не в состоянии. Вопреки мечтам ранних технократов, таких как
Сен-Симон, который надеялся, что ученые будут править, в постнеоклассический период развития технократической мысли стало
ясно, что политические отношения занимают важнейшее место в
обществе и что отношение знания к власти обычно подчиненное.
Именно этим было обусловлено то, что технократы-практики рассматривали вопросы власти в качестве центральных, ключевых для
воплощения в жизнь своих технократических замыслов.
Казалось бы, позиция Д. Белла мало отличается от взглядов Д.
Гэлбрейта, кроме того, что последней приоритетной группой считал
не ученых, а специалистов-производственников. Однако в отличие
от прежних апологетов технократии Д. Белл дает скорее отрицательный ответ на вопрос о возможности превращения научно-технических специалистов в политический господствующий класс.
Э. Тоффлер в своих произведениях «Третья волна», «Карты
Там же. С. 330.
169
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
будущего» оценивает постиндустриальный этап как компьютерноинформационную цивилизацию третьей волны в истории человеческого развития. Исходя из американской модели экономического
развития, он разработал свою методологию исследования социальных процессов и на ее базе создал оригинальную концепцию технократизма в условиях постиндустриального общества.
Прежде чем перейти к содержательному рассмотрению концепции Э. Тоффлера, остановимся на характеристике его методологии. Опираясь на объемный фактологический материал, он
выделяет три волны в истории цивилизации. Для него идея волны
– это не просто метафора, обозначающая длительные исторические периоды и огромные массивы противоречивой информации, а
столкновение волн как удачный образ происходящих социальных
перемен. По существу, он разрабатывает и применяет новый способ
исследования – волно-фронтальный анализ социальных процессов, смысл которого состоит в рассмотрении технико-экономических и информационно-коммуникативных факторов общественного
развития в контексте эволюционного видения мира в его глобально-синхронных фазах. Проявляя повышенную исследовательскую
требовательность к себе, он утверждает, что его концепция – это «не
объективный прогноз, и она не претендует на то, чтобы быть научно
обоснованной. При этом он отмечает, что предложенный им подход к анализу социальных процессов «фокусирует наше внимание
не столько на исторических непрерывностях, сколь бы важны они
ни были, сколько на дискретности в истории, моментах нарушения
непрерывности – нововведениях и точках перерыва. Он обнаруживает основные перемены в момент их возникновения и позволяет на
них влиять».
В работе «Предпосылки и прогнозы» Э. Тоффлер отверг обвинения в свой адрес в техническом и экономическом детерминизме
и подчеркнул, что не выделяет какой-либо один, доминирующий
фактор общественных изменений, а рассматривает их как результат
множества взаимосвязанных процессов, неравновесных состояний,
подчеркивая при этом близость ему методологии Пригожина, одного из основателей синергетики, науки о самоорганизующихся системах. Сведение комплексной социальной реальности к одному или
нескольким детерминизирующим факторам Э. Тоффлер расцениваТоффлер Э. Третья волна. – М.: АСТ, 1999. С. 26-27, 38-40.
Там же. С. 26.
Там же. С. 38.
170
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
ет в качестве редукционизма.
Используя предложенную методологию, Э. Тоффлер выстраивает схему феноменологии исторического процесса. В своей
нашумевшей книге «Футурошок» он описывает историю человечества за последние 50 тысяч лет. Исходя из того, что на жизнь одного поколения людей приходится 62 года, он условно делит жизнь
людей за исследуемый период на 800 поколений. Выясняется, что
первые 650 поколений людей провели жизнь в пещерах. Только в
течение 70 последних поколений люди научились, благодаря появлению письменности, передавать своим преемникам информацию,
что стало началом развития цивилизации. Всего 6 последних поколений пользуются печатными книгами, 2 – электромоторами, 90%
всех ученых, которые когда-либо жили на земле, являются нашими
современниками. Перемены нарастают с невиданной скоростью,
и сегодня, в 800-м поколении, впервые познавшем научный и технический прогресс, человечество выходит уже на порог эпохи супериндустриализма. Переходы от одной цивилизации к другой он
образно называет «волнами».
В цивилизационном развитии человечества Э. Тоффлер выделяет три волны: аграрную, индустриальную, постиндустриальную. Каждая волна – это своего рода цивилизация, существующая
в биосфере и оказывающая на нее свое положительное или отрицательное влияние. Каждая волна имеет: характерную для нее техносферу – энергетическую базу, связанную с системой производства и
системой распределения; свою социосферу, состоящую из системы
социальных институтов; свою иносферу – каналы коммуникаций,
по которым движется необходимая информация; свою сферу власти; свой набор характерных связей и отношений с внешним миром
– отношения эксплуатации, симбиоза, мира или войны; свою суперидеологию – набор могущественных культурных воззрений на
действительность и оправдание собственной деятельности.
Первая волна – аграрная, утверждает Э. Тоффлер, началась
примерно 10 тысяч лет назад с переходом от собирательства, охоты к сельскохозяйственной жизни и появлению первых ростков
цивилизации. Продолжалась она до XVIII века. В этот огромный
исторический период аграрные цивилизации росли и приходили в
упадок, воевали в вступали в союзы, сливались, образуя причудлиСм.: Культурологическая энциклопедия в 2 т. – М., Т. 1. С. 265.
Тоффлер Э. На пороге будущего// «Американская модель»: с будущим в конфликте.
– М., 1984. С. 67.
171
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
вую смесь. Однако все они обладали некоторым фундаментальным
сходством – везде основой жизни была земля и сельское поселение
служило источником основного продукта. Господствовало простое
разделение труда и существовало небольшое количество четко определенных каст и классов: знать, духовенство, воины, рабы (или
крепостные). Власть была авторитарной, положение человека определялось фактом его рождения. Экономика была децентрализованной и замкнутой – каждое сообщество производило большую часть
того, что потребляло. При этом были и исключения, например,
фактории, выпускавшие массовую продукцию в древней Греции и
Риме, которые Э. Тоффлер определяет как отдельные намеки на то,
что должно придти вслед за сельскохозяйственной цивилизацией –
предвестники Второй волны. Первая волна перемен еще не исчерпала своего потенциала, когда в конце XVIII века в Европе возникла
индустриальная революция (вторая волна планетарных перемен).
Новый процесс индустриализации начал двигаться по странам и
континентам уже гораздо быстрее, «таким образом, два отдельных,
явно отличающихся друг от друга процесса перемен распространялись по земле одновременно, но с разной скоростью».
В это период происходит формирование технократии как социальной группы, осознание ею своего места и роли в общественной жизни. Идет процесс перехода от просветительско-практической деятельности к теоретико-идеологической. Столкновение двух
волн привело к возникновению многих политических и военных
конфликтов, начиная от акций протеста сельскохозяйственных
производителей по поводу индустриализации жизни, до Гражданской войны между севером и югом в Америке. Э. Тоффлер показывает, что американские поселенцы, изгоняя индейцев со своей земли, перемещая фуры все дальше и дальше к Тихому Океану, создали
цивилизацию Первой волны. Однако за ними вслед шли агенты
Второй волны – индустриализаторы, и в середине XIX века на северо-востоке США возник быстро растущий индустриальный сектор,
интересы которого через некоторое время вступили в непреодолимое противоречие с социально-экономическими отношениями
рабовладельческого юга. Многим кажется, писал Э. Тоффлер, что
Гражданская война велась по причинам нравственного характера
как борьба против рабства, но «борьба шла за решение более широкого вопроса, кто будет управлять богатым новым континентом
Тоффлер Э. Третья волна. – М.: АСТ, 1999. С. 41-53.
Тоффлер Э. Третья волна. – М.: АСТ, 1999. С. 39.
172
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
– фермеры или индустриализаторы, т.е. силы Первой или Второй
волны? Будет ли грядущее американское общество в основе своей
сельскохозяйственным или индустриальным? Когда победу одержали северяне, жребий был брошен. Индустриализация Соединенных
Штатов была гарантирована».
Вторая волна вызвала к жизни три определяющие социальные
структуры – малую семью, обучение фабричного типа и гигантские
корпорации. «Таким образом, повсюду в мире Второй волны, – писал Э. Тоффлер, – большинство людей двигалось по одной и той же
стандартной жизненной траектории: воспитанные в малых семьях,
они шли в потоке через школы фабричного типа, а затем поступали
на службу в крупную корпорацию, частную или государственную.
На каждом этапе жизненного пути человек находится под контролем одного из главных институтов Второй волны», которая продолжалась до середины ХХ века.
Главным координатором Второй волны, по Э. Тоффлеру, было
большое правительство. Именно острая нужда в объединении частей в одно целое обусловила рост больших правительств в обществах
Второй волны, что только усиливало позиции технократов. Политические деятели нередко призывали сократить состав правительства, но, придя к власти, они же обычно не делали правительство
меньше, а, скорее, расширяли его. Такое противоречие объясняется
тем, что высшей целью правительств Второй волны было построение и развитие индустриальной цивилизации. На этом фоне все
мелкие разногласия меркли, и среди политиков по этому вопросу
царило единодушие. Большое правительство было неизбежно, т.к.
индустриальные общества зависят от правительства, выполняющего весьма важные интеграционные задачи. Правительства стимулировали строительство железных дорог и автомагистралей, сооружали порты и каналы, управляли почтовой, телефонной, телеграфной
связью, создавали и упорядочивали системы радио и телевещания,
стандартизировали торговлю, содействовали промышленности.
Правительство при этом сгоняло крестьян с земли и поставляло
промышленности рабочую силу, субсидировало энергетику и обеспечивало развитие технологии нередко через внешние заказы. На
самых разных уровнях правительства решали тысячи интеграционных задач, которыми другие не хотели или не могли заниматься. Именно правительство, утверждает Э. Тоффлер, было великим
Там же. С. 55.
Тоффлер Э. Третья волна. – М.: АСТ, 1999. С. 68.
173
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
ускорителем. Силой принуждения и взиманием налогов оно делало
то, за что частное предпринимательство не решалось взяться. Правительства могли «подогревать» ход индустриализации, оставляя в
системе достаточные зазоры, чтобы частным компаниям стало возможно или выгодно подключаться к этому процессу. Индустриализация, внедрение новых технологий, совершенствование энергетической базы создали условия для массового производства, которое
вызвало к жизни новую систему распределения. Если в обществах
Первой волны превалировало распределение товаров, изготовленных на заказ, то теперь наступила эпоха массового распределения
и массовой торговли. Постепенно все сферы жизни подчинились
производственно-рыночным интересам. Все социальные институты (правительственные учреждения, школы, больницы) приобрели
черты фабричности – разделение труда, иерархическая структура и
обезличенность.
Процесс отмирания индустриальной цивилизации Э. Тоффлер описывает в терминах «техносфера», «социосфера», «информационная сфера», «властная сфера», «психосфера», «биосфера».
Особый интерес вызывают процессы, происходящие в «информационной сфере» («инфросфера»), которая унаследовала основные принципы фабричного производства и добросовестно реализовала их в своем главном звене – средствах массовой информации. Это объясняет причину появления одинаковых новостей,
которые штампуют также, как и товар на фабрике. Инфросфера
интегрирует индустриальную цивилизацию, помогая ей оформиться и надежно функционировать: распространять через коммуникационные каналы индивидуальные и массовые сообщения, подобно
товарам и сырью; соизмерять экономическое производство с поведением отдельных людей.
В своей книге Э. Тоффлер подробно и последовательно анализирует систему из шести ведущих принципов, действующую во
всех странах Второй волны: стандартизации, специализации, синхронизации, концентрации, максимизации и централизации. Он
отмечает, что эти принципы как некая программа Второй волны
приложимы как к капиталистическому, так и к социалистическому
крылу индустриального общества, поскольку неизбежно выросли из
одного и того же базового разррыва между производителем и потре
Тоффлер Э. Третья волна. – М.: АСТ, 1999. С.73-76.
Там же. С.92-116.
174
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
бителем, а также благодаря растущей роли рынка. Нарождающееся общество, по мнению Э. Тоффлера, будет более упорядоченным,
демократичным, безопасным. Его устойчивость будет базироваться
на таких принципах как диверсификация, демассификация, деконцентрация, децентрализация, сегментация, разнообразие и т.д. Эти
же принципы, усиливая друг друга, создали самые крупные, жесткие и могущественные бюрократические организации, элиты и суперэлиты Второй волны. В конце концов, утверждает Э. Тоффлер,
наступает глубокий кризис принципов и структур Второй волны и
на ее смену поднимается Третья волна, несущая новые взгляды на
мир и новые научно-технологические достижения в области информатики, электроники, молекулярной биологии, которые позволяют
выйти за пределы ограниченных жизненных и философских концепций индустриального периода и создают условия для устранения
его главного противоречия – между производством и потреблением.
По мнению Э. Тоффлера, точкой поворота можно считать 1955 год,
когда в США впервые количество «белых воротничков» и работников сферы обслуживания стало превышать число «синих воротничков». Это было десятилетие, когда началось широкое внедрение
компьютеров и новых технологий, доступных населению.
Э. Тоффлер в своих произведениях «Третья волна», «Карты
будущего» оценивает цивилизацию Третьей волны как постиндустриальную, компьютерно-информационную, формирующуюся
как новый образ на основе «троицы»: коммуникационный спутник
– кабельное телевидение – персональный компьютер. Это объясняется тем, что дефицит времени требует чрезвычайной быстроты
и точности реакции на происходящее, умения сосредоточиться на
стратегических направлениях, изменения технопространства, т.е.
перехода от машины и транспортной сети к информационно-коммуникативной сети (телефон–компьютер–телевизор) как нервной
системе новой цивилизации.
Положение технократии в этих условиях общественной жизни усиливается, и она предпринимает разнообразные усилия для
перехода от теоретико-идеологической деятельности к политикопрактической.
Рождение общества Третьей волны идет трудно. Растет преступность, распадается классическая нуклеарная семья, плохо фунТам же. С.115.
Там же. С.115-128.
Тоффлер Э. Третья волна. – М.: АСТ, 1999. С. 40.
175
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
кционируют надежный в прошлом аппарат, системы медицинского
обслуживания, образования. Но именно в этом социальном распаде
формируются ростки новой цивилизации. Как индустриальные общества включают в себя аграрные секторы экономики, так и постиндустриальное будет долгое время сосуществовать рядом с индустриальным. Новые черты накладываются на старые, оттесняя некоторые из них и усложняя в целом структуру общества. Цивилизация
Третьей волны противоречит старой традиционной индустриальной
цивилизации, т.к. является одновременно и высокотехнологичной
и антииндустриальной. Она несет с собой новый строй жизни, основанный на возобновляемых источниках энергии, на методах
производства, исключающих фабричные сборочные конвейеры, на
новой структуре, которую Э. Тоффлер назвал «электронным коттеджем», на радикально измененных школах и объединениях будущего. Возникающая цивилизация ведет за пределы стандартизации,
синхронизации и централизации. Новая цивилизация, по мнению
Э. Тоффлера, будет опрокидывать бюрократию, уменьшать роль
национального государства, способствовать росту полуавтономных
экономик.
Вместо общества, синхронизированного в режиме конвейера, общество Третьей волны приведет к гибким ритмам и графикам.
Вместо присущей обществу массового производства – массового
потребления крайней стандартизации поведения, идей, языка, жизненных стилей общество Третьей волны будет построено на основе
сегментации и разнообразия. Вместо общества, которое концентрирует население, энергию, производство и другие стороны жизни,
общество Третьей волны все децентрализирует и деконцентрирует.
Вместо стремления к максимуму по принципу «чем больше, тем лучше», общество Третьей волны будет ценить оптимальные размеры и
масштабы. Новое общество будет жить по принципу «производство
для использования, а не для рынка», «сделай для себя», а не «сделай для рынка». Для него будет характерно явление просьюмеризма (от англ. «produce» - «производить» и «consume» – «потреблять»)
– совмещение производства и потребления. Цивилизация Третьей
волны должна дать простор громадному разнообразию источников
энергии. Ее техническая база будет более диверсифицированной,
Тоффлер Э. На пороге будущего// «Американская модель»: с будущим в конфликте.
– М., 1984. С. 30-32, 67.
Тоффлер Э. На пороге будущего// «Американская модель»: с будущим в конфликте.
– М., 1984. С. 33-34.
Там же. С. 32-39.
176
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
включающей в себя достижения биологии, генетики, электроники.
Главным видом сырья, главным ресурсом нового общества будут
знания, информация, они-то и обеспечат разнообразие жизни. Завод больше не будет моделью для других типов институтов.
Радикальные изменения в сфере производства неизбежно,
по мнению Э. Тоффлера, приведут к изменению структуры занятости, а в сочетании с усиливающейся интеллектуализацией труда
к появлению так называемых «электронных коттеджей», которые
позволят значительно расширить практику надомного труда, приведут к экономии времени и сокращению транспортных расходов.
При правильной схеме телекоммуникаций и прочем оборудовании
работа может быть выполнена где угодно, в том числе в собственной гостиной. Э. Тоффлер приводил первые примеры перемещения работы из офиса или производственного помещения на дом с
использованием компьютеров и телекоммуникаций. Естественно
в то время это относилось в основном к компьютерным компаниям («Хьюллет-Паккард», компания F. International, использующим
труд сотен программистов, работающих дома). Это неизбежно
приведет к уменьшению затрат на обеспечение централизованных
рабочих мест, внедрение «электронных коттеджей» приведет к укреплению семьи и усилит тенденции к возрождению привлекательности малых городов и деревенской жизни. Борьба за «электронный
коттедж», считал Э. Тоффлер, очевидно, объединит не только технологов и корпорации, стремящиеся использовать новые технические
возможности, но и широкий спектр других сил – защитников окружающей среды, реформаторов труда в новом стиле, политические
группы – в поддержку того, что может рассматриваться как новое,
более прочное будущее семьи. Какие формы семьи исчезнут, а какие получат широкое распространение, будет зависеть не столько
от проповедей о «святости семьи», сколько от того, по какому руслу
направится развитие техники и организации труда.
Э. Тоффлер акцентирует внимание на то, что наряду с новой
техносферой появляется и новая инфосфера, оказывающая огромной воздействие на все сферы жизни и сознание в целом. Особую
значимость для технократов приобретают новые средства массовой
информации как мощный рычаг воздействия на сознание и преобразование общества. Э. Тоффлер отмечает тенденцию демассификации массмедиа, проявляющуюся в отношении тиражей «больших
См.: Тоффлер Э. Третья волна //США – экономика, политика, идеология. 1982, №
10, С. 120.
177
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
газет» и рост журналов и газет, дающих более узкую рекламу и более конкретные новости. Демассификация проявляется и в постоянном росте количества радиостанций, обращенных не вообще, а
к своей собственной аудитории. То же происходит и с центральным
телевидением, вынужденным бороться с мощным конкурентом
– кабельным телевидением, показывающим не только центральные
новости, но и транслирующим местную информацию. Появляется
так называемая «горячая кнопка», обеспечивающая интерактивную
связь со студией и ее компьютером. С ее помощью зритель имеет
возможность выразить свое мнение в местных политических дебатах, выставить на продажу гараж, участвовать в благотворительных
аукционах, может задать каверзный вопрос политику.
Серьезное влияние на усиление авторитета технократов, по
мнению Э. Тоффлера, способна оказать тенденция демассификации производства. Полная автоматизация позволит потребителю
посредством компьютера самому конструировать необходимую
ему продукцию. Таким образом, потребитель превращается в часть
производственного процесса и заменяет сборщика, работающего на
конвейере. Подобные процессы движения от традиционного массового изготовления продукции, что характерно для умирающего индустриального производства, к массовому изготовлению продукции
на заказ возможны только благодаря качественным изменениям в
техносфере. Без технократов создание автоматизированного непрерывного процесса производства под прямым контролем заказчика
невозможно.
Э. Тоффлер отмечает важный для технократов момент создания в постиндустриальном обществе новой интеллектуальной
среды, основанной на компьютерных сетях. В качестве примера
он приводит комплекс услуг, оказываемых телекомпьютерной корпорацией Америки «Источник»: доступ к новостям, информации
товарной фондовой биржи, программам обучения иностранным
языкам. Подобные рассуждения дают основания рассматривать Э.
Тоффлера в качестве «пророка Интернета», хотя слово «Интернет»
он нигде не употреблял.
Создаваемая новая интеллектуальная среда рождает противоречивые оценки у самого Э. Тоффлера. С одной стороны, он утверждает, что люди Третьей волны будут чувствовать себя свободнее, что
«человек перестает быть стандартным, легко управляемым роботом,
См.: Чугунов А.В. Теоретические основания концепции «Информационного
общества» – СПб., 2003.
178
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
каким его изображали писатели Второй волны. С другой стороны,
описывая тенденцию неотвратимого внедрения информационных
технологий в повседневную жизнь человека, Э. Тоффлер высказывает сомнения, имеющие важное социально-философское значение.
Он пишет: «Не окажется ли, что интеллектуальные машины, особенно объединенные в коммуникационные сети, выйдут за пределы
возможностей нашего понимания и станут недоступны для контроля за ними? Не сможет ли однажды Старший Брат подключиться
не только к нашим телефонам, но и к тостерам и телевизорам, взяв
на учет не только каждое наше движение, но и всякое суждение? В
какой мере мы позволим себе зависеть от компьютера и чипа? По
мере того как мы все большим и большим интеллектом накачиваем
материальную среду, не атрофируется ли наш собственный разум?
И что произойдет, если кто-нибудь или что-нибудь выдернет вилку
из штепсельной розетки? Сохраняться ли у нас до тех пор основные
навыки, необходимые для выживания?» Э. Тоффлера нельзя назвать технократом в полном смысле этого слова, но его концепция
вне зависимости от его желаний была во многом созвучна технократическим воззрениям постнеоклассического этапа. Особенно это
касалось характерстики информационного общества.
В своей работе «Адаптивная корпорация» Э. Тоффлер утверждает, что в период индустриализации фабрика и бюрократия являлись доминирующей формой организации. В супериндустриальном
обществе доминирующей формой организации производства становятся структуры холдингового типа, а на смену бюрократии приходит
адхократия, координирующая работу множества временных групп,
возникающих и прекращающих свою деятельность в соответствии с
темпами перемен в окружающей среде. Представления Э. Тоффлера о адхократии очень напоминают требования, предъявляемые к
технократии. Если бюрократии индустриального общества присущи
формализованное разделение функций, выполнение рутинных операций; постоянство и строгая иерархичность; высшее руководство
принимает решения, выпускает инструкции, которые спускаются
вниз, то адхократии (читай технократии) присущи совершенно новые свойства. Это люди, способные быстро переучиваться и решать
нестандартные задачи. Они должны уметь свободно ориентироватьТоффлер Э. Третья волна //США – экономика, политика, идеология. 1982, № 7, С.
99.
Тоффлер Э. Третья волна //США – экономика, политика, идеология. 1982, № 10,
С. 99.
См.: Toffler O. The Adaptive Corporation. Aldershot, Gower, 1985.
179
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
ся среди множества задач и организационных обстоятельств и учиться работать с постоянно меняющимся коллективом .
Долгое время наиболее эффективной формой управления
считалась строгая вертикаль иерархии, зависящая от двух факторов:
мощного потока достоверной информации от нижнего уровня наверх и однотипного, повторяющегося характера требуемых решений. Адхократия функционирует тогда, когда названные условия
не действуют. Адхократы сталкиваются со все более разнородными
проблемами; решают сложные технические проблемы с учетом их
политических, культурных и социальных аспектов; обратная связь
с нижними уровнями становится все более неадекватной; информации получают больше, чем в состоянии ее переработать.
«Супериндустриальная революция, – пишет Э. Тоффлер, –
делает все более разнообразной экономическую, технологическую и
социальную среду, в которой действует корпорация, и поэтому требует от ее руководства более гибкой и быстрой реакции. Поскольку изменения характера спроса, возможностей и требований идут
стремительнее, чем когда-либо раньше, а движение соответствующей информации вверх по иерархической лестнице происходит
достаточно медленно, руководители различных уровней, вплоть до
высшего руководства, не успевают полностью аккумулировать опыт
решения какой-либо одной проблемы. Расстояние между верхними
и нижними эшелонами определяется не только размерами нижестоящих подразделений или количеством промежуточных уровней, но
и разнообразием сведений, которые надлежит обработать.
Как следствие, эффективные решения должны сегодня приниматься на все более и более низких уровнях организации. Требования участия в управлении продиктованы, таким образом, не
политической идеологией, а тем, что система в ее нынешнем структурном виде не в состоянии эффективно реагировать на быстро изменяющуюся среду» .
Для технократов представляется чрезвычайно важным следующее.
1) Одним из главных видов сырья станет информация. В получении, хранении, переработке и передаче информации будет занято значительное число людей. Вместо телевидения появится «индивидео», позволяющее каждому клиенту получать по заказу требу
См.: Тоффлер Э. Адаптивная корпорация// Новая индустриальная волна на Западе.
Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 453-454.
Тоффлер Э. Адаптивная корпорация// Новая индустриальная волна на Западе.
Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 462.
180
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
ющуюся ему информацию. Электроника проникнет во все сферы
общественной жизни, а информационные технологии качественно
преобразуют инфраструктуру общества и образ жизни людей.
2) Это будет обществом всеобъемлющей власти корпораций.
Общество будет организовано в форме сети корпораций, а не иерархии новых институтов. «Новое разделение власти» приведет к
уменьшению роли национального государства и все большего возрастания роли других институтов, начиная от транснациональных
корпораций и до автономных сообществ.
3) Произойдет образование новой социальной структуры общества, в основе которой лежит не отношение собственности, а интеллектуальная квалификация и приобщенность к интеллектуальной технологии.
4) Типичным для общества станет не массовость, а многообразие. Эволюционным путем массовое общество, основанное на
массовом производстве, массовом распределении, массовом образовании, массовом досуге, массовых политических движениях и
прочем сменится обществом многообразия.
5) Информационная технологизация социальной жизни приведет к тому, что информация и будет олицетворять власть. Гражданское общество превратиться в общество «общественного мнения», в
котором информатизация общества заменить собой социальную революцию. Поэтому властные структуры, чтобы завоевать сознание
общественности, обязаны вести с ней постоянный диалог. Посредником между властью и обществом выступят массмедиа – независимые средства массовой информации (особенно электронные).
Для технократов очевидно, что переход к информационному
обществу будет сопровождаться качественными сдвигами в потребностях, ценностях и мотивациях социального поведения, которые
будут отражать экономические, технологические, коммуникационные и другие перемены социальной жизни. Повышение благосостояния, уровня жизни и качественные преобразования жизненных
стандартов приведут в конечном счете к приоритету таких ценностей как автономность и самовыражение личности, свободное время
и досуг, приватная жизнь, которые, будучи далеки от производственной деятельности, выступят в качестве жизненной цели.
В 90-е годы ХХ столетия эти идеи получают развитие у американского ученого, одного из создателей современной теории менеджмента Питера Дракера в его знаменитой книге «Посткапиталистическое общество» (1953г.), в которой он проанализировал со181
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
циальную сторону постиндустриальных преобразований и охарактеризовал новое общество как общество знаний, уже не являющееся
ни капитализмом, ни социализмом.
П. Дракер показывает реальную тенденцию, ведущую к преодолению традиционного капитализма и укреплению технократии
– это знания. Знания в этом обществе являются преобразующей
силой, оттесняют на второй план капитал, труд, землю и другие
факторы, создают крупнейшее богатство, но они требуют гораздо
больше затрат, чем традиционные инвестиции в основной капитал.
В этом обществе формируется новая социальная структура, а лидирующей силой становятся работники, обладающие знаниями. Они
владеют как средствами производства, так и процессов труда. Слово
«технократ» при этом не произносится, но речь, несомненно, идет
о них. «Сегодня знание уже применяется в сфере самого знания, и
это можно назвать революцией в сфере управления. Знание быстро
превращается в определяющий фактор производства, отодвигая на
задний план и капитал, и рабочую силу. Пожалуй, нынешнее общество еще преждевременно рассматривать как «общество знания»;
сейчас мы можем говорить лишь о создании экономической системы на основе знания».
То обстоятельство, что знание стало главным, а не просто
одним из видов ресурсов, и превратило общество в посткапиталистическое, коренным образом изменив структуру общества и создав
новые возможности в политической сфере. Ведущим классом нового посткапиталистического общества являются технократы (менеджеры и интеллектуалы).
В своей концепции П. Дракер соотносит прогресс с тремя
этапами изменения роли знания в обществе:
- первый этап связан с применением знаний для разработки
орудий труда, технологий и организации промышленного производства;
- второй этап – применение знаний к процессам организованной трудовой деятельности;
- третий (современный) этап характеризуется тем, что знание
становится основным условием производства и «знание теперь используется для производства знаний» .
Изменение значения знания, начавшееся 250 лет назад приве
Дракер П. Посткапиталистическое общество// Новая индустриальная волна на
Западе. Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 71.
Дракер П. Посткапиталистическое общество // Новая индустриальная волна на
Западе. Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 95.
182
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
ло к тому, что знание стало сегодня основным условием производства. При этом, естественно, традиционные «факторы производства»
– земля, рабочая сила и капитал не исчезли, но приобрели второстепенное значение. В современном обществе, считает П. Дракер, эти
ресурсы можно получать без особого труда, если есть необходимые
знания. Таким образом, знание в его новом понимании означает
реальную полезную силу, средство достижения социальных и экономических результатов. Третье измерение роли знания П. Дракер
определяет как революцию в сфере управления, поскольку «использование знаний для отыскания наиболее эффективных способов
применения имеющейся информации в целях получения необходимых результатов – это, по сути, и есть управление».
Другая тенденция, неизбежно связанная с преодолением
традиционного капитализма, по П. Дракеру, проявляется в преодолении капиталистической частной собственности, отчуждения и
обнищания трудящихся, а также отказе и от самого понятия «пролетариат». Это стало возможным, утверждает П. Дракер, благодаря
революции в производительности труда, начало которой обусловлено деятельностью Ф. Тейлора (1856–1915), который еще в 1881 году
начал применять принципы научной организации труда. Впервые
знания применялись не для разработки орудий труда, технологий,
как это делалось традиционно, а для анализа продуктивной деятельности и проектирования трудовых процессов. Все мощные в экономическом отношении страны – Великобритания, США, Германия
– стали таковыми благодаря лидерству в развитии техники и технологии. Страны, обеспечившие резкий рост экономики после Второй мировой войны (Япония, Южная Корея, Сингапур), обязаны
своему подъему, считает П. Дракер, системе профессионально-технического обучения по Ф. Тэйлору. «Она позволила этим странам
в короткие сроки научить рабочих практически доиндустриальной
эпохи, а потому низкооплачиваемых, трудиться на уровне мировых
стандартов производительности, отмечал П. Дракер. В результате
ежегодный рост производительности труда составил 3,5–4% (удвоение за восемнадцать лет). Подобный рост и явился основой для
повышения материального благосостояния и улучшения жизни населения экономически развитых стран. К 1930 году система научного управления Ф. Тэйлора, по утверждению П. Дракера, получила в
Там же.
Дракер П. Посткапиталистическое общество// Новая индустриальная волна на
Западе. Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 90.
183
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
этих странах широкое распространение, в результате «пролетарий»
превратился в «буржуа» по качеству жизни. П. Дракер считал, что
капитализм и промышленная революция принесли выгоды прежде
всего рабочим, а не капиталистам, чем и объясняется неудача марксистской идеологии в развитых странах. «Этим объясняется и то,
– писал он, почему великая депрессия не привела к коммунистической революции, чего с полной уверенностью ожидали Ленин и
Сталин, да и практически все марксисты. К этому времени марксовы пролетарии еще не стали богатыми, но уже превратились в средний класс. Они стали трудиться производительно».
П. Дракер разделял убеждение Ф. Тэйлора о том, что власть
на предприятии не должна принадлежать его владельцу только на
основании права собственности: «Предприятием должны управлять
наиболее подходящие для этого люди. Иначе говоря, он настаивал
на том, что мы сегодня называем «профессиональным управлением».
Третья тенденция, обусловливающая переход капиталистического общества в новое состояние состоит в трансформации идеи
национального государства в глобальный социум.
Деятельность национальных государств, по мнению П. Дракера, зашла в тупик, поэтому требуется создание транснациональных органов и новых социальных форм организации деятельности.
Более половины производимых в развитых странах продуктов и услуг являются высокотехнологичными, произведенными «интеллектуальными работниками». Современная ситуация отличается также
тем, что информационно-телекоммуникационные технологии ускорили сдвиг в экономике, позволяя все большие объемы информации переводить в цифровой вид и облегчая процесс ее передачи на
большие расстояния с минимальными расходами. Важным аспектом является то, что глобализация рынков позволяет фирмам как
производственным, так и из сферы услуг, перемещать производство
в регионы с более дешевой рабочей силой. Глобализация рынков
дает бедным странам доступ к капиталам и современным технологиям, что приводит к постепенному выравниванию экономической
ситуации в мире.
Дракер П. Посткапиталистическое общество// Новая индустриальная волна на
Западе. Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 92.
Там же. С. 88.
Обзор современного остояния информационной индустрии и ее влияния на
формирование информационного общества. См.: Мелюхин И.С. Информационное
общество: истоки, проблемы, тенденции развития. – М.: Изд-во МГУ, 1999, С.71-127.
184
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
К новейшим концепциям, развивающим идеи технократизма
на постнеоклассическом этапе развития, помимо П. Дракера, относят и исследования Мануэля Кастельса, который в качестве исходной точки своих теоретических изысков рассматривает глобальную
экономику и международные финансовые рынки как основные
признаки формирующегося нового миропорядка. Свои основные
теоретические идеи он опубликовал в фундаментальном исследовании под названием «Информационная эра: экономика, общество и
культура», состоящем из трех томов: «Становление общества сетевых
структур», «Могущество самобытности», «Конец тысячелетия».
Исходя из очень важного для технократов постулата о том,
что информация по природе своей является ресурсом, который
легче других проникает через всяческие преграды и границы, он
рассматривает информационную эру как эпоху глобализации. Возникающие при этом сетевые структуры являются одновременно и
средством, и результатом, глобализации общества. «Именно сети, –
пишет М. Кастельс, – составляют новую социальную морфологию
наших обществ, а распространение «сетевой» логики в значительной
мере сказывается на ходе и результате процессов, связанных с производством, повседневной жизнью, культурой и властью». Таким
образом, власть структуры оказывается сильнее структуры власти, и
принадлежность к той или иной сети, наряду с динамикой развития
одних сетей по отношению к другим, выступает, по М. Кастельсу, в
качестве важнейшего источника власти. Власть больше не является
уделом институтов (государства), организаций (капиталистических
фирм) или носителей символов (корпоративных средств информации, церкви). Она распространяется по глобальным сетям богатства, власти, информации, имиджей, которые циркулируют и видоизменяются в системе, не будучи привязанными к определенному
географическому месту. В сегодняшней ее форме власть, считает М.
Кастельс, угасает, осуществление такого рода власти становится неэффективным с точки зрения тех интересов, которым она должна
служить. Государства могут применять оружие, но поскольку облик
врага и конкретный объект его притязаний становится все более
Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture: The Rise of the Network
Society. Malden (Ma.) – Oxford: Blackwell Publ., 1996; Castells M. The Information Age:
Economy, Society and Culture: The Power of Identity. Malden (Ma.) – Oxford: Blackwell
Publ., 1997; ; Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture: End of
Milenium. . Malden (Ma.) – Oxford: Blackwell Publ., 1998.
Кастельс М. Становление общества сетевых структур// Новая индустриальная волна
на Западе. Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 494.
185
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
расплывчатыми, государство может применить оружие лишь самым
беспорядочным образом, рискуя в конечном счете «пристрелить
самое себя». Но власть не исчезает, а по-прежнему правит обществом, определяет его жизнедеятельность и довлеет над ним. Это
объясняется не только тем, что механизмы различного рода, как и
ранее, располагают возможностью приводить в подчинение тела и
заставлять умолкнуть умы. Возникают новые формы влияния на
общество, заключающиеся в информационных кодах, в представительских имиджах, на основе которых общество организует свои
интересы, а люди строят свою жизнь и принимают решения относительно своих поступков. Центрами такой «новой» власти становятся
умы людей, поэтому «власть в информационный век одновременно
можно идентифицировать и нельзя уловить».
М. Кастельс, в отличие от П. Дракера, не говорит о закате капитализма, а наоборот, утверждает, что общество сетевых структур
является буржуазным обществом. Однако эта разновидность капитализма существенно отличается от своих предшественников двумя
основными признаками: глобальным характером и базированием
в сети финансовых потоков. Современные финансовые потоки не
знают границ и национальностей, финансовые операции происходят в доли секунды, и в этом «вселенском казино», которым управляют компьютеры, циркулирование капитала определяет судьбу
корпораций, семейных сбережений, национальных валют и даже
региональной экономики.
М. Кастельс, как и П. Дракер, подчеркивает определяющее
значение знания для новой экономики, которая опирается на «капиталистическую форму производства» и имеет «информационную
форму развития». Трансформационные процессы в экономике вызывают серьезные изменения на рынке труда. Индивидуализация
условий найма работников фактически делит рабочую силу на две
категории – тех, кто является высококвалифицированными специалистами и обладает способностью к обучению, и тех, кто может
выполнять только определенные операции. Таким образом, происходит расчленение труда в глобальных масштабах – капитал и труд
оказываются разнесены в разное пространство и время. «Они живут
друг за счет друга, – отмечал М. Кастельс, – но друг с другом не
связаны, ибо жизнь глобального капитала все меньше и меньше заСм.: М. Кастельс. Могущество самобытности.//Новая индустриальная волна на
Западе. Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 303-304.
Кастельс М. Становление общества сетевых структур// Новая индустриальная волна
на Западе. Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 497-498.
186
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
висит от конкретного труда и все больше и больше от накопленного
объема труда как такового, которым управляет небольшой мозговой
центр, обитающий в виртуальных дворцах глобальных сетей». Следует отметить, что трансформационные процессы на рынке труда,
которые рассматривал М. Кастельс, могут подорвать одно из важнейших достижений позднего индустриального общества – средний класс как основу государства всеобщего благоденствия. В этой
связи не стоит забывать, что именно на массовом среднем классе
была основана стабильность послевоенной западной политической
системы.
Процессы преобразования существенно меняют и политические процессы. Лидерство становится все более персонифицированным, а путь к власти лежит через создание имиджа – политические деятели оказываются вовлеченными в игру, ведущуюся через
средства массовой информации. «Зависимость от языка средства
массовой информации, имеющих под собой электронную основу,
– отмечает М. Кастельс, – приводит к далеко идущим последствиям
для характеристик организации и целей политических процессов,
политических деятелей и политических институтов. В конечном
счете власть, которой располагают сети средств массовой информации, занимает второе место после власти потоков, воплощенной в
структуре и языке этих сетей». В условиях глобализации рынков и
капиталов постепенно изменяется роль национального государства,
которое из-за противоречия между глобальным характером деятельности транснациональных корпораций и локальным налогообложением лишается пространства для маневра и, следовательно, реальных рычагов управления. Институты и организации гражданского
общества, которые строились вокруг демократического государства
и социального контакта между трудом и капиталом, постепенно,
по мнению М. Кастельса, теряют свое значение в реальной жизни людей. Причиной этого, считает он, стала потеря структурами
гражданского общества «легитимной самобытности». Основным
противоречием (и соответственно движущей силой развития) формирующегося нового общества, основанного на сетевых структурах,
Там же.
Кастельс М. Становление общества сетевых структур.// Новая индустриальная волна
на Западе. Антология.- М.: Асаdemia, 1999. С. 503-504).
Кастельс М. Становление общества сетевых структур// Новая индустриальная волна на Западе. Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 503-504.
Кастельс М. Могущество самобытности//Новая индустриальная волна на Западе.
Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 296-297.
187
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
является противоречие между глобализацией мира и самобытностью (идентичностью) конкретного общества. М. Кастельс, опираясь
на концепцию французского социолога Алена Турена, вводит понятие «самобытность сопротивления» и «самобытность, устремленная
в будущее (project identity)»: в обществе сетевых структур наряду с
государством, глобальными сетями и индивидуумами существуют сообщества, которые объединились под знаком «самобытности
сопротивления». Это сопротивление направлено против основной
тенденции развития современного общества – глобализации. Важнейшей чертой этих сообществ является минимальная включенность в структуры традиционного гражданского общества и их, в
большей части, протестный характер. Однако в перспективе часть из
этих сообществ от сопротивления сможет перейти к «самобытности,
устремленной в будущее» и тем самым будет способна создать нечто
подобное «новому гражданскому обществу» и новому государству.
Новая «самобытность, устремленная в будущее», подчеркивает М.
Кастельс возникает не из былой самобытности гражданского общества, характерной для индустриальной эпохи, а из развития сегодняшней «самобытности сопротивления». М. Кастельс приводит основные группы сообществ, которые, по его мнению, могут
через «самобытность сопротивления» перейти к «самобытности,
устремленной в будущее», и тем самым способствовать преобразованию обществ в целом с одновременным сохранением тенденции
сопротивления интересам глобальных потоков капитала и информации. Это прежде всего религиозные, национальные и территориальные сообщества. М. Кастельс подчеркивает необходимость
учета этнического фактора, который выступает в качестве важного
компонента как угнетения, так и освобождения, и привлекается в
поддержку других форм самобытности сообщества (религиозной,
национальной и территориальной). Территориальная самобытность
и рост ее активности ведет к возвращению на историческую сцену
«города-государства» как характерной черты века глобализации.
Женские сообщества и экологические движения также, по мнению
М. Кастельса, имеют потенциал для формирования «самобытности, устремленной в будущее». Признаком соответствия этих сообществ новой архитектуре сетевого общества является их сетевая,
децентрализованная форма организации. «Именно этот децентраКастельс М. Могущество самобытности//Новая индустриальная волна на Западе.
Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 300-307.
Там же. (2. Кастельс М. Могущество самобытности.//Новая индустриальная волна
на Западе. Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 308).
188
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
лизованный, неуловимый характер сетевых структур, – отмечает М.
Кастельс, – столь затрудняет восприятие и идентификацию новой
самобытности, устремленной в будущее, которая складывается сегодня».
С идеями М. Кастельса созвучны выводы многих социологов
и политологов, исследующих социальные процессы в современном обществе, возникшие в связи с глобализацией общественных
и экономических отношений. Например, Хайко Шрадер приводит
доказательства того, что в глобализованной экономике существуют многочисленные хозяйственные связи, которые базируются на
личных отношениях. «Глобализация и персонализация с этой точки
зрения, – отмечает Х. Шрадер, – одновременные процессы, и оба
процесса ставят под вопрос национальное государство и государственное гражданство как значимый, создающий солидарность образов идентичности».
Идея постиндустриального общества, которое в настоящее
время все чаще называют информационным, нашла как своих сторонников, так и противников. Соответственно по-разному оценивалось и значение технократов. Так, например, в исследовании
С. Нора и А. Минка «Компьютеризация общества. Доклад президенту Франции» отношение и к возможности информационного
общества, и технократии скептическое. Авторы доклада уверены,
что деятельность технократов, реализующих постиндустриальный
подход, продуктивна лишь в отношении информации, управляющей поведением производителей и покупателей, но бесполезна при
столкновении с проблемами, выходящими за сферу коммерческой
деятельности и зависящими от культурной модели». По утверждению авторов, единый язык, связанный, в частности, соображениями
эффективности баз данных, компьютеризация способствуют преодолению культурного неравенства и, по мере совершенствования,
будут пригодными для все более развитых диалогов, необходимых
технократам для решения производственных задач. Вместе с тем такой упрощенный язык будет встречать ожесточенное сопротивление, т.к. он превращается в средство в средство разрушения более
развитых социокультурных традиций общества. Более чем когдаКастельс М. Могущество самобытности//Новая индустриальная волна на Западе.
Антология. – М.: Асаdemia, 1999. С. 308.
Шрадер Х. Глобализация, цивилизация и мораль// Журнал социологии и социальной
антропологии. 1999. Т.1. Ч.2. С. 81.
Nora S., Minca A. Computarisation of Society// Report to the President of France/ Cambridge. 1980, Ibid.134. пер. на англ. яз.
189
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
либо язык становится ставкой в борьбе за сохранение культуры.
По мнению С. Нора и А. Минка, возникающие в постиндустриальном обществе противоречия, могут быть благополучно разрешены, если «организация дела будет совпадать с добровольностью».
По их убеждению, это и должно стать идеалом для технократов.
Парадоксальность постиндустриального общества состоит
в том, утверждает Р.-Ж. Шварценберг, что отчуждение нарастает
вместе с изобилием, а демократия идет к закату вместе с ее расширением. Вместо того чтобы раскрепощать индивидуума, технико-экономический рост отдает его во власть некой сверхадминистрации и
приводит к деградации традиционных механизмов либеральной демократии. Сверхадминистрация подавляет человека, себе во благо
используя идеи деполитизации и основываясь на возрастании возможностей технократов и бюрократии в целом.
По мнению идеологов постиндустриального развития общества, деятельность технократов в значительной степени определяет
то, что политика в постиндустриальную эру низводится до уровня
банальности, становится результатом эмпирических и пунктуально
выполняемых корректировок. Управление вещами вытесняет управление людьми. Доктрины увядают, утопии умирают, идеология
становится чуть ли не детской болезнью развития, т.к сверхразвитие
вызывает спад идеологической и политической борьбы. Если вчера скудность доступных благ порождала социальные столкновения,
то сегодня экономический рост стирает социальное неравенство,
уничтожает классовые антагонизмы. Из конфликтующего общество
становится консенсусным. Каждый согласен с тем, что развитие
благосостояния всех есть основная цель развития социума. Разница
лишь в предлагаемых «меню» наиболее существенных средств управления обществом. В эпоху изобилия проблемы имеют уже не политический, а технический характер, а отсюда – уменьшение роли
парламентов и партий и подъем «техноструктур», далеких от «старых
ссор», ушедших в прошлое, и такое мнение разделяют многие.
Но данную точку зрения разделяют далеко не все. Суть противоположной точки зрения состоит в том, что тезис о закате идеологии следует рассматривать как пропагандистскую технократическую уловку. Идея деидеологизации сама является идеологией технократов с их единственной целью сохранения или приведения в
порядок устоявшейся системы. Технократы, рассматривающие поСм.: D. Bell. The End of Ideology; J.K. Galbbraith, The Affluent Society; S.M. Lipset,
Political Man. 1960; R.Aron, La butte des classes, 1964.
190
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
литику всего лишь как управленческое средство, понимают, что для
ее эффективного функционирования необходимы низовые звенья,
т.е. индивидуумы, способные незамедлительно выполнить поступающие команды. По существу, политика рассматривается как некая
социально-общественная машина, состоящая из стандартизированных деталей (индивидуумов), причем человек, испытывая все
возрастающее чувство зависимости, смиряется с рабским положением в технологичном обществе. Отсюда и появляется тип человека, которого У. Уайт назвал «человеком организации»: обесчеловеченный, стандартизированный, склонный к любому конформизму,
необходимому для функционирования бюрократического аппарата. В «массовом обществе», которое У. Корнхаузер описал в работе
«Политика массового общества, индивидуум становится винтиком
огромной машины.
Этот процесс пророчески предсказан в известном романе
Оруэлла «1984». Политика становится все более технократичной
– жесткой, бесчеловечной. Политическая власть приобретает черты
безличности, анонимности, абстрактности. Власть обезличивается
в пользу широкой и анонимной организации. И это ведет к компенсирующему феномену: персонализации власти (возрождению
харизмы, по М. Веберу). В обществе, в котором техника осаждает
человека, и в котором господствует абстрактная бюрократия, может
случиться прорыв иррациональных элементов, некая «десекуляризация», возникнуть стремление к престижной личности, воспринимаемой как отец, большой брат, которому приписывают своего рода
магическое обаяние. Это говорит о том, что в самой сердцевине передового промышленного общества разных стран может иметь место
новое появление харизматической власти. И она может пониматься как исправление или компенсация эксцессов бюрократической
власти. Некогда в первичных группах руководители имели личный
контакт с населением, поддерживали с ним непосредственные человеческие отношения. Сегодня, оказываясь все менее и менее интегрированным в сообществе, индивидуум стремится вновь обрести
личные связи, которые современная жизнь подавляет и ослабляет. А
отсюда перекос, поиск эмоциональных отношений, даже иллюзорных и искусственных, с главой государства или правительства.
Таким образом, относительно философских аспектов конWilliam H. White, Man and Organisation, 1959.
W. Kornhauser, The Politics of Mass Society, 1959.
R.-G. Schwartzenberg, L’Ttat spectacle. Essai sur et contre le «star system» en politigue,
1977.
191
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
цепций постнеоклассического этапа технократизма можно сделать
ряд следующих обобщений.
Первое. Постнеоклассический этап эволюции концепций
технократизма формировался в 70х годах ХХ века на базе теоретических разработок о постиндустриальном обществе Д. Белла, Э.
Тоффлера, П. Дракера, М. Кастельса и других, в рамках так называемой «новой технократической волны». Категория «постиндустриальное общество» являлась фундаментальной в технократических
концепциях этого периода и ее разработка не могла не сказаться на
содержательных характеристиках и логике технократических суждений, утверждавших, что постиндустриальное общество есть закономерность в развитии человеческой цивилизации.
В обобщенном социальном виде концептуальные идеи о постиндустриальном обществе выглядели следующим образом: возрастание роли фундаментальных научных исследований, теоретических знаний (науки, информации, информационных технологий),
являющихся основой изменения технической базы, материального
и духовного производства; преобразование машинных технологий
в «интеллектуальные технологии» на компьютерной основе; формирование класса производителей знаний и информации, класса «белых воротничков» (менеджеры, IT-специалисты, инженеры, юристы); переход от преобладающего производства товаров к
производству услуг, более половины активного населения занято в
сфере экономических услуг и все меньше в сельском хозяйстве и
промышленности; смена властных отношений: социальная структура общества лишается прежнего, объективного смысла и уступает
место двучленной элитарно-массовой структуре – технократической элите и среднему классу; экономика информации как коллективный продукт заставляет переходить от конкурентной стратегии к
кооперативной стратегии сотрудничества.
Второе. Формируемый на этом этапе тип технократа обладал
особенностями, позволяющими отличить его от всех предшествующих типов, с известной степенью условности его можно назвать
«постнеотехнократом». Для постнеотехнократов было характерно:
стремление преодолеть дилемму отношения к технике в виде оптимизма (техника – благо для всего человечества) и пессимизма
(техника – злой гений, несущий погибель всему человечеству), технике по-прежнему отводится центральная роль в жизни общества,
но ей отказывается в способности к саморазвитию, самокоррекции;
попытка исправить положение дел, при котором техника и наука
192
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
превращаются в «научное» обоснование варварского отношения к
природе, порождающего глобальные проблемы, ведущие человечество к гибели; смягчение изначального принципа власти научнотехнических знаний и технических специалистов за счет включения
в «правящую элиту» профессионалов других, в том числе и гуманитарных специальностей, а также путем гуманизации процессов
применения техники; рассмотрение техники не как анонимного
процесса, а как одного из компонентов социального действия; формирование экспертов нового типа, способных быть одновременно и
профессионалами высшего класса, и в то же время критически мыслящими интеллектуалами.
Третье. Возрастание роли и значения постнеотехнократии является закономерным результатом перехода от индустриального общества к постиндустриальному. Основным результатом подобного
перехода явился «сдвиг общества» в пользу признание теоретических
знаний «стратегическим ресурсом», а, следовательно, в пользу носителея специальных знаний, т.е. постнеотехнократов. Так, Д. Белл в
своих «измерениях» постиндустриального общества зафиксировал:
теоретическое знание (а не капитал) как организующее начало, источник нововведений и формирования политики; доминирование в
профессиональной структуре технических специалистов как нового класса; принятие решения на основе новой «интеллектуальной
технологии». Э. Тоффлер оценивал постиндустриальный этап как
компьютерно-информационную цивилизацию, базирующуюся на
коммуникационном спутнике, кабельном телевидении, персональном компьютере. Все это, по мнению Э. Тоффлера, стимулировало
возрастание авторитета технократов в жизни общества. П. Дракер и
М. Кастельс также отмечают, что путь, ведущий к преодолению традиционного капитализма и укреплению технократии, – это знания.
Лидирующей силой становятся работники, обладающие знаниями. Постиндустриальное общество, таким образом, это «общество
знания». Постнеотехнократы оказывают влияние на политическую
власть двояко. С одной стороны, они влияют на стадии подготовки
управленческих решений, выступая в качестве экспертов по отдельным проблемам и обладая возможностями повлиять на конечный
результат, с другой стороны, они как технические специалисты все
чаще стали занимать руководящие посты. Так формируется технократическая элита, способная непосредственно влиять практически
на все сферы жизнедеятельности общества.
Четвертое. По мнению теоретиков постнеоклассического эта193
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
па технократизма, «индустриальная цивилизация» привела к конфликту между природными и социокультурными аспектами человеческого существования. Выйти из этого тупика способно только
новое, более совершенное постиндустриальное общество. Д. Белл
и Э. Тоффлер по-разному представляли себе постиндустриальное
общество и по-разному относились к нему, но именно их усилиями
теоретические очертания постиндустриализма стали более зримыми. Особо подчеркивалось возрастающее значение теоретических
знаний в жизни постиндустриального общества и усиливающаяся
роль технократов (класса технических специалистов) в организации
различных сфер социальной жизнедеятельности.
Пятое. Эволюция технократических идей на этом этапе происходила от надежды на полную замену политики рациональным
научным управлением к стремлению максимально деидеологизировать политику и обеспечить всестороннюю научно-техническую
экспертизу, а также от иллюзий об обществе, в которой у власти
находятся исключительно инженеры и ученые, к признанию технократов одной из властвующих элит современного общества. По
мнению Д. Белла, технократ у власти это просто одна из разновидностей политика, один из элементов властвующей элиты. Он был не
согласен с идеями прежних апологетов технократии, в частности, с
мнением Т. Веблена о «революции инженеров», утверждениями Д.
Бернхема о «революции менеджеров», Д. Гэлбрейта о приоритетности специалистов производственников, т.к. отрицал возможность
превращения технократов в политический класс. Этому препятствуют, по его мнению, ряд обстоятельств: а) наряду со знанием и
образованием важнейшими источниками власти продолжает оставаться собственность и политическая деятельность, поэтому собственники всегда будут сохранять свои позиции в правящей элите; б)
научно-технические специалисты не монолитны, поэтому идеологически и организационно они действуют с различными группами
элит; в) специфика политической сферы проявляется в столкновении социальных интересов, что часто разрушает рациональность
принятых решений, а рациональных решений, устраивающих всех,
не существует, поэтому технократы как «элита знания» будут играть
в государственном управлении важную роль (ставить проблемы,
предлагать технические решения, инициировать вопросы и т.д.), но
не роль политического господства, т.к. полная замена политики наукой не возможна.
Э. Тоффлер считал, что на смену бюрократии должна прий194
Глава 5. Философские аспекты концепций постнеоклассического этапа технократизма
ти адхократия (власть для данной цели), которую он рассматривал
как синоним технократии. Технократы (адхократы) – это люди,
способные быстро переучиваться и решать нестандартные задачи,
ориентироваться среди множества задач и учиться работать с постоянно меняющимся коллективом. Они решают сложные социально-технические проблемы с учетом их политических, культурных и
социальных аспектов. Требование участия технократов в управлении продиктовано не столько политической идеологией, сколько
необходимостью эффективно реагировать на быстро изменяющуюся среду. Э. Тоффлер также не разделяет мысль о политическом
господстве технократов. В то же время представители постнеоклассических концепций технократизма сходятся на том, что государственная политика становится все более технократичной, жесткой,
бесчеловечной, безликой, анонимной.
195
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
Глава 6.
Праксеологические аспекты
технократических концепций нашего
времени и специфика их проявления
в контексте современной
российской действительности
Место и роль технократической праксеологии в жизнедеятельности общества во многом определялись степенью вовлеченности технократии в реальные процессы принятия и реализации
социально значимых решений, степенью концептуальной зрелости
ее теоретических положений. Общеизвестно, что теория и практика должны дополнять друг друга, находиться в тесной взаимосвязи.
Теоретические технократические идеи лишь тогда способны воплотиться на практике, когда они в той или иной степени овладели массами. Более детально этот путь выглядел так: теоретические
технократические идеи через популяризацию их в общественном
сознании и превращении в мировоззренческую ценность, вдохновляют на практическую деятельности соответствующие социальные
силы (социальные движения).
Тесная взаимосвязь технократической теории и практики
проявлялась в том, что трем основным теоретическим этапам технократизма (классическому, неоклассическому и постнеоклассическому) соответствовали три этапа технократической практики
(технократический романтизм, технократический прагматизм и
технократический глобализм), соотнесение которых позволяет увидеть социальную динамику не только процесса в целом, но и каждого ее этапа: от концептуального формирования теоретического
технократического замысла на каждом историческом этапе до его
практического воплощения, а антитехнократическая оценка сделает процесс этого осмысления более рельефным.
Технократическая праксеология возникла не спонтанно, а как
результат взаимодействия определенных объективных предпосылок
196
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
(отношение человека к природе, социуму и самому себе; степень
социально-экономической зрелости социума и доминирования
технокультуры и др.) и субъективных условий (уровень, характер и
стимулы деятельности технократов; уровень творчества и поведенческих свобод, осуществляемых в обществе; представление о мире,
смысле жизни и т.д.), которые в конечном итоге и определяли тот
или иной тип технологической революции, а затем и практики технократизма. Традиционно выделяются четыре типа технологических революций и четыре типа цивилизаций в истории общества.
Под технологической революцией понимаются «качественные скачки в развитии технологии преобразования вещества, энергии или информации». Технологические революции неизбежно
вели к смене эпох, в том числе в социальной жизнедеятельности, и
значительным изменениям в социальной сфере. Традиционно выделяют следующие эпохи: архаическую, когда повсеместно господствовали охота, рыболовство и собирательство, т.е. непосредственное
присвоение готовых продуктов («даров» природы); аграрную (7-3
тысячелетия до н.э.), когда на смену охоте и собирательству пришли
земледелие и скотоводство, что сразу же в несколько раз увеличило
численность населения, привело к накоплению продовольствия и
созданию первых государств, и возникновению отдельных технократических воззрений и технократических утопий; а также индустриальную и постиндустриальную, в рамках которых собственно
возникают, формируются и функционируют технократические концепции.
См.: Белозерцев В.И. Проблемы стратегии перехода от техногенной цивилизации
к цивилизации антропогенного типа// Техническая реальность в ХХI веке. – М.:
Центр системных исследований, 1999. С. 54-65.
Современный философский словарь. – М.: Академический Проект. 2004. С. 716.
Следует отметить и другие подходы. Так, Х. Ортега-и-Гассет через соотношение
«человек – машина» говорит о технике случая, технике как ремесле, технике
«человек – техника». (См.: Ортега-и-Гассет Х. Размышления о технике// Вопросы
философии. 1993. № 10. С. 62). Н.А. Бердяев через глобальное соотношение «духприрода» заявляет о наличии в истории человечества природно-органической,
культурной и технически-машинной стадий. (См.: Бердяев Н.А. Человек и машина.//
Вопросы философии. 1994. № 2. С.149). Впоследствии он различал космогонические
периоды развития техники: 1) погружение человека в космическую жизнь, человек
не овладел еще природой, его отношение к ней магическое и мифологическое
(примитивное скотоводство и земледелие, рабство); 2) освобождение от власти
космических сил, от духов и демонов природы, борьба с природой через аскезу, а
не технику (элементарные формы хозяйства, крепостное право); 3) механизация
природы, научное и техническое овладение природой, развитие индустрии в форме
капитализма, освобождение труда и порабощение его эксплуатацией орудий
производства и необходимость продавать труд за заработную плату; 4) разложение
197
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
Первая технологическая революция произошла в процессе
становления и развития системы «человек – ручная техника», утверждения производства примитивных орудий, условий и средств
существования как основ собственно человеческого бытия. Это
была революция технического дилетантизма, соответственно которой развивается первичный тип цивилизации с преобладанием
технологизации охоты и скотоводства, элементарных форм жизнедеятельности человека. Уровень технических знаний примитивен,
эмпирически случаен, не специализирован и мифологизирован.
Применяемые технические образцы являются простейшими орудиями труда. Техническая деятельность универсальна, была открыта всем и выполнялась всеми членами общины. Человек начинает
осознавать себя своего рода «онтологическим кентавром», одна половина которого вросла в природу, в другая – выходит за ее пределы,
т.е. трансцендентна.
Очевидно, что в таких условиях не могла возникнуть не только технократическая теория, но и технократическая практика. Технократ как субъект социального действия отсутствовал.
космического порядка в открытии бесконечно большого и бесконечно малого,
образование новой организованности в отличие от органичности, техника и
машинизм, страшное возрастание силы человека над природой и рабство человека у
собственных открытий» ( См.: Бердяев Н.А. Царство Духа и Царство Кесаря. – Париж,
1951. С.38). Н.А. Бердяев не отрицал и антитехнократический «период в отношении
человека к природе. В этом пятом периоде будет еще большее овладение человеком
силами природы, реальное освобождение труда и трудящегося, подчинение техники
духу. Но это предполагает духовное движение в мире, которое есть дело свободы»
.(Бердяев Н.А. Царство Духа и Царство Кесаря. – Париж, 1951. С.39). Под свободой
Н.А.Бердяев полагал возможность изменить и свою, и общую судьбу. По существу, это
уже есть официальное оглашение технократического видения развития человеческой
цивилизации и предвидение философских и социокультурных опасностей в связи с
этим. В традиционном марксистском видении проблемы этапы развития техники
тесно увязывались с производительными силами соответствующих общественноэкономических формаций: орудия ручного труда (инструменты); машины (на уровне
механизации); автоматы (машины на уровне автоматизации). Л. Мэмфорд картину
исторического прогресса машинной техники разбил на три «взаимопроникающие
фазы»: интуитивная техника, имеющая в основе технологию «воды и дерева» (10001750 гг.), эмпирическая техника, опирающаяся на комплекс «угля и железа» (17501900 гг.), техника электричества и металлических сплавов (с 1900 г. до наших дней).
(
См.: Mumford L. Technics and Civilization. – New-York, 1934. С.34). Впоследствии он
предложил другую классификацию: политехнику (биотехнику) – первоначальную
форму делания, техника находится в гармонии с потребностями жизни, и монотехнику
(авторитарную технику), ориентированную на власть: экономическую экспансию,
материальное насыщение и военное превосходство.
См.: Ортега-и-Гассет Х. Размышления о технике// Вопросы философии. 1993. №
10. С. 44-45.
198
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
Вторая технологическая революция была связана с превращением ремесленнической техники в основу развития технического
базиса земледелия и промышленности (аграрно-ремесленническая
революция). Происходит окончательное смещение акцента с «natura naturans» («природа творящая») на «natura naturata» («природа
творимая»). Уровень технических знаний этого типа можно охарактеризовать так: специализированно-рецептурные, эмпирические
технические знания, для их усвоения уже нужна была специальная
подготовка и постоянная тренировка, значительная часть технических знания имела сакральный характер, тщательно оберегалась
от посторонних и под секретом передавалась сначала внутри семьи
от отца к сыну, а затем, по мере расцвета ремесленничества, в ходе
внутрицехового обучения – от мастера к подмастерьям. Появляются
зачатки наук, однако наука и техника в этот период развиваются параллельно, не оказывают друг на друга существенного воздействия.
Фигура легендарного Архимеда представляла собой исключение,
лишь подтверждающее это правило. Эпоха изобретения технических машин еще не наступила. Наиболее значимые образцы данного
периода: плуг, сырцовый кирпич, ткацкий станок, гончарный круг.
И в этих условиях технократ как субъект социального действия появиться не мог, т.к. специфика технологии производства ремесленнического типа состояла в том, что усваивались и воспроизводились
уже сложившиеся структуры практической деятельности. Будучи по
сути своей практической и консервативной сама ремесленническая
технология не нуждалась в присутствии человека, который постоянно и специально занимался бы перестройкой и организацией
технологического процесса. Ремесло исключает само понятие об
открытии. Ремесленником правит норма (традиция), он целиком
обращен к прошлому (эпоха мастеров и подмастерий обращена в
прошлое и замкнута для всевозможных новшеств). Исправления
все же вносятся, но они не радикальны и являются скорее вариациями в рамках одного стиля. Человек по-прежнему остается главным
«инструментом». Преобладание труда «говорящих» орудий являлось
серьезным тормозом в развитии техники и науки.
И первая и вторая технологические революции характеризовались таким способом соединения человека и техники в технологическом процессе, при котором человек является материальной основой технологического процесса, а орудия лишь удлиняют
и усиливают его работающие органы. Труд при этом носит ручной
характер. Кроме ремесленников в этот временной период появляет199
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
ся и другая техническая специальность – архитектор, деятельность
которого с известной долей условности можно рассматривать как
предтечу деятельности инженерной. Именно из результатов их практической и теоретической деятельности впоследствии и родилось
технократическое движение. В тех ситуациях, когда было необходимо решить крупную, преимущественно строительно-техническую
задачу, например, при возведении храмов или других общественных
зданий, крепостей мостов, прокладке дорог, создании ирригационных сооружений, строительных и военных машин, усилия большого количества исполнителей должны были координироваться в
пространстве и времени. В подобных случаях вольно или невольно
выдвигался человек, способный обеспечить не только организационное, но и техническое руководство работами, направленными к
определенной цели. Эти функции и выполняли античный и средневековый архитекторы, т.к. инженерно-технические задачи концентрировались в - этот период преимущественно в строительно-архитектурном деле.
Несмотря на самобытность, и первой, и второй технологическим революциям были присущи некоторые общие черты: во-первых,
они были ориентированы на воспроизведение уже сложившихся социальных структур и образа жизни; во-вторых, инновации не стали
высшей ценностью; в третьих, в поведении и мышлении доминировали традиционные образцы и нормы, концентрирующие опыт
предков; в-четвертых, изменение видов средств и целей деятельности происходило весьма медленно; в-пятых, в общественном и
индивидуальном сознании господствовали сакральные религиозномифологические представления и канонизированные стили мышления, что содействовало стабильности социокультурной системы;
в-шестых, первоначальные формы научного знания формировались
и излагались в виде рецептуры для имеющихся форм деятельности;
в-седьмых, из-за особенностей социокультурной практики не сложилась развития наука с ее теориями и нацеленностью на открытие новых объектов исследования. Технократическая практика как
оформившийся социальный феномен стала возможна в ходе третьей и последующих технологических революций.
Третья технологическая революция была связана с возникновением и развитием системы «человек – машинная техника» (с
конца XVIII века). Соответственно стал развиваться и техногенный
См.: Поликарпов В.С. История науки и техники.- Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.
С. 206-207.
200
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
тип цивилизации, господствующий и в наши дни.
Компас, порох, книгопечатание – великие открытия, положившие начало прочному союзу науки и техники. А возникновение
машинного производства, подготовленное научно-технической деятельностью многих математиков, физиков, механиков, техников,
изобретателей, и явилось свидетельством высокой результативности этого союза, создавшего благодатную основу для технократического расцвета.
Появление паровой машины привело к существенным изменениям и в технологии производства1.2
Во-первых, технология перестала быть сводом навыков,
правил, секретов по ручному производству, как это было с момента зарождения человечества, а стала складываться в определенную
науку, обеспечивающую нормальное функционирование машинной
техники для достижения поставленной цели. Иными словами, технология ручного труда частично заменялась на технологию машин
(механизмов).
Во-вторых, техника как бы отделяется от человека, который,
однако, находится рядом с ней. Раньше техника была продолжением возможностей человека, теперь человек стал придатком машины. Машина человеку отводит последнюю роль. Постепенно на базе
машин и соответствующих технологий создаются мануфактуры как
производственные единицы. При этом следует отметить, что совместно с новыми машинизированными технологиями активно использовался и ручной труд.
В-третьих, увеличивается объем изобретательской деятельности. «В эпоху палеолита или Средневековья изобретательство
еще не было профессией, поскольку сам человек не знал за собой
подобной способности. Теперь, напротив, человек-техники посвящает себя изобретательскому делу как вполне нормальному и давно
учрежденному занятию»2,1т.е. процесс создания новых технологий
приобретает сознательный характер. Наступил период «технократического романтизма», теоретическое обоснование которого провоИзвестный философ ХХ века А. Уайтхед справедливо сравнивал изобретение
паровой машины с открытием письменности. По шкале времени они несоизмеримы:
для паровой машины около 200 лет, для письменности – тысячелетие. Но и в том, и
в другом случае это были коренные изобретения, на многие годы предопределившие
судьбу человечества. См.: А. Уайтхед. Избранные работы по философии. – М.:
Прогресс, 1990. С. 155-156.
Ортега-и-Гассет Х. Размышления о технике //Вопросы философии. № 10. 1993. С.
64.
201
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
дилось в рамках классического этапа технократизма.
Важнейшими особенностями практики «технократического
романтизма» были: 1) отсутствие массовой социальной поддержки,
существование в виде некого «интеллектуального изыска»; 2) просветительство, рассматриваемое в качестве главной характеристики
мировоззрения технократов этого периода; 3) определенная радикальность предлагаемых в будущем методов завоевания власти. Рассмотрим содержание этих особенностей подробнее.
Во-первых, технократическое сознание в начале этого периода не имело массовидного характера и было присуще лишь отдельным индивидам, обладавшим недюжинной силой социального
предвидения, позволившей им выйти за рамки господствовавших в
обществе социальных стереотипов. Это обстоятельство было обусловлено тем, что практика «технократического романтизма» возникла на этапе утверждения капиталистических производственных
отношений, окончательно победивших ремесленничество и сильно
потеснивших аграрный сектор. Технократическая практика возникла на историческом этапе трансформации наиболее промышленно
развитых стран из традиционных в техногенные. Технократы возникли на этом этапе и активно способствовали продвижению этого
процесса как социально прогрессивного.
Мануфактурная стадия промышленного развития охватывает
период XVI-XVIII веков и, как известно, завершается буржуазными
революциями, позволившими к уже существовавшей экономической мощи добавить политическую власть. Это провело к промышленному перевороту, который начался в середине XVIII века в Англии, а затем распространился и на другие страны. Суть его состояла в
переходе от мануфактур к крупному промышленному производству,
в отделении промышленности от сельского хозяйства, в образовании городов – промышленных центров и т.д. Фабрикант-промышленник превратился в главного выразителя интересов буржуазии.
Рост фабричного производства сопровождался резким усилением
массовой нищеты, породил массовую безработицу, вызвал усиление
степени эксплуатации (замена рабочих – мужчин – женщинами и
детьми, снижение реальной заработной платы). Следствием всего
этого неизбежно стало обострение социальных противоречий, нарастание накала классовой борьбы от слабо организованных протестов луддитов, испытывавших страх перед машинами, видевших в
них угрозу труду, посредством которого рабочие зарабатывали себе
202
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
на жизнь, до создания мощных пролетарских организаций (профсоюзов, партий). Технократическая идея, получившая в эти годы
популярность в среде инженеров, техников, механиков, части интеллигенции, была реакцией на обострение социальных противоречий и определение путей выхода из сложившейся ситуации. Это
был своеобразный «третий путь»: в противовес идеям диктатуры
пролетариата и исторической миссии буржуазии выдвигалась идея
исторической миссии технократии. Однако эта идея рассматривалась как элитарная, ее носителями была незначительная часть научно-технической интеллигенции, инженеров, для которых она,
собственно говоря, и была предназначена. Именно эта группа технократов была главным социальным двигателем, задачи же других
социальных классов и групп были в лучшем случае второстепенными. Такой подход был не нов и во многом перекликался с мыслями
Платона, Ф. Бэкона и других об обществе, управляемом «философами», «мудрецами» и тому подобной «экспертократией». Период
практики «технократического романтизма» характеризовался отсутствием массовидного социального движения технократов, в этот
период они существовали в виде отдельных «диссидентов».
Во-вторых, технократическое мировоззрение этого периода
имело ярко выраженный просветительский характер, суть которого
состояла в широком использовании человеческого разума для реализации социально-технического прогресса. «Технократические
просветители» А. Сен-Симон, О. Конт и многие другие были убеждены в необходимости социального внедрения своих философских
и научно-технических идей. Они полагали, что процесс социального внедрения идей будет результатом длительного, в значительной
мере, морального и интеллектуального совершенствования людей,
итогом преодоления различных форм социального диктата и тирании.
По существу, речь шла о борьбе социальной традиции и социальной инновации. В общественном сознании того периода безраздельно господствовала традиция, заботливо опекаемая властью,
религией, правом, культурным и экономическим укладом, общественной психологией в целом. Суть их аргументации состояла в
следующем: верность традиции спасала народы в историческом
прошлом, оберегает в настоящем и, соответственно, при бережном
к ней отношении способна помочь и в будущем. Традиция формиЛуддиты предвосхитили социальное зло, ставшее бичом позднеиндустриального
общества – массовую безработицу.
203
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
ровалась многотысячелетним опытом аграрной цивилизации, что
являлось основным доводом, подтверждающим истинность данного суждения. Борьба традиции с инновацией носила ожесточенный
характер. Класс промышленников (буржуазии) формировался из
купцов, ростовщиков и богатых мастеров - ремесленников. В союзе
с королевской властью или ее отдельными представителями промышленники (буржуазия), особенно в период накопления капитала
(конец XV-XVIII век), активно проводили политику лишения мелкого производителя, главным образом, крестьянина, средств производства. Посредством чего решались две основные задачи: формировалась крупная капиталистическая собственность и создавался
избыток дешевой рабочей силы – лишенные средств существования
крестьяне вынуждены были превращаться в наемных рабочих. Важными статьями накопления промышленной буржуазией богатства
становились захват и грабеж колоний, работорговля, государственные займы, государственный протекционизм и т.д. Отсюда становятся ясными и причины неприятия нарождающегося техногенного
общества.
Практика «технократического романтизма» посредством
просветительства пыталась решить две важнейшие, тесно взаимосвязанные между собой задачи, популяризация идей технократизма
в среде научно-технической интеллигенции для расширения социальной базы своего движения и рекрутирование новых соратников в
свои ряды. Для популяризации и привития ценностей техногенного
общества среди населения «технократические просветители» активно разоблачали религиозный фанатизм, нетерпимость, активно боролись с невежеством и социальными предрассудками, всеми способами подчеркивая значимость рационализма и научных знаний.
Технократические лидеры («пророки», «предтечи», «романтики») были, главным образом, теоретиками и агитаторами (пропагандистами), причем нередко одновременно. Они побуждали людей
к действиям во имя блага человечества, посредством союза разума,
знания и техники. По существу, речь шла о практике «технократического просветительства», которая нередко зарождалась в создаваемых государством инженерных школах для удовлетворения нужд
транспорта, горного дела, инженерных потребностей войск и флота.
Это привело к учреждению различных технических школ и корпораций во Франции (Corps des Ponts et Chanssees в 1720 году, Ecole des
Ponts et Chassees в 1750 году, Ecole du Corps des Ingenieurs des Mines
в 1778 году, Ecole Royale Militaire в 1753 году , Ecole du Corps Royal
204
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
du Genie в 1665 году для обучения архитекторов и т.д. ), в Англии
подобными институтами были институты механики, а в Германии
– артиллерийская и инженерная школы готовили военных инженеров, горные академии в Берлине (1775 г.) и во Фрайбурге (1765 г.)
выпускали гражданских инженеров, були учреждены политехнические институты в Праге (1806 г.), Вене (1818 г.), Карлсруэ (1825г.) и др.
Эти инженерные школы не всегда были центрами новых наук, однако, именно там созревала идеология технократического движения.
Технократическое просветительство активно реализовывалось и в
рамках множества общественных организаций. В качестве примера
можно привести деятельность Союза немецких инженеров, созданного в 1856 году и активно занимавшегося решением научно-технических проблем, а также осмыслением и популяризацией вопросов
профессиональной этики, проблемами обучения.
В-третьих, практика «технократического романтизма» характеризовалась также определенной радикальностью предлагаемых
методов прихода к власти. Это было обусловлено рядом обстоятельств.
Радикализм практики «технократического романтизма» был
обусловлен столкновением двух социальных логик: традиционной
ремесленной экономики и индустриальной рыночной экономики.
На первой, наиболее ожесточенной фазе противостояния внедряемые машины или оставляли без хлеба квалифицированного ремесленника, но и обесценивали его квалификацию, навязывая ему
новые виды труда и поведения. Однако с наступлением эпохи Просвещения происходит важный сдвиг в общественном сознании, и
социальные движения протеста ориентируются уже не на образцы
лучшего прошлого, а на образцы лучшего будущего. Мотив «прогресса» находит доступ сначала к сознанию просветителей, а затем и
к народному сознанию. Причем идея «прогресса» вовсе не означала
немедленного улучшения жизни всех и каждого, а для технократии
ее ценность состояла прежде всего в способности социальной мобилизации населения, нацеливании на определенном умонастроении
и обвинении всех, несогласных с ними, а также всего, не укладывающегося в рамки их теорий в реакционности. Этот прием активно применяется и в настоящее время. Приведем в качестве образца
технократической преемственности следующее суждение: «Преодоление тупой вражды к технике было поэтому важной составной частью самоанализа инноваторов. Похоже на то, что техника и
промышленность обеспечили себе современный триумф войной на
205
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
двух фронтах: против природы и против предрассудков лишенного
всякого понимания населения. «Все это уже было…», можно было
бы себя успокаивать такими суждениями. Критику техники можно
было бы воспринимать как музыку, в разной тональности сопровождающую индустриальное развитие, и вообще не принимать ее
более серьезно, чем жалобы на всеобщее падение нравов, поскольку эти жалобы раздавались во все времена». В общем технический
прогресс имеет свою цену, которую должно платить общество, уполномочивающее осуществлять его инженеров. Радикализм практики
«технократического романтизма» был обусловлен также ее сложным
социальным положением, зависимостью как от буржуазии, реально
владевшей фабриками и заводами и порой смотревшей на инженеров свысока, так и от пролетариата, которым надо было управлять, и
который, нередко, отождествлял инженеров, техников с буржуазией.
Отсутствие реальных социальных союзников толкало технократов
этого периода к радикальным призывам о революции как основном
способе захвата власти. Вспомним призывы «отца технократии» Т.
Веблена: не с корыстными буржуа, которые по мере развития капитализма все меньше выполняют полезной работы на производстве
и все больше занимаются лишь финансовой деятельностью, и не с
нищими пролетариями, как утверждал К. Маркс, а именно с инженерно-техническими специалистами, обладающими достаточными
знаниями и умениями, проникнутыми идеями социального прогресса, возможно построение «общества благоденствия», общества
социальной справедливости. Он был уверен в том, что все работники
крупного машинного производства автоматически заинтересованы
в его лучшем функционировании и поддержать технократов. Основная классовая борьба идет между капиталистами (бизнесменами) и
инженерами, такова была основная мысль плана Т. Веблена по революционному захвату власти. Этот план состоял из нескольких пунктов: а) «забастовка инженеров», достаточно лишь одно процента
бастующих инженеров и техников для «паралича старого порядка»;
б) заставить промышленников отказаться от своих руководящих позиций вначале на производстве, а затем и от политической власти;
в) переход абсолютной власти «совету технических специалистов»,
сформированному методом самоотбора из состава технократической элиты. Радикальных взглядов на приход к власти придерживался и другой «классик технократии» Д. Бернхем, изложивший свои
Зиферле Р.П. Исторические этапы критики техники// Философия техники в ФРГ.
– М.: Прогресс, 1989, С.260.
206
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
взгляды, как уже отмечалось, в работе «Революция управляющих».
Он утверждал, что реальная власть переходит от собственника к техноструктуре. У всех остальных лишь иллюзия (видимость) власти,
поэтому реальная власть не у техников и инженеров, как считал Т.
Веблен, а у высших администраторов, организаторов, управляющих, которые, собственно говоря, и являются технократами.
Необходимо отметить тот факт, что практика «технократического романтизма» оказалась в целом успешной. Рост промышленного производства привел к значительному количественному увеличению инженерно-технических работников, являвшихся непосредственной социальной основой для технократического движения,
соответственно наметилась тенденция к увеличению удельного веса
технократических идей в общественном сознании.
Просветительство как главная характеристика технократического мировоззрения также принесло позитивные плоды. Идеи
технократизма все чаще и чаще стали причисляться к разряду прогрессивных со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями.
В то же время нигде не произошло «технократических революций», да и с социально-политическими объединениями технократии результаты оказались не впечатляющими. Индивидуализация
мышления труда инженеров и техников, их относительно обеспеченное положение в обществе явно не способствовали этому. Многим из них было что терять. Радикализм технократии не оправдал
себя и постепенно сошел на «нет», эволюционизировав в «экспертократию». Основными противниками практики «технократического романтизма» были сторонники традиционного общества, а
также пролетариат и буржуазия, особенно финансовая. Допускался
компромисс с промышленной буржуазией, интеллигенцией.
По мере развития индустриального общества и преодоления
вековых традиций менялась и практика технократизма: на смену
«романтизма» пришел «прагматизм». Практика «технократического прагматизма» совпала с эпохой индустриализации (30-е годы XX
века – конец XX века), когда господство науки и техники открыло
новую ступень воздействия на природу – промышленное производство. Неотехнократы являлись основными творцами практики
этого периода. Основными характеристиками практики «технократического прагматизма» являлись: 1) рост популярности технократических идей в обществе, что сопровождалось расширением социальной базы ее сторонников, эволюцией от индивидуального к
207
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
общественному технократическому сознанию в наиболее промышленно развитых странах; 2) ярко выраженной чертой технократического мировоззрения этого периода стал прагматизм. Рассмотрим
содержание этих характеристик подробнее.
Во-первых, расширение социальной базы технократии привело к эволюции технократического сознания от индивидуального
к общественному. Период индустриализации сопровождался расцветом технических знаний, которые все в большей степени приобретали системно-эмпирический характер, оформились в соответствующую научно-техническую терминологию, приобрели характер
технических теорий, технических наук. Создаются сверхсложные
технические системы на основе комплексного технического обобщения отраслей современной техники и технических наук. Уровень
технических знаний необычайно высок, а спрос на профессионалов такого уровня необычайно велик. В противовес понятию «обыденный опыт» инженеры, ученые вводят понятие «научный опыт»
с набором жестких критериев, фиксирующих его. Появление множества научных и технических дисциплин в XIX-XX веках составило
мощный фундамент для расцвета научно-теоретического (фундаментального и прикладного) инженерного образования. На смену
паровым машинам пришли автоматизированные технические системы, полностью заменившие ручной труд машинным, возобладала
многоукладность большинства технических систем: входящие в них
части представляют собой овеществление научных знаний разных
эпох. Особенности технологий производства на этой стадии заключались преимущественно в эволюционном развитии технологий.
Восторжествовал принцип «технология рождает технологию». Создание технологий «по заказу» привело к соединению технологии с
естественными науками, породило подъем научных исследований.
Таким образом, техника стала онаучиваться, а наука технизироваться, следствием чего явился научно-технический прогресс, вызвавший научно-техническую революцию, т.е. перестройку всего технико-технологического базиса общества. Деятельность инженера,
особенно изобретательская, требовала не только эвристических, но
и научных методов, приводила к универсализации, проникновению
технических знаний во все сферы жизни. Наряду с механиками,
обслуживающими разные области науки и техники, возникла потребность в специалистах, систематически исследующих отдельные
стороны объекта («знать все о немногом»).
Усложнение технических знаний в сочетании с узкой специ208
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
ализацией, трудности управления процессом создания и функционирования технических систем повышали значимость технических
идей в обществе, способствовали активному проникновению технократических идей в общественное сознание. Технократические
воззрения о достижении технического прогресса для удовлетворения потребностей людей активно пропагандировались, но не менее
активно замалчивалась мысль о достижении технического прогресса любой ценой, даже через реализацию достижений естественных
наук и техники за счет самого человека. Мысль о том, что индустриальное воздействие на природу носило все более выраженный
разрушительный характер ради получения сиюминутной прибыли
либо замалчивалась, либо ограничивалась простой констатацией.
Технократическое сознание этого периода, по мнению исследователя этой проблемы А. Гоулднера, обладало следующими характеристиками: во-первых, оно ориентировано не на будущее, а на
настоящее, являясь, таким образом, «позитивным». Тем самым общество приучается к мысли, что достижение реальных позитивных
перемен возможно уже сегодня. Будущее является не качественно
иным состоянием общества, а лишь накоплением повседневных
событий и связанных с этим перемен. Таким способом подводится
итог неким трансцендентальным ожиданиям и заявляется, что люди
могут и в настоящем иметь достаточно много, хотя и не все. Таким
образом, обозначается конец эры романтизма и героизма. Противоречивость этого подхода состоит в том, что, успокаивая, технократы
лишают нас спокойствия. Они не обещают вознаграждения на том
свете за страдания, хотя бы и запоздавшее, следовательно, считает
А. Гоулднер, технократическое сознание обещает одновременно и
слишком много, и слишком мало.
Во-вторых, еще одну «слабость» технократического сознания он видит в «фактологической прозаичности», лишенной героического подъема и импульса к борьбе за самоутверждение. Это не
характерно для современной западной культуры с ее постоянной
целенаправленностью на борьбу за выживание и конкуренцию,
подавление и преодоление, в том числе и себя. По мнению А. Гоулднера, расцвет технократического сознания воспринимается как
умерщвление ценности культуры Запада. Он считает, что технократическое общество есть общество «больное», где люди превращаютМногие признают правомерность употребления понятия «технократическое
сознание» Титоренко Л.Г. Технократическое сознание: теоретико-методологический
аспект. См.: Автореф. дисс. док. социол. наук. – Минск: БГУ, 1992 и др.
209
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
ся в рабочие инструменты, а само общество управляется серыми,
бездушными людьми, где свободу путают с воображением, а воля и
творчество подавлены.
Разумеется, приведенная критическая точка зрения на технократическое сознание воспринимается неоднозначно. Нередко
проблема технократического сознания индустриального периода
получает положительную оценку и рассматривается через уточнение исторической роли технократии как социального слоя, социальной группы в историческом процессе в развитии общества. Так,
Э. Тоффлер не без основания полагает, что «архитектурный стиль
власти сохранился». Он отмечает, что неоднократно за последние
три столетия то в одной стране, то в другой, бунтовщики и реформаторы пробовали брать штурмом вершины власти, строить новое общество, основанное на социальной справедливости и политическом
равенстве. Порой такие движения с их обещаниями свободы для
всех возбуждали эмоции миллионов, и время от времени революционерам даже удавалось свергнуть старый режим. Однако, отмечает Э. Тоффлер, всякий раз конечный результат оказывался одним и
тем же. Бунтовщики заново создавали теперь уж под своим флагом,
схожую структуру «субэлит», «элит» и «суперэлит». Такая интеграционная структура и управлявшие ею технократы были столь же необходимы индустриальной цивилизации Второй волны, как заводы,
природное топливо. Индустриализм и обещанная полная демократия, по сути, были несовместимы.
По его мнению, революционным или иным путем индустриальные страны могли вынуждено отойти назад или совершить
бросок вперед по всему спектру: от свободного рынка до централизованного планирования. Они могли перейти от капитализма в
социализм и наоборот, но «подобно леопарду они не могли сменить
узор на своей шкуре». Нельзя функционировать без могущественной интеграции технократов.
Рост технократических настроений в общественном сознании
привел к созданию формальных организаций, практика «технократического прагматизма» привела к созданию технократического общественного движения.
Как известно, «все социальные движения возникают в связи
с чувством некоторого недовольства существующим социальным
устройством – заведенным порядком вещей. Это чувство обусловGouldner A.W. The Dialectic of Ideology and Technology. The Origins, Lrammar and Future of Ideology. New York. 1976. P. 244.
210
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
лено двумя причинами. Во-первых, существуют объективные события и ситуации, воздействующие на часть населения, у которой
есть потенциальная возможность подвергнуться принудительному
изменению образа жизни или же непосредственно организовать это
изменение. Во-вторых, складываются стандарты, по которым люди
оценивают события или ситуации. Эти стандарты формируются на
основе культурных ценностей или норм, таких, например, как равенство и справедливость».
При этом следует отметить, что технократизм как общественно-политическое движение при всей своей специфичности развивается в соответствии с традициями, характерными для любого социального движения вообще.
Формирование социального движения предполагает: оформленность соответствующей идеологии, мобилизующей людей к
действиям; существование соответствующей организации; наличие лидера или группы лидеров (команда), составляющих ядро или
стержень нового движения, с которыми отождествляется данное
социальное движение. Причем развитие социального движения
требует и руководителей разных типов. На смену руководителям«пророкам», своего рода агитаторам, «побуждающим к действию»,
– Ф. Бэкону, А. Сен-Симону и другим, а также руководителям
– идейным вдохновителям, способным вызвать энтузиазм среди
своих последователей, – Т. Веблену, Д. Беркхейму, приходят руководители–организаторы, контролирующие разделение труда, определяющие требования к членам этой организации. У технократов
прагматического периода такими руководителями-организаторами
являлись Г. Лоэб и инженер-электрик Г. Скотт, лидеры американской технократии 30–40-х гг. XX века. Число низовых организаций
американских технократов доходило до трехсот. Они провозгласили
приближение новой социальной эры, когда роль инженерно-технической интеллигенции станет определяющей, а функции распорядителей собственности перейдут к управляющим корпорациями.
Это приведет к бескризисному управлению экономикой, в основном за счет того, что распределение энергетических ресурсов начнет
осуществляться в масштабе региона, страны и всего континента.
Авторитет движения сильно упал после успешного проведения программ антикризисных мероприятий периода «нового курса» Ф. РузСмелзер Н. Формирование социальных движений //Социология: пер. с англ. – М.:
Феникс, 1994. – С. 597.
211
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
вельта. Парадокс состоял в том, что авторитет технократического
движения упал, а авторитет технократов как «экспертов» возрос как
никогда раньше.
Профессиональные консультации давали многие сторонники американского технократизма, а такие, как А. Берл, Р. Моби,
Дж.Уоррен и другие вошли в состав так называемых «мозговых трестов» президента Ф. Рузвельта, формировавших экономическую политику правительства. Следует отметить способность технократии
приспосабливаться к любой форме политической власти в широком
диапазоне от демократии до диктатуры. Социально-философский
анализ взаимоотношений технократии и государства в условиях социально-политических, финансовых и культурно-идеологических
кризисов показывает, взаимный интерес политической власти и
технократии, которые обоюдно нуждаются друг в друге и в конечном итоге приспосабливаются друг к другу. Это происходит даже ценой ликвидации или коренной перестройки многих существенных
отношений (ценностей и традиций). Проведенные в этой области
научные исследования показывают, что, начиная с английской буржуазной революции в середине XVII века и кончая сегодняшним
днем, в периоды крупных социально-политических и экономических потрясений интенсивный поиск новых форм взаимоотношений
научно-технического сообщества и государства активизировался.
Причем каждая из названных сторон стремилась с максимальной
для себя выгодой выйти из этой кризисной ситуации.
Государство обычно стремилось вынудить ученых, в том числе и ученых-технократов, использовать научные достижения для
наращивания экономической и военной мощи, идеологического
оправдания своей политики, повышения международного престижа. В свою очередь ученые-технократы старались убедить власти
в необходимости достойного финансирования научных проектов,
необходимых для процветания государства, которое чаще всего и
могло быть единственным заказчиком. При этом кризисы в самой
науке, связанные со сменой парадигмы, волновали общество и государство лишь в том случае, когда какая-либо отрасль переставала
давать ожидаемые результаты, это и заставляло правительство искать способы повышения экономической и идеологической эффективности используемых научных исследований.
Кризисные ситуации в первой половине ХХ века в Германии,
См.: Графский В.Г. История политических и правовых учений. – М.:ТК Велби,издво Проспект 2005, С. 488.
212
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
России, США, Японии порождались разными причинами, протекали в специфических условиях, и пути выхода из них в каждой из
названных стран также были своими.
В этом плане представляет интерес исследовательский анализ затяжного кризиса в фашистской Германии, проведенный М.
Уолкнером, общепризнанным в мире специалистом по социальной
истории, немецкой науки ХХ столетия. По его утверждению, германская наука этого периода устанавливала стандарты для всего остального мира, а глубокий ее кризис, обусловленный поражением
в Первой мировой войне, ученые-технократы пытались преодолеть
как путем самоорганизации научного сообщества, так и с помощью
правительства. С приходом фашистов к власти произошла централизация научных исследований, превращение науки в важнейший
компонент политики и идеологии, в мощный инструмент военной
индустриализации. Исследование М. Уолкнера показывает, что
фактически немецкие технократы активно сотрудничали с фашистами, а Третий рейх паразитировал на немецкой науке, используя
ученых и институты, унаследованные от Веймарской республики.
Немецкая наука потеряла большое число потенциальных ученых в
результате многочисленных расовых и идеологических чисток населения, политизации университетов, огромных человеческих жертв
во время войны, но идеи и практика технократии пережили диктатуру фашизма, благополучно существуют и поныне.
Другой важнейшей особенностью технократической практики этого периода являлся ярко выраженный прагматический характер методологии внедрения технократических идей в различные
сферы жизнедеятельности общества. Следует напомнить о философии прагматизма и той огромной роли, которую он оказал на теоретическую и практическую жизнь США.
Исследованию этой проблемы посвящен проект «Наука и кризисы. Опыт историкостравнительного анализа», поддержанный Министерством науки и технологий
Российской Федерации и Российским государственным научным фондом. Участники
этого проекта – ведущие историки науки России и США В.Грюндер, И.С. Дмитриев,
А.В. Кольцов, Конг Као, Ю.Х. Копелевич, М. Уолкнер и др. См. публикации в рамках
проекта: Уолкнер М. Наука при национал-социализме//Науковедение, 2001, № 1.
С.134; Конг Као //Науковедение, 2000, №4, С.131.
Основателями прагматизма считаются американские философы Ч. Пирс и У.
Джемс, но особый вклад в разработку современного философского наследия
прагматизма внес Д. Дьюи, как его называли, «американский философ номер один»,
«рационализатор американского опыта», разработавший в противовес философскому
самосозиданию «свободу поиска», «демократию теории», «плюрализм воззрений».
Прагматизм пустил в американской жизни мощные корни, которые постоянно
дают о себе знать. (См.: Юлина Н.С. Очерки по философии в США 20 века. – М.:
213
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
Идеи прагматизма оказали влияние и на практику технократии в рамках изменившегося социокультурного контекста, стали
своего рода методологией для внедрения технократических идей в
практику. Технократам в прагматической методологии импонировали следующие моменты: во-первых, особая роль, уделяемая опыту,
под которым понималось все, что имеется в человеческом сознании, как врожденное, так и приобретенное. Именно опыт способен
справиться с бесконечным количеством псевдопроблем, выйти за
пределы гносеологических хитросплетений.
Во-вторых, прагматизм способен помочь человеку в потоке
опыта преобразовать опыт и достичь поставленной цели. Важным
условием совершенствования опыта является совершенствование
самого опыта, так называемая социальная реконструкция, которая
включала в себя: а) наделение собственностью как можно обльшего
числа людей, расщепление собственности между собственниками, с
одной стороны, и ее максимальное объединение (акционирование)
для производственно-хозяйственных целей, с другой стороны; б)
приближение человека к результатам своего труда, сокращение паразитирующей прослойки, присваивающей часть результатов труда
(монополисты, привилегированные собственники и прочие); в) активное внедрение высоких технологий не только в науке и технике,
но и через образование в управление обществом, моралью, опытом;
г) совершенствование методов мышления (инструментализм), способствующих оптимальному достижению человеком своих целей.
Метод – инструмент успешной человеческой деятельности (достижения цели). Если цель достигнута, но метод истинный (правильный), если не достигнута или путь ее достижения усложняется, – то
ложный.
И, в-третьих, прагматизм разработал важную для технократов
методику превращения проблематической ситуации в решенную.
Для чего необходимо было сделать следующие шаги: превратить
неопределенную ситуацию в проблематичную, выяснить источник
ощущения препятствия (зачастую тревожного, не имеющего четкого объяснения), осознать проблему и четко ее сформулировать,
приступить к устранению проблематичной ситуации (поставить конечную цель, осознать возможные трудности, выдвинуть гипотезы
по решению проблемы, осуществить критический анализ гипотез);
принять окончательное решение и приступить к его исполнению.
Эдиториал УРСС, 1999,С. 92-111).
См.: Dewey J. Experience and Nature.- Chicago, L., 1925.
214
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
Технократы рассматривали прагматизм Дж. Дьюи как мягкий вариант рациональности – разумности.
Нынешний период (конец XX – начало XXI века), с известной степенью условности, можно назвать «глобалистской практикой технократизма». Он возник как итог четвертой технологической
революции, связанной с развитием системы «человек – супермашинная техника». Главным действующим лицом этого периода стал
постнеотехнократ. В результате развития автоматизации техники на
первый план окончательно выходят не физические возможности человека, а сила его интеллекта, реализуемая посредством технологии,
где он выполняет функции и организатора, и творца, и контролера
технологии. Появляются новые источники энергии: электричество,
атомная энергия и т.д.
Понятие «технология» начинает употребляться в более широком смысле и увязываться уже не только с техникой, но и с цивилизационными достижениями человечества в целом. Когда говорят,
например, о компьютерной или информационной технологиях, то
имеют в виду открываемые ими новые возможности или научнотехническую революцию, которую они несут с собой. В этом смысле о технологии стали говорить после того, как выяснилось, что
цивилизационные завоевания, достижение новых эффективных
результатов труда связаны не только с новой техникой, но и новыми формами кооперации, организации производства и деятельности, с возможностями концентрации ресурсов, с культурой труда, с
накопленным научно-техническим и культурным потенциалом, с
целеустремленностью усилий общества и государства. Постепенно
под технологией стали понимать сложную реальность, которая в
функциональном отношении обеспечивает те или иные цивилизационные достижения, т.е., является механизмом новаций и развития, а по существу парламентские структуры, образуется оппозиция
уже не в рамках данного режима, а против него. Примером может
служить современное движение антиглобалистов, выступающее как
против космополитизма «технократической» власти, так и против
функционального использования ею демократических институтов.
Период «глобалистской практики технократии» характеризовался следующими особенностями:
а) переходом от общественно-политического движения к
политическому; б) формированием глобалистского мировоззрения постнеотехнократов. Признаки перехода технократии от общественно-политического движения к политическому подмечают
215
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
многие исследователи данной проблемы. Обратимся к мнению наиболее авторитетных. Так, Э. Тоффлер был убежден, что когда Третья
волна перемен (постиндустриальное общество) начинает пробивать
бреши в крепости управленческой власти, первые признаки этого
проявляются в системе власти. Требования участия в управлении,
принятии решения, осуществления рабочего, потребительского и
гражданского контроля, демократизации звучат в одной стране за
другой. В более передовых отраслях промышленности возникают
менее иерархические и более специальные новые способы организации производства. Усиливается нажим с целью децентрализации
власти. Управляющие лица все в большей степени зависят от информации, полученной от нижестоящих. Сами элиты становятся не
столь постоянными и менее прочными. Все это только предвестия,
признаки грядущих коренных изменений в политической системе.
«Третья волна, – пишет Э. Тоффлер, – уже начавшая сокрушать
промышленные структуры, открывает небывалые возможности для
социального и политического обновления. В самые ближайшие
годы на смену нашим непригодным, притесняющим, устарелым
интегрированным структурам придут новые, удивительные общественные отношения».
Серьезные разногласия идут и относительно утверждений
постнеотехнократов о том, что их появление означает «новую эру»
в истории человечества, реальные содержательные и структурные
изменения власти. В настоящее время эти разногласия вылились в
противоречия между глобалистами, нынешней разновидностью технократов, и антиглобалистами, уверенными в том, что проходящие
процессы есть ничто иное, как еще более жесткая эксплуатация трудящихся, основанная на последних достижениях науки и техники;
построение виртуального общества с мнимыми правами трудящихся и реальными возможностями имеющих власть; явное подчинение и вытеснение национального в интересах активно насаждаемых
глобальных образцов поведения и рассуждения.
Дж. К. Гэлбрейт вводит понятие «техноструктура». Он заявляет, что капиталист больше не является высшим лицом на предприятии, а потребитель больше не является высшим лицом на рынке. В
экономической системе господствуют около 2 тысяч крупных фирм.
Ими коллегиально управляет сложный аппарат, «включающий инженеров, ученых, директоров торговых заведений, специалистов по
маркетингу, заведующих рекламой, бухгалтеров, юристов, комми
Тоффлер Э. Третья волна. – М.: Изд-во АСТ, 1999. С.183.
216
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
вояжеров, предлагающих услуги», который Гэлбрейт называет «техноструктурой».
В период «глобалистской практики технократизма» идея «техноструктуры» как политико-административной системы получила
«второе дыхание». Так, Э. Фор описывая политико-административную «техноструктуру» Франции, отмечал, что с давних пор высшие
должностные лица или эксперты, группирующиеся вокруг исполнительной власти, в силу своей профессиональной подготовленности участвуют в процессе принятия решений. Есть ряд проблем,
например, экономическое планирование, подготовка бюджетных
расчетов, решение которых, как представляется, возможно лишь
при участии этих специалистов. Только они кажутся способными к
серьезному анализу, систематизации полученных данных, корректной оценке информации, а значит, и к принятию верного решения. Этим и объясняется политическое влияние этой группы: «От
правительства требуют качества администраторов, компетентности,
добросовестности и тщательности в работе. Больше превозносится
отсутствие ошибок, нежели обилие инициатив». Постиндустриальные общества находятся под сильнейшим нашествием разного рода
экспертов и функционеров высшего звена, что порождает путаницу,
смешение понятий. «Когда эксперты призываются, чтобы принять
решения, их называют технократами, - отмечает Э. Фор.-…Когда
руководящие деятели проявляют тенденцию действовать как технократы, и технократы проявляют тенденцию действовать как руководящие деятели, становится трудно отличить одних от других, тем
более что они чаще всего происходят из той же самой среды, входят
в те же организации. Пятая республика в очень большой степени
благоприятствовала циркулированию между этими двумя статусами… Становится трудно провести различие между ответственными
сотрудниками на «высшем уровне» правительств и технократами…
Некая правительственная структура, состоящая из политизированных технократов и политических деятелей, получивших солидное
техническое образование, легко становится, по терминологии, которую Гэлбрейт применял к крупным предприятиям, техноструктурой».
Образование подобной структуры влечет за собой риск наступления олигархии и потери исполнительной властью права приСм.: Гэлбрейт Дж.К. Новое индустриальное общество. – М.: 1969; Экономические
теории и цели общества. – М.: 1976 и др.
E. Faure, L ame du combat, - 1970, p. 54-56.
Там же.
217
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
нятия решений. Техноструктура стремится к тому, чтобы закрепить
свое положение, «увековечить» себя, уподобив общество избирателей конформистской общности акционеров. Техноструктура, по Э.
Фору, чтобы избежать кризисов, «рассчитывает на свои правильные
действия».
Именно техноструктура определяет цели, ставит задачи, выбирает варианты, и сама же готовит решения. Роль министров в
большей или меньшей степени сводится до роли консультантов,
без полномочий принимать самостоятельные решения, а затем они
вовсе оказываются интерпретаторами или защитниками принятых
решений. Ситуация усугубляется тем, что и парламентарии из-за
отсутствия серьезной анализаторской работы и ограниченного доступа к средствам массовой информации могут осуществлять лишь
самый несовершенный контроль над теми сложными решениями,
которые им предлагают принимать. Так постепенно техноструктура выступает как подлинный орган принятия решений как на отдельных предприятиях, так и в государстве в целом, поскольку и в том,
и в другом случае источником власти оказывается знание, а информация выступает фактором силы.
Анализируя тревожные тенденции к образованию техноструктуры, концентрирующей в своих руках власть, Р.-Ж. Шварценберг
отмечал и еще одну опасность – монополизации информации технобюрократическим аппаратом: «На всех уровнях: в кабинетах, в
центральных административных органах, в префектурах, находясь
на стратегической позиции, «технократия» может, если захочет,
перерезать другие каналы связи, блокировать или фильтровать информацию. И это для того, чтобы передавать лишь убедительные
«сообщения», в которых высоко оценивается ее деятельность и поддерживается ее воздействие».
Этот феномен уже был ранее проанализирован Гэлбрейтом
применительно к промышленным предприятиям, на которых техноструктура, имея необходимые рычаги для сбора информации,
обретает монополию на нее, а следовательно, и реальную власть.
Поэтому ни общее собрание, ни административный совет уже не
в состоянии проверить переданные им данные. Их власть на предприятии оказывается иллюзорной и декларативной, необходимой
лишь для того, чтобы торжественно ратифицировать принятые техноструктурой решения.
E. Faure, L ame du combat, - 1970, p. 54-56.
Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология (пер. с фр.) . Ч.П. – М.: 1992. С. 193.
218
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
Аналогичные процессы формирования политико-административной техноструктуры происходят уже не в рамках отдельного
предприятия, а в масштабах государства. Формирующийся аппарат
также находится в привилегированном положении, поскольку имеет доступ к информации и средствам ее трансляции, он направляет
ее по определенным каналам, переадресовывает и обрабатывает в
соответствии с избранной стратегией. А питаемые этой односторонней информацией и лишенные иных источников ее получения органы (например, Совет министров), осуществляют свою власть столь
же виртуально, как и административный совет или общее собрание
предприятия, которыми манипулируют «управляющие». Даже президент, как утверждает Р.-Ж. Шварценберг, в определенном смысле
напоминает символического главу фирмы, некоего «президента-генерального директора», ограниченного в своих действиях аппаратом и видимостью власти».
Еще одной проблемой, обусловленной ростом влияния
«технических» специалистов, является взаимопроникновение техноструктур, – экономическая и политико-административная техноструктуры начинают все более сближаться, постепенно сливаясь
друг с другом. Ч. Райт Миллз проследил этот процесс на примере
Франции, отметив, что там возникает новый «треугольник власти»,
объединяющий политическую, экономическую и административную элиты. И если ранее путь к власти пролегал прямолинейно по
ступеням политической иерархии, то в настоящее время движение
происходит по спирали, пронизывающей политику, администрацию
и деловые круги. «Эти три вселенные, – отмечает он, – все более
пересекаются, совпадают, взаимопроникают. Вместе с взаимозаменяемыми руководителями, стоящими во главе их. Таким образом,
накладываются друг на друга институты и интересы. Так формируется треугольник власти, в котором принимаются главные решения,
далеко от избирательных урн и промежуточных выборов».
Первую сторону этого «треугольника власти» образует администрация, позволяющая создать плацдарм для дальнейшей борьбы
за власть. Администрацию покидают, чтобы вернуться в нее, но уже
на более высокие посты, пройдя остальные круги «властной спирали». Второй стороной выступает политическая сфера, также используемая как трамплин для дальнейшего продвижения. А третьей
R.-G. Schwarzenberg, Le charme discret de la democratie. – «Le Monde», 30 sept. 1972.
Цит. по: Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология (пер. с фр.) . Ч.П. – М.: 1992.
С. 194.
219
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
стороной этого «треугольника» выступает сфера предпринимательства, поставляющая кадры на разные этажи власти. Так появляются
депутаты и представители исполнительной власти, совмещающие
свои обязанности с частным предпринимательством.
Формируется многополюсная элита, характерными чертами которой становятся: текучесть положения, позволяющая продвигаться по иерархической спирали; проникаемость ее границ,
обусловленная возможностью переходить с одной стороны «треугольника власти» на другие его стороны; ротация руководителей,
проходящая не по профессиональным признакам, а по принципу
принадлежности к этой элите; сложное переплетение отношений
между отдельными сторонами «треугольника» и, как следствие, образование опасных для демократии связей. Общее карьерное прошлое, поддержание дружеских отношений, идентифицикация государственных интересов с защитой вполне определенных частных
позиций, – все это признаки формирования таких связей.
В работе «Янус – два лика Запада», М. Дюверже предложил
назвать «технодемократией» новую фазу развития западной системы, которая, по его мнению, пришла на смену либеральной демократии после 1945 года. Либеральная демократия опирается на политическое общество, состоящее из конкурирующих друг с другом
самостоятельных политических общностей. Технократия же основывается на многосложных иерархических объединениях, построенных по рациональному признаку: решения в них принимаются в
рамках организованных групп, связанных, в свою очередь, с другими подобными группами.
В технодемократии происходит трансформация экономической власти, поскольку она объединяет не только собственников
средств производства, но и значительно более широкие социальные слои инженеров, администраторов, организаторов, руководящих работников. И эта новая экономическая «олигархия» гораздо
больше зависит от государства, чем прежняя экономическая власть.
Либеральному капитализму достаточно было минимума власти государства, но в эпоху массового производства и потребления этого
минимума оказалось недостаточно, потребовалось сильное и активное государство, чтобы успешно координировать и планировать
развитие, обеспечивать регулирование экономики, моделирование
потребления, развитие инфраструктуры, а также поддерживать
предприятия, скатывающиеся к банкротству.
См.: Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология (пер. с фр.). Ч.П. – М.: 1992. С.
220
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
М. Дюверже, характеризуя этот «межбюрократический симбиоз», отмечал, что взаимопроникновение экономической и политической техноструктур особенно возрастает там, где государство
оказывает сильное влияние на производство, обмен и потребление
посредством планирования, денежного регулирования, контроля
над ценами и заработной платой, стимулирования капиталовложений, предоставления социального обеспечения. Техноструктуры,
сращиваясь, согласовывают свои действия, сообща влияют на принятие решений и осуществляют обмен руководителями. Так самоорганизуется и объединяется новая олигархия – «технодемократия»,
для обозначения наиболее существенного признака которой – организованности, М. Дюверже использует термин «орга-демократия».
Если XIX век был веком распыленной, рассредоточенной демократии, не выработавшей организаций, которые, выполняя посреднические функции, отгораживали бы граждан от государства, то
уже с конца XIX века на ее смену приходит демократия организаций
– «орг–демократия». Массовые политические и общественные организации – партии, профсоюзы, крупные предприятия со сложной
структурой начинают заниматься деятельностью, ранее для них не
свойственной. Оказался нарушенным принцип равновесия, соблюдавшийся ими в период разделения политических, общественных
и экономических функций. Этот процесс сопровождался атрофированием классических демократических институтов, прежде всего «массовых партий», которые уже не могли противостоять новой
мощной силе – «орга-демократии», появление которой свидетельствовало о наступлении олигархической власти технократов. Так при
разрастании и усилении олигархического блока политические механизмы либеральной демократии слабеют и, видимо, идут на спад.
«Техническая» цивилизация усиливает кризис парламентаризма. Упадок партий, как уже отмечалось, сопровождался переходом от «массовых партий» к «партиям всеядным», ориентированным
на выборы, «на разношерстный электорат» в ущерб классово-идеологическим целям. Изменение характера деятельности партий не
могло не сказаться и на парламентской работе. Возникает «функциональная оппозиция», т.е. оппозиция, которая активно содействует
функционированию политической системы на основе договоренностей с парламентским большинством.
196.
См.: Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология (пер. с фр.). Ч.П. – М.: 1992. С.
204-205.
221
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
Примером подобной модели оппозиции является двухпартийная система, как в США, когда одна партия сменяет другую, что
обеспечивает «биение пульса» политического организма. Такова и
модель института оппозиции в Великобритании, при которой потерпевшая поражение на выборах партия формирует свой «теневой
кабинет», а ее лидер специальным назначением занимает официальную должность «главы оппозиции Ее Величества». «Контрправительство» выдвигает свои контрпредложения, создавая противовес правительству и уравновешивая политическую ситуацию. Хотя
подобная «альтернатива» мало чем отличается от своей оппозиции и
не создает перспективу радикальных перемен в будущем.
Проанализированная ситуация, сложившаяся или складывающаяся в парламентах индустриально развитых стран, позволяет
поставить под сомнение возможность развития парламентаризма в
постиндустриальном обществе. Прежде всего это касается существования оппозиции, подобной рассмотренной «функциональной»
Фор еще в 1970 году отвечал на этот вопрос однозначно отрицательно: «Максима, согласно которой, оппозиция необходима для функционирования демократии – не больше чем «общее место»1.1 Столь
категоричный вывод аргументируется следующими положениями.
Во-первых, деление по партийному признаку в прошлом было обусловлено классовыми антагонизмами, но в эпоху экономического
роста эти антагонизмы утратили свою былую остроту. Во-вторых,
оппозиция больше не нужна, поскольку и парламентское большинство может решать по мере надобности вопросы стимулирования и даже реформирования работы правительства2.2
Однако эти рассуждения не представляются слишком убедительными, поскольку надежды на реформаторские настроения парламентского большинства выглядят весьма призрачными, если не
сказать утопичными. К тому же сохраняются интересы различных
социальных групп, которые в условиях демократии должны быть
представлены в органах законодательной власти. Иллюстрацией
этому может служить политическая ситуация, сложившаяся в Швеции в конце 70-х годов прошлого века, когда оппозицией правящим
социалистам выступили не буржуазные партии, а могущественные
деловые круги, своего рода внепарламентская оппозиция.
Такой внепарламентской оппозицией при отсутствии реальной конституционной альтернативы могут стать и мощные профсо
E. Faure, L ame du combat, - 1970, p. 56.
См.: Там же. p. 54-56.
222
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
юзы, и экологические организации, и движения студентов. Достаточно вспомнить события во Франции в мае 1966 года, и не только,
чтобы понять, какие опасности таит в себе система, при которой
власть не делится своими полномочиями и ограничивается представительством.
В период «глобалистской практики технократизма захват
власти происходит путем формирования «системнотехнократии»
постиндустриального общества, возникающей в результате социальных конфликтов и компромиссов между традиционной бюрократией (карьерными чиновниками), представителями интеллигенции
и инженерно-технических работников, собственно технократией
и электрократией (специалистов в электронных средствах массовой информации). Важнейшей социальной чертой нарождающейся «системнотехнократии» будет гиперлояльность к власти, потому
что, в известном смысле, она сама является властью и именно от
власти, в значительной степени, зависит и будет зависеть ее благополучие.
Постепенно и оппозиция в этих условиях переориентировалась с борьбы за определенные классовые интересы на борьбу
за наибольшее число избирателей и обусловленный этим успех на
выборах. Наметился и обратный эффект от подобных изменений:
чрезмерные идеологические претензии способны отталкивать определенные категории потенциальных избирателей.
Постнеотехнократы не без оснований полагают, что традиционные политические институты лишаются «жизненной силы» в
современных условиях. Это прежде всего касается «массовых партий» – централизованных дисциплинированных организаций, объединяющих большое число членов и появившихся одновременно
с индустриализацией и ростом рабочего класса в начале прошлого
века.
По мнению технократов, на нынешней стадии экономического развития классовый антагонизм стираются экономическим
ростом. Изобилие подрывает социально-экономические основы
идеологических столкновений и политической борьбы предшествующего этапа, а усиление влияния средств массовой информации
способствует персонализации власти. Меняется ситуация в партиях,
– снижается роль ее членов, наблюдается упадок идеологии, уменьшается приток кадров на классовой основе. Все чаще над партиями
господствуют и ими управляют не собственно их члены или избранники, а внепартийные элиты. Постепенно возникают организации
223
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
с гибкой структурой, без идеологии, ориентированные на избирателей, а не на собственных партийных работников и активистов, руководствующиеся не столько идеологической доктриной, сколько
прагматизмом ради удовлетворения вполне четко осознанных потребностей. Эти организации, обращенные вовне, отбрасывающие
идеологические задачи ради «улавливания» все более социально
разнородного электората, называются «всеядными партиями». Такие партии весь свой интерес сосредотачивают на выборах, надеясь
заменить «работу вглубь» «работой вширь», т.е. опорой на широкую
общественную поддержку и ощутимый успех на выборах. (Надклассовая партия с размытой идеологией, гибкой структурой, с целями,
направленными на привлечение многообразного электората, в общем, с типичным набором признаков «всеядной» партии.
Таким образом, можно выделить последствия наступления
«технократии» в сфере парламентской деятельности. Во-первых,
востребованность «техноструктур», как способных в силу высокого уровня компетентности и информированности рассматривать
сложные «технические» вопросы и принимать соответствующие
решения. Этими обстоятельствами в значительной степени обусловлено развитие экономических и политико-административных
«техноструктур». Парламентарии зачастую не обладают ни должной
информацией, ни средствами контроля за исполнением принятых
решений, в отличие от «техноструктур», в которые входят весьма
подготовленные специалисты – «технократы».
Во-вторых, усиление роли средств массовой информации и
персонализация власти, подкрепляемая ими. СМИ в большей степени, чем выборным органам, содействуют исполнительной власти
на разных ее уровнях, концентрируя внимание общественности на
лицах, ее возглавляющих.
В-третьих, эволюция политических партий. Появление «всеядных» партий сказалось на характере парламентской деятельности, поскольку соперничество между партиями становится менее
резким и переходит в стадию «количественных» показателей (число
проголосовавших за ту или иную партию), а не качественных идейных разногласий. Нередко подобные партии отличаются жесткой
внутрипартийной дисциплиной, используя такие методы как дисциплина голосования, когда вопрос о том, как голосовать, решается
См.: Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология (пер. с фр.) . Ч.П. – М.: 1992. С.
189-199, 187.
Очевидно, в РФ партиями такого типа являются «Единая Россия», ЛДПР.
224
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
заранее. Изменяется и характер парламентских дебатов, поскольку
их целью уже не является убеждение оппонентов, и они практически не влияют на результаты голосования.
В-четвертых, парламентаризм большинства, которое обеспечивается жесткой регламентацией «всеядных» партий. Подобные
партии выполняют определенные «технические» функции при правительстве, обеспечивая ему поддержку единодушного, сплоченного большинства в парламенте. В такой ситуации правительство
не только не рискует быть смещенным, но, благодаря дисциплине
парламентского большинства, оно уверено, что его программы и
политика будут одобрены. Партии большинства, как отмечал Р.Ж.
Шварценберг, «регулируют» парламентскую борьбу, постепенно освобождаясь от «солистов» – индивидуальностей, могущих голосовать самостоятельно.
В-пятых, «рационализированный» парламентаризм. Рационализация парламентской работы обеспечивалась принятием соответствующих конституций, когда еще не было парламентаризма
большинства. Это действенный юридический инструмент позволял
уменьшить риск случайностей. «Рационализированный» парламентаризм, призванный компенсировать отсутствие парламентаризма
большинства, в настоящее время смыкается с ним, укрепляя исполнительную власть, с одной стороны, политически, а с другой – юридически.
В-шестых, конкурирующие организации. К подобным организациям, стремящимся заменить слабеющий парламентаризм,
можно отнести различные ассоциации, профсоюзы, центры изучения общественного мнения, дискуссионные клубы, в которых сильны технократические позиции. Особое значение здесь приобретает
Европейский парламент, стремящийся в определенном смысле к
подмене национальных парламентов неким координирующим органом, что свидетельствует не столько об усилении влияния парламентаризма, сколько о его ослаблении в рамках отдельных государств.
Можно выявить и те функции, которые парламентаризм в результате происходящих «технократических» перемен уже не в состоянии выполнять в полном объеме. Здесь также уместно обратиться
к работам профессора Р.Ж. Шварценберга, бывшего министра во
французском социалистическом правительстве и члена французСм.: Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология (пер. с фр.) . Ч.П. – М.: 1992.
С. 202.
225
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
ского парламента, который не понаслышке знает о ситуации, сложившейся в западноевропейском парламентаризме. Он выделяет
следующие функции: формирования правительства и дезавуирования его деятельности, ориентации национальной экономики, представительства, законодательной инициативы, контроля.
Первая из обозначенных функций, по его мнению, переходит
непосредственно к избирателям. Это возможно двумя путями: юридическим, как на президентских выборах в США или Франции, или
политическим, как в Великобритании или ФРГ, когда на пост главы
правительства вступает лидер победившей на выборах в парламент
партии. При отсутствии явно выраженного парламентского большинства и нестабильности политической ситуации, как, например,
в Италии, за парламентом сохраняется функция выдвижения и смены правительства.
В условиях укрепления позиций технократии слабеет и влияние парламента на выбор ориентиров национальной политики.
Некогда на парламент как на гаранта суверенитета государства возлагались надежды, он определял национальные приоритеты, выбирал политические ориентиры. Однако сейчас политическая конкуренция нередко замещает диалог правительства с парламентом на
переговоры с другими организациями, например, с профсоюзами.
Особое значение приобретает в настоящее время Европейский парламент, вытеснивший национальные парламенты с международной
политической арены, что свидетельствует об утрате ими функции
ориентации национальной политики.
Постепенно утрачивается парламентами современных экономически развитых стран и функция представительства, все более переходящая к избранным главам государства или же к конкурентным
организациям, в частности, к центрам по изучению общественного
мнения. Репрезентативность полученных данных позволяет им претендовать на выражение общественного мнения вместо традиционно парламентского его выражения.
Происходит и трансформация законодательной функции,
поскольку законодательная инициатива перехватывается более информированным и динамичным правительством. К тому же разработка законов, их рассмотрение, экспертная оценка, принятие требуют серьезной профессиональной подготовки, зачастую высокой
степени специализации, чем не всегда обладают парламентарии.
Так, решение «технических» вопросов оказывается сложной политической проблемой.
226
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
Поскольку парламент при «технократическом» правительстве постепенно теряет свои представительские функции, перестает
определять национальную политику, скорее декларирует принятие
законов и ратификацию их, чем проявляет законодательную инициативу, то изменяется и функция контроля. Надо отметить, что
значимость этой функции по-разному определяется оппозицией и
парламентским большинством. Если для оппозиции вопрос о возможности осуществления этой функции – это вопрос о ее статусе,
то для парламентского большинства он утрачивает свою остроту.
Роль оппозиции также меняется в ситуации смыкания политической и административной власти «технократов». Как отмечал профессор Р.Ж. Шварценберг, в западных системах оппозиция
оказывается перед дилеммой: или «не выделяться», отказываясь
от собственной позиции и смыкаясь с находящимся у власти парламентским большинством, используя его тактику и стратегию на
выборах, или же всячески культивировать свои отличительные особенности, акцентировать их, сделав предвыборными лозунгами.
Однако последнее может привести к потере голосов избирателей и
тем самым закрепление в сфере власти будет поставлено под сомнение. Возникает противоречие: или идеологическая чистота, в жертву которой приносится эффективность, а значит, и власть, или же
эффективность и утрата чистоты идей, но при этом, войдя во власть,
оппозиция перестает быть оппозиционной большинству. Так возникает «функциональная оппозиция», т.е. оппозиция, которая активно
содействует функционированию политической системы на основе
договоренностей с парламентским большинством. Таким образом,
«техническим» становится не только парламентское большинство,
умело манипулируемое «технократами», но и «технической», или
«функциональной» оказывается оппозиция.
Важнейшей чертой рассматриваемого периода технократической практики являются нарождающиеся глобалистские тенденции, во многом определившие содержание мировоззрения постнеотехнократов. Мировоззренческие установки неотехнократов
были, как уже отмечалось, прагматическими. Они формировались в
эпоху пара и механики, когда все процессы живой и неживой материи пытались объяснить действием сложного сочетания основных
физических и химических законов, а общественная жизнь также
объяснялась в соответствии с механическими закономерностями.
См.: Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология (пер. с фр.). Ч.П. – М.: 1992. С.
204-205.
227
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
Практика технократов этого этапа характеризовалась массово-уравнительным подходом к оценке общественный процессов. Главной
целью их практики была всеохватывающая индустриализация и
внедрение достижений технического прогресса как панацея от всех
социальных конфликтов. Этот период практики можно назвать
прагматическим. Индустриализация принесла невиданное материальное могущество, общественные группы получили мощные рычаги претворения в жизнь стратегических государственных и мировоззренческих идей, что привело к глобальному вооруженному противостоянию и мировым войнам. Главная идея технократического
сознания этого периода – покорение сил природы.
Период «глобалистской практики» технократии реализовывался уже в эпоху электричества и массмедиа. Технократ превращается в открывателя сил апокалиптического масштаба (ядерной
энергии, ракетных технологий и т.д.). Основной целью технократической практики этого периода было установление нового мирового
порядка, основанного на изобилии массового продукта, международном разделении труда, открытом информационном и торговом
пространстве. Промежуточным итогом периода технократической практики стало появление психологического надлома в общественном сознании (сверхнапряжение, рост стрессов, наркомании,
преступности и терроризма), возрастание сфер катастрофичности
(последствия промышленных катастроф увеличиваются до угрожающего размера) и экологического надлома (исчерпываются резервы
самовосстанавливаемости биосферы планеты). Главная идея технократического сознания этого периода – максимальное использование во всем могуществе сил природы.
Постнеотехнократы увидели в глобализации всеобъемлющую
тенденцию общественной жизни к объединению на основе стандартизации (единообразие на основе утверждения конкретного стандарта-эталона). Причем предлагаемый стандарт-эталон не всегда
является лучшим, но он всегда оказывается предпочтительным для
постнеотехнократов, лоббируется ими и подкрепляется экономической, финансовой и прочими видами мощи корпораций, государства.
«Глобалистское» мировоззрение постнеотехнократов базировалось на системе ценностей, в которую включены следующие
базовые позиции: «1) особой ценностью становится информация и
информационные технологии, которые качественным образом ме
См.: Морозов Ю.А. Технократия. – СПб., 2000.
228
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
няют техническую базу материального и духовного производства; 2)
социальная структура общества лишается прежнего объективного
смысла и уступает место двучленной элитарно-массовой структуре
– технократическая элита и средний класс; 3) управление обществом переходит в руки к информационной элите, которая постоянно обновляется на основе социальной стратификации; 4) подавляющая часть населения Земли переходит в сферу информационной
деятельности и ее обслуживания; 5) следствием этих процессов является радикальная гуманизация всей системы культуры, социальных связей, семейно-бытовых отношений, отношений к власти; 6)
противоречия между новым, «компьютерным» поколением и носителями старой, «индустриальной» психологии, неизбежные издержки в виде образования большой массы избыточного населения и
другие проблемы решаются на основе принципа социальной справедливости за счет перераспределения накопленного обществом богатства, научного управления общественными процессами; 7) информационное производство само по себе безотносительно и нейтрально к любой социальной системе. Оно создает новые условия
для реализации принципа гуманизма на основе возрастания порога
информированности, улучшения социальной заботы о членах сообщества, роста образования и здравоохранения, сокращения рабочего времени, повышения благосостояния посредством увеличения
производительности труда, облегчения всех форм общения, устранения языковых и культурных барьеров». Перечисленные ценности «глобалистской» практики активно декларируются, но реально
получается нечто иное.
Рассмотрим подробнее воздействие глобализационных процессов на основные подсистемы общества. В политической сфере
постнеотехнократы стремятся повсеместно утвердить стандарт-эталон «модели западной демократии». Соответственно те страны, политические режимы которых недостаточно пронизаны «демократическими институтами», считаются «нецивилизованными», объявляются «странами-изгоями», «странами оси Зла» и т.д. Они активно
«прессингуются» не только сверхдержавами и их союзниками, но и
так называемой мировой общественностью, находящейся под влиянием этих сверхдержав.
В экономической сфере постнеотехнократы внедряют стандарт-эталон «рыночной экономики» с гипертрофированной сферой обслуживания и растущим информационным сектором рын
Основы современной философии. – СПб.: «Лань», 2002. С. 283-284.
229
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
ка. Это та самая экономика, для которой «все имеет цену, и ничто
не имеет ценности» (Ж.-И. Кусто); эта экономическая модель не
удовлетворяет требованиям социальной справедливости, и нередко
количество вложенного труда несоответствует уровню его оплаты;
«холодный расчет», требования экономической целесообразности и
прибыльности, будучи основными критериями эффективности рыночной экономики, игнорируют другие интересы (экологические,
социального обеспечения).
В социальной сфере постнеотехнократами реализуется стандарт-эталон поляризации общества по уровню доходов, все другие
социальные различия (конфессиональные, этнические, национальные и т.д.) нивелируются. Социальный статус определяется уровнем
доходов (классы бедных, средних, богатых), именно это определяет
дифференциацию (образовательный уровень, отношение к власти,
популярность и т.п.).
В духовной сфере практики технократической глобализации
наблюдается «победное шествие» стандарт-эталона под названием
«массовая культура». Это культура бездумного потребления низкопробного кино, пропагандирующего образцы преступной субкультуры, поверхностной литературы, индустрии развлечений. Стандартизация образования (образовательные стандарты, всевозможные
тестирования и т.д.) неизбежно ведут к понижению качества обучения, стремлению отучить учащихся от самостоятельного мышления,
разделить образование на «обычное» (соответствующее требованиям стандартизированного минимума) и «элитарное» (престижное),
которое значительно превосходит «минимум» по объему и качеству.
Таким образом, период глобалистской практики технократии
является объективным закономерным явлением, реализуемым усилиями развитых государств, прежде всего, США, а также транснациональными корпорациями.
Противники глобалистской практики технократии активно
говорят о негативных последствиях ее реализации. Особенно сильны апокалиптические утверждения неизбежного конца истории:
конец индустриальной парадигмы развития, конец послевоенного
устройства мира, конец двуполярной модели господства в мире, конец коммунизма, крах капитализма и т.д.
Противники глобалистской практики технократии подчерЦит.по: Горбачев М.С. Семь грехов человечества // Российская газета. 2002. 28
августа. С. 2.
См.:Lamborn A.C., Lepgold J. World Politics into the 21st Century . N.Y.,2002, Mingst K.
Essence of International Relations. N.Y., 1995 и др.
230
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
кивают нарастание новых опасностей как результат ее воплощения.
К таким опасностям, возникающим или активизирующимся в условиях глобализации, обычно относят: а) национализм. Начиная
с 1875 года, когда индустриальная система стала резко наращивать
свою мощь, национализм превращается в фактор противодействия.
Замкнутость национальных границ и дробление народов по национальным суверенным «квартирам» превращается в серьезный источник социального напряжения, ведущий к мировым войнам; б)
утрату контроля над социальными процессами. Мир все больше напоминает летящий на автопилоте самолет, который постоянно увеличивает свою скорость, но не определил пункт своего назначения;
в) стандартизация, которая не ограничивается сферой экономики и
охватывает все стороны бытия человека, вплоть до самых интимных,
создает однотипное жизненное пространство, стиль и манеру поведения индивида; г) массовое переселение народов. Толпы легальных
и нелегальных эмигрантов по преимуществу из экономически неблагополучных стран превращают некогда монокультурные и моноконфессиональные страны в конгломерат религиозно, расово и
культурно обособленных единиц; д) противостояние Восток–Запад.
Рост экономической мощи азиатских стран, усиление их военного
могущества порождает их стремление к культурному и политическому самоутверждению, желание придать миру не западный облик.
На пространстве Западной Европы насчитывается 15 миллионов
выходцев из мусульманских стран, идет активный процесс скупки
недвижимости с целью создания особых мусульманских районов.
Таким образом, из практики глобализма технократии вытекают опасности для традиционных культурных институтов, для обществв в целом, эти опасности становятся все более реальными по
мере того как увеличиваются возможности узкотехнического овладения природными ресурсами. Условно эти опасности можно разделить на три группы: политические, социальные и идеологические.
Политические опасности, обусловленные техническими приоритетами в развитии общества, могут перевесить преимущества, достигаемые с помощью специализированного обучения и практики:
во-первых, обесценивается участие демократических институтов в
принятии важнейших решений вследствие их научно-технической
некомпетентности, сама процедура выборов представителей в эти
институты ставится под сомнение; во-вторых, тормозится и постепенно обесценивается развитие общественного самоуправления (в
форме органов контроля на промышленных предприятиях, в сфе231
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
ре торговли или в других сферах общественной жизни); в-третьих,
преувеличивается необходимость для общества мириться с чрезмерным элитизмом из-за постоянно раздуваемой угрозы безопасности
и преувеличения роли научно-технической элиты в обеспечении
быстрого реагирования на подобные угрозы; в-четвертых, контрэлитизм, возникающий в обыденном сознании, приводит к явлениям, которые можно обозначить как неолуддизм.
К социальным опасностям следует отнести научно-технические нововведения, успешные или неудачные, реально достижимые
или только обещанные, выступающие как фактор дестабилизации
устоявшегося уровня культурной жизни и общественного сознания.
Это происходит в силу ряда причин: во-первых, научно-технический прогресс угрожает самому существованию как буквальных,
так и фигуральных символов и ритуалов традиционной культуры;
во-вторых, он укрепляет в сознании людей фетишизацию научнотехнических достижений, а следовательно, превращает науку в антинауку, рациональное в иррациональное; в-третьих, он вторгается
в житейские отношения между людьми, изменяя социальные отношения производства, потребления и коммуникации; в-четвертых,
он преобразует социальные представления о ценностях жизни, ослабляя при этом действие культурных традиций и лишая индивида
опоры; в-пятых, техника социального планирования отчуждается
от человека, все более воспринимающего ее как хаос сиюминутных,
разрозненных, необоснованных решений, не имеющих связи с реальными жизненными устремлениями людей; в-шестых, всеобщий
характер глобальных проблем в сочетании с безудержным техническим оптимизмом вступает в конфликт с жизненным опытом конкретного человека.
Идеологические опасности проявляются в том, что технологическое общество ставит проблемы и выдвигает критерии их объяснения и решения, обеспечивает человеческими и материальными
ресурсами, создавая и в то же время разрушая культурные устои;
технические новшества создают свою собственную политэкономию
культуры наряду с политэкономией науки. Это создает новое объектное поле для социальных наук, с помощью которых предстоит
выяснить, являются ли наука и техника идеологическими, партийными или чисто инструментальными; оцениваются ли они с традиционных (по преимуществу религиозных), гуманистических или
иных позиций. Наука и техника, бурно прогрессирующие, не могут
оставаться нейтральными, чтобы ни говорили об их инструменталь232
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
ности. Связанная с ними модернизация общественной и индивидуальной жизни порождает вполне обоснованные тревоги: возможно
ли измерять успехи научно-технического развития по шкале гуманизма; отвечают ли они потребностям индивидуального развития
людей; нужна ли сверхобычная техника для преодоления глобальных опасностей, грозящих человечеству; не будут ли долговременные и непредвиденные неудачи расплатой за конъюнктурные, сиюминутные успехи; не становится ли наука в массовом сознании неким религиозным феноменом; содействует ли научно-технический
прогресс сплочению человечества?
Применительно к российской действительности технократическая практика имела ряд особенностей, на рассмотрении которых
необходимо остановиться.
В ходе исторического развития Россия неоднократно демонстрировала способность успешно осуществлять техническую
модернизацию, опираясь на свои собственные силы, при этом неCohen R.S. Social Implication of Recent Technological Innovations \\ Philosophy and
Technology. Paris, UNESCO Press, 1988, p. 365-370.
Основоположником технократической традиции в России считается П.
Энгельмейер. Его пространная, состоящая из многих частей статья «Allgemeine
Fragen der Technik» (Общие вопросы техники), вышедшая в издаваемом Динглером
журнале «Politechnisches Journal» (Политехнический журнал, 1899 г.), обрисовывает
круг конкретных вопросов в рамках общего исследования техники. В 1911 году на IV
Всемирном философском конгрессе, состоявшемся в итальянском городе Болонья, П.
Энгельмейер выступил с докладом на тему «Философия техники», где он резюмировал
и развил положения упомянутой статьи. Начав с описания «империи техники», он
концентрировал свое внимание на обсуждении проблемы отношения техники к
науке и философском анализе техники и границ, до которых распространяется ее
влияние. По его мнению, сфера техники в конечном счете восходит к человеческой
воле и внутреннему стремлению человека к техническому творчеству.
Со времен основания «Всероссийской ассоциации инженеров» (ВАИ) в 1917
году П. Энгельмейер пытался создать движение, напоминающее то, которое в
Америке называлось технократическим, т.е. движение, опиравшееся на идею о том,
что предпринимательская деятельность и общество должны быть преобразованы
и регулируемы на основе принципов техники. Одним из средств реализации
идеи технической рациональности был «Кружок по общим вопросам техники»,
организованный по инициативе П. Энгельмейера в 1927 году. Программы этого кружка
П. Энгельмейер сформулировал два года спустя в статье «Нужна ли нам философия
техники?».
«Кружок по общим вопросам техники» воздерживался от всякого рода пропаганды.
Он ставил перед собой ближайшие задачи: создание программы философии
техники, формулирующей основные понятия техники, выявление и описание
принципов современной техники, рассмотрение техники как биологического и
антропологического феномена, определение роли техники в истории культуры,
экономики, изучение связи техники и искусства, техники и этики.
233
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
редко признаки развитости сочетались с чертами отсталости1.3 Эта
тенденция просматривалась во времена петровской модернизации,
когда освоение передовых для своего времени видов промышленного производства неизбежно сочеталось с издержками самодержавной власти и крепостным правом. В советскую эпоху Россия
в составе СССР сумела по ряду параметров приблизиться к уровню
наиболее развитых индустриальных стран (создание мощного производственно-технологического комплекса, воспитание поколения
высококлассных ученых и инженерно-технических специалистов,
активное участие в освоении космоса и т.д.). «По индексу развития человеческого потенциала (ВВП на душу населения, уровень
образования, продолжительность жизни) страна имела показатель
(0,920), сопоставимый с аналогичным показателем США (0,961).
Однако одновременно советская система проявляла предрасположенность к стагнации и отторжению нового. Преобладание экстенсивных и ресурсоемких методов в производстве, высокая степень
милитаризации экономики не позволили громадному потенциалу
страны раскрыться в полной мере»2. 1
Основными носителями технократических идей в этот период
были руководители промышленных предприятий, так называемые
«красные директора» и вышедшая из их рядов «партноменклатура».
К числу несомненных успехов советских технократов следует отнести: реальные достижения в рациональной организации управления
обществом: создание современной системы экономического планирования на базе метода межотраслевых балансов, впервые разработанной ЦСУ СССР в 1923–1924годах и впоследствии заимствованной многими странами, в том числе и с рыночной экономикой;
внедрение двухканальной системы денежного обращений (наличные и безналичные деньги); развертывание эффективных систем
науки и образования. К числу основных негативных характеристик
советской технократии следует отнести: игнорирование рыночных
стимулов (низкий уровень оплаты и личной мотивации работников), жесткая иерархия (антидемократический, номенклатурный
режим), недооценка постиндустриальной перспективы (роли зна
См.: Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России: Вехи исторической
эволюции. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. С. 317413; Крыштановская О. Анатомия российской элиты. – М.: Захаров, 2005. С.217-260,
291-372; Постиндустриальный мир и Россия– М.: Эдиториал УРСС, 2001. С. 441-601
и др.
Хорос В.Г., Красильщиков В.А., Сумский В.В. Многоточие в конце //
Постиндустриальный мир и Россия.- М.: Эдиториал УРСС, 2001. С.608.
234
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
ний и новых технологий обмена информацией) и т.д. Со временем
социалистические ценности в партийной и хозяйственной номенклатурной прослойке девальвировались. До определенного времени
советская номенклатура распоряжалась общенародной собственностью осторожно, в соответствии с тогдашними правилами, оставляя
для себя сравнительно немного, особенно по меркам потребления
развитых стран. Однако по мере распада командно-административной системы соблазн бесконтрольно распоряжаться национальным
богатством усиливался. И лишь с приходом во власть технократов
(неолибералов-«реформаторов») и после краха СССР процессы
приватизации государственного имущества и конвертации власти в
собственность развернулись в полном масштабе. Они-то и явились
главным объектом, а нередко и субъективно осознаваемым содержанием реформ технократов «ельцинско-гайдаровского» призыва.
На смену технократам советской номенклатуры пришли
российские технократы-реформаторы, замысел действий которых
заключался в том, что для перехода к динамическому экономическому росту достаточно лишь создать несколько макроэкономических и институциональных условий: подавить инфляцию, сократить
государственные расходы и сбалансировать бюджет, снизить процентные ставки, провести реструктуризацию предприятий, и силы
рынка автоматически обеспечат подъем производства и потребления. Упрощенные рационально выстроенные рецепты реформирования страны не оправдались. Все оказалось гораздо сложнее, а с
учетом применяемых технократами-«реформаторами» способов реализации, замысел свелся к банальному воровству государственного
имущества меньшинством и обнищанием большинства населения
страны. Россия оказалась резко отброшена назад, приближена к таким формам капитализма, которые даже либеральные, благоволящие российским технократам-«реформаторам» средства массовой
информации называют «дикими». Россия превращалась в страну с
бесперспективной экспортно-сырьевой специализацией, атрофированными внутренними источниками развития, хроническими
социальными дисбалансами.
В самых общих чертах результаты деятельности технократов-«реформаторов» могут быть представлены следующим образом:
приватизировались в первую очередь «лакомые куски» в экспортносырьевом секторе. Вместе с разросшимися вблизи них финансовыСм.: Хорос В.Г., Красильщиков В.А., Сумский В.В. Многоточие в конце //
Постиндустриальный мир и Россия.- М.: Эдиториал УРСС, 2001. С.608-609.
235
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
ми структурами эти отрасли быстро приобрели гипертрофированное значение. С другой стороны, рост монопольных цен на сырье
и энергоносители вкупе с разбухшим импортом обескровили машиностроительный комплекс. Ввиду резко усилившейся социальной поляризации и обнищания огромной массы людей (по разным
оценкам, от одной трети до половины россиян находятся сегодня
за чертой бедности) значительно сузился внутренний рынок. Вложения в производство, в науку, в просвещение и здравоохранение
были урезаны до минимума. Эти меры объявлялись вынужденными, списывались на кризисную ситуацию, в возникновении которой якобы повинна прежняя, насквозь порочная система, тогда как
«новорусский» капитал без помех «утекал» за границу или «прокручивался» путем разнообразных махинаций.
По мнению технократов-«реофрматоров», реформы – это
«перемены, если они и улучшат жизнь, то потом, с течением времени. Для удовольствия их проводят редко. Вначале это стресс, изменение привычного уклада жизни. Как правило, реформы начинаются лишь тогда, когда старые установления либо разваливаются,
либо оказываются несовместимыми с изменившимися реалиями.
К сожалению, все не так просто. Пройдя мучительный постсоциалистический переходный период, Россия оказалась не в застойном,
традиционном мире, а в динамичном, меняющемся мире современного экономического роста. Это процесс перехода от мира устойчивых, долгосрочно неизменных аграрных обществ к иным реалиям.
Процесс масштабный, охватывающий человечество в целом, к тому
же незавершенный, трудно поддающийся анализу. Для него характерны неожиданные и резкие повороты. В этой ситуации способность национальных элит и обществ адаптироваться к меняющимся
условиям развития – предпосылка устойчивости, возможности для
одних сохранять глобальное лидерство, а для других – сокращать
дистанцию, отделяющую их от стран-лидеров»2. 1.
В научной литературе и общественном сознании все настойчивее высказывается мысль о том, что продолжение подобного
курса технократов-«реформаторов» неизбежно ведет к истощению
источников национального расширительного воспроизводства,
и порождает новый виток системного кризиса и вызванного этим
См.: Постиндустриальный мир и Россия.- М.:Эдиториал УРСС, 2001; Фахрутдинов
Р.А. Конкурентноспособность: Россия и мир. 1992-2015.- М.: ЗАО «Издательство
«Экономика», 2005 и др.
Гайдар Е. Долгое время. Россия в мире: очерки экономической истории. – М.: Дело,
2005, с. 645.
236
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
очередное социальное напряжение. В этом случае в России уже без
всяких оговорок утвердится экономика периферийного типа1.2
Большинство российских ученых делают вывод о бессистемности и бесперспективности экономической политики российской
власти с начала 90-х годов ХХ века и по настоящее время2. 3Так, например, академик РАН Д.С. Львов обращает внимание на тот факт,
что в результате деятельности технократов – «реформаторов» было
проведена в кратчайшие сроки приватизация государственного
имущества, и теперь уже более ¾ продукции производится на негосударственных предприятиях. Однако вместо роста эффективности
производства и расширения масштабов выпуска продукции сплошь
и рядом наблюдается снижение рентабельности, сокращающийся
сбыт продукции и увеличение числа убыточных предприятий. Уход
государства из экономики привел к формированию не рынка, а его
квазирыночного гибрида, вобравшего в себя худшие черты директивной и рыночной экономики. Цена проведенных технократических реформ – потеря управляемости экономикой, огромный ущерб,
нанесенный производству и жизненным интересам миллионов людей.
Главную причину происшедшего Д.С. Львов видит прежде всего в профессиональной непригодности и отсутствии необходимых
нравственных качеств у тех, кто проводил эти реформы. Кроме того,
молодые реформаторы (технократы) заменили догму одного учения
– «марксизм всесилен потому, что он верен», на другую – «монетаризм – это единственный путь построения капитализма»3.1.
Академик РАН Л.И. Абалкин, отмечая ту же тенденцию торможения экономики России в результате проводимых технократами
реформ, одну из главных причин видит в том, что, во-первых, наша
страна стала объектом, на который накладывались стандартные решения, взятые из опыта стран совершенно другого типа культурноисторического развития. И, во-вторых, национальные интересы
должны быть выше остальных – классовых, групповых, клановых
и т.д.4.2
См.: Белоусов А.Р. Будущее российской экономики: пространство выбора //
Постиндустриальный мир и Россия. – М.: Эдиториал УРСС, 2001, с. 461-491.
См.:Фахрутдинов Р.А. Конкурентноспособность: Россия и мир. 1992-2015.- М.: ЗАО
«Издательство «Экономика», 2005, с. 170.
См.: Львов Д.С. Будущее Росссии: гражданский манифест.- М.: ЗАО «Издательство
«Экономика», 2003.
См.: Абалкин Л.И. Использовать интеллектуальный и экономический потенциал
для будущего России// Экономика, 1999, № 8.
237
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
По мнению академика РАН Н.П. Федоренко, в России исчез
институт ответственности руководителей предприятий сначала перед вышестоящими органами, затем – перед коллективом руководимых предприятий и, наконец, перед деловыми партнерами. По
сути, произошла «великая директорская революция», в ходе которой власть директоров многократно усилилась, а ответственность
свелась к минимуму1. 3
Лауреат Нобелевской премии, академик РАН Ж.И. Алферов
в интервью отмечает, что если государство не поднимет науку и образование, то Россия никогда не поднимется. После Великой Отечественной войны Россия восстановила свой научно-технический
и производственный потенциал за пять лет. Если мы не поднимем
экономику на основе наукоемких технологий, то Россия станет не
только сырьевым придатком для развитых стран, но и образовательным придатком: будет готовить кадры не для себя, а для Запада. Бич
нашей науки – бюрократия. Россия никогда не будет ни Западом,
ни Востоком; она – уникальная планетная цивилизация, которая
объединяет эти два мира. Наука была и является стержнем этого
объединения2. 1
Академик РАН О.Т. Богомолов, анализируя итоги деятельности технократов – «реформаторов», отмечает как положительные, так
и отрицательные результаты. К положительным результатам относятся пуск некоторых рыночных механизмов, исчезновение товарного дефицита, рубль стал обратимым, пробудилась частная инициатива. Но эти положительные перемены обесцениваются перед
бедами и издержками, которыми сопровождались реформационные
преобразования: сократился вдвое объем ВВП; резко упал жизненный уровень населения – треть населения находится за чертой бедности; смертность вдвое превысила рождаемость; в 2001 году около
300 тысяч человек трудоспособного возраста умерли в результате
производственный травм, отравлений, убийств или самоубийств
(по данным Минздрава России); на 2,5% ежегодно возрастает число
людей с психическими расстройствами; на 10% ежегодно увеличивается число наркоманов; в стране 720 тысяч детей-сирот и детей,
родители которых лишены родительских прав (это больше, чем было
зарегистрировано после войны); около 2,5 млн. россиян ночуют на
чердаках, в подвалах, вдоль теплотрасс (по данным МВД РФ).
См.: Федоренко Н.П. Россия: уроки прошлого и лики будущего. – М.: «Издательство
«Экономика», 2000.
См.: Интервью Ж.И. Алферова.// Проблемы теории и прктики управления.// 2001.
№ 2.
238
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
Возникает ощущение, что у нас подорваны основы существования нации и государства. Основные фонды изношены на 70%,
а их обновление раз в 10 медленнее норматива. Огромна утечка кадров и т.д.
Крах теоретических и практических изысканий технократов
– «реформаторов» 90-х годов ХХ века со всей очевидность показал,
что механизм экономического роста не может возникнуть спонтанно. Для его включения требуется целенаправленная реализация ряда
необходимых предпосылок – социальных, экономических и организационных. Предлагаемых рецептов решения немало: от посланий Президента до программ выхода из кризиса, разрабатываемых
различными исследовательскими группами, отдельными учеными.
Практика российских технократов-«реформаторов», осуществляемая в условиях переходного периода, представляла собой симбиоз черт, характерных для практики технократического
«романтизма» и технократического прагматизма, что неизбежно
порождало хаотичность, сиюминутность в принимаемых и реализуемых решениях. С учетом сказанного становится очевидна необходимость отказа от практики технократов-«реформаторов» и важность формирования новой государственной политики. На смену
практике технократов-«реформаторов» должны прийти «государственники». Этот тип политиков в современной России только формируется, и не все присущие ему характеристики отчетливо видны.
С определенной степенью вероятности можно предположить, что
для практики политика-«государственника» будут характерны следующие особенности: централизация властной структуры: стремление повысить качество жизни отдельных категорий населения;
провозглашение борьбы с коррупцией и чиновничьим произволом;
проведение структурных преобразований в различных сферах жизнедеятельности общества, направленных не на частичную коррекцию, а на стратегические изменения жизни страны.
Контуры практики «государственников» начали складываться еще при правительстве Е.М. Примакова. Возможности этого кабинета были ограничены: обстановкой, сложившейся после августовского дефолта 1998года, препятствиями технократов-«реформаСм.: Богомолов О.Т. Реформационное десятилетие: итоги и перспективы (круглый
стол) // Российский экономический журнал. 2002, № 5-6.
См.: Белоусов А.Р. Будущее российской экономики: пространство выбора
// Постиндустриальный мир и Россия. – М.: Эдиториал УРСС, 2001, с. 461491;Фахрутдинов Р.А. Конкурентноспособность: Россия и мир. 1992-2015.- М.: ЗАО
«Издательство «Экономика», 2005 и др.
239
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
торов», ограниченностью бюджетных возможностей государства и
др. Однако Е.М. Примакову удалось сделать многое для спасения
страны и не допустить разрастание кризиса. Он отменил «реформаторские» решения о продаже за бесценок крупнейших предприятий,
пытался ограничить аппетиты сырьевых монополий по взвинчиванию цен, возобновил своевременность выплаты пенсий и зарплат
населению страны. При нынешнем президентском курсе этот путь
стал еще более осязаем и, вероятно, необратим.
Проведенный историко-философский анализ технократической праксеологии и специфики ее проведения в современной
России позволяет сделать ряд выводов.
Во-первых, праксеология технократизма возникла не случайно, а является результатом сложной социальной динамики,
есть итог взаимодействия как объективных предпосылок (степени
социально-экономической и технической зрелости социума; доминирования соответствующего типа технокультуры и т.д.), так и
субъективных условий (уровень, характер и стимулы деятельности; уровень творчества и поведенческих свобод, осуществляемых в
обществе; представления о мире, самом себе, смысле жизни и т.д.).
Следует отметить сложную социальную динамику технократии, ее
ярко выраженное настойчивое стремление не только реализовывать
свои теоретические наработки на практике, но и учитывать изменения, происходящие в практической деятельности в своих теоретических обобщениях. Проведенное исследование показало, что трем
основным этапам развития технократической мысли соответствовали три этапа технократической праксеологии: классическому этапу технократических воззрений – праксеология технократического
«романтизма»; неоклассическому этапу технократической теории
– праксеология технократического прагматизма; постнеоклассическому теоретическому этапу – праксеология технократического
глобализма.
Во-вторых, праксеология технократического «романтизма»
возникла в XVI-начале XIX веков на этапе утверждения капиталистических производственных отношений, окончательно победивших
ремесленничество и сильно потеснивших аграрный сектор. Это был
период трансформации наиболее промышленно развитых стран из
традиционных в техногенные.
Период праксеологии технократического «романтизма» характеризовался отсутствием массовой социальной поддержки и реализовывался в виде некого «интеллектуального изыска». Рост фаб240
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
ричного производства сопровождался усилением массовой нищеты,
порождал безработицу и усиление эксплуатации. Следствием чего
стало обострение социальных противоречий, нарастание накала
классовой борьбы и негативное отношение значительной части населения к происходящим изменениям. Главным социальным двигателем праксеологии технократического «романтизма» являлась незначительная часть населения, главным образом научно-техническая интеллигенция, которая и пыталась реализовать «третий путь»
в противовес идеям диктатуры буржуазии и исторической миссии
пролетариата – путь осуществления исторической миссии технократии.
В период праксеологии технократического «романтизма»
просветительство рассматривалось главной задачей технократического движения. Технократическое просветительство было направлено на создание положительного социального имиджа последствий
реализации научно-технического прогресса, для чего необходимо
было решить две взаимосвязанные задачи: популяризации идей технократизма в среде научно-технической интеллигенции для расширения социальной базы своего движения и рекрутирования новых
соратников в свои ряды, а также распространения и упрочения ценностей техногенного общества среди населения в целом, для чего, в
частности, активно разоблачался религиозный фанатизм.
Периоду праксеологии технократического «романтизма» была
присуща радикальность предлагаемых способов прихода технократии к власти. Радикализм был обусловлен сложным социальным
положением технократов этого периода, зависимостью как от собственников-работодателей, так и от наемных рабочих. Так, Т. Веблен
был уверен, что все работники крупного машинного производства
автоматически заинтересованы в его лучшем функционировании
и поддерживают технократов. И именно технократы, наделенные
соответствующими профессиональными знаниями, навыками и
умениями, проникнутые идеями социального прогресса общества,
а не нищие пролетарии, способны построить государство «всеобщего благоденствия». Основной способ захвата власти – революция.
План Т. Веблена состоял из следующих пунктов: а) забастовка инженеров (достаточно лишь одного процента бастующих инженеров и
техников, чтобы парализовать производство и всю экономику страны; б) заставить промышленников отказаться от своей руководящей
роли вначале на производстве, а затем и от политической власти; в)
сосредоточить абсолютную власть в руках «совета технических спе241
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
циалистов» из числа технократической элиты. С позиций другого
классика – теоретика технократизма Дж. Бернхема к власти путем
революции должны прийти не техники и инженеры, а менеджеры.
При всей своей иллюзорности (нигде не произошло технократических революций, никакие события не подтвердили подобные
прогнозы) праксеология периода технократического «романтизма»
принесла свои позитивные плоды: идеи технократии все чаще в общественном сознании стали восприниматься как прогрессивные.
В-третьих, праксеология периода технократического прагматизма совпала с эпохой индустриализации (30-е годы XX века- конец XX века), когда крупное промышленное производство оказывало мощное воздействие на все стороны жизнедеятельности социума. Основными творцами этого периода были неотехнократы. На
смену «пророкам» и «агитаторам» технократии к руководству пришли деятели, способные создать технократические организации,
определить требования к их членам. Так, например, в 30–90–е годы
XX века число низовых технократических организаций доходило
до трехсот, а возглавляли их Г. Лоэб и инженер-электрик Г. Скотт.
Праксеология этого периода характеризовалась следующими особенностями: расширением социальной базы технократии и ярко
выраженной прагматической направленностью, ориентированной
не на будущее, а на настоящее.
Расширение социальной базы сторонников технократии
было обусловлено не только созданием сверхсложных технических
систем, необычайно высоким уровнем технических знаний, вовлечением в научно-технический процесс огромных слоев населения,
но и «святой» верой в прогрессивный характер происходящих технических изменений, способных решить все «болевые» точки социального бытия людей. Парадоксальная особенность проявлялась в
том, что даже когда авторитет технократического движения снижался, авторитет технократов как «экспертов» возрастал.
Прагматизм неотехнократов был основан на том, что не в
будущем, а в настоящем можно и нужно решать человеческие проблемы. Для чего необходима хорошая управляемость социальными
процессами, поэтому право на социальные творчество и свободу
надо заслужить, оно принадлежит лишь технократической элите, а
остальные превращаются в функционирующие инструменты.
Философские идеи прагматизма являлись своего рода методологией для коррекции и внедрения технократических идей в практику: огромное внимание уделялось опыту, способному справиться
242
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
с огромным количеством псевдопроблем и гносеологических хитросплетений; активное проведение «социальной реконструкции»,
включавшей в себя наделение собственностью как можно большего
числа людей, активное внедрение новейших «высоких технологий»
во все сферы жизнедеятельности общества, совершенствование методов мышления (инструментализм), обеспечивающих достижение
поставленных целей, превращение проблематических ситуаций в
решенные.
В-четвертых, праксеология периода «глобалистского технократизма» реализуется в настоящее время. Главным действующим
лицом этого периода стал постнеотехнократ, стремящийся уже не
столько к богатству (он его уже реально имеет), сколько к глобальному расширению власти. Отсюда и транснациональные корпорации, банки, во многом являющиеся проводниками глобализма.
Период практики «глобалистского технократизма» характеризуется
переходом от общественно-политического движения к политическому, а также формированием и реализацией глобалистского мировоззрения постнеотехнократов.
В период «глобалистского технократизма» постнеотехнократы, которые не являлись собственниками, но активно управляли собственностью, получая от этого хорошие дивиденды, уже не
стремились к богатству. Эта задача была решена в предшествующий
период в рамках так называемой техноструктуры. Основные усилия
(«второе дыхание» техноструктуры) были направлены на завоевание
политической сферы. Справедливо полагалось, что владеющий реальной властью управляет всем обществом, но если раньше путь к
власти пролегал прямолинейно, по ступеням политической иерархии, то в настоящее время движение идет по спирали, пронизывая
все более пересекающиеся политику, администрацию и предпринимательство, так называемый «треугольник власти». Захват власти
происходит путем формирования «системнотехнократии» постиндустриального общества.
Важнейшей особенностью данного периода является всеобъемлющая тенденция к объединению на основе стандартизации,
конкретного эталона. Причем предлагаемый стандарт не всегда является лучшим, но всегда рассматривается как предпочтительный.
В политической сфере это «модель западной демократии», в экономической жизни таким стандартом является «рыночная экономика»
с ее гипертрофированной сферой обслуживания, массовой безработицей и т.д. В социальной сфере – это стандарт поляризации обще243
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
ства по уровню доходов и нивелирования всех других социальный
отличий, в духовной сфере в качестве такого стандарта рассматривается массовая культура. Все это порождает новые угрозы и опасности: политические (обесценивание демократических институтов,
подрыв общественного самоуправления, чрезмерный элитаризм),
социальные (стремительное крушение социальные традиций, фетишизация науки и техники в ущерб человеку, стремительное изменение социальной среды обитания человека) и т.д.
В-пятых, историко-философский анализ показал, что идеи
технократизма с большей или меньшей степенью популярности
имели распространение в России с конца XIX века по настоящее
время. В исторические периоды российского самодержавия, советского строя, современной российской действительности наша страна неоднократно демонстрировала «двухтактный» цикл: «техническая модернизация – застой», который не обеспечивал последовательного, восходящего развития социума, однако подобный ритм
позволял ей входить в число ведущих мировых держав. Нередко эти
успехи достигались при сознательном игнорировании гуманности
посредством массового применения различных форм и методов насилия над людьми во имя, как утверждали отечественные технократы, счастья этих же людей. Подобная идея роднила представителей
российской технократии различных исторических эпох.
Советская технократия была представлена в основном руководителями промышленных предприятий («красные директора»),
а также представителями партноменклатуры. Для их деятельности
была характерна реализация технических проектов в рамках общегосударственной собственности и господствующей коммунистической партийной идеологии: игнорирование рыночных материальных
стимулов и упор на стимулы морального характера; жесткая иерархичность организационных структур и неукоснительное соблюдение заявленных требований и правил. Следует отметить наличие реальных позитивных изменений в стране, совершенных, в том числе,
и усилиями советских технократов.
Деятельность технократов «ельцинско-гайдаровского призыва», пришедших на смену технократам советской номенклатуры,
во многом была направлена на свое личное обогащение, посредством конвертации власти в собственность, при этом не порицалось
и банальное ограбление народа; характеризовалось упрощенными
См.: Магарил С.А. Социокультурный архетип и модернизация России// Социальногуманитарные знания. 2004. № 6, с. 28.
244
Глава 6. Праксеологические аспекты технократических концепций нашего времени
и специфика их проявления в контексте современной российской действительности
теоретическими схемами-рецептами относительно путей экономического роста страны. Суть этих рецептов заключалась в надежде на
силы экономического рынка, который в процессе своего развития
должен был автоматически обеспечить подъем производства и потребления. Последствия подобного политического и экономического курса имели крайне негативные последствия для жизнедеятельности страны и негативно оценивались подавляющим большинством населения, что привело к смене курса и отказу от практики
«технократов-реформаторов». Суть проводимой в настоящее время
политики национального возрождения состояла в следующем: централизация властных структур как основного инструмента решения
экономических и политических государственных задач; стремление
повысить качество жизни населения и обеспечить его социальную
защищенность; провозглашение борьбы с коррупцией и чиновничьим произволом как главными препятствиями проводимых структурных преобразований в различных сферах жизнедеятельности общества.
245
Заключение
Заключение
Подводя итоги проведенному исследованию феномена технократизма, необходимо отметить следующие положения.
1. Феномен технократизма в историко-философском плане
представляет собой многогранное образование, состоящее из: а) технократии как носителя определенных теоретических идей, субъекта
социально-политического и экономико-технического процессов;
б) технократии как своеобразной социальной квазигруппы, социального слоя специалистов высокой квалификации, выполняющих
высшие управленческие функции; в) философской теории технократии, прошедшей в своем развитии ряд исторических этапов (доклассический, классический, неоклассический и постнеоклассический); г) технократической праксеологии, эволюционировавшей
от культурно-просветительской до социально-политической.
Вольная трактовка термина «технократ» породила большой
спектр его характеристик. Технократами называли то граждан техногенного общества, рассматривавших технику, технологии, науку как
панацею от всех социальных бед, признающих в противовес гражданам традиционного общества технический прогресс неизбежным
социальным благом; то к технократам относили всех специалистов
технического профиля, имеющих соответствующее техническое образование, соответствующее мировоззрение и стиль мышления в
противовес гуманитариям и т.д. Технократы объявлялись то бездушными «врагами человечества», не задумывающимися о последствиях своей деятельности, попирающими накопленные человечеством
гуманистические ценности во имя сомнительных технических благ
цивилизации, то последней надеждой всего человечества, благодаря
своему профессионализму способной предотвратить надвигающуюся глобальную социальную катастрофу и привести социум к процветанию.
В философской научной и публицистической литературе
отношение к технократам также неоднозначно: от восторженнокомплиментарного до критически-негативного. Во многом такой
разброс мнений был обусловлен идеологическими притязаниями
и отсутствием серьезного объективного научного социально-фило246
Заключение
софского анализа, который бы показал неоднозначность и многогранность исследуемого феномена.
Считается, что впервые термин «технократия» был введен в
научный оборот американским исследователем В. Смитом в статьях, опубликованных в журнале «Industrial Management» (1919 г.). Дословный перевод этого термина с греческого языка означает «власть
мастерства», «власть техники». Первоначально его относили к физикам, химикам, инженерам для обозначения их роли в развитии
общества. В дальнейшем в процессе сложной исторической, социально-политической и теоретической эволюции содержание данного понятия также усложнялось и эволюционировало. Большинство
исследователей признавало многогранность феномена технократизма, но, в зависимости от подхода, выделялись и исследовались
разные его грани. Так, например, при функциональном подходе к
данному феномену упор делался на исследование следующих характеристик: технократия как господство технических экспертов
(экспертотерапия); технократия и «технологический императив»;
тотальное «технократическое государство»; технократия как информационная система и т.д. При генетическом подходе к изучению
данного феномена исследовательские усилия концентрировались,
как правило, на истории становления и развития технократизма,
выявлении исторических этапов эволюции. При структурном подходе давалась, главным образом, классификация носителей технократического действия, при этом обосновывалось теоретическое
положение «власть – специалистам», т.е. знающим и умеющим, а
человеку отводилась роль «раба машины».
Проведенное историко-философское исследование позволяет выделить основные содержательные значения феномена технократизма: а) как технократа – носителя определенных философских
идей, субъекта социально-политического и экономико-технического процессов; б) как технократии – социального слоя носителей
научно-технических знаний; специалистов высокой квалификации,
выполняющих управленческие функции; высших функционеров
промышленного производства и государственного аппарата; в) как
собственно технократизма, т.е. некой совокупности социально-философских концепций, основанных на синтезе политической идеологии, философских обобщений и научно-технических знаний,
утверждавших, что общество может целиком регулироваться принципами научно-технической рациональности и техноцентризма;
г) как технократической праксеологии, практически реализующей
247
Заключение
с помощью технократической идеологии, теоретические положения во славу научно-технического прогресса, стремящейся достичь
благоденствия общества посредством индустриального переворота
в экономике и совершенствования механизма управления.
2. Уточнено содержание понятий «технократ» и «технократия». Технократ – это носитель определенных философских идей,
субъект социально-политического процесса, обладающий профессиональным знанием какой-либо социально значимой технологии,
выполняющий высшие должностные обязанности и разделяющий
идеологию техноцентризма и тотального сциентизма. Технократия
– это социальная квазигруппы, находящаяся в процессе осознания
своих социально-политических, технико-экономических взглядов
и завершения организационного оформления на основе идеологии
тотального сциентизма и техноцентризма.
Технократ как субъект социально-политических и техникоэкономических процессов наделен определенными профессиональными и социально-политическими характеристиками. Во-первых,
технократ – это человек, владеющий некой социально значимой
технологией на достаточно высоком профессиональном уровне. В
обыденном сознании понятие «технократ» соотносят с человеком,
имеющим непосредственное отношение к технике. Конечно же, это
поверхностное суждение, т.к. если дословный перевод слова «techne» с греческого означает «искусственный», то, следовательно, технократ – это человек, преобразующий естественное в искусственное, природное в социальное, а это практически все жители нашей
планеты, все человечество. Это слишком широкая трактовка, нуждающаяся в уточнении. Технические знания и артефакты существуют не сами по себе, а чаще всего синтезируются в определенные
технологии, поэтому и технократы обязательно должны владеть на
профессиональном уровне значимой для социума технологией.
Вторую существенную характеристику технократа обычно
увязывают со словом «kratos» – «власть», рассматривая технократа
как человека, стремящегося к власти. При этом оказывается неясным, собираются ли технократы прийти к власти через могущество
техники, путем постепенного захвата производства, либо же посредством разработки и применения некой особой социальной технологии власти. Видимо, следует различать содержание таких схожих по смыслу понятий как «власть» и «управление». Если власть –
это способность и возможность социального субъекта осуществлять
свою волю, используя различные ресурсы и технологии, то управле248
Заключение
ние следует рассматривать как функцию, способ реализации власти. Власть проявляется в управлении (функциях), и в этом смысле
раскрывается универсальная природа власти. «Поле власти» может
быть предельно малым (личность, семья), либо предельно большим
(социокультурная среда), но реализуется оно через управление. С
учетом высказанного можно утверждать, что технократ – это не
сама власть, а скорее всего ее управленческая функция. Технократ
не собственник, а, по преимуществу, управляющий собственностью, он не владеет, а управляет собственностью, причем в высших
сферах социума.
Третьим существенным признаком в определении содержания понятия «технократ» следует назвать стиль мышления, основанный на рациональном достижении поставленной задачи и игнорировании важнейших гуманитарных аспектов жизнедеятельности
людей. В известной степени этот стиль мышления и спровоцировал
утверждение о кризисе западной рациональности. Тотальная рационализация знаний ведет к делению общества на «специалистов» и
«неспециалистов» не только по отношению к профессиональным
знаниям, но и по отношению к нравственным установкам и ценностным ориентациям. Формируется рационалистический, сугубо
научный подход к пониманию бытия как объекта логических манипуляций. Рассуждения о рациональности применительно к технократии как «расе мыслителей» (О. Розеншток-Хюсси) переводят
проблему стиля мышления в мировоззренческую, идеологическую
плоскость рассуждений об особом типе отношений в системе «техника – человек – мир». Именно технократический стиль мышления и создает идеологию тотального сциентизма и техноцентризма,
основанных на принципах рационализма, изоморфизма, функциональности, прагматизма и глобализма.
Перечисленные признаки, присущие технократам, позволяют уточнить наши представления о социальной структуре техногенного общества и выделить следующие социальные страты:
технопользователи – люди, живущие в техногенном обществе, признающие и соблюдающие основные его правила; техницисты – это
мелкие чиновники, профессионалы, идейно воспринимающие и
разделяющие реалии техногенного общества как свои собственные,
но не обладающие достаточным уровнем управленческой власти;
технобюрократы – это, главным образом, среднее чиновничество,
специалисты, профессионально владеющие значимыми для социума технологиями, реально участвующие в различных социальных
249
Заключение
бюрократических структурах, но не принимающие стратегические
решения; технократы – люди, профессионально владеющие современными социально значимыми технологиями, реально осуществляющие управленческие функции в высших социальных структурах, распространяющие идеи рационализма до тотального сциентизма и техноцентризма.
Историко-философский подход позволяет дать характеристику технократии как некой социальной общности. Технократия
как социальная общность не обладает классообразующими признаками, но ей присущи все необходимые для статуса социальной группы характеристики: устойчивая совокупность взаимодействующих
между собой и обществом индивидов; стандартизация норм поведения и ролевых функций в определенных социальных ситуациях;
развитый социальный контроль за соблюдением унифицированных
на основе идеологии технократизма социально значимых ценностей и процедур и т.д. Технократия как социальная группа управленцев представляет собой высший уровень в развитии управленческой
демократии, наиболее приспособленный для функционирования в
индустриальном и постиндустриальном обществе.
Технократия – это социально противоречивая группа. Ее социальная противоречивость обусловлена как внутренними, так и внешними факторами. Внутренняя противоречивость технократии как
социальной группы определяется: ее социальной неоднородностью;
существующими противоречиями между специалистами по организационным процессам (менеджерами) и специалистами по технологическим процессам (инженерами) и др. В условиях современного
техногенного общества технократия не может рекрутировать своих
членов по признаку крови и благородного происхождения. Массовое производство, влияние государства на все сферы жизнедеятельности общества порождают потребность в огромной армии управленцев, немалая часть которых разделяет технократические идеи.
Демократические институты техногенного общества создают условия для формирования технократии из способных молодых людей,
выходцев из различных социальных классов и слоев. Кроме того,
внутренняя социальная противоречивость обусловливается также
и столкновением социальных интересов основных технократических групп: менеджеров и научно-технических работников. Внешняя
противоречивость технократии обусловлена ее промежуточным положением между крупными владельцами собственности («хозяевами») и управляемыми массами («наемными работниками»), а также
250
Заключение
между технократами и представителями традиционных групп бюрократии. Технократы реализуют менеджерские функции, но собственность, которой они управляют, принадлежит не им. Изменение
этого жесткого распределения ролей невозможно, поэтому всегда
технократы будут помощниками государства и олигархов. Возможный путь изменения социального статуса у технократов связан либо
с овладением (мирным или насильственным путем) собственностью
и переходов в разряд экономических или политических олигархов,
либо с утратой функций управления собственностью и переходом в
другую социальную группу.
Приведенные характеристики технократии позволяют не
только четко определить ее статус как социальной группы, но и зафиксировать тенденцию все более усиливающейся и возрастающей
роли технократии во всех сферах социальной жизнедеятельности
как индустриального, так и постиндустриального обществ. Эта тенденция конкретно проявляется в ее институализации, т.е. стремлении организационно оформиться в социальную группу, приобрести
в рамках общества и государства соответствующий социальный статус.
В процессе институализации технократия стремится завершить процесс своего формирования как социальной группы не
только в функциональном (осознание своих социальных потребностей, удовлетворение которых требует совместных организационных действий, создания четкой структуры и т.д.), но и, главным
образом, в идеологическом отношениях (осознание своих социально-групповых целей, норм, правил социального взаимодействия,
установление санкций контроля, создание системы статусов и ролей, охватывающих всех без исключения членов данного социального института).
Стремление технократии выйти за рамки своей социальной
группы посредством формирования технократического социальнополитического движения означает замену спонтанного и во многом
экспериментального поведения на поведение моделируемое, ожидаемое, разделяемое большинством его последователей. Превращение технократии в социально-политическое движение означает
распространение технократической идеологии за пределы своей социальной группы.
3. Исследование феномена технократизма в контексте историко-философской мысли позволило: а) зафиксировать объективные предпосылки возникновения и развития технократических идей
251
Заключение
(успехи естествознания и достижения в науке, научно-техническая
революция и переворот в технике, значительный рост промышленного производства, совершенствование систем управления и т.д.);
б) выявить основные этапы историко-философской эволюции идей
технократизма (доклассический, классический, неоклассический,
постнеоклассический); в) установить основные направления формирования философской теории технократизма (социально-техническое и социально-экономическое); г) определить специфику технократического дискурса.
Технократические идеи возникли не спонтанно, а под воздействием реальных изменений, происходящих в социуме под воздействием науки и техники. Расцвет технократических идей был
обусловлен рядом объективных предпосылок: выдающимися успехами в естествознании в конце XIX – начале XX веков и связанным
с этим переворотом в науке. К ним относятся открытие сложного
строения атома как системы частиц, а не неделимого целого; открытие радиоактивности и превращения элементов; создание теории относительности и квантовой механики; уяснение сущности
химических связей, открытие изотопов, а затем и получение новых
радиоактивных элементов, отсутствующих в природе. Бурное развитие естественных наук продолжалось и в середине XX века. Появились новые достижения в физике элементарных частиц, в изучении микромира, была создана кибернетика, получили развитие
генетика, хромосомная теория. Научно-техническая революция
была сопряжена и переворотом в технике: крупнейшие технические
достижения конца XIX- начала XX веков – создание электрических
машин, самолета, изобретение радио, граммофона. В середине XX
века появляются компьютеры, ставшие основой развития комплексной автоматизации производства; использование и освоение процессов деления ядра атома явилось началом атомной промышленности, обусловило развитие ракетной техники, породило освоение
космического пространства, возникло телевидение, создаются синтетические материалы с заранее заданными свойствами, успешно
осуществляются в медицине пересадка органов животных человеку
и другие сложнейшие медицинские операции.
С научно-технической революцией связан значительный
рост промышленного производства и совершенствование системы
управления им. В промышленности применяются все новые и новые технические достижения, усиливается взаимодействие между
промышленностью и наукой, развивается процесс интенсификации
252
Заключение
производства, сокращаются сроки разработки и внедрения новых
технических предложений. Растет потребность в высококвалифицированных кадрах во всех отраслях науки, техники и производства.
Историко-философский анализ позволил выявить эволюцию философских идей технократизма, которая прошла ряд этапов:
доклассический, характеризовавшийся зарождением и эволюцией
идей от разрозненных технократических высказываний до создания
технократических утопий; классический, определивший концептуальный замысел технократизма, его суть и «дух»; неоклассический,
в ходе которого формировались технократические социально-философские концепции индустриального общества; постнеоклассический, возникший как технократическая теоретическая реакция
на формирование и функционирование постиндустриального общества.
Философские взгляды доклассического этапа технократизма имели преимущественно утопическое содержание и характеризовались: упрощенным видением представителей традиционного
общества контуров надвигающегося индустриального общества;
односторонностью в определении прогрессивной роли и места технократии в промышленно-экономическом либо социально-техническом развитии общества; неясностью путей прихода технократии
в систему властных отношений (либо добрая воля власти, либо ненасильственное нарождение новой традиции, либо социальная революция).
К несомненным достижениям доклассического этапа технократизма следует отнести: прогноз о смене традиционного общества
техногенным; признание необходимости замены наследственных
социальных привилегий высоким уровнем профессиональной подготовленности; обнаружение и фиксация усиления противоречивости между экономической и социальной составляющими в техногенном обществе; создание идеального образа технократа.
Генетическая характеристика исследуемого феномена позволяет установить основные направления формирования социальнофилософской теории технократизма: социально-техническое, представленное идеями Платона, Т. Кампанеллы, Ф. Бэкона, А. Сен-Симона, О. Конта, Э. Каппа, Ф. Дессауэра, Л. Мэмфорда и так далее,
и социально-экономическое, основными разработчиками которого
являлись А. Смит, И. Бентам, Ж.Б. Сэй и др. Их теоретические рассуждения о прогрессивной социальной роли техники, о необходи253
Заключение
мости внедрения научного управления во все сферы общественной
жизнедеятельности и, особенно, в политику; о передаче властных
функций не по наследству, а по степени профессиональной подготовленности, были благосклонно восприняты на технократической
ниве и создали основу для возникновения технократического дискурса.
Основные положения технократического дискурса можно
свести к следующему. Во-первых, отрицание творческого потенциала социального развития традиционного общества. Традиционное
общество рассматривалось как источник предрассудков и невежества, пораженное многочисленными пороками. Попытки усовершенствовать его посредством искусства, философии, религии не
увенчались успехом. Недостатки традиционного общества (войны,
болезни, социальная нищета) могут быть преодолены только в индустриальном (техногенном) обществе. Во-вторых, эсхатологическое ожидание конца предыстории социума, смерти традиционного
общества и начала подлинной истории человечества, истории индустриального (техногенного) общества, торжества знания, рациональности, науки, индустрии. В-третьих, определение способов,
обеспечивающих переход традиционного общества к техногенному:
онтологический – усиление мощи государства, науки, индустрии;
гносеологический – распространение рациональности на все сферы
социальной жизни, последовательное вытеснение наукой всех донаучных и вненаучных форм ориентации человека в мире (обыденный
опыт, интуиция, здравый смысл должны уступить место научной рациональности; социальный – отказ от передачи по наследству социальных привилегий, рост числа сторонников технократии (менеджеров, инженеров); аксиологический – усиливающееся стремление
отделения капитала–функции от капитала- собственника; праксеологический – установление власти технократов ненасильственным путем, посредством рационального осознания всеми членами
социума необходимости такого рода преобразований. В-четвертых,
оформление образа «технократического человека» как подлинного
борца за социальный прогресс, мудреца, способного посредством
научных знаний и разума эффективно решать все процессы преобразования природного и социального мира. Образ «технократического человека» строился на абсолютизации социальной роли техники,
При выделении технократического дискурса за основу был взят подход,
разработанный В.П. Рачковым. См.: Рачков В.П. Техника и ее роль в судьбах
человечества.- Свердловск, 1991. С. 98, 148-149, 205.
254
Заключение
технологий, профессиональных знаний, а это неизбежно вело к техноцентризму, абсолютизации рациональности, внедрению научных
подходов во все сферы социальной жизнедеятельности, вплоть до
тотального сциентизма. В-пятых, для технократического дискурса
было характерно стремление сводить все, в том числе и социальные
проблемы, к проблемам техническим, все основные сферы человеческой деятельности истолковывались как технические, признавалась стандартизация мышления, его глобализация.
4. Классический этап развития технократической философской мысли характеризовался: а) многофакторностью теоретического анализа с учетом экономических и социально-политических
реалий как традиционного, так и индустриального обществ; б) философским обоснованием идеи о прогрессивной роли технократии
в нарождающемся индустриальном обществе; в) концептуальным
определением социально-политического и технико-экономического механизма прихода технократии к политической власти; г) разработкой метатеории технократизма, на многие десятилетия вперед
определившей идеологию («дух») технократии.
В конце XIX – начале XX веков сформировалась классическая
социально-философская концепция технократизма. Ее основными
представителями являлись «отец технократизма» Т. Веблен, создатель концепции «бунта инженеров», автор концепции «революции
управляющих» Дж. Бернхем и ряд их последователей – А. Берли, А.
Фриша и др.
В классической концепции технократизма отдельные теоретические воззрения предшественников технократов нашли свою
целостность, концептуальную завершенность. Это стало возможным благодаря наличию предпосылок: материально-экономических (достаточная зрелость индустриального общества, формирование промышленности с корпорацией и фирмой во главе), социальных (гибкость социальных структур, развитая система социальных
коммуникаций, наличие достаточного числа техников, инженеров,
изобретателей, менеджеров, а также работодателей), научно-технических (усиление роли науки и техники в жизнедеятельности общества).
Суть классической технократической концепции состоит: а)
в теоретическом оформлении социального статуса технократии как
некой социальной группы специалистов, объединенных высоким
уровнем профессиональных знаний, навыков, умений, преобладающих в правительственных учреждениях, в руководстве корпораций,
255
Заключение
а также привлекаемых в качестве экспертов для выработки решений, адекватных возникшей ситуации; б) в теоретическом осмыслении базовых ценностей и политических претензий технократии как
социальной группы; в) в теоретической мобилизации технократии
как формирующейся социальной группы на решение возникающих
политических, социальных, экономических и технических задач.
Так, Т. Веблен, исследуя причины возникновения и эволюции «праздного класса», его сущность и социальные перспективы,
установил, что процесс несоответствия между уже сложившимися
социальными институтами и изменившимися условиями (внешней
средой) неизбежно ведет к замене устаревших институтов новыми.
Поэтому появление технократии также обусловлено этим несоответствием. Не надеясь на историческую миссию рабочего класса,
он утверждал, что антагонизм между праздными и работающими классами неизбежен, но только технократы – «бескорыстные»
служители технического и социального прогресса способны стать
революционным носителем нового, поэтому будущее не за нищими пролетариями, а за инженерно-техническими специалистами.
Другой классик технократизма Дж. Бернхем, в целом соглашаясь с
выдвинутыми положениями, считал, что будущее все же зависит не
столько от инженеров и техников, сколько от высших администраторов, менеджеров и т.д.
Создание классической концепции технократизма означало:
появление философской концепции, позволявшей рассматривать
процесс возникновения технократии не только в историческом ракурсе, но и во взаимосвязи социальных, политических и технических аспектов; переход от абстрактно-теоретических моделей общественного устройства в теоретико-практическим схемам и конкретным практическим рекомендациям, позволявшим технократам как
формирующейся социальной группе приступить к переустройству
социальных институтов и всего общества в целом; критику правящего господствующего класса как «праздного класса» с одновременной его дифференциацией и определением как реакционных,
так и прогрессивных слоев; обращение к экономике, производству
как важнейшей социально-философской категории.
В классической концепции технократизма были сформулированы базовые ценности, в значительной степени сохранившиеся на
всех последующих этапах эволюции технократической теоретической мысли. Условно ценности технократизма можно разделить на
две группы: социально-экономическую (обязанность участвовать
256
Заключение
в полезном труде, в создании материальных ценностей; отрицание
свойственного «праздному классу» чрезмерного, не обусловленного
человеческими потребностями потреблению; обладание необходимыми для эффективного управления производством знаниями, навыками, умениями) и методологическую (тотальный сциентизм и
техноцентризм).
Исследуемая концепция технократизма явилась классической и в силу того, что в ней были сформулированы основы метатеории технократизма: учение об исторической миссии технократов,
значимости образования, знаний, навыков, умений для социального преобразования общества, идея социального контроля над экономикой в интересах общества, рассмотрение «забастовки инженеров», «революции управляющих» в качестве важнейших рычагов
социального преобразования и т.д. Захват власти и установление
«нового порядка», по мнению Т. Веблена, возможны через «забастовку инженеров». Достаточно одного процента всех инженеров и
техников для парализации «старого порядка» и взятия политической власти, после чего необходимо создание «Совета технических
специалистов» для решения вопросf политической и хозяйственной
жизни общества. Дж. Бернхейм считал, что будущее за «революцией
менеджеров», высших администраторов, управляющих, а не техников и инженеров.
Классическая концепция технократизма как метатеория проявляется и в реализации следующих функций: идентификации,
раскрывающей постоянную потребность технократов в понимании
своей групповой принадлежности; ориентации, характеризующей
стремление технократов к смысловому отображению политических
явлений и пониманию собственных возможностей в конкретной
политической системе; адаптации, выражающей потребность технократии в приспособлении к изменяющейся политической среде;
социализации, отражающей обретение технократами определенных
навыков, позволяющих им реализовывать в той или иной системе
власти свои интересы; интеграции, обеспечивающей возможность
технократам сосуществования с различными социальными группами; коммуникации, обеспечивающей взаимодействие технократов
и институтов власти на базе общепринятых стереотипов и других
средств информации.
Классическая концепция технократизма оказала серьезное
См.: Веблен Т. Теория праздного класса. – М.: Прогресс. 1984. С. ; Burnham D. The
managerial revolution. N.Y. 1941. Р. 24-65.
257
Заключение
влияние на социально-философские воззрения своего времени.
Это хорошо видно на примере исследования концепций «политических элит», которые, как известно, существовали задолго до возникновения технократии. Проведенное исследование позволило
выявить общие для них теоретические положения: особые качества
технократов (элиты) непосредственно связаны как с природными
(врожденными), так и с социальными (приобретенными вследствие
воспитания и образования) дарованияvb, проявляющиvbся в способности к управлению в борьбе за власть; групповая сплоченность
технократов (элиты) – это сплоченность на основе выполняемых
руководящих функций; глубокое различие между элитой и массой,
когда выходцы из народа могут войти в технократическую элиту,
лишь заняв высокие посты в общественной иерархии.
5. Неоклассический этап развития технократических философских идей обладал следующими особенностями: а) выявление
существенных черт, присущих индустриальному обществу (усложнение сфер жизнедеятельности общества, возрастание роли управленческих решений и т.д.); б) господство взглядов технического
детерминизма, провозглашавшего одномерность в оценке объекта
социального познания, признание обусловленности всех социальных процессов индустриального общества технико-производственными детерминантами, позволившее разработать концепцию «конвергенции»; в) наличие технического монизма, рассматривавшего
все объекты и явления мира как «техникоподобные»; г) понимание
идеи власти как единого технократического центра, вокруг которого вращаются все субъекты социальной жизни.
К 50–60-м годам ХХ века выяснилось, что «бунт инженеров»,
«революция управляющих» не состоятся, но это не привело к краху
идеалов технократизма. Напротив, идеи о переходе власти к высококвалифицированным профессионалам (инженерам, менеджерам)
становились все более популярными, приобрели новое звучание
в условиях индустриального общества, оформились в концепции
неоклассического этапа технократизма. Наиболее известными теоретиками этого этапа являлись Р. Арон, У. Ростоу, З. Бжезинский,
Дж. Гелбрейт и др. Они стремились сочетать процессы либеральной
демократии (права человека, политические свободы, гуманистические ценности и т.д.) с достижениями научно-технического прогресса, ведущими к тотальной индустриализации и к новой олигархии в
лице капиталистов и техноструктуры.
Эти концепции не являлись технократическими в чистом
258
Заключение
виде, но включали в себя значительные технократические элементы. Их популярность во многом была обусловлена надеждами людей
на достижение устойчивого социального прогресса и роста благосостояния в обществе. Предполагалось, что новые научные открытия
и достижения техники, рациональное управление на основе четкого «инженерного» расчета потребностей и возможностей человека
позволят, наконец, разрешить острые социальные противоречия.
На смену культу разума приходит культ профессиональных научно-технических знаний. Теоретические наработки технократизма
получили возможность практической реализации с учетом вновь
открывшихся обстоятельств.
В концепциях неоклассического этапа технократизма были
выявлены основополагающие принципы индустриального общества, чрезвычайно важные для самоидентификации технократов в
новых условиях: а) частная собственность как основа технико-экономического роста, личной свободы и защиты социального порядка; б) бизнес как двигатель социального прогресса; в) менеджеризм
как ведущая форма управления; г) отсутствие в обществе доминирующих социально-политических групп и идеологий; д) деидеологизация общественной жизнедеятельности, снимающая остроту социальных противоречий и конфликтов.
Основными ценностями развития индустриального общества, по мнению неотехнократов, должны были стать: рост материально-технического производства, частное предпринимательство
и рыночное хозяйство$ не политика, связанная с «отношениями
классов», а технология управления правовым государством и гражданским обществом и т.д.
Неотехнократы активно участвовали, в том числе, и в разработке философского содержания концепции конвергенции, суть
которой они видели в построении «смешанного общества» – индустриального общества массового потребления, гармонично сочетающего в себе положительные черты капиталистической и социалистической систем. Таким образом неотехнократы стремились уйти от
марксистской идеи смены общественно-экономических формаций
и неизбежной гибели капитализма. Реализовать свой замысел неотехнократы стремились через понимание власти как единого технократического центра, вокруг которого вращаются все субъекты
социальной жизни, а важнейшими рычагами завоевания власти
являлись – популизм и господство техноструктуры (бюрократического аппарата), с их помощью происходила манипуляция массами.
259
Заключение
Неотехнократы подразделялись на технобюрократов (сторонников
тотального господства технократии) и технодемократов, сочетавших остатки уцелевшей либеральной демократии – не утраченную
полностью политическую свободу, гуманистические культурные
традиции – с новой олигархией в лице капиталистов и техноструктуры. При этом неотехнократы были убеждены в том, что капитализм лишь ранняя, переходная форма индустриального общества,
а потому понятие «индустриальное общество» было предпочтительнее.
Особая роль в социально-философских взглядах неотехнократов отводилась понятию «техноструктура», введенному в научный
оборот Дж. К. Гэлбрtйтом. Техноструктура понималась как носитель
коллективного разума и коллективных решений, как властвующая
элита технических специалистов, способная эффективно принимать политические решения. Техноструктура монополизирует информацию, специальные знания, монополизирует и экономическую власть, которую она использует в собственных интересах, диктуя потребителю, а по сути всему обществу, свой образ действий и
свои потребности.
Тотальный сциентизм и техноцентризм неотехнократов базировался на техническом детерминизме, т.е. признании обусловленности всех социальных процессов индустриального общества технико-производственными детерминантами; техническом монизме,
рассматривавшем все объекты и явления как «техникоподобные».
6. Постнеоклассический этап развития технократических
концептуально-философских воззрений имел следующие специфические отличия: а) определение признаков, характеризующих сущность постиндустриального общества (глобализация социально-политической и экономико-технической сфер, высокий уровень технологической организации производства, возрастание значимости
менеджеров); б) фиксация идеи активного взаимодействия технократов с высокоподвижными малыми функциональными социальными группами, связь с которыми всегда остается в достаточной
степени условной; в) признание истинными воззрения о многомерности общества как объекта философского познания, где технократическая власть представлена в виде множества центров, постоянно
меняющих свое притяжение и обладающих высокой подвижностью
связей и отношений; г) концептуальный переход от технологического детерминизма к социокультурному (многофакторному) детерминизму.
260
Заключение
Информационная революция, явившаяся итогом нарастающей научной и технико-технологической рациональности, ознаменовала вхождение общества в постиндустриальный этап своего развития (70-е годы ХХ века). Именно в этот период в США и странах
Западной Европы вновь оживилась теоретическая полемика по вопросам социальных перспектив технократической рациональности и
широкого спектра ее социальных последствий. К позитивным последствиям постиндустриализма традиционно относят продолжающуюся научно-техническую революцию, в частности, ускоренное
внедрение компьютеров и новых информационных технологий в
области социального и политического управления; превращение
знания в важнейший ресурс, радикально меняющий технологический базис производства; возрастающую роль науки как в государстве, так и в обществе; радикальные сдвиги в профессиональной
структуре наемных работников и сфере услуг. К негативным последствиям постиндустриализма причисляют: глобализацию и экотехнологические катастрофы; продолжающийся упадок авторитета
демократических институтов, вызванный ростом масштаба манипуляций электоратом при помощи «грязных избирательных технологий»; замену просветительских идеалов узкой и дегуманизирующей
«технической рациональности».
Концепции постнеоклассического этапа технократизма формировались под сильным воздействием современных сциентистских и элитологических концепций, суть которых сводилась к тому,
что постнеотехнократы как формирующаяся социальная группа могут претендовать на роль политического союзника правящего класса. Феномен науки рассматривался как синоним власти, т.е. наука
воспринималась как институт властвования, подобно государству,
законодательству, партии.
Для постнеотехнократа, как главного субъекта этих концепций было характерно стремление преодолеть дилемму технопессимизма и технооптимизма, технике по прежнему отводилась центральная роль в жизни общества, но ей отказывали в способности
к саморазвитию, самокоррекции; попытки исправить положение,
при котором наука и техника являлись обоснованием варварского
отношения к природе и человечеству в целом; смягчение принципа
власти научно-технических знаний, сциентизма и техноцентризма
путем включения гуманитарной составляющей; рассмотрение техники как важнейшего компонента социального действия, управление которым может быть поручено эксперту нового типа (профес261
Заключение
сионалу высшего класса и в то же время критически мыслящему
интеллекту).
Основные положения постнеоклассических концепций технократизма были сформулированы Д. Беллом и Э. Тоффлером, нередко вопреки их критическому отношению к социальным последствиям деятельности технократов. Их критика явилась теоретической
основой для дальнейшего совершенствования идей технократизма.
Так, Д. Белл в своих «измерениях» постиндустриального общества
зафиксировал: теоретическое знание, а не капитал выступает организующим началом, источником нововведений и формулирования
политики; доминирование в профессиональной структуре технических специалистов как нового социального класса; принятие решений на основе новой «интеллектуальной» технологии (системный
анализ, линейное программирование и т.п.). Э. Тоффлер оценивал
постиндустриальный этап как компьютерно-информационную цивилизацию, П. Дракер и М. Кастельс отмечали, что это «общество
знания».
Эволюция технократических идей на этом этапе происходила от надежды на полную замену политики рациональным научным
управлением к стремлению максимально деидеологизировать политику и обеспечить всестороннюю научно-техническую экспертизу,
а также от иллюзий об обществе, в которой у власти находятся исключительно инженеры и ученые, к признанию технократов одной
из властвующих элит современного общества. В то же время Д. Белл
отрицал возможность превращения технократов в политический
класс. Этому препятствуют, по его мнению, ряд обстоятельств: а)
наряду со знанием и образованием важнейшими источниками власти продолжает оставаться собственность и политическая деятельность, поэтому собственники всегда будут сохранять свои позиции
в правящей элите; б) научно-технические специалисты не монолитны, поэтому идеологически и организационно они действуют
с различными группами элит; в) специфика политической сферы
проявляется в столкновении социальных интересов, что часто разрушает рациональность принятых решений, а рациональных решений, устраивающих всех, не существует, поэтому технократы как
«элита знания» будут играть в государственном управлении важную
роль (ставить проблемы, предлагать технические решения, инициировать вопросы и т.д.), но не роль политического господства, т.к.
полная замена политики наукой не возможна.
Э. Тоффлер считал, что на смену бюрократии должна прийти
262
Заключение
адхократия (власть для данной цели), которую он рассматривал как
синоним технократии. Технократы (адхократы) – это люди, способные быстро переучиваться и решать нестандартные задачи, ориентироваться среди множества задач и учиться работать с постоянно
меняющимся коллективом. Они решают сложные социально-технические проблемы с учетом их политических, культурных и социальных аспектов.
В то же время представители постнеоклассических концепций технократизма сходятся на том, что государственная политика
становится все более технократичной, жесткой, бесчеловечной, безликой, анонимной.
7. Тесная связь теоретических философских идей и праксеологии технократизма проявлялась в том, что трем основным теоретическим этапам технократизма (классическому, неоклассическому
и постнеоклассическому) соответствовали три этапа технократической практики – технократического «романтизма», технократического прагматизма и технократического глобализма. Специфика
проявления технократических идей в России заключалась в отсутствии самостоятельных, самобытных концепций отечественного
технократизма, развивавшегося преимущественно в русле западных
технократических исканий; особой популярности идей технократизма в переломные периоды модернизации экономики страны;
сознательном игнорировании гуманного отношения к людям в процессе решения технократических проектов посредством активного
и масштабного применения различных форм и методов насилия во
имя «светлого будущего» страны.
Праксеология технократизма является результатом сложной
социальной динамики, есть итог взаимодействия как объективных
предпосылок (степени социально-экономической и технической
зрелости социума; доминирования соответствующего типа технокультуры и т.д.), так и субъективных условий (уровень, характер и
стимулы деятельности; уровень творчества и поведенческих свобод,
осуществляемых в обществе; представления о мире, самом себе,
смысле жизни и т.д.). Следует отметить сложную социальную динамику технократии, ее ярко выраженное настойчивое стремление не
только реализовывать свои теоретические наработки на практике,
но и учитывать изменения, происходящие в практической деятельности в своих теоретических обобщении. Праксеология технократического «романтизма» возникла в XVI-начале XIX века на этапе
утверждения капиталистических производственных отношений,
263
Заключение
окончательно победивших ремесленничество и сильно потеснивших аграрный сектор. Она характеризовалась отсутствием массовой
социальной поддержки и реализацией в виде некого романтического «интеллектуального изыска». Рост фабричного производства сопровождался усилением массовой нищеты, порождал безработицу
и усиление эксплуатации. Следствием чего стало обострение социальных противоречий, нарастание накала классовой борьбы и негативное отношение значительной части населения к происходящим
изменениям. Главным социальным двигателем праксеологии технократического «романтизма» являлась незначительная часть населения, в основном научно-техническая интеллигенция, которая и
пыталась реализовать «третий путь» в противовес идеям диктатуры
буржуазии и исторической миссии пролетариата – путь осуществления исторической миссии технократии.
В праксеологии технократического «романтизма» просветительство рассматривалось главной задачей технократического движения. Технократическое просветительство было направлено на
создание положительного социального имиджа последствий реализации научно-технического прогресса, для чего необходимо было
решить две взаимосвязанные задачи: популяризации идей технократизма, главным образом, в среде научно-технической интеллигенции для расширения социальной базы своего движения и рекрутирования новых соратников в свои ряды, а также распространения
и упрочения ценностей техногенного общества среди населения в
целом, для чего, в частности, активно разоблачался религиозный
фанатизм. Периоду практики технократического «романтизма»
была присуща и радикальность предлагаемых способов прихода технократии к власти. Радикализм был обусловлен сложным социальным положением технократов этого периода, зависимостью как от
собственников-работодателей, так и от наемных рабочих.
Так, Т. Веблен был уверен, что все работники крупного машинного производства автоматически заинтересованы в его лучшем функционировании и поддерживают технократов. И именно
технократы, наделенные соответствующими профессиональными
знаниями, навыками и умениями, проникнутые идеями социального прогресса общества, а не нищие пролетарии, способны построить
государство «всеобщего благоденствия». Основной способ захвата
власти – революция. План Т. Веблена состоял из следующих пунктов: а) забастовка инженеров (достаточно лишь одного процента
бастующих инженеров и техников, чтобы парализовать производс264
Заключение
тво и всю экономику страны; б) заставить промышленников отказаться от своей руководящей роли вначале на производстве, а затем
и от политической власти; в) сосредоточить абсолютную власть в
руках «совета технических специалистов» из числа технократической элиты. С позиций другого классика-теоретика технократизма
Дж. Бернхема к власти путем революции должны прийти не техники и инженеры, а менеджеры. При всей своей иллюзорности (нигде
не произошло технократических революций, никакие события не
подтвердили подобные прогнозы) практика периода технократического «романтизма» принесла свои плоды: идеи технократии все
чаще в общественном сознании стали восприниматься как прогрессивные.
Праксеология периода технократического прагматизма совпала с эпохой индустриализации с 30-х годов XX века- по конец XX
века, когда крупное промышленное производство оказывало мощное воздействие на все стороны жизнедеятельности социума. Основными творцами этого периода были неотехнократы. На смену
«пророкам» и «агитаторам» технократии к руководству пришли деятели, способные создать технократические организации, определить требования к их членам. Так, например, в 30-40-е годы XX века
в США число низовых технократических организаций доходило до
трехсот, а возглавляли их Г. Лоэб и инженер-электрик Г. Скотт.
Практика этого периода характеризовалась следующими особенностями: расширением социальной базы технократии и ярко
выраженной прагматической направленностью, ориентированной не на будущее, а на настоящее. Расширение социальной базы
сторонников технократии было обусловлено не только созданием
сверхсложных технических систем, необычайно высоким уровнем
технических знаний, вовлечением в научно-технический процесс
огромных слоев населения, но и «святой» верой в прогрессивный
характер происходящих технических изменений, способных решить
все «болевые» точки социального бытия людей. Парадоксальная
особенность проявлялась в том, что даже когда авторитет технократического движения снижался, авторитет технократов как «экспертов» возрастал.
Прагматизм неотехнократов был основан на том, что не в
будущем, а в настоящем можно и нужно решать человеческие проблемы. Для чего необходима хорошая управляемость социальными
процессами, поэтому право на социальные творчество и свободу
надо заслужить, оно принадлежит лишь технократической элите, а
265
Заключение
остальные превращаются в функционирующие инструменты. Философские идеи прагматизма являлись своего рода методологией для
коррекции и внедрения технократических идей в практику: огромное внимание уделялось опыту, способному справиться с огромным
количеством псевдопроблем и гносеологических хитросплетений;
активное проведение «социальной реконструкции», включавшей в
себя наделение собственностью как можно большего числа людей,
активное внедрение новейших «высоких технологий» во все сферы
жизнедеятельности общества, совершенствование методов мышления (инструментализм), обеспечивающих достижение поставленных целей, превращение проблематических ситуаций в решенные.
Праксеология периода «глобалистского технократизма» реализуется в настоящее время. Главным действующим лицом этого
периода стал постнеотехнократ, стремящийся уже не столько к богатству (он его уже реально имеет), сколько к глобальному расширению власти. Отсюда и транснациональные корпорации, банки, во
многом являющиеся проводниками глобализма. Период праксеологии «глобалистского технократизма» характеризуется переходом
от общественно-политического движения к политическому, а также
формированием и реализацией глобалистского мировоззрения постнеотехнократов.
В период «глобалистского технократизма» постнеотехнократы, которые не являлись собственниками, но активно управляли собственностью, получая от этого хорошие дивиденды, уже не
стремились к богатству. Эта задача была решена в предшествующий
период в рамках так называемой техноструктуры. Основные усилия
(«второе дыхание» техноструктуры) были направлены на завоевание
политической сферы. Справедливо полагалось, что владеющий реальной властью управляет всем обществом, но если раньше путь к
власти пролегал прямолинейно, по ступеням политической иерархии, то в настоящее время движение идет по спирали, пронизывая
все более пересекающиеся политику, администрацию и предпринимательство, так называемый «треугольник власти». Захват власти
происходит путем формирования «системнотехнократии» постиндустриального общества.
Важнейшей особенностью данного периода является всеобъемлющая тенденция к объединению на основе стандартизации,
конкретного эталона. Причем предлагаемый стандарт не всегда является лучшим, но всегда рассматривается как предпочтительный.
В политической сфере это «модель западной демократии», в эконо266
Заключение
мической жизни таким стандартом является «рыночная экономика»
с ее гипертрофированной сферой обслуживания, массовой безработицей и т.д. В социальной сфере – это стандарт поляризации общества по уровню доходов и нивелирования всех других социальных
отличий, в духовной сфере в качестве такого стандарта рассматривается массовая культура.
Все это порождает новые угрозы и опасности: политические
(обесценивание демократических институтов, подрыв общественного самоуправления, чрезмерный элитаризм), социальные (стремительное крушение социальные традиций, фетишизация науки и
техники в ущерб человеку, стремительное изменение социальной
среды обитания человека) и т.д.
Историко-философский анализ показал, что идеи технократизма с большей или меньшей степенью популярности имели
распространение в России с конца XIX века по настоящее время.
В исторические периоды российского самодержавия, советского строя, современной российской действительности наша страна
неоднократно демонстрировала «двухтактный» цикл: «техническая
модернизация – застой», который не обеспечивал последовательного, восходящего развития социума, однако подобный ритм позволял
ей входить в число ведущих мировых держав.
Нередко эти успехи достигались при сознательном игнорировании гуманности посредством массового применения различных форм и методов насилия над людьми во имя, как утверждали
отечественные технократы, счастья этих же людей. Подобная идея
роднила представителей российской технократии различных исторических эпох.
Советская технократия была представлена в основном руководителями промышленных предприятий («красные директора»),
а также представителями партноменклатуры. Для их деятельности
была характерна реализация технических проектов в рамках общегосударственной собственности и господствующей коммунистической партийной идеологии: игнорирование рыночных материальных
стимулов и упор на стимулы морального характера; жесткая иерархичность организационных структур и неукоснительное соблюдение заявленных требований и правил. Следует отметить наличие реальных позитивных изменений в стране, совершенных, в том числе,
и усилиями советских технократов, которым принадлежала не тольСм.: Магарил С.А. Социокультурный архетип и модернизация России// Социальногуманитарные знания. 2004. № 6, с. 28.
267
Заключение
ко власть, но и монопольное право распоряжаться собственностью. Фактически советские технократы были представлены в виде
номенклатуры, включавшей в себя руководителей всех секторов
социума. Государство являлось единой и иерархичной корпорацией, а номенклатура была закрытой и сплоченной группой, которая
контролировала как вход в элиту, так и выход из нее. По существу,
советская номенклатура являлась своеобразным аналогом того, что
Дж. Гэлбрейт называл техноструктурой.
Деятельность технократов «ельцинско-гайдаровского призыва», пришедших на смену технократам советской номенклатуры,
во многом была направлена на свое личное обогащение, посредством конвертации власти в собственность, при этом не порицалось
и банальное ограбление народа; характеризовалось упрощенными
теоретическими схемами-рецептами относительно путей экономического роста страны. Суть этих рецептов заключалась в надежде на
силы экономического рынка, который в процессе своего развития
должен был автоматически обеспечить подъем производства и потребления. По мере ослабления государства и своего обогащения технократы все активнее стремились совместить в своих руках функции
власти и крупного бизнеза. Последствия подобного политического
и экономического курса били крайне деструктивные последствия
для жизнедеятельности страны и негативно оценивались подавляющим большинством населения, что привело к смене курса и отказу от практики «технократов-реформаторов». Суть проводимой в
настоящее время политики национального возрождения состояла в
следующем: отказ от технократических «перекосов», рассматривавших человека лишь средством для достижения цели; реставрация
моноцентрического устройства государства, централизация властных структур как основного инструмента решения экономических и
политических государственных задач; стремление повысить качество жизни населения и обеспечить его социальную защищенность;
провозглашение борьбы с коррупцией и чиновничьим произволом
как главными препятствиями проводимых структурных преобразований в различных сферах жизнедеятельности общества.
268
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Абабков Ю.Н. Классовая сущность западно-германского техницизма. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1980.
2. Абалкин Л.И. Использовать интеллектуальный и экономический потенциал для будущего России // Экономика 1999 № 8.
3. Автономов В.С. Модель человека в буржуазной политической экономии от Смита до Маршалла // Истоки. Вопросы истории
народного хозяйства и экономической мысли. Вып.1. М.: Экономика. 1989.
4. Автономов В.С. Человек в зеркале экономической теории.
– М.: Наука, 1993.
5. Агацци Э. Моральное измерение науки и техники. – М.:
Моск. филос. фонд, 1998.
6. Аристотель. Соч. в 4 т. Т. 1, М.: Мысль, 1975. (1976).
7. Арон Р. Демократия и тоталитаризм // Антология мировой
политической мысли в 5 т. – М.: Мысль, 1997. Т.2.
8. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. – М.:
Мысль, 1993.
9. Асриян. Вот уже и кролики на меня кричат…// Спецназ России. 2002. № 8.
10. Ашин Г.К., Понеделков А.В., Игнатов В.Г., Старостин А.М.
Основы политической элитологии. – М.: 1999.
11. Бакурадзе О.М. Истина и ценность. // Вопросы философии.
1966. № 7.
12. Беккер Г. Экономический анализ и человеческое поведение.// Thesis, 1993. Т. 1. Вып. 1.
13. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. – М.: Academia, 2004.
14. Белл Д. Постиндустриальное общество// «Американская
модель»: с будущим в конфликте. – М.:1984.
15. Белл Д. Социальные рамки информационного общества //
Новая технократическая волна на Западе.- Под ред. П.С. Гуревича.
М.: Прогресс, 1986. 1999.
16. Белл Д. Третья технологическая революция и ее возможные
социальные последствия.- М.: Академия, 1990.
17. Белозерцев В.И. Проблемы стратегии перехода от техногенной цивилизации к цивилизации антропогенного типа// Техническая реальность в ХХI веке. – М.: Центр системных исследований,
1999.
18. Белоусов А.Р. Будущее российской экономики: пространс269
тво выбора // Постиндустриальный мир и Россия. – М.: Эдиториал
УРСС, 2001.
19. Бентам И. Принципы законодательства. – М.: Солдатенков.
1896.
20. Бердяев Н.А. Царство Духа и Царство Кесаря. – Париж,
1951.
21. Бердяев Н.А. Человек и машина // Вопросы философии, №
2, 1994 год .
22. Блюменберг Х. Жизненный мир и технизация с точки зрения феноменологии // Вопросы философии, 1993. № 10.
23. Богомолов О.Т. Реформационное десятилетие: итоги и перспективы (круглый стол) // Российский экономический журнал.
2002, № 5-6.
24. Брожик В. Марксистская теория оценки. М.: 1989.
25. Булгаков С.Н. Философия хозяйства. – М.: Наука. 1990.
26. Бузук Г.Л. Теория и практика аргументации. М.: ГА ВС.
1996.
27. Бэкон Ф. Новая Атлантида. Опыты и наставления.- М.:
Мысль. 1964.
28. Бэкон Ф.Новый Органон.// Соч. в 2 т. Т.2. М.: Мысль, 1978.
29. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.
30. Веблен Т. Теория праздного класса. – М.: Прогресс. 1984. .
31. Виндельбанд В. О свободе воли. СПб. 1904.
32. Вишнякова С.М. Профессиональное образование. Словарь.
Ключевые понятия, термины, актуальная лексика. – М.: НМЦ
СПО, 1999.
33. Гайдар Е. Долгое время. Россия в мире: очерки экономической истории. – М.: Дело, 2005.
34. Гайденко В.П., Смирнов Г.А. Западноевропейская наука в
Средние века. – М.: Наука. 1989.
35. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России: Вехи
исторической эволюции.- М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006.
36. Гегель Г. Соч. Т.6. – М.: 1999С. 205.
37. Гидднес Э. Социология. – М.: Эдиториал УРСС, 1999.
38. Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности.: Прогресс, 1990.
39. Герцен А.И. Былое и думы. М.:1962.
40. Горохов В.Г. Концепции современного естествознания. –
М.: ИНФРА, 2003.
41. Графский В.Г. История политических и правовых учений.М.:ТК Велби, изд-во Проспект, 2005.
270
42. Графский В.Г. Государство и технократия: историко-критическое исследование. – М.: Наука, 1981.
43. Гэлбрейт Дж. Жизнь в наше время. – М.: Прогресс, 1986.
44. Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. – М.: Изд-во
АСТ, 2004.
45. Гэлбрейт Дж. К. Экономические теории и цели общества.М., 1979.
46. Деменчонок Э.В. Современная технократическая идеология
в США.- М.: Наука, 1984.
47. Джеймс В. Прагматизм. СПб., 1910
48. Динес В., Николаев А. Власть и знание: эволюция технократических концепций.// Власть. 1998. № 10-11.
49. Домозетов Х. Социологические проблемы компьютерного
пиратства. // Социологические исследования. 1997. № 11.
50. Дракер П. Посткапиталистическое общество// Новая индустриальная волна на Западе. Антология.- М.: Асаdemia, 1999.
51. Дробницкий О.Г. Мир оживших предметов. М.: 1967.
52. Дробницкий О.Г. Проблема ценности и марксистская философия. //Вопросы философии. 1966. № 7.
53. Жад Ш., Рист Ш. История экономических учений. – М.:
Экономика. 1995.
54. Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в 19 веке. М.: 1966.
55. Зиферле Р.П. Исторические этапы критики техники // Философия техники в ФРГ.- М.: Прогресс, 1989.
56. Иноземцев В.Л. Постиндустриальный мир Д. Белла // Белл
Д. Грядущее постиндустриальное общество: Опыт социального прогнозирования.- М.: Academia, 2004.
57. История теоретической социологии в 5 т. Т.1.- М.: Наука,
1995.
58. История философии: Запад-Россия-Восток. – М.: Греко-латинский кабинет, 1996. Кн.П.
59. Кара-Мурза С.Г. Наука и кризис цивилизации. Вопросы философии. 1990. № 9.
60. Кастельс М. Информационная эпоха.- М.: Высшая школа
экономики. 2000.
61. Кастельс М.. Могущество самобытности // Новая индустриальная волна на Западе. Антология.- М.: Асаdemia, 1999. С. 30362. Кастельс М. Становление общества сетевых структур //
Новая индустриальная волна на Западе. Антология.- М.: Асаdemia,
1999.
63. Кашперовский В.И. Техника между онтологией и аксиоло271
гией. От дискурса силы к мировоззрению ХХI века // Вестник Российского философского общества.- № 3. 2000. С. 10.
64. Климов С.Н., Орлов Г.Н. Философия техники. – М.: РГОТУПС, 2003.
65. Крыштановская О. Анатомия российской элиты.- М.: Захаров, 2005.
66. Конг Као. // Науковедение, 2000, №4, С.131.
67. Кудрин Б.И. Технетика: новая парадигма философии техники (третья научная картина мира). - Томск. 1993.
68. Культурологическая энциклопедия в 2 т. Т.1. – М.
69. Квишиани Д.М. Техника, общество, человек: критика буржуазных концепций «философии техники».- М.: Знание, 1981.
70. Коган М.С. Лекции по марксистско-ленинской эстетике.
Л., 1971.
71. Кокорин А.А. Анализ: аксиоматическое эссе. – М.: Изд-во
МГОУ, 2003.
72. Конт О. Система позитивной политики// Родоначальники
позитивизма. Вып. 2. – СПб., 1910. Год
73. Коршунов А.М. Отражение. Деятельность. Познание. М..:
1979.
74. Крапивенский С. Э. Социальная философия.- Волгоград:
Комитет по печати, 1996.
75. Ленк Х. Размышления о современной технике. – М.: Аспект
Пресс, 1996.
76. Львов Д.С. Будущее России: гражданский манифест.- М.:
ЗАО «Издательство «Экономика», 2003.
77. Льоцци М. История физики. – М.: Наука, 1970.
78. Магарил С.А. Социокультурный архетип и модернизация
России// Социально-гуманитарные знания. 2004. № 6.
79. Макашева Н.А. Этические основы экономической теории.
– М.: ИНИОН. 1993.
80. Маркс К. Капитал. Т.1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд.
Т. 21. Т. 23.
81. Марксистско-ленинская теория исторического процесса.
Кн. 1. - М.: 1983.
82. Маршалл А. Принципы экономической науки. Т. 1.- СПб.,
1902.
83. Маршалл А. Принципы экономической науки. Т. 3. – М.:
Прогресс-Универс., 1993..
84. Мелюхин И.С. Информационное общество: истоки, проблемы, тенденции развития. – М.: Изд-во МГУ, 1999.
85. Менгер К. Исследования о методах социальных наук и по272
литической экономии в особенности.- СПб.: Цезерлинг, 1894.
86. Менгер К. Основания политической экономии // Австрийская школа в политической экономии. К. Менгер, Е. Бем-Баверк, Ф.
Визер. – М.: Экономика. 1982.
87. Микешина Л.А. Ценностные предпосылки в структуре научного познания. М.:1990.
88. Милль Дж.С. О свободе. – СПб.: Котомин, 1882.
89. Милль Дж.С. Основы политической экономии и некоторые
аспекты их приложения к социальной философии. В 3-тт. Т. 1. М.:
Прогресс, 1980.
90. Митчел К. Что такое философия техники? – М.: Аспект
Пресс, 1995.
91. Мор Т. Утопия. М.: Политиздат, 1978.
92. Морозов Ю.А. Технократия. – СПб., 2000.
93. Моска Г. Правящий класс // Социологические исследования. 1994. № 10. С.187.
94. Мэмфорд Л. Миф машины: техника и развитие человечества. – М.: Логос. 2001.
95. Наука в социальных, гносеологических и ценностных аспектах. М., ? ,1980.
96. Наука и ценности. - Новосибирск: ? , 1987.
97. Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей.
//Полн.собр.соч., т.9. М.: 1910.
98. Новая технократическая волна на Западе. Антология. - М.:
Прогресс, 1986.
99. Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология- М.:
Прогресс, 1999.
100. Новая философская энциклопедия в 4-х тт. М.: Мысль,
2001. Т. 4. С. 64
101. Ортеге-и-Гассет Х.. Восстание масс. – М.: 1930
102. Ортега-и-Гассет Х. Размышления о технике // Вопросы
философии. 1993. № 10.
103. Основы современной философии.- СПб.: «Лань», 2002.
104. Платон. Государство // Платон. Соч. в 3-х тт. Т.3. Ч.1. М.:
Мысль, 1971.
105. Погорецкий В.Г. Научно-техническая интеллигенция.
Функциональный рассудок и личностное самосознание // Системное исследование. Методологические проблемы. Ежегодник.- М.:
2000.
106. Поликарпов В.С. История науки и техники.- Ростов-наДону: Феникс, 1998.
107. Попов С.И. Проблема происхождения и функционирова273
ния понятия ценности в социологии. // Социологические исследования. 19979. №3.
108. Поппер К. Логика и рост научного знания. // Избр. работы.
М.: 1983.
109. Постиндустриальный мир и Россия.- М.: Эдиториал УРСС,
2001.
110. Проблемы теории и практики управления.// 2001. № 2.
111. Проблема ценности в философии. М.-Л.: ? , 1966.
112. Радаева В.В. Экономическая социология.- М.: Аспект
Пресс. 1997.
113. Рахшмир П. Валери Жискар д Стен. Сила и слабость технократа// Новый компаньон. 2000. № 10.
114. Рачков В.П. Техника и ее роль в судьбах человечества.Свердловск: 1991.
115. Реале Дж., Антисери Д. западная философия от истоков до
наших дней. Т. 3. Новое время. – ТОО ТК «Петрополис», 1996.
116. Розеншток-Хюсси О. Раса мыслителей или Голгофа веры.
// О. Розеншток-Хюсси. Язык рода человеческого. – М.- СПб.:
Университетская книга, 2000.
117. Рудельсон Е.А. Неокантианское учение о ценностях (фрейбургская школа). //Проблема ценностей в философии. М.-Л. 1966.
118. Сахаров А.Д. Конвергенция, мирное сосуществование//
Опыт словаря нового мышления. М., 1989.
119. Сен-Симон А. Избр. Соч. Т.1. М.-Л.: Политиздат, 1948.
120. Сен-Симон А. Труд о всемирном тяготении. //Утопический социализм: Хрестоматия. – М.: Политиздат, 1982.
121. Сен-Симон А. Очерк науки о человеке. //Утопический социализм: Хрестоматия. – М.: Политиздат, 1982.
122. Сен-Симон А. Письма американцу.// Утопический социализм: Хрестоматия. – М.: Политиздат, 1982.
123. Сидорина Т.Ю. Горизонты технократии// Философия кризиса.- М.: Флинта: Наука, 2003.
124. Смелзер Н. Формирование социальных движений. //Социология: пер. с англ. – М.: Феникс, 1994.
125. Смит А. Исследования о природе и причинах богатства народов. Т. 1. – М.: Соцэкгиз. 1935.
126. Сноу Ч. Две культуры.- М.: Прогресс, 1973.
127. Современный философский словарь. – М.: Академический Проект. 2004. С. 110.
128. Сорокин П. Взаимное сближение Соединенных Штатов и
СССР к смешанному социокультурному типу// Человек. Цивилизация. Общество. – М.: Прогресс, 1992.
274
129. Сорокин П. Система социологии (1920) – т. 1,2.- М.: Наука, 1993.
130. Социологический словарь. Пер. с англ. яз. – М.: Экономика, 1999.
131. Степин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и
техники. - М.: Контакт-Альфа. 1995.
132. Суркова Л.В. Технократизм: социокультурный феномен.М.: Наука, 1992.
133. Сэй Ж.Б. Трактат политической экономии. –М.: Солдатенков, 1896.
134. Тавризян Г.М. Проблемы технического прогресса в западной философско-социологической мысли ХХ века: Автореф. дисс.
на соиск уч. ст. доктора философ. н.. – М.: Ин-т философии АН.
1990.
135. Теория познания: В 4 т. Т. 4. Познание социальной реальности. М., 1995.
136. Титаренко Л.Г. Технократические концепции в западной
социологии. - Минск: БГУ, 1993.
137. Титаренко Л.Г. Технократическое сознание: теоретико-методологический аспект. Автореф. Дисс. На соиск. Уч. ст. доктора социологический наук. – Минск: БГУ, 1992
138. Тоффлер Э. Адаптивная корпорация // Новая индустриальная волна на Западе. Антология.- М.: Асаdemia, 1999.
139. Тоффлер Э. Метаморфозы власти. Знание, богатство, сила
на пороге 21 века. – М.: АСТ, 2004.
140. Тоффлер Э. На пороге будущего. // «Американская модель»: с будущим в конфликте. – М., 1984.
141. Тоффлер Э. Третья волна. М. Изд-во АСТ, 2004.
142. Тоффлер Э. Третья волна // США – экономика, политика,
идеология. 1982, № № 7,10.
143. Традиционная и современная технология: философско-методологический анализ. – М.: ИФРАН, 1999.
144. Тулмин Ст. Человеческое понимание.- Благовещенск: издво БГК, 1998.
145. Уайтхед А. Избранные работы по философии. – М.: Прогресс, 1990.
146. Уолкнер М. Наука при национал-социализме // Науковедение, 2001, № 1.
147. Уэбстер Ф. Теории информационного общества.- М.: Аспект Пресс. 2004.
148. Фахрутдинов Р.А. Конкурентноспособность: Россия и мир.
1992-2015.- М.: ЗАО «Издательство «Экономика», 2005.
275
149. Федоренко Н.П. Россия: уроки прошлого и лики будущего.
– М.: «Издательство «Экономика», 2000.
150. Философский словарь.- Ростов-на-Дону: Феникс, 2004.
С.446.
151. Философский энциклопедический словарь. – М.: Сов. энциклопедия, 1983. С. 71-72.
152. Философский энциклопедический словарь. М.: Инфра-М.
2000. С. 498,454..
153. Фон Вригг Г.Х. Философия техники Николая Бердяева //
Вопросы философии, 1995. № 4. С. 70.
154. Фролова М.А. Политическая стратификация. – М.: 1995.
155. Фукуяма Ф. Великий разрыв.- М.: АСТ, 2004.
156. Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее: Последствия
биотехнологической революции.- М.: АСТ, 2004.
157. Хайдеггер М. Семинар в Ле Торе, 1969. // Вопросы философии, № 10, 1993.
158. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге.- М.: Высшая школа, 1991.
159. Хайек Ф. Пагубная самонадеянность: ошибки социализма.
– М.: Новости. 1992.
160. Хорос В.Г., Красильщиков В.А., Сумский В.В. Многоточие в конце // Постиндустриальный мир и Россия.- М.: Эдиториал
УРСС, 2001.
161. Ценностные аспекты науки и проблемы экологии. М.:
1991.
162. Чугунов А.В. Теоретические основания концепции «Информационного общества» – СПб.: 2003.
163. Чуковский М.А. Механика Леонардо да Винчи. – М.-Л.:
АН СССР, 1947.
164. Шаповалов В.Ф. Философия науки и техники: о смысле
науки и техники и о глобальных угрозах научно-технической эпохи.
– М.: ФАИР – ПРЕСС, 2004.
165. Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология (пер. с
франц.) Ч.П. – М.: 1992.
166. Шельски Г. Человек в научной цивилизации// Политическая философия в Германии.- М.: 2005.
167. Шрадер Х. Глобализация, цивилизация и мораль // Журнал
социологии и социальной антропологии. 1999. Т.1. Ч.2.
168. Экономические теории и цели общества.- М.: 1976.
169. Энгельмейер П. Общие вопросы техники //Politechnisches
Journal, 1899.
170. Энциклопедический социологический словарь. – М.:
276
ИСПИ РАН, 1995. С.822.
171. Эстетика Ренессанса. Т. 1. М.: Искусство, 1981.
172. Юлина Н.С. Очерки по философии в США 20 века.- М.:
Эдиториал УРСС, 1999.
173. Юревич А.В. Культурно-психологические основания научного знания// Проблема знания в истории науки и культуры. СПб.:
2001.
174. Ядгаров Я.С. История экономических учений. – М.: ИНФРА-М, 2004.
175. Яковлев В.А. Бинарность ценных ориентаций науки //
Вопросы философии. № 12, 2001, с.7-9.
176. Ясперс К. Истоки истории и ее цель. // Смысл и назначение истории.177. Aron R. Dix-huit lesons la societe industrielle. 1962 .
178. Aron R, La butte des classes, 1964.
179. Aron R. ??Trois essais sur l’age industriel., 1966?
180. Aron R. ??Les etapes de la pensee sociological. 1967
181. Aron R. The Industrial Society. Three Lectures on Ideology and
Development. N.Y.- Wash., 1967.
182. Aron R. Lectures on Industrial Society. L., 1967.
183. Aron R. Social Structure and Rulling Class\\ Britigh Journal of
Sociology, vol.1. 1. March. 1950.
184. Bateson G. Steps to an ecology of mind, collected assays in anthropology and epistemology. San Francisco. Chandler Pub. Co, 1972.
185. Becker G. Treatise on the Family. Cambridge, Harvard University Press, 1994 (1981).
186. Bell D. The Coming of Post’Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. Harmondsworth: Penguin, Peregrine, 1976.
187. Bell D. The Year 2000. The Trajectory of an Idea// Toward the
Year 2000. Work in Progress/ Ed. by D. Bell. Boston, 1968.
188. Bell D. Notes on the Post-Industrial Society// The Public Interest/ 1967/ No 7.
189. Bell D. The Social Framework of the Information Society// Oxford. 1980 .
190. Bell D.. The End of Ideology.
191. Brzezinski Zb. Between Two Ages. America’s Role in the Technetronic Era. N.Y. 1970, Part II. Sec.IV .
192. Burnham J. The Managerial revolution. What is happening in
the world. – New York: Day, 1941.
193. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture: End of Milenium. . Malden (Ma.) – Oxford: Blackwell Publ., 1998.
194. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Cul277
ture: The Power of Identity. Malden (Ma.) – Oxford: Blackwell Publ.,
1997.
195. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture: The Rise of the Network Society. Malden (Ma.) – Oxford: Blackwell
Publ., 1996.
196. Cohen R.S. Social Implication of Recent Technological Innovations \\ Philosophy and Technology. Paris, UNESCO Press, 1988.
197. Dessauer F. Streit um die Technek, Frankfurt a. M., ? ,1956.
198. Dessauer F. Philosophie der Technic. Bonn,1927
199. Dewey J. Experience and Nature.- Chicago, L., 1925.
200. Dunning J.H. The Globalization of Business. L. 1993.
201. Durkheim E. The division of labor in society. – New York: Free
Press, 1984.
202. Elliot L., Atkinson D. The Age of Insecurity. L., N.Y., 1998.
203. Ficher Frank. Technocratics and the politics of expertise. –
Newbury Park, 1990.
204. Faure E. , L ame du combat, - 1970.
205. Gay M.K. The New Information Revolution. Santa Barbara,
Oxford, 1996.
206. Galbbraith J.K., The Affluent Society.
207. Galbraith J.K. The new industrial state.- Boston: Houghton
Mifflin, 1967.
208. Gouldner A.W. The Dialectic of Ideology and Technology. The
Origins, Lrammar and Future of Ideology. New York. 1976.
209. Kapp E. Grundlimen einer Philosophie dur Technik. Berlin,
1957.
210. Katz R.L. The Information Society. An International Perspective. N.Y.,1988.
211. Kerr C., Harbison F., Dunlop J., Myers A. Industrialism and
Industrial Man // International Labour Review. September 1960.
212. Kornhauser W., The Politics of Mass Society, , 1959.
213. Lamborn A.C., Lepgold J. World Politics into the 21st Century .
N.Y.,2002. S.M. Lipset, Political Man. 1960.
214. Mingst K. Essence of International Relations. N.Y., 1995.
215. Michels R. Political Parties. New York, 1967.
216. Moska G. The Ruling Class. № 4, London: Mc Grav-Hill,
1939.
217. Moska G. Teorica dei governi e governo parlamentare. Turin,
1925.
218. Mumford L. Technics and Civilization. – New-York, 1934.
219. Nora S., Minca A. Computarisation of Society// Report to the
President of France/ Cambridge. 1980.
278
220. Pareto V. Mind and Society, № 4, 1935. V. 4.
221. Pareto V. Sociological Writings. Trangl. By D. Merfin. London :
Pall Mall Press, 1966.
222. Parkin F. Class Inequality and Political Order. London, 1971.
223. Parkin F. Marxism and Class Theory: A Bourgernis Critique.
London, 1979.
224. Riesman D. Leisure and Work in Post-Industrial Society// Mass
Leisure/ Eds. E.Larrabee, R. Meyersohn. Glencoe. 1958.
225. Rostow W.W., The Stages of Economic growth. A Non-communist Manifesto, Camb.,1960.
226. Schwarzenberg R.-G., Le charme discret de la democratie.- “Le
Monde”, 30 sept. 1972.
227. Schumpeter J.A. Business cycles; a theoretical, historical, and
statistical of the capitalist process.- New York, London: McGraw Hill
Book Company, 1939.
228. Schumpeter J.A. Capitalism, socialism, and democracy.- New
York: A.M. Kelly, 1951.- 221.
229. Schwartzenberg R.-G., L’Ttat spectacle. Essai sur et contre le
“star system” en politigue, 1977.
230. Segal Howard P. Technological utopianism in American culture.- Chicago, London, 1995.
231. Thomson J. D. Social interdependence, the polity and public
administration.// Administration and Society, 6 (1), 3-21, 1974.
232. Thomson J. D. Technology, polity, and social development.//
Administration and Society 19 (1), G-21, 1974.
233. Toffler O. The Adaptive Corporation. Aldershot, Gower, 1985.
234. Toward the Year 2000. Work in Progress/ Ed. by D. Bell. Boston,
1968.
235. Veblen T. The Engineers and the Price System. – New York: The
Viking press, 1936.
236. Veblen T. The place of science in the modern civilization. N.Y.
1919.
237. Veblen T. The theory of the leisure class; an economic study in
the evolution of institutions. New York: The Macmillan company, 1899.
238. Weber M. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology (2 vols). Berkeley, 1978.
239. Weber M. Staatssoziologie. Hrsg. Von J. Winckelmann. Berlin,
1966.
240. William H. White, Man and Organisation, 1959.
241. Wright E.O. Class, Crisis and the State. London, 1978; Wright
E.O. Classses. London,, 1985.
279
МАКЕЕВ С.В.
ТЕХНОКРАТИЧЕСКИЕ ИДЕИ
И КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПОСТРОЕНИЯ
В ИХ ИСТОРИЧЕСКОМ СТАНОВЛЕНИИ И РАЗВИТИИ
Монография
Верстка: Тетерин А.В.
Корректура авторская
Подписано к печати: 06 г. Формат бумаги 60х84 1/16.
Бумага офсетная. Гарнитура “NewtonC”.
Усл. п. л. . Уч.-изд. п. л. . Тираж 00 экз.
Заказ № .
Издательство МГОУ
105005. г. Москва, ул. Радио, д. 10-а,
т. 265-41-63, факс 265-41-62.